Инфернальная магия

Урсула заскрежетала зубами. Она найдет способ быть милой к Зи, даже если это её убьёт. Она сможет это сделать.

— Не знаю, но твои волосы красивые, — она пыталась сделать комплимент, но из-за стиснутых зубов прозвучало почти как угроза. Будто она только что предложила снять с Зи скальп и носить её платиновые волосы как парик.

— Они красивые, — осторожно согласилась Зи.

— Абсолютно. Очень… прямые. И светлые.

— Ну, хотя бы ты заметила. А вот Кестер — нет.

«Ах вот оно что».

— О. Он твой бойфренд?

Зи бросила на неё холодный взгляд.

— Нет. Ему нравится подбирать бродяжек. Женщин, которые ниже его достоинства, — её прищуренный взгляд намекал, что Урсула относилась к этой категории.

«И вот я нашла, что же задевает её за живое».

— Надеюсь, ты не думаешь, что я одна из его бродяжек. Мы только что познакомились, и он мой наставник. С прошлой ночи я работаю с ним, но наши отношения чисто профессиональные. Более того, я вполне уверена, что я ему не нравлюсь, — это определённо правда.

— Конечно. Совсем как он «работал» с той девчонкой с оранжевой кожей из Хобокена, которую он встретил в «У Татти О'Рурк». И всё же он не заинтересован «работать» со мной. Потому что ему нравятся лохудры, — она взяла журнал и принялась листать журнал с такой ожесточённостью, будто у неё имелась вендетта против бумаги. — Нравится ему шляться по бедным местам.

— Я не использовала «работу» как эвфемизм. Я имела в виду настоящую работу, — конечно, это включало сбор душ и путешествия через огненные порталы, но это всё равно работа. — Ты ведь знаешь, чем мы занимаемся?

— Конечно, знаю, — Зи выгнула тонкую бровь и захлопнула журнал. — Ах. Вот и Луис.

К ним подошёл темноволосый молодой человек, чья белоснежная рубашка ярко контрастировала с бронзовой кожей. Он был почти таким же здоровенным, как Кестер, и прекрасно подобрал себе аксессуары в виде золотых наручных часов и очков с объёмной оправой. Он взглянул на них и тут же уставился на волосы Урсулы.

— Привет, красавица.

Урсула выпрямилась. Странное поведение для парикмахера, но ладно.

— Держи руки при себе, Луис, — сказала Зи. — Она работает на Кестера.

— Я буду вести себя хорошо, — он улыбнулся Зи. — Так рад, что тебе удалось привести эту красотку. Люблю рыженьких.

— Красотку? — Зи гневно посмотрела на Урсулу. — Да её голова — это место эстетического преступления. Я надеялась, что ты сумеешь привести её в порядок. Я сказала ей, что ты лучший. И не болтаешь языком, само собой.

Луис просиял и погрозил пальчиком.

— Я никогда не выбалтываю секреты Эмеразель.

Урсула приподняла бровь. «Неужели все, кроме меня, знают про Эмеразель?»

— Конечно, ты не выбалтываешь наши секреты. Ты же не хочешь угодить в немилость к Палачу.

Палач. По спине Урсулы пробежали мурашки. Не нравилось ей, как это звучало. Само собой, жизнь среди демонов непременно будет нервной.

Луис поджал губы, изучая Урсулу.

— Стрижка кошмарная, но её рыже-каштановые волосы просто изумительны, — он протянул руку и накрутил прядь её волос на пальцы. Он посмотрел на них, облизнул губы в той манере, которую Урсула могла бы назвать лишь сладострастной, и его глаза остекленели. «Какого чёрта?» Он прерывисто вздохнул, затем отпустил её локон, и его взгляд вновь сделался осмысленным. — Уход с моим бразильским кондиционером реально пробудит её цвет, — он поманил её в комнату в задней части салона, по-прежнему не сводя взгляда с её волос.

Он усадил Урсулу в мягкое кожаное кресло, опустив её голову в раковину для мытья волос. Тёплая вода полилась на её пряди, а пальцы Луиса принялись выписывать чувственные круги, взбивая пену шампуня.

— Рыжие волосы — мои любимые.

Урсуле показалось, что она слышала, как Луис застонал, но подавила эту тревожную мысль.

Зи плюхнулась на кресло рядом с ней.

— Ох, Луис. Ты и твои рыжули. Как будто тебе их у Оберона не хватает.

Урсула понятия не имела, о чём они говорят, но вдыхала успокаивающий аромат шампуня с запахом ананаса. Может, ей и удастся привыкнуть к такой жизни, если уж никуда не деться. После ухода из салона она собиралась купить себе краски, чтобы привнести цветов в её новый дом. Она собиралась нарисовать колокольчики и астры, чтобы снова почувствовать себя как дома.

С другой стороны, этот Палач. Кем бы он ни был, это звучало устрашающе.

Она открыла глаза и глянула на Зи.

— Зи. Ты что-то сказала про Палача?

Луис перестал взбивать шампунь на её волосах.

Зи протяжно выдохнула.

— О. Это прозвище Кестера.

По коже Урсулы побежали мурашки.

— А почему именно Палач?

— Ну это же тот, кто казнит. Он самый старший среди гончих Эмеразель. Кестеру дают самые сложные случаи, и его цифры просто не знают равных. Он доставил в пламя Эмеразель больше душ, чем ты можешь себе представить. Он смертоносен и сам практически как бог.

А она вчера дралась с ним. Ей повезло, что она вообще пережила свой восемнадцатый день рождения. Неудивительно, что он её предупреждал, что она не победит в схватке с ним.

Пальцы Луиса продолжили свой массаж.

«Ну, хотя бы я разговорила Зи». Услышанное её ужасало, но главное, что она вообще слышала факты.

— Хочешь сказать, я в хороших руках?

— До тех пор, пока он благосклонен к тебе. Тебе понадобится его защита, знаешь ли, — Зи шумно вздохнула. — Столько усилий, чтобы придать тебе презентабельный вид, а тебя наверняка всё равно разорвут на куски.

Пульс Урсулы резко ускорился. «Всё становится хуже».

— В смысле, разорвут на куски?

Зи выпрямилась, посмотрев в лицо Урсуле.

— Хочешь сказать, Кестер не объяснил тебе, почему в Нью-Йорке открылась вакансия?

Её нутро сжалось.

— Нет, тут он немножко умолчал.

— Уф, это было мерзко. Кто-то выпотрошил последнего парня и развесил его внутренности на деревьях в парке. Это выглядело как рождественские гирлянды, только из плоти, — Зи мило улыбнулась. — И теперь тебе досталась его работа.

«Чёрт возьми. Нарисованных колокольчиков и астр будет недостаточно, чтобы я сегодня смогла уснуть».

Глава 13

В оружейной Урсула встала лицом к зеркалу, глядя на свои блестящие локоны. Луис состриг немного, ровно настолько, чтобы её волосы теперь заканчивались прямо над плечами. Он был слегка жутким (на самом деле, он настойчиво вложил свой номер телефона в её руку и потребовал, чтобы она позвонила ему для массажа скальпа), но хотя бы проделал изумительную работу со стрижкой.

Она уже чувствовала себя намного лучше в отношении своей безумной новой жизни. Вернувшись после обеда, она закончила рисовать маленькую фреску с полевыми цветами на стене спальни, отчего это место чуть больше стало походить на дом. А спустившись вниз, покрытая пятнышками фиолетово-голубой и медовой краски, она обнаружила, что на полу гостиной её ждут пакеты с одеждой.

В одном из пакетов нашлась рукописная записка от Кестера, объяснявшая, что одежда понадобится для работы. Кто бы её ни покупал, у него был изысканный вкус. Не считая кое-каких великолепных платьев, всё было, к сожалению, чёрным — не совсем её стиль. Но она всё равно не собиралась жаловаться на ботинки от Лабутен или на брюки от Бёрберри.

Если бы ещё удалось проигнорировать все эти вечные муки… не говоря уж о разорванном на куски гончем… вот тогда она бы изумительно проводила время в Нью-Йорке.

Сжимая перед собой Хондзё, Урсула навела клинок прямиком на зеркало, расставив ноги в бойцовской стойке. Теперь на ней были новые брюки, на сей раз из настоящей кожи, и чёрная майка. Она напоминала главную героиню какого-нибудь американского боевика.

Урсула полоснула катаной вбок, рассекая воображаемого нападавшего. Затем вернулась в стойку наготове, расположив клинок параллельно полу. Следя за своей позой, чтобы сохранять точность и равновесие, она медленно подняла клинок над головой, затем ударила им вниз. «Большое спасибо за рабочую униформу, Кестер, но ты не забыл упомянуть про внутренности на деревьях в парке?»

Не считая потрошения и публичного развешивания внутренностей, Зи больше ничего не знала о том, кто убил предыдущего гончего. Она не знала, представлял ли убийца угрозу до сих пор и придёт ли он за Урсулой.

Сталь сверкнула в руках Урсулы. Если кто-то придёт за ней, она будет готова.

Позади неё эхом раздались шаги, и повернувшись, она увидела, что Кестер стоит в дверном проёме, одетый в хорошо сидящий чёрный костюм.

Она сжала рукоятку меча.

— Ты планировал рассказать мне, что предыдущего товарища выпотрошили в Центральном парке?

На его подбородке дёрнулся мускул.

— У Зи небольшие проблемы с держанием языка за зубами. И с тактичностью, — его зелёные глаза слегка задержались на ней, и в них промелькнуло нечто хищное. — А ты неплохо преобразилась. Чёрный тебе идёт.

— Не идёт он мне, — от плотского выражения в его глазах к щекам Урсулы прилил жар. — Я из тех девушек, кому идут весенние цвета.

— Ты не «из тех девушек, кому идут весенние цвета». Ты демон, чёрт тебя возьми. Ты это понимаешь? Тебе придётся убивать людей.

Ужас стиснул грудь Урсулы. Она толком не думала об этом.

— Кстати, об убийстве людей… — она пересекла комнату и навела клинок на его грудь. — Я хочу знать, что происходит. Почему убили предыдущего гончего?

Кестер не дрогнул. Видимо, он не считал её опасной даже тогда, когда она вооружена катаной. В его глазах сверкнула злость.

— Я не знаю, почему его убили. Ты здесь, чтобы помочь мне выяснить это, как только немного успокоишься.

— Я совершенно…

Буквально за долю секунды он стремительно оказался позади неё, одна мощная рука крепко обхватила её тело, другая сжала руку с мечом. Жар его тела согрел её. Кестер стиснул её запястье, и Урсула ахнула от боли, выронив меч.

— Не связывайся с оппонентом, которого у тебя нет шансов победить, Урсула, — прошептал он ей на ухо. — Если только у тебя нет очень хорошего плана.

Раздражение придало ей наглости.

— Ах, точно. Я слышала, что ты «Палач». Ну и прозвище, — её сердце бешено стучало. Ей не стоило дразнить зверя, но она сомневалась, что сможет быть гончей. Что ей терять в данный момент? — Твоего коллегу выпотрошили, его внутренности развесили как праздничные декорации, а ты понятия не имеешь, почему?

Кестер ослабил хватку и отступил.

— Причины могут быть любыми. Некоторым демонам нравится драматично выставлять жертву напоказ. Иногда проклятье может отскочить и навредить тому, кто его сотворил. Многие вещи могли привести к кончине Генри.

Демоны. Проклятья. И всё это — лишь один день работы здесь.

— Гончие тоже используют проклятья?

— Мы делаем то, что скажет нам Эмеразель. Обычно это подписание договоров и сбор душ, но иногда у неё бывают более конкретные просьбы.

— Например?

— Когда получишь такую, поймёшь, — в его глазах сверкнуло нечто коварное. — И если тебе непременно нужно знать, я не особо оплакиваю кончину Генри. Он был слегка психопатом.

Урсула прищурилась.

— К слову о психопатах, Палач, зачем ты в моей квартире?

Он одарил её волчьей улыбкой.

— Не смог устоять перед твоей тёплой и доброжелательной компанией.

Она скрестила руки на груди, косясь на меч на полу.

— Серьёзно. Зачем ты пришел?

— Я оставил на кухонном столе ящик слитков золота, твою регулярную стипендию, а также пришёл научить тебя призывать Эмеразель, — он повернулся к коридору. — Следуй за мной.

Урсула подхватила Хондзё с пола, вернула его на стеллаж и пошла за Кестером.

Он заговорил с ней через плечо.

— Когда встретишься с богиней страсти и гнева, пожалуйста, не огрызайся. Она может внушить тебе сделать всё, что она захочет, в том числе и выброситься из окна, так что советую тебе быть приятной и очаровательной, — он бросил в её сторону холодный взгляд. — Иными словами, не будь собой.

— Я идеально очаровательна с теми людьми, которые не похищали меня и не угрожали моей жизни, — огрызнулась она.

— Ты сама об этом просила, — они остановились перед дверью в комнату с сигилом, и Кестер продолжал. — Призыв простой. Тебе надо лишь три ингредиента. Первый — её символ.

— Треугольник в круге. Его я запомнила, — Урсула прошла за ним в комнату с сигилом, глянув в окна на заснеженный город. Она вот-вот встретится с бессмертной богиней огня, однако её кровь превратилась в лёд. Она покрепче обняла себя.

Кестер сдвинул ковёр в сторону, открывая символ на полу.

— Второй ингредиент — огонь, — он достал из своей куртки коробок спичек и маленькую серебряную фляжку.

Он открутил крышечку и сделал глоток.

— Великолепно, — вылив несколько унций скотча на сигил, он чиркнул спичкой и бросил её. Его голос обрёл профессорские интонации. — Если будешь использовать алкоголь, убедись, что он достаточно крепкий, чтобы загореться. Ты же не хочешь оказаться с одной рукой на пакте и сигилом, который не загорается.

— Крепкий. Поняла, — необязательно дорогой, главное — содержание алкоголя.

— И последнее: тебе надо произнести заклинание призыва, — Кестер сунул руку в карман и достал небольшой кусочек пергамента. — Я его заучил, но вот тебе копия, чтобы зачитывать слова. Тебе надо повторять за мной.

Урсула посмотрела на бумагу. На её поверхности теснились «паучьи» буковки. Кестер заговорил, и хоть она не знала названия языка, но обнаружила, что может фонетически произнести это. П.У. просто полна сюрпризов.

Пока они читали заклинание, слова начали сами слетать с её языка.

Когда они проговорили финальную строчку, огонь полыхнул как при взрыве вулкана, и Урсула прикрыла лицо от жара. Огонь резко потух, открывая взору тёмный дымчатый силуэт в центре сигила.

Там поднялась женская фигура. От неё исходили тёмные завитки дыма, глаза горели как сверхновые звёзды. Вздрогнув, Урсула отвела взгляд в сторону, пока это не сожгло её радужки.

Хриплый голос, потрескивающий подобно пламени, произнёс:

— Это та девчонка, о которой ты мне рассказывал?

— Это Урсула.

Урсула прикрыла глаза, но жар Эмеразель заполнил всю комнату. Клубы дыма витали в воздухе подобно щупальцам, окружая двух гончих. Урсуле показалось, будто она мельком увидела, как Центральный парк за окном теперь полыхает фонтанами лавы и пепла. Это ведь не реально?

Она не могла дышать. Что стало с воздухом? Ей хотелось убраться отсюда к чёртовой матери. Её лёгкие словно наполнились пеплом. Было слишком жарко.

— Интересно, — прошептала богиня. — Очень интересно. Я что-то вижу в ней.

— Она… дерзкая, — сказал Кестер.

— Это ещё не всё. Я не заметила этого раньше, в день, когда она вырезала на себе символ.

«В день, когда я вырезала на себе символ. Она меня знает?» В нутре Урсулы нарастала тошнота. Что-то ощущалось неправильным. Тут слишком жарко, слишком ярко. Ей был нужен прохладный воздух ночи, нужно было ускользнуть в тени, оседлать тёмный ветер в прохладном, тихом пространстве. Её тело дрожало, и она зажмурилась. Она сомневалась, что сможет заговорить, даже если захочет.

— Вы её помните? — спросил Кестер. — Она не знает, откуда взялась.

— Это к лучшему, — выплюнула Эмеразель. — Я хочу увидеть её на коленях передо мной.

Слова прозвенели в голове Урсулы, и она без раздумий упала на колени. Её коленные чашечки хрустнули от удара о пол. Её тело дрожало. Эмеразель имела полный контроль над ней, как и предупреждал Кестер.

— Верная подданная, подчиняющаяся мне. Как прекрасно, — голос богини шипел словно вода на раскалённом камне.

Урсула не могла ответить, не могла посмотреть в глаза богини. Тошнота и ужас сплетались в ней, овладевая её мыслями. «Мне здесь не место».

— Скажи, что ты моя подданная, — прошептала Эмеразель.

Урсула ощутила, как её губы шевелятся.

— Я ваша верная подданная, — произнесла она. — Я ваша.

Низкий смех рокотом разнёсся по комнате, сотрясая пол.

— Ты горишь для меня.

С огромной силой воли Урсула осмелилась поднять глаза, хотя не настолько высоко, чтобы встретиться с сияющим взглядом богини. Вместо этого она смотрела на губы Эмеразель, приоткрывшиеся в улыбке с крупицами золы. «Она что-то обо мне знает». Если бы у Урсулы имелся хоть какой-то контроль над своим телом, она бы спросила, что именно.

— Вы помните, когда она вырезала на себе символ? — настаивал Кестер.

— Я помню день, хотя тогда не знала, кто она. В тот день ко мне пришло столько душ. Это было великолепно, — на губах богини играла пепельная улыбка. — Это всё, что вам нужно знать. У меня есть задание для моей маленькой хнычущей подданной.

Урсула подавляла желание закричать. Её кожа горела, она находилась в центре вулкана. Боль раздирала её разум на части. Почему Кестер не испытывает сложностей с жаром? Как он это выносит?

Улыбка Эмеразель сделалась шире.

— Цель — особенно аппетитная душа. Он стал моим союзником несколько месяцев назад. Ты могла о нём слышать — Хьюго Моудс. Ты заберёшь его душу для меня. Не разочаровывай меня. Кестер, дай ей книгу. Тысяча страниц. Одна страница для каждого задания, пока книга не заполнится.

Тело Урсулы дрожало. «Она сказала тысяча страниц?»

Кестер кивнул.

— У неё нет подготовки, так что я пойду с ней на первое задание.

— Нет, — проревела Эмеразель. — Я хочу увидеть, что она сможет сделать самостоятельно. И Кестер, когда тренируешь её, следи, чтобы она оставалась покорной. Не нежничай с ней. Я хочу, чтобы она подчинялась.

— Конечно, — сказал он бесстрастным тоном.

— Если ей придётся умереть, — рассуждала Эмеразель, — непременно сначала доставь её ко мне. Я сама от неё избавлюсь. На самом деле, я весьма предвкушаю это, — губы Эмеразель начали рассыпаться, и всё её тело развеялось кучкой пепла.

Урсула ахнула, когда комнату заполнил прохладный воздух, и за окнами вновь наступила студёная зима. Дрожа, она согнулась на четвереньках, подавляя рвотные позывы. Её тело бесконтрольно содрогалось. Во рту появился сильный привкус креозота, веки словно превратились в наждачку. Кашляя и сдерживая рвоту, Урсула поморгала, пытаясь выдавить немного влаги из слёзных желёз.

— Это было ужасно. Ты не сказал, что будет так ужасно, — ей ненавистно было слышать, как её голос срывается. Она не хотела, чтобы Кестер видел её такой слабой. Он уже имел слишком много власти над её жизнью.

— Боги преисподней, — тихо сказал Кестер. — Первый урок — никогда не смотреть на неё в упор.

Он протянул ей руку, помогая подняться.

— Ты в порядке?

Слишком вымотавшись, чтобы переживать из-за своей гордости, Урсула прислонилась к нему.

— Я больше не повторю этой ошибки, — выдавила она. Ей нужна холодная ванная и долгий сон.

Кестер обнял её за талию, поддерживая, и изучал взглядом.

— Я не знал, что такое произойдёт, — тихо сказал он. — Я никогда прежде не видел, чтобы она вела себя так. И её пламя не должно обжигать того, у кого есть метка. Я не чувствую жара, когда она появляется. А ты была в агонии.

— Я думала, что умираю.

— Ты определённо заслужила прозвище Загадочной Девочки.

Когда тошнота отступила, Урсула выпрямилась и отстранилась от него.

— Видимо, мне не удастся убедить Эмеразель рассказать, что она знает обо мне.

— Она явно по какой-то причине ненавидит тебя, так что нет.

Застряв в постоянных отчаянных попытках наскрести на еду и оплату квартиры, Урсула так долго игнорировала самый фундаментальный вопрос: Кто я? И теперь этот вопрос полыхал в её сознании как ужасающие глаза Эмеразеь.

— Почему она ненавидит меня? Что я сделала?

Кестер сверлил её взглядом.

— Я вижу, что у тебя очень чистое произношение на ангельском. Более того, твой акцент идеален. Ты когда-то была учёным. Как ты можешь помнить ангельский, но не помнить ничего о себе?

— Так же, как я могу говорить по-английски и умею пользоваться ножом и вилкой. Это другой вид памяти, — Урсула нахмурилась. Она бы никогда не назвала себя учёным. — Но ангельский? Где бы я его могла изучать?

— Понятия не имею. Наверное, это и делает тебя Загадочной Девочкой.

Она с трудом сглотнула.

— Что она имела в виду про книгу?

— У каждой гончей есть книга — учетные записи для отслеживания твоего прогресса. Одно задание — одна страница. Когда книга заполнится, твоя душа свободна. Я приготовлю такую для тебя, когда ты вернёшься со своего задания. Я ещё даже не начинал тренировать тебя и, честно говоря, понятия не имею, зачем Эмеразель уже дала тебе задание. Ты к этому не готова. Но она отдала это тебе, так что тебе лучше сделать все правильно. Потому что она, похоже, хочет тебя убить.

Холодный ужас расцвел в её сознании. «Моё задание. Точно».

— Мне было слишком больно, чтобы сосредоточиться, когда она говорила. Мне почти показалось, что она говорила про Хьюго Моудса, ведущего солиста «Четырёх Пунктов». Но это же не так.

Кестер вскинул бровь.

— Это так. Тебе лучше выбрать одно из платьев, что я тебе купил. Шарм — одно из наших лучших оружий, хотя у меня сложилось впечатление, что тебе это не даётся легко.

Глава 14

Урсула устроилась на заднем сиденье Бентли, глядя в окно на очередь дрожащих любителей клубов. На ей было шёлковое коктейльное платье, просто восхитительно ощущавшееся на коже. Чёрное, разумеется, поскольку выбирал его Кестер. Её нервные окончания были взвинчены до предела, и она прибыла на своё первое задание на двадцать минут раньше.

Снаружи в воздухе витали снежинки. Некоторые таяли, падая на тёплые окна машины и отражая неоновые огни Бруклина словно крохотные драгоценные камушки. Водитель на переднем сиденье носил кепку с эмблемой команды Метс и невпопад подпевал радио.

— Думаете, у Метс будет хороший сезон? — спросила Урсула. Она даже точно не знала, о каком виде спорта говорит, но ей нужно было отвлечение, какое-то ощущение нормальности.

— Ага, — ответил он.

«Вот и поговорили».

Урсула побарабанила ногтями с маникюром по своим обнажённым бёдрам. Хьюго Моудс. Она должна забрать душу Хьюго Моудса. Действительно ли она могла отправить его душу в огненную загробную жизнь? И что именно Эмеразель собиралась делать с нею там?

Честно говоря, если судить по музыке, у него и души-то не было. Его песни являлись мелодичным эквивалентом бутерброда из белого хлеба и маргарина. На самом деле, если Урсулу когда-нибудь попросят создать её личный ад, то там будет на повторе играть песня «Девочка, у тебя волшебное тело» в исполнении группы «Четыре пункта».

И всё же она не хотела убивать его за это.

Тем не менее, есть два варианта: добиться подписания контракта или забрать его душу.

— Просто пырни его в сердце лезвием ручки, — объяснил Кестер так, будто это самая обыденная вещь на свете.

Похоже, сбор душ его не смущал. Конечно, тот, кому дали прозвище Палач, наверняка не имеет нормальных человеческих эмоций. За бокалом вина он небрежно заявил:

— Между прочим, ты не можешь связываться со своими старыми друзьями, поскольку ты официально мертва. Полиция вчера уведомила всех. Я говорю «друзья», но на деле это была соседка по комнате и бывший бойфренд. Плачевную жизнь ты оставила за плечами. В любом случае, газеты уже написали о передозировке Загадочной Девочки. Героин и кокаин. Гадкая девчонка.

И вот так запросто Кестер сообщил её единственной подруге об её гибели.

Если верить таблоидам, её жизнь свелась к трём несчастным годам. Найдена в церкви, не сумела справиться со славой, переходила от одной приемной семьи к другой.

— Нестабильная, — сообщил её бывший босс, Руфус. — Ей нельзя было доверить клиентов. Мне пришлось уволить её после нападения на посетителя.

Британские таблоиды теперь полагали, что она сама подожгла церковь Святого Этельбурга. Но теперь, когда Урсула знала о своих огненных руках, может, это не так уж далеко от правды.

Чёртов Кестер. Не мог он подстроить какую-то героическую смерть?

Урсула сжала руки в кулаки. Две минуты до её первой миссии — не лучшее время предаваться эмоциям. Ей надо сохранять трезвый рассудок. Ей надо забрать душу, и она не облажается, потому что, похоже, огненная богиня очень хотела её прикончить.

Урсула достала новый мобильный, выданный Кестером, открыла браузер и вбила «Хьюго Моудс», чтобы освежить в памяти его лицо. Он улыбался в камеру — белые зубы, розовые губы, большие синие глаза — вообще никак не отличить от трёх других косматых парней в группе.

Кестер предельно ясно выразился насчёт плана. Она и Зи должны вместе подойти к Хьюго. Не привлекать внимания, держаться в тени. Эта часть достаточно простая. Урсуле нравились тени. Вот только убийство вызывало у неё нервозность. Оставалось надеяться, что до этого не дойдёт. Может, она и смертный демон, но она не была убийцей.

Кто-то постучал по окну, и Урсула подпрыгнула. Это оказалась Зи, облачившаяся в подпоясанное белое пальто, и её дыхание клубилось перед ртом. Урсула открыла дверцу, выходя на ледяной воздух, так и щипавший её голые ноги.

— Зи, — Урсула захлопнула за собой дверцу. — Спасибо, что встретилась со мной здесь.

Русская сделала шаг назад, глядя на чёрное пальто Урсулы и коричневые туфли.

— А ты выглядишь не так мерзко, как раньше.

— Спасибо, — она обняла себя. — Что ты делаешь для Кестера? Ты его сотрудница?

«Или ты просто делаешь всё, что он скажет, потому что он тебе нравится?»

— Я располагаю определёнными навыками, за которые Кестер мне платит. Это всё, что тебе надо знать. Например, я могу провести нас куда угодно, — её макияж глаз сверкал золотом в свете вольфрамовых фонарей. — Это место мне как второй дом.

Вывеска с золотыми буквами позади неё гласила «Клуб Лалик».

Зубы Урсулы стучали друг о друга.

— Я замерзаю. Встанем в очередь? — она сунула телефон в маленький клатч цвета дыма. «Кожа змия», — сказал Кестер. Драконья шкура была невидимой для обычных людей, и это делало клатч идеальным для того, что ей приходилось пронести в клуб.

— Идём со мной, — Зи взяла Урсулу под руку и повела её вперёд очереди.

— Мы просто обойдём очередь? — прошептала Урсула. Она чувствовала себя дерьмово из-за того, что проскакивает перед всеми, и уже ощущала на себе жгучие сердитые взгляды.

— Конечно.

Вышибала с красным лицом стоял в длинном плотном пальто за красным канатом.

— Добрый вечер, Земфира.

Зи улыбнулась.

— Сегодня только я и моя подружка.

Вышибала поднял канат, преграждавший дорогу, затем открыл чёрную дверь. Та вела в короткий коридор с бледной мраморной плиткой, и как только Урсула оказалась в тепле, её напряжённые плечи начали расслабляться… Они прошли по узкому коридору к золочёным дверям.

Зи нажала на кнопку, и двери раздвинулись, открывая взгляду зеркальный интерьер лифта. Они обе шагнули внутрь.

Урсула сделала глубокий вдох. «Успокойся. Тебе всего лишь надо дать Хьюго пергамент и попросить подписать. Он должен вести себя совершенно разумно». Зачем Эмеразель понадобилась его душа, это загадка, но Кестер, наверное, просто сказал бы, что это не её дело.

Пока лифт бесшумно миновал пятнадцать этажей, Урсула глянула на камеру в углу. Это место наверняка утыкано наблюдением. Проблематично будет оставаться в тени.

На верхнем этаже двери открылись перед роскошным просторным помещением: платина, приглушённое золото и яркий янтарь. Это нечто сродни дореволюционному русскому дворцу. Неудивительно, что Зи здесь нравилось.

Несколько посетителей собралось у круглой барной стойки, остальные расслаблялись на кремовых кожаных диванах возле столиков. Над баром золотая колонна расходилась ветками как металлическое дерево, и на её ветвях искрили хрустальные огоньки. Но самым примечательным аспектом комнаты был открывавшийся отсюда вид: здания Манхэттена за Ист-Ривер вздымались в небо словно сверкающий стальной лес. Это место было так далеко от клуба Руфуса, что с таким же успехом могло находиться на другой планете. «Ты преодолела неблизкий путь, Урсула».

К ним подошёл седой мужчина в чёрном свитере.

— Могу я взять ваши пальто?

— Да, пожалуйста, — ответила Зи.

Зи сняла своё белое пальто, обнажая взгляду бледное коктейльное платье, облегавшее её деликатные изгибы. На шее покоилось жемчужное ожерелье, и она держала в руке маленький клатч цвета индиго, в тон её туфель.

Мужчина повернулся к Урсуле.

— Мисс?

Урсула выскользнула из своего пальто. Чёрное платье от Прада идеально облегало её тело. Короткое, с А-силуэтом — идеально для бега, если придётся быстро уносить ноги. Она отдала пальто.

Зи оценила её наряд.

— Чёрное. Стильное. Очень хорошо.

«Ты не одна умеешь выбирать платья».

— Спасибо.

— Не знаю, как ты, — продолжала Зи, — а я до смерти хочу коктейль, — она направилась к бару и заняла последнее место с золотистой подушкой. Урсуле пришлось неловко встать позади неё.

Через считанные мгновения светловолосый бармен наклонился через деревянную барную стойку.

— Как обычно, мисс Земфира?

— Да, но две порции, — она повернулась к Урсуле. — Тебе нравятся коктейли с шампанским, — это был не вопрос, а скорее приказ. «Пей, а то хуже будет».

— Конечно. Без разницы, — её нервы так зашкаливали, что Урсула была не в настроении для выпивки, но это поможет слиться с толпой. Шампанское не настолько крепкое, чтобы опьянить её, и можно потягивать неспешно.

— Супер, — Зи улыбнулась. — Побереги моё место. Мне надо пописать.

Когда Зи поспешила прочь, Урсула скользнула на её место, наблюдая, как бармен готовит их напитки. Бросив два кубика сахара в пару фужеров для шампанского, он взялся за бутылку Агностуры. Он налил биттер на кубики — насыщенно-красные капли, подобные крови на снегу. Пока он наполнял фужеры шампанским, Урсула на мгновение задрожала, думая о предыдущем гончем и о внутренностях, украшавших дерево.

Бармен подвинул фужеры к ним по роскошной древесине стойки.

— Спасибо, — когда она сделала глоток, пузырьки защекотали её нос.

Худая рука схватила вторую порцию напитка.

— Как раз вовремя, — сказала Зи.

— Как думаешь, когда придёт Хьюго? — прошептала Урсула.

— Скоро, наверное. Он тут часто бывает, — Зи наклонилась поближе. — Поверить не могу, что он — твоя первая мишень.

— Откуда тебе всё это известно? О том, что я делаю?

Голубые глаза Зи сверкнули.

— Я так понимаю, Кестер мало что сказал тебе обо мне.

«Естественно. Он мне вообще почти ни о чём не рассказывает». Прежде чем Урсула успела спросить, что она имеет в виду, Зи шикнула на неё.

— Хьюго здесь.

— Где?

— За угловым столиком. На три часа от тебя. Нет, подожди. На девять часов? Ну слева, короче.

Урсула повернулась на сиденье.

— Не смотри. Он меня заметил. Ты его видела? Не смотри! — Зи выждала как будто минуту, но на деле прошло несколько секунд. — Ладно, теперь можешь посмотреть, но не слишком очевидно. Он с брюнеткой. Модель, рекламирующая нижнее бельё. Я её узнала, — Зи отпила своего шампанского. — Поболтаем с ним?

Натиск указаний от Зи сбил Урсулу с толку.

— Сейчас? Я планировала припереть его здесь, когда он подойдёт к бару.

— Ему подают бутылку. Он не выйдет из-за столика, — Зи соскользнула со своего стула и направилась к столику Хьюго. Пригладив волосы, Урсула пошла следом. Видимо, они просто подойдут и представятся суперзвезде.

Хьюго развалился на большом и светлом U-образном диване у столика. Бутылка шампанского стояла в ведёрке, имевшем форму золотого яйца. Прямо возле края столика маячил огромный лысый телохранитель с лицом цвета сырого мяса. Татуировка змеи огибала его скальп. Даже имея в своём распоряжении огненную магию, Урсула не хотела проверять, каковы её шансы против этого типа. Ей придётся найти способ оставить этого здоровяка позади и пообщаться с одним Хьюго.

Она остановилась возле Зи у края столика, сжимая в руке шампанское. Она попыталась расслабить плечи, чтобы не походить на жнеца смерти на охоте. «Хотя по сути я им и являюсь».

Зи поставила свой фужер на столик, одарив группу ослепительной улыбкой. Модель тоже улыбнулась, вскинув руки в воздух и заверещав с французским акцентом:

— Зи! Я так рада что ты здесь. Ты выглядишь как всегда изумительно, — на ней самой было крохотное белое платье, расшитое бусинами. Оно было таким деликатным, что напоминало Урсуле капельки росы на паутине. Женщина положила худую загорелую руку на плечи Хьюго.

Она знает Зи. Зи этого не упоминала.

Телохранитель повернул голову.

— Рад вновь видеть тебя, Зи. Я надеялся, что мы сегодня встретимся.

И телохранитель тоже? Урсула нахмурилась, глядя на свою спутницу. Если Зи регулярно бывала здесь, может, она знала вышибалу, швейцара и бармена. Но каковы шансы, что она хорошо дружила с французской моделью нижнего белья и телохранителем Хьюго Моудса?

«Это тоже магия?»

Глава 15

Только Хьюго, казалось, остался невосприимчивым к чарам Зи. Он прищурился, глядя поверх бледно-зелёного коктейля. Вблизи черты его лица не были такими «пластиковыми», как в клипах, а тёмно-синие глаза мерцали в приглушённом освещении клуба.

Модель повертела в руках ножку своего бокала.

— Прошу. Присоединяйся к нам, Земфира.

Зи села рядом с моделью, тогда как Урсула заняла место рядом с Хьюго. Резко достав тонкую трубочку из своего напитка, он расплескал несколько капелек на стол.

— Я рассказывал историю.

Зи отпила своего коктейля.

— Не останавливайся из-за нас, Хьюго.

Хьюго поёрзал на сиденье, обводя взглядом сидевших за столом.

— Я объяснял, почему мне пришлось бросить Мэдисон. Уверен, вы видели это в газетах, — он провёл пальцами по волосам. — Так что мой пиарщик прислал мне Вирджинию. Мы должны завтра пойти в оперу. Типа, чтобы нас увидели вместе.

Вирджиния улыбнулась.

— О? — Зи склонила голову набок, изображая сочувствие. — Что случилось с Мэдисон?

Хьюго нахмурился.

— Она купила цельный для нашего отпуска в Сент-Киттс. А там же будут папарацци, само собой, — его отрывистый акцент и мягкое произношение буквы Р указывало на то, что он побывал в британской школе, но в то же время прожил в США достаточно долго, чтобы произношение сделалось слегка гнусавым. Он говорил как диктор радио из 1920-х. Хьюго повернулся к Урсуле, приподняв тёмные брови. — Я похож на парня, который будет встречаться с девушкой в цельном?

— Я вообще не понимаю, о чём речь.

— Цельный купальник. Купальный костюм, — он говорил медленно, будто она умом повредилась. — Типа, не бикини.

— Да, я понимаю, что такое купальник. Я просто не знала, что есть тип мужчин, чьи девушки…

Зи сильно пнула её под столом, а Хьюго сердито посмотрел на нее. «Чёрт. Я же должна быть очаровательной».

Она улыбнулась пошире раскрыв глаза.

— Но, конечно, я никогда не ношу купальные костюмы… в смысле, купальники.

— Ты не плаваешь?

Она облизнула губы, надеясь, что это выглядело соблазнительно.

— Я плаваю только обнажённой.

Хьюго подвинулся в её сторону, внезапно заинтересовавшись.

— Что ещё ты делаешь обнажённой? — его взгляд явно опустился на её груди перед тем, как подняться к лицу.

— О, ну знаешь. Всякое, — Урсула мягко произнесла эту фразу, нежно положив руку на колено Хьюго там, где Вирджиния этого не увидит. Оставалось надеяться, что прикосновение к колену отвлечёт его от того факта, что она только что попыталась соблазнительно сказать «всякое».

Хьюго посмотрел ей в глаза, и в уголке его рта заиграла лёгкая усмешка, после чего он резко отвернулся и хлопнул руками по столу.

— Мне надо отлить.

Он пихнул ногой бедро Урсулы, показывая, что хочет выйти из-за столика. Урсула подвинулась, наблюдая, как Хьюго и телохранитель скрываются в толпе. Она глотнула своего коктейля с шампанским. «Очаровать его и изолировать. Одно очко в пользу Урсулы».

Её телефон завибрировал в сумочке, и она его вытащила. На экране показалось имя Зи.

«Ты пойдешь за ним????»

«А надо?»

«Он этого хочет. Это наш шанс».

Вирджиния без умолку трещала Зи о предстоящем свидании в опере… будто русская ледяная принцесса была самой тёплой и дружелюбной персоной в мире. Определённо какая-то магия. Урсуле придётся попозже спросить об этом Зи.

Одёрнув короткое платье, Урсула встала и направилась к уборным. Она где-то читала, что британским солдатам выдавали по порции рома перед тем, как отправить в окопы. Она залпом допила коктейль. В «Клубе Лалик» придётся довольствоваться шампанским.

Она глянула на сумочку из кожи змия, зажатую под мышкой. Там лежала кредитка, 250 американских долларов, тюбик красной помады, её счастливый камушек и телефон. Но что самое важное, там находился небольшой кусочек пергамента с контрактом и ручка цвета кости с бритвенно острым кончиком. Ей всего лишь надо напомнить Хьюго о контракте, уколоть его ладонь и заставить его подписать кровью. Всё просто.

Танцпол постепенно заполнялся, и Урсуле пришлось петлять в толпе гибких блистающих женщин и мужчин в костюмах. Она старалась не думать о второй функции ручки. Кестер показал ей спрятанную кнопочку сбоку, которая при нажатии заставляла кончик ручки удлиниться и превратиться в небольшое лезвие. Оно забирало душу.

Но Урсула не собиралась им пользоваться. Даже по меркам Палача это был худший исход. Никто не будет соглашаться на такие сделки, если пойдут слухи о том, что адские гончие Эмеразель убивают всех в их восемнадцатый день рождения. Чтобы система работала, им нужны подписи, а не трупы.

В одном углу над тёмным альковом висела золочёная буква М. Телохранитель Хьюго стоял прямо возле входа. Когда Урсула приблизилась, телохранитель ей подмигнул. «Хорошо. Хьюго определённо меня ожидает».

Она толкнула дверь и проскользнула внутрь. У раковины оказался невысокий кудрявый мужчина с белым полотенцем в руках. Позади него на столике находился серебряный поднос с одеколоном, спичечными коробками с эмблемой «Клуба Лалик» и мятные конфетки для свежести дыхания.

— Мисс, это мужской… — начал он, но умолк, увидев стодолларовую купюру в протянутой руке Урсулы.

— Можете дать нам несколько минут? — прошептала она.

Он молча кивнул, показывая в конец ряда из кабинок с чёрными дверьми.

Каблуки Урсулы цокали по плитке. Стальные писсуары выстроились вдоль левой стены под высокими окнами с видом на Манхэттен. Любой мужчина, мочащийся в Клубе Лалик, мог представлять, что мочится на бедняков внизу. «Уф. Если настанет революция, я точно буду по другую сторону дворцовых стен».

Сделав глубокий вдох, она стукнула по последней двери.

— Хьюго? — «Соблазнительно. Говори соблазнительно». — Это Урсула, — выдохнула она.

Он приоткрыл дверь, и она проскользнула внутрь, волнительно сжимая сумочку. Одну стену полностью занимало окно, и лишь тонкая чёрная занавеска закрывала нижнюю половину для приватности. Оставалось лишь надеяться, что никто не проводит вечер с биноклем, наблюдая за уборными Лалика.

Хьюго прижался спиной к окну, расстегивая ворот рубашки.

— Кто ты?

Урсула попыталась перебросить волосы через плечо, но из-за неловкого рывка головой это, наверное, больше напоминало нервный тик.

— Я Урсула. Подруга Зи.

На его лбу выступил холодный пот.

— Но я не знаю, кто такая Зи, и откуда моя спутница, похоже, знакома с ней. Когда я спросил своего телохранителя, он тоже не вспомнил, откуда её знает.

Зи определённо применила к ним какое-то заклинание. Пора покончить с любезностями.

— Тебе только что исполнилось восемнадцать. Я здесь из-за твоего пакта с Эмеразель.

Он вытер рукой рот, глядя ей в глаза. Теперь в его радужках пылал огонь Эмеразель.

— В мой день рождения никто не пришёл. Я думал, что всё обошлось.

Урсула выдохнула. Значит, он знал суть, и это не стало большим шоком.

— Прости, нет. Тебе не сошло это с рук. И теперь пора подписывать бумаги, — она шагнула ближе, доставая ручку из сумочки и снимая колпачок.

— А после того, как я подпишу… я что-то подзабыл, на что соглашаюсь.

— Когда умрёшь, Эмеразель заберёт твою душу на вечное горение в аду. — «Чёрт. Надо поработать над своими репликами».

Хьюго выпучил глаза.

— Мне больше не хочется этого делать.

— Конечно, не хочется. Это ужасно, — Урсула запнулась. — …Не идеально, но у тебя нет выбора. По условиям сделки, ты отдал свою душу в обмен на… — она достала пергамент из сумочки. — О чём ты просил? Слава?

Он с трудом сглотнул, распахнув глаза.

— Чтобы люди слышали мою музыку и думали, что она изумительна.

Урсула сунула ему контракт.

— Хммм… Ну, видимо, это работает лишь на части населения. В любом случае, ты заключил сделку на словах. И теперь ты получаешь французских моделей, Грэмми и зелёные коктейли до самой смерти. Учитывая, что большая часть света зарабатывает шесть баксов в день, ты неплохо устроился. Ну типа, вечные муки…

— Меня беспокоит душа, — тот розовый цвет ушёл с его щёк. — Это была просто шутка с приятелями. Я думал, это сказочка.

Ей со всеми просителями придётся играть в психолога? Урсула не очень хорошо умела держать за руки и сочувствовать. Как она должна убедить его, что это хорошая идея? Это же ужасная идея. И пусть он придурок, она не хотела, чтоб он горел до скончания времен. Чёрт возьми, она же не психопатка… она определённо не годилась для такой работы. И всё же ей придется приложить усилия, если она не хотела встретить кончину от рук Эмеразель… или Кестера.

Урсула расправила плечи.

— Ну, выше нос и всё такое. Держи ручку, — она натянула улыбку на лицо. — Пожалуйста, подпиши, и всё будет хорошо… какое-то время, — она не могла заставить себя солгать ему в лицо. Врунья из неё ужасная.

— Мне придётся целую вечность гореть в инфернальном пламени, — пролепетал он.

Эта часть, скорее всего, будет камнем преткновения в подобных переговорах.

— Насколько я понимаю, альтернатива — это начать отбывать наказание прямо сейчас. Не сомневаюсь, ты понимаешь, насколько это хуже. Ты молод. Смерть наступит ещё нескоро. А если ты откажешься подписать, то она придёт очень быстро.

Хьюго сгорбил плечи.

— В смысле?

Урсула посмотрела в его глаза, стараясь передать серьёзность ситуации.

— Если не подпишешь, мне придётся забрать твою душу уже сейчас и прямиком в огонь. Пытки начнутся сейчас, а не потом.

«Боже, как мне не хочется это делать».

Хьюго с трудом сглотнул, всё его тело дрожало.

Урсула нажала кнопку на ручке, и лезвие со щелчком выдвинулось. Она повторно нажала на кнопку, убирая его обратно. Хьюго выпучил глаза.

— Конечно, Эмеразель не хочет, чтобы я забирала твою душу прямо сейчас. Если ты ничего не получишь в обмен на вечность, это плохо для бизнеса. Ей нужно поддерживать поток новых сделок, понимаешь?

Хьюго поджал губы, с обречённым видом потянувшись к ручке. Но прямо перед тем, как взять её, он замахнулся локтем по лицу Урсулы.

Глава 16

Урсула увернулась, но локоть Хьюго всё же задел её скулу. Она отшатнулась к стенке кабинки. За первой атакой последовал дикий перекрёстный удар, но она это предвидела. Пригнувшись, она взмахнула рукой вверх, и острый кончик ручки полоснул его по предплечью.

Хьюго издал пронзительный вопль, схватившись за запястье.

— Ты меня порезала.

— Тебе повезло, что я тебя ещё не убила, — она резко протянула ему окровавленную ручку. — Подписывай. Немедленно.

Она теряла контроль над ситуацией. Кестер сказал ей не привлекать внимания к себе, работать в тени, а у неё на руках оказалась истерящая поп-звезда. Как раз когда она подсунула ему пергамент, Хьюго опустил плечи и рванул вперёд.

Урсула пыталась увернуться, но кабинка была слишком тесной. Он толкнул её на дверь кабинки спиной, та распахнулась, и они вывалились на мраморную плитку. Урсула ударилась головой о пол, и череп взорвался болью.

Зажимая руку, отчего сквозь пальцы сочилась кровь, Хьюго стоял и смотрел на неё.

— Невероятно, — сказал он, затем выбежал из уборной.

Урсула стиснула зубы, заставляя себя встать. Маленькие пятнышки света искрили на периферии её зрения, и она держалась за край раковины для опоры, потирая раскалывающийся затылок. «Нельзя дать Хьюго убежать». Она уже королевски облажалась, но хотя бы в уборной было пусто.

Она услышала, как за дверью визжит Хьюго:

— Сумасшедшая женщина порезала меня! Вызывайте полицию!

Чёрт. Ну как ей теперь тихо выбраться? Это место утыкано видеокамерами, и все вокруг будут искать её. Если она облажается, то Эмеразель с удовольствием лично казнит её по причинам, которых Урсула даже не понимала.

«Думай, Урсула». Если она выбежит за дверь, то сумеет пробраться мимо телохранителя Хьюго, но какой-нибудь желающий добра посетитель клуба точно схватит её прежде, чем она пересечёт помещение. Если использовать огонь Эмеразель, можно спровоцировать пожарную тревогу и разбрызгиватели воды. В последующем хаосе она сможет добраться до лифта, но, скорее всего, вышибала её схватит. Она крепче сжала кулаки. «П.У., чёртова ты маньячка, ты затащила меня в адский мир, который я вообще не понимаю».

Ей нужно сбежать прямо сейчас… пока никто не зашёл сюда.

За дверью кто-то крикнул:

— Она всё ещё там, верно?

«Чёрт подери. Вот и поработала в тени». Через несколько секунд тут окажется телохранитель Хьюго и вышибалы. Её сердце бешено стучало, в ладони полыхал жар. Она точно подожжёт что-нибудь, если не возьмёт себя в руки. Или хуже того… она подожжёт кого-нибудь. Урсула посмотрела на свои руки, и от кончиков пальцев исходил чёрный дым.

Затем до неё дошло. Она поспешила к двери и схватилась за ручку. Затем закрыла глаза, повелевая жару в её ладони проникнуть в металл. Этого оказалось достаточно, чтобы защёлка замка расплавилась и застряла намертво.

Кто-то заколотил по двери, крича и пытаясь повернуть ручку, но та не поддавалась.

«Ладно. Я заперла себя здесь». Но как же выбраться? Над писсуарами имелись окна, но они не открывались. И даже если разбить одно из них, она находилась на высоте пятнадцати этажей. И парашют как-то не додумалась захватить. «Магия. Мне надо использовать магию».

Урсула схватила со столика флакон одеколона и коробку спичек. Ударив флаконом о стальной край раковины, она сбила верхнюю часть, затем вылила содержимое на пол, рисуя жидкостью сигил Эмеразель. Затем зажгла спичку и бросила. Вокруг неё полыхнуло пламя.

Какое там заклинание читал Кестер? Он не учил её такому. «Чёрт, чёрт, чёрт».

За дверью прогремел властный голос.

— Она всё ещё там?

Урсула закрыла глаза. «Оно где-то есть в моём мозгу». Мысленно она вернулась в круг камней. Кестер прижимал её к своей груди. Она почти ощущала его сердцебиение у своей щеки. Он напевал странные магические слова про портал пламени и милость Эмеразель. Урсула повторяла за ним, и заклинание слетало с языка так, будто она знала его всю свою жизнь… возможно, так и было.

Телохранитель колотил по двери и орал. Но всюду вокруг Урсулы полыхал огонь, и она рассеялась пеплом.

Глава 17

Урсула полыхнула в комнате с сигилом, после чего согнулась пополам и зашлась в припадке кашля. Горячая сажа опалила её лёгкие, всё тело горело сверхъестественной болью. «Мне реально надо помнить о задерживании дыхания, чёрт возьми». Ну, хотя бы она улизнула из клуба невредимой. Конечно, она не получила подпись Хьюго на пакте и бросила Зи, но ведь и не очутилась в наручниках на заднем сиденье полицейской машины.

В коридоре послышались шаги, и на пороге появился Кестер.

— Что случилось? Как ты сюда попала? — он помедлил, принюхиваясь. — Ты с головы до пят облилась одеколоном?

Урсула никогда не думала, что вид его странных зелёных глаз может принести облегчение.

— Заклинание сигила. Забыла задержать дыхание, — её глаза щипало от дыма, и она вытерла слёзы. — И мне пришлось использовать «Джорджио Армани» в качестве горючего элемента.

— Выглядишь великолепно, — в его глазах плясали отсветы свечей, взгляд скользнул по её короткому платью. — Но я всё равно не понимаю, как ты сюда попала. Я не учил тебя тому заклинанию.

— Я запомнила, что ты сказал.

Он шагнул ближе, прищурившись.

— Это впечатляет, но я несколько встревожен, что тебе пришлось этим воспользоваться. Ты же получила подпись Хьюго, так?

Урсула стряхнула пепел с платья.

— Всё пошло не по плану. Хьюго устроил сцену.

На его подбородке дёрнулся мускул.

— Ты не получила его подпись? Тогда почему ты здесь?

— Мне пришлось бежать. — «Как мне это объяснить?» — Хьюго убежал и начал орать, что я хотела его зарезать. — «Снова говорю правду, похоже».

Кестер подошел ближе, его радужки горели. Неужели она реально была рада увидеть его лицо? Он выглядел… ужасающим.

— Мы должны работать в тени. Если твоё лицо станет известным, Эмеразель тебя уничтожит. Если ты не сможешь достать подпись, как ты и сделала, Эмеразель тебя уничтожит. Она тебя ненавидит, хотя я не понимаю причин, и кажется, весьма жаждет забрать твою душу. Я же говорил тебе, как важно сделать всё правильно.

«О Боже. Похоже, даже среди гончих мне не избежать лекций о моём провале».

— Ты говорил мне про важность, но это не делает меня более опытной. Мы с тобой оба согласились, какое безумие то, что Эмеразель отправила меня на задание безо всякой тренировки. Не знаю, почему ты внезапно удивлён, что всё не прошло гладко. И знаешь что? Я до сих пор не понимаю, зачем ей понадобились эти души. Что она с ними делает?

— Важно то, что стоит на кону. Ты не могла позволить тебе провал, — проигнорировав её вопрос, он пригвоздил её взглядом и шагнул ближе. — Я не знаю, почему ты просто не подписала пакт, как я говорил тебе с самого начала. Тогда нам обоим не пришлось бы париться с этим бардаком.

Урсула скрестила руки на груди, сделав шаг назад и упёршись спиной в стену.

— Не знаю… почему же я не подписала пакт? — она дотронулась пальцем до своих губ. — Ах да, наверное, меня слегка отпугнули слова про «вечное горение». Прозвучало неприятно — между прочим, именно поэтому я не могу хорошо впаривать эту сделку, ибо только психопат захочет гореть вечно. Хьюго получает денежки в обмен за вечные пытки? А я должна убедить его, что это выгодная сделка? Это безумие. Я не монстр, Кестер.

— Нет, ты монстр, — прорычал он. — И я тоже, — он вжал ладони в стену по обе стороны от её головы, заточая в ловушку.

Адреналин выбросился в её кровь.

— Я о таком не просила.

— У нас с тобой нет роскоши смертности и самоанализа. Ты попросила стать такой как я, когда захотела испытания, и теперь ты одна из демонов. И я заметил, что ты вполне охотно приняла жильё и оплату за работу.

Раскалённая добела злость обжигала её щёки.

— Я хотела от жизни лишь нормальной работы, достаточно денег для оплаты еды и аренды, да парочку нормальных друзей. Я была счастлива в своей лачуге. Это был мой дом, пока ты не сказал всем, что я умерла от передозировки. Мне не нужны три спальни в особняке или стрижка за четыреста баксов. И мне нужны золотые слитки. Мать твою.

Кестер сверлил её глазами, и на мгновение Урсуле показалось, что он может разорвать ей шею, как овце.

— А тебе не приходила в голову мысль, что в мире могут существовать монстры похуже адских гончих вроде меня?

Её ногти впились в ладони.

— Хуже агентов вечных мук? Да что ты говоришь?

— Есть монстры, которые будут терзать тебя без твоего согласия, которые охотятся на невиновных… в отличие от адских гончих, которые занимаются лишь теми, кто согласился на сделку. Хоть помнишь ты это, хоть нет, но ты согласилась служить Эмеразель, и Хьюго тоже. И я тоже. Теперь мы все пожинаем последствия. Такова жизнь?

— И тебя это устраивает?

У него вырвался низкий рык, и Урсула мельком заметила удлиняющиеся клыки. Он её убьёт.

— Ты разве не понимаешь? Неважно, устраивает ли это меня. Ты не можешь с этим бороться. Эмеразель так же стара, могущественна и непоколебима, как сами звёзды. Если мы не будем пожинать души, она вполне способна забрать их сама. Душа Хьюго будет забрана вне зависимости от того, ты это сделаешь или не ты. Но если ты пойдёшь против богини, то присоединишься к нему в инферно. Впрочем, Эмеразель захочет забрать твою душу из-за твоей ошибки.

В животе Урсулы разверзлась бездна.

— Из-за одного промаха?

Лицо Кестера сделалось каменным.

— Хьюго имеет международную славу. Твоя фотография будет во всех новостях. Если я не расскажу Эмеразель о твоём провале, она казнит меня вместе с тобой.

Урсула едва сдерживала позывы к рвоте. Естественно. По всему клубу были камеры, запечатлевшие её внешность. Она уже представляла заголовки: «Загадочная Девочка инсценирует свою смерть и нападает на Хьюго Моудса».

— Может, никто меня не вспомнит, — произнесла она срывающимся голосом.

Вечность в пылающем инферно. Кестер отдаст её Эмеразель. Её сердце бешено стучало. Ей надо убираться отсюда. Осмотревшись в поисках пути к отступлению, Урсула заметила люстру. Она могла бы вскочить, пнуть Кестера в лицо и рвануть к лифту. Но тот находится не на её этаже, и ей придётся стоять и ждать его прибытия, а Кестер тем временем призовёт богиню огня и серы. «Чёрт подери, Урсула».

Может, удастся броситься к окну? Открывались ли окна в пентхаусе? Даже если она сбежит, богиня всё равно имеет полный контроль над её разумом и телом. От неё не скрыться.

Чистая паника струилась по её телу, и Урсула начала расхаживать туда-сюда как животное в клетке.

Телефон Кестера завибрировал, и тот достал его из кармана. Мгновение спустя он выдохнул, и его плечи заметно расслабились.

— Тебе очень повезло, что там была Зи.

— Почему? Что случилось? — в её груди расцвела надежда.

Он сунул телефон обратно в карман.

— Зи сумела наложить гламур на всех в клубе. Они тебя не вспомнят.

— Как?

— Зи — фейри. Это одна из причин, по которой я послал её с тобой.

— Фейри? Я вообще не знаю, что это такое, — Урсула всё ещё вибрировала от паники, и её заявление напоминало сердитый вопль.

— Фейри могут влиять на мысли людей. К счастью для тебя, она убедила охранников передать ей записи твоего паникующего лица.

Урсула протяжно выдохнула, успокаивая нервы. Она уткнулась лицом в ладони, стараясь не представлять Хьюго, горящего в адском пламени.

— Мой смертный приговор откладывается. Я готова расцеловать Зи. И теперь надо просто найти Хьюго. Я слышала, как он говорил, что завтра вечером идёт в оперу.

Кестер усмехнулся.

— Видишь? Перспектива собственных мук приводит мысли в порядок, не так ли?

Она сердито посмотрела на него.

— Мне вовсе не нужно твоё злорадство по этому поводу.

— Очевидно, что тебе нужно обучение. Я могу дать тебе время до завтрашнего вечера, чтобы забрать душу Хьюго, но после этого придётся доложиться Эмеразель. Даже такая поблажка рискует моей шкурой, — его ледяной голос выстудил её кровь. — И не устраивай сцену снова, иначе мы оба будем гореть. В твоей учётной книге тысяча страниц — тысяча душ, которые ты должна забрать. Не давай Эмеразель удовольствие забрать твою душу прежде, чем ты справишься с этой задачей.

Он резко развернулся и вышел из комнаты, а Урсуле осталось лишь смотреть на зимний Нью-Йорк.

Глава 18

Урсула обняла себя и вошла в просторную гостиную. В квартире было заметно холоднее без Кестера.

На дубовом журнальном столике стояла закупоренная бутылка шампанского в ведёрке со льдом и два пустых фужера. Она вздохнула. Кестер явно планировал маленькое празднование, предполагая, что она каким-то образом преуспела.

Вместо этого она осталась одна. Опять.

Ощущение одиночества угрожало сокрушить её. У Урсулы не было никого — совершенно никого в мире, где люди оберегали свои секреты и открывали лишь небольшие проблески правды.

Она налила себе бокал и плюхнулась на жёсткий алый диванчик. «Не пропадать же добру».

Она старалась игнорировать ноющую боль изоляции в груди и взяла телефон, листая новости. На первых страницах была история про сумасшедшего фаната в «Клубе Лалик». К счастью, Зи, видимо, заставила всех поверить, что нападавшим был синеволосый мужчина с татуировкой паука на щеке. Это достаточно странное описание, которое не должно привести к ошибочным арестам. И только Хьюго запомнит правду.

Кестер прав. Надо как можно скорее найти его, иначе правда всплывёт на поверхность.

И всё же скрытность Кестера заставляла её кровь кипеть. Этот мужчина полон тайн: смерть Генри, правда о Зи, его личное загадочное прошлое, запертые книги в библиотеке… да даже запретная комната наверху.

В настоящий момент Урсула полностью зависела от его рассказов об этом странном мире, и всё же ему явно нельзя доверять. Он же Палач, во имя всего святого. Он сам называл себя монстром. Как можно доверять его словам? Что, если всё это ложь, и есть другой выход?

Более того… что он так отчаянно желал скрыть от нее в её же жилье? Он сказал, что это её апартаменты, но явно не вёл себя так. Существовали комнаты, в которые ей нельзя было заходить, а сам Кестер был волен вваливаться в любой момент и творить что угодно. Урсула осушила ещё один бокал шампанского. Она сама будет раскрывать секреты.

Урсула заново наполнила фужер шампанским и встала. Держа бокал в руке, она поспешила в коридор второго этажа. Пузырьки уже влияли на её разум, настроение приподнялось. «Я не неудачница. Я просто испытываю естественное нежелание ссылать людей в ад».

В конце тёмного коридора запретная дубовая дверь источала иномирное свечение.

Урсула медленно подошла к двери, чья поверхность была покрыта железными шипами. Это определённо не выглядело гостеприимным, но может, внутри крылись какие-то ответы. Хватит с неё секретов. Урсула схватилась за ручку и выругалась, когда та не повернулась. Кестер не врал, сказав, что там заперто. Надо найти другой путь внутрь.

Она прошла по коридору до оранжереи, которая прилегала к помещению с закрытой дверью. Она сделала глубокий вдох. Апельсины, розмарин, бархатцы. Кестер не просто приказал сделать уборку — здесь также заменили все растения.

Урсула прошла внутрь, закрыв за собой дверь. Из-за заиндевевшего стекла огни Манхэттена казались дымчатыми и искажёнными.

Урсула посмотрела на жёлтые такси и нескольких пешеходов, которым хватило безрассудной храбрости, чтобы выйти в зимнюю ночь. Что они делали со своими нормальными человеческими жизнями? Спешили к родителям, супругам, любовникам? Может, просто выбежали до бара в соседнем квартале?

Всё ещё не зная покоя внутри, Урсула сделала большой глоток шампанского. Её тошнило от всех этих секретов и загадок. Она не хотела быть чёртовой Загадочной Девочкой. Она хотела знать, откуда она происходила, кто её родители, и откуда на её плече метка Эмеразель. Но за неимением этой информации она хотя бы хотела узнать, кто находилось в запертой комнате в её же квартире. «Неужели я о многом прошу?»

Урсула глянула на подоконник. Маленькая медная ручка торчала из рамы, и она потянула за неё, приоткрыв окно. «Видимо, это отвечает на мой вопрос об окнах в пентхаусе».

Если она собиралась вломиться в запертую комнату, то единственной надеждой было пролезть по наружной стене и потом через окно. Она осушила последние капли шампанского. Для этого ей понадобится немного алкогольной храбрости.

Сильного толчка оказалось достаточно, чтобы распахнуть окно. Студёный ветер ворвался внутрь. Урсула крепко держалась за подоконник, высунулась и посмотрела влево, на окна запертой комнаты буквально в паре метров от неё.

Маленький каменный выступ торчал из стены чуть пониже окна, его ширины едва хватало, чтобы на него встать. В ней взбурлил опьяняющий восторг предвкушения… который сменился ужасом, когда она посмотрела на улицы вниз. Она находилась на высоте минимум пятнадцати этажей.

Урсула отстранилась обратно в оранжерею. Ей нужен план. Один неверный шаг приведёт к тому, что она разобьётся. Ползти будет надёжнее. На четвереньках она будет более устойчива.

И всё же надо как-то открыть окно в запертую комнату. Лучше всего подошёл был лом, но уже поздно бежать в магазин. Небольшой клинок тоже может сработать, и такое имелось под рукой.

Урсула побежала в спальню и выхватила кинжал из-под подушки.

Её сердце бешено застучало, когда она вернулась в оранжерею. Окно оставалось открытым. Она задержала дыхание, забралась на подоконник, затем выбралась на выступ, зажав нож в зубах.

На выступе имелся толстый слой снега с настом. Сильный порыв ветра задрал её юбку выше талии и обнажил крохотные стринги. Если какие-нибудь зоркие нью-йоркцы смотрели сейчас вверх, то могли получить изумительный вид на её задницу. «И почему я не переоделась в брюки?» Её голые колени замерзали на льду. Она была слишком взвинчена, чтобы всё продумать — как обычно.

Очередной порыв воздуха швырнул её волосы в лицо. Урсуле хотелось смахнуть их, но она не могла убрать руку с выступа так, чтоб не поскользнуться.

Её сердце бешено билось о рёбра. Медленно продвигаясь к окну, она изо всех сил старалась игнорировать рыжие пряди, хлеставшие её по щекам. Она ползла вперёд, и лёд на выступе становился всё толще. Она глянула вниз с высоты пятнадцати этажей. Падающий снег скрывал многие детали, и казалось, будто она смотрит в бездонную бездну. «О чём я думала, чёрт возьми? Это безумие». Она начала пятиться назад, но колено соскользнуло с выступа, и она спешно прижалась поближе к зданию.

Урсула ахнула, и нож едва не выскользнул из зубов. Теперь ей не хотелось двигаться вперёд или назад, но она явно не могла остаться здесь. «Я реально первоклассная идиотка». Она не сумела сохранить работу, бойфренда, получить образование или какие-то достижения. Сегодня она облажалась ещё и с работой гончей, а теперь застряла на обледеневшем выступе на высоте пятнадцати этажей над Манхэттеном. Никому нет особого дела до того, выживет она или умрёт. Её единственным вкладом в жизнь мира на данный момент была способность поджигать вещи.

Хотя… в её сознании заискрила мысль. Может, она могла призвать огонь Эмеразель и растопить лёд.

Но как это сделать? При прежнем использовании огня Урсула не применяла ангельский язык. И Кестер тоже, насколько она могла сказать. Огонь просто приходил, когда она в нём нуждалась, обжигая её вены и устремляясь в пальцы, пока они не начинали светиться, раскаляясь добела. Может, надо просто представить это?

Урсула вообразила, как её ладони горят, а кончики пальцев полыхают будто свечки.

Посмотрела на свои руки. Ничего.

Закрыв глаза, она вообразила бушующий лесной пожар. Покосилась на кончики пальцев, примёрзшие к выступу. Студёный порыв ветра опять задрал её юбку. А как объяснить в больнице, почему ты обморозила себе задницу?

Чёрт. Представление огня не помогало. И если так подумать, Урсула вообще не знала об этой своей способности, когда обожгла Маппета в клубе Руфуса.

Очередной порыв ветра со снегом хлестнул по её ушам. Ладони примерзали к камню. Чёрт возьми, это была ужасная идея.

Затем Урсула ощутила это: отдалённая капелька огня. Но она практически сразу исчезла.

«Ладно, что я только что сделала? Подул ветер, я посмотрела на свои замерзающие пальцы, выругалась. Вот оно». Огонь исходил от злости. Злость — это она умеет.

Урсула закрыла глаза, представляя Руфуса и Мэделин, обнимающихся на диване в окружении пустых бутылок вина и дорогого сыра. Знакомое тепло хлынуло в её вены. Начало положено, но так путь ещё долго не расчистится. Урсуле в принципе было плевать на Мэделин. Нужно больше жара.

В её воображении Руфус наклонился через свой стол.

«Проблема, Урси, в том, что у тебя нет целей… нет видения», — проскулил он.

Жар хлынул из Урсулы как жидкий металл из тигеля. Лёд перед ней таял с шипением и клубами пара.

Руфус продолжал играть свою роль в её воображении. «Ты просто жалкая корова, которая ничего в жизни не может добиться».

Пламя вырвалось из её ладоней и хлынуло на выступ. Искры падали вниз к улице водопадом адского огня. Урсула смотрела на пламя, заворожённая его красотой, пока сильный порыв ледяного ветра не вырвал её из транса. «Соберись».

Были и хорошие новости — лёд полностью растаял. Урсула подвинулась вперёд по камню. Добравшись до окон запретной комнаты, она прижалась лицом к стеклу, но увидела лишь плотные шторы. Она не узнает никаких секретов, если не проникнет в саму комнату.

Она встала на колени вплотную к стене, всё ещё зажимая кинжал зубами. Она аккуратно взяла рукоятку в ладонь, стараясь не порезаться. Крепко взяв оружие, она просунула лезвие в щёлку между окном и подоконником. И с поворотом рукоятки кинжала окно открылось.

Просунув пальцы в появившуюся щель, она открыла раму пошире. Присев на выступе, она не имела возможности открыть окно так, чтобы не оказаться опасно близкой к смерти. Придётся залезать так.

Глава 19

Стуча зубами, Урсула протиснулась на животе и повалилась на пол в абсолютно чёрной комнате. Она присела на корточках, сжимая кинжал и прислушиваясь. Она слышала лишь тихий свист воздуха, врывавшегося в окно за её головой. В остальном в комнате было тихо, как в гробнице.

Урсула поднялась на ноги, держа кинжал как для обороны. Она до сих пор дрожала, и оружие тряслось в её руке. Когда ничто не бросилось на неё из темноты, она отдёрнула шторы, позволяя свету города озарить комнату.

Она едва не выронила нож, когда увидела, что лежало перед ней.

Интерьер напоминал некую алхимическую лабораторию со сводчатым потолком, высоко выгибавшимся над потолком. В очаге стоял маленький кузнечный горн, на полках виднелась странная посуда: изящные перегонные колбы, конденсаторы, трубки тиле и воронки.

«Откуда, во имя Господа, мне известно, как называются эти штуки?»

Урсула неуверенно пересекла комнату, подходя к полкам и читая от руки написанные этикетки на колбах. Там значились слова вроде «меланодерма», «аква реджиа», «драконья кровь» и «философская ртуть». Она принюхалась к воздуху. Затхлый запах креозота. Лабораторией давно не пользовались.

Урсула повернулась, осматривая остальную комнату. Стены были покрашены насыщенным синим оттенком индиго и разрисованы золотистыми астрологическими символами и странными алхимическими глифами, которые мерцали и дрейфовали словно звёзды в небе.

Урсула подошла к окну и закрыла его обратно. Если оставить его открытым, Кестер узнает, что она была здесь. В отсутствие ветра воцарилась зловещая тишина, и её плечи опять напряглись. Урсула медленно выдохнула. Она чувствовала, как сердце гулко стучит в груди. «Почему я так нервничаю? Здесь никого нет».

Сунув кинжал за пояс, она подошла к очередному комплекту полок. Колбы покрылись тонким слоем пыли. Она обхватила пальцами одну ёмкость и подняла. Сдув пыль, она поднесла её к слабому свету из окна. На поверхности отразилось её лицо и лаборатория за ней. Даже старая кровать, стоявшая в тени.

По её спине пробежал морозец. В отражении на стекле казалось, будто на постели лежит тёмный силуэт. Тело.

Урсула едва осмеливалась дышать. Она повернулась и как можно тише поставила колбу обратно на полку. Затем снова медленно достала кинжал из-за пояса.

Она подошла к кровати, сжимая своё оружие. Огромный мускулистый мужчина лежал поверх покрывала насыщенного кровавого цвета. Он был громадным. Чёрт подери, он вообще человек?

— Эй? — позвала Урсула тихим шёпотом.

Он не пошевелился.

— Эй! — она позвала уже громче, но он оставался неподвижным.

Она подвинулась ближе, едва осмеливаясь дышать. Кинжал так и трясся в её кулаке.

Его глаза были закрыты, лицо обрамлялось вороно-чёрными волосами… идеальное, возвышенно прекрасное лицо. У него были самые ошеломительные черты, что когда-либо видела Урсула: резко очерченные скулы, сильный подбородок и идеальные для поцелуя губы. Его тело было сильным и мускулистым, кожа имела тёплый и роскошный средиземноморский загар, заметный даже в таком скудном освещении. Её кинжал перестал лихорадочно дрожать.

«Должно быть, он спит, верно? Не мог же мне понравиться труп». Как минимум тёплый оливковый цвет его кожи намекал на то, что он жив.

— Ты меня слышишь? — она не должна здесь находиться. Ей стоило развернуться, открыть дверь и больше не возвращаться в это запретное помещение. Но нечто манило её к нему. Может, это захватывающая мужественная аура, а может, просто сострадание. Что, если ему нужна помощь?

Урсула уставилась на грудь незнакомца. Та не поднималась и не опадала, единственным звуком было её собственное тревожное дыхание.

— Ты кто? — прошептала она скорее про себя, нежели обращаясь к нему.

Мускулистые руки лежали скрещенными на груди, ступни оставались босыми. Он напоминал статую, вырезанную на средневековой гробнице. На нём были тёмные джинсы и серая футболка. Тонкие железные цепи змеились вокруг его тела. Присмотревшись поближе, Урсула заметила завитки тёмного воздуха, поднимавшегося от него подобно чёрному дыму.

Это что такое, чёрт возьми?

Если он опасен, то хотя бы связан, но Урсула всё равно крепко держала кинжал на случай, если он оживёт, отчаянно жаждая её крови.

Она медленно потянулась к его запястью, проведя пальцами по тёплой коже. Как только она до него дотронулась, нечто заискрило словно электрический заряд. Это пронеслось по её телу волнительной вибрацией тёмной и древней силы.

Урсула выдохнула, стараясь сосредоточиться. Определённо магическое существо. Она снова дотронулась до его запястья, пытаясь игнорировать тот прилив магической энергии. У мужчины не было пульса.

«На ощупь ты не похож на мёртвого, но ты не дышишь, и твоё сердце не бьётся».

Её разум перебирал варианты. Он мог быть свежим трупом, который Кестер принёс после недавнего убийства… но тепло его кожи и исходившая от него энергия заставляли его казаться таким живым. К тому же, в его мышцах имелась определённая напряжённость, а на идеальном лице присутствовало выражение собранности.

Может, он вампир? Бессердечный, сильный и великолепный. Учитывая всё происходящее, вампиризм вовсе не казался невероятным, но сейчас середина ночи, разве вампиры не ночные существа? Может, на него наложили какое-то сонное заклинание, и он не проснётся, пока его не поцелует нужный человек? Заманчиво, но если сценарий с трупом окажется правдой, то во всём мире не хватит мыла, чтоб отмыть её рот.

Урсула сделала ещё один шаг ближе, изучая мужчину. Со вспышкой ужаса она осознала, что кровавое вокруг него — это не цвет покрывала. Её сердце угрожало вырваться из груди.

Это была кровь. Галлоны засохшей крови.

Урсула отпрыгнула от кровати, едва не запнувшись за ковёр. Кровь пятнала простыни кровавым нимбом. Она осмотрела тело в поисках ран, но что бы ни ранило его, это не оставило заметного следа. Что-то очень плохое произошло с этим незнакомцем, но она не знала, что именно. Может, его убил Палач.

Ужасающая реальность накрыла её словно погребальный саван: она совершенно не знала, что творит.

Сжимая кинжал, Урсула двинулась к двери. Она не видела никаких следов магического замка и отчаянно надеялась, что дверь откроется изнутри. Она повернула ручку, и её омыло облегчением, когда та повернулась в её хватке. Лёгкий толчок заставил дверь приоткрыться, и Урсула выскользнула наружу, закрыв комнату за собой.

Она присела на пороге своей спальни, наблюдая за дверью. Её глаза начинали слезиться, но она не моргала. Кинжал так и оставался наготове в её руке.

Пусть его грудь не поднималась, и у него не было пульса, но красивый мужчина ощущался живым, когда она до него дотронулась. Его тёплая кожа как будто источала мощную тенистую магию. Если он жив, то ей надо принимать в расчёт вероятность того, что она могла потревожить его сон. Какое существо способно потерять столько крови и выжить? Она реально ощутила мощь его силы. Кестер ведь сказал что-то в духе «могут существовать монстры похуже адских гончих»? У Урсулы сложилось дурное предчувствие, что она теперь может знать, о чём он говорил.

Незнакомец мог в любой момент вырваться из-за двери и разорвать её в клочья. Более того, может, это и есть тот монстр, который убил предыдущего адского гончего. С другой стороны, если он представлял такую угрозу, Кестер запер бы дверь и изнутри тоже. Её пульс начал замедляться. Наверное, она пока что в безопасности.

Урсула сунула кинжал за пояс, затем поднялась и прошла в оранжерею. Её ладони всё ещё дрожали, когда она закрыла окно и забрала пустой фужер от шампанского. Она не могла допустить, чтобы Кестер узнал об её запретной ночной деятельности, иначе он отправит её прямиком к Эмеразель.

Она закрыла глаза, и на мгновение в её сознании промелькнул образ того, как её тело горит в адском огне, как кожа вздувается волдырями и чернеет. Она задрожала, запустив пальцы в свои волосы. «Я так сойду с ума».

Может, Кестер прав на её счёт. Может, она быстро отбросит моральные дилеммы, чтобы сделать всё необходимое для своего спасения. В конце концов, в этом мире она могла полагаться только на себя.

Урсула крепче сжала кулаки, вздохнув. Завтра она выследит Хьюго Моудса в опере, даже если это означало, что она сама станет монстром.

Глава 20

Урсула налила себе кофе в кружку, и её разум ликовал от насыщенного аромата. По радио играл старый рок — The Passenger в исполнении Iggy Pop. Она любила эту песню, и в глубине души, даже вопреки туману измождения, ей хотелось танцевать, просто чтобы вновь почувствовать себя человеком. Очевидно, что сейчас она функционировала на каком-то безумном адреналине, пытаясь заглушить все мысли о мужчине или демоне наверху.

Ей удалось поспать несколько часов, если считать за сон то, что она тщетно крутилась с боку на бок и старалась не думать о неизбежной судьбе. Был один период отдыха между двумя и шестью часами утра, пока звук упавшего на пол кинжала не заставил её с криком проснуться.

Наступление утра стало благословением, восстановившим некое ощущение нормальности. Встав с кровати, Урсула надела тонкие серые брюки, сапоги до бедра и яркую голубую майку — одну из немногих цветных вещей, что купил для неё Кестер. Волосы она собрала в высокий хвост и аккуратно нанесла на глаза подводку. Пусть будут прокляты все монстры, она вернёт немного контроля и нормальности в свою жизнь.

Урсула сделала большой глоток кофе и одобрительно посмотрела на своё отражение в хромированной кофемашине. «Пусть я живу в новом адском мире с монстрами и палачами, потому что П.У. отправила меня сюда. Я не позволю себе совсем развалиться на куски».

Кофеин взбодрил её. С включённым радио Урсула почти почувствовала себя вновь человеком и позволила себе покачивать бёдрами, пританцовывая, пока Игги Поп пел про звёзды, проступавшие в ночном небе. Ей нравились эти строки…

Тут послышались шаги, и она резко развернулась, едва не прыснув кофе.

Кестер стоял на пороге, одетый в чёрную футболку и тёмные джинсы. Это был бы совершенно нормальный наряд, если бы не меч в ножнах на его поясе и странные алхимические татуировки на предплечьях.

— Мне нравится, как ты двигаешься.

Урсула прищурилась.

— Ты не можешь заходить сюда, когда тебе вздумается.

— Каковы твои планы по поиску Хьюго? — потребовал он.

— Ты никак не можешь начать стучать или хотя бы звонить предварительно? — на самом деле, она хотела спросить «Эй, можешь рассказать мне про великолепного и ужасающего мужчину наверху?», но сдержалась. Палач сегодня явно не в настроении для непослушных новичков.

— Каков твой план? — повторил он.

— Сначала я налью тебе кофе. Какой-то ты раздражительный, — она схватила керамическую кружку из шкафчика и наполнила её кофе. — Я встречусь с Хьюго сегодня вечером в Метрополитен-опере. Он пойдёт туда с какой-то французской моделью. Я заберу его душу, — Урсула подвинула кружку кофе по столу.

— И ты думаешь, что сегодня он будет сговорчивее? — его взгляд блуждал по её облегающей голубой майке.

«Он пялится на меня?»

— Мой план — сделать всё возможное, чтобы не пришлось гореть целую вечность, — ей ненавистно было то, кем она становилась, но самосохранение стояло на первом месте. С этикой придётся разобраться позже. — И я надеялась, что Зи снова сможет пойти и применить свою магию фейри.

— Конечно, — Кестер выгнул бровь, доставая телефон. — Видят боги, тебе понадобится помощь, — он потыкал в телефон, затем отпил кофе.

— Но серьезно. Тебе надо стучать. Я могла быть в одних трусах.

Впервые за два дня он сверкнул улыбкой.

— Едва ли это меня отпугнёт.

— Хочешь, чтобы я тоже так врывалась к тебе?

— Ладно. В следующий раз постучу, — его телефон завибрировал, и он открыл сообщение. — Зи говорит, что с удовольствием сходит в оперу. Она встретится с тобой в семь вечера, — Кестер убрал телефон в карман. — Ладно. С этим разобрались, теперь, я так понимаю, нам предстоят тренировки.

***

Босой Кестер стоял в оружейной, осматривая клинки.

— Выбирай оружие.

Урсула взяла со стеллажа Хондзё. Её взгляд скользнул к его мощным рукам, татуировкам с теми же глифами и астрологическими символами, что и на стенах в комнате спящего.

— Почему мы тренируемся с клинками? Я должна заставить Хьюго подписывать, держа его на острие меча?

— Если понадобится, — ответил Кестер. — Но это не для Хьюго. Он — не единственное, о чём тебе надо беспокоиться.

— Что ты имеешь в виду?

Он перевёл на неё взгляд зелёных глаз.

— Мы тут не единственные монстры, Урсула. Есть целые легионы демонов, желающие нашей смерти, и если они почуют твой страх, то разорвут тебя на куски. По какой-то причине Эмеразель не разрешает мне сопровождать тебя на миссии, но я позабочусь, чтобы ты не умерла. И для этого тебе надо знать, как защитить себя. Поняла?

Урсула приподняла брови.

— Это звучит одновременно успокаивающе и зловеще.

— Я твой наставник. В чём бы ни заключалась проблема Эмеразель, ты — моя ответственность, и я сохраню тебя в живых. Я видел, как ты пользуешься мечом, и похоже, у тебя за плечами уже нешуточные тренировки. Это хорошее начало.

Может, он был на её стороне, хоть он и Палач. К этому моменту Урсула уже реально не имела ни малейшего понятия.

— Когда ты сказал, что есть и другие монстры… — «Ты имел в виду монстров вроде кровоточащего парня в комнате напротив моей?» Она отчаянно желала спросить про спящего незнакомца, но прикусила язык. — Каких именно монстров ты имеешь в виду?

На его подбородке дёрнулся мускул.

— Я забываю, как мало тебе известно.

— Всё, что я знаю об этом мире, я узнала от тебя. А это практически ничего.

— У нас нет времени изучать всю историю, но могу сказать тебе вот что. Светлые демоны воевали с тёмными сто тысяч лет. Наши боги наперегонки собирают души, и это означает, что ты — заманчивая мишень для демонов теней.

По её спине пробежали мурашки. «Так вот что такое тот спящий в комнате напротив?»

— Что делает их тёмными? Они более злые?

— Нет. Просто так вселенная поддерживает магию в балансе — равное количество светлой и тёмной магии, как день и ночь. Нейтральны только фейри. Тебе нужно знать одно — ты можешь убить теневых демонов определённым оружием, особенно тем, что сделано из железа. Его надо зачаровать правильным заклинанием.

Урсула подавила дрожь, думая о спящем мужчине наверху и о древней магии, исходившей от него электризующими полночными завитками.

— И некоторые из этих теневых демонов могут нацелиться на меня сегодня вечером?

— Возможно. И вот поэтому тебе надо научиться драться с ними, — он достал из кармана маленькую стеклянную баночку с янтарной жидкостью, затем носовой платок. Он налил немного масла на ткань. — Я смажу твой меч маслом Зорнхау. Эта мазь защищает клинок от повреждений. Также не даёт тебе серьёзно навредить своему оппоненту, значительно понижает шансы случайного резкого выпада.

Кестер протянул руку к мечу, и Урсула передала ему рукоятку. Он протёр лезвие тканью, держа Хондзё с небрежной уверенностью, которая говорила о том, что он умелый мечник. Как только катана заблестела золотом, он передал её обратно Урсуле.

— Только не забудь хорошенько вытереть меч, когда мы закончим. С таким маслом сталь бесполезна.

Отступив в центр комнаты, Кестер достал из ножен на талии свой меч. Это был тот же клинок, который Урсула использовала в сражении с болотной тварью, и он уже блестел янтарным маслом.

— Готова?

Урсула сжала катану, расставив ноги в бойцовской стойке.

— Действуя, как сам будешь готов.

Кестер совершил бросок, и его меч ударил по её клинку как клык ядовитого змея. Урсула ловко отбила его атаку, но он отступил назад прежде, чем она успела атаковать сама. Она танцующими движениями подбиралась ближе, ища возможность, но он уворачивался, держась вне пределов досягаемости. Их мечи схлёстывались, но Кестер даже не вспотел.

Он напирал, совершая удары.

— Я говорил с Зи о твоей встрече с Хьюго.

— О? — очевидно, Кестер планировать дополнить их схватку болтовней.

— Она сказала, что ты спорила с ним о купальниках, — его тон был чем-то средним между шуткой и обвинением. Урсула замахнулась катаной, но он легко парировал. Он пытался выбить её из колеи, поднимая сейчас эту тему.

— Да, Хьюго говорил, что расстался со своей девушкой, потому что…

Но прежде чем он успела изложить сексистское отношение Хьюго к женским купальникам, Кестер её перебил:

— Мне плевать, что он сказал. Я к тому, что тебе надо заманивать людей. Заставлять думать, что они могут тебе доверять, и что им хочется тебе угодить, — он взмахнул клинком, и Урсуле пришлось метнуться в сторону, чтобы не нанизаться на него как шашлык.

— Кажется, ему понравилось, когда я сказала, что предпочитаю плавать голой.

Урсула заметила проблеск интереса в глазах Кестера. В эту игру с отвлечением могут играть двое. От её внимания не ускользнуло то, как его глаза при любой возможности задерживались в вырезе её майки.

— Голой? — он парировал удар, и на его лбу выступил лёгкий слой пота. — Вот как? Тебе нравится ощущение воды на твоей обнажённой коже?

«Ты его подловила, Урсула. Продолжай».

— Да, и мороженое я тоже ем голой, потому что мне нравится, когда оно тает и капает на мои груди.

«Неа. Это просто странно. Очень, очень странно».

Странно или нет, но Кестер запнулся. Пока он потерял равновесие, Урсула атаковала. Он увернулся, но кончик катаны всё же задел его рёбра.

— Туше, — Кестер вытер кровь, выступившую в прорехе рубашки, и пососал палец, затем снова поднял меч. — Мы ещё не закончили.

— Тебе добавки надо?

Его меч схлестнулся с Хондзё.

— Вы с Хьюго начали не с той ноги, — он начал кружить вокруг неё, в его глазах сверкал огонь.

— Это какой-то допрос?

— Да.

Кестер сделал вид, будто нацеливает удар на её голову, а потом ударил по коленям. Урсула едва успела отбить атаку, рубанув катаной вниз. Он снова оказался вне досягаемости для контрудара. Она не поспевала за ним.

Его огненный взгляд был гипнотическим.

— Чтобы преуспеть как адская гончая, тебе надо быть одновременно сталью и шёлком, оружием и очарованием. Ты не всегда можешь добыть подпись силой. Иногда надо заманивать должника, убеждать, что в его же интересах отписать его душу.

Урсула пырнула катаной, но он увернулся.

— Думаешь, я на такое способна?

— Зи сказала, что социальные навыки у тебя такие же изящные, как у слона в посудной лавке.

«Ну. И. Сучка».

— Полная хрень, — с уверенностью сказала Урсула, но в глубине души знала, что он задел нечто больное. Через сколько приёмных семей она прошла? Четыре? Пять? Она сбилась со счёта. Даже близкие люди говорили ей то же самое.

В её разуме прозвучал голос Руфуса: «Если честно, ты просто жалкая корова, которая ничего в жизни не может добиться». Пустота переполнила её грудь. Хуже всего было осознание, что этот недостаток характера мог объяснить её амнезию. Может, она была какой-то магической отверженной? Её вынудили забыть прошлое, а потом изгнали, потому что она никому не нравилась? Возможно ли, что её никто никогда не любил?

Урсула почувствовала, как глаза щиплет от слёз. «Чёрт возьми, Урсула. Не плачь. Не плачь. Только не перед Кестером». Ей надо доказать, что у неё имелись и навыки, и подходящий характер, чтобы быть адской гончей, иначе можно забыть про самосохранение.

— Тогда… — Кестер поднял ладонь, затем положил меч на мат, показывая, что игры с мечами поставлены на паузу. — Докажи это.

— Доказать что?

Кестер посмотрел на неё так, будто она забыла принять свои таблетки.

— Докажи, что знаешь, как очаровывать людей. Выглядеть дружелюбной.

Она помрачнела.

— И как я должна доказать это?

— Ну, для начала не делай такое лицо.

Она опустила Хондзё и выпрямилась. Слегка выпятила грудь, улыбнулась, склонила голову набок.

— Намного лучше, но твоя улыбка не выглядит искренней. Тебе надо успокоить его. Не дать запаниковать.

Урсула ощутила, как в груди поднимается знакомый жар. Сначала ей пришлось заставлять людей отписывать их души. Вдобавок ей надо обрекать их на такую судьбу, напевая колыбельную и воркуя, пока они подписываются на вечный ад? Как же сильно она в итоге будет ненавидеть себя, если станет такой? Но она не могла сказать подобное вслух, только не перед Кестером.

— Положи меч, — Кестер шагнул ближе, впиваясь в неё зелёными глазами. — Попроси меня подписать пакт.

Она убрала меч в угол помещения, после чего расправила плечи. Попыталась нацепить на лицо приятную улыбку.

— Тебе всего лишь надо подписать здесь, — она показала на воображаемый пакт на своей ладони, используя твёрдый, но нежный тон, будто была полицейским переговорщиком, который убеждает суицидального парня отойти от края моста.

Кестер ответил, безупречно имитируя пафосный британский акцент Хьюго.

— Нет, я не хочу подписывать. Должно быть, это какая-то подстава. Ты меня разыгрываешь?

— Это не подстава. Разве твоя карьера не пошла в гору с тех пор, как ты попросил у Эмеразель её силу? — фраза была хорошей, но Урсула запнулась на последних словах.

Он продолжал копировать акцент Хьюго.

— Я не буду это делать. Я не отдам свою душу.

— Ты должен. Ты согласился на сделку.

Он покачал головой.

— Расслабь плечи. Ты должна выглядеть обольстительной.

— Как ты это сделал, когда проник на мою кухню? Я готова была проломить тебе башку сковородкой, а в следующее мгновение мне захотелось сделать всё, что ты захочешь.

— Отчасти это моё естественное обаяние, но отчасти и магия. Мне потребовалось долгое время, чтобы научиться подавлять волю людей, и я хорошо отточил этот навык. Ты на удивление стойко сопротивлялась моему влиянию. Я нечасто с таким сталкиваюсь.

— У меня был очень плохой день, — она настороженно покосилась на него. — Ты можешь контролировать мой разум?

— Я не пользуюсь этим, если нет острой необходимости. В любом случае, у тебя нет этого навыка, так что придётся полагаться на очарование, — на его губах заиграла улыбка.

— И на мой острый ум.

— Ага. Валяй уже.

Урсула закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как Кестер подходил к ней на кухне. Его интенсивный взгляд скользнул по её телу, будто он запоминал все её изгибы. Ему каким-то образом удавалось проецировать одновременно силу и искушение. Глядя на Кестера, она шагнула ближе, позволяя своему взгляду скользнуть по его сильным рукам, а также по рубашке вниз. Остановившись в считанных дюймах от него, она посмотрела на него невинными широко раскрытыми глазами.

Он наклонился, шепча ей на ухо:

— Ближе.

Урсула двинулась вперед, упиваясь жаром, исходившим от его тела, и его приятным ароматом — кедр и свежая почва. Несложно было имитировать влечение.

Она посмотрела ему в глаза.

— Если сейчас поставишь свою подпись, то получишь всё, чего хотел. Всё, чего только пожелаешь до конца своей жизни, — Урсула понятия не имела, что в неё вселилось, но она провела пальцем по его груди, ощущая твёрдое тело под тканью.

Его дыхание участилось, и он схватил её руку обжигающими пальцами.

— Хорошо. Но тебе не нужно к нему прикасаться. Если сама того не хочешь. Тебе лишь нужно его заманить.

Её тело сделалось горячее, и она чувствовала, как её щёки горят.

— Видимо, с шёлковой частью я разобралась.

— Хорошо. Теперь я хочу посмотреть, как ты можешь использовать свой огонь, — Кестер отошёл, поднимая меч. Когда он на сей раз повернулся к ней лицом, его улыбка сделалась хищной, в глазах сверкнул адский огонь. Желудок Урсулы совершил кульбит.

Его клинок полоснул по её животу размытым металлическим пятном, но она увернулась.

— Используй свой огонь, — хрипло сказал он.

Её меч лязгнул по его клинку, и её сердцебиение участилось. Он собирался её выпотрошить.

— Я не знаю, как.

Его меч снова сверкнул, и Урсула едва сумела отразить его удар над головой. Лязг стали звенел в её ушах.

— Используй свой огонь, — приказал он уже громче, и его глаза пылали инфернальным пламенем.

Она попыталась представить, как огонь окутывает её тело.

— Я пытаюсь, — ей пришлось подпрыгнуть в воздух, чтобы не распрощаться с ногами, и его меч просвистел под ней.

— Пытайся усерднее, — Кестер атаковал, она парировала. Он тут же ударил вновь. Урсула увернулась, хватая воздух ртом. На её лбу выступил пот. Его атаки становились всё быстрее, гоняя её по всей комнате. Ей надо было призвать пламя, а она едва могла сосредоточиться, когда меч Кестера угрожал рассечь её на куски.

Урсула сделала шаг назад и ударилась о стену. Отступление — уже не вариант. Кестер атаковал снова, их мечи столкнулись, и он стал медленно давить, приближая клинок к её лицу. Его тёплое дыхание обдавало её щеку, подпитываемое пламенем Эмеразель.

Руки Урсулы горели от утомления. Она не тренировалась, её мышцы не готовы к такому. Клинок Кестера давил всё ближе и ближе, уже задевая щёку. «Он срежет моё лицо с черепа». Когда её охватила паника, в голове взорвался образ: залитый кровью пол, рухнувшее тело, подёргивающиеся кончики пальцев. Это что? Она не узнавала образы, но в то же время в груди разверзлась пустота, бездна столь глубокая и необъятная, что её никогда не наполнить. Её сердце болезненно заныло.

Глаза Кестера светились, жар его тела ошеломлял. Он собирался её убить. Она в этом не сомневалась.

— Уйди от меня.

Огонь разгорался в её нутре, переполняя бездну ощущением жжения. Он почти мгновенно сделался ожесточённо жарким, как умирающая звезда. Сила выжигала её нервные окончания. «Я есть адский огонь, и я искупаю мир в пламени».

Огонь вырвался из её тела, отшвырнув Кестера прочь.

Он бросил меч, поднимая руки.

— Возьми это под контроль.

Великолепное пламя струилось из её тела волнами. Урсула стояла уже не в оружейной. Она находилась в центре вулканического водоворота, благословлённая силой бога.

Она услышала отдалённое шипение. В считанные секунды инферно исчезло, сменившись снегом, и она закашлялась. Но этот снег не был холодным, он душил. Она не могла дышать, упала на колени, хватая воздух ртом.

Кестер стоял над ней.

— Используй огонь Эмеразель для силы. А не поджигай свою квартиру.

— Что-то во мне сорвалось, когда ты поднёс тот клинок к моей щеке, — какое бы заклинание ни использовал Кестер, оно ужасно жгло и на вкус было ужасным. В комнате пахло горелой соломой, коврики татами подпалились. Повернувшись к зеркалу во всю стену, Урсула мельком увидела, что она вся покрыта белым порошком.

— Я пытался научить тебя, как использовать твою силу. Мне это не навредит, но это обожжёт теневых демонов.

— Выглядело всё так, будто ты собираешься срезать моё лицо, — она поднялась, стряхивая с себя порошок.

— Зачем мне это делать?

Урсула выпятила бедро. «Ну не знаю. А зачем тебе оставлять мужчину истекать кровью в комнате напротив моей спальни?»

— Может, тебе захотелось нацепить моё лицо на себя на следующей миссии, ведь у меня такой очаровательный шарм.

— Я и сам вполне симпатичный. И я пытался научить тебя использовать свою силу в сражении. Помни, масло Зорнхау не даст мне навредить тебе, — он поднял меч и обхватил пальцами лезвие. Охнув от боли, он выдернул меч из своего кулака. Меж его пальцев полилась кровь, и Урсула ахнула. Но когда он раскрыл ладонь, рана уже зажила. — Всё равно больно, но ты не можешь получить серьёзную травму. Однако если не научишься контролировать адский огонь, то окажешься в ловушке посреди горящего здания.

— Думаю, мне надо много практиковаться, — Урсула стёрла белую пену со щёк. — Что за заклинание ты на меня наложил только что?

— Не заклинание, — он кивком показал на огнетушитель.

— Уф. Пойду-ка я в душ, — она повернулась, чтобы выйти из комнаты.

— Урсула. Ты хорошо справилась, по крайней мере, пока не взорвалась. Используй этот шарм на Хьюго сегодня вечером, и всё будет хорошо. Но если что-то случится… если я тебе понадоблюсь, воспользуйся тем телефоном, что я тебе дал.

— Я думала, Эмеразель не позволяет тебе помочь мне.

— Я могу тебе помочь. Я просто не могу пойти с тобой.

— Рада слышать, — она одарила его робкой улыбкой.

Даже вопреки ноющим мышцам, поднимаясь к ванной комнате, она чувствовала себя немножко лучше, чем утром.

Глава 21

За десять минут до начала первого акта Урсула опиралась на перила балкона и смотрела вниз на толпу. На ней было синевато-серое платье цвета зимнего моря, шелковисто струившееся по её обнажённым ногам. Она дополнила его ожерельем из чёрного жемчуга и в качестве финального штриха добавила лавандовый парфюм. Запах должен был внушать ощущение спокойствия, но в данный момент ни капли не помогал с её нервозностью.

Она закрыла глаза, делая глубокий вдох. Прямо перед её уходом в оперу Кестер снова заглянул в её квартиру (на сей раз постучал) и окинул долгим одобряющим взглядом её наряд; то первобытное выражение снова сверкнуло в его глазах. «Не будь он психопатичным палачом, у которого проблемы с соблюдением личных границ, он был бы в моём вкусе».

Урсула открыла глаза, осмотрев лобби. Со своего места на верхнем уровне ей открывался вид на нижний этаж и мраморные лестницы, изгибавшиеся внизу как внутренняя часть морской раковины. Её ладонь легко покоилась на сумочке из кожи змия, ручке Эмеразель и пакте, лежавших внутри вместе с её белым камушком и театральным биноклем. Не говоря уж о маленьком кинжале. Её оружием были шёлк и сталь, как и сказал Кестер.

В теории у неё имелось всё необходимое… кроме Хьюго. И где Зи, чёрт возьми? Урсула приехала пораньше в надежде получить подпись Хьюго до начала оперы, но с каждой минутой это становилось менее вероятным. Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох и вытолкнула из головы мысли об адском пламени и теневых демонах. Сегодня ей надо сосредоточиться, иначе придётся встретиться с Эмеразель и снова подвергнуться тому ужасному огню. От этой мысли что-то в её нутре скисало. Может, однажды она найдёт выход из всего этого, и даже способ спасти Хьюго… но в данный момент имелись более актуальные проблемы. Например, как избежать гнева кровожадной богини.

Кто-то задел её локоть, и Урсула подвинулась, давая место другому гостю.

— Благодарю, мисс, — произнес мелодичный голос.

Она глянула на своего соседа и осознала, что смотрит в лицо великолепного мужчины, безупречно одетого в чёрный смокинг. Золотистая кожа и бледно-серые глаза контрастировали с тёмными волосами, и он сверкнул доброжелательной улыбкой. Вот такого великолепного мужчину она должна желать — нормального, человеческого мужчину, который не станет нападать на неё с мечами и говорить её друзьям, что она умерла от передозировки героином.

Мужчина поправил запонки, и от того, как его взгляд бродил по её телу, Урсуле захотелось покраснеть.

— Меня зовут Эйб. Приятно познакомиться.

— Урсула, — ответила она, стараясь не сводить взгляда с лобби.

— Это ваш первый раз в опере?

С огромным усилием она отвела глаза от его прекрасного лица. Она тут не ради светских бесед, надо сосредоточиться на цели.

— Первый раз. Да, — она уставилась на лобби, отчаянно желая увидеть поп-звезду.

— Вы кажетесь слегка ошеломлённой.

«Веди себя нормально, Урсула».

— Просто предвкушаю и мыслями немного в работе.

«Обрекать людей на адское пекло — это вам не прогулочка по парку, знаете ли». Её ладони крепче сжали перила.

Он не сводил с неё взгляда.

— Ну, думаю, вы обнаружите, что опера — это идеальное место, чтобы отбросить мирские тревоги и испытать нечто экстраординарное.

— На это я и надеюсь, — если бы только она могла отбросить свои тревоги, всепоглощающий страх пламени Эмеразель, гложущие угрызения совести из-за её новой роли. И что там она видела, когда думала, что Кестер её зарежет? Рухнувшее тело на полу, покрытое кровью? Она задрожала.

«Что бы там ни было, сейчас не время об этом задумываться. Соберись, Урсула».

Толпа внизу притихла, все повернулись ко входу. Сердце Урсулы пропустило удар, пока она смотрела, как люди расступаются. Хьюго и Вирджиния вошли в лобби, обрамлённые тремя охранниками. У Урсулы перехватило дыхание. Вот её шанс спасти свою жизнь.

— Ах, — протянул мужчина возле неё, постукивая пальцами по перилам. — К нам присоединилась знаменитость, — огни под потолком замигали, в лобби стало тихо. Он повернулся к ней. — Думаю, это сигнал нам. Я правда надеюсь, что вы насладитесь представлением.

Но когда Урсула думала о том, что ей предстояло сделать сегодня, в её ушах начинала шуметь кровь. Она пришла обречь мужчину на адское пекло.

***

Урсула поспешила по лабиринту коридоров, застеленных красными коврами, после чего нашла своё место. Огромные люстры висели под золочёным потолком, мерцая как ледяные фейерверки.

Хотя билеты на оперу были распроданы, Кестер умудрился выкупить целый ряд мест в ложе на втором уровне. Поскольку Зи не потрудилась прийти, все эти места оказались в расположении Урсулы. Она плюхнулась на сиденье в первом ряду.

Отсюда ей открывался обширный вид на оперный зал. Под ней гости в костюмах и платьях заполняли ряды красных бархатных кресел. Швейцары направляли последних опоздавших по проходам. Рядом со сценой оркестр готовился, выводя трели, лады и арпеджио.

Урсула сунула руку в сумочку и нашла театральный бинокль. Миниатюрный прибор позволит ей наблюдать за Хьюго, чтобы удалось перехватить его после первого акта. Если Зи поможет отвлечь Вирджинию, то Урсула похлопает глазками и очарует его, чтобы он поставил подпись.

Она сделала глубокий вдох, стараясь расслабиться. Но где он сидит, чёрт возьми? И где Зи? Она поднесла бинокль к глазам, осматривая помещение, но находила лишь скучающие пары постарше.

Когда свет люстр начал меркнуть, в зале воцарилась тишина. Через тридцать секунд во всем помещении будет полностью темно. Чёрт. В момент прибытия Хьюго все смотрели на него, но теперь он сделался невидимым.

Урсула прикусила губу. Может, кто-то всё ещё пялится на него?

Она глянула на ложу слева от себя. Женщина лет пятидесяти, втиснувшаяся в красное платье с корсетом, навела свой бинокль и смотрела на верхний балкон.

Урсула проследила за её взглядом. Действительно, там оказался Хьюго, и его щёки выглядели чуть бледнее, чем при их первой встрече. Может, он знал, что его ждало… смерть сегодня пришла за ним в оперу, надушившись лавандой и облачившись в платье из серого шёлка.

Урсула протяжно выдохнула. Она нашла свою мишень. Теперь надо просто дождаться конца первого акта, и тогда она подойдёт к нему, опробует свой новый шёлковый метод с вербальными ласками и шёпотом про вечное счастье.

Вот только тут мало приватных местечек для тет-а-тета. Ей опять придётся идти за ним в туалет? Когда Кестер говорил, что надо «не привлекать к себе внимания и работать в тени», Урсула не осознавала, что понадобится работать рядом с писсуарами.

Через несколько мгновений в зале стало совершенно темно, а затем прожектор осветил оркестр и седого дирижера. Тот поклонился, и аудитория взревела аплодисментами. Затем, повернувшись к оркестру, он поднял руки. Взмах его запястья, и музыканты заиграли.

Когда по залу разнеслись первые ноты, огромная золотая штора поднялась, открывая взгляду сцену. Урсула ожидала нечто роскошное, но вместо этого увидела декорации захудалой комнатки — лачуги, как выразился бы Кестер.

Но сама музыка была столь же изящной, как и театр, звуки скрипок и труб омывали Урсулу величественной волной. Когда музыка стала нарастать, она подалась вперёд на своём сиденье. Мужчина с тёмными волосами вышел в центр сцены и начал петь насыщенным баритоном, полным страсти. Второй мужчина вышел на сцену и присоединился к нему чистым тенором. «Если бы я только знала, о чем они поют».

По костюмам Урсула понимала, что персонажи бедны, но то, как они пели друг другу, указывало на их тёплые отношения. Пока музыка струилась вокруг неё, она подумала о Кейти, о том, как они на выходных вместе изучали забытые каналы Лондона, поскольку ни на что другое денег не было. Тогда она была вполне счастлива, верно? Возможно, она романтизировала те времена в своей изоляции, но хотя бы за её голову не была назначена награда, и богиня адского пламени не хотела замучить её до смерти. И более того, хотя бы у неё была Кейти. В данный момент одиночество угрожало поглотить её целиком.

На сцене к тенору присоединилась молодая женщина, кутавшаяся в шерстяную шаль и потиравшая руки, пока он пел ей серенады. Amore. Это слово Урсула узнавала: любовь. Эмоциональные излияния тенора не содержали в себе притворства, шёлка или стали, он просто обнажал свою душу. Музыка нарастала, и Урсула едва не забыла, как дышать, её грудь ныла.

Когда ария достигла кульминации, она невольно представила, как кто-то смотрит на неё так, как тенор на свою возлюбленную. Буквально на секунду она закрыла глаза, и перед глазами встал образ — до боли красивый мужчина с искорками звёзд в глазах, тёмных и глубоких как ночное небо.

Дёрнувшись, Урсула осознала, кого именно она представляла — раненого демона, спавшего в её квартире.

Какого чёрта?

Глава 22

Занервничав, Урсула оглянулась по сторонам и медленно выдохнула, мельком заметив, как одетая в алое платье Зи пробирается в её ряд. Вовремя она появилась.

Заняв своё место, Зи посмотрела на Урсулу с выражением, напоминавшим что-то среднее между раздражением и беспокойством.

— У тебя снова плохой день?

— О чём ты говоришь? — но сказав эти слова, Урсула осознала, что по её щекам стекало несколько слезинок. Она начала вытирать глаза, но Зи отвела её руку.

— Макияж испортишь, — прошептала она. — Дай я сама.

Зи открыла сумочку, достала салфетку и промокнула щёки Урсулы.

— Я тоже плакала, когда впервые увидела La bohème, — шепнула она.

— Ты любишь оперу?

— Я люблю романтику. Пуччини понимал, каково это — когда любовь сбивает тебя с ног, — в её словах звучала некая тоска, глаза заблестели. Ледяная принцесса на мгновение исчезла, а затем её ясный взгляд снова сосредоточился. — Но мы тут не ради музыки. Где мишень?

— Наверху, вон там, — Урсула кивком показала на ложу верхнего уровня, где Хьюго перешёптывался с Вирджинией. Может, всё пройдёт легче, чем она ожидала.

Первый акт завершился, и Урсула втянула вдох. Сейчас или никогда. Она повернулась к Зи.

— Мы можем подойти к ним в ложе? Ты сумеешь снова очаровать его девушку?

— Само собой.

Зи выскользнула из ложи, и Урсула последовала за ней. В коридоре гости оперы общались, попивая вино из бокалов. Зи скользила между ними как лань, петлявшая среди деревьев в лесу, а Урсула спешила за ней.

— Спасибо, что помогаешь мне, Зи.

— Не за что. Мне за это платят, — она ступила на изогнутую лестницу. — Но тебе надо расслабиться. Ты выглядишь нервничающей.

— Я не нервничаю. Я в ужасе от своей роли в этом.

— О. Все эти вечные пытки. Ну, Хьюго сам о таком попросил.

— Как думаешь, у меня есть другой выход, без сбора душ?

Зи бросила на неё резкий взгляд.

— Говори тише. И нет. Кестер говорит правду, иначе он сам давным-давно освободился бы. Думаешь, ему это нравится больше, чем тебе?

— Ты ему доверяешь? — Урсула отчаянно хотела спросить Зи об истекающем кровью мужчине в её квартире. Что, если ему нужна помощь? Что, если Кестер поместил его туда? Пока что Урсула придержала эти вопросы.

— Конечно, я доверяю Кестеру. Я знаю его очень давно, — они добрались до вершины лестницы, до уровня Хьюго. — Не думаю, что ему нравится собирать души больше, чем тебе. Но другого варианта нет, поверь мне.

Они прошли по коридору к ложе Хьюго, и Урсула стиснула свою сумочку из кожи змия.

— Ты знаешь, зачем Кестер вырезал на себе метку?

— Да, но я не вправе такое рассказывать, — Зи помедлила у двери. — Думаю, это ложа Хьюго. Хочешь, чтобы я зашла первой?

— Думаю, это хорошая идея. Скорее всего, он встревожится, когда увидит надвигающийся на него злой рок, — к тому же, Зи могла зачаровать всех вокруг. Урсула достала ручку из сумочки, тоже приготовившись очаровывать Хьюго.

Зи открыла дверь, а Урсула задержалась на пороге, оставаясь в тени… как и подобает хорошей адской гончей.

— О, привет, Зи! — пропела Вирджиния, вскидывая руки в воздух. — Я не знала, что ты сегодня будешь в опере.

— Привет, Вирджиния, — гламур Зи был абсолютно убедительным. Жаль, что Хьюго тут не было.

Ладонь Зи взлетела к её груди.

— Где же твой изумительный спутник?

— Он пошёл в комнату для мальчиков.

Урсула ускользнула. «Ну конечно. Ведь именно там происходят все мои травмирующие встречи с поп-звёздами».

Огни театра замигали, оповещая об окончании перерыва. «Пора действовать, Урсула». Она повернулась и поспешила по коридоре, крепко сжимая в кулаке ручку цвета кости.

Несколько опоздавших спешили по коридору к своим местам. В конце коридора Урсула приметила дверь с золотой буквой «М». Телохранителей не было… хорошо. Это упростит вещи.

Урсула с трудом сглотнула, стараясь не думать об огне. Она оглянулась, убеждаясь, что поблизости никого нет, затем проскользнула внутрь.

Стены украшались позолоченными карнизами и изображениями известных оперных певцов.

— Хьюго? — протянула она своим самым ласковым голосом. — Хьюго, дорогой?

Ей ответил лишь звук капающей воды да тихие мелодии скрипки, доносившиеся от оркестра. Чёрт.

Разум Урсулы лихорадочно перебирал возможности. Если бы он вернулся в ложу, она бы увидела его в коридоре. Он не бросил бы Вирджинию одну в опере и не ушёл бы в другое место, так?

Вообще-то, он вполне способен на такое. Этот парень бросил свою девушку за то, что она надела неправильный купальник.

Но нет… его пиджак висел на спинке кресла в ложе. Он должен быть здесь.

Может, вышел покурить? Урсула повернулась, мельком увидев своё отражение в зеркале. Её рыжие волосы были убраны в гламурную высокую причёску, и только несколько завитков спадали на её бледные плечи. Если она даже в таком виде не убедит Хьюго подписаться на вечные муки, то ни у кого и никогда не добудет подпись.

Она повернулась, покосившись на кабинки. Двери доходили до самого пола, так что нельзя было заглянуть под них. Вместо этого Урсула начала распахивать их одну за другой. Двери поскрипывали, открываясь.

— Хьюго, любовь моя. Я хотела вновь увидеться с тобой, — скрип. — Я подумала, может, мне удастся получше объяснить ситуацию, — скрип. — Может, за бокалом вина…

Сосущие звуки из дальней кабинки прервали её осмотр. Какого чёрта?

— Хьюго, дорогой? — протянула Урсула елейным голоском. — Это ты?

Звук прекратился, и его заменил приглушённый голос тенора, певшего на сцене.

— Эй? — она смягчила голос до тихой ласки, подходя к последней кабинке и постукивая каблуками по полу. — Ты там? Знаю, наше знакомство было не самым приятным. Я здесь, чтобы всё исправить.

Нет ответа. Когда Урсула остановилась перед последней кабинкой, волоски на её руках встали дыбом. Что-то тут не так… воздух ощущался слишком холодным, почти наэлектризованным. Это сквозняк, или же вокруг неё потрескивала та тёмная магия? Урсула выдвинула лезвие ручки. Ужас подступил к её горлу, и она наклонилась ближе, стукнув по двери.

— Хьюго, дорогой мой. Всё не так плохо, как ты думаешь, — ложь. Ужасная, злая ложь, слетавшая с идеально розовых блестящих губ. Теперь она стала монстром.

Урсула сделала глубокий вдох, дожидаясь ответа, но слышала в кабинке лишь шорох и тихий стон.

Она отступила на шаг. Её туфли не подходили для бега, но у неё получится выбить дверь пинком. Она задрала платье и шарахнула ногой по двери. Удар сломал замок, и дверь с грохотом распахнулась.

По её коже пронеслась дрожь страха. Мужчина, которого она встретила ранее — тот, что с бледно-серыми глазами — стоял и баюкал Хьюго в своих руках как ребёнка. Как только глаза мужчины остановились на Урсуле, он бросил Хьюго на унитаз, и голова поп-звезды с силой ударилась о деревянную стенку кабинки. Его кожа обрела неестественный блеск.

Урсула с трудом сглотнула. «Да. Какого. Хера».

— Ты что такое? — выдохнула она.

Эйб шагнул в её сторону одним плавным движением, похожим на дым, взметнувшийся от фитиля задутой свечи. Температура воздуха опустилась минимум на десять градусов. Он остановил на ней свой иномирный взгляд, и его глаза казались свинцово-серыми.

Он подвинулся ближе к ней. Когда он улыбнулся, нутро Урсулы скрутило страхом… но вместе с тем чем-то ещё. Она не могла перестать смотреть на его гладкую золотистую кожу.

— Привет, красавица, — его голос шёпотом скользнул по её телу. Когда он говорил, почти создавалось впечатление, будто он дотрагивается до неё невесомым касанием. — Я гадал, не заглянешь ли ты к нам.

Она оторвала от него взгляд, покосившись на поп-звезду, развалившуюся на унитазе. В её животе нарастала тошнота. Всё это неправильно.