Глава 13

Шмяк!

Я успел только повернуться, чтобы увидеть, как мой однокурсник выпустил последний выдох. Рыжеголовый мальчишка распластался на мраморном полу так, словно хотел обнять этот холодный камень. Из-под него незамедлительно начала выползать кровавая лужа.

Сверху раздались радостные крики. Люди на этажах захлопали, словно случилось что-то радостное.

Твари! Человек же умер! Бестолково и вообще ни за что!

Я дернулся к нему, но… Приложенные к шее пальцы сказали, что сердце перестало стучать. Один из простолюдинов закончил свой путь, отметив своим телом то место на полу, куда прыгать ни в коем случае нельзя.

— Так же нельзя! Сделайте что-нибудь! — выкрикнул я в сторону черноволосого.

— Такова традиция. Это Шаг Признания и Академия сама выбирает себе студентов, — мрачно ответил он.

— Это бессмысленное убийство. Простолюдины не враги аристократам! Зачем так бездарно тратить человеческий ресурс? — не утихало во мне пламя возмущения.

— Потому что это традиция… Связанные кровью студенты лучше взаимодействуют и помогают друг другу. Так было изначально. Это традиция…

Вот и всё. Вот и весь ответ. Традиция и всё тут.

Мне было наплевать и на рыжего, и на остальных в любой другой ситуации, но если я собрался стать лидером этой группы, то надо ценить каждого потенциального члена. Ведь каждый потенциальный член моей группы это два кулака, две стопы, локти, колени, зубы… Это оружие! А растрачивать оружие понапрасну я не привык.

— Я уничтожу вашу традицию! — рявкнул я. — Мишка, вставай рядом и сбивай тех, кто будет падать на это место. Сегодня ограничимся одной смертью…

— Но как же я… — растерянно произнес он, оглядываясь на верхний этаж.

— Не надо!!! — раздался сверху женский визг.

Я видел, как на краю отчаянно сопротивлялась девушка из простолюдинов, которой тоже «посчастливилось» поступить на факультет «Некромантии». Она пыталась вырваться из рук ребят с факультета «Магического права», но куда там. Откормленные самцы-коженосцы со смехом подняли её в воздух и швырнули вниз.

Воздух наполнился визгом. Девичья фигурка камнем устремилась в то место, куда немногим раньше упал рыжий.

Дальше всё развивалось словно в воде. Я почувствовал мощный выброс адреналина и дернулся вперёд. Поскользнулся на красной луже крови, но всё-таки смог взмахнуть руками и отбросить хрупкое тело в сторону Мишки.

Брат среагировал как надо — он поймал подлетающую девушку за ногу и дернул на себя. Они оказались в очень интересном положении — его лицо между её ног, а она уткнулась носом ему в ширинку. Как я позже узнал, эта поза была весьма пикантной у людей.

Но главное — она осталась жива.

— Хреном вам по глупым рылам! — крикнул я вверх, когда смог подняться. — Сегодня больше ни один простолюдин не умрет!

— Ты так думаешь, ничтожество? — раздался сверху насмешливый голос Лисицкого. — А если мы тут убьем кого-нибудь и…

— Простите великодушно, — послышался голос Чернова. — Однако, на площадке никого убивать нельзя. И поверьте, я не допущу этого.

— Что? Противиться княжеской воле? — взревел сверху Лисицкий.

— Нет, лишь соблюдение традиций. И должен вас спросить — вы же не хотите, чтобы ваш полет был скорректирован налетевшим дуновением ветерка?

— Что-о-о? Вы мне угрожаете?

— Ни в коем случае. Однако, силовые характеристики душ, убитых на площадке, становятся настолько сильны, что способны отомстить своим обидчикам. В этом случае я не ручаюсь за ваше дальнейшее будущее, господин Лисицкий. Я должен был вас предупредить, и я это сделал.

— Но…

— Прыгай сюда сам, засранец! — крикнул я, не желая больше слушать разговоров наверху. — Я тебе тут хлебальничек-то начищу. Зомби будут тебе завидовать!

Сверху показалось лицо Лисицкого. Эх, сейчас бы запустить в него металлическим шаром, но… не сможет это тело докинуть до такой вышины. Недостаточно тренировано для подобных бросков.

Я встретился глазами со взглядом Лисицкого и показал ему оттопыренный средний палец. Не знаю, что означал этот жест, но явно что-то нехорошее, раз его показывают при ругани. Я видел подобное, когда две женщины на рынке сцепились между собой.

— Бросайте остальных! — рявкнул Лисицкий сверху.

— Ребята, прыгайте сами! — крикнул я. — Цельтесь в центр герба и с вами ничего не случится!

— Нельзя предупреждать! — прошипел черноволосый преподаватель. — Это нарушение традиции.

— Да срать я хотел на ваши традиции! — буркнул я в ответ. — Это мои будущие воины, так что я должен заботиться о них!

Мне показалось, что губы черноволосого дернулись в подобии улыбки. Это что? Показ одобрения или что?

В этот момент наверху раздались крики, а потом… Потом с площадки прыгнули оставшиеся студенты факультета «Некромантии».

Люди послушались меня! Они мне доверились!

Я ждал, что кто-то полетит в мою сторону, уже приготовился отправлять к Мишке, который уже поднялся на ноги и теперь стоял почему-то с красными ушами. Девушка ему уши успела натереть?

Вроде бы ничего такого у них не происходило. Просто встали, просто отряхнулись. Просто людины…

Ни один из студентов с моего факультета не отправился в мою сторону. Они падали на воздушную подушку в центре эмблемы, а потом их мягко отбрасывало в сторону черноволосого преподавателя.

Последним прыгнул Чернов Роман Александрович. Он не шлепнулся, как остальные, а приземлился также плавно и встал на ноги, как до этого сделала Нина.

— Геннадий Сергеевич, — кивнул он черноволосому. — Вы уже успели познакомиться с нашими студентами?

— Отчасти, Роман Александрович, — ответил преподаватель с бледным лицом и посмотрел на меня. — Отчасти.

— Это Геннадий Сергеевич Валиев, преподаватель предметов «Основы зельеварения» и «История зельеварения». Что же, тогда разведите их по комнатам и покажите, где находится столовая. Студенты, сегодня вы отдыхаете, а завтра начинается обучение. На этом у меня всё. До завтра.

С этими словами Роман Александрович отвернулся и отправился в глубину отходящего влево коридора. Шесть человек невольно посмотрели ему вслед

— Идемте, — проговорил Геннадий Сергеевич и махнул рукой, призывая следовать за ним.

— А как же тот, рыжий? — спросил я. — Неужели так его и оставим?

— Да, его нужно оставить до тех пор, пока последний из студентов не сделает Шаг Признания, — буркнул Геннадий Сергеевич. — Такова традиция…

— Да хрень все эти ваши традиции, — хмыкнул я. — Так напрасно расходовать живой контингент…

— А кто тебе сказал, что напрасно? — поднял бровь Геннадий Сергеевич. — Этот неудачливый студент пойдет на опыты для более старших студентов-некромантов. У нас ничего не пропадает просто так…

— Так это вы специально придумали Шаг Признания? — спросила Нина. — Чтобы у старших курсов были необходимые тела для исследований и опытов? Но почему бы просто не взять тела в моргах или крематориях?

— Идемте, — проговорил Геннадий Сергеевич, проигнорировав вопрос Нины. — У нас не так много времени.

Не так много времени? Для чего? Для того, чтобы успеть пожить?

Впрочем, все эти вопросы я оставил при себе. Преподаватель развернулся и пошел в противоположную от ушедшего Романа Александровича сторону. В тот коридор, где чернели эмблемы факультета «Некромантии» — колба в виде черепа с двумя скрещенными молниями позади.

Вообще от площадки с гербом Академии расходились разные коридоры. И эмблемы на всех были разными. Наиболее освещенным был коридор «Магического права». Там и штандарты повеселее и освещения больше. Наш же коридор походил на сумрачный подвал. Даже сыростью потянуло, когда мы прошли несколько десятков метров.

По обеим сторонам темнели двери с причудливыми вензелями. Мы прошли почти до самого конца коридора, где у тупика стояла большая стеклянная колба. Из этой колбы на нас уставилось какое-то невообразимое создание, состоящее из человеческих рук, ног, голов. Всё это выглядело так отвратительно, что девушки сморщили носики.

Сама колба была высотой с два человеческих роста и заполнена какой-то зеленоватой жидкостью. Эта жидкость светилась сама по себе, словно содержала внутри фосфорные элементы. От этого освещения создание выглядело ещё более жутким.

— Это гомункулус. Одно из кошмарных существ, возникших на поле битвы после неудачного заклинания боевых некромантов, — проговорил преподаватель. — Он оставлен здесь для напоминания о фатальных ошибках, которые могут совершить некроманты. Так, молодые люди по двое расходитесь в эти комнаты. Девушки, ваша комната вон та… Ваши вещи уже внутри.

— Это что? Мы будем ночевать возле гомункулуса? — спросила девушка, которую я недавно спас от смерти. — Да я же не усну тогда.

— Хм, думаю, что после падения вам уже ничего не страшно, — скривил в ухмылке рот Геннадий Сергеевич. — И к тому же… Обучение ожидается у вас не настолько расслабляющим, чтобы вы заботились о гомункулусе. Думаю, что в скором времени вы будете воспринимать его как друга.

— Да уж, с такими друзьями и враги не нужны, — проговорила Нина. — А что по поводу столовой? Где она находится?

— Она находится на седьмом этаже, — проговорил преподаватель. — Завтрак происходит в семь утра, до начала учебы. Если опоздаете, то это будет исключительно ваши проблемы. Обед в час дня, а ужин в семь вечера. То, что я говорил про опоздания, в той же мере касаются обедов и ужинов.

— А если я не ем после шести? — спросила Нина. — Если я фигуру берегу?

Преподаватель смерил грудастую и фигуристую Нину взглядом и проговорил:

— Думаю, что с этим у вас проблем не возникнет. А если будете хорошо обучаться зельеварению, то создадите себе такую фигуру, какую захотите сами.

— Да? Это неплохо. А когда мы сможем оживлять мертвецов и разговаривать с ними? — задала Нина главный вопрос, ради которого она поступила в Академию.

— Это будет на третьем курсе, — пожал плечами Геннадий Сергеевич.

— А раньше никак?

— Спешка приводит к ошибкам, а ошибки… — при этих словах он кивнул на гомункулуса.

— Ой, он шевелится! — взвизгнула стоящая рядом с Ниной девушка.

Все сразу уставились на комок из человеческих органов. Я увидел, что один из глаз на мертвой голове повернулся ко мне и дружески подмигнул. А может быть просто сморгнул так. В любом случае я подмигнул в ответ.

Владыку Сорока Галактик не напугать подобным существом. За свою долгую жизнь я такого навидался, что это существо будет невинным одуванчиком в стройных рядах чертополоха.

— Ну да, — хмыкнул преподаватель. — Он же живой в конце концов. А все живые имеют привычку шевелиться, пока не помрут…

— Я теперь точно не усну, — проговорила девушка.

— Все так говорят. А стоит только голове коснуться подушки, как отрубаются без задних ног. Что же, жду вас всех в семь часов в столовой. Будет небольшая речь ректора, поэтому прошу не опаздывать, если не хотите неприятностей с руководством.

После этого Геннадий Сергеевич развернулся и двинулся в сторону выхода.

Ребята растерянно переглянулись. Что же, пришла пора брать ответственность за группу в свои руки. Сделать это раньше Нины, которая уже набрала в грудь воздуха.

— Давайте знакомиться? — предложил я. — Меня Аркаша Иванов зовут. Моего брата Миша Иванов. Мы простолюдины, принадлежащие роду Минайловых. Это вот Нина Георгадзе, дочь князя, а как зовут вас?

— Женя Кашников, простолюдин, принадлежу роду Самсоновых, — сказал толстячок со светлыми волосами.

— Рахим Гацуев, прасталюдин, тожи… У меня мама с папа бай Джамшидов-ака служит, — проговорил черноволосый худощавый парень с небольшой щетиной на скулах.

— Алёна Комолова, простолюдинка, принадлежу роду Романовых, — проговорила девушка, которую я спас. — И это… Спасибо, что не дали разбиться.

— Ой, а ведь и правда. Аркаша, я так разнервничался… Спасибо огромное, брат. Снова ты меня спас… — улыбнулся Мишка.

— Да пустяки, — отмахнулся я. — Мы же теперь в одной связке. Должны друг другу помогать. Мы же теперь связаны кровью, как сказал Геннадий Сергеевич.

— Это «Мистическое право» связано кровью, — хмыкнула Нина. — Это они совершили убийство и теперь у них действует круговая порука. Так замечено издавна, что если никто в группе новичков не возмутился и не потребовал прекратить, то все были заодно. А смерть… она сближает. Это только кажется, что она разлучница.

Гомункулус в колбе дернулся так, что Алёна взвизгнула и отскочила к двери своей комнаты.

— Ну и как же ты собираешься с мертвыми-то дело иметь, если живых боишься? — спросил я насмешливо и подошел к колбе. — Привет, меня зовут Аркаша. А как тебя? Чего молчишь? Нет имени? Тогда я буду называть тебя Шарик. Ну, ты же похож на шарик, правда? Ребята, он моргнул в ответ. Похоже, что он согласен. Алёна, теперь уже не так страшно?

Девушка чуточку помолчала, а потом сказала:

— Ну, всё равно страшно, но меньше…

— Страшно ведь только то, что не названо. А как получит имя, так уже часть страха уходит, — произнес я.

— Ладно, господа студенты, нам ещё нужно привести себя в порядок, — произнесла Нина. — Алёна, пойдем?

— Да, Нина, пойдем, конечно, — закивала девушка.

Они двинулись к указанной двери и вскоре скрылись за ней. Перед гомункулусом осталось четверо человек.

— Миша, за мной, — скомандовал я и двинулся в ту комнату, что находилась справа.

— А мы? — спросил Женя.

— А вы не за мной, — ответил я. — Вам достается вон та комната.

— До встречи, ребята… — помахал им Мишка.

Я толкнул дверь и очутился в узкой, как пенал, комнате. Эта комната скорее походила на камеру узника, чем на место отдыха.

Комната была небольшой и темной. В ней было только самое необходимое: кровать из грубых досок, два стола с лампой и два стула. На стенах висели штандарты факультета и картинки с изображением мертвецов различной степени разложения. Под потолком плавал горящий шар, дающий достаточно света для обозрения пространства.

Возле отверстия вентиляции стоял шкаф с потрепанными книгами. Единственным украшением комнаты был большой сундук, который служил хранилищем для личных вещей. Этот сундук был разделен на два отделения. В этих самых отделениях и лежали те самые скудные пожитки, которые у нас отобрали на входе в Академию Золотого Сечения.

— А тут что? — я взглянул на небольшую дверь рядом со входом.

Толкнув её, я увидел кабинку душа, унитаз, раковину под треснутым зеркалом. Всё это было покрыто таким слоем пыли, словно этих вещей никогда не касалась человеческая рука.

— Мда, это не Рио-де-Жанейро, — протянул Мишка.

— Ну, вообще-то мы в России, — ответил я. — В самой лучшей академии…

— В месте обиталища простолюдинов, — закончил брат мою фразу.

— Но это не означает, что мы должны ночевать и жить в грязи. Давай-ка тут устроим себе уютное гнездышко!

— Зачем? — подавленно спросил Мишка. — Ты же видишь, как тут к нам относятся. Даже убили одного из наших…

— И что? Отношение других можно поменять и исправить. Важно — как ты сам к себе относишься! — рубанул я воздух ладонью. — Если будешь ныть и скулить, то никогда не станешь счастливым. За счастье нужно бороться, за неё нужно жопу рвать, как себе, так и врагам! А ждать счастливого случая… Он и так тебе уже упал, в виде лотереи Счастливого Шанса.

— Я уже не уверен, что это наш «счастливый шанс», — вздохнул Мишка.

— Не уверен в чем-то? Берись за уборку! Во время физических действий голова лучше варить начинает! — подмигнул я ему. — В первую очередь давай уберем этих страшил со стен. Насмотримся ещё на них, пока будем учиться. Подметемся, вытрем пыль… А потом и до душа с унитазом доберемся. До ужина успеем справиться.

— Да? Я бы полежал лучше. Ведь я пережил сегодня очень большой шок, — Мишка сделал было шаг к кровати, но я остановил его, схватив за руку.

— Ты бы лежал сейчас вместо того рыжего, которого я не успел спасти. И знаешь что? Он был бы счастлив сейчас заниматься уборкой… Да не только уборкой, любой грязной работой, главное — он был бы живым. А ты? Всё ещё хочешь полежать?

— Прости, Аркаша. Ты прав. Я ещё успею належаться, — ответил Мишка и выхватил из кучи своей одежды какую-то старую майку. — Вот эту можно отправить на тряпки. И я… Я начну с душа и туалета!

Загрузка...