Инферно

Бьянка Скардони

Инферно

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Infernal

Автор: Бьянка Скардони / Bianca Scardoni

Серия: Отмеченная / The Marked #4

Переводчик: Дарина Ларина

Редактор: Анастасия Ярыгина

Моим читателям,

которые терпеливо (или не очень)

ждали выхода этой книги.

И моему папе, Виктору,

которому ни в коем случае нельзя читать эту книгу.

Ад пуст.

Дьявол здесь.

1. БЕГИТЕ К ХОЛМАМ

Тёмные силуэты вечнозелёных деревьев вырастали по обе стороны дороги, словно бы оттесняя меня к краю пропасти. Сильный ливень так и не прекращался, стуча по лобовому стеклу, за его завесой нельзя было разглядеть ничего дальше двух футов от нашего чёрного внедорожника. Я слышала, как Доминик и Габриэль орут друг на друга на передних сиденьях, громко и постоянно перебивая, но не могла разобрать слов. Я не воспринимала ничего вокруг, пока из головы не выходил пустой взгляд Трейса.

Произошедшее на Ангельском Пике вновь и вновь прокручивалось в памяти, как предсмертное желание, которого я не загадывала, как дурное предзнаменование того, что я не могла предотвратить. Голова кружилась от нескончаемого потока воспоминаний о чёрном дыме, входящем в тело Трейса. Я всё прокручивала и прокручивала в голове эту сцену в поисках чего-то, что не заметила раньше… какой-нибудь подсказки… переломного момента… лазейки, с помощью которой можно было бы всё исправить. С каждой новой попыткой я молилась, чтобы воспоминания развернулись иначе, чтобы моя новая реальность распалась, растворилась, канула в небытие и уступила место нашему с Трейсу «долго и счастливо», о котором я так мечтала.

Но сколько бы я ни пыталась, «долго и счастливо» не наступало.

Я замотала головой, прижав руки к ушам, чтобы не слышать ничего вокруг.

Сёстры Родерик открыли Врата Ада и впустили Люцифера в наш мир — и в тело человека, которого я люблю. Я не знаю, можно ли его ещё как-то спасти. Честно говоря, я уже ни в чём не уверена. Точно знаю только то, что я в Аду.

Вот только не я спустилась в него… Он сам пришёл ко мне.

— Ничего тупее я даже придумать не могу, — выругался Доминик.

— Это единственный способ, — возразил Габриэль, заметно успокоившись. — Орден решит, что надо делать.

— Неужели? А когда они последний раз нам помогали?

— Если бы мы с самого начала были открыты с ними…

— Мы? — Доминик фыркнул. — Они только и делали, что подтасовывали факты и скрывали правду от Джеммы. Они помогают, только когда им это выгодно, — Доминик развернулся ко мне. Капли воды стекали с его алебастровой кожи, точно маленькие бриллианты. — Нет, ну ты слышала это?

Его приглушённые слова едва доносились до моих закрытых ушей. Я прижала ладони сильнее.

— Ангел? Ты меня слышишь?

— Заткнитесь. Просто заткнитесь.

Я не уверена, прозвучали ли эти слова из моего рта или только внутри медленно разваливающихся баррикад моего разума.

Я не хотела слушать, как они спорят про Совет или нескончаемые «если бы да кабы». Я просто хотела, чтобы они заткнулись ко всем чертям, и я смогла бы подумать в тишине. Мне нужно собраться с мыслями и найти способ склеить разбитые осколки — вернуть Трейса, — но я не могла сделать это, пока они забрасывают гранаты в мои мозги каждые две минуты.

— У неё шок, — вынес вердикт Габриэль, глядя на меня в зеркало заднего вида. Его тёмные брови были сдвинуты над оливковыми глазами. Кажется, он хотел выразить сочувствие. Но ощущалось как жалость. — Не трогай её.

— Нам нужно покинуть город, брат. Сегодня же. Совет сам за собой уберёт.

— А с остальными что?

Я бросила взгляд на безжизненное тело матери, лежащее на сиденье рядом со мной. Габриэль вернулся за ней, как только Трейс и сёстры Родерик исчезли в неизвестном направлении. Кол всё ещё торчал из её груди — болезненное напоминание о содеянном мной, об огромной ошибке, которую я совершила, поверив сказанному из грязных ртов сестёр Родерик.

Больше я эту ошибку не повторю.

Рано или поздно моя детская наивность должна была умереть. Больше я никому не доверяла и ничего не боялась, даже смерти. Потому что всё, что я любила в этом мире, у меня уже отняли. Вырвали из моего сердца. И внутри ничего не осталось, кроме тьмы… тьмы, порождающей новую тьму, с которой я теперь заодно.

— А как же её Страж? — продолжил Габриэль. — Мы не можем просто…

— Он всё равно, что труп. Возможно, уже…

Новые бомбы взорвались в моей голове, эхом повторяя его слова.

Всё равно, что труп…

Трейс всё равно, что труп.

Гортанный крик вырвался из моих лёгких, настолько резкий, мучительный и мощный, что выбил все окна машины. Осколки разлетелись под дождём, как от взрыва. Доминик и Габриэль накрыли руками головы, машину унесло на встречную полосу, а затем на обочину.

Мой взгляд остановился на дереве впереди, прямо на которое мы летели.

Это было последнее, что я видела.

***

Знакомый густой туман окутал мои ноги. Я приподнялась на руках и огляделась вокруг. Потрескавшиеся надгробия, торчащие из-под земли, недвусмысленно намекали, что я была на кладбище, но я понятия не имела, как туда попала и что случилось с машиной.

И где, чёрт подери, Доминик и Габриэль?

Я открыла рот, чтобы позвать их, но ощутила на языке странное послевкусие дождя. Липкое и какое-то неправильное — в том смысле, что оно каким-то образом сдавливало мой голос. Оттолкнувшись от влажной от росы травы, я выпрямилась. Может, я вылетела из машины до того, как мы врезались в дерево? Я осмотрелась вокруг в поисках каких-либо признаков аварии, но ничего подобного.

Что-то здесь не так.

Это не то место.

Вдалеке возник тёмный силуэт. На таком расстоянии я не могла разглядеть его черты, но, по крайней мере, я здесь не одна.

— Доминик? — нервно позвала я, ожидая, что таинственная фигура крикнет что-нибудь в ответ.

Но ответа не было. Вместо этого силуэт становился всё ближе и ближе, его очертания начали приобретать ясность: я разглядела в тумане его чернильно-чёрные волосы и глаза — голубые, как Карибское море. У меня перехватило дыхание, когда я узнала его.

Моё «долго и счастливо».

— Трейс!

Я чувствовала, как моя кожа искрила, будто наэлектризованная, пока он сокращал расстояние между нами.

— Нам нужно поговорить, Джемма, и у нас мало времени.

Ошеломлённая, я пялилась на него, как на привидение из прошлой жизни. Его не должно быть здесь, просто не могло, но вот он передо мной. Ветер выл, развевая мои волосы, и шипел предостережения.

— Джемма…

— Нет, — я мотнула головой. Это не Трейс. Это не может быть он. Я своими глазами видела, как Люцифер вселился в его тело. Это всё обман. Ловушка.

Я попятилась назад, увеличивая дистанцию, насколько это возможно.

Он не стал меня догонять, будто бы слышал отголоски моих сомнений.

— Не нужно бояться, Джемма. Ты сейчас спишь. Это просто сон, — он махнул рукой, и кладбище исчезло, а мы внезапно оказались посреди улицы Кейпа Корала, где я жила раньше.

Какого чёрта здесь происходит?

Очередная уловка?

Новая игра?

Я отступила ещё на шаг.

Но опять же — Трейс был единственным, кто знал об этом месте. Мы были здесь несколько месяцев назад, когда он привёл меня в прошлое, чтобы я увидела отца. Может ли он быть настоящим Трейсом?

— Мы во сне, Джемма. Теперь я могу встретиться с тобой только так, — он склонил голову, его широкие плечи опустились. — Он победил. Я не могу его одолеть.

— Я… ты… это… — ладно, говорить связными предложениями сейчас выше моих сил. Я встряхнула головой, пытаясь выпутаться из паутины, окутавшей мой разум. — Это сон?

— Да. Ну, типа того, — он сделал один осторожный шаг по направлению ко мне, усиливая электризацию на моей коже. — Я не знаю, сколько ещё смогу продержаться, Джемма. Здесь очень х-холодно, — его зубы слегка стучали. — И темно.

Отчаяние на его лице вызвало вспышку паники в моей груди.

— Мне н-нужно увидеть т-тебя… ещё од-дин раз. Если я не…

— Нет! — я не могла позволить ему договорить. Я лучше умру, чем дам ему озвучить слова, которые могут услышать Ангелы смерти и воплотить в жизнь. — Держись, Трейс! Я найду способ вернуть тебя обратно. Всё будет хорошо, — слепо пообещала я и бросилась к нему, чтобы прикоснуться к нему, но он отпрянул от меня. Как всегда, так близко и так далеко.

— Я никогда не ч-чувствовал в с-себе столько з-ла, Джемма, — он встряхнул головой, будто там, внутри него, шла борьба. — Он с-слишком силён.

— Ты сильнее!

— Джемма, прости ме…

— Нет! Не смей так говорить! — перебила я. — Это ещё не конец! Слышишь меня? Я не сдамся, Трейс!

Его ресницы опустились, скрыв бескрайнюю синеву глаз, и его тело начало медленно растворяться.

— Подожди! Трейс! — я попыталась обхватить его руками, прижаться, заслоняя от всех бед, но вместо него обняла лишь пустоту. Я опоздала. Я снова его потеряла.

Рухнула на колени. Из глаз брызнули слёзы.

— Джемма, ты слышишь меня?

Моя голова резко дёрнулась в сторону звука тёплого, приятного голоса, который я хорошо знала.

— Открой глаза.

Габриэль?!

Я оглянулась вокруг, исступлённо ища его глазами. Улица Кейпа начала трястись, а затем её размыло, как если разлить воду на картине маслом. Я вцепилась пальцами в землю, готовясь к тому, что всё вокруг пропадёт в никуда.

2. В ПУСТОТУ

Мои веки распахнулись, я часто заморгала, сгоняя остатки сна и замешательства. Рядом со мной стоял Габриэль, насупившись, смотрел на меня, как если бы я была некой инопланетной формой жизни. Очевидно, я уже не в Кейпе, не на кладбище и даже не в машине. Мы в каком-то помещении. Если только это не ещё один сон…

Испуганная и окончательно сбитая с толку, я тут же предприняла попытку встать, но комната внезапно закружилась, точно вышедшая из строя карусель с оторванным рычагом выключения. Или это я сломалась и не могу остановить свой стремительный спуск в адский водоворот.

Второе звучит более вероятно.

— Я уже начал переживать, — сказал Габриэль с напряжённой улыбкой, взяв меня за локоть и помогая вернуть равновесие.

Я заметила огонь в дальнем конце комнаты и поняла, что мы вернулись в поместье Хантингтон, хотя я совершенно не помню, как это произошло. Меня всю трясло, пока я пыталась собрать вместе кусочки паззла, но они никак не сходились. Они казались разрозненными, неправильными и далёкими, будто их просто перемешали и подбросили в воздух так, чтобы никто не дотянулся.

— Ты сильно ударилась головой, — пояснил он тихим успокаивающим голосом. — Но всё в порядке.

Ничего не в порядке. Даже близко.

— Как долго я пробыла без сознания? — я потёрла глаза, перед которыми плавали пятна, похожие на маленькие тучки. Всё моё тело жутко болело, и несмотря на тот факт, что я только что проснулась, я чувствовала себя абсолютно выжатой.

— Несколько часов.

Часов? Мой взгляд метнулся к нему.

— Где Трейс?

— Трейс? — он нахмурился, будто не понял вопроса. Или, может, просто не хотел отвечать. Так или иначе, мне нужно вернуться на Хренов Пик.

— Да, Габриэль. Трейс. Где он? — мой взгляд прошёлся по комнате и споткнулся на обездвиженном теле моей матери, безжизненно сидящем на стуле в углу.

— Ты ведь помнишь, что случилось на Ангельском Пике?

Его выражение лица в сочетании с пугающим присутствием тела моей матери дало мне понять, что это был не просто кошмарный сон.

Всё произошло на самом деле.

Ад на земле начался, а Трейс потерян для всех нас.

Я зажмурилась, до боли стиснув зубы.

— Мне жаль, Джемма, — произнёс он, когда ко мне разом вернулись все эмоции.

Боль хлынула по моему телу тошнотворными волнами и остановилась тяжким грузом в районе живота. Я попыталась загнать её в границы и подавить, но не смогла. Снесённая обрушившимся потоком, я согнулась пополам и выдала всё содержимое желудка на деревянный пол. Габриэль быстро отскочил, чтобы на него не попало, схватил одеяло позади меня и накрыл мои плечи.

Меня продолжало безудержно потряхивать, я не могла унять эту дрожь.

— Выпей это, — Габриэль протянул мне бутылку воды с кофейного столика. — Тебе нужно чем-то наполнить желудок, тогда станет легче.

Я сильно в этом сомневалась. Вряд ли мне могло помочь хоть что-то.

— Пожалуйста.

Подняв голову, я забрала у него бутылку, открутила крышку, но так и не поднесла горлышко к губам. Мой взгляд, как магнитом, притянуло тело матери, и сил оторвать его у меня не было. Впервые в жизни я поймала себя на мысли, как сильно она мне нужна, вернее, нужно место, где можно укрыться от бури, какое бывает только в тёплых материнских руках.

— Почему вы её не оживили? — спросила я Габриэля голосом, который грозил надломиться и осыпаться миллионом осколков.

Она сидела, откинувшись на спинку стула, и пряди её тёмных волос ниспадали на лицо. Она выглядела так, будто решила вздремнуть минут пятнадцать. Ну, если не обращать внимания на пепельный цвет кожи и кол, торчащий из её груди.

Кол, который всадила я…

Я вытолкнула чудовищное воспоминание прочь из своих мыслей. Это просто ещё одно болезненно напоминание о том, как я повелась на обман и попала прямо в обагренные кровью ручонки сестёр Родерик.

— Я подумал, что нужно дождаться Тессу, — тон Габриэля был тихим, но осторожным.

— Зачем?

Он провёл рукой по коротким тёмным волосам и посмотрел мне в глаза.

— Она должна присутствовать при этом.

— И не только при этом, — выпалила я, даже не пытаясь скрыть обиду.

— Джемма…

— Забей, — перебила я. — Даже слышать не хочу.

Я не в том настроении, чтобы снова выслушивать, какая Тесса замечательная. Мол, всё, что она делает, она делает ради меня. И что она просто пытается меня защитить.

Если это реально было её целью, то она облажалась.

— Я просто посчитал, что вам лучше решить этот вопрос вместе. Как семья.

У меня вырвался горький смех при мысли о худшем в мире семейном воссоединении.

И всё же, как бы мне ни было сложно уложить в голове саму концепцию семьи, даже намёк на это откликается где-то глубоко внутри — там, где правда болтается на висельной петле. Правда о том, что мне безумно этого не хватает. Семьи. Любви. Нормальной жизни. Всего того, что мне не суждено иметь.

Я взглянула на Габриэля, чувствуя, как изнутри на меня давит чувство безнадёжности. Врата ада открыты, а я всё ещё слабо представляю, чем это грозит для всех нас.

— Как мы найдём его? — спросила я в надежде услышать некий план, потому что у меня, чёрт побери, не было ни малейшей идеи.

— Не думаю, что это возможно. Если только он сам не захочет, чтобы его нашли.

— Да ты издеваешься надо мной, — это был совсем не тот ответ, который я хотела услышать. — И что же нам делать, пока этого не случилось?

— Ждать.

Я уставилась на него так, будто он только что отрастил вторую голову.

— Ты же не думаешь, что я буду просто сидеть здесь и ничего не делать? Мы должны отправиться на его поиски. Насколько нам известно, он пострадал и нуждается в нашей помощи.

— Джемма, он вместилище Люцифера, — мрачно отрезал Габриэль, якобы это должно поставить крест на дальнейшие обсуждения.

Чёрта с два.

— Откуда нам знать? Он даже сказать ничего не успел.

Ладно, я снова хватаюсь за соломинку, но кто может меня в этом обвинить? Мне больше не за что цепляться, кроме как за крупицы надежды, что с Трейсом всё может быть хорошо. Вдруг, Люцифер не прижился в его теле. Я буду держаться за эту мысль, пока Дьявол лично не скажет мне обратное.

— Я должна его найти, Габриэль. Хотя бы попытаться.

— Мы не знаем, ни где он сейчас, ни что они задумали, — отметил он. — Преследовать их, не имея никакой информации, это чистое самоубийство. К тому же, — его голос потяжелел, — тебе нужно отдохнуть. Даже с ускоренной регенерацией эти швы легко могут разойтись, если ты не остановишься.

— Швы? — в памяти всплыл удар клинком в живот. Я приподняла край футболки и увидела ряд аккуратно наложенных швов длиной примерно в дюйм. Отлично, только этого мне и не хватало. Ещё один тормозящий фактор.

— Процесс заживления идёт хорошо, — добавил он, пока я проводила пальцем по шву.

— И правда хорошо, — прозвучал медовый голос со стороны двери.

Мой взгляд тут же устремился к Доминику. Он прислонился к дверному проёму, скрестив руки на груди, с намёком на дразнящую ухмылку на лице. Ну, если он видит в этом что-то забавное — пускай.

— Вижу, веселитесь тут без меня, — он кивнул на мой обнажённый живот.

Я прожгла его взгляд и вернула футболку на место.

— Рада, что ты находишь это смешным.

— Я не сказал, что это смешно, любимая. Просто наслаждался открывшимся видом.

— Так может не надо?! — у меня не было сил на его игры. Только не сегодня. — Мне сейчас не до этого.

— Скажи тогда, что тебе сейчас нужно, — от его пристального взгляда мысли словно бы погружались в мутную воду, и это мне ни капельки не помогало.

Единственное, что мне сейчас нужно, так это разобраться со всей этой заваренной кашей и вернуть Трейса. А ещё лучше, если бы мне кто-нибудь сказал, что всё это не происходит на самом деле. Что мне просто приснился закрученный кошмар, потому что я пересмотрела ужастиков. И важнее всего, чтобы Доминик перестал смотреть на меня таким взглядом, или я никогда больше не смогу твёрдо стоять на ногах.

Габриэль выпрямился во весь свой рост, заметив моё состояние.

— Вырубай, Доминик.

— Я ничего не делаю, братец, — он оторвался от двери и спокойно направился ко мне. Расчётливая улыбка закралась в уголок его губ. Чем ближе он подходил, тем меньше я ощущала напряжение.

И он это прекрасно знал.

Он остановился у кофейного столика и сел прямо напротив меня, задевая коленями мои, и наклонился ко мне.

— Скажи, что тебе нужно, ангел, и я дам тебе это.

Мой взгляд опустился на его губы, когда сладкое воспоминание о его заколдованном укусе всплыло из глубин моего подсознания с обещаниями исцеления, и я возненавидела себя за это. Как я вообще могу думать о таком при таких обстоятельствах? Со мной серьёзно что-то не так.

— Чёрт бы тебя подрал, Доминик. Она же только очнулась, — проскрипел зубами Габриэль. — Дай ей личное пространство.

— Ей не нужно личное пространство от меня. Более того, осмелюсь сказать, что ей нужно кое-что противоположное, — глаза Доминика не отрывались от моих, вызывая приятные мурашки от его близости. — Разве я не прав, ангел?

Я уже открыла рот, чтобы возразить, но не смогла соврать.

Правда в том, что я дико хотела наших обменов, меня успокаивало одно только его присутствие, и это никак нельзя было изменить. Мы с Домиником связаны кровными узами, и никакой Апокалипсис не отменяет этого факта.

Его полные губы изогнулись во всезнающей усмешке, тогда как Габриэль устало провёл рукой по лицо. Очевидно, Габриэль подумал о том же, о чём я: мы все в полной заднице.

— К тому же, брат, — продолжил Доминик. — Это ты настоял на том, чтобы мы задержались в городе и приняли участие в этой обречённой войне, помнишь?

— К чему ты ведёшь?

— К тому, что вам понадобится ваша драгоценная воительница, если вы ещё питаете надежды хоть как-то остановить Апокалипсис, и мы все знаем, что только я могу вернуть её в былую форму.

— Что? — подавилась я.

Да как у него язык поворачивается? Высокомерный засранец!

— По-моему, ты уже достаточно ей сделал, — ответил Габриэль.

— Для неё, — поправил Доминик.

Габриэль скрестил руки на груди и скривился.

— А вы можете перестать говорить так, будто меня здесь нет? — я попыталась встать, чтобы уйти от них обоих, но у моих шатающихся ног оказались другие планы. Я качнулась в сторону Доминика, упёрлась руками в его плечи, но он уже успел удержать меня за бёдра.

— Спасибо, — пробормотала себе под нос.

Не спеша убирать руки, он встал в полный рост и посмотрел на меня своими тёмными завораживающими глазами.

— Позволь мне исцелить тебя, ангел, — попросил он, проводя большим пальцем по шишке размером с теннисный мяч у меня на лбу, мгновенно снимая боль, словно его руки обладают той же целебной силой, что и рот.

Моё предательское тело прижалось к нему, будто так и должно быть — это ведь самое естественное положение на свете. Оно мгновенно отозвалось оглушительным взрывом чувства вины, и моё сердце горело заживо.

— Я в порядке, — я убрала его руки и попыталась отшагнуть от него, но он не пустил.

— Не в порядке, любимая. Ты вся на нервах и ранена.

К несчастью, от той боли, что я испытываю, лекарства не существует. Её нельзя снять ни содержимым аптечки, ни даже укусом Воскрешённого. Это боль, которая отрезает кусочек сердца и оставляет на обезображенном органе уродливый рубец.

— Ты не можешь помочь, Доминик. Не в этом случае.

— Я могу убрать боль, — не сдавался он. Его голос был едва ли громче шёпота. Я знала, что он говорит правду.

Он может сделать так, чтобы я почувствовала себя лучше, и на секунду я всерьёз задумалась над этим. Но я понимала, что простой путь — сбежать к Доминику, оставив всю тьму и боль позади, — может быть лишь временным решением. Это не залечит рану на сердце, и когда всё закончится, это только сблизит меня с Домиником и отдалит от Трейса. А я не могу этого допустить.

Каким бы сильным искушением ни был бы побег от реальности.

Каким бы сильным ни было бы притяжение кровных уз.

— Просто отпусти меня, — произнесла я дрожащим голосом, обходя его.

Он поднял руки, показывая невинное равнодушие, но тёмный блеск в глазах говорил об обратном. В этом мужчине нет ничего невинного, и все в этой комнате знают об этом.

— Я только пытаюсь помочь тебе, любимая.

— Мне не нужна такая помощь.

Его глаза прищурились.

— Ты уже должна была понять, что чем больше отталкиваешь меня, тем хуже для тебя, — предупредил он, но я решила не придавать этому значения.

У меня нет иного выбора.

Вместо этого я развернулась к Габриэлю. Неизменному, призывающему к здравому смыслу Габриэлю. Я всегда могу положиться на него, что он прикроет мой тыл.

— Как его можно вернуть? Расскажи мне всё, что тебе известно, о вместилище Люцифера, — если у меня есть хоть какие-то шансы найти Трейса и остановить так называемый Апокалипсис, то мне срочно нужен экспресс-курс по всему, что связано с Люцифером.

— Хотел бы я, чтобы у меня был простой ответ, — ответил он, запуская пальцы в чернильно-чёрные волосы, и сделал маленький шажок ко мне. — Я читал Священное Писание от начала и до конца столько раз, что уже и не сосчитать, и хотя там много чего сказано про Апокалипсис, я ни разу не встречал упоминания о вместилище или о той душе, что была в нём раньше.

Была раньше? Я попыталась сглотнуть, но в горле застряли сотни кинжалов. Мне невыносимо слышать, как он говорит о Трейсе в прошедшем времени… Будто он просто какой-то сосуд для вселения Дьявола.

Будто его больше нет…

— Пойми меня правильно, таких прецедентов ещё не было, — продолжил он.

— Мне не нужно напоминание, — я прекрасно отдавала себе отчёт, что второй такой лохушки, выпустившей Люцифера из гробницы, просто не было. — Я хочу знать, как можно его вернуть.

Он сморщил лицо.

— Я не был бы так уверен, что это вообще возможно, Джемма. Вполне может быть так, что уже нечего возвращать.

— Повтори, что ты сказал? — я едва не подавилась воздухом. — Намекаешь, что его, возможно, уже нет в живых?

— Сложно сказать однозначно. Насколько я понимаю, Люцифер получил контроль над телом Трейса — очень похоже на самую обыкновенную одержимость. Но не забывай, что речь идёт не о простом демоне. Если Трейс каким-то образом ещё жив и делит с ним телом, то это не может продолжаться вечно. Рано или поздно Люцифер окончательно подчинит себе тело и оборвёт связь.

Если Трейс каким-то образом ещё жив…

Его слова прокручиваются в моей голове, как музыкальное сопровождение трагедии Шекспира. Я решила не зацикливаться на большом, жирном «если». Я готова была продираться через удушающую тьму, чтобы вцепиться в крошечный лучик света.

— Но ведь шанс есть?

Ну, Трейс же не просто какой-то там смертный. Он же потомок ангелов — Жнец, ради всего святого! Это должно же что-то значить. Должно.

— Теоретически да. Но не слишком высокий и при условии, что тексты Писаний переведены правильно.

Мне этого достаточно. Осталось узнать только одно:

— Как я могу его убить?

Плечи Габриэля опускаются.

— Должен же быть какой-то способ, верно?

— Да, — но безнадёжное выражение лица меня не радовало.

— И какой же? — продолжала давить я.

Он отвёл взгляд на секунду, прежде чем снова посмотреть мне в глаза.

— Я не знаю, можно ли убить одного, не убив другого.

В комнате резко стало душно, я замотала головой.

Нет. Ни за что. Ни в коем случае. Нет! Всё не может закончиться вот так. Должен быть другой способ…

— А если мы придумаем, как изгнать Люцифера? Трейс же сможет вернуть себе контроль над телом? — Габриэль начал качать головой, и я поспешила добавить: — В теории.

Он задумался на мгновение.

— Может быть, но это маловероятно, Джемма.

— Что именно?

— Всё, — влез Доминик, не утруждая себя тактичностью. — Шансы на то, что Люцифер позволит Трейсу делить с ним тело, почти нулевые. И уж точно ты не сможешь изгнать Дьявола, как какого-нибудь рядового демона.

— Почему?

— Потому что, цветочек мой, он не демон.

— Доминик, — Габриэль сжал челюсти, неодобрительно качая головой.

— По-твоему, лучше соврать ей? Подарить ложную надежду, чтобы она побежала сломя голову делать глупости?

— Что, прости? — возмутилась я, прожигая его взглядом.

— Прощаю, ангел, — отмахнулся он и развернулся обратно к Габриэлю. — Ты знаешь это так же хорошо, как и я: у Ромео нет шансов. О чём реально следовало бы сейчас беспокоиться, так это о конце света. Или только я один о нём помню?

Я сузила глаза.

— Ты не можешь удержаться, да?

— Нет, обычно не могу, но тебе лучше уточнить, что ты имеешь в виду.

— Ты не можешь упустить такую возможность бросить Трейса на растерзание адским гончим и покончить с ним раз и навсегда!

— Я здесь ни при чём.

— Не ври, — я не верю в истинность его намерений ни на секунду. Не когда дело касается Трейса. — Я знаю, чего ты добиваешься, но мне плевать, потому что я не сдамся, пока есть хоть крошечный шанс спасти его.

— Всё стало слишком поздно, когда твоя искушающе сладкая кровь пролилась на землю.

Я выпрямила спину, точно кол проглотила, чувствуя, как слёзы скапливаются в уголках глаз.

— Ты не знаешь этого наверняка! Ты ничего не знаешь!

Габриэль же только что сказал, что прецедентов не было. Братья могут лишь предполагать, как и я. И как я это вижу, если Люцифер смог вселиться в тело Трейса, то сможет и покинуть его.

Я только надеюсь, что душа Трейса будет ещё при нём, когда мы найдём решение.

— Ты позволяешь своим эмоциям взять верх над разумом, и это тебя погубит, — Доминик сделал медленный, просчитанный шаг ко мне. Его голос стал тише, проникновеннее. — Ты этого хочешь, ангел? Потому что есть куда более приятные способы умереть, если твоя цель заключается в этом.

— Мне плевать, что будет со мной, — упрямо заявила я, тоже шагая навстречу. — Речь не обо мне!

Он опустил голову, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Всегда о тебе, ангел. По крайней мере, в той части, что волнует меня, — в его голосе и словах была какая-то поразительная искренность.

— Если ты так беспокоишься за меня, то почему не помогаешь?

— Именно это я и пытаюсь сделать.

— Что-то у меня сложилось иное впечатление, — медленно произнесла я, пытаясь вспомнить, как дышать в его присутствии.

Его глаза оторвались от моих, скользнув по губам, шее и шишке на лбу, прежде чем вернуться.

— Мы оба знаем, что ты не позволяешь себе чувствовать ничего, связанного со мной.

Я поморщилась на этих словах… на их подтекст.

— На что, чёрт побери, ты намекаешь?

Его губы приоткрываются, чтобы что-то сказать, но сжимаются вместе.

Между нами бегали разряды электричества, заряжая воздух невысказанными словами и подавляемыми эмоциями. Моя грудь вздымалась и опускалась, пока я пыталась наполнить лёгкие воздухом, которого отчаянно не хватало. Испугавшись того, что я могу сказать или сделать, находясь так близко к нему, я попыталась снова отстраниться, но он поймал меня за запястья и притянул к себе.

— Возможно, если бы ты перестала отталкивать меня, — он наклонился ко мне, и его дыхание ласкало мои губы, пока он говорил, — то увидела бы, что всё, чего я хочу, это уберечь тебя от опасности.

От его пристального взгляда я ощутила горячий трепет в груди.

Очевидно, это ни к чему не приведёт. Ну, ни к чему хорошему. Именно поэтому мне нужно личное пространство. Я не могу мыслить здраво, когда он рядом, и не могу найти в себе силы оттолкнуть его, особенно когда его близость — это единственное, что успокаивает бушующий внутри меня ураган.

Я высвободила руки.

— Если хочешь уберечь меня от опасности, попробуй начать с того, чтобы держаться от меня подальше, — в моём голосе было нечто разрушительное, но не знаю, для кого из нас.

— Это не то, чего ты хочешь, и мы оба это знаем.

— Готов поспорить? — я слышала, как скрежещут мои зубы друг о друга.

— Ладно, ангел, — уступил он после мучительно долгой паузы, внимательно глядя на меня, и кивнул. — Хочешь умереть — пожалуйста.

— Вот именно! Не мешай мне!

Стоп, что? Что я только что сказала?

Он покачал головой и взял свой напиток с кофейного столика. Моё сердце замерло на мгновение, когда он вышел из комнаты, но это не идёт ни в какое сравнение с той болью, что мгновенно последовала за его уходом. Что-то вроде тоски от невыносимой разлуки, от которой по коже прошёлся неприятный холодок, а голова начала раскалываться изнутри. Я попыталась встряхнуться, сосредоточиться на том, что по-настоящему важно. Ну, понимаете, очередной кошмар, развернувшийся в моей жизни. И на этот подвиг мне потребовались все оставшиеся силы.

— Совет в курсе? — спросила я Габриэля, потирая виски в надежде, что это снимет ноющую боль.

— Да, — кивнул он. — Им уже известно, что Люцифер теперь ходит по земле.

— Они знают про Трейса?

Габриэль покачал головой.

— После Ангельского Пика его никто не видел.

— Почему? — во мне тут же вспыхнула надежда. Может, что-то пошло не так. Может, ритуал не сработал. Может, Трейс в порядке и просто ждёт, когда я вернусь за ним. — У этого же должно быть какое-то объяснение, верно?

— Да. Если он решил залечь на дно, то это неспроста, — Габриэль сделал паузу, наморщив лоб от размышлений, прежде чем продолжить: — Скорее всего, он чего-то ждёт. В худшем случае, строит планы.

И тут мой огонёк надежды сдуло ветром.

— Значит, никаких новостей — тоже плохая новость, — предположила я. — А что там с моей сестрой?

— У меня пока не получилось с ней связаться. Подозреваю, Орден уже привлёк её к делу.

Мы оба хорошо понимали, что это значит. Время на исходе.

Сдвинув брови на переносице, Габриэль добавил:

— Ты должна знать, что они просили о встрече.

— Совет?

Кивок.

— Думаю, тебе стоит их выслушать. Если способ спасти Трейса существует, Орден наверняка о нём знает.

— Даже не сомневаюсь, — сухо ответила я. — Вот только вряд ли они мне скажут правду.

Даже Габриэль вынужден это признать.

— Я оставлю окончательное решение за тобой, — его глаза цвета мха сияли чистосердечием. — Но не вижу у нас других вариантов. Мы блуждаем в темноте, Джемма.

Другие варианты мне сейчас нужнее воздуха. К сожалению, я слишком устала и истощена, чтобы найти какую-нибудь хорошую альтернативу. Я обхватила себя руками, чувствуя, как с каждой минутой мне всё больше становится не по себе.

— Дальше будет только хуже, — предупредил Габриэль. Его мрачный тон только усилил мою разрастающуюся тревогу.

— Что именно? Моя жизнь? — едко ответила я. — Как будто я этого не знаю.

— Я про кровную связь.

В горле стремительно пересохло. Я встретилась глазами с Габриэлем. Мы ещё не говорили о кровной связи, и, честно говоря, я бы предпочла отложить эту тему в долгий ящик и забыть. Мне как-то неловко от того, что Габриэль знает о том, как я закрепила связь с его братом и неоднократно предлагала себя ему.

— Справлюсь, — отмахнулась я, прекрасно осознавая последствия.

— Чем дольше ты сопротивляешься, тем болезненнее это будет.

Я опустила голову на ладони.

— Знаю.

— Непохоже, Джемма.

Я снова посмотрела ему в глаза, поражённая силой его слов. Не то чтобы меня не предупреждали раньше, но каким-то образом из его уст эту правду сложнее — и страшнее — принять.

— И что ты мне предлагаешь, Габриэль? Чем больше я поддаюсь ему, тем сильнее хочу его, — моё признание, похоже, удивило его. Но не так сильно, как меня саму.

— Не знаю, — ответил он, отводя взгляд, однако тут же решительно возвращая. — Но ты не можешь просто избегать этого. Мой брат прав в одном: ничего хорошего из этого не выйдет. И с учётом всего происходящего мы не можем позволить, чтобы ты была в таком ослабленном состоянии.

— По-твоему, я должна теперь пойти и стать его кровавой шлюхой? — я скептически посмотрела на него.

Его лицо помрачнело.

— Нет, конечно, — он провёл руками по волосам, обдумывая эту ситуацию. — Но тебе нужно некое подобие диеты, — пришёл он к выводу. — Небольшие дозы с регулярными интервалами позволят оставаться в форме и не сталкиваться с ломкой.

Меня всю скривило на этих словах.

— Говоришь так, будто я какая-то наркоманка.

— Подожди ещё несколько дней и увидишь.

Его слова выбили воздух из моих лёгких.

На его лице тут же отразилось сожаление.

— Я не должен был так говорить. Извини.

— Нет, всё в порядке, — я вскинула подбородок и задумалась над его словами, несмотря на их горький привкус. — Я никогда не позволяла правде сломить меня и сейчас не стану.

Какой бы мерзкой она ни была, как бы ни было тяжело её проглотить, но правда всегда лучше незнания.

По крайней мере, для меня.

— Я ненавижу его за то, что он с тобой делает, — Габриэль произнёс это тихо, но вложил изрядную долю эмоций.

— Хотела бы я его ненавидеть, — пробормотала я скорее самой себе. Но правда в том, что я не могу возненавидеть Доминика.

Даже на самую малость.

3. ЗАТЯНИ МЕНЯ НА ДНО

Дождь лил стеной за окном, когда я забралась в кровать в гостевой спальне и натянула одеяло до подбородка. Габриэль заставил — настаивал, что мне нужно отдохнуть и дать ранам возможность исцелиться, и хотя постоянная бдительность уже становится привычкой, мне всё ещё казалось неправильным лежать в тёплой постельке, когда Трейс в беде.

Да, конечно, я ничем не могу ему помочь, пока мы не разберёмся, с чем именно имеем дело, но оттого ничуть не легче сидеть и ждать, застряв на очередном уровне игры.

Перевернувшись на живот, я попыталась успокоиться и заснуть, но каждый раз, стоило мне закрыть глаза, перед внутренний взором возникал образ Трейса со стеклянными глазами. Я никогда ещё не видела, чтобы его взгляд был таким безжизненным, лишённым света, который всегда горел в нём. Это пробирает меня до костей.

Я скинула покрывало с ног и снова развернулась, а потом ещё и ещё. Я не могла расслабиться: мне всё казалось, что нечто ползёт прямо под кожей. В голове скакали галопом мысли о будущем — о том, что от него осталось. Всё ещё так много вопросов без ответов, так много ужасных путей развития, а я блуждаю в кромешной тьме, ничего не зная. Жив ли Трейс? Смогу ли я спасти его? И самое страшное: если нет…

То что тогда?

Эта мысль вызвала новую волну тревоги, прокатившуюся по всему телу. Невыносимая мысль. Я старалась думать о чём-то другом, лёгком и приятном, но не могла ни за что зацепиться. Сколько бы я ни старалась, мой разум возвращался к той катастрофе, что творится сейчас с моей жизнью. И к его глазам, преследующим меня…

Я снова легла на спину и уставилась в стену напротив кровати. Было слышно тихое движение в соседней комнате — спальне Доминика. Он был достаточно близко, чтобы я могла это услышать, но недостаточно, чтобы мне полегчало от его присутствия.

Чем дольше я позволяла себе думать о нём, тем больше откликалась связь, умоляя меня о небольшой передышке, которую мог дать мне только он. Само собой, я держалась, не поддавалась, но заснуть от этого было только тяжелее.

Я снова перевернулась и нащупала телефон на тумбочке.

4:32

Понимая, что сон в ближайшее время мне не грозит, я вылезла из кровати и решила пойти на кухню, набить чем-то пустой желудок. Может, из-за этого я не могу заснуть.

Я тихонько спустилась вниз и набрала себе тарелку хлопьев. В тишине безлюдной кухни я прислонилась к стойке и помешала хлопья ложкой, размышляя над словами Габриэля про кровную связь. Чем больше я думаю об этом, тем больше склоняюсь к тому, что он прав: мне нужно что-нибудь, что поможет справиться с ломкой и при этом не позволит потерять себя окончательно, и если таким вариантом являются регулярные дозы, то я всеми руками и ногами за.

Всё лучше, чем эта мучительная боль от постоянного сопротивления.

Заставив себя поесть ещё немного, я сполоснула тарелку и на цыпочках поднялась по лестнице. Сердце и разум требовали, чтобы я вернулась к себе, но каким-то невиданным образом я оказалась перед дверью Доминика, раздираемая противоречивыми чувствами. Внутри меня шла война, грозившая разорвать меня надвое. С одной стороны, сердце кричало, чтобы я шла обратно в свою постель и стойко продолжала терпеть, чего бы мне это ни стоило. Но была и другая сторона. Ноги будто бы приросли к полу и отказывались уходить, несмотря на все мои мысленные проклятья.

По-видимому, у моего тела было своё мнение, и оно не хотело страдать вместе с сердцем.

Признавая поражение, я постучалась в дверь.

Ответа не было.

Я постучала снова, подождала две секунды и открыла дверь.

Кажется, терпение — это не моё.

— Ты же понимаешь, что смысл стучать в дверь в том, чтобы дождаться ответа, — упрекнул меня Доминик ровным тоном, прозвучавшим как расстроенное пианино. Он лежал на кровати, без рубашки, скрестив щиколотки, и держал в руках книгу.

— Благодарю за урок этикета, — я неловко перенесла вес с ноги на ногу, всё ещё стоя на пороге. — Можно войти?

— Ну, в зависимости, — произнёс он, откладывая книгу. Очерченные мышцы пресса пришли в движение, когда он поднялся с кровати и направился ко мне в полумраке комнаты.

— От чего? — спросила я, изо всех сил стараясь не опускать взгляд.

— От того, зачем ты пришла.

Я сама не до конца понимала.

— Я не могу заснуть, — призналась ему, непроизвольно скользнув взглядом по его обнажённой груди, стоило ему остановиться прямо передо мной. Я тут же пожалела об этом, потому что мои щёки обожгло румянцем. Подняла глаза и увидела триумфальную улыбку.

— Нравится то, что видишь? — он подался вперёд, опираясь предплечьем на дверной косяк, как бы предоставляя мне лучший обзор.

Я мгновенно ощетинилась.

— Ты настолько уверен в себе?

— Ты даже не представляешь, — он ухмыльнулся, мои щёки так горели, что чуть ли не плавились.

Это была плохая идея.

Очень плохая.

— Мне не стоило сюда приходить.

— Наверное, — согласился он.

Мудак.

Я развернулась и попыталась уйти, но он быстро схватил меня за руку и вернул обратно, закрывая за мной дверь на замок.

Я попала.

— Дом…

Он прижал палец к моим губам, не давая договорить.

На секунду я растерялась, подумав, что он услышал, как кто-то идёт по коридору, но затем его рука скользнула с губ и легла на мою талию, и я поняла, что третьи лица здесь ни при чём, тут только мы.

— Может, скажешь, зачем ты на самом деле здесь, — он смотрел на меня так, будто уже знает ответ. Как если бы я пришла по зову кровной связи.

— Не за этим, — отрезала я, но слова даже мне самой показались ложью.

Его голодный взгляд опустился на мой рот, а затем на шею.

— Тогда зачем?

— Я… не знаю.

Его глаза вновь посмотрели в мои.

— Не играй со мной в игры, ангел. Мне это не нравится.

— Я не играю.

— Нет?

— Нет.

— Тогда что ты делаешь?

Правда в том, что у меня нет ни малейшей идеи, какого хрена я творю.

— Я просто… Не могла заснуть, и мне было одиноко.

— Вот как, — Доминик задумался. — Значит, ты просто решила меня использовать, — спокойно добавил он.

— Что? Нет! — моё лицо тут же покраснело от смущения. — Я не собиралась тебя использовать.

Ну, по крайней мере, я не думала об этом так.

Уголок его губ приподнялся в кривой ухмылке.

— Я не говорю, что я против.

Я не смогла сдержать улыбку, но она тут же исчезла, сменившись стыдом. Как я могу улыбаться, когда в моей жизни творится весь этот кошмар?

— Не делай так, — произнёс он, проводя большим пальцем по моим губам.

— Как?

— Не прячь улыбку, — он поднял мой подбородок, чтобы я посмотрела прямо ему в глаза. — Ты достойна радости, ангел. Не позволяй сомнениям убедить тебя в обратном.

Не знаю почему, но от его слов внутри меня что-то оборвалось, и горло внезапно сжало от скорби.

— Мне лучше правда пойти к себе, — сказала я, избегая его взгляда, хотя он стоял так близко, что я вдыхала его аромат.

— Почему?

— Потому что я на грани слёз, Доминик, и не хочу расплакаться перед тобой.

— Похоже, ты немного опоздала, — он вытер слезу большим пальцем с моей щеки. Не сводя с меня своих тёмных глаз, он добавил: — Ты же знаешь, как я ненавижу смотреть, как ты плачешь, ангел.

Даже если это правда, ему это не мешает продолжать смотреть.

— Пожалуйста, ты всегда можешь отвести взгляд, — небрежно предложила я, чувствуя, как новые слёзы оставляют солёные дорожки на щеках.

— Хоть убей, не знаю, как это сделать.

У меня перехватило дыхание, и водопады из глаз на секунду прекратились, когда я посмотрела на него. Мне странно слышать это от него. Эти слова слишком тихие и откровенные, чтобы принадлежать такому, как Доминик, и всё же это сказал он. Это сбивает с толку и делает со мной странные вещи… как, например, вызывает желание подойти ближе, прикоснуться, впустить его… Вещи, грозившие мне полным уничтожением.

— Не говори со мной так, — я сжала кулаки до побелевших костяшек, заставляя себя оставаться на месте.

— Почему?

— Потому что, когда ты так говоришь, я в замешательстве, — не стала скрывать правду.

— То есть ты бы предпочла оскорбления?

— Да, — стоп. — Нет. Я не это имела в виду.

— Я вижу, что ты имела в виду под замешательством.

Я хотела ударить его в живот, но он перехватил мою руку и с улыбкой на губах накрыл мой кулак своей ладонью. Что-то внутри меня ожило, когда дистанция между нами сократилась. И внезапно для себя самой, вместо того чтобы отдёрнуть руку, я прижала раскрытую ладонь к его кубикам.

Он опустил голову, глядя на мою руку со смесью приятного удивления и любопытства.

— Это что-то новенькое.

— Ты про что? — спросила я, чувствуя себя зачарованной ощущением его кожи.

— Ты… прикасаешься ко мне.

И в следующую секунду я уже касалась его обеими руками, проводя подушечками пальцев по его коже так, будто я потеряла над ними всяческий контроль. Он издал низкий рык, провибрировавший из глубины горла, давая понять, что ему сейчас так же приятно, как и мне.

— Ангел, — тихое предупреждение, чтобы я вела себя осторожнее, но его глаза уже горят желанием. — Тебе лучше остановиться, пока ещё есть такая возможность.

Но это уже не в моих силах.

Я понимала, что ни к чему хорошему это не приведёт. Я знала, что стоять так близко к Доминику опасно, но каким-то образом, под покровом темноты, в которой меня терзают мои собственные демоны, он был единственным, кто мог подарить мне блаженную тишину.

— Я не хочу останавливаться, — связь пульсировала внутри меня, требуя ещё больше сократить расстояние между нами. Моё тело оказалось прижато к нему, моя руки на его спине, но этого всё ещё почему-то было мало. Внешний мир был полон боли, глаза Трейса маячили на краю сознания. Я не хотела чувствовать ту боль.

Я не хотела видеть тех глаз…

Мои руки вернулись на его пресс и скользнули вверх, пока не обхватили шею. Ещё один стон сорвался с его губ, когда он прижался своим лбом к моему, в глазах полыхало пламя.

— Я должен подпитаться, ангел, — его голос прозвучал низко и хрипло, выдавая жажду.

Моё сердцебиение ускорилось от одного только упоминания этого процесса. Меня это не удивило. В конце концов, именно на это я его и провоцировала. Именно этого я и добивалась. Никогда не признаюсь при свете дня, но именного этого я хотела.

— Тогда пей, — я перекинула волосы через плечо, расчищая ему путь.

Он отстранился немного, чтобы внимательно посмотреть на меня, как если бы не верил своим ушам.

Я уже хотела оправдаться, что это идея Габриэля — взять связь под контроль, утолять желание маленькими порциями, чтобы ослабить эффект, но поняла, что Доминик видит меня насквозь. Может, я и согласилась с доводами Габриэля, но это не главная причина, почему я пришла сегодня к Доминику, и мы оба это знаем. Поэтому я поджимаю горло и проглатываю все оправдания.

— Так чего же ты ждёшь? — спросила я, пока он продолжал молча на меня смотреть.

И больше он не терял ни секунды.

Его клыки удлинились, а зрачки расширись, из-за чего тёмные омуты его глаз казались бездонными. При виде них моё сердце пропустило удар, а затем забилось с двойной силой. Страх, предвкушение… восторг — всё это кружило по моему телу, подобно степному скакуну, привыкшему бегать на свободе, а теперь запертому в загоне.

Теперь это уже не остановить, да я и не хочу.

Тень страсти и желания промелькнула на его лице, стоило ему обхватить рукой мой затылок и наклонить голову к моей челюсти, скользя губами по коже на пути к его любимому местечку под моим ухом.

Я задрожала от нетерпения, но всего на пару секунд, перед тем как его клыки пронзили кожу. Он поглощал мою кровь так жадно, будто у него есть на это все права — будто я ему принадлежу.

Возможно, в какой-то мере так оно и есть.

Я крепче обхватила его за шею, поскольку ноги уже меня не держали от чистой эйфории, расходящейся по моей кровеносной системе. Удовольствие и боль. Когда дело касается Доминика, это всегда одно и то же. Чем дольше он пил, тем дальше от меня ускользала реальность, и каждое мгновение было восхитительно, как мне и было нужно. С каждой последующей секундой я становилась всё ближе к своему извращённому раю на земле, всё ближе к самодельной тюрьме, где никому не хватит сил добраться до меня.

Даже самому дьяволу.

4. ИСХОД

Я проснулась на следующий день в гостевой спальне, не помня, как туда попала. В голове промелькнули яркие вспышки моментов прошлой ночи — пальцы Доминика в моих волосах, его губы на моей шее, — но я быстренько задвинула их подальше, в потаённые уголки сознания, где я храню все неловкие воспоминания, с которыми мне не хочется разбираться.

В общем, вчера я сдалась. Позволила кровной связи взять надо мной верх. Подчинить меня. Уже не в первый раз и вряд ли в последний. Так или иначе, это не должно встать у меня на пути.

Включив в голове автопилот, я приняла быстрый душ, оделась и спустилась вниз. Габриэль и Доминик уже сидели в общей комнате, их голоса разносились по всему дому, как шепот призрака издалека.

— Доброе утро, ангел, — сказал Доминик, стоило мне только заглянуть в комнату. — Выглядишь посвежевшей.

Габриэль тут же отвёл взгляд, и у меня прилила краска к лицу, как если бы на моей одежде была вышита алая буква. Нам реально надо как-то по-тихому наладить всю эту кровавую диету, иначе подобные неловкие сцены будут повторяться каждое утро. А мне, уж поверьте, одного раза хватило выше крыши.

— Что-нибудь слышно про Трейса? — спросила я со скрещенными руками на груди, попытавшись тем самым возобновить разговор.

— Нет, — Габриэль покачал головой. — Ну, не совсем.

— Не совсем? — повторила я, считавшая, что мой вопрос предполагал однозначный ответ. Напряжение в воздухе было почти физически ощутимо. Я не заметила этого, когда вошла, но определённо чувствовала теперь.

— Габриэль всё утро был на связи с Советом, — пояснил Доминик, приподняв брови.

— В связи с чем?

Габриэль жестом сказал мне сесть, и я так и сделала, опасаясь, что ноги подведут меня, если у нас снова плохие новости.

— Ладно, я села. Что такое? Что происходит? — нервно выдала я, пока он медлил с ответом.

Наморщив лоб, он посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

— За ночь существенно возросло количество замеченных демонов. Слишком много, чтобы считать совпадением, — подчеркнул он, чтобы я поняла, к чему он клонит. — Насколько мы можем судить, они постепенно собираются в Холлоу Хиллс.

У меня в горле образовался огромный ком, не дающий дышать. Если демоны внезапно направились сюда, это не спроста. Что-то манит их.

— Но защита же ещё действует, да? — обеспокоенно спросила я, пытаясь вспомнить, что он уже рассказывал мне о демонах на наших занятиях.

Из того, что я помню, борьба с демонами идёт по двум направлениям: полное уничтожение хорошо обученными Воинами-убийцами, которые не боятся запачкать руки на передовой, и применение защитной магии, отгоняющей демонов и низших тварей от определённых мест, иногда даже целых городов. Предотвращение нападения казалось столь же эффективным методом, как и истребление.

— Не совсем, — его голос охрип от напряжения. — Печати им нипочём.

— Как это возможно? Я думала, что печати может сломать только Заклинатель, сделавший их?

— И да, и нет.

— Ты серьёзно? Выбери что-нибудь одно.

— Ну, так было раньше. Но уже нет.

— Твою мать.

Если демоны каким-то образом преодолевали печати Ордена, то мы уже потеряли первую линию защиты. Никто из нас больше не был в безопасности. Не то чтобы мы когда-либо были, но теперь стало ещё хуже.

— Окей, и как нам их остановить?

— Совет уже мобилизует свои лучшие отряды, но это в лучшем случае временное решение. Демонов слишком много, а нас слишком мало. В чём бы там ни было дело, это связано с Люцифером, и Совет об этом знает, — Габриэль сделал краткую паузу, как бы подбирая следующие слова с особой осторожностью. — Они хотят поговорить с тобой, Джемма. Это уже не просьба.

— М-м, — отозвалась я, проглатывая ком в горле и судорожно пытаясь найти выход из всей этой ситуации. — Пока нет. Сначала я должна найти Трейса.

Я ни за что не пойду на встречу с Советом, пока не разберусь, с чем мы имеем дело или каковы их намерения. Меньше всего мне сейчас было нужно зависеть от их воли, особенно когда на кону жизнь Трейса.

Насколько я знаю, они хотят посадить меня под замок и выбросить ключ.

— И как именно ты собираешься искать его? — спросил Доминик с отчётливым раздражением в голосе. — Если даже Совет ещё не установил его местонахождение.

— Честно? Не знаю.

Единственное, что я знала наверняка, так это то, что мне нужна информация и поддержка. Мне нужен тот, кто будет готов помочь мне найти ответы — кто-то, кто поставит жизнь Трейса превыше собственной. Орден этого не сделает… А вот отец может.

Надо же с чего-то начинать.

— Но у меня есть идея, — продолжила я, вставая с дивана. Колени дрожали от нетерпения. — Мне нужно в бар «Всех Святых».

— Куда? — Доминик поспешил за мной, когда я пересекла комнату и схватила свою куртку.

— Ты слышал.

Он схватил меня за локоть и развернул.

— Сейчас не самое лучшее время, чтобы напиваться, любимая.

— Неужели? — я вырвала руку из его хватки. — Я должна поговорить с Питером.

Потому что если у нас есть хоть малейший шанс спасти Трейса, Питер Макартур мне в этом поможет.

По крайней мере, я надеюсь на это.

5. ПРИКОСНОВЕНИЕ ЗЛА

Бар «Всех Святых» в обед был набит толпой сомнительных личностей, радостно набивающих рты, как будто и нет никакого конца света. Давненько я сюда не заходила, и почему-то это ощущается как возвращение домой. После всей этой истории с Энгелем я как-то не могла представить себя беззаботно разносящей куриные крылышки, как если бы мне не было предназначено судьбой стать виновницей Апокалипсиса.

Доминик вплотную следовал за мной, пока я пробиралась между довольными посетителями к служебному помещению в дальней части бара. Габриэль решил остаться дома и продолжить свои исследования, что меня абсолютно устраивало. Мне всё равно нужен был только один Хантингтон.

«Так какой у тебя план, любимая?» — мысленно спросил меня Доминик. Его голос обволакивал мой разум, подобно шёлку.

— Его нет, — ровно ответила я. Несмотря на играющую музыку и болтовню множества посетителей, я знала, что он услышит меня. Воскрешённые могут уловить писк мыши на расстоянии пяти кварталов, а мы с Домиником ещё и связаны друг с другом. Он был настроен на мою звуковую частоту, которую не мог слышать никто другой.

Он обнял меня одной рукой за талию и притянул к своей груди. Я попыталась не придавать значения тому, как легко откликнулось моё тело, словно искало убежище в его объятьях.

— Может, лучше всё-таки его придумать, прежде чем идти туда? — прошептал он мне прямо на ухо, его ладонь легла на мой живот.

— Мне не нужен план, — отрезала я, игнорируя жар внутри меня на том месте, где он касался меня. — Я просто скажу ему правду.

Ну а что ещё я могу сделать?

— Уверена? Напомни, это когда-нибудь срабатывало?

Блин, это чертовски верный вопрос.

— Никогда, — честно ответила я. — Но что ещё нам остаётся? — я медленно развернулась к нему лицом, едва не скользнув губами по его коже. — Если для того, чтобы он помог своему собственному сыну, я должна что-то врать и выдумывать, то мне такая помощь не нужна.

Не обращая внимания на мурашки, пробежавшие по моему телу, я сбросила его руку и пошла дальше.

Он не стал больше возражать.

Взявшись за дверную ручку, я сделала глубокий вдох и вошла в кабинет.

Питер Макартур сидел за своим столом, говорил с кем-то по телефону. Его рот открылся, когда он заметил меня.

— Я тебе перезвоню, — пробормотал он в трубку и завершил звонок.

— Джемма, милая, не ожидал тебя здесь увидеть, — он улыбнулся во все тридцать два зуба. — Какой приятный сюрприз.

— Простите, что так внезапно, мистер Макартур, но нам нужно поговорить.

— Хм, звучит серьёзно, — он посмотрел на Доминика, с молчаливой угрозой стоявшего сзади, и затем снова на меня. — Ох, где же мои манеры? Присаживайся, — предложил он, указывая на стул перед своим столом.

Я села и заправила волосы за уши, выигрывая себе пару секунд времени, прежде чем начать объяснять, что случилось с его единственным сыном. Увы, я могла бы потянуть и сто лет, но всё равно не была бы готова к этому разговору.

— Это касается Трейса, — набравшись духу, начала я.

— Трейса? — он заинтересованно наморщил лоб и затем глянул через моего плечо. — О, лёгок на помине!

Что?

— Что касается меня? — произнёс глубокий баритон за моей спиной.

Я резко выпрямилась, точно аршин проглотила, по рукам пробежали мурашки. Я узнала этот голос… я бы узнала его где угодно. Вцепившись в подлокотники, я медленно повернула голову, боясь того, что могу увидеть.

Но я всё-таки посмотрела на него. И моя челюсть отвалилась.

— Т-Т-Трейс? — я с трудом выговорила его имя.

Он улыбнулся мне, показав сразу обе свои ямочки на щеках. Его голубые глаза загорелись, отражая комнатное освещение. Он выглядел здоровым и совершенно точно живым.

И я не могла ничего с собой поделать, кроме как пялиться на него, словно олень перед фарами.

Он нахмурился.

— Что-то не так, Джемма? Ты как будто привидение увидела.

Привидение? Скорее дьявола. Или так оно и есть? Я не могла определить вот так с первого взгляда. Но мне лучше, чем кому-либо, известно, что внешность может быть обманчива.

И тут мои мозги встали на место.

— Твою ж мать! — я вскочила со стула. От резкого движения ножки заскрежетали по полу, врезаясь в шкаф с документами.

— Джемма, милая, что с тобой? В тебя как будто бес вселился, — Питер смотрел на меня округлившимися глазами, будто я слетела с катушек.

И я молилась Богу, чтобы так оно и было, потому что иначе… иначе в происходящем не было ни крупицы смысла.

— В меня? — у меня вырвался истерический смешок и ещё один. — Спросите лучше, кто в него вселился!

Мой голос сорвался на крик, указательный палец был направлен на Трейса.

Его брови были сведены вместе, выражая одновременно боль и растерянность.

— Что это значит? Почему ты так говоришь?

Это, должно быть, какой-то сон. Мне всё просто снится. Или это какой-то дурацкий розыгрыш, о котом все сговорились. Я бросаю взгляд на Доминика в поисках ответа — если кто-нибудь и понимает, что происходит, так это он.

«Не смотри на меня, любовь моя», — мысленно ответил Доминик, едва заметно качнув головой. — «Попытайся его разговорить».

Легко ему говорить. Не он же должен общаться с то ли мёртвым, то ли абсолютно нормальным, то ли одержимым возлюбленным.

Не обращая внимания на до боли сжавшееся сердце, я вновь развернулась к Трейсу. Мне нужно взять себя в руки, чёрт подери, и получить ответы. Ну, знаете, показать своё превосходство и всё такое.

— Какого ч-чёрта здесь происходит? Что т-ты здесь делаешь? — запинаясь, спросила я, медленно пятясь от него.

Получалось неплохо.

Прижавшись спиной к стене, я скользнула вдоль комнаты к Доминику. А что? Я вполне могу показывать превосходство со стороны двери.

— В смысле, что я здесь делаю? — Трейс переводил взгляд с меня на Доминика, и клянусь, в его глазах мелькнула боль при виде нас двоих вместе. — Я здесь работаю.

— Боже, Джемма, ты точно хорошо себя чувствуешь? — спросил Питер, поднимаясь со своего кресла. — Ты как будто сама не своя.

Господи, да я вообще не понимаю, что происходит, чёрт возьми. Видимо, я ударилась головой сильнее, чем думала.

Паула постучалась в дверь и заглянула в кабинет, окинула взглядом всех присутствующих, перед тем как обратиться к Питеру:

— Мистер Макартур, Эйприл нужна ваша помощь.

— Спасибо, Паула, я сейчас подойду.

Я бросила на Паулу «вытащи-меня-на-хрен-отсюда» взгляд, но, кажется, она не уловила сигнал, глядя глазами брошенного щенка на Доминика. После чего Паула резко вылетела из кабинета, и я сразу же подтолкнула Доминика в том же направлении. Единственное, чего я сейчас хотела, так это сбежать из этой комнаты и от Трейса… или Люцифера… или кем бы он ни был, пока я не выясню, КТО ОН НА ХРЕН ТАКОЙ.

Что-то здесь явно было не так, и, честно говоря, я не выдержу ещё минуту под всеми этими пытливыми взглядами, пока все вокруг считают, что я рехнулась. Будто прошлой ночи и не было вовсе. Я пришла сюда, намереваясь поговорить с Питером… попросить его о помощи. Но я не была готова к такому. К тому, что здесь будет Трейс, ведущий себя как ни в чём не бывало.

Это полное безумие.

— Куда ты? — спросил Трейс, подходя к нам, когда я споткнулась о ногу Доминика в отчаянной попытке добраться до двери. — Что происходит, Джемма? Пожалуйста, объясни мне.

Доминик удержал меня от падения. Его взгляд не отрывался от Жнеца, но сам он ничего не говорил. Просто смотрел, прищурив глаза от невысказанных подозрений.

— Что происходит? — повторила я его вопрос, стараясь не впадать в истерику. — Кажется, об этом нужно спросить тебя, Трейс. Или правильнее сказать — Люцифер?

— Люцифер? — его голова слегка дёрнулась назад. — Это какая-то бессмыслица, Джемма. Ты меня пугаешь.

Мои пальцы прижались к вискам. Голова раскалывалась, будто кто-то играл на барабане между моих ушей.

Может, я схожу с ума?

Его взгляд метнулся к Доминику.

— Что ты с ней сделал? — обвинил Трейс, стискивая зубы.

— Что, прости?

Трейс бросился к Доминику, сверкая глазами, схватил за отвороты пальто и встряхнул его.

— Ты снова ей что-то внушил?

— Будь добр убрать от меня свои руки, — Доминик отшагнул от него. — Что именно я ей, по-твоему, внушил?

Трейс напряг челюсть.

— Не знаю, что ты задумал, но тебе это с рук не сойдёт, мертвяк!

Мои глаза метались между ними двумя, нервно подёргиваясь при этом.

— Что не сойдёт с рук? О чём ты?

— Послушай меня, Джемма, — взмолился Трейс. Не сводя с меня глаз, он осторожно начал подходить ближе. — Что бы он тебе ни говорил, знай, это неправда. Он снова пудрит тебе мозги.

— Чёрта с два, — встрял Доминик.

— Нет, — я замотала головой. — Я своими глазами видела, как Люцифер вселился в твоё тело.

— Люцифер? Серьёзно, Джемма? Ты сама себя слышишь? Это же какой-то бред, — он взял меня за руку и потянул к себе, а я позволила ему, потому что отчаянно хотела поверить… хотела прикоснуться к нему. — Это я, Джемма. Посмотри на меня. Он заставляет тебя видеть то, чего нет.

Доминик фыркнул.

— Он лжёт, ангел. Дьявол всегда был в этом хорош.

— Ты должна бороться с его влиянием, Джемма. Это всё обман.

Меня охватила паника, когда хрупкие стены моей адекватности начали шататься.

— Я была там. Я всё видела.

— Где, Джемма? Всю эту неделю я был на работе. Спроси моего отца! — он качнул головой в сторону Питера, который смотрел на нас так, будто в его кабинет только что врезался поезд.

— Да, это так, — подтвердил Питер, глядя на меня так, словно я только что сбежала из психушки.

Нет. Не-не-не, это неправда. Мои коленки тряслись, стуча друг о друга. Мне требовалась вся моя сила воли, чтобы продолжить стоять на ногах.

— Ты был там.

— Клянусь, я не покидал бара. Ну же, Джемма, включи здравый смысл! Он воздействует на тебя внушением. Я предупреждал тебя, что ему нельзя доверять.

Но я же видела его.

Видела своими собственными глазами…

Или нет?

Блин! А что, если Трейс говорит правду? Вдруг всё это было просто галлюцинациями, насланными Домиником? Он уже играл раньше с моим разумом.

Я была уверена, что это в прошлом, но вдруг я ошиблась?

— Ангел, пожалуйста, скажи мне, что ты не обдумываешь всерьёз всю эту грёбаную чушь?

— Я… я…

Я понятия не имела, что происходит и кому можно верить. Мой разум выходил из-под контроля, и я боялась, что вот-вот снова утрачу связь с реальностью.

Этого не может быть. Всего этого нет на самом деле.

ВСЕГО ЭТОГО НЕТ.

— С меня хватит, мы уходим, — отрезал Доминик и попытался взять меня за руку, но Трейс тут же развернул меня, вставая между нами, спиной к Доминику, не подпуская его ко мне.

— Не сегодня, Воскрешённый, — произнёс Трейс с какой-то странной улыбкой. Улыбкой, от которой всё внутри меня задрожало от страха. Температура тела разом упала, а комната вновь начала расплываться.

От ситуации «всё плохо» мы перешли к стадии «полная катастрофа».

И через мгновение нас уже не было.

6. ЗНАК ЗВЕРЯ

Вокруг нас материализовались стены лесного домика Макартуров к северу от города. Температура моего тела постепенно возвращалась в норму. К тому моменту, как комната окончательно приобрела чёткость, я уже высвободила руки и сделала несколько больших шагов назад. Губы Трейса скривились в улыбке, пока он наблюдал за моим отступлением, как кот за испуганной мышкой. Честное слово, его словно бы забавляла вся эта ситуация.

— Наконец-то мы остались одни.

По всем признакам это был Трейс. Он выглядел в точности, как Трейс. Каждый волосок на голове и каждый мускул — ни единого промаха. Даже интонации те же. Но это не он. Я чувствовала это. Или, скорее, не чувствовала — не было тех вибраций в теле, которые я обычно ощущала рядом с Трейсом.

Я была так шокирована, когда увидела его во «Всех Святых», что не сразу обратила внимание на эту деталь.

Зато чётко ощущаю сейчас.

— Ты не Трейс, — к моему собственному удивлению, мой голос не дрогнул.

— Нет, — спокойно ответил он. — По сути, нет.

Люцифер. Его имя крутилось в моей голове, как заклинание, призывающее зло.

Дьявол улыбнулся с ямочками Трейса, моё сердце сжалось при виде них.

— Рад, наконец, познакомиться с тобой, дочь Аида, — произнёс он с неким намёком на восхищение в голосе. — Я хотел поблагодарить тебя лично за то, что освободила меня.

Я скривилась на этих словах.

— Я не освобождала тебя… Нет. То есть, да, но не по своей воле! Это была ошибка.

Худшая ошибка, которую я когда-либо совершала за всю свою жалкую жизнь и которую я намерена исправить. Мне нужно, чтобы он понял мою позицию — что я не одна из его последователей.

Я вообще не «его».

— Ошибка? — он хмыкнул, будто я сказала что-то милое. — Судный день, который был предсказан ещё в начале времён? Там, откуда я пришёл, такое зовут судьбой.

— Откуда ты пришёл? Ты имеешь в виду Ад? — мне было больно даже смотреть на него. Видеть, как это… чудовище… пользуется телом моего парня, будто оно его собственное. Будто у него есть право занимать мою святыню.

— Ад, Аид, Преисподняя, Подземный мир. У моего мира много названий, хотя ни одно не отдаёт ему должное, — он наклонил голову вбок, как если бы ждал следующего вопроса.

И уж поверьте, у меня были сотни. В первую очередь я хотела инструкцию, как загнать его задницу обратно в чёртову гробницу. Но я была уверена, что такой информацией он не станет делиться просто так, поэтому постаралась придумать что-нибудь ещё. Мне нужно было разговорить его, чтобы он продолжил делиться информацией. Но стоило мне открыть рот, как вырвался один-единственный вопрос, который по-настоящему волновал меня.

— А он… — слёзы скопились между веками, размывая обзор. — Он всё ещё… с тобой?

— Да, — протянул дьявол, почти шипя по-змеиному. — Я прекрасно осознаю, что душа моего сосуда — единственное, что останавливает тебя сейчас от попыток убить меня. Мои консорты заранее продумали меры предосторожности.

Да, сёстры Родерик определённо учли всё, и они ещё поплатятся за это.

В троекратном размере.

— Я могу с ним поговорить? — мой голос стал тоненьким и жалобным.

— Боюсь, это невозможно.

— Почему? — спросила я, хотя это прозвучало скорее как всхлип, чем вопрос.

— Потому что, дочь Аида, — он выдержал паузу для большего эффекта, — я единственный, кто сейчас управляет этим сосудом.

— Он не сосуд! — закричала я, не подумав. — Это не твоё тело! Это не твоя жизнь! Она принадлежит другому человеку — хорошему человеку, который заслуживает прожить её до конца!

В уголках его глаз появились морщинки. Он улыбнулся.

— Говоришь так, будто мне есть дело до всего этого.

Конечно, ему плевать. Он же Люцифер. Сатана. Дьявол во плоти.

Понимая, что это ни к чему не приведёт, я решила зайти с другой стороны.

— Если ты не даёшь мне поговорить с ним, то откуда я могу знать, что ты говоришь правду? Откуда мне знать, жив ли он? — спросила я, едва ли не задыхаясь на последних словах.

— Придётся поверить мне на слово.

— Поверить на слово Дьяволу? — я скривилась, тогда как внутри меня всё ждало его ответ.

Он вновь улыбнулся.

— Знаешь, я не такой уж плохой. Если дашь мне шанс, я покажу тебе, почему моё имя означает «Светоносный».

Я начала мотать головой ещё до того, как он договорил. Единственное, что я бы дала ему показать, так это как изгнать ублюдка из тела Трейса.

— В конце концов это я привнёс в этот мир знание, подарил свободу воли, — его глаза прожигали меня, как ничего не подозревающую мишень. — И я мог бы дать намного больше, дочь Аида. Если позволишь.

— Никогда, — мне было до смерти страшно. — Ты… ты спятил. Совсем спятил! Выжил из ума!

Какое красноречие.

Его глаза прищурились с любопытством.

— Ты ведь даже не представляешь, верно?

Я чувствовала, как невидимая рука сдавливает моё горло на этих зловещих словах.

— О чём ты?

— О том, насколько больше может стать твой мир. Насколько лучше может стать твоя жизнь.

— Меня устраивает моя жизнь, — солгала я. Моя жизнь — грёбаный кошмар, но я не собираюсь признаваться в этом ему. — Устраивала, пока не появился ты.

— Нельзя обмануть обманщика, принцесса. Ты была рождена не для этого мира. Тебе было уготовано нечто большее. И с мой кровью в твоих венах ты сможешь это получить. Сможешь занять своё законное место и править королевством, как и было предназначено.

— Каким ещё королевством? — я совершенно не понимала, что за чушь он нёс. В то же время желчь подкатила к горлу, намекая, что я не хочу этого знать.

— Подземным миром, разумеется.

У меня отвалилась челюсть. Новая волна паники поднялась в груди. Не такого разговора я ожидала. Не то, чтобы я вообще ожидала, что когда-нибудь буду разговаривать с дьяволом, но это… полное безумие.

— Я не… не… НЕТ!

Просто нет. Мои ноги двигались сами собой, отступая к двери.

— Я напугал тебя, — произнёс он так, будто я не была в шаге от того, чтобы обделаться от страха, с той самой секунды, как он переместил нас сюда. — Тебе не стоит бояться. Ни меня. Ни тьмы. Она часть тебя, Дочь Аида, как и меня, — он развёл руки в стороны. — Нужно только принять её. Впустить…

Пока он говорил это, я чувствовала, как тёмная энергия тянется ко мне, скользит по моей коже, ищет пути проникнуть внутрь. «Это всё он», — внезапно поняла я. — «Это он делает». Не знаю, почему я так решила, но у меня не было никаких сомнений. Он заманивал меня, взывал к той части моего внутреннего «я», которая знала, кто он такой, и хотела откликнуться.

Я шлёпнула себя по руке с такой силой, будто это могло отогнать тёмную магию.

— Прекрати! Перестань делать то, что ты делаешь! Убери это от меня! — истерично заорала я, продолжая стирать невидимую тёмную энергию со своей кожи.

Он опустил руки, и ощущение тут же отступило, словно он отозвал его. Всё, с меня хватит. Я сорвалась с места и побежала к двери, но он опередил меня.

— И куда ты собралась? — спокойно спросил он, тогда как я испуганно отскочила назад. — Обратно к Воскрешённому? — он выплюнул это слово с нескрываемым отвращением. — Мне неприятно лицезреть, как моя родственница путается с низшим демоном.

Меня, честно говоря, совершенно не колышет, приятно ему или нет, но поскольку он стоял так близко и загораживал единственный выход из комнаты, пришлось прикусить язык. Такие фразы не способствуют тому, чтобы разговорить собеседника.

— Ему тоже неприятно, — продолжил он. В небесно-голубых глазах Трейса появился нехороший блеск. — Да что там, его сердце разрывается на куски, когда он видит вас вместе.

Меня мгновенно накрыло чувство вины.

— Я ничего такого не делаю. Он просто друг. Трейс это знает.

— Думаешь? — дьявол вновь наклонил голову вбок, глядя куда-то вдаль, будто перебирая воспоминания, которые он не имел право видеть. Это воспоминания Трейса. — А он в это не верит. На самом деле его выворачивает, когда он видит тебя рядом с ним.

— Ты ничего не знаешь! Не говори за него! — закричала я, снова не справившись со своим гневом.

— О, я всё знаю. Прямо сейчас я — голос его правды, — на его черты лица легли тени, стоило ему наклонить голову ко мне. — Даже той правды, которой ему не хватало смелости произнести.

Моё горло сдавила невидимая рука при этом намёке на то, что Трейс скрывал от меня свои истинные мысли и чувства.

— Каково ему, по-твоему, было понимать, что его родственная душа связала себя кровью с другим… с Воскрешённым? — его слова резали меня, как кинжалом. — Он ненавидел тебя за это.

Кинжал входил всё глубже и глубже в сердце, ломая стены, которые я специально выстроила, чтобы защитить себя именно от этих слов. Ноги меня уже почти не держали, мне хотелось упасть на колени и молить его о прощении.

— Я не хотела причинить ему боль, — сказала я со слезами, текущими по щекам.

Я почувствовала, как тёмная энергия вернулась, пробуя на вкус мою кожу, будто бы подпитываясь моими страданиями. И на этот раз я позволила ей: моя защита дала трещину из-за душевной боли.

— И всё же причинила. И не раз, — он поднял руку к моему лицу и ладонь легла на щеку. Я прижалась к его ладони, отчаянно желая искупить вину. — Почему ты так думаешь? — тихо спросил он, закрыв глаза. Значит, он читает мои мысли. Просматривает всю мою жизнь одним этим прикосновением.

Рукой Трейса.

«Потому что я ужасный человек», — мысленно ответила я.

— Если бы только всё было так просто, — произнёс он, открывая всё новые тайны, что я хранила глубоко внутри. — В каждом из нас бесконечно много граней, дочь Аида. Все грешники когда-то были невинными, верно?

Я всё больше отдавалась его силе, исследующей самые тёмные уголки моей души, и уже не могла говорить.

— Покажи мне правду, дочь Аида.

Слёзы продолжали течь из моих глаз, а он копал всё глубже и глубже, открывая новые слои моей жизни. И я позволяла ему, слишком поглощённая своим чувством вины, чтобы сопротивляться. Секунды становились минутами, а минуты казались вечностью, пока он снова не заговорил.

— Так-так-так… — прошептал он. Я чувствовала его дыхание на своей шее. — Что это у нас тут?

От неожиданности я распахнула глаза.

Его веки оставались закрытыми. Он всё ещё продолжал читать меня.

— Тайник на самом видном месте.

— Тайник? — я не понимала, о чём он говорит, но он оставался глубоко внутри моего сознания. — Какой ещё тайник? О чём ты?

Я уже начала бояться, что он обнаружил опухоль головного мозга: это вполне соответствует общей тенденции плохих новостей в моей жизни.

Он нерешительно открыл глаза и встретил мой испуганный взгляд.

— Похоже, у тебя есть хранилище воспоминаний, к которому даже я не могу подобраться, — добавил он, как будто это всё объясняло.

Я оттолкнула его руку от своего лица.

— Что это значит? Объясни нормально.

— Это значит, что в твоём разуме есть барьер, принцесса.

— Барьер?

Пока внутри меня режим паники был включен на полную мощность, я с трудом понимала, что он говорит. Впрочем, он вполне мог нести чушь. Пытается запутать меня, запудрить мозги, погрузить в пучину сомнений.

Чёрт!

Ужас накрыл меня, как только я осознала, что подпустила его слишком близко. Я ослабила защиту и позволила ему морочить мне мозги своими бредовыми разговорами. Это всё совершенно неправильно.

— Просто… просто держись от меня подальше, чёрт возьми! — предупредила я. Страх и злость сплелись в один клубок внутри меня. Я чувствовала, как они разрастаются внутри меня, ища выход.

Свет зловеще замерцал, и я снова отпрыгнула от дьявола.

— Перестань! Прекрати всё это!

Он рассмеялся от души.

— Я ничего не делаю, — он показал рукой на световое шоу. — Это ты, дочь Аида.

Дочь Аида.

Принцесса Тьмы.

— Разве это не прекрасно? — он с благоговением обвёл комнату взглядом. — Я мог бы показать тебе, как обуздать свою силу. Я мог бы научить тебя, как использовать её зрелищно и эффектно. Скажи только одно слово, — добавил он, опуская подбородок.

Новая волна паника затопила меня. Внезапно я забыла как дышать. В комнате не хватало воздуха. Да и во всём мире — пока дьявол ходит по земле.

Свет продолжал мерцать всё чаще, моё дыхание стало настолько поверхностным, что я сомневалась, а было ли оно вообще.

Может, я умираю?

Это он со мной делает? Его тьма…

Не в силах выдержать ни секунды больше, я обогнула его и схватилась за дверную ручку. Распахнув дверь, я проскочила мимо него и бросилась навстречу свежему воздуху.

И, как ни странно, он меня отпустил.

— Мы встретимся вновь очень скоро, дочь Аида. Можешь бежать от самой себя, но тебе никогда не скрыться от меня, — услышала я за спиной. Его смех разорвал ночную тишину, разносясь эхом вокруг меня, пока я бежала на всех парах, как ангел из Ада.

7. БЕГИ БЕЗ ОГЛЯДКИ

Громко топая по земле, я бежала через лес. Каждый шаг отдалял меня от дьявола, вторгшегося в мой мир. Деревья здесь были тёмными и незнакомыми, но каким-то образом, подгоняемая страхом и чувством вины, я сумела выйти к трассе. И только тогда я, уверенная, что меня никто не преследует, смогла замедлиться и перевести дух.

Находясь за много миль от Холлоу Хиллс, я достала мобильник и проверила, есть ли здесь какая-то связь. Облегчённо выдохнула, увидев одну полоску в углу экрана.

Открыла список контактов, быстро нашла номер Доминика, но что-то остановило меня, когда я уже собиралась нажать «вызов». Слова Люцифера крутились в моей голове, несмотря на все мои старания забыть нашу встречу.

«Его сердце разрывается на куски, когда он видит вас вместе».

Я нажала «назад» и выбрала номер Тейлор. Через полчаса её белый «Фольксваген Битл» с музыкой на полной громкости свернул на обочину трассы по указанным мной координатам. Проверив, что за ней нет «хвоста», я вылезла из кустов, в которых пряталась, и быстро села в машину.

— Ты даже не представляешь, как ты меня спасла, — я потянулась к ней и обняла. — А теперь вытащи меня к чертям отсюда!

Она вдавила педаль.

— А зачем ещё нужны лучшие друзья, если не забирать друг друга из какой-то жопы мира? — она весело подмигнула. Я всегда могу на неё положиться: она приедет без вопросов. Одна из тысячи причин, почему я так её обожаю.

Я снова оглянулась через плечо на случай, если нас кто-то преследует. Спустя несколько минут тяжёлой одышки и судорожных проверок через зеркало заднего вида я, наконец, расслабилась.

— Итаааак… Ты расскажешь мне, что происходит, или мне надо просто гнать вперёд, как в фильме «Тельма и Луиза»?

— Даже не знаю, как это объяснить, — я встряхнула головой, будто это могло помочь как-то собраться с мыслями и вытряхнуть нужные слова изо рта. Всё же последние новости не из разряда тех, что можно вот так просто рассказать как на духу. Это же… полное безумие. С такими историями в психушку отправляют.

— Ну ладно, — кивнула она. — Значит, будем Тельмой и Луизой.

— Я серьёзно, Тей. Всё так запуталось. То ли его больше нет, то ли он взаперти, то ли… бог знает что ещё. И всё это из-за меня.

— Вот теперь ты меня пугаешь, — она оглянулась на меня и внимательно окинула взглядом, продолжая ехать по извилистой дороге.

— Я сама себя пугаю.

— Так, успокойся, — она взяла меня за руку и сжала её. — Сделай глубокий вдох и выкладывай.

Я наскребла в себе остатки ясности и самообладания и начала рассказывать ей обо всём, что произошло за последние дни, начиная с Ангельского пика и заканчивая тем, как я оказалась один на один с Люцифером в домике Трейса. К моему удивлению, она осталась спокойной. Я надеялась, что по мере рассказа мне будет становиться легче, но на деле оказалось наоборот. Оттого, что я произнесла всё это вслух, я почувствовала себя ещё более одинокой и опустошённой, потому что чётко осознавала, что это всё моя вина и, что ещё хуже, я понятия не имею, как это исправить.

Я покачала головой и уставилась в окно на расплывающиеся на скорости силуэты деревьев.

— Надо было послушать Никки и держаться от него подальше.

— Никому не стоит слушать Никки. Ты сама себя слышишь?

— Ну так она была права, разве нет? Всё это время я приносила ему одни мучения, и вот что с ним в итоге произошло. Только посмотри, что я с ним сделала. Неудивительно, что он меня ненавидит.

Слова Люцифера как нож в сердце.

— Это не твоя вина, детка, и Трейс наверняка это понимает, — она снова взяла меня за руку. — Это сделала не ты, а те три сучки! Трейс не ненавидит тебя, — продолжила она, сжимая мою ладонь. — Он не может тебя возненавидеть. Он любит тебя, и ты это знаешь.

Слёзы мгновенно набежали на глаза, я не успела их сморгнуть.

— Я только и делаю, что причиняю ему боль.

— Это неправда, — возразила она. Вот только она не знает, как обстоят дела на самом деле. Она просто пытается быть хорошей подругой и подбирать нужные слова. Но я-то знаю, кто я на самом деле, и знаю, куда попаду из-за этого: прямо в ад вместе с дьяволом.

И похоже, что там мне самое место.

— Да ладно, Тей! Я связана узами с Домиником… вампиром! Даже Люцифер считает это отвратительным. Одному Богу известно, что он видел… что он показал Трейсу, когда шарил в моих мозгах, — я спрятала лицо в руках, пытаясь выкинуть неприятные образы из головы.

— Ну не знаю, детка. На твоём месте меня больше бы беспокоило то, что он не смог увидеть, — осторожно произнесла она, словно бы опасаясь нагружать мою и без того переполненную тележку новыми проблемами.

Я подняла голову и посмотрела на неё.

— О чём ты?

— Ну, знаешь… То, что он сказал тебе о скрытых воспоминаниях… — она запнулась, не сумев договорить предложение. — Ты не боишься, что Доминик может воздействовать на твой разум? — выпалила она после паузы. — Ну, он же уже забирал воспоминания раньше, — она показала на себя как прямое тому доказательство.

— Он бы не поступил так со мной, — стоп. Стоп, что я такое говорю? Это же Доминик. Конечно, он бы так поступил, и хуже всего, что он бы ни капельки не раскаивался. — Господи… Господи!

— Именно.

Мир как будто бы снова обрушился на меня.

— Я убью его. Я покончу с ним раз и навсегда, чёрт возьми!

Молчание повисло между нами, пока мы обе сидели и переваривали новую информацию и всё из неё вытекающее…

— Это полная жесть, — вынесла она вердикт. С мертвенной бледностью она покачала головой, её длинные светлые локоны качнулись из стороны в сторону.

— Добро пожаловать в мой мир, — горько ответила я, достала мобильник и нашла номер Тессы. — Одно дерьмо за другим, — я не имела ни малейшего представления, что со всем этим делать, а теперь даже не знала, куда мне ехать. Если Доминик как-то воздействовал на мой разум, то я не могу чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Даже если он один из немногих, кто остался со мной. — Думаю, мне лучше покинуть город. По крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь, что происходит и кому можно доверять.

Автоответчик.

Опять.

— Да чёрт подери! Зачем ей вообще мобильник, если она никогда не отвечает на звонки? — я изо всех сил старалась не расплакаться, но ком в горле нарастал.

— Ну же, крошка, не плачь, — Тейлор вытерла слезу с моей щеки. — Всё будет хорошо.

Я бросила на неё «ты что, вообще меня не слушала» взгляд, и она вжалась в кресло.

— Окей, ситуация отстой, — признала она. — Но у тебя всё ещё есть я, и я никуда не денусь. Я же лучшая подружка главной героини, помнишь? Ты не должна справляться со всем этим в одиночку.

— Нет, должна, — новые слёзы потекли по щекам. — Я не стану снова подвергать твою жизнь опасности, Тей. Только не после того, как…

Тейлор резко нажала тормоз, когда нам внезапно перерезал путь элегантный чёрный автомобиль.

— Какой кретин останавливается так посреди дороги?! — выкрикнула она и начала стучать по рулю, сигналя. — Отличный разворот! А теперь свали с дороги, мудила!

Дверь со стороны водителя открылась, и я в оцепенении наблюдала, как из машины выходит Доминик и направляется к нам. Полы его чёрного тренча развевались на ходу.

Моё сердце подскочило к горлу и застряло там.

— Твою ж мать! Что же делать? Что делать? — причитала Тейлор, когда тоже поняла, что это он, а не какой-то придурковатый водитель.

Я опустила голову, признавая поражения. Нет, мы ничего сейчас не можем сделать. Я не могу заставить её гнать на полной скорости в противоположном направлении, рискуя попасть в аварию. Я знаю Доминика — он так просто не отступит. Он будет преследовать меня до конца, хоть до края земли, если придётся, и будет наслаждаться каждым мгновением этой охоты.

Он подошёл к пассажирскому сиденью и дёрнул на себя дверь, с прищуром глядя на меня:

— Будь добра вылезти из машины. Сейчас же, — произнёс он этим чёртовым голосом, лишающим свободы воли.

Я развернула ноги и вышла из машины.

— Сукин ты…

— Не вынуждай меня затыкать тебе рот, ангел. Я буду только рад, — перебил он, внимательно изучая моё лицо. Казалось, он пытается убедиться, что я в целости и сохранности, но не могу сказать наверняка.

— Ты что, снова её загипнотизировал? Больной ублюдок! Я вызываю полицию, — выкрикнула Тейлор, доставая телефон.

Доминик наклонился и выхватил телефон из её рук.

— Тебя здесь никогда не было. Ничего этого не было. Ты просто захотела прокатиться и теперь возвращаешься домой. Пока, — он бросил телефон в подстаканник между сиденьями и захлопнул дверь.

И Тейлор просто уехала, исчезая в ночи… без меня и воспоминаний о нашей встрече.

Вот и сбежала из города, называется.

Сердце ухнуло в пятки, стоило мне осознать, что я осталась наедине с тем, кто, возможно, лгал мне всё это время. Я понятия не имею, забирал ли он у меня воспоминания или, того хуже, создавал новые иллюзии, в которых я теперь живу. Всё то время, что я провела с ним, могло быть всего лишь фарсом — какой-то безумной шуткой, придуманной воспалённым воображением Доминика. Не могу сказать, что он на такое не способен. Он только что у меня на глазах сделал это с Тейлор.

— Залезай в машину, ангел. Не заставляй меня повторять дважды, — его обычно миловидные черты превратились в острые углы с игрой света и тени.

— Ладно, ладно. Остынь, — я сделала несколько шагов в сторону машины и затем резко развернулась, срываясь на бег. Не успела я даже вдохнуть глоток свободы, как он схватил меня за локоть и потянул на себя.

Я врезалась спиной в его грудь.

— Вздумала убежать от меня, ангел? Серьёзно? — спросил он прямо у моего уха, крепко обхватив меня руками. — Ты же знаешь, что не сможешь оторваться в гонке с Воскрешённым.

— Возможно, но я могу выбить из него дух, — ударив его локтем в живот, я вырвалась из его хватки, развернулась и врезала ему в нос.

Услышанный хруст был самым приятным звуком на свете.

Он вытер нос рукавом и улыбнулся мне.

— На этот раз я спущу тебе это с рук.

— Как мило с твоей стороны, — ответила я и ещё раз замахнулась кулаком на его лицо.

Но на этот раз он поймал мою руку и выкрутил так, что я вновь оказалась прижата к нему.

— Первый раз был подарком. Для второго придётся постараться.

— Не проблема, — и ударила его коленом по шарам.

Вскрикнув, он упал на колени. Я замерла на секунду, наслаждаясь результатами своих трудов. Но удовольствие быстро смыл звук выдвинувшихся клыков.

Чёрт.

Он в бешенстве.

Надо бежать.

Громко топая по асфальту, я направилась в сторону леса. Это было безнадёжно с самого начала — я понимала, что он обязательно меня догонит, — но всё равно бежала со всех ног. Едва успела добраться до ряда кустов вдоль трассы, как он налетел на меня сзади. Я упала лицом в траву, из лёгких выбило весь воздух.

— Слезь с меня! — закричала я. Он перевернул меня на спину, но не отпустил.

— Думаю, ты уже достаточно повеселилась на сегодня, — его лицо было так близко к моему, что я почти чувствовала касание его губ, когда он говорил. — А сейчас — живо в машину, — повторил он, не оставляя мне выбора.

Чёрт побери.

Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться, и меня это совсем не радовало.

Прожигая Доминика недовольным взглядом, я оттолкнула его от себя и поднялась на ноги. Он следовал прямо за мной, пока я возвращалась обратно к его машине. Я села в его чёрную «Ауди» — против своей воли. Он захлопнул мою дверь и обошёл машину, чтобы занять водительское сиденье.

Мои руки всё ещё дрожали от всплеска адреналина, когда я пристёгивала ремень безопасности, обдумывая все самые ужасные сценарии, которые мне грозят. Если он стёр память Тейлор и отослал её прочь, очевидно, что у него не самые благие намерения. Но опять же — это же Доминик Хантингтон. У него всегда плохие намерения.

— Как ты узнал, где меня найти?

— Я поставил маячок на твой телефон, — без стыда и совести заявил он.

— Маячок? Серьёзно? Это же незаконно! Сволочь, я тебе не ребёнок!

Доминик, не обращая на меня никакого внимания, достал мобильный и начал кому-то звонить.

— Это я. Она со мной, — после чего бросил телефон на приборную панель, завёл машину и погнал по серпантину, залитому лунным светом.

— Кому ты звонил? И куда, чёрт возьми, ты меня везёшь?

Я открыла окно и выбросила свой телефон.

Пусть знает, что нельзя ставить маячки на мои вещи.

— Я звонил Габриэлю и сейчас везу тебя обратно в поместье. Куда ж ещё? — он окинул меня изучающим взглядом. — Я знал, что ты легко поддаёшься запудриванию мозгов, но это уже за гранью.

Я прожгла его взглядом.

— Выкуси, Доминик.

— Я бы с удовольствием, ангел, — уголок его губ приподнялся в ухмылке. — Только скажи где, когда и как сильно.

Нашёл время для своих непристойных намёков. Мерзавец вообще не видит берегов.

Его взгляд снова прошёлся по мне.

— Только не говори мне, что ты всерьёз поверила во всю ту чушь, что он нагородил во «Всех Святых»?

Я не стала подтверждать или отрицать тот факт, что поверила ему на минуту.

— Он лгал, ангел. Всё до единого слова.

— Знаю, — говоря это, я не смотрела ему в глаза. — Вот только я поняла это через две секунды после того, как стало слишком поздно.

— Тогда почему ты… — он снова посмотрел на меня, внимательно обыскивая взглядом. — Он ранил тебя?

Его челюсть заметно напряглась.

— Нет.

Во всяком случае, не физически.

Я не могла не заметить, как его черты смягчились словно бы от облегчения.

— Может, тогда расскажешь, что происходит? — в его голосе осталось раздражение. — Что именно он тебе сказал?

— Много чего, Доминик. В основном, подтвердил то, что я и так знала о себе. Например, какой я ужасный человек и как я противна Трейсу из-за нашей с тобой… — я не смогла договорить, но Доминик и без того уже догадался, что речь шла о нашей кровной связи.

— Ясно, — воздух потяжелел от напряжённого молчания, повисшего между нами, пока он вдруг не заговорил снова: — И судя по тому, что ты позвала блондиночку, ты поверила каждому слову.

— Это не так уж далеко от правды.

— Он пытается сломать тебя.

— И ты так уверен в этом потому, что …?

— Поверь, ангел, я таких мерзавцев за километр вижу, — ответил он, и сложно было не уловить гордые нотки в его голосе. — По какой-то причине он хочет, чтобы ты ослабла и осталась одна, и ты играешь ему на руку.

Я открыла рот, чтобы возразить, но не смогла подобрать слова. Если ему нужно принудить меня к чему-то, например, чтобы я заняла место в Аду рядом с ним, то оградить меня от друзей — верное начало.

— Что ещё он сказал? — каким-то образом Доминик понял, что есть что-то ещё.

Я хотела рассказать ему ту самую страшилку про меня в роли принцессы Ада, но никак не могла выбросить из головы слова Люцифера про блок в моём разуме и теорию Тейлор о его происхождении. К сожалению, зерно сомнения уже посеяно, и не думать о нём просто невозможно.

— Он сказал, что кто-то уже влезал в мой разум, — я бросила на него обвиняющий взгляд. — Изменял мои воспоминания.

Я ждала, что он будет отрицать это, но в ответ получила лишь гробовое молчание.

8. ЧТО СКРЫВАЕТ ЛОЖЬ

Тёмные силуэты деревьев проносились размытым пятном мимо нас, пока Доминик набирал скорость на длинном участке пути. Я смотрела на него, кажется, целую вечность, и хотя вполне возможно, что прошло всего несколько секунд, этого было достаточно, чтобы в горле намертво пересохло.

‒ Почему ты ничего не отвечаешь? ‒ спросила я, хотя в глубине души ‒ в той части, в которую я редко заглядывала, ‒ я уже знала ответ.

‒ Я жду вопроса, ‒ он пригвоздил меня взглядом к месту. ‒ Ты же к этому клонишь, да?

‒ Да.

‒ Тогда спрашивай.

Боже, я пыталась, но я едва ли могла оторвать язык от нёба. Стараясь держать нервы под контролем, я заставила себя посмотреть ему в глаза.

‒ Ты как-то воздействовал на мой разум?

‒ Я использовал внушение. Тебе это прекрасно известно.

‒ Ты знаешь, что я имею в виду.

‒ Тогда тебе стоит конкретизировать вопрос, ангел.

Прищурившись, я выискивала на его лице признаки беспокойства или лжи.

‒ Ты когда-нибудь внушал мне… забыть что-то?

Опять радиомолчание.

‒ Доминик!

Не глядя на меня, он ответил:

‒ Да.

Это он просто откликнулся на своё имя или ответил на вопрос?

‒ Что «да»?

Он повернул голову ко мне и посмотрел в глаза.

‒ Да, я использовал внушение, чтобы стереть тебе память.

Живот скрутило, ужас и паника проникли мне под кожу, в кровеносную систему, разносясь по всему телу.

Вот оно.

Он сам признался.

Он внушил мне забыть что-то. Что именно? Когда? Один раз или несколько? Как часто? Миллион возможных вариантов пролетели в моей голове, каждый новый сценарий хуже предыдущего.

Я понятия не имела, когда он это сделал. И как бы я ни боялась узнать правду, страх не шёл ни в какое сравнение с волной гнева, обрушившейся следом.

‒ Как ты мог со мной так поступить? Я доверяла тебе! ‒ я так сильно мотала головой, что к горлу подкатила тошнота.

‒ Всё не так, как ты думаешь, ‒ спокойно ответил он. Его рука на руле оставалась расслабленной.

‒ Да откуда тебе знать, о чём я думаю, ‒ о Боже, о чём я только не думала. Слишком много мыслей. Полный хаос. ‒ Останови машину. Сейчас же!

Зная, что меня легко может вырвать, он свернул на обочину и быстро заглушил двигатель. Не глядя на него, я распахнула дверь и вылетела из машины. Мне нужен свежий воздух… Не хочу, чтобы меня снова стошнило. Этот день и так уже хуже некуда.

Присев на корточки, я вобрала в себя столько воздуха, сколько вообще могут принять мои лёгкие, и попыталась привести в порядок завертевшиеся в панике мысли. Краем глаза я видела, как Доминик выходит из машины и спокойно приближается ко мне, низко опустившей голову. Хорошо хоть он понял, что не стоит подходить слишком близко.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я его опередила:

‒ Не хочу слышать от тебя ни одного грёбаного слова, ‒ предупредила я.

Он тут же поджал губы, но его выражение лица не изменилось. Холодное. Безразличное.

Не обращая внимания на него и его чёртов равнодушный вид, я вернулась к внутренней борьбе со своими естественными реакциями, то есть всячески пыталась сдержать рвотные позывы. Несколько минут спустя мне удалось вернуться в норму, и я нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. Как бы страшно мне ни было, как бы я ни злилась на него, я не стану убегать от этого разговора.

Только не в этот раз. Нет, в этот раз я должна услышать правду.

Я прислонилась спиной к машине и нашла его глаза в темноте.

‒ Сколько раз?

‒ Один.

Я шумно сглотнула.

‒ Ты что-то… сделал со мной?

Он прекрасно понял, о чём я.

‒ Я, конечно, чудовище, ангел мой, но не такое.

Дышать стало чуть легче.

‒ Тогда зачем? Что такого плохого могло произойти, что тебе пришлось стереть это из моей памяти?

‒ Я бы хотел, чтобы мы оставили эту тему.

‒ Ты издеваешься надо мной?! Я никуда не поеду, пока ты мне всё не расскажешь, Доминик!

‒ Ангел…

‒ Просто скажи, что ты такого сделал! ‒ потребовала я, и мой голос разнёсся по лесу жутким эхом.

‒ Я ничего не сделал, ‒ его взгляд потяжелел, в нём читалось сожаление. ‒ Я просто кое-что тебе сказал.

‒ Сказал? ‒ растерялась я, подумав, что ослышалась. ‒ Ты заставил меня забыть то, что ты мне сказал?

Сколько бы я ни переспрашивала, сомнение в моём голосе никуда не девалось.

В этом же смысла… полный ноль.

‒ Говорю же, это не то, о чём ты подумала.

‒ Ладно. Хорошо, ‒ я решила принять на веру такой аргумент. ‒ И что же ты мне сказал?

‒ Это неважно, ‒ его глаза превратились в непроницаемый мрамор. ‒ Это было ошибкой, поэтому я и стёр воспоминания. А теперь будь добра, вернись в машину.

‒ Эм, нет. Чёртово большое жирное нет, ‒ я оттолкнулась от машины и направилась к нему. ‒ Я хочу услышать, что ты мне сказал. Здесь и сейчас, ‒ и тут же мне пришла идея получше. ‒ А вообще я хочу вернуть себе это воспоминание.

Прямо сейчас я не доверяю его словам. Мне нужно убедиться самой.

‒ Что, прости?

‒ Ты слышал, ‒ я сделала ещё один смелый шаг вперёд. ‒ Что бы ты там ни стёр из моей памяти, верни это.

‒ Это так не работает.

‒ Тейлор вспомнила всё, что ты внушил ей забыть, ‒ напомнила я, отказываясь уступать в этом вопросе.

‒ У Тейлор остановилось сердце. Хочешь, чтобы я остановил твоё? ‒ он смотрел на меня так, будто я спятила.

Кто знает? Может, я и вправду сошла с ума.

‒ Нет, ‒ я проглотила ком в горле. ‒ Разумеется, нет. Но что бы ты ни стёр, оно всё ещё там, хранится в какой-то скрытой части моего разума. Люцифер видел его. Но не смог прочитать.

Доминик запустил пальцы в волосы, глядя на дорогу.

‒ Но ты можешь, ‒ я сократила оставшееся расстояние между нами и вторглась в его личное пространство. Я чувствовала запах алкоголя в его дыхании, шоколадные оттенки его одеколона. Моё сердце ускорило свой ритм, стоило Доминику посмотреть на меня.

‒ Внуши мне вспомнить.

Хаос пришёл в движение в глубине его тёмных глаз.

‒ Ты не знаешь, о чём просишь.

‒ Нет, знаю, ‒ ладно, не совсем, но это не остановит меня от решения настойчиво идти до конца. ‒ Пожалуйста, Доминик. Ты должен сделать это ради меня… ты в долгу передо мной, ‒ мой голос звучал напряжённо. ‒ Мне нужно знать, какое воспоминание было стёрто.

‒ Какая разница, что я там наговорил?

‒ Важны не сами слова, ‒ и это чистая правда. Что бы он ни сказал, какой бы грязью ни облил, это для меня ничегошеньки не значило. ‒ А то, что у меня не хватает части воспоминаний, и я не знаю, какой именно.

Это казалось чем-то неправильным… Я словно бы стала неполной, потеряв часть себя.

И мне это совсем-совсем не нравилось.

Он снова отвёл взгляд, задумавшись. Лунный свет танцевал в чёрном бархате его глаз, и внезапно мне захотелось стать ближе к нему. Рука сама потянулась к нему, желая узнать, правда ли его кожа такая мягкая, как кажется, но он поймал меня за запястье прежде, чем я успела прикоснуться. Но каким бы быстрым ни было это движение, одного прикосновения было достаточно, чтобы распалить связь.

‒ Есть слова, которым лучше было бы оставаться неуслышанными. ‒ прошептал он, его взгляд скользил по моему лицу.

‒ Возможно, но я всё ещё думаю, что в этом случае должна решать я.

Фары залили нас светом, когда одинокая машина пролетела мимо.

‒ Если ты хоть капельку заботишься обо мне… если какая-то часть тебя, сколько угодно малая, хочет вернуть моё доверие, то ты это сделаешь, ‒ молила я. Воспользовавшись тем, что он всё ещё держал меня за руку, я притянула его к себе, чтобы он увидел, по-настоящему увидел, мой серьёзный настрой.

Нет никакого способа обойти это условие. Мне нужно получить недостающие части обратно.

И мне нужно понимать, могу ли я доверять ему.

Его взгляд скользнул вниз к моим губам, и моё дыхание участилось. Не могу сказать, что именно творилось в его голове, но там явно шла внутренняя борьба, и я видела ту самую секунду, когда он сдался.

‒ Хорошо, ‒ согласился он, хотя было очевидно, что решение далось ему непросто. Он посмотрел на меня и вздохнул. ‒ Но сначала мы вернёмся в поместье. Мне нужно выпить, прежде чем мы приступим. Я не смогу сделать это на трезвую голову.

Ну что ж.

Мне это тоже не помешает.

9. БУДЬ ПРОКЛЯТА ПРАВДА

По земле стелился туман, когда мы подъехали к поместью Хантингтон. Внедорожника Габриэля на месте не было, а значит, он либо куда-то уехал, либо ещё не вернулся с моих поисков. Тоненькой голосок в моей голове говорил, что надо дождаться его возвращения, что при свидетеле будет намного безопаснее, но, чёрт подери, моё желание узнать правду было сильнее страха перед последствиями.

Сердце заколотилось в груди, когда мы вошли в гостиную. Я старалась ни о чём не думать, присев у камина и грея руки над языками пламени, пока Доминик ходил за выпивкой. Каждая секунда, когда он оказывался спиной ко мне, ощущалась как минута.

‒ Ты будешь? ‒ предложил он, не оборачиваясь.

Алкоголь ‒ это, пожалуй, последнее, что можно было добавить ко всей этой гремучей смеси, но когда меня это останавливало.

‒ Я буду то же, что и ты, ‒ мои руки уже дрожали от страха перед тем, что я могу узнать, и я отчаянно нуждалась в чём-то, что может снять напряжение.

После нескольких томительных минут ожидания он наконец подошёл ко мне с двумя стаканами. Я не могла не отметить, что мои нервы успокаивались по мере сокращения дистанции между нами. Увы, кровной связи плевать, как сильно он меня выбесил или насколько мне страшно в этот самый момент. Кровной связи нужна только новая доза, и это желание затмевало всё остальное.

Взяв у него стакан, я залпом выпила его содержимое, как опытный алкоголик, и поставила на каминную полку. Жидкий огонь прожёг путь внутри меня до самого желудка, но это было приятное ощущение.

Уголки его губ приподнялись. Похоже, ему весело наблюдать, как несовершеннолетняя я напиваюсь.

‒ Ещё? ‒ с самодовольной ухмылкой спросил он.

‒ Не. Мне, пожалуйста, мои воспоминания.

Он не отрывал от меня глаз, пока делал большой глоток.

‒ Ты же понимаешь, что тебе потом с этим жить? Ты точно уверена, что хочешь этого?

Пусть запугивает сколько хочет. Знание всегда лучше незнания.

‒ Точно, ‒ подчеркнула я.

Он встретился со мной взглядами, оценивая мою готовность.

‒ Ладно. Как пожелаешь, ангел. Только не говори, что я не предупреждал, ‒ добавил он, понизив голос до зловещего шёпота.

Я сглотнула ком, образовавшийся в горле. Доминик поставил свой стакан рядом с моим и обхватил обеими ладонями моё лицо, заставляя смотреть прямо ему в глаза.

Я выдержала его взгляд, цепляясь за него так, будто он последний лучик солнца на земле.

‒ Думай о той ночи, когда ты узнала, что твоя мать стала Воскрешённой, ‒ приказал он, и я подчинилась, вспомнив, насколько разрушительной была для меня эта новость. Я была дико зла на Доминика, Габриэля и Трейса за то, что они знали об этом, но не удосужились сообщить мне.

В его глазах промелькнуло что-то на мгновение, когда он открыл канал связи и ощутил мои эмоции.

‒ Вспомни, ‒ его голос проникал в глубины моего разума, и фрагменты утраченного воспоминания собрались воедино. Это было так быстро и естественно, будто они были там всё это время и ждали, когда их вернут. И вот оно у меня. Я просмотрела воспоминание с той ночи, когда оно улеглось в голове, такое яркое и крышесносное. И челюсть упала сама собой.

‒ О. Господи. Боже. Мой.

Точно зная, что я только что увидела, Доминик опустил руки.

‒ Ты сказал мне, что… влюблён в меня?

Я замотала головой и отшагнула от него. Потому что… ну нет. Я не могу поверить в это даже после того, как произнесла сама.

В бесконечном списке сценариев, которые подкидывал мне мозг с того самого момента, как я выяснила, что Доминик стёр какое-то моё воспоминание, было всё, но только не признание в любви.

Я даже подумать не могла.

Он размял плечи, приняв раздражённый вид в ответ на моё потрясение.

‒ Так и знал, что ты раздуешь из мухи слона, ‒ пробормотал он.

‒ Из мухи? Это и есть слон, Доминик. Огромный такой слонище!

Он засмеялся, снисходительно так и в то же время мелодично. Снова взяв свой стакан, он прищурился:

‒ На случай, если ты забыла, ангел мой, я был чертовски пьян ‒ от крови и виски. Я бы не стал придавать такого значения тому, что я наговорил в том состоянии.

Я моргнула.

‒ То есть ты хочешь сказать, что это неправда?

Он без промедления ответил:

‒ Именно это я и хочу сказать.

Я замолчала, пытаясь осознать услышанное.

‒ Но зачем ты тогда это сказал? ‒ спросила я, окончательно запутавшись. Неужели это очередная его игра? И если так, то чего он хочет этим добиться?

‒ Ты лучше кого бы то ни было должна знать, насколько далеко я могу зайти, чтобы получить желаемое. Я могу сказать всё, что угодно, ‒ заявил он, чрезвычайно гордый собой.

‒ И что же ты хотел от меня той ночью?

Самодовольства на его лице только прибавилось.

‒ Твою кровь и послушание, разумеется. Хотя, должен признать, приказать тебе говорить только правду было моей самой блестящей идеей за неделю.

Моё лицо вспыхнуло, стоило только вспомнить обрывки устроенного им допроса.

О Боже. Я ведь столько всего ему наговорила. Призналась во всём…

Он приблизился ко мне, наклонив голову ко мне, его глаза следили за моим лицом, за тем, как щёки стремительно краснели.

‒ Если когда-нибудь захочешь вырваться из своей клетки, маленькая голубка… ‒ он провёл пальцами по моей щеке. ‒ Я к твоим услугам.

Я вздрогнула. Он пытается смутить меня, задеть за живое, и ему это хорошо удаётся.

Даже слишком хорошо.

Разозлившись, я хлопнула его по руке.

‒ Не трогай меня.

‒ Почему? ‒ с напускной скромностью спросил он. ‒ Мы же оба знаем, что тебе нравятся мои прикосновения.

Я сузила глаза, внимательно разглядывая его. Да, весь его вид излучал уверенность, включая расправленные плечи и надменную ухмылку, но в его глазах был какой-то странный блеск. Что-то похожее на страх. Страх быть отверженным. Страх позволить кому-то увидеть его настоящего и бросить из-за этого.

Может, в этом всё дело. Может, он отталкивает меня, потому что боится, что если не сделает этого первым, то это сделаю я.

‒ Я не верю тебе, ‒ произнесла я. Мой голос прозвучал тихо, но в нём не было сомнений. ‒ Ты пытаешься оттолкнуть меня.

Раздражение вспыхнуло в его глазах, он опустошил свой стакан и направился обратно к барному шкафу.

‒ Нет, ангел. Это ты не хочешь мне верить, ‒ сказал он, наливая себе ещё. ‒ Ты ведь всегда так делаешь, да? Избегаешь правды до тех пор, пока не перестаёшь вовсе видеть её из своего надёжного убежища?

Вот же му…

Взяв себя в руки, я пошла за ним.

‒ Делала. Раньше. И, по крайней мере, готова это признать. А вот о тебе такого не скажешь.

Его плечи напряглись, стоило мне остановиться позади него. Что-то внутри меня пульсировало ‒ возможно, кровная связь, ‒ и внезапно я захотела прикоснуться к нему. Я протянула руку и нежно коснулась его спины.

Он вскинул голову, но не обернулся.

‒ Посмотри на меня, ‒ тихо попросила я.

Он не шелохнулся, и я скользнула рукой к плечу и развернула его к себе. Высокомерная усмешка стала для меня пощёчиной, страшным оскорблением. Он хотел таким образом отпугнуть меня, заставить отступить. Но я не сдавалась.

‒ Ты влюблён в меня?

Его ухмылка сошла с лица.

‒ Говорю же, это просто ошибка. Я был пьян, ‒ сказал он, выплёвывая каждое слово.

‒ Ты всегда пьян.

‒ Верно подмечено, ‒ он поднял стакан, салютуя мне, и сделал большой медленный глоток.

‒ Ты влюблён в меня? ‒ спросила я снова. Если это не правда, а просто пьяный бред, то зачем ему было стирать воспоминание? Зачем он вычеркнул целую ночь из моей памяти?

Его лицо потемнело.

‒ Предупреждаю, ангел. У меня сегодня нет настроения на игры.

‒ Отлично. У меня тоже.

Его спина выпрямилась, будто палку проглотил.

‒ Тогда оставь эту тему и иди спать, ‒ выдавил он сквозь зубы, голос становился всё злее. ‒ Я не собираюсь повторять снова.

Прищурив глаза, я слегка покачала головой и сделала ещё один дерзкий шаг к нему.

‒ Я никуда не пойду, пока не получу честный ответ, ‒ пусть сколько угодно бросается угрозами и оскорблениями, я всё равно выбью из него правду, даже если придётся надоедать ему всю ночь. ‒ Ты влюблён…

Он накрыл мой рот ладонью и развернул нас так, что моя спина оказалась прижата к барному шкафу, а сам своим телом перекрыл мне все пути отступления.

‒ Ты же знаешь, что меня лучше не провоцировать, когда я в таком состоянии.

Мой взгляд опустился на его обнажившиеся клыки, но я не дрогнула. Даже на самую малость. Отодвинув его руку от своего рта, я ответила:

‒ Я тебя не боюсь.

‒ Нет? ‒ он сильнее вжал меня в полки, угрожающе нависая надо мной и заставляя выгнуть спину. ‒ А стоило бы.

Между нами пробегали опасные заряды электричества. Его взгляд скользнул вниз к моей шее, задержался там на секунду и вернулся к губам. Скривил рот, как если бы он вёл войну с самим собой, со своими желаниями.

‒ Ты хоть знаешь, как легко я мог бы выпить тебя досуха?

Самое время бросить всё и бежать наутёк, но я этого не сделала. Что-то внутри меня самой удерживало на месте. Оно сдерживало страх и побуждало дальше красться в ночи навстречу неизвестности.

‒ Так сделай это, ‒ провоцировала я, ведомая тёмными желаниями, поселившимися в моём сердце. ‒ Выпей меня до дна, Доминик. Покажи, насколько я тебе безразлична.

Я откинула волосы, обнажив шею и расчистив тем самым ему путь ‒ искушая его пойти до конца.

Стакан, который он по-прежнему держал в другой руке, лопнул вместе с рыком, вырвавшимся из горла Доминика.

Но он так и не пошевелился, и я тоже. Вот и всё, мы зашли в тупик вселенских масштабов.

Я облизнула губы в поисках хоть какой-то влаги, чтобы избавиться от пустыни во рту. Его жадные глаза тут же нашли мой рот, и на этот раз задержались там.

Я видела в них желание ‒ почти чувствовала его на своём языке. Гнев, что ещё секунду назад затмевал все остальные его эмоции, рассеялся без следа, сменившись на нечто столь же опасное. Он прожигал меня взглядом. Глаза, в которых полыхал огонь, сузились, внимательно изучая моё лицо. И тут Доминик отстранился, сдаваясь.

‒ Оставь это, ангел, ‒ его голос прозвучал мягче, почти умоляюще.

‒ Не могу.

Я выпрямилась. Сердце гулко стучало в груди. Мне нужно узнать правду.

Он посмотрел на свою окровавленную ладонь и стряхнул крошечные осколки стекла, впившиеся в его кожу.

‒ Что бы это изменило?

Всё внутри меня сжалось.

‒ Я… я не знаю.

‒ Тогда зачем спрашиваешь?

‒ Потому что… мне важно знать, что ты чувствуешь ко мне.

Как только я произнесла вслух, то осознала, что пыталась найти ответ на этот вопрос с самой нашей первой встречи и каждый день после.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но его отвлёк звук приближающихся шагов. Спустя пару ударов сердца на пороге появился Габриэль в своей чёрной кожаной куртке. Он нахмурился. Его взгляд заметался между мной и Домиником, беззвучно собирая информацию, и в итоге остановился на мне, полный беспокойства.