Импульс

Глава 5

Бог мой, как стыдно! Мне настолько противно от всей этой ситуации, что я даже не могу как следует рассмотреть Эмилию Львовну. Замечаю только, что она немолода, имеет внушительные размеры и пучок из черных волос на затылке. Нервно блею про чемоданы в машине, но получаю только прямой и удивленный взгляд:

– Ну что ты, милочка. Глеб Романович уже велел их отнести в комнату.

И тут Глеб, мать его, Романович. Не матерюсь при экономке, пытаясь сойти за воспитанную и потому, что «Глеб Романович» она произносит с благоговейным придыханием. Кажется, он тут в любимчиках ходит. Неудивительно, с его-то бездной обаяния. Вот как меня угораздило вляпаться в такого мудака? Все же права была Наташка. Надо будет позвонить ей вечером и сказать все, что о ней думаю. Я бы и сейчас позвонила, но она или дрыхнет, или вышла работать утром (если мне не наврала), а значит под благовидным предлогом сбежит от разговора. А вечером никакая сила не помешает мне устроить ей разнос.

Мы поднимаемся на третий этаж, и Эмилия Львовна открывает передо мной дверь комнаты.

– А вы уверены, что я буду жить тут? Не перепутали? – заикаясь, спрашиваю я, потому что комната достойна принцессы, а не временного наемного работника.

– Что вы? – обиженно отзывается экономка. – Девочка моя, я никогда и ничего не путаю. В ванной комнате халат и полотенца, кофе – на первом этаже в кухне. Иди на запах кофе, не ошибешься. В этой семье он уходит бочками.

После этого экономка уходит, а я прогуливаюсь по своему временному жилищу. Да, поместье выглядит аутентичным только снаружи. Внутри никто не заморачивался: ни следа лепнины на потолке, колонн или хоть чего-то, напоминающего о том, что здание восемнадцатого века. Современный дорогой интерьер – красиво, удобно, стильно и безлико. Интересно, тут все комнаты такие? Разве что пространство не стали зауживать. Моя комната была большой – три окна по фасаду, – поэтому широкая кровать казалась нереально далекой. Кроме нее здесь находился журнальный столик, шкаф, небольшой диванчик и даже книжные стеллажи, правда, практически пустые.

Я недавно выехала из дома, поэтому переодеваться не планирую и в душ не иду. Раскладываю быстренько вещи и понимаю, что надо спускаться. Во-первых, это не отдых в экоотеле, а работа, во-вторых, зверски хочется кофе. Настолько, что ради чашки ароматного напитка я даже готова пережить встречу со своим личным кошмаром. Просто буду его игнорировать. Это самое разумное.

Столовую – большую и просторную, с кухонным уголком, которым, похоже, никто не пользуется – нахожу почти сразу. Было бы обидно заблудиться. Делаю кофе и, когда беру печенье и кладу его себе на тарелку, натыкаюсь на Ника.

Вот перед ним мне, пожалуй, больше всего стыдно. Явно он обо мне ничего хорошего не думает.

Парень подпирает плечом дверь, выходящую на террасу.

– Если хочешь, – говорит он, – пошли пить кофе сюда. Тут красиво.

После этого поворачивается спиной, выходит на улицу. Я, вздохнув, следую за ним. Ставлю чашку и блюдечко на перила и опираюсь локтями. Ник тут же без зазрения совести ворует мои печеньки. Этот жест настолько естественный, что я только хмыкаю.

Тут и правда красиво. Терраса выходит на противоположную сторону дома и пруд с утками.

– Осуждаешь? – тихо спрашиваю я, стараясь не смотреть на него.

– Кто? Я? – удивляется Ник. – Не-а. То, что Глеб нашел тебя и затащил в постель, чтобы досадить папе, очень точно иллюстрирует взаимоотношения в нашей семье и общий моральный облик Лисовецких.