Исцели мою душу (СИ)

Голоса в голове

Мне снилось море… Оно шумело, и в волнах играли блики яркого солнца. Ветер, свежий и легкий, словно дыхание богов, что покровительствуют этому миру. Я ступала босиком по белому теплому песку и наслаждалась ощущениями. Покой, радость, умиротворение… Море… Огромное и величественное, и кажется, будто больше ничего нет в мире, кроме бескрайней воды… И голоса. Он звучал прямо в голове так громко, что она раскалывалась от боли…

— Хочешь, я исполню твое заветное желание?

Я очнулась и рывком села в кровати. Море исчезло, уступив место тесной женской комнате в Доме скорби. Меня окутывала темнота, а тишину нарушало лишь мерное дыхание спящих соседок. Какой яркий сон… Кажется, никогда таких не видела. По-прежнему отчетливо помнила ощущение песка под ногами. Я даже дотронулась до кожи, стремясь ощутить прилипшие песчинки, но ничего такого не было, конечно. А голос? Он тоже мне приснился?

— Так как насчет желания?

От неожиданности я подпрыгнула и едва не свалилась с кровати. Нет, этого не может быть, просто не может!

— Ну же, поговори со мной…

Голос звучал прямо у меня в голове, и от него возникала болезненная пульсация в висках. Я сжала их изо всех сил, убеждая себя, что все еще сплю.

— Я жду, Корделия!

Голос был явно мужским, низким, с шипящими нотками.

— Оставь меня… Уходи! — беспомощно прошептала я, пару раз стукнувшись лбом о спинку кровати, чтобы избавиться от ужасных ощущений.

— Я не уйду, пока не ответишь. У тебя есть заветное желание?

— Кто ты? Зачем мучаешь меня?

— Я могу тебе помочь. Чего ты хочешь больше всего на свете?

— Избавиться от тебя!

Я хотела закричать, но с трудом себя сдержала. Нельзя никому об этом знать! Шерман ведь сказал, что я не сумасшедшая! Я нормальная! Нормальная…

— Еще поговорим, Корделия…

Похоже, я потеряла сознание. Утром меня разбудила Карэн, обеспокоенная тем, что я так долго не встаю. Время уже близилось к обеду, а я чувствовала себя настолько разбитой, словно совсем не спала. Ночное происшествие казалось мне лишь дурным сном, но на душе было тяжело. Я ведь не спала… Правда слышала проклятый голос! Это ведь значит, что я… Сумасшедшая? Нет, нет, нет…

Вскочив, принялась ходить по комнате из угла в угол. Не надо паниковать раньше времени! Не нужно сразу думать о самом плохом. Шерман ведь говорил о последствиях воздействия артефакта. Может, это просто какой-то побочный эффект. Ведь за время моего нахождения здесь больше ничего подобного не было… Наверняка, это все от переживаний, да и воздействие магии не может так просто закончиться… Надо посоветоваться с кем-то! Шерман… Какими глазами он станет смотреть на меня, если окажется, что я все-таки повредилась рассудком?

— Проснулась, наконец-то, — сказала Карэн, прервав мои терзания. — Я уж думала, что ты заболела, как Мэй.

— А что с ней?

— Простудилась, похоже. С утра жаловалась, что голова сильно болит, горло. Ее целители увели. Плакала опять…

— Бедная Мэй, — пробормотала я.

И тут же сразу вспомнилась одна ночная сцена, когда соседка ходила во сне. Она ведь говорила что-то про желание… Говорила сама с собой, а может быть… Может быть, говорила с кем-то…

— Да не переживай так, — сказала Карэн. — Сказали, к вечеру Мэй вернется. Обычная простуда…

— Да, конечно…

Я поспешила к Шерману. Он уже ждал меня, и в его кабинете был накрыт обед на двоих. Увидев меня, доринг как обычно тепло улыбнулся и взял меня за руку. По коже привычно побежали мурашки, и меня наполнили радость и удовольствие от его близости. Я чувствовала, что нравлюсь ему, но ведь он никогда до конца не воспринимал меня, как свою пациентку. Он всегда убеждал меня, что я здоров, что абсолютно нормальная. Как он отреагирует, узнав про голоса в голове? Если я, правда, окажусь чокнутой?

— Ты чем-то расстроена, Корделия? Будто сама не своя…

— Я просто… просто… Мэй заболела, и я беспокоюсь за нее.

— Не волнуйся, она поправится, — заверил Шерман, гладя меня по волосам. — Простуду вылечить легко… Это ведь не странное душевное расстройство, причин которого не понять.

Шерман грустно улыбнулся, потом шутливо щелкнул меня по носу.

— Ну же, Корделия, улыбнись! Хочешь, я тебя порадую? Мой поверенный уже подготовил все документы, так что вскоре начнется судебный процесс.

— Мне нужно будет присутствовать?

— Нет, он все сделает сам. Ни к чему тебе лишний раз встречаться с родственниками. Если выиграем, подпишешь бумаги, вот и все.

— Мартину и Генри накажут?

— Конечно. Это судья будет решать. Надеюсь, ты не станешь жалеть их?

— Не стану, — ответила, не задумываясь. — Просто хочу, чтобы все побыстрее закончилось. Хочу вернуться к обычной жизни…

— Ты обязательно вернешься, — тихо сказал Шерман. — Я понимаю, что ты хочешь, чтобы стало все, как прежде, но… Изменения ведь могут быть и хорошими.

Я не смогла долго выдержать его взгляда. Отошла от него и села за стол, рассеянно помешала салат.

— Светлейший, я хотела спросить вас…

— Я же просил тебя, — мягко перебил мужчина, склоняясь надо мной и опаляя дыханием.

— Ах да… Шерман… Я хотела спросить тебя…

Доринг не разрешал мне обращаться к нему официально с того самого разговора, когда он предложил помощь своего поверенного. И вот уже целую неделю я пыталась к этому привыкнуть, и все никак не удавалось. Мне казалось, что таким образом я разрушу последний барьер между нами и позволю себе надеяться на нечто большое, чем доброе отношение и ласковые жесты. Я ведь до сих пор не знала, что за девушку видела рядом с ним.

— Я тебя внимательно слушаю, — сказал Шерман, улыбнувшись и усаживаясь рядом со мной.

— Скажи… Со мной точно все нормально?

— Ты о чем? — спросил доринг, нахмурившись.

— Ты говорил, что артефакт полностью разрядился… Он ведь больше не может на меня влиять?

— Конечно не может. Он давно перестал на тебя влиять, просто сказался избыток магического воздействия, вот и были видения. Все уже позади.

— Проверь, пожалуйста, — попросила я. — Я хочу точно знать, что со мной все нормально.

— Как скажешь, — ответил Шерман, придвинувшись ближе.

Доринг осторожно притянул меня к себе, обнял, будто невзначай мазнув губами по щеке, обхватил ладонью затылок. Я услышала его неразборчивый шепот и ощутила привычное покалывание.

— С тобой все в полном порядке, Корделия, — прошептал он. — Знаешь, мне начинает казаться, что ты затеяла все это только для того, чтобы я тебя обнял.

Я отодвинулась от мужчины и отвернулась, чтобы скрыть смущение.

— Шерман, я уже достаточно долго общаюсь с дорингами и знаю, что для диагностики совершенно не обязательно обниматься.

Шерман тихо рассмеялся, а потом взял меня за руку.

— А все-таки, Корделия, что случилось?

— Просто приснился плохой сон, — ответила, улыбнувшись.

Теперь рядом с этим мужчиной я вновь чувствовала себя защищенной и умиротворенной, а ночные странности казались и вовсе нереальными. Я не сумасшедшая, а просто слишком переживала. Или же со мной происходит нечто, что даже Шерману недоступно…

— Корделия, тебе нужно отдохнуть, сменить обстановку… Знаешь, у меня есть дом неподалеку от Имперской гавани. Я не бываю там лишь на выходных, да и то не всегда получается… До работы далеко, поэтому в центре большую часть времени обитаю… Там красиво, а из окон море видно. Ты любишь море?

— Люблю… Я так давно не была на пляже. Даже и не вспомню, когда в последний раз… Все работала, работала…

— Мы можем вместе поехать туда на выходных, остановиться в моем доме. Ты развеешься, отдохнешь.

— Ты серьезно?

— Конечно, — ответил Шерман, пристально глядя мне в глаза. — Ты не подумай ничего такого… Я просто хочу тебя порадовать. Считай это новым способом лечения. Скажем, терапией хорошими впечатлениями.

— Хорошими впечатлениями?

— Да, по-моему, отличное название. Напишу книгу и прославлюсь на всю Империю. Кстати, терапия уже действует.

— Думаешь?

— Конечно… Ты уже улыбаешься.

Я и вправду улыбалась, но все же что-то меня останавливало.

— А твоя репутация не пострадает? Все-таки я по-прежнему пациентка…

— Ты прекрасная девушка, Корделия, — серьезно произнес Шерман. — Это все, что мне нужно знать.

Я пообещала Шерману подумать над его предложением. Мне очень хотелось согласиться, окунуться. Хотя бы на пару дней в другую жизнь, посмотреть, как живет Шерман. В конце концов, он бы вряд ли стал звать меня к себе, если бы с кем-то серьезно встречался. К тому же нужно проверить, как мой многострадальный разум поведет себя вдали от Дома скорби. Все-таки меня не покидало ощущение, что все странное связано именно с этим местом. И даже голос в голове…

Ночью я проснулась словно от толчка. Нет, никаких голосов я больше не слышала, но чувствовала необъяснимую тревогу, а еще непреодолимое желание куда-то идти. Не обращая внимания на холод, вышла в коридор босиком и в одной сорочке, застыла в нерешительности. Что я делаю? Что вообще происходит?

— Иди ко мне, Корделия…

Я огляделась вокруг, но увидела лишь спящую за столом смотрительницу. Голос больше не пугал, а наоборот, я чувствовала огромное желание найти как можно быстрее его обладателя. Я пошла вперед, совершенно не зная, куда, но в то же время словно кем-то ведомая. В корпусе сейчас находилось всего пятеро пациентов, а потому большая часть помещений пустовала, и я даже не была там. Казалось, коридор просто бесконечный. Я шла и шла вперед, мимо кабинетов, комнат, и в какой-то момент оказалась около лестницы, ведущей в подвал. Там что-то светилось… Я осторожно спустилась и обнаружила дверь, вовсе не походившую на подвальную. Она была словно выкована из чистого золота, украшенная изображением сказочных существ. Ручки у двери не было, лишь только скважина для ключа. Я толкнула, но дверь не поддалась.

— Корделия…

Этот голос был совершенно реальным и звучал не в голове. Оглянувшись, увидела Мэй. Она стояла вверху, на первой ступеньке лестницы и смотрела на меня. Как и я, она была босой, в одной ночной сорочке. Я быстро поднялась к ней.

— Мэй, дорогая, ты как оказалась здесь?

Даже в тусклом свете магических светильников я видела ее глаза — пустые и бессмысленные. Она тяжело дышала, а руки ее дрожали.

— Мэй, ты меня слышишь?

— Я так счастлива… так счастлива, — прошептала девушка, взглянув вниз на золотую дверь.

Я взяла ее за руку, чтобы увести отсюда, но Мэй неожиданно оттолкнула меня с силой, а потом вдруг прыгнула вниз и покатилась по лестнице. Я закричала, кинулась за ней, сама едва не упав. Ее тело глухо ударилось о подвальную дверь. Мэй не шевелилась, а около ее головы растекалась кровь. Я кричала, звала ее по имени, но она так и не очнулась. Мэй больше не дышала, а на ее губах застыла улыбка. И тут я заметила, что золотая дверь исчезла. Моя мертвая соседка лежала у старой двери из потрескавшихся досок, на которой висел большой ржавый замок.