Исцели мою душу (СИ)

Безмятежность

Констебли и проверяющие из ковена целителей быстро перестали появляться у нас. Несмотря на то, что Мэй не считалась душевнобольной в полном смысле этого слова, произошедшее списали на ее состояние, а потому полного расследования проводить не стали. Все же Дом скорби — заведение особенного характера, в котором может случиться все, что угодно. Но я чувствовала, что причина в чем-то гораздо более глубоком и зловещем.

Шерман приказал обновить замок на двери подвала, а рядом с лестницей организовать дополнительный пост смотрительниц. Видимо, он все же серьезно отнесся к моим словам, пусть даже маги ничего подозрительного не обнаружили. А я знала, что оно где-то там… Затаилось, выжидая своего часа, когда люди утратят бдительность… Я не знала, что это за сущность, но была уверена в его существовании, пусть и голоса больше не слышала. Своими мыслями я ни с кем не делилась, даже с Шерманом, ведь это смахивало на безумие еще больше, чем видения о женихе.

Иногда ночью я дожидалась, когда смотрительница уснет за столом, утомившись за день, пробиралась к подвальной двери и сидела на ступеньке в ожидании, даже звала мысленно… сама не знала, кого. Думала, вот услышу голос, сразу побегу к Шерману, который уже несколько дней оставался на ночь в своем кабинете. Но существо молчало, и казалось, что оно насмехается надо мной, словно показывает: вот он я, здесь, но никто тебе не поверит, глупая…

Наконец, Шерман разобрался с накопившимися делами, раздал указания целителям, и мы собрались на отдых в его загородный дом. Я очень радовалась этой поездке и в хлопотах даже позабыла о нависшей угрозе, погрузившись в приятные мысли. отпросилась в город, сходила в лавку готовой женской одежды. Находясь целыми днями безвылазно в четырех стенах, даже не думала о нарядах и смирилась с теми жуткими платьями, что выделила добренькая сестрица. Теперь же все изменилось, и мне снова захотелось быть красивой и нарядной, благо сбережения захватить с собой я успела, когда меня выставляли из дому. Я купила голубое атласное платье, украшенное вышивкой из мелких бусин, а еще два платья попроще из тонкой легкой ткани, шляпку со цветами и удобные туфли для прогулок. Мне уже виделось море, такое, как являлось во снах, и я сгорала от нетерпения.

Наступил долгожданный выходной, и ранним утром мы с Шерманом отправились навстречу новой жизни, которую он обещал мне показать. Я быстро заснула, убаюканная покачиваниями кареты, уютно устроившись на мужском плече. Мы оба молчали, и в этом тоже было что-то приятное и умиротворяющее. Даже чувства неловкости не было, лишь ощущение близости и тепла. Шерман был прав насчет смены обстановки. Теперь Дом скорби представлялся мне омутом, из которого я никак не могла выбраться, лишь погружаясь еще глубже. А теперь, просто оказавшись в экипаже, я словно вздохнула полной грудью.

Дом Шермана располагался неподалеку от Императорской гавани в живописном местечке, где любили строить особняки столичные богачи. Еще бы, до моря — рукой подать. Двухэтажный дом из красного кирпича, окруженный цветущим садом, понравился мне сразу. И вправду, будто попала в другой мир. Да и в воздухе витал аромат моря, настраивая исключительно на приятные мысли.

— Уверен, тебе будет хорошо здесь, — сказал Шерман, вытаскивая мой саквояж. — Да и я, признаться, очень соскучился по этому месту.

— Мне уже все нравится, — ответила я и первой пошла к калитке.

Не терпелось побыстрее войти в дом и все там осмотреть. На крыльце нас встретила улыбчивая пожилая женщина в зеленом платье — невысокая, полненькая, с милыми ямочками на щеках и седыми волосами, собранными в высокий пучок.

— А это моя тетя Мэгги, — сообщил доринг. — Она время от времени наведывается сюда, присматривает за домом. Здравствуй, тетушка!

Мэгги резво сбежала с крыльца и принялась обнимать и осыпать поцелуями племянника.

— Наконец-то дождалась тебя, дорогой! — воскликнула она. — Совсем забыл старушку!

— Прости… Работа, сама знаешь.

— Работа! — укоризненно повторила тетушка, но тут же снова расплылась в улыбке. — Как же я рада тебя видеть, зайчик!

Я едва не прыснула, услышав, как она обращается к племяннику. Да уж, «зайчик» — едва ли подходило взрослому серьезному мужчине, но в ее устах звучало очень трогательно. Наконец, Мэгги обратила внимание и на меня, скромно стоящую в сторонке.

— А это у нас кто? — проворковала она. — Что за милая девушка?

Шерман приобнял меня за плечи и сказал:

— Это Корделия, моя гостья. Прошу любить ее, как меня и не обижать, — шутливо пригрозил он.

— Дорогая, как же я рада вам! — воскликнула Мэгги, кинувшись и меня расцеловывать в обе щеки.

— И я очень рада с вами познакомиться, — сказала, обнимая в ответ милую старушку.

— Я уж думала, не дождусь, когда Шерман сюда барышню приведет…

— Тетушка!

— Не возмущайся, зайчик… Пойдемте лучше обедать, я столько вкусного наготовила!

Мэгги скрылась в доме, не переставая радостно охать.

— Значит, зайчик? — спросила я Шермана с улыбкой.

— Если ты кому-нибудь расскажешь, я наложу на тебя страшное заклятье, — преувеличенно серьезно пообещал мужчина.

— Как скажешь… зайчик.

— Злюка, — хмыкнул Шерман и неожиданно поцеловал в щеку. — Идем, чудо мое, пора обедать. Мэгги теперь не успокоится, пока мы не превратимся в шарики…

Дом оказался просторным и светлым, с дорогой красивой мебелью, многочисленными цветами в кадках, живописью.

— В детстве мы часто отдыхали здесь всей семьей, — сказал Шерман. — Столько хороших воспоминаний связано с ним…

— А где сейчас твоя семья?

— Родители уехали подальше от столицы, в тихое место. У них есть, сад, огород, где они очень любят проводить время. Навещаю их по мере возможности… А в Дианите у меня только тетя и ее муж, Бэн. Детей у них никогда не было, поэтому она и относится ко мне так…

— Мэгги замечательная, и очень любит тебя.

Шерман не преувеличивал, когда говорил, что мы можем превратиться в шарики. Стол просто ломился от еды, а Мэгги с умилением наблюдала, как мы пробуем ее вкуснятину. Тетушка щебетала без умолку, и вопросам ее не было конца. Шерман, естественно, не рассказал, что я его пациентка. Мы с ним просто познакомились на танцах, пообщались, и теперь дружим с едва зарождающейся романтикой. Я так прониклась его версией, что сама почти поверила. Действительно, новая жизнь…

После обеда Шерман повел меня показывать комнату для гостей, в которой предстояло провести сегодняшнюю ночь. Мы поднялись на второй этаж, и доринг ключом открыл первую же дверь. В комнате было хорошо прибрано, кровать застелена свежим бельем, да и вообще очень даже уютно.

— Тебе нравится? — спросил Шерман подходя так близко, что я чувствовала его дыхание.

— Очень… Спасибо, что привез меня сюда. Это и вправду будто новая жизнь…

Обернувшись, встретилась с внимательными глазами. Мужчина улыбался, и внутри у меня все переворачивалось.

— Я очень хочу порадовать тебя, — шепнул он. — У тебя такая красивая улыбка… Хочу исцелить твою душу.

— Магией?

— Для этого не нужна магия, Лия, — произнес он, касаясь кончиками пальцев щеки, медленно двигаясь к губам.

— А что же нужно? — спросила, завороженно глядя на него.

— Нежность… и ласка. Мне кажется, тебе этого очень не хватает…

Шерман притянул меня к себе, сжал так крепко, что я едва могла дышать. Я слышала бешеное биение его сердца и чувствовала, что дрожу в его объятиях… От смущения, от восторга, от осознания того, как долго я его ждала. Настоящий… реальный… Даже не верилось.

— Ты позволишь мне, Лия? — жарко прошептал мужчина. — Позволишь подарить тебе нежность?

— Да… да… — отозвалась я, почти не понимая, о чем он говорит.

Шерман неожиданно отстранился, взял меня за руку и куда-то повел. Мы прошли до конца коридора, к стеклянной двери, за которой оказалась чудесная лоджия, увитая зеленью. А там, внизу плескалось море… Я даже забыла, как дышать, от восторга. Подошла к перилам, перегнулась, вздохнула воздух полной грудью. Императорская гавань… Я смотрела на величественные корабли с белыми парусами и думала, как бы было хорошо уплыть на одном из них далеко-далеко, к горизонту… в далекую страну, где нет печалей. От смеси ароматов моря и цветов кружилась голова… А, может, кружилась от близости мужчины.

Он подошел сзади, обнял за талию, прикоснулся губами к шее. Я откинула голову и зажмурилась, пытаясь запечатлеть в памяти каждое ощущение, прикосновение, поцелуй…

— Я так рад, что ты здесь, Лия… со мной. Ты такая красивая, невероятно красивая!

— Мне никто не говорил таких слов…

— Я когда увидел тебя впервые, думал, с ума сойду…

Шерман развернул меня к себе, потянулся к губам, но я отстранилась, упершись ладонями ему в грудь. Одна мысль все же не давала мне покоя.

— Лия, что-то не так?

— Шерман, я… наверное, не должна о таком спрашивать… Я однажды видела тебя с девушкой… там, в саду… Просто…

Я так и не смогла сформулировать мысль, а все стояла и смотрела на высокий ворот его пиджака.

— Лия, я не стану отрицать, что у меня было много женщин. Они все проходили через мою жизнь, как мимолетные увлечения, не оставляя следов. Но вот ты… Я когда тебя увидел, сразу понял, что пропал…

Доринг судорожно сжал мою талию, покрыл лицо торопливыми поцелуями.

— Шерман, ты ведь сказал, что лишь хочешь показать мне другую жизнь, — прошептала я. — Что это для тебя? Лишь способ лечения?

— Неужели ты не чувствуешь, что значишь для меня, милая? Я же спать не могу, все время о тебе думаю…

— И я о тебе, — неожиданно для себя самой призналась я и добавила, чтобы скрыть смущение:

— Зайчик…

Шерман рассмеялся и поцеловал меня.

— Вот вредина! Идем, пора тебе увидеть море.

Мне казалось, что я не хожу, а летаю — так легко было на душе, так радостно, как, наверное, не было никогда. Я надела новое платье, нежно сиреневое, с вышивкой в виде цветов, надела новую шляпку и туфли. Волосы заплела в простую косу и перекинула через плечо, покрутилась перед зеркалом. Я казалась себе очень красивой — глаза просто сияли. Шерман тоже сменил свой обычный строгий стиль и теперь выглядел как никогда притягательно. Свободные брюки и белая рубашка… Он казался таким родным и домашним, что мне мучительно захотелось обнять его и никогда не отпускать… В руках мужчина держал плетеную корзинку, укрытую кружевной салфеткой.

Мы пошли на пляж, держась за руки, разговаривая обо всем на свете. Имперская гавань осталась позади, а передо мной раскинулся пляж, заполненный отдыхающими. Люди купались, загорались. Повсюду бегали дети, кричали, играли… Синие волна накатывали на берег, покрытый золотым песком… Все, как в моих снах. Мне не терпелось подойти ближе к соленой воде, но Шерман не позволил.

— Я знаю тут недалеко спокойное, уединенное место, — сказал он. — Там очень красиво, вот увидишь.

Мы прошли еще немного, оставляя людей позади, через едва заметную тропинку в прибрежных скалах и оказались в настоящей бухте, укрытой от посторонних глаз.

— Я проводил здесь все детство, — сказал Шерман. — Это было мое тайное место, где я мог спрятаться от всего, поразмышлять…

Я скинула туфли, подняла подол платья и ступила на мокрый песок босыми ногами. Неописуемо приятное ощущение… Вода накатывала на берег, словно лаская кожу.

— Как же прекрасно… — прошептала я.

О купании речи не шло, конечно. Подходящей одежды у меня не было, да и плавать я не умела… К тому же, стеснялась предстать перед мужчиной в откровенном виде. Все-таки мы еще не в таких близких отношениях…

Мы с Шерманом долго бродили на мелководье, дурачились, брызгали водой друг на друга, смеялись… Кажется, я никогда еще не была настолько счастливой. Когда оба уже промокли до нитки, Шерман повел меня к скалам, где было отличное место, чтобы разместиться. Мужчина расстелил плед и разжег костер, чтобы побыстрее обсохнуть. Мы перекусили собранными Мэгги припасами, а потом сидели плечом к плечу, глядя на огонь, размышляя каждый о своем.

— Я ведь ничего не знаю о тебе, Шерман…

— В моей жизни не было ничего интересного. Разве что разочарование… Сильное, сжигающее душу. Поэтому я понимаю твои чувства, Лия, желание избавиться от одиночества. У меня была невеста… Давно, очень давно. Мы должны были пожениться и жить в этом доме, поэтому с ним связаны не только хорошие воспоминания…

— Что случилось с твоей невестой?

— Она ушла… Заявила в один прекрасный день, что любит другого. Что отец заставил ее принять мое предложение, потому что я был очень выгодной партией…

— Ты все еще думаешь о ней? Скучаешь?

— Я скучаю по тому времени, когда был не один и чувствовал, что меня любят.

Я придвинулась к нему, погладила по щеке, по волосам, любуясь им.

— Как она могла тебя оставить? — прошептала я. — Ты ведь удивительный… Ты добрый, заботливый… самый лучший…

Шерман улыбнулся и приподнял меня, пересаживая к себе на колени. Его губы мазнули по щеке, по шее, отчего кожа покрылась мурашками, и я вся задрожала.

— Позволь поцеловать тебя… — прошептал он. — Всего один поцелуй… Моя сладкая нимфа…

— Поцелуй меня, — прошептала, зажмурились.

Его губы коснулись моих, лаская, изучая… Я окунулась с головой в эти ощущения, словно в омут, но на этот раз с большим удовольствием. Наверное, Шерман был прав… Вот так и может исцелиться душа — близостью и теплом, когда одиночество уходит, оставив лишь тень печали. А рядом плескалось море и горел огонь… Огонь разгорался и внутри меня… Хотя на самом деле он горел внутри уже давно, с того дня, как я впервые увидела Шермана.