Императрица Теней

Магия Хель окружала мой разум подобно вратам тьмы, таким же железным стенам в моём сознании.

Когда я был заточён прежде, я пользовался порталами. Любовь была способом пройти через любые стены, отправиться в другое место. Я подумал о глазах Али, когда она смотрела на меня, об ощущении того, как моя душа переплеталась с её душой… даже если это уже не было предписано судьбой.

Любовь согрела меня изнутри, плавя лёд магии Хель.

Я снова мог шевелиться, двигать руками…

Я побежал к Хель, но вспышка горячей магии отшвырнула меня обратно. Колоссальная ударная волна пронеслась по воздуху — разрыв древней магии. Затем воздух переполнился первобытными воплями радости, когда тени сообразили, что случилось. Свет меча погас.

Моё сердце готово было иссохнуть в груди. Я хотел освободить её… но только после того, как мы заточим драугов. Это катастрофа.

Огромная расщелина виднелась в железной стене. Хель просияла, расплавленный металл светился у её ног, и тени сотня за сотней проносились мимо неё в девять миров.

«Зачем? — хотелось мне закричать на неё. — Зачем ты это сделала?»

Но я не мог говорить. Моё горло оставалось неизменно пересохшим и травмированным.

Так что я мог лишь смотреть, как она идёт ко мне с поднятыми руками. Я не мог убить богиню — только не без палочки Локи и без моего голоса.

— Я освободила свой народ. Здесь больше ничего для меня не осталось, — её голос хрипел. — Тут безрадостно. Тут темно. Полно душ, но нет жизни. Боги мертвы. И ведь правильно, что девятью мирами должна править богиня. Эльфы умрут. Великаны тоже. Кто-то сейчас, кто-то завтра. Но другие создания будут жить. В этом гениальность моего плана. Когда их материальные тела погибнут, им не придётся жить в Хельхейме. Они могут остаться там же, где пали. В Мидгарде, в Ванахейме… разве ты не видишь? Я спасаю мир.

«Каждое королевство станет королевством смерти!» — кричал я в своём сознании.

Хель просияла.

— Пора мне заново познакомить моих теней с их телами. Их не оставят гнить в грязи.

Она взяла Лэватейнн со своего пояса и снова повернулась к зазубренной дыре в стене.

Глава 40. Али

Жар меча Сурта был таким мощным, что моим единственным вариантом было вжаться в грязь, накрыть голову руками и надеяться, что я не поджарюсь до хрустящей корочки.

Хорошие новости заключались в том, что я осталась невредимой. Плохие — в том, что жар меча запёк чёрную грязь Хельхейма и превратил её в крепкую как кирпич корку. Теперь я оказалась в ловушке, застряла как муха на липкой ленте, едва в силах дышать и не видя ничего, кроме грязи перед своим лицом.

Это катастрофа. Паника струилась по моим венам. Хель разрушит девять миров.

Сильные руки подхватили меня под плечи и рывком освободили. Пока я хватала воздух ртом, ужасная боль скручивала мои запястья и предплечья. Выдранные руны связующего заклинания Скалей пылали сверхъестественным огнём, и глубинная агония переполняла моё сердце при мысли о том, что Хель сделала с моим клинком.

Я могла бы сдаться, но тут увидела лицо Гэлина. Его глаза сверкали даже во тьме Хельхейма, то заколдованное выражение исчезло. Он вернулся.

Тогда я поняла, что была права — даже если он не мог говорить о своих чувствах, я видела всё в его глазах.

Он взял мою ладонь и прижал к своей голой груди. Когда завитки тенистого пара окружили мои пальцы, я ощутила его тёплую кожу, гулко стучащее сердце.

Мои глаза распахнулись шире. Под поверхностью бушевало не только это: я ощущала его эмоции, чувства, желания. Он продолжал смотреть на меня, глазами требуя моего внимания.

Он показал на Хель. Она снова отвернулась от нас, и я увидела серебро, мерцавшее во тьме. Она подняла Лэватейнн, палочку Локи. Что бы она ни собиралась с ней сделать, добром это не кончится. Я смотрела, как тени струятся через дыру в стене. Бартоля нигде не было видно.

Затем Гэлин показал на засохшую грязь, где он нацарапал символ округлой формы. А рядом с ним слово «Асгард». Его глаза не отрывались от моих, и он сильнее прижал мою ладонь к своей груди. Я чувствовала биение его сердца, сильное и грохочущее как пушка за рёбрами.

Он не боялся. Он также не был спокоен. Он был стойким, храбрым и переполненным любовью.

Мы должны открыть портал в Асгард. Я понятия не имела, зачем, и в чём заключался план.

Я знала лишь то, что доверяю ему больше всех на свете.

Он привлёк меня поближе к себе. Моё сердце бешено колотилось, но начав чертить портальные руны, я чувствовала себя в абсолютной безопасности.

Глава 41. Гэлин

Я позволил своим эмоциям вливаться в Али, укрепляя и подпитывая её магию. Когда наши силы смешались, меня переполнило облегчение и ощущение умиротворения. Каким-то образом я знал — что бы ни случилось дальше, всё будет хорошо.

Краем глаза я видел, что Хель чертит последние руны — те, что возвращали жизнь. Это самое заклинание я использовал, чтобы возродить её из мёртвых. Через мгновение она вернёт к жизни всех теней, что только что ворвались в Ванахейм и Мидгард. Они станут тысячами живых трупов, драугов, готовых кормиться любыми живыми людьми и эльфами.

Но я её остановлю. В Источнике Мимира Один показал мне, как это сделать.

Хель почти закончила, и осталось всего несколько рун до того, как заклинание будет завершено. Я также чувствовал, что Али полна нашей магии, и её заклинание готово — осталась последняя руна. Выбрать нужный момент было очень важно.

Палочка Хель дёрнулась… три, два, один. Она начертила последнюю руну. Секундная пауза.

Я схватил руку Али.

Мерцающая магия вырвалась из палочки Хель серебристым потоком, хлынувшим к дыре в стене.

Теперь я рванул руку Али вниз. Мы вместе дочертили последнюю руну. Электрический хлопок пронёсся по воздуху, и массивный портал заполнил дыру в стене. Заклинание Хель врезалось в него… затем прошло на другую сторону.

В Асгард.

Воздух на секунду замерцал, затем портал исчез. На одну долгую секунду вокруг не было никакого движения, кроме падающих капель дождя. Али прислонилась ко мне, опустошённая после сотворения магии.

Голос Хель раздался в моём сознании подобно проклятью. «Что ты натворил?»

Она развернулась к нам с Али. Палочки не было видно, и только меч Сурта полыхал в её руке. Я оттолкнул Али с пути богини, затем с помощью тенистой магии прыгнул к Хель.

Я не имел оружия и противостоял бессмертной богине. Я никак не мог победить. Но мне и не надо было побеждать. Мне лишь нужно потянуть время.

Огонь меча полыхнул в мою сторону. Голос Хель резал подобно ножу.

— Ты не сумеешь меня победить.

Я проигнорировал её, прыгнув тенистой магией в сторону от неё. Прежде чем она успела замахнуться, я со всей силы ударил кулаком по её голове сбоку.

Когда она пошатнулась, я попытался схватить меч. Но она уже оправилась и отшвырнула меня с неимоверной силой. Я грохнулся на запёкшуюся грязь.

В следующее мгновение её нога надавила на моё горло. Она навела меч на Али.

— А теперь смотри, как ты потеряешь всё, — пробормотала она.

Меч засветился. Али пыталась бежать, но она была слишком медленной. Я призвал тёмную магию, наполнявшую моё тело, и снова перенёсся с её помощью. Я врезался в Али и отбросил её с траектории огненной арки. Затем снова вскочил и повернулся лицом к богине.

Хель шла к нам.

— Похоже, я обнаружила твою слабость, Король Гэлин, — прошипела она. — Ты хочешь умереть вторым или первым? — она подняла меч, и на лезвии вспыхнул огонь.

Но тут запёкшаяся грязь под моими ногами задрожала, как от отголосков землетрясения.

Хель напряглась, её глаза внезапно выпучились. Её лицо уже не выражало триумф.

— Ты что наделал? — она пошла ко мне, наведя пылающий меч на мою грудь.

Затем её взгляд опустился к слову, которое я выцарапал на засохшей грязи. «Асгард».

— Нет… — зарычала она.

Сверкнуло электричество, и открылся портал. По воздуху тут же пронёсся серебристый разряд молнии, ударивший Хель прямо в центр груди.

Бог, одетый в кольчугу, прошёл через портал, и всё его тело светилось. Он сжимал огромный молот.

— Что, во имя Одина, тут происходит? — проревел он, и его голос раскатами пронёсся по местности.

Платье Хель теперь опалилось, от него поднимался дым.

— Тор, — она выплюнула его имя как проклятье.

При звуках этого имени во мне затрепетала радость. План Одина сработал. С помощью Али мы отправили заклинание Хель в Асгард. Вместо того чтобы оживить мёртвых эльфов и людей, она вдохнула новую жизнь в мёртвых богов.

Я испытал колоссальное облегчение, и вокруг нас воцарился хаос. Открывалось всё больше и больше порталов. Огромные мужчины и женщины входили в Хельхейм.

Прекрасная Фрейя с золотистыми волосами, Тюр с отсутствующей рукой. Гибкий бог в капюшоне — Локи. Один с его единственным сапфировым глазом.

Боги и богини собрались вокруг нас, возвышаясь над Хель.

Взгляд Одина скользнул ко мне и Али. Теперь я видел всё его лицо, изборождённое морщинами, и чёрную повязку на отсутствующем глазу. Цена знания, с которой мы оба теперь жили.

— Кто эти двое? — его единственный глаз прищурился. — Это вы нас освободили?

Али встала, отряхнувшись от пыли.

— Я Али, Императрица Эльфов. Я сотворила портал в Асгард, чтобы магия Хель воскресила вас, — она глянула на меня. — Это Гэлин, величайший колдун в мире.

Один нахмурился.

— А сам он говорить не может?

Али прочистила горло.

— Он отдал свой голос… свою магию… в обмен на знания из Источника Мимира.

— Аааа… — глаз Одина блеснул, пока он изучал меня. — Конечно. Я помню.

Я в изумлении смотрел, как Тор уводит Хель прочь, а боги принимаются за работу по оживлению мира.

Когда-то я верил, что нет ничего важнее богов и судьбы. Что самое важное — это обращение Рагнарёка вспять, возвращение мира к жизни. Пробуждение богов ото сна. Теперь я бы отправил их всех обратно в могилы, чтобы уберечь Али.

Я бы жил в застывшем Хельхейме, если бы это означало, что по ночам она будет греть мою постель.

Глава 42. Али

Мы с Гэлином ехали вдоль берега реки Чарльз. Он нашёл машину тысячелетней давности, ржавевшую в гараже, и мы привели её в порядок с помощью магии.

Теперь, глядя на солнце, искрившее на воде, я вновь вспомнила, как сильно изменились Бостон и Кембридж после возвращения богов. Снег растаял, холодные ветра сменились тёплым солнцем. Местами уже росла зелёная трава.

Один снял проклятье, создавшее драугов. Они все снова ожили. Кембридж внезапно переполнился молодыми людьми. Я помогала Гэлину и Верховным Эльфам накормить всех и дать им кров над головой, и это было весьма здорово.

— Алло? Тест, тест, — прогремел голос откуда-то из машины. Я не сразу сообразила, что это радио. — Тест. Тест. Раз, два, три, — последовала пауза, затем мужчина сказал: — Ребят, кажется, работает.

— Гэлин, — позвала я. — Должно быть, кто-то из людей вновь ожил. Они завораживающие, правда? И они заставляют старые технологии работать.

Прежде чем я успела продолжить, самая изумительная музыка заполнила машину. Эту песню я никогда прежде не слышала и была очарована ей, пока та не закончилась.

Я ждала следующую композицию, но теперь голос говорил о том, как здорово вернуться после завершения Рагнарёка. Гэлин покрутил колёсико настроек, и голос стих.

Я повернулась к нему, и моё сердце переполнилось восторгом. Гэлин свернул и остановил машину, чтобы мы смогли полюбоваться ошеломительным закатом над рекой. Он откинулся на сиденье, и взгляд, которым он меня наградил, говорил о том, что он хотел делать со мной весьма грязные вещи.

— Эта песня была классной. Ты слышал слова? Всё про то, чтобы не позволить сокрушить тебя. Если ты падаешь, спотыкаешься, то поднимаешься обратно на ноги. Гэлин, это похоже на то, что случилось с нами. Я правда думала, что ты меня бросил. Когда я проснулась и увидела записку, написанную твоим почерком, я думала, что ты ушёл. Я думала, что без связи наречённых ты ничего не чувствуешь. Я никогда так не расстраивалась. Но знаешь что? Я не сдалась, — на мои глаза навернулись слёзы. — Я увидела тебя и знала, что не должна терять надежду. Если жизнь сокрушает тебя, надо бороться, — я смахнула слезу. — Вот что значит эта песня. Продолжай идти вперёд.

Гэлин кивнул, и на его лице играла забавляющаяся улыбка. У меня возникло лёгкое подозрение, что он считал меня нелепой, но всё равно любил.

— Ты знаешь, что это за песня? Как она называется?

На его лице появилось обречённое выражение. Он поднял блокнот и написал там что-то, затем передал его мне.

Я нахмурилась. Название не имело смысла.

— Ты уверен, что это так?

Гэлин активно закивал, и его губы всё ещё изгибались в улыбке.

Я в неверии покачала головой. Люди тысячелетней давности были реально странными.

— У тебя есть эта песня в коллекции пластинок?

Его лицо выражало мучительную боль, будто я только что предложила ему попробовать мой салат, состоящий из солёных огурцов и майонеза. Но он медленно кивнул.

— Да! — я широко улыбнулась. Я определённо ещё много раз послушаю Tubthumping в исполнении Chumbawamba, когда мы вернёмся домой².

Солнце опускалось ниже по небу. Мне хотелось навеки остаться в Мидгарде, но скоро надо было возвращаться в Ванахейм.

Когда бы я ни вернулась, Свегде будет ждать меня с новостями о скоте и посевах.

Гэлин написал в своём блокноте: «Как дела у Бартоля?»

Я нахмурилась.

— На удивление хорошо, учитывая то, через что он прошёл. Он открывает в Мидгарде ночной клуб под названием «В Хельхейм и обратно», — я вздохнула. — Гэлин? Ты скучаешь по своему голосу?

Он покачал головой, затем принялся писать в блокноте. Я заглянула через его плечо, читая.

«С первого дня, когда мы встретились в темнице Цитадели, и даже когда ты спасла меня от нокка… из-за твоего ужасного вкуса в музыке и вопреки ему… я был твоим. Связь наречённых не имеет значения, судьба не имеет значения. Мой голос и магия не имеют значения. Мы принадлежим друг другу.

И я не был целым, пока не встретил тебя.

Когда мы воскресили богов, когда ты прижала ладонь к моей груди и направила мою любовь в своё сердце, я почувствовал себя как никогда идеально целым. Меня переполнила любовь, и это случилось благодаря тебе.

К счастью, мне не нужен голос, чтобы заставить тебя дрожать от удовольствия и царапать мою спину ногтями. Мне не нужен мой голос, когда я способен заставить тебя раз за разом кричать моё имя. И я планирую посвятить остаток своих дней именно этому».

Мои глаза затуманились, и я улыбнулась ему. Этот листок бумаги я точно сохраню.

Гэлин, как и все великие воины, знал, что когда жизнь выбивает из тебя всё дерьмо, нельзя сдаваться. И вот почему мы принадлежали друг другу.

Эпилог. Свегде

Я шагнул из портала в Вальгаллу, не зная, чего ожидать. Али говорила мне, что валькирии дикие, но одни лишь масштабы грязи и разрушения превосходили все ожидания.

Посреди огромного мраморного зала они выскребли яму для костровища. В одном углу виднелись выпотрошенные туши четырёх оленей, рядом с огнём стояла громадная дубовая бочка; должно быть, это медовуха, которую упоминала Али.

По краям зала и в арках сновали слуги, наводившие порядок и относившие еду богам. Большая часть зала блестела золотом и полированным мрамором, лучи солнца освещали комнату. Похоже, магия Хель воскресила не только богов в Вальгалле, но и всех живых слуг.

Вот только никто из них не подходил к костровищу валькирий, и это был единственный островок грязи в этом мире. Я полагал, что слуги ужасно боялись валькирий.

Растерявшись, я присел на пенёк, оставленный кем-то у ямы для костра.

Тысячу лет в моей жизни мало что менялось… пока не появилась Али. А потом я вдруг учил Императрицу метанию ножа, рассказывал, как называются деревья в великом лесу. Помогал ей научиться управлению королевством.

Когда я увидел Ванахейм её глазами, во мне заворочалось что-то, дремавшее годами.

Не любовь, но нечто подобное… ощущение близости с кем-либо. Но когда Гэлин занял постоянное место подле неё, мы уже не были так близки.

Мне ещё многое предстояло сделать. Меня послали вернуть лошадей, на которых Гэлин и Али пересекли пустыню. После этого мне пришлось сказать Харальду и Сигре, что Гэлин теперь Король Мидгарда. Далее мне же пришлось арестовать их, когда они попытались меня убить.

Я даже старался организовать дома для всех, кто вновь вернулся к жизни. Это, пожалуй, было самым сложным, что я когда-либо сделал, и все вечно жаловались.

А теперь мне предстояло доставить посылку валькириям. И я понятия не имел, чего ожидать.

Я снова встал, осматривая зал богов. Что я тут должен сделать?

— Эй? — крикнул я, сжимая в руке Гьяллархорн. — Есть здесь кто? Мне надо вернуть валькириям рог для питья, — не мог же я просто бросить его на пеньке. Он слишком ценный.

Никто не ответил. Может, валькирии сейчас отправились на прогулку?

Я посмотрел на обломки, разбросанные вокруг костровища. Рога для питья, обглоданные кости. Затем я услышал женские голоса.

— Гёндуль, — голос эхом отразился от стен. — Можно мне поиграть с Мими? Он так хорошо умеет слушать.

— Нет! — последовал резкий ответ. — Ты же знаешь, что его конфисковали…

— Ооооуу…

Потом я их увидел. Шесть величественных женщин с длинными косами, спадавшими поверх брони. Истинные воительницы.

Я прочистил горло, сжимая рог для питья.

— Здравствуйте.

Валькирии остановились и уставились на меня.

Наконец, самая крупная из них сказала:

— Ты кто?

— Я Свегде.

— Я Гёндуль…

— А я Хильдр, — заявила валькирия, стоявшая рядом с ней.

— Что ты делаешь в нашем доме? — спросила Гёндуль.

— Императрица Али попросила меня вернуть это, — я приподнял рог.

Но Гьяллархорн, похоже, не интересовал Гёндуль.

— Что на тебе за одежда?

Ничего не понимая, я посмотрел на себя. На мне был кожаный жилет и штаны из оленьей кожи. Моя обычная одежда.

— Что-то не так?

Большая валькирия нахмурила лоб.

— А где рукава?

Не знаю, что вселилось в меня в этот момент, но я напряг мышцы, и на моих губах заиграла улыбка.

— Рукава мешаются, когда я борюсь с медведями.

Валькирия разинула рот.

— Ты борешься с медведями?

Один раз доводилось.

— Постоянно.

Валькирия вскинула бровь.

— То есть, тебе нравится драться? Ты воин?

Я не знал, стоит ли опасаться, но у меня складывалось ощущение, что эти женщины не ценили слабость.

— Воистину, я воин.

— Вы это слышали, дамы? — Гёндуль вскинула руки к потолку. — Этому нравится драться.

О боги. Во что я ввязался?

Гёндуль шагнула вперёд с коварной улыбкой на лице.

— Хочешь подраться и побороться с нами?

Я моргнул, не в силах найти рассудительный ответ. Наконец, я сказал:

— Пожалуй, да.

Валькирии ликующе завопили, окружив меня. От них пахло потом и затхлой медовухой, но я не возражал. Это были женщины земли, воительницы, как и я сам. Гёндуль хлопнула меня по плечу.

— Сначала поборемся, потом подерёмся. А потом напьёмся.

Мой взгляд остановился на огромной валькирии. Я решил, что она одна из самых прекрасных женщин, что я когда-либо встречал. Сильные мозолистые пальцы. Толстые косы. И она хотела побороться со мной?

Она начала снимать броню. Не знаю, почему, но её кожа меня завораживала — гладкая и лишённая шрамов. Валькирия не сводила с меня синих как море глаз.

— Мне стоит… — я прочистил горло. — Раздеться?

Она покачала головой.

— Нет, останься в одежде.

— Но это даст мне преимущество.

— Не волнуйся о преимуществе, — валькирия подошла ко мне, и я глянул на других. Я так сосредоточился на Гёндуль, что не заметил, что они тоже разделись. Шесть атлетичных полуголых женщин смотрели на меня голодными взглядами. Инстинкты включились в работу, и я сделал шаг назад.

— Видишь ли, — сказала Гёндуль. — Шестеро против одного.

Затем, закричав другим валькириям, она взметнулась в воздух.

Когда валькирии набросились на меня, я невольно подумал об Али.

Вот зачем она послала меня вернуть Гьяллархорн.

«Спасибо, — подумал я. — Спасибо большое».

Конец

¹Если тут вам показалось, что Али сильно тупит, то нет, не тупит. Дело в том, что в английском и древнескандинавском этот источник называется Mimisbrunnr (то есть, что-то вроде Мимисбрунн). Это созвучно с именем Мимир, но не более. Тем не менее, в русских переводах скандинавских мифов этот объект всегда называется Источником или Колодцем Мимира, поэтому и здесь в переводе выбрано такое название. Но из-за этого создается впечатление, будто Али не помнит, откуда ей знакомо имя Мимир, хотя они ищут Источник Мимира. Сложности перевода:)

²Прикол в том, что эта песня про алкоголь. Там много повторений фразы «Меня сбивают с ног, но я снова поднимаюсь, вам меня никогда не сломить», и формально песня имеет более глубокий смысл, т. к. связана с протестами ирландцев против англичан… Но да, песня о том, чтобы выходить на улицы и петь и напиваться после протестов. И падает герой песни, по сути, от алкоголя, а не от ударов судьбы.