Глава 11
Апрель 2013
– Мелани! Просыпайся, девочка! Ты пропустишь экзамен в середине семестра. Давай!
Это была Пейтон не-такой-нежный будильник, включающий в себя крики на ухо и легкое потряхивание меня.
– Вставай, Мелани! Если не хочешь поднимать свой зад с постели, то я пойду за ледяной водой...
Я лениво переворачиваюсь и смотрю на нее.
– Ты не пойдешь.
– Ох, но я сделаю это. Подъем! – её лицо весело озаряется.
Вместо того чтобы встать, отворачиваюсь к стенке. Ворча из-за сумасшествия Пейтон, даже не слышу, как она выходит из комнаты.
Но когда на меня льётся холодная вода, понимаю, что она выполнила свои угрозы.
– Что за черт! Не могу поверить, что ты сделала это! – визжу я, выпрыгивая из мокрой постели.
– Ну, я сделала это, – Пейтон стоит, положив руки на бедра и показывая мне язык. – С меня хватит твоей хандры и ни черта неделания. Ты ничего не делала прошедшие шесть недель, и почти гарантирую, что если бы я тебя не разбудила, ты бы пропустила очередной экзамен, – она закатывает глаза, когда я стою перед ней, выжимая промокшую пижамную рубашку.
– Хорошо. Я встала. Ты теперь счастлива? – саркастически огрызаюсь.
– Пока только взволнована. Даю тебе десять минут на то, чтобы твоей задницы тут не было, и тогда я буду в восторге, – парирует она раздраженно. Когда Пейтон выходит из комнаты и закрывает за собой дверь, я показываю ей средний палец.
Собираясь на свой последний экзамен перед весенними каникулами, оглядываюсь на прошедшие шесть недель и понимаю, что Пейтон не ошибалась. Я была напугана. Ну, назвать это испугом было приуменьшением. Мои оценки ухудшились. Мое положение отстойное. Я по большей части ходила злая, а когда нет, то в депрессии. Реальный человек, которого можно обвинить во всем – это я.
Слова Брайана про то, что я не могу полюбить себя и о недостатке веры в то, кем я являюсь, постоянно крутились у меня в голове. За эти шесть недель я пересмотрела последние одиннадцать лет своей жизни под линзами этих слов.
У меня не было друзей в средней школе, потому что дети были гнусными? Или это было потому, что я была слишком неуверенная в себе для знакомства с новыми людьми? Со мной никто не встречался в старшей школе, потому что я никого не интересовала? Или это было из-за того, что я никогда никого не подпускала к себе близко, потому что боялась показать настоящую себя? Является ли моя конкретная неспособность принять комплимент результатом того, что я не верила им?
Я была такой открытой и любящей ко всем важным людям в моей жизни – к маме, Мэдди и даже Риду, в братски-сестринском отношении. Я всегда готова помочь, когда кто-то нуждается во мне, но кажется, я пропустила одного очень важного человека – себя.
Почему я не могу любить себя так же, как люблю свою семью и друзей? Почему не могу видеть себя такой, какой видят меня они?
Почему я не могу видеть себя такой, какой меня видел Брайан?
Потерявшись в мире «если», не заметила, что те десять минут, которые у меня были на то, чтобы собраться, истекли.
– Хорошо. Хорошо. Я иду, – выкрикиваю, когда Пейтон начинает стучать в дверь.
Схватив сумку, выхожу из комнаты, сказав Пейтон, что вернусь где-то к полудню. На весенние каникулы Пейтон отвезет меня домой. С того времени, когда она появилась, то предложила подбрасывать меня домой. Мне не хотелось напрягать маму, так что я воспользовалась щедростью Пейтон.
Возможно, это и не было неудобным для мамы. Возможно, это я просто вижу себя как неудобство.
Наступило время прекращать видеть себя недостойной. Может, наступило время начать видеть ценность в себе.
Возможно.
Мой маленький ободряющий разговор немного помог поднять дух, и, когда я сажусь за парту на экзамене, ловлю блеск надежды, мелькающий на горизонте.
Выйдя во двор после экзамена, дышу прохладным весенним воздухом и чувствую обновление. Вернувшись в квартиру, прокручиваю экзамен в голове и понимаю, что сдала его хорошо. Конечно не получу высшую оценку, но сомневаюсь, что провалю его. Смеясь над собой, осознаю, что то, как я ощущаю результат теста, сходно тому, как я ощущаю жизнь.
Я как бы застряла в смутной, серой, безлюдной земле. Я не двигалась вперед, ни с чем не определялась. Я просто существовала. Я не обременяла Брайана разговорами с того момента, как мы расстались. В этом нет смысла. Когда мы разошлись, я уволилась из компьютерного класса. Быть рядом было бы мучением для нас обоих, так что, будучи справедливой к нему, я ушла.
Проходя мимо дерева, под которым Брайан и я обедали прошлой осенью, вижу, что уже распускаются новые листочки. Эта зима была тяжелой по нескольким причинам. Временами снег и холод были невыносимы, когда пустота росла в моей груди. С приходом апреля, погода постепенно согревалась. С приходом весны я размышляла над тем, пора ли мне тоже меняться.
Несмотря на то, будет ли в будущем шанс с Брайаном, мне нужно исправить себя для себя. И если эта новая и улучшенная версия Мелани будет иметь призрачную надежду вернуть Брайана, значит, это будет только глазурью на торте.
Конечно, я не смогу измениться за один день. Это страшило меня, но я осознавала, что это необходимо.
– Что с тобой случилось? – чирикает Пейтон в кабине маленького черного седана.
– А? Что ты имеешь в виду? – поворачиваюсь к ней, очень смущенная её вопросом.
– Ты была настоящей хандрой в последнее время. А сейчас улыбаешься. После того как я полила тебя водой. Так что случилось? – обиженно спрашивает девушка.
– Не знаю, – я уклончиво отвечаю и пожимаю плечами.
Я уже рассказала ей о Брайане. Не было никаких слез и заверений что все будет хорошо и завтра он вернется. Пейтон сказала мне, что вся ситуация полная задница и она надеется, что в скором времени я снова буду счастлива.
– Ох, давай прекращай. У нас есть час, который надо убить в поездке, так что говори. Что происходит в твоей миленькой головушке? – она вытягивает руку и гладит меня по голове с ухмылкой на лице. Я не могу не рассмеяться над ней.
Я закатываю глаза. Час в её компании будет адом, ведь Пейтон прожужжит мне все уши.
– Просто думала о том, что сказал мне Брайан. Он сказал, что мне нужно научиться любить себя, он не может быть вместе со мной, потому что у меня нет достаточной веры в себя, соответственно, я не могу верить в наши отношения, – снова пожимаю плечами и выпрямляюсь на своем сидении. – Думаю, что он может быть прав.
Пока меняет станцию радио, соседка ничего не говорит, но кажется задумчивой. Когда Пейтон останавливается на какой-то рок-станции 80-х, она пристально смотрит на лобовое стекло.
– Я тоже думаю, что он прав, – мягко говорит она. – Знаю, мы не супер близки, но по тому, что я вижу, должна согласиться с Брайаном. Черт, я пыталась лучше узнать тебя за последние несколько месяцев, но ты всегда словно под защитой, всегда озабочена тем, что я о тебе думаю или что говорю о тебе, – неловкость растягивается до того момента, пока она не добавляет, – думаю ты довольно крутая, Мелани, но то, что думаю я не важно. Твое мнение о себе самое важное из всех. Ты совсем не ценишь себя, – Пейтон снова встречается со мной взглядом и продолжает. – Может, если ты прекратишь беспокоиться о Мелани, которую, как тебе кажется, все видят, ты дорастешь до того, что будешь любить Мелани, которая существует на самом деле.
И снова – возможно.
– Ты права, Пейтон, – вздыхаю я и внутренне кричу на себя за то, что потеряла столько времени, ненавидя себя. – Я сравнивала себя с другими слишком долго. Но я не они, я – это я, – смотрю в окно на мелькающий мимо меня мир и бормочу. – Сейчас я должна выяснить кто я такая.
Я не ожидала никого увидеть дома поздним вечером. Но когда Пейтон въезжает на забитую дорогу, я больше чем удивлена.
– Почему они не расстелили красную дорожку? – смеется Пейтон. – Это одна из самых приятных вечеринок.
– Да, я тоже так думаю, – отсоединяю телефон от зарядки и хватаю кошелек. – Это моя мама со своей лучшей подругой Линдой и Мэдди. Я не знаю, чья это машина, – указываю подбородком на внедорожник, припаркованный рядом с машиной моей мамы. – Хочешь зайти на пару минут и познакомиться со всеми? – мне хотелось держать ее на расстоянии, но я также понимала, почему Пейтон могла сама не захотеть присоединиться ко мне. Я ловлю ее взгляд на часы, и понимаю, что если она ненадолго зайдет, то ей придется ехать ночью.
– Не-а, все в порядке. Я должна ехать. Меня ждут пять часов езды.
Пейтон дотягивается до коробки передач, и я чувствую себя огромной дурой, что даже не подумала об этом.
– Тогда останься на ночь. Пожалуйста? Будет весело, – я складываю руки в умоляющем жесте, упрашивая ее сдаться.
Я ощущаю себя ребенком в магазине сладостей, когда она убирает руку с рычага и выключает двигатель.
– Ладно, хорошо. Я согласна, – выдает Пейтон с улыбкой на лице.
Мы даже не успеваем достать сумки из машины, как к нам уже неслась по ступенькам крыльца Мэдди.
– Мэл! Я так скучала по тебе, – бормочет Мэдди, крепко меня обнимая.
Ощутив ее выросший живот, я отстраняюсь от нее и рассматриваю девушку на расстоянии вытянутой руки.
– Вау, Мэдди. Ты выглядишь... – слова пропадают от навалившегося счастья.
Неправильно истолковав мою фразу, Мэдди взмахивает руками.
– Большой! А ведь еще не конец срока! Я стану еще больше, – и ее руки автоматически ложатся на живот.
– Нет, ты красивая, – не могу я сдержать слезу, которая катится по моей щеке.
Остановившись с ней рядом, я представляю ей Пейтон. После обмена неловким «привет», мы все заходим внутрь, и Мэдди предупреждает меня, что мама, Линда – по которой я скучала так же сильно, как по маме и кто-то еще, кого она знает, но кого я буду счастлива видеть, уже ждут меня. Прошло много времени с тех пор, как я видела Мэдди, но конспираторский блеск в ее глазах подсказал, что что-то происходит.
Когда я переступаю порог, меня накрывает потрясающее чувство что я, наконец, дома. Здесь даже воздух кажется другим. Когда мама замечает меня, ее руки сразу ложатся мне на талию.
– Ох, Мелли Белли! Я скучала по тебе, малыш.
Ее крепкое объятие заставляет меня пожалеть о каждом звонке, который я игнорировала в эти недели; заставляет содрогнуться от мысли, сколько раз я не отвечала на ее звонки.
– Я тоже скучала по тебе, мам, – до того, как мы успеваем сказать еще что-нибудь, меня обнимает Линда и начинает причитать, что мне надо приезжать чаще. И тут я вспоминаю, что в дверях в ожидании стоит Пейтон.
– Ох, черт побери. Прости за это, Пейтон, – отступив, втягиваю ее в комнату. – Мам, Линда, это моя соседка по комнате, Пейтон. Она останется у нас на ночь и уедет домой утром, – соседка смущенно здоровается и махает рукой.
Пейтон действительно крепкий орешек – то откровенная и причудливая, то застенчивая и тихая. Пейтон быстро извиняется и уходит в ванную, а мама затаскивает меня на кухню.
Мужчина, стоящий у плиты и что-то готовящий, выглядит смутно знакомо, но я не могу его сразу вспомнить. Когда мы подходим к нему, он вытирает руки о кухонное полотенце, висящее у него на плече. Его добрые серые глаза светются, когда мама представляет его.
– Мелани, познакомься с Эваном.
– Привет, Мелани. Рад видеть тебя снова.
Мужчина протягивает руку и крепко трясет мою.
«Видеть меня снова?»
– Привет, Эван, – говорю я, но это больше звучит как вопрос, а не утверждение.
Мама замечает неуклюжесть беседы и уточняет.
– Эван – отчим брата Рида. Ты с ним виделась в прошлом декабре, помнишь?
По ощущениям явно прошло больше времени, но теперь я его вспомнила.
Когда мама встает рядом с Эваном, и он притягивает ее к себе, на меня обрушивается осознание увиденного.
– О Боже! – указываю на них двоих, – вы двое...?
Кажется, земля отклонилась от своей оси.
Моя мама – женщина, которая ни с кем не встречалась много лет, наконец-то кого-то себе нашла!
– Да, Мелани, – строго говорит она и смотрит на Эвана.
Думаю, она ошибочно приняла мой шок за злость, но это последняя вещь, которую я чувствовала. Конечно, я многого не знаю об этом мужчине, но я видела, как он смотрел на нее, когда она вошла в комнату. Видела, как близко к себе Эван ее держит. Я ведь не идиотка.
Она счастлива. Это все, что мне нужно знать.
В моей груди расцветает теплое чувство, и по лицу расползается улыбка.
– Я так рада за тебя, – обвиваю ее руками и сжимаю настолько сильно, насколько могу. Мама глубоко вдыхает и расслабляется. Нам не удалось поговорить, так как входит Рид и прерывает разговор.
Взгляд на то, как он обнимает Мэдди, нежно гладя живот, заставляет мое сердце пропустить удар. За те полчаса, которые я находилась дома, мое сердце словно перезарядилось. Краем глаза замечаю Пейтон, которая разговаривала с Линдой, а затем, извинившись, подходит ко мне.
– Это должно быть папочка малыша? – шепчет она, тыкая меня локтем в ребра. Мы хихикаем и подходим познакомиться к сладкой парочке.
Рид отходит от Мэдди и заключает меня в крепкие объятия.
– Привет, Мэл. Я скучал по тебе.
– Я тоже, Рид. Рада тебя видеть.
За время отношений с Мэдди, Рид стал для меня кем-то вроде брата.
Все эти годы я мечтала о брате или сестре. Сейчас, когда они у меня, наконец, есть, пусть и не родные по крови, я чувствую себя самым счастливым человеком на Земле.
– Как насчет как-нибудь пообедать на неделе? Я была бы рада прийти и посмотреть на твою работу, может, и с Диланом встретимся, – я скучала по еженедельным встречам с Ридом и я чувствовала себя сумасшедшей из-за того, что позволила себе так долго с ним не видеться.
– Ничто не сделает меня более счастливым, Мэл, – Рид улыбается мне, но потом ловит на себе подозрительный взгляд Мэдди.
– Господи! Вы двое находитесь в одной комнате меньше двух минут и уже секретничаете, – хихикает она. Я могу оспорить ее обвинение, могу сказать, что мы планировали обычный ланч, но где в этом веселье.
Рид и я обмениваемся конспираторскими взглядами, отчего Мэдди фыркает.
Вскоре Эван и мама зовут всех ужинать на кухню. Видно из-за того, что Эван отставной пожарник Нью-Йорка, он являлся кулинарным гением. Ужин был просто фантастическим и не только из-за еды. Все живо болтали между собой и смеялись. Даже Пейтон вступала в разговор.
Не могу ничего поделать со своей улыбкой, когда мама и Эван обменивались сладкими взглядами. Если не ошибаюсь, под столом они держались за руки. Мне очень хотелось наехать на них с расспросами, но пока потерплю, чтобы не смущать маму.
Около одиннадцати часов Линда собралась уезжать и Рид с Мэдди последовали ее примеру. Мэдди, когда выходила, легко мне подмигнула. Она посвятила меня в план устроить Риду сюрприз в ближайшие несколько недель, чтобы отметить его новую работу. Мне нравилось, что я получила шанс помочь ей еще больше увлечь его собой.
Мама и Эван все еще убираются на кухне, когда Пейтон садится рядом со мной на диван.
– Так что происходит? – она подгоняет меня, но я не знаю, к чему она клонит.
– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, рассеяно переключая каналы.
– Ну, вся эта чепуха про «Мелани не любит себя», я только поняла, что ты была в словно в сломанном доме, – Пейтон делает паузу, чтобы обвести взглядом комнату. – Это место великолепное и, ясное дело, ты была с парочкой людей, которые очень любят тебя, – она подворачивает ноги и добавляет, – и я спрашиваю, почему так?
Онемевшая, я не могу придумать ни одного логического объяснения. Так что просто говорю.
– Я не знаю, Пейтон. Я просто не знаю.
«Кхм» сзади нас прерывает разговор, и Пейтон встает с дивана. Мама и Эван закончили на кухне и сейчас стояли за нами.
– Я пойду приму душ и подготовлюсь ко сну. Хотелось бы отправиться в дорогу рано утром, – я киваю, когда Пейтон проходит мимо меня. – Было очень приятно с вами познакомиться. Спасибо, что разрешили остаться.
– Ты желанный гость в любое время, Пейтон, – мама улыбается, а Эван кивает, когда Пейтон поднимается по лестнице.
– Думаю, я тоже отправлюсь домой. Оставляю вас, девчонки, поболтать, – хватая пальто с вешалки, говорит Эван.
Я встаю попрощаться.
– Я действительно очень рад видеть тебя, Мелани. Надеюсь, мы втроем поладим до того, как ты вернешься назад, – Эван снова протягивает руку, и я вежливо пожимаю ее в ответ.
Извиняюсь и позволяю им частное пространство для всего того, что им нужно сказать друг другу. Но, подглядывая с кухни, вижу, как Эван прячет волосы за мамино ухо и нежно целует ее в щеку. Когда она кладет руку на грудь мужчины и встает на кончиках пальцев, чтобы дотянуться до его губ, ощущаю, как еще один кусочек моего сердца встет на место.
Дверь закрывается, и я вижу маму, входящую на кухню.
– Сделать тебе чаю, мам?
Она знала, что на самом деле я хотела сказать: «Усади свою задницу и посвяти меня в каждую деталь».
Мама смеется, когда берет таблетку для посудомоечной машины под раковиной. Опуская последнюю тарелку в посудомоечную машину, она закрывает дверь и нажимает кнопку. Разговор будет бесполезным из-за шума нашей старой машины.
Когда она ухмыляется мне, я знаю, каков ее план. Она умная! Выходя из кухни, она обвивает меня рукой за талию, пока мы идем до наших комнат.
– Хорошо. Сейчас ты снята с крючка, но завтра я хочу знать все.
– Люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, мам, – я стою тут и смотрю, как она идет по коридору в свою комнату, и в моей голове прокручивался вопрос, заданный Пейтон.
Окруженная ежедневной маминой любовью, как так получилось, что я не научилась любить себя?
Глава 12
Следующим утром Пейтон встает где-то в шесть и уезжает прежде, чем даже проснулась моя мама. И, конечно же, мама расстроилась.
– Я хотела узнать ее получше, – она пожимает плечами и добавляет. – Возможно, мне удастся это в следующий раз, – потянувшись за кофе, она предлагает мне чашку.
Мы сидим за столом, потягивая кофе в полной тишине, прежде чем я решаюсь расспросить ее об Эване.
– Он хороший, – бросаю я невзначай, ожидая какой-нибудь реакции.
Прежде, чем спросить о ком я, глаза мамы начинают сиять от внутреннего счастья.
Ладно, я сдаюсь первой.
– Эван. Ведь кроме него вчера вечером в этом доме был только Рид, и было бы странно, если бы я о нем так отзывалась, – я ежусь и делаю вид, будто меня вот-вот вырвет. Мама хихикает, а я тянусь и кладу руку ей на предплечье. – Я действительно счастлива за тебя, мам.
И, когда она, наконец-то, верит в мои слова, то расслабляется, и на ее лице появляется мечтательно выражение, словно она вдалеке отсюда.
– Эван милый, правда? – мама словно превратилась в подростка.
– Ну, конечно же. Если тебе нравятся черные волосы с проседью, острые черты лица и мускулистое тело, то тогда соглашусь, – я выгибаю бровь и делаю глоток кофе.
Мама легонько бьет меня по руке, а ее щеки краснеют.
За следующий час мы успеваем обсудить практически все. Оказалось, что она встречается с Эваном еще с конца декабря. Он никогда не был женат и у него нет собственных детей, поэтому мама и Эван решили особо не спешить. По мере того как она говорит о нем, ее лицо светится с каждым словом всё сильнее. Я очень надеюсь, что у них все получится.
– Так ты видишь будущее с ним или вы все еще «не торопитесь»? – осторожно спрашиваю я. Мне не хотелось спугнуть ее, чтобы она закрылась.
– Ох, я не знаю. Просто эта такая огромная работа. У него есть собственная жизнь и у меня есть своя и пока мне этого достаточно, – мама выдыхает и слегка ерзает на стуле.
Я с уверенностью могу сказать, что ее слова были не совсем правдой.
– Но что если твоя жизни и его жизнь как-то сплетутся вместе? Может быть, получится этакая «наша» жизнь, – я делаю значительную паузу на слове «наша», и мама смеется.
– Эх, кто знает? Возможно, однажды, – притянув свою чашку ко рту, она бормочет в фарфор.
Зная слишком хорошо, насколько трудно говорить о том, о чем ты не очень готов говорить, я оставляю эту тему и встаю, чтобы налить себе еще одну чашку кофе. Начиная делать английские маффины, задаю вопрос, который интересовал меня еще с прошлой ночи.
– Сколько ему лет? Он выглядит слишком молодо, чтобы быть на пенсии, – нажимаю кнопку на тостере и облокачиваюсь о столешницу, ожидая ответа.
– Эван рано вышел на пенсию, – говорит мама коротко и с грустью.
– Ох, как так? – направляясь к холодильнику, чтобы положить обратно пакет с маффинами и достать масло, интересуюсь я.
– Одиннадцатое сентября, – она произносит это одновременно с пиликаньем тостера, и я сажусь обратно на стул, вместо того чтобы доделать свой завтрак.
– Он был ранен? – кладу свою руку на ее, видя, что на ее лице появилась печаль.
– Да, но не так как ты думаешь, – и в манере «мамы» она встает со стула, чтобы доделать мне завтрак. Поставив наши чашки на стол и тарелку с маффинами, она начинает рассказывать историю Эвана. – Он даже не работал в тот день. В то утро Эван был на пробежке. Тебе было только пять, поэтому уверена, ты даже не помнишь, но это был очень красивый осенний день.
Мама была права. Я не помнила. Все, что осталось в памяти, это то, как мама забрала меня рано со школы, хотя нет, с садика. Увидев маму, которая шла ко мне по коридору, я подумала, что сегодня лучший день в моей жизни. Во всех смыслах. Мы ели на ужин мороженое и провели несколько часов на диване в обнимку. Казалось, будто мама не хотела меня отпускать. И когда я попросила прочитать еще одну сказку перед сном, несмотря на то, что она уже успела прочитать четыре, она даже не спорила. Просто взяла еще одну книгу про принцесс, и, держа меня коленях, читала, пока я не уснула. Сейчас, смотря в прошлое, я понимала, почему она так делала, но в то время мне казалось, будто у меня наступил еще один день рождения.
– Эван пришел домой с пробежки и, увидев новости, тут же ушел на работу. К тому времени все мосты и туннели, которые вели к Манхеттену, были перегружены машинами, поэтому ему пришлось идти пешком по туннелю Линкольн. Когда он добрал туда, зданий уже не было. Так же не было и несколько тысяч людей.
По ее щеке катится одинокая слеза, которую она быстро вытирает.
– Эван провел следующие несколько дней в эпицентре. Из-за того, что он провел столько времени в пыли, пострадали его легкие. Когда он нашел останки своих коллег, которые были его единственной семьей, пострадала также и его душа, – мама моргает, пряча слезы, и голосом, дрожащим от эмоций, продолжает. – Ему повезло, и он победил рак легких. Но со стрессом, который он получил, находя мертвые тела, он не смог справиться. Эван обратился за помощью и подал в отставку, – не в силах больше справляться с эмоциями, мама начинает плакать. В тот же момент я двигаюсь к ней, чтобы обнять.
Когда мы обе успокаиваемся, я передаю маме салфетки, чтобы она привела себя в порядок.
– Вы прошли через многое, – говорю едва слышно, зная, что мама все услышит.
– Что ты имеешь в виду? Он прошел сквозь то, с чем люди вообще не должны сталкиваться, – отвечает мама, вытирая последнюю слезу.
Сделав глубокий вдох, решаю задать вопрос, который был в моих мыслях с тех пор, как я стала достаточно взрослой, чтобы думать об этом.
– Ты давно потеряла папу. А потом единственный кто у тебя был – это я. Тебе не было грустно все это время? Тебе не казалось, будто ты пропускала все мимо? – на последних словах мной владеют эмоции.
Мама тут же меня обнимает. Гладя мои волосы, она успокаивает меня, давая мне возможность выплакаться. Оторвавшись от меня, она смотрит в мои глаза, которые наверняка были опухшими и красными от слез.
– Конечно, я скучаю по твоему папе. Я очень сильно любила его и у него всегда будет кусочек моего сердца, но я не хочу, чтобы ты даже думала о том, что моя жизнь была неполноценной, только потому, что нас было всего двое, – заправив волосы мне за ухо, она целует меня в лоб и улыбается. – Ты – самое лучшее, что произошло в моей жизни. Быть твоей мамой – это удовольствие и счастье и я даже не могу представить, что могло бы быть более важным в моей жизни, чем ты, – мама снова целует меня в лоб, когда я сильно обнимаю ее.
Мы стоим так, наслаждаясь объятиями еще пару минут, пока грусть полностью не испаряется.
– Я люблю тебя настолько сильно, Мелани, что ты даже не понимаешь насколько, – мое сердце замирает, когда я смотрю в ее глаза. Все эти года я действительно думала, что она просто потратила на меня свою жизнь. Мама заслужила намного больше счастья, чем у нас с ней было. Мне казалось, будто ее жизнь стояла на «паузе», из-за меня.
А, как оказалось, я и была ее жизнью.
А что сейчас? С этой мыслью я будто нажала на перемотку и вернулась к тому, о чем мы говорили раньше.
– Так ты не думаешь, что наконец-то заслужила все это счастье спустя столько лет? Я про то, что Эван – замечательный, по крайней мере, из того, что я увидела. И я знаю, что он сделает тебя счастливой. Почему бы тебе не перестать говорить слова «Возможно, когда-то», – я пользуюсь этой фразой, и она снова смеется.
Но потом мама выдыхает, будто чувствует себя подавленной.
– А что, если он не чувствует то же самое?
Подождите секунду! Неужели моя мама, самая лучшая женщина в мире, действительно чувствует себя неуверенно?
Она, должно быть, шутит!
– Мам, – я говорю это слово громче, чтобы удостовериться, что она меня слушает. – Я видела, как он вчера смотрел на тебя. Черт, он сделал для нас ужин и вел себя так, будто всегда был частью нашей сумасшедшей семьи. И не думай, будто я не видела, как вы держались под столом за руки.
Мама открывает рот, чтобы запротестовать, но я просто махаю пальцем в воздухе перед ней.
– Ох, и даже не думай это отрицать. Я видела вас, – мама подносит чашку к своим губам, понимая, что бы она сейчас ни сказала, это обернется против нее. – И я думаю, что он чувствует то же самое по отношению к тебе.
– Но что насчет тебя, Мелани? – спрашивает она нерешительно.
Я опускаю руки и пожимаю плечами.
– А что насчет меня, мам? У меня все хорошо. У меня хорошие соседи и жизнь в кампусе. Тебе не надо обо мне беспокоиться, – чтобы добавить больше правдивости в свои слова, прижимаю руку к сердцу и тяну ей мизинец со словами «Обещаю».
– Хорошо, ладно, – она смеется и хватается за мой мизинец.
– Так ты будешь встречаться с Эваном? – у меня кружится голова, и я сажусь на стул.
– Да, я дам этой ситуации шанс, – бормочет она, и я вижу в ее глазах предвкушение.
Мама встает, чтобы помыть свою чашку, и задает вопрос.
– Говоря о парнях, как там Брайан? Что происходит между вами? – да, я та дочь, которая забыла сказать маме о самом важном, что произошло за последнее время.
– Мы расстались, – я решаю сорвать пластырь одним движением в надежде, что она больше не будет задавать вопросы. Но это же моя мама.
Ее лицо исказило удивление, и она вновь садится на стул.
– Ох, нет! Что произошло? Когда? Почему ты не рассказала мне? С тобой все в порядке?
Значит вопросы, ладно.
Я не собиралась вдаваться в тему измены. Мы были близки с мамой, но не настолько, чтобы говорить с ней о таком. Выбрав самый уклончивый и короткий вариант, я отвечаю на все ее вопросы одним ответом.
– Просто что-то пошло не так. Где-то шесть недель назад. Я закрутилась. И да, я в порядке.
Мама смотрит на меня, подняв одну бровь и улыбаясь. Держа руки перед грудью, мама сдается.
– Хорошо, ладно. Я не буду на тебя давить. Но ты же знаешь, что я всегда рядом, – она улыбается и встает. Поцеловав меня в макушку, спрашивает, хочу ли я присоединиться к ней и Линде во время шопинга.
– Эм, нет, спасибо. Пожалуй, откажусь, но вы повеселитесь, – она слышит сарказм в моем голосе и закатывает глаза. – Я позвоню Мэдди и узнаю, какие у нее на сегодня планы.
– Хорошо, вы тоже повеселитесь, – радостно говорит мама, идя к лестнице.
Я смеюсь, ибо нас с Мэдди до каких-то странных дворовых распродаж отделяли всего лишь двадцать пять лет, и мы будем в точности как мама и Линда.
Спустя два часа бесполезного шопинга, Мэдди тянет меня в Старбакс, мимо которого мы как раз проходили.
– Мне надо присесть. Мои ноги очень сильно отекают.
Я смотрю на ее ноги, и, несмотря на то, что, на мой взгляд, они выглядели нормально, решила не спорить.
Заказав по шоколадному печенью и холодному чаю, мы садимся за столик, стоящий дальше остальных. Так вот какой у Мэдди был план. Она ничего не говорила, потому что знала, что я отвечу на любой ее вопрос. Вместо этого она просто убийственно посмотрела на меня, давая понять, что хочет знать все.
Я отламываю кусочек печенья и кладу его в рот, смотря на нее в упор. Но она оставалась непоколебимой, поэтому я просто закатываю глаза и выдыхаю.
– Ладно! Говорю! – Мэдди наклоняется через столик, насколько ей позволял живот. – Он расстался со мной, – отвечаю я полная стыда. Несмотря на то, что она берет меня за руку, пытаясь успокоить, по выражению ее лица понимаю, что она обо всем уже догадалась.
– Мне так жаль, – ее глаза блестят в уголках, и она сжимает мою руку. – Почему ты мне не позвонила? Ты же знаешь, что я всегда рядом, правда?
Я делаю глоток чая и нервно прикусываю трубочку.
– Я не знаю, Мэдди. Мне было так стыдно. Честно, я была слишком расстроена, чтобы что-то говорить, – делаю глубокий вдох, прежде чем сказать следующее. – До того как я призналась ему об измене, он сказал, что любит меня. До того как расстался со мной.
На лице Мэдди отражается шок и сомнение. Когда она ничего не говорит, я киваю и добавляю.
– Я знаю. Я тоже сказала ему, что люблю его, но после этого рассказала о смс и измене, и видимо одной любви оказалось недостаточно, – пожав плечами, делаю еще один глоток, пытаясь спрятать слезы.
– Как ты думаешь, вы еще будете вместе? Я имею в виду, вы уже виделись после этого? – спустя минуту напряженного молчания говорит Мэдди.
– Сомневаюсь. Я действительно все испортила. Думаю, что он покончил со мной, –мне так хочется держаться за надежду, что у нас все еще получится. Но здравый смысл подсказывает, что это бред.
Со знающим взглядом Мэдди отламывает кусочек печенья и кладет в рот.
– Люди все время что-то портят. И только потому, что ты сделала ошибку, это еще не значит, что нельзя ничего поменять, – она съедает последний кусочек печенья и делает глоток чая. Я знаю, что она говорит о себе и о Риде.
Но как часто такое случается в жизни? Такое обычно происходит только в романах и в мелодрамах. И я сомневалась, что мне так повезет.
Убирая мусор со стола, Мэдди замечает парня в очереди.
– Мел, – бормочет она мне. – Этот парень точно смотрит на тебя.
Я смотрю на него, пытаясь сделать вид, что читаю вывеску, висевшую над баристой. Парень мне не знаком, но, когда мы пересеклись взглядом, он улыбнулся так, словно выиграл в лотерею.
Мэдди тоже увидела это.
– Оу, он такой милый. Иди, поговори с ним, – подруга практически толкает меня к нему.
И мне понадобилось немного упорства, чтобы скинуть ее руки со своих плеч.
– И не подумаю! – моя попытка не привлекать внимания проваливается с грохотом, и милый парень начинает с нас смеяться.
Да, он и, правда, милый. Светлые блондинистые волосы, мягкие зеленые глаза и спортивное тело – да, он однозначно был красив. Но я была не готова начать разговор со случайным парнем. Единственный раз, когда я сделала так, был с Брайаном и хотя этот парень был милым, он был не Брайан.
– Мелани, просто иди и поговори с ним. Посмотри, он же сморит на тебя! – голос Мэдди становится громче по мере того, как мы подходим к двери.
Парень слышит мое имя, отходит с очереди, идя к нам на встречу.
– Мелани? Я так и знал, что это ты, – парень нервно засовывает руки в передние карманы джинсов, и Мэдди подозрительно смотрит на меня.
Я все еще не понимала кто это. Кажется, на моем лице отразились эти мысли, потому что парень смеется и говорит.
– Ты меня не помнишь, не так ли? – он наклоняет голову.
– Нет, прости, – я пытаюсь пройти мимо него, но парень аккуратно кладет свою руку на мою. В этом прикосновении не было принуждения, он просто хочет, чтобы я вспомнила.
– Мы встретились у Линдси на вечеринке, еще в декабре. Я – Тайлер. Тайлер Коул. Ты действительно не помнишь меня? Мы эм…, – когда его слова обрываются, то вместе с ними обрывается и что-то у меня внутри.
Это он.
Мэдди видит страх и отвращение, появившиеся на моем лице.
– С тобой все в порядке, Мелани? Ты хочешь уйти отсюда? – Мэдди хватает меня за руку.
Я не могу выдавить ни единого слова, понимала только, что мне надо убраться отсюда. Мне хочется бежать. Мне нужно начать двигаться, но мои ноги будто приклеились к полу. Как только желудок возвращается на место, а мозг снова начинает нормально функционировать, неистовое желание бежать пропадает. Стоит поговорить с ним. Необходимо точно знать, что происходило той ночью. Я чувствовала, что это единственное, что поможет мне оставить эту ситуацию позади.
Убрав руку Мэдди, говорю.
– Все нормально, правда. Я вернусь через пару минут.
Мэдди просто кивает и идет к лавочке.
– Тебе что-то взять? – спрашивает Тайлер, пока мы идем к тому столику, где недавно сидели мы с Мэдди.
Я трясу головой и говорю глупое.
– Та ночь хорошо перевернула мою жизнь, чтобы ты знал, – Тайлер удивляется от моих слов и его брови сходятся на переносице. Моя злость на саму себя начинает проецироваться на него.
На его лице мелькает озадаченность, и какие-то отголоски боли.
– Ладно, – тянет он, явно не ожидая от меня злости. – Не понимаю, каким образом это могло произойти, – Тайлер скрещивает руки на своей широкой груди и опирается на стул спиной.
Все, что было во мне эти последние шесть недель, забурлило в моих венах, словно потоки лавы. Вместо того чтобы кричать я спрашиваю невероятно спокойным голосом:
– А ты думаешь, что после того как я пересплю с тобой, когда у меня был парень, ничего не поменяется?
– Воу! Подожди секунду! – говорит он достаточно громко, чем привлекает внимание пары человек в очереди. Поняв, что его реакция была слишком бурной, Тайлер наклоняется через стол и, снизив голос, продолжает. – Мы не спали.
Я вижу в его глазах, он говорит правду.
– Что ты только что сказал? – требую я, нуждаясь в разъяснениях.
Тайлер ищет в моих глазах подтверждение того, что я играю с ним. Но все, что он там находит – неуверенность. Он делает глубокий вдох и проводит рукой по своим волосам.
– Я сказал, что между нами ничего не было. Мы просто встретились на вечеринке и говорили. Мы хорошо проводили время, пока тебе не пришло какое-то сообщение. После этого ты напилась.
Отдельные кусочки того вечера, наконец-то, становятся на места. Он прав. Мы просто говорили, когда мне пришло смс от Кортни. Но я все еще не помнила остаток того вечера, поэтому ничего не говорила.
– А дальше ты даже не могла стоять самостоятельно, я помог тебе устроиться на диване и тогда ты начала говорить о своем бывшем, – с долей стеснения продолжает Тайлер.
– Прости, но ты только что сказал «бывший»?
– Да, по крайней мере, так ты мне сказала. Послушай, я бы даже не поцеловал тебя, если бы знал, что ты с кем-то в отношениях. Я не такой ублюдок, – Тайлер выставляет ладони перед грудью, будто защищаясь. В его глазах отражается честность, и я не могу не поверить ему.
Черт подери! Мне не верилось в это. Неужели всего этого можно было избежать с Брайаном?
– Так ты говоришь мне правду? Мы никогда… – я показываю ладонью сначала на себя, а потом на него, не желая произносить последнее слово вслух.
Тайлер сочувственно смеется и трясет головой.
– Нет, мы этого не делали. Поверь мне, я хотел. Мы начали «играться», и ты говорила что-то о другой комнате, но была слишком пьяна. И ты точно не была в сознании, а я не собирался пользоваться твоим состоянием.
Я выдыхаю и прикрываю рукой рот, наконец-то осознав, что он прав, и мы не спали.
– Теперь ты мне веришь? – с опаской спрашивает Тайлер.
Говоря сквозь пальцы, которыми я все еще прикрываю рот, киваю и отвечаю.
– Да. О Господи! Не могу поверить в то, что я подумала…
Вспоминая события той ночи, цепочка действий становится предельно ясной. Я была пьяна. Он был милым. Мы целовались. Я отключилась, и он отвез меня домой. Все. Секса не было. Измены не было. Той ночью была только я, которая среди ночи была у двери своего дома и Рид, который помог мне дойти к кровати прежде, чем я перебудила бы всех вокруг.
Господи, Боже мой!
Вспомнив кое-что, прошептала.
– Но как я в итоге оказалась без лифчика и в мужской футболке?
Четно говоря, проснувшись следующим утром в чьей-то футболке и без лифчика, я была уверена, что что-то все-таки произошло.
– Когда я вез тебе домой, ты сняла футболку и выкинула ее в окно, – он смеется и продолжает. – Ты пыталась снять футболку и с меня тоже, но мне удалось тебя остановить прежде, чем ты это сделала. Все это мельтешение, видно, вызвало у тебя тошноту и тебя вырвало. У меня была спортивная сумка в багажнике, и я помог тебе поменять футболку, – Тайлер улыбается мне и стирает улыбку в тот момент, когда видит грустное выражение на моем лице. – Ты в порядке? Ты уже не выглядишь такой злой, – дружеский тон Тайлера возвращает меня обратно.
Быстро придя в себя, я отвечаю.
– Да, я в порядке, – оцепенело встаю со стула, заметив Мэдди сквозь витрину. – Мне надо идти.
Тайлер встает и проводит меня к двери. Пока Мэдди идет к нам на встречу, Тайлер будто хочет сказать что-то еще, но, честно говоря, мне хотелось, чтобы он просто ушел.
– Думаю, увидимся еще, Тайлер, – говорю я.
– Эм, да, конечно. Увидимся, – и потом он разворачивается и уходит.
Мэдди решает не терять и секунды со своим расследованием.
– О чем вы, черт возьми, говорили? Что произошло?
Так как у меня не было достаточно слов, чтобы прояснить всю ситуацию, я просто отвечаю:
– Ничего.
Остаток весенних каникул пролетает слишком быстро. Прежде чем я вообще что-то поняла, я уже ехала в Итаку на последний месяц учебы, быстро согласившись на предложение Эвана и мамы отвезти меня обратно. Эван на этой неделе еще пару раз навещал маму, и, четно говоря, было немного странно вновь видеть мужчину в нашем доме, но так как мама была рядом с ним очень счастлива, я постараюсь к этому привыкнуть.
Один раз, когда Эван не пришел вечером, мама призналась, что они говорили с ним о своих отношениях. К великому удивлению мамы, но не к моему, он чувствовал то же самое по отношению к ней. Мама думала, что раз Эван никогда не был женат, то он никогда не будет заинтересован в серьезных отношениях. Он вогнал ее в ступор, просто сказав, что никогда не встречал подходящей женщины. Приблизительно в десяти минутах от Итаки, Эван приглушил радио и посмотрел на меня в зеркало заднего вида.
– Мелани, на какой ты специальности? Твоя мама никогда об этом не говорила.
Я наклоняюсь вперед и кладу подбородок на плечо мамы. Аккуратно толкаю ее в руку, решая воспользоваться возможностью и пошутить.
– Почему так, мам? Ты не хочешь говорить со своим парнем о своей скучной дочери? – я тяну громко слово «парень», подчеркивая их новое официальное положение.
Мама аккуратно кладет свои руки на мои, лежавшие на ее плачах, и гладит их.
– Нет, моя милая, – и продолжает дальше с сарказмом. – Я не сказала ему, потому что ты мне никогда не говорила, – она показывает мне язык и подмигивает.
Ее слова отрезвили меня, я ведь действительно скрылась ото всех. Но я только недавно определилась со своей специальностью, и была очень горда этим.
Улыбаясь от уха до уха, делюсь своим планом.
– Я только недавно решила со своей специальностью. Хочу обучать детей со специальными нуждами. Я начинаю это программу со следующего семестра.
Мама поворачивается на своем сидении, и ее лицо озаряет гордость.
– Это замечательный выбор, Мелани.
– Здорово, – говорит Эван. – Что тебя побудило сделать такой выбор?
Никто из них не знал об Эмми, но именно из-за нее я приняла такое решение.
– Я просто подумала, что, помогая детям, у которых нет таких преимуществ, как у остальных – это хороший способ провести следующие тридцать лет своей жизни.
– О, это так здорово, милая. Ты же так хорошо ладишь с детьми, – мама кладет руки на колени, чтобы хоть немного утихомирить свою радость.
Эван кладет свою руку поверх маминой и переплетает их пальцы. Этот маленький жест заставляет мое сердце сжаться от нежности. Еще раз, встретив взгляд Эвана в зеркале заднего вида, я вижу, что в его глазах, как и в глазах мамы, гордость.
– У моего приятеля с пожарной части есть ребенок с аутизмом. Он ездит каждый год в лагерь прямо рядом с Итакой. Если ты хочешь, то я могу раздобыть тебе о нем информацию. Возможно, им требуется какая-то помощь.
Возможно, кто-то ошибочно бы подумал, что Эван пытатеся такими словами расположить меня к себе, но я видела честность и искренность в его глазах.
– Да, это было бы здорово, Эван.
За прошлую неделю, пока я приглядывалась к нему, поняла, что он нравится мне. Нравится, как он общается с мамой и как к ней относится, но от того, что он пытался наладить контакт еще и со мной, Эван начал нравиться мне даже еще больше.
Остаток дороги мы провели весело, все время смеясь. И, когда стали парковаться рядом с моим домом, я обрадовалась, увидев машины Камми, Лии и Пейтон. Эван помогает мне с сумками, и мы с мамой идем перед ним в дом. Я прислоняюсь к маме и шепчу ей на ухо «мне он нравится».
Она застенчиво улыбается и отвечает.
– Мне тоже.
– Чего вы там вдвоем смеетесь? – Эван интересуется, услышав наше девичье хихиканье.
Синхронно, отчего мы еще сильнее смеемся, мы отвечаем:
– Ничего серьезного.
Когда мы заходим в квартиру, девочки были очень сильно заняты ничем. На самом деле они просто лежали на диване, попивая Космо и смотря «Секс в большом городе». Увидев мою маму и Эвана, они немного нервно засуетились. Правда нервничали они ровно до того момента, пока мама не хлопнула в ладоши и возбужденно побежала к дивану.
– Оооо, эта та серия, где мистер Биг и Айден бились в грязи?
Лия и Камми подвинулись в стороны, давая место моей маме между ними. Не прошло и минуты, как они начинают спорить о том, с кем Кэрри лучше было бы остаться. Но это был бесполезный спор. Потому что спустя все попытки и пытки, Кэрри оказалась в правильном месте, к которому она принадлежала – в руках ее настоящей любви.
Камми, Лия и Пейтон были совершеннолетними, но даже, если бы это было не так, мама все равно не свернула бы эту вечеринку. Я не буду говорить, что моя мама поддерживает пьянство среди несовершеннолетних, но она же не наивная. Я не попадалась на глаза маме, когда была выпившая, но она прекрасно понимала, что я пью не впервые.
– Мам, тебе сделать коктейль? – кричу я с кухни.
Мама смотрит на Эвана.
– Ничего страшного, если мы немного задержимся, Эв?
Губы Эвана изгибаются в глупой улыбке. Сомневаюсь, что ему пришлась по душе идея провести вечер с девочками, которые пьют Космо и смотрят «Секс в большом городе», и которым немногим больше, чем двадцать один, но я вижу это в его глазах – он готов сделать все ради моей мамы, лишь бы она была счастлива.
– Конечно, мы можем остаться. Я сбегаю в «Вегман» и возьму нам что-то на ужин, пока вы, девочки, будете наслаждаться своим секс-шоу или чем бы это ни было.
Проводив его к двери, я говорю.
– Спасибо, – и целую его в щеку. Мне кажется, я застаю его врасплох, но, не смотря на это, он мне улыбается.
Передав маме коктейль, подхожу к другому огромному креслу, где сидит Пейтон. Она двигается, давая мне немного места, и сжимает мое колено, знающе мне улыбнувшись. Думаю, эта неделя пошла мне на пользу, и Пейтон тоже это заметила.
Когда серия заканчивается, Лия садится так, чтобы смотреть на нас всех.
– Так, у меня есть хорошие новости.
Мы все ожидающе на нее смотрим. «Хорошие новости» обычно означали, что она нашла хорошую пару обуви со скидкой.
– Так ты поделишься ими с нами? – подталкивает ее Камми, когда она долго молчит.
– Я нашла нам всем квартиру на лето и на следующий год, которая находится вне кампуса, вот так вот!
Лия взмахивает руками, но ее взгляд тут же падает на мою маму. Смогу ли я провести все лето вдали от нее?
Моя мама пристально смотрит на меня и говорит.
– Все в порядке, – а потом отвечает громко, адресуя ответ всем: – Это здорово, Лия! Вы так хорошо проведете время, девочки! Где она находится?
– Она прямо за университетом, на улице Коддингтов, через дорогу от милого маленького итальянского ресторанчика, – Лия отвечает на мамин вопрос, и тут же я понимаю, о каком доме она говорит, потому что итальянский ресторанчик – это ресторан Беллы.
Мы все возбужденно обсуждаем возможности, которые у нас появятся при переезде. И когда мы уже приступали ко второму раунду Космо, с покупками зашел Эван и тут же начал готовить ужин – куриные фахитас с рисом.
И вот пришло время прощаться с мамой и Эваном. Мне действительно понравился вечер с ними, и я искренне наделась, что такие вечера еще не раз повторятся.
Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как Эван аккуратно усаживает мою маму в свой внедорожник. Думаю о том, насколько мне помогла эта неделя, как она исцелила меня, и мне было грустно от того, что мама уезжает, но в то же время я была рада, что у нее появился Эван. Закопав последние несколько недель где-то глубоко внутри себя, я вдруг начинаю с нетерпением ждать следующих недель, чувствуя надежду, которая вновь появилась на горизонте.
Глава 13
Июнь 2013
Каким-то чудом, и с огромной помощью Пейтон у меня получилось вытащить свои оценки из «канавы» и я окончила первый курс колледжа со средней оценкой 3,4. Не лучшая моя работа, но учитывая происходящее, я была вполне довольна результатом и даже удивила себя «ты не должна быть совершенной все время» рутиной в эти недели. С весеннего перерыва очень многое поменялось. Самое главное изменение состояло в том, что я выросла до того, чтобы любить себя гораздо больше, чем раньше. Я научилась прощать себя за то, что случилось с Брайаном, хотя все еще не набралась храбрости поговорить с ним. Однажды я проходила мимо лаборатории. Я не ожидала, что он будет там, так что когда заглянула за большую стену, облицованную окнами, едва не споткнулась о свои ноги, когда его грустные карие глаза столкнулись с моими.
Мне хотелось подойти к нему и задать миллион вопросов. Как дела с его родителями? Как поживает Эмми? Рад ли он выпуститься? Какие у него планы на лето? Скучает ли он по мне?
Но вместо того, чтобы сделать это, я выжала из себя скупую улыбку и слабо помахала ему рукой. Он кивнул в ответ и быстро занял себя чем-то за компьютером.
Я безумно скучала по нему. Скучала до боли в костях. Я не осознавала этого, когда мы были вместе, но Брайан заставлял меня чувствовать себя больше чем просто особенной. И, нет, я не говорю о физической стороне. Он помог мне увидеть свою цену, которую я должна была знать с давних пор. Брайан любил меня не потому, что должен был, а потому что хотел. И, да, я ненавижу себя за то, что разрушила эту любовь, но это послужило прозрением. Я была любима, несмотря на свои изъяны, и в процессе роста этой любви, узнала, что то, что я видела худшими изъянами, на самом деле были моими наилучшими качествами. Мне лишь хотелось получить еще один шанс. Мне хотелось исправить все с ним, с нами.
Я думала рассказать ему о том, что сказал мне Тайлер, но не нашла в себе смелости. Вряд ли это бы что-то изменило. Хочется думать, что это изменит его отношение ко мне, что это поможет ему простить меня, но его слова о том, что мне нужно научиться любить себя, звенели в моих ушах, лишая меня смелости.
Я изменилась, но могу ли я действительно сказать, что люблю в себе все?
Может ли кто-нибудь любить в себе все?
Возможно, наилучшее, на что можно надеяться – это научиться ценить себя, не обращая внимания на то, кем ты не являешься.
Возможно, в этом я изменилась больше всего. Я научилась любить себя за то, кто я есть, вместо того, чтобы ненавидеть себя за то, кем не являюсь.
И, нет, не все мое новоявленное самомнение пришло от Брайана, и по правде это не было настоящим самомнением. Я прошла через глубокое самокопание и научилась определять себя не своими недостатками. У всех есть изъяны. Я отказываюсь определяться простыми недостатками.
Думаю, значительная часть способности прощать и любить себя пришла от разговора с мамой. Больше я не чувствовала себя обузой для нее. Наблюдение за ней с Эваном осветило мое сердце. Я сдерживалась, позволяя себе быть счастливой только тогда, когда знала, что она счастлива.
Мне нравилось, что она двигается вперед и это разрешало мне все отпустить и также двигаться дальше. Ну, двигаться на самом деле. Это наша последняя неделя в этих апартаментах, и я очень рада заселиться в новые.
Камми, с другой стороны, не была так счастлива. Я видела ее грустное лицо, когда возвращалась с обеда с Пейтон. Ей нужно было идти работать в репетиторский центр, а Лиа пошла по магазинам. Не имею представления, что еще могла желать эта девушка.
– Новая одежда для квартиры, глупенькая, – ответила девушка.
Ну конечно! Почему я об этом не догадалась?
В данный момент Камми довольно мрачно упаковывает посуду и серебро на кухне. Закрыв за собой дверь, подхожу к девушке и сажусь на бледно-голубую стойку.
– Судя по выражению твоего лица, думаю, он придерживается своего решения, да? – я вытаскиваю тортилью из наполовину съеденной упаковки на стойке рядом со мной и наслаждаюсь ей, пока Камми думает над ответом.
Прислонясь к стойке, она хватает чипсы и с силой кусает. Сложив руки на груди, Камми вздыхает, и на ее лице появляется покоренный взгляд.
– Да. Я знаю, что так будет лучше, но ненавижу то, что буду вдали от него целый год.
– Но ты будешь его навещать, а он будет навещать тебя. Чикаго недалеко. Кроме того, когда ты выпустишься, можешь переехать туда вместе с ним.
Я спрыгиваю со стойки и хватаю две бутылки воды из холодильника. Передавая ей одну.
Камми снова вздыхает.
– Я знаю, знаю. Я чересчур девчонка в этом. Просто мы пять лет вместе и никогда не были дальше, чем в двух часах езды друг от друга, – и добавляет, потягивая воду. – И сейчас он начинает новую огромную часть жизни без меня и это пугает.
Джек в ближайшие пару недель переезжает в Чикаго, чтобы начать двухлетнюю программу аспирантуры по физической терапии. В конце, он станет настоящим доктором и все такое. Странно думать о Джеке, как о докторе Паркере.
Я обвиваю рукой ее плечо и сильно сдавливаю его.
– Камми, вы самая крепкая парочка, которую я когда-либо встречала. К этому надо привыкнуть, но я знаю, что ты справишься.
Лия пользуется возможностью ввалиться в дверь, таща с собой слишком много сумок.
– Оставила ли ты что-то после себя для других? – шучу, помогая ей с сумками.
– Ой, заткнись! Я купила кучу вещей для квартиры. Хочу, чтобы все было симпатично, – заявляет Лия, начиная вытаскивать ароматические свечи и разноцветные вазы из сумок. Никто не отрицал чувство стиля этой девушки. И если она украсит квартиру, будет просто замечательно.
– Все очень миленькое, – отмечаю я, теребя в руках фиолетовую скатерть.
– Я знаю! Я хороша, правда? – говорит соседка гордо.
– Ты когда-нибудь думала что-то с этим сделать? С твоим талантом? Можешь пойти на одно из этих «будь следующим великим дизайнером» телешоу или что-то в этом роде.
Лия принимает мою колкость в шутку и смеется. Заворачивая стеклянную миску в газету, она отвечает на вопрос.
– На самом деле, я думала о подобном. Будут несколько дополнительных занятий, вдобавок к моей степени модного дизайнера, я также смогу быть сертифицированным начинающим дизайнером.
Камми визжит от восторга, ее лицо искрится гордостью за кузину.
– О господи, Лия! Для тебя это просто идеально!
Не то чтобы я думала по-другому, ведь знала, что с вмешательством Лии наша квартира будет совершенна. Та квартира станет домом, и я не могу дождаться переезда туда. Мы провели остаток дня складывая вещи, предаваясь воспоминаниям о прошлом и восторгам о будущем.
Переезжать отстойно. Хотя Джек и его друзья помогли нам с коробками и мебелью, и нам не пришлось таскать много тяжелых вещей, но все-таки это отстойно. Мы провели последние несколько дней за уборкой. Мыли кухню, полы, шкафы, окна. Несколько недель назад наше новое жилье было более-менее чистым, но потом старые арендаторы закатили громадную вечеринку и это дерьмо омрачило все веселье.
Мы находились здесь всего около недели, но уже чувствовали себя как дома. Помогало еще и то, что это действительно был дом. Мы арендовали маленький одноуровневый дом с четырьмя спальнями среднего размера, большой гостиной и обеденным пространством и заодно новой кухней. С тяжкими усилиями и декоративным вмешательством Лии, место, наконец, было готово. Сложив последнюю коробку и завязав последний мешок с мусором, отнесла их к образовавшийся куче мусора.
Сегодня я просто вымоталась и вспотела. В трениках с подогнутыми краями и в розовой маечке выглядела я как горячий беспорядок. Выйдя на солнце раннего лета, ощутила себя обновленной и живой. Осматривая маленькую клумбу на ступеньках, ведущим к входной двери дома, заметила, что она поросла сорняками и решила ее освежить.
Черт, я снова чумазая. Куда еще больше грязи?
Ползая по газону, вырываю переросшие сорняки сада. Спустя десять минут под моими ногтями собралась грязь; пот стекал с лица и плечи горели от жары и напряжения. Зато я увидела прогресс и решила посадить пару растений.
Закончив бросать сорняки в ведро, вытираю покрытые грязью руки о штаны. Поднимая руку, чтобы стереть каплю пота с лица ловлю свой запах и, о Господи, я воняю. Девочки скоро будут дома, так что у меня есть немного времени принять душ в спокойствии до начала битвы за ванную. Одна ванная. Четыре девочки. Это ужасно.
Когда я разворачиваюсь, чтобы пойти домой, что-то на противоположной стороне улицы привлекает мое внимание. Вернее кто-то. И как я умудрилась не увидеть машину Брайана на небольшом участке грязи? Брайан меня заметил как раз тогда, когда мое сердце застряло в горле, а желудок рухнул вниз.
Из всех дурацких дней, это случилось именно сегодня.
Вместо того чтобы просто пойти в дом, меня словно что-то толкает к нему. Брайан видимо тоже это чувствует, потому что вместо того, чтобы сесть в машину и уехать, он переходит дорогу и направляется ко мне.
– Привет, – неуверенно говорит он, проводя рукой по волосам.
Они отрасли с тех пор, когда я в последний раз его видела и пара прядей теперь падает на его глаза, после того как он зачесал их назад.
– Привет, – мой голос дрожит, и слова даются мне нелегко. Ненавижу это.
Я уже собираюсь поднять руку, чтобы загородить солнечные лучи, которые льются из-за спины Брайана, но потом вспоминаю, что от меня воняет. Быстро опустив руку, надеюсь, что он не почувствовал запах.
– Так ты переехала, да? – Брайан смотрит на фасад дома и кивает в подтверждении.
– Да, на прошлой неделе, – из-за нервозности, я еще раз вытираю ладони о штаны. Его лицо в тени от солнца, сверкающего позади него, из-за чего мне было сложно его разглядывать.
– Это здорово, – говорит Брайан вкрадчиво.
– Ага, – о Господи, этот разговор, если это вообще можно так назвать, затянут и неловок.
Мы не разговаривали три месяца, но ведь не должно же быть настолько трудно разговаривать с человеком, которого ты однажды любил.
С человеком, которого ты до сих пор любишь, по крайней мере, с моей стороны.
От необходимости заполнить пустоту тишины, которая угрожала проглотить нас, говорю «Итак», пожимая плечами.
– Ну, мне нужно идти, – Брайан также пожимает плечами.
Как только парень разворачивается, чтобы уйти, я хватаю его за руку, забыв про свои грязные руки и вонючие подмышки. Мне нужно поговорить с ним. Я хочу поговорить с ним и не могу позволить ему уйти.
Взглянув на мою грязную руку, обвивающую его загорелое предплечье, он принимает безропотный вид. Мне интересно, чувствовал ли Брайан огненный треск тепла, который существует между нами с нашей первой встречи.
Я чувствовала это.
Указывая рукой в сторону маленького крыльца, спрашиваю.
– Мы можем сесть и поговорить? – Брайан просто кивает, и мы подходим к лестнице в три ступеньки. Тогда, увидев его несколько недель назад через окно лаборатории, мне хотелось задать ему миллион вопросов. Но сейчас, сидя здесь на ступеньках, мои пальцы продолжают вибрировать после нашего прикосновения, и я не могла вспомнить ни одного.
Я выбираю тему, которая сделает его наиболее счастливым.
– Как дела у Эмми? Она радуется лету?
Его губы приподнимаются в уголках и напряженные плечи расслабляются.
– Эмми в порядке. Она любит лето. У нее на днях был день рождения, и она продолжала и продолжала вечеринку несколько дней, – он перестаетл улыбаться уголками губ, и к нему возвращается напряжение. Держа голову в руках, он взволнованно вздыхает.
– Что не так, Брайан? – мне так хочется переплести свои пальцы с его, что приходится сделать над собой усилие, чтобы расслабиться.
– Это из-за развода. Это все, – резкая отрывистость его слов говорит мне, что дела плохи.
– Я всегда рядом, – Брайан поднимает голову и странно смотрит на меня. – Знаю, мы не разговаривали целую вечность и знаю, что все закончилось плохо, но я могу быть твоим другом. Мы можем поговорить. Мне не нравится видеть тебя таким, Брайан.
Его странный взгляд превращается в тоскливый.
– Нет, мы не можем быть друзьями, Мелани. Я не могу опустить то, что ты не доверяла мне, – он трясет головой и громко вздыхает. – Ты знаешь, после того, как мы расстались, ко мне снова пришла Кортни. Я все еще не хотел иметь с ней дело. Когда я что-то сказал ей про отправку сообщения тебе, она выложила все на чистоту – рассказала, что это была старая фотография. Видимо она надеялась, что если скажет правду, то получит шанс снова сойтись со мной. Но я все еще не могу смириться с тем, что ты не доверяла мне. Я все еще не могу... Мы не можем быть друзьями, – он встает и собирается уходить.
– Погоди! – выкрикиваю я, когда он подходит к газону.
Подходя к нему, я надеюсь, что парень примет то, что скажу ему.
– Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы мы были друзьями. Я лишь хочу, чтобы ты знал, что я здесь, если буду нужна тебе, – Брайан кивает, из-за чего новые слова застревают у меня в горле. – Перед тем как ты уйдешь, мне нужно, чтобы ты знал одну вещь. Я никогда не хотела обидеть тебя. Мне очень жаль, что я сразу подумала на самое плохое в том сообщении, – начинаю нервно теребить край рубашки и смотрю на него, будто это самая интересная вещь в мире.
На лице парня соединяются злость и грусть.
– Да, мне тоже жаль. Может, еще увидимся.
– Да, может, – бормочу, но быстро понимаю, что он уже слишком далеко, чтобы услышать меня.
– Держите, – говорит мне веселый почтальон, передавая большой, толстый конверт и несколько листовок.
– Спасибо.
Остановившись у двери, поворачиваюсь посмотреть на место парковки Беллы и вижу Брайана в своей машине, глазеющего на меня через улицу. Когда он замечает, что я смотрю на него, то холодно надевает солнцезащитные очки и уезжает с места парковки.
И из моей жизни.
Я не получила возможности сказать ему все то, что хотела. Он заслуживал знать про Тайлера и что ничего не произошло. Мне хотелось, чтобы он знал про мои новые возможности в жизни. Думаю, он бы гордился мной за произошедшие изменения. Когда осела пыль от его удаляющейся машины, мне стало интересно, выпадет ли мне шанс сказать ему все это?
После того как я приняла душ, вернулись девчонки с китайской едой и коробкой, да я сказала коробкой, вина. Джек сегодня уехал, и, посмотрев на отекшие, красные глаза Камми, поняла, что ей нужна девчачья компания. Когда она ставит вещи на пол, я крепко ее обнимаю.
– О, Кэм. Все будет в порядке, – я пробую успокоить ее, протягивая ей кружку вина.
– Да, я знаю. Просто немного грустно, – делая большой глоток, говорит девушка.
– Ну, мы здесь для того, чтобы отвлекать тебя всю ночь, – поет Лия, размахивая DVD с «Супер Майком».
Выхватив диск из рук Лии, Камми смотрит на него.
– Да, это отвлечет, – на ее лице играет удовлетворенная ухмылка, и мы смеемся, доставая тарелки для маленького ужина с парочкой горячих парней без рубашек.
– Он чертовски горяч, – кричит Пейтон, когда Мэтт Бомбер гордо шествует на экране.
Допивая свой третий, а может четвертый бокал, Лия дико трясет головой.
– О нет! Он! Он тот, с кем бы я переспала, – указывая на Ченнинга Татума, Лия едва не пускает слюни.
– Что насчет тебя, Камми? Кто твой сегодня? – я пихаю ее локтем под ребра, подталкивая на реакцию под стать девичнику, который мы ради нее закатили на всю ночь.
Она делает глоток вина и пожимает плечами. Нет ответа.
– Давай же, Камми. Будь у тебя шанс, с кем бы ты провела одну горячую ночь?
Камми краснеет от маленького теста Лии.
– Ни с кем.
Вау, она в плохом настроении. Неожиданно я понимаю, на что это похоже – так было, когда мы расстались с Брайаном.
В надежде поднять ей настроение, я останавливаю фильм на моменте, где мышцы Алекса Петтефера пульсируют на экране.
– Даже не с ним, Камми? Посмотри на него! У его мышц есть мышцы. Этот парень – Бог. И ты говоришь, что вышвырнула бы его из постели?
– Хорошо. Нет. Я не вышвырнула бы его из кровати, – со следами вина на губах, бормочет Камми.
Когда мы свистим и хохочем, Камми закатывает глаза и наконец тоже смеется.
После третьего стакана вина и хорошо проведенного времени с девочками, решаю пойти спать. Я прохожу мимо стола и беру конверт, который сегодня получила. Это от мамы, даже сквозь множество слоев бумаги, чувствую, что это тетрадь на спирали.
Сев на кровать, разрыва. упаковку и вытаскиваю тетрадь. Письмо приклеено к передней странице, на нем написано мое имя маминым почерком. Я рассеяно провожу пальцем по выписанной линии своего имени и тотчас скучаю по маме.
Открываю конверт и достаю письмо
«Дорогая Мелани, я разбирала на днях чердак и нашла эту тетрадь. Я знаю, что он бы хотел, чтобы она была у тебя. Пожалуйста, знай, что я люблю тебя больше, чем небеса. Он тоже.
С любовью, мама (и папа тоже)».
Трясущимися руками провожу пальцами по выцветшей голубой обложке тетради. Это принадлежало моему папе. Он когда-то также держал в руках эту тетрадь. Нежно открывая оборванную обложку, я вижу слова, нацарапанные на бумаге, и на глазах появляются слезы. Просматривая страницы, вижу несколько десятков довольно коротких записей.
«Март 1995
Твоя мама сегодня рассказала мне про тебя. Никогда не забуду, как она выглядела и насколько счастливыми меня сделали ее слова. Я хочу сообщить тебе, что сегодня первый день как ты стала частью моей жизни и я очень взволнован и жду того дня, когда смогу подержать тебя на руках».
Слезы льются по моим щекам, и не важно, как быстро я пытаюсь смахивать их, новые заменяют старые. Мой папа написал эту книгу для меня. Он даже не знал меня, но написал эти письма, потому что хотел дать знать насколько сильно любит меня.
Я читаю дальше, но одна запись цепляет мое внимание и заставляет улыбаться до ушей. По моим быстрым подсчетам, мама была на середине беременности.
«15 мая, 1995
Я почувствовал сегодня твой толчок. Это было немного странно и страшно, но это был самый волнующий момент в моей жизни. Твоя мама и я смотрели фильм в кровати. Она взяла мою руку и положила на свой живот. Это было совсем не то, чего я ожидал – в лучшем случае маленький пузырик в движении. Я мельком увидел твои крошечные пальчики, тыкающиеся из-под одеяла. Сегодня ты стала для меня реальной, и я просто знал, что должен поделиться этим с тобой».
К следующему письму прикреплена монограмма с моим изображением. Это был снимок в профиль, и я проследила пальцем изгиб своего носика.
«Июнь 1995
Мы сегодня узнали, что ты девочка. Девочка. Твоя мама начала плакать. Я... ну, мне было страшно. Я хочу защитить тебя от всего. От разбитых коленок и проваленных тестов, до разбитого сердца. Но что, если у меня не получится? Что, если ты поранишься, потому что я не смог справиться со своей работой? Я надеюсь, что ты знаешь, что, несмотря на то, сколько раз мы боремся с комендантским часом и местом ночлега или все те вещи, о которых спорят папы и дочери, знай, что я борюсь, потому что люблю тебя».
Последняя запись заставляет меня смеяться сквозь слезы. Теперь я знаю, откуда у меня надоедливое стремление к совершенству. Я перелистываю страницы дневника и читаю про то, как он делал мою люльку и помогал Линде удивить маму с детской душевой. Это странно, что я никогда его не знала, но через его слова, обычные строки на листе бумаги, чувствовала, что он прямо здесь, в моей комнате, со мной. Когда я добралась до последней записи, снова заплакала. Он написал ее за вечер до своей смерти.
«29 сентября, 1995
Дорогая Мелани, твоя мама и я недавно обсуждали имена. Если в один день ты будешь читать эти строки, и тебя будут звать Джессика или что-то в этом роде, знай, что я проиграл битву. Но каким- то образом твоя мама согласилась со мной, и я надеюсь, что адресую это верному человеку.
С того времени как ты должна появиться со дня на день, я думал, что сделаю эту запись длинной. Есть пара вещей, о которых я хочу сказать и чувствую, что если напишу эти простые уроки на бумаге, то ты сможешь вернуться к ним в любое время, когда они будут тебе нужны, когда меня может не быть рядом, чтобы рассказать их тебе. Я человек чисел и фигур, линий и зданий, так что заранее извиняюсь за то, что не поэтичен со всем этим.
1. Будь доброй. Теплая улыбка с теплыми словами пойдет дальше, чем любая унция принижения. Мир может не всегда казаться хорошим по отношению к тебе, но ты найдешь красоту в нем, если будешь доброй к нему.
2. Будь терпеливой. Все стоящее в твоей жизни требует времени. Так что будь терпеливой, но всегда проявляй упорство. Когда тебя ударили, а так и будет, потому что это неизбежно в жизни, встань и сражайся в два раза сильнее за то, над чем ты работаешь.
3. Веселись. У тебя вся жизнь для того, чтобы беспокоиться о счетах, долгах и о всех взрослых вещах. Никогда не забывай смеяться и наслаждаться простыми удовольствиями в твоей жизни. Никогда не знаешь, когда они уйдут.
4. Люби все, что у тебя есть. Я никогда не знал, что такое любовь до встречи с твоей мамой. И когда она рассказала мне про тебя, я понял, что на самом деле значит любовь. Так что, когда встретишь того, кого будешь любить, не мешкай.
Помни то, что если эти советы не помогают, твоя мама и я любим тебя больше, чем кто-либо когда-либо. Ты звезды в нашем небе и мелодия наших сердец... Не смейся. Я же говорил, что не очень хорош во всех этих поэтических штуках.
Не могу дождаться того, чтобы встретиться с тобой, малышка (кого, как я нескрываемо надеюсь, зовут Мелани).
С любовью, папа».
Закрыв тетрадь, я крепко прижимаю ее к себе и шепчу сквозь всхлипы.
– Я тоже тебя люблю, папа.
Глава 14
Июль 2013
Я работала в лагере уже две недели и мне нравилось. Нет, сильно нравилось. Я еще никогда не была окружена таким количеством счастья и улыбок, как здесь. В конце дня я была вся в грязи и пыли, а иногда и в блестках, в зависимости от того, что мы делали целый день, но это было счастьем.
Сегодня меня определили в спортивную секцию, где мы будем играть в футбол. И от этого я думала о Брайане. С тех пор как я прочила папин дневник, все напоминало мне о нем. Мне хотелось дать нам второй шанс, но я пока не понимала как. С нашего разговора прошло несколько недель, и я не видела его. Я проезжала мимо его дома с какой-то призрачной надеждой, что он все еще живет там, но так как это было здание университета, понимала, что его там не будет. Скорее всего, он просто уехал обратно домой.
– Я могу помочь, Мелани? – спрашивает меня Рути, десятилетняя девочка с синдромом Дауна.
– Конечно, можешь. Пошли на поле. Ты играешь на той стороне.
– Хорошо, я поняла. Пошли, – ее энтузиазм буквально сбивает меня с ног, пока мы идем к полю.
Когда мы выходим на поле, меня сразу же окружает группа детей. Потом Уилл, один из работников, с которым мне вместе предстояло работать этим летом, свистит в свисток и дети строятся в шеренгу на краю поля. Они очень хотят нам угодить. Все ярко улыбаются и прыгают на месте, нетерпеливо ожидая наших инструкций.
Играя, будто он какой-то сержант, Уилл встает ровно, вытянувшись.
– Окей, кадеты. Вот правила, – дети смеются с его мини-сценки. Они знают его слишком хорошо, чтобы воспринимать этот спектакль всерьез. Один из мальчиков в конце шеренги не смог сдержаться и громко смеется, и Уилл кричит:
– Эй ты! Сейчас же прекратить смеяться, – маленький мальчик тут же проглатывает свой смех и салютует Уиллу. И как только Уилл поворачивается спиной к маленькому чертенку, тот вновь смеется.
Уилл подмигивает мне и продолжает инструктаж. Дети рассчитались на «первый» и «второй», разбившись на команды, и бегут на поле. Спустя десять минут, мы делаем перерыв, чтобы дети смогли выпить воды. Уилл подходит ко мне и передает бутылку с водой.
– У тебя хорошо получается, Мелани. Дети тебя любят, – карие глаза Уилла зажигаются, когда он делает мне комплимент.
– Спасибо, Уилл. Мне действительно нравится здесь. Я понимаю, почему ты возвращаешься сюда каждое лето, – я делаю глоток воды и сажусь в тени от дерева.
– Да, это место действительно замечательное, – он садится рядом со мной, держа в руках свою бутылку с водой.
Мы сидим в тишине пару минут, иногда попивая воду. Работая с ним каждый день на протяжении последних двух недель, между нами появилось некое подобие дружбы. Обычно диалог протекал легко, но когда я допила воду, тишина уже стала навязчивой.
– Ну, так ты занята этим вечером? Я могу тебя куда-то сводить? – спрашивает Уилл допив остаток воды и повернувшись лицом ко мне.
Его вопрос застает меня врасплох.
– Я, эм, да, я имею в виду нет, – сделав глубокий вдох, я беру под контроль свои дрожащие руки и нервный голос. – Прости, но я не могу. Моя мама и ее парень приезжают на этих выходных. Они уже будут у меня, когда я вернусь в квартиру.
Я готова сделать все, лишь бы больше ничего не говорить. Мне нравился Уилл, сильно, но не в том понимании. Я знала, что этим летом меня назначат работать с более опытным человеком. Но, узнав, что буду работать в паре с высоким, красивым брюнетом с ослепляющей улыбкой и шармом, я была скорее нервной, нежели воодушевленной.
Принимая мой отказ в ту же секунду, он встает и протягивает мне руку, чтобы помощь подняться.
– Тогда может в следующую пятницу?
– Конечно. Посмотрим, – отвечаю я, отряхивая траву с попы.
Когда мы уже собирались идти на поле, так как дети требовали продолжения игры, к нам подходит наш босс Холли. Рядом с ней покорно стоит девушка, которую я тут же узнаю.
– Привет, Мелани, Уилл, я хочу вас познакомить с новой девочкой. Это Эмми. Она только сегодня к нам приехала.
Когда Эмми слышит мое имя, то сразу поднимает голову. Узнав меня, она бежит ко мне и крепко обнимает.
– Мелани! – она визжит от восторга. От силы ее объятия мы кружимся. Когда мы с Брайаном были вместе, я постоянно разговаривала с ней по телефону. Мне казалось, ей нравилось то, что у нее была еще одна девушка, кроме мамы, с которой она могла поговорить. Не удивительно, что она помнила меня, но все равно мне стало тепло от этого, словно от яркого солнца.
Разомкнув наши объятия, мы обмениваемся улыбками. На лицах Уилла и Холли отражается непонимание.
– Откуда вы друг друга знаете? – спрашивает Уилл.
– Эмми моя лучшая подруга. Мы знакомы уже долгое время, – огромные карие глаза Эмми светятся гордостью и восторгом. – Мы собираемся продолжить игру. Ты хочешь присоединиться к моей команде, Эмми? – обняв девочку за плечи, спрашиваю я.
– Да! Я люблю футбол! – она прыгает и хлопает в ладоши от восторга.
Холли садится перед Эмми, чтобы быть с ней на уровне глаз. Мы все так общаемся с детьми.
– Ладно, тогда веселись, Эмми. Если тебе что-то понадобиться, то скажи об этом Уиллу или Мелани. Я вернусь к обеду, хорошо? – Холли взъерошивает волосы Эмми, когда та кивает.
Крепко сжав мою ладонь, Эмми тянет меня на поле. В этот день она была словно моя тень, что было для меня идеально. Имею ввиду, что мне не надо объяснять Уиллу откуда я на самом деле знала малышку. И он знал, что нельзя начинать такой разговор при детях. Они словно маленькие губки, которые впитывают все, что ты сказал, поэтому мы были очень осторожны со словами во время работы.
В конце дня я веду Эмми на парковку. Это не был лагерь, где дети оставались ночевать, поэтому мы ждем, пока всех детей заберут их родители. Ожидая там с Эмми, я задаю ей вопрос, который целый день вертится у меня на языке.
– Эмми, кто тебя сегодня заберет?
Как самая настоящая девчонка тринадцати лет, она смотрит на меня, закатив глаза.
– Конечно Брайан, глупышка. Кто же еще?
Мне хочется сказать ей, что я даже не знаю, где он находится. Что я его не видела уже неделями, и что я даже не знаю, живет ли он здесь, но понимала, что это будет неправильно. Кроме того, я даже не знала, знает ли Эмми, что мы расстались.
– Вот он, – Эмми хватает меня за руку и тянет к Брайану, который выходит из машины.
Парень выглядит таким же удивленным, как и я, когда Холли шла к полю, держа за руку Эмми.
– Брайан, смотри! Это Мелани! Она здесь работает.
– Привет, малышка. Да, я вижу, – Брайан смотрит на мою форму лагеря, задержав взгляд на моих оголенных ногах.
Эмми бегает вокруг, и ее хвостики взлетают в воздух.
– Разве ты не должен поцеловать свою девушку, Брайан? – дразнит она.
Вдруг разнервничавшись, Брайан засовывает руки в задние карманы и начинает раскачиваться.
– Эм, ладно… – когда он говорит эти слова, я тихо показываю губами «все нормально», так, чтобы только Брайан это увидел.
– Это мило, Эмми, но я все еще на работе. Ему придётся подождать, прежде чем он сможет меня поцеловать, – я подмигиваю ей, и она кивает.
А Брайан показывает губами «спасибо».
– Пошли. Поедем домой, и поужинаем, хорошо? – Брайан забирает у Эмми рюкзак и целует ее в макушку.
Прежде чем побежать к машине, она в последний раз обнимает меня.
– Ты будешь здесь в понедельник, Мелани?
– Да, тогда увидимся в понедельник, Эмми, – я улыбаюсь и махаю ей, когда она открывает дверь, садится в машину и пристегивается. Аккуратно закрыв за ней дверь, Брайан смотрит на меня растерянно и с тоской.
– Спасибо, что выручила меня.
– Без проблем, Брайан, – я нервно стряхиваю несуществующую пылинку со своих шорт.
– Хорошо, тогда до следующего понедельника, – говорит он. Было видно, что Брайан пытается избежать разговора, но я не могу дать ему так легко уйти. Не в этот раз.
– Подожди, Брайан. Нам надо поговорить, – он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я поднимаю свою руку, остановив его. – Пожалуйста, дай мне закончить, – он кивает, и я пытаюсь собрать свои мысли в кучу.
– Мне столько надо тебе рассказать и столько объяснить, – останавливаюсь, когда эмоции начинают брать верх надо мной. – Я скучаю по тебе, – добавляю тихо.
Я боюсь смотреть на него. Мне страшно увидеть в его глазах другие чувства, поэтому вместо того, чтобы смотреть на него, я смотрю в пол.
Даже не буду говорить, что я в шоке, когда он аккуратно гладит меня по щеке. Я тянусь к его касанию и смотрю на него.
– Я тоже скучаю по тебе, – шепчет он, и тут Эмми стучит по окну, пытаясь привлечь его внимание.
Брайан поворачивается к ней, подняв один палец, показывая, что вернется через минуту.
Вновь посмотрев на меня, он удивляет меня, сказав.
– Ты права. Нам надо поговорить. Я могу тебе позвонить завтра вечером?
Все планы с мамой и Эваном тут же испаряются из головы.
– Конечно, можешь.
Его лицо на мгновенье светлеет, но парень быстро берет себя в руки.
– Если у тебя все еще тот же номер, то я наберу тебе после того, как Эмми уснет. Я не хочу пугать ее. Хорошо? – когда он обозначает цель звонка, то мое сердце сжимается от боли.
– Да, хорошо. Тогда до завтра, – я быстро возвращаю свое самообладание.
Напоминая себе, что мне надо двигаться маленькими шажками и быть внимательной, я вздыхаю, вновь чувствуя маленькую надежду от его касания.
Я наблюдаю за тем, как он садится в машину и уезжает с парковки. С новым чувством надежды я иду обратно в главное здание и собираю вещи, чтобы пойти домой.
Вечер окрашивает небо в красивое сочетание оранжевого и красного, и я вспоминаю слова, которые написал мне мой папа девятнадцать лет назад. Мы любили друг друга всем сердцем. И сейчас, все что мне надо было делать – это быть терпеливой, чтобы понять можем ли мы опять быть вместе.
Глава 15
Как было обещано, мама и Эван ждали меня в доме, когда я вернулась с лагеря. Когда въехала, я сделала для них копию ключей от дома. Так, на всякий случай.
Одну машину на дороге я не узнала. Это была почти новая белая Субару. Никогда не видела ее здесь раньше, поэтому, когда зашла в дом, кричу:
– Мам? Эван? Кто с вами? – когда я поворачиваю за угол коридора, ведущего в гостиную, быстро закрываю глаза, увидев, как мама поправляет рубашку, а Эван шорты цвета хаки.
– О Господи! Вы двое точно целовались! – я всматриваюсь в них сквозь пальцы.
– Хватит! Мы не целовались, Мелани! – защитный тон мамы ничего не меняет, но заставляет меня выглядеть виновной.
– Мне можно уже смотреть? – я раздвигаю пальцы шире, будто смотрю страшный фильм.
– Да, ты можешь смотреть! Остановись уже!
Машу рукой на последние мамины слова, но когда она подходит ко мне, что-то выглядывает. Узнав, что это, я смеюсь.
– Эм, мам? Если вы ничем не занимались, то можешь объяснить как, – я указываю на пуговицы ее рубашки, – три твои пуговицы до сих пор не застегнуты? Или ты просто забыла про них утром?
Она быстро отворачивается, чтобы застегнуть пуговицы и Эван, пойманный с поличным, тихо хихикает.
– Рад видеть тебя, Мелани. Как проходит тренировка в лагере?
– Все великолепно, Эван. У меня нет слов, чтобы отблагодарить тебя за то, что ты рассказал обо мне своему другу. Мне там нравится, – бросаю рюкзак на пол и плюхаюсь на диван. – Единственная заноза в заднице – это то, что приходится ходить пешком туда- обратно. Это неплохо, но две мили в каждую сторону, особенно после игры в футбол в течение дня с детьми убивают, – сбросив кроссовки с ног, вытягиваю перед собой ноги. После растяжки пальцев на ногах взад-вперед, моим ногам становится лучше.
– Так чья это машина перед домом? – между ними проскакивает довольно заговорщицкий взгляд, но они ничего не говорят. – Что случилось? Рассказывайте уже.
– Ну, сейчас, когда ты не живешь в кампусе, мы подумали, что было бы здорово, если у тебя будет собственная машина, – объясняет мама, дрожащим от волнения голосом.
– Мы?
Очередной смущенный взгляд мелькает между нами до того, как Эван начинает говорить.
– Ну, я первый предложил это. Мне не нравится мысль, что ты ходишь туда и обратно в кампус, – Эван рассеяно проводит рукой по лицу. Кажется, он ищет правильные слова. – Я бы... я имею в виду, твоя мама бы слишком волновалась. Так что я предложил, и мы нашли машину.
Когда до меня доходит эта мысль, я подпрыгиваю и в восторге хлопаю в ладоши. Обвив руками шею Эвана, для чего мне требуется встать на цыпочки, я громко чмокаю его в щеку.
– Спасибо, спасибо, спасибо! Это так круто!
Мама присоединяется к маленькому групповому объятию, и передает мне ключи.
– Давайте прокатимся.
Следующие пятнадцать минут мы втроем провели в езде по городу и кампусу. Мама была уже тут несколько раз, так что она немного знала окрестности, но Эван не видел ничего, кроме парковочного места возле моей старой квартиры. Конечно, больше всего его заинтересовали поля для бега.
Когда мы возвращаемся домой, мама предлагает поужинать «в миленьком маленьком итальянском месте через дорогу». Я избегала ходить к Белле в течение месяца, с того момента, как мы въехали, потому что с ней связано слишком много воспоминаний. Я знала, что Белла вспомнит меня, и не была уверена, что смогу объяснить ей произошедшее. Я не видела, чтобы Брайан парковался где-то тут с того дня, когда я вырывала траву на клумбе. Не могу представить, чтобы он рассказал ей все, так что Белла обязательно будет меня пытать.
Я уже собиралась предложить сходить куда-нибудь еще, когда Эван хлопает себя рукой по животу.
– Я бы с удовольствием сходил за домашним ужином с моими двумя любимыми девочками, – обнимая меня и маму, он целует ее в макушку.
Хорошо, ладно. Думаю, мне нужно сдаться. Невозможно отказать тому, кто так мил.
Позже вечером мы сидим за тем же столом, за которым мы когда-то сидели с Брайаном. В этот раз свечи не дают теплого тумана. Музыка казалось выключенной и еда, хоть и вкусная, была не такой волшебной, как тогда с вилки Брайана. Мне стало грустно, потому что магия исходила не от ресторана Беллы, а от того, как я ощущала себя с Брайаном. От этого я скучала по нему еще больше.
После того, как мы слопали лазанью, к нашему столу подошла Белла. Думаю, мне повезло, что получилось избегать ее целый вечер.
Встав рядом со мной, она кладет ладонь мне на плечо.
– Мелани? – женщина наклоняется и целует меня в щеку. – Ты выглядишь прекрасно. Как дела? – болтает Белла, в то время как мама и Эван тепло ей улыбаются.
Я клажу руку на ее ладонь.
– Мам, Эван – это Белла, хозяйка этого ресторанчика.
Они оба пожимают ей руку, говоря как все было восхитительно вкусно.
– Ох, спасибо, спасибо. У нас произошло небольшое сокращение персонала, так что приношу извинения, если пришлось ждать, – Белла нервно сжимает руки при мысли о том, что ее обслуживание было ниже среднего уровня.
– Нет, все было великолепно. Это красивый ресторан.
Лицо Беллы светится от гордости из-за комплимента Эвана.
– Прекрасно. Десерт сегодня на мне. Сейчас принесу, – Белла наклоняется и шепчет мне на ухо. – Не уходи, пока не поговоришь со мной, хорошо?
Я нежно глажу ее руку и киваю в знак согласия. Я догадываюсь, о чем она хочет поговорить, но не могу ей отказать.
Когда Белла отходит, мама, извинившись, уходит в туалетную комнату. Эван начинает нервно водить руками по столу.
– Мелани, мне нужно с тобой поговорить, – прочистив горло, говорит он низким голосом.
– Конечно, в чем дело? – я подаюсь вперед, чтобы лучше было слышно.
Когда Эван молчит в ответ, словно пытается выяснить, что именно хочет сказать, я решаю ему помочь. Вдыхаю и открываю рот.
– Вы…? – мой вопрос повисает в воздухе, когда Эван толкает меня. Я не заметила, что была слишком громкой, но когда парочка, сидящая за соседним столиком, смотрит на нас, сбавила радость и снизила тон.
– Ш-ш-ш, нет. Не это, – его лицо морщится от неловкости. Эван большая лапочка и я решаю просто расслабиться и выслушать его.
– Я знаю, твоя мама и я вместе не так долго, но, ну... мне... Мне она, правда, нравится.
Последнее предложение заставляет меня улыбнуться.
– Без обид, Эван, но я сомневаюсь, что у нас был бы такой тихий разговор, если бы мама тебе просто «нравилась». Кроме того, вам, ребята, не по шестнадцать, – я выгибаю бровь, ему нужно расслабиться.
Он выдыхает и перегибается через маленький столик.
– Хорошо. Ты выиграла. Я люблю её, – его слова уверенные и гордые, и вовсе не смущенные и стыдливые.
Я делаю знак «продолжай». Я знала, что он любит её, просто хотела услышать, как он это говорит.
– Я думал попросить ее переехать ко мне.
– Но... – я обрываю фразу, надеясь, что он заполнит тишину. Было бы здорово, если бы он выплеснул все это до маминого прихода.
– Ну, я хотел проверить, что ты не против до того, как спрошу у мамы. Мой дом маленький и я знаю, насколько сильно твоя мама любит ваш дом. Я не хочу говорить о переезде туда до того, как узнаю, что с тобой все в порядке, – он берет мою ладонь, и с моей щеки скатывается слеза, когда Эван нежно ее пожимает.
Я замечаю маму, идущую к столику.
– Думаю, будет замечательно, если вы съедетесь. Пока мама хочет этого, хочу и я. И мой ответ на вопрос, который ты собирался задать – тоже да, чтобы ты знал, – подмигиваю ему, когда мама садится в кресло. Эван становится неловко тихим и мама не может этого не заметить.
– Вы двое просто разговаривали? – она указывает на нас с Эваном и одаривает нас «взглядом».
Эван выглядит так, будто пытается совладать с языком, так что я его выручаю.
– Эван рассказывал про всякие штуки в машине.
Подхватывая мою маленькую, безобидную ложь, Эван добавляет.
– Да, я заметил, что рычаг переключения передач иногда заедает, – он делает глоток воды и, несмотря на то, что ничего мне не говорит, его глаза говорят мне «спасибо».
Когда мы закончили с десертом и занялись счетом, Белла отвела меня в сторонку. Мама и Эван вернулись домой, он всего лишь через дорогу. Я дала им знать, что ненадолго задержусь.
– Мне нужна другая официантка, – прямо говорит Белла.
Вау, это не то, чего я ожидала.
– Ох, Белла. Я не знаю смогу ли. Это просто... – она отмахивается и машет руками между нами, словно пытаясь очистить воздух.
– Я знаю, о чем ты думаешь. Но Брайан больше сюда не приходит. Он очень занят с выпуском – по крайней мере, так он мне сказал. Он переехал ближе к Корнеллу, получил собственное жилье и все такое. Парень оставил меня с одним из своих друзей около месяца назад и сейчас тот делает все с компьютером.
Она сказала месяц назад? Парень оставил Беллу, потому что сейчас я живу через дорогу. Я сочувствовала Белле. Брайан был для неё больше, чем просто компьютерщик. Она очень любила его. Мое сердце смягчилось из-за этой женщины, которая мне словно бабушка и недолго думая, я согласилась. Так как у меня работа в лагере до конца лета я могла работать только по выходным.
Договорившись, мы отвлеклись на официантку, проходящую мимо. Перегруженный поднос, который она несла, неустойчиво заколебался у нее на плече, а потом упал на пол.
– Ох, дорогая! – выкрикивает Белла, хватая метлу и несколько полотенец для посуды, чтобы убрать беспорядок. Естественно, я ей помогаю, и официантка долго извиняется за испорченные блюда. Белла говорит ей, что все в порядке, и велит принести другой заказ.
Поверх кучи пролитых равиоли, Белла пожимает мою руку, покрытую соусом, и говорит:
– Спасибо!
До того, как я ушла, мы прояснили несколько деталей о том, когда мне начинать. Она еще несколько раз уверила меня, что Брайана не будет поблизости. Наверное, это к лучшему. Мы не вместе, и, несмотря на то, что я надеялась встречаться с ним снова, не уверена, что так оно и будет.
Следующим вечером я отчаянно жду звонка Брайана.
Но я так же знаю, что он ни за что не позвонит.
Я чувствую себя немного дурочкой из-за того, что думаю, будто Брайан мне позвонит. Пробегая пальцами по щеке, я задумываюсь, почувствую ли когда-нибудь снова его прикосновение. Он двигается вперед, я знаю это. Ненавижу, но знаю.
Вместо того, чтобы париться об этом, я провожу ночь с девочками и мамой, смотря фильмы. Эван рано идет спать, но не думаю, что он настолько устал. У нас нет свободной комнаты, поэтому я позволила маме и Эвану пожить у меня, пока я в лагере. Эван наверняка смотрит бейсбол или что-то еще, потому что мы постоянно слышим его крик на телевизор.
Мне грустно от того, что они уезжают в воскресенье утром, но в тоже время я знаю, что впереди на горизонте для каждого из нас будут очень счастливые события. Мама и я утвердили планы на детскую душевую Мэдди, и также наметили план пойти по магазинам за свадебным платьем для Мэдди, когда я приеду в августе домой. И, надеюсь, помощь Эвану с переездом тоже станет частью моего будущего.
Я испытываю счастье, когда махаю вслед машине Эвана. Несмотря на то, что Брайан отшил меня, знаю, что есть люди, которые меня любят. Это странно, но с тех пор, как я позволила им любить себя, я в состоянии любить и себя тоже.
Не хочу сходить с ума из-за того, что Брайан не звонит мне. Он ничего мне не должен, но позже вечером, когда собираю вещи в лагерь, понимаю, что мы должны Эмми. Не хочу, чтобы она продолжала думать, что мы вместе. Это нечестно по отношению к ней.
Надеюсь у него тот же номер телефона. Я никогда не удаляла его контактную информацию. Каким-то образом все это казалось временным.
Я набираю и нервно жду, когда он ответит.
Но парень не делает этого.
Видимо, он обижен и было бы здорово, если бы Брайан дал мне шанс все объяснить. Кто знает, может он даже поверил бы мне про Тайлера? Но единственный факт, который имеет значение, это то, что он заслуживал, как минимум знать и я заслуживаю...
Но мне нужно поговорить с ним, и я хочу поговорить с ним и про Эмми.
Я пробую позвонить еще раз, но он снова не берет трубку. Глубокий вдох, затем удар по подушке и я немного успокаиваюсь. Решаю, что должна дать ему пространство. Когда я заканчиваю приводить вещи в порядок, из-за моего перфекционизма, который никуда не денется, в комнату заходит Пейтон.
Она прислоняется к дверному косяку, улыбаясь как дурочка.
– Почему ты такая веселая? Не похоже на тебя, – я показываю ей язык, когда она саркастически смеется.
– Я только хотела сказать, что к тебе посетитель, – она снова усмехается, складывая руки на груди.
– Кто, черт возьми, будет навещать меня в… – я смотрю на красные цифры на будильнике, – в десять вечера в воскресенье?
Девушка снова усмехается.
– Ну, я думаю, тебе придется это выяснить, – и с этими словами она выходит из комнаты.
Отодвинув занавеску у окна, смотрю на крыльцо, чтобы узнать, кто пришел меня навестить. Когда вижу Брайана, неспокойно вышагивающего взад-вперед, одна рука в кармане, вторая в волосах, из моих легких выбивается воздух.
Делаю глубокий, успокаивающий вдох, но это не помогает бешено бьющемуся сердцу.
Открыв дверь, выхожу на влажный летний воздух. Брайан останавливается и смотрит на меня с потерянным видом.
Мягко закрывая за собой дверь, неожиданно не могу подобрать никаких слов.
– Прости, что пришел так поздно, – он снова проводит ладонями по волосам и складывает их за головой.
– Все хорошо, – я двигаюсь к первой ступеньке и мы садимся.
Расположившись на противоположных сторонах ступеньки, мы оба смотрим на ночное небо. Когда я теряюсь в черноте, усеянной тысячей огоньков, в моей голове начинают играть строчки «Звезд» Grace Potter & The Nocturnals.
После нескольких секунд тишины, мы хором говорим «итак».
– Ты первый, – уступаю я, по большей части потому, что хочу узнать, почему он пришел сюда.
Положив локоть на согнутое колено, он поворачивается ко мне лицом.
– Не ожидал увидеть тебя... в лагере, имею в виду. Или покидая Беллу.
– Ты можешь тогда представить, насколько я была удивлена увидеть Эмми. Как так получилось, что она здесь, Брайан? – его нога начинает дико дергаться от моего вопроса.
Несмотря на то, что я тоже дрожу, кладу руку на его колено. Когда он успокоился, убираю руку, хотя это последняя вещь, которую мне хотелось сделать.
– Это мои родители. Развод – чертовски дерьмовый шторм, – он смотрит на небо и продолжает нетвердым голосом. – Моя мама совсем не справляется, – делает паузу и громко вздыхает. – Она в депрессии и начала пить, – после короткой паузы, Брайан добавляет. – Много, чертовски много. Все пошло настолько плохо, что папа собирался оформлять единственную опеку над Эмми. Задница, которая по нам прошлась, хочет забрать и Эмми, – и из горла Брайана вырывается злой рык.
Я не знаю что сказать, поэтому молчу, давая ему пространство, чтобы дышать и думать.
Он зажимает пальцами переносицу и смотрит на меня.
– Каким-то приступом удачи, судья решил дать маме последний шанс восстановиться и умыться. Я поехал туда на прошлых выходных, чтобы забрать ее, – он громко вздыхает, пытаясь вернуть самообладание, – так что пока она далеко, Эмми живет со мной. Надеюсь, это только на лето.
– Брайан, мне так...
– Не смей говорить, что тебе жаль. Мне не нужна ничья жалость, – его грубые слова ранят меня глубже, чем любой нож.
Нервно сжимая пальцы вместе, я собираюсь с мыслями и пытаюсь поговорить о чем-то обнадеживающем.
– Эмми, кажется, неплохо поживает. Она была счастлива в лагере, – я улыбаюсь, но улыбка остается незамеченной. – Где она сейчас?
– Она спит. Мой сосед присматривает за ней, – кратко отвечает парень. После глубокого вдоха, Брайан добавляет. – Ей лучше, потому что она не дома. Но увидев тебя... – взгляд, наполненный болью, разбивает мое сердце.
Хочется верить, что он не собирался обидеть меня, но эта надежда быстро исчезает.
– Вот почему я пыталась дозвониться. Я просто хотела узнать, что ты сказал Эмми, чтобы я не говорила ничего, что могло бы расстроить ее.
Из-за его проникающего взгляда в мою душу я ощущаю себя уязвимой, и одновременно живой за долгое время. Ощущаю себя обновленной, как будто был шанс, что Брайан увидит новую Мелани. Может, он видел, насколько я стала другая. Он всегда видел ту версию меня, которую я хотела, чтобы все видели, так что, может быть, он все же видит новую меня. Но, когда он смотрит вдаль, я теряю надежду на это.
– Я сказал ей, что сейчас мы просто друзья. Она спросила, развелись ли мы так же, как мама и папа.
Черт! Появляется надежда. Мне хочется спросить, что он имел в виду, когда сказал, что тоже по мне скучает. Мне хочется обнять его и облегчить боль. Хочется свернуться клубочком у него под боком и заснуть в его объятиях.
– Так что, если она спросит о нас, просто говори, что мы друзья. Если скажет что-то про родителей, говори, что они тоже пытаются быть друзьями. Она это понимает. Так будет легче для нее, – его голос тверд и сдержан.
– Я могу сделать это. Я хочу быть друзьями, Брайан. Я знаю, что обидела тебя, но...
– Не знаю, могу ли я быть тебе другом, – он снова меня прерывает.
Значит ли это, что он хочет большего?
Набравшись храбрости, решаю поделиться чувствами. Я поворачиваюсь к нему и беру его за руку, отчего он шокировано на меня смотрит.
– Послушай, Брайан. Я не хочу быть друзьями. Я это имела в виду, когда сказала в пятницу, что скучаю по тебе. Я хочу, чтобы все было, так как раньше... нет, подожди... хочу быть чем-то большим, чем мы были. Я теперь другая. Я никогда... Я никогда тебе не изменяла, – как только эти слова слетают с кончика моего языка, Брайан резко встает и кричит.
– Я любил тебя! Я любил тебя больше, чем кого бы то ни было! И это ничего не значило для тебя! Мы ничего не значили для тебя! – на рыке, он разворачивается и смотрит на мерцающие звезды. – Черт, Мелани! Я нуждался в тебе! Эти последние месяцы...– его слова заостряют из-за чувств, которые он так старается подавить.
Не выдержав смотреть на то, как он мучается, я встаю рядом с ним, но не прикасаюсь.
– Я могу быть тут для тебя. Если позволишь, я могу быть твоим другом и тогда возможно...
Остаток моего предложения тонет в его поцелуе. Его губы горячие и быстрые. Одной рукой Брайан путается в моих волосах, а другой, обхватив меня за талию, притягивает к себе. Ощущение его крепких мускул, прижатых к моим мягким изгибам, было больше, чем прекрасно, больше, чем рай. Брайан буквально пожирает меня в глубоком страстном поцелуе, заставляя меня теряться в ощущениях. Я вдыхаю его сладкое дыхание с ароматом корицы, вдыхаю в легкие, делая частью моего существования.
Сильно посасывая мою нижнюю губу, он тянет ее в рот. Поглощает мой стон удовольствия, когда кусает пойманную губу. Мои руки обвиваются вокруг его шеи и запутываются в его мягких волосах. Только я собираюсь притянуть его ближе, как Брайан отстраняется, оставляя меня бездыханной.
– Что возможно, Мелани? – шепчет парень, прислонившись лбом к моему.
– Может, мы могли бы... – я отвлекаюсь на его нос.
– Да, возможно, – спокойно утверждает он с похотливым взглядом на лице.
И уходит от меня, уверенно идет к своей машине, оставляя меня безмолвной, обнадеженной и смущенной одновременно.
На следующее утро я проспала. Выпрыгивая из кровати, звоню Уиллу и предупреждаю, что опоздаю на несколько минут. Он смеется над моим суровым и безумным голосом, и говорит, что все в порядке.
– Хочешь, заеду за тобой? – уверена, его предложение связано больше с тем, чтобы поговорить наедине, чем быстро доставить меня на работу.
– Нет, все в порядке. Мама купила мне машину. Я приеду через десять минут, – быстро отключаюсь и благодарю покровителей за то, что прошлым вечером выложила одежду и упаковала обед.
Мне хотелось прийти в лагерь пораньше. У меня не было шанса рассказать Брайану о Тайлере и о том, что между нами произошло. Я надеялась рассказать ему сегодня, когда он приедет забрать Эмми.
Припарковавшись, бегу в комнату искусств и ремесел. Дети каждый понедельник рисуют картинки того, что они делали на выходных. Я незамедлительно обнаруживаю Эмми и когда вижу ее рисунок, мне сносит крышу.
– Вау, Эмми! Это ты нарисовала? – прислонившись к ее плечу, немедленно узнаю то, что она нарисовала. Это рисунок того ущелья, куда мы ходили с Брайаном во время нашего свидания. Никогда не забуду, как там было красиво.
– Да, – гордо говорит она. Эмми улыбается мне, и это было так же красиво, как те звезды на вчерашнем небе. – Брайан возил меня туда на этих выходных.
Эмми снова фокусируется на картине, на которой пишет сверху название печатными заглавными буквами: «Водопад счастливых времен». Она добавляет «Для Мелани» сверху и «С любовью, Эмми» внизу, прежде чем отдать мне этот шедевр.
– Большое спасибо, маленькая. Ты уверена, что я могу это взять? – Эмми восторженно кивает, и я знаю, что не принять рисунок – не вариант. Держа его перед собой, еще раз оцениваю картинку – это действительно красивый рисунок. С уверенностью можно сказать, что искусство – ее конек.
– Очень милое название, Эмми. Как ты его придумала?
– Так оно называется, глупенькая, – она усмехается с таким сарказмом, какой должен быть у каждой тринадцатилетней девочки.
– Нет, глупенькая. Это ущелье Хемлок, – пихаю я ее.
– Ты можешь называть это как угодно. Но когда я спросила Брайана, он сказал что-то про счастливые времена. Мне больше нравится «Счастливые времена», чем Хемлок или как ты там это назвала.
Я прижимаю бумажку к груди. Этот рисунок, нацарапанный карандашами девочкой-подростком, становится одной из ценнейших вещей в моем имуществе.
Оставшийся день я витаю в облаках. Знание о том, что Брайан взял Эмми туда, где он был со мной счастлив, делает меня еще более обнадеженной. День проходит как в тумане и мой желудок сжимается в ожидании, когда Брайан припаркуется, чтобы забрать Эмми. Она бегает по маленькому полю в стороне автостоянки с некоторыми друзьями и другим консультантом. Я теряюсь в мечтах о «возможностях», о которых мы с Брайаном говорили вчера вечером, так что когда Уилл подходит ко мне, я моментально пугаюсь.
– Хэй, как прошли выходные? – он видит, что я подпрыгнула, и смеется.
– Хорошо. Было очень здорово увидеть маму, – со стороны могло показаться, что я говорю с ним, но на самом деле, я занята тем, что изучаю парковочное место Брайана.
– И ты из-за этого получила машину, да? Это довольно приятная сделка, – он усмехается, указывая на машину, припаркованную рядом с его автомобилем.
– Да, это было полным сюрпризом. Но все-таки она мне нравится.
Стоя передо мной, он протягивает руку.
– Пойдем, покажешь мне ее, – он не спрашивает, поэтому я не говорю «нет».
– Я не могу. Эти дети...
Уилл машет Саманте, другой консультантке, и она машет нам в ответ.
– Что эти дети? Они в порядке. С ними Саманта. Я хочу увидеть, как ты ездишь, – я сдаюсь, но встаю сама, не беря его руку.
Когда мы доходим до машины, останавливаюсь около дверцы водителя.
– Ну, вот. Не слишком шикарная. Четыре двери, несколько колес и руль, – думаю, он понимет, что я стараюсь избегать его. Я делаю это целый день.
Ничего не говоря, он прислоняется к машине и соблазнительно улыбается.
– Так, насчет пятницы. Ты свободна?
Так вот что было его целью все это время. Он не интересовался моей машиной. Он просто хотел увести меня подальше от детей и поговорить лично.
Я нервничаю. С минуты на минуту должен появиться Брайан и это последняя вещь, которую он должен видеть – прижатую к машине меня, в то время как Уилл пытается пригласить меня на свидание.
– Слушай, Уилл. Ты мне нравишься, но только как друг.
– Хорошо, тогда пойдем как друзья, – он не врубается.
Правда в том, что если бы не Брайан, меня было бы проще соблазнить. Уилл привлекательный и смешной. В свои двадцать два года, он в приемлемом возрастном ограничении, чтобы я могла встречаться с ним.
– Спасибо, Уилл, но я все-таки скажу нет.
Не мешкая, он поправляет прядь волос, выпавшую из-за моего уха. После этого, Уилл слегка проводит большим пальцем вниз по щеке.
– Ты уверена? – мягко спрашивает парень.
– Я польщена, Уилл. Правда. Просто я не могу, – и убираю его руку от лица.
Он пользуется этим, чтобы поднести мои кулаки к своим губам. Слегка касаясь их, парень бормочет в мою кожу.
– Не можешь или не хочешь? – его глаза убеждают меня сдаться.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. В поисках силы, издаю раздраженный вздох.
– Нет, Уилл, не хочу. Спасибо, но мы только друзья, – до того, как я успеваю убрать его руки от своих, слышу, как под чьими-то шагами хрустит гравий.
– Лишь друзья, да? – из-за спины Уилла тихо грохочет злой голос Брайана. Взмахнув руками, он разворачивается и уходит. – Черт возьми!
– Нет! Подожди, Брайан! Подожди! – выкрикиваю, догоняя его. Он разворачивается на пятках так быстро, что я почти сталкиваюсь с его грудью.
– Что, Мелани? – в его глазах застывает боль и его плечи опускаются.
– Я могу объяснить, – неубедительные слова умирают в пространстве между нами.
– Нечего объяснять. Ты, по-видимому, с ним тоже только друзья, – он клокочет, но не кричит, как прошлой ночью. Проводя руками по лицу и волосам в сдержанном гневе, он наклоняется настолько, что только я могла его слышать. – Только когда я подумал, что могу доверять тебе... когда подумал, что возможно смогу снова впустить тебя... ты перевернула меня с ног на голову... выставила меня дураком. Мне надоело, Мелани. Я просто не могу... – так много боли и муки в его голосе.
Его последние приглушенные слова звучат почти болезненно, когда любимый уходит от меня. Я заслуживаю его злость и крик, но вместо обиды и сожаления, во мне закипают гнев и боль.
Оцепенев и с наворачивающимися слезами на глазах, я смотрю, как Эмми бежит к Брайану. Он помогает ей залезть в машину и уезжает от меня.
На этот раз, думаю, навсегда.