Империя Русь

Глава 2 Взятие Баку

6. Взятие Баку.

Согласно добытым разведкой сведениям, центральная часть города Баку была окружена крепостной стеной с многочисленными башнями. Толщина сложенных из мягкого известняка стен не превышала метра, максимум полутора, а высота — не более 3 — 4 метров на морской стороне и 5 — 6 метров на напольной. Перед стенами с напольной стороны был вырыт ров глубиной 4 — 5 метров. К воротам вели подъемные мосты. Со стороны залива стена проходила по береговому откосу высотой от 3 до 6 метров. Стену усиливали башни высотой 8 — 10 метров в количестве 15 штук на полевой стороне и 9 штук на морской. В стене имелось трое ворот с подъемными мостами. Морские ворота выходили на северо-восток к причалам, еще двое ворот выходили на север и на запад.

В центре крепости имелась окруженная стеной цитадель с 6 башнями. Стены цитадели были на пару метров выше городских.

Внутри городских стен проживало тысяч 25 — 30 населения. С северной стороны за пристанями к городу примыкал посад тысяч на 5 жителей. Примерно такой же посад, вытянувшись вдоль залива, примыкал к стене с юга.

По данным опроса пленных и местного населения, гарнизон крепости насчитывал 4 сотни воинов. Еще 110 человек входило в городскую стражу. Городское ополчение насчитывало 1200 человек. Арсенал ополчения находился в цитадели.

Даже для полевой артиллерии пришельцев стена не представляла серьезного препятствия. По оценке артиллериста поручика Киселева, пролом в такой стене полевая пушка сделает за десяток выстрелов.

Однако, разработанный Скобелевым план не предусматривал затяжного штурма. Командование намеревалось захватить крепость внезапным ударом.

Подойдя на 20 миль к порту, корабли, буксировавшие ладьи с десантом, легли в дрейф, выжидая благоприятного ветра. Нужный южный ветер подул с утра 20 октября. 12 ладей подняли паруса и колонной пошли к Баку. Впереди шли ладьи из персидского каравана, расцветка парусов и форма которых были хорошо известны в Баку, изображая из себя торговый караван персов. От персидских купцов в крепости никаких пакостей не ожидали. В полукилометре от берега караван разделился. Все воины залегли на днище ладей. На виду маячили лишь невооруженные матросы.

Шесть первых ладей пошли к пристаням. Как только первые три ладьи одновременно приткнулись к причалам, из них выскочили воины первого штурмового отряда и бегом бросились к морским воротам крепости. От причалов до ворот было не более 200 метров. Немногочисленную стражу на причалах смяли сразу. Командир отряда поручик Веденев выпустил в небо сигнальную ракету, обозначая начало боя.

Во главе отряда бежали 3 десятка лучников, которые, подбежав к воротам на выстрел, осыпали стрелами воротную стражу и лучников на воротных башнях. Обогнавшие лучников мечники в количестве 40 человек ворвались в ворота. Все они сходу вбежали во внутренние двери воротных башен, поднялись по лестницам и ворвались на боевые площадки, вступив там в схватку с караулом. В стремительной схватке немногочисленный караул был уничтожен. Караульные, однако, успели подать сигнал тревоги, ударив в колокол.

Следовавшие за мечниками6 десятков морских пехотинцев, вооруженных винтовками и саблями, поднялись на боевые площадки воротных башен и приготовились отражать контратаку гарнизона по городским улицам и по боевым ходам стен. Мечники снова спустились к воротам и выстроили вместе с лучниками оборонительный порядок в проеме ворот. Захватив ворота и башни, Веденев выпустил две ракеты.

Три другие ладьи приткнулись к причалам правее крепости. Высадившийся с них отряд бегом направился к северным воротам крепости, до которых от пристаней было метров 600. Добежать до них, прежде чем стража поймет, в чем дело, и поднимет мост, было вполне реально. Однако, стражники не дремали и успели приподнять мост, так что прорваться по нему в крепость стало невозможно.

Командир отряда поручик Баринов приказал бойцам занять ближайшие к воротам дома и приготовиться к круговой обороне. Стрелки принялись отстреливать солдат шаха, не осторожно высунувшихся из-за зубцов башен и стен.

Три следующих ладьи направились к южному углу крепости. Ладьи уткнулись носами в песок, солдаты с них попрыгали в воду. Следующий на них третий штурмовой отряд подпоручика Сванидзе имел приказ блокировать самые дальние западные ворота. Занять их сходу уже не представлялось возможным.

Последние три ладьи, на которых следовал четвертый штурмовой отряд под командованием подпоручика Берегового по приказу следовавшего с ним вместе комбата Рязанского, направились к причалам первого отряда, чтобы развить успех, достигнутый отрядом Веденева. Оставшиеся на ладьях три десятка стрелков простреливали все подходы к морским воротам со стороны причалов.

Тем временем отряд Сванидзе блокировал западные ворота, заняв прилегающие к ним дома.

Высадка десанта заняла не более пяти минут. Отряд Берегового, пройдя через морские ворота, выдвинулся в город по кратчайшему пути к цитадели. От ворот до нее было триста метров по узким кривым улочка. Впереди шли лучники с прикрывающими их мечниками, стреляя во всех, кто выбегал навстречу с оружием в руках. Следом шли морские пехотинцы, расстреливая всех, кто маячил в окнах домов и выбегал в боковые переулки.

Перед единственными воротами цитадели располагалась почти квадратная центральная площадь города, ограниченная с одной стороны стеной цитадели, а с трех других сторон дворцом бея, торговыми рядами и соборной мечетью города. Ворота цитадели уже были закрыты.

Дойдя до площади перед цитаделью, и увидев закрытые ворота, Береговой приказал занять здания торговых рядов напротив ворот, блокировав их. Теперь городское ополчение пробраться в цитадель и вооружиться не могло.

Штабс-капитан Рязанский, находившийся при отряде поручика Веденева, приказал тому оставить на воротных башнях два десятка стрелков и десяток мечников, а всех остальных воинов направить по боевому ходу стены и по улице под стеной к северным воротам крепости, чтобы выбить из них противника и открыть эти ворота.

Отряд из 6 десятков местных пехотинцев и полусотни стрелков морпехов легко выполнил приказ. По пути взяли три башни. Двери башен, выходящие на боевой ход стен, взорвали ручными гранатами. Ими же уничтожили гарнизоны башен. Там и было то, по пять — шесть воинов из городской стражи в каждой башне. Так же легко взяли и две воротные башни. Открыли северные ворота. На воротных башнях оставили два десятка стрелков.

Отсюда отряд Баринова по приказу штабс-капитана двинулся к цитадели, а отряд Веденева продолжил очистку стен и башен от противника, продвигаясь к западным воротам.

Бей города и бейлика Баку достопочтенный Сабир — заде неспешно вкушал на открытой восточной террасе дворца завтрак из тушеного с гранатом, перцем, имбирем и черемшой фазана, затем намереваясь приступить к десерту из спелого инжира, винограда и дыни, когда до его слуха донесся звук сигнального колокола. Звонили со стороны морских ворот. Сорокалетний бей был опытным военачальником. Он в разных чинах трижды воевал с дербентцами в пограничных конфликтах. Бросив недоеденного фазана, он выбежал из дворца, как был, в тапочках и халате, быстро пересек еще малолюдную по утреннему времени площадь и вбежал в ворота цитадели.

Сразу приказал караулу закрыть ворота и бить тревогу в сигнальный колокол. Казармы гарнизона находились в цитадели. Полусотня воинов находилась в карауле на внешних стенах, но, в цитадели еще оставалось 370 воинов. Выскакивая по тревоге из столовой палаты, солдаты бежали в оружейные комнаты, чтобы взять оружие и облачиться в доспехи. Со стороны залива доносился непонятный громкий частый треск, как будто, кто-то совсем рядом ломал сухие палки. Много сухих палок.

В цитадель прибежали посыльные, доложившие, что западные и северные ворота атакованы неизвестным противником, прибывшим на персидских ладьях. Но, начальники врага вроде бы, отдавали команды на языке русов. Это было неожиданно, поскольку русы нападали на Баку последний раз лет 80 назад. Лет десять назад на Баку нападали турки, но Ширваншах отбил нападение. С тех пор сражаться гарнизону не приходилось.

От морских ворот не прибежал никто, из чего бей сделал вывод, что ворота захвачены противником, а караул на них погиб полностью. Убедившись, что гарнизон вооружается, бей поднялся на верхнюю площадку донжона цитадели, господствующую над крепостью и городом. В заливе у пристаней он увидел значительно больше ладей, чем было накануне вечером. Значит, атака идет с моря. Но почему караул не закрыл ворота и не поднял тревогу заранее?

В этот момент охрана бея допустила к нему посыльного от морских ворот. Солдат сообщил, что начальник воротного караула послал его с донесением к бею, о том, что в залив входит караван персидских ладей. Однако, начальник личной стражи бея сотник Аслан не допустил посыльного, сочтя известие не достойным того, чтобы прерывать трапезу досточтимого бея. Торговые караваны входили в залив почти ежедневно.

Первым порывом бея было казнить Аслана, но, он решил отложить это дело на потом, когда он выбьет их города атакующих. К тому же, бей совсем не был уверен, что, получив это донесение вовремя, он приказал бы закрыть ворота. Персидские торговые гости в Баку — дело обычное. Прикинув, что в пришедшем караване примерно из десятка ладей не должно быть больше четырех — пяти сотен воинов, он решил, что это набег грабителей — русов. Пограбив горожан, русы уйдут. Цитадель штурмовать они не будут.

Однако же, если вооружить городское ополчение, то вполне возможно выбить русов из города. Это будет весьма достойно, и реабилитирует бея в глазах шаха за недосмотр, выразившийся в прорыве русов в город.

Бей видел, что горожане — ополченцы переулками пробираются к цитадели и накапливаются в мечети, в переулке за ней, во дворце и в дворцовом саду, но, пройти через площадь к воротам не могут, поскольку вражеские лучники, засевшие в торговых рядах, простреливают всю площадь. Ополченцев там собралось уже несколько сотен.

Вскоре очередной посыльный доложил, что противник в количестве примерно сотни воинов занял здания торговых рядов. Впрочем, это бей видел и сам.

Бей понял, что вражеский военачальник намеренно отрезает путь подхода ополченцев в цитадель. Решение нужно было принимать быстро, пока противник не блокировал цитадель со всех сторон. Солдаты гарнизона уже экипировались и заняли позиции на стенах. Бей решил выбить противника из торговых рядов, опираясь на численное превосходство своих солдат, чтобы пропустить ополченцев в цитадель.

По его команде сотня лучников заняла позиции на башнях и стенах, выходящих на площадь, готовясь подавить стрельбу лучников противника из торговых рядов. 250 воинов выстроились перед воротами цитадели, намереваясь рывком преодолеть площадь, ширина которой лишь немного превышала полсотни шагов.

Взревела сигнальная труба, ворота распахнулись, и воины бея, по пятеро в шеренге, прикрывшись спереди и сверху щитами, беглым шагом устремились через площадь. Больше пяти воинов в броне и со щитами через ворота одновременно пройти не могли. Лучники противника осыпали колонну стрелами, но, ущерб от их стрельбы был минимальным. Щиты, шлемы, поножи и длинные, до колен, кольчуги защищали воинов бея.

Голова колонны быстрым шагом, не разрывая строя, прошла середину площади и приблизилась к торговым рядам на два десятка шагов, когда в окнах, в дверях, и на крышах торговых рядов сверкнули многочисленные яркие вспышки, отлично видимые даже при ярком солнечном свете. Бей увидел, что его лучники, пристроившиеся между зубцов стены, во множестве падают, сраженные. Одновременно по ушам ударил густой оглушительный треск.

Буквально через пяток мгновений, треск повторился снова. Половина воинов колонны, уже выбежавших из ворот, упали на булыжную мостовую.

Залп 6 десятков винтовок в упор был страшен. 11-миллиметровые свинцовые пули легко пробивали щиты и любые доспехи. А останавливающее действие таких пуль было выше всяких похвал. При попадании, они сразу валили пехотинца с ног. Те, кто не был ранен и остался на ногах, спотыкались о павших. Строй колонны рассыпался в обе стороны.

Торговые ряды окутались дымом. Слабый утренний ветерок, дувший с моря, не успевал рассеивать дым. Стрелки перешли на беглый огонь по месту колонны и по воротам, практически не целясь. Тех редких бойцов бея, кто сквозь дым добегал до торговых рядов в упор расстреливали лучники. А самых рьяных брали на острия мечей мечники.

Лишь треть воинов бея смогли вернуться в цитадель. Когда дым рассеялся, бей увидел, что вся площадь перед торговыми рядами завалена его убитыми воинами. Брусчатка площади стала красной от крови. Лишь немногие раненые с воплями о помощи ползли к воротам. Но, бей приказал закрыть ворота. Командира гарнизона Гурама-заде среди вернувшихся воинов не оказалось. Бей взял командование войсками на себя.

Ополченцы, увидев из мечети и дворца разгром гарнизона на площади, быстро рассеялись по своим домам. Второй отряд русов, подошедший со стороны северных ворот, полностью блокировал цитадель. Бею осталось только ждать, пока русы насытятся грабежом и уйдут из города. Однако, на улицах города, видимых с высокого донжона, ничего похожего на грабежи пока не наблюдалось. Отряды русов передвигались по городу, вылавливая вооруженных солдат и стражников. Другие отряды продвигались по стенам, уничтожая всех, кто сопротивлялся. В заливе бей заметил четыре больших двухмачтовых корабля и один огромный трехмачтовый, быстро приближавшихся к городу.

Через полчаса эти корабли подошли к берегу и пришвартовались к причалам. С них на берег снова сходили воины. Кроме того, с кораблей на причалы сгрузили четыре больших повозки, которые сразу двинулись в город через морские ворота. Судя по тому, что видел бей, западные ворота тоже были захвачены, все стены города уже перешли под контроль русов. На прежние налеты русов, о которых бею было известно из летописей, происходящее совсем не походило. Никто не грабил дома, никто не волочил награбленное добро к ладьям. Из западных и северных ворот вышли отряды русов и направились в посады.

Это по приказу Рязанскогорота местной пехоты начала очистку посадов от вооруженных стражников.

Морпехи 2-ой роты заняли оборону на внешних стенах, 3-я рота начала тщательный обыск города внутри стен, с целью изъятия оружия и превентивного ареста местного начальства. А 1-я рота, прибывшая на пароходах, блокировала цитадель и готовилась к её штурму. Главную роль в штурме предоставлялась батарее полевых орудий поручика Киселева.

К полудню пушки были доставлены к цитадели и заняли позицию напротив ворот. Прибывший на Драчуне Скобелев направил к воротам парламентера с переводчиком под белым флагом. Назначенный парламентером штабс-капитан Алферов вызвал к воротам бея. Бей за ворота выходить не стал и вел переговоры с воротной башни.

Алферов через переводчика подтвердил бею, что они являются русами, совершенно не желая объяснять бею все подробности, и предложил сдаться, обещая выпустить гарнизон из города вместе сбеем и другими начальниками, но, без оружия. Тут только до бея дошло, что на этот раз речь идет не о грабительском набеге, а о захвате города русами. Сабир-заде отказался сдаваться, пронимая, что Ширваншах неизбежно казнит его за сдачу города. За крепкими стенами цитадели он надеялся отсидеться до тех пор, пока войска шаха не выбьют наглых русов из города.

Алферов дал бею четверть часа на размышления. Поскольку через оговоренное время в крепости не спустили знамя Ширвана и не подняли белый флаг, Скобелев ввел в дело полевую артиллерию. Батарея Киселева тремя залпами вынесла створки ворот и обрушила арку над ними. Образовался широкий пролом. Обломки арки частично завалили ров. После этого Скобелев снова послал парламентера. Бей, однако, упорствовал и снова отказался сдаваться. Тогда Алферов предложил бею подняться на верхнюю площадку донжона, обещая продемонстрировать силу самого мощного оружия русов, с тем, чтобы бей убедился в бесполезности сопротивления. Поскольку, разбитые артиллерией ворота впечатлили бея, он послушался.

На этот раз громыхнули двечетырехдюймовки с борта Драчуна. Дистанция выстрела составляла всего 500 метров. Тремя выстрелами пушки разворотили всю верхушку донжона. Обломки донжона разлетелись по всему двору цитадели.Бей погиб вместе со всеми, кто находился на верхней площадке донжона.

Гарнизон Баку спустил флаг Ширвана и сдался без всяких условий. Солдат шаха разоружили и заперли в казематах цитадели.

Местная пехота приняла под охрану периметр города, включая посады. Местные моряки с ладейразместились в постоялых дворах в городе. Морские пехотинцы разместились в казарме цитадели и несли караулы на стенах города. Службу во всех подразделениях организовали в соответствии с уставом караульной службы. Жители Баку, до крайности удивленные отсутствием грабежей и разбоев, сидели по домам. Город в ожидании дальнейших событий притих.

В Баку пришел новый порядок.

7. Первая победа.

На следующий день с утра после развода караулов весь свободный от несения службы личный состав был построен на площади перед цитаделью на смотр. Обломки донжона, ворот и воротной арки со двора уже убрали. С боевой площадки воротной башни с речью вступил самгенерал-лейтенант Скобелев.

— Здравствуете, солдаты и матросы Особого отряда Росич! — генеральским голосом рявкнул Скобелев.

— Здрав-желав-вашпрев-во! — В ответ ему взревели четкие строи рот и корабельных экипажей.

— Поздравляю вас всех с заслуженной победой!

— УРРА! УРРА! УРРА! — троекратно проревел строй.

— Товарищи! Солдаты, матросы и офицеры! Я не оговорился! Мы все именно товарищи! Нас совсем мало в этом мире. И для того, чтобы добиться целей, ради которых мы все Божьим промыслом перенесены в это время, мы должны быть именно ТО-ВА-РИ-ЩА-МИ! — Последнее слово Скобелев прокричал по слогам

— Против нас здесь сотни государств, многие миллионы местных жителей. Только товарищество, только полная взаимная выручка и взаимная помощь позволят нам выжить. Мы все, рядовые, низшие чины и офицеры, отныне должны стать одной семьей. Только полное напряжение всех сил и умений каждого из нас, независимо от занимаемых должностей и званий, позволит нам всем не только выжить, но и одержать победу над врагами и выполнить наше высокое Божественное предназначение.

Мы сделали первый шаг, одержали первую победу. Но, праздновать и расслабляться нам еще рано. Думаю, еще до зимы ширваншах Манучахр соберет все свои силы, а это будет не менее 10 тысяч воинов, и попытается выбить нас из Баку. Нападения можно ожидать уже через три недели, а может быть, и раньше.

План оборонительной операции штаб отряда уже разрабатывает. Мы преследуем цель не только отбить атаку, но и разгромить наголову главные силы шаха. Так, что бы в декабре мы могли взять под свой контроль всю территорию Ширвана.

В самое ближайшее время мы должны сформировать из местных конную разведывательную роту и взять под контроль все дороги и села в радиусе сорока километров. На стенах крепости разместить полевые пушки. На господствующей высоте, которую мы видим на юго-западе, мы должны построить крепкий форт и разместить там батарею корабельных орудий. Мы должны набрать еще минимум две местных пехотных роты. Холодного оружия теперь для этого хватит. Так что, всем нам придется засучить рукава. Готовьтесь к упорному труду и к обороне! А теперь я предоставляю слово капитану второго ранга Макарову, моему заместителю по флоту.

— Солдаты и матросы! Товарищи! Я не упоминаю господ офицеров, поскольку, по слову императора Петра Великого, все воинские люди, независимо от звания, есть именно солдаты и матросы на службе Родины.

Скобелев, Макаров и Ключевский заранее наметили тезисы выступлений и согласовали содержание своих речей.

— Еще раз от имени флота поздравляю вас с одержанной победой!

— Ура! Ура! Ура! — Снова громогласно откликнулся строй отряда.

— Особо отмечу, что при захвате города мы не понесли потерь в личном составе. Троих легкораненых солдат я считаю допустимыми для нас потерями. Так мы должны воевать и дальше.

Флот тоже не останется в стороне от насущных дел. Первым делом нам нужно вывезти из Челекенского залива все наши запасы и все остающиеся там подразделения.

Нам нужно срочно демонтировать с Драчуна и установить в форту на холме четыре четырехдюймовых пушки.

Нам нужно наладить добычу нефти из местных месторождений и создать ее запас. Это кровное дело флота.

Пароходы до зимних штормов будут ловить на Каспии ладьи. Летом следующего года мы должны иметь флот ладей, достаточный для того, чтобы взять на борт весь наш отряд и большое войско местной пехоты. На местной верфи будем строить еще парусные корабли. Вероятно, весной нам предстоит поход вверх по Волге и Каме в государство Булгарию, где проживает народ, который мы знаем как предков татар. Это сильное государство. Без боя оно нам не покорится. Для этого нам потребуется не менее сотни ладей.

Зимой нам нужно переоборудовать танкер Зороастр в грузовой корабль. На всех кораблях мы должны установить надстройки для удобного размещения подразделений морской пехоты.

За работу, товарищи!

Затем Скобелев дал слово Ключевскому.

— Товарищи! От лица научной службы отряда поздравляю вас с одержанной блестящей победой. — Строй снова отозвался троекратным: ' Ура!'

— Вы проявили высокое воинское мастерство, без потерь разгромив численно превосходящего противника. Я хотел бы кое-что вам разъяснить, в свете предстоящих нам задач. Я не сомневаюсь, что мы покорим Ширван, затем Булгарию, а затем и всю Русь под свою власть возьмем.

В этих странах мы будем создавать свои органы власти. Нам потребуется ставить везде своих наместников, своих дворян и своих чиновников на высокие должности.

Каждый из вас, с радением, инициативой и отвагой выполняя свои обязанности, может рассчитывать занять высокое положение в нашем новом государстве.

Заверяю вас, что заслуги каждого из вас будут оценены командованием по достоинству. Каждый из вас может стать дворянином и офицером. А может, и наместником одной из завоеванных нами земель. Конечно, при условии образцового выполнения приказов командования.

Однако, дисциплина не должна быть слепой. Каждый, кто придумает что-либо полезное для нашего общего дела, должен немедленно сообщить эту идею непосредственному начальнику для доклада по команде. И более того, заместители командира отряда будут по воскресеньям принимать любого желающего из своих служб, независимо от звания, с новыми идеями и предложениями.

Так возьмемся же с душой и радением за работу, товарищи! Один за всех, и все за одного! Ура!

— Ур-а-а-а-а! Ур-а-а-а-а! Ур-а-а-а-а!

Теперь от слитного рева сотен глоток, казалось, покачнулись стены цитадели. Речь Ключевского задела всех за живое.

На этом Скобелев закрыл смотр. Все подразделения разошлись на задания и работы.

Солдаты и матросы постепенно осознавали открывающиеся перед ними перспективы, обрисованные профессором.

Заседание совета состоялось сразу после смотра. Присутствовали заместители Скобелева, командиры подразделений и начальники служб.

Скобелев сразу начал раздавать приказы.

— Первоочередным для нас является взятие города и его окрестностей под полный контроль и привлечение необходимых сил и ресурсов для строительства артиллерийского форта. Считаю необходимым назначить нашего наместника в городе. Что скажете, Василий Осипович? — Обратился он к Ключевскому.

— Я считаю, для нас самым разумным внедрить в городе самоуправление, свойственное теперешним европейским торговым городам. Управлять городом должен магистрат, состоящий из старшин ремесленных цехов, купцов и представителей мещан. Магистрат должен вести всю повседневную работу в городе. А наш наместник должен командовать гарнизоном и городской стражей, контролировать сбор налогов и быть высшим судьей в городе. Простые преступления должен рассматривать городской суд, состоящий из представителей цехов и выборных обывателей.

— Отличное предложение. Мы не можем затрачивать наши кадры на местное управление. Пусть местные сами собой управляют. Тем не менее, какие будут предложения по кандидатуре наместника города Баку?

Все собравшиеся отмолчались.

— Степан Осипович! Вы меня простите, но ваши моряки — первые кандидаты в городскую власть. Офицеров пехоты я вынужден использовать для укомплектования командного состава местных формирований. Специалистов технических служб у нас итак мало. Так что, ваши флотские — мой единственный кадровый резерв. Прошу отнестись к этому с пониманием.

— Похоже, деваться мне некуда! — Ответил Макаров. — Тогда, предлагаю квартирмейстера Драчуна лейтенанта Рукавишникова. Он сейчас занимается инвентаризацией трофеев, как Вы знаете. Но, на этой же работе заняты двое чиновников из минфина. Они сами вполне справятся. Предлагаю вместо Рукавишникова начальником службы материального и хозяйственного обеспечения назначить надворного советника Воскобойникова.

— Добро. Назначаем лейтенанта Рукавишникова наместником города Баку. Вы сами не возражаете, Илья Захарович?

— Куда же мне деваться, ответил лейтенант. — Да и повеселее это дело, чем разбор трофеев.

— Тогда Вы свободны. Идите, и организуйте нам через три часа сбор городских старейшин и прочего местного начальства во дворце бея. Воскобойникова срочно пришлите ко мне. Сегодня приказом по отряду назначим начальником службы обеспечения.

— Василий Осипович! Кто у вас занимается работой с пленными?

— Доцент Хованский и ассистент Грайворонский. По собственной инициативе к этому делу подключились двое жандармов.

— Обоих жандармов пришлите ко мне срочно. Боюсь, от работы с пленными их придется освободить. Есть у меня для них другие задания.

— Кто из пленных офицеров самые старшие по званию?

— Начальник городской стражи сотник Ибрагим, его заместитель Абдулла, сотник из состава гарнизона Махмуд и полусотник Ахмад.

— Их через шесть часов тоже доставьте во дворец. На этом совещании будем решать вопросы формирования новых подразделений из местных. Попрошу присутствовать штабс-капитанов Алферова, Рязанского и прапорщика Иванова.

Валериан Иванович! — Обратился он к профессору Меллеру. — Прошу вас срочно заняться привязкой к местности и проектированием артиллерийского форта на господствующей над городом высоте. У вас же есть в экспедиции инженер строитель и картограф?

— Имеется такой, только это два человека: картограф Субботин и строитель Гордеев.

— Берите обоих. Вместе с Вами в этом будет участвовать наш артиллерист поручик Киселев. Завтра утром попрошу Вас показать мне выбранноеместо для форта и эскизный проект.

А Вы, Анатолий Николаевич, — обратился он к начальнику ремонтных мастерских поручику Федынскому, — готовьте проект установки в форте четырех девяти фунтовых орудий, которые моряки снимут с клипера. Пушки эти должны простреливать все окрестности города.

У кого есть вопросы для обсуждения? — Никто не объявился.

— Тогда все свободны, кроме Василия Осиповича, — генерал закрыл совет.

Озадаченные члены совета, возбужденно переговариваясь между собой, поднялись из-за стола, и вышли из зала. Задачи всем были определены не малые и выполнять нужно было немедленно.

— Василий Осипович! К собранию с городскими набольшими людьми мы должны им представить, какие будут в городе порядки, и как будет устроена городская власть. Что нам от них нужно, и что мы им за это предоставим. Я Вас просил над этими вопросами подумать.

— С городом, мне кажется, все просто. Делаем город независимым от бея, и он наш. Все купцы и ремесленники будут нашими и душой и телом. Облагаем всех жителей небольшим фиксированным налогом: скажем, один дирхем в год с каждой души, включая рабскую. Купцов облагаем ввозной и вывозной пошлиной в размере 1/20 от рыночной цены товара. Ремесленники пусть платят ежемесячный налог в размере 1/10 от стоимости произведенной продукции. Купцы, не проживающие в городе, платят таможенную пошлину в размере 1/10 стоимости товара.

Собранные налоги тратим на содержание войск, стражи, таможни и небольшой администрации наместника.

— А хватит ли нам налогов на содержание войск и администрации?

— Нам, конечно, нужны другие источники налогов. Сходу могу предложить наладить перегонку нефти на керосин и производство керосиновых ламп. Производство ламп вполне освоят местные ремесленники. Но, покупать их мы должны монопольно. А перегонкой нефти займемся сами. Добычу нефти тоже забираем полностью себе. Пока она еще не пользуется особым спросом. Это тоже будет наша монополия. Перегонку, думаю, наши инженеры наладят легко. Будем монопольно торговать керосином и лампами. Думаю, этот эксклюзивный товар пойдет на «ура» во все сопредельные и прибрежные страны. Думаю, наши инженеры подскажут и другие виды товаров, которые мы сможем производить на экспорт.

— Отличная идея. Как отобьем шаха, озадачу этим инженеров. Что еще?

— С отменой рабства, я думаю, нужно повременить. Хотя мы и декларировали его отмену, но применили этот принцип, пока, только к трофейным рабам. Пусть так и будет. Потому что, если мы отменим рабство во всем Ширване, местные богатеи нас, мягко говоря, не поймут, поскольку, рабы тут имеются у всех мало-мальски состоятельных людей. Наша власть, тогда, не будет прочной.

— С этим я вполне согласен. Пусть и дальше владеют. Но, русских людей нужно из рабства выкупить. Пойдут к нам в войска и в работники.

— Когда у нас будут деньги, можно будет выкупить не только русских, но и грузин с армянами, они тоже христиане.

Сложнее ситуация в сельской местности. Владения бея мы отпишем в собственность отряду. С этим сомнений нет. Управлять ими будет наместник с помощью местных управляющих. Но, большая часть окружающих город земель принадлежит местным феодалам: бекам и вали. Крестьяне здесь землей не владеют, почти все они являются арендаторами у феодалов. Свободных крестьян с собственной землей здесь очень мало.

Я считаю, этот порядок нам ломать не следует. Иначе, все эти феодалы пойдут против нас. Когда разгромим шаха, примем у них присягу в мечети на Коране и обложим ежегодным налогом, примерно, в размере десятины от стоимости урожая. Можно этот налог взимать и в натуральном виде. Кроме уплаты налога, феодалы должны являться «конно и оружно» на воинскую службу по вызову бея или наместника. Пусть и дальше так служат. Только уже нам.

Нужно заявить, что, хотя мы сами христиане, но никаких гонений за иную веру не будет. Все религии у нас будут равноправны.

Мне представляется, такая система будет стабильной. Они нам налоги и службу, мы им защиту от внешних врагов. А если кто вздумает бунтовать, так наместник со своим регулярным войском их к порядку быстро призовет.

— А где мы будем брать рабочую силу на строительство форта и, в дальнейшем, на добычу нефти? Еще такой вопрос они зададут, наверняка, откуда мы пришли, такие могучие? Что отвечать будем?

— О рабочей силе. Во-первых, у нас есть много трофейных товаров. Можно отправить торговый караван в Дербент. Можно товары продать местным купцам, а на эти деньги нанять крестьян и городских обывателей. Во-вторых, наверняка, здесь есть осужденные преступники — каторжники. В-третьих, военнопленных не обязательно сразу на волю отпускать. Пусть годик — другой поработают на нас за еду.

О нашем происхождении ответим так. Еще у древних греков, римлян и у теперешних византийцев многие авторы упоминали о существовании далеко на севере страны Гипербореи, населенной могучим и обладающим многими тайными знаниями народом. Эти мифы до сих пор еще живы. Вот и заявим, что мы из Гипербореи. Якобы, наша страна лежит северо-восточнее земель русов и варягов, за Уралом. Пусть проверят!

— Блестяще, Михаил Осипович! Давайте так и огласим местным «шишкам» на встрече с ними. Попрошу это сделать Вас. Огромная удача, что Вы с экспедицией Академии попали сюда вместе с нами. Иначе, мы бы тут тыкались, как слепые котята.

8. Новые порядки.

Купец Рувим ибн Пейсах, один из богатейших людей города Баку, уже второй день пребывал в крайне встревоженном состоянии. Вчера рано утром он был разбужен сторожем Муслимом, сообщившим, что со стороны порта слышен какой-то громкий и частый треск.

Восстав с постели, Рувим накинул бархатный халат, всунул ноги в парчовые тапочки и вышел на балкон второго этажа своего дома. И вправду, треск слышался и со стороны порта и со стороны двух других ворот города.

По улице, ведущей от портовых ворот к цитадели, быстрым шагом прошли два отряда хорошо вооруженных воинов. Купец, от греха подальше, спрятался за каменное ограждение балкона. Однако, он заметил, что во втором отряде большинство воинов держали в руках какие то железные палки с длинными остриями, не похожие на известные Рувиму типы оружия.

Купец распорядился запереть ворота, все двери и закрыть ставни на окнах. Все деньги и драгоценности распорядился закопать в землю за конюшней. На виду оставил лишь самую малость в медной и серебряной монете.

До полудня ничего не происходило. По улице туда — сюда перемещались группы воинов в кольчугах с обычным вооружением. Под окнами по улице воины прокатили на руках в сторону цитадели четыре повозки, на которых лежали толстые металлические трубы. После полудня со стороны цитадели четырежды что-то изрядно громыхнуло, было похоже на раскаты грома.

Еще через полчаса громыхнуло со стороны залива. И почти сразу, грохнуло со стороны донжона. Рувим переместился на другую сторону дома и выглянул в щель ставней. Над верхушкой донжона расплывалось облако дыма. Затем, все снова стихло. Воинов бея и стражников в знакомом облачении на улицах видно не было. Купец понял, что город захвачен неизвестным войском. Следовало ожидать грабежей и разбоев. Рувим как мог успокаивал жену и домочадцев, предложив им молиться за спасение их жизней и имущества. Чем они и занялись. Однако, до вечера ничего не происходило. Вопреки ожиданиям, ночь тоже прошла спокойно. Улицу до рассвета патрулировали группы захватчиков.

Утром Рувим снова занял свою наблюдательную позицию на балконе. Со стороны цитадели неоднократно доносились громкие крики сотен глоток: «Ура!» Рувим понял, что захватчики празднуют победу. Теперь следовало ожидать, что, по традиции, город будет отдан военачальниками на разграбление воинам. Все семейство Рувима снова начало молиться.

Около полудня раздался громкий требовательный стук в ворота. Через открытое смотровое окошко к вышедшему из дома Рувиму обратился знакомый ему десятник городской стражи и потребовал немедленно явиться во дворец бея. Под конвоем десятника и четырех воинов -захватчиков купец, как и был, в халате и тапочках, поплелся во дворец. Времени на переодевание ему не дали. Впрочем, обращались с ним довольно вежливо, по крайней мере, никто его не толкал и не бил.

Во дворце купцу бывать приходилось не раз. Его приглашал управляющий дворцом Залман-бек для закупок персидских и китайских товаров, которыми торговал Рувим, для нужд дворца. На этот раз во дворце все было совсем по-другому. Не было тишины, покоя и благолепия. По коридорам и лестницам сновали люди, как местные, так и пришлые, четко выделявшиеся своей совершенно ни на что не похожей одеждой и оружием. Внимательный глаз купца подмечал все.

Одеяния у них были похожие, но разные. Черные, серые и белые обтягивающие туловище камзолы, туго подпоясанные широким ремнем с большой пряжкой. Узкие шаровары, тех же цветов, заправленные в высокие кожаные сапоги. Маленькие круглые шапки с козырьками н того же цвета, что и камзолы. Все они имели на плечах полоски разного цвета. И почти у каждого, помимо висевшей на боку обычной сабли в ножнах, имелось и замеченное еще вчера необычное орудие: железная трубка с длинным острием на конце, прикрепленная к рукояти, напоминающей рукоять самострела. У тех из них, у которых на плечевых полосках имелись серебряные звезды, таких ружей не было.

Рувима ввели в зал приемов бея. Вместо дастархана и любимых подушек бея во главе зала был установлен высокий стол, за ним — пять высоких стульев с высокими спинками византийского вида, пока еще пустых. Вдоль стен стояли воины с оружием. Посередине зала лежали подушки, на которых Рувим увидел многих хорошо ему знакомых бакинцев: богатых купцов, старшин ремесленных цехов и нескольких беков, служивших во дворце на высоких постах. Сам управляющий Залман-бек проводил Рувима к свободной подушке. Купец огляделся. Большинство, как и он сам, были в затрапезной одежде. Все подавленно молчали. Очевидно, их всех выдернули из домов в принудительном порядке. После Рувима в зал привели еще нескольких знатных бакинцев. Все понятно, решил Рувим, грабить дома они не будут: потребуют, чтобы мы сами велели своим домочадцам принести в зал выкуп. Все чего-то ждали.

Наконец высокие двери, которые вели в личные покои бея, распахнулись и в зал вошли пятеро захватчиков самого начальственного вида. У одного из них, очевидно, самого главного, на плечах имелись причудливые серебряные украшения, напоминавшие перевернутые пиалы с бахромой по краям. У двоих на плечевых полосках имелось по нескольку серебряных звезд. У двоих полоски на плечах отсутствовали. Лицом и цветом волос на головах все они напоминали русов, хотя в коридорах дворца Рувиму среди захватчиков повстречались люди и восточной внешности и даже азиатской. За ними в зал вошел человек в местной одежде, но, тоже, русской внешности. Он громко провозгласил на фарси:

— Для встречи почтеннейшего и высокочтимого командира войска Русич из великой страны Гипербореи Скобелева–паши всем встать! — Все бакинцы резво вскочили, даже весьма тучные купец Абрахам и заведующий имуществом бея Искендер-бек, затем уже по собственной инициативе отвесили вошедшим поясной поклон. Некоторые, рассудив, что плов маслом не испортишь, даже упали на колени и бухнулись лбом пол, как перед самим ширваншахом.

Пятеро вошедших расселись за столом, главный разместился в центре. Справа от него уселись двое с полосками на плечах, а слева — те, что без полосок.

Главный начал говорить короткими фразами, толмач громогласно переводил его слова.

— Разрешаю вам сесть. — Подождав, когда все бакинцы разместили свои зады на подушках, он продолжил. — Город Баку захвачен доблестным войском под моим командованием, прибывшим из далекой страны Гипербореи. Мы этот город захватили, и мы из него не уйдем. Завтра и послезавтра мы возьмем под свою власть весь бейлик Баку. Можете не сомневаться, вскоре мы захватим весь Ширван. Мощь нашего оружия вы все видели и слышали. Замечу, что гарнизон города мы разгромили без потерь со своей стороны. У нас даже раненых воинов нет. — Сидевшие на подушках знатные бакинцы при этих словах начали изумленно переглядываться. — А теперь представляю вам нового наместника города и бейлика Баку: высокочтимый Рукавишников-бек. Даю ему слово.

Рукавишников, сидевший справа от Скобелева, не вставая с места, начал свою речь. Следовало с самого начала показать городской верхушке, что новая власть церемониться с ними не будет.

— Господа бакинцы! Грабить дома, убивать жителей и насиловать женщин мы не будем. Это не соответствует нашим законам. Но, в наказание за оказанное нам сопротивление мы обкладываем город единовременной данью. Размер дани устанавливаем таким: половина драхмы с каждого квадратного метра городской усадьбы. А наш метр равен двум с половиной ваших локтей. Если размер усадьбы превышает 50 квадратных метров, то берем по одной драхме за квадратный метр. Если же размер усадьбы превышает 100 квадратных метров, то — по полторы драхмы за метр. Дань все горожане должны внести в течение трех дней. Тот, кто не внесет, лишается своей усадьбы и выселяется из города со всем семейством.

Все оружие надлежит сдать. Его стоимость пойдет в счет выплаты дани. Также принимаются в счет дани любые металлические изделия, включая серебряные. Отныне горожанам разрешено иметь из оружия только кинжал длиной не более локтя.

Я, как наместник, управляю городским гарнизоном, городской стражей и решаю особо важные судебные дела. Представляю вам нового начальника городской стражи: сотник Сидоров-ага. Сидевший с края стола молодой мужчина с полосками на плечах кивнул собравшимся. По поводу любых нарушений порядка можете обращаться к нему. Он же будет заниматься сбором дани.

Жандармский унтер-офицер Сидоров Иван Петрович, лишь час назад узнавший от Скобелева о своем фантастическом карьерном взлете, изо всех сил сохранял невозмутимый вид. Должность, предложенная ему, была по меньшей мере штабс-капитанской. В заместители ему Скобелев определил пехотного унтер-офицера Корягина и полусотника городской стражи Абдулу.

Скобелев, между тем продолжил.

— Мой заместитель высокочтимый Ключевский-эфенди сообщит вам о новом устройстве власти в городе.

Сидевший по левую руку от главного господин начал свою речь.

— Как уже сказал вам высокочтимый Рукавишников-бек, наместник управлять городом не будет. Его дело оборонять город от внешних врагов, следить за порядком в городе и собирать налоги.

Управлять городом будете вы сами. Такие порядки у нас приняты в Гиперборее. В городской совет вы избираете по десять представителей от купцов, от ремесленников и от простых свободных мещан. Совет будет собираться один раз в неделю и решать накопившиеся городские дела.

Каждый день в городе будет распоряжаться магистрат из трех человек, один от купцов, один от ремесленников и один от мещан. Все решения магистрат и совет принимают большинством голосов. — Среди сидящих послышался шум. Бакинцы не удержались и принялись комментировать между собой с ног сшибательные новости. Выждав, пока шум смолкнет, эфенди продолжил.

— Городской суд, также из трех судей, вы тоже изберете сами. Суд будет рассматривать все судебные дела и тяжбы, за исключением дел о государственной измене, о краже из городской казны, об утаивании налогов и об убийствах.

Свод законов города и бейлика вам будет вскоре представлен, как только мы переведем его с нашего языка на фарси.

Сами мы христиане, но, никаких притеснений за веру наш закон не позволяет. Все религии в городе будут равны. И мусульмане, и христиане, и иудеи, и зороастрйцы будут иметь равные обязанности и равные права.

О налогах, которые будет взимать наместник с горожан, вам расскажет начальник финансов высокочтимый Воскобойников-эфенди. Так местным представили начальника службы материального и хозяйственного обеспечения надворного советника Воскобойникова Андрея Владимировича.

— Горожане будут платить наместнику следующие ежегодные налоги:

подушный налог в размере 2 дирхема в год с каждого человека в доме, включая рабов;

ремесленники платят налог в размере 1/10 от стоимости произведенной за год продукции;

Эти налоги необходимо выплачивать один раз в год в декабре.

Купцы платят таможенные пошлины в размере 1/20 от стоимости ввозимого в город или вывозимого из города товара.

Иногородние купцы платят пошлину в размере 1/10 стоимости товара при пересечении границы города.

Все эти налоги поступают в казну наместника. Город получает право решением совета ввести дополнительные налоги для выполнения городских работ и других городских нужд. Расходованием этих денег ведает магистрат, а контроль за правильностью расходования ведет городской совет.

Шум в зале резко усилился. Новости были поразительными, и их следовало обсудить.

— А ну тихо! — Рявкнул наместник. — Шум стих. — Обо всем этом завтра будут читать глашатаи на площадях города. А вы идите и оповестите о наших решениях всех своих родственников и знакомых. Через три дня, когда будет собрана вся дань, все жители города Баку будут семьями присягать на верность Скобелев-бею в храмах в соответствии со своей верой. А еще через три дня вы должны избрать городской совет, магистрат и суд. Все свободны!

Не веря своим ушам, в полном ошеломлении, лучшие люди Баку поднимались с подушек и молча двинулись к выходу из дворца по коридорам, охраняемым воинами гипербореев.

Читавший византийских авторов Рувим про Гиперборею знал, но считал эти сведения всего лишь легендой. Он бывал в Булгаре и знал, что за Каменным поясом (Уралом) лежат бескрайние холодные земли, населенные лишь редкими дикими племенами. А тут они прибыли во всей мощи. Но, предложенные ими порядки Рувиму понравились. Наместник ширваншаха с них брал намного больше. Особенно с иудеев и христиан. Если, конечно, все эти законы будут исполняться. При наместнике шаха законы были, что дышло у арбы, куда повернешь, туда и выйдет. И выходило, как выгодно наместнику.

До встречи с лучшими людьми города Скобелев успел поговорить с жандармским поручиком Гомельским. Принял поручика в кабинете бея, куда Рукавишников уже успел поставить стол, несколько стульев и лавки вдоль стен. Усадив поручика за стол напротив себя, генерал сразу взял «быка за рога».

— Скажите, Петр Степанович, чем вы занимались ранее по службе?

— В Петербурге в мои обязанности входил надзор за портовой таможней. Следил, чтобы через порт не проходили запрещенные грузы и чтобы таможенники не воровали.

— И какие же успехи у вас были на этом поприще?

— Я выявил две группы вороватых чиновников. Семеро из них были осуждены за мздоимство. Кроме того, я пресек попытку контрабандного вывоза груза золота, незаконно добытого пиратскими артелями на Лене. Руководство Канцелярии отметило меня орденом Станислава третьей степени.

— Похвально! У меня к Вам будет предложение не совсем по вашей предшествующей деятельности, но других специалистов в этих делах, кроме Вас, у меня нет.

— Я весь внимание, Ваше превосходительство!

— Вас я хочу назначить начальником тайной канцелярии нашего отряда. Исполнять вы будете все обязанности, которые исполняли Канцелярия Его Императорского Величества и корпус жандармов в Российской империи.

— И все это я один буду исполнять? — оторопел жандарм.

— Ну, почему же один? Я разрешаю Вам взять с корвета одного мичмана, одного кондуктора и двух унтер-офицеров из пехоты, по вашему усмотрению. Сами их обучите.

Однако, Ваши задачи будут несколько шире, чем задачи Канцелярии ЕИВ. И приоритетность их будет другая.

Важнейшей Вашей задачей будет сохранение наших знаний, которые здесь еще не известны, в тайне от окружающего нас мира. В первую очередь это касается нашего оружия. Ни одна книга, ни одна единица оружия, даже, ни одна стреляная гильза не должна попасть к местным.

Прямо сейчас озаботьтесь насчет гильз. Пехотным командирам перед штурмом было приказано обеспечить сбор всех стрелянных гильз. Вот Вы и проверьте выполнение этого приказа. Заодно, и присмотритесь к унтерам, кого из них к себе возьмете.

Само собой, никто из наших людей не должен быть захвачен местными. И не должен перебежать к местным. Это тоже за Вами. Заметьте, в пехоте у нас есть местные уроженцы. Так что, будьте начеку.

Далее, Вашей задачей будет отслеживание настроений в отряде и среди местного народа, предотвращение заговоров и бунтов.

Внешняя разведка тоже за Вами. Нам нужно знать, что делается в сопредельных государствах. Прежде всего, при дворах их правителей.

Это основные Ваши задачи. Как их решать, Вам виднее. Через неделю жду от вас проект приказа по отряду об организации вашей службы. Подумайте, как ее назвать. После того, как наберете штат из наших людей, набирайте местных. Столько, сколько нужно. Присмотрите себе во дворце помещения для размещения службы.

И вот еще что. Вашего унтер-офицера я ставлю начальником городской стражи. Она пока будет совмещать в городе функции полиции и жандармерии. К своим делам Вы сможете его привлекать для усиления.

Вам все понятно?

— Так точно! — Вскочив со стула и вытянувшись во фрунт, рявкнул поручик. Из кабинета начальника отряда Гомельский вышел в состоянии полнейшей прострации. От свалившихся на него задач и открывшихся перед ним перспектив.

День у его превосходительства выдался крайне напряженный. Он даже слегка охрип от разговоров. И тем не менее, уже поздно вечером он принял армейцев: штабс-капитанов Алферова, Рязанского и прапорщика Иванова. А также местных: бывшего начальник городской стражиИбрагим, сотника из состава гарнизона Махмуда и полусотника Ахмада. Присутствовал уже заслуживший доверие генерал переводчик Максим. Всех усадили на стулья за стол, хотя местные пытались усесться на пол, покрытый персидским ковром.

— Местные командиры уже принесли присягу? — Первым делом поинтересовался Скобелев у Алферова.

— Так точно, поклялись в мечети на Коране и на оружии. Мулла засвидетельствовал это письменно.

— Прекрасно. Тогда начнем. Подхода войск шаха я ожидаю примерно через три недели. Но давайте возьмем себе срок 15 суток, что бы, не оплошать.

Мы должны за это время набрать еще минимум две местных роты и хоть как-то обучить их. Нашу местную роту разворачиваем в батальон. Командиром его остается прапорщик. Вы с батальоном справитесь? — обратился генерал к Иванову.

— Так точно, справлюсь! — Гаркнул, подскочив с места, ротный, внезапно ставший батальонным.

— Первым делом формируем конную разведывательную роту. Спросите у местных, найдут ли они сотню воинов, умеющих держаться в седле. — Максим перевел.

— Все воины гарнизона в седлах держаться умеют, хотя бою в конном строю не обучены, — ответил Махмуд.

— Из числа городских стражников тоже сотню легко наберем. И даже не одну. — Присоединился к нему Ибрагим.

— Вот и отлично. Набираем их под вашу личную ответственность, господа Махмуд, Ибрагим и Ахмад. Проверьте всех, отберите две сотни лучших наездников и примите у них присягу. Но, если кто из них нам изменит, отвечать будете вы лично, и ваши семьи. Это понятно?

— Мы понимаем, почтеннейший и высокочтимый паша. — Откликнулись названные генералом господа.

— Командира ротыназначаем из числа наших подпрапорщиков, а двух сотников — из фельдфебелей. Как только роту сформируем и чуть-чуть обучим, выставляем конные посты на расстоянии конного дневного перехода на всех дорогах от города.

Далее, нашу местную роту пополняем до 250 рядовых, затем набираем еще одну местную роту. Тоже из трех взводов. Командира роты назначим изнаших подпрапорщиков, а взводных — из фельдфебелей.

Господа штабс-капитаны, за вами выбор командиров рот и взводов. Господа Махмуд, Ибрагим и Ахмад назначаются помощниками командиров рот. Поручику Иванову назначить помощников командиров взводов из местных. На формирование и обучение пехотных рот вам всем даю две недели. Ответственность за формирование и обучение возлагаю местных войск на штабс-капитана Алферова.

Петр Ильич, вместе с другими офицерами, вспомните, что вы изучали в училищах по древнеримской и по средневековой тактике боя. Продумайте вопросы взаимодействия местных войск с нашим батальоном в обороне и в наступлении. Составьте краткое пособие, и научите местных, хотя бы, держать строй и делать простейшие перестроения. Я не знаю, что местные умеют. Хотя, атаковали они нас из ворот цитадели довольно грамотно. По местным меркам, конечно.

Вопросы?

— Хотелось бы, для поднятия воинского духа, всем назначенным на командные должности повысить звания, в соответствии с занимаемыми должностями, — внес предложение штабс-капитан Рязанский.

— Ну, это проще простого! Когда будете у меня утверждать штаты и списочный состав подразделений, господа штабс-капитаны, приложите приказ о присвоение новых званий. И себя самих тоже не забудьте, господа подполковники! Однако, в местных подразделениях звания командиров должны быть на две ступени ниже, чем в нашем батальоне.

Еще вопросы? Нет? Тогда приступайте!

9. Форт.

План обороны, разработанный генералом Скобелевым был прост. Заманить войско ширваншаха Фарибурза под стены Баку, а потом расстрелять его артиллерийским огнем с фронтальной и фланговой позиций. Причем, обстрел должен быть массированным, чтобы уничтожить значительную часть войска, а уцелевших полностью деморализовать и внушить им панический ужас.

По плану на башнях с напольной стороны крепости размещались четыре полевых пушки и большая часть стрелков. Четыре морских пушки, снимаемых с корвета, устанавливались на господствующей над местностью позиции, на возвышенности к юго-западу от крепости. Для защиты батареи морской артиллерии от возможного нападения на возвышенности планировалось построить форт.

На обоих флангах крепости в заливе Скобелев решил поставить на якорях Драчуна и Вятку, которые своими орудиями должны будут прикрыть крепость от возможных фланговых атак.

Местную пехоту Скобелев решил разместить на равнине перед стеной крепости между северными и западными воротами. Своей малочисленностью эта пехота должна будет спровоцировать Фарибурза на немедленную атаку. Полководцы шаха будут рассчитывать опрокинуть эту пехоту и на ее плечах ворваться в крепость через открытые ворота.

Допускать войско шаха до контактного боя Скобелев не планировал. С двухсот шагов по подходящим колоннам противника с максимальным темпом стрельбы ударят 8 орудий, три митральезы и пять сотен стрелков. После массированного огневого удара войска шаха должны побежать.

Согласно подсчетам офицеров отряда, трехминутный беглый огонь стрелков, митральез и пушек по плотным колоннам противника, обеспечит поражение до 4 тысяч солдат противника. По бегущим продолжит бить артиллерия, уже редким огнем, лишь бы поддерживать состояние паники. Дальнобойные морские пушки должны уничтожить командный состав армии шаха.

Этот план боя был обсужден с офицерами и утвержден Скобелевым.

Ясным утром следующего дня из западных ворот крепости выехала кавалькада всадников. Возглавлял ее сам Скобелев. Отличных арабских лошадей взяли из дворцовой конюшни бея. К северо-западу от города местность постепенно повышалась, а ее уклон постепенно увеличивался. В 700 метрах по прямой от ворот уклон резко сглаживался и дальше поверхность возвышенности становилась почти плоской. Лишь отдельные овраги прорезали этого плато, спускаясь к морю и на равнину. Превышение этой плоскости над крепостью составляло 120 метров. Морские пушки с такой высоты могли стрелять на 7 километров.

Дорога от ворот поднималась на холм серпантином, и дальше уходила по возвышенности на юго-запад в сторону города Гуштасфи.

На возвышенности, на самом краю уступа, кавалькаду встретили профессор Меллер, инженер-картограф Субботин, инженер-строитель Гордеев, артиллеристы лейтенант Комаров, поручики Киселев и Федынский. Охранял перечисленных лиц взвод морпехов. Скобелев, Алферов, Рязанский и Иванов спешились.

На краю уступа площадка уже было размечена колышками и натянутыми между ними веревками. Веревки описывали неровную окружность диаметром примерно 50 метров.

Поздоровавшись, с находившимися на холме товарищами, Скобелев поинтересовался:

— Вижу, Вы Валериан Иванович уже кое-что наметили?

— Совершенно верно, Михаил Дмитриевич! Мы находимся на точке, с которой просматривается вся крепость, пригороды и вся местность к северу и западу от крепости «без мертвых зон». Исключительно выгодная позиция для артиллерии.

— А вы что скажете, лейтенант? — обратился он к старшему артиллеристу корвета Комарову.

— Это наша общая точка зрения, ваше превосходительство! Лучше места не найти. Батарея морских четырехдюймовок с этой позиции по местности под стенами крепости может стрелять прямой наводкой и даст точность попадания не хуже пяти метров. А по дальности мы достанем шрапнелью на пять километров, а гранатами — на семь. Правда, шрапнелью артиллеристам корвета стрелять еще не приходилось, но, я надеюсь, мы успеем потренироваться. Весьма желательно местность пристрелять по ориентирам на всю глубину поражения.

— А какой форт предлагаете строить, Валериан Иванович?

— Прошу Вас, Михаил Дмитриевич, обратить внимание на разметку. Форма стен форта в плане почти круглая. С четырьмя башнями на северной стороне под орудия. Высоту стен думаю, сделать не менее трех метров. Можно и больше. Но, это зависит от количества рабочей силы и времени. Вот вам эскиз форта. — Меллер передал Скобелеву лист бумаги.

— Грунт здесь — песчаный и каменистый. Под ним, на глубине метр — полтора, скальный известняк — ракушечник. Он мягкий, его можно пилить обычными пилами, как дерево. Снимем грунт вокруг форта в виде рва, дальше будем выпиливать блоки известняка и складывать из них двойные стенки форта. Внутрь стенок засыплем грунт, вынутый изо рва. Толщину стенок сделаем в полтора метра, а диаметр башен — четыре метра. Поскольку у противника артиллерии нет, блоки будем класть без раствора, на сухую перевязку.

По внешнему краю стен выложим из блоков парапет с бойницами для стрелков.

Что важно, севернее и южнее этого места на удалении в сотни полторы метров плато рассекают овраги. Это дополнительная защита. Противнику придется перебираться через них.

— Ну, это как посмотреть, — возразил поручик Иванов. — С другой стороны, в этих оврагах противник может накапливаться для атаки.

— Пожалуй, это все же, скорее, достоинство местности, нежели недостаток. — Сделал вывод Скобелев. — В большой массе они в оврагах не накопятся. Да и вылезать из них будут россыпью. Опаснее направление с юго-запада. Там широкая плоскость.

— Михаил Дмитриевич, уточните, сколько стрелков предполагается разметить в форте? — спросил Меллер.

— Сотни стрелков для обороны форта, я думаю, хватит. Размер Вашего форта для этого, как раз, подходящий. На тыльную сторону форта, пожалуй, нужно еще пару флотских митральез поставить. Под них тоже сделайте пару башен с тыльной стороны форта. Береженого Бог бережет. Вдруг Фарибурз захочет форт штурмовать. А с плоской поверхности это сделать удобней.

Сколько людей потребуется, чтобы такой форт построить за 10 дней?

— Я так, примерно, по срокам и прикидывал. Каменщиков для укладки стен потребуется два десятка, камнерезов — пять десятков и пара сотен чернорабочих. Если будет больше, стены будут выше, а ров — глубже.

— Сколько времени потребуется на демонтаж пушек с корвета и установку их здесь, господа артиллеристы? — обратился Скобелев к артиллеристам.

— Демонтировать все четыре пушки можно за четыре дня, — ответил начальник артиллерийской мастерской поручик Федынский. — Но, лучше сразу построить одну башню, и начать монтаж на ней первой пушки. По мере готовности башен подвозить остальные пушки. Смонтировать пушку на башне можно за день. Еще день потребуется, чтобы снять пушку с корабля и еще день — чтобы притащить ее сюда.

— Отличная мысль! Так и следует сделать! — Скобелев утвердил проект форта, расписавшись на эскизе Меллера.

— Валериан Иванович! Вы возьметесь руководить работами по возведению форта?

— Возьмусь. Инициатива, как известно, наказуема. Мой проект, мне и делать.

— Вот и прекрасно, теперь я буду спокоен за форт. Наместник Вас сегодня же обеспечит рабочей силой.

Рукавишников через глашатаев объявил в городе, что на этих работах будет платить рабочим по полдирхема в день. Причем, эти деньги пойдут в счет выплаты дани. К обеду у форта собрались более трех сотен чернорабочих. Все городские каменотесы и каменщики в количестве 86 человек подрядились на резку камня и кладку стен. Им наместник пообещал платить от одного до двух дирхемов в день. После полудня работа закипела. А через три дня первая морская четырехдюймовая пушка была установлена на башне. Башню вывели на высоту 4 метра, не считая парапета.

С обозначением калибра пушек в конце девятнадцатого века существовала некоторая путаница. Консервативные генералы в военном министерстве продолжали считать калибр пушек в фунтах веса круглого чугунного ядра, которое прокатывалось через ствол гладкоствольного дульнозарядного орудия. Хотя, круглыми чугунными ядрами пушки уже давно не стреляли, и стали нарезными казнозарядными. В этих единицах калибр снятой с клипера пушки равнялся 8 фунтам.

Более продвинутые артиллерийские полковники считали калибр в дюймах внутреннего диаметра ствола. Дюйм входил в старую русскую систему мер. В этих единицах калибр пушки равнялся примерно 4, а точнее 4,2 дюйма. Поэтому пушку именовали четырехдюймовкой. А молодые артиллерийские прапорщики и лейтенанты считали калибр орудий в новейшей метрической системе, в миллиметрах. И та же пушка у них считалась калибром в 107 миллиметров.

Пушки клипера, построенные в САСШ, на тот момент были последним словом артиллерийской техники. Вес орудия со станком составлял 1400 килограммов на стационарном лафете. Станок был снабжен гидравлическим компрессором с пружинным тормозом отката и накатником. Лафет обеспечивал наводку по вертикали от −2 до +27 градусов. По горизонтали наводка могла осуществляться в пределах 35 градусов в обе стороны.

Полевые четырехфунтовые пушки, которыми была вооружена батарея поручика Киселева, имели калибр 84 миллиметра, или 3,3 дюйма. Они тоже были нарезными и казнозарядными, но противооткатных устройств не имели. Импульс выстрела по старинке гасился откатом назад всего орудия. Весили они 1100 килограммов на колесном лафете.

За день до назначенной новыми властями присяги в доме у купца Рувима, сына Пейсаха собралась тесная компания из уважаемых людей, купцов первой руки города перса Бахтияра, турка Джелала и старосты цеха ювелиров армянина Азиза. Обсуждали коренной вопрос: «Что делать?».

Вариантов было два. Первый — выплатить дань, признать новую власть и принять присягу. Однако, если новая власть не удержится, то шах может покарать отступников. Второй — не платить дань, сбежать из города и не принимать присягу. Однако, с семьями уйти не удастся. Не выпустит стража. А если шаха разобьют, то их покарают уже русы.

И так и эдак, всюду выходил клин.

— У русов воинов всего пять сотен. Ну и на кораблях еще может быть пара сотен. А шах приведет под стены не менее 10 тысяч воинов. Три года назад на битву с турками он выставил 12 тысяч, как вы помните. Численное преимущество войск шаха 15 к 1. Думаю, русы не удержатся. — Высказал мнение Бахтияр-ага, — надо бежать.

— А если мы не принесем присягу, русы выгонят наши семьи из города и отберут все имущество, — возразил Азиз.

— Во-первых, они не бандиты — русы, а гипербореи. А это совсем другое дело. А во-вторых, них есть громовое оружие. — Не согласился Джелал-ага. — Я говорил с муллой главной мечети Омейядом-эфенди. Он видел весь штурм дворца с минарета мечети, с которого вся цитадель и вся площадь перед ней просматриваются как на ладони. Когда гипербореи выстрелили из своих больших труб, то из них вылетел огонь и раздался настоящий гром, а прочные ворота цитадели и вся каменная арка стены над ними разлетелись на мелкие куски.

Потом они выстрелили из своих малых ручных труб, и половина войска бея упала замертво. А потом выстрелили огненные трубы с самого большого корабля, и весь верхний этаж донжона со страшным грохотом разлетелся на части. Некоторые обломки камня долетели до мечети. Так что, скорее всего, они разобьют войска шаха.

— Если это гипербореи, то, как написано у римских авторов, у них есть тайные знания, не известные нам. — Заявил Рувим. — И наверняка, они пустили в ход еще не все свои знания. Думаю, они знают, как разбить шаха. Иначе бы они и не стали ввязываться в это дело. Я думаю, гипербореи победят. Старосты оружейников, гончаров, каменщиков, ткачей и хлебопеков, насколько мне известно, собираются присягать.

После долгих обсуждений уважаемые люди города Баку решили выплатить дань и присягнуть новой власти.

За две недели отряды местной пехоты взяли под контроль все усадьбы и деревни на пеший дневной переход. Беки и вали из усадеб, не видевшие штурма, предпочли бежать к шаху в Шамаху.

Конную роту довели до штата в 250 человек, подучили и разослали в дозоры по всем дорогам на дневной конный переход.

На десятый день форт был полностью готов. Скобелев лично принял работу. Артиллеристы начали пристреливать ориентиры практическими снарядами. Над городом два дня гремел артиллерийский гром.

Пушки полевой батареи Киселева подняли на башни крепости на напольной стороне. Артиллеристы батареи тоже провели пристрелку по ориентирам с башен городской стены. Для стрелков в поле перед крепостью тоже выставили столбы — ориентиры через каждые сто метров по дальности. К приходу войск ширваншаха все было готово.

Цех добытчиков нефти был в полном составе подряжен на увеличение добычи. Существующие нефтяные колодцы углублялись. За три недели топливные танки пароходов были заполнены полностью. Теперь нефть заливали в танкеры. Освободившиеся после завершения форта каменщики взялись за постройку подземных каменных резервуаров для хранения нефти. Местные кузнецы и оружейники под руководством самого Меллера и химика Фокина трудились над первым нефтеперегонным кубом.

Члены научного отряда и офицеры — моряки в свободной время мучили свои мозги, записывая все, что им было известно и удавалось вспомнить по технике и науке в рамках своих специальностей. Оказалось, что им очень даже есть, что вспомнить. Писанины у них было много.

Доцент Грайворонский собрал все книги в библиотеку отряда и составил ее каталог. Всего получилось собрать 1137 томов, из них три четверти — художественная литература, и лишь одна четверть — специальная.

26 октября горожане избрали городские органы власти: Совет, магистрат и суд.

В магистрат выбрали купцатурка Джелала, старейшину цеха ювелиров армянина Азиза и писаря бейлика перса Максуда. На следующий день наместник бейлика Баку высокочтимый Рукавишников-бей вызвал избранных лиц к себе во дворец для их утверждения. На встрече присутствовал почтеннейший и высокочтимый Скобелев-паша с заместителями.

Сбор дани с горожан принес в казну отряда 64 тысячи динаров. Из них 31 тысячу серебряной монетой, а остальное оружием и изделиями из металлов: серебра, железа, бронзы, олова, меди и латуни. Металлы принимались на вес по местным ценам.

Как ни странно, дань внесли все горожане. Ни одна усадьба не была конфискована. Воскобойников пояснил удивленным этим фактом Скобелеву и Рукавишникову, что малоимущие горожане взяли для выплаты дани ссуды у богатых.

После официальной процедуры утверждения каждому избранному лицу была выдана грамота на пергаменте за подписью и печатью наместника с указанием его должности и срока полномочий.

Каждому выдали экземпляр свода законов бейлика. Высокочтимый Ключевский-бей прокомментировал каждую статью законов. Помимо городских законов, там присутствовали законы о землевладении, о налогах, о судебном производстве, о торговле и торговых договорах, и о наказаниях за уголовные преступления.

Вся земля бейлика объявлялась собственностью отряда Русич. Землевладения беков и беев становились служебными, а не наследственными. Поскольку почти все местные беки сбежали к шаху, их земли в количестве 24 поместий планировалось передать командному составу отряда.

Был установлен порядок наследования поместий и имущества, именуемый майоратом. В случае, если владелец поместья не мог исполнять службу по причинам своей смерти, слабости здоровья или преклонного возраста, он имел право передать поместье старшему потомку мужского пола вместе с обязанностью службы. Владелец имел право передачи поместья и другому наследнику, если считал старшего не достойным. В этом случае акт передачи поместья подлежал утверждению наместником. Поместья и городские усадьбы объявлялись неделимыми. При наследовании частной недвижимой собственности тоже вводился майорат. Младшим потомкам владельцев устанавливалась денежная компенсация в размере четверти стоимости имущества.

Уголовные наказания были списаны Ключевским из «Русской правды» времен Владимира Мономаха. За преступления устанавливалась выплата виры виновным. Величина ее зависела от тяжести преступления. За умышленное убийство бека или офицера устанавливалась вира в размере 800 динаров, что равнялось 80 древнерусским гривнам. За убийство свободного горожанина или крестьянина — 300 динаров, за убийство раба — 60 динаров. В случае невыплаты виры, имущество виновника конфисковывалось, а сам он с членами его семьи попадал в рабство. Вира делилась поровну между семьей пострадавшего и беем.

Помимо убийств к тяжким преступлениям относились государственная измена, поджог, разбой, казнокрадство, кража ладей, коней и крупного скота. За эти преступления виновных судил лично бей.

Каждый горожанин и свободный житель бейлика имел право ознакомиться с законами. Для этого все члены совета должны были один раз в неделю, после заседания совета принимать всех желающих ознакомиться с законами или подать жалобу. Кроме того, каждый имел право купить за два динара экземпляр свода законов. Писцы в городе были надолго обеспечены работой, поскольку, иметь свой экземпляр свода законов захотели все состоятельные горожане.

К концу завершения постройки форта вместо одной пехотной роты были сформированы две. Многие городские ополченцы изъявили желание вступить в регулярное войско отряда. Офицеры отбирали самых боеспособных. Теперь местный батальон состоял из трех пехотных рот и конной роты по 250 воинов в каждой, не считая сигнальщиков, музыкантов, хозяйственной обслуги и прочих служащих.

10. Ширваншах.

Закавказье, благодаря своему мягкому субтропическому климату, обилию воды в реках, во множестве стекающих с ледниковых вершин Кавказа, было одной из колыбелей земледельческих цивилизаций на планете Земля. С доисторических времен на этой земле возникали протогосударственные объединения местных племен.

С запада к Закавказью примыкает Междуречье Тигра и Евфрата (Месопотамия), в котором за 2300 лет до нашей эры зародилось древнейшее государство шумеров — Аккад. Из этой империи выросли впоследствии империи Шумер, Ассирия и Вавилония.

Одновременно с Аккадом в Закавказье на Армянском нагорье возникло государство Арманум, упоминаемое в аккадских летописях. В последующем на этих землях возникали, сменяя друг друга, государства Арматана, Ишува, Алзе, Хайаса, Диухи, Арме-Шубрия, Мелид-Камману, Этиуни. По этим землям прокатывались волны различных племен — завоевателей: наири, лувийцев, хеттов, шумеров, хуритов, ассирийцев, мушков, аримов, урумейцев, киммерийцев.

Государство Мелид-Камману, возникшее в 12 веке до нашей эры на Армянском нагорье и просуществовавшее 6 веков, считается колыбелью армянской нации, возникшей как сплав племен лувийцев, хуритов, мушков и аримов.

С 9 по 6 век до нашей эры на месте Мелид-Камману существовла империя Урарту, бывшая в этот период величайшим государством Ближнего Востока. Основным населением Урарту считаются древние армяне. Само название государства Урарту произошло от названия горы Аратат — священной горы армян.

В 585 году до нашей эры в Урарту одновременно вторглись с севера скифы и киммерийцы, а с юга — мидийцы. Завоеватели разрушили все уратские крепости, государство Урарту пало. Армянское царство на два века стала вассалом Персидской империи.

После разгрома этой империи Александром Македонским и ее распада, Армения вновь на два века обрела независимость. Однако, затем вновь подпала одной частью под власть Понтийской империи царя Митридата Евпатора и другой частью под власть государства Селевкидов. После победы римлян над селевкидским царем Антиохом Армения своей западной частью попала под власть Рима, а другая, восточная часть стала независимой.

В первом веке до Рождества Христова при царе Тигране Великом, разгромившим державу Селевкидов, Армения вновь стала главной державой Закавказья. Однако, тогда же, армяне столкнулись с римскими войсками. В результате полувековых войн в первом веке нашей эры Армения была поделена между Римом и Парфией (Персией).

В конце третьего векацарь Армении Тиридат Великийдобился независимости от Рима и Парфии, искусно маневрируя между этими двумя империями. В 301 году при ТирадатеАрмения приняла христианскую веру, став первым в истории государством, признавшим христианство государственной религией.

К концу четвертого века вследствие общего упадка Римской империи ее влияние в Передней Азии ослабло, Армения снова подверглась опустошительным нападениям парфян и была разделена на несколько государств, ставших вассалами Персии. В пятом веке персидские цари попытались окончательно ликвидировать самостоятельность армянских государств, запретить христианство и насильно обратить армян в зороастризм. Не желавших менять веру армян персы вырезали. Множество армян бежали в Византию.

В результате полувека восстаний армяне вынудили персов разрешить им исповедовать христианскую веру. В шестом веке Византийская империя выбила персов из Армении, которая стала вассалом Византии, получив некоторый суверенитет. Многие армяне достигали высоких постов в Византии, включая императорский.

В середине седьмого века в Армению вторглись войска Арабского халифата. К концу века самостоятельность Армении была полностью ликвидирована, а ее земли стали провинциями халифата. Арабы принялись притеснять армян за веру и вырезать не согласных.

В девятом веке Византийская империя нанесла ряд поражений халифату и завоевала большую часть территории Армении, снова сделав эти земли вассальным Византии Армянским царством.

В конце 9-го века царь Армении Ашот Багратид добился от Персии и Византии признания независимости Армении. В десятом и одиннадцатом веке Армения снова стала гегемоном в Закавказье. Однако, в середине одиннадцатого века, ослабевшая вследствие феодальной раздробленности Армения была вновь завоевана Византией.

С этого времени армянские земли начали подвергаться опустошительным набегам с востока турок-сельджуков (кочевых племен огуз-туркменов). В 1071 году турки разгромили византийскую армию, захватили всю Армению и большую часть Анатолии, основав государство Ильдегизидов. Опять началась резня армян, еще более жестокая, чем в предшествующие эпохи.

Правда, на северо-восточном побережье Средиземного моря в области Киликия сохранялось независимое армянское царство, опиравшееся на поддержку крестоносцев, начавших в 11 веке Крестовые походы на завоевание Гроба Господня.

В начале 12 века в Закавказье из всех обширных населенных армянами земель лишь области Сюник и Хачен, примыкающие к Ширвану с юго-запада, вассальные сельджукам, сохранили частичное армянское самоуправление.

К моменту появления россиян в Ширване империя Сельджуков, в которую вошли все земли бывшей персидской империи от Египта до Персии и Хорезма, ослабла. На ее территории сформировались самостоятельные эмираты, лишь формально признававшие власть Султана.

Обеспечив бывших армянских землях поддержку армян, пришельцы планировали возродить былое могущество Армении и создать сильное союзное себе государство, которое будет буфером между Ширваном и двумя могучими мусульманскими империями: турецкой и персидской.

Западное побережье Каспийского моря в еще большей мере, чем Закавказье в целом, подвергалось нашествиям иноплеменных кочевых племен, поскольку «Дербентсий проход» — относительно ровная местность между морем и высокими отрогами Кавказских гор, являлся единственным путем с севера на юг в этом большом регионе. По нему прокатывались в разные времена с юга на север персидские племена: массагеты, таты, пехлеви, дари, азери и арабы. С севера вторгались скифы, гунны, хазары, аланы и тюрки.

В 9 веке правители Ширвана, бывшие изначально наместниками арабских халифов в этой области, с ослаблением Халифата стали считать себя самодержавными шахами. Ширван стал суверенным государством. Однако, большая часть его населения имела персидское происхождение, исповедующего ислам и зороастризм. Со временем и сами шахи стали считать себя персами.

С юга по реке Кура Ширван граничил с персидской областью Азербайджан, где правили эмиры тюркского происхождения, обособившиеся от сельджукской империи. Большую часть населения этой области составляли персы и армяне, исповедовавшие различные религии: ислам, зороастризм, христианство.

С севера по реке Самур Ширван граничил с эмиратом Лакз со столицей в Дербенте, населенном племенами кавказских горцев и выходцами из множества кочевых народов, осевших на жительство в Дербентском проходе. Религии населения — от язычества до ислама. Впрочем, власть эмира была здесь скорее номинальной, поскольку местные горские князьки подчинялись ему лишь формально.

Река Алазани, левый приток Куры, стекающая с Главного Кавказского хребта, отделяла Ширван от владений царя Грузии Давида, населенных, в основном, православными грузинами и армянами.

На столицу Ширвана город Шемаха опустилась теплая осенняя ночь. Уже совсем стемнело. На небе зажглись яркие южные звезды. А во дворцовых покоях зажгли свечи. Через открытые окна в опочивальню шаха вливались ароматы спелой айвы, инжира и мандаринов. Ширваншах Фарибурз, крепкий 60-летний мужчина, слегка располневший, но, все сохранивший воинскую стать, готовился отдаться в руки, губы и прочие соблазнительные выпуклости и округлости своей любимой наложницы Гульнары, ласково освобождавшей шаха от многочисленных одежд. Этот приятный процесс был прерван начальником личной стражи Зульфикар-башой.

— Осмелюсь потревожить Ваше Великолепие! — обратился Зульфикар к шаху.

— Ну, что там у тебя? — с неудовольствием вопросил Фарибурз.

— Прискакал бек из бейлика Баку. Говорит, город захвачен налетчиками с моря.

— Кто такие?

— Он не знает точно, говорит, что они приплыли на двух десятках кораблей под видом купцов и захватили город внезапным налетом.

— Неужели опять русы? — Задумался шах. — Давно их не было слышно. Если это русы, они пограбят город и уйдут.

— Разрешите выслать к Баку разведку?

— Высылай. И вышли гонцов к ближайшим к Баку беям. Пусть собирают дружины бейликов.

За следующие два дня в Шемаху прибыли пятеро беков и двое вали из бейлика Баку. Они сообщили, что наглые захватчики разгромили гарнизон города, убили бея и всех войсковых начальников.

Прибежавшие в Шемаху вслед за ними рассказали, что гарнизон присягнул захватчикам. Отряды из местных солдат под командованием захватчиков берут под контроль все поместья вокруг города.

Вскоре во дворце шаха собрались все беки и вали из бейлика Баку. Многие привели своих воинов. Они же сообщили, что, по слухам, захватчики применили при штурме города какое-то огнестрельное и громобойное оружие, наподобие греческого огня. Однако, у них имеется и подобное ручное оружие, которого не было у греков.

Вернувшиеся разведчикирассказали, что захватчики говорят на языке русов, но выдают себя за гипербореев. Они строят на горе над городом укрепление. Вся городская знать и все жители города и бейлика присягают наглым захватчикам. Хотя, их всего около тысячи.

Фарибурз осознал, что это не набег, а вполне серьезное нападение на Ширван. Во все бейлики поскакали гонцы с приказом всем беям собирать все свои воинские силы и выдвигаться к Шемахе. Всем беям городов было направлено распоряжение выдвинуть к Шемахе две трети гарнизонов и вооружить городское ополчение.

Через 14 дней у Шемахи собралось войско в 9 тысяч пехотинцев и 2 тысячи конницы. У самого шаха имелась личная гвардия в 700 отборных воинов. Из Шемахи шах вывел две трети гарнизона в количестве 800 пехотинцев. Итого, у Фарибурза под рукой оказалось почти 10 тысяч хорошо вооруженной пехоты и около 3 тысяч конницы, из которой 7 сотен тяжелой. Военачальники шаха считали, что этого с лихвой хватит, чтобы выбить врага из Баку.

Огнебойное оружие пришельцев, о котором разведчики не смогли выяснить ничего определенного, шах посчитал какой-то разновидностью греческого огня, боевые свойства которого были хорошо известны. Командующего Максуд-пашу настораживали слухи о ручном огнебойном оружии. Раньше ни о чем таком слышать не приходилось. На зажигательные стрелы, выпускаемые из самострелов, это оружие не походило. Но, и в войске самого шаха имелись катапульты для метания на головы врагов горящих горшков с нефтью, а также, стрелы, обмотанные пропитанной нефтью паклей.

Максуд-паша, вместе другими военачальниками шаха, считал, что при виде подавляющего численного превосходства армии шаха, враг укроется за стенами города. Тогда, его можно будет забросать зажигательными снарядами. Горшки с нефтью имелись в изобилии. Город, конечно, при этом сгорит. Однако, все изменники понесут заслуженное наказание.

Войско выступило в поход. Катапульты и баллисты с боеприпасами тащили с собой. 120 верст до Баку прошли за пять дней.

В пяти верстах от города войско встало на ночлег. В версте впереди на дороге к Баку маячили конные разъезды захватчиков. Пока солдаты разбивали лагерь, Фарибурз с военачальниками в сопровождении семи сотен личной гвардии выехал к городу на рекогносцировку. В версте от города шах остановился на невысоком холме справа от дороги. Военачальники осмотрелись. Мосты перед воротами города были подняты, а сами ворота заперты. На стенах и башнях маячили защитники. Справа от города на высоком холме появилась небольшая крепость.

— Что скажешь, Максуд, по поводу этой крепостицы на холме? Зачем они её построили?

— Крепость очень маленькая. В ней поместятся от силы две сотни воинов. Думаю, это наблюдательная крепость. С нее видно на десяток верст вдаль. Будут наблюдать за нами и сигналить в город. Другой пользы от нее я не вижу.

— Думаю, ты прав. Пусть наблюдают. Нам скрывать нечего. И хитрить нам не надо. Мы их силой задавим. Как действовать предлагаешь?

— Завтра с утра под защитой пехоты выдвинем камнеметы к крепости и начнем обстрел. Конница будет в резерве на случай, если они попытаются сделать вылазку. Когда город за обоими воротами запылает, можно будет попробовать захватить ворота. Если это удастся, пехота ворвется в город. В этом случае, большую часть города сохраним.

А если отбить ворота не удастся, то будем продолжать обстрел, пока они не сбегут из города на кораблях. Жаль, флота у нас нет, а то, можно было бы запереть их в городе.

— До сих пор на нас с моря никто не нападал. Но, раз появились на море эти налетчики, военный флот придется заводить. — Заключил шах. Здесь на холме оставь сильныйдозор, а мы возвращаемся в лагерь.

Рано утром следующего дня в двух верстах от города на сжатых полях выстроилась фаланга ширванской пехоты. 11 шеренг по 9 сотен воинов в шеренге. Фронт фаланги растянулся почти на версту. За пехотой упряжки сильных коней тащили 14 камнеметов и 8 баллист. За ними следовали повозки с огненными горшками и тяжелыми стрелами.

Два конных полка по тысяче с лишним всадников расположились на флангах строя. Шах с ближниками снова занял позицию на том же холме. Фарибурз стоял у переднего ската холма в парадном позолоченном панцире, в увенчанном страусиными перьями позолоченном шлеме. На груди его сияла выложенная самоцветами инкрустация стоящего на задних лапах льва. Его окружали военачальники в сияющих шлемах и латах с позолоченной гравировкой того же льва. У подножия холма выстроилась личная гвардия в тяжелых доспехах. Тоже, начищенных до блеска.

Обнаружилось, что перед городским рвом от северных ворот до западных выстроилась пехота противника. Строй был жиденьким: всего две шеренги. На стенах между зубцами тоже торчали головы защитников. Но, самое интересное, оба моста были опущены, а ворота — открыты.

— На что они рассчитывают? — Удивился Фарибурз. — Эту хилую фалангу мы сомнем в два счета!

— Думаю, они думают нанестибольшие потери нашей пехоте огнеметными машинами и ручными огнебоями, когда она подойдет ближе к стенам. А в последний момент надеются оттянуть свою пехоту в ворота. — Ответил Максуд- паша. — Воинов у них не более полутора тысяч. У нас появился отличный шанс ворваться в город на их плечах. Если мы ударим конницей в тот момент, когда их пехота начнет отходить в ворота. Конница тогда захватит мосты и ворота, а пехота захватит воротные башни. Тогда мы город возьмем целехоньким. На улицах города мы их раздавим легко.

— Отличный план, Максуд! Так и сделаем! Командуй атаку!

Максуд-паша отдал приказы. С холма к командирам войска галопом поскакали гонцы.

Взревели трубы, ударили барабаны. Командиры знали свое дело. Фаланга пехоты качнулась и грозным шагом двинулась вперед. Сначала вперед пошли фланги, затем сдвинулся центр. Строй фаланги повторил окружность городской стены. За фалангой на огромных колесах покатились камнеметы. Конница следовала вплотную за пехотой. Шах Фарибурз с гордостью обозревал с холма идущее в бой могучее войско Ширвана. Никаких сомнений в победе у него не было.

Генерал Скобелев наблюдал за приближением ширванского войска с башни форта. Поскольку форт никто не атаковал, Скобелев с сигнальщиками и охраной спустился из форта на холм и расположился с наветренной стороны, чтобы пороховой дым от выстрелов не загораживал обзор на поле боя. Когда первая шеренга противника прошла отметку в 200 метров от крепости, по его команде сигнальщик выпустил ракету красного огня.

Уже полчаса Фарибурз наблюдал, как его войско неотвратимо накатывается на хлипкий строй противника. Как вдруг, из форта на холме вверх взлетела искра красного цвета. Через пару мгновений на башнях форта сверкнули четыре ярких, отлично видимых даже в лучах утреннего солнца, вспышки. Еще четыре вспышки сверкнули на башнях городской стены. А вся стена между зубцами заборола опоясалась многочисленными искрами. Фарибурз понял, что это сработало огнебойное оружие захватчиков.

Затем башни форта, башни города и вся стена окутались черным дымом. Через пяток мгновений от стен города докатился сильнейший грохот, как от недалекого удара молнии. Через мгновение ужасно грохнуло прямо над головой шаха. А еще через мгновение Фарибурз ощутил сильный удар в правое плечо и с удивлением увидел, как его правая рука в кольчужном рукаве и наруче оторвалась от тела и упала на землю. Сознание покинуло шаха.

Все холмики перед крепостью были заранее пристреляны. Первый залп четырехдюймовки из форта дали шрапнелью по холму, на котором стояла большая группа сверкающих доспехами лиц. А затем дали еще 4 залпа по этой же цели. Противооткатные устройства пушек позволяли стрелять без корректировки прицела. Один шрапнельный снаряд содержал 170 чугунных картечин диаметров 20 миллиметров. При попадании в голову или тело человека такая картечина причиняла ранения, несовместимые с жизнью. А при попадании в конечность — отрывала ее. Почти три тысячи выпавших градом картечин истребили на холме и вокруг него все живое.

Полевые пушки, стоявшие на башнях крепости, противооткатных устройств не имели, поэтому прицелартиллеристы не меняли. Импульс отдачи по старинке гасился откатом назад лафета. Пушки стреляли картечью, по сотне картечин в выстреле. Прицел по высоте был взят несколько выше голов первой шеренги атакующих, так что сноп картечи накрывал строй пехоты на всю глубину. После первого залпа расчеты перешли на беглый огонь по готовности. Вскоре, все заволокло дымом. Поскольку в дыму ничего не было видно, после каждого выстрела расчет поворачивал пушку на пяток градусов по азимуту, чтобы накрыть фалангу по всей ее ширине.

Скобелев приказал помимо трех собственных рот местной пехоты, вывести в поле и все городское ополчение. Во время предварительных пристрелок орудий пехоту и ополчение ставили под стеной, чтобы он привыкли к грохоту пушек. Но, пристрелка велась одиночными орудиями. А сейчас все пушки и все винтовки грохнули залпом прямо над головами пехотинцев. От грохота и языков пламени, пронесшихся над их головами, многие пехотинцы упали на колени, закрывая уши руками и зажмуривая от ужаса глаза. Многие от испуга напустили в штаны. А некоторые, особо впечатлительные, даже наложили.

Выставляя местную пехоту под стену, Скобелев, конечно, прежде всего, преследовал цель спровоцировать шаха на немедленную атаку. Второй же его целью было внушение своему местному воинству преклонения перед мощью пришельцев. И обе этих цели были достигнуты.

Скобелев отчетливо видел, что отборная конница шаха, стоявшая под холмом, попав под шрапнель, пришла в полное замешательство. Большинство коней, ошалев от грохота взрывов, бросились прочь от холма. На холме и под ним во множестве лежали тела людей и коней.

Снопы картечи вырубали целые просеки в плотном строю пехоты. Фаланга остановилась в замешательстве. Скобелев разместил в крепости две роты морпехов, три митральезы и сотню матросов с кораблей, тоже вооруженных винтовками, всего четыре сотни стрелков. Одна рота морпехов разместилась в форте. Стрелки и митральезы выпускали по противнику более трех тысяч пуль в минуту. Пули стрелков, стреляющих в дым по заранее установленным прицелам, россыпью выбивали солдат из фаланги. После пяти минут беглой стрельбы фаланга весьма заметно поредела.

Скобелев приказал выпустить зеленую ракету. Две роты морпехов из крепости продолжили вести беглый огонь по фаланге. Полевые пушки перенесли огонь на конницу противника, стоявшую справа от пехоты. Тоже картечью. Пушки из форта начали стрелять шрапнелью по коннице на левом фланге. Морпехи из форта и митральезы из крепости тоже открыли огонь по коннице.

Скобелев увидел, как сначала задние шеренги пехоты, а потом и вся остальная фаланга развернулась и бросилась наутек. Бриз, дующий с моря, постепенно сносил облака дыма в поле.

Попав под удар картечи, конные фланги тоже не устояли. После трех залпов конница побежала.

Вверх взлетели две красных ракеты. Морпехи прекратили стрельбу. Полевые пушки и митральезы из крепости — тоже. А морские пушки из форта перешли на стрельбу гранатами по удирающей коннице на обоих флангах. Там и сям взлетающие среди конников снопы огня, дыма и грунта, грохот взрывов, устрашающее зрелище разорванных близкими взрывами снарядов на части лошадиных туш и человеческих тел, пораженных осколками и падающих на землю коней и всадников добавили прыти конникам.

Минут через 10 конница вышла из пределов досягаемости орудий. Пушки успели дать по ней почти 200 выстрелов. Перед сражением генерал разъяснил артиллеристам, что конницу, которая состояла из местных феодалов, необходимо истребить в максимальной степени.

И артиллеристы постарались. По оценке Скобелева, ушли не более одной пятой части конников. В пехоте противника уцелело около половины. По спасающейся бегством пехоте не стреляли.

Две зеленых ракеты двинули местную пехоту вперед. Ошеломленные пехотинцы сначала медленно, потом все уверенней пошли вперед. Их задача была простой. Легко раненых, сдающихся и оглушенных взять в плен. Тяжело раненых добить. Лечить их пришельцы не имели возможности и не собирались. Средние века были суровым временем. А местные считали это делом вполне обычным.

Из обоих ворот вышли сотни конной роты и рысью пошли вперед, вслед за бежавшей конницей шаха. Их задача была проще. Всех раненых феодалов добить. Коней собрать.

Победа была полной, безоговорочной и бескровной. Вечером на совещании в штабе отряда генерал выразил благодарность артиллеристам, морпехам и морякам, заявив: «Вот так и нужно воевать. Противник полностью разгромлен, а у нас потерь нет. Даже в местной армии.»

В плен было взято 1600 пехотинцев. В трофеи попало более семи тысяч комплектов доспехов, холодного оружия, камнеметы, баллисты, много огнеприпасов и четыре сотни коней.

Командир местного батальона Иванов, с недавних пор штабс-капитан, преподнес генералу трофейные доспехи шаха. Правда, они требовали небольшого ремонта.