Инстинкт убийцы

Глава 1

Если похищенный ребенок погибает, это чаще всего происходит в течение трех часов после похищения. Спасибо моей соседке по комнате, ходячей энциклопедии вероятностей и статистики, – я знаю точные числа. Знаю, что, если обсуждение переходит от часов к дням и от дней к неделям, вероятность найти жертву живой падает настолько, что ФБР перестает выделять ресурсы на ведение активных поисков.

Я знаю, что, когда дело определяют как зависшее и оно попадает к нам, мы уже ищем тело, а не маленькую девочку. Но…

Но Макензи Мак-Брайд было шесть лет. Но ее любимый цвет – сиреневый. Но она мечтала стать «ветеринаром-поп-звездой». Невозможно прекратить поиски такого ребенка. Невозможно перестать надеяться, даже если попытаешься.

– Выглядишь как женщина, которой не хватает развлечений или, возможно, возлияний. – Майкл Таунсенд устроился на диване рядом с мной, отставив негнущуюся ногу.

– Я в порядке, – ответила я.

Майкл фыркнул.

– Уголки рта приподняты. Но остальные части твоего лица сопротивляются, например, если бы твои губы раскрылись для улыбки хоть чуть-чуть, она могла бы превратиться во всхлип.

В этом проблема с участием в программе для прирожденных. Все мы здесь, потому что видим то, чего другие не видят. Майкл читал выражения лиц как открытую книгу.

Он наклонился ко мне.

– Только скажи, Колорадо, и я бескорыстно обеспечу тебе столь необходимое отвлечение.

В последний раз, когда Майкл предложил меня отвлечь, мы полчаса взрывали разные штуки, а потом взломали защищенный жесткий диск с информацией ФБР.

Ну, технически защищенный жесткий диск взломала Слоан, но результат тот же.

– Никаких отвлечений, – твердо сказала я.

– Уверена? – спросил Майкл. – Потому что у меня в планах Лия, смесь для желе и месть, которая взывает к воплощению.

Я не хотела выяснять, что наш ходячий детектор лжи учинила, чтобы заслужить месть, в которой будет использоваться смесь для желе. Учитывая личность Лии и историю ее отношений с Майклом, возможности бесконечно разнообразны.

– Ты же понимаешь, что соревноваться в пранках с Лией – очень плохая идея.

– Без вопросов, – ответил Майкл. – Жаль, что я отягощен здравым смыслом и инстинктом самосохранения.

Майкл водил машину как гонщик и презирал авторитеты. Два месяца назад он последовал за мной, когда я покинула этот дом, хотя знал, что меня преследует серийный убийца, и в благодарность за это в Майкла стреляли – дважды. Самосохранение не самая сильная его черта.

– А если мы ошибаемся? – спросила я.

Мои мысли описали круг – от Майкла к Макензи, от того, что случилось шесть недель назад, к тому, чем агент Бриггс и его команда занимались сейчас.

– Мы не ошибаемся, – мягко возразил Майкл.

«Пусть телефон зазвонит, – подумала я, – пусть это будет Бриггс, пусть он скажет, что на этот раз – на этот раз! – мои инстинкты не подвели».

Первое, что я сделала, когда агент Бриггс передал мне информацию по делу Макензи Мак-Брайд, – составила психологический портрет подозреваемого: преступник, который вышел по условно-досрочному освобождению, а потом исчез в то же время, что и Макензи. В отличие от талантов Майкла, мои не были ограничены выражением лица или позой. Получив несколько деталей, я могла забраться под черепную коробку другого человека и представить, каково это – быть им, хотеть того, чего он хочет, делать то, что он делает.

Поведение. Личность. Среда.

Подозреваемый в этом деле не похож на сосредоточенного человека, но похищение спланировано слишком хорошо. Что-то не сходилось!

Я просмотрела документы, выискивая подходящие кандидатуры: молодой, мужчина, умный, дотошный. Я не то упросила, не то убедила Лию просмотреть материалы опроса свидетелей, допросов, интервью – все без исключения записи, связанные с делом, надеясь, что она поймает кого-то на лжи. И наконец ей это удалось. Семейный адвокат Мак-Брайдов выпустил заявление для прессы от лица своих клиентов. Оно показалось мне стандартным, но Лия замечала ложь так же отчетливо, как человек с идеальным слухом того, кто поет, не попадая в тональность.

«Никто не сможет объяснить такую трагедию, как эта».

Адвокат, молодой мужчина, умный и дотошный, врал, произнося эти слова. Существовал кто-то, кто мог объяснить произошедшее и кто не считал это трагедией. Человек, который забрал Макензи.

Майкл отметил, что адвокат Мак-Брайдов испытывал возбуждение, просто упоминая имя девочки. Я надеялась, что это означает: у нас есть шанс, пусть и небольшой, что он оставил ее в живых: живое, дышащее напоминание, что он значительнее, лучше, умнее, чем ФБР.

– Кэсси! – В комнату ворвался Дин Реддинг, и у меня в душе все сжалось. Дин был тихим и сдержанным. Он почти никогда не повышал голос.

– Дин?

– Они нашли ее! – крикнул Дин. – Кэсси, они нашли девочку у него на участке, точно там, куда указали схемы Слоан. Она жива.

Я вскочила, чувствуя, как сердце отдается в ушах, чувствуя, что вот-вот не то закричу, не то расплачусь, не то меня стошнит. Дин улыбнулся – не полуулыбкой, не одними губами, а во весь рот. Он сиял, и это преобразило его. Шоколадно-карие глаза сверкали из-под светлых волос, свисавших на лицо. На щеке появилась ямочка, которую я никогда раньше не видела.

Я обняла его. В следующую секунду я высвободилась из его объятий и бросилась к Майклу.

Майкл поймал меня и победно вскрикнул. Дин присел на подлокотник дивана, и я оказалась зажатой между ними, чувствуя жар их тел. Я могла думать только об одном: Макензи вернется домой.

– Это частная вечеринка или можно присоединиться?

Мы повернулись и увидели в дверях Лию, одетую в черное с головы до ног, только на шее белый шелковый шарф. Она изогнула бровь, глядя на нас: холодная, спокойная, слегка насмешливая.

– Признайся, Лия, – сказал Майкл, – ты рада так же, как мы.

Лия взглянула на меня, потом на Майкла, затем на Дина.

– Честно говоря, – произнесла она, – я сомневаюсь, что кто-то в этот момент радуется больше Кэсси.

Я постепенно училась игнорировать двусмысленные подколы Лии, но этот попал в цель, прямо в яблочко. Зажатая между Майклом и Дином, я покраснела. Я не собиралась на это вестись, не позволю Лие испортить этот момент.

Помрачнев, Дин встал и подошел к Лии. На мгновение мне показалось, что он скажет ей что-то насчет того, что она все портит, но он не стал. Дин просто поднял Лию и перебросил через плечо.

– Эй! – возмутилась та.

Дин улыбнулся и бросил ее на диван рядом со мной и Майклом, а затем снова присел на подлокотник, словно ничего не случилось. Лия нахмурилась, и Майкл ткнул ее в щеку.

– Признайся, – повторил он, – ты так же счастлива, как и я.

Лия отбросила волосы и посмотрела вперед, отказываясь глядеть в глаза кому-либо из нас.

– Маленькая девочка возвращается домой, – произнесла она, – благодаря нам. Разумеется, я рада так же, как вы.

– Учитывая индивидуальные различия в уровне серотонина, вероятность того, что какие-либо четыре человека испытывают одинаковый уровень счастья одновременно, довольно-таки…

– Слоан, – сказал Майкл, не оборачиваясь, – если ты не закончишь это предложение, тебя ждет чашка свежемолотого кофе.

– В ближайшем будущем? – с подозрением спросила Слоан. Майкл давно пытался ограничить потребление ею кофеина.

Не говоря ни слова, Майкл, Лия и я повернулись, чтобы посмотреть на Дина. Тот уловил намек, встал и шагнул к Слоан, а затем обошелся с ней как с Лией. Когда он аккуратно кинул ее на меня, я рассмеялась и чуть не свалилась на пол, но Лия схватила меня за шиворот.

«Мы справились, – подумала я, пока Майкл, Лия, Слоан и я толкались, пытаясь устроиться на диване, а Дин наблюдал за нами с подлокотника, не вмешиваясь в заварушку, – Макензи Мак-Брайд не станет частью статистики. Она не будет забыта».

Макензи Мак-Брайд сможет повзрослеть – благодаря нам.

– Итак, – сказала Лия, и в ее глазах сверкнуло решительное безумие, – кто согласен, что это нужно отпраздновать?