Инстинкт свободы

АКТворенья

Жизнь вмещается в строчку стиха,

И это больше чем дар...

Небо прозрачное, как уха,

Хоть ложкой хлебай,

И в хрониках времени нет перемен,

А может, и хроник нет,

Гениальный какой-то поэт

Воспел какую-то Анну Керн,

В веке, кажется, XIX,

Да и сейчас, если постараться,

Можно воспеть, например,

Анну Курникову

Или просто дуру какую-нибудь.

Впрочем, все они только клоны,

Той первой...

Ты помнишь рай?

Ты однажды проснулся и понял —

Не хватает ребра,

И взглянул в глаза мои карие,

И потом мы нарушили правила,

И продолжили цепь ДНК...

Так и появились книги.

Первые листы их

Были листами фиги

У нас на местах срамных.

Из своих недр

всю мощь и ярость

в меня изверг,

мне показалось:

Ты — Изверг,

Изувер, измучил,

измял, измызгал, истерзал,

из всех изгибов и излучин,

из самых изболевших ран,

изъял мечту об избавленьи,

и наизнанку, на износ,

всю излюбил в изнеможеньи

и изваял из света звезд,

из слов, из нот, из красок нежных,

Ты — Извращенец и Изгой,

и Я — из самых сумасшедших,

из бешеных, Я — твой излом!

Всю изломал, всю испохабил,

и избивал, и изменял,

но кто Ты без меня, без Бабы!

Последней сукой называл,

богиней, музой, курвой, стервой...

Ты — мой Палач и мой Творец!

В историю горячей спермой

Вписал мой образ твой конец.

Как истинная жительница Лесбоса

Не отличает фаллоса от пениса,

Так я, когда наедине с тобой,

Не в силах отличить земли от неба,

Тебя цепляю нижнею губой

С такой же страстью, как стихи Рембо

Слетали с губ влюбленного Верлена,

И я готова преклонить колена

И целовать кроссовки adidas,

Твои кроссовки, пыльные от бега...

И застонал пружинами матрас,

И мы сложились, как игрушка Lego,

И в этот миг никто не разберет, —

Кто правит миром, эрос, ли танатос,

Недель так через 40, словно парус,

Надуется мой кругленький живот —

В нем оживет оброненное семя. —

Наш общий плод.

Богема, бля, богема! —

Мне скажешь ты. Потом добавишь веско:

— Что может быть приятнее процесса,

Неужто результат?

И я пишу тебе стихотворенье.

Венец творенья завершает акт.

1

Жизнь бесценна.

Ты глядишь сквозь прицел,

взгляд светел

и цепок.

Ты выбираешь цель.

Ты — эпицентр

Смерти.

2

Если бы я была камикадзе,

маленькой летчицей,

желтой и узкоглазой,

на крыльях своих одиночеств

мы бы столкнулись,

и нам показалось:

мы снимся

друг другу

и ныне и присно.

3

Губы

твои бешеные

и грубые,

(не стерпеть),

порою нежные

и чуткие,

но всегда неизбежные,

как Смерть!

4

Ты думал, меня нет,

бродил по улицам,

переходил дорогу на красный свет,

смотрел, как целуются,

был спокоен

и равнодушен,

но на подушке

волос моих прядь,

словно в ракушечнике

отпечаток ракушки,

жившей миллион лет

назад.

5

Цвели абрикосы,

солнце

падало на песок,

осы,

облаком жаркоголосым,

атаковали цветок.

Тело мое соты.

Тело мое мед.

Тело мое соткано

из тех, кто был в нем!

6

Он выбирает цель,

Маленький, цепкий.

Ныне и присно—

Моя яйцеклетка

эпицентр

Жизни!