Империя Русь

Глава 4 Учения

16. Учения.

Ратше сыну Бровина повезло несказанно. Два года назад он был захвачен булгарами в плен при взятии ими Суздаля. Ратша, вместе с другими дружинниками обороняя городскую стену, сражался храбро, даже зарубил двух булгарских воинов. Но, потом, получил булавой по шлему и потерял сознание. Очнулся в плену связанным. У булгарского воеводы его выкупил булгарский же купец Рахим. Так Ратша попал в рабство и стал гребцом на ладье.

Когда на караван Рахима напали гипербореи, Ратше повезло в первый раз. Он оказался среди немногих гребцовв ладье, не получивших от страшного огнебойного оружия даже ранений.Воины, оставшиеся невредимыми в заваленной трупами и стонущими ранеными, залитой кровью ладье, предпочли сдаться на милость победителей.

Гипербореи, захватившие весь караван купца, говорили на языке, схожим с руским, и понять их было можно. Всех пленных опросили: кто, откуда, что умеешь делать. Узнав, что Ратша ранее был дружинником суздальского боярина Радимира, гипербореи предложили ему и другим пленным дружинникам из Суздальской и Ростовской земель поступить к ним на службу. Обещали платить хорошие деньги. Ратша согласился и дал присягу на верность воеводе Скобелеву, поклявшись славянским богом дружин Перуном.

Его зачислили мечником в дружину, сформированную гипербореями из бывших рабов и пленных воинов, называемую ими «ротой», с жалованием в 3 серебряных динара в месяц. Десятники из гипербореев учили воинов их воинскому искусству. К удивлению Ратши и других дружинников, они не тренировали ни мечный бой, ни метание копья, ни стрельбу из лука, а только «строевую подготовку».

Учили ходить строем, шагая ногами в такт: «левой, левой, левой!» При этом требовали держать равнение в рядах и колоннах. Когда все выучились этому, начали отрабатывать выполнение команд: «Нале-во! Напра-во! Кругом!» в строю на месте. Затем тренировали выполнение команд: «Левое плечо вперед! Правое плечо вперед!» в движении колонной. Сначала тренировали выполнение команд налегке, без оружия и доспехов, а затем в полном вооружении. Ничем таким в княжеских и боярских дружинах воины не занимались вовсе.

Через месяц, после того, как гипербореи захватили город Баку, роту расширили до «батальона», состоящего из трех рот. Ратше снова повезло. Воевода батальона Владимир Баринов выделил Ратшу за то, что он быстро выучился хорошо понимать речь гипербореев и даже говорить на их языке, а также, за четкие действия при захвате Баку и хорошее владение мечом, и назначил Ратшу десятником. Для 20-летнего новика это было совсем неплохо. Жалование его выросло в полтора раза. Теперь уже Ратша учил новобранцев выполнять строевые команды. После того, как все десятки более — менее выучились, начали тренироваться в составе взвода, а затем в составе роты и батальона.

Не прошло и месяца, как гипербореи разгромили войско шаха. Ратша стоял вместе со всем батальоном под стеной Баку и видел, как орудия гипербореев, с устрашающим грохотом изрыгая снопы пламени и дыма, во мгновением ока уничтожили почти все войско ширванцев. Вступить в бой воинам батальона даже не пришлось. Уцелевшие ширванцы в ужасе бежали.

Ратша сделал вывод, что ему повезло еще больше, чем он предполагал. Добивая раненых врагов и собирая трофеи, Ратша видел, сколь ужасны раны, наносимые оружием гипербореев. Спасения от него не было. Служить в войске столь могущественных пришельцев, чья сила оказалась почти божественной, как будто, дарованной им самим Перуном, оказалось почетно и выгодно.

После боя все воины значительно улучшили свое снаряжение за счет взятых трофеев. Теперь у Ратши был полный доспех: крепкий шлем с носовой стрелкой бармицей, новая длинная кольчуга с нагрудными пластинами, наручи, поножи, сапоги с железными носками, круглый щит, окованный железом, отличная стальная сабля, копье и хороший лук.

После взятия Шемахи гипербореи начали разворачивать батальон в полк. Ратше повезло в третий раз. Ставший уже полковником Баринов назначил его сотником, или, по гиперборейски — командиром взвода из 100 мечников. Под его началом оказалось 9 десятников, или командиров отделений. Жалование его теперь составляло 6 динаров в месяц. Это было даже лучше, чем он мог мечтать.

Взвод его был разноплеменным. Гипербореи старались комплектовать отделения ратниками одного племени. Один десяток был руским, два — армянскими, один — булгарским, один — половецким, остальные десятки — из местных ширванцев. Однако, командирами отделений — десятков, Баринов предпочитал ставить русичей.

Все команды отдавались на древнерусском языке. Гипербореи уже более — менее говорили на нем. Язык был утвержден в качестве государственного, поскольку его внедрение не вызовет проблем после завоевания Руси. Его понимали все славянские племена.Этнограф Хованский составлял новый словарь древнерусского языка с включением в него слов и оборотов из современного русского, отсутствующих в древнерусском. Алфавит языка тоже был взят из 19 века, он был попроще кириллицы от Кирилла и Мефодия. А инородцев учили понимать эти команды, разъясняя их на фарси, которым, в той или иной степени, владели все. Всех воинов гипербореи повелели именовать солдатами.

Кстати, Ратша обратил внимание, что между собой гипербореи свой язык называли русским. Из этого Ратша сделал вывод, что гипербореи тоже были славянского корня, и даже, скорее, руского. Это объясняло, почему командирами гипербореи предпочитают назначать русичей.

Уже сформированные роты и батальоны царского полка в поте лица тренировались в воинском искусстве. Тренировались в строевой подготовке, а затем и в индивидуальных умениях: мечный бой в строю, стрельба из лука и метание в цель короткого копья — сулицы.

В начале апреля полк выдвинулся из Шемахи в лагерь, расположенный в дневном переходе к югу от города. Сам лагерь построили у речки, а учения проводили на пустынном плато, расположенным выше реки. Тренировались делать быстрые перестроения в составе отделений и рот: развертывание из походной колонны в батальонные стены щитов, в ротные и батальонные каре, и перестроения из каре в стену и обратно.

Солдаты и командиры запоминали команды. Десятники подавали команды голосом. Сотники — специальными свистками, а батальонные командиры — сигнальными трубами. Весь полк подчинялся барабанному бою. Солдаты — сигнальщики по команде полковника били в большой барабан в разном ритме и разным количеством ударов. Так подавалось два десятка разных команд.

Стена бывала двух типов: легкая и тяжелая. В легкую стену щитов солдаты научились строиться быстро. В такую стену солдаты роты строилась прямо с марша, имея в руках легкие круглые щиты, которые солдаты имели на марше при себе, и короткие копья — сулицы. Такую стену нужно было строить в случае внезапного столкновения с противником.Эта стена состояла из трех шеренг воинов. Десяток строился шеренгу из трех воинов в три ряда, вплотную к другим десяткам. Во взводедесятки выстраивались по номерам слева направо, образуя взводную стену щитов.

Воины первой шеренги держали сулицы на сгибе локтя правой руки, имея возможность бить ими перед собой. Сулицы второго ряда воинов лежал на плечах воинов первого ряда. Свой щит они держали поверх голов. А воины третьего ряда держали копья вытянутой вверх правой рукой поверх плеч воинов первого ряда и тоже могли бить ими врага. Длины сулиц как раз хватало, чтобы острие сулицы солдата из третьей шеренги на два шага выступала перед строем.Воины второй шеренги подпирали щитами воинов первой шеренги. Перед строем торчала сплошная щетина из наконечников сулиц.

Десятник оставался сзади. В случае гибели воина в первой шеренге, воины из второй и третьей шеренг делали шаг вперед. Десятник становился в третью шеренгу.

Две роты мечников батальона формировали стену из 54 рядов воинов. Лучники третьей роты строились в две шеренги за мечниками. В начале боя они должны были метнуть во врага свои сулицы, а затем стрелять из луков навесом через головы мечников. Вооружение лучников состояло из круглого щита, кольчуги, шлема, сабли, лука с колчаном на 20 стрел и сулицы.

Тяжелая стена строилась перед боем заранее и совсем по-другому. Для нее в обозе везли большие, тяжелые и прочные ростовые щиты и длинные копья.

Десяток строился в шеренгу по двое в четыре ряда. В первом рядудва самых крупных и сильных воина держали левой рукой с упором в землю большие прямоугольные ростовые щиты, с двумя острыми шипами на нижней кромке для закрепления щитов в земле. С правой стороны щита предусматривались три горизонтальных прорези шириной под древко копья и глубиной в длань. Щиты сбоку перекрывали друг друга на длань.

В первом ряду ополченцы держали копья на правой согнутой в локте руке, вставив их в соответствующую прорезь щита. Они могли наносить копьем удары, отводя плечо назад и ударяя им вперед.

Солдаты второго ряда держали копья на правом плече, тоже вставив их в соответствующие прорези щита, и тоже могли наносить копьем удары вперед. Левым боком они подпирали в спины воинов первого ряда. Свой круглый щит, держа его на левой руке, они клали поверх щита первого ополченца, поверх голов, прикрываясь от летящих навесом стрел. Прорези в первом щите были устроены так, чтобы копья первого и второго ряда стояли параллельно земле.

Ополченцы третьего ряда подпирали левым боком воинов второго ряда, держа свои круглые щиты поверх щитов второго ряда. Копья они держали правой рукой на уровне макушки шлема, вставив их в прорезь первого щита на его верхней кромке.

Воины в четвертом ряду упирали комель своего копья, на котором предусматривался специальный шип, в землю, прижав его правой ногой. Левой рукой держали на голове щит, подпирая левым боком третий ряд. Прорезь для копья четвертого ряда располагалась на первом щите справа на уровне длани от земли. Острие копья при этом располагалось на уровне колена.

Длина всех копий подбиралась так, чтобы острия всех копий располагались в одной плоскости, на расстоянии в два метра перед первым щитом.

В пятом ряду располагались резервный воин и десятник. Десятник давал команды десятку голосом и тоже был резервным бойцом, призванным подменить выбывшего по ранению или по смерти.

Третий взвод лучников и в этом случае мог вести стрельбу навесом через головы, укрывшись за стеной щитов. Однако, в этом случае каждый лучник получал из обоза по пять сулиц и по большому колчану с полусотней стрел.

Тяжелая стена щитов должна была применяться в оборонительном бою для защиты пехотинцев — гипербореев и их больших огнебойных орудий, именуемых пушками.

Для фортификационных работ десятку выдавались плотницкий топор, двуручная пила и две железных лопаты.Для устройства лагеря — два ведерных котла. Все это хранилось в обозе.

Батальон должен выстраивать тяжелую стену щитов из 140 воинов. Соответственно, первая шеренга полковой стены состояла из 460 воинов.

Легкую стену солдаты Ратши научились строить быстро. Сложнее оказалось освоить быстрые перестроения. После этого взводы обучались выполнению следующих команд:

«Становись» — взвод строится в пять шеренг;

«К бою» — взвод формирует стену щитов;

" Проходы делай" — по этой команде первый и восьмой десятки каждого взводаприводят щиты и копья в походное положение, затем делают десять шагов назад и три шага в сторону. Между взводами образуются проходы шириной в четыре ряда. Через эти проходы могут отступать лучники, или наоборот, может идти вперед конница.

«Вперед марш» — все шеренги с левой ноги делают одновременные шаги вперед под бой барабана.

«Назад марш» — то же самое, на назад.

«Отход» — Щиты и копья за спину, колонной по пять, начиная с первого десятка, взводы отходят назад"Лучники, стреляй" — лучники дают залп навесом.

«К походу стройся» — формируется походная колонна по пять воинов в шеренге, щиты на левую руку, копья вверх;

«Вперед марш» — выход колонны в поход;

«Стой» — остановка колонны.

Затем те же команды отрабатывали в строю тяжелой стены. За четыре недели научились. Сложнее были тренировки в каре. Эти строи применялись для маневрирования рот и батальонов на поле боя. Роты строилась в линейные каре: 8 рядов по 20 мечников в шеренге и за ними 3 ряда лучников. Роты наступали и отступали по плато, не теряя строя. В батальоне каждая рота держалась самостоятельно. Батальонное линейное каре: 8 рядов по 60 мечников в шеренге и все лучники сзади. Квадратное батальонное каре: квадрат из четырех рядов мечников по 124 мечника в первой шеренге и лучники в середине этого квадрата.

Все перестроения нужно было выполнить, не сбиваясь в кучу и не теряя строя взводов и отделений. Командиры охрипли, трубачи и барабанщики устали трубить и барабанить. Четкости выполнения всех команд добиться все не удавалось. Строи взводов смешивались, отделения сбивались в толпу.

В конце концов, подполковник Баринов и комбаты решили ограничиться только стенами щитов и линейными каре. Времени на отработку квадратных каре не хватило. 10 мая на учения прибыли гиперборейские полки морской пехоты и артиллерии. Гипербореи прибыли на новых, невиданных ранее повозках. Они разбили свой лагерь рядом с лагерем царского полка.

Всех взводных и ротных командиров пригласили на демонстрацию установки передвижной крепости, называемой гуляй-городом. Сперва показали, как одна повозка превращается в кусок крепостной стены. А потом, как из повозок составляется непрерывная стена.

Повозка была большой и тяжелой. В экипаж ее входили шесть воинов. Четыре стрелка — гиперборея с ручными огнестрелами — винтовками, мечник и возница — лучник. Тащила телегу четверка коней. Длина телеги равнялась 4 метрам, ширина — полутора метрам. Диаметр колес — тожеполтора метра. Дно телеги былодвойным. Нижнее днище лежало на осях и было закреплено наглухо. Второе дно устанавливалось на борта поверх колес. Грузовой короб был устроен между нижним и верхним дном. Боковые борта телеги откидывались на петлях и могли сниматься. Высота борта равнялась диаметру колеса. Так, что откинутый боковой борт почти доставал до земли.

Борт с наружной стороны крепости откидывался и крепился к земле специальными штырями через кольца, что бы, враг не смог этот борт поднять. Оглобли снимаются и ставятся вертикально в специальные прорези в верхнем и нижнем днище. Второй борт снимается и одевается специальными кольцами на оглобли. Получается стена высотой 3 метра. В бортах повозки сделано по четыре прорези — бойницы для стрельбы из винтовки и ударов копьем.

Затем в линию выставили с десяток повозок,соединили их цепями. Спереди и сзади каждой телеги имелся шип, на который одевались цепи длиной с локоть.Передняя и задняя стенки телеги откидывались на петлях и перекрывают промежуток между телегами. Командиры царского полка были поражены. Не прошло и четверти час, как на пустом месте появилась самая настоящая крепость.

По верхнему днищу телег и откинутым торцам получился сплошной боевой ход этой крепости. По четверо стрелков с винтовками заняли места у бойниц, по одному мечнику заняли места в каждой телеге. Как пояснил проводивший показ командир взвода морпехов, мечник должен в бою рубить руки и головы тем, кто попытается перескочить через стену. Тем же должен заниматься и возница — лучник, стоя позади повозки, после того, как отведет выпряженных из повозки лошадей в обоз. Мечники и лучник были набраны из местных. Возницы обоза тоже были лучниками.

Командирам разрешили подняться на боевой ход и оценить удобство обороны в гуляй-городе. Всем понравилось. Из бойниц можно было стрелять не только из винтовок, но и из самострелов и луков.

Колеса повозок имели широкие ободья, в половину длани шириной, чтобы телеги могли ехать по влажному полю и не проваливались в землю. Телеги были сделаны из толстых досок, их борта выдерживали удары боевого топора и не пробивались стрелами с бронебойными наконечниками даже в упор.

Ратша встретил знакомого дружинника Абаша, также взятого в плен булгарами в Суздале. Абаш рассказал, что служит в полку морской пехоты мечником. Службой доволен. Жалование его было поменьше, чем у Ратши. Всего 5 динаров, зато и хлопот по службе было куда меньше. Абаш похвастался, что у них в полку имеются походные кухни, которые варят обед прямо на ходу.Пришли на место, только встали лагерем, а еда уже готова. Подходи с котелком и получай. Сперва кашу с мясом, а потом компот с сушеными фруктами. Выдали им и бронзовые фляги, которые наполнялись компотом из котла. Пить некипяченую воду на марше им строго запрещали.

Поговорили о жизни. Абаш ходил в поход флота по Куре. Сражался в бою под Мингечауром. Оба воина, по примеру своих начальников, уже обзавелись подругами — конкубинами из гаремов убитых под Баку шахских беев и сняли для них комнаты в городе, где и поселили подруг. Ратша взял себе шуструю 18-летнюю половчанку Адель, Абаш — персиянку Гузель. Теперь им не приходилось искать податливых вдовушек. Жалования Ратше и Абашу вполне хватало на жизнь и самим и подругам. Тем более, что кормили их на службе бесплатно. Да еще и оружием с отличными доспехами обеспечили. В дальнейшем гиперборейские военачальники обещали всем воинам предоставить служебные поместья.

Вечером после показа повозок командующий войсками полковник Алферов провел совещание всех командиров, начиная со взводных. Он разъяснил и наглядно показал, двигая фигурки по макету местности, как должны взаимодействовать морская пехота и царский полк.

В случае внезапного нападения противника царский полк строит легкую стену щитов. Морские пехотинцы, стоя в рост на телегах за стеной, через головывоинов стены расстреливают атакующего противника из винтовок.

В оборонительном бою на подготовленной позиции царский полк строит тяжелую стену щитов. Морпехи за ними на возвышении ставят гуляй-город и ведут огонь из гуляй-города. Пушки, если позволяет рельеф местности, устанавливаются за гуляй-городом на возвышенности, либо в разрывы стены города. Задача царского полка в обоих случаях не допустить противника до морских пехотинцев.

Гуляй-город, в зависимости от поставленной задачи,может строиться в линию из сотни повозок, или в квадрат по 25 повозок на каждой стороне, или в прямоугольник с разными сторонами. Но, царский полк в любом случае стоит в поле перед гуляй-городом.

Следующие пять дней полки отрабатывали развертывание в боевой порядок с марша и на заранее выбранных позициях. Команды полкам давались специальными сигнальным ракетами, запускаемым по команде полковника специальными солдатами — сигнальщиками из винтовок.

6 июня полкам поступил приказ выступить в поход от Шемахи в сторону Мингечаура. Туда же стягивались полки из городов и бейликов. В этих полках в конце мая тоже прошли учения. По Куре туда же шли и четыре парохода с грузом.

17. Ганджа и Аран.

После неудачной попытки захвата кораблей гипербореев эмир Ганджи Азат-бей осознал, что пришельцы, захватившие Ширван, не оставят это нападение без ответа. Понимая, что, даже если Султан сразу примет его послов, он может и не придать значения событию, произошедшему на далекой окраине султаната, Азат-бей отправил второе посольство к великому визирю Наджибу ад-Кармаду с богатыми подношениями.

Визирь сумел обратить внимание Султана на странные события в Ширване. Захват какими-то наглецами вассального эмирата требовал адекватного ответа. Наглецов необходимо было наказать, а Ширван — отбить. Однако, богопротивные крестоносцы продолжали наседать на владения Султана. Они атаковали города Триполи и Бейрут в Сирии, поэтому, войска метрополии были заняты сражениями с ними. Тем не менее, Султан сельджуков Гийас ад-Дин Мухаммед Тапар, повелел великому визирю Наджибу ад-Кармаду направить эмирам Арана и Эрзерума повеления Султана поддержать всеми силами эмира Ганджи и отбить Ширван у неверных, а их самих уничтожить.

Эскадра из четырех кораблей во главе с Вяткой подошла к Мингечауру 19 июня. Трюмы всех пароходов были заполнены провиантом, фуражом, оружием и боеприпасами. Кроме того, каждый пароход вел на буксире большую ладьюгрузом.

Артиллерией Вятка разгромила стоящую на правом берегу крепость турок. Высадившиеся с пароходов морпехи без боя заняли развалины. С пароходов на берег сгрузили батарею 107-миллиметровых морских пушек, смонтированных на четырехколесных платформах.

21 июня к городу подошел конный полк ополчения беков. В следующие дни подошли пешие полки бейликов и городов. Последними, 25 июня прибыли царский полк и полки гипербореев. Три дня пароходы и ладьи переправляли войска на правый берег Куры. Батарея морских орудий вошла в артиллерийский полк.

Всего, кроме двух гиперборейских и царского полков собралось около тысячи конницы и три тысячи пехоты. Половину конницы составляли легко вооруженные конные лучники. Из пехоты лучники составляли треть. Все войска прибыли из внутренних бейликов Ширвана. Ополчения пограничных бейликов и приграничных городов к походу Царь не привлекал. Чтобы у соседей не появилось соблазна напасть.

Командующий походом генерал Алферов переформировал войска, выделив из состава ополчения полки легкой и тяжелой конницы, полки тяжелой пехоты правой и левой руки и полк пеших лучников. Три дня войска стояли лагерем на берегу, занимаясь тренировками. Тактическая подготовка местных полков была откровенно слабой. Атаковать они умели только толпой. А обороняться — плохо построенной разномастной стеной щитов.

Царь Скобелев дал Алферову директиву наступать не спеша, предоставляя противнику возможность собраться в одну большую кучу, чтобы разбить всю кучу разом. 1 июня разведка донесла, что к войскам Ганджи, стоящим у одноименного стольного города эмирата, подошло войско из Арана. Алферов приказал выступать, при этом, идти не торопясь. За день прошли всего 10 километров.

Получив в конце мая донесение от своих купцов о сборе ополчения в Ширване, Азат-бей немедленно приказал созвать полное ополчение эмирата. Он вызвал к столице всех вассалов с дружинами, все гарнизоны городов и даже городскую стражу. Своих беков предупредил, чтобы приводили дружины в полном составе с оруженосцами и оружными слугами.

К эмирам Эрзерума и Арана Азат-бей направил гонцов с призывом выступить к Гандже. Когда к нему прискакал гонец с донесением о захвате ширванцами пограничной крепости на Куре, под стенами Ганджи уже собралось три тысячи конницы и восемь тысяч пехоты. Об этом Азат-бей тоже уведомил соседей, призвав их прибыть с войсками как можно быстрее.

К счастью для него, переправившись через Куру и взяв приграничную крепость, ширванцы долго стояли на месте, ожидая подкреплений. Эмир Арана Нурак-бей с двумя тысячами конницы и пятью тысячами пехоты успел подойти на помощь. А эмир Эрзерума Мустаф-паша прислал гонца с сообщением о том, что ожидает нападения грузинского царя Давида, а потому оказать помощь не сможет.

К этому времени Азат-бей от соглядатаев уже точно знал силы нападающих: семь тысяч пехоты и всего тысяча конницы. Их армия начала медленно продвигаться к Гандже.

Всего у эмиров Ганджи и Арана набралось пять тысяч конницы и 13 тысяч пехоты. Чтобы получить возможность, в случае неудачного исхода сражения, отступить в крепость и использовать в обороне крепостные камнеметы, эмиры решили дать сражение у стен крепости. Однако, более чем двух кратное превосходство в численности войск, вселяло надежду на победу.

Также не спеша, ширванская армия за три дня дошла до Ганджи. По равнине шли маршем со всеми предосторожностями. Конные полусотни бейликов рассеялись во все стороны на десяток верст, осуществляя дальнее охранение. Конная рота морпехов веером шла в пяти километрах впереди основной колонны, так что вероятность внезапного столкновения с противником исключалась. Впрочем, разведка из полка легкой конницы доносила, что основные силы противника все еще остаются у Ганджи. Последний лагерь разбили в пяти километрах у города. Само собой, лагерь окопали по типу древнеримских легионных лагерей, выставили охранение.

5-го июля два войска вышли на битву. Город и крепость Ганджа располагалась в широкой долине на правом берегу небольшой реки Ганджачай, вытекавшей с северных склонов Шахдагского хребта из одноименного с рекой ущелья. Высокие трехтысячные вершины хребта просматривались в пятидесяти километрах на юге и юго-западе. На двух вершинах даже белели снежники.

Население города приближалось к 15 тысячам. Крепость, окружавшая старую часть города, имела стены из песчаника высотой от 6 до 8 метров, с башнями до 10 метров высоты. Эмир повелел разрушить расположенный под стеной посад. Впрочем, большая часть посада располагалась на левом берегу за мостом, ведущим от западных ворот.

Войска эмиров с утра выстроились перед северными воротами под городской стеной сразу за рвом. Как водится, в центре — пехота в стене щитов, на флангах — две массы конницы. Эмиры рассчитывали, что ширванцы атакуют центр, тогда многочисленная конница охватит их с флангов и зайдет им в тыл.

Диспозицию Алферов определил сразу, как только увидел строящуюся под стеной армию эмиратов. Подойдя к строю противника на два километра, морпехи быстро выстроили гуляй-город в форме буквы «П» с короткими «ножками», в каждой ножке по 20 повозок. По фронту — 60 повозок, в разрывы их строя высунули дула все 8 имеющихся пушек: 4 полевых и 4 морских. Две митральезы оставили на концах ножек для обороны флангов от возможной атаки конницы. Царский полк выстроил стену щитов перед гуляй-городом. Пешие полки заняли позиции на флангах гуляя, а конница еще дальше за ними. Пешие лучники встали в линию за стеной щитов.

Тянуть время Алферов не собирался. Как только войска выстроились согласно диспозиции, грянули орудия. Сначала ударили беглым огнем по коннице. Полевые пушки били гранатами, а морские — шрапнелью. Каждые 10 секунд следовал залп. В каждом шрапнельном снаряде содержалось по 250 чугунных пуль. Разрываясь с грохотом над головами всадников, снаряды густо «засеивали» пулямивсю плотную массу конницы.Крупные чугунные пули убивали наповал.

Гранаты полевых пушек разрывались в гуще всадников, выбрасывая высоко вверх клубы дыма и пыли. Осколки гранат разили коней и людей десятками. Испуганные вспышками и грохотом разрывов, криками и визгом раненых, кони рванули во все стороны. Все пушки перенесли огонь на пехоту.

По конникам, которых кони понесли прямо на строй ширванцев, с дистанции в тысячу шагов начали стрелять из гуляй-города морпехи. Выстрелы пушек снова испугали коней, и выжившие после пушечного и винтовочного огня конники бросились наутек. В поля, на юг и восток. Некоторые спасались вплавь через реку на запад.

Эмиры Ганджи и Арана сидели на конях в седлах впереди своих пеших воинов и были хорошо заметны по поднятым над ними штандартам, по пышностисвиты и блеску золоченых доспехов. Покончив с конницей, артиллеристы положили первые снаряды точно по штандартам. С такого расстояния промахнуться было сложно. Оба эмира и большинство их военачальников были убиты сразу.

Эмирская пехота не выдержала обстрела и тоже побежала. Частью пехотинцы ломанулись в открытые ворота. По скучившейся перед единственными выходящими на север воротами солдатами ударили шрапнелью полевые пушки. А по бегущим в поля — морские орудия. Через четверть часа все было уже кончено. Артиллеристы задробили стрельбу.

Алферов бросил свою кавалерию в погоню за бегущей пехотой, приказав рубить поменьше, а брать в плен побольше. Эмиратские пехотинцы умирать не хотели, и, завидев преследующую их конницу, охотно бросали оружие и толпамисдавались в плен. Эмирскую конницу не преследовали. Все пехотные полки по команде двинулись вперед к городу, собирать трофеи с убитых и брать в плен легко раненых. Тяжелых, как было принято в те суровые времена, сразу добивали.

Оставшийся в городе Верховный визирь Ганджи Сулейман-бей увидев с башни разгром войск обоих эмиров, приказал закрыть перед наступающими ширванцами ворота и доложить об имеющихся в наличии вооруженных силах. Доклад его не обрадовал. Через ворота успели отступить всего шесть сотен напуганных воинов.

С воротной башни визирь наблюдал, как пехота ширванцев окружает город со всех сторон. Сбежать было невозможно. Конница толпами сгоняла пленных в лагерь, построенный гипербореями к северу от города. Огнебойное оружие пришельцев оказалось гораздо страшнее, чем можно было представить по рассказам беглых ширванских беков и участников сражения на Куре.

От во мгновение ока построенной гипербореями из повозок крепости отделилась группа всадников под белым штандартом и шагом подъехала к воротам, не приближаясь, однако на выстрел. Протрубил находившийся среди них трубач и глашатай прокричал, что полномочный представитель и советник царя Ширвана, бывший верховный визирь шахаМелик-паша и визирь царя по военным делам делам Алферов-паша вызывают на переговоры верховного визиря эмира.

Делать нечего, сил для сопротивления не было, Сулейман-бей принял предложение, приказал открыть ворота, опустить подъемный мост и со свитой выехал на переговоры.

Знакомый ему бывший визирь шаха Ширвана Мелик-паша сообщил ему, что властям Ганджи гипербореи предлагают те же условия капитуляции, на которых ранее им сдалась Шемаха.

В городе, как и во всем эмирате, будут действовать законы Гипербореи. Имущество всем горожанам, и простолюдинам и знатным, будет сохранено. Все должностные лица смогут продолжить свою службу. Однако, на других должностях. Теперешние визири станут советниками новых визирей, назначенных Его Величеством царем Скобелевым из гипербореев. Все военные люди смогут, приняв присягу на верность Его Величеству царю Ширвана Скобелеву, продолжить службу.

Для этого от Дивана Ганджи требуется передать все подведомственные дела новым начальникам в полном порядке. В случае выявления попыток утаить что-либо из казны или казенного имущества, вся собственность виновного в этом будет конфискована, а сам он осужден в рабство.

Все наследственные поместья станут служебными. Размер поместий будет приведен в соответствие с занимаемой должностью.

Собственность погибших военачальников и должностных лиц отходит к царю. Собственность рядовых воинов, при наличии наследников мужского пола, остается наследникам. Наследники военачальников мужского пола могут вступить в армию царя и получить служебные поместья.

Такие в Гиперборее законы. И других в Гандже отныне не будет.

Переговоры продолжались около часа. Мелик-паша рассказал визирю, как все это произошло в Ширване и ответил на все вопросы. Делегаты Ганджи попросили времени для обсуждения условий сдачи с Диваном.

А Миклухо-Маклай-паша, незадолго перед походом на Ганджу вернувшийся в Ширван из Грузии, после успешных переговоров с царем Давидом и заключения военного союза, дополнил, что в случае попытки оказать сопротивление, стены города будут разрушены за полчаса и город взят за час. Все оказавшие сопротивление будут убиты, а сдавшиеся попадут в рабство. Все их имущество будет конфисковано. И выделил Сулейман-паше два часа на принятие условий сдачи города. Предупредил, что ровно через два часа пушки гипербореев начнут разносить в пыль ворота и стену города.

Через полтора часа Ганджа сдалась. Все условия капитуляции были приняты Диваном.

Алферов оставил в городе гарнизон и двинул войска на юго-восток по дороге на Барду, стольный город эмирата Аран. Пришедший с войском десант чиновников из Дивана Ширвана взялся за переустройство государственных дел в бывшем эмирате Ганджа.

До конца августа вся территория Ганджи и Арана была взята гипербореями под контроль. По рекомендации Дивана, Его величество Царь Ширвана лишил эти эмирата статуса самоуправляемых территорий. Земли Ганджи были разделены на 9 бейликов, а земли Арана — на 7 бейликов. Как и в самом Ширване, каждый бейлик насчитывал примерно 5 тысяч дворов. Все бейлики теперь подчинялись непосредственно Дивану Ширвана. Города Ганджа и Барда получили статус самоуправляемых.

На должности беев были назначены 18 унтер-офицеров с флота, а на должности командиров войск бейликов — 18 унтеров из пехоты. На их ставшие вакантными должности выдвигались рядовые матросы и солдаты. А рядовых добирали из числа молодых толковых воинов — русов.

В Баку открыли училище для подготовки унтер-офицеров флота из матросов. В Шемахе заработала школа унтер-офицеров пехоты из солдат. Нагрузка на офицеров существенно выросла, им приходилось теперь учить новых унтеров и новых рядовых.

Для туземных войск были утверждены уставы: строевой, караульный, боевой и санитарный. Командирам войск бейликов было поручено осенью и зимой подготовить свои подразделения по новым уставам. На май следующего года намечались общевойсковые маневры.

В Царском полку заработало училище для подготовки офицеров пехоты и конницы из местных кадров.

С сентября в ущельях северных склонов Шахдагского и Муровдагского хребтов начали работать две геологические партии во главе сгеологами Климовым с Проскуровым. Сам визирь Меллер и геологи помнили, что в ущельях рек Зеямчай и Шамкирчай имелись месторождения золота, алюминиевых руд, квасцов и полиметаллов, в ущелье реки Ганджачай были обнаружены железорудное, ртутное и хромитовоеместорождения, а в ущелье реки Тертер, на которой стоял город Барда, имелись залежи меди, полиметаллов, серного колчедана, золота и никеля. Все эти месторождения были относительно небольшими, но, для нужд пришельцев их было более чем достаточно. Естественно, точного расположения этих залежей академики не знали, хотя, некоторые из них уже разрабатывали местные. В частности, в реках мыли россыпное золото, в верховьях Ганджачая добывали железную руду, а на Тертере добывали медную руду. Требовалось найти остальные месторождения и взять из них пробы пород.

Геологические партии в ущельях охраняли роты царского полка, так как за перевалами хребтов лежали земли эмирата Ани, вассального султану. Впрочем, перевалы уже засыпало снегом, что делало их трудно проходимым для войск. Однако, мелкие бандитские шайки через перевалы могли пробраться.

В июле грузинский царь Давид напал на вассальные Султану эмираты Карс, Тифлис и восточную часть эмирата Эрзерум. Грузины захватили области Картли, Карс и Эрети, взяли крепости Рустави, Гиши, Лори, Тифлис и Карс. Отбивавшийся от крестоносцев и византийцев Султан не смог оказать помощь своим вассалам.

18. Промышленность Ширвана.

Еще в январе геологоразведочная группа под руководством доцента Климова обнаружила в 30 километрах к западу от Баку вблизи рыбачьего селения Сангачалы на горе Турагай месторождение хорошего известняка, пригодного для выжигания извести. Строительный известняк, подходящий для вырезания из него блоков, имелся в Ширване почти везде.

Нефть на Бакинском месторождении пока добывали вручную из колодцев. Там уже было построено подземное хранилище нефти на тысячу кубических метров и причал для кораблей. Рядом с нефтепромыслом в феврале построили небольшой завод нефтепереработки. Он был спроектирован по последнему слову науки и техники конца 19 века. К маю в нем уже работали три больших перегонных куба, каждый объемом в два кубометра. Бронзовые баки были вмурованы в глиняные печи, в которых горели нефтяные форсунки, сделанные в артиллерийской мастерской по образцу корабельных. Помимо собственно перегонных кубов, при каждом из них стояли генераторы пара, охладители-конденсаторы и отстойники продуктов перегонки. Их тоже изготовили местные ремесленники из бронзы. Пары нефтепродуктов выносились из котлов водяным паром, затем поступали в конденсаторы и отстаивались для разделения смеси на составляющие.

Из двух кубометров нефтивыгонялось примерно 200 литров бензина, 300 литров керосина и 500 литров солярки. Процесс перегонки занимал 5 часов, в баках оставалось по 1000 литров мазута. Местные гончары были озадачены изготовлением керамических кувшинов емкостью по 100 литров. В них разливали легкие фракции нефти. Кувшины для удобства транспортировки помещали в деревянные бочки. А для мазута построили отдельное подземное хранилище на 800 кубометров.

В десяти километрах к северу от Баку, вблизи месторождения нефти, на северном берегу Апшеронского полуострова имелось хорошо известное местным гончарам большое месторождениеотличной глины, пригодной и дляформования кирпичей. В марте рядом с нефтеперегонным построили кирпичный завод. Три печи для отжига кирпичей показали общую производительность 6 тысяч штук кирпича в сутки. Еще одну печь построили для отжига кровельной глиняной черепицы. Отапливались печи тоже нефтяными горелками.

В устье реки Сумгаит в апреле запустили водяные мельницы для размалывания известняка и две печи для пережигания его в известь производительностью 2100 килограмм извести в сутки каждая. Блоки известняка доставлялись на цементный завод из Сангачалы на ладьях по морю. Строительство печей продолжалось и летом. Меллер поставил задачу увеличить производство кирпича, цемента и черепицы еще втрое.

Заводы строились бригадамииз рабов и пленных под непосредственным руководством местных ремесленников — каменщиков и плотников, для которых рядом с заводами поставили временные палаточные лагеря. Их же оставили работать на заводах. В дальнейшем планировалось построить капитальные лагеря, с бараками, столовыми и хозяйственными блокам. Все строительные работы велись под управлением руководителей соответствующих департаментов министерства промышленности Гордеева и Проскурова по собственноручно сделанным ими эскизам, утвержденным самим визирем Меллером.

Охрану рабочих лагерей и контроль за работой рабов осуществляла стража министерства внутренних дел. Нефтеперерабатывающий завод получил статус секретного, его охрану дополнительно курировала Тайная канцелярия.

За снабжение строек всем необходимым отвечал визирь Рукавишников. Его царское величество Скобелев каждые две недели объезжал все стройки в сопровождении Меллера и Рукавишникова. Все вопросы обеспечения работ материалами, рабочей силой и продовольствием решались оперативно. Кормили рабочих однообразно, но сытно. На завтрак и ужин — каша с хлебом и фруктовый компот, на обед — густой рыбный суп, каша и компот.

В апреле же, после утверждения Скобелевым плана промышленного строительства, Меллер и Гомельский, учитываясекретность производствакеросиновых ламп, бензиновых и соляровых горелок, нефтяных и мазутных форсунок, решили всех медников, бронзовщиков, кузнецов и стекольщиков, занятых в этом производстве, вместе семьями и подмастерьями перевести из Баку в отдельный город, который решено было поставить в устье Сумгаита, вышецементного и нефтеперегонного заводов. Тем более, что этим же ремесленникам предстояло делать и огнеметы для флота, над разработкой которых работала Академия наук.

В дальнейшем, при этом же городе планировалось построить завод цветной металлургии и стекольный завод. Строительством завода и города руководил начальник департамента металлообрабатывающей промышленности, бывший подпоручик артиллерии Артемьев. В этом городе предусматривалось, также, строительство домов для вольнонаёмных работников нефтепромыслов, нефтеперерабатывающего, кирпичного и цементного заводов.

Директорами и инженерами всех заводов пришлось назначить толковых флотских унтеров и даже двух рядовыхматросов, имевших до службы соответствующие ремесленные специальности.

Небольшая река Сумгаит собирала в себе ручьи и малые речки, стекающий по ущельям южного склона Главного Кавказского хребта. Она образовывалась слиянием двух притоков: речек Чикильчай и Сюндичай. Уклон рек в месте их слияния был довольно большим — 30 метров на километр длины, что позволяло разместить на километре реки 4 плотины с перепадом уровней воды в 6 −7 метров. А такой перепад уровней обеспечивал эффективную работу гидравлических колес, приводящих в движение механизмы. Речки текли в узких оврагах, что облегчало строительство плотин. Гидравлические колеса и приводы для начала можно было изготовить из крепкой древесины.

Согласно разработанному Меллером при участии ученых Академии проекту на реке Сумгаит ниже слияния притоков строились пять плотин. При них размешались металлургический, металлообрабатывающий, машиностроительный, бумажный и химический заводы. Первые цеха заводов строились вблизи плотин.

На реке Сюндичай проектировались сахарный, масляный и пороховой заводы. На более полноводной речке Чикильчай были запроектированы мыловаренный, спиртовой и крахмальный заводы. Пороховой завод строился выше всех, в некотором отдалении, за поворотом ущелья.

Ниже всех заводов на Сумгаите был запроектирован химический завод, где планировалось начать производство капсюлей и необходимых для этого химикатов.

Для каждого завода строилась отдельная плотина. Детали гидравлических колес и приводов были заказаны столярам в Баку и Гандже. Проблем с этим не возникло. Колеса для водяных мельниц им приходилось делать неоднократно.

Город для вольнонаемных работников заводов начали строить выше заводов на стрелке Чикильчая и Сюндичая. Лагеря для рабов — на правом берегу Сюндичая и на левом берегу Чикильчая, также выше заводов. Реки должны были стать источником чистой воды для жителей города и лагерей.

Лес для строительства сплавляли по этим же речкам из горных лесов в верховьях ущелий. Блоки известняка вырезали прямо в окружающих горных склонах, заодно выравнивая площадки под будущие цеха. Щебень и грунт засыпали в тело будущих плотин. От существующей дороги Баку — Шемаха строились ответвления к нефтепромыслам и промышленному городу. Город в устье Сумгаита, не мудрствуя лукаво, назвали Сумгаитом, а город промышленности — Ширванградом.

В первую очередь строились металлургический,металлообрабатывающий и пороховой заводы. Их проекты были завершены в июне, и сразу же начато их строительство, одновременно с лагерями и городом. В конце июля на стройку пригнали четыре тысячи военнопленных из под Ганджи. Из всех крупных городов Ширвана, Ганджи и Арана были наняты каменщики, камнерезы, лесорубы, плотники, столяры, кузнецы и гончары. Количество наемных работников приближалось к тысяче. Жили строители в парусиновых палатках, благо стояло жаркое южное лето. Оставшиеся в городах кузнецы ковали по заказу Дивана строительный инструмент.

Стройка к середине июля набрала обороты. Работали круглые сутки, в две смены по 10 часов каждая, с часовыми перерывами на обед и на пересменку. В темное время суток строительные площадки освещались керосиновыми фонарями. Пыль над камнерезными площадками стояла столбом. Туда-сюда сновали рабочие с тачками, тащившие вырезанные известняковые блоки на стены каменщикам.

По причине недостатка цемента, прямые участки стен строили из блоков на глиняном растворе. А на цементном растворе клали только углы стен, опорные колонны и контрфорсы. Весь кирпич шел на кладку печей. Временную кровлю делали из тростника, с тем, чтобы впоследствии заменить ее на черепицу. Из дерева делали только перекрытия и каркас крыши, сразу рассчитанный на тяжелую черепичную кровлю.

Однако, прежде всего,была насыпана плотина на Сюндичае для лесопилки. Временную лесопилку поставили выше будущего порохового завода. Прямо под открытым небом под парусиновыми тентами установили 3 пилорамы, оборудованные дисковыми пилами. Детали для пилорам сделали в артиллерийских мастерских. Водяное колесо через систему деревянных шестерен передавало вращение на длинный вал, от которого вращение ременными передачами передавалось на пилорамы.

В середине июля лесопилка заработала на полную мощность. Сплавленные по речкам стволы сразу пилили на брус и доски. Одна пилорама, состоящая из двух дисковых пил резала бревна на брус, вторая, собранная из четырех дисков, распускала бревна на толстые доски, а третья, из шести дисков, пилила тонкие доски.

Стройкой металлургического завода руководил бывший начальник артиллерийской мастерской поручик артиллерии, а ныне начальник департамента металлообрабатывающей промышленности Федынский. На строительной площадке металообрабатывающего завода распоряжался бывший подпоручик артиллерии, а ныне начальник департамента металлургической промышленности Артемьев, к этому времени сдавший завод в Сумгаите кондуктору с Драчуна Уткину. Стройкой порохового завода заправлял бывший фельдфебель артиллерии Гусев, теперь начальник департамента химической промышленности. На новом поприще они, под неусыпным контролем самого Меллер-паши, худо-бедно справлялись.

В проектированиизаводов и городов участвовали от Академии наук картограф Субботин и строитель Гордеев. К отладке технологический процессов были привлечены химики Канищев, Фокин и Кондратьев.

Из Сумгаита к Ширванграду потянулись обозы с кирпичом, цементом, черепицей, керосином для фонарей и соляркой для печей, из Баку и Шемахи — с инструментом и продовольствием для строителей.

В конце августа был готов цех металлообработки. В уже готовом одноэтажном здании были установлены все четыре имеющихся станка: сверлильный, токарный, шлифовальный и фрезерный. Оборудовали привода от общего ведущего вала, проходящего под потолком здания. Станки запустили и опробовали. Мощности водяного колеса с большим избытком хватало для одновременной работы всех четырех станков. Занимали они все лишь одну пятую часть площади здания. Остальные площади пока пустовали. Со строительством машиностроительного завода решили повременить до соответствующего развития станочного парка, зарезервировав, однако, под него место.

Начать производство Федынский решил с выпуска 3-тонного парового молота, представлявшего собой, по сути, простейшую паровую машину. Все имеющиеся станки ранее были разобраны до последнего винтика, составлены их деталировочные и сборочные чертежи. Каждый станок решили для начала воспроизвести еще в двух экземплярах.

К этому времени 50-сильная паровая машина, имевшаяся в артиллерийских мастерских, тоже была разобрана, составлены ее подробные чертежи. Одновременно с молотом и станками начали делать малую серию из двух точно таких же двигателей. Им предстояло приводить в действие новые станки.

Такие же двигатели можно было в дальнейшем ставить на 100-тонные шхуны. Кроме того, предстояло сделать для шхун дейдвудные трубы со всей их начинкой, гребные валы и винты. Чертежи этих устройств нарисовали флотские механики, взяв за основу соответствующее оборудование Зароастра. Эту работу отложили на будущее, поскольку крупногабаритные детали проще было отливать, чем ковать.

В сентябре заработал металлургический цех. Его оборудовали по последнему слову техники 19 века. В цеху установили доменную печь высотой 9 метров. Она показала производительность 5 тонн чугуна в сутки. Для ускорения процесса выплавки чугуна из руды подаваемый мехами в печь воздух подогревался мазутными горелками. Для экономии древесного угля, смесь угля с рудой — шихту в печи дополнительно разогревали бензиновыми горелками. Руду доставляли из Ганджи по Куре и по морю в Баку. В Гандже на реке Ганджачай обнаружился уже действующий рудник с хорошей железной рудой. Древесный уголь закупали у углежогов, которые доставляли его из южных ущелий Главного Кавказа по Куре и ее притокам.

Для переплавки чугуна в сталь в цехе построили четыре пудлинговых печи, работающие на соляровых горелках, каждая производительностью по тонне стали в сутки. Воздух в цех нагнетали мощные вентиляторы, приводимые в движение от главного вала. Первым делом отлили станины и 3-тонную «бабу» для парового молота. В октябре начали отливать заготовки для артиллерийских снарядов разных калибров, для двигателей и движителей шхун.

В это же время заработали пороховой и спиртовой завод. Привезенная купцами «говенная соль» растворялась в воде, отстаивалась, фильтровалась и выпаривалась. И так три раза. Купцы поставляли серу. Мельницы перемалывали древесный уголь, серу и очищенную селитру, во вращающихся барабанах ингредиенты смешивались, затем полученная пудра смачивалась спиртом до тестообразного состояния, раскатывалась через решёта на гранулы, затем полученные зерна шлифовались в барабанах до состояния гладких зерен. Оставшаяся пороховая пыль снова поступала на смачивание. Испытания показали удовлетворительное качество пороха.

В октябре все силы были брошены на строительство лагерей и города. Лагеря обносили каменными стенами со сторожевыми башнями. Впрочем, стены были не оборонительными, а сторожевыми, толщиной в один блок известняка. К концу ноября лагеря для рабов и общежития для наемных работников в городе были построены.

В декабре был запущен химический завод. Первоочередной целью была названа гремучая смесь для капсюлей, а также обеспечение необходимыми химикатами других производств. Командовал на заводе кондуктор Жуков, в прошлом работавший на спичечной фабрике. К этому времени в ущелье Ганджачай геологи нашли месторождение ртутной руды — киновари, и начали пробную добычу руды. Ртуть из руды извлекали отжигом с известью. Гремучую ртуть, из которой состоит взрывчатый состав капсюлей, получили растворением ртути в азотной кислоте и последующим взаимодействием образовавшегося нитрата ртути со спиртом. Азотную кислоту получили из селитры нагреванием с квасцами и медным купоросом. Квасцы и купоросбыли обнаружен в ущелье Шамкирчай.

Для бумажного завода химзавод выпускал сернистую кислоту, для мыловаренного завода — едкий натрий, а также соду, серную кислоту и серу.

В январе 1110 года заработали бумажный и мыловаренный заводы. Бумагу изготовляли из древесных опилок. Первая бумага была по меркам 19 века оберточной, но для 12 века ее качество было вполне достаточным. Директором бумажного завода был назначен фельдфебель Маркин, до армии работавший как раз на бумажном заводе. На мыловаренный завод поставили унтер-офицера Осечкина, до службы работавшего на мыловаренной фабрике.

С начала февраля вся рабочая сила была брошена на строительство каменных стен со сторожевыми башнями вокруг всех заводов и города. Каждый завод обносился замкнутой стеной с одними воротами для завоза сырья и вывоза продукции, а также двумя калитками для входа и выхода людей. Эта работа была закончена в конце марта. Контроль за входом и выходом людей в город и на заводы осуществляла специальная служба охраны, созданная Тайной канцелярией.

С апреля началось строительство города на тысячу семей. Проект предусматривал предоставление каждой семье наемных работников дома с небольшим приусадебным участком. Размер домов различался в зависимости от служебного положения работника. Рядовым рабочим предоставлялись дома площадью 40 метров, а директорам заводов — 160 метров. Малые дома строились в виде одноэтажных блоков на 4 семьи. Неженатым работникам предоставлялось место в общежитии. Вода в город поступала по керамическим трубам из рек самотеком.

Город получил прямоугольную планировку, водопровод с водоразборными колонками и фонтанами, дороги и тротуары с покрытием из известковых плит, ливневые канавы. На центральной площади города располагалась городская власть, штаб охраны, торговые ряды, церковь, мечеть и храм зороастрийцев. Дома работникам заводов предоставлялись бесплатно, однако, их старые дома по прежнему месту жительства отходили в собственность государства.

В город на жительствосамостоятельно переезжали торговцы, водовозы, золотари, мусорщики и прочие работники сферы обслуживания. Жилье для себя они выкупали.

Для маслозавода, завода крахмала и сахарного завода были отсыпаны плотины, но, сами заводы пока не строились, ввиду отсутствия сырья для них.

В мае половина рабов и наемных строителей были переброшены на добычу полезных ископаемых в Ганджу. Там начали строить на месторождениях, найденных геологами, рудники по добыче железной, медной, ртутной, алюминиевой, хромитовой, никелевой, оловянной и полиметаллической руд, серного колчедана и квасцов. Была начата разработка рудного золота. Рудники были небольшими, но, по две — три сотни рабов на каждый из них требовалось. Штаты МВД быстро росли. Лагеря рудокопов необходимо было охранять. На десятерых рабов требовался минимум один охранник.

К концу июля Ширванград, в основном, построили. Часть рабочей силы была переброшена в Сумгаит на строительство стекольного завода. Остальных задействовали на строительстве заводов крахмала и растительного масла. По оценке специалистов Академии и министерства снабжения, некоторую часть второго урожая картофеля и подсолнечника уже можно будет пустить в переработку. Пока, правда, небольшую часть, но, для отладки технологических процессов вполне достаточную. В октябре оба завода были запущены.

С технологией проблем не возникло. Среди рядовых оказалось двое солдат работавших до службы на маслобойне. Семечки мыли, сушили, отшелушивали во вращающемся барабане, вентилятором выдували шелуху. Масло на заводе давили гидравлическим прессом. Жмых шел на корм скоту. Все оборудование изготовили на металлообрабатывающем заводе, по чертежам, разработанным академиком растениеводства Канищевым и старшим механиком Драчуна Паниным.

Оборудование для завода крахмала проектировал механик Драчуна Савушкин по указаниям того же Канищева. Клубни вручную мыли, растирали на гидравлической мельнице, затем отделяли картофельный сок на центрифуге, полученную смесь промывали чистой водой, снова центрифугировали и затем сушили.

Применение крахмала в производстве бумаги резко улучшило ее качество. Бумага стала белее, плотнее и прочнее. Для белизны добавляли мел. Потребности государства в писчей бумаги были полностью удовлетворены. А стоила такая бумага в добрую сотню раз дешевле пергамента. Теперь бумагу можно было поставлять на экспорт. Кроме того, крахмал хорошо пошел хлебопекам на булки, кондитерам на сладкую патоку и поварам на кисели и пироги.

С сахарным заводом решили повременить, ввиду малости урожая. Из трех клубней сахарной свеклы, случайно обнаруженных в грузе свеклы обычной, Канищеву удалось прорастить на семена только один клубень. Эти семена и были посеяны на второй год. Промышленногоурожая свеклы Канищев ожидал на следующий год.

Стекольный завод в Сумгаите заработал в декабре. Буквально в паре километров от города было обнаружено месторождение отличного кварцевого песка. В керамические тигли плавильных печей загружали смесь кварцевого песка, извести и соды. Смесь в тигляхразогревали бензиновыми горелками. Мастера — стеклодувы, проживавшие в Шемахе и Гандже и переведенные в Сумгатит, выдували из расплавленной массы стеклянные изделия: бутыли, стаканы, кубки и колпаки для керосиновых ламп.

Плоские стекла получали так называемым «халявным» методом. Для облечения труда мастеров академик Проскуров и старший механик Панин спроектировали две машины, которые позволяли сначала выдувать мехами длинные стеклянные цилиндры, а затем разрезать их повдоль и выпрямлять после повторного разогрева.

На заводе построили цех по выпуску оконных стекол трех размеров в деревянных рамах и цех по выпуску зеркал с отражающим слоем на основе амальгамы серебра. Зеркала тоже сразу выпускали в деревянных рамах. И тоже трех размеров: ручные, настольные и настенные. Оконные блоки и зеркала обещали стать исключительным торговым преимуществом Ширвана. Ничего подобного в мире еще не было. Сбыт их обещал стать исключительно выгодным. Существующие здесь маленькие металлические зеркала стоили очень дорого и качество отражения в них было, мягко говоря, не самым лучшим. По решению Дивана, стекольный завод тоже стал секретным производством.

В январе запустили машины для дробления руд и первые печи на заводе цветной металлургии. В них выплавляли медь, хром и никель. Из полиметаллической руды начали выплавлять свинец. В дальнейшем планировалось выделять из этой руды олово, цинк, серебро и золото. Разработкой соответствующих технологий занимались академик Крутов.

Директор департамента металлургической промышленности Артемьев лично занимался вопросом получения высококачественных легированных сталей. Завод цветной металлурги, понятное дело, тоже стал секретным. Собственно говоря, несекретными остались только кирпичный и цементный заводы. Даже лесопилка стала секретной, поскольку в ней применялись неизвестные здесь дисковые пилы.

Промышленность Ширвана в новом 1111 году задышала полной грудью. Перспективы пополнения государственного бюджета за счет торговли промышленными товарами стали более чем обнадеживающими.

19. Волжская Булгария.

На лето 1110 года были запланированы четыре торговых экспедиции. По одной в Булгарию, на Русь, и две в Персию.

В мае из Баку вышли первая и вторая экспедиции. До Волжской Булгарии им предстояло идти вместе. Экспедицию в Булгарию возглавил визирь иностранных дел Миклухо-Маклай, а экспедицию на Русь — визирь флота Макаров.В состав каждой экспедиции вошли по два парохода, которые буксировали по одной шхуне.В Булгарию шли Якут и Зороастр, а на Русь — Вятка и Литвин.

Корабли и шхуны загрузили «по марку» товарами, взятыми в двух захваченных торговых караванов, одного персидского и одного булгарского. Оба каравана везли восточные товары: индийские пряности, китайские шелковые ткани и фарфоровую посуду, персидские ковры и бронзовые изделия. Для пробы в небольших количествах взяли и образцы своих изделий: керосиновые лампы и персидские сладкие вина, крепленые спиртом до 20-ти и 30-ти градусной крепости, а также ширванские сушеные фрукты: изюм, курагу, инжир.

На кораблях шло по взводу морпехов из 30 человек, а на шхунах по 20 мечников и по 20 лучников из царского полка. На каждый корабль взяли одного из помощников визиря торговли из числа бакинских купцов. На шхуны взяли обычных бакинских купцов с некоторым количеством собственных товаров.

Все купцы были агентами внешней разведки Тайной канцелярии. Второй целью экспедиций была разведка внутреннего положения в Булгарии и в русских княжествах. Всего взяли более 800 тонн грузов на пароходы и около 200 тонн на шхуны. В кормовые цистерны танкеров залили 350 тонн нефти.

12 мая корабли каравана отошли от бакинских причалов и взяли курс на дельту Волги, разведанную в прошлом году Вяткой. Макаров на Вятке шел флагманом отряда.

При попутном ветре ставили на пароходах ставили паруса, шхуны отцепляли, они шли своим ходом. Макаров усиленно тренировал команды пароходов ходить под парусами. Такими навыками в старом мире обладала только команда Драчуна. На остальных пароходах возможностьпарусного хода конструктивно была предусмотрена, но команды в нем не тренировались. Обе мачты всех пароходов были оснащены такелажем для косого парусного вооружения, а палубные команды были увеличены на 8 человек за счет найма на службу местных моряков. На шхунах их местные команды тоже были натренированы в работе с парусами. Командирами на все шхуны Макаров поставил унтеров из палубной команды Драчуна. Расчетами орудий на шхунах: баллист и огнеметов тоже командовали морпехи.

Хождение кораблей под парусами экономило ресурс двигателей, а также, было резервным вариантом на случай их поломки. До устья Волги дошли за трое суток. Вверх пошли тем же рукавом дельты, в котором в позапрошлом году проводила разведку Вятка. В Диване специально обсуждался вопрос, стоит ли идти вверх по Волге под машинами, или, с целью секретности, идти под парусами. Решили, что маскироваться нет причин. О том, что у гипербореев, захвативших Ширван, имеются самоходные корабли, знали уже во всех сопредельных государствах.

Никаких неприятностей в дельте и на всем пути по Волге. За прошедшие полтора года слухи о почти божественном могуществепришельцев разошлись далеко. При виде дымящих трубами кораблей все рыбаки и встречные купцы тут же причаливали к берегу, и старались слиться с местностью. Моряки пароходов, многократно ходившие по реке до Нижнего Новгорода, пришли к единогласному мнению, что по сравнению с 19 веком Волга в 12 веке оказалась значительно полноводнее.

Почти две тысячи километров вверх по Волге до стольного города Булгара караван прошел за 22 дня. На ночь вставали на якоря на середине реки. От реки Самара, по которой проходила южная граница Булгарии, караван пытались преследовать весельные ладьи, но, безнадежно отстали.

Показавшийся на крутом откосе правого берега город внушал уважение. Он был явно больше, чем Баку. За городской стеной виднелись минареты и купола многочисленных мечетей. Правда, сама стена и башни были деревянными. Задолго до стены начинались посады. У пристаней стояли многочисленные ладьи. Под посадами на берегу виднелись скопища лодок.

Дойдя до города, караван встал на якоря напротив городских пристаней. От пристаней к каравану сразу же направилась большая лодка с местными должностными лицами. Их приняли на борт Вятки по шторм-трапу. Миклухо-Маклай по такому случаю тоже прибыл на Вятку.

Богато одетый местный чиновник, возглавлявший миссию, представившийся начальником таможни, потребовал предъявить ему список грузов, для взятия таможенной пошлины. Миклухо-Маклай сразу же осадил его, заявив ему через переводчика, что является полномочным представителем Его величества Царя Ширвана Скобелева Михаила ибн Дмитрия и визирем Дивана по иностранным делам, и прибыл в Булгар с дипломатической миссией. Затем потребовал прибытия на борт должностного лица соответствующего ранга. С эти таможенник и отбыл.

Примерно через два часа от пристаней отвалила богато украшенная ладья. Когда лодка подходила к кораблю, с корабля холостым выстрелом громыхнул главный калибр Вятки — четырехфунтовая пушка. Грохнула прямо над головами сидящих в лодке булгар.

На лодке к Вятке пришвартовался Абдулах-бей, визирь иноземных дел Его величества Эмира Булгара Габдулы ибн Фатаха. Этот бородатый абориген, одетый в красные атласные шаровары, синий бархатный кафтан и белоснежную шелковую чалму, увешанный двумя толстыми золотыми цепями с массивными золотыми подвесками с самоцветами, саблей в позолоченных ножнах, серьгами в ушах и перстнями на всех пальцах, сразу попробовал «наехать» на русских, грозно осведомившись, на каком основании пришельцы у пристаней Булгара стреляют из своего боевого самострела? Его слова переводили сразу два переводчика собственный переводчик Миклухо-Маклая Матвей, прижившийся у пришельцев с самого начала, и переводчик от Абдулаха. То, что Абдулах знал про огнебойное оружие, свидетельствовало, что булгары уже в курсе, что к ним прибыли гипербореи.

Миклухо-Маклай остудил горячего господина, сообщив ему, что это принятое в Ширване приветствие высоких гостей. Тот успокоился, выяснив, что его признали высоким гостем. Дальше переговоры пошли мирно. Булгарина со свитой пригласили в кают-компанию, предложили персидские сладости и ширванское крепленое 20-градусное. Он от угощения не отказался. Как и его свита. Миклухо-Маклай разъяснил, что целью его прибытия является заключение договора с Булгарией о взаимной беспошлинной торговле, ну и торговые дела: продажа большой партии восточных и южных товаров. И закупка товаров северных.

Для обсуждения условий договора необходимо встретиться с самим Эмиром. Предварительный текст договора на булгарском и древнерусском был Абдулаху вручен. Под конец переговоров умиротворенный булгарин вопросил, правда ли что весь корабль построен из железа, как и тот борт, к которому причалила его ладья. Получив утвердительный ответ, был изумлен, и вопросил, сколько же железа на него пошло? Ответ — 600 тонн, причем не простого железа, а стали, поверг его в шок. Хорошая оружейная сталь в те времена ценилась почти по весу серебра. В завершение переговоров булгар провели по верхней палубе и еще раз шарахнули холостым из пушки. Впечатленный до глубины души, Абдулах-бей отбыл в Булгар, к Эмиру.

На следующий день Абдулах вернулся и пригласил представителя Царя во дворец к Эмиру. Аудиенция состоялась на третий день по прибытии в Булгар. Шли пешком, поскольку лошадей в караване не было.

Принимал посольство Шивана Эмир Габдула ибн Фатах по высшему разряду. От пристани до самых городских воротпо обе стороны дороги были выстроены воины. Вдоль улиц города до самого дворца стояла эмирская гвардия в парадных доспехах. Было видно, что эмират весьма богат. На аудиенцию направились Миклухо-Маклай, командир Вятки Ухтомский, бакинские купцы и переводчик. Миклухо-Маклай и Ухтомский в парадной морской форме капитанов первого и второго рангов при револьверах и саблях, остальные — в богатой местной одежде. Сопровождали посольство 20 морпехов в доспехах, при саблях и винтовках. От пристани посольство сопровождал Абдулах-бей. На крыльце дворца их встретил первый визирь эмира Ибрагим ибн Зухраб и сопроводил в тронный зал. Двустворчатые двери распахнулись, взвыли трубы, ударили барабаны, глашатай мощным басом возвестил титулы послов.

Сам Эмир Габдула ибн Фатах, все его советники и весь Диван терялись в догадках, что за непонятные люди, выдававшие себя за таинственных гипербореев, захватили сильное государство Ширван. До них дошли слухи о том, что, по словам захватчиков Гиперборея находится за Каменным Поясом (Уральские горы) на берегу северного моря. Булгарские купцы ходили по рекам Вятка и Северная Двина за пушниной до самого Белого моря, и знали, что по рассказам тамошних жителей за горлом Белого моря лежат студеные моря, большую часть года скованные мощными льдами. И ни про какую Гиперборею тамошние люди не слышали.

Поэтому, после взаимного представления, вручения богатых даров и протокольных вопросов о здоровье монарха и послов, о цели посольства, эмир вопросил, где же лежит страна Гиперборея.

Миклухо-Маклай ответил, что лежит она за Уралом, в среднем течении великой реки, именуемой Обь. Эмир поинтересовался, как же столь огромные корабли попали из Оби в Хвалынское море?

Эмир преполагал, что послы ответят, будто прошли они через Белое море, реки Двина, Вятка и Волга. Другого пути оттуда советники эмира не знали. Тогда послов можно будет уличить во лжи, поскольку пройти по Волге мимо Булгарии незамеченными они никак не могли. А это даст преимущество в переговорах.

Посол к этому вопросу был готов, и ответил, что из Оби они поднялись по ее притокам Иртышу и Тоболу, а оттуда перевели корабли в реку Яик, по которой спустились в море.

Эмир пошептался с советниками и заявил, что купцы булгарские ходили по Яику вверх, но никакого прохода из Яика в Тобол не видели. На это Миклухо-Маклай заявил, что у гипербореев имеются, кроме самоходных кораблей, и большие самоходные повозки, которые способны перевезти корабли через водораздел между Тоболом и Яиком.

Эмир засомневался, возможно ли такое на самом деле.

— Ты, Великий государь можешь сам лично убедиться в способности наших кораблей с большой скоростью идти против течения. — Ответил посол и пригласил Эмира со свитой прибыть на борт Вятки.

Эмир согласился. Он был еще не стар, любопытен и склонен к риску. Демонстрацию решили провести на следующий день. Размер свиты согласовали.

Эмира со свитой поприветствовали холостым выстрелом и приняли на борт, заранее разведя пары до максимального давления. Эмир с приближенными поднялся на перекрытие баковой надстройки, где для них были выставлены стулья и накрыт стол. Вятка оглушительно взревела сиреной, выпустив клубы пара. Эмир со свитой от испуга даже присели. Ему объяснили, что гудок дается, чтобы все посторонние лодки убрались с пути. Пар подали в цилиндры двигателя. Корабль вспенил воду за кормой винтом и начал ускоряться. Вскоре он набрал полный ход в 10 узлов. Пенные валы от форштевня вытянулись к обоим берегам широкой реки. В снастях засвистел встречный ветер, как раз, дувший с северо-запада. За час прошли километров 15, до устья Камы оставалось еще столько же. Эмир с визирями был весьма впечатлен. Ухтомский поинтересовался, следует ли пройти до устья Камы, или следует повернуть назад. Первый визирь Ибрагим порекомендовал Эмиру возвращаться, чтобы не пугать подданных долгим отсутствием самодержца. Эмир попросил осмотреть корабль. Эго провели по верхней палубе вдоль обоих бортов, показали жилые каюты, камбуз, кают-компанию и даже пушки. В машинное отделение его не повели, сославшись на тайну. Баллисты и огнгеметы на шхунах тоже были накрыты парусиной.

За угощением в кают-компании, переполненный впечатлениями Ибрагим поинтересовался:

— Я понимаю, что это тоже может быть вашей тайной, но, из Ширвана доходили слухи о небывалой, почти божественной силе вашего оружия. Не смогли бы послы показать возможности оружия на деле?

Такое разрешение Скобелевым было дано заранее, поскольку такая просьба предполагалась. Наглядная демонстрация силы была бы весьма полезной для дальнейших межгосударственных отношений.

— Отчего же нет, Ваше величество. — Ответил Миклухо-Маклай. — Это возможно. Только нужно на берегу соорудить макеты укреплений и солдат, по которым наше оружие будет стрелять.

За ночь на берегу соорудили два сруба из бревен и поставили в ряд два десятка грубо вырезанных из толстых досок фигур, имитирующие пехотинцев и всадников. Эмира предупредили, что по срубам ударятогнебойные орудия, а по фигурам — ручные огнебои.

Утром Вятка развела пары и подошла к берегу на 400 метров, что в два раза превышало дальность стрельбы из самых лучших луков и крепостных камнеметов. Корабль бросил носовой и кормовой якоря. Ухтомский дал гудок, извещая о начале стрельб. Сперва, по фигурам трижды выстрелили два десятка морпехов. Лучших стрелков для демонстрации отобрали еще в Баку. Затем четырехфунтовка выбросила сноп пламени с клубом дыма и мощно громыхнула. Расчет дал два выстрела гранатами по одному срубу и два выстрела зажигательными снарядами по другому. Дистанция прямого выстрела позволяла точно бить из пушки без пристрелки. Второй гудок возвестил о конце демонстрации. Первый сруб от двух разрывов развалился на отдельные бревна. Второй весело горел от воспламенившейсясмеси солярки с керосином и маслом.

Эмир и посол со свитами наблюдали за стрельбой с высокого берегового откоса. После завершения стрельб все спустились вниз, пощупали обломки первого сруба и посмотрели на горящий второй сруб, затем подошли к фигурам. Эмир и визири считали дырки в толстенных досках и совали в них пальцы. В каждой фигуре обнаружилось по три сквозных дыры диаметром с мизинец. Было ясно, что, будь на месте досок воины в полном доспехе, они были бы точно также продырявлены навылет, вместе со щитом и доспехом. Опытным военачальникам стало ясно, что с противником, владеющим таким оружием, воевать не следует никогда.

После демонстрации посольство направилось на торжественный обед во дворец.

— Откушав и выпив крепленого ширванского, которое ему пришлось по вкусу, Эмир произнес:

— Ваши ручные огнебои великолепны. И дальность, и точность их стрельбы бесподобны. Но, огебойные орудия меня разочаровали. По слухам, дошедшим до нас о вашем сражении с шахским войском, мы считали, что сила их значительно больше. А вашему огнебою потребовалось два выстрела, чтобы развалить небольшой сруб.

— Мы же пришли к Вам не воевать, а с дипломатической миссией на торговых кораблях. — Ответил Ухтомский. — Вы сами понимаете, на торговых кораблях ставят только оборонительное оружие. На военных кораблях орудия во много раз мощнее. И осадные полевые орудия тоже намного сильнее.

— Позвольте узнать, с какой целью вы прибыли из Гипербореи в Ширван?

— Наш отряд кораблей является разведкой Его императорского Величества императора Гипербореи Величайшегои Ослепительного Александра Николаевича из династии Романовых. — Ответил Миклухо-Маклай. — Народу Гипербореи стало тесно в пределах государства.

— Следует ли из этого, что Ваш Величайший и Ослепительный Император намеревается завоевать все царства и народы, подобно Ширвану?

— Ни в коей мере, Ваше эмирское Величество, Наш народ слишком малочислен, что бы завоевывать столь великое множество государств и народов, населяющих мир. Даже в Ширване большинство государственных чиновников остались на своих местах.

— И каковы же Ваши намерения относительно Булгарии?

— Пока что, мы хотим торгового союза. А потом, возможен и военный союз с Вашим сильным государством, если, конечно, на то будет воля Императора. Его величество предпочитает договариваться, а не воевать.

— Я и мой Диван ознакомились с проектом договора о торговле, который вы нам передали. Возник вопрос, почему нашим купцам по договору будет разрешено торговать у Вас только в одном городе — Баку, а Вашим купцам у нас будет разрешено торговать в трех городах: Булгаре, Ошеле и Жукотине?

— Ответ прост. У нас на берегу моря только один крупный порт. Это Баку. А все остальные поселения — не более, чем рыбацкие деревни. Единственная наша крупная река Кура изобилует мелями и мелководна. А Ваши три города, упомянутые в договоре, лежат на полноводных Волге и Каме. Кроме того, мы готовы предоставит Вашим купцам охрану на пути от Баку до персидских портов. Как Вы, наверняка, знаете, там начали пошаливать пираты.

— О пиратах нам известно. В прошлом году бесследно пропал караван нашего купца.

— Не только Вашего. В прошлом году пропал еще и крупный караван одного персидского купца. Мы подозреваем, что это дело рук туркменских пиратов, которые укрываются на реке Атрак, что впадает в Хвалынское море с юго-запада. По ней Персия граничит с владениями туркменских племен.

— Да, туркмены — известные разбойники. И сколько нашим купцам будет стоить Ваша охрана?

— Не дорого, всего 1/20 часть товара. За это мы сопроводим Ваших купцов и на обратном пути до устья Волги.

— Ну что же, я думаю, на таких условиях мы договор о торговле подпишем. Приглашаю Вас, господин посол, завтра в тронный зал на церемонию подписания договора.

Визирь иноземных дел Абдулах-бей поинтересовался, почему родной язык гипербореев похож на язык диких руссов.

Миклухо-Маклай ответил:

— Да сходство языков явное. Но, не столь уж близкое. По мнению наших ученых мужей, мы и русы произошли в незапамятные времена от одного корня. Но, это было очень давно, никаких следов в летописях не сталось. — Две последние фразы он произнес на современном русском языке. — Вы что-нибудь поняли?

— Звучание речи отличается, но отдельные слова близки. Общий смысл понять можно. Я понял, что у вас и у диких русов общие предки. Это так?

— Очень далекие предки. А почему Вы называете русов дикими?

— Это совершенно дикие народы. Даже их князья. Они не чтут ни устные договоренности, ни даже письменные. Даже заключенные между собой. А договора с инородцами их вообще не связывают ни в чем. Бывали случаи, когда они убивали послов. А лет десять назад они заключили между собой договор о разделе Руси на отдельные княжества. И тут же его нарушили, и начали между собой воевать. Немыслимое дело, один князь ослепил своего близкого родича. Эти их князья просто самые натуральные бандиты. Они недалеко ушли от горных лакских князьков, соседствующих с Ширваном. Так что, имея дело с русами, нужно всегда быть настороже.

— Благодарю за предупреждение, мы, погостив у вас, два корабля отправим торговать в русские земли.

— Им торговать особо нечем. Они только что закончили воевать между собой и заключили мир. Как всегда, долго он не продлится.

— И чем закончилась война?

— Победили князья с юга и запада Руси. Князья востока и севера проиграли. Им пришлось поступиться землями и заплатить виру. Так что земли их разорены. Наши купцы туда не ходят, слишком это рискованно. А их купцы к нам приплывают. Договор о торговле у нас ними есть. Но, князья там часто меняются, а договоры не соблюдаются.

В заключение обеда эмиру были вручены 3 керосиновых лампы и бочонок с сотней литров керосина. Приказав погасить все свечи в зале, эмир убедился, что одна лампа светит, как пять больших свечей. Эмиру свет ламп понравился. А запах сгоревшего керосина — нет. Посол предложил надеть на лампу бронзовый рукав и вывести его через стену на улицу.

После подписания договора отряд кораблей Макарова отправился в дальнейший путь. Миклухо-Маклай остался в Булгаре. Товары с Якута купцы начали продавать в Булгаре, а Зороастр направился сначала в Ошель, а затем по Каме в Жукотин.

20. Русь.

До впадения Оки в Волгу шли без опаски, поскольку оба берега принадлежали Булгарии, а договор с ней был подписан. Далее, по берегам Оки лежали «дикие» земли. Северный берег населяли финно-угорские племена черемисов, платившие дань булгарам, но, сохранявшие независимость. А потому, не упускавшие случая поразбойничать на реке. Южные берега принадлежали вольным эрзянским племенам, не платившим дань никому, еще более склонным к грабежу купеческих караванов. Время от времени русские князья ходили в походы на эрзян. Те отвечали взаимностью, нападая на Муромское княжество.

По Оке шли в полной боевой готовности, воины несли вахту посменно, орудия были готовы к стрельбе. Однако, до цели дошли без осложнений. Напасть на караван никто не рискнул, он выглядел достаточно внушительно. 18 июня караван дошел до города Мурома, столицы Муромского княжества. Правил там князь Ярослав, младший сын покойного Черниговского князя Святослава Ярославича. Как обычно, якоря бросили на середине реки. Ока в Муроме имела ширину метров четыреста, так что обстрелять с берега или внезапно напасть на корабли было невозможно.

К этому времени единого древнерусского государства уже не существовало. По решению съезда князей — рюриковичей в Любече в 1097 году Киевская Русь была разделена на несколько удельных княжеств.

Святополку Изяславичу достался Киев с Туровом и Пинском; Олегу, Ярославу и Давыду Святославичам — Чернигов, Муром и Рязань; Владимиру Всеволодовичу — Переяславль, Ростов и Смоленск; Давыду Игоревичу — Владимир Волынский; Василию и Володарю Ростиславовичам– Теребовль и Перемышль.

Номинально Киевский стол по прежнему считался Великим княжением, но остальные князья Великому Киевскому князю Святополку Изяславичу уже не подчинялись.

Однако, не все князьяудовлетворились решениями съезда.Давыд Игоревич заманил Василия Ростиславовича к себе в гости, захватил и подло ослепил его, что создало небывалый среди родственников — рюриковичей прецедент. До того рюриковичи друг друга не убивали и не калечили. Разве что в бою.

В ответ на это преступление Святославичи и Владимир Всеволодович пошли войной на Давыда Игоревича. Святополк Изяславич решил поддержать Давыда, чтобы не допустить чрезмерного усиления Святославичей и Владимира Всеволодовича. Между князьями началась длительная свара за Волынь и Туров. Для участия в своих усобицах Святополк и Давыд привлекали поляков, венгров и половцев. Святославичи и Владимир проиграли. Длившаяся 12 лет война закончилась только в 1110 году съездом князей в Уветичах. Был подписан новый мирный договор. Святополк получил Волынь, а Давыд Игоревич — Дорогобуж.

Прибывшему на Вятку боярину Твердиславу сообщили, что прибыли посольство и торговое представительство от Царя Ширвана. Показали ему образцы товаров.

На следующий день послов пригласили в княжеский терем. Городок Муром после Булгара не впечатлял. Сотни полторы дворов, деревянная стена с полутора десятками башен, длиной около километра. Две деревянные церкви и княжий терем, он же детинец, на береговом откосе, примыкающий к стене на речной стороне.

Макаров отбыл на прием в сопровождении купцов, переводчика, двух десятков гипербореев и трех десятков местных воинов в доспехах.Прошли в город через речные ворота и по короткой улице подошли к цитадели крепости — детинцу. Торжественной встречи посольства не было, хотя зеваки вдоль дороги выстроились. Улицы города были не мощеными, но, благодаря сухой погоде, грязи не было. Каждый двор был огорожен бревенчатым тыном. Чем богаче дом, тем выше тын и крепче ворота. Над тыном свешивались зеленеющие ветви яблонь и слив, на которых уже виднелись еще зеленые плоды. За тынами брехали собаки, хрюкали свиньи.

Детинец представлял собой такую же деревянную крепость с четырьмя башнями, из которых две входили вгородскую стену. На крыльце послов встретили десяток бояр в боевом облачении. Это соответствовало тогдашним нравам на Руси, о которых поведали булгары. Впрочем, и сами гипербореи были в доспехах и при оружии. В тереме, перед тронным залом послам и эскорту предложили сдать сабли и мечи. Кинжалы разрешили оставить. А на револьверы, которыми были вооружены все члены посольства и гиперборейская охрана, внимания не обратили.

Зрелый и крепкий муж лет 35, синеглазый блондин, восседал на окрашенном красной краской деревянном троне. Как и бояре, князь был в парадном доспехе. Шлем и нагрудные пластины кольчуги были позолочены.

После представления посольство поднесло подарки: персидский ковер, парадную саблю в ножнах, небольшой мешок перца, глиняную амфору с крепленым вином и фарфоровый чайный сервиз.

Князю вручили проект торгового договора и пригласили прибыть на борт корабля для демонстрации товаров и переговоров.

Ответный визит князя с боярами принимали на палубе Вятки между надстройками. Пушки были накрыты парусиной. Кое-какие слухи о смене династии в Ширване на Русь дошли от купцов, ходивших в Булгар. Но, никаких подробностей этого русичи не знали. Им пересказали легенду о Гиперборее. Князя и бояр провели в грузовой трюм, забитый доверху ящиками с фарфором, тюками шелковых тканей, мешками с перцем, корицей, кориандром, амфорами с вином. Сообщили, что поторговав в Муроме, планируют пройти дальше по Оке в Рязань, а потом спуститься по Оке и подняться по Клязьме к Суздалю.

Макаров внимательно отслеживал реакцию князя и бояр на увиденное в трюме. А глаза старших бояр, да и самого князя загорелись алчным огнем. По ценам города Баку в трюме было товара тысяч на 25 динаров, а по ценам на Руси товар тянул на 5 тысяч гривен, что превышало годовой доход княжества. И это только в одном трюме.

Договор о торговле князь подписал. Следующие две недели пришедшие с караваном купцы торговали в городе, куда прибыли торговцы со всех окрестных городков и сел. Цены сильно не задирали. Выгребли весь запас серебра у князя, бояр и торговцев, всего 450 гривен, или 9 тысяч динаров. Те рассчитывали вернуть свои денежные вложения вдвое, перепродав товары в южную и западную Русь. Потом стали торговать на обмен. Брали воск, пушнину, парусину и немного продовольствия. На обмен отдавали сушеные фрукты и вина. Распробовав крепленое ширванское, купцы брали его нарасхват.

Ширванские купцы, торгуясь, аккуратно выясняли у покупателей, откуда те прибыли, сколько в их городках населения и сколько войска. Макаров по этим данным уточнял карту княжества.

Затем караван распрощался с Муромом и двинулся вверх по реке к Рязани. Там у князя Давыда Святославича все снова повторилось. Товара продали на 700 гривен. Обменяли еще гривен на 300.

Закончили дела в Рязани 3 августа и сразу двинулись вниз. Рассчитывали пройти мимо Мурома, не останавливаясь. Не вышло. Собственно говоря, демонстрируя муромскому князю и боярам товар в трюме, Макаров на это и рассчитывал. Пока шли вверх по Оке, торговали в Рзани, и спускались по сильно меандрирующей Оке, братья Ярослав и Давыд успели снестись между собой и договориться грабануть несмышленых ширванских купцов. Они видели, что купить и обменять им удалось от силы треть имеющихся у ширванцев товаров. Соблазн был слишком велик. А воинские силы у ширванцев были небольшими, всего около трех сотен солдат и матросов.

Ниже села Городец Мещерский (Касимов), примерно посередине между Рязанью и Муромом, Ока образовывала большую излучину, почти замкнутое кольцо, так что, от берега до берега по суше было всего 3 версты, а по реке — все 30 верст. В середине излучины в Оку справа впадала река Мокша, а за излучиной справа имелась большая старица. И в Мокше и в старице можно было спрятать сколько угодно лодок и ладей с воинами. Братья князья созвали всех своих бояр с дружинами, собрали все рыбачьи лодки и ладьи. Получилось у них 23 ладьи, 89 лодок и 1930 воинов, из них 1220 мечников, а остальные — лучники.

Воины Давыда с ладьями и лодками расположились в Мокше, а воины Ярослава — в старице. 18 августа караван прошел Городец. Из городка вниз к излучине поскакали гонцы. Братья получили сутки на подготовку нападения.

Как только караван миновал устье Мокши, флот Давыда вышел из реки в Оку и последовал за ширванцами, укрываясь, однако, от них за излучинами реки. Гонцы Давыда поскакали к Ярославу. Ярослав вывел все 12 своих ладей и выстроил их в линию поперек реки, ширина которой тут составляла 200 метров. За ними в три линии шли 44 лодки. Выстроившись поперек реки, флот Ярослава по команде князя дружно вспенил реку веслами и стал разгоняться навстречу ширванцам.

Из-за извилин русла впередсмотрящий Вятки увидел идущие навстречу ладьи метров за шестьсот. Ухтомский сразу же приказал дать гудок тревоги, отдать носовой якорь и сбросить пар из котла. Рев гудка и выброшенное вверх облако пара несколько обескуражило муромцев, так, что гребцы сбились с ритма. Но, вскоре они разобрались с веслами и снова дружно погребли вперед.

Ситуация до удивления напомнила Ухтомскому бой на Куре. Литвин тоже отдал носовой якорь. Когда корабли развернуло течением поперек реки, отдали кормовые якоря. Команды шхун, шедших на буксире, разобрали весла и пристроили шхуны за кормой пароходов, также поперек реки. В это время сигнальщики Литвина заметили ладьи, выходящие из-за излучины реки сзади. До них было около километра. Литвин тоже заревел гудком.

Стрелки на пароходах и лучники на шхунах заняли места вдоль бортов у бойниц. Расчеты орудий зарядили их и нацелили на противника. Пушки по готовности сразу открыли огонь шрапнелью. С Вятки беглый огонь вели пушки калибра 84 и 64 миллиметра, а с Литвина — одна револьверная пушка калибра 37 миллиметров.

Шрапнельные пули начали выбивать гребцов. Убитые и раненые воины бросали весла. Ритм гребли сразу сбился. Новые гребцы на ладьях и лодках сменяли выбывших. Ладьи, замешкавшись, продолжали идти вперед. На картечный выстрел первой подошла нижняя флотилия. Сноп картечи, накрывая ладью вдоль ее продольной оси, выбивал всех гребцов сразу. Однако воинов, сидевших в центре ладей, прикрывали их высокие носы. Они снова подменяли убитых и снова гребли. Упорство русов вызывало уважение и усиление огня с пароходов. С дистанции 300 метров с Вятки начали беглую стрельбу из винтовок морпехи.

Команда шхуны, буксируемой Вяткой, тоже вступила в бой. С 200 метров баллиста забила тяжелыми стрелами с зажигательными снарядами. Большая часть стрел угодила в воду. Но, одна ладьи и три лодки загорелись. Расчет огнемета ждал своего часа.

Тем временем, верхняя флотилия сблизилась на 400 метров и с борта Литвина застрочила очередями митральеза. Вместе с ней открыли огонь стрелки. Они вместе делали 400 прицельных выстрелов в минуту. Но ладьи, подгоняемые гребцами, по течению делали 20 километров в час. За минуту они сблизились с Литвином и его ладьей на сотню метров. Со шхуны начали стрельбу лучники. Хорошие составные луки били на такой дистанции точно, поражая врагов в незащищенные части тел.

С 50 метров лучники перешли на бронебойные стрелы, которые били кольчуги насквозь. А на 20 метрах с кормы ладьи ударил длинной струей пламени огнемет. Огнеметы по чертежам, начерченным лично Меллером, изготовили местные мастера. Бронзовую бочку емкостью сто литров заполняли смесью керосина с соляркой и маслом на две трети ее объема через горловину в верхней части бочки. Горловина запиралась плотным рычажным затвором. Сверху-сбоку бочки находилось еще одно отверстие с клапаном, к которому был присоединен ручной воздушный насос. Этим насосом в верхнюю часть бочки через клапан воины — огневики закачивали воздух, создавая в бочке избыточное давление.

В днище бочки была впаяна трубка с краном, к которой был присоединен рукав из пропитанного дегтем прочного пергамента в две сажени длиной. Конец рукава был надет на медную «дудку», суживающуюся к соплу. К дудке был прикреплен факел, так, что пламя факела горело прямо под соплом дудки.

По команде один из воинов — огневиков выставил дудку через бойницу за фальшборт шхуны. Другой по команде повернул рукоятку нижнего крана. Из дудки вырвалась струя яркого огня с дымом, длиной метров двадцать. Черная жидкость, с шипением вылетая из сопла, воспламенилась от факела, и, полыхая, полетела в противника. Эффект был ошеломляющим. Ближняя ладья вспыхнула вся от носа до кормы, за ней вторая, за ней вспыхнули ближайшие лодки. На этом запас избыточного давления в бочке закончился.

Потерявшие управление из-за потерь в командах ладьи и лодки прибивало к борту Литвина. Морпехи принялись кидать в ладьи ручные гранаты. Гранат у них было припасено много. Немногих особенно упорных воинов, попытавшихся закинуть «кошки» на фальшборт парохода и взобраться на него, приняли на штыки и сабли. К борту шхуны никто подойти не мог из-за горящих у борта лодок. Командир Литвина Зилов начал опасаться, как бы, не загорелась сама шхуна. Командир шхуны матрос первой статьи Пуговкин сообразил это сам. Воины принялись отталкивать горящие лодки баграми.

Большую часть заваленных трупами и ранеными ладей и лодок пронесло мимо русских кораблей.

Идущие снизу ладьи даже не смогли приблизиться вплотную к кораблям. Абордаж у них не удался совсем. Подошедшие на 20 метров суда закидали ручными гранатами. А со шхуны по ним полыхнул огнемет. На этом бой и закончился.

Весь нападавший флот сносило вниз по течению. Пробитые пулями лодки и ладьи постепенно погружались в воду. Раненые тонули вместе с ними. Но, многие посудины прибило к берегам. Выжившие и легко раненые воины из них предпочли вылезти на берег и спастись бегством. С акватории боя сбежало всего с десяток лодок, атаковавших снизу в заднем ряду. Их не преследовали.

Бросать такие трофеи было не разумно. Обе шхуны направились вдоль берегов, осматривая все прибитые к берегам суда. Доспехи и оружие собирали. Если раненые не оказывали сопротивления, их оставляли в живых. Такую команду дал сам Макаров. Оба князя в число живых не попали. Они шли на ладьях в центре строя и попали под самый концентрированный огонь.

На месте боя задержались на два дня. Всего собрали 360 комплектов доспехов и множество мечей, копий, булав, кинжалов и луков. Дешевые кожаные доспехи не брали. Места для них на кораблях не было.

В прибитых к берегу лодках обнаружилось шесть десятков воинов, легко раненых в ноги. Сбежать они не смогли. Их подняли на шхуны, корабельные доктора оказали им медицинскую помощь. Затем каждыйприсягнул на мече на верность царю Скобелеву, поклявшись Перуном. Отказников не было. Огнебойное оружие оказало на них необоримое моральное воздействие. Они сделали логичный вывод, что пришельцам покровительствует сам бог дружин Перун. Новобранцев разместили в больших лодках, пришвартованных с обоих бортов к шхунам, хорошо кормили и каждый день меняли повязки.

На Суздаль Макаров решил не идти. Вести о разгроме Святославичей туда дойдут раньше, что весьма затруднит переговоры, а то и сделает их вовсе невозможными. Задачи похода были и так решены. Разведка проведена, часть товара продана или обменена, «казус бели» создан. Оставшуюся часть товара можно было продать в Булгарии, или оставить там вместе с купцами на все время реализации товара.

Команды сбежавших лодок гребли изо всех сил, сменяя друг друга на веслах, днем и ночью. До Мурома дошли меньше, чем за двое суток. Получив доклад от уцелевших воинов об ужасном разгроме княжеских дружин и небывалой силе оружия ширванцев, старший боярин-ключник Серафим, опасаясь мести страшных врагов, принял решение оставить город. За день из города выехали все жители, вместе со скотом ми скарбом.

Следующим днем, проходя мимо опустевшего Мурома, Макаров приказал обстрелять город. В назидание. Пушки выпустили по десятку зажигательных снарядов, а баллисты — по два десятка. За кормой кораблей еще долго был виден столб густого дыма, вздымавшийся к небу над городом. Стоявшая сухая погода благоприятствовала пожару.

До Булгара спустились за 12 дней. До середины сентября купцы продавали оставшиеся товары. Большую часть пришлось обменивать, поскольку серебра в булгарских городах почти не осталось. А по течению корабли смогут тащить, кроме шхун, еще и по ладье. В дополнение к пленным, из которых полсотни поправилось, закупили еще сотню молодых рабов — русов. Скобелев намеревался довести численность русов в Царском полку по меньшей мере до половины состава. А вторую половину укомплектовать подросшими мальчиками — кадетами. После набега на Суздаль в Булгарии оставалось еще много русских рабов. На следующее лето булгарским купцам дали заказ на привоз рабов — русов, здоровых крепких мальчиков от 10 лет и молодых парней до 25 лет, оговорив заранее цену на них.

Всего от продаж выручили 96 тысяч динаров серебром, и приняли на борт товаров по ценам Баку еще на такую же сумму. Поскольку северные товары были по весу и объему значительно больше, чем привезенные восточные, пришлось закупить и загрузить товарами еще 4 больших ладьи. На них же посадили рабов. Вниз по Волге каждый пароход повел сцепку из шхуны и ладьи. Груз составляли пушнина, воск, клыки морского зверя, льняные ткани, парусина, бронзовые изделия булгарских мастеров, бронза, олово и медь в слитках. Ну и говенная соль, которую местные золотари вытащили из всех выгребных ям Булгарии. Других дураков, рискнувших напасть на гипербореев, на Волге не встретилось.

Драчун в конце мая сопроводил большой караван ладей бакинских купцов в персидский порт Энзели. Часть купцов продали свой товар в порту и сразу двинулись назад в сопровождении Драчуна. Остальные наняли верблюдов с погонщиками и повезли товары вглубь Персии. Все они были агентами Тайной канцелярии. За ними Ухтомский пообещал вернуться в первых числах сентября.

Отряд пароходов вернулся из Баку в конце сентября, и, не задерживаясь в порту, двинулся в Энзели. Там ширванские купцы оптом сдали свой товар персидским купцам. За весь товар получили 120 тысяч динаров.

Однако, двое купцов с товарами и охраной остались в Энзели. Они получили поручение от Гомельского дойти до столичного Шираза и до Бендер-Аббаса, расположенного на берегу Ормузского пролива. Помимо разведки, они должны были закупать везде говенную соль. Их возвращение планировалось на май следующего года.