Инфернальная магия

К.Н. Кроуфорд

Инфернальная магия

(Тени и пламя #1)

Перевод: Rosland

Редактура: Rosland

Русификация обложки: Rosland

Глава 1

Если бы Урсула могла спланировать свой восемнадцатый день рождения, то вечер прошел бы совершенно иначе. Во-первых, она бы не работала в ночном клубе, принадлежащем её бывшему. Во-вторых, она бы не страдала от странной лихорадки, заставлявшей её щёки пылать и вызывавшей нервный мандраж… будто она горела изнутри. А в-третьих, она определённо не проталкивалась бы сквозь неуправляемую толпу, чтобы разнять драку между двумя напившимися студентами университета.

В идеальном мире она бы сказалась больной и взяла отгул на всю ночь. Конечно, в идеальном мире она не беспокоилась бы о том, что через два дня надо как-то платить за квартиру.

— Прошу прощения! — сказала она, протискиваясь между парочкой зевак и поднимая руки. Это ведь демонстрировало авторитет, верно?

Два молодых парня стояли друг напротив друга на танцполе, купаясь в пульсирующих оранжевых и розовых огнях «Дистрикта 5». Раскатистые басы рокотали в помещении.

В глубине души Урсуле хотелось позволить этим двум дуболомам порезать друг друга разбитыми бутылками, но сегодня, несмотря на лихорадку, у неё имелась миссия. Она собиралась доказать миру, что наладила свою жизнь и является ценным для клуба сотрудником — ну, она собиралась доказать это хотя бы своему бывшему. Само собой, Руфус — идиот, но он её босс, а она находилась в шаге от увольнения.

Вокруг потенциальных драчунов собралась небольшая толпа, и Урсула попыталась оценить бОльшую угрозу — пожалуй, это краснолицый гигант, покачивающийся на месте. Его платиновые волосы, кустистые брови и полные губы придавали ему сходство с Маппетом¹, только смертоносным и способным сокрушить кого-нибудь огромными мясистыми ладонями.

— Я же сказал тебе смотреть, куда идёшь. Ты поцарапал мой ботинок! — заорал Маппет, и на его лбу вздулась венка. — Придурок!

Его противник, крепко сложенный парень с кустистой бородой, ткнул в его сторону коротким и толстым пальцем. Его голос заглушал музыку.

— Ах, значит, вот кто я, жирнолицый осёл?!

Ох, здорово. Абсолютно здравый спор из-за поцарапанного ботинка. На коже Урсулы выступил пот, и она провела тыльной стороной ладони по лбу. Боже, как тут жарко. Не могло же ей одной казаться, будто помещение в огне? Может, из-за этого те парни и вели себя как сумасшедшие.

Два пьяницы кружили друг напротив друга, и Урсула втиснулась между ними, игнорируя жар, пылавший в её теле.

— А ну все сделали шаг назад, — сказала она, стараясь всем своим видом источать авторитет.

Маппет определённо представлял настоящую угрозу. Он расплескал остатки пива из большой кружки и оскалил зубы.

— Ты знаешь, что твоя девушка всё ещё хочет меня, — зарычал он на Коротыша.

Ну естественно. Неважно, зародился ли спор из-за обуви или футбола, все барные драки сводились к одному: соперничество из-за девушки. Как бы там ни было, никто не оставался цивилизованным после пяти пинт пива.

Коротыш широко улыбнулся.

— Она сказала, что тебя хватало только на две…

— Так! — перебила Урсула, подняв руки выше. — Похоже, вы оба…

Высокий бросился мимо неё, пытаясь шарахнуть Коротыша пивной кружкой по голове. Урсула вскинула руку так быстро, что сама поразилась, и схватила мужчину за запястье. Тёплое пиво расплескалось по всей её белой футболке. «Чёрт. Вот теперь я реально раздражаюсь».

И так уж сложилось, что гигант-Маппет тоже бесился. Он замахнулся на невысокого мужчину.

— Я сдеру твою волосатую рожу с черепа и засуну тебе в задницу!

Урсуле надо было взять ситуацию под контроль… немедленно. И несмотря на её миниатюрность, она имела один козырь: поразительное количество физической силы.

Всё ещё держа Маппета за запястье, она заломила ему руку за спину, задрав повыше и заставляя его нагнуться.

— Отстань от меня! — завизжал он. — Тупая сука!

Вот только не слово на букву С. Это было одно из тех оскорблений, что реально задевали её, а Урсула и без того уже распалилась. На самом деле, её тело ощущалось как адское пекло, и она могла думать только о раскалённом добела пламени.

— Она меня обжигает! — заверещал Маппет.

Её внимание переключилось на его рубашку… которая, так уж получилось, горела.

Какого чёрта?

Запаниковав, Урсула отпустила его. Мужчина бросился на землю, лихорадочно катаясь, чтобы погасить пламя. Через считанные секунды какая-то девушка окатила его водой из кувшина, и в воздухе появился запах горелого хлопка.

Урсула отшатнулась, уставившись на свои руки. Это её воображение шалило, или от кончиков её пальцев реально поднимались серые завитки дыма? «Должно быть, горячка влияет на мой мозг». Ей очень надо пойти домой и прилечь на диване.

Она сжала кулаки, пытаясь игнорировать подступающую панику. Она стояла посреди клуба Руфуса, её футболка пропиталась пивом, и она подожгла посетителя. План доказать свою ценность боссу обернулся против неё.

Маппет встал и дрожащими руками достал телефон.

— Я вызываю полицию.

Её сердце бешено застучало. «Пора исправить ситуацию, Урсула».

— Мне очень жаль насчёт огня. Это была чистая случайность.

Как раз когда Маппет поднёс телефон к уху, вперёд вышел другой мужчина — до сих пор она его не замечала, хотя понятия не имела, как могла пропустить такого.

При виде его по спине Урсулы пробежали мурашки. Если она думала, что Маппет выглядел агрессивным, то в этом парне всё кричало о чистой злобе. Дело не во внешности: густые каштановые волосы, резко очерченные скулы и идеальные губы, которые и монашку заставили бы снять трусики. Нет, дело в хищной манере двигаться и пронизывающих зелёных глазах, которые проникли в самую душу Урсулы, когда он глянул в её сторону.

Его взгляд скользнул к Маппету.

— Я правда не считаю, что в этом есть необходимость, — произнес он повелительным тоном с чертовски аристократическим акцентом. — Отдай мне твой телефон и иди со своим другом в другой бар.

Маппет без слов передал телефон, и зеленоглазый незнакомец убрал его в карман. Маппет и Коротыш взялись за руки и шатающейся походкой пошли к выходу.

Небольшая толпа так и стояла с разинутыми ртами, уставившись на незнакомца, а он закрыл глаза и забормотал. Пока он говорил, на теле Урсулы проступили мурашки, а волоски на шее встали дыбом. Какого чёрта он творит?

Как бы там ни было, толпа, похоже, потеряла интерес, а когда он открыл глаза, зеваки разбрелись к своим столикам.

Урсула ошарашенно уставилась на него. В последние несколько месяцев по Лондону ходили слухи о ведьмах, но… Нет, это безумие.

В чём бы ни крылся секрет этого незнакомца, теперь её внимание привлекло его невероятное телосложение. Сделанный на заказ костюм подчёркивал атлетичное тело, на запястье поблёскивали золотые часы. Определённо богат. Он говорил не просто уверенно, а даже высокомерно. Наверное, абсолютный сноб.

И всё же он помог ей, так что Урсула не собиралась жаловаться.

Он повернулся к ней, и взгляд его зелёных глаз задержался на её промокшей футболке.

— Ты тут работаешь?

— Да, — несмотря на горячку, она снова задрожала. В этих глазах жило нечто реально смертоносное.

— Я буду два пальца Гленливета 21. Не разбавлять. И стакан воды.

В ней взбурлило раздражение. Видимо, никто не научил его говорить «пожалуйста». Но её выбивало из колеи не только раздражение. Было в нём нечто странное. «Я схожу с ума, или его движения кажутся… иномирными?»

Она точно сходила с ума. Это единственное объяснение. У неё горячка, и её выбило из колеи то… ну то, что произошло вот сейчас.

Урсула подбоченилась.

— Ну, раз уж ты только что избавил меня от проблем, я не буду настаивать на слове «пожалуйста».

Он уставился на неё, поджав губы в тонкую линию.

Направившись обратно к бару, Урсула мысленно содрогнулась. Не стоило ей этого говорить, но что-то в нём реально раздражало её… возможно, аура богатого мальчика, напоминавшая о Руфусе.

Этот клуб был всего лишь одним из способов, которым её бывший инвестировал деньги своего отца. Он изучал бизнес в Университетском колледже Лондона, планируя построить себе некую финансовую империю — свидетельство его гениальности, конечно же. Если честно, Урсулу слегка тошнило от того, что богачи мнили себя лучше остальных просто потому, что им повезло родиться такими.

Урсула скользнула за барную стойку и потянулась к бутылке Гленливета. Когда она повернулась, чтобы налить напиток, незнакомец уже занял своё место.

Она плеснула два пальца скотча в квадратный бокал и подвинула к нему, глянув на купюру в 50 фунтов, которую он оставил на баре. Она нечасто видела пятидесятки, но у этого парня их наверняка хватало. На самом деле, она могла представить, как он жжёт деньги на глазах у бомжа просто забавы ради.

С другой стороны, может, она не вправе обвинять других в пиромании. В баре пахло горелым Маппетом, и её желудок до сих пор совершал кульбиты от этой истории. Что, во имя Господа, случилось? Адский выдался день рождения.

— Как тебя зовут? — спросил незнакомец низким резонирующим голосом.

Его напряжённый взгляд заставлял её пульс учащаться, но надо было взять себя в руки и сосредоточиться на попытках сохранить работу.

— Урсула.

Он нервировал её, и она чувствовала, как румянец приливает к груди.

Урсула повернулась, с лёгким отвращением заметив своё отражение в зеркале. Обычно она гордилась своим чувством стиля, несмотря на скудный бюджет. Сегодня она надела белую футболку и облегающие бордовые брюки, которые почти выглядели кожаными. Она дополнила образ своими любимыми ботинками и массивным чёрным браслетом. Но сейчас образ выглядел не очень. Её рыжие волосы пребывали в беспорядке, промокшая футболка липла к телу, под ней просвечивал розовый лифчик. И только чёрная подводка на глазах осталась на месте.

Если повезёт, она сумеет переодеться до того, как Руфус снова её увидит. Иначе это лишь подтвердит все те ужасные вещи, которые он наговорил, когда бросил её.

Позади неё незнакомец позвал:

— Мисс?

Урсула развернулась.

— Да?

— Налейте себе выпить за мой счёт. В конце концов, сегодня первая ночь, когда вам легально разрешено пить алкоголь.

Её кровь похолодела. Откуда он это знает, чёрт возьми?

Уже собравшись пролепетать ответ, она заметила Руфуса, шагавшего в её сторону с мрачным лицом. Её бывший опёрся на барную стойку, выглядя безупречно в накрахмаленной белой рубашке.

— Урсула, — сказал он. — Нам надо поговорить о случившемся.

Глава 2

— В мой офис. Немедленно, — Руфус кивком головы показал на открытую дверь за баром, и его лицо порозовело от ярости.

Вздрогнув от требовательного тона, Урсула направилась за ним. Она сунула руку в карман и сжала свой талисман — гладкий белый камешек. В данный момент он вообще не помогал с удачей, но прикосновение к нему сделалось нервной привычкой.

Она плюхнулась на стул. Это место и офисом-то сложно назвать. Поскольку это было переделанной кладовкой, тут хватало места только для самого необходимого: грязноватый стол и два стула. Руфус занял место за столом.

Комната была угнетающей — то ли из-за отсутствия окон, то ли из-за кретина за столом. Наверное, и то, и другое.

Руфус пригладил свои светлые волосы, окинув Урсулу взглядом холодных голубых глаз. Может, его привлекательная скандинавская внешность каким-то образом затмевала его явные проблемы с характером.

— Какого чёрта там произошло? — рявкнул он. — На нас могли подать в суд. На меня могли подать в суд.

— Завязалась драка, и я просто пыталась их успокоить. Вот и всё.

— И для этого ты решила поджечь человека?

Горячка так и пылала в её висках. Ей правда стоило остаться сегодня дома.

— Я не знаю, как… — Урсула умолкла. Она понятия не имела, что случилось. — В одно мгновение я пыталась не дать ему ударить какого-то парня, а в следующую секунду его рубашка уже горела.

— Он курил сигарету? — Руфус прищурился. — Или ты сама курила?

— Насколько я знаю, никто из нас не курил. Я просто посмотрела на свою руку, и она выглядела… горячей, — она понятия не имела, зачем сказала последнюю фразу. Она осознала, что это делало её похожей на сумасшедшую, и быстро поправилась. — Вообще ты правильно сказал, наверное, он курил.

— Ты сказала, что твоя рука была горячей? — он вздрогнул. — Ты понимаешь, в чём тебя могут обвинить?

Колдовство. Он говорил о колдовстве.

Ещё несколько месяцев назад это прозвучало бы абсолютным безумием, но мир изменился с тех пор, как американское телевидение запечатлело группу неизвестных мужчин, убивших людей в Бостонском парке, а потом растворившихся в воздухе сгустком демонической активности. И теперь половина Лондона обсуждала ведьм и магию. Урсула не знала, как они исчезли, но ей нравилось верить, что в этом виновата не магия. Ей и без сверхъестественных угроз хватало поводов для беспокойства.

Она вздохнула.

— Слушай, я просто сказала, что моя рука была горячей. Меня лихорадит. Знаешь, я думаю, мне лучше пойти домой.

Руфус откинулся на своём стуле.

— Это не такое уж безумие, как ты думаешь. Мэделин всё знает про ведьм. После нападений она много времени посвятила исследованиям. Она работает с профессором Калифорнийского университета.

— Да не ведьма я, Господи. Я вообще в них не верю. И кто такая Мэделин? — его новая девушка, без сомнений. Бедная овечка не знала, что её ждёт.

— Забудь, — он наградил её своим щенячьим взглядом. — Ох, Урси. Почему тебе так тяжело жить нормально? Почему ты вечно всё портишь?

Почему-то то, что он пытался быть хорошим, было хуже, чем когда он вёл себя как засранец.

— Вот что ты обо мне думаешь? Что я ничего не могу сделать нормально?

Он на мгновение поджал губы в тонкую линию.

— Ты всегда выглядишь так очаровательно, и это на пользу моему клубу, но сегодня вечером ты даже с этим не справилась. Ты добилась поразительно малого в своей жизни. Ты так и не сумела поступить в университет. В прошлом месяце тебя едва не выселили со съёмной квартиры. Опять.

Урсула заскрежетала зубами.

— Мы говорили об этом, когда ты меня бросил, и я тебе сказала, что такие вещи случаются, когда у тебя нет денег.

Он наклонился над столом.

— Просто у тебя нет плана успеха. Нет целей. Я строю империю, инвестирую деньги…

— Деньги твоего отца.

Чёрт. Не надо было говорить это вслух. Это задевало за живое, что вовсе не на пользу её перспективам трудоустройства.

— Какая разница, — рявкнул он, и его щёки снова покраснели. — Я что-то строю. Ты думаешь, что добилась чего-то просто потому, что когда-то была известной, — он встал, расправив плечи. — Если честно, ты просто жалкая корова, которая ничего в жизни не может добиться.

Урсуле потребовалась вся её сила воли, чтобы не врезать по его самодовольному лицу. Все то время, что они встречались, Руфус постоянно припоминал эту деталь, будто её статус бывшей знаменитости для него был каким-то личным оскорблением.

— Я никогда не просила о своих пяти минутах славы. Пресса заявилась сразу же, как только меня нашли. И кроме того, как только та четырнадцатилетняя родила шестерняшек, меня практически сразу забыли, — Урсула отчаянно хотела послать его и уйти домой, но ей нужна эта чёртова работа.

Стук в дверь прервал их разговор.

— Руфус, дорогой? Ты там? — блондинка с аккуратно уложенной прической просунула голову в дверной проём. Она улыбалась всего секунду, пока её взгляд не упал на Урсулу. — Вы что тут делаете вдвоём?

Руфус моргнул.

— Я… я не знал, что ты зайдёшь, Мэделин.

— Лектор отпустил нас пораньше, — она настороженно покосилась на Урсулу, проведя рукой по своей розовой шёлковой блузке. Она стоила недельного заработка… и Урсула даже вообразить не могла стоимость её крупных бриллиантовых серёжек.

Руфус прочистил горло.

— Мэделин — моя девушка, Урсула. Она изучает мифологическую историю и криптозоологию. Она очень многого добилась.

— Звучит очень интересно, — сказала Урсула, пытаясь (неудачно) скрыть своё раздражение. — Похоже, мне пора уходить.

Взгляд Мэделин задержался на промокшей футболке Урсулы.

— Что-то случилось?

— Инцидент с пивом, — ответила Урсула. Это всё объяснение, в котором она нуждалась.

Мэделин вскинула руку к своей шее.

— О. Ну, я заглянула, чтобы ты проводил меня домой, дорогой. Никогда не знаешь, какие существа теперь рыщут по улицам Лондона. По словам профессора Стаутона, в последние несколько месяцев город переполнен магической активностью. Ведьмы, демоны, всяческие ужасные твари. У него есть прибор для измерения, — Мэделин преградила выход, и её голос окрасился ревностью. — И вообще, что это вы тут обсуждали?

— Я говорил о будущем Урсулы здесь, — сказал Руфус.

— О, — Мэделин натянула приторно сладкую улыбочку. — А у неё есть будущее?

— Ну, в этом-то и дело, — продолжил Руфус. — Я просто не могу держать в штате того, кто поджигает людей. Это обуза.

Урсула чувствовала, что снова распаляется, и лихорадка, тихо пульсировавшая в её висках, превратилась в приглушенный рёв. Она схватилась за дверной косяк для опоры.

— Ну, выше нос. Я уверена, ты сможешь найти новую работу, — сказала Мэделин, едва сдерживая злорадство. — Будет весело. Новое приключение, — она не сходила с порога, явно смакуя момент.

Урсула почувствовала, как вскипел её нрав, и схватилась за древесину недалеко от Мэделин.

— Ты дашь мне уйти? Или всю ночь будешь стоять в дверях?

Мэделин ахнула, отпрыгнув назад. Она в ужасе разинула рот и уставилась на руку Урсулы… и на дым, поднимавшийся от её пальцев.

— О мой Бог! Что ты сделала с дверью! — её глаза не отрывались от лица Урсулы, и она прошептала одно слово: — Ведьма.

Глава 3

Урсула тащилась вдоль Боу-Роуд, засунув руки в карманы пальто с леопардовым принтом и согнув пальцы для тепла. Промокшая от пива футболка льнула к коже, зимний воздух был безжалостно холодным. Ну, хотя бы ноги были в тепле благодаря ботинкам, хотя их наверняка скоро придётся продать ради денег. У неё будет ещё одна зарплата, и та не покроет аренду квартиры, за которую надо заплатить через два дня.

Разочарование сокрушало её. Если она что-нибудь не придумает, то скоро окажется бездомной, и придётся спать на улицах в морозную зиму. Сколько именно времени требуется арендодателю, чтобы выселить арендатора? И сколько времени пройдёт до тех пор, как другой бездомный украдёт её пальто с леопардовым принтом?

Жгучий ветер так и кусал её за уши. Вот сейчас Урсуле не помешала бы горячка. Нищая и безработная, она решила пойти пешком с Брик-лейн до Боу, а это больше трёх километров. Она не собиралась тратить последние деньги на автобус. И что более важно, это дало время подумать. Точнее, покипеть в душе. Её грудь ныла от знакомого ощущения пустоты.

Урсула могла бы обойтись без встречи с Мэделин с её красиво уложенными светлыми волосами, французским маникюром и всякими титулами, которые будут значиться после её имени, когда она выпустится из университета.

Урсула задрожала. Восемнадцатилетие. Это должно быть поводом для праздника, но у неё практически не осталось друзей, кроме соседки по комнате. Руфус после расставания как будто забрал всех её приятелей с собой — наверное, потому что он мог баловать их шампанским и оплачивать счета в модных ресторанах.

А может, причина проста: как и говорил Руфус, Урсула не очень хороша в общении с людьми.

Она покрепче запахнула пальто, минуя окна пабов, залитые тёплым светом, и жалея, что ей не хватило дальновидности прихватить шарф. Даже если не брать в расчёт расставание, она ожидала от восемнадцатого дня рождения чего-то более значимого. Это ночь, в которую должно случиться нечто большое… она только понятия не имела, что именно.

Урсула мало что знала о себе, помимо дня своего рождения. Её прошлое было настолько странным, что напоминало мыльную оперу: редкий случай амнезии превратил всё её детство в чистый лист. У неё не сохранилось вообще никаких воспоминаний о периоде до 15 лет.

Она лишь одно знала наверняка: несколько лет назад она оказалась в сгоревшей церкви со странным треугольным шрамом на плече и клочком бумаги в кармане. На нём было написано:

«В твой 18-й день рождения,

15 марта 2016 года,

попроси об испытании.

— Урсула (ты)».

Она начала думать о себе как о двух разных людях: Прежняя Урсула и Новая Урсула. Прежняя Урсула была абсолютной загадкой, и её единственным связующим звеном с Новой Урсулой был белый камешек в кармане. Его поверхность теперь сделалась гладкой от постоянных прикосновений. Это был странный маленький якорь из её прошлого.

Иногда проблески пропавшей жизни появлялись в её снах: поля дикого тмина и орхидей, жаворонки и гадюки. Урсула понятия не имела, что это означает — ну разве что она выросла где-то в сельской местности.

И вот она ждала перемен в жизни, которые каким-то волшебным образом произойдут в её восемнадцатый день рождения, но это явно оказалось какой-то жалкой шуткой. В какой момент этого ужасного дня она должна была попросить об испытании? В битком набитом автобусе по дороге на работу, пока она пылала горячкой? Тогда, когда теряла работу? Или когда знакомилась с новой девушкой Руфуса? Весь день был серией злоключений, одно испытание за другим, но все они не были особо выдающимися.

Это не имело значения. Урсула постепенно теряла веру в то, что удача волшебным образом повернётся к ней лицом, и кто-то или что-то войдёт в её несчастную жизнь с даром в виде бриллианта или секретного банковского счёта.

И теперь ей предстояло разобраться, как спастись от полной нищеты.

Урсула задрожала, крепче обнимая себя руками. Здорово было бы иметь нормальную жизнь, семью и стабильный доход. Может, ещё детские воспоминания и руки, не склонные к спонтанному воспламенению.

Она прошла мимо ряда покосившихся викторианских домиков, из которых лился тёплый свет. Она даже думать не хотела о том, что случилось с её руками. Мэделин назвала её ведьмой, ради всего святого. Может, её ждало испытание от инквизиции.

В пределах видимости показалась её дверь, которую Урсула всегда могла узнать среди ряда идентичных домиков — по облезлой красной краске на косяках. Она воткнула ключ в скважину. «Слава Богу, я дома».

Урсула шагнула домой, надеясь услышать «Привет» от соседки по комнате, Кейти, но в квартире было темно и тихо как в могиле. Она щёлкнула выключателем у двери, но освещение не включилось. Чёрт. Наверное, что-то перегорело. Теперь будет темно и холодно до завтрашнего дня, пока она не решит проблему. Урсула покачала головой. Может, смысл записки в том, что вся её жизнь — это испытание.

Раздражённо вздохнув, она стала одной рукой держаться за стену и аккуратно подниматься по лестнице, застеленной ковром.

Место было не ахти — подвальная квартира с одной спальней — но всё равно, это дом. Спальня досталась Кейти, поскольку она платила большую часть аренды, а Урсула спала в гостиной, каждое утро убирая надувной матрас. С помощью Кейти она освежила обои под покраску, покрасив их канареечно-жёлтым цветом и добавив постеры с полевыми цветами (незабудки и золотые астры), напоминавшими о самых приятных её снах.

Урсула достала телефон и открыла сообщение от Кейти.

«С днём рождения, Урсула! Я скоро буду дома. Давай сходим куда-нибудь».

В её нутре разверзлась бездна. Придётся сказать Кейти о проблеме с оплатой аренды. Урсула бросила телефон на диван, затем стянула с себя леопардовое пальто, промокшую от пива футболку и лифчик, задрожала и схватила чёрную футболку и лифчик с сушилки. «С таким же успехом можно одеться под стать настроению».

Урсула надела сухую одежду и пошла на кухню — маленькую комнатушку с крохотным виниловым столом. Открыв жалюзи, она впустила тусклый свет фонаря снаружи. Присев перед кухонными ящиками, она пошарила в поисках коробка спичек.

Зажигая две столовые свечи у плиты, Урсула ощутила, как урчит её желудок. Когда она ела в последний раз?

Дёрнув дверь холодильника, она схватила последний кусочек масла. На ужин будет хлеб с маслом.

Как раз когда она уже потянулась к буханке хлеба, волоски на её шее встали дыбом. За ней кто-то наблюдал. Урсула всегда понимала, когда на неё смотрят. И в данный момент кто-то определённо притаился в тени её крохотной квартирки.

Она медленно повернулась, и сердце едва не выпрыгнуло из её груди. По гостиной бесшумно передвигался широкоплечий мужчина, его лицо скрывалось мраком. Наверное, новый ухажёр её соседки, но лучше перестраховаться. Урсула открыла ящик с ножами.

Аккуратно, чтобы не спугнуть незнакомца, она стиснула рукоятку ножа, пряча руку внутри ящика.

Мужчина подкрался ближе, его движения были плавными и почти нечеловеческими.

По спине Урсулы словно провели ледышкой. Незнакомец помедлил в тени прямо у порога кухни.

Она сглотнула.

— Кто здесь?

Его зелёные глаза как будто светились в темноте, и слово «ведьма» затрепетало в её сознании.

— Меня зовут Кестер, — его низкий голос пробирал до костей.

Когда он вышел на трепещущий свет свечей, Урсула ахнула от узнавания. Густые каштановые волосы, острые скулы, идеальные губы. Тот горячий тип из клуба. Какого чёрта он делает здесь?

Холодный страх сжал её грудь. Урсула крепче стиснула рукоятку ножа.

— Ты проследил за мной, — завиток ужаса обвился вокруг её сердца. — Ты только что наблюдал, как я переодеваюсь?

— Я отвёл взгляд. Я здесь не для того, чтобы тебя тревожить. Я просто пришёл за твоей подписью, — он поднял руки над головой, держась за косяки. Отсветы свечей плясали на его золотистой коже, танцевали в зелёных радужках. Несмотря на его красоту, было что-то хищное в том, как он смотрел на неё… будто собирался сожрать её.

— Подпись? О чём ты говоришь? — одно резкое движение, и она метнёт в него нож. — Если не уйдёшь немедленно, я вызову полицию, — Урсула не могла вызвать полицию, потому что только что швырнула свой телефон через всю комнату, но ему не надо было знать об этом.

Его взгляд скользнул по ней так, будто он запоминал её.

— Я не задержусь дольше необходимого. Мне просто надо, чтобы ты подписала контракт. Ты должна была ожидать меня.

— Какой контракт? — Урсула медленно подняла перед собой нож. Вот только вместо кончика лезвия в её руке оказалась мягкая силиконовая лопатка. «Вот чёрт».

Он улыбнулся, и белые зубы сверкнули в отсвете свечей.

— Если ты хочешь сначала сделать мне блинчики, я не буду возражать.

— У меня нет ингредиентов, — невпопад ответила Урсула.

Где кухонные ножи? Грязные, наверное. Если подобраться к раковине, может, удастся взять нормальный нож, способный перерезать горло.

— Слушай, я вижу, что у тебя выдался плохой вечер. И я правда был бы рад тебе помочь, — он опустил руки с косяков и раскрыл глаза пошире, словно выражая искренность. — Но ты много лет назад взяла на себя обязательства, и сегодня твой восемнадцатый день рождения. Тебе надо лишь подписать контракт, и я уйду.

Снова это. Откуда он знал, что сегодня её день рождения? Урсула с ним не была знакома. Чёрт, да она не знала никого, хоть отдалённо похожего на него. В его голосе звучали странные нотки, отдававшие богатством и приватными клубами с трёхсотлетними барными стойками из красного дерева. Не совсем привычное для Урсулы окружение.

Она покосилась на плиту справа от себя. На ближайшей конфорке стояла грязная сковородка. Идеально для жарки сосисок или проламывания черепов, смотря по ситуации.

— Урсула. Тебе не надо бояться, — увещевал он, следя за ней изумрудными глазами. — Я пришёл не для того, чтобы вредить тебе.

Этот парень мог бы быть реально привлекательным, не будь он явным сумасшедшим. Урсула с притворной небрежностью положила лопатку на стол.

— Слушай, у меня был ужасный день. Я устала и хочу доесть хлеб, а потом сходить выпить с соседкой по комнате, которая вот-вот придёт сюда, — она помедлила. — Между прочим, она огромная и смертоносная. Уверена, тебе куда-нибудь надо. Советую тебе оставить меня в покое. Я бываю немного… непредсказуемой в моменты раздражения, и не хотелось бы, чтобы ты пострадал.

Он выгнул бровь.

— Непредсказуемой? Звучит интересно. Но, боюсь, я не могу уйти, пока не получу твою подпись. Для Эмеразель. Тогда уйду. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я остался и позаботился о других твоих нуждах.

— Понятия не имею, что за Эмеразель. Но если ты здесь потому, что думаешь, будто я тебе что-то должна за твою помощь в клубе, то не бывать этому. У меня ничего нет. У меня на электричество-то денег нет. И даже на носки. Мой бойфренд бросил меня на прошлой неделе, а потом вообще уволил. Так что вдобавок к остальному дерьму я безработная. Я ем чёртов хлеб с маслом на ужин в день моего восемнадцатилетия. Так что если планируешь ограбить меня, вперёд и с песнями. Возьми, вон, лопатку. Возьми мои поношенные носки. Возьми плесневелую шторку из душа. Всё, что пожелаешь, — Урсула чувствовала, как её щёки горят от злости. — А потом уе*ывай на все четыре стороны.

— Я здесь не из-за клуба, и я здесь не ради ограбления.

— Тогда кто ты? Извращенец какой-то? — её тело распалялось, пульс учащался. Чистая сила хлынула по мышцам, и Урсуле хотелось что-нибудь сломать. Если он собирался распустить руки, она его придушит.

Он развёл ладони в сторону, источая невинность.

— Урсула, ты не слушаешь. Я пришёл не для того, чтобы тебе вредить. Я здесь из-за той треугольной метки, которую ты вырезала где-то на своём теле — той, что даёт тебе огонь. Ты же понимаешь условия сделки, которую заключила, так?

«Мой шрам. Так он всё же видел меня без одежды». В комнате как будто не осталось воздуха.

— Ты сказал, что отвёл взгляд.

— Так и есть. Меня послала Эмеразель, и вот откуда я знаю, что у тебя есть шрам. Ты обязана отдать ей свою подпись. Всё нормально. Не из-за чего паниковать, — пробормотал он, подходя ближе, и его голос напоминал опасную ласку. — Всё будет хорошо, Урсула.

Она покачала головой. Что за Эмеразель, о которой он постоянно говорит? Урсула понятия не имела, откуда взялся шрам, и что он означал. Она знала одно — что сталкеры и серийные убийцы следовали за женщинами от их работы до дома.

Её сердце застучало быстрее, адреналин хлынул в кровь. По какой-то причине ей хотелось верить ему, но он подкараулил её на её же кухне. Если что она и ненавидела, так это оказываться в ловушке. Урсула сжала руки в кулаки, одолеваемая потребностью драться.

Она отвела руку назад для удара, но он молниеносно схватил её за запястье, впившись пальцами в плоть. Не пальцами, осознала она с растущим ужасом. Когтями. У него были когти. Какого хера?

Кровь зашумела в ушах, и Урсула чувствовала, как по ней струится горячий и расплавленный огонь. Свободной рукой она схватила его за плечо. Её ладонь засветилась. Её тело откуда-то знало, что делать — знало, как обжечь его — и Урсула ждала, когда он вскрикнет от боли.

Вместо этого он смотрел в глубины её глаз. Его радужки были уже не ярко-зелёными, а полыхали глубокой тлеющей краснотой. Ужас разрывал её разум на куски. Какого чёрта происходит?

Его взгляд скользнул по её телу.

— Урсула, дорогая моя. Не нужно драться. Сила Эмеразель меня не обожжёт, — проурчал он бархатным тоном. Но под мягкостью в его голосе слышались твёрдые нотки, резкий приказ. Кестер привык получать желаемое. — Огонь богини течёт в моих венах точно так же, как и в твоих. Ты не можешь бороться со мной.

Его голос был хриплым, напоминал смертоносную колыбельную. Его прекрасный взгляд гипнотизировал её, пригвождал к месту.

Часть её испытывала искушение сделать то, чего он хочет, просто чтобы сделать его счастливым.

— Что тебе от меня нужно? — прохрипела Урсула, почти ненавидя себя за это. Что с ней происходит?

— Я пришёл не для того, чтобы вредить тебе, — он наклонился ближе и прошептал, лаская её ухо дыханием: — Подпиши, — приказал он.

Он казался таким уверенным в себе. Её ладонь расслабилась на его плече, и Урсула посмотрела в его огненные глаза. Она должна бояться этого сверхъестественного пламени, но что-то в его мужском запахе и красивых губах опьяняло. «Но странный огонь в его глазах… Это магия? И есть ли мне дело до этого?»

Убрав когти, Кестер сунул руку в карман брюк и достал перьевую ручку костяного цвета. Её взгляд упал на крохотный символ, вырезанный на ручке — треугольник в кружке, совсем как её шрам.

Удерживая её взгляд, Кестер снял колпачок, обнажая бритвенно острый кончик, и сжал её ладонь.

— Будет больно всего на секундочку, — сказал он, и его голос словно соблазнял её, скользил по её коже.

Пока Урсула смотрела в его прекрасные глаза, он вдавил ручку в её ладонь. Резкая боль обратила её внимание вниз, и она смотрела, как кончик пронзает её кожу. Что-то в её разуме бунтовало от такого обмана. Кестер вдавил кончик глубже в её плоть, и Урсула избавилась от его чар. «О чём я только думала, пуская слюни по этому говнюку?»

— Ой! — она отдёрнула руку, зажав порез. Кровь сочилась меж её пальцев.

— Приношу свои извинения за это, Урсула, — на губах Кестера играла соблазнительная улыбка, но она больше на такое не велась.

Из другого кармана он достал маленький пожелтевший кусок пергамента и подвинул к ней вместе с ручкой, набравшей кровь как чернила.

— Пожалуйста. Мне надо, чтобы ты подписала.

Её ладонь пульсировала, и Урсула тряхнула ей, стараясь собраться с мыслями. Всё в этом мужчине так и манило, но сейчас в её сознании горела лишь одна мысль: этот чванливый придурок думает, что может получить всё, что захочет. Как и Руфус.

Урсула моргнула, приводя мысли в порядок. Конечно, не стоит доверять психу, который забрался к ней на кухню. И он хочет заполучить её душу? Вот её Урсула точно не собиралась отписывать. Она понятия не имела, для чего нужна душа и реальна ли эта штука вообще, но она не хотела узнавать, что станет, если лишиться её.

Урсула посмотрела на пергамент, на бледно-бежевые буквы. В свете свечей можно было разобрать лишь несколько слов, и пусть язык не был английским, эти завитки выглядели странно знакомыми. У неё почти возникло ощущение, что если сосредоточиться, то получится прочесть. На самом деле, она могла перевести некоторые слова: душа, контракт, вечный. Чем дольше она смотрела на листок, тем яснее становились слова.

— Что это за язык?

— Ангельский.

— Что? — Урсула сердито уставилась на возвышающегося незнакомца. — Что будет, если я это подпишу?

— Тебе реально никогда не рассказывали? — похоже, ему было искренне любопытно. — Как ты вообще вырезала на себе символ, если не знаешь, кто такая Эмеразель?

— Понятия не имею, — она кивком показала на пергамент. — Тут что-то говорится про вечный контракт.

Его брови взлетели вверх.

— Ты можешь это прочесть?

— Да. Не спрашивай меня, как. Это какая-то сделка с дьяволом?

Он медленно выдохнул, сжимая переносицу и как будто призывая невероятное количество терпения.

— Нет. Нет никакого дьявола, — он снова поднял взгляд, и на его губах заиграла очаровательная улыбка. — Я понимаю, что это может сбивать с толку. Я оставлю тебя сразу же, как только ты сделаешь, как я говорю.

Урсула скрестила руки на груди.

— Слушай, у меня небольшие проблемы с памятью. Я ничего не знаю о первых пятнадцати годах моей жизни. Возможно, ты слышал обо мне; когда меня нашли в той горящей церкви в Лондоне, это было во всех новостях. Таблоиды называли меня Загадочной Девочкой, — откуда бы ни взялся шрам, этот секрет могла раскрыть лишь Прежняя Урсула. А не эта ничего не подозревающая безработная девушка, которая ест на ужин хлеб с маслом.

— Загадочная Девочка? Никогда о тебе не слышал, — он осторожно изучал её, пока отсветы свечей трепетали на его гладкой золотистой коже. — Могу сказать тебе вот что. Эмеразель — не дьявол. Некоторые смертные называют её так, но она богиня. Её обитель — вулканическая магма в центре земли, и она разрушает города, когда злится. Она ни хорошая, ни плохая. Она — любовь, сила, ярость и свет. Ты не можешь бороться с ней. Ты не сумеешь победить, — все признаки мягкости ушли с его лица, взгляд сделался свирепым, почти хищным. — Не борись с ней, и не борись со мной. Ты не победишь.

Волоски на её шее сзади встали дыбом.

— Ага, конечно. По словам сумасшедшего типа, проследившего за мной и вломившегося в мой дом, я задолжала душу всемогущей богине ярости и силы, — она сжала ладонями свои бёдра, пытаясь игнорировать мурашки, пробегавшие по спине. — Я не буду подписывать твою дурацкую бумажку.

— Очень жаль, — Кестер почти виновато склонил голову набок. — Тогда я должен немедленно забрать твою душу для Эмеразель.

Урсула выдавила улыбку на лице.

— Что бы это ни значило, этому тоже не бывать, — она схватила столовые свечи со стола и плеснула горячим воском ему в лицо.

Кестер почти не дрогнул.

Её паника усиливалась. Она схватила чугунную сковородку и замахнулась ему по голове. Он поднял руку, чтобы заблокировать удар, и та с хрустом ударила по его руке. Он издал низкий, нечеловеческий звук, рокотом отдавшийся в нутре Урсулы. Когда Кестер сердито посмотрел на неё, его глаза полыхали ярко-зелёным, предплечье повисло под неестественным углом, превратившись в бесформенное безобразие, от которого он должен был кричать в агонии.

Урсула заставила себя дышать ровно.

— Я не стану подписывать твою сделку с дьяволом. Мне всё равно, хоть ты работаешь на Сатану, на Эмеразель или просто сбежал из психушки. Я не отдам свою душу. Кем бы ты ни был, тебе надо уйти, пока я не размозжила тебе череп.

Взгляд Кестера скользнул к его руке, и он тихо зашептал — снова одновременно незнакомые и знакомые слова. По спине Урсулы побежали мурашки.

Она смотрела, как рука Кестера с хрустом выпрямляется. Когда конечность полностью восстановилась, он снова поднял ладонь и пошевелил пальцами.

Её сердце пропустило удар, в голове опять прозвенело слово «демон».

— Это было реально больно, — его глаза, уже обретшие цвет крови, встретились с ней взглядом.

Её разум орал «Не человек!»

Он издал низкий рёв, дрожью пронёсшийся по её коже, и Урсула остро осознавала каждый свой вдох и выдох.

Он бросился на неё. Она тут же подняла колено и пнула его в грудь, перенаправив его инерцию на шкафчики возле кухонного стола. От столкновения дерево разлетелось на щепки.

Он начал вставать, но Урсула пнула его по голове. Её ботинок расквасил его нос, кровь брызнула на кухонный кафель. Он повалился назад, держась за лицо.

— Урсула, — проурчал Кестер, медленно поднимаясь на ноги. Его глаза выглядели дикими, и он выпустил знатные когти из кончиков пальцев, а разум Урсулы разразился паникой. Он надавил на ручку, и из наконечника показалось тонкое лезвие. — Тебе правда стоило подписать.

Он двигался так быстро, что у неё не осталось времени отреагировать до того, как он пригвоздил её к стене и сжал запястья одной рукой. Кончики его когтей рвали её кожу, и из его горла вырвалось тихое рычание, рокотом пронзившее насквозь.

Его зубы… его клыки… удлинились, и он прильнул ближе, не оставляя ей пространства для пинка. От холодного страха перехватило дыхание, пока Урсула пыталась высвободить запястья, но этот тип был жутко сильным. Что он такое?

Он наклонился ближе, согревая её кожу дыханием. Его глаза блуждали по её телу, отсветы свечей отражались от острого лезвия в ручке.

— Жаль, что ты заставляешь меня это делать. Мне в тебе что-то нравится.

Урсула попыталась рывком высвободить руки.

— Ты не обязан что-либо делать. Можешь просто оставить меня в покое, — она едва могла дышать. Вот они, последние мгновения её жизни. «И что говорить о таком плачевном существовании?» Она была никем, абсолютной неудачницей. Ни семьи, ни работы, ни денег, ни будущего. Вся её жизнь свелась к имени, дате и клочку бумаги…

Испытание.

«Урсула, ты идиотка».

— Я прошу об испытании, — выдохнула она ему в шею.

На прекрасных чертах его лица промелькнуло удивление, клыки скрылись.

— Что ты сказала?

— Испытание, — твёрже повторила Урсула.

Всё ещё прижимая её к стене, он стиснул зубы.

— Да ты издеваешься, — его глаза вернулись к изумрудно-зелёному цвету, и он снова забормотал на том странном языке. Его слова завораживали Урсулу, успокаивали её бешено бьющееся сердце. Странное ощущение спокойствия заполнило её тело, пока мир вокруг не начал меркнуть.

Глава 4

Урсулу разбудил какой-то гул, и она приоткрыла глаза. Звук становился громче по мере того, как она вытаскивала себя из густого тумана сна. Её голова пульсировала, приглушая органы чувств, но вокруг ощущалось движение — проблески белого и синего в темноте. На мгновение она задалась вопросом, вдруг это дорога в загробную жизнь, но резкая боль в голове намекала, что она ещё не отделалась от мирской суеты.

Когда её зрачки сфокусировались, она увидела, что Кестер сидит рядом с ней. Теперь на его лице не осталось крови, нос уже не выглядел сломанным. Руки сжимали руль. «Чёрт, чёрт, чёрт».

Единственное логичное объяснение такого быстрого исцеления… Урсула колебалась даже думать о таком. Возможно ли, что прошёптанные им слова исцелили его руку и сломанный нос? Могла ли это быть магия?

Если так… если он мог творить заклинания… то она не хотела думать о том, на что ещё он способен. Урсула снова зажмурилась, пытаясь вернуть себе контроль. Нет. Магии не существует. Её сегодня лихорадило, и какой-то псих её похитил.

К сожалению, эта мысль тоже не особо успокаивала.

Кестер сосредоточился на дороге перед ними. Из радио орала попса, и эти звуки били по её раскалывающейся голове. На обочине мелькали синие дорожные знаки. Трасса М4.

Плюс: она жива. Минус: её похитил мужчина, пытавшийся присвоить её душу. Урсула не знала, что это означает, но вполне вероятно, что тут подразумевалось убийство.

— Куда мы едем? — выдавила она.

Взгляд Кестера лениво скользнул к ней.

— Ты запросила испытание, хотя я понятия не имею, откуда ты об этом узнала, поскольку ты вообще больше ничего не знаешь.

— Это было в записке, которую я написала самой себе, — Урсула глянула на свою правую руку, наручниками прикованную к ручке пассажирской дверцы. — Где происходит испытание? И что это такое?

— За пределами Лондона.

— Классно объяснил, — понятно, он не будет услужливым с деталями. С чего бы, если он собирается её убить? — Моя соседка по комнате, Кейти, будет волноваться обо мне. Она позвонит в полицию.

— С этим разберёмся потом.

Урсула снова покосилась на наручники. Это не были привычные оковы. Выглядело всё так, будто её запястье обвивал золотистый круг света. Выглядело почти как… магия. От этой мысли у неё скрутило живот.

Светящиеся глаза Кестера, её собственные способности с огнём, загадочные нападения, заклинание исцеления, наручники, сделанные из света… Всё сложнее убедить себя, что магии не существует, и тем не менее, Урсула очень не хотела становиться частью этого безумия. Она со своей нормальной жизнью-то едва могла справиться. «Пожалуйста, верните меня к нищете и безработице».

Наручники не обжигали её, но кольцо света держало её запястье в каком-то силовом поле. Неестественность этого зрелища сдавливала её грудь, наполняя ощущением ужаса. Если такие штуки существовали… наряду со светящимися глазами и пылающими руками… то чего ещё она не знала о мире? Урсула с трудом сглотнула, всё ещё пытаясь высвободить своё запястье.

— Это что такое, чёрт возьми?

— Я не могу допустить, чтобы ты выпрыгнула из машины, пока я за рулём. Ты непредсказуемая, о чём сама услужливо сообщила мне ранее.

Урсула ощутила, как внутри неё начинает тлеть теперь уже знакомый жар и гнев, словно её тело знало, что делать. Она хотела сжечь эту штуковину.

— Ты не сумеешь их сжечь, — бесстрастно продолжал Кестер. — Они не восприимчивы к адскому пламени.

Если для этого испытания Урсула должна быть в наручниках, то что-то ей уже не хотелось в таком участвовать. Если так подумать, испытания редко бывают весёлыми. В её разуме всплыла фраза «испытание огнём», и ей резко захотелось рывком выбраться из машины, кувырком прокатиться по дороге и убежать в тёмные поля. Надвигающаяся угроза бродяжничества, о которой она ранее переживала, уже не казалась такой страшной, как этот кошмар.

Урсула сердито посмотрела на Кестера, и её пульс участился.

— Ты можешь хотя бы сказать мне, я сохраню свою душу?

— Может быть. А может, и нет. Смотря как ты себя покажешь.

Супер. Её сердце бешено стучало, и Урсула осмотрела салон машины, ища оружие. Обивка была из тёмно-красной кожи, дополненной хромом и деталями свинцового цвета. GPS был выключен, но Урсула видела, что спидометр показывает больше 160 км/ч. Они стремительно неслись по трассе М4. Даже если она сумеет освободиться, её тело разлетится на куски, когда она выбросится из машины.

— А ты не слишком газуешь? — спросила она, чувствуя, как во рту пересыхает.

— Мы спешим. Кроме того, это Лотус. Такие машины не созданы для медленной езды.

По радио заорала очередная попсовая песня — Хьюго Моудс, выводящий что-то фальцетом. Песня раздражала, банальность музыки так резко контрастировала с её нарастающим страхом. Певец продолжал завывать, а Урсула едва могла мыслить нормально.

Но может, ощущение нормальности могло её спасти. Может, если она заставит Кестера увидеть в ней человека, а не просто жертву, то он ей посочувствует. Разве не такой совет давали родителям похищенных детей? Показать человечную сторону, подёргать за струны души.

У Урсулы сложилось странное ощущение, что у Кестера нет человечной стороны, но попробовать-то стоило. Ей только исполнилось восемнадцать, и она не готова умирать, толком ничего не сделав в жизни. Она сделала вдох, успокаиваясь.

— Хьюго Моудс. Как там называется его группа? «Четыре пункта»? — она показала на радио, стараясь сохранять ровный тон. — Видимо, тебе нравятся мальчиковые группы.

— Я бы их так не назвал, — рявкнул он. — Они сами играют на инструментах.

Урсула сжала кулаки так сильно, что ногти впились в плоть. «Это не сработает. Я не могу вести светские разговоры о музыкальных группах, когда меня вот-вот убьют». Она кипела от горячей злости. Плевать ей на «Четыре Пункта». Зато не плевать на то, что её похитили против её воли, и ей хотелось втоптать дурацкое богатенькое личико Кестера в асфальт. Может, её жизнь и жалкая, но Урсула не была готова с ней расставаться.

— Какого хера я тут делаю? — в отчаянии заорала она.

Кестер тихо присвистнул.

— А нормально ты общаться не умеешь, да?

— Меня приковали наручниками к дверце машины, — рявкнула Урсула. — Не ожидай, что я буду милой и весёлой. Ты вломился в мой дом посреди ужина, напал на меня и похитил, — она напоследок дёрнула свои кандалы, но те не поддались.

— Это серьёзно был твой ужин в день рождения? Хлеб с маслом в такой дыре? — он сочувственно выгнул бровь. — Это попросту жалко. Если честно, я оказываю тебе услугу. При условии, что ты выживешь.

Она стиснула зубы, пытаясь успокоиться, и посмотрела в окно. «Не теряй рассудок, Урсула».

Мимо пролетали пейзажи — серые ветки и клочки снега. Окно запотело от её дыхания.

Часть её пребывала в ужасе, но другая часть знала, что она выберется отсюда. Её желание выжить было слишком сильным. Меньше трёх лет прошло с тех пор, как пожарные нашли её в той церкви. Это означало, что у неё имелось меньше трёх лет воспоминаний… и самое яркое из них было о Руфусе, заявившем, что она ничего не добьётся в жизни. Она не могла умереть, не доказав его неправоту.

Глава 5

Свернув с М4, они понеслись по пустой однополосной дороге, окружённой живыми изгородями. Наконец, машина сбросила скорость, и они повернули на небольшую подъездную дорожку. Перед ними оказались ворота, обрамленные каменными колоннами. Справа клочки замёрзшей растительности испещряли коричневые поля, простиравшиеся во тьму.

Она в изолированном уединённом месте, одна с полным безумцем. Прежней Урсуле (или П.У., как теперь Урсула думала о себе из прошлого) за многое предстояло ответить.

Она посмотрела через окно с водительской стороны на небольшой холм с плоской вершиной. Оттуда росли лишённые листвы деревья, напоминавшие руки скелетов, выбирающиеся из могил. Она напряглась. От этого зрелища её кровь превращалась в лёд.

Кестер выключил зажигание и вышел из машины, обойдя её сзади. Урсула с бешено стучащим сердцем наблюдала, как он шарит в багажнике. С нарастающей паникой она подёргала кандалы, но рука оставалась на прежнем месте. «Он сейчас вытащит пистолет и прострелит мне башку».

Достав тёмно-серую куртку, он подошёл к дверце со стороны Урсулы и открыл её. Порыв ледяного воздуха хлынул в салон, и во рту у Урсулы пересохло, когда она посмотрела на него. Она с трудом сглотнула, не желая сдвигаться с места. В чём бы ни заключалось испытание, её лучший шанс на выживание — это, пожалуй, убраться отсюда к чёртовой бабушке.

Кестер протянул руку.

— Мне нужен твой телефон.

Оставаясь прикованной, Урсула сунула ладонь в задний карман и дрожащей рукой достала телефон. Она передала его Кестеру, наблюдая, как тот убирает его в пальто. Ужас переполнил её грудь. Он был огромным и сильным, и она сомневалась, что сумеет от него убежать. Придется драться, хотя и тут шансы невелики.

— Надень это, — Кестер отдал Урсуле куртку, затем наклонился над ней и отпер наручники золотым ключом. — Не делай глупостей. Ты от меня не убежишь.

«Господи. Он читает мои мысли?» Выйдя из машины, Урсула надела серую парку, радуясь теплу. Если придётся драться с ним в этих уединённых полях, то ей вовсе не нужна добавочная проблема в виде переохлаждения. Урсула надела капюшон на голову, осторожно косясь на него. Если хочешь кого-то убить, ты же не станешь давать ему куртку, так? С другой стороны, он явно был буйным безумцем.

Когда Кестер заблокировал двери через брелок, раздался короткий сигнал.

— Мне надо убедиться, что мы одни. Стой тут, — его дыхание клубилось перед лицом.

«Чёрта с два я буду стоять тут». Если напрячь глаза, то она могла различить огни по ту сторону полей. В воздухе витал лёгкий запах древесного дыма. Как только он уйдёт, она перепрыгнет через забор, рванёт по полю и побежит в ближайший дом, чтобы набрать 999². И в следующий раз она увидит хорошенькое личико Кестера в вечерних новостях.

Он развернулся, затем оглянулся с волчьим оскалом.

— Тебе стоит знать, что если решишь бежать, то я возьму твой след ещё до того, как ты преодолеешь сто метров. Предупреждаю заранее.

«Возьмёт мой след? Жуть». Урсула задрожала, стараясь не представлять, как этот сумасшедший нюхает её лодыжки.

Кестер повернулся лицом к обочине и запрокинул голову. Затем начал что-то бормотать.

То, что случилось дальше, было уже не жутким, а из разряда чистого ужаса.

Пока он говорил, его тело начало дрожать. Паника охватила Урсулу, пока она смотрела, как профиль его лица изменяется. Нос выступил вперёд, одежда скрылась в тёмной шерсти. Позвоночник с резким хрустом рванулся вперёд, кости ломались, меняя положение. Где буквально секунды назад был Кестер, теперь стояла огромная чёрная гончая.

Когда зверь повернулся к Урсуле, его глаза светились зелёным.

Сердце Урсулы замерло.

Она отшатнулась к машине, разинув рот. «Кестер — не человек. Это реально. Ведьмы, магия… богиня огня, моя заложенная душа». Её мир накренился.

Зверь подкрался к ней, принюхиваясь к воздуху, затем испустил рык, рокотом пронёсшийся по её костям.

Урсула пыталась унять дрожь в ладонях, сжав руки в кулаки. «Я схожу с ума».

Затем гончая развернулась, перемахнула через насыпь на обочине и скрылась в темноте.

***

Оставшись одна у Лотуса, Урсула ощутила холод, пробиравший её сквозь одежду. Превращение Кестера из человека в гончую разнесло на куски само её восприятие реальности, и кровь шумела в ушах. На мгновение она задалась вопросом, не привиделось ли ей это всё.

Может, она угнала машину, увидела во сне прекрасного мужчину-пса и убедила себя, что во всей её жизни есть смысл — что она не просто облажавшаяся безработная неудачница, а кусочек новой магической реальности.

А может, Мэделин права. Ведьмы существовали, и Кестер из их числа… совсем как монстры, терроризировавшие Бостон.

Урсула смотрела, как снег падает на землю, и пыталась обрести почву под ногами. Внезапная способность вызывать огонь силой мысли была не совсем нормальной. И всё же она считала, что этому существует научное объяснение, которого она просто пока не знала. Нельзя сказать, что она много времени изучала биологию, так что, может, что-то ускользнуло от её внимания.

Но магия и оборотни — это что-то из сказок. И Урсула не хотела в них верить, потому что если магия существовала, то и монстры с зияющими глазами из её кошмаров тоже реальны. В её памяти промелькнуло тошнотворное воспоминание — красивый мужчина с полночными глазами и улыбкой холодной как сама смерть… Урсула покачала головой, подавляя этот образ.

Её дыхание сделалось тяжелым и прерывистым. «Соберись, Урсула. Я реально только что видела, как мужик превратился в гончую? Или я сошла с ума?» Наиболее вероятно объяснение — это то, что она псих… только что оставшийся без работы псих… с воображаемыми магическими способностями. Возможно, она только теперь пришла в себя, одна в поле, рядом с украденной машиной. Но психи ведь не испытывали таких резких моментов ясности, нет?

«Так какого чёрта мне делать теперь? Бежать? Или то зверь выследит меня и обглодает плоть с моих костей?»

Отдалённый крик пронзил морозную ночь, и мгновение спустя гончая стремительно сбежала вниз по склону. С её челюстей капала кровь. Желудок Урсулы совершил кульбит, паника угрожала взять верх. Она снова попятилась назад, и её лодыжки ударились о бампер Лотуса.

Тяжело дыша, зверь убрал когти, а морда сделалась короче. Когда позвоночник Кестера выпрямился, на теле появилась одежда, а шерсть скрылась, уступая место ровной коже кинозвезды.

Дыхание вырывалось из Урсуы короткими резкими толчками. Нет, у неё не поехала крыша. Люди не имеют доступа к здравому рассудку в процессе галлюцинаций, а значит, Кестер говорил правду. Видимо, душа Урсулы принадлежала огненной богине.

Проклятье. Что там вытворяла П.У., чёрт возьми?

Кестер вытер рот рукой.

— Похоже, мы одни, — он проследил за взглядом Урсулы до крови на снегу. — Извини за это. Проголодался.

Её кулаки сжались ещё крепче, ногти впились в ладони. Кого он только что убил?

— Ты… — пролепетала она. — …только что кого-то съел?

Кестер по-волчьи оскалился.

— Не человека. За какого монстра ты меня принимаешь? Всего лишь старую агницу, которую нашёл на обратном пути. Честно говоря, избавил её от страданий, — он почесал щеку. — Она не должна была находиться на улице в такую погоду.

Урсула выдохнула. «Овца. Это была всего лишь овца».

Кестер глянул на неё.

— Мы не можем болтать всю ночь. Надо браться за дело, раз уж ты захотела чёртово испытание.

— Я понятия не имею, что происходит. П.У. этого хотела.

— Прошу прощения?

— Прежняя Урсула. Так я называю ту версию себя, которую не помню.

Он посмотрел на неё так сердито, будто это она тут была сумасшедшей… будто сам не сожрал живую овцу вот только что… затем подошёл к машине и открыл багажник. Свет из салона озарял его тёмные волосы, пока он копался внутри.

Выпрямившись, Кестер достал длинный предмет, обёрнутый чёрной кожей. Взмахом запястья он снял ножны и открыл взгляду древний меч. Странные узоры сплетались и вились по железному лезвию, словно живые, и весь воздух покинул лёгкие Урсулы.

«Ладно. Теперь я знаю, как именно он намеревается меня убить».

Глава 6

Что-то в груди Урсулы слегка расслабилось, когда Кестер убрал меч обратно в ножны. Он захлопнул багажник и повернулся, чтобы подняться по склону.

— Пошли, дорогая моя. Тебе предстоит работёнка на холме.

Он потащился к насыпи на обочине, а Урсула осталась наедине со звуком ветра, свистевшего над снегом. Она в последний раз покосилась на далёкие огни, мерцавшие в ночи. Если она побежит со всех ног, то через пять минут сможет сидеть у камина. Но добраться туда не удастся. Кестер выследит её как овцу, которую он так небрежно выпотрошил.

Ужас стиснул её сердце словно пальцами, пока Урсула поднималась по холму. «Мне надо отсюда выбраться». Её лучший шанс — убедить Кестера в том, что она абсолютная дурочка, а потом разоружить его, когда он утратит бдительность. На самом деле, учитывая его снисходительный тон, высока вероятность, что он уже считал её идиоткой.

Если получится отобрать у него меч, то у Урсулы появится шанс. Она умело обращалась с мечом, пусть и понятия не имела, откуда у неё этот навык. Когда её обнаружили в церкви, у неё не было никаких воспоминаний, кроме собственного имени. И хоть Урсула понятия не имела, кто она, лечившие её доктора объяснили, что у неё сохранилось нечто под названием «процедурная память». Она помнила, как ходить, нарезать еду и говорить по-английски. Она не умела печатать (значит, никогда не овладевала этим навыком), но когда увидела пианино, её накрыло уверенностью в том, что она знает, какие звуки клавиши будут издавать под её пальцами. Она просто не помнила, как научилась играть.

Когда Урсула подумала о сражении на мечах, получилось то же самое. Она могла представить, как умело обращается с клинком, все удары и отражения атак казались такими же знакомыми, как движения при ходьбе. Когда Урсула подумала о сражении, часть ужаса ушла из её груди, и она улыбнулась про себя. Скорее всего, Кестер не рассчитывает, что у неё есть опыт в этой сфере. Ну, хоть что-то П.У. сделала на благо себе.

Холм оказался более скользким, чем ожидала Урсула, и ближе к вершине ей пришлось елозить на четвереньках, чтобы не скатиться вниз. На плоской вершине она выпрямилась и ладонью прикрыла глаза, когда сильный порыв ветра швырнул снег ей в лицо.

Вытерев снег с глаз, Урсула обнаружила, что стоит возле огромного серого камня, чья грубая поверхность покрыта коркой льда. Два других камня возвышались по обе стороны от него, и если прищуриться, то можно было различить смутные очертания других булыжников, уходивших во тьму.

Кестер сжимал меч в ножнах, кивком показав на один из булыжников.

— Что думаешь о камнях?

Урсула повернулась к нему, разинув рот. Он серьёзно заводит светскую беседу? И какое мнение она должна сложить о камнях?

— Они большие, — Урсула не сводила глаз с оружия, опущенного на уровень его бёдер. — Но зачем мы здесь?

— Испытание может быть проведено лишь в месте древней магии, — засунув меч под мышку, он повёл её глубже в круг камней. Пока они шли, в поле зрения проступило ещё одно кольцо гигантских камней.

Урсула сделала глубокий вдох. Как именно ей отвлечь его настолько, чтобы заполучить меч? Он практически заманил её в свою ловушку силой убеждения, но в её наборе навыков такого не было. Особенно когда она куталась в серую парку, чуть ли не замерзая насмерть.

С другой стороны, мужчины бывали весьма простыми существами.

Кестер повернулся к ней.

— Нам надо находиться во внутреннем кругу.

Урсула задрожала, глядя на тёмные и пустые поля. Если удастся подвинуться к нему достаточно близко, чтобы поцеловать, то она сможет ударить его локтем в кадык. Он тут же выронит меч. И всё же голос в глубинах сознания побуждал её следовать за ним.

Может, если Урсула переживёт то, что вот-вот случится, то узнает правду о себе и о том, откуда она взялась. Если она убьёт его, то навеки застрянет во тьме. И ещё тот факт, что она не особенно хотела вгонять меч в чьё-то сердце, даже если он психопат. Ей надо посмотреть, как будут развиваться события, и только потом идти на радикальные меры.

Они добрались до второго круга камней. Покрытые коркой льда монолиты возвышались над Урсулой. Её сердце гулко стучало.

Его зелёные глаза сверкнули как грозовые облака во тьме.

— Подожди здесь секундочку.

Холодный страх пробежался по её позвоночнику. В нескольких метрах от неё Кестер достал меч из ножен. Клубы застывшего в воздухе дыхания расходились от его рта, пока он шептал что-то над оружием. Когда он закончил, появилась светящаяся сфера, которая повисла над его головой и осветила небольшой участок заснеженной травы в центре камней. Слово «магия» снова прозвенело в голове Урсулы, и в теле завибрировал какой-то мрачный восторг. Это реально.

Сжимая меч двумя руками, Кестер поднял его над головой так, чтобы лезвие смотрело в землю.

— О, охотник теней, — его голос звучал твердо. — Тан³ ожидает испытания, — он вонзил клинок в застывшую землю.

Нутро Урсулы сжалось. «Что ещё за охотник теней? И тан — это я, что ли?»

Ветер стих, их окутала мёртвая, неестественная тишина. Мерцающее свечение сферы не озаряло ничего, кроме камней. Каждый вдох ледяного воздуха обмораживал горло Урсулы.

На её ресницы упала снежинка, и она моргнула. В темноте прямо за внутренним кругом камней что-то пошевелилось? Волоски на её шее сзади встали дыбом.

Урсула резко повернула голову, чувствуя невидимую угрозу.

— Кестер, что…

Он поднял палец в жесте, призывающем молчать, и продолжал держать рукоятку меча. Взглядом он как будто обыскивал камни.

— Болотное чудище, покажись, — он ещё сильнее сжал рукоять меча.

Сердце Урсулы ударялось о рёбра, и время как будто тянулось вечно.

Между камнями она различала слабый силуэт — высокий и сгорбленный, почти такой же огромный, как сами булыжники. Её дыхание застряло в горле. Что это?

Кестер поманил Урсулу ближе.

— Теневой охотник, я привёл тебе тана для сражения.

Во рту пересохло, позвоночник застыл от страха, но Урсула шагнула к Кестеру. «Я могу это сделать… что бы это ни было. Я знаю, как пользоваться мечом».

Он посмотрел на неё, всё ещё не убирая руку с меча.

— Ты отказалась подписывать пакт, — сказал он своим бархатным голосом. — Это третий вариант. Если победишь тварь, станешь слугой Эмеразель, как и я. Можешь выплатить свой долг таким образом.

Урсула сделала вдох, успокаиваясь.

— Что-то мне и это не хочется делать. Можно я просто вернусь в свою квартиру…

— Урсула, — перебил он. — Ты должна решить сейчас. Или подписываешь контракт, или побеждаешь монстра. Иначе мне придётся забрать твою душу. Мне не особо хочется это делать. Это означает, что ты умрёшь немедленно.

Прямо за камнями раздался гортанный рёв. По спине Урсулы пробежали мурашки. У неё сложилось ощущение, что та тварь тоже хотела её душу. Она стиснула зубы, кивнув. Значит, теневой охотник.

Не сводя с неё глаз, Кестер отпустил меч и сделал шаг назад. Урсула попыталась выровнять дыхание и подошла к оружию.

Она сделала глубокий вдох и выдернула меч из застывшей почвы. «Легче, чем я думала».

Кестер отошёл в сторону.

— Монстр войдёт в круг, когда свет померкнет. Тебе надо одержать над ним победу.

Сжав меч обеими руками, Урсула для пробы взмахнула им. Клинок легко рассекал воздух, и она почти улыбнулась от этих ощущений. Впервые за этот вечер её переполнило облегчение. Почему-то меч ощущался продолжением её тела, ещё одной конечностью. П.У., наверное, тысячу раз держала в руках меч.

Кестер пропел заклинание, и воздух затрещал от электричества, а его тело покрылось шерстью. Он согнулся пополам, кости затрещали; с низким рыком он превратился в гончую. На мгновение он присмотрелся к ней, сверкая глазами, затем рысцой выбежал из круга.

Сфера над Урсулой начала меркнуть.

Глава 7

Вопреки холоду лоб Урсулы покрылся потом, и она крепко сжала рукоятку меча. Этот меч будет её спасителем.

Она силилась видеть в темноте, но больше не могла различить сгорбленный силуэт монстра. Ветер вновь усилился, швыряя снег в просветы между камнями.

Урсула подняла оружие, стараясь держать страх в узде. «Я тут лёгкая добыча». Её разум бешено работал. Она находилась в проигрышном положении, потому что понятия не имела, где этот теневой охотник, и что он такое. Ну, хотя бы камень может прикрыть ей спину. Она попятилась к ближайшему, защищая тылы.

Справа от неё что-то царапнуло по камню, и Урсула стремительно повернулась туда лицом. Она держала меч перед собой, дыхание сделалось прерывистым. Лёд мелкими крупицами посыпался с булыжника, дрейфуя к земле, и от страха перехватило дыхание. Позади Урсулы скрипнул снег, и она снова быстро развернулась. Ещё больше кусочков льда слетело с камней. Где этот монстр? Низкое рычание пронеслось по кругу, рокоча в её нутре, а дальше последовал резкий царапающий звук.

Тварь точила когти.

Без сферы Урсула оказалась в темноте. Она прижалась спиной к базальтовому камню, и её меч подрагивал, пока она всматривалась в потемневший центр круга. Как можно увидеть то, что состоит из теней?

В центре круга что-то завихрялось — завитки чёрного на фантомном ветру, темнее и насыщеннее ночного неба. «Пожалуйста, пусть я справлюсь с этим».

На полметра выше головы Урсулы проступили жёлтые глаза размером со столовые тарелки. Паника мурашками пробежала по спине. Монстр был ростом чуть ли не два с половиной метра. Следом за глазами показалось и тело, и его плечи были такими же широкими, как один из булыжников.

Волна страха врезалась в Урсулу. Конечно, она умела управляться с клинком, но знала ли она, как сразиться с великаном?

Урсула сжала меч, и её пульс бешено ускорился, когда монстр совершил рывок вперёд. Он балансировал на одной длинной руке, как чудовищная горилла. Она приготовилась к атаке.

Монстр бросился, замахнувшись на неё когтистой рукой. Урсула метнулась в сторону и полоснула вверх, но клинок рассёк лишь воздух. Спешно поднявшись, она лихорадочно поискала монстра, но тот исчез.

«Чёрт, чёрт, чёрт». Это был обманный манёвр, чтобы заставить её отойти от камня. Урсула резко повернула голову, ища своего оппонента… но оказалась недостаточно быстрой. Рука существа показалась из тьмы позади неё и врезалась в её бок как дубина.

Звук ломающейся руки и рёбер пронёсся по воздуху, и Урсула оказалась оторванной от земли. Она врезалась в застывшую землю возле одного из синих камней, и боль пронзила её как раскалённый добела нож. Она закричала.

Влажный, гортанный звук заглушил её крики. Смех.

Агония разрывала её на куски. «Я не могу умереть здесь. Я не могу умереть одна, не зная, кто я на самом деле такая». Урсула стиснула зубы и встала на ноги, подняв меч. Монстр сокрушил её левую руку, с губ капало нечто тёплое с металлическим привкусом. Кровь.

Урсула повернула голову вслед за движением. Монстр снова крадучись вошёл в круг, и его глаза сверкали жёлтым.

Она сердито посмотрела в ответ, крепко сжимая челюсти. «Если сегодня ночью я умру, это произойдет на моих основаниях». Она полоснула тварь по рёбрам, но несмотря на огромные размеры, теневой охотник легко увернулся. Сражаться с этой штукой — всё равно что пытаться ухватить завиток дыма.

Кестер назвал это третьим вариантом, но данное испытание было всего лишь медленной и кошмарной казнью. Болотная тварь играла с ней. Кестер, наверное, наслаждался каждой минутой. Он принёс её в жертву монстру ещё до того, как она смирилась с существованием магии.

Урсула постаралась заблокировать боль, пульсировавшую в сломанных костях её бока. Адский день рождения. Её уволили, преследовали, атаковали, похитили, а теперь забьёт насмерть существо, состоящее из дыма и гнева.

«Мне даже не представилась возможность пожить». В ней взбурлила ярость, затмевавшая страх.

— Сегодня мой восемнадцатый день рождения, чёрт возьми! — заорала она.

Насколько знала Урсула, никто и никогда не пёк для неё торт. Почему-то это оказалось самым худшим оскорблением из всех, и её злость взбурлила. «Три года. У меня было всего три года». Её правая ладонь раскалилась, жар выжигал вены. От ладони по мечу хлынуло пламя, языки огня лизали лезвие.

Тварь отпрянула, а Урсула шагнула вперёд, приободрившись из-за пылающего меча. «Я ангел смерти», — прошептал её разум.

Боль в боку угрожала разорвать её на куски, но Урсула держала клинок перед собой так, как священник держит распятье, чтобы отогнать нечисть. Огонь охватил всё лезвие меча. Те редкие снежинки, что опускались на металл, шипели и испарялись в жаре. «Я есть гнев».

Тварь сделала ещё один шаг назад, прижимаясь спиной к камню. Несмотря на свечение огня, черты монстра всё равно сложно было различить — масса тёмных волос, мышц и жил в окружении теней. Его жёлтые глаза сверкали, но уже не только голодом. Урсула видела там и страх.

Плечи монстра выпрямились почти неуловимо, затем он прыгнул вперёд. Урсула вскинула меч как раз вовремя, чтобы заслонить себя, когда тварь попыталась её схватить. На сей раз она оказалась готова, и её клинок полоснул предплечье существа.

Охнув, монстр шарахнул её рукой, отчего меч отлетел в сторону. Урсула повернулась, чтобы побежать за оружием, но сильная рука схватила её за волосы, убранные в хвост, и рванула к земле.

Урсула упала на сломанные рёбра, и всё её тело разлетелось на куски в агонии. «Я сломлена». Хватая ртом воздух, она попыталась перекатиться на живот и встать, но монстр прыгнул на неё сверху, сминая лёгкие и ломая рёбра о ледяную почву. Длинные пальцы с когтями потянулись к её горлу, и Урсула едва могла дышать.

В отчаянии она пнула ногами, стараясь освободиться, но монстр обхватил когтями её горло и сжал как змея, душащая добычу.

Постепенно пододвигаясь к её лицу, золотые глаза смотрели на неё с примитивным интеллектом. «Вот лицо моего палача: звериное и безжалостное». Зверь медленно открыл пасть, открывая неровные ряды коротких зубов. Урсула приготовилась к укусу, но потом осознала, что это гадкое зрелище — улыбка.

Монстр сжал ещё сильнее. Трахея Урсулы распласталась с тихим хлопком, и боль пронзила её разум.

Говорят, в последние моменты перед глазами проносится жизнь — серия неподвижных кадров, спроецированным подсознанием для умирающего разума. Для Урсулы всё началось в пятнадцать: пожарный, вытаскивающий её из-под обломков церкви Святого Этельбурга, вспышки камер, когда она выходила из зала суда со своей первой приёмной семьей. Следующие кадры были размытыми, одна семья за другой, и всё сопровождалось саундтреком из цоканья языком, криков, а затем визгов «Я больше не могу терпеть эту девчонку!»

Когда её лёгкие готовы были взорваться, череда кадров остановилась. Её крохотная квартирка на Боу промелькнула последней. Те два засранца-студента, подравшиеся в клубе. Наконец, слова Руфуса эхом отдались в её голове. «Ты жалкая корова, которая ничего в жизни не может добиться».

Он прав. Потому что теперь её дерьмовая жизнь закончилась в месиве из сломанных костей и горящих лёгких. «Горящих».

В Урсуле вспыхнула последняя вспышка ярости — ярости из-за несправедливости и тщетности всего этого. Она не просила об этом — не просила быть загадочной девочкой без семьи, не просила об инфернальном пламени внутри неё. Злость накатила как жаркая магма по венам. Она вырвалась из Урсулы, кипящая и вулканическая. Она прижала пылающие руки к блестящим глазам монстра.

Руки отпустили её горло, и Урсула услышала собственный крик.

Глава 8

Горячая кровь булькала в горле Урсулы, проникая в лёгкие. Она тонула в собственной жидкости, и в сознании её удерживала только агония, терзавшая всё тело. Затем перед глазами всё размылось, и ей уже стало плевать на несправедливость её короткой жизни. Она просто хотела поспать, мирно отдохнуть в тишине, избавленная от этой агонии, разрывавшей разум на куски.

Но вместо тишины до её ушей доносился мелодичный звук. Кестер снова говорил на ангельском… но Урсула понимала слова, что-то там про целительные воды и высасывание боли. Перед глазами начало проясняться. Она мельком увидела сверкнувшие над ней зелёные радужки. Кестер стоял возле неё на коленях, напевая заклинание, и его лоб был обеспокоенно нахмурен.

Пока он говорил, Урсула чувствовала, как её кости смещаются и встают на место, а боль медленно приглушается. Она аккуратно потрогала свою шею. Та всё ещё пульсировала, но кожа сделалась гладкой и зажила. Урсула перекатилась, кашлянув кровью на почерневшую землю.

Сидя на корточках рядом, Кестер улыбнулся.

— Полагаю, это не лучшее празднование дня рождения в твоей жизни. Но ты справилась.

«Он без предупреждения вызвал демоническое смертоносное существо, а теперь сидит и лыбится».

— Говнюк, — Урсула едва выдавила это слово. Её горло до сих пор саднило.

— Разве так положено говорить с мужчиной, который только что спас тебе жизнь?

Урсула поднялась на колени, хрипя. Пусть её рёбра и левая рука зажили, но они до сих пор пульсировали болью.

— Это было не испытание. Эта штука меня едва не убила, — терпение у нее совершенно закончилось.

— Я же тебе говорил. Я не контролирую такие вещи; это делает Эмеразель. Я на самом деле не бог, даже если выгляжу богоподобно.

«Высокомерный говнюк». Урсула хотела получить ответы. Немедленно. Ещё одна сфера фосфоресцентного света горела над ними, освещая опалённую и обугленную землю вокруг Урсулы. На краю освещённого круга, в тени, что-то сверкнуло. Меч. Урсула бросилась к нему, подняла с застывшей земли, затем резко развернулась и навела клинок на Кестера.

— Скажи мне, что происходит, иначе я разрежу тебя пополам.

Кестер задумчиво склонил голову набок.

— Ну ладно. Я привез тебя к Эйвбери для испытания. Чтобы стать гончей ада, ты должна победить демона.

Урсула шагнула поближе, всё ещё держа меч. «Он сказал «гончая ада»?»

— Я думала, сражение с демоном… с теневым охотником, или как ты там его называешь… обнулит мой долг.

Кестер покачал головой.

— Испытание лишь дало тебе возможность погасить свой долг. Твоя душа по-прежнему принадлежит Эмеразель, пока ты не расплатишься.

Ледяной воздух обжигал её щёки и пальцы.

— То есть, я не свободна?

— Не свободна, — кончик его носа порозовел от холода. — Но вот плюс — у тебя есть работа, а это уже прогресс по сравнению с тем, что было несколько часов назад. Твоя новая работа — собирать или души, или подписи тех, кто задолжал Эмеразель. К тому же, ты жива, и если честно, лично я ставил на теневого охотника.

Наконец-то получив ответ, Урсула опустила меч.

— Почему ты просто не забрал мою душу, как пригрозил?

— Просьба об испытании всегда уважается, — его дыхание клубилось вокруг его головы. — А теперь нам пора. Через час рассвет, и я не хочу объяснять смотрителю Национального Фонда, почему ты осквернила монумент эпохи неолита.

— Мы отправляемся обратно в Лондон? — Урсула повернулась к машине, но голос Кестера её остановил.

— Не на машине, Урсула. Мы перенесёмся с помощью сигила Эмеразель, — он зашагал к ней и мягко забрал меч. Сжав тот обеими руками, он навёл кончик на опалённую землю. — И нет. Не в Лондон.

Урсула сунула руки в карманы, пытаясь согреться.

— Видимо, ты мне не скажешь, куда мы направляемся, — похоже, тот огонь выжег её горячку, потому что теперь руки совсем замерзли. Задрожав, она смотрела, как Кестер чертит на снегу и почве треугольник в кружке — тот же символ, что помечал её плечо.

Кестер убрал меч в ножны, затем сунул руку во внутренний карман куртки. С лёгкой улыбкой он достал серебряную фляжку.

Он открутил крышку, глотнул, затем предложил ей.

— Хочешь глоточек? Это Гленфиддик 1937 года.

Урсула покачала головой.

— Нет, спасибо, — она провела рукой под глазами. Косметика с век, наверное, уже растеклась на половину лица. В лучшем случае она походила на пьяную фанатку группы KISS, но хотя бы осталась жива.

— Как хочешь, — он вылил содержимое фляжки в бороздки, которые только что начертил в почве. Затем на мгновение встал на колени, его рука засветилась, раскалившись добела, и по линиям в грязи зазмеилось пламя.

Когда Кестер выпрямился, его взгляд задержался на Урсуле.

— Тебе надо встать прямо передо мной.

Сгорбив плечи от холода, она подошла ближе и напряглась, когда он потянулся к ней и привлёк в крепкое объятие. Он слегка пах кедровым деревом… и странно, но тепло его тела успокаивало.

— Лучше задержи дыхание, — прошептал он ей на ухо.

Он стал тихо напевать на ангельском, и Урсула слушала слова, понимая каждое из них. Он говорил о портале огня и о вечной милости Эмеразель. Теперь она знала ещё кое-что о П.У. — видимо, та была какой-то ведьмой.

Когда Кестер завершил короткое заклинание, пламя полыхнуло высоко над ними. На мгновение кожу Урсулы опалило изысканной агонией, а потом она рассыпалась пеплом.

Глава 9

С потрескиванием тысячи угольков Урсула вновь появилась в центре круглой комнаты. Атомы и молекулы её тела воссоединились с силой взорвавшейся звезды. Она упёрлась ладонями в колени, её тело содрогалось в рвотных позывах. Что бы она ни сделала только что, человеческое тело точно не предназначено для такого, чёрт возьми.

На её коже трещало электричество, в голове проявилось странное гудение. Каждое её нервное окончание полыхало в знак протеста.

Кестер покосился на неё.

— Ты в порядке?

Выпрямившись, Урсула окинула взглядом круглую комнату, в которой они стояли. Люстра из кованого железа с ярко горевшими свечами свисала с высокого кирпичного потолка.

Она посмотрела вниз. У её ног несколько язычков пламени лизали края треугольника в кругу, вырезанного на полу.

Частицы горячего пепла обжигали её горло, будто она слишком сильно затянулась сигаретой без фильтра.

— Чёрт возьми, — Урсула закашлялась. — Это что было?

— Перемещение через сигил. Ты можешь путешествовать между символами Эмеразель, если знаешь правильное заклинание и представляешь, куда хочешь отправиться, но это не самый комфортный вид транспорта. Настоятельно советую в следующий раз задержать дыхание.

Урсула потёрла глаза, всё ещё стараясь сориентироваться. Стены между тремя высокими окнами были разрисованы странными фресками с танцующими нимфами, сатирами и оккультными символами. В одной части изогнутой стены находилась дверь из красного дерева с резьбой в виде звёзд и огня.

Урсула гадала, не оказались ли они в какой-то прихожей ада, но тут её внимание привлекли окна. За стеклом мерцали далёкие огни. По другую сторону парка виднелись очертания города. Урсула заворожённо шагнула к стеклу, глядя на падающий снег, одеялом укрывавший деревья и здания вдалеке. «Где я?»

Она поискала привычные достопримечательности Лондона: колесо обозрения, Темзу, заострённую верхушку небоскреба Мэри-Экс.

Но это был не её город. Здания вокруг парка были слишком высокими для лондонского ландшафта.

Испытывая головокружение, Урсула отошла от окна.

— Где мы?

— Нью-Йорк.

Она покачала головой, пытаясь избавиться от смятения. Это казалось невероятным… с другой стороны, она только что победила демона и перенеслась сквозь пекло огня и пепла. Ей явно надо пересмотреть свои представления о возможном.

— То есть, то есть… — лепетала она. — Я смотрю на Централ-парк.

— Да, — Кестер провёл по стеклу пальцем в перчатке. — Сейчас темно, но в ясный день можно увидеть крышу Метрополитен-музея, а за ним Гарлем.

Урсула разинула рот, гадая, не сон ли это.

— Огонь, который ты зажёг, перенёс нас сюда. С помощью магии, — она чувствовала себя идиоткой, произнося такое вслух.

Кестер снял перчатки и повернулся к сигилу.

— Именно так. Я могу призывать силу Эмеразель с помощью её символа. С правильным заклинанием можно путешествовать между символами.

— Мне надо сказать Кейти, что я в порядке.

— Нет. Больше не будет никакой Кейти. Тебе надо оставить прежнюю жизнь позади. Я позабочусь об объяснении для всех, кто тебя знал.

Урсула смерила его взглядом.

— Да ты издеваешься. Я не могу связаться с лучшей подругой?

— Лучше не испытывай моё терпение с этим. Есть вещи похуже смерти, и ты их познаешь, если нарушишь этот приказ, — от его голоса по коже побежали мурашки, обозначая конец разговора.

Её кожа ощущалась распалённой, и Урсула сняла куртку, которую дал ей Кестер, а затем подумала, что сказать дальше. «Меня сожгли до пепла, а потом перенесли в Нью-Йорк через горящий сигил». Магия, демоны, адские гончие… её разум превратился в мешанину спутанных слов, которые она не могла переварить. «П.У., ты была буйной сумасшедшей».

— Где мы сейчас стоим?

— Эту комнату надлежащим образом приготовили, чтобы принимать тех, кто путешествует через огонь Эмеразель, — сказал он, показывая на символы на стенах. — Мы на верхнем этаже отеля Плаза.

— Отель Плаза. Разумеется. Ведьмы и демоны существуют, а ты ешь сырых овец и крадёшь души.

— В нашем мире мы не говорим «ведьма». Предпочитаемые термины — философ или маг. И я твой новый наставник, так что тебе надо контролировать свою непредсказуемую натуру, а то познаешь мой гнев. Ясно?

Урсула сдержала едкую реплику и выдавила улыбку.

— Яснее не бывает.

— Хорошо. Идём со мной, — Кестер снял куртку и сунул под мышку, выходя за дверь. — Думаю, это место лучше твоих привычных мест обитания.

Урсула последовала за Кестером по коридору в просторный главный зал. Чёрт возьми. Она тихонько присвистнула. Это место выглядело как какой-то средневековый замок. И он здесь живёт?

Высоко вверху потолок выгибался арками и придавал помещению сходство с кафедральным собором. На полу лежали персидские ковры, обивка на диванах была из насыщенного серо-бежевого бархата. В дальнем углу стоял кабинетный рояль. Над камином висел антикварный портрет женщины с кожей цвета слоновой кости и вороными волосами, в которые вплетались полевые цветы. Маленькая плашка под золочёной рамой гласила «Луиза».

Каким бы богатым всё ни было, в воздухе витал запах плесени. Полы покрылись пылью, цветы в вазе повяли и засохли. Это место явно давно не использовалось. Какая жалость.

Кестер махнул рукой.

— Гостиная.

— Кто тут живёт?

— До этого мы ещё дойдём.

— Выглядит… вычурно, — Урсула бегло осмотрелась по сторонам, чувствуя себя незваной гостьей в доме богачей. — Но как отсюда выбраться? — надо признать, пути отступления её немало занимали, но поскольку за вечер на неё напало два разных существа, можно простить ей легкую нервозность.

Кестер показал на дверной проём.

— Лифт там, но в Плазе шикарная охрана. Никто не войдёт сюда, если ты не захочешь. Ты в полной безопасности. Идём со мной.

Урсула последовала за ним по коридору, с разинутым ртом глядя на яркие картины бледных и экстравагантных женщин в золотистых и алых платьях. Это место было до неприличия роскошным, но очень красивым.

Кестер остановился у открытой двери и щёлкнул выключателем.

— Это библиотека.

Урсула заглянула внутрь. Свет далёких фонарей проникал через окно на другом конце, а под ним было оборудовано удобное место для сидения. В центре стоял небольшой столик, а вдоль стен расположились тёмные книжные шкафы с кожаными томами на полках. Урсула испытала внезапное желание запереться в комнате на месяц и пролистать все эти книги.

— Я в восторге, — выдохнула она. Может, она и не была особо интеллектуалкой, но уют комнаты её манил.

— Тебе придётся осмотреться в другой раз. Надо показать и другое, — сказал Кестер, зашагав в конец коридора, и Урсула последовала. За другой дверью он открыл взгляду огромную кухню с мраморными столешницами.

Эта кухня создана для чего-нибудь поаппетитнее хлеба с маслом. Её желудок заурчал, но Кестер уже двинулся дальше.

Далее по коридору он включил свет за очередной дверью.

— Оружейная.

Пульс Урсулы участился. Оружие. Этим вечером она вполне привязалась к тому мечу.

Она заглянула внутрь. Оружейная была такой же большой, как и главный зал. Одну стену занимало зеркало, пол покрывали бежевые коврики татами. Деревянный манекен для тренировок стоял в углу. Напротив на деревянных стеллажах разместилась великолепная коллекция кинжалов, мечей и копий. Улыбнувшись, Урсула поспешила их осмотреть.

— Можешь не торопиться, — сказал Кестер. — Я позабочусь об еде. Отсюда слышу, как у тебя живот урчит.

Урсула выпучила глаза от сверкающей коллекции. Тут имелся меч викингов, похожий на тот, что она недавно использовала в сражении с теневым охотником; заострённые клинки, чтобы пронзить сердце и лёгкие; короткие римские мечи и даже шотландский клеймор. Но сильнее всего Урсулу манил стеллаж с азиатским оружием: меч для отрубания ног у бегущей лошади, пара кинжалов, два длинных копья и ужасно крутая катана. Она не знала, почему, но эти мечи манили её.

Урсула прикусила губу, подавляя желание украсть несколько кинжалов. Она не знала, где сегодня будет ночевать, но сон в компании холодного клинка может оказаться неплохой идеей. Особенно учитывая то, что её новый ментор имел пугающую склонность отращивать когти и клыки. Может, сейчас он и цивилизованный, но он явно мутный тип.

Урсула потянулась к катане. Рукоятка была обернута чёрным шёлком, а эфес был выкован в форме дракона. Кинжал блестел как зуб гадюки.

Вес был идеально сбалансированным. Урсула поспешила в центр комнаты и полоснула клинком по воздуху в тренировочном замахе, придя в восторг от ощущения стали. Она замахнулась ещё раз, и мышцы её плеч расслабились. «Дом. Это ощущается как дом». Её рука всё ещё пульсировала в том месте, где теневой охотник переломал кости, но с мечом в руке тупая боль начала отступать.

Повернувшись к зеркалу, Урсула мельком увидела своё отражение и вздрогнула. Её рыжие волосы спутались колтунами. Кровь и грязь пятнали кофту и джинсы, чёрный макияж на глазах превратился в тёмные полукруги под её зелёно-карими глазами. «Я выгляжу как клоун-гот… определённо хуже, чем пьяная фанатка KISS».

Ну, хотя бы меч был прекрасным. Урсула с лёгкой улыбкой подняла его над головой, затем с воплем полоснула вниз, замерев, когда клинок оказался параллельно к полу. Когда она подняла руки для очередного замаха, её перебил голос Кестера.

— Я смотрю, ты чувствуешь себя как дома, — он прислонялся к косяку, глядя на неё. — Я бы спросил, где ты научилась так обращаться с мечом, но готов поспорить, ты понятия не имеешь.

— И ты выиграл бы в этом споре, — Урсула повернулась и навела на него меч. Он стоял в трех метрах от неё, и она могла преодолеть это расстояние за два шага. Он и моргнуть бы не успел, как она вонзила меч в его грудь. Остановив его сердце, она просто спустилась бы на лифте на первый этаж и скрылась в нью-йоркской ночи. Разве сложно найти работу официантки в Нью-Йорке?

Но что-то её остановило. Не только его хорошенькое личико. Каким бы безумцем он ни казался, Кестер реально говорил правду. Магия существует. Урсула видела, как он превращался в гончего, призвал теневого охотника, а потом доставил их в Нью-Йорк через огненный сигил. Урсула почувствовала это, подняв меч, и что более важно, в её венах теперь тёк некий магический огонь. И если Кестер говорит правду, значит, никак нельзя сбежать от Эмеразель и её пламени инферно.

Урсула опустила клинок, тыльной стороной запястья вытирая макияж под глазами.

Если Кестер заподозрил, что она только что взвесила плюсы и минусы его убийства, то не выдал это лицом.

Он кивнул на меч.

— Вижу, ты познакомилась с моим другом Хондзё Масамунэ. Знаю, он весьма очарователен, но он может подождать до утра. Ужин подан.

Тяжко вздохнув, Урсула подошла к стеллажам и положила катану на свободное место. «Скоро увидимся, друг мой».

Глава 10

Кестер провёл её по коридору, мимо комнаты с сигилом, и открыл дверь, ведущую в столовую. Купольный потолок выгибался невероятно высоко над их головами, покрытый фреской с дриадами и кентаврами. Шкафчики из красного дерева содержали в себе фарфоровую и хрустальную посуду. В центре комнаты серебряный канделябр заливал тёплым светом роскошное дерево банкетного стола. В одном его углу стояли два комплекта приборов, а также пара подносов под серебряными крышками.

Спина Урсулы напряглась. «Придётся просто притвориться, будто мой привычный ужин не состоит из консервированной фасоли и тоста и не съедается перед теликом».

Кестер подошёл и встал во главе стола.

— Присаживайся.

Вместо того чтобы сесть перед подносом, Урсула выдвинула стул с противоположной стороны, давая себе хороший обзор на дверь. Ей нужно было знать, если сюда вдруг кто-то проскользнёт.

Он выгнул бровь.

— Немножко нервничаем, да?

Наклонившись через стол, она подтянула к себе приборы.

— Мне нравится видеть дверь.

— На случай, если войдут незваные гости?

— Ну, сегодня это уже не раз случалось.

— Это что? — он кивком показал на её руку.

Урсула даже не осознавала, что достала свой белый камешек и потирала его между большим и указательным пальцами.

— Мой талисман на удачу.

— В чём смысл?

— Да нет никакого смысла. Я просто к нему привязалась, — это была единственная постоянная вещь в её жизни.

— Талисманы на удачу — для отчаявшихся.

— Я бы сказала, что это идеально меня описывает.

— Можно? — спросил он, протягивая руку.

Урсула неохотно передала камень.

— Наверное, ты сейчас скажешь мне, что это нечто волшебное.

Он вздохнул, перекатывая камень между пальцами.

— Нет. Обычный гекатолит. Совершенно не представляет интереса.

— Зато имеет сентиментальную ценность, — но что связывало её с этим камнем, Урсула понятия не имела.

Кестер покосился на неё.

— Я думал, у тебя нет воспоминаний.

— Нет, но я всегда полагала, что жизнь П.У. была лучше моей.

— Ты весьма странная персона, ты это знаешь?

— Я видела, как ты обращаешься в пса и ешь живую овцу, — возмутилась она. — Едва ли ты разбираешься в нормальном поведении.

— Ты всё ещё кажешься раздражительной. Поужинай, — Кестер снял крышку с её подноса, открывая взгляду прекрасный стейк на тарелке, миску с супом из цветной капусты и небольшую порцию кресс-салата.

У Урсулы потекли слюнки от насыщенных ароматов.

— Откуда всё это взялось?

— Обслуживание номеров здесь быстрое и на мишленовском уровне, — он наполнил её бокал вина. — Будем надеяться, что филе миньон и красное вино тебя умиротворят.

Урсула взялась за нож и вилку, разрезала стейк и попробовала кусочек; он оказался мягким как масло. Пока что она почти могла простить Кестера за похищение её посреди ужина из куска хлеба.

— Надеюсь, тебе тут нравится, — сказал он.

— Тут… вычурно. Пусто, но очень грандиозно.

— Ты не считаешь это комфортным?

Она отрезала ещё один кусок роскошного мяса.

— Это не то, к чему я привыкла. Это изумительно, но меня два дня отделяло от статуса бездомной, и кажется пустой тратой ресурсов, что такое место пустует, когда где-то там на улице замерзают целые семьи, — она хмуро посмотрела на него. — Ты не ешь?

— Бараниной наелся.

Урсула не сразу сообразила, что он говорит про ту съеденную овцу.

— Точно, — воспоминание об его окровавленных зубах едва не отбило аппетит. — Что именно ты такое? Какой-то оборотень? Я буду превращаться в волка, раз теперь работаю на Эмеразель?

— Гончая. Я адская гончая, и ты тоже. Но ты несколько лет не будешь превращаться.

— Мы… — ей тяжело было выдавить слово. — Ведьмы… ну то есть, маги? Вроде тех, о которых говорят люди? Террористы, которые убили людей в Бостоне?

Кестер покачал головой.

— Мы смертные демоны, и наши метки заставляют нас работать на огненную богиню. Я также владею магией, но тебе необязательно ей обучаться. Мне лишь надо, чтобы ты научилась драться и собирать души.

Урсула едва не подавилась вином.

— Прошу прощения… ты сказал, что я демон?

— Сказал, — его тон оставался будничным. — И твоя работа — находить тех, кто задолжал Эмеразель. Заставлять их подписать контракт любой ценой.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь переварить слово «демон».

— Мне сложновато принять концепцию демонизма. Само собой, демоны — это чешуйчатые существа с заострёнными хвостами и когтями, — она остановилась. — Ну то есть, у тебя есть когти, но чешуи-то нет, — она покачала головой, понимая, что болтает как ненормальная. — Демоны — монстры. Я же не выгляжу как демон, нет? — она сжала нож с такой силой, что опасалась, как бы серебро не погнулось.

— В данный момент — выглядишь.

— Это всё звучит как безумие, — Урсула сделала глубокий вдох. — Не знаю, когда ты в последний раз проводил время с нормальными людьми, но нормальные люди не говорят о демонах. Они не сражаются с монстрами в кругах камней, не едят живых овец и не путешествуют через континенты, сжигая себя.

Кестер откинулся на спинку стула.

— Но ты не нормальная. У нормальных людей нет тяжёлой ретроградной амнезии, и они не могут воспламенять вещи голыми руками. Учитывая твою остальную жизнь, тот факт, что ты демон, не должен особо удивлять, — его зелёные глаза сверкнули. — Как именно ты объясняла свои способности?

— Генетика, — выпалила она. — Мутация. Понятия не имею. Я не особо изучала науку. И вообще, сегодня это случилось впервые, так что у меня не было времени подумать.

— Ты считаешь, что случайная мутация ДНК позволит тебе делать такое? — он поднял серебряную вилку. На мгновение его рука засветилась невероятно жарко, будто он открыл дверцу печки. Затем вилка плюхнулась на стол расплавленным комком.

Урсулу накрыло внезапным ощущением головокружения.

— Понятия не имею. Я вообще ничего не понимаю, — но может, он прав. Только сверхъестественное могло объяснить всё, что она видела. — Мне нужно больше подробностей об этой новой работе.

— Ты выслеживаешь людей, заключивших сделку с Эмеразель — людей, которые обменяли свою душу на славу и богатство. Тебе надо, чтобы они подписали контракт, привязывающий их душу к богине, когда они умрут. Очень редко встречается кто-то вроде тебя, кто вырезал метку Эмеразель на своём теле. Но мало у кого есть такой, — он расстегнул воротник рубашки, и взгляд Урсулы упал на знакомый шрам в центре его накачанной груди. — Сила Эмеразель может быть дарована только через один из её клинков, а таких мало в мире, — он застегнул рубашку обратно, и она постаралась не думать об его теле.

— Я даже не знаю, как я получила свой шрам, — сказала она.

— Ты правда понятия не имеешь?

— Неа, — она поиграла вином в бокале. — Что происходит, когда кто-то отписывает свою душу?

— У каждого бога свой ад. У Эмеразель это адское пекло. Душа должника отправится туда после смерти.

Внезапно Урсула перестала испытывать голод.

— И душа горит вечно? Это больно?

— Полагаю, что да. Поэтому я очень стараюсь этого избежать.

Она уставилась на кусок мяса на тарелке, борясь с подступающим чувством тошноты.

— Я не могу поступать так с людьми. Я не могу отправлять их в ад.

— Дорогая моя, у тебя нет выбора. Или ты, или они. Ты не победишь в схватке против Эмеразель. Со временем ты поймёшь. В любом случае, должники согласились на сделку. Это был их выбор.

Урсула потёрла лоб.

— И откуда мне знать, где их найти?

— Эмеразель тебе скажет, — он наклонился поближе. — Знаешь символ, через который мы путешествуем?

— Он мне знаком, да, поскольку полчаса назад он поджарил меня до хрустящей корочки.

Кестер провёл пальцами по краю своего бокала с вином.

— Сигил огня также можно использовать для удержания демонов. Даже богов. Мы можем призвать в него Эмеразель.

— Я поджигаю символ, и оттуда появляется Эмеразель с инструкциями?

— Именно так.

Кем бы ни была Эмеразель, это не может быть значительно хуже, чем работать на Руфуса.

— И я так понимаю, мне надо найти новую квартиру?

— Эти апартаменты — твой новый дом.

У неё отвисла челюсть.

— Да я в жизни не смогу себе такое позволить.

Он покачал головой.

— Апартаменты оплачены. Тебе не нужно беспокоиться об арендной плате. И само собой, Эмеразель платит регулярную стипендию в размере десяти слитков золота.

Урсула уставилась на него.

— Чего-чего?

— Каждый слиток золота весит 400 унций, а цена золота — примерно $1,500 за унцию,

— Кестер посмотрел в потолок, проводя подсчеты. — Это шесть миллионов долларов в год или около четырёх миллионов фунтов. Плюс-минус, — он промокнул уголок рта салфеткой.

Урсула разинула рот. Должно быть, это сон. Она никак не могла зарабатывать столько денег.

— Шесть миллионов долларов в год, — повторила она. Эта сумма была настолько вне её понимания, что почти не имела смысла. — Что мне делать с шестью миллионами долларов в год?

Он улыбнулся, и на щеке появилась ямочка.

— О, я уверен, ты найдешь себе какую-нибудь благотворительную программу реновации жилья.

— Ага, — определённо лучше, чем работать на Руфуса. Урсула сделала большой глоток вина. Она понятия не имела, что это за сорт, поскольку в клубе Руфуса было две разновидности — белое и красное. — Так почему это место пустует? Кто тут жил?

— Другой гончий. Но он двинулся к другим вопросам.

— И у него есть шрам. Совсем как у нас?

— В точности такой.

— А как ты получил свой?

Кестер опустил руку и покрутил серебряную запонку на манжете рубашки. Урсула впервые увидела проблеск уязвимости, поскольку он не смотрел ей в глаза. Такая сторона его нравилась ей лучше. Он сглотнул, всё ещё изучая свои запонки.

— У всех есть своя история.

Вау. Это было поразительно… уклончиво.

— Верно, но какова твоя…

— О, я чуть не забыл, — потянувшись под стол, Кестер достал серебряное ведёрко с шампанским и хрустальными фужерами, затем снова посмотрел на неё. — Сегодня же твой восемнадцатый день рождения.

Глава 11

Урсула понюхала шампанское, подождала, пока Кестер сделает глоток из своего фужера на случай, если напиток отравлен, и только потом поднесла хрусталь к губам. Шампанское имело фруктовый и свежий вкус, как осенние яблоки.

— Вкусно, — сказала она.

— Это Krug 1928 года. Одно из моих любимых винтажных. Я держу под рукой несколько бутылок для особенных случаев.

— Шампанское из 20-х. Да один бокал такого наверняка стоит больше, чем мой ежегодный доход, — рассуждала она.

— Теперь твоё положение изменилось, — Кестер встал, держа в одной руке фужер, а в другой бутылку. — Посмотрим остальную часть апартаментов?

— А ещё не всё?

— Есть второй этаж, — он вышел за дверь.

Урсула встала, держа в руке фужер, и последовала за ним в огромное фойе с мраморной лестницей. Кестер показал на двойные двери.

— Лифт, что должно успокоить твою паранойю на тот случай, если придётся быстро скрываться, — он щёлкнул выключателем на стене. Люстра над головой заискрила сотней крохотных огоньков. — Спальни на верхнем уровне.

Пока Урсула поднималась по лестнице с ним, её плечи напряглись. Может, магия и существует, но это не означало, что он не извращенец.

Она покосилась на него. Если он попытается как-то напасть на неё, она может разбить фужер и пырнуть его осколком ножки.

— Пока ты не затеял ничего дурного, предупреждаю, что я довольно хороша в барных драках.

Кестер бросил на неё резкий взгляд.

— Очаровательно. Во-первых, ты не победишь меня в драке. Никогда. Во-вторых, обещаю, что у меня нет необходимости насиловать незаинтересованных женщин, когда можно выбрать кого-нибудь из кучи жаждущих кандидаток.

— Вот как? — это единственный ответ, пришедший в голову Урсулы.

— Мне снова напомнить, что я твой наставник? — тот холодный приказной тон опять проступил в его голосе. Исчезло то успокаивающее притворство, которым он очаровывал её в столовой. Видимо, убеждение имелось в числе его навыков гончего.

Урсула вздохнула.

— Не надо мне напоминать, — поднимаясь по лестницам, она провела пальцами по медным перилам. — Это всё часть отеля?

— Верхние этажи Плазы полностью отведены под приватные резиденции. Бывший гончий купил эти апартаменты в двадцатые годы за сущие гроши. Плаза попыталась выкупить их в тридцатые, но… скажем так, у нас есть свои способы получить желаемое.

Они добрались до площадки наверху лестницы, и в обе стороны простирался коридор. Кестер подошёл к двери, толкнул её и включил свет.

— Спальня первая. Оранжерея.

Урсула заглянула внутрь. Эта спальня казалась вдвое просторнее ботанической консерватории. Опоры из кованого железа поддерживали стеклянные панели, составлявшие половину комнаты. В углу стояла маленькая кушетка. Помещение было по-своему красивым, но на полках находились гниющие орхидеи и кактусы, и в воздухе витал запах разложения.

Она вышла оттуда.

— Интересно. Может, увлекусь садоводством.

— Я пришлю команду уборщиков утром, — сказал Кестер, закрывая дверь.

Он продолжил идти по коридору, показывая в следующий дверной проём. Урсула сунула туда голову и увидела ванную с серым кафелем. В центре стояла огромная ванна, в углу — душевая. Красота. Урсула никогда прежде не принимала нормальный душ, мылась только в грязных ваннах с ручными лейками, из которых вода едва сочилась грустной струйкой.

— Этим душем я реально буду наслаждаться.

— Я так и думал, что тебе понравится. Пошли. Это ещё не всё, — Кестер повёл её в следующую комнату. Войдя, он забормотал на том странном языке, и во всей комнате вспыхнули свечи. Тени заплясали по высоким арочным потолкам и витражным окнам. В центре стояла кровать с четырьмя столбиками и чёрным балдахином. На стенах имелись полки, заставленные банками с зельями и черепами животных. — Хозяйская спальня.

«Невероятная… но жуткая. Весьма похоже на моего нового наставника».

— Супер. Может, я буду спать здесь.

Да ни за что она не станет спать с черепами. Она будет ночевать в гостиной.

— Есть ещё одна, — Кестер прошёл в конец коридора.

Урсула тоже зашла внутрь. Эта комната оказалась меньше других. Односпальная кровать с кремовым покрывалом примостилась под окном, в углу имелся антикварный комод. Кестер снова пробормотал то заклинание, и светильник на прикроватной тумбочке загорелся, купая комнату в тёплом свете. На потолке кто-то нарисовал символы Зодиака — золотом на полночно-синем цвете. Идеально. Тут нужно лишь несколько финальных штрихов и, может, немного цвета, чтобы почувствовать себя как дома.

— Я в восторге, — если бы Урсула додумалась взять сумку с вещами, то бросила бы её на кровать, заявляя свои права.

— Тебе нужно знать ещё одну вещь, — он шагнул в коридор, показывая на дверь напротив её комнаты. Урсула поверить не могла, что прежде её не заметила.

Та была сделана из грубой древесины дуба, утыканной железными гвоздями, и описать её можно было лишь одной фразой — чертовски жуткая. Подобное ожидаешь увидеть в замке Влада Колосажателя. Периметр двери источал бледное желтоватое свечение — точно такое же, как кандалы, которые Кестер надел на её запястье в Лотусе.

— Если шипы не послужили очевидным знаком, то эта комната под запретом.

Внезапно поёжившись, Урсула обняла себя.

— А что там?

Кестер сердито посмотрел на неё.

— Тебе это знать не надо. А теперь я оставлю тебя принимать душ. В одиночестве, естественно.

Он повернулся, чтобы уйти, но она дотронулась до его руки.

— Кестер. А что стало с тем гончим? Куда он там двинулся дальше?

Он пригвоздил её взглядом.

— Тебе об этом беспокоиться не надо, Урсула. У тебя и так забот хватает. Поспи.

Его ответ её вовсе не успокоил.

***

Кестер ушёл, оставив Урсулу саму шарить по ящикам и шкафчикам. После великолепного горячего душа, смывшего остатки затхлого пива Маппета, она снова осмотрела апартаменты по одной комнате за раз.

На кухне она нашла хромированную эспрессо-машину и кофемолку в шкафу. Она смахнула пыль с приборов и поставила их на мраморную столешницу. «Я люблю кофе. Мне самое место в Америке». А не странно будет платить за кофейные зерна золотыми слитками?

Вернувшись в библиотеку, Урсула прочла заголовки на корешках всех книг в комнате. Это были первые издания всей современной классики: Мелвилл, По, Диккенс, Бронте. Она даже нашла ранние работы Чосера, Данте и Шекспира — многие были написаны на пергаменте и прекрасно иллюстрированы по краям.

Странно, но нижняя полка защищалась тем же золотистым свечением, что исходило от двери наверху. Когда Урсула потянулась к книгам, её руку оттолкнула невидимая сила. Так что, естественно, эти книги ей захотелось прочесть больше всего. Золотистые буквы вились по выцветшим синим и бордовым корешкам: «Химические коллекции», «Иконология», «Пикатрикс». Урсула понятия не имела, что это означает, просто у неё зародилось сильное желание сделать то, что она не должна была.

Капитулировав перед заколдованными книгами, она встала, чтобы ещё разок заглянуть в оружейную. Войдя в комнату, она мельком увидела часы над зеркалом. Время уже за полночь. А в Великобритании сколько, пять-шесть утра? Ей реально надо отдохнуть.

Урсула потащилась по лестницам в свою новую спальню и забралась под одеяло. Лёжа в темноте, она закрыла глаза и попыталась успокоить мысли, полыхавшие в её разуме.

Опалённая рубашка Маппета, огненные глаза и когтистые пальцы Кестера, коварный оскал болотной твари.

С такими мыслями она никогда не уснёт. Урсула представила одно из своих любимых мест: разрушенная церковь недалеко от Лондонского Тауэра, чьи осыпающиеся каменные стены были обвиты плющом. Но даже с таким безмятежным образом в её сознании звенели слова Кестера: «Ты демон».

Эта концепция ужасала. Урсула всегда знала, что отличается от других, но… демон? К тому же смертный. Можно подумать, что преимущество демонизма — это бессмертие, но нет. Она выродок и вестник смерти, но всё равно должна умереть, как и все остальные. Урсула потёрла свой белый камешек пальцами, но сегодня он не давал ей успокоения.

Она покрепче подтянула к себе одеяло. Она обо всём этом не просила. По крайней мере, она думала, что не просила. Сколько она себя помнила, странный шрам всегда был на её плече. Кто знает, откуда он взялся. Она была поистине Загадочной Девочкой — Загадочной Девочкой, однажды принявшей ужасное решение, которого даже не помнила. А теперь она застряла в незнакомой стране, навеки отрезанная от лучшей подруги.

Вот это реально заботило Урсулу. Ей больше всего хотелось найти способ связаться с Кейти, просто снова услышать её дружелюбный голос. Но ей совсем не хотелось узнать, что означала угроза Кестера. И что она вообще скажет Кейти, чтоб не показаться абсолютной сумасшедшей? В её груди зародился жар, лицо покрылось потом.

Урсула перекатилась на спину и посмотрела в синий потолок с золотистыми звёздами. В ночном небе было что-то странно успокаивающее. В такие времена, когда мир как будто душил её, Урсуле хотелось броситься в студёный ночной воздух, дрейфовать на ветру, оседлать ночную бурю…

По сути, она была безумным психом, заточённым в своих мыслях.

И словно этого не было достаточно, чтобы прогнать сон, прямо возле её комнаты находилась светящаяся дверь с шипами.

Урсула сбросила одеяло и встала с кровати. Дрожа, она спустилась вниз и схватила кинжал, чтобы сунуть его под подушку.

Глава 12

Впиваясь ногтями в ладони, Урсула стояла у пустого стола в приёмной «Остемы», парикмахерского салона в отеле Плаза. Всюду в комнате высокие зеркала сверкали над бамбуковыми столами и шкафчиками. В воздухе витал лёгкий аромат цитруса. Это место было создано так, чтобы вызывать у посетителей ощущение умиротворения, но в голове Урсулы шла настоящая война. Её разум бушевал всем, что случилось за последние двадцать четыре часа: неожиданно обретённое богатство, Кестер в обличье гончего, душа, которая ей уже не принадлежала.

И её новая ледяная компаньонка вовсе не успокаивала её нервозность.

Этим утром Кестер привёл с собой молодую худую женщину по имени Земфира. С платиновыми волосами, подстриженными и уложенными в стильный боб, а также в узорчатом мини-платье, она выглядела как какая-то ретро-супермодель. Урсула же, напротив, носила вчерашнюю чёрную одежду, и её рыжие волосы были собраны в небрежный хвост. Она была слишком ошеломлена всем, чтобы заботиться о внешности.

Перед уходом Кестер объяснил, что Земфира (или Зи, как она себя называла) поможет Урсуле устроиться. И по настоянию Земфиры их первой критически важной остановкой стал парикмахерский салон.

— Постарайся выглядеть круто, — сказала девушка с лёгким русским акцентом.

— Я даже не знаю, что это значит.

«Будь хорошей, Урсула». Эта девушка казалась ледяной, но если Урсула завоюет её расположение, то может, Зи расскажет побольше, чем Кестер. Например, что случилось с парнем, который прежде занимал должность Урсулы.

Работая в баре Руфуса, Урсула сталкивалась с гламурными девушками вроде Зи. Им нравилось сплетничать.

Зи остановила на ней взгляд кобальтово-синих глаз.

— Мне не нравится, когда меня видят в городе с той, кто выглядит так, будто вчера выжрала двадцать бутылок вина на сомнительной студенческой вечеринке художественного колледжа.

А может, и не стоит пытаться. Зи по какой-то причине решила ненавидеть Урсулу. Что-то тут явно задевало за живое, и Урсуле надо было выяснить, в чём дело.

— Вот как ты бы меня описала? Сомнительная студентка художки?

— Наверное, — взгляд Земфиры опустился к её стально-серым ногтям, словно это самая завораживающая вещь в комнате. — Но Луис — мастер с волосами. Он сможет помочь тебе с… той штукой, что происходит у тебя на голове. Это британская фишка?

— Что именно? — переспросила Урсула, уже не пытаясь скрыть раздражение в голосе. Зи была кошмаром.

— Волосы, вот так прилизанные к голове. Будто они хотят сбежать от своего несчастного существования на твоей голове, а ты им не даёшь.