Инферно (СИ)

Глава 18. Начало начал

— Благодарю…. Это и правда очень волнительно.

Она села на место, вернув себе прежнюю невозмутимость. Но легкий румянец ее выдавал.

— Да, пожалуй, — охотно согласился Айсман. — Теперь вы ответите на мои вопросы?

— Конечно, с радостью! С чего начать?

— С главного. Начните с роли моего отца во всем этом.

Анабель слегка опустила ресницы, и глядя немного в сторону начала:

— Роль вашего отца в моей жизни, как и в жизни большинства людей — неоценима. Идея создания гармонизирующего элемента принадлежит не ему. Концепция была общей. Но именно он воплотил ее в жизнь. Он не оставлял исследований даже после успешного завершения проекта. Спустя некоторое время, он нашел побочные эффекты. Информацию засекретили, а научный мир разделился. Ваш отец устав бороться, бросил все и ушел, оставив многое незавершенным….

Айсман тяжело вздохнул, вспоминая последние дни отца. Анабель замолчала.

— Этот момент я хорошо помню! Что было дальше?

— Дальше? Ничего. Начала и принципы гармонизации он всегда держал в голове. Противники и единомышленники брали его выводы за основу. Без профессора Холодова все встало. Исследователей распустили, а их проекты заморозили. Почти все.

Ваш друг старатель, как и я — части одного из них.

— И давно вы в курсе?

— Не очень. Скажем так: Анна уже знала.

Принцип гармонизации не ограничивался одной плоскостью применения. Подобно закону сохранения энергии. Изменяя организмы пользователей, имплантат приводил их тела к некоему общему знаменателю, делая подобными.

— Он боялся, что люди потеряют индивидуальность.

— Да, и именно поэтому, имплантат вживляют по достижении 16 лет. Это приемлемое, и самое бескровное решение проблемы.

— Бескровное? — Айсман усмехнулся.

— Представьте последствия "истины" в масштабах человечества.

— Я понял. Продолжайте.

— Этот эффект был тщательно исследован. В результате появился проект, в последствии названный "Инферно". И я — его результат.

Она замолчала. Айсман обдумывал услышанное, связывая со своими ранними воспоминаниями. Рассказ Анабель теперь подходил к самой сути. Она встала с кресла и, продолжала уже медленно прохаживаясь перед Полом.

— Теоретически, стандартно настроенный гармонизатор в состоянии воссоздать организм носителя, почти с ноля. Но клетки его должны быть живыми, а питательных веществ — в достатке. Вот тут-то и родился гениальный вопрос: а что если!?

Синтезировав в достаточном объеме "стерильные" стволовые клетки, их поместили в благоприятную среду. Информационное поле имплантата активировало их деятельность. Но, эксперимент удался только отчасти.

— Что же случилось?

— Взрыв. А точнее неконтролируемый выброс энергии.

— Чем же он был вызван?

Анабель развела руками.

— Зарождением жизни, я полагаю. Иного объяснения не нашлось даже у вашего отца. Позднее физики — ядерщики нашли закономерность возникновения, но не причину взрыва. Однако, выход был найден. Весь процесс был заключен в особую оболочку, и разбит на этапы. В результате, примерно через год на свет появилось первое в своем роде, "гармоничное" существо…. И нарекли ее — Ева. Предсказуемо, правда?

В этом месте Анабель улыбнулась.

— Ева? — Айсман удивился. — Мою мать так звали.

— Да, к вашему отцу она питала особое влечение. Более того, ей не мешали. Изучению подвергались все аспекты. В том числе и репродуктивные функции.

Анна… то есть Анабель подняла глаза и замолчала.

— Вы… хотите сказать, что у моего отца и этой Евы были дети?

— Да, — Анабель довольно кивнула. — Мальчик. Вполне здоровый, без изъянов, но… совершенно обычный. Ребенка всесторонне изучили, продержали еще какое-то время в лаборатории и отдали отцу.

— То есть, вы хотите сказать, что у меня есть брат от другой женщины?

— Нет, пол. За свою выдающуюся жизнь, профессор вырастил и воспитал только одного ребенка.

Айсман встал. Теперь и ему не сиделось на месте. Он был потрясен и взволнован.

— Он никогда мне этого не говорил. Почему?

— Он жил под грифом секретности. Это же очевидно.

— Но мне то мог сказать!

Анабель покачала головой.

— Он очень дорожил вами. Тем более, что вскоре Евы не стало.

— Как….

— Профессора Холодова изолировали от нее. Исследования продолжались. Ему запретили любые контакты с ней и отстранили от проекта. Так часто бывает, когда посредственность берет верх. Ева чахла на глазах. Желание жить покинуло ее.

— Она умерла?

— Не сразу. Она попыталась освободиться. Несколько человек пострадало. Поэтому было решено ее ликвидировать, как "опасную биогенную угрозу".

— Кто отдал приказ?

— Это уже не важно. Вскоре их тоже не стало. Впрочем, как и всего исследовательского комплекса…. Недалекое руководство всегда приводит к беде. Так и случилось. Получив приказ стрелять, военные повредили ее защитную оболочку. Последствия были на столько ужасающими, что уже через час профессор буквально стоял перед лицом мировой общественности. В лице лидеров, конечно же. Он был так сокрушен и зол на весь мир, что слова его в тот день потрясли многих. В выражениях он не стеснялся.

— Его судили?

— Нет. Проект был возобновлен.

— Я не понимаю… зачем? — удивился Пол.

— Вмешалась высокая политика… — Анабель вздохнула.

— А им то что за дело?

— Видите ли, человечество вышло в космос. И без того несовершенная структура власти дала трещину. Если на земле, апеллируя общечеловеческими ценностями, люди еще могли договориться, то в космосе все было иначе. К тому времени политики уже втянули человечество в несколько неприятных конфликтов. И речь уже шла о выживании вида.

Осознав это, правителям пришлось-таки, впервые за тысячи лет, признать всю несостоятельность системы. И это далось не легко. Правда остальное прогрессивное человечество об этом не узнало, как всегда. Гармоничность Евы выражалась решительно во всем. А главное — в мыслительном процессе. Ее логика позволяла найти компромиссы там, где их быть не должно. Это и явилось главной причиной.

Особи, подобные Еве могли исправить положение. И профессор повторил свою работу. Снова синтезировал необходимые материалы, но на сей раз внес радикальные изменения. Благо, все, кто мог это понять уже были мертвы. Так появились послы доброй воли. Безоружные и практически неуязвимые. Кстати, именно ваши друзья своими измененными тканями помогли профессору создать это:

Анабель с удовольствием продемонстрировала свой скафандр.

— Он выращен из живых клеток.

— Впечатляет… так почему он ушел?

— Потому, что закончил. Так он нам сказал. Незадолго до ухода, он обнаружил в нас существенное отклонение от нормы. Первые из нас обладали сильной ментальной связью друг с другом. Это давало интересные результаты. Но профессор видел многое на перед. Мы могли стать частью общего интеллекта, и последствия этого могли быть не предсказуемы. Времени у него оставалось мало, а людей посвященных в проект все больше. Выбрав момент, он добавил свою ДНК в готовую биомассу. А уже выращенным особям ввел модулирующий препарат. Разумеется, обо всем этом он умолчал. Выиграв тем самым немного времени. Когда же подлог раскрылся, изменить что-либо уже было нельзя. Генный материал надежно перемешался, а выращивать все заново было слишком долго, да и дорого. Но на вашем отце здорово отыгрались.

— И сколько он вас… вырастил?

Анабель задумалась, решая, стоит ли продолжать.

— Изначально… опытная группа состояла из пяти особей. Они были благоприятной почвой для его замыслов. И профессор успел посеять, семена "разумного, доброго, вечного". После завершения проекта, его тут же убрали от нас. Новоиспеченным послам военные жестко навязали свою ущербную идеологию. К тому времени, профессор уже скончался, но успел сделать главное — он оставил нам выбор! Вскоре мы осознали, что связь между нами осталась.

— О какой связи речь? — вкрадчиво спросил он.

— У нас осталась общая память.

— Верится с трудом, если честно, — Айсман присел на край стола. — Я не скоро отойду от этого рассказа, это уж точно. Но, это еще не конец истории?

— Нет, — Анабель присела рядом. — Нас было ровно тысяча и один человек. То, что знала одна — знали и все остальные. Мы принялись налаживать отношения с обитателями галактики. Правительство Земли на столько расслабилось, что погрузилось во внутренние дрязги и борьбу за власть. Мы принимали решения, а они исполняли, ослепленные успехами дипломатии. Но угроза пришла извне. Наши колонии начали исчезать. Сначала дальние, потом и более обжитые. Несколько послов направились туда. К сожалению, контакт установить не удалось. Всю имеющуюся информацию сопоставили и в архивах Земли нашли ответ.

Правительство игнорировало угрозу до тех пор, пока треть всего флота земли не пропала в одночасье. Началось полномасштабное истребление. А дальше вам все известно….

— Один вопрос! То, что я оказался там — это случайность?

— Да, — Анабель тяжело вздохнула. — Меньше всего мы хотели бы рисковать вашей жизнью, Пол. Но, по стечению обстоятельств, ваша разведывательная партия оказалась буквально под боком неприятеля. И потом, вы же сменили имя.

Айсман вспомнил последний разговор с Анной. Там, на самом верху башни, и снова повторил:

— От судьбы не уйдешь… слишком много совпадений чтобы быть правдой. Но, я рад что все узнал.

Анабель положила руку ему на плечо:

— А разве не вы говорили, что каждый человек сам кует свою судьбу?

— Да, только тогда все было иначе. Я смог бы вытащить нас оттуда.

Анабель присела напротив него, и взяла за руку.

— Ты так и не понял?

— Да нечего тут понимать. Она знала на что идет. Знала, что делает.

Анабель покачала головой.

— Не было у нее альтернативы. И времени не было…. Как не было и боли. Поверь, так было правильно в тот момент. Мы все ощущали это….

Айсман поднял голову, чувствуя, как предательски наворачиваются слезы.

— Почему я остался жив?

— Это не объяснимо ни с точки зрения физики, ни сточки зрения логики. Это за пределами понимания…. Она просто не смогла бы нанести тебе вред. Ее чувства были невероятно сильны. Мы никогда не испытывали таких переживаний.

— Правда? И как оно, вам?

— Это по настоящему больно… но и прекрасно одновременно.

— Верно подмечено… — Айсман закрыл глаза, но тяжелые, горячие капли все равно просочились сквозь ресницы.

Какое-то время они молчали. Айсман чувствовал себя уставшим, дряхлым и абсолютно пустым. Словно в груди только что прогулялся холодный осенний ветер, унеся все что было с опавшей листвой.

— И как теперь быть? — спросил он безучастным голосом.

— Жить дальше, — мягко отозвалась она. — Любить и быть любимым….

Айсман открыл глаза и посмотрел на нее долгим, задумчивым взглядом. В ее устах это звучало диковато. Потом грустно улыбнулся.

— Общая память, да?

Анабель искренне улыбнулась в ответ.

— …события… чувства… ощущения…. для меня все реально.

— Хм… никак не укладывается в голове.

Анабель прильнула к нему. Айсман смутился, но все же обнял ее осторожно.

— Разница, между нами, ничтожна, — прошептала она. — Всего пара хромосом.

— Так значит… обещав встретиться снова, она это имела в виду? — догадался он наконец.

Анабель тихонько вздохнула в ответ.

— И ты будешь счастлива?

— Я уже счастлива…. — Анабель крепко обняла его. — Мы все теперь счастливы.

Айсман прижал ее к себе, и усмехнулся.

— И давно вы это решили?

— При первой встрече, — честно призналась она.

— Так сразу?

Анабель кивнула. Айсман туго осмысливал, на сколько ирреально его положение. Он вдруг нашел это забавным.

— А знаешь, так много красивых женщин за меня ни разу не переживало.

— Привыкай, — она потрепала его по волосам. — Теперь ты один на тысячу.

— Может, это все же судьба?

— Нет, это равновесие. Оно всегда восстанавливается. Так или иначе…