Инферно

— Уберите её от меня! — захныкала Арианна, безуспешно пытаясь защититься от моих ударов.

— Пытаюсь! — голос Аннабель был полон паники. — Магия не работает!

Я успела нанести ещё четыре удара перед тем, как пара рук вцепилась в мои длинные волосы, чтобы оттащить от Арианны. Упав на спину, я подняла глаза на Аниту, которая надавила на меня всем своим весом.

— Аннабель, блин, соберись! — она бросила хмурый взгляд на сестру.

— Я пытаюсь! Aqua suffocent! — закричала Аннабель, с таким отчаянием сжимая и разжимая кулак, что кровь отлила от её рук. — Что-то не так, — Аннабель оставила бесплодные попытки и развернулась к сестре. — Она что-то сделала с моей магией! — пожаловалась она и выставила указательный палец в мою сторону. — Что ты сделала, сука?!

— Кто? Я? — невинно переспросила я, хотя улыбочка на моём лице не скрывала гордости. — Ах да. Я уравняла наши шансы.

Я схватила Аниту за горло и скинула её с себя. Перекинула ногу через её талию и уселась ей на грудь, зажав обе её руки. Её глаза распахнулись, стоило мне сжать её горло изо всех сил.

Её ноги беспомощно дёргались, из горла вырывались хрипы, но я только сильнее давила.

Тьма, которую я так упорно стремилась подавить, вышла из-под контроля слишком быстро. Она была в ярости и жаждала отмщения. Впервые в жизни я сама позволила ей взять верх.

— Перестань! Ты убьёшь её! — выкрикнула Аннабель, хватая лампу со стола, и бросила её в меня.

То ли дело в адреналине, то ли в нездоровом желании задушить Аниту ко всем чертям, но боль от удара в голову я даже не заметила.

— Чёрт, Ари! Хватит валяться, помоги мне! — орала Аннабель, беспомощная без своей магии.

Я бросила взгляд на Арианну, которая с трудом поднималась на ноги. Её лицо уже опухло, порез над глазом сильно кровоточил, из-за чего она не видела даже то, что находилось прямо перед ней. Она потеряла равновесие и упала обратно на пол.

Радуясь, что в ближайшее время Арианна никуда не уйдёт, я сосредоточилась на Аните. Её ресницы дрогнули последний раз, перед тем как глаза закатились.

Маленькая улыбка изогнула мои губы. Тьма продолжала управлять моим телом и сознанием.

Вообще я собиралась только довести её до потери сознания, а теперь уже сомневалась, не зашла ли я слишком далеко. Но правда в том, что мне было плевать.

Я отпустила её горло и слезла с обмякшего тела.

Аннабель кричала на непонятном мне языке — видимо, всё ещё пыталась призвать свою магию. Я направилась к ней. Она перепрыгнула диван, будто он мог меня остановить. Я вскочила на кофейный столик и со злорадством наблюдала, как она прячется за спинкой, бросая в меня всё, что попадается под руку.

Я застыла на мгновение, упиваясь изумительным зрелищем. Аннабель Родерик прячется… от меня.

— В чём дело, Аннабель? Испугалась? — спросила я, без труда уклоняясь от её «снарядов».

— Иди в жопу! — выплюнула она, бросив в меня очередную книгу.

Чёртову книгу.

Я щёлкнула языком, глядя на её жалкое поведение.

— Ты же не думала, что я спущу вам с рук то, что вы сделали с ним… правда?

Она поджала губы, но даже со своего места я видела, как они дрожали.

Я оглянулась через плечо. Доминик-волк вошёл в гостиную.

— Ты долго, — посетовала я, быстро окидывая его взглядом, чтобы убедиться, что он не ранен.

«Прости, ангел. Мой визави позвал дружков», — мысленно ответил он, подходя к Арианне. Обнажив клыки, он поставил лапу ей на грудь и потрепал немного, проверяя признаки жизни.

«Ещё дышит», — резюмировал он.

— Хорошо.

«Что будешь делать с этой?» — спросил он, повернув голову к Аннабель.

— Пока ещё не решила: то ли убить её, то ли заставить пожалеть, что не убила.

«Как пожелаешь», — сказал он, сторожа Арианну.

Он как никто другой знал, как долго я ждала этого момента.

Я снова повернулась к Аннабель. Она пряталась за столиком и тихо что-то нашёптывала, всё ещё надеясь вернуть магию. Поймав мой взгляд, она поджала губы.

— Тебе вовсе необязательно это делать. Мы можем договориться, — с мольбой в голосе произнесла она, подняв открытые ладони.

Я не удостоила её ответом. После того, как она поступила с Трейсом, она должна заплатить.

Все они.

Игнорируя её мольбы, я шагнула с кофейного столика на диван и перепрыгнула через спинку, сократив дистанцию между нами. Как только мои ноги коснулись деревянного пола, Аннабель рванула в противоположную сторону, к ближайшему выходу. Моё сердце было преисполнено счастьем от осознания того, как изменились наши роли.

Я побежала за ней, схватила за длинные светлые волосы и дёрнула на себя. Она отлетела назад и приземлилась позади меня. Понимая, что у неё нет ни шанса на побег, она вскочила на ноги и приняла боевую стойку.

Я фыркнула, глядя на её неуклюжую позу и пострадавшую правую руку. Что ж, ей хотя бы хватает гордости бороться до конца. Как бы безнадёжно это ни было.

— Н-не надо, — её голос дрожал почти так же, как и сжатые кулаки. — Я п-поняла тебя, ладно?

Но я ещё не всё объяснила. Честно говоря, я даже не начинала.

Тьма клубилась в моей груди. Я сделала два больших шага к ней и резко присела, выпрямляя ногу, чтобы пинком повалить её на пол.

Она шумно грохнулась. Весь воздух был выбит из её лёгких.

— Тебе это не сойдёт с рук! — взывала она, глядя на меня с неподдельным ужасом, вытянув вперёд дрожащие руки. — Он накажет тебя!

Её слова только взбесили меня ещё больше. Я вспомнила пустой взгляд Трейса, и в глазах всё поплыло, осталась лишь алая пелена. Я налетела на Аннабель, держа её за челюсть одной рукой и замахиваясь кулаком.

Я дошла до точки кипения и, как натянутая до предела резинка, сорвалась.

31. ДОВЕДЕНИЕ ДО УБИЙСТВА

Дождь всё ещё стучал по лобовому стеклу, когда мы стремительно отъезжали на машине Доминика от дома Трейса. Последнее, что я помню, это как сидела на рёбрах Аннабель, сжав руку в кулак, и собиралась заставить её пожалеть о том, что она сделала с Трейсом. Дальше — темнота. Я окончательно потеряла контроль над собой. Не знаю, сколько раз я ей врезала или как долго это всё продолжалось. Помню только, что Доминик обхватил меня обеими руками и оттащил от истерзанного тела, неподвижно лежащего в луже собственной крови.

Я посмотрела на свои руки и тяжело сглотнула. Я не узнавала эти кисти. Опухшие, рассечённые, в крови… Они никак не могли принадлежать мне.

Слегка повернув голову, я бросила взгляд на Арианну, лежащую без сознания на заднем сиденье. Несколько минут назад Доминик перекинул её через плечо, вынес из дома и затолкал в машину, пока я затуманенным взглядом наблюдала за всем этим в состоянии отходняка.

— Сколько раз я?.. — спросила Доминика, не поднимая глаз. Он знал, что я хочу спросить. Знал, что я потеряла счёт времени и что теперь мне нужно восстановить картинку произошедшего.

— Столько, сколько она заслужила, — ровно ответил он и нежно провёл костяшками по моей щеке. Он пытается успокоить меня, снять груз вины.

— Она умерла? — мой голос звучал хрипло и чужеродно.

— Когда мы уходили, она ещё дышала. Едва, — последнее слово он добавил едва слышно.

— Я потеряла самоконтроль, — сказала я и опустила взгляд, когда Доминик посмотрел на меня. — Я почти ничего не помню. Перед глазами просто… потемнело.

— Всё, что тебе нужно помнить, это то, что они сделали с тобой, — он наклонился ко мне и взял за руку. — Они влезли в твою жизнь, ангел, не наоборот.

Я понимала, что он прав. Они первые начали, можно даже сказать напросились, но что-то внутри меня было не так. Я чувствовала себя онемевшей. Опустошённой. Слабый огонёк, некогда горевший в груди, словно бы погас.

И теперь там осталась лишь тьма.

Минут через сорок мы уже подъехали к заброшенной шахте на окраине города. Вокруг не было ни домов, ни каких-либо предприятий. Мы совершенно точно одни здесь, а значит, никто не услышит криков, которые обязательно последуют.

Доминик перекинул через плечо Арианну, связанную и с кляпом во рту, и пошёл по земляным туннелям, я следом за ним. Длинные коридоры тянулись сквозь гору, некоторые уходили вверх, другие уводили нас глубже под землю. Мы шли, казалось, целую вечность, по рельсам в неизвестном направлении, пока не вышли в какое-то пещерное пространство.

Доминик сбросил Арианну на землю лицом вниз и размял плечи круговыми движениями. Заметив, что ведьма так и не зашевелилась, я подошла к ней и носком ботинка перевернула её на спину.

Она была в отключке.

— И что теперь? — раздражённо спросила я, прожигая её взглядом. Проблематично вытащить информацию из того, кто не приходит в сознание.

— Давай будить спящую красавицу, — он присел на корточки рядом с ней.

— И как ты собираешься это делать? — уточнила я, стараясь не зацикливаться на том, что он назвал её красавицей.

— А как ты думаешь, ангел? Я же Воскрешённый, — он поднял запястье к своему рту, проделал две дырочки и поднёс к её губам. Размазав капельку крови по её губам, он отвёл запястье и выпрямился в полный рост.

Я сложила руки на груди, глядя, как затрепетали, оживая, её ресницы. Ей понадобилась минута, чтобы полностью прийти в себя, и когда это случилось, её глаза увеличились вдвое от осознания, что у неё связаны руки и ноги и что сегодня явно не её день.

Я присела рядом с ней и вытащила тряпку из её рта.

— Где я? Где мои сёстры? — её глаза были полны ужаса и буквально кричали: «На помощь!»

— Мертвы, — соврала я. Мне нужно, чтобы она боялась, а не надеялась на спасение.

Страх на её лице мгновенно сменился отчаянным «не верю».

— Этого не может быть… Ты лжёшь, — из её горла вырвался сдавленный всхлип.

— Уверена? — спросила я и потёрла свой лоб, чтобы она заметила кровь на ладонях. — Они выглядели очень даже мёртвыми, когда я уходила.

Её глаза — два блюдца — наполнились слезами.

— Не хочу говорить клише, — я нависла над ней. — Но, если не начнёшь говорить, то скоро присоединишься к ним.

Я схватила её за воротник рубашки и дёрнула на себя так, чтобы она оказалась на коленях. Её руки были связаны за спиной, причём одной верёвкой с ногами, из-за чего ей пришлось неестественно выгнуться.

Ей наверняка больно, но мне максимально похрен.

Всё ещё сжимая её воротник в кулаке, я дёрнула Арианну на себя, так близко, что я чувствовала её неровное дыхание. Свободной рукой я потянулась к кобуре и достала нож. В её глазах мелькнул страх при виде лезвия.

— Даю тебе один шанс, чтобы ты ответила на вопрос, — произнесла я до жути спокойным голосом, — или начну резать.

Она нервно сглотнула, но больше ничего не делала.

— Как вытащить Люцифера из тела Трейса?

Арианна только открывала и закрывала рот, как если бы не могла определиться с ответом. Или пыталась придумать хорошую ложь.

Затем, резко вдохнув, она выпалила:

— Никак.

— Неправильный ответ, — я направила нож в её плечо, надавила и резко дёрнула вниз по её руке.

Душераздирающий вопль вырвался из неё во всю мощь лёгких. Густая багровая жидкость медленно потекла вниз по руке. Её крик потонул в плаче. Я приставила нож к её шее, прижимая лезвие к местечку прямо под ухом.

— Что думаешь, Доминик? Дать ей ещё один шанс? — спросила я, не отрывая глаз от Арианны.

Он хмыкнул.

— Не-а.

— Значит, нет, — я наклонилась к Арианне и прошептала на ухо: — Только между нами, но я бы дала тебе ещё попытку.

— Я говорю правду! — воскликнула она, её голос был полон страха и безнадёжности.

— Тебе же хуже, если это правда, — я повернула нож по часовой стрелке, совсем чуть-чуть, надрезая кожу. Капля крови побежала по её шее. — Ты не голоден, Доминик? — бросила я через плечо.

— Если настаиваешь, любимая, — ответил он медовым тоном.

Прищуренные глаза Арианны похолодели.

— Можешь разрезать меня на кусочки и скормить своему вампирёнышу, но это не поможет твоему возлюбленному, — гордо произнесла она и выплюнула большой сгусток слюны на моё лицо. — Уж мы об этом позаботились.

Стиснув зубы, я вытерла щеку тыльной стороной ладони и ударила локтем по её переносице. Хруст ломающейся кости эхом разнёсся по пещере вместе с новым воплем.

— Поверить не могу, — возмутилась я, всё ещё чувствуя её мерзкую слюну на своём лице. — Ты видишь, чем она отплатила мне за мою доброту?

— А я говорил, ангел, хороших ребят всегда плохие обходят.

Я наклонилась к Арианне. Мои глаза прищурились, как две ракеты, наводящие прицел.

— Сделаешь это ещё раз, и я отрежу тебе губы, — предупредила её. И я не шутила.

Её сдавленные всхлипы и плач сменились истеричным хохотом, от которого волосы у меня на затылке встали дыбом.

— О, как я буду ликовать, когда Он сотрёт вас всех с лица земли, вы чёртовы святоши, мнящие себя выше других. Но нет, вы ничем не лучше нас! — она отвернула голову, чтобы сплюнуть кровь. — На вашей совести не меньше трупов, чем на нашей, но вы всё ещё считаете себя непогрешимыми. Меня тошнит от вашего лицемерия!

— Скажи это тому, кому это будет интересно, — я снова дёрнула её на себя. — Это не моя война. Я только хочу знать, как вытащить твоего хозяина на хрен из тела моего парня!

— Как я уже сказала, — она снова сплюнула на пол, — это невозможно. Его душа привязана к Люциферу и сосуду. Избавишься от одного — убьёшь другого.

Моё горло сдавила невидимая рука. Я задыхалась.

— Ты лжёшь, — выдохнула я, хотя глубоко внутри понимала, что нет.

— Ты правда думаешь, что мы бы оставили тебе возможность перечеркнуть всё то, над чем мы так долго работали? — она снова расхохоталась, но этот смех для меня был как нож в сердце. — Он уже не жилец, девочка. Можешь поцеловать его в задницу на прощание.

Всё внутри меня закаменело, когда я услышала те самые слова, которых втайне боялась с того самого момента, как чудовище заняло тело Трейса. Слёзы жгли уголки глаз, крупицы надежды превратились в прах, не оставив в сердце ничего, кроме невыносимого чувства потери, чистой агонии.

Его больше нет, и нет никакого способа его вернуть.

Я подвела его…

И это её вина.

Тёмная жажда мести окутала моё сердце. Я выронила нож и обхватила лицо Арианны. Я хотела заставить её страдать, хотела избить до полусмерти и бросить здесь подыхать. Но в этот самый момент я могла думать только о том, что хочу увидеть в её глазах, как жизнь покидает её тело.

— Ангел! — попытался вмешаться Доминик, но уже было слишком поздно.

Мои руки уже двигались сами собой, выкрутив её голову до момента, когда хрустнула шея. Безжизненное тело тёмной заклинательницы упало на пол, а я разрыдалась.

32. ЧИСЛО ПОГИБШИХ

Возвращение в поместье Хантингтон прошло в тумане удушающей тьмы и нескончаемых слёз. Каждый вдох обжигал лёгкие, будто я пыталась дышать под водой. Я медленно утопала, но смерть всё никак не наступала. Не было ни передышки от бури, ни убежища. Моё горе стало всепоглощающим, неумолимым, оно накрыло все мои внутренности и сжимало, душило меня изнутри.

— Это ещё не конец, ангел. Мы найдём другой способ, — слова Доминика едва ли доходили до меня сквозь оглушительную агонию, но они были настолько пустыми и безосновательными, что даже зацепиться не за что. Вот я и не прислушивалась.

Я мысленно отгородилась от него, как и от надежды, за которую так долго цеплялась.

Не могу больше позволить себе такую роскошь, как верить в счастливый конец, потому что его не будет. Жизнь уже не раз болезненно возвращала меня с небес на землю, я больше не могу обманываться.

Трейса ничто не вернёт.

Сёстры об этом позаботились.

Я могла сделать лишь одно. И сама мысль об этом невыносима. Не представляю, как я смогу это сделать.

Мы свернули на подъездную дорожку, где уже стояло несколько легковушек и внедорожник. Я сразу же заметила красный «Джип» Никки и «Камаро» Калеба. Они ждали хороших новостей. Желчь подкатила к горлу при осознании, что мне придётся рассказать им о произошедшем и сообщить правду о том, что нет никакого способа вернуть Трейса.

«Он уже не жилец, девочка. Можешь поцеловать его в задницу на прощание».

Доминик заглушил двигатель и развернулся ко мне, но мне не хватало духу повернуться к нему лицом. Я просто смотрела перед собой, опустошённая и раздавленная.

— Позволь мне помочь тебе, ангел, — его голос был тих и серьёзен, и в нём было что-то похожее на… боль.

Я замотала головой, зная, что ничто мне сейчас не поможет. Это мой кошмар наяву, и от него нельзя проснуться.

— Мне невыносимо видеть тебя в таком состоянии, — сказал он и взял меня за руку.

Я смотрела на наши переплетённые пальцы сквозь пелену слёз.

— Позволь мне забрать твою боль, — тихо произнёс он, почти умоляюще, но я не успела ничего ответить.

Главная дверь в дом распахнулась, привлекая моё внимание. Я тут же узнала Бена и Калеба, рванувших по ступенькам и прямиком к нам. Их лица были мрачными, искажёнными страхом. Сразу стало понятно, что они спешат не только узнать о наших успехах. У них самих плохие новости для нас.

Я втянула воздух, когда Бен дёрнул пассажирскую дверь и нагнулся ко мне.

— Что случилось? — сдавленным шёпотом спросила я.

— Всё ужасно, Джем, — он сморщил лицо. — Ханна мертва.

Ханна… мертва?

Я моргнула, пытаясь осмыслить, что он только что сказал. Ханна мертва? Как она может быть мертва? Когда? Как?

— В смысле? — паника отразилась в моём голосе.

— Какой-то демон оставил её тело под входной дверью, как пиццу, — пояснил Калеб, наклонившись рядом с Беном. — Они оставили записку, Блэкберн…

Дальше он не договорил, замотав головой.

К следующим словам невозможно было подготовиться.

— Джем, у него Тейлор, — сказал Бен. Его голос немного сорвался на её имени. Он провёл рукой по лицу, протирая глаза от дождевой воды. — Тейлор у Люцифера.

Я оттолкнула их и вылетела из машины, бегом пересекла подъездную дорожку и ступеньки, перепрыгивая через одну. Паника гнала меня, когда я влетела через входную дверь и увидела Никки с Карли. Они сидели в обнимку прямо у входа.

Карли рыдала навзрыд, а Никки придерживала её одной рукой, пытаясь успокоить. И судя по покрасневшим глазам Никки, она тоже долго плакала.

— Где она? — спросила я. Мой взгляд метался между ними.

— В гостиной, — хрипло ответила Никки, указав пальцем в нужном направлении. Карли продолжала рыдать у неё на плече.

Оставив их в коридоре, я рванула в гостиную и замерла как вкопанная, стоило отвратительному запаху серы ударить мне в нос сразу при входе. Это означало только одно: демон.

Стараясь не обращать внимания на вонь, я нашла взглядом Тессу и Габриэля. Они стояли вместе у двери, тихо переговариваясь меж собой. Я глянула через них на диван — золотые локоны каскадом спадали с его края. Мой взгляд поднялся вверх, к голове, и сердце тут же ушло в пятки.

Безжизненное тело Ханны неподвижно лежало на диване, рыжеватый свет камина танцевал на её коже.

— Нееееет, — взвыла я, мотая головой из стороны в сторону. — Этого не может быть!

Она была обычной смертной девушкой, не имевшей ко всему этому никакого отношения. Она не заслуживала смерти, уж точно не такой.

— Я же, чёрт возьми, сказала тебе не выходить из дома, — прорычала Тесса, выбрав худший момент из всех возможных, чтобы прочитать мне лекцию. — Что ты натворила? Почему он считает, что у тебя его спутница?

Я лишь смотрела на Ханну в оцепенении, терзаемая чувством вины.

— Ответь мне! — рявкнула Тесса. — Он послал сюда демона! Ты хоть представлять, что бы он сделал с твоими друзьями, если бы мы вовремя не вернулись?

Она указала большим пальцем в тёмный угол комнаты.

Мой взгляд скользнул по телу, липкой грудой валявшегося в тени. Тот самый демон, вне всяких сомнений, и источник вони.

— Мне сейчас не до твоих нотаций, Тесса.

— Нет, ты не уйдёшь так просто от этого разговора!

— Где записка? — требовательно спросила я, посмотрев на сестру. Параллельно я пыталась сложить в своей голове кусочки пазла.

— У меня, — ответила она, но и пальцем не пошевелила.

— Дай мне.

— Сначала ты…

— Дай мне чёртову записку, Тесса! — перебила я, угрожающе шагнув к ней.

Она бросила взгляд на Габриэля и затем вздохнула.

— Ладно, — она потянулась к заднему карману джинсов и достала сложенный листок. — Только прошу тебя, Джемма, без глупостей. Хотя бы раз в жизни будь благоразумна, — предупредила она, перед тем как протянуть мне записку.

Выхватив листок из её руки, я развернула его и прочитала слова:

Дорогая Дочь,

Верни мне мою спутницу,

или следующей будет Тейлор.

«Всех Святых».

Приходи одна.

Навеки твой.

Я смяла бумагу в руке и развернулась на каблуках, чтобы уйти, но Тесса быстро схватила меня за локоть и дёрнула назад.

— Куда это ты собралась?

— Вернуть свою лучшую подругу. Куда ж ещё, чёрт побери?

— Ты не можешь просто заявиться туда в одиночку, Джемма. Нам надо всё обдумать.

— О чём тут думать? — спросила я, выдёргивая руку из её хватки. — Он хочет, чтобы я пришла во «Всех Святых». Значит, я иду туда.

— Во-первых, ты никуда не пойдёшь одна. Во-вторых, я должна передать эти тела Совету. Как только закончу с этим, мы сядем и обсудим наш следующий шаг. Ты не знаешь, что он задумал. К тому же, как только ты приведёшь к нему его Заклинательницу, они используют свою магию, чтобы заточить тебя в его адской гробнице!

— Я не собиралась возвращать её ему, — я скрестила руки и отвела взгляд. — Даже если бы захотела, не смогла. Она уже мертва.

Тесса громко выругалась. Габриэль шагнул к ней, его обеспокоенный взгляд пригвоздил меня к полу.

— Что произошло? — осторожно спросил он.

— А ты как думаешь, Габриэль? — выпалила я и опустила глаза в пол. — Я убила её.

— В смысле убила?! — взвизгнули за моей спиной. Не оборачиваясь, я знала, что это Никки. — А как же Трейс?

Я опустила голову. Звук его имени разрывал душу.

Всё ещё стоя к ней спиной, я втянула носом воздух и покачала головой.

— Нет никакого способа спасти его, — в комнате резко перестало хватать кислорода, когда в голове эхом пронеслись слова Арианны, разрушившие мой мир. Мне понадобились все мои силы, чтобы не развалиться на части. — Орден был прав. Вы были правы, — я перевела взгляд с Габриэля на сестру. — Их души связаны. Убьёшь одного — умрёт другой. Сёстры об этом позаботились.

— Как ты можешь быть уверена, что она не солгала?! — воскликнула Никки, схватив меня за плечо и развернув лицом к себе. — Ты взяла и убила нашу единственную надежду спасти его!

— Если даже способ есть, она бы нам его не сказала, — вмешался Доминик, входя в гостиную. — Ведьма выбрала смерть, а значит она либо сказала правду и спасти его невозможно, либо она готова была унести секрет с собой в могилу. Так или иначе, Джемма правильно сделала.

— Ну конечно ты так говоришь! — разоралась Никки. — Ты повёрнут на ней с тех пор, как она переехала сюда. Для тебя она всегда права, — с горечью в голосе упрекнула она.

Комната погрузилась в тишину. Доминик небрежно прислонился к мини-бару и посмотрел в глаза Никки. Его губы изогнулись в ленивой ухмылке.

— В этом есть своя правда, но это не отменяет того факта, что Джемма права.

Мои щёки загорелись от того, как открыто он признался в этом при всех.

— Спасибо, что подтвердил мои слова, козёл, — огрызнулась она и вновь уставилась на меня. — Видение Морган оказалось истинным. Даже если ты не убьёшь его собственными руками, это из-за тебя его больше нет.

Она толкнула меня.

Я потеряла равновесие и ударилась спиной об стену, но даже не пыталась защититься, потому что Никки права. Это всё из-за меня.

— Хватит, — вмешалась Тесса. — Ещё раз тронешь её, и я вырву твои внутренности через рот.

Глаза Никки были полны слёз и обещания мести, когда она с отвращением посмотрела на меня.

— Надо было прикончить тебя, когда была возможность. Может, тогда Трейс был бы жив, — прошипела она и медленно ретировалась из гостиной.

Несколько секунд спустя хлопнула входная дверь, и я повесила голову. Мне было стыдно смотреть кому-либо в глаза.

— Она просто расстроена, — заверил Калеб, то ли чтобы успокоить меня, то ли чтобы оправдать Никки.

Может, и для того, и для другого.

— Но она права, — я подняла подбородок, приготовившись к суду.

Калеб и Бен стояли на пороге. На их лицах была смесь сочувствия и жалости, тогда как моя сестра выглядела разъярённой — возможно, из-за Никки. И, конечно же, лицо Габриэля, как всегда, выражало беспокойство: его брови были сведены вместе в нескончаемой тревоге.

На Доминика я смотреть не могла.

— Да ладно тебе, Джем. Мы же все знаем, что это не ты с ним сделала, — сказал Бен, прилагая усилия, чтобы голос звучал ровно. — Во всём виноваты эти сучки — приспешницы дьявола, наложившие заклятье.

Я не ответила, потому что, честно говоря, не имело значения, кто что из них скажет. Никакие слова не изменят тот факт, что Никки права. Это всё из-за меня. Да, конечно, не я вселила Люцифера в тело Трейса, но я сломала ему жизнь в тот самый момент, как вошла в неё. Задолго до того, как сёстры Родерик появились в городе. Морган предвидела это несколько месяцев назад, а я, как дура, отказывалась в это верить.

Потому что не хотела в это верить.

И теперь из-за меня его нет.

По-прежнему прижимаясь спиной к стене, я опустилась на пол. Вся сжалась, пытаясь сдержать ураган, бушующий внутри. Свет в гостиной замерцал — явный призрак моих накрученных эмоций. Бен и Калеб, наверное, списали это на перебои из-за грозы, но братья и моя сестра знали правду.

— Посмотри на меня, Джемма, — позвала Тесса, опустившись на колени рядом со мной, и взяла меня за подбородок. — Тебе нужно успокоиться и взять себя в руки.

Но я не знаю, возможно ли это вообще в моём состоянии. Потерять Трейса той ночью было и так невыносимо, но знать, что именно я должна лишить его жизнь, забить последний гвоздь в крышку его гроба и похоронить…

Как, чёрт подери, это сделать?

Я не смогу.

Я лучше умру, чем буду смотреть, как свет гаснет в его глазах. Глазах, которые подарили мне столько любви и поддержки, когда мой мир был погружён во тьму.

Но… ведь ещё остаётся Люцифер. Неужели я позволю ему свободно разгуливать по земле и убивать невинных людей? Буду ждать и надеяться, что он изменится и перестанет творить зло? Этого не случится. Он не остановится, пока его кто-нибудь не остановит. А это могу сделать только я.

Мой взгляд скользнул через плечо Тессы к Доминику. Его черты были напряжены, словно ему было больно смотреть на меня. Даже он не в силах помочь. Никакими словами меня не оправдать. Безнадёжный случай. Агония и чувство вины свернули мои внутренности в узел, сжав их так, что желчь подкатила к горлу.

Огонь в камине взревел, вспыхнул, вырвался из оков, и все бутылки с алкоголем в мини-баре взорвались.

— Доминик! — закричала Тесса, когда лампы безудержно замигали. — Может, поможешь?

В мгновение ока он оказался рядом со мной, подхватил на руки и вынес из гостиной — прочь от тьмы, безустанно преследовавшей меня.

«Мы можем бежать сколько угодно», — мрачно подумала я, — «но мне некуда спрятаться».

Люцифер говорил об этом. И только сейчас я поверила ему.

33. ВОССТАНИЕ ТЬМЫ

Стекло завибрировало от мощного раската грома, когда Доминик занёс меня в свою спальню. В комнате стояла темнота, за исключением полосы света, проникающей из коридора, но и та исчезла после того, как Доминик пнул ногой дверь, закрываясь, и подошёл к кровати. Опустив меня на большое мягкое одеяло, он не спешил отстраняться — так и нависал надо мной, пока его глаза разглядывали мои черты в поисках признаков жизни.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — предупредила я, давая ему время отшатнуться.

Он не шелохнулся.

— Ты в порядке, ангел. Просто дыши глубже, — его шёпот в темноте убаюкивал.

Сосредоточившись лишь на его словах и ни на чём больше, я сделала медленный судорожный вдох и выдох, а затем ещё раз.

Его присутствие помогло загасить бурю эмоций, бушевавших в моём теле, но не заполнило пустоту, образовавшуюся после.

Внутри меня что-то взорвалось, раскидав ошмётки моей прежней жизни. Трейса больше нет, Ханна мертва, а Тейлор в плену. Можно говорить что угодно, но все они пострадали из-за связи со мной.

— В этот раз я конкретно облажалась, — я закрыла глаза ладонью. Не хочу, чтобы он видел мои слёзы, которые вот-вот потекут. Он и так уже столько раз видел меня плачущей, что должно хватить до конца жизни.

— Едва ли, — ответил он, мягко убирая мою руку с лица. Его брови были низко сведены над тёмными глазами, гладкий подбородок напряжён. — Когда же ты перестанешь винить себя в том, что вне твоей власти?

— Не знаю. Может, когда людей из моего окружения перестанут убивать?

— Ты опять это делаешь, — укорил он.

Я сделала ещё один неровный вдох, чувствуя, как разваливаюсь на части, но пытаюсь удержать всё на месте.

Ладно, допустим, не всё зависит от меня. В его словах есть доля истины. Невозможно контролировать всех и вся. Но я могла бы лучше контролировать себя и держаться нахрен подальше от них. Вместо этого я эгоистично цеплялась за свою человеческую жизнь, не слушая предупреждения окружающих. Мне ведь говорили, что это невозможно. Что это опасно. Но я не слушала. Я отчаянно держалась за любое подобие нормальности и жила в иллюзии, якобы в конце всего этого ужаса меня ждёт «долго и счастливо». Якобы у меня может быть лучшая подруга, парень… а, может быть, даже когда-нибудь муж и семья. Но всё это было самообманом.

Просто ложью, в которой я сама себя убедила. Сказочной жизнью, предназначенной кому-то другому.

Чем-то нормальным.

Вот только правда в том, что я не нормальная и никогда такой не буду, как бы сильно этого ни хотела. Я Воин, и моё единственное предназначение в этом мире — охотиться на монстров на задворках общества, всегда в тени, где мне самое место. Всем моим друзьям было бы лучше без меня. И чем скорее я приму это, тем в большей безопасности будут окружающие.

Осознать это — самый простой этап. Понять, как исправить уже содеянное, — это уже совсем другой уровень. Я должна найти способ вернуть Тейлор домой, а Люцифера — в ад.

Орден говорил об этом.

Тесса говорила об этом.

Чёрт, даже Трейс говорил об этом.

И надеялись, что я услышу.

Вот только я всё ещё даже вообразить себе не могу, чтобы пронзить Трейса мечом… Может, есть другой способ? Я могла бы заключить с ним сделку. С Дьяволом. Такую, чтобы спасти Тейлор и вернуть Люцифера туда, где ему самое место.

Где самое место мне…

— Мне нужно во «Всех Святых», — сказала я и попыталась встать, но Доминик быстро пригвоздил меня обратно.

— И мы туда поедем, — он убрал прядку волос с моего лба. — После того, как ты успокоишься.

— Я спокойна, — солгала я, игнорируя его «мы». Это моя битва, и я пройду её в одиночку.

Он вздёрнул бровь, зная, что я вру и не краснею.

— Что? Я правда спокойна! — я приподнялась на локтях, наши лица оказались в опасной близости. — Видишь? Спокойна как удав. Теперь можно я пойду?

— Нет, нельзя, — наотрез отказал он. — Я чувствую твои эмоции, ангел, и они льются через край. Меньше всего тебе сейчас нужно это цунами, особенно если ты планируешь встретиться лицом к лицу с повелителем ада.

Моё тело напряглось на его словах.

Если смотреть с такой стороны, то мне действительно не помешала бы пара минут, чтобы прийти в себя.

— Ладно, — я неохотно легла обратно на спину и нервно выдохнула, пытаясь мысленно накидать какой-нибудь план по избавлению мира от Люцифера. Однозначно я даже близко не подпущу Доминика к бару «Всех Святых». Он попытается вмешаться, если ему вообще удастся войти живым.

— А сейчас, пока мы ждём, может, расскажешь мне, чего ты хочешь добиться приходом туда? — спросил он, чуть отодвинувшись, чтобы лучше меня видеть, и сел рядом. — Мы оба знаем, что у тебя нет никакого консорта для обмена.

— Эту часть плана я ещё не продумала.

Он скептически изогнул бровь.

— Ладно, у меня вообще нет плана, — призналась я. Ну, кроме как ворваться во «Всех Святых» и молить Дьявола о милосердии. — У нас не так уж много вариантов, Доминик. Он хочет обменять Арианну на Тейлор, но Арианна мертва. Значит… — я отвела взгляд. — Надо предложить ему стоящую замену.

— Почему у меня такое ощущение, будто мне это не понравится?

Его челюсть напряглась, когда я быстро приподнялась и сложила ноги так, чтобы сесть с ним лицом к лицу.

— Люцифер сказал мне кое-что в тот день, когда перенёс меня в лесной домик Трейса. Он сказал, что я рождена не для этого мира, что моё место рядом с ним… в подземном царстве, — даже просто говоря это вслух, я чувствовала, как ледяной холодок пробегается по моему позвоночнику.

— И почему это я только сейчас узнаю такие подробности? — резко спросил он.

— Потому что… тогда это было неважно. Я не собиралась его слушать, — сказала я, как о чём-то, само собой разумеющемся. — Но он был прав, и теперь я это вижу. Если соглашусь пойти с ним, он может отпустить Тейлор, и меня это уже устраивает. Всё равно всем здесь будет лучше без меня…

— Ангел…

— И, может быть, так я смогу, ну, знаешь, удержать его там? Вдали от невинных людей…

— АНГЕЛ! ХВАТИТ.

Остаток моей речи застрял в горле. Я впервые услышала, как Доминик перешёл на крик, и застыла от потрясения.

В его глазах полыхал огонь, когда он стиснул зубы и подался вперёд, вторгаясь в моё личное пространство.

— Ты. Никуда. С ним. Не. Пойдёшь.

Сдержав порыв попятиться назад, я взяла себя в руки, хотя в голосе не было ни намёка на уверенность, когда я пробормотала:

— Это не тебе решать.

Его глаза сузились, а на губах заиграла зловещая ухмылка.

— Если ты думаешь, что я просто буду стоять и смотреть, как ты приносишь себя в жертву Люциферу из-за какой-то бесполезной смертной, то ты совершенно не знаешь, кто я и на что я готов, чтобы получить то, что хочу. И чтобы прояснить сразу, ангел. Ты и есть то, чего я хочу.

Я решила не акцентировать внимание на его последних словах, хотя внутри всё перевернулось так, будто я только что спрыгнула с обрыва.

— Если ты думаешь, что Тейлор — просто бесполезная смертная, то ты совершенно не знаешь, кто я, — тут же парировала я.

— Возможно, для тебя — нет, но в масштабах мира — однозначно.

— Если я не дам ему того, что он хочет, она умрёт!

В этом я не сомневалась. Он без колебаний убьёт её, как убил Ханну и всех тех людей в Храме. Человеческие жизни — ничто для него.

— Значит, она умрёт, — ровно ответил он. Ни одной эмоции ни в голосе, ни на лице.

Эти его слова вызвали во мне шквал ярости.

— Я не дам ему убить мою лучшую подругу! Это не обсуждается!

Взбешённая, я спрыгнула с дивана и попыталась увеличить столь необходимую сейчас дистанцию между нами, но он тут же оказался передо мной, перекрывая все пути в ту же секунду, как мои ноги коснулись пола.

— Я пойду за тобой хоть на край света, ангел. Буду сражаться в самых безнадёжных войнах, в которые ты ввяжешься, — он наклонил голову так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Я даже помогу тебе спасти всех этих никчёмных людишек, которых ты зовёшь друзьями, но ни за что, ни при каких обстоятельствах я не позволю тебе или кому-либо ещё погасить твой свет.

— Ты не сможешь меня остановить, — бросила я вызов и в ту же самую секунду пожалела об этом.

— Очень даже смогу, — холодно рассмеялся он, его тёмные глаза сверкали чем-то зловещим.

Чёрт. Он реально сможет. Причём запросто. Надо вернуться к исходной точке, на нейтральную территорию, пока он не разошёлся и не сделал какую-нибудь глупость. Он ведь может и воздействовать на меня внушением, чтобы я сбежала с ним в Париж.

— Послушай, Доминик, я могу спасти её, — мой голос прозвучал тише, и я поспешила объясниться. — Я знаю, что могу. Может быть даже, я могла бы спасти всех. Если он согласится забрать меня вместо Арианны и вернуться в ад под каким-нибудь предлогом, то мы можем придумать какой-нибудь способ запереть Врата и заточить его там.

— А что будет с тобой?

Я пожала плечами, потому что это не имело значения.

— Мне не место в этом мире, Доминик. Всё, к чему я прикасаюсь, становится дерьмом.

— Позволю себе не согласиться.

— Да? Назови хоть одну хорошую вещь, случившуюся с тех пор, как я переехала сюда.

Он распрямился и поднял подбородок, из-за чего у меня создалось впечатление, будто он возвышается надо мной. Внизу живота разлилось тепло, когда Доминик прожёг меня взглядом и ответил:

— Прямо перед тобой.

Я не знала, что на это сказать.

— Хотелось бы верить, что с тобой я стал лучшей версией себя, — его губы изогнулись в лукавой ухмылке. — Ну, лучше, чем я был, когда мы впервые встретились.

Как бы мне ни грели сердце его слова, я покачала головой.

— Это не считается.

— Почему нет? — он принял оскорблённый вид.

— Потому что мы связаны кровью, — осторожно ответила я.

— И причём здесь это?

— Не знаю. Просто мне кажется, что это сводит твой аргумент на нет, — я отвела взгляд и пробормотала: — Да и в любом случае, этого мало.

Потому что мой парень обречён, Ханна убита, а лучшая подруга похищена — дважды. Не говоря уже о многих других, пострадавших и даже погибших из-за меня. Чаша весов максимально далека от равновесия.

— Я должна что-то сделать, Доминик, и это единственный сценарий, где мне не нужно пронзать мечом сердце Трейса.

— А тебе ни разу не приходило в голову, что, может быть, стоит обдумать эту альтернативу всерьёз?

Мои ноздри затрепетали, я сурово взглянула на него.

— Я не стану убивать Трейса. Я не могу с ним так поступить.

— Ты не хочешь, — поправил он. — И давай откровенно, ангел. Ты отказываешься не из-за него. Ты делаешь это ради себя.

Я отшатнулась, будто он только что врезал мне в нос.

— Чёрта с два.

— Каждую секунду твоих сомнений невинные люди умирают…

— Я знаю, чёрт побери! — моментально остановила его я.

Он замолчал и резко выдохнул, прежде чем продолжить тихо и медленно:

— Ты даже не задумывалась, что Ромео вынужден наблюдать за всеми этими убийствами, совершёнными его же руками.

Всё внутри меня застыло.

— Каждый день, пока ты отказываешься сделать то, что было бы правильно (и глубоко внутри ты это знаешь), ты заставляешь его прожить ещё одни сутки в теле, которым он больше не управляет. И хотя мне лично не особо интересно, что с ним будет потом, я знаю, что тебе не всё равно. Я знаю, что ты не желаешь ему такой судьбы.

Я закрыла руками лицо, пытаясь спрятаться от невыносимой боли, что причиняли его слова.

Во всей этой бешеной гонке в попытках спасти Трейса, найти иной способ избавиться от Люцифера, мой разум даже не смог полностью осознать, что Трейс всё ещё там и каково ему. Что всё это время он был невольным свидетелем убийств Ханны и всех тех людей в Храме. Он видел, как его собственные руки разжигают пламя, унёсшее столько невинных жизней.

Сдавленный всхлип вырвался из моего горла, когда я осознала, что ему пришлось смотреть, как его отец принимает в себя демона. Колени подкосились, и я упала на пол.

Он умолял меня отпустить его и остановить Люцифера, а я не послушала.

Доминик опустился на пол, ровно напротив меня.

— Меньше всего на свете я хотел причинить тебе новую боль, ангел, но ты бы всё равно пришла к этому осознанию потом, когда причинённый ущерб стал бы необратимым, — он убрал назад прядки моих волос, упавшие на лицо. — Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты возненавидела меня за это.

Мои плечи тряслись, слёзы водопадами текли по щекам.

— Как бы тебе ни была невыносима сама мысль об этом, но у тебя есть возможность положить этому конец прямо сегодня.

— Как я смогу с-сделать это, если я даже д-думать об этом не могу? — выкрикнула я сквозь плач и поймала его встревоженный взгляд. — С т-тем же успехом я могла бы вонзить меч в своё с-собственное сердце, потому что я себе этого не п-прощу. Не прощу.

Доминик опустил голову. Он знал, что это правда. Я недостаточно сильна и хладнокровна, чтобы совершить невообразимое и спокойно жить дальше. Этот момент будет преследовать меня до конца жизни, разъедать душу, пока не уничтожит всю мою суть.

— Я могу потом стереть тебе память, — тихо прошептал он во мраке комнаты. — Ровно столько, сколько тебе будет нужно.

Мой подбородок задрожал, я судорожно втянула воздух.

— Ты сможешь покинуть Холлоу Хиллс и уехать куда-нибудь далеко-далеко, чтобы справиться с потерей, — его глаза были полны искренности и уязвимости, когда он добавил: — Я мог бы пойти с тобой, если захочешь.

Я отвела глаза, зная, что этого никогда не случится. Я не заслуживаю лёгкого спасения. Из-за меня с Трейсом случилось всё это, и поэтому должна страдать до конца своих дней. Зияющая дыра в моей груди была только началом, предвестником грядущей агонии, и я приму своё наказание сполна.

Дверь в спальню распахнулась, и в темноту комнаты шагнул Бен.

— Джем? — позвал он. Его глаза скользнули по комнате, пока не остановились на мне. — Нам нужно поговорить.

34. ВОЗДАЯНИЕ

Вытерев щёки тыльной стороной ладони я поднялась на ноги, моё сердце бешено колотилось, пока я пересекала комнату до двери, где мрачной фигурой застыл Бен. Даже в темноте я видела, как увлажнились его глаза, и сразу поняла, что разговор будет не из приятных.

Я открыла рот, чтобы сказать ему что-нибудь, но панический страх затолкал все слова обратно в глотку.

— Тесса и Габриэль унесли тела, — сказал он, потирая лицо, пока его взгляд быстро скользнул к Доминику и тут же вернулся ко мне. — Думаю, у нас есть пара часов, как минимум.

— На что? — спросил Доминик.

Бен ответил не сразу, из-за чего моё сердце только забилось быстрее.

— Пара часов на что, Бен?

— На то, чтобы вернуть Тейлор, — помедлив, ответил он. — Я отправляюсь во «Всех Святых», Джем, с тобой или без тебя. Но я бы хотел надеяться, что ты тоже намереваешься пойти.

Моё сердце ухнуло вниз.

— Ты не можешь пойти туда, Бен. В записке было сказано, чтобы я приходила одна.

— Серьёзно, Джем? — он медленно качнул головой. — Ты же достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать, что так не пойдёт, — он указал подбородком в сторону Доминика. — И я более чем уверен, что он тоже тебя одну не отпустит.

Доминик кивнул, подтверждая его слова.

— К тому же, — продолжил Бен, не давая мне времени возразить, — если всё хорошо продумать, мы можем покончить с ним ещё до того, как он заметит наше появление.

— Покончить с ним? — повторила я, уверенная, что ослышалась. Если бы это сказал кто-нибудь другой, я бы ещё поверила, но это же Бен. Они же были лучшими друзьями столько, сколько себя помнят.

Он опустил голову и плечи.

— Ты же слышала, что они сказали. Их невозможно разделить.

Замотав головой, я попыталась скрыть ужас, отразившийся на моём лице. Такое чувство, будто все уже пришли к этому немыслимому выводу задолго до того, как я решилась хотя бы допустить такую мысль.

— Мы не можем позволить ему и дальше убивать людей, Джем. Трейс бы этого не хотел. Ты знаешь это, и я знаю.

Я заморгала, пытаясь сдержать слёзы, но всё было бесполезно. Они текли по щекам, повторяя те же самые мокрые дорожки, что были меньше двух минут назад.

Проклятье. Я вообще когда-нибудь перестану плакать?!

— Послушай меня, я знаю, ты можешь остановить его. Я знаю, что у тебя есть меч, — он отвёл взгляд, когда я ошарашенно уставилась на него. — Подслушал разговор твоей сестры с Габриэлем.

Твою ж мать.

— Мы не можем просто сидеть здесь и ждать, когда он убьёт её, — его голос звучал резко и настойчиво.

— А ты думаешь, я не знаю? — выкрикнула я в ответ, охваченная паникой.

Я знаю, и мои ноги отказываются двигаться с места.

Сколько раз в жизни я слышала фразу «между молотом и наковальней», но только сейчас поняла её истинный смысл. Я прямо сейчас находилась в адской кузнице между молотом и наковальней, выбирая из двух зол меньшее.

С какой стороны ни посмотри. Тот, кого я любила, должен умереть сегодня, и его кровь будет на моих руках, только на моих. Все остальные смогут оставить это в прошлом и жить дальше, но со мной этот кошмар останется навсегда. Может, поэтому мне было сложнее, чем кому-либо, увидеть картину целиком. Я единственная из всех, кого это решение изменит навсегда, необратимо. И будет преследовать до конца дней.

Картина целиком выглядит совсем иначе моими глазами.

— Либо ты пойдёшь со мной и поможешь спасти свою лучшую подругу, либо останешься здесь и позволишь ему и дальше убивать невинных людей. Что выбираешь? — спросил он, его светло-русые брови взлетели вверх, как бы бросая мне вызов.

— Я пойду, — мой голос прозвучал едва ли громче шёпота. Ну конечно, я пойду. Я должна. Я единственная, кто может остановить Люцифера. — Но при одном условии.

— Не проси меня остаться здесь, Джем. Проси что хочешь, но только не это.

— Я не смогу сосредоточиться на том, что должна сделать, если буду думать о том, как прикрыть твою задницу.

— Не надо меня прикрывать, — возмутился Бен. — И вообще, это мы будем тебя прикрывать, — он показал на себя и Доминика. — Люцифер будет там не один, ты же знаешь. Мы просто сравняем силы.

— Доминик, ты не мог бы ему объяснить? — обратилась я за помощью к Воскрешённому.

— Прости, ангел, но в этом вопросе я вынужден согласиться с ним.

Разумеется.

— Спасибо большое, — в моём тоне было что угодно, но только не благодарность.

— Так что? — глаза Бена сверкали решимостью. — Чью машину берём? Его или Калеба?

Я покачала головой, очерчивая границы.

— Калеб с нами не поедет. Двое — уже плохо.

— Взять с собой Заклинателя — это хорошая идея. Он силён, Джем, и не забывай про численный перевес.

— Да, вот только Люцифер сказал приходить одной, — напомнила я.

— Ты даже не вспомнишь об этом, когда ситуация накалится. И поверь мне, Джем, она накалится. Особенно когда он узнает, что ты уже убила его ведьму.

Я проглотила ком в горле.

Плохой план. Очень тупой план. И хуже всего, что я никак не смогу убедить их остаться здесь. Бен намерен спасти Тейлор и отказывается внимать доводам разума. А Доминик… Доминик будет сражаться на моей стороне, что бы ни случилось. Сидеть на скамейке запасных никогда не было в его стиле. И даже если я смогла бы убедить Калеба не лезть, он посмотрит на этих двоих и не захочет выглядеть трусом на их фоне.

— Поедем на машине Калеба, — сдалась я и опустила голову.

Ужасный план.

35. ЦЕЛУЙ МЕНЯ НАСМЕРТЬ

У нас было меньше двадцати минут, чтобы придумать блестящий план, который не убьёт на всех и, главное, не приведёт к чёртову апокалипсису. В основном наши дальнейшие действия обсуждали Доминик и Бен, пока я потягивала чёрный кофе и периодически вставляла словечко, пытаясь убедить их остаться и позволить мне сделать всё самой. Конечно, они даже слушать об этом не хотели, но, по крайней мере, мне удалось уговорить их посидеть в засаде, пока я не подам сигнал. Этого было достаточно для меня, потому что сигнала они никогда не дождутся.

У меня нет никакого желания втягивать их в эту борьбу. Никакого.

Это моя битва, мой крест размером с дьявола, и я должна нести его в одиночку. Это я привела Люцифера в наш мир, как бы это ни было опосредованно, и я должна его изгнать. Надеюсь только, я проживу достаточно долго, чтобы выполнить свой долг, учитывая, что я не только собираюсь заявиться в бар «Всех Святых» без консорта, но ещё и привести на хвосте двух Перевёртышей и одного Заклинателя.

Люцифер будет очень, очень недоволен, а это никогда ещё ничем хорошим не заканчивалось.

Забравшись на заднее сиденье «Камаро» Калеба, я протянула ремень безопасности вокруг себя и защёлкнула. Мой взгляд был устремлён в окно, по которому стекали капли дождя.

Несмотря на то, что сказал Доминик, я собиралась заключить сделку с дьяволом. Я соглашусь пойти с ним куда угодно, сделать всё, что он скажет, с одной лишь просьбой: отпустить Тейлор и Трейса.

Это единственная карта, которую я могу разыграть.

И да, я прекрасно осознаю, что тем самым сама себя приговариваю к бесконечным страданиям и нескончаемой агонии. Но даже вечность в аду с Люцифером лучше, чем жизнь на земле без Трейса.

Я не уверена в том, что смогу выжить, но и не буду стараться.

«О чём задумалась?» — мысленно спросил Доминик.

Он сидел рядом со мной, широко раздвинув ноги, и тени снаружи играли на его лице. На передних местах Калеб и Бен спорили, как лучше залезть в вентиляционную шахту бара.

Я покачала головой и ничего не ответила, избегая взгляда Доминика.

Мы были связаны кровью, как никак, и я боялась, что он почувствует, что что-то не так, если заглянет мне в глаза… увидит насквозь, как умеет только он.

Я отвернулась обратно к окну, смотря на мелькающие ряды деревьев на обочине, отбрасывающие тени. Мои мысли переключились на автопилот, отказываясь думать о Трейсе или о том, как бы он отреагировал на мой план. Он бы попытался меня остановить. Он бы пожертвовал своей жизнью в обмен на мою, не моргнув и глазом. И я то же самое сделаю ради него.

— Мы уже почти на месте, — сказал Бен, слегка повернув ко мне голову. — Помни, Джем, тебе нужно отвлечь его разговором, пока мы ищем Тейлор и выводим её оттуда. Доминик прикроет тебя, пока мы не вернёмся.

Я кивнула, делая вид, что собираюсь следовать плану. Но тут я задумалась.

— А вдруг её там нет? — я встретила его взгляд сквозь тёмную пелену. — Что, если он держит её в другом месте?

— Тогда иди на попятный. Скажи, что не будет никакой сделки, пока ты её не увидишь.

Я снова кивнула, надеясь, что она там и что он согласится её отпустить… в обмен на меня. Я не хотела затягивать это ни на одну лишнюю секунду. Чем быстрее мы заключим сделку, тем скорее Тейлор и Трейс смогут вернуться к нормальной жизни. К жизни, которая была у них до того, как я приехала в город и всё разрушила.

Доминик накрыл мою ладонь своей, привлекая внимание.

— Ты дрожишь, любимая, — отметил он, сведя брови от беспокойства.

Я посмотрела на свою дрожащую ладонь и тяжело сглотнула.

— Это просто адреналин, — ответила я, не глядя на него.

Конечно, это не единственная причина, почему я дрожу, как банный лист, но больше ему знать не надо.

— Ангел… Ты уверена, что готова? — его тенор был едва ли громче шёпота.

Он сомневается, что я справлюсь?

Странно. Обычно Доминик не сомневается во мне.

Я отогнала неприятную мысль и кивнула.

— Насколько это вообще возможно.

И это было ближе всего к правде.

К таким вещам невозможно подготовиться. Это просто нужно сделать: прыгнуть в яму со львами и молить Бога, чтобы тебя не разорвали на части ещё до того, как твои ноги коснутся земли.

Между нами повисла тишина, и я расслабилась на сиденье, полагая, что он решил не развивать эту тему. Но тут я почувствовала, как его рука скользнула по спинке сиденья, и его тело прижалось к моему. Он полностью захватил моё личное пространство, и хотя мой мозг кричал, чтобы я оттолкнула его обратно в его угол, моё тело не слушалось.

— Ангел, — его губы оказались так близко к моему уху, что я вздрогнула.

Я зажмурилась.

— Не могла бы ты на меня посмотреть?

Мой пульс участился, я втянула воздух и приготовилась встретиться с его проницательным взглядом. Вот только я не повернулась. Я не могла посмотреть ему в лицо… и попрощаться.

Я мысленно проклинала себя за трусость.

— Почему ты отказываешься смотреть на меня? — в его медовый голос закралось подозрение. Если вдруг он ничего не подозревал до этого, то определённо начал сейчас.

Повернись к нему, чёрт подери. Повернись, или он поймёт, что что-то происходит!

Беззвучно выругавшись, я медленно повернула голову и посмотрела ему в глаза. Моё сердце тут же ушло в пятки, но я выдержала его взгляд.

— Доволен?

— Нет, — он прищурил глаза с расширившимися зрачками. — Я так и знал.

— Что знал?

На его обычно безупречно гладкой коже появились жёсткие складки от того, как он напряг лоб.

— Что-то не так. Я чувствую это, и мне это не нравится.

— У тебя паранойя, Доминик, — я старалась говорить спокойно. — Я просто пытаюсь морально подготовиться ко всему этому. Всё нормально, — соврала я и уже начала отворачиваться обратно к окну, но он быстро перехватил мой подборок и развернул обратно к себе.

В этот момент мы были так близко друг к другу, что наше дыхание перемешалось.

— Я тебе не верю, — его глаза скользили по моему лицу, изучая каждую чёрточку, словно пытаясь собрать мозаику из десяти тысяч деталей. — Ты что-то скрываешь.

— Нет, — слово на выдохе слетело с моих губ слабым шёпотом. Мне требовалась каждая крупица моей силы, чтобы не уступить ему, не упасть в его объятья и найти в них утешение.

— Тогда посмотри на меня, — потребовал он, на этот раз не спрашивая.

Не имея иного выбора, я подчинилась и посмотрела на него так, будто это был прощальный взгляд.

Его выражение лица смягчилось, пока я разглядывала его обеспокоенные черты, его полные губы, бескрайние глубины его греховно синих глаз. Глаз, в которых я легко могла бы затеряться. Волосы, которые умоляли меня запустить в них пальцы…

Чёрт.

Я в полной заднице.

— Доминик, — завыла я.

— Да, ангел?

— Долго ты ещё будешь заставлять меня смотреть на тебя? — я хотела, чтобы это прозвучало раздражённо, но вышло слабо и жалобно.

Он улыбнулся, наслаждаясь своей временной властью надо мной.

— Столько, сколько ты сама захочешь.

На этих словах я почувствовала, как ко мне с привычной тяжестью вернулась свободная воля, но я так и не разорвала зрительный контакт. Я так сильно старалась избегать его взгляда и своих чувств к нему, что теперь не могла делать ничего другого.

Он был невозможно красив. Творение искусства.

Секунды шли, а я всё ещё смотрела на него, отчаянно пытаясь запомнить каждую чёрточку: его выражение, его непостижимую красоту. Я хотела отпечатать в памяти каждый дюйм. Помнить, как он смотрел на меня и как это заставляло меня чувствовать себя живой.

Я спрячу эти воспоминания в своём сердце — где-нибудь в глубине, в укромном местечке, куда сам дьявол не доберётся, — и буду держаться за них до тех пор, пока моё сердце способно биться.

Мой взгляд всё ещё был прикован к его, когда он улыбнулся мне — бледное подобие его всезнающей ухмылки. Он прекрасно понимал, как действует на меня. Видел, что я полностью зачарована им, впитываю каждую линию и каждый угол его красивого лица, поглощаю его образ. Он знал это, но мне уже было всё равно, что он знает.

Я должна его запомнить. Запомнить в мельчайших деталях.

Моё сердце сжалось, когда я мысленно принесла клятву никогда не забывать ни секунды, проведённой с ним, и то, как он спасал меня каждый раз, когда я тонула в бескрайнем море отчаяния. Он всегда был рядом, как бы ни было всё плохо, как бы опасно это ни было для него, и поэтому я потеряла от него голову.

Слёзы покалывали уголки глаз. Я внезапно осознала, что ни разу не поблагодарила его, не дала понять, как много он значит для меня.

И у меня никогда не будет шанса поцеловать его.

— Чёрт, ангел, что происходит в твоей хорошенькой головке? — прошептал он, вытирая пальцем потёкшую по моей щеке слезинку. Его глаза были прикованы ко мне, словно он изо всех сил пытался разобраться в урагане моих эмоций.

Удачи с этим.

Я покачала головой и тяжело вздохнула.

— Тебе лучше не знать.

— Позволю себе не согласиться, — его глаза потемнели, словно я бросила ему вызов.

Я хорошо знала этот взгляд.

— Доминик, не смей…

— Скажи мне, о чём ты думаешь, — тихо скомандовал он, не давая мне договорить.

Мой взгляд упал на его губы, изогнувшиеся в притягательной самодовольной ухмылке. Совесть его ни капельки ни мучила за столь наглое злоупотребление своей властью.

Я прожгла его взглядом и призналась:

— Я думала о поцелуе.

Это не было ложью. Я действительно об этом думала. Правда, не только об этом.

— О поцелуе, — его глаза загорелись интересом, он прищурился. — Проясни.

— Я думала о том, чтобы поцеловать тебя, — уточнила я, чувствуя сильный румянец на щеках. — Что я этого хочу.

Он немного отстранился, рассматривая меня так, будто не верит своим ушам.

Боже правый. Почему ему так сложно поверить, что я хочу его поцеловать? Разве не я умоляла его об этом всего несколько недель назад в замке Энгеля? Хотя, справедливости ради, я и отвергала его много раз.

Ох уж эти противоречивые сигналы.

Оглядываясь назад, я могу предположить, что тогда мне казалось, что время ещё есть. Что пыль уляжется, и у меня будет целая вечность впереди, чтобы заняться всем, чем хочется. Побывать в местах, о которых я только в книжках читала. Целовать его столько раз, сколько пожелаю.

Я думала, у меня будет много времени, но внезапно оно стало заканчиваться.

Покачав головой на несправедливость жизни, я расстегнула ремень безопасности и сделала немыслимое: забралась к Доминику на колени и обхватила его лицо руками. Его глаза вспыхнули удивлением и замешательством, а затем и кое-чем ещё.

Желанием. Чистым неприкрытым желанием.

Если я в любом случае собираюсь в ад, можно и заслужить билетик.

Он вопросительно свёл брови, глядя, как я наклоняю голову и останавливаюсь в дюйме от его лица. Я чувствовала запах алкоголя на его губах, сладкий шоколадный аромат на его коже, и внутри всё сжалось. До чего же прекрасный запах, я буду по нему скучать.

— Ангел… — прошептал он, будто мы моля даровать ему спасение. Мой жадный взгляд метнулся к его губам. Весь мир остановился, будто затаил дыхание ради меня… ради нас. Ради этого момента.

Я смотрела, как он медленно смачивает кончиком языка нижнюю губу, и совершенно потеряла голову. Сократив оставшееся расстояние между нами, я жадно припала к его губам, вложив в этот поцелуй всю себя, какую есть, и то, кем никогда не буду.

У него ушла секунда на то, чтобы справиться с шоком, и вот уже он целовал меня в ответ с тем же пылом. Его руки сжали мои бёдра, собственнически удерживая на месте, пока я извивалась всем телом над ним и углубляла поцелуй.

Я могла думать только о том, какие мягкие у него губы и как его дыхание напоминает виски с мятой. Моё желание взяло верх над разумом, дав волю чему-то первобытному, чего я никогда не испытывала прежде. Все, что хоть отдалённо напоминало чувство вины и самоконтроль, испарилось, оставив только голую, неприкрытую правду.

Из глубины его горла вырвался низкий стон, когда я раздвинула его губы и коснулась его языка, захватывая территорию и наслаждаясь процессом. Я прильнула бёдрами, и он застонал вновь с диким рыком.

— Воу! — воскликнул Бен с переднего сидения, заметив меня верхом на Доминике.

Но даже осознание того, что у нас есть зрители, не останавливало моё стремление получить то, в чём я так долго себе отказывала. Огонь, разгоревшийся между нами, стал настолько всеобъемлющим, диким, что я не хотела ничего иного, кроме как сгореть в нём.

И судя по тому, как Доминик целовал меня в ответ, он чувствовал то же самое.

Мои пальцы запутались в его волосах, наслаждаясь их шелковистостью, а его собственные ладони скользнули под мою футболку, и по моим венам бурным потоком разлилась лава, затмевая все страхи. А затем он опустил руки на мою задницу и сжал, подталкивая ближе к нему. Мои бёдра сжались, тихий стон вырвался на волю из моей груди, но его быстро поглотили неистовые губы Доминика.

Что началось с прощального поцелуя, маленького жеста благодарности, быстро обернулось в нечто большее, чем просто поцелуй. Это было первобытно, это было опасно, это нужно было остановить, но во мне не было сил оторваться от него. И я не хотела создавать новый якорь, удерживающий меня в этой жизни. Не тогда, когда я уже почти смирилась с тем, что проведу вечность в аду.

Не помня как дышать, я отстранилась от него. Мои руки дрожали, пока я пыталась вернуть какое-то подобие самообладания. Губы Доминика тянулись к моим в темноте, но я удержала его на месте, давая понять, что момент был и прошёл.

— Прошу, не останавливайся, — взмолился он, тихо и искренне.

Если бы только это было возможно…

— Я должна.

Он прижался лбом к моему, его руки всё ещё удерживали меня за попу, и клянусь, я чувствовала его сильное сердцебиение.

— Ты не можешь сначала показать мне рай, а затем вот так просто отнять его у меня, — сказал он, тяжело дыша. Он всё ещё не отошёл от нашего поцелуя.

Мне было приятно знать, что я так сильно на него действую. Даже пускай на короткий миг, но я почувствовала себя вновь живой.

— Прости, — ответила я сквозь улыбку, хотя по правде говоря, я не хотела извиняться. Я не хотела начинать то, что не могу закончить, но в то же время ни одна клеточка моего тела не жалела о случившемся.

Его веки поднялись, открывая глаза, горевшие плотским грехом.

— Ты точно станешь моей погибелью, ты знаешь это?

Кожаное сиденье запротестовало, когда он заёрзал бёдрами подо мной. Я всё ещё чувствовала его твёрдость в штанах, но притворилась, что ничего не замечаю, хотя сама сжала бёдра.

— Смерть от прерванного поцелуя? Что-то сомневаюсь, — подразнила я, пытаясь разрядить сексуальное напряжение.

Он улыбнулся, хотя жар его взгляда ни на секунду не ослабевал, пока его глаза бесконечно скользили по моим чертам: опухшим губам, покрасневшим щекам и блестящим глазам.

— Тебе понравилось? — до боли мягко спросил он, вызывая новый взрыв в ритме моего сердцебиения.

— Понравилось что? — я не могла спрятать улыбку.

— Понравилось целовать меня?

В его голосе не было ни вызова, ни подвоха, ни попытки заставить меня признать свои чувства. Он хотел понять, что это значит для меня… для нас.

И хотя моё сердце кричало, что он уже знает ответ, я всё ещё не могла набраться смелости произнести это вслух. Признаться, что в мире не существует слов, способных описать, как сильно мне понравилось целовать его… или как можно назвать то, что он делал со мной. Наверное, у всех есть секреты, которыми мы не можем поделиться, истории, которые мы никому не расскажем…

И для меня это именно такой случай.

Поняв, что ответа от меня не дождаться, он немного отстранился и посмотрел внимательнее — его голодные глаза пытались поймать мой взгляд. Всегда такие пытливые, всегда в поиске правды.

Боясь, что он увидит её сквозь мои наспех возведённые стены, я улыбнулась ему и попыталась слезть с его колен, но он быстро сжал мои бёдра и удержал на месте. Он не был готов отпустить меня, хотя что-то мне подсказывало, что он никогда не будет готов.

— Спроси меня снова, — потребовал он. Тени и огни, мимо которых мы проезжали, танцевали на его лице.

Моё сердце стучало хаотично, ударяясь о грудную клетку всеми способами, потому что я точно знала, о каком вопросе идёт речь, и на этот раз мне самой нужно было услышать ответ — запомнить его звучание, чтобы оно отпечаталось на моей душе.

— Ты любишь меня, Доминик Хантингтон?

— Всеми фибрами души, ангел.

Я пыталась не дать его словам повлиять на меня, но ещё до того, как он их договорил, они уже проникли в самое сердце. Я знала, что теперь мне будет в тысячу раз сложнее оставить его и всю эту жизнь, но, чёрт побери, оно того стоило.

— Спасибо, — прошептала я.

Он изогнул бровь.

— За то, что люблю тебя?

— За то, что спасаешь меня, — я провела пальцем по его соблазнительным губам. — Ты делаешь невыносимое терпимым.

Он обхватил рукой заднюю часть моей шеи и потянул к себе, наше дыхание смешалось, как запретное вещество, которое я не могла не вдохнуть.

— Я мог бы сделать намного больше, любовь моя. Если позволишь.

Он был в миллиметре от моих губ, как вдруг вмешался Бен с переднего сиденья.

— Вы двое уже закончили там? Мы приедем через три минуты, и лучше вам сосредоточиться на деле.

Его слова стали иголкой, проткнувшей тонкую резиновую поверхность воздушного шарика, на котором я парила в небесах. Шарик взял и лопнул.

— Мы закончили, — ответила я, не глядя на него. Мой взгляд всё ещё был прикован к Доминику, жадно поглощая его, начиная с решимости в его глазах и заканчивая жаром, который от него исходил.

Даже после всего, что произошло, и всего, что ждало нас впереди, я не могла унять свой голод.

«А вот тут ты ошибаешься, ангел», — мысленно произнёс Доминик. Его глаза всё ещё горели диким пламенем, словно угрожая сжечь всё вокруг. — «Мы не закончили. Мы даже не начинали».

Он прав.

То, что произошло между нами, было искрой, которую затоптали, не дав разгореться. Как и всю мою жизнь, и прочие глупые мечты, которые у меня были. Не только его мне придётся оставить позади, но попрощаться с ним было тяжелее всего.

Горечь вновь образовалась в моё горле. Я слезла с коленей Доминика и бесцеремонно вернулась на своё место. Мыльный пузырь лопнул, вернув меня в реальность вниз головой. Пристегнув ремень безопасности, я втянула воздух и попыталась сфокусировать мысли на том, что надвигается на меня на полной скорости.

Я непроизвольно поднесла палец к губам, снова глядя в окно.

Я всё ещё чувствовала его вкус на языке…

Его я тоже запомню.

36. НЕТ ПУТИ НАЗАД

Грозовые тучи стягивались вдалеке, когда мы заехали на заброшенный сталелитейный завод в двух кварталах от бара «Всех Святых». Помимо того, что Калебу нужно скрыть себя и нас Маской, Бен хотел ещё раз пройтись по плану, будто после сотого повторения идиотская самоубийственная миссия станет чуточку менее идиотской.

Я открыла дверь со своей стороны и вышла навстречу прохладному ночному воздух. Мне нужно было размять ноги и попытаться снизить мой вечно зашкаливающий уровень тревожности, пока Бен с Калебом подошли к капоту, чтобы разложить план помещений бара «Всех Святых». Я не вмешиваюсь в их обсуждение, хоть и знаю, что это всё бессмысленно. Мы не будем придерживаться этого плана, пусть хоть назубок выучат все входы и выходы из здания.

Я перевела взгляд на Доминика. Погружённый в собственные мысли, он стоял, прислонившись к багажнику и спрятав руки в карманах. Я спокойно обошла «Камаро» и остановилась рядом с ним.

— О чём задумался? — спросила я, стирая мелкие капли дождя, начавшие покрывать мои руки.

— Это мои слова, — спокойным тоном ответил он.

— Были твои — стали мои.

Уголок его губ приподнялся.

— Ты всегда забираешь то, что тебе нравится, ангел?

— А ты разве нет? — развернула я стрелки, но прозвучало это как обвинение.

В его голосе послышалась горечь, когда он ответил:

— Раньше так и было.

Его выражение снова стало задумчивым, и у меня пробежал холодок по спине.

Я не привыкла видеть его таким… озадаченным и подавленным. Это скорее в характере Габриэля, а Доминик в таком образе выглядит… неправильно. Он должен быть отстранённым, недосягаемым, беспечным пофигистом.

— А теперь? — спросила я и заметила, как напряглась его челюсть.

— А теперь мне требуется каждая крупица моего самообладания, чтобы не использовать на тебе внушение и не заставить сбежать со мной.

У меня внутри всё сжалось.

— Ты бы так не поступил.

Он мрачно рассмеялся.

— Ещё как бы поступил, — ответил он, всё ещё глядя строго перед собой.

Впереди не было ничего, кроме пустынной дороги со сломанными фонарями и разросшимися сорняками, но что-то удерживало его внимание. Позади нас стоял на страже старый завод, разваливающийся и никому не нужный.

— Ты этого не сделаешь, — исправилась я, внимательно глядя на него.

Он не ответил, только щека дёрнулась.

Но я знала Доминика и знала, что он позволит мне принять этой бой. Пока речь идёт о том, что я буду бороться. Но что он сделает, когда поймёт, что я решила сдаться?

Он попытается мне помешать. Сделает всё, что в его власти, чтобы остановить меня, и давайте признаем честно: он обладает огромной властью надо мной.

Я должна придумать, как успокоить его, сделать так, чтобы он потерял бдительность и не успел вмешаться.

— Слушай, тебе не о чем волноваться, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал беззаботно. — Со мной ничего не случится, пока эта безделушка болтается на моей шее. Ты же знаешь.

Он посмотрел мне в глаза и задержал взгляд.

— Да?

— Мне уже не в первый раз приходится сталкиваться…

— В этот раз всё по-другому, — перебил он, его тон и выражение лица ничего не выражали. — Ты другая.

Я буквально чувствовала исходящее от него напряжение.

— Почему? Потому что поцеловала тебя? — спросила я и прикусила нижнюю губу, вспомнив, как мы целовались.

— Да, потому что ты поцеловала меня. Ты поцеловала меня, — процедил он, внезапно выглядя раздосадованным этим. — Сам факт того, что такое вообще произошло, мне не нравится.

И как это, блин, понимать?

— Хочешь сказать, ты не хотел этого? — спросила я, стараясь оставаться спокойной, но… какого хрена?

Его жадный взгляд тут же опустился на мои губы.

— Хотел, разумеется.

Фух.

— Тогда в чём проблема? — спросила я, окончательно запутавшись.

— Проблема в том, ангел, что ты так долго отталкивала меня, что это стало восприниматься как нечто естественное, но сегодня — из всех возможных вечеров — ты набросилась на меня в машине…

— Набросилась на тебя? — я оттолкнулась от бампера машины и развернулась к нему лицом. Он же не серьёзно сейчас это сказал?

— Да, ангел, набросилась. Не отвлекайся.

Мои щёки вспыхнули от злости, я толкнула его обеими руками — со всей силы.

— Знаешь что, Доминик? Иди к чёрту! — выпалила я и попыталась сбежать, но он быстро схватил меня за локоть и вернул на место, где я стояла, только на этот раз он оказался передо мной, поймав в ловушку и нависая надо мной всеми своими пятью футами семью дюймами роста.

— Свали с дороги, пока я не набросилась на тебя с кулаками, — предупредила я его, ничуть не шутя.

Он опёрся обеими ладонями о багажник и наклонился ко мне, пытаясь поймать взгляд, как наркоман ищет закладку на улице.

— Вот они где, — лукавая усмешка изогнула его губы.

— Кто где? — бросила я, стараясь вырваться из его безумной тюрьмы.

— Тот огонь в глазах и боевой настрой, который я так люблю, — он смотрел прямо мне в глаза, снова изучая мои черты. — Их не хватало сегодня вечером, — сузив глаза, он наклонился ближе. — Я бы хотел знать почему так, учитывая, что мы готовимся к сложнейшей битве этой ночью.

Чёрт. Он меня раскусил. Детектор хренов.

— Я не понимаю, о чём ты, — небрежно ответила я. Вру как дышу.

— А мне кажется, что понимаешь, — он чуть ли не пропел эти слова, но мрачные нотки превратили этот звук во что угодно, но только не в песню. — Ты как будто бы уже опустила руки. Словно у тебя нет намерения победить. Честно говоря, ангел, не знай тебя, я бы подумал… — его голос оборвался, как трос над пропастью. В глазах застыл лёд от осознания.

Всё остановилось. Он, я, время, моё сердце…

— Ты вовсе не планировала его убивать, ведь так? — его голос был резок и полон обвинения. — Ты собираешься пожертвовать собой.

Я стиснула зубы, отказываясь отвечать. Моя ладонь незаметно скользнула к заднему карману джинсов.

— Ответь мне честно! — приказал он этим своим дурацким бесящим лишающим воли голосом. — Ты идёшь туда, чтобы убить Люцифера или нет?

— Нет, — честно ответила я, потому что, чёрт возьми, у меня не было выбора.

— Я так и знал, — его челюсти были так сжаты, что я едва разглядела движение губ.

— Это единственный способ спасти их обоих, Доминик. Ты знаешь, что это правда, и не остановишь меня.

— Чёрта с два, — он крепко схватил меня за челюсть, намереваясь внушением отменить моё решение, но немножечко опоздал.

Я уже достала свой кол из-за спины и вонзила в его сердце, пока он не успел произнести хоть слово.

Его глаза распахнулись от шока, перед тем как похолодеть по мере того, как жизнь медленно покидала его лицо. Он начал оседать на землю, я его поймала. Его некогда почти сияющая светлая кожа приобрела болезненный пепельный оттенок.

«Это всего лишь на время», — убеждала я себя, чувствуя, как сжимается сердце при виде его безжизненного тела. Как только весь этот кошмар закончится, кол вынут, и он вернётся к жизни, которая была у него до моего появления.

Как и все они.

— Чем вы там занима… — вопрос Бена застрял в его горле, стоило ему увидеть Доминика у меня на руках и кол, торчащий из его груди. — Боже, Джем. Какого хрена?

— Что случилось? — всполошился Калеб. Послышался топот кроссовок по асфальту, огибающих машину. — Матерь божья, Блэкберн.

Он стоял с распахнутым ртом, таращась на меня так, словно я главная звезда в цирке уродов.

— Кажется, она слетела с катушек, — шепнул испуганный Бен Калебу, но достаточно громко, чтобы я могла услышать.

— Я не сошла с ума, — я пристально посмотрела на них. По моей щеке потекла жирная одинокая слеза. — Я сделала то, что должна была.

Я не хотела, чтобы наши отношения с Домиником закончились так. Не хотела, чтобы это было нашим последним воспоминанием, но у меня не было выбора.

— Помогите мне затащить его в машину, — выдавила я, изо всех сил стараясь сдержать новые слёзы.

Ни Калеб, ни Бен не сдвинулись с места. На самом деле они даже не моргали.

Я вскинула голову и бросила на каждого из них злой взгляд.

— Да помогите же мне, чёрт возьми!

Бен первый вышел из ступора. Он опустился на колено передо мной, его обеспокоенный взгляд бегал по моему лицу, словно искал признаки неконтролируемой агрессии. Он думал, что я спятила.

Но я не спятила.

— Он хотел использовать на мне внушение, чтобы я не пошла к Люциферу.

Мне нужно, чтобы Бен меня понял. Чтобы не считал меня сумасшедшей, которая сначала набрасывается с поцелуями в машине, а через десять минут всаживает кол в сердце.

— С чего вдруг, Джем? — мягко спросил он тоном, каким обычно обращаются к испуганному ребёнку. Или сумасшедшему. — Он собирался помочь нам.

— Потому что я иду в бар «Всех Святых» не для того, чтобы убить Люцифера, Бен. Я намерена заключить с ним сделку.

— Какую ещё сделку? — спросил Калеб. Он всё ещё держался на расстоянии от меня, но я видела, как сощурились и словно даже уменьшились его глаза, будто я говорила на каком-то непонятном языке.

— О чём ты, Джем? Что ещё за сделка? — присоединился к вопросу Бен.

— Тейлор и Трейс в обмен на меня.

— Что? — Калеб едва ли не прошипел это слово.

— Воу, погоди минуту, — Бен встряхнул головой. — Ты планируешь принести себя в жертву… дьяволу? — Бен вздрогнул от своих же слов. — Ты же это не серьёзно.

— Разве похоже, что я шучу?

Он моргнул, пытаясь осмыслить услышанное. И затем спросил:

— Почему ты так уверена, что он согласится на эту сделку? — в его голосе послышалось любопытство.

— Я не уверена, — искренне ответила я. — Но я должна хотя бы попытаться.

— Это безумие, — Калеб схватился за волосы. — Я на такое не подписывался!

— Чувак, успокойся, — одёрнул его Бен, но Калеб не прислушался.

Он метался из стороны в сторону, как загнанный зверь.

— Ты хоть понимаешь, что ты говоришь, Блэкберн? Это не просто безумие. Это чистое самоубийство. Нет… Это хуже, чем самоубийство.

— А какие ещё варианты, Кэл? Думаешь, я смогу пойти туда и вонзить меч в сердце Трейса? Ты правда так думаешь? Потому что — осторожно, спойлер — я не смогу.

Его осуждающий взгляд метнулся к Доминику, и я поняла намёк.

— Это другое. Я не убивала его! Он обездвижен, а не мёртв, — поспешила оправдаться я.

— Ну, я бы поспорил, — ответил Бен, глядя на Доминика. Он выглядел погружённым в свои мысли.

— Вы знаете, что я имею в виду, — я замотала головой, слёзы текли ручьём. — Я не могу убить Трейса. Просто не могу. Не тогда, когда есть шанс спасти их обоих.

Бен, казалось, размышлял над этим, и я поняла, что потихоньку он склоняется на мою сторону.

— Если это сработает и он примет моё предложение, то и Трейс, и Тейлор будут с вами уже сегодня, а жизнь вернётся в прежнее русло. Разве ты этого не хочешь, Бен? Разве ты не хочешь, чтобы они оба вернулись домой?

Он кивнул, хотя это было такое слабое, едва заметное движение, что он, наверное, и сам не осознавал, что сделал это.

— А как же ты, Блэкберн? Что будет с тобой?

— Неважно, что будет со мной, — я подавила приступ тошноты, поднявшийся к горлу. — Единственное, что имеет значение, это то, что все будут в безопасности и больше никто не сможет использовать меня таким образом вновь.

Калеб нахмурился, но я видела, что почти достучалась и до него. Когда любовь не застилает глаза, увидеть то, что необходимо сделать, несложно. Доминик не смог бы понять, потому что любит меня, но Бен и Калеб смогли.

— Теперь вы поможете мне затащить его в машину, чтобы покончить со всем этим кошмаром сегодня раз и навсегда?

После этих слов они наконец-то приблизились и помогли мне занести тело в салон автомобиля.

37. СВИДАНИЕ С ДЬЯВОЛОМ

Разряды молний паутиной расползались по небу, пока я медленно подходила к главному входу бара «Всех Святых». Воздух здесь казался необъяснимо разряженным, менее насыщенным и до странного… нечистым. Возможно, я просто додумываю, но такое чувство, будто само присутствие Люцифера загрязняет окружающее пространство.

В баре всегда было темно и жутко в закрытые часы, но сегодня тени давили ещё сильнее, будто они были живыми и служили Люциферу против света. Я задумалась, чувствовали ли то же самое ребята, заходя с заднего входа, или это всё моя паранойя из-за того, что иду к нему одна.

Хотя Бен и Калеб согласились с моим планом — предложить меня в обмен на Трейса и Тейлор, — мы же решили, что им всё равно стоит быть рядом на случай, если что-то пойдёт не так. А если всё пройдёт чётко по плану, то им останется только убрать весь бардак после моего ухода.

Я вытерла вспотевшие ладони о заднюю часть джинсов, втягивая воздух, которого мне всё равно мало, и дёрнула дверь на себя. Кожу тут же начало покалывать от волнения, стоило мне войти в здание, которое раньше я считала своим убежищем. В главном зале, где обычно толпа народу и громкая музыка, было пусто и тихо, как в склепе.

Дрожь в ладонях вернулась и на этот раз распространилась на колени.

Не обращая внимания на нарастающую тревогу, я сделала ещё один вдох и осмотрела комнату на предмет каких-либо признаков жизни. Я отметила, что внутри так же мало кислорода, как и снаружи. Или у меня началась гипервентиляция на нервной почве. Может, я задохнусь раньше, чем найду Люцифера?

Вполне возможно.

Краем глаза я уловила движение, и мой взгляд метнулся к бару. Я прищурилась, заметив загорелого мужчину, стоявшего за деревянной стойкой и протиравшего бокалы полотенцем.

Зейн… Бармен номер один бара «Всех Святых».

В тот момент я почему-то не задумалась, какого хрена он тут делает. Вместо этого я побежала прямо к нему, испытывая одновременно ужас и облегчение — наконец-то я встретила кого-то внутри этого безжизненного помещения.

— Зейн! Что ты, чёрт возьми, здесь забыл? — громким шёпотом обратилась я к нему через стойку и оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что мы здесь одни. — Ты должен уходить! Тебе нельзя здесь быть!

Он что, серьёзно не заметил, что с двумя его боссами что-то не так? Или они продолжали управлять баром как обычно?

Не успела я сложить очевидные кусочки паззла вместе, как Зейн наклонил голову вбок так сильно, что выглядело жутко неестественно. Мне резко стало не по себе, я внимательнее пригляделась к нему. Его глаза были чёрные, как ночь, и смотрели на меня, не отрываясь, со странным выражением. От этого взгляда у меня по телу прошло такое ощущение, будто миллионы неуёмных насекомых ползают под моей кожей.

— Зейн в настоящее время недоступен, — сказал он. — Но вы можете оставить ему сообщение, и я обязательно его передам.

Пугающая ухмылка расползлась на лице Зейна, и я поняла, что это никакой не Зейн.

В его теле засел какой-то демон.

У меня свело живот. Я попятилась от барной стойки. И тут я почувствовала этот слабый запах серы в воздухе. Визитная карточка всех демонов. Одному Богу известно, сколько их ещё здесь…

В этом городе.

Сколько людей уже одержимы демонами Люцифера? И смогу ли я спасти их всех?

Скорее всего, нет…

— Где он? — нахмурилась я, мои кулаки невольно сжимались и разжимались по бокам. Злость сотрясала моё тело, кровь разгоняла адреналин, ноги превратились в желе.

— А где мы все? — спросил демон-Зейн какую-то бессмыслицу. — Вот в чём вопрос.

Я моргнула несколько раз, ожидая продолжения… Это же явно какая-то шуточка из ада.

Но тишина затягивалась.

Окей, это не шутка.

— Лааадно, — протянула я, стараясь вести себя мило с психопатом. — Значит, его здесь нет?

Втайне я надеялась на это. Не потому что я ещё не смирилась со своей участью — нет, я была готова, я бы тысячу раз пожертвовала своей жизнью ради Трейса. Но в этот самый момент, так близко к концу, я не могла отогнать мысль, что мне бы хотелось прожить ещё один день и сделать всё то, чего не успела. Увидеть ещё один закат, перед тем как попрощаться с этим миром.

Не знаю, делает ли это меня эгоисткой.

— Он везде, где захочешь, — объявил демон и широко раскинул руки, держа бокал в одной и тряпку в другой, обводя пространство вокруг, будто Люцифер какой-то невидимый летний сквознячок.

Скорее он чума, распространяющаяся в воздухе.

Этот идиот меня достал.

— Слушай, чувак, единственное место, где я хочу видеть Люцифера, так это в аду, — рявкнула я, взбешённая его бессмысленными фразочками. — Но по моим последним данным, его там нет, так что либо скажи мне, куда идти, либо найди себе тёмный уголок и проведи там обряд экзорцизма.

Кто-то щёлкнул языком, и этот звук прозвучал в моей голове точно выстрел пистолета.

— Ты уже не такая паинька, Дочь?

Моё лицо побледнело, стоило мне услышать глубокий баритон Трейса. Застыв и не спеша оборачиваться, я смотрела на Зейна, уголок губ которого растянулся до середины загорелой щеки. Он продолжал вытирать пятна от высохших капель.

Спасибо за предупреждение, твою мать.

— Оставь нас, Мальфас, — приказал Люцифер за моей спиной.

Я так и не набралась смелости развернуться к нему. Была занята тем, что пыталась унять дрожь в коленях.

— Слушаюсь, господин, — демон-Зейн, он же Мальфас, склонил голову и исчез в облачке дыма. В облачке дыма, пахнущем серой и горелой плотью.

Я сдержала порыв разогнать дым ладонями.

— И вот мы снова одни, — прошипел Люцифер эти слова, как обещание возмездия, и моё сердце в ответ застыло в груди.

Всё внутри меня кричало, что нужно бежать. Бежать так быстро и так далеко, чтобы никто в этом мире или за его пределами не смог меня найти. Мои ноги уже готовы были сорваться с места, и я их за это не винила. Это не какой-то там заурядный демон или Воскрешённый. Это сам Люцифер, первый и самый могущественный падший ангел, единственный и неповторимый действующий правитель Ада.

А я всего лишь школьница.

— Нам есть что обсудить, — продолжил он, ожидая чего-то от меня.

Поправка: всего лишь школьница, убившая его консорта.

Серьёзно, на фиг такую жизнь.

Но пускай даже моё тело предательски хочет смыться, я не стану убегать. У меня есть причина быть здесь — две очень важные причины, — я никуда не уйду, пока не получу то, за чем пришла.

— Да, есть, — в итоге выдавила я. Подавив невыносимое желание сбежать, я развернулась к своему судье, прокурору и будущему палачу в одном лице, готовая произнести речь в свою защиту.

Он стоял посреди пустой комнаты с идеальной улыбкой Трейса на лице, его ямочками на щеках и божественным телом. Такой уверенный в себе, будто имеет полное право занимать чужое место. Его широкие плечи были гордо расправлены, а волосы цвета воронова крыла зачёсаны назад, как это всегда делал Трейс.

Мои сжатые в кулак руки сжались ещё сильнее, пока я пыталась справиться с желанием вырвать его из тела Трейса, порвать на куски и отправить обратно в ад.

— Должен сказать, ты оказалась намного храбрее, чем я думал, — его слова вроде как должны были быть комплиментом, но не с его тоном. — Прийти сюда… В одиночку. После того, что ты сделала с моими консортами.

Его глаза потемнели, полные упрёка. Судя по этому тёмному взгляду, в этот самый момент он обдумывал, как меня наказать.

Дрожь пробежала вниз по моему позвоночнику, и я быстро сложила руки на груди, чтобы почувствовать себя устойчивее.

— Ты не оставил мне особо выбора.

— Выбор есть всегда, Дочь, — сказал он, взглядом пригвоздив меня к месту. — Ты могла выбрать вариант, где ты не нападаешь на моих консортов. Ты могла выбрать вариант, где ты держишься от нас подальше. Это всё выбор, разве нет? Пускай тебе не нравится альтернатива, но это всё равно выбор. Ты просто сделала неправильный.

— Возможно, — я пожала плечами, борясь с накрывающим меня страхом. — Но вернись я сейчас в прошлое, всё равно сделала бы так же.

Несмотря на то, что надрать сёстрам Родерик задницу действительно было лучшим моим решением за этот месяц, я понятия не имела, кто тянул меня за язык и почему я сказала об этом ему.

Наверное, часть меня хотела одержать победу, дать ему понять, что меня не так просто запугать. Пускай я и пришла с белым флагом, собираясь пожертвовать собой ради всеобщего блага, но получу хоть какое-то удовлетворение.

— Так тебе понравилось, да? — он сделал медленный, просчитанный шаг ко мне, и я вся внутренне сжалась.

Было что-то совершенно неправильное в том, чтобы смотреть через ползала в глаза парню, которого я люблю, слышать его голос, его манеру речи, видеть его лицо и в то же время знать, что на самом деле его здесь нет. Жестоко и противоестественно — прям как само существо, захватившее его тело.

— Что понравилось? — спросила я, не сводя с него глаз, отмечая каждое малейшее движение в мою сторону.

— Проливать кровь. Позволить тьме взять верх, — он наклонил голову в сторону, изучая меня глазами Трейса. — Спорим, ты наслаждалась каждой секундой?

Я вскинула подбородок, не позволяя его словам — его голосу, его глазам — подавить меня.

— Они получили по заслугам.

— Даже если за это пришлось поплатиться жизнью твоей подруге Ханне, — это был не вопрос. Это было обвинение, попавшее точно в цель. — Я же говорил, что ты рождена не для этого мира, Дочь. Но разве ты меня когда-нибудь слушала? — он медленно покачал головой. — И посмотри теперь, сколько людей погибло из-за тебя. Сделала бы это снова, говоришь?

Я пыталась не вздрогнуть.

— Я этого не говорила. Я не это имела в виду! — возразила я, но он уже ухмылялся, как победитель, будто я попала прямо в расставленные им сети.

Мои мысли разбегались в сотне разных направлений. Я понимала, что он специально провоцирует меня, чтобы использовать мои же слова против меня и загнать меня в тупик, полный стыда и самобичевания. Он хотел, чтобы я почувствовала себя жалкой и уязвимой. Хотел сломать меня. Ведь так легче манипулировать жертвой.

Только я не жертва.

Я не съёжусь от страха. Я не позволю его тщательно продуманной лжи обезоружить меня, лишить воли, заставить забыть, за чем я пришла. Нет, я прекрасно знаю, что я здесь делаю, и даже сам дьявол не собьёт меня с пути.

Я собралась с мыслями и прищурилась.

— Слушай, я пришла сюда не поболтать о моих чувствах, — сказала я, распрямляя руки, пока губы Трейса изгибались в притягательной ухмылке. — Я здесь, чтобы спасти моих друзей.

Его брови взлетели.

— Друзей?

Очевидно, он не упустил из внимания множественное число.

— Да. Друзей, — повторила я и, вопреки инстинкту самосохранения, сократила расстояние между нами. — Я здесь, чтобы заключить с тобой сделку, Люцифер.

Я остановилась в шаге от него, подняла глаза на моего прекрасного черноволосого Жнеца и… растеряла решимость.

За считанные секунды всё наше будущее, которое могло бы быть, промелькнуло перед глазами. Вот он стоит у алтаря и ждёт, когда я подойду в белом платье. А вот мы вдвоём склонились над детской кроваткой, он обнимает меня одной рукой, и мы вдвоём с любовью смотрим на нашего первенца. Бесчисленные ночи в его объятьях. Нескончаемый смех. Два кресла-качалки на крыльце, в которых мы сидим и держимся за руки, глядя друг на друга с той же любовью, какая была в день нашего первого поцелуя.

Горло сдавила скорбь, я задушила в себе слёзы и все эти нереальные фантазии.

«У него всё это ещё будет», — напомнила я себе. — «Просто не со мной».

— Какую? — спросил он, потому что я просто стояла перед ним с расфокусированным взглядом и слегка приоткрытыми губами. — Ты скажешь мне или нет? Эта напряжённая пауза меня убивает.

Я чувствовала, как пот стекает по моей спине.

Я правда готова на это пойти?

Тревога завязывала мои внутренности в узел, переворачивая всё с ног на голову в попытке найти выход. Внезапно к горлу подступила тошнота, но я быстро её заглотила.

Я сделаю это. Это нельзя отменить. Нельзя перенести.

Сейчас или никогда.

— Ты был прав, — пробормотала я, ненавидя себя за этот слабый, неуверенный голос. — Мне здесь не место.

— Прости, Дочь, не могла бы ты повторить? Боюсь, я не расслышал.

Злорадствует, ублюдок.

Я прочистила горло и попыталась снова, на этот раз приподняв подбородок и плечи.

— У меня было время обдумать твои слова, твоё предложение…

— А вот это уже чертовски интересно.

— И решила его принять, — во рту пересохло, я не понимала, как мне вообще удаётся произнести хоть слово. — Я отправлюсь с тобой в ад и займу место рядом с тобой. Без лишних вопросов.

Его глаза вспыхнули, но в следующее мгновение сузились.

— В обмен на что?

— В обмен на Тейлор и Трейса.

— Ааа, — протянул он, кивая, как если бы ожидал такой ответ.

— Разве не этого ты хотел?

Честно говоря, я не до конца понимала, зачем вообще ему всё это, зачем ему я. Меня всю трясло от возможных вариантов, поэтому я старалась не думать об этом.

— Да, Дочь. Именно этого я и хочу, — он сделал шаг ко мне и коснулся моего подбородка, чтобы приподнять. — Это всё, чего я хочу.

Мои глаза широко распахнулись от понимания, что он пришёл именно за мной.

Но почему? Что он хочет со мной сделать? Какие именно у его планы на меня? Мне так сильно хотелось задать эти вопросы, но я не знала, смогу ли вынести ответы.

Легче видеть свет в конце туннеля, когда ты уже стоишь во тьме.

— Так мы договорились? — спросила я.

Он поджал губы.

— Если это какая-то уловка…

— Никаких уловок, — резко перебила я. Мой голос звучал умоляюще, искренне. — Можешь убедиться в этом сам.

Он всё ещё держал моё лицо и прекрасно понимал, о чём я.

Сияющие голубые глаза Трейса исчезли, стоило густым ресницам опуститься, и через секунду я уже была в своём сознании не одна. Я чувствовала, как некто внутри роется в моих тайнах, моих планах, срывает все покровы с моей жизни. И я сама дала дьяволу карт-бланш на это.

Довольный тем, что увидел (или скорее, чего не увидел), он медленно открыл глаза и отпустил мой подбородок. Каждая клеточка моего тела онемела, потеряв связь с внешним миром, но, как ни странно, мне так даже лучше.

— Ты дашь мне клятву на крови, — сказал он. И это тоже был не вопрос. Требование. Обязательная часть плана по уничтожению меня.

— Хорошо.

— Кровную Клятву так просто не дают, Дочь, — он отстранился, расстроенный легкомысленностью моего ответа. — Её приносят добровольно, осознанно, зная, что её невозможно нарушить.

— Хорошо, — повторила я уже твёрже.

Он впился в меня взглядом, и я готова поклясться, что в них промелькнуло предвкушение.

— Не просто до конца твоей жизни. Навсегда.

Его слова эхом пронеслись в моей голове, словно захлопнулась крышка гроба в пустом склепе. Не пойму, он пытается отговорить меня от сделки или хочет проверить, насколько далеко я готова зайти?

— Я сказала, что согласна. Чего бы мне это ни стоило.

Довольная улыбка заиграла на его лице при этих словах, его глаза потемнели, теперь они были цвета Марианской впадины.

— И ты отдашь мне Меч Ангелус.

Дыхание застряло в горле. Эм, нет. Чёрта с два.

— Это не входило в сделку…

— Теперь входит, — он посмотрел на меня, его глаза предвещали бурю. — Я знаю, что он у тебя, Дочь. Я чувствую его силу, исходящую от тебя.

— Я не собираюсь использовать его против тебя, — прошептала я, пытаясь попятиться от тьмы, от назревающей бури, но она словно бы догоняла меня.

— Знаю, — спокойно сказал он, почти весело. — Тебе не хватит духу.

Моя спина напряглась от такого выпада. Люцифер хмыкнул.

— Не строй такой оскорблённый вид, Дочь. Не просто так мои консорты выбрали в качестве сосуда твою родственную душу.

Мою родственную душу… Трейс — моя родственная душа.

Мои мысль вернулись к той ночи, когда мы танцевали на вечеринке Калеба. Он спросил меня, верю ли я в родственные души. Неужели он знал это с самого начала? Я отогнала эту мысль, не позволяя ей пошатнуть мою решимость, и воспоминание улетучилось, как таракан, бегущий от света.

— Я не отдам тебе меч, — я скрестила руки на груди.

— Тогда никакой сделки.

— Он не мой, не мне им распоряжаться, — я пыталась уцепиться за соломинку.

— Он всегда был твоим, — он ласково улыбнулся, и на долю секунды я позабыла, с кем разговариваю. — Ты единственная душа во всех мирах, которая может использовать меч, но мой род бесконечен, и потому всегда будет кто-то, способный подчинить себе его силу.

«Вот и хорошо», — подумала я, но придержала эту мысль при себе.

— Глупо с моей стороны оставлять такую возможность, — многозначительно добавил он.

Глупо с моей стороны не воспользоваться этой возможностью. Нет, я ни за что не отдам единственную вещь, которая может положить конец его царству ужаса. Он может согласиться покинуть этот мир вместе со мной и вернуться в ад, но навсегда ли? Вдруг он передумает? Что, если он решит вернуться и устроить конец света?

Пускай я в отчаянии, но я не идиотка.

— Меч останется у Ордена, — я отказывалась уступать в этом вопросе. — У тебя будет моя Кровная Клятва, а у меня — гарантия того, что ты сдержишь слово и останешься в аду.

Его глаза сверкнули, скользнув по мне сверху вниз.

— Гнёшь свою линию, Дочь? Мне это нравится.

Меня вновь охватил ужас, желчь заполонила горло. Он смотрел на меня так… как не смотрят на близких людей или дочь, как он меня называл. Нет, так смотрят на того, с кем собираются творить жуткие вещи. Мой желудок сжался и скрутился в узел, словно что-то зловещее грозило меня поглотить.

— Так мы договорились? — снова спросила я. Всё моё существо противилось этому, но у меня не было иного выбора, кроме как заглушить протесты.

— Договори… — он прервался на полуслове из-за взрыва в дальней части здания.

Мы оба резко повернули головы в сторону служебных помещений.

За звуком падающей мебели и бьющегося стекла последовал пронзительный волчий вой, от которого у меня волосы на затылке встали дыбом. На мгновение я запаниковала, подумал, что Доминик каким-то образом ожил и теперь рвёт всех на части, но затем я вспомнила, что он не единственный знакомый мне волк-перевёртыш.

Бен тоже здесь!

Я тут же рванула на шум — к Бену. Мне нужно было лично увидеть, что, чёрт побери, он там творит, и вбить кулаками в него здравый смысл, но Люцифер перехватил меня за талию и дёрнул назад, прижав к своей груди, чтобы я и шагу не ступила прочь от него.

— Не двигайся, — пригрозил он, его дыхание опалило моё ухо. — Я говорил тебе не играть со мной, Дочь.

— Я ничего не делала! — воскликнула я, всё ещё прижатая спиной к его широкой груди. — Богом клянусь, я не…

Он развернул меня к себе и сжал мои руки. Его пальцы так сильно впились в мою кожу, что мне показалось, я слышу хруст костей.

— НИКОГДА не упоминай Его в моём присутствии, или это будет твоим последним словом! — прорычал он, брызгая слюной.

— П-прости… — проблеяла я, мой голос испугался и покинул меня.

Но дьявол всё ещё сжимал меня, сверля взглядом, будто хотел разорвать меня пополам. Но тут словно бы сам Господь вмешался — ресницы Люцифера затрепетали, черты смягчились, он заморгал и попятился назад, его всего трясло, будто у него началась эпилепсия. Воспользовавшись моментом, я вырвалась из его хватки и попыталась сбежать, но мои ноги словно покрылись цементом и приросли к полу.

Я была в тупике, не могла отвести глаз от него ни на секунду.

Но приступ резко закончился, уступив место сверкающему разряду электричества, от которого всё моё тело загудело.

— Сделай это, Джемма! Сделай, пока не поздно!

Голос. Глаза. Вибрация. Это не может быть…

— Трейс? — каждая нервная клетка в моём теле очнулась, словно до этого я пребывала в глубокой спячке. — Трейс! О Господи, это правда ты. Пожалуйста, останься. Пожалуйста. Пожалуйста! Держись. Не покидай меня!

— ААААА! — крик вырвался из его лёгких, пронзительный и резкий, словно его выдирали из собственного тела, и конвульсии возобновились вновь, только быстрее и сильнее.

Я стояла, застыв от страха. Ужас пронизывал меня насквозь, пока я смотрела, как его тело содрогается с такой силой, что могло бы разорваться надвое.

И так же быстро, как началось, всё прекратилось.

Моё сердце ухнуло в адскую бездну, когда тихое гудение от присутствия моей родственной души пропало. Передо мной вновь стоял безжалостный падший ангел, укравший его жизнь.

Люцифер резко вдохнул, разминая плечи и вперил в меня тяжёлый взгляд. Я не могла понять, злится он или… смеётся?

— Настырный парень, не правда ли? — сказал он и хрустнул шеей.

Осознание, что Трейс правда только что прорвался, что это случилось на самом деле, было как удар обухом по голове. Ему каким-то образом удалось справиться с Люцифером и вернуть себе контроль над телом. Но как?

И сможет ли он это сделать вновь?

— Я бы не рассчитывал на это, — ответил Люцифер. Он всё ещё держал меня за руки и слышал каждую мысль, отчаянно проносившуюся в моей голове. — Этого больше не повторится. Я об этом позаботился.

Позаботился?

— Что ты с ним сделал?! Что ты сделал?! — взывала я, слёзы ручьём потекли по моим щекам. Я попыталась вырваться из его каменной хватки.

Но так и не получила ответа.

Дверь со стуком распахнулась, дьявол взглянул через моё плечо.

— О, что это тут у нас? — спросил он, отпустив меня и развернув меня лицом к двери.

Я отпрянула, врезавшись ему в грудь, мои ноги превратились в желе, потому что прямо у меня на глазах шестеро демонов Люцифера вошли в зал, и один из них нёс связанную блондинку, голубые глаза которой кричали от ужаса, потому что во рту мешал кляп.

— Тейлор! — я оттолкнула Люцифера и попыталась побежать к ней, но он быстро схватил меня за шею и притянул обратно, удерживая на месте, словно я была не более чем бесполезным мешком с перьями.

Последний демон вошёл в зал, таща за собой сопротивляющегося волка. Я моргнула несколько раз, пытаясь разглядеть светящийся ошейник на шее Бена. Он словно бы горел, но не обжигал.

— Эта мелкая тварь спрыгнула с потолка, словно ангел, — со смехом сообщил Мальфас, вставая рядом с темнокожим мускулистым здоровяком, державшим поводок.

Люцифер не счёл эту историю забавной.

— Обратись, — приказал он, но волк продолжал вырываться и скулить. — Покажи себя, или Тэлон сломает её тонкую красивую шею.

Он кивнул Тэлону — рыжеволосому клоуну, который тут же схватил Тейлор за шею и поднял девушку над полом, держа так, чтобы волк видел, что они не шутят.

Этого было достаточно. Волка тут же окутало тёмное облако, меняясь и преображаясь, пока он не приобрёл человеческие очертания.

Бен превратился в человека.

— Всё, всё, я обернулся, — выпалил Бен, скорее со злостью, чем испуганно. — Отпустите её!

Тэлон посмотрел на Люцифера, который ответил едва заметным наклоном головы. Ступни Тейлор тут же коснулись твёрдой поверхности, но она всё ещё была далеко не в безопасности.

— Каким же идиотом нужно быть, чтобы заявиться сюда без приглашения, — покачал головой Люцифер.

Бен посмотрел на меня, и впервые за всё время я увидела страх в его глазах.

— Прости, — произнёс он одними губами.

Как будто мне хватит извинений.

— Чем, чёрт возьми, ты думал! — ругалась я сквозь сдавленные всхлипы. — Ты мне обещал!

— Прости, Джем, — повторил он, мотая головой из стороны в сторону. Ошейник никуда не делся и мешал его движениям. — Я услышал, что он хочет меч… И знал, что ты не согласишься… Я должен был что-то предпринять, — оправдывался он, в его голосе звучало отчаяние, отражавшееся и в глазах.

— И теперь ты заплатишь за это… её жизнью, — Люцифер был спокоен, как спящий младенец.

— Подожди! — выкрикнула я, нервно взмахнув руками. — У нас же сделка! Сделка!

Мои ноги подкосились, но Люцифер удержал меня на месте, не позволяя отвернуть голову, чтобы я в первом ряду смотрела на убийство.

— Убей девчонку.

По приказу Люцифера рыжеволосый демон, державший Тейлор за шею, обхватил её лицо обеими руками и резко крутанул до хруста. Этот звук эхом пронёсся по помещению, словно выстрел в голову.

Её безжизненное тело рухнуло на пол под душераздирающий вопль, ободравший мне горло:

— НЕЕЕЕТ!

— Я убью тебя! — закричал Бен, попытавшись ударить Тэлона, но качок дёрнул поводок на себя, и Бена дёрнуло назад. Он не смог дотянуться до мёртвого тела Тейлор. — Убей его, Джемма! Убей!

Мои стопы уже стучали по полу, пока крики Бена пронзали меня до костей. Я не знаю, как мне удалось вырваться из хватки Люцифера, или он просто отпустил меня, чтобы посмотреть, что я сделаю, но у меня не было времени задаваться вопросами.

За считанные секунды я налетела на Тэлона, повалив на пол, голыми руками расцарапывая ему грудь, раздирая плоть, словно если я смогу вырвать его сердце, это заставит сердце Тейлор забиться вновь.

Моё тело онемело, стоило моим пальцам сомкнуть пульсирующий орган и сжать его, пока глаза Тэлона не закатились. Не успела я полностью насладиться моментом, как чья-то рука схватила меня за шею и дёрнула назад, пока я продолжала держать в ладонях всё ещё бьющееся сердце.

— Только посмотри, что ты наделала, — сказал Люцифер, прижав руку Трейса к моей трахее и мою спину к его груди. — Сколько ещё погибнут сегодня ночью? М?

Его горячее дыхание обжигало моё ухо, я снова начала толкаться и пинаться.

Внезапно осознав, что до сих пор держу в руках мёртвое сердце, я бросила его на пол и схватилась обеими руками за предплечье Люцифера, попытавшись отвести руку от моей шеи, царапая его кожу. Но мои пальцы были в тёплой скользкой крови, и у меня не получалось толком вцепиться.

— Скажи мне, Дочь. Сколько ещё незваных гостей ждёт меня под потолком? — спросил Люцифер, поднимая меня за шею, перекрывая доступ к кислороду. — Или мне просто убить мальчишку?

Не в силах выдавить ни слова или вдохнуть хоть каплю воздуха, я дралась и царапалась, мысленно крича: «Отпусти меня! Я не могу дышать! Ты меня душишь!»

— Да, Дочь, — прошептал он мне в ухо. — В этом и смысл.

Свет замерцал вокруг, ужас охватил меня. Он убьёт меня… Задушит насмерть прямо здесь, а то и хуже — продержит в живых достаточно долго, чтобы я успела увидеть смерть ещё одного из моих друзей.

Свет замелькал чаще, загораясь и потухая, моя голова затуманилась и потяжелела. Загорается и потухает. Загорается и потухает. Свет. Тьма. Свет. Тьма. И тут я понимаю, что это я то теряю сознание, то прихожу в себя.

Я должна что-то сделать… Но что? Мои руки слишком скользкие от крови и пота, я не могла ничего ему сделать… Но тут мне пришла в голову мысль. Я перестала хвататься окровавленными пальцами за его руку и вместо этого потянулась к своей шее, обмазывая её кровью в отчаянной попытке выскользнуть из его железной хватки.

И это, чёрт побери, сработало!

Секунду назад я стояла, прижатая к его груди, на грани жизни и смерти, и вот уже я разворачиваюсь, ухватившись за его руку и так жёстко повернув её, что его плечо должно было выйти из сустава. Он вскрикнул от боли, и его глаза превратились в два жутких омута огненной лавы.

У меня свело живот от страха. Передо мной стояло настоящее чудовище.

С красными глазами.

Глазами Сатаны.

— Ты об этом пожалеешь, Дочь, — сказал он, схватившись за плечо и вправив его на место.

Я слышала, как за моей спиной началась суматоха, и интуитивно поняла, что Калеб вступил в схватку. Часть меня хотела помочь ему, вытащить их с Беном из бара и отвести в безопасное место, но я не могла повернуться спиной к Люциферу. Я не могла дать ему шанс ускользнуть. Он должен заплатить за то, что сделал.

С Ханной.

С Тейлор.

С Трейсом…

Мой мозг стёр всё вокруг, кроме него, и я напала.

Резко врезавшись в его грудь, я повалила его с ног на пол, мы упали одной неразборчивой грудой добра и зла. Мои пальцы сжали его горло, я забралась на него сверху и зажала ногами.

Он больше не убьёт ни одного моего друга.

Он больше не убьёт никого, потому что я ему не позволю.

— Ммм, — игриво простонал он. — Наконец-то мы перешли к самому веселью.

Он пошло приподнял бёдра, и я врезала ему в нос. Дважды.

— Ах, ты любишь пожёстче? — не унимался он, его окровавленная губа изогнулась в усмешке. Он снова толкнулся бёдрами. — Моя девочка.

— Заткнись! Закрой на хер рот! — заорала я, обрушив на него ещё три удара кулаком, надеясь, что он больше не сможет говорить. Что он больше никогда не заговорит голосом Трейса!

— Но это же голос Трейса, — возразил он, поймав мой кулак, когда я хотела ударить его в четвёртый раз. Он сжал мою руку до хруста и столкнул меня с себя.

Через секунду он уже оказался надо мной, придавив к полу всем весом.

— Если бы ты только знала, какие у него фантазии о тебе, Дочь, — его ухмылка превратилась в оскал, он наклонился и прошептал: — Грязные фантазии.

Я ударила локтем его в висок, он слегка отпрянул, но этого было недостаточно мне, чтобы вырваться.

— Может, будешь хорошей девочкой и бросишь мальчику косточку, м?

Вместо этого я бросила кулак, попав ему прямо в нос. Его голова запрокинулась.

— О, ты его нереально заводишь! Чувствуешь? — он снова шевельнул бёдрами, скользнув по мне, словно ковбой на быке.

— Извращенец! Ты больной извращенец! — выкрикнула я, и ударила раскрытой ладонью.

Я услышала хруст сломанной кости, он зажал нос ладонями, давая мне шанс оттолкнуть его и чуть высвободиться. Одно моё колено было зажато его телом, но я потянулась к другой ноге и вытащила Ангелус.

Это его быстро заткнуло.

В ту же секунду, как моя ладонь коснулась рукояти, его сила активировалась, зажёгшись синим светом в моих руках и пленяя меня своей смертоносной красотой. Даже Люцифер невольно оторвал руки от лица и пялился на клинок, словно зачарованный. Я перехватила меч поудобнее, направляя прямо в его грудь.

И застыла, колеблясь.

Алое пламя в его глазах погасло само собой, оставив лишь притягательные голубые озёра моего возлюбленного. Я понимала, что он сделал это намеренно, чтобы отвлечь меня, чтобы остановить меня, и это сработало.

Его губы изогнулись в самодовольной ухмылке. Он приподнялся на локтях.

— Я же говорил, что ты не сможешь это сделать, Дочь. Ты не можешь убить меня, как бы сильно ни хотела. Ведь вместе со мной ты убьёшь свою вторую половинку.

Сёстры Родерик тщательно подготовились и не прогадали с выбором сосуда для Люцифера. Они раскусили меня сразу, зная, что я слабая и неопытная и что моё сердце сильнее разума.

— И они были правы, не так ли, Дочь? — спросил он, прислушиваясь к моей внутренней борьбе.

Я кивнула, слёзы стекали с моего подбородка и капали на его рубашку. Теперь я точно знала, что вместе с Люцифером умрёт и Трейс, и я бы предпочла убить себя, чем прекратить его существование своими руками.

Они знали это с самого начала.

Моя грудь вздымалась от неконтролируемых всхлипов.

— Прости меня.

— Извинения тебя не спасут, — оскалился он, его глаза горели жаждой мести.

Но и мои тоже.

— Я не с тобой разговариваю.

Он свёл брови в замешательстве, попытавшись сложить два и два, но я не дала ему достаточно времени.

— Я люблю тебя, Трейс, и, чёрт побери, мне очень, очень жаль, — сказала я и вонзила меч в его сердце.

38. ЖИВОЙ МЕРТВЕЦ

Даже когда вокруг меня заструился чёрный дым, я не обращала внимания ни на что, кроме безжизненных голубых глаз парня, которого я люблю. Моё сердце от скорби дало трещину, настолько широкую и глубокую, что я понимала: её никогда ничем не заполнить. Всё внутри меня засохло и умерло тысячу раз. Боль была настолько мучительной, что я подумывала вытащить меч из его сердца и воткнуть в своё.

Но я ответила себе: «Ты не заслужила столь лёгкого выхода», — и слёзы хлынули из моих глаз двумя водопадами. Я сделала это с ним — я убила Трейса, — и я приму пожизненное наказание за это. Даже когда чёрный дым рассеялся, и оцепенение начало расползаться по моему телу, я гнала его, не позволяя себе даже секундной передышки от агонии в душе.

Пускай я всё ещё дышу, но внутри я умерла.

— Блэкберн! — крикнул Калеб где-то за моей спиной. — Скорей к дверям! Они уходят!

Но я не могла пошевелиться.

Я не могла оторвать глаз от того, что я сделала. От того, что я была вынуждена сделать. Я должна выжечь этот образ в своей памяти, оставить вечный шрам на сердце, чтобы никогда не забыть эту боль. Я буду нести её с собой, куда бы ни пошла. Нести её внутри до последнего вдоха. Потому что я этого заслужила. И только с последним выдохом боль покинет моё тело.

— Блэкберн, твою ж мать! Подними свою задницу и помоги мне! — снова закричал он, и на этот раз пробирающий до костей страх в его голосе вывел меня из сонного состояния, где я проживала свой ночной кошмар наяву.

Я не допущу, чтобы погиб ещё один мой друг.

Не сегодня. Не в мою смену.

Зажмурившись, я вытянула клинок из груди Трейса и развернулась, всё ещё сидя на полу и вибрируя от жажды мести.

Осталось только два демона: Мальфас и Здоровяк, который держал Бена за поводок. Остальные демоны уже были повержены. Либо сбежали, увидев, что Люцифер получил по заслугам.