Имперский вояж

Глава 1

Языки пламени, вырвавшись из отсеков БМП, озарили сумрак вечернего ущелья. Пожирая горючее и боеприпасы, пламя играло бликами на покорёженных бортах и вырванных взрывом кусках обшивки.

Среди обломков, разбросанных вокруг горящей машины, лежали угодившие в засаду русские солдаты. Большинство бойцов взвода уцелели после взрыва мины, уничтожившей их машину. Сброшенные с брони солдаты стремились отползти под защиту придорожных камней, но кинжальный огонь со склонов не оставил им шансов.

Убитые взрывом наводчик и механик-водитель остались в БМП, и вскоре грузинские гвардейцы, затаившиеся на горном склоне, вместе с запахом жженого металла уловили зловоние горелой плоти.

— Мясо, — скривился снайпер, когда порыв ветра донёс гарь до его позиции.

Стрелок был доволен. Приказ выполнен, зашедший со стороны Южной Осетии противник уничтожен. В семи километрах южней догорали ещё две БМП, которые принадлежали взводу, прошедшему по тылам грузинской армии.

Никто не ожидал от русских столь неприкрытой наглости. Средь бела дня, не таясь, три машины нахально проехали по тылам враждебной армии и, разгромив встреченную на пути колонну снабжения, выскочили на позиции стрелкового батальона. Из получасового боя вырвалась одна машина и, увозя остатки взвода, устремилась к границе, но время было упущено, и вернуться к своим им было не суждено.

Обветренное лицо снайпера не выражало злорадства. В конце концов, они, как и лежащие на дороге русские, лишь выполняли приказ. Сегодня русским повезло меньше, что будет завтра — можно только гадать. Даже сюда долетали звуки канонады, вот уже вторые сутки гремевшей над позициями вцепившихся друг другу в глотки грузинских и осетино-русских частей.

— Первое отделение вниз, — прошуршал наушник голосом командира.

Десяток смутных теней, профессионально используя складки горной местности, бесшумно заскользили к дороге, снайпер приник к окуляру прицела.

Пространство, приближенное оптикой, мгновенно сузилось до испещрённого электронной разметкой круга. Внимание стрелка привлекло какое-то движение, и хищное жало винтовки мгновенно развернулось в сторону шевельнувшегося солдата.

Лежавший в нескольких метрах от БМП боец, чудом уцелевший при взрыве и шквальном ливне нуль, тяжело перевалился со спины на бок. Камуфлированные брюки начали тлеть, и это привело солдата в чувство. Плохо понимая, где он и что происходит, раненый разведчик попытался встать, но ноги его подкосились, и боец, нагруженный бронежилетом и болтавшимся на шее автоматом, вновь рухнул на землю. Неуклюже побарахтавшись, он всё же умудрился сесть.

Разглядывая уцелевшего русского, снайпер поморщился. В свете пожара обожженное лицо солдата выглядело страшно. На щеках и подбородке вздулась обгоревшая кожа, волосы спеклись, обнажив сочащиеся сукровицей ожоги. Текущая из рассечённого виска кровь окрасила плечо и ворот камуфлированной куртки. Застывшую маску из запёкшейся крови и обгоревшей кожи оживляли чудом уцелевшие, отрешённо смотрящие вдаль глаза.

Разглядев кровоточащую рану на правом боку, снайпер принял решение. Его не смутило то, что боец был в бронежилете. Мощная винтовка толкнулась в плечо, и за спиной пробитого навылет солдата расцвёл пыльный бутончик.

К удивлению снайпера, вместо того чтобы уткнуться лицом в дорогу, боец как ни в чём ни бывало продолжал сидеть на месте. Списав такую живучесть на шок, снайпер выстрелил снова. Пробив шею, пуля брызнула искрами, угодив в валявшийся позади солдата опорный каток.

— Что за чёрт, — опешил снайпер, видя, что русский даже не шелохнулся.

С такого расстояния промахнуться было невозможно. Он видел, что попал, но по-прежнему сидящий на месте солдат доказывал обратное.

Зная, что противника поблизости нет, стрелок нарушил инструкции. Снял магазин, достал из кармана разгрузки трассирующий патрон. На этот раз целил в голову.

Мелькнувшая в сумерках искра угодила точно в лоб и, прошив голову, впилась в дорогу. На обожжённом лбу не появилось даже отметины. Словно пробив бестелесный дух, пуля не причинила бойцу никакого вреда.

Небритая челюсть снайпера медленно отвисла.

— Один жив, — доложил командир наконец-то спустившегося к дороге отделения. Судя по его спокойному тону, подробностей никто не видел.

— Живого берём с собой.

Рядом с пленником мелькнули тени. Удар ноги, сваливший русского в дорожную пыль, заставил снайпера усомниться в собственном зрении.

Глава 2

^{За три месяца до описанных событий.}

Выплывшая из-за горизонта звезда, скользнув лучами рассвета по поверхности планеты, заиграла бликами на вытянутом корпусе застывшего на орбите корабля. Старое грузовое судно, построенное во времена военных годин, давно выработало все возможные ресурсы, но, в отличие от отправленных на слом сверстников, по-прежнему состояло на службе. Сорок семь лет назад корабль совершил свой последний межпространственный переход и навечно застыл над Савогой, одним из окраинных миров Новой Республики.

Внутренности и корпус судна изрядно перекроили, превратив огромный грузовой корабль в станцию аварийно-спасательной службы. С ростом технологий тяжёлых ситуаций в космосе становилось всё меньше, но потребность в службе так до конца и не отпала. Персонал станции насчитывал двести человек, половину из которых составляли экипажи базирующихся здесь же межсистемных буксиров.

В то время как первые лучи звезды заглянули в каюты персонала, досматривающего сны, трое членов экипажа дежурной смены готовились к отлёту.

— Здесь сто первый, готов к приёму пакета.

Капитан межсистемного буксира двадцатишестилетний Харон Корвел, дождавшись подтверждения систем о приёме данных, надавил клавишу ввода.

— Диспетчерская служба Савоги желает успешного рейса, — прошелестел динамик кокетливым женским голоском, — и с нетерпением ожидает вашего возвращения.

Смысл сказанного не вышел за рамки дежурных фраз, но в тоне девушки-диспетчера определенно читался подтекст. Заметив мечтательную улыбку на лице красавца капитана, двадцатилетняя Айна Диярабо, штурман буксира, раздражённо фыркнула.

«Ожидает возвращения, — мысленно передразнила она симпатию капитана. — Вот сиди там и ожидай, а я буду здесь, рядом», — добавила она с каким-то отчаянным удовлетворением.

Айна давно поняла, что Харон ей небезразличен, но набраться смелости и объясниться девушка до сих пор не решилась.

— Доставим транспорт, и сразу домой.

Не желая слушать воркующие нотки в его голосе, девушка отключилась от внешней связи. Поймав сочувственный взгляд третьего члена экипажа, инженера Смолла Корсака, Айна уткнулась в экран навигационного комплекса.

— Курс проложен, — доложила она через несколько минут, так и не подняв на капитана глаз.

— Тогда в путь.

Будничный, ничем не примечательный полёт начался как обычно. С упругим толчком разошлись захваты, связывающие буксир с причальным сектором станции. Носовые маневровые двигатели изрыгнули пламя, и маленький двухсотметровый кораблик, представлявший собой скелетообразную стыковочную платформу, увенчанную тесной кабиной с одного края и массивным машинным отсеком с другого, медленно попятился прочь от причала. Как только манёвр разворота был завершён, пространство озарила вспышка маршевых двигателей. Станция и теряющая очертания Савога быстро пропали с экрана радара.

Спустя шесть часов буксир набрал необходимую для межпространственного перехода скорость, и за управление взялась автоматика. Это был тот редкий случай, когда системы корабля, ввиду недееспособности экипажа во время перехода, получали полную власть над своими хозяевами.

Спинки кресел плавно пошли вниз. Мягкая ткань обивки кресел ожила и нежно укутала людей, превратившись в герметичные скафандры. Активировались аптечки, вводя в кровь препараты, которые замедляли метаболизм и погружали экипаж в подобие летаргического сна. До прыжка в межпространство, где время и скорость теряли свои привычные свойства, оставалось меньше минуты.

Повинуясь программе, запустились генераторы сдерживающего поля, не позволяющие материи рассыпаться на атомы во время перехода. Вокруг буксира образовался ослепительный ореол, превративший кораблик в светлую искру, словно ножом рассекающую космический сумрак.

Эффект сдерживающего поля стал в своё время величайшим открытием, позволившим кораблям людей за считанные сутки преодолевать межзвёздные расстояния. Были и минусы, главным из которых являлась полная непроницаемость поля для систем корабля. С момента включения поля корабль слеп и двигался дальше буквально на ощупь. Проблему решили, увеличив мощность датчиков, сканирующих слепой отрезок разгона. Обнаружив помехи, автоматика заранее корректировала курс, выводя корабль в чистое пространство.

Эта схема безотказно работала много лет, но сегодня всё пошло иначе. Стоило буксиру окутаться непроницаемым полем, как в пустоте разгонного коридора материализовался невесть откуда взявшийся метеоритный рой.

Столкновение с плотным каменным потоком оказалось убийственным. Буксир застонал от рвущих корпус ударов. Мелкие камни изрешетили кораблик, но дублирующие системы перехода сработали исправно. В следующий миг искорёженный буксир растаял в яркой вспышке межпространственного прыжка.

— Как такое могло произойти? — наверное, уже в тысячный раз простонал капитан Корвел.

Спасательная шлюпка со злополучного буксира вот уже вторую неделю дрейфовала в космической пустыне. На угловатом, тёмно-матовом корпусе шлюпки выделялись неровные кляксы белоснежного пластыря, закрывшего сквозные пробоины.

Двум уцелевшим в катастрофе членам экипажа с невероятным трудом удалось восстановить герметичность, запустить систему жизнеобеспечения и отстрелить шлюпку от безжизненного буксира. На этом везение кончилось. Двигатель, связь, вспомогательные системы шлюпки оказались безнадёжно испорчены. Зато, словно в насмешку над уцелевшими, запустился контур глобального позиционирования, показания которого повергли капитана и штурмана в глубокий шок.

В проём иллюминатора смотрела звёздная россыпь. Её вид всегда порождал в сердце белокурой девушки волнующие ощущения. Сейчас же безразличие звёзд вызывало в душе лишь ужас и отчаянье. Айна понимала, что они обречены. Она отчасти смирилась, но изнурительные часы ожидания неизвестно чего вымотали её до предела.

Девушка всё чаще ловила себя на мысли, что невольно завидует погибшему инженеру. Размозжённая голова Корсака уже не казалась чудовищной нелепостью. Инженер умер во сне, так и не поняв, что произошло. В их с капитаном случае о такой смерти можно было только мечтать.

— Ну почему мы? — вновь запричитал окончательно павший духом капитан. — Почему это случилось именно с нами?

Его блуждающий, отчасти обезумевший взгляд метался по низкому своду единственного отсека шлюпки.

— Почему компьютер не выполнил манёвр отклонения, а вынес нас в поток? — сыпал Корвел вопросами, адресованными непонятно кому. — Почему вместо запланированных суток прыжка мы пробыли в межпространстве больше недели, когда топлива в буксире было всего на двое суток?

Этот необъяснимый факт волновал и Айну, только в отличие от капитана она не стала зацикливаться на неразрешимых вопросах.

— Господи! — воскликнул капитан. Он вскочил с разложенного кресла и воздел руки. — За что? За что ты обрёк нас на смерть, закинув в неизведанное пространство?

Он вновь рухнул на койку и, громко всхлипнув, простонал:

— Как же нас найдут, если мы и сами не знаем, где оказались?

Присев рядом, Айна провела ладонью по его взлохмаченной голове.

— Всё будет хорошо, — принялась она успокаивать рыдающего мужчину, — еды у нас хватит ещё на месяц, а там, может, что-нибудь изменится.

По щекам девушки катились слёзы. Она не верила собственным словам, но, пытаясь предотвратить очередную истерику капитана, старалась изо всех сил. Когда-то любимый мужчина, всегда казавшийся сильным и уверенным, в критической ситуации оказался совсем не таким, и это угнетало ее не меньше остального.

— Не плачь, мой хороший, всё будет в порядке.

— Правда?

Робкая надежда в голосе капитана заставила Айну скривиться в презрительной гримасе. Она и сама была бы не прочь выплакаться в сильное плечо, но такой возможности судьба ей, увы, не предоставила.

— Конечно, — выдохнула она сквозь душившие слёзы.

Корвел, как обычно, затих, и вскоре девушка услышала ровное сопение. Пристроившись в соседнем кресле, Айна беззвучно разрыдалась в подушку, но вскоре тоже забылась тревожным сном.

Проснулись они от сильной тряски. По корпусу что-то проскрежетало, и шлюпку с ощутимым ускорением потянуло в сторону.

Боясь до конца поверить в спасение, Айна выглянула в иллюминатор и по изменившемуся движению звёзд окончательно убедилась, что их действительно нашли. В порыве радости девушка подлетела к консоли управления и, пробежав пальцами по клавишам, отправила команду на внешние камеры. Вспомнив, что они не работают, плюхнулась на койку и рассмеялась сама над собой. Затем, решив расцеловать первого, кто к ним заглянет, Айна подошла к входному люку и стала с нетерпением ждать появления спасителей.

Полёт оказался недолгим. По борту опять проскрежетало, в иллюминаторе мелькнул свет, и шлюпку втянули в трюм корабля-спасателя. Подскочив к иллюминатору, Айна с огорчением увидела лишь слой инея, покрывшего бронестекло. В несколько прыжков она вновь оказалась у люка. Рядом встал капитан. Оба знали, что обнаруженные в космосе средствами спасения объекты, согласно уставу, открываются только снаружи, поэтому терпеливо ждали, не хватаясь за рычаги.

— Айна, — в голосе Корвела слышались смущенные нотки, — понимаешь, я думал, что всё, конец, поэтому… — Он посмотрел ей в глаза, но тут же стыдливо отвёл их в сторону. — Я хочу попросить…

— Не надо меня просить, — холодно перебила она, — не бойся, я никому ничего не скажу.

Не желая смотреть в красивое, но ставшее за эти дни неприятным лицо, она сделала вид, что с интересом разглядывает спартанский интерьер шлюпки. Нечленораздельный возглас капитана заставил ее снова повернуться к люку. И тут девушка с трудом поверила собственным глазам.

По периметру овального переходного люка расходились круги, как от брошенного в воду камня. Колебания набирали силу, выгибая ставший будто резиновым люк то внутрь, то наружу. Через несколько секунд бронированный люк полуметровой толщины, не выдержав нагрузки, обвалился на палубу, рассыпавшись на мелкие осколки. В образовавшемся проёме Айна успела рассмотреть чужеродные контуры, освещённые призрачно-синим светом. В следующий миг в шлюпку заскочило нечто.

Узкое вытянутое тело резало взор ломаными, непривычными взгляду линиями. Из отливающего металлом туловища несимметрично торчали семь гибких конечностей. Вскочившее в шлюпку существо упёрлось в пол и потолок внезапно удлинившимися конечностями и замерло.

По характерному звуку, сопровождавшему движения гостя, Айна поняла, что перед ними чужеродный искусственный механизм. Мелькнула мысль, что первый контакт, о котором так грезят капитаны дальнего поиска, состоится прямо сейчас, и при весьма необычных обстоятельствах.

Застывшая в проёме люка машина, взвизгнув приводами, слегка изменила положение корпуса. Затем, со свистом вспоров воздух телескопической конечностью, нанесла мощнейший удар. Тело капитана, пачкая кровью палубу, тряпкой перелетело пространство шлюпки и врезалось в консоль управления.

Глядя на перерубленный труп капитана, ошеломлённая девушка, не в силах поверить в происходящее, нервно затрясла головой. Сердце ее наполнилось ужасом. Айне стоило огромного труда набраться храбрости и повернуть голову к машине, но убийцы на прежнем месте не оказалось.

За ее спиной послышался гул приводов, и по талии заскользила гибкая конечность. Змеёй обвив девушку, машина оторвала её от палубы и понесла онемевшую от страха пленницу в чрево чужого корабля.

Глава 3

Стайка шестилетних сорванцов, позабыв обо всём на свете, резвилась на поляне центрального парка. Пёстро одетые дети, не обращая внимания на улыбки и смех прохожих, забавно кувыркались в траве, играя в весёлую игру. Когда кураж достиг апогея, женщина, зорко следившая за детьми, поднялась со скамейки.

— Де-ти-шки, — разнёсся по округе её приятный голос, — все бежим ко мне. Кто у нас самый быстрый?

Позабыв об игре, выпускная группа детского сада наперегонки помчалась к обожаемой воспитательнице.

— Молодцы, молодцы, — похвалила детей женщина, — садимся в кружок, прямо на травку, вот так, умницы вы мои.

Дождавшись, когда непоседливая стайка усядется напротив скамейки, воспитательница Диана Блэймер приступила к плановому занятию.

— Детки, кто мне скажет, где мы сейчас находимся?

— В парке, в парке, — закричали дети.

— А где находится парк?

— На Лайлоне, столице Новой Республики.

Женщина удовлетворенно кивнула:

— А теперь, ребятки, прежде чем мы отправимся на спутник нашей планеты и посетим древний корабль предков, я расскажу вам историю становления нашей Республики. Всё началось тринадцать тысяч лет назад. Звезда по имени Алаага, вокруг которой когда-то вращалась прародина человечества — планета по имени Валейга, состарилась и начала быстро остывать. В цветущий мир наших прародителей всего за несколько лет пришла вечная зима, которая год от года становилась всё злее. Начался голод, и порой казалось, что нет ни малейшей надежды на спасение, но наши предки решили иначе. Желая во что бы то ни стало сохранить человечество как вид, оставшееся население Валейги пустило последние ресурсы на разработку и постройку огромных межзвёздных кораблей. Спустя долгие десять лет строительство семи кораблей было завершено. Возможность покинуть замерзающую планету и спасти свою жизнь получили далеко не все. На поиски нового дома отправились лучшие представители нашего вида. Точно известно, что два корабля погибли сразу после старта, а остальные были слишком тихоходны и за двести лет поиска пригодного для жизни мира потеряли друг друга. В конце концов, один из кораблей вышел к планете, на которой мы с вами сейчас и находимся.

Женщина обвела взглядом питомцев и, убедившись, что дети внимают ее словам, продолжила рассказ:

— О начальном этапе жизни переселенцев на вновь обретённой родине никто ничего не знает. Известно лишь, что по каким-то причинам произошёл упадок, и общество переселенцев деградировало в дикие, не связанные друг с другом племена. Люди полностью утратили старые технологии, и нашей цивилизации пришлось начинать свой путь с дубины и каменного топора. Через двенадцать с половиной тысяч лет представители нового человечества впервые вышли за пределы атмосферы Лайлоны. Ещё через сотню лет исследовательская экспедиция наткнулась на корабль переселенцев, законсервированный в недрах спутника Лайлоны. Через десять лет с момента находки, помимо истории нашего происхождения, мы обладали всеми достижениями предков. Пользуясь их наработками, наши учёные открыли секрет межпространственного перехода, позволивший отважным косморазведчикам обнаружить шестнадцать пригодных для жизни систем.

При следующих словах в тоне воспитательницы появились скорбные нотки:

— Сто семьдесят лет назад произошла встреча с потомками другого корабля переселенцев. Их история очень походила на нашу. К моменту первой встречи они успели заселить двенадцать систем, и на появление наших кораблей отреагировали весьма недружелюбно. В итоге разразилась тридцатилетняя война, результатом которой стало слияние двух потерявшихся народов и возникновение единой республики, раскинувшейся на многие световые годы и объединившей в себе двадцать восемь населённых систем, которые вот уже сто сорок лет живут в согласии.

Внимание детей привлёк басовитый гул. Стая птиц метнулась в сторону, когда растущая в небе точка, превратившись в пузатый внутрисистемный челнок, приземлилась на расположенной в центре парка посадочной площадке.

— Вот и наш челнок, — сказала Диана, поднимаясь со скамейки. Дети вскочили следом.

— Не торопитесь, ребятки, корабль предков никуда от вас не улетит.

Через сорок минут детский гомон, сопровождавший весь полёт до спутника, наконец-то утих. В салоне челнока повисла тишина. Малолетние пассажиры все как один уткнулись в бортовые иллюминаторы, восхищённо рассматривая огромный корабль, навеки застывший на поверхности спутника.

Безучастной к внушительному зрелищу осталась только Диана. Схватившись рукой за вдруг защемившее сердце, вмиг побледневшая женщина ловила ртом воздух. Вместе с дурнотой пришли мысли о сыне. Она часто думала о своём мальчике, но сегодня мысли об Алексе пришли вместе с тяжёлым ощущением беды. «Что-то случилось, — непрестанно билось в голове. — С ним что-то случилось».

Материнское чутьё не обмануло. В то самое время, когда челнок опускал Диану с непоседливым выводком на площадку мемориального комплекса, её сын, двадцатисемилетний лейтенант космической пехоты Алекс Блэймер, служивший на одном из окраинных миров по имени Гарда, лихорадочно соображал, что же делать дальше.

Неподвижно стоя на плоской крыше трёхэтажного административного блока, Алекс осторожно, потихоньку наконец-то распрямил затёкшую спину. Элементарное, едва заметное движение, на которое всегда требовался один-единственный миг, сегодня отняло почти четыре часа. Окаменевшие мышцы гудели, но это можно было терпеть. Нестерпимой пыткой являлась пятидесятиградусная жара, испускаемая застывшим над головой светилом.

Пехотный камуфляж пропитался потом. Кожа невыносимо зудела, пробуждая неистовый соблазн скинуть форму и чесаться до бесконечности. Вокруг безобразно распухшей головы роилась туча свирепых кровососов, но поднять руку и отмахнуться от причиняющих мучения тварей было равносильно самоубийству. Алекс крепко усвоил — первое же мало-мальски приметное движение станет последним в его жизни.

— Да пошло оно всё, — долетело снизу.

Не смея повернуть голову, Алекс заскользил взглядом по ряду одинаковых приземистых зданий на другой стороне улицы. На пороге пищеблока застыл один из пилотов корабля дальнего поиска, сутки назад совершившего аварийную посадку на местном космодроме. Чёрная форма, так щёгольски сидевшая на пилоте, под жаркими лучами превратилась в истинное наказание. На раскрасневшемся лице незнакомца застыла мука.

— Всё, больше не могу, — простонал он и, отмахнувшись от мошкары, рухнул на колени.

Полупрозрачная субстанция, величиной с кулак взрослого человека, до поры неподвижно висевшая рядом с жертвой, метнулась к пилоту. Среагировав на движение, запрятанное в энергетическую оболочку нечто буквально впиталось в грудь обессилевшего человека. Прежде чем тело пилота, словно мыльный пузырь, разлетелось кровавыми ошмётками, Алекс заметил выражение оглушительной боли, мелькнувшее в глазах бедолаги.

Кошмар начался с известия о выходе из строя передатчика дальней связи, висевшего на орбите Гарды. Такое случалось и раньше, поэтому расквартированный на планете гарнизон, утратив мгновенную связь с центром, не стал бить тревогу. Все знали, что спустя несколько дней передатчик будет восстановлен. К всеобщему удивлению, вместо одинокого транспорта с бригадой ремонтников на радаре появились десятки разнокалиберных меток.

Спустя сутки тридцать семь кораблей вошли в зону действия систем орбитальных спутников. Анализ данных поверг командование гарнизона в трепет. К планете приближалось соединение кораблей, не имеющее с флотом Новой Республики абсолютно ничего общего.

По иронии судьбы неведомые корабли прибыли к планете, совершенно не подходившей для торжественного приёма. Тяжёлый климат и ядовитые флора и фауна поставили крест на планах колонизации. Население Гарды насчитывало всего четыреста человек, из которых сотня являлась бойцами космической пехоты, а остальные — приговорёнными к пожизненному труду заключёнными, согнанными для работ в шахтах по добыче редкого минерала, используемого в производстве корабельного топлива. Поверхность планеты состояла из двух разделённых океаном континентов, где можно было найти лишь горные гряды да покрытые чахлой растительностью долины. Изобилие свирепых хищников делало Гарду идеальным местом для содержания узников.

Причины, по которым пришельцы появились в этой забытой богом системе, были непонятны. Положение усугубляло отсутствие связи с центром, и напуганные офицеры лихорадочно соображали, как действовать дальше.

Между тем неведомые корабли, сбросив скорость, зависли над континентом. Спустя час, исчерпав все возможности связи и не дождавшись реакции от висевших над головой гостей, опешивший от нежданного сюрприза командир гарнизона отправил Алекса с отделением пехотинцев на плоскую крышу административного блока с приказом разложить сигнально-световую сеть.

Приказ исполнили за считанные минуты. Алекс приказал отделению возвращаться, а сам склонился над распределительным щитом, подключая питание. Воткнуть штекер он так и не успел, его внимание привлекли удивлённые возгласы подчинённых. Позже Алекс так и не смог вспомнить, что побудило его не делать резких движений.

Из бескрайней синевы неба сыпался дождь из сотен полупрозрачных, меняющих очертания сгустков. Энергетические сгустки, реагирующие, как вскоре выяснилось, на движение человеческого тела, накрыли весь периметр горнодобывающего комплекса. В то время как часть свалившегося с орбиты непонятно чего зависла в полуметре над крышей, бойцы взвода с удивлением наблюдали, как полсотни чужеродных сгустков, не оставив никакого следа на покрытии крыши, прошли сквозь неё и проникли во внутренние помещения блока.

Первым погиб Яссон. Долговязый сержант не придумал ничего лучшего, чем пнуть повисшее рядом нечто. Пехотный ботинок, описав дугу, врезался в сгусток, но вместо того чтобы отскочить в сторону, неведомая субстанция мгновенно впиталась в голень сержанта. Худощавое лицо Яссона вытянулось, с губ сорвался нечленораздельный возглас. В следующую секунду ноги сержанта с сухим хлопком разлетелись веером кровавых брызг. Отброшенное взрывом тело забилось в конвульсиях. Жуткая картина на минуту вогнала Алекса в ступор, и это спасло ему жизнь. К Яссону метнулись бойцы, но намерение помочь товарищу приговорило их к смерти. Через пятнадцать секунд Алекс Блэймер стоял на крыше, забрызганной кровью и заваленной останками человеческих тел, в компании с неподвижно висящей неподалёку миной.

Посёлок наполнился хлопками взрывов и истошными воплями обречённых. Кто-то пытался бежать, кто-то стрелять, но всё было тщетно. К полудню, спустя долгие четыре часа с начала орбитальной бомбардировки, Алекс слышал в наушнике лишь мёртвый шорох, а человек, бывший всё это время неподалёку, вот уже десять минут остывал на ступенях пищеблока.

Алекс с тоской подумал, что дотянуть до вечера сил не хватит. Смирившись с судьбой, он отмерил себе два часа, по истечении которых решил положить конец собственным мучениям. Тяжёлое, но бесповоротно принятое решение принесло облегчение. Отчаяние и страх, к его немалому удивлению, утратили остроту, в голову полезли мысли иного рода. Впервые с момента атаки он задался вопросом — а кто же, собственно, висит на орбите? Он точно знал, что корабли дальнего поиска исследовали не одну сотню звёздных систем, но так и не обнаружили даже намёка на чужую цивилизацию. А тут появляется огромная эскадра и с ходу истребляет целое поселение. Почему и за что?

Безответные вопросы возникали один за другим до тех пор, пока взгляд не наткнулся на останки пилота. Алекс вдруг припомнил, что все двенадцать человек малочисленного экипажа поисковика вели себя как-то неестественно.

То, что корабль такого класса вообще приземлился в этом захолустье, стало из ряда вон выходящим событием. Посадку объяснили неполадками систем управления, что подтвердили ремонтники местного дока, а вот необычная молчаливость экипажа, прожившего месяцы поисков в полной изоляции, странной показалась только сейчас. В голове прокатилась волна мыслей о мелких нестыковках в их поведении, но тщательно все обдумать и понять, есть ли связь между появлением поисковика и пришествием чужаков, Алекс не успел.

В звон круживших вокруг головы насекомых вплёлся посторонний звук. Едва уловимый, появился и тут же пропал металлический скрежет. Вскоре звук повторился, и Алекс безошибочно определил его принадлежность. Зубодробительный лязг нарастал, и в сердце капитана шевельнулась надежда.

Картовер. Металлический монстр, предназначенный для прокладки первичных тоннелей в горной породе, ухая силовой установкой и уродуя дорожное покрытие многотонными катками, медленно приближался к административному блоку. Судя по всему, толстый бронированный корпус машины не привлекал к себе внимания вездесущих сгустков.

Алекс обрадовался вытащенной из лабиринта забоя машине, как ребёнок. Он почему-то не подумал о том, что над головой по-прежнему висят чужие корабли, а медлительный картовер является прекрасной мишенью. Душу переполняла радость от того, что на планете остались люди, и он не одинок.

Крыша под ногами вздрогнула и мелко завибрировала. Эйфорию сняло как рукой. Он вдруг понял, что ширины улицы для прохода гигантской машины никак не хватит, а это означало, что огромный диск вертикально расположенного на носу бура, быстро вращаясь, перемалывает стены зданий и с помощью ленты транспортёра втягивает обломки в недра камнедробильной камеры.

Через несколько минут здание по соседству с административным блоком с грохотом осыпалось под широкие катки картовера. Надежды померкли. Алекс вслушался в наступившую тишину, его воображение мигом нарисовало, как, покончив с соседним строением, прожорливый монстр преодолевает считанные метры, разделяющие здания.

От касания бура административный блок встряхнуло до основания. Зажмурившись, Алекс взмахнул руками, надеясь, что оружие неведомых пришельцев прикончит его более безболезненно, чем родная машина. Висящий неподалёку сгусток среагировал на движение, но в этот момент крыша ушла из-под ног, и Алекс, кувыркаясь среди обломков, полетел вниз.

От сильнейшего удара сознание помутилось, но резкая боль в правой голени быстро привела парня в чувство. Ушибленная голова отказывалась работать, но тем не менее Алекс почувствовал, как идущая вслед за буром транспортёрная лента затягивает его в чрево машины. По ушам ударил близкий грохот дробильной камеры. Алекс попытался спрыгнуть с транспортёра, но торчащий из голени кусок арматуры зацепился за обломки. Взрыв боли отправил лейтенанта в пучину беспамятства.

Транспортёр продолжал работать, и хрупкое человеческое тело быстро очутилось перед мощными зазубренными валами, перемалывающими останки строения. Если бы Алекс был в сознании и мог всё видеть, то произошедшее дальше сильно бы его удивило. Стоило его голове приблизиться к заострённым зубьям, как неведомая сила вырвала многотонный вал из пазов и, словно пушинку, откинула в сторону, заклинив им агрегаты дробилки. Компьютер картовера произвёл аварийную остановку дробильной камеры.

— Фу-у-у-у-у, — утерев выступившую на лбу испарину, протяжно выдохнул нескладный долговязый парень, сидевший на самом краешке водительского кресла. — Кажется, вырвались.

Он обернулся, вопросительно посмотрев на восседающего в соседнем кресле спутника:

— Что дальше, Крол?

Крепко сбитый мужчина, одетый в такой же серый тюремный комбинезон, что и водитель картовера, поднял тёмные глаза.

— Сюда, — ткнул он пальцем в обзорный экран.

Оставив разгромленное поселение позади, картовер медленно выполз на залитое пенобетоном поле космодрома. В углу экрана проступили сглаженные контуры корабля дальнего поиска, одиноко стоявшего на дальнем конце взлётного поля.

— Ты с ума сошёл, — подскочил водитель. — Я слушал переговоры офицеров. На орбите висит эскадра, и надеяться, что кораблю позволят взлететь, может только идиот.

У видев, как на широком лице Крола удивлённо приподнялась бровь, водитель резко осёкся и понуро опустил глаза.

— Ты можешь сойти, Цалан.

Не услышав в тоне Крола и намёка на шутку, Цалан вернулся к джойстикам управления. Время от времени он угрюмо поглядывал на громаду красавца корабля, стоявшего с приветливо опущенным грузовым подъёмником. В глазах Цалана сквозило несогласие, но букашка картовера упрямо ползла в сторону поисковика.

— Что это значит? — нарушил затянувшуюся тишину Крол, ткнув пальцем в красный индикатор, мигавший на контрольной панели.

— Неполадки в дробильной камере.

Цалан пробежал пальцами по кнопкам, выведя на экран изображение с камеры, находящейся внутри дробилки. В кабине картовера раздался удивлённый возглас.

Невнятное, идущее откуда-то издалека бормотание постепенно переросло в едва различимый шёпот и наконец оформилось в чёткие фразы. Начав различать отдельные слова, Алекс понял, что сознание окончательно к нему вернулось.

— Откуда ты знаешь, как им управлять? — долетел до слуха неприятный дребезжащий голос.

— Когда-то я был штурманом на эсминце.

— Это не эсминец.

— Не бойся, Цалан, поисковик спроектирован так, что с ним легко управится даже один человек, надо всего лишь знать порядок действий.

— И ты его знаешь? — недоверчиво поинтересовался обладатель дребезжащего голоса.

— Нет, но я разберусь.

Невольно подслушав разговор, Алекс понял, что лежит на полу рубки управления корабля дальнего поиска. Как именно он здесь оказался, его сейчас не волновало, беспокоили лишь связанные за спиной руки и сильная резь в глазах при каждой попытке их открыть.

— Смотри-ка, ожил.

Послышались приближающиеся шаги, и его грубо перевернули на спину. Раненая нога взорвалась болью, и сквозь плотно сжатые губы Алекса вырвался стон.

— Бедненький, — послышался совсем не сочувствующий голос, — ножка болит, глазки пылью запорошило.

В лицо ударила струя воды.

— Открывай глаза, лейтенант, будем знакомиться.

Проморгавшись, Алекс увидел двоих стоявших над ним заключённых, один из которых держал в руках распечатанный контейнер с жидкостью.

Осмотревшись, он утвердился в своей догадке. Алекс находился в просторной рубке управления. Стоявшие полукругом кресла членов экипажа пустовали, однако весёлое перемигивание огней на консолях говорило о том, что главный компьютер готовит корабль к старту.

— Вы что, собрались взлетать? — прохрипел он, с трудом шевеля распухшими губами.

— Если ты ещё не понял, — плотно сбитый заключённый присел на корточки и вперил в Алекса холодный немигающий взгляд, — то я тебе объясню. Ты сейчас не всесильный лейтенант космической пехоты, а кусок искалеченного мяса, жизнь которого, — Крол выставил на обозрение лопатообразные ладони, увенчанные короткими толстыми пальцами, — вот в этих самых руках. Поэтому вопросы задаю я, а ты на них правдиво отвечаешь.

Встретив упрямый взгляд Алекса, Крол криво усмехнулся:

— Вижу, ты меня понял. Вопрос первый — кто атаковал поселение?

— Не знаю.

Несколько секунд Крол молча смотрел на пленника, затем вскочил и, коротко размахнувшись, ударил ногой по раненой голени.

— Не искушай судьбу, парень, — вмешался второй, — скажи ему, что он хочет, и всё закончится.

Алекс ничего не слышал. Дикая боль затуманила голову и вновь лишила его сознания.

Придя в себя в очередной раз, по мелкой вибрации палубы он определил, что корабль уже взлетел.

— Удалось, удалось, Крол, — по рубке катился восторженный рёв долговязого Цалана, — не то, чтобы гнаться, они на нас даже внимания не обратили.

— Ты заметил, что их корабль садился на северный континент?

Голос Крола показался Алексу крайне задумчивым.

— Заметил. А нам-то что?

— Разгромить поселение на южном континенте и приземлиться на северном. Как-то всё это странно.

— Почему?

Слишком озабоченный собственным спасением Цалан не мог понять, куда клонит его подельник.

— Потому что нет смысла уничтожать тех, кто и так не смог бы помешать.

Система оповещения сообщила о начале разгона и велела экипажу занять места согласно штатному расписанию.

— Что с лейтенантом делать будем?

— Пусть пока живёт, я с ним не закончил.

— Куда его, в медицинский блок?

— Зачем? — искренне удивился Крол. — Я его не лечить собрался, а задать пару вопросов. Сажаем в кресло.

Алекс скрипел зубами, пока его израненное тело освобождали от пут и бесцеремонно втискивали в кресло одного из членов экипажа. Кресло мгновенно активировалось, укутав Алекса пластами ткани. Закончив трансформацию, скафандр мигом определил состояние подопечного и задействовал аптечку. Впервые за весь день Алекс почувствовал себя хорошо.

Разогнавшись, корабль окутался сиянием и исчез в яркой вспышке межпространственного перехода. Спасшиеся на корабле люди ещё не знали, что системы управления по-прежнему неисправны, и вместо введенных Кролом координат поисковик отправился по недавно пройденному им маршруту, состоящему из семнадцати дальних переходов.

Глава 4

Как только беспилотный зонд вывалился из межпространственного перехода, автоматически включились системы слежения. Зонд вышел к Гарде с максимальным приближением, и в поле зрения объективов мгновенно попали ломаные контуры чужих кораблей, патрулирующих пространство.

«Вышел в заданной точке. Приступаю к работе».

Голос оператора, управляющего беспилотником посредством комплекса дальней связи, заранее сброшенного в систему, звучал глухо. Тройка чужих кораблей, мгновенно отреагировав на появление «гостя», сменила курс и устремилась наперерез зонду.

«Зонд обнаружен, активирую скрытный режим».

В голосе оператора звенело напряжение.

Скрытный режим — электромагнитное поле, укрывающее объект от систем обнаружения, — впервые испытывался в боевых условиях. За основу взяли эффект сдерживающего поля, и это было единственным минусом проекта. Невидимый кокон, так же как и сдерживающее материю поле, полностью поглощало как внутренние, так и внешние сигналы. Перейдя в скрытный режим, зонд вышел из-под контроля оператора, в дальнейшем руководствуясь лишь собственными пассивными системами.

Теперь картинка транслировалась с комплекса дальней связи. Он висел на значительном удалении от планеты, поэтому вся видимость сократилась до красных меток, ползущих на тактическом дисплее.

«Прошёл мимо патруля. Реакции нет, — комментировал продвижение зонда оператор. — Скрытный режим работает, их системы его не видят».

Обойдя патрульные корабли, зонд вышел на низкую орбиту и, пролетая над южным континентом, деактивировал скрытный режим. Одновременно с отключением поля включились системы слежения. За время, что потребовалось для совершения витка вокруг планеты, зонд собрал и отправил по назначению огромное количество информации.

«Пакет получен».

Выполнив задачу, зонд, сворачивая системы слежения и вновь готовясь окутаться невидимым полем, рванул прочь от планеты, но уйти ему не дали. Комплекс дальней связи, работавший в тандеме с зондом, пережил его на несколько секунд.

Голографическая проекция, показав гибель зонда, потускнела и отключилась. Под потолком вспыхнули панели освещения.

В кабинете президента повисло тягостное молчание. Совещание началось с просмотра фильма, доставленного разведуправлением. По его окончании заседавшие в кабинете мужчины долго переваривали полученную информацию.

В народе их прозвали «великолепной шестёркой», и собравшиеся в кабинете люди по праву заслужили столь высокое прозвище. Придя к власти, они объявили первостепенной задачей повышение уровня жизни, и неукоснительно выполняли взятые обязательства. Их мудрое управление вкупе с железной рукой за несколько лет поставило шатавшуюся экономику на ноги и повернуло её лицом к гражданину.

Жёстко контролируя деятельность планетарных правительств, они калёным железом вбили в головы аппарата, управляющего на местах, что на первом плане стоят интересы общества, а личное благополучие в ущерб этим интересам сродни измене. С властных структур осыпалась шелуха, и это дало быстрые результаты. За годы правления эти люди превратили Новую Республику в мощную индустриальную империю с высочайшим уровнем жизни. Ощущая на себе результаты такой работы, народ искренне уважал своих правителей.

Известие об атаке застало их в разных мирах Республики. На сбор ушло несколько недель, но за это время были отданы сотни распоряжений. Чётко отлаженный механизм управления начал перевод экономики Республики на военные рельсы.

Президент республики, пятидесятилетний Гард Скове, обвёл собравшихся тяжёлым взглядом. Красные глаза и усталость на изборожденном морщинами лице говорили о бессонных ночах, однако голос президента не утратил былой твёрдости.

— В первую очередь я хочу знать, как всё это началось. Адмирал Двински, прошу вас.

Из-за стола поднялся худощавый, совершенно седой старик, затянутый в чёрную форму военно-космического флота.

— Шестнадцать дней назад центр обслуживания систем связи получил сигнал о неполадках в работе комплекса дальней связи в системе А108. В систему отправилась команда техников. По прошествии отведённого времени комплекс в строй так и не вступил, а команда бесследно исчезла. — Командующий Военно-космическим флотом Республики прокашлялся и продолжил: — Дальше информация поступила в штаб флота, и дежурный офицер направил в сектор два патрульных катера. Выйдя из перехода, катера были атакованы, обратно вернулся только один.

— Скажите, адмирал, — перебил командующего министр промышленности, — а вы пытались войти с ними в контакт?

— Неоднократно. В сектор с небольшими интервалами направлялись семь зондов, ответом было лишь планомерное уничтожение нашего оборудования.

— Получается, что неизвестная раса без каких-либо требований вторглась в наше пространство и сбивает наши зонды?

— Нет, уважаемый Элиот. Получается, что неизвестная раса без каких-либо требований вторглась в наше пространство и истребляет наших граждан.

— Да, конечно, — потупил взор министр. — Продолжайте адмирал.

— Спасибо. Благодаря удачному полёту зонда, запись систем которого была продемонстрирована, мы знаем о положении дел на планете. Сотня наших военнослужащих и триста заключенных убиты. Шестнадцать суток назад нам объявили войну.

— Кто?

— На этот вопрос ответа пока нет, но утром я получил доклад специалистов, изучающих полученную зондом информацию. Они едины во мнении, что мы встретили расу с достаточно высоким технологическим уровнем.

— В этом никто не сомневается, — перебил адмирала министр сельского хозяйства Суарий Кошев. — Вопрос в том, в состоянии ли вооружённые силы республики эффективно противостоять агрессору?

— Пока дело не дошло до прямых столкновений, ответа на ваш вопрос нет.

— Плохо, что нет, — вмешался президент. — Попрошу доложить о принятых мерах. В первую очередь о готовности к вторжению противника в населённые миры Республики.

— Наш флот насчитывает около шестисот боевых кораблей. На случай массированного вторжения создан оперативный резерв, состоящий из трёхсот единиц.

Адмирал включил проекцию, и над столом появилась карта звездного неба.

— Входящие в резерв соединения под командованием генерала Масторда передислоцированы в двести шестой сектор.

Лазерная указка в руках адмирала выделила квадрат дислокации.

— Как видите, это наиболее подходящая система для дислокации резерва, поскольку путь отсюда к любой подвергшейся нападению системе займёт минимум времени. Таким образом, резервный флот в течение двух, максимум пяти суток способен отреагировать на угрозу в любой точке Республики. Остальные соединения равномерно распределены между населёнными системами. Схема не является панацеей, но при таком количестве имеющихся у нас кораблей лучшего не придумать.

— А что нам мешает собрать флот в кулак и ударить самим? — спросил командующий сухопутными войсками республики генерал Семён Роялд, невысокий худощавый мужчина с блеклым незапоминающимся лицом.

— Ничего. План подобной операции разработан, но её проведение я считаю преждевременным.

— Почему?

— Это риск. Подставлять весь наш флот, не выяснив возможности противника, глупо. Поэтому к Гарде пойдёт штатное соединение и, навязав бой, вынудит агрессора задействовать стрелковые системы. Исходя из этого, будем строить дальнейшие планы.

— Сколько уйдёт времени на подготовку? — поинтересовался президент.

— Соединение готово. Мне нужен только приказ.

— Каков план операции?

— В первую очередь мы отправим зонды и определим местоположение кораблей противника. На первом этапе системами управления огнём командует автоматика. Вы знаете, что с момента выхода корабля до возврата сознания экипажа проходит семь секунд. В условиях боя это уйма времени. В системе нет дружественных объектов, поэтому я считаю возможным снять все ограничения и начать атаку в момент выхода. В противном случае мы рискуем угробить группу, не добившись поставленных целей.

Гард Скове кивнул и перевёл взгляд на министра промышленности Элиота Варна.

— Семьдесят процентов производственных мощностей в стадии перехода на выпуск военной продукции, — начал доклад министр. — Организованы посменные рабочие вахты. В течение двух-трёх месяцев производство выйдет на полную мощность. Все наши миры готовы к автономной обороне и длительной осаде. Кораблестроительные верфи переведены под юрисдикцию планетарных правительств, в течение полугода ВКФ получит две тысячи боевых кораблей и сотню авианосцев. Также налаживается массовый выпуск последних разработок сухопутных вооружений. По моему министерству пока всё, — Элиот оторвал взгляд от электронного планшета и поднял глаза на президента. — Если есть вопросы, готов ответить.

— Нет, — ответил президент и дал слово командующему сухопутными войсками республики.

Описав состояние подконтрольных соединений, генерал Семён Роялд закончил на оптимистической ноте.

— За последние дни в армию вступило семьдесят миллионов человек, — докладывал он. — Желающих много больше, но я, не желая перегружать тыловые службы, временно приостановил набор добровольцев. Кроме того, создаются дополнительные центры для подготовки сухопутных офицеров, экипажей кораблей и пилотов истребительной авиации. Во всех мирах расконсервированы и полностью укомплектованы резервистами тысячи стационарных комплексов ПКО. Из прошлой войны сделаны правильные выводы. Пришло время, и мы оказались готовы.

— Хорошо, — кивнул президент и перевел взгляд на самого старшего члена правительства. — Снайк, ты сделал то, о чём я просил?

Министр по связям с общественностью Снайк Вишнёв подобрался и открыл старомодную папку, в которой лежали мелко исписанные листы обыкновенной бумаги. Этот семидесятилетний старик пользовался особым уважением и авторитетом среди членов правительства.

— Не переживай, Гард, всё в порядке. Наши СМИ, как всегда, на высоте. Население в курсе происходящего. Сначала немного растерялись, но положение удалось исправить. Люди сплотились и готовы ко всем превратностям военных будней.

— Что ты обо всём этом думаешь?

— В первую очередь я думаю, что тебе пора обратиться к населению. Люди делают все, что мы от них требуем, и недовольных возгласов пока нет. Но народ встревожен и ждёт более чётких пояснений от лидера.

— Речь готова, завтра утром я выступлю с обращением.

— Ну а на вопрос отвечу так. У меня сложилось ощущение, что Гарда — не случайная цель. Либо они что-то ищут в недрах планеты, либо нас пытаются втянуть в игру, смысл которой пока не ясен.

— И откуда такие измышления? — поинтересовался президент.

— По дороге сюда я встретился с руководителем центрального аналитического отдела. Наши умники поковырялись в ситуации и пришли к довольно неожиданным выводам. — Снайк замолчал и с непринуждённым видом стал перекладывать листки в своей папке. — Я пригласил его сюда, он ждёт в приёмной.

В свои тридцать пять лет Уил Ганева занимал очень высокий и ответственный пост. Любая мало-мальски важная информация проходила через его ведомство. Армия и флот, а также правительственные структуры очень тесно сотрудничали с подразделениями Ганевы. Высокий, статный, с умным и красивым лицом, Уил по-мальчишески гордился тем, что за время его руководства ведомство ни разу не ошиблось в прогнозах. Он скромно присел на предложенное кресло и, дождавшись кивка президента, приступил к докладу.

— Мой отдел пришёл к выводу, что это не похоже на крупномасштабное нападение с целью захвата наших территорий. Объясню почему. Для начала рассмотрим полученные противником преимущества от захвата Гарды. Всем известно, что на планете добывается основной компонент топлива для двигателей наших кораблей. Однако таких месторождений в Республике три, плюс к этому создан огромный его запас, и потеря Гарды на действия нашего флота никак не повлияет. Это во-первых. Во-вторых, можно предположить, что противник сам испытывает энергетический голод, и цель рейда — захват ценного месторождения. Но пласт минерала обнаружен только на южном континенте, а неприятель высадился на северном. Самое странное, что противник всё же ведёт разработку планетарных недр. Возле места высадки зонд зафиксировал крупные отвалы изъятой из недр породы. Получается, что минерал им не нужен, чувствительных потерь республика не понесла, а использовать Гарду как плацдарм для дальнейшего вторжения просто глупо. По сути, мы ничего не потеряли, а они утратили эффект внезапности. Полномасштабные войны так не начинают.

— Ваша версия?

— Версий предложено много, однако внимания заслуживают две. Они что-то ищут, и это что-то находится на Гарде. Они не хотят посвящать нас в свои тайны, отсюда и уничтожение комплекса, и нежелание вступать в переговоры. Думаю, чужаки рассчитывают закончить свои дела и покинуть систему раньше ответного удара.

— Вторая версия?

— Они исходят из соображений, которых мы с нашей логикой и мышлением понять не можем.

После недолгих раздумий президент обернулся к адмиралу:

— Твоё мнение, Арон?

— Даже если предположения верны и чужаки действительно вскоре уберутся, то где гарантия, что в следующий раз они не решат искать что-нибудь на Тиусе или, скажем, на Лайлоне? Не забывайте, они знают местоположение наших систем, мы же несколько дней назад даже не подозревали об их существовании. Прецедент создан, убиты наши граждане. Моё мнение — атаковать и готовиться к затяжной войне.

Президент поднялся и медленно прошёлся по кабинету. Сидящие за столом все как один следили за ним взглядом. Все понимали, что только он примет окончательное решение. И от этого решения будет зависеть судьба Республики, а возможно, и будущее человечества.

Президент не спеша вернулся к столу и обвёл собравшихся взглядом.

— Действуем по намеченному плану. Промышленность максимально переориентировать на выпуск вооружений. Средствам массовой информации обстановку не нагнетать, но поддерживать граждан в постоянном тонусе. Адмирал, как только будете готовы, немедленно атакуйте.

Глава 5

— Ну и куда нас занесло? — Крол в бешенстве колотил кулаком по консоли управления. — Кто-нибудь объяснит мне, куда нас затащило это корыто?

На мостике поисковика бушевало безумие. Злобные выкрики и проклятия лились как из рога изобилия. Бывшие заключённые перебрали всех — богов, правителей, тюремный персонал, их бабушек и дедушек, добрались до домашних животных, но это не помогало.

Только-только пришедший в себя после серии затяжных переходов Алекс старался не обращать внимания на бывших заключённых. Полулёжа в кресле второго пилота, он с тоской смотрел на безобразно распухшую голень, заляпанную чёрными сгустками свернувшейся крови. Боль ещё не пришла, но действие введенной аптечкой сыворотки постепенно слабело. Алекс искренне сожалел, что инженеры не додумались встроить в скафандры полноценные комплексы автодоктора.

— Четыре дня, всего четыре дня, и мы должны были быть на Скарнии, — вышагивая по мостику, орал Крол. — Вместо этого почти два месяца переходов, и где мы оказались?

Он обвёл мостик мрачным взглядом и развёл руки в стороны, словно вопрошая у неведомой аудитории.

— Я спрашиваю, где мы оказались?

Заметив, что Алекс открыл глаза, Крол хищно оскалился.

— А ты что тут прохлаждаешься? — рванул к нему заключённый и, выкрикивая ругательства, с ходу впечатал ботинок в кресло Алекса.

Антиперегрузочное кресло даже не шелохнулось, а Крол взвыл от боли в отбитой ступне. Это оказалось последней каплей. Со звериным воем он обрушил на Алекса тяжёлые кулаки. Но этого ему показалось мало. Схватив пленника за шиворот, он выдернул Алекса из кресла и впечатал разбитым лицом в экран монитора.

— Это что?

Изображение величаво плывшей на экране планеты притягивало взгляд. Сквозь белоснежное покрывало облаков проступали синие воды океанов и пёстрые побережья континентов. Один из полюсов венчала белая шапка, придающая планете вид коронованной особы.

— Что это? — повторил вопрос Крол и встряхнул Алекса.

— Планета.

— Вижу, что планета, — прорычал Крол.

Неожиданно успокоившись, он отпустил китель Алекса и плюхнулся в кресло.

— Покажи ему, Цалан.

— Сканируя частоты, мы выудили вот это.

Долговязый преступник пробежал пальцами по кнопкам, и на экране появилось лицо красивой молодой женщины. Камера отыграла назад, и за её спиной показались незнакомые Алексу символы. Мило улыбнувшись, женщина открыла рот, и Алекс охнул. Слова, слетающие с губ телевизионного диктора, не имели с языком Республики ничего общего.

— Кто они? — ошарашенный Алекс на миг забыл о своём положении.

— По орбите этой крошки, — Цалан кивком указал на монитор, — шныряет масса допотопных спутников. Стационарных космических пирсов и флотских патрулей нет и в помине. Они до сих пор не вышли в космос, наше корыто здесь никто не разыщет. Крол, ты понимаешь, что это значит?

— Идеальный мир для идеальных беглецов.

Похоже, до Крола только сейчас начало доходить, что неполадки систем управления сыграли им на руку. Он сообразил, что здесь никто никогда не узнает про их прошлые заслуги, никто не будет их преследовать и пытаться наказать. Всё сложилось как нельзя лучше, и угнанный корабль, оборудованный по последнему слову республиканской техники, даст в этом мире огромное преимущество. Светлея лицом, Крол вскочил на ноги.

Ожидая очередных побоев, Алекс оскалился и сжал кулаки. Но Крол лишь гадко осклабился:

— Не дёргайся, лейтенант. Ты ещё пригодишься. Зачем нам тратить драгоценное время на анализы? Состав местного кислорода мы испытаем на тебе. А если выживешь, в чём я нисколько не сомневаюсь, — он нежно погладил торчащую из кармана рукоять пистолета, — я всё исправлю.

— Выродок, — кривя разбитые губы, прошептал Алекс.

— Цалан, — заорал Крол, — что ты стоишь? Готовь катер, пора явить себя новой родине.

Глава 6

Бронированная «кобра», петляя по извилистой горной дороге, быстро покидала район боевых действий. Чёрные борта идущею без подсветки бронетранспортёра терялись в предрассветном сумраке, движение бронемашины выдавал лишь шум дизеля да лёгкий скрип торсионов.

Внутри на жёстких скамьях десантного отсека сидели трое. Тусклый свет плафона, неровно падая на усталые лица конвоиров и белоснежные бинты, укутавшие голову пленника, невольно навевал дрёму. Стараясь не уснуть под монотонное урчание двигателя, грузинские гвардейцы лениво перекидывались словами, изредка бросая равнодушные взгляды на пленного русского.

— Не пойму, зачем он нужен? — подавляя зевоту, сказал один из гвардейцев, указывая небритым подбородком на привалившегося к борту пленника. — Лицо обгорело, в боку дыра. Прикончили бы по-тихому, и дело с концом.

— Ничего ты, Дани, не понимаешь, — возразил второй, — этот урод — первый взятый живым офицер. Видел, как у того журналюги глаза горели?

Дождавшись утвердительного кивка, гвардеец самодовольно растянул губы в улыбке:

— То-то и оно. Вот доставим ублюдка в штаб, увидишь, сколько писак там соберётся. Перед тобой, Дани, сидит будущая звезда телеэкранов.

— Какой толк от такой звезды? — стоял на своём Дани. — Морда в бинтах, как у мумии, кроме дырок для глаз и показывать нечего. Говорю тебе, надо было его кончать или оставить в ущелье, сам бы сдох.

— Таких оставлять нельзя. Глянь, как он на нас смотрит, того и гляди в глотку вцепится.

Гвардейцы как по команде заглянули в мрачно сверкавшие глаза пленника.

«Чего уставились, мать вашу», — недобро глядя в лица гвардейцам, молча выругался Алексей.

На душе было премерзко. Плен, гибель товарищей, пугающая неизвестность до предела натянули нервы. Покачиваясь на жёстком сиденье, Алексей судорожно сжимал скованные наручниками кулаки, когда машину трясло на ухабах. Вколотые грузинским медиком обезболивающие теряли силу. От тряски обожжённое лицо и простреленный бок начали саднить. Боль росла, и вскоре в монотонный шум двигателя вплёлся сухой скрежет зубов.

Стараясь отвлечься, принялся вспоминать события ночи. На память тут же пришёл сумасшедший стрелок, утверждавший, что три раза стрелял в Алексея, но пули, пробив его навылет, каким-то чудом оставили его в живых.

«Лучше б ты действительно попал», — кривясь от боли, вздохнул Алексей.

Бронетранспортёр тряхнуло особо сильно, с губ сорвался болезненный стон.

— Заткнись, падаль, — дико коверкая слова, прошипел один из конвоиров.

— Да пошёл ты, — с трудом шевеля обожжёнными губами, огрызнулся Алексей.

Удар прикладом отозвался новым взрывом боли и окончательно вывел Алексея из себя. На смену жалости к собственной судьбе пришла злость, затмившая и боль, и все остальные чувства.

«Сука, — клял Алексей гвардейца, — молокосос недоделанный. Попадись ты мне в другое время, я бы из тебя, мразь, ремней нарезал».

В отчаянном порыве он кинулся на гвардейца, стремясь скованными спереди руками дотянуться до ухмыляющейся хари. Удар в шею сшиб ловящего ртом воздух Алексея на дно бронетранспортёра. В лоб упёрся ствол автомата, в уши впилась чужая злая ругань. Отпинав не в меру разошедшегося пленника, гвардейцы демонстративно передёрнули затворы автоматов и вновь уселись на сиденья.

Задыхаясь от бессилия, Алексей лежал на грязном полу, уперевшись затуманенным взором в потолок бронетранспортёра. Злость прошла. Душу заполнили пустота и отчаяние, толкнувшие Алексея на исповедь перед тем, в кого никогда не верил.

«Господи, — впервые за двадцать восемь лет жизни обратился он к Богу, — всю свою жизнь, начиная с детского дома и кончая бесконечной войной на Кавказе, я был не лучшим твоим представителем. Я знаю, что не сделал в жизни ничего, о чём стоило бы говорить, а тем более гордиться, но сейчас уже ничего не изменишь. Твои служители утверждают, что люди должны с честью пройти данные тобой испытания. Мои, наверное, подошли к концу. Не буду скрывать, что никогда по-настоящему в тебя не верил, да что греха таить, не верю и сейчас. Но если ты всё-таки существуешь, слышишь меня и видишь, то прошу тебя Всевышний — помоги, и я обещаю, что больше никогда не усомнюсь в твоём присутствии».

Усмехнувшись глупости собственного порыва, Алексей прикрыл глаза и начал медленно погружаться в растущую с каждой минутой боль.

Что и откуда прилетело, он сначала даже не понял. Свет ослепительной вспышки, ворвавшись сквозь узкие бойницы в бортах бронетранспортёра, развеял полумрак десантного отсека. Словно в замедленной съёмке, Алексей наблюдал, как, пробив борта и сметая всё на своём пути, внутрь бронетранспортёра ворвался град осколков.

Бойца спасло его незавидное положение на заплёванном полу. Смертоносные куски металла прошли выше, буквально нафаршировав собой экипаж «кобры» и злополучных конвоиров. Плафон освещения разлетелся вдребезги, но Алексей успел заметить, как пинавший его гвардеец вскинул руки, пытаясь зажать рваную рану на перебитой шее. Спустя секунду уши заложило от грохота нового разрыва. Взрывная волна, оторвав шеститонную машину от земли, швырнула её на обочину.

Дым ел глаза, лёгкие сотрясались от приступов кашля, но Алексей не торопился покинуть разбитую машину. В тусклом свете начавшегося пожара он лихорадочно шарил по карманам конвульсивно вздрагивающих конвоиров. Когда искомое было найдено и наручники, освободив затёкшие кисти, звякнули об пол, Алексей, прихватив оружие и аптечку гвардейца, вывалился из чадящего бронетранспортёра.

Близился рассвет. Окутанные утренним туманом горы безразлично взирали на пустынную дорогу и чёрные клубы дыма, поднимавшиеся из разбитой машины. Тишину предгорного великолепия нарушали лишь шум горной речки да стихающий гул перевалившего за хребет штурмовика.

Когда объятую пламенем машину тряхнуло разрывами собственного боекомплекта, Алексей был уже далеко. Мощные стимуляторы из захваченной аптечки мутили сознание, но Алексей упорно поднимался по склону, стремясь как можно дальше уйти от разбитого бронетранспортёра.

Взошедшее солнце он встретил на узком карнизе, по которому без остановки пробежал несколько километров. Ориентировался на отголоски гремевшей впереди канонады. Гул артиллерии вскоре стих. Алексей был вынужден признать, что карниз уводит его в сторону, но о возвращении назад не могло быть и речи. За три часа бега стимуляторы выжали из организма последние силы. Вернулась боль, и Алексей снова почувствовал себя с трудом волочившей ноги развалиной.

Лента карниза, огибая отвесный склон горы, круто забирала вправо, но пройти поворот сил уже не хватило. С трудом проковыляв ещё десяток метров, Алексей тяжело опустился на камни.

Открыв глаза, он сразу понял, что умудрился заснуть и проспать почти до вечера. Ругая себя последними словами за бездарно упущенное время, Алексей с трудом поднялся на ноги. Резкий металлический щелчок за поворотом заставил его вновь завалиться за камни.

Медленно таяли минуты, однако из-за каменного выступа так никто и не появился. Боясь потерять сознание и вновь оказаться в плену, Алексей решился. Держа наготове автомат, он подполз к повороту и осторожно высунул голову.

Заметно расширяясь, карниз плавно уходил вниз и заканчивался ровной площадкой. Отвесные стены, окружавшие площадку с трёх сторон, и обрыв с четвёртой ясно говорили, что пути дальше нет, но он даже не обратил на это внимания. Широко открытыми глазами Алексей уставился на летательный аппарат непривычного вида, стоявший в центре площадки.

Тёмный приземистый корпус, приплюснутый к носу и словно срезанный к корме, венчали хвостовые стабилизаторы странной формы. Вместо стоек шасси из корпуса выдавались короткие опоры, раскрошившие в пыль попавшие под них камни. Под широким брюхом аппарата крепились два исписанных незнакомыми символами цилиндра, чем-то напоминающие турбины самолёта. Ни иллюминаторов, ни остекления кабины, ни швов, ни клёпок Алексей не увидел. Он стал вспоминать известные модели самолётов, но лишь убедился, что ничего похожего никогда не встречал.

Отбросив пришедшую в голову фантастическую чепуху, остановился на версии, что перед ним новейший образец авиационной техники.

Справедливо предположив, что противник вряд ли в состоянии такое построить, Алексей воспрял духом.

В нескольких метрах от аппарата он заметил нагромождение камней и по-пластунски сполз под их защиту. Аппарат не подавал признаков жизни, но по мареву вокруг двигателей Алексей определил, что приземлился он совсем недавно. Его так и подмывало подойти к необычному самолёту, стукнуть прикладом в борт и заключить лётчиков в объятия, но осторожность взяла верх над эмоциями.

Долго ждать не пришлось. Задний торец аппарата бесшумно опустился, образовав подобие трапа. По нему на каменистую площадку спустились три человека. Точнее, спустились двое, третьего тащили волоком.

Алексея удивило, что худощавый верзила и коротконогий крепыш, тащившие из недр аппарата окровавленного человека, нацепили на головы подобие кислородных масок, полностью скрывших лица. Одеты оба были в грязно-серые комбинезоны, а их пленник, без сомнения, в лохмотья военного кроя.

Люди в комбинезонах подтащили пленника к краю обрыва и пинками заставили встать на ноги. Глядя на высокого парня, с трудом державшего равновесие из-за покалеченной ноги, Алексей невольно ему посочувствовал. Парня жестоко избили. Чёрные круги вокруг глаз и распухший, сломанный нос говорили о силе побоев. Разбитые, похожие на посиневшие лепёшки губы обильно кровоточили. Рваная форма, испачканная белёсой пылью, заляпанная засохшими пятнами крови и грязи, говорила о тяжести дней, прожитых этим человеком.

Пропиликала трель, похожая на телефонный звонок. Коренастый бросил взгляд на висевший на поясе прибор и стянул с головы кислородную маску. Шумно вздохнув, он обратил бульдожье лицо к пленнику и произнёс несколько фраз на совершенно непонятном языке. Глаза пленника полыхнули презрением, на что здоровяк ответил издевательским смехом. Отсмеявшись, он демонстративно медленно поднял руку.

Зажатое в ладони здоровяка оружие послужило сигналом к действию. Автомат коротко рыкнул, и здоровяк завалился на бок. Долговязый обернулся на звук выстрелов и, водя расширенными от страха глазами по близлежащим камням, стал лихорадочно дёргать застрявшую в складках комбинезона рукоять пистолета. Короткая очередь разошлась многократным эхом. Верзила удивлённо ойкнул и осел на камни.

Позабыв о собственном самочувствии, Алексей перемахнул через камни и, держа автомат наготове, двинулся к таинственному аппарату.

Бывший пленник времени не терял. Оценив новую угрозу, он тяжело заковылял к выпавшему из лап здоровяка пистолету.

— Стоять! — рявкнул Алексей, недвусмысленно поведя стволом автомата.

Никакой реакции.

— Стоять, сказал.

Визг прошедших над головой пуль вразумил незнакомца быстрее слов.

— Вот так, — морщась от боли в растрескавшихся губах, выдохнул Алексей.

Стараясь не выпускать из вида товарища по несчастью, он вскочил на откинутый торец аппарата и заглянул внутрь. На массивные кресла непривычной формы, стоявшие вдоль отделанных зелёной обшивкой бортов, он даже не посмотрел. Вниманием Алексея сразу завладела голографическая проекция, сверкавшая в носовой части аппарата. Расходясь по стенам и потолку, проекция создавала вокруг стоявшего особняком кресла пилота полупрозрачную панель управления, изобилующую множеством сменяющих друг друга таблиц и символов. Над широкой лентой полупрозрачных приборов мерцал второй ряд изображения, копирующий окружающую аппарат местность.

Пожирая глазами спроецированное буйство красок, Алексей вдруг подумал, что отвергнутая им мысль о внеземном происхождении летательного аппарата всё-таки имеет право на жизнь. Странная одежда спасённого Алексеем человека, а главное, не слышанный ранее язык лишь подтверждали эту фантастическую версию. Внезапно на одной из консолей заплясали тревожные огни и появились колонки сменяющих друг друга цифр.

Поглощённый необычайным зрелищем, Алексей совершенно упустил из вида происходящее снаружи. Рокот вынырнувшего из-за хребта штурмовика он расслышал за секунду до взрыва. Ракета угодила в правый борт аппарата. Перед глазами полыхнуло. Взрывная волна, подхватив Алексея, ударила его о противоположный борт. Сползая на металлический пол, он успел заметить, что мимо ковыляет спасённый им человек. Слабо понимая, что происходит, Алексей отстранённо наблюдал, как торец аппарата бесшумно встал на место. Послышался нарастающий гул, и резко потяжелевшее тело с силой придавило к полу. Не выдержав перегрузок, Алексей потерял сознание.

Глава 7

Организовать рейд к захваченной чужаками планете поручили шестому флоту ВКФ Новой Республики. По истечении трёх суток с момента получения приказа о рейде штабной транспорт Шестого флота вышел к точке рандеву с ударной группой, состоящей из семи линкоров и трёх авианосцев прикрытия. Как только с транспортом установилась связь, командир группы, полковник Анатоль Павье, принялся докладывать командующему флотом о ходе приготовлений.

Просторную рубку штабного транспорта заполнил баритон полковника, льющийся из динамиков громкой связи. Доклад занял две минуты, после чего полковник заявил о высоком боевом духе вверенных ему экипажей и готовности немедленно вступить в бой.

— Подождите, полковник, — командующий флотом, довольный молодцеватым докладом, не смог сдержать улыбку, — всему своё время.

Прежде чем дать команду к началу операции, командующий в очередной раз обвёл глазами просторную рубку. Его взгляд скользнул по консолям управления, огромным мониторам и напряжённым спинам склонившихся над приборами штабных офицеров. Для начала первой за многие годы боевой операции не хватало единственного слова, и это слово было наконец сказано.

В днище штабного транспорта разошлись створы грузового шлюза. Четыре автоматических зонда и комплекс дальней связи, сорвавшись с направляющих, выскользнули в открытый космос. Басовито ухнули двигатели. Авангард ударной группы приступил к разгону.

Одновременно с запуском зондов кораблям группы объявили повышенную готовность.

Пользуясь благоприятным моментом, координатор оружейных систем флагмана группы лейтенант Вольски в очередной раз по внутренней связи инструктировал своих наводчиков:

— Помните, в целях внезапности из межпространственного перехода выйдем в непосредственной близости от кораблей противника. На выходе автоматика завяжет бой без нашего участия. До полного возвращения сознания входить в систему управления огнём категорически запрещаю. Далее берёте под контроль отведённые секторы. Приоритетом являются наиболее близкие цели. Сильно повреждённые корабли противника не добивать, насчёт них у командования свои планы.

— У командования планы, а нам борта подставлять? Это чего ради? — возмутился один из наводчиков.

— Это ты, Гродман? По возвращении я придумаю тебе увлекательное занятие. На вопрос же отвечу так. В состав группы введены абордажные команды с целью захвата техники и пленных. Ещё есть вопросы?

Вопросов не последовало, и лейтенант продолжил:

— В случае отказа виртуальных сетей замыкайте наведение на ручное управление. Приоритеты целей менять только по моему личному распоряжению. Ясно? — Лейтенант выдержал паузу. — Раз ясно, тогда до встречи. Да поможет нам Бог.

Спустя шесть часов в приграничной с Гардой системе остался лишь штабной транспорт и два эсминца боевого охранения. Проследив за прыжком зондов и ударной группы, командующий флотом затребовал связь с главным штабом. На связь вышел лично командующий объединённой группировкой ВКФ Новой Республики адмирал Арон Двински.

— Господин адмирал, операция идёт по плану. До выхода ударной группы в системе А108 осталось сорок два часа.

— Адмирал на мостике, — нарушил напряжённую тишину голос вахтенного.

Высшие офицеры Шестого флота все как один вскочили на ноги и стали по стойке «смирно». На местах остались лишь лейтенанты-операторы, которых даже появление адмирала не смогло оторвать от консолей управления.

— Господин адмирал! — козырнул командующий Шестым флотом затянутому в чёрный мундир старику. — Офицеры штаба рады приветствовать вас на борту флагмана Шестого флота. До выхода ударной группы из межпространственного перехода осталось восемь минут.

— Работайте, генерал, не обращайте на меня внимания, сегодня я всего лишь сторонний наблюдатель.

Ещё раз козырнув, командующий замер за спинами операторов.

Потянулись минуты. На мостике повисла звенящая тишина.

— До выхода группы одна минута, — дублировал оператор показания приборов. — Сорок пять секунд, тридцать пять, тридцать…

За тридцать секунд до появления в системе ударной группы на зондах и комплексе дальней связи, вот уже полчаса автономно действующих вблизи захваченной противником планеты, отключились системы скрытного режима. На мостике штабного транспорта вспыхнули экраны, в режиме реального времени передающие полученную от зондов информацию. Весь штаб затаил дыхание, следя, как по экрану поползли метки патрульных кораблей противника, взявшие курс на сближение с непрошеными гостями. Уготованная зондам участь приближалась с каждой секундой, но то была оправданная жертва. Мощные сканеры тщательно обшаривали пространство. Информация мгновенно обрабатывалась, составлялись рекомендации к действию автоматических систем кораблей и в виде узконаправленного луча отправлялись к расчётной точке выхода ударной группы.

— Выход! — объявил оператор, и все впились глазами в мониторы.

Зонды определили местоположение всех кораблей неприятеля. Потоки собранной информации шли к точке выхода группы в прежнем объёме, только получать её было некому. Ни в расчётное время, ни к моменту уничтожения зондов вражескими кораблями ударная группа в заданном районе так и не появилась.

На мостике флагмана царила лёгкая паника. Операторы долго и упорно вели переговоры со всеми подконтрольными республике системами. Их усилия пропали даром, получить какие-либо сведения о судьбе ударной группы так и не удалось.

Глава 8

Придя в себя, Алексей медленно открыл глаза. Ничего не изменилось. Темнота. Полный, стопроцентный мрак. Неподвижно лёжа на чём-то упругом, Алексей принялся вслушиваться в звенящую тишину, но сколько он ни напрягал слух, так ничего и не расслышал. В голову вдруг закралась паническая мысль о том, что он ослеп и оглох. Желая как можно скорее опровергнуть страшную догадку, Алексей с силой щёлкнул пальцами.

Одновременно со звонким щелчком пришли воспоминания об обгоревших до мяса кистях. Память услужливо напомнила Алексею о событиях последних дней. Не поверив собственным ощущениям, он принялся сжимать и разжимать кулаки, всё с большим удивлением отмечая, что руки имеют привычную чувствительность, а от ожогов не осталось и следа. Медленно, словно боясь спугнуть наваждение, он поднёс ладони к голове, ощупал лицо. Под пальцами оказалась нежная гладкая кожа. Короткий ёжик волос, брови, ресницы — всё на месте, будто и не было страшных ожогов, причинявших невероятные мучения. Попытавшись шевельнуться, он с долей удовлетворения отметил, что тело бодро отозвалось на команды мозга. Алексей сел, прикоснулся к простреленному боку. Та же нежная ровная кожа. Медленно провёл ладонью по животу.

— Ну ни хрена себе! — воскликнул он, не обнаружив огромного уродливого шрама, оставшегося ещё со времён второй чеченской. — Может, вы мне ещё и селезёнку новую вставили?

Ответом послужили плавно набравшие яркость панели освещения. От неожиданности Алексей подскочил на месте, но, рассудив, что вреда ему здесь не причинят, успокоился и завертел головой.

Просторное помещение блистало стерильно белыми стенами. Совершенно нагого Алексея окружали громоздкие саркофаги, как две капли воды похожие на тот, в котором он находился. Больше в помещении ничего не было. Алексей ступил на пол, намереваясь найти одежду и обследовать пустующие саркофаги.

Стоило ступням коснуться пола, как на уровне груди вспыхнула разноцветная голографическая панель, сплошь испещрённая незнакомыми символами.

От неожиданности Алексей отскочил назад и, тут же забыв о проекции, обернулся на шорох, раздавшийся за спиной. На идеально гладкой стене вдруг образовался овальный контур, который, отъехав в сторону, образовал подобие дверного проёма. Донёсшийся из-за двери тяжёлый стон остановил шагнувшего к проёму Алексея.

Он не был глупцом и отдавал себе отчёт в том, что стал невольным участником невероятной истории. То, что Алексею сохранили жизнь и, более того, вылечили с помощью машин явно неземного происхождения, вселяло уверенность. Но вот стон никак не укладывался в сложившийся у Алексея образ благородных пришельцев.

Стоны больше не повторялись, но до слуха долетали отголоски неразборчивых слов и редкие всхлипы. Собравшись с духом, Алексей выглянул наружу. Те же стерильно белые пол и потолок, несколько овальных дверей вдоль стен и слабо освещённое помещение в конце широкого коридора. Звуки доносились именно оттуда. Ему стало не по себе, но он взял себя в руки и медленно двинулся по коридору. Алексей ожидал всего, чего угодно, но только не того, что увидел.

В круглом зале на мягком диване сидел спасённый им человек и внимательно смотрел на развёрнутую во всю стену объёмную проекцию. Там разворачивались события более чем эротического характера. Когда героиня действа, пережив очередной оргазм, наконец-то затихла, Алексей обозначил своё присутствие:

— Интересное кино.

Сидящий на диване подскочил, медленно повернул голову и неожиданно густо покраснел. При первой встрече Алексей не смог рассмотреть его лицо за разбитой окровавленной маской. Теперь же было ясно, что незнакомец примерно одного с ним возраста. Правильные черты лица, нос с горбинкой, волевой подбородок и открытый внимательный взгляд производили благоприятное впечатление. Незнакомец проделал некие манипуляции с чем-то похожим на пульт, и брюнетка на экране застыла в весьма соблазнительной позиции.

— Я снял трансляцию с одного из ваших спутников, — даже не подумав, что незнакомец может не понять ни слова, произнёс Алекс.

При последнем посещении медблока системы автодоктора сообщили, что чужак придёт в себя не ранее чем через тридцать часов. Сейчас, когда прошло всего семь часов с момента запроса, Алекс крайне удивился столь раннему воскрешению. Кроме того, Алекса смутило занятие, за которым его застал чужак. Столь откровенного разврата актёры Новой Республики себе не позволяли. Поймав этот канал, Алекс сперва не поверил глазам, а потом рискнул досмотреть до финала. О чём сейчас, глядя в глаза чужака, сильно жалел.

— Они это по собственной воле делают? — стараясь замять неловкую паузу, осведомился Алекс, кивнув в сторону застывшего на паузе действа.

— Согласен, задница неплохая, — не поняв ни единого слова, заявил Алексей, по-своему расценив жест незнакомца.

Он заметил выражение замешательства на лице чужака, но отнёс его на счёт своей наготы. Взгляд Алексея заметался в поисках хоть какого-нибудь тряпья и тут же наткнулся на подобие столика с разложенным на нём оружием. Прихваченный в разбитом бронетранспортёре автомат был разобран, а вот пистолет лежал в полностью снаряжённом виде. При виде оружия все колебания ушли на второй план. Алексей подошёл к столику, проверил наличие патронов в магазине, щёлкнул затвором пистолета.

Увидев в руках чужака пистолет, Алекс осознал, что совершил ошибку, оставив здесь оружие. Он вспомнил, как профессионально чужак убил Крола и Цалана, и ему стало не по себе.

— Положи на место, — собрав в кулак всё хладнокровие и стараясь выглядеть как можно спокойней, указал Алекс рукой на столик.

Чужак, несомненно, понял, о чём идёт речь, но вместо того чтобы отложить оружие, отрицательно качнул головой и произнёс несколько непонятных слов.

— Нет, приятель, сначала мы кое-что проясним.

Алекс представил себе, как со стороны выглядит диалог совершенно не понимающих друг друга людей, и невольно усмехнулся. Он уже знал, что делать, и сумел полностью взять себя в руки.

Реабилитационный отсек, в котором они находились, имел в своём арсенале множество решений, помогавших прошедшим курс физического восстановления восстановиться морально. Зная, что чужак никогда не покидал пределы своей планеты, Алекс решил сыграть именно на этом. Набрав на подлокотнике кресла нужную комбинацию, он задействовал проекторы отсека. Наружные камеры проецировали в отсек находящееся за бортом корабля пространство, и человеку показалось, что он неожиданно оказался в космосе, один на один со всем могуществом и великолепием космической палитры.

Для Алекса подобные виды были привычными. Для дикаря, видевшего космос на допотопных двухмерных картинках, это стало откровением.

Скрытый проекцией Алекс наблюдал, как за секунды на правильном, по-мужски красивом лице чужака отразилась богатая гамма чувств. Смятение и оторопь сменило любопытство, быстро перешедшее в нескрываемый восторг.

У Алексея отвисла челюсть. Открывшаяся картина поражала воображение. В чернильной пустоте, усеянной бисером далёких звёзд, величаво плыл ярко-голубой шар родной планеты. Белые прожилки облаков, горные хребты, озёра, моря и континенты предстали перед Алексеем в совершенно ином свете. Он заново открывал свой дом. Такой красоты он никогда не видел. Алексей вдруг понял, насколько сбалансированной и чётко отлаженной системой является планета, где каждая травинка, каждый кустик и листик — это неотъемлемая частью огромного целого. На фоне немыслимых размеров он вдруг ощутил себя ничтожной пылинкой, повинующейся любой прихоти слабого ветерка.

С трудом оторвавшись от созерцания Земли, Алексей опустил глаза и тут же, потеряв равновесие, рухнул на колени. Под ним разверзлась бездна. Внизу, совсем рядом, утопая в солнечном свете, сияла поверхность луны. Изрытая, израненная метеоритными кратерами, она резко контрастировала с наполненной жизнью и теплом матушкой Землёй.

Довольный произведённым эффектом, Алекс отключил проекторы. Подойдя к Алексею, он помог ему подняться и усадил на диван. Затем протянул руку и заглянул Алексею в глаза. Тот безропотно отдал пистолет.

Пока Алексей переваривал увиденное, Алекс вышел. Вскоре он вернулся с ворохом одежды. Дождавшись, когда спаситель натянет подошедшую по размеру подложку, жестом поманил его к лифту.

Центральный компьютер готовил корабль к отлёту. Огромный, полностью автоматизированный механизм, пробуждаясь ото сна, включал в работу всё новые и новые системы. Прежде чем подняться в рубку управления, Алекс устроил гостю экскурсию по кораблю. Водя обалдевшего от увиденного чужака по техническим палубам, он думал, как донести до гостя неприятную весть. Так и не придумав подходящих жестов, Алекс плюнул на угрызения совести и повёл бедолагу в рубку.

Глядя на обилие полукруглых консолей, панорамных вспомогательных экранов и целую кучу непонятного оборудования Алексей предположил, что они находятся в центре управления кораблём. А когда пришелец сел в одно из стоявших напротив приборов кресел и указал ему на соседнее, убедился в этом окончательно.

В течение нескольких минут Алексей с удивлением следил за неуверенными движениями пришельца, неловко тыкавшего пальцем в сенсоры подъехавшей к креслу консоли. У Алексея даже мелькнула мысль, что пришелец сам с трудом понимает, что делает, но перемигивание оживающих огней и вспыхивающие один за другим экраны говорили об обратном. Кульминацией стал слабый толчок в спину и перемещение земного шара с центрального экрана на боковой.

Алекс наконец-то запустил автопилот и, дождавшись подтверждения системы, откинулся на спинку кресла. Теперь поисковик пойдёт по прежнему маршруту и доставит их к Гарде. Не отрываясь от медленно растущей на экране планеты, Алекс, не глядя на чужака, тихо произнёс:

— Тебе придётся лететь со мной.

Он знал, что спасший ему жизнь человек ничего не понимает, но для очистки совести продолжал говорить:

— Катер повреждён, а посадить корабль на планету я не смогу.

Когда планета ушла в сторону и исчезла с экранов, чужак встрепенулся.

— Мать твою, ты куда меня везёшь? — услышал Алекс чужую речь.

По напряжённым ноткам он понял суть вопроса и сделал единственное, на что был способен.

Алексей почувствовал, как кресло под ним шевельнулось. Он попытался вскочить, но было поздно. Мягкие захваты намертво притянули его к креслу. По телу поползла вдруг ожившая ткань. Подголовник кресла, трансформируясь в шлем, плотно охватил голову. С мягким шипением на лицо опустилось прозрачное забрало, на нем тут же зажглись непонятные символы. Скафандр подкачал в себя воздух, что дало Алексею возможность хоть немного двигаться. В поясницу что-то кольнуло, и Алексей почувствовал вдруг навалившуюся слабость.

— Убью тварь, — вымолвил он, прежде чем окончательно потерял сознание.

Глава 9

Дозированные удары ультразвука медленно вытаскивали людей из тяжёлого забытья. В течение нескольких секунд, которые требовались для полного восстановления функций организма после межпространственного перехода, экипажи кораблей ударной группы Шестого флота беспомощно лежали в индивидуальных креслах-трансформерах. Пока люди приходили в себя, автоматические системы ведения огня приступили к выполнению заданной программы. Экипажи ощутили слабые толчки, свидетельствующие о запусках ракет, до их слуха донёсся гул сервоприводов, открывающих порты и поднимающих орудийные башни. Автоматика, терпеливо дожидаясь пробуждения хозяев, самостоятельно атаковала неприятеля.

Постепенно программы, следившие за состоянием самого нежного и легкоранимого груза на борту, снимали ограничения, и члены экипажа приступали к работе. Орудийная палуба тяжёлых батарей флагмана не стала исключением. Кресла наводчиков поднимали спинки, одновременно включая голографическое сопровождение секторов обстрела. Единственное, что портило наводчикам ощущение стопроцентного присутствия за бортом корабля, это электронные метки целеуказателей и джойстики управления, ощущаемые сквозь перчатки скафандра.

Чем больше людей включались в работу, тем больше росло удивление и недоумение на борту республиканской ударной группы.

Командующий группой полковник Анатоль Павье не стал исключением. С выражением потрясения на лице он молча смотрел на обзорный экран.

На экране, медленно вращаясь, плыла планета, не имеющая с Гардой даже отдаленного сходства. Корабельные системы, облизав планету сканерами, вывели на экраны колонки данных, но на них мало кто обращал внимания. Присутствующие на мостиках пожирали глазами крупную планету, без сомнения заселённую разумными существами.

На ее пёстрой поверхности не было городов и поселений в их человеческом понимании. Поверхность оказалась застроена хаотично разбросанными строениями, напоминающими причудливые башни. Высота огромных башен достигала нескольких километров. Располагались строения на значительном удалении друг от друга. Увеличив изображение, люди рассмотрели множество летательных аппаратов странного вида, снующих между башнями на огромной скорости. Приборы зафиксировали на орбите сеть разномастных сателлитов.

Противодействия группе никто не оказал, сканирование показало, что единственно крупными объектами в предпланетном пространстве являются десять кораблей ударной группы и четыреста тяжёлых ракет, непонятным образом стартовавшие к планете.

На мостике ожил передатчик.

— Флагман, я ноль второй. Вы это видите?

— Что происходит? — проигнорировав вопрос командира авианосного соединения, полковник потребовал объяснений у координатора оружейных систем линкора.

— Приборы фиксируют ракеты в пусковых шахтах, — растерянно пробормотал тот.

— Это, по-твоему, что? — полковник ткнул пальцем в экран, где плавно перемещались метки запущенных ракет. — Пост слежения, что у вас?

— Запуск произведён всеми кораблями группы. Отстрелен весь арсенал сверхтяжелых ракет. До контакта с поверхностью четыреста двадцать секунд.

Разбираться в причинах несанкционированного запуска самого мощного оружия на борту, да ещё со всех кораблей разом, времени не было. Полковник затребовал канал групповой связи и попытался предотвратить катастрофу:

— Внимание всем! Немедленно активировать блоки самоуничтожения ракет!

На мостик флагмана посыпались донесения, общий смысл которых сводился к одному — команда на самоуничтожение не проходит.

— Отключить автоматику и перевести системы наведения на ручное управление!

В голове полковника один за другим прокручивались варианты решения.

— Команда прошла! — прокричал вмиг вспотевший координатор и с облегчением откинулся на спинку кресла. — Через минуту ракеты перейдут под наш контроль.

Полковник шумно выдохнул и обратился к побледневшему штурману:

— Вы определили местоположение группы?

— Система навигации не обнаружила соответствий, нас забросило в неисследованную часть космоса.

— Как такое вообще могло случиться? — понимая, что рассчитывать можно только на собственные силы, сорокадвухлетний полковник Анатоль Павье усилием воли заставил себя успокоиться. — Ваше мнение, штурман?

— Я не знаю. Всё это выходит за рамки моего понимания.

По мостику пронёсся удивлённый возглас. Взглянув на экран, полковник похолодел. Несмотря на все старания, свихнувшиеся блоки наведения, продолжая увеличивать скорость, упорно вели ракеты к поверхности планеты. Когда расстояние сократилось до полутора тысяч километров, ракеты разошлись веером, самовольно расширив зону гарантированного поражения.

— Тридцать секунд до активации боевых частей, — доложил пост наблюдения о грядущей катастрофе.

Контроль над ракетами был утерян, но, словно в насмешку над людьми, системы обмена данных исправно работали. Посредством камер, установленных на боевой части ракет, люди имели возможность видеть происходящее. Блоки управления протащили ракеты по самостоятельно выбранной траектории и на высоте трёхсот метров активировали боевую часть.

По периметру планеты вспыхнули сотни ослепительных вспышек. Распад боеголовок длился тысячные доли секунды, но за это время на свободу вырвалась мощь, противопоставить которой жителям планеты было нечего.

Глядя на экраны, люди с ужасом следили за развернувшейся трагедией. На планете появились язвы разрывов. Стена белого пламени, сжигая всё на пути, покатилась в стороны от мест детонации. Вокруг эпицентров мгновенно образовалась выжженная пустыня диаметром в несколько сотен километров. Вскоре пламя сошло на нет, но агония продолжалась. Мощнейшая взрывная волна ураганом прошлась по планете. Огромные башни рушились, словно карточные домики, хороня под развалинами своих обитателей. За несколько минут планета, населённая неизвестными существами, превратилась в огромное выжженное поле.

На мостиках республиканских кораблей воцарилась тишина. Офицеры, боясь смотреть в глаза друг другу, ошеломлённо следили за деянием рук своих. Единственным офицером, которого мало интересовало происходящее за бортом, оказался координатор оружейных систем лейтенант Вольски. Не обращая внимания на всхлипы сослуживцев, он лихорадочно стучал по клавишам, тестируя системы запуска. К тому моменту, когда на планету начали опускаться тонны пыли и шлака, лейтенант оторвался от монитора.

— Господин полковник, запуск ракет не был системным сбоем, это диверсия.

— Диверсия? — с трудом оторвавшись от экрана, переспросил полковник.

— Тяжёлые ракеты не были включены в систему автоматического старта. Для их запуска требуется снять защиту, а сделать это можно только в ручном режиме. Принимая во внимание, что предстартовая проверка прошла успешно, а выйдя из перехода, мы обнаружили наши ракеты на подходе к цели, то действительно можно предположить, что это результат диверсии.

Полковник поочерёдно заглянул в глаза офицерам, присутствующим на мостике, и невесело усмехнулся.

— Но если думать так, — вновь заговорил он, — то выходит, что в момент перехода, когда всё живое либо лежит в глубокой коме, либо умирает в тяжких мучениях, кто-то преспокойно поднялся и перепрограммировал систему защиты. Так, что ли?

— И это ещё не всё, — Вольски не обратил внимания на иронию командира. — В компьютер флагмана вживлена программа, связавшая корабли группы в единую сеть, которой потребовались доли секунды, чтобы обойти тяжёлыми ракетами многоуровневую защиту на пути к блокам управления. Ещё добавлю, что в момент старта ракеты имели целеуказания, основанные на данных именно по этой планете. Я вбил параметры планеты в компьютерную модель и поставил задачу нанести наибольший урон поверхности, располагая теми же средствами, что и мы. Вот что получилось.

Он вывел на экран карту с отмеченными на ней точками и наложил сверху реальное изображение планеты. Все точки идеально совпали с местами ударов.

— Но как? — отказывался верить услышанному полковник. — Компьютер тестировали перед выходом группы. Посторонних программ там и в помине не было.

— Не участвуй я лично в этих тестах, ни за что бы вам не поверил. По сути, за столь короткий период времени внедрить подобную программу невозможно, а сделать это тайно просто немыслимо.

Полковник смотрел на проплывающую мимо планету. Кожей чувствуя вопрошающие взгляды офицеров в ожидании команд, он мучительно соображал, как действовать дальше.

Времени на раздумья ему не дали. На кораблях ударной группы взвыли сирены тревоги. С поста слежения немедленно пришёл доклад:

— Пеленг на четыре цели, расстояние семь единиц, идут встречным курсом. Время контакта три часа сорок минут.

Оценив ситуацию, командующий принял решение и энергично приступил к его осуществлению.

— Штурман, дайте расчётную точку выхода и передайте на все корабли группы.

— Расчётную точку куда?

Полковник ткнул пальцем в усеянный звёздами панорамный экран.

— Куда угодно, главное, подальше отсюда.

Увидев мелькнувшее в глазах штурмана понимание, поднёс к губам микрофон:

— Это флагман. Группе перестроиться в походный порядок.

Он не без удовлетворения отметил, что капитаны выполняют распоряжение слаженно, без нервов и паники. Огибая планету, тёмные громады кораблей приступили к выполнению манёвра. Но не успев его завершить, группа подверглась нападению.

Один из спутников, висящих на высокой орбите, неожиданно отработал маневровым двигателем и развернулся к идущим мимо кораблям. Орудийные палубы среагировали молниеносно и разнесли малютку на куски, но спутник успел произвести один-единственный выстрел. Рядом с ближайшим к планете линкором образовался двухсотметровый дымчатый круг. Круг не являлся физическим объектом, поэтому ни один прибор его не зафиксировал. Однако системы визуального контроля идущих рядом кораблей запечатлели атаку во всех подробностях. Уткнувшись в борт линкора в районе машинного отделения, круг словно растворился.

Связь с кораблём мгновенно прервалась, а по борту в месте контакта с кругом пошли волны, словно это был не сверхпрочный сплав, а вязкая, колыхающаяся на ветру жидкость. Через несколько секунд идеально ровный двухсотметровый круг обшивки вздыбился и, как стекло, разбившись на миллионы осколков, посыпался в космос.

Наводчики с идущих рядом кораблей открыли рты, увидев поверхность планеты через двухсотметровую сквозную пробоину.

Линкор какое-то время двигался в строю, но сила притяжения сделала своё дело. Развалившись в плотных слоях атмосферы, корабль рухнул на обезображенную поверхность.

Гибель двух с половиной тысяч человек произвела на всех тягостное впечатление, но падать духом было смерти подобно. Воочию убедившись, что неведомые чужаки не будут слушать объяснений о нелепой ошибке, полковник отбросил последние колебания.

— Двигатели на полную мощность. По кораблям, вошедшим в зону поражения, из всех видов вооружения огонь!

— Пеленг право по курсу. Две групповые цели, — вновь доложили с поста слежения, — одна группа сорок единиц, вторая десять, идут наперерез нашему курсу. Время контакта сто двадцать минут.

— Оперативно, — прокомментировал столь быстрое появление преследователей полковник. — Штурман, успеем проскочить?

— Если их скорость не изменится, разойдёмся впритирку.

Но сбыться надеждам было не суждено. Через час, когда казалось — ещё немного, и нужная скорость будет достигнута, с поста слежения пришло новое сообщение.

— Пеленг: прямо по курсу две крупные цели. Погодите…

В голосе офицера появились неуверенные нотки. Он вдруг увидел, как за какие-то мгновения количество меток на экране выросло с двух до ста и их число продолжает расти. Замешательство длилось недолго.

— Противник использует корабли, аналогичные нашим авианосцам! Повторяю, это авианосцы, они катапультируют истребители!

Вскоре поступил новый доклад:

— Фиксирую шестьсот малогабаритных целей. Время контакта четырнадцать минут.

На экране все девять точек, означавшие корабли людей, постепенно и неумолимо окружались метками кораблей неприятеля, входящих в зону действия сканеров. Группе становилось всё сложней маневрировать между преследователями, не ввязываясь в бой. Приходилось бесконечно корректировать курс, что неизменно приводило к потере скорости. В конце концов неприятелю удалось прижать группу к астероидному поясу, и полковник, рискуя угробить всех, направил корабли вплотную к каменному скоплению.

Новый курс вынудил сбросить скорость, и на хвосте группы тут же повисли истребители противника. Стаей рассерженных ос они накинулись на корабли людей. Пространство осветилось залпами линкоров и вспышками гибнущих истребителей. Орудия линкоров залп за залпом выбивали из их рядов всё новые жертвы, но пилоты противника упорно рвались к кораблям группы.

Когда на мостик флагмана поступил доклад о повреждениях двигателей линкора, замыкающего строй, полковник затребовал связь с капитанами группы.

— Приказываю авианосному звену сбросить истребители и отсечь авиацию противника. Линкорам два ноля шесть и два ноля семь остаться для прикрытия авианосцев.

Приговаривая одиннадцать тысяч человек, полковник дал оставшимся кораблям возможность разогнаться и совершить переход.

Глава 10

Отданные на заклание безропотно сбросили скорость и приступили к выполнению приказа. Пока с палуб авианосцев звено за звеном стартовала авиация, линкоры вели плотный заградительный огонь по вновь прибывающим истребителям противника.

Тысяча двести необстрелянных пилотов Новой Республики, вырвавшись на оперативный простор, устроили свалку из вертящихся, гонявшихся друг за другом машин. Блеклые трассы выстрелов чужих аппаратов сплелись с огненными потоками республиканских пушек. Среди этого хаоса сновали сотни торпед, безошибочно выискивая и уничтожая заданные цели. В пространстве вздувались и гасли бутоны пламени, отмечавшие гибель очередной жертвы. За семь минут боя численность машин Новой Республики сократилась до семисот единиц. Противник также нёс потери, но накал схватки продолжал расти.

Мужчинам и женщинам, не имевшим боевого опыта и привыкшим к схваткам на виртуальных тренажёрах, пришлось нелегко. Ценой гибели своих товарищей им пришлось изучать искусство боя в совершенно иных условиях. Несмотря на вступление в схватку всё новых сил противника, пилоты Новой Республики дрались с завидным упорством. Крутясь вокруг старших братьев, они раз за разом тянули эскадрильи противника под убийственный огонь линкоров и авианосцев.

Пилотам противника упорства и смелости также было не занимать. Используя любую возможность, ромбовидные аппараты собирались в звенья и, несмотря на заградительный огонь, рвались к крупным кораблям. Кинжальные самоубийственные атаки следовали одна за другой, со всех возможных позиций и направлений. Вскоре атаки дали результат.

Основные силы неприятеля, отставшие от скоростных истребителей, всё ближе подбирались к сбросившей скорость группе. До подхода ближайшего соединения из шести крупных кораблей противника оставались считанные минуты. Командующий авианосным соединением, которого полковник назначил командовать группой прикрытия, приказал семидесяти штурмовикам, не принимавшим участия в схватке с истребителями, атаковать корабли. Вся артиллерия группы мгновенно сконцентрировала огонь в одном направлении, буквально прорубив штурмовикам коридор в рядах противника.

В момент выхода последнего звена к авианосцу прорвалась группа атакующих истребителей. Серия разрывов прошлась по борту авианосца. Один из зарядов угодил в открытые створы разгонной шахты и зажёг штурмовик, взявший разгон для выхода в космос. Тяжёлая машина слетела с направляющих и, с разгона врезавшись в борт, подорвалась на собственном боекомплекте. Взлётный ангар наполнился бушующим пламенем. Внутренние переборки не выдержали напора и, лопнув, пропустили пламя к элеваторам, подающим боекомплект на взлётную палубу. Аварийная команда отчаянно боролась за корабль, но пламя прорвалось в арсенальный погреб.

Борт авианосца вспучился и с грохотом лопнул, выбросив в космос гейзер пламени и обломков. Взорвавшийся арсенал развалил огромный корабль на две половины.

Те, кто успел добраться до спасательных капсул, очень скоро пожалели о том, что не погибли при взрыве. Стоило капсулам оказаться в пространстве, как пилоты противника принялись расстреливать утлые одноместные судёнышки. Звено истребителей попыталось прикрыть товарищей, но мгновенно потеряв треть машин, бросило обречённых и ушло под защиту линкоров.

Командир штурмового соединения капитан Солов внимательно следил за постоянно меняющейся обстановкой на экране тактического монитора. Системы наведения штурмовиков наконец-то нащупали и уже не выпускали из виду корабли противника. Из шести целей, спешащих на помощь истребителям, две выделялись особо крупными размерами. С помощью электронного маркера майор пометил цели на экране разными цветами и связался с командирами звеньев.

— Пересекаемся на встречных курсах. Звеньям один и два — синий маркер. Звеньям три и четыре — красный. Остальным согласовать цели между собой. В случае отрицательного результата при первом заходе второй работаем по тем же целям.

Пилоты перестроились и, полные решимости выполнить задачу, устремились в атаку. Противник встретил штурмовики на дальних подступах. К моменту выхода на дистанцию залпа количество штурмовиков сократилось ровно вдвое.

Отстрелив торпеды, звенья веером разошлись в стороны и, сделав боевой разворот, вновь устремились в атаку. В этот самый миг торпеды достигли цели. К моменту повторного захода штурмовиков три корабля, выплёвывая в космос огненные гейзеры, не подавали признаков жизни. Один, беспорядочно рыская из стороны в сторону, сбился с намеченного курса.

Капитан решил не тратить торпеды, и второй заход на две малые цели штурмовики отработали ракетами и скорострельными пушками. Оставляя позади безжизненные, изрешеченные остовы, штурмовики догнали и добили корабль, пытавшийся спастись бегством.

Приказ был выполнен, и капитану предстояло наметить дальнейший план действий. Он прекрасно понимал, что после уничтожения планеты пощады им не будет. Возвращаться к авианосцам не имело смысла, их точно также погнали на убой. Тем более что двадцать семь уцелевших штурмовиков не смогут оказать существенную помощь. Выбрав ближайшую группу преследователей, майор проложил кратчайший курс и повёл своих людей в последнюю атаку.

На этот раз им не повезло. На дистанцию залпа вышли две машины, но были сбиты, не успев сделать ни единого выстрела.

Пока штурмовики рвались в свою последнюю атаку, группе прикрытия наконец-то удалось отбиться от истребителей противника. За победу было заплачено высокой ценой. Обломки двух авианосцев и более тысячи истребителей навеки остались в чужом пространстве. Один линкор частично потерял ход, а второй, получив множество пробоин, потерял треть экипажа. Невредимым из схватки вышел последний авианосец. На его борту в авральном порядке заправляли и заряжали оставшиеся полторы сотни истребителей.

Ситуация сложилась непростая. Корабли Новой Республики вынудили остановиться, обложив со всех сторон. Системы наведения фиксировали более сотни целей, взявших корабли людей в плотное кольцо. Противник пока не стрелял. Пользуясь передышкой, капитаны попавших в западню кораблей проводили экстренный совет.

— Что будем делать? — подполковник Фарадей Говард, старший среди них по званию, утёр рукавом выступившую на лбу испарину.

В поле зрения камеры попала часть рубки линкора, и собеседники видели на мониторах, что рубка изрядно разрушена.

— Предложения?

— Предлагаю установить контакт и наконец-то выяснить, что происходит.

Оба услышали напряжённый смех. Смеялся младший из капитанов. Он вплотную придвинулся к камере, и его осунувшееся лицо нависло над собеседниками.

— Я расскажу вам, что происходит. Мы уничтожили густо населённую планету. Их планету. Прилетели и, ни говоря ни слова, бабахнули из главного калибра. Убили мирное население, затем проредили их флот. А теперь сидим в западне и гадаем, что здесь происходит. Смешно.

— Они первыми атаковали Гарду.

— А ты уверен, что это они?

— Они, — подтвердил капитан авианосца. — Часть кораблей, окруживших нас, идентична тем, что атаковали Гарду.

— Тогда всё просто. Перед нами вероломный враг. Там, возле планеты, повезло нам, и мы значительно сократили их численность, здесь повезло им, и они сократят нас.

— Но ведь до сих пор не сократили, — в голосе подполковника звучала надежда. — Загнали в ловушку, но не стреляют. Этому должна быть причина. Может, ещё удастся спасти команды и спастись самим.

— Другими словами, сдаться?

Презрение, сквозившее в голосе младшего капитана, заставило подполковника поёжиться.

— Послушайте. Стоит нам шелохнуться, и нас превратят в пыль. Ты прав, Хасан, нам просто не повезло, — попытался капитан авианосца сгладить повышенные нотки и повернуть разговор в иное русло. — Но у нас есть шанс продолжить борьбу. Ради дела можно сейчас притвориться сломленными и побеждёнными, чтобы в дальнейшем бить врага в его собственном стане.

— Жить хочешь?

— Хочу, — спокойно ответил тот, — так же, как все. Я тоже считаю, что капитуляция — единственная возможность спасти экипажи. Мы выполнили приказ и дали группе возможность уйти. Пришло время позаботиться о собственных людях.

— А я считаю, что мы совершим предательство, сдав врагу корабли. Если противник получит нашу технику, шансы Республики победить в этой войне значительно понизятся. По мне так лучше погибнуть в бою, чем сдохнуть на лабораторном столе или провести остаток жизни в клетке.

Страх за собственную жизнь пересилил остальные чувства. Стыдливо пряча глаза от присутствующих на мостике офицеров собственного экипажа, подполковник глубоко вдохнул.

— Как старший по званию приказываю: в случае атаки оказать сопротивление. При попытке неприятеля установить с нами связь и предложении сдаться — отдать корабли без боя.

— Я отказываюсь выполнить приказ! — взвился Хасан. — Предупреждаю, при попытке сдать противнику корабли я приму меры!

— Капитан Хасан Алкави, как старший по званию я отстраняю вас от командования, сдайте полномочия!

Ответа никто не услышал — Хасан отключился, а попытки возобновить с ним связь потерпели неудачу.

Сигналы тревоги возвестили о конце безмолвного противостояния. Сканеры засекли шесть малогабаритных объектов, которые, не совершая маневров, двинулись в сторону заблокированных кораблей.

— Похоже на абордажную партию, — заявил первый помощник капитана, — по два челнока на каждую нашу единицу. Думаю, они уверены, что мы не будем сопротивляться.

— Проверьте эфир, нет ли радиообмена между линкором Говарда и неприятелем, — распорядился Хасан.

— Постоянно этим занимаюсь, — отрапортовал офицер связи. — Говард время от времени ведёт передачу, но ответа нет. Либо у нас принципиально разные средства связи, либо противник не считает нужным идти на контакт.

— На их месте я бы тоже не стал церемониться, — пробубнил Хасан и приказал готовиться к бою. — Как только расстояние сократится до сотни километров, уничтожьте челноки, дальнейший огонь на усмотрение наводчиков.

Хасан сел в кресло и устало прикрыл глаза. Всё, больше от него ничего не зависит. Повреждения в машинном отделении оказались слишком серьёзными. За те крупицы времени, что предоставил им противник, восстановить ходовые качества линкора ремонтным бригадам не удалось. Последнее слово скажут наводчики, остальному экипажу, включая капитана, только и осталось, что сидеть в бездействии и ждать сокрушительных ударов. Поток мыслей Хасана прервал взбудораженный голос помощника:

— Смотрите, капитан. Что делают эти безумцы?

Хасан взглянул на экран и вскочил на ноги.

Худое лицо исказила гримаса бешенства, с губ сорвались ругательства.

— Говард всё-таки решился на предательство.

Хасан впился взглядом в экран, на котором в сторону челноков медленно плыл линкор подполковника. Огромный корабль покорно полз на слабой тяге маневровых двигателей. Включённая бортовая иллюминация яснее ясного говорила о намерениях Говарда.

Включив внутреннюю связь, Хасан обратился к экипажу:

— Я не хочу насильно заставлять вас идти против братьев и сестёр. Поэтому даю несогласным шанс покинуть корабль до боя.

Хасан выдержал паузу и, не услышав возражений, отдал приказ.

Команда Говарда оказалась готова к подобному повороту. Стоило системам наведения скрестить лучи на линкоре, тот открыл огонь. Жалкие километры между кораблями расчертили огненные трассы. Первая из ракет разнесла капитанский мостик, распылив на атомы старших офицеров, включая капитана линкора, Хасана Алкави. Залп следовал за залпом. Борта линкора плавились. Кислород, улетучиваясь из рваных пробоин, кристаллизовался и слоем инея оседал на уцелевших площадях корпуса.

Команда Хасана боролась до конца. С громкими хлопками опускались аварийные переборки, ремонтники сновали по разбитым коридорам, но всё было тщетно. Канониры Говарда, зная слабые места, сконцентрировали огонь на жизненно важных центрах. Очередной залп, круша переборки и выкашивая людей, добрался до силовой установки. Недолгую жизнь корабля и экипажа, оставшихся верными Республике, завершила яркая вспышка.

Выйти без потерь Говарду не удалось. Большинство наводчиков поверженного собрата, получив команду, успели открыть огонь.

Левый борт линкора зиял пробоинами. Множество листов бронированной обшивки силой взрывов вынесло в космос. На их месте образовались чёрные провалы, изредка освещаемые вспышками закоротивших энергоцепей. Центральные сети управления огнём дали сбой, и орудийные башни борта судорожно дёргались, бесцельно поводя стволами из стороны в сторону.

Этим воспользовались истребители, посланные вслед за беглецом. Экипаж авианосца, шокированный взаимным избиением, начал роптать. Капитан, воочию увидев, к чему приводит предательство, поднял истребители с приказом уничтожить изменника. Полторы сотни машин быстро догнали повреждённый корабль и обрушили на него всю свою ярость.

С третьего захода удалось повредить двигатель, и линкор потерял ход.

Скоростные вёрткие истребители несли потери, но постепенно склоняли чашу весов на свою сторону. Палубные батареи и орудийные башни линкора были сбиты. Авианосец, подойдя к месту схватки, принялся безнаказанно расстреливать гибнущих соплеменников.

Видя, что законная добыча ускользает из рук, противник открыл огонь по истребителям и авианосцу, но было поздно. Авианосец отработал двигателями и протаранил беззащитный линкор. Когда пламя взрыва опало, взору неприятеля предстали лишь разрушенные остовы кораблей. Осиротевшие истребители перестроились и атаковали подошедшие челноки. Они сожгли три из них, прежде чем попали под энергетический импульс.

Глава 11

— Коридор разгона чист. — Доклад с поста слежения вернул робкую надежду на благополучный исход. — Сканеры не фиксируют кораблей преследования. Похоже, мы оторвались.

В голосе офицера читалось заметное облегчение. Вот только разделить с ним радость никто не решался. Офицеры, находившиеся на мостике флагмана, молча смотрели на объёмную карту. Там, на самом краю астероидного пояса, кипел неравный бой, там гибли товарищи, которые ценой своей жизни дали им возможность оторваться от преследователей.

Командующий ударной группой полковник Анатоль Павье тоже угрюмо поглядывал на проекцию. Покрытое испариной, осунувшееся лицо командира всё больше мрачнело. Убийство первого встреченного человечеством чужого народа тяжким грузом легло на его плечи. Даже спасение нескольких кораблей, казалось бы из безвыходной ситуации, не сумело принести облегчения.

Они по-прежнему находились в неизведанной части пространства. Все усилия штурмана зацепиться за что-то, что поможет проложить курс домой, оказались тщетными. Меньше всего командующий думал о том, как это получилось и кто виноват. В голове вертелся вопрос — что делать дальше?

«Всё, хватит, — приказал он сам себе, — об этом подумаю позже».

— Время до прыжка?

— Двадцать три минуты, — сверившись с приборами, ответил старпом. — Что будем делать?

Этот вопрос мучил всех. Командующий физически ощущал напряжение офицеров, буквально застывших в ожидании ответа.

— Надеяться, — коротко обронил полковник. Он с силой вдавил клавишу общей связи и склонился над микрофоном. — Приказ по группе: приготовиться к переходу, перестроиться, экипажам занять места согласно расписанию.

Идущие на огромной скорости линкоры с завидным изяществом выстроились в хвост друг другу. На кораблях опустились порты, лениво втянулись надстройки и орудийные башни.

Низкий гул катился по отсекам, но экипажи этого не слышали. Десять тысяч человек, напичканные транквилизаторами, мирно спали, положившись на надёжную технику.

За три минуты до включения генераторов перехода на кораблях группы бодрствовал только один человек. Старший пилот флагмана майор Обриен Битти, услышав тревожную трель, заблокировал системы кресла. Несколько секунд Обриен смотрел на экран, затем нервно выругался.

Если противостоящие им корабли ещё можно было как-то классифицировать, то неизвестно откуда взявшееся творение, идущее вслед за остатками группы, было вообще ни на что не похоже. С экрана смотрели вертящиеся, будто вставленные друг в друга кольца. При этом скорость и направление вращения каждого из них постоянно менялись, создавая иллюзию независимости друг от друга. Приборы показали, что объект состоит из сорока колец. Диаметр внешнего приближался к четырём километрам, а внутренний едва насчитывал двадцать метров. Из-за их хаотичного вращения объект постоянно менял форму. Он то складывался в плоский блин, то приобретал конфигурацию гигантского мерцающего шара.

Время неумолимо таяло. Системы кресла сигналили, что пора отдаться во власть аптечки, но Обриен всё не решался уйти в беспамятство. Когда датчики зафиксировали изменения в поведении объекта, пилот убедился в правоте своих действий.

Скорость вращения колец резко увеличилась. Между ними проявились ослепительные белые всполохи.

Частота всполохов постоянно менялась. Компьютер не успевал перенастраивать фильтры. Спасая глаза пилота от нестерпимо ярких вспышек, он периодически отключал трансляцию. Когда экран включился в очередной раз, Обриен увидел погасший, развёрнутый в плоскость объект и прозрачный диск диаметром в четыре километра, мчащийся вдогонку за кораблями.

Заблокированные автоматикой системы управления линкоров исключали возможность манёвра. До включения генераторов перехода оставались считанные секунды, но расстояние, отделяющее группу от полупрозрачного диска, уменьшалось с немыслимой скоростью.

Время словно остановилось, мгновения тянулись, как резиновые. Майор будто в замедленной съёмке наблюдал за приближением диска.

Настигнув корабль, замыкающий строй, прозрачное образование пропустило линкор сквозь себя и, значительно потеряв в скорости и массе, устремилось вслед за следующим кораблём.

Линкор не получил видимых повреждений и какое-то время продолжал двигаться. Затем огромный корабль, словно врезавшись в невидимое препятствие, как стеклянный, разлетелся на миллиарды мелких осколков.

Обриен ждал чего-то в этом роде. Увидев прозрачный выстрел, он понял, что странное оружие является аналогом того, что уничтожило один из кораблей группы возле злополучной планеты. Только в более мощном варианте.

Предпоследний корабль постигла та же участь. Не имея возможности что-либо изменить, пилот наблюдал за гибелью соплеменников. Также он отметил, что полупрозрачная энергетическая субстанция, уничтожив два линкора, уменьшилась ровно на две трети. Путём нехитрых вычислений пилот определил, что мощи поля хватит ещё на один корабль, а флагман благополучно совершит переход.

На деле оказалось по-другому. Из астероидного пояса выскочили два аппарата и приклеились к корме и носу идущего за флагманом корабля. Аппараты рванули в сторону, сбив с курса линкор номер два ноля пять. Всё произошло настолько быстро, что пилот даже не сразу сообразил, что флагман остался один на один с висящим на хвосте диском.

Решение пришло мгновенно. Обриен сорвал аварийные пломбы с консоли и вдавил сенсор. Пневматические туннели нижних палуб втянули кресла с членами экипажа в индивидуальные спасательные капсулы и отстрелили их в открытый космос. Пилот угрюмо наблюдал, как капсулы одна за другой скрываются в идущем по пятам диске. Тысяча восемьсот капсул замедлили скорость убийственного поля, дав кораблю лишние секунды для совершения межпространственного перехода.

Теряя рассудок и испытывая ослепительную боль, пилот упорно боролся за жизнь. Он понимал, что не успеет. На запуск систем жизнеобеспечения требовалось время, лимит которого был полностью исчерпан.

Тело Обриена выгнулось дугой и забилось в конвульсиях. Сведённая судорогой рука засучила по консоли и случайно сорвала последнюю аварийную пломбу. Программа экстренной эвакуации выполнила заложенные установки. Оставшиеся на борту семьсот членов экипажа верхних палуб были в срочном порядке катапультированы с судна, терпящего бедствие.

В следующий миг включились генераторы перехода. Громада осиротевшего корабля окуталась непроницаемым коконом и, ярко полыхнув, растворилась в межпространственном переходе.

Глава 12

Линкор вздрагивал. По палубам катился надрывный вой силовых установок, работающих на пределе мощности. Штатное освещение не работало, аварийные плафоны освещали палубы тусклым красноватым светом. Что-то с грохотом рушилось в металлическом лабиринте огромного корабля. Тревожные сигналы давили на перепонки медленно приходящих в себя людей.

Очнувшись, капитан линкора ударной группы под номером два ноля пять, майор ВКФ Новой Республики Кара Стэйфер с трудом открыла глаза. По слабому шороху она определила, что в соседних креслах зашевелились приходящие в себя пилоты и офицеры мостика. Светловолосую тридцатидвухлетнюю женщину сильно мутило, но грохот тревожных сигналов и мигание аварийных индикаторов требовали срочно включаться в работу. Превозмогая слабость, капитан привела спинку кресла в вертикальное положение и осмотрелась.

Без голографического сопровождения мостик выглядел непривычно пусто. Из всего оборудования признаки жизни подавала лишь главная консоль. Вспомогательные панели, переливаясь миганием аварийных указателей, говорили о постепенном отключении жизненно важных систем корабля.

Пытаясь выяснить, что произошло, Кара погрузилась в просмотр записей о событиях последних часов. Получив информацию, она несколько минут неподвижно сидела, пытаясь её осмыслить.

Из записей электронного журнала выходило, что за несколько секунд до перехода противнику каким-то чудом удалось стащить её корабль с курса. Пользуясь беспомощностью экипажа, противнику необъяснимым способом удалось отключить двигатели и погасить скорость линкора до нулевой отметки.

Как только экипаж вышел из принудительного сна, на капитанский мостик обрушилась лавина донесений от офицеров, командующих службами. Общий их смысл сводился к докладам о перебоях в питании и отказе оборудования.

— Пост слежения, что у вас?

— Капитан, — пришёл немедленный ответ, — мы глухи и слепы. Дублирующие системы на запрос не отвечают. Удалось запустить сканеры наведения второй батареи. Наблюдаю шесть крупных кораблей противника. Они в дрейфе, расстояние полторы — две тысячи, дать более точные данные не имею возможности. И ещё, — в голосе офицера послышались странные нотки, — в районе машинного отделения мы обнаружили вот это.

Переключив трансляцию с внешней камеры на монитор, капитан приникла к экрану. Кара увидела прилепившуюся к корпусу корабля массивную решётчатую конструкцию, состоящую из невообразимого переплетения стержней разной длины и конфигурации. Из центра чужеродной конструкции в космос на многие километры беспрерывно бил мощный поток нестерпимо яркого пламени.

Возникли смутные догадки. Решив их проверить, капитан связалась с оператором машинного зала.

— Мэм, я не знаю как, но из нас тянут энергию. Силовые установки работают с максимальной нагрузкой, а энергии едва хватает на питание систем жизнеобеспечения.

Всё встало на свои места.

— Отключить все потребители энергии. Запитать вторую орудийную палубу. — Кара повернулась к координатору оружейных систем. — Командира батарей второй палубы на связь.

— Младший лейтенант Дюкро, — разнёсся по мостику молодцеватый голос из динамика.

— Слушайте внимательно, младший лейтенант. Сейчас ваши батареи получат питание. Приказываю самым маломощным зарядом сбить конструкцию, установленную над машинным залом. От вас сейчас зависит судьба корабля и экипажа. Приказ ясен?

— Так точно.

— Выполняйте.

Корабль погрузился в темноту. Все напряжённо ждали лёгкой вибрации от залпа, но дождались лишь запыхавшегося механика. Освещая путь ручным фонариком, он вихрем ворвался на мостик.

— Капитан, стоило нам перенаправить потоки энергии, как ее отбор значительно усилился. Корабль полностью обесточен. Работают лишь системы, имеющие автономные источники питания.

— Отключите силовые установки и попробуйте их вновь запустить.

— Бесполезно. Персонал машинного зала снизил мощность, а затем заглушил одну из установок, но распад топлива не прекратился. Напротив, процесс ускорился в десятки раз. В данный момент работающие установки тормозят откачку нашего топлива.

Внезапно в динамике громкой связи раздался треск, и все услышали взволнованный голос:

— Мостик, это пост слежения, вы слышите меня? Ответьте.

— Слушаю.

— Капитан, у нас гости. Двенадцать мелкоразмерных целей. Подходят с разных направлений. Огонь не открывают. Время контакта семь минут.

— Истребители?

— Нет, по массе сравнимы с нашими челноками. Подобных аппаратов мы ещё не встречали.

— Абордажная партия, — уверенно заявил старпом.

Вытянутое лошадиное лицо майора покрылось испариной, однако его глаза выражали угрюмую решимость.

— Боюсь, вы правы, — повернулась Кара к старпому. — Сейчас вы пойдёте в машинное отделение, возьмёте его под свой контроль и будете держать до последней возможности. — В голосе капитана зазвучали металлические нотки. — В случае критической ситуации вы обязаны сделать всё, чтоб корабль не попал в руки врага.

Она встала и протянула помощнику руку:

— Надеюсь, вас не надо учить, как это делать?

— Не надо, капитан, всё сделаю, как положено.

Двенадцать пар глаз проводили помощника до выхода с мостика. Присутствующие на мостике с удивлением отметили перемены, произошедшие в облике старпома. Нескладного, слишком мягкого с подчинёнными и застенчивого с противоположенным полом, его по праву считали рохлей, недостойной занимаемой должности. Но стоило ситуации измениться, и перед глазами сослуживцев предстал сильный духом, готовый к неожиданностям человек.

Проводив помощника, Кара включила внутрикорабельную связь и обратилась к экипажу:

— Внимание всем! Палубным интендантам раздать оружие и боеприпасы. Старшим офицерам организовать оборону подконтрольных палуб. Наводчикам и орудийной прислуге пока оставаться на местах.

Предупреждая возможные вопросы, капитан кратко обрисовала ситуацию. Затем вновь обратилась к экипажу:

— Мы не стрелковая часть и не имеем должной подготовки, но мы принадлежим к высшей касте боевого сословия. Мы покажем врагу, что значит смелость и упорство. Будем мужественны и выстоим в этой битве.

— Капитан, четыре объекта изменили маршрут, остальные идут прежним курсом. Огня не открывают. Время контакта две минуты, — сообщили с поста слежения.

Кара связалась с инженером.

— Что с орудийной палубой?

— Порадовать нечем. На всю палубу энергии не хватит. Можно запитать одно орудие, но придется отключить его от общей сети, это займёт не меньше часа и, возможно, с нулевым результатом.

— Сможете открыть шлюз и выпустить катер?

— Сможем, — пришёл ответ, — при условии, что батареи катера потянут привод створок шлюза.

— Проверьте и доложите.

Вскоре корпус линкора сотрясла серия слабых толчков. С поста слежения доложили, что четыре объекта зависли неподалёку, а восемь примагнитились к корпусу.

Две с половиной тысячи мужчин и женщин готовились к атаке. С помощью ручных приводов были закрыты все межпалубные перекрытия и аварийные переборки. В вероятных местах прорыва ставили скорострельные турели, которым не требовалось внешнее питание. Громоздкие скафандры замедляли приготовления, но частые учебные тревоги, так нелюбимые экипажем, сейчас давали результаты. Люди заняли позиции, проверили оружие и приготовились к бою. Вскоре прошла команда отключить освещение. Все как один погасили прожекторы скафандров, и многоуровневый железный муравейник погрузился в непроницаемую тьму.

Система ночного видения, встроенная в лицевой щиток скафандра, превратила привычные очертания отсека в смазанную зеленоватую картинку. Старший помощник капитана Николя Лурье не сводил взгляд с тёмного овала, проявляющегося на бронеплите внешнего корпуса. Под воздействием неведомого поля часть борта, отделявшая машинный зал от челнока абордажной группы, выгнулась дугой. Трёхметровый участок борта пошел волнами и покрылся сеткой трещин. Николя видел гибель корабля возле злополучной планеты и понял, каким образом противник стремится проникнуть на борт. Он не стал ждать, когда переборка рухнет, и вдавил гашетки турели.

Поток реактивных снарядов смёл колыхающуюся переборку и устремился в чрево вражеского челнока. Прежде чем выстрелы превратили внутренности переходного тамбура в огненное месиво, Николя заметил высокие тёмные фигуры с непривычными для человеческого глаза очертаниями.

Такая встреча оказалась для противника полной неожиданностью. Первая атака захлебнулась, время шло, а повторных попыток всё не было. Не отмечая движения в тамбуре, заваленном искореженными фигурами, Николя приказал обследовать вражеский челнок.

Две массивные фигуры, держа наготове автоматы, вошли в тамбур и, переступая через растерзанные останки чужаков, медленно двинулись внутрь абордажного челнока.

Там что-то мелькнуло, раздалась короткая очередь, и шедший впереди матрос медленно осел на пол тамбура. Второй, беспрерывно стреляя внутрь челнока, попятился, но выйти из тамбура ему не дали. Стремительная фигура сбила человека с ног и, обхватив тело гибкими конечностями, утащила внутрь челнока.

Всё произошло так быстро, что люди растерялись и не успели среагировать. Опомнившись, они увидели, как из тамбура одна за другой выскакивают стремительные тени. Семь длинных гибких конечностей непропорционально тянулись из каждого узкого приземистого корпуса. Это было всё, что успел рассмотреть Николя, прежде чем вновь открыть огонь. Длинная очередь разнесла в клочья несколько созданий, не успевших выскочить из тамбура, но три отливающие металлом машины проникли в отсек и устроили там настоящую бойню.

Такой скорости передвижения Николя ещё не видел. Водя стволом турели вслед за мечущимися по палубе и переборкам машинами, он разнёс половину отсека, прежде чем подбил две из них. Третья же, нанося медлительным, закованным в громоздкие скафандры людям хлёсткие удары телескопическими конечностями, рванула к турели, но чей-то выстрел из ракетомёта сбил машину на палубу.

Сменив картридж турели, Николя окинул взглядом отсек и содрогнулся. На залитом кровью полу среди человеческих тел, перерубленных вместе со скафандрами, агонизировали останки чужих механизмов.

— Это всего лишь роботы, — прохрипел один из уцелевших механиков, рассматривая бьющую конечностями машину. — Быстрые твари. Ты посмотри, — он растерянно развёл руками, — они всю команду убили, нас здесь всего трое осталось.

Николя оглядел разгромленный зал и увидел медленно идущего к ним человека. Скафандр бедолаги с ног до головы был забрызган кровью, а сам он, скорее всего, получил ранение или контузию. Неуверенной походкой матрос подошёл к чьим-то останкам, с трудом нагнулся и поднял заляпанный кровью ракетомёт. Затем молча встал на колено и навел прицел в переходной тамбур.

— Нет, — закричали они с механиком в голос, но остановить стрелка не успели.

Осколки ракеты изрешетили тамбур. Раздался громкий хлопок, и злополучный тамбур вместе с вражеским челноком отшвырнуло прочь. В пробоину с грохотом рванул кислород. Останки людей и механизмов подхватило мощным потоком и мгновенно вымело в мерцавшую холодными звёздами пробоину. Николя вцепился в амортизатор турели и, держась из последних сил, усиленно вспоминал давно забытую молитву. Не выдержав напряжения, магнитные амортизаторы с резким щелчком отскочили от палубы. Николя вместе турелью вышибло в космос. Атака на машинное отделение была отбита.

Почти везде атакующим машинам удалось смять ряды неподготовленных защитников и пробиться на внутренние палубы линкора. В общей сложности на борт проникло более сотни однотипных механизмов. Юркие машины, убивая всё, что вставало на их пути, без устали и страха рвались в глубь корабля.

Люди отчаянно сопротивлялись. На погружённых в темноту палубах кипела яростная схватка. В разгромленных коридорах и горящих отсеках вперемешку лежали погибшие люди и поверженные машины. Бой шёл ожесточённый, беспощадный. Каждый делал всё, что от него зависело. Люди в одиночку и небольшими группами отбивались от навалившихся механизмов.

Кто-то из стрелков изловчился и одной очередью повредил две машины. Те спутались конечностями и долго катались по палубе, круша всё вокруг и давя не успевших укрыться защитников. В тёмных переходах, словно стаи светлячков, неслись автоматные очереди и реактивные снаряды. Нередко свои же пули, прошедшие рикошетом, ранили, а порой и убивали защитников — сказывалась отчаянная нехватка боевого опыта. Счёт убитых шёл на сотни, а накал схватки всё возрастал.

В эфире перемешались яростные крики и хрипы умирающих. Кто-то молил о помощи, кто-то грязно ругался, кто-то визжал от возбуждения и страха.

Сквозь гвалт и грохот боя на мостик поступали доклады от офицеров, руководящих обороной. Из них следовало, что вторая и третья палубы первого уровня перешли под контроль атакующих. На четвёртой идёт тяжёлый бой с переменным успехом, но защитники в критическом положении.

— Мостик, это четвёртая, — услышала Кара в наушниках запыхавшийся голос. — Из трёх сотен осталось человек пятьдесят. Машины давят. Палубу не удержим, повторяю, палубу не удержим. Разрешите отвести людей на пятую, иначе погибнем все.

— Нет! — неожиданно для самой себя громко выкрикнула Кара. — Об отходе не может быть и речи. Палубу держать до конца.

— Плохо слышно, повторите прика… куда? Куда?

В наушнике послышалась серия мощных взрывов, и голос пропал из эфира.

— Пятую палубу на связь.

— Пятая на связи, — ответил офицер. — Готов обеспечить отход людей с четвёртой палубы.

— Никаких отходов, я запрещаю поднимать переборки.

— Но ведь они погибнут, — неуверенно начал офицер, но Кара не дала ему закончить:

— Я запрещаю поднимать переборки. Вам ясно?

Спокойный, ледяной тон капитана заставил офицера отказаться от готовых сорваться с губ пререканий.

— Да, мне всё ясно. — В голосе офицера сквозила неприкрытая злость. — Конец связи.

Кара не помнила, чтобы время когда-либо стоило настолько дорого. Каждая выигранная минута оплачивалась кровью десятков людей. Но их гибель давала хоть и призрачный, но все же шанс спастись остальным.

— Капитан, оба катера исправны, — пришла долгожданная весть от инженера. — Удалось запитать внешние створы шлюза. Наши действия?

Кара напряглась. Сомнения, терзавшие душу, навалились с новой силой, но отступать от задуманного было не в её правилах.

— Выводите катер и атакуйте конструкцию на корме. Слышите? Любой ценой сбейте этот объект. Сейчас от этого зависит всё!

— Разрешите использовать оба катера?

— Разрешаю.

Наконец-то примагнитившись к борту линкора, старпом перевёл дыхание. Казалось, что может быть проще — включить ранцевый двигатель скафандра и вернуться к кораблю, но не тут-то было. Вылетая в пробоину, он чудом избежал столкновения, но соприкоснулся со срезом борта и повредил одно из сопел ранца. При включении двигателя помощника раскрутило и потащило в сторону от корабля. Неимоверными усилиями ему удалось остановить вращение и повторить попытку. Очень мешала громоздкая турель, но заставить себя отцепить её от пояса он так и не смог. Сама мысль остаться без оружия страшила его до дрожи в коленях.

Несколько следующих попыток состыковаться с кораблём не принесли успеха. Неисправный ранец давал слишком мощный импульс и постоянно уводил в сторону. Два раза Николя чуть не угодил в поток энергии, бьющий из присосавшейся к корме конструкции.

Зрелище невольно притягивало взгляд. Мощный поток энергии уходил ввысь на многие километры. Всё вокруг заливал яркий мертвенно-белый свет. Выступающие на корпусе линкора детали, отбрасывая длинные тени, невольно искажали контур корабля, добавляя множество несуществующих граней.

Возможно, при иных обстоятельствах Николя с открытым ртом смотрел бы на это великолепие. Сейчас же, в очередной раз проносясь мимо корабля, он костерил несчастный ранец и вновь принимался за дело. В конце концов, изрядно помучившись, ему удалось сесть на корпус в носовой части линкора.

Осмотревшись, он понял, что добраться до пробоины в машинном отделении практически невозможно. По нестерпимо блестевшему корпусу линкора деловито сновали знакомые механизмы. Николя рассмотрел несколько абордажных челноков, прицепившихся к правому борту. Их чужеродные угловатые формы резко контрастировали с родными плавными линиями обводки корабля.

Оптическая система скафандра определила, что до ближайшего механического шлюза ему предстоит протопать не менее двухсот метров, к тому же придется миновать десяток чужеродных машин.

Взвесив все за и против, Николя примагнитил турель, пинком отправил последний картридж в приёмник и прицелился в ближайший челнок.

Металл под ногами дрогнул. Рядом разъехались створки носового шлюза, и в космос выскользнули оба планетарных катера. Отойдя от линкора, они включили маршевые двигатели и устремились в сторону злополучной конструкции.

Наперерез катерам устремились четыре челнока, не принимавшие участия в атаке. Один из челноков протаранил катер, и к свету, который испускал энергетический столб, добавилась яркая вспышка взрыва.

Второй, не обращая внимания на гибель близнеца, упрямо рвался к конструкции. Николя понимал, что не успевает. Спешащие наперерез челноки приближались с головокружительной скоростью. Старпом подправил прицел и открыл огонь. Рой реактивных снарядов, пронзив пространство, впился в носовую часть ближайшего к катеру челнока. Словно натолкнувшись на невидимое препятствие, челнок зарыскал и отвалил в сторону. Определив, что остальные челноки не успевают, Николя принялся расстреливать сновавших по корпусу роботов. Он добивал третьего, когда всё вокруг озарилось взрывом. На месте конструкции вырос огромный огненный шар. Прежде чем взрывная волна сорвала Николя с корпуса, он заметил, как на линкоре вспыхнули внешние сигнальные огни.

Когда старпому удалось справиться с бесконтрольным вращением, он обнаружил, что его корабля нигде нет. Рядом с парящим в вакууме Николя застыл исковерканный, буквально вскрытый изнутри огромный вражеский корабль. Его лопнувший борт зиял дырами. Вокруг суетились множество мелких аппаратов, что-то вылавливающих в захламлённом обломками пространстве. Николя понял, что видит эвакуацию остатков экипажа. Кара выполнила задуманное. Уходя, люди дали несколько залпов. Результаты были налицо. Невзирая на бедственность собственного положения, Николя растянул губы в улыбке.

Один из аппаратов приблизился к беспомощному человеку и, захватив скафандр силовым полем, потащил в сторону чужого транспорта. Судьба распорядилась так, что помощник капитана, майор ВКФ Новой Республики Николя Лурье стал первым из рода человеческого, кто увидел воочию живых представителей инопланетной расы.

— Топлива хватит всего на один переход.

Старший механик тяжело вздохнул.

— В результате боя, — продолжил он, — были повреждены компенсаторы второй силовой установки. Когда подача энергии возобновилась, произошла утечка и, как следствие, взрыв, разрушивший треть машинного отделения. Погибла дежурная смена, уничтожены практически все остатки топлива. Я вообще удивлен, что с такими повреждениями нам удалось сдвинуться с места. В машинном отделении четыре крупные пробоины, отказала система искусственной гравитации. Ремонтные бригады работают в авральном режиме. По окончании ремонта могу гарантировать ещё один переход и сутки хода на маршевых двигателях. Это всё.

На мостике повисло тягостное молчание. Им чудом удалось оторваться от противника и затеряться в метеоритном поясе. Их искали. Пост наблюдения несколько раз сообщал о появлении чужеродных кораблей, один из которых прошёл по самому краю пояса, но пока им везло. Причиной везения служили плотные пылевые и каменные скопления, отражающие поисковые лучи. Правда, в данный момент это не волновало ни экипаж, ни капитана. Кара молча выслушала доклады офицеров и, стоя в центре мостика, обдумывала дальнейшие действия.

В результате до сих пор кипевшего на борту боя экипаж понёс серьёзные потери. Более шестисот человек уже сложили головы. Две палубы и часть машинного отделения были полностью разрушены. Система питания дальнобойных орудий отказала после нескольких залпов. Проведённые тесты показали, что ремонт возможен только в условиях оборудованного дока. В дополнение ко всем бедам оставшиеся на борту машины не собирались отказываться от штурма. Защитники четвёртой палубы погибли, машины прорвались на пятую. Сейчас люди овладели ситуацией, и бой подходил к концу. Но потери продолжали расти.

— Капитан, а ведь это вы виноваты в их гибели, — нарушил тишину мостика один из офицеров.

Всегда тихий и неприметный младший лейтенант буквально полыхал гневом.

Кару ошеломили обвинения, она даже не сразу нашлась, что ответить. Но лейтенант и не ждал объяснений. Его пылающий безумием взгляд пробежал по лицам присутствующих и вновь остановился на капитане.

— Это вы запретили эвакуировать людей с четвёртой, и они погибли! — внезапно сорвался он на крик. — Слышишь, мерзкая тварь, — лейтенант поднял трясущуюся руку и указал на Кару пальцем, — это ты, ты, прячась на мостике, убивала их всех. Я презираю и ненавижу всех вас, вы все жалкие ничтожные трусы.

Старший механик размахнулся и дал бившемуся в истерике офицеру мощную оплеуху.

— Немедленно прекратить. Как смеешь ты, мальчишка, обвинять капитана? Убирайся с мостика и займись чем-нибудь полезным. Бегом!

Младший лейтенант неожиданно выхватил пистолет и выстрелил механику в лицо, затем повернулся к Каре и прицелился в сердце. В последний момент один из офицеров толкнул свихнувшегося сослуживца. Это и спасло Каре жизнь. Пуля пробила капитана навылет и разбила один из обзорных экранов. Офицера скрутили и отправили в карцер. Капитана доставили в медицинский отсек и привели в чувство. Пока автодоктор проводил обследование, Кара слабым голосом инструктировала второго помощника:

— Как только разберётесь с машинным отделением, немедленно стартуйте. С флагмана получены координаты общего сбора. Привязка осуществлялась от этой системы, так что не ошибётесь. Прыгайте туда, надеюсь, из группы уцелел ещё хоть кто-нибудь.

Введённые препараты начали действовать, голос капитана слабел с каждой секундой. Помощнику приходилось нагибаться всё ниже и ниже, чтоб разобрать еле слышный шёпот.

— Если там никого не обнаружите, сделайте так, чтобы корабль не попал в чужие руки.

Прозрачная крышка саркофага медленно закрылась. Системы автодоктора приступили к операции.

Казалось, миновала целая вечность. Кара открыла глаза и обнаружила себя на капитанском мостике. Над ней склонился помощник, бережно пристёгивая её ремнями к перегрузочному креслу. Кара хотела спросить, что происходит, но вместо слов из пересохшего горла вырвался лишь слабый стон. Помощник посмотрел ей в глаза и неожиданно широко улыбнулся.

— Лежите спокойно, капитан, вы ещё слишком слабы. У меня новости, мы переезжаем.

В ответ на ее вопросительный взгляд он пояснил:

— Я сделал, всё как вы приказали. Почти три месяца мы прятались в астероидном поясе. Как только появилась возможность, мы совершили переход к месту сбора и сразу же запеленговали кодированный сигнал. Отправили зонд и обнаружили флагманский линкор. Корабль полностью исправен, топлива девяносто семь процентов от нормы. Следов внешнего воздействия не обнаружили, но… — Лицо помощника внезапно помрачнело. — К сожалению, ни командующего группой полковника Павье, ни экипажа на борту не оказалось. Отсутствие индивидуальных кресел говорит о том, что экипаж покинул корабль самостоятельно. Записи бортового журнала стёрты, поэтому причины эвакуации пока неизвестны. Просканировав пространство, приборы не обнаружили ни одной спасательной капсулы.

Помощник сокрушённо покачал головой и, склонившись к Каре, зашептал ей на ухо:

— Вообще весь этот рейд воняет какой-то мистикой. Нас от начала до конца преследует череда необъяснимых и жутких событий. Я сломал голову, пытаясь найти хоть какое-то объяснение, но чем больше я об этом думаю, тем сильнее запутываюсь. Может, у вас есть какие-то предположения?

Кара отрицательно мотнула головой. Помощник не удивился.

— Ну, как бы там ни было, встреча с флагманом нам только на пользу. Приготовьтесь, капитан, сейчас немного потрясёт.

Он включил внутрикорабельную связь:

— Внимание! Экипажу занять места согласно штатному расписанию, приготовиться к эвакуации.

Тысяча двести сорок капсул индивидуального спасения отстрелились от обречённого корабля и направились к покинутому флагману.

Спустя три часа, стоя на мостике флагмана, второй помощник сыпал командами:

— Приготовиться к разгону. Штурман, ввести координаты. По выходу из межпространства орудийным палубам боевая готовность.

Развернув внешние камеры, он с тоской посмотрел на израненный линкор, долгое время служивший им верой и правдой.

— Активировать таймер самоуничтожения.

Дождавшись подтверждения, помощник приказал запустить разгонные двигатели. Спустя несколько часов линкор ВКФ Новой Республики под номером два ноля один с обновлённым экипажем на борту совершил переход в неизведанную систему.

Одновременно с отстрелом спасательных капсул на покинутом экипажем линкоре разблокировались все без исключения двери и переборки. Стрелявший в капитана младший лейтенант, о котором в суматохе эвакуации не вспомнили или не захотели вспоминать, выбрался из карцера и направился в машинное отделение. Тот факт, что его бросили на обречённом корабле, лейтенанта нисколько не беспокоил. Судя по внешнему виду, его вообще ничего не беспокоило.

Бледное обрюзгшее лицо, словно искусственная маска, не выражало эмоций. Подёрнутые поволокой пустые глаза, не мигая, слепо таращились в пол. Изо рта на китель тонкой струйкой стекала тягучая слюна. Неестественные, дерганые движения создавали впечатление, что телом, словно куклой на нитке, управляет невидимый кукловод.

Преодолев несколько палуб, лейтенант нашёл искомое. Он вскрыл главный терминал машинного отделения и, перемкнув несколько плат, отключил наспех установленное взрывное устройство. После чего лейтенант отправился в шлюз и открыл внешние створы. Спустя сутки линкор обнаружила поисковая группа. Вместе с кораблём к противнику попало множество разносторонней информации, включая навигационные карты ВКФ Новой Республики.

Глава 13

В просторной кают-компании, всегда полной гомона и смеха, повисла тягостная тишина. Изредка кто-нибудь перекидывался парой фраз и вновь умолкал. Наводчики зенитных комплексов, экипированные в костюмы повышенной защиты, каждый по-своему переживали предстоящие события. Настороженные глаза, сосредоточенные бледные лица. Нервные прерывистые движения ещё неделю назад могли стать поводом к весёлой шутке, но сейчас даже самым завзятым острякам было не до смеха. Совсем скоро линейный эсминец, в экипаж которого они входили, совершит межпространственный переход и примет участие в первом в их жизни бое.

Оглядывая соратников, рядовой второй статьи Муртан Кумкони думал о том, что и сам выглядит не лучшим образом. Смуглое, почти чёрное лицо, присущее уроженцам Альтимы, покрылось мелкими бисеринками холодного пота. Худые длинные пальцы теребили подкладку костюма.

Муртан тряхнул головой, стараясь отогнать невесёлые мысли. Утерев рукавом худощавое лицо, он с досадой отметил всё возрастающую дрожь, сотрясающую ладони.

«Это нервы, — внушал себе Муртан, стараясь не обращать внимания на растущее чувство страха. — Всем сейчас тяжело. Всё будет хорошо, надо верить в это, а не забивать голову всякой дурью».

Дверь в кают-компанию отъехала в сторону, на пороге возник лейтенант. Чёрная флотская форма сидела как влитая на его атлетически сложенном теле. Зенитчики вскочили и отсалютовали командиру.

— Сидите, сидите, — махнул он рукой и обвёл взглядом бледные лица. — Что, ребятки, страшно?

— Так точно, господин лейтенант, страшно, — признался сидящий рядом с Муртаном сержант.

— Страшен тот, кому не страшно, — изрёк лейтенант и ободряюще улыбнулся. — А вообще-то страх — это норма, особенно в первое время. Страшно всем, даже нашему адмиралу.

— Ему-то чего бояться, — вновь подал голос сосед, — он на переднем крае гость редкий.

— Вот видишь, редкий, а всё равно страшно. А ты за себя переживаешь.

В кают-компании послышался нервный жиденький смех, затем вновь наступила тишина.

— Теперь о главном. — Командир ещё раз обвёл взглядом подчинённых. — Нашему эсминцу поручена охрана второго авианосного соединения. В ваши обязанности входит защита авианосцев. Повторяю. Вы должны любой ценой предотвратить атаки истребителей и штурмовиков на авианосцы. На крупные корабли не отвлекайтесь, ими займутся другие, ясно?

— Так точно.

— Вопросы.

— Есть ли известия об ударной группе, посланной к Гарде несколько месяцев назад?

— Вся информация по группе Шестого флота засекречена. Мне известны лишь слухи, а их вы знаете не хуже меня.

— Но вы верите, что группа не погибла около планеты, а просто бесследно исчезла?

Раньше за такую настойчивость рядовой лишился бы увольнения, но сейчас ситуация была другой, и все это понимали.

— Не верю. Я лично считаю, что слухи распускает разведка. Они и в мирное время умудрялись морочить всем головы, а уж сейчас превзошли сами себя. Но даже если слухи верны и группа действительно пропала, нам бояться нечего.

— Почему? — не удержался Муртан и задал волнующий всех вопрос. — Мы слышали, что беспокоиться не о чем, вот только нам никто ничего не объяснил.

— Во-первых, в состав ударной группы, опять же по слухам, входили десять кораблей. Мы идём усиленным флотом общей численностью семьдесят единиц. Во-вторых, наши корабли оснащены установками невидимого поля, противник не увидит нас вплоть до первого залпа. И в-третьих, два часа назад вернулись два линкора, прыгавшие к Гарде. Вернулись в сохранности и, как видите, никуда не пропали. Надеюсь, ответ вас удовлетворил?

Восприняв молчание как положительный ответ, лейтенант добавил:

— Ну, тогда по местам. Работайте спокойно и никого не бойтесь.

Получив кодированное сообщение, пузатые авианосцы и эсминцы, выглядевшие малютками на их фоне, озарили пространство вспышками двигателей.

Авианосные соединения шли во второй атакующей волне. Согласно плану, разработанному штабом ВКФ, соединения играли вторичную роль. Задача была проста. В случае, если противник переживёт удар первой волны и попытается скрыться, авианосцы сбрасывали истребители, создавая второе кольцо окружения.

До сведения капитанов флота, идущего к Гарде, не раз доводилось, что эта победа важна не столько в стратегическом плане, сколько в плане подъёма боевого духа армии и флота. Приказ адмирала был однозначен — стопроцентное уничтожение космической группировки противника с последующим штурмом и возвратом планеты под юрисдикцию Новой Республики.

Как только авианосные соединения вышли из межпространственного перехода, подошедшие на позиции корабли первой волны отключили генераторы скрытного режима. Республиканский флот обрушил на противника лавину огня. Кинжальные залпы с минимального расстояния внесли смятение в ряды неприятеля. В первые же минуты люди уничтожили две трети неприятельского флота. На этом тщательно спланированная операция дала сбой.

Убийственную атаку пережили одиннадцать однотипных кораблей противника. Торпеды и снаряды, выпущенные по этим огромным кораблям, оставляли зияющие пробоины в бортах. В местах попаданий плавился металл, окрашивая космос яркими сполохами, но дальше этого дело не шло.

Вскоре по мостикам линкоров прошло лёгкое замешательство. Угловатые контуры совершенно невредимых кораблей начали видоизменяться. Массивная обшивка бортов стала отслаиваться от корпусов и распадаться на мелкие части. Наводчики с всё возрастающим недоумением следили, как за несколько секунд от кораблей остались лишь огромные скелетообразные конструкции, увенчанные массивными двигателями. Отслоившаяся обшивка продолжала распадаться на одинаковые частички, и вскоре на экранах радаров появились тысячи мелких целей. Не успели люди понять, что происходит, как ромбообразные частички запустили собственные двигатели и, быстро перестроившись, ринулись в атаку.

Вокруг Гарды развернулось ожесточённое сражение, грозящее перерасти в очередную катастрофу. Командующий в срочном порядке корректировал действия подчинённого ему флота.

Как только были получены приказы, расходящиеся с первоначальным планом, стало понятно — что-то пошло не так. Согласно новым вводным, авианосцы приступили к экстренному сбросу истребителей, а эсминцы эскорта, оставив подопечных, ринулись к месту схватки.

Алая метка целеуказателя появилась на экране радара и медленно поползла к центру прицельной шкалы. Вокруг метки заплясали столбики цифр, указывая скорость и координаты цели.

«Началось», — мелькнула мысль. Нервная дрожь, страхи и сомнения тут же отошли в сторону, уступая место азарту охотника. Нежно поглаживая рукоятки джойстиков, Муртан спокойно следил за приближением цели.

Как только метка вошла в зону поражения и налилась ядовито-красным цветом, Муртан хладнокровно вдавил гашетки.

С внешней подвески эсминца сорвались три ракеты, похожие на сигары. Злобно взвизгнув двигателями, изрыгая пламя, они устремились навстречу цели.

На краю экрана появились новые метки, но внимание Муртана было приковано к первой машине.

Уходя от столкновения, пилот истребителя заложил крутой вираж, но компьютер ракеты, срезав угол, вновь вывел её на цель. Град осколков развалил истребитель на несколько частей.

За мгновение до взрыва от истребителя отстрелилась кабина пилота. Полыхнули двигатели, резко отшвырнув её в сторону. Вторая ракета, скорректировав курс, разнесла кабину на куски. Муртан видел, как при подходе второй ракеты от кабины отделилась маленькая, едва различимая на экране точка. Пилот отчаянно боролся за жизнь, но третья ракета не оставила ему шансов.

Ожила связь.

— Поздравляю с боевым крещением, — прохрипел наушник голосом командира. — Всем отличившимся гарантирую увольнения. Отличившиеся особо будут награждены.

Муртан слушал обещания лейтенанта, но ему не удавалось вникнуть в смысл сказанного. Парня захлестывали эмоции. Он никогда не думал, что вкус первой победы окажется столь сладок. Пришла уверенность в собственных силах, в силу вверенного ему оружия.

Он стал двигать джойстики, наводя визир на новую цель, но товарищи тоже не дремали. Три появившиеся цели были уничтожены без его участия. Муртан испытал ревность к успехам друзей, испугавшись, что всё закончится, едва успев начаться. Но вскоре он понял, что боялся напрасно.

Эсминцы неумолимо приближались к месту схватки. По экрану медленно поползли целеуказания. Системы наведения давали вводные на три с половиной тысячи мелких целей, и их число продолжало расти. В обилии алого цвета на экране радаров попадались редкие зелёные вкрапления, означавшие дружественные объекты. Вся эта масса беспрерывно маневрирующих, стреляющих и гибнущих кораблей медленно сдвигалась к дневной стороне планеты.

Эсминцы сразу же оказались в центре событий. Вот тогда-то необстрелянные экипажи испытали всю прелесть массированных атак истребителей.

Муртан волчком крутился вместе с креслом. О том, чтобы отвлечься и насладиться попаданиями своих ракет, нечего было и мечтать. Он едва успевал подвести визир к цели, влить доводку, вдавить пуск и приступить к новому наведению.

Казалось, этому не будет конца. Кондиционер скафандра не справлялся, по худощавому лицу текли дорожки пота. Пот разъедал глаза, но Муртан этого не замечал. Всё постороннее отошло в сторону. Словно механизм, ничего не видящий вокруг, Муртан упорно боролся за жизнь корабля.

Эсминец периодически вздрагивал от попаданий, орудийные надстройки правого борта были разрушены, и очередная атака принесла противнику удачу. Залпы прорвавшегося сквозь заградительный огонь звена истребителей прожгли незащищённый борт.

Казалось, что оглушительный грохот донёсся до всех палуб содрогнувшегося корабля. Опустились аварийные переборки, изолируя разгерметизированные отсеки.

Тишину мостика эсминца разорвали пронзительные аварийные сигналы.

«Разгерметизация отсека номер восемь, разгерметизация отсека номер девять. Повреждения центральных энергетических магистралей, — сообщал бесцветный голос, синтезированный центральным компьютером. — Аварийная остановка кормовых орудийных элеваторов».

— А вот это плохо, — заметил капитан и связался с главным инженером. — Немедленно восстановить подачу боекомплекта на кормовые орудийные палубы.

Приказ был лишним. Закованные в скафандры ремонтные партии уже приступили к установке переходника для проникновения в повреждённые отсеки.

В этот момент истребители противника начали очередную массированную атаку. Кормовые орудия и пусковые установки быстро отстреляли оставшийся боекомплект и клацнули пустыми приёмниками. Почуяв образовавшуюся в защите брешь, пилоты истребителей, невзирая на потери, удвоили натиск. Операторы носовых батарей, как могли, прикрывали борта, но всё было тщетно. Через несколько минут беспрерывного избиения эсминец представлял собой разбитую развалину, стремительно теряющую кислород сквозь многочисленные пробоины.

Отчёты о повреждениях сыпались на мостик как из рога изобилия. Эсминец практически ослеп и потерял семьдесят процентов хода. Большинство орудийных палуб было уничтожено. Вследствие замыкания энергоцепей на уцелевших палубах возникали многочисленные пожары.

На помощь гибнущему эсминцу спешили два линкора, но почуявшие кровь пилоты решили во что бы то ни стало завершить начатое. Видя, что помощь не успевает, а истребители перестроились для нового захода, капитан сделал единственное, чем ещё мог помочь своему экипажу.

По ушам ударили предупредительные сигналы. Подголовник кресла, трансформируясь в шлем, опустился на голову и с шипением сросся со скафандром. Зажимы притянули скафандр к креслу, хлопнули пневмоускорители. Пулей пролетев по аварийному тоннелю, Муртан оказался в тесной прозрачной капсуле. Прежде чем над головой закрылся люк, он увидел огненный вихрь, катившийся по тоннелю следом за ним. Рывок ускорителей выбросил спасательную капсулу в открытый космос.

Всё произошло настолько стремительно, что Муртан не успел даже испугаться. Капсула, беспорядочно кувыркаясь, удалялась от места гибели корабля. Муртан силился рассмотреть гибнущий эсминец, но ничего не увидел, кроме звёзд, хаотично круживших перед глазами.

Компьютер капсулы, наконец-то сориентировавшись, выровнял полёт, задав направление. Впереди себя Муртан разглядел шесть капсул, стремительно опускающихся на поверхность планеты. Ему стало не по себе.

«Всего семеро, — сокрушался Муртан, — семеро из двухсот членов экипажа».

На границе плотных слоёв атмосферы капсула, шедшая первой, внезапно налилась тёмным цветом и, словно стеклянная, рассыпалась на мелкие осколки.

Не веря своим глазам, Муртан тряхнул головой, стремясь прогнать наваждение, но идущая следом капсула на той же высоте повторила судьбу первой. Всех следующих постигла та же участь. Настала очередь Муртана. Расширенными от страха глазами он смотрел на высотомер, показания которого приближались к роковым сорока километрам. Он многократно пытался перехватить управление капсулой, но компьютер, не видя опасности, упрямо толкал утлое судёнышко к убийственному полю, окружающему планету.

Внезапно перед его глазами в мельчайших подробностях встала картина первого сбитого им истребителя. Подсознательно, не понимая до конца, что делает, Муртан дёрнул рычаг. Прозрачная крышка капсулы откинулась, пиропатроны хлопнули и вытолкнули наружу закованного в скафандр человека.

Лишь на высоте полутора километров он решился включить ранцевый двигатель. Оглядел окрестности, заметил зажатые между хребтами строения и направился к ним. Муртан знал, что единственные на планете строения принадлежат горнодобывающему комплексу. Также он знал, что противник, уничтожив охранявший тюремное поселение гарнизон, высадился в другом полушарии, не проявив к комплексу ни малейшего интереса.

О том, что приземлился в самом центре жилой зоны комплекса, Муртан пожалел в первые же секунды. Пустые глазницы строений, разрушенная центральная улица и обилие человеческих останков производили тягостное впечатление. Пережитое за день взвинтило нервы, от вида мертвецов, таращившихся пустыми глазницами, хотелось выть. На уши давила звенящая тишина, в которой Муртану время от времени чудился шёпот погибших здесь людей. С надеждой взглянув на уровень топлива в ранце скафандра, он тяжело вздохнул и сделал первый шаг к окраине жилой зоны.

Бредя между корпусами, Муртан чуть не упал, споткнувшись о пехотный ботинок. Присмотревшись, он обнаружил торчащую из ботинка берцовую кость и полосу чёрной запёкшейся крови, тянущуюся по дорожному покрытию. Проследив по ней взглядом, наткнулся на мёртвого пехотинца. Несчастный сидел на земле, привалившись спиной к стене выгоревшего строения. Свисавшие с лица лохмотья кожи позволяли рассмотреть жестокий оскал, в котором не было и намёка на мольбу о пощаде. Вместо ног — разодранные почерневшие лохмотья форменных брюк. Костлявые руки мертвеца крепко сжимали автомат, покрытый пятнами ржавчины.

Внезапно боковым зрением он отметил какое-то движение. Резко обернувшись, Муртан увидел, как из разбитого окна на другой стороне улицы выплыло мерцающее, меняющее очертания нечто, и устремилось к нему. Глядя на приближающийся энергетический сгусток, Муртан инстинктивно вытянул навстречу руку. Удар пришелся в перчатку, возникла яркая вспышка. Взрывная волна сбила его с ног.

В руку впились иглы. Аптечка ввела оглушённому Муртану дозу обезболивающих и стимулирующих препаратов. Встав на одно колено, он поднёс руку к лицу и едва не потерял сознание. Сквозь изуродованную, запачканную кровью перчатку просматривалось кровавое месиво, бывшее когда-то кистью. Голова пошла кругом, Муртана качнуло в сторону, и тут же мощнейший удар в спину вновь обрушил его на землю. Скафандр выдержал, но по спине прокатилась острая боль.

Плохо понимая, что происходит, Муртан вскочил и помчался к зданию, где на фасаде было написано «Вентиляционная шахта». Обернувшись, он увидел очередной настигающий его сгусток.

«Не успею», — мелькнуло в голове.

Очередной удар в спину оторвал Муртана от земли и внёс внутрь здания вместе с дверным проёмом. Перед глазами промелькнуло напольное покрытие, разбросанный инструмент и снятая с горловины шахты массивная крышка воздухозаборника. Пролетев через треть здания, Муртан, вцепившись в дверной проём, угодил в широкий зев шахты и полетел в бездну вентиляционного колодца.

На широком экране лицо командующего флотом генерала Милдрана казалось невозмутимым, но по блестящим глазам было видно — генерал с трудом сдерживает эмоции.

— Господин адмирал, — бравым голосом произнёс командующий, — приказ выполнен. — Генерал не выдержал и широко улыбнулся. — Вторгшаяся в наше пространство группировка противника уничтожена. Разрозненные группы истребителей продолжают сопротивление, но исход боя предрешён. Мой флот полностью контролирует систему.

Слушавшие доклад офицеры штаба переглянулись, на лицах засветились радостные улыбки. Новость была ещё та, однако лицо адмирала осталось бесстрастным.

— Потери?

— Девять линкоров, один авианосец и тринадцать эсминцев. Точных данных по истребительной авиации пока нет. По предварительным подсчётам, потери составили до двух тысяч машин. Многим пилотам удалось спастись, приборы фиксируют сигналы индивидуальных маяков. К спасательной операции всё готово, ждём уничтожения истребителей противника.

Выдержав паузу, генерал добавил:

— Уничтожено тридцать шесть крупных кораблей противника и более пяти тысяч истребителей.

Сопоставив потери, адмирал удовлетворенно кивнул, его лицо наконец-то приобрело довольное выражение.

— Поздравлять вас с блестящей победой пока рано. По мере готовности приступайте к высадке на планету.

— Есть.

Последний этап подготовки к штурму занял два часа. Честь первым ступить на поверхность Гарды выпала батальону из состава первой пехотной дивизии. Перед батальоном стояла задача высадиться на господствующие высоты и подготовить плацдарм для высадки основных сил дивизии.

Пехотинцы, подбадривая друг друга криками, лихо расселись по десантным ботам. Следом в каждый из тридцати ботов загнали артиллерийский комплекс поддержки. Наконец поступил приказ, и маховик военной машины начал набирать обороты.

Пузатые армейские транспорты прошлись над планетой, выплюнув из чрева десантные боты. Кургузые машины встали на курс, клюнули носами и понесли шестьсот мужчин и женщин навстречу неизвестности.

На высоте сорок километров связь с ботами прервалась. Операторы, ведущие визуальное наблюдение за атакой, с растущим удивлением следили за странными действиями пилотов. Так и не выйдя из пике, боты на огромной скорости, все как один, врезались в поверхность.

Не сделав ни единого выстрела по врагу, элитный батальон погиб в полном составе.

Не успела осесть поднятая крушением пыль, как основные силы, идущие к планете вслед за авангардом, получили приказ вернуться на исходные позиции.

Глава 14

Резкий порывистый ветер, забрасывая дождевые капли под широкий карниз, плющил их о толстое бронированное стекло. Вскоре на стекле появилось множество водянистых клякс, которые, покоряясь силе тяготения, нехотя стекали к отливу и, вновь собираясь в капли, срывались с головокружительной высоты правительственного небоскрёба. Подхваченные очередным порывом, они, подвластные прихоти ветра, уносились прочь от нависшего над огромным городом здания.

На Лайлоне начинался сезон дождей. Столица Новой Республики менялась на глазах. Ярко освещённые улицы, полные гомона и шума, пустели раньше обычного. Непогода гнала жителей в уютные квартиры. Из ночи в ночь городские кварталы переходили под власть дождя и густой туманной взвеси.

Из окна кабинета, расположенного на верхнем этаже небоскрёба, огромный мегаполис был виден как на ладони. Президент любил непогоду. В былые времена он мог часами любоваться, как сумеречный туман и проливной дождь до неузнаваемости меняют столицу. Гард Скове был из тех, кому пасмурная, дождливая погода неизменно навевала умиротворённость и хорошее настроение.

Сегодня всё было по-другому. Глядя на струи дождя, президент думал, что природа, как и всё человечество, оплакивает тысячи жизней, безвозвратно утерянных в недавнем сражении.

— Это силовое поле. — Адмирал Арон Двински дал президенту достаточно времени погрустить, но теперь решился нарушить затянувшееся молчание. — Причём приборы фиксируют активность поля только при попытке проникновения, остальное время показатели в норме. Командующий флотом отправлял к поверхности восемь беспилотных модулей. Результат тот же. На высоте сорок километров потеря связи и крушение.

Президент оторвался от окна, пересёк кабинет и сел в кресло против адмирала.

— Выходит, вернуть планету и выяснить, что именно искали там чужаки, мы не в состоянии?

— В систему направлено исследовательское судно, учёные обещают разобраться в самое ближайшее время, но пока результатов нет.

— Результатов нет, — медленно, взвешивая каждое слово, повторил президент. — А предложения есть?

— Предложения есть, но позвольте об этом позже.

Прежде чем продолжить, адмирал испытующе посмотрел на старого друга:

— На протяжении последних дней в штаб потоком идут сообщения о встречах патрульных групп с неопознанными одиночными кораблями. Такие встречи имели место в большинстве заселённых нами систем. Попытки установить связь не увенчались успехом, при сближении корабли неизменно уходят.

— Разведка?

— Думаю, да.

Гард Скове вновь поднялся и медленно зашагал по просторному кабинету. Адмирал вскочил следом, но взмах руки заставил его вернуться на место. Некоторое время президент молча шагал из угла в угол, затем остановился и взглянул в глаза адмиралу:

— Скажи, Арон. Ты хоть что-нибудь во всём этом понимаешь?

— Ну, — начал адмирал.

— Вот и я не понимаю, — прервал президент своего военачальника. — Они штурмуют Гарду. Если смотреть правде в глаза, они застают нас врасплох, но вместо дальнейшего массированного наступления запираются в системе и безвылазно сидят там вот уже почти четыре месяца. За это время мы строим массу разного вооружения. Наша промышленность поднялась на небывалые высоты. Армия и флот выросли в разы.

Президент подошёл к столу, опёрся на него руками.

— И сейчас, — продолжил он, — когда мощь Республики растет с каждым днём, когда наш флот разбивает их авангард, они начинают сбор данных по нашим системам.

Адмирал открыл было рот, но президент этого не заметил.

— Зачем? Зачем они дали нам время на подготовку? Не понимаю. Не вижу ни смысла, ни логики. И кто, в конце концов, они вообще такие?

— После недавнего сражения я наконец могу показать тебе, кто они такие.

Адмирал вставил карточку в приёмник визора. Освещение кабинета потускнело. Над столом раскрылась объёмная проекция.

— Эти двое, — адмирал листал изображения, попутно вводя Гарда в историю снимков, — найдены пехотинцами в отсеке разбитого корабля. Этот когда-то пилотировал истребитель.

Адмирал пристально следил за выражением лица президента. Внешний вид пришельцев вызвал в лидере человечества разнообразную гамму эмоций. Любопытство быстро сменилось оторопью и, наконец, лёгким отвращением.

Изображение над столом опять сменилось.

— А это, — продолжил адмирал, — один из тех, кого удалось взять без малейших повреждений.

— Живым?

— Нет, — погасил он надежду, вспыхнувшую в глазах президента, — живых не взяли. Он, она, а может быть, и оно, — кивнул адмирал на снимок, — катапультировался в самом начале схватки и на всём её протяжении был жив. Капсула, в которой нашли чужака, не имеет внешних повреждений, однако хозяин капсулы мёртв, и таких мертвецов мы выловили сотни. Есть предположение, что как только мы начали брать над ними верх, катапультировавшиеся чужаки совершили массовое самоубийство.

— Не увидели в нас гостеприимных хозяев?

— Боюсь, всё гораздо хуже.

Предупреждая вопросы, адмирал продолжил свою мысль:

— Давай представим на минуту, что в сражении в районе Гарды наш флот потерпел поражение. Предположим, что в ходе боя шестьсот двадцать восемь человек — а именно столько чужих неповреждённых капсул выловили спасательные партии — успели покинуть разбитые корабли. Одержав победу, победитель обязательно проведёт спасательную акцию. Попутно со своими страдальцами заберёт и наших — просто в целях знакомства. А теперь ответь на вопрос. Сколько из этих шестисот двадцати восьми человек покончили бы жизнь самоубийством, дабы не оказаться в руках противника?

— Единицы, — не раздумывая, ответил президент.

— Это идеология Гарды, — закончил адмирал, — веление предков, зов совести, первобытный закон улья, неважно, каким словом мы это обзовём. Важно то, что у нас появился противник, предпочитающий смерть плену, а такой противник страшнее всего, потому что всегда будет драться с упорством обречённого.

— Ну, мы тоже не дети, — парировал президент.

— Далеко не дети, — охотно согласился адмирал и приложил ладонь к груди. — Ты не подумай, что я паникую, я говорю только о том, к чему нам следует готовиться.

Адмирал грустно вздохнул и добавил:

— Будь эти кретины немного сговорчивее, мы бы сегодня имели несколько сотен пленных и массу разносторонней информации.

— По крайней мере выяснили, что используем с ними одни и те же законы для перемещения в пространстве и дышим одним составом, а это уже кое-что.

— Кстати, — припомнил адмирал, — занимаясь спасением пилотов, спасатели обнаружили две капсулы службы дальнего поиска. Как выяснилось, незадолго до нашего рейда на Гарду в систему прибыл и был уничтожен поисковик. Навели справки, и оказалось, что корабль под этим номером за сутки до нападения на Гарду совершил аварийную посадку, затем таинственным образом пропал, проблуждал где-то несколько месяцев и вернулся в систему.

— И был уничтожен, — закончил президент. — А те, в капсулах? Остались живы?

— Да, долго находились под воздействием препаратов. Оба в коме, как только придут в сознание, мне сообщат. Удивляет поведение противника, — сменил тему адмирал. — Уничтожить корабль, а потом на всех частотах слушать завывания аварийных маяков и не обратить на них внимания. Разве не странно?

Президент повернулся к столу и вновь всмотрелся в объёмное фото чужака.

— Знаешь, глядя на их внешность, меня не удивляет странность их поступков.

— А говоришь, ни смысла в них, ни логики. Эти существа настолько нам чужды, что мерить их нашими мерками по меньшей мере глупо.

— Что предлагает штаб?

— То же, что и раньше, — посуровел голос адмирала, — готовиться к войне. Думаю, в свете последних событий ждать осталось недолго.

— Всё думаю, откуда они появились? Служба дальнего поиска прочесала огромные районы, и нигде нет даже намёка на разумную деятельность.

— Думаю, ответы на вопросы мы получим, вернув Гарду.

— Только когда это случится?

Вместо ответа адмирал повернулся к галографу. Пошла запись. Адмирал включил указку, наведя луч на интересующий объект.

— Обрати внимание на эскортный эсминец.

Гибель корабля была красочной и ужасной. Дождавшись, когда от изрыгающего пламя и теряющего кислород эсминца отстрелятся несколько спасательных капсул, адмирал заострил на них внимание.

Запись кончилась, но в кабинете несколько секунд царило молчание.

— Думаешь, этому бедняге удалось выжить?

— Надеюсь, но это неважно. Важно, что поверхности он коснулся в полном здравии, а этого вполне достаточно.

— Выходит, малогабаритные объекты поле всё-таки пропускает. Что же дальше? Ещё один батальон, но на ранцевой тяге?

— Нет, пока позволяет время, батальонами рисковать не будем. Для начала высадим на поверхность небольшой отряд, а дальше — по обстановке.

Глава 15

Колючий пучок света, проникнув сквозь прикрытые веки, уколол прямо в мозг. Это окончательно привело его в чувство. После вспышки в глазах плясали всполохи, но Алексей разглядел копошащиеся над ним фигуры. Несомненно, это были люди. Серебристые комбинезоны, похожие на костюмы биологической защиты, плотно облегали тела незнакомцев. По характерным признакам Алексей определил, что из троицы, бесцеремонно срывающей с него одежду, двое являлись особами женского пола.

Он попытался сопротивляться, но вдруг обнаружил, что собственное тело ему не подчиняется. Он ничего не чувствовал. Ни рук, ни ног, ни холода, ни жара. Ощущение было такое, будто собственное «я» вынули из тела и подвесили в воздухе. Перед глазами встало слово «паралич».

«Стоп, — сказал сам себе, — я вижу людей, вижу кучу непонятных приборов, часть собственного тела. Вот оно, родное, лежит на столе. Мне что-то вкололи, и только поэтому я его не чувствую. Да и вообще, с какой стати эти уроды посмели так со мной обращаться?»

Отработанный годами приём принёс результаты. На смену тревоге пришла искусственная злость, вот только распалить себя до нужной кондиции он не успел.

Картинка вдруг сместилась, и Алексей понял, что его перевернули на бок. Перед глазами возникла часть обтянутого комбинезоном тела. Грациозно вильнув бедрами, тело уплыло в сторону, и в поле зрения попали ещё более интересные вещи.

Алексей обнаружил, что находится в огромном ангаре, сплошь забитом всевозможным оборудованием. Свет прожекторов заливал транспортёры, причудливые терминалы, висящие в нишах громоздкие скафандры и множество механизмов непонятного назначения. Неподалёку стоял знакомый по кавказским горам летательный аппарат, но самое интересное было позади него.

На направляющих, похожих на рельсы, стояли хищные остроносые машины. По их виду Алексей определил, что перед ним нечто схожее с земной истребительной авиацией. Посвятивший почти половину жизни военному делу, Алексей умел видеть присущую оружию красоту. Машины показались ему венцом смертоносного творения.

Его опять передвинули, и в поле зрения попал ещё один стол и лежащий на нём человек. Всмотревшись в лицо, Алексей узнал злополучного знакомца. Над ним тоже копошились люди в комбинезонах, но в отличие от него, гадёныш преспокойно вертелся с боку на бок. Взглянув на Алексея, сделал успокаивающий жест и улыбнулся.

«Улыбайся шире, — думал Алексей, угрюмо сверля взглядом спасённого им человека, — при первой возможности все зубы тебе выбью».

Его вновь положили на спину, в руку кольнуло, и сознание медленно угасло.

Очередное возвращение оказалось ещё более неожиданным. Обнажённого Алексея, лежащего на низком диване, с интересом рассматривала молодая симпатичная особа. Занятие так увлекло девушку, что она не заметила, как тот очнулся.

Алексей, в свою очередь, не стал беспокоить любопытную даму. Немного приоткрыл веки и, насколько было возможно, осмотрелся по сторонам.

В поле зрения попали голые, стерильно белые стены. Напротив дивана располагалась дверь и стояла одетая в белоснежный халат миловидная девушка. От неудобного положения его руки и ноги начали затекать. Понимая, что рано или поздно придётся дать им понять, что сознание к нему вернулось, Алексей решил пошевелиться, но девушка вдруг заговорила:

— А он симпатичный.

Ей ответил мужчина, стоящий за изголовьем дивана. Его не было видно, и Алексею пришлось приложить усилия, чтобы не оглянуться на голос.

— Ты видела результаты сканирования его памяти, — в тоне мужчины отнюдь не сквозило дружелюбие. — Этому симпатяге самое место в блоке смертников. Я предложил его изолировать, но совет профессоров пока отложил этот вопрос. Мы знаем о нём больше, чем он сам, не понимаю, зачем он им нужен?

— А как ты думаешь, они действительно потомки одного из потерявшихся кораблей? — сменила тему девушка.

— Одичавшие потомки, — ответил голос. — К сожалению, это бесспорно, у нас с этими землянами общие предки.

— Это я и без тебя знаю. Я думала, может, в его голове нашли подробности об их переселении.

— В его голове нашли только мусор.

— А профессор Марчинский говорит, что он для нас большая удача. — Девушка явно подтрунивала над распаляющим себя мужчиной. — Он сказал, что сгорает от нетерпения с ним пообщаться, ему даже наш язык внедрили.

Только тут до Алексея дошло, что диалог вёлся на языке, очень далёком от родного великого. И он свободно его понимал.

— Пообщаться, — передразнил девушку мужчина. — Ты хоть понимаешь, что перед тобой закоренелый убийца?

— Понимаю, — кивнула девушка, — но он не убийца, а воин.

— Воин, — усмехнулся незнакомец. — А за что они там воюют? Ты можешь мне объяснить?

— Честно говоря, я не понимаю.

— Вот и я не понимаю. Кучка племён, постоянно истребляющих друг друга. Они дикие. Представь планету, населённую вот такими, как он, воинами. Они никого не щадят. Я просмотрел мыслезаписи этого воина. — В голосе мужчины появились обличающие нотки. — Они захватили какое-то строение. Сначала он кинул гранату, потом, обстреляв комнаты, вошёл туда сам. И знаешь, что он увидел? Убитых им детей.

Рука Алексея дёрнулась. Да, всё верно, этот груз день за днём давил ему на плечи. Но ведь не станешь объяснять этому пижону, что минуту назад из этой самой квартиры стрелял гранатометчик и сжёг БМП с детьми постарше.

— Я просил, да что там просил — умолял его изолировать, — голос продолжал изливать желчь, — но нет, наука им важнее. Запомни мои слова, Альмина, эта добродетель ещё встанет нам боком. Этот выродок ещё себя проявит.

Не удержавшись, Алексей вскочил и ударом в челюсть отправил стоящего за спинкой оратора в глубокий нокаут. Девушка вскрикнула. Не отрывая взгляда от неподвижно лежавшего на полу коллеги, она зашарила руками за спиной, пытаясь нащупать дверную ручку.

В два прыжка он перескочил комнату, схватил девушку за волосы и, дернув, повалил на пол. Она вскрикнула, но Алексей схватил её за горло. Альмина впилась в его руку ногтями и засучила ногами.

— Тихо, — ледяным тоном прошептал он и немного сжал пальцы.

Это подействовало, девушка затихла и уставилась на него широко открытыми глазами. Ослабив хватку, Алексей медленно произнёс:

— Спасибо за комплимент. Ты тоже ничего.

До неё не сразу дошёл смысл сказанного, а осмыслив, девушка немного успокоилась. Обстановка слегка разрядилась. Алексей разжал пальцы, помог ей сесть на диван и с тревогой посмотрел на дверь. Не услышав подозрительных звуков, присел на корточки с намерением задать пару вопросов, но девушка вдруг посмотрела на него с вызовом и громко спросила:

— Ты что наделал? Если причинишь мне вред, ты даже не представляешь, что с тобой сделают.

Такой поворот событий Алексея не устраивал. Он протянул руку, запустил ладонь девушке в волосы и, сжав пальцы, резко притянул её к себе.

— А ты знаешь, как дикие животные вроде меня поступают с такими красавицами, как ты? — состроил он вожделеющую гримасу. — Там, на моей дикой, варварской планете.

Бравада мгновенно пропала, перед ним опять сидела испуганная девчонка.

— Слушай внимательно, — продолжил Алексей. — Кричать не надо. Я задаю вопросы, ты правдиво отвечаешь, и всё будет хорошо. Поняла?

— Да.

— Умница. — Алексей кивнул в сторону лежащего мужчины. — Это кто?

— Это Крипуш, ассистент профессора Марчинского. Вы его убили?

— Нет, — Алексей ободряюще улыбнулся, — немного подлечит голову, и всё будет в порядке. Где мы находимся?

— На Лайлоне.

— Послушай, милая, ты ведь знаешь, кто я. Слово «Лайлона» мне ни о чем не говорит. Пожалуйста, подробней.

— Лайлона — это столичная планета Новой Республики. В неё входят двадцать восемь заселённых миров. Общая численность населения Республики семьдесят два миллиарда человек. Это понятно?

— Продолжай.

— Сейчас мы на седьмом уровне госпитального комплекса военно-космического флота.

— Как отсюда выбраться?

— Раньше охраны не было. Но с началом войны на охрану поставили пехотинцев. Уйти незамеченным сложно, но даже если удастся, куда вы пойдёте?

— Мы пойдём вместе. Ты меня выведешь из госпиталя, потом пойдём к тебе домой. Ведь ты где-то живёшь?

Девушка кивнула. Алексей понимал, что его побег шит белыми нитками, однако, не зная дальнейших планов на свой счёт, твёрдо решил вырваться на свободу.

— Поможешь мне немного осмотреться, и я тебя отпущу. Обещаю.

— Боюсь, спрятаться в моём доме не получится, там слишком много охраны.

— Интересно, почему?

— Потому что мой папа глава республики, о которой я тебе говорила.

Алексей поперхнулся. Сначала он подумал, что это шутка, но, взглянув девушке в глаза, понял, что впереди большие неприятности.

— Твою мать, — не сдержался он. — Это ж надо. Из семидесяти миллиардов я наткнулся именно на тебя. Теперь-то меня точно изолируют, только для начала кастрируют. Без наркоза.

Девушка смотрела с изумлением. Алексей и не заметил, что с досады перешёл на русский.

— У вас красивый язык.

— Что?

Занятый мыслями Алексей не вник в её слова.

— Я говорю, у вас красивый язык. Плавный и мелодичный, мне понравился.

— А когда твой папа приколотит мой язык к забору, тебе тоже понравится?

Юмора девушка не поняла, но иронию уловила верно.

— Вам страшно?

— Какая разница, — ища выход из ситуации, он загнанным зверем осмотрелся по сторонам. Приняв решение, поднял глаза на девушку. — Уходи.

— Куда?

— Куда хочешь, — повысил он голос, — убирайся отсюда.

Алексей поднялся и отошёл от удивлённой заложницы.

Дверь с треском разлетелась, что-то мелькнуло, из глаз брызнули искры. В следующее мгновение Алексей с выкрученными за спину руками лежал, уткнувшись носом в пол, а вокруг грохотали тяжёлые солдатские ботинки.

Просторную комнату, в которой его содержали, обозвать камерой не поворачивался язык. Красивая мебель, удобная кровать, ультра-санузел, спокойные цвета стенных панелей. Алексею, привыкшему к более чем спартанским условиям жизни, камера казалась весьма комфортной.

Монотонно тянулись дни. Он спал, ел, занимался на тренажёре, опять спал, убивая время всеми доступными способами.

С головой уходя в немудреные занятия, Алексей стремился отвлечься от унылых назойливых мыслей. Его настораживало, что за время заключения никто даже не соизволил зайти к нему в камеру. Время от времени из стола выезжал поднос с пищей. На этом все контакты с внешним миром заканчивались. Это раздражало, но, будучи оптимистом, Алексей во всём старался искать положительные стороны. Этот раз не стал исключением. Его не били, вкусно кормили, а главное, в камере висело зеркало.

Ещё на лунной орбите, едва придя в сознание, он с удивлением ощупал своё тело. При свойственной ему решительности, Алексею не сразу хватило духа прикоснуться к обожжённому лицу, а решившись, он поверил в чудеса.

Алексей с большим удовлетворением рассматривал своё отражение. Рост сто восемьдесят пять. Короткие русые волосы, высокий лоб, прямой ровный нос, плотно сжатые губы, волевой подбородок.

Цепкий взгляд в который раз придирчиво скользил по зеркалу, осматривая стройное мускулистое тело.

Каждый раз, ища и не находя привычных рубцов и шрамов, Алексей восхищался уровнем их медицины.

— Выходи, — нагловатый голос за спиной заставил его вздрогнуть.

Алексей медленно обернулся. В дверном проёме стояли одетые в камуфляж пехотинцы. Небрежно держа широкоствольные автоматы, солдаты, не скрывая любопытства, рассматривали узника.

— Куда выходить?

Вместо ответа один из солдат недвусмысленно двинул стволом автомата.

— Спокойно, ребята, сделаю, как скажете.

Заложив руки за спину, Алексей покорно двинулся вслед за конвоирами. Преодолев на скоростном лифте уйму этажей, процессия оказалась на плоской крыше здания. В ту же минуту из промозглого серого неба выпал бочкообразный летательный аппарат. В последний момент резко сбросив скорость, он плавно приземлился на крышу. Конвоиры молча подтолкнули Алексея к выехавшему из борта трапу.

Внутри царил полумрак. Пока Алексей рассматривал тесный отсек, больше похожий на карцер, дверь бесшумно закрылась, и аппарат свечой взмыл в небо.

Вертикальное ускорение придавило к полу. Тело с каждой секундой наливалось тяжестью. Алексей попытался встать, но едва мог шевельнуться. В глазах поплыли круги, каждый следующий вдох давался всё труднее. Почудилось, что он слышит треск собственных рёбер. Воображение мигом нарисовало душераздирающую картину, но тут тяжесть внезапно пропала.

Аппарат набрал высоту и прекратил подъём. Инерция оторвала Алексея от пола, ударила спиной о потолок и бросила между ними.

Невесомость. Барахтаясь беспомощным котёнком, размахивая руками и громко ругаясь, он силился дотянуться до стоявшего в центре карцера кресла. Манёвр почти удался, но ухватиться за подголовник ему не дали.

Выплюнув в звёздную россыпь пламя, грохнули двигатели. В спину пребольно ударила задняя переборка. На некоторое время его придавило к ней ускорением. Челнок резко сбросил скорость, Алексея швырнуло вперёд. Так повторилось несколько раз. Улучив момент, он всё же вцепился в кресло и очень быстро разобрался с привязными ремнями.

Когда челнок приземлился непонятно где, Алексей с трудом выбрался наружу. Сквозь застилающую глаза пелену он увидел огромное помещение, похожее на ангар. По дальней выпуклой стене тянулся ряд огромных замысловатого вида ворот. Надпись «внутренние створы шлюза» подсказала, что он снова в космическом корабле.

Кругом суетились люди. Словно муравьи, они сновали между стоявшими напротив шлюзов летательными аппаратами. Каждый занимался своим делом, никто не обращал внимания на серый оттенок лица Алексея.

На рифлёную палубу из челнока спрыгнула молодая женщина, одетая в синий комбинезон. На петлицах отсутствовали знаки различия, но по тому, как вытянулись ожидавшие их матросы, Алексей догадался, что перед ним далеко не рядовой пилот.

Женщина смерила Алексея презрительным взглядом.

— Вижу, прогулка пошла тебе на пользу, — процедила она, — захочешь покататься, заходи, буду рада.

Такой наглости он не мог стерпеть даже от красивой женщины.

— Ты меня чуть не угробила, дура.

— Я не знаю, что такое дура, — сказала она, впившись глазами в лицо Алексея, — но подозреваю в этом слове гнусное ругательство.

Женщина размахнулась и влепила Алексею хорошую пощёчину.

Во рту появился солёный привкус. Сплюнув сгусток крови, он смерил сумасшедшую взглядом.

— Послушай, милая. Откуда такая нелюбовь к моей скромной персоне?

Она прожгла его возмущенным взглядом.

— Что, такой глупенький? Не понимаешь? — прошипела фурия. — Да будь моя воля, твою скромную персону сейчас бы вели не в каюту капитана, а волокли к ближайшему шлюзу.

— Спасибо за доброту. — Алексей окончательно убедился, что перед ним умалишённая, и решил от неё отделаться. — К моему великому счастью, воля не твоя. Хотя, возможно, тебе представится случай проводить меня к шлюзу. Уверен, мы приятно проведём там время.

Следующая пощёчина не заставила себя ждать.

Давным-давно, в очередной раз сбежав из детдома, Алексей умудрился добраться до Ялты и пробраться на огромный круизный лайнер. Душа мальчишки трепетала от предвкушения странствий и приключений, но грёзы остались грёзами. Его обнаружили, и мечты закончились в милицейском участке.

Спустя годы, шагая по палубам космического корабля, Алексей находил отдаленное сходство с тем круизным лайнером. Те же бесконечные переходы, лифты, палубы и ангары. Спешащие мужчины и женщины, одетые в одинаковую форму. В сравнение не укладывались лишь технологии строительства земных судёнышек и космических левиафанов.

Разум, понимая всю невероятность происходящего, временами отказывался в это верить. Тогда Алексею начинало казаться, что он сошёл с ума, а окружающее — лишь плод его больного воображения. В такие моменты Алексей до крови кусал губы в надежде, что наваждение уйдёт, и он очнётся в милом сердцу земном дурдоме.

— Шагай! — рявкнул конвоир и тычком в спину подогнал запнувшегося Алексея.

Поднявшись на лифте, они оказались в круглом тамбуре с одной дверью. Матрос что-то буркнул в переговорное устройство, дверь отъехала в сторону. Получив очередной тычок в спину, Алексей шагнул за порог и застыл с открытым от изумления ртом.

За дверью начинался лес. Огромные, неземные, но не менее красивые деревья тянули разлапистые ветви к горевшему золотом небу. Меж покрытыми светящимся мхом стволами шелестел листвой низкорослый кустарник. Яркие лучи светила, пробившись сквозь листву, играли разноцветными бликами на поверхности бегущего под ногами ручья. Букет приятных незнакомых запахов призывал забыть обо всём на свете и наслаждаться красотой и спокойствием сказочного места. На душе стало спокойно, переживания и волнения выветрились из головы, наконец-то оставив его в покое.

Переведя дыхание, Алексей опустил глаза и встретился взглядом с пожилым мужчиной, сидящим за столом, грубо сколоченным из досок.

Мягкие черты лица, добрые глаза и совершенно седые волосы напомнили Алексею волшебника из старой детской сказки.

«Волшебник» приветливо улыбнулся и провёл ладонью над краем стола. Голографический лес исчез.

Каюта капитана оказалась на удивление маленькой. Несколько фресок на стенах, стол, пара кресел и массивный, мерцающий голографией терминал составляли всю обстановку. Капитан жестом указал Алексею на кресло. Тенью проследовав за ним, матросы вновь задышали в затылок.

— Это Карийский заповедник, — тихим грудным голосом пояснил капитан, — успокаивает нервы.

— Везёт вам, — выдавил всё ещё находящийся под впечатлением Алексей.

— Простите? — не понял капитан.

— Я говорю, везёт вам, можете нервы успокоить. — Алексей потёр опухшую скулу. — Мне вот в последнее время этого сделать никак не удаётся.

Лицо капитана озарилось пониманием.

— Эльмира, — проговорил он, — теперь ясно, почему она вызвалась лично доставить вас на борт. Не буду выпытывать подробности вашего знакомства, однако уверен — вам оно доставило мало приятных минут. Вы можете подать рапорт о неподобающем поведении нашего офицера.

— Обойдёмся без этого. Видно, дама пребывала в дурном настроении. Я не обижаюсь, бывало хуже.

— Девушка, которую вы насильно удерживали в госпитале, её близкая подруга. — Капитан коротко взглянул на матросов, и те бесшумно покинули каюту. — Эльмира — известная личность в армии Новой Республики. Исход недавнего сражения решило крыло истребителей под её началом. Молва о ней идёт по всему флоту. Вы, молодой человек, поступили правильно, снисходительно отнесшись к детской выходке лейтенанта, но хватит об этом.

Посмотрев на Алексея сочувствующим взглядом, капитан задал вопрос:

— Вам сообщили, какое наказание предусмотрено нашим законодательством за совершённое вами преступление?

— Нет.

— Шахты. — Видя недоумение на лице Алексея, он пояснил: — Работы на шахтах, пожизненные. Вы понимаете, что значит это слово?

— Понимаю.

— Работы связаны с определённым вредом для здоровья. Пусть слово «пожизненно» не вводит вас в заблуждение, больше десяти лет на шахтах протянули единицы. Относительно вас приговор вступил в силу сегодня утром.

На лице Алексея не дрогнул ни один мускул. Он справедливо предположил, что здесь какая-то ошибка, и не замедлил донести это до капитана.

— Вы, наверное, не знаете, кто я и как здесь оказался.

— Поверьте, я знаю о вас достаточно. Знаю, кто вы, знаю, откуда. Также знаю, что поисковик, нашедший вашу планету, уничтожен вместе с её координатами. В этом малоприятном факте и кроется корень ваших бед. Дело в том, что информация о вашей цивилизации, которую могли дать лично вы, взята напрямую с коры вашего мозга. Учёным известно всё, что вы знаете, помните, видели. Если бы поисковик с координатами вашей Земли уцелел, вы бы сейчас были добрым вестником будущего союза. К сожалению, всё сложилось так, как сложилось, и теперь вы сверхагрессивный, непредсказуемый элемент, от которого наши законы требуют избавиться.

— Координаты утеряны, — не в силах до конца поверить в услышанное, повторил Алексей, — значит, я не смогу вернуться домой.

Капитан внимательно наблюдал за реакцией Алексея. Казалось, что из всей сказанной им речи Алексей услышал только о гибели поисковика. Для человека в его положении это был тяжёлый удар. Голова заключённого склонилась к груди. От груза, свалившегося на плечи землянина, спина сильно сгорбилась.

Капитан отвернулся. Видеть сломленного человека было неприятно. Он решил отложить беседу, как вдруг услышал охрипший, но всё же ровный голос заключённого:

— Насколько я понял, у вас всех смертников доставляют на борт лучшие пилоты флота, а приговор им объявляет эдакий добрячок капитан, командующий огромным военным кораблём. Это традиция?

Капитан приятно удивился. Он ожидал увидеть истерику, выслушать жалобы, но перед ним сидел быстро оправившийся от удара человек. Лицо его побледнело, в угрюмом взгляде угадывалась тоска, однако заключённый сохранил самообладание и ждал ответа на заданный вопрос.

— Вы весьма проницательны, Алексей, — впервые назвал его по имени собеседник. — Никаких традиций нет. Смертников с билетом в один конец пинками загоняют в вонючий тюремный бот.

— Тогда почему я здесь, а не на том вонючем боте?

— Кое-кто посчитал, что ваше наказание можно смягчить. А в ответ на наше решение вы, в свою очередь, можете оказать Республике услугу.

Несмотря ни на что, нелепость сказанных слов развеселила Алексея.

— И какую же услугу могучей Республике, заселившей уйму планет, имеющей космические флотилии и чёрт знает что ещё, могу оказать я, дикарь с варварской планеты, где о космосе мечтают лишь неисправимые энтузиасты и больные на голову фантасты? Вы что-то напутали, капитан.

— Моё звание — генерал, я командую крупным соединением боевых кораблей. По-вашему, я трачу время, потому что что-то напутал?

Готовые сорваться колкости застряли в горле.

— Но чем я могу быть полезен?

— Готовится войсковая операция. Вам предложено принять в ней участие.

Видя недоумение на лице Алексея, генерал пожал плечами:

— Я не имею представления о причинах, побудивших высшее командование вас использовать. Приказ спущен из генерального штаба. Думаю, они просто не знают, что с вами делать. Со своей стороны могу гарантировать — если согласитесь, органы надзора оставят вас в покое.

— А если нет?

— У вас есть два варианта — либо гнить в шахтах…

— Либо пасть в бою, — закончил Алексей.

Генерал кивнул:

— Вероятность гибели высока, но шансы есть. В шахтах такого не будет.

— Все мои знания и опыт основаны на действиях против себе подобных. С кем воюете вы?

— В случае согласия вы получите необходимую информацию. Я не тороплю вас с ответом, подумайте, пара часов у вас есть. Ещё вопросы?

Алексей задумался. Вопросов было много, но большинство пока можно было отложить.

— Генерал, ведь у вас множество подчинённых, почему вы говорите со мной лично?

— Хотел посмотреть на засранца, который в первые же минуты в нашем мире умудрился наскрести на смертный приговор. Судьба даёт тебе редкий шанс, сынок, используй его правильно. В сравнении с остальными смертниками тебе крупно повезло.

Резкий дребезжащий звон ударил по ушам. От неожиданности Алексей подскочил и вопросительно уставился на генерала.

От прежнего добродушного дядечки не осталось и следа.

Командующий флотом вставил в ухо переговорное устройство.

— Что?

Алексей не слышал доклада, но по реакции генерала догадался — случилось что-то серьёзное. Тело командующего напряглось, в глазах появился хищный, хорошо знакомый Алексею блеск.

— Иди за мной, — не терпящим возражения тоном бросил он Алексею и быстрым шагом покинул каюту.

Двустворчатые двери плавно разъехались, и Алексей сообразил, что находится на мостике огромного корабля. Сотни разноцветных индикаторов приветливо подмигивали с полукруглых консолей. Колонки цифр, бегающие по экранам непонятные символы, панорамные мониторы, проекции звёздных карт и массивный навигационный комплекс полностью завладели вниманием Алексея. Он не сразу заметил, что сидящие за консолями офицеры удивлённо посматривают на его арестантскую робу и припухшую щёку.

Поприветствовав вновь прибывших, широкоплечий капитан линкора доложил генералу:

— Звено истребителей вело плановый облёт сектора и наткнулось на вышедший из перехода чужой малогабаритный корабль. Объект атаковали, погибло всё звено, но им удалось повредить один из двигателей чужака.

Капитан пригласил командующего к одному из экранов. Алексей не отставал.

Угловатый, слегка сплюснутый с боков корпус корабля просматривался до мельчайших подробностей. Системы приблизили чужой корабль, высветив внизу экрана показания многочисленных систем. Алексей пытался вникнуть в символы и цифры, но сообразив, что пока это непосильная задача, переключился на сам объект.

Первый же взгляд кольнул неподготовленного Алексея небывалой чужеродностью летающего творения. Было видно, что корабль получил серьёзные повреждения. В кормовой части зияли крупные пробоины. Внутри самой крупной периодически что-то рвалось, и тогда по борту паутиной расходились электрические дуги.

— Цель удалось идентифицировать, — комментировал капитан. — За последнее время это восьмой контакт с кораблями подобного класса.

— Разведчик, — заключил генерал.

— Приборы фиксируют плавное снижение скорости, ребятки его крепко потрепали. Через сорок секунд корабль войдёт в зону досягаемости дальнобойных батарей. Жду приказаний.

— Этого, — генерал ткнул пальцем в экран, — будем брать. Приказ по флоту: огня не открывать. Задействовать абордажные группы. Связь с командующим авианосным соединением.

Приказы посыпались как из рога изобилия. Большинство терминов, которые произносил генерал, Алексей слышал впервые. Он молча хлопал глазами, безучастно наблюдая за происходящим.

Всё пришло в движение, люди выполняли команды, изредка перекидываясь короткими фразами.

Повинуясь импульсам двигателей, линкор сменил курс. Палубу под ногами повело, Алексей, не удержав равновесия, сделал несколько шагов и врезался в оператора. Удар был чувствительным, но офицер, впившийся глазами в показания приборов, даже не обернулся.

— Сядь туда, — указал генерал на кресло рядом с центральным монитором.

Плавное ускорение вдавило его в спинку.

Взгляд зацепился за медленно передвигающиеся точки на экране радара. Алексей быстро разобрался, в чём дело, и уже не отрываясь, следил, как несколько зелёных точек окружают единственную красную. Неожиданно метка ближайшего к противнику корабля запульсировала и отвалила в сторону. По прошедшим по мостику гневным репликам Алексей понял — противник показал зубы.

— Не стрелять, — голос генерала оставался спокойным. — Увеличить дистанцию, свяжите меня с Кепплером.

На экране появилось худощавое лицо командующего авианосным соединением.

— Отправьте истребители с приказом подавить огневые средства противника и вынудить того лечь в дрейф. Тяжёлое вооружение не применять. Передайте пилотам — корабль должен остаться практически неповрежденным.

— Есть.

За четыреста километров до корабля крыло истребителей, отправленное к разведчику, рассредоточилось и зашло на цель с разных направлений. Включилась трансляция с бортовых камер. В поле зрения одной из них попала идущая впереди машина ведущего, за ней, стремительно увеличиваясь в размерах, приближался потрепанный корабль противника.

Напряжение нарастало, захваченный действием Алексей не отрывался от экрана.

От ведущего истребителя вдруг полетели ошмётки. Машина сбросила скорость и завалилась на крыло. Уходя от столкновения, ведомый заложил вираж. Изображение на экране ушло в сторону. Алексей ждал, когда корабль вновь попадёт в объектив, но этого не случилось. Изображение взорвалось калейдоскопом хаотично меняющихся картинок.

Прорываясь сквозь заградительный огонь, пилот бросал машину в немыслимые пируэты. Камера, не успевая сфокусироваться на определённом объекте, передавала лишь смазанную мешанину разноцветных картинок. На мгновение резкость восстановилась. Алексей, затаив дыхание, наблюдал, как угрожающе быстро приближается борт вражеского корабля. Электронный указатель, метавшийся по экрану, захватил цель и налился красным светом. Извергнутые скорострельными пушками струи металла устремились к цели. Обшивка в местах попаданий вспучилась, в стороны полетели обломки орудийной надстройки. В следующее мгновение корабль на огромной скорости проскочил мимо. Пилот заложил вираж для следующего захода, перед глазами Алексея мелькнули размазанные звёзды. В следующую секунду экран пошёл рябью и окрасился в тёмный цвет. До Алексея не сразу дошло, что истребитель, с которого велась трансляция, погиб, выполняя приказ.

Вскоре на связь вышел Кепплер.

— Приказ выполнен, огневые средства противника подавлены, корабль обездвижен. Потери — одиннадцать машин.

— Вас понял. Крыло пусть крутится рядом, высылаем штурмовые группы.

Крупный десантный транспорт с опаской приблизился к обезоруженному разведчику. Выпав из его чрева, шесть абордажных капсул блеснули покатыми бортами и понесли два пехотных взвода на встречу с неизвестностью.

Словно в кинотеатре, Алексей следил за развернувшимися событиями. Абордажные капсулы беспрепятственно подошли к кораблю, пиявками прицепились к борту. Потянулись напряжённые минуты ожидания.

— Господин генерал, — нарушил тишину офицер связи, — оба взвода прорвались внутрь.

— Настройтесь на частоту пехотинцев. Включить громкую связь.

Мостик наполнился грохотом боя. Отрывистые указания командиров переплелись с яростными криками атакующих, стонами раненых. Визг очередей и глухие взрывы создавали постоянный фон, в мешанине которого было практически невозможно разобрать слова. На помощь пришли фильтры. Отсеяв посторонний шум, они вывели чистую речь.

«Турель сюда, быстро, — вырвался из динамиков задыхающийся голос. Тяжёлая отдышка сбивала речь, но офицер сипло сыпал командами. — Давай-давай, шевелись, халово отродье, спать будешь дома»

В ответ послышалось неясное, бормотание.

«Смотри сюда — проход, дальше свод шахты, берёшь двоих, цепляетесь зубами, и чтоб ни одна тварь здесь не просочилась, понял? Молодец, действуй. Кирсанов на связь».

«Это рядовой Метлер, Кирсанов убит».

«Младший сержант Метлер, назначаю вас командиром отделения, делай что хочешь, цепляйся зубами, но подходы к шлюпкам держать до последнего. Второе отделение, прекратить атаку на машинный зал, занять оборону. Связь с центром, быстро»

— Докладывает лейтенант Шторх. Атака на машинный зал захлебнулась. Связи с первым взводом нет, меня постоянно атакуют, несу потери. Бой веду с машинами, попадаются живые, но их меньшинство. Нужна поддержка, повторяю, своими силами не справлюсь.

— Держись, лейтенант — пробился сквозь помехи чей-то голос. — Третья рота завершает погрузку, к вам уже отправлены два резервных взвода. Держитесь, помощь рядом.

Вслушиваясь в переговоры, Алексей следил за метками на мониторе. Всё повторилось. Десантный транспорт вновь скинул шесть капсул, которые перегруппировались и устремились на помощь сослуживцам.

Внезапно одна из пластин обшивки на носу разведчика сдвинулась в сторону. Из недр корабля вырвался плоский летательный аппарат. Мгновенно развив огромную скорость, он с ходу атаковал капсулы. Прикрытие замешкалось. Прежде чем аппарат удалось сбить, люди потеряли четыре капсулы. Пятая, потеряв управление, ушла в пространство. Уцелевшая шестая, притормаживая, двигалась прежним курсом.

По мостику прокатился голос Кепплера:

— Борт ноль тридцать два.

— Ноль тридцать два на связи.

— Отойдите от корабля и дождитесь подхода третьей роты. — Видя, что капсула, как и прежде, сокращает расстояние с разведчиком, командующий авианосным соединением повторил приказ. — Говорит капитан Кепплер, вам ясен приказ?

— Я отказываюсь его выполнять.

— Назовите себя.

— Старший лейтенант Каджан, командир первой роты Лассонского пехотного полка.

— Я отстраняю вас от командования, — в голосе Кепплера зазвучали негодующие ноты, — приказываю немедленно вернуться. За неподчинение трибунал.

В ответ раздался невесёлый смех.

— Половина моей роты только что погибла, вторая гибнет в эту минуту. Вы серьёзно рассчитываете напугать меня трибуналом?

— Пойми, — перешёл на уговоры Кепплер, — связь с взводами на корабле потеряна минуту назад. Живых, возможно, не осталось. Со своими двадцатью бойцами ты им всё равно ничем не поможешь. Дождись третью роту. Ждать осталось семь, максимум десять минут. Не губи себя и людей, я тебя прошу.

— Эти десять минут люди на корабле могут не продержаться. Простите, капитан, я не могу бросить своих солдат. Конец связи.

Следующие девять минут Алексей слышал лишь мерное попискивание аппаратуры. Никто из присутствующих на мостике не осмеливался нарушить напряжённую тишину.

Двенадцать капсул третьей роты состыковались с обречённым кораблём. Двести сорок пехотинцев ринулись внутрь разведчика. Вскоре на мостике флагмана послышался молодой голос их командира:

«Мы внутри, мостик и верхние палубы под нашим контролем. Противник забаррикадировался в машинном отделении, отчаянно сопротивляется. Я нахожусь на мостике, капитан, это надо видеть».

Экран полыхнул. Алексей отпрянул и ударился затылком о ребро подголовника. Светофильтры отсекли вспышку, но в глазах Алексея запрыгали разноцветные пятна. Когда зрение восстановилось и он снова взглянул на экран, то увидел на месте неприятельского корабля лишь пламя опадающего взрыва.

— Они взорвали свой корабль.

По бледным лицам и застывшим взглядам было видно, что такого поворота генерал не ожидал. На мостике воцарилась тишина.

— Я согласен на ваше предложение, — повинуясь мимолётному порыву, вымолвил Алексей.

Сказано было негромко, но в тишине его слова услышали все.

— Кораблям флота занять исходные позиции.

Генерал медленно поднялся с кресла, кивнул Алексею и покинул мостик.

Глава 16

Широкая река, плавно изгибаясь, величаво катила вдаль свинцовые воды. Солнечные блики ещё играли на поверхности воды, но наступающий вечер всё настойчивей заявлял о своих правах. Виднеющиеся на горизонте сопки неумолимо тонули в надвигающихся сумерках. Наполненный вечерней прохладой ветерок ласкал лица двух немолодых мужчин, сидящих в открытой беседке на берегу реки.

— Плохо.

Выдав вердикт на доклад адмирала, президент пригубил рубиновый напиток из высокого бокала.

— Командующий всё сделал правильно, кто мог знать, что так получится?

— Что-то в последнее время «так получится» происходит слишком часто.

Адмирал Арон Двински, услышав упрёк, с укором взглянул на президента:

— Не греши, Гард. Операция в секторе проведена блестяще. Никто не виноват, что они себя взорвали.

— Захватили Гарду — виноватых нет. Пропала группа из десяти линкоров — виноватых опять нет. У нас виноватых вообще нет! Может, пришло время их поискать?

Обдумывая сказанное, Арон проводил взглядом огни низко летящего лайтера, личной охраны президента.

— А что ты хочешь? — вернулся адмирал к беседе. — По-твоему, мы должны пройти по галактике, выжигая всё вокруг? Да ещё не потеряв при этом ни одного человека?

— Остынь, адмирал, все, что я хочу — поменьше дурных новостей. А ты при каждой встрече обязательно чем-нибудь да порадуешь.

— Ну и чем же я тебя так радую? По-моему, всё идёт нормально. К войне мы готовы, армия и флот укомплектованы, планетарная оборона мощна как никогда. Не нервничай, Гард, за нами внушительная сила.

— Тогда почему вся эта сила до сих пор не в состоянии вернуть Гарду?

— Высадка на планету будет проведена в ближайшее время. Команды приступили к завершающему этапу подготовки.

— Отсюда подробнее.

— К высадке готовятся три группы с заданием проникнуть на базу противника и вывести из строя установку, генерирующую силовое поле. Первым идёт малочисленный отряд из трёх офицеров, за ними с интервалом в неделю пойдут две полноценные роты.

— Трое? Там, где не справился батальон?

— Батальон не смог добраться до поверхности, и ты это знаешь. Я считаю, в данном случае у тройки шансов больше. Тем более первая группа — это своего рода разведка. Основные силы, как я уже сказал, пойдут по проторенному добровольцами пути.

— Добровольцы, — повторил президент. — Кто они?

— Двое — наши офицеры из седьмой пехотной бригады. Третий — известный тебе землянин, вступивший в ряды нашей армии.

Видя недовольство, отразившееся на лице президента, адмирал поднялся и вытянулся перед единственным другом.

— Это моя личная инициатива. Парень, конечно, натворил дел, но принимая во внимание обстоятельства, можно отнестись к этому снисходительно. Считаю, что сгноить человека, который может оказаться полезным, по меньшей мере глупо. Я ведь не на курорты Кассолы его посылаю. Кроме того, у парня есть опыт. Понятно, это не то, что требуется в нашем случае, но наши бойцы не могут похвастать и этим. Всю ответственность за решение задействовать чужака беру на себя.

Президент долго, словно ища черты, которых раньше не замечал, вглядывался в лицо адмирала.

— С каких это пор вопросы отдельных личностей стали для тебя глобальными?

— Не за горами старость, — ответил адмирал, — пора зарабатывать баллы.

— Через две недели состоится заседание правительства. Жду от тебя доклада о возвращении Гарды под нашу юрисдикцию. Ты готов это сделать?

— Так точно.

Не говоря больше ни слова, президент забрался в бесшумно приземлившийся неподалёку скоростной лайтер.

Глава 17

— Ну, ты…

Одышка сбила голос. Ловя ртом воздух, Алексей никак не мог отдышаться. Сердце, стремясь выскочить наружу, билось в груди тяжёлым молотом. Уперевшись ладонями в дрожащие от усталости колени, Алексей позволил себе немного отдышаться. Крупные капли пота, срываясь с кончика носа, барабанили о внутреннюю поверхность лицевого щитка скафандра.

— Ну ты и кретин, — удалось наконец выдавить Алексею.

— Кретин тот, кто произвёл тебя на свет, — отозвался наушник хриплым задыхающимся голосом. — Хотел бы я посмотреть на существо, которое тебя родило.

Это был перебор. Алексей подскочил к человеку, стоящему к нему спиной, и с силой ударил прикладом в затылок. Тот завалился вперёд.

Глядя на копошащегося под ногами командира группы, Алексей пожалел, что они так и не успели снять скафандры. Скафандр повышенной защиты — вещь крепкая, прикладом не пробьёшь. Так, просто пощечина.

Сулайх вскочил и вскинул автомат, сыпля ругательствами. Взбешённый Алексей ответил тем же. Два человека зло уставились друг на друга сквозь прицелы, спроецированные на щитки.

— Что, гоблин? — видя нерешительность Сулайха, всё больше распалял себя Алексей. — Страшно? Здесь тебе, сука, не тренажёр, здесь всё по-настоящему. Поэтому или стреляй, или заткни свою пасть.

— Сначала я заткну пасть тебе.

— Заткнитесь оба и помогите, — прохрипел наушник голосом Алекса. — Если вы ещё не заметили, то для выяснения отношений место не совсем подходящее. Оторвитесь друг от друга и помогите запитать передатчик.

Слова Алекса остались без внимания.

— Я тебе, барану, говорил, — опустив вслед за Сулайхом автомат, продолжал Алексей, — надо было спускаться по северному склону — но нет, наши слова тебе не указ.

— А кто ты такой, чтоб твои слова были мне указом? — Сулайх не говорил, он в бешенстве шипел. — Я командир группы, я отдаю приказы, а ты эти приказы молча выполняешь.

— Да ты оглядись! — воскликнул Алексей и сделал недвусмысленный жест, призывая командира воспользоваться советом.

Кругом громыхал ад. В быстро сгущающихся сумерках склон горы, залитый кроваво-красным, выглядел неестественно жутко. Раскалённые потоки лавы, пожирая всё новые участки заросшего кустарником склона, медленно тянулись к подножию. Разбуженный вулкан, грозно рокоча, выдавливал из недр планеты реки расплавленной породы.

Площадка, до которой они кое-как добежали, находилась у подножия. Раскаленные потоки отрезали группу на небольшом пятачке, который медленно и неотвратимо сокращался в размерах.

Система охлаждения скафандра натужно гудела, но уже не справлялась с нарастающим жаром. Тело вспотело и дико чесалось, хотелось скинуть скафандр и содрать с себя кожу.

Бесило всё. И причины, и следствия, и Алекс, и судьба, и отказавшийся работать передатчик. А тем более чёртов Сулайх, который, не выдержав бешеного взгляда, опустил глаза и наконец-то понял, что перегибать не стоит.

Сулайх как-то сник, закинул автомат за спину и шагнул к сидящему около передатчика Алексу.

«Так-то лучше, — успокаиваясь, думал Алексей. Вместо злости пришла апатия и усталость. Алексей вдруг пожалел, что ссора не дошла до развязки. — Лежали бы себе тихонечко и никаких забот».

Вера в добродетель, поднявшая голову после разговора с добрячком генералом, померкла при встрече с офицерами разведки, курирующими предстоящую акцию. Два лейтенанта с приятными интеллигентными лицами, холодно глядя в глаза Алексею, доходчиво объяснили, что дедушка генерал, ввиду почтенного возраста и неприятия некоторых оборотов речи, не совсем точно изложил суть сделанного Алексею предложения. Они готовы восполнить пробелы и настоятельно рекомендуют внимательно их послушать.

Дальше Алексей выслушал длинный монолог, в ходе которого ему ясно дали понять, что в первую очередь на него смотрят как на человека постороннего. Поэтому ни руководить группой, ни тем более участвовать в планировании ему не придётся. Его используют в качестве пушечного мяса, а весь свой прошлый опыт и умения он может применять в свободное от выполнения приказов время.

В конце монолога Алексею намекнули, что их группа всего лишь ширма, и в случае неудачи истерик не будет.

Через несколько дней, встретив в учебном центре братьев по оружию, Алексей понял, что его не обманули. При встрече с Алексом первым порывом было желание вцепиться ему в глотку. Сдержался с трудом.

— Добро пожаловать на мой тонущий корабль, — кривя губы, произнёс он ехидным издевательским тоном.

— Нет, друг, добро пожаловать на мой, — выдохнул в ответ Алекс.

К удивлению, они быстро нашли общий язык. В перерывах между занятиями общались, точнее, один засыпал другого вопросами, а тот посвящал Алексея в устои Республики.

Антипатия кончилась в первый день знакомства, и Алексей увидел потенциального товарища в совершенно ином свете. Умный, не трус, подготовлен и предан делу. В дополнение ко всему Алекс оказался чемпионом мира по спокойствию. В этом Алексей убедился, встретившись с третьим членом группы, сержантом Сулайхом Костровым.

С первых же секунд знакомства Сулайх повёл себя грубо. Более склочного и упёртого человека Алексей ещё не встречал. За четыре совместно проведенных дня их словесные перепалки несколько раз едва не переросли в драку. Единственным местом, где они хоть как-то уживались, являлась секция нейроблока.

Ощущения были довольно странными. Членов группы обвешивали многочисленными датчиками и присосками, укладывали в подобие саркофага и усыпляли. После каждого сеанса Алексей находил в голове что-то новое. На первых порах информация, записанная на кору мозга, сбивалась в шершавый ком, от которого с трудом приходилось отслаивать крупицы знаний. Научившись управлять процессом, Алексей быстро раскладывал всё по нужным полкам, принимая информацию как собственные знания. Сеансы мыслезаписи заканчивались часами головной боли, но Алексей, быстро поняв, что час в нейроблоке заменит месяцы занятий на тренажёре, стоически вынес шесть сеансов.

Первый выезд на полигон показал, что занятия не пропали даром. Он прекрасно разбирался в экипировке, вспомогательном снаряжении и стрелковых системах. Когда дело дошло до стрельб, результаты Алексея оказались лучшими.

В качестве поощрения группе предоставили сутки отдыха. В момент, когда обсуждение планов переросло в очередную перепалку, в кубрике появился офицер разведки.

Вместо отдыха их переправили на борт десантного транспорта, который незамедлительно приступил к разгону.

Спустя трое суток группу вырядили в скафандры, навешали кучу амуниции, впихнули в десантный бот и отправили отрабатывать высадку на поверхность. К изумлению Алексея, командовать группой назначили Сулайха. Алексей попытался возразить, но его не слушали.

Начиналось всё по плану. Бот подошел к планете и сбросил модуль с группой.

По замыслу, они должны были покинуть модуль на определённой высоте и, используя ранцы, садиться на планету. Секции модуля почему-то не раскрылись. В результате неуправляемого планирования модуль отдалился от точки высадки на четыреста километров. Подняв высокую волну, он рухнул в зажатое горами озеро. Только благодаря крепости модуля и тяжёлым скафандрам никто не пострадал.

Когда, бросив экипировку на дне озера, они выбрались на поверхность, оказалось, что батарея передатчика разбита, а группа находится у подножия набирающего силу вулкана.

— Вольнов, ко мне, — скрипучий голос Сулайха вырвал Алексея из воспоминаний.

«Командиров не выбирают», — вздохнул он и подошел к Алексу и Сулайху.

При виде двух согнутых фигур Алексей невольно улыбнулся. Густо сыплющий пепел образовал на их спинах подобие горбов. Оба походили на карликов из полузабытой сказки.

— Слушай сюда, — Сулайх шевельнулся, горб осыпался к ногам. — Горы блокируют сигнал, для усиления нужно дополнительное питание. Ты ничего не делаешь, соответственно ты балласт, поэтому передатчик запитаем от твоего скафандра.

— И сколько мне останется времени?

— Да какая разница, — взбеленился Сулайх, — чем меньше, тем лучше.

— Ты сейчас от своего запитаешь.

В перепалку вмешался Алекс:

— Лёша, дышать ты сможешь ещё часов восемь. Если нас не услышат, то через три часа разницы уже не будет.

Оглядевшись, Алексей отметил, что пятачок значительно сократился в размерах. Если дело пойдёт такими темпами, обещанных Алексом часов может и не хватить. Он отстегнул клапан, позволив Сулайху вставить разъём.

Через час их забрали. Все трое в изнеможении уселись на жесткие скамейки десантного отсека. С удовольствием откинули лицевые щитки, наконец-то вдохнув воздуха, не разбавленного острым запахом пота. Дверь, связывающая отсек и кабину пилотов, отскочила в сторону, на пороге появился второй пилот.

— Ребята, — обнаживший зубы в улыбке парень не скрывал эмоций. — Представляете, едва вас скинули, поступил приказ прервать операцию и немедленно сесть на планету. И всё, никаких объяснений. Ждали больше суток и, не дождавшись указаний, взлетели, — тараторил пилот, — вышли к точке сброса — вас нет. Расширили район поиска. Можно сказать, повезло, услышали вас случайно, — нервно рассмеялся пилот. — Вот только связи с транспортом почему-то нет, но это мелочи, скоро будем дома.

Монотонный гул двигателей сделал своё дело, глаза закрылись сами собой. Проваливаясь в пучину сна, Алексей куда-то медленно падал. Расплывчатые образы, всё глубже вплетаясь в ткань сновидений, уносили его всё дальше и дальше.

— Вольнов, встать!

Резкий окрик над ухом заставил его вздрогнуть. Не понимая, что происходит, Алексей вскочил и уткнулся взглядом в кривую усмешку стоявшего напротив Сулайха.

— Придурок, — выругался Алексей.

В глазах полыхнуло. Алексей врезался в спинку и сполз на сиденье. Зелёные стены десанта разошлись и вновь собрались воедино.

Когда гул в голове утих, он попытался сообразить, что же произошло. С трудом шевельнулся, но в щёку тут же упёрся ствол автомата.

— Сиди, не дёргайся. Думал, я забуду твои выходки? — Губы Сулайха недобро кривились. — Нет, дорогой, я никогда ничего не забываю, я всегда даю ответ.

— Выбрал выгодный момент. — Алексей облизал разбитые в кровь губы. — Что дальше?

— Дальше мы прилетим на станцию, и я составлю рапорт, в котором укажу, что ты саботировал приказы командира, угрожал мне оружием и несколько раз покушался на мою жизнь. А после этого тебя ждёт почётная должность шахтёра. Доволен?

— Скоро я окончательно приду в себя, и ты увидишь, насколько.

— Чуть не забыл. Дай-ка игрушку, за ремешок. Умница.

Автомат пришлось отдать.

— А теперь оба опустили щитки, и до посадки наслаждайтесь собственным благоуханием. Это приказ.

Алекс без возражений опустил щиток и, слегка поморщившись, закрыл глаза.

— Без свидетелей, — мило улыбнувшись, Сулайх склонился к Алексею. — Ты мне сразу не понравился. Я сотру тебя в пыль, и этот момент близок. Теперь опусти щиток и наслаждайся.

— Ты больной.

— Выполняй.

Ствол автомата перед лицом мелко задрожал. Глаза Сулайха налились кровью.

Щёлкнули втянувшие щиток присоски. Мигнул индикатор, сообщивший, что герметичность скафандра восстановлена.

Усталость всё же взяла своё, и Алексей вновь задремал.

Очнулся он от зубодробительной тряски. Открыл глаза и обнаружил, что лицевой щиток чем-то заляпан. Свет часто замигал и погас. В красном свете аварийного освещения фигура Алексея казалась громоздкой. Он протер лицевой щиток и отшатнулся от увиденного. Его взгляд упёрся в скрюченные ноги и нижнюю часть туловища Сулайха. Покрытые инеем грудь и голова медленно уплывали в хвостовую часть отсека. По борту тянулся ряд пробоин величиной с футбольный мяч. В другом борту так же зияли дыры. Снаряды, или что там еще, пробили их судёнышко насквозь.

Внезапно что-то с грохотом замелькало перед глазами. В полу появились новые дыры.

— Лёха, цел? — прошуршала связь голосом Алекса.

— Да вроде. Кто по нам стреляет?

— Помоги.

Кабина пилотов встретила их миганием аварийных индикаторов. Оба пилота лопнувшими глазами уставились в пробитый лобовой иллюминатор. Щитки их скафандров оказались открытыми.

— Они не успели даже…

— Смотри, — перебил Алекс.

Проследив за его рукой, сквозь сетку трещин лобового иллюминатора Алексей увидел две стремительные искорки, летящие на фоне неподвижных звёзд. Искры сделали разворот и пошли на сближение с ботом.

— Это истребители, и, судя по всему, свои.

Алекс воткнул связной штекер в разъём на скафандре:

— Говорит рядовой Алекс Блэймер, я нахожусь на атакованном вами десантном боте, немедленно прекратите огонь. Повторяю, вы ведёте огонь по своим.

Никакой реакции. Истребители по-прежнему сокращали дистанцию.

— Дай сюда.

Алексей вырвал штекер, подключился сам. Набрал в лёгкие воздуха и выпустил всё, что накопилось за последнее время.

— Вы, грёбаные уроды… — загромыхало в эфире.

За секунды, что потребовались истребителям для выхода на дистанцию залпа, Алексей выдал в эфир все свои ненормативные познания, а когда ругательства иссякли, придумал много новых.

Не открывая огня, истребители промелькнули рядом. Алекс задумчиво посмотрел на Алексея:

— Что значит «задеру хвост и залезу туда весь»?

Пояснить Алексей не успел.

К боту на малой скорости подошли две машины.

— Вы кто такие? — донёсся из передатчика встревоженный женский голос.

— Сводная группа, возвращаемся с выполнения учебного задания, — пустился в объяснения Алекс, — в ходе выполнения произошла непредвиденная задержка.

— Теперь ясно. Вчера здесь был бой, системы «свой — чужой» сменили коды. Приказано уничтожать любое неопознанное судно. Вас идентифицировать не удалось. Похоже, в суматохе о вас просто забыли.

На несколько секунд в эфире повисла пауза.

— Много погибших?

— Трое.

— Как глупо… Скоро подойдут спасатели, мы покрутимся рядом.

Поняв, что опасность миновала, Алексей слегка успокоился. Голос в эфире показался ему знакомым.

— Мэм, — решил он проверить возникшее предположение, — вы случайно не будете против, если при встрече я угощу вас чашечкой горячего шоколада?

— А я-то думаю, откуда в эфире столько грязи? — услышал в ответ. — Ты, кретин, до сих пор жив?

— Вы меня с кем-то спутали.

Связь оборвалась. Один истребитель ушел в сторону, второй сделав горку, лёг на боевой курс.

— Вольнов, твоя популярность начинает действовать мне на нервы.

Оставив фразу без ответа, Алексей следил за идущей на них машиной. Полыхнули орудия, потоки металла прошли вровень с ботом.

— Курица, — стремясь не остаться в долгу, выдал в эфир Алексей. — С трёх метров умудрилась промазать.

— Она права, — подвёл итоги не знающий историю их перепалки Алекс. — Ты и вправду кретин.

Глава 18

Гадать о причинах срабатывания тревожных сигналов долго не пришлось. Хватило мимолётного взгляда на экран, и ситуация предельно прояснилась.

— Орудийные палубы к бою. Вахте машинного отделения протестировать генераторы перехода. Аварийные бригады, нулевая готовность.

— Успеешь? — бросила Кара взгляд на штурмана.

— Мне потребуется минут десять — пятнадцать, — лихорадочно прокручивая голографическую карту навигационного комплекса, отвечал тот. — Когда генераторы выйдут на мощность?

— Примерно тогда же.

— Тогда успею. Может быть, повезёт ещё раз?

— Может быть.

С этими словами капитан Кара Стэнфорд откинулась на спинку кресла. Всё, что можно было сделать, сделано. Оставалось только ждать.

Бесконечная череда прыжков не принесла желаемых результатов. Найти точку пространства, от которой можно было бы оттолкнуться в поисках родных миров, так и не удалось. Словно слепые, они прыгали от звезды к звезде, ища и не находя дорогу домой.

Топливо таяло. Когда ангары опустели на три четверти, она предложила экипажу потратить остатки топлива на поиск подходящей для жизни планеты, сесть там и надеяться, что их найдут. Решение далось ей нелегко, но выбора действительно не было. Почти полторы тысячи мужчин и женщин вынуждены были согласиться со своим командиром.

Приступив к поиску, люди безрезультатно обследовали девять систем, тип светил которых допускал наличие рядом планет, пригодных для жизни человека. На выходе к десятой системе корабельную тишину всколыхнули сигналы тревоги. Показания приборов повергли экипаж в трепет. Корабль вышел из перехода недалеко от места сосредоточения крупного космического соединения.

Можно было с точностью говорить более чем о трёх тысячах крупных кораблях неприятеля. В центре разномастных формирований датчики фиксировали немыслимое по размерам сооружение, по массе больше похожее на планетоид, нежели на искусственный объект.

Людей спасла неожиданность их появления. Неприятель не сразу отреагировал должным образом на невесть откуда взявшийся одинокий корабль. Благодаря этой заминке разделяющее противников расстояние росло с каждой секундой.

— Зашевелились, — доложили с поста слежения, — датчики фиксируют четыре объекта, идущих по нашему следу. Дистанция по-прежнему на разрыв, об изменениях доложу.

Кара не отрывалась от цифр, скачущих на экране. Осталось всего шестнадцать минут до включения генераторов перехода, потом их не найдут.

Неспешно таяли минуты. Вместе с этим росла надежда на благополучный исход. Когда одиннадцатая минута подошла к концу, Кара немного расслабилась. Было очевидно, что погоня отстала. Казалось, ещё немного — и волнения останутся позади.

Доклад с поста слежения вновь заставил ее нервничать.

— Фиксирую четыре энергетических всплеска в районе сосредоточения флота. Наблюдаю четыре сверхмалых объекта. Определить скорость не удаётся, но если она останется на прежнем уровне, то максимум через две минуты они будут здесь.

— Приготовиться к бою.

Стоило аппаратам войти в зону поражения, как дальнобойные батареи линкора открыли огонь. Разойдясь веером, снаряды взорвались. Чернильный космический мрак замерцал сгенерированным на пути преследователей электромагнитным полем.

Выказав исключительную манёвренность, аппараты с лёгкостью обошли ловушку. Уйдя от управляемых снарядов и всего, что на них обрушили канониры, четыре точки вошли в зону действия ближней корабельной артиллерии.

Обрушив на цели всю огневую мощь, наводчики добились успеха. Одна из ракет сработала на опережение. Огромная скорость, благодаря которой аппараты подобрались так близко, обернулась против них же. Не успев сманеврировать, один из них оказался в самой гуще осколков разорвавшейся ракеты. Системы зафиксировали разрушение цели.

Гибель собрата послужила сигналом к смене тактики. На расстоянии трёх тысяч километров каждый аппарат рассыпался на восемь отдельных сегментов, которые продолжили сближение с линкором, значительно потеряв в скорости.

Системы приблизили и вывели на экран один из сегментов. Кара оскалилась. К кораблю стремились прозрачные капсулы, внутри которых угадывались контуры механизмов, атаковавших корабль в начале злополучного рейда и истребивших половину её экипажа. Наводчики с удвоенной энергией принялись за отстрел потерявших манёвренность капсул.

Всё было кончено за короткое время. До включения генераторов оставались считанные минуты. Преследователи отстали и опасений уже не вызывали. Осталось немного подождать и навсегда убраться из системы, лишь чудом не ставшей их могилой.

Стрелок первой статьи сержант Сварт Сахнара потерял сознание в последние секунды боя. В голове неожиданно взорвался ледяной шар, мгновенно лишивший стрелка сознания. Придя в себя, Сварт понял, что отключился всего на несколько секунд, а также с испугом вспомнил, как за мгновение до потери сознания его разума коснулось нечто, совершено чуждое человеческому пониманию.

Целых полторы секунды сектор Сахнары оставался неприкрытым. Жерла орудий его комплекса равнодушно наблюдали, как один из механизмов, разметав прозрачный корпус капсулы, приземлился на корпус. Индикаторы на мостике на секунду сдвинулись, фиксируя действие мощного излучения, однако сигнал тревоги не сработал, а показания приборов остались без внимания.

Под действием излучения два квадратных метра корпуса завибрировали, раскололись и осыпались внутрь корабля. Вслед за кусками многослойной брони на борт проник чужой механизм.

По линкору должен был прокатиться сигнал тревоги, после чего аварийные переборки блокировались, наглухо отделяя палубы друг от друга. Ничего этого не произошло. В пробоину не вырвалось ни кубометра кислорода. Чуткие датчики не зафиксировали даже намёка на понижение давления. Неведомая сила блокировала пробоину, не позволив команде обнаружить незваного гостя.

Робот времени не терял. Используя пустые переходы и вентиляционные шахты, он целенаправленно двигался к генераторному залу. Машина безошибочно выбирала нужное направление, прекрасно ориентируясь в лабиринте чужого корабельного организма. Обходя палубы с погруженными в сон людьми, минуя редкие датчики слежения, машина быстро добралась до цели.

Дежурная смена из восьми операторов, покончив с тестами генераторных установок, торопилась добраться до кресел. Когда ведущая в генераторный зал переборка отъехала в сторону, то вместо привычной пустоты широкого коридора люди увидели вытянутый корпус чужой машины. Заминка длилась мгновение, поднять тревогу никто не успел.

Обойдя тела, распластанные на полу, машина приблизилась к консоли управления центральной силовой установкой.

За три минуты до перехода приборы мостика запестрели аварийными индикаторами.

— Нарушение порядка силовых линий. Отказ вспомогательных серверов. Аварийные системы под угрозой отсечки, — словно заведённый, тараторил один из офицеров. — Скачок напряжения в контуре генераторов перехода.

— Стоп! — впервые за годы службы Кара повысила голос. — Коротко и внятно.

— Энергетические потоки произвольно меняют направление, накопители генераторов переполнены. Что-то блокирует работу аварийных систем.

— Последствия?

— Понятия не имею, не было прецедентов.

Неожиданно мостик погрузился во тьму. Погасло всё — подсветка приборов, аварийные индикаторы, экраны и указатели. На мостике воцарилась мёртвая тишина. Кара слышала тяжёлое дыхание своих офицеров.

— Капитан, я не успел ввести координаты.

Слова штурмана окончательно убили надежду на спасение.

Внезапно вновь вспыхнул свет, ожили приборы. Громкий возглас пилота заставил Кару вздрогнуть.

— Капитан, системы управления не отвечают на команды, но мы меняем курс. Генераторы перехода активировались в произвольном режиме. Я не понимаю, как такое возможно.

— Либо центральный компьютер окончательно свихнулся, либо нами управляют извне, — почему-то шёпотом предположил штурман.

— Сколько времени осталось до запуска генераторов? — оборвала Кара размышления подчинённых.

— Две минуты.

— Думать будем потом, — она с нарочитым хладнокровием включила системы кресла. — Если выживем.

Вскоре яркая вспышка прорезала космический мрак. Одинокий корабль отправился в неуправляемый переход.

Глава 19

— Как не прошёл испытаний? — Алексей ошеломлённо переваривал услышанное. — А если прибор вообще не сработает?

Начальник штаба сто второй пехотной дивизии, совершенно седой пожилой подполковник, ответственный за высадку диверсионной группы, невозмутимо осмотрел вверенных ему солдат:

— Техники обещали, что всё пройдёт гладко. Если нет, считай, что вам не повезло.

Подобный оборот Алексея совсем не устраивал.

— И сколько их там?

— Восемьсот плюс-минус сто, может, двести, данные приблизительные.

Мягкая светло-зелёная обивка стен кубрика заглушила ругательства Алексея. Но этот всплеск эмоций остался без внимания. Алексей постарался взять себя в руки:

— Знаете, ребята, что-то последнее время версия с шахтами кажется мне всё более привлекательной. Может, вы справитесь без моего участия?

— Послушай, сынок, — ехидно улыбнулся подполковник. — Однажды дав согласие, ты, как там у вас говорят, подписался на всё остальное, правильно? Правильно, — выдержав паузу, ответил он на собственный вопрос, — поэтому замолкни и слушай вводную.

— Вводную, — ехидно передразнил Алексей. — Хотите начистоту?

Расценив молчание как знак согласия, он продолжил:

— Я понимаю, что выгляжу в ваших глазах тупым неандертальцем, на мнение которого можно наложить большую кучу. Однако, осмотревшись в вашем дурдоме, я понял, что вы сами ни хрена не можете понять, что у вас тут происходит. У вас нет ни малейшего представления, что делать. Вы суетитесь, совершаете кучу лишних движений, а всё оттого, что делать всё-таки что-то надо. Продолжать?

— Давай.

Было видно, что слова Алексея задели подполковника.

— Возьмём, к примеру, нашу учебную вылазку. Скажите, подполковник, какому ослу пришла идея провести высадку в сейсмически активном районе? — Короткая пауза. Все молчали. — Там нет ничего похожего на реальное место высадки. Чему мы там научились? Что нам это даст?

Полковник, набычившись, смотрел на Алексея.

— Вдобавок вы ставите командовать группой психопата, когда и дураку ясно, что командовать должен он, — Алексей указал на стоящего рядом Алекса. — Когда Сулайху оторвало башку, мне, честно говоря, полегчало. Но нет — вы назначаете нового командира, и я не удивлюсь, если он окажется таким же психом, как и прежний.

Лейтенанта Ворстона, худощавого высокого блондина, им представили утром, как замену выбывшему Сулайху. Приоткрыв рот, хлопая белёсыми ресницами, Ворстон, вышколенный выпускник высшей военной академии Республики, откровенно не понимал, как смеет этот наглец разговаривать с подполковником в подобном тоне. Пораженный вопиющим нарушением субординации, Ворстон попросту не заметил оскорбления в собственный адрес.

— Подведем итоги, — продолжал Алексей. — Группа не сработалась, к выполнению заданию готова лишь отчасти. Можно предположить, что нас используют в качестве расходного материала, но тогда к чему столько сложностей? Вместо бесполезного обучения лучше бы напоили, а потом просто сказали — ребята, надо спуститься в логово восьмисот летающих мин плюс-минус сто или двести штук и проверить, как работает прибор, который якобы эти мины должен отпугнуть. Если прибор работает — переходим к следующей фазе, если нет — не беда, пошлём новых.

— Я не обязан перед тобой отчитываться, — играя желваками, медленно произнёс подполковник, — но раз зашёл такой разговор, то скажу. Все, что ты здесь нёс — полный бред. Дело обстоит иначе.

— Значит, дело обстоит гораздо хуже.

— Не понял, — лицо подполковника выразило полное недоумение.

— А что тут понимать? Судя по бестолковой увертюре, кто-то очень заинтересован в провале нашей миссии.

Подполковник вскочил. Указка полетела в сторону, следом отправился электронный планшет, на свою беду лежащий на подлокотнике.

— Да как ты смеешь! Мальчишка! Ты, упрямый сосунок из каменного века, обвиняешь в предательстве вернейших Республике офицеров! Да я тебя в порошок сотру! Смирно, когда с тобой говорит старший офицер!

Первым его порывом было вытянуться по стойке смирно.

«Да пошло оно всё».

С этой мыслью Алексей пересёк кубрик, плюхнулся в кресло и закинул ногу на ногу.

— Не надо кричать, подполковник. Мои слова вас удивят, но я тоже хочу жить. Вы правильно подметили. Дав согласие, я подписался на беспрекословное подчинение. Вы не оставили мне выбора, и я готов рисковать жизнью рядом с вами. Но я не подписывался на самоубийство. Неужели вы не видите, что во всей этой «операции», — скривил он губы, — сплошные несостыковки.

— Единственная несостыковка, которую я вижу, сидит передо мной. — Тон начальника штаба заморозил воздух в кубрике. — Маленький, наглый, ничтожный человечек, ты кем себя возомнил?

Съязвить ещё раз Алексей не успел. Повинуясь приказу подполковника, в кубрик ворвалось отделение пехоты. Не церемонясь, они свалили всю группу на пол.

— Этих отпустите. — Подполковник недобро взглянул на распластанного Алексея. — Этого оттащите в шлюз, пристрелите и выкиньте за борт.

Алексей попытался возразить, но пехотинцы молча поволокли его к выходу.

— О выполнении немедленно доложить.

Эти слова подхлестнули Алексея к действию. Вырвавшись из цепких рук, он кинулся в отчаянную драку. В кубрике вмиг образовалась свалка. Пока хватало сил, Алексей без разбора наносил удары, получая в ответ увесистые оплеухи.

Всё закончилось, когда командир взвода с расплющенным окровавленным носом рухнул на пол. В боку Алексея кольнуло, тело потеряло пластичность, руки, перестав слушаться, опали плетьми. Чей-то ботинок пребольно ударил в лицо. Свет окончательно померк.

С возвращением сознания пришла боль. Всё тело саднило. Не открывая глаз, Алексей пошевелил руками. Не тут-то было — руки и ноги никак не реагировали на призыв к действию. Открыл глаза. Когда мутные пятна постепенно обрели резкость, Алексей пожалел, что зрение ему по-прежнему подчиняется.

В сотнях километров под ним медленно вращалась планета, отдалённо напоминавшая матушку Землю. Залитый светом звезды континент, омываемый синевой океана, прекрасно просматривался сквозь редкий пушок облаков. Узор рек и водоёмов, изрисовавший хребты и долины, невольно притягивал взгляд. Девственная поверхность планеты, налитая праздником жизни, призывала восторгаться первобытной красотой.

Столь грандиозное зрелище Алексей видел всего лишь третий раз в жизни, но от восторгов он был далёк. Планета, заметно увеличиваясь в размерах, с огромной скоростью неслась ему навстречу. Остановить падение было невозможно. Гарда магнитом тянула к своей поверхности человека, одетого в скорлупу скафандра.

«Подполковник, мать твою, — метались в голове мысли, — вместо спасительной пули приказал вырядить меня в скафандр, ввести парализатор и отправить жариться в плотных слоях».

Воображение мигом нарисовало жуткую картину.

«Если он хотел потешить самолюбие и посмотреть, как я обделаюсь, то ждать осталось недолго».

Застывшим от страха взглядом Алексей смотрел на приближающуюся твердыню. Гарда полностью заслонила собой лицевой щиток, и на ее поверхности проявились отдельные пики и водоёмы.

Алексей прилагал отчаянные усилия, пытаясь дотянуться подбородком до консоли управления, но препараты по-прежнему блокировали нервные окончания. С каждой секундой жить хотелось всё сильнее. Он вдруг остро ощутил, что попал в безвыходную ситуацию.

Отчаяние и безысходность захлестнули сознание. От жалости к себе, любимому, на глаза навернулись слёзы. Вспомнив поговорку, что безвыходных ситуаций не бывает, Алексей, давя из себя редкие всхлипы, неумело заплакал. Наперекор бытующему мнению легче не стало. Тогда он набрал в лёгкие воздуха и потихоньку завыл. Постепенно вой перерос в отчаянный, душераздирающий вопль, полный животного страха. Утешало одно — о минуте его слабости никто никогда не узнает.

— Не ори, придурок, — от голоса в наушнике Алексея окатило словно ушатом ледяной воды.

— Кто здесь? — От неожиданности Алексей громко икнул.

— Я здесь.

Перед его лицом показалась перчатка и несколько раз хлопнула по лицевому забралу.

«О господи, спасибо тебе, что не оставил в трудную минуту, — мгновенно пронеслось в голове. — Клянусь мамой, которую никогда не видел, и папой, которого никогда не знал, что больше не буду грубить командирам. Честное слово».

— И я здесь.

Алексей почувствовал, что его толкнули в другой бок.

— Ребята, что происходит?

— Объяснения потом, сейчас не мешай. Мы тебя ведём, не вздумай включить ранец.

— Да я пукнуть без посторонней помощи не смогу, не то что ранец включить.

— Вот и хорошо, действие препарата скоро кончится. Не отвлекай нас.

— Я так рад вас слы…

— Заткнись, сказал, — непреклонно потребовал Алекс. — Ворстон, вижу объект, ноль три вниз, расстояние тысяча двести.

— Переходим в горизонт.

Поверхность планеты замедлила приближение и плавно заскользила в сторону. Вскоре Алексей увидел цель их полёта.

Крупный сегмент разбитого корабля с огромной скоростью летел по низкой орбите. Медленно вращаясь, он разбрасывал солнечные блики, отражённые в растерзанных рёбрах остова. Алекс и Ворстон, виртуозно управляя ранцами, сравняли скорость и сели на край сегмента. Щёлкнули магнитные упоры, троица продолжила путь внутри остатков некогда могучего механизма.

Дикий хохот сотрясал товарищей несколько минут.

— Кто здесь? — давясь смехом, спародировал Алексея Ворстон и смачно икнул.

Раздался новый взрыв смеха.

Алексей ржал вместе со всеми. Теперь всё пережитое казалось досадным недоразумением, и улыбка долго не сходила с его лица.

— Ладно, посмеялись и хватит. — Ворстон отстегнул от скафандра тюки со снаряжением. — Сколько?

— До расчётной точки четыре минуты, можно начинать.

Алекс примагнитил тюки Ворстона к корпусу.

— Действуем, как условились. Если у меня не получится, работайте от контрольной точки.

По напряжённым интонациям Алексей понял, что Ворстон идёт первым.

— И ещё, — добавил Ворстон, — введи его в курс дела, а то опять панику поднимет, второго раза мои перепонки не выдержат.

— Всё будет хорошо. — Алекс хлопнул его по плечу. — Пора.

С усилием отрывая от пола намагниченные подошвы, Ворстон подошёл к краю, несколько секунд постоял над бездной и шагнул вперёд. Мимолётный импульс ранца задал нужное направление. Алексей, приподнявшись на ещё слабых руках, проводил взглядом одинокую фигуру, стремительно падающую на поверхность планеты.

— Удачи, — произнёс он вслед командиру.

— Да, удача нам не помешает. — Алекс помог Алексею сесть удобней. — Как самочувствие?

— Спасибо, хреново.

— Отпинали тебя на славу, скажи спасибо, что цел остался.

— Спасибо.

— Благодари Ворстона, его дядя шлёпнул бы тебя без зазрения совести.

— Дядя?

— Представь себе, да.

Алексей задумался. Может, он действительно чего-то не понимает. Ему казалось, что подполковник только и думает, как бы поскорее отправить их на убой. Выходит, что нет, оказалось, на убой отправляют и собственных родственников, а те беспрекословно туда лезут. Поразмыслив, Алексей пришёл к выводу, что кто-то всё-таки рассчитывает на возвращение группы.

— Я вёл себя как идиот?

— А разве это не обычное твоё состояние?

— Ты так любезен.

Невольный спутник их путешествия, обогнув планету, пересекал сторону, где уже царила ночь. Зрелище было невероятное. Тьма окутала поверхность чёрным саваном. Непроницаемая мгла давила на психику глубиной и равнодушием. Отсутствие электрических огней вызывало смутную тревогу, будившую в душе недобрые предчувствия.

— Куда пропал? — голос Алекса оторвал его от мрачного зрелища.

— Такое не каждый день увидишь.

— Что увидишь? А-а-а, — равнодушно покрутил он головой. — А я уж испугался, не перестарались ли доблестные пехотинцы. Не хотелось бы стартовать за Ворстоном в одиночку.

— Куда я от вас денусь, — выдохнул Алексей, — давай вводи в курс дела.

— Ворстон сядет в двадцати километрах от комплекса. Разведает обстановку. Если всё спокойно, даст лазерную наводку, по ней сядем мы. От комплекса к побережью ведёт штольня, дальше грот, там два катера, оставшиеся от первой исследовательской экспедиции. Если мины нас пропустят, по морю подойдём практически вплотную к месту высадки противника. Если там всё сложится, взорвём генератор, дождёмся пехотинцев и домой. Как план?

— Очень много «если».

— Скажи об этом подполковнику.

— Что-то сам ты ему сказать не решился.

— Зато прекрасно себя чувствую и не морщусь при каждом движении.

— Восхищён твоим благоразумием, так держать.

— Спускаемся на следующем витке.

До подхода к контрольной точке оставалось несколько минут. Лучи близкой звезды раскалили металлический остов. Из разорванных магистралей испарялась какая-то дрянь, покрывающая лицевые щитки ядовито-зелёным налётом. Две фигуры, обвешанные тюками со снаряжением, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, отбрасывая на стены сегмента причудливые тени.

— Есть пеленг, — с заметным облегчением сказал Алекс. — Начали.

Алексей и сам понял, что у Ворстона всё получилось. На лицевом щитке вспыхнула блёклая координатная сетка. Компьютер скафандра, рассчитав оптимальный курс до источника сигнала, высветил отчёт о готовности. Алексею осталось лишь вдавить сенсор в перчатке и по возможности не мешать системе провести автоматическую посадку.

Импульс ранцев швырнул их вверх на добрую сотню метров. Повинуясь сигналу, на сегменте сработали заряды, развалив мёртвые останки на множество частей. Лавина металла, хлынувшая к поверхности, чётко просматривалась на фоне тёмно-синего океана. Следом, прячась за мусором, двинулись люди.

Алекс летел впереди, чуть ниже. Алексей видел периодические выхлопы дюз его ранца, корректирующие направление полёта. На щитке зелёным пунктиром проявилась линия курса. Им предстояло, постепенно снижаясь, преодолеть восемь километров до входа в плотные слои атмосферы. Дальше предстоял затяжной прыжок в режиме свободного падения. Но это будет потом, сейчас Алексей ощущал частые толчки в спину. Лишняя нагрузка в виде поклажи заставляла компьютер постоянно корректировать курс, сжигая драгоценное топливо.

Когда высотомер прокрутил отметку шестьдесят пять, ранец отключился. Слабо тренькнул анализатор воздуха, чувствуя признаки кислорода. Вокруг росчерками полыхали и гасли детали уничтоженного остова. За крупными обломками появлялся дымный след, игравший на руку двум попутчикам.

От быстрого падения закружилась голова. Желудок сжался в комок, готовый в любой момент выплеснуть своё содержимое. Пока Алексей пытался справиться с желудочными спазмами, прошли отметку сорок. Защитное поле их пропустило, но легче от этого не стало. Завихрения воздуха раскрутили неопытного в таких делах Алексея. Падая, он смотрел на поверхность, крутящуюся с бешеной скоростью.

На семи километрах в поле зрения остался лишь горный массив. От быстрого вращения вместо редкого пролеска в глазах мелькали зелёные полосы на размытом сером фоне. Кровь прилила к голове, в глазах потемнело. Боясь потерять сознание, он собрал волю в кулак, моля о том, чтоб это скорее закончилось.

На двух тысячах сработал ранец Алекса. Мощные огненные струи, замедляя падение, прорезали воздух. Алексей закрыл глаза, приготовившись к рывку. Ничего не произошло.

Открыл глаза. Высота тысяча шестьсот, поверхность несётся навстречу. Борясь с адреналином, вдавил сенсор, стремясь перевести систему на ручное управление. Безрезультатно. «Топливо», — мелькнуло в голове. Застывшим взглядом впился в высотомер. Восемьсот метров. Тишина.

Время растянулось, перед глазами замелькали картинки из прошлой жизни. Как ни странно, он не боялся. То ли лимит страха на сегодня был исчерпан, то ли просто смирился с судьбой, Алексей не успел понять. Не успел и сгруппироваться, когда на высоте шестисот метров ранец все-таки сработал.

Рывок, резкая боль в паху. Мощнейший удар о лицевой щиток, искры из глаз, во рту солёный привкус крови. Дикая перегрузка вышибла воздух из лёгких. В следующую секунду Алексей по касательной рухнул на крутой склон.

Помутневшее сознание выхватывало отдельные фрагменты происходящего. Удар о землю, небо и земля несколько раз поменялись местами. Опять удар, картина повторилась. Снова удар, на этот раз мягче, в поле зрения попали безвольно колыхающиеся ноги.

Алексей кувыркался по склону до тех пор, пока наконец не встретился с достойным препятствием в виде крепкого дерева. Впечатавшись в ствол, он медленно сполз на камни.

Туман в голове постепенно прояснился. Он с опаской пошевелил конечностями. Тело отозвалось болью, но переломов не было, в этом он разбирался. Забрызганный изнутри кровью, лицевой щиток ушёл вверх. Синее небо от него заслонили Ворстон и Алекс.

— Ну и рожа, — расслышал он словно через вату, — цел?

— Вроде как, — с трудом разлепив губы, проскрипел Алексей и с трудом сел. — Помогите мне.

Через пять минут Алексей, слегка одуревший от дозы транквилизаторов, но вполне довольный собой, лежал на расстеленном на камнях скафандре.

Вокруг бушевало лето. Прохладный ветер приятно холодил тело. Журчание горного ручья, бегущего по дну ущелья, ласкало слух. Две горные гряды, идущие параллельно друг другу, будто соревнуясь в высоте, царапали небо ровными пиками. Наблюдая, как облако, столкнувшись с вершиной, разделилось на две части, Алексей улыбнулся. Препараты сделали своё дело. Таким бодрым и умиротворенным не чувствовал себя очень давно. Подошёл Алекс. Сочувственно оглядев его избитое тело, произнёс:

— Забыл сказать. Перед отправкой подполковник желал тебе мягкой посадки и делал это весьма ядовито. Как посадка?

— Великолепно, — съязвил Алексей и хлопнул Алекса по плечу. — Ну-ка, дружище, припомни — больше подполковник ничего не желал? К примеру, удачной прогулки в новых ботинках? Или приятного аппетита?

Алексей кивнул на лежащие неподалёку брикеты сухого пайка.

— По-моему нет, хотя могу ошибаться.

— Ну, если вспомнишь, дай знать, будь другом.

Сверху посыпалась галька. Оба подхватились и, схватив оружие, завертели головами.

— Спокойно, — подал голос Ворстон.

Обливаясь потом, он тащил вниз тюк, потерянный Алексеем при падении. Взглянув на Алексея, Ворстон не смог сдержать усмешку:

— Красавец.

Выглядел тот действительно забавно. Тело, покрытое ссадинами и кровоподтёками, прикрывала покоящаяся в руках дальнобойная винтовка.

— Готовьтесь, скоро выходим.

Сумерки наступили неожиданно быстро. Всего несколько минут назад звезда, заливая светом ущелье, нещадно жарила и без того вспотевшие спины, но стоило ей закатиться за хребет, как всё вокруг потонуло в тени.

Три человека, одетые в серые пехотные комбинезоны, осторожно пробирались по дну ущелья. Держа оружие наготове и часто озираясь, люди устало передвигали натруженные ноги.

Алексей, вертя головой чуть ли не на триста шестьдесят градусов, шёл замыкающим. Тяжёлая винтовка на плече, в руке надёжная «беретта», снятая с мёртвого грузинского гвардейца. В стандартную пехотную экипировку Республики входил пистолет, но машинка показалась Алексею слишком тяжёлой. Он настоял на возврате трофейного оружия. Учитывая, что в пистолете отсутствует электроника, которую легко засечь, ему пошли навстречу.

На плечах каждого развевалась тончайшая накидка, надёжно экранирующая все электронные приспособления. Накидка ничего не весила, однако создавала определённые неудобства. Слабый ветерок, постоянно продувающий ущелье, без конца её колыхал. Та, тихо шурша, отвлекала внимание.

Слабый звук, который Алексей сначала приписал шелесту накидки, повторился вновь. Он подал условный сигнал. Все трое мгновенно сели, настороженно оглядываясь по сторонам. Ворстон жестом указал на большой валун, торчащий из чахлого кустарника. Прикрывая друг друга, перебрались туда.

— Что? — прошептал Ворстон.

— Впереди шум, — также шёпотом ответил Алексей.

Несколько минут они внимательно слушали.

— Может, показалось?

Алексей смотрел вперёд. В ста метрах впереди ущелье резко сужалось. Узкий тридцатиметровый проход и отвесные стены по краям исключали возможность манёвра. Намётанный глаз сразу отметил, что лучшего места для засады не придумать.

— Там что-то есть, — уверенно проговорил Алексей, — на такие вещи у меня чутьё, уж поверьте.

Будто в подтверждение, до их ушей донёсся низкий вибрирующий звук. Послышался шум потревоженных камней.

Несколько минут прошли в полной тишине. Алексей изо всех сил напрягал слух, но ничего не расслышал, кроме частого дыхания товарищей и шуршания накидки.

Нервы его натянулись до предела. Там, в прошлой жизни, всё было предельно ясно. Там двуногие охотились за двуногими. С чем или кем предстояло столкнуться сейчас, оставалось только гадать.

— Может, свяжемся с орбитой? — предложил Алекс, — сверху всё как на ладони.

— Нет, — категорически отказал Ворстон, — связь разрешена только в случае отключения поля. Ждём пятнадцать минут и двигаем дальше.

Алексей открыл было рот, но, вспомнив данное себе же обещание, оставил возражения при себе.

Тянулись минуты. В голове крутился вопрос — кого Ворстон пошлёт первым, его или Алекса? К Алексу как-никак Алексей испытывал товарищеские чувства, поэтому в идеале лучше бы пошел Ворстон, но рассчитывать на это было глупо. Взяв на себя риск первым спуститься на планету, Ворстон имел право без зазрения совести послать их в любую дыру.

— Вольнов, — шёпот над ухом расставил все точки над «и». — Вперёд короткими перебежками, если что, прикроем. Пошёл.

Алексей мысленно проложил маршрут, несколько раз глубоко вдохнул и рванул к крупному валуну, намеченному как первое укрытие. Не успел он сделать и шага, как сзади его дёрнули. Ноги, получившие команду мчаться вперёд, взметнулись в воздух. Лязгнули зубы, Алексей прокусил язык и рухнул за валун.

— Ты чего! — вскочил он, сверля Алекса взглядом.

Алекс приложил палец к губам и кивнул в сторону предполагаемой засады. Рассмотрев причину тревоги, Алексей облегчённо вздохнул.

— Это всего лишь животные.

Три метра от носа до кончика хвоста. Маленькая продолговатая голова, длинная шея. Казалось, что четыре тонкие длинные лапы с трудом удерживают массивное горбатое тело. Нелепый внешний вид завершал короткий хвостик с жёсткой кисточкой на конце. Животное, задрав голову, шумно нюхало воздух. Рядом, беззаботно кувыркаясь и смешно квакая, резвился детёныш.

— Столько времени потеряли из-за бурундучков, — сокрушался Алексей. — Если поднажмём, успеем засвет… — Увидев растерянность на лице Алекса, он осёкся на полуслове. — Что?

— Это сакан. Вот уж не ожидал встретить его здесь. — Алекс поёжился. — Ворстон, что будем делать?

— Стрелять нельзя, засекут.

— Кто-нибудь объяснит, в чём дело?

Алексей переводил взгляд с одного на другого.

То, что он видел, ему не нравилось.

— За все время существования колонии на Гарде не было ни одной попытки побега. — Алекс криво улыбался. — Угадай, почему?

— Потому что здесь водятся хищники? Вот эти зверушки?

В голосе Алексея сквозило сомнение, уж больно безобидными и добрыми они казались.

— Зверушки, — вмешался Ворстон. — Интеллект этих зверушек на уровне четырёхлетнего ребёнка, а злобы как в батальоне вздрюченных солдат.

Ворстон вновь подполз к краю, продолжая наблюдение:

— Когда наткнулись на Гарду, одну такую жахнули шокером и отправили в национальный институт для исследований. У этой твари хватило ума прожить там три месяца, ни разу не оскалившись. По окончании исследований зверушку определили в центральный смотровой питомник. В первый же день она оказалась на свободе, представ во всей красе. Погибло более двухсот человек, из которых половина — персонал питомника, по инструкции имеющий при себе средства защиты. И знаешь, сколько этой «зверушке» понадобилось времени на все про все?

Алексей молчал.

— Семь минут.

— А средства защиты?

— Кто-то не успел применить, кто-то не попал, кто-то попал, да не туда, куда надо.

— Не понял?

— Хитиновый панцирь этой твари лёгкие стрелковые системы не пробивают. Мгновенная регенерация тканей делает это чудовище практически неуязвимым. Есть два способа его прикончить — или развалить на куски, или поразить в мозг через глазное отверстие или открытую пасть. Так нас учили. — Ворстон испытующе посмотрел на Алексея. — Слышал, ты хорошо стреляешь?

— Из вашего оружия великолепно стрельнёт и обезьяна.

— Нет, Лёша, нашу винтовку можно засечь по колебаниям. Из неё стрелять нельзя.

— То есть ты предлагаешь мне выйти и застрелить монстра, убившего двести вооружённых мужиков? Из этой хлопушки?

— Я не предлагаю, я приказываю.

— Если посмотреть шире, то нам крупно повезло. — Алекс то ли шутил, то ли решил неудачно подбодрить товарища. — Любой зоолог сочтёт за счастье понаблюдать за саканом. А встретить его с потомством, да ещё в горах — вообще редкая удача.

— Да ты что? — всплеснул руками Алексей. — Удача? Может, тогда выйдешь, выразишь им своё признание? А заодно попросишь отойти в сторонку и позволить нам пройти.

— Стреляй в глаз. От тебя требуется один точный выстрел, как на полигоне. — Ворстон указал на небо. — Давай, Вольнов. Темнеет.

Алексей молча снял амуницию, отдал винтовку Алексу, взвёл курок пистолета. Долгим взглядом посмотрел в глаза обоим.

— Ну, вы приколисты.

С этими словами он вышел из укрытия и открыто направился в сторону животных.

Детеныш даже не поднял головы, зато мамаша быстро проявила к Алексею живейший интерес.

Таких отточенных, сбалансированных движений он никогда не видел. Животное не прыгало, не ползло, оно будто перетекало с места на место. Двигаясь короткими зигзагами, сакан за несколько секунд сократил расстояние вдвое. Растворившись в одном месте, животное тут же появлялось на десяток метров ближе. В момент движения зрение фиксировало лишь расплывчатый контур, двигавшийся с невероятной скоростью.

Алексей неуверенно поднял пистолет и замер. Впервые в жизни, держа в руках оружие, он не был уверен в успехе. Сомнения росли по мере приближения сакана. По сути, стрелять было не во что. Тех коротких мгновений, на которые зверь замирал между рывками, катастрофически не хватало.

— Надеюсь, кто-нибудь меня прикроет! — ни к кому конкретно не обращаясь, в полный голос крикнул он. — Слышите меня? — добавил он, прекрасно осознавая, что делает это с целью прогнать липкое чувство страха, растущее по мере приближения сакана.

Тишина. Вокруг всё замерло. Застыл ветер, весь день давивший на уши. Больше не падали гремящие камни. Даже ручей, верный спутник дня, перестал подавать признаки жизни.

Расплывчатый контур вновь приобрёл чёткие очертания. Поняв, что дальше медлить нельзя, Алексей выстрелил. Куда попала пуля, он не увидел, зато хорошо рассмотрел, как узкомордая фурия, мигом преодолев оставшиеся метры, с ходу ударила головой ему в грудь.

От мощнейшего удара перехватило дыхание. Ноги оторвались от земли, и Алексей показался сам себе выпущенным из пращи снарядом.

«Джи-Ай 14: Жилет индивидуальной защиты: Активная многослойная ткань: Уплотнение защитного слоя ткани происходит пропорционально силе внешнего воздействия».

Алексей и сам не взялся бы объяснить, почему в тот момент, когда его тело, находясь в стадии свободного полета, преодолевало метр за метром, в голове всплыли строки описания бронежилета, одетого поверх комбинезона. Ясно было одно — только, что жилет спас его от тяжёлого увечья.

От удара о землю он едва не лишился сознания. Приложился затылком о камень, в глазах потемнело. В следующее мгновение в грудь Алексею упёрлись передние лапы, а над головой нависла узкая вытянутая морда.

На мгновение их взгляды встретились. В чёрных бусинках безжалостных глаз зверя Алексей прочёл приговор. Сакан открыл утыканную иглами зубов пасть и, словно змея перед прыжком, отвёл голову для решающего удара.

Что-то мелькнуло, лицо Алексея оросило влагой. Готовый вцепиться в горло зверь сдавленно взвизгнул и пошатнулся. Только тогда Алексей заметил стремительные искры, вгрызающиеся в голову и шею сакана.

Алекс и Ворстон били в упор. Алексей видел, как пули, кроша хитиновые пластины, с чавканьем входят в сильное тело, вынося наружу дымящиеся куски окровавленной плоти. Один глаз зверя лопнул, из пасти летели кровавые хлопья, перебитая челюсть повисла на белой жиле. Судорожно перебрав лапами, что превратило чехол жилета в тряпичные клочья, сакан завалился рядом с Алексеем. Уже находясь на грани издыхания, обуянный жаждой убийства зверь по-прежнему не оставлял попыток дотянуться до столь близкой жертвы.

Расстрел продолжался почти минуту. Алекс и Ворстон не успокоились, пока не разделали трёхметровое тело напополам.

— Снайпер долбаный, — ругался Ворстон, глядя на распластанного на камнях Алексея, — теперь я и гроша ломаного не дам за наш успех.

Он с опаской посмотрел в тускнеющее небо, скользнул напряжённым взглядом по горным вершинам.

— Вставай, чего разлёгся. Пора убираться отсюда.

— Нашёл снайпера, — вставая, буркнул Алексей, — вышел бы сам и стрелял, раз такой умный.

— Вышел бы, если б знал, что, увидев сакана, ты начнёшь мамку звать.

Брови Алексея поползли к переносице, кулаки нервно сжались.

Ситуацию разрядил бесшумно подошедший детёныш сакана. Не обращая внимания на людей, детёныш прокрался к телу матери и, довольно урча, принялся отрывать куски и пожирать остывающую плоть.

Недолго думая, Ворстон перехватил автомат за ствол и с силой ударил зверька по голове. Убедившись, что детёныш жив, Ворстон запеленал его в накидку и взглянул на Алексея. — Твою ношу возьмём мы с Блэймером. Ты берёшь его, — пнул Ворстон недовольно вскрикнувшего детёныша, — и идёшь за нами.

— Хочешь отправить его на комплекс первым? — угадал Алексей ход мыслей командира.

— Да. Пошли, пока нас тут не накрыли.

Алексей разыскал среди камней злополучную «беретту» и, взвалив на плечи нелёгкую ношу, отправился вслед за остальными.

Через два часа Ворстон, заметно повеселевший от отсутствия последствий недавней стрельбы, объявил привал.

К тому времени, как первые лучи звезды коснулись построек комплекса, группа успела выйти на исходную позицию. Оборудовав наблюдательный пост на краю отвесной скалы, нависшей над долиной, люди с четырёхсотметровой высоты принялись осматривать раскинувшиеся внизу строения.

Всё говорило о запустении. Лёгкий ветерок, гоняя кучи пыли и бумажного мусора, хлопал распахнутыми дверьми и окнами. Густое зелёное покрывало вьющихся растений почти скрыло от глаз горнопроходческую технику, сиротливо стоявшую в центре хозяйственной зоны. Взламывая некогда ровное покрытие дорожек, соединяющих здания, к небу упрямо пробивался низкорослый кустарник. Природа, некогда изгнанная из долины, вновь занимала принадлежащие ей по праву территории.

Потратив полдня на наблюдение и не заметив ничего подозрительного, группа приступила к действиям. Детёныша сакана спустили вниз с помощью лебёдки и тонкого троса. Прошло ещё несколько часов, прежде чем неразумное животное, обследовав ангары космодрома, наконец-то вступило в жилую зону комплекса. Потратив немного времени на исследования пищеблока и, по-видимому, не найдя там ничего интересного, детёныш пересёк комплекс и скрылся в разросшемся на окраине кустарнике.

— Либо мины исчерпали энергетический ресурс, — заключил Ворстон, — либо сакан не привлёк их внимания.

Алексей вновь настроил оптику на максимальное приближение и в который раз осмотрел группу заброшенных зданий.

— Я тоже не вижу никаких энергетических субстанций, — сказал он. — Как-никак прошло много времени, может, у них действительно батарейки сели.

— Скоро все выясним, — ответил Ворстон.

Возня с распором заняла несколько минут. Наконец вколотив его в трещину, Алексей отпустил пружину. С громким щелчком распор намертво вклинился в породу.

— Я надену пояс и подстрахую на всякий случай.

— Успокойся, Лёша, ты и так лишний распор вколотил.

Алекс неторопливо снял лишнюю амуницию. Оставшись только в лёгкой пехотной экипировке, он нацепил пояс и пристегнул карабин к тросу.

— Подай автомат, — встав спиной к обрыву, попросил он Алексея.

— Прибор не забудь, — напомнил Ворстон.

Алекс молча откинул накидку, показав командиру висевшую на поясе коробку, созданную с целью отпугнуть энергетические мины. В принципы работы мудреного прибора Алексей не вникал, зато точно знал, что в реальных условиях прибор не испытывали, и группе предстояло проверить его работу на собственной шкуре.

Выслушав пожелания успеха, Алекс оттолкнулся от края и ухнул с четырёхсотметрового обрыва. Лёжа на краю, Алексей следил за товарищем. Соскользнув по тросу, Алекс спрятался за ближайшим валуном, осмотрелся и быстро перебежал к следующему. Добравшись до поля космодрома, Алекс завертел головой в поисках укрытий. Не найдя таковых, он, не таясь, зашагал по гладким пенобетонным плитам.

— Пока всё в норме, — не отрывая глаз от одинокой фигуры, сказал Алексей. — Как думаешь, пройдёт?

— Никак не думаю. Если мины ещё активны, то прибор должен сработать, а не сработает — увидим.

— Добрый ты.

Между тем Алекс пересёк поле и вышел на окраину жилой зоны. Покрытые ржавчиной орудия периметра, когда-то защищавшие комплекс от побегов и вторжения хищного зверья, поникшими стволами проводили одинокую фигуру. Дойдя до ближайшего здания и не повстречав мин, Алекс обернулся и помахал рукой.

— Движение.

Голос Ворстона дрогнул.

Алексей схватил винтовку и стал водить видоискателем прицела.

— Где?

— Ремонтный док.

Причина тревоги обнаружилась быстро. За Алексом крался детёныш сакана. Видимо, не добыв пропитания, зверёк решил попытать счастья с недавними попутчиками. Поведение детёныша кардинально отличалось от повадок мамаши. Часто семеня длинными тонкими лапами, сакан медленно приближался, смешно перебегая с места на место.

Алексей прицелился, надавил на курок. Винтовка толкнулась в плечо.

Шум за спиной оказался полной неожиданностью. Алекс рухнул как подкошенный. Выставив автомат и одновременно отползая за угол здания, он интенсивно крутил головой.

— Не дрейфь, братишка, дядя Лёша добрый, он поможет.

Поняв, что оружие чужаков перестало действовать, Алексей заметно повеселел. Здраво рассудив, что сиюминутная опасность прошла мимо, а встреча с обосновавшимися на соседнем континенте чужаками состоится лишь через несколько дней, Алексей повеселел ещё больше.

Выждав и тоже придя к выводу, что мин на комплексе нет, Ворстон повернулся к Алексею:

— Давай-ка, дядя Лёша, собирайся и дуй следом за дядей Алексом.

— Может, немного подождём?

— Вперёд.

— Не жалеешь ты подчинённых, Ворстон, — дурачился Алексей, надевая рюкзак. — Другой нормальный командир сказал бы — подожди Лёша, вдруг ещё что случится, не торопись. А от тебя кроме как «вперёд» ни черта не услышишь.

— Болтай поменьше.

— Не могу я болтать поменьше, нравится мне болтать.

Алексей выставил высоту на карабине, встал на краю пропасти.

— Стой!

— Неужели? Слышу разумные речи.

Ворстон подхватил рюкзак Алекса, протянул Алексею:

— Рюкзачок забыл.

— Отлично. — Алексей обречённо взял лишние двадцать килограммов, прикрепил на грудь. — Моя грыжа будет на твоей совести.

— А мой нервный срыв — на твоей.

— Удачи, командир, бока не отлежи!

Серая стена промелькнула перед глазами.

Жилая зона выглядела удручающе. Сплошное кладбище. Взгляд постоянно натыкался на человеческие останки. Заглянув сквозь распахнутую дверь внутрь ближайшего здания, увидел ту же картину. Повидавший разного, умевший проходить мимо чужого горя и боли, Алексей в этом месте чувствовал себя как-то иначе. Причиной тому была тишина. Звонкая, пугающая равнодушием, она давила на психику, пробуждая в груди растущее чувство тревоги.

На родном Кавказе после боёв за очередной населённый пункт разрушения подчас были сильнее, трупов было больше, и выглядели они страшней, но всегда вместе с последним выстрелом вокруг что-то оживало. Выползали из нор уцелевшие местные жители, тявкал какой-нибудь очумевший Тузик или Горча, матерились солдаты. Здесь же тишина и мертвецы казались одним целым. Алексей почти физически ощущал, что за ним наблюдают. О том, кто может наблюдать в заваленном мертвецами поселении, думать не хотелось.

Внезапно самым краем глаза он отметил какое-то движение. Отскочив за угол, вскинул винтовку. Через дорогу из окна полуразрушенного двухэтажного здания, свешивалось то, что когда-то было человеком. Перегнувшись через оконный проём, тело висело вниз головой. Снаружи виднелись одетая в прелый камуфляж верхняя часть туловища и костлявые руки. Одна намертво сжимала пистолет, вторая была оторвана по локоть. Рука с пистолетом шевелилась, словно плеть, раскачивалась из стороны в сторону. Алексей оцепенел. Он готов был поклясться, что к ветру это не имело ни малейшего отношения. Тем временем тело дернулось и стало рывками втягиваться внутрь здания.

Алексей почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. Тело почти полностью втянулось в проём, из окна торчали только руки. Голова, зацепившаяся подбородком за подоконник и наполовину скрытая съехавшим набок сферическим шлемом, смотрела на Алексея пустыми глазницами. Костлявая ухмылка на чёрном, давно иссохшем лице производила неизгладимое впечатление.

Тело дёрнулось ещё раз, рука с пистолетом сдвинулась, и Алексей увидел чёрный зрачок смотрящего ему в лицо дула. Нервы сдали. Первым же выстрелом он разнёс голову мёртвого пехотинца на части. Едва успели осыпаться осколки черепа, как Алексей, переведя винтовку на автоматический режим, стал вгонять в окно очередь за очередью. Магазин опустел, навалилась тишина.

— Совсем больной?

Злобный, но до боли знакомый голос раздавался из того самого оконного проёма. Вслед за голосом высунулось не менее злое лицо Алекса:

— Ты что?

— Я подумал… — промямлил Алексей. Понимая весь идиотизм ситуации, он пытался подобрать слова оправдания. — Мне показалось…

На пыльном полу некогда шикарного холла лежали человеческие тела, одетые в лохмотья пехотного камуфляжа. Алекс схватил расстрелянного Алексеем пехотинца и волоком потянул к мёртвым сослуживцам.

— Это мои друзья, — уложив растерзанное тело рядом с остальными, шёпотом произнёс он. — Вот это Ральдис, — указал Алекс на ближайшее тело, — тот — лейтенант Кавольский, дальше сержант Таабс.

Руки Алекса мелко дрожали. На бледном, вмиг постаревшем лице мрачно сверкали наполненные болью глаза.

Память вернула Алексея в прошлое, в мельчайших деталях напомнив горечь первых потерь. Заново пережив тяжёлые минуты, он взял Алекса под локоть и постарался вывести из ставшего усыпальницей здания.

— Наверху ещё трое, давай перенесём их сюда. — Алекс вырвал руку и направился к лестнице.

— Мы не сможем им помочь, — попытался он остановить Алекса, но, видя, что тот не желает слушать, крикнул вслед: — Это не твои друзья, это просто сгнившие трупы!

Шагавший по ведущей на второй этаж лестнице Алекс застыл. Несколько секунд он осмысливал услышанное, затем развернулся и, сверкая гневным взглядом, бросился к Алексею.

— Ты-ы-ы… — вытаращил он глаза и кинулся в драку.

Драчка закончилась, не успев начаться. Считавший себя корифеем рукопашного боя Алексей ударил один-единственный раз. Отлежавшись, Алекс зашевелился.

— Ты мне нос сломал.

— В следующий раз шею сломаю, — злился Алексей. Несмотря на расположение к Алексу, сейчас он был готов выполнить данное обещание. — Слишком вы тут нежные, как я посмотрю. Ну, увидел ты мёртвых сослуживцев. Так что? Надо на живых кидаться?

— Смотрю, вы времени зря не теряете. — Облокотившись о косяк, Ворстон пристально оглядывал обоих. — У нас что? Разбитые лица входят в моду?

Не дожидаясь ответа, он вновь обратился к Алексу:

— Открыл проход?

— Дверь заклинило, но протиснуться, думаю, можно.

— Тогда не будем терять времени.

Алексей бросил к ногам Алекса его рюкзак и, не сказав ни слова, вышел вслед за Ворстоном.

Покинув жилую зону и оказавшись на окраине комплекса, группа проникла в сеть природных пещер, некогда служивших руслом ныне почти пересохшей речки. Предстояло пройти несколько тысяч метров под многокилометровой толщей горы и выйти к соседствующему с океаном природному гроту, где вот уже много лет хранились законсервированные катера первой исследовательской экспедиции.

Большую часть пути протопали по широким и удобным для передвижения пещерам, но вскоре стены сузились, позволяя протиснуться только поодиночке.

— Я иду первым, вы ждёте минуту, и за мной, — сказал в полголоса Ворстон и скрылся в проходе.

Какое-то время двигались гуськом. Водя лучом фонаря по неровным стенам тоннеля, проделанного водой, Алексей шёл впереди. Алекс, готовый в любую секунду поддержать огнём, двигался следом.

Тоннель петлял. Временами ручеёк, оставшийся от некогда бурной реки, встречал препятствие и разливался, заполняя водой всё пространство. Приходилось, стуча зубами, пробираться по пояс в ледяной воде.

За поворотом послышался шум падающих в воду камней. Алексей, отбросив фонарь, вцепился в винтовку, но тревога оказалась ложной.

— Идите сюда, — послышался многократно повторенный эхом крик Ворстона.

Держа на всякий случай оружие наготове, медленно двинулись вперёд. Пройдя крутой поворот, оказались в большой круглой пещере. Два чёрных провала в дальней стене говорили о том, что это и есть последняя развилка, отмеченная на карте. Сверху через невидимое глазу отверстие падал столб солнечного света, в центре которого, разведя в стороны руки, застыл Ворстон.

— Похоже, спятил, — вполголоса проговорил Алекс.

Сказано было негромко, но слова, многократно повторённые эхом, разошлись по гроту.

Ворстон усмехнулся:

— Смотрите.

Он опустил руки и начал медленно кружиться на месте.

Солнечный свет, отражаясь от металлических деталей экипировки, упал на стены. От стен тут же потянулось множество тонких лучиков, которые, в свою очередь, падая на противоположные стены, порождали тысячи себе подобных.

Пронзённая миллионами разноцветных лучей пещера мгновенно преобразилась. Стены засверкали каскадом ярчайших точек. Так продолжалось до бесконечности. Мерцали стены, лучи, меняя цвет и направление, создавали невообразимую феерию цвета и красок.

У Алексея перехватило дух. Бесконечное мельтешение красок дало побочный эффект. Он начал терять ориентацию в пространстве, из головы выветрились все мысли. Заворожённо глядя на гипнотизирующее светопреставление, Алексей растворялся в безумно прекрасном хаосе света.

Время потеряло смысл. В себя он пришёл лишь после того, как Ворстон вышел из светового потока. Пещера вновь погрузилась в полутьму. Тишину нарушало лишь шумное дыхание. Алексей и не заметил, как перестал дышать. Теперь, ловя ртом воздух, он ошалело тряс головой.

— Что это было?

— Пещера Гонсора, — улыбался довольный произведённым эффектом Ворстон. — Я читал об этом месте, и вот довелось побывать. Красивее ничего в жизни не видел, — подумав, добавил он. — Наверное, и не увижу.

В следующий миг грудь Ворстона неестественно раздулась и разлетелась по пещере кровавыми лохмотьями. Быстро сообразив, что происходит, Алексей оттолкнул Алекса и вслед за ним рухнул на каменный пол пещеры. Над головой злобно прожужжали быстрые светляки, до слуха долетели повторённые эхом выстрелы. Очередь попала Ворстону в спину, по положению тела Алексей определил, что стреляли из тоннеля, ведущего к нужному им гроту.

— Ворстон! — громко крикнул Алекс.

В ответ понеслись новые трассы пуль.

Алексей выставил винтовку, сделал несколько одиночных выстрелов. Стрельба прекратилась. Не дав противнику времени, Алексей привстал и, короткими очередями стреляя в тоннель, кивнул Алексу. Тот перебежал вперёд и, открыв огонь, дал Алексею возможность продвинуться. Вскоре они стояли у входа в ответвление, ведущее к гроту.

Пошарив кругом взглядом, Алексей обнаружил Ворстона. Он так и лежал в круге света. На губах кровавая пена, пальцы скручены судорогой. Вспомнив детский восторг в его глазах, Алексей пришёл в ярость.

Взглянув на Алекса и заметив утвердительный кивок, он выставил ствол, надавил на курок. Вскоре пискнул датчик, напомнив, что магазин почти пуст. Алекс рванул вперёд. Быстро добежав до очередного поворота, он стал бить короткими очередями. Алексей сменил магазин и подбежал к товарищу, готовясь пробиваться дальше.

— Далеко до катеров?

— Грот за поворотом, метров тридцать.

Пискнул датчик Алекса.

— Всех кончу! — проорал Алексей, готовый двигаться дальше.

— Не стреляйте, — донёсся из-за поворота дрожащий от страха голос.

Все стихло. Алексей откатился назад.

— Ты кто? — прокричал в темноту Алекс.

— А вы?

Алексей выстрелил.

— Муртан Кумкони, ВКФ Новой Республики. Наводчик зенитного комплекса, — последовал быстрый ответ.

— Сколько вас?

— Один я.

— Выходи.

— Только не стреляйте, я не знал, кто вы.

— Не бойся, Муртан, выходи. Не будешь дурить — будешь жить.

Алексей подтолкнул Алекса. Они быстро вернулись в пещеру Гонсора и разошлись по сторонам.

— Я иду, не стреляйте. — Из ответвления послышалось шарканье. — Я один, больше никого нет.

Показавшееся из тоннеля чучело вызывало невольную улыбку. Худощавый парнишка, длинный как жердь, одет в облегающую подложку скафандра. На голове невообразимая тряпка, перехваченная бинтами. На ногах огромные ботинки, срезанные со скафандра. В правой руке укороченный «дамский» автомат, левая, перетянутая жгутами, покоилась в лубке. Можно было посмеяться, но труп Ворстона и дикий страх в глазах человека к смеху не располагали.

— Ствол опусти.

Человек вздрогнул и повернулся на голос.

— Что?

— Ствол опусти, — с нажимом в голосе приказал Алексей.

Человек послушно опустил ствол автомата.

— Отойди от тоннеля.

— Отошёл.

— Брось автомат.

Парень застыл, его взгляд упёрся в тело Ворстона. Время шло.

— Брось, приятель, — вмешался Алекс, — ты уже наделал глупостей.

По пещере прокатился звонкий шум от упавшего на камни автомата.

Алексей закинул винтовку за спину и, продолжая говорить, направился к поникшему стрелку:

— Ты что, сука, не видишь, что в человека стреляешь?

Полностью вложившись в удар, он вышиб пленника из ботинок. Тот, потеряв сознание ещё в полёте, кулем грохнулся на пол.

«Катер, мать твою, — оглядываясь по сторонам, Алексей не переставал восхищаться творением республиканских доков. — Да тут не катер, а целая подлодка!»

Рассекающая толщу океанских вод субмарина оказалась не только скоростной, но и довольно комфортной. К радости Алексея, на борту вместе с замороженными продуктами оказался запас тонизирующих напитков, дегустацией которых он и занялся.

Полулёжа в кресле рулевого, Алексей с наслаждением прихлёбывал очень недурной напиток. Приглушённое освещение, монотонный шум кондиционера и редкие сполохи огоньков на консоли управления навевали дрёму. Стремясь прогнать сонливость, Алексей, периодически щёлкая тумблером, включал внешнее освещение и через обзорный иллюминатор любовался красотами чужого океана. Поглощённый разглядыванием косяка рыб диковинного вида, он не заметил мелькнувшей тени.

— Прости, что так вышло с твоим другом.

Голос за спиной оказался полной неожиданностью. Алексей вздрогнул, рука, нервно дёрнувшись, задела встроенный в подлокотник кресла джойстик управления.

— Он не был моим другом.

Муртан уселся в соседнее кресло, повернулся к Алексею.

— Мои друзья погибли у меня на глазах, — заговорил Муртан, — их больше нет, до сих пор не могу поверить.

Горе-стрелок пустился было в повествование о гибели эсминца и экипажа, но Алексей быстро прервал горестные вздохи:

— Послушай, милый. Я не мать Тереза, и твои слезливые рассказы мне не интересны. Сам могу таких историй рассказать — не плакать, рыдать в голос будешь.

Муртан растерянно захлопал глазами. Алексей понимал, что перегнул, но плыть оставалось всего ничего, а тратить столь комфортно проводимое время на чужие стенания в его планы не входило. Муртан отвернулся к иллюминатору и какое-то время сидел молча, но недели одиночества развили в нём стойкое отвращение к тишине.

— Когда мы похоронили Ворстона, — Муртан запнулся и потрогал огромный синяк под глазом, — ты разрядил винтовку и щёлкнул пустым ускорителем. Зачем?

— Традиция. Так на моей родине провожают достойных людей.

— Красивая традиция. А откуда ты родом?

— Какая тебе разница?

Несколько минут тишину нарушал лишь шелест кондиционера.

— Когда ты спал, мы беседовали с Алексом, — вновь заговорил Муртан. — Он рассказал о вашем задании и сказал, что мне придётся пойти с вами.

— Значит, придётся.

— Но я не готов, я даже не предполагал, что буду участвовать в сухопутных операциях. Да и моя рука, — поднял он перехваченную бинтами беспалую ладонь. — Как я буду стрелять?

— Выпустить кишки Ворстону это тебе не помешало.

Поняв, что здесь сочувствия не добиться, Муртан тяжко вздохнул.

Алексей перевел взгляд на бокал и насторожился. Катер плавно покачивало. Физически это почти не ощущалось, но напиток в бокале еле заметно переваливался с края на край.

«Подводные течения», — заключил Алексей.

Катер слегка тряхнуло. Алексей пробежал обеспокоенным взглядом по консоли и повернулся к Муртану, намереваясь спросить, почему погасли несколько горевших до этого индикаторов, но, увидев его лицо, на секунду замешкался.

Лицо Муртана походило на застывшую плаксивую маску. Широко открытые глаза невидяще упёрлись в палубу, губы шевелились.

— Не хочу, — бормотал он себе под нос, — я наводчик, а не отвязный пехотинец. Я не справлюсь, не смогу.

«Знатная у нас команда, — слушая Муртана, думал Алексей. — Пехотный капитан, разжалованный в рядовые. Потерявшийся на просторах Вселенной землянин плюс наводчик, впавший в панику за год до боя. Спи спокойно, Республика».

Внезапно катер накренился. Алексей вылетел из кресла и грохнулся на переборку, вдруг ставшую полом. Рядом свалился Муртан. Не успели они сообразить, что произошло, как катер перевалился на другой борт.

Врезавшись по дороге в кресло, Алексей рухнул на противоположенную переборку. Муртан зацепился здоровой рукой за консоль, пытаясь беспалой культей восстановить управление. Не получилось. Процарапав бинтами по мигающей аварийными огнями консоли, Муртан всем весом рухнул на Алексея.

Манипуляции с консолью не прошли даром. Стараясь восстановить управление, Алексей вскользь прошёлся по сенсорам включения вспомогательных систем. Вокруг всё преобразилось. Включилось полное освещение, запустились внешние механизмы. Катер раскрутился вокруг собственной оси.

Вцепившись в поручни, Алексей пытался не свернуть себе шею. В поле зрения попал обзорный иллюминатор, и он чуть не выпустил поручни из рук. Мощные прожекторы, пробив толщу воды, обрисовали контуры угрожающе близкого дна.

Когда до столкновения остались считанные секунды, в рубке появился Алекс. Следя за его пируэтами, Алексей понял — он так не сможет. Алекс смог. Едва не врезавшись в дно, чудом обойдя донный бархан, катер постепенно выровнялся. Поколдовав над консолью, Алекс зло посмотрел на Алексея:

— Я больше чем уверен, что автопилот отключил ты. Я же сказал — ничего не трогать!

— Да не трогал я ничего! — Алексей вложил в эти слова все своё возмущение, но вместо того чтобы негодовать дальше, он вдруг запнулся. — Хотя джойстик я вроде сдвинул, но не нарочно.

— У тебя всё не нарочно. Подполковнику нагрубил не нарочно, пехотному сержанту голову тряхнул тоже не нарочно. Меня чуть в жилой зоне не пристрелил — опять не нарочно. А сейчас получилось просто недоразумение. Чем дольше я на тебя смотрю, тем больше убеждаюсь, что ты сам и есть сплошное недоразумение.

— Да пошёл ты.

— Только что чуть не пошёл. Вместе с тобой и этим, — Алекс кивнул на баюкающего растревоженную культю Муртана, — космическим снайпером. Мне что, спать не положено? Я должен тебя, придурка, всё время за руку держать?

Алексей его уже не слушал. Он с улыбкой смотрел на экран, на который шла трансляция с камеры, висящей под потолком. На экране были они. Взъерошенный Муртан с чёрным синяком в пол-лица, Алексей с ободранной при приземлении рожей, но краше всех выглядел Алекс. Худые волосатые ноги, торчали из трусов а-ля вся семья, исцарапанная грудь, огромная, недавно набитая шишка на лбу, распухший нос и чёрные синяки под глазами, поставленные Алексеем ещё на суше. На фоне царящего на мостике разгрома троица смотрелась весьма эффектно.

Все уставились на экран.

— Да-а, — протянул Алексей, — ещё немного в том же духе — и у чужих сойдём за своих.

Чертыхнувшись, наверное, в сотый раз, Алексей оттолкнул от глаз встроенную в сферу оптику и перевернулся с живота на спину. Лёжа в траве, он едва заметными движениями размял мышцы, затёкшие от долгого бездействия. Закончив разминать, отполз вниз по склону к обустроенной группой лежанке.

— Вымерли они там, что ли? — раздражённо бросил он, оказавшись среди товарищей.

С момента подхода группы к цели прошло чуть больше суток. Холмистая, заросшая подлеском и высокой травой местность оказалась для диверсантов как нельзя кстати. С высоты, оборудованной на вершине холма площадки, так называемый форпост чужаков просматривался как на ладони.

В километре от облюбованного ими холма брала начало узкая, зажатая со всех сторон пологими сопками лощина. В её центре, подмяв массивными опорами чахлую растительность, стоял непривычного вида корабль, похожий на творение малолетнего ребёнка, сложившего из разномастных фигурок угловатую конструкцию неправильной формы. Верхние надстройки чужеродного творения были около двадцати метров высотой, в длину же корабль едва достигал сотни метров. На фоне гигантов, виденных Алексеем ранее, корабль чужаков размерами не впечатлял.

Ещё при первом осмотре они заметили зияющее в борту отверстие, которое, судя по идущим к земле широким сходням, являлось входом в шлюз. Ворох сухой листвы и пыли, загнанный на сходни ветром, явно указывал на то, что шлюзом давно не пользовались.

В сотне метров от корабля высился отвал породы, изъятой из недр ближайшей сопки. На съёмках с орбиты отвал казался тёмной полоской на зелёной палитре. Вблизи всё смотрелось намного уродливей. Тысячи тонн породы, размытые проливными дождями, повсюду протягивали грязевые щупальца, испоганив девственную местность.

Вокруг земляного вала застыли десятки чужеродных механизмов. Складывалось впечатление, что работы свернули в секунду. Автоматы получили команду «стоп» и брошенным железом застыли на месте. Самая замысловатая машина замерла около полукруглого провала. Её широкие лопатообразные ленты скрывались в чернильной темноте тоннеля, ведущего в недра сопки.

Тишина заставляла нервничать. За сутки наблюдения в расположении противника не было отмечено ни малейшего движения. Не показывались чужаки, ни один механизм не сдвинулся с места. Всё вымерло. Подобного оборота диверсанты не ожидали.

— Что будем делать? — поинтересовался Алекс.

Лёжа на спине, Алексей молча рассматривал бездонную синеву, так похожую на милое сердцу земное небо.

— Мы можем здесь неделю просидеть, — не унимался Алекс. — Я, кажется, задал вопрос.

— Кто у нас командир? — осведомился Алексей и сам же ответил: — Алекс Блэймер. Вот Алекс Блэймер пусть и думает, что будем делать.

— Хорошо, — раздосадованный ответом, холодно произнёс Алекс. — Я пойду первым. Пройду — двигайте за мной, нет — назначаю тебя старшим.

— Решил пополнить ряды камикадзе?

— Твои непонятные слова меня достали. — После гибели Ворстона, командование и ответственность свалились на плечи Алекса, и он заметно нервничал. — Или выражайся ясней, или заткнись и делай, как я говорю.

— Выбор у нас небогатый, — принялся Алексей излагать свои мысли, — либо мы рапортуем об успешном выполнении задания, либо нас внесут в посмертные списки героев. В списки мы всегда успеем, так зачем тебе идти первым, когда у нас есть парень по имени Муртан?

Алексей кивнул в сторону спального мешка, в котором мирно посапывал новоявленный член группы. Алекс возмущённо запыхтел:

— А тебе не кажется, что подло посылать на смерть необученного инвалида ради спасения собственной шкуры?

— Делай как знаешь.

Демонстративно потеряв интерес к разговору, Алексей заложил руки за голову и вновь уставился в небесную синеву. Несколько минут до его слуха долетал лишь шум колыхающего траву ветерка и задумчивое сопение Алекса.

— Не могу я так. Если он погибнет, я себе этого не прощу.

На губах Алексея обозначилась улыбка. Он ждал чего-то в этом роде и с готовностью вернулся к прерванному разговору.

— Посуди сам, — заговорил он, — сейчас идёшь ты, следом за тобой я, нас обоих шлёпнут, а этот мирно дрыхнущий дурень останется один. И что дальше?

Алекс молчал.

— Думаешь, нашу работу сделает необученный инвалид?

Молчание.

— Я понимаю твои чувства, сам был таким. К счастью, это быстро прошло. На войне надо уметь перешагнуть через мирные принципы. Это тяжело, но те, кто с этим не справился, давно кормят червей. Если мы не отключим поле, сюда придут другие. Подумай, равноценна ли одна жизнь и жизни, возможно, сотен, идущих следом?

— Ну а если его убьют, а потом и мы ничего не сможем сделать?

— Всё может быть, — Алексей видел, что почти добился своего, и подбирал слова с особой осторожностью. — По крайней мере, отправив вперёд Муртана, мы будем знать, чего следует опасаться, а как сказал один из великих моего мира, предупрежден — значит, вооружён. Если не повезёт — значит, не судьба. По крайней мере мы сделали всё, что могли.

На лице Алекса отразилась борьба между его устоявшимися взглядами и доводами Алексея. Решение далось нелегко.

— Скажи ему сам.

Алексей кивнул. Не вымолвив больше ни слова, он пополз будить и инструктировать Муртана.

Где по-пластунски, где короткими перебежками Муртан подобрался к земляному валу. Выполняя указания Алексея, он ползком приблизился к обездвиженным механизмам и застыл среди них. Никакой реакции.

Глядя за его продвижением, Алексей всё больше мрачнел. Надежды не оправдались. В голове крутились два объяснения этому факту. Либо чужаки по каким-то причинам бросили оборудование и корабль и убрались с планеты, либо ждут подходящего момента для удара. Это необходимо было выяснить, и Алексей нарушил все предписания. Активировав радиосвязь, он вызвал Муртана:

— Поднимись во весь рост, обойди корабль и подойди к входу в тоннель.

Муртан обернулся. Оптическая система сферы показала его растерянный взгляд и трясущуюся от страха челюсть.

— Делай, что говорят, — подстегнул Алексей, — если что, прикроем.

Муртан медленно встал, здоровой рукой вцепился в автомат и неуверенной походкой открыто затопал к кораблю.

Расстояние, разделяющее вершину холма и базу чужаков, пересекли быстрым бегом. Остановились возле земляного вала.

— В общем, так, — немного отдышавшись, прошептал Алекс, — мы с Муртаном идём в тоннель, ты ждёшь минуту и идёшь следом.

Пригибаясь, Алекс короткими перебежками добрался до Муртана. Вскоре обоих поглотил чёрный зев тоннеля. Выждав некоторое время, Алексей включил прибор ночного видения. Держа палец на крючке, двинулся следом. Полукруглый вход в подземелье встретил сырой прохладой. Тоннель — три метра в высоту и столько же в ширину — плавно опускаясь, вёл в недра сопки. Система сферы идентифицировала две крадущиеся впереди фигуры и выделила их дружеским зелёным цветом. Куда они идут, оставалось только гадать. Алекс и Муртан ушли вперёд на добрую сотню метров, а конца тоннеля не было и в помине.

Стараясь держаться поближе к стене, Алексей споткнулся и привалился к ней плечом. Стена оказалась скользкой как лёд. Приложив анализатор, Алексей не удивился, когда тот, жалко пискнув, указал, что определить состав не удалось. Матовое, идеально ровное покрытие являлось творением инопланетных технологий.

К его великой досаде, место, с которым соприкоснулось плечо, начало разгораться слабым синим свечением. По стене в разные стороны поползли тонкие светящиеся полоски. Они ширились, и вскоре двадцатиметровый сегмент тоннеля заполыхал холодным синим светом.

Алексей бросился вперёд. Нырнул в неосвещённый участок тоннеля, залёг. Над головой послышался слабый хлопок. Следующие двадцать метров стен и потолка замерцали призрачно-синим и вновь осветили его.

Алексей догадался, что прикосновение запустило систему освещения. С легким хлопком вспыхнул следующий сегмент. И пошло-поехало. Беспрерывная череда хлопков. Свет, словно наступая от входа, все дальше освещал подземелье.

Осветило и Алекса с Муртаном. Они, как и Алексей, вцепились в оружие, стараясь слиться с полом.

Среди шума за спиной почудились звуки. Алексей перекатился, взял вход на мушку. В полукруге, освещённом солнечным светом, ничего постороннего не появилось. Откатившись обратно, узрел Алекса и Муртана, без остановки посылающих в пустоту тоннеля длинные автоматные очереди.

Выключив ночное видение, Алексей активировал систему инфракрасного наблюдения. Отметив тепловые вспышки, датчики высветили перекрестье прицела. Встроенный в забрало электронный прицел, не фиксируя цели, лихорадочно метался перед глазами. Куда стреляют товарищи, Алексей не видел. Включил приближение, и по его спине пробежали мурашки.

Часть выпущенных пуль, словно натыкаясь на невидимое препятствие, замирала в воздухе. Прибор отмечал попадания, хотя Алексей по-прежнему не видел ничего, кроме залитого светом пустого тоннеля. Чувствуя, как от нереальности происходящего на затылке зашевелились волосы, Алексей откинул забрало и ошеломлённо замер. Недалеко от позиции Муртана и Алекса над полом возвышался светящийся предмет, похожий на винный бочонок. Вокруг него лежали изрешечённые пулями бесформенные тела. Разбираться в причинах отказа сверхнадёжного оборудования было некогда. Отключив питание систем, встроенных в шлем, Алексей устремился вперёд.

Алекс и Муртан, проскочив место скоротечного боя, скрылись в близком ответвлении тоннеля. Алексей тоже решил пройти мимо, но не получилось. Взгляд притягивало туда словно магнитом. Коротко взглянув на тела чужаков, Алексей так и застыл, не в силах оторвать глаз. Несмотря на то, что им показали съёмки вражеских пилотов, зрелище в натуре произвело на него неизгладимое впечатление.

Рослые, под три метра, до неприличия худые жёлтые тела с редкими вкраплениями ядовито-зелёных прожилок. Узловатые конечности, как верхние, так и нижние, совершенно не отличались друг от друга. Таких Алексей насчитал семь. Длинные многосуставчатые ного-руки росли совершенно не симметрично. Казалось, они произвольно выросли там, где им самим захотелось. Ладони заменяло невообразимое переплетение пластичных отростков, похожих на тончайшие косички.

Тщедушное угловатое тело, растерзанное пулями, венчалось бесформенным наростом, отдалённо напоминающим голову. Эта часть, сплошь покрытая шишкообразными буграми, выглядела крайне отталкивающе. Ни глаз, ни носа, ни ушей в их привычном понимании Алексей не увидел. Лишь разной величины шишкообразные выпуклости с жёсткой щёткой волос на каждой. Из одежды — набор подсумков, притянутых ремнями к непропорционально длинным конечностям.

Алексей склонился над одним из убитых. По количеству пристёгнутой к конечностям амуниции решил, что это старший. В нос ударил тяжёлый приторный запах.

— Да кто вы, чёрт побери, такие? — вымолвил Алексей, не заметив, как от волнения перешёл на родной язык.

Внезапно, словно услышав его, лежащий у ног тряпичным кулем чужак выгнулся дугой.

Оторопь как рукой сняло. Алексей отскочил и одним выстрелом снёс заменяющий голову бугристый отросток. Длинное худощавое тело конвульсивно дёрнулось и окончательно замерло.

Одновременно с наступлением смерти светящийся бочкообразный предмет вдруг начал тускнеть и терять очертания. «Винный бочонок», как окрестил его Алексей, оказался хитрой энергетической оболочкой, скрывающей в своих недрах маленький металлический цилиндрик, который, потеряв оболочку, упал Алексею под ноги.

Тот, ставя рекорд по прыжкам с места, сиганул в сторону. Упал, ожидая взрыва, и сжался в пружину.

Потянулись секунды.

Из ответвления тоннеля долетел удивлённый возглас Муртана. Перехватив винтовку, Алексей медленно встал на ноги и поднял выпавший цилиндрик. Ничего особенного — гладкий кусок металла величиной с палец. Алексей собрался откинуть его в сторону, но заметив, как на чёрном боку цилиндра вспыхнула и тут же погасла искорка, передумал. Решив исследовать находку более подробно, сунул цилиндр в карман и нырнул в ответвление.

Узкий коридор вывел его в просторное помещение, освещённое тем же призрачно-синим светом. Увидев причину возгласов Муртана, Алексей с трудом сдержал рвущиеся наружу ругательства.

Обстановку помещения составляло возвышающееся в центре подобие операционного стола. На столе лежала обнажённая молодая женщина. Мерно вздымающаяся грудь говорила о том, что женщина хотя бы жива. Милое лицо, короткие светлые волосы. Впечатление портили широко распахнутые глаза. Бесцветные, совершенно отстранённые и пустые, они не выражали ни единой мысли.

Пока Алексей и Муртан рассматривали обнажённую девушку, Алекс возился со сканером.

— Источник энергии в сорока метрах. Мы у цели, — сказал он, не отрывая взгляда от сканера. — Ты, — взглянул он на Муртана, — ждёшь здесь. Ты за мной.

Перехватив автомат, Алекс скрылся в проходе.

Алексей подмигнул Муртану:

— Как тебе находка?

— Красивая.

Алекс стоял возле глухой стены, венчающей конец тоннеля.

— И это всё? — Алексей вопросительно уставился на Алекса. — А где чёртов генератор?

— Здесь, — хлопнул тот по стене, — приложи руку.

Стена слабо вибрировала. Алексей надавил сильней. Под напором ладони стена немного промялась.

— С виду как настоящая.

— Похоже на мембрану.

Алекс ударил ногой, стена заколыхалась.

— Ты что? — помня свою оплошность с освещением, попытался его остановить Алексей.

— Не дёргайся, Лёха, уже бил. — Ещё пинок. — Даже стрелял. Эта штука очень крепкая.

— Стрелял? — удивился Алексей. — А если ответят?

— Пускай, — махнул рукой Алекс, — я устал. Меня учили командовать войсками. Вот враг, вот свои, всё ясно и понятно. Победил тот, кто умней и напористей. А здесь галиматья какая-то, и мира нет, и война не война. Ещё эта девка, откуда она вообще тут появилась?

— Насчёт того, что война не война, ты прав. Держи тут оборону десяток ухарей с моей родины, наши трупы давно бы плавали в море. А имей они технологии пришельцев, нас к планете близко бы не пустили. А эти с лёгкостью пригласили в своё логово, да ещё позволили себя убить. Кстати, мои системы их не увидели.

— В смысле? — насторожился Алекс.

— В прямом. Вы начали стрелять, я видел только трассы и всё. Этих чертей увидел, откинув визор.

— Наша электроника вообще отказала, шли без неё, — задумчиво произнёс Алекс. — Чужих засекли, когда вспыхнул свет. Муртан тот ещё стрелок, удивляюсь, как он свалил Ворстона, здесь всё мимо. Я срезал троих, пока заряжался, остальные просто стояли и ждали, когда я их убью. Они и не пытались сопротивляться.

— Чем дальше, тем чудней.

— И я о том же, — согласился Алекс, — но об этом после. Что с диафрагмой будем делать?

— Ну, мы же пёрли взрывчатку не просто так, давай попробуем.

Вскоре всё было готово. Укрывшись в ответвлении, Алексей открыл рот и вдавил сенсор. По тоннелю промчался огненный вал.

Мембрану разорвало на куски. Взорам предстал большой полутёмный зал. Приглядевшись, они рассмотрели множество торчащих из пола толстых стержней. Их верхушки пульсировали знакомым синим свечением. Из зала доносился мощный гул. Вонявший взрывчаткой воздух насытился озоном. Из зала выползло нечто.

— Это ещё что? — раздался за спиной огорошенный голос Муртана.

«Машина», — услышав вой приводов, определил Алексей.

Узкий вытянутый корпус отливал металлом. Из корпуса выдавались семь длинных, похожих на хлысты конечностей. В глаза бросились заторможенные движения механизма. Даже в сравнении с роботом-раздатчиком, обслуживающим их в столовой, машина чужаков выглядела полудохлой развалиной, с трудом переставляющей гибкие конечности.

Повысив мощность выстрела, Алексей сразу же свалил механизм набок. Гибкие конечности машины, неожиданно удлинившись вдвое, конвульсивно задёргались, искрошив светящееся покрытие стены. Пришлось стрелять ещё. Приняв более сотни реактивных пуль, механизм замер.

Не успели они отдышаться, как из зала выполз такой же механизм и устремился к ним, на ходу удлиняя телескопические конечности.

— Это охрана генераторного зала, — заключил Алексей. Он бросил взгляд на датчик боекомплекта. — Ещё несколько таких охранников, и отбиваться придётся кулаками.

— Муртан, — стреляя в робота, крикнул Алекс. — Выбирайся на воздух и свяжись с эскадрой. Сообщи, что мы проникли в генераторный зал.

— Понял. Разреши забрать женщину, погибнет ведь.

— Забирай.

Муртан припустил к ответвлению, ведущему в опочивальню загадочной пленницы.

— Стой.

Зайдя за спину Алексею, Алекс расстегнул клапан его рюкзака и принялся вынимать составные части умной мины.

Из зала выскочил следующий механизм. Бросив на робота взгляд, Алексей понял, что везению пришёл конец.

Оказалось, что машины способны двигаться и по стенам, и по потолку. Используя в качестве упоров гибкие, способные удлиняться конечности, эта машина, в отличие от собратьев, двигалась с невероятной скоростью.

Палец Алексея лихорадочно давил на курок. Одиночные выстрелы слились в непрерывный треск, но снаряды все как один запаздывали. Машина молниеносными рывками легко уходила с линии огня. Алексей успел промахнуться раз восемь, прежде чем машина оказалась прямо перед ним. Разведя в стороны передние конечности, она обрушила их на его голову.

Когда хлыстообразные манипуляторы рванули навстречу друг другу, Алексей замер. Он видел, что увернуться нечего и пытаться. Воображение мигом нарисовало его несчастную голову, оказавшуюся между молотом и наковальней. В ожидании удара он закрыл глаза.

Через несколько мгновений, поняв, что до сих пор жив, и услышав надсадный вой приводов, открыл их снова. Машина замерла, манипуляторы остановились в нескольких сантиметрах от головы Алексея. По натужному вою он определил, что машина изо всех сил пытается завершить начатое, однако какая-то неведомая сила ей сильно мешает.

Размышлять, что это за сила, не было времени. Без суеты Алексей перевёл винтовку в автоматический режим и выпустил остатки обоймы в узкое брюхо механизма. Раскуроченная машина, искря, рухнула на пол, отдача винтовки толкнула назад.

— Не дёргайся, идиот, — взвился ничего не заметивший Алекс, — я детонатор с оболочки тяну, а ты, придурок, пляшешь. Хочешь меня без рук оставить?

— Извини, — машинально промычал Алексей, пытаясь утихомирить реки разбавившего кровь адреналина.

— Ставлю две минуты. Успеем?

— Должны успеть.

Немного успокоившись, Алексей трясущимися руками вставил последний магазин.

Послышался нарастающий писк. Дискообразная мина взмыла к потолку. Компьютер, просканировав пространство, задал нужное направление.

— Уходим.

Дневной свет ударил по глазам. Когда зрение к нему вернулось, его взгляд упёрся в Муртана. Не обратив внимания на их появление, Муртан растерянно смотрел в сторону земляного вала. Рядом, бессмысленно уставившись в одну точку, стояла бывшая пленница. Алексей отметил, насколько в этот момент были схожи выражения их лиц. Проследив за взглядом Муртана, он немедленно открыл огонь. Алекс присоединился через секунду.

— Откуда они взялись?

— Умный вопрос, — отмахнулся Алексей, — а главное, по адресу.

К ним ползли знакомые машины. Спускались с вала, лезли из тоннеля. Путь к отступлению был отрезан. Единственным доступным укрытием оказался вражеский корабль. Будто специально распахнутая створка шлюза манила призрачной надеждой на спасение. Оценив обстановку и убедившись, что другого пути нет, Алексей махнул Алексу. Тот согласился.

— Пошёл.

Увесистый пинок вывел Муртана из ступора. Он с опаской взглянул на Алексея.

— Что уставился? — зло выругался Алексей. — Хватай девку и дуй в шлюз.

Корабль встретил их серебристыми стенами круглого шлюза и закрытой внутренней створкой.

— Это западня, — ударив прикладом в закрытый створ шлюза, вымолвил Алекс и повернулся к Муртану. — Ты маяк включил, любовничек?

Муртан кивнул.

— Вот гадство, — разозлился Алексей, — обидно гибнуть в конце, да ещё успешно выполнив задание.

Сопка, в недрах которой находился зал, генерирующий поле, вздыбилась. Несколько мгновений она пухла, затем огромной силы взрыв подбросил в небо тысячи тонн грунта. Корабль заходил ходуном. Рухнув на пол, Алексей смотрел на быстро приближающуюся стену камней и грунта. Внешняя створка шлюза плавно задвинулась, в борт ударила тяжёлая взрывная волна. Когда тряска утихла, внутренняя створка, словно приглашая их в недра корабля, бесшумно ушла вниз, включилось сумеречно-синее освещение.

Алексей отшатнулся и вскинул винтовку. Открывшийся взору широкий, а главное, пустой проход, полого поднимаясь, вёл внутрь корабля. Алексей понимал, что бездействовать нельзя, но два патрона в магазине решимости не прибавляли.

— Муртан, вперёд, мы прикроем.

В тишине шлюза шёпот Алекса был еле слышен.

— Почему я?

Получив ускорение в виде пинка, Муртан вылетел из шлюза. Мёртвой хваткой вцепившись в автомат, он осторожно двинулся по проходу.

Немного выждав, Алексей тенью заскользил следом. Далеко идти не пришлось. Проход вывел к широкой, идеально круглой шахте, снизу вверх пересекающей корабль. В центре шахты вопреки закону тяготения висела круглая площадка, от которой лучами расходились пять широких помостов, ведущих к серебристым стенам шахты. Один из помостов вёл к проходу, по которому гуськом двигались диверсанты.

Получив очередной тычок в спину, остановившийся было Муртан закинул автомат за спину и на брюхе выполз на площадку. Подполз к её краю, поглядел вниз.

— Там ничего нет, — выпалил он.

Алексей и Алекс рухнули на пол, кляня Муртана за шум.

— Да нет здесь никого, — сквозь трясущиеся губы Муртана вырвался сдавленный смешок. — В штаны не наделайте, господа командиры.

Алексей подошёл к Муртану и осмотрелся. Призрачный свет, буквально струившийся откуда-то сверху, казалось, осязаемой взвесью наполнял пространство шахты. Серебристые стены сплошь покрывали тёмные линии, образующие замысловатый узор. Из-за освещения или по другим причинам, но Алексею вдруг показалось, что линии узора медленно смещаются в сторону. Намереваясь рассмотреть узор поближе, Алексей подошёл по одному из помостов к стене шахты.

Едва он ступил на край помоста, как часть стены бесшумно съехала вниз, открыв взору новый проход. Алексей отшатнулся, стена встала на место.

— Эта шахта, похоже, тамбур, соединяющий отсеки.

— Похоже, так, — согласился Алекс, — открой-ка ещё разок.

— Прикройте меня.

Алексей пополз по помосту и надавил на край руками.

Как только стена вновь ушла вниз, над ухом протрещала короткая очередь. Пули ударили в стены открывшегося прохода. Алексей откатился в центр и слился с площадкой. Потянулись секунды ожидания. Никакой реакции.

— Зачем стрелял?

— Мне показалось… — заблеял Муртан.

Коротко размахнувшись, Алексей ударил его в солнечное сплетение. Ловя ртом воздух, Муртан сложился пополам.

— Ты дебил, — присев на корточки, зашипел Алексей. — Сидим у чёрта в заднице с пятью патронами на всех, а ты в пустоту лупишь.

Вызванная испугом вспышка злости прошла. Алексей вдруг усомнился в правильности собственных действий, но отступать было не в его правилах.

— Ещё хоть патрон потратишь впустую, оторву яйца. Понял?

Муртан с трудом втягивая воздух, кивнул.

— Отлично, — продолжил Алексей. — А теперь, раз ты такой воинственный, пробегись по всем помостам.

Сказано — сделано. Остальные проходы тоже пустовали.

Алекс приказал включить связь.

— Толпой ходить не будем. Каждый берёт по коридору. Встречаемся на площадке. — Он задумчиво оглядел помосты. — Муртан, это твой. Лёха, сюда, я по центру.

Алексей с сомнением покачал головой:

— Ты уверен?

— Уверен, — отрезал Алекс. — После устроенного нами шума должно быть противодействие, а его нет. Похоже, хозяев корабля мы убили в тоннеле. А защитных систем корабля либо нет в помине, либо они бездействуют, иначе нас бы уже не было.

— Логично, — сдался Алексей.

Ступая по проходу, Алексей глубоко дышал. Неизвестность давила, держа нервы в сильнейшем напряжении. Ещё на площадке он отметил, что проходы ведут на разные уровни. Два вели вверх, остальные вниз. Алексей шёл по самому верхнему.

Мимо плыли те же расписанные узорами серебристые стены, тот же светящийся потолок. Протянувшись на несколько десятков метров, проход упёрся в тупик. Алексей не удивился. Ища спрятанный механизм открытия, он зашарил руками по полу и стенам. Часть стены так же бесшумно отскочила в сторону, открыв взору просторное полутёмное помещение. Внутри что-то мелькнуло.

Дальше сработал инстинкт. Отчего это происходит, от перегрузки нервной системы или по другим причинам, Алексей не знал, но такое с ним уже случалось. Нервное напряжение и страх испарились в одно мгновение. Алексей по-прежнему контролировал собственное тело, но в его мозгу словно поселился кто-то дерзкий, до поры таящийся в глубинах подсознания. В ушах зашумело, но зацикливаться на этом было некогда.

Инстинкт швырнул его вперёд. Оттолкнувшись от пола, Алексей влетел внутрь отсека. Сознание словно со стороны фиксировало происходящее.

Большой зал неестественной конфигурации. Ни мебели, ни оборудования. У дальней от входа стены, расчерченной всё теми же замысловатыми линиями, виднелась одинокая фигура пришельца. Собственного выстрела Алексей не услышал. Конечности чужака взметнулись веером. Пуля оторвала тщедушное тело от пола и швырнула на переборку.

В следующий миг Алексей полностью пришёл в себя. Он с размаху грохнулся на палубу, пребольно ударившись локтём. Шум в голове, досаждавший всё это время, перерос в чёткие слова.

— Вольнов, Вольнов, ответь, — щекотал ухо наушник. — Лёха, что случилось?

— Что? — Алексей медленно приходил в себя.

— Живой? Что происходит?

Алексей огляделся. Пришелец, не шевелясь, лежал у стены. Готовое выскочить из груди сердце понемногу замедляло бешеный ритм.

— А с чего ты взял, что что-то происходит?

— Да ты орал громче, чем при посадке на планету.

— Встретил ещё одного. Потратил предпоследний заряд.

— Мы тоже кое-что обнаружили. Выходи на площадку.

Желая подняться, Алексей упёрся руками в палубу. Острая боль прострелила левый локоть. Из глаз брызнули слёзы, скулы свело судорогой. Он с трудом сдержался, чтобы не заорать благим матом. Рука не слушалась, распухала на глазах. Переждав вспышку боли, Алексей с трудом поднялся. Накатила дурнота, мышцы сковала слабость. Шаркая словно ватными ногами, он медленно добрался до площадки.

— Ты чего такой бледный?

— На себя посмотри, — буркнул Алексей. — Давай удивляй.

Кивнув, Алекс нырнул в проход. Алексей двинулся следом, с облегчением отметив, что проход ведёт вниз.

— Ни хрена себе, — сорвалось с губ, едва он увидел цель визита.

— Ну? — Муртан с довольной физиономией вскрывал герметичную упаковку сухого пайка из аварийного комплекта. — Как моя находка?

В центре большого ангара, по всей видимости, грузового отсека, стояла принадлежащая людям спасательная шлюпка.

— Б 101, — прочитал Алекс полустёртую надпись на зелёном борту. — Порт приписки Савога.

Боль в руке становилась невыносимой, голова пошла кругом, ноги подломились. Алексей по стене сполз на пол.

— Что внутри? — спросил он севшим голосом.

— Системы в норме. Топлива в достатке.

— Люди?

— Вот здесь начинаются вопросы, — шаги товарища гулко отдавались в просторном отсеке. Подойдя к шлюпке, Алекс похлопал по борту. — После крушения тягача на шлюпке бедовали двое. Тяжёлый скафандр и аварийный комплект третьего члена экипажа не тронуты. Были не тронуты, — поправился он, посмотрев на жующего Муртана.

— Не вижу ничего странного. В катастрофе выжили двое, только и всего.

— Я просмотрел журнал. Нашу девочку зовут Айна Диярабо, она штурман буксира. Вместе с ней здесь находился капитан. Как видишь, её мы нашли, а капитана нигде нет. Кроме того, в журнале отмечен маршрут их полёта, последняя точка выхода отсюда далеко. Шлюпку чужаки притащили с собой.

— Получается, — принялся размышлять Алексей, — по пути сюда они прихватили спасшуюся в крушении шлюпку. Грохнули капитана, превратили штурмана в растение и отправились дальше. Смысл? И почему в живых остался штурман, а не более информированный во всех вопросах капитан?

— Штурман — женщина.

— Нет, — отмёл версию Алексей. — Какое у тебя сложилось впечатление о чужаках?

— Жуть.

— Мы для них такая же жуть. Думаю, пол здесь ни при чём.

— Тогда что?

— А то, что с нашими мозгами здесь не разобраться.

В глазах потемнело, Алексею становилось всё хуже.

Возбуждённый происходящим Алекс только сейчас обратил внимание на состояние Алексея.

— Ранен? — спросил он и, не дожидаясь ответа, встряхнул друга за плечи.

— Ветеринар недоделанный, — взревел Алексей, — осторожней.

Вокруг засуетились. Несколько раз шикнул дозатор. Алексей вздрогнул от уколов в больную руку. Стало легче.

— Сильный ушиб, — осмотрев распухший локоть, заключил Алекс. — Как ты умудрился?

— Высоко подпрыгнул.

Лицо Алекса вытянулось, но вопросов не последовало.

— Потерпи, — заговорил он, — наши наверняка уже на планете. Вызволят нас, отправят тебя в госпиталь. — Алекс присел рядом, довольно потянул носом воздух. — А там красота, — его глаза мечтательно закатились, — уход как за ребёнком. Все добрые, ласковые, а главное, персонал сплошь женщины. Вот увидишь наших девушек — домой не захочешь. Все красавицы как на подбор. Лежал я там недельку. Утром войдёт в палату, и на душе светлеет. Сядет рядом, поговорит, погладит по руке, аж мороз по коже.

Алекс задышал чаще:

— Смотришь на неё во все глаза, а она стесняться начнёт. Щёчки розовеют, глазки опустит, а сама на тебя из-под ресничек нет-нет, да и стрельнёт. Поправит выпавший локон и обязательно себя огладит, как бы халатик поправляя.

— Слушай, — перебил Алексей затянувшиеся нежные воспоминания, — у тебя когда в последний раз баба была?

Алекс возмущённо засопел.

— О таких вещах спрашивать не принято. Но, делая скидку на твоё происхождение, скажу, — перешёл он на шёпот, — давно.

— Ясно.

— Что тебе ясно?

— Ясно, откуда столько мазохизма. Меня твоя эротика не заводит, к тому же бабы ваши дуры.

Алекс вскинулся:

— Это еще почему?

— Потому что встречал. Целых двух, будь они неладны. После встречи с первой оказался здесь, а вторая меня чуть не убила, наверное, от избытка доброты и ласки.

Лицо Алекса выражало недоверие:

— Не может быть. Но если так, приношу за них извинения.

— Я принимаю их, о благороднейший сеньор, — дурачась, Алексей склонил голову в почтительном поклоне.

— Благороднейший кто?

— Дед Пихто.

Транквилизаторы пробудили в Алексее жажду действий. Он выдернул пояс и соорудил подобие лубка:

— Пойдём, рассмотрим поближе гостеприимного хозяина.

Рядом с телом ползал механизм, похожий на большую улитку. Кружа возле хозяина, машина временами замирала. С лёгким стрёкотом из корпуса выдвигались телескопические стержни, вонзаясь в неподвижное тело.

— Похоже на автодоктора, — Алекс с интересом наблюдал за процессом. — Пытается реанимировать. Как думаешь, получится?

— Нет, — пожал плечами Алексей и израсходовал последний заряд. Дёрнувшись, машина замерла.

— Зря, — склонился над трупом Алекс, — интересно было бы посмотреть. Мы обшарили весь корабль, кругом стерильная чистота. Ни кают, ни мебели. Неужели в этих подсумках всё, что им нужно?

Алекс решил снять один из подсумков, висящих на конечности чужака, но дотронувшись до тела, брезгливо отдёрнул руку.

Удивлённый такой реакцией Алексей повторил манёвр. Сухая дряблая кожа, под ней жёсткое как дерево тело, от которого даже на расстоянии веяло жаром.

— Интересно, — почесал в затылке Алексей, много лет наблюдавший прямо противоположную реакцию организма на смерть.

— Ее-то зачем притащил? — послышался недовольный возглас Алекса.

В зале стояла белокурая Айна, всё так же бессмысленно пялясь в пустоту.

— Я зашёл в шлюз, — смутился Муртан, — она сама увязалась.

— Ещё один мазохист, — усмехнулся Алексей. — Чёрт!

Он рванул вперёд, но не успел. Дверь плавно встала на место.

— Кретин, — лицо Алексея исказила злая гримаса, — пока эта пальма сидела в шлюзе, ничего не запиралось. Какого рожна ты туда попёрся?

Зная, чем кончаются вспышки бешенства Алексея, Муртан благоразумно держался на расстоянии.

Битый час они пытались оживить запорный механизм. Дверь не поддавалась.

— Что теперь делать? — Муртан переводил виноватый взгляд с одного на другого.

Алексей хотел выдать очередную грубость и уже открыл рот, но так с открытым ртом и остался. Всё произошло настолько быстро, что никто не успел отреагировать. Стоявшая в центре зала Айна неожиданно шевельнулась. Сдёрнув с бедра Муртана тесак из аварийного комплекта, она в два прыжка оказалась над телом пришельца. Одним мощным ударом отсекла тому конечность и воткнула её в сплетение линий на ближайшей стене.

Все с изумлением наблюдали, как переплетение отростков без усилий вошло в стену, на которой пули не оставили ни одной царапины.

Проделав за несколько секунд столько чётких, стремительных движений, женщина потеряла интерес к происходящему и вновь застыла. Некоторое время в зале царила тишина. Затем дверь, с открытием которой они провозились битый час, бесшумно ушла в пол.

— Что это было? — Муртан ошеломлённо смотрел на объект своей заботы. — Эй, скажи что-нибудь.

Будто вторя его голосу, из глубины корабля донёсся нарастающий гул. Зародившись как ультразвук, он постепенно набирал басовитость, характеризующую работу запущенных механизмов. Люди в ступоре смотрели друг на друга.

— Ты что учудила, дура?

Алексей отвесил даме несколько пощёчин. От ударов голова девушки безвольно дёргалась, но в пустых глазах ничего не изменилось.

Зал начал оживать. Линии на серебристых стенах сдвинулись, образовав новые узоры. Идеально ровные стены стали наплывать друг на друга и менять конфигурацию. Края зала приплюснулись, потолок сместился. В призрачно-синее освещение вплелись светлые тона.

Почувствовав, как одна нога начала проваливаться, Алексей отскочил к стене. Пол в центре поплыл. Вскоре там образовались шесть ниш, в точности копирующих формы тел пришельцев.

— Вот тебе и мебель, — заикаясь, выдавил Алексей.

Из потолка выехали похожие на трубы стержни и опустились над нишами. Зависнув в метре над ними, они запульсировали и окутали каждую мерцающим коконом силового поля.

— Быстро в шлюпку! — заорал Алекс, сообразивший, что произойдёт дальше.

Внешнего люка в переходном тамбуре шлюпки почему-то не оказалось. Заурчали приводы внутреннего люка. Опустившись, он отрезал людей от гула, катившегося по отсекам вражеского корабля. Над люком зажглись индикаторы герметичности.

Алекс подскочил к консоли управления. Вспыхнул свет, радуя глаз привычными цветами и формами. Выехав из стенных ниш, призывно разложились громоздкие кресла.

— В кресла, — приказал Алекс.

Мешая друг другу, они начали укладывать виновницу торжества. Девушка неожиданно заупрямилась, тратя и без того быстро уходящее время. Первым не выдержал Алексей. Вырвав даму из рук товарищей, он с силой приложил её о переборку и бросил обмякшее тело в кресло.

— Взлетели, — почувствовав толчок в ноги, сказал Алекс.

Борясь с ускорением, Алексей плюхнулся в кресло и задействовал системы. Прежде чем ткань скафандра успела обволочь тело и обрушить его в пучину беспамятства, он посмотрел по сторонам. Его товарищи всё успели.

Помня о нелепой гибели батальона, на этот раз было решено не рисковать. Получив доклад от диверсионной группы, отправили к планете беспилотный зонд.

Вскоре рокот двигателей проурчал над огромной воронкой, образовавшейся на месте установки, генерирующей поле. Несколько раз облетев эпицентр взрыва и километры поваленного кругом леса, зонд беспрепятственно ушёл на орбиту.

Десантные боты устремились вниз. Когда до поверхности остались считанные километры, пилот ведущего бота рванул штурвал, уходя от столкновения. Корабль пришельцев, пройдя в сотне метров, свечой ушёл ввысь.

Системы наведения линкора, прикрывающего высадку, вцепились в кораблик, сигнализируя о готовности к стрельбе. Видя, что добыча сама идет в руки, капитан не торопился. Зная, что в секторе, кроме его линкора, находится лишь звено истребителей, он смело записал победу на счёт своего экипажа.

Как только кораблик очутился в космосе, капитан с напускной ленью в голосе приказал открыть огонь.

Что случилось дальше, никто не понял. Стоило наводчикам надавить гашетки, как на всех без исключения пультах вспыхнули сигналы неполадок. Ракеты, едва сойдя с направляющих, разом взорвались, нанеся линкору лёгкие повреждения. К счастью обошлось без жертв, но о погоне не было и речи. Капитан в бессильной злобе следил за полётом маленького кораблика. Тот, быстро набрав скорость, исчез с экранов.

Глава 20

— Патруль «Д-4». Я Центр, доложите обстановку.

— «Д-4» на связи. Идём по маршруту, в секторе без происшествий.

— У нас плановый выход. Четыре транспорта. Вам поручено встретить и организовать сопровождение.

Диспетчер нажал на клавишу, отправив по закрытому каналу координаты точки выхода транспортников.

— Пакет отправлен.

— Пакет получен, до связи.

Патрульное звено истребителей, получив координаты, устремилось к точке рандеву. До появления транспортов с восьмой сухопутной дивизией на борту осталось ровно три минуты.

Отправив пакет, диспетчер отметил изменения маршрута на тактическом экране и мечтательно уставился в иллюминатор. Астролла, курортная жемчужина Республики, даже с орбиты выглядела раем.

Тёплые океанские воды окаймляли золотистые пляжи. Прибрежные города, утопающие в экзотической зелени, манили комфортабельными гостиницами и увеселительными заведениями.

К великому сожалению военнослужащих Одиннадцатого флота, блага гостеприимной планеты вот уже сутки были им недоступны. Приказ командующего был краток — личному составу, включая прикомандированные подразделения, отменить увольнения. Находящимся в таковых немедленно вернуться на места прохождения службы. Флот — сорок боевых и десяток вспомогательных судов — ощетинился бортовым оружием.

На Астроллу велась интенсивная переброска войск и техники. Укреплялись и без того мощные оборонительные рубежи. Численность планетарной группировки перевалила за девяносто миллионов, и количество войск постоянно росло. Круглосуточно работали учебные центры, вбивая в гражданские головы азы военной науки. Не дремали и СМИ, изливающие на уши жителей потоки патриотических лозунгов. Взрослое население планеты поголовно заявило о готовности драться.

Боевую готовность объявили на всех планетах Новой Республики. Аналитический отдел, сопоставив частоту появления разведчиков противника и внезапное прекращение полётов, пришёл к выводу, что сбор информации окончен и вторжение может начаться в любую минуту.

Куда произойдет нападение, можно было только гадать. Генеральный штаб, обыграв множество вариантов развития событий, смоделировал ответные действия. Планеты превратились в автономные опорные пункты с мощнейшими системами противокосмической обороны. В состав наземных частей ввели усиленные подразделения ПВО. Главный резерв ВКФ, состоящий из сорока семи флотов, вывели за границы населённых систем. По плану резервное соединение должно подойти к любой подвергшейся атаке системе в течение двух — шести суток. Согласно тому же плану на оборону каждой населенной системы выделили по одному усиленному флоту, перед которым стояла единственная задача — оттянуть момент штурма планеты. Дополнительную поддержку осуществляли введённые в состав флотов орбитальные станции. Одна из них, выполняя координирующую функцию, висела на низкой орбите Астроллы.

Дитрих Кох, рядовой диспетчер контрольной службы, рассматривал планету в иллюминатор именно этой станции. Дежурство подходило к концу. Осталось принять транспорты с восьмой дивизией, и впереди — двенадцать часов относительной свободы.

— Какие планы на вечер? — шёпотом, дабы не услышал лейтенант, спросил Курт, остроносый блондин, сидящий за соседним терминалом.

— Есть предложения?

— Охака умудрился завести шашни с медиками. Нас пригласили в гости, будут девушки. Ты с нами?

— Наверное, нет.

— Почему? — откровенно удивился Курт.

— Нет настроения.

— Странный ты, Дитрих. Провести время в приятной компании, о чём здесь ещё можно мечтать? Пойдём, будет весело.

— Как-то на душе тревожно, не до веселья.

— Тревожно ему, — усмехнулся Курт, — ты оглянись вокруг.

Видя, что Дитрих продолжает смотреть в экран, Курт продолжал настаивать:

— Оглянись, Дитрих, оглянись.

Дитрих обвёл взглядом контрольный зал. Всё как обычно. Объёмная проекция системы, испещрённая линиями маршрутов, привычно мерцала в центре зала. Дежурная смена занималась рутинной работой. Диспетчерская служба привычно следила за передвижением в системе.

— И что?

— Обрати внимание на лица, — загадочно улыбнулся Курт. — Тревожно всем. Но никто не откажется приятно провести время, даже наш лейтенант.

— Ты не понимаешь, здесь другое. — Дитрих замер, вновь прислушиваясь к собственным ощущениям. — Надвигается беда, я чувствую.

— Да что здесь может случиться? — принялся успокаивать друга Курт. — Нас атакуют только в том случае, если пришельцы захотят позагорать и искупаться. Астролла находится на задворках Республики. В стратегическом плане планета не представляет никакой ценности. Так что штурмовать наш бренный шарик нет никакого смысла. — Курт заговорщицки подмигнул. — Отставить страхи, мой параноидальный друг.

В этот момент запищал зуммер. Дитрих вернулся к работе. Огромные пузатые транспортники вываливались друг за другом из межпространственного перехода. Восьмая сухопутная прибыла к новому месту дислокации.

— Один… Два… — Дитрих по привычке вслух считал вспыхивающие на экране метки. — Три… четыре.

Он занёс руки над клавиатурой, собираясь отправить капитанам транспортов пакет команд, но на экране вспыхнула ещё одна метка.

— Пять.

Дитрих озадаченно поскрёб в затылке. Ещё раз сверился с реестром прибывающих кораблей. Там, как и прежде, числились четыре транспорта.

— Господин лейтенант, — Дитрих, словно школьник, поднял руку. — Или у нас неверные данные, или…

В этот миг взвыл сигнал тревоги. Дитрих вздрогнул, дурные предчувствия начали сбываться.

— Говорит патрульное звено «Д-4», — ожил вставленный в ухо наушник. — В кильватере прибывшей колонны лишний. На запросы не отвечает.

В наушнике раздался треск, связь прервалась. Дитрих знал — сработала отсечка, отключившая гражданские диспетчерские службы от боевых групп. Выяснением принадлежности пятого транспорта занялись молчаливые люди в погонах.

Голос оператора, пробившись сквозь миллионы километров пустоты, заставил вздрогнуть.

— «Д-4», атакуйте чужой транспорт. Повторяю, немедленно уничтожить пятый объект.

Команда запоздала. Сержант Стэн Карлотти, командир патрульного звена, уже вёл шестёрку наперерез чужаку. Заходя сверху, Карлотти с удивлением смотрел на показания приборов. Дискообразный объект шириной всего одиннадцать метров имел в диаметре четыре километра. Заслоняя далёкие звёзды, диск тёмной тушей крался за транспортами. Ничего подобного Карлотти никогда не видел, но это его сейчас не волновало. Твёрдой рукой сняв предохранитель, он выбрал свободный ход гашетки. Экран тут же высветил отчёт систем наведения. До входа цели в зону досягаемости бортового оружия осталось семь секунд.

«Подождём».

Лицо Карлотти не выражало эмоций. Рассматривая объект сквозь прицельную панораму, он хладнокровно размышлял, навести ракеты вручную или доверить управление автоматике.

Неожиданно диск брызнул светом. На мгновение в пространстве вспыхнула новая звезда. Светофильтры, отражая потоки света, мгновенно уплотнились, но этого оказалось мало. Ослеплённый Карлотти на секунду зажмурился, а открыв глаза, изумлённо ахнул.

Диск расслоился на множество колец, которые, вращаясь с огромной скоростью, трансформировали диск в гигантский шар. Переливаясь миллионами разных оттенков, шар на многие километры осветил пространство. Оторвавшись от зрелища, Карлотти бросил взгляд на экран. До входа в зону досягаемости осталось три секунды.

Вращение колец замедлилось. Шар потерял монолитность.

Две секунды.

Объект вновь собрался в диск, обратившись плоской стороной к удаляющейся колонне.

Одна секунда.

Словно натолкнувшись на препятствие, диск заметно сбросил скорость. Датчики зафиксировали мощный энергетический всплеск. От чужака вдогонку за транспортами устремился полупрозрачный контур, в точности повторяющий форму диска.

Система наведения сообщила о захвате цели. Карлотти вдавил гашетку. Четыре ракеты, сорвавшись с подвески, устремились к объекту. Вслед за командиром выстрелила вся шестёрка.

Огромный диск покрылся язвами взрывов и, медленно кувыркаясь, сошёл с курса. Карлотти, полный решимости завершить начатое, заложил новый вираж.

— Сержант, транспорты, — заставил взглянуть на дисплей голос ведомого.

Выстрел чужака настиг идущие друг за другом грузовики. Четырёхкилометровое поле пропустило сквозь себя замыкающий транспорт и, сократившись в диаметре, устремилось дальше. Когда поле накрыло следующий грузовик, Карлотти с болью отметил, что две метки на дисплее погасли.

Избежать контакта с неведомым полем удалось лишь головному транспорту. Его спасла ровная траектория полёта поля. Обрекая пассажиров на немыслимые перегрузки, пилоты по крутой дуге вывели огромный транспорт из-под удара. Связь с остальными была утеряна. Пролетев ещё немного, транспорты распались на миллиарды мелких обломков. От шестнадцати тысяч человек личного состава дивизии осталась четверть.

Подсчитав потери, Карлотти пресёк возгласы пилотов:

— Не отвлекаться.

Ярость требовала выхода. Он вновь нацелился на потрёпанный диск.

Пискнул сигнал тревоги, системы предупредили о новой опасности. Бросив взгляд на дисплей, Карлотти понял, что им не повезло.

Рядом, всего в нескольких сотнях тысяч километров, из межпространственного перехода выходило множество крупных кораблей. Отправив запрос и не получив ответа, системы истребителей определили их как враждебные цели. Упрямо стиснув зубы, Карлотти догнал диск. Его звено успело сделать два захода, прежде чем залп с ближайшего корабля оборвал их жизни.

Появление на радаре более сотни кораблей противника в данный момент Дитриха не волновало. Глядя на экран, он чувствовал, как в душе растёт чувство страха. Следя за гибелью транспортов, Дитрих отметил, что убийственное для материи поле, уменьшившись в радиусе до полутора километров, неумолимо приближается к станции.

До контакта остались считанные секунды. Дитрих растерянно оглянулся на товарищей, но те, не замечая опасности, как один уставились на проекцию системы в центре зала. Громко комментируя развернувшиеся события, диспетчеры внимательно следили за перемещением красных и зелёных точек.

Станция вздрогнула. Включились маневровые двигатели, сорвали её с орбиты. Летающий город очень медленно пополз в сторону. Команда пыталась увести станцию с траектории полёта поля, но на завершение манёвра не хватило времени.

Дитрих зажмурился, в страхе прикрыл голову руками. В следующий миг в спину ударил порыв ледяного ветра. Несмотря на тёплый костюм, мороз пробрал до костей. Гомон товарищей мгновенно смолк, в диспетчерском зале повисла гробовая тишина.

Открыв глаза и оглянувшись, Дитрих в панике отскочил к переборке. Край поля прошёл всего в метре от его кресла. Остальным повезло меньше. Люди, так и не поняв, что произошло, застыли в причудливых позах.

Оборудование не подавало признаков жизни, освещение погасло. Отражённый планетой тусклый свет просачивался в широкие иллюминаторы, придавая окружающему призрачный вид. Всегда наполненный голосами и писком аппаратуры зал в одно мгновение превратился в склеп. Все изменилось. Оборудование, переборки, тела товарищей окрасились в коричневый однотонный цвет. Всё, что имело контакт с полем — металл, ткань или плоть — изменило структуру и казалось теперь исполненным из одного материала.

Дитрих взглянул на Курта, и по его спине побежали мурашки. Поле словно рассекло его надвое. Правая половина тела попала под воздействие, тогда как вторая осталась прежней. Увидев всегда озорное, весёлое лицо, он вздрогнул. Нетронутый полем широко открытый глаз друга выражал удивление.

Справившись с потрясением, Дитрих повернулся к единственной уцелевшей переборке, благо выход из зала был именно там. Нажал на кнопку, но дверь не открылась. Ударил сильнее, индикатор на мгновение вспыхнул и вновь погас.

— Открывайся! — в сердцах выпалил Дитрих, молотя кулаком по кнопке.

Сзади тихонько звякнуло. Дитрих застыл и, выждав несколько секунд, медленно повернулся. Звук, похожий на хруст стекла, повторился. Затем снова и снова. Вскоре он понял причину шума. По предметам, попавшим под воздействие поля, расползались мелкие трещины. Звон нарастал. Вскоре Дитриху уже казалось, что он стоит в центре стеклянного водопада. Первым упал Курт. Поражённая половина тела осыпалась на палубу, вторая беззвучно осела рядом.

В памяти в мельчайших подробностях всплыла недавняя гибель транспортов. Испугаться по-настоящему времени не осталось. В следующий миг часть станции, попавшая под воздействие поля, не выдержала внутреннего давления и разлетелась миллиардами осколков.

Потеряв машинное отделение и генераторный зал, станция посыпалась вниз. Частично сгорев в плотных слоях атмосферы, миллионы тонн железа огненным болидом рухнули в море.

На головы защитников посыпались неприятности. По иронии судьбы или согласно чётким расчётам поле, поразив станцию, достигло поверхности планеты и угодило точно в единый координационный центр планетарной обороны. В одну секунду погибли высшие офицеры, руководящие обороной. Управление перешло к многочисленным штабам опорных пунктов и приобрело очаговый характер.

Капитан военно-воздушных сил Астроллы Джим Марус, ведя эскадрилью атмосферных истребителей, наблюдал, как гибнет родной город, и от этого зрелища покрывался холодным потом. Огромная волна катилась по улицам прибрежного мегаполиса, сметая всё на своём пути. Дома, словно игрушечные, рушились в бурлящие потоки. По улицам метались фигурки людей, искали и не находили спасения. Когда волна добралась до дома, где всего несколько часов назад он оставил самых близких людей, Джим завыл. Проклиная собственное бессилие, Джим, глотая слезы, хоронил всё светлое, что было в прежней его жизни.

Цунами, вызванное падением и последующим взрывом станции, обрушилось на берег и смело всё на многие километры. Семьдесят процентов оборонительных укреплений сектора, включая морские платформы противокосмической обороны, были похоронены под толщей воды. Пока командование соседних опорных пунктов разобралось в ситуации, в образовавшуюся над планетой брешь прорвались пять кораблей противника. Заминка длилась недолго, и вскоре пять огненных болидов рухнули на поверхность, но свою миссию они выполнили. Множество отстреленных кораблями истребителей, сминая редкие патрульные звенья защитников, быстро завоевали господство в воздухе.

В эфире царил хаос. Предсмертные вопли смешивались с отрывистыми командами и возбуждёнными криками вступивших в неравный бой пилотов. Атмосферные машины чужаков оказались достойным противником. Единственное, что спасало защитников, это мощь бортового оружия. Наибольший урон противнику нанесла эскадрилья, ведомая капитаном Джимом Марусом. Наземные системы ПВО смыло волной, а без их поддержки у пилотов не было шансов.

Уничтожив защитников, истребители противника быстро преодолели восемьсот километров и атаковали следующий опорный пункт, но здесь ситуация изменилась. В небо потянулись дымные трассы зенитных ракет. Поднятая авиация встретила вражескую армаду ещё на подходе к городу. Результатом жаркой схватки стал разгром неприятеля. Несколько уцелевших истребителей противника попытались уйти, но сеть оборонных спутников не позволила им вырваться в открытый космос. Система обороны планеты стремительно задействовала все свои компоненты.

Станции дальней связи продолжали работать. Благодаря им адмирал Арон Двински следил за событиями возле Астроллы в режиме реального времени.

— Началось.

Адмирал обвёл взглядом внезапно ставший тесным мостик флагманского монитора.

Пятьдесят высших офицеров флота, включая заместителя адмирала, генерала Зиру Масторда, стояли навытяжку, пожирая командующего взглядом.

— Астроллу, — продолжал адмирал, — атаковали сто семьдесят кораблей противника. Одиннадцатый флот пока держится, не позволяя противнику провести орбитальную бомбардировку.

Адмирал пристально вгляделся в командиров флотов. Все как один молоды и решительны. Все как один рвутся в бой. Он усмехнулся. С ним пойдут не все. Остальные, пряча сожаление во взгляде, молча завидовали назначенным счастливцам.

— Хочу напомнить — в условиях боя соображать придется быстро и чётко, любая ошибка влечёт неоправданные потери. Поэтому необдуманных, опрометчивых решений прошу сторониться. Наша задача — уничтожить противника с наименьшими потерями. — Адмирал выдержал паузу. — Первая волна стартует через сорок минут. Генерала Масторда прошу задержаться, остальные свободны.

Как только закрылась дверь, адмирал обернулся к заместителю:

— Работаем по плану. На связь выйду сразу по прибытии в систему. В случае непредвиденной ситуации действуй по обстановке.

Адмирал поднялся и крепко пожал заместителю руку.

— Удачи тебе, генерал.

— И вам успеха, адмирал.

Вскоре ведомые адмиралом десять флотов, спеша на выручку осаждённой планете, приступили к разгону.

План уничтожения группировки, атакующей Астроллу, не сильно отличался от операции, проведённой на Гарде. В первой волне шли восемь смешанных флотов, состоящих из линкоров, эсминцев прикрытия и авианосцев. Задача, поставленная флотам, была обкатанной и ясной. Под прикрытием невидимого поля следовало подойти вплотную и одним ударом нанести максимальный урон флотам неприятеля.

Мало кто сомневался в победе. По последним данным, полученным уже при разгоне, после стычек с Одиннадцатым флотом в системе осталось сто семь кораблей противника. Пять к одному, это соотношение вселяло оптимизм. Сотня тихоходных мониторов, ведомая лично адмиралом Двински, шла следом за первой волной, обещая противнику дополнительные неприятности.

Лёжа в кресле, адмирал неотрывно смотрел на монитор, где многочисленные метки первой волны, завершив разгон, исчезали с экрана.

— Адмирал, это пост связи, — послышался голос в наушнике. — Получен доклад с Астроллы. Вывести данные на личный планшет?

— Читай.

— Депеша. Командующему объединённым флотом адмиралу Арону Двински.

— Короче.

— Одиннадцатый флот уничтожен. Противник концентрирует силы над северным полушарием. Готовимся к обороне.

Адмирал молча захлопнул лицевой щиток. До запуска генераторов перехода остались считанные минуты.

Капитан флагманского монитора майор ВКФ Республики Баррет Строски по старой привычке перед переходом приподнялся в кресле и обвёл взглядом просторный мостик.

Приняв управление огромным кораблём, автоматика отключала вспомогательные системы. Обилие цвета на пультах постепенно тускнело. Один за другим загорались сигналы готовности.

Беглый взгляд капитана наткнулся на лицо адмирала, лежащего в командирском кресле. Застывшее и бледное, оно походило на безжизненную маску. Широко открытые глаза отрешённо смотрели сквозь прозрачное стекло забрала. Меж побледневших губ высунулся кончик языка, из уголка рта к подбородку стекала слюна. Казалось, что адмирал не дышит. Капитан отстегнул ремни.

— Запуск модулей поля, — прошелестел в наушнике синтезированный голос. — До запуска генераторов перехода девяносто секунд. Рекомендую вернуться на место.

Подойдя к адмиралу, капитан удивлённо замер. Вместо безжизненной маски он увидел полное жизни лицо. Почувствовав пристальный взгляд, адмирал открыл глаза и удивлённо взглянул на капитана.

— Адмирал, у вас всё в порядке? — нарушая неловкую паузу, спросил Баррет.

— А что случилось? — бросив по сторонам быстрый настороженный взгляд, спросил адмирал.

— Я подумал… мне показалось, вам стало плохо.

Адмирал заметно расслабился.

— Всё хорошо капитан, вернитесь на место.

В сильном замешательстве капитан лёг в кресло. В голове не укладывались резкие перемены в лице адмирала и его настороженный взгляд. Капитан снова мельком взглянул на адмирала, но уже с сомнением и недоверием, а не с безграничной преданностью, как обычно. Решив при первой возможности сообщить о странных перевоплощениях адмирала, Баррет прикрыл глаза. Он уже не видел, как лицо адмирала вновь превратилось в маску. Едва это случилось, как аварийные системы срочно вывели офицеров мостика из сна и включили сигналы тревоги.

Огромный корабль сотрясла сильная вибрация. Чуткие датчики вопили о многочисленных неполадках. В аварийном режиме запустились тестовые программы.

С пронзительным треском по мостику промчался электрический смерч. Замыкание, рассыпавшись множеством синих всполохов, превратило часть управляющего оборудования в расплавленный металл. Мостик погрузился в сумрак, подсвеченный лишь горящим пластиком. Автоматические системы пожаротушения отказались работать.

Произошёл сбой в центральных энергетических магистралях. В результате этого серия коротких замыканий выжгла блоки управления. На короткое время экипаж лишился возможности контролировать полёт монитора. Оглохший и ослепший корабль неуправляемым болидом продолжал рассекать пространство.

— Потеря мощности сорок процентов.

— Контуры аварийного управления на грани отсечки. Перегружаю систему.

Вспыхнуло освещение, щёлкнув, запустились резервные линии.

— Ввожу в работу дублирующие системы.

— Системы наблюдения ответили на запрос. Скоро вновь будем зрячими, — неслось с разных сторон.

Офицеры мостика вскочили с мест и принялись менять выгоревшие блоки.

На фоне всеобщего гомона и суеты лишь адмирал не проронил ни звука. Надёжно пристёгнутый к креслу, он спокойно наблюдал за действиями подчиненных.

Системы наблюдения включились одновременно с грохотом сигналов. Бросив взгляд на экран радара, капитан обомлел. За время слепого полёта монитор по неведомой причине сошёл с курса и, словно метко пущенный камень, стремительно сближался с монитором-близнецом. Кресла с лязгом провалились в пол. Никак не отреагировав на отсутствие в них людей, компьютер отправил пустые кресла в спасательные капсулы. В следующий миг два огромных корабля потонули в яркой вспышке мощного взрыва. Из шести тысяч членов экипажей спасатели, прибывшие к месту катастрофы, обнаружили около трёхсот капсул. Среди них оказался адмирал. От взрывной волны, несущей тысячи обломков, адмирала спас скафандр. Главнокомандующего флотом Новой Республики с тяжелейшими повреждениями внутренних органов и раздробленными конечностями переправили в ближайший госпиталь.

Используя преимущества скрытого поля, четыреста кораблей первой волны тайно подошли к Астролле. Группировка приступила к выполнению приказа.

По полученным перед прыжком данным, противник сконцентрировал силы, готовясь к штурму планеты, но на деле оказалось не так. Корабли противника, охватив планету полукольцом, выстроились в единую линию.

Странная тактика пришельцев весьма озадачила капитанов. Люди не видели смысла в подобном распылении сил, однако ломать голову никто не стал. Ввиду отсутствия связи капитаны имели инструкции на все случаи жизни. На перестроение и подход к неприятелю понадобилось два часа. К концу манёвра на каждую единицу противника приходились четыре корабля Республики.

Первым из скрытого поля вышел линкор командующего первой волной. Вслед за ним перед ничего не подозревающим противником появилась вся группировка. Пространство осветили вспышки залпов и трассы тысяч выпущенных по противнику ракет.

— До контакта семь секунд. — Голос оператора поста слежения, совсем зелёного лейтенанта, дрожал от возбуждения. — Нет, ему не уйти.

Горящими глазами он следил, как выпущенные его линкором ракеты мчатся к приплюснутым бортам неприятельского транспорта. Лейтенант увеличил изображение, стремясь в мельчайших подробностях рассмотреть свою первую победу. Сгорая от нетерпения, он мысленно подгонял смертоносные снаряды.

— Ну же, давай…

Захлёстывающие эмоции неожиданно сменились растерянным возгласом. Вместо того чтобы рвать взрывами борта вражеского корабля, ракеты прошили его насквозь и ушли в пустоту.

— Фантомы, — взорвался эфир чьим-то истерическим голосом, — внимание всем, это ловушка.

Паника в наушнике окончательно сбила эйфорию.

Взглянув на экран, лейтенант похолодел. На линкор заходила тройка непонятно откуда взявшихся кораблей.

— Палубам огонь.

Спокойный голос капитана вывел его из ступора.

Развернувшись, орудийные башни открыли плотный огонь. Пространство окрасилось вспышками двигателей стартующих ракет.

На корпусе ближайшего к линкору корабля заиграли огненные язвы. Спустя несколько секунд громада чужеродного корабля потонула в ярчайшей вспышке взрыва.

— Есть! — восторженно выдохнул лейтенант.

В этот момент линкор как будто наскочил на препятствие. Межпалубная переборка лопнула, в лицо лейтенанта ударило раскалённое пламя.

Пролетев порог мостика, командующий объединёнными флотами первой ударной волны неуклюже уцепился за спинку кресла, сорванного с направляющих. Покрытое испариной лицо генерала исказилось гримасой. От неосторожного движения сломанный позвоночник прострелил болью. Зашикала аптечка, избавив немолодого уже человека от физических страданий. Избавить же от душевных она, увы, была не в состоянии. Генерал знал — в глупейшем поражении нет его личной вины, но гибель флотилии тяжёлым грузом давила на плечи.

Теперь-то было понятно, что, расставив фантомы, противник отошел к близкому скоплению астероидов и ждал, когда люди втянутся в расставленные сети. Только теперь генерал осознал, что именно заставило атаковать невыгодную в стратегическом плане Астроллу. Причиной стало близкое к планете астероидное поле, с помощью которого противник уничтожил четверть республиканского флота.

Генерал обвёл затухающим взором раскуроченный, безжизненный мостик. Сквозь огромную пробоину внутрь безразлично заглядывали холодные звёзды. В их тусклом свете по мостику вперемешку с мусором плавали остывшие тела лучших представителей человеческого рода.

Взрывная волна от угодившего в мостик заряда, ища выхода, вскрыла переборки и ушла в глубь корабля. Выжил ли там кто-нибудь ещё, генерал не знал. Кроме него, на мостике выживших не осталось.

Вторая волна атакующей группировки, состоящая из сотни тяжёлых мониторов, вышла из межпространственного перехода спустя шесть часов после выхода первой. Планирующие операцию штабные головы, нисколько не сомневаясь в её успехе, решили продемонстрировать необстрелянным экипажам мониторов всю мощь республиканского оружия. Мощные планетарные ретрансляторы напрямую транслировали на палубы мониторов кадры бойни, развернувшейся около планеты.

Для поднятия боевого духа все, от самого младшего техника до командующего соединением вместо оваций громкой победе, свирепея, следили за развернувшейся на их глазах бойней. Даже управляющие мониторами офицеры, отрываясь от дел, урывками кидали взгляды на картину полного разгрома.

Сражение подходило к концу. Противник безжалостно добивал уцелевшие республиканские корабли. Люди еще сопротивлялись, но численное превосходство противника не оставило им шансов.

Рядом с планетой геройски билось авиакрыло, успевшее покинуть обречённый авианосец. Триста пятьдесят истребителей, вместо того чтобы прорваться под защиту планетарных комплексов, ринулись в отчаянную атаку на пятёрку кургузых транспортников противника. Демонстрируя чудеса пилотажа, пилоты рвались сквозь плотный заградительный огонь, жаля неприятеля. Истребители гибли звеньями, однако ни один не свернул в сторону.

Освещая пустоту, взметнулись огненные гейзеры, чёрные борта транспортов вспухли язвами. Подоспевшие истребители противника связали республиканские машины боем и успели отбить два из них. Жаркая схватка кипела несколько минут.

Покончив с республиканскими машинами, истребители противника принялись расстреливать капсулы катапультировавшихся пилотов. По палубам мониторов прокатился злой рокот.

— Пост слежения, что у вас?

— Ничего. Извините, господин полковник, — опомнившись, отчеканил дежурный. — Две единицы, включая монитор адмирала Двински, не вышли из межпространственного перехода.

— Как старший по званию принимаю командование соединением. — Поджарый пятидесятилетний мужчина с нашивками полковника флота прошёлся по мостику. — Займите место лидера.

Огромный боевой корабль с лёгкостью выполнил манёвр.

— Составьте подробный отчёт, при отключении скрытого поля немедленно отправьте в штаб ВКФ.

— Слушаюсь.

— Сколько?

— До выхода на дистанцию залпа девяносто минут.

Подчинённые понимали командира с полуслова. Полковник же в очередной раз ругал себя за то, что поддался, казалось, железным доводам адмирала. В результате соединение оказалось слишком далеко от планеты и было не в состоянии быстро помочь попавшим в беду соплеменникам.

— Отмечен выход восьми крупных объектов, — прервал пост слежения невесёлые размышления полковника.

Облокотившись на консоль, тот впился глазами в экран. О подобном типе кораблей он знал из предыдущих сводок с Астроллы, но столкнуться с ними пришлось впервые.

Огромные дискообразные махины, выйдя из межпространственного перехода с грацией обожравшихся удавов, гасили скорость. Подойдя к Астролле и держась на высоте, недоступной для планетарных комплексов ПКО, четырёхкилометровые диски разошлись над планетой. Над Астроллой, обращенной дневной стороной к крадущемуся соединению мониторов, появились восемь чёрных точек.

Спустя час с момента появления дисков население планеты, казалось бы, готовое ко всему, в дикой панике хлынуло на улицы. Сотни тысяч человек бежали из собственных домов. Кто на транспорте, кто на подручных средствах, а основная масса пешком, таща детей и стариков, стремительно покидала города. На улицах стоял дикий гвалт, слышалась даже ругань, о которой здесь давно позабыли. Люди, подминая упавших, безумной толпой бежали от смерти.

Хиша Гурдберг прожил длинную и счастливую жизнь. Он и в страшном сне не мог представить, что в ее конце станет свидетелем вселенского позора. Глядя на безумную толпу из окна родного дома, он, временами отрываясь от плачевного зрелища, просматривал сводки новостей.

— Вот так, Армина, — обращался он к висящему на стене старомодному портрету. — Шесть городов за двадцать минут.

На лбу старика вздулись жилы, слабые кулаки яростно сжались.

— Всю жизнь нам рассказывали о силе нашего флота. И где он, этот флот? — выкрикнул старик в пустоту. — Пришли варвары, и нет его.

Слезящиеся старческие глаза вновь обратились к портрету, голос наполнился нежностью.

— Я очень страдал, когда ты меня оставила, а сейчас даже рад, что ты не видишь позора. — Старик сокрушённо вздохнул. — Семь миллионов за двадцать минут. Как же так?

Очередная сводка не принесла облегчения. Сообщалось о гибели двух соседних городков. Утомленный диктор в сотый раз повторил о тотальной эвакуации населённых пунктов. В конце выпуска снова было упомянуто о задержке республиканского флота.

— Будьте вы прокляты, мерзкие предатели, — шептал старик, гневно потрясая кулаками.

— До выхода на дистанцию залпа три минуты, — доложили с поста наблюдения.

Полковник кивнул:

— Сначала диски.

Возражений не последовало. Истребление мирного населения Астроллы привело всех до единого в неописуемую ярость. Бледные, злые лица людей выражали желание карать. Даже последние трусы рвались в бой, окончательно уверившись, что дело не только в потерянной системе, речь идёт о выживании вида. Пощады не будет нигде и никому. Многие отключили системы эвакуации, тем самым отрезав пути к малодушному отступлению.

Задуманная штабом демонстрация прошла с точностью до наоборот, однако эффект превзошёл все ожидания. Когда настало время, экипажи мониторов, не думая о собственной судьбе, полностью отдались битве.

Глава 21

Тревога на лицах командующих флотами и соединениями говорила сама за себя. Нервозность, царящая на борту штабного транспорта, словно водоворот, затягивала всё прибывающих высших офицеров флота. Первый заместитель адмирала Двински, генерал ВКФ Новой Республики Зира Масторд внимательно всматривался в знакомые лица. Мужественное лицо генерала было спокойным и сосредоточенным. Стальной блеск голубых глаз рентгеном заглядывал в души.

Адмирал Двински, уполномоченный принимать глобальные решения, выбыл из строя слишком не вовремя. С этого момента вся тяжесть принимаемых решений легла на плечи заместителя. Сорокалетнего генерала не страшила ответственность, лежащая на плечах командующего военно-космическими силами Республики. Масторд боялся одного — навредить непродуманными действиями.

— Все собрались?

Генерал обвёл взглядом собравшихся в кают-компании, обратив особое внимание на выражение глаз. Увидел многое — от тлеющего в душе страха до угрюмой решимости драться.

— В курс дела вас ввели по пути сюда, поэтому буду краток. Всем нам за короткое время предстоит разработать план действий. Как показали события возле Астроллы, прежняя тактика с треском провалилась. Установлен прямой канал связи, одновременно с нами работают штабы флотов и лучшие умы генерального штаба.

— Эти умы уже поработали, как видим, — в сердцах выпалил кто-то из офицеров.

— Впредь попрошу не перебивать, — ровный голос генерала оставался спокойным. — Кто и как поработал, сейчас не имеет значения. Наша задача — исправить допущенные ошибки.

В просторной кают-компании воцарилась тишина. Старинные светильники, мягко освещая тёмные стенные панели, будто подчеркивали ответственность момента. Затаив дыхание, офицеры ждали конца затянувшейся паузы.

— Для начала я хочу выслушать ваше мнение. Начнём с младших по званию.

Спустя два часа споров, взвесив все за и против, генерал озвучил принятое решение:

— К Астролле идут только боевые единицы. Вспомогательные суда под прикрытием Пятого и Шестого флотов остаются на месте.

Недовольное восклицание командующего Шестым флотом генерал оставил без внимания.

— Извлекая уроки из недавних событий, распылять силы не будем. Напоминаю: малая авиация флота, вплоть до последнего штурмовика и истребителя, должна покинуть палубы на дальних подступах к планете.

Дождавшись кивка командующего авианосными силами, генерал продолжил:

— Второе соединение, состоящее из семи объединённых флотов, под моей командой идёт в режиме видимости с целью вынудить противника ввести в бой все имеющиеся резервы. — Снова оглядев офицеров, генерал хлопнул ладонью по столу. — Коррективы буду вносить по ходу боя. Выходим по готовности. Не смею задерживать.

— Разрешите обратиться?

Генерал вздрогнул. Крепко задумавшись, он не заметил, что кают-компанию покинули не все. Увидев того, кто остался, приглашающим жестом указал на кресло:

— Жалуйся.

— Прошу принять рапорт об отставке.

Командующий Пятым флотом, отказавшись от предложения, остался стоять.

— Гордый?

— Прошу с понижением в должности перевести в любое подразделение, идущее к Астролле, — словно не слыша вопроса, выпалил командующий. — Готов принять командование линкором, эсминцем, хоть десантным ботом.

— Не делай глупостей, майор.

— А я и не делаю. — Стоящий навытяжку крупный мужчина угрюмо уставился на генерала. — Всё, о чём прошу, это возможность драться, а не сидеть, как…

Майор запнулся, подбирая слово.

— Думаешь, ты один такой умный?

Генерал откинулся на спинку кресла, скрестил на груди руки.

— Нет, не думаю, но я настаиваю на переводе. Иначе зачем всё это?

С этими словами майор стукнул себя в грудь, увешанную знаками отличника службы. Его лицо посуровело:

— Я лучший из командующих флотами. Никому, повторяю, никому, — повысил он голос, — не удалось обыграть меня на учениях. Моё место там, а ты хочешь, чтобы я, как последний пацан, тылы охранял. Не согласен.

— Я не просто так оставил именно тебя. Обстановка требует…

— А мне плевать, просто или не просто, — грубо перебил майор генерала и, ещё сильнее набычившись, добавил с нажимом в голосе: — Или я иду вместе со всеми к Астролле, или пишу рапорт о переводе в сухопутные части. Там мне в праве драться не откажут.

Несколько секунд, словно чего-то ожидая, генерал неотрывно смотрел в глаза упрямого майора. Не дождавшись, коснулся сенсора. Появился адъютант.

— Лейтенант, примите рапорт майора, организуйте транспорт в объединённый штаб. — Генерал медленно поднялся и вышел из-за стола. — Сдайте дела заместителю, время отлета вам сообщат. Удачи.

— Какого отлета? — Майор обескураженно застыл. — Генерал, ведь мы давно знаем друг друга, вы не можете так поступить.

— Ты знаешь, майор, решений я не меняю.

— Знаю, Зира. Прости, погорячился. — Майор вытянулся перед командующим. — Я хочу отозвать рапорт.

— Поздно.

Изображение наконец приобрело чёткость, по экранам, идентифицируя находящиеся в системе объекты, побежали колонки цифр. Капитан флагманского линкора склонил голову набок.

— Господин генерал, — голос с трудом достиг ушей командующего, едва пришедшего в себя после межпространственного перехода, — планета в зоне видимости. Кораблей противника нет. Сканируем пространство всем, чем только можем, но их и след простыл.

Спустя несколько часов тишину мостика нарушил радостный голос из динамика громкой связи:

— Здесь пост слежения. Докладываю: Астролла в зоне видимости, разрушений поверхности меньше процента, фиксирую передвижение людей и техники. — Выдержав паузу, голос с облегчением добавил: — Они устояли.

Лицо генерала осталось бесстрастным, но душа радостно встрепенулась. То, чего он так опасался, к великому счастью, миновало.

— Почему нет связи с планетой?

— Планетарные станции связи разбиты. Принимаем обрывки сообщений маломощных передатчиков, но расстояние ещё слишком велико.

Тысяча семьсот кораблей, ударный кулак Новой Республики, уверенно сближались с планетой. Лучи радаров, шаря в пространстве, всё чаще натыкались на последствия недавних космических баталий.

Генерал с интересом рассматривал проплывающий мимо остов вражеского корабля. Состояние покорёженного корпуса говорило о накале схватки. В бортах непривычного вида корабля зияли многочисленные рваные провалы, по краям которых громоздились вывернутые наружу бронеплиты. Изогнутые контуры обводки заканчивались металлическим месивом на месте машинного отделения. Вырванные части корпуса, словно эскорт, плыли рядом, сопровождая громаду хозяина в последнем полете.

Датчики отметили движение на корпусе разбитого корабля. Камеры сфокусировались на причине тревоги, на мостик понеслись доклады о готовности открыть огонь.

— Не стрелять!

Генерал посмотрел на причудливый механизм, букашкой ползающий по корпусу. Невообразимая форма машины не вызывала никаких ассоциаций, однако ошибиться в её принадлежности было невозможно. Обходя места попаданий крупных ракет, машина сноровисто заплавляла мелкие пробоины.

— Свихнувшийся ремонтный робот, — констатировал генерал, — пусть ползает.

— Установлен устойчивый канал связи, — сообщил оператор, — Астролла на линии.

Выяснились подробности недавних событий. Мониторы второй волны оказались для противника полной неожиданностью. Скрытно подобравшись к планете и отключив невидимый режим, они нанесли ряд сокрушительных ударов, в первую очередь уничтожив атаковавшие планету диски. К сожалению, силы были не равны. Неповоротливые мониторы были обречены без должной поддержки линкоров и лёгких эсминцев.

К удивлению защитников и неописуемой радости гражданского населения планеты, флот противника, расправившись с мониторами, незамедлительно покинул систему.

Выслушав доклад командующего планетарной обороной, генерал Масторд не на шутку встревожился.

— Немедленно свяжитесь со штабом флота и выясните обстановку. Приказ по всем системам республики — в любой момент быть готовыми к отражению атаки, — велел он и, повернувшись к капитану своего линкора, тихо добавил: — Чует моё сердце, Астролла — только первый ход в игре, чтобы основные силы Республики оказались в самой удалённой от центральных миров системе.

Пройдя сквозь сеть ретрансляторов, сигнал о незапланированном выходе одинокого корабля из межпространственного перехода вылился в тихую трель на пульте службы наблюдения. Изучив поступившие данные, вахтенный оператор несколько секунд ошалело рассматривал точку, появившуюся на экране, затем вопреки инструкциям напрямую связался с командующим планетарной обороной, генералом Андреем Шамновым. Завидев на экране лицо командующего, оператор невольно выпрямился:

— Генерал, это центральный пост наблюдения. Датчики зафиксировали незапланированный выход. Система опознаёт объект как республиканский линкор под номером два ноля пять, входивший в состав ударной группы Шестого флота и пропавший при первом разведывательном походе на Гарду. С борта линкора идёт устаревший код, на запросы не отвечает. Извините, господин генерал, — оправдываясь, забормотал оператор, — мне, наверное, не стоило беспокоить вас лично… Просто в инструкциях указано, что в чрезвычайных ситуациях…

— Ты молодец, сынок, — прервал генерал затянувшиеся извинения.

Вскоре в объединённый штаб расквартированных в системе флотов поступила директива, в которой предписывалось соблюдать повышенную готовность, а линкор под усиленным конвоем доставить в орбитальные доки.

От штаба, расположенного на одном из трёх спутников, которые кружились вокруг Лайлоны — столицы Новой Республики, потянулись цепочки кодированных сообщений.

Солдаты, задействованные в обороне планеты, с тревогой взглянули в небо. Лучи систем наведения кораблей, несущих охрану пространства, вцепились в невесть откуда взявшийся линкор.

Защиту Лайлоны разбили на три оборонительных пояса. Первый состоял из двух флотов, в задачу которых входила встреча неприятельских соединений на дальних подступах.

Второй пояс включал в себя три естественных спутника планеты. Цирцея, Веста и Сурат, превращённые в мощные опорные пункты, были усилены последними разработками оборонных предприятий Республики.

Малогабаритные роботизированные аппараты ближнего радиуса действия, начинённые разномастным вооружением, находились в состоянии круглосуточной готовности. На борту машин, предназначенных для защиты предпланетного пространства, не предполагалось иметь нежного живого груза, поэтому их снабдили чудовищными по мощности двигателями.

Первые испытания повергли военных специалистов в лёгкий шок. Такого люди ещё не строили. Опасения вызывала управляемость машин, но высокоинтеллектуальная кибернетическая система справилась на ура. Массовый выпуск наладить ещё не успели. Тысяча шестьсот аппаратов — это было всё, чем располагала столица.

Третьим поясом была поверхность планеты. Тысячи комплексов ПВО и ПКО шарили в пространстве лучами чутких сканеров. Семидесятимиллионная сухопутная группировка, оснащённая последними образцами вооружений, также являлась серьёзным препятствием на пути штурмовых дивизий.

Помимо этого в системе дежурили четыре авианосца, на палубах которых размещались тысяча шестьсот истребителей. Их планировали использовать для борьбы с десантными челноками, если дело всё-таки дойдёт до высадки неприятеля на планету.

Появление в столичной системе давно списанного на боевые потери линкора удивило защитников, но не застало врасплох. Уже через час высланное навстречу линкору патрульное звено истребителей подошло к кораблю и уравняло с ним скорость.

— Цирцея, это младший, — заполнил командный центр обескураженный голос командира звена, преодолев расстояние, исчисляемое световыми минутами. — Наблюдаю обширные внешние повреждения корпуса. Мостик разрушен, передающие антенны сорваны, маневровые двигатели разбиты, маршевые работают с перебоями. Не понимаю, как они вообще умудрились совершить переход.

Словно услышав пилота, искалеченный левиафан окончательно сдал. Пустоту осветил выброс пламени, и двигатели отключились.

— Отказ маршевых, — доложил командир звена, — высылайте буксир.

Спустя два часа буксир подошёл к линкору. Запорные механизмы послушно замкнулись, намертво сцепив израненный корабль с малюткой буксиром.

Гай Холано, когда-то пилот службы дальнего поиска, а ныне заслуженный пенсионер, который решил в суровый час не стоять в стороне, уверенно двинул джойстик управления. Старенький буксир послушно сорвал громаду линкора с курса и потянул её в сторону орбитальных доков.

Насвистывая привязавшийся мотивчик, Гай постепенно прибавлял тягу, стремясь скорее покончить с этим делом. Внезапно сам собой включился резервный канал связи. Вместо привычного писка Гай услышал странный грохот, постоянно меняющий тональность.

Опытный пилот насторожился. Резервный канал использовался исключительно для передачи сообщений открытым текстом, подобных звуков на этом канале быть не могло.

— Бэ ноль десять, примите данные по маршруту, — пришло сообщение из диспетчерского центра.

Загрузив пакет, Гай решил доложить о подозрительном шуме.

— На связи Бэ ноль десять, принимаю странный сигнал на резервном канале, в чём дело?

— Минуту.

Несколько секунд в эфире слышались лишь статические разряды. Гай невольно представил зал диспетчерской службы. Ряды терминалов, гул голосов операторов, координирующих действия пилотов. Проекции системы, объёмные карты.

— Есть пеленг, — разрушил сложившиеся образы встревоженный голос, — направленный луч к северным границам сектора. Источник сигнала — прибывший линкор. Бэ ноль десять, немедленно расстыкуйтесь и уходите, повторяю, срочная расстыковка. У вас минута.

Не теряя времени, Гай запустил программу расстыковки. На последнем этапе консоль управления окрасилась аварийными огнями. Словно чуя близкую гибель, линкор не захотел разблокировать механизм сцепки, связав свою судьбу с малюткой буксиром.

Серия мощнейших ударов отозвалась стоном и скрежетом. Сквозь боковые иллюминаторы мостик буксира наполнился нестерпимым блеском близких разрывов. Консоль управления, словно сойдя с ума, замигала всеми индикаторами разом.

Следующий удар раскрутил сцепившиеся корабли вокруг оси. Внешние камеры транслировали на мостик ускоряющуюся круговерть звёзд.

Автоматическая система эвакуации отказала. Гай судорожно дёрнул механический привод катапульты, но на консоли лишь вспыхнул ещё один индикатор неисправности.

На третьем залпе, уложенном точно в корму линкора, детонировали остатки его арсенальных погребов. Гигантская сила взрыва вскрыла его борта, словно консервную банку. В космос полетели вырванные отсеки и палубы.

Беззащитный буксир мигом нафаршировали тонны металла. Работающая на пределе мощности силовая установка, получив повреждения, взорвалась, развалив буксир на части. Кресло вместе с пилотом и частью мостика выбросило в открытый космос. Медленно кувыркаясь, они отправились в последний полёт. Пустые глазницы старого пилота сквозь разбитое забрало шлема буравили вечную пустоту космоса.

Уловка сработала. Получив с борта захваченного линкора информацию о расстановке сил, противник обнаружил своё присутствие. Не успели остыть разлетающиеся обломки линкора, как чужая армада появилась на экранах радаров. Две с лишним тысячи крупных кораблей с редким изяществом перестроились в боевые порядки и устремились к ощетинившейся оружием столице человечества. До Лайлоны оставалось семнадцать часов хода.

Командующий планетарной обороной генерал Шамнов всем своим видом выражал нерушимое спокойствие. Внимательный взгляд серых глаз скользил по голографической проекции системы. Глубокие борозды на высоком лбу выдавали напряжённую работу мысли.

— Давайте попробуем смоделировать отход флота за второй оборонительный пояс.

Тихий вкрадчивый голос генерала резко контрастировал с внешним видом бывалого вояки.

Редкие точки на проекции плавно отошли к планете, оставив на первом плане метки автоматических аппаратов.

— К сожалению, от перестановки слагаемых сумма не меняется, — заявил начальник штаба, следя за лавиной красных точек, подступающих с северной окраины системы. — Две тысячи кораблей против автоматов, не закончивших испытания, и жалкой сотни линкоров. Соотношение не в нашу пользу.

— Вы забыли о спутниках Лайлоны и планетарных комплексах, — возразил командующий. — К тому же мы дерёмся дома, а это прибавляет решимости. У них, — генерал ткнул пальцем в красные метки, — есть возможность уйти. Мы такой роскоши не имеем.

— Господин генерал, — обратился к Шамнову заместитель начальника штаба, — поступило сообщение от генерала Масторда. Он сообщает, что резервные флоты стартуют к столице.

— Хорошо, — кивнул Шамнов, — максимум через семьдесят восемь часов здесь будут тысяча восемьсот кораблей резервной группы.

— А две тысячи двести десять кораблей противника будут здесь через пятнадцать часов, — не преминул заметить начальник штаба.

— Продержимся, — уверенно заявил Шамнов и, обернувшись к офицеру связи, коротко бросил: — Соедините меня с Малютиным.

На экране появился мостик флагманского линкора, к передатчику подошел командующий флотами. Наполовину поднятый лицевой щиток скафандра бросал тень на сосредоточенное лицо. На заднем плане маячили громоздкие фигуры офицеров мостика. Отрешённые лица выдавали напряжение людей, готовящихся к схватке.

— Здравствуй, майор, — козырнул в ответ генерал. — Что загрустили, воины космоса?

— Скоро повеселимся, господин генерал, пока до веселья ещё не дошло.

— Этого добра будет предостаточно. — Генерал в упор посмотрел на майора. — Делаешь две вылазки и отходишь за второй пояс. Задача ясна?

— Так точно.

— Не подведи, майор. От твоих действий многое зависит.

— Сделаю всё возможное.

— Не понял.

— Не подведу, господин генерал!

— Теперь понял. Удачи.

Последние минуты дались особенно тяжело. От неотвратимости грядущих событий нервы были как натянутые струны. Лайлона замерла. Все, начиная от сидящих в кабинах истребителей пилотов и заканчивая последним пехотинцем, в эти минуты думали о своём. Кто-то, стремясь отвлечься от тяжких мыслей, повторял боевые задачи, кто-то боролся с проникающим в сознание липким страхом, а кто-то, задрав голову, просто молился, прося у Господа сил выстоять до конца.

Тяжелее всех пришлось гражданским. В глубоких подземных укрытиях царила напряжённая тишина, изредка нарушаемая смехом ничего не понимающих и оттого счастливых детишек. Взрослые напряжённо молчали, лишь изредка перебрасываясь пустыми фразами. Люди, привыкшие к комфорту и уверенности в завтрашнем дне, никак не могли поверить, что всё это происходит в реальности, и именно с ними.

Майор Малютин привычным движением опустил лицевой щиток:

— Пора.

Девяносто шесть республиканских кораблей, включив генераторы поля, пропали с экранов радаров. Находясь в скрытном режиме, корабли выстроились в линию и устремились в атаку. Когда расстояние между противниками сократилось до нужной отметки, орудия четырёх линкоров, идущих в обычном режиме позади основной массы кораблей, дали залп.

Атака была просчитана с ювелирной точностью. Разойдясь веером и одновременно взорвавшись, снаряды образовали мощную электромагнитную завесу на самом острие вражеской армады. По заверениям учёных, изучавших остовы вражеских кораблей, образовавшиеся колебания должны были вывести из строя электронные системы неприятеля или частично нарушить их работу. Учёные обещали капитанам минуту безнаказанности, и их слова не разошлись с делом.

Став заложниками собственной скорости, идущие в авангарде корабли, пройдя сквозь завесу, не произвели по скинувшим маскировку кораблям Малютина ни единого выстрела. Те же, в свою очередь, значительно разгрузив арсеналы, вновь пропали с экранов радаров.

Пространство окрасилось вспышками разрывов. Из тысяч глоток, следивших за развернувшейся в космосе схваткой, вырвался восторженный вопль. Вопль повторился, когда стали видны результаты атаки. Противник безвозвратно потерял более ста семидесяти кораблей, ещё сорок, получив тяжёлые повреждения, вышли из боя. Флот защитников потерь не понёс.

— Молодцы.

Шамнов только сейчас почувствовал, как ногти пребольно впились в мякоть ладони. Пришлось сделать усилие, чтоб разжать сведенные судорогой пальцы.

Идущая позади четвёрка линкоров вновь дала залп, стремясь восстановить электромагнитную завесу, но повторить успех первой атаки Малютину не удалось. Зафиксировав выстрелы, часть чужих кораблей резко прибавила тяги. Большинство из них успели проскользнуть за образовавшуюся электромагнитную завесу. Вместо безнаказанного уничтожения беззащитных кораблей республиканскому флоту пришлось отбивать атаки прорвавшегося за завесу противника, численное превосходство которого быстро принесло результаты.

Оказавшись среди неприятельских кораблей, республиканские линкоры подверглись массированному обстрелу со всех сторон. Чётко отлаженная схема централизованного управления боем развалилась в считанные минуты. Малютин сорвал голос, пытаясь вывести свои корабли из хаоса и хоть как-то повлиять на ситуацию, но исход боя был предрешен.

На приказы, которыми засыпал эфир Малютин, откликнулись единицы. К тому моменту основная масса республиканских кораблей была уничтожена, другая часть, получив повреждения, была не в состоянии выполнять приказы. Таким оставалось лишь продать себя подороже. Ведя огонь, обречённые корабли крушили неприятеля, но и сами получали смертельные удары.

Видя, что управление боем выходит из-под контроля, Малютин сделал то единственное, на что остался способен. Собрав вокруг себя шесть израненных, но ещё боеспособных линкоров, он кинулся в гущу боя.

Покончив с флотами, вражеская армада неожиданно замедлила движение и остановилась. К удивлению защитников, противник начал неторопливую перестановку. Множество повреждённых кораблей потянулись к окраинам системы. На месте боя шла показательно-неторопливая спасательная операция. Противник знал, что резервные флоты находятся слишком далеко, чтоб быстро прийти на помощь. Передышка длилась десять часов, после чего вражеская армада неудержимой лавиной двинулась ко второму оборонительному поясу.

Здесь их встретило роботизированное войско. Автоматы, которые по своей сути являлись летающими арсеналами, готовыми вести бой в течение многих часов, получили указания и пришли в движение. Завязавшись в единую сеть и координируя действия друг друга, машины, как оголтелые, ринулись в бой.

Небо на ночной стороне планеты окрасилось пунктирами трасс, вспышками ракетных двигателей и взрывами гибнущих кораблей. Манёвренность аппаратов спутала планы противника. Скоростные машины, играючи уходя от прицельного огня, наносили удар за ударом. Прекрасно ориентируясь в общей свалке, они то собирались в группы, нанося массированный удар по выбранной цели, то распадались на мелкие звенья, чтоб вскоре вновь собраться в группу.

После каждой коллективной атаки из строя противника выходили расколотые корабли. За первый час боя машины нанесли противнику больший урон, чем соединение Малютина. К концу пятого часа, потеряв более шестисот кораблей, чужаки откатились от планеты. Было видно, что появление машин подобного уровня оказалось для них полной неожиданностью.

Воспользовавшись передышкой, дали сигнал сбора. Машины потянулись к арсеналам спутников, но, просчитав последствия своего отхода, противник скинул истребители и бросил их против роботов, по сути отдав их на растерзание.

Шамнов просчитал подобный ход:

— Подтяните их к спутникам.

Машины людей, мечась в бешеной круговерти, приступили к выполнению приказа. Огненная карусель распалась на несколько очагов, которые неуклонно смещались к спутникам. Заманив истребители на системы противокосмической обороны, роботы спикировали к поверхности. Навстречу истребителям-преследователям взмыли тысячи зенитных ракет.

В ангарах, обустроенных в недрах спутников, шла дозаправка и перезарядка. К машинам, потрескивающим раскаленными орудиями, подвозили боекомплект. Техники, подключив терминалы, управляли зарядкой ненасытных картриджей. Возле одной из машин стояла молчаливая толпа механиков. Люди во все глаза рассматривали повреждения, полученные машиной.

В аппарат попали несколько раз. Поменявший структуру металл рассыпался, как и всё, что попадало в зону действия оружия пришельцев. Отсутствовали целые сегменты корпуса, оставив вместо себя многослойные срезы. Кусочки изменённого металла на срезах падали на пол и разбивались в пыль, приводя техников в замешательство. Но еще большую растерянность вызвал отчёт центрального компьютера, сообщавшего о готовности к продолжению боя. Поразительная живучесть машин позволяла надеяться на благополучный исход.

Противник был другого мнения. Стоило роботам скрыться в ангарах, как сканеры отметили появление семи огромных целей. Первым же залпом диски накрыли Цирцею. Откуда у противника появились данные о местонахождении подземных коммуникаций, оставалось только гадать, но это был неоспоримый факт. Удары наносились в самые больные места. Покончив с Цирцеей, диски безнаказанно обстреляли Весту, быстро выведя из строя центры управления обороной.

Авианосцы сбросили истребители и атаковали диски, занявшие позицию над Суратом. Многочисленный эскорт разметал истребители, не позволив им даже приблизиться к дискам. Ещё один залп, и всё живое на Сурате превратилось в прах.

Заминка, вызванная атакой авианосцев, позволила техникам Сурата выпустить подготовленные к бою автоматы. Несколько минут двести машин вели бой со всем ударным флотом противника. К тому времени, как последняя машина, теряя плоскости и части фюзеляжа, врезалась в остатки авианосца, противник лишился всех дисков и многих кораблей. Путь к планете был свободен. Столица человечества осталась один на один с атакующим флотом.

Спускаясь в подземный командный бункер, командующий планетарной обороной сдержанно отвечал на приветствия. Встречные офицеры все как один старались заглянуть генералу в глаза. Во всех без исключения взглядах читался один и тот же вопрос.

«Нечего мне вам сказать, — думал Шамнов, — да и что скажешь, когда космическая группировка, на которую возлагалась львиная доля надежд, не продержалась и полутора суток».

Войдя в бункер, он поёжился. Кондиционированный воздух, пробравшись сквозь лёгкий китель, обволок тело неприятной прохладой. По спине пробежал холодок, заставив втянуть голову в плечи. Холод подстегнул глухое раздражение, копившееся внутри. Опомнившись, генерал поджал губы, злясь на себя за неуместные эмоции.

Начальник штаба, как всегда незаметно, оказался рядом.

— Всё готово, господин генерал.

— Идём.

Генерал решительным шагом направился на центральный пост.

Нервный центр планетарной обороны, напичканный оборудованием, работал на полную мощь. Поступающая с поверхности информация подвергалась тщательному анализу, на основе которого велось управление обороной. Развёрнутые проекции копировали изображения, передаваемые с пока ещё функционирующих спутников.

Шагая по залитому светом залу, генерал отмечал слаженные действия подчинённых. Офицеры без лишней суеты выполняли поставленные задачи. Чёткие сосредоточенные движения выдавали спокойствие и уверенность в собственных силах. Шамнов ощутил нечто сродни гордости, но разделить их уверенность он не мог.

— Закончили эвакуацию?

— Так точно. Гражданских на поверхности нет, если кто и остался, то только по собственной воле.

Обойдя ряд громоздких, шумящих колерами накопителей, они оказались в просторной студии. Офицеры информационной службы вытянулись в струнку, поприветствовав командующего короткими кивками.

— Прошу сюда, господин генерал.

Офицер выдвинул кресло. Дождавшись, когда командующий сядет, привычным движением стряхнул с кителя Шамнова несуществующую пылинку.

— Когда будете готовы, кивните.

— Включай.

Пальцы запорхали над кнопками. Проверив выполнение, офицер кивнул.

— Солдаты, — неожиданно жёстко прозвучал всегда вкрадчивый голос генерала. Напряжённые интонации, словно обладая гипнотическим свойством, невольно притягивали слух. — Нам выпала тяжёлая доля. В наш дом вломился безжалостный враг.

Передача велась на все без исключения занявшие оборону части. Расчёты пусковых установок, бойцы опорных пунктов, рядовые пехотинцы, затаив дыхание, слушали речь командующего. На генерала смотрела замершая в ожидании удара многомиллионная армия.

— Враг пришёл убивать, — глядя в объектив, вещал генерал, — он напал, даже не пытаясь вступить с человечеством в контакт. Это говорит о том, что истребление нашего вида вопрос решённый. На нас с вами смотрят полные надежд глаза граждан Новой Республики. Их будущее зависит от нашего упорства и воле к победе. — В голосе командующего появился лёд. — Знайте, пришла беда, в которой нет места слабости. Мы будем безжалостны и свирепы, только так мы выстоим в этот суровый час. Готовьтесь.

Генерал кивнул. Офицеры свернули аппаратуру и покинули кабинет.

— О чём задумался, майор?

Обращение к начальнику штаба повисло в воздухе. Задумчиво рассматривая проекцию планетарной обороны, майор пропустил вопрос мимо ушей.

— Майор? — повторил генерал.

— С момента уничтожения нашей космической группировки прошло тринадцать часов, — задумчиво произнёс начальник штаба. — Почему они не атакуют?

— И я думаю о том же, — поддержал Шамнов. — До подхода резервов осталось девятнадцать часов. Им надо спешить.

— Потери у них серьёзные, может, решили отменить?

— Уверен, что нет, — авторитетно возразил генерал, — взломать оборону, понести такие потери и не взять приз? Нет, майор, им нужна Лайлона. Просто так они не уйдут.

— Не могли они напасть, не имея плана. Время поджимает. Чего они ждут?

— Думаю, заминка вызвана нашими автоматами.

— Допускаю. Оружие новое. Его характеристик противник знать не мог. Но этот этап пройден, что мешает теперь? — Майор встал и зашагал по кабинету. — Меня это ожидание с ума сводит.

— Ну, во-первых, каждая минута их заминки прибавляет нам шансов, а во-вторых, любая чётко спланированная акция может дать сбой. Ты видел, что случилось с Суратом, Вестой и Цирцеей, и сколько времени это заняло?

— К чему вы клоните?

— Имея чёткий лимит времени, противник должен атаковать без остановки, что противоречит ситуации. Уверен, первый удар по планете — кстати, совершенно безнаказанный — должны были совершить диски, разбитые нашими автоматами над Суратом. С их дальностью стрельбы наша оборона не продержалась бы и часа. Нежданно натолкнувшись на наши автоматы, они использовали шанс, уничтожив машины во время перезарядки. Чужим пришлось вытащить диски раньше срока. Они рискнули и лишили нас оборонного пояса, а себя финальной ударной силы.

— Выходит, им пришлось на ходу менять планы атаки на Лайлону?

Версия генерала пришлась майору по душе.

— Или строить их заново. — Генерал в очередной раз взглянул на циферблат. — А время не ждёт.

Спустя два часа с момента обращения командующего к войскам тишину разорвал грохот тревожных сигналов. Этого ждали, но вой сирен всё равно многих заставил вздрогнуть. Тревога, волной пройдясь по планете, заглянула во все без исключения части и опорные пункты, за краткий миг оповестив защитников о движении в стане врага.

— Идём, майор, поглядим, что они там надумали.

На центральном посту царила нервозность. Из динамиков сыпались доклады с наблюдательных пунктов.

«Я Север, основные силы противника меняют дислокацию. Отмечаю пять объектов, идущих к поверхности».

Держащие планету в плотном кольце корабли теперь перестроились. На мерцающей проекции было ясно видно, что красные метки вражеского флота, разделившись, зависли над полюсами.

— Семьсот кораблей над северным континентом, шестьсот над южным, — расшифровав данные, доложил старший оператор. — Пять кораблей, не меняя курса, идут к поверхности. До входа в атмосферу четыре минуты. До входа в зону действия оборонных систем одна минута.

— Разведка боем, — со знанием дела заявил майор. — С чего-то надо начинать.

— Не будем их разочаровывать. Как войдут в зону — сбить.

Трансляция со спутника привлекла всеобщее внимание. Сверху было хорошо видно, как пусковые установки, окутавшись пламенем, плюнули десятком ракет. Жирные дымные хвосты вертикально потянулись в небо.

— До контакта семь секунд, шесть, пять, — монотонно отсчитывал оператор.

Стремясь уйти от попаданий, пятёрка кораблей разошлась в разные стороны, но блоки наведения ракет намертво вцепились в цели. Вспышки взрывов наблюдали все, кто следил за небом.

Под бурные овации центрального поста метки кораблей пропали с проекции.

«Я Север, системы слежения не фиксируют обломков уничтоженных целей. Повторяю, пространство в районе попаданий чистое».

— Ложные цели, — генерал обменялся с майором многозначительными взглядами. — Вот и ответ.

— Господин генерал, — послышался обескураженный возглас оператора. — Количество кораблей противника удвоилось. Нет, утроилось.

На проекции загорались всё новые метки. Системы слежения, не в силах отличить ложные цели от реальных, передавали данные по всем объектам. Когда количество целей перевалило за сотню тысяч, армада двинулась к планете.

— Всем сухопутным частям в укрытия. Комплексам ПКО огонь по мере готовности. Соедините меня с Калужным.

На экране появилась всклокоченная шевелюра главного конструктора.

— Господин генерал, — сморщенное лицо старика выражало крайнюю озабоченность, — всё вижу, мои люди приступили к работе. Доложу, как только появятся результаты. — Губы старика дрогнули. — Надеюсь, успеем.

Шамнов опустился в кресло. Дальнейшая судьба планеты зависела от чутья наводчиков и группы проектировщиков противокосмических систем, решающих проблему ложных целей.

Земля вздрогнула сотрясаемая пусками тяжёлых ракет. Двадцать шесть тысяч пусковых установок, раскиданных по поверхности, изрыгали гром и пламя, отправляя в небо смертоносные заряды. От земли в небо потянулись тысячи разрываемых ветром дымных столбов. Блоки наведения ракет, безошибочно находя заданную наводчиком цель, не отпускали её до момента взрыва. Процент попаданий по реальным целям был невысок, однако количество выведенных из строя кораблей неумолимо росло.

С орбиты сыпались ответные удары. Стационарные комплексы успевали дать два-три залпа, после чего раскрытые позиции неизменно замолкали. Дольше всех держались морские платформы. Погружаясь после каждого залпа и постоянно меняя позицию, громоздкие платформы оказались самым действенным оружием. В ходе боя выяснилось, что действие оружия пришельцев, изменяющего материю, сводит на нет обычная вода.

— Погреба платформ пусты, — повернулся оператор к генералу.

Девять часов интенсивной перестрелки оставили планету без дальнобойного оружия. Семи тысячам целям, по-прежнему кружащим над планетой, противопоставить было нечего.

Корабли снизились до пятисот километров, представ перед людьми во всей своей красе. Не встречая препятствий, они обстреляли порт и стёрли с лица планеты комплекс правительственных зданий.

Окончательно уверовав в свою безнаказанность, противник сбросил ложные цели.

— Двести семьдесят шесть кораблей, — прочитав данные сканеров, произнёс дежурный офицер. — Похоже, мы отбились.

— Наверное, — не обратив внимания на несоблюдение субординации подчинённым, ответил генерал. — Когда будут готовы платформы?

Дежурный застучал по клавишам.

— Платформы в подводных доках. Идёт загрузка боекомплекта. До выхода в море один час.

— Хорошо.

Внезапно на центральном посту раздался встревоженный возглас. Искажённый расстоянием и динамиками голос доложил, что системы отметили выход двух объектов из межпространственного перехода в непосредственной близи от планеты. Голос сообщил, что ничего подобного людям видеть ещё не доводилось.

— Длина четырнадцать тысяч восемьсот метров, ширина девять тысяч. Высота варьируется от двухсот до трёх тысяч десяти, — озвучил оператор отображённые на экране параметры.

Между тем огромные, кажущиеся монолитными слитками металла махины, бросая тень на поверхность планеты, разошлись в стороны. Сбросив скорость, громады зависли точно над полюсами планеты.

Уцелевшие корабли противника, словно мелкие букашки, ползали рядом с гигантами, обеспечив им надёжное прикрытие. Дождавшись перестановок эскорта, гиганты направились вниз.

Глядя на экран, Шамнов в очередной раз попомнил «добрым» словом нерадивого офицера. В начале боя он приказал оставить в запасе два дивизиона тяжёлых установок. В результате приказ не был исполнен, а указанные комплексы, которые сейчас могли решить всё, погибли, приняв участие в общей свалке.

Громады беспрепятственно вошли в атмосферу. С поверхности земли потянулись зенитные трассы, но причинить вред противнику маломощные ракеты были не в состоянии. Поднятые звенья атмосферных истребителей уничтожили корабли, висевшие на орбите.

На двухкилометровой высоте громады в свободном падении посыпались вниз. Продавив почву на добрую сотню метров, монолитные аппараты непривычной глазу формы замерли, возвышаясь над окрестностями подобно чужеродным горам.

Под напором ручного привода массивная переборка лениво сдвинулась в сторону. Чуткие датчики скафандра уловили гул ринувшегося в щель кислорода. Наихудшие опасения подтвердились. На орудийной палубе разбитого линкора царил космический вакуум.

Тяжело вздохнув, Артём, активировав встроенные в подошвы вставки, примагнитил скафандр к полу. Индикатор батареи замигал красным, указав, что энергии батарей скафандра осталось на несколько часов.

— Ничего, — сквозь плотно сжатые губы процедил Артём, — этого хватит.

Просторная орудийная палуба встретила его мёртвой тишиной. Противник бил с ювелирной точностью. Выстрел, пройдя вдоль всего правого борта, вскрыл линкор от кормы до носа. Палуба на уровне трёх метров была идеально ровно срезана. Многослойный бронированный борт и часть верхних палуб рассыпались под действием дьявольской энергии пришельцев. Далёкие звёзды равнодушно взирали на Артема, стоящего на орудийной палубе, словно на открытой террасе.

Неожиданно Артём с облегчением узрел массивные казённики уцелевших орудий. Он едва не подскочил от радости, как мальчишка, но его порыв остановила невесомость. Артём всмотрелся в глубину палубы. Смешанное чувство азарта и злости переросло в оторопь. Оказалось, что наводчики, как и он, остались на гибнущем корабле. Двадцать человек, закованные в скафандры повышенной защиты, по-прежнему сидели в расставленных вдоль борта креслах. Руки, скрытые перчатками скафандров, крепко сжимали джойстики управления. Край поля прошёл на уровне их плеч, разом обезглавив всех наводчиков второй орудийной.

Надежда встретить живых окончательно угасла. Те, кому посчастливилось уцелеть в тяжелейшей схватке, покинули повреждённый корабль. Артёма окружали трупы и боевые системы линкора, еще подающие признаки жизни. Мелькнула мысль о том, что ждёт его самого, но Артём прогнал её прочь, вспомнив бойню, виденную им сквозь пробоину в машинном отделении. Когда стало ясно, что планетарные комплексы не выдержали натиска, девятнадцатилетний механик решил сопротивляться до конца.

Помимо воли в памяти вновь всплыл дорогой сердцу образ. Сцена прощания встала перед глазами как наяву. Алина плакала, словно зная всё наперёд. По раскрасневшимся щекам катились слёзы, в бездонных глазах читались растерянность и страх. Воспоминание обручем сдавило горло. Он вдруг представил, как эти милые глаза с ужасом смотрят в потолок убежища, а безжалостный убийца целит в них с недосягаемой высоты. Душа отозвалась стоном, на смену которому пришла волна необузданной ярости.

— Что мы вам сделали? — исступлённо зарычал Артем, выталкивая из кресла громоздкое обезглавленное тело. — Зачем вы пришли?

Он взгромоздился в опустевшее кресло и активировал орудийный комплекс. Вспыхнула проекция, мигом перенёсшая Артема в виртуальный мир систем наведения. Системы доложили о готовности открыть огонь. Он стал ждать, надеясь, что хоть один чужак попадёт в сектор обстрела.

— Всё тяжёлое, что мы пытаемся к ним двинуть, уничтожается из космоса, — скороговоркой выпалил командующий северным опорным пунктом. — Ручные системы малоэффективны. На юге ситуация та же. Жду указаний.

— Прекратить атаки. Стяните к объектам максимальное количество войск и ждите.

Генерал посмотрел на часы, прикидывая, сколько времени осталось до подхода резервных флотов. Выходило, что считанные часы.

— Держитесь, помощь близка.

— Объекты, что сели на полюсах, не проявляют активности, нас бьют с орбиты. Стряхнуть бы проклятые корабли.

Генерал понимал чувства командиров, но всё, чем он мог обнадёжить, уже было сказано.

— До связи.

Шамнов хотел что-то добавить, но осёкся, увидев вдруг застывшее лицо начальника штаба. Только сейчас он обратил внимание на мёртвую тишину, повисшую в командном центре. Проследив за взглядами, генерал увидел её причины.

— Н-да! — вымолвил он через несколько секунд.

Трансляция велась со спутников, словно в насмешку переживших все этапы боя. Камеры сфокусировались на новом объекте, вышедшем из межпространственного перехода. Даже без приближения стало ясно, что объект просто огромный. Данные сканеров превзошли все ожидания. Размеры объекта поражали.

— Оно гасит скорость. — Оператор не решился дать название жуткому нагромождению и переплетению гигантских компонентов, связанных в единое целое. — До планеты один миллион двести тысяч, объект остановился.

В груди Шамнова возникло щемящее чувство обречённости. Глядя на проекцию, генерал испытал чувство сродни детскому страху. Но вида, конечно же, не подал.

— Личный состав в убежища. Командирам опорных пунктов ждать дальнейших распоряжений.

Спокойствие и твёрдый голос командующего вернули подчинённым часть растраченной уверенности.

Через сорок минут пришёл очередной доклад с поста слежения:

— Фиксирую отстыковку мелких объектов.

Отделившиеся от громады восемь решетчатых конструкций казались мелкими только на фоне носителя. Длина и высота каждой значительно превосходила любой республиканский корабль. За считанные минуты конструкции выстроились в ряд между планетой и висевшим в удалении объектом.

— Решётки остановились. Расстояние между каждой совпадает до сотых долей метра. — Офицер обернулся к генералу. — Что они делают?

Придумывать ответ не пришлось. По экранам побежали колонки цифр, отображая информацию, обработанную компьютерами.

Мощный ярко-белый поток энергии, ударивший из гиганта, прошёл сквозь решётчатые конструкции, оказавшиеся ретрансляторами, и устремился к Лайлоне. В космическом мраке образовался мощный световой поток, видимый даже невооружённым глазом. Ближняя к планете конструкция делила поток на две части, направляя реки энергии к объектам, приземлившимся на южном и северном полюсе планеты. Из динамика сквозь помехи прорвался хриплый голос:

— Центр, это Север, электронные системы гаснут одна за другой. Что происхо…

— Сбой сети. — Офицер связи застучал по кнопкам. — Спутники на запрос не отвечают, локальные трансляторы забиты помехами. Запускаю фильтры, — комментировал офицер свои действия, но манипуляции с терминалом имели прямо противоположный результат.

— Кажется, мы оглохли, — прошептал офицер, виновато взглянув на генерала.

— И ослепли, — добавил Шамнов, глядя на чернеющие друг за другом экраны.

Первые подземные колебания отразились всплеском активности сейсмических станций. Компьютеры провели анализ, быстро вычислив их эпицентр. Им оказались объекты, севшие на полюсах планеты. От них, словно водяные круги, расходились колебания почвы. По мере того как подаваемые из космоса потоки энергии напитывали севшие громады, сейсмографы отмечали всё возрастающую мощь подземных колебаний. Каждая следующая волна, сотрясающая поверхность, уходила всё дальше и дальше от породивших катаклизм объектов.

Высотные здания, не выдержав тряски, с грохотом осыпались вниз, заваливая тоннами обломков входы в убежища. Города и поселения заволокло пыльными тучами, с каждым толчком застилающими всё новые территории.

К моменту, когда сила толчков превысила разумные пределы, всё возведённое людьми лежало в руинах. Попытки отдельных смельчаков найти спасение в воздухе безжалостно пресекались с орбиты.

Подземные сооружения, набитые людьми, с ужасом ждущих развязки, выдержали первый натиск стихии. Исключение составил столичный мегаполис. Рухнувшие дамбы, удерживающие сеть искусственных водохранилищ вокруг города, выпустили на волю миллиарды кубометров воды. Вода быстро заполнила укрытия через отказавшие фильтры в системе вентиляции.

Через семь минут кошмара волны колебаний, идущие с полюсов, столкнулись на экваторе. Встреча сопровождалась мощнейшей волной, несколько раз обогнувшей планету. Останки строений, лесные массивы, а местами и огромные пласты почвы были развеяны по ветру.

Следующий небывалый по силе толчок почувствовали даже учёные, которых атака застала за измерениями на дне многокилометровой шахты.

Последствия синхронного удара не заставили себя ждать. Планета застонала. Тектонические плиты, не выдержав колебаний, начали трескаться. На поверхности ширилась паутина многокилометровых провалов. Континенты рушились и рассыпались, хороня миллиарды людей. Огромные площади погрузились в кипящие моря и океаны, которые, в свою очередь, хлынули в глубокие разломы.

Сеть спутников исправно фиксировала все стадии гибели планеты. Когда объекты, вызвавшие катаклизм, провалились в образованные ими же разломы, на поверхности появились кроваво-красные реки вышедшей наружу магмы. Красная сетка росла и ширилась, безвозвратно меняя облик планеты. В атмосферу вырвались миллионы тонн пепла и гари, плотно закрыв кипящую поверхность от вездесущих камер.

Космический гигант, дождавшись возвращения решётчатых конструкций, развернулся и, сопровождаемый песчинками уцелевших кораблей, двинулся прочь от уничтоженной планеты.

Дрейфующий остов линкора, обращённый орудийной палубой в открытый космос, избавил Артёма от душераздирающего зрелища. Артем улыбался. Энергии батарей скафандра осталось мало, но сейчас это уже не имело значения. Он выполнит данное себе обещание, и синеватое свечение, всё ярче заливающее палубу, служило тому подтверждением. Цель ещё не появилась, но Артём точно знал — корабли людей не испускают свечения. Неизбежный конец не будет ненужным и бесцельным. Он заберёт с собой хотя бы одного врага.

Успокоенный мыслями о мести, Артём слегка толкнул джойстик. Ствол орудия послушно сместился в сторону.

— Скорее же!

Нетерпение заставляло его торопить невидимую цель.

Нервное напряжение сказалось в самый неподходящий момент. Тело начала бить крупная дрожь. Ствол орудия, повинуясь дрожащей руке, дёрнулся и неожиданно замер. Артем задвигал джойстиком, но померкшее виртуальное сопровождение дало понять, что аварийный ресурс разбитого линкора окончательно исчерпан.

— Ну почему? — простонал Артем.

В наушнике тренькнул аварийный зуммер, сообщивший о сбое систем скафандра. Следом погасло табло лицевого щитка, отключились системы жизнеобеспечения. Из надёжной и крепкой защиты скафандр превратился в герметичную тряпку. Сознанием овладела паника, Артём заметался.

Тень, затмившая звёзды, заставила его затихнуть. Небольшой, явно инопланетный аппарат медленно плыл вдоль борта линкора. Боясь шевельнуться, Артём наблюдал, как в пробоину заглянули испускаемые аппаратом сканирующие лучи. Не обнаружив на борту признаков активности, аппарат ушёл из поля зрения. Следом появилось Оно.

Немыслимые размеры того, что двигалось мимо, на мгновение заставили Артёма забыть о собственном положении. Громада, похожая на созданный воспалённым разумом планетоид, величественно проплывала совсем рядом, испуская синее свечение миллионов огней на корпусе. Разбитый линкор выглядел ничтожной песчинкой на фоне инопланетной станции. Мимо ошарашенного Артёма плыли бесконечные километры металлических секций.

Он заметил один из двигателей, извергающий в космос потоки раскалённого пламени, и тут стволы орудий мёртвого линкора зашевелились. Не поверив своим глазам, Артём завертел головой. Увиденное повергло его в трепет. Синее свечение, отражаясь от переборок, падало на сидящие в креслах тела наводчиков. Обесточенные системы исключали возможность стрельбы, однако орудийные башни, повинуясь неведомой силе, продолжали доворот. Артём не был суеверным, но в данный момент он готов был поверить в то, что силой, наводящей орудия, управляют сидящие рядом обезглавленные мертвецы.

Орудия дали залп. Залп был необычным. Из стволов вырвались чёрные точки зарядов, которые, не включая разгонные двигатели, устремились к проплывающей мимо станции.

По огромному соплу прошлась серия блёклых вспышек. Затем мощнейший взрыв лишил станцию маршевых двигателей. Прежде чем стена белого пламени расплавила несчастную пылинку линкора, Артём успел разглядеть многочисленные вспышки кораблей, выходивших из межпространственного перехода. Резервные флоты Новой Республики опоздали на два часа.

Стоило катерам на треть сократить расстояние, как сомнения вспыхнули с новой силой. Подумав, Кара решила, что на такие неприемлемые в их положении меры заставило пойти царившее на борту отчаянье.

Минули месяцы с тех пор, как единственный уцелевший линкор, когда-то входивший в состав ударной группы полковника Павье, вынужден был торчать в безымянной системе. Разрушения, вызванные прорвавшимся внутрь корабля чужим механизмом, разладили синхронную работу двигателей. Многочисленные попытки ремонта завершились тем, что линкор ползал вокруг гаснущей звезды, укрывшей их после слепого межпространственного перехода.

Самым тяжким испытанием оказалась весть, вызвавшая вначале великую радость. Навигационный комплекс отсканировал окружавшее систему звёздное небо и обнаружил соответствия с имеющимися на борту картами. До ближайшей заселённой людьми системы оставалось каких-то девять межпространственных переходов, но попасть домой они до сих пор так и не смогли.

Вспыхнувший на борту энтузиазм сошёл на нет через полтора месяца бесплодного ремонта, а через два медицинская служба зафиксировала первый случай суицида. Месяцы беспрерывного напряжения сумели выдержать не все. Постепенно теряя надежду, люди замыкались в себе, что приводило либо к апатии, либо к приступам агрессии. Порой доходило до жестоких стычек, возникающих из-за ерунды, на которую в других условиях никто не обратил бы внимания.

Дисциплина рушилась на глазах. Кара со страхом думала о моменте, когда ей придётся сообщить экипажу о грядущей нехватке провианта и воды. Положение сложилось отчаянное, поэтому появившийся в системе одинокий чужой корабль было решено взять на абордаж.

Нервы натянулись до предела. Кара и не заметила, как оставила кресло и, часто поглядывая на экраны, принялась расхаживать по мостику. Две точки на экранах, означавшие набитые десантниками катера, неумолимо сокращали дистанцию с маломерным инопланетным корабликом. Что из этого выйдет, к лучшему это или к худшему, оставалось только гадать, но упускать такой шанс было нельзя.

— Скорость цели падает, он будто сам идёт к нам в руки, — наконец-то вышел на связь командир абордажной партии. — Со стороны противника никаких агрессивных действий, — добавил он, — хотя какие тут действия, когда под боком висит огромный боевой линкор.

— Откроет огонь — сжечь, — ещё раз продублировала приказ Кара, хотя прекрасно знала, что батареи линкора вцепились в кораблик системами наведения, и в случае сопротивления всё кончится быстро.

— Контакт.

Три точки на экране слились воедино. На мостике повисла гробовая тишина.

Долгожданный ответ пришел через час.

— Капитан, — голос бравого сержанта звучал на удивление растерянно, — мы обследовали корабль и обнаружили пассажиров. Это… это… люди.

— И что? Мы должны поверить в эти сказки?

Выслушав историю пленных, Кара переглянулась с недавно назначенным старпомом.

Мужчин, захваченных абордажной командой, допрашивали в корабельном изоляторе. Голые металлические стены гулко отражали сказанные слова. Для девяти человек помещение изолятора было великовато, но Кара намеренно ограничила число присутствующих, обойдясь старпомом и охраной. Четверо полностью экипированных пехотинцев, держа пальцы на спусковых крючках, неотрывно следили за стоящими у стены мужчинами.

— Всё было именно так, — подтвердил один из пленников, — верить или нет — ваше дело.

— А как вы объясните присутствие в шлюпке обнажённого женского трупа? В пути развлекались?

— По-моему, вам всё объяснили. И насчёт женщины тоже, — с нажимом в голосе сказал второй мужчина, сверля Кару пронзительным взглядом. — Почему не сработала система жизнеобеспечения её кресла, мы не знаем, а историю нашего с ней знакомства вы уже слышали.

Этого пленника, назвавшегося капитаном каких-то «российских» вооружённых сил, она выделила сразу. В глазах этого человека порой мелькало нечто непонятное, что заставило Кару взять для охраны четырёх вооружённых до зубов пехотинцев.

— Пленных развести по одиночным каютам. Изолятор взять под охрану, — распорядилась Кара, решив продолжить допрос завтра. — Этого, — она кивнула в сторону придерживающего разбитую руку Алексея, — сначала проводить в лазарет.

До боли чужая, незнакомая Лайлона, медленно вращаясь, заполнила обзорный экран правительственного транспорта. Семнадцать миллиардов жизней, в одночасье перемолотых в горниле безумной бойни, наполняли души болью. Скорбь по безвинно убитым немного притупляла личную трагедию. Глядя на планету, укрытую тучами пепла, президент прощался с самым дорогим и близким на свете человеком.

В очередной раз прокляв себя за преступную недальновидность, Гард Скове, оторвался от экрана и повернулся к сидящему за столом генералу.

— Дальше.

Ровный голос президента ничем не выдавал терзающую душу боль.

— Получив сообщение, мы немедленно прыгнули к столице, — поднялся с кресла Зира Масторд. — Остальное вы знаете.

— Выходит, атака Астроллы — лишь отвлекающий манёвр?

— Теперь в этом нет сомнений. Атаковав Астроллу, они целенаправленно выманили резервные флоты к окраинной системе.

— Поманили пальцем, и мы сорвались, — задумчиво, словно пробуя слова на вкус, произнёс президент. — Как слепые зверьки.

Приняв сказанное на свой счёт, генерал вытянулся в струнку:

— Господин президент, ответственность за последствия я целиком беру на себя. Если мои решения были ошибочны, отвечу за каждое.

— Успокойтесь, генерал. Вы действовали верно. Здесь виноваты многие. Возможно, в своё время кому-то придётся за это ответить, но не сейчас. — Глава республики сел, следом опустился Масторд. — Сейчас надо решить, что делать с этим.

Вспыхнувшая над столом проекция позволила рассмотреть гигантское сооружение чужаков во всех подробностях. В глаза бросалась измятая груда металла на месте одного из громадных двигателей. Сила взрыва деформировала километры металла, внеся в хаотичную конструкцию чужого строения отпечаток разрухи.

Исполинскую станцию, не успевшую уйти от уничтоженной планеты, патрулировали корабли республики. На проекции просматривались многочисленные метки, окружившие висящую в пространстве громаду.

— Потеряв ход, станция укрылась за силовым полем, по действию схожему на барьер вокруг Гарды. Пробить защиту мы не можем, но их положение легче от этого не стало. — Масторд переключил картинку. — Со станции дважды пытались уйти маленькие корабли. В первом случае это удалось.

Качество видео было плохим, но момент перехода всё же удалось запечатлеть.

— Приборы отметили отключение защитного поля в момент отхода корабля. Ко второй попытке мы оказались готовы.

Изображение, идущее с линкора, запечатлело момент бегства ещё одного кораблика. Сотни ракет, посланные к станции, успели прорваться до момента включения поля. Череда ярких вспышек осветила космический мрак, испарив часть обшивки.

— Они в ловушке. Теперь всё зависит от стараний наших учёных.

— Ты не думаешь, что ушедший корабль приведёт с собой подкрепление?

— Возможно. Хотя мне кажется, они притащили всё, чем располагали. Аналитики считают так же.

— Это мне известно.

Президент поднялся и, не глядя на вскочившего генерала, вновь подошёл к экрану.

— Наша первейшая задача, — продолжил он после продолжительной паузы, — отбить возможную контратаку и как можно скорее уничтожить эту проклятую кучу железа.

Генерал заметил, как при последних словах президент сжал кулаки.

— До возвращения в строй адмирала Двински назначаю вас исполняющим его обязанности. Можете быть свободны.

Взявшись за ручку двери, декорированной под старину, генерал, повинуясь желанию что-то добавить, обернулся и упёрся взглядом в сгорбленную спину президента. Тот смотрел на планету, ставшую могилой миллиардов людей. Генерал беззвучно вышел.

Прибыв на мостик, главный механик скромно встал на пороге. По его понурому взгляду и нервно теребящим штанину пальцам Кара поняла, что попытки разобраться с управлением чужого корабля не имели успеха.

— Капитан, — забасил медведеподобный механик, — это невозможно. Здесь впору учёный консилиум собирать, а не нам, неучам, ковыряться.

— А если не спешить?

Она заранее знала ответ, но сразу же распрощаться с надеждой не хватило духа.

— Какая разница? — сокрушённо выдохнул механик. — Спеши не спеши, здесь механика принципиально другая. В переборках мостика множество пустот, закрытых диафрагмами, все пустоты приспособлены под конечности чужих. Относительно управления пленные не врут, оно осуществляется описанным ими способом. Это, пожалуй, всё, что нам удалось установить. Можно поэкспериментировать, но…

Он развёл руками.

— Нет, — отрезала Кара, — никаких экспериментов. Потерять ещё и техников — непозволительная роскошь. Кто ещё знает о неудаче?

Механик обвёл взглядом мостик. Большинство управляющих систем перевели в режим экономии, поэтому на мостике было малолюдно. Однако присутствующие офицеры проявили к разговору повышенное внимание.

— Тогда оставим всё как есть, — задумчиво глядя сквозь механика, приняла решение капитан. — Ваша группа продолжает ежедневные полёты к кораблю. Пусть кто-нибудь из младших проболтается о наметившихся сдвигах, будем тянуть время.

— Боитесь бунта?

— Боюсь паники.

Механик, годившийся Каре в отцы, тепло посмотрел ей в глаза:

— Капитан, я признателен судьбе за то, что свела с таким человеком, как вы.

— Ну, — рассмеялась Кара, — давайте не будем себя хоронить. По крайней мере, пока.

— За это мы вас и любим. Вы наша опора.

— Опора, — еле слышно прошептала Кара, глядя в спину покидающего мостик механика. — Если бы ты знал, как страшно вашей опоре.

«Не везёт, так не везёт», — думала Кара.

Цепочка странных кровавых событий пополнилась новыми звеньями. Рассказ пленных о состоянии дел в Республике напрочь снёс робкие надежды на прояснение ситуации. Где-то додуманная и притянутая за уши мозаика событий после допроса вновь распалась на не связанные друг с другом осколки.

— Капитан, у нас проблемы.

Глубоко задумавшись, она не сразу вникла в слова офицера.

— Капитан, — повысил тот голос, наконец-то обратив на себя внимание. — Кто-то снимает данные с нашего компьютера. Защитным программам не удаётся остановить утечку.

Кара в два прыжка оказалась за спиной офицера. Лишь взглянув на экран, она поверила в немыслимое. Кто-то спокойно качал информацию с главного компьютера.

— Определили источник?

— Одну минуту, капитан, — пальцы офицера с немыслимой скоростью порхали над клавиатурой, отправляя тест-программам потоки команд, — процесс не займёт много времени.

— Уверена, что источник — чужой корабль.

С уст капитана полетели команды:

— Немедленно вернуть техников на линкор. Орудийным палубам левого борта навести оружие на корабль чужаков и ждать.

— Готово! — воскликнул офицер. — Это не пришелец. Источник у нас на борту.

Несколько секунд все с замиранием сердца смотрели на мельтешащие на экране планы и схемы линкора. Наконец мельтешение остановилось.

— Есть, — воскликнул офицер, — источник во второй каюте карцера!

От нечего делать Алексей расхаживал по каюте. Железная коробка с выдвижной кроватью и удобствами в тесной каморке мало соответствовала этому громкому названию, но Алексей был рад и этому. Столь прохладное к ним отношение сперва его возмутило, однако, поставив себя на место капитана, Алексей сообразил, что допросы могли быть гораздо жёстче. За трое суток заточения он не встречался с Алексом и Муртаном, зато знал главное — его товарищи сидят в соседних каютах и им пока ничего не угрожает. Сколько продлится заточение, сказать было сложно, но Алексей надеялся, что им всё-таки поверят.

Шелест открывшейся за спиной двери заставил его напрячься. Алексей подавил возникший порыв обернуться. Зная, что сейчас начнётся очередной бессмысленный допрос, он презрительно стоял спиной к визитёру.

Удар прикладом между лопаток бросил его на стену. В шею упёрся ствол.

— Руки на затылок.

— Дежавю, — пробормотал Алексей, вспомнив первое знакомство с республиканским правопорядком.

— Молчать.

Нотки в голосе пехотинца говорили о том, что лучше не спорить.

— Лицом ко мне.

Держа ладони на затылке, Алексей медленно повернулся. Напротив, целясь ему в лицо, стояли два пехотинца. Дальше, в просторном коридоре, связывающем все каюты карцера, стояли трое в офицерской форме.

Среди них Алексей узнал капитана. Холодный взгляд молодой женщины не предвещал ничего хорошего.

— На колени! — не терпящим возражений тоном потребовал пехотинец.

— А в чём дело? — исполняя команду, поинтересовался Алексей.

Вместо ответа капитан кивнула. В каюту, держа в руке громоздкий прибор, вошёл крупный мужчина. Его Алексей уже видел. На допросах этого человека интересовала только техническая сторона вопроса. Алексей несколько раз подробно рассказал всё, что видел. Человек был приветлив и вызывал в Алексее чувство, схожее с симпатией.

Сейчас громила не удостоил его даже взглядом. Упёршись в экран прибора, он, словно металлоискателем, ощупал Алексея.

— Он чист.

Взгляд капитана немного оттаял. Алексею показалось, что в глазах женщины промелькнуло облегчение, но только на мгновение.

— Этого в сторону. Ищем дальше.

Пехотинцы бесцеремонно вышвырнули Алексея в коридор. Вылетев из каюты, он ударился лбом о противоположную стену.

— Уроды! — взвился Алексей. — Объяснит мне кто-нибудь, что здесь происходит?

В глаза заглянуло жало винтовки.

— Только дай повод, — прошипел облачённый в пехотную форму юнец, — я не оплошаю.

— А оплошалка выдержит? — наградил Алексей пехотинца тяжёлым взглядом.

Он сразу определил, что наглость и бравада — всего лишь ширма, в людей эта зелень никогда стреляла. Поэтому быстро решил, что в случае угрозы оружие он возьмёт именно у этой наглой хари.

И тут сами собой распахнулись двери всех кают карцера. Лица присутствующих заметно напряглись. Алексей не понимал, почему. Из соседней двери высунулась всклокоченная голова Муртана. Разглядев, что происходит, она быстро убралась обратно.

— Ствол опусти, — привлёк его внимание знакомый голос.

В проёме соседней каюты стоял Алекс и сверлил злым взглядом пехотинца, держащего Алексея на мушке.

— Ствол опусти, сказал.

Алекс подошёл ближе.

Второй боец, позволив Алексу подойти, вскинул оружие.

— Стоп! — разнёсся под сводами коридора властный голос капитана.

Подстёгнутые окриком мужчины действовали молниеносно, и обстановка резко изменилась. Пехотинец, решивший припугнуть Алекса, с расплющенным носом лежал на полу в луже собственной крови. Согнувшийся пополам Алекс баюкал отбитый кулак, а грубивший Алексею юноша, ещё не успев ничего понять, растерянно смотрел в ствол собственной винтовки.

— Не надо, — качнул головой Алексей, стараясь вразумить офицера, тянущегося к пистолету.

— Я сказала — опустить оружие, — властный голос капитана заметно понизил температуру в коридоре.

— Сначала пара вопросов, капитан. — Видя, что офицеры хоть и нехотя, но всё же исполнили приказ, Алексей успокоился. — А что здесь, собственно говоря, происходит?

Женщина поманила его пальцем:

— Что это?

Застыв на пороге собственного узилища, Алексей с удивлением уставился на указанный предмет. Рядом с валявшимся на полу изрезанным кителем лежал тот самый цилиндрик, который Алексей подобрал в тоннеле на Гарде. Он и думать о нём забыл, а при обыске завалившийся за подкладку цилиндр не обнаружили.

— Это… я взял у чужих, только выглядело оно немного по-другому.

На стенках цилиндра зажигались и тут же гасли тысячи мельчайших точек. Точки перебегали с места на место, образуя сложные, постоянно сменявшие друг друга узоры.

— Что это?

Вкрадчивый голос капитана отвлёк его от завораживающего зрелища.

— Понятия не имею.

— Это «понятия не имею» снимает информацию с нашего компьютера, и с этим надо что-то срочно делать.

Алексей шагнул в каюту и протянул к цилиндру руку. Ощутимый удар электричеством пронзил кисть.

— Чёрт, — вскрикнул он от неожиданности.

Обожжённую руку свело судорогой. Недолго думая, Алексей поступил так, как обычно поступал в непрогнозируемых ситуациях — попёр напролом. Выскочил из каюты, вскинул винтовку и прицелился в злополучный цилиндр. Когда палец выбрал свободный ход, все двери карцера резко захлопнулись. Свет погас, а в глазах Алексея полыхнули искры от удара по голове.

В сознание он вернулся не скоро. Первое, что он увидел — стоящий на полу ручной фонарь. Тусклый свет, не в силах развеять темноту прохода, с трудом освещал людей, сидящих на полу. Глаза привыкли к сумраку, и Алексей понял, что за время его отсутствия состав компании не изменился.

— Ты как? — заметив, что товарищ пришёл в себя, поинтересовался Алекс.

— Бывало и хуже, — ощупав огромную шишку на макушке, пробормотал Алексей. — Кто меня так приложил?

— Я, а тронешь мою винтовку ещё раз, приложу сильней.

На этот раз в голосе пехотинца не было былой спеси.

— Герой, — примирительно буркнул Алексей, — мог и череп проломить.

— Нет, силу удара я контролирую, — почувствовав, что на него не сердятся, облегчённо заговорил мальчишка.

Только теперь Алексей заметил, что лица сидящих вокруг людей гораздо бледнее, чем были до того, как он отключился. Во взглядах не было прежней надменности, скорее растерянность вперемешку с испугом. Лишь капитан сверлила Алексея холодным изучающим взглядом.

— Что происходит? — задал он вертящийся на языке вопрос.

— Мы летим.

— Это плохо? — спокойный тон капитана не обманул Алексея.

— Что-то заперло нас в блоке карцера. Что происходит на борту, неизвестно, связь не работает. К тому же корабль движется, а капитан и оба пилота, знающие коды запуска маршевых двигателей, сидят рядом с тобой.

— Круто, — вымолвил Алексей, обратив наконец внимание на вибрирующий пол. — Я думал, мы спаслись, а оказалось, втюхались. И что, так и будем сидеть?

— Есть предложения?

— Ну, должны же здесь быть ремонтные проходы или вентиляционные шахты?

— Мы в карцере, — пробасил механик. — Проходов и шахт нет. Зато есть системы защиты, предусмотренные на случай транспортировки военнопленных.

— И?

— Если от нас решат избавиться, это не займёт много времени.

— И как это будет выглядеть? — сглотнув, спросил пехотинец.

— Им придётся восстановить подачу энергии. Сначала включится свет, затем сработает звуковой сигнал, ну а потом…

— Довольно, — осадила Кара не в меру разговорившегося механика.

Вскоре включилось освещение, спустя секунды сработал звуковой сигнал. Все вскочили. Восемь человек, стараясь не смотреть друг на друга, застыли на месте.

— Ничего нет глупее, чем погибнуть от собственной перестраховки.

Кто это сказал, Алексей не разобрал. Стремясь найти несуществующее укрытие, он загнанным зверем озирался по сторонам. Всё его существо отчаянно протестовало против столь глупого и нелепого конца. Повинуясь отчаянному порыву, Алексей заколотил кулаками в переборку, заблокировавшую выход из карцера. Какого же было его удивление, когда бронированная переборка отъехала в сторону, открыв взору пустоту шлюзовой палубы. Все высыпали наружу, створка встала на место.

— Твою мать, — выругался Алексей, — Муртана забыли.

Вновь открыть переборку не удалось.

— Капитан, на минутку.

Пока все озирались, пядь за пядью осматривая огромную, залитую светом палубу, механик возился с палубным терминалом.

Осматривая ряд огромных шлюзовых ворот, Алексей краем глаза следил за беседой механика и капитана. До его ушей доносились лишь обрывки фраз, и понять, о чём речь, было сложно, но, судя по выражению лиц, дела обстояли скверно.

Его внимание привлёк слабый шелест. В дальнем конце палубы гостеприимно распахнулись створки грузового лифта. Внутри вспыхнул свет, словно приглашая продолжить путешествие.

— Подойдите сюда, — прокричал механик.

— В общем, так. — Кара оглядела собравшихся мужчин. — Системы линкора подверглись полной перекодировке, мы теперь даже дверь гальюна открыть не в состоянии. Кто или что управляет кораблём — пока неясно, также неясно, что случилось с остальными членами экипажа.

В этот момент створки лифта захлопнулись, затем открылись вновь.

— Нас торопят.

— Если честно, — продолжила Кара, — я понятия не имею, что делать, по крайней мере, пока полностью не разберусь в ситуации.

— Если позволят разобраться, — вставил Алексей. — Можно вопрос?

— Слушаю.

— Вы верите, что мы не имеем к этому отношения?

— С трудом.

— Это уже что-то, — ожидая другого ответа, приободрился Алексей. — Тогда прикажите пехотинцам дать нам хотя бы пистолеты.

Видя сомнение в глазах капитана, Алексей принялся убеждать:

— Капитан, винтовка уже была в моих руках. Разве кто-то пострадал?

— У тебя ее слишком быстро отобрали.

— Времени вас перестрелять было достаточно. К тому же при желании можно вернуть оружие силой.

— Тогда зачем просить об этом меня?

— А затем, что, отобрав оружие, я вновь рискую получить по затылку. Пусть это будет официально, тем более что в нашей ситуации два опытных бойца помехой не будут.

— Хорошо, — сдалась Кара. — Сержант, передайте им пистолеты.

Внезапно заквакал сигнал тревоги. Внутренние створы первого грузового шлюза разошлись в стороны, сопровождаемые воем мощных приводов. На экране терминала вспыхнули надписи, предупреждающие о скорой разгерметизации палубы. Створки лифта хлопнули ещё раз.

— Либо мы делаем, как нам велят, либо нас вышвырнут в космос. — Кара старалась сохранять спокойствие, но было видно — выполнять чьи-то команды на собственном корабле ей ещё не приходилось. — Делать нечего, прошу в лифт.

Пешая прогулка по бесконечным палубам и отсекам заняла почти два часа. Захватившие управление кораблём, словно пастыри, вели людей в нужном им направлении, открывая и закрывая люки. Если люди начинали мешкать, быстро находилась причина, не позволяющая стоять на месте. Беспокоило отсутствие членов экипажа. Тишина и пустота палуб наводили на невесёлые мысли.

— Капитан, куда нас ведут? — спросил Алексей.

— Думаю, на мостик.

— Следов боя и крови я не заметил, — сменил он тему, угадав мысли женщины.

Чутьё, верно служившее ему все эти годы, мирно дремало, и Алексей поделился этим с капитаном.

— Надеюсь, ты прав, — внимательно выслушав, сказала Кара. — Всё скоро выяснится, мы пришли.

Толстая бронированная дверь откатилась в сторону. Пока мужчины делали вид, что не торопятся, капитан шагнула вперёд.

Ступив на пустой мостик, группа разделилась. Алексей в обществе Алекса и пехотинцев встал в центре, с удивлением глядя на более чем странную реакцию офицеров корабля.

Чем она вызвана, поняли не сразу.

С опаской, вполголоса перекидываясь непонятными терминами, капитан и офицеры угнетённо осматривали бывшие владения. К напряжению в голосах очень быстро прибавился испуг на лицах.

— Ты что-нибудь понимаешь? — обратился Алексей к Алексу.

— Местами.

— И что?

— Линкор серьёзно повреждён, экипаж долго его ремонтировал, но всё было безуспешно. За последние часы работу повреждённых систем полностью восстановили ремонтные автоматы.

— Не понял.

— Вот и я ничего не понимаю.

Офицеры мостика, переходя от консоли к консоли, усердно пытались вернуть контроль над системами. Противодействия никто не оказывал, но и результата попытки не дали.

Внезапно заработала система громкой связи.

— Задействовано пять процентов вложенного потенциала. — Бесцветный синтезированный голос, вырвавшись из динамиков, заставил всех вздрогнуть. — Вид корректен, взаимодействие возможно.

Люди переглянулись, не понимая, кому именно адресовано обращение.

— Я командир корабля, капитан Кара Стэйфер. Кто ты?

— Память, — ответил всё тот же бесцветный голос.

— Чья память? — в замешательстве переспросила Кара.

— Нет информации.

— Вы что-нибудь понимаете? — обратилась Кара к остальным.

— Стыковка займёт время, восполняю пробелы, — отреагировал невидимый собеседник.

— Ты живой?

— Я действую.

— Кто, по-твоему, мы? — вмешался Алексей и тут же поймал злой взгляд капитана.

— Объект передачи потенциала.

— Чьего потенциала? — улыбнувшись Каре, спросил Алексей.

— Нет информации.

— Твоя цель? — Кара перехватила инициативу, показав Алексею кулак.

— Я не являюсь стрелковой системой.

— Цель нашей встречи? — перефразировала она вопрос.

— Слово «цель» имеет несколько значений?

— Многие слова имеют несколько значений.

— Коррекция речи, ждите.

Повисла пауза. Алексей прошёлся вдоль ряда пустующих кресел. Его взгляд блуждал по приборам, пока не уткнулся в искомое. На ряд мониторов шла трансляция с внутренних камер. Члены экипажа безмятежно спали. Судя по их позам, сон пришёл мгновенно.

— Вы командир, и от вас требуется сделать следующее, — вновь напомнил о себе незримый собеседник. — Через десять минут экипаж линкора два ноля один станет функционален. Вы дадите команду подготовиться к межпространственному переходу.

— А с чего ты взял, что я буду выполнять твои распоряжения?

Брови капитана сошлись на переносице. Вспыхнувшее лицо выражало готовность подтвердить слова делом.

— Я изучил вашу физиологию, без средств защиты неминуем разрыв связей. Функциональность единиц не восстановится.

— Именно поэтому ты вернёшь нам контроль над кораблём, а всё остальное мы обсудим после.

«Неплохо», — мысленно зааплодировал Алексей дерзости капитана.

— На заполнение отсеков вакуумом потребуется четыре минуты. В случае отказа я буду вынужден уничтожить угрозу потенциалу, то есть вас.

Бесцеремонность, с которой обсуждалась их жизнь и смерть, вконец разозлила Алексея.

— Да о чём ты лопочешь? — взорвался он. — Весь мозг уже выел. Какому, на хрен, потенциалу мы угрожаем?

— Эмоции. — На мгновение всем показалось, что они обозначились и в пустом синтезированном голосе. — Учтите, многие понятия на вашем языке объяснить невозможно, придётся упрощать. Я — охранная система автономного банка данных. В случае обнаружения банка я обязан установить контакт. Если контактёры пройдут обязательные тесты, я обязан обеспечить доставку и сохранность данных. Я могу использовать информацию банка, что и было сделано при ремонте линкора два ноля один. Новая перенастройка управления под ваших пилотов займёт время, поэтому вам придётся подчиниться.

— И что это за информация? — спросила капитан.

— Разного рода.

— Кому она принадлежит?

— Данных нет.

— Скажи, — опять встрял Алексей, — а почему ты не обнаружил себя по дороге сюда?

— На корабле вахнов не было представителей вида.

— А если бы были? — не унимался Алексей. — То контакт был бы с ними?

— При положительных результатах тестов, да.

— Куда мы отправляемся? — закрыла тему Кара.

Завертелось голографическое сопровождение навигационного комплекса. Без участия штурмана это выглядело диковато, однако линия курса исправно легла на проекцию звездного неба.

— Лайлона, — прокомментировал голос.

— Что требуется от нас?

— Обеспечить безопасность памяти среди себе подобных.

— То есть выйти на контакт с командованием и представить вас друг другу?

— Да.

— У тебя есть информация о нашем противнике? — спросила Кара.

— Мои познания о вахнах равны информации, заложенной в компьютер их корабля. Других контактов с ними я не имел.

— И ты готов предоставить эти данные нам?

— В том числе.

— Пока наши цели совпадают, я буду делать, как ты скажешь.

— Цели совпадают, — подтвердил голос.

Молниеносная атака последовала сразу после выхода из межпространственного перехода. Вынырнувшие словно чёртики из табакерки эсминцы изрядно опустошили свои арсеналы, расстреливая корабль, вернувшийся из долгого заключения. Зенитные системы линкора отразили всё, что обрушили на него эсминцы, но это было только начало. Огромный флот, осадивший застрявшую в системе станцию пришельцев, тянул к одинокому линкору щупальца патрульных соединений.

Подвергнув тщательному анализу атаку противника на столицу и проследив, какую в ней роль играл когда-то собственный линкор под номером два ноля пять, генеральный штаб издал директиву. При появлении кораблей пропавшей ударной группы Шестого флота вблизи населённых планет — сразу же их уничтожать.

Мёртвая Лайлона служила наглядным примером. Экипажи патрульных судов заводились в бешенстве при каждом взгляде на изуродованную столицу. Все эти дни им внушали одно. Рано или поздно противник сделает попытку вывести станцию из-под удара. Появление флагмана ударной группы полностью вписалось в эту картину.

Пока линкору везло. Залпы с дальней дистанции не наносили ощутимых повреждений, но уклониться или сбить всё, что на них обрушили патрульные соединения, команда линкора не смогла. Угодившая в корму ракета, испарив метры сверхпрочного сплава обшивки, разгерметизировала несколько отсеков правого борта. Из членов экипажа, одетых в скафандры, никто не погиб, но за линкором потянулся искрящийся в лучах близкой звезды шлейф замёрзшего кислорода.

— Я командир линкора ВКФ Новой Республики под номером два ноля пять, капитан Кара Стэйфер, — ожил открытый канал связи. — Я и мой экипаж находимся на борту флагмана ударной группы под номером два ноля один. Немедленно прекратите огонь.

Между тем ловушка захлопнулась. Многочисленные охотники обложили жертву и неумолимо сжимали клещи. К десяткам зелёных точек добавились сотни истребителей, отразившиеся на экранах радаров мелкой бирюзовой взвесью. К уничтожению шпиона всё было готово.

В этот момент вновь ожил открытый канал связи.

— Это борт два ноля один, что происходит? — послышался уже знакомый женский голос. — Почему атакуете?

К линкору тянулись всё новые звенья истребителей.

— Меня хоть кто-нибудь слышит? Ответьте.

— Тебя слышит майор Пашин, командующий патрульной группой.

В эфире повисла пауза. Кара ждала продолжения, тогда как Пашин не счёл нужным продолжать.

— У нас на борту имеются ценные данные, — видя, что армада истребителей перестраивается для захода, прибегла Кара к последним аргументам. — Уничтожив нас, вы рискуете их потерять.

— И что там? — В голосе командующего сквозила ирония. — Ещё один узконаправленный передатчик?

— Ты осёл, — в диалог неожиданно встрял злой мужской голос. — Мы, мать твою, вырвались из самой глубокой задницы на этом свете. Люди вернулись домой, а ты, животное, встречаешь их ракетными залпами. На борту нашей колымаги — технологии, способные повлиять на ход всей вашей гребаной компании, а передатчик, о котором ты тут лопочешь, можешь забить себе под хвост.

Командный зал штабного транспорта наполнила мягкая трель, оторвавшая генерала Масторда от прослушивания эфира.

Президент, как обычно, начал без предисловий.

— Слышу забавный диалог, — послышался в трубке его голос.

Масторд скользнул взглядом по проекции сектора. Зелёные метки, обложив линкор, замерли в ожидании последней команды.

— Ситуация под контролем, господин президент.

— Не пора ли вмешаться?

— Не думаю, господин президент. Майор Пашин всё сделает правильно.

— Будут результаты — немедленно доложить.

«А снова вклинишься в эфир — вернёшься в карцер», — с трудом разобрал Масторд далёкий женский голос. Разногласия на борту вызвавшего переполох линкора удалось уладить, женщина вернулась в эфир.

— Извините, господин майор, — капитан была заметно смущена, — есть тут у нас одно пришлое недоразумение.

— Лечь в дрейф, закрыть орудийные порты. Соблюдать полный режим радиомолчания. При попытке установить канал внешней связи будете немедленно уничтожены.

— Есть уничтожены! — В голосе женщины было столько радости и облегчения, что слушавший переговоры генерал невольно улыбнулся.

Глава 22

Осмотрев огромную, наполненную гулом голосов шлюзовую палубу и мысленно простившись с людьми, которые засыпали вопросами прибывший пехотный батальон, Алексей повернулся к Алексу.

— Похоже, пора прощаться.

Крепко сжав протянутую ладонь, Алекс посмотрел в глаза Алексею.

— Даже грустно, — проговорил он. — Может, ещё встретимся.

— Встретимся обязательно, — Алексей ткнул товарища кулаком в грудь. — Когда здесь закончится возня, ты, гад, отвезёшь меня домой.

— Ты ведь знаешь — поисковик погиб, а с ним и координаты твоего дома.

— Мог бы и соврать.

Алексей развёл руки, желая заключить товарища в объятия, но так и застыл.

— Твою мать, — вырвалось сквозь сомкнутые зубы. — Слушай, — он стал настойчиво подталкивать Алекса к лифту, — кто за мной должен прилететь?

— Полетишь как высокий чин. За тобой пришла парка.

— Что?

— Двухместный истребитель. А ты что так напрягся?

— Кажется, я знаю пилота.

Всё в том же подчёркивающем стройную фигуру лётном комбинезоне, всё так же хороша. Алексей и Алекс уставились на идущую к ним молодую женщину.

Было заметно, что ей привычно мужское внимание. Подойдя вплотную, Эльмира спокойно ждала, пока взгляды поднимутся до нужного уровня.

Первым обратил внимание на отличительные знаки на вороте комбинезона Алекс. Обратил — и вытянулся перед старшим по званию.

Алексей посмотрел ей в глаза. Увидел, что его узнали, и сунул руки в карманы.

— Рядовой Вольнов, это, конечно же, ты? — остановился на Алексее колючий взгляд.

— Я тоже рад тебя видеть.

— Не забывайтесь, рядовой, перед вами лейтенант.

— О-о-о, — протянул Алексей. — Ваше звание растёт, судя по всему, — он снова демонстративно обвёл её взглядом, — вслед за формами.

— Что ещё можно услышать от дикаря? — парировала она и переключила внимание на Алекса.

— Товарищ? — кивнула Эльмира в сторону Алексея.

— Друг, — не задумываясь, ответил тот.

— И как тебя угораздило завести такого друга?

Женщина одарила Алексея презрительным взглядом.

— Шестой шлюз, у тебя десять минут.

Грациозной походкой фурия двинулась к шлюзу.

Открылась дверь лифта, выплеснув на палубу капитана и десяток офицеров. Кара вручила Алексею прозрачный контейнер со знакомым цилиндром внутри. Цилиндр, как и при первой их встрече, не подавал признаков жизни.

— Смотри, Лёша, не потеряй.

— Капитан, — Алексей оттянул Кару в сторону, — может, его кто-нибудь другой отвезёт? А я пока тут, с вами.

— Приказ обсуждению не подлежит — цилиндр доставит в штаб добывший его солдат. Это логично, Алексей, теперь все почести и пряники твои.

— Тут свои бы пряники сохранить, — буркнул Алексей, — а кто приказал?

— Майор Пашин. Тот самый, которому ты обещал что-то под хвост засунуть.

— Уж повезёт, так повезёт, — выдохнул Алексей.

Затем пожал руки офицерам, хлопнул по плечу Алекса:

— Давай, друже, даст Бог, свидимся.

Красавец истребитель, стоявший в просторном светлом шлюзе, приветствовал Алексея откинутым колпаком кабины.

— Куда? — услышал он, едва поставив ногу на ступень помоста. — Оружие оставить здесь, это приказ.

— Месть хаму? — Алексей холодно улыбнулся сидящей в кабине женщине.

Ему совсем не улыбалось остаться безоружным. В голове экстренно зрел достойный ответ.

— Вот твоя подруга, которая дочь президента, отнеслась ко мне добрей, чем ты. Думаю, она не стала бы поднимать шум из-за такой ерунды, как винтовка, — попытался Алексей воззвать к справедливости, но осёкся, увидев вмиг побледневшее лицо лейтенанта.

— Она погибла, — чужим, деревянным голосом сказала Эльмира.

— Сожалею.

Алексей уже видел, что сделали чужаки с планетой, и откровенно возмущался неслыханным вероломством.

На лице женщины появилось выражение скорби и детской обиды.

Без напускной дерзости железной леди не стало. Её место заняла обыкновенная женщина. Пока лейтенант в очередной раз переживала личную трагедию, Алексей, прикрыв собой винтовку, шмыгнул в кабину.

Места оказалось достаточно. Стоящие друг за другом кресла слегка напоминали земные истребители, но на этом сходство кончалось. Ожидая увидеть массу сложных приборов, Алексей разочарованно осмотрел голые борта, обтянутые тканью. Привстал, стараясь через спинку кресла рассмотреть приборы пилота, но увидел то же самое.

— Готов?

— Как пионер, — доложил он, прикрепив к поясу прозрачный контейнер.

— Руки на подлокотники. Не шевелись.

Послышался нарастающий гул. Тёмный фонарь кабины медленно опустился. Щёлкнул запорный механизм, кресла пришли в движение. Массивная спинка плавно опустилась. Алексей дёрнулся, когда мягкая подложка, словно живая, укутала тело. Подголовник, трансформировавшись в подобие шлема, опустился на голову. На мгновение погас свет.

Включилось виртуальное сопровождение, и Алексей понял, почему в кабине отсутствуют приборы. Кабина, лейтенант, фонарь и даже собственное тело — всё исчезло. Алексей словно завис в воздухе, глядя на близкие стены шлюза. При повороте головы проекция двинулась в противоположную сторону. Путём нехитрых экспериментов Алексей выяснил — стоит повернуть голову в нужную сторону, и триста шестьдесят градусов обзора обеспечены.

Створки шлюза разошлись, открыв усеянное звёздами пространство. Упругий толчок в спину — и послушная машина оказалась в открытом космосе.

Тут же появились множество вкрапленных в проекцию символов. Сотни кораблей поодиночке и группами курсировали в разных направлениях. Колонки данных сопровождали корабли, попавшие в зону действия систем истребителя. Оказалось, стоит навести мигающий курсор на отдельный объект, и тот мгновенно приближался, представая во всём своём величии. Алексей упивался хищным видом красавцев кораблей, пока на проекции не вспыхнула красная точка. По мере приближения станция, уничтожившая планету, вырастала до невероятных размеров.

— Вот ты какой, северный олень, — пожирая глазами невиданную конструкцию, вымолвил Алексей.

— Им не уйти, — пришёл неожиданный ответ пилота. — Рано или поздно мы вскроем защиту.

Полные решимости слова падали каплями расплавленного металла:

— Как только это случится, мы будем убивать их одного за другим, пока не истребим всех без исключения.

— И ты ещё называешь меня дикарём, — сказал Алексей. — Когда в дом приходит беда, цивилизованность слетает шелухой. Люди везде одинаковы.

— Мы дерёмся с чужаками, пришедшими к нам с войной, — возмущенно возразила она. — А убивать себе подобных можно только по одной причине — это должно нравиться.

— Ты когда-нибудь слышала о таком понятии, как обстоятельства?

— Никакие обстоятельства не могут служить оправданием убийства себе подобных.

— Ошибаешься.

— Нет, не ошибаюсь. Я дерусь за свой вид, а за что дрался ты?

— За свой народ.

— Как можно драться за народ, его же и убивая? Не вижу логики.

Алексей не ответил. Да и что сказать человеку, никогда не видевшему зло в человеческом обличье?

— Молчишь? — В её голосе послышалось превосходство. — Поэтому я и считаю тебя дикарём. И не смей нас равнять.

— Да куда нам до вас, со свиными-то рылами. В сравнении с вами, чистыми ангелами, мы просто гады кровожадные. А скажи, пожалуйста, — сменил он тему, — что, по-твоему, движет пришельцами?

— Не знаю. Пленных взять не удаётся, они себя убивают. Мы очень разные.

Она замолчала, но подумав, выдала собственную версию:

— Мы дышим одним составом, их привлекают наши планеты.

— Ага, — усмехнулся Алексей, — поэтому они сделали вашу столицу непригодной для жизни. Наверное, через пару миллиардов лет они её заселят.

— А ты что думаешь?

— Я не думаю, я знаю.

Истребитель качнуло — она явно не ожидала такого ответа.

— Ты ведь знаешь, на каком корабле мы недавно были? — продолжил Алексей. — Знаешь, что группа, в которую он входил, бесследно исчезла несколько месяцев назад?

— Я слышала, и что?

— Выйдя из перехода, группа обнаружила планету, заселённую неизвестной расой. После чего жители той самой планеты прожили только одну минуту. Они, наверное, тоже не поняли, за что их убивают.

— Этого не может быть. Ты лжёшь.

— Я не знаю подробностей, но ракеты, убившие население мирной планеты, стартовали с ваших кораблей.

— Люди не могли такое сделать, — дрогнул её голос.

— А люди и не делали, ракеты стартовали сами.

— Как — сами?

— А вот это и называется обстоятельствами, которые ты отвергаешь. Но как видишь, они возникают и у вас.

— А Гарда? — не сдавалась Эльмира. — Они ведь…

— Я был на Гарде, — перебил Алексей. — И нашёл там лишь кучу вопросов.

— Ты хочешь сказать, что кто-то всё подстроил?

— Я хочу сказать, что пришельцев привело то же чувство, что раздирает и вас. Чувство мести. Они мстят вам, вы — им.

Тяжело вздохнув, Алексей добавил:

— А я просто попал.

Его внимание привлекла далёкая блёклая вспышка. Система мгновенно приблизила данный участок пространства. Из гаснущего ореола вырвалась чёрная тень и, обретая очертания, устремилась к вражеской станции. Проекция сдвинулась, отметив выход из межпространственного перехода ещё двух кораблей. Затем вспышки пошли одна за другой. Ожидаемая атака неприятеля началась.

Эфир залаял отрывистыми командами. Алексей пытался вникнуть в обстановку, но с ходу разобраться в завертевшейся карусели не удалось. Подсвеченная звёздами пустота преображалась на глазах. На проекции появлялись всё новые соединения. Корабли Республики скинули маскировку и яростно бросились в атаку. Космос расчертили светящиеся трассы.

Пространство, окружающее истребитель, превращалось в свалку вцепившихся друг в друга кораблей. Не переставая вертеть головой, Алексей понял одно: зелёных точек на проекции было больше и, судя по спокойным и чётким командам в эфире, всё шло как надо. Это вселяло долю оптимизма, но Алексей не питал иллюзий. Являясь профаном в космических баталиях, он сразу же понял, что их маленький и ставший вдруг таким уязвимым истребитель оказался в самом центре набирающего обороты боя.

В уши ворвалась тяжёлая трель наушника. Рядом мелькнули несколько стремительных точек, и всё вокруг завертелось в бешеном хороводе. Проекция выдавала хаос, то и дело меняющий направление. Перед глазами в точках беспрерывно скачущих звёзд мелькали обозначения своих и чужих кораблей. Как в этом разобраться, да ещё умудриться выстрелить, Алексей не понимал. Зато он понимал другое — ещё пара таких пируэтов, и его кости придётся вытряхивать из кабины.

Укутавший тело скафандр резко надулся, а повисшая перед глазами винтовка сообщила о невесомости. Каким бы дилетантом ни был Алексей, но слово «невесомость» быстро связалось в сознании со словом «разгерметизация». Его бросило в жар, в кровь хлынули новые потоки адреналина.

— Это компенсирует перегрузку, — выбрала Эльмира мгновение для фразы, чем заметно успокоила Алексея.

Космос перестал бешено вращаться. Истребитель, резко прыгая из стороны в сторону, нёсся на угрожающе растущий республиканский линкор. На огромном борту корабля заплясали вспышки выстрелов, проекция подсветила несущиеся навстречу зенитные ракеты. Сердце замерло, Алексей сжался, ожидая удара, но ракеты прошли чуть выше. Он прокрутил проекцию и увидел неприятельские машины, висящие на хвосте. Истребители противника, позабыв о жертве, совершали отчаянные маневры, пытаясь уйти от ракет. Не удалось. Четыре взрыва, тускло блеснувших на фоне побоища, заметил лишь Алексей. В следующий миг над головой промелькнула громада линкора. Алексей едва успел перевести дух, как всё началось заново.

Приземистая машина чужаков крутила немыслимые кульбиты, стремясь стряхнуть Эльмиру с хвоста. Лейтенант, плотно вцепившись в цель, неумолимо сокращала дистанцию. На очередном вираже оружие сообщило о захвате цели. Истребитель противника, теряя плоскости и части фюзеляжа, перешёл в беспорядочный полёт.

Вновь тренькнул сигнал тревоги. Сверху свалилось новое звено, и прежняя карусель показалась детской шалостью. Пилот выжимала из машины всё, что могла. Крутясь среди навалившихся истребителей, лейтенант проявляла чудеса пилотажа. Казалось, этому не будет конца. Потеряв счет времени, Алексей часто закрывал глаза, не в силах безучастно смотреть на жуткое зрелище. Тревожный сигнал, меняя тональность в зависимости от уровня опасности, несколько раз замирал на высшей ноте, но мастерство пилота каждый раз спасало им жизни. Когда ещё три вражеские машины развалились на куски, в душе Алексея зародилось что-то похожее на уважение.

— Ноль три один, на связь.

— Здесь ноль три один, — прозвучал напряжённый голос, и Алексей понял, что обращаются к ним.

— Немедленно выйти из боя и вернуться к выполнению первоочередной задачи.

— Не могу оторваться.

— Держись, помощь идёт.

Алексею хотелось заорать, чтоб поторопились, но это оказалось лишним. Рядом словно из небытия возник пузатый авианосец. Пока зенитные орудия, отправляя вдаль светящиеся трассы, отгоняли противника, из многочисленных шлюзов корабля посыпались республиканские истребители.

Вокруг закипела схватка. Машины, изрыгая потоки пламени, молотили друг в друга из самых неожиданных позиций. Противник нёс потери, чаша весов постепенно склонялась на сторону людей.

— Ноль три один, заход на авианосец. Второй шлюз.

Они вышли из боя, нагнали плюющийся огнём авианосец. Поднырнув под корабль, лейтенант сбросила скорость, подвесив машину перед огромным зевом.

Вид корабля слегка успокоил взвинченные нервы. Когда Алексей понял, что всё позади, он дал себе слово, что больше никогда в жизни, ни под каким предлогом не заберётся в кабину истребителя.

Машина медленно двинулась к светящемуся проёму шлюза. Уже стали видны внутренности разгонных коридоров, когда сильный удар отшвырнул истребитель от авианосца. Вспыхнули сигналы отказа систем, и наступила тьма. Удар в спину вновь до предела взвинтил нервы.

«Спасательный модуль отстрелен, аварийный маяк активирован», — расставил всё по местам синтезированный голос.

Через минуту забрало шлема, а следом и остекление кабины приобрело прозрачность. Алексей завертел головой в надежде увидеть спасательный катер, но увидел совсем другое.

К отстреленной кабине подошёл маленький аппарат, причудливый вид которого не оставлял сомнений в его принадлежности. Мягко обвив кабину гибкими манипуляторами, аппарат с резким ускорением пошёл в сторону кораблей противника.

Путь ему преградили частые трассы, но манёвренный аппарат, совершая рывки, легко уходил с линии огня. Вскоре далёкая тень, превратившись в огромный чужой корабль, затмила пространство. В носовой части замерцала синяя точка. Аппарат устремился к ней.

Шлюз оказался точной копией виденного Алексеем на другом корабле. Единственным различием оказались размеры круглого помещения. Глядя сквозь прозрачный колпак, Алексей видел, как сдвинулась внутренняя переборка, впустив внутрь две стремительные тени. Подобные механизмы он встречал на Гарде, и новая встреча радости не вызвала. Быстро исследовав кабину, механизмы застыли рядом, а в проходе появились хозяева.

Держа в суставчатых конечностях предметы странного вида, пришельцы окружили кабину и замерли. Синий свет, неровно падая на высокие фигуры с непропорционально растущими конечностями, подчёркивал отталкивающий облик врага.

Алексей обратил внимание, что, кроме оружия, в экипировке противника ничего не изменилось. Несколько минут чужаки, слегка шевеля конечностями, просто стояли на месте, затем, словно придя к единому решению, разом отошли в сторону. Хищные механизмы тут же засуетились, пытаясь взломать фонарь кабины.

— Ой, мамочка!

Полные ужаса слова лейтенанта сообщили о наличии связи.

— Оружие есть? — Алексей удивился хрипоте собственного голоса.

Вместо ответа послышались всхлипы и неразборчивое бормотание.

Алексей и сам был не прочь забыться в приступе паники, но присутствие женщины взывало к мужеству. В помутившейся от страха голове заворочались мысли, ища варианты спасения.

Начальной точкой оказалось воспоминание о висящем на поясе контейнере. До Алексея внезапно дошло, что чёртов прибор готов передать хранимую им информацию кому угодно. Ему нет разницы, кто победит в этой войне. Попав к противнику, данные обернутся против людей и, скорее всего, лишат их возможности одержать победу. А заодно и против Алексея, не теряющего надежды вернуться домой. Это было немыслимо.

Прошлый опыт выхода из критических ситуаций сослужил верную службу. Алексей сумел успокоить нервы и, чувствуя, как на смену страху приходит холодный расчёт, приготовился к действию. Он понимал — без посторонней помощи им не обойтись, но мысль о беспрекословной сдаче претила всем его жизненным устоям. Алексей хладнокровно ждал. Он не знал, чем закончится эта битва, но точно знал, как она начнётся.

— Вскроют фонарь — лежи на месте.

Он надеялся, что смысл сказанного дойдёт до лейтенанта.

Твёрдой рукой он нащупал винтовку, перевёл начинку боекомплекта на максимальную мощность. Скорострельность сократилась вдвое, но другого выхода он не видел.

Под натиском механизмов остекление кабины пошло трещинами и с хрустом приподнялось на несколько сантиметров. Алексей приступил к осуществлению наспех придуманного плана. Выставив в образовавшуюся щель ствол винтовки, он обрушил на внешний створ шлюза очередь из двенадцати снарядов. Как и ожидалось, створ, не рассчитанный на мощный внутренний удар, не устоял.

Худощавые фигуры чужаков смело к маленькой пробоине величиной с блюдце. Следом отправились механизмы, давя собой тела хозяев. Внутренние ворота шлюза закрылись, перекрыв утечку кислорода. Невесомость сыграла Алексею на руку. Откинув ногами колпак, он выскочил из кабины и, держась за нее рукой, открыл огонь по машинам, нашедшим точку опоры.

На этом месте план Алексея дал осечку. Сила отдачи первого же выстрела оторвала его от кабины и бросила на переборку. К моменту, когда удалось повернуться лицом к противнику, в шлюзе произошли заметные изменения. Найдя точку опоры, механизмы ринулись вперёд. Один успел забраться на кабину, отведя манипулятор для удара, второй висел в метре от Алексея. Перед ним встал нелёгкий выбор — либо спасать пилота, либо продлить собственную жизнь. На раздумье ушли доли секунды. Алексей сдвинул ствол и сбил механизм с кабины. Отдача откинула Алексея назад и, как следствие, спасла от неминуемой смерти. Он выстрелил ещё раз, взрыв отбросил машущий конечностями механизм в сторону.

Винтовка вздрогнула, поменяв вид боеприпаса. Тяжёлого оружия не осталось. Алексей с надеждой оглядел шлюз, и сердце его упало. Машины получили повреждения, но продолжали функционировать. Они медленно подбирались к кабине. Рискуя попасть под сокрушительный удар, Алексей выдернул лейтенанта из кресла.

Корабль тряхнуло. Упрямо ползущие машины вновь откинуло в сторону, а Алексея и Эльмиру оторвало от спасительной стены. Следующий удар сотряс корабль до основания. Освещение погасло, погрузив шлюз в кромешную тьму. Потянулись минуты. Когда внутренняя переборка раскалилась и осыпалась вниз, а в образовавшийся проем протиснулась громоздкая фигура пехотинца, Алексей не поверил своим глазам. Мощный луч, обшарив пространство шлюза, упёрся в неподвижно висящих пленников.

— Центр, здесь Бровски. Мы их нашли.

В шлюз вломились ещё несколько массивных фигур и, подтолкнув пленников к разрушенной переборке, занялись барахтающимися неподалёку машинами.

— Контейнер цел?

Вопрос адресовался Алексею. Получив утвердительный ответ, пехотинец облегчённо выдохнул.

Отсеки корабля носили следы ожесточённого боя. Разгромленные переборки, искромсанные остовы машин. Встречались изуродованные тела пехотинцев и хозяев корабля.

Поддерживая Эльмиру, Алексей устало брёл в окружении закованных в скафандры пехотинцев. Командир взвода, не остыв от жаркой схватки, сбивчиво делился впечатлениями:

— Хорошо, что засекли маяк. Они вас прихватили и рванули к станции. Достали в последний момент. Затем абордаж — и вот.

Он сделал жест, как бы призывая их стать свидетелями царившего кругом разгрома.

— Дерутся, гады, отчаянно, — то ли поругал, то ли похвалил он противника. — Чтобы к вам пробиться, пришлось в нескольких отсеках кислород выпустить.

Алексей, вполуха слушавший рассказ пехотинца, прибавил шагу, едва завидев лаз переходного тамбура. Абордажный челнок встретил его ярким светом и привычной для глаз обстановкой. Упав в кресло, Алексей отстегнул шлем и мгновенно уснул.

Бой стих. Из четырёхсот кораблей, пришедших на выручку застрявшей станции, уцелели тридцать. Эти тридцать, прорвавшись сквозь республиканские заслоны, укрылись за её силовым барьером.

Добив остатки истребительных звеньев противника, люди приступили к спасательной операции. Команды спасателей обшарили остовы кораблей. Спасти удалось немногих. По первым подсчётам, потери Новой Республики составили немногим более пятисот тысяч человек.

Параллельно шла обкатка штурмовых групп. Они высаживались исключительно на разбитые суда неприятеля. Людям досталась масса витавшего в пространстве хлама и один боевой корабль, успешно взятый на абордаж. Живых пленных взять не удалось, уцелевшие чужаки к концу боя все как один добровольно расстались с жизнью. Это повторялось во всех стычках и уже никого не удивляло.

Несмотря на внушительные потери, люди поздравляли друг друга с победой.

— Господа офицеры.

Настойчивый голос разметал вату тяжёлого забытья. Зелёная обивка абордажного челнока быстро заставила вспомнить о последних событиях.

— Господа офицеры, просыпайтесь, прибыли.

Первое, что увидел Алексей, окончательно проснувшись, был внимательный взгляд боевой подруги, сидящей напротив. Встретившись с ним взглядом, она поспешно опустила глаза.

«С чего это вдруг?» — задумался было он, но ход мыслей прервало настойчивое покашливание.

— Вас ждут. — Молодой боец в форме космического пехотинца смотрел на спутницу Алексея с нескрываемым обожанием. — Ведь вы Эльмира Марис?

Дождавшись утвердительного ответа, пехотинец расплылся в улыбке:

— Много о вас слышал, господин лейтенант. Для меня великая честь первым приветствовать вас на борту нашего корабля.

Девушка улыбнулась, поблагодарила пехотинца. Было видно, что подобная реакция мужчин ей привычна, и теперь Алексей знал, что уважение и почтение Эльмира заслужила отнюдь не красивыми глазами.

— Рядовой Энтони Карасов. — Солдат галантно подал ей руку, помог подняться. — Позвольте вас проводить.

Привычное игнорирование на этот раз почему-то зацепило.

— А я Алексей Вольнов, глава департамента независимых фермерских хозяйств по сбору и упаковке злаковых культур, планета Земля. Очень рад встрече.

Он встал и протянул пехотинцу руку.

Пехотинец, автоматически пожав Алексею руку, перевёл недоумённый взгляд на Эльмиру.

— Не обращайте внимания, Энтони. На стороне Республики воюет и такой сброд.

— Который не зовёт мамочку в критических ситуациях, — парировал Алексей.

— Но закрывает глазки, когда думает, что его никто не видит.

Она мило улыбнулась и направилась за пехотинцем.

— Каждый силён в своей стихии, — пробурчал Алексей, идя следом.

Притормозив, Эльмира обернулась:

— Если честно, я очень рада, что рядом оказался именно ты. Увидела их и от страха соображать перестала.

— От страха? — притворно удивился Алексей. — Вот когда мы кувыркались в космосе, тогда было по-настоящему страшно. А там — это так.

— Так — это как?

— Если честно, я тоже чуть в штаны не наделал.

— Спасибо тебе.

— Что я слышу? — воскликнул Алексей. — Благодарность из уст самой снежной королевы! Раз уж я сегодня в почёте, может, вместо благодарности один скромный поцелуй?

— Ты невыносим, — глядя Алексею в глаза, возмутилась Эльмира, — но я подумаю над твоим предложением.

— Мы заберём контейнер.

Четверо рослых мужчин в чёрной форме разведки встретили их на выходе из челнока. Кивком отпустив пехотинца, старший обратил взор на Алексея.

Этого парня Алексей уже встречал. Непроницаемое лицо немного осунулось, но осталось всё таким же холодным. Алексей вспомнил долгие инструктажи, услышанные от старшего лейтенанта накануне высадки на Гарду. Майорские нашивки указывали истинное звание этого человека.

— В разведке тайна на первом плане, — подмигнув обладателю высоких погон, заявил Алексей. — Мир тесен, уважаемый. Шолом вам.

— Рад встрече. — Слова и тёплый тон майора удивили Алексея. — Поздравляю с возвращением.

Колкости, готовые сорваться с языка, застряли в горле. Причина перемен была ясна, но Алексей не ожидал, что работу каторжной группы хоть как-то оценят. Не ожидал, что упырь Харман, как прозвал его Алексей перед высадкой на Гарду, будет искренне ему улыбаться. Поковырявшись с застёжкой, он вручил контейнер.

— Удачи. — Майор протянул ладонь.

Унося драгоценный груз, служители закона торопливо пересекли полупустой шлюзовой отсек. Глядя вслед майору, Алексей отметил, что редкий персонал шлюза почтительно уступает дорогу разведчикам. Невиданный ранее приземистый катер стартовал, едва шлюз просигналил о готовности.

— Душка, — находясь под впечатлением от таких резких перемен, поделился Алексей.

— Твои связи растут, — глядя на ворота шлюза, проговорила Эльмира. — Харман возглавляет закрытое подразделение. Чем оно занимается, известно лишь немногим. — Она внимательно посмотрела Алексею в глаза. — Ты знаешь, что в контейнере?

— Не знаю, — соврал Алексей, желая соскочить с опасной темы.

Его предупредили насчёт разглашения тайны и слишком подробно описали последствия, поэтому, несмотря на симпатию к девушке, Алексей не решился наживать лишние проблемы.

— Я старший помощник капитана, майор Берзин, — представился один из подошедших к ним офицеров флота.

Высокий майор, пожав Алексею руку, отвесил поклон Эльмире:

— Вам, лейтенант, приказано немедленно явиться на мостик. — Долговязый повернулся к Алексею. — Относительно вас распоряжений не поступало. Вам выделена каюта, дежурный проводит.

Алексей козырнул и, узрев направленный на старпома взгляд Эльмиры, не прощаясь, зашагал за дежурным.

Члены экипажа, встреченные им в бесконечных лабиринтах корабля, все как один приветливо улыбались. Повышенное внимание Алексею быстро надоело. Опустив голову, он послушно брёл за дежурным. Обернуться его заставили лёгкие шажки за спиной. Алексей давно обратил внимание на поголовную симпатичность женского населения железных муравейников. Это ласкало взгляд. Одно из длинноногих созданий, немного щурясь от яркого света, догоняло их, ускорив шаг.

— Прости.

Весёлое лицо при виде сердитого дежурного приобрело виноватое выражение.

При взгляде на Алексея она опять повеселела.

— Правда, что вы выполняли опасное задание? Да ещё украли у пришельцев какие-то секреты? — затараторила девушка. — А эти секреты сейчас с вами?

— Круто, — вымолвил Алексей, не ожидавший такого напора.

— Иди, — остудил девушку дежурный.

— Вы молодец.

Она прыгнула Алексею на шею и чмокнула его в щёку.

Следом обняла дежурного и запорхала по переходу.

— Не обижайтесь, — смущённо сказал дежурный, проводив девушку взглядом. — Девчонка смышлёная, но поведение всегда хромало.

Алексей не стал говорить, что он бы не обиделся, даже прыгни на него все женщины корабля, да ещё одновременно.

— Сестра?

— Да, — кивнул дежурный, — служим на одном корабле. А вот и ваша каюта.

В душевой кабине Алексей отмокал минут сорок. Водная взвесь, часто меняя плотность и температуру, приятно окутывала тело. Водяная пыль сменялась стегающими струями, и Алексей ощущал, как под воздействием контрастных процедур яснеет голова и возвращаются силы.

Выйдя из душа, он обнаружил стоявшую посреди каюты Эльмиру.

— У вас что, стучаться не принято? — от неожиданности выпалил Алексей.

«Хорошо хоть полотенцем обернулся», — мелькнуло в голове.

— Я улетаю и пришла проститься, но вижу, что мне не рады. Прости за беспокойство.

Она шагнула к двери.

— Подожди, — воскликнул Алексей, — я просто не ожидал тебя здесь увидеть.

Он открыл рот для извинений, но девушка перебила:

— Я подумала над твоими словами.

Шагнув навстречу, Эльмира обвила руками его шею и ткнулась губами в щеку.

Инстинкты сработали помимо воли. Руки Алексея сомкнулись на тонкой талии. Близость женского тела будоражила. Дыхание потяжелело и сбилось. Он не заметил, как прикрывающее его полотенце упало к ногам. Мир ощущений плавно сузился и сосредоточился в ладонях, жадно шарящих по женскому телу.

Звонкая пощечина отрезвила его.

— Животное!

Вырвавшись из объятий, Эльмира отскочила к двери, но на пороге обернулась.

Ожидая гневных речей, Алексей удивился озорному блеску в её глазах. Эльмира опустила глаза и, звонко рассмеявшись, скрылась за дверью. Пытаясь справиться с невесть откуда взявшейся одышкой, Алексей опустил голову.

— Твою мать, — выругался он, увидев причину звонкого смеха.

Беспилотный аппарат, отойдя от станции, быстро развил огромную скорость. Все возможные орудия мгновенно открыли по машине огонь, но скорость и невероятная манёвренность позволили аппарату приблизиться к взятому на абордаж судну. Сбросив скорость, аппарат сделал попытку облететь захваченный людьми корабль, но был мгновенно сбит.

С какой целью пришельцы принесли жертву, стало ясно, когда станция шевельнулась. Бессильные сделать что-либо, люди несколько минут наблюдали, как огромная конструкция, движимая импульсами маневровых двигателей, медленно вращается вокруг оси. Сделав пол-оборота, она замерла.

— Фиксирую отключение поля, — пронеслось в эфире.

Находящиеся в зоне досягаемости республиканские корабли немедленно открыли огонь. Поле быстро восстановилось, но часть арсеналов успела прорваться. По корпусу станции, усеянному бисером синих огней, забегали частые точки разрывов.

— Они успели выстрелить, всем предельное внимание.

Четырёхкилометровый выброс неизвестной энергии накрыл захваченный корабль через тринадцать секунд. Бригады техников, готовившие трофей к транспортировке в доки, погибли вместе с ним.

Под выстрел попал идущий к кораблю буксир. Потеряв управление, буксир, разбрасывая части корпуса, угодил в дежуривший неподалёку линкор.

Щекочущий ноздри запах что-то напоминал, но что именно, вспомнить никак не удавалось. Алексей напрягал память, припоминая предыдущие события, но всё обрывалось на слипающихся глазах и удобном диване в каюте линкора. Всё изменилось, когда он спал. Не чувствуя опасности, Алексей открыл глаза и быстро откинул невесомое одеяло. Облегчённо выдохнул, обнаружив все части тела на месте. Сразу возник вопрос — почему госпиталь?

Стерильно чистая палата, как близнец, походила на виденную в госпитале Лайлоны. Те же белые стены, такая же дверь напротив. Он ещё раз исследовал собственное тело и, не найдя даже царапин, встал с кровати.

И тут же, скорчившись в приступе боли, рухнул на пол. Перед глазами поплыли круги, накатили тошнота и слабость. Попытался подняться, но не смог даже оторвать свинцовые руки от пола. Алексей быстро понял, что без посторонней помощи ему не встать. Потекли капли холодного пота, в глазах потемнело. На какое-то время он потерял сознание. Очнувшись, услышал тревожное бормотание. Цепляясь за звуки, Алексей балансировал на грани реальности и беспамятства. Голоса приблизились, удалось разобрать отдельные слова.

— Откуда я знал, что дозы не хватит? — оправдывался мужской голос. — Он должен был встать минимум через восемь суток, феномен какой-то.

— Этот феномен — ваше разгильдяйство, — не приняла оправданий женщина. — Всем всегда хватало, а этот что, какой-то особенный?

— Значит особенный, — не сдавался мужчина. — Я точно помню, что ставил дозатор на семёрку, как всегда.

Алексей вновь попытался привстать, но правая половина тела потеряла чувствительность и перестала ему подчиняться.

— Вы представляете, что будет, если процесс замедлится?

— Представляю.

Мужчина, кряхтя, водрузил Алексея на кровать. Шикнул дозатор, стало хорошо. Ушла боль, тяжёлые веки неудержимо поползли вниз. Двое в белых халатах молча наблюдали, как Алексей проваливается в сон.

— Просыпайся, родной, — коснулся слуха мягкий грудной голос.

Алексей не спал. Он слышал, как женщина вошла в палату, и просто лежал, по обыкновению не открывая глаз. По звукам её голоса он пытался составить её портрет. Почти во всём оказался прав. Немолодая грузная женщина, заглянув Алексею в глаза, тепло улыбнулась.

— С возвращением.

Алексей осторожно шевельнулся. Тело послушно выполнило команду. Взрыва боли не последовало, и это подняло настроение. Улыбнувшись в ответ, спросил:

— С возвращением куда?

— Подожди, родной, сообщу ведущей.

В палату вошли двое — молодой коренастый мужчина и женщина средних лет.

— Проснулся? — Поправив колпак, который не очень красил её вытянутое лицо, женщина присела на край кровати. — Меня зовут Анна Керн, я ведущий врач. А это Санти, мой заместитель. Давай-ка на тебя посмотрим.

Она откинула одеяло, нисколько не смущаясь нагого мужского тела. Алексей было дёрнулся, но, возмущённый бесцеремонностью, закинул руки за голову и выставил себя напоказ. В глазах врача мелькнула весёлая искра. Растянув губы в лёгкой улыбке, она приказала ему лечь на бок.

— Что чувствуешь?

Кончики пальцев прошлись по правому боку.

— Щекотно.

— А так? — Врач надавила в районе почки.

— Немного больно.

Анна обернулась к заместителю:

— Без полного обследования, конечно, не обойтись, но я уверена, что с ним всё в порядке.

Дальше последовал длинный диалог, сложенный из сплошных терминов. Из всей услышанной абракадабры знакомыми Алексею оказались только предлоги.

— На спину.

Продолжая сыпать непонятными словами, она провела ладонью по бедру.

— Доктор, хватит меня лапать, вы не в моём вкусе.

Фыркнув, Анна коснулась сенсора на подлокотнике кровати. Над Алексеем вспыхнули столбики слов. Пока он вчитывался в голографические буквы, доктор пробежала пальцами по вспыхнувшей под рукой панели. Слова сменило объёмное изображение.

Съёмка велась откуда-то с потолка. Наполненный дымом тамбур, покорёженные, местами опалённые стены. Четверо матросов, укутанных в защитные костюмы, торопливо волокли окровавленного человека. Бедняге изрядно досталось. Весь правый бок походил на изрубленную котлету. Лохмотья одежды едва прикрывали глубокие кровоточащие раны. Сильные ожоги и покрытая волдырями кожа делали картину ещё более отталкивающей. Скрытая кислородной маской голова безвольно болталась в такт торопливых шагов матросов. В глаза бросилась белизна сломанной кости, торчащей из обугленной голени.

Изображение померкло. Судя по взглядам врачей, они ждали эмоций, но лицо Алексея осталось бесстрастным. Такого добра он видел в избытке.

— Как думаешь, при виде этого могут возникнуть эротические фантазии?

— Если только у полного психа, — глупо усмехнулся Алексей. — Да ладно! — воскликнул он, внезапно поняв, в чём дело. — Это я, что ли?

— Ты удивительно догадлив, — изрёк Санти.

— Ничего не помню. Как это случилось?

Вертясь, Алексей осмотрел себя со всех сторон.

Не найдя и шрама, он вопросительно уставился на врачей.

— Как случилось, не знаю, но можешь считать, что тебе повезло. Таких довозят редко.

— Довозят куда?

— Мы на Сарусе, госпитальный комплекс номер сто одиннадцать, сегодня ровно сорок пять дней с момента твоего прибытия.

— Всё так плохо?

— Функции печени и почки удалось восстановить без пересадки, с остальным справился автономный блок. Боялись за сожжённые нервные окончания, но чувствительность вроде в норме. Регенерация повреждённых тканей завершена. Ты здоров.

— Спасибо, доктор. — Зная, что с такими ранами на родине он не прожил бы и часа, Алексей благодарно склонил голову. — Позвольте облобызать вашу ручку, а заодно и крышку автономного доктора.

— Спасибо за благодарность. Ужин через два часа. Пищевой блок справа от корпуса. Если почувствуешь слабость, принесут сюда.

— Спасибо, я прогуляюсь, если, конечно, это не повредит.

— Не повредит.

— Доктор, — окликнул Алексей. — Мне идти прямо так?

— Ты не настолько хорош, чтоб ходить нагишом. Одежду принесут.

— Дорогие мои, — он вновь заставил врачей обернуться. — Спасибо вам.

Выйдя из корпуса, Алексей оказался в лесу. В воздухе витал тонкий букет запахов, навеянный слабым ветерком. Он и представить себе не мог, насколько разнообразным и привлекательным может оказаться растительный мир. Каждый кустик, каждое деревце и цветочек радовали глаз. Причудливые растения, пестрящие множеством оттенков, тихо шуршали листвой, навевали спокойствие.

Аккуратные тропинки, петляя между деревьями, паутиной расходились по парку. Парами и в одиночку по ним гуляли в основном молодые мужчины и женщины, одетые в такие же серые комбинезоны, как у него. Большинство беспорядочно раскиданных скамеек пустовали, лишь на некоторых сидели малочисленные компании. Кругом виднелись пёстрые одноэтажные корпуса, удачно вписанные в лесной массив.

Наслаждаясь прекрасной погодой, Алексей, не торопясь, зашагал в сторону пищевого блока. Приглушённый гул ворвался в уши, едва он переступил порог. Сотни людей, сидя за овальными столами, неспешно принимали пищу.

Система раздачи оказалась знакомой. Вскоре Алексей, держа поднос, заставленный неведомыми доселе блюдами, уже осматривал зал в поисках места.

— Иди к нам, — махнул бритый наголо парень, сидящий за крайним столом.

— Недавно встал? — дождавшись, когда Алексей усядется, спросил он.

— Несколько часов назад.

— Долго валялся?

— Полтора месяца.

— Ого, — брови сидящей напротив рыжей девчонки поползли вверх. — Сильно же тебя.

На это Алексей скромно пожал плечами.

— Меня зовут Монти, это Гай, напротив Илума, там Сварни и Брум. — Парень по очереди представил сидящих за столом. — Мы все из триста восьмой пехотной. Откуда ты?

— Меня зовут Алексей. Я что-то вроде вольнонаёмного.

— Разведка, — с пониманием сказал Монти, — а с нами как оказался?

— Лёг спать, проснулся здесь.

— Да, — задумчиво протянул Монти. — А мы из одного взвода. Зачищали разбитую посудину, а там роботы. Пока разобрались, шестерых потеряли, семеро здесь.

— А-лек-сей, — словно пробуя слово на вкус, выговорил белобрысый крепыш по имени Гай. — Никогда не слышал. Ты где родился?

— В Сибири.

— Это где?

— Планета Земля.

Повисла пауза. Собеседники недоверчиво рассматривали Алексея.

— Говорю же, разведка, — нашёлся Монти. — Эти парни всегда под покровом тайны, — он подмигнул Алексею, — так что расспросы отставить. Давай, Гай, загибай дальше.

— Ну, пришёл сержант в гальюн, — продолжил прерванный рассказ один из новых знакомых, — садится на унитаз, дела идут. А тут техник что-то напутал, и на блок откачки стоковых вод залил программу жидкостного нагнетателя. Как такое прошло, до сих пор непонятно, однако факт. — Довольная харя Гая расплылась в улыбке. — Ну, сержант делает свои дела, давит кнопку слива, и программа исправно выполняет команду. Насос даёт положенные шестьсот кубометров в секунду, и его совершенно не волнует, что бьющий из унитаза напор раскатал нашего сержанта по потолку гальюна.

Грохнул взрыв хохота. Новые знакомые давились, не в силах совладать со смехом.

— Правильно, — всхлипывая и держась за сведённые бока, пищала Илума. — А то каждую ночь рота спит, а наш взвод словно проклятый. Загонял совсем.

Алексей улыбался. Он не стал говорить, что, возможно, они не пополнили списки потерь исключительно благодаря повышенной требовательности объекта их насмешек.

— Прекратить, — грозный, полный злобы окрик остановил веселье.

— Встать!

Напротив, нервно сжимая кулаки, стоял крепко сбитый мужчина лет сорока. Судя по резвости, с которой подскочили бойцы, орущий принадлежал к касте высших офицеров.

Пунцовое лицо пылало гневом. Карие глаза безумно сверлили притихших солдат. Злобный взгляд, кочуя от одного к другому добрался до Алексея, продолжавшего невозмутимо сидеть на месте.

— Я сказал встать.

«Опять двадцать пять, — сокрушённо подумал Алексей. — Стоит хоть немного почувствовать себя человеком, как обязательно найдётся тот, кто всё испортит».

— Ты кто? — плюнув на субординацию, спросил он.

От такого хамства офицер опешил, но быстро взял себя в руки.

— Я командир шестьсот второго авиакрыла полковник Быков. Кажется, я приказал…

— Я вам не подчиняюсь, полковник, — перебил Алексей.

— Что? — зашипел тот и, сжав кулаки, шагнул навстречу.

— Ещё шаг, и ляжешь прямо здесь.

«Ну что за характер! Встал бы, как все, выслушал бред, умылся и спокойно продолжил бы трапезу. Но нет, мой язык точно меня погубит, — глядя в бешеные глаза Быкова, хаял себя Алексей. — Лучше бы я так друзей заводил».

Что остановило полковника — ледяной тон или зажатая в кулаке Алексея вилка — было неважно. Он замер на месте.

— С тобой разберусь позже, — прошипел он и зло уставился на притихших пехотинцев. — Вам смешно? — Обрушил он гнев на понурившую головы молодёжь. — Вся Республика утирается кровью. А вам весело? Только на Лайлоне погибли миллиарды. Их больше нет, они не сядут с нами за стол, не принесут радости и счастья.

Полковник мрачнел всё больше. Остекленевшие глаза застыли на побледневшей Илуме.

— Всё ещё весело? Что же вы за люди?

— Да, тяжело.

Алексей обернулся на голос, вклинившийся в разнос.

Перебивший полковника старик сидел через стол. Седина украшала благородные черты его лица. Пронзительные, хоть и потускневшие с годами глаза, не мигая, сканировали пространство.

— Мы понесли тяжёлые потери. Вы правильно сказали, полковник, — Республика умылась кровью. Ничто не вернёт нам родных и близких. Великое горе поселилось в сердцах, служа наказом в предстоящих битвах.

Старик не повышал голоса, но зал замер, ловя каждое его слово. Всмотревшись в обращённые на старика лица, Алексей увидел преданные глаза и чувство глубочайшего уважения.

— Горе и боль связали нас узами. Враг приложил много усилий, стараясь загнать нас в пучину отчаяния. Но мы сильная раса, это нам не подходит. Я рад, что, несмотря на всё, мы можем смеяться даже в момент величайшей боли и скорби.

Вопрос закрылся сам собой. Довольные пехотинцы расселись по местам, а полковник, склонив голову, побрёл меж столов.

— Подождите, полковник.

Инвалидная коляска, в которой сидел сухощавый старик, шурша электроприводом, догнала Быкова. Поравнявшись, оба направились к выходу.

— Получил всё-таки, — Гай довольно подмигнул Илуме. — Даже здесь никакого покоя, псих на психе.

— Прекрати, — попросила она, — полковник родом с Лайлоны, вся его семья была там. Он сильно страдает.

— Страдает он, — упёрся Гай. — Все страдают, но это не даёт права срывать зло на подчинённых.

— Думаешь, все так просто…

— Ну, началось, — обречённо выдохнул Монти. — Всё. Пошли в отделение.

Все дружно встали. Монти протянул Алексею руку:

— Приходи в шестой, там сегодня насыщенная программа. Был рад познакомиться. До вечера.

Народ потянулся к выходу. Алексей, соображая, куда себя деть, не торопясь побрёл в сторону корпуса.

— Молодой человек.

Поняв, что обращаются именно к нему, Алексей повернулся. В тени дерева, раскинувшего разлапистые ветви, облокотившись на подлокотник кресла, в одиночестве сидел тот самый старик.

Подойдя, Алексей разглядел причину присутствия инвалидной коляски. Подоткнутый плед прикрывал обрубки ног, ампутированные чуть ниже колен.

— Я вижу, вы бывалый солдат, — продолжил старик. — А какой пример подаёте молодёжи? Угроза старшему по званию в других условиях могла вам дорого стоить.

— Надоело быть без вины виноватым, — не дожидаясь приглашения, Алексей уселся на стоящую рядом скамейку.

— Жизнь сложная штука. Приходится примерять разные ситуации, — глядя куда-то вдаль, произнёс старик. — Но это не даёт права на бунт.

— Да достали уже эти ситуации, — в сердцах выпалил Алексей.

Сам того не замечая, он попал под магическое обаяние дедушки. Может, гипнотический взгляд, может, тихий вкрадчивый голос — что-то в этом человеке располагало к доверию. Задай старик нужные вопросы, и Алексей с готовностью излил бы душу.

— Вот вы. Что вы на себя примерили? — спросил он вместо этого.

Старик ответил без раздумий:

— Это безногое тело.

— Тела примеряем мы все, — Алексей не придал значения словам. — Я говорю о ситуациях.

— Тебя как звать? — Старик не позволил сбить себя с толку.

— Вольнов Алексей, капитан. Вооружённые силы России.

Глубокие морщины прорезали лоб собеседника:

— Что-то не припомню такой армии. Какой сектор?

— Если бы я знал.

— Интересно.

Услышав шаги, оба обернулись. Немолодая, ладно сложенная женщина, нарочито громко шурша травой, подошла к креслу и склонилась над стариком.

— Адмирал, — услышал Алексей её мягкий голос.

Врач понизила тон, и продолжения он не расслышал.

— Извините, Алексей, дела. — Старик выехал на тропинку, обернулся. — Но мы обязательно закончим наш разговор.

«Адмирал, — мысленно повторил Алексей, провожая взглядом удаляющуюся коляску».

— Адмирал, — вдруг выкрикнул он, повинуясь внезапному порыву. — Как по-вашему, — спросил он вновь обернувшегося старика, — скоро всё это закончится?

— Закончится? — задумался тот на секунду. — Нет. Сдаётся мне, всё только начинается.

Глава 1

Безделье госпитальных будней быстро надоело. Ища занятие, Алексей добрался до меню галографа. Изучение множества функций примитивного по местным меркам прибора заняло больше суток, зато по их истечении Алексей уверенно вызвал к жизни блок познавательных каналов. Следующие дни сидел, упёршись в проекцию и губкой впитывая информацию о жизни Новой Республики.

Даже не влезая в дебри, становилось ясно, жители Земли и Республики смотрят на многие вещи с разных позиций. Выражение «человек человеку волк» здесь не работало. Доброжелательность и уважение впитывались с молоком матери. Доход высоких чиновников и операторов сельскохозяйственных комплексов был примерно на одном уровне. Максимально сокращённый административный ресурс реально работал на благо населения. Высокообразованное, живущее в достатке общество не радело за собственный желудок, а занималось коллективным решением умело поставленных задач, поэтому добилось ощутимых результатов.

Агрессию, а вместе с ней и преступность свели практически на нет, а решившимся на преступление безжалостно раздавали пожизненные сроки. Алексея покоробила такая система, но результаты были налицо. На многие миллиарды жителей приходилось жалкое количество совершивших тяжкие преступления. Ген преступности безжалостно искореняли.

Когда мозг вспучился от объёма информации, Алексей принял очередное приглашение новых знакомых. Сонный и тихий госпиталь вечерами наполнялся весельем и жизнью. Оригинальная иллюминация превращала окрестности в сказочный пейзаж, а огромный, усеянный кратерами спутник планеты, закрывший собой четверть небосвода, заметно дополнял картину.

Весёлая компания, перебираясь от корпуса к корпусу, развлекалась на полную катушку. Грамотно организованный отдых отвлекал людей от тяжёлых мыслей, попутно приводя в норму нервную систему. Алексея удивило отсутствие тонизирующих препаратов. Ни алкоголя, а тем более наркотиков не было и в помине. Они умели просто веселиться и делали это чрезвычайно заразительно. Алексей вместе со всеми принимал участие в различных конкурсах и поединках. Одни казались слишком сложными, другие по-детски глупыми, но все неизменно весёлыми. Народ хохотал над теми, кому не везло, но обиженных Алексей не увидел. Витающее в воздухе веселье захлестнуло и его.

Так продолжалось до тех пор, пока не заметил, что темы для разговора постепенно тают. Алексей, легко входивший в новые компании и спокойно находящий общий язык с кем угодно, здесь ощутил себя не совсем полноценным членом общества. Братья по несчастью с военного направления, в котором он хоть как-то разбирался, перебрались на непонятные Алексею бытовые истории. Он хлопал глазами, откровенно недопонимая то, что для остальных было естественным. А когда речь зашла об отношениях мужчин и женщин и Алексей рассказал историю, как одна добрая душа умудрилась за ночь отправить целое отделение лечиться от гонореи, шутку не оценили. А узнав, что такое гонорея, компания долго молчала, переваривая услышанное.

Глава 2

Глава отдела высоких технологий Натан Григ невольно стал первым жителем Новой Республики, испытавшим неподдельную радость при появлении вражеского звездолёта. А когда выяснилось, что противник пройдёт в зоне действия эсминца, на борту которого находилась группа учёных, Натаном овладело нервное возбуждение.

«Память» — именно так звал себя доставленный полтора месяца назад прибор — оказался истинным кладом. Кто и почему его оставил, учёных заботило в последнюю очередь. Они ликовали. Даже малой крупицы знаний, что в огромном количестве содержалась в таинственном цилиндре, хватило для создания опытного образца, сегодняшние испытания которого могли в корне изменить ход всей кампании.

— Господин Григ, — обратился к Натану командир эсминца.

За двое суток ожидания между ними сложились тёплые отношения. Уверенность и ум молодого капитана рождали симпатию, а слаженные действия экипажа, прошедшего не одну схватку под командованием голубоглазого хищника, добавляли веры в успех предприятия.

— Системы ведут объект. Мой корабль в вашем распоряжении.

Дежурившие в рубке офицеры завороженно следили за пальцами учёного, вводящего коды активации. На дополнительно установленных панелях вспыхнули сигналы готовности, замелькали цифры отсчёта.

Сделав необходимые приготовления, Натан откинулся на спинку кресла.

Потерпев сокрушительное поражение при попытке завоевать господство в системе, противник больше не предпринимал массированных вылазок. С завидной периодичностью к блокированной станции начали прорываться одиночные грузовые суда.

Выходя из межпространства в непосредственной близости, корабли прятались за силовым барьером прежде, чем люди успевали среагировать. Это и подтолкнуло провести испытания именно здесь. Лёгкий эсминец с экспериментальным оборудованием на борту, под мощным эскортом более грозных товарищей, заступил на дежурство в ожидании очередного грузовика.

Натан, затаив дыхание, впился в монитор. Изображение шло из экранированного отсека в кормовой части эсминца. Сгусток выданных «памятью» технологий уместился в узком трёхметровом прямоугольнике, вертикально установленном на круглом помосте в центре отсека. К помосту вели жгуты кабелей, перемкнутых блоками усилителей и модулей возврата.

— Шестьдесят пять процентов мощности, — доложил один из ассистентов Натана.

В машинном зале выли генераторы, отправляя в образец недостающие мегаватты энергии.

— Сто процентов.

Прямоугольник на мгновение окутался золотистым сиянием. Показания уровня энергии ухнули вниз.

— Есть. — В голосе капитана слышалось неприкрытое злорадство. В этом коротком слове отразилась вся ненависть к незваным гостям. — Знаете, Натан, — капитан сделал над собой усилие, гася всколыхнувшие душу чувства, — сперва не поверил, что такое возможно, но сейчас, — ровные зубы капитана обнажила ледяная улыбка, — сейчас просто весело.

Не обращая внимания на слова капитана, Натан следил за громоздким транспортом противника. Казалось, ничего не изменилось, и ещё несколько секунд корабль шёл как ни в чём не бывало. Затем корма плавно отделилась от носовой части и обе половины на огромной скорости врезались в проём огромного, заранее открытого шлюза. Внутри станции прокатилась серия мощнейших взрывов. Вспучились поля обшивки, выбросив в космос потоки пламени вперемешку с внутренностями отсеков.

Блокирующие станцию корабли, не дожидаясь команды, вышли из режима невидимости и разрядили орудия вслед грузовику. Потоки поменявших структуру боеприпасов стеклом рассыпались от удара о борта станции. Несмотря на повреждения, силовое поле космического города исправно восстановилось.

— Приятно, — произнёс учёный, рассматривая последствия тарана. С чувством хорошо сделанной работы он прикрыл веки и откинул голову на подголовник. Успокоившись, улыбнулся не сводящему с него глаз коллективу и коротко кивнул: — Повтор. Начнём со старта, стократное замедление.

Один из ассистентов призвал к жизни запись. На экране появился отсек с испытуемым оборудованием. В момент запуска прямоугольник начал терять очертания и полностью растворился. Спустя мгновение опытный образец, окружённый золотистыми сполохами, материализовался на прежнем месте.

— Хорошо, — потёр ладони учёный. — Теперь транспорт. Тысячекратное замедление.

Изображение широкого, приплюснутого с краёв звездолёта, максимально приближенное системами визуального контроля, передавалось в мельчайших подробностях.

Туша транспортника, изуродованная редкими странной формы надстройками, блестела чёрным глянцем. Возникшая словно из ничего песчинка прямоугольника прилипла к борту точно по центру звездолёта. Тысячекратное замедление позволило рассмотреть, как из прямоугольника выстрелили телескопические полосы, которые, охватив корабль по окружности, сцепились на другой его стороне. В момент зацепления друг с другом полосы засияли золотом.

Ширина полос составляла два метра шесть сантиметров. Именно такой участок испарился вместе с прилипшим к борту прямоугольником. По всей глубине корабля шёл идеально ровный срез, в который заглянули далёкие звёзды. Из ничем больше не связанных половин корабля валился груз и облака застывшего кислорода. Разрубленные энергомагистрали освещали расчленённые отсеки синими сполохами. Несколько секунд убитый корабль летел ровно. Затем корма начала валиться, открыв взору срез внутренних палуб.

— Хорошо, — повторил Натан. — Соедините меня с президентом.

— Слушаю, — раздался из переговорного устройства с небольшим замедлением ровный голос главы республики.

— Господин президент, испытания прошли успешно.

— Спасибо, Натан. Поздравляю.

Закончив, президент вызвал секретаря.

— Заседание проведём здесь, на острове. Оповестите министров и распорядитесь вызвать адмирала Двински. Госпиталь, конечно, хорошо, но пора браться за дела.

Секретарь молча склонил голову и растворился в дверях кабинета. Президент подошёл к большому, во всю стену, окну. Задумчивый взгляд блуждал по безбрежным просторам океана, но мысли человека, решавшего судьбы многих, были далеки от природных красот. В голове вертелись слова учёного, и губы президента впервые за длительное время тронула лёгкая улыбка.

Глава 3

Возмущённо-обиженное выражение лица медицинской сестры отрезвило Алексея.

— Прости, родная. — Незаслуженно грубые слова, в запале слетевшие с языка, адресовались не ей. Просто раздражение, копившееся последнее время, требовало выхода, и сестричка первой попалась на глаза. — Нервишки шалят, ради бога, извини.

Алексей приложил ладонь к груди, полагая, что жест подтвердит искренность слов, но реакция оказалась прямо противоположной.

— О вашем поведении будет доложено ведущему врачу. — Правила госпитального этикета приклеили к её губам улыбку, но холодные глаза ясно говорили, что извинения не приняты. — После завтрака явитесь в главный корпус. Вам назначен курс горячих инъекций.

Дама в белом халате, вдруг ставшая совсем не симпатичной, сделав пометки в электронной карте, ещё раз сочувственно улыбнулась.

— Я знаю, последствия отразятся мышечной болью, но это пойдёт вам на пользу.

— Ну виноват, прости.

Алексей состроил невинную гримасу, стараясь смягчить сестричку. Не вышло. Фурия с гордым видом громко хлопнула дверью. Вслед полетела подушка.

— Да пошла ты к коню, кобыла нетёсаная, — прорычал Алексей, ища, что бы ещё запустить ей вслед.

Услышала. Дверь распахнулась, из проёма дохнуло яростью. Глаза побледневшей сестры метали молнии. Хлипкие пуговки с трудом держали тяжело вздымающиеся холмы грудей, готовые при каждом вдохе выскочить из халата. Частое, тяжёлое дыхание разнеслось в тишине палаты.

— У тебя там что, быстрый секс случился? Пыхтишь как при оргазме, — съязвил Алексей.

Слова, готовые сорваться с губ девушки, застряли в горле. В карих глазах мелькнула обида, брызнули слёзы. Неожиданно сестричка привалилась к двери и, спрятав в ладони лицо, расплакалась. Алексей подорвался, встал рядом и, не зная, что делать, погладил сотрясаемые рыданиями плечи.

— Уйди от меня, — расслышал он сквозь всхлипы. — Ты… ты грубиян, — выбрала она самое страшное ругательство в своём лексиконе. — Тебе повезло, инъекций не будет. Через пять минут ты должен быть в центральном корпусе.

Девушка быстро успокоилась, утёрла слёзы. Поправила непослушный локон и гордо зашагала прочь.

— Да что я тебе сделал-то? — крикнул ей вдогонку Алексей, но увидел лишь выставленную за спиной фигу. — Да и пошла ты, — выругался он, — дура.

Где-то на окраине сознания мелькнула мысль, что в чём-то виноват и сам. Но занятый мыслями о внезапном вызове, не принял её к рассмотрению.

— Идите за мной. — Костлявый хлюпик с жетоном дежурного по этажу, шаркая ногами, повёл Алексея по коридорам центрального корпуса. Солнечные лучи, заглядывая в окна, играли бликами на чёрных лакированных дверях. Навстречу протопали четверо пехотинцев в новенькой форме. Солдаты возбуждённо обсуждали предписания, выданные заключительной комиссией. Бойцы направлялись на фронт, в их глазах Алексей увидел твёрдость и готовность отправиться в пекло.

Вернулось раздражение, возникло желание влепить хлюпику пендаля, чтоб шаркал быстрее, но воплотить его в жизнь не успел. Хлюпик толкнул очередную дверь.

— Ждите здесь.

Просторная, стерильно белая комната, с двумя креслами, стоящими друг против друга, встретила пустотой. Зная возможности проекторов, не удивился столь скромной меблировке. Подошёл к окну. Втянул мятный аромат, вгляделся в разбуженный утренним солнцем лес.

К собственному удивлению, покой и красота окружающего мира сейчас только раздражали. Всё портило мерзкое настроение. От грустных мыслей отвлёк щелчок открывшейся двери.

В комнату уверенной походкой вошёл знакомый старик. Не говоря ни слова, он прошествовал к креслу. Алексей отметил чёрную, идеально сидящую на сухом теле форму. Отлично скроенные куртка и брюки радовали глаз отсутствием регалий. Выделялся ворот, серебряная окантовка которого говорила о высоком статусе её обладателя. Адмирал сел в кресло, привычным движением закинул ногу на ногу.

— Удивлён? — Вопрос смыл глуповатое выражение с лица Алексея, но открыть рот он не успел. — Ноги за эти дни я, конечно, не вырастил, это протез, — ответил адмирал на свой же вопрос. — Насколько мне известно, на твоей родине таких не делают?

— А что вам ещё известно?

— Всё, — не обратив внимания на резкий тон, ответил старик. — Заинтересовался расположением российской армии, пришлось навести справки. Вы, молодой человек, весьма интересная личность.

— Ого, — притворно зарделся Алексей, — я становлюсь популярным.

— Судя по тону, известность тебя не радует.

— Да какой радует… — Сокрушённый вздох подтвердил сказанное. — Болтаюсь, извините за выражение, как говно в проруби. Последний пехотинец знает, что и как будет дальше, а я постоянно в подвешенном состоянии. Вот сижу и думаю. Или встречу в этом госпитале старость, или опять очнусь в верхних слоях атмосферы. Что со мной будет завтра, не могу даже предположить. И так постоянно, а это нервирует.

— Однако это не помешало с блеском выполнить задание?

— А куда деваться? — Алексей задрал глаза, призывая в свидетели высокие потолки. — Когда в заднице свербит пожизненная статья, а над башкой висит линкор, который неизвестно по кому шарахнет, тут что угодно выполнишь блестяще.

— Причина только в этом?

— Тогда была в этом, сейчас не уверен.

— Что изменилось?

— Погибло слишком много невиновного народа, это неправильно.

— Ты так считаешь, несмотря на то, что, по сути, войну развязали люди?

— Очень странно они её развязали, — возразил Алексей.

— Согласен, — кивнул старик. — Твоё мнение?

— Вы за этим звали?

— Так сложилось, что ты обладаешь почти полной картиной развития событий. Например, сведения об ударе Шестой эскадры по чужой планете засекречены. Кроме выжившего, кстати, не без вашего участия, экипажа, об этом знают единицы. Скажем так, мне интересно мнение стороннего участника событий.

— Понимаю, — кивнул Алексей. — На Гарде всё прошло гладко. Если отбросить нелепую гибель Ворстона, то нам подозрительно везло. У меня сложилось устойчивое впечатление, что нас вели.

— Кто и с какой целью?

— Вот тут вопрос. У чужих было время вывезти цилиндр с Гарды, но он остался на месте. Почему?

— Планета находилась в плотном кольце флотских соединений.

— Но мы-то ушли.

— Вы ушли благодаря сбою систем наведения патрульного линкора.

— Даже так? — Вскинул брови Алексей. — А вы уверены, что сбой произошёл случайно?

— Опираясь на последний опыт, не уверен. К чему ты клонишь?

— Думаю, база данных изначально предназначалась людям.

— Возможно, — согласился адмирал, кивком пригласив Алексея сесть. — На это указывает многое. Вопрос в том, что с этим делать?

Адмирал хотел что-то добавить, но внезапно застыл. Алексей настороженно огляделся, не понимая, что происходит.

— Хорошо, — старик кивнул, и только тогда Алексей разглядел вставленную в ухо бусину прибора. — Буду готов через тридцать минут.

Несколько секунд прошли в задумчивом молчании. Наконец что-то обдумав, адмирал обратил взор на Алексея:

— Рядовой Вольнов.

Тон адмирала не оставлял сомнений, Алексей, повинуясь многолетней выучке, вскочил, принял «смирно».

— До нового назначения поступаете в моё распоряжение. На сборы тридцать минут.

— А-а-а-а… — замялся Алексей, шаря взглядом по госпитальной робе.

— Доставят в палату, — ответил адмирал на незаданный вопрос. — Встречаемся на площади главного корпуса.

Изрядно намучившись со сложным меню, землянин наконец-то перевёл проекцию в зеркальный режим. Пятнистая пехотная форма сидела как влитая. Покрутившись, улыбнулся отражению. Подхватил кем-то заботливо собранный рюкзак, распахнул дверь палаты. Сзади что-то тяжело грохнулось. Увидев что, замер. Из полевого рюкзака, набитого бытовой мелочью, вывалился пистолет. Алексей осмотрел машинку. Полный заряд батареи и снаряжённый преобразователь зарядов говорили о многом. Боеготовность оружия кричала о доверии.

И без того хорошее настроение взлетело до небес. Сдерживая довольную улыбку, Алексей выскочил в холл, где нос к носу столкнулся с недавним расстройством.

Ойкнув от неожиданности, сестричка шарахнулась в сторону. Преисполненный радости Алексей подхватил её на руки, закружил на месте. Мягко опустил на пол и, пользуясь оторопью девушки, чмокнул в губы. Получив пощёчину, довольный собой помчался к точке рандеву.

Адмирала увидел издалека. Старик, задрав голову, стоял на краю ровной площадки, окружённой высокими деревьями. Проследив его взгляд, Алексей наткнулся на стремительно падающую с неба точку.

— Смотрю, повеселел, — подметил смену настроения адмирал.

— Определённость — сила. — Губы Алексея растянулись в улыбке. — Не могу сидеть без дела. Сатанею.

Басовитый гул, пройдясь по верхушкам деревьев, эхом отразился от здания главного корпуса. Приплюснутый катер, блестя бортами, мягко опустился на площадку.

Вслед за адмиралом землянин поднялся по опущенному трапу. Зелёная обивка стен, два ряда жёстких кресел да дверь в кабину пилотов. Внутреннее убранство пришедшего за адмиралом катера мало чем отличалось от спартанских десантных ботов. Пристегнули ремни, катер рванул вверх.

— Можно вопрос? — едва справившись с дурнотой ускорения, обратился Алексей к сидящему против него адмиралу.

Короткий кивок в ответ.

— Почему я лечу с вами?

— На тебя пришло предписание, — не глядя на собеседника, пояснил адмирал. — Я направляюсь туда же, поэтому ты здесь.

— Зачем оружие?

— Идёт война.

— Думаете, справимся пистолетиком?

— По пути зайдём в одно место. Взвод охраны таскать не хочу. Вот ты и присмотришь, чтоб старика не обидели.

— С чего такое доверие?

— Слушай, солдат. — С начала разговора старик впервые поднял глаза. — Слишком много вопросов.

— Виноват, — отвернулся к иллюминатору Алексей.

Линкор встретил суетой погрузочных работ. Простор шлюзовой палубы наполнился гулом транспортёров, тягавших разнокалиберные контейнеры. Широкие, залитые ярким светом грузовые лифты уносили тонны доставленных с планеты грузов в пустоту грузовых трюмов. Одетые в серые комбинезоны контролёры, занятые сортировкой грузовых потоков, не обратили на вновь прибывших никакого внимания.

Беготня людей и механизмов для непосвящённого в тонкости корабельной жизни Алексея была непонятна. Понял другое: вместо ожидаемых красных дорожек, оркестров и почётного караула в честь высокопоставленной персоны адмирала встретил одинокий дежурный офицер.

— Адмирал Двински… — Выправке щеголя мог позавидовать караул мавзолея. — Капитан Хаяма приветствует вас на борту. Он приносит извинения за то, что не смог встретить вас лично, — обстановка осложнилась.

— Слушаю, — бросил адмирал, направившись к лифту.

— Атакован Тиус.

— Подробней.

— Точной информации не имею.

Войдя в лифт, адмирал обернулся.

— Определите рядового, я доберусь сам.

Створки лифта захлопнулись перед носом Алексея.

— Рядовой, следуйте за мной. — Дежурный зашагал к межпалубному тамбуру.

Глазеть по сторонам быстро надоело. Яркие эмоции относительно технических чудес притупились. Им на смену пришло обыкновенное любопытство, и то при появлении чего-то нового. В переплетениях эскалаторов, лифтов и отсеков нового было мало. Откровенно скучая, Алексей надумал разговорить сопровождающего офицера.

— А что за Тиус такой, что все так всполошились?

Чуть не упёрся в спину вставшего столбом офицера. Развернувшись по-строевому, он вперил в Алексея холодный взор.

— Кто вам позволил обращаться к старшему по званию в неуставной форме?

Стальные нотки в голосе впечатления не произвели.

— Я спрашиваю, что на этом Тиусе такого важного? — сознательно снахальничал Алексей.

— Рядовой! — отчеканил лейтенант. — Обратитесь, как положено.

— Жена и дети тоже по уставу живут?

От неожиданного рывка в шее что-то щёлкнуло. Коридор крутанулся, в спину врезалось рифлёное покрытие пола. Вес навалившегося на грудь офицера выдавил воздух из лёгких. Считавший себя неплохим рукопашником Алексей поразился быстроте и мастерству проведённой атаки. Решил шевельнуться. Не тут-то было, стальные объятия только сжались. Светившие с потолка панели загородило скуластое лицо офицера.

— Слушай, ты, — он не мигая уставился Алексею в глаза. — Меня не волнует, кем ты приходишься адмиралу и что потом ему скажешь. Здесь братаний не будет. Уяснил?

— Так точно, господин лейтенант, понял. Разрешите обратиться, — с трудом набрав воздух в лёгкие, выдавил Алексей.

— Слушаю, рядовой. — Упор сделал на звание, немного ослабил хватку.

— Приношу глубочайшие извинения за безмерно грубые слова в адрес глубокоуважаемого офицера не менее уважаемых космических сил. Торжественно клянусь — подобное не повторится. Но есть маленькая просьба. — Замаячили новые горизонты, и Алексей не скупился на слова: — Жалкий червь, поверженный великолепнейшим, ослепительным бойцом, просит лишь об одном: немного поведать ему об этой системе боя. Но если…

— Не смешно, — оборвал младший лейтенант льстивые потоки.

— А так? — Хрипя от натуги, Алексей рывком перевалил офицера и оказался сверху. — Смешно?

Удар подбородком в плечо, руку дёрнуло током. Не успел выругаться, как с грохотом впечатался в стену. Коридор потерял очертания, кругом вспыхнули краски. Когда мельтешащие в глазах круги наконец рассеялись, Алексей обнаружил себя сидящим на полу, привалившись спиной к прохладной стене. С интересом наблюдая за оглушённым противником, над ним застыл лейтенант.

— И что это было? — спросил он, дождавшись, когда мутный взор Алексея приобрёл осмысленность.

— Курс по самбо.

— Что это?

— Борьба такая.

Алексей упёрся руками в пол, пытаясь подняться, голова вновь пошла кругом.

— Посиди минутку, муть скоро пройдёт.

Возражать не стал.

— Откуда такая скорость? — спросил землянин в свою очередь.

— Коррекция нервных окончаний. Процедура долгая, но результат приличный. — Офицер бросил внимательный, изучающий взгляд на Алексея. — Что боссу скажешь?

— Скажу, что младший лейтенант… Кстати, как тебя зовут?

— Стапер.

— Так вот, младший лейтенант Стапер неожиданно напал и сильно меня избил.

Выдержав тяжелеющий взгляд Стапера, добавил:

— А также, пользуясь служебным положением, пытался склонить избитого рядового к извращённому половому акту.

Лицо лейтенанта отразило богатую гамму чувств. Здесь было всё, от удивления до презрения и злости.

— Ну ты, ну ты… — только и мог вымолвить он, возмущённый неслыханной наглостью.

Глупый, обескураженный вид офицера был потешен. Алексей не смог удержаться, задрал голову и заржал в полный голос.

— Ну ты даёшь, — выдавил он сквозь приступы хохота, — такой быстрый и такой наивный. Не парься, Стапер, всё в порядке. Кстати, я тоже не прочь подкорректировать окончания, подскажешь, кому надо звякнуть?

— Подскажу, — протянул лейтенант Алексею руку, помог встать. — Извини, что так встретил. В начале войны Двински был у нас на борту. Прибыл с ним сержантик, пряник очень неприятный.

— А-а, — протянул Алексей, — таких пряников всегда хватало.

— Не знаю, как всегда, — возразил Стапер, — я такого урода встретил впервые. Сначала подумал, что ты такой же, вот и решил по уставу прокатиться. — Он хлопнул Алексея по плечу: — Не обижайся. Кстати, тебя-то как зовут?

Общий язык нашли быстро, тема рукопашного боя для обоих оказалась весьма интересной. Не торопясь, добрались до жилых палуб. Миновав ряд ведущих в личные каюты дверей, остановились у крайней.

— Твоя, — указал на дверь Стапер. — Запоминай, как добраться до ближайшего пищеблока. Прямо до лифта, два уровня вверх. Затем направо и вниз по транспортёру. Найдёшь?

— Найду.

— Торопись, останешься голодным. — Стапер протянул руку. — Надеюсь, свидимся.

— Обязательно, — Алексей крепко стиснул протянутую ладонь.

В каюте задержался ровно настолько, сколько времени потребовалось рюкзаку пересечь тесную каморку и грохнуться на узкую койку. Вошёл в лифт. Двери закрылись, кабина без команды пошла вниз. Алексей давил на клавиши, но лифт как ни в чём не бывало продолжал идти вниз.

Когда неисправная кабина наконец остановилась и отказалась подниматься, Алексей оказался в огромном, ярко освещённом зале.

С высоких потолков свисали жгуты кабелей, подключённых к стоявшим бесконечными рядами цилиндрическим агрегатам.

— Есть кто живой? — крикнул Алексей, стараясь перекричать царивший на палубе гул. — Лифт сломался, помогите выбраться.

Никто не отозвался. Потоптавшись на месте, Алексей, надеясь встретить хоть кого-то, медленно двинулся вперёд. Идя между рядами, умудрился наступить на жёлтую линию, начерченную вокруг каждого агрегата. В следующее мгновение оказался в центре вспыхнувшей проекции управления агрегатом. От обилия цифр и символов зарябило в глазах. Сотканные из света панели управления смотрели на Алексея, рапортуя об исправности блока.

— Ты что здесь делаешь?

Окрик за спиной заставил резко обернуться. Алексей дёрнулся и угодил локтем в одну из панелей. Царящий в зале гул пошёл на убыль, по световым панелям забегали тревожные всполохи.

— Собака страшная, — выругался огромный детина, в два шага преодолев разделяющее их пространство.

Алексей сглотнул, когда человек-гора, меча из глаз молнии, схватил его за грудки и словно котёнка отшвырнул в сторону.

Алексей вскочил, приготовился к обороне, но отбиваться не пришлось. Здоровяк, стоя к нему спиной, колдовал над проекцией. Мясистые пальцы с удивительным проворством порхали по пультам.

— Отключить шестой и четвёртый модуль, — скороговоркой приказал он невидимым собеседникам. — Скинуть нагрузку в центральный накопитель. Приступить к перезапуску.

Через секунды нарастающий вой добавил в зале децибел. Тревожные знаки проекции постепенно сменялись мирными отчётами.

Свернув проекцию, здоровяк обратил взор на Алексея. Широкое лицо блестело испариной, взгляд не обещал ничего хорошего.

— Ты кто такой? Мамонт.

Пропустив мимо ушей знакомое словечко, Алексей молча ждал продолжения. Из соседних рядов вынырнули несколько человек в таких же тёмных комбинезонах без знаков отличия.

— Рядовой, — в густом басе появились угрожающие нотки, — представьтесь.

— Это сложно.

Алексей всем своим видом показал, что эмоции здоровяка его не волнуют. Он понимал, что виноват, но какого было чёрта орать под руку?

— То есть как сложно?

— Да так, — огрызнулся Алексей, — чинов и званий в вашей армии не имею.

На лицах техников отразилось непонимание.

— А здесь как оказался? — напирал здоровяк.

— Прибыл полчаса назад, искал столовую, сюда забрёл по ошибке. За проблемы извини, вышло случайно.

— Зовут тебя как? — спросил техник, стоящий немного в стороне. Худой, низкорослый, он резко контрастировал с горой мышц, нависшей над головой. — Имя есть?

— Алексей.

— Алексей… Алексей, — задумчиво повторил здоровяк. — А родом ты, Алексей, откуда?

— Земля, Солнечная система.

— Скажи ещё, что фамилия твоя Волянов? И капитан Кара Стэйфер тебе знакома?

Удивляться настала очередь Алексея. Найти общих знакомых среди огромного количества людей, да ещё в такой обстановке, — дело неслыханное.

— Фамилия моя Вольнов, и Кару я действительно знаю.

Внезапно подобрев лицами, четвёрка переглянулась.

— Как его увидел, — кивнул в сторону Алексея здоровяк, — сразу понял, что-то знакомое. Сначала хотел по голове тюкнуть, да благо передумал. — Он сжал пудовый кулак, покрутил перед глазами. — Вацлав бы не простил.

Четвёрка засмеялась. За компанию улыбнулся и Алексей, попутно прикинув степень контузии при неблагоприятном исходе.

— Точно говорят, космос тесен. — Здоровяк повернулся к остальным. — Проследите за разгоном шестого и четвёртого. Вернусь быстро.

Тройка без лишних слов растворилась среди агрегатов. Проводив их взглядом, здоровяк протянул руку.

— Я Сибаур, Кара и Вацлав мои друзья. Идём, он будет рад знакомству.

— Кто?

— Супруг Кары, он командует дальнобойной артиллерией на нашем линкоре.

Несмотря на урчание в желудке, Алексей не отказался от предложения. Он всегда старался завести как можно больше знакомых. Здесь человек сам шёл навстречу, и не воспользоваться этим было глупо.

На орудийную палубу пробирались ремонтными тоннелями. Впервые оказавшись внутри царства техников, Алексей вовсю крутил шеей. Он и представить не мог, что для функционирования корабля требуется столько вспомогательных механизмов. Навстречу тянулась череда узких коридоров, подъёмных площадок и полутёмных помещений, забитых разнообразным оборудованием. Бесконечные трубопроводы, жгуты кабелей и сотни распределительных щитов, мерцавших разноцветными огнями, попадались на протяжении всего пути. Шли мимо целых залов с застывшими в ожидании своего часа ремонтными роботами. Насчитал с десяток модификаций, но особое внимание привлекла только одна. Алексей притормозил возле крупной, в несколько метров шириной, машины. Из чёрного корпуса выдавались мощные манипуляторы с различными насадками. Полукруглый контейнер, прикреплённый на спину, и несколько массивных двигателей, придавали машине форму земного жука.

— Это скрабер, — Сибаур хлопнул ладонью по манипулятору робота. — Создан для внешнего ремонта. По большому счёту тупое железо, требующее внешнего управления, но в нашем сарае вещь незаменимая.

— Слушай, — поборов приступ волнения, сказал Алексей. — Собака страшная, мамонт, сарай, откуда такие слова?

— Несколько месяцев назад летуны по ошибке собственный челнок грохнули. — Заговорщицкий тон Сибаура подхлестнул любопытство Алексея. — А там оказался великий мастер громкого слова. Сеанс связи записали, и с лёгкой руки связистов запись оказалась в войсках. Несколько минут отборной ругани сам слушал. Говоря по правде, значения многих слов никто не понял, но всем очень понравилось.

Вспыхнувшая было надежда на встречу с земляками угасла.

— О великий Потрясатель Вселенной, — уперев взгляд в потолок, молвил Алексей. — Войска твои не дошли до Последнего моря, зато язык твой добрался до звёзд. Спи спокойно, хан, я выполнил твою волю.

— Ты о чём? — не понял Сибаур.

— О великом кагане, — опережая расспросы, пояснил землянин. — Он был предводителем великой армии, завоевавшей полмира, и, как считают на моей родине, именно эта армия насадила так понравившиеся вам слова.

— Ничего не понял.

После сумрака технических залов яркий свет орудийной палубы ударил по глазам. Прищурившись, Алексей окинул взглядом боевую составляющую линкора. Ряд стоявших на пьедестале кресел, казенники орудий на массивных амортизаторах, стерильная чистота стального пола.

Если в технических службах большинство составляли резервированные специалисты, привыкшие к гражданскому образу жизни, то на орудийной палубе всё говорило о военной дисциплине. Закованные в скафандры повышенной защиты наводчики, словно изваяния сидели в креслах. Лицевые щитки откинуты, однако ни лишних движений, ни разговоров Алексей не отметил. В воздухе витала напряжённая готовность мгновенно вступить в схватку.

Вдоль помоста неторопливо шёл высокий мужчина в тёмном офицерском костюме. Майорские погоны говорили о его полномочиях. Высокий лоб, упрямый подбородок подчёркивали сталь в глазах офицера. Алексей безошибочно отнёс идущего к породе дерзких, волевых командиров. Таких встречал, такие являлись костяком любой армии.

— Здравствуй, Вацлав. — Сибаур по-граждански протянул руку. — Угадай, кого я привёл?

Вацлав с готовностью пожал протянутую ладонь, коротко кивнул Алексею, бросив быстрый изучающий взгляд, и, ни сказав ни слова, вопросительно посмотрел на друга.

— Алексей Вольнов, собственной персоной, — представил Сибаур, расплывшись в широкой улыбке.

Алексею показалось, что первым порывом Вацлава было заключить его в объятия, но офицер сдержался. Вместо этого широко улыбнулся, стиснул протянутую ладонь обеими руками.

— Рад встрече, — тепло поприветствовал он Алексея. — Вот кому я обязан за спасение супруги. Кара описала вас довольно точно. К сожалению, не могу оказать достойный приём, обстановка требует личного присутствия на главной орудийной.

— Не надо извинений, в первую очередь мы спасали себя.

— Но попутно спасли целый экипаж, — встрял в разговор Сибаур. — Скажи, Вацлав, как там Тиус?

— Противник рассеян, но отбой ещё не дали. — Он хотел что-то добавить, но вставленный в ухо прибор связи не дал этого сделать. — Слушаю.

Выслушав собеседника на том конце, Вацлав посмотрел на Алексея.

— Хочешь пальнуть из главного калибра? — Видя замешательство, пояснил: — Кара говорила, ты мучил техников расспросами о стрелковых системах корабля. Хочу отблагодарить тебя хоть как-нибудь, вот и предлагаю залп из главного калибра.

— На «губу» не загремишь?

— Куда?

— Тьфу, чёрт, — опомнился Алексей, — всё забываю. Не накажут за самоуправство?

— Идём, — не стал вдаваться в подробности Вацлав.

Укладываясь в кресло наводчика, испытал забытое чувство восторга, смешанного с детским нетерпением. Укутав тело, скафандр с мягким шипением загерметизировал швы. Одновременно с чмоканьем вакуумных присосок шлема включилось голографическое сопровождение боевого комплекса. На этот раз эффект присутствия не удивил. Яркие точки звёзд обступили со всех сторон. Внизу, медленно вращаясь, величаво проплывал Сарус. В глазах зарябило от множества меток, ведомых системой наведения. Десятки кораблей, патрулируя подступы, охраняли покой густонаселённой планеты. В отличие от истребителей, где определялись лишь близкие цели, системы линкора вели полный мониторинг пространства, хватая всё, что попадало в поле зрения приборов.

— Цель — астероид. — Голос Вацлава прокрался сквозь наушник скафандра. — Второй сектор.

Предварительный инструктаж пошёл на пользу. Алексей включил подсветку цели. Когда окружающее пространство прокрутилось по часовой стрелке, выведя на передний план несчастный астероид, он ощутил себя центром вселенной. Не обращая внимания на столбики цифр, говорящих о скорости, массе и множестве других параметров цели, уверенно толкнул джойстик. Приноравливаясь к его короткому ходу, случайно навёл целеуказатель на орбитальную станцию. Реакция системы была мгновенной, целеуказатель окрасился в жёлтый. Пиликнула трель, сообщив нерадивому стрелку о наведении на дружественный объект.

— Спокойно, — подбодрил Вацлав. — Доводи.

Алексей и не думал нервничать. Закончив доводку, придержал палец над кнопкой.

— Точно проблем не будет?

— Это последствия старой, как мир, катастрофы. Предположительно в системе было на одну планету больше, но до наших дней она почему-то дожила в виде астероидного пояса. Буи выявляют опасные из них, — пустился в объяснения Вацлав. — Этот угрожает сообщению, приказано разрушить. Кто именно нажмёт кнопку, значения не имеет, работай спокойно.

Алексей не видел, как, гася инерцию выстрела, сработали амортизаторы, почувствовал лишь слабую дрожь, прошедшую по палубе. Проекция разделилась, позволив видеть атаку посредством камеры на головке снаряда.

Неровная, блестящая острыми гранями глыба надвигалась с огромной скоростью. Только когда камень затмил всё изображение, Алексей понял, насколько он огромен. В следующий миг снаряд вплавился в породу и взорвался, развалив астероид на части.

— Вещь, — вымолвил довольный собой Алексей.

Потянулся к панели дезактивации скафандра, но прокатившийся по кораблю сигнал тревоги отдёрнул руку. Системы наведения вцепились в одинокую цель, показавшуюся из-за обломков разбитого Алексеем астероида.

— Говорит капитан, — раздался в наушнике незнакомый голос. — Приказываю уничтожить неизвестный объект. Огонь всем системам.

На перезарядку орудия требовалось время. Алексей понял, тащить его из кресла времени нет, и, пользуясь случаем, уставился на причину переполоха.

Включилось приближение, позволив рассмотреть корабль, или что это было, во всех подробностях.

Искусственный объект чем-то напоминал продолговатый слоёный пирог. Таких слоёв Алексей насчитал семь. Каждый светился изнутри не меняющим интенсивность светло-голубым светом. Между каждым слоем различалась узкая тёмная полоска, поглощавшая испускаемый свет. Зрелище было ещё то. Голубое сияние, словно туман, вливалось в тёмные, ненасытные полосы. Казалось, вся поверхность объекта течёт, создавая иллюзию нескончаемого движения. Ни надстроек, ни чего-то напоминающего двигатели не увидел. Бросив короткий взгляд на отчёты систем, Алексей невольно присвистнул. Длина объекта составляла два с половиной километра, высота и ширина сравнялись на четырёхстах метрах. Махина, провисев на месте несколько секунд, плавно двинулась к Сарусу.

В следующий миг на объект обрушилась мощь патрульного флота системы. Вспышки затмили звёзды. Системы отмечали всё новые и новые потоки снарядов и ракет, тянущихся к неведомому объекту. Феерия красок бушевала в полную силу.

Вскоре по линкору вновь прокатилась волна тревоги. Объект как ни в чём не бывало шёл прежним курсом.

В эфире поднялся шум. Кто-то просил инструкций, кто-то кричал об отказе оружия.

Всё смолкло в один миг, когда объект, превратившись вдруг в стремительную искру и покрыв за секунды огромное расстояние, вновь остановился, словно дразня нападавших. Алексей, неотрывно следивший за атакой, отметил, что корабль, не разворачиваясь, ушёл боком.

Эфир всколыхнулся от знакомого, властного голоса. Перехватив управление, адмирал отправил флот в погоню, оставив у планеты дежурное соединение.

— Вольнов, ты как?

— В норме. — Алексей с сожалением приготовился уступить место.

— Замена нужна?

— Пока справляюсь.

— Втянул я тебя.

Через пятнадцать минут отправленная погоня, добравшись до застывшего на месте беглеца, вышла на дистанцию залпа. Пространство вновь прочертила голубая искра. Огромный корабль, незнакомый с инерцией, словно играя, замер между планетой и оставшимся у Саруса флотом. Зависнув на долю секунды, он ринулся дальше.

Компьютер выдал траекторию его полёта, и Алексея прошиб холодный пот. Вцепившись в джойстики, он выстрелил одновременно со всеми, когда неведомый корабль завис в жалкой сотне километров от их линкора.

Проекция вновь разделилась, транслируя изображение с камеры снаряда. Не встретив сопротивления, снаряд прошил странный корабль насквозь и ушёл в пустоту.

На чужаке залп никак не отразился. Он без видимых повреждений продолжал висеть рядом. Между кораблями образовался огненный мост, проложенный стрелковыми системами линкора.

Видя, что стрельба не даёт результата, Алексей упрямо ждал перезарядки орудия. Дождавшись, судорожно вдавил гашетку. Орудие не подчинилось. Одновременно с волной холода, прошедшего по телу, отключилась связь. Следом отключилась проекция наведения. Затем погасло всё: и встроенные в откатники панели, и системы скафандров, и освещение. Обесточенный линкор погрузился в кромешную тьму.

На палубе стоял многоголосый гул. Свет переносных прожекторов освещал людские потоки, застывшие перед шлюзовыми створами линкора. Эвакуация шла отрепетированно-слаженно. В первую очередь на новый, прибывший из резерва корабль отправлялись боевые расчёты и командный состав. В последнюю — линкор покидали технические службы. Несмотря на их старания, реанимировать поверженный корабль так и не удалось. Электронная начинка под воздействием неведомого излучения безвозвратно вышла из строя.

На них обращали внимание. Отцепленный солдатами створ шлюза и два человека, идущих вдали от суеты и давки, притягивали взоры.

Шагая за адмиралом, Алексей приглядывался к людям. Разлуку с кораблём каждый из сотен стоящих в очередях переживал по-своему. Кто-то делал вид, что всё пустяки, кто-то, озираясь по сторонам, прощался с частичкой души. Алексей понимал чувства людей, чей временный, но уже привычный жизненный уклад сменился в один миг.

За иллюминатором катера медленно плыл орбитальный док. Чёрная Т-образная конструкция выглядела неуклюжим гигантом в сравнении с двумя пристыкованными к ней красавцами линкорами.

Хищные, рубленые носы, широкая корма и изящные надстройки в точности повторяли друг друга. Разницу между близнецами составляли яркая иллюминация одного и чёрные безжизненные контуры другого. Между кораблями, озаряя чернильную пустошь пламенем двигателей, сновали точки перевозящих экипаж катеров.

Алексей, сожалея, что знакомство оказалось столь коротким, мысленно простился с новыми знакомыми. Вспомнив данное себе же обещание, направился к сидящему у другого борта адмиралу.

— Адмирал, разрешите.

Дождавшись кивка, присел рядом.

— Могу я обратиться с личной просьбой?

— Слушаю.

— Я по поводу командира дальнобойных систем Стэйфера, — начал Алексей, но адмирал перебил:

— Вот что тебя волнует, — по-прежнему глядя в иллюминатор, то ли спросил, то ли утвердил он.

— Волнует меня многое. Наказание Стэйфера грызёт совесть, всё-таки пострадал он из-за меня.

— А сказать, что волнует меня? — так и не ответив на его слова, сменил адмирал тему. — Алекс Блэймер дал тебе верную характеристику.

Старик смолк, дав время подумать над сказанным. К Алексу Алексей относился в высшей степени положительно. Кроме того, считал его самым близким здесь человеком, весть о негативе с его стороны неприятно кольнула.

— Что же вас так взволновало? — спросил Алексей, не веря в возможное предательство.

— Твоё умение находить проблемы там, где быть их не должно.

Он и сам прекрасно знал эту особенность своего организма, а услышав слова адмирала, лишний раз убедился, что не зря уважал Блэймера.

— Можно начистоту?

Расценив молчание адмирала как согласие, продолжил:

— Проще всего кого-то обвинить и повесить на него свои проблемы.

Эмоции, нечастый гость на лице адмирала, вырвались наружу. Старик расхохотался, разгладились глубокие морщины, омолодив адмирала на добрый десяток лет. Отсмеявшись, он посмотрел Алексею в глаза.

— Если я свалю на тебя хоть четверть моих проблем, ты просто сойдёшь с ума. Поверь на слово.

— Тогда в чём дело?

— Думаю, почему именно ты все время в центре событий? В центре странных событий, — поправился он.

— Я бы с радостью оказался где-нибудь в Сочи, — искренне поделился Алексей.

— В том-то и дело, что с радостью, — изрёк старик и вновь сменил тему: — Этот корабль — твоё мнение?

— Это чужаки, но не те чужаки, с которыми вы воюете.

— Ты тоже с ними воюешь, — поправил адмирал. — А теперь подробней.

— Что мы имеем? — начал Алексей. — Невиданной формы корабль, который в одиночку уделал целый флот. Будь у руконогих такие технологии, всё было бы давно кончено.

— А если экспериментальный образец? — возразил адмирал.

— А какой смысл гонять его по задворкам, когда огромная станция торчит в блокаде? Тем более при атаке на наш линкор жертв среди людей не оказалось. А глядя на Лайлону, в благородство противника верится с трудом. Потому и думаю, что это другие чужаки.

— Что им здесь надо? — вновь отвернувшись к иллюминатору, пробурчал старик.

Приняв слова за вопрос, Алексей пустился по скользкой дорожке гипотез и домыслов. Связанное с недавним боем напряжение детонировало повышенную словоохотливость, и Алексей, вслух поразмышляв на предложенную адмиралом тему, плавно переехал на всё остальное. Редкое желание выговориться возникло именно сейчас, и он, не обращая на молчание старика внимания, нёс всё, что лезло в голову. Проехался по болезненной теме высоких потерь, по недочётам и ошибкам командования.

Словесные потоки прервал раздражённый голос адмирала:

— Ты когда-нибудь замолчишь?

Алексей запнулся на полуслове. Поняв, что наговорил много пустого, отправился на своё место.

— Язык слишком длинный, — услышал брошенные в спину слова. — То ему не верно, это не так. Вот доберёмся до Тиуса, посмотрим, как запоешь, оратор недоделанный.

Дверь в кабину пилотов отскочила в сторону. Молодой сержант вытянулся перед адмиралом.

— Господин адмирал, пришедший за вами эсминец вышел из перехода, до стыковки десять минут.

Чёрная, обманчиво медлительная тень затмила звёзды. Эсминец из-за узкого носа и широкой кормы напоминал вытянутый треугольник. В сравнении с линкором он казался младшим братом, но хищные злые формы не оставляли сомнений в крутом нраве. Идя параллельным курсом, катер плавно приблизился к появившемуся на носу светлому прямоугольнику.

Выйдя спустя сутки из межпространственного перехода, эсминец завис на орбите Тиуса.

Пройдя плотные слои, челнок ворвался в мир холода. Скованные мерзлотой моря и континенты, теряя очертания, погружались в чернильную тьму наступающей ночи. Внизу зажигались россыпи электрических огней, определив границы уцелевших поселений.

Вспомнив инструктаж, Алексей зябко укутался в куртку. Свирепый климат Тиуса мало подходил для человека. Первое время, несмотря на пригодную атмосферу, планету обходили стороной. Всё изменилось с высадкой крупной геологической партии. Недра планеты буквально ломились от ископаемых, представленных в богатом ассортименте.

Статус Тиуса изменился. На поверхности выросли тысячи промышленных комплексов. Вокруг росли города, население которых быстро перевалило за четыреста миллионов. Производство быстро набрало обороты, превратив Тиус в один из промышленных центров Республики.

Предрекая Тиусу роль первостепенной цели в случае военного конфликта, стратеги ошиблись. Планету атаковали почти через год с начала войны. Люди устояли, но заплатили высокую цену.

Планету расстреляли пресловутые диски. На местах попавших под удар городов и заводов зияли многокилометровые проплешины.

С высоты язвы ударов были видны как на ладони, таких язв были сотни. По приказу адмирала сделали круг над крупнейшим на южном полушарии городом. Удар пришёлся в центр. Огромный, идеально ровный круг мрака с ярко освещёнными, уцелевшими окраинами. По периметру круга ползали светляки прожекторов, но и так было ясно — помогать уже некому.

Зрелище оборвало завязавшуюся дискуссию о последствиях атаки. Старшие офицеры эсминца, вошедшие в состав делегации, уткнулись в иллюминаторы.

Оставшееся время полёта протекло в тишине. Сели в доках, на дневной стороне планеты. К верфям противника не подпустили, поэтому встречу с рабочими организовали именно здесь.

Вместе с иглами брошенного ветром в лицо снега в нос ударил запах горящего железа. Откуда-то издалека неслись тяжёлые металлические удары. Несмотря на беду, люди продолжали работать.

Скрипя каблуками, Алексей крутанулся на месте. Вокруг увидел лишь однотипные, многоэтажные цеха, окружавшие посадочную площадку с одиноким катером в центре. Кроме вышедшей из катера делегации, на улице никто не появился.

— Сюда, — перекричав вой ветра, махнул адмирал.

Делегация пересекла площадь и, миновав стеклянный тамбур, окунулась в тепло производственного цеха. Имея представление о заводских проходных ещё со школьных времён, Алексей удивился, увидев столь необычную обстановку. Огромный холл тонул в зелени. Искусственное солнце, сверкая с ярко-синего потолка, манило в уют мягких диванов, окруживших проекцию водопада, низвергавшего с немыслимой высоты синие потоки.

Их ждали. Совершенно лысый, шустрый толстячок, одетый в «цивильный» серый костюм, подскочил к адмиралу. Перекинувшись парой фраз, оба скрылись в боковом проходе. Указаний на их счёт не поступило, и офицеры, потоптавшись на месте, расселись по диванам.

— Зачем мы сюда прилетели? — спросил Алексей у севшего рядом майора.

— В этот день, семьдесят лет назад Эман Тиус грохнулся на эту самую планету. До атаки чужаков планировали митинг в честь открытия, мы почётные гости. Не понимаю, почему адмирал не отменил визит! Наверное, хочет лично выразить соболезнования, — предположил он.

— Праздник вышел на славу.

— Да-а, — тихо протянул майор. — На славу.

Порыв ледяного ветра заставил обернуться. В холл ввели группу малышей лет пяти-шести. Местами не по размеру, наспех подвязанная одежда не оставляла сомнений в том, откуда прибыли дети. Поразило молчание. Ни всхлипов, ни плача, лишь затравленные, полные испуга взгляды вмиг повзрослевших глаз.

— Шестнадцатый? — Молодая женщина, сопровождавшая группу, привычным жестом поправила гарнитуру. — Как шестнадцатый? Мы в шестом. Транспорт ушёл. — Услышав что-то нелицеприятное, вспылила: — Вы у себя порядок наведите, а потом на меня кивайте. Пешком не поведу.

Занятая перепалкой, она не заметила, как от сбившихся в стайку детишек отошла девочка и приблизилась к майору и Алексею.

— Дяденька, вы не видели мою маму? — Широко открытые глаза ребёнка с надеждой смотрели на Алексея. — Мы долго бежали, — продолжила она, — потом мама наказала мне стоять и побежала искать Лованьку. Потом там, куда она побежала, всё почернело и упало на землю. — Девочка отрывисто всхлипнула. — Вы не могли бы помочь её найти?

— Иди сюда, милая. — Подскочившая женщина опустилась перед девочкой на колени, прижала вдруг разрыдавшегося ребёнка к груди. — Эти дяди уже помогли, — сказала она ребёнку, — дяди отдали города, но зато отстояли проклятые верфи. — Бросив на военных выразительный взгляд, женщина утянула девочку к остальным.

На родном Кавказе подобное слышал не раз. Стало жаль офицеров, съевших такую пилюлю впервые. Никто не посмел возразить. Здоровые мужики, играя желваками на окаменевших лицах, все как один уткнулись взглядом в пол.

Вскоре защитников пригласили на митинг. Поднявшись на шестой этаж, оказались в широком проходе. Шагая за молчаливыми офицерами, Алексей вдруг уловил знакомый запах. Этот запах много раз чувствовал во сне. Просыпаясь, часто ощущал во рту мерзкий привкус табачного дыма. Об этой гадости часто думал и мечтал. Привычка дала себя знать и сейчас. Алексей встал как вкопанный. Словно собака, втягивая ноздрями вонючий воздух, он дёрнул приоткрытую дверь. Вожделенная вонь ударила в голову.

Специфический запах шел от включённого станка. Синие вспышки миниатюрных молний жгли на круглой болванке узкие борозды. При каждой вспышке в воздух поднималась струйка, принятая Алексеем за дым сигареты.

Сглаживая нервное возбуждение, затряслись вмиг вспотевшие ладони. Подобного разочарования не испытывал давно. Вспомнив, сколько месяцев не курил, и оценив степень собственной зависимости, дал себе слово, что даже если представится случай, никогда в жизни не прикасаться к этой дряни.

— Вольнов, что застрял? — Взмыленный лейтенант, засунув голову в приоткрытую дверь, прервал разочарованные вздохи. — Адмирал требует. Срочно.

Преодолев длинный коридор спринтерским нажимом, выскочили на балюстраду, опоясавшую стены гигантского цеха на высоте пятого-шестого этажей. Размеры цеха подавляли. Внизу увидел море людских голов, слившихся в единую многотысячную массу, заполнившую пространство сборочного цеха. Те, кто не уместился на полу, оседлали широкие балки недавно заложенного корабля. Лица толпы были обращены на площадку, приютившую Алексея. Рядом увидел офицеров эсминца, десяток гражданских и адмирала, стоявшего около стойки с микрофоном.

— Вот человек, о котором я говорил. — Многократно усиленный динамиками голос вмиг долетел до дальних углов цеха. — Рядовой армии Новой Республики Алексей Вольнов. Этот храбрый воин участвовал во многих битвах, был ранен, но, как видите, не потерял боевого духа.

Многотысячная толпа шевельнулась.

— Прежде чем Алексей возьмёт слово, — продолжил адмирал, — хочу добавить. Не ждите гладкой, подготовленной речи. Алексея пригласили в последний момент и сделали это намеренно, — при этих словах старик коротко взглянул на Алексея. — Нам не нужны сухие фразы, мы хотим слышать слова, идущие от души. Прошу вас, Алексей.

Сердце оборвалось. На негнущихся, деревянных ногах двинулся к адмиралу. Чувствуя ожидание десятков тысяч, Алексей со страхом глядел на приближающийся микрофон. Мысли путались. Соображая, что говорить, с надеждой посмотрел на адмирала.

— Давай, сынок, — подбодрил старик, — здесь твоим ораторским способностям никто не помешает.

Всё понял. Критика старших по званию никому не шла на пользу. Зарёкшись никогда в жизни не болтать лишнего в присутствии начальства, склонился над микрофоном.

— Здравствуйте, — начал Алексей, чувствуя, как трещит мозг, таща из уголков памяти обрывки речей политиков и военных. — Прежде всего позвольте выразить вам поддержку и глубокое сочувствие по поводу загубленных жизней.

Страх испарился с первыми же словами. Вспомнив выстраданное правило «не можешь управлять, приспосабливайся», Алексей постарался взять себя в руки. Стиснув трясущимися ладонями перила, упёрся взглядом в микрофон.

— Война никого не щадит. Ни стрелка, успевшего на последнем вдохе выстрелить по врагу, ни младенца, не успевшего понять красот этой жизни. Так было всегда. К сожалению, так и будет, пока в мире ведутся войны.

Остатки волнения окончательно выветрились. Голова работала чётко, выдавая слова, мигом облетавшие территорию цеха.

— На долю великого народа выпали великие испытания. Я не буду сейчас говорить о доблести солдат и офицеров, сложивших головы на полях брани. Я буду говорить о тех, без чьего ежедневного подвига все усилия армии и флота были бы напрасны. Я говорю о вас, говорю о тружениках тыла. Враг силён. Под напором и дерзостью его солдат содрогнулись системы. Глядя на полчища, вторгшиеся в наши миры, можно уверять, что не знающий пощады агрессор давно готовился предать наш вид забвению. Но мы — великий народ, и согнувшись от первых ошеломляющей силы ударов, смогли выстоять и оказать захватчикам жестокое сопротивление. Гибнут миллиарды наших сестёр и братьев, но их жертвы не напрасны. Пока поля брани требуют солдатской крови, вы куёте нашу победу. Невзирая на зной и холод, на голод и болезни, вы, не падая духом, трудитесь ради будущего наших потомков. Усталость и лишения терзают ваши тела, но горящие жаждой победы души делают возможное и невозможное ради приближения победы. Мы выстоим в самой страшной за всю историю человечества войне. Выстоим, потому что все, от мала до велика, как один, поднялись на борьбу с заклятым врагом.

Впервые с начала речи посмел окинуть цех взглядом. Многотысячная толпа, устремив взоры на балюстраду, не шевелясь, переваривала услышанное. Алексей не видел лиц, но по царящей тишине понял — его услышали.

— Я простой солдат, — продолжил он. — Поверьте, я знаю цену геройству и предательству, и позвольте вас заверить, что армия, на нужды которой работаете вы, на деле доказала свою состоятельность. Ваши братья и сёстры, не щадя жизней, бьются с захватчиком. Их мужество и решимость позволили остановить и частично разгромить зарвавшегося врага. Потери пока велики. За каждого убитого врага приходиться платить огромную цену, но сократить эту цену сможете только вы, снабдив армию и флот мощным современным оружием. Армия полна решимости идти до конца, и позвольте от имени защитников поблагодарить вас за ваш трудовой подвиг.

Переведя дыхание и удивившись, что не все слова ещё сказаны, Алексей вновь склонился над микрофоном.

— Враг знал, куда бить. Ночная атака на Тиус унесла много невинных жизней. Предприятия южного полушария практически уничтожены. Армия, ведущая жестокие бои, с надеждой смотрит на вас. От вас зависит будущее человечества. Зная, что вы и так делаете всё возможное, присутствующий здесь главнокомандующий космическими силами нашей родины адмирал Арон Двински не решился обратиться к вам с просьбой.

Алексей обернулся и не без доли злорадства встретил встревоженный взгляд адмирала.

— Но я, простой солдат великого народа, познавшего горечь утрат и вкусившего восторг побед, возьму на себя смелость обратиться к вам от лица адмирала и всей нашей армии.

Сзади дёрнули за рукав. Алексей знал, что взял на себя слишком много, но, рассудив, что вообще не просил слова, отмахнулся от назойливой руки.

— Готовы ли вы удвоить и утроить усилия и в сжатые сроки восстановить утерянные предприятия?

Несколько секунд в огромном цеху стояла мёртвая тишина. Затем лёгким ветерком над толпой прошёл шелест голосов. Видя реакцию, Алексей возвысил голос:

— Готовы ли вы своим трудом обеспечить детям и внукам мирное небо?

— Да-а-а, — прокатился по цеху нестройный выдох тысяч голосов.

— Мы гордая раса и не позволим нашим потомкам расплачиваться рабством за наше бездействие, — кричал Алексей, стремясь пересилить гул толпы. — Единство — наше оружие. Победа будет за нами.

— Да-а-а-а, — неслось вслед отошедшему от микрофона оратору.

— Прошли плотные слои. До встречи с эсминцем семь минут.

Второй пилот челнока, козырнув адмиралу, скрылся в кабине.

Алексей и представить не мог, что речь отнимет столько сил. То ли от усталости, то ли от пережитого стресса его сильно клонило в сон. Развалившись в кресле, он, сонно хлопая веками, бездумно смотрел на теряющий очертания Тиус.

— Не ожидал от тебя такого. — Голос присевшего в соседнее кресло адмирала стряхнул приятную дрёму.

— Я тоже, — вспомнив испытанный страх, холодно ответил Алексей.

— К твоему сведению, процесс строительства автоматизирован. Так что терпеть лишения из-за мороза и зноя никому не придётся.

— Какая разница, — пожал Алексей плечами, — сами пустили дикаря к микрофону, сами и расхлёбывайте.

— Я не об этом. — Адмирал упорно не замечал холодного тона. — Рабочие требуют повышения производственных норм. Твоя речь оказалась продуктивной.

— Всегда к вашим услугам. Только в следующий раз предупреждайте заранее, я надену подгузник.

Старик тихо рассмеялся.

— Как насчёт моей просьбы? — свернул Алексей на волнующую тему.

— Передача оружия не имеющему допуск лицу — серьёзный проступок. — Адмирал на удивление быстро вспомнил, о чём идёт речь. — Как бы поступили у вас?

— Могли дать орден, могли поставить к стенке, всё зависит от последствий.

— Будь на месте командира ты?

— Если погибли бы люди, расстрел. Нет, дал бы в морду.

— Майор Стэйфер смещён с должности и понижен в звании капитаном корабля, а я не вмешиваюсь в решения своих офицеров.

Коротко и ясно. Алексей отвернулся к иллюминатору и до встречи с эсминцем не проронил ни слова.

Корабль дальнего поиска, оставляя шлейф из обломков, камнем валился на поверхность только что обнаруженной планеты. Усиленная броня мостика позволила капитану и пилотам пережить атаку. Гибель остальных членов экипажа была очевидна, но живых это тревожило мало. Быстрая смерть товарищей, чьи тела остались в разрушенных отсеках, казалась спасением. Три человека, глядя на растущую поверхность планеты расширенными от страха глазами, обречённо ждали удара.

Тревожный писк аппаратуры, вопящей о конце света, глушил бас капитана.

— Нам конец. Спасаться нет смысла, впереди только плен. Накрыли при включённом скрытном режиме, повторяю, генераторы невидимого поля работали на полную мощность. Противник использовал оружие взрывного действия, нам хватило двух попаданий. — Капитан знал, все события автоматически пишутся в память капсулы, но соблюдая инструкции, упорно дублировал систему. — Планета густо заселена, это они. Повторяю… мы всё-таки их нашли.

Частично сгорев в плотных слоях, разведчик огненным болидом врезался в поверхность. За секунду до сотрясшего почву удара отстрелилась аварийная капсула, установленная на всех кораблях этого класса. Идущие по пятам корабли противника опоздали. Полыхнув ускорителями, капсула растворилась во вспышке межпространственного перехода. Спустя недели, пройдя весь путь поисковика, капсула принесла хозяевам добрые вести.

Глава 4

Алексей на минуту задержался возле иллюминаторов, отделивших наполненные жизнью отсеки орбитальной станции от мрака космической пустоты. Вдали, блестя покатыми бортами, застыли десятки транспортных судов, ведущих погрузку сформированных на станции дивизий. К каждому непрерывным потоком шли пузатые челноки, сгружали солдат и технику, вновь отправляясь за новым грузом.

— Круговорот челноков в природе, — изрёк Алексей, попутно оценив слаженные действия пилотов, умудрявшихся в жуткой толчее не напороться друг на друга.

— Идёмте, нас ждут, — напомнил о себе провожатый.

Остановки не входили в планы капитана в форме военной полиции. До прямых приказов двигаться быстрее дело ещё не дошло, и Алексей, слушая недовольное сопение за спиной, часто притормаживал, озираясь по сторонам. А посмотреть было на что. От разнообразия оттенков камуфляжа и парадных форм рябило в глазах. Тысячи мужчин и женщин заполонили просторные отсеки и залы перевалочной станции. Подгоняемые окриками сержантов солдаты сплошным потоком двигались в разных направлениях. Космическая пехота, сухопутники, лётчики, медики и представители множества разнообразных родов войск, увешанные оружием и амуницией, пробирались к погрузочным секторам. Стоял сплошной гвалт тысяч голосов, перекричать который умудрялись единицы.

Провожая взглядом дефилирующую мимо медицинскую сестрёнку, Алексей столкнулся с орущим на кого-то офицером.

— Куда прёшь? — Чувствительный удар в грудь откинул Алексея назад.

Упасть не позволила плотная толпа. Алексей увидел злое, побагровевшее от крика лицо коренастого мужчины. Окинув взглядом пожилого хама с нашивками полковника, Алексей огрызнулся:

— Зачем так нервничать?

— Ты не видел, как я нервничаю, — прорычал полковник, сверля Алексея тяжёлым взглядом.

— Да я и смотреть не буду, — тихо проговорил Алексей, шагнув к обидчику. Он видел, кто перед ним, но прощать грубость не собирался.

— В чём дело? — Вынырнувший провожатый, оттеснил Алексея в сторону.

Форма капитана остудила задиру. Полковник остыл, злое выражение лица сменила гримаса сожаления.

— Тяжёлый день, капитан, погорячился.

— Ваш жетон.

Полковник не шелохнулся.

— Ваш жетон, — понизив тон, повторил капитан. — Вы ударили рядового и понесёте наказание.

«Твою мать, мало мне проблем, что ли», — подумал Алексей.

— На, подавись, — вспылил полковник, запустив руку во внутренний карман кителя.

Коротко замахнувшись, землянин ударил в солнечное сплетение. Полковник, ловя ртом воздух, согнулся пополам.

— Готов понести наказание, — повернулся Алексей к капитану.

— Следуйте за мной, — рыкнул страж порядка и, продираясь сквозь толпу и не оглядываясь, двинулся дальше.

Двери лифта отрезали гомон толпы.

— Прости, капитан, не люблю, когда из-за меня влипают.

— Наделал бы в тебе дырок, пел бы по-другому.

— Да брось ты, — возразил Алексей. — Психанул человек, с кем не бывает.

— Слишком много психов в последнее время. Приехали.

У лифта встретили четверо в чёрной форме разведки. Круглолицый лейтенант, изучив бумаги, протянутые капитаном, с интересом взглянул на Алексея.

— Рядовой, следуйте за мной. Капитан, вы свободны.

Здесь ничего не напоминало духоту и сутолоку нижних ярусов. Миновав длинный, пустой коридор, остановились возле отделанной под дерево двери.

— Сюда, — указал лейтенант.

Небольшая каюта с круглым столиком и двумя диванчиками напротив. При появлении Алексея с одного из них поднялся знакомый майор. Лицо Хармана осунулось ещё сильнее. Красные от недосыпания глаза ввалились, но взгляд остался всё таким же свежим и цепким. Алексей, щёлкнув каблуками, вытянулся по стойке смирно.

— Брось. — Харман махнул рукой, приглашая сесть.

Сел, вопросительно воззрился на майора.

— Считай, что в моём лице с тобой говорит Снайк Вишнёв. — Видя непонимание, пояснил: — Снайк Вишнёв, глава Министерства по связям с общественностью.

— И чем я могу быть полезен? — недоумённо спросил Алексей.

— Буду краток, Республике нужен героический образ. Департамент пропаганды решил, что пришло время создать легендарную личность, на героические заслуги которой смогут равняться.

Алексей расхохотался.

— Это я-то легендарная личность?

— Претендентов хватает и без тебя, но людям нужны захватывающие, полные риска истории, — перебил Харман. — Вот пример. Наводчик не покинул разбитый корабль. Экипаж катапультировался, а он остался один и в течение часа вёл дуэль с истребителями, прикрывая капсулы товарищей. Разве не подвиг? Подвиг, — ответил майор на свой же вопрос. — Но что можно рассказать об этом человеке? Ничего. Людям не интересно слушать о скучных вахтах и бесконечных переходах. Другое дело ваша группа. Рейд на Гарду, бой с противником, полёт на чужом корабле, спасение потерянного линкора, бой в пространстве, плен, ранение, не говоря уже о «памяти», прихваченной у чужаков. Где-то подтереть, где-то приукрасить, и имя героя впишется в историю.

— И каковы последствия внесения имени героя в исторические анналы?

— Выступления, интервью, съёмки, гастроли по мирам Республики. Всё, что требуется от публичной персоны. При этом всё на высшем уровне и только в безопасных районах.

— А можно оставить только последнее предложение?

— Ты не совсем правильно меня понял.

— Я против, — перебил он майора.

— Ты добровольно отказываешься от славы? — В тоне майора просквозило непонятное облегчение.

— Да… после выступления на Тиусе меня трясло полдня. Да и ходить в туалет под прицелом камер меня не прельщает. Но если мои «подвиги» как-то оценят, возражать не буду.

— Оценят, — показалось, что Харман напрягся, — с условием, что подвиги уже не твои.

— То есть с моим багажом выступит кто-то другой?

— Да, если ты, конечно, не против и обязуешься молчать.

— А как же люди, которые знают? К примеру, экипаж «геройски» спасённого линкора?

— Это мои проблемы.

— Тогда у меня тоже есть условие, нет, скорее просьба. При первой возможности вы найдёте мой мир. Или хотя бы сделаете попытку.

— Я официально уполномочен удовлетворить твою просьбу.

— Тогда по рукам, — довольный сделкой Алексей протянул руку, — только никаких коррекций памяти. Буду молчать. Слово русского офицера.

— Договорились. — Харман поднялся. — Жди здесь.

Подойдя к двери, он обернулся. В глазах мелькнуло сомнение, но он всё же заговорил:

— Никто и не собирался делать героя из тебя. Ты чужак. Мне поручили прозондировать почву и заключить договор. Извини, ничего личного.

— Спасибо за откровенность. Я не в обиде, хотя интересно узнать, кто озвучит мою историю?

— Муртан Кумкони.

— Почему не Алекс?

— Лейтенант Блэймер отказался от предложения, он намерен воевать дальше. Он тоже получит свою долю почестей, если доживёт до победы.

Губы Алексея невольно расползлись в широкой улыбке. Муртан, хрен с ним, этому телку на фронте не место. А вот поступок друга пришёлся по душе.

— Я уважаю твоё решение и рад, что имею дело именно с тобой, — сказал Харман, выходя из каюты.

Доклад главы департамента высоких технологий, Натана Грига, подходил к концу. Учёный изо всех сил сдерживал эмоции, но в его тоне часто мелькали восхищённые нотки.

Семь человек, сидящих за длинным столом, внимательно слушали. С начала боевых действий министры и командующие сухопутными войсками и флотом третий раз собрались под одной крышей. Когда обсуждение текущих дел было закончено, кабинет посвятили в ход последних разработок.

— Перед нами открылись горизонты, о которых мы и мечтать не смели, — закончил доклад учёный. — Теперь я готов ответить на ваши вопросы.

Несколько секунд ушло на переваривание слов учёного.

— С ваших слов выходит, — произнёс глава Министерства по связям с общественностью, семидесятилетний Снайк Вишнёв, — что эта, как вы говорите, «память» доставлена с Гарды. Разведывательное соединение Шестого флота, пропавшее в начале войны и, как недавно выяснилось, уничтожившее планету чужаков, направлялось туда же. Не кажется ли вам, уважаемый Натан, что цепочка странных событий тянется не от Гарды, а именно от найденного в её недрах цилиндра? — Видя готовность учёного дать пояснения, Снайк взмахнул ладонью. — Нет, нет, меня не интересуют домыслы, домыслов хватает своих. Мне интересно, кому это принадлежало изначально и как оно оказалось в недрах нашей планеты?

— Для начала я выскажу своё, ничем не подтверждённое мнение. Считаю, что захваченный у противника цилиндр и пропавшее соединение имеют прямую связь. Теперь о фактах, — учёный обошел стол и, сев в кресло продолжил: — О том, кому он принадлежит, сведений нет. В недрах планеты цилиндр хранился около шести миллионов лет. Таких цилиндров четыре и координаты следующего можно узнать, соединив два предыдущих. Исключение составлял номер один. Каким образом он оказался у противника, неизвестно, сюда они пришли именно за вторым номером.

— Это объясняет атаку на Гарду, — поддержал учёного адмирал Арон Двински. — Горнодобывающий комплекс путал их планы и был уничтожен.

— А не проще ли было договориться с нами? — возразил адмиралу министр промышленности Элиот Барн. — Война — это серьёзно.

— И что? — усмехнулся адмирал. — Мы, не задавая вопросов, позволили бы им рыться в недрах нашей планеты?

— Думаю, на определённых условиях это было бы возможно.

— Нет, Элиот, они все поступили логично. Я на их месте поступил бы так же. У них почти получилось, единственное, чего я не могу понять, так это причину задержки.

— Это легко объяснить, — вмешался Натан. — За шесть миллионов лет континентальные плиты сместились, это не учли, и поиск занял больше времени, чем они рассчитывали.

— Легко объяснимо, — повторил слова учёного командующий сухопутными войсками Республики, генерал Семён Роялд. — Может, тогда объясните появление в системе Саруса неизвестного корабля, который, поиграв с патрульным флотом, в буквальном смысле «выключил» наш линкор.

— Я просматривал записи событий на Сарусе. Могу сказать, что техника принципиально отличается от всего, с чем мы встречались ранее. Кто это и с какой целью прибыл, осталось тайной.

— Вот и спросите у этого вашего цилиндра, кто это такие. Может, вернулись хозяева и ищут пропажу. Честно говоря, после того как один-единственный корабль уделал целый флот и спокойно ушёл, меня нервирует перспектива встретить сотню таких же да ещё выслушать обвинение в воровстве.

Ирония разозлила учёного.

— Видно, вы недостаточно внимательно меня слушали, — ответил он раздражённо. — «Память» не отвечает на вопросы. Она обрабатывает предоставленную нами информацию и предлагает готовое решение с помощью заложенных в ней данных. Например, предоставив информацию о параметрах заселённых нами планет, мы получили возможность формировать на мёртвых мирах атмосферу, пригодную для человека. Всё это отталкивается от наших же технологий и соизмеряется нашими возможностями. Так во всём: в вооружении, в машиностроении, в медицине и науке.

— То есть вы предоставили этому реликту полную о нас информацию?

— Да, без этого эффективное использование заложенных в нём данных невозможно.

— Тогда что мешает дать информацию о событиях на Сарусе?

— Пробовали, — буркнул учёный, — безрезультатно. Остаётся надеяться, что к противнику этот корабль не имеет отношения.

— Может, настало время спросить об этом самого противника?

Головы сидящих за столом людей как по команде повернулись в сторону стоящего около трёхмерной звёздной карты человека. Президент, не проронивший с момента доклада учёного ни слова, обвёл кабинет взглядом и продолжил:

— Мы воюем почти год и до сих пор точно не знаем, с кем и по какой причине. — Гард Скове по обыкновению зашагал по кабинету. — Адмирал Двински…

Адмирал встал.

— Помимо всего прочего, в ваши задачи входит добыча пленных, живых пленных, — уточнил президент. — И сделать это надо в кратчайшие сроки.

— Попытки захвата предпринимались неоднократно. При малейшей угрозе плена чужаки кончают жизнь самоубийством. Для успешного выполнения задачи необходима внезапность, а в космическом сражении это невыполнимо. Боюсь, придётся совершить рейд к обнаруженной поисковиком планете.

— В этом нет необходимости, уважаемый адмирал, — вмешался Натан. — Максимум через две недели будет готов опытный образец. Могу гарантировать захват одного из курсирующих к станции грузовиков и мгновенную его доставку в указанную вами точку. От вас потребуется провести быстрый штурм.

— Детали обговорите после церемонии награждения, — взглянув на часы, прервал учёного Гард Скове, — пора.

Все поднялись и вслед за президентом покинули кабинет.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился Алекс. Подорвавшись с дивана, Алексей в два прыжка оказался рядом.

— Вот так сюрприз, — не стесняясь широкой улыбки, воскликнул он. — Ну здравствуй.

Двое мужчин, прошедших бок о бок огонь и воду, крепко обнялись.

— Сломаешь, собака страшная, — с трудом выдавил Алекс.

— Собака страшная, — с улыбкой повторил Алексей, ослабив железные объятия. — И где только слов таких нахватался?

— С тобой поведёшься, ещё не такого нахватаешься. Давай рассказывай, как ты?

Сев на диваны, каждый поведал другу свою историю.

— Смотрю, тебя в звании восстановили, — заметив лейтенантские лычки на полевой форме друга, улыбнулся Алексей, — поздравляю.

— Давно уже, — что-то вспомнив, Алекс усмехнулся. — Но всё равно, спасибо за поздравления. — Он внимательно посмотрел Алексею в глаза. — А тебе хоть сообщили, зачем мы здесь?

— Да, мы беседовали с Харманом, пришли к согласию.

— Значит, не сообщили, — заключил Алекс. — Тогда и я говорить не буду, будет сюрприз.

Алексей хотел рассказать, что сюрприз уже состоялся и ему обещали возвращение домой, но не стал этого делать. Что толку сотрясать воздух, когда всё решено, и вконец угасшая надежда опалила душу с новой силой.

Расценив молчание Алексея по-своему, Алекс хлопнул его по плечу.

— Был я недавно на Диболе, и угадай, кого там встретил?

— Кого? — занятый мыслями о доме равнодушно спросил Алексей.

— Эльмиру Марис. — Назвав имя, Алекс внимательно посмотрел на Алексея.

Внутри что-то дёрнулось, но, встретив взгляд друга, Алексей подавил эмоции.

— Ну и как она поживает?

Алекс неожиданно расхохотался.

— Знаешь, — продолжил он, отсмеявшись. — Она спрашивала о тебе с таким же глупым выражением лица, как сейчас у тебя. Но я-то прочитал вас ещё на корабле.

— И что же ты прочитал, читарь?

— Симпатию, Лёша, сим-па-ти-ю, — по слогам повторил Алекс. — Женщины, конечно, странные существа, но я никак не могу взять в толк. Что именно любимица флота, мечта многих, можно сказать звезда, нашла в таком придурке, как ты?

— Сам ты придурок, — отмахнулся Алексей. — Любимица флота, мечта миллионов, комсомолка, красавица, — с напускным равнодушием перечислил он достоинства женщины. — Да и что я с этой звездой делать-то буду?

— Придумаешь что-нибудь, — улыбнулся Алекс. — А если серьёзно, Лёша, от таких женщин не отказываются.

— Я и не отказываюсь.

Тонкий писк наручных часов прервал разговор.

— Давай-ка глянем на звезду другого рода, — подмигнул Блэймер Алексею.

Нехитрая комбинация превратила противоположную стену в объёмный экран. Сложилось впечатление, что они сидят на балконе и смотрят в огромный, до отказа заполненный людьми зал.

Всё говорило о торжественности момента, и делившая зал пополам дорожка, и застывшие по её краям пехотинцы в парадной форме.

Дорожка вела к широкому, ярко освещённому возвышению, на котором чинно стояли несколько человек, одетых в гражданские костюмы. Среди них чёрным пятном военной формы выделялся седой старик, в котором Алексей узнал адмирала. Ниже, в разделённом дорожкой зале, разместились многочисленные военные и гражданские, приглашённые на церемонию.

Из динамиков полились звуки бравого марша. Поставленный голос комментатора вещал из-за кадра:

— Приветствую вас, граждане Новой Республики. Мы ведём репортаж с одной из многочисленных станций, несущей боевое дежурство в глубинах космоса. Сегодня здесь собрались руководители нашего общества во главе с президентом Новой Республики Гардом Скове. Впервые с начала тяжких испытаний, выпавших на нашу долю, правительство собралось не на военный совет, а на чествование героев. Их было много, подвигов, совершённых храбрыми солдатами и офицерами армии и флота. Я уверен, в будущем их будет больше и их оценят по достоинству, но впервые в новейшей истории высшую награду получает солдат за подвиг, совершённый в военное время. Итак, дамы и господа, прошу приветствовать нашего героя, рядового второй статьи Муртана Кумкони, наводчика…

Дальнейшие слова диктора заглушил грохот аплодисментов. Сотни людей рукоплескали одетому в парадную военную форму человеку, вошедшему в зал.

— …В одиночку высадившись на планету, занятую противником, этот храбрый воин Республики, несмотря на смертельную опасность и ранение…

Комментарии диктора ушли на второй план и зазвучали неразборчивым бормотанием. Алексей подался вперёд, пристально вглядываясь в идущего по дорожке человека. От того Муртана, которого знал, не осталось почти ничего. Уверенная походка, решительное выражение лица, плотно сжатые губы. Прямой взгляд подёрнутых сталью глаз, смело буравящих объектив телекамеры.

— …Столкнувшись во вражеском подземелье лицом к лицу с противником, Муртан, не дрогнув, вступил в неравный бой. Смелость и выучка позволили выйти из схватки победителем и завладеть ценным артефактом, спасшим сотни тысяч жизней и спутавшим коварные планы неприятеля…

Помпезная церемония завершилась навешиванием на геройскую грудь знака серебряной кометы.

— Круто, — воскликнул Алекс, вернув стену в прежнее состояние.

— И где всё это происходило? — спросил Алексей.

— Двумя палубами выше. — Он кивнул в сторону стены. — Ну, как тебе наш парнишка?

— Именно так я и представлял героев.

В комнату влетел запыхавшийся Харман. Окинув обоих придирчивым взглядом, удовлетворенно кивнул.

— Готовы? — Не дожидаясь ответа, махнул рукой: — Пошли.

— Слушай, Харман, — Алексей не двинулся с места. — Ведь церемония, речь комментатора, всё было подготовлено заранее. Верно?

Харман кивнул.

— Зачем ты мне голову морочил? Договор, соглашение. А не дай я согласия, чтоб вы со мной сделали?

— Мозги бы сплавили, — хохотнул Алекс. — Не заостряйся на мелочах, Леша, — он хлопнул друга по плечу, — идём, нас ждут.

Поднявшись на следующий ярус и миновав тяжело вооружённых пехотинцев, проводивших их придирчивыми взглядами, остановились возле большой двустворчатой двери. Харман, с загадочной улыбкой, словно заботливая нянька поправил им одежду.

— Удачи, — произнёс он и распахнул двери.

Алекс, демонстрируя отменную выправку, шагнул вперёд. Окинув взглядом помещение, Алексей по-строевому шагнул вслед за Алексом. Щёлкнув каблуками, оба застыли в центре просторного кабинета.

— Господин президент, лейтенант Блэймер и рядовой Вольнов прибыли по вашему приказанию.

Пока Алекс рапортовал, Алексей пробежал по лицам собравшихся в зале людей и, поняв, что их встречает высшее руководство республики, только что награждавшее Муртана, мысленно обругал за «сюрприз» Алекса и Хармана.

В свою очередь, сильные мира сего с интересом посматривали на стоявших навытяжку лейтенанта и рядового.

— Зачем же так официально.

Гард Скове, мягко ступая по отделанному пластиком полу, подошёл, пожал руки. Отойдя в сторону, кивнул стоявшему около массивного стола моложавому генералу.

Заместитель адмирала Двински, генерал Масторд, приняв смирно, упёрся в Алекса холодным немигающим взглядом.

— Лейтенант Алекс Блэймер.

— Я, — вытянулся в струну Алекс.

— Вам досрочно присвоено звание капитана.

Открыв взятый со стола футляр, генерал по-строевому подошёл к Алексу и, прикрепив на ворот капитанские знаки, вернулся на место.

— За проявленное мужество, — продолжил он, — вы награждаетесь высшей наградой Новой Республики — знаком Серебряной кометы!

Приблизившись, президент прицепил на грудь Алекса награду и отошёл в сторону.

— Служу армии и Республике! — рявкнул Алекс.

Алексей скосил глаза. Несмотря на старания, губы Алекса невольно тянулись в улыбке. Он, как мог, старался придать лицу серьёзное выражение, но эмоции брали верх. Глядя на него, улыбались и члены правительства.

— Рядовой Алексей Вольнов. — Взгляд генерала перекочевал на Алексея.

— Я.

— Вам досрочно присвоено звание лейтенанта.

Генерал прицепил на китель Алексея лейтенантские знаки.

— За проявленное мужество вы награждаетесь высшей наградой Новой Республики знаком Серебряной кометы!

Гард Скове прицепил награду и сделал шаг в сторону.

— Спасибо, — коротким кивком поблагодарил Алексей президента.

Улыбки на лицах членов правительства медленно погасли.

— Что значит спасибо?

Возмущенный тон Вишнёва подчеркнули сведённые к переносице брови.

— Служу армии и Республике, идиот, — не шевеля губами, прошипел Алекс. — Говори.

— А что вы от меня ждёте? — глядя на министра, спросил Алексей.

От подобной наглости Снайк Вишнёв потерял дар речи. Он завертел головой, ища поддержки коллег.

— От вас, лейтенант, ждут благодарности, достойной военнослужащего республиканской армии, — холодно отчеканил генерал Масторд.

— Десять лет назад, — Алексей, не мигая, смотрел в ледяные глаза генерала, — я уже присягал на верность и по-прежнему верен данной клятве.

— Сейчас это важно?

— Важно, — ответил Алексей. — Я дрался на вашей стороне и готов продолжать в том же духе, но я подданный Российской империи и присягать кому-либо ещё не имею ни права, ни желания.

В глазах Масторда мелькнуло понимание. Он повернулся к президенту, ожидая оценки упрямству лейтенанта.

— И что прикажешь с тобой делать?

Алексею показалось, что Гард Скове и адмирал Двински перекинулись насмешливыми взглядами.

— Утром мы с майором Харманом заключили договор, что мешает заключить ещё один?

Президент ответил вопрошающим взглядом.

— Я на совесть дерусь рядом с вами, вы в свою очередь обязуетесь оказать помощь нам.

Послышались смешки.

— То есть, — спрятав улыбку, заключил президент, — войска Новой Республики по первому твоему требованию обязаны прибыть на…

— Землю, — подсказал адмирал.

— Землю… и разбить враждебные вам племена.

— Нет, — подавив вызванное иронией раздражение, возразил Алексей. — На Земле моя держава решала и решает вопросы без посторонней помощи. Я говорю о возможном повторении вашего сценария.

Немного подумав, президент кивнул.

— Хорошо, лейтенант, договорились. Надеюсь, моего устного обещания будет достаточно?

— Так точно, господин президент.

На этот раз выправкой и чёткостью слов Алексей перещеголял Алекса.

Гард Скове, жестом пригласив членов кабинета к столу, занял своё место.

— Капитан Блэймер, — генерал Масторд обратился к стоящим в центре кабинета награждённым, — вам надлежит немедленно вернуться в расположении части. — Генерал пожал Алексу руку.

— Лейтенант Вольнов…

— Этому грубияну я дам отдельное поручение, — перебил генерала адмирал Двински.

Глава 5

Получив приказ о разработке плана по захвату дееспособных представителей противника, генеральный штаб немедленно приступил к исполнению. Спустя три недели, потраченные на подготовку и обкатку штурмовых групп, десантный транспорт Республики, в сопровождении двух эсминцев и авианосца, прибыл в отведённую для проведения операции систему.

На просторах посадочной палубы десантного транспорта царило оживление. Сводный полк в составе двух тысяч солдат и офицеров тщательно проверял оружие и экипировку. Поглядывая на замершие на стартовых столах приземистые челноки, закованные в броню пехотинцы готовились к погрузке.

Готовился и Алексей, доставленный на борт транспорта непосредственно перед прыжком в систему. В его задачу не входило участие в предстоящей схватке, Алексей прибыл в полк в качестве наблюдателя штаба. Тем не менее, зная превратности военных будней, он, как и все, проверял снаряжение. Одетый в герметичную броню, компактно увешанную килограммами боекомплекта, Алексей по привычке подпрыгнул на месте, проверив надёжность крепления дополнительной амуниции.

— Вы представитель штаба? — послышалось за спиной.

Обернувшись, встретил вопросительный взгляд рослого пехотинца. На костюме не было знаков различия, но по ноткам в голосе Алексей безошибочно определил офицера.

— Да, я.

— Извините, что не встретил вас сразу по прибытию. Много дел, забегался.

Пехотинец протянул руку:

— Майор Фариз Аскоев, заместитель командира полка.

— Лейтенант Алексей Вольнов.

— Погрузка начнётся в ближайшие минуты, идёмте, представлю вас командиру.

Следуя за майором к центру просторной палубы, Алексей всматривался в лица солдат. Здесь не было бледных от страха новобранцев, и взрывы хохота, долетавшие с разных сторон, служили этому наглядным подтверждением. В сводный полк собрали опытных, уверенных в себе мужчин, готовых рисковать ради выполнения поставленной задачи.

«Ну и что ты наделал?» — сквозь царящий на палубе гул, прорвался чей-то рассерженный голос.

Майор свернул к ближайшему челноку. Рядом с трапом стояли четверо. Двое в тёмной форме офицеров флота, двое в пехотных скафандрах. Один из пехотинцев, не жалея слов, распекал второго.

— Так точно, господин полковник, — понуро опустив голову, мямлил пехотинец.

— Что так точно?

— Виноват, господин полковник.

Встали за спинами офицеров. Майор кивнул в спину распекавшего подчинённого пехотинца.

— Полковник Хозин, — шепнул он, — командир полка.

Не добившись от рядового вразумительного ответа, полковник обратился к офицерам флота:

— От имени полка приношу извинения за этого разгильдяя. Если при выполнении задания он останется жив, то понесёт заслуженное наказание.

Переглянувшись, офицеры кивнули и, что-то неразборчиво пробормотав, направились к выходу с палубы.

— И какого… тебя туда понесло? — изобразив негодование, налетел на солдата полковник.

— Красивая девушка, хотел представиться.

— Ты офицера избил, идиот. Понимаешь, чем это грозит?

— Он сам полез, — оправдывался рядовой. — Да и не бил я его, так приложил разок, о переборку.

— О переборку, — передразнил командир. — Впереди бой, а в пустой башке одно бабьё. Ты чем вообще думаешь?

— Головой.

— Какой? — спросил полковник и, уперев указательный палец в лоб солдата, добавил: — Ещё раз выкинешь подобное, пристрелю. Понял?

— Понял, батя. — Поняв, что опасность миновала, пехотинец решился поднять глаза.

— Будь ты моим сынком, задушил бы в детстве. Пошёл с глаз моих.

Дважды повторять не пришлось. Боец, сопровождаемый беззлобными смешками товарищей, профессионально затерялся в массе однополчан.

— Конор, — обратился по имени майор к командиру. — Прибыл представитель штаба, лейтенант Вольнов, знакомьтесь.

Полковник обернулся.

«Твою мать», — чуть не вырвалось у Алексея, как только увидел его лицо. Тяжёлый подбородок, мясистый нос и бусинки близко посаженных глаз оказались знакомы. В памяти всплыла толчея перевалочной станции и злющий полковник, в запале ударивший Алексея. О том, что произошло дальше, вспоминать не хотелось, осталось надеяться, что полковник его не узнал.

— Насколько я помню, недавно вы носили форму рядового? — развенчал он надежду.

— Носил.

— Так вы знакомы? — удивился майор.

— Встречались.

Алексею показалось, что опущенные уголки губ командира полка опустились ещё ниже.

— Ты, майор, ещё раз проинструктируй пилотов, а ты, — полковник с ног до головы осмотрел Алексея, — от меня ни на шаг.

Подчиняясь приказу, Алексей шагал рядом с командиром полка к овальным провалам шлюзовых створов. Идя между рядами сидящих на скамьях пехотинцев, полковник внезапно остановился около свесившего голову и закрывшего ладонями лицо солдата.

— Сопли подбери. — Он стукнул кончиками пальцев по макушке его шлема.

Тот, едва не упав вперёд, поднял заспанное лицо и непонимающе уставился на командира.

— Не спать, — бросил полковник и двинулся дальше. — Думал, что загрустил парень, — принялся он за объяснения, — ему через час в мясорубку лезть, а он спит себе спокойно. Железные нервы. — В тоне командира сквозила гордость.

Отталкивающая внешность и инцидент, произошедший между ними на станции, сначала вызвал в Алексее стойкое чувство неприязни, однако, присматриваясь к полковнику и ловя преданные взгляды солдат, направленные на идущего рядом человека, Алексей решил с выводами не спешить.

— В общем, так, лейтенант…

Командир хотел что-то добавить, но пискнул сигнал командной связи.

— Вас понял, — ответил полковник незримому собеседнику и, переключив связь на частоту полка, коротко бросил: — Грузимся.

Две тысячи массивных фигур пришли в движение. Полк, взваливая на плечи крупнокалиберные системы и дополнительный боекомплект, повзводно потянулся к трапам ожидающих челноков.

Загудев приводами, вздрогнули стартовые столы, втягивая кораблики в чрева шлюзов. Через час семьдесят абордажных челноков в сопровождении эсминцев и ударного авианосца зависли в заданном районе.

Четыре ударных флота, прибывшие для усиления основной группировки, закончили перестроение. Обстановка требовала работать в скрытном режиме, однако это не мешало пришедшим из разных систем экипажам увидеть своими глазами то, о чём порой было страшно и думать. Мёртвая, покрытая пеплом Лайлона заставляла людей всё чаще кидать тяжёлые взгляды в обзорные экраны. Там, совсем близко, спрятавшись за защитным полем, висела осаждённая станция, убившая население их столицы.

Девять грузовиков, просочившихся к повреждённой станции за время подготовки операции, умышленно не трогали, пытаясь вычислить график их появления. Удалось это или нет, предстояло выяснить в ближайшие секунды.

— Вижу цель, — пронеслось в эфире одновременно с коллективным вздохом облегчения. — Дистанция восемь единиц.

— Семь единиц, — отсчитывал оператор пройденное кораблём расстояние. — Шесть. Цель идентифицирована. Грузовой транспорт идёт с замедлением хода.

На цифре «пять» республиканский буксир, тянувший платформу с экспериментальным оборудованием параллельно курсу грузовика, скинул маскировочное поле.

— Четыре.

Крупная решётчатая конструкция, установленная на платформе, окуталась золотистым сиянием и растворилась. Через мгновение камеры беспилотных зондов зафиксировали появление конструкции над угловатым корпусом долгожданного грузовика. Конструкция, трансформируясь под форму корабля, намертво примагнитилась к корпусу.

— Три единицы.

Образовавшийся тандем, потерял очертания и бесследно исчез.

В генеральный штаб полетели сообщения, что первая фаза операции успешно пройдена.

— Вот он. — Пилот челнока ткнул пальцем в обзорный экран.

Сидевший за креслами пилотов челнока Алексей впился в появившуюся на экране точку.

— Готовность, — разорвал эфир голос командира, и Алексей ощутил, как напряглись пехотинцы, ждущие в тесноте десантных отсеков.

Обречённый корабль, словно бычка на верёвочке, притащили в западню. По мере приближения на его приплюснутом корпусе всё чётче просматривались многочисленные надстройки. В отличие от зализанных кораблей Республики, транспорт противника смотрелся угловатым уродцем, отливающим чернильным глянцем ломаных линий.

Сброшенные авианосцем звенья истребителей заплясали на фоне полуторакилометровой громады яркими точками реактивных выхлопов. Первоочередной целью пилотов являлись двигатели, и вскоре серия блеклых вспышек озарила пространство. В ответ работали редкие батареи грузовика, в сторону истребителей тянулись белые трассы энергетических зарядов. Две сотни республиканских истребителей и прислуга орудий похищенного корабля сошлись в ожесточённой схватке.

Через несколько минут на разгромленных орудийных палубах транспорта гулял космос, а в сторону абордажных групп потянулась цепочка кодированных сигналов. Двигатели челноков изрыгнули пламя, и семьдесят хищных корабликов устремились к жертве. Корпус беззащитного транспорта задрожал от тяжёлых ударов липнущих к корпусу челноков.

Ощутимый толчок, короткий звуковой сигнал и сообщение об успешной стыковке. Отстегнув ремни, Алексей выскочил вслед за полковником в десантный отсек. Вскочившие пехотинцы, держа наготове штурмовые автоматы, молча ждали открытия переходного тамбура. Напротив люка, вцепившись в рукоятки скорострельных турелей, подвешенных к потолку, стояли двое. Всё внимание было приковано к экрану, на котором отображалась работа автоматических резаков, кромсающих борт захваченного судна.

Как только метровой толщины прямоугольник тяжело упал внутрь чужого корабля, люк челнока отскочил в сторону. Сухо щёлкнув, вперёд выдвинулись телескопические направляющие, по которым стрелки подтолкнули к дымящемуся проему громоздкие турели. Сотни снарядов, выпущенные в неизвестность, за секунды превратили обстановку чужой палубы в разгромленный хаос.

— Право чисто, — выкрикнул стрелок, отсканировав изуродованное пространство палубы.

— Лево чисто, — вторил второй.

Командир взвода махнул рукой, и тридцать до зубов вооружённых фигур растворились в чреве чужого транспорта.

Тщательные исследования останков разбитых кораблей подобного класса сыграли важную роль. Благодаря им рвущиеся внутрь корабля пехотинцы имели полную информацию о захваченном судне. Подробная схема переходов и палуб, высвеченная на лицевых щитках, позволяла взводам продвигаться в заданных направлениях, не сбивая ритма отрепетированного плана.

При подготовке операции рассматривалось несколько вариантов развития событий. В итоге за основу взяли один — и оказались правы. Потеряв вместе с двигателями последнюю надежду на бегство, капитан злосчастного грузовика, понимая, что им осталось лишь дороже отдать жизни, сконцентрировал остатки экипажа в единственно удобном для обороны месте, а именно на верхнем шестом уровне, перекрыв подступы к рубке управления.

Штурмовые группы, обследовав безжизненную пустоту корабельного лабиринта, стянулись туда же, взяв оборонявшихся в плотное кольцо. Не вступая в бой, полк перегруппировался и замер, ожидая команды на штурм. Тысяче восьмистам пехотинцам, направленным на шестой уровень, противостояли шестьсот членов обречённого экипажа.

— На связи Аскоев, — нарушил тишину челнока вмонтированный в переборку динамик, — полк занял позиции.

— Вижу. — Полковник захлопнул электронный планшет, посредством которого следил за продвижением штурмовых групп. — Ждите. Пятый, как у тебя? — связался он с командиром роты, на плечи которой возложили самую ответственную задачу.

— Ещё несколько минут, ставим охладители.

— Вас понял.

Полковник шагнул к ведущему на транспорт люку, но, притормозив, повернулся к Алексею.

— Лейтенант, приказать тебе не могу, но если хочешь, можешь принять участие. — Полковник с усмешкой подмигнул следившему за разговором пилоту и вновь обратил взор на Алексея. — Или офицеру штаба не пристало пачкать руки?

— От вашего предложения, господин полковник, трудно отказаться, — усмехнулся Алексей. — А по поводу рук не беспокойтесь, они к грязи привычные.

— Тогда за мной.

Пристроив за спиной трубу реактивного комплекса, Алексей взвёл автомат и выбрался на палубу.

Внутри грузовик отличался от корабля, захваченного на Гарде, только габаритами. То же призрачно-синее освещение, те же узоры на переборках. Намёков на уют, создаваемый людьми на своих кораблях, здесь не было и в помине. Было видно, пришельцы не относились к своим кораблям как к чему-то большему, чем средство передвижения. Переходы и палубы, пройденные Алексеем и полковником, резали глаз стерильной чистотой, нарушаемой лишь подтёками расплавленного металла вскрытых пехотинцами переборок.

Пройдя по узкому помосту над бездной переходной шахты и поднявшись по пологому коридору, вышли на пятый уровень, где их поджидал командир роты.

— У меня всё готово.

Вошли в просторное, неправильной формы техническое помещение. Находящиеся здесь контейнеры и непонятного назначения цилиндрические стержни пехотинцы вынесли в соседние отсеки. На стены прикрепили связанные между собой пучками проводов баллоны с охлаждающим раствором, а по центру потолочного перекрытия приклеили толстый шнур, который и являлся изюминкой всей операции.

Склонность к самоубийству предпочитающих смерть плену чужаков заставила штабистов поломать голову над тем, как застать противника врасплох. В конечном итоге решили использовать отсутствие на чужих кораблях систем внутреннего контроля. По плану, пока основные силы полка будут штурмовать шестой уровень, отдельная рота уровнем ниже обрушит перекрытие под рубкой управления и, пользуясь внезапностью, захватит пленных. Была угроза, что рубка окажется пустой, но в ходе проработки эта версия не выдержала критики.

Осмотрев приготовления, полковник позволил себе улыбнуться.

— Приготовились, — отреагировал командир роты.

Пехотинцы, разбившись по взводам, укрылись в трёх широких проходах, ведущих прочь из отсека.

Связавшись с Аскоевым и получив подтверждение готовности, полковник погнал полк в атаку.

Тишину шестого уровня разорвало в клочья. Пехотинцы, обрушив на противника мощь реактивных комплексов, устремились вперёд. Тысяча восемьсот человек, ломая оборону отчаянно сопротивлявшегося экипажа, начали планомерное наступление на капитанский мостик.

Из первых же донесений, поступивших от майора, выяснилось, что столь упорного сопротивления люди не ожидали. Жестокая драка шла за все без исключения переходы и отсеки, веером сходящиеся к нервному центру корабля. Противник контратаковал, местами выдавив штурмовые группы с захваченных позиций. Быстро обнаружилось, что численность экипажа почему-то оказалась в разы больше, чем рассчитывали. Кроме того, на корабле оказались роботы, которые в буквальном смысле косили ряды атакующих. За первые минуты боя полк, не нанеся врагу серьёзного урона, потерял более трёхсот человек.

Микрофоны скафандра улавливали отголоски кипевшего наверху боя. По интенсивности стрельбы и гулу разрывов Алексей определил, что всё идёт не так гладко, как ожидалось. Это понимали все. Солдаты пятой роты, плотной толпой набившиеся в проходе, тревожно вертели головами, прислушиваясь к нарастающему сверху грохоту. На десятой минуте по стенам и полу прохода пошла лёгкая вибрация. Полк, захлёбываясь кровью, упорно пробивался к намеченным рубежам.

Поглаживая пальцем спусковую скобу автомата, Алексей ждал. Он знал, пятая рота начнёт действовать после того, как основные силы достигнут определённых планом линий. На это полку отводилось семь минут, но прошло более двадцати, а команды всё не поступало. Отыскал взглядом полковника.

Командир склонился над экраном планшета. Сквозь отражающее свет забрало шлема разглядеть выражение его лица не представлялось возможным, однако от Алексея не укрылось шевеление губ. Пользуясь привилегией представителя штаба, Алексей имел доступ к командной частоте связи. Он ни разу ею не воспользовался, но нынешняя обстановка заставляла быть в курсе событий.

Стоило переключить канал, как в шлемофоне послышался голос генерала Масторда, руководящего операцией в целом.

— Собрали всё, что можно, и отправили вам в помощь. К вам идёт транспорт с экспериментальным вооружением, как прибудет, сразу подключим.

— Пока он придёт, от полка ничего не останется.

— Мы солдаты, — отрезал Масторд. — Работайте.

Полковник вызвал Аскоева.

— Закрепились на заданных рубежах, — доложил майор. — Руконогие постоянно контратакуют, дерутся гады отчаянно. Опасайтесь роботов, эти твари очень опасны, выбили вроде всех, но будьте начеку. До связи.

— Вас понял.

Полковник выпрямился, набрал в лёгкие воздуха и отдал приказ:

— Начали.

Шум гремевшего наверху боя заглушил ревущий гул. Баллоны с охладителем, опорожняясь струями азотного концентрата, быстро наполнили пустоту отсека тяжёлой стужей. Как только температура опустилась ниже трёхсот градусов, тугоплавкий шнур, прикреплённый к потолку отсека, мгновенно разогрелся до десятков тысяч градусов и вплавился в металл. В отсеке полыхнуло, к полу потянулись вязкие струи расплавленного металла. По ушам ударил металлический скрежет. Через секунду вниз обрушилась вырезанная в потолке плита, некогда служившая полом в рубке управления. Концентрация охладителя позволила семи существам, рухнувшим вместе с ней, не изжариться заживо.

Хлынувшие в отсек пехотинцы с чужаками не церемонились. Дёргающих конечностями и пытавшихся подняться после падения пришельцев пинками и прикладами вновь сбили на палубу. Вокруг каждого засуетились бойцы, одни держали и вязали суставчатые конечности, другие, орудуя гидравлическими ножницами, аккуратно резали затянутые на сухих телах ремни с амуницией и приборами самоуничтожения.

Рота работала как единый механизм. Пока два взвода занимались пленными, остальные, рассредоточившись по краям упавшей в центре отсека плиты, взяли на прицел вход в рубку управления. За их спинами шестеро бойцов установили две турели и, задрав жала стволов, приготовились к бою.

Шелест открывшегося люка, ведущего в рубку управления, услышали все, загрохотали турели. Потоки снарядов разметали мелькнувшие в открывшемся проходе тени.

— Быстро, быстро, ребята, — просипел наушник голосом полковника.

Пехотинцы, подхватив отчаянно дёргающихся пленников, потащили драгоценную добычу к выходам из отсека. Чужаков выносили разными проходами. Посмотрев им вслед, оставшийся не у дел Алексей решил пробираться к челноку вместе с ними.

Приёмники турелей, опустошив боекомплект, жадно щёлкнули. Воцарившуюся на мгновенье тишину взорвал грохот автоматов. Бьющие вверх трассы очередей сошлись в одной точке. Пехотинцы, кроша рикошетами панели освещения, от души били по входу в рубку, но плотности огня не хватило.

Из глубины прохода вниз забросили неправильной формы шар, немногим больше крупного яблока. Не найдя достойного убежища, Алексей рухнул на палубное покрытие. Вопреки ожиданиям, шар, пролежав несколько секунд, распался, выпустив в воздух струйку прозрачного дыма.

— Держим вход. — Окрик ротного восстановил плотность поредевшего огня.

Поняв, что опасность миновала, Алексей поднялся на ноги.

В этот момент струящийся из шара дым вступил в реакцию с кислородом. По отсеку прошлись воздушные завихрения. Колебания воздуха, едва добравшись до переборок, тут же рассеялись, не причинив ровным счётом никакого вреда. Какого эффекта добивался противник, Алексей понял, когда собрался двинуться вслед за ушедшими группами. Воздух в отсеке словно закаменел, Алексей кряхтел, пытаясь шагнуть, но сил не хватило даже на малейшее движение. Только теперь зрение царапнули неестественные позы застывших вокруг пехотинцев.

Грудь сдавил вдруг ставший тесным скафандр. Не успел Алексей перевести дыхание, как сверху, грохнув манипуляторами по покрытию палубы, соскочили две приземистые машины. Первыми пали расчёты турелей. От тяжёлых ударов узких, телескопических манипуляторов смятые тела бойцов, продавив сопротивление воздуха, тряпьём отлетели в стороны. Спокойно двигаясь в уплотнившемся воздухе, машины, мечась между попавшими в ловушку пехотинцами, быстро и безнаказанно растерзали полтора взвода.

Алексей, немо взирая на бойню в центре отсека, зацепился взглядом за стоявшего рядом пехотинца. Боец, упершись ногами в пол, прикладывал неимоверные усилия, доводя ствол автомата на нависшую над очередной жертвой машину. Сквозь прозрачное забрало рассмотрел бледное, перекошенное лицо и лезущие из орбит глаза. В глазах пехотинца поселился страх.

Чувствуя, как у самого дрожат поджилки, Алексей не посмел его осуждать. Собственное бессилие породило жалкую зависть к погибшим, которые уже не смотрят на машущую манипуляторами смерть и не думают о том, кто будет следующим. Волну панического страха сдержала вызванная волевым нажимом злость. Она росла и ширилась, и вскоре, разметав предательскую слабость, затмила сознание. Преодолевая слабеющее сопротивление воздуха, Алексей рыча потянул руку за спину, стараясь достать рукоять ракетомёта.

Очистив центр отсека, машины разделились. Одна, проредив ряды пехотинцев, скрылась в первом проходе. Вторая, убивая всех, до кого дотянулась, направилась ко второму и к застывшему на пути Алексею.

Он вздрогнул, когда идущая на него машина ударила стоявшего в стороне пехотинца. Солдат в последний момент сумел отклониться, и край манипулятора всего лишь чиркнул по забралу шлема. Брызнувшие осколки лицевого щитка смешались с каплями крови. Колени человека подогнулись, и он упал на пол. Алексей сначала осознал, а затем и почувствовал, что значило это падение. Действие заряда, вернув пехотинцам возможность двигаться, шло на убыль. По закону подлости это случилось, когда расстояние между ним и набирающей скорость машиной не превышало десятка метров.

Рядом рыкнул автомат. Очередь, срикошетив от узкого корпуса, раскромсала покрытие переборки.

Алексей знал, что автомат стремительно приближающейся машине не причинит вреда, и сделал единственно возможное в данной ситуации. Схватив стоявшего рядом пехотинца за ремень разгрузки, он с падением отскочил в сторону. Машина, не обратив на них внимания, скрылась в проходе. Посмотрев ей вслед, Алексей грязно выругался.

Оказалось, что действие заряда распространилось дальше границ отсека и волокущие чужаков пехотинцы попали в ту же ловушку. Почувствовав свободу, солдаты побежали, но севшая на хвост машина стремительно сокращала дистанцию.

— Сзади, сзади, — закричал Алексей.

Предупреждение опоздало. Взмах манипуляторов — и два замыкающих строй бойца мятым тряпьём отлетели в стороны. Ещё двое, несущие чужака за передние конечности, обернулись, но град ударов пресек попытки сопротивления. Следующей жертвой стал освобождённый секунду назад пленник. Машина разрубила незащищённое тело бывшего хозяина пополам и устремилась за следующей четвёркой.

Двое пехотинцев, тащивших следующего пленника, взвалив ношу на товарищей, вскинули автоматы и открыли огонь.

Алексей не стал терять времени. С перекатом встав на колено, он взгромоздил на плечо трубу ракетного комплекса. Одновременно с нажатием кнопки активации лицевой щиток шлема окрасился шкалами наведения. Перекрестье прицела, прилипнув к роботу, поменяло цвет. Наушник пискнул готовностью, но Алексей медлил.

Он видел, как машина, разметав стрелков, ринулась дальше. Видел, как двое, бросив добычу на пол, повернулись к ней лицом. Видел, как один из них открыл огонь из автомата, а второй потянул из-за спины трубу ракетомёта. Медленно, очень медленно. Окончательно убедившись, что пехотинец не успеет сделать выстрел, Алексей нажал пуск. Оставив в проходе дымный след, ракета угодила в машину.

Пламя взрыва опало, открыв взору разбитый остов подмявшей второго пленника и покорёженные тела пехотинцев. В конце длинного прохода четвёрка, несущая третьего чужака, наконец-то достигнув вырезанной в переборке дыры, скрылась из вида.

Алексей пристально всматривался в неподвижные тела пехотинцев. Он знал: двух последних убила не машина, а выпущенная им ракета. В горле встал ком, а понимание того, что бойцы были обречены, не принесло облегчения. В глазах защипало, Алексей до последнего надеялся, что они лишь ранены, и ждал хоть намёка на слабое движение, но увидел совсем другое.

Из головы лежащего в обнимку с ракетным комплексом солдата выплыла бестелесная субстанция. Поднявшись под потолок, голубоватое, постоянно меняющее очертания нечто, не торопясь, поплыло в сторону и, пройдя сквозь стену прохода, бесследно исчезло. Алексей ошеломлённо потряс головой. Ища подтверждения, повернулся к спасенному им пехотинцу, который так же пристально всматривался в лежащие тела.

— Ты видел? — почему-то шёпотом спросил Алексей.

— Что?

— Ну… это? — Ища подходящие слова, он повернул голову.

Глубоко посаженные глаза пехотинца буравили Алексея. Тяжёлый, исподлобья, взгляд списал на пережитое и не придал особого значения. Не понравилось то, что пехотинец, явно видевший то же, что и он, не высказал ни испуга, ни удивления. Подумать над странностями его поведения не позволил возникший за спиной шум.

Сверху, держа в переплетении кистевых отростков непривычного вида оружие, спрыгнули трое. Не успев приземлиться, худощавые фигуры, отпружинив от палубы, словно акробаты отскочили в разные стороны. Взмах верхними конечностями, блеклые вспышки оружия — и двое пехотинцев, пачкая палубу кровью, рухнули под ноги.

Тройка повторила манёвр с прыжком. Двоих подстрелили в воздухе, третьего, имевшего неосторожность поскользнуться в луже крови, убил прикладом подскочивший боец. Следом свалилась ещё одна тройка, но люди были начеку. Обозлённые гибелью товарищей и собственным страхом, пехотинцы разорвали тела чужаков длинными очередями.

— Прекратить огонь.

Голос не принадлежал командиру роты, однако стрельба мгновенно стихла. Ротный, находящийся в момент атаки машин около турелей, погиб, и командование остатками роты взял кто-то из младших офицеров.

— Держим отсек. Тройками, прикрывая друг друга, втягиваемся в проходы, — сыпал он приказаниями, — пошли.

Организованно, короткими рывками пехотинцы начали отход. Когда основная масса бойцов оказалась на виду, Алексей прикинул потери. Не считая двух взводов, которые, вынося пленных, ушли с полковником, от роты осталось человек тридцать. На почерневшей от крови палубе лежали более сотни опытных пехотинцев.

— Быстро, быстро занимаем оборону. — Голос в наушнике оторвал от нехитрых подсчётов.

Теперь Алексей смог определить взявшего на себя командование человека. В отличие от основной массы, он, наведя ствол автомата на злосчастный вход в рубку, не двигался с места, прикрывая отход роты.

— Исполнено, — окликнули его, когда ощетинившиеся оружием бойцы втянулись в проход.

Лейтенант попятился, но уйти не успел. Выскочившая сверху машина, не обратив внимания на автоматный огонь, подмяла новоявленного командира. Пехотинцы в долгу не остались. Огненная искра выпущенной ракеты угодила машине в бок. Алексей удовлетворённо проводил взглядом отлетевший от машины манипулятор. После этого в отсек сбросили ещё один шар.

Пережитые минуты кошмара оказались слишком свежи, у многих сдали нервы. Несмотря на категоричный приказ держать отсек, несколько бойцов обратились в бегство, глядя на них, побежали все. Страх превратил вышколенных солдат в обезумевшее стадо. Расталкивая друг друга, солдаты мчались к выжженной в проходе дыре.

Алексей не отставал. Страх вновь потерять способность защищаться вытеснил и злость и жажду мести. Где-то в сознании грохочущий метроном неумолимо отсчитывал секунды, отведённые людям до активации заряда. В голове билась единственная мысль — добраться до челнока и убраться как можно дальше.

Вырезанный в переборке проход рос на глазах. Осталось перескочить убитых машиной пехотинцев и остов самой машины, как сильнейший удар в затылок сбил взятый темп. В глазах полыхнуло, в ушах послышался звон. Показалось, что заметил сверкнувшую искру пулевого рикошета, всколыхнувшего потолочное покрытие.

Алексей запнулся. Падая, врезался в покорёженный корпус машины. От перелома шеи спасли уплотнители, однако полностью компенсировать удар пули шлем не смог. Желудок задрожал и исторг на лицевой щиток скудный завтрак. Сознание плыло, сбилась координация, отшибло память. Таяли драгоценные секунды, а он, ничего не соображая, пялился в разводы желудочного сока.

К счастью, оглушительный удар не выбил инстинкт самосохранения. Плохо понимая, что надо делать, заставил себя подняться. Ноги отяжелели. Шатаясь и часто падая на колени, Алексей, теряясь в вязком тумане, с трудом доковылял до вожделенной дыры. Ввалившись в вырезанное в стене отверстие, грохнул кулаком по кнопке, отрезав аварийным пластырем доступ в проход.

Несколько секунд неподвижно лежал, стараясь унять разбушевавшийся желудок и разрывающую голову боль. С трудом перевернулся на бок, отстегнул набедренный клапан, прикрывающий кнопки управления аптечкой скафандра. Перевёл лекаря в автоматический режим.

Уколы, блокирующие болевые центры, даже не почувствовал. Почувствовал невероятное облегчение, волной прошедшее по телу.

Пока сознание нежилось в лекарственном приходе, работали инстинкты. Окончательно придя в себя, обнаружил, что стоит на колене, водя стволом автомата по периметру узкого отсека. Нагромождение непривычного вида контейнеров напомнило, что за ними вход в переходную шахту. С опаской, словно ступая по минному полю, направился туда. Только сейчас обратил внимание на слабое бормотание в наушнике. Добавив громкости, понял, что от удара связь самостоятельно переключилась на командную частоту.

«…отсекли от челноков…» — расслышал окончание произнесённой фразы.

«Как отсекли? — Узнал Алексей голос генерала Масторда. — Вы что, нарушили приказ и выпустили противника с шестого уровня?»

«А чем я их удержу? — взорвался полковник. — «Благодаря тщательному изучению останков вражеской техники, специалисты определили численность экипажа и изучили принцип действия его оружия. Шестьсот членов экипажа для полка не станут проблемой», — с явной издёвкой процитировал он чей-то отчёт. — На деле всё по-другому, — продолжил командир. — Противник как минимум вдвое превосходит нас численно, плюс машины и оружие, о действии которого мы и не подозревали. Полк держится из последних сил, боеприпасы на исходе. Если в ближайшее время не будет подкрепления, нам не устоять».

«Спокойно, — оборвал полковника Масторд. — Рыдать будем после, сейчас чётко и коротко, что происходит?»

«Стоило захватить пленных, как противник, контратаковав на шестом уровне, прорвал окружение. Аскоев успел перегруппировать силы и отсечь их от моей группы, но сил явно не хватает. Его теснят, всё отчётливей слышу шум боя. При попытке вынести пленных, пятая рота понесла большие потери. Выбит офицерский и сержантский состав, у меня осталось меньше полусотни бойцов. Мы заблокированы в техническом ангаре, готовимся к обороне. Противник охотится за пленными, шестерых мы потеряли. Со стороны рубки прикрыться практически нечем».

«Два часа. Это всё, что от вас требуется. — Командующий не приказывал, командующий просил. — Помощь идёт. Сохраните пленника, он сейчас важнее всего».

«Сделаю, что смогу».

Лавируя между контейнерами, Алексей добрался до переходной шахты. Широкая, более сотни метров в диаметре идеально круглая труба, вертикально пересекая весь корабль, соединяла уровни висящими в воздухе помостами.

Перейдя шахту, наткнулся на перегородившее проход подобие баррикады, составленной из попавшихся под руки, непривычного вида контейнеров.

Наткнулся на настороженные взгляды семерых пехотинцев и зрачок ствола установленной за баррикадой турели.

Направленный в грудь ствол вновь взвинтил нервы. Получить глупую очередь от своих совсем не улыбалось.

— Я что, похож на пришельца? — переключив связь на канал роты, зло крикнул Алексей.

— Где остальные? — услышал в ответ.

— Сзади только чужие, скоро будут здесь, готовьтесь.

Пробравшись по широкому переходу и миновав ещё один хлипкий заслон, оказался в узком техническом ангаре. Остатки потрёпанной роты, спешно возводя из тяжёлых контейнеров укрытия, лихорадочно готовились к обороне. В глаза бросился оплавленный корпус робота, ушедшего из злосчастного отсека через второй проход. Судя по царившему кругом разгрому, машина настигла людей и пленников, ушедших по тому же проходу, уже в отсеке. В результате стычки семь пехотинцев и четверо чужаков расстались с жизнью. Их скомканные тела так и остались лежать возле дымившегося остова машины. Неподалёку заметил уцелевшего пленника. Существо ничком лежало на палубе, изредка подёргивая связанными конечностями. Не обращая внимания на приближающийся шум боя, Алексей, сбросив с плеча ракетомёт, устало опустился на палубу и прикрыл глаза.

— Встать, — прошипел наушник.

В какофонии солдатских голосов Алексей не обратил на выкрик внимания. Оказавшись среди своих, он позволил себе расслабиться. Напряжение последнего часа и тяжёлая контузия дали всходы, руки и ноги била мелкая дрожь. Он знал, что это скоро пройдет, и постарался хоть на минутку отрешиться от происходящего.

— Я сказал — встать, — вновь громыхнуло в наушнике.

Получив чувствительный пинок в голень, Алексей понял — обращаются к нему. Открыв глаза, увидел мрачное лицо полковника.

— Лейтенант, — тон командира соответствовал выражению лица, — кто тебе позволил бросить позицию и увести за собой солдат?

Алексей опешил.

— В смысле увести?

— В том смысле, что ты, как офицер, был обязан организовать оборону и держать этот долбаный отсек. Вместо этого ты бежал, предоставив противнику полную свободу действий. — Не дождавшись возражений, полковник продолжил: — Или скажешь, что не входишь в состав полка и всё происходящее тебя не касается?

Алексей молчал. Да и что сказать, Хозин по-своему прав. Страхи подчинённых его не волнуют, его волнует неприкрытый тыл и безопасность единственного уцелевшего пленника. Без него вся операция летит к чёрту.

— Слышишь? — Полковник вытянул руку в сторону переходной шахты.

Только сейчас Алексей расслышал, что бой гремит с обеих сторон отсека. Проникнув сквозь рубку управления на пятый уровень и не встретив сопротивления, противник атаковал с тыла.

— Мы в клещах. Первый заслон смят, — продолжил командир. — Бой ведёт второй заслон, и долго они не продержатся. Ты сейчас берёшь под команду этих трусов, — полковник сделал жест в сторону бежавших из отсека пехотинцев. — Идёшь назад, седлаешь переходную шахту и держишь её до последнего вздоха. Отступать запрещаю, ты меня понял?

— Понял.

— Тогда действуй.

Окинул взглядом навязанное войско. Отыскал среди хмурых мужчин спасенного в отсеке пехотинца. Встретившись глазами, окончательно утвердился в мнении, что в проходе в него стрелял именно он.

Разбираться в причинах было некогда, поэтому обезопасил себя единственно возможным способом.

— Ты, — указал Алексей на него пальцем, — остаёшься здесь. Остальные за мной.

Прежде чем ставить задачи, разделил бойцов на три смешанные группы, состоящих из трёх ракетомётчиков и шести автоматчиков в каждой.

— Действуем так: первая и вторая группы работают поочерёдно. Началась возня, отстрелялись ракетомётчики, следом включаются автоматчики и, прикрывая друг друга, продвигаются вперёд. Отстрелялись, подходит вторая группа и в том же порядке, ракеты, автоматы. Затем снова сменились. Передвигаемся от укрытия к укрытию. Как звать? — обратился Алексей к одному из пехотинцев.

— Рядовой Халтана.

— Произвожу тебя в сержанты. Берёшь командование третьей группой. Твоя задача прикрыть нас от удара в спину. В бой ввяжетесь только по моему приказу. Теперь вы, — указал Алексей на двух рослых бойцов, намеренно не приписанных ни к одной из групп. — Вперёд не лезете, держитесь за атакующими группами. Ракетные комплексы постоянно в готовности к стрельбе. Ваша цель — машины и только они. Прибавить шаг.

Отряд добрался до широкого пятачка, свободного от нагромождения контейнеров. На ходу перестроились в указанный Алексеем порядок.

— Коррективы буду вносить по ходу боя. Эфир не засорять, слушать команды. В случае применения противником шаров быстро отходим.

— Полковник запретил отступать, — возразил кто-то из пехотинцев.

— Тогда все отходят, а ты остаёшься и выполняешь его приказ. Ещё вопросы?

— Вопросов нет.

В тоне ответа уловил заметное облегчение. Всех страшила участь павших в отсеке товарищей, и приказ Алексея снял с уже обвинённых в трусости людей участь нового клейма. Приободрившись, пехотинцы, сами того не замечая, прибавили шаг, спеша за новым командиром.

Миновав широкий проход, вышли ко второму заслону. Уцелевшие бойцы, укрывшись за разбитой, перегородившей вход баррикадой, вели беспрерывный огонь, кромсая и без того иссечённые взрывами переборки. Из двенадцати пехотинцев, оставленных здесь полковником, подкрепления дождались четверо, остальные неподвижно лежали среди разбитых контейнеров.

— Кто старший? — тронув за плечо стрелявшего вдоль отсека пехотинца, спросил Алексей.

Человек вздрогнул и резко обернулся. Скользнув взглядом по Алексею и занимающим позицию пехотинцам, совсем молодой парень облегчённо выдохнул. Затем ткнул рукой в сторону скрюченного тела, присыпанного блестящими прямоугольниками, выпавшими из разбитого контейнера.

— Понял, — кивнул Алексей. — Короче так, мы идём дальше. Вы немного отдышитесь, берёте турель, боекомплект к ней и за нами к переходной шахте. Понял?

Пехотинец утвердительно кивнул.

Ракетомётчики первой группы, обогнув растерзанные тела чужаков, подобрались к противоположенному входу в отсек и дали залп по ведущему дальше проходу. Грохот взрывов слился с автоматным визгом группы прикрытия. Злые очереди, добивая всё, что могло уцелеть после разрывов ракет, расчистили дорогу второй группе.

Прикрываясь валом огня, отряд, не встретив серьёзного сопротивления и убив более десятка чужаков, без потерь добрался до первого заслона.

Оттащив трупы защитников и кое-как восстановив баррикаду, люди в ожидании атаки слились с оружием.

К всеобщему удивлению, вместо грозных машин на помост вышли шестеро чужаков, которые, судя по всему, не подозревая о подходе пехотинцев, как ни в чём не бывало тащили три продолговатых ящика непонятного назначения. Алексей, впервые увидев пришельцев в естественных условиях, завороженно наблюдал за их плавными волнообразными движениями, выделяющимися чужой, несвойственной людям грацией.

Миновав половину висевшего в воздухе помоста, чужаки встрепенулись.

— Огонь, — рявкнул Алексей.

Две ракеты, оставив дымные росчерки, мгновенно преодолев разделяющее расстояние, взорвались чуть выше. Град осколков разметал чужаков по помосту.

— Есть, — выскочив из-за укрытия, восторженно выкрикнул один из ракетомётчиков.

Не успел Алексей открыть рот, чтоб отчитать нерадивого стрелка, как рука и часть плеча пехотинца, отделившись от туловища, с мокрым чмоканьем упали под ноги. Из идеально ровного среза хлынула кровь. Стрелок несколько мгновений непонимающе смотрел на страшную рану, затем плашмя повалился на палубу.

— Мать вашу, — заорав благим матом, дал волю чувствам Алексей. — Бараны недоделанные, сказал же сидеть за укрытиями.

Слова потонули в транслируемом чуткими микрофонами грохоте. По баррикаде сухо застучало. В стороны полетели куски контейнеров и их содержимого. Обстрел с противоположной стороны шахты становился всё интенсивней и вскоре в общий грохот вплелись предсмертные стоны угодивших под огонь пехотинцев.

Понимая, что хрупкая баррикада долго не выдержит, Алексей, рискуя остаться без рук, выставил над контейнером ракетомёт и, дождавшись захвата ракетой цели, вдавил пуск. Вместе с грохотом взрыва обстрел значительно поредел. Этого оказалось достаточно.

— Огонь, — скомандовал Алексей.

Теперь пехотинцы, обстреливая противоположную сторону шахты, не давали хозяевам развить атаку. Дуэль продолжалось до тех пор, пока очередная ракета не угодила во что-то очень взрывоопасное. В отсеке на том конце переходной шахты раздался мощный взрыв. Над головами попадавших с ног пехотинцев вместе с кусками разорванных переборок пронёсся огненный вал. Баррикада вспыхнула.

Выбравшись из-под обломков, Алексей был готов протрубить отход, но сработала система пожаротушения. В шахту хлынула густая мутная взвесь, мгновенно пожравшая пламя и разложившая клубы дыма. Когда химическая субстанция грязным налётом осела на переборках, Алексей оценил последствия взрыва. На месте выходов из пятого и шестого уровней в шахту образовалась металлическая каша из деформированных взрывом перекрытий. Атака со стороны рубки теперь была невозможна, но расслабляться пехотинцам Алексей не позволил.

— Хватит галдеть, — оборвал он не в меру разговорившихся бойцов. — Обустроить позиции.

Пискнул сигнал командной связи.

— Лейтенант, как вы?

— Воюем.

— Держись, сынок, подкрепление уже на борту, — подбодрил полковник, — идёт зачистка пятого уровня.

Дёрнули за руку. Обернувшись, встретился взглядом с тормошившим его пехотинцем. Обратив на себя внимание, боец молча кивнул в сторону шахты.

— Этого ещё не хватало, — прошептал Алексей.

Уцелевший при взрыве помост, до этого неподвижно соединяющий края шахты, поплыл в сторону. Медленно, словно лопасть вентилятора, он прокрутился на сто восемьдесят градусов, подведя противоположный край к укрывшему пехотинцев проходу. Ожидая чего угодно, Алексей уставился на чужака, вынесенного взрывной волной на край помоста. Сплющенное тело не подавало признаков жизни, и смысла в манёврах помоста Алексей не увидел, но всё только начиналось. Раскрутившись на месте, помост ушёл вверх, быстро пропав из поля зрения. Следом, так же вращаясь, вверх прошли три помоста, соединяющих нижние уровни корабля. Подойти к краю прохода и заглянуть в шахту желания не возникло, а послать бойца Алексей не решился.

— …помощь на подходе. — Он вдруг обнаружил, что всё это время полковник по-прежнему веял оптимизмом.

— Ждём с нетерпением, — прервал Алексей затянувшийся монолог и переключил связь на ротную частоту. — Приготовились.

Потекли минуты ожидания. Нервы взвились до предела, и Алексей вздрогнул от неожиданности, когда один из помостов, всё так же вращаясь, с лёгким шелестом прошёл вниз. Следом, один за другим посыпались остальные. За те доли секунды, что помосты проходили мимо, успел разглядеть, что на последнем плотными рядами стоят чужие солдаты. Высокие фигуры, словно неподвластные силе инерции, неподвижно стояли на прошедшем мимо помосте. Помост проскочил, а на край занятого отрядом прохода упал знакомый шар, брошенный кем-то из рядов противника.

Понимая, что это конец, Алексей бросился вперёд. Перемахнув через баррикаду, он в два прыжка подскочил к краю прохода и прикладом столкнул злополучный шар в шахту.

— Ну ты даёшь, лейтенант, я думал всё, — хрипло прокомментировали его поступок, — здесь бы не убежали.

— Не бойтесь, барышни, — бодро ответил Алексей, хотя у самого сердце металось в груди, а реки адреналина солидно разбавили кровь, — всё будет нормально.

Он хотел добавить, что помощь близка и у них есть шанс уцелеть, но шуршание вставшего на место помоста заставило выкрикнуть совсем другие слова.

— Огонь, огонь, мать вашу, — прорычал он, вдавив скобу автомата.

Что произошло, понял сразу. Противник планировал обездвижить людей и, вернувшись, легко их добить, но вышло наоборот. Сброшенный в шахту шар сработал против хозяев. По стройным рядам противника шло слабое шевеление. Угодившие в собственные сети чужие солдаты упрямо сопротивлялись сковавшей их силе.

Алексей ощутил упругие толчки поднимающегося из шахты воздуха. Двигаться стало сложнее, но сдержать рвущееся из стволов пламя слабеющая сила заряда оказалась не в силах. Пули с противным стуком вгрызались в тела трёхметровых гигантов. Плотность огня была такова, что первые ряды быстро превратились в сочащиеся густой жидкостью бесформенные лохмотья. Убитые солдаты противника, поддерживаемые плотным воздухом, продолжали стоять, а сквозь них, убивая стоящих следом, рвались смертоносные очереди. Разгром завершила турель, подтянутая к шахте защитниками второго заслона. Шесть тысяч выстрелов в минуту, с дикой скоростью полёта реактивной пули, легко пробивали худые тела по всей длине помоста.

— Прекратить огонь, — поняв, что живых уже не осталось, приказал Алексей.

Он ждал злобных реплик или радостных возгласов пехотинцев, отомстивших за погибших товарищей, но в наушнике слышалось лишь тяжёлое дыхание. Люди молча переживали отбитую атаку.

Сила заряда спала, и ряды стоявших на помосте мертвецов колыхнулись. Вниз посыпались оторванные части тел и клочья вырванной плоти, затем, словно по команде, нижние конечности подломились, и изуродованные трупы плавно осели на помост.

Картина вызвала в Алексее противоречивые чувства. С одной стороны, голову пьянила победа и нанесённый противнику урон, с другой — в душу закралось чувство жалости. В памяти всплыл ужас, пережитый им в отсеке, и он невольно посочувствовал стоявшим под огнём турели чужакам. Жалость быстро сменилось раздражением на недопустимую мягкость, но в душе всё равно остался неприятный осадок.

Алексей решил в спокойной обстановке покопаться в себе и найти причины столь неуместного сейчас чувства, но мысли прервал шорох вновь сдвинувшегося помоста.

Унося страшные последствия неудавшейся атаки, помост ушёл вверх. К проходу подошел следующий, и с него, не дождавшись полной остановки, соскочили три машины.

Уловив шум запущенной сзади ракеты, Алексей прижался к контейнеру. Мгновением позже проход озарила вспышка. Взрывная волна, разметав хлипкую баррикаду, с оглушительной силой швырнула его о стену.

Тело отозвалось болью, сознание помутилось. Алексей лежал лицом вверх, глядя сторонним наблюдателем, как в глубь прохода проскочила машина. Он попытался встать, чем сразу привлёк внимание второй уцелевшей машины. Перескочив через груду обломков, она замерла над Алексеем и, отведя манипулятор, обрушила его вниз. Тяжёлый удар пришёлся в район груди.

«Всё».

Затуманенный разум удивлялся отсутствию боли, в то время как глаза провожали второй манипулятор, ударивший в шею. Сознанием овладело полное к себе равнодушие. Алексей почти с радостью предвкушал спасительное забытьё, но оно всё не наступало, а радость быстро сменилась удивлением того, что он до сих пор жив и всё ещё видит нависшего над ним робота.

Над машиной промелькнула искра. Следующая искра с грохотом ударила механизм в корпус. Следующие три, отозвавшись звоном в голове, пробили машину насквозь и отбросили её в сторону. Из корпуса полетели ошмётки искрящегося сплава. Только тогда Алексей понял, что искры — это не что иное, как снаряды, и снаряды весьма крупного калибра.

Вскоре появилось то, что вывело робота из строя. Машина, негромко гудя, подлетела на высоте человеческого роста. Принадлежность определил сразу. Два короткоствольных орудия, прикреплённые по краям узкого каркаса, могли принадлежать только людям. К приёмникам орудий тянулись гибкие ленты, выходившие из укреплённых на корпусе коробов с боекомплектом. При габаритах метр в длину и полметра в ширину машина чувствовала себя в узких корабельных проходах весьма комфортно.

Порыскав стволами и с грохотом отрядив в шахту поток снарядов, машина, взвизгнув силовой установкой, скрылась из поля зрения. Следом за ней над Алексеем прошуршали ещё несколько роботов. Пытался их сосчитать, но вторая за день контузия дала о себе знать. В глазах начало двоиться, Алексей стал проваливаться в сгущающиеся сумерки.

Что-то в организме перешло дозволенную грань, и аптечка сработала в автоматическом режиме. Инъекции сделали своё дело, и уже через минуту пришедший в себя Алексей прислушивался к ощущениям собственного тела. Он не сразу решился ощупать места ударов манипуляторами, а решившись, обнаружил, что на костюме нет даже царапин. Повернув голову, увидел лежащую на боку машину. Стелящийся из рваных пробоин дым скрыл часть поверженного механизма, однако система ночного видения, подстроив резкость, позволила рассмотреть передние манипуляторы. Он понял, почему до сих пор жив, узкие концы обоих оказались начисто срезаны. Алексей зашарил вокруг и вскоре держал в руках недостающие части. Идеально ровные срезы привели в замешательство. Он собственными глазами видел, как машина с лёгкостью перерубила пополам одетого в скафандр пехотинца и, невредимая, двигалась дальше, а тут манипуляторы срезало от одного прикосновения.

Ещё одна загадка легла в копилку необъяснимых случайностей. Алексей кожей чувствовал, что в его случае случайность превращается в закономерность, но убедительных этому объяснений найти пока не мог.

— Лейтенант, живой? — прервал размышления голос в шлемофоне.

Над ним склонились двое.

— Вроде живой.

Внимательно осмотрев скафандр Алексея, пехотинцы подхватили его под руки.

— Идём, командир, пора отсюда выбираться.

Мягко вздрогнув, челнок отошёл от грузовика. Дверь в кабину пилотов осталась открытой, и сидевший в десантном отсеке Алексей видел часть обзорного экрана.

Тёмный силуэт захваченного корабля, освещаемый вспышками двигателей отходивших челноков, медленно уплывал прочь. На смену челнокам подходили катера технической службы. Сверкая россыпью прожекторов, они принялись латать пробоины, оставленные на корпусе резаками абордажных челноков. Одновременно с ними к носу захваченного транспорта стыковался кургузый буксир. Часто хлопая маневровыми двигателями, буксир совершал сложные манёвры, подгоняя к незнакомому корпусу крепёжную платформу. Алексей улыбнулся, представив нетерпение техников, спешащих доставить драгоценную добычу в оборудованный док.

Оторвавшись от созерцания тающего вдали гиганта, Алексей в очередной раз взглянул на пленника, стоившего полку почти тысячу шестьсот жизней. Лежащий в проходе чужак смирился с участью и больше не пытался высвободить стянутые ремнями конечности. Существо не шевелилось, но время от времени по худосочному телу шли слабые конвульсии, заставляя нервничать охранявших пленника пехотинцев.

Бойцы, откинув забрала, изредка бросали взгляды на сидевших рядом полковника и прибывшего на транспорт генерала Масторда, ведущих неторопливую беседу. Алексей тоже невольно вслушивался в слова командиров.

— Да, — качнул головой генерал, — техника пошла, не налюбуешься. Подумать только, двадцать машин за полчаса сделали больше, чем полк за три. И заметь, ни одной потери.

Брови полковника сползли к переносице, было видно, что такое сравнение пришлось не по вкусу.

— А его, — командир полка кивнул в сторону пленного, — взяли бы твои машины?

— Брось, Конор, я не об этом. Понятно, что вы всё сделали как надо. Я говорю в общем, какие технологии, какая огневая мощь. Кстати, палубники тоже получили новую машину, слышал отзывы пилотов — сплошное восхищение.

При упоминании о пилотах в душе Алексея потеплело. Поняв природу охватившего чувства, быстро сменил направление мыслей.

— Скажи, генерал… — обратился к Масторду полковник.

Алексея ещё на грузовике удивило столь фамильярное обращение к старшему по званию, но быстро выяснилось, что генерал и командир полка когда-то вместе служили и, разведённые армейскими дорогами, сохранили тёплые отношения.

— Ведь грузовик доставили в систему очень необычным способом, — продолжил полковник. — За короткое время появилось множество технических новшеств. Я много лет в армии и таких прорывов что-то не припомню. Мы что, используем технологии пришельцев?

Алексей мог объяснить, откуда взялись эти технологии, но, видя молчание генерала, счёл за лучшее держать язык за зубами.

Полковник тоже заметил заминку и не стал доставать генерала расспросами.

— Лейтенант, — переключил он внимание на Алексея, — а ты молодец, скажу честно, не ожидал.

— Был бы молодцом, сидел бы на Канарах, — буркнул Алексей, — а не здесь с вами.

— Смотри какой, прыщ штабной, — деланно возмутился командир. — Не нравится ему, видите ли, с нами.

— Слушай, Зира, — полковник вновь повернулся к заместителю адмирала. — Скажи, почему при нехватке толковых офицеров в боевых частях этот парень прохлаждается при штабе?

— По-твоему что, в штабах одни барышни сидят?

— Отдай его мне.

— Отдай, — передразнил полковника Масторд. — А если я скажу, что этот лейтенант представитель цивилизации, о существовании которой мы до недавнего времени даже не подозревали.

Огорошенное выражение на лице полковника и пехотинцев изрядно позабавило. Полковник долгим взглядом сверлил генерала и наконец, поняв, что шуткой здесь не пахнет, задал следующий вопрос:

— Потомки потерявшихся при исходе?

— Учёные уверены, что он один из них.

— У нас появились союзники?

— Нет, Конор, все сложнее. Лейтенант попал к нам случайно. Он не является официальным представителем своей расы. Мы даже не знаем точных координат его мира, так что на помощь извне рассчитывать пока не стоит.

— Тогда что он делает в нашей армии?

— Воюет.

Полковник задумался. Видя, что Масторд не склонен вдаваться в подробности, он всё же решил стоять на своём.

— Тогда тем более отдай его мне. Зачем в штабе чужие люди? В полку от него хоть польза будет.

— Пользы и так хватает. Лейтенант награждён знаком Кометы и, поверь, скидок ему не делали.

Алексей поймал взгляды пехотинцев. Интерес в их глазах сменился почтением и чем-то близким к благоговению.

«Мать твою, — выругался он про себя, — только популярности мне не хватало. Ну кто тебя за язык тянет, генерал?»

— Кроме того, — продолжил Масторд, — адмирал Двински испытывает к нему отеческие чувства. Не поговорив с ним, твою просьбу выполнить не смогу.

— Вот и отлично, — согласился полковник, — ты говоришь с адмиралом, а с остальным разберёмся на месте.

Алексей, давно привыкший, что начальники решают судьбы людей, не считая нужным спросить их самих, к разговору отнёсся спокойно. Услышав просьбу полковника, взвесил за и против и решил, что останется в полку. Против говорило тёплое место и возможность пересидеть боевые действия, за — чувство самосохранения, кричавшее о том, что после того, что произошло сегодня, во всех будущих боевых операциях представителем штаба будет именно он. Сводный полк тоже не сахар, Алексей был уверен, что имеющий опыт полк будут использовать на полную катушку, но разница была. Либо он будет чужаком, и, если повезёт, пережив очередную операцию, вернется в штаб. Либо останется здесь, будет своим и сможет рассчитывать на помощь товарищей в любой передряге.

— Я сразу заметил, что ты какой-то не такой, — отвлёк от мыслей полковник. — Ну что, пойдёшь ко мне? — соизволил он всё-таки спросить его мнение. — Для начала дам роту, потянешь, встанешь на батальон.

— Батальон, конечно, хорошо, — согласился Алексей, — проблема в том, что моя цель — выжить и вернуться домой. А в свете намечающихся событий ваш полк, господин полковник, из боёв вылезать не будет. Так какой мне резон прыгать в тонущее корыто?

— Так помоги сделать его непотопляемым.

— Кроме того, — гнул своё Алексей, — считаю неприемлемым обзывать трусами вышедших из пекла солдат.

— Вот ты о чём, — посуровел лицом полковник. — Только из пекла вышли не солдаты, а толпа трясущихся девчонок. Я могу сделать скидку на отвисшие челюсти, но паническое бегство во время боя это уж чересчур.

— Но потом-то дрались как надо.

— Может, и дрались, получив по соплям?

Спор мог продолжаться, но челнок прибыл к несущему транспорту, и пилот доложил о прибытии.

— Так что, лейтенант?

— Я готов, решайте с переводом.

— Так какого керна ты мне голову мучаешь? — Наигранному возмущению командира не было предела. — Н-е-е-ет, — полковник хлопнул генерала по плечу, — этот парень мне определённо нравится.

Выгрузились из челнока. Пленника взял под охрану взвод в форме разведки. Сняв с него ремни, разведчики отконвоировали высокое, худощавое существо к стоявшему на подающей рампе катеру.

Генерал и полковник обменялись рукопожатием.

— Что дальше, Зира? — придержав руку генерала, задал полковник волнующий вопрос.

— Станция, Конор, станция, убившая нашу столицу. — При этих словах лицо генерала преобразилось, на миг показав упоение грядущей местью. — Всё, мне пора.

Генерал вслед за пленником поднялся на борт, и подающий механизм втянул катер в шлюз.

Спустя четыре часа с начала операции поредевший полк вновь собрался на палубе десантного транспорта. Вглядываясь в лица пехотинцев, Алексей справедливо предположил, что для многих этот мизерный отрезок времени растянулся на годы. Были те, кто с угрюмым видом смотрел по сторонам. В их глазах горела злость и азарт будущих сражений, большинство же тяжело переживало массовую гибель товарищей. Одни сбивчиво делились впечатлениями, другие молча смотрели в точку, вновь переживая страшные минуты.

Алексей, до сих пор не получивший на свой счёт никаких указаний, прогуливался вдоль ряда челноков. Не торопясь, стараясь никого не упустить из вида, он внимательно вглядывался в лица солдат. Когда мелькнуло искомое, прибавил шаг.

Бил с ходу. Удар вколотил пехотинца в трап челнока. Брызгая кровью из сплющенного носа, боец со стоном сполз под ноги товарищей. Вокруг послышались недоумённые, а затем и злобные реплики, но это Алексея волновало мало. Склонившись над пехотинцем, он дождался, когда в мутные глаза вернётся осмысленное выражение.

— Запомни крепко, — говорил тихо, но слышали многие, — если ты, сука, ещё когда-нибудь окажешься за моей спиной, пристрелю как бешеного пса. Ясно?

Ответом был полыхнувший злобой взгляд. Повторять не стал, ударил ещё раз, выбив из распластанного тела остатки сознания.

Глава 6

Следующие двенадцать суток прошли в бесконечных перелётах. Линейный эсминец, формально переданный в распоряжение Алексея, метался из системы в систему, не задерживаясь на месте более чем на час.

«Специальный курьер генерального штаба» — звучало гордо, но на деле в обязанности Алексея входила доставка командующим флотов и сухопутных частей увешанных печатями старомодных пакетов. Подготовка к штурму осаждённой станции велась полным ходом. Внешне это никак не отражалось, но в систему беспрерывным потоком скрытно перебрасывались посещённые Алексеем флоты и пехотные дивизии.

Бесконечные переходы, ассоциируемые с клинической смертью, вымотали до предела. Покончив с курьерской миссией, Алексей устало шагал по гулкой палубе жилого блока штаба, движимый одним желанием — завалиться в постель и наконец-то по-человечески выспаться. Мечты не сбылись, два угрюмых сержанта в серой форме службы безопасности, перехватили на пороге собственной каюты.

— Лейтенант Вольнов?

— Он самый, — недовольно буркнул Алексей, сразу догадавшись о причинах визита.

— Следуйте за нами.

С сожалением взглянув на вожделенную койку, Алексей запер дверь и покорно отправился вслед за сержантами. Он знал куда идёт. На третьем уровне штабного транспорта располагался кабинет начальника службы безопасности, капитана Плотского. Капитан совмещал надзирательные и карательные органы штабного мира, и инцидент с избиением пехотинца не ускользнул от его внимания. Их разговор уже начинался, но тогда назначение Алексея курьером и приказ немедленно приступить к исполнению не позволили его закончить.

Вместо капитана за столом сидел широкоплечий мужчина, одетый в непривычную для военного объекта гражданскую одежду. Холодный взгляд и упрямая складка губ говорили сами за себя. Алексей сразу понял, разговор пойдёт отнюдь не о драке.

— Прежде всего извините за украденный сон. — Интонации низкого голоса сквозили теплом, и это насторожило. — Просто у меня мало времени, а ваш отдых совсем не за горами.

— Расстреляете, что ли?

— Пока нет, — вполне серьёзно ответил мужчина. — Меня зовут Мэт Дэйсон, я возглавляю подразделение по противодействию скрытой угрозе противника.

— Контрразведка?

Мужчина беззвучно пошевелил губами, словно пробуя слово на вкус.

— Подразделение создано недавно, возможно, в будущем оно будет называться именно так, но суть не в этом. Я попрошу вас ещё раз подробно рассказать о событиях, произошедших на захваченном транспорте.

Алексей пожал плечами и принялся пересказывать подробности боя. Когда пришёл черёд гибели пехотинцев, выносивших пленника, Дэйсон подался вперёд. Ловя каждое слово, он внимательно выслушал о выходе из мёртвого пехотинца бестелесной субстанции.

— Смотри сюда, — перешёл он на «ты». Нажал клавишу, и над столом вспыхнула проекция, воссоздавшая образ просторного помещения, набитого сложными приборами.

— Это одна из лабораторий военного департамента, — пояснил глава контрразведки.

Камера зафиксировала появление в лаборатории одетой в белоснежный халат немолодой женщины. Алексей отметил, что, несмотря на возраст, женщина неплохо сохранилась, и униформа лишь подчёркивает её стройность.

— Анора Костил, — сообщил Дэйсон, — сотрудница лаборатории.

Женщина застыла над сферическим, установленным в центре лаборатории агрегатом. Пробежав пальцами по выехавшему из него терминалу, она шагнула назад. Полукруглая крышка сферы медленно поднялась, явив взору знакомый цилиндр, прихваченный Алексеем на Гарде.

Цилиндр, висевший в коконе магнитного поля, не подавал признаков жизни, но стоило женщине протянуть к нему руку, как по его поверхности заплясали световые сполохи.

Миловидное лицо Аноры вмиг изменилось. За секунду на нём отразилась богатая гамма чувств, начиная от ужаса и боли и заканчивая глуповатым выражения невероятного блаженства. Затем лицо померкло. Глаза, уставившись в одну точку, потеряли присутствие мысли. Из уголка открытого рта потекла слюна, а руки плетьми повисли вдоль тела. Женщина довольно долго стояла тряпичной куклой, затем, не сделав даже попытки смягчить падение, плашмя рухнула на спину.

— Смотри внимательно.

Алексей поморщился, он и так не отрывался от лежавшей на полу женщины и красного пятна, растущего в районе её затылка. В следующий миг из разбитой головы выплыла прозрачная субстанция, отливающая голубым цветом. Воспарив переливающимся облаком, она проплыла вдоль лаборатории и, пройдя сквозь стену, скрылась от объектива.

Свернув проекцию, Дэйсон вопросительно посмотрел на Алексея:

— Похожи?

— Как две капли.

— И что ты об этом думаешь?

— Ничего, — слукавил Алексей, надеясь для начала вытащить хоть что-нибудь из собеседника.

На лице Дэйсона не дрогнул ни один мускул, но температура последующих слов снизилась на порядки.

— Всё же стоит над этим поразмыслить.

— Для чего? — невинно поинтересовался Алексей.

— Хотя бы для того, что почти всё необъяснимое, произошедшее за последнее время, имеет к тебе отношение. Плюс к этому, на тебе, лейтенант, висит избиение рядового, да ещё в присутствии свидетелей. Одно это даёт мне право отправить тебя в дыру, из которой ты никогда не вылезешь. А если думаешь, что спасёшься чужеродностью, — Дэйсон дал понять, что знает об Алексее всё, — то ты ошибаешься. Когда речь идёт о безопасности Республики, на исключительность смотреть никто не будет. Усёк?

Слова зацепили. Пришлось приложить усилие, чтоб остаться в спокойном тоне.

— Вся моя жизнь, — мило улыбнувшись, начал Алексей, — это сплошная череда дыр, а я, как зайчик, скачу из одной в другую. Разница в том, что зайчик доброе животное, а я животное злое, поэтому до сих пор и здравствую. И если ты надеешься на сотрудничество, а я не сомневаюсь, что именно за этим ты и припёрся, то кары небесные оставь при себе. Усёк?

Дэйсон усмехнулся. Когда он вновь открыл рот, то беседа вернулась в прежнее приветливое русло.

— В характеристиках знающих тебя людей чаще всего встречались два определения: наглый и психически неустойчивый. Смотрю и соглашаюсь.

— Ладно, — махнул рукой Алексей, — ближе к делу.

— Станидлав Пакшес… — Дэйсон вдавил клавишу, и над столом воспарил стрелявший в Алексея пехотинец. — Уроженец Деги, аграрной планеты с мизерным населением. До вступления в армию планету покидал один раз, и то в составе туристической группы. Характеризуется исключительно положительно, как по месту проживания, так и в местах несения службы.

— Святой, — заключил Алексей, — может, я правда псих и напрасно обидел парня. Думаю, при возможности надо извиниться.

— Думаю, не стоит, — оценил иронию Дэйсон. — Съёмку в лаборатории мы получили благодаря неисправной камере, которая незадолго до событий выпала из общей сети. К счастью, сбой в камере был настолько серьёзен, что она запустилась в автономном режиме, не известив центральный сервер. Остальные системы наблюдения и охраны по непонятным причинам вышли из строя. То же случилось и на корабле. Информацию с камер твоего скафандра снять не удалось. Специалисты не исключают, что причиной сбоя послужил сильный удар в шлем, вмятина от пули оказалась в месте расположения блока, отвечающего за работу памяти. С Пакшесом ситуация другая. Визуальные системы его скафандра опять же по непонятной причине не работали, хотя за два часа до вылета полка все скафандры прошли тестирование. Совпадение?

— Вряд ли, — согласился Алексей, начавший туманно догадываться, куда клонит Дэйсон. — Только к чему столько вопросов? Ваша медицина творит чудеса, покопайтесь у него в голове — и всё станет ясно.

— С тобой мы так и поступим, этого требуют правила. В реале процедура глубокого зондирования весьма непопулярна и проводится исключительно с личного согласия. Принудительный зондаж гарантированно его насторожит, поэтому за Пакшесом до поры присмотрим со стороны.

— И смотреть со стороны буду я?

Как и ожидал, Дэйсон утвердительно кивнул.

— Твой перевод в полк уже утверждён. По прибытию примешь роту. Полковник Хозин громогласно добивался твоего перевода, поэтому для Пакшеса твоё возвращение новостью не станет.

— И что я должен делать?

— Инструкции получишь позже, для начала требуется согласие.

— У меня есть выбор?

— Я не просто так выбрал твою кандидатуру. Уверен, что череда загадочных событий, — Дэйсон кивнул на линзу голографа, — тебя интересует не меньше, чем нас. Возможно, интересует по-своему, но я думаю, личная заинтересованность в деле будет полезна.

— Все эти загадочные события лично мне пока шли на пользу.

— Этим ты и интересен. Касающиеся тебя события так же шли только на пользу и Республике. Для тебя не секрет, что внедряемые в армию технологии получены с помощью твоего цилиндра. Исходя из этого, можно предположить, что ты на нашей стороне.

— Но процедуру зондирования я всё-таки пройду?

— Её мы проходим все.

— Но всё это настолько личное.

— Не забывай, что твой мозг уже зондировали и всё твоё личное вот уже год преподают на высших кафедрах, прикрыв его моделью развития человечества в замкнутом пространстве. И что? Ты от этого пострадал?

— Ну, если не считать того, что ты считаешь меня психом, то нет.

— Психом считают тебя другие… — Дэйсон внезапно замолк и, увидев усмешку на лице Алексея, тоже усмехнулся.

Алексей прикинул возможные бонусы.

— Мне нужна вся информация по странным происшествиям, — сказал он, — я хочу быть в курсе событий.

— Полную информацию не дам, — отрезал Дэйсон. — Но могу обещать, что всё, касаемо лично тебя, секретом не будет.

— Теперь я могу отправиться спать?

— Увы, — загадочно улыбнулся Дэйсон. — За проявленное мужество личному составу сто тридцать шестого сводного полка, а также представителю штаба лейтенанту Вольнову объявлена благодарность командования. Солдаты и офицеры полка представлены к наградам и получают внеочередные отпуска на семь суток. Поздравляю.

— Концерт, — усмехнулся Алексей.

— Именно это я и имел в виду, когда говорил, что время отдохнуть у тебя будет. Офицеры штаба взяли на себя организацию твоего отпуска. Парадная форма в каюте, через час будь у шестого шлюза, катер доставит по назначению.

— Уж не в ту ли дыру, которой ты грозил в начале разговора?

Дэйсон рассмеялся и на прощание крепко хлопнул Алексея по плечу.

— Не опаздывай.

Решив устроить себе сюрприз, Алексей не вдавался в подробности предстоящей поездки. Ровно через час, одетый в удобную, защитного цвета парадную форму космического пехотинца, он был у шлюза. Через семь часов оказался на орбитальном гражданском космодроме, откуда переправился на борт огромного сигарообразного лайнера.

Глава 7

Яркая вспышка ознаменовала конец межпространственного перехода. Огромный лайнер, возникнув словно из небытия, мгновенно отразился на радарах патрульных соединений. Диспетчерская служба Вистеи, единственной населённой планеты в системе, направила к судну два конвойных эсминца, ждущих появления идущего по расписанию лайнера. Обменявшись опознавательными кодами, суда взяли курс на планету, спеша доставить пассажиров на феерическое представление, именуемое фестивалем. В условиях войны акция носила скорее характер пропаганды, нежели дань традиции, но желающих посетить праздник от этого не убавилось.

«Уважаемые пассажиры! — вещала женским голосом система внутрикорабельного оповещения. — Наш лайнер прибыл в систему ЭС-213 и приступил к торможению. Оставшееся время полёта — восемь часов двенадцать минут. Приятного времяпрепровождения».

— Спасибо, милая, ты просто душка, — промурлыкал Алексей, комфортно развалившийся в переходном кресле.

Обведя взглядом шикарную каюту, он в который раз поблагодарил бывших сослуживцев. В сравнении со спартанскими условиями военных кораблей гражданский лайнер сразил комфортом и блеском. Алексей даже не предполагал, что рядовые жители Республики могут себе позволить путешествовать в таких условиях. Интерьер кают и палуб радовал глаз, а искренние улыбки персонала радовали ещё больше. Вкусив удобства и праздности, Алексей с грустью обнаружил, что впервые в жизни оказался в столь комфортных условиях. Вспомнив голодный детский дом, обшарпанные стены офицерской общаги и вшивые окопные будни, поймал себя на мысли, что сожалеет о скоротечности полёта.

Решив провести оставшиеся часы с пользой, он с помощью корабельной сети изучил историю Вистеи и проходившего на ней фестиваля. Когда лайнер с помощью юрких буксиров пристыковался к похожему на летающий город орбитальному порту и пассажиров попросили занять места в челноках для спуска на поверхность, Алексей точно знал, где будет жить и куда отправится в первую очередь.

Лучи садящейся за горизонт звезды ещё цеплялись за макушки окружившего космодром леса, но посадочные площадки уже погрузились в бросаемую высокими деревьями тень. Угасающий день быстро сменяла летняя ночь.

Сумерки прорезала яркая вспышка. Раскатисто хлопнув тормозными двигателями, пассажирский челнок, озарив местность реактивными струями, плавно пошёл на посадку.

Потратив часть проведённого на лайнере времени на изучение истории планеты, Алексей даже не удосужился повернуть голову к иллюминатору. Он знал, что ничего кроме леса и пустых посадочных площадок там не увидит. Также знал, что Вистея является самым уникальным миром, входящим в состав Новой Республики.

Верхний слой планеты испещряли природные пустоты, протяжённостью в сотни тысяч километров. Они были всюду, под горными грядами, океанами и равнинной местностью, они паутиной оплели кору планеты. Из всей научной лабуды, что вывалилась на Алексея из корабельной сети, он понял одно — учёные до сих пор не пришли к единому мнению по поводу причин, приведших к возникновению этих пустот. Пока большие головы бились над разгадкой тайны, первые поселенцы повернули её в свою сторону.

Спустя столетие с момента высадки на Вистее первых поселенцев внешний облик планеты не претерпел серьёзных изменений. Вся потребительская инфраструктура спустилась в подземные пустоты. На поверхности строились лишь максимально вписанные в ландшафт жилые кварталы. Подземные транспортные артерии избавили от необходимости строительства дорог и массового использования воздушного транспорта, а также позволяли быстро добраться в любую точку планеты и оказаться на не изгаженной цивилизацией поверхности.

Двести миллионов человек, постоянно проживающих на Вистее, имели редкую возможность жить в полной гармонии с бурно развивающейся, лояльной к человеку природой.

Лёгкий толчок и скрип амортизаторов возвестили о приземлении. Стоило стихнуть двигателям, как площадка пошла вниз, унося челнок и пассажиров в подземную часть космодрома.

Стоя в центре огромного, расположенного на стометровой глубине пассажирского терминала, Алексей активно крутил головой, стараясь подробно рассмотреть окружающую обстановку. Взгляд скользил по мощным опорам стартовых площадок, опускающих вниз и подающих на поверхность подготовленные к старту челноки. Скользил по механизмам, которые, проверяя техническое состояние, словно муравьи, облепили недавно прибывший челнок, по пропускным секторам, регистрирующим прибывающих гостей, по залам ожидания, закусочным и объёмным картам с указателями того или иного участка планеты.

— Господин военный, вы случаем не заблудились?

Обернувшись, он увидел полную пожилую женщину, смотревшую на него насмешливым взглядом.

— Что, так глупо выгляжу?

— Отчасти да. — Женщина широко распахнула глаза и, копируя движения Алексея, смешно завертела головой. — Видно, вы впервые на Вистее?

Алексей утвердительно кивнул.

— И чем же вы заслужили поездку на фестиваль?

Видя непонимание в глазах Алексея, женщина загадочно улыбнулась.

— Я поясню. Оглянитесь по сторонам.

Решив, что тётушка немного не в себе, он собрался уйти, но, словно почувствовав его намерение, женщина мягко взяла Алексея под руку.

— Оглянитесь, оглянитесь.

— Если вы не заметили, то до нашей встречи я именно этим и занимался.

— И что вы увидели? — Не обращая внимания на его недовольный тон, женщина вновь улыбнулась.

Напомнив себе, что впереди целая неделя и спешить совершенно некуда, Алексей решил задержаться и выяснить, чего же она от него хочет.

— А что я должен увидеть?

— Отсутствие людей в военной форме.

Окинув терминал, Алексей действительно обнаружил, что среди пёстрой толпы военная форма встречается крайне редко.

— Идёт война, мэм, что же здесь удивительного?

— Мой муж тоже военный, и, скажу вам, в довольно высоком звании. От него знаю, что командование наградило поездкой на фестиваль самых достойных. Кстати, ни мой муж, ни его высокие начальники в их число не вошли, хотя никогда не упускали случая повосторгаться грандиозным представлением. Из военных здесь только те, кто заслужил поездку поступком и кровью. Поэтому обратившись к вам, лейтенант, я и спросила, что же вы такое совершили?

— Ничего, о чём бы стоило говорить.

— Скромность сродни благородству, — женщина протянула ладонь. — Меня зовут Уэлла.

— Алексей, — он нарочито щёлкнул каблуками и галантно склонил голову.

— Позвольте, Алексей, украсть немного вашего времени и угостить ужином, — Уэлла вновь взяла его под руку и потянула к ближайшему эскалатору. — Здесь недалеко. Взамен я научу вас, где лучше остановиться, что стоит посетить обязательно, а на что не стоит тратить время.

Через час, переваривая вкусный ужин, а заодно и наставления, полученные от новой знакомой, Алексей дожидался подхода одноместной кабины на примыкающей к терминалу космодрома станции подземки.

По принципу работы пассажирские артерии Вистеи чем-то напоминали земное метро. Те же станции для входа и выхода на поверхность, тот же поток спешащих пассажиров. Разнилось техническое оснащение и преодолеваемые расстояния. Вместо тихоходных поездов, грохочущих по искусственным тоннелям, здесь использовали комфортные кабины, передвигающиеся по смонтированным в пустотах земной коры трубным магистратам. Для удобства пассажиров число посадочных мест в кабинах варьировалось от одного до двадцати. От пассажира требовалось лишь указать пункт назначения, и автоматизированная система управления потоком, выбрав из паутины возможных маршрутов оптимальный, приступала к исполнению. Пользуясь по ходу движения многоуровневыми развязками, система сама направляла кабину в нужную магистраль, исключив необходимость изнурительных переходов и пересадок.

Этот факт Алексею нравился особо. Ещё на лайнере, наткнувшись на карту планетарных магистралей, он ужаснулся и с опасением представил блуждания по подземному лабиринту. К счастью, встретился с Уэллой, и милая тётушка за полчаса научила большему, чем корабельная сеть за несколько часов.

Теперь он знал, что из всех эпизодов фестиваля самым грандиозным является светозвуковое шоу. Также знал, что шоу начнётся через двенадцать часов и пройдёт на соседнем континенте. Алексей твёрдо вознамерился там побывать и без сомнений сел в кресло, одиноко стоящее в подошедшей к посадочной рампе кабине. Тут же на уровне груди вспыхнула голографическая копия планеты, сплошь испещрённая пунктирами подземных магистралей. Прокрутив шарик и найдя нужную точку на океанском побережье, ткнул в неё пальцем. На месте планеты вспыхнуло меню с предлагаемыми во время поездки развлечениями. От них Алексей отказался, дав указание компьютеру спроецировать карту движения. Выполнив команду, компьютер плавно опустил спинку кресла, опутал Алексея мягкими ремнями, задвинул входной проём и, включив в кабине генератор невесомости, сорвал её с места.

Первые минуты Алексей не отрывал глаз от спроецированной карты. Он с интересом наблюдал, как точка, отмечавшая его кабину, выйдя из ответвления станции, влилась в разветвлённую сеть магистралей, по которым двигались тысячи таких же точек. Когда скорость превысила семь тысяч километров в час, Алексей сладко зевнул, когда перевалила за десять, он уже крепко спал.

«Прибрежная» — так именовалась станция, являвшаяся целью поездки — встретила ожиданием праздника.

Выйдя из кабины и поднявшись на сотню метров на эскалаторе, Алексей оказался в огромной, ярко освещённой электричеством и расположенной на километровой глубине земной полости. В ее центре строители устроили круглую площадь, окружённую большими, причудливого вида и расцветки зданиями. В глазах рябило от пестроты блестящих витрин и яркой одежды праздной толпы. Сверху, из-за бездонной синевы спроецированного небосвода, лилась похожая на перезвон колокольчиков мелодия. Мягкий звук, эхом отдаваясь в замкнутом пространстве, приятно щекотал нервы, заставляя сердце биться в унисон с мелодией.

Желая дослушать волшебную музыку, Алексей сел на стоявшую рядом скамейку и принялся наблюдать за проходящими мимо людьми. Сразу отметил, что военная форма привлекает повышенный интерес. Совершенно незнакомые мужчины, и особенно женщины, приветливо кивали, порой даря Алексею обворожительные улыбки. В глазах большинства без труда читалась теплота и уважение к человеку, рискующему жизнью за их мирное небо.

Дослушав мелодию, Алексей направился в ближайшее роботизированное ателье, где, предъявив офицерский жетон, заказал нужную одежду.

Через сорок минут на идущей к поверхности платформе стоял высокий, стройный мужчина, одетый в мягкие сандалии, длинные шорты и пёструю майку. Единственное, что отличало его от жителей и гостей побережья, это висевший за спиной рюкзак армейского покроя и выправка служивого человека.

Поднявшиеся на поверхность вместе с Алексеем люди давно ушли по засыпанной галькой дорожке, а он всё стоял столбом, не в силах оторвать взгляд от безбрежной морской глади, окружившей с трёх сторон широкую, выдающуюся вперёд полосу суши. Висевшее над головой светило бросалось причудливыми тенями от ухоженных, невиданных доселе Алексеем деревьев. Островки зелёной свежести гармонично вписались в усыпанное белым песком побережье. Среди деревьев рассмотрел плетеные кресла и столики открытых ресторанчиков, увидел весёлых, загорелых людей, пришедших утолить голод.

Глядя на них, почувствовал дикое желание скинуть одежду и с разбегу прыгнуть в прохладную, чистую воду, а затем, вдоволь накупавшись, устроиться в ресторанной тени и заказать легендарную «Астоку» — изумительный напиток, о котором часто слышал от штабных офицеров. Успокоил себя тем, что в ближайшее время так и будет, но сначала решил определиться с жильём.

«Ирония судьбы, — думал Алексей, — всю жизнь мечтал накопить денег и отдохнуть на море. И вот — мечты сбылись. И сбылись самым неожиданным образом».

— Пожалуйста, покиньте подъёмную площадку, вы задерживаете отдыхающих, — нарушил поток мыслей прозвучавший из динамика синтезированный голос.

Не дожидаясь повторной просьбы, Алексей повернулся спиной к побережью и петляющей тропинкой зашагал в сторону утопающего в зелени трёхэтажного отеля.

Войдя в просторный светлый холл и увидев за стойкой молодого человека, понял, что попал куда надо. Уэлла настоятельно рекомендовала именно этот отель, охарактеризовав его как лучший и единственный на всём побережье, обслуживаемый «живым» персоналом.

— Доброго вам дня, — широко улыбнулся администратор, завидев подошедшего к стойке мужчину.

— Здравствуйте, — улыбнулся в ответ Алексей. — Хотел бы остановиться в вашем отеле, что для этого требуется?

— К сожалению, это невозможно. Сегодня светозвуковое представление и все номера давно заняты.

— В таком случае подскажите, где я могу остановиться?

Пальцы администратора запорхали над терминалом.

— Ближайшие свободные места есть в местечке Вэллем, это в восьмистах километрах на северо-запад.

Мечты о скором купании и коктейле вмиг рухнули.

— Твою мать, — сорвалось с языка, — как туда добраться?

— Подземкой, станция называется так же — Вэллем. Хотите, возьмите лэйтер. — Парень указал рукой в сторону огромного панорамного окна, за которым на площадке стояли аппараты, чем-то похожие на земные гидроциклы.

Благодаря корабельной сети Алексей знал, что лэйтеры, не считая техники социальных служб, являются единственным разрешённым на поверхности средством передвижения. Используя гравитационную установку, машина поднималась на высоту полтора метра и благодаря турбине развивала приличную скорость. Транспорт был безопасен, так как движение, так же как и подземка, контролировалось единой компьютерной системой.

— Хорошо, я возьму лэйтер, — подумав, сказал Алексей, которому страсть как не хотелось опять спускаться под землю. — Заодно осмотрю окрестности.

— Тогда попрошу социальную карту. — Администратор выставил на стойку устройство для считывания данных.

Порывшись в рюкзаке, Алексей достал офицерский жетон.

— Так вы военный, — утвердительно произнёс администратор и вновь обратился к экрану. Через несколько секунд он поднял глаза. — Есть номер, постояльцы ещё не заселились. Я снял с номера бронь, регистрируйтесь и добро пожаловать в наш отель.

— Куда пожаловать? — не понял Алексей.

— У нас директива, — ударился в объяснения администратор, — в первую очередь обеспечить местами военных отпускников. Вы не волнуйтесь, — видя недоумение на лице Алексея, добавил он, — заказавший номер человек является местным жителем и особых неудобств не испытает.

— А не выйдет так, что приедет семья, дети, а тут я с наглой мордой?

— У нашего президента семьи пока нет, а уведомление о снятии брони уже отправлено.

— У кого нет семьи? — переспросил Алексей.

— У Вилта Камнова, правителя Вистеи.

Алексей с недоверием посмотрел на молодого парня.

— То есть ты хочешь сказать, что чиновник планетарного уровня вот так запросто уступит номер армейскому лейтенанту?

— Конечно, — невозмутимо ответил администратор. — А что вас так удивляет?

Безжизненный, изрытый метеоритными кратерами планетоид, как и многие миллионы лет до этого, безмятежно вращался вокруг давно остывшей звезды. Отсутствие атмосферы и абсолютный космический холод давно поставили сверхмалую планету в категорию непригодных для заселения, но это было не так. Мало кто знал, что ещё со времён первой междоусобной войны планетоид, ввиду его соседства с населёнными системами, облюбовали военные и возвели на поверхности сеть лабораторий, ведущих исследования в самом широком спектре государственных интересов. Со временем «Глупая», так с чьей-то подачи называлась маленькая планетка, обросла подземными городами и производственными комплексами, вобравшими в себя лучшие умы ученого мира.

Охрану системы в постоянном режиме несли четыре ударных флота, усиленные эскадрой авианосцев. Плюс к этому на поверхности базировались многочисленные дивизионы систем ПКО. Ни одна из населённых людьми систем не имела столь мощных средств защиты. Республика уделяла огромное внимание безопасности Глупышки, и в этом не было ничего удивительного. Здесь рождалось девяносто процентов всех республиканских новшеств.

Здесь разрабатывались, строились и проходили испытания новейшие образцы вооружений и техники. Сюда доставили загадочный цилиндр, позволивший людям совершить оглушительный технологический прорыв. Здесь же содержали первого пленника, захваченного в ходе штурма инопланетного транспорта.

Натан Григ, худощавый, сорокашестилетний, болезненного вида мужчина, по сути, хозяин в этом мире высоколобых умников, размашисто шагал по ярко освещённым коридорам закрытого сектора лабораторий. Болтавшиеся на засаленном шнурке карты доступа бились о грудь в такт шагам, вызывая звонкие щелчки при каждом ударе. Натан нервно снял шнурок и, попомнив службу внутренней безопасности недобрым словом, раздражённо сунул карты в карман белого халата.

После попытки одной из сотрудниц лаборатории похитить цилиндр служба безопасности буквально сошла с ума. Бесконечные проверки и усиленный контроль над передвижением сотрудников значительно осложнили работу, а с доставкой на планету пленника всё стало ещё хуже. Теперь даже ему, имевшему доступ во все без исключения сектора планетоида, приходилось таскать кучу карточек и наравне с дистанционной идентификацией подтверждать ими право передвигаться по собственному миру. Вкупе с неудачами последних дней всё это произвело на Натана не лучшее действие. Взъерошенные волосы и осунувшееся худощавое лицо были тому наглядным подтверждением.

Прежде чем открыть дверь, ведущую в содержащий пленника блок, Натан, стараясь успокоиться, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

В просторном помещении, разделённом прозрачной бронированной плитой на две части, было многолюдно. Подчинённые Натана со знанием дела занимались последними приготовлениями и отладкой ими же созданного оборудования.

Занятые делом, научные сотрудники иногда отрывались от работы и подолгу смотрели на безучастно сидевшее за перегородкой существо. Понимая чувства молодых, жадных до всего нового, Натан не спешил их подгонять. Ведь не было секретом, что все предыдущие попытки установить контакт к успеху не привели. То ли пленник игнорировал попытки, то ли учёным так и не удалось до конца выявить особенности речевого и слухового аппарата противника.

Учёный подошёл к прозрачной плите и, скрестив на груди руки, долго смотрел на чуждое существо. Он откровенно недоумевал по поводу распоряжения президента не привлекать к разработке переговорной системы ресурсы «памяти». Хотя был твёрдо уверен, её участие в процессе избавило бы учёных от множества пустых попыток и сэкономило драгоценное время. Но приказ есть приказ, и группа Натана вот уже почти две недели безуспешно билась над решением задачи.

Где витали мысли начальника, определить никто не решился, но как только отладка оборудования была завершена, нетерпеливый молодняк бесцеремонно вторгся в их размеренный ход.

— Господин Натан, всё готово.

Где-то в груди поднялось уже ставшее привычным волнение. Ломая преграды зыбкого спокойствия, оно всё ширилось, заставив гулко стучать сердце, и непроходимым комом застряло в горле. Мелко трясущимися пальцами учёный прицепил к вороту халата микрофон и, мысленно перебрав все высшие силы, хрипло произнёс.

— Вы меня понимаете?

Несколько секунд худощавое существо так же безучастно сидело на месте. Затем поднявшись во весь рост и распрямив непропорционально растущие конечности, неуверенной походкой направилось к прозрачной перегородке. Пришелец остановился чётко напротив Натана и, уперев в перегородку две верхние конечности, мелко затряс заменяющим голову шишкообразным наростом.

Натан с радостью осознал, что группа, проведя бессонную неделю, собственными силами справилась с поставленной задачей. А когда, созданная ими, пока ещё сырая и медленная машина, наконец-то переведя колебания воздуха в звуки, выдала: «Я вас понимаю», — то эти лишённые эмоций, синтезированные компьютером слова показались учёному райской музыкой.

Полулёжа в плетеном кресле и держа в руке запотевший бокал с коктейлем, Алексей лениво наблюдал за багряным диском звезды, медленно тающим в дымке океанского горизонта. С крыши отеля отлично просматривалась широкая прибрежная полоса, забитая ожидающими начала представления людьми. Посетители отеля, которые, так же как и Алексей, высыпали на крышу, слушали рассказы посетивших фестиваль в прошлом. Из их слов выходило, что светозвуковое представление всегда было лидером посещаемости, а сегодня вообще небывалый наплыв посетителей. Предвкушение новизны гнало к побережью сотни тысяч человек. К людскому потоку, рекой текущему со стороны подземки, прибавились подошедшие к берегу огромные морские платформы, сплошь забитые праздным, веселящимся людом.

Возбуждение передалось и Алексею. Он вдруг обнаружил, что, несмотря на то что лишь приблизительно представляет, что же сейчас будет, он страстно, всей душой, этого желает.

Неожиданно погасло освещение прибрежных отелей, и завсегдатаи фестиваля стали указывать в сторону океана, где в небе появились цепочки огоньков. За несколько десятков километров до берега огни разошлись веером и, выстроившись в многокилометровый фронт, устремились к побережью.

Пророкотав двигателями, атмосферные самолёты ушли в глубь материка. Алексей зашарил глазами по вечернему небу и увидел оставленные самолётами жирные дымные полосы, которые расползлись в стороны и, слившись друг с другом, затянули небо от горизонта до горизонта непроницаемым чёрным саваном.

Толпа шевельнулась. Не зная, чего ожидать, Алексей закрутил головой, высматривая на пляже признаки начала представления. Он так увлёкся, что не сразу обратил внимание на мелькнувший над головой световой отблеск. А посмотрев вверх, понял, что чуть не пропустил это самое начало.

Посредством выпущенной с самолётов субстанции, принятой Алексеем за дым, небо превратили в огромный экран, по которому от горизонта до горизонта гулял луч света, рисующий на небе всё сужающиеся круги.

Обратив внимание на зрителей, с улыбкой отметил, как синхронно, вслед за набирающей скорость проекцией, водят они головами. Последовал их примеру и тут же обнаружил, что смазанный скоростью луч рисует огромную спираль, которая, быстро вращаясь, буквально вгрызается в небо. В какой-то момент спираль, словно зацепившись за виток невидимой резьбы, с огромной скоростью ринулась вверх, быстро превратившись в точку в самом центре чёрного небосвода.

Несколько секунд ничего не происходило, а затем точка мгновенно разрослась до горизонтов, залив всё видимое пространство нестерпимо ярким светом. Удар по глазам длился микросекунды. Полыхнувшее фотовспышкой небо вновь свернулось в точку. Залитый светом континент вернулся в ночную тьму.

Следующая вспышка не заставила себя ждать, но свет её не был столь ярок. А дальше ещё и ещё. Вспышки, меняя цветовую гамму и интенсивность, следовали одна за другой, озаряя всё вокруг самыми неожиданными расцветками.

Купаясь в потоках бьющего с неба света, Алексей вдруг ощутил, что с ним происходит что-то непонятное. Цветовое мерцание каким-то образом участило скорость сердечного ритма и погнало кровь по сосудам. Одновременно с прошедшей по телу волной жара появилась необычная лёгкость и ощущение силы, вмиг напитавшей мышцы. Алексей внезапно осознал, что больше не чувствует собственное тело. Судорожно дернувшись, он поднёс ладони к глазам и несколько раз сжал пальцы. Руки исправно выполнили команды, но привычных ощущений при этом не возникло. Возникло чувство, что плоть и кровь трансформировались в потоки вибрирующей энергии. При каждом движении эти потоки всё ускоряли темп, и вскоре стало казаться, что он вот-вот воспарит над крышей невесомым духом. Чувство было настолько необычным, что вначале вызвало испуг, но на память пришли слова Уэллы, рассказавшей о безвредном воздействии световых и звуковых импульсов на отвечающие за внешнее восприятие рецепторы. Всё встало на места. Поняв, что изменения вызваны чётко выверенными колебаниями и их испытывают все, Алексей успокоился и не без интереса стал прислушиваться к новым ощущениям.

Безудержные всполохи неба начали слабеть и плавно сошли на нет, погрузив побережье в ночной сумрак. На несколько секунд кромешная тьма слилась со звенящей тишиной.

Потом появился звук.

Он пришёл из-за горизонта и, пройдя над пляжем раскатистым гулом, ушёл в океан. Затем вернулся, приведя за собой целую гамму частот, всколыхнувших пространство поистине божественной мелодией. Алексею показалось, что он окружён тысячами динамиков, разложивших звук на составные частицы. Мелодия лилась отовсюду, она то возносилась в небо и замирала на уровне нежного шёпота, то шумно падала вниз, заставляя дрожать напитавшую тело энергию. Алексей физически ощутил тончайшие вибрации. Они словно потоки благодати наполнили сердце неудержимым чувством восторга и счастья.

Небо вновь полыхнуло. Алексей вдруг обнаружил, что тандем звука и света напрочь вынес из головы все мысли. Сознание стремилось раствориться в потоках неземных ощущений. Всё старое и страшное осталось где-то позади, сейчас волновала лишь манящая сознание музыка и питавший энергией свет.

Небо покрылось бисером спроецированных звёзд. Они ринулись навстречу, создав впечатление скоростного полёта. Казалось, что не звезды идут навстречу, а планета с огромной скоростью устремилась в пространство.

Алексей на мгновение потерял координацию. Оторвавшись от созерцания звёздного потока, он, не чуя под собой ног, словно перелетел к центру крыши и опустился в шезлонг. По пути посмотрел на пляж и обнаружил, что вся масса народа, словно получив скрытый импульс, тоже опустилась на песок. И сделала это своевременно. Достигнув пика гипнотических сочетаний, мелодия полностью завладела мозгом, а вспыхнувшее мириадами цветов небо окончательно растворило сознание в безумии красок и звука.

Где-то глубоко внутри осталась мизерная частичка, которая порой напоминала о том, кто он и что происходит. Всё остальное безраздельно принадлежало представлению. Сознание, словно освободившись от телесных оков, оседлало звуковые потоки. Оно тонуло в проецируемом на небо буйстве. Стёрлась реальность, стёрлось чувство времени, осталось лишь детское счастье и великолепие безграничного блаженства.

Шоу закончилось с первыми утренними лучами. Очнувшись, Алексей обнаружил себя всё на той же крыше отеля. Кругом, с блаженными улыбками на лицах оживали остальные постояльцы. Прислушавшись к собственным ощущениям, Алексей с удивлением обнаружил, что, несмотря на бессонную ночь и небывалый эмоциональный всплеск, он чувствует себя отдохнувшим и находится в прекрасном настроении.

Поразмыслив, дал себе слово, что даже при возможности вернуться на Землю не покинет Республику, не посетив фестиваль ещё раз.

— Прошу за мной.

Натан Григ вдавил клавишу, и тяжёлая бронированная дверь нехотя откатилась в сторону.

Двое мужчин, одетых в парадную форму высших офицеров Республики, шагнули вслед за учёным в пустынные коридоры закрытого сектора лабораторий. Заместитель командующего ВКФ генерал Зира Масторд и полковник разведки Харман прибыли на Глупую, едва весть об успешном испытании речевого коммуникатора достигла штаба.

— И что же пленник поведал научному сословию? — привлёк внимание учёного генерал Масторд.

— Поведал, как, едва заслышав ваш позывной, генерал, армия пришельцев бледнеет от ужаса.

— Это радует, — оценил генерал шутку старого приятеля. — А если серьёзно?

— Я не лез в политические и военные дебри. Мою группу интересовали лишь данные, способные помочь эффективно настроить прибор. В какой-то мере это удалось. Чужаки называют себя «вахны», у них, как и у нас, есть имена, звания и социальный статус.

Спустившись на пролёт по широкой лестнице, они оказались в просторном круглом тамбуре, из которого брали начало несколько одинаковых коридоров. Указав на крайний, учёный продолжил:

— Утверждать не берусь, но похоже, в своём обществе пленник имеет довольно высокий статус. Об этом мы не говорили, — предугадав следующий вопрос, скороговоркой выпалил учёный, — это мои личные наблюдения.

— Ясно, — не стал настаивать на их причинах Масторд. — Есть ещё что добавить?

— Визуальное восприятие у людей и вахнов в чём-то идентично. С точностью могу сказать, что они плохо переносят яркий свет. Не берусь утверждать об остальном спектре, но предметы и проецируемые движущиеся изображения они воспринимают так же, как и мы. Сразу хочу предупредить, возможны неточности перевода.

— Какие именно? — впервые с момента прибытия подал голос Харман.

— Числовые, временные, — начал перечислять учёный, — да мало ли ещё какие. Я предупреждал, что для отладки прибора надо как минимум дней десять. В итоге не прошло трёх, а вы на пороге.

— Спокойно, Натан, — зная характер учёного, генерал похлопал того по плечу. — Ты же знаешь обстановку. Противник ремонтирует повреждённые участки станции и делает это быстро. Сейчас не то что сутки, каждая минута дорога.

— Знаю, — кивнул учёный, — для полноценного допроса запас синхронизированных понятий слишком мал, но если не лезть в дебри точных определений, кое-что прояснить можно.

Увидев высокопоставленных посетителей, пехотинцы, дежурившие у входа в приспособленный для содержания чужака блок, отворив тяжёлую дверь, приняли «смирно».

В одной половине разделённого прозрачной перегородкой помещения, гости увидели широкую тумбу со стоявшим на ней замысловатым прибором, два кресла и облачённую в боевое снаряжение охрану, в другой увидели чужака, который при их появлении выпрямился в полный рост. Несколько секунд представители разных цивилизаций внимательно разглядывали друг друга, затем генерал приказал принести ещё одно кресло и поднять разделяющую их перегородку.

— Физически они невероятно сильны, — предостерёг учёный, — вы рискуете.

Дождавшись появления третьего кресла, Масторд приказал охране и учёному покинуть помещение.

Слушая гул гидравлических приводов, поднимающих разделяющую помещение тяжёлую перегородку, генерал не торопясь сел в кресло, спокойно закинул ногу на ногу и жестом предложил пленнику последовать его примеру. Приглашение было принято. Кресло не очень подходило телосложению чужака, однако, невзирая на неудобство, он в него сел.

— Меня зовут генерал Масторд. — Стоило открыть рот, как стержни, торчащие из установленного на тумбе прибора, начали мелко вибрировать. — Я заместитель командующего космическим флотом Новой Республики, — закончил он заранее заготовленную фразу.

На бугристом уплотнении, отдалённо напоминающем голову, дрогнул один из шишкообразных наростов. До ушей донесся синтетический голос электронного переводчика:

— Моё имя Асгул, я верхний координатор энергоёмких воплощений.

Чужак замолчал, явно ожидая реакции людей, а генерал и полковник хлопали глазами. Только теперь генерал понял, что имел в виду учёный, говоря об отладке прибора. Также понял, что для пришельца все его чины и звания такая же ахинея, как для него координация энергоёмких воплощений. Тщательно выверив следующую фразу, сделал вторую попытку.

— Я занимаю высокое положение в обществе людей, я в центре важных событий, происходящих в этом обществе.

— Понял тебя, — ответил Асгул. — Мой статус в обществе вахнов определён как мудрая тень высших наслоений.

«Опять мимо», — решил генерал, но чужак неожиданно продолжил:

— Тень высших, высокий статус. Я пытался объяснить человеку Натан наше устройство общества, это сложно. Думаю, помощь, — Асгул, копируя человеческий жест, вытянул конечность в сторону стоявшего на тумбе прибора, — мыслит не всегда верно, цель произнесённого искажена. У вахнов есть люди, — сказав это, Асгул указал на наличие у противника пленных, — но наш умный сбор не мог построить понимания. Я восхищён умный сбор Натан и люди, сделавшие разговор.

Вновь убедившись в необходимости доработки переводчика, Масторд окончательно смирился, что детального разговора не выйдет, и сузил намеченную программу.

— Зачем вахны напали на людей?

Прибор давно синтезировал слова в речь вахнов, а Асгул всё молчал. Масторд засомневался в правильности постановки вопроса, но оживший динамик развеял сомнения.

— Вы убийцы.

Генералу вдруг показалось, что бесчувственное переплетение проводников и плат, именуемое переводчиком, уловило и умудрилось передать вспышку негодования. Также обратил внимание, как напряглись конечности при ответе на заданный вопрос. Генерал подал знак, полковник Харман поднялся и, пройдя к приёмнику голографа, вставил крохотный носитель информации.

Составленный как пособие для боевых частей фильм освещал события, произошедшие на планете с названием Гарда. Сначала во всех кровавых подробностях показали реконструкцию удара по гарнизону. Затем посредством реальных съёмок с разведывательных зондов и корабельных камер систем наведения показали бой на орбите, и наконец, явили съёмки останков кораблей вахнов, уничтоженных во время этого боя.

— Это один из наших миров, — прокомментировал Харман. — Ваши корабли были уничтожены объединённой группировкой флота. За некоторое время до указанных событий, — полковник кивнул в сторону проекции, — соединение из десяти кораблей отправилось в захваченную вами систему, с целью налаживания контакта, и таинственным образом исчезло. О судьбе парламентёров мы узнали совсем недавно. По какой причине соединение совершило неуправляемый прыжок и оказалось в неисследованной нами части космоса, осталось загадкой. Более того, корабли оказались в центре заселённой вами системы. У людей не было санкций стрелять по планете, но, как пояснил капитан одного из кораблей, оружие, опять же по непонятной причине, сработало само, и экипажи не успели предотвратить катастрофу. Мы не отрицаем, что ударили по вашей планете. Но даже несмотря на цепь роковых совпадений, это было сделано после убийства наших граждан на планете по имени Гарда. Поэтому называть убийцами нас по меньшей мере несерьёзно.

Оба, затаив дыхание, ждали реакции пленника. Оба понимали — речь Хармана с одинаковым успехом могла быть как понята, так и нет.

Потянулись минуты.

— Я верю, — выдал наконец переводчик, — это наши пространственники и этот состав сформирован однажды. Много времени сзади мы приняли сигнал, пришедший издалека. Они, — Асгул указал на повторно проецируемый бой, — отправились на зов и бесследно растворились. Теперь они здесь убивают людей. У них не было такого начертания.

— Ты хочешь сказать, что ваш сбор повторил судьбу нашего соединения? — подхватил генерал.

— Пространственники вахнов шли в другую область. Не к вам, о вас вахны не помнили.

— Если я правильно понял, — повернулся к генералу Харман, — то о существовании человечества они узнали, гоняя наши линкоры вокруг своей, стёртой планеты?

— Это ещё раз подтверждает предположения, — грустно промолвил генерал. — Нас стравили и сделали это весьма топорно. Вопрос — кто и с какой целью?

Неожиданно в диалог вмешался чужак и, коверкая значения слов, донёс до офицеров, что понял смысл сказанного и вынужден с этим согласиться. Следующие девять часов представители вцепившихся друг в друга цивилизаций, потея и помногу раз меняя слова, но оставляя смысл вопросов, старались выудить из оппонента как можно больше информации. В результате выяснилось, что незадолго до получения вахнами загадочного сигнала соединение их флота имело визуальный контакт с неизвестным кораблём. Харман продемонстрировал ещё один фильм, и Асгул опознал переливающий голубым цветом объект, который с лёгкостью ушёл от республиканского флота. По поводу цилиндра, захваченного диверсантами на Гарде, Асгул заявил, что ни о чём подобном никогда не слышал, и поиски, проведённые его соплеменниками на планете Республики, для него такая же неожиданность, как и нахождение пропавшего флота вахнов в этой части галактики. Также Асгул заявил, что задумай вахны подобные действия, то он бы гарантированно об этом знал.

Поздним вечером того же дня генерал и полковник посредством связи докладывали о результатах беседы членам правительства, а находящийся несколькими ярусами ниже Асгул охотно работал с группой учёных, стараясь довести переводчик до приемлемых параметров.

«Две трети отпуска промчались как мгновенье, — с долей сожаления констатировал Алексей. — Однако мгновенье было великолепным», — поправил он себя и, встретившись взглядом с барменом, утвердительно кивнул.

Пригубив очередной коктейль, Алексей пробежал взглядом по полутёмному залу. Время давно перевалило за полночь, и праздная толпа, весь вечер веселящаяся в уютном кабачке, значительно поредела. В опустевшем зале остались лишь влюблённая парочка да шумная компания, галдящая в дальнем углу.

К великому удивлению, доносящиеся до стойки бара возгласы походили на выяснение отношений.

Громкая ссора немного напрягла, но в конце концов это было не его дело, и, решив ещё немного посидеть, Алексей окунулся в приятные воспоминания.

Он снова бездельничал на пляже и нежился в минеральных озёрах. Вновь осматривал великолепные пейзажи, восхищался видом диковинных животных и переживал эмоции светозвукового представления. Подробно вспомнил экскурсию на соседствующую с Вистеей планету.

Этот безжизненный мир находился в стадии активного формирования, и, паря в экскурсионном челноке на безопасной высоте, туристы с замиранием сердца смотрели на природные катаклизмы, беспрерывной чередой происходящие на поверхности. Зрелище подавляло масштабами. Алексей прикрыл глаза, стараясь подробно восстановить картину мощнейшего взрыва и потока раскаленной породы, устремившегося на многие километры ввысь, но хлопок по спине разрушил рождённый в голове образ.

Здоровенный, явно перебравший какой-то гадости детина навис над Алексеем, с презрением рассматривая петлицы на его кителе.

«Лет около тридцати, — замелькали мысли. — Рост два с лишним, спортивно сложен».

Сознание искало кратчайшие пути решения конфликта и в конце концов остановилось на стоявшей на стойке бутылке с тоником.

— Гордишься собой?

«Блин… даже здесь в семье не без урода», — заглянув в затуманенные глаза, подумал Алексей.

Украдкой глянул в дальний угол. Отделавшись от навязчивого гостя, шумная компания поспешила ретироваться. Так же ретировалась и жмущаяся друг к другу парочка. Поняв, что он единственный объект для поползновений, Алексей обречённо выдохнул.

— Я задал вопрос, — понизило тон нависшее лицо. — Что? Гордишься собой?

— Извини, не понял, — попытался отмахнуться Алексей. Сперва пожалел, что испачкал шорты, а потому натянул форму, но, поставив себя на место громилы, понял, что форма лишь повод и, даже не будь её, добром всё равно бы не кончилось.

— Ведь это вы, военные, предали жителей Лайлоны. Вы, трусливые халлы, не пришли им на помощь.

В глазах здоровяка разгорался злой огонёк.

— Это ты, мерзкий рапус, виноват в их смерти, — выдохнул он в лицо Алексею.

Схватив со стойки коктейль Алексея, здоровяк демонстративно сделал большой глоток.

Это было слишком. Алексей схватил стоящую на стойке бутылку, но внезапно вспыхнувший внутри протест заставил поставить её на место.

«Какого чёрта, — думал он, — почему из-за придурка я должен портить себе настроение. У меня и так приятных воспоминаний раз-два и обчёлся».

— Ты мне сейчас за всё ответишь, — распалял себя не заметивший манипуляций с бутылкой здоровяк и одним глотком допил напиток Алексея.

План созрел в секунду.

— Нет! — скорчив испуганную гримасу, вскрикнул Алексей. Он будто только сейчас заметил, что здоровяк приложился к его бокалу. — Что ты наделал, там же канкан, — назвал он первое пришедшее в голову слово и застыл, со страхом переводя взгляд то на бокал, то на здоровяка. — Ты с ума сошёл.

Проняло. Боевой задор на раскрасневшейся харе перетёк в вопросительное выражение.

— Что? — почему-то шёпотом спросил он.

— Я в коктейль канкан добавил. Ты что не слышал про эргостимуляторы?

— Нет, — молвил здоровяк, — а что это?

Алексей сообщил притихшему здоровяку, что у того серьёзные проблемы. Затем подробно описал, что такое эргостимуляторы и какое влияние на организм они оказывают. Рассказал о годичных курсах по подготовке к их приёму и последствиях для неподготовленного организма. Последствия оказались жутко болезненны и, как правило, с неизменно летальным исходом.

По ходу дела дал понять, что стимуляторы являются военной разработкой и обращение к гражданским медикам ничего не изменит. Однако туманно намекнул, что есть проверенный солдатский способ выведения этой дряни из организма и после страстных просьб великодушно спас грубияну жизнь. Пришлось подробно объяснить значение слова «клизма» и убедить нахала, что процедуру необходимо провести в кратчайшие сроки и повторить минимум несколько раз. Глядя в спину спешащего к выходу здоровяка, не мог не улыбаться.

Простившись с барменом, вышел под звёздное небо. До гостиницы было не так далеко и, справедливо рассудив, что спуск в подземку займёт слишком много времени, Алексей решил устроить себе пешую прогулку. Вспоминая недавний инцидент, он неожиданно понял, что рад мирному исходу. Попытался припомнить, когда столько сказанных в его адрес оскорблений заканчивались мирно, и не припомнил ни одного случая. По всем законам жанра здоровяк сейчас должен был лежать с разбитой головой под стойкой, но вопреки этому отделался лишь измученным кишечником.

Посетила мысль, что даже несмотря на войну, окружающие его последнее время люди каким-то образом способствуют пересмотру прежних устоев. Он отчётливо осознал, что сегодня, казалось бы в привычной ситуации, действовал вопреки всем своим правилам. Куда приведёт подобная мягкость, Алексей не думал. Думал о другом — решать вопросы миром ему понравилось.

Впереди показались мельтешащие между домами и деревьями лучи света. Через минуту Алексей оказался в центре визжащего турбинами круговорота из десятка лэйтеров. Парящие на полуметровой высоте, похожие на гидромотоциклы аппараты несли на себе деток, которым, судя по внешнему виду, вряд ли стукнуло по тринадцать.

— Дяденька, а вы космический пехотинец? — остановившись напротив Алексея, спросила белобрысая, большеглазая девчонка, роста которой едва хватало, чтоб высунуть нос из-за лицевого обтекателя лэйтера.

— Пехотинец, — подтвердил Алексей.

— Вы убиваете пришельцев?

— Нет, родная, я служу в штабе, а там до убийства доходит редко.

На лицах прислушивающегося к разговору молодняка мелькнуло разочарование, но большеглазая пигалица не утратила интереса к Алексею.

— Но ведь вы всё равно наш заступник?

— Конечно, если кто вас обидит, я обязательно накажу обидчика. — Всмотревшись в юные лица, не удержался от встречного вопроса: — Скажи мне, деточка, почему столь юные создания гуляют в столь поздний час, да ещё верхом. Родители знают, чем вы занимаетесь?

Ребятня насторожилась. Стало ясно, этот вопрос они слышат не первый раз и при попытке их остановить тут же дадут дёру.

— Родители спят, — с вызовом, будто он обманул их детские ожидания, ответила девочка. — Мы часто сбегаем ночью и катаемся, а что, нельзя?

— Почему нельзя? — немного огорошенный напором ребёнка, вымолвил Алексей. — Можно.

— Вы, правда, так считаете?

— Конечно, — совершенно искренне ответил он, — я и сам в вашем возрасте славно покуражился, не так шикарно, как вы, но тоже есть что вспомнить.

По удивлённо-восхищённым взорам понял, что оказался первым взрослым, выказавшим им понимание и поддержку. Детки пошушукались, и пигалица вновь повернулась к Алексею.

— Меня зовут Ласа, это Дарьян, Кемал, Мальката, — перечислила она весь детский сад.

— Алексей, — представился он и, к радости малышни, по-военному щёлкнул каблуками.

— А где ты живёшь? — спросил один из новоявленных знакомых.

Услышав название гостиницы, детки сразу предложили свои услуги. Алексей начал отказываться, но отделаться было не так-то просто.

— Мы всё равно последний круг делаем, заодно и вас подвезём, — видя его колебания, упрашивала Ласа, — поедем, ну пожалуйста.

— А, была не была — махнул рукой Алексей и уселся позади девочки.

То, что поддавшись на уговоры, совершил опрометчивый поступок, понял практически сразу. Детки оказались чересчур головастыми. Перетряхнув компьютер и отключив предохранительные программы, они подчинили себе всю мощь и скорость турбированных монстров.

Когда мелькнувшее мимо поселение растаяло позади, а стена, казалось бы, далёкого леса угрожающе приблизилась, Алексей с испуга попытался перехватить управление. Не тут-то было, Ласа поддала газа и вслед за остальными нырнула в девственные заросли. Перед глазами замелькали гигантские деревья, лэйтер зашвыряло из стороны в сторону. Сообразив, что на такой скорости борьба за управление в лучшем случае приведёт к быстрой смерти, Алексей оставил попытки и, сдерживая рвущийся из горла вопль, вцепился в поручни.

Вырвавшись из леса и на огромной скорости преодолев каменное плато, не притормаживая, ухнули в каньон с отвесного обрыва. Гравитационная установка, к счастью, сработала. Подстёгнутая акселератором турбина взвыла, буквально выстрелив аппаратом вдоль каменного коридора. Детки устроили гонки, а Алексей, глядя, как нависшие по бокам отвесные стены сливаются в единый серый поток, упорно вспоминал так и не выученную молитву.

Катание заняло меньше получаса, но за это время организм Алексея выплеснул в кровь адреналина не меньше, чем за часы доброго боя. Было раннее утро, первые лучи едва коснулись фасада отеля, постояльцы сладко спали, поэтому позора Алексея никто не увидел. Руки и ноги мелко дрожали, а бескровная маска лица лишь подчёркивала цвет вытаращенных глаз.

— Да, ребятки, уважили дяденьку, — ощутив под ногами твёрдую почву, с трудом вымолвил он.

— Мы ночью опять кататься будем, хотите, заедем? — предложил кто-то из детворы. И увидев отрицательный жест, поинтересовался причиной отказа.

— Слишком вы, ребятки, быстрые, а зная, как легко можно расстаться с жизнью, невольно начинаешь её ценить.

— Военный, а такой трусишка, — хихикнула Ласа.

— Военные все трусишки, — согласился Алексей и, помахав новым знакомым, скрылся в холле отеля.

«Что-то не так», — царапнула мысль, стоило сбросить остатки сна. Не понимая природу вдруг охватившего беспокойства, Алексей завертел головой.

Панорамное, во всю стену окно с запертым выходом на балкон, низкий столик в центре просторной спальни, два кресла да диван у дальней стены.

Утонув в комфорте подушек и прихлёбывая напиток, на нём восседал Муртан Кумкони, которого Алексей совсем не ожидал здесь увидеть. Единственное изменение, произошедшее с Муртаном с момента их последней встречи, — это новые брюки да цветастая рубаха вместо бесформенной подложки тяжёлого скафандра. Всё остальное по-прежнему. Та же широконосая, коротко стриженная каланча с покатыми плечами и почему-то нервно подрагивающими пальцами.

— Я точно помню, что запер дверь, — потянувшись, сказал Алексей. — Ты как сюда попал, чудовище?

Муртан обернулся.

— Спрашиваю, как зашёл? — с нажимом повторил Алексей.

— Я… — замешкался Муртан. Было видно, услышать подобного не ожидал. — Я теперь вроде как звезда, — с запинкой вымолвил он, — попросил служащих, мне открыли. Думал, будешь рад встрече.

— Рад встрече, — передразнил Алексей, — ты свою харю в зеркале когда последний раз видел?

Не понимая, куда он клонит, Муртан ощупал лицо руками. Не обнаружив ничего подозрительного, вновь повернулся к Алексею и, наткнувшись на колючий взгляд, порывисто вскочил на ноги.

— Я пойду, — обиженно, но с долей уязвлённого самолюбия ответил он и направился к выходу.

— Муртан, — окликнул Алексей, — чего припёрся-то?

— Хотел пригласить на обед, посидеть, поговорить.

— А где толпы обольстительных поклонниц? — как ни в чём не бывало подмигнул Алексей. — За дверью оставил?

Он натянул шорты и пошёл к гостю:

— Ты, конечно, тот ещё фантик, но я рад тебя видеть.

— Значит, договорились? У меня сейчас съёмки, освобожусь, заеду.

— У меня приказ сегодня же отправиться в расположение части. Где же ты раньше был?

— Как сегодня? — изумился Муртан. — У тебя впереди двое суток, я специально навёл справки.

Муртан как-то сник. Алексей ещё раз убедился, что героический друг оказался здесь не только ради встречи со старым приятелем. За те несколько дней, которые они когда-то провели вместе, у Муртана были все основания невзлюбить Алексея.

— У меня есть знакомые, которые могут продлить твой отпуск. Хочешь, свяжусь.

— Нет, — отрицательно кивнул Алексей. — Ты не расстраивайся, поболтаем в другой раз.

Несколько секунд Муртан переминался с ноги на ногу. Затем решился спросить:

— Обижаешься на меня?

— За то, что ты красивый и знаменитый, а я всё ещё нет?

— Можно и так сказать.

— Совесть зубы скалит?

— Скалит, — Муртан начал мерить комнату шагами. — Когда предложили, не смог отказаться. Не потому что почёт и слава, я просто не смог заставить себя туда вернуться. Пережив тот бой на орбите, гибель эсминца и всё остальное, я трусил вернуться в армию. Я трус, я знаю это, и ради того чтоб быть подальше от войны, согласился приписать себе ваши заслуги, прости.

— Самобичевание — вещь иногда полезная, — немного обескураженно изрёк Алексей, — единственное, чего я не понял, так это про заслуги.

— Мне приписали всё: и бой в шахте, где я якобы убил взвод чужаков, и цилиндр, и похищение вражеского корабля. Все думают, что это моих рук дело.

— А тебя там не было?

— Был… вам обузой.

— Ты не был обузой, — перебил он Муртана, — а вместо мысленного мазохизма лучше вспомни, кто первым вошёл в шахту, ступил на борт корабля. Мы занимались общим делом, и ты делал его как мог. Если интересно моё мнение, — продолжил Алексей, — то считаю, что ты заслужил всё, что имеешь. Мы все получили свои пряники, и мои ничуть не горше твоих.

— Ты, правда, так считаешь?

— Думаешь, я стал бы врать ради твоего успокоения?

— Нет, — усмехнулся Муртан и, пристально взглянув в глаза Алексею, добавил: — Когда шёл к тебе, загадал, если скажешь вернуться в армию, вернусь в тот же день.

— Почему я?

— Не знаю, — ответил Муртан, подумав, — я почему-то уважаю твоё мнение, скажешь вернуться — вернусь.

— Не стоит, — всплеснул Алексей руками, — ты, конечно, боевой парень, но если я буду знать, что ты прикрываешь мне спину, то буду нервничать. Ты давай здесь: гастролируй, интервьюируй, строй из себя рейнджера, а на фронте и без тебя народа хватит. — Алексей взглянул на часы и с видимым сожалением протянул гостю руку. — Жалко расставаться так скоро, но время не терпит. Давай, друже, вали, мне пора собираться.

Просторный, погружённый в лёгкую полутьму зал отлёта встретил терпким запахом декоративных растений и фонтаном, разбавляющим плеском воды шелест вентиляционной системы. Оставив в сердцах туристов множество приятных воспоминаний, фестиваль неуклонно подходил к концу. Основная масса гостей уже покинула планету, поэтому найти свободное место в зале космодрома не составило труда.

Пройдясь между полупустыми рядами кресел и выбрав приютившийся в зелени сада диванчик, Алексей первым делом сбросил надавивший плечо вещевой мешок. С удовольствием плюхнувшись на подушки, привычно осмотрелся по сторонам. За пять суток с момента прилёта на планету видимых изменений в жизни космодрома Алексей не заметил. Всё, за исключением заметно сократившегося количества народа, было по-прежнему.

До посадки осталось немногим более часа. Торопиться было некуда, и мысли Алексея перетекли в иное русло. Только сейчас, оказавшись на пути к ощетинившемуся противокосмическими системами гарнизону, он понял, что испытывает в связи с этим неподдельное облегчение.

Дни отпуска были великолепны. Это был лучший отпуск из всех его отпусков, но отдаться отдыху без остатка, увы, не получилось. На душе камнем лежала тревога, и порой милое сердцу безделье превращалось в сплошной хоровод дум, кружащих вокруг слова «война». Зная возможности и решимость противника, Алексей не был уверен, что, несмотря на принятые меры, он не окажется на орбите Вистеи. Это давило на нервы. Оставшись без оружия и чувства локтя, Алексей быстро пришёл к выводу, что самое безопасное место в развернувшейся глобальной бойне — это ряды готовой к любым неожиданностям армии.

Объявили посадку. Алексей покинул зал отлёта и, поднявшись на верхний уровень, направился к ожидавшему на подъёмной платформе челноку.

Он уже видел облепленный диагностической аппаратурой корпус, когда сознание, среагировав на взгляд со стороны, заставило повернуть голову.

Вопросы вроде: что она здесь делает и почему стройный стан облегает не форма, а гражданское платьице, даже не пришли в голову. Сердце билось в груди, по телу прошла волна жара. Такое случилось впервые, никогда ранее Алексей не испытывал столь сильных чувств при встрече с противоположным полом.

Мысли о ней приходили часто, но понимая, что думать на эту тему хочется всё больше, Алексей строжайше их пресекал. Он знал, страх за чью-то судьбу будет тяжёлой обузой. Холодный расчёт оказался бессилен, пришлось набраться смелости и признаться себе, что влюблён.

Эльмира была не одна. Две молодые женщины перевели недоумённый взгляд с замершей подруги на Алексея. Они что-то спрашивали, стараясь понять, что происходит, но, не обращая внимания на их вопросы, Эльмира молча смотрела на застывшего среди потока людей лейтенанта.

Видел, пауза затянулась, но, продолжая стоять столбом, старался собраться с мыслями и сообразить, как начать разговор. Эльмира подошла сама и начала разговор первой.

— Кого-кого, а вас, лейтенант, я встретить здесь не ожидала. Какими судьбами?

— Гулял, товарищ капитан, — произнёс Алексей, отметив, что их встречи традиционно начинаются словесными перепалками. — Наслаждался, так сказать, буржуйским отдыхом. А вас сюда каким ветром задуло?

— Вижу, что гулял, — проигнорировала Эльмира вопрос, — пятно на брюках, мятый китель, отдых идёт весьма продуктивно?

— Отдых подошёл к концу, — он ткнул пальцем в сторону челнока, — вот моё корыто, и восемь минут до посадки.

— Ну вот, — в её голосе послышалось неподдельное разочарование, — а я, глупая, обрадовалась, думала, хоть один мужчина разбавит наш скучный женский коллектив.

— Ого, — воскликнул Алексей, — меня назвали мужчиной, а не упырём и гадом ползучим. Польщён. — С этими словами он картинно поклонился ей в ноги. — Премного вам благодарен, о мудрейшая из добрейших.

— Дурак, — смущённо посмотрев на подруг, она несмело провела ладонью по стриженому затылку согнувшегося в поклоне Алексея, — кстати, то, что ты мужчина, я успела рассмотреть в прошлую нашу встречу.

— Приятно слышать. — Алексей отбросил игру и, посмотрев Эльмире в глаза, серьёзно произнёс: — Я бы с радостью составил тебе компанию.

Сделав шаг, Эльмира приблизилась почти вплотную. Обдав Алексея лёгким благоуханием, она нервно затеребила пальцами отворот его кителя.

— Я знала, что ты здесь, — в её тоне тоже не осталось ничего схожего с игрой. — Несколько раз порывалась связаться, но не была до конца уверена. Теперь мы рядом, а до разлуки остались минуты. Почему всё так неправильно?

— Бывает и так, — ляпнул Алексей первое, что пришло в голову, и, вдруг поняв, что ещё немного и воспользуется связями Муртана, сменил тему. — Сюда надолго?

— До приказа, куда потом — не знаю. Готовится что-то серьёзное. Думаю, твой прерванный отпуск с этим связан.

Неожиданно Эльмира уткнулась лицом ему в грудь. Повинуясь порыву, Алексей стиснул её в объятиях.

— К сожалению, от нас пока ничего не зависит, — горячо шептал он, — но теперь я сделаю всё, чтоб уцелеть, и прошу тебя о том же.

Глава 8

В организм полка влился легко. Тем более что на орбитальную станцию, зависшую над укутанной облаками планетой, помимо вернувшегося из отпусков старого состава прибыло молодое пополнение, которым в спешке доукомплектовывали потрёпанные при захвате транспорта батальоны. Новых людей было много как среди рядовых пехотинцев, так и среди офицерского состава. Алексей быстро нашёл общий язык с ротными и комбатом, но присмотреться к сослуживцам внимательней пока не было времени. Приняв командование пятой ротой, с головой ушёл в организационные вопросы. Дел хватало, приходилось заниматься многим, от распределения солдат, формирования комсостава роты до получения снаряжения, решения бытовых проблем и ещё целой кучи всевозможных мелочей.

Потерявшая при недавних событиях семьдесят процентов состава рота комплектовалась новичками, которые с открытым ртом слушали воспоминания счастливчиков, выживших в последней операции. Приятной неожиданностью стало открытие, что среди стариков, успевших повоевать под его командой, он пользуется авторитетом, те полностью ему доверяют и добросовестно выполняют данные Алексеем поручения.

Со Станидлавом Пакшесом, так интересующим контрразведку, вопрос решил просто. Стремясь держать его под контролем, Алексей не нашёл ничего лучшего как назначить Пакшеса командиром взвода, тем более командир батальона, с которым Алексей обсуждал кандидатуры, охарактеризовал Пакшеса как грамотного пехотинца.

Когда формирование полка было завершено, а две тысячи пехотинцев день за днём бесполезно тратили время на орбитальной станции, Алексей отправился к командиру полка.

— Разрешите?

Дверь каюты оказалась открытой. Дождавшись приглашения, вошёл внутрь. Полковник Хозин, сидя на койке в спортивных брюках и тапочках на босу ногу, что-то отмечал в планшете.

— Проходи, лейтенант, садись, — сказал он, отложив планшет в сторону. — Что случилось?

— Пока ничего, но боюсь, случится, — сев на указанный стул, Алексей продолжил: — Скажите, господин полковник, существует гипотетическая возможность того, что наш полк в любой момент бросят в бой?

— Гипотетически существует, мы на войне. В чём дело?

— Из двух сотен солдат вверенной мне роты сто шестьдесят три кроме как ходить строем и стрелять на виртуальном тренажёре ничего не умеют. С таким уровнем подготовки я не могу гарантировать выполнение задач. У меня вопрос. Почему мы трое суток сидим сиднем, а не занимаемся подготовкой личного состава?

— Почему не занимаемся? — усмехнулся полковник. — Лично видел, как твоё войско ползло из спортивного зала.

— Спортивный зал не показатель, — не принял Алексей шутливого тона. — Спортсмены хороши в мирное время, сейчас нужны солдаты. Мыслезапись — великая вещь, но знание должно подкрепляться практикой, а этим моя рота похвастать не может.

— Стандартная подготовка нам не подойдёт, под нас строят полигон. Он ещё не готов, но в течение ближайшего времени строительство завершится. Такой ответ тебя устроит?

— Вполне, — остался доволен Алексей и озвучил всплывший вопрос: — Куда летим?

— Много будешь знать, плохо будешь спать. Свободен.

Вечером того же дня полк получил приказ грузиться. Спустя шесть часов, осветив космос вспышкой межпространственного перехода, десантный транспорт повёз воскресшее соединение на встречу с неизвестностью.

Огромное фосфоресцирующее облако притягивало взгляд. Подсвеченная изнутри, меняющая очертания и цвет пыльная масса продолжала тысячелетний путь вокруг медленно умирающего светила. Звезда, корчась в хаосе идущих внутри процессов, гибла в полном одиночестве. Когда-то она дарила тепло ютившимся под боком планетам. Планетам, которые под действием неведомых сил были расщеплены в пыль, а ныне плотным скоплением затмили излучаемые звездой потоки. Причину случившегося миллиарды лет назад катаклизма учёные установить так и не сумели, да она и не волновала человека, смотрящего на её последствия сквозь бронестекло иллюминатора.

Пройдясь по мерцающему облаку, взгляд Гарда Скове заскользил по далёким контурам эскортных линкоров и реактивным выхлопам истребителей, охраняющих дальние подступы к висящему на границе светящегося облака правительственному транспорту. Со стороны казалось, что внимание наблюдателя захвачено созерцанием великолепного по красоте пейзажа. На деле мысли обременённого властью человека были от этого весьма далеки.

— Дальше, — отвернувшись от иллюминатора, президент прервал затянувшуюся паузу.

Расположившиеся в просторных апартаментах члены правительства как по команде повернули головы в сторону генерала Масторда.

— Пехотная дивизия в составе пяти ударных полков переправлена на Глупую, где уже завтра приступит к занятиям на полигоне. Максимум через месяц дивизия будет готова.

Закончив доклад, генерал замолчал в ожидании вопросов.

— С этим разобрались, — констатировал президент, — что там с пленником?

— Асгул, как и прежде, добивается начала переговоров. Кому-то из вас известно содержание предыдущих бесед, для остальных кратко опишу их результаты. Пленник косвенно подтвердил наше предположение об участии в конфликте третьей силы. Ни для кого не секрет, что группа Шестого флота уничтожила населённую планету вахнов. Пленный заявил, что удар по Лайлоне, по сути, являлся ответом подвергшейся нападению расы.

Министр сельского хозяйства Суарий Кошев подскочил с кресла.

— Ложь, — возмущённо выдохнул он, — а как же удар по Гарде?

— Ознакомившись с хроникой, Асгул подтвердил, что планету атаковал флот вахнов. Однако он утверждает, что этот флот бесследно исчез задолго до указанных событий. Поскольку с нашей ударной группой случилась такая же история, я склонен ему верить.

— Мнения личного характера пока оставим, — перебил Масторда президент.

— Так вот, — продолжил генерал, — Асгул предлагает установить контакт с командованием станции и с их помощью договориться о встрече высокопоставленных представителей наших рас, благо переводчик доведён до гарантированного понимания большинства оборотов речи. Со своей стороны Асгул даёт гарантии, что командование станции немедленно обеспечит проведение встречи и не предпримет враждебных действий вплоть до принятия окончательных решений.

— Асгул даёт гарантии, — с иронией в голосе повторил министр промышленности Элиот Барн. — Откуда у захваченного больше месяца назад вахна, не имеющего ни малейшего представления о том, как сейчас обстоят дела, такая уверенность в силе собственных гарантий?

— На иерархической лестнице вахнов Асгул занимает высокое положение, он утверждает, что нынешний статус пленника ничего не меняет.

— Но если он такой высокий, то почему кроме как из компьютера захваченного транспорта мы не имеем о противнике никаких сведений? — не унимался Барн. — Я просматривал отчёты разведки и не нашёл в ответах пленника ничего по-настоящему ценного, почему?

— Потому что ничего ценного он не сообщил.

— Как так не сообщил? — Министр посмотрел на президента, словно призывая того в свидетели. — Тогда чем вы там столько времени занимались?

Брови генерала сошлись к переносице, но не успел он открыть рот, как в назревающий конфликт вмешался адмирал Арон Двински.

— Видимо, у министра промышленности не так много времени, чтоб внимательно читать отчёты, — с этими словами сухощавый старик поднялся из кресла и на манер президента зашагал вдоль кабинета. — А в отчётах сказано: на угрозу применения физического воздействия пленный заявил, что для прерывания жизненного цикла ему не требуются механические приспособления, как основной массе вахнов. Все их сановники проходят специальную подготовку и способны умертвить себя внутренним импульсом. Напомню, что понятие о смерти у людей и вахнов значительно разнятся. — Видя, что Барн хочет возразить, адмирал поднял ладонь. — Я понимаю, что это может оказаться как правдой, так и нет, однако помня, сколько жизней было положено за пленника, проверять достоверность его слов никто не решился. — Адмирал остановился и, глядя на Варна в упор, добавил: — Если вы считаете, что мой заместитель делает что-то неверно, то можете взяться за это сами.

— Давайте будем заниматься каждый своим делом, — после короткой заминки недовольно буркнул министр. — Только ответьте на один вопрос. Ни одному из наших кораблей до сих пор не удалось безнаказанно приблизиться к станции. Как вы планируете установить с ними контакт?

Адмирал не торопясь опустился в кресло и кивнул заместителю.

— Асгул предложил использовать катер с захваченного транспорта, он вполне подойдёт для наших целей, — объяснил генерал. — Техническая сторона вопроса решена, — уверенно добавил он, — дайте санкцию на переговоры, и, думаю, жертв больше не будет.

Совещание длилось ещё час. Выслушав доклады глав министерств и обсудив требующие совместных решений вопросы, Гард Скове отпустил гражданских, а военных попросил задержаться.

— На данном этапе войны, — начал он, дождавшись, когда закроется дверь, — первоочередной целью вооружённых сил и флота является проклятая станция. Пока вражеский город висит в центре наших систем, мы не можем чувствовать себя даже в относительной безопасности. Работайте в обоих направлениях. Удастся решить дело миром — отлично, нет — силовой вариант. Сейчас главное — вышвырнуть монстра из наших систем. — Президент поочерёдно заглянул обоим в глаза. — До окончательной подготовки штурмовых дивизий контакт с противником запрещаю. Переговоры с вахнами будем вести с веским козырем в рукаве, в случае критичных разногласий в переговорном процессе — немедленный штурм. Всё, работайте.

Козырнув главнокомандующему, военные направились к выходу.

— Арон, — окликнул президент, — на тебе личная ответственность за подготовку войск и флота к намеченному штурму.

— Понял тебя, Гард.

— Генерал Масторд, когда подготовка будет завершена, поручаю вам проведение первоначального этапа переговоров.

— Есть, — козырнул генерал.

Отовсюду слышались реплики удивления и изумленные возгласы. Триста офицеров, командный костяк лучшей пехотной дивизии Республики, все как один ошеломлённо озирались по сторонам.

Внутреннее убранство так называемого «полигона» до глубины поразило видавших виды мужчин.

Прежде всего зрелище давило чужеродностью. Каждая деталь тянущегося на километры пространства говорила о том, что к человеческой форме жизни гигантское сооружение не имеет никакого отношения.

В отличие от большинства стоявших с открытыми ртами офицеров, Алексей и раньше видел созданное вахнами собственными глазами, только сейчас это не помогало. Размеры полигона оглушали. Идеально круглый по форме, он раскинулся на десятки квадратных километров. Внутри пространства, обнесённого всё теми же серебристо-узорчатыми стенами, с лёгкостью поместился бы средних размеров город, только вместо леса городских зданий здесь возвышались ряды многоярусных, местами укрытых гигантскими кожухами агрегатов. Каждый из них представлял собой многоярусную конструкцию, басовито гудящую в свете происходящих внутри процессов.

Осматривая подавляющий размерами пейзаж, Алексей ощутил себя ничтожным муравьём, неосмотрительно вторгшимся во владения исполинов. Пядь за пядью исследуя полигон, он упёрся взглядом в зияющий в центре металлического города провал, составляющий несколько километров в диаметре. Из невидимой глазу глубины провала ввысь тянулись шесть гигантских стержней, достигающих километровой высоты потолка и тающих в дымке верхних уровней.

Между стоявшими полукругом чёрными стержнями пробегали электрические дуги, освещая синими всполохами границы провала. Очередная вспышка чётко выделила контуры вахнов, деловито снующих между гигантскими механизмами. Только тут Алексей узрел, что сотни, а возможно, и тысячи чужаков, не обращая внимания на ошалевших от неожиданности офицеров, спокойно работают, контролируя сложные агрегаты.

Не поверив глазам, Алексей что-то промычал стоявшему рядом комбату, но тот, глядя на приближавшуюся к сбившимся в кучу офицерам группу людей, не обратил на него внимания.

— Что, сынки, впечатляет? — донеслось из приближающейся группы.

Этот голос не узнать было невозможно, и вскоре Алексей лицезрел худощавую фигуру адмирала, который, поднявшись на возвышающийся парапет, обвёл офицеров насмешливым взглядом.

— Как новое место службы, по душе?

В ответ прозвучал нестройный хор голосов.

— Вижу, что нет, — ответил адмирал на свой же вопрос. — Это, — он обвёл полигон рукой, — копия трансформаторного сектора станции вахнов. Я не буду говорить, каким путём мы получили чертежи и визуальные образы внутренних помещений, но всё, что вы видите, в точности соответствует оригиналу. В реальности рабочая площадь полигона составляет два квадратных километра, всё остальное проекция. Эти километры и будут тем плацдармом, который вам предстоит занять и держать до подхода основных сил.

Замолчав, адмирал какое-то время смотрел по сторонам, стремясь запечатлеть намеченное поле брани. Ни один из офицеров не посмел нарушить столь несвойственную адмиралу заминку. Наступившую тишину несколько минут нарушал лишь ровный гул исполинских механизмов.

— Ваша цель — зал управления защитным полем станции. К сожалению, дублирующих отключение систем вахны не создали. Силовое поле можно отключить только отсюда, и сделать это могут только дежурные операторы. Поэтому на первом этапе штурма никто из них пострадать не должен.

По рядам офицеров пронёсся ропот, но адмирал призвал к спокойствию.

— Это несомненный минус, но есть и плюсы, — поспешил он успокоить разволновавшихся офицеров. — Во-первых, зал находится в самом центре станции, где нет военизированных подразделений. Соответственно, кроме техников и операторов, сопротивления никто не окажет. Противник подтянет боевые группы, но к этому моменту вы займёте плацдарм и организуете оборону. Во-вторых, техники и операторы безоружны и не снабжены приборами самоумерщвления. Ваша задача не мешкать и не дать операторам уйти. Ну а от пары тумаков ещё никто не умирал. И в-третьих, — продолжил он, переждав робкие попытки смеха, — с вами пойдут подготовленные люди, которые убедят операторов отключить защитное поле.

— А если не убедят? — выкрикнул кто-то из офицеров.

— А если не убедят, — вторил адмирал, — то шансы на успех значительно сократятся.

На полигоне повисла тишина. Все молча обдумывали услышанное.

— Сынки, — в тоне сухощавого старика появились отеческие нотки. — Предстоящая операция сопряжена с огромным риском, поэтому всех, кто по каким-то причинам отказывается принимать участие, попрошу выйти вперёд. На ваше место встанут другие.

Офицеры украдкой посматривали друг на друга, однако смалодушничать никто не решился. Адмирал долго молчал, затем тепло поблагодарил офицеров за верную службу.

— Неужели нет способа отключить поле без привлечения операторов? — спросил капитан из второго полка.

— Есть, но для этого придётся взорвать трансформаторы, — адмирал указал в сторону бесконечных рядов гигантских механизмов.

Объяснений не потребовалось, и так понимали, что безнаказанно разрушить механический город вахны не позволят.

— С этим разобрались, — продолжил адмирал. — Армейские психологи пришли к выводу, что для быстрой адаптации личного состава к чужой обстановке бойцы должны большую часть суток проводить на полигоне. Поэтому жить будете здесь, вечером собрали жилые модули, отдохнули, утром разобрали и приступили к работе. Конкретные задачи получите у командиров полков. В общем, готовьтесь, работайте. Всё, желаю успеха.

— Разрешите вопрос, — крикнул Алексей и, видя, как адмирал зарыскал глазами, поднял руку.

Во взгляде старика мелькнуло узнавание, кончики губ обозначили улыбку, но адмирал пресёк неуставные эмоции.

— Скажите, господин адмирал, а каким чудом полностью укомплектованная дивизия окажется в центре станции, минуя защитное поле и оборонные системы?

— Всему своё время, лейтенант. Занимайтесь подготовкой личного состава, а вопросы доставки пусть вас не беспокоят. Я ясно выразился?

— Более чем, — буркнул Алексей и, припомнив прописную истину, что любопытство до добра не доводит, отправился прочь с полигона.

После давящей на психику чужеродности зелёные стены скрытого в горной толще лабораторного блока, освобождённого под нужды дивизии, несказанно радовали глаз. Шагая среди молчаливых сослуживцев по вырубленному в скале переходу, Алексей направился в расположение полка.

— Вольнов…

Донёсшийся сзади окрик Алексей списал на взвинченные нервы и даже не притормозил.

— Алексей… Вольнов.

На этот раз обернулся.

— Ну здорово, змей подколодный, — блеснул Алекс земным жаргоном, с ходу сграбастав Алексея в объятия.

— Спину сломаешь, чучело, — с трудом втянув воздух, выдавил Алексей.

— Давай рассказывай. Слышал, ты в штаб затесался, а тут смотрю на Глупой старика вопросами мучаешь, — тараторил обычно немногословный Алекс. Для него, как и для Алексея, встреча с другом стала радостным событием. — Ну чего молчишь, давай рассказывай.

— Да нечего особо рассказывать. Воюю в первом сводном, командую ротой. А ты, смотрю, теперь целый комбат, — завидев нашивку на рукаве Алекса, он искренне порадовался успехам товарища, — поздравляю.

— Подожди-ка, — пропустил Алекс поздравления мимо ушей, — первый сводный, ведь это вы грузовик штурмовали? Да, брат, — добавил он, дождавшись утвердительного кивка Алексея, — кидает тебя из пекла в пекло.

— Да ладно, где наша не пропадала. Зато после штурма неплохо отдохнул, Муртана встретил, Эльмиру. Помнишь её?

— Лучший пилот флота, образец для подражания, — выдал Алекс явно казённые фразы, — но ты, как я понял, одержал над непобедимым пилотом победу?

— Эту тему мы оставим.

— Идёт, — усмехнулся Алекс, — но знай, я за тебя рад.

Какое-то время говорили ни о чём. Вспомнили прошлое, прошлись по Муртану и служащим штаба, но стоило последнему офицеру скрыться за поворотом, как с лица Алекса слетело беззаботное выражение.

— Что обо всём этом мыслишь?

— Уцелеть шансов мало, — не стал кривить душой Алексей. Прочитав в глазах друга немой вопрос, пояснил: — Протяжённость станции где-то сто пятьдесят километров. Я не знаю, как мы окажемся внутри, но если говорят, значит, так и будет. Если отключим поле, то с края станции до нас будет порядка семидесяти километров сплошных лабиринтов. Ты знаешь, как дерутся вахны. Чтобы пробиться к нам, штурмовым дивизиям потребуется много времени и крови. Вахны прекрасно знают, что их жизни напрямую зависят от работы поля, поэтому, пока наши будут грызть оборонные пояса, они сделают всё, чтоб выбить нас с плацдарма и вновь запустить установку.

— Выходит, идём на смерть?

— Не знаю, брат, мы и на Гарду шли как на смерть, однако до сих пор коптим небо. Кроме того, моё чутьё молчит, а это, поверь, хороший признак.

— Остаётся надеяться.

— И надежда умрёт вместе с нами.

— Философ, — заключил Алекс. — Идём, лейтенант, пора браться за работу. После поговорим.

Работой загрузили так, что не то что поговорить, парой слов перекинуться времени не хватало. Три недели подготовки вымотали до предела, но полки наладили взаимодействие и обыграли все мыслимые и немыслимые ситуации. Создатели полигона потрудились на славу. Помимо десятков тысяч проекционных камер, позволяющих моделировать ответные действия чужаков, пехотинцев снабдили муляжами оружия, которое, ничем не отличаясь от оригинала, позволяло убивать и ранить спроецированного противника. На полигоне развернулись жестокие баталии, реализм которых ввергал в шок допущенных к проекту гражданских специалистов. Шли реальные бои, с убитыми и ранеными, с реками крови и разбитой техникой. Позиции людей с решимостью обречённых атаковали машины и солдаты противника, атаковали сверху, снизу, во фланги и со всех сторон одновременно. На первых порах людям без проблем удавался лишь захват плацдарма и безоружных операторов. Дальше — военизированные соединения вахнов неизменно брали верх, но бесценный опыт и изнурительные стычки не проходили даром. Вскоре каждый знал своё место, сектор обстрела и действия в любой обстановке. По ходу подготовки менялось вооружение и техническая поддержка. Для начала пехотинцев вытряхнули из лёгких защитных систем и нарядили в тяжёлые скафандры. Затем в состав дивизии ввели двести «ос» — так бойцы за характерный звук силовой установки прозвали летающий комплекс, получивший боевое крещение при захвате вахновского транспорта. Нововведения пришлись впору, на показательном зачете дивизия хоть и несла ощутимые потери, но держала плацдарм более двух суток.

«Честь» штурмовать зал управления полем выпала пятой роте первого сводного полка. На зачёте рота блестяще справилась с задачей, но в ходе дальнейших боёв потеряла две трети личного состава. Причиной послужил не недостаток подготовки. Алексей с первого дня вступления в должность командира роты нещадно гонял бойцов и себя вместе с ними. Причиной стала легкая экипировка, которая вместе с оказанной «честью» легла на плечи роты.

Зал управления расположился за пределами трансформаторного сектора станции. К нему вели два длинных прохода, которые брали начало в трансформаторной и по дуге выводили к залу. Проблемой было то, что в зале находился гравитационный подъёмник для нужд персонала. У пехотинцев было меньше двух минут, чтоб не позволить операторам им воспользоваться. Громоздкие скафандры крали много времени и, несмотря на тренировки и реки пота, Алексею так и не удалось загнать бойцов в жёсткие временные рамки. Поэтому пятая рота, единственная в сформированной группировке, шла на штурм в уязвимых лёгких костюмах.

Понимая, что выхода нет, бойцы не роптали. Напротив, такое положение сплотило людей, и когда объявили двухсуточный отдых и устроили в недрах безжизненной планеты кинопоказ, все как один рванули навстречу развлечениям. Звали и ротного, но Алексей, возложив ответственность за порядок на взводных, остался в модуле.

Дел хватало. Помимо подготовки должность командира подразумевала много попутных занятий, в виде составления всевозможных отчётов, докладных и заполнения целой кучи никому не нужных форм. Кроме того, утром на Алексея вышел сотрудник контрразведки и в категоричной форме потребовал составить отчёт о буднях сержанта Станидлава Пакшеса. За этим занятием Алексея и застал адмирал Двински, бесшумно вошедший в пустой жилой модуль.

— Чем занимаетесь, молодой человек? — присев на соседнюю койку, спросил адмирал.

Алексей молча протянул электронный планшет.

— Ты каждому так просто даёшь это читать? — озадаченно воскликнул адмирал, бегло пробежав по строчкам на экране.

— Конечно, а ещё каждое утро вывешиваю свои писульки на всеобщее обозрение.

— Что за тон, лейтенант?

— Настроение хорошее, — огрызнулся Алексей. — Странные вы тут, — продолжил он. — Сначала пихаете меня в свои секретные операции, вешаете на грудь побрякушки. Даёте роту, заставляете шпионить непонятно за кем, а потом присылаете зелёного молокососа, который обвиняет меня во всех тяжких и грозит до края осложнить жизнь…

— Это кто? — перебил старик.

— Это сотрудник контрразведки, имя называть не буду. Я не жалуюсь, дураков на свете много. — Алексей понимал, высказывать претензии старику просто глупо, но клокотавшее после утреннего разговора раздражение рвалось наружу. — Вы для себя решите, либо мне доверяете, либо нет. Если да, то это одно, если нет, то на хрена валить на меня столько обязанностей?

На лице адмирала прорисовались глубокие морщины, брови сомкнулись на переносице.

— Послушай, милый…

— Я вам не милый, — перебил Алексей.

— Молчать, — гаркнул адмирал. — Ты, смотрю, возомнил себя важной птицей. Не так, видите ли, с ним поговорили, барышня нашлась, слёзки льёт. Не нравится, пиши рапорт и вали на все четыре стороны. Какого рожна вообще в армию подался, сидел бы где-нибудь на Деге, животных разводил.

— А мне что, выбор предоставили? — взорвался Алексей. — Когда бросали на Гарду, что-то о животных никто не вспомнил.

— Выбора ему не дали, — сбавив тон, проворчал старик. — Думаешь, у меня есть выбор?

— Это не мои проблемы.

— Не твои, — примирительно согласился адмирал. — Твои — это штурм зала управления. Справишься?

— Справимся, — выделил Алексей окончание слова.

— Вот и справляйся, а не хнычь, как школьница.

Несколько минут провели в тишине. Адмирал, громко сопя, что-то усиленно обдумывал, а Алексей, видя отрешённый взгляд старика, не решался прервать мысли начальства.

Наконец адмирал вновь заговорил:

— Помнишь вопрос, заданный тобой при первом знакомстве с полигоном?

— Конечно, помню, — без раздумий ответил Алексей. — Этот вопрос волнует всех.

— Для тебя не секрет, что доставленный с Гарды цилиндр оказался кладом технологий. С их помощью учёные научились мгновенно перемещать предметы и людей на любые расстояния.

— Вы хотите сказать, что телепортируете целую дивизию в трансформаторный сектор станции? — недоверчиво спросил Алексей.

— Да, это так. Схема трансформаторного зала получена тем же путём. Мы переправили на станцию микрозонды и провели разведку.

— Теперь понятно, почему учения всё время начинались с одной точки. С одинакового построения, — принялся размышлять Алексей, — и место выхода специально подогнали поближе к залу управления. Тогда почему всего пять полков, а не сотня дивизий?

— Перемещение требует колоссальных затрат энергии, нам пока не хватает мощности.

— А что мешает вместо полков закинуть на станцию мощный заряд?

— Ничего не мешает, — честно ответил старик. — Дело в том, что Республике нужен не расколотый остов станции, а яркая победа, которую можно показать гражданам, тем самым подняв просевший дух нации. К тому же на данном этапе война не закончится, а бесценный опыт, полученный флотом и армией, станет залогом будущего успеха.

— Долбаная политика, — выругался Алексей, — выходит, мы будем гибнуть ради высокого духа нации?

— И ради этого тоже, — подтвердил адмирал. Он встал, но, сделав шаг, обернулся. — То, что ты сейчас услышал, пока не знают даже командиры ваших полков. Это тебе к вопросу о доверии.

Сильно прихрамывая, старик направился к выходу.

— Возможно, штурма вообще не будет. Всё решится завтра, — сказал он, обернувшись ещё раз.

Команда десантного транспорта знала о цели полёта и о находящемся на борту чужаке. Тем не менее, встречая идущую на шлюзовую палубу делегацию, члены экипажа невольно жались к переборкам. Реакция людей на идущего среди штабных чинов Асгула выглядела по-разному. Завидев чужака, люди замирали, неотрывно глядя на причудливо передвигающее гибкими конечностями высокое существо. На то, что рядом идут высшие офицеры их армии, некоторые члены экипажа забывали обратить внимание. Были и такие, чьи лица при виде чужака искажала гримаса ненависти. Генерал Масторд, возглавивший идущую к катеру группу парламентёров, отметил — таких было большинство.

Черный, угловатый корпус чужого катера, повисший в объятиях зажимов над створками выпускной шахты, разительно отличался от всего привычного. Причудливая конфигурация и нестандартные размеры инопланетного детища доставили инженерам много проблем. В итоге трюм транспорта изрядно перекроили, но вопрос с транспортировкой решили в срок.

Рядом с катером, заканчивая последние приготовления, копошилась бригада техников. Завидев высокопоставленную делегацию, старший, оставив подчинённых, вытянулся перед Мастордом.

— Господин генерал, всё готово.

— Тогда не будем медлить, — Масторд взглянул на Асгула, приглашающе вытянул руку. — Добро пожаловать на борт, капитан.

Закреплённый на шее обод переводчика продублировал сказанное, и шесть высокопоставленных офицеров Новой Республики вслед за чужаком поднялись на борт.

Створки шлюза распахнулись, и выпавший из чрева транспорта катер заискрился в лучах близкого светила. Асгул не терял времени, подтянув всплывшую консоль, активировал системы судёнышка. Вместе со всполохами, заплясавшими на консоли, в рубку ворвался басовитый, нарастающий гул. Запустились двигатели, и спинки встроенных для людей кресел поддали им в спины.

Повинуясь просьбе генерала, Асгул проделал манипуляции с консолью, и ставшие вдруг прозрачными стены открыли тяжёлое зрелище.

За бортом, заслонив звёздную россыпь, величественно плыла Лайлона. На когда-то благоухающей планете до сих пор шли разрушительные процессы. Подробности катастрофы скрыли тучи пепла, но грязно-серую завесу изнутри озаряли кровавые отблески бушующих на поверхности пожаров.

Зрелище ставшей могилой миллиардов человек планеты вызвало в душах людей привычные чувства. На лицах заиграли желваки, побелевшие пальцы впились в ладони.

— Пролетая мимо Овары Вара, — это наш уничтоженный вами мир, — пояснил Асгул через переводчика, — я, наверное, испытывал те же чувства, что сейчас испытываете вы.

Дальнейший полет проходил в тишине. Через час катер вошёл в зону действия передатчика, и Асгул связался с соплеменниками. Очень скоро в рубке раздался голос командующего летающим колоссом:

— Приветствую тебя, мудрый Асгул.

— Звёздных ветров тебе, Маара. Я пришёл не один, волею верхней свился узор нашей встречи, прими пришедших со мной как достойных внимания, — озвучил ответ переводчик. — Они зовут себя людьми, и помыслы их о мире. Я в их власти, но вероломства не бойся, им можно верить.

— Великий поток вернул тебя. Мы рады встрече, почтенный Асгул, идите, барьер будет снят.

Катер устремился вперёд.

— И они так просто отключат поле? — спросил сопровождавший генерала полковник.

— Отключат, — подтвердил Асгул.

— Ваш статус пленника их не смущает? — сыпал полковник вопросами. — Я имею в виду контроль с нашей стороны?

— Я Асгул, я действую только по собственной воле.

— Понял, — сообщил тот. Понял смутно, но вопросов больше не задавал.

По мере приближения усыпанная бисером синих огней конструкция ширилась в размерах и вскоре полностью закрыла обзорные иллюминаторы. Километры обшивки, сплошь усеянные надстройками и выдающимися вперёд площадями, чередовались с глубокими впадинами, избороздившими обшивку странным лабиринтом. Подойдя вплотную, разглядели спрятавшиеся за полем станции остатки вражеского флота. С удовлетворением отметили, что большинство кораблей сильно потрёпаны и вряд ли смогут самостоятельно выйти в космос. Но радость быстро угасла. На фоне станции звездолёты, каждый из которых по размерам превосходил самый крупный корабль Республики, казались всего лишь блохами, присосавшимися к могучему телу матки. Только оказавшись рядом, генерал Масторд, тысячи раз видевший станцию со всех возможных ракурсов, смог до конца оценить её размеры.

В то самое время, когда люди во все глаза смотрели по сторонам, на одной из орудийных палуб станции поднимался переполох. Случилось неслыханное. Управляющее устройство батареи дало сбой и, посчитав, что прислуга недееспособна, перевело управление в автоматический режим. Более того, устройство отказалось принять опознавательный код катера и навело батарею на оказавшуюся в зоне ответственности цель. Вахны успели отключить орудийную палубу от центральной энергомагистрали и блокировать автономные блоки наведения, но, к великому ужасу, подвластные неведомой силе орудия завершили наводку и дали залп.

Когда, разваливаясь на части, катер врезался в борт станции, по мостикам кораблей Республики промчался негодующий возглас.

Глава 9

На этот раз чутьё подкачало. Оно сработало, но сработало лишь тогда, когда по дивизии объявили тревогу и приказали готовиться к погрузке. То, к чему готовились, на что тратили в ожидании нервы, случилось, но почему-то не принесло привычного облегчения. Получая боекомплект и втискиваясь в скафандр, Алексей ощущал всё нарастающую тревогу и постепенно утверждался во мнении, что что-то пойдёт не так. К всеобщему удивлению, полки втиснули в грузовые авиетки и, вместо того чтоб доставить на десантный транспорт, переправили на другую сторону Глупой. Там десять тысяч бойцов загнали в подземный бункер и построили напротив двух находящихся в пятидесяти метрах друг от друга металлических колонн.

Между опутанными паутиной проводов и многочисленными блоками колоннами то и дело пробегали электрические разряды. Странный вид упёршихся в свод бункера колонн вызвал немало вопросов, но появился адмирал и объяснил их назначение.

— Перед вами, — вытянул он руку, — самое великое из того, что создавалось человеческими руками. Через несколько минут откроется портал и, сделав всего один шаг, вы преодолеете огромные расстояния. Вы окажетесь в том месте, с которого из раза в раз начинали занятия на полигоне. Всё будет в точности таким же, но на этот раз будет по-настоящему.

Адмирал всё говорил, а окунувшийся в пучину внутренних тревог Алексей выловил лишь слова о том, что через два часа после их заброски мощность установки позволит создать кратковременный мост и перекинуть на станцию дополнительный боекомплект.

Больше ничего не запомнил. Острое, нехорошее предчувствие овладело сознанием. Сообразив, что вот уже несколько минут его колотит крупная дрожь, и поняв, к чему это может привести, Алексей вступил в борьбу с самим собой. Огромного труда стоило собрать волю в кулак и заставить себя хоть немного успокоиться. Матерными мыслями и искусанными в кровь губами Алексею всё же удалось взять себя в руки. Развивая успех, начал понемногу вслушиваться в слова адмирала.

— Солдаты, — склонив голову к висящему на лацкане микрофону, вещал тот. — Сейчас вы услышите то, о чём знают пока единицы. Флот дальнего поиска, всё это время ведущий активный поиск миров вахнов, добился успеха. Обнаружено семнадцать заселённых ими систем. Анализ разведданных позволил утверждать, что по количеству населения ресурсов и вооружений мы превосходим противника минимум вдвое. Разведданные говорят, что семьдесят процентов их космической группировки потеряны в сражениях. При имеющемся у противника количестве кораблей решиться на рейд к нашим мирам самоубийство, и вахны на это не пойдут. Мы побеждаем в этой войне. Недалёк тот день, когда война придёт к границам врага и он в полной мере познает мощь нашего оружия.

По мере проникновения в смысл услышанных слов Алексею легчало. Руки ещё вздрагивали, но панику удалось пересилить. Вернулась уверенность и решимость действовать. Привычное состояние принесло успокоение, но предчувствие близкой беды оставило внутри неприятный осадок.

Забив душевные терзания в дальний угол, Алексей обратился в слух.

— Единственное, что сейчас нам угрожает, — говорил адмирал, — это станция, убившая миллиарды наших граждан. Знайте, враг приступил к ремонту двигательных установок. А куда, скажите, их починив, обратит он свой хищный взор? — Адмирал на секунду замолк и обвёл ряды пехотинцев вопрошающим взглядом. — Вот и я не знаю, возможно, в сторону логова, а возможно, на наши планеты. Сейчас самый подходящий момент для внезапного удара. — Адмирал перевёл дыхание и продолжил с нотками металла в голосе: — Сегодня ночью к противнику были направлены парламентёры. Наших представителей подпустили вплотную и предательски расстреляли.

По бункеру пронёсся шелест. Двести «ос», стоявших между людьми и столбами портала, взвились в воздух и, пискнув ускорителями, неподвижно зависли.

«Скоро», — мелькнуло в голове, и Алексей невольно позавидовал бездушным машинам, идущим на смерть по велению не знающей страха программы.

— Вам выпала тяжёлая и ответственная доля, — гремел в зале низкий голос. — Вы являетесь остриём орудия возмездия. Идите и с честью выполните долг.

— Готовность, — ожил наушник голосом командира полка.

Алексей, как и все, захлопнул забрало шлема и вскинул оружие.

— Помните, — переключив передатчик на ротную частоту, он в очередной раз инструктировал своё войско, — наша цель — операционный зал, и только он. Всё остальное нас пока не касается. Вахнов брать живыми, повторяю только живыми. Пакшес?

— Здесь?

— Твой взвод ведёт переговорщиков. За их жизни отвечаешь головой, ясно?

— Не бойся, командир, всё будет в порядке.

— Это ты бойся, мальчик…

Договорить не успел. Сквозь внешние микрофоны донёсся нарастающий гул, Алексей ощутил слабую вибрацию пола. Интенсивность сверкающих между колоннами разрядов возросла. Всполохи налились синевой, соткав между колоннами ровную, пульсирующую сетку. Через секунду на её месте открылся портал, в котором, словно на экране кинотеатра, возник трансформаторный зал вражеской станции. «Осы», с ходу открыв огонь, ринулись внутрь.

— Вперёд, — ударил по ушам голос полковника.

— Работаем, — рванув к порталу, выкрикнул Алексей. — Работаем, сукины дети.

Шаг, мороз по коже и осознание того, что позади немыслимое расстояние, а он вместе с лавиной пехотинцев в самом сердце вражеского колосса. Внешне всё выглядело, как на полигоне. Как и обещали, выход рассчитали до метра и атаку начали с отработанного места. Рядом вперёд рвались закованные в тяжёлые скафандры братья по оружию. Занимая отработанные территории, пехотинцы, готовясь к неминуемой контратаке, занимали круговую оборону. Отовсюду доносились щелчки переносных щитов, которые, открываясь веером, давали дополнительную защиту.

«Всё, не отвлекаться», — скомандовал себе Алексей, но тем не менее заметил, как стоявшая неподалёку группа вахнов, застигнутая невиданным зрелищем, потерянно топчется на месте.

«Техники», — определил Алексей, заметив в их конечностях инструмент или какое-то оборудование.

Бригада технарей не имела оружия, но это их не спасло. Зашедшая с тыла «оса» рыкнула орудием, и из тел, так и не понявших, что случилось, чужаков полетели ошмётки. По гигантскому залу сыпались короткие очереди. Подчиняясь программе, машины, в отсутствие прямой угрозы, рыскали по многокилометровому уровню, уничтожая технический персонал станции.

Вход в ведущий к операционному залу коридор преградила широкая мембрана. Недели учений не пропали даром, в то время как вторая рота неслась вдоль стены ко второму входу, мембрану со знанием дела обложили взрывчаткой. Алексей приказал взрывать. Два хлопка слились воедино. Куски мембраны ещё разлетались по сторонам, а бойцы уже мчались по коридору, с каждой секундой приближаясь к намеченной цели.

Перед глазами маячили спины подчинённых, поэтому Алексей не сразу заметил две высокие фигуры, вынырнувшие из-за плавного изгиба коридора. Бегущий впереди пехотинец среагировал мгновенно. Пока первый чужак, сбитый очередью, ещё сползал по стене, второй сложился пополам от встречи с прикладом.

Роты встретились у входа в операционный зал. Вторая заняла коридор, а Алексей с двумя взводами вломился внутрь. Видимо, тревожное оповещение ещё не прошло, и семь операторов возлежали в обставленных непривычного вида панелями массивных креслах. Сопротивления никто не оказал. В то время как пехотинцы, памятуя строжайший приказ не портить оборудование, ювелирно выдергивали и ставили к стене опешивших хозяев зала, Алексей взглянул на мигавший на забрале шлема циферблат. С момента начала атаки прошло чуть больше полутора минут, в реальной обстановке люди побили все предыдущие рекорды.

Где-то недалеко ухнуло, и все ощутили прошедшую по полу вибрацию.

«Началось». В груди вновь заныло, но на переживания времени не осталось.

— Пакшес, — гаркнул он в микрофон, — тащи договорников.

Тут же ожил командный канал связи.

— Вольнов, как дела?

— Всё по плану. Договорники приступили к работе.

— Понял. У нас началось, поторапливайтесь.

Двое мужчин, пришедших с Пакшесом, выделялись из массы пехотинцев лишь отсутствием дополнительного боекомплекта. Деловито осмотрев помещение, один из них уверенно ткнул пальцем в стоявшее в центре зала кресло.

— Кто здесь сидел?

— Он, — кто-то из пехотинцев стволом автомата подтолкнул к договорнику сникшее долговязое существо.

В следующую секунду грохнуло так, что с потолка посыпались панели. Рядом послышалась интенсивная стрельба.

Противник быстро разгадал замысел людей и одновременно с лобовыми ударами по засевшим в трансформаторном зале полкам обвалил перегородку коридора, ведущего к залу управления, и атаковал.

Вывалившись в коридор, Алексей запнулся о лежащего поперёк входа пехотинца и рухнул на пол. Падение спасло. Над головой веером прошли блеклые энергетические линии, со стен брызнул расплавленный металл. Осмотрелся и понял, что дела плохи. Впереди по коридору виднелись зазубренные края вспоротой стены. Здесь же лежали тела павших пехотинцев и вахнов, а изнутри в сторону откатившихся людей извергались блеклые потоки. Алексей оказался между держащими оборону пехотинцами и рвущимися в коридор вахнами.

Над головой в обе стороны летела смерть. Положение усугубляло то, что с другого края коридора бойцы второй роты также вели обстрел, и их трассы проходили слишком уж близко.

— Стормов, на связь, — заорал Алексей, вызывая командира второй роты.

— Убит.

— Кто старший?

— Заместитель командира Вадзе.

— По моей команде прекратить огонь.

Бой возле операционного зала планом предусмотрен не был. Приходилось импровизировать, и подстёгнутая ответственностью за принятые решения голова работала чётко и ясно. Связавшись с комбатом, Алексей кратко обрисовал обстановку и затребовал подкреплений.

Из пролома выскочили две знакомые машины и, сигая по стенам и потолку, устремились к операционному залу. Алексей видел, как реактивные пули выбивают из корпусов снопы искр, но машины стремительно приближаются к цели. Повинуясь внезапному импульсу, он вскочил на ноги и замахал руками, стараясь привлечь машины и дать стрелкам лишнюю секунду на их уничтожение.

Над головой прошелестело. Вспышка, удар о стену и тупая боль в левом предплечье слились воедино. Зашикала аптечка, вводя в кровь обезболивающее вперемешку со стимуляторами. Предотвращая кровопотерю, сжался рукав подложки, перетянув руку чуть выше локтя.

Какое-то время Алексей просто сидел, привалившись к стене, и бездумно наблюдал за струями дыма, вьющимися над покорёженными корпусами машин.

Стреляя по пролому в стене, над головой прошуршали три «осы». Следом по развороченному коридору пробирались бойцы его роты вперемешку с закованными в тяжёлые скафандры пехотинцами.

— Лейтенант Вадзе, прекратить огонь, — успел приказать Алексей, прежде чем его подняли на ноги.

— Живой, командир? — узнал он голос своего взводного.

— Не дождётесь, — ответил Алексей, наблюдая, как «осы», а следом и пехотинцы, нырнули в стенной пролом. — Давай за ними.

Стимуляторы быстро привели в норму. Рука ныла, но чувствовал он себя вполне сносно, поэтому, подобрав автомат, сиганул в пролом. Совместно с подоспевшим подкреплением им удалось отбить несколько примыкающих к коридору залов и организовать оборону.

Схватка приобретала всё более ожесточённый характер. Силы людей таяли, а противник, не считаясь с потерями, постоянно усиливал натиск. Сводки из трансформаторного зала тоже не радовали, там кипело побоище, порой переходящее в рукопашную схватку. Силы вахнов на порядки превосходили людей, и с каждой минутой к ним подходили всё новые пополнения. Дивизия держалась, но все понимали — долго это продолжаться не сможет.

— Вольнов, мать твою, — рыкнул наушник явно позаимствованным у Алексея же выражением. — Вы чем там занимаетесь? — ревел командир полка. — Прошло больше часа, почему поле до сих пор не отключено?

Алексей постоянно держал связь с Пакшесом и знал, что уговорить операторов пока не удалось.

— От меня ты чего хочешь? — огрызнулся он. — Мои люди сделали всё, что требовалось. Кто виноват, что ваши договорники ни хрена не могут?

— Отправляйся туда, делай что хочешь, но поле отключи. Сделаешь — представлю к награде, нет — расстреляю, как пособника.

Возвращаясь в операционный зал, сканировал полковые частоты. В коротких донесениях, прерываемых грохотом стрельбы и взрывов, сквозило отчаяние. Люди ждали начала штурма и оттяжки хоть небольшого количества войск противника к внешним рубежам, но добрых вестей всё не было.

Второй час измотанная беспрерывными атаками дивизия билась против гарнизона станции.

Войдя в зал управления, увидел нетерпение на лицах пехотинцев да вспотевших переговорщиков, бьющихся над упёршимся вахном.

— Поймите, — услышал Алексей хриплый голос одного из них, — станция всё равно будет захвачена. Отключение поля позволит избежать лишних жертв как с нашей, так и с вашей стороны. Командование гарантирует всем сложившим оружие жизнь и неприкосновенность.

— Твою мать, — выругался Алексей. — С вами пойдут подготовленные люди, — перехватив взгляд Пакшеса, кивнул он в сторону договорников, — они обо всём позаботятся, — цитировал Алексей слова адмирала. — Вы, друзья, таким макаром не то что вахнов, оплаченную шлюху уговорить не сумеете.

Рядом загрохотало. В общий гул боя влился звук близкой перестрелки, на связь вышел командир батальона.

— Вольнов, нас теснят, удержаться не сможем. У вас остались минуты, готовьтесь отходить в трансформаторный зал.

— Вас понял, — ответил Алексей и, подозвав Пакшеса, выскочил с ним в коридор.

Как действовать, придумал по дороге к залу управления. Очень надеялся этого избежать, но атака вахнов не оставила выбора. Проинструктировав Пакшеса, Алексей вызвал в коридор одного из договорников и, забрав у него переводчик, пристроил прибор рядом с динамиком связи.

— Через двадцать секунд, — напомнил он Пакшесу и вернулся в зал.

Там бесцеремонно отодвинул второго договорника в сторону и с размаха впечатал подошву ботинка в тело старшего оператора. Издав булькающий звук, оператор согнулся и осел на пол.

— Поднять, — приказал он пехотинцам.

Приказ был исполнен. Убедившись, что оператор в сознании, Алексей подошёл к нему вплотную и, кривя губы, произнёс:

— Теперь тобой займусь я.

Прибор послушно продублировал сказанное. Поняв, что его слова поняты, Алексей сделал шаг назад. В этот момент на связь вышел стоявший в коридоре Пакшес.

— Лейтенант, — раздался в наушнике полный истерики голос. Алексей, максимально добавил громкости, с облегчением почувствовав вибрацию уловившего слова Пакшеса переводчика, — нас бросили, — рыдал он, — командный состав эвакуирован, а сюда забросят энегронную мину и ухлопают нас вместе с этой долбаной станцией. Нас предали. О господи, — надрывался Пакшес, — я не хочу так умирать.

— Молчать, — гаркнул Алексей. — Коль суждено сдохнуть, так сделай это как подобает солдату.

Краем глаза следил за поведением чужаков, судя по едва заметным движениям, смысл сказанного до них дошёл. Алексей надеялся, что технический персонал станции, как и у людей, состоит либо из гражданского, либо полувоенного персонала. Спектакль, направленный на психологическое давление, начался гладко, но самая страшная его часть была впереди.

Алексей несколько секунд переводил свирепый взгляд с одного вахна на другого.

— Значит, сдохнем вместе, — заключил он, продолжая буравить вахнов взглядом. — Только вам я устрою весёлую кончину.

Стволом автомата указал на одного из пленников:

— К стене.

Дождавшись, когда пехотинцы отойдут от жертвы, он поднял автомат и короткой очередью отстрелил бедняге конечность. Пачкая густой вязкой жидкостью покрытие пола, чужак закатался по залу. Переводчик исправно сработал, и по ушам ударил дикий вопль.

— Что, ублюдок, больно? — взревел Алексей и, подскочив к корчащемуся от боли существу, принялся избивать его прикладом. Затем отстрелил вторую конечность и, понаблюдав за мучениями жертвы, добил короткой очередью.

От дикости происходящего Алексея мутило, желудок свело судорогой. Даже дома, имея все основания ненавидеть боевиков, он никогда не опускался до издевательств над пленными. Сейчас же, просто делая вид, что это ему по душе, он чувствовал себя законченным мясником. Хотелось проснуться, но грохот приближающегося боя взывал к действию.

— Теперь этого.

Удар прикладом в шишкообразные наросты отправил пленника на пол. Алексей вытащил пехотный резак и, сдерживая рвотные позывы, принялся кромсать дико визжащего оператора. Когда тот затих, запачканный с ног до головы вязкой кровью вахна Алексей медленно выпрямился и хрипло произнёс:

— Следующий.

Решив, что мучений достаточно, он вытащил пистолет и, страшно осклабившись, одним выстрелом убил выбранного пленника.

— Его, — указал он рукой на следующую жертву.

Настал момент истины. При захвате зала обратил внимание, как старший оператор пытался вступиться за поставленного против Алексея вахна. Он не знал, связывают ли их какие-либо узы, но очень надеялся, что не ошибся. Затаив дыхание, поднял пистолет.

— Вы обещали жизнь и неприкосновенность, — озвучил переводчик слова старшего оператора.

«Есть», — возликовал Алексей.

— Что ты сказал?

— Вы обещали жизнь и…

— Только в том случае, — перебил Алексей, — если ты, животное, отключишь защитное поле. Только сейчас это ничего не изменит. Поздно.

— Звёзды даруют нам последние мгновения. Я отключу поле, а ты отпусти Алагу, — чужак вытянул конечность в сторону намеченной жертвы. — Ты сам говоришь, что поздно, так какая разница, умрём мы сейчас или в ближайшем потоке.

Упрятанный в бронированную перчатку кулак Алексея с силой врезался в тело жертвы.

Дорогое оператору вахнов существо, издав сдавленный вопль, отшатнулось к стене. Алексей был уже рядом и с силой поддал вахну ногой.

Затем медленно обернулся к старшему оператору и нехотя заговорил.

— Я перестану его убивать после того, как ты отключишь поле. Выбирай сам: либо ты торопишься и продлеваешь ему жизнь, либо стоишь и смотришь, как он умирает.

Договорив, Алексей вновь обнажил заляпанный слизью тесак.

Оператор взгромоздился в кресло и погрузил гибкие конечности в одну из панелей. Проделал какие-то манипуляции, и через несколько секунд панели над всеми креслами поменяли цветовую окраску.

— Я исполнил взятое, — произнёс вахн, выбравшись из кресла.

Алексей не знал, как определить, отключено поле или нет, пришлось верить на слово, тем более бой громыхал уже в коридоре.

— Минируем зал и уходим, — скомандовал он.

— С вахнами что делать?

— Берём с собой, — после недолгого раздумья приказал Алексей. — Пускай отцы-командиры решают, что с ними делать.

Как только первая из уже сотен выпущенных по станции ракет не рассыпалась от удара о корпус, а расцвела рвущим металл бутоном взрыва, флот Республики ожил. Соединения, взявшие станцию в плотное кольцо, скинули маскировочные поля и открыли огонь. Пространство расчертили тысячи ракет и снарядов.

Вахнов подвела излишняя уверенность в неприступности своего творения. Жиденькие зенитные батареи открыли огонь и даже что-то сбили, но основная масса зарядов достигла цели. Поверхность станции вскипела. Пламя разрывов, сжигая и корёжа бронелисты, осветило пространство на многие километры, а к повреждённому колоссу одна за другой рвались всё новые и новые волны зарядов.

Выскочив из операционного зала, на мгновение замерли. Слабую дрожь переборок сменила лихорадочная тряска, которая могла означать только одно. К ужасу вахнов и неописуемой радости людей, в схватку вступили новые силы. На какое-то время бой в трансформаторном зале стих, но вскоре вместо ожидаемого отвода вахновских сил напор противника усилился втрое.

— Вольнов, лейтенант, живой? — услышал Алексей запыхавшийся голос полковника.

— Есть немного.

— Слушай внимательно. Сейчас рвёшь операционный зал. Три взвода оставляешь капитану Катору для обороны коридора, а сам с четвёртым идёшь к нам и встаёшь на второй батальон.

— Что с Таоровым? — не сдержавшись, перебил Алексей.

С весельчаком и балагуром, комбатом два, у него за время учений завязались тёплые отношения, и неожиданный приказ полковника кольнул в самое сердце.

— Погиб, — убил полковник слабую надежду, — так что поторапливайся.

С собой взял взвод Пакшеса. Затаившись в проёме входа в трансформаторный зал, осмотрелись. Полковник ничуть не умалял ситуацию. Пространство занятого плацдарма представляло собой обожжённый, вздыбленный напольными плитами пятак, сплошь заваленный обломками машин и множеством бездыханных тел. Огромное пространство зала густо пересекали частые очереди и энергетические вспышки. Среди чадящих чёрным дымом трансформаторов, беспрерывно плюясь огнём, метались несколько уцелевших «ос». В целях недостатка не было. К жалкому, сузившемуся до нескольких сотен метров пятачку, занятому пехотинцами, со всех сторон тянулись тысячи вахновских солдат.

Такой бойни Алексей не видел даже в кино. Смерть собирала обильную жатву как с одной, так и с другой стороны. Чётко проявлялись несколько оставленных людьми оборонных поясов. Теряя солдат и чувствуя, что для удержания прежних позиций уже не хватает сил, люди откатывались на несколько сотен метров и вновь вгрызались в покорёженное покрытие. Перед каждым таким рубежом вперемешку лежали тысячи павших людей и вахнов.

Алексей вывел на лицевой щиток схему расположения батальонов и, определившись с направлением, повернулся к присевшему рядом Пакшесу.

— До позиций батальона четыреста метров. Идём по одному, первый дошёл, идёт следующий, и так далее, двигаем короткими перебежками, от укрытия к укрытию. Я иду первым.

В груди опять заныло, но, отбросив сомнения и мысленно наметив маршрут, Алексей рванул вперёд. Преодолев несколько метров, услышал тревожную трель в наушнике и увидел, без сомнения, человеческую ракету, идущую прямо на него. Подумать, почему ракета идёт в противоположенном направлении, уже не успел.

Компьютер выпущенной раненым пехотинцем ракеты среагировал мгновенно и начал манёвр уклонения, но дистанция была слишком мала. Резко взяв вверх, ракета врубилась в стену за спиной Алексея. Шквал осколков смёл его на пол. Вновь зашикала аптечка, но на этот раз дикая боль, пробив лекарственную блокаду, обожгла ноги и спину. Упав лицом вниз, Алексей, плохо соображая, мутнеющими глазами отрешённо смотрел на лицевой щиток, запачканный бьющей изо рта кровью.

— Командир, командир, живой?

Кому предназначались далёкие, слышимые словно сквозь вату слова, даже не понял. Рядом что-то задвигалось, и отступившая было боль вспыхнула с новой силой. Картинка перед глазами изменилась, в поле зрения попали мельтешащие перед лицом ботинки.

— Осторожней, вот сюда, — бормотал в наушнике всё тот же далёкий голос.

Израненного Алексея опустили на пол, и он узнал знакомую стену злополучного коридора.

— Медика, медика сюда.

С трудом разобрав слова, он хотел сказать, что не надо, что боль ушла и ему уже хорошо, но затмившая свет чёрная пелена остановила слабое шевеление губ.

Высадка штурмовых дивизий прошла гладко. После всего, что флот обрушил на станцию, вахнам просто нечем было помешать челнокам, а вскоре и крупным десантным судам беспрепятственно стыковаться с мобильными переходами, закреплёнными на перепаханном корпусе станции. По кораблям стреляли, но чудом уцелевшие огневые точки тут же сметали истребители, злыми осами кружащие вокруг поверженного колосса. На этом вся лёгкость закончилась.

Внутри многокилометрового лабиринта дивизиям оказали ожесточённое сопротивление. Вахны с решимостью обречённых дрались за каждый метр своей территории. К концу пятых суток штурма потери составили более трёхсот семидесяти тысяч убитыми и ранеными, но командующий операцией наконец-то смог доложить верховному о полном захвате станции.

Вместе с трофеями Республике достались шестнадцать тысяч пленных, которые прекратили сопротивление лишь потому, что кончились боеприпасы, а приборов самоуничтожения, положенных по штату экипажам флота, на станции не было и в помине. От отключившего защитное поле авангарда уцелело сто двадцать три пехотинца, которые умудрились дожить до подхода пробившихся к концу третьих суток штурмовых групп.

По павшим на планетах Республики объявили недельный траур. Как только высохли слёзы, на крупнейшей планете Республики Савоге устроили грандиозный парад и чествование уцелевших героев.

Глава 10

Подземный бункер, из которого на станцию вахнов отправилась прославившая своё имя дивизия, за последние недели изменился до неузнаваемости.

Бои за станцию были ещё в разгаре, а на Глупую уже прибывали челноки, доставлявшие в научный центр тысячи высококлассных специалистов, откомандированных со многих планет Республики. Сжатые сроки и колоссальный объём предстоящих работ, как на поверхности, так и в недрах планетоида, вынудил руководителей проекта составить посменный график, и строительство не прекращалось ни на минуту. Спустя двадцать суток были сданы первые объекты завязанной в единый комплекс системы. Спустя сорок — на шесть дней раньше срока — было сдано последнее и самое сложное звено проекта. Под нужды накопительной станции был использован отправивший в бессмертие пехотную дивизию подземный бункер.

На площади бункера установили шестьсот энергонакопителей, суммарной мощности которых с лихвой хватило бы для снабжения густонаселённой планеты энергией в течение нескольких лет. Ровные ряды цилиндрических установок оплели километры кабелей, которые сквозь дренажные колодцы уходили к сложнейшей системе портальной оплётки, представлявшей собой огромное блюдо, уложенное в одном из кратеров планетоида.

Всеобщее возбуждение и нервозность, как обычно, быстро захлестнули руководителя научной части проекта Натана Грига. Стоя в центре зала управления, находящегося в двухстах километрах от бункера, он посредством камер наблюдал, как, закончив последние проверки, бригады техников эвакуируются на поверхность.

Цель эксперимента была сложна и проста одновременно. Проста — потому что не так давно им уже удалось переправить на внушительное расстояние десять тысяч снаряжённых пехотинцев. Переправить без малейшей погрешности, а главное — в полном уме и здравии. Это вселяло уверенность. Сложна — потому что сегодня предстояло перебросить корабль дальнего поиска, масса которого во много раз превышала массу всех пяти полков.

Конечная цель поисковика — один из окраинных миров вахнов. Расстояние исчислялось световыми единицами и при обычном полёте крейсеру пришлось бы сделать более двадцати переходов, занявших по времени не менее шестидесяти суток. Тратилось топливо, и правительство не жалело ресурсов в стремлении получить дешёвый, а главное быстрый доступ к мирам противника.

Задача усложнялась тем, что в целях экономии времени портал соорудили не в космическом пространстве, а на поверхности, чему способствовало отсутствие атмосферы.

В назначенный час поисковику предстоит упасть на поверхность, целя в крохотный пятачок, не превышающий размерами несколько квадратных километров. Манёвр был невероятно сложен, но в надёжности портала и мастерстве экипажа никто не сомневался.

Натан прекрасно понимал, что в конце концов, война закончится, а подстёгнутый огромными жертвами прогресс неизбежно толкнёт человечество вперёд.

«Высший дар», а иначе обнаруженный на Гарде цилиндр он не называл, уже поднял технологии людей на недосягаемую прежде высоту, и сегодняшний эксперимент служил тому наглядным подтверждением.

Учёный как никто понимал ширину перспектив телепортации и жёстко осаживал слишком ретивых сотрудников своей команды, которые правдами и неправдами пытались примкнуть к другим группам, занимающимся изучением богатых трофеев последней битвы.

За каждым таким разносом неизменно следовали разъяснительные беседы, где, к своей радости, он видел понимание в глазах пытавшихся отколоться сотрудников.

Радужные мысли о предстоящих открытиях подстегнули воображение и повели учёного по гладким дорогам мечтаний. К реальности вернул раздавшийся за спиной голос инженера.

— Господин Григ, у нас всё готово.

Небольшое, возведенное на вершине горной гряды строение не имело привычных панорамных иллюминаторов. В них не было необходимости, внутри стены зала закрывали проекции, отражающие все задействованные в работе объекты. Функции управления осуществляли четверо операторов, которые, сидя в креслах, смотрели на руководителя проекта.

Уняв волнение, Натан коротко кивнул. На этом из разряда руководителя он формально перешёл в разряд сторонних наблюдателей. Дальнейшую работу делали другие.

— Начали.

Действия принявшей управление четвёрки были точны и выверенны. Порядок был известен, и голосовых команд не требовалось, тем не менее старший оператор вслух дублировал предпринимаемые действия.

— Запустить тест программы.

Вокруг кресел вспыхнули полукруглые панели активного голографического интерфейса, заигравшие на лицах операторов сумрачными зелёными бликами.

— Контур подачи и распада, — подражая старшему, произнёс через несколько секунд один из четвёрки, — тест прошёл.

— Накопительный контур и портальная оплётка, — доложил другой, — тест прошли.

— Поисковик вышел на заданную орбиту, все системы в норме, — отрапортовал третий.

— Пуск, — ни к кому не обращаясь, произнёс старший. Пробежав пальцами по панелям, он активировал системы запуска.

Натан Григ представил, как в данный момент на километровой глубине ожила линия, подавшая в камеры распада первые килограммы топлива. В реакции с набором окислителей кристаллообразное топливо начало медленно испаряться, выделяя в ходе процесса огромное количество энергии, идущей в накопительные установки.

— Накопительный контур. Шесть процентов мощности.

На это стоило посмотреть, и Натан приник к проекции. По мере поступления энергии ряды накопителей оживали. Над каждой установкой загорались блекло-зелёные индикаторы, меняющие окраску по мере нарастания силы вобранной энергии. Через двадцать минут накопительный зал, словно новогодняя ёлка, переливался всё набирающей силу индикацией.

— Семьдесят процентов мощности.

Где-то на орбите двигатели поисковика толкнули громоздкую махину к поверхности.

— Девяносто процентов.

Освещая кратер, по гигантскому блюду портала заполыхали тысячи синих всполохов.

— Предел достигнут.

Вырвавшись из накопителей, реки энергии устремились к оплётке портала. Вспышка ознаменовала открытие ворот в далёкую звёздную систему.

Ожидая именно этот момент, Натан Григ вывел на стену картинку с камер висевшего неподалёку зонда. Картина впечатляла. Посреди изрытой метеоритными кратерами долины чётко выделялся идеально ровный гигантский круг, в бездонной глубине которого мерцали мириады звёзд чужого пространства.

— Поисковик на маршруте. До контакта две минуты.

И операторы и следящие за экспериментом учёные старались не показывать вида, но все понимали, какого напряжения требует это внешнее спокойствие.

— Минута, сорок пять секунд.

Ударивший по ушам сигнал тревоги заставил вздрогнуть. Натан вмиг подскочил к старшему, но, увидев растерянное лицо оператора, только и смог выдавить:

— Что?

— Не понимаю, — бормотал тот, — сто процентов топлива переработано, но мощность продолжает расти.

— Как расти, откуда? — опешил учёный.

— Не знаю, — неуверенно проговорил оператор, — приборы показывают, что топливохранилища пусты, и это так и есть, но за последние секунды напряжение превысило максимальный предел в… — Оператор, ещё раз сверился с показаниями приборов, и челюсть его медленно отвисла. — В четыреста раз, — прошептал он.

— Это невозможно… — Натан широко раскрытыми глазами смотрел на контрольный терминал. — Такая мощность даже не предусмотрена проектом, — убедившись в правдивости слов оператора, пробормотал он.

— Смотрите.

Полный паники окрик призвал прильнуть к проекции, транслируемой с камер накопительного зала. Зал словно туманом застилало призрачно-синее свечение. По рядам побелевших от температуры накопителей гуляли яркие электрические дуги. Отражающее покрытие стен начало течь, и красные дорожки расплавленного металла добавили в палитру кровавый оттенок.

Решение созрело мгновенно. Натан подскочил к стоявшему в стороне аварийному терминалу и, сорвав защитный кожух, ударил по кнопке экстренной остановки. Экран терминала показал исполнение команды, но на деле ничего не сработало.

— Отсекай с центрального, — закричал он, видя отказ аварийной системы, но ответ оператора поверг в отчаяние.

— Отчёты систем по-прежнему поступают, но функции контроля утеряны.

— До контакта пять секунд, — словно насмехаясь, доложил оператор.

Поняв, что ничего изменить он уже не успеет, Натан смирился и, глядя на стену, ждал продолжения. Спустя пять секунд, подняв море световых всполохов, крейсер ухнул в портал. Одновременно с его исчезновением все в зале ощутили ледяной порыв невесть откуда взявшегося ветра. Датчики зафиксировали колоссальный скачок энергии, после которого функции управления полностью восстановились.

Не дожидаясь команды, операторы повторно запустили тест программы и вскоре доложили о многочисленных сбоях в программном обеспечении задействованных в эксперименте компонентов.

— Неудивительно, — задумчиво ответил Натан. — Удалось установить источник дополнительной энергии?

— Нет.

— Не нравятся мне эти чудеса. Опросите-ка «память», уверен, что ответы найдём именно там.

Пробежав пальцами по клавишам, оператор озадаченно почесал макушку.

— Система не может обнаружить цилиндр.

Натан лихорадочно защёлкал кнопками контрольного пульта, выведя на экран лабораторию, где хранился цилиндр. Прозрачная сферическая крышка так называемого саркофага была закрыта, но цилиндра на месте не было.

Лоб Натана покрылся испариной. Спокойствие, возникшее после ухода поисковика, как ветром сдуло. Он несколько минут смотрел на пустой саркофаг, затем отмотал запись назад.

Камеры зафиксировали всё в мельчайших подробностях. За десять секунд до контакта корабля с порталом цилиндр как ни в чём не бывало висел в электромагнитном коконе. В момент входа крейсера в портал таинственный банк данных, пинком направивший человечество на путь мощного технического прорыва, окутался золотистым сиянием и исчез.

Нарушить затянувшуюся тишину побледневший учёный решился не сразу.

— Ну и кто мне объяснит, что здесь произошло? — оглядев понурых подчинённых, спросил он.

Что произошло, объяснили через полчаса и в весьма нелестных выражениях. На связь вышел полковник Ролс Бэргрен, командующий прикрывающим Глупую флотом. Разразившись ругательствами в адрес идиотов, возомнивших себя богами, он сообщил, что вместо поисковика в пограничную систему вахнов забросило саму Глупую, а вместе с планетой и несущий её охрану флот.

Глава 11

— Примерно вот так всё и было, — примостившийся на краешке кровати Алекс подмигнул Алексею.

— Потом была паника, но, к чести отцов-командиров, совсем не долго. Флотский полковник Бэргрен оказался тёртым воякой. Глядя на метания коменданта, сместил его к чёртовой бабушке и быстро навёл на Глупой порядок. Под ружьё встали все: техники, обслуга и даже учёные. Вахны давят, но помощь уже идёт, надеюсь, продержимся, — закончил он рассказ, но неожиданно хлопнул себя по лбу ладонью. — Забыл совсем. Все уцелевшие из нашей дивизии получили повышения в званиях. Так что признавайся, капитан Вольнов, долго ещё валяться будешь?

— Дней десять, потом разрешат встать.

Голос пролежавшего два с половиной месяца в камере восстановления Алексея был ещё слаб. В сознание пришёл утром, и Алекс был первым, кто смог его навестить.

— Со мной-то что случилось, ничего не помню? — задал Алексей свой главный вопрос.

— С тобой история, достойная пера. Воин со второго полка взвёл ракетомет, в этот момент его задевает, он падает и давит пуск. Спину тебе осколками побило, ноги, руки. — Алекс неожиданно развеселился. — Мне тут Доктор рассказывал, как твою задницу из скафандра по кускам вынимали и собирали словно мозаику. Он говорит, — всё шире улыбался Алекс, — хорошо ракета сзади рванула, иначе ближайшие полгода писал бы через катетер.

— Больно ты радостный, — заразившись весельем друга, Алексей тоже улыбнулся. — Занесло нас чёрти куда, родину даже в телескоп не видно, кругом враги да учёные, а ты ржёшь как полоумный. Совсем страх потерял.

— Потерял, — согласился Алекс. Лицо его стало серьёзным. — Думаю, после того, что пережил на станции, страшнее уже ничего не будет. Из всех полков нас осталось сто двадцать три человека, да трое раненых, включая тебя. Ты, кстати, благодари за спасение своего взводного, как его? — напряг Алекс память. — Пакшес, точно — Пакшес. Он тебя из-под обстрела вытащил, медика пригнал с батальона и, когда открыли портал для доставки боеприпасов, отправил назад, на Глупую.

— Ты уверен, что Пакшес?

— Конечно. А в чём дело? — заметив озабоченное выражение на лице друга, спросил Алекс.

Действия взводного озадачили. Алексей не стал посвящать друга в то, что Пакшес когда-то пытался его убить. О том, что Пакшесом активно интересуется контрразведка, тоже умолчал. Решив всё обдумать, он мысленно поблагодарил взводного и сменил тему разговора.

— Слушай, если ты до конца держался на станции, то на Глупой-то как опять оказался?

— Не поверишь, — грустно усмехнулся Алекс. — Всех выживших почти месяц возили по Республике, показывая людям истинных патриотов родины. Под конец, по нашей же просьбе, отправили на Глупую для сбора вещей дивизии. Ну а дальше — сверхудавшийся эксперимент, и остатки бравой дивизии вновь в глубокой дыре.

— Это судьба.

— Судьба, — подтвердил Алекс.

Он встал, подхватил прислонённый к стене автомат.

— Давай, капитан, отдыхай, пойду архаров своих проверю, обстановка позволит — загляну ещё.

Глава 12

На скулах командира истребительного крыла майора Кантови вздулись желваки. Челюсти свела судорога, но подобных мелочей майор даже не замечал. Внешние камеры разбитого истребителя ещё работали, и взгляд офицера впился в проекцию кипевшего неподалёку боя.

Отбитый от торгового каравана транспорт вахнов, изрыгая потоки пламени и сгустки энергетических зарядов, отбив очередную атаку, вновь попытался прорваться к близкой планете, но остатки крыла перестроились и атаковали снизу. Вертясь между убийственными залпами, истребители упорно не давали судну уйти под защиту опоясавшего осаждённую планету поля.

На глазах майора гибли взращённые им пилоты. Мальчишки и девчонки, большинству из которых едва перевалило за двадцать, отдавали жизни, повинуясь приказу. Приказу, суть которого так никто до конца и не понял.

Видя, как звено за звеном гибнут его люди, майор рычал от бешенства. В глазах блеснули слёзы, с губ упали проклятья, адресованные придумавшим самоубийственную атаку штабистам. Проклял себя за то, что не смог убедить командующего отказаться от сумасбродной идеи атаковать вооружённый транспорт силами одного-единственного крыла. Проклял вахнов, сбивших его в начале боя, не позволив идти рядом со всеми.

В наушнике тренькнуло, возвестив, что инерция опасно сблизила гибнущий истребитель с защитным полем планеты. Видя бездействие пилота, компьютер попытался самостоятельно исправить положение, но посланные двигателям команды остались без ответа.

Коротко взглянув на растущую громаду планеты, пройдясь по огромным, башнеподобным строениям, он вновь задрал голову. Уцелевшие машины с упорством обречённых продолжали атаку. Кому-то удалось пробиться сквозь заградительный огонь, и на брюхе потрёпанного транспорта заплясали вспышки разрывов. Майор радостно сжал кулаки.

В следующую секунду его искалеченный истребитель прошёл сквозь меняющее материю защитное поле и, разваливаясь на мелкие осколки, посыпался на планету.

Апогеем атак явилась гибель восьмидесяти процентов состава крыла, но это уже не имело значения. Истребители загнали чужой транспорт в квадрат, отписанный ему республиканским штабом для входа в атмосферу.

Глава 13

— Истребителям отход.

Командующий сто вторым флотом военно-космических сил Новой Республики генерал Скарин не отрываясь следил за боем.

Дав несколько залпов вслед уходящим истребителям, сбросивший скорость транспорт вахнов отвесно пошёл вниз.

— До защитного поля тысяча шестьсот километров.

Доклад поста наблюдения отвлёк рано поседевшего генерала от созерцания бегущего под защиту планеты транспорта. Осмотрев мостик висящего вдали от планеты линкора, Скарин встретился взглядом с начальником штаба. Прочитав в них напряжённое ожидание, генерал, отбив пальцами дробь по подголовнику пустого кресла, безучастно уставился на динамик громкой связи.

— Получено подтверждение, — доложили с поста наблюдения, — координатор планетарной обороны местоположения не менял.

По мостику прокатился облегчённый выдох.

— Готовность. — На широком лице генерала не дрогнул ни единый мускул, но в глазах заплясали так хорошо знакомые подчинённым огоньки.

В переоборудованном трюме линкора ожили камеры распада, потоки энергии ринулись в накопители.

— До защитного поля сто сорок шесть километров… сто четыре, — считывал показания приборов оператор поста наблюдения, — восемьдесят… Приборы фиксируют отключение защитного поля.

— Начали.

Накопители выплеснули часть энергии. По палубам линкора прошлась едва ощутимая вибрация. Спустя шесть секунд линкор вздрогнул ещё раз.

Тяжёлая ракета, телепортированная вслед транспорту, материализовалась в десятках метров от обречённого корабля. Блок наведения, запрограммированный на поражение арсенала, мгновенно определил место контакта и бросил тушу ракеты к цели. Пробив бронированный борт и межпалубные переборки, ракета выполнила поставленную задачу.

На пёстром фоне планеты расцвёл бутон взрыва. Когда пламя опало, наблюдавшим за действом людям предстало зрелище рушившейся на планету носовой части транспорта в сопровождении тысяч обломков, ещё недавно являвшихся собственной кормой.

Проводив взглядом обломки, генерал удовлетворённо кивнул:

— Депешу командующему. Первая фаза успешно завершена.

Глава 14

С момента перемещения сверхмалого планетоида Глупая в пограничную систему обжитого вахнами сектора минуло чуть более восьми месяцев. Ожесточённые бои первого месяца пребывания Глупой в непривычном для себя статусе форпоста человечества остались позади, но поверхность планетоида до сих пор носила следы былых сражений.

К моменту подхода республиканских флотов оборона Глупой представляла столь тяжкое зрелище, что командующий объединённой группировкой, присланный прояснить судьбу планетоида, генерал-майор Сулов, выразил искреннее восхищение стойкостью и мужеством защитников. Узнав же, что кадровые военные, осуществлявшие охрану планетоида, в большинстве своём пали в первые недели штурма и тяжесть основных боёв легла на плечи лаборантов и учёных, генерал долго жал встречающим людям руки.

Из стотысячного учёного контингента, некогда работавшего на самом секретном объекте Новой Республики, уцелело менее десяти, но им удалось главное — отстоять планетоид и сохранить переданные человечеству технологии.

С Глупой в спешном порядке эвакуировали всё ценное, а планетоид превратили в плацдарм, с которого повели широкомасштабное наступление.

В течение следующих месяцев беспрерывно получающая пополнение группировка ВКС Новой Республики в ходе сражений уничтожила флоты вахнов и взяла контроль над заселёнными ими системами. Остатки флотов укрылись на защищённых полями планетах и использовались как для охраны караванов, так и для дерзких атак на патрульные соединения Новой Республики.

Всё это время в высоких республиканских кабинетах шла острая полемика. Впервые с момента прихода к власти мнения министров кардинально разделились.

Одни требовали немедленного начала мирных переговоров, тогда как другие выступали за продолжение боевых действий. Жаркие споры временами переходили на личности, поэтому, стремясь избежать шатаний в собственном кабинете, глава республики вынес вопрос на референдум. Предположения об участии в конфликте третьей силы ещё не имели твёрдых подтверждений, поэтому домыслы пока решили не предавать гласности.

К удивлению многих, подавляющее большинство выбрало войну. Психологи объяснили подобные настроения миллиардами погибших сограждан, пережитым обществом страхом и унижением, но поспешили заверить, что подобные настроения вскоре пойдут на спад, и в ближайшие год-полтора сойдут на нет.

Сторонники мирных переговоров потерпели поражение. Военные взяли под козырёк и приступили к планированию предстоящих акций.

Вскоре к базирующейся в вахновских системах группировке полетели директивы. В первую очередь силам ВКФ предписывалось пресечь сообщение между враждебными системами.

На одиночные корабли и транспортные караваны началась охота, что позволило в кратчайшие сроки максимально сократить сообщение между мирами противника.

Исключив помощь извне, перешли к выполнению основного задания.

Первой жертвой назначили Вию, планету, на свою беду оказавшуюся в той самой системе, куда забросило Глупую.

План атаки не отличался замысловатостью. Из метрополии доставили опытный образец телепортационной установки, смонтированной в трюме линкора. В назначенный час в питающий защитное поле планеты генераторный зал телепортировали более тонны энегрона с целью подрыва генераторов. Здесь людей ждало первое разочарование.

Проанализировав гибель неприступной, по их мнению, станции и появление в их системе населённого людьми планетоида, вахны с удивительной точностью определили причины и в кратчайшие сроки изменили структуру защитных полей. Исследования показали, что поле стало непроницаемо для всех без исключения видов излучений.

Второе разочарование испытали, проводя эти самые исследования. Выяснилось, что вахны, так же как и люди, провели тщательные исследования трофейной техники и копировали часть стрелковых систем, попавших им в руки. Системы массово пошли в войска, и республиканские патрули начали гибнуть от модернизированного, но всё же собственного оружия.

Единственным плюсом оказалось известие, что заглянуть за барьер могут лишь системы визуального контроля. Орбиты планет противника были наводнены тысячами зондов. Двадцать четыре часа в сутки велись сбор, сортировка и доставка информации в разведуправление флота.

Уже через месяц командование знало об имеющихся у противника силах. Зонды вынюхали состав, места дислокаций и боевой потенциал частей противника. От их взора не укрылись выпускающие военную продукцию предприятия, расположение управляющих войсками центров. Не остались секретом численность и места базирования немалых, к удивлению людей, космических соединений.

Досадной неприятностью была невозможность использовать ценную информацию по назначению. Людям мешало поле, укрывшее планеты противника неприступной вуалью. Люди разных рангов день и ночь ломали головы над решением проблемы, но, как часто бывает, решение пришло из весьма отдалённого от проблемы источника.

Глава 15

— Убить.

Где-то в глубине шевельнулось схожее с жалостью чувство, но Алексей отбросил неуместные сантименты.

Приглушённые хлопки автоматных выстрелов, и семнадцать членов семьи, или мулуса, как называют родовые кланы вахны, повалились на пол.

Посмотрев на пробитое пулями тело координатора планетарной обороны, лежащее среди павших родственников, Алексей откинул забрало и повернулся к своим бойцам.

— План Б.

Высадка прошла не так гладко, как предрекали штабные стратеги. Среди останков рушившегося на планету транспорта что-то взорвалось. Из двадцати восьми членов группы, за секунду до взрыва материализовавшихся среди обломков корабля, в живых остались девять. К загородному дому, как обозвал Алексей похожее на пирамиду строение, используемое координатором как временное жилище, подошли по графику. Незамеченная среди града обломков группа, пользуясь ранцевыми двигателями, спланировала к пирамиде и ранним утром вломилась в строение.

Здесь гостей ждал сюрприз. По предоставленным сведениям помимо координатора в доме находились два охранника и пилот скавера. На деле оказалось, что под гостеприимной крышей собралась многочисленная семья хозяина. Исход короткой схватки был предрешён. Охрана, пилот и несколько родичей погибли сразу. Остальным приговор подписал отказавшийся сотрудничать с диверсантами координатор.

Алексей тяжело вздохнул. Убийство мирных особей не входило в планы, однако группе вскоре предстояло двигаться дальше, а оставлять за спиной живых было немыслимо. Возможно, будь у них больше времени, упрямство координатора удалось бы сломить, но группа работала по графику, и каждая лишняя минута грозила предсказуемыми последствиями.

Вслушиваясь в напряжённую тишину, ещё раз осмотрел жилище.

В отличие от людей, вахны не стремились запираться в индивидуальные каморки. Всё пирамидальное строение не имело ни единой внутренней перегородки. Мебели, в человеческом представлении, не было и в помине. Трёхсотметровая площадь напольного уровня делилась идущими по полу линиями на равные ячейки. В центре каждой возвышались узкие, стоявшие под пологим углом платформы, служившие спальными местами. В изголовье платформ выделялся испещрённый узором тонких линий серебристый прямоугольник. Точно такой же, только больших размеров, был встроен в одну из стен пирамиды.

Помня об опыте знакомства с техникой вахнов, Алексей не сомневался, что на стене централизованный пульт управления бытовым раем жилища координатора.

— Командир, движение.

Задрал голову. Сужающиеся к вершине, опоясанные балюстрадами стены освещались потоками бьющего из узких проёмов утреннего света.

На верхней балюстраде устроили наблюдательный пункт, оттуда и пришло сообщение о надвигающихся неприятностях.

— К нам? — почему-то вдруг севшим голосом спросил Алексей.

Сознание мигом просчитало варианты и выдало слово, характеризующее их положение.

— Нет, — ответили с верха, — похоже, спасатели.

Кожей почувствовал, как расслабились напрягшиеся пехотинцы. Закинув автомат за спину, Алексей направился в центр пирамиды и вскочил на подъёмную платформу. Упругий толчок в ноги — и уже через секунду шагнул на верхнюю балюстраду.

Угрюмая харя Пакшеса кивнула в сторону проёма.

— Быстро работают.

С пятидесятиметровой высоты близлежащие окрестности просматривались как на ладони. Примерно в семи километрах, чадя в оранжевое небо жирными столбами дыма, лежало то, что ещё недавно звалось кораблём.

Воткнувшаяся вертикально в почву носовая часть вывернула тысячи тонн породы, образовав вокруг себя земляной вал высотой в несколько десятков метров.

Сила удара была такова, что разошедшаяся от корабля взрывная волна в радиусе нескольких километров смела всю чахлую растительность. Стоявшая в километре от катастрофы башня опасно накренилась, и даже невооружённым глазом было видно, как вокруг покосившегося колосса снуют точки эвакуирующих жителей аппаратов.

Алексей опустил лицевой щиток и, включив приближение, вернулся к судну.

Километры сплющенного ударом, исковерканного железа. Сквозь провалы лопнувшего корпуса просматривались заполненные дымом отсеки. Пламя пожаров металось по палубам транспорта.

К месту катастрофы спешили спасательные бригады. Пожарные аппараты, песчинками снующие над телом поверженного левиафана, опорожняя цистерны химического реагента, гнали многометровые языки пламени внутрь смятого корпуса. На образовавшемся вокруг бруствере строились укутанные в серебристые костюмы отряды. Получив задания, спасатели, группами по нескольку особей, вслед за причудливого вида механизмами ныряли в закопчённые недра корабля. К великой досаде, без внимания не остались и крупные, обширно разбросанные обломки транспорта.

Глядя на ближайший, Алексей задумался, заявятся спасатели в пирамиду или нет, как вдруг услышал прокатившийся по зданию шелест.

Над головой с легким щелчком зажглась панель освещения. Присев от неожиданности, вцепившийся в автомат Алексей наблюдал, как всё новые и новые участки стен озаряются призрачно-синим светом. Склонив голову, увидел, как спальные места мёртвых хозяев медленно втягиваются в пол. Увидел ошарашенного пехотинца, застывшего с вытянутой рукой, обращённой в сторону встроенного в стену серебристого прямоугольника.

— Я же сказал — ничего не трогать, — прошипел Алексей.

— Да я…

— Головка от патефона, — перебил он оправдания пехотинца, — для особо одарённых повторяю ещё раз. Ничего, ни под каким предлогом!

— Не шуми, комбат, — отключив связь, подал голос Пакшес, — ничего он не трогал. Нечего злиться. Как ни крути, это твоя гениальная идея.

— Идея, — поморщился Алексей, — не дави на мозоль, лейтенант, без тебя тошно. Крымски, — вызвал он бьющегося с компьютером координаторского скавера электронщика, — ты что, мать твою, решил там старость встретить?

— Две минуты, командир, почти закончил.

— Давай в темпе, а то дождёмся тут… спасателей.

Насчёт идеи Пакшес был прав. Алексей до сих пор проклинал тот день, когда на совещании командиров полка разговор как обычно перешёл в плоскость версий на тему «берём планету». Вот тогда-то в памяти Алексея и всплыло виденное много лет назад голливудское творение. В том фильме, названия которого даже не помнил, два героя отправились на захваченном у пришельцев судёнышке к кораблю-матке, где заразили главный компьютер вирусной программой, позволившей снять защитный барьер с атакующих Землю гадов.

Расплата настигла через неделю. Оказалось, командир полка не забыл сказанных Алексеем слов и при первой возможности довёл их смысл до командира дивизии. По цепочке информация попала в оперативный отдел штаба, где к фантастическим грёзам далёкой Земли отнеслись более чем серьёзно.

По горькой иронии, лучшей кандидатуры на должность командира группы, чем имеющего многосторонний опыт боёв с вахнами Алексея, было не найти. С того момента и по нынешний день иначе как ослом Алексей себя не называл.

— Вот такие дела, комбат. — Полковник Конор Хозин, с которым судьба столкнула при захвате первого вахновского транспорта, а ныне командир дивизии, в которой Алексею посчастливилось командовать батальоном, пожал плечами. — Увидев твой послужной список, командующий даже слышать не захотел о других кандидатурах.

— Выходит, мои проблемы оттого, что я слишком хорошо воюю?

— Твои проблемы оттого, что у тебя слишком длинный язык, — поправил полковник, — единственное, что я смог для тебя сделать, это набрать бойцов из моей дивизии. Заранее одобряю состав будущей группы.

Следующие два месяца прошли на палубах висящего на удалении от планеты линкора. Для возобновления полётов между осаждёнными мирами вахнов командование пошло на ослабление блокады. Дабы не вызвать подозрений, патрульным флотам слегка подправили графики маршрутов, создав лазейки для одиночек и караванов противника. Результат ждать не заставил. Несколько раз команда получившего к тому времени майорские знаки Алексея мчалась к портальной оплётке, но, словно чувствуя угрозу, координатор никак не хотел оказаться в нужном месте. Последний раз всё совпало. Истребители загнали одиночный транспорт в нужный квадрат, и потерявшая две трети состава группа приступила к заданию.

— Готово, — доложил электронщик группы.

— Скавер ко входу. Грузимся.

Спустившись, активировал подарок и, вскочив в зависший у входа рубленого вида летательный аппарат, скомандовал двигать.

Лёгкие пехотные комбинезоны диверсантов резко контрастировали с внутренним убранством чужеродной машины. Установленные по бортам поворотные ложементы, позволявшие хозяевам путешествовать с комфортом, для увешанных оружием и боекомплектом людей подходили мало. Попытавшись пристроиться на узких, стоявших под неправильным углом сиденьях, бойцы, как один, бросили неблагодарное занятие и разместились в проходе. В призрачном свете, струящемся из потолочных панелей, сгорбленные спины сидящих в проходе солдат смотрелись до смешного нелепо.

Протолкавшись в головную часть, застыл за спиной скрюченного в пилотском кресле сержанта Крымски. В глаза бросилась перепаханная, вывернутая наизнанку панель управления. Рассматривая гроздь вживлённых в консоль блоков, Алексей подивился расторопности сержанта.

— Мы на автопилоте? — не заметив иллюминаторов и экранов, спросил он.

Сержант молча приподнял планшет, показав Алексею изображение с установленной где-то на корпусе камеры.

— Окна есть? — Получив ответ, задал следующий вопрос: — Заметить могут?

Крымски отрицательно качнул головой.

— Погаси в салоне свет, открой кабину.

Внешние створки ушли вниз, и в салон ворвались тускло-жёлтые лучи старой звезды.

— При кардинальной разности внешних оболочек, — подал голос сержант, — наша техника не так уж сильно различается. Местами даже функциональность схожая.

— Функциональность… — перебил сержанта примостившийся в хвосте Пакшес. — До сводного полка трудился я в сто первой. Когда беда с Лайлоной случилась, послали нас на зачистку разбитых вахновских посудин. Был у нас деятель, порылся в их личных вещах и присмотрел хрень какую-то, на брелок похожую. Прихватил, и в качестве подарка вручил родной-единственной. Та, любовью окрылённая, беременная кстати, вот-вот рожать. Мужа видит редко, бесценный подарок из рук не выпускает и к подругам с собой несёт, и в кровать кладет. Притащила подарок на тренинг для беременных да включить умудрилась. Представь, сержант, — усмехнулся Пакшес, — сидит кружком толпа беременных тёток, а в центре возникает трёхметровая образина вахновского рода-племени. Пока поняли, что это просто фото в полный рост, два нервных срыва и шесть преждевременных родов. Вот тебе и функциональность.

— Будь я там, тоже родил бы.

— Двойню, — понеслись шуточки.

— Тихо, — прервал смешки Алексей.

Он понимал, что даже криворукая шутка устаканит взвинченные нервы, но виденное в лобовой иллюминатор к шуткам не располагало.

Идущий недалеко от места крушения скавер оказался в потоке спасательной техники. Внимание Алексея привлекли две приближающиеся точки, которые, быстро прибавляя в размерах, обретали хищные очертания армейских ботов.

Курс знакомства с техникой противника мог рассказать и во сне. Именно отсюда знал боевые возможности идущих наперерез их скаверу летательных аппаратов.

— Вверх и влево, влево, я говорю, — хлопнул он по плечу сержанта, — в круг над транспортом.

Скавер взмыл на сотню метров и, заложив вираж, начал огибать разбитый корабль. Прошли полкруга. Посматривая на длинные ряды вытащенных с крейсера бездыханных тел, Алексей с облегчением заметил, как боты прошли мимо и сели в нескольких километрах от корабля.

Высыпавшие из ботов солдаты оцепили какие-то обломки, освободив территорию группе старших.

Лицо Алексея помрачнело. Он догадался, что обнаружили вахны, но всё же закрыл лицевой щиток и включил приближение. Реальность не обманула ожиданий. В ногах вахновских офицеров лежали изувеченные человеческие останки.

— Они нашли кого-то из наших, — дрогнувшим голосом сообщил Крымски.

Комментировать никто не решился. Все знали, что кем-то из наших мог оказаться вытребовавший место в команде брат сержанта.

Алексей положил на плечо сержанта ладонь и слегка сдавил пальцы.

— Сколько до места?

— Триста семьдесят километров.

— Жми, сержант, время работает против нас.

Видя летящий на максимальной скорости скавер координатора планетарной обороны, солдаты патруля понимали, что на это имеются веские основания. Мешать нарушающему порядок движения скаверу они не считали возможным.

— Подходим.

Алексей, затылком чувствуя, как за спиной зашевелились пехотинцы, не отрываясь, вглядывался в растущие очертания узнаваемого по съёмкам зондов здания центра обороны.

— Командир, — напомнил о себе Пакшес, — как думаешь, отключат поле или нет?

— Какое поле? — взвился один из пехотинцев. — Мы ж его миновали.

— Ты чё, халово отродье, — взбеленился Пакшес. Нагловатые глаза молодого ротного вцепились в незадачливого солдата. — Ты чем, морда, на инструктажах занимаешься?

— Да знаю я, — забасил пехотинец, — ключевые объекты, в том числе здание координационного центра и цеха генерирующих поле установок, защищены собственным барьером. Просто от страха всё из головы выветрилось.

— Барьер пройден.

— Вот тебе и ответ, — сказал Алексей Пакшесу, — действуем по плану, — продолжил он в сумрак салона. — Помните главное, Крымски — самый ценный среди нас фрукт, поэтому любой из нас обязан за его жизнь, не задумываясь, отдать собственную. Ты же, — повернулся он к светловолосому сержанту, — в драку лезешь в самом крайнем случае, твоя задача — добраться живым до главного компьютера и загрузить вирус. Приготовились.

Всматриваясь в серое, куполообразное здание, Алексей услышал, как за спиной запищали автоматные ускорители.

Посадочная площадка, причудливой кляксой выпирающая из покатой стены третьего уровня, за исключением пары дежуривших у входа часовых, оказалась пустой. На широком балконе уровнем выше Алексей разглядел несколько десятков вахнов, принадлежавших, судя по экипировке, к командному составу. Все до единого имели оружие, о чём, проталкиваясь к боковому люку, предупредил пехотинцев.

Недоумённо перебрав конечностями, часовые смотрели, как вопреки традиции садиться в центре площадки скавер координатора опустился у самого входа. Боковой люк пошёл вниз, и часовые по привычке застыли перед координатором.

Огонь трёх автоматов не оставил им шанса. Пока часовые валились на площадку, Алексей, слыша, как высыпавшие из скавера пехотинцы стреляют по балкону, нырнул внутрь здания.

Как и всё, созданное вахнами, здание центра не отличалось дизайнерскими изысками. Группа оказалась в типовом проходе, освещённом все теми же призрачно-синими панелями.

«Коридор, — мелькало в голове, — двадцать метров. Развилка. В левый очередь, ушёл в правый».

Сознание работало чётко. Остатки страха испарились с первыми выстрелами. Ориентируясь по составленной пленными карте, Алексей гнал навьюченных оружием и снаряжением бойцов к цели.

Привлечённые шумом, из бокового помещения в коридор вывалились двое.

«Гражданские», — не заметив оружия и подсумков, определил Алексей. Выбравший ход курка палец слегка расслабился.

Выскочив в коридор и столкнувшись с вражескими пехотинцами, женщины застыли. Бегущее впереди страшилище яростно махнуло оружием, приказывая подругам убраться с дороги. Парализованная испугом, Ао нашла силы и шагнула назад, тогда как Ена попыталась преградить убийцам путь.

«Лови», — ощерился Алексей.

Очередь разрубила безоружного придурка пополам. Впереди замаячил вход в холл, из которого лучами шли девять проходов, ведущих на разные уровни центра. Третий справа вёл к нервному центру планетарной обороны.

Из холла веером брызнули блёклые сгустки. Наушник отреагировал полным боли и удивления вскриком.

— Крымски? — Сбитое бегом дыхание исказило слова, но ответ пришёл незамедлительно.

— Жив, командир, Варда зацепило.

Из холла вновь ударили блеклые пунктиры. Залёгшие пехотинцы открыли плотный огонь, не позволяя вахнам прицелиться.

Несмотря на то что с начала атаки прошли жалкие секунды, никто не сомневался, что к ним уже спешат охранные подразделения. Ввязываться в затяжную перестрелку было смерти подобно, и Алексей быстро принял решение.

Взмыв к потолку, именуемая миной адская машинка устремилась в холл. Грохнуло так, что со стен посыпались панели. Взрывная волна оторвала Алексея от пола и с силой бросила на стену. В голове зашумело. Шикнула аптечка, вгоняя в кровь новые дозы стимулятора.

— Вперёд.

В разгромленном холле висела противопожарная химическая взвесь. Щиток тут же заволокло мутной субстанцией, но Алексей успел взять направление. Чертыхаясь и спотыкаясь об валявшиеся кругом обломки, пехотинцы устремились вслед за командиром.

Коридор вёл вниз. Вскоре не встретившая сопротивления группа оказалась перед нужной, наглухо задраенной дверью.

— Пластырь.

На дверь прилепили блеснувшую индикатором пластину, затем полностью заклеили проём плотной тканью. Крымски открыл планшет и ткнул пальцем в экран.

Люди также не брезговали добытыми в боях технологиями. Группа Алексея стала одной из первых, обративших против врага их собственное оружие.

Высокий, дребезжащий звук, пройдя сквозь шлем, пребольно ударил по перепонкам. Пытка длилась секунды. Вслед за ушедшей болью послышался звон разваливающейся на мелкие осколки бронированной двери. Закрывший проём пластырь осыпался вниз, и в святая святых планетарной обороны влетела мина.

В отличие от разгромившего холл стандарта, эту создали с любовью к делу. Проникнув в помещение, мина отсканировала пространство и взорвалась. Направленные потоки осколков, мгновенно убившие все биологические объекты в зале, стопроцентно пощадили ценное оборудование.

Вломившихся в пенаты главного компьютера пехотинцев встретил монотонный шум охладителей. Занявшая центр помещения конструкция, увешанная блоками и приборами, подмигивала убитым операторам диодными всполохами.

— Турель в коридор. Крымски — за работу.

Команды оказались лишними. Пока сержант вытаскивал из-за центральной консоли труп старшего оператора, трое пехотинцев приладили установку к лафету и потащили турель назад ко входу в разгромленный холл. Вскоре два звонких щелчка, изданные переносными защитными щитами, возвестили, что стрелки заняли позиции. Остальные, готовясь к штурму зала, обустраивали последний рубеж.

Пристроив за спиной трубу ракетного комплекса, Алексей придирчиво осмотрел возведённые из щитов укрытия и повернулся к программисту.

Колдуя над главной консолью, сержант, словно фокусник, извлекал из кофра мудрёные устройства и вязал их в единую сеть. Кульминацией стало появление замысловатого разъёма, явно изъятого из богатых трофеев. Разъём, снизу похожий на состоящую из множества тонких отростков ладонь взрослого вахна, венчали впаянные умельцами из технических служб родные взгляду блоки. Подключив человеческое творение к разъёму оборонного компьютера и дождавшись ответной реакции, сержант от избытка чувств потер ладони.

— Грузим.

— Контакт, — доложили с первой линии обороны.

Чуткие микрофоны уловили глухой стук турели и дробные хлопки автоматов.

Начало боя не сбило программиста с толку. Контролируя процесс, он дождался сообщившего об успехе сигнала.

— Программа внедрена.

Идущая в коридоре перестрелка потеряла ритм и вскоре окончательно стихла. Не получив ответа на запрос, Алексей встал на колено, выставив ствол автомата над краем защитного щита.

— Ну что ж, — обратился он к дошедшим до финала, — всё, что от нас требовалось, мы сделали. Осталось только уповать…

Уповали недолго. Почувствовав, как воздушная волна толкнула в грудь, Алексей понял, что развязка наступит быстрей, чем надеялись. Участвуя, по сути, в самоубийственной акции, Алексей отдавал себе отчёт, что каждая прожитая минута — это подарок. Он убедил себя, что готов к любому исходу. Оказалось, нет. В истинно последнюю минуту бравада потускнела, в душу ворвался страх. Воспоминания пережитого когда-то ужаса вихрем пронеслись в голове, под ложечкой засосало.

Связь выдала набор нечленораздельных звуков и зазвенела тишиной. В поле зрения сжавшегося за щитом Алексея попали ноги лежавшего за соседним щитом Пакшеса и так и не успевшего покинуть неудобное кресло Крымски.

Крымски боролся. Застывшее, покрытое каплями пота лицо программиста выражало нечеловеческое напряжение. Как и любой, впервые попавший под действие «ваты», как именовали пехотинцы этот вид оружия, Крымски пытался пошевелиться, но уплотнившийся до каменного состояния воздух не уступил ни миллиметра.

Микрофон уловил вой приводов, и спустя несколько секунд в зале появились какие-то механизмы. Среда противилась механическому вторжению, но на отточенность их движения повлиять, увы, не могла.

Над Алексеем нависла приземистая, увенчанная телескопическими манипуляторами машина. На одном из них вспыхнула блеклая точка, и гибкая металлическая конечность змеёй ушла за спину Алексея. Прежде чем на лицевом щитке замигали кричащие о разгерметизации костюма сигналы, разглядел ещё двух роботов, режущих костюмы Пакшеса и Крымски.

Алексей почувствовал, как, перерезав ремень, машина сорвала ракетомёт. Гибкий манипулятор обхватил покоящийся в руках автомат. Рывок чуть не вывихнул пальцы, оружие исчезло из поля зрения. По спине, разрезав ткань костюма, полз манипулятор.

Без разбора кромсая ткань, машина повредила процессор. На щитке появились сигналы, сообщившие Алексею, что он получил тяжёлые ранения головы и конечностей. Спасая подопечного, аптечка накачала раненого немыслимой дозой стимуляторов.

Голова отказалась работать очень быстро. Цепляясь за сознание, он безучастно наблюдал, как машина сдирает с него остатки костюма. Перед глазами полыхнул лицевой щиток. Ослеплённый вспышкой, Алексей скорей почувствовал, чем увидел, как с головы сдёрнули шлем.

Открыв глаза, обнаружил, что стоит в полный рост, и понял, что терял сознание. Неподалёку среди лохмотьев экипировки стоял совершенно голый Пакшес. За спиной лейтенанта застыл робот. Кряхтя и извиваясь, Пакшес пытался разжать кольцом охвативший шею манипулятор. Повернув голову, Алексей увидел остальных диверсантов в точно таком же положении.

Введённые препараты вновь дали о себе знать. Трясущиеся от слабости ноги подкосились, и в шею тут же врезался металлический ошейник. Подстёгнутый болью мозжечок начал работать, и спустя несколько неудачных попыток Алексею удалось твёрдо встать на ноги.

Вскоре появились хозяева роботов. Не обратив на пленников внимания, вошедшие в зал вахны принялись бережно грузить на парящие в воздухе щиты погибших соплеменников. Когда щиты с мертвецами покинули центр, державшая Алексея машина пришла в движение.

Рывок, хруст в шейных позвонках и мимо поплыли стены ведущего в холл коридора. Ведут ли следом остальных, Алексей не видел. Он напрягал слух, но кроме гула приводов ничего не услышал.

По мере продвижения к холлу гладкие, ровные стены коридора стали нести отметины недавнего боя. Под ногами заскрипел мусор, вздыбленные, искромсанные энергетическими ударами потолок и стены свидетельствовали о накале схватки.

Ответ на вопрос о судьбе посланного к холлу расчёта нашёлся сам собой. В тумане тающей в коридоре противопожарной взвеси последствия неравного боя выглядели удручающе горько.

Заваленная набок, покорёженная турель придавила растерзанное взрывом тело капрала Трака. Сквозь иссечённое сеткой трещин лицевое забрало на Алексея смотрели остекленевшие, широко открытые глаза. Рядом, среди расколотых щитов увидел останки расчёта. Сверхпрочная ткань комбинезонов под действием излучения расползлась по швам. От скрюченных, обугленных тел к потолку тянулись струйки прозрачного дыма. В воздухе висел запах горелой плоти.

— Прощайте, братья.

Перешагнув через трупы, оказался в разгромленном холле. Сотни выпущенных из турели снарядов изрешетили и без того пострадавшие от взрыва мины стены. На засыпанном крошевом полу чётко выделялись тёмные пятна, отметившие богатую дань, собранную расчётом турели. Погибших вахнов уже не было. Живые позаботились о телах павших соплеменников.

В холле толпились десятки чужаков. Среди подавляющего числа офицеров Алексей разглядел нескольких гражданских и сухопутных солдат, закованных в тяжёлые, невообразимого вида штурмовые костюмы.

Колебаний воздуха, вызываемых речевым аппаратом противника, человеческое ухо не ловило. Поэтому, войдя в холл, кроме шороха мусора под конечностями вахнов он ничего не услышал. Зато услышали его. Оставив дела, вахны повернули к Алексею и бездушному конвоиру шишкообразные наросты, венчавшие худые, непропорционально длинные тела.

Алексей изучал анатомию противника, поэтому знал, что вахны не имеют глаз в человеческом понимании. Природа наградила их другим аппаратом визуализации, но тем не менее, как люди, так и вахны, за исключением цветовой гаммы, воспринимали окружающее практически одинаково. Вахны, все как один, провожали ведомого, словно на аркане, обнажённого пленника. Зная, что у противника нет глаз, Алексей тем не менее чувствовал жгущие спину взгляды.

Миновав холл, нырнули в один из ведущих на верхние уровни коридоров. После атаки диверсантов здание координационного центра походило на разбуженный муравейник. Навстречу, прижимаясь к стенам при виде пленника, спешили солдаты и офицеры враждебной армии.

Внезапно Алексей поймал себя на том, что с интересом смотрит на царящую вокруг суету. Он вдруг понял, что по экипировке и оружию старается определить принадлежность идущих навстречу к тем или иным родам войск. Также понял, что занятие доставляет истинное удовольствие, а поняв это, осознал, что чувствует себя прекрасно и благодаря сбою аптечки совершенно не испытывает ни радости, ни страха.

Рывок ошейника, и, миновав охраняющих развилку десантников, оказались в пустом проходе. Протащив пленника несколько метров, робот завел Алексея в просторное, освещённое синим помещение. После сумрака коридоров даже такой свет заставил зажмуриться. Проморгавшись, разглядел в центре зала выпирающее из пола одинокое кресло. Принадлежность сидящего в нём вахна определить не смог. Отсутствие экипировки могло с одинаковой лёгкостью говорить о принадлежности сидевшего как к клану полотёров, так и к высшим мудрецам вахновского общества.

Сжимавший шею манипулятор разжался, и, чувствующий подкрепленную лекарствами уверенность, Алексей вызывающе сложил на груди руки.

Кресло скрипнуло. Махнув конечностью, вахн бросил Алексею ободок переводчика. Прилаживая прибор, невольно отметил, что данное творение республиканских учёных — единственная привычная глазу вещь на этой планете.

Шишкообразные наросты вахна дрогнули. Ободок переводчика, уловив вибрацию, выдал синтезированный, лишённый эмоций голос.

— Память, всё что знаешь. Сейчас.

— Не п… понял, — запнулся Алексей.

На самом деле всё понял. То, что вахны активно интересуются доставленным Алексеем с Гарды цилиндром, не было секретом. Алексей, ожидавший от допроса чего угодно, никак не ждал услышать вопрос о цилиндре в числе первых.

— Прибор, именуемый «память». Что известно, говори.

— Если не путаю, — слегка запинаясь, ответил Алексей, — память — это сложный процесс в мозгу человека. — Включившееся вдруг воображение мигом нарисовало картины изощрённых пыток, но, отбросив возникшие образы, продолжил лгать дальше: — А к каким-либо приборам память вообще не имеет отношения.

— Вы одинаковы. — Синтезированный голос остался бесстрастен, но Алексею показалось, что даже прибор уловил презрительные нотки в тоне тюремщика.

— Все посетившие нас люди, — продолжил вахн, — ведают об этом приборе. Прибор, принесший вам прорыв, превратился в легенду, о которой знает каждый из вашего мулуса. Это даёт предположить, что ты ладно знаешь о предмете разговора.

— Вы, конечно, вправе предполагать, но я действительно ничего не знаю.

— Тогда вопросы предстанут в принудительном порядке.

— Воля ваша, желаю успеть воспользоваться полученной информацией.

Шею вновь обвил манипулятор. Взвыв приводом, робот сорвал с шеи ободок переводчика. Затем дёрнул его к выходу и внезапно застыл.

Сзади послышался шорох. Алексей до хруста выкрутил шею и краем глаза увидел поднявшуюся из кресла высокую фигуру.

— Внедрённая вами болезнь не выполнит начертанного, — услышал он голос вернувшегося на место переводчика.

Высокий, худощавый вахн остановился напротив Алексея.

— Сильно в вашей задумке понравилась идея подать сигнал об отключении барьера через наш транслятор. Сигнал волей потока уже подан. Сейчас в атмосферу входят ваши десантные боты. Когда пойдут основные силы, барьер будет воскрешён. Вы можете смело приписать себя к горе-воинам, заманившим собственную армию в западню.

— Хочешь сказать, вы просчитали наши действия?

— Вас следили с момента явления. Зная, что с орбиты тоже смотрят, мы позволили завершить замышленное.

— И осознанно пожертвовали кораблём и семьёй координатора, не говоря уж о нём самом?

— Команда пространственника и мулус координатора почли за честь уйти в поток, заманив в ловушку миллионы ваших солдат.

— Браво, — кривя губы, сказал Алексей, — только вы не учли, что перед тем как на вашу грёбаную планету отправятся основные силы, флоты проведут орбитальную бомбардировку, разбомбив всё ваше стадо к чёртовой бабушке.

— Так не будет. Нынче первые вехи наступающего в войне перелома. Мы готовим удар, и ваш провал послужит сигналом к действию.

«Достану».

Схватившись обеими руками за окольцевавший шею манипулятор, Алексей выкинул вперёд ноги в надежде достать близко стоявшего гада. Машина оказалась проворней. Опустив манипулятор, она грохнула Алексея об пол с такой силой, что из лёгких вышибло воздух.

Постояв несколько секунд над сучившим от боли ногами пленником, вахн вышел в коридор.

Бам!

Прорвавшись сквозь вспоротый борт, ярчайшая вспышка затмевает тусклое освещение десантного отсека. В лицо, минуя халатно приподнятый лицевой щиток, молотом бьёт воздушная волна. Поток горячего воздуха хлещет по глазам.

Трясущийся, словно в лихорадке, челнок валится вниз, спазмы толкают желудок к горлу.

Во рту солёный привкус, в ушах вата, резь в глазах. Потяжелевшая от удара голова упорно не желает соображать, но вышколенные войной инстинкты заставляют руки подняться и захлопнуть лицевой щиток.

Сквозь пробку в ушах пробивается трель, сообщившая Алексу о включении в работу систем скафандра. Связь доносит до слуха напряжённые голоса пилотов, борющихся за жизнь подбитого челнока.

«Выравнивай, выравнивай вот так, в плоскость. Высота?»

«Семнадцать-сто. Сбои в работе второго двигателя. Включаю отсечку».

Сотрясающая десантный челнок зубодробительная тряска мгновенно прекратилась. Ослепительные всполохи, с момента взрыва мельтешащие перед глазами, начали гаснуть, и Алекс открыл глаза. Острая боль вновь заставила зажмуриться. Понимая, что без зрения шансов нет, Алекс собрался с духом и вновь разомкнул веки. Сработала аптечка. Выяснив, что причина кроется всего лишь в обожжённых веках, успокоился. Начал прорабатывать действия после аварийной посадки, но эфир взорвал вскрик второго пилота.

«Попали под системы наведения. Фиксирую запуск».

Стремясь уйти из-под обстрела, пачкающий дымом небо челнок заюлил, но увернуть на одном двигателе не получилось.

«Дистанция тридцать, сброс ловушек».

Корпус вздрогнул. От челнока отстрелились генерирующие электромагнитное поле модули.

Бам!

Всколыхнуло так, что из лёгких вышибло воздух. Даже сквозь задраенный скафандр услышал шум взрыва и скрежет разрываемого металла. Сотрясаемый навалившимися перегрузками, Алекс почувствовал, как управляемый полёт перешёл в плоскость беспорядочного падения, и прижал затылок к подголовнику.

Вместо противоположного борта, где сидели пристёгнутые к креслам пехотинцы, зияла огромная дыра. Хотя назвать дырой отсутствие доброй половины челнока Алекс поторопился. В глаза заглянул призрачный полуденный свет взирающего на действие светила. Две трети взвода взрывом вышибло за борт. В хвостовой части остались несколько человек, но по безвольно поникшим головам Алекс понял, что второй взрыв не пощадил никого.

Грохочущий где-то за спиной двигатель сошёл с ума. Реактивный агрегат постоянно менял вектор тяги, то раскручивая останки челнока вокруг оси, то замедляя вращение и начиная по новой.

Повернул голову к носу и выругался.

Сбитая с толку ловушкой ракета вместо двигателя взорвалась над кабиной. Остекление, потолочные лонжероны и обшивку разворотило взрывом. Искрящие замкнутыми цепями консоли немо взирали на срезанные кресла пилотов.

Оторвался от праздника смерти с понятием, что задерживаться здесь не стоит. Мысль о том, что внизу ждёт ощетинившаяся оружием враждебная армия, пока не волновала. В эти секунды потенциал боевого офицера работал на собственное спасение.

Очередное замыкание в схемах компьютера родило и отправило всё ещё работающему двигателю новые установки. Последний вновь сменил вектор тяги и, резко нарастив мощность, раскрутил многострадальный кораблик.

Перегрузка вдавила в спинку кресла. Сидя лицом к отсутствующему борту, Алекс невольно наблюдал, как чередующаяся картинка поверхности планеты и призрачной синевы неба всё быстрей сменяет друг друга, пока наконец не превратилась в хоровод мельтешащих красок. С каждой секундой в хороводе прибавлялось тёмных тонов, вопящих о том, что до поверхности остаётся всё меньше метров. Высотомер скафандра завыл о близком соприкосновении. Сил на борьбу со всё растущей перегрузкой не осталось, и Алекс сделал то, о чём раньше никогда бы не подумал.

Вырвавшись из сопел ранцевого двигателя, потоки реактивного пламени упёрлись в спинку кресла. Компьютер скафандра немедленно отключил двигатель, но короткого импульса оказалось достаточно. Алекса сорвало с места. В следующий миг юлой раскрученный кораблик ударил его хвостовым стабилизатором.

Бесчувственное тело, отброшенное от челнока, кувыркаясь, устремилось к уже недалёкой поверхности. Оценив ситуацию, компьютер вновь включил ранец и мягко опустил тело хозяина на лесной опушке.

Глава 16

Действие стимуляторов быстро исчезало, а вместе с ним на нет сходила фонтаном бьющая бравада. До трезвеющего сознания начала доходить вся бедственность положения. Где-то в районе желудка появилось противное ощущение, отнюдь не способствующее улучшению настроения. Нагота убивала. То ли разобравшись в тонкостях человеческой натуры, вахны, желая подавить волю к сопротивлению, осознанно раздели пленников, то ли просто огородили себя от возможных сюрпризов и, сами того не ведая, лишили людей, хоть и призрачной, но всё же защиты. Как бы ни было, но нагота ко всем прочим неприятностям добавила мерзких ощущений.

Внутренние часы напрочь сбила взбесившаяся аптечка. Теперь, шагая под механическим конвоем по лабиринту коридоров, прикидывал, сколько времени провёл в тесной каморке после допроса. По всем подсчётам, включая ослабление стимуляторов, выходило, что в неволе остатки десанта находятся уже часов десять-двенадцать. На дворе должна быть ночь, и, судя по спокойным движениям встреченных в коридорах чужаков, Алексей понял, что вахн не лгал и внедрённая Крымски программа сработала вхолостую.

Мелькнуло, что план дал осечку, а они крепко втюхались. Открытие ворвалось в освобождающийся от дурмана разум подобно урагану, тело отреагировало холодным потом, стало совсем тошно.

Коридор расширился, и Алексею показалось, что он смутно узнаёт место. Схлынувшая переборка открыла доступ на посадочную площадку, с которой группа начинала экскурс в здание.

Временные подсчёты оказались верны, за освещённой цепью огней площадкой смутно просматривался мрачный лесной массив. Дальше, почти на горизонте, разглядел облепленную тысячами блеклых огней жилую башню вахнов.

Грандиозное, царапающее небо сооружение окуталось коконом собственного зарева. Поведя взглядом по горизонту, увидел ещё несколько синих ореолов и отметил, что в данный момент предпочел бы увидеть на их месте сжираемые пожаром руины.

Где-то вдали зародился басовитый гул. Через несколько секунд в стороне прошло звено сгорбленных атмосферных штурмовиков. Рокот двигателей стих, а Алексей так и стоял, задрав лицо в усеянное звёздами небо. Там, среди миллиардов вселенских огоньков, он увидел скользящие точки республиканских кораблей. Горечь неудачи и жалость к собственной судьбе поднялись в сознании с новой силой, но серия ярких вспышек на горизонте мигом переключила внимание.

По штурмовикам открыли огонь с поверхности планеты. В чёрное небо потянулись световые пунктиры и одинокие искорки света. Весть о нахождении на планете соплеменников принесла заметное облегчение. В этот момент в небе полыхнуло пламя взрыва. Вниз посыпались горящие обломки.

— Есть! — завлечённый бурей подкрепленных лекарством эмоций выкрикнул Алексей.

Хотел что-то добавить, но ошейник рванул вниз, и слова застряли в горле. Пребольно ударившись локтями и коленями, оказался на четвереньках у подножия конвойной машины. В нескольких метрах впереди увидел группу вахнов, нависшую над длинным продолговатым ящиком.

— Ты как, командир?

До упора вывернув шею, Алексей увидел в нескольких метрах так же стоявшего на карачках Пакшеса.

— Пока жив. Как ты?

Вместо ответа с губ Пакшеса слетело что-то нечленораздельное. Умудрившись ещё раз до хруста в шейных позвонках вывернуть голову, Алексей увидел вытаращенные глаза Пакшеса и широко открытый, судорожно ловящий воздух рот. Скрюченные пальцы скребли по всё сжимающему шею ошейнику, изо рта вывалился посиневший язык.

Стараясь совладать с чувствами, Алексей смотрел, как обмякшее тело Пакшеса небрежно забросили в тот самый ящик, и приземлившийся рядом аппарат подхватил саркофаг, а затем, полыхнув двигателями, растворился в ночи.

Ошейник сжался, Алексей захрипел. Стянувшая шею удавка перекрыла дыхание. Решив уйти достойно, Алексей не трепыхался, но когда разум забила мысль об одном-единственном вздохе, на миг им завладела паника. Исцарапав шею скрюченными пальцами, Алексей потерял сознание.

Глава 17

Едва придя в себя, понял, что лежит на спине. С трудом разлепив веки, смог рассмотреть лишь проплывающие мимо чёрные размытые тени. В нос ударил букет незнакомых запахов, слух встревожил слабый скрежет и едва уловимый прерывистый гул.

В сознание его вернула боль. Нарастая с каждой секундой, она заставила всё ещё не понимающего, где он и что происходит, Алекса, дабы не застонать, до крови прикусить губы.

Болело всё, ныл отбитый ударом о стабилизатор челнока бок, стонали затёкшие от неудобной позы спина и ноги, но самые тяжкие ощущения доставляли плечи и шея. Алекс уже понял, что его обнаружили и, пользуясь бессознательным состоянием, схватив за кисти, куда-то волокут. Судя по растёкшемуся по растянутым жилам пламени, волокут довольно давно.

В памяти всплыл давний рассказ Вольнова о пытках на дыбе. Ощущения, должно быть, схожие, руки, казалось, вот-вот выскочат из плечевых суставов, шею свело от напряжения. Решил подтянуть руки к груди, но не тут-то было, вес всё ещё одетого на Алексе пехотного скафандра и сопротивление скрипевшей под спиной почвы не позволили подтянуться даже на миллиметр.

Зрение постепенно адаптировалось к ночному сумраку, и вместо чёрных размытых пятен перед глазами поплыли чахлые деревца, изредка сменяемые густым низкорослым кустарником. Когда внимание переключилось на погнутые полозья с корнем выдранного лицевого щитка, всё встало на места. Надежды на то, что подобран своими, окончательно рухнули.

В голове, вытеснив все лишние сейчас мысли, билось одно-единственное слово. Это слово не пугало Алекса личной трагедией, хотя он знал, что вахны, так же как и люди, выжав из пленников сведения, последних просто истребляют. Слово «плен» пугало тем, что лишало возможности драться. Возможности истреблять ненавистную расу, борьба с которой постепенно стала единственным смыслом жизни майора республиканских войск Алекса Блэймера.

Попытавшись освободить руки и ещё раз убедившись в бесплодности стараний, Алекс подчинился обстоятельствам. Ничего не оставалось кроме как упереть взор в чернильное небо, равнодушно взирающее, как не ведавшая устали машина выволокла на лесную опушку упрятанное в безжизненный, заляпанный копотью и грязью скафандр человеческое тело.

Машина замерла. Хватка немного ослабла, и в перетянутые кисти рук, вызывая колики, хлынула кровь. В руки постепенно возвращалась чувствительность. Мозг Алекса тут же начал просчитывать возможные варианты противодействия машине, но на самом краю зрения мелькнула тень и, тут же подмяв пожухлую траву, рядом совершенно бесшумно опустился небольших размеров летательный аппарат. Занимавшая две трети борта дверь отскочила в сторону, из аппарата выпрыгнули четверо.

Дождавшись хозяев, машина отпустила руки Алекса и, получив новые установки, растворилась в лесной чаще. Увешанные причудливой экипировкой сухопутных подразделений вахны рывком поставили Алекса на ноги. Отозвавшись болью в суставах, затёкшие руки повисли вдоль тела непослушными плетьми.

Склонившись над Алексом, трёхметрового роста вахн чёткими выверенными движениями отстегнул изуродованный шлем его скафандра и, особо не церемонясь, нацепил пленнику на шею ободок переводчика.

— Звание?

Прежде чем вахн ударил упрямо молчавшего Алекса, синтетический голос переводчика повторил вопрос дважды.

Удар рукояткой разрядника, так пехотинцы именовали стоявшую на вооружении десантных частей противника винтовку, отправил и без того с трудом стоявшего на ногах пленника обратно в траву. От тяжёлого удара сознание поплыло. Из рассечённой брови хлынула кровь, наполовину ослепившая борющегося с навалившей дурнотой Алекса.

Плохо соображающего пленника волоком втащили в тесное нутро аппарата, где с помощью магнитных скоб прицепили к борту. Дверь бесшумно встала на место, в десанте замигало освещение.

— Дальше по маршруту, — сообщил переводчик, исправно переведя адресованную пилотам команду старшего.

Аппарат вздрогнул, Алекс почувствовал надавившее на ступни ускорение.

— Осмотрим Оосоу, сдадим гладкого, отдых, — сыпал, казалось бы, бессвязными словами оставленный на шее Алекса переводчик.

— Договор сгорит с восходом, — продолжил старший, обращаясь к рассевшимся на узких креслах подчинённым, — вот тогда гладким дадим урок. Волей потока…

Что там волей потока, Алекс расслышать не успел. Ободок переводчика издал короткий всхлип и смолк.

«Сдох», — догадался Алекс, сожалея, что не дослушал трёп вахнов до конца.

Следом, поморгав, сдохло освещение, через секунду смолкло повизгивание силовой установки. Чувство свободного падения подтолкнуло желудок к горлу, но выплеснуть содержимое он не успел.

Тенью мелькнув над макушками деревьев, едва приступивший к набору высоты аппарат попал под луч убившего электронные системы излучателя и, пролетев по инерции несколько десятков метров, с лязгом воткнулся в соседнюю сопку.

Когда кувыркающийся по пологому склону, оставляющий след из останков плоскостей и частей обшивки аппарат остановился, борт, к которому его пристегнули, оказался полом. В кромешной тьме закупоренного отсека повисла тишина. Попытался встать, но магнитные скобы и давящий сверху клубок из вахнов не позволил даже шевельнуться. Давящий вес сдавил грудь, и каждый последующий вдох стал даваться всё труднее.

Когда от нехватки кислорода зазвенело в ушах, кто-то из вахнов наконец-то очухался и, сдвинувшись в сторону, начал приводить остальных в чувство. Не видя ни зги, Алекс чувствовал сверху движение и постепенное уменьшение веса. По звукам определил, что вся четвёрка уцелела и занимается открытием оказавшегося над головой заклинившего люка.

Что случилось дальше, понял не сразу. Вахны засуетились, разом зашарили в поисках действующего оружия, а уже в следующий миг из глаз Алекса полыхнул сноп искр. Удар пришёлся в скулу, следующий — в незащищённое горло. Ловя ртом воздух, Алекс широко открытыми, наконец-то адаптировавшимися к тьме глазами смотрел, как старший из вахнов, схватив разрядник, как дубину, замахивается и, целя Алексу в голову, начинает опускать винтовку. Дёрнув прикованными к переборке руками, понимая, что защититься от смертельного удара просто нечем, Алекс закрыл глаза. В этот момент ставший потолком люк десанта с грохотом отлетел в сторону и в отсек забросили хлопушку.

Ждущий рокового удара Алекс, услышав характерный звук разработанной против слуховых рецепторов вахнов гранаты, открыл зажмуренные глаза и несколько секунд смотрел, как смутные тени, укрыв конечностями шишкообразные наросты, корчатся в болезненных приступах. Когда заглядывающие в десант звёзды заслонила укрытая шлемом человеческая голова, поверил не сразу.

Через секунду, держа на прицеле приходящих в себя вахнов, в проёме вырванного люка торчали уже трое. Один из пехотинцев откинул щиток, и Алекс увидел совсем юное, подсвеченное экраном забрала лицо соплеменника.

— Эй, ты там живой?

Алекс разлепил пересохшие губы, но вместо слов из горла вырвался лишь хриплый возглас. Пехотинец исчез из проёма.

— Капрал, здесь наш, — услышал Алекс его негромкий крик, — на роже вахны танцы устроили, но вроде чё-то простонал.

— Быстро, быстро, ребята, пора убираться.

Капрал Деёв, черноглазый девятнадцатилетний парень, поторапливая вверенное ему отделение, украдкой посматривал на привалившегося к стволу дерева Алекса.

— Повезло вам, господин майор. Мы вообще-то здесь случайно оказались, возле упавшего челнока напоролись на вахнов, уходили с боем, пришлось забрать северней. Оторвались, а тут прямо на нас скавер полицейский выходит, ну и жахнули разок излучателем, думали, он по наши задницы, а оказалось — вашу спасли.

Капрал обратил лицо к Алексу и многозначительно замолчал.

— Если ждёшь благодарностей, то напрасно, — глядя, как пехотинцы выносят из разбитого скавера боекомплект вахнов, произнёс Алекс. — А вот почему отделение таскает образец секретного оружия по вражеским тылам, будь добр — объясни.

— Да плевать я хотел на всю твою секретность, — вдруг взбеленился капрал. — А если что-то не нравится, то можешь назначить мне взыскание, — осклабился он.

Алекс уже и не помнил, когда последний раз удивлялся, но произошедшие с капралом перемены слегка озадачили. Вместо рубахи-парня он увидел хоть и молодого, но уже успевшего хлебнуть лиха человека. Человека, которого в данный момент меньше всего на свете волнуют дальнейшие отношения с командным составом. Осмыслив услышанное, Алекс насторожился.

— Всё так плохо?

— Вы, господин майор, давно катаетесь? — кивнул он на разбитый скавер.

— Челнок сбили при посадке, в себя пришёл в твоем присутствии.

— О-о-о, — протянул капрал. — Так вы, майор, ещё ничего не знаете? Тогда весть о том, что, пропустив нас, вахны восстановили поле, придаст вам бодрости. От ста восьми дивизий, шедших в первом эшелоне и пропущенных вахнами на планету, после полусуток боёв остались крохи.

Капрал заглянул в холодные глаза Алекса и, словно боясь, что майор чего-то не понял, в подтверждение сказанного кивнул головой.

— Остатки нашего батальона, — продолжил он, — вырвались из окружения и влились в третий полк семнадцатой пехотной. Полк, конечно, громко сказано, так, солянка, уцелевшее сборище остатков рот и подразделений. Зацепились за комплекс каких-то строений, там и сидим. А всё ещё сидим только потому, что вахны выставили ультиматум и дали время до рассвета. Так что жить нам, майор, осталось часок после восхода, на большее боеприпасов не хватит.

— Даже так?

— Так, — вновь осклабилось молодое, чумазое лицо. — Поэтому и таскаемся по разбитым челнокам и собираем всё пригодное для боя. Дошло до того, что чужое оружие подбираем. Честно говоря, не понимаю, зачем вахны позволяют нам это делать, — вернулся он к первоначальной теме. — А чтобы тебе совсем спокойно стало, сообщаю, излучатель мы сняли со сбитого челнока, кстати, вахны там были и на секретный, — скривил капрал губы, — образец не обратили внимания.

— Потому что вы им помешали.

— Возможно, — согласился парень, — хотя какая разница. Благодаря излучателю, ты, майор, до сих пор жив. Тащивший тебя скавер сбил рядовой Ротис, ему при возможности и скажешь спасибо. Мне на твои благодарности…

— Послушай, капрал, — тихо, но внятно произнёс Алекс, — даже то, что мы сидим в глубокой заднице, не даёт тебе права разговаривать в таком тоне со старшим по званию. Ещё одна такая выходка, отстраню от командования. Ты меня понял?

— Капрал, мы закончили, что с пленными делать? — Рослый, подошедший к ним пехотинец выжидательно посмотрел на командира.

— Почему обращаетесь ко мне? Среди нас целый майор, он выразил желание взять командование на себя. К нему и обращайтесь.

«Ловкач», — усмехнулся Алекс.

— Автомат, — протянул он руку.

Потревоженные суставы заныли, но это было терпимо. Слегка прихрамывая, подошёл к разбитому скаверу. Уложенные пехотинцами на почву пленники при его приближении настороженно замерли.

— Встать, — скомандовал Алекс.

Бойцы отделения молча наблюдали за развернувшимся действием. Спасённый ими майор, похожий на выходца с того света, особо не церемонясь, пинками заставил пленников подняться. В свете приборов ночного видения лицо майора выглядело жутко. Рассечённая бровь распухла, оставив вместо левого глаза обведённую чёрным ободом щелку. Опухшая скула, запачканные кровью лицо и шея. Колоритности прибавил измазанный грязью, местами прорезанный и прожженный скафандр.

Автомат в руках майора дёрнулся. Трое десантников, всплеснув конечностями, повалились в траву. Все ожидали следующей очереди, но по поводу старшего из вахнов майор имел отдельное мнение. Переведя автомат в одиночный режим, он максимально увеличил силу заряда и, отойдя на несколько шагов, вдавил пусковую скобу. Лопнув мыльным пузырём, туловище пленника забрызгало округу разлетающимися внутренностями.

— Капрал, ко мне.

Майор обернулся. Все увидели, что лицо и скафандр сплошь усеяны ошмётками тела убитого им десантника.

— Грузишь на него снятый со скавера боекомплект, — указал майор стволом автомата на понуро стоявшего пилота, — и вперёд в расположение полка. Выполнять.

Следы присутствия чужаков в святая святых планетарной обороны давно убрали, но в зале главного компьютера повисло нешуточное напряжение. С координирующим оборону компьютером произошли просто немыслимые вещи. Дополнительный модуль, специально установленный перед вторжением людей-диверсантов и послуживший своеобразной темницей для загруженной ими программы, при изъятии оставил программу в компьютере. Как программа попала из полностью автономного, ничем не связанного с компьютером модуля в оборонную сеть, понять никто не мог. Сметая защитные барьеры и лихорадочные потуги лучших умов планеты, вирус упорно внедрялся в системы силовых полей Вии.

Глава 18

Полыхнув бликами на хищных силуэтах, патрульное звено истребителей, заложив вираж, скрылось в тени осаждённой планеты. Укрытое саваном ночи полушарие встретило республиканских пилотов разбросанными по поверхности пятнами электрического зарева, венчающего жилые башни и разбросанные между ними малоэтажные строения. Словно в насмешку над провальным утренним штурмом, вахны зажгли всю иллюминацию. Под плоскостями истребителей мерцали поля производственных цехов и жемчужные нити опутавших Вию транспортных магистралей.

Не отрываясь от проецируемой в шлем поверхности, новоявленный пилот республиканских ВКФ, младший лейтенант Зоя Кравер, всматривалась в чужой, плывущий под плоскостями истребителя мир. Там внизу, среди магистралей, башен и тысяч мелких построек Зоя видела залог будущей успешной карьеры. Там внизу жили те, кто однажды пришёл к ним в дом, убил многих и, потерпев поражение, бежал из их системы. Молодая, двадцатилетняя девушка, лишь сутки назад прибывшая из центра подготовки пилотов, глядя на осаждённое логово, довольно улыбнулась.

Тщеславие. Чувство, старательно задавленное на весь период обучения, рвалось наружу. Годы назад, в то беззаботное время, когда подруги только начали строить глазки мальчикам, Зоя, достойная дочь своих родителей, уже тогда мечтала о яркой, полной комфорта и признания жизни. Родители, чиновники средней руки, дали нужное направление и тянули любимое чадо, но медленный, кропотливый путь Зою не устраивал.

Вот тогда-то в мозгу молодой особы и созрел план действий. Целеустремлённая Зоя, имеющая богатый опыт полётов на папином атмосферном самолёте, блестяще сдаёт экзамен и поступает на ускоренные курсы подготовки боевых пилотов ВКФ.

Цели ясны как божий день. В момент затишья пару недель покрутиться на передке, с помощью папиных связей получить пару наград и вернуться на родину в ореоле героя. Дальше дело техники. Благодарность общества к имеющему награды боевому пилоту поможет приступить к построению политической карьеры. Полгода учебного центра пролетели как неделя — и вот войска и первый боевой вылет.

Подробности дневной катастрофы до пилотов звена довели перед вылетом на патрулирование. Внедрённый вирус отключил защитный барьер и вниз устремились дивизии авангарда. Одновременно с началом высадки висевшие на орбите линкоры нанесли удар по средствам ПКО и генерирующим барьер установкам. Быстро выяснилось, что вахны искусно сымитировали разрушение последних, чем подтолкнули республиканское командование к масштабной высадке второй волны войск. Когда в штаб пришли сообщения о том, что приборы фиксируют работу якобы разрушенных генераторов, что-либо предпринять просто не успели. Через семь секунд после первых сообщений на высоте трёх километров начал возрождаться отключенный барьер. Вобрав реки энергии, барьер резко расширился и занял прежнее положение на сорока километрах.

Расчёты вахнов оказались точны. Пузырём раздувшись вокруг Вии, смертоносный барьер смел с неба тысячи аппаратов ведущей высадку армии. На планету обрушился ливень из осколков рассыпающихся челноков, атмосферных истребителей и кургузых десантных ботов.

В результате провального штурма за несколько жалких секунд люди потеряли почти девять миллионов солдат и половину имеющихся в группировке средств высадки. Кроме того, пропущенный вахнами авангард, в составе трёх миллионов штыков, к исходу первого дня жесточайших боёв практически прекратил существование.

Операция по штурму планеты была засекречена, поэтому связи отца не сработали. Лишь прибыв на место, Зоя узнала, что оказалась не в уюте очередного затишья, а в центре жестоких столкновений.

Выслушав нервно прохаживающегося перед строем командующего крылом, Зоя не на шутку испугалась, но, подумав здраво, рассудила, что восстановление поля отодвигает грядущие сражения и, напротив, приближает её к заветной медальке.

— Приготовиться к смене курса, — отвлёк от роящихся в голове мыслей голос командира, — курс два-ноль-два, приступить.

Вия поплыла в сторону, и Зоя увидела причину незапланированной смены курса. Чуть ниже, выделяясь черной кляксой на фоне испещрённой электрическими огнями поверхности, дрейфовал огромный транспортный корабль. Удар самого страшного оружия вахнов, меняющего саму структуру материи, пришёлся в носовую часть. Зоя много раз изучала съёмки поверженных левиафанов, но видеть такое своими глазами ещё не приходилось. Ощущение было такое, будто корабль от днища до макушки просверлили огромным сверлом. Даже без приближения был виден идеально ровный срез, практически отделивший носовую часть от кормы. Транспорт не развалился лишь за счёт уцелевшего правого борта. Аварийное освещение брошенного корабля ещё работало, и в чернильной космической тьме светились десятки этажей разрезанных выстрелом палуб и переходов. Ударивший снизу поток частиц настиг транспортник в момент сброса десантных ботов. На самом краю среза Зоя увидела слетевший с направляющих и угодивший в заклинивший люк шлюза челнок. Распахнутые люки говорили о том, что пехотинцам, севшим в этот челнок, крупно повезло.

Истребитель командира качнул плоскостями, и патрульное звено вновь вернулось к планете. Провисев на маршруте четыре часа и разойдясь на встречных курсах со сменой, звено засобиралось к авианосцу. Потянув штурвал, Зоя устремилась прочь от планеты, но с удивлением обнаружила, что вместо того, чтоб идти вслед за всеми, её истребитель опустил нос и с набором скорости устремился к планете. Слегка удивившись и решив, что сама что-то сделала не так, попыталась выровнять истребитель. Ничего не получилось, машина, всё круче забирая вниз, шла на планету.

— Командир, — уже не на шутку взволновалась Зоя.

Связь осталась нема. Взглянув на приборы и убедившись, что те не фиксируют никаких неполадок, Зоя вновь обратилась к связи.

— Меня кто-нибудь слышит?

Вместо ответа по ушам ударил тревожный сигнал, сообщивший, что до встречи с защитным барьером остались считанные секунды. Зоя лихорадочно задёргала штурвал, но словно управляемый извне истребитель на команды не реагировал. Следующим ударом стал отказ катапульты. В кровь хлынул адреналин, стало по-настоящему страшно.

Она понимала, что едет не на увеселительную прогулку, даже предполагала, что пару раз придётся стрельнуть, но что всё будет вот так, даже не помышляла. Страх быстро перерос в панику. Мечась в тесной кабине, Зоя даже не заметила, как истребитель преодолел сорокакилометровый рубеж и как ни в чем не бывало устремился дальше.

Проецируемое в кабину изображение погасло, и притихшая девушка полными животного ужаса глазами смотрела, как на прозрачных бронеплитах кабины от трения вспыхивают языки пламени.

Огласив окрестности гулом работающих на пределе двигателей, истребитель на огромной скорости врезался в поверхность планеты.

Глава 19

— Ни связи, ни боеприпасов, ни поддержки с орбиты.

Иссечённое морщинами лицо генерала подёргивал нервный тик. Устало взглянув на Алекса, немолодой уже генерал безнадёжно махнул рукой.

— Они дали нам спокойно высадиться и послать домой бравые послания. Мы расползались по поверхности, а они отслеживали наши переговоры. Когда с неба повалились останки основной группировки, они разом уничтожили почти весь наш командный состав. Затем отключили связь и нажали так, что к вечеру от моей хвалёной дивизии осталось меньше тысячи. Соседей нет, всё, что уцелело и смогло к нам пробиться, сейчас здесь. Что на двадцать километров дальше — не знаю, техника выбита, а из посыльных никто не вернулся. Держимся только за счёт оружия. Доведётся уцелеть, инженерам нашим в ноги поклонюсь.

Чудом уцелевший при первой атаке и весь день руководивший непрекращающимся боем командующий семнадцатой пехотной дивизией генерал Панкарин сокрушённо выдохнул.

Атмосфера в приспособленном под штаб полуразрушенном строении была ещё та. Выраженных в открытой форме упаднических настроений Алекс не заметил, но в воздухе повис запах поражения. Людей, находящихся весь день в эпицентре тяжелейшего боя, знающих, что помощи не будет, а жить осталось до утра, можно было понять, но Алекс не хотел этого делать. Ситуация сложилась отчаянная, но то, что он увидел, не лезло ни в какие ворота. С момента последних атак на позиции дивизии прошло три часа, а на перепаханной обстрелом земле до сих пор лежали сотни неубранных солдатских тел. Этого люди не позволяли себе ни при каких обстоятельствах, на глазах Алекса рушились традиции пехоты. Это говорило о многом.

— Под моей командой, — вышагивая по узкому закутку, продолжил генерал, — около пяти тысяч. Возможно, где-то есть уцелевшие, но достоверно это не известно. Исходим из того, что мы одни. Шансы равны нулю. Когда наши умники придумают способ отключить колпак, от нас здесь останется только память.

Переварив информацию и поняв, что можно хоть немного расслабиться, Алекс отвлёкся. О войне думать не хотелось, хотелось подумать о себе. Генерал продолжал что-то говорить, но Алекс уже не слышал. Слышал фон монолога, но мысли текли по другому руслу.

Он и раньше замечал происходящие с собой изменения, но по-серьёзному не придавал им значения. Нынешняя ситуация всё оголила, и отмахиваться дальше от происходящего с ним уже не получалось. Алекс как-то очень легко принял, что собственная гибель его не пугает. Он не боится смерти, не боится боли, не боится ничего. Казалось бы, нажитое за войну бесстрашие можно приветствовать, но лишь сейчас Алекс решился себе признаться, что в его случае бесстрашие — это только начало.

Коснувшись задвинутой в дальний угол темы, он слегка ошалел от посыпавшихся открытий. Он вдруг вспомнил, как постепенно охладел к близким, вспомнил, как они, прилагавшие усилия вернуть прежнего, хоть и не весельчака и балагура, но всё же компанейского, приятного в общении парня, постепенно отходили в сторону и выпадали из поля зрения. Алекс даже не заметил, как остался один, не заметил, как вокруг образовался вакуум, который он быстро и без сожалений заполнил войной. Этим словом он жил, этим словом чувствовал, им же делил мир на своих и чужих. Война стала смыслом, она вытравила многие из человеческих качеств, оставив взамен лишь равнодушие к своей и чужой боли.

Впервые за три военных года посмотрев на себя со стороны, он вынужден был признать: прежние ориентиры размыты, а новые сложились с учётом военного времени.

Из доброго, отчасти неуклюжего паренька, вступившего в армейские ряды под влиянием романтизма, вырос матёрый, чётко прописавший цели и приоритеты воин.

Сопоставив сравнения, Алекс улыбнулся второму, всё остальное уже не имело значения.

— Ну и что, майор, ты мне на это скажешь?

Будто очнувшись, Алекс обнаружил, что всё это время генерал продолжал говорить, а теперь, задав вытащивший из раздумий вопрос, ждёт стороннего заключения.

— Вот и поговорили, — как-то сникнув, ответил генерал на собственный вопрос. — Дела наши безнадёжны, руки в крови, но ничто человеческое нам не чуждо, — усмехнулся он, — прости, майор, за жалобы, день выдался тяжёлый, сам не пойму, куда понесло.

— Разрешите вопрос?

Получив разрешение, заглянул генералу в глаза:

— То, что мы втюхались, я понял. Вопрос в том, что вы намерены предпринять: драться или сдать дивизию?

— Драться, — ответил тот. — Ну и видок у тебя, — словно впервые увидев безнадёжно испорченный скафандр Алекса, генерал сменил тему разговора, — но это поправимо. Бильман, — крикнул он в голос.

Колыхнулся отделяющий пенаты генерала полог, и в тесноту закутка всунулась круглолицая, розовощёкая харя.

На этого молодого, улыбчивого пехотинца, перехватившего его у капрала и сопроводившего на КП дивизии, Алекс сразу обратил внимание. В сравнении с массой хмурых, затравленно озирающихся на малейший шорох пехотинцев Бильман производил совершенно противоположное впечатление. Несмотря на изнуряющие дневные бои и в целом патовую ситуацию, Бильман выглядел полным сил и негасимого энтузиазма. Подмигнув Алексу, Бильман преданно уставился на комдива.

— Дуй к медикам и подбери более-менее пригодный костюм, а то видишь, — кивнул он в сторону Алекса, — что с парнем случилось.

Выслушав указание, пехотинец мигом растворился, а генерал устало опустился на узкую походную койку.

— Почему к медикам?

— А ты думал, я каждому по запасному комплекту таскаю? Снимут сейчас с кого-нибудь тяжёлого и тебе принесут. Не нравится, ходи в своём.

— Не поспоришь, — согласился Алекс, — куда меня определите?

— Куда хочешь, — видя недоумение в глазах Алекса, генерал пояснил: — Впервые за годы войны количество офицеров в разы превосходит требуемый максимум, рядовых не хватает, а толковых офицеров по пять душ на каждую должность. Здесь полковники сержантским лычкам рады. Поэтому дождись костюм и иди в любую сторону. Добро пожаловать в состав дивизии.

Тусклый свет приглушенного прожектора, неровно падая на колыхавшийся на сквозняке полог, навевал дрёму. Алекс вытянул ноги и протяжно зевнул.

— Смотрю, и тебе, майор, сегодня досталось, — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнёс генерал. — Спи, пока время позволяет.

Предложено — принято. Вытянув ноги, Алекс прикрыл отяжелевшие веки. Потянулись минуты, но вместо сна в голову полезли невесёлые мысли.

Ещё на поляне, услышав от капрала подробности дневного штурма, Алекс не поверил собственным ушам. Являясь командиром полка, он был в курсе почти всех аспектов операции и стопроцентно уверен в успехе. Провал, казалось, был исключён, но всё пошло по непредсказуемому сценарию. Алекс взялся за анализ полученной информации, но отяжелевший мозг всё-таки поддался дрёме, закуток наполнило ровное сопение.

— Господин генерал, — грудной бас вошедшего немилосердно выдрал из сновидений, — разрешите представиться, — подполковник Смолвиль, командир третьего полка двадцать второй пехотной дивизии. Имею важные сведения, поэтому прибыл лично.

Рослый, за два метра, подполковник обратил квадратное, словно топором высеченное лицо к генералу и попытался изобразить что-то вроде «смирно».

— Присаживайтесь, подполковник, — указал командующий на край койки, — что там у вас?

Прислонив автомат к стене и стянув тяжёлые пехотные перчатки, полковник присел на жалобно скрипнувшую кровать и, расчехлив электронный планшет, многозначительно посмотрел на Алекса.

Не дожидаясь приглашения, Алекс поднялся.

— Сиди, майор, — видевший немой диалог, генерал заставил Алекса сесть на место, — секретность секретностью, но на вахна ты явно не тянешь, а люди здесь все в одинаковом положении. Слушаю, — повернулся он к подполковнику.

— В общем, так, — коротко взглянув на Алекса, начал Смолвиль. — Есть у меня сержантик, в полк пришёл с последним пополнением. Так себе вояка, но дело не в этом. Наша двадцать вторая не продержалась на занятых рубежах и часа.

— Короче.

— Так вот, — невозмутимо продолжил Смолвиль. — При отходе из тех, кто остался, потеряли половину, включая того самого сержантика, о котором я говорил. Дело к полуночи, возвращается один из моих трофейных взводов и тащит этого самого сержанта. Стали задавать вопросы, и оказалось, что в минуты затишья наш сержантик ломанулся в растущий неподалёку лесок и от страха забился в первую попавшуюся нору. Дальше в лесок прилетела ракета, грохнулась неподалёку, и наш сержантик вместе с приличным пластом почвы провалился в пустоту.

— Какая пустота? — перебил генерал. — Сведений о пустотах в отчётах не было и в помине.

— Вот тут и начинается самое интересное, — подхватил подполковник. — Отправив сержанта ко мне, командир группы спустился вниз и обнаружил, что пустота вовсе и не пустота, а очень старый, давно заброшенный тоннель, явно искусственного происхождения. Пройдя почти четыре километра и без происшествий протопав под передним краем вахновских позиций, взвод благополучно вернулся обратно.

— Ты хочешь сказать, что мы можем выйти в тыл передовых позиций вахнов?

— Это так, господин генерал, но попрошу вас дослушать до конца. Прежде чем идти к вам, я спустился в тоннель.

От Алекса не укрылся брошенный на подполковника взгляд генерала.

— Я не берусь предполагать, для каких целей он был создан, но утверждаю, что не используется очень давно. На пути мы не встретили ни систем наблюдения, ни вообще какой-либо электроники. Ширина тоннеля варьирует от девяти до сорока трёх метров. Высота на всём протяжении четыре. Мы спокойно прошли почти километр, а посланный дальше зонд, вот здесь, — подполковник ткнул пальцем в экран планшета, — уперся в подогнанные друг к другу плиты. Сканирование швов показало, что толщина плит около метра, за ними десятисантиметровая прокладка из похожего по структуре на мягкий цалонит металла. За ней объёмная пустота, в которой датчики учуяли интенсивное движение. Но это не всё. Зонд пробрался в ответвление, и оказалось, что от центральной башни лучами расходятся семнадцать подобных тоннелей. Судя по разнице температур, тоннели служат замкнутой системой охлаждения.

Алекс привстал и с неподдельным интересом заглянул в планшет подполковника. В центре выведенной на экран карты местности жёлтой точкой мерцала установленная метка. Отмеченные на планшетах командного состава жёлтым цветом объекты с чем-либо спутать было невозможно.

— Это башня, — сказал Алекс, — двенадцать километров, так это… — Фразу закончил красноречивым жестом. Указав пальцем на стену, за которой примерно в пятнадцати километрах возвышалась огромная, сверкающая тысячами электрических огней башня вахнов, Алекс вопросительно посмотрел на подполковника.

— Она, — кивнул тот.

— А тоннель сверху просто не обнаружили.

— Да кто их знает, — махнул рукой подполковник. — Это их первая под нашей пехотой планета. Первая и неизученная, может, защитный барьер не пропускает зондирующее излучение, может, атмосфера, а может, структура почвы, тоннель находится почти под шестиметровым слоем.

— Покажи мне, где нашли этого вашего сержантика.

Алекс поднялся и, склонившись над планшетом, загородил и без того тусклый свет светильника.

— Понятно, — кивнул генерал, — до окончания ультиматума почти шесть часов, если мы… — Генерал на несколько секунд погрузился в размышления. — Солбанов, — вдруг выкрикнул он.

Через секунду перед ними возник молодой лейтенант и вопросительно уставился на генерала.

— Найди Колосова, скажи — пусть соберёт совещание штаба.

Отпустив лейтенанта, генерал обратил взор на подполковника.

— Как думаешь, отследили вахны вашу экскурсию?

— Судя по слою пыли на дне тоннеля, вахны и думать забыли, что у них под ногами. Они не без основания уверены, что мы никуда не денемся, и потому позволяют свободно нам передвигаться в очерченной зоне. Говорят, гарцовские трофейщики скавер полицейский свалили — и ничего. И тут, думаю, у них накладка вышла.

— Будем надеяться, что так оно и есть. Слушай боевой приказ!

Отеческий, миролюбивый тон как ветром сдуло. Услышав металлические нотки в голосе генерала, подполковник вскочил и вытянулся перед комдивом.

— Сиди. Сейчас идёшь к себе и без лишнего шума ставишь охрану у входа в тоннель. Сделать надо тихо, совершенно не привлекая к местности внимания.

Проводив взглядом подполковника, Алекс обратился к комдиву:

— Разрешите присутствовать на совещании штаба?

— Не думаю, что это целесообразно.

— Тогда позвольте высказать мнение. Думаю, — получив разрешение, продолжил Алекс, — вы будете выносить на совещание штаба предложение об использовании тоннеля в качестве пути в тыл передовых линий окруживших нас частей. Говоря короче, так мы продадим жизни дороже. Верно?

— Такой вариант имеет место.

— Я предлагаю штурмовать башню.

Брови генерала чуть приподнялись, в брошенном на Алекса взгляде появилось что-то новое.

— Начнём с того, что из башни по нам не сделали ни единого выстрела, а это заставляет задуматься. Башня — слишком выгодная позиция, а вахны далеко не дураки, чтоб её не использовать, здесь что-то другое. И я, майор, могу сказать что именно.

Генерал поднялся и принялся мерить закуток шагами.

— Они не хотят подвергать опасности гражданских, — продолжил он. — Давай отбросим эмоции и посмотрим правде в глаза. В сложившейся ситуации у нас нет шансов, их не было уже тогда, когда над головой захлопнулся барьер. Ты думаешь почему, видя, что из башни по нам не стреляют, я запретил даже дышать в ту сторону. Потому что это даст шанс попавшим после последнего боя в плен людям сохранить жизни. Более того, — видя, что Алекс хочет что-то возразить, с нажимом в голосе продолжил генерал, — высший командный состав группировки получил приказ, суть которого сводится к мерам, исключающим потери среди мирного населения. А зная личные счёты командующего к вахнам, могу предположить, что директива спущена с самого верха. Так что об убийстве хоть и враждебного, но всё же гражданского населения не может быть и речи.

— Я всегда считал, что мы участвуем в битве, цена которой поголовное уничтожение одной из сторон, — высказался Алекс. — А теперь слышу, что мы, оказывается, должны вахнов чуть ли не беречь. Я ослышался?

— Нет, не ослышался, — уловив иронию, начал заводиться генерал, — это политика президента, и не нам с тобой эту политику обсуждать.

— Я не понимаю такой политики, — упёрся Алекс, — это политика поражения и предательства. Для чего тогда вообще мы начали штурм планеты, зачем столько крови?

— Не буду углубляться в политические дебри, но одно могу сказать наверняка. Всё, что здесь происходит, как бы дико в нынешнем свете это ни звучало, направлено на уменьшение жертв с обеих сторон и, возможно, заключение мирного договора. Верится с трудом, но это так.

— Происходит сейчас, или должно было происходить по первоначальному плану? — уточнил Алекс.

— Конечно, по плану. То, что всё будет вот так, никто не ожидал, но и данных приказов также никто не отменял. Поэтому об убийстве гражданских мне даже не говори.

— А я и не предлагаю их убивать, я предлагаю взять заложников.

— Кого? — переспросил генерал.

— Заложников, так это называется. Естественно, придётся кого-то убить, в башне просто не может не оказаться охраны. В нашем случае демонстрация силы пойдёт на пользу, это подавит волю к сопротивлению. Дальше сгоняем захваченных, плотно минируем и сообщаем вахнам, что в случае штурма гражданские гибнут в первую очередь. Тем самым мы, не нарушая приказ, отодвигаем собственное истребление. Мера временная, но отсрочку даст, а там, глядишь, наши умники с барьером что-нибудь придумают.

— Заложники, — словно пробуя на вкус что-то горькое, произнёс генерал, — мерзость какая, и какому же психу такая дикость пришла в голову?

— Есть у меня знакомый, от него можно и не такое услышать.

Громкая трель канала закрытой связи пропиликала дважды, прежде чем глава Республики вышел из предательски свалившей полудремы. Сон настиг крутившегося последнее время как белка в колесе президента в кресле кабинета. Красные глаза, мешки под ними, хроническая усталость на лице — за три военных года стали атрибутом высшей власти в Республике, но заснуть на рабочем месте Гард Скове позволил себе впервые.

Уловившие движение датчики зажгли над столом неяркое освещение. Убаюкавшее хозяина кресло приняло привычное положение и подтянулось к столу.

Потерев глаза и тряхнув головой, глава Республики повернулся к спроецированной на краю стола рабочей колонке. Стрелки часов перевалили за пять утра. Полтора часа сна за без малого двое суток не придали свежести, однако стоявший в голове ком всё же исчез. Настойчивая трель вновь разлетелась по кабинету. Ткнул пальцем в проекцию, колонка развернулась в экран. На президента смотрел командующий флотом Новой Республики адмирал Арон Двински.

— Извините за беспокойство, господин президент, но обстановка требует вашего вмешательства.

Сухое, изборожденное морщинами лицо адмирала как всегда не выражало эмоций, но за годы совместной работы Гард научился по выражению его глаз определять степень произошедшего. Ясный, моложавый взгляд адмирала таил интригу, и ничего более. Натянутые от дурного предчувствия нервы слегка расслабились, вчерашних плохих вестей хватало и так.

— Несколько минут назад получил весточку от Крябина. Защитный барьер над Вией вновь отключен.

— Опять ловушка?

— Трудно сказать. Едва обнаружив отсутствие барьера, Крябин приказал провести бомбардировку генерирующих поле установок.

— Знакомо, — перебил Гард адмирала, — если память меня не подводит, нечто подобное вчера уже было. Так же отключилось поле, так же ударили по генераторам, правда потом выяснилось, что вахны показали красочную картинку их разрушения и заманили нас в западню. Мы думали, всё видим и знаем, а оказалось, видим ровно столько, сколько нам хотят показать.

— Сейчас всё по-другому. Об отключении барьера мы узнали, когда на планету рухнул наш истребитель. После его отключения приборы фиксировали плавное снижение мощности полей над ключевыми объектами планеты. По заявлениям специалистов, внедрённая группой Вольнова программа должна действовать именно так.

— Почему только сейчас?

Красноречивый жест адмирала показал, что в его голове те же вопросы.

— Соображения по поводу дальнейших действий?

— Будет целесообразно провести бомбардировку из космоса, разрушить и убить всё, что можно, и только после бросать авиацию и сухопутные части. Крябин придерживается того же мнения. Только так мы сведём потери к минимуму.

— Потери на этот час?

— Почти двенадцать миллионов.

— Почти?

— Точные данные получить пока невозможно. Связи с остатками высадившихся дивизий нет. Визуальное наблюдение показало, что мы держим плацдарм шесть на четыре километра, предварительно пять-семь тысяч пехотинцев. Около двадцати одного часа по нашему времени вахны по неизвестной причине прекратили осаду плацдарма. Суммируя потери в космосе, воздухе и на поверхности, получаем почти двенадцать миллионов. Потери огромны, — продолжил адмирал, — поэтому надеемся получить санкции на тотальную бомбардировку.

«Тотальную бомбардировку, — повторил про себя президент, — такие предложения он слышал ещё перед вчерашним штурмом. Слышал, но категорически отверг. Двенадцать миллионов, — думал он, — все они, все до единого, погибли по моей вине. Ошибки и недочёты генералов омыты кровью, политики в ней захлебнулись».

Гард как никто другой знал, что есть люди от политики, а есть маньяки, в данную минуту он впервые в жизни пожалел, что не принадлежит ко второй категории. Решение созрело, решение, на первый взгляд, дикое и нелогичное, но иного пути нет и быть не может.

— Повторную высадку на планету разрешаю только при стопроцентной гарантии уничтожения генераторных залов. Орбитальную бомбардировку категорически запрещаю, но разрешаю использовать палубную артиллерию для ударов по выявленным позициям противника и скоплениям войск. Бомбить и штурмовать жилые башни и не относящиеся к обороне постройки также категорически запрещаю.

— Ты хоть представляешь, скольких мы там положим? — на правах друга, позабыв о субординации, искренне возмутился адмирал. — Гард, ты с ума сошёл.

— И ещё, — в голосе резидента послышался металл, — с началом штурма отключите глушители, я хочу, чтобы все системы вахнов были в курсе происходящих на Вии событий.

— Гард, что ты делаешь? Ради чего жертвуешь солдатскими жизнями?

— Вы, адмирал, думайте, как выполнить задачу, — ответил президент, — работайте.

Тесно. Перекрашенное системой ночного видения пространство тоннеля, насколько хватало взгляда, заполнили пехотные костюмы. Сгорбленные под весом боекомплекта солдаты, изредка переступая с ноги на ногу, ждали сигнала к атаке. Связь по-прежнему не работала. Последние минуты перемирия остатки разгромленных республиканских дивизий проводили в гробовом молчании.

«Две минуты», — взглянув на мелькающие в углу забрала цифры, отметил Алекс.

— Да что такое, — вполголоса проворчал он, когда в который уже раз неосторожно вдохнул через нос.

Ударивший в голову тяжёлый запах заставил поморщиться. Судьбой прежнего хозяина скафандра интересоваться не было времени, однако, судя по его состоянию, досталось бедняге изрядно. Раздробленные ножные пластины дополнил мощный букет из запахов свёрнутой крови, пота и экскрементов. Душок был ещё тот, но начинка скафандра работала, ранец оказался наполовину заправлен, и Алекс без раздумий, вытряхнув всё лишнее, втиснулся в исправную скорлупу.

«Минута».

Кто-то дёрнул за ремень автомата. Повернулся, поднял забрало.

— По-моему, тихо. — В кромешной тьме контуры лица стоявшего рядом пехотинца угадывались с трудом. Юный голос принадлежал незнакомцу. — До сих пор не верится, — продолжил парень, — что всё получилось.

— Делай, как учили, и всё будет нормально, — зная, как порой необходимы словах поддержки, подбодрил он юношу.

— Надеюсь, — услышал в ответ. — Встряли мы здесь, конечно. Я вот думаю: получится использовать придуманную штабом завесу в башне? Ведь они реально не видели, как мы ушли.

Пехотинец продолжал говорить, однако Алекс уже не слышал. Перед носом чмокнули присоски, и он вновь стал зрячим. В свете прибора скуластое лицо пехотинца показалось совершенно невозмутимым. Протянув руку, опустил на место забрало его шлема.

«Время».

Заряды, заложенные под отделяющую тоннель от цоколя башни перемычку, детонировали. Тьму прорезала вспышка. Когда спустя мгновение затмившие обзор светофильтры отыграли назад, Алекс увидел, как идущая по тоннелю волна качнула защитные щиты. Вихрь нёсся дальше, а к пролому уже неслись первые шеренги. Тысячи солдат пришли в движение и, прибавляя шаг, устремились к пролому.

Почерпнутые из рассказов пленных сведения о внутреннем убранстве вахновских построек оказались более чем скудными. Алекс представлял, что увидит за перегородкой, но реальность превзошла ожидания. Перед вырвавшимися из тесноты тоннеля людьми раскинулась круглая, полукилометровая площадь. Внутри, на всю свою трёхкилометровую высоту, громада башни оказалась полой. Жилища будущих заложников расположились в толщине башенных стен, которые пронизали десятки тысяч жилых ячеек.

О способах передвижения в вертикально расположенном городе информации не было, но в глаза сразу бросились сотни опоясавших стены балюстрад, отмечающих уходящие вверх уровни. Против каждой балюстрады в воздухе плавали связующие противоположные стены помосты.

Глядя на нижний, парящий на высоте сорока метров, помост, Алекс невольно провёл аналогию с переходными шахтами вахновских кораблей. Та же система, но в гораздо больших размерах.

Габариты постройки, и заключенные в толщине стен километры пустого пространства давили масштабами. Глядя на закруглённые, уходящие на километры ввысь стены, Алекс ощутил себя пылинкой, внесённой на порог величественного храма.

Греющее Вию светило лениво поползло к зениту. Испускаемые звездой синие потоки, минуя прозрачные участки стен, залили внутренности башни. В ореоле падающего сверху света, словно расположенные друг над другом вентиляторы, вращались сотни помостов, перевозящих жителей по их утренним делам. Только сейчас, оказавшись в самой низине уходящего к небесам города, Алекс осознал, насколько жалко выглядит бьющий из подземелья жиденький ручеёк их сил.

Микрофоны уловили выстрелы, и, оторвавшись от знакомства с башней, Алекс вновь окунулся в гущу событий. Со всех сторон слышались хлопки ранцевых двигателей. Выполняя приказы, тысячи пехотинцев рассредоточивались по периметру башни.

Стартовавшие первыми уже превратились в далёкие точки и начали растворяться в вершине башни. Следом, рассредоточиваясь по всем уровням, занимая выгодные позиции, спешили их братья по оружию.

План отчаянной вылазки был прост и незамысловат. Из остатков дивизий спешно сколотили три полка. В задачу первого входил захват верхнего уровня башни.

Батальонам второго приказали рассредоточиться по всей высоте и убивать всех, кто посмеет высунуться из жилых ячеек. Третий полк, готовясь держать нижний уровень, занимал круговую оборону на площади.

Ранец толкнул в спину, и включённый в состав второго полка Алекс вместе с сотнями таких же пылинок начал подниматься к широкой балюстраде второго уровня.

Пролетая над громоздкой конструкцией, торчащей из пола в самом центре площади, рассмотрел ведущую в недра планеты вертикальную шахту, из которой поднимался массивный чёрный стержень, увенчанный этой самой конструкцией. Там, на многокилометровой глубине, Алекс увидел испускаемое внутренностями планеты красноватое свечение.

К концу первой минуты штурма охранные подразделения вахнов разобрались в происходящем. Пространство башни прорезали блеклые следы инерционных выстрелов, пунктиры очередей и ракетные трассы. С неба посыпались покорёженные тела вахнов и сбитые на подъёме пехотинцы.

Шум боя быстро перерос в режущий уши непрекращающийся гул, и Алекс отключил микрофон. Увернувшись от падающих, вцепившихся друг в друга пехотинца и охранника, приземлился на балюстраду. Осмотрелся. Почти все диафрагмы, ведущие в жилые ячейки, оказались закрыты. На стенах, рядом с несколькими открытыми увидел отметины от пуль и убитых жителей. Трупов было немного. Гражданские быстро поняли, что от них требуется, и, спрятавшись в жилищах, больше не высовывались.

Рядом, раскрыв защитные щиты, обустраивал позицию расчёт турели. Накал схватки с малочисленными охранными подразделениями вахнов постепенно слабел. Алекс удовлетворённо отметил, что на всех уровнях башни хозяйничают двуногие фигуры.

Совсем близко послышались звуки ранцев, обернулся. Трое. Судя по знакам, майор и два капитана.

— Мы за парламентёром.

Майор оценивающе осмотрел ряд выводящих на балюстраду одинаковых проёмов.

— Открой дверь, — приказал он командующему расчётом сержанту, — рядовой, ты идёшь с нами, — видя отсутствие на клапане скафандра знаков различия, обратился он к Алексу.

Ствол турели упёрся в указанный майором проём. Воздух вздрогнул, покорёженная диафрагма ввалилась внутрь жилого модуля, открыв высоченный проём.

— Пошли, — услышал Алекс хриплый голос капитана, — помните, нужны живые.

Упав, изрешечённая диафрагма заняла почти всё напольное пространство открывшегося за проёмом тамбура. Из тамбура внутрь жилища вёл короткий проход, за которым просматривалось просторное помещение. Алекс устремился туда, но, перепрыгнув диафрагму, приземлился в текущую из-под неё склизкую субстанцию и грохнулся на пол. Под диафрагмой оказалось сжимающее оружие, искромсанное огнём турели тело чужака.

Что он делал за диафрагмой, Алекса не волновало, волновало то, что, поскользнувшись, он спас себе жизнь. Слева оказалось ещё одно помещение, из которого вырвался поток воздушных колебаний и, пройдя над головой падающего Алекса, угодил в грудь идущему следом майору. Зная особенности оружия противника, Алекс вскочил на ноги и устремился к стрелку.

Небольшая комната с зауженным к центру потолком встретила раскиданными вещами. Два спальных углубления, находящихся у противоположных стен, были не убраны, а между ними стояла убившая майора особь. В грудь Алексу смотрел маломощный скард и, судя по судорожным подёргиваниям, особь как заведённая давила на пуск. Алекс усмехнулся. Женщина, а судя по росту и едва заметной складке внизу длинного худощавого тела, это была она, упустила из виду особенность собственного оружия. На автоперезарядку требовалось время, а давать такую роскошь Алекс не собирался.

Удар пехотного ботинка сложил худощавую фигуру пополам и отбросил к стойке спального места. Отшвырнув ногой скард, Алекс схватил особь за щётку жёстких, похожих на волоски отростков. По телу пленницы то и дело проходила волна судороги, но она покорно поползла за вцепившейся в голову рукой.

В тамбуре наткнулся на майора. Изменяющий материю поток не оставил бедняге шансов. В стекленеющих глазах застыло удивление.

— Слушай внимательно, — одетый на шею капитана обод переводчика слабо завибрировал.

Где-то сверху послышалась интенсивная стрельба, и стоявшие на балюстраде капитаны, Алекс и подошедшие поглазеть на пленницу солдаты задрали головы.

— Во придурки, — сквозь открытое забрало прокомментировал перестрелку один из пехотинцев, — уж давно пора смириться. Нет бы радовались, что мы к ним в дома не ломимся, так им, гадам, в нас стрелять надо.

Алекс не стал распространяться, что наличие оружия в лапах гражданских может сильно подпортить им настроение. Вспыхивающие то тут, то там мелкие стычки его совершенно не волновали, пугала возможность массового выхода жителей башни, которая, без сомнения, порушит все их усилия.

— Слушай, — встряхнул пленницу капитан. — Не бойся, никто тебя не тронет. Сейчас мы спустимся вниз, где наш мудрый скажет тебе, что передать своим, и мы тебя отпустим. Поняла?

— Поняла, — ответил блеклый синтетический голос переводчика.

— Вот и отлично, красотуленька ты моя, — проворковал капитан. — Не дёргайся, — взвился он, когда женщина попыталась оттолкнуть тянущиеся к ней руки.

Подхватив пленницу, капитаны включили ранцы. Проводив медленно снижающееся трио, Алекс вновь нырнул во вскрытый жилой модуль. Теперь отправился по ведущему вверх коридору. Миновав просторное, заставленное причудливой мебелью помещение, вновь оказался на коридорной развилке. Поблуждав, вышел к цели прогулки.

Оконный проем отличался от привычных форм, но прозрачное его наполнение позволяло видеть. Встав сбоку, Алекс включил приближение. То, что увидел снаружи, можно было характеризовать словом «рой». Именно рой из сотен летательных аппаратов кружился вокруг захваченной башни. Переведя взгляд, увидел, как в трёх километрах на поросшем кустарником поле идёт интенсивная высадка войск. Один за другим садились челноки, сгружали живую силу, роботов и, тут же стартовав, уносились за горизонт. На их место садились новые, и всё начиналось с начала. Каждые три минуты на поле опорожнялось около полутора сотен челноков. За десять минут, что Алекс провёл у окна, на поле высадилась небольшая вахновская армия. Для их жалких полков только увиденных Алексом с этой стороны сил было лишку, но именно это и вселяло надежду.

Алекс был уверен, что с подобной проблемой вахны столкнулись впервые. Они не знали, как поступить, потому и стягивали к злополучной башне чрезмерное количество войск и техники.

Он уже собирался вернуться на балюстраду, как внимание привлёк след выпущенной с верхушки башни ракеты. Проследив направление, увидел гражданский скавер, который имел неосторожность пройти сквозь войсковое оцепление и приблизиться к башне. Кто сидел за пультом управления, убитый ли горем родственник или просто любопытный идиот, осталось загадкой. Ракета взвилась над кабиной и взорвалась. Поток осколков смел даже не попытавшийся уклониться скавер с утреннего неба. Проследив за падением обломков, Алекс вернулся на балюстраду.

Успел как раз к отправке им же захваченной заложницы. Во избежание недоразумений с засевшими на вершине башни пехотинцами к конечностям парламентёра привязали лоскуты ткани, ядовитый цвет которых обозначил её как нужный объект. Выбравшись из башни, женщина устремилась в сторону оцепления.

Потянулось время.

Ловко лавируя между помостами, с верхних уровней башни спускался пехотинец. Бьющие из ранца столбики пламени удлинились, и, миновав последний помост, боец мягко опустился перед ведущим в тоннель проломом.

— Господин генерал, — вытянувшись перед Панкариным, отчеканил посыльный, — к башне приближается машина, на корпусе трепыхаются наши ленты. Робот будет минут через семь.

— Хорошо, — уголки губ генерала слегка растянулись. — На составление ответа им потребовалось почти четыре часа, — обращаясь к начальнику штаба, продолжил он. — Похоже, тот майор оказался прав. Они с трудом представляют, что с этим делать.

— Неудивительно, — подхватил начштаба, — сколько их тут у нас? Тысяч двести-триста? Есть над чем призадуматься, просто так на дурика не попрёшь.

— Молодец, сынок, — оставив высказывание начштаба без внимания, генерал хлопнул молодого пехотинца по плечу. — Смолвилю скажи, пусть действует согласно прежним договорённостям.

Видя, что аудиенция закончена и генерал потерял к нему интерес, пехотинец торопливо вымолвил:

— Разрешите вопрос? Ребята просили узнать ваше личное мнение, — затараторил он, — есть надежда или нет?

— Во сколько закончился срок выдвинутого вахнами ультиматума? — вопросом на вопрос ответил генерал.

— В восемь.

— Как думаешь, долго бы мы там продержались?

— Час, — задумчиво проговорил пехотинец, — от силы два.

— А сейчас сколько времени?

— Почти два.

— Вот и сравнивай, а ребятам передай, не будут бояться, всё будет нормально.

Кажется, задремал. Даже что-то приснилось.

— Воин, просыпайся давай. Вставай, всё интересное пропустишь.

Моментально всё вспомнив, Алекс открыл глаза. Он по-прежнему восседал на балюстраде. Вытащенное из жилища вахнов нечто на сиденье походило мало, однако, невзирая на выпирающие из местами мягкого предмета рёбра, Алекс умудрился удобно пристроиться, привалиться к стене и заснуть.

— Проснулся, — недовольно буркнул он. — Говори.

— Тут мимо посыльного проносило. Крикнул, что вахны выслали парламентёра, скоро здесь будет.

Десяток шагов, и Алекс оказался у перил балюстрады. В первую очередь оценил позиции сконцентрировавшегося около одного из многочисленных выходов из башни отделения. Сквозь этот единственный оставленный открытым проход башню покидала недавняя заложница, здесь же ждали и ответа на выдвинутые требования.

В то время пока трое пехотинцев, не таясь, стояли в многометровом проёме и смотрели на приближающегося парламентёра, остальные бойцы отделения, укрывшись за переносными щитами, готовились к возможным осложнениям.

Интересного пока было мало, и Алекс осмотрел площадь. Пока он мирно посапывал, бойцы третьего полка готовились к атаке. Отступив от стен на сотню метров, обустроили основное кольцо обороны. На его строительство пошло всё, что попалось под руку. Остовы сожжённых роботов, скаверы, непонятно где найденные контейнеры и тысячи индивидуальных защитных щитов. Баррикада ощетинилась стволами винтовок и автоматов, турелей и переносных ракетных комплексов. Надеясь, что штурма не будет, люди тем не менее сделали всё для эффективной обороны здания.

Осматриваясь, Алекс не без удовлетворения отметил, что тела погибших в первые минуты бойцов заботливо сложены около одной из стен. Тратить силы на уборку тел павших вахнов, естественно, никто не стал. Трупы так и валялись там, где их застала смерть, и погребальной песней им служил низкий гул, исторгаемый возвышающейся в центре площади конструкцией.

Перегородившие вход в башню пехотинцы вскинули оружие. В проёме показалась чужая боевая машина. Весь вид металлической твари выражал кротость. Основная часть гибких, телескопических манипуляторов оказалась сложена вдоль узкого корпуса. Непривычно медленные движения убедили Алекса в том, что их требования приняты.

Остановившись в метре от солдат, робот покорно поджал манипуляторы и клацнул корпусом о покрытие пола. Один из пехотинцев решительно подошёл к машине и протянул руку к контейнеру. Алекс невольно задался вопросом, что он оттуда вытащит, но перебрать варианты не успел. Поджатые манипуляторы, будто сжатые немыслимой силой пружины распрямились и отправили машину в стремительный прыжок. Покрыв в воздухе метров тридцать, машина грохнула по полу вновь сжавшимися манипуляторами. Металлическая туша опять взмыла в воздух, но к ней уже тянулись инверсионные ракетные трассы. Мощь прогремевшего взрыва превзошла все мыслимые ожидания. Жахнуло так, что вздрогнуло здание.

Алекс отпрянул от перил, но мигом достигшая нижних уровней взрывная волна всё же достала. Удар оторвал от пола и, протащив по воздуху, бросил на стену. Шикнула аптечка, круги в глазах рассеялись, и Алекс, подхватив с пола выпавший автомат, устремился к краю балюстрады.

Взрыв начинённого взрывчаткой робота разметал часть возведённой пехотинцами круговой баррикады. В развалах разглядел неподвижные человеческие фигурки. Гибель соплеменников отметил чисто автоматически, вниманием завладело другое. Одновременно со взрывом робота вахны подорвали оставшиеся шестнадцать перемычек охладительных отводов. Несколько мгновений Алекс наблюдал, как из тоннелей беспрерывным потоком сыплются машины и снаряжённые в лёгкие штурмовые костюмы вахновские десантники.

Площадь наполнилась дымом и грохотом схватки. Пользуясь эффектом неожиданности, вахновским десантникам с ходу удалось преодолеть частично разбитую линию обороны. Вклинившись в периметр обороняемого людьми круга, они приступили к расширению плацдарма. Очень быстро в центре площади образовалась настоящая свалка, состоящая из пехотинцев и атакующих десантников. В воздухе гудело от обилия огня, энергетических зарядов, трасс и взрывов ракетного оружия.

Среди огненного хаоса, собирая кровавую жатву, метались и гибли вахновские машины.

Второй полк как мог поддерживал дерущихся на площади товарищей. Вниз извергался водопад пуль и снарядов. Поднятые на балюстрады турели выкашивали рвущуюся из вентиляционных отводов лавину, но остановить многотысячный поток были не в состоянии.

Когда башня загудела от ударов штурмовиков по позициям первого полка, а прорвавшиеся по поверхности части вскрыли многочисленные входные ворота и втянулись внутрь башни, Алекс понял, что их минуты сочтены. Уже не удивляясь полному равнодушию к собственной судьбе, лежащий на полу балюстрады Алекс вновь приник к автомату. Целей хоть отбавляй. Электронный целеуказатель, мечущийся как угорелый по лицевому экрану, выделял сотни потенциальных трупов. Алекс равнодушно целился, давил на крючок и выбирал новую жертву. Сколько раз повторилась эта процедура, не считал. Снизу вёлся плотный ответный огонь. Мимо неслись тысячи блеклых энергетических сгустков, вниз валились сражённые пехотинцы, но поглощённый боем Алекс этого даже не замечал.

Расстреляв боекомплект, откатился от края, осмотрелся. В глаза бросились испещрённые тысячами попаданий стены. Пересчитал своих, и оказалось, что половина из тех, кто бился на этом уровне, уже… На балюстраде и помосте вперемешку с убитыми вахнами лежали десятки пехотинцев.

В нескольких метрах, отправляя вниз потоки снарядов, работала турель. Защитный щиток и встроенные в ствол компенсаторы оплавились от попаданий, но орудие работало, и стрелок, невзирая на ответный огонь, продолжал косить нападавших. Остальному расчёту повезло меньше. Одному повредило руку, и, погруженный аптечкой в бессознательное состояние, он лежал и пялился невидящим взором в крышу. Второму выстрел попал в шлем и развалил голову пополам. Рядом с трупом лежала винтовка. Отбросив автомат, Алекс подхватил осиротевшее оружие и, подключив разъём винтовки к костюму, вновь подполз к краю балюстрады.

Положение дерущихся внизу ещё более усложнилось. Организованного сопротивления уже не было. Несколько жиденьких групп укрывшихся за останками баррикады ещё держались, но их минуты были сочтены.

Отсечённый от взвода пехотинец, включив ранец, попытался уйти по воздуху. Стоило подняться, как вдогонку метнулась стремительная тень. Прыгнув следом, машина взмахнула удлинившимся манипулятором. Отсечённые ноги упали вниз, а потерявшее управление над ранцем тело, кувыркаясь и брызгая кровью, пролетело над площадью и врезалось в стену.

Увидев это, Алекс максимально увеличил мощность зарядов винтовки. Количество выстрелов сократилось с пятисот до сорока, но это уже не трогало. Опустив жало винтовки, он принялся за отстрел наседавших на обречённых соплеменников машин. Отдача оружия потяжелела, но это того стоило. Каждый удар в плечо через мгновение отражался рвущим машину взрывом. Зная матчасть противника, Алекс старался вывести из строя определённые узлы электронной начинки. Иногда это удавалось, и тогда потерявшая управление, но всё ещё дееспособная машина слетала с программы и, хаотично отрабатывая заложенный набор движений, крушила всё, что стояло на пути. Теряя десантников, вахны были вынуждены добивать собственные механизмы.

Ряды людей таяли, и очень скоро единственным очагом сопротивления на злополучной площади остался вход в тоннель, из которого началось наступление. Оставшаяся сотня бойцов под командованием генерала отбила несколько атак и собиралась продолжить в том же духе, но вахны наконец расчистили обваленный людьми вход в тоннель и зашли в тыл.

Через минуту от третьего полка осталась лишь память. Бойцы, которым посчастливилось зачислиться в первые два, бессильно наблюдали, как группа выдавленных из тоннеля штабных офицеров, отбивая очередную атаку, с упорством обречённых прикрывает трёх устанавливающих сложное оборудование техников. Один из офицеров встал за поручни электромагнитного излучателя и, сдвинув регулятор, стал водить установленным на шарнирной подставке агрегатом из стороны в сторону.

Убивающий электронику поток пронзил пространство площади. Боевые и вспомогательные машины мёртвым железом рухнули на пол. Оружие вахновских десантников перестало работать, а едва различимый гул возвышающейся в центре конструкции начал ощутимо терять децибелы.

Бросив разряженный излучатель, отключивший нападавшую свору офицер запустил установленные за спиной глушилки и дымные генераторы. Это оказалось последним, что штабисты успели сделать для блокированных в башне солдат. Из тоннелей рвались всё новые и новые машины, и первостепенной их целью являлась группка засевших за генераторами офицеров.

Глушилки мигом забили следящую аппаратуру вахнов, а генераторы выбросили в атмосферу облака взвеси, позволившей остаткам дивизий утром незаметно спуститься в вентиляционный тоннель.

Когда клубы быстро поднимающегося вверх дыма поглотили нижние уровни, Алекс включил систему ночного видения. Специально разработанная взвесь, полностью непроницаемая для вахновского зрения и электронных систем, но пасующая перед прибором людей, мигом потеряла плотность и позволила осмотреться. В первую очередь разыскал место последнего боя. Среди мёртвых и раненых толкались ослепшие машины. Алекс вскинул винтовку, но внимание перехватило новое обстоятельство.

Возвышающаяся в центре площади конструкция вздрогнула. По идущему от конструкции в недра планеты стержню прошлись затухающие электрические всполохи, и всё стихло. Алекс прибавил громкость микрофона, но испускаемого конструкцией гула уже не услышал.

В следующий миг до сих пор неподвижно висевший в воздухе помост провалился вниз и, давя ослепших десантников, с грохотом рухнул на площадь. Когда вниз пролетели ещё два полукилометровой длины помоста, Алекс вскочил на ноги и отпрыгнул от края балюстрады. То, что, применив электромагнитную пушку, офицер вместе с машинами сжёг установку, питающую башню энергией, он уже понял, остался вопрос, что это даст.

Глядя на череду валящихся вниз помостов, Алекс с хладнокровием автомата отмечал, что на них находились люди. Многие включали ранцы и стремились уйти под защиту балюстрад, но сыплющий сверху дождь мало кому позволил это сделать.

Сотни свалившихся на площадь помостов образовали гигантскую свалку, верхушка которой сравнялась с нижней балюстрадой. Как только рассеялась взвесь, машины тут же устремились вверх. Худший сценарий придумать было сложно, но сюрпризы на этом не кончились. Оказалось, что отключение питания приводит к аварийному открытию дверей всех без исключения жилых ячеек.

По башне прокатился шелест тысяч одновременно открывшихся диафрагм, из которых начали выскакивать поголовно вооружённые жители. О чём они думали, когда ненавистные захватчики добрались до их жилищ, представить было не сложно.

Застившая зрительные органы взвесь внесла ещё больше сумятицы, и вахны открыли огонь. Ничего не видя, они принялись палить во все стороны. Пространство башни вмиг наполнилось сотнями тысяч энергетических зарядов, меняющих структуру материи потоков и оставляющих причудливые завихрения воздуха звуковых залпов. Тысячами, убивая и калеча друг друга, вахны умудрились в первые же секунды беспорядочной пальбы уничтожить две трети обосновавшихся на балюстрадах пехотинцев. Люди стреляли в ответ, под сводами башни началось взаимное истребление.

— Внимание, — ожила связь, и Алекс от неожиданности чуть не выронил винтовку. — Внимание всем, — продолжил бодрый незнакомый голос. — Говорит командир двести двенадцатой дивизии полковник Смаер. Войска моей дивизии в данный момент ведут высадку в районе атакованной вами башни. Приказываю немедленно прекратить боестолкновения и покинуть здание.

Опешивший от неожиданности Алекс вывел на лицевой щиток прозрачную сетку ландшафта и обнаружил мигавшую на карте точку сбора. Отпали последние сомнения. Не теряя времени, Алекс за шкирку оттащил стрелка от турели и подтолкнул того ко входу в ближайшую ячейку.

— Уходим.

Удивлённые глаза стрелка расширились ещё больше.

— Что? Связь заработала?

Алекс не удивился, что в запале боя стрелок ничего не услышал.

— Да, — подтвердил он, — наши начали высадку, нам приказано немедленно покинуть башню.

— Наконец-то, — воскликнул стрелок. Оттолкнув перегородившую вход в комнату мебель, стрелок шагнул вперёд, — а я уж думал…

Фраза оборвалась. Стрелок вылетел из помещения и рухнул на пороге. Голову бедняги снесло выстрелом. Не мешкая, Алекс выпалил в комнату полмагазина и нырнул в проём.

Молодого пехотинца, в одиночку державшего последнее наступление вахновских машин, убил ребёнок. Метрового роста детёныш, катающийся от боли по полу, оказался единственным обитателем комнаты. Неподалёку валялось оружие, всё ещё удерживаемое худой, отстреленной Алексом конечностью. Обидней всего было то, что данная комната оказалась их целью. Проскользив взглядом по огромному оконному проёму, мысленно простившись со стрелком, Алекс что было силы пнул ребёнка, измазанного хлещущей из раны жидкостью.

Вечерело, блекнущее небо тут и там резали пунктирные трассы, стремящиеся к пузатым силуэтам садящихся на Вию челноков. То тут, то там в небе распухал огненный цветок и, тут же опадая, отмечал дымной кляксой гибель очередной республиканской машины.

Несмотря на огонь бортовых орудий и ходящего по головам звена республиканских истребителей, высадка роты проходила под шквальным обстрелом.

Скрипнув ограничителями, опустился трап челнока, и наружу устремились клацнувшие затворами орудий «осы». Три летающих орудия, с ходу открыв огонь, обрушили потоки снарядов на мелькающих среди развалин вахновских десантников, тогда как четвёртая, получив попадание, взорвалась и нашпиговала осколками сбегающих по трапу пехотинцев. По ушам ударил вопль раненых.

— Быстро, быстро, ребята. На выход, бегом, — нетерпеливо подгонял замешкавшихся бойцов командир взвода.

Вытолкнув последнего из угодившего под обстрел челнока, сержант Гюнтер Дёнет соскочил с трапа и оказался на первой под их ботинками вахновской планете. Не успел сделать и шага, как рядом что-то взвизгнуло, и борт челнока полыхнул яркой вспышкой.

— Рассредоточиться, занять оборону, — подогнал он и без того горохом рассыпавшихся среди обломков разбитого здания подчинённых.

Попали в ад. Кругом визжал, шипел и рвался весь арсенал вахновских стрелковых систем. Плотность огня была такова, что о запланированной атаке на расстрелянный с орбиты укрепрайон не могло быть и речи. Решив для начала зацепиться за ещё недавно кажущееся безопасным здание, Гюнтер отполз от горящего челнока и укрылся за вывернутой из земли металлической фермой.

Неожиданно окрестности огласил рёв двигателей взлетавшего челнока. Ища спасения, пилот решил увести объятую пламенем машину в сторону, но вахновские канониры на этот счёт имели совершенно противоположное мнение. Поднявшийся на несколько метров челнок попал под ураганный огонь и камнем рухнул на землю. Скрипевший от досады зубами Гюнтер успел заметить, как в стремлении спасти пилотов компьютер челнока отстрелил кабину, которая, лениво покувыркавшись в воздухе, пропала из поля зрения.

Шёл восьмой час с начала повторной высадки на планету. Несмотря на поддержку наводнившей небо авиации и висевших на орбите кораблей, республиканским дивизиям пока не удалось достичь ощутимых результатов. Вахны дрались с упорством обречённых, накал схватки набирал обороты.

— Сержант… Дёнет, — послышался в наушниках голос ротного. — Почему топчешься? Поднимай людей.

— Я под перекрёстным обстрелом, закапываюсь. Впереди метрах в семидесяти наблюдаю передвижение мелких групп вахновских десантников. Там что-то вроде дренажного канала. Послал туда зонд, всё подтвердилось, противник стягивает силы. Птичка фиксирует около полуроты, думаю, как только они накопятся, сразу ударят. Мой взвод понёс потери, «осы» сбиты, тяжелого оружия не осталось, будем держаться, но о продвижении не может быть и речи.

— Не паникуй, Гюнтер. Отправляю к тебе артиллерийский комплекс.

Вскоре в грохот перестрелки вплёлся лязг приближающегося комплекса. Приземистый, ощетинившийся орудием и пусковыми трубами робот, кроша гусеницами куски разбитого здания, остановился в низине в сотне метров от расположения взвода. Получив от посланного сержантом зонда данные по стрельбе, робот довернул пилон с пусковыми трубами и окутался вырвавшимся из ракетных сопел пламенем. Накопившихся в канале десантников разметало серией взрывов. Следующей целью комплекса стала не дающая поднять головы вахновская батарея. Дышать стало легче.

— Вперёд, — скомандовал Гюнтер и короткими перебежками устремился к виднеющемуся впереди разрушенному оборонному поясу.

Когда под прикрытием артиллерийского комплекса взвод продвинулся на сорок метров, системы скафандров оповестили о воздушной атаке. Взвод залёг. Гюнтер включил приближение и очень скоро обнаружил в небе две стремительные точки. Вырастая в размерах, непривычной формы вахновские штурмовики опустили носы, и артиллерийский комплекс разломило энергетическим ударом. Промелькнув над взводом, штурмовики взмыли ввысь, где столкнулись с подоспевшим звеном республиканских истребителей.

Эфир взорвался громогласным криком, когда оба штурмовика, оставляя в небе дымные полосы рухнули на поверхность.

Гюнтер, улыбаясь, смотрел, как приветствуя пехоту тройка истребителей качнула плоскостями и потянула на запад. В следующую секунду услышали глухой рокот, а затем увидели настигшие истребители воздушные завихрения. Словно наскочив на невидимое препятствие, звено, разваливаясь на тысячи мелких осколков, посыпалось следом за недавно поверженными врагами.

В ста пятидесяти километрах над планетой наводчик-оператор республиканского линкора обнаружил в зоне своей ответственности заработавшую зенитную батарею. Оружие подобного класса подлежало немедленному уничтожению и, наведя главный калибр на квадрат, из которого работала меняющая структуру материи установка, он произвёл серию выстрелов.

Следующей жертвой, убившей истребители батареи, стал садящийся неподалёку челнок. Гюнтер, настороженный уж очень хорошей слышимостью её залпов, выглянул из-за укрытия и похолодел. Злосчастная установка находилась в пятидесяти метрах от позиций его взвода.

— Уходим, — что было мочи заорал он в гарнитуру передатчика, — уходим, быстро.

Первый же прилетевший из космоса снаряд разнёс вражескую батарею на атомы. В небо взметнулся трёхсотметровый столб земли и покорёженных конструкций. Не успел опасть первый столб, как рядом взметнулись ещё два, призванные не оставить распылённой батарее ни единого шанса. Когда стих грохот и последний ком земли вернулся на поверхность, на месте оборонительного пояса зияли огромные воронки, похоронившие защитников, злополучную батарею, взвод сержанта Гюнтера, самого сержанта и всю его доблестную роту.

— Тебе что? Острых ощущений не хватает? — Кустистые брови полковника сошлись на переносице.

Исчерпав доводы, Алекс молча сверлил полковника взглядом.

— Господи, — воскликнул тот и упёр взгляд в потолок переносного модуля, затем обвёл глазами сгрудившихся в модуле пехотинцев и вновь уставился в экран лежащего на столе планшета. — Майор, — чуть ли не по слогам, словно читая нотации неразумному ребёнку, заговорил он, — говорю тебе десятый и последний раз. У меня приказ. Понимаешь? Приказ. Всех выживших из вашей гвардии немедленно сажать в челноки и отправлять на орбиту. Вас и так осталось меньше трёх сотен, куда ещё тебя тянет? Не могу я тебя оставить на планете, вот хоть убей. Не могу. Всё, — отмахнулся он от настырного офицера, — иди с глаз моих. Следующий.

Поднявшись над верхушками деревьев, челнок неожиданно перешёл в горизонтальный полёт и, набирая скорость, устремился в сторону виднеющейся на горизонте холмистой гряды.

— Слишком близко к передку, — сквозь открытую дверь в кабину прокричал кто-то из пилотов. — У них ещё остались зенитные батареи, да и истребители иногда шляются. Отойдём километров на триста, а затем двинем на орбиту.

— А там что, — спросил кто-то из пехотинцев, — зенитных батарей нет?

— Нет, леса, болота да глушь непролазная, дикий край, думаю, даже вахны не станут оборонять эту гиблую местность. Не переживайте, братцы, доставим в лучшем виде. Понятно, конечно, — сыпал говорливый летун, — после того, что вы пережили, тут и лишняя минута в тяжесть, но безопасность требует манёвра.

Наступившую в отсеке тишину нарушил лишь монотонный гул двигателей. Кто-то дремал, однако многие, заново переживая прошедшие сутки, молча смотрели в иллюминаторы. Алекс протяжно зевнул, глаза заслезились и начали слипаться. Уже через минуту, привалив голову к удерживающим в кресле захватам, он безмятежно спал.

Бам.

Раздирающий перепонки грохот вырвал из сновидений.

«Опять», — пришла тоскливая мысль.

В следующую секунду идущий над лесом челнок клюнул носом и, ломая деревья, рухнул вниз.

— Кабину расплющило, пилотов даже не стали вытаскивать, — накладывая повязку на рассечённый лоб Алекса, говорил незнакомый капитан, — в десанте погибли все сидящие по левому борту. С нашей стороны все уцелели. Пятеро поломались, остальные двенадцать слегка оцарапаны. Вы, господин майор, среди нас старший по званию, так что принимайте командование.

— Противник?

— Вроде тихо. Пока приводили вас в сознание, я три тройки отправил по разным сторонам, осмотреться, так сказать. До сих пор никого не встретили.

— Связь? Местоположение?

— Кабину расплющило, соответственно связь только локальная. Аварийный маяк челнока активирован. Система позиционирования сбоит, похоже, здесь не всё ладно в магнитном плане. Грохнулись на склон холма в лесном массиве.

Алекс завертел головой. Взгляд всюду упирался в широкие стволы разлапистых деревьев и густой кустарник между ними. Немного в стороне лежал покорёженный челнок, но в ту сторону смотреть совсем не хотелось. Быстро смеркалось.

— Капитан, капитан, — прошелестела связь взволнованным голосом. — Мы на вершине холма. Тут внизу наши… пленные.

— Ждите нас, — приказал Алекс, кивнул капитану и, изготовив оружие, полез вверх по склону.

Порывы ласкающего лицо ветерка постепенно приводили в чувство. Робкие ростки сознания крепли с каждой секундой. Вернулись ощущения, и он вдруг обнаружил, что, с трудом передвигая непослушными ногами, куда-то медленно движется. Пелена перед глазами стала бледнеть, и светлеющее пятно впереди постепенно обрело очертания. Мимо плыли серебристые, покрытые вязью бессмысленных узоров стены полого поднимающегося коридора, ведущего на расположенную под открытым небом площадку. Вместе с возвращением зрения в голову ворвался мир звуков и запахов. Втянув носом доносимый ветерком аромат, зажмурился от радости и, наслаждаясь чувством вновь обретённого себя, остановился.

Удар в спину нещадно развалил иллюзию блаженства. Запутавшись в собственных ногах, повалился вперёд. Инстинктивно выставил руки, но всё равно ударился лбом о твёрдое покрытие.

С болью вернулась память. Вернулась разом, со всеми мельчайшими подробностями. Он вспомнил, кто он, где и почему. Вспомнил допрос и обещание старшего вахна весьма болезненного сканирования мозга. Боли он не помнил, но отрывочные моменты с приборами и вахнами всё же всплывали. Удар в голень.

Поднявшись на ноги, Алексей обернулся. Рослый, худощавый вахн нетерпеливо вытянул одну из конечностей, указав на край площадки.

На небольшом, расчищенном от растительности пятаке в компании шести вооружённых десантников, угрюмо озираясь, стояли Пакшес, Крымски и рядовой Тарин. Увидев собратьев, понял, что и сам по-прежнему совершенно нагой, а дующий с ближайшего покрытого лесом холма ветерок уже показался таким ласковым.

На площадку вышел офицер. Шишкообразный нарост на макушке вздрогнул, и вахновские десантники, пинками выстроив пленников, отошли в сторону и подняли оружие.

— Приплыли, — выдохнул Крымски.

Офицер не торопился. Пройдясь перед пленниками, он вынул из подсумка ободок переводчика. Шагнул к Алексею, приобнял его за плечи и нацепил ободок на шею. Алексей попытался скинуть лежащую на плече конечность, но почти дружеское объятие вмиг превратилось в стальные оковы.

— Мы должны быть тебе благодарны, — озвучил слова офицера синтетический голос переводчика. — Благодаря тебе мы наконец-то прояснили, что стало с нашей станцией и кто виновен в отключении защиты. Твой мозг дал много ценного.

— Ну раз вы отжали мою голову, — ответил Алексей, — то вам должно быть известно, что ни мы, ни вы эту войну не начинали.

— Сейчас это уже не имеет значения. Тем более с тобой, прах, об этом говорить нет смысла. Как воин ты заслуживаешь почёта, как враг — только смерти. Вспомни — скольких ты погубил. Мой статус не позволяет убить тебя лично, но даже то, что я сейчас сделаю, принесёт мне огромное удовольствие. Это тебе от меня.

Офицер вынул из подсумка короткий тёмный цилиндр и, коротко размахнувшись, ударил Алексея в живот.

Мышц пресса как будто не существовало, Алексей согнулся от оглушающей боли, но железная хватка быстро вернула его на место.

— Наслаждайся, — произнёс офицер и, сдёрнув с шеи Алексея прибор, отошёл в сторону.

Когда обнимавший одного из голых, стоявших в подножии соседнего холма людей вахн отошёл в сторону и Алекс увидел, с кем он так мило беседовал, с губ соскочило ругательство. Кого, кого, а Алексея да ещё в обнимку с врагом увидеть не ожидал.

— Я не пойму, — подал голос лежащий рядом капитан, — они их казнить собрались или на дружескую беседу вызвали. Если так, то почему люди голые?

— Посмотрим, — не отрываясь от развернувшейся внизу сцены, ответил Алекс. Он хотел что-то добавить, но услышал странный звук, а затем увидел появившийся буквально из ничего огромный корабль и смог выдавить лишь нечленораздельное мычание.

Изображение материализовавшегося в двадцати метрах над холмом корабля видел много раз. Это он в начале войны нагнал жути на республиканских капитанов и вывел из строя линкор адмирала.

Висевшая перед ними громада вертикально двинулась вниз. Алекс ждал скрежета и удара, но этого не произошло. Днище корабля, словно голографическая проекция, без сопротивления пропустило лежащий напротив холм сквозь себя. Затем совершенно беззвучно корабль вновь поднялся над лесом и на глазах изумлённых людей бесследно растворился.

Придя в себя, в первую очередь отыскал глазами площадку. На ней неподвижно лежали вахновские десантники. Четверых пленников или тех, кем они являлись на самом деле, не было и в помине.

— Твою мать, — ошеломлённый Алекс выразился коронной фразой человека, только что покинувшего планету на корабле, явно не принадлежащем ни людям, ни вахнам.

Обычный с виду транспортный корабль, оборудованный под нужды главы республики, сопровождаемый кораблями эскорта, постепенно гасил скорость. На смотровых экранах среди миллиардной россыпи звёзд всё ярче выделялась цель их визита. Закованный в ледяной панцирь Тиус по мере приближения стал увеличиваться в размерах и вскоре ярко засиял на звёздном небосводе.

Узнав, что за гость к ним пожаловал, глава планетарного правительства немедленно прибыл на транспорт, но сразу попасть на приём, увы, не получилось. Очнувшись после перехода, президент приказал созвать членов правительства.

Обсудив текущие вопросы, президент перешёл к оставленному напоследок. Сидя во главе длинного стола, он ещё раз обвёл взглядом сверкающие образы находящихся за многие световые годы от Тиуса министров и военачальников.

— И что? — выслушав доклад адмирала, задался он вопросом. — Получается, что многомиллионная группировка, зажавшая Вию так, что ветерок не проскочит, зафиксировала лишь энергетический всплеск, а десяток пехотинцев углядели появление корабля? Вы, адмирал, не находите это странным?

— Слово «странно», господин президент, за последнее время потеряло для меня привычное значение.

— Насколько я понял, местность там глухая, не исследованная. Может, они в этом лесу надышались чего? Массовую галлюцинацию не рассматривали?

— В разведуправлении флота дилетантов нет, — с долей задетого самолюбия возразил адмирал. — Пехотинцы прошли процедуру сканирования мозга, показания совпали до мельчайших подробностей. К обнаруженному в лесу комплексу срочно подтянули пехотный батальон. Прибывшие следом специалисты обследовали помещения, но кроме оборудования ничего не нашли. Оборудование, кстати, разработано для сканирования человеческого мозга.

— Продолжай, — потребовал президент.

— Демонтировали и отправили Натану Григу. — Адмирал усмехнулся. — Отправленный с грузом курьер доложил, что если бы он не слышал о Григе, то судя по тому, как тот облизывал контейнеры, решил бы, что перед ним умалишённый. Вскоре Григ вышел на связь и заявил, что нашёл способ запустить процесс в обратном направлении, и затребовал пленных для опытов. Думаю, в ближайшем будущем мы узнаем о вахнах много больше, чем они говорят.

— Хорошо.

— Вот записи мыслеобразов пехотинцев.

Мельком просмотрев первую попавшуюся, президент задумался.

— Если мне не изменяет память, — продолжил он вскоре, — то идентичный корабль в начале войны мелькал в сводках по Сарусу.

— Да, — подтвердил адмирал, — и это не всё, в тех же сводках мелькало имя, которое не раз звучало в ореоле загадочных событий. Кстати, и нынешние события не обошлись без участия этого человека.

— Частности пока оставим, — отбросил президент предложенную адмиралом тему. — Какие выводы?

— Третья сила держит руку на пульсе. Анализ событий пока даёт только версии, в число которых входит желание посредством спасения наших людей ещё раз обнаружить своё присутствие. Это как минимум. Иначе какой смысл прятаться от группировки и светиться перед десятком выживших в катастрофе солдат?

— Может, они их попросту не заметили? — вмешался кто-то из министров.

— Сомнительно. Даже с нашим техническим уровнем надо очень постараться, чтоб не заметить сидящее под боком отделение. Ещё добавлю, что ни один из похищенных чужаками пехотинцев не обладает информацией или возможностью нанести значимый вред ни Республике, ни её войскам и флоту. Это ещё раз косвенно подтверждает версию о желании чужаков обозначить своё присутствие. О смысле их действий можете меня не спрашивать, по этому поводу сказать пока нечего.

— Чем дальше, тем запутанней, — подытожил перешедший в плоскость предположений разговор глава республики, — но рано или поздно всё встанет на места. Обо всех не укладывающихся в логику событий происшествиях немедленно докладывать. Это касается всех.

Откинувшись на спинку кресла, Гард Скове в очередной раз обвёл кабинет взглядом.

— Элиот, — обратился он к министру промышленности. — Вы внимательно слушали доклад командующего сухопутными войсками?

— Конечно.

— Повторите.

На лбу министра выступила испарина.

— Я не совсем понимаю…

— Повторите, — не терпящим возражений тоном приказал президент.

Одутловатое лицо министра налилось краской, непонимающе взглянув на президента, он напряг память.

— На сегодняшний день положение на Вие складывается следующим образом. Оборонявшие планету войска вахнов уничтожены. Планета находится под нашим контролем. Исключение составляют жилые башни, которые по вашему приказу войска не тронули. Во избежание потерь среди солдат и населения вокруг каждой создана пятикилометровая зона, вход в которую строжайше запрещён. Командование группировкой пытается наладить контакт с их гражданскими лидерами и положить конец противостоянию, но вахны упрямятся и мирное, но до зубов вооружённое население не желает сдавать оружие. Все попытки приблизиться к башням до сих пор встречались обстрелом наших подразделений.

— Расскажите о потерях.

— Если считать двенадцать миллионов погибших при первой высадке, то потери составили семнадцать миллионов триста тысяч солдат и офицеров.

— Это не самая густонаселённая планета, — сказал президент, — а учитывая наше подавляющее превосходство, результаты штурма можно назвать катастрофой.

— Вы сами решили исключить масштабные бомбардировки, — возразил министр.

— Разрешите, господин президент? — вмешался командующий сухопутными войсками генерал Семён Роялд.

Как только разрешение было получено, блеклое, незапоминающееся лицо генерала обратилось к министру.

— Вы верно подметили, уважаемый Элиот, что флот получил приказ не прибегать к полномасштабной бомбардировке. Однако хочу напомнить, речь шла о гражданских объектах и то в тех случаях, когда нет прямой угрозы нашим войскам. Во всех остальных случаях флот не скупился на ракеты и снаряды. Проблема в том, что наши ресурсы всё же ограничены, а львиную долю того, что корабли обрушили на планету, вахны попросту сбили. Как следствие, на укрепрайоны пришлось бросать живую силу. Отсюда и потери.

— Я здесь при чём? — не совсем понимая, к чему ведёт командующий, спросил министр. — Я не планирую войсковых операций. Войска были своевременно обеспечены всем необходимым. Если у вас есть претензии по работе моего ведомства, то я готов их выслушать.

— Претензия одна, — в спокойном, почти доброжелательном тоне президента появились стальные нотки. — Ответьте мне, почему на всю нашу группировку оказался только один корабль с телепортационной установкой на борту? Надеюсь, вам не следует разъяснять, что будь их больше, нам, возможно, вообще не пришлось бы высаживаться на планету.

— Недавно я закончил инспекцию отрасли и могу заверить, сборочные линии приступили к работе.

— Давно?

— Чуть меньше месяца.

— Почему так, когда задачи массового выпуска ставились больше года назад?

— Телепортационные установки — это принципиально новые технологии. Под их производство пришлось провести переоборудование ряда производств. По сути, пришлось начинать с нуля, отсюда и задержка.

— Помнится, в начале войны проблем тоже хватало, но вы, Элиот, были гораздо расторопней. Или вы считаете, раз война ушла с наших территорий, то можно расслабиться?

— Считаю, что я и мои подчинённые сделали всё возможное и в самые сжатые сроки.

— Разберёмся, — сказал президент, — я сейчас на Тиусе, со мной экспертная комиссия. Предупреждаю сразу, если выяснится, что серийный выпуск можно было организовать быстрее, вам, уважаемый Элиот, крупно не поздоровится. Заранее предупреждаю, кивания на заместителей и криворуких подчинённых не принимаются. Виновный — в первую очередь руководитель, остальное — его нерасторопность или некомпетентность. Все наши личные отношения остались за рамками возложенных на нас обязанностей, поэтому любая задержка в исполнении решений будет незамедлительно расследована, а виновник будет наказан. Это касается всех, включая меня.

Ответом послужило молчание.

— Раз нет возражений, идём дальше. Для вас не секрет, что мнения по поводу дальнейших методов ведения войны кардинально разнятся. Единства нет ни в народе, ни в наших рядах. Пока мог, я закрывал глаза на ваши разногласия, но в свете последних событий больше этого делать не буду. Объясню почему. Я полностью согласен с заключением экспертов, что появление чужого корабля — это не акт благотворительности, а четко продуманная и спланированная акция. О туманных целях этой акции мы уже говорили. Давайте посмотрим на твёрдые факты. Очевидно, что людей и вахнов целенаправленно столкнули лбами. Как это ни прискорбно признавать, но вахны, по сути, пришли к нам мстить за злодеяния, учинённые группой Шестого флота на одной из их планет. Неважно, что люди сделали это не по своей воле, война началась. На фоне минусов видны и плюсы. В первую очередь рост технологий, неважно каким путём они к нам пришли. Фактом является то, что мы благодаря этим технологиям побеждаем. Пока побеждаем, — поправил себя президент. Предвосхищая возможные вопросы, он обратился к адмиралу: — Скажи, Арон, возможно ли создать эффективную защиту от оружия, не зная принципа действия самого оружия?

— Нет, — без колебаний ответил адмирал.

— Нет, — повторил президент, — а теперь вспомните, сколько понадобилось вахнам времени, чтоб усовершенствовать барьер и найти противодействие нашему телепорту?

В кабинете повисла тишина.

— Вахны гарантированно обладают технологиями телепортации, и я почти уверен, что получили они эти технологии из того же источника, что и мы. Нас пока спасает то, что вахны были вынуждены использовать их в обороне. Сейчас их оборона на высоте и появление наступательных образцов вопрос времени. Наши же учёные пока только экспериментируют с силовыми полями, но до столь же эффективных средств защиты, как у противника, им далеко.

— Получается, что баланс сил сдвинется не в нашу пользу? — воскликнул министр промышленности.

— Если будем годами перевооружаться, то да, но речь даже не об этом. Давайте посмотрим на картину, опираясь на вышеизложенные факты. Путём нехитрых размышлений мы получаем две ведущие войну, взаимно ненавидящие друг друга расы. Количество жителей и ресурсов примерно одинаково. Обеим сторонам вброшены одни и те же технологии. Как вы думаете, какая судьба ждёт эти народы?

— Взаимное истребление.

— Верно, — согласился глава республики. — Либо истребление, либо ослабление.

— Мы знаем, что может сделать один-единственный их корабль. Почему третьей силе с их технологиями просто не раздавить нас поодиночке? — подал голос министр по связям с общественностью.

— Я думал над этим. Ответа пока нет, но мы имеем то, что имеем, и действуем согласно с этим.

— Да нечего тут думать, — воскликнул адмирал, — я на их месте поступил бы так же. Зачем ввязываться в драку, тратить ресурсы, когда можно стравить двух дурней и, стоя в сторонке, наблюдать, как они себя изводят в твоих интересах. Всё просто.

— Но что делать? — впервые после доклада по собственному ведомству подал голос министр сельского хозяйства.

— Объединяться с вахнами.

— Как? — задался вопросом командующий сухопутными войсками. — Когда менталитет этих ублюдков настроен на борьбу до последнего вздоха. Даже захватив Вию и не тронув население, мы не можем с ним договориться. Думаю, они скорее с голоду сдохнут, чем примут наши условия.

— Путь есть, — обнадёжил президент, — но для этого мы должны действовать как единая, непоколебимая команда. Все противоречия придётся оставить. Как глава республики всю ответственность за принятые решения беру на себя. Конфигурация нашей дальнейшей работы такова, полемики больше не будет, я говорю, что и как делать, вы качественно и в срок это исполняете. Несогласным придётся покинуть занимаемые должности. Решайте.

Послушав тишину, глава республики продолжил:

— Я рад, что мы снова вместе, а теперь слушайте и запоминайте. Министру по связям с общественностью — в кратчайшие сроки вымести из СМИ всё блудоумие и перенастроить их исключительно на подачу нужной нам информации. Делай что хочешь, Снайк, пугай людей ужасами войны, заливай в мозги коктейль миролюбия, но общественное мнение должно склониться к миру. Главнокомандующим войсками и флотом — разработать план штурма столичной планеты вахнов. В план включить автономную операцию по захвату правителей, но прежде свяжитесь с Григом. У умников есть ряд предложений на эту тему. Министру промышленности — максимально ускорить выпуск телепортационных установок. Дальнейшие указания по вашему ведомству после результатов проверки. Все свободны; адмирал, задержитесь.

— Человек, о котором ты говорил, этот землянин, Вольнов?

— Да, он командовал группой, доставившей на Вию вирус, он же в числе прочих покинул её на чужом корабле.

— Знаешь, — услышал адмирал досаду в голосе президента, — во всю мою картину событий не вписывается один-единственный штрих, а именно этот самый Вольнов. Не могу понять, с какой целью он у нас объявился. С одной стороны, всё ясно, побег заключённых, слепой маршрут поисковика — и вот он здесь. С другой — почти всё странное, произошедшее за последнее время, хоть как-то, но связано с этим человеком.

— Ирония в том, — подхватил адмирал, — что за парнем тянется такой шлейф подвигов, что ему впору ещё одну комету вешать и объявлять заслуженным гражданином Республики.

— Всё ещё думаешь, что его используют втёмную?

— Почти не сомневаюсь, Дэйсон не выпускает Вольнова из поля зрения — и ничего. Никакой настораживающей информации, он просто дерётся и делает это умело.

Глава 20

«Да говорю тебе, это — Слуерен».

«Какой к халу Слуерен, ты чё головой за камень зацепился».

Звучащий на грани слуха диалог с вернувшимся сознанием приобрел смысловой оттенок.

«Во, комбат шевельнулся, подожди-ка, Слуерен недоделанный».

Послышался шум потревоженных камней и приглушённый стук упавшего тела.

«Да чтоб тебя, — выругался напоминающий кого-то голос, — разбросали тут».

В черепной коробке стоял ком, но с каждым глотком воздуха голова прояснялась.

— Командир, вставай, — сказал Пакшес и бесцеремонно отвесил Алексею несколько звонких пощёчин.

Хлёсткие удары окончательно привели в чувство. Открыл глаза. Взглянул на нависшее над ним небритое лицо Пакшеса и перевёл взгляд выше. Бездонная синева с редкими облаками так походила на милое сердцу земное небо. Впечатление портил заслонивший часть его Пакшес, которого на Земле быть никак не могло.

От рукоприкладства Пакшеса щеки начали гореть и чесаться. Запустив пальцы в недельную щетину, Алексей почесал зудящую кожу и вновь остановил взгляд на ротном.

— Ещё раз протянешь руки, оторву.

— Оторвёшь, — охотно согласился Пакшес, — ты, комбат, главное, не спеши, сразу не вставай, присядь, осмотрись, а после вместе подумаем как, что и кому оторвать.

Что-то в тоне ротного, а главное, в его взгляде, Алексею очень не понравилось. Думая, что именно, всмотрелся в его лицо и вздрогнул от неожиданности. Вздрогнуть заставила не столько харя ротного, сколько фон, на котором эта харя загадочно ухмылялась. Мысль, что в местности, где они совсем недавно были, небо отнюдь не голубого цвета, обухом ударила по голове. Подскочив, Алексей завертел головой.

— Твою мать, — только и смог он вымолвить, когда закончил озираться по сторонам.

— Да-а-а, — присаживаясь на соседний камень, протянул Пакшес.

Захваченный открывшимся видом, Алексей не слушал. Сразу стало ясно, что они находятся на плоской, где-то двести на триста метров, площадке, венчающей вершину горного пика. С точки зрения землянина, вертикально торчащие на многие сотни метров каменные пальцы, горами назвать было сложно, но и справа и слева Алексей видел тысячи подобных пиков, образующих серую, терявшуюся в дымке горизонта горную гряду.

Ясный летний день давно перевалил за половину, но клонящееся к закату светило всё ещё насыщало извилистые ущелья и плоские макушки пиков дневным теплом и светом. Алексей быстро понял, что их занесло на вершину одного из пиков. По бокам и за спиной возвышался гигантский каменный лес, а впереди край площадки слился с разбавленной редкими облаками небесной синевой.

— Что с Крымски? — разглядев среди камней лежащего на спине обнажённого электронщика, спросил Алексей.

— В сознание пока не пришёл, но вроде дышит.

— Где мы?

— Тарин, — вместо ответа крикнул Пакшес.

Стоящий у края площадки боец обернулся.

— Сюда иди.

Неуклюже прошлёпав голыми ступнями по каменному крошеву, верзила рядовой предстал пред очи ротного и комбата.

— Повтори-ка ахинею, которую ты мне тут нёс, — потребовал Пакшес.

— Никакая это не ахинея, — взглянув на Алексея, забасил пехотинец. — Мы на Сарпе, под нами Исмейский кряж, а вон там, — вытянул он руку в сторону леса особо не отличающихся друг от друга пиков, — центральный космодром.

— Понятно, — не особо поверив рядовому, сказал Алексей.

Он усиленно пытался осмыслить, как они сюда попали, но последнее, что всплыло в памяти, — это разговор с вахновским офицером. Дальше провал.

— Кто-нибудь помнит, как мы тут оказались?

— Эту тему уже обсуждали. И Тарин, и я запомнили расстрельную команду из вахновских десантников. Очнулись недалеко от тебя.

Разговор прервал донёсшийся до слуха едва уловимый басовитый гул. Через минуту в той стороне, куда указал Тарин, из-за царапающих небо пиков показался огромный пассажирский лайнер. Чёрная туша, поблёскивая покатыми, усеянными надстройками бортами, на секунду зависла, после чего, плавя воздух струями стартовых двигателей, устремилась в небесную синеву.

— Я же говорил, мы на Сарпе, а это единственный в системе космодром, способный принимать пассажирские тихоходы.

— Послушай, голубь, — с нотками подозрения в голосе проговорил Алексей, — а объясни-ка мне, как это ты так точно угадал местоположение космодрома?

— Так ведь Слуерен рядом, по нему и сориентировался, я там как-никак почти пять лет прожил. Да вы, господин майор, сами к краю подойдите и взгляните.

Раскинувшийся километрах в десяти от кряжа город с высоты полуторакилометрового пика просматривался как на ладони. Основная масса пёстрых неповторяющейся формы зданий образовала набор причудливых фигур, разделённых нитками водных артерий и секторами зеленеющих посадок. В городском центре лепестками причудливого цветка возвышались небоскрёбы, высота и форма которых даже отсюда позволяли судить о красоте и величии лежащего перед ними города.

— О, — услышал за спиной радостное восклицание Пакшеса, — Крымски очнулся. Здравствуй, дорогой, как самочувствие?

— Где мы?

— А сам не видишь? На Сарпе, где же ещё.

— А как…

Слушать объяснения в интерпретации Пакшеса не стал. Осторожно ступая босыми ногами, Алексей отправился по краю пика. Завершив круг, окончательно убедился, что самостоятельно спуститься не удастся.

— Вот так-то, — донеслись до слуха всё не утихающие разглагольствования Пакшеса, — если бы не я, лежать бы тебе, Крымски, с простреленным черепом под грустной вахновской звёздочкой. Ты хоть осознал, что я тебя, дурня электронно озабоченного, от смерти спас, ты же мне теперь до конца жизни обязан. Будешь на добровольных началах оружие моё таскать и чистить. Прислуживать всячески. Да, — видя, что Крымски порывается возразить, повысил он голос, — а как ты думал? Зря, что ли, я ради вас, лодырей, чуть жизни не лишился.

— А что же ты, лейтенант, из беды без порток-то нас вытащил, — в тон ротному произнёс Алексей, — ведь даже прикрыться нечем, благодетель ты наш.

— Вот тут, комбат, извини, если б знал я, где штанишки твои драгоценные…

— Тихо, — приложил палец к губам Алексей, — слышите?

Пытаясь определить источник шума, завертели головами. Шум постепенно нарастал, и вскоре из-за соседних пиков показался его источник.

Выругавшись, Алексей неосознанно зашарил взглядом по площадке, стремясь найти, чем прикрыться. Подобные аппараты встречал и даже летал на одном из них. Атмосферные челноки этой серии, с открытым, ресторанного типа пассажирским салоном, использовались исключительно для туристических экскурсий и увеселительных мероприятий. Челнок вмещал полторы сотни пассажиров, с комфортом расположившихся за расставленными против раздвижных окон столиками. Звуки музыки, прерываемый смехом людской гомон, опережающий идущее на них судно, подтвердили наихудшие опасения.

Челнок поравнялся с площадкой, послышался чей-то возглас, мгновенно прекративший и смех, и гомон. Пассажиры, как один, прилипли к открытым окнам и, не роняя звуков, уставились на четвёрку голых, небритых мужчин, стоящих на каменном плато.

Выражение торчащих из челнока лиц плавно перетекало из крайнего удивления в озабоченность и в конце концов в возмущённое негодование. Зная республиканскую политику, направленную на агитацию за семейную модель отношений и отвергающую обнажённую демонстрацию, Алексей не удивился богатой гамме, пробежавшей по лицам туристов.

— Во хохма, — прыснув от смеха, выдавил Пакшес, — прикинь, комбат, о чём они сейчас думают.

— Весело тебе? — поворачивая голову вслед за поддавшим скорости челноком, поинтересовался Алексей.

— По мне лучше здесь с голым задом, чем там — под прицелом руконогих.

Силы правопорядка появились быстро. Сделав круг над площадкой, белый полицейский флаер мягко приземлился неподалёку от пехотинцев. Отъехавшие двери кабины явили одетых в тёмную униформу полицейских.

Двое, совсем молодые мужчина и женщина, держа наготове маломощную модификацию штурмовых автоматов, несколько секунд пристально разглядывали стоявших в позиции стенки при штрафном ударе мужчин. Полицейская дама осталась на месте, напарник шагнул вперёд.

— У вас всё в порядке?

«Новичок, — с ходу определил Алексей. — Недавно с курсов. Столкнувшись с проблемой, забыл всё, чему учили. Подошёл непозволительно близко, что-либо сделать при такой стойке почти невозможно, перекрыл напарнице сектор обстрела, палец на крючке, но ствол смотрит в сторону. Забрать оружие легче лёгкого. Девчонка сдвинулась в сторону, вновь взяв под контроль всю четвёрку, молодец». Умение оценивать неприятности, доведённое годами до автоматизма, работало на подсознательном уровне: «В людей не стреляла, но, судя по взгляду, сможет. Вердикт однозначен, парня ломать, девку валить. Стоп! — Осознав направление собственных мыслей, Алексей оборвал их стройную цепочку. — Какой ломать? Какой валить? Всё. Пора на отдых».

На усеянном веснушками лице полицейского появилось нетерпение.

— У вас всё в порядке? — повторил он вопрос.

— Нет, сержант, — разглядев лычки, сказал Алексей, — у нас не всё в порядке.

— Руки поднимите.

Выждав несколько секунд и видя, что странные обитатели вершины никак не реагируют, сержант повысил голос:

— Руки поднимите!

— Подружке своей глаза сначала завяжи, — подал голос Пакшес.

Тон ротного сержанту не понравился. Отступив, рыжеволосый юноша дёрнул спусковой крючок и от ближайшей глыбы полетело каменное крошево.

— Руки.

«Морда, — задрав руки, мысленно выругался Алексей, — всё-таки надо было оружие у тебя отобрать».

— Вы кто и что здесь делаете?

— Об этом, сержант, сказать не могу. Свяжись с руководством…

— Кто и что здесь делаете? — перебил он.

— Гей-пикничок у нас тут, снимай штаны, присоединяйся.

— Что это?

— Шутка, сержант, перед тобой армейские офицеры. Если я расскажу тебе, как, откуда и почему мы здесь оказались, ты всё равно не поверишь. Просто свяжись с дежурным и потребуй соединиться с военными.

Рассказ полицейского вызвал у армейского диспетчера недоверие, однако через десять минут над пиком завис милый взгляду кургузый армейский катер.

Выслушав рассказ опустившего львиную долю подробностей Алексея, военный комендант Сарпы предоставил бывшим пленникам всё для приведения себя в порядок, посадил в челнок и в сопровождении солдат военной полиции отправил на висящую над головой ещё с начала войны орбитальную станцию.

Шагая по её широким, гулким переходам, Алексей после всего пережитого за последнее время буквально наслаждался привычной обстановкой. С уходом войны из заселённых людьми систем громоздкое орбитальное сооружение превратили в распределительный пункт идущих беспрерывным потоком с Сарпы и близлежащих систем новобранцев.

Навстречу попадались мальчишки и девчонки, вырванные войной из привычной среды обитания и вброшенные в ненасытную армейскую машину. Тысячи и тысячи вчерашних студентов, рабочих, возвращавшихся после ранений солдат и офицеров, ожидая очереди на отправку, толкались на станции.

Хаотическое, казалось бы, движение больших масс народа на самом деле подчинялось чётким и жёстким правилам. Любой сержант, ведущий за собой взвод, каждый отставший от своих пехотинец мог с лёгкостью ориентироваться в запутанном, но на деле простом и бесхитростном лабиринте станции. Помимо справочных терминалов подсказкой служили нанесённые на стены разноцветные линии, каждая из которых тянулась в определённый сектор станции. Разветвлённая система перебегающих с палубы на палубу линий верным поводырём вела нуждающихся к посадочным палубам, залам отдыха, медблокам и даже пунктам питания. В одном из них Алексей и увидел безучастно ковыряющую в тарелке Эльмиру.

В груди заныло.

— Куда?

На плечо дёрнувшемуся в сторону пищеблока Алексею легла рука конвоира.

— Две минуты, — глядя в глаза немолодому уже капралу, сказал Алексей, — мать своих будущих детей увидел, туда обратно, слово.

— Извини, отец, — отрицательный кивок уколол в готовое выпрыгнуть сердце, — до дежурного офицера дойдём, вот у него и спросишь. Да не переживай, — видя метания Алексея, как мог успокоил конвойный, — никуда твоё отцовство не денется.

— Ты что, не понимаешь? — взвился Алексей. — Две минуты. Капрал, две, с тобой в конце концов майор говорит.

Перекинув автомат из-за спины на живот, годящийся Алексею в отцы конвоир демонстративно смерил его взглядом.

— Мне приказано доставить вас к дежурному.

— Сопроводить, капрал, — перебил Алексей, — а это разные вещи.

— Нет, родной, именно доставить и, халл меня забери, так и будет. А если быть до конца откровенным, то перед собой я вижу не майора, а обыкновенный сброд без единого знака различия. Так что не делай глупостей, а иди куда сказано.

— Сброд, — зло кривя губы, повторил Алексей, — знал бы, по-другому пел.

— Возможно, — согласился шагающий за спиной капрал. — Ты, майор, не обижайся, — продолжил он примирительным тоном, — служба есть служба. Дежурный, человек порядочный, его уговорить сможешь, да и идти нам осталось всего ничего.

— Сможешь, — не приняв мирного тона, огрызнулся Алексей, — тебя-то, лошадь старую, уговорить не смог, а дежурного вот возьму и уболтаю, я что, дежурных не встречал?

К великому изумлению, с дежурным проблем не возникло. Быстро догадался, проблем не возникло в связи с отсутствием на их счёт указаний. Что указания будут, он не сомневался, сейчас же мысли шагающего к пищеблоку Алексея занимала только предстоящая встреча.

Настойчивая трель спецсвязи оторвала от просмотра суточных сводок. На секунду прикрыв красные от недосыпания глаза, глава Республики на ощупь щёлкнул по сенсору галографа. Возникший над столом образ адмирала Двински без приветствий перешёл к делу.

— Вот это недавно мелькнуло по информационным каналам Сарпы. Узнаёшь?

— Узнаю, — просмотрев присланный адмиралом новостной репортаж, ответил президент. — Где они сейчас?

— Военный комендант отправил их на орбитальную станцию. Предлагаю перекроить план и исполнить задуманное руками Дэйсона. У него железная хватка, да и происходящее вокруг Вольнова имеет к его ведомству прямое отношение.

Ответом послужил согласный кивок.

— Проинструктируй его лично и, главное, донеси, что от результатов работы зависит очень и очень многое. До связи.

Одиноко сидящую за столом Эльмиру увидел сразу. Стремясь утихомирить бешеный ритм сердца, Алексей стал пробираться между рядами одинаковых столиков. Гомон сотен голосов, толчею лавирующего с подносами в руках народа просто не замечал. Одного толкнул, другому наступил на ногу, вслед слышалось ворчание и ругань, но Алексей даже не обернулся. Не замечая ничего вокруг, он пробирался к заветному столику.

Подойдя ближе и в деталях разглядев осунувшееся, выделяющееся белым пятном на фоне лётного кителя милое лицо, Алексей окончательно утвердился в мнении, что Эльмира возвращается в часть после ранения. Бледность и круги под глазами кричали, что курс реабилитации был отклонён, и Алексей нисколько этому не удивился. В этом была она вся. Красивая, умная и невероятно упрямая.

Почувствовав взгляд, Эльмира подняла глаза. Правильные, немного заострившиеся черты её лица на мгновение вспыхнули каким-то внутренним светом. Небрежно стянутые на затылке русые волосы всколыхнулись, но уже в следующую секунду искры в глазах подёрнулись ледяной коркой, а приобрётшее холодное выражение лицо вновь стало безучастным и равнодушным.

«Только не сейчас, — зная причину столь противоречивых эмоций, мысленно взмолился Алексей, — давай после, в любое время. Сейчас не надо строить из себя гордую дуру».

К его молитвам Всевышний остался глух. Нацепленная Эльмирой маска холодного равнодушия осталась на месте.

— Здравствуй, — присев за столик и по-прежнему не отрывая взгляда от безучастно ковыряющей в тарелке женщины, произнёс Алексей.

— Мы знакомы?

— Ну, если отбросить тот месяц, который мы провели в одной постели, то, наверное, нет.

— Память у тебя совсем неважная, — парировала Эльмира, — или ты не помнишь, чем месяц тот закончился.

В напоминаниях необходимости не было. После многодневной обороны Глупой всех, кому посчастливилось уцелеть, загрузили в транспорты и отправили в метрополию, подлечив и устроив пышную церемонию награждений, где Алексею вручили вторую Комету, а обласканным вниманием бойцам предоставили долгосрочные отпуска.

Недолго думая, Алексей отправился в экскурс по мирам республики и на одном из них повстречал Эльмиру. Позже она призналась, что её крыло временно вывели из района боевых действий, и, пробездельничав несколько дней, она навела справки о его местонахождении, а потом, пользуясь обширными связями, выбила себе и своим пилотам длительные увольнения.

Эти дни они ни на минуту не оставляли друг друга. По мнению обоих, проведённое вместе время оказалось ярким и незабываемым периодом в их жизнях. Оба от души наслаждались каждым мгновением, но время неумолимо приближало момент расставания.

За сутки до отъезда переживания за судьбу друг друга вылились в безобидный разговор на тему личной безопасности. Оба, искренне мотивируя идеи боязнью за жизнь любимого человека, — пытались склонить противоположную сторону чуть ли не к саботажу.

Как часто бывает, мелкий спор перерос в грандиозную ругань, в которую быстро вплелось природное упрямство и своеволие обоих. Оба понимали, что от них совершенно ничего не зависит и спор не стоит и выеденного яйца, но уступить никто не смог. Перепалка привела к тому, что в конце концов, дабы не терзаться судьбой друг друга, решили расстаться. Расстаться до конца войны, при этом помня друг друга со всеми вытекающими из этого обстоятельствами. На эмоциях умудрились даже поклясться, что, случайно встретившись, ни за что не признают факта знакомства. Последнюю ночь ночевали в разных отелях. Позже, вспоминая взаимную великую дурь, Алексей признал, что сделай он или она хоть малейший шажок навстречу, всё было бы по-другому, но гордость и глупость всегда ходят рядом.

— С моей памятью порядок. Послушай, мне некогда препираться…

— Вот и не надо, — перебила снежная королева.

— Да послушай ты меня.

— Кончится война, так и будет.

Внутри забурлило, но съел и это. Мысленно присудив себе статус чемпиона мира по сдержанности, Алексей через силу улыбнулся. Он хотел рассказать ей, одной из немногих близких здесь людей, что с ним произошло и что впереди у него большие неприятности. Чутьё кричало об этом, а этой особенности собственного «я» Алексей привык доверять. Он хотел, чтоб она знала, где в случае чего искать концы, но сидящая напротив неприступная глупость ничего не хотела слушать. Чувствуя, как тают отведённые судьбой минуты, зашёл с другой стороны.

— Давно из госпиталя?

— Мы знакомы?

— Да послушай, ты, дура, — всё же не сдержавшись, воскликнул Алексей. — Мне нужно две минуты твоего времени, потом я встану и уйду.

— Мэм, у вас всё в порядке?

Оторвав взгляд от Эльмиры, увидел стоявшего возле их столика здоровяка с нашивками сержанта. Алексей и не заметил, как повысил голос, а сидящие за соседними столами новобранцы обернулись на возглас. Обернувшись, как один, ошалело уставились на одетого в пехотную форму рядового, повысившего голос на женщину в лётном мундире полковника.

— В порядке, сержант, садись и ешь, — ответил он за Эльмиру.

— Я не к тебе обратился, — по-своему расценив молчание Эльмиры, процедил сержант.

— Сел на место, — медленно, не сводя с сержанта взгляда, произнёс Алексей, — повторять не буду.

Что-то в глазах рядового подсказало сержанту, что не стоит. Не желая падать перед новобранцами в грязь лицом, он несколько секунд буравил наглеца взглядом, затем повернулся к Эльмире и со словами «если что — я рядом», вернулся к столику.

— А теперь послушай меня, — не дав Алексею открыть рта, произнесла Эльмира. — После тех слов, тех оскорблений, которые ты наговорил мне в отпуске, не люби я тебя больше собственной жизни, я бы больше её тебя ненавидела. Никогда ни от кого в жизни я не слышала столько мерзких слов. Я помню рассказы о твоём мире. Думаю, моё поведение кажется тебе странным, но мы такие, какие есть, и поверь, любая другая, услышав то, что слышала я, вообще не захотела бы иметь с тобой ничего общего.

— Подожди-ка, — возмутился Алексей, — по-моему, я услышал ничуть не меньше.

— Мы пришли к соглашению, устроившему нас обоих, и я неукоснительно его соблюдала и буду делать это в будущем. Кстати, если ты помнишь, это была твоя идея, и видеть здесь твои потуги для меня по меньшей мере странно. Запомни раз и навсегда, если я обещаю, то неукоснительно держу данное слово. Теперь уходи.

— Хорошо, — сказал он обледеневшим тоном, затем, хлопнув ладонями по столу, поднялся и, заглянув в холодные глаза, добавил: — Поведение твоё действительно кажется мне странным, но ведь ты такая, какая есть, да и хрен с тобой, купайся в своих принципах. Более того, несмотря на все твои принципы, следующий наш разговор состоится по твоей инициативе. Вот это я тебе обещаю.

— Так же, как обещал не подходить ко мне до конца войны?

— До встречи.

Пищеблок остался позади, а Алексей, не в силах успокоиться, мысленно крыл несносную дуру да и себя, любимого, последними словами. Идущие навстречу, видя злого, шевелящего губами солдата, уступали дорогу, но Алексей этого даже не замечал.

— Майор Алексей Вольнов?

Холодные глаза преградившего дорогу молодца выражали полное равнодушие. Затылком почуял, что за спиной кто-то остановился.

— Медленно вы, ребятки, работаете, — сообразив, что к чему, съехидничал Алексей.

— Руки, — послышалось в ответ.

В волосатых лапах молодца как по волшебству появились электронные браслеты.

— Может, без наручников, — полувопросительно-полупросяще произнёс Алексей, — буду паинькой.

На запястьях щёлкнули браслеты. Ловя удивлённые взгляды обитателей станции, Алексей покорно зашагал под охраной конвоя.

Линейная единица Республиканского флота, дрейфуя над поверженным миром вахнов, выделялась среди висящих над планетой собратьев лишь происходящими на борту событиями.

— С днём рождения, капитан!

На секунду задумавшись, Кара сокрушённо качнула головой.

— Спасибо, Кианг, — от души поблагодарила она старпома, — вот так, — продолжила с грустью в голосе, — тридцать пять, а я даже не вспомнила.

— Ничего, капитан, — невысокий, азиатской внешности мужчина широко улыбнулся, — кончится война, всё вспомним. — Я посмел взять на себя смелость и организовать в честь вашего праздника ужин. Надеюсь, вы не будете против провести вечер в компании старших офицеров корабля.

— Не буду, — благодарно улыбнулась старпому Кара, — только давайте договоримся, ужин в первую очередь по поводу взятия планеты, всё остальное в качестве сопутствующих этому мелочей.

— Идёт, — согласился Кианг, и плотно сжатые губы старпома растянулись в лукавой улыбке, — вот только большинство тостов вечера будут сказаны именно ради упомянутых вами мелочей.

— Как там наш снайпер, держится? — вернулась капитан к насущным делам.

— Держится, но я по-прежнему считаю, что сажать наводчика в карцер было лишним.

— Это требование комиссии, их решение мы изменить не в силах. — Кара мельком взглянула на вмиг посуровевшее лицо шагающего рядом старпома, и кончики её губ дёрнулись в едва обозначившейся улыбке. — Но на главное решение повлиять сможем. Утром на связь выходил командующий, генерал в курсе обстоятельств и гарантировал объективное разбирательство.

Кара не стала говорить, что решение уже принято, а показное действо — всего лишь необходимая формальность.

Разбирательство привлекло на линкор много стороннего народа. Рассчитанная на двести человек офицерская кают-компания с трудом уместила разношёрстную толпу участников и зрителей разбирательства.

Среди чёрной формы офицеров флота мелькали костюмы сухопутных родов войск. Полувоенная одежда военных корреспондентов мешалась с гражданскими костюмами независимых наблюдателей и некоторых членов комиссии.

Войдя в кают-компанию, капитан и старший помощник скромно сели на крайние места.

Поймав взгляд сидящего на всеобщем обозрении стрелка-наводчика, Кара ободряюще улыбнулась.

— Значит, вы утверждаете, что произведённые вами выстрелы уничтожили зенитную батарею противника?

Вопрос исходил от немолодого полковника в костюме военного прокурора.

— Да, это так.

— Система наведения неоднократно сообщала вам, что непосредственно в районе цели действуют дружественные объекты. Вы отдавали отчет в том, что в результате ваших действий эти люди могут пострадать или погибнуть?

— Да.

— Вы осознаёте, что убили сто двадцать шесть человек?

— Да, — глядя в глаза сыплющему вопросами полковнику, твёрдо ответил наводчик, — осознаю. И не дай бог кому-либо оказаться на моём месте.

«Плохо тебе, — глядя на молодого, но тяжело переживающего произошедшую трагедию парня, подумала Кара, — понимаю, но вместо тебя эту боль никто не переживёт».

— Почему же, получив предупреждение системы, вы всё равно открыли огонь?

— В зоне досягаемости батареи оказались двенадцать челноков, звенья истребителей и штурмовиков. Прикинув потери там и там, я решил стрелять.

— Тогда объясните, почему три выстрела, ведь батарея была уничтожена с первого?

— Всё произошло в первые часы высадки. Эффективность противодействия вахнов орбитальному обстрелу на тот момент была ещё высока. Для стопроцентного поражения цели я дублировал выстрелы.

Поманив старпома, Кара покинула кают-компанию.

— Включите стрелка в наградные списки, — потребовала она, едва за ними закрылась дверь.

— Я отдаю себе отчёт в том, что этому парню пришлось пережить. Более того, я полностью разделяю ваш порыв, но я категорически против представления его к награде.

Видя, как брови капитана слегка приподнялись, старпом продолжил:

— Наградив стрелка сейчас, мы создадим прецедент. Вспомните гневные речи сухопутников, сейчас они видят лишь мертвых пехотинцев и слушать не хотят о гипотетически больших жертвах. Здесь речь идёт о будущих отношениях армии и флота. Награждение стрелка приведёт к их осложнениям. Это не нужно ни нам, ни им, ни тем более общему делу, а свою медальку этот парень ещё получит. Не испугавшись в нужный момент выстрелить в своих, не струсит и в бою с чужими.

Подумав, была вынуждена согласиться. Признательно кивнув старпому, она в очередной раз поблагодарила командование и Бога за назначение Кианга в свой экипаж.

— На месте.

Выполнив указание конвоира, Алексей огляделся. Сюда его ещё не водили. Последнее время Алексей провёл в подвальных помещениях какого-то управления. Сейчас, увидев дневной свет сквозь виднеющееся в конце длинного, казённого коридора окно, понял, пришло время беседы с кем-то из руководства. Сей факт обрадовал. После задержания его без лишних слов впихнули в принадлежащий неведомо кому бот, который, совершив два межпространственных перехода, наконец куда-то сел.

Потянулись похожие друг на друга дни. Без рвения, но всё же подчиняясь неразговорчивым людям, обследующим, исследующим, цепляющим к нему разного рода аппаратуру, Алексей пытался наладить контакт. С этим проблем не возникло, но вопросы относительно местонахождения неизменно разбивались о стену молчания. Ситуация напоминала первые месяцы пребывания в республике, когда его бесцеремонно швыряли куда заблагорассудится. Разница была в том, что с тех времён минули три года, и годы эти были отнюдь не лучшими в его жизни. Долгая служба, несмотря ни на что, давала право рассчитывать на нормальное к себе отношение. По крайней мере Алексей на это рассчитывал.

— Заходим, — скомандовал конвоир.

Первое, на что обратил внимание, переступив порог кабинета, его спартанская обстановка. Стол, два кресла и лёгкая занавесочка, прикрывшая занимающий полстены оконный проём. Спартанство говорило о высоком статусе хозяина. Побывавший за разными дверьми Алексей усвоил особенность республиканских чиновников. Чем ультрасовременней начинка рабочего места, тем проще оно выглядит. Это встречалось повсеместно и считалось здесь своего рода нормой.

С владельцем кабинета уже встречались. Время, прошедшее с того момента, наложило на Дэйсона свой отпечаток. Алексей с первого взгляда даже не понял, что именно изменилось в этом неулыбчивом, широкоплечем человеке, и, лишь всмотревшись в осунувшееся лицо, догадался, что, положившись на транквилизаторы, отдыху Дэйсон уделяет слишком мало внимания.

Отпустив конвоира, Дэйсон кивнул на свободное кресло.

— Начнём?

— Давай.

— Мы уже на «ты»? — Брови Дэйсона приподнялись, но в цепком холодном взгляде выцветших глаз Алексей не увидел и тени удивления.

— Насколько я помню, при прошлой встрече было именно так, или я ошибаюсь?

— Ошибаешься, — подтвердил Дэйсон, — в прошлую нашу встречу я хоть как-то, но мог тебе доверять. Сейчас этого нет, а на «ты» я только со своими.

Вопросы о собственном статусе отпали сами собой.

— Я не против, чтоб ко мне обращались на «вы», — ощетинился Алексей, — моё же тыканье, надеюсь, тебя не обидит.

— Как дела, какие думы? — пропустив мимо ушей язвительный тон, задал вопрос Дэйсон.

— Дела плачевны. Как, впрочем, и думы.

— Что так? — вскинул Дэйсон брови. — Помнится, ты мне про зверька рассказывал, который из ямки в ямку скачет и всё ему нипочём. Как ямка? Дно нащупал?

— Злой ты, Дэйсон.

— Я спрашиваю, ты отвечаешь, — проигнорировав слова Алексея, потребовал Дэйсон. — Я спрашиваю, что надумал?

— Всю неделю твоя банда роется в результатах сканирования моего мозга и остальной тысяче анализов. Тебе и без моих слов известно всё. Мои мысли, переживания, действия, — выставив ладонь, Алексей принялся загибать пальцы. — Ведь если понадобится, ты и первый сексуальный опыт к делу прицепишь. К чему вопросы?

Дэйсон молчал.

— Раз ты глуховат, — не дождавшись от Дэйсона ответа, сказал Алексей, — и с первого раза не понял, повторю ещё. Дела мои портят настроение, мысли на том же уровне.

— Начнём с того, что для досконального изучения твоей жизни мне придётся потратить половину собственной, поэтому таинство подростковых шалостей принадлежат исключительно тебе. Я изучил лишь моменты, имеющие к делу непосредственное отношение. С ответом согласен, дела твои действительно выглядят неважно. Но для тебя такими они стали после того, как мы продемонстрировали, как именно вы убрались с Вии. С того момента прошли дни, тебе дали время на размышления, и я не прочь их послушать.

— Думы приводят к печали. Конкретно к тому, что по факту я распоряжаюсь собственной судьбой лишь на мелком бытовом уровне. В мои мысли, взгляды, поступки, чувства нет постороннего вмешательства, себя я знаю. Я всё тот же идиот, которого угораздило влипнуть в ваши проблемы. Всё меняется, когда вокруг складываются глобальные ситуации, глобальные для меня, — поправился Алексей, — и опять же, даже в них я поступаю, исходя из собственных убеждений, но на этом уровне сталкиваюсь с чем-то, что не могу объяснить вот уже три года. Хотя, если смотреть правде в глаза, это что-то ни разу лично против меня не сработало. Можно сказать — наоборот.

— Да, — перебил Дэйсон, — это что-то периодически спасает тебе жизнь.

— Спасает, — кивнул Алексей, — спасло и на этот раз. Нонсенс, — развёл он руки, — каждое последующее вмешательство в мою судьбу имеет лично для меня всё более плачевные последствия. Если прошлые разы мне просто незаметно помогали, то сейчас это делается так явно, что даже мне перестаёт нравиться.

— Бедняга, — качнул головой Дэйсон. — Вот прям душа от жалости перевернулась.

Взвешенные, целенаправленные нападки Дэйсона начали раздражать, но вспомнив, кто перед ним, Алексей рассудил, что, по сути, напротив сидит враг, который пытается поймать его на любой самой незначительной мелочи. Стало смешно и немного грустно. Грустно — потому что уловки оппонента в очередной раз подчеркнули горькую истину: оказавшись в республике, он волей неведомых дирижёров стал чужим среди своих. Смешно же, потому что ухищрения Дэйсона обречены на провал по причине того, что Алексей на самом деле не понимал, что происходит, никогда никого не предавал и не собирался этого делать.

— Кроме того, — пропустив насмешку, продолжил Алексей, — втянувшие меня события почти всегда имеют последствия для республики. Взять ту же «память», где бы мы сейчас были без этих технологий?

— Думаю, в счастливом неведении, — холодно ответил Дэйсон, — в неведении относительно вахнов, относительно тебя, спровоцировавших войну псов и кошмара, с вами связанного.

— С нами связанного, — нажав на первое слово, повторил Алексей. — Ты настолько уверен, что я действую против людей?

— Факты этого не подтверждают, но и не опровергают, а пока это так, я вижу в тебе угрозу. Твои заслуги, награды для меня ровным счётом ничего не значат. Это тебе к тому, чтоб помнил своё место.

Съел и это. Алексей понял, чего добивается Дэйсон. Зная, что на эмоциях человек может необдуманно ляпнуть, он возможными способами старался выбить Алексея из равновесия.

— Я понимаю, что стал участником дикого действия, — мило улыбнувшись, заговорил Алексей, — и поверь, как только я узнаю, кто, как и почему втянул меня в ваш балаган, я поймаю сотворившего это ублюдка и буду с ним дьявольски изобретателен.

— Что можешь сказать о рядовом Тарине? — не увидев нужной реакции, сменил Дэйсон тему.

— В мой батальон попал на стадии формирования дивизии. Дерётся зло. До войны работал в сфере быта. Из личного дела больше ничего не помню, от себя могу добавить, что человек немногословный, надёжный, в горе-диверсанты включил его одним из первых. Ты лучше Пакшеса потряси, Тарин в его роте воюет.

— Воевал, — перебил Дэйсон.

Насторожившись, Алексей обратился в слух, но вставив слово, Дэйсон вновь замолчал.

— Почему воевал? — подыграл он Дэйсону.

— Потому что во время сканирования мозга из головы Тарина выплыла голубоватая субстанция, благополучно прошла сквозь экранированную стену и растворилась.

— Даже так, — огорошенно произнёс Алексей. — Что с телом?

— Обёртка, ни памяти, ни мыслей, ни сознания. Врачи говорят — разум на уровне новорождённого.

— Пакшес?

— Порядок. Относительный, — внимательно глядя в лицо Алексею, добавил Дэйсон. — Когда Пакшесу показали, на чём вы покинули планету, он тоже долго молчал. Заглянул я и в прошлые моменты. Насчёт покушения могу сказать, что стрелял действительно он, но попадание в твой шлем было чистой случайностью. Выход же нашего неведомого друга из тела убитого тобой пехотинца он не видел.

— Выходит, всё это время я подглядывал за совершенно непричастным человеком, да ещё благополучно строчил на него доносы.

— Не доносы, а отчёты.

Забегали мысли. Алексей понял, что в разговоре наступил момент, когда он обоснованно может высказать Дэйсону пару претензий. Далеко решил не ходить, а воспользоваться только что увиденным методом.

— Называй как хочешь, — нарочито грубо огрызнулся Алексей, — мы оба ошибались, и это главное. Чёрт, — боясь переиграть с эмоциями, выругался он, — столько времени псу под хвост. Я-то дурак думал, загадки вот-вот разрешатся, всё встанет на места, а тут на тебе. Белый и пушистый Пакшес и злой и гадкий Тарин, да теперь ещё и сбежавший. Ну я-то ладно, — сокрушался Алексей, — в ваших играх шпионских дилетант, а вы-то куда смотрели? Можно подумать, я у вас один в соглядатаях ходил. Знаешь, Дэйсон, сдаётся мне — хреновый ты руководитель, и вся твоя контора тебе под стать.

Дэйсон промолчал, Алексей же удовлетворенно заметил, как у оппонента дёрнулся кадык.

— Кстати, а как хоть твоя бесполезная организация называется?

— Контрразведка, — ответил Дэйсон, — знакомо такое слово?

— Контрразведка, — повторил Алексей, — теперь я, кажется, начинаю понимать.

— Что понимать?

— Что у тебя не только в ведомстве бардак, а ещё и с фантазией хреново. Знаешь, Дэйсон, вы хоть и считаете мою родину свалкой, но организованному тобой жалкому подобию контрразведки даже близко не стоять с прототипом моей родины. Ведь ты даже названия своему ведомству придумать не смог, тызнул у нас, дикарей. Смотрю я на вас и диву даюсь, как вы на таких постах-то оказались? Не иначе как по-родственному или как профизадолизы. Вы даже операцию по заброске вируса к вахнам у наших фантастов спёрли. По уму, мне не с тобой, бездарем, здесь время терять, а работать советником вашего главного мужика, который, хоть и принимает решения, но со стадом ленивых придурков особо сделать ничего не может. Хочешь, скажу, что посоветую ему в первую очередь?

Тяжёлый подбородок Дэйсона слегка приподнялся. Алексей привстал и, считая, что разозлил Дэйсона, по-хозяйски опёрся руками на стол и навис над собеседником.

— Я посоветую назначить тебя руководителем общественного автоматизированного туалета в самом малопосещаемом месте республики. Вот там ты принесёшь наименьший вред своему народу.

— На место сел.

По взгляду и спокойному тону понял, что растрогать Дэйсона словами впредь можно не пытаться.

— Советник, — ещё раз назвав захваченную Алексеем должность, Дэйсон усмехнулся. — Тут вопрос стоит, что с тобой делать, расстрелять на рассвете или повесить, а ты в советники засобирался.

Примирившись с провалом обходных маршрутов, Алексей решил действовать напрямую.

— Помнишь, — произнёс он — наш уговор, что ты тоже будешь делиться информацией?

— Информацией относительно тебя, — уточнил Дэйсон.

— Сейчас я прошу немного о другом. Судя по съёмкам нашей отправки с планеты, республиканские войска на неё всё-таки высадились. Расскажи, ведь это не является секретом, а все мы как-никак имеем к этому отношение.

Дэйсон рассказал. Рассказал о последствиях работы команды Алексея, рассказал подробности обеих битв за планету. Поведал о потерях, составе оккупационных войск, положении на сегодняшний день и многом другом. Вопросы сыпались как из рога изобилия, и Дэйсон терпеливо посвятил Алексея во многие интересующие того подробности.

— Теперь ответь на мой вопрос, — видя, что интересы Алексея полезли за оговоренные рамки, потребовал он. — Когда сразу после внедрения вируса с тобой говорил один из их мудрых, с какой целью он это делал?

— Не знаю, — признался Алексей, — они всё равно просветили нам мозги, и это точно. Командующий расстрельной командой вахновский офицер напомнил эпизоды, которые в объёме мог знать только я. А по поводу беседы с мудрым похоже было, что он хотел просто поиздеваться. В ходе беседы он практически подтвердил наличие у вахнов информатора в наших рядах, но такую словоохотливость можно объяснить уже подписанным мне приговором. Думаю, им двигало что-то личное, хотя прежде сентиментальности за вахнами я не замечал.

— К планированию операции в целом были допущены только проверенные люди, о рейде твоей команды знали вообще единицы и отнюдь не рядового состава. Когда мы покопались в твоей голове и выудили эту беседу, все, знавшие о вашей группе, прошли процедуру сканирования. Результат отрицательный.

— Вахны знали о нашей операции и подготовили встречу, — упёрся Алексей, — это факт, и ты об этом знаешь.

— Ты спрашивал о том, как отключили барьер во второй раз?

— Неужели за последнюю минуту случилось такое, что ваше сиятельство решило ответить?

— Что ты скажешь, когда узнаешь, что несколько пленных из координационного центра обороны, который вы имели честь посетить, поведали историю, как слитый вами вирус непостижимым способом перебрался из ничем не связанного с оборонной системой носителя в эту самую систему и отключил барьер?

— Вот так.

— Именно.

— Тогда выходит, — после минуты раздумий, без особой уверенности заговорил Алексей, — что информацию о штурме вахнам могла дать та же третья сила.

— А зачем тогда, предупредив их о нападении, они внедряют вслед за вами вирус и расчищают нам дорогу для штурма?

— Не знаю, — пытаясь осмыслить услышанное, отмахнулся от вопроса Алексей. — Зато знаю точно, — продолжил он мыслить вслух, — существа, или создания, не знаю, как их назвать, спланировавшие и осуществившие конфликт двух рас, убившие миллиарды и тех и тех, не могут работать так грязно. Ведь они по-любому должны предвидеть, что и мы и вахны рано или поздно сопоставим факты. Думаю, развязавшие войну знают значение слов «пленный» и «допрос».

— Хочешь сказать, что пленённые в центре вахновские служаки — это не случайность?

— Это не совсем укладывается в смысл, — продолжил Алексей, — но если идти дальше, то выходит, что они сливают вахнам информацию о подготовленном нами штурме. После этого повторно вводят вирус и заводят на планету наши войска. Позволив разойтись информации о собственном предательстве, они автоматом переводят себя в разряд провокаторов — как для нас, так и для вахнов. Вопрос — зачем?

— Они рисуют образ общего врага, — вплёлся в размышления Дэйсон.

— Они нас объединяют, — заключил Алексей, — запомни мои слова, Дэйсон, людей и вахнов объединяют в единый кулак.

— С приходом войны отмечен рост технологий, как у нас, так и у них, — отстранённо глядя перед собой, шевелил губами Дэйсон. — Налажено массовое производство вооружений, ресурсы работают на войну, потери относительно невелики. Сложи всё это вместе — и в итоге мощнейшая, обкатанная годами войны армия. В этом что-то есть.

Дэйсон умолк.

Посидев в тишине, Алексей вытащил оппонента из глубоких раздумий:

— С нами-то что?

— Инициировано разбирательство.

Через секунду в дверь вошёл конвоир.

— Иди пока, после поговорим.

Глава 1

По прошествии нескольких дней с момента встречи с главой контрразведки, ранним утром Алексея подняли, одели в парадный пехотный костюм и под конвоем доставили в северное крыло здания, где, впихнув в лифт, подняли на несколько десятков этажей.

Оказавшись в помещении, как две капли воды похожем на то, в котором ему три года назад вынесли судебный приговор, понял, что к обещанному Дэйсоном разбирательству его не допустили.

— Обвиняемый, займите место с правой стороны от защитника.

Вот так без предупреждения попасть на собственное судилище Алексей не рассчитывал. Поэтому, услышав слова одетой в форму юстиции судьи, в нарушении, правил задал вопрос:

— Обвиняемый в чём?

Пока на строгом лице немолодой женщины удивление перерастало в возмущение, Алексей огляделся. В просторном, без единого окна зале судебных заседаний помимо судьи и конвоя Алексея дожидались ещё два человека. Свет потолочных светильников путался в короткой шевелюре одного и играл на полированной лысине другого. Сидящие за столами в разных сторонах зала мужчины обернулись, и Алексей понял, что дела его плохи. Облачённый в строгий костюм обладатель лысины, а вместе с ней возрастом и опытом, оказался обвинителем, а молодой, немного за двадцать, черноглазый паренёк, защитником Алексея.

— Обвиняемый, займите место с правой стороны от защитника.

Алексей пересёк заставленный скамьями зал и уселся рядом с защитником. Отсутствие перед оным носителя с делом окончательно убедило, что защита всего лишь формальность, приговор вынесен, а вокруг постановка.

— Послушай, — зашептал Алексей не соизволившему даже представиться защитнику в ухо, — а разве нам не надо побеседовать, обсудить положение вещей, разработать стратегию?

— Вообще-то надо, но я решил, обойдёмся без этого.

Возникло желание дать черноглазому оплеуху, но сперва решил досмотреть действие до конца.

— Заседание считается открытым, — прокатился под сводами голос полковника юстиции, — поскольку обвиняемый выбрал для рассмотрения дела военный суд, процесс будет проходить в обычном порядке. Подсудимый, вы согласны?

Слушая наглую ложь, Алексей хотел вскочить и, мешая слова с ругательствами, заявить, что он ничего не выбирал, а затем вывалить участникам действа, что он о них думает, однако зная, что бисера на всех не хватит, лишь согласно кивнул.

Сторона обвинения получила слово, и Алексей услышал, в чём его обвиняют. Лысый, располневший к шестому десятку обвинитель, отирая платочком одутловатое лицо, на память выложил неподдающиеся объяснениям факты из его биографии и обвинил Алексея в сговоре с неведомым противником, спровоцировавшим войну между людьми и вахнами.

Вспомнил всё и слова грузинского снайпера. Подозрительное везение при рейде на Гарду, чужеродный цилиндр, приплёл первую встречу с чужим кораблём. Поведал о захвате первого вахновского транспорта, при котором неведомая сила вновь спасла подсудимому жизнь. Припомнил телепортацию Глупой в систему вахнов, при этом особо отметив, что обвиняемый в то самое время находился на Глупой. И наконец, о последних событиях, приведших Алексея в зал судебных заседаний.

По сути, ничего нового Алексей не услышал. Всё, о чём говорил обвинитель, за исключением ряда подробностей их похищения с планеты чужим кораблём, он знал и так.

Слушая изложение фактов из чужих, убедительных уст, Алексей с удивлением отметил, что не будь он самим собой, то с лёгкостью поверил бы, что он действительно шпион и провокатор. Самым страшным было то, что обвинитель нигде не соврал и даже не приукрасил. Изложенные им факты были чистой правдой и излагались они именно так, как происходили. В целом описанная обвинителем картина для Алексея выглядела более чем безрадостно, а самой обидной её частью оказалась пассивность сидящего рядом тела, которое даже для вида не вставило в его защиту ни единого слова.

«Слили, — крутилось в голове. — Дальнейшие действия? Шлёпнут. Возможно. Эта сука вешает на меня погибших при первом штурме. Хотя если взглянуть с его позиций, это так и есть. Я дал ложный сигнал, который на тот момент ложным не был. Блин, голову сломаешь. Лысый ведёт к тому, что помимо третьей силы я ещё и с вахнами дружен, а судья, вобла сушёная, знай себе кивает. И там виноват, и здесь неугоден. Твою мать, загнали. И оправдаться не дадут. Упырь, — искоса взглянув на защитника, обложил того Алексей. Рука налилась злой тяжестью. Возовопивший разум притормозил рукоприкладство. — После, — одёрнул себя Алексей, — этого точно достану. — Вновь взглянув на беззаботное лицо защитника, он хоть немного себя успокоил. — До судьи бы дотянуться, — фантазировал он дальше, — ей бы добрый пендель пошёл на пользу. Чтоб знала рожа мерзкая, раз взялась судьбы чужие править, суди честно, ни на что не глядя».

— К сожалению, — прервал обвинитель мысли Алексея, — большинство свидетелей обвинения по известным обстоятельствам не смогли присутствовать на процессе, но главный свидетель здесь. Если позволите, я хотел бы пригласить для дачи показаний майора Алекса Блэймера.

Последний раз с Алексом виделись на награждении за оборону Глупой. Дальше разошлись военными дорогами, и вспоминать друг о друге просто не было времени.

В глаза бросился серебристый оттенок коротко остриженных волос Алекса. Седина накинула другу лет, однако произошедшие изменения на этом не завершились. В лице, в чертах его и чёрточках появилось что-то новое, настолько незримое, что Алексей не смог определить, что именно изменилось в облике старого друга. Насторожило то, что с момента появления в зале Алекс ни разу на него не посмотрел.

Обвинитель начал задавать вопросы, и без того плохое настроение Алексея окончательно рухнуло. Алекс отвечал правдиво, но подбирал слова так, что общий смысл ответов сводился к тому, что практически за всеми действиями Алексея следят и ловко их корректируют. Это так и было, этих слов Алексей не ставил в упрёк, но на сухой констатации фактов Алекс не остановился. Каждый озвученный им случай он дополнил личными комментариями, чем ещё больше сдвинул планку в сторону вины Алексея.

— Скажите, майор, — вопрошал довольный Алексом обвинитель, — когда вы заявили, что, наблюдая за действиями расстрельной команды, видели, как вахн-офицер по-дружески приобнял обвиняемого, вы ничего не спутали?

— Нет, — ответил Алекс, — сначала я не поверил глазам, поэтому несколько раз просмотрел съёмки с камер костюма. Всё подтвердилось.

— И последний вопрос, — не унимался обвинитель, — ваши прежние отношения с обвиняемым можно смело назвать дружескими. До истории с бегством обвиняемого на чужом корабле вы думали о том, что с этим человеком связано много странного и необъяснимого?

— Такая мысль приходила мне в голову, но тогда я не видел Вольнова в объятиях вражеского офицера и тем более не подозревал о его прогулках на этом корабле.

— У обвинения больше нет вопросов.

— Вопросов нет, — произнесло сидящее рядом тело.

Как выяснилось дальше, помимо вопросов у защиты на протяжении всего процесса не нашлось и слов. Только после речи обвинителя, в которой он потребовал для Алексея смертной казни, предусмотренной законодательством республики за сговор с врагом, защитник соизволил взять слово.

— Уважаемый суд, — разнёсся под сводами зала его голос, — прежде всего хочу сказать, что сторона защиты во многом согласна с обвинением. Ни у кого не возникает сомнений, что обвиняемый действительно втянут в события, имеющие для республики чувствительные последствия, но это отнюдь не значит, что обвиняемый совершил предательство, и я постараюсь вас в этом убедить. Давайте рассмотрим плюсы участия этого человека в нашей войне. Начнём с рейда группы диверсантов на хорошо известную планету с названием Гарда. Результатом рейда стал доставленный в метрополию контейнер с революционными технологиями, благодаря которым мы побеждаем. Эксперты утверждают, что без этих технологий противостоять вахнам было бы на порядки сложнее. Также хочу добавить, в то время, когда обвиняемый появился на арене боевых действий, война уже катилась по нашим системам. Так что повлиять на её начало, как нам пытался доказать уважаемый обвинитель, обвиняемый никак не мог. Следующим фрагментом биографии моего подзащитного является бой на борту вахновского транспорта и захват высокопоставленного пленного. Дальше удар по вахновской станции. Хочу напомнить, что именно сидящий перед нами человек смог убедить вахнов отключить защитное поле. В результате мы получили кладезь чужих технологий. Думаю, одного этого достаточно, чтоб отмести от обвиняемого подозрения в сговоре с вахнами. Следующим шагом головокружительной карьеры, — позволил защитник иронию, — является телепортация Глупой, и обвиняемый вновь оказывается в центре противостояния. Дальше сотни рейдов по зачистке разбитых вахновских кораблей и двух недостроенных, но жестоко оборонявшихся станций и наконец последнее задание, где его группе удаётся снять защиту с планеты. Как это происходит, не важно, важно то, что в результате сухопутные силы республики расквартированы на вражеской планете. Подведём итог. Боевые операции, в которых принимал участие обвиняемый, как правило, имели положительный результат. За всё время службы в республиканских силах обвиняемый не занимал высоких постов и никогда не обладал информацией, способной в той или иной степени навредить текущим операциям армии и флота. И наконец, обвиняемый вместе с членами вернувшейся команды узнали, на чём они покинули планету вахнов, только тогда, когда им об этом сообщили. Это подтверждают мыслезаписи членов команды. От себя хочу добавить. Алексей Вольнов дважды награждён высшей наградой Республики. Помимо этого восемь раз был отмечен другими боевыми наградами разной степени, трижды получал ранения и дрался во всех самых значимых сражениях этой войны. В результате вышеизложенного и представленных суду электронных отчётов сторона защиты считает доказанным тот факт, что Вольнов Алексей действительно втянут в пока необъяснимые для нас события, но втянут помимо собственной воли, что подтверждает вышесказанное. Исходя из этого, считаю затребованный обвинением приговор несоизмеримо жёстким и вынужден заявить: в случае его принятия защита воспользуется правом отвода суда и рассмотрения дела в ином составе.

Речь защитника поколебала уверенность Алексея в предрешенности процесса. Сопоставив аргументы защиты и обвинения, он решил, что у него всё же есть шансы.

— Суд удаляется для принятия решения.

Когда судья скрылась за отскочившей в сторону стенной панелью, Алексей повернулся к защитнику.

— Ты, оказывается, и говорить умеешь.

— Петь и плясать тоже, — не поворачиваясь ответил тот.

— Ну спой.

— Лет через двести, — пообещал защитник, — когда освободишься.

В зал вернулась судья, и Алексей обратился в слух. Собственные прегрешения прослушал вскользь, а вот слова приговора впитал словно губка.

— В связи с отсутствием доказательств сговора исключить из обвинения пункт о сотрудничестве с вахнами. В связи с отсутствием доказательств сговора исключить из обвинения пункт о сознательном сотрудничестве со спровоцировавшей конфликт неизвестной силой. В связи с доказанным фактом несогласованного сотрудничества с неизвестной силой, а также с отсутствием прецедентов и как следствие отсутствие законов, регулирующих подобную деятельность, суд постановил: приговорить майора Вольнова Алексея к заключению под стражу до окончания конфликта либо до решения вышестоящих инстанций. Награды, воинское звание, должность сохранить за заключённым до решения вышестоящих инстанций.

Двое мужчин, сидящих в соседнем с залом судебных заседаний кабинете и внимательно следивших за тем, что происходит за стеной, выслушав вердикт судьи, многозначительно посмотрели друг на друга.

— Браво, Дэйсон. Как вы и предрекали, судья и без нашего вмешательства вынесла нужный приговор.

Сидящий в кресле адмирал Арон Двински слегка склонил голову, тем самым дав понять главе контрразведки, что расхождение мнений по методам ведения этого дела остались позади.

— Вы оказались правы, — продолжил адмирал, — и смогли настоять на своей правоте. Мне же только и остаётся, что признать ошибочность собственных суждений. — Иссечённое морщинами, худощавое лицо адмирала приобрело немного скорбное выражение. — Старею, — произнёс он уставшим голосом, — пора на отдых.

— Никогда не поверю, что вы сможете отдыхать не покончив с делами.

— Кто знает, Дэйсон, кто знает.

— А по поводу решения суда, — не придав значения словам адмирала, пустился Дэйсон в объяснения, — тут я схитрил. Перед тем нашим спором я поднапряг своих умников, и они дали мне выкладки законов. Другого решения судья принять просто не могла, то, что мы услышали, было единственным возможным вариантом.

— Я тоже за то, чтоб о нашем участии в этом деле знало как можно меньше народа.

— Вы хотели поговорить с защитником Вольнова, — напомнил Дэйсон, — он ждёт.

— Из твоих?

— Оперативник. — Лицо Дэйсона на миг напряглось, однако полностью скрыть чуть тронувшую губы горделивую улыбку он не успел. — Молодой, но зубастый.

— Да, — задумчиво протянул адмирал, — придёшь однажды на работу, а на месте твоём вот такой зубастик сидит, сидит и неплохо смотрится.

— Ох, скорей бы уж, — поддержал Дэйсон. — Не поверите, доработался до того, что транквилизаторы уже не помогают. Порой думаю, голова взорвётся. С какой радостью свалил бы я всё это на свежую умную голову, а сам бы туда, где больше действий, меньше дум, и жизнью бы наслаждался.

— Помечтали и хватит, — с оттенком грусти выдохнул адмирал, — давай своего опера.

Войдя в кабинет и наткнувшись на взгляд адмирала, темноволосый оперативник мгновенно подобрался и выпалил на одном дыхании.

— Младший оперативный сотрудник, сержант Рапат Наров.

— Сколько лет тебе, младший сотрудник?

— Двадцать один, господин адмирал.

— Как считаешь, Рапат, справился ты с заданием или нет?

— Считаю, справился, господин адмирал, — не моргнув глазом отчитал оперативник.

— Правильно считаешь, — кивнул адмирал, — видел я беседу тихую твою и подзащитного. О чём говорили?

— Подзащитный просил меня спеть, пришлось отказать.

— Спеть просил, — усмехнулся адмирал, — узнаю.

— Господин адмирал, — продолжая стоять навытяжку, обратился сержант. — Разрешите обратиться к господину Дэйсону?

— Для начала давно пора принять вольно, — сказал адмирал. — Мы конечно заскорузлые вояки, но человеческим языком, по крайней мере в тихой домашней обстановке, — обвёл адмирал кабинет взглядом, — пользоваться ещё не разучились. Так что поменьше, сержант, восхищения во взгляде, и тон сбавь немного. На начальство своё не смотри, это я тебе разрешаю.

— Мне, господин адмирал, по-домашнему тоже больше нравится.

От служаки не осталось и следа.

— Что ты хотел, сержант? — задал Дэйсон вопрос подчинённому.

— Хотел спросить у вас разрешения обратиться к адмиралу.

— Валяй, — позволил адмирал.

— Хотел узнать ваше мнение, господин адмирал, почему этот неизвестный кто-то выбрал именно Вольнова. Всё необъяснимое происходит либо с ним лично, либо от него поблизости. Я не знаю, почему при изучении мыслезаписей Вольнова сразу не обратили внимания на высказывания грузинского снайпера. Ведь если отталкиваться от них, то выходит, что Вольнова оберегали ещё до подхода к планете нашего поисковика. Его нам навязали ещё оттуда, и при этом он сам не понимает, кто, а главное, чего от него хочет. Как вы думаете, почему этот кто-то выбрал именно его? Почему не кого-то из наших систем, а именно человека из варварского, неразвитого мира, о котором мы до появления Вольнова даже не догадывались?

— Хороший вопрос, — задумчиво проговорил адмирал, — только ответа у меня нет. А если бы был, то всё, что сегодня происходило в зале заседаний, было бы просто не нужно.

Глава 2

Эфир взвыл. Дрейфующие над планетой линкоры, рыскающие на низких орбитах эсминцы, патрульные звенья истребителей, катера и челноки спешили доложить, что внизу происходит что-то неладное.

Командующий группой флотов, блокирующих один из индустриальных миров вахнов, так же как и большинство подчинённых, прилип к обзорному экрану в рубке флагманского линкора.

Цех, именно под таким именем в сводках проходила эта планета, названная за сотни беспрестанно работающих на ней судостроительных верфей, медленно пропадала из вида.

Окружившее планету защитное поле медленно теряло прозрачность. Защитная оболочка участками по несколько тысяч километров становилась матовой, постепенно скрывая от десятков тысяч электронных глаз поверхность планеты. В течение получаса из видимости пропали вода и суша, горы и жилые башни, верфи и целые поля выстроенной в ровные ряды готовой продукции. Вместо красавицы планеты аппаратура республиканских флотов продолжила фиксировать лишь поглощающий любые излучения огромный матовый шар.

Пожертвовав зондом, убедившись, что функции барьера остались без изменений, командующий связался с адмиралом.

Глава 3

Звуковой сигнал, предшествующий открытию двери в камеру, прозвучал печальной трелью.

— Достали, — выругался Алексей.

Руководствуясь правилами изолятора, поднялся с узкой выдвижной койки и прикоснулся лбом к противоположной двери стене. Щелчок магнитного замка и шелест отскочившей в сторону двери в стерильной тишине изолятора казались событием. В камеру вошли. Подождав несколько секунд и не дождавшись команды надзирателя, Алексей плюнул на инструкции и повернулся.

Заглянув в глаза застывшему на пороге Алексу, сразу понял, какие именно произошедшие с ним перемены ускользнули в зале суда. Таких видел, таких звал «человек войны».

Позже, когда начал интересоваться, узнал, что происходит это от собственных мыслей. Чем дольше человек думает об одном и том же, тем быстрее в голове идёт построение нейронных цепей, которые, укрепляясь, превращают объект постоянных дум в смысл существования. Также узнал, что происходит это далеко не со всеми. Алекс попал в число тех редких людей, кого война полностью перековала и сделала верным своим пособником. Каста воинов, в которую помимо воли попадали совершенно разные как по возрасту, так и по социуму люди. В число их входили как фанаты военного дела, так и те, из кого кровопролитие выбило большинство от человека, дав взамен взгляды и рефлексы, необходимые для нынешней обстановки. В лихие годины таких ценят и отмечают, но нет людей, которым было бы сложнее сосуществовать с обычной мирной жизнью.

Об этом знал не понаслышке. Подобное состояние когда-то было частью собственной жизни. Алексей помнил, как погружался в исключающую всё постороннее боевую рутину. Узко ограниченная поставленными задачами жизнь без сострадания, чувств, эмоций начинала нравиться, но на глаза попалась книга.

Подобранная в разгромленном чеченском селении, с оторванным переплётом и жжёнными по углам страницами, книга эта за несколько вечеров смогла вытянуть Алексея из трясины равнодушия в тяжёлую, но всё-таки человеческую реальность.

Смешные, детские обиды, засевшие в сердце, растаяли вместе с понятием о трансформации Алекса, человека в Алекса-воина. Алексей умел мыслить его категориями и знал, что в голове бывшего товарища засела только победа. Там нет сомнений ни в словах, ни в действиях, там не осталось места чувствам, там есть лишь цель, для достижения которой идут все средства.

— Ну что застыл, проходи.

С этими словами Алексей сел на скрипнувшую койку, указал на другой край Алексу.

— Хочу вопрос тебе задать, — не двинувшись с места, заговорил Алекс, — ответишь?

— Попробуй, посмотрим.

— Мы провели с тобой немало времени; происходящие с тобой странности меня не коснулись, по крайней мере так утверждают результаты сканирования моего мозга. Вопрос такой, не замечал ли ты каких-либо странностей, происходящих вокруг меня?

— Сомнения мучают?

— Нет, боюсь, эта гадость может оказаться заразной.

— Вот тебя бы с радостью заразил, — усмехнулся Алексей, — но увы, видно, ты к этой болезни непричастен.

— Спасибо и на этом, — ответил Алекс.

Молчание затянулось. Вспомнив прошлое, когда их редкие встречи сопровождали длительные беседы, и сравнив их с нынешней, Алексей грустно усмехнулся.

— Это всё, что ты хотел? — спросил он.

— А ты ждал, что я перед тобой оправдываться буду?

— Оправдываться? Ты? — изобразил удивление Алексей. — Не-е-ет, — качнул он головой. — Слова хоть такие вспомнил и на том спасибо. Я до твоего прихода сон хороший видел. Вали давай, досмотреть попытаюсь.

Глава 4

Дорога к месту отбытия заняла почти неделю. Два межпространственных перехода, сутки на маршевой тяге, борт армейского бота, инструктаж, экскурс по комплексу для содержания провинившихся военных и наконец ворота блока, в котором Алексею отмерили дождаться окончания войны.

— Пошёл, — скомандовал охранник, когда створка ворот лениво сдвинулась в сторону.

Оказавшись в центре пустого тамбура с двумя ведущими в блок плотно закрытыми дверьми, Алексей остановился.

— Осужденный майор Алексей Вольнов, — глядя на расположенный под потолком объектив камеры, лениво молвил конвоир, — присвоенный номер семьсот четыре, блок номер два. Дверь открыть. Заходим, — подтолкнул он Алексея, когда одна из дверей, щёлкнув запорами, медленно распахнулась.

Одноэтажный блок встретил многоголосым гулом. Переступив порог, Алексей оказался на краю длинного широкого коридора, делящего пространство пополам. Увидев расположенные по обеим сторонам коридора жилые помещения, Алексей немного расслабился. Вместо одиночных камер, кои он почему-то ожидал увидеть, пространство блока делили стандартные армейские кубрики, рассчитанные каждый на восемь человек и вовсе не имеющие ни дверей, ни запоров. Отсекающие пространство кубриков от коридора перегородки, больше напоминающие мелкозернистые решётки, позволяли видеть, что происходит в каждом отдельно взятом помещении.

Судя по времени, заключённые вот-вот пообедали и теперь маялись от безделья.

Шагая мимо кубриков, Алексей с интересом наблюдал за бытом бывших военных, в ряды которых предстояло влиться. Кто-то спал на стоявших вдоль стен двухъярусных койках, кто-то, сидя за установленным в каждом кубрике столом, занимался своими делами. Попавшиеся навстречу заключённые, одетые в полевую пехотную без знаков различия форму и лёгкие тапки, мерили новичка заинтересованными взглядами. В основной своей массе, молодые заключённые, без оглядки на вмонтированные в потолок системы наблюдения, оживлённо общались и свободно передвигались из кубрика в кубрик.

Когда шли мимо столовой и зоны отдыха, настроение заметно оттаяло. Просторный, оснащённый всем необходимым спортивный зал, компьютерные терминалы, экраны ТВ и реабилитационные залы радовали глаз.

— А женщин здесь случайно нигде не держат? — спросил он идущего рядом конвоира.

— Размечтался, — ощерился тот, выставив ровные лошадиные зубы. — У вас тут и так не наказание, а отдых сплошной. А пройди слух, что тут ещё и женщин держат, так вся республиканская армия закон нарушать кинется.

Не ответивший во время следования по территории комплекса ни на один вопрос, конвоир внутри блока сделался более чем словоохотливым, и Алексей не преминул этим воспользоваться.

— И сколько здесь заключённых содержат?

— Четыреста в первом, четыреста во втором.

— А как зовут планету, на которой мы находимся?

Алексей напрягся, причины, по которым его даже не посвятили в название системы, в которой он будет отбывать наказание, были непонятны, но ни в ведомстве Дэйсона, ни во время перелёта никто так и не удосужился открыть ему местоположение комплекса.

— Раора, — без промедления ответил конвоир.

— Сюда тянут всех горе-вояк?

— Нет, здесь сидят за тяжёлые проступки. Есть ещё четыре комплекса, но там три месяца физических работ, неделя подготовки и вновь передний край. С такими статьями и сроками, как у нас, отбывают только на Раоре.

— Сколько в блоке офицеров?

— Вместе с тобой офицерский состав насчитывает сорок три человека, остальные рядовой и сержантский. Ты не обнадёживайся, здесь ваши звания пустой звук, придётся быть наравне со всеми.

— Пришли, — сказал конвоир и, подтолкнув Алексея, вошёл вслед за ним в кубрик. — Принимайте пополнение, — заявил он его жильцам. — Та-а-ак, — глядя в экран планшета, протянул конвоир, — вот здесь будешь жить, — указал он на крайнюю нижнюю койку и растворился среди прогуливающихся по коридору осужденных.

— Доброго всем дня, — поприветствовал Алексей соседей, кидая небогатые пожитки на указанную койку.

Четверо сидящих за столом и трое переваривающих сытный обед, лёжа на койках, на его приветствие никак не отреагировали. Молчание немного покоробило, но, решив не делать скороспелых выводов, Алексей шагнул к стоящему между койками столу. Дневной свет, падая на его поверхность, отражался от ярких карточек настольной игры. Подойдя к упорно не обращающей на него внимания четвёрке, Алексей вновь попытался завязать разговор.

— Ну что, соседи, давайте знакомиться? Меня зовут…

— Мы знаем, как тебя зовут. — Перебивший Алексея голос принадлежал лежащему на койке совершенно лысому здоровенному детине.

Неприязненные интонации в голосе бугая мгновенно смыли с лица Алексея всю доброжелательность. Посмотрев на сокамерников другими глазами, сразу отметил, что здесь нет малолетних, только призванных на службу солдатиков, в кубрике сидят закалённые мужики, возраст которых, по оценкам Алексея, от двадцати пяти до тридцати с хвостиком. Хотя заглянув в глаза одному из сидящих за столом, быстро себя поправил, моложавое лицо и спортивную фигуру выдавал взгляд пожившего на этом свете человека. Все семеро смотрели на Алексея. В их глазах читалось ожидание действий, а Алексей не собирался с ними тянуть.

— Дальше, — устремив немигающий взгляд на детину, сказал он.

— Дальше что? — закинув обе ладони за голову и не отводя глаз, поинтересовался бугай.

— Ты сказал, что знаешь, как меня зовут. Что дальше?

— Да мне совершенно неважно, как там тебя зовут, мне достаточно знать то, что ты состоял при штабе флота.

Вспомнилась Земля. Вспомнив знакомых седоков, в рассказах которых всегда присутствовало повествование о том, что о любом вновь прибывшем зона узнает всё и гораздо раньше, чем он туда прибудет.

Дэйсон, вспыхнуло в голове причастное к этому имя. Совершенно очевидно, что знать об Алексее всё местной администрации совершенно незачем, вот ведомство Дэйсона и сочинило легенду, взяв отрезок из его прошлой жизни. Алексей допустил, что, составляя легенду, Дэйсон рассчитывал, что, звание офицера генерального штаба облегчит ему жизнь, но оказалось, что именно это и стало причиной напряжения. Стройную историю о штабных буднях пришлось откинуть и объясняться дальше. Ведь не будешь растолковывать нагло лежащей на кровати горе мышц, что здесь произошла ошибка.

— И чем же тебе не понравилась моя должность?

— А тем, — здоровяк обвёл взглядом прислушивающихся к разговору сокамерников и усмехнулся, — тем, что из-за такой же девочки, как ты, одна половина моей роты полегла, а вторая после коллективной казни вашего ублюдка вот уже два месяца как торчит здесь.

— Вставай.

Начинать знакомство так ой как не хотелось, но по взглядам понял, что оскорбления на этом не закончатся и рано или поздно придётся объясниться. Столкнувшись с необходимостью отстаивать место под солнцем, Алексей начал заводиться.

— Встать, я сказал, — повторил он обледенелым тоном и, видя, что лежащий на койке не торопится, с силой пнул в стойку кровати.

От встряски сработал механизм складывания. Прокрутившись пол-оборота, платформа кровати, сбросив здоровяка на пол, ушла в стенную нишу. Проворно вскочив, здоровяк кинулся на обидчика.

Поднырнув под просвистевший над макушкой кулак, Алексей, не отводя взгляда от открытой шеи противника, выждал момент, но ударить не успел. Несколько человек схватили со спины, повисли на руках. Вновь кинувшегося на Алексея здоровяка остановил резкий окрик:

— Спокойно.

Подойдя к метающему из глаз молнии бугаю, старший обитатель камеры успокаивающе похлопал того по плечу:

— Спокойно, лейтенант, зачем нам проблемы. Он к нашей беде непричастен, что ты на него взъелся.

— Все они одинаковые, — процедил здоровяк. — Что тот, что этот, что все остальные. Убил бы.

— Руки убрали, — устав слышать за спиной сиплое дыхание, скомандовал Алексей.

Дождавшись кивка старшего, висевшее на руках и спине трио отошло в сторону. Обернувшись, Алексей увидел, что в кубрике полно недобро смотрящих на него парней, да и в коридоре собралось человек сорок.

Пока Алексей крутил головой, вездесущий старший оказался рядом и, взяв его за предплечье, потянул в сторонку от мучающегося с запором кровати, бубнящего под нос проклятия здоровяка.

— Меня зовут Этлих, прежде тоже носил звание майора. Как тебя?

— Алексей.

— Странное имя, откуда родом?

— Неважно.

— Неважно так неважно, — согласился Этлих, — ну так вот, — продолжил он. — Случилось так, что моя рота, бравые остатки которой ты видишь перед собой, — Этлих демонстративно обвёл взглядом добрую сотню бойцов, собравшуюся против кубрика, — оказались здесь из-за конфликта, связанного с одним из твоих сослуживцев. Ты его, наверно, знал, но это не суть важно. Тебе с твоим званием и должностью просто не повезло. Попав сюда, ты оказался среди людей, которые враждебно относятся к штабным штанытёрам, и поэтому мой тебе совет. Удаль свою ты показывай перед связистками штабными, а здесь народ бывалый, обстрелянный, громких звуков не любящий и на расправу скорый, в этом один из твоих сослуживцев убедился лично. Поэтому, Алексей, сиди тихо, не груби и будешь жить долго и счастливо. Понял? — улыбнулся он на последнем слове.

— Понял, — так же нарочито громко ответил Алексей, — грубить не буду, но если вот это тело, — кивнул он в сторону вновь завалившегося на койку здоровяка, — ещё хоть раз посмотрит в мою сторону, то я сделаю из него ту самую девочку, которой он меня тут недавно называл. Надеюсь, ты, бывший майор, тоже меня понял?

В коридоре послышались сдавленные смешки.

— Командир, — донеслось из коридора, — позволь Краусу хоть пару минут с ним побеседовать. Похоже, этот прыщ до сих пор не понял, где очутился.

— Позволь, майор. — Выслушав обещания штабного майора, здоровяк вновь вскочил с койки и теперь, стоя в центре кубрика, с вызовом смотрел на Алексея. — Я даже ничего ему не сломаю, обещаю.

— Давай, — взбеленился Алексей.

Действие порядком затянулось, и Алексей начал по-настоящему выходить из себя. Копившееся последние недели раздражение требовало выхода, и сейчас, выжигая взглядом глаза лейтенанта, Алексей всё явственней понимал, в какой форме оно выйдет на улицу.

— Давай ты, псинятина, — уже не сдерживая ни слов, ни эмоций, шипел Алексей. — Ты и я, вдвоём. Предупреждаю сразу, — повысил он голос и обвёл взглядом набившихся в кубрик сослуживцев лейтенанта, — если кто-то влезет, буду убивать.

Здравый разум пытался подать голос, но сдавать назад было поздно. Он прекрасно понимал: бросая вызов разжалованному лейтенанту, он, по сути, бросает вызов всей сотне. Воинам, которых лишили наград и званий, тем самым превратив воинское подразделение в сборище не связанных ни долгом, ни присягой мужиков. Единственное, что сдерживало этих ополчившихся на штабников солдат, являлся их бывший командир, которому бойцы формально уже не подчинялись, но на деле беспрекословно его слушались.

На скулах лейтенанта играли желваки, кулаки сжимались и разжимались, взгляд буравил Алексея. Казалось, ничто не сможет предотвратить побоище, но майор придерживался иного мнения.

— Лейтенант, — не терпящим возражений тоном произнёс он, — сядь на место.

На глазах Алексея пышущее ненавистью лицо Крауса изменилось, и он, бросив на Алексея колючий взгляд, покорно отправился к злополучной койке.

— И ты, майор, меру знай. Ну а вы, что собрались, — обратился он к набившимся в кубрик пехотинцам, — разбежались быстренько.

Кубрик опустел, а майор всего парой слов разбавил собравшуюся в коридоре толпу. Спустя минуты четверо обитателей кубрика как ни в чём не бывало сражались в прерванную игру, а остальные либо спали, либо делали вид.

Осенние сумерки, быстро вытесняя дневной свет, запустили световые реле, и погруженная в полумрак территория комплекса озарилась электрическими огнями. Ворвавшись в окно, яркий искусственный свет озарил полутёмный кубрик и разбудил Алексея.

— Прикрой, прикрой, лучше здесь добавим, — расслышал хрипловатый голос майора.

Повинуясь повороту регулятора, закачанный в оконные стеклопакеты газ начал терял прозрачность, погружая кубрик в сумрак. Под потолком набрали яркость световые панели.

Проснувшись, продолжал неподвижно лежать. В памяти всплыл инцидент, и Алексей принялся размышлять по поводу дальнейших действий. Ситуация сложилась дрянная, но, вспомнив всё до мельчайших подробностей, Алексей вновь пришел к выводу, что ссоры было не избежать и действовал он правильно. Огорчало предвзятое к себе отношение роты Этлиха, однако рассудив, что в блоке четыреста человек и вакуум общения ему не грозит, Алексей выкинул всю эту грусть из головы.

Отбросив мысли, прислушался к текущей в кубрике неторопливой беседе. Сидящих за столом он не видел. Лёжа лицом к коридору, мог видеть лишь пустую кровать справа, а вертеть головой, обнаруживая своё присутствие, пока не хотелось. Да и не требовалось. Сокамерники соблюдением тишины особо не озадачивались.

— Почти полмесяца вахны их не трогали, зато потом так надавили, что к концу второй недели под ружьё встали даже полотёры, — вещал рассказчик. — Прикинь войско, — усмехнулся он. — Тысяча пехотинцев, пара тысяч матросов, уцелевших после уничтожения оборонявшего Глупую флота, и тысячи учёных, которые, кроме столовых и лабораторных приборов, в руках ничего не держали.

— Говорят, погибло их немало, — перебил кто-то рассказчика.

— Да, — равнодушно отозвался рассказчик, — чтим их память. Но суть не в этом, — вернулся он к прежней истории. — Продолжительные бои уже к исходу третьей недели опустошили арсеналы. Вот умники и задумались, как жить дальше. Додумались до того, что начали в экспериментальный образец телепорта сгружать грунт, взрывчатку, мусор всякий и отправлять на висящие над башкой вахновские корабли. Взрывчатка быстро кончилась, но из строя вывели не один десяток посудин, а заодно отвадили вахнов поблизости шляться. Но главное не это, был там среди них один вообще гениальный, вот он и придумал вместо камней отправить вахнам содержимое очистных ёмкостей. Сказано — сделано, быстро соорудили канал подачи нечистот в камеру телепорта и стали ждать. Когда датчики засекли идущий к Глупой флот, быстренько отгрузили им всё, что накопилось за годы эксплуатации.

— Во умылись.

— И нанюхались, — послышались довольные возгласы.

— Тихо, — оборвал весельчаков рассказчик, — когда корабли подошли, оказалось, что это прибывший на выручку республиканский флот. Просто на Глупой действовали устаревшие коды распознания, а командующий не соизволил предупредить планетоид о своём подходе. За что и поплатился. Первые несколько тонн нечистот сгрузили аккурат на флагманский мостик, где командующий в тот момент и находился.

На какое-то время в кубрике повисла тишина.

— А ты откуда это знаешь? — с долей подозрения спросил ротный.

— Дружок рассказал, он оборонял Глупую.

— Твой дружок врёт.

Население кубрика как по команде обернулось. Алексей поднялся, оправил одежду и, повернувшись к сокамерникам, продолжил:

— На Глупой, он, может быть, и был, но того, о чём ты сказал, никогда не было. К третьей неделе штурма вахны определили и выбили почти все питающие станции. Энергии не хватало даже на регенерацию воздуха. К подходу первых республиканских флотов всё, что дышало и могло сопротивляться, обороняло сеть лабораторий, находящихся на глубине трёх километров. Поверхность планетоида контролировали вахны, так что о подходе флота остатки гарнизона узнали, когда наверху начался бой, а оба телепорта, находящиеся в то время на Глупой, были уничтожены, как только стало известно, куда именно забросило планетоид. Уж ты мне поверь.

Глава 5

Стоило кромке, греющей систему звезды, лениво выползти из-за горизонта, как промозглая ночная мгла нехотя отступила под натиском нового дня. Рассыпавшись яркими брызгами, миллионы солнечных лучей, играя бликами на окнах сонных квартир и ряби водоёмов, стряхнули с вновь отвоёванных у тьмы территорий сонную оторопь. В лазурном утреннем небе появились стайки непоседливых птиц, которые в погоне за мошкарой озорно дрались друг с другом, издавая громкие щёлкающие звуки.

Словно вторя их трелям, защёлкали реле, отключая освещение городских улиц. Яркий, кроваво-огненный шар оторвался от горизонта и окончательно вымел ночную тьму и прохладу. В то самое время, когда утренние лучи озарили ущелья городских улиц, жители республиканского мира по имени Аркана, пробуждаясь ото сна, зевая и потягиваясь, шли в ванные комнаты, готовили завтраки, строили планы.

Среди населения двухмиллиардного мегаполиса, проснувшегося этим утром, проживал и Димка, шестилетний сорванец, который, глядя, как мать греет завтрак, тоже строил планы. Они зародились давно, но приступить к исполнению решил именно сегодня. Димка незаметно сунул руку под майку и погладил нагретый телом пластиковый прямоугольник, с помощью которого двое верных друзей надеялись осуществить задуманное.

— Малыш, что там у тебя? — заметив копошение за пазухой, спросила мама. — Покажи.

Димка обомлел. Зная, что если мамка увидит с таким трудом стащенную у неё же отцовскую карту, то мечты о побеге так и останутся мечтами. Пришлось импровизировать.

— Чешется, — яростно скребя пятернёй живот, соврал он матери.

— Покажи.

— Ага, — возмущённо фыркнул Димка, соскакивая с табуретки, — ты девочка, а девчонкам я животы не показываю.

Радуясь, что обычно требовательная в таких вопросах мать на этот раз не стала настаивать, Димка шмыгнул в детскую и спрятал карту доступа в посадочную зону космодрома в карман уличных брюк. Предстоящее манило. Взглянув на часы, Димка не удержался и, щёлкнув по сенсору, призвал к жизни галограф, где, выбрав адрес, вызвал соратника.

— Чего так рано? — опасливо оглянувшись, шёпотом спросил худощавый образ Брэди, вывешенный галографом над письменным столом.

— Узнать хотел, не испугался?

— Нет. — Брэди с такой силой тряхнул головой, что слетевший ночной чепчик обнажил белобрысую макушку. — А что мне бояться, ведь мы на войну едем, вместо отцов в бой ходить, так все делают, вон у дяди Джерда папку убили, так он вмиг вместо него на войну уехал.

— Ладно, — перебил друга Димка, — как только мать выпустит, давай ко мне и в порт.

Выключив галограф, Димка прислушался к происходящему в родительской комнате. Ожидания оправдались. С того самого дня, как погиб отец, мама каждые вторые выходные месяца встречалась с такими же грустными тётями. Сегодня мама собиралась плакать.

Подойдя к окну, в который уже раз устремил взор на здания космопорта, возведённого на том берегу омывающего окраины города озера.

В этот момент один из сигарообразных пассажирских челноков, курсирующих между портом и висящими на орбите лайнерами, оседлав столбы реактивного пламени, медленно пополз в лазурную высь. Сердце мальчишки всколыхнулось от сладостных предчувствий. Димка смотрел, а челнок уходил всё выше и выше и наконец, превратившись в едва заметную точку, окончательно пропал из вида.

Аркана осталась позади, и провожаемый мальчишкой челнок очень быстро оказался в чернильном мраке космического пространства.

Перевалив функции управления на автоматику, пилот челнока расслабленно откинулся на спинку и принялся лениво наблюдать за царившей в предпланетном пространстве привычной суетой. По лобовому остеклению кабины медленно поползли электронные метки плывущих мимо объектов.

Маневрируя среди оборонных спутников, висящих на орбитах орбитальных доков, грузовых терминалов и снующих между ними катеров и челноков обслуживания, автопилот уверенно вёл челнок к шлюзу висящего на удаленной орбите лайнера.

На остеклении вспыхнули и тут же погасли метки патрулирующего пространство звена истребителей. Когда челнок шёл мимо тройки неподвижно висящих в пространстве линкоров, пилот прильнул к боковому иллюминатору. На покатом носу одного из них сверкал вспышками сварки ремонтный киб. На огромных тушах боевых кораблей пилот не увидел ни единого огонька, поэтому едва заметные вспышки невольно тянули взгляд. Миновав старших братьев, усеянная точками бортовых иллюминаторов песчинка челнока подошла к огромной, мерцающей яркой иллюминацией громаде лайнера и скрылась в недрах причальной палубы. Вскоре стыковочные системы лайнера выплюнули опустевший челнок в космос.

— Шляются тут всякие, — проводив удаляющийся челнок, недовольно буркнул Бэнет. — Ну куда, куда? — взвился он, вернувшись к прерванной работе. — Ты что, халово отродье, не видишь, какую сюда насадку надо, третью давай. Свалились вы на мою голову.

Передатчики скафандров работали на выделенной частоте, поэтому ругательства Бэнета Купера слушали лишь восемь несчастных техников, вот уже шесть часов ковырявшиеся под его руководством на носу зависшего над Арканой линкора.

Занимавшая полнеба планета пестрела соцветием вновь зарождающегося дня. С космической высоты деталей огромных мегаполисов Арканы было не рассмотреть, но и без них Аркана выглядела притягивающим взгляд окаймлённым сиянием молодого светила миром.

Бэнет Купер, малорослый сорокалетний капрал, был далёк от созидательных настроений. Никакая красота оказалась не в силах остановить льющийся из его рта поток ругательств. Причиной более чем дурного настроения техника служило крепление одной из внешних носовых бронеплит, из-за которого Бэнет третий раз за последние сутки вынужден торчать в открытом космосе. По той же причине линкор вовремя не вышел в патруль, чем задержал действующую только в связке разномастную группу кораблей. В результате рокировки на патрулирование вышла резервная группа.

Что именно пришлось выслушать капитану злополучного линкора от начальства, Бэнет не знал, однако устроенный старпомом разнос главному инженеру, начальнику Бэнета показал, что ничего хорошего. Прокатившись по кораблю, лавина начальственного гнева в конечном итоге остановилась на помощнике старшего техника, коим и являлся торчащий возле крепления, сыплющий ругательствами Бэнет Купер.

Раздражало всё. И капитан, и старпом, старший техник, обвинивший его в некомпетентности и по сути сваливший вину за некачественно выполненные работы. Раздражало ползающее вокруг вспомогательное железо, медлительные подчинённые и конечно долбанный крепёж, растративший за сутки больше нервов Бэнета, чем годы проходящей в стороне от войны службы.

— Да не сюда, — в очередной раз рявкнул он, когда криворукий подчинённый загнал стопор не в то отверстие, — ну почему приходится работать с такими идиотами? — взвыл Бэнет. — Ты какого хала сюда свои кривые культи засунул? — навис он над сникшим техником. — У тебя за спиной робот. Надо всего лишь дать команду и отойти в сторону. — Бэнет сокрушённо выдохнул и хлопнул неряху техника по макушке шлема. — Ты хоть понимаешь, что для того чтоб вытащить этот стопор, нам опять придётся разобрать весь крепёж?

С трудом удержавшись от соблазна влепить подчинённому ключом в забрало, Бэнет воздел очи в небо.

— О космос, — выплёскивая бьющее через край раздражение и видимо надеясь, что космос увидит крохотную человеческую фигурку, копошащуюся на носу огромного корабля, выдохнул он, — прошу тебя, сделай так, чтобы всё это закончилось. Надоело, — принялся он изливать пустоте душу, — не могу больше, не хочу.

Выплеснув в эфир очередную порцию стенаний, Бэнет вновь склонился над ненавистным креплением. Вопреки ожиданиям, стопор на удивление легко вышел из паза, но установившееся было душевное равновесие вновь было покороблено.

— Ненавижу, — взревел Бэнет, когда один из стоявших за спиной олухов включил прожекторы ремонтного робота.

Потоки нестерпимо яркого света мгновенно активировали встроенные в забрало фильтры. На несколько секунд Бэнет оказался в полной темноте. В сердцах отшвырнув стопор, он, багровея лицом, начал распрямлять спину, чтоб уже наверняка дать придурку в морду, но в этот момент забрало вновь стало прозрачным и сознание Бэнета царапнуло какое-то несоответствие.

Стоя лицом к корме, Бэнет со всё возрастающим удивлением наблюдал, как свет включённого где-то за спиной прожектора, помимо деформированного крепления, осветил огромный участок распростершегося перед ремонтниками корпуса. Сформированные лесом всевозможных антенн и надстроек длинные тени быстро убедили Бэнета, что никакой даже самый мощный прожектор не в состоянии осветить квадратные километры металлического поля.

В наушнике пискнули огорошенные возгласы.

Установленные на ремонтном кибе камеры беспристрастно фиксировали, как закованный в громоздкий ремонтный скафандр человек развернулся и, задрав голову, уставился на появившееся в сотне метрах от носа линкора нечто.

Уперевшись взглядом в испускающий поток ярчайшего пульсирующего света круг, Бэнет пытался осмыслить, что же он видит. Из рук выпал инструмент и, проплыв в невесомости несколько метров, завис одёрнутый страховочным тросом, но этого Бэнет даже не заметил. Вниманием и беспорядочно мечущимися в голове мыслями овладело невиданное ранее зрелище. Пятидесяти метров в диаметре, с искаженными расплывчатыми контурами, круг с ворочающимися внутри сполохами света напоминал выходца из другого мира и рождал в душе вдруг ставшего более чем кротким техника парализующее чувство страха.

Многофункциональный ремонтный киб, повинуясь команде кого-то из сохранивших способность соображать членов бригады, отсканировал световое пятно всеми доступными средствами и вывалил на забрала ремонтников ворох полученной информации.

Объект не являлся материальным телом, но этот факт не принёс облегчения. Вдавив трясущимся подбородком клавишу, Бэнет активировал экстренный канал связи. На одеревеневший язык одновременно просились тысячи слов. Бэнет запнулся, на мгновение замешкался, а спустя это самое мгновение сообщать о происходящем было уже поздно.

Датчики робота зафиксировали мощный энергетический всплеск, и в следующую секунду из центра вдруг начавшего сужаться круга выскочил сигарообразный объект. Отработав двигателями и мгновенно преодолев разделяющее их расстояние, объект врубился в нос линкора чуть ниже работающей бригады.

Пробив бронеплиты и корпус, торпеда, составляющая два метра в диаметре и чуть менее двадцати в длину, распалась и выпустила на волю несколько сотен невесомых, величиной с кулак взрослого человека энергетических сгустков. Выбравшись из контейнеров, сгустки заряженной энергии, с лёгкостью просачиваясь сквозь молекулярную структуру переборок, устремились к арсенальным погребам.

Как активировал ранец скафандра, позже не смог даже вспомнить. Увлекаемый реактивными струями прочь от корабля, Бэнет не сводил с уплывающей вниз громады взгляда. Спустя секунды в районе седьмой орудийной палубы, выломав из корпуса надстройки, в пространство вырвался гейзер полыхнувшего внутри корабля взрыва. Серия вспышек прокатилась по корме, а затем полуторакилометровый линкор превратился в гигантских размеров огненный шар, на мгновение затмивший молодое светило. Пожрав кислород, пламя опало, и потрясённый Бэнет увидел вместо ставшего родным за годы службы корабля покорёженный, почти разорванный пополам, плывущий среди миллионов собственных осколков безжизненный остов.

Рядом распускались новые звезды. Вспомнив, что по соседству висела вся патрульная группа, Бэнет вдруг понял, происходящее не страшный сон, а первые минуты добравшейся до их системы войны.

Слушая сумасшедшее уханье собственного сердца, покрытый холодным липким потом, трясущийся от страха Бэнет наконец оторвал взгляд от ставшего братской могилой остова и осмотрелся по сторонам. Подтвердились худшие опасения. Аркана подверглась массированной атаке. То здесь, то там Бэнет различал блеклые вспышки, ознаменовавшие гибель очередной боевой единицы флота Новой Республики.

Мгновения пережитого кошмара и осознание гибели не сделавшего по врагу ни единого выстрела флота как ни странно вернули Бэнету способность мыслить. Ломая парализующий рассудок ступор, в голове начали ворочаться мысли. Подчиняясь первой из них, Бэнет остановил полёт и отключил пожравший более половины запаса топлива ранец.

Отсканировав доступные частоты, выяснил, что оборонявшая систему космическая группировка полностью уничтожена, а значительно поредевший с переносом боевых действий в системы вахнов гарнизон планеты лихорадочно готовится к отражению атаки. Послушал переговоры осиротевших истребительных звеньев, которым в момент атаки посчастливилось находиться вне своих авианосцев. Выслушал вопли гражданских пилотов, которые после телепортационного избиения флота стремились как можно скорей посадить свои судёнышки. Из находящихся на момент атаки в системе крупных кораблей печальной участи миновали лишь четыре пассажирских лайнера, которые, экстренно прервав посадку, стартовали с максимальным ускорением.

Глядя им вслед, Бэнет позволил себе надеяться, что атака была рассчитана только на силы флота, а всё остальное вахнов не интересует, но всколыхнувшееся между ним и планетой пространство свело надежды на нет. Колебания пространства раздались в размерах и за секунды расширились до нескольких километров. Возникший перед Бэнетом огромный круг, как и в прошлый раз, заполнили ворочающиеся внутри контура сполохи. Яркость сполохов нарастала, и очень скоро светофильтры вновь затмили лицевой щиток.

Как только забрало приобрело прозрачность, Бэнет потерял дар речи. Гигантских размеров контур по-прежнему висел на месте, но вместо световых сполохов внутри круга Бэнет в деталях рассмотрел поверхность незнакомой планеты. Виденное походило на висящий в пространстве нереально огромный экран кинотеатра, вот только идущее там кино пугало до дрожи.

На том краю телепортационного моста был день. Участок незнакомой планеты просматривался с высоты птичьего полёта. Не стоило быть семи пядей, чтоб определить, что оплётка телепорта парит над поверхностью планеты. Внизу увидел поднимавшиеся к зеву портала боевые корабли, ломаные, чужеродные контуры которых не оставляли сомнений в их принадлежности.

На глазах сотрясаемого нервным ознобом Бэнета первый поднявшийся до нужной высоты корабль, за мгновения минуя космические расстояния, как ни в чём не бывало вывалился на этом конце телепортационного моста.

Следом посыпались десятки таких же, но вниманием Бэнета полностью завладел первенец. Очутившись в системе, огромный авианосец отработал двигателями и приступил к сбросу истребителей. В первые же секунды действа Дэйсон согласился с ныне покойным главным механиком, что компьютерная модель сброса вахновских истребителей — это ерунда, на это надо смотреть вживую.

Массивная обшивка бортов стала пучиться, отслаиваться от корпусов, а затем распадаться на мелкие, едва видимые системой скафандра песчинки. Бэнет неотрывно следил, как за несколько секунд от авианосца осталась лишь огромная, увенчанная массивными двигателями скелетообразная конструкция.

Следом к сбросу приступили ещё несколько десятков переброшенных в систему авианосцев. Отслоившиеся пласты обшивки продолжили распадаться на одинаковые частички, и вскоре в предпланетном пространстве Арканы появились тысячи чужих истребителей. Ромбообразные машины запустили двигатели и, роясь вокруг двадцати выброшенных вслед за авианосцами крейсеров, приступили к перестроению в боевые порядки.

Первыми жертвами вахновских пилотов стали не успевшие сесть челноки и катера. К счастью, таких было не много, но гибель их от этого выглядела не менее ужасно. Один из таких эпизодов разыгрался на глазах Бэнета.

Как и почему пассажирский челнок задержался на месте предполагаемого местонахождения улепётывающего к окраинам системы лайнера, осталось загадкой. То ли в суматохе пилота не предупредили, то ли предупредили, да не так, но в конечном итоге пузатая двухсотметровая сигара челнока оказалась на месте предполагаемой посадки на лайнер в тот момент, когда свора истребителей, закончив перестроение, разделилась на две части и одна в сопровождении крейсеров устремилась к планете, а вторая открыла охоту на всё, что уцелело в предпланетном пространстве.

Оказавшись в центре внимания систем наведения вражеских истребителей, пилот задёргал штурвал. Неповоротливый челнок, переваливаясь с боку на бок, зарыскал по сторонам, но первый же заход истребителей начисто снёс один из двигателей. Сотрясший челнок взрыв отключил все остальные.

Двигаясь по инерции, челнок прошёл в нескольких сотнях метров от затаившего дыхание Бэнета. Блеснув короткими стабилизаторами, звено истребителей перестроилось и вновь развернуло носы к жертве. Блеклые трассы инерционных зарядов вспороли вакуум и пробили утлое судёнышко. В местах попаданий взвились фонтаны рвущегося наружу и мгновенно превратившегося в ледяную пыль кислорода. Один из зарядов угодил в посадочный люк. Остаточное давление вышибло люк в космос, а вместе с ним и несколько десятков разорванных декомпрессией пассажиров.

По щекам Бэнета катились слёзы. Нелепая гибель людей шокировала, но разыгравшаяся в пространстве драма имела продолжение. Пилоты и часть пассажиров успели добраться до индивидуальных спасательных капсул. Съехавшие в сторону крышки открыли гнёзда, из которых как горох посыпались прозрачные саркофаги.

Проведя позиционирование, автоматика, включив аварийные маяки и активировав двигатели, направила капсулы в сторону близкой Арканы.

Бэнет взвыл от бешенства, когда убившее челнок звено развернулось и с первого же захода расстреляло добрую половину тихоходных капсул. Он продолжал выть и сыпать проклятия, глядя, как звено взмыло над идущими к планете уцелевшими капсулами и вновь устремилось вниз. Ждущий кровавую развязку Бэнет не поверил глазам, когда истребители, не открывая огня, прошли мимо и, сделав горку, ушли в сторону планеты.

Задуматься о собственной судьбе Бэнету пока не пришло в голову, поэтому, не обращая внимания на индикатор питания, он включил максимальное приближение. Медленно вращающаяся в семистах километрах Аркана рванула навстречу.

На глаза попалась наполовину разрушенная орбитальная станция. Расчёты орудийных палуб ещё огрызались, и Бэнет чуть не задохнулся от радости, когда увидел разбитый крейсер, но силы были неравны. Помимо ведущего беспрерывный огонь крейсера на станцию заход за заходом пикировали сотни истребителей.

Оборона планеты продержалась менее двух часов. Глядя на лес тянущихся в небо чёрных столбов и сотни по-хозяйски барражирующих между ними вражеских машин, Бэнет с содроганием думал о судьбе оставшегося без защиты населения.

Следующая фаза проведённой вахнами атаки не отличалась от двух предыдущих. В открытую лазейку из безумной дали посыпались пузатые транспорта, доставившие в систему технику и живую силу противника. Оказавшись над Арканой, транспорты рассредоточились и приступили к сбросу десантных ботов.

Следующие десять минут беспомощно сжимавший одеревеневшие кулаки Бэнет наблюдал за почти беспрепятственной высадкой миллионов вражеских солдат. Оборонявшие планету войска ожесточённо сопротивлялись, и Бэнет стал свидетелем короткого и невероятно жестокого по накалу боя, но дальнейшая высадка шла как по маслу. Подавляющее превосходство в воздухе быстро свело на нет героизм и упорство защитников. Лавина вражеских десантников растекалась по планете. Вахны занимали разбитые гарнизоны, стратегические высоты, порты и энергообразующие предприятия.

К немалому удивлению Бэнета, ни истребители, ни наземные части захватчиков не предпринимали попыток вторгнуться в оставшиеся без защиты людские мегаполисы.

Глава 6

— А как они туда пробрались-то?

— Вот.

С этими словами дядя полицейский вынул из кармана отцовский пропуск и положил перед стареньким начальником.

— Ну и куда вы собрались? — строго взглянув на друзей, спросил Киллан Ямат пятидесятивосьмилетний отставник, лишь в силу сложившихся обстоятельств взявший на себя руководство обслуживающим северный порт полицейским управлением.

— Мы хотели на фронт попасть, — потупив взор, принял на себя удар Димка, — я знаю, что здесь садятся прилетевшие за новыми солдатами военные корабли. Вот мы и придумали.

Поведав немудреный план, Димка изобразил плаксивое выражение и, выдавив слезу, неумело запричитал:

— Дяденька, вы только мамкам нашим не говорите, а то если моя узнает, что я отцовский пропуск стащил, она меня больше вообще никогда никуда не отпустит. Пожалуйста. Ведь мы ничего не сделали, мы только на войну поехать хотели.

— На войну? — переспросил полицейский, и Димке показалось, что строгое лицо полицейского нервно дёрнулось. — Ни надо никуда ехать, ребятки, война пришла к вам сама.

Словно в подтверждение, центральное здание космопорта, под самой крышей которого расположилось полицейское управление, основательно тряхнуло, и тут же до ушей докатился глухой рокот.

Тщательно продуманный, выверенный и взвешенный друзьями план просуществовал до того момента, когда, незаметно прошмыгнув в посадочную зону, Димка открыл с помощью украденного пропуска дверь для служебного пользования. Через десять минут друзья уже поднимались на сороковой этаж главного терминала в сопровождении бдительного полицейского.

Здание опять вздрогнуло, послышался звон разбитого стекла. Оба полицейских на мгновение замерли, но кругом вновь установилась тишина, и дяденьки озабоченно переглянулись.

Глядя в лица взрослых, ловя их настороженные взгляды, Димка откровенно недоумевал. Друзья знали, что Аркана подверглась нападению, и это щекотало нервы. Теперь им не придётся прятаться для того, чтоб попасть на войну. Она уже здесь, и мечты о сражениях и подвигах вот-вот станут явью. Надо всего лишь дождаться врагов, взять оружие погибшего солдата и вступить в бой, а эти взрослые вместо радости предстоящих приключений показывают хмурые озабоченные лица. На минутку Димке показалось, что взрослым страшно, но поразмыслив, решил, что полицейские специально делают такие лица, чтоб они с Брэди не надумали сбежать.

— Слушаю, — прервал размышления старенький полицейский. Брэди хихикнул.

— Ты чего? — спросил Димка.

— Смотри, — зашептал дружок и указал подбородком на полицейского. — Правильно говорят, что когда они по связи разговаривают, всегда палец к уху прикладывают.

— Может, у них наушники маленькие? — предположил Димка. — Выпадают.

— На наш счёт указания поступали? — спрашивал кого-то полицейский. — Да откуда я знаю, — повысил он внезапно голос, — с департаментом связи нет, с военными нет, связи вообще ни с кем нет. И у вас также? Ладно, будем думать сами. Спасибо, и вам отбиться.

Достав из нагрудного кармана платок, полицейский отёр им покрывшийся испариной лоб и медленно опустился в стоящее у стола кресло. Затем какое-то время невидящим взором смотрел в стену и наконец, повернувшись к топтавшемуся посреди кабинета подчинённому, нервно выдавил:

— Прямо сейчас к планете подходят транспортники противника, вахны готовят вторжение.

— Что будем делать?

Хлопнув ладонями по столу, Киллан поднялся.

— В общем так, — произнёс он изменившимся, окрепшим голосом, — ты, Джулс, сейчас выходишь в эфир, командуешь нашим и к нам приписанным вооружаться, бросать посты и добираться сюда. Сбор в холле управления. На всё про всё двадцать минут. Действуй.

Молодой полицейский пулей выскочил из кабинета, Димка довольно улыбнулся. Он искренне радовался, что полицейские больше не строят из себя клоунов, а полны решимости и отваги.

Старик открыл дверь встроенного в стену шкафчика и выложил на стол жилет, автомат и набитые подсумки. На облачение ушло меньше минуты. Нахлобучив каску и закинув за спину оружие, начальник управления шагнул к двери, но вспомнив о малолетних нарушителях, остановился.

— Сидите здесь, — сказал он не терпящим возражений тоном, — и не вздумайте бежать. Я за вами пришлю или приду сам. Понятно?

— Дайте нам оружие, — несмело выдавил Димка тайные мечтания, — мы тоже защищаться будем.

Подумав, полицейский кивнул.

— Хорошо, — сказал он, чем заставил встрепенуться пылкие сердечки, — но сначала вы должны доказать, что как солдаты умеете выполнять приказы. Приказ такой: ждать, когда за вами придут, а после поговорим об оружии.

Полицейский покинул кабинет. Выглянув сквозь открытую дверь в пустой обставленный мягкими диванчиками холл, Димка пересёк кабинет и, довольно подмигнув другу, уселся в кресло начальника.

— Получим оружие, сразу сбежим, — авторитетно заявил он.

— Куда?

— К военным, тем, что накопители охраняют, вот там будет настоящая атака. А здесь так, — обвёл Димка кабинет, — терминал, кому он нужен?

В глазах приятеля мелькнуло несогласие. Решившись впервые возразить непререкаемому Димкиному авторитету, Брэди открыл рот, но вспышка за окном и близкий, вновь сотрясший здание взрыв пресёк росток противоречия. Не сговариваясь, дети уже через секунду взгромоздились на широкий подоконник.

Окна управления, смотрящие в сторону залитого пенобетоном посадочного поля и раскинувшейся за ним холмистой, поросшей молодой порослью местностью, позволили с ходу оценить масштабы свалившихся на планету несчастий. Всюду, куда хватало взора, в прозрачное полуденное небо тянулись сотни разбросанных по округе чёрных дымных столбов.

Завороженно глядя на причудливую, нарисованную в небе дымом картину, друзья не сразу обратили внимание на множество мельтешащих в небе чёрных точек. Точки то валились вниз, то, уклоняясь от тянущихся с земли трасс, скользили в сторону, но неизменно опускаясь всё ниже, превращались в юркие ромбообразные искры. Димка радостно хлопнул в ладоши, когда на месте одной из них распухла прорезанная алым дымная клякса. Пламя опало, а расколотый истребитель, беспорядочно кувыркаясь и разваливаясь на части, рухнул на окраине космодрома, добавив небу ещё один столб дыма.

С высоты этажа было видно, как к горящим останкам устремились пожарные автоматы, но судя по горящим ещё с момента первой атаки челнокам, справиться с обилием пожаров на территории космодрома без участия людей роботы не смогли.

На окно упала тень. Оторвавшись от созерцания пожарищ, друзья задрали головы и упёрлись взглядом в снижающийся совсем рядом вражеский бот. У Димки перехватило дыхание, много раз видя по ТВ трофейную технику, он и предположить не мог, что вблизи это выглядит настолько страшно.

Приплюснутый, режущий взгляд корпус, непропорционально торчащие, изрыгающие потоки пламени двигатели. Покатые, без единого иллюминатора борта промелькнули перед глазами. На носу бота разглядел установленное на шарнирной подставке автоматическое орудие. Увенчанная бьющим энергетическими сгустками коротким раструбом пушка быстро меняла углы атаки, отправляя в стороны блеклые, убийственные потоки.

Стоило боту опуститься ниже уровня крыши, как оттуда прямо над головами приникших к окну детей ударило орудие защитников. Пробив бронелисты, искры снарядов полыхнули внутри десанта бота. Стреляющее с бота орудие, мгновенно отреагировав на угрозу, стало разворачиваться в сторону крыши, но там не зевали. Затихшие на окне дети увидели, как злые огненные искры ударили в конструкцию, и пушка прекратила стрельбу. Сидящий над головами стрелок вновь перенёс огонь, и один из двигателей, зачихав, окутался пламенем, которое, воспламенив топливо, прошлось по десантному отсеку огненным вихрем.

Сопровождаемый летящими вдогонку очередями, бот всё-таки умудрился сесть, но вместо потока десантников прочь от горящей машины устремилась лишь жалкая группа охваченных пламенем фигурок, которых тут же расстреляли с первых этажей терминала. Несколько секунд потрясённые друзья смотрели, как, лёжа перед зданием, горят одетые в страшные чёрные комбинезоны чужие солдаты.

Не совладав с желудком, Димка выплеснул остатки завтрака. Как никогда захотелось к маме. Он был готов бежать без оглядки, лишь бы не видеть рвущихся на планету страшилищ, но боязнь прослыть в глазах смертельно бледного друга трусом пригвоздила к подоконнику.

Над крышей с грохотом прошлась пара ромбообразных машин, и совсем близко, там, откуда стреляло орудие, громыхнуло. Тряхнуло так, что друзей смело с подоконника. Со стен посыпалась штукатурка, стёкла пошли паутиной трещин.

Ошарашенные дети поднимались на ноги, когда второй, ещё более сильный взрыв прогрохотал на техническом этаже, отделившем кабинеты управления от плоской крыши.

Звон в ушах, запорошенные пылью глаза, скрип на зубах. Выбравшись из-под навалившихся сверху обломков и проморгавшись, Димка сквозь пыльную взвесь ошалело уставился на лежащего в неестественной позе, присыпанного обломками Брэди.

Разбитое лицо друга напугало до слабости. Из рассечённого лба и сплющенного ударом носа, мешаясь с пылью, текла кровь, пополняя уже образованную под затылком Брэди лужицу. Разбитые губы кривились в крике, но звон в ушах избавил Димку от звуков.

Какое-то время, не в силах шевельнуться, он просто стоял и смотрел на изредка вздрагивающего всем телом друга. Вскоре сквозь вату в ушах стали проникать затихающие стоны и отзвуки интенсивной уличной канонады.

Когда Брэди затих, Димка выпал из ступора. Подойдя к распластанному другу и с радостью увидев вздымавшуюся грудь, Димка засобирался за помощью.

Оказавшись в разгромленном, с местами обваленным потолком холле, он с опаской покосился на вырванные из пазов двери лифта, пугающую чёрным провалом бездну шахты и попятился прочь. Не сделав и нескольких шагов, вслушавшись в непонятный, нарастающий над головой гул, вновь застыл. Спустя секунды по зданию покатился грохот. Серия тяжёлых ударов в крышу, и до Димки донеслись звуки приближающейся перестрелки.

— Они на крыше, — услышал он прерываемые стрельбой хриплые крики, — кто-нибудь, передайте вниз, вахны высадились на крыше.

Влетев обратно в кабинет, перепуганный ребёнок лихорадочно зашарил по углам, ища чем бы прикрыть Брэди. Сделав, уселся против расщепленной двери и, прикрывшись сваленным набок хозяйским креслом, принялся под грохот собственного сердца вслушиваться в звуки нарастающей перестрелки. Шум выстрелов и криков застыл за углом, а по холлу по направлению к кабинету шуршали спешные шаги.

Отлетевшая от пинка дверь свалилась с петель, а на пороге возник хозяин кабинета. Душа ребёнка взорвалась от счастья. Увидев взрослого, он вскочил и, не в силах вымолвить ни слова, просто смотрел на дядю полицейского, ожидая немедленной помощи. Надежды не оправдались. Бросив на Димку хмурый взгляд, хозяин кабинета прихрамывая подошел к шкафчику, достав дозатор, приложил его к плечу и вдавил кнопку. Только сейчас Димка заметил, что левая рука полицейского неестественно вывернута, локоть стянут пластырем, а на подрагивающих пальцах чернеют кровавые разводы.

— Спрячься и не вылазь, — приказал он вновь нырнувшему за кресло ребёнку и, даже не взглянув в его сторону, вышел из кабинета. В холле остановился и, вслушавшись во вдруг навалившуюся тишину, рванул в глубь холла и присел за грудой собранных взрывной волной возле лифта диванов. Послышался шорох, и полицейский открыл огонь.

Сидящий против распахнутой двери Димка, трясясь от липкого страха, не отрываясь смотрел на оборонявшего холл полицейского. Видел он и мелькнувшую в шахте лифта тень. Видел, как прицелившись тень выстрелила полицейскому в затылок. Видел, как, пробив шлем, блеклый сгусток расплескал его голову кровавыми ошмётками.

Пока убитый дяденька валился на пол, а из шахты выбирался убивший его десантник, вжавшийся в стену Димка обеими ладонями зажимал себе рот, до дрожи боясь, что невольно сорвавшийся с губ всхлип привлечёт внимание.

В просматриваемом Димкой холле появились ещё две закованные в костюмы фигуры. Высокие под потолок чудища, держа наготове страшное оружие, деловито обследовали разгромленное помещение. После этого один склонился над распростёртым на полу полицейским, а второй, поклонившись низкому дверному проёму, заскрипел мусором на полу кабинета. Отодвинув стволом Димкино укрытие, десантник склонился перед сжавшимся в комок, зажмурившимся ребёнком.

Димка с ужасом ждал выстрела, но услышал лишь шаги и шум отброшенной панели, которой он прикрыл Брэди. Осмелившись открыть глаза, с замиранием следил, как почти упиравшееся в потолок чудовище застыло над беспомощным другом.

Где-то на этаже послышалась стрельба, и чужак быстро покинул кабинет. Вскоре в холл привели четверых полицейских. Без оружия, в рваной одежде, обожжённые и окровавленные, они представляли жуткое зрелище.

Нависающие над пленными вахны дробящими ударами согнали всех четверых к стене и, повернув к себе лицом, отступили в стороны. Один из десантников выхватил блеснувший индикатором треугольник и, проведя им на уровне груди пленников, потерял к ним интерес. Люди судорожно вздрогнули и повалились на пол.

На этаже опять послышались выстрелы, и вахны вымелись из холла. Поднявшись на трясущиеся ноги и слабо понимая, что происходит, Димка вышел из кабинета и расширенными от ужаса глазами несколько секунд смотрел на свалку располовиненных человеческих тел. Не смея оторвать взгляда от рассыпающихся кристаллизированных действием оружия человеческих останков, Димка попятился к лифтам, но споткнувшись об обезглавленного начальника управления, грохнулся на пол.

Сдержав жуткое желание разрыдаться, Димка поднялся и уставился на заляпанный кровью и осколками черепа автомат убитого. Вид заветного оружия, о котором так страстно мечтали с Брэди, вызвал лишь отвращение. Желая поднять и отбросить несущее смерть железо как можно дальше, Димка потянулся к оружию и вдруг застыл, почуяв чьё-то присутствие. Подняв голову и обнаружив вошедшего в холл вахна, Димка дёрнулся от неожиданности, поскользнулся и упал в открытую шахту лифта.

Десантник не медлил. Прыгнув следом за ребёнком и задействовав снаряжение, он нагнал Димку в районе шестого этажа. Выбравшись, довёл до огромного зала ожидания, в который вахны сгоняли захваченных в порту гражданских, и отдал сотрясаемого нервным ознобом ребёнка первому попавшемуся человеку.

Спустя час одна из женщин обратила внимание на сидящего с края, смертельно бледного ребёнка, который, невидяще глядя в пол, что-то исступлённо шептал себе под нос.

— Не бойся, малыш, всё будет хорошо, — присев перед мальчишкой и потрепав того по макушке, попыталась успокоить Димку женщина. Заходила с разных сторон, а не дождавшись реакции, склонилась ниже и прислушалась к срывающимся с губ мальчишки едва различимым словам.

— Не хочу, — исступлённо, словно читая молитву, твердил ребёнок, — не хочу войну, не хочу, — твердил он, роняя судорожные всхлипы.

— Иди ко мне, малыш.

Усевшись на тёплые, такие уютные колени, Димка крепко обхватил женщину за шею и горько заплакал.

Глава 7

Слыша дробный стук собственных зубов, ёжась от проникающего под скафандр холода, Бэнет Купер в который уже раз с трудом удержался от неистового желания включить систему обогрева. Скованные стужей руки и ноги, плескаясь нестерпимой болью, учинили Бэнету настоящую пытку. Обидней всего было то, что разбитый катер, являвшийся целью его непродолжительного полёта, висел в жалких сотнях метрах. Тысячный раз Бэнет корил себя за то, что в момент появления чужого истребителя не остановил свой полёт на мгновение позже. Крохи инерции остались, и он продолжал приближаться к вожделенной цели, но даже по самым оптимистичным подсчётам на это уйдёт как минимум час, а столько времени холод ему не даст.

Надежда на то, что истребитель пройдёт мимо, не оправдалась. В район, где с разбитого катера Бэнет надеялся снять аварийный комплект, начали подтягиваться оставшиеся не у дел истребители и десантные транспорта противника. Помня учинённую вахнами расправу над пассажирами челнока, Бэнет, боясь быть обнаруженным, отключил питание скафандра, превратив сложный напичканный электроникой костюм в теряющую тепло скорлупу. Лишённый трансляции с внешних камер лицевой щиток, превратившись в стеклянную щель, значительно сузил границы обзора, однако и то, что удалось рассмотреть, быстро скрылось за слоем покрывшего щиток инея.

Когда пространство в очередной раз напиталось светом вновь открытого телепортом моста, Бэнет взвыл от радости. Он был почти уверен, что бегущие восвояси корабли не обратят на такую мелочь, как он, внимания. Руки начали терять чувствительность, что окончательно подстегнуло к действию.

Вмиг покрывшись испариной, он ткнул подбородком в клавишу активации систем скафандра. В звенящую тишину вплелись звуки, в лицо дохнул поток тёплого воздуха, шикнула аптечка и по немеющим конечностям устремились потоки крови. Вступая в строй, системы одна за другой сообщали о готовности, и вскоре Бэнет вернул способность видеть. Проводив тающие в световом круге транспорта и обрастающие чешуёй авианосцы, Бэнет уставился на телепортированное к Аркане сооружение.

Плоская, раскинувшаяся на километры, усеянная полями массивных генераторов конструкция не походила ни на что виденное раньше. Затаив дыхание, Бэнет смотрел, как к конструкции пристыковались четыре крейсера, сдёрнули её с курса и медленно потянули к поверхности.

Наушник разразился тревожной трелью. Видя, что индикатор заряда батарей почти на нуле, а кислорода осталось на несколько минут, немного осмелевший Бэнет, глядя на бегущие из системы вражеские корабли, на миг включил ранец. Мощный импульс толкнул вперёд, и вскоре Бэнет оказался на борту наполовину сожранного меняющим материю выстрелом катера. Аварийный комплект кабины пилотов оказался на месте. На замену батареи и фильтров ушли минуты. Справившись и немного придя в себя, Бэнет выбрался из катера.

Окинув усиленным электроникой взором опустевшие окрестности, вернулся к давно приземлившейся конструкции и крепко выругался. Над севшей на Аркану конструкцией дрожало раскаленное воздушное марево, а опутавший планету силовой барьер медленно, сектор за сектором терял прозрачность.

Глава 8

— Вот сюда. Сюда. И-и-и… — задумался Алексей, внимательно оглядывая игровое поле, — сюда, — наконец решившись, сбросил он третью фишку.

— Чёрт, — выругался Тилл, к которому перешло право хода. Широкоскулый блондин, ставший последнее время частым соперником Алексея в настольных баталиях, раздражённо фыркнул. — Ну и какого чёрта ты так сделал? — упёр он в Алексея взгляд холодно-голубых глаз. — Ты же видишь, мне без поддержки не пройти, а ты Старого от меня отрезал. — Тилл с надеждой взглянул на играющего с ним в одной тройке ротного. — Старый, — воскликнул он, не дождавшись от бывшего командира слов поддержки, — ну хоть ты ему скажи.

— Ходи давай, — поторопил Алексей, — будешь тут разглагольствовать.

На слетающие с языка Тилла, до боли знакомые, земные словечки, не обратил внимания. Когда-то выданные им же в эфир ругательства нашли в республиканских войсках активную поддержку, и Алексей перестал вздрагивать, слыша знакомые словосочетания.

— Ну, пошёл я, — воскликнул Тилл, сбросив единственную оставшуюся фишку. — Что? Легче тебе стало?

— Конечно, — подтвердил Алексей, — а на следующем заходе я тебе окончательно кислород перекрою.

— Злой ты, майор, — подбросив на ладони выбитые из игры фишки, подытожил Тилл, — нет в тебе ни сострадания, ни сочувствия.

— Ты либо спать отправляйся, либо сиди, но молча, — остался непреклонен Алексей. — Заодно посмотришь, как дяди взрослые играют.

Без малого за месяц, проведённый в блоке для военных преступников, Алексей влился в общество его обитателей. Ожидаемой конфронтации с подчинёнными майора Старкова, которого бывшие пехотинцы уважительно звали Старый, удалось избежать. Враждебно настроенные к Алексею бойцы быстро разобрались, что в их ряды затесался тёртый калач, не имеющий ничего общего с выродком, который ради железки угробил батальон, из которого уцелела лишь половина их роты.

Единственным человеком, по-прежнему кидающим на Алексея злобные взгляды, остался тот самый лейтенант, с которым повздорил в день прибытия. Алексей навёл справки и весьма удивился, узнав, что коррекцию нервных окончаний, в коей Алексей сразу заподозрил лейтенанта, тот никогда не делал. Сделавший подобную процедуру Алексей, и до неё считавшийся умелым бойцом, для подготовленных, но всё же простых пехотинцев стал недосягаем. Поняв, что лейтенант не соперник, Алексей успокоился и перестал обращать на него внимание. Далее пришлось пропускать мимо оскорбительные реплики, но за последнее время делать это у Алексея получалось всё лучше и лучше.

В остальном же жизнь в заключении показалась не вылезающему из боёв Алексею весьма недурственной. Здесь оказалось всё, о чём человек в его положении может только мечтать. Всё, начиная от меню ресторанного типа, спортзала, полной свободы действий в пределах комплекса и заканчивая терминалами связи, подключёнными к единой республиканской информационной сети.

Алексей знал, очень скоро такая жизнь достанет до печёнок, поэтому не вдавался в крайности, а использовал данные блага так, чтобы не слишком быстро к ним привыкнуть. В неволе тоже сложились свои традиции. Каждый вечер обитатели кубрика под номером двадцать два садились за весьма занимательную настольную игру.

— Всё, отыгрался, — бросил Тилл потерянную фишку, — вот, Лёша, сяду я завтра перед тобой и тоже испорчу вечер.

— Сержант, либо молчим, либо спим, — обрубил ротный стенания Тилла.

Внезапно в коридоре и кубриках вспыхнул общий свет. Ожившая громкая связь разнеслась по блоку громом щелчков и шорохов, а затем явила голос начальника исправительного комплекса.

— Внимание, заключённые, — рвал динамики знакомый баритон, — приказываю немедленно одеться и построиться в коридоре. — Динамики замолкли, но в блоке по-прежнему стоял грохот. Четыреста человек, вскочив с коек, кинулись к вещам. Неторопливо поднявшись, Алексей глянул на часы. Явление начальства в третьем часу ночи ничего хорошего не сулило. Выйдя в коридор, он послушно влился в растущую шеренгу.

Сразу отметил, что солдаты конвойной службы, появившиеся в блоке с началом представления, заметно напряжены. Привычная вальяжность конвойных на этот раз в глаза не кидалась. Хмурые, озабоченные лица резко контрастировали с тем, что привык обычно видеть. Кольнувшее в сердце предчувствие подтвердила непривычная тишина. В блоке по-прежнему грохотали четыреста пар рук и ног, но с языков конвоиров не сорвалось ни звука, ни замечания, обычно сыплющихся с поучающих уст как из рога изобилия.

Когда самые медлительные влились в шеренгу, в блоке появился начальник.

— Внимание. — Невысокий, поджарый подполковник разом пресёк бродившие по шеренге разговоры. — Все объяснения на борту корабля. Сейчас без суеты, но быстро грузимся на челноки. Личные вещи оставить. Выводите, — приказал он начальнику конвоя и первым шагнул из блока.

Улица встретила взглядом холодных звёзд, цепью заключённых из соседнего блока, грохотом двигателей и скользящими к земле тенями челноков. Заранее открытые десантные люки, соревнуясь в яркости с бьющими вниз реактивными потоками, выделялись электрическими пятнами на тёмных, слившихся с ночью корпусах. Первый челнок коснулся бетона, и замершие было цепочки заключённых устремились к створам десантных люков.

Двигавшийся в конце строя Алексей грузился в числе последних, поэтому мог видеть, как в ожидании командира неподалёку строилась рота конвойной службы. На всех без исключения лицах разглядел печать тревоги.

— Грузимся, — скомандовал начальник исправительного комплекса, чем окончательно убил мелькавшую на лицах конвоиров надежду, — по отделению на челнок, быстрее.

Тяга взлёта давила к полу, однако растущая сила притяжения не помешала кому-то из заключённых обратиться к одному из конвоиров:

— Как звать?

Не получив ответа от молодого парня, которого Алексей часто видел в их блоке, заключённый толкнул того в плечо и повторил вопрос.

— Что? — встрепенулся очнувшийся от дум конвоир и, не понимая, чего от него хотят, уставился на разжалованного ветерана.

— Я говорю, звать тебя как?

— Артём, — дёрнулось лицо парня, — а что?

— Да хотел, Артём, у тебя спросить, что происходит?

— Официально ничего не объявляли, но связисты чешут, что где-то вахны пробились, вот туда и кидают всех кто под рукой оказался.

— Опять, значит, дыры нами латать будут, — озвучил сержант давно посетившую каждого мысль. — Да, Артём?

Вытянув руку, сержант вновь встряхнул отвернувшегося было парня.

— Да ладно, давай поболтаем, — прилип он к солдату, — скажи, Артём, сколько тебе лет?

— Двадцать три.

— А как получилось, что ты, Артём, нас, грешников, перевоспитывать взялся? Нет, ты не подумай, — видя вмиг нахмурившееся лицо солдата, выставил он перед собой ладони, — я не смеюсь, работа есть работа, просто интересно. Да ладно ты, — вновь слегка ткнул он парня в бок, — за время, что я тут сижу, ты лично зачитал мне не один десяток моралек. Согласись, я имею право знать, как поучающий меня человек к этому пришёл.

— Моё образование связано с психотерапией. Когда мой возраст призвали, я оказался на комплексе. Как, впрочем, многие из нашей роты, вот, собственно, и всё.

— И как давно вы там сидите?

— С начала войны.

— То есть в боях ты не был?

Солдат кивнул. Краем глаза Алексей заметил повёрнутые лица заинтересовавшихся диалогом пехотинцев.

— Скажи, Артём, а ты понимаешь, какая должна сложиться обстановка, чтобы в бой кинули осуждённых за преступления да ещё в компании со своими же надзирателями?

— Я как-то об этом не думал.

— А что тут думать, — вклинился кто-то в разговор, и Алексей насторожился, — зачитаешь вахнам пару моралек и победа. Кто на что учился, — под смешки бывших пехотинцев закончил до боли знакомый голос.

— Пакшес, — выкрикнул Алексей, и сидящий в передних рядах шутник обернулся. Алексей махнул. — Слушай, — пихнул он локтём сидящего рядом, — не в службу, в дружбу, махнись вон с тем лейтенантом местами.

Преодолев притяжение, челноки вырвались в бездонную пустоту и устремились к чёрному силуэту линкора.

— А ты что, с оружием в руках родился? — накинулся на идущего по проходу Пакшеса не оценивший шутку конвоир. — Вылез и сразу в бой?

— Ты о чём?

— О том, что обучен я не хуже тебя, а первый бой он у всех бывает, ты же справился? Вот и я справлюсь. Понял?

— Понял, понял, — поднял ладони Пакшес. — Комбат, здравствуй. — Показав все тридцать два, он крепко пожал протянутую руку и плюхнулся в соседнее кресло.

— Ты здесь откуда?

— Сегодня только прибыл. Узнал, что ты в соседнем блоке, да поздно было, ждал утра, а тут, видишь, подвернулся повод раньше свидеться.

— И повод этот много времени нам не даст, давай рассказывай.

Огромная шлюзовая палуба линкора встретила многотысячным гулом спешно прибывающих с планеты воинских подразделений. Глядя на пестреющую оттенками форм толпу, ведущую подсчёт, построения и деловито снующую между здесь же уложенными штабелями оружия и экипировки, Алексей отметил, что, судя по царившему кругом напряжению, случилось действительно что-то из ряда выходящее.

На выплеснутых из шлюзовых створов заключённых смотрело спроецированное табло со списками составов, формируемых из военных преступников рот. Найдя свою фамилию, Алексей поморщился. Протиснувшись сквозь выискивающих свои имена людей, он шагнул в отведённый для построения его роты сектор.

— Доброе утро, Старый, — сказал он, увидев Старкова в окружении верных подчинённых и введённых в состав новоявленного подразделения «новичков», — вот она как поворачивает, — шаря глазами в поисках Пакшеса и не найдя худощавую фигуру, продолжил Алексей. — Ещё недавно твои орлы мне смерти желали, а завтра пойдут на неё под моей командой. Ирония.

— Она самая, — согласился Старков.

По глазам, по выражению его лица Алексей догадался, с каким чувством тот отдаёт выпестованных бойцов под команду по сути незнакомого человека.

— Не плачь, Старый, — видя по-детски обиженное лицо боевого офицера, не смог удержаться от усмешки Алексей, — не сломаю я твою игрушку, а если и поломаю, то несильно.

Через несколько минут командиров пяти составленных из заключённых и конвоя рот вызвал командир батальона, к которому их приписали.

— Пошли со мной, — приказал Алексей Старкову и, огибая контейнеры с боеприпасами, зашагал к двенадцатому шлюзу, где временно устроили штаб батальона.

Знакомство не заняло много времени. Невысокий, широкий в кости сорокалетний майор Асад Аш пожал прибывшим руки и приступил к делу.

— Обстановка такая.

Далее майор поведал, что одна из густонаселённых систем Республики несколько часов назад подверглась нападению. К моменту окончательной потери связи, командующий обороной планеты успел передать, что оборонявшая Аркану космическая группировка полностью уничтожена, защитные пояса планеты подверглись массированным бомбардировкам, а сухопутные подразделения вахнов ведут высадку на поверхность. Также майор сообщил, что в атакованную систему уже направлены флотские и пехотные соединения, но для подхода им требуется от двух до пяти суток, а Кайра, на орбите которой соединение из трёх десятков кораблей принимает идущие беспрерывным потоком челноки с войсками и техникой, находится всего лишь в суточном переходе.

— Повторяю. — Ещё раз оглядев собравшихся, командир батальона слегка повысил голос. — На данный момент связи с системой нет. Наш отряд прибудет в систему одним из первых, и что нас там ждёт, можно только гадать. Если кому-то станет легче, скажу, за четыре часа до нашего прихода к Аркане прибудет соединение с Вестей, состоящее из шести линкоров, трёх авианосцев и госпитального транспорта. После нас в течение почти двадцати часов никого не будет, поэтому действовать будем по обстановке. Не думаю, что наши малочисленные силы с ходу бросят освобождать планету, но это не значит, что можно расслабляться. Как только закончится погрузка, стартуем, так что до перехода осталось немного времени. Приказываю сформировать командный состав рот, получить экипировку и разместить личный состав на оборудованных для перехода палубах. Выполнять.

— Майор Старков, назначаю вас своим заместителем, — заявил Алексей, топая к не сводящей с них глаз толпе вновь переименованных в солдат заключённых. — Давай, Старый, формируй комсостав, вооружайся, кормись, в общем занимайся любимым делом. Меня не дёргай, мне тут с человечком одним повидаться надо.

Глава 9

И без того заполненный невероятными открытиями день закончился настоящим потрясением. Тщательнейшим образом перепроверив полученные данные, убедившись, что результаты не являются ошибкой или шуткой сослуживцев, семнадцатилетний студент-практикант, попавший в группу технического обеспечения службы дальнего поиска по распределению, скопировал итог работы на носитель и направился в кабинет руководителя отдела. Старший техник, к которому практиканта приставили в качестве подмастерья, как назло заболел. Сегодня Вьятту Петиту предстоял первый самостоятельный доклад.

Впервые представ пред очи начальства, Вьятт почему-то растерялся. Ладони мигом вспотели в лицо хлынула краска. Язык предательски одеревенел, но Вьятт собрался с мыслями и выдавил начало заготовленной речи.

— Два дня назад, — начал он, — вернулся автоматический зонд под номером семь тысяч сто, отправленный в начале войны на поиск заселённых противником систем.

Дальше случилось то, чего Вьятт не мог даже предположить. Подготовленная, заученная речь словно выветрилась из головы. Терзая память и глядя в цепкие глаза руководителя, Вьятт понимал, что пауза затянулась, но как ни старался, вытащить из памяти заготовленные слова так и не смог.

Правильно оценив паузу, руководитель постарался помочь запнувшемуся студенту.

— Отправленные на поиск зонды справились с задачей, — продолжил он затронутую Вьяттом тему, — и устремились дальше, изучая встреченные на пути системы. С тех пор минуло два с лишним года, а зонды продолжают возвращаться. Ты говорил об одном из них, но насколько мне известно, семь тысяч сотый ничего интересного не привёз. Или я чего-то не знаю?

Неподдельная заинтересованность авторитетного в огромном коллективе человека, его тёплый тон подействовали магически. На душе стало уютно, язык приобрёл пластичность, и Вьятт вновь заговорил.

— Как вам известно, один из банков памяти зонда оказался повреждён, и после неудачных попыток снять с него информацию старший техник приказал мне демонтировать вышедшее из строя оборудование и сдать на хранение. Я нарушил приказ, — потупил взор студент. — Демонтировав хранилище, я, пользуясь собственными наработками, попытался снять с него информацию, и мне это удалось.

Тёмные глаза руководителя слегка прищурились.

— Продолжай, — потребовал он.

Молча вставив носитель в приёмник галографа, Вьятт включил прибор.

Яркость освещения упала до минимума, над столом замерцали сменяющие друг друга незнакомые созвездия.

Покопавшись в меню, Вьятт выбрал искомое. В воздухе появилось изображение звёздной системы, которая, увеличиваясь в размерах, заняла пространство над столом и ограниченная возможностями прибора распалась на отдельные составляющие. Увеличенная в тысячи раз скорость воспроизведения позволила за минуту подробно рассмотреть две безжизненные, изрытые метеоритными кратерами, проскочившие мимо камер зонда планеты.

Затем появилась она. Огромная, укрытая словно накидкой слоем атмосферы, планета по мере приближения зонда обрастала всё новыми подробностями. Появились крупные водоёмы, паутина рек, горные хребты и сплошь покрывшие сушу гектары девственного леса.

От зонда отделился атмосферный модуль, и висящая над столом проекция вновь разделилась. Одна часть по-прежнему транслировала плывущий под зондом огромный шар, когда как другая, пронзив плотные слои, окунулась в потоки гуляющего над равниной ветра. Навстречу устремился бескрайний лесной массив. Идущий на высоте птичьего полёта модуль периодически зависал, и тогда панорамные камеры передавали красоту первозданной природы.

Спустя двадцать минут глава отдела оторвался от созерцания девственных образов.

— Планета необитаема, — сделал он первые выводы, — приборы не фиксируют биологически развитых видов. На поверхности нет искусственных объектов. Состав атмосферы идентичен нашему. Комфортная температура. Потребуются более подробные исследования, но уже сейчас, Вьятт, я могу тебя поздравить. Ты открыл для человечества настоящую жемчужину. Молодец.

— Планета кому-то принадлежит, — заявил Вьятт.

— Понимаю, — улыбнулся руководитель. — Тяжело поверить, что в свои годы вписал собственное имя в историю, но это так, и тебе придётся это принять.

— Планета кому-то принадлежит, — повторил Вьятт.

С лица начальства схлынула торжественность.

— Хорошо, — приготовился он слушать дальше, — убеждай.

Вьятт отключил проекцию с камер атмосферного модуля. Над столом остался лишь снимаемый зондом пёстрый шар планеты. Вьятт ускорил просмотр, планета завертелась быстрее. Когда зонд приступил к четвёртому витку, тишину кабинета нарушил вопрос начальника.

— И что?

— Как что? — удивился Вьятт его ненаблюдательности. — Перед нами система, образованная звездой класса А-2 и шестью планетами.

— И?

Вьятт снова зарылся в меню галографа, прокрутил изображение планеты на пол-оборота и включил паузу.

— В данный момент зонд скрылся от звезды за планету. Вы не видите ничего странного?

— Не вижу.

— Зонд находится на ночной стороне, а ночь так и не наступила.

— Молодец, — спустя минуту медленно произнёс руководитель не в силах оторваться от противоречащего всем законам действа. — Но как? Здесь нет признаков цивилизации, — принялся размышлять он вслух, — нет ничего, что могло бы превратить ночь в день. Такое ощущение, будто атмосфера сама по себе напитана светом и это… это… — запнулся он, подыскивая подходящее слово.

— Это ещё не всё, — вторгся Вьятт в его размышления. — Пользуясь данными сканирования поверхности, я составил модель её недр, и вот что получилось.

Картинка над столом сменилась, под сводами кабинета раздался изумлённый возглас.

— Под семисотметровым слоем почвы сканеры обнаружили идеально ровную, покрывающую каждый метр поверхности планеты пористую прослойку, генерирующую не поддающуюся определению нашими приборами энергию. Отсюда и дневной свет на ночном полушарии, и стабильно одинаковая по всей планете температура. Всё, что мы видим на поверхности, это всего лишь живая бутафория, целенаправленно взращённая чьими-то заботливыми руками.

Глава 10

Прорезавшая космическую мглу серия ярких вспышек выплюнула из межпространственного перехода прибывшее в систему соединение боевых республиканских кораблей. Пока системы жизнеобеспечения возвращали экипажи в дееспособное состояние, вышедшие на значительном удалении от атакованной планеты корабли, поблёскивая крутыми бортами, самостоятельно выбрали построение.

Корабли оживали. Из корпусных ниш появились макушки антенн, шевельнулись орудийные башни, в сторону сдвинулись крышки ракетных портов. Корпуса линкоров то и дело озаряли вспышки двигателей стартующих в разных направлениях беспилотных зондов. Вскоре сканирующие эфир и пространство датчики отправили на экраны хозяев потоки информации.

Первое, что, едва вернувшись в сознание, отметил командующий соединением, это царившая на мостике флагмана тишина. Писк и шорох аппаратуры, дыхание приходящих в себя пилотов и операторов долетали до слуха, но звуки эти, в сравнении с грохотом сигналов тревоги, командующий справедливо относил к тишине.

Посчитав, что подконтрольный организм способен к самостоятельным действиям, автодок дал добро, и спинка кресла сорокашестилетнего генерала Жозе Овена приняла вертикальное положение. Антиперегрузочное кресло придвинулось к усеянной индикацией готовности командирской консоли.

Спустя минуты с момента выхода соединения из межпространственного перехода нервный центр огромного боевого корабля окончательно включился в работу. Послышались голоса и команды дежурившей на мостике смены.

Сигнал боевой тревоги грохнул одновременно с запуском систем дальнего обнаружения. На мостик полились потоки информации, а сквозь динамики громкой связи прорвался голос дежурного офицера.

— Здесь пост слежения, на пределе действия наших систем фиксирую пять объектов. Четыре идентифицированы как крейсера противника, пятый — как республиканский госпитальный транспорт, серийный номер два ноля семьсот. Цели движутся единой группой. Госпитальный транспорт на запросы не отвечает. Если группа не изменит скорость и курс, то достигнут планеты в течение пяти часов двенадцати минут.

— Транспорт нашли, ищите остальных, — потребовал генерал.

Вскоре пост слежения вновь вышел на связь.

— В районе запланированного выхода пришедшей с Вестей ударной группы засечены шестнадцать крупных, находящихся в дрейфе объектов. Девять опознаны. Объекты неактивны. В том же районе фиксирую многочисленные сигналы маяков, передающих на аварийных республиканских частотах.

— Что с Арканой?

— Планета окажется в зоне действия наших систем через три часа десять минут, на данный момент доступно лишь визуальное наблюдение.

На чёрном широком носу линкора за отъехавшей в сторону бронеплитой блеснула линза телескопа. Когда на экранах вместо пёстрой поверхности планеты появился матовый шар закутанной в непроницаемый силовой барьер Арканы, командующий затребовал экстренной связи с генеральным штабом.

Следующий час на мостиках идущего на пределе скорости к планете соединения царила напряжённая тишина. Генерал не отрываясь следил за спроецированной в центре мостика картой системы. По мере продвижения зондов карта в онлайн режиме дополнялась всё новыми подробностями. Выяснив, что, кроме его соединения и ведущих захваченный госпитальный транспорт к Аркане боевых крейсеров вахнов, в системе никого нет, командующий принял решение.

— Задача ясна?

Холёный, аккуратно причёсанный командир полка, по оценке Алексея вряд ли достигший и тридцати, смерил стоящих перед ним офицеров высокомерным взглядом.

«Дурак», — с ходу определил Алексей. Он не знал, да и знать не хотел, что кроется за плечами стоящего перед ними полковника. Фронтовые будни или удобное тёплое место, но лично ставя задачу штрафникам, этот придурок тоном своим и нескрываемым пренебрежением умудрился за несколько минут заработать всеобщую антипатию. Он притащился в расположение штрафных рот в сопровождении комбата, толкового мужика, с которым влившиеся в организм батальона офицеры легко нашли общий язык. Слушая начальника, комбат лишь хмурился и порой отводил глаза. Алексей хорошо понимал раздражение в ответах комбата. Впору заняться делами, а не таскаться за извергающим потоки пустых слов командиром.

— Я спрашиваю, задача ясна? — скривив на последнем слоге губы, повторил полковник:

Молчание, штрафники как один сделали вид, что ничего не услышали. Краем глаза наблюдая за комроты два Смальским, славящимся скверным, взрывным характером, Алексей, видя, как у того заходили желваки, поспешил вмешаться.

— Так точно господин подполковник! — выпалил он, преданно глядя в подбородок начальства. — Приказ ясен, пожелания учтены, выполним в лучшем виде! Не извольте беспокоиться! — закончил он крылатой фразой из старого кино.

— Молодец. — Довольно крякнув, подполковник хлопнул его по плечу.

— Рад стараться!

— Вот такие офицеры нам нужны. — Потянув за собой комбата и посматривая на спешно загружающихся боекомплектом солдат, подполковник направился вдоль десантной палубы, — жаль только, что этот ротный преступник и сволочь, — продолжил он, — а так можно было бы из него человека сделать.

— Майор, ты чего это расстарался? — дождавшись, когда высокое начальство растворится среди тысяч копошащихся на палубе бойцов, спросил Смальский.

— А почему ради хорошего, чуткого человека и не расстараться бы?

Вернулся отделавшийся от подполковника командир батальона и продублировал приказ выдвигаться. Спустя десять минут две с лишним тысячи бойцов спустились в святая святых начавших поступать в флотское ведомство модернизированных кораблей.

Многим из штрафников убранство просторной, напичканной сложнейшей аппаратурой палубы было знакомо. На просидевших же всю войну в мирной системе однополчан установка телепорта произвела впечатление. Выстроенные в единую широкую колонну против стоящих в десятке метрах друг от друга колонн телепортационного моста бойцы, роняя возбуждённые реплики, вертели головами, стараясь подробно рассмотреть механизмы, выводящие похожую на огромный ангар палубу из разряда привычных.

— Помните, — ворвался под шлем, вещающий на батальонной частоте голос комбата, — мостик и машинное отделение берут первый и второй батальоны. Наша задача — зачистка жилых и технических палуб. Каждой роте определённый сектор, лезть в зону чужой ответственности только по моему приказу.

По колоннам прошлись всполохи электрических разрядов. Взвилась первая двадцатка приданных каждому батальону ос. Бесшумно взмыв на полутораметровую высоту, узкие, метр в длину, полметра в ширину, роботы, клацнув затворами подвешенных с боков короткоствольных орудий, заняли место между колоннами и первыми рядами пехотинцев.

Находящиеся палубой ниже накопители сбросили энергию, и между колоннами телепортационной оплётки заплясали электрические разряды, вскоре сменившиеся одной из носовых палуб захваченного вахнами транспорта. Осы устремились вперёд. Колонна шевельнулась, и вскоре первый батальон растворился на том конце моста.

Одновременно с этим четыре линкора произвели по одному-единственному выстрелу. В миллионах километрах в ту же секунду вспыхнули и опали четыре огненных султана, отметившие гибель конвоировавших республиканский транспорт вахновских крейсеров.

— Да с какой стати? — услышал за спиной знакомый голос. — Старый, — возмущённо обращался к бывшему командиру невзлюбивший Алексея лейтенант, — почему не ты, почему нами опять командует штабная крыса, нам что, одного раза мало?

Палуба под ногами мелко завибрировала. Алексей живо представил, как где-то в машинном отделении камеры распада, перерабатывая килограммы топлива, отправили потоки энергии в накопительные установки. По уже остывшим колоннам вновь заметались всполохи. Взвизгнув силовыми установками, приданные второму батальону осы заняли место в строю. По рядам батальона прошлось движение. Видя, что пехотинцы опускают забрала шлемов и перехватывают оружие, Алексей понял, что энергии достаточно и с минуты на минуту второй батальон вступит в драку за попавших в беду соплеменников.

Колонна вновь шевельнулась, и через секунды на палубе линкора остался укомплектованный штрафными ротами третий батальон.

— Ты как хочешь, Старый, — слышался за спиной недовольный голос, — но я этому халлову выродку подчиняться не собираюсь.

Всё больше распаляясь, лейтенант завышал тон, в соседних рядах начали оборачиваться.

— Да я скорей сдохну, чем выполню его приказ, — шипел он, — или сдохнуть придётся ему.

В следующий миг стоящий впереди майор резко развернулся. Лейтенант, открывший рот для очередного крепкого словца, сперва ощутил в собственном рту чужие пальцы, а только потом заметил прилетевшую с невероятной скоростью руку. Инстинктивно отпрянул, но находящиеся во рту пальцы превратились в крючья и пребольно дёрнули обратно. Кусая причиняющие боль пальцы, лейтенант до хруста в ушах сжал челюсти, но тонкую, невероятно прочную перчатку пехотного костюма не удалось даже промять. Целя в незащищённое откинутым забралом лицо майора, махнул рукой, но тот с лёгкостью уклонился, а зацепившиеся за зубы нижней челюсти пальцы надавили сильней, и лейтенанту показалось, что челюсть вот-вот оторвётся. Из глаз брызнули слёзы.

— Руки опусти, — услышал он голос майора.

Заглянув Алексею в глаза, встретив в них взгляд удава, лейтенант поспешно опустил руки. Выполнив требование, ждал, что рвущие челюсть пальцы ослабят хватку, но этого не произошло. Уперев ладонь в нижнюю обводку шлема, майор потянул руку вниз, заставив лейтенанта опуститься на колени.

Держа лейтенанта словно бычка на привязи, Алексей присел напротив и притянул его голову вплотную к своему лицу.

— Говорю один раз, — тихо, почти шёпотом, произнёс он, — повторять не буду. Так вышло, лейтенант, что ты в моём подчинении. Тебе это не нравится, я тоже далёк от восторга. Здесь, к сожалению, ничего не поделаешь, поэтому если я скажу бежать, значит побежишь, скажу не дышать, то ты, сука, замрёшь и не шелохнёшься. Если нет, церемониться с тобой не буду, уверен, о понятии «по законам военного времени» ты слышал.

В ответ получил полыхнувший ненавистью взгляд.

— Слышал, спрашиваю? — Алексей слегка поджал пальцы. Лейтенант замычал, захлопал слезящимися глазами. — Это во-первых, — расценив трепет век как согласие продолжил Алексей, — во-вторых: ещё хоть раз из твоей пасти в мою сторону вылетит хоть что-то, кроме обращения по форме, голову расколочу так, автодок заплачет. Сомневаешься, продемонстрирую прямо сейчас.

С этими словами он вынул изо рта лейтенанта пальцы, отёр о его же костюм с них слюни и поднялся на ноги.

— Вставай, — поторопил он.

Лейтенант не спешил. Сняв шлем, он аккуратно щупал вывихнутую челюсть. Былой спеси как не бывало. Во всём виде лейтенанта читались растерянность и унижение. Подождав несколько секунд и не дождавшись от лейтенанта движений, Алексей занял место в строю.

— Краус, — не скрывая ехидства, окликнули лейтенанта из задних рядов, — ты всё-таки допросился, — хохотнул говоривший. — Смотри, в следующий раз наш майор перепутает и вместо челюсти ещё чего схватит, сожмёт разок, и будешь до кончины фальцет маскировать.

— Наш майор, — с трудом шевеля челюстью, повторил лейтенант, — с каких это пор у вас такая взаимность?

— С тех самых, — послышалось в ответ, — и все, кроме тебя, дурака, давно это поняли.

Оставшаяся двадцатка ос взмыла в воздух и зависла против столбов.

Глава 11

Молодой матрос, только-только начавший службу на угодившем под прицел штурмовых групп госпитальном транспорте, мышью забившись в кожух одного из стоявших на технической палубе агрегатов, пытался сообразить, что делать дальше. Захватившие транспорт десантники, уделившие львиную долю внимания мостику и корме, на технической палубе появились лишь однажды. Бегло досмотрев наполненный гулом работающих механизмов отсек, высоченные вахны, вызывающие оторопь одним своим видом, прошли мимо и скрылись за переборкой. Вскоре на корабле погасло освещение.

Просидев несколько часов в кожухе агрегата, подумав и придя к неутешительным выводам, он ступил на рифлёный пол палубы. Слабая вибрация, время от времени сотрясающая громаду корабля, яснее ясного говорила, что транспорт продолжает движение. Иллюзий насчёт того, куда идёт судно под контролем вахновских десантников, едва достигший совершеннолетия матрос не питал.

Понимая, что впереди либо смерть либо плен, молодой мужчина решил для начала пробраться в арсенальную, раздобыть оружие, а дальше действовать по обстановке. Властвующая на палубе тьма сбивала с толку, но пользуясь световой индикацией агрегатов как маяками, матрос сделал первый шаг. Дойдя до переборки и вдруг почувствовав движение за спиной, замер как вкопанный. Разбавившие кровь реки адреналина, пройдясь мурашками по телу, вмиг взвинтили нервы. Инстинкта самосохранения хватило лишь на разворот лицом к неведомой угрозе.

В воздухе буквально из ничего образовалось светлое пятно. Неподвижно провисев несколько секунд, пятно начало расти, и с губ матроса сорвался изумлённый вопль. Вместе с рассеявшими тьму потоками света из разросшегося пятна вырвались прошуршавшие мимо роботы, а следом за ними по полу загрохотали сотни тяжёлых пехотных ботинок.

Никогда не видевший ничего подобного, матрос просто молча стоял и смотрел, как увешанные оружием, вышедшие словно из преисподней пехотинцы, не обратив на него ровным счётом никакого внимания, разбившись на группы, быстро покинули палубу. Вскоре где-то поблизости послышались звуки перестрелки и грохот взрыва.

Вновь оставшийся в одиночестве матрос, не веря в спасение, ещё несколько секунд ошарашенно озирался по сторонам, а затем вдруг поняв, что торопиться пока некуда, вновь залез под спасительный кожух.

Обойдя столбом застывшего матроса, Алексей покинул техническую палубу. В задачу роты входила зачистка многоярусной жилой зоны, отведённой под размещение раненых и персонала. Пробираясь к цели по тёмным переходам и палубам, бойцы роты то и дело натыкались на трупы оказавших сопротивление вахнам членов экипажа. Рота вышла на нужный уровень и, разбившись на отделения, принялась за работу.

Сопротивления практически не было. По приблизительным данным, основанным на количестве пиявками прицепившихся к корпусу штурмовых модулей, на борт проникло около тысячи вражеских десантников. Основная их масса обороняла мостик и машинное отделение. Жилые палубы вместе с пленённым медицинским персоналом и частью экипажа транспорта держали мелкие разрозненные группы, с которыми особых проблем не возникало.

Сканируя полковые частоты, Алексей знал: в то время, пока их батальон теряет время на зачистку полупустых помещений, два остальных выколупывают десантников с прилегающих к мостику и машинному отделению палуб.

Дела полка шли со скрежетом. Вслушиваясь в переговоры, Алексей быстро понял, что пытавшийся лично контролировать действия чуть ли не каждого отделения полковник тем самым вносит сумятицу в и без него сложную обстановку. В результате неумелого руководства полк бездарно утратил эффект внезапности и численного превосходства. Отдавая неуместные, порой противоречащие друг другу приказы, полковник за первые двадцать минут умудрился в череде непрерывных лобовых атак потерять треть офицерского состава. Общие потери никто не считал, но и так было ясно, что батальонам изрядно досталось. Пыхтя в микрофон, порой срываясь на крик, полковник без раздумий смещал воспротивившихся самодурству офицеров, ставил на роты сержантов и гнал людей в убийственные атаки.

— Старый, — вызвал Алексей зама, — боюсь, с таким отцом-командиром мы скоро сами в плену окажемся.

— Я мог понять, когда вначале, — не скрывая злых ноток подхватил Старков, — но сейчас три с лишним года войны за плечами, какой скот этого урода над людьми поставил? Я бы их сейчас обоих туда, на мостик, к пехоте.

Бойцы взвода, в составе которого двигался Алексей, миновав насколько застывших эскалаторов, спустились в безраздельное царство технических служб. Главная техническая палуба встретила гулом накопителей, шумом систем охлаждения и ровными рядами замысловатого вида агрегатов. Усеянные будто новогодние ёлки огнями индикации, агрегаты давали слабое свечение, в котором увешанные боекомплектом и оружием пехотинцы походили отнюдь не на добрых сказочных героев.

— В цепь.

Повинуясь команде, солдаты растянулись поперёк палубы и, не теряя друг друга из вида, двинулись по обустроенным меж рядами проходам. Взглянув на горящую в углу щитка схему с метками бойцов роты, Алексей подкорректировал действия находящихся на разных уровнях взводов и, поводя стволом автомата, двинулся по центральному проходу.

Впереди полыхнуло. Сработали фильтры, оградив глаза от ослепительной вспышки, где-то справа завизжал автомат, за ним второй. Инстинктивно присев и изготовившись к стрельбе, Алексей заметил светляки ушедших в потолок рикошетов. Микрофоны уловили треск ещё нескольких очередей, пару раз ухнуло, и всё стихло.

— Чисто, — прошуршало в эфире. — Двое готовы один ушёл к дальней переборке. Внимательней.

Сверившись со схемой, выяснил, что помимо основных палуба имеет ещё несколько выходов. Решив, что ушедший десантник вряд ли будет геройствовать, Алексей призвал всех к осторожности и приказал двигаться дальше. Не сделав и шага, заметил, как впереди на проход выскочил тот самый вахновский десантник. Остановить инстинктивно давящий на спуск палец удалось в последний момент.

— Не стрелять, — крикнул Алексей, едва разглядев бьющуюся в лапах десантника ношу.

Лицо молодой женщины, совсем девчонки, мелькнуло лишь на миг, но этого хватило. Память всколыхнули воспоминания. Там, дома, ещё во вторую чеченскую был у них боец. Срочник, ни имени его, ни фамилии Алексей не помнил, помнил другое. Боец погиб, погиб геройски. При осмотре личных вещей Алексею попалась фотография. Затёртое, изъеденное тяготами окопной жизни фото сестры или любимой девушки почему-то врезалось в память. Лицо на фото и искажённая страхом мордашка бьющейся в лапах вахна сестрички походили как две капли.

— Старый, — набирая обороты вслед за несущейся впереди фигурой вахна, крикнул Алексей, — за меня. Нет, — взревел он, видя, как вывалившийся в проход пехотинец вскинул на плечо трубу ракетомёта, — не стрелять.

Развернувшись, десантник вытянул в сторону Алексея конечность. Нырнув за массивную тумбу ближайшего агрегата, дождавшись, когда серия блёклых чёрточек рассыплется искрами попаданий, вынырнул в проход и успел заметить, в каком ряду скрылся противник.

Транспорт захватили не дилетанты. Используя шахты лифтов, обесточенные эскалаторы и самые потаённые углы технических палуб, десантник уверенно продвигался в сторону одного из присосавшихся к кораблю абордажных челноков. Прекрасно ориентируясь в громаде чужого корабля, чужак умело уклонялся от встречи с рыщущими среди палуб группами и даже устроил упрямо идущему следом пехотинцу засаду, но чутьё в очередной раз уберегло Алексея.

Спринт по гулким коридорам и тёмным палубам изрядно вымотал. Последним неудавшимся манёвром десантник недопустимо сократил дистанцию и теперь, пытаясь отыграть хоть что-то, нырнул в открытые ворота продовольственного склада.

В отличие от обесточенных верхних палуб, над высокими штабелями поддонов и контейнеров тлели электрические лампы. Зелёные пейзажи ночного видения сменили красноватые отблески аварийного освещения.

Поняв, что потерял заложницу из вида, а одиночные поиски в лабиринтах склада чреваты осложнениями, Алексей в сердцах ударил прикладом по борту контейнера. Неожиданно за разошедшимся по складу эхом микрофоны уловили сдавленный женский вскрик. Бьющаяся в лапах десантника девушка всхлипами своими и стонами задала Алексею нужное направление. Добавив чувствительности микрофону, он быстро нагнал явно замешкавшегося десантника.

Составив схемы республиканских кораблей, снабдив ими войска, вахны и предположить не могли, что распределение грузов в трюмах республиканских кораблей каждый раз происходит по непохожей друг на друга схеме. Уверенно идущий по лабиринту корабельного организма чужак, попав на склад, сперва сбавил темп, а окончательно запутавшись, остановился.

Выглянув из-за контейнера, Алексей увидел причину задержки. Десантник загнал себя в ловушку. Стеллажи с грузами образовали тупик, единственным выходом из которого явился перекрытый Алексеем проход. Подпрыгнув и поняв, что высота окруживших западню стеллажей являет непреодолимый барьер, десантник двинулся назад по проходу.

Пришлось раскрыться. Выстрелив в воздух, смотрел, как трёхметровая худощавая фигура, сжимавшая в объятиях девушку, отступила обратно.

Пока десантник, соображая, как поступить, метался из стороны в сторону, Алексей, провожая его стволом автомата, ждал удобного случая. Останавливал лишь приставленный к голове девушки разрядник. Несколько раз Алексей был близок к движению поглаживающего курок пальца, но помня о невероятной живучести противника, откладывал решающий выстрел.

Пока думал, как подобраться, вахн прислонился спиной к контейнеру, выставил девушку щитом между ними, согнул конечности и максимально скрылся за её телом.

— Твою мать.

Алексей знал, как только появятся соплеменники и чужак почувствует перевес, он не задумываясь убьёт девчонку, а затем геройски погибнет, как и велит идеология его вида. Такой исход Алексея не устраивал. Ещё там, на верхних палубах, когда мелькнуло перепуганное лицо, Алексей обещал себе сделать всё, чтоб она осталась жива. Тем более в эфире неслись победные реляции. Кто-то усталым, вздрагивающим голосом периодически сообщал, что машинное отделение и мостик вот-вот будут взяты. Вахны рассеяны, по кораблю идёт охота на остатки их тающих подразделений.

Опасения быстро оправдались. В окно горящей на забрале карты вползли дружественные метки. Сработала система оповещения, и по спине Алексея пробежал холодок. Прочёсывающее соседнюю палубу отделение прикрывала оса. Зная бескомпромиссность их программ, Алексей понял, что до трагедии остались минуты, но в голове вдруг всплыл давний, мхом поросший инструктаж по взаимодействию с автономными боевыми системами. Откатившись за контейнер, рванул прикрывающий запястье левой руки защитный клапан. Открывшаяся на рукаве, усеянная кнопками мягкая панель сначала напугала, но память преданно напомнила порядок действий.

Перевести осу в режим ручного управления не составило труда. На забрале развернулось окно, сквозь которое Алексей взглянул на склад посредством камер боевого робота.

Слабо шурша силовой установкой, оса влетела в огромное помещение и, повинуясь командам Алексея, взвилась под потолок. Порыскав и найдя искомое, электронный охотник упёрся системами наведения в цель и замер в ожидании.

Ставя задачу компьютеру робота, Алексей посматривал, как плывущие по карте метки вслед за осой втянулись в помещение склада. Время катастрофически таяло. Мысленно перекрестившись, выпрыгнул в проход и тут же с перекатом завалился за противоположенный контейнер. Расчёт оказался верен. Вахн вытянул оружие в сторону мелькнувшего пехотинца, а под сводами склада грохнул одиночный выстрел. Вскочив на ноги и по трясущимся поджилкам поняв, чего стоил выход самоубийцы, Алексей рванул в тупик.

Разрывной патрон, войдя под удачным углом в усеянную шишкообразными наростами макушку десантника, выплеснул наружу месиво внутренних органов. Худое, лопнувшее от мощнейшего удара тело, пачкая обомлевшую от испуга девушку, осело на пол.

Наполненные страхом глаза, кривящиеся в беззвучном вопле губы, пергаментно бледное лицо вызвали в Алексее доселе неведомое, какое-то отеческое чувство. Девушка начала всхлипывать и инстинктивно вытянула руки навстречу спешащему к ней спасителю.

— Спокойно, милая, — принялся он успокаивать девушку. — Всё хорошо, всё позади, — шептал он вряд ли что понимающей медсестре, — ты умница, вела себя правильно, бояться больше нечего.

Что подействовало, голос его или девушка обрела способность соображать, но в следующий миг, издав нечленораздельный звук, она бросилась на шею подоспевшего Алексея.

— Тихо, — не зная, как успокоить сотрясаемую рыданиями девушку, Алексей принялся водить перчаткой по вздрагивающим плечам. — Всё, его уже нет, не плачь.

— Кто такие? — прошипел наушник.

С трудом разомкнув объятия медсестры, обернулся. Поймал подкреплённые оружием сканирующие взгляды идущих меж контейнеров пехотинцев.

— Я спрашиваю, кто такие? — услышал всё тот же неприветливый голос.

— Майор Вольнов, командир первой роты, батальон Асада Аша. Вы кто?

— Сержант Бейкере, — вытянулся перед Алексеем рослый пехотинец, — командир взвода, вторая рота первого батальона. Командиром стал сегодня, — уточнил он. — Вот, — указал сержант на стоявших в проходе семерых солдат, — всё, что от нашего взвода и осталось.

— С крещением, — заглянув в хмурые лица, сказал Алексей, — здесь что делаете? Зачистка этих секторов в вашу задачу не входит. Ваш мостик и всё с ним связанное. Или есть изменения, о которых я не слышал?

— Да кто их там поймет, — неприятно скривившись, выпалил сержант, — неразбериха полная. Офицеров выбили, кто командует, непонятно. Несколько раз друг в друга палили. Бардак, — сплюнув сквозь открытое забрало, скривился сержант.

— Командир полка?

— Не знаю, — ответил Бейкере, — в начале боя с эфира не вылазил, последний час ни звука, наверное погиб.

— Да где там погиб, — вмешался в разговор один из бойцов, — ты же знаешь, он вместе с начштабом в спасательной шлюпке разместился. Того я потом у мостика видел, он убитого комбата замещал, а полковника доблестного там и близко не было. Прячется халлов выродок где-нибудь или вообще с корабля смылся.

— Молчать, — осадил бойца Бейкере.

— Да пошёл ты, — огрызнулся тот, — мы с тобой ещё час назад в одном звании были, поэтому рот мне не затыкай, а полковнику нашему, чтоб такое не слушать, стоило больше времени подготовке уделять, а не смотры в честь визитов начальства устраивать. Он думал, всю войну за папиной широкой отсидится? Отсиделся, мать его, и мы с ним вместе. Достались командиры на наши головы.

— Ну ка рот закрой, — прервал Алексей поток праведного гнева.

Боец встрепенулся, зыркнул на Алексея, но что-то подсказало, что обострять не стоит. Зло сплюнув, он прикрыл рот и отвёл взгляд.

— Что бы ни случилось, рядовой, — сделав упор на последнем слове, продолжил Алексей, — а права на бунт никто не давал, неподчинение приказу в военное время всегда и везде каралось одинаково.

— Я не говорил о бунте. — Долговязый рядовой вновь поднял глаза и не мигая уставился на Алексея. — Мы выполнили задачу, умылись, но выполнили. Просто я не хочу идти на убой по велению трусливых бездарей. Считаю, это моё солдатское право.

— Твоё право — заткнуться и прочёсывать склад, — оборвал бойца Бейкере, — рассредоточились, — прикрикнул он на сгрудившихся в проходе солдат. — Вперёд.

Пехотинцы растворились в лабиринте склада. Пожелав им удачи, Алексей отпустил осу и повернулся к всё ещё всхлипывающей девушке.

— Звать тебя как, горе луковое?

— Леста.

— Сейчас, Леста, ты прячешься…

— Нет, — вскрикнула девушка и как ненормальная замотала головой. — Я не останусь одна.

— Прячешься, — добавив грозы интонациям, перебил он девушку, — и сидишь как мышь до самого…

— Я не останусь одна, — глядя полными слёз и мольбы глазами на Алексея, Леста опять завертела головой, — не бросай меня, прошу.

Уговоры и угрозы не смогли убедить находящуюся на грани истерики женщину. Слушая аргументированные доводы Алексея, она вроде бы соглашалась остаться, но стоило ему сделать шаг, как тут же двигалась следом.

— Ну что опять? — остановившись в пятый раз, раздражённо обернулся Алексей. — Ты что, дура, не понимаешь? Со мной опасно. Слушаю, — выдохнул он, выхватив в эфире свой позывной.

— Майор, живой? — услышал голос Старкова.

— Живой, что со мной будет.

— Короче так, — молвил зам, — комбат убит, всё, что кроме него над нами стояло, было послано в машинное отделение и на связь не выходит. Центральное управление отсутствует, связи и взаимодействия между батальонами никакого. Обстановка непонятная, на частотах первых двух батальонов сидят разные голоса, добиться от них чего-то вразумительного не удаётся. По палубам бродят разрозненные группы из обоих батальонов. Флот далеко, связи нет, если вахны ещё раз возьмут это корыто на абордаж, с такой организацией нам не устоять.

— Дальше.

— Ну мы посовещались с ротными и решили двинуть тебя на наш батальон. Временно, — поторопился добавить Старков, — никто ничего не делает, а делать что-то надо и срочно.

— Мы посовещались и решили, — передразнил он Старкова, — у нас тут, что, анархия начинается?

— Не то слово, — подхватил заместитель, — сам не понимаю, как такое возможно. Какие будут указания?

— А сам что?

— Так мы все разжалованные, а тебя вроде как звания не лишали.

«Хитрец, — при мыслях о Старкове вспомнил состоявшийся между ними откровенный разговор. — Не надо было ничего говорить».

Оборвав ход собственных мыслей, новоявленный командир обозначился в эфире.

— Вы с палубами закончили?

— Да, — незамедлительно отозвался Старков, — отведённые батальону сектора полностью зачищены, на проходных палубах и узловых развязках выставлены заслоны.

— Хорошо, — сказал Алексей. — Командиры первой и второй роты, слушай приказ. Бойцов, выставленных в заслоны, оставить на месте, остальному составу немедленно выдвинуться к машинному отделению и мостику соответственно, проверить обстановку и доложить. При встрече с офицерами соседних батальонов связать их со мной. Я на мостике. Как поняли?

— Понял, — доложился Старков в числе прочих.

— При встрече с не имеющими задач подразделениями, — продолжил Алексей, — вводить таковые в собственный состав. Это относится как к заслонам, так и к ротным формированиям. Командирам третьей и четвёртой рот сконцентрировать состав на седьмой проходной палубе и ждать дальнейших указаний.

Прибавив шаг, Алексей покинул территорию склада. Почувствовав слабые удары в плечо, остановился.

Покинув склад, оказались в кромешной тьме. Боясь отстать, Леста вцепилась в висевшую за спиной Алексея трубу ракетомёта, однако, споткнувшись и чуть не выпустив её из рук, привлекла внимание единственным доступным образом.

— Тебя мне не хватало, — ругался Алексей, — сидела бы себе на складе да под ноги не лезла.

Пришлось сделать крюк и завести упрямую спутницу на палубу, где ждали окончания повторного штурма согнанный вахнами экипаж и медицинский персонал. Сдав ношу врачам и не слушая слова благодарности, Алексей быстрым шагом направился в сторону уже недалёкого мостика.

Поднявшись на два уровня, протопав по тёмному гулкому переходу, наткнулся на место недавно отгремевшего боя.

На память почему-то пришёл давний телерепортаж, где престарелый немец, вспоминая начало Великой Отечественной, рассказал, как за несколько часов убил больше пятисот советских солдат. Даже спустя много лет старый солдат никак не мог понять, кто и почему цепь за цепью гнал этих несчастных под огонь его пулемёта.

Здесь творилось нечто похожее.

Центральная носовая развязка, в которой сошлись идущие с палуб широкие коридоры, лифтовые площадки и эскалаторы, вызвала смешанные чувства. Подобной вакханалии смерти в простейшей, рядовой операции Алексей не встречал. Среди разгрома, в свете набиравших силу пожаров, пространство межпалубной развязки устилали сотни перемолотых кинжальным огнём тел пехотинцев. В свалке, а иначе нагромождения закованных в пехотные костюмы мертвецов было не назвать, изредка встречались чужеродные фигуры вахновских десантников. Такого соотношения погибших не видел даже при штурме уничтожившей Лайлону станции.

Глядя на последствия неоправданных лобовых атак, Алексей закипал. Внутри росла и ширилась волна клокочущего бешенства, но даже она не смогла сдержать щекочущую щёку мокрую дорожку.

Прошагав по трупам соплеменников, вымазавшись их кровью, Алексей миновал линию обороны и вышел на финишную прямую. Ведущий на мостик проход мало чем отличался от изуродованной боем развязки, но разница всё же была. В отличие от беды, что осталась за спиной, здесь подавляющее большинство составили вахновские десантники. Оглядев растерзанные тела, с хода определил. На этом этапе в безмозглой, управляющей атаками голове проснулись зачатки разума, и вместо необстрелянных солдат в ход пошла артиллерия.

В проходе ковырялось отделение пехоты. Подойдя ближе, проследил, как из-под дымящегося остова первой встреченной здесь вахновской машины бойцы извлекают стонущего в лекарственном забытье товарища. Взглянув на изуродованного машиной безногого бедолагу, поспешил отвести взгляд.

— Вы командира полка ищете? — скользнув взглядом по груди Алексея и не найдя знаков различия, по-неуставному спросил один из пехотинцев.

— Он здесь?

— Здесь, — подтвердил боец, даже не пытаясь скрыть презрительные нотки, — несколько минут назад протащили.

На последовавший вопрос пехотинец лишь указал стволом автомата дальше по коридору.

Несколько шагов и миновав осыпавшиеся битым стеклом двустворчатые бронированные двери, Алексей оказался на мостике госпитального транспорта.

Оборону последнего рубежа вахны доверили машинам. Вломившиеся на мостик пехотинцы, к удивлению своему, встретили лишь позеленевшую от страха дежурную смену, покорно ведущую транспорт по указанному вахнами маршруту. Затем в толпу сгрудившихся у входа солдат из-за ближайших консолей метнулись стремительные тени. Последствия короткой схватки даже видавшему виды Алексею напомнили разделочный цех на скотобойне. Понять, сколько бойцов ворвалось на мостик, по обилию лежащих на заляпанном полу частям тел не представлялось возможным, но намётанный глаз Алексея сразу определил дальнейший ход событий. К месту расправы подоспели осы. Борьба машин оказалась короткой, но жаркой. Разгромив добрую треть напичканного сложнейшим оборудованием мостика, осы сожгли две машины, третью достали уже в коридоре.

Всё это пронеслось в голове съевшего собаку в подобных вещах Алексея. Удивило другое. Из восемнадцати офицеров дежурной смены мостика одиннадцать пережили повторный штурм мостика, но вместо того, чтоб управлять кораблём, согнанные в кучку люди понуро смотрели на пехотинцев держащих их под прицелом автоматов.

В дальнем углу мостика увидел стоящего на коленях и извергавшего содержимое желудка полковника. Шлем отсутствовал. Искривлённое спазмами лицо обратилось в сторону пехотинцев, и с перекошенных губ слетели слова.

— Расстрелять, — уловил микрофон прерываемый икотой голос. Полковник хотел что-то добавить, но очередной спазм превратил слова в неразборчивые надрывные звуки.

— Это предатели, — урезонив желудок, но не рискуя подняться с колен проскрипел полковник, — они без боя сдали корабль и экипаж. Приказываю расстрелять.

Услышав писк автоматных ускорителей, Алексей начал действовать. Стоило поднять забрало, как в нос ударил тяжелейший смрад из запахов крови и выпотрошенных из трупов продуктов жизнедеятельности.

— Что здесь происходит?

На полковника не смотрел, вниманием Алексея завладели его подчинённые. План действий только-только начал вырисовываться; от дальнейшей реакции рядовых зависело многое. К радости своей, в их взглядах прочитал почти те же чувства, что и на лицах приговорённых. Убить себе подобных оказалось непросто. От Алексея не укрылось, как после его вмешательства на лицах солдат мелькнуло облегчение.

— Кто у вас старший? — беря инициативу, повернулся Алексей к затаившим дыхание членам экипажа.

— Капитан и старпом погибли, — отозвался немолодой, нервно отирающий потеющее лицо мужчина, — я главный инженер.

— На каком мы курсе?

Инженер вопросительно посмотрел на смертельно бледного парня с нашивками второго пилота.

Поняв, что от него требуют, начинающий пилот-стажёр на негнущихся ногах шагнул к главной консоли.

— Курс ноль, ноль, шесть, один…

— Нормальным языком, — потребовал Алексей.

— Идём на Аркану.

— Корабль полчаса под нашим контролем, а мы мчим к захваченной вахнами планете? Вы вообще охренели? — выпалил Алексей. — Немедленно сменить курс и валить отсюда как можно дальше.

— Вы кто такой? — послышался из дальнего угла голос полковника.

— Выполнять, — рявкнул Алексей, видя, как устремившийся было к рабочим местам экипаж при словах полковника вновь замер в нерешительности. — Я генерал Иванов, — назвал он первую пришедшую на ум фамилию и, продолжая говорить, направился в сторону полковника, — прибыл на борт по приказу командующего.

Глядя на генерала, полковник сразу отметил несоответствия звания и экипировки, а всмотревшись в лицо, вмиг побагровел от гнева.

Видя, что узнан, медлить не стал. Подойдя к так и не поднявшемуся с карачек командиру, Алексей, заслонив того от взглядов пехотинцев собственным телом, положил ладонь на затылок и с силой грохнул лбом об им же запачканный пол.

— Помогите полковнику, — придерживая потерявшее сознание тело, подозвал он пехотинцев, — видите, совсем человеку плохо.

Полковника унесли, а Алексей, оставшись наедине с втянувшейся в работу дежурной сменой, пристроился позади их кресел и, связавшись с командирами, принялся отдавать приказания. К моменту, когда пилоту удалось справиться с повреждённым оборудованием и Аркана плавно поползла в сторону, на борту не осталось ни одного незадействованного человека.

— Генерал, разрешите? — послышался из-за спины неуверенный голос инженера. Дождавшись кивка, он какое-то время молчал, наконец, решившись, вновь открыл рот. — Предатели, — угрюмо произнёс он. — Когда транспорт захватили вахны, то потребовали от капитана немедленно сменить курс. Получив отказ, убили и его и старпома. Затем выгнали нас с мостика, привели пленённых матросов и на наших глазах расстреляли. Мне предложили выбор, либо я веду судно к планете, либо все на борту будут казнены. Что я, по-вашему, должен был делать? Ответьте, генерал, — не дождавшись ответа, потребовал он.

— Я не генерал, — ответил Алексей, — я военный преступник, одним из пунктов обвинения которого является сотрудничество с противником, которого, как и в вашем случае, не было.

— Но… как?

— Вот так, — тоном своим Алексей дал понять, что далёк от шуток. — Здесь я оказался по воле случая и, лишь видя катастрофичность ситуации, вмешался в ход событий. Как человек я вас понимаю, но моё понимание вам не поможет, мы в одинаковой ситуации, поэтому давайте оставим душевные терзания и закончим начатое. Что с кораблём?

— Функции управления частично работают, но повреждения корпуса не позволят нам совершить межпространственный переход. Иными словами, мы можем ползать по системе, но дальше без серьёзного ремонта нам не уйти.

— Спасибо и на этом.

Неожиданно раздавшийся под сводами мостика треск динамиков возвестил о перезагрузке отключенных вахнами систем внешней связи. Вслед за треском из динамиков раздался монотонный голос далёкого оператора.

— …ноля семьсот ответьте. Борт два ноля семьсот, ответьте.

Узнав, что это номер их транспорта, но видя, что никто из экипажа не торопится отвечать, Алексей склонился над микрофоном.

— Два ноля семьсот на связи.

На том конце послышался облегчённый выдох, раздались щелчки, и пространство мостика заполнил твёрдый решительный голос.

— Говорит командующий соединением генерал Жозе Овен, доложите обстановку.

— Проникший на борт противник уничтожен, транспорт под нашим контролем. Системы внешнего мониторинга дали сбой, идём вслепую, по возможности прикройте отход.

— Вас ведём, отходите спокойно, — подбодрил командующий, — поздравляю вас, полковник, готовьте место под орден.

— Полковник отстранён от командования, — не стал Алексей жалеть командира.

— С кем я говорю?

— Майор Вольнов, командир первой роты третьего батальона.

— Из штрафных?

— Так точно.

— Доложите по существу.

— По существу доложит полковник, — отмахнулся Алексей.

Отключив командующего, принялся размышлять, насколько усугубил собственное положение. Выходило, что самовольно сместив полковника, нацарапал на новое разбирательство.

— Верно, комбат, — донёсся до слуха знакомый голос, — нечего с ними сюсюкать. Терять нам всё равно нечего.

Нарвавшись на тяжёлый взгляд Алексея, зашедший на мостик Пакшес сделал вид, что крайне заинтересован работой собиравших останки пехотинцев роботов.

— У нас что, на самом деле анархия? — насел Алексей на Пакшеса. — Шляетесь где ни попадя.

— Она самая, — довольно осклабился Пакшес, — устал я в заслоне сидеть. Дай, думаю, попользоваться старыми связями с новым командиром и приказ нарушить.

Поведение бывшего ротного взывало к действию, но Алексей искренне обрадовался визиту наглеца.

— Мы тут начштаба второго батальона отловили, — усмехнулся Пакшес, — ни оружия, ни доблести. Думаю, сдаваться халлов дядя надумал.

Пакшес как ни в чём не бывало запрыгнул в стоящее рядом кресло и с довольным возгласом вытянул ноги.

— Откуда в одном полку столько дураков и трусов?

— Где он? — встрепенулся Алексей.

— Бойцы по всему кораблю своих мертвецов собирают. Злые как демоны. Я о начштаба в эфире кричать не стал, боюсь, порвут. Сразу сюда притащил. Только кажется мне, съехал он немного. Заводи, — повысил он голос.

Побеседовав с поникшим, нервно потряхивающим головой майором, Алексей приказал связаться с идущим навстречу флотом и усадил майора за подробный доклад.

Отойдя на безопасное от Арканы расстояние, госпитальный транспорт отработал тормозными двигателями. Экипаж огромного, с торчащими из корпуса пиявками абордажных челноков транспорта, оказавшись среди боевых собратьев, наконец-то почувствовал себя в безопасности. К транспорту устремились катера с ремонтными бригадами и оборудованием.

Анализ произошедших на борту событий не занял много времени. Приказ командующего был краток. Госпитальный транспорт остаётся в атакованной системе. Штрафники остались на борту госпитального судна в ожидании посудины, которая доставит их обратно на Раору.

Узнав, что транспорт прибудет только через сутки, Алексей поднялся из кресла и устремился прочь с мостика.

— Ты куда, командир? — услышал слегка удивлённый голос Пакшеса.

— Спать.

— А я думал…

— После, — даже не обернувшись, оборвал он двинувшегося следом Пакшеса.

Пройдясь по жилым палубам, обнаружил пустую каюту. Сбросил на пол оружие и сбрую, стянул костюм. Оставаясь верным приобретённой в новой жизни привычке, перекодировал замок входной двери и не расправляя постель рухнул на выехавшую из стены кровать.

Проснулся поздним вечером.

Приняв душ и превратив стену в экран кинотеатра, Алексей намеревался посвятить пару часов себе любимому, но планы нарушил осторожный стук в дверь.

На пороге стояла спасённая им медсестра. Воздушное, непривычное для военных будней гражданское платье тянуло взгляд. Высокая, стройная, красивая женщина не сводила с явно не ожидавшего визита Алексея умело подкрашенных глаз.

— Впустишь?

В голосе её послышались слегка озадачившие Алексея нотки.

— Подожди минутку.

Захлопнув дверь, закутанный в простыню Алексей ринулся к шкафчику. Вырядившись в лёгкие штаны и майку, входящие в комплектацию кают, вернулся к двери.

— Извини за внешний вид, — проговорил он, впуская девушку, — парадный костюм как-то взять не додумался. Хотя, если честно, его у меня и нет.

Пройдя в каюту, девушка вдруг остановилась, глядя на аккуратно сложенную пехотную амуницию.

— Я не знал, что медсёстры госпитальных транспортов так шикарно выглядят, — присаживаясь на выехавшее из стены сиденье, прервал Алексей неприятные воспоминания. — Знал бы, напросился к вам на службу.

— Я не медсестра, — одарив Алексея загадочной улыбкой, сказала Леста, — я служу в отделе связи. Связистка, — чему-то улыбнувшись, произнесла девушка. — Так странно, — продолжила она, — до сегодняшнего дня мы даже не знали друг друга, а сейчас мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Почему так?

— Если ты пришла благодарить, то не стоило. Думаю, любой на моём месте посчитал бы за честь выручить такую красавицу.

— Я пришла не за этим.

— Тогда зачем?

— Вот.

Произнеся слово, она изящно смахнула с плеч лямки платья и предстала пред Алексеем во всей обнажённой красе.

Это был поступок. Не похоть изголодавшейся самки, а именно поступок. Живя в этом обществе без малого четвёртый год, Алексей понимал взгляды и мотивы этих людей. Понятия «не помню, пьяная была» здесь просто не существовало. Область взаимоотношений мужчины и женщины в республике являлась основополагающим фактором в сфере воспитания поколений. Здесь не вешали на столбах за случайные связи, даже не тыкали пальцем и не смеялись в спину. Мимолётные связи здесь были просто не приняты и потому являлись большой редкостью.

Какое чувство двигало Лестой, понять было не сложно. Не отрывая взгляда от правильного, красивого лица, Алексей поднялся с сиденья. Подойдя к двери, заблокировал замок, подхватил им же брошенную на пол простыню, вернулся и осторожно накинул её на плечи обнажённой девушке.

Реакция оказалась ожидаемой. Громко всхлипнув, Леста, словно вдруг оказавшись голой на общественной остановке, лихорадочно натянула платье и, не смея оторвать от пола глаз, вихрем промчалась к двери.

— Открой, — не справившись с замком вскрикнула она.

— Успокойся, — попросил Алексей.

— Открой, я говорю. — Леста как сумасшедшая задёргала неподдающуюся ручку.

Алексей не вмешивался. Поняв, что ручка проблем не решит, растрёпанная фурия подбежала к Алексею и замолотила кулачками ему в грудь.

— Ты, ты, ты, — метая молнии кричала она, — отопри дверь.

Не добившись реакции, она села на краешек кровати и вдруг расплакалась.

— Дура, — слышал Алексей сквозь всхлипы, — ну и дура.

Дождавшись тишины, Алексей присел против неё на корточки.

— Послушай, — заглянув в зарёванные глаза, сказал он. — Ты даже не представляешь, как мне льстит то, что сейчас произошло. Поверь, — приложил он руки к груди, — причина не в тебе. Сложись всё немного по-другому, и будь уверена, до утра из моих объятий ты бы не вырвалась. Это я тебе положа руку на сердце. Поэтому могу лишь слёзно просить на меня не обижаться.

— Как я могу обижаться, — утирая ладонью слёзы, сказала она, — сама полезла, к тому же ты меня спас. Уверена, десантник меня попросту убил бы.

— Вряд ли, — соврал Алексей, — хотя кто его знает. Успокоилась?

Девушка кивнула, а он вдруг пристально на неё посмотрел. В голове зрел план.

— Ты можешь ответить мне на один вопрос?

— Конечно.

— Только честно, — поставил он условие. Получив согласие, продолжил: — Если б сегодня у нас всё случилось, ты бы об этом кому-нибудь рассказала?

— Ну-у-у, — задумалась она и неожиданно покраснела, — одной, нет, двум подружкам.

— Подружки гражданские?

— Нет, тоже связистки.

— Расскажи им.

— Что рассказать? — Округлившиеся глаза Лесты горели непониманием.

— То, что между нами могло быть. Можешь придумать любые подробности и выдать в каком угодно свете. Эта история и будет твоей благодарностью. Сделаешь?

— Если ты так хочешь, то да. А зачем?

— Пусть это останется моей маленькой прихотью. Заранее спасибо. А теперь, — поднялся он, — чтоб не портить ночь окончательно, приглашаю вас на поздний ужин. Корабельная столовая не ресторан, но всё же. Конечно, если дама согласна.

— Дама согласна, — улыбнулась Леста.

— Вашу ручку, мадам.

Проснулся за полдень. Покончив с водными процедурами, нехотя влез в пехотную скорлупу. Ведущая в каюту дверь вскоре распахнулась, и в широкий проход жилой палубы вышел увешанный оружием и боекомплектом пехотинец.

— Как дела? — добравшись до одного из госпитальных отсеков, с лёгкостью вместившего всю штрафную братию, спросил Алексей Старкова.

— Да Халл его знает, — ответил занятый сканированием частот ротный. — Остатки полка, к которому нас пристегнули час назад, получили приказ готовиться к погрузке.

— Привет, командир, — послышался за спиной голос незаметно подошедшего Пакшеса, — заглянул я ночью в столовую, неплохо ты, комбат, время проводишь.

— Мог бы лучше, да совесть не позволяет, — пожав протянутую руку, сказал Алексей. — Старый, а на наш счёт указания были?

— Тишина, — пожал тот плечами, — этих чуть ли не пинками подгоняют, а нас будто и не существует. Хотя стоп. — Взгляд Старкова замер на лифтовой площадке. — Их значимость пожаловала… лично, — скривив лицо будто после дольки лимона, добавил Старков и указал на вывалившуюся из лифта толпу солдат, среди которых мелькало украшенное огромной шишкой лицо полковника.

Гордо продефилировав под презрительными взглядами штрафного батальона, полковник выискал взглядом Алексея и направился прямиком к нему.

— Думал, я тебя без шлема не узнаю? — с ходу накинулся полковник на нерадивого подчинённого. — Ошибся ты, милый мой.

— Твой милый в овраге лошадь доедает, — любуясь огромным рогом, подпортившим самодовольную харю полковника, ответил Алексей, — поторопишься, успеешь.

Не ожидавший такого ответа полковник сначала даже растерялся, но, быстро взяв себя в руки, направил на Алексея указующий перст.

— Ты, — злобно шипел он, — преступная мразь, посмел поднять на меня руку. На меня, твоего командира.

Из его перекошенного рта брызгала слюна, и Алексей шагнул назад.

— Стоять, — взревел полковник, по-своему поняв намерения Алексея, — страшно? Подожди, скотина, вернёмся домой, я тебя в твоём штрафном гадюжнике навещу, там ты мне за всё ответишь.

— В любое время, — холодно улыбнулся Алексей, — там я тебе за всё отвечу.

Спокойствие и равнодушие в глазах штрафника привели привыкшего к безоговорочному повиновению полковника в бешенство.

— Ты, видно, ещё не понял, с кем связался, — орал он в голос, — но сейчас я тебе объясню. На прицел его, — скомандовал он одному из прибывших с ним пехотинцев.

В следующую секунду в лицо Алексея заглянуло дуло автомата.

— Дай ему в морду, — приказал полковник здоровенному сержанту, которого Алексей заприметил при их первой встрече и сразу окрестил задолизом. — Не убей только, — осклабилась опухшая харя, — я ему райскую жизнь ещё устрою.

Глядя с высоты двухметрового роста, сержант, продемонстрировав пудовые кулаки, шагнул к Алексею.

Не удостоив приближавшегося громилу даже взглядом, Алексей продолжал смотреть в глаза полковнику. Он знал, как свалит сержанта, и ждал лишь, когда тот зайдёт слишком далеко.

— Башку снесу, — прокатилось в звенящей тишине, и в квадратный подбородок ухмыляющегося сержанта упёрлось автоматное дуло, — ещё движение, — говорил поглаживающий спусковой крючок Пакшес, — и оно будет для тебя последним.

Сержант замер, скосил глаза на полковника. Прибывшие с командиром полка пехотинцы, к чести своей, среагировали быстрей командира. Вскинув оружие, они взяли зарвавшихся штрафников на мушку. В следующий миг повисшую в отсеке стерильную тишину разорвал писк сотен автоматных ускорителей.

Не сводя с полковника взгляда, Алексей с интересом наблюдал за происходящими с ним трансформациями.

Видя недвусмысленные действия штрафников, полковник вдруг осознал, что в данный момент он с горсткой пехотинцев оказался среди почти тысячи уже осужденных ветеранов, которые испытывают к нему отнюдь не добрые чувства. Превосходство и спесь, застрявшие на лице полковника, сменились растерянностью, а затем и откровенным испугом.

— Мы ещё встретимся, — совладав с трясущейся челюстью, выдавил он и, развернувшись, зашагал к лифту. — За мной, — взревел он, и подчинённые засеменили следом.

— Полковник, — окликнул Пакшес, — ты это, — прокричал он, дождавшись, когда тот обернётся, — шишка-то у тебя, смотрю, справа; если что, подходи, я тебе для симметрии ещё одну оформлю.

Глава 12

Рабочее место главы республики встретило хозяина приглушённым светом и взглядами собравшихся в кабинете членов правительства. Идущий под мощным эскортом транспорт правителя, больше часа назад вышел из межпространственного перехода. Аркана приближалась, и собравшиеся в кабинете люди ощущали импульсы тормозных двигателей.

Сев во главе стола, Гард Скове обвёл собравшихся взглядом.

— Прежде чем мы начнём, — разнёсся по кабинету его голос, — хочу обратиться к Элиоту Варну. Результаты инициированной мной проверки подтвердили вашу правоту, приношу извинения, что усомнился в вашем профессионализме.

— Процесс перенастройки отрасли долгий и трудоёмкий, — ответил министр, — выход даже на эти сроки я считаю великой заслугой своего коллектива.

— Я рад, что ошибся, — кивнул президент, — но тем не менее хочу напомнить. Подвластные вам ведомства обязаны работать единым слаженным механизмом. Сбои в любом из них неизбежно приведут к цепной реакции. В нормальной обстановке это ударит через годы, в наше время быстро утянет к катастрофе. Требую лично контролировать жизненно значимые направления. Всё, что мешает работе, в сторону. Считал и считаю, сбои в работе структур — последствия лени, саботажа или элементарной некомпетентности руководителей. Из этого буду исходить в случае серьёзных эксцессов.

На несколько мгновений усталое, постаревшее за последние годы лицо президента приобрело отстранённое выражение.

— Хорошо, — ответил он невидимому собеседнику, чей голос, звучащий из вставленного в ухо прибора, нарушил ход правительственного заседания, — на ваше усмотрение, генерал. Итак, — вновь обратился к кабинету глава республики, — с приятными моментами закончили, теперь к делам текущим.

Потолок и стены кабинета потеряли очертания, а в следующий миг окрасились миллионами точек спроецированного в кабинет звёздного неба. На космические красоты, на хищные контуры эскортных кораблей никто не обратил внимания. Взоры сидящих будто на космическом пикнике людей устремились к плывущему по правому борту гигантскому, загородившему обзор матовому шару.

Укутанная в непроницаемый кокон силовых полей Аркана походила на спрятавшиеся планеты вахнов, но, в отличие от их обитателей, жители Арканы оказались в клетке, и этот факт не прибавлял собравшимся настроения.

— Двенадцать миллиардов пятьсот восемь миллионов, — глядя на пленённую планету, произнёс глава республики и повернулся к министрам. — Давайте думать.

— Позвольте сначала вопрос, — подал голос министр сельского хозяйства. — Отчёты пестрят пробелами, скажите, сколько мы потеряли при захвате?

— К моменту, когда я отдал приказ гарнизону Арканы сложить оружие, мы потеряли флот и сто процентов средств ПВО и ПКО, — ответил министру командующий сухопутными войсками Республики генерал Роялд. — В дальнейшем связь с системой прервалась, но я надеюсь, что мой приказ успел дойти до адресата и сухопутных баталий удалось избежать.

— Даже так? — удивился министр. — То есть, по сути, вы приказали гарнизону сдать планету?

— По сути да. — На обращённом к министру лице не дрогнул ни один мускул, но в голосе генерала что-то изменилось. — Всё решило господство в воздухе. Как показывает практика, наземные бои с чужим флотом над головой приводят исключительно к тотальным потерям.

— Да, но сдать планету с населением, не посоветовавшись. Это немыслимо.

— Даже при самом геройском развитии, к подходу наших флотов здесь бы всё закончилось. Уверен, приказав сложить оружие, я дал нашим солдатам хоть какой-то шанс. А по поводу ваших слов, уважаемый министр, скажу так. В момент связи с командованием гарнизона Арканы собрать консилиум не представилось возможным. Время требовало немедленных действий, ими стал приказ о сдаче. За последствия я и без ваших напоминаний несу персональную ответственность. Надеюсь, я ясно выразился?

— Будет вам, генерал, каждый имеет право на мнение. Разве я сказал, что ваши решения ошибочны?

— Ошибочны или нет, покажет время, — вмешался министр промышленности, — из рассказов подобранных в космосе людей следует, что к образованию над планетой барьера на активные боестолкновения на поверхности уже ничего не указывало. Это позволяет надеяться, что жизнь и здоровье захваченных граждан отчасти зависят от принятых здесь решений.

— Я тоже считаю, что цель противника заложники, — заявил Снайк Вишнёв, почтенный возраст которого не мешал ему успешно руководить министерством пропаганды, — давайте вспомним Лайлону. Когда вахны приходят убивать, они убивают, тем более времени для этого у них было предостаточно.

— Что скажет руководитель аналитического отдела? — обратился глава республики к Уилу Ганеве.

— Исходя из анализа действий противника за весь период боевых действий, можно с уверенностью говорить, что уважаемые коллеги правы в суждениях. Если рассматривать арену боевых действий как игровое поле, то захват Арканы — это ход, сделанный вслед за нашим штурмом одной из их планет. Я рад, что тогда у нас хватило воли и мы не поддались требованиям и не тронули мирное население. Сейчас картина аналогична. Считаю, что в сложившейся ситуации главной угрозой жизней наших граждан могут стать наши же непродуманные действия.

— Но вахны почему-то не спешат выдвигать требования, — возразил министр сельского хозяйства.

— А разве они когда-нибудь спешили? — справедливо заметил Ганева. — Инициаторами всегда выступали мы. Слава богу, сейчас не первый год войны и мы знаем, с кем имеем дело. Мы изучили идеологию и психологию этих существ, от их взглядов порой становится дурно, но по крайней мере на данном этапе мы можем разобраться в мотивах тех или иных их поступков. Здесь картина предельно ясна. Более того, созданы предпосылки для мирных инициатив. Вахны, бесспорно, понимают, что эффект внезапности утерян. В дальнейшем мы будем наготове, а ресурсов для захвата наших систем путём прямых боестолкновений у них попросту нет. Кроме того, они должны понимать, что рано или поздно мы вскроем их защитные поля и тогда шансов у них не будет. Наше население начинает уставать, всё чаще вместо призывов к мести слышны речи о мире. Захват Арканы подействует отрезвляюще даже на самые горячие головы, главное правильно всё преподнести. Заключение моего ведомства таково. На данном этапе мирные инициативы более выгодны противоборствующей стороне, но в силу менталитета и особенностей радикальной идеологии первыми шаг навстречу они не сделают. Инициатива должна исходить от нас.

— Дрались, теряли миллиарды, а теперь, когда вахны практически на лопатках, бежать к ним с миром? — Элиот Барн вскочил с кресла и возмущённо воззрел на Уила. — Вам известно, что ещё в начале войны, когда предательски убитый Зира Масторд затевал с вахнами контакты, я был категорически против. Напомню, что в то время война шла в нашем пространстве и тогда мы были близки к поражению. Сейчас ситуация кардинально противоположная. Не секрет, что питомцы Натана Грига готовятся к испытаниям контрполя, которое подаст нам их миры на блюде. Вы знаете движущие этими существами мотивы. Это раса фаталистов с набором извращённых моральных принципов. Мы знаем, что вахны упрямы и свои эфемерные понятия чтут превыше всего. Я склоняюсь к тотальной войне, в противном случае нам и будущим поколениям придётся жить с постоянной оглядкой на заселённые ими системы.

— Насчёт извращённых принципов я с вами не соглашусь, — взял слово глава республики, — это общество, так же как и наше, развивалось по канонам, выжатым отнюдь не из пустого места. Мы пока не лезем в дебри их исторического становления, но уверен, когда дело дойдёт до этого, там мы найдём причины и их идеологии, и всех, как вы выразились, моральных извращений. Вахны тоже не видят в нас светоч мудрости и добродетели, и это нормально. Мы слишком разные, чтоб судить друг о друге исходя из собственных мировоззрений. В какой-то степени, уважаемый Элиот, ваша позиция мне близка и понятна. Безопасность республики наипервейшая из стоящих перед нами задач, но это не даёт нам права уничтожать всё чуждое, встреченное на пути. Мы, так же как и вахны, изучаем потенциал друг друга лишь в сфере эффективного уничтожения. Такие области, как культура, наука, аспекты не направленной на достижение победы философии, так и остались взаимной загадкой. А в свете того, что наши народы столкнули лбами и столкнули весьма искусно, ваша кровожадность мне, как здравомыслящему человеку, просто непонятна.

— А вы уверены, что, договорившись о мире, мы в дальнейшем не получим удар в спину? — спросил министр, не отрывая угрюмого взгляда от плывущего за бортом матового шара.

— Всё может быть, — кивнул хозяин кабинета, — вот тогда-то, а никак не сейчас и встанет вопрос о тотальной войне. Пока мы видим друг в друге лишь то, что нам показал невидимый дирижер. Предвосхищая дискуссии на тему уничтожения вахнов, сразу скажу. Пока окончательные решения принимаю я, республика будет идти по пути диалога. Нравится вам это или нет, но здесь мы собрались для разработки мирных инициатив, а не решений по уничтожению противостоящего нам вида. Естественно, мы должны быть готовы к любому развитию ситуации, но приоритет — прекращение огня.

— Откликнутся ли на наши инициативы вахны? — вставил Снайк Вишнёв. — Как известно, прошлые попытки договориться терпели фиаско.

— Во-первых, — ответил председатель, — раньше мы особо и не настаивали. Во-вторых, теперь у вахнов, как и у нас, появился серьёзный козырь. — Президент кивнул в сторону Арканы. — Им есть что нам противопоставить, а переговорный процесс на равных условиях для них приемлем.

— Логично, — заявил министр пропаганды, — проблема в том, что формируемое нами общественное мнение не позволит вести диалог на равных. Как ни крути, а мы побеждаем в этой войне, и серьёзные уступки с нашей стороны большинством населения республики будут просто не поняты. Слишком дорого нам досталось наше преимущество, и вот так запросто от него отказаться мы не вправе.

— Об отказе и речи быть не может, — подхватил хозяин кабинета, — мы для того здесь и собрались, чтобы выработать стратегию принуждения противника к миру. Естественно, процесс должен быть максимально для нас безболезненным.

— Может, для начала мы наладим контакт с командованием захвативших Аркану войск, — предложил Суарий Кошев, — по крайней мере, мы будем знать, что там происходит, или выслушаем их требования.

— Такие попытки предпринимались. — Тихий голос командующего ВКФ республики адмирала Арона Двински, впервые прозвучавший сегодня в кабинете, привлёк всеобщее внимание. — Противник молчит.

— Молчит, — воскликнул Кошев, — а может, адмирал, кроме примитивной радиосвязи вам стоит попробовать какие-нибудь другие способы общения.

— Всем известно, что радиоволны — это единственное, что может пройти сквозь барьер без искажений; если вы нашли иной способ, я охотно им воспользуюсь.

— Ну-у-у, — затянул министр, — мы отбили захваченное противником госпитальное судно. На корпусе его остались абордажные челноки. Почему бы нам не проинструктировать взятых на транспорте пленников, не посадить их в собственный челнок и не отправить на планету?

— Бред, — вынес вердикт адмирал, — начнём с того, что увидев шляющийся возле барьера челнок, они примут его за что угодно, кроме проявлений нашей доброй воли. Даже если мы передадим им, что в челноке их соплеменники, и предположим невероятное, они нам поверят, даже в этом случае они никогда ни за что не отключат защитное поле. Это во-первых, — добавил адмирал, — во-вторых, насколько мне известно, пленных на транспорте захвачено не было.

— Как не было? — удивился министр. — Из доклада генерала Овена следует, что проведена блестящая операция по освобождению захваченного вахновским десантом госпитального транспорта. В докладе заявлено о четырнадцати военнопленных.

— Генерал сам был сбит с толку и поторопился с докладом, — поспешно вмешался командующий войсками Семён Роялд, — пленных при захвате транспорта взять не удалось.

— Блестяще проведённая операция. — Губы адмирала Двински скривила ухмылка. — Теперь это так называется?

— Вы, адмирал, занимайтесь своими делами, — посоветовал генерал, — в своих я разберусь без ваших комментариев.

— Сдаётся мне, — встрял в назревающий спор президент, — командующий сухопутными войсками не в курсе того, что здесь вчера произошло.

— Я в курсе, господин президент.

— Хотел побеседовать с вами наедине, но раз тема затронута, скажу сейчас. Как вышло, что на четвёртый год войны людьми командуют полнейшие профаны? И почему над ними стоят идиоты, которые не задумываясь посылают их в гущу событий?

— Мною инициировано разбирательство произошедшего инцидента. Более точных пояснений дать пока не могу.

— А более точных и не надо, — насел Гард на командующего, — мало того что вооружили осужденных преступников, так даже использовать их с пользой не смогли. Каким надо быть кретином, чтоб послать зелёных новобранцев в пекло, а годами обкатанных профессионалов, которые, уверен, справились бы там в одиночку, отправить на экскурсию по пустым палубам? А потери?

— Тысяча двести семьдесят солдат и офицеров. — Семён заглянул в глаза президенту. — Людей жалко, но где-то миллионами кладем…

— Кладем, — перебил тот, — кладем и больше, вот только значимость и масштаб операций несоизмеримы. Здесь вообще без потерь обойтись надо было, и обходились, вам ли не знать. Что нам тысяча. — Тон президента заметно понизил окружающий градус. — Мелочь, подумаешь. Тысяча здесь, тысяча там. Мы цвет нации на убой гоним. Здесь не то что тысячи, за каждого бороться надо, за каждого. Разобраться и наказать виновных. Наказать максимально, невзирая на чины и ранги, это приказ.

Заседание длилось долго. Помимо решений по текущим вопросам, главным итогом его стал приказ о перекройке не поспевающей за течением времени оборонной доктрины. Решений по Аркане принято не было. Споры и дискуссии лишь утвердили собравшихся в мнении, что военными методами проблему решать не стоит, по крайней мере пока противоборствующая сторона не даст для этого веского повода. Составили планы по принуждению правителей вахнов к мирным переговорам. Незамедлительно оформили их в приказы. Генштаб взял под козырёк и приступил к разработке.

Подведя итоги и раздав отдельные поручения, глава республики попрощался с соратниками. Пока министры добрались до шлюзовой палубы, загрузились в катера и отчалили к своим кораблям, Гард Скове и адмирал Двински пробежались по меню и приступили к трапезе.

— Ну как там Григ поживает? — прервал скрип ножей глава республики.

— Как обычно, — оторвался от блюда адмирал, — полон идей и сил их реализовать. Тоскует о пропавшей памяти как о живом человеке и как всегда, дабы избежать правительственных заседаний, прикрывается делами.

— Не тяни, Арон. — Глава республики внимательно посмотрел на адмирала. — Говори.

— Так я и говорю, — невозмутимо продолжил адмирал, — приехать он не приехал, но без сюрприза всё равно не оставил.

Адмирал склонился над панелью галографа, и окружавшее сидящих за столом звёздное небо вновь превратилось в стены кабинета. Под манипуляциями адмирала в углу появилась проекция ведущейся с высоты съёмки.

— Съёмка в режиме реального времени, — комментировал адмирал, — ведётся зондом, идущим над защитным барьером Арканы.

— Сделал всё-таки.

— Да, — кивнул адмирал, — он проломил поле. Этот зонд — один из опытных образцов, маломощный, но для визуального наблюдения годится. Всего их пока три, один я привёз сюда, второй отправил к телепортировавшей к нам вахновский флот планете, третий остался у Грига. Образец, способный пропустить сквозь поле массивные объекты, Натан обещает в течение полутора-двух месяцев.

Президент не ответил. Внимание приковало спроецированное в кабинет изображение. Маршрут зонда, состоящий на первый взгляд из набора хаотичных самопроизвольных зигзагов, на самом деле был чётко продуман и выверен. За сорок минут зонд обошел крупные поселения и жизненно важные коммуникации.

По мере просмотра хмурые лица сидящих в кабинете мужчин постепенно светлели.

— Можно сказать, нам повезло, — подвёл председатель итоги положения дел на планете.

— Согласен, — кивнул адмирал. — Надо отдать должное генералу Роялду. — Скажу честно, когда я узнал, что он приказал гарнизону сложить оружие, хотел лично его придушить. В итоге оказалось, что генерал прав.

— Кто прав, кто нет, будем разбираться после. Главное, население пока цело. Судя по съёмкам, вахны действуют по нашей схеме. Войска их стоят на границах населённых районов и в дела людей особо не лезут. Это вселяет долю оптимизма.

— И сводит на нет все предыдущие планы.

— Если учёные сделают то, что обещают, предыдущие планы не будут иметь значения.

— Уж скорей бы, — выдохнул адмирал, — мир с вахнами снимет хоть немного проблем.

— Что там за история с этим поисковым зондом?

— Банки памяти повреждены, но из того, что малолетнему самородку удалось восстановить, установлено, что планета более чем странная. Сам самородок склоняется, что она вообще создана искусственно. Более конкретно сказать пока нечего. Готовим экспедицию.

— Подумать только, — хмыкнул президент, — и день у них день и ночь у них день. Думаешь, это наши тайные поклонники?

— Исключать нельзя. Может да, может нет. Мы много лет жили в убеждениях, что одни во вселенной. После встретили вахнов, а за ними и представителей собственного вида.

— Дэйсон говорит, в захвате транспорта принимал участие этот землянин?

— Принимал, и как всегда неплохо себя показал.

— Я не пойму, — продолжил председатель, — то ли он опять выпрыгнул на просторы, то ли вы целенаправленно суёте его во все тяжкие?

— Я сначала тоже думал, что с Вольновым Дэйсон играется, но навёл справки и выяснил, что разведка ни при чём. Задействовать штрафников личная инициатива командующего идущего к Аркане соединения, и вызвана она острой нехваткой личного состава.

— Ясно, а я подумал, вы парня специально туда кинули.

— Вообще-то нет, — задумчиво произнёс адмирал, — но идея мне нравится.

Глава 13

Приказ грузиться получили на следующее утро.

— Предупреждаю сразу. — Начальник исправительного комплекса, прибывший на транспорт во главе так и не поучаствовавшей в боях конвойной роты, неторопливо прохаживался вдоль шеренги выстроенных на шлюзовой палубе штрафников. — Если кто-то из вас решит прихватить что-нибудь опасное, — коренастый подполковник недвусмысленно посмотрел на сложенные перед шеренгой оружие и боеприпасы, — сразу на месяц в карцер. А вообще молодцы, — добавил он, — с задачей справились. По возвращении буду ходатайствовать о послаблениях режима.

Пространство палубы наполнил гул одобрительных голосов. Задержавшихся на транспорте штрафников провожать вышло всё свободное население железного муравейника. В освобождении батальон играл третьестепенную роль, но благодарностей и подарков штрафники получили за весь побитый полк.

— Напра-а-а-во, — скомандовал подполковник, — грузимся.

Под бдительными взорами караула шеренга устремилась к распахнутым шлюзовым створам. Как только первый челнок оказался загружен, регулирующий посадку офицер переправил людской ручей к соседнему шлюзу.

Алексей двигался в числе последних, поэтому смог проследить за посадкой Пакшеса и окончательно утвердиться в мнении, что четверо мужчин, затянутых в чёрную форму офицеров разведки, прибывшие на транспорт вместе с караулом, прибыли по его душу. Двигаясь к откинутой рампе кургузого челнока, Алексей всё ещё тешил себя мыслью, что предметом их интереса является кто-то другой. Надежды не оправдались. Стоило подойти, как перед носом возник один из четвёрки.

— Майор Вольнов?

— Вы ошиблись, — заглянув в тёмные внимательные глаза офицера, соврал Алексей. — Он ранен, — не моргнув глазом врал он дальше, — или даже убит, спросите у медиков.

Алексей обошел помеху и шагнул к заветному трапу, но на плечо опустилась рука.

— Вы полетите с нами.

— Куда с вами?

— С нами, — повторил черноглазый, — не переживай, майор, тебе понравится.

«Понравится, мать твою», — попомнил офицера Алексей.

После череды бесконечных межпространственных переходов на память почему-то пришли слова именно этого шутника.

Никто ничего не объяснял. Единственное, что успел заметить из иллюминатора отвалившего от транспорта катера, что офицеры разведки спешат к массивному, узнаваемому силуэту поисковика. Шлюз выровнял давление, и шагнувший на палубу Алексей попытался задать вопрос встречавшим их людям. В ответ ни слова, пошатывающегося под толчками разгонных двигателей Алексея подняли на два уровня, втиснули в кресло и активировали костюм.

Придя в себя, выяснил, что последние два месяца провёл в лекарственном забытье. Привычная экипажу серия затяжных переходов для пассажиров оказалась испытанием. Большинство из них следующие сутки провели под бдительным оком автодоктора.

Открывшийся шанс не использовать было глупо, и уже через час Алексея вкатили в один из медотсеков. Из сдержанных фраз лежащих рядом, выяснил, что поисковый крейсер отправлен для исследования более чем странной, недавно обнаруженной системы. Проведя параллель между исследовательской миссией и своим в ней участием, Алексей встревожился.

На третьи сутки всё прояснилось. Живущего в тесной одиночной каюте Алексея вывели на шлюзовую палубу, предложили облачиться в тяжёлый скафандр. На уместный вопрос один из рядивших его офицеров прояснил ситуацию.

— Для тебя, майор, не секрет, с какой целью мы здесь оказались.

Корабельное время кричало о раннем утре, поэтому группу деловито работающих на палубе людей видели немногие.

— Всё, что мы могли измерить, просветить и взять на анализ, выполнено. Осталось одно, высадка на поверхность. Ты вошёл в число добровольцев, поздравляю.

— И сколько таких счастливцев?

— Двенадцать, остальные уже там, — указал он рукой на десантный бот, ждущий за открытым створом шлюза.

— Здорово вы придумали, — сдёрнул Алексей с руки только-только надетую перчатку, — я отказываюсь.

— Ты уже как-то отказывался, — услышал в ответ, — драку учинил, вспомни, чем закончилось. Ты летишь, и этим всё сказано, не усложняй себе жизнь.

— Почему я?

— А почему нет?

— Вижу, взаимопонимания у нас не будет, — начал заводиться Алексей.

— На планете не обнаружено биологически активных, способных причинить вред человеку видов. Девственная природа говорит, что разумная жизнь также отсутствует. Зонды многократно входили в атмосферу, брали пробы грунта. Противодействия отмечено не было. Так что расслабься, прокатись туда-обратно, а там глядишь, и скостят чего-нибудь, — подмигнул офицер. — Летите без оружия, ранцами вашими управляем с корабля. Давай, капитан, — держа сдёрнутую Алексеем перчатку, поторопил разведчик, — одевайся, время терпит, но медлить не рекомендовано.

Понимая, что лететь всё равно придётся, но решив выжать из ситуации хоть что-то, покорно сдался.

— Хорошо, — выдохнул он, — пойду без принуждения, но у меня есть условие. На шарик я сажусь одним из последних.

— Ввиду нашего давнего сотрудничества, — белозубо ощерился офицер, — обещаю.

— С драной овцы хоть шерсти клок, — пристегнув шлем и сдвинув тяжёлый лицевой щиток, буркнул Алексей.

— Что? — услышав незнакомое слово, навострил офицер уши.

— Овцы вы, говорю, драные, — пояснил Алексей, выхватил из руки офицера перчатку и, тяжело ступая, побрёл к ярко освещённому проёму шлюза.

Насколько всё не так гладко, как расписал разведчик, понял, оказавшись в полутьме и гробовой тишине десанта. Большинство из сидящих вдоль бортов первопроходцев повернули головы, и в районе желудка противно заныло. Мельком пробежавшись по громоздким фигурам, заглянув за пару сдвинутых забрал, Алексей, не всматриваясь больше в лица, прошествовал в дальний край и скрипнул амортизаторами жёсткого сиденья.

Знакомиться с членами группы не имело смысла. Алексей встречал этих людей, умудрился даже принять в их судьбе участие. Но в отличие от прошлой, нынешняя их встреча хорошего никому не сулила.

Участниками группы оказались офицеры флота, сдавшие вахнам управление госпитальным транспортом. По-человечески их действия можно было понять и даже объяснить, но формально эти люди являлись предателями, вступившими в сговор с противником.

Если ещё минуту назад Алексей хоть со скрипом, но всё же мог объяснить собственное участие в высадке немалым опытом, то оказавшись среди расходного материала, почувствовал себя как минимум преданным.

Внутри поднялась буря. Всколыхнувшие разум эмоции, разжигая неумолимое желание вернуться и крушить чёрные фигуры, на миг затмили сознание. Быстро взяв себя в руки, Алексей в очередной раз поблагодарил обретённую здесь способность не терять голову. Рассудив, что разбитые лица жизнь никак не облегчат, сделал то, что приходилось делать всё чаще и чаще. Отшвырнув мысли и чувства, Алексей положился на свою счастливую звезду.

— Я не хочу с тобой разговаривать, — донёсся до ушей чей-то дребезжащий голос, — я не хочу тебя видеть. Не хочу дышать одним с тобой воздухом. Ты, халлово отродье, расстрелять нас хотел, а теперь с вопросами лезешь, убирайся.

«Оперативно», — мелькнуло в голове.

Видя растерянную, испуганную физиономию недавнего командира полка, Алексей невольно пожалел, что дома так пока не работают. Отметив, что компания нравится ему всё больше и больше, Алексей продолжил наблюдать за шаркающим по рифлёному полу полковником.

— Они думают, что я хотел их убить по собственной прихоти, — сев неподалёку и побитой собакой заглянув ему в глаза, произнёс полковник. — Они не понимают, — продолжил он, — у меня не было другого выхода.

Ни высокомерия, ни былой спеси. Наблюдая, что делают с людьми равные условия, Алексей невозмутимо молчал.

— Всё это как страшный сон, — уперев горестный взгляд в ботинки Алексея, лил душу бывший начальник, — я хочу проснуться, проснуться и увидеть дорогих мне людей, семью. Вы, кстати, видели мою семью?

С этими словами полковник запустил пальцы под нагрудный клапан.

Почувствовав движение створок шлюза, Алексей понял, ждать осталось недолго.

— Вот, — вытащив из кармана прицепленный к цепочке миниатюрный прибор, полковник, делясь сокровенным, протянул его Алексею.

— Псина ты вонючая, — услышал в ответ холодный, равнодушный голос, — ты что? Мать Терезу во мне разглядел? Ну-ка встал. — Видя, что не ожидавший такого поворота полковник окончательно растерялся и не реагирует, Алексей пнул его в коленный щиток. — Встать, сказал.

Поднявшись на ноги, вконец павший духом человек затравленно огляделся.

— Пошёл туда. — Алексей указал подбородком в сторону медленно встающего на место трапа. — Сидеть там, — нацепив злую маску, добавил он, — и не дай бог ты, сука, куда-нибудь оттуда перелезешь.

В отличие от сложившихся традиций, когда второй пилот выходит в десант и лично сообщает о подходе к цели, дверь в кабину пилотов осталась закрыта. Услышав стандартный звуковой сигнал, побледневшие первопроходцы загерметизировали скафандры и друг за другом вывалились в открывшийся десантный люк.

Шаг, и перед глазами выпавшего из бота Алексея замелькал прорезанный звёздными блёсками космический водоворот. Сработал ранец, неконтролируемое вращение остановилось, и суженный до размера лицевого щитка обзор заслонила неумолимо надвигающаяся поверхность планеты.

С шестидесятикилометровой высоты огромный, неподвижно висящий под ними шар ничем особым от десятков виденных Алексеем атмосферных планет не отличался. Специалисты заметили бы разницу, но для профана вроде него различия этой и других состояли в расположении континентов и их цветовой гамме. Включив максимальное увеличение, Алексей насколько возможно осмотрел поверхность. Не найдя следов разумной деятельности, немного успокоился и перевёл взгляд выше.

Первопроходцы, друг за другом прыгавшие из бота сквозь равные интервалы времени, на планету опускались в том же порядке. Идущий в хвосте растянувшейся на многие километры цепочки Алексей отыскал взглядом собратьев по несчастью. Главным первопроходцем оказался полковник, сидящий ближе всех к люку и покинувший бот первым.

В момент, когда высотомер Алексея показал цифру пятьдесят, а полковник пересёк десятикилометровую отметку, внимание Алексея сосредоточилось на быстро снижающейся фигурке. Сажали их на горное плато, окружённое низкорослым девственным лесом.

Серебристая фигура полковника, изрыгнув в серые камни потоки пламени, на миг зависла в нескольких метрах над поверхностью, а затем плавно опустилась на камни. Стоило подошвам коснуться почвы, как двигатели ранца отключились. Видя, как подогнулись колени и полковник тяжело рухнул на камни, Алексей насторожился, но узрев, что руки и ноги начали шевелиться, позволил себе выдохнуть. Решив, что трусость это состояние души, Алексей переключил внимание на следующую подходящую к плато серебристую фигуру. Второго первопроходца посадили в нескольких метрах от лежащего на камнях полковника. Картина повторилась, стоило отключиться ранцу, как закутанный в сверхпрочный скафандр человек рухнул навзничь и принялся хаотично дёргать руками и ногами. Когда с третьим повторилась та же история, Алексей окончательно убедился, что трусость здесь ни при чём.

Стремясь сделать хоть что-то, несколько раз ткнул подбородком в клавишу управления ранцем. Бесполезно, сидящие за метровой толщиной корабельного корпуса соплеменники если даже и видели происходящее, то прерывать эксперимент не собирались. Пока бился с клавишей и отправлял в эфир гневные триады, поверхности с предыдущим успехом достигли следующие семеро несчастных. С двухкилометровой высоты бесцельно ползающие по камням, с трудом перебирающие руками и ногами серебристые фигурки хаотичными, бестолковыми движениями напомнили Алексею умалишённых, вышедших на самостоятельную прогулку. К лежащим на пятачке серебристым фигурам присоединилась ещё одна. Следующим на очереди был покрывшийся холодной испариной, изрядно напуганный Алексей.

На высоте пяти метров всё ещё целый и невредимый Алексей прошёлся взглядом по переходящей в тёмную полоску леса каменной пустоши и зажмурил глаза. Когда ступни коснулись поверхности, а Алексей и близко не почувствовал никаких изменений, в голове что-то родилось. Повинуясь ещё до конца не сформированной мысли, Алексей, копируя поведение членов группы, рухнул на серые камни.

Вопросами, почему сделал именно так, а не иначе, особо не задавался, сработало подсознание, а ему Алексей доверял. В первую очередь решил осмотреться и по возможности разобраться с тем, что произошло с сородичами и не произошло с ним. То, что случилось что-то из ряда вон, понял, прибавив громкости внешнего микрофона. В эфир лились нечленораздельные возгласы, всхлипы и чей-то надрывный плач.

Копируя хаотичные движения, Алексей, стараясь не выделяться из стонущей на плато толпы, очень медленно начал продвигаться в сторону ближайшего человека. Приблизившись, умудрился заглянуть в лицевой щиток. По спине прошёл холодок.

Бедолагой оказался пилот злополучного транспорта. Лицо молодого симпатичного парня, измазанное слезами, соплями и капавшей изо рта слюной, исказила плаксивая гримаса. Глаза на мгновение встретились, и Алексей чуть не отшатнулся. Во взгляде голубых, широко открытых глаз отсутствовали даже зачатки разума.

— Вольнов, — послышался в наушнике встревоженный голос, — майор, ответь.

«Ага, — мысленно откликнулся Алексей, — вот прям щас, всё брошу и буду отвечать».

Алексей не сомневался, экспериментаторам надоело смотреть на парад идиотов, и они пытаются хоть с кем-то установить связь.

Прояснять судьбу подопытных для их же лаборантов в планы Алексея не входило. Вопрос, почему он один остался невредим, в данный момент не мучил. Мучил другой. Что здесь творится и что сделать, чтоб убраться отсюда как можно дальше?

Следующие шесть часов, дабы не выделяться из общего бардака, провёл либо не двигаясь, либо ползая среди потерявших разум соплеменников. Кто сотворил с ними такое, защитные ли механизмы планеты или обитающий здесь разум, так и осталось загадкой. По крайней мере, за всё это время на каменном плато никто так и не появился. Одни вопросы порождали другие, но с каждой минутой в насущные приоритеты выбивался только один. Датчик кислорода неумолимо приближался к нулевой отметке.

То, что атмосфера, по приборам идеально подходящая человеку, на деле не подходит, убедился ещё через два часа перекатываний с места на место. Как один из обезумевших первопроходцев умудрился справиться со сложнейшим замком шлема, осталось загадкой. Несколько минут Алексей наблюдал за последствиями этого действа, финалом которого стали выпученные глаза и вывалившийся посиневший язык. Агония несчастного длилась минут десять. Глядя на появившиеся на лице и шее экземы, видя перекошенный воплем рот, Алексей твёрдо решил: когда кислород закончится, он встретит костлявую в собственном, замкнутом пространстве.

Забрало вспыхнуло тревожной индикацией. Воздуха осталось на двадцать минут. Алексей перевалился на спину и уставился в безоблачно белое небо. На слепящий диск звезды, только-только выползшей из-за горизонта, сначала не обратил внимания, но внутри что-то царапнуло, и Алексей вновь повернул к ней голову. Что именно не понравилось, сперва даже не понял, а поняв, обложил последними словами Дэйсона, возглавляемую им структуру и всю республику в целом.

Начал вспоминать и припомнил, что греющая систему звезда в момент их выброса из бота находилась за планетой. Садились они на её ночную сторону, но сели почему-то в разгар светового дня. Активно интересующийся просторами Вселенной, Алексей о такой аномалии даже не слышал.

«Суки, суки», — хаял засунувших его сюда людей Алексей.

Первоначальные подозрения вновь обрели силу. Поисковик вот уже несколько суток висел на орбите планеты. Исследователи просто не могли не знать о её странностях. Плачевный результат высадки можно было спрогнозировать, и скорее всего, так и было.

На поверхность отправили группу смертников, главную роль в которой сыграл именно он. Как ни крути, а то, что и здесь с ним ничего не случилось, кроме новых подозрений и обвинений в сговоре непонятно с кем, ничего не вызовет. Замкнутый круг.

Алексей чувствовал, развязка не за горами, правила игры меняются и эти новые правила вгоняют его непонятно куда, но неизменно глубже и глубже. Чувство невозможности влиять на сложенные вокруг себя же обстоятельства порождало ощущение беспомощности, которое в свою очередь трансформировалось в неприязнь к определённому кругу конкретных личностей.

Прозрением пришло понятие, что даже в случае благоприятного для него здесь исхода эти самые личности так, эксперимента ради засунут его ещё в более глубокую дыру и встанут за спиной сторонними наблюдателями.

«Устал, — мысленно пожалел он себя. — Может оно и к лучшему, — вторглась в голову малодушная мысль, — сдохну здесь и дело с концом. Всё равно становится только хуже. Конец буду ждать здесь, — отбросил он последние сомнения, — делать ничего не буду, даже шевелиться».

Делать ничего не пришлось. Над плато мелькнула тень, и уже через секунду послышался хруст раздавленных опорами ремонтного робота камней. Манипуляторы многофункциональной машины хватали людей, ставили их в вертикальное положение, после чего управлявшие ранцами люди активировали их двигатели.

Шлюзовая палуба встретила обилием белых халатов и чёрных кителей. Вокруг каждого суетились по несколько человек. По мере того как с плачущих, стонущих, корчивших глупые рожи мужчин стягивали скорлупу скафандров, в воздухе крепчал нестерпимый смрад испражнений.

— О, — послышалось вскоре восклицание, — хоть один не обделался.

Лежа в разложенном кресле, Алексей не сопротивлялся напору рвущих с него одежду рук. Корча, как и все, дебильные рожи, но тем не менее посматривая на происходящее сквозь полуоткрытые веки, он периодически выдавливал изо рта струйку слюны, стремясь как можно меньше выделяться от братьев по несчастью. Бившая в нос тяжёлая вонь заставила распахнуть рот, что, впрочем, не сильно выбилось из рамок их поведения.

— Где Вольнов?

Расслышав сквозь безумные завывания знакомый голос, Алексей, боясь до конца поверить в удачу, насторожился.

— Здесь, — выкрикнул стягивающий с Алексея остатки подложки человек.

Когда глава контрразведки подошёл к одному из разложенных кресел, то увидел не совсем то, что ожидал. Дэйсон до последнего надеялся, что с человеком-вопросом, как он окрестил Алексея, едва прочитав его дело, ничего не случится. Он даже покинул мостик, чтобы лично в этом убедиться, хотя изначально никак не собирался показывать своё присутствие.

Заглянув в правильное, по-мужски красивое лицо лежащего перед ним человека, Дэйсон поразился выражению умиротворённости, отличавшему майора от остальных участников высадки. Впечатление портила текущая по волевому подбородку слюна, но Дэйсон, не обращая на это внимания, продолжал шарить взглядом по прямому носу, слегка впалым щекам и высокому лбу безвольно лежащего Алексея.

Он ждал, что прикрытые веки откроются и с острого языка слетят ядовитые слова, но вместо этого Дэйсон услышал, как замедлилось и окончательно смолкло дыхание загадочного землянина. Склонившись ниже, он стал прислушиваться, но в этот момент глаза майора широко распахнулись.

— Здравствуй, родная, я вернулся. — Пока разомкнувшиеся губы Алексея выдавали короткий монолог, его глаза пронзили Дэйсона отнюдь не добрым взглядом. — Ты не рада? — спросил он и растянул губы в холодной улыбке.

Впервые за последние годы всесильный глава республиканской спецслужбы не сразу нашёлся, что ответить. Мысли начали складываться в слова, но сильнейший всплеск в голове прервал так и не прозвучавший ответ.

Отправив Дэйсона в глубокий нокаут, Алексей вскочил на ноги. Медлить было смерти подобно, сопровождавшие Дэйсона люди делались не пальцем, и он об этом знал. Бил сильно, не жалея челюстей и носов. Бурлящее негодование требовало выхода, и Алексей не скупился. Подошедшие с Дэйсоном двое контрразведчиков, не ждавшие такой прыти, поплатились за самоуверенность. Под руку попались и двое в халатах, которым добрые пинки придали заметное ускорение.

За считанные секунды на палубе воцарился настоящий кавардак.

Понимая, что надолго его не хватит, а всё прибывающие мундиры близки к решению применить оружие, Алексей выхватил у одного из них короткоствольный пистолет, упал на колени рядом с лежащим на полу Дэйсоном, упёр ствол ему в шею и набрал в лёгкие воздуха.

— Стоять, — гаркнул он, но закусивших удила контрразведчиков было не остановить. Увернувшись от летящей в лицо ноги, Алексей не раздумывая выстрелил тому в бедро и под аккомпанемент боли вновь зарычал, — стоять, я сказал, — воткнув ствол в приоткрытый рот Дэйсона. Алексей вновь повысил голос: — Я ему сейчас башку снесу. Замерли, сказал.

— Отставить, всем стоять на месте.

Мельком взглянув на осадившего окруживших его мужчин, Алексей увидел старого знакомца. Обещавший лёгкую прогулку контрразведчик, которого по властной интонации и уверенности во взгляде Алексей с первой встречи счёл главой проводящего операцию отдела, прицелился Алексею в голову.

— Отпусти его, — потребовал он.

— А то что? — шевельнув держащей пистолет кистью, с издёвкой спросил Алексей. — Смерть коллективная? — кивнул он на пришедшего в себя босса, затуманенным взором смотрящего на торчащее изо рта дула. — Он точно не жилец, сразу тебе говорю.

— Ты его намного не переживёшь.

— А что я теряю? — Алексей указал на занимавшихся лишь им понятными делами членов недавней группы. — Вы меня не сегодня завтра угробите, а так я хоть одного из вас с собой заберу. Не дёргайся, — грозно приказал он сделавшему попытку шевельнуться Дэйсону. — Или я не прав? — спросил он, вновь подняв глаза на контрразведчика.

— Не делай глупостей, майор. Давай попробуем обсудить ситуацию.

— Давай, — охотно согласился Алексей. — Только сначала прикажи своим людям убраться из-за моей спины. Отойти метров на десять и встать так, чтоб я всех вас видел.

— Конечно, — согласился целивший в него мужчина, — но только сначала ты должен…

— Вышли из-за спины, — перебил Алексей не терпящим возражений тоном. Видя, что тот не торопится исполнять требования, схватил Дэйсона за волосы и ощутимо приложил затылком о палубу. — Жду три секунды, и будь что будет. Две, — продолжил он отсчёт, — одна…

— Всем отойти, — скомандовал контрразведчик.

Смешанная толпа матросов, учёных и чёрных кителей отхлынула и замерла.

— Я сделал, как ты просил. Теперь поговорим?

— Поговорим, — кивнул Алексей, — только не с тобой.

Сказав это, он вынул ствол изо рта Дэйсона, упёр его ему же в подбородок.

— Слышь ты, упырь, — глядя в мутные глаза всё ещё до конца не пришедшего в себя Дэйсона, процедил он сквозь зубы, — сдаётся мне, решил ты из меня показательного камикадзе сделать. Туда засуну, сюда. Выживет, пошлём дальше, нет — невелика потеря. Так, что ли? — повысил Алексей голос. — А каково тебе сейчас, — вдавил он холодный металл Дэйсону в подбородок, — нравится? Ты скажи, Дэйсон, не молчи.

— Нет, — ответил тот, — не нравится.

— Вот и мне не нравится, когда меня, как бешеного пса, во все тяжкие. Вот думаю, — говорил Алексей, — кончу я тебя сейчас наверное, а опричники твои мне ту же услугу окажут. Как тебе такой финал?

— А что я должен был с тобой делать? — с вызовом ответил Дэйсон. — Кто ты есть? — пошёл он в атаку. — Ты непонятно откуда взявшийся субъект, вокруг которого идёт развитие порой противоречащих здравому смыслу событий.

— Я за вас воюю.

— Воюешь, — сказал Дэйсон, — поэтому до недавнего времени тебя не трогали, но бегство от вахнов, точнее его способ всё перевернул с ног на голову.

— Не строй из себя дурака, Дэйсон, — перебил Алексей, — уж кому как не тебе знать, что там случилось на самом деле.

— Знаю, — подтвердил он, — но слишком много странных моментов. Я допускаю, что ты тоже жертва, но это не даёт мне повода тебе верить. Работа у меня такая — не верить, а в твоём случае даже доказывать ничего не надо. Контакт с противником налицо, и не важно, тайный он или явный. Мы попытались спрятать тебя в дыру и выкинуть ключ, но обстоятельства вновь швырнули тебя на первый план. На госпитальный транспорт штрафники попали по воле случая. Это никогда бы не вылезло наверх, но на транспорте происходит смещение старшего офицера, а это ЧП. Представь удивление, когда я узнаю, кто этот переворот устроил. Остальное просто совпало. Ты, вынырнувший как на показ и информация об очень интересной планете. Решение привлечь тебя было интуитивным, но, как видишь, дало результаты. Ты невредим, а это говорит о том, что что-то по-прежнему в тебе заинтересовано. Я всего лишь пытаюсь понять, кто за тобой стоит и с какой целью это делает. Здесь нет личного, будь на твоём месте кто-то другой, на планету садился бы он. Вот так-то, Лёша, — выдохнул Дэйсон, — хотя ты, наверное, об этом даже не думал.

— Представь себе, думал, — возразил Алексей, — и я тебя понимаю. Не участвуй я в этом лично, то дал бы твоим действиям высокую оценку. К сожалению, предметом твоего обожания оказался я, а я знаю, какой ты упёртый, поэтому сейчас, Дэйсон, я буду тебя убивать.

— Это ничего не изменит.

На лице Дэйсона не дрогнул ни один мускул. Держа взгляд Алексея, Дэйсон ни разу не отвел глаз. Жизнь не бежала перед глазами, хотя он видел, что нависший над ним человек близок к данному обещанию.

— Даже если ты убьёшь нас всех, — ожидая выстрела, осторожно продолжил он, — то тебя найдут и всё равно отправят в пекло. Решения по тебе принимались на самом верху. Вопрос в том, в каком виде ты в этом пекле окажешься. А вот по этому поводу у меня есть к тебе предложение.

Дэйсон умолк и, мучаясь напряжением, прикрыл глаза.

— Продолжай.

— Я дам тебе информацию, — не стал ждать повторного предложения Дэйсон. — Если ты продолжаешь с нами сотрудничать, то гарантирую, что ты всегда будешь в курсе, в чём предстоит принять участие. А принимать участие ты будешь так или иначе, поэтому выбирать вслепую и под лекарствами или ко всему готовым только тебе.

Алексей молчал.

— И последнее, — чувствуя его колебания, вновь напомнил о себе Дэйсон, — если думаешь, что убив меня сыщешь смерть, ты ошибаешься.

— И как мы будем расходиться? — получив нужное, спросил Алексей.

— Отдашь оружие, и тебя проводят в каюту. Кроме этого разрешаю свободное передвижение по кораблю.

— Что-то я тебе не верю.

— Придётся.

Собравшиеся на шлюзовой палубе люди, дождавшись, когда одетый в рваную подложку псих отложил оружие, рванули вперёд.

— Нет, — послышался окрик Дэйсона, — не трогать. Проводите его в каюту. Иди, Вольнов, — повернулся он к Алексею, — отдыхай.

Пристроившись за провожатым, Алексей неторопливо зашагал мимо расступившейся толпы. На плечо легла твёрдая рука. Обернувшись, увидел обещавшего лёгкую прогулку контрразведчика.

— Старшего нашего трогать не стоило, — смерив Алексея взглядом, произнёс он с угрозой, — ты не прав.

— Не прав, — согласился Алексей, — надо было и тебе по холке треснуть.

Просмотрев выплеснутые на экран отчёты, старший оператор включил громкую связь.

— Внимание! — грохнул из динамиков его голос. — Тестирование завершено, системы готовы к работе.

На просторах оборудованной под нужды учёных палубе эсминца повисла тишина. Сотни снующих среди сложного оборудования мужчин и женщин, заслышав знакомый голос, подумали о словах, которые сейчас произносит невысокий щуплый мужчина, стоящий против спроецированного в центре палубы изображения звёздной системы.

Для привлечённых к участию в проекте людей настал момент истины. Труд свой и знания в проект вложили тысячи и тысячи учёных, инженеров, рабочих. Без малого год сотни исследовательских групп и производственных предприятий бились над оборонным заказом и теперь, когда для старта их детища осталось лишь дать команду, идейный лидер и вдохновитель проекта никак не мог на это решиться.

Чувствуя взгляды подчинённых, Натан Григ старался глубоким дыханием утихомирить готовое выскочить из груди сердце. Будучи как генератором идей, так и силой, толкающей их воплощение, он упрямо добивался поставленных целей, однако когда сложности и преграды оставались позади, учёного терзали сомнения. Так было всегда. На финальном этапе каждого своего проекта Натан Григ из самоуверенного, порой деспотичного руководителя превращался в снедаемого страхом и неуверенностью первокурсника. Натан ненавидел эту особенность собственной психики, но сей факт не мешал ей раз за разом травить ему жизнь.

Тянулись минуты, а учёный всё никак не мог собраться с духом. Оттягивая решающий момент, Натан в который уже раз осматривал арену предстоящих событий.

Крупная звезда, миллионы лет купающая одиннадцать планет в потоках тепла и света, как всегда приветливо смотрела с экрана. Кружившие вокруг раскаленного левиафана планеты, как и миллионы лет до этого, продолжали свой бег, и их нисколько не волновала активность вторгшихся в систему букашек, шатавшихся поблизости от одной из их сестёр.

Людей интересовала скрытая непроницаемым барьером пятая планета. Именно отсюда месяцы назад стартовали захватившие Аркану войска вахнов. Из собранной информации Натан знал, крутящийся под брюхом эсминца мир является одним из индустриальных центров вахновского общества. Центром, который в условиях блокады сумел построить флот, разработать и создать телепорт, переправить мощную группировку в пространство людей, тем самым сильно спутав их планы.

— Повторяю, — решив, что ведущий по какой-то причине его не услышал, напомнил о себе оператор, — жду команду к началу.

Вырванный из плена собственных страхов учёный встрепенулся, обвёл взглядом затихшую в ожидании палубу. Наткнувшись на немой вопрос в глазах сотрудников, Натан Григ наконец-то выдавил так ожидаемую фразу.

Ожили передающие устройства эсминца. Пространство прорезали кодированные потоки, завязавшие разрозненные компоненты опытного образца в единую сеть.

Повинуясь электронным командам, плод годовалого труда учёных и инженеров, казавшийся на фоне огромной планеты жалкой песчинкой, начал оживать. На плоской семисотметровой платформе, внешне напоминающей гипертрофированную электронную плату, шевельнулись транспортёры, подавшие в камеры распада первые килограммы топлива.

Идущий с платформы информационный поток, фильтруясь сквозь компьютерные недра, предстал перед работающими на эсминце людьми в виде привычных символов. Следя за ходом автоматизированных процессов, команда операторов изредка вносила в работу систем незначительные поправки. Финалом подготовительного этапа испытаний стала коррекция платформы относительно укутанной силовым полем планеты.

— Вышли на полную мощность, — объявил старший оператор и, кинув взгляд на застывшего против проекции руководителя, спустил с цепи боевую компоненту платформы.

Обращённое к планете днище платформы, поделённое на десятки независимых ячеек, каждая из которых являлась излучателем определённых частот, покрылось сеткой электрических сполохов. Команды сотен круживших над планетой кораблей пристально всматривались в выбранный для эксперимента сектор заслонившего планету поля. Спустя секунды по мостикам республиканского флота прокатился торжествующий вопль.

— Есть реакция, — вторил воплю голос старшего оператора.

Когда на непроницаемой поверхности силового поля появился идеально ровный двухсотметровый круг, сквозь который удалось разглядеть сушу, Натан Григ окончательно взял себя в руки.

Сложная и ответственная часть эксперимента прошла удачно. Защита вахнов взломана. Остались запланированные Натаном эксперименты с фокусировкой прободного луча, но президент, сеанс связи с которым состоялся не далее как утром, дал чёткие указания. Загнав исследовательскую натуру в угол сознания, учёный передал проект, посвящённый целям разрушения.

— Генерал, — связался он с командующим хозяйничающей в системе республиканской группировкой, — барьер пройден, ваш выход.

На глядевшем с экрана решительном лице генерала появилась не сочетаемая с воинственным обликом улыбка. Брови Натана, который за месяцы совместной работы с генералом не увидел от того даже намёка на эмоции, сперва поползли вверх. Однако заглянув командующему в глаза и поняв, что улыбка — это побочный продукт длительного ожидания, учёный перестал удивляться.

— Принял, — произнёс генерал и пропал с экрана.

Вскоре к созданному в барьере пролому подошли три модернизированных линкора и обрушили на оплётку и силовые установки созданного вахнами телепорта тонны ракет и тяжёлых снарядов.

Огромное, приспособленное под оплётку телепорта поле буквально вспухло. Расколотая взрывами почва дыбилась. Потоки жидкого пламени, проникая под устроенную под оплёткой систему охладительных тоннелей, мгновенно выжгли всё, что умудрилось уцелеть при обстреле.

Запоздалый зенитный огонь сбил несколько ракет, но что-то изменить было уже невозможно. На уничтожение самой серьёзной угрозы человеческим системам ушло чуть больше минуты.

— Натан. — Взгляд вновь вышедшего на связь генерала лучился мальчишеским задором. — Вы как всегда превзошли самые смелые ожидания. Вот теперь мы повоюем, — сказал он больше себе, чем кому-то, — выводите платформу в район генерирующих поле установок, посмотрим, как эти выродки запляшут, когда мы сдёрнем защитную мантию. Быстрее, Натан, быстрее, — торопил он учёного.

— Конечно, генерал, — сделав вид, что тон командующего его нисколько не зацепил, спокойно ответил Натан, — но только не ранее чем мы закончим намеченные эксперименты.

— Не понял.

— А понимать нечего, — парировал учёный, — если вы забыли, я напомню. Здесь происходят испытания образца вооружений. Испытания, ход которых был нарушен прямым вмешательством главы республики. Приказ президента выполнен, и всё возвращается в первоначальное русло.

— Я приказываю. — Сошедшиеся на переносице брови говорили о настрое генерала. — Немедленно вывести платформу и снять защиту с генераторов.

— Знаете, генерал, — упёрся учёный, — несмотря на то что мы бок о бок проработали несколько месяцев и, кажется, нашли общий язык, вынужден заявить, что в мои обязанности не входит исполнение ваших пожеланий. Более того, на период испытаний руководителем проекта являюсь я, а я говорю, что удар по генераторам будет нанесён не ранее чем мы закончим.

— Поймите, Натан, — видя, что нахрапом не выходит, сменил тактику генерал, — сейчас самое время. Пока они не опомнились, пока не подготовились к обороне, надо атаковать. Это шанс, снимите поле, и я подам вам этот мир на подносе к ужину.

— Не ранее чем мы разберёмся с фокусировкой.

— Я буду вынужден доложить адмиралу, что время упущено по вашей вине.

— Как угодно, — ответил учёный и прервал сеанс связи. — Работаем по графику, — повернулся он к оператору, — начнём с отметки пятьсот километров.

Четвёрка буксиров, пристыкованная с противоположенных краёв платформы, полыхнула двигателями и, сдёрнув махину с места, подняла на полтысячи километров.

— Накопители максимально загружены, — прокатился по палубе голос оператора.

— Приступайте, — коротко бросил Натан и вновь обратил взор на делившую палубу проекцию.

— Десять процентов мощности.

Подвергшийся атаке излучателей участок поля начал колыхаться, но мощности направленного вниз потока для вскрытия поля не хватило.

— Тридцать процентов, — скомандовал учёный.

Итогом повышения мощности стала сорокаметровая язва, сквозь которую проступила подёрнутая стелящимся дымом поверхность.

Спустя шесть часов, спалив две трети отгруженного на платформу топлива, учёные вывели установку на максимальную мощность. Испытуемый образец был сыроват и чересчур громоздок, но Натан остался доволен. Выйдя на полную, установка в самом широком луче с лёгкостью пробила поле и в течение двух часов держала над планетой триста квадратных километров чистого неба.

Проведя первичную обкатку систем, Натан как ни в чём не бывало связался с генералом.

Глава 14

Тихо. До фибры восприятия доходили лишь изменчивые всполохи крепчающего ветра и надсадные колебания работающей на пределе сил генерирующей установки. Расчёт хазара, дальнобойной установки, прикрывающей второй сектор генерирующих образований, состоящий из шести воинов, вот уже полцикла проводил в открытом капонире, укрываясь от неминуемой атаки.

Все молчали. Да и что говорить, когда случившееся буквально поставило окончательную точку на всей многоцикленной борьбе со странным низкорослым народом, зовущим себя человечество.

Молчал и Хоро. Расправив непропорционально растущие конечности, Хоро, стремясь восстановить подвижность затёкших чресел, заёрзал в жёсткой, полувертикальной лёжке. Внутри было плохо. Понимая, что появление у противника способного пробить поле оружия обрекает их на гибель, наводчик хазара впервые не восхитился предстоящей схваткой и смертью, что для воина было просто немыслимо.

Оторопев от собственных ощущений, Хоро попытался вернуть привычные спокойствие и готовность, но сделать этого не получилось. Покопавшись в ощущениях, он вдруг понял, что причиной тому смертельная усталость. Усталость не физическая, усталость на более лёгких планах. Копнув глубже, Хоро с возникшим к себе отвращением вдруг осознал, что смертельно устал от ожидания смерти. Смерти, к которой их готовили с щенячьего возраста, смерти, которая казалась благом и единственным достойным путём истинного воина. Хоро не раз был к ней близок. Он, как и миллионы ему подобных, с восторгом заглядывал смерти в глаза и не боясь шагал ей навстречу. Почему-то сегодня всё было не так. Впервые за годы войны появилось желание жить. Это было кощунство. Хоро попытался отвлечься, но упрямое желание осталось на месте и, подмывая сложную модель мироздания, принялось пласт за пластом низвергать устоявшиеся каноны.

Только сейчас словно спавшая пелена открыла Хоро другие ранее незаметные стороны бытия. Он вдруг осознал, что привилегированный статус воина, дающий почёт и уважение соплеменников, в конечном итоге ведёт только к одному. Он осознал, что воину недоступны заботы и радости простых граждан, осознал, что при всей видимой кастовой возвышённости они, по сути, безвольные куклы, не имеющие права на собственные мысли и желания. Лавина опровержений росла и ширилась, и в какой-то момент Хоро вспомнил высказывания Руна. Свирепого командира их расчёта, который, сидя напротив, поигрывал предохранителем лежащего на полусогнутых конечностях разрядника. Тогда странной речи командира он не придал значения. Сейчас в свете вдруг свалившихся открытий Хоро вспомнил каждое слово и убедился, что посетившие его крамольные мысли к командиру пришли гораздо раньше.

Пытаясь понять, что же стало отправной точкой их морального падения, Хоро пришёл к заключению, что толчком к размышлениям послужили пленные люди, охотно говорившие об их мироустройстве, и затянувшаяся война, конец которой забрезжил в самый неподходящий момент.

Колебания тревожных сигналов ударили по фибре. Шестеро сидящих в трёх километрах от генерирующей защитное поле установки воинов уставились в небо. Прямо над ними по участку непроницаемого силового барьера пошла зыбь. В пробитую брешь впервые с момента осады заглянули синеватые лучи родного светила, но чувств в сердцах воинов это не вызвало. Пробив прикрывший планету щит, созданное людьми излучение упёрлось в прикрывшее генераторы поле. Пробив и его, расчистило дорогу одной-единственной ракете, которая, мигом проткнув атмосферу, детонировала в зале накопителей, питающих силовые установки.

Округу залил нестерпимый свет, а затем мощнейший взрыв вывернул из земли сотни тысяч тонн породы, похоронившие надежды вахнов на благополучное завершение войны. Взрывная волна в радиусе десятка километров не оставила ничего целого. Врытый в землю защитный капонир не пострадал, но колебания почвы вышибли расчёт хазара из занимаемых лёжек.

Как только колебания сошли на нет, Хоро поднялся и остолбенело осмотрел мёртвых товарищей. Признаки жизни подавал только командир. Обрубленные нижние конечности плевались жизненным соком, но десантный костюм уже принялся за тяжёлые увечья. Когда Хоро разобрался в причинах, по его тщедушному трёхметровому телу прошлась праведная дрожь. Расчёт убил неосторожно включённый и выбитый встряской из рук Руна излучатель. Крутанувшись в воздухе, испускающее меняющий материю луч оружие убило весь расчёт Хоро. Нелепей гибели было не представить. Выбравшись из капонира, осмотрев поднимающееся зарево на месте разбитой установки, Хоро нырнул в уцелевшую кабину хазара.

— Отлично.

Глава 15

Глядя на последствия стянувшего с планеты защитное поле взрыва, генерал не старался сдержать бьющие через край эмоции.

— Приказ по флоту, — выдохнул он, склонившись над микрофоном общей связи. — Патрульным группам работать по графику. Шестому, седьмому, восьмому и девятому соединениям рассредоточиться над планетой, приготовиться…

Команды посыпались как из рога изобилия. Сотни кораблей пришли в движение, перекрывая поделённые на сектора обстрела участки поверхности. Железное кольцо вокруг осиротевшей без поля планеты окончательно сжалось. Когда подвижки флота были завершены, генерал обратился к оператору дальсвязи.

— Свяжите меня с адмиралом Двински.

Когда в ответ на собственный монолог об открывшихся возможностях и преимуществах немедленной атаки генерал выслушал категоричный приказ отойти от планеты, он не стал задавать лишних вопросов.

Глава 16

Поняв, что ненавистные захватчики глушат связь и ждать команд и пояснений бессмысленно, Хоро взгромоздился в кресло наводчика. Слившись с системой наведения, рассмотрев стянутые к планете силы, он приготовил хазар к бою.

Несусветная чушь, терзавшая его в капонире, при виде готового разрушить всё, чем он дорожит, флота, мигом испарилась, и Хоро вновь привычно ощутил себя остриём гнева. Остриём, готовым в восторженном порыве отдать самое ценное, что есть у живого существа. Он ждал. Ждал, когда хоть что-нибудь войдёт в зону действия вверенного ему оружия.

Застывшие на высокой орбите цели пришли в движение. Метки чужих кораблей отошли от планеты.

Просидев весь следующий цикл в ожидании атаки, так её и не дождавшись, он выбрался из кабины. Кожу освежил прохладный ночной бриз. Усеянное точками звёзд небо, много месяцев скрытое защитным барьером, приветливо смотрело на Хоро. Странно, но именно сегодня, когда его мир остался практически беспомощен, Хоро покинуло месяцами довлевшее чувство тревоги. Проанализировав действия людей, он понял, что в их тотальной бойне наметились серьёзные сдвиги. Рвущие покой мысли снова вернулись, но на этот раз Хоро не стал задвигать их в угол сознания.

Глава 17

— До сих пор не могу понять, как во время войны ты смог решиться на такое?

— Риск конечно был, но скажи, разве оно того не стоило?

Неторопливо шагая по центральной улице города, два немолодых уже человека заинтересованно смотрели по сторонам. Посмотреть было на что. Разработанный студентами-архитекторами проект, попавший в руки президента перед началом войны, спустя несколько лет волей его и властью предстал воочию.

Город не походил ни на что созданное прежде. Нестандартные подходы младо-архитекторов, их упорство позволили возвести нечто, заставляющее новичков озираться по сторонам.

Причиной служили здания. Внешний вид каждого тысячи раз кроился на голографических макетах. В городе было не сыскать даже приблизительно похожих друг на друга строений. Каждый сантиметр площади города попал под расчёты. Весь внешний облик домов, тротуаров, улиц, парковых зон и водоёмов служил одному визуальному эффекту, возникающему при движении по улицам города. Каждый пройденный шаг менял плывущий городской пейзаж до неузнаваемости.

Секрет заключался в облике и раскраске зданий, которые с каждым пройденным метром открывали невидимые с предыдущей позиции грани. В результате пейзаж постоянно менялся. Менялось всё, форма и высота зданий, внешний вид улиц и даже градус наклона пешеходных помостов. Уже через несколько минут у впервые попавших в город появлялась иллюзия, что оказался среди неповоротливых живых существ, которые, чуть шевелясь, до неузнаваемости меняют собственный облик.

Гард Скове и Арон Двински, впервые оказавшиеся на сияющих полуднем улицах, не стали исключением. Неторопливо шагая мимо оживших строений, оба часто роняли хвалебные реплики.

Их узнавали. Группы молодёжи, потянувшиеся в город вслед за созданными учебными заведениями, искренне улыбались человеку, чьё решение позволило создать незабываемую атмосферу новоявленного студенческого рая. К ним подходили, задавали вопросы, делились впечатлениями.

Видя, что аудитория растёт, а вопросы студентов требуют времени, Гард Скове свернул к манящему вывеской уличному кафе. Возникшие из ниоткуда рослые мужчины мигом оттеснили благодарную толпу, и извинившись перед студентами, позволили государственным мужам спокойно обсудить насущные вопросы.

— Ну и что, адмирал, ты обо всём этом думаешь? — присаживаясь за прячущийся в тени деревьев столик, спросил президент.

— То, что вахны прибегли к шантажу, говорит о слабости.

— Не торопись, Арон, — поморщился правитель, — вспомни, сколько раз мы обожглись на собственных поспешных выводах.

— Обжигались, — согласился адмирал, — но здесь и без долгих измышлений всё ясно. Вахны в сложном положении. Мы хозяйничаем в их системах. Способный навредить нам телепорт ими утерян. Сдерживающий барьер взломан. Мы в течение недели можем без потерь истребить всю их расу. Они проиграли и это понимают. Скажи, Гард, что бы на их месте делал ты, имея в кармане планету с заложниками?

— Шантажировал.

— Да, — кивнул адмирал. — Несмотря на кардинально разнящиеся взгляды на многие вещи, в плане безопасности как нам, так и им приходят одни и те же решения. Говорю тебе, — не сдавался адмирал, — их угрозы — это крик обречённых.

— Но у этих обречённых под прицелом жители Арканы. Это всё, что сообщил парламентёр?

— Сказал ещё, войска вахнов стоят на окраинах мегаполисов и в дела жителей не суются. Он мелкий клерк, которого взяли на окраине, всучили носитель с ультиматумом и выпихнули за барьер под нос патрульной группе.

— Блефуют или нет? — задал президент насущный вопрос.

— Вряд ли. Запущенные под барьер зонды зафиксировали на полюсах Арканы работу инженерных частей. Думаю, угрозы вахнов превратить планету в подобие Лайлоны имеют почву. Они заявляют, что для запуска процесса дробления тектонических плит им потребуются секунды. Далее несколько часов хаоса и конец. Мои спецы смоделировали ситуацию, при самых благоприятных прогнозах мы даже не успеваем смять их гарнизоны.

— Значит, при атаке на любую из их планет они уничтожат Аркану. Они знают, что следом в небытие отправятся все их миры, и при этом вступать в переговоры наотрез отказались. Они что, ближайшее тысячелетие собираются жить, прикрывшись заложниками?

— В этом и заключаются их странности, — слушая клёкот гоняющих между зданий мошкару птиц, ответил адмирал. — Помнишь Масторда?

— Конечно.

— Перед гибелью у них с первым нашим пленником сложились доверительные отношения. Асгул, так звали того вахна, ещё тогда пояснил, откуда тянутся корни их нынешнего мировоззрения. Их общество столкнулось с…

— Да всё я знаю, — перебил экскурс в историю противника глава республики. — Знаю, что договариваться с нами их может заставить только безвыходная ситуация. Пока Аркана у них и они имеют возможность перед собственной кончиной её расколоть, они не считают ситуацию безвыходной.

— Что будем делать? — впрямую спросил адмирал.

— А делать мы будем вот что.

Через десять минут изборожденное морщинами лицо адмирала выглядело ещё более озабоченным.

— Допустим, у нас получилось, — выслушав президента, заговорил он, — где гарантии, что вахны сразу не сметут Аркану?

— Вот здесь на руку нам сыграет их педантизм. Разведка не зря все эти годы ведёт активную работу с пленными. Нам известно, насколько сложна и запутанна иерархическая система их управленцев. Как только мы осуществим задуманное, у нас будет почти двое суток, чтоб прийти к компромиссу. В течение этого времени ни один их сановник не осмелится взять на себя ответственность за гибель планеты и, как следствие, всего их вида. Пока мы не лезем на Аркану, они у нас ручные.

— Ты уверен?

— Да, — ответил президент, — лишившись высших руководителей, вставшие на их места сановники, прежде чем принять решение, обязаны пройти ряд процедур. Это требует времени, и мы обязаны в него уложиться.

— Это риск.

— А что в нашей работе не риск?

— Мучают меня сомнения, может продумаем другие решения.

— Приступайте к разработке, — закрыл президент тему. — Что там у тебя с экспедицией?

— Экспедиция выявила третью сторону нашего конфликта.

— Ничего подобного из доклада я не вынес.

— Доклад не отражает полную картину. Я поясню, — добавил адмирал, — в состав экспедиции по моему личному распоряжению был включён небезызвестный тебе землянин. В предназначенном для широкого круга докладе сообщается, что все высаженные на планету люди сошли с ума. Это не так. Я намеренно придержал информацию, желая прежде обсудить её с тобой. Так вот, спустившимся на поверхность людям на самом деле стёрли личность. Они как новорождённые. Им предстоит заново, с нуля постигать жизненную школу. Представь моё удивление, когда узнал, что единственным, кто из всей группы вернулся в здравом рассудке, оказался тот самый майор Вольнов.

— Вольнов много раз обманул судьбу. Я не вижу связи между очередным его спасением и заключением, что данная система является истоком наших несчастий. Планета явно искусственного происхождения, это бесспорно, но мы так и не определили возраст её постройки. Возможно, её хозяева миллионы лет как канули в Лету. Скажу насчёт Вольнова. Мало ли какие аномалии можно встретить в пространстве. Не забывай, что он всё-таки чужак, и эта самая аномалия могла подействовать на него отлично от остальных.

— Я думал так же, — заглянул адмирал в глаза президенту, — до тех пор, пока один из умников не додумался замедлить ведомую зондом съёмку, высадки контактной группы.

— И? — насторожился правитель.

— Ещё до касания с поверхностью под шлем каждого из группы проникла и через две минуты вышла обратно знакомая нам энергетическая субстанция голубоватого цвета. Вольнов не стал исключением, но в отличие от остальных, с ним ничего не произошло. На фоне наших же домыслов, что Вольнов — агент третьей стороны, это позволяет предполагать, что планета и есть обиталище стравивших нас с вахнами существ или сущностей, не знаю, как и назвать.

— А для чего, по-твоему, им требовалось стравить нас с вахнами?

— Версий много, — подхватил адмирал, — я думаю так. Они по каким-то причинам не хотят иметь под боком ни нас, ни вахнов. Вот и решили прибрать нас нашими же руками.

— Бред, — отмахнулся президент, — почему просто не прийти и не уничтожить и нас, и вахнов. Глядя, как они с нами играются, думаю у них есть для этого все возможности. Зачем столько сложностей?

— Не знаю, — ответил адмирал, — но спровоцированная ими война идёт не один год. А учитывая, что ни мы, ни вахны никогда не сталкивались с этими существами и даже не подозревали об их существовании, но всё равно стали жертвами их интриг, то моя версия имеет право на жизнь. По крайней мере как версия.

— Тогда для чего они дали нам технологии?

— Это объяснимо. На момент встречи с вахнами те превосходили нас именно в области технологий. Пресловутая память уравняла шансы, а отправив Глупую в системы вахнов, перевела войну в совершенно другую плоскость. Кроме этого упомянутая идеология противника в принципе исключает мирные инициативы.

— Но в результате-то взаимоистребления не получилось, — возразил правитель, — по крайней мере пока.

— На это могу сказать, что либо договориться с вахнами нам будут мешать, либо они допустили промах и от этого стали ещё опасней. Предлагаю снарядить флот и пока не поздно попытаться стереть эту планетку вместе с обитателями в старый добрый порошок. Тем более работа экспедиции показала, наша техника прекрасно себя чувствует как возле планеты, так и в её атмосфере.

— Голова кругом, — потерев ладонями виски, выдохнул глава республики. — Результаты экспедиции скинь Ганеве. Пусть аналитики головы поломают, а мы посмотрим, что у них выйдет. Отсюда и попляшем. Ну а Вольнов им зачем? — сменил он тему. — Не пойму, от него-то какой резон, тем более что используют его явно втёмную.

— Не знаю, — честно ответил адмирал, — голову вывихнул, но ничего правдоподобного на ум так и не пришло.

— Вот и я о том же. С одной стороны, даже будучи под арестом, он странным образом всё равно в центре событий, с другой — не вписывается ни в одну модель этих событий.

— Сказать пока нечего.

— Вот и мне нечего. В общем так, — подытожил правитель, — действуем, как договорились. По вахнам решили. До заключения экспертов по третьей стороне ничего не предпринимаем, но группировку для рейда подготовь и держи под рукой. Вольнова из вида не выпускай. Чувствую я, майор этот нас ещё удивит.

— Уж за ним-то и днём и ночью.

Глава 18

— Думаешь, выскреб из меня обещание и теперь имеешь иммунитет от неприятностей? — Лицо главы республиканской контрразведки медленно багровело. — Не нравится ему, — сотрясал он возмущением пустующий закуток в чреве час назад вынырнувшего из межпространства десантного транспорта. — Да я на одного тебя времени трачу больше, чем на всю свою контору, — заводился Дэйсон, — хлопнуть тебя надо и забыть благополучно.

— Время тратишь? — подлил Алексей масла в нервную топку. — Когда ты его на меня тратишь, мой чуб трещит и готов отвалиться. Хлопнуть хочешь? Хлопни. Думаешь, мне доставляет удовольствие перед прыжком в очередную дыру рожу твою лживую видеть.

— Я никогда… — взвился Дэйсон, — запомни, никогда не нарушаю взятых обязательств. — Взявшие верх эмоции огласили закуток грозным выкриком. На миг сорвавшись, Дэйсон, быстро взяв себя в руки, продолжил ровным обледенелым тоном: — И никогда не смей обзывать меня лжецом. То, что тебя вернули в исправительный комплекс, к нашим договорённостям не имеет отношения. Ты обвинён судом, а менять его решения я не уполномочен.

«Хоть что-то приятное», — глядя на бьющуюся на виске Дэйсона жилку, думал Алексей.

С каждой новой их встречей в Алексее росло желание вывести этого железного, невозмутимого человека из себя. Он задумался над природой несвойственного себе желания и вывел, что подсознание активно сопротивляется источнику постоянных неприятностей. Даже понимая, что, кидая его в ситуации, Дэйсон исполняет чужую волю, Алексей не мог удержаться от маленькой мести. Жизнь усложнялась именно через уста Дэйсона, и как-то противостоять, хотя бы выбить его из колеи с каждой встречей хотелось всё сильнее. Заходил с разных сторон, но обнаружить ахиллесову пяту главы контрразведки так и не получалось. Расшатать Дэйсону нервы сегодня удалось впервые.

Улыбнувшись маленькой победе, Алексей выкинул лишнее из головы.

— Скажи, Дэйсон, — без яда в голосе продолжил он, — штабные стратеги действительно думают, что получится?

— Думают.

Дэйсон хотел что-то добавить, но из-за тонкой перегородки, отделяющей пустующий закуток техников от кишащей пехотинцами палубы, послышался нарастающий гул. Когда двигатели комплекса артиллерийской поддержки смолкли, он закончил:

— Есть сомнения?

— Ваш бредовый план, кроме вопросов, у меня вообще ничего не вызывает, и первый из них звучит банально: почему опять я?

— По тебе решали без моего участия.

— И в какую же дыру нас посылают на этот раз?

— Не трать моё время, вам всё уже пояснили.

— Когда начались пояснения, меня выдернули к тебе.

— Цель операции — захват «мудрых», то есть верховного правителя и трёх сановников, занимающих высшие посты в обществе вахнов. Цель в глобальном её виде — начало мирных переговоров. Я не буду вдаваться в дебри вахновского мировоззрения, — видя удивление на лице Алексея, добавил Дэйсон, — просто поверь. Другого способа донести до вахнов наши инициативы просто не существует. Под нами, — Дэйсон для наглядности топнул по полу, — их столица. Мы вычислили местоположение арены, так они именуют комплекс зданий, в одном из которых правители вахнов раз в шесть дней проводят совещания. Завтра такой день. В здание будет закачан газ, затем команда специалистов с помощью телепортационного моста переправит правителей на один из наших транспортов. Переправка требует времени, а комплекс защищён, поэтому группу прикрывает дивизия, в состав которой введён ваш штрафной батальон. Задача дивизии — захват и оборона арены до момента переправки правителей.

— А что с нами сделают вахны, вас уже не интересует? — спросил Алексей. — Хотя чего я, всего лишь дивизия, какая мелочь.

— Дивизию прикроет флот. Поверь, всё, что вахны двинут в вашу сторону, долго не проживёт. В дополнение скажу, ни один боец из состава дивизии не идёт на планету помимо воли. Солдаты знают, что платой за мир могут стать их жизни, но ни один идти не отказался.

— А штрафники идут потому, что вам пришло в голову сунуть в вашу авантюру подопытного кролика.

— Принявшим участие в операции штрафникам, включая и кролика, гарантировано помилование и возврат должностей, наград и званий.

— Добрячки, — невесело усмехнулся Алексей, — скажи, Дэйсон, сколько времени отводится на уничтожение охраны и переправку правителей?

— Две-пять минут.

— Количество охраны?

— В периметре арены около тысячи десантников.

— В периметре? То есть основная их масса за забором? — уточнил Алексей и, дождавшись положительного ответа, продолжил мучить оппонента. — Тогда объясни, зачем против тысячи мы кидаем пятнадцать, когда два сброшенных непосредственно в здание взвода решат задачу и с лёгкостью уйдут по мосту вместе с пленными?

Дэйсон запнулся. На секунду отведя взгляд в сторону, тихо произнёс:

— Как же с тобой тяжело.

— Давай, Дэйсон, колись, — подначил Алексей, — пятнадцать тысяч на четверых, не многовато ли?

— Нормально, вахны должны видеть, что мы имеем серьёзные намерения.

— Странный способ показать серьёзность намерений.

В предстоящей операции не было ничего необычного, но где-то внутри тренькнул звоночек. Зная Дэйсона, изучив манеру его разговора, поведения, Алексей видел мелкие несоответствия с привычной картиной. Дэйсон нервничал, сейчас это стало ясно по несвойственным паузам, интонациям, бегающему взгляду. Алексей безошибочно определил состояние главы контрразведки и усомнился, что именно его попытки заставили Дэйсона сорваться. Дэйсон недоговаривал, недоговаривал такое, отчего самому становилось не по себе, но должность обязывала, и Алексей понял. На этот раз выжать информацию вряд ли получится.

— Какой противник, такой и способ, — буркнул Дэйсон, закрывая неудобную тему.

— Мы побеждаем в этой войне, — упорствовал Алексей, — почему мы, а не они проявляем инициативу, почему люди рискуют жизнями солдат в то время, когда по всем законам физики мирные инициативы должна проявлять проигравшая сторона? Зачем нам о чём-то договариваться, когда до победы остались шаги?

Алексей неотрывно смотрел Дэйсону в глаза. Отчаявшись получить прямые ответы на настораживающее предчувствие, он сыпал вопросами, стараясь хотя бы в ответах Дэйсона зацепиться за тот крючок, который поможет размотать клубок недосказанного.

— Нам, майор, со своих солдафонских позиций полной картины всё равно не увидеть, — упорно сходил с темы Дэйсон. — Решение принято наверху, а исходя из опыта всей войны, хочу сказать, ни одно решение, там принятое, ошибочным пока не оказалось. Давай будем исходить из этого и просто выполним задачу.

— Выполним, — напитал Алексей тон сарказмом, — куда нам, баранам подневольным, от неё деться? Ты мне вот что скажи. Из нашего сегодняшнего разговора ни я, ни ты ничего полезного не почерпнули, ты зачем меня из батальона выдернул, задачу мне и там бы поставили. К тому же после последней нашей встречи соскучиться я не успел.

— Хочу знать, почему ты перестал слать отчёты по деятельности Пакшеса.

— Зачем, — искренне удивился Алексей, — разве сканирования мозга тебе недостаточно? Я решил, что это лишнее.

— Может и лишнее, но будь добр, продолжай по нему работать.

— Поясни.

— Не могу, — заявил Дэйсон, — это на уровне ощущений. Работа меня с ума сведёт, порой даже себе не верю, — излил он неожиданно душу. — Ладно, — протяжно выдохнул он, — пора за дела.

Шагнув к выходу из технического закутка, Дэйсон внезапно остановился.

— И ещё, — добавил он, — роту принял Старков, ты идёшь в качестве рядового, об офицерском чине на время операции можешь забыть.

Отведённая под нужды расквартированных на транспорте полков палуба встретила гулом голосов. Пространство, по площади совместимое с парой футбольных полей, напоминало растревоженный муравейник. Тысячи затянутых в повседневную форму мужчин готовились к предстоящему предприятию. Под высоким сводом палубы шла кипучая деятельность. Бойцы поодиночке и подразделениями занимались подгонкой костюмов, загрузкой боекомплекта и множеством сопутствующих боевому выходу действий.

Преодолев толчею, пробравшись меж заваленными кофрами с оружием и боекомплектом, стеллажи, Алексей вышел в расположение штрафного батальона. Профильтровав взглядом деловито подгоняющих снаряжение сослуживцев, наткнувшись на усыпанное веснушками лицо, шагнул вперёд.

— Да забирай, — без кривляний согласился командир второй роты. — Пакшес, — произнёс он в микрофон, — ко мне.

Спустя секунды нагловатая физиономия Пакшеса замелькала среди штрафников.

— С этой минуты поступаешь в распоряжение майора.

— Слушаюсь, — козырнул тот.

— Ко мне всё? — поинтересовался ротный и вновь окунулся в командирские заботы.

— Короче, так, — пожав протянутую руку, сказал Алексей, — сейчас самым тщательным образом продолжаешь подготовку к рейду. Завтра во время погрузки буду ждать тебя у седьмого шлюза.

— Что-то случилось? — поинтересовался Пакшес.

— Да, — видя, что взвинченное состояние утаить не удалось, сообщил Алексей, — и что именно, понять до сих пор не могу. Завтра, — видя, что бывший ротный намерен задавать вопросы, пресёк он попытки, — иди.

Следующим и заключительным в списке значился Старков.

Поведав ротному о возможных неожиданностях, сообщил, что снят с командования ротой.

— Знаю, — сказал Старый, — даже то, что я вновь командир собственной роты, вся эта чехарда мне тоже не по нутру. Дёргать тебя пока не буду, но в любой момент будь готов подключиться к работе роты.

К полудню следующего дня висящая над планетой республиканская группировка пришла в движение. Усеянную мириадами звёзд космическую тьму то и дело резали вспышки маневровых двигателей, выводящих пузатые десантные транспорта в район дислоцирования огромной причудливой платформы, прибывшей в систему сутки назад.

Небесная пробоина. Так это выглядело снизу. На фоне застившего небо блеклого, слабо пропускающего солнечный свет энергетического барьера мерцающее над головой километровое отверстие, пробитое в барьере висящей на орбите платформой, выглядело ярким пятном в сумеречном мире. Испускаемые стоящим в зените светилом потоки, без потерь пропущенные к поверхности, рушились вниз ослепительно синим водопадом света.

Оказавшаяся в центре гигантского светопада арена подавляла размерами и архитектурой. Стоя у подножия огромного, уходящего вверх на добрые пару сотен метров пирамидального здания, Алексей невольно чувствовал себя букашкой, забредшей в гости к великанам. Гигантизм главного комплекса вахновской власти проявлялся во всём. Низы центрального здания завершила широкая площадь, покрытая похожим на жёлтую брусчатку материалом. От площади, овалом окружившей всё здание, неровными широкими лучами разошлись шесть жёлтых дорог, ведущих к окаймляющим комплекс правительственных зданий башням, форму которых Алексей затруднился бы охарактеризовать имеющимися в запасе словами. Царапая изливающее свет небо головокружительной высотой, башни, словно стоящие на страже церберы, внушали непрошеным гостям благоговейный трепет.

— Лёша, Вольнов, вы дошли?

Просипевший голосом Старкова наушник оторвал Алексея от созерцания завораживающих видов.

— Нет ещё, идём.

Толкнув крутившего головой Пакшеса, Алексей зашагал вдоль полукилометровой стены центрального здания.

Более странной операции на его памяти ещё не было. Телепортированная на арену дивизия практически не встретила сопротивления. Несколько сотен десантников вступили в отчаянную схватку, но были мгновенно смяты и никак не смогли повлиять на работу ведущей захват и переправку правителей группы.

В это было трудно поверить, но Алексей до сих пор не сделал ни единого выстрела. Стрелять было просто не в кого. Почти двадцать минут дивизия хозяйничала в святая святых вахновской столицы, а ответных мер предпринято пока не было.

— Может, они сдаться решили? — предположил шагающий рядом Пакшес.

— Вахны… сдаться? Ты сам-то понял, что сказал?

— А что тогда…

Что именно хотел сказать Пакшес, дослушать не успел. Микрофоны уловили какой-то звук, и сработавшие инстинкты заставили грохнуться на жёлтую брусчатку и вцепиться в болтавшийся на шее автомат. Рядом грохнулся Пакшес.

— Что? — вопрошал не понявший, в чём дело, Пакшес.

Насколько злую шутку сыграли заставившие залечь инстинкты, понял почти сразу. Двигаясь вдоль стены здания, Алексей совсем упустил из вида стоявшие в ряд скаверы правителей. Среди них, выделяясь формами, стояла пара способных выйти в космос. Бросивший их под ноги хлопок оказался запуском маршевого двигателя. Мгновенно оценив обстановку и поняв, что, оказавшись между стеной и запускающим в нескольких метрах двигатели челноком, он оказался между молотом и наковальней, Алексей начал подниматься.

Словно в замедленной съёмке Алексей поднялся на ноги, рывком поднял мешкающего Пакшеса и собрался дать ходу, но не успел. Пилот или спрятавшийся от расправы в кабине челнока десантник прибавил тяги, и мощный реактивный поток упёрся в стену и стоящих возле неё пехотинцев.

Даже сквозь защитные фильтры и плотно зажмуренные веки Алексей видел, как перед глазами ворочается раскалённая реактивная масса. Через пару секунд с удивлением осознав, что всё ещё жив, осмелился открыть глаза. Впереди, по бокам, сверху бесновалось пламя. Огненный поток облизывал пехотинцев, упираясь во вдруг появившийся вокруг них силовой барьер.

Пламя билось совсем близко. Уже не видя плюсов, а видя только, что кто-то вновь шагает по его жизни в кованых ботинках, Алексей крепко выругался.

Что заставило сделать то, что сделал дальше, ни сразу ни потом объяснить не смог. Завороженно глядя на алый поток, вытянул левую руку и прикоснулся к разделяющему их и пламя барьеру. Пальцы с лёгкостью провалились за границу силового поля.

Одновременно с сорвавшимся с губ стоном зашикала аптечка. Яркий всплеск за барьером заставил прикрыть глаза. Реактивная струя неожиданно сместилась в сторону. Отмеченный краем зрения дымный след прочертил площадь и сотряс кабину челнока новым взрывом. За второй ракетой последовала третья. Двигатель засбоил и смолк.

— Это… как? — послышалось в наушнике.

Не обращая внимания на возгласы Пакшеса, Алексей не отрываясь следил за клубами дыма, бьющего из разбитой кабины. Убедившись, что живых там не осталось, взглянул на раненую руку.

— Мать твою, — вырвалось из вмиг пересохшего горла. Навалилась дурнота, но аптечка быстро привела в чувство. — Ну что за дебил? — вопрошал себя Алексей.

Сквозь прожженную пехотную перчатку торчали пеньки обугленных пальцев. Верхних фаланг как не бывало. Уцелел мизинец и большой, три оставшиеся по велению аптечки медленно затягивал антисептический слой костюма.

— Командир, — прорезал забившую уши вату встревоженный голос Пакшеса, — перейди на общую частоту.

— Внимание, — ворвался под шлем чей-то хриплый голос, — я командующий дивизией полковник Хромов. Приказываю солдатам и офицерам вверенной мне дивизии немедленно покинуть занятые позиции, выйти на площадь и сложить оружие. Повторяю…

— Как сложить оружие? — перехватил внимание Пакшес. — Ну-ка, — вытащил он ободок утаённого переводчика, прихваченного на госпитальном транспорте, и, откинув забрало, нацепил на шею.

Через десяток секунд эфир взорвали его ругательства.

— Ты послушай, что они вахнам сигналят, — стянул он с шеи ободок и протянул Алексею.

Всё встало на места. И нервозность Дэйсона, и излишнее количество высаженных на планету войск. Республиканское командование вещало, что дивизия сложит оружие и останется у вахнов в заложниках как гарантия безопасности их правителей. То, что бойцы дивизии только что извели личную охрану правителей и серьёзно рискуют, в расчёт не принималось.

— Предали… предали гады, — бесновался Пакшес. — Халла вам в задницу, ублюдки гадкие.

— Не о том думаешь, — перебил его Алексей.

Медленно, дабы не потревожить раненую руку, он снял и положил автомат под ноги, следом последовал боекомплект и навесная амуниция.

— А о чём я должен думать?

— О том, что если вахны узнают, что мы уже были у них в гостях и избежали казни, непременно повторят попытку.

— И что делать?

— Для начала брось оружие, — посоветовал Алексей, — нас здесь пятнадцать тысяч, и как наудачу, — усмехнулся он, — мы числимся рядовыми. Думаю, в первую очередь будут трясти офицеров, к моменту, когда доберутся до нас, надеюсь, там уже договорятся.

С этими словами Алексей посмотрел туда, где хозяйничал родной флот. Застал тот момент, когда платформа отключила пробивной поток и небесная брешь, схлопнувшись под натиском силового поля, вновь погрузила планету и обалдевших от новостей пехотинцев в тягучие сумерки.

Глава 19

Спартанская по людским меркам каюта, вырезанная из остова вахновского лайнера и встроенная в тело президентского транспорта, постепенно наполнялась звуками. Верховный правитель и трое высших сановников, уложенные в предназначенные для отдыха ниши, медленно приходили в себя.

Глядя на экран, президент нетерпеливо ждал, когда пленники станут дееспособны. Действие газа слабело, и через несколько минут один из сановников неуверенно поднялся и, поддерживая себя всеми семью конечностями, зашаркал по просторной каюте. Добравшись до двери, вахн привычно коснулся замысловатого узора. Послушно схлынув, дверь открыла убранство человеческого транспорта. Шарахнувшись от двери, сановник несколько секунд походил на каменное изваяние. Осмыслив, вернулся и вновь запечатал дверной проём.

— Они понимают, где оказались? — повернувшись к адмиралу, спросил президент.

— Газ действует мгновенно. Они конечно не слепые, знают, что что-то идёт не так, но вот что именно, поняли только сейчас.

Между тем остальные вахны выбрались из ниш и, слушая сородича, вникали в неприятные вести.

Наблюдая за неподвижно застывшей четвёркой, Гард Скове видел, как монолог постепенно приобрёл формат диалога, а затем и полноценной беседы.

— Господин президент, — отвлёк от наблюдения голос сидящего за терминалом оператора, — в каюте установлен переводчик, — напомнил он, — включить звук?

— Не надо, тут и так всё ясно.

Обследуя каюту, правители вскоре собрались вокруг подобия столика. Вахны несколько секунд разглядывали собственное оружие, являвшееся непременным атрибутом высших сановников.

Убедившись в исправности компактных разрядников, высокопоставленные пленники надели подвесные детали гардероба, но когда очередь дошла до оружия, верховный правитель распорядился оставить его на месте.

Президент и адмирал многозначительно переглянулись.

— Отправляйте асира.

Дверь вновь схлынула, и в каюту с поклоном вошёл захваченный в бою десантник в звании асира. Объяснения заняли несколько минут, по истечении которых правители следом за своим командиром покинули каюту.

— Пойдём, адмирал, попробуем это остановить.

Кивнув оператору, перебрались в соседнюю комнату, меблировка которой состояла из круглого стола, пары привычных кресел и четырёх узких массивных ложементов, демонтированных всё с того же вахновского лайнера.

Введя правителей, асир с поклоном вышел за дверь.

Какое-то время лидеры противоборствующих цивилизаций молча смотрели друг на друга. Не затягивая паузу, глава республики сделал один из универсальных, понятных любому разумному жестов.

Не дожидаясь повторного приглашения, расселись друг против друга.

— Прошу извинить за столь навязчивое приглашение, — нарушил тишину президент, — просто другого способа встретиться мы не нашли.

Пока прибор преобразовывал сказанное в речь вахнов, президент убавил яркость светильников до приемлемых вахнами стандартов.

— Мы здесь в каком качестве? — озвучил слова правителя синтетический голос переводчика.

— В качестве гостей, — сказал президент, — как только посчитаете нужным, вас доставят обратно. Но я надеюсь, вы уделите мне время, и мы наконец обсудим трагизм сложившихся между нашими народами отношений.

— Обсудим, — ответил правитель.

— Прежде чем перейдём к делу, хочу попросить вас об услуге. В эти минуты на площади арены сдаётся в плен наша пехотная дивизия. Республиканские солдаты намеренно не оказывают сопротивления и сдают оружие, подчиняясь моему приказу. Дивизия оставлена в качестве заложников, это жест нашей доброй воли. Я знаю, что на данный момент силовых действий к нашим солдатам применено не было, прошу и впредь относиться к пленникам с подобающим ситуации снисхождением.

Верховный пошёл навстречу, единственным его условием стала конфиденциальность при сеансе связи с планетой. Условие с готовностью выполнили; спустя пятнадцать минут, когда посредством трофейного прибора просьба была воплощена, правители вернулись к беседе.

— Скажите, уважаемый Ауса, — обратился Гард к правителю, — по вашему мнению, есть ли ввиду последних событий смысл в нашем противостоянии?

— В определённой доле противостояния смысл есть всегда.

— Вы терпите поражение; в случае если мы не придём к компромиссу, нам придётся вас уничтожить. Мы не можем спокойно себя чувствовать, пока на границе наших систем живёт враждебная раса. Сразу внесу ясность, — добавил президент, — мы всеми силами пытаемся этого избежать.

— Важно, властвующий Гард, чтоб договорённости устроили всех в полной мере, — произнёс правитель. — Если исходить от обратного, для моего народа гибель приемлемей унизительного рабского существования побеждённых.

— Именно для обсуждения приемлемых условий мы вас и пригласили. Но прежде позвольте вам кое-что показать.

В центре стола появилась проекция.

— Вы его узнаёте?

— Асгул, — мгновенно подобрался правитель, — не сложись воля потока столь для него трагически, он сидел бы за этим столом.

Проекция ожила. Проведённые в разгар войны съёмки в мельчайших подробностях запечатлели первый допрос и последующие, доверительные беседы с первым высокопоставленным пленником.

— Господин президент, — ожил вставленный в ухо наушник. — Только что состоялся сеанс связи с командиром дивизии Хромовым. Он сообщил, что вахны вернули им оружие и отвели свои части за границу арены. Это не всё, — поспешил голос на том конце, — вахны отключили защитное поле.

«Поле уже не играет роли, — подумал президент, — но жест дорогого стоит».

С этого момента глава республики окончательно утвердился, что инициированный им процесс сдвинулся с мёртвой точки и в нужную сторону. Когда очередь дошла до съёмок, запечатлевших гибель катера, на борту которого вместе с Асгулом погиб генерал Масторд и высокопоставленные республиканские офицеры, верховный правитель попросил прервать просмотр.

— Наши воины без указа не посмели бы выстрелить, ведь они ведали, кто и с какой целью находится на борту.

— Точно так же, как и наши никогда не посмели бы ударить по планете, из-за которой и началась война, — ответил адмирал Двински. — Хотя вы сами всё видели.

— Видел.

— Надеюсь, вы верите, что достопочтенный Асгул действовал без принуждения? — спросил президент.

— Принуждение несбыточно, я верю всему, что увидел. И у нас есть вера, что битва началась не случайно. У нас тоже цепь заштрихованных несоответствий. Наш умный сбор смотрел на каждое, но прийти к убедительному так и не смог. Полученная от вас информация отчасти восполнила пробелы.

— Подобная информация находится в голове одной из наших нестыковок, — сообщил адмирал Двински, — кстати, этот человек был у вас и ему зондировали память.

— Такие сведения до нас дошли. Признаюсь, они принудили нас к пересмотру взглядов на нашу войну.

Говорили долго. Анализировали, сравнивали. Полной информации по обсуждаемым вопросам стороны друг другу конечно не дали, но и без этого результат для первой встречи оказался сверх ожиданий.

— На чём мы разминёмся, властвующий Гард? — услышал президент решающий для всех вопрос.

— Буду честен, — пристально глядя на правителя, ответил президент, — нам не нужны ваши ресурсы, планеты, жизни. Мы не претендуем на системы, по которым идут маршруты вашего товарообмена. Мы хотим спокойствия и мира. На первых порах я хочу полного, стопроцентного прекращения огня. Мы готовы вывести войска с Вии, открыть небо для пассажирского и грузового сообщения. В ответ мы хотим немедленного вывода ваших войск из известной вам системы и вплоть до отдельных договорённостей запрет на передвижение крупных соединений флота.

Спросив позволения, ответить взялся один из сановников.

— Это несбыточно, — сказал он. — На предоставленном периоде мы не сможем убедить наши мулусы лишить себя веского козыря. Единственного, я бы сказал. Аркана — наша гарантия, даже если сейчас мы поклянёмся потоком вывести воинов, в реальности сделать это без общественного согласия мы не сможем.

В кабинете повисла тишина.

«Знаю, что не сможете, — думал президент, поочерёдно переводя взгляд с одного вахна на другого, — не зря мы вас так подробно изучали. Думай, на то тебя и кличут мудрым. Мы свой народ уговорим, ищи способ договориться со своим».

— Мы готовились к битве на изничтожение, и вот так за один цикл изменить массовое мнение невозможно, — спустя минуты раздумий нарушил тишину правитель. — Боюсь, на первой стадии мирных инициатив вам придётся пойти на односторонние уступки.

«И это просчитали, — отметил президент и подумал об аналитиках, чей глава всего сутки назад почти дословно просчитал их сегодняшний разговор».

— Что мы должны сделать, чтобы вахны поверили в наши мирные намерения? — напрямую спросил президент.

— Всё, что волей потока вы перечислили выше.

— Это невозможно, — вмешался адмирал, — прошу не забывать, что мы всё-таки побеждаем в этой войне, и вот так за красивые слова сдавать беспроигрышные позиции. Это несерьёзно.

— В таком случае наш сбор напрасен, — не замедлил с ответом правитель. Людям почудилось, что даже синтетический голос переводчика приобрёл решительные оттенки. — Если б верх одерживали мы, то вахны приняли бы подобное. Война длится слишком долго и дорого. Естественно, о доверии речи нет. Мы не можем поверить вам на слово и выполнить ваши условия. В случае вероломства вы теряете время, требуемое для возврата ваших флотов в наши системы, мы же с потерей нашей гарантии теряем всё. Односторонние уступки — это временная мера, как только мы подготовим мулусы и волей потока заключим дипломатические отношения, наши воины немедленно бросят вашу систему. От себя добавлю, не считая почивших при штурме Арканы, ни один из представителей вашего вида не претерпел и не претерпит ни малейших притеснений.

— Что предложим мы, адмирал?

— Отвести силы ВКФ из блокированных нами систем, естественно оставив там наблюдателей. Готовы позволить вам восстановить сообщение между мирами, но исключительно для гражданских и транспортных судов. О выводе оккупационного контингента с Вии пока не может быть и речи. Согласитесь, для вашего нынешнего положения наши уступки более чем богаты.

— С чего-то надо начинать.

— Позвольте, уважаемый Ауса, задать вопрос, — взял слово глава республики, — почему бы вам не рассказать народу о роли в нашем конфликте третьей стороны.

— Я думал над этим, но, к сожалению, у нас слишком мало доказательств, а выносить на общественный суд дым я не буду.

— Мы готовы предоставить имеющуюся у нас по этому поводу информацию. Предлагаю создать контактную группу, которая до заключения официальных дипломатических отношений будет вести двусторонние консультации. Вы видели, на какие провокации идёт третья сторона, предлагаю в случае эксцессов не делать преждевременных выводов, а тщательно их расследовать.

Первые, самые важные шаги были сделаны. Обе стороны остались довольны, и это вселяло толику оптимизма.

К прибывшему с планеты за правителями катеру добирались пешком. Сделано это было намеренно. Все встреченные правителями двух звёздных держав члены экипажа президентского транспорта, заранее проинструктированные, почтительно склоняли головы перед идущей мимо процессией.

Прибывший за мудрыми катер охраняли вооружённые вахновские десантники. Завидев приближавшихся правителей, десантники согнулись в почтительном поклоне.

— Я рад, что наша встреча закончилась взаимопониманием, — остановившись у трапа, произнёс глава республики.

— На всё воля потока, — ответил правитель, — я доволен встречей и надеюсь, что военная составляющая навсегда уйдёт из наших отношений. Как только мы подготовим общественность, жду вас, уважаемый Гард, с ответным визитом.

— Договорились.

— Мы сняли барьер, — сказал напоследок правитель Ауса, — можете забрать своих доблестных воинов.

Створы шлюза захлопнулись, катер правителя устремился к столице.

— Ну что скажешь? — задал Гард вопрос адмиралу, как только покинули шлюзовую палубу.

— Скажу, что на первых порах мы добились всего, на что рассчитывали.

— А главное, прекращения огня, — добавил президент, — думаю, пришло время проведать ту странную планетку. Ты сделал, о чём я говорил?

— Экспедиционный флот в состоянии готовности.

— Тогда с богом.

Глава 20

— Ну говори, говори же, почему из тебя каждое слово вытягивать приходится?

Звонкий голос медсестры, наполняя процедурную, рушил столь желанную сейчас тишину. Крутясь вокруг сидящего у программного аппарата пациента, стройная молодая сестричка сыпала вопросами, чем портила последнему и без того премерзкое настроение.

Глухое раздражение несколько раз порывалось переродиться в слова, но когда-то дав зарок не грубить медицинскому персоналу, Алексей сдерживал ищущие выхода реплики.

Причиной настроя стал утренний разговор с Эльмирой. Он занял всего минуту, но даже к ужину Алексей так и не сумел до конца успокоиться.

— Ну чего ты опять в себя ушёл? — надула губы порхающая вокруг сестричка. Не замечая хмурого выражения на лице пришедшего на процедуры пехотинца, она, с какой-то по-детски восторженной наивностью, тянула из жертвы скупые фразы. — И они вот прямо сели туда, где вы все стояли, прям на наших челноках? — хлопая ресницами, пошла она в очередную атаку.

«Достала», — раздражённо думал Алексей, но видя, что навязчивую личность его молчание лишь вводит в раж, с ответом не медлил.

— Да.

Мысли, словно привязанные, вертелись вокруг утреннего разговора. Возникшее на экране лицо Эльмиры изначально не предвещало ничего хорошего, но что разговор закончится так быстро, он даже не думал.

Теперь идея дать о себе знать путём распространения по армейским узлам связи слухов о короткой интрижке совсем не казалась верхом оригинальности. Он был уверен, что слух о столь редкой здесь любовной истории, минуя уста и парсеки, обязательно дойдёт до Эльмиры. Пуская слух, не сомневался, что она взбеленится, его разыщет, он всё ей объяснит и они вместе посмеются.

— И что? Из челноков начали выходить вахны, которым вернули свободу? Это их, значит, отпустили наши, а вас в обмен на них отпустили вахны? А сколько их было?

— Сколько и нас, — удовлетворил он навязчивое любопытство, — я прежде чем грузиться специально всех посчитал.

— А вахны, когда оружие вам возвращали, вот так прям к каждому подходили и говорили, это твоё, забирай?

— Почти так, — отмахнулся он от очередного вопроса.

Объяснения с Эльмирой пошли не так, как представлял. Пытался донести, что интрижка, неудачная шутка, но взбешённая фурия не пожелала слушать и заявила об окончательном разрыве отношений.

— А когда вас забрали с планеты и вы оказались на транспорте, что вам командиры сказали, хвалили?

«Да чтоб тебя. «Если хоть кто-нибудь… кому-нибудь, — вспомнил Алексей, как после эвакуации их построили на палубе и вперёд вышел один из бывших заложников, — хоть слово о том, что вас бросили, — пригрозил комдив, преданно глядящим на него солдатам, — пеняйте на себя. Думать можете что угодно, но вслух только официальная версия»».

— Нас поблагодарили за доблесть.

— За доблесть, — захлопала в ладоши сестричка и от избытка чувств подпрыгнула на месте. Белоснежный медицинский чепчик не выдержал веса заправленных волос и, сдвинувшись, явил водопад белокурых прядей.

«И на другом конце галактики от вас не скрыться», — усмехнулся Алексей посетившей вдруг мысли.

— За доблесть, — повторила она, — теперь вас наградят?

Глядя на мечтательно-восхищённое выражение её лица, Алексей с удивлением отметил, что надоедливой девице всё же удалось сдвинуть его с совсем грустных дум. Меньше раздражать девица не стала, но краткое отвлечение оказалось бальзамом.

— А как ты думаешь, всех наградят и рядовых тоже? — не закрывала она рта.

— Да, и даже тех, кто их лечил, — заявил он, — так, что сверли дырку.

— Здорово! — захлопала в ладоши девушка. — А когда те вахны, которых на вас меняли, из челноков вылезли, как их сородичи встретили?

— Почти так же как нас, некоторые даже обнимались, — припомнил Алексей.

— Обнимались, — выдохнула она, — а правду говорят, что у вахнов жизнь не ценят только кланы воинов, а гражданские живут совсем по-другому. Почти так же как мы. Тоже любят, друг за друга переживают и даже живут семьями?

— Ну что ты пристала к человеку, — подала наконец голос ведущий врач. Сухая женщина, сидящая за терминалом, закончила ввод команд и наигранно строго взглянула на девицу, — разве не видишь, майор сегодня не в настроении.

— Значит, они как люди, испытывают такие же чувства? — не слыша наставницу, не отступилась сестричка.

— Да, — согласился Алексей, — порой мне кажется, — что поменяй им взгляды, убавь дурь, и разделять нас будет только внешность.

— Убавь дурь, — вмешалась врач, — глядя на карту твоих ранений, пацифистом тебя тоже не назовёшь.

— Наша дурь — продукт необходимости, у воинов вахнов она впитана с молоком, — возразил Алексей.

— А у вахнов, интересно, есть боевые награды? — вновь вмешалась сестра, и Алексей решил положить этому конец.

— Да что ты прицепилась с этими наградами?

— Муж у неё там был, — взялась пояснить врач, — после учёбы, едва зарегистрировали брак, и под призыв. Боевое крещение у парня, а тут вокруг вас шум такой, о наградах вещают, вот она от гордости с ума и сходит.

— Ясно, — сказал он и повернулся к девушке, — наградят обязательно. Знала б ты, чем мы там занимались, не сомневалась бы. Хотя по секрету могу сказать.

Видя, как та затаила дыхание, охотно продолжил:

— Ты изучала строение вахновских тел?

— Не-е-ет, — округлила глаза сестричка, — они такие… фу, — всплеснула она руками.

— Тогда слушай. В телах их женщин есть орган, отвечающий за выработку пестиков и тычинок. Правильно изъятый, он ещё сутки остаётся дееспособен. Пойманную женщину надо правильно положить, вскрыть грудину, выпотрошить и аккуратно изъять используемый в сантехнической промышленности орган. Вот этим мы занимались, — пояснил Алексей. — Это безумно вкусно. Всем участникам дали по одному, встретишь мужа, непременно попробуй.

— Фу, — скривилась она. — Я закончила, — сообщила сестра врачу и, не удостоив Алексея взглядом, продефилировала к выходу.

«Сразу надо было нечто подобное вывалить, — подумал Алексей, — полтора часа вопросов. Такого со мной даже Дэйсон не делал».

— Майор.

Повернувшись на оклик, встретился взглядом со стоящей у двери сестричкой.

— Ты когда в следующий раз врать будешь, ври убедительней, а то не то что на майора, на рядового даже не тянешь. — Показав язык, девушка скрылась за дверью.

— У… лиса, — усмехнулся Алексей.

— Как ты сказал? — Услышав новое слово, врач оторвала взгляд от экрана.

— Лиса говорю, животное есть такое, хитрое.

— Это да, — согласилась женщина, — дуру, когда надо, эта дамочка сыграет запросто. Всё, вынимай свою культяпку, — сверившись с показаниями на экране, переключилась она на работу.

— Недель шесть-семь и как новый, — сообщила она пациенту, разглядывающему надетые на сожжённые пальцы зонды.

Глядя на кисть, особое внимание уделил чёрным, одетым на пальцы цилиндрам.

— Хотел у вас спросить. — Не желая возвращаться в состояние мысленного мазохизма, Алексей решил расширить кругозор. — Как это работает? — кивнул он на стоящий перед ним прибор, в недрах которого почти час держал надетые на повреждённые пальцы цилиндры.

— Если сказать просто, — задумалась она, — то мы подобрали ключ к механизму деления клеток. Этот прибор, — кивнула врач на стоящий перед ним агрегат, — программирует скорость и направление их роста. С помощью зондов, — указала она на пальцы, — мы воздействуем на биополе пациента, чем активируем неразвитую в физических телах функцию регенерации.

— Всё сложно, — выдохнул Алексей, — ладно, — поднялся он, — спасибо за экзекуцию, пойду отдыхать.

— Смотрю, майор, лица на тебе нет, погиб кто?

— Нет.

— Ну и нервничать тогда нечего.

«Ты права, — думал он, неторопливо шагая по петляющей между затерявшимися в лесу госпитальными корпусами дорожке. — Права, — соглашался с собой, — чего я извожусь, нервы трачу. Ушла, значит ушла. Бывает и такое».

Резкий осенний ветер драл холодом, но бредущего Алексея он не тревожил. Более трезво разложив ситуацию, пришёл к выводу, что бывшая пассия тоже повела себя не лучшим образом.

— Да пошла ты сама. — Ответив на похожие слова Эльмиры, Алексей приказал себе забыть. Настроение не улучшилось, но принятое решение как всегда принесло облегчение.

Глава 21

Воочию аномалия Вьятта, как назвали открытую практикантом планету, выглядела более интригующе, нежели в ознакомительном материале. Раскинувшийся на смотровых экранах, не знающий ночной мглы, похожий на картинки рая мир, так и не сыскал на свой счёт иных предположений кроме как присутствие на планете высокоорганизованного разума.

— Время, — сверившись с часами, констатировал прибывший в систему во главе экспедиционного флота адмирал Арон Двински.

Худое лицо адмирала сквозило спокойствием. Пригладив непослушные седые волосы, адмирал ещё раз обвёл взглядом офицеров мостика. По лицам видел, что если для одних предстоящий этап лишь свершение справедливой мести, то в других следующий шаг экспедиционного флота рождает противоречивые чувства.

— Одиночный… выстрел. — Адмирал лично взялся руководить запланированной бомбардировкой.

В камере распада одного из висящих над планетой линкоров полыхнуло солнце. Подающий разработанные для телепортационного орудия заряды элеватор шевельнулся и сбросил в открывшийся порт адскую машинку.

В тот же миг на живописной лесной поляне материализовалась начиненная энегроном трехсоткилограммовая сфера.

— Ждём, — бросив взгляд на бегущие цифры, нарушил тишину мостика адмирал.

Сто семьдесят боевых кораблей экспедиционного флота, прибывшие в систему двое суток назад, до недавнего времени патрулировали пространство поодаль от планеты.

Вначале к аномалии Вьятта чёрными тенями скользнули три линкора, которые в течение полутора суток стремились обратить внимание местных обитателей. Использовалось всё: радиосвязь, световая иллюминация, сброшенные на поверхность частотные генераторы и ещё много контактных приёмов, рождённых в результате дискуссий учёных и военных специалистов. Тщетно. Загадочные обитатели аномалии себя не проявили. Остался последний, самый крайний способ. Повинуясь приказу адмирала, действующий в системе флот, рассредоточившись по отработанной при захвате вахновских систем схеме, взял планету в плотное кольцо.

— Активировать заряд, — дождавшись конца отведённой трёхминутки, приказал адмирал.

Внизу полыхнуло. Когда фильтры ведущих трансляцию с лесной поляны зондов позволили рассмотреть деяния собственных рук, по мостикам республиканских кораблей прокатилось удивление. Поднятые в воздух тонны породы, вырванные деревья, сметающая всё взрывная волна на экранах так и не появились. Вместо этого люди с вытянутыми лицами смотрели на зависший в метре от земли сорокаметровый, полыхающий энергетическими разводами шар, в силовых полях которого словно в темнице бесновалась освобождённая детонацией энергия. Остановивший взрыв кокон, сужаясь на глазах, прессом давил смертоносную силу взрывчатки и в конечном итоге сжал её до первоначального объёма взорвавшейся сферы.

— Халл тебя забери, — позабыв о присутствии на мостике старших офицеров, выругался кто-то из дежурной смены. — Это невозможно.

— Продолжаем, — прокатился по мостику флагмана ровный голос адмирала, — десять зарядов, равномерно распределить по суше, активация в момент доставки, огонь.

Видя последствия первого взрыва, наводчик флагманского телепортационного орудия, представив силу, которая смогла остановить распад энегрона, выполнил команду адмирала без особого энтузиазма.

Над девственной поверхностью вспыхнули новые солнца, но спустя мгновения все поняли, что действие полностью повторилось.

— Внимание, — посредством связи по мостикам флота пронёсся удивительно спокойный голос адмирала, — приготовиться к массированному удару. — Огонь по готовности.

Пространство вздрогнуло. Тысячи ракет и снарядов, оставляя в безвоздушной пустоши светлые росчерки, устремились к купающейся в дневном свете поверхности. Когда первые из них достигли верхних слоёв, на мостики посыпались доклады канониров.

— Вижу, — глядя, как всё отстрелянное кораблями под воздействием неведомой силы теряет управление и, облизав планету, уходит в космос, сказал адмирал и погрузился в раздумья.

— По плану удар всеми телепортационными орудиями флота, — напомнил капитан флагмана, посматривая на отстранившегося от происходящего адмирала, — посмотрим, как они справятся с мощью двух сотен взрывов.

— Отставить.

— Почему, — осмелился спорить капитан, — наша цель — стереть этот шарик, — кивнул он на экран, — объясните причину отказа, адмирал, я не понимаю.

Вместо объяснений адмирал молча поднялся из кресла, вышел в центр просторного мостика и, всё больше удивляя офицеров, обратил взор на находящийся за спинками кресел участок пола.

— Капитан, — донеслось из динамика, — здесь пост слежения. Последствия взрывов телепортированных нами зарядов только что исчезли.

— Как исчезли?

— Да Халл его знает, — послышался взволнованный, далёкий от субординации ответ, — растворились. Даже следа не осталось.

Капитан открыл было рот, но готовое соскочить с языка застряло в горле. В центре мостика, в месте, куда так пристально всматривался адмирал, материализовалось одно из пропавших с планеты последствий. Гробовую тишину нарушил голос завороженно смотрящего на переливающуюся внутри силового кокона энергию адмирала.

— Наконец-то, — счастливо выдохнул он и широко улыбнулся.

Сдерживающий силу взрыва кокон распался, обречённых людей вмиг поглотило пламя.

Космический мрак прорезали одиннадцать вспышек, каждая из которых явилась погребальным костром расколотому взрывом республиканскому линкору.

Редкие счастливцы, чудом спасшиеся благодаря системе экстренной эвакуации, с ужасом наблюдали, как огромные, висящие над планетой корабли начали бесследно исчезать.

Внешне всё выглядело как уход в межпространство. Тысячи тонн металла буквально растворялись на глазах, с той лишь разницей, что ни предшествующего прыжку разгона, ни предварительных манёвров корабли не совершали.

Очень быстро запертые в капсулах люди остались один на один с космической пустошью и невозмутимо плывущей неподалёку аномалией Вьятта.

Глава 22

Часы показали обеденный перерыв, и на главную площадь Марвира, столичного города республиканского мира, выплеснулись толпы служащих. Смешавшись с потоками туристов и праздно шатавшихся по площади горожан, служащие спешили к облюбованным ресторанчикам и кафе, но замечая непривычную для буднего дня суету центральной площади, притормаживали и заинтересованно вглядывались в происходящее.

Для жителей Катраны, на южном полушарии которой в излучине великой реки и был воздвигнут один из крупнейших в республике мегаполисов, прогремевшая мимо война свелась к армейским наборам и телерепортажам с мест событий.

Защищавший небо флот жил своей лишь ему понятной жизнью, а расположенные в пустынных районах суши армейские опорные пункты не располагали к частому контакту военных и гражданских. Военная форма мелькала на улицах города, но такого количества солдат как сегодня центральная площадь никогда не видела.

Расквартированную в Марвирском опорном узле дивизию, принимавшую участие в захвате правителей вахнов, с раннего утра подняли по тревоге. Ничего не объясняя, солдатам и офицерам приказали рядиться в парадную форму, впихнули в пузатые авиетки и в полном составе переправили в расположенный в черте Марвира аэродром. Спустя три часа пятнадцать тысяч бойцов дивизии, провоцируя любопытство горожан и представителей СМИ, строились на центральной площади мегаполиса. Когда на возведённую против построения трибуну поднялся одетый в строгий костюм президент Республики, на лицах большинства солдат отразились весьма противоречивые чувства.

Оглядев стройные шеренги, Гард Скове склонился над микрофоном.

— Солдаты, — разнёсся над площадью усиленный динамиками голос, — не вам, закалённым в боях ветеранам, объяснять, что война — это прежде всего подвиг, великий подвиг каждого причастного к этому страшному действию. Война — это бремя, связанное с самыми неприглядными сторонами жизни. Война — это риск, ежедневный, ежечасный, ежесекундный, и именно вам, верным сынам отчизны, пришлось выполнить приказ правомерность которого до сих пор не получила однозначной оценки. Не буду скрывать, приказ сложить оружие и оставить вас в логове врага в качестве заложников принадлежит мне и только мне. Скажу честно, до самого конца я не был уверен в благополучном исходе предпринятой акции, но к этому были все предпосылки, что и подтолкнуло меня распорядиться вашими жизнями. Многие из вас считают, что в их отношении совершено предательство, и при поверхностном взгляде это мнение имеет право на жизнь. На деле это не так.

Переведя дыхание, президент окинул взглядом площадь и только сейчас заметил, что и трибуну, и выстроенную в центре дивизию плотным кольцом окружает вмиг собравшаяся многотысячная масса.

— На деле, — продолжил президент, — учитывая психологию и мировоззрение противника, поступить по-другому я просто не мог. Как вы думаете, — гремел его голос, — захватив правителей вахнов, кого в первую очередь мы ставили под удар? С кем, по-вашему, — обвёл он взглядом стройные шеренги, — горящие жаждой мести вахны расправились бы в первую очередь? На карте стояли жизни захваченных на Аркане, гибель которых смог остановить только неординарный, укладывающийся в психологию противника поступок. Вы, чьи жизни я подверг смертельной опасности, и стали тем барьером, остановившим расправы над населением Арканы. Но это одна сторона, — сделав паузу и позволив бойцам осмыслить услышанное, добавил президент. — Вы знаете, что на боевые действия объявлен мораторий и за последние два с половиной месяца Новая Республика не потеряла ни одного солдата. В этом ваша прямая заслуга. Весь наш народ денно и нощно как мог приближал окончание кровавого ужаса. Миллионы и миллионы положили на алтарь победы собственные жизни. Но именно вам, вашей славной дивизии выпала честь внести последний штрих в нашу общую победу. Как главнокомандующий войсками Новой Республики заявляю. Все, принявшие участие в операции, представлены к высоким правительственным наградам.

По шеренгам пробежал шелест голосов. Дождавшись, когда бойцы вновь обратятся во внимание, Гард Скове опять склонился над микрофоном.

— Как человек и в первую очередь гражданин Новой Республики позвольте выразить искреннюю благодарность за то, что вам хватило смелости выполнить приказ и сложить оружие в момент, когда всем нам это было крайне необходимо. Спасибо!

Закончив, президент шагнул от стойки микрофона, поклонился в пояс стоящим перед ним солдатам и покинул сцену.

Спустя час в здании администрации Катраны уже шло совещание правительства Новой Республики.

— Все сто пятьдесят девять уцелевших единиц экспедиционного флота порознь вернулись в системы приписки.

Штаб составил карту, из которой следует, что все отброшенные от аномалии Вьятта корабли раскидало в разные стороны, но на совершенно одинаковое от аномалии расстояние.

Слушая Сторма Даева, невысокого, плотно сбитого пятидесятилетнего мужчину, ещё недавно командующего действующей в системах вахнов группировкой, а ныне получившего чин адмирала и назначенного на пост командующего ВКФ Новой Республики, президент никак не мог привыкнуть к новому лицу.

«Арон, Арон, — думал он, вспоминая погибшего адмирала, — ну почему наперекор моим указаниям ты отправился с экспедиционным флотом, зачем? — в сотый раз задался вопросом президент. — Если б ты знал, как тебя не хватает».

Новоиспечённый командующий, без сомнения, являлся талантливым командиром, что подтверждала блестящая работа на прежних фронтах. Гард видел, новая должность Сторму по плечу и новоявленный адмирал не хуже Арона знает, что и как делать. Но тех человеческих качеств, столь ценимых им в адмирале, новый командующий представить был не в состоянии.

Их с Ароном связывало слишком многое, чтоб в одночасье урезонить память. Дружа семьями, они вместе переживали радости и невзгоды, в тяжкие личные моменты этот человек всегда был рядом. Многолетняя дружба, связавшая их задолго до властного бремени, и в государственных делах подразумевала нечто большее, нежели рамки сухих совещаний. Сейчас, в минуту, когда мнение и поддержка друга были так необходимы, президент вновь ощутил пустоту и горечь утраты.

— Ну насчёт наличия там разума сомнений давно нет, — оторвал от невесёлых мыслей министр промышленности Элиот Барн, — вопрос в том, тот ли это разум, который втравил нас в войну с вахнами, и удалось ли флоту нанести ему хоть какой-то ущерб?

— Ответ отрицательный, — услышали министры низкий гармонирующий с широким волевым лицом адмирала голос. — Экспедиция к аномалии Вьятта, так же как и предыдущая, не выявила ничего нового, кроме наличия у обитателей планеты различных механизмов самозащиты. С кем мы имеем дело и причастны ли эти кто-то к нашим бедам, прояснить не удалось. Моё мнение, это не они.

— Подробней, — потребовал глава республики.

— Для начала, до того момента, пока мы не выясним, с кем имеем дело, позвольте их как-нибудь называть, назову их словом «они», не возражаете?

Послушав тишину и получив кивок президента, адмирал Даев расстегнул верхнюю пуговицу форменного кителя и принялся излагать собственное видение.

— Увидев, какие средства стоят на страже аномалии Вьятта, я невольно задался вопросом, ответ на который звучал как: нам слишком много позволили. Вспомните, мы без проблем зондировали, брали пробы, сверлили, бурили, мерили, измеряли. Всё шло хорошо до тех пор, пока на планету не отправились разумные. Думаю, этим мы перешли какую-то дозволенную грань, инициировавшую ответные действия. Но при этом, кроме тех несчастных высаженных на поверхность, никто не пострадал. Ведь так? — Требуя подтверждения, адмирал поочерёдно заглянул сидящим за столом людям в глаза. — Дальше больше. Экспедиционный флот под командованием моего предшественника также не встретил противодействия до определённого момента. Пока люди не перешли к прямой агрессии, в их действия никто не вмешивался. Даже после первой попытки взорвать заряд наш флот остался невредим. Дальше взорвали ещё десяток с тем же результатом. И только после массированного обстрела наш флот понёс потери. И опять же, погибли одиннадцать кораблей, число равное взорванным на планете зарядам. Остальных, как вы знаете, просто вышвырнули из системы. Вспомните вторжение вахнов. Мы не успокоились, пока не разбили всё, что к нам прилетело, а то, что могло бежать, было догнано и разбито дважды. Мы считаем себя миролюбивой расой, но то, что пришло в наш дом с оружием, здесь и осталось. А теперь сравните ситуацию. Они не ведут себя как агрессоры, здесь речь о самозащите.

— Одним словом, — вмешался командующий сухопутными войсками генерал Семён Роялд, — тот факт, что наши корабли вышвырнули из системы, а не разбили в пух и прах, говорит о непричастности «они», — усмехнулся он, — к нашим делам?

— Перечисленные вами факты наводят на такие мысли.

— А на что, уважаемый Сторм, вас наведёт неоднократное появление в районе аномалии Вьятта известного нам ещё с начала войны корабля? Который в первый раз ушёл от нашего флота, при этом с лёгкостью выведя из строя его флагман, а во второй, забрал из вахновского плена группу пехотинцев, которые, вот недоразумение, потом даже ничего не смогли вспомнить?

— Даже если трижды зафиксированный корабль принадлежит им, то это ничего не меняет.

— Как же не меняет? — поползли вверх брови Роялда. — По-моему, уже никто не сомневается в участии в нашем конфликте третьей стороны. Единственным физическим доказательством её присутствия как раз и являлся этот корабль. Теперь, когда случайно, — командующий сухопутными силами сделал ударение на последнем слове, — повторю, случайно мы обнаружили их логово, там же встретили тот самый корабль и вдруг поверили в их непричастность к нашим бедам. Извините, генерал, здесь я с вами не соглашусь. И потом, почему они не хотят с нами контактировать?

— На это может быть множество причин, но верного ответа у меня пока нет.

— Потому и нет, что мы нашли подлинных врагов, и уверен, показное миролюбие — это тактика, которая благодаря таким мыслителям, как вы, адмирал, приведёт нас к очередной катастрофе. Уверен, переговоры с вахнами — это наши первые самостоятельные шаги, сделанные наперекор их замыслам. Также уверен, шаги эти застали их врасплох и сейчас они заняты экстренной разработкой новых планов.

— Планов относительно чего? — вмешался в спор министр по связям с общественностью Снайк Вишнёв.

— Относительно нашего истребления. Мы и вахны, их цель, причины вообще за гранью понимания. И мы, и вахны до войны друг о друге-то не знали, не то что о какой-то третьей стороне. И хотя причины их недовольства нами неясны, но следствия проглядываются чётко. Простейшим перебросом, заметьте перебросом, — повторился он, — сначала вахновской группировки к Гарде, а затем нашей ударной группы к их столице они втягивают нас в войну, одними из первых жертв которой становятся столицы наших цивилизаций. Нам ничего не остаётся как вцепиться друг другу в глотки, но этого мало, и нам вкидывают технологии, с помощью которых мы, взаимно умываясь кровью, ускоряем процесс истребления. Смотрите, что получается. Как только мы построили телепорт и получили заметный перевес, он тут же появился у вахнов, хотя ни знания, ни установка нами утеряны не были. Вывод очевиден, у вахнов, как и у нас, есть источник технологий, нас намеренно равняют для планомерного взаимного истребления. И я не удивлюсь, если у вахнов сейчас отыщется что-то такое, что разрушит перемирие и повернёт ход войны прямо в противоположном направлении.

— Зачем столько сложностей, когда мы видели, на что они способны, — упёрся адмирал. — Если им надо нас уничтожить, то почему просто не прийти самим и это не сделать?

— А что мы видели? — парировал Роялд. — Как они отбросили от себя сто с лишним линкоров? Мы планетоиды запускали, и гораздо дальше. Помня об убитых ими миллиардах, я уверен, корабли экспедиционного флота уцелели только потому, что они боятся прихода тысячи таких же. Думаю, их немного, и даже имея значительно превосходящие нас технологии, они остерегутся выступить против нас открыто. Можно не сомневаться, они ищут и найдут решение, и вот тогда нам придётся несладко. Поэтому надо скорей отправить туда всё, что можно, и стереть эту халлову аномалию в порошок.

— Ребус, — разрушил президент повисшую паузу. — Из слов адмирала и из ваших, генерал, выходит, что в ближайшее время нападения третьей стороны ждать не приходится, я правильно понял? Удивительное совпадение, — получив утвердительные ответы, продолжил президент. — Я тоже считаю, если это они, а на это указывает многое, то их показное миролюбие говорит о неуверенности. Соответственно в ближайшее время удара не предвидится, по крайней мере, есть основания на это рассчитывать. Поэтому давайте на время отложим аномалию и займёмся другими делами. Снайк, что у нас с общественным мнением?

— Пришло время? — спросил вмиг подобравшийся министр по связям с общественностью. Старейший и самый уважаемый член кабинета, правящий Республикой до нынешнего главы, мог себе позволить ответить вопросом на вопрос президента.

— Да, сегодня на связь вышел глава контактной группы Тарсов. Вахны готовы продолжить переговоры, правитель Ауса, как и обещал, подготовил почву для первого официального визита.

— Надеюсь, ты не отправишься туда лично?

— Отправлюсь, как только закончим заседание.

— А если это ловушка…

— Риск несомненно есть, — согласился президент, — и соблазн отправить кого-то вместо себя велик, но вахны с их обычаями могут расценить визит второстепенных лиц как неуважение и свести на нет все мои потуги. На кону стоит слишком много, чтоб всё испортить соображениями личной безопасности. Скажи лучше, как на возможный мир смотрит наше общество?

— Смотрит как надо, — выказав всем своим видом несогласие с решением президента лично отправиться к вахнам, ответил министр, — потеря Арканы показала, что вахны способны огрызаться, и это отрезвило много горячих голов. Посредством СМИ мы аккуратно, малыми дозами вбросили почву о возможных мирных инициативах. Будоражить граждан присутствием в конфликте третьей стороны по твоему указанию не стали. Но и без этого проведённые опросы показали готовность наших людей к сосуществованию с недавним противником. Против в основном те, кого война лишила близких. Таких меньшинство, и раны эти тоже затянутся. Население республики готово к миру, но люди задают вопросы, и рано или поздно нам придётся посвятить их в истинные причины конфликта.

— Конечно, — кивнул президент, — но не раньше чем разберёмся в этом сами.

— Главное, чтоб и ты присутствовал при этих разбирательствах, — вновь поднял волнующую тему министр. — Мне не нравится твоё решение лететь к вахнам лично, зачем подвергать себя риску. Может, я? Какая им разница?

— Успокойся, Снайк, вопрос решён.

— В таком случае, — вмешался новоявленный адмирал, — как нам действовать в случае вашей гибели или пленения?

— Всё очень просто, вы уничтожите вахнов как вид. Планы подобных действий составлены ещё при жизни вашего предшественника и не являются секретом. Покончив с вахнами, все свободные силы переправить к аномалии, блокировать систему и потребовать ответить на вопросы. В случае молчания уничтожить. Дальше по обстоятельствам. До окончания озвученных мной мероприятий о моей гибели не сообщать. И последнее, невзирая на то, убьют нас сразу или возьмут в плен, приказываю стереть их столицу в порошок.

Глава 23

Как только три республиканских линкора, ознаменовав появление вспышкой, вывалились из межпространственного перехода, вокруг образовался эскорт из поджидающих линкоры вахновских крейсеров. Ломаные силуэты идущих рядом кораблей изрядно портили нервы наводчикам, до сего дня смотревшим на чужую технику исключительно сквозь перекрестья прицелов.

— Получен пакет от вахнов.

— Пакет обработан, встаём на предложенный курс, — доложил штурман.

Вернувшийся в сознание экипаж втягивался в работу.

— Главнокомандующий на мостике, — спустя несколько минут гаркнул кто-то из офицеров.

— Сидите, — поспешил остановить вскочившую смену глава республики.

Майор Васин, капитан линкора, доставившего возглавляемую президентом делегацию в систему вахнов, принявший при появлении президента смирно, обратно садиться не стал. Вместо этого он вывел на центральный экран испещрённые метками целеуказаний показания внешних сканеров.

Молодой, двадцатисемилетний капитан, по праву носящий нашивки боевых наград, сразу, без обрисовки задачи, согласился возглавить идущую к вахнам малую группу. Видевшего не одно сражение капитана не смутила перспектива прыгнуть в логово, но при взгляде на показания приборов даже его, участника жестоких битв, взяли сомнения.

— Двадцать шесть крейсеров и двести сорок истребителей, — сообщил он президенту, — не многовато на три линкора? Если что, — капитан с укором взглянул на приказавшего заблокировать оружие главнокомандующего, — мы даже ответить не сможем.

— На фоне того, что сегодня должно произойти, — видя эмоции майора, пояснил президент, — наши с тобой жизни, капитан, ничего не стоят. Именно поэтому нас так мало и идём без оружия, помни об этом и ничего не бойся.

— Не родился, господин президент, тот руконогий, которого бы я испугался, — вскинулся капитан, — умирать, не огрызнувшись, обидно.

— Умирать и огрызнувшись обидно.

Глава 24

Сотня тысяч лучших бойцов, представителей всех без исключения военизированных мулусов, выстроились в этот час в девять шеренг вдоль дороги мудрых. Все, от рядового десантника до управляющих силами мулусов каеров, не смея шелохнуться, всматривались в падающую с неба чёрную точку. Вместе с вышколенным, отборным войском делегацию противоборствующей стороны встречали высшие сановники во главе с самим правителем Аусой. Площадь арены, один из символов непоколебимой власти династий мудрецов, оглашаемая грохотом двигателей идущего вниз республиканского челнока, замерла в ожидании.

— Здоровья и процветания тебе, правитель Гард, — произнёс глава вахнов, встретивший у трапа прибывшую делегацию.

— И тебе светлых потоков, правящий Ауса, — показал знания чужих приветствий президент республики.

— Совсем недавно, — вещал переводчик, — я имел возможность убедиться в чистоте твоих помыслов, правитель Гард. Позволь вернуть взятое и просить тебя и твоих подданных, — указал он на семерых одетых в гражданские костюмы мужчин, стоявших за спиной президента, — принять наше гостеприимство.

Только сейчас, пристально следя за идущими вдоль строя низкорослыми захватчиками, стоявший в почётном строю сотник Онго вдруг понял, почему совет мудрых пренебрёг традициями и издал кощунственный, близкий к смертельному оскорблению приказ.

Отвратительные люди, оскорбляющие своим уродством святую для каждого вахна арену, как всегда вызвали в сотнике жгучую злобу. Несмотря на шагавших рядом с людьми правителей, сотника так и подмывало броситься вперёд, ломать и крушить хрупкие ненавистные тела.

Родовой мулус Онго в этой войне понёс наибольшие потери, и это гнало его воинов остервенело мстить людям. Даже пояснения каера, утверждавшего, что война инициирована кем-то третьим, не смогла охладить поглотившую Онго ненависть. Понимая чувства многих, сотник подивился прозорливости совета, приказавшего десантникам под страхом отлучения сдать боекомплект.

Тысяча семьсот метров, отделявшие челнок президента от главного трёхсотметрового пирамидального здания, стоящего в центре огромной, обнесённой частоколом каменных изваяний площади, шли пешком. Соблюдая наспех придуманный контактной группой этикет, шли молча, и глава республики не скрываясь рассматривал шеренги трёхметровых великанов, выстроенных вдоль пути их следования.

На порог здания совета, охраняемого личной гвардией правителя, шагнули только двое. Перед началом детальной работы переговоры предполагали личную беседу правителей, результаты которой послужат основой дальнейших договорённостей. При наилучшем раскладе глава республики рассчитывал оставить рядом с Аусой как можно больше дипломатов и советников.

Как и большинство созданных вахнами строений, внутри огромная пирамида оказалась полой. Шорох неспешных шагов ещё несколько минут эхом разносился под сводами здания и смолк лишь тогда, когда правители оказались в самом его центре.

Словно по мановению, из разошедшегося пола поднялись похожая на стол конструкция, десяток кресел и столько же узких вахновских сидений. Президент отметил, сколь чужеродно в этом величавом, напыщенном храме смотрятся вещи, созданные человеческими руками.

— Позволь спросить, правитель Гард, — усевшись и предложив сесть гостю, произнёс Ауса. — Изучив предложенный вами путь к возобновлению спокойствия, я усвоил помыслы твои как идущие из далёких времён. Ответь мне, Гард, ведь желание мира давно изъело твой разум. Зачем ты лишил свой народ вкуса предначертанной победы?

— Думаю, после изучения причин конфликта у тебя тоже не осталось сомнений, что победу нам предначертали отнюдь не те силы, в которые мы верим.

— Здесь наши думы слиты воедино.

— Мы думаем, что нашли тех, кто втянул нас в войну, — сказал президент, — но об этом, правящий Ауса, позволь поговорить позже. Сначала я хочу прийти к решениям по нашим договорённостям. Ты упоминал предложенный людьми путь к миру, надеюсь, вас он устроит так же, как и нас.

— Путь верный, — ответил Ауса, — лишь несколько начертаний имеют сомнения.

Следующий час правители говорили, спорили, убеждали друг друга по поводу тех или иных пунктов первоначального мирного договора. Открытых вопросов осталось множество, но по главным направлениям, касаемым вывода оккупационных войск и дальнейшего сосуществования двух рас, выработали единую позицию. Помимо этого, президент республики поведал наметившемуся союзнику подробности, связанные с аномалией Вьятта.

Гард предполагал, что информация относительно третьей стороны может быть сочтена вахнами за игру республиканских служб, но опасения оказались напрасны. Ауса со всей серьёзностью отнесся к подобного рода данным, и это в свою очередь натолкнуло главу республики на вопрос, который он тут же озвучил.

— Ты мудр, правитель Гард, — услышал в ответ, — у нас тоже случалось неописуемое, но видеть вашу искренность нас подтолкнули знания о приборе, именующем себя память. Лишь волею скрытых в нём данных вы попали в поток прорыва. У нас похожая история. В одном из наших лазаретов волею высшей возродился ремесленник, проведший десятки циклов в отстранённом состоянии. Странно то, что ничего из прошлых деяний ремесленник не помнил, но у него обнаружились способности к познанию. Поток нёс дальше, и безродный пахарь возглавил учёный сбор и дал нам множество сияющих открытий. Ремесленник открыл хранивший нас барьер, он настроил его на возмущение вашему телепорту, он волей потока создал наш телепорт и перебросил наши силы к Аркане. Совсем недавно ремесленник нас покинул. Видели субстанцию, вышедшую из его тела. Я наблюдал ваши аналогичные съёмки. Посягнувшие на немыслимое существа, сросшиеся с нашим ремесленником и с разумом вашей лаборантки, принадлежат одному виду. Осознание тяжко, но созданное и вами и нами за последние циклы — результат чужого вмешательства. Волей врагов мы использовали данное исключительно в целях взаимного уничтожения. Мой народ негодует. Прошу, правитель Гард, слить усилия, совместный поход против вероломства поможет сблизить наши народы.

Вопрос о совместных действиях в повестку переговоров включён не был, но инициатива правителя не радовать не могла. За сутки до первого официального визита такая возможность рассматривалась на совете правительства, но тогда в глубокие дебри вдаваться не стали. Сейчас же, выслушав прямое предложение, Гард впервые пожалел, что своевременно не решился донести до собственного народа истинные причины войны. Это был недочёт, одно из немногих личных упущений. Вахны в этом смысле оказались более прозорливы и, сразу заручившись поддержкой общества, развязали себе руки. Ему же придётся очень постараться, чтоб не поднимая волнений объяснить населению, почему силы ВКФ действуют совместно с заклятым врагом.

— Полностью поддерживаю ваше предложение, — охотно согласился он. — В составе моей делегации прибыли два высших офицера генерального штаба, готовых войти в рабочую группу, координирующую совместные действия наших военных ведомств.

— Снова и снова, правитель Гард, убеждаюсь в глубине ваших подходов, — выдержав паузу, изрёк Ауса. — Как с врагами, с вами было очень тяжело, как с союзниками, проще, о дружбе говорить рано, но уверен, когда будет так, мы сможем понимать друг друга с полузвука.

— Я рад, Ауса, что ты и я заложили основы будущего взаимопонимания, но всё это возможно лишь после нашей окончательной победы. Время не терпит, думаю, пора пригласить остальных и распорядиться начать проработку соглашений.

Правитель Ауса приготовился что-то сказать, но бесцветных слов переводчика Гард не услышал. Правитель, всматриваясь во что-то за спиной Гарда, на секунду застыл, а затем, шелохнув конечностями, откинулся на спинку причудливого сиденья. Гард изучал выражающие эмоции вахнов жесты и по едва заметному движению конечностей собеседника определил, что тот находится в степени крайнего удивления.

Обернувшись, увидел неспешно приближавшихся к столу человека и вахна. Сородича узнал сразу. Ардэй Кромин, прибывший с ним посол, лёгкой, уверенной походкой шагал к центру пирамиды вместе с одним из вахновских мудрецов.

Помня, что остальных членов переговорного процесса в здание ещё не приглашали, Гард разделил неподдельное удивление вахновского лидера. Явиться вот так, без вызова, к не закончившим свои дела правителям было из ряда вон. Удивляло поведение охраны. Это было невозможно, но идущие к ним трёхметровый вахн и человек утверждали обратное.

Никем не потревоженная парочка спокойно преодолела гулкое пространство и, даже не удостоив правителей взглядом, взгромоздилась за один с ними стол.

— Слушаю и умиляюсь, — подхватив со стола обод переводчика, заговорил Кромин, — всё у вас хорошо, гладко, решения приняты. Так ведь… уважаемые?

— Что за тон? — возмутился президент.

— А какой с вами должен быть тон? — услышал слетевшие с уст Кромина слова. — К нему, — нагло вытянул он руку и указал пальцем на Ауса, — вопросов пока нет. К тебе же, правитель Гард, мы таковые имеем.

— Не понял. — Гард подобрался и смерил наглеца недобрым взглядом.

Только сейчас, пристально вглядевшись, заметил изменения. Из-под сдвинутых бровей Кромина президента сверлил холодный, совершенно незнакомый взгляд.

— Всё ты понял, — возразил кто-то голосом Кромина. — Вот эту голову, — ткнул он пальцем себе в макушку, — я нахожу довольно осведомлённой. Поэтому знаю, что на планету, которую вы зовёте аномалией Вьятта, вас привели, казалось бы, неоспоримые факты. Неоспоримые для вас, — добавил он — к нам же, обитателям той самой планеты, факты эти не имеют никакого отношения. Кто, — упёр он в президента сканирующий взгляд, — дал тебе право бомбить мой мир?

— Мой — это чей? — также не сводя с Кромина взгляда, процедил президент.

— Между тобой и мной ничего менять не будем, зови меня Кромин. Касаемо всего остального, у моего вида нет статусов. Мы мыслим коллективно, и то, что здесь сейчас происходит, независимо от расстояний видит и слышит каждый представитель моего вида. Повторю вопрос — кто дал тебе право бомбить мой мир?

— Позволь мне излить слово, правитель Гард, — неожиданно вмешался Ауса. — С этого дня, — продолжил он, угрожающе подавшись всем телом к Кромину, — вахны и люди слиты в единое, а право вас бомбить нам дали те, кто позволил вам убивать нас.

— Бесполезно, — шевельнулся пришедший с Кроминым сановник, — охрана под нашим контролем, помощи не будет.

Лишь после монотонного монолога переводчика глава республики заметил, как одна из конечностей Ауса отодвинулась от серебристой, покрытой вязью узоров панели, встроенной в торец импровизированного стола.

— Повторю ещё раз, — не обратив на потуги Ауса внимания, продолжил Кромин, — несмотря на факты, мы к вашей войне не имеем никакого отношения.

— Это всего лишь слова, — возразил президент, — где доказательства?

— Самое из них наглядное то, что вы до сих пор живы, — положив на стол локти и подперев подбородок кулаками, произнёс Кромин. — Ответь, правитель Гард, что заслужили они, — вновь указал он рукой на Аусу, — пришедшие в твой дом с оружием и злобой.

— Смерти.

— Смерти, — повторил Кромин, — а теперь скажи, что заслуживаешь ты, отдавший приказ флоту разбомбить мой мир?

— Раз ты действительно такой, каким кажешься, и можешь пользоваться знаниями Кромина, то должен знать причины удара по аномалии Вьятта. Встречный вопрос. Почему вы не вступили в контакт ни с нашей научной экспедицией, ни с экспедиционным флотом?

— После того, как нашу систему посетил ваш зонд, мы прошли по его маршруту и обнаружили два истребляющих друг друга разумных вида. Для вас не секрет, что мы не имеем тел. Представители моего вида — это совокупность энергий, способных действовать как в рамках коллективного мышления, так и разобщенно. Исследуя ваши виды, мы начали замечать, что в вашей войне есть нестыковки. Желая докопаться до истины, некоторые из нас провели слияние. Я внедрился в разум одного из ваших научных сотрудников и принялся работать с прибором, назвавшим себя «память». Вы знаете, что попытка закончилась гибелью женщины-носителя, но не знаете, что система защиты прибора ударила не только по физической оболочке. Через меня весь мой вид получил сокрушительный ментальный удар, который нанёс нам некоторый вред. Было принято единодушное решение оставить попытки докопаться до истины и отозвать внедрённых в ваши тела агентов. Так и поступили, однако спустя два года вы вновь оказались в нашей системе. Помня боль и шок, вызванный защитной системой цилиндра, мы намеренно не вступили в контакт и, желая скорее вас выдворить, стёрли память высаженной группе. Нужный эффект был достигнут, но мы ошиблись, и вскоре вы подвергли нас бомбардировке. Мой ответ вас устроил?

— Если это делаете не вы, тогда в потоке есть кто-то ещё, — вмешался Ауса.

— Есть, — ответил Кромин, — мы тоже считали, что являемся единственными разумными существами во Вселенной. Затем встретили вас, а после того как в нашей системе несколько раз объявлялся не принадлежащий ни вахнам, ни людям корабль, мы убедились, что есть кто-то ещё. К сведению, — добавил он, — нам для перемещения костыли не требуются.

— Вы выяснили, кто они? — задал вопрос глава республики.

— Нет, и не собираемся, — услышал в ответ. — Мы ведём оседлый образ жизни и, несмотря на возможность путешествий в пространстве, прибегаем к этому крайне редко. Наши проблемы исходят от вас. Поэтому советую оставить замыслы совместной атаки. В противном случае мы примем меры, — с явной угрозой в голосе закончил Кромин.

— И что тогда? — спросил Гард тем же тоном.

В следующий миг в голову проникла стужа.

Когда померкнувшее сознание вернулось, глава республики обнаружил себя сидящим в неудобном вахновском сиденье, которое совсем недавно занимал правитель Ауса. Тот в свою очередь ворочался в его кресле.

— Мы перехватим управление и приведём ваши народы к упадку, — ответил на вопрос Кромин.

Глава 25

Спустя секунду и вахновский сановник и Ардэй Кромин, оглушенно озираясь, откровенно недоумевали, как и почему здесь оказались.

Расположенная в лесном массиве резиденция президента не видела хозяина все военные годы. Гард Скове даже не вспоминал о возведённом в девственных лесах Вистеи особняке. Однако после визита к вахнам и встречи с представителями третьей расы захотелось тишины и единения с природой. Почти за четыре года войны президент впервые позволил себе на целых полдня отстраниться от дел Республики и посвятить время себе и собственным мыслям. Гулял по опушкам, купался в ледяной воде лесного озера. Как мог наслаждался отдыхом, но отвлечься от привычных дел так и не получилось.

Снова и снова глава республики возвращался к последним событиям. Анализировал, спорил сам с собой, выстраивал модели и к вечеру, когда на Вистею прибыли члены правительства, Гард Скове приступил к изложению недавних событий и собственных на этот счёт измышлений.

После долгого монолога президента в просторном холле резиденции, где и протекало заседание, повисла тишина.

— Выходит, есть кто-то ещё? — решился нарушить молчание министр по связям с общественностью, Снайк Вишнёв, — а ты уверен, Гард, что этот Кромин говорит правду?

— Допускаю, — ответил президент. — Они действительно могут глушить сознание и управлять нашими телами. Поверь, Снайк, мне до сих пор дурно становится, когда я об этом вспоминаю. Зачем им было нас предупреждать? Они могли перехватить управление нами, вахнами, устроить галактическое побоище, а то, что осталось, добить своими силами. Однако нет. Пришли и озадачили.

— Получается, — подал голос министр сельского хозяйства, — что мы бомбили тех, кто якобы спровоцировал нашу войну, а оказалось, это не они?

— Да, — кивнул президент, — но это одна сторона. Другая же, для нас тяжкая и неприятная выглядит так. Если просмотреть войну с вахнами поэтапно, отмечая все странные события за этот период, то выходит, что нас стравили отнюдь не для взаимного уничтожения. На первый план просится вывод, что посредством войны нас сводят с вахнами в единый кулак для удара по расе, живущей на аномалии Вьятта.

Глядя на вытянутые лица министров, президент представил, как выглядел сам, когда пришёл к подобным заключениям.

— Давайте посмотрим, — продолжил он. — Начнем с того, что нас стравили настолько мастерски, что первые подозрения о присутствии третьих возникли, когда война была в разгаре. Я говорю о возвращении линкора ударной группы шестого флота. Напомню, что группа была отправлена к Гарде, но бесследно исчезла. Из рассказов экипажа мы узнали, что нашими руками кто-то сжёг одну из густонаселённых планет вахнов. После захвата первого пленника мы узнаём, что атака на Гарду одного из их флотов также кем-то подстроена.

— Ведь ещё тогда, после гибели Лайлоны, — взял слово Элиот Барн, — мы пытались войти в контакт с командованием станции. После штурма оказалось, что катер с парламентёрами вахны не уничтожали. Я склонен им верить, но тогда есть вопрос. Почему, имея конечной целью соединить нас с вахнами и нашими руками уничтожить аномалию Вьятта, нам не позволили объединиться ещё тогда?

— Технологии, — ответил президент, — на тот момент ни наш доставленный с Гарды цилиндр, ни ставший ведущим учёным вахновский ремесленник не успели до конца передать вложенный в них потенциал. Как только производственная база как наша, так и вахнов развилась до возможностей серийного выпуска разработанных с помощью внедрённых технологий образцов оружия, мы получили координаты аномалии Вьятта.

— Разрешите, господин президент, — попросил слова приглашённый на заседание правительства глава республиканской контрразведки. — Мы смогли приблизительно сосчитать количество проживающих на аномалии особей.

— Сколько? — послышалось сразу несколько голосов.

— Чуть более семисот тысяч, — сообщил Дэйсон, — но я хотел сообщить не об этом. Лично у меня сказанные этим Кроминым слова не вызывают сомнений. Он сообщил, что внедрился в тело лаборантки с целью изучить цилиндр. Сравнивая внешность существ на аномалии и внешность вышедшей из женщины субстанции, можно гарантированно утверждать, что они принадлежат к одному виду. Напомню, что пытавшееся похитить цилиндр существо, опять же, сняла камера, отключившаяся от внешнего управления в то время, когда система наблюдения не работала. Думаю, нам целенаправленно их показали. Сначала нас стравили с вахнами. Когда и мы и они начали понимать, что война имеет странный привкус, заставили думать, что эти бестелесные и есть источник наших бед. Потом, когда мы начали задумываться о смыслах продолжения войны, нам дали координаты аномалии Вьятта.

— Но перед этим, — вставил президент, — значительно подняли наш и вахновский технический уровень.

— Судя по тому, что «прозрачные», — придумал Дэйсон прозвище живущим в аномалии существам, — сделали с нашим экспедиционным корпусом, это не удивительно. Скорее всего, для преодоления их защиты нам потребовались бы все имеющиеся и у нас и у вахнов силы.

— У вахнов-то они откуда? — вмешался в обсуждение Натан Григ.

— Натан, — дружески усмехнулся президент, — думаю, вам пора выбраться из лаборатории и оглядеться. Вахны, как и мы, на пике развития. Да… мы вымели их из космоса, но кроме заштатной планетки и нескольких сотен кораблей они ничего не потеряли. Количество кораблей — это дело времени. Со всем остальным у них полный порядок.

— Тогда ответьте мне, — не сдался Натан, — откуда та, четвёртая сторона могла знать, что мы успеем договориться с вахнами до того, как полностью истребим друг друга.

— И нам и вахнам через казалось бы мелкие, не стыкующиеся между собой факты упорно показывали чужую заинтересованность. Уверен, они хорошо нас изучили и предвидели реакцию.

— Выходит, конца войне даже не видно, — шумно выдохнул Натан. — Я-то, глупый, надеялся хоть немного от неё, окаянной, отвлечься.

— Извини, Натан, без тебя и твоего питомника нам пока никак.

— Плохо, — крушился учёный, — вы даже представить не можете, на пороге каких свершений мы стоим.

Послушав тишину и поняв, что все внемлют его словам, Натан вновь открыл рот.

— Мы выполнили заказ флота и уже закончили ходовые испытания шагающих кораблей.

— Каких? — впервые услышав о подобном заказе, искренне удивился президент.

— Шагающих, — повторил Натан, — это рабочее название, а разве вам об этом ничего не известно? Проект курировал адмирал Двински, я думал, вы в курсе.

— В общих чертах, — солгал Гард, неприятно поражённый тем, что трагически погибший друг Арон иногда, оказывается, действовал за его спиной, — адмирал хотел устроить сюрприз, да вот не успел. Ждём пояснений от вас, Натан.

— Шагающий корабль — это принципиально иной способ перемещения в пространстве. По сути сам корабль является установкой, способной телепортировать себя в заданную точку. Нам больше не нужны предпрыжковые разгоны, не нужны лишающие экипаж сознания инъекции. Теперь за мгновения мы можем покрыть расстояния, на которые раньше требовались не одни сутки. Единственным ограничением дальности телепортации является мощь накопительных камер. Мы работаем над их модернизацией, но и без этого налицо существенная экономия времени. На данный момент испытания двух опытных образцов подходят к концу, но сказать я хотел о другом. Данная разработка позволит нам в ближайшее время вообще отказаться от кораблей как от средства передвижения. По моим подсчётам, если мы немедленно перепрофилируем три процента производственного потенциала республики, то уже через полгода свяжем наши системы мощной сетью телепортов, позволяющей жителям не тратить время на перелёты.

— Подожди, Натан, — прервал прожекты учёного президент. — Гражданские проекты пока отложим. Лучше скажи, можем ли мы сейчас использовать твои наработки и что в конечном итоге они нам дадут?

— Речь идёт о существенном увеличении дальности прыжка и экономии времени.

— Ясно, — подвёл президент черту под темой. — Элиот, — обратился он к министру промышленности, — посмотрите, что там у них получилось, совместно доработайте, претензий не будет пускайте в серию. Что у нас с выводом войск? — обратился президент к командующим войсками и флотом.

— Сухопутные части готовы к эвакуации в любое время. Население удерживаемого нами вахновского мира о скором выводе войск предупреждено.

— Флоты передислоцированы в предписанные сектора, — доложил в свою очередь новоявленный командующий ВКФ.

Следующие полтора часа обсуждались текущие дела республики. Приказав начать вывод войск, президент поручил новоявленному адмиралу дождаться ответного вывода вахновских частей с Арканы и затем окончательно перевести силы флота в родные системы. Раздав поручения министрам, глава республики вновь вернулся к первоначальной теме.

— Предпринимать пока ничего не будем. Если дела обстоят как мы думаем, то видя наше бездействие по поводу атаки на аномалию Вьятта, истинный противник рано или поздно должен объявиться.

Глава 26

Поздним вечером, когда получившие наставления министры покинули Вистею, Гард Скове в сопровождении одного из охранников, желая перед отлётом как следует искупаться, вновь отправился к лесному озеру. Когда отведённое на простые человеческие радости время истекло, президент, пыхтя и отдуваясь, вышел на берег к поджидавшему охраннику.

— Никак не могу понять, — подав президенту полотенце в нарушение всех инструкций, заговорил охранник, — что вы, люди, находите в этом действии, — кивнул он на ребристую водную гладь, — объясни мне, правитель Гард.

— Кромин?

— Можно и так, — усмехнулся охранник.

— Давай-ка, Кромин… или как там тебя? Мы с тобой договоримся. — Бесцеремонное вмешательство вызвало раздражение. Президент легко мог взять себя в руки, но нахальство чужаков лезло за рамки, и глава республики, сверля вооружённого охранника взглядом, холодно продолжил: — Дальше будет так, — падали слова кусочками льда, — если вы действительно хотите сотрудничать, то я требую. Во-первых, никогда не появляться без предварительной договорённости. Во-вторых, ваш представитель должен выбрать себе одного носителя и для удобства связи постоянно проживать в пределах республики.

— А в-третьих? — Круглое лицо молодого охранника выжидательно застыло.

— А в-третьих, — понизил Гард голос, — если два первых условия не будут приняты, то пошли вы к Халлу и больше никогда здесь не появляйтесь. В противном случае буду, невзирая на ранги, усыплять носителей, а со временем найду способ добраться и до вас.

— Думаешь, выйдет?

— Выйдет, — заглянув в глаза спрятавшемуся в теле охранника чужаку, уверенно сказал президент. — Не надо считать себя умнее и сильнее остальных. Начнём с того, что у нас подавляющее численное превосходство. Да, да, мы знаем, сколь вас мало. И видит бог, если вы будете нам угрожать или вести себя недостаточно корректно, мы объединимся с вахнами и окончательно закроем эту тему.

— А мы, по-твоему, будем стоять и смотреть?

— Мне совершенно равно, стоять вы будете, лежать. Я предупреждаю. Либо мы налаживаем рабочее отношения, либо просто забываем о существовании друг друга. Всё остальное буду рассматривать как вмешательство и враждебные действия.

— Ты категоричен, правитель Гард, — произнесло сидящее в охраннике существо. — Мой народ слышал твои слова и до выяснения обстоятельств согласен на сотрудничество. Зови меня Кромин. Я буду постоянным представителем. Носителей менять больше не буду; надеюсь, человек, в чьём теле я нахожусь, будет не против.

— Думаю, в дальнейшем мы сможем компенсировать ему неудобства, сейчас, как я понимаю, выбора у него всё равно нет.

— Мы слышали ваше обсуждение, — перешёл чужак к делу, — и как и вы, склоняемся к мысли, что конечной целью вашей войны являемся мы.

— Дальше, — затаил Гард дыхание.

— А дальше ничего нет. Как я уже говорил, вы первые из разумных, кого мы встретили. Мы даже предположить не можем, кто, а главное, почему хочет столкнуть нас лбами.

Ничего нового разговор не дал. Глубокой ночью пляшущий на струях реактивного пламени челнок поднял главу республики и новоявленного союзника на орбиту, где их поджидал президентский транспорт.

Глава 27

Настойчивая трель вызова, наполняя спальню высокими тонами, сначала вмешалась в приятный сон, а затем окончательно вырвала Олега из объятий Морфея.

— Уляна, ты? — взглянув на висящее над галографом женское лицо, спросил молодой мужчина. — Случилось что?

— Привет, братик, спишь?

— Конечно сплю, — потирая глаза, недовольно проворчал он, — я с ночной смены, лёг недавно, говори.

— Ну извини, — мельком извинилась она за нарушенный сон, — вот ты всё время говоришь, будто я бесполезным делом занимаюсь…

— И ещё раз скажу, — перебил он сестру, — какая может быть польза от работы в архиве. В бумажном архиве, — сделал он ударение на макулатурном слове, — в наше время копить ненужный хлам могут только такие бумажные черви, как ты. Ты из-за этого меня разбудила?

— Ты ТВ смотришь?

— Иногда.

— Слышал, что войну, оказывается, не вахны начали?

— Слышал, — буркнул брат и, недвусмысленно взглянув на часы, тяжко выдохнул.

— А слышал, что один из посланных ещё в начале войны зондов обнаружил странную планету, на которой, возможно, обитают разумные существа.

— Аномалия Вьятта?

— Она самая.

— И что? — скучнел с каждой минутой Олег.

— Когда несколько лет назад зонды отправляли во все стороны, помимо электронных записей составлялись бумажные формуляры, которые, как понимаешь, сданы на хранение в центральный архив. По всем вернувшимся зондам также составлялась полная опись и сдавалась нам же. Мне стало интересно, и я просмотрела бумаги по зонду, обнаружившему аномалию Вьятта; угадай, что я там нашла?

— И что же ты там нашла? — давя раздражение, изобразил заинтересованность братец.

— При постройке все агрегаты зондов подвергались электронной маркировке и лишь на силовой раме зонда высечен стандартный номер. Так вот, — продолжила она, — при осмотре зонда техники вместе с описью агрегатов просто переслали этот номер нам, для распечатки на бумагу. Они тоже считают нашу работу бесцельной тратой времени, поэтому ограничились сравнением лишь электронных маркировок. Я сравнила нанесённый на раму номер на ушедшем зонде и на вернувшемся, и оказалось, что они не совпадают.

Уляна замолкла и, ожидая реакции, смотрела на брата.

— И что? — хлопая глазами, переспросил тот.

— Как что? — возмутилась девушка. — Обнаруживший аномалию Вьятта зонд туда вообще не летал. Зонд с таким номером ушёл на дальний маршрут и вернуться должен не раньше чем через несколько лет. Думаю, я нашла что-то очень странное.

— А техническая служба не заметила, что номера не совпадают?

— По электронным базам всё совпало, но вот бумажки с подписью и печатью тех времён у них не оказалось. Соответственно сравнить было не с чем. Кроме меня, несовпадения никто не заметил. Всё-таки это странно.

— Нет здесь ничего странного, — посмеялся над впечатлительной сестрёнкой Олег, — просто какой-то бумажный червь ещё при запуске зондов перепутал эти самые номера и вписал их не туда, куда надо. Вот и вся неразбериха.

— Может быть, — немного сникнув, выдохнула девушка, — я как-то об этом не подумала.

— В следующий раз думай, и пожалуйста, из-за такой ерунды меня больше не буди. Пока, бумажная душа.

Какое-то время Уляна задумчиво смотрела на погасшую линзу галографа.

Версия брата почти сдёрнула с дела таинственный покров, но упрямая девушка решила всё ещё раз перепроверить. Тот факт, что проверку придётся делать в личное время, Уляну не смутил.

Глава 28

Мощный гул, переливаясь басовитыми раскатами, то замирая, то вновь набирая силу, колыхался под небесами. Крыши домов, балконы, площади и проспекты мегаполиса сплошь усеяли миллионы высыпавших на улицу жителей. Следя за перемещением тысяч чужеродных челноков, уносящих покидающие Аркану вахновские части, вновь обретшие свободу жители, пока ещё с трудом верили, что свирепые чужаки действительно уходят с планеты.

На плоской крыше одного из тысяч небоскрёбов города, среди скопления жильцов вражеские челноки провожали две пары детских глаз. Димка и Брэди, спасённые вахновскими десантниками, подлеченные, обласканные родными, вернулись под родительские крыши. Пережитое детьми оказало сильное воздействие на детскую психику, и консилиум врачей постановил стереть из памяти кошмарные часы и подменить их ложными воспоминаниями. Всё прошло удачно, и сейчас один из мальчишек с сожалением провожал тающие в небесной пустоши челноки.

— Жаль, — сквозь зубы выдавил Димка.

— Что жаль? — поинтересовался Брэди.

— Жаль, что улетают. Не выйдет у нас теперь оружие захватить и на врагов напасть.

— Может, прилетят ещё?

— Нет, мамка говорит, война закончилась. Жаль, — ещё раз повторил он и погрозил кулачком тающим в небе челнокам, — я бы вам устроил.

Глава 29

Чего-то подобного Гард ждал все эти дни. Он чувствовал, закрутившее смертельную комбинацию нечто, видя, как рушатся стройные планы, рано или поздно должно проявиться. Президент не мог точно знать, умышленный это вброс или случайность, но пришедшая из центрального архива информация вдохнула новую жизнь в буксующее противостояние.

Отправленная Дэйсоном информация нагнала президента на Аркане, которую в результате референдума нарекли столицей Новой Республики. Размашисто прошагав по коридору управления, Гард без стука открыл дверь и, сухо поздоровавшись, вошёл в кабинет.

— Кромин, — заявил он с порога, — когда к вам прибыл наш поисковый зонд, вы его изучили и отправили дальше?

— Мы его уничтожили, а в чём дело?

— Почему ты сразу не сообщил, что зонд уничтожен?

— Потому что об этом никто не спрашивал.

— Мы нашли вашу систему благодаря данным снятым с вернувшегося зонда.

— Это невозможно. Останки вашего зонда до сих пор ржавеют на дне моря.

— Принёсший координаты вашей системы зонд изначально отправлялся в противоположную от вас сторону. Похоже на то, что его перехватили, сменили маркировку, внесли в память ложный маршрут и вернули нам. Этот кто-то точно знает ваши координаты. Ты уверен, что до конца со мной откровенен?

Гард пристально всмотрелся в лицо недавнего охранника. Зная, что просто так в жизни ничего не происходит, он с самого начала подозревал, что чужаки кривят душой, говоря, что не знают, кто против них работает. Подозрения, к сожалению, таковыми и оставались, Кромин за все проведённые вместе дни не дал ни единой зацепки. Сейчас Гард пытался уловить хоть какие-то изменения в мимике, но лицо Кромина оставалось совершенно бесстрастным.

— Я повторяю ещё раз, мы представления не имеем, кто играет против нас, но не меньше вашего хотим это выяснить. Мы думаем, с зондом у них вышла промашка, вам удалось установить его изначальный маршрут?

— Удалось.

— Думаю, не будет лишним пройтись по маршруту и его окрестностям.

— Уже, — бесцветным голосом произнёс Гард и вдруг добавил: — Теперь расскажи мне о Вольнове.

— О ком? — переспросил Кромин.

— О вашем агенте, внедрённом к нам в самом начале войны.

— Говорю ещё раз. Мы узнали о вас совсем недавно. Никаких агентов, кроме тех, о ком я говорил, мы никогда никуда не внедряли.

На это Гард без утайки рассказал чужаку о офицере-землянине, включая странные обстоятельства, в которые тот всё время попадал. Продемонстрировав кадры, запечатлевшие несостоявшуюся казнь и похищение остатков группы Вольнова чужим кораблём, президент вновь обратился во внимание.

— Интересно, — задумчиво выговорил Кромин.

— Не то слово, — кивнул президент, — мы неоднократно подвергали сканированию его мозг и раз за разом убеждались, что либо его используют втёмную, либо в этом конкретном случае сканирование не даёт результатов. Хотя доктора утверждают, что обмануть сканер невозможно, но это не всё. Вольнов входил в контактную группу, высаженную на поверхность аномалии Вьятта.

Гард вновь включил проектор и продемонстрировал чужаку замедленные кадры, запечатлевшие, как сквозь шлема падающих на планету фигурок, будто не замечая преграды, проникли голубоватые субстанции и вскоре вынырнули обратно.

— Из всей группы контактёров он единственный вернувшийся в уме и памяти.

— Не может быть, — воскликнул Кромин.

«Есть». — мелькнуло в голове президента. Не зря он столько дней держал Кромина под скрытым наблюдением. Записи изучили психологи, которые заявили, что мимика Кромина полностью соответствует реакциям обычного человека. Сейчас, когда лицо Кромина удивлённо вытянулось, а в глазах тлело недоверие, Гард начал склоняться к тому, что чужаки действительно говорят правду.

Кромин быстро взял себя в руки.

— Мне необходимо его увидеть. Позволите?

— У меня по Вольнову целый отдел работает, если хотите, можете с ним увидеться, однако говорю сразу. Все эти годы мы не выпускаем его из поля зрения. Вряд ли вы узнаете что-то новое.

— Тогда позвольте изучить результаты сканирования его мозга.

— Как пожелаете.

Глава 30

Экран внутрикорабельной связи озарил призрачным мерцанием полутьму капитанской каюты.

— Капитан, — послышался голос старшего помощника, — извините за украденный сон, но кажется, мы что-то нашли.

Два новейших республиканских корабля, отправленные по первоначальному маршруту привёзшего координаты аномалии Вьятта зонда, более часа назад материализовались на самом краю неизведанной звёздной системы.

— Странно, — проговорил капитан, едва взглянув на её компьютерную модель.

— Более чем, — поддержал капитана старший помощник. — Если честно, раньше такого я не встречал… да и не слышал.

Удивляться было чему. Даже с расстояния в двадцать три миллиарда километров было видно, что две входящие в систему звезды дарят свет и тепло одной-единственной, висящей между ними планете.

— Это невозможно, — медленно проговорил вошедший в состав экспедиции научный сотрудник. — Звёзды не могут находиться так близко друг к другу, а планета? — вопрошал непонятно кого учёный. — От неё даже пыли не должно остаться. Это против всех законов.

— Взглянем поближе, — решил капитан, — отправьте зонды.

Через три минуты с телепортированных к планете зондов поступили первые данные. Через сорок команды крадущихся по окраине кораблей знали. Найденная планета представляет собой мрачный каменный мир, где причудливой формы горные гряды сменяли бескрайние равнины каменных плато. Ни биологических форм, ни следов разумной деятельности зонды не обнаружили.

— Звёзды частично гасят излучения сканеров, — доложил оператор, — для анализа недр необходимы пробы.

— Капитан, — перебил офицера учёный, — я не могу понять этот каприз природы, но самое интересное, что обе звезды отличаются по классу. Это немыслимо, однако планета вращается и на каждом витке подвергает себя воздействию двух совершенно различных излучений. Там жуткий кисель. Сомневаюсь, что хоть что-то, какую бы форму оно ни приняло, смогло бы там выжить.

— Мы сюда не за подозрениями пришли, — не сводя глаз с загадочного трио, ответил капитан, — наша задача изучить всё имеющее хоть мало-мальски интерес. К этой планетке мой интерес растёт с каждой минутой. Асоев, — связался он с капитаном второго корабля, — я пройду вперёд, ты на месте. Действуй по обстановке.

Вскоре новейший корабль, венец республиканских технологий, несущий на борту полторы тысячи членов экипажа, ещё раз подтвердил приросшее к кораблям название шагающей серии.

Члены экипажа, не имевшие возможность слушать переговоры капитанов, почувствовали уже привычный холодок и поняли, что корабль себя вновь телепортировал.

— Ещё шаг, — скомандовал капитан.

Очередная порция холода и яркие точки звёзд приблизились ещё на пятьдесят миллионов километров. Даже отсюда, глядя на сцепленные непонятной силой звёзды, сквозь прозрачные плиты смотровых иллюминаторов в глаза бросались разные цвета газовых гигантов.

— Вперёд, двадцать миллионов, — приказал капитан.

Провисев на этой отметке более четырёх часов, проведя дополнительные исследования и убедившись, что опасности нет, капитан наконец-то решился вплотную подойти к планете.

Следующий шаг завершился прокатившимся по кораблю грохотом тревоги.

— Фиксирую неопознанный объект, — прогрохотал динамик взволнованным голосом оператора поста слежения, — объект идёт встречным курсом со стороны планеты.

Внешние камеры сфокусировались в нужной точке и выдали на обзорный экран изображение спешащего к ним объекта. Тут же пошла трансляция с зондов, фиксирующая идущий к ним корабль с трёх разных ракурсов.

— Уходим, — увидев переливающийся световыми потоками огромный корабль, о котором в капитанской среде уже не первый год ходили легенды, прокричал капитан, — быстро в любом направлении.

— Отказ систем накопителей, — прохрипел вмиг севшим голосом оператор. — Отказ систем камер распада, отсечка систем подачи топлива и регенерации воздуха, — перечислял он всё новые неисправности, — запуск тест-программ.

Нервный центр корабля наполнялся какофонией тревожных сигналов. Стоявшие полукругом консоли управления вспыхивали всё новыми аварийными индикаторами.

— Тест-программы не проходят, — не контролируя голос, почти кричал оператор.

— Спокойно, — оборвал зачатки паники капитан, — ручной перезапуск систем.

— Перезапуск систем, — повторил оператор и погрузил пальцы в голографический интерфейс, — пошла загрузка, — выкрикнул он голосом почти счастливого человека, — сорок секунд, и мы вновь подвижны, всего сорок секунд.

Через десять энергетические системы корабля окончательно сдали. Остановилось всё. Встали механизмы, погас свет. Запертые в обесточенном железном лабиринте, люди оказались в кромешной тьме. Исключение составил мостик, куда сквозь смотровые щели пробивались багряные лучи ближайшего светила. В дополнение ко всему остановилась гравитационная установка.

Чувствуя, как тело теряет в весе, а ступни норовят оторваться от пола, капитан ухватился за спинку кресла и, ловко в него взгромоздившись, намертво пристегнулся ремнями. Не успевшие этого сделать, столкнувшись с невесомостью, барахтались между полом и потолком, однако их чаяния были недолги. Вскоре всё незакреплённое, что было на мостике, переместилось к задней переборке.

— Мы в зоне притяжения планеты, — разобравшись в происходящем, сообщил учёный.

— Сколько? — спросил капитан.

— От нескольких часов до нескольких суток.

Он ошибся. Необъяснимым образом возросшая сила притяжения намертво вцепилась в корабль и потащила к планете с такой силой, что все на борту почувствовали мощное ускорение.

— Они их убили, — прошептал пилот второго корабля и повернулся к капитану Асоеву, — жду указаний?

Наблюдавший посредством камер зондов за гибелью первого номера капитан, также не сводящий глаз с истекающего собственным светом чуждого творения. Заметил, что тот, вмиг набрав огромную скорость, практически превратившись в едва заметную искру, каждую секунду оставляя за кормой миллионы километров, устремился в их сторону.

— Прочь отсюда. Быстро.

Мощности накопителей хватило на три произвольных шага. Материализовавшись в далёкой от места гибели товарищей системе, экипаж смог перевести дух. Поняв, что искомое найдено, капитан приказал пилотам держать курс домой.

Выполнившие исследовательские программы, осиротевшие, потерявшие контакт с материнскими кораблями зонды перешли в режим экономии энергии и уже не видели, как пустившийся в погоню корабль, вдруг превратившись в бесформенное облако, рассеялся в безвоздушной космической пустоши.

Глава 31

Протяжно вздохнув, Алексей вновь упёр взор в обзорный иллюминатор. Циферблат часов указывал на раннее утро, но Алексея это не смущало. Последнее время он всё чаще думал о том, что тишина и одиночество уже не кажутся уделом изгоев.

С раннего детства Алексей привык жить среди толпы. Гомонящий детдом, общага офицерского училища, работа в части, в поле, война. Жизнь текла среди скоплений народа. Лишь в дни коротких отпусков он возвращался под крышу родного сибирского города, но даже в те редкие дни Алексея тянуло в привычную среду обитания. В дни же, когда приходилось оставаться одному, он часто бежал из дома, желая оказаться среди народа. Последнее время детский страх перед одиночеством начал пропадать. Каждую ночь в течение вот уже полутора месяцев, ища хоть несколько часов уединения, Алексей приходил на смотровую палубу висящего в пространстве безжизненной системы десантного транспорта.

Просторная, рассчитанная на несколько тысяч человек смотровая палуба в ночные часы тоже не пустовала. Тут и там на расставленных против иллюминаторов полукруглых диванчиках сидели люди в пехотной и флотской форме. Каждый из желающих хоть какое-то время провести наедине с собственными мыслями не лез к окружающим, и Алексея это вполне устраивало.

С того дня, когда Алексей в составе штрафного батальона принял участие в захвате вахновских правителей, минуло несколько месяцев. Штрафников не обманули. Бойцов и офицеров восстановили и вернули в войска. Закончив лечение, Алексей вернулся в родной полк и был повторно назначен командовать собственным батальоном.

Вспомнив, как в первые минуты возвращения в батальон, в штабной модуль под любыми предлогами заходили бойцы с целью лично поприветствовать и пожать руку комбату, Алексей усмехнулся. За первый час таких набралось больше двух сотен. Отношение бойцов льстило, но видя, что спокойно вникнуть в дела ему не дадут, Алексей приказал построить прошедших с ним огонь и воду людей.

Политика свернула активную фазу боевых действий, но воцарившееся в войсках спокойствие было недолгим. В промозглый осенний день расквартированную на одной из планет республики дивизию подняли по тревоге. Переправили на орбиту, впихнули в десантный транспорт и приказали готовиться к переходу. Прыгали три с лишним месяца. Когда по требованию докторов лавина кораблей задержалась в промежуточной системе и людей на целый день привели в себя, им объяснили, что найдены истинные виновники конфликта. Алексей был уверен, что идут они к аномалии Вьятта, но это оказалось не так.

Когда сводная эскадра, в составе трёх с лишним тысяч кораблей, наконец вышла к цели, оказалось, что неведомые противники способны управлять силой гравитации двух своих светил и готовы к приёму.

Эскадру не подпустили к планете. Близкие к панике пилоты раз за разом правили на планету, но всякий раз неведомая сила отклоняла корабли и вожделенная цель раз за разом перемещалась с лобовых иллюминаторов на боковые. Многочисленные попытки отдельных групп подойти к планете продолжались до тех пор, пока неведомые обитатели не поменяли полярность противостоящей эскадре силы и не разбили о поверхность семьдесят шесть кораблей.

Тактика поменялась. Все транспортные и десантные суда, как республиканские, так и вахновские, отвели в соседнюю систему. С тех пор минуло два месяца, а подобраться к планете ударные силы эскадры до сих пор не смогли. Расквартированные на транспортах дивизии изнывали от тесноты и безделия. Командиры сбивались с ног в поисках хоть чего-то, что займёт солдат, но даже эти потуги не всегда приводили к успеху. Безделие вело к расхлябанности, и Алексей всё чаще слышал недовольство солдат собственным положением.

За метровым стеклом что-то мелькнуло, и Алексей обратился во внимание. Патрульное звено истребителей, лениво маневрируя между сотнями неподвижно застывших транспортных кораблей, медленно прошло мимо и скрылось за ломаным силуэтом вахновского грузовика. Осознав, что в нынешнем положении даже проход истребителей вызывает интерес, Алексей невесело ухмыльнулся.

— Майор, — послышался за спиной низкий голос, — вот ты куда подевался. Ищу тебя, ищу.

— Присаживайтесь, господин подполковник, — обернувшись и увидев командира полка Стомина, произнёс Алексей, — в ногах правды нет.

— Похоже, нигде её нет, — выдохнул начальник Алексея, — я за тобой. Комдив требует, немедленно.

— Случилось что?

— Случилось.

— Поднимать батальон?

— Нет, — убил Стомин хрупкую надежду, — нужен только ты.

Смутное чувство тревоги, не покидающее с самого утра, стало приобретать осязаемые черты. С подполковником у Алексея сложились нормальные рабочие отношения. Он слишком хорошо знал Стомина, чтобы быстро понять, раздражительность вкупе с хмурым лицом подполковника ничего хорошего не сулили.

Навязываться в собеседники не стал. По-уставному отстав от командира на два шага, Алексей молча двинулся следом. Пустынные палубы меняли одна другую и в конечном итоге вывели к медицинскому блоку.

Потоптавшись перед входом в нейроцентр, Стомин повернулся к Алексею.

— Скажи, майор, — спросил он, пытливо заглядывая в глаза, — есть что-то, связанное с тобой, о чём я не знаю?

Сбылись худшие прогнозы. Алексей вмиг вспомнил, в какие места попадал после таких вызовов, и по спине пополз неприятный холодок.

— Есть такое, командир, — всё же ответил он на вопрос.

— В таком случае желаю успеха.

— Вы меня как на смерть провожаете, — перешагивая порог, позволил Алексей себе иронию.

Нейроцентр встретил взглядами комдива Хозина и начальника штаба дивизии Воста. Оба стояли рядом с массивным креслом аппарата мыслезаписи. Рядом, за полукруглой консолью управления сидели двое в белоснежных медицинских палатах.

— Господин полковник, майор Вольнов прибыл по вашему приказанию.

— Здравствуй, комбат, — мельком взглянув на Алексея, Хозин указал рукой на приглашающе разложенное кресло, — устраивайся.

— Может, объясните, что происходит?

— Садись, майор, вопросы потом.

Угрюмый вид комдива, с которым Алексея вязало давнее знакомство, дал понять, что лучше так и сделать. Внутри всё протестовало, но будучи подневольным, отбросил собственные чувства. Спустя сорок минут, поняв, что именно ему записали на кору мозга, Алексей повернулся к комдиву.

— Зачем мне навыки пилотирования? В республике что, нехватка пилотов?

— Встаньте, майор, — перешёл на официальный тон полковник. — Слушай боевой приказ, — отчеканил он, дождавшись, когда Алексей выберется из кресла. — Первое. Закончив процедуру мыслезаписи, незамедлительно прибыть к шлюзу номер семь для отбытия к месту выполнения задачи. Второе, — читал Хозин, глядя в экран планшета, — провести полёт над территорией противника в соответствии с инструкцией, полученной непосредственно перед вылетом. Приказ за номером две тысячи сто три подписан командиром дивизии полковником Хозиным и начальником штаба подполковником Востом. Приказ понятен?

— Никак нет, — надеясь вытянуть из командира хоть что-то, ответил Алексей, — объясните, господин полковник, что это значит?

— Думаешь, я понимаю, — увлекая Алексея прочь из нейроцентра, говорил комдив, — ты, Вольнов, как магнит для неприятностей. Нормальный вроде мужик, воюешь, ладишь со всеми, но именно вокруг тебя постоянная возня, ни причин, ни смысла которой я не понимаю. Ты знаешь, кто давал мне по поводу тебя указания?

— Глава республиканской контрразведки Дэйсон?

— Главком сухопутных войск генерал Роялд. Я впервые вижу такой интерес к персоне простого майора. — Добравшись до межпалубной развязки, комдив вызвал кабину лифта и вновь повернулся к Алексею. — Допускаю, что это связано с твоей чужеродностью, но тогда ты более осведомлён в вопросах, которые мне задаёшь. Это так?

— Отчасти, — зайдя в кабину следом за комдивом и начальником штаба, ответил Алексей, — но сейчас, положа руку на сердце. Не знаю, не понимаю, да ещё этот полёт. В жизни никогда ничем летающим не управлял.

Пропустив мимо ушей слова Хозина, что распоряжения на его счёт отдавал главком сухопутных войск, Алексей, приблизившись к откинутому трапу катера, ожидал увидеть людей в форме дэйсоновского ведомства. Оказалось, что, кроме пилотов, на катере никого нет.

Козырнув начальству, устроился в салоне. Внешние створы шлюза, явив крохотный квадратик света на гигантском чёрном корпусе, разошлись в стороны и выплюнули в космическую пустошь песчинку включившего бортовые огни катера.

— Это и есть шагающая серия? — рассматривая растущую в лобовом иллюминаторе, похожую на вплавленные друг в друга геометрические фигуры, конструкцию, спросил Алексей пилотов.

— Один из первенцев, — горделиво ответил пилот, кивнув в сторону невероятно уродливого творения, — можно ли было ещё пять лет назад о таком мечтать? — подмигнул он Алексею. — А сейчас, господин майор, руками трогаем, да ещё и летаем.

— Здорово, — поддержал Алексей пилота, — вот только дизайнеров бы вам поменять.

По мере приближения растущая на глазах громада быстро затмила иллюминаторы.

Как только катер, войдя в створы шлюза, заглушил двигатели и Алексей засобирался на выход, услышал за спиной голос пилота:

— Нам приказано ждать здесь.

Сказано — сделано. Алексей вновь уселся в кресло и прикрыл глаза. За безмятежным выражением его лица скрывалась напряжённая работа мысли.

«Возможно, — думал он, разбирая один из нескольких возможных вариантов, — вполне возможно, что это просто армейская операция, к которой ни разведка, ни ведомство Дэйсона не имеют отношения… Тогда почему я? — вопрошал себя Алексей. — Потому что считаюсь одним из лучших офицеров дивизии, — искал он ответы. — И поэтому главком занимается тобой лично, — возразил сам себе Алексей, — ты такой, мать твою, приятный парень, что главкому за счастье с тобой вошкаться. С майором. Которых только в нашей армии как собак нерезаных. Бред, — добил он собственные измышления, — бред собачий».

Внезапно по телу прошёл неприятный холодок, мгновенно повернувший мысли Алексея совершенно в другое русло. Армейское радио носило множество слухов о кораблях шагающей серии. Вплоть до правдоподобного описания принципов их передвижения, но Алексей впервые столкнулся с тем, что телепортация проходит настолько буднично, что об этом даже не предупреждают.

Стоило катеру вновь очутиться в космосе, в глаза сразу бросился совершенно иной не опостылевший за месяцы топтания на месте рисунок звёздного неба. С левого борта, в иллюминаторы смотрела более чем странная даже по дилетантскому мнению Алексея, пара висящих близко друг к другу звёзд. Мелкой искоркой катер пробрался среди кораблей эскадры и, подойдя к вахновскому крейсеру, скрылся в недрах его шлюза.

— Майор Алексей Вольнов?

Меньше всего в недрах вахновского крейсера с экипажем почти в три тысячи трёхметровых особей, ожидал увидеть молодое длинноволосое создание. Стряхнув с комбинезона с нашивкой технической службы воображаемую пыль и наградив Алексея по-детски восторженным взглядом, девушка повторила вопрос ещё раз.

— Он самый, майор Вольнов.

— Младший лейтенант технической службы Ольта Дрэм, — представилась она.

— Что же ты тут делаешь, Ольта Дрэм?

— Как что? — искренне удивилась девушка. — Наша команда готовит ваш аппарат.

— Ты лично, — уточнил Алексей, — не мужики механики, а лично ты, как здесь оказалась?

— Нашу команду набирали из добровольцев. Я даже не надеялась, но и мне нашлось местечко.

— Понятно, — произнёс он, пядь за пядью осматривая гулкое, освещённое тусклым синим светом пространство палубы.

Ему приходилось бывать внутри вахновского крейсера, но тогда перед штурмовыми ротами катился огненный вал, мало что оставивший в целости и потребном виде. Сейчас же, скользя взглядом по убранству чужой шлюзовой палубы, контейнерам с оборудованием и множеству непонятного назначения вещей и механизмов, Алексей впервые видел будничную работу чужой палубной команды. Внешний вид суетящихся в призрачном свете трёхметровых гигантов напоминал Алексею кадры из полузабытого фильма ужасов. Даже зная, что вахны уже не враги, он всё равно не мог понять, что именно подтолкнуло шагающую впереди особу добровольно жить и работать среди тех, кого в республике давно записали в главные герои детских страшилок.

— Понятно, — ничего на самом деле не понимая, повторил Алексей.

— Я всю войну мечтала хоть на минуту оказаться на пике атаки. Среди настоящих героев, среди тех, кто подвигом своими куёт победу, — правильно поняв недоумение Алексея, пустилась в объяснения девушка, — а тут такой шанс. Подруги от зависти лопнут, когда узнают, что я лично знала пилотов, жертвующих собой ради окончательной победы.

Девушка вновь посмотрела на него с обожанием, и Алексей начал понимать.

«Клиника, — думал он, — контора Снайка явно переборщила с патриотизмом».

Слова о жертвующих собой пилотах ещё раз напомнили о качестве, в котором он здесь оказался. До ярко освещённого участка палубы, где работали коллеги Ольты, оставалось метров триста, Алексей сбавил шаг.

— Слушай, — заговорил он вкрадчивым голосом, — ты говорила о пилотах, напомни, сколько их до меня было?

— Двое, вахн Ито и уроженец Тиуса, капитан Лене. Когда он не вернулся, я рыдала всю ночь. Ой, — вдруг воскликнула девушка и детским наивным жестом хлопнула себя по губам ладошкой, — мне вообще запретили с вами разговаривать.

— И кто же? — нацепив самую обворожительную улыбку, поинтересовался Алексей.

— Полковник, проводивший инструктаж.

— Зовут его как?

— А он, по-моему, даже не представился.

— Носит чёрную форму, — ткнул пальцем в небо Алексей.

— Да, — обрадовалась совпадению Ольта.

«Всё-таки контрразведка, — заключил Алексей, и на душе стало паршиво, — старый, добрый Дэйсон мать твою. Ладно, — думал он, — посмотрим, что можно вытянуть из дитя патриотизма».

— А хочешь, открою секрет? — ещё сбавив шаг, спросил он у девушки.

— Конечно.

— Проводивший инструктаж человек, полковник Иванов, — назвал Алексей первую пришедшую в голову фамилию, — мой хороший друг. Это я его попросил, чтоб к пилотам не приставали с расспросами. Но увидев, какие люди идут с нами рука об руку, готов сделать исключение. Есть вопросы, задавай.

— Конечно есть, — услышал поспешный ответ и вновь наткнулся на обожание во взгляде, — скажите, господин майор, что подвигло вас в самом конце войны так собой рисковать?

— А что по этому поводу говорил тот пилот, Лене, по-моему?

К моменту, когда подошли к небольшому, увенчанному прозрачной кабиной и от этого кажущемуся горбатым аппарату, Алексей знал многое. Знал, что неведомое что-то, населяющее планету, подчинило силу гравитации светил и может как притягивать, так и отклонять всё попавшее в поле своих интересов. Знал, что ни телепорт, ни другие ухищрения союзников не позволили приблизиться к планете до тех пор, пока вахны не достроили одно из своих последний изобретений.

Силовая установка «горбача», как Алексей с ходу окрестил отдалённо напоминающий земную субмарину аппарат, оказалась в состоянии пробить барьер, но радость была недолгой. Быстро выяснилось, что помимо слоя звёздных полей, прикрывших подходы к планете, та имеет и иные уровни защиты. Неведомые противники оказались способны влиять на работу электронных систем и угробили несколько беспилотных аппаратов.

Решение нашли, аппарат снабдили пневматической системой управления, приводимой в движение сжатым воздухом. Кораблик оборудовали двигателем, работавшим только на принципах механики. Отсутствие электроники гарантировало бесперебойную работу, но остановить двигатель не представлялось возможным до полной выработки топлива, хотя это никого не смущало. Провели испытания, посадили в кабину добровольца и послали к планете. Так погиб первый пилот, вахн по имени Ито.

С точностью установить причину крушения не удалось, но визуальное наблюдение показало, что, оказавшись в атмосфере, пилот перевёл кораблик в горизонтальный полёт, после чего аппарат резко завалился и врезался в камни. Двигатель в момент крушения исправно работал, пневматическая система была проста и надёжна, из чего сделали вывод, что причина в пилоте. Доработали рули высоты, адаптировали управление под человека, посадили в кабину нового пилота и принялись наблюдать. Второго пилота постигла та же участь, но по счастливому стечению обстоятельств перед смертью он дёрнул на себя ручку управления.

Когда двигатель остановился и кораблик подобрали спасатели, оказалось, что на нём нет ни единого повреждения, а молодой здоровый пилот просто умер по до сих пор неустановленной причине.

— Только вы всё равно никому не говорите о том, что я вам рассказала, — попросила девушка, когда они наконец добрались до ярко освещённого участка палубы.

Вокруг покатых бортов аппарата, заканчивая последние приготовления, сновали техники. Вахны и люди, ещё недавно готовившие технику для взаимного истребления сообща и помогая друг другу, работали над решением общей задачи.

— Вольнов? — услышал донёсшийся из-за спины удивлённый голос. — А он что здесь делает?

Адресованный старшему технику вопрос задал не кто иной, как Алекс Блэймер, увидеть которого в недрах вахновского крейсера Алексей никак не ожидал.

— Это наш новый пилот, господин подполковник, — пробасил техник.

— Пилот? — переспросил Алекс и пристально посмотрел на Алексея.

По всему было видно, что старший здесь Алекс. Каким чудом он возглавил работающих на чужом крейсере людей, гадать не стал.

— К своим решил податься?

— А то, — держа тяжёлый взгляд, парировал Алексей, — летим со мной, познакомлю.

— Это предатель, — кивнув в сторону Алексея, сообщил Алекс начавшим собираться вокруг техникам. — Уверен, что истинный пилот убит, а это враг, и он пытается бежать к хозяевам.

— Лети вместо меня, — попытался сгладить зреющий конфликт Алексей, — с радостью уступлю.

Миролюбивому тону Алекс не внял.

Приказав взять Алексея под стражу и стрелять в случае неподчинения, он отправился выяснять судьбу истинного пилота.

— В общем так, — спустя два часа говорил старший техник, помогая закованному в тяжёлый скафандр Алексею устроиться в тесноте кабины. — Как только окажешься над планетой, если, конечно, доживёшь до того момента, — поправился он, — подёргаешь машину из стороны в сторону и сразу уходи. Понял?

— Почему сразу?

— Потому что они не должны понять, что ты выжил.

— У меня есть шансы?

— Не знаю, — ответил техник, — нам сообщили, что вы, майор, обладаете какими-то особыми способностями к выживанию. Молись, чтоб так и оказалось.

Всё окончательно встало на места. Поняв, что смерти пилотов отнюдь не случайность, командование вспомнило о том, кому до сих пор умереть просто не позволяли. Кроме этого, Алексей оказался единственным человеком, вернувшимся с аномалии Вьятта в здравом рассудке. Он знал, с чьей подачи о нём не забывают, но сейчас, когда аптечка скафандра напичкала его успокоительными препаратами, мысль о главе контрразведки не вызвала негативных эмоций.

«А как красиво обставил, — думал Алексей, ожидая, когда аппарат втянут в шлюз, — армейский приказ, дёшево и сердито. Дэйсон знает, что я связан договором и не посмею отказаться. Зачем со мной препираться, тратить время, когда в руках и без того безотказные рычаги воздействия».

На деле оказалось так, как описывал старший техник. Спустя двадцать шесть часов полёта, когда искра рассекающего пространство аппарата, взломав силовые поля, приблизилась к планете, засбоили и отключились все электронные системы. Две педали, зажатая между ног ручка управления и прозрачный фонарь кабины остались единственно подвластными ему механизмами.

Ворвавшись в ядовитую атмосферу, по-прежнему живой Алексей перевёл кораблик в горизонтальный полёт, несколько раз кинул его из стороны в сторону и, задрав нос, поспешно покинул мрачный каменный мир.

Глава 32

— Пошёл ты, и президент твой пошёл вместе с тобой, — дал волю чувствам Алексей. — Повторяю ещё раз, я никуда не еду. Делайте со мной что хотите, сажайте, стреляйте, вешайте, но больше я не двинусь с места. Одолели вы меня, Дэйсон, одолели.

С момента дебюта Алексея минуло почти три недели. По возвращении новоявленного пилота ВКФ ждала не дань лётной традиции в виде нашивок за первый боевой вылет, а тесная каюта эсминца, который на трое суток, растворившись в межпространственном переходе, доставил Алексея обратно на десантный транспорт. Потянулись унылые будни, постепенно сгладившие раздражение от столь бесцеремонного с собой обращения. Однако, когда получил вызов в кают-компанию и увидев там устроившегося на диванчике главу контрразведки, раздражение вспыхнуло с новой силой.

— Помнишь, я как-то говорил, что пущу себе пулю в голову? — говорил Алексей. — Сейчас я к этому близок как никогда. Мне жизнь не в радость. Я постоянно жду, какой из способов моего убийства вы придумаете и заставите меня же его осуществить. Говорю ещё раз, пошли вы все на хрен. Я себе лучше башку отстрелю, чем по вашей указке опять куда-то полезу.

— Майор, — невозмутимо глядя на Алексея, заговорил Дэйсон, — говорю ещё раз. Специально ни армейскому, ни флотскому командованию о тебе никто не сообщал. Не буду отпираться, информация по поводу твоего благополучного возвращения с аномалии Вьятта ушла из моего ведомства, но это была утечка.

— У тебя… утечка? — скривил губы Алексей. — Не держи меня за дурака, Дэйсон. Все твои утечки тобой же тщательно продуманы.

— Признаю, никакой утечки не было. Твой полёт часть плана, но часть эта вызвана необходимостью. Тихо, — видя, что Алексей собирается что-то вставить, слегка повысил он голос, — я говорю. Никто не виноват, что мы играем в игру, правил которой до сих пор не знаем. Ты, — указал он пальцем, — в этой игре одно из ключевых звеньев. Нравится тебе это или нет, но это так. Поэтому ты и оказываешься в местах, от которых любой нормальный человек старается держаться как можно дальше. Полёт в очередной раз показал, что ты проходишь там, где остальные не могут, это и аномалия Вьятта, и последние события. Не знаю, почему так происходит, возможно причина твоя чужеродность и в тебе есть что-то, чего нет в нас, но именно тебя пропускают все барьеры. Я знаю, что ты втянут в игру помимо собственной воли, но это ровным счётом ничего не меняет. Ты объект всеобщего внимания, и с этим придётся мириться.

— Ну если я в поле всеобщего зрения, а планетка, к которой я летал, и есть логово неведомых, вездесущих врагов, которые, с твоих слов, и подвязали меня на работу, то с чего ты взял, что они не знали, кто на этом кораблике, и попросту меня не пропустили?

— Они не могли о тебе знать.

— Почему?

— Потому что всё то время, что ты здесь находишься, тебя прикрывают, экранируют.

— Интересно, — протянул Алексей, — с этого места давай поподробнее. Давай, Дэйсон, — видя, что собеседник замешкался, поднажал он, — помни, у нас уговор. Всё, меня касаемое, мне должно быть известно, это твои правила.

Спустя пятнадцать минут Дэйсон закончил.

— Раз это существо, меня прикрывая, летало на планету вместе со мной и вернулось в целости и сохранности, встаёт вопрос. Я вам зачем нужен?

— Они могут пройти барьер только в бестелесном состоянии, а управление аппаратом требует физических усилий.

— И что в итоге мы имеем, — принялся вслух размышлять Алексей, — обитатели «Каменной» планетки стравили людей и вахнов, подкинули им технологий. Когда те достигли пика военной мощи, нам указали на существ с аномалии Вьятта как на виновников наших бед. Так? — спросил он Дэйсона и, получив утвердительный ответ, продолжил мысль: — Выходит, их цель они?

— Да, — подтвердил Дэйсон, — они цель, мы и вахны — орудие.

— Сами они что говорят?

— Говорят, что до появления в их системе нашего зонда вообще не предполагали, что в космосе есть разумные существа.

— Тогда за что их хотят уничтожить?

— Версий много. Одна из них выглядит так. В космосе становится тесно, вот жители Каменной и решили потихоньку вывести лишних. Однако годы успешных интриг и провокаций их расслабили, и они допустили промах, позволивший нам узнать об их существовании.

— Мне-то это зачем всё нужно?

— И насчёт тебя они просчитались, — пропустив вопрос мимо ушей, продолжал Дэйсон. — Уверен, по их задумке ключом к уничтожению аномалии Вьятта должен быть ты, прошедший всю их защиту. Им наверное и в страшном сне не виделось, что ты прошёл их защиту тоже. Они не ведают, что именно ты, их агент, станешь ключом их погибели. Поэтому тебе пока и предстоит убраться отсюда как можно дальше, тем более президент Скове хочет тебя видеть.

— Дэйсон, — дослушав главу контрразведки, устало сказал Алексей, — я уже сказал, куда тебе и твоему президенту пойти. Что неясно? Я никуда не еду, а попытаетесь утащить меня силой, при первой же возможности сделаю то, о чём говорил. Я не шучу, так что поищите себе другой ключик.

— Ну сколько можно жилы-то из меня тянуть?

— Столько же, сколько из меня жизнь. Я всё сказал.

— Хорошо, слушаю твои условия.

— Условие одно — оставьте меня в покое.

— А если я скажу, что готовится экспедиция на Землю и тебе предложено принять в ней участие. Да-да, — видя, как вытянулось лицо Алексея, кивнул Дэйсон, — Солнечную систему в самом начале войны обнаружили вахны, когда после атаки ударной группы шестого флота занимались нашими поисками. Не нервничай, вахны не дураки, они сопоставили уровень техники и без шума убрались восвояси.

— Зачем вам на Землю, — стремясь урезонить готовое выпрыгнуть из груди сердце, севшим голосом спросил Алексей.

— Не знаю, — соврал Дэйсон, — но если ты готов, то стоит поторопиться.

Сборы заняли меньше минуты. Побросав в рюкзак предметы первой необходимости, Алексей вывалился из каюты, где нос к носу столкнулся со своим ротным Пакшесом.

— Комбат, а ты куда собрался? — разглядев за его спиной рюкзак, озаботился Пакшес.

— Неважно, — бросил Алексей и направился к ближайшему эскалатору.

— Возьми меня с собой, — поспешая следом, попросил ротный. — Если можно, возьми, не могу я тут больше сидеть. С ума схожу от безделья.

— Кру-гом, — приказал Алексей.

— А ведь я тебе жизнь спас, — выполнив команду, напомнил Пакшес.

— В расположение роты, марш.

Посмотрев на опустившего плечи Пакшеса, Алексей ступил на ленту эскалатора.

Глава 33

Аркана. Новоявленная столица Новой Республики, отмытая и восстановленная после нашествия вахновских полчищ, неторопливо плыла за бортом армейского катера. Огромный мегаполис, блистающий в полутьме вечерних сумерек миллиардами огней, остался позади. Под брюхом катера, цепляясь за последние лучи садящегося светила, плескался бликами океан.

Оторвавшись от бегущей за бортом однообразной картины, Алексей повернулся к Дэйсону.

— Почему столицей сделали Аркану?

— Заявки на стольность подали семь ведущих планет республики, считаю, выбор сделан правильно. Кто как не эти люди заслужили право жить в столице державы, ради которой вынесли месяцы лишений.

— Подходим, — сообщил пилот.

Перегнувшись через спинку кресла, Алексей сквозь лобовые иллюминаторы разглядел далёкое электрическое зарево. По мере приближения проявились крутые берега небольшого, покрытого густым лесом острова, в центре которого яркое уличное освещение выделило несколько малоэтажных зданий правительственной резиденции.

Передав управление катером охранным системам острова, пилот откинулся в кресле и безучастно наблюдал за посадкой на западной окраине.

На пороге здания совета, больше похожего на виллу зажиточного землянина, их остановили. Главу контрразведки под опекой провожатого направили в гостевой дом, а Алексея провели внутрь здания, подняли на второй этаж и открыли ведущую в кабинет президента дверь.

— Майор Вольнов, — едва переступив порог и приняв смирно, доложился Алексей.

Ожидая как обычно увидеть рядом с президентом министров, Алексей слегка удивился, увидев за одним столом с главой республики вахна и незнакомого худощавого мужчину лет сорока.

— Проходите, майор, садитесь, — указал президент на место за столом, — как добрались?

— Спасибо, господин президент, хорошо.

— Тогда к делу. Скажите, майор, что вы знаете о ядерном оружии?

— Ничего, господин президент, — насторожился Алексей, — самые обобщённые данные. Устройство и принципы работы мне неизвестны. А для чего вам ядерное оружие? — не смог удержаться от вопроса.

— Оружие нам не интересно. — Мягкий, явно поставленный голос незнакомого мужчины отразился от стен кабинета. — Нас интересует радиация.

— Я знаю лишь, что это жуткая, невидимая гадость.

— Это нам известно из результатов вашего сканирования. Вопрос в другом, — заявил президент, — это оружие действительно существует или в ваших воспоминаниях плод собственной или чужой фантазии?

— Ответ на ваш вопрос зависит от того, что вы собираетесь с этим оружием делать и главное, каким образом его заполучить.

— Поведай, правитель Гард. — Бесцветный голос переводчика озвучил слова восседавшего за столом вахна. — У вас принято отвечать правителю в подобной форме?

— Нет, уважаемый Ауса, ответ правителю в такой форме — это редкий случай, и случай этот не останется без последствий. Думаю, вас, майор, — повернувшись к Алексею, явно похолодевшим тоном заявил президент, — не должно волновать, что с оружием делать и каким образом его получить.

— Я думаю иначе.

Алексей шёл на конфронтацию. Он отдавал себе отчёт, что перед ним сидят главы трёх могущественных цивилизаций и шевельни каждый из них хоть пальцем, от него не останется и мокрого места. Но на кону стояла Земля, а Алексею было что предложить правителям.

— Помните, господин президент, — продолжил он, — когда в начале войны вы вручали мне комету?

— Вручал.

— Тогда мы с вами договорились о вашем невмешательстве во внутренние дела моей родины. Я свою часть договора выполняю неукоснительно.

— Ты хочешь сказать, я не держу слово? — медленно проговорил президент. — Ты в своём уме, майор?

— Я хочу сказать, что если там что-то пойдёт не так, то вы ведь не остановитесь и добудете нужное вам любым способом. Внешнее вмешательство станет для считающих себя центром Вселенной обитателей моего мира глубоким потрясением.

— Именно поэтому ты включён в состав экспедиции.

— В каком качестве?

— В качестве консультанта.

— Этого мало, я готов лететь лишь возглавляя экспедицию. Более того, — видя, что брови президента поползли к переносице, а с губ готовы сорваться резкие слова, с нажимом в голосе продолжил Алексей, — меня не устроит формальная должность, мне нужна вся полнота власти с момента моего назначения до момента доставки оружия на борт корабля.

Какое-то время в кабинете висела тишина. Главенствующее трио заинтересованно рассматривало сидящего напротив землянина.

— Исключено, — подумав, заявил президент.

— В таком случае я отказываюсь от взятых обязательств и разрываю наш договор.

— Наверное, республика много потеряет, — улыбнувшись, прокомментировал незнакомец.

— Потеряет, — не обижаясь на сарказм, сказал Алексей, — хотя бы там, куда, кроме меня, пройти никто не может. А я без положительного решения по экспедиции к каменному миру не подойду. Перехватить управление моим телом вы не можете. — Алексей вернул издевательскую улыбку Кромину. — Действиям препаратов я могу противостоять, а угрозами вы ничего не добьётесь. Я условия озвучил, решайте.

— Условия? — От тона президента понизилась температура. — Ты хоть понимаешь, с кем говоришь и кому их ставишь?

— Понимаю. Но на этот раз будет либо как говорю я, либо вообще без моего участия.

Сидевший до этого неподвижно вахн шевельнулся.

— Когда наш разведчик обнаружил Солнечную систему, мы тщательно её изучили, — говорил правитель. — На Земле больше шести миллиардов особей вашего вида.

— И что? — ожидая продолжения, но так его и не дождавшись, спросил Алексей.

— Уважаемый Ауса хочет сказать, что твоя способность проходить там, где не могут другие, это скорее всего данность, доступная всем жителям Земли, откажешься ты, привезём другого.

— Дерзайте, — не уступал Алексей, — только, во-первых, это вообще не факт, а во-вторых, прежде чем отправить новичка к Каменной, вам придётся несколько месяцев приводить его в чувство, а потом убедить рискнуть ради вас жизнью.

Услышав «Вы свободны», Алексей покинул кабинет и, не зная, куда его ведут, в номер или под арест, зашагал за провожатым. Недолгий путь закончился в просторном холле гостевого дома. Получив карту, Алексей поднялся на третий этаж и едва приложил её к замку, как услышал за спиной голос Дэйсона:

— Ну как прошло?

Не удостоив главу контрразведки ответом, Алексей прикрыл за собой дверь.

Какое-то время после ухода майора в кабинете висела тишина. И Кромин, и Ауса, понимая, что окончательное решение о составе экспедиции примет сторона, её организующая, молча ждали.

— Откровенно говоря, — нарушил тишину президент Гард, — у меня есть сомнения по поводу возможностей их ядерного оружия.

— Сомнения есть, — поддержал Кромин, — но реалии таковы, что большинство вариантов уничтожения Каменной уже перебраны и перебраны с нулевым результатом. Здесь упор на то, что дрянь эта создана расой, обладающей довольно примитивными технологиями, и именно это защита Каменной может пропустить. Когда, изучая мыслезаписи Вольнова, мы впервые натолкнулись на сведения об этом оружии, то ни у кого из моего рода не возникло сомнений, каким образом нас должны были уничтожить.

— Но уничтожить вас должны были мы, — возразил президент, — а мы работу с оружием Земли даже не рассматривали.

— Думаю, сложилось бы так, как рассмотрели, — стоял на своём Кромин, — решать, конечно, вам, но использовать эту возможность стоит.

— Согласен с тобой, правитель Кромин, — послышался монотонный голос переводчика, — мы должны во имя павших родичей использовать каждую возможность, продвигающую нас к цели. Это не требует больших затрат и напряжений. К тому же есть человек, знающий особенности этого мира.

— По поводу Вольнова, — поднял Кромин глаза на главу республики, — думаю, в его словах есть зерно, подготовка нового пилота действительно займёт много времени, плюс к этому неизвестен результат его полёта. Майор же гарантированно пройдёт защиту. Думаете, он слабый руководитель, не справится?

— Уверен, что справится.

— Тогда в чём причина отказа?

— Своевольный он больно, — пояснил президент, — хотя, — задумался он, — мне такие даже нравятся.

Глава 34

Краткие объятия, поцелуй в щёку, и двое давно не видевших друг друга людей, смутившись дружеского порыва, обменялись тёплыми улыбками.

— Растёшь, — заявила Кара Стэйфер, капитан линкора, несколько лет назад оказавшегося на пути диверсионной группы, в состав которой входил Алексей, — я, когда увидела в списке твою фамилию, — говорила женщина, — сначала не поверила. Ошиблась. Вы, Алексей, оказывается, с одинаковым успехом можете и цилиндр у вахнов прихватить, и исследовательскую экспедицию возглавить. Добро пожаловать на борт!

— Спасибо, капитан. — Он ещё раз улыбнулся Каре. — Ты, смотрю, тоже на месте не топчешься.

Алексей оглядел причальный сектор новейшего дредноута шагающей серии. Корабль только-только прошёл испытания и теперь доводился до первой степени готовности. Сотни бригад, тысячи автоматов муравьями копошились внутри и снаружи установленного в орбитальные доки гиганта.

— Мой первенец из этой серии, — с чувством, словно о живом, сказала Кара о корабле.

— И как мне известно, твой первенец — будущий флагман флота, которым ты назначена командовать.

— Да, — не сдержала Кара улыбки, — мне тоже есть чем похвастать.

— Рад за тебя, — искренне пожал он ей руку.

— Слышала, что Алекс свидетельствовал против тебя в суде? — сменила она внезапно тему.

— Не против, — не стал отпираться Алексей, — говорил так, как было, но в итоге положение моё усугубил.

— Понятно, — сказала она, — я слышала по-другому.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Слухи ходят. Кстати, о тебе не только это ходит. Но об этом позже, сейчас давай о делах насущных.

— Что со сроками отлёта?

— Месяц. Я торопила, пыталась давить, но всюду разводят руками. Сокращения графиков постройки чревато осложнениями. На это могут пойти только по прямому распоряжению министра Варна, а раз такого нет, значит в спешке нет необходимости. Тридцать дней в лучшем случае, — пожала она плечами, — секретность сумасшедшая, а торопиться как будто и не надо.

— Не надо, не будем. Нам на этот месяц и так дел делать не переделать, расстраиваться не стоит. Да и люди у меня едут, всё равно ждать бы пришлось.

— Вот об этом я хотела с тобой поговорить.

На лице женщины мелькнуло смущение, немало озадачившее Алексея.

— Знаю, что ты наделён правом набора людей в предстоящую экспедицию. Хотела бы обратиться с личной просьбой.

— Дальше.

— Мой старпом переведён на другой корабль. Я засыпала штаб флота рапортами, но всё безрезультатно. Скажу прямо, так слаженно я не работала ни с кем. Если есть возможность, верни его в мой экипаж.

— Скинь данные.

— Я почему-то думала, что придётся тебя уговаривать.

— Не надо меня уговаривать. Вернуть необходимого нам человека не преступление. Могла не сомневаться, я ведь жизнью тебе обязан.

— А я думала, я тебе.

— Смотри, как похоже мы думаем.

— О-о-о, — протянула Кара, кивая на спешащего в их сторону невысокого полного мужчину, — инженер идёт, — шепнула она, — готовься к долгому, нудному разговору.

— Здравствуйте, — заранее протянув руку, заговорил мужчина неожиданно высоким голосом, — я главный инженер дока Дорд Барун.

— Алексей Вольнов, руководитель экспедиции, — представился он, пожав протянутую руку.

— Нам с вами, Алексей, необходимо срочно обсудить ряд деталей.

— Думаю, капитан тоже к нам присоединиться, — мило улыбнувшись Каре, сказал Алексей.

— Нет-нет, — отказалась та и, сославшись на срочные дела, пропала из вида.

Вечером того же дня, наконец-то оказавшись в предоставленной ему каюте, Алексей связался с куратором проекта Дэйсоном.

Выслушав Алексея, Дэйсон помрачнел.

— А не кажется ли тебе, майор, что ты слегка оборзел?

— Нет, — открыто глядя в глаза спроецированному изображению Дэйсона, ответил Алексей.

— А мне кажется, да.

— Так кажется, потому что тебе поручили курировать экспедицию и волей-неволей приходится выполнять мои маленькие просьбы.

— Маленькие просьбы? — возмутился Дэйсон. — Я через всю галактику тащу к тебе людей, которых ты затребовал. Тащу, кстати, на корабле шагающей серии, которых и так катастрофически не хватает. Мы с тобой договорились, больше никого не будет, а теперь этот старпом. Старпомов тысячи, почему именно этот?

— Потому что нужен этот.

— Кому нужен?

— Мне нужен, Дэйсон, мне.

Начиная разговор, видел, что Дэйсон не в настроении. Сейчас, видя, что глава контрразведки готов втянуться в ненужную Алексею перепалку, решил убить разногласия в зародыше.

— Знаешь, что, — опередив готовый сорваться с губ Дэйсона словесный поток, сказал он, — когда ты меня из раза в раз на смерть посылаешь, я перед тобой бабу нудную не строю. Договор такой, я вам, вы мне. Просьба моя не такая сложная, так что вези людей и ради бога не гунди.

— Подожди, — упёрся Дэйсон, — ну программисты из твоего батальона, понимаю, могут пригодиться. Ну старпом этот долбаный, Халл с ним, будет тебе старпом. А Пакшеса я зачем тебе везу, он тебе на какой нужен?

— А не ты ли поставил меня за ним присматривать? Вот я и работаю, тем более Пакшес вот уже неделю как в пути. Хороших снов, Дэйсон.

Глава 35

Долго не мог решиться, но всё же, собравшись с духом, поднял глаза на экран. Слыша частые глухие удары собственного сердца, Алексей несколько минут рассматривал самую прекрасную из всех когда-либо виденных им планет.

Крайний, тщательно рассчитанный шаг вывел корабль на окраину Солнечной системы. Сквозь прозрачные бронеплиты внутрь мостика заглянули знакомые с детства созвездия. Не замечая заинтересованных взглядов, Алексей наслаждался волнительной минутой встречи с родным и близким.

Пока глава экспедиции умилялся картинкой на экране, команда приступила к развёртыванию систем корабля. На мостик посыпались доклады готовности, но оторвать Алексея от бело-голубого шара смогли лишь слова оператора, сообщившего, что получен отклик от телепортированных к планете микрозондов.

Обшарив взглядом просторный, дугообразный мостик, понаблюдав за слаженной работой сидящих за консолями управления офицеров, Алексей включил внутрикорабельную связь и поздравил экипаж с прибытием.

— Капитан, — обратился он к склонившейся над одной из консолей Каре, — распорядитесь передать контроль над зондами в информационный центр. Ближайшие дни мы не двинемся с места, поэтому свободным от вахт людям позвольте отдохнуть.

Душа рвалась на Землю, но следующие двое суток Алексей провёл под сводами информационного центра. Без сна, поглощая стимулирующие препараты, он посредством подключившегося к мировой сети зонда изучал сложившуюся за годы его отсутствия обстановку в стране и мире. Наутро третьего дня Алексей оставил в покое терминал и, готовый явить себя родине, расслабленно откинулся на спинку кресла. Словно ожидая этого момента, к нему тут же подсел Крымски, один из включённых в экспедицию по требованию Алексея батальонных электронщиков.

— Командир, — с хода заявил он, — думаю, вам не придётся высаживаться на планету. — По довольному лицу подчиненного, Алексей догадался, о чём пойдёт речь, и в очередной раз отсыпал себе пару комплиментов за дальновидность. — Их защитные программы, — продолжил Крымски, кивком указав на терминал, — жуткий примитив. Мы проникли в банки хранения информации всех без исключения ядерных держав планеты. Данные о разработке и производстве всех без исключения компонентов интересующего нас оружия получены в полном объёме. Работа сделана, мы можем возвращаться.

— Молодец, — похвалил Алексей парня, — а теперь ответь мне на маленький вопросик. — Приобняв Крымски за плечи и оттеснив в сторонку от навостривших уши электронщиков, он продолжил: — Скажи мне, сержант, почему, по-твоему, я сдернул информационный отдел собственного батальона со службы, — указал он на сидящую на местах операторов информационного центра четвёрку, — и ждал несколько недель, пока вас доставят в метрополию? Думаешь, в республике не нашлось электронщиков ближе чем вы?

— Всё понял, — без лишних объяснений уяснил Крымски, — вам, господин майор, в любом случае необходимо высадиться на планету. Мы же здесь для того, чтоб исключить причины, мешающие это осуществить, включая те, которые я озвучил. Правильно?

— Правильно.

— Но для чего? Конечно, если не секрет, — осёкся он. — Честно говоря, узнав, что здесь живут люди, я до сих пор не могу прийти в себя. Однако, в отличие от наших миров, здесь совсем не безопасно. А основная угроза почему-то исходит именно от себе подобных. Это немыслимо, но это так. Здесь опасно, и прежде чем идти на эту Землю по собственной воле, я бы сперва хорошо подумал, — предостерёг он.

— На деле не так всё страшно, — усмехнулся Алексей, — куда и зачем иду, объясню позже. Ты сделал, о чём я просил?

— Так точно. — С этими словами Крымски вытащил из кармана обычную флэшку, сделанную по добытым из Интернета данным. — Техники удивились, но сделали как надо.

— Точно подойдёт к местным портам? — пряча прибор в нагрудный карман, спросил Алексей. — Работать будет?

— Параметры производства соблюдены. На носителе всё, о чём вы просили, всё в нужном формате. Файл для печати в отдельной папке.

— Местные технологии это потянут? — хлопнул Алексей ладонью по карману с флэшкой.

— Всё, кроме одного места, но если додумаются пересмотреть пару неверных формул, воспроизведут точно.

— Вот и отлично.

Пока пошивочный автомат мастерил выбранную Алексеем со страниц Интернета одежду, её будущий обладатель закончил нехитрые сборы, раздал последние указания и отправился спать.

Глава 36

Ранним июльским утром две тысячи двенадцатого года на краю лесного массива образовалось клокочущее воздушное марево, из которого, словно из пустоты, появился стройный, коротко стриженный мужчина, одетый в лёгкие светлые джинсы, футболку и спортивные тапочки. Марево тут же растворилось, а мужчина, будто превратившись в каменное изваяние, застыл на месте. Простояв несколько минут, сел, а затем, с громким счастливым выдохом завалился в сочную траву.

Раскинув руки, улыбаясь лучам слепящего сквозь ветви деревьев солнышка, стремясь урезонить сбившееся от волнения дыхание, Алексей неподвижно лежал на опушке. Казалось, волнения остались позади, но так только казалось. Там, на краю системы, успокоившись после долгожданной встречи с матушкой-Землёй, Алексей и подумать не мог, что, едва ступив на её поверхность, он вновь переживёт лавину волнительного восторга.

Место высадки выбрал не случайно. Девять километров от города, неподалёку шоссейная дорога. Когда-то, очень давно, вчерашний выпускник военного училища младший лейтенант Алексей Вольнов на этой самой поляне в кругу друзей и знакомых обмывал офицерские звёзды, а заодно с ними и предстоящую командировку на вторую чеченскую. Алексей помнил, как в пьяном угаре клялся себе и всем, кто был в состоянии что-либо понимать, что обязательно сюда вернётся. С тех пор прошла целая жизнь, и он исполнил клятву. Вот только вместо зелёного юнца на поляну вернулся закалённый, прошедший огонь и воду мужчина.

Некогда разбитое, изъеденное язвами ям и выбоин шоссе встретило новеньким асфальтовым покрытием. Мимо мчались автомобили, и Алексей невольно обратил внимание, что их количество заметно возросло.

Шагая по дороге, он неустанно крутил головой, буквально впитывая вид холмистой, поросшей подлеском местности. Между пологих холмов стальным серпантином петляла мелководная речка, почти ручеёк, уходящий вдаль и огибающий растущий с каждым километром город.

Вглядываясь в далёкие контуры крайних многоэтажек, Алексей вспоминал захламлённый пустырь, на месте которого ныне красовался новый высотный микрорайон. Любуясь родными просторами, слыша шум проезжающих машин и звон насекомых, Алексей не сразу обратил внимание на скрипнувшие за спиной тормоза.

— Уважаемый, — окликнули сзади.

Обернувшись, увидел притормозивший на обочине «уазик» и двух успевших выбраться из машины полицейских.

— Младший лейтенант Мазаров, — подойдя и оглядев Алексея профессионально подозрительным взглядом, представился один из стражей порядка, — документы, пожалуйста.

— Пожалуйста, — протянул Алексей исполненную с помощью республиканских технологий копию паспорта.

— Местный, значит, — полистав красную книжицу, констатировал моложавый лейтенант.

— Победы 17–10, — подтвердил Алексей слова лейтенанта.

— Что в котомке? — указал блюститель на висящий за спиной рюкзак.

— А в чём, собственно, дело?

— Ни в чём. Обычная проверка, — заявил лейтенант. Однако Алексей отметил, напарник полицейского после недовольного вопроса положил ладонь на рукоять автомата и придвинулся поближе. — Можем осмотреть здесь, можем проехать в отделение.

Убедившись, что, кроме ветровки, кофты и пары брюк, в рюкзаке ничего нет, полицейские заметно подобрели.

— А здесь, вдали от города, с какой целью находитесь?

— Гуляю. Наслаждаюсь, так сказать, красотами родного края. Дома давно не был, вот и решил оглядеть окрестности.

— То-то, смотрю, загар у вас странный, — подхватил лейтенант, — где отдыхали?

«Не учёл, — мелькнуло в голове. — Пора прощаться», — видя, что разговор сворачивает на зыбкую дорожку, решил Алексей и прибегнул к заготовленному на подобный случай козырю.

— Не отдыхал. Работал. Южная Осетия.

С этими словами вынул из кармана брюк офицерское удостоверение и, как бы невзначай открыв его на наградных отметках, протянул лейтенанту.

— Всего хорошего, — бегло осмотрев документ, козырнул тот.

Усмехнувшись тому, что в фальшивых документах достоверные сведения, но тем не менее в кармане статья за подделку, Алексей зашагал дальше.

Вновь скрипнули тормоза и из окна притормозившего рядом УАЗа высунулось приветливое лицо лейтенанта.

— Может вас подвезти, — предложил он, — до города топать и топать.

— В том-то вся и прелесть, — отказался Алексей, — спасибо, я прогуляться вышел.

— Успеха, — расслышал он за шумом взревевшего двигателя.

Город преобразился, стал чище, опрятней. Аккуратно подстриженные газоны, обилие зелени, скверы и фонтаны. Новенькие светофоры, регулирующие подросшие автопотоки. Захламлявшие улицы кособокие ларьки чудным образом трансформировались в опрятные магазинчики и торговые центры. Обилие разномастных рекламных щитов, уродующих лицо города, сменилось редкими баннерами и растяжками, гармонично вписанными в ущелья городских улиц. По вкусу пришлись и некогда обшарпанные, а ныне скрытые облицовочными материалами стены многоэтажек. Пройдя несколько кварталов, невольно подмечая изменения, Алексей приобрёл стойкое ощущение, что заурядный провинциальный городишко за время его отсутствия обрёл вторую молодость и заметно раздался в размерах.

Шагая мимо высыпавших на улицы жителей, Алексей не скрываясь рассматривал идущих навстречу, стоявших на остановках людей. Встречались разные. Весёлые и хмурые, довольные и не очень, но даже здесь было с чем сравнивать. В отличие от однородной тёмно-серой массы прошлых лет, сегодня в одежде жителей преобладали пёстрые и радужно-светлые тона.

Когда после очередного перекрёстка замаячила знакомая девятиэтажка, на третьем этаже которой выпускник детского дома давным-давно получил однокомнатную квартиру, Алексей прибавил шаг. Миновав скрипнувшую дверь подъезда, Алексей взбежал вверх и, не в силах совладать с вдруг сорвавшимся дыханием, остановился на лестничном пролёте между вторым и третьим этажами. Волнение, которое пришлось пережить при появлении в системе и высадке на планету, оказалось ничем в сравнении с захлестнувшими около порога родного дома чувствами. Трясущимися руками Алексей вынул из кармана талисманом побывавший с ним во всех передрягах ключ от квартиры и, полный решимости, перескочил последний лестничный марш.

«Последняя ступень, — метались в голове мысли, — поворот направо, и вот она, родная, обитая чёрным дерматином дверь».

— Та-а-ак, — растерянно вымолвил он, оказавшись перед чужой, бронированной дверью, перекрывшей вход в собственную квартиру.

Стараясь убедиться, что ничего не перепутал, Алексей обескураженно осмотрел лестничную площадку и, убедившись, что ошибки нет, вдавил кнопку звонка. Незнакомая мелодия, щелчки запертого на два оборота замка, и в приоткрывшемся проёме показалось миловидное личико совсем молодой женщины.

— Здравствуйте, — сказала она, — вы к Андрею?

— Ну-у-уу, — затянул Алексей, совершенно растерявшись.

— Он ещё на работе, — поспешила она с ответом на, по её мнению, незаданный вопрос.

Из глубины квартиры донёсся грудничковый плач, и молодая мама, сказав, что Андрей будет после семи, начала закрывать дверь.

— Подождите, — немало удивлённый собственным поведением опомнился Алексей, — скажите, а вы давно здесь живёте?

— Квартиру купили родители три года назад. Мы с мужем здесь почти два года.

— А о прежнем хозяине квартиры вам что-нибудь известно?

— Раньше здесь жил офицер, соседи говорят, он погиб.

— Давно? — затаив дыхание, спросил Алексей.

— Не знаю, — ответила девушка, пожав плечами.

— А вещи какие-нибудь, мебель, остались?

— Нет, квартиру покупали через агентство, вы у них спросите. А вы, собственно, кто? — наконец-то проявила она бдительность.

— Родственник, — соврал Алексей, — дальний.

— Сочувствую, — искренне поучаствовала женщина.

Дверь захлопнулась, оставив Алексея один на один с неожиданным поворотом.

— Здравствуй, Родина, — сказал он закрытой двери и неторопливо поднялся на пятый этаж.

— Алёшенька! — едва открыв дверь, воскликнула Вера Степановна и заключила Алексея в крепкие объятия. — Живой!

Сухонькая старушка, всегда по-доброму относившаяся к Алексею, от переизбытка чувств пустила слезу. Вера Степановна не имела собственных детей и с появлением в их доме выпускника дома интерната, потратила немало времени, пытаясь направить упрямого, драчливого подростка на более-менее ровную дорогу. Получилось это или нет, судить было не им, но неподдельная теплота, с которой баба Вера встретила его сегодня, шевельнула в душе давно померкшие человеческие чувства.

— Несколько месяцев о тебе вообще ничего известно не было, — увлекая Алексея внутрь жилища, говорила Вера Степановна. — Пошла в военкомат, оказалось, ты в списках пропавших, а раз родных нет, то и сообщать некому. Хотя, говорят, на место прописки несколько раз ездили, может, даже не врут. Проходи, Лёша, проходи, садись, — ворковала баба Вера, втискивая Алексея в пространство маломерной кухни, — давай так, я тебе завтрак готовлю, а ты пока рассказываешь, где был и что с тобой приключилось.

Пришлось врать. Поведав о военной базе на территории сопредельного государства, где он якобы служил, Алексей переключился на предмет разгильдяйства в военной канцелярии, хоронящей не подозревающих об этом людей. Он знал, что баба Вера никогда не будет ничего проверять, и рассказ его был красочен и проницателен. Закончив, стал спрашивать о жизни в городе, но Вера Степановна вновь сменила тему.

— В твоей квартире живут хорошие люди. — Поставив на стол тарелку с омлетом и кофе, баба Вера присела напротив.

— Я заметил.

— Это я виновата, — продолжила она, понурив взгляд, — ты уж прости меня, старую трусливую дуру. Когда в твою квартиру начали водить покупателей, я поинтересовалась, кто и на каком основании. Оказалось, что у агентства легальный пакет документов, в основе которого справка о твоей смерти и составленное тобой же завещание. Я ещё раз сходила в военкомат и сообщила в агентство, что здесь кроется ошибка, после этого мне начали звонить и угрожать. Я тоже им пригрозила и как-то утром встретила на собственной кухне огромного бугая с уродским шрамом на лице. Какой мерзости я только не услышала, а под конец он меня об стену так шарахнул, думала, не выживу. Напоследок сказал, что убьёт, вот я и испугалась. Знала ведь, что не убит ты, что без вести, а в милицию идти побоялась. А теперь что делать? — всплеснула она руками. — И тебя жаль, и их, они-то честно её купили. Прости меня, старуху.

— Не за что, баба Вера, тебе извиняться. Скажи лучше, что это за агентство такое?

Порывшись в шкафу, Баба Вера положила перед Алексеем визитку с адресом и схемой проезда.

— Плохие там люди, Алёша, — проследив, как визитка перекочевала в карман, предупредила она, — не связывайся ты с ними.

— Не буду, — отмахнулся Алексей, — раз уж с адресом моим такая история вышла, то есть у меня к вам, Вера Сергеевна, большая просьба. Мне нужно сделать заказ. Заказ доставит курьер.

— Да ради бога, Лёша, и получу, и встречу, и на звонок отвечу.

— Спасибо. Заказ доставят завтра вечером, но это ещё не всё. Я рассчитывал на деньги, оставленные в квартире, но думаю, вещи мои давно гниют на свалке. Вера Сергеевна, если не успею к приходу курьера, оплатите, пожалуйста, всё верну.

Через десять минут, поняв, что уговаривать Алексея отдохнуть с дороги бесполезно, Вера Сергеевна вернула оставленные им четыре года назад документы и вышла следом в коридор.

— Возьми, — протянула она две пятитысячные купюры. — Завтра отдашь. — Видя, что Алексей собрался кривляться, настояла она и вложила деньги ему в руку. — Насчёт жилья не беспокойся, я, увы, не молодуха, родных у меня нет, так что по миру не пойдёшь. И насчёт вот этого, — кивнула она на убранную в рюкзак папку с квартирными документами, — прошу, не ходи туда. Эти люди делами своими себя уже наказали, а правды ты там всё равно не сыщешь.

Выйдя из подъезда, окунулся в какофонию уличных звуков. Сквозь гомон пернатой стаи, облюбовавшей тихий дворик, слышались окрики молодых мам, следящих за детьми на площадке. Детки постарше возились с наполовину разобранным скутером. Шаркая метлой по асфальту, явно не местный дворник заканчивал утреннюю уборку. С интересом вслушиваясь в жизнь родного города, Алексей вышел на центральную улицу и скрылся в дверях сверкающего стеклом торгового центра.

Покупка телефона заняла три минуты. Набрав высеченные в памяти цифры, послушав, что абонент недоступен, а стационар коротко гудит, Алексей слегка расстроился. Этого человека хотел видеть прежде всего. Ровесник, детство на соседних койках. Также в училище, также на фронте. Мишка выбыл по ранению, с тех пор женился, родил двух девчонок и упорно не хочет подходить к телефону.

Дождавшись, когда автомобильный поток замрёт перед светофором, пересёк улицу и спустился в запримеченный ещё утром подвальный интернет-клуб. Сменив адрес доставки товара, подтвердил заказ и вновь взялся за телефон.

— Миха, ну где тебя носит?

Окончательно расстроившись, вспомнил о лежащей в кармане визитке.

Любуясь изменившимся обликом города из окна автобуса, добрался до центра. Руководствуясь указанным на прямоугольной бумажке маршрутом, минуя тонущие в зелени дворики, вышел к дверям богатого особняка, удачно вписанного меж многоэтажных бетонных коробок. Крупнейшее агентство недвижимости города встретило сверкающей табличкой с надписью «Атлантида».

— Здравствуйте, — белозубо осклабилась сидящая на ресепшене девушка, — чем могу быть полезна?

— Я хочу видеть хозяина агентства, это возможно?

— Вам назначено?

— Нет, но думаю, моё предложение его заинтересует.

— Может, вас проводить к менеджеру?

— Спасибо, — улыбнулся Алексей, — но мне нужен только хозяин.

— К сожалению, Андрея Андреевича нет, но завтра с девяти он будет на месте.

— Я так понимаю, хозяин агентства и его директор — это одно лицо?

— Верно, — вернула она улыбку, — Андрей Андреевич — и директор, и хозяин нашего агентства.

«Не мой день, — думал Алексей, покидая особняк. — Может, Крымски был прав и вообще не стоило высаживаться. Мишку не встретил, узнал, что отныне являюсь бомжем, разбередил душу и только».

Занятый собственными мыслями Алексей протопал мимо автобусной остановки и даже не обратил внимания, когда кто-то из стоявших там людей выкрикнул его имя.

Остановился, лишь когда сзади придержали за локоть.

— Лёша, здравствуй. — Незнакомая красивая женщина несколько секунд смотрела в его непонимающие глаза, а затем, рассмеявшись, спросила. — Ну? Не узнаёшь, что ли? Вика, — представилась она, — Саванова, весь седьмой класс за одной партой с тобой сидели. Вспомнил?

— И представьте себе, он меня даже не узнал, — спустя сорок минут говорила она, сидя за столиком придорожного кафе.

На встречу одноклассников попал совершенно случайно. Инициатором встречи оказалась та самая Вика, которая, признав в бредущем по улице Алексее детдомовца Вольнова, пропавшего с горизонта после девятого класса, пригласила его на вечер встречи. Торопиться было некуда, и Алексей с благодарностью согласился.

Врать почти не пришлось. Отвечая на вопросы, он старался не касаться последних лет своей жизни, да в душу никто и не лез. Утолив любопытство одноклассников кратким описанием своих жизненных перипетий, Алексей сам старался задавать побольше вопросов. Слушая рассказы о семьях, работе, отдыхе, Алексей невольно ловил себя на мысли, что все эти люди с их кажущимися неразрешимыми проблемами, горестями и печалями, в отличие от него, все эти годы жили полноценной жизнью и почти наверняка могли сказать, что уверены в завтрашнем дне. Некоторые сыпали слова о надоевшем быте, серой однотипности дней, тяжёлой нелюбимой работе, но слушая пьяные жалобы, Алексей с долей зависти признал, что, несмотря на проблемы, каждый из них живёт более полноправной и самостоятельной жизнью, чем он.

Гуляли до двух ночи, а когда администратор сообщил, что кафе закрывается, наиболее стойкие, в число которых попал и не выпивший ни грамма алкоголя Алексей, перекочевали в один из ночных клубов города. Там, уже под утро, припомнив рассказ одного из одноклассников, о роде его занятий, Алексей навёл справки об интересующем его агентстве.

Откинувшись на спинку полукруглого диванчика, Роман Егоров, ловко оперируя вопросами, вытянул из Алексея предысторию его интереса.

— И когда они это провернули?

— Три года назад.

— И ты только сейчас об этом узнал?

— Служба, — пояснил он, пожав плечами.

— Да на кой она нужна, такая служба, — возмутился Рома и сочувственно посмотрел на Алексея. — Если нет связей, то ничего не сделаешь. Агентство — собственность зампрокурора города. Фиктивный собственник и директор, тридцатилетний Баринов Андрей Андреевич, племянник упомянутого зама. Народа перекидал немало, но дядин пост творит чудеса. Как о человеке сказать ничего не могу, лично незнаком, по слухам — скот конченый, но это по слухам. На хату тебя выставила местная административная мафия, и пока эти рожи при постах, правды ты не сыщешь. Мой тебе, Лёха, совет, забудь и спи спокойно, тем более верховный ваш главнокомандующий жильём опричников своих вроде не обижает.

Ровно в девять часов утра не выспавшийся и слегка небритый молодой мужчина переступил порог агентства «Атлантида». Узнав вчерашнего посетителя, девочка всё с той же белозубой улыбкой на устах радостно сообщила, что Андрей Андреевич у себя и в хорошем настроении. Передав посетителя секретарю шефа, девочка вернулась за стойку, а Алексея по винтовой лестнице препроводили на третий этаж особняка, облизали металло-детектором и, спросив у шефа разрешение, завели в кабинет.

Увидев сидящего за столом хозяина, в очередной раз убедился, насколько ошибочно из описаний дел человека может сложиться мнение о его внешности. Ожидая увидеть крепыша с бычьей шеей, наглым лицом и пудовыми кулаками, Алексей встретился взглядом с высоким худощавым парнем, чьи глубоко посаженные глаза, оценивающе сканировали пространство сквозь стёкла дорогих очков. Худое мужественное лицо выражало полное внимание.

— Мне сообщили, — услышал Алексей низкий, располагающий голос, — что вы у нас уже были и хотите что-то предложить. Я правильно понял?

— Совершенно верно, — ответил Алексей, — вы скупаете недвижимость, я хочу продать квартиру.

— Отлично, — вежливо улыбнулся директор, — но для этого совсем не требуется моё присутствие. Порядок действий вам объяснит наш менеджер, он и проведёт сделку.

— Моя ситуация не совсем стандартная, — принялся Алексей за пояснения, — необходимые для сделки документы у меня на руках. Деньги мне нужны немедленно, поэтому в цене уступаю ровно половину.

— По какому адресу квартира? — Подобрался Андрей Андреевич.

— Победы, двадцать пять. Трёшка, — приукрасил он реальность на пару комнат.

— Проходите, присаживайтесь, — указал директор на ряд стульев за Т-образным столом.

Пересекая спартанский кабинет, где кроме стола и нескольких стульев имелось лишь огромное во всю стену окно, Алексей ещё раз подивился, насколько может быть обманчива внешность.

— Давайте взглянем на документы, — подавшись вперёд, предложил директор.

— Нет, — отрицательно качнул Алексей головой, — это я вчера у ваших конкурентов уже слышал. Давайте посмотрим, — спародировал он мнимых конкурентов, — ой как хорошо, деньги будут через час, через три, а потом завтра после часа. На ожидания у меня нет времени. Либо вы показываете деньги, и мы переходим к делу, либо я иду туда, где дешевле, но гарантированно.

— И где же такие сказочники у нас обитают?

— Обитают, — сказал Алексей. — Пожалуйста, думайте быстрей, со временем у меня действительно проблема.

— Трёшка на Победы, — что-то взвешивая, бормотал Андрей Андреевич, — миллион двести пятьдесят тысяч, — придя к решению, озвучил он Алексею цифру.

— Полтора.

— Миллион триста, это вся имеющаяся на данный момент наличность.

Покривлявшись для вида пару минут, Алексей согласился.

— Теперь я могу взглянуть на документы?

— Сначала я хочу взглянуть на деньги. Всё остальное только после этого.

— Подобную сделку за день всё равно не провернуть.

— Но вам-то это под силу, Андрей Андреевич, или меня неверно информировали?

По расширенным зрачкам, нервно барабанящим по столу пальцам, покрасневшим ушам Алексей определил, что оппонент заметно возбуждён.

«Полтора миллиона чистой прибыли, — сделав нехитрые вычисления, — подвёл итог Алексей, — я бы тоже возбудился».

Открывшаяся дверь явила двух мордоворотов в цивильных, строгих костюмах с выпирающими в области подмышек пистолетными кобурами. Сразу понял, что это не просто охранники, те в камуфлированной форме сидели на входе и этажах, а этих цивильных Алексей не видел ни вчера, ни сегодня. Молча положив перед ним толстую пачку пятитысячных купюр, мордовороты отошли к окну и не сводя с него глаз застыли на месте.

— Теперь-то вы позволите взглянуть на документы, — напомнил о себе хозяин кабинета.

— Конечно, — кивнул Алексей и, вытащив из рюкзака папку, протянул её директору.

Слишком поспешно схватив гипотетическую прибыль, директор погрузился в изучение. Наблюдая за тем, как его брови поползли к переносице, Алексей подобрался. Пролистав ещё несколько страниц, директор шумно выдохнул. Раздражённо откинувшись на спинку, Андрей Андреевич несколько секунд с интересом рассматривал Алексея, затем холодно произнёс:

— Ты идиот?

— Нет, — держа испепеляющий взгляд, ответил Алексей, — этот адрес ты продал три года назад. Подделал бумаги, похоронил хозяина и продал его собственность. Хозяин квартиры я, и я пришёл за своими деньгами.

— Да ты кто есть? — вмиг переродившись, зашипел директор. — Грязь подзаборная, быдло, — побагровев, сыпал он словами. — Ты хоть представляешь, куда жало своё гнилое засунуть пытаешься?

— Я офицер Российской армии, — пропустив мимо ушей ругательства, ответил Алексей, — а у кого из нас жало гнилое, стоит подумать.

— Ты знаешь, кто я? — брызгая слюной, шипел директор. — Ты хоть представляешь, дебил, с кем связался, у кого требуешь деньги? Да здесь чистой воды вымогательство, — вдруг воскликнул он и посмотрел на ухмыляющихся мордоворотов. — Дима, — обратился он к одному из них. — Выведите по-тихому этого придурка во двор, хорошенько вломите, а после позвони Склизину, пусть пришлёт наряд и оформит вымогателя.

Презрительно глянув на Алексея, Андрей Андреевич швырнул ему в лицо разлетевшиеся по кабинету листы.

— Пшёл вон, — услышал Алексей полные презрения слова и решил, что время пришло.

Против прошедшего коррекцию нервных окончаний профессионального бойца у охранников не было шансов. Рванув с места, Алексей уже через миг подскочил к только-только начавшему понимать, что что-то идёт не так, ближайшему мордовороту. Рассудив, что тот, по сути, не сделал ему ничего плохого, Алексей, ткнув пальцем в нервный узел, просто отключил громиле сознание. Со вторым церемониться не стал. Перехватив наполовину вытащенный ПМ, проверил, стоит ли он на предохранителе, затем, взяв пистолет за ствол, с размаха саданул рукояткой в перечёркнутую уродливым шрамом рожу. Вместе с громилой на пол посыпалось зубное крошево вперемешку с ошмётками в хлам разбитых губ. Вернулся к первому, вытащил из кобуры ствол, запер дверь и, держа в каждой руке по пээму, не торопясь направился к заметно побледневшему хозяину.

Бесцеремонно отпихнув директорское кресло, Алексей уселся на стол против нервно вздрагивающего босса и упёр оба ствола ему в лоб.

— Ну где твоё красноречие? — обратился Алексей к трясущемуся вору. — Скажи что-нибудь.

— Я, — выбивая зубами мелкую дробь, с трудом выговорил он, — я сын прокурора.

— Не прокурора, а зама, не сын, а племянник, — поправил Алексей, — думаешь, это имеет значение?

— Тебя, вас будут искать.

Оторвав ото лба пистолеты, Алексей со знанием дела их распотрошил и, сбросив детали на пол, не мигая уставился на застывшего в кресле директора.

— Искать кого? — спросил он. — Вот это бренное тело, — посмотрел Алексей на собственные ладони, — или того, кто под ним?

Когда подёрнутые ледяной коркой глаза сумасшедшего вояки начали меняться, Андрей сначала не поверил собственным глазам. На миг зажмурился, но это не помогло, глаза вояки быстро напитались желтизной, а зрачки, сузившись, вытянулись в тонкие треугольники. Испуг подстегнул к действию; протянув трясущуюся руку под столешницу, Андрей вдавил тревожную кнопку.

— Бесполезно, — усмехнулся сидящий на столе, — в глаза смотри, — потребовал он.

Подняв голову, тот затрясся от ужаса. Вместо человека на столе сидело кошмарное создание. Жуткое, демоническое порождение, вынырнувшее из страшных глубин воспалённого разума, сверлило его злым, звериным взглядом. От охватившей жути поплохело настолько, что Андрей лишился способности соображать.

В чувство привела тяжёлая пощёчина. Глаза открыл в тот момент, когда кошмарное порождение, вновь превратившись в человека, сгребло в рюкзак пачку банкнот. Подойдя к двери, демон обернулся.

— Ну что? Поможет тебе сегодня твой папа прокурор?

Не дождавшись ответа, Алексей вытянул в его сторону руку.

— Ты мой, — сказал он. — И когда ты, бешеная псина, подохнешь, там, — демон хлопнул носком ботинка по полу, — встречать тебя буду я. А я тебя хорошо запомнил. Не кашляй, — пожелал Алексей на прощание и вышел из кабинета.

Сунув руку в карман, на всякий случай ещё раз вдавил кнопку блокирующего системы наблюдения прибора.

Внизу опять натолкнулся на белозубую улыбку. Остановившись у стойки, достал купюру и положил перед девушкой.

— Зачем? — недоверчиво переводя взгляд с него на деньги и обратно, спросила она.

— За обворожительную улыбку.

— Андрей Андреевич этого не одобрит.

— Злой он у вас?

— Строгий.

— Бери, бери, — настоял Алексей, — с сегодняшнего дня Андрей Андреевич будет самым добрым и отзывчивым человеком на свете. Возможно, о его добродетели напишут газеты.

— А откуда вы знаете?

— Есть такое подозрение, — улыбнулся в ответ Алексей и, закинув за спину рюкзак, направился к выходу.

Глава 37

— Лейтенант, ты совсем очумел?

Застав Пакшеса под колпаком ручного управления микрозондом, Крымски не на шутку рассердился.

— Отойди от оборудования, я говорю, — видя, что тот не реагирует, повысил Крымски голос.

Мерцающий вокруг Пакшеса голографический интерфейс свернулся и явил недовольное лицо ротного.

— Ты чё, Халлово потомство, совсем в виртуал переехал? — накинулся он на нерадивого сержанта. — Ещё пара поперечных фраз и ближайшую неделю будешь по палубам с щёткой бегать.

— Старшим в информационном центре комбат назначил меня. И я требую, господин лейтенант, без моего ведома ничего здесь не трогать.

— А теперь слушай меня, — наградил Пакшес упрямца тяжёлым взглядом. — Ты, — ткнул он Крымски в грудь пальцем. — Всего лишь зачуханный сержантик в моей роте. В моей, — повторил он. — Я твой командир. Все остальные, комбаты, хренаты, они далеко, а я вот он, — сжал он пальцы в кулак и покрутил перед носом сержанта. — Будешь жить против меня, будешь не жить, а влачить существование. И перевода не дождёшься. Понял?

— Понял, — уступил Крымски, — просто комбат именно про вас и говорил.

— Что говорил? — среагировал ротный.

— Ну чтоб я вам следить за ним не давал.

— А ещё кому он запретил за ним следить.

— Всем, но отдельно упомянул только вас. Так и сказал никому не позволять, а Пакшесу особенно. По планете шарить позволил, но за ним ходить настрого запретил.

— Понятно, — на секунду задумавшись, сказал ротный. Затем, вновь нацепив дружелюбную маску, подмигнул Крымски. — Не нервничай, сержант. Твою власть в информационном центре рушить не собираюсь, а то, что за комбатом приглядел немного, извини, не знал. Скучно просто, вот я и решил, пользуясь, так сказать, случаем. Кстати, не пожалел. Хочешь взглянуть, как наш командир развлекается.

Через минуту Крымски откровенно ржал.

— Так он же… он же…

— Обгадился, — закончил Пакшес.

— Смотри, смотри, — захлёбываясь смехом, давился сержант, — секретарша входит, а он как раз вытряхивает. Слушай, — оборвав смех, изрёк Крымски, — какие богатые обороты речи, надо бы, — стукнул он себя по лбу пальцем, — всё это сохранить.

Глава 38

Под вечер зазвонил телефон.

— Привет, — донёсся из трубки знакомый голос, — мне с этого номера звонили.

— И не один раз.

— Вольный, — грохнула в ответ трубка, — срань господня, ты где, гадский папа?

— Отель «Сова», номер триста два, заезжай.

— Какой заезжай, — кричал Мишка, — вылазь на улицу, сейчас приедем. Благо Матвеев не уехал. Матюха, — услышал Алексей не ему адресованный окрик, — ты не поверишь.

Во что давний знакомец Санёк Матвеев не должен был поверить, скрылось за короткими гудками, но Алексей и так дословно знал, что тому предстояло услышать.

Вскоре к парадному подъезду отеля подкатил здоровенный чёрный джип и выскочившие из машины двое мужчин заключили Алексея в крепкие объятия. Швейцар дядя Миша посматривал на шумную встречу, а когда гомонящая компания уселась в машину, сердито посмотрел вслед рванувшему с места внедорожнику.

Когда первые слова были сказаны, настало время вопросов.

— Ну и где ты был? — повернув к Алексею худощавое лицо, вопрошал Мишка. — Четыре года, четыре года, Вольный, и за всё время ни слова, ни полслова. Весточку не мог прислать?

— Не мог.

— А-а-аа, — протянул Мишка, — извини, забыл, ты же только сегодня с Марса, а там со связью как всегда проблемы.

— Да на самом деле не мог.

— Шум прибоя мешал?

— Не понял, — округлил Алексей глаза.

— А, что тут понимать, — выписывал друг упрёки, — загорелый, помолодевший. Жилось так сладко, что о старых знакомых и думать забыл?

— Миха, что за бред? Всё не так.

— А как? — не сводил он с Алексея внимательного взгляда. — Сейчас даже с тюрем люди звонят. Ладно, — махнул Мишка рукой, — дома поговорим. — Отвернувшись от Алексея, закадычный дружок уставился на плывущие за окном многоэтажки.

— Вы-то как без меня поживаете?

— Отлично, — не отрываясь от дороги, ответил заметно раздобревший за эти годы Сашка, — у меня всё по-прежнему, вчера ещё один магазин запустил.

— Ну ты всегда отличался умом и сообразительностью, — порадовался за друга Алексей.

— Туда и едем, — явно довольный комплиментом, улыбнулся Саня, — возьмём продуктиков, напиточков, а потом к Михе. Кстати, — нежно погладил он руль джипа, — как тебе аппарат?

За прожитые в республике годы такие вещи замечать просто разучился. На новую Сашкину машину даже не обратил внимания, и хоть в сравнении с республиканской техникой Сашкина роскошь казалась допотопным корытом, Алексей не стал расстраивать друга.

— Потянет, — пробежав для вида по салону взглядом, оценил он приобретение.

— Потянет? — уязвленно возмутился Сашка. — Не зря всё-таки вас, военных, «сапогами» кличут. Кроме грузовика, ни на чём в жизни не ездил, а машина за два миллиона для него потянет.

— Почему не ездил, — заступился Миха за друга, — на бэхе гонял, сам видел.

— На восьмиколёсной, с крупняком в башне?

— Да, — усмехнулся Мишка. — БТР не баварец, конечно, но аппарат тоже серьёзный.

Загрузившись закусками, приехали к Мишке.

Пока сервировали выкаченный в центр комнаты журнальный столик, друзья засыпали вопросами. Отвечал крайне осторожно, но если далёкого от армейских будней Сашку ответы вполне устроили, то Мишка хмурился и всё чаще кидал на Алексея недоверчивые взгляды.

— А где твоё семейство? — стремясь увести разговор с неудобной темы, спросил у него Алексей.

— У тёщи. И Светка там, и девчонки. Да и я неделю там проторчал, сегодня только вернулся, Матюха вон с поезда встречал.

— Красиво, — хлопнул в ладони и, потерев их друг о дружку, произнёс Саня, — та-а-ак, — окинув хозяйским взглядом столик, взялся он за бутылки. — Вовану водочки, а ты, Лёха, что пить будешь?

— Ничего.

— В смысле?

— В прямом. Эту отраву я больше не пью.

— Не пью, не курю, матом не ругаюсь, — загибал Мишка пальцы. — Заболел, что ли?

— Нет.

— А в чём тогда дело? — в один голос спросили друзья-товарищи.

— Да ни в чём, просто однажды поинтересовался, каким образом эта дрянь на нас действует.

— И что?

— И бросил пить.

— Как хочешь, — пожал Саня плечами, — давай Михаил, — поднял он рюмку, — не хочет Вольный традиции блюсти, да и бог с ним.

— Традиции, — повторил Алексей, — слова-то какие выучил. Только сдаётся мне, ребята, бухло — это не традиция, бухло — это диверсия.

За разговором летело время. Обговорив частности, прошлись по обычному набору из политики, машин и женщин. Вспомнили былые годы, а потом, когда друзья-товарищи прилично накидались, случилась повторяющаяся из раза в раз история. Зацепились языками, так Алексей называл их частые споры. Оба старались уесть друг друга, доказать свою правоту, а оставшемуся за бортом их интересов Алексею только и осталось, что сидеть и слушать.

— Ты вот думаешь, зачем я жену и дочек к тёще отправил, а? Да потому что дома жрать нечего. Всё это, — указал Миша на стол, — из твоего магазина, а иди, загляни в мой холодильник. Жить, говоришь, лучше стало? Вам, буржуям, может быть, а я что-то всё в ухудшениях вязну.

— Потому что работать надо, а не дома сидеть.

— Я работал.

— Наверное, плохо, раз выгнали.

— Меня уволили, — сердито зыркнув на друга, сказал Миша. — Уволили, потому что начал задавать неудобные вопросы.

— А зачем ты начал их задавать?

— А затем, что я без малейших перспектив два года сижу на грязной черновой работе, а мимо по служебной лестнице совсем другие люди прыгают. А знаешь, почему другие?

— Знаю, — кивнул Саня, — потому что ты на свои компьютерные штучки учиться начал после того, как тебя из армии попёрли, а эти наверняка ещё со школы. Знаний тебе, Миша, не хватает, поэтому и перспектив нет.

— Не-е-ет, Саня, — помахал Мишка перед носом у друга пальцем, — образования и знаний мне хватает. Вверх тянут своих, а такие как я, без племени и рода, хоть из кожи вон, но достойны лишь вкалывать за долю малую. А главный прикол в том, что перспективы у них, а мне только обязанности прибавляют.

— Откажись и не делай.

— Отказался. И тут же услышал предложение уволиться. Опять отказался и через месяц вылетел со статьёй.

— Да ладно? — не поверил Саня.

— Да, — кивнул Миша, — подставили и как кота нашкодившего выкинули. Подставили по-взрослому. Думал, сяду, но благо хоть до этого доводить не стали. Но статья в книжке и все мои многочисленные попытки устроиться дальше терпят фиаско. А теперь, Саша, скажи. Зачем я учился, стаж нарабатывал, мечтал, дурак, о чём-то?

— Молчишь? — не услышав ответа продолжил Мишка. — Тогда я скажу. Всё затем, чтоб прикормленный твоей любимой властью скот всё это порушил одним росчерком пера.

— А что ты молчал-то? — накинулся на него Сашка. — Позвонить можно было?

— Во-первых, тебя в городе не было, а во-вторых, что б ты сделал?

— Ну позвонили бы кому-нибудь, решили бы вопрос.

— Ты не знаешь, в чьей конторе я работал?

— Ну да, — потупился Сашкин возмущённый взор.

— Решала сидит, — подмигнул Мишка Алексею, — ты, дорогой мой бизнесмен, в нашем уездном княжестве такая же черновая скотина, как и я. С той лишь разницей, что я на них впрямую батрачил, а ты, раз тебе позволено пару магазинов поставить, в конвертах по кабинетам разносишь. И перспектив у тебя, как и у меня, в нашем районе не было и нет.

— С чего ты взял?

— Саша, выключай дуру. Тебе ли не знать, что весь бизнес нашего княжества принадлежит князю, его родне и челяди. Чужих там нет, их просто туда не пускают.

— И что?

— А то, что одни и те же рожи сидят по многу лет и подгребли под себя всё. У них всё ровно, им перемены не нужны. А то, что в районе, кроме магазинов, ничего нет и людям приходится в соседние области на работу ездить, их не волнует. Зачем нам производство? Не надо. Бюджетное бабло по своим структурам растащим, спишем половину и всё шито крыто. Так ведь?

— Примерно.

— А ты убеждаешь, что жизнь налаживается. Оглянись, милый, кругом одно ворьё.

— Подожди, — вмешался Алексей, — почему же ворьё? Я когда в городе последний раз был, он больше на свалку походил, а сейчас посмотри.

— Фасад подкрасили, согласен. Но не думай, что из благих намерений. Просто за свалку папа федеральный осерчать может. Поэтому всё и вылизано. Вот только за фасадом миленьким яма бездонная.

— Всё, утомил, — сдался Саня и картинно задрал к потолку руки. — Победа в споре присуждается Михаилу, — громогласно вещал он, пародируя один из телеканалов, — заболтав соперника до уныния, он в очередной раз отстоял титул длинного языка!

— Да пошёл ты, — беззлобно ругнулся Мишка.

— На самом деле не всё так грустно, — повернулся Саня к Алексею. — По крайней мере, в моём случае. Кормить всякую шушеру, конечно, приходится, но концы с концами вроде свожу. Подожди-ка! — схватился Сашка за тренькнувший телефон. — Да, зайка? Сколько? Охренеть! — воскликнул он и повернулся к друзьям. — Три ночи уже, вот это мы посидели.

Впервые за вечер выглянул в окно. Сашка ничего не путал, фонари уличного освещения соревновались в яркости с горящими электричеством окнами, изредка встречающимися на фасадах ночного города.

— Ты за мной приедешь? Нет, машину здесь оставлю, я выпил. Ну, киса, ну не сердись, — канючил Сашка, — ну успокойся, ну девочка моя, прости, пожалуйста.

Мишка пихнул Алексея в бок и, усмехнувшись, кивнул в Сашкину сторону.

— Как был педиком, так и остался, — нарочито громко произнёс он.

— Киса, приезжай скорее, а то они меня плохими словами обзывают.

— Ты что это, гайцов испугался? — поинтересовался Алексей. — Вроде раньше они тебя особо не парили.

— То раньше. Сейчас с этими гадами договориться всё сложней. Метут всех, невзирая на чины и ранги.

Распростившись с Сашкой, вернулись за стол.

— Вот так, Лёха, — протяжно выдохнув, — заговорил Мишка, — не живу, а существую. Горе горькое.

— Да ладно ныть-то, устаканится потихоньку. Светка как поживает?

Следующий тяжёлый вздох не заставил ждать. Миша молча выпил недопитую рюмку, долго морщился, а после несколько секунд в упор смотрел на Алексея.

— Ты веришь в мистику? — спросил он наконец.

— Продолжай.

— Да в принципе ничего такого. Помнишь моё ранение?

— Конечно.

— Ровно через неделю Света сломала ногу. Тоже правую и тоже голень. Когда меня уволили с работы, ровно через неделю ей тоже пришлось уволиться. У нас с ней всегда так. Если кого-то стукнет, гарантированно прилетит и второму. Я уже во всякую чушь верить начал.

— А с ней-то что случилось?

— Представь себе, тоже конфликт с начальством. — И без того крайне взведённый Мишка вновь наполнил рюмку и, чокнувшись с бутылкой, отправил в рот очередную порцию яда. — Я всегда говорил, — продолжил он злым, заплетающимся языком, — баба должна рожать, это физиология, и никуда от неё не денешься. У Светки начальница баба, сорок два года. Два высших образования, какая-то учёная степень, карьера, деньги, всё есть. Но потраченная на карьеру жизнь в семейном плане не задалась. Как говорится, ни ребёнка, ни котёнка, и на этом фоне у тёти рвёт башню. Злющая тварь, как ротвейлер. Выбирает жертву и жрёт её, сука, поедом. И отбиться невозможно, надо либо пресмыкаться начинать, либо бежать без оглядки. Так что теперь мы оба безработные. Не поверишь, — сокрушался Мишка, — оббегал всё, что можно, но видят запись и даже не перезванивают. На тяжёлую физическую работу пожалуйста, а какой из меня после ранения пахарь? — хлопнул он себя по голени. — А жрать надо, три рта в семье, меня не считая. В долги залез по самое не балуй. Короче, безнадёга полная.

— Да ладно, Мих, прорвёмся, где наша не пропадала, — попытался подбодрить друга Алексей.

— Тем и живу, что прорвёмся, — грустно усмехнулся Миша, — обидно просто. Я за отечество своё кровь лил, а меня как собаку бешеную гонят отовсюду. Почему так? — Сфокусировав на Алексее помутневший взгляд, Мишка всё больше распалялся. — Почему чтоб в этой стране нормально жить, надо родиться у нужных людей? Почему? — В приступе пьяного отчаяния друга несло всё дальше и дальше. — Знаешь, мне всё чаще приходят мысли, что случись в стране бунт, я поеду в лес, откопаю железо и приму в нём активное участие. Оружие, кстати, я недавно проверял, твоя дура тоже на месте.

— Пусть там и ржавеет.

— Так сладко живётся?

— Нет, Миха, живётся ой как несладко.

— Тогда объясни, — показав упрямые нотки в голосе, потребовал он, — почему пусть ржавеет.

— Как я понял, рассказам о последних моих годах ты не поверил. В подробности вдаваться не буду, но так получилось, что эти годы я действительно был отрезан от мира. От телефона, газет, Интернета.

— Робинзона Крузо замещал?

— Типа того. Так вот, — продолжил Алексей, — вернувшись с острова, на несколько дней залез в телевизор и с мировой обстановкой знакомился там. С обстановкой в стране там же, и должен сказать, домой ехал с тяжёлым сердцем. Оказалось, той жути, которой я там наслушался, на деле не так и много. Я ведь вчера был на встрече одноклассников, вопросы задавал. Задавал всяким, и многие считают, что живут вполне сносно. Уродства во власти, конечно, хватает, но есть и те, кто реально тянут лямку. И таких, Миша, становится всё больше. Ведь это кто-то из наших великих сказал. Дайте России двадцать лет без войн и потрясений, и родину нашу будет не узнать. Половина этого срока прошла, и хоть прошла с войнами и потрясениями, но результат виден. Посмотри, Миша, родина реально встала на ноги, от друзей заклятых почти отмахались. Давай посмотрим, что дальше будет. Снаружи ведь более-менее всё уладили, придёт время, и внутри порядок организуется.

— Да пора уж, — буркнул Мишка.

— Вот я и говорю, дура моя пусть в лесу ржавеет, да и твоя тоже. Посмотри, что в мире творится. Время пришло сплочённым монолитом выступить, а ты о бунте речь заводишь.

Мишка думал долго. Что-то бормотал, вздыхал, икал, взвешивал, но в конце концов поднял на Алексея затуманенный взор и выдавил, что, возможно, он прав.

— Конечно прав, — с готовностью поддержал Алексей. — Дай-ка сюда нож, — указал он на столик.

Отложив нож подальше, внимательно посмотрел на теряющего координацию друга.

— Ты как? Адекватен ещё или всё, кондиция?

— Нормально всё.

— Судя по бельмам твоим мутным, не совсем, — рассмеялся Алексей, — ну да ладно. То, что ты сейчас увидишь, иллюзия. Не надо кидать в меня бутылки, кричать изыди, помни, это иллюзия.

— Помню.

Когда на плечах Алексея вместо головы оказался цветочный горшок с торчащим растением, Мишка подскочил и вылупил вмиг протрезвевшие глаза. На месте горшка вдруг появилась здоровенная рыбья голова, которая, почмокав толстыми губами, вновь превратилась в лицо Алексея. Сняв с шеи исполненную в виде шнурка игрушку республиканских отпрысков, он бросил шнурок товарищу.

— Надень на руку.

— Ой, — обронил Мишка, когда шнурок, сократившись в размерах, обхватил запястье.

— Представь, что на руке у тебя перчатка.

— Да чтоб тебя, — не отрывая взгляда от появившейся на руке боксёрской кувалды, вскрикнул Мишка.

— Это мой тебе подарок. Инструкции пользователя, как и на каких принципах это работает — всё здесь, — вытащил Алексей из кармана флэшку, — здесь же найдёшь документацию, где доступным языком от и до описан процесс производства. В каком-то месте придётся доработать, но образец вот он, голова у тебя светлая, сам решишь, как с этим поступить. Главное помни, в твоих руках серьёзные, прорывные технологии, которые могут сделать тебя состоятельным человеком. А это, — вытащив из рюкзака толстую пачку денег и отделив от неё половину, Алексей положил половину эту перед другом, — это тебе на первое время, так что тащи назад своё семейство, живи, радуйся и мысли дурные из головы выбрось.

Пару минут Мишка молча, огорошенно переводил взгляд с перчатки на деньги и обратно.

— Лёха, — выдавил он наконец, — откуда это у тебя? — потряс он перчаткой.

— Прости, брат, но сказать не могу. Всё совершенно легально, криминала нет, так что обладай и ничего не бойся.

— Хоть намекни.

— Нет, — отрезал Алексей, — всё, спать.

Глава 39

— Прибор радиационного контроля, — прочитала Вера Степановна надпись на коробке и протянула её Алексею. — Лёша, а зачем тебе такой прибор?

— Для работы, баб Вер.

— Может, покушаешь перед дорогой?

— Спасибо, я с другом в кафе и позавтракал и пообедал.

Спрятав прибор в рюкзак, вышел в коридор.

— Чуть не забыл, — хлопнул себя по лбу Алексей, — я же в агентстве был. Они извинялись, что причинили вам неудобства, и очень просили передать.

Вручив бабуле оставшиеся деньги, чмокнув изумлённую женщину в щёку, Алексей сбежал по ступенькам и выскочил из подъезда.

Глава 40

Древний, наверняка переживший первого хозяина жигулёнок, прогромыхав по лесной дороге, съехал на поляну и скрипнул тормозами. Из машины вылез чернявенький, только-только получивший права паренёк и, попинав колёса предмета собственной гордости, вернулся в машину к молоденькой пассажирке.

— Жень, может не надо, день на улице, — донеслось вскоре из салона.

В ответ послышалось невнятное бормотание парня.

— Я стесняюсь, вдруг кто-нибудь пойдёт.

— Да кто здесь пойдёт, — тяжело дыша, взялся успокаивать он подругу, — лес глухой, специально от города на двадцать километров уехал. Расслабься.

Через несколько минут девушка встрепенулась.

— Говорила тебе, увидят нас.

— Кто?

— Вон на соседней поляне. Тихо, он, кажется, нас не видит.

Коротко стриженный, одетый в футболку и джинсы мужчина, нежданно оказавшийся на поляне, остановился в самом её центре. Со стороны было видно, что губы молодого мужчины шевелятся, но о чём речь, разобрать было невозможно.

— Он там колдует, что ли?

— Дядя явно не в себе, — согласился парень.

В этот момент рядом с мужчиной вдруг появилось воздушное, колыхавшееся, словно от жара, марево.

— Наколдовал, — всхлипнула девушка.

Странный человек шагнул в колыхавшийся воздух и через мгновение в буквальном смысле растворился на глазах побледневших любовников. Продержавшись ещё секунду, марево успокоилось, превратившись в обычный прозрачный воздух.

Через несколько минут «жигулёнок» как угорелый выскочил из леса и, теряя запчасти, устремился прочь от проклятого места.

Глава 41

Вернувшись на корабль, Алексей передал прибор техникам, поставил задачи руководителям служб, после чего заперся в каюте и завалился спать. Разбудил настойчивый стук в дверь.

— Господин майор, — вытянулся перед ним посыльный матрос, — капитан велела передать, что замеры сделаны и они со старпомом ждут вас на второй машинной палубе.

Вместе с капитаном главу экспедиции поджидали представители технических и научных служб. Из их докладов следовало, что доставленный прибор был изучен, и службам потребовалось всего семь часов для оснащения зондов его усиленными копиями. Отсканировав просторы мирового океана, зонды зафиксировали несколько десятков излучающих объектов, но под заданные Алексеем параметры подходили всего четыре. Три погибшие субмарины и потерпевший крушение самолёт. Определившись с объектом, разошлись по своим делам. Главы служб отправились готовиться к подъёму, капитан засобиралась на мостик, а Алексей и старпом, миновав несколько уровней, оказались в информационном центре.

Доставленная на борт по требованию Алексея батальонная команда информ-поддержки была в сборе. Слушая доклад Крымски, обратил внимание, что единственная в команде женщина, сидящая в данный момент под полупрозрачным колпаком управления микрозонда, старательно прячет красные, заплаканные глаза.

— Алина, что случилось? — спросил он, подойдя девушке.

Вместо ответа она развернула колпак голографического интерфейса в плоский экран и вывела на него транслируемое с камер зонда изображение. Несколько минут сотрудники центра с окаменелыми лицами смотрели на происходящее, в одной из комнат стоявшего на самом берегу океана дома.

— Этому конца нет, — опять заплакав, простонала Алина, — я с утра на этот дом наткнулась и с того момента не выпускаю их из вида. — Ведь кроха совсем, — повернув заплаканное лицо к Алексею ткнула она рукой в проекцию. — Разве это мать?

Ответить на вопрос никто не решился. Все молча наблюдали за разворачивающейся внизу драмой.

— Она его убьёт, — давилась Алина слезами, — дикие… господи… эти люди дикие. Разве может мать вытворять такое со своим ребёнком? Это не мать, — сказала она, вновь повернувшись к Алексею, — не может это животное ею быть. Мне кажется, что они даже на разных языках разговаривают.

— Включи звук, — распорядился Алексей.

К огромному удивлению, из динамиков вырвались всхлипывающие нотки родной речи и истеричный визг на мировом жандармском.

— Мы должны ему помочь, — всхлипывала она, ища поддержки стоявших вокруг людей, — я никогда себе не прощу, если не попытаюсь ему помочь.

Решение созрело за доли секунды. Решив не экспериментировать, двинул по недавно проторенному пути.

— Крымски, — окликнул он сержанта. — Мы к местной сети ещё подключены?

Найдя в Интернете изображения святых женщин, Алексей оторвал сержанта от просмотра сцен насилия.

— Это святые, — пояснил он, показав рисунки, — сейчас ты рисуешь с Алины образ, наряжаешь его в одёжки с картинок, не забудь это, — указал он на реющий над святым ликом нимб. — После транслируешь проекцию новоявленной святой в эту самую комнату, понял?

— Понял, — оценив задумку командира, осклабился Крымски.

Вернувшись к прерванной драме, попал на её завершение. Вырвавшись из цепких лап, объект насилия, громко вереща, выскочил на улицу, а покрытая пунцовыми пятнами худощавая тётка продолжала сыпать проклятиями.

— Включи перевод, — затребовал Алексей, когда бранные потоки пошли на убыль.

— Спокойно, — грохнул под сводами центра скрипучий голос. — Сара, спокойно, — уговаривала себя женщина, — дыши, тебе нельзя нервничать. О, мой бог, — вдруг запричитала она, — эта малолетняя свинья опять довела меня до истерики.

— Готово, — сообщил подошедший Крымски, — вот, — протянул он наушный микрофон.

— Иди сюда, страдалица, — подозвал Алексей Алину и вручил ей микрофон, — у тебя есть редкий шанс выступить в роли посланника Бога. В выражениях можешь не стесняться.

Укрытый невидимым полем, висящий в комнате микрозонд, повинуясь команде, сместился на полметра вверх и запустил проектор.

Глядя, как Сара рухнула на колени перед вдруг явившимся чудом, Алексей, удовлетворенный созданным образом, кивнул ждущему вердикта Крымски.

— Господин майор, — послышалось из-за спины, — вас глава технического отдела.

Подойдя к устройству внутрикорабельной связи, услышал, что к вечеру подготовительная фаза будет завершена. Обсудив детали, вернулся обратно и прислушался к диалогу посланницы Бога и конченой грешницы.

— Дети — это счастье, дети — это любовь, — читала Алина нотации. — Без них, без этих маленьких, нежных лепесточков жизни…

— Ты что несёшь? — возмутился Алексей. — Дай сюда, — сдёрнул он с уха девушки микрофон и пристроил на своё.

Когда Божья посланница вдруг прервала елейные речи, скрестила на груди руки и злым мужским голосом потребовала прекратить издеваться над приёмышем, Сара от испуга вновь рухнула на колени.

— Встань, — потребовал слетевший с нежных святых губ грубый мужской голос. — Что, сука? — вопрошала посланница. — Холодная война в башке засела, вытряхнуть не можешь? Вражьего отпрыска усыновила и комплексы свои больные на нём вымещаешь? Запомни, — погрозила святая пальцем, — запомни сама и роду-племени своему передай. Будут по вине вашей дети страдать, мало в конечном итоге никому не покажется.

Сняв микрофон, бросил его Алине.

— Вот так, — сказал он девушке, — а ты ей про лепестки.

— И что? — спросила Алина. — Думаете, она сородичам расскажет, что сейчас слышала?

— Думаю, нет, — поделился мыслями старший помощник капитана.

— Не скажет, — разделил его мнение Алексей, — но, по крайней мере, вот эта конкретная тварь, — указал он пальцем на проекцию, — теперь крепко подумает, прежде чем причинит кому-то боль.

Телепортированный с шестикилометровой океанской глубины в чрево грузовой палубы бомбардировщик, при давнем падении развалился на части, и свет увидели лишь смятый ударом фюзеляж и одно уцелевшее крыло. Советская турбовинтовая машина, рухнувшая несколько десятилетий назад, представляла плачевное зрелище, но сей факт никого не волновал. Ядерная боеголовка на борту самолёта стала венцом предпринятой экспедиции. Последним указанием сложившего полномочия Алексея стал приказ о возвращении братской могилы экипажа на океанские глубины.