Дэниэл не сдвинулся.


— Я вспоминаю ее вопли что-то о Соколиной охотнице в нижней части пещеры, но это ни черта для меня не значит.


— Это ничего не меняет. Она не идет. — Гэвин присоединяется к нам, с резким выражением. — Айлиэн остается с Кэтрин. Тэвиш останется здесь и будет наблюдать издалека, он предупредит вас, если что-то случится.


Что же он творит?


Дэниэл, Гэвин и Лорн повернулись и направились к выходу. Кэтрин смотрела на спину брата.


— Не слушай его. Ты должна тоже идти.


Я кивнула.


— Дэррик, дай мне минутку.


— Нет, — сказал Дэррик. — Я не хочу оставлять тебя одну с ним после того, что он сделал.


Я все еще не доверяю Гэвину полностью. Ничего не могу поделать с болью от его предательства, когда смотрю на него, даже после того, как он объяснил мне, почему не сказал об огоньках.


Когда крылья Дэррика быстро складываются вниз, я говорю.


— Я буду в пределах твоей видимости все время. Обещаю.


Он неохотно слетает с моего плеча, и я тороплюсь за мужчинами. Я тяну Гэвина назад за ткань его рубашки, прежде чем ему удается сбежать.


— Дай мне пройти, — говорит он.


— Нет. Ты ненормальный? Ты же знаешь, кто я.


Гэвин скрестил свои руки.


— И именно поэтому ты остаешься.


— Прошу прощения?


— Если ты выйдешь отсюда с нами, они не остановятся, пока не заполучат тебя. Они вызовут подкрепление, и тогда мы можем не выжить, — он понизил свой голос, чтобы Кэтрин не услышала. — Мы попытаемся увести их отсюда, не вступая в сражение.

— Я не буду сражаться с ними, — говорю я. — Только дай мне возможность быть там на случай, если что-то случится.


— Я сказал — нет, — Гэвин ответил так резко, что я практически отошла назад. — Я не уверен, что ты сдержишь слово, что не станешь убивать их, выйдя отсюда. Я видел, как ты убивала. Я был там. Что ты мне сказала? Ты упиваешься этим, — он потряс головой. — Даже если ты сдержишь свое обещание, и не сделаешь ничего, то дашь им больше стимула искать нас.


Моя грудь заболела от его слов. Мне не нужно искать отметку Лоннраха об этом воспоминании. Мне не нужно видеть ее, чтобы вспомнить удовлетворение, которое я когда-то получала от убийств, голодная до убийств раз за разом. Это было то, для чего я жила, это было моей целью. Я грелась в охоте, будто нуждалась в ней, как в воздухе.


— Ты не доверяешь мне, — сказала я, уже зная его ответ.


По правде, я не виню его. «Я сделаю из тебя такую же, как я», — сказал однажды Киаран. Такую же. Теперь мне интересно, имел он себя в виду, Киарана, или Кадамаха.


Черты лица Гэвина смягчились, как будто бы он прочитал мои мысли.


— Это не так. Когда придет день, в котором мы должны будем сражаться, ты будешь одной из тех, кого бы я хотел видеть на своей стороне, — он взял меня за плечи. — Я доверяю тебе. Доверяю. Только не с этим.


На это раз он ушел, и я отпустила его.


Гэвин не знает о зеркальной комнате. Он не знает, что там вырезали из меня жадную потребность убивать. Потребность, которая заставляла меня выходить каждую ночь с постоянным шепчущим голосом, который говорил, что охота заглушает боль.


Он не знает, что я видела части себя в зеркалах, и это так же чертовски напугало меня.


Я почувствовала, как Кэтрин подошла сзади ко мне.


— Что он сказал тебе? — я слышала злость в ее голосе, покровительство, даже зная, кто я.


— Ничего такого, чего бы я ни заслуживала.


Глава 22

Кэтрин предложила подождать в моей комнате на случай, если мне понадобится взять оружие и быстро выбираться. Она расположила Тэвиша на диване, пока он наблюдал за Гэвином и другими в своем видении. Он все еще молчал, его мраморные глаза были широко открыты.


Кэтрин и я устроились на подушках у окна, наблюдая за штормом за окном в фальшивом Эдинбурге. Дождь с градом ударялись в стекло с переменной силой. Уличные фонари уже зажглись вдоль тротуара, хотя сумерки едва наступили.


Я хотела открыть окно, но испугалась, что иллюзия растает. Стало страшно, что Эдинбург из моего воображения может исчезнуть, показывая блестящую скалу, из которой сделан большой подземный город.


А еще … я желаю проверить это. Могу ли я путешествовать по Эдинбургу, построенному полностью из моего воображения? Только я одна в месте, которое я помогла уничтожить.


— Ты можешь сделать сияющее солнце, — сказала Кэтрин, прислонившись спиной к стене и наблюдая за дождем вместе со мной, — или радугу. Две или даже три, если захочешь.


Я знаю, она говорит это лишь для того, чтобы я помогла ей отвлечься от мыслей о том, что может случиться с Гэвином, Дэниэлом и Лорном. Как будто, изменив иллюзию погоды на что-то безмятежное, можно было бы создать ощущение комфорта, хоть и маленького. Я хочу попробовать только ради нее. Но я сдержана тоской, которая оставляет Эдинбург точно таким, каким я его вспоминала — с ветром, ливнем и всем прочим.


— Что, если я не хочу радугу? — спрашиваю я ее, чувствуя, как холод набрасывается каждый раз, когда ветер загоняет дождь на окно. Я нахожу это реальным, трудно поверить, что мы не здесь. — Что если я хочу запомнить Эдинбургские шторма такими, какие они были? Они могли длиться днями, помнишь? Иногда неделями…


Я смотрю мимо нее на Тэвиша, прямо сидящего на своем месте, его алебастровые глаза не моргают. Он все еще в видении, полностью сосредоточен на месте, куда направлено его Зрение. Я могла бы махнуть рукой перед его лицом или накричать на него, а он даже не шелохнулся бы. Нужно прикосновение, чтобы вытянуть его оттуда.


Тэвиш сосредоточился на открытии прохода, ведущего к городу пикси, свет тысяч дверей устремлялся к вершине улейной структуры. Каждая дверь создавала тысячи миров, некоторые вмещали наши старые жизни. Интересно, что будет, если магия, создавшая эти миры, разрушится, изменится и, в конечном счете, покажет правду: ни один из них не является настоящим.


— Да, — сказала Кэтрин сухо, — я никогда не могла выйти наружу, не сломав зонтик.


— Что ты создала в своей комнате? — спросила я ее, не желая продолжать разговор о зонтиках и радугах. Это только отвлекает наше внимание подальше от этого мира, в котором мы живем теперь, где люди, которые нам дороги, всегда в опасности. — Тоже свою спальню?


Гэвин сказал, что я не могу вернуть мертвых, не могу жить в иллюзорном мире, где моя мама еще жива, но что, если я открою свое окно, и фальшивый Эдинбург не исчезнет, превратившись в обычную пещеру? Смогу ли я войти в него и никогда не вернуться?


— Иногда, — сказала она мягко. — Или сад в нашем поместье в Эре во время весенней поры, когда колокольчики покрывают землю, — она приостановилась. — Прямо сейчас — это корабль посреди Средиземноморья, там тепло и спокойно, и вокруг плещутся волны. Там всегда солнечно. Я сделала так, чтобы небо горело красным.


Я улыбнулась ее описанию.


— Ты никогда не была в Средиземноморье.


— Нет, — ее собственная улыбка грустна. — Я читала отцовские журналы и представляла себя там. Он однажды написал, что там очень жарко, поэтому тяжело, даже когда дождливо. Я хотела съездить туда когда-нибудь, — она провела пальцами по царапинам в раме, которые сделал Деррик, когда думал, что я не вижу — то, что было в другой комнате, моей настоящей комнате. — Теперь мне интересно, Кипр тоже остался в прошлом? Убили ли фейри и там всех?


— Возможно, так и есть, — говорю я, внезапно чувствуя вину, что подняла эту тему.


Кэтрин попросила, чтобы я вызвала радугу, а я напомнила ей обо всех вещах, что она потеряла. Мне иногда интересно, когда Лоннрах удерживал меня в зеркальной комнате, крал ли он мою надежду, даже самую маленькую часть, для начала, в то время, когда крал мои воспоминания.


Я стараюсь держаться, хотя бы ради Кэтрин.


— Может, фейри не интересен такой маленький остров.


— Может быть, — она говорит это, выдавливая из себя улыбку для меня. Как будто точно знает, для чего я это делаю. Мы обе знаем, что Кипра больше нет, как и других мест.


— Тебе когда-нибудь было жаль, что нельзя просто остаться в лодке? — я не могу не спросить. — В твоем представлении Кипра…


— Люди не могут долго выжить в мирах, которые они построили, — ответила она. — Мы способны создавать пейзажи с помощью нашего разума, но только у фей есть сила делать все, что они хотят за их дверями. Они используют это, чтобы снабжать нас едой и материалами. У нас же вода превращается в пепел во рту. Еда превращается в камень. Даже вещи, которые мы приносим внутрь, нужно съесть быстро, прежде чем они сгниют. Некоторые люди уходят в места, созданные ими, чтобы умереть. Они находят это более простым способом, чем… — Она резко обернулась на Тэвиша, на ее щеках появился румянец. Но он все еще в глубоком видении, слепые глаза широко открыты.


— Что такое?


— Жена Тэвиша, — сказала она тихим голосом, едва громче шепота. — Они потеряли их сына, когда зачистка застала их в Абердине. Когда она пришла сюда, она поклялась, что сможет вернуть мальчугана и создала место за дверью, где они могли вместе жить. Тэвиш пошел за ней, чтобы вывести, но не смог найти. Она создала участок, который тянулся на мили.


Я тяжело сглотнула.


— Раз он не смог найти свою жену, как он понял, что она умерла?


Кэтрин снова посмотрела в окно. Ее глаза увлажнились, но слез не было. Возможно, так же как я, она заставляет себя не плакать.


— Когда мы умираем, место, которое мы воображаем за своими дверьми, превращается в пещеру. И здесь уже негде спрятаться.


О Боже. Дождь внезапно заколотил по окну. Я забыла, что мои эмоции могут в этом месте. Шторм усиливался, сотрясая окна в комнате, держа в напряжении каркас.


Кэтрин пересела поближе и положила руку на мое плечо, она так делала, когда мы были детьми. Она ничего не сказала; ей это и не надо. Она знает меня лучше любого.


Напряженное дыхание Тэвиша поражает нас.


— Проклятье, — он практически вскочил, затем сел снова, да так тяжело, что ножки кресла застонали от силы.


Рядом со мной, тело Кэтрин напряглось. Ее дыхание участилось.


— Тэвиш? — она встала, потянувшись к его руке. — Что такое?


Он не слышит ее; он до сих пор глубоко в видении.


— Нет, они слишком близко. Вы просто столкнетесь с ними там. Не…


Кэтрин сжала его руку сильнее.


— Тэвиш! — он моргнул, и его глаза стали нормальными, такими же зелеными, какие были, когда я впервые его увидела.


Он встал так быстро, что споткнулся. Ухватился за ручки кресла, выглядя при этом слабым, как будто его тошнит.


— Они едут прямо в ловушку. Фейри собираются расправиться с ними, как только они доберутся до утесов.


Я уже на ногах, хватаю меч, который дала мне Эйтиннэ. Одеваю пояс вокруг талии и скрепляю пряжкой потуже.


— Не беспокойся, — говорю я Кэтрин, — я верну их домой.


Тэвиш уставился на меня.


— Ты что?


Я прошла к шкафу и дважды постучала, прежде чем открыть. Деррик взглянул вверх с кучи шелка.


— Ну, посмотри на себя! Меч в ремне, решительное выражение лица. Собираешься убивать?


Я ухмыльнулась.


— Собираюсь спасти людей.


Деррик поднялся в воздух и запорхал передо мной.


— Развеешься, — он усмехнулся. — Мне нравится. Что тебе нужно?


— Найди для меня Киарана, — говорю я. — Скажи ему, что нужно врезать кое во что.


Деррик поморщил нос.


— Я надеялся на более волнующее задание, но ладно. Ладно. Я приведу ублюдка.


Он улетел так быстро, что все, что я видела — лишь след от света в двери. Я последовала за ним, хватая мой недавно заполненный мушкет у выхода из комнаты. Как только я перебросила кобуру через спину, Тэвиш остановил меня.


— Ты не выйдешь отсюда.


— И ты собираешься остановить меня … как?


Тэвиш поднял бровь.


— Послушай, девочка, я понимаю, ты хочешь помочь, но здесь ты ничего не сможешь сделать.


Смех Эйтиннэ донесся позади нас.


— Он так красив, но не слишком умен, — сказала она ласково, как будто он был питомцем, — он до сих пор не понял, что никогда не надо недооценивать женщину с мечом и огнестрелом.


Я повернулась и увидела Эйтиннэ с Киараном, пересекающих балкон, Деррик летел между ними. Эйтиннэ послала Тэвишу победную улыбку, которая выглядела больше, чем слегка пугающей.


— Привет! — сказала она нам спокойно. — Мы здесь для того, чтобы вернуть вам ваших друзей и все их конечности.


Пауза, затем:


— Ну, нет. Я не могу обещать все их конечности, но большей частью, уверена …


— Моя сестра пытается сказать, — прервал Киаран, — что мы вернем назад их живыми. Постараемся целыми.


Мне нравится то, как он посмотрел на меня после, с ожиданием, намеком улыбки. Боже, я скучала по этому.


— Готова?


«Да».


— Всегда, — я игнорирую изумленное выражение Тэвиша и спрашиваю: — Куда нам нужно идти?


Глава 23

Мы отправились на утесы в восточной части острова. Ossaig бежали на полной скорости. Скай зимой был ледяным: все ветки и трава обрамлены тонкими кристаллами, которые хрустят под копытами, пока мы следуем через холмы.


Деревья завалились на склоны, их ветви трещали и стонали вокруг нас. Не могу не восхищаться, как Киаран едет рядом со мной — то, КАК он это делает. Он такой собранный, такой спокойный в умении держать себя.


Я направила свое внимание обратно на дорогу. Снег падает на ледяной ландшафт, тает на моем лице. Воздух, выдыхаемый Ossaig, горячий, пока они бегут. Он обволакивает также, как моя одежда и кожа. Я запускаю руку в теплую, мягкую гриву и шепчу единственное слово: «Поторопись».


Она ускорилась. И даже не устала, я ни разу не слышала ее дыхания. Но я чувствую движение механических деталей у моего бедра, как они качают золотую жидкость по ее венам в постоянном ритме.


Даже снежный пейзаж на Скае красивый, внеземной. Холмы вычищены и увенчаны белым снегом, травянистые луга покрыты прекрасным слоем инея. Мы направляемся через ряды деревьев в лесистую местность, такую густую и трудно просматриваемую. Это путаница ветвей с острыми концами, покрытых снегом, столь свежим, что он еще не был нарушен.


Ветви окружили меня — цепляли мои волосы, пальто. Ossaig бежала молча, ее копыта едва касались лесного пола. Я бросаю взгляд позади нас и замечаю, что там нет следов, оставленных в снегу. Все остается безмятежным, как будто она плыла прямо по воздуху.


— Держимся севера.


Голос Киарана удивил меня. Я посмотрела на него.


— Что? Но Тэвиш сказал…


— Он прав, — сказала Эйтиннэ, — я слышу их прямо за холмами.


Она послала Киарану улыбку, оказавшись около нас быстрым движением ее кобылы.


— Так что ты абсолютно не внимателен после столь долгого времени, мой младший брат.


Он не взглянул на нее.


— То, что ты на 40 секунд старше меня, не дает тебе права называть меня младшим.


Я ни черта не слышу — только ломающиеся, хрустящие ветки. Ни птиц, ни бродящих животных. Однако, я слегка оттягиваю гриву Ossaig и убеждаю ее следовать за Киараном и Эйтиннэ. По пути нам встречаются деревья с толстыми ветвями, которые колышутся от легкого ветерка. Впереди за деревьями я вижу прояснение. Ossaig направились прямо к нему. Они остановились над высоким утесом. Под ним на морские прибрежные скалы обрушивались жестокие волны. Туман распыляет мое лицо и задерживается в виде льдинок на моей коже.


Я осматриваю край скалы и замечаю фигуры вдалеке — их три — с группой фейри за их спинами. Всего около пятидесяти. О, черт…


Мы остановились, и Киаран спросил Эйтиннэ:


— Прошла эпоха с тех пор, как ты видела сражение. Думаешь, сможешь выдержать?


Эйтиннэ взглянула самодовольно.


— Конечно, я выдержу. Я поразительна. Я всегда была лучшим бойцом.


— Лучшей обманщицей, — проворчал он, наблюдая, как Видящие мчатся к нам с армией фейри за ними.


— О, пожалуйста. Обвиняешь меня в обмане, потому что не смог победить, mo bhrathair, — она улыбнулась ему. — Тебе нужно улучшить работу ногами. Она ужасна.


Киаран не кажется обеспокоенным.


— Я не верю тебе.


Это поразительно, насколько они оба спокойны. Как и перед любым сражением, я будто наэлектризованная. Мое сердце рвется из груди, и я едва могу устоять на месте. Энергия согревает мою кожу, растапливая лед.


Это возвращает меня к жизни. Не так, как раньше, не с местью, гневом или яростью, но с целью. Я хочу, чтобы солдаты Лоннраха увидели меня такую — не ту девочку, чьи воспоминания он украл. Когда Лоннрах спросит, кто убил их, я хочу, чтобы он знал, что это была Эйтиннэ и я, вместе. Что он никогда не сломает нас.


Мой мушкет уже в руке, заряженный и готовый к бою. Его широкие брызги ранят группы фейри эффективнее, чем меч, на первом этапе нападения. Я приберегу лезвие для ближнего боя.


Поверх плеча Эйтиннэ, Киаран поймал мой взгляд. Я вижу отражение своего ожидания в его глазах. Айе, он любит эту часть так же сильно, как и я. Спокойствие перед бурей.


Мы подождали, пока Видящие подъехали ближе. Трое мужчин резко остановились, их механические лошади выразили недовольство от резкой остановки.


— Ты понимаешь, что делаешь? — лицо Дэниэла вспыхивает, кровоточащая глубокая рана пересекает его лоб.


Мое ожидание успокаивает меня. Это должно быть тоже самое, что чувствуют Киаран и Эйтиннэ: никаких эмоций, только готовность.


Я хочу этого. Такая простая вещь. Здесь нет места страху и панике. Только то, как оружие помещается в мою руку, то как мое тело взлетает при мысли о сражении. Как отличается это от жажды убийства.


— Мы здесь для того, чтобы спасти ваши задницы, — говорю я. — Езжайте в город и оставайтесь там. Мы задержим их, чтобы они не смогли преследовать вас.


Лорн издал глубокое рычание — и это не самый приятный звук.


— Ты безумная, — сказал он. Он указал на Эйтиннэ и Киарана. — Эти двое бессмертные; если они хотят сражаться со своим видом, пусти их. Леди нечего делать на поле сражения.


Эйтиннэ взглянула, удивленно.


— Сказал мужчина, бегущий от сражения. Вы боитесь, Видящий?


Лорн отвел взгляд. Айе, определено боится.


— Лорн прав, — Дэниэл протянул мне руку. Перемирие, его предложение защитить меня, — тебя не должно быть здесь. Тут не безопасно.


Для Дэниэла и Лорна человек, направляющийся на армию фейри — особенно женщина — приговаривает себя к смерти. Дэниэл пытается спасти меня, как и Кэтрин.


Прежде чем я успеваю ответить ему, Гэвин говорит тихо:


— Отпусти ее.


Дэниэл с удивлением поворачивает голову.


— Прошу прощения?


— Она не та, за кого ты ее принимаешь, — сказал Гэвин.


Дэниэль и Лорн посмотрели на него, как будто он определенно обезумел, но взгляд Гэвина не покидал меня.


— Убедись, что в этот раз ты вернешься. Я сомневаюсь, что проживу еще 3 года.


Гэвин развернул свою лошадь, Дэниэл и Лорн неохотно последовали за ним. Уверена, они оставляли людей позади и раньше. Я выучила урок данный себе: ты не можешь спасти каждого.


Киаран, Эйтиннэ и я наблюдали, как фейри прокладывали свой путь вниз по снежному холму. Когда фейри увидели нас, они издали оглушительные завывания, которые эхом пронеслись по полям.


Военный клич. Тот самый, которым Лоннрах встретил нас, когда Эйтиннэ и я были в Sith— bhruth.


Они идут за нами. Сильнее и быстрее, чем тогда, когда я видела их в Парке Королевы. За мгновение до того, как наши группы встретились, пространство между ударами сердца замерло, утихло и приготовилось.


— Спешиваемся, — сказала Эйтиннэ.


Киаран соскочил с лошади, и я последовала за ним. В человеческом сражении оставаться на наших лошадях дает преимущество высоты, но против фейри … красные колпаки в состоянии прорубить их в секунды. Сила Эйтиннэ появилась у меня во рту, когда она отправила лошадей назад. Они бегут к деревьям сверкая копытами — я просто моргнула, а их уже нет.


— Послушай, — в этот раз она шепчет мне, — они захотят добраться до тебя, разбив эту часть скалы. Когда они сделают это, оставайся на месте, — она говорит так словно знает, что делает, как будто когда— то командовала армией.


— Ну, хорошо.


Ее улыбка свирепа.


— Не беспокойся, думаю, я пересилю их.


— Ты думаешь?


«О, Боже, я возможно умру, не так ли»?


Я проследила за ее взглядом и увидела, как фейри идут к нам. Они — словно пятно из льда и ветра, лошади с наездниками daoine sith — фейри красивые, убийственные и полные сил. Cusith и красные колпаки впереди — мускулисты, как всегда.


— Запомни, — сказал Киаран мне, — они сильнее, чем тогда, когда сбежали из темницы.


Красные колпаки одновременно подняли свои молоты и обрушили их на землю. Земля треснула и разломилась.


Черт. Я стараюсь быть неподвижной, когда Киаран и Эйтиннэ сворачивают с пути. Земля подо мной начинает проваливаться в море.


Глава 24.

Я не двигаюсь. Даже когда мои ноги дрожат, а живот сжимается. Даже когда кусок скалы, державший меня, отвалился от края утеса.


Затем я оказываюсь в невесомости, падаю к жестокому морю внизу. Я сдерживаю крик, потому что красные колпаки и десяток других фейри прыгнули за мной, чтобы захватить меня при падении.


Они недостаточно быстрые. Прежде, чем я успеваю моргнуть, Эйтиннэ прыгает ко мне и болезненно тянет меня на себя. Мы вращаемся, крутимся в воздухе в порыве сильного ветра. Она контролирует его, прерывая наше падение силой столь сильной, что я почти поднимаюсь.


Затем мы вырываемся из вихря и спускаемся на землю. Мои зубы щелкнули вместе, и я замедляю себя, чтобы не скатиться с вновь созданного утеса. Я подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как дюжина фейри, которые прыгнули за мной, врезались в скалы внизу.


У меня едва есть мгновение, чтобы оценить блеск Эйтиннэ до того, как другие фейри спешатся и добегут до нас. Киаран, Эйтиннэ и я помчались вперед. Я расслаблена, заточена, готова к бою.


Я остановилась прежде, чем фейри достигли нас, прицелилась из мушкета в группу sithichean и выстрелила. Оружие отдало мне в плечо. Взрыв сбросил несколько фейри с их лошадей, осколки металла и seilgflur прожгли их насквозь через одежду. Кровь стекала по всему телу. Они даже не кричали, когда умирали.


Я ощутила силу вокруг себя. Боже, вкус силы daoine sith такой сильный, покалывает мою кожу, спускается по моему горлу. Прочная смесь горящего железа, снега и соли. Я выстрелила из мушкета снова и попала.


Осколки металла повредили еще больше фейри, и кровь забрызгала мою рубашку. Внезапно я почувствовала, как переместилась обратно в Эдинбург в то время, когда наслаждалась восторгом от убийства. Тем, как их сила переходит ко мне, протекая по венам, успокаивая. Успокаивающее.


Вспышки молний проносятся по небу, и штормовые облака собираются наверху. Воздух наэлектризованный, тяжелый. Daoine sith создают это, управляют этим. Их сила взрывается наверху и облака отрываются, посылая вниз дождь и лед. Меня забрасывает градом — он достаточно острый для того, чтобы расцарапать мои щеки. Сладкий сильный вкус крови появляется на моих губах. Вспыхивают молнии и обрушиваются на землю возле нас, прожигая снег снова и снова. Я пытаюсь прятаться, но тут слишком много молний — стоит мне только прийти в себя, как ударяет следующая. Новая. Ощущение будто весь остров дрожит от их объединенной силы.


— Кэм!


Киаран сбивает меня прямо перед тем, как ударяет очередная молния. Его тело накрывает мое, я смотрю поверх его плеча и вижу образовавшуюся дыру около 10 футов глубиной. Она могла попасть в меня.


Затем он прошептал слово, заставившее меня улыбнуться.


— Вместе.


Я убрала мушкет в кобуру и достала меч из ножен. Киаран и я сражались вместе, прикрывая друг друга. Вальс сражения, такой красивый и плавный. Мы мастера. Только он и я, как всегда и было. Он разрубает фейри, быстрый и изящный. Когда они пытаются контратаковать, он блокирует их и посылает силу обратно, и я направляюсь к ним, чтобы закончить дело. Мой меч разрезает, рубит и убивает.


Как будто бы мы продолжение друг друга.


Мы продолжаем наш танец. Я сжимаю его руку, и он бросает меня через группу фейри, где я разбиваю их. Он кружит меня, и я убиваю снова. Его сила обволакивает меня, подобно теплому бризу поверх осеннего ветра. На вкус он весна. На вкус он океан с чем-то еще: дикий и отчаянный.


Когда фейри попытались заманить нас в ловушку, чтобы разбить, я убрала свой меч и снова приложила мушкет к плечу. Я выстрелила, порох разлетелся широко и эффективно.


Ветер и дождь вокруг нас превратились в чудовищный шторм из очень темных облаков. Температура упала, и град продолжает бить нас так сильно, что глаза стали влажными, а кожа изранена. Ветер надвигается порывами такой силы, что меня почти отбрасывает назад.


Киаран контратаковал своей собственной силой, но этого недостаточно — он не может делать это и сражаться одновременно. Когда фейри атаковали, его контроль над погодой упал. Меня сбило с ног и отбросило по снегу к краю утеса.


Эйтиннэ немедленно оказалась рядом со мной, уклоняясь, протыкая и отрубая. Немного отдышавшись, я тут же присоединяюсь к ней. На мгновение я почувствовала, как снова вернулась в Парк Королевы в ночь Дикой Охоты, я была изящным созданием, подобно фейри, той ночью. Я танцевала, как будто в бальном зале, мои ноги быстро передвигались на снегу. Мой меч продолжает резать и ударять со всей силы, когда я уклоняюсь.


И я все это чувствую. Острое ощущение их силы во мне и вокруг меня, как дым у меня во рту, как холодный воздух в моих легких. Я наслаждалась этим когда— то. Я грелась убийством, местью.


Сейчас это простая необходимость. Эйтиннэ и я кричим миру — Лоннраху — что мы живы. Что мы все еще можем сражаться и убивать. Что мы не разрушены. Я сражаюсь, как бы заявляя: «Я не побегу».


Затем я увидела ее. Черные, как ночь волосы, обтекающие вокруг лица, столь красивого, что кажется нереальным. Эти блестящие зеленые глаза встретились с моими, и ее губы скривились в улыбке.


Сорча.


Время остановилось. Теперь только я и она. Я почувствовала ее силу, густая как кровь на моем языке, прокладывающая свой путь ниже и ниже.


Она в моем разуме, контролирует меня против моей воли. Она посылает простую команду: Стой. Мой меч остановился в воздухе, и фейри вокруг меня — кроме Киарана и Эйтиннэ — тоже остановились. Как будто мы были статуями из камня. Сражение полностью остановилось из-за влияния Сорчи.


Она пускает дразнящий импульс по моим вискам, как будто говоря: «Ты моя».


Я ненавижу ее. Я ненавижу ее. Я пытаюсь вытолкнуть ее, но она очень сильная. Я такая же, как остальные, не способная бороться с ее силой, неважно, как сильно я пытаюсь.


Когда Киаран увидел ее, он сильнее сжал меч.


— Сорча.


Эйтиннэ остановилась рядом со мной, тяжело дыша.


— Ты, — она глубоко вздохнула. — Не могу вспомнить, говорила ли я это раньше, но каждый раз, когда мы встречаемся, я подавляю желание ударить тебя кулаком в лицо.


Киаран взглянул на сестру так, будто бы говоря: «Согласен».


Сорча только улыбнулась Эйтиннэ, показывая ей острые зубы.


— Поверь мне, это взаимное чувство. Но, в любом случае, что если я здесь, чтобы помочь вам? Снова? — она осмотрела других фейри. — У меня всего несколько минут затуманить их воспоминания, так что не тратьте мое время.


— О, снова. Это еще менее убедительно, чем было в первый раз, — Эйтиннэ повертела головой и тогда заметила, что я, как и другие, не способна говорить.


Она изогнула палец в мою сторону, и вот ее сила внутри, переплетаясь теплым потоком, который прорывается через ледяной контроль силы Сорчи. Эйтиннэ на вкус, как дым, черный порох, кровь и пламя.


Сорча сопротивляется ей, удерживая со всей силы, отчего я прикусила язык так, что чуть не заплакала. Сила Эйтиннэ плотно окружает Сорчу, подавляя ее. Сжигая ее.


Внезапно я почувствовала свободу от сил Сорчи так быстро, что почти подалась вперед.


Я вздохнула и наконец смогла оглядеться. Все остальные фейри заморожены. Их глаза будто покрыты льдом, взгляд зафиксирован и неподвижен — они как статуи в снегу.


Киаран все еще держал меч в руке. Я заметила, как его рука стала сильнее сжимать рукоять.


— Почему ты в действительности здесь, Сорча?


Если бы я была невнимательна, я пропустила бы то, как взгляд Сорчи задерживается на нем.


— Что, если скажу, что я на твоей стороне, Кадамах? Что я хочу, чтобы ты победил моего брата?


— Я бы не поверил ни единому слову, что ты сказала.


Сорча выразила неодобрение, но ее взгляд ни разу не покинул его.


— Когда-то мы были друзьями, — она посмотрела на него из-под ресниц. — Более чем. Ты доверял мне.


Друзьями? Они были друзьями? Даже Эйтиннэ издала рвотный звук на это.


Лицо Киарана совершенно закрыто, этот холодный отстраненный взгляд снова на месте.


— Ты так думаешь? Или просто забыла, как я умею притворяться?


Слова Лоннраха всплыли в моем разуме: «Он заставит тебя думать, что заботится о тебе. Кадамаху на всех плевать».


Губы Сорчи скривились. Она атаковала своей силой, и я почувствовала ее — подавляющая, противная. Киаран блокировал ее своей рукой: тонкий кровавый порез появился на его ладони. В мгновение ока он исцелился.


— Ты не можешь обмануть меня, Кадамах, — сказала она горько. — Не тогда, когда ты связан со мной.


Киаран сжал челюсть, но ничего не ответил.


— Из— за того, что мы связаны, я и предупреждаю тебя. Мой брат стремится занять Благой и Неблагой Трон.


— Пожалуйста. У него нет такой силы, — сказала Эйтиннэ. Я слышу зажатость в ее голосе, страх, не совсем скрытый беспечностью. — И он больше не Благой. Он не может требовать…


— Когда он найдет способ украсть силу Охотницы, — она одарила меня маленькой высокомерной улыбкой, — он будет на один шаг ближе к этому.


Мою? Как может моя сила помочь ему в этом?


— Это будет не трудно, так как ваш маленький человеческий друг не может даже получить доступ к своей силе, чтобы сопротивляться ему.


Я даже не ответила на ее оскорбление. Мой разум пытается понять. Что говорил мне Лоннрах в Sith— bhruth?


«Ты можешь разблокировать объект, который я ищу. Это твоя единственная цель.»


Должно быть, он имел ввиду, что только моя сила способна разблокировать его, прямо как прибор, который Эйтиннэ сделала.


Без правителя в Sith— bhruth будет зима. Кто— то должен занять это место.


Как моя сила поможет ему занять трон? Видя озадаченность на моем лице, Сорча насмешливо улыбается.


— О, моя дорогая милая девчушка. Ты до сих пор даже не представляешь, на что ты способна, не так ли? Какая жалость.


Вспышка старой злости прожгла мои щеки. Лоннрах возможно предназначается не мне, но она моя. Однажды я найду способ пронзить сердце и убить ее, не убив при этом Киарана. Что бы для это не потребовалось. Она моя.


Сорча оскалила зубы: «Достань меня».


Я обещаю, я сделаю это. Клянусь.


Когда Эйтиннэ подошла ближе, я осознала, что достала меч и приготовилась.


— Лоннрах не может забрать ее силу без надлежавшего ритуала, и, даже если он знает его, он недостаточно силен для проведения этого.


— Ну, — сказала Сорча, наконец оторвав свой взгляд от моего, — похоже, он нашел способ обойти это.


«Ты можешь разблокировать объект, который я ищу. Это твоя единственная цель.»


Твоя единственная цель…


Объект! Объект, который заберет мою силу. Я почти сказала об этом вслух, но тут же закрыла рот, когда вспомнила, что Сорча тут. Я не могу дать ей знать, что понимаю, о чем речь.


Киаран насмешливо улыбнулся.


— Он не доверяет тебя в достаточной мере, чтобы рассказать все, не так ли?


— Не подшучивай надо мной, Кадамах. Я говорю тебе о риске, исходящем от моего брата, — Сорча прошептала так мягко, что я практически не слышала ее. — О риске ее гнева.


Ее? Но Киаран заговорил:


— И ты до сих пор не ответила почему.


Выражение лица Сорчи такое ранимое, кажется даже Киаран удивлен этим.


— Если мой брат найдет то, что ищет, он будет способен убить тебя, — она меняет позу, вызывающе поднимая подбородок. — Это самозащита, Кадамах. Мне нужно, чтобы ты жил, чтобы была жива я.


Что за чушь. Это Сорча. Она убила мою маму. Она предает своего собственного брата и также просто предаст нас. Почему мы должны слушать то, что она говорит?


— Если ты собралась помогать, — говорю я, стараясь держать голос спокойным, — тогда скажи нам, что еще тебе известно.


Сорча смотрит так, словно тоже собирается убить меня.


— Что бы ему не было нужно, чтобы забрать ее силу, оно здесь, на острове. Это все, что я знаю.


Значит Лоннрах не просто ищет город и меня. Деррик говорил, его солдаты и раньше патрулировали город, до моего побега. Это значит, что бы он ни искал, чтобы украсть мою силу и стать правителем в Sith— bhruth, это находится на Скае.


«Ты провела год, тренируясь у моего врага и этого вредного пикси. Я уверен, они часто говорили о вещах, которые ты не понимала.»


Если Лоннрах искал место в моей голове, это значит только одно: он подозревает, что Деррик или Киаран знают, где оно находится.


Киаран шагнул вперед.


— Если ты лжешь…


— О, Кадамах, — сказала Сорча с ее типичной насмешливой улыбкой, — ты же знаешь, мы не можем врать. Теперь я действительно должна продолжить свое выступление и сделать его похожим на то, что я все еще лояльна ему, — ее зеленые глаза пылают ярко. А острые зубы показываются в усмешке. — Вам лучше бежать.


Я внезапно почувствовала тепло, исходящее от нее, как будто она была источником открытого огня. Ее сила выросла у меня во рту: абсолютная и упорная. Железо и металл наполняют мое горло неостанавливающимся потоком.


Затем я услышала их. Отдаленный бум, который стал звуком, которого следует бояться.


Мortair. Она позвала mortair.


Глава 24

Из — за тряски и раскола земли я едва могу слышать что — либо. По команде Сорчи металлические фейри направляются прямо на нас, пересекая горы, словно плывут по реке. Земля проваливается под их массивными телами, и остаются гигантские следы.


За ними следуют и другие создания, металлические монстры столь многих видов: птицеподобные, с длинными клювами и узкими телами, сформированными как у белой цапли. Они бегут на тонких ногах, покрытых мощными когтями. Некоторые напоминают котов с длинными ушами и рогами, которые спиралью устремляются к небу.


Когда они перешли реку, я смогла увидеть большие металлические механизмы в их бедрах, вращающиеся так быстро, словно их внутренности горят. Это красивые создания из такого же черного обсидиана, как mortair … а еще они ужасающие.


Эйтиннэ появилась рядом со мной, ее глаза сужены, изучающие.


— Самые маленькие атакуют в группах, поэтому убираем их по одному. Постарайся не дать им окружить себя, — сказала она, вынимая свой меч. Затем она улыбнулась мне. — Все должны быть только перед тобой. Несложно!


О, она же не….


— Неужели, Эйтиннэ?


Ноги существ очень быстро преодолевают расстояние. Так быстро. Они практически здесь, прямо за тем холмом …


Я вытащила меч. Я готова. Сейчас. Я пробегаю под массивной фигурой котоподобного mortair, его конечности поворачивают ко мне с изяществом реальных животных. Я проскакиваю между ними, прорезая лезвием металл, чтобы достать чудовище.


Поразительно, как эти создания быстро двигаются. Одну минуту я обдумываю свои варианты, а в следующее мгновение я вижу десятки mortair, направляющихся прямо на меня. Я пробегаю между ними и рублю их по ногам, чтобы металлические существа пали. Когда они валятся на землю, снег засыпает их и задерживается на моей коже, но я двигаюсь так быстро, что холод едва влияет на меня.


Mortair обрушились на землю, их конечности сотрясли все вокруг нас. Я пошатнулась и попыталась найти равновесие, но земля неровная, и я проваливаюсь ботинками вглубь.


— Кэм!


Я смотрю в сторону, откуда зовет Киаран, и громко ругаюсь. Перед ним еще больше mortair, мчащихся из — за деревьев и холма с восточного побережья острова. Их конечности разрушают лес, заставляя ветки и целые деревья отлетать в стороны из — за скорости, на которой проносятся мимо их огромные тела. Это целая армия. Если Эйтиннэ создала mortair с наиболее сильным оружием, у нас нет даже шанса против столь многих.


— Нам придется прыгать, — сказал Киаран, беря меня за руку.


Я бегу с ним. Фейрийские создания преследуют нас, обстреливая сквозь ледяной пейзаж. Эйтиннэ подпрыгивает, чтобы разрубить очередного фейри своим мечом.


Киаран приводит меня на ледяной склон скалы к утесам, наши ботинки пробиваются через снег. Здесь так холодно, что пальцы ног цепенеют, я едва могу бежать дальше. Киаран проталкивает меня вперед, поскольку механические создания стреляют по нам. Когда мы достигли края утеса, я посмотрела вниз и увидела бушующие волны и долгий путь вниз.


Киаран смотрит на меня оценивающее. О, Христос, он действительно решил прыгать.


— На счет три, — сказал он, притягивая меня к себе.


Я плотно сжала свои руки вокруг него. Рядом с нами Эйтиннэ произнесла:


— Смотрю вы оба наготове!


Боже, помоги мне!


Эйтиннэ издает возглас ликования и с разбега спрыгивает с утеса в сольном прыжке, изящно погружаясь в воду. Я даже не увидела ее в воде; Киаран держит меня очень крепко.


— Чтобы ни произошло, — сказал он, — не отпускай меня.


Земля трясется из — за mortair. Они будут здесь в любую секунду. От этой дрожи свободные камни падают с утеса.


— Я? Отпустить? Даже не думала об этом.


— Умница. Готова? — Киаран прижался щекой к моей и прошептал: — Один … два …


На счет три, он скидывает нас. Холодный воздух со свистом проносится мимо, поскольку мы мчимся вниз к морю. Все что я вижу — это острые камни под нами, выступающие у подножия скалы. Скалы в этой части Скай выше, а океанские волны такие жестокие, что прыжок — это все что угодно, кроме безопасности. Мы разобьемся о скалы … если падение не убьет меня раньше.


Киаран перевернул меня так, чтобы он мог держать руку ладонью к морю. Его сила окружила нас во внезапном противной вспышке, которая разорвала бы меня на части, если бы я была в другом положении. Тогда я поняла, что Киаран замедляет наше падение, используя свою силу, так что мы упадем в воду со скоростью вдвое меньшей той, что была в начале. Для меня. Он делает это для меня. Я разобьюсь о камни, если мы приземлимся на полной скорости. Киаран выжил бы, но мое тело было бы полностью разбито.


— Сожми свои руки крепче вокруг меня, — прошептал он, его теплое дыхание коснулось моей щеки.


Я сильнее сжала ладони на его спине и прижалась к нему. Мы замедляем падение, еще медленней, а затем мы скорее полетели, нежели падали. Мы зависли над неистовым морем, воздух вокруг нас не сильнее холодного бриза, который раздражает мои волосы. Тепло Киарана окружило меня, его сила пульсирует и скользит по моей коже, мягкая как шелк. Холодный морской туман окутывает нас. Я задрожала, когда Киаран прижал меня ближе, чтобы дотронуться губами до моей щеки.


Мы ударились о воду. Боже, даже в Форте было не так холодно, когда я упала в него после борьбы со sluagh. Течение не было таким сильным, таким быстротечным. Холод сковал мое дыхание, и мои внутренности заболели, когда мы погрузились под воду. Жестокие волны выбрасывают нас назад, но сила Киарана встречает их взрывом, что замедляет нас, прежде чем мы размажемся о скалы.


Он тащит нас подальше от скалы, проталкивая сквозь воду комбинацией силы и сильных ударов его ног и рук. Волна накатывает и нас тянет под воду. Его хватка слабеет, и меня уносит сильным течением. Я паникую, размахивая руками под водой, чтобы найти его, но мне ничего не видно. Воздух, мне нужен воздух. Я не могу дышать…


Киаран хватает меня за руку, вытягивая вверх. Мы выныриваем, и я вдыхаю холодный воздух в легкие. Это болезненно, как будто сам воздух тверд. Я сражаюсь за вздох, пытаюсь оттолкнуться, но мои конечности оцепенели и не слушаются. Он почти отпустил меня снова, но мои ногти вцепились в его пальто.


— Кэм, — он обхватил руками мое лицо, так, чтобы я скорее посмотрела в его глаза. Спокойствие, он такой спокойный. Его сила греет, успокаивает.


— Нужно плыть, — сказал он, привлекая меня к себе. Он напрягается, чтобы не потерять меня при очередной сильной волне. — Хорошо? Просто плыви, Кэм.


Я никогда не слышала, чтобы он говорил так нежно. Он прижимается своим лбом к моему, удерживая меня от другой волны.


— Я буду здесь, рядом с тобой, — сказал он.


Я кивнула и оттолкнулась. Мои усилия плыть похожи на попытку поднять валун в гору, когда любое движение, в общем-то, не имеет никакого значения. Я задыхаюсь от усилий. Киаран плывет со мной, делая большую часть работы. Его удары сильные, уверенные, как будто его вообще не волнует течение, волны или сильный холод. Он держит мою руку сильным, уверенным захватом, даже когда течение старается разделить нас. Я уверена, у меня останутся синяки от этого.


Волна обрушилась на нас, и я заглотила воду. Ух. Такая соленая, что я задыхаюсь. Я кашляю и кашляю, но все равно отталкиваюсь вперед.


Мы продвигаемся медленно, с агонией. Даже сила Киарана согревающая меня, не останавливает холод, просачивающийся через нее. Я дрожу и уже не могу уследить за своими движениями. Мои брюки и пальто прилипли к моей коже, ботинки тянут меня вниз. Тело тяжелеет, становится как камень, готовый прямо сейчас погрузится на морское дно.


Я подалась вперед, и Киаран напрягся. Я увидела маленький пляж, расположенный прямо у высоких утесов, и это вынудило меня двигаться быстрее, игнорировать боль в конечностях, истощение и все остальное.


Наконец — то, наконец — то мы выбрались на пляж, покрытый идеально круглыми камнями. Я забралась на них и легла. Спасибо, Господи, я больше не в этой проклятой воде!


Прямо с утесов донеслись звуки оружия mortair, и напряглась. Не думаю, что смогу сейчас сражаться. Я не могу даже встать.


Киаран тоже услышал их, но сел рядом со мной на камни, положив руки себе на колени.


— Если Сорча сказала правду, она отошлет их назад, — он просканировал утесы, как будто желая удостовериться. Спустя время, он, кажется, расслабился. — Эйтиннэ, должно быть, поплыла в пещеру с другой стороны утесов. Мы подождем здесь, пока она найдет нас.


Я сажусь на твердую гальку, вздрагивая от того, как много усилий для этого требуется.


— Ты веришь Сорче?


Фейри не могут лгать, но я научилась тому, что у них есть множество способов интерпретировать правду. Они мастера умалчивать или говорить правду, не раскрывая наиболее важную информацию, чтобы обмануть людей, доверившихся им.


Киаран обдумал мой вопрос.


— Правда может быть рассказана частично. Если Лоннрах действительно нашел способ забрать твою силу, она придумает, как использовать это знание для себя, — он откинулся назад на руках, выглядя непринужденно, несмотря на ледяной ветер. — Похоже ее брат больше не доверяет ей в принципе.


Волны плещутся вокруг нас, их сила сбивает камни вместе, снова и снова. Несмотря на холод, Скай умиротворяет. Сейчас тихо, значит mortair ушли.


Киаран закрыл глаза. Вода капает с его волос на открытое пространство у ворота. Не могу ничего поделать, но я думаю о его словах, когда он тащил меня сквозь волны.


«Я буду здесь, рядом с тобой».


Киаран открыл один глаз.


— Ты пялишься, — прозвучало как обвинение.


Я не отвела взгляда.


— Я должна рассказать тебе кое — что.


— Звучит слегка зловеще.


— Что бы Лоннрах не искал, — сказала я, — он знал, что найдет это на Скае от меня. Из моих воспоминаний, — произнесла я быстро, прежде чем Киаран мог ответить. — Деррик, рассказывал мне, что его дом был на этом острове, поэтому я думала, что Лоннрах ищет город, — я наконец — то отвернулась. — Я не предполагала, что это может быть, что — то другое, пока Сорча не сказала нам.


Что бы ему не потребовалось, чтобы забрать твои силы, оно на этом острове. Это то, что я знаю.


Киаран надолго замолчал. Затем нежно сжал мое запястье, чтобы приподнять рукав вверх. Его пальцы скользнули по углублениям от укусов.


Я фактически захотела показать ему каждое из моих воспоминаний. Там так много о нас двоих. Наша охота запечатлена на моей коже, история о том, как мы прошли путь из простых партнеров до … этого. Чем бы это ни было.


Сосредоточься.


— Как думаешь, Деррик что — то знает об этом? — спрашиваю я его.


— Нет, — говорит Киаран. — Что — то, что может украсть силу, должно быть древним. Еще до его появления, — его пальцы поднялись вверх, к следующему укусу. — Пикси были когда — то защитниками определенных реликвий. Только они были достаточно сильными sithichean, чтобы защитить объект, но не использовать его. Некоторые знали, где живут пикси. Тогда ходили слухи, что они закопали свои реликвии по всему острову, — он поднял свой взгляд на меня. — То, что ищет Лоннрах — эта та же причина, по которой я пришел сюда тысячи лет назад. Я уничтожил дом твоего пикси, чтобы найти это.


Я резко отпрянула от его касаний. Не могу ничего поделать с появившейся виной из — за того, что забочусь о ком — то, кто сделал так много, чтобы причинить боль кому — то, кого я люблю. Киаран больше не Кадамах. Больше нет. Но я ничего не могу сделать с тем, что, когда я забочусь о Киаране, я как будто предаю Деррика. Как будто я тоже причиняю ему боль.


— Что же это тогда? — мой тон даже более жестокий.


Я не пропускаю, как выражение Киарана становится более холодным, как будто он почувствовал, что я отстраняюсь. Теперь и он отстранился от меня.


— Среди моего вида, — сказал он почти механически, — ходят истории о первом sithichean королевстве, которое было построено раньше других миров, кроме этого. Это было место огромной силы, созданное старой магией, которой больше нигде нет, кроме как у Кайлих.


Кайлих. Имя заставляет меня вспомнить, что Лоннрах говорил мне в тюрьме.


Никто не видел Кайлих тысячи лет.


Киаран заговорил снова прежде чем я успела обдумать это.


— Враждебность между сторонами достигла высшей точки и вылилась в войну, которая разрушила королевство и привела к созданию отдельного мира. Они говорили, что кристалл находится все еще здесь, где — то спрятанный. Полный старой магии.


— Ты так и не нашел его?


Он покрутил головой.


— Но если Лоннрах узнает где он, он использует его, чтобы забрать твою силу и убить Благого и Неблагого правителей.


«Наследники, которых она оставила править… недостойны. Без правителя в Sith — bhruth будет зима. Кто — то должен занять ее место».


Я должна знать.


— Зачем ты искал кристалл?


Киаран не сразу ответил.


— Я был Неблагим, Кэм. Как ты думаешь? — Его глаза стали дикими, жестокими. — Я хотел найти его для того, чтобы убить Благую Королеву.


Мое дыхание сбилось. Прежде чем я смогла ответить, я услышала Эйтиннэ.


— Так, вы двое собираетесь просидеть здесь весь день или мы вернемся в город? Не знаю, как вы, а я голодна.


Я поворачиваюсь, когда Эйтиннэ выскакивает из — за камня, который выпирает под утесом. Она приземляется с мягким глухим звуком, выглядя очень довольной собой. Ее одежда влажная, с волос капает, каждый дюйм ее покрыт песком. И это кажется ее нисколько не волнует.


Эйтиннэ проложила свой путь по большим пляжным валунам прямо к нам, ее движения изящны.


— Вы выглядите несчастными.


— Я замерзла и промокла, — сказала я. — Я ощущаю себя несчастной, и мой мушкет, вероятнее всего, уничтожен водой. Не нужно указывать на очевидное.


Она взглянула на своего брата.


— Я полагаю, твое лицо только придерживается сказанного?


Киаран поднялся на ноги, и я сделала то же самое.


— То, что ты видишь — это постоянный, серьезный вид кого — то в обличии твоего брата.


— Ха-ха, — Эйтиннэ сосредоточила свое внимание на мне, наклонив голову. — Знаешь, у меня был kyloe, которая смотрела на меня точно, как ты сейчас. Ее волосы были похожего цвета и все такое прочее.


Я взглянула на нее.


— Ты же сейчас не сравниваешь меня с коровой?


— Нет, нет. Я сравнила выражение твоего лица с ее. Коровы, действительно, такие изумительные создания, не так ли? — усмехнувшись, она сказала: — Не переживай, я исправлю это прямо сейчас!


Прежде чем я успеваю возразить, она кладет свою руку на мое плечо. Ее сила накрывает так неожиданно, такая сильная, что у меня сводит живот. Я разрываюсь от подавляющей, неприятной сладости на моем языке. Когда все отступает, я понимаю, что моя одежда высохла, волосы высохли, и мне тепло — как будто я только что вышла из солнечного света в теплый летний день.


Я выпрямляюсь с угрюмым видом.


— Ты могла бы спросить.


Эйтиннэ начала идти к той части, что проходит между утесами, Киаран и я последовали за ней.


— Ты сказала бы «нет» из чистого человеческого упрямства, и заболела бы на пути назад этой … этой… как вы называете ее?


— Истощением, — сказала я, поднимаясь по пути. — Уверена, мне надо подремать.


Она не слушает. Щелкает пальцами.


— Пневмония! Точно. В любом случае, ты бы заболела и умерла, тогда где были бы мы? Не за что.


Ну, вижу, что она не отличается от Киарана с таким же уровнем такта. Я расправляю свое недавно высушенное пальто и стряхиваю песок, проводя по нему пальцами.


— А как же ты? Ты будешь сушиться сама?


Эйтиннэ пожимает плечами.


— Я люблю воду. Напоминает мне о доме.


Краем глаза я заметила, как Киаран напрягся от ее слов. Небольшое движение, примечательное только потому, что я стала настолько хорошо знать то, как он стоит, как держит себя. Когда он заговорил, его голос был таким же холодным, как ветер.

— Мы должны возвращаться.


Мы прошли через проход в лесу. Он проходит ниже уровня моря, просто один из многих тоннелей вокруг острова, который ведет в город фейри. Над нами я могу услышать шум волн, когда они накатывают на берег, пока мы пробиваемся мимо темных блестящих скал. Тоннель проводит нас к границе между фейрийским и человеческим частями города: поля seilgflur — это линия защиты, бессловесный способ напомнить любым заблудившимся людям, что пересечение этой местности приведет их на территорию фейри.


После того, как Эйтиннэ прошла в дверь фейри, Киаран задержался со мной около дорожки через seilgflur. Мы не говорили с тех пор, как были на пляже. Я бы хотела знать, что сказать ему, мне бы хотелось, чтобы мои чувства не были путаницей того, что хочется, что требуется и что привлекает меня.


— Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спросил Киаран, когда мы остановились у лестницы, ведущей в основную часть города. — Я не доверяю Видящим, как бы они не сделали что — то глупое.


Я боюсь представлять их лица, но я не скажу ему это.


— Я ценю это, но не уверена, что твое появление там исправит ситуацию.


— Нет, — сказал он. — Но мне не нравится, что ты будешь одна с ними. Не после того, что они сделали с тобой, — он замотал головой. — Меня не было с тобой оба раза. Я не допущу, чтобы это случилось снова.


Я чуть не сказала ему, что еще не простила Гэвина. Еще нет.


— Тебе не все равно? — я затаила дыхание. Я знаю, что не все равно, но я хочу услышать это от него. Мне нужно услышать, что он скажет это.


Кадамаха ничего не заботит, и тем более ты.


Я бы очень хотела выкинуть слова Лоннраха из своей головы. Я бы хотела не проводить в зеркальной комнате так много времени, накручивая себя, что это правда. Что причина, по которой Киаран не находит меня, в том, что он и не искал.


Я закрыла глаза, когда Киаран положил ладонь на мою щеку.


— Кэм, — сказал он, — я только что спас Видящих, прыгнул со скалы и плыл через ледяную воду с тобой в моих руках, — затем он обхватил мое лицо обеими руками. — Что еще я должен сделать, чтобы показать тебе это?


Я трясу головой.


— Боюсь, мне потребуется еще одно доказательство.


— Еще одно доказательство? — Киаран поднял бровь. — Мне не потребуется ведь никакие заверения или высокопарные слова? Я должен встать куда — то?


— Ни каких высокопарных слов. Никаких заверений, — я становлюсь на цыпочки и шепчу ему на ухо. — Только поцелуй.


Затем его губы оказываются на моих, и это лучше всякого заверения. На мгновение его прошлое исчезает, и мое — тоже. Когда я позволяю себе следовать его прикосновениям, внезапно возникает чувство, что ничего больше не имеет значения, кроме этого. Только он. Только мы.


Я смягчаю поцелуй, до того момента, как его губы едва сталкиваются с моими. С каждым движением я говорю ему: «Спасибо». «И ты тоже мне не безразличен». «И, Боже, помоги мне, но я доверяю тебе».


Когда я отклонилась назад, клянусь, он понял все, что я хотела сказать.


— Я должна идти, — прошептала я.


Я наблюдаю за борьбой на его лице, когда он отступает.


— Если они попытаются сделать что — то, пошли пикси.


Я кивнула и начала подниматься по лестнице. Когда я повернулась обратно, он уже скрылся за дверью фейри.


Глава 25

На улицах тихо. Несколько людей рискнули выйти из своих домов, но свет все еще погашен. Облака вернулись, в это время между ними сияет луна. Булыжная улица блестит в ее свете, все еще скользкая после недавнего дождя. Я вспоминаю путь, по которому Киаран вел меня ранее, через темные проходы — в комнату, полную гобеленов с победами пикси.


Я затаила дыхание и вошла. Все немедленно притихли и повернулись. Боже, ощущение, что я сделала что — то ужасно неправильное. Дверь позади меня закрылась с сильным хлопком. Похожим на выстрел.


Сзади Лорн и Тэвиш смотрят на меня с явным подозрением, возможно с капелькой страха. Выражение Гэвина нечитаемое, с намеком чего — то похожим на… сожаление? В противоположность ему Кэтрин кажется сердитой и обеспокоенной. Второе потому, что, когда она видит меня, она спешит пересечь комнату.


— Кэтрин, не надо.


Это от Дэниэла. Сюрприз, сюрприз…


Она игнорирует его и берет меня под локоть.


— Пойдем со мной. Не обращай внимания на этих идиотов в углу.


Игнорировать? Вижу, беспокойство Киарана не было совершенно необоснованным.


Но Дэниэл уже направляется к нам.


— Позволь, я улажу это, — сказал он ей.


Кэтрин нахмурилась.


— Я так не думаю. Отойди.


Дэниэл вздохнул. В этот раз он посмотрел на меня. Не подозрительный и обвиняющий, каким я привыкла его видеть, он кажется уставшим. Слишком уставшим. Он даже не переоделся, был в том же, что и при поездке верхом.


— Могу я поговорить с тобой? — он спросил меня прямо. Кэтрин открыла рот для возражения, но он поднял вверх руку. — Наедине, если ты не возражаешь.


Я делаю шаг назад от него.


— Уверена, ты понимаешь, что я, скорее, откажусь.


Дэниэл прошелся рукой по волосам.


— Послушай, я не собираюсь причинять тебе вреда, — сказал он, — я только хочу поговорить.


Я посмотрела на Кэтрин. Она колеблется прежде, чем указать, что все в порядке. Полагаю, нам с Дэниэлом надо поговорить в любом случае.


Кэтрин отпустила меня и поднялась на цыпочки, чтобы сказать что — то Дэниэлу на ушко. Он закатывает глаз, когда она улыбается ему и целует в щеку.


Ну … ну …


Я не могу управлять внезапным румянцем, который появляется на моем лице при их очень публичном проявлении любви. Это так лично.


Кэтрин одобрительно кивает мне, как только ее муж сопровождает меня в темный проход. Я открыла рот, чтобы заговорить, но он прервал меня.


— Не здесь, — сказал он глубоким басом. — Моя жена скорее всего подслушивает через дверь, — видя мое нежелание идти дальше, он говорит: — Обещаю, что не обижу тебя. Пожалуйста.


— Ну хорошо.


Не сказав ни слова, он повернулся и начал спускаться по туннелю, и у меня не было выбора, кроме как последовать за ним. Я едва могу различить где прохожу, тут так темно. Даже свет от фальшивой луны сверху не проникает сквозь тени, окутавшие дома вокруг нас.


— Что она сказала тебе? — спрашиваю я, осторожно шагая, чтобы не споткнуться.


— Она сказала, чтобы я вел себя хорошо.


Я улыбнулась. Это не может быть единственной вещью, которую она сказала.


— Или?


— Та часть предназначается только мне.


Он приводит меня к тяжелой двери из дуба, окруженной плющом. Она стонет на своих стержнях, когда он открывает ее. Ничего не видно по ту сторону; только густая, непроницаемая темнота. Я недостаточно доверяю ему, чтобы заходить в комнату, которую не могу рассмотреть. Откуда мне знать, что это не очередная засада огоньков.


— Что именно ты собираешься делать, раз не хочешь, чтобы это услышала Кэтрин? — спросила я его.


Выражение Дэниэла ожесточается, как будто он оскорблен вопросом.


— Просто поговорить.


— О чем?


— Узнаешь, — он показывает мне жестом, чтобы я входила.


Сохраняя самообладание, я пересекаю порог. Спустя мгновение, как я зашла, все изменилось. Мастерская кузнеца? Айе, это она. Печь, которая нагревает металл, находится в одном углу. Деревянные столы и пол завалены частями металлических, крошечных зубчатых валиков, шпинделей и некоторых более крупных полусобранных механизмов.


Наковальня находится в углу, молоток и долот около него. Здесь пахнет угольным огнем, как в небольшом садовом доме, который я использовала для своей собственной мастерской позади особняка Отца. Когда мы были в городе, я платила другим, чтобы работали для меня.


Только смотря на эти вещи, мне хочется строить снова, взять механические части и сложить их обратно, чтобы сделать что — то новое. Я скучаю по ощущению масла на кончиках моих пальцев и работе с металлом бессонными ночами. Я скучаю по чувству гордости, когда завершаешь что — то и обнаруживаешь, что это работает точно так, как я рассчитывала.


Я легонько касаюсь наковальни, чувствуя отметки в металле там, где молоток ударялся. Я взглянула на Дэниэла.


— Оно твое? Это место?

— Айе, — Дэниэл сел за рабочее кресло, скрестив ноги в лодыжках. — Сделано в точности, как у моего отца.


Так значит, он сын кузнеца. До Дикой Охоты Кэтрин даже и предложить не могла бы, что выйдет за мужчину с таким статусом. Браки были не по любви, а из — за собственности. Это было тем, что внушали леди, то, что мы запросто принимали.


— Должно быть, ты находишь в этом утешение, — сказала я, стараясь быть вежливой, — иметь что — то, что напоминает о нем.


Не уверена, что создала бы место, напоминавшее мне об отце. Айе, мне все еще больно, когда я думаю о его смерти. Я все еще страдаю от сознания своей вины за то, что должно было быть между нами. Даже когда я была маленькой, он никогда не обнимал меня и не говорил добрых слов. Его слова были всегда короткими, абразивными, говорились просто, чтобы заставить меня уйти. Даже повзрослев, я все еще жила ребяческой надеждой, что он полюбит меня. Он не сделал этого. Это — то, что я буду всегда нести с собой.


Дэниэл горько рассмеялся.


— Это не так. Мой отец был еще тем сукином сыном, — он отодвигает свой воротник, чтобы показать шрам под ключицей, звездообразная отметка от пули. — Я вспоминаю о нем здесь. То как я умер и вернулся обратно Видящим.


Христос, что я могу сказать на это? Я практически сказала, что мне жаль. Но этого не кажется подходящим.


— Тогда зачем ты создал это место? — спросила я его.


— Это напоминает мне о том, что я должен делать. После того, как я вернулся с другой стороны, чтобы мой отец не убил так же и мою маму, — его один глаз жестоко посмотрел на меня. — Что я все еще готов сделать, чтобы сохранить людей, которых я люблю, в безопасности.


— Я так понимаю, ты обращаешься ко мне? — сказала я легко.


— Ты — не человек, — сказал Дэниэл внезапно. Не обвиняя, но ставя перед фактом. — И не притворяйся, что не понимаешь, о чем я. Тэвиш наблюдал за сражением, и я знаю, что видел с холмов.


Ты не человек. Не совсем человек, не совсем фейри. Я не принадлежу ни одному миру, ни миру Кэтрин, ни даже миру Киарана. По крайней мере, до всего этого у меня была фальшивая комфортная зона. Я могла притворяться нормальной, всего лишь очередной дебютанткой. Я могла обернуть себя в ложь, и никто не знал, что я жила неправдой. У меня больше нет этого кокона порядочности, чтобы защитить мой секрет.


— Мистер Рейд…


Дэниэл поднял руку, чтобы остановить меня.


— Нет. Мне не нужны объяснения. Просто ответь на вопрос: они искали тебя?


Я подняла подбородок и встретила прямо его взгляд.


— Так и есть.


Дэниэл тихо выругался.


— Я боялся этого, — он закрыл свой глаз. И я удивилась, когда он сразу не открыл его. Вместо этого он начал стучать пальцем по столу. Не обдуманный ритм, а просто раз два, раз два стук.


— Я ждал этого больше 3х лет, — пробормотал он.


— Чего?


Что он делает?


— Девушку, которая несет хаос, — тук тук. Тук тук. — Смерть — ее бремя. Куда бы она не пошла, она следует за ней. Они говорят, что она может или спасти мир, или покончить с ним.


Моя грудь сжалась. Каждое слово, которое он произносит, похоже на удар, каждый более болезненный, чем предыдущий.


«Они говорят, что она может или спасти мир, или покончить с ним».


Я. Он говорит обо мне.


— Они? — я, наконец, произношу слово, задыхаясь.


Дэниел приоткрывает глаз. Он выглядит как стеклянный, несосредоточенный.


— Я не знаю, откуда приходят эти голоса, и мне не особо есть до этого дело. Они просто говорят.


— Ты видишь будущее? Как Гэвин?


— Нет, — сказал Дэниэл. — У меня не бывает видений. Я просто слышу шепот — о тебе. Впервые — более 3х лет назад, а затем в пещере они начались снова, — он изучает меня более близко. — Когда бы я не посмотрел на тебя — они не останавливаются. Они становятся только громче.


«Смерть — ее бремя. Куда бы она не пошла, она следует за ней».


Я — девушка, которая приносит хаос.


— Когда точно это началось? — спрашиваю я, думая, что уже знаю ответ.


— Перед тем, как фейри все уничтожили, — он колеблется перед тем, как спросить: — Подозреваю, ты была там в ту первую ночь.


Я понимаю, о чем он действительно спрашивает: «Ты собиралась предотвратить это».


Не удивительно, что Дэниэл не хотел видеть меня в своем городе, почему он говорит со мной с враждебностью, начиная с моего прибытия. Он точно знал, кем я была. Я — девушка, которая позволит городу пасть. Я девушка, которая покончит с миром.


Я девушка, которая приносит смерть и разрушения. Всегда. Всегда.


— Я была там, — говорю я. Мое дыхание задрожало на выдохе. — Так ты хочешь, чтобы я ушла.


Дэниэл умолк, как будто подбирая следующие слова очень аккуратно.


— Я неверно относился к тебе. Я не просил тебя спасать мою жизнь, и я никогда не забуду, что ты сделала для меня. Я твой должник. Но я не могу подвергать людей, которых люблю, опасности, позволяя тебе остаться.


Я тоже этого не хочу. Люди, которых он любит — те же люди, которых люблю я. Я уже сделала достаточно, чтобы разрушить их жизни. Лоннрах ищет меня и он не остановится, пока не найдет, не заберет мои силы и не убьет меня.


— Поэтому ты не хотел, чтоб Кэтрин слышала?


— Нет. Я не хотел, чтобы она слышала мое предостережение о тебе. Она скажет, что это неважно. — он расстроенно пригладил свои черные волосы. — Я должен убедить тебя, что это важно, потому что ты сможешь найти причину для ухода.


Мне кажется я знаю, куда он клонит.


— Не говори мне, что ты хочешь, чтобы я солгала Кэтрин.


— Это не то, о чем я прошу, — сказал он. — Я никогда не лгал ей. Но она лучше воспримет это, если ты скажешь, почему должна уйти, — Дэниэл улыбнулся. — Она упряма, если это затрагивает ее интерес, в случае, если ты не заметила.


Я кивнула, пытаясь решить, что именно ей скажу. Я уже однажды отсылала ее прочь, потому что боялась за нее. Я в ответе за то, что Кэтрин была в дороге, когда фейри атаковали, и Дэниэл был там, чтобы спасти ее, а не меня.


«Смерть — ее бремя. Куда бы она не пошла, она следует за ней».


Она преследует меня здесь. Лоннрах найдет меня и убьет их всех. И у меня нет такой силы, чтобы защитить ее…


Слова Киарана всплыли в моей голове. Они сказали, что кристалл все еще здесь, спрятанный где — то. Полный старой магии.


— Ты должен знать, — сказала я быстро, прежде чем остановить себя. Я решила доверится ему, рискнуть тем немногим, что знаю. Все — таки он спас Кэтрин жизнь. Я все еще благодарна ему за это. — Они ищут не только меня. Фейри хотят кое — что еще.


— Ты знаешь, что это?


— Кристалл, который спрятан где — то на острове. Слышал что — нибудь об этом? — он помотал головой, и я сказала: — Я должна найти его прежде, чем это сделают фейри, но Деррик настоит на том, чтобы пойти со мной. Его не будет здесь, чтобы удерживать защиту, если они нападут.


— О чем ты просишь? — спрашивает он.


— Дай Деррику время, чтобы укрепить ее, прежде чем мы уйдем. — он засомневался, и я добавила: — Пару дней. Вот о чем я прошу.


— Хорошо, — отозвался он неохотно. — Пару дней. А затем..


— А затем я уйду.


Глава 26

На следующий день я стояла у своего окна, когда вновь падал снег в фальшивом Эдинбурге. Всего несколько дней. Я не знаю точно, куда пойду или где найду укрытие. Город пикси не похож на мой старый город в принципе, но иллюзия моей старой спальни, моего старого дома, заставляют меня жалеть об уходе.


Просто на протяжении нескольких часов я испытываю желание притвориться, что это реально, что я вернулась. Что я в моей прошлой жизни до сражения, когда все казалось таким простым.


Деррик прилетел на мое плечо, удивляя меня своим внезапным присутствием.


— Послушай меня, — сказал он серьезно, — это мой дом. Ты не уйдешь. Скажи слово, и я выброшу Циклопа с его задницей.


— «Я ждал больше 3х лет».


— «Чего?»


— «Девушку, которая приносит хаос».


Смерть следует за мной; она следует за мной с момента смерти моей мамы. Я — проводник, пытающийся избежать вспышки молнии во время грозы.


— Ты не сделаешь этого, — сказала я мягко. — Его предостережение не было неверным. И мне все еще нужно найти кристалл из старого королевства. Ты же знаешь, я должна.


— Это может занять года, — захныкал он. — Мои предки похоронили все. Черт, они похоронили трофеи своих жертв. На этом острове миллион скелетов. Лоннрах прежде всего должен откопать их.


— А что, если Дэниэл слышит шепот по какой — то причине?


— Мне все равно, — зашипел он. Его ореол загорелся ярко красным, вспыхивая словно пламя. — Я, наконец-то, вернул себе мой шкаф. У меня снова появилась ты. Он все разрушил.


Пауза. Затем:


— Как думаешь, Кэтрин была бы оскорблена, если бы я отрезал ему одно ухо?


Я придерживаю его ладонью, удерживая таким образом, я могу поймать его взгляд.


— Это то, что тебя действительно заботит? Потерять твой шкаф?


— Конечно, — он моргает, такой наивный и невинный. Он совсем не невинен. — Что же еще это может быть?


— Знаешь, Киаран рассказал мне. О твоей семье и твоем доме.


Жар Деррика немедленно гаснет и крылья складываются. Я слышу крошечный сбой в его дыхании, и он отводит взгляд.


— Да, он сделал это.


Деррик потерял свое королевство и всех, кого любил, и, когда я уеду, он будет вынужден выбрать между мной и домом, который только возвратил. Я не обвиняю его в том, что он цепляется за вещи, которые стали такими родными. Такие простые вещи. Его шкаф, гора одежды. Я. Его комната. «Я спал в своей собственной версии твоего шкафа последние три года, и он никогда не пах также.» Даже считая эту комнату подделкой, я должна быть здесь, чтобы сделать ее реальной для него. Вот, что делает семья — вместе с собой они возвращают дом. Я с Дерриком стали семьей.


Я поглаживаю пальцами одно крыло, потом другое.


— Я бы хотела ненавидеть Киарана ради тебя, — говорю я ему. — Так же сильно, как ты ненавидишь baobhan sìth за то, что она сделала с моей мамой.


— Я не хочу, чтобы ты так делала, — сказал он. И в этом столько боли. Не важно, как давно он потерял свою семью, эта боль до сих пор сжигает его изнутри. — У меня были тысячи лет, чтобы оплакать мою семью. Но знаю одно: не прошло ни дня, когда я не верил, что Киарану так далеко до тебя, что он должен ползать под твоими ногами и быть благодарным, что кто — то решил, что он достоин доброты.


— Тогда что изменило твое мнение? — спросила я серьезно. — Я говорю о желании, чтобы я убила его.


Деррик замолчал надолго, крылья мягко разворачивались. Его золотое свечение медленно возвращалось.


— Я вижу, как он смотрит на тебя.


Я сглатываю, боясь его ответа.


— И как же?


— Как будто он желает быть смертным.


Он взмахивает крыльями, чтобы взлететь с моей ладони.


— Вернусь к шитью. Успокаивает нервы. Я сотку другой уровень вокруг защиты сегодня вечером, но скажу, что одноглазый — дурак, и когда я уйду — удачи им в поиске другого sìthiche для шитья.


Разгневанный он несется в свой шкаф и закрывает дверь позади себя с громким ударом.


«Как будто он желает быть смертным».


Нет, я не могу сосредоточится на этом сейчас. Я снова взглянула на снег за окном, и на этот раз я решилась. Я выйду наружу, чтобы увидеть город, каким представляю его до того, как была сослана охотится на фейри.


Я расправляю плечи и тяну в сторону панель рядом с окном. Кнопка, которая отделяет эту часть стены, все еще здесь, напротив деревянной обшивки. Прямо там, где я и устанавливала ее в реальной комнате — скрытый проход, чтобы я могла ускользать ночами на охоту.


Затаив дыхание, я нажала на нее. Часть стены опускается как разводной мост к саду, его металлические механизмы, щелкают в процессе. Я дрожу от морозного воздуха и снежинок и жду, пока панель из тика опустится достаточно, чтобы пройти.


Как только оказалась в саду, я закрыла глаза и представила погоду немного теплее, дождь и более мягкий ветер. Погода тут же преобразилась, когда я подумала, что слишком холодно и нужно надеть пальто.


Дождь барабанит по безлистным веткам деревьев, когда я перехожу по газону к задним воротам. Они открываются и закрываются со скрипом стержней, как это было всегда. Мои пальцы сжали металл, когда я шагнула на улицу. Уличные лампы вдоль одинокой дороги включены, влажные булыжники блестят в свете сумрака.


Я никогда не видела город таким тихим, таким пустым, даже тогда, когда отправлялась на позднюю ночную охоту. Даже тогда в зданиях вокруг меня был свет, слуги в подвалах сплетничали, когда заканчивали свою работу по дому. Теперь я иду по пустынной улице без единого звука, только шум дождя и мои шаги. Здания вокруг меня — безупречный белый кирпич и камень, одно прямо после другого — и без души, которая бы занимала их. Площадь Шарлотты, бесплодное место богатых зданий, осталось покинутым.


Ниже на Принцесс — стрит я смотрю сквозь темный парк на остатки замка, взгроможденного на скале. Ничего не осталось, кроме передней части; остальная часть каменной цитадели рассеяна по частям ниже на траве.


Я закрыла свои глаза и представила замок таким, каким он был в моих воспоминаниях прежде. Замок был самым видным зданием в городе, возвышающимся прямо в центре. Он был прекрасен, фундамент выступал так, словно появлялся прямо из скалы.


Когда я открыла свои глаза, замок был цел. Полностью. Еще более красивый. Я чуть было не заплакала, увидев его. «Он не настоящий», — повторила я себе, — «это иллюзия».


Пейзаж почувствовал мое настроение, и я увидела, как стены замка распадаются, как будто на картину вылили воду. Целые части здания рушатся и снова обращаются в руины.


Я смахиваю с глаз слезы и иду по улицам моего воображаемого Эдинбурга. Так холодно и пусто, что я начинаю сожалеть о том, что пошла. Я никогда не смогла бы быть одной из тех, кого описывала Кэтрин, кто входит в свои двери, чтобы очутится в месте, которое они любили, прежде чем умереть. Тут так много боли, слишком тесно переплетенной с моей виной.


Я начинаю замечать, как фальшивы эти ощущения, как ограничено мое воображение. Как, чем дальше от центра города я ухожу, тем больше начинается пятен в моей памяти — места и здания — сливаются в пятна.


Когда я достигаю Холироуд, многоквартирные дома мерцают, как будто находятся под водой, в конечном счете превращаясь в то, на что, как я думаю, они были похожи. Все что я помню — это высокие строения, но никаких деталей, никаких вещей, которые делают каждый дом уникальным. Сейчас они выглядят отражением друг друга. Длинный ряд зданий, которые выглядят одинаково. Я пытаюсь изменить их, вызвать ночные воспоминания, когда пробегала по этим улицам во время охоты, но не могу. Кирпич, камень и строительный раствор просто перестраивают себя все в те же копии друг друга.


Я потеряла иллюзию. Я позволяю всему изменится и изобразить здания таким, какими они были, когда я вернулась из Sìth — bhrùth. Стены превратились в разрушенный кирпич и щебень, полностью заросший мхом и плющом.


Это напоминание, послание, что я должна принять: «Это то, что ты уже оставила позади. Здесь больше ничего нет».


Я закрываю глаза. Моя вина. Все это мой провал. Все, что мне надо было сделать, это запустить механизм и все осталось бы прежним. Все осталось бы так, как было.


Когда я открыла глаза, я была в Парке Королевы. Трава того же самого бледно — янтарного цвета, которым бывает каждую зиму. Дорожка из грязи, которая приводит прямо к Трону Артура впереди, руины Часовни Святого Энтони около меня. Я вдыхаю аромат парка, и запах — точно такой, каким был той ночью: огонь и пепел и дождь.


Вокруг меня замерло сражение — отлично воспроизведенное мое воспоминание. Солдаты фейри окружили меня. Каждый из них остановился точно там, где они были, когда пытались прорваться через поле света, что окружило меня из механизма.


В моих ногах лежит прибор, таким он выглядел во время сражения. Я падаю на колени и прижимаюсь кончиками пальцев к внешнему краю, к частям циферблата, к частям компаса — затем к символам, которые Киаран учил меня рисовать. Механизмы пылают желтовато — коричневым блеском, тик-тик, тикающее в приятном гуле.


— Айлиэн.


Я взглянула поверх плеча, чтобы увидеть Гэвина; я даже не слышала, как он спустился. Он был в той же самой одежде, в которой ездил на лошади, покрытый грязью, немного кровью.


Ничего не могу с собой поделать, мой взгляд тут же падает на его шрамы, те новые особенности на лице, которое я помнила все эти годы. Теперь я оставляю его снова.


— Что ты хочешь, Галловей?


Его внимание сосредоточено на битве вокруг меня и на руинах города вдалеке. Я наблюдаю, как он изучает руины домов. Он напрягается, когда просматривает сражение и то, как каждый солдат замирает в позиции сражения, чтобы напасть на меня.


«Девушка, что приносит хаос».


— Почему ты вышла сюда? — спрашивает он. — Не делай этого с собой.


Я опять фокусируюсь на механизме. Он не выглядит таким же красивым, как тогда, возможно, потому что это простая вещь из моей памяти, не странное изобретение фейри, которое было столь великолепно, что я мечтала создать.


— Делаю что? — спросила я резко.


— Окружаешь себя этим, — Гэвин обвел рукой город. — Черт побери. Твою комнату я могу понять, но весь этот проклятый город?


— Я представила его, потому что это все, о чем я могу сейчас думать, — я подавляю свое раздражение, мой гнев. — Как ты вообще узнал, где меня найти?


— Просто, — прошипел Гэвин. — Я следовал по дороге вины. Которая выглядит, как улицы из разрушенных зданий.


— Ты вошел в мою дверь. Ты последовал за мной сюда, — напомнила я ему. — Зачем?


Гэвин сел рядом со мной на холодную траву. Он замолчал надолго. Я наблюдаю за его грудью, как он дышит, медленный вдох и выдох. Наконец, он сказал:


— Я должен объяснить тебе. Почему я сказал те вещи, прежде чем уехать.


Я подняла руку.


— Тебе действительно не нужно. Я понимаю.


— Нет, не понимаешь, — сказал он тяжело. Я вижу, насколько противоречивый он, как будто размышляет, что сказать мне. — Я провел прошедшие три года, убеждая себя, что все это было полностью твоей виной, — наконец его глаза встретились с моими. — Я винил тебя за это. Каждый день.


Я замерла. Боль в груди вернулась.


— Ты винил меня? — говорю спокойно, очень спокойно, голос не передает то, что на самом деле я чувствую.


Я научилась выглядеть так, будто эмоции не затрагивают меня, как будто я больше ничего не чувствую. Но в этом месте погода не лжет. Я не могу притворятся достаточно хорошо для этого, оставаться незатронутой суматохой внутри меня. Облака темнеют, тяжелеют и чернеют.


Внимание Гэвина не дрогнуло.


— Тебе не пришлось столкнуться с последствиями здесь, — сказал он. — Ты не видела, как они убивали тех, кого мы знали, и ты не была здесь, когда мы жили в руинах зданий, у которых был запах смерти. Мы собирались каждое утро и перемещались снова, в надежде, что они не найдут нас. И я винил тебя. Я винил тебя каждый проклятый день. Мы нуждались в тебе, а тебя здесь не было.


Я не могу дышать. Я боюсь, что, если вздохну, я не смогу сдержать слез. Мои глаза жжет из — за них. Облака распахнулись, пошел дождь, крупные капли стекают с моих волос на глаза. Я даже не почувствовала холода. Я пуста.


— Гэвин…


— Не надо. Дай мне закончить, — гнев, кажется, утих в нем. — Когда я увидел тебя снаружи, и ты не повзрослела ни на день, я подумал … Христос, — дыхание Гэвина хриплое, его тело дрожит от холода, которым я не могу управлять. — Ты всего лишь один человек, а я виню тебя за то, что не спасла весь мир.


Я наблюдаю как капли дождя стекают с кончиков моих пальцев на механизм. Что я могу сделать, чтобы он понял? Как мне объяснить ему, что Лоннрах забрал у меня, что я заплатила за то, что сделала?


Прежде чем я поняла, что происходит, мои мысли снова изменили пейзаж. Холмы в парке исчезли, и вокруг нас начало формироваться новое место. Здание преобразилось в куполообразную комнату…


— Нет, — шепчу я, отступая настолько быстро, что сталкиваюсь с зеркалом. — Нет, нет, нет!


Я кручусь и бью зеркала кулаками достаточно сильно, чтобы мне было больно. Я царапаю ногтями. Я не могу думать. Я дышу так быстро, что мне не хватает воздуха.


— Айлиэн!


Руки хватают меня сзади, но я вырываюсь.


— Нет! Не подходи ко мне.


Это на самом деле больно.


— Айлиэн, — спокойный голос Гэвина прорывается через мою панику. Он назвал мое имя снова, присев рядом со мной. Он шептал его снова и снова, как будто напоминая, кто я такая.


Я никогда не слышала своего имени в этом месте. Оно никогда тут не звучало. Сначала я была Охотницей, а затем перестала быть даже ей. Я стала ничем. Никем.


Затем я ощутила руки Гэвина на своих. Я выдернула их, но он попробовал снова, так нежно.


— Все в порядке, — сказал он, а затем я позволила его рукам обнять меня. Я зарылась лицом в его плечо, чтобы не видеть. Мое тело задрожало. — Все в порядке.


«Все не в порядке. То, что он сделал с тобой, это не в порядок».


— Просто дыши, — сказал он мне. — Дыши.


Гэвин держал меня, пока я пыталась взять себя в руки, успокаивая. Я держу мои глаза зажмуренными. Я потянулась кончиками пальцев к отметке от укуса на моей шее. Под этими шрамами ощущается мой пульс. Я сконцентрировалась на ритме, на том, что каждый удар напоминает мне: ты жива. Ты не по-настоящему здесь. Это иллюзия.


Твое имя Айлиэн Кэмерон, и ты жива.


Когда я достаточно успокаиваюсь, Гэвин немного отступает.


— Что это за место? — спрашивает он.


— Тюрьма. Где Лоннрах держал меня в Sìth — bhrùth.


Мне не нужно видеть Гэвина, чтобы понять, что он удивлен. Я могу почувствовать это в его объятии, как он держится. Я открыла глаза. В этот раз у меня появилась возможность осмотреть место, которое было моей тюрьмой и похоронить страх внутри меня. Куполообразные арки потолка высоко над нами, каждый дюйм пространства покрыт зеркалами. Отражения не показывают Гэвина; они показывают меня, сидящую на полу, мои ногти впиваются в отметки от зубов Лоннраха, когда я пытаюсь вспомнить. Когда я заставляю себя вспоминать.


Я отодвигаюсь от Гэвина, чтобы потрогать свой собственный двойной шрам на руке. Там, где кожа бугрится под моими пальцами. 82 зуба. 2214 отдельных отметок.


— Зеркала предназначались для того, чтобы усилить мои воспоминания, — сказала я, держа свой голос ровным. — Лоннрах приходил сюда и крал их для информации. Он… — я подняла свой рукав. — Он делал это со мной. Он говорил, что ему нужна моя кровь, чтобы увидеть.


— Айлиэн…


— Эйтиннэ сказала, что он продержал меня тут около двух месяцев по времени фейри — продолжила я, — но это ощущалось дольше. Я не помню… — Я делаю паузу из — за воспоминаний, которые угрожают настигнуть меня.

Когда я заговорила снова, я удержала свой голос обдуманным, почти холодным.


— Понимаешь, почему я не могу простить тебе огоньков, Галловей? Ты бросил меня обратно сюда. После всего, что я сделала для побега, ты был тем, кто заставил меня пройти через это снова.


Гэвин выглядит разбитым. На это раз он даже не потянулся ко мне. Он даже не попытался прикоснуться ко мне. Я наблюдаю, как он рассматривает мои новые шрамы, те крошечные, которые смешались со следами от Лоннраха. Шрамы, за которые он несет ответственность.


— Я не могу выразить то, как мне жаль, — сказал он. — Для этого нет слов. Ничто не оправдает того, что я сделал с тобой.


Даже после этих слов я еще не готова простить его, но они успокоили меня. Они успокоили меня достаточно для того, чтобы зеркальная комната исчезла, и мы вернулись в Парк Королевы. Солдаты больше не окружали нас. Гэвин и я были совершенно одни, только механизм между нами.


— Ты должен знать, — говорю я, — я тоже себя виню. Я верила, что вы все умерли и то, через что я прошла с Лоннрахом — это мое наказание. Я проигрывала эти последние моменты тысячи раз. Я должна была быть сильнее…


— Нет, — он прерывает, дотягиваясь, чтобы сжать мою ладонь. — Я никогда не говорил тебе о своем видении. Что я видел.


— Что? — шепчу я.


— Когда я собрал все в один кусок, я увидел, как ты атакуешь Сорчу. Она победила, и все произошло бы в любом случае. Это всегда должно было произойти. Я был так зол, что не мог увидеть того, что это никогда не было твоей ошибкой. Действительно, нет.


Я не сказала ему, что действительно об этом думаю: такое чувство, что судьба использует Зрение Гэвина, чтобы жестоко упрекнуть нас в видении будущих событий, которые мы не можем предотвратить. Я не смогла уберечь Шотландию от падения в руины, несмотря на его предостережения. Что хорошего в видении будущего, если ты не можешь его изменить?


— Итак, мы оказались здесь, — сказала я немного смеясь.


— Мы здесь, — повторил Гэвин мягко. Он посмотрел вниз на наши руки. — Некоторые вещи невозможно предотвратить. Я должен был понять это раньше, когда у меня еще был дар.


Это привлекло мое внимание.


— Был?


— У меня не было больше видений с тех пор, как ты ушла.


Я заставляю лицо стать беспристрастным, таким образом, чтобы он не мог узнать, что я прежде думала о его силе, похожей больше на проклятие.


— Мне жаль, — сказала я.


Гэвин тут же улыбнулся.


— Лгунья, — он снова огляделся. На этот раз без солдат вокруг, я замечаю, как его внимание скользит по пейзажу. — Ты так и не ответила на вопрос, почему ты пришла сюда.


Потому что даже зная, что это иллюзия, здесь все еще мои воспоминания. Потому что у меня нет больше дома. Потому что фейри забрали его у меня.


— Я просто хотела увидеть это, — сказала я ему. — Прежде чем уйду.


— Дэниэл рассказал мне, — он остановился. — Он также рассказал мне о голосах.


«Смерть — ее бремя. Куда бы она не пошла, она следует за ней».


Я бы хотела никогда не слышать предостережений Дэниэла. Я бы хотела забыть его слова.


— Я не хочу подвергать вас опасности, — сказала я.


— Что ты будешь делать, выйдя отсюда? — спросил он.


Лоннрах никогда не прекратит охоту на меня. Бессмертный может позволить себе быть терпеливым; все, что он должен сделать — захватить меня и отправить в Sìth — bhrùth снова. На этот раз он запрет меня связанной. И когда он найдет то, что ищет, он вернется, чтобы прикончить меня и забрать мою силу.


— Я не знаю, — говорю я ему. — Если Лоннрах схватит меня снова, я попаду обратно туда, Гэвин. Я не могу…


Теперь ты знаешь точно, какого это чувствовать себя таким беспомощным.


Я не могу стать такой снова. Я не хочу снова оказаться той девушкой, которую увидел Гэвин, скрюченной на полу, переживающей одно воспоминание за другим, пытаясь вспомнить, что такое быть человеком. Быть любимой.


На этот раз Лоннрах не позволит мне сбежать.


— Он попробует убить меня ради моей силы, а я даже не знаю, как использовать ее против него, — сказала я. Гэвин быстро взглянул на меня, как будто к нему пришла идея. — Что? Что такое?


— Тебе это не понравится.


— В случае, если ты не заметил, — сказала я, — у меня нет богатства вариантов.


Он заколебался.


— Видящие просыпаются с их taibhsearachd после смерти и возвращения оттуда. Так было со мной, когда я был болен. Может твоя сила работает по тому же принципу?


Я обдумываю его слова. Деррик рассказывал мне, что, когда ты умираешь, ты проходишь занавес. Если Дар Видящего передается в вашей семье, и ты сможешь вернуться из мертвых, то возвращаешься со способностью.


Конечно, Деррик рассказал мне об этом очень давно, и что только мужчины имеют Зрение. Здесь нет никакой гарантии, что я возвращусь другой.


Но если получится, Лоннрах никогда не сможет связать меня снова. У меня будет сила противостоять ему, когда он заберется в мой разум. Он не сможет манипулировать мной. Он не сможет сломать меня. И мне нужно помочь Эйтиннэ убить его.


Это стоило бы того, чтобы умереть.


— На что это похоже? — спрашиваю я его. — Смерть?


Гэвин напрягся.


— Я бы хотел забыть это, — сказал он.


— Так плохо? — я надеялась, что смерть будет более умиротворенной.


— Когда ты пересекаешь завес, это не … — он задумался на мгновение. — Это похоже на Чистилище. Созданное, чтобы заманить тебя и вынудить идти дальше, куда бы тебя ни привело.


— Ты видел своего отца? — не могу остановить себя и спрашиваю. Это бы тоже стоило того. Если бы я могла увидеть маму в последний раз.


— Нет, — сказал он мягко. — Он должно быть ушел дальше от того места. Вот почему мертвые в большинстве своем остаются мертвыми. Когда ты по другую сторону, все старается удержать тебя там.


Ко мне приходит мысль.


— Что, если есть кто — то, кто способен вернуть тебя назад?


Гэвин задумался, его глаза поискали мои.


— Тогда это могло бы снизить риск.


Глава 27

После ухода из воображаемого Эдинбурга, я стояла в дверях своего шкафа и рассказывала Деррику мой план. Он шил пальто, пока я говорила, едва подавая любой намек на то, что слушает, за исключением случайного кивка. В конце он замолчал.


— Ну? — зову я.


— Давайте посмотрим … — он поднял подбородок. — Чревато опасностью… Неопределенные шансы на успех… Лично я думаю, что это ужасная идея. Я слышал, что смерть чрезвычайно неприятна.


Я не думала, что Деррик одобрит, но он, по крайней мере, мог бы прояснить в этом некоторые моменты, прежде, чем бы я рассказала ему весь взрывоопасный план.


— Не мог бы ты уточнить, пожалуйста?


— Это неприятно, потому что ты умираешь — вот почему, — сказал он, пришивая карман к пальто.


Он посмотрел на Гэвина.


— Это ведь не ты надоумил ее на это, а? Потому что я все еще ищу причину отрезать один из твоих придатков после того, что ты сделал с ней, и это было бы отличным поводом.


— Ради Бога! — выругалась я.


Гэвин отступил назад с поднятыми руками.


— Не вини меня. Я, возможно, и подал идею, но она сама, обдумывая, потратила на это время.


Деррик сузил глаза.


— Айлиэн, это правда?


— Да, — прошипела я. — Ну, не потратила. Я не трачу время зря.


— Значит ли это, что я сохраню свои придатки? — спросил Гэвин.


— На этот раз, — сказал Деррик, удерживая иглу в положении явной угрозы.


Я осмотрела гору ткани, на которой он сидел и убедилась, что это не просто мое воображение — она стала больше. Похоже, он восполняет три года без пошива женского платья со всем гардеробом за раз. Боже, он почти сделал это! Он собирается создать полный шкаф одежды, которую я не смогу носить или взять с собой.


Гэвин тоже посмотрел на гору одежды.


— Так ты планируешь бал или это то, что пикси делают ради развлечения?


Деррик взглянул на него.


— Это то, что я делаю, чтобы отвлечься, дурень. Я вынужден оставить свой шкаф, потому что твой друг Циклоп слышит какие — то чертовы предсказания, — он приземляется на платье, крылья порхают. — Я, в любом случае, даже не понимаю, почему мы слушаем то, что говорят какие — то непонятные голоса, — выругался он. — Теперь мне придется сжечь весь ее гардероб, прежде чем я начну шить новый снова где — нибудь еще.


— Деррик, я говорила тебе насчет платьев.


Обычно я стараюсь никогда не вставать между одержимым пикси и его созданием одежды, но Деррик действительно мог бы сжечь все, если почувствует себя оскорбленным. Он всегда защищал свои творения, и я никогда прежде не отказывалась от них.


Деррик откладывает иглу и снимает роскошную часть толстой парчи с воротником из меха. Он летит ко мне с какой — то одеждой, его крылья сверкают и пылают золотом.


— Хорошо, больше никаких платьев. Примерь это новое пальто.


Я покорно снимаю свое изодранное и запачканное кровью шерстяное пальто.


— Мне нужно найти Эйтиннэ. Где она?


— Не знаю. Подними свою руку, — я вздыхаю и позволяю ему подогнать пальто под меня.


Это великолепное пальто, которое облегает талию и заставляет меня выглядеть меньше и более изящной, чем я есть на самом деле.


— Зачем тебе нужна Эйтиннэ?


— Потому что она может вылечить меня и вернуть назад.


— О, я вижу, что ты все еще питаешь надежду на эту смешную идею.


Я затихаю, когда он выправляет складки спереди пальто. Деррик знал, что произошло у меня с Лоннрахом, но не думаю, что он понимает, как это отразилось на мне. Как это изменило меня.


— Ты знаешь почему, — шепчу я. — Ты знаешь, почему я должна сделать это.


Он остановился на моем плече, внезапно посерьезнев.


— Я знаю, — сказал он тихо. — Но это не означает, что мне должно нравится это, или что я должен одобрить это.


— Тогда просто прими это, — я постаралась сказать это легко.


Деррик долго смотрел на меня, и я наблюдала, как эмоции мелькали на его лице, прежде чем он, наконец — то, вернулся к разглаживанию складок.


— Хорошо, — сказал он смирившись. — Если мы собираемся сделать это, то потребуется намного большей подготовки, чем просто Эйтиннэ для исцеления тебя. Даже если она будет способна вернуть тебя, это не означает, что она будет способна найти тебя на другой стороне. Что толку использовать тело без разума?


Гэвин обдумал это.


— В этом есть смысл. Я говорил тебе, все сражаются за то, чтобы удержать тебя там.


— Другие идеи тогда? — спрашиваю я Деррика.


— Если ты настаиваешь на том, чтобы довести свой опрометчивый план до конца, — сказал он, медленно двигаясь назад, чтобы осмотреть пальто, — тебе нужен некий ориентир для Эйтиннэ, когда ты пройдешь завес.


Он проносится вокруг меня так быстро, чтобы проверить свои стежки, что я бросаю попытки следить за ним.


— Например, что?


— Brigh, возможно, — сказал он. — Sithichean использовали его в прошлом, чтобы заманить человеческую сущность в ловушку в сосуд урожая, чтобы съесть его позже. Если мы закроем в нем немного твоей энергии, Эйтиннэ могла бы использовать его, чтобы отследить тебя, — он остановился подумать, его крылышки гудят. — С другой стороны, возможно, это не сработает.


— Возможно, нет?


Деррик пожал плечами. Он начинает расплетать стежки на моем плече, затем прикреплять и сшивать снова.


— Я не могу знать наверняка. Ты можешь просто умереть и не вернуться, в принципе.


Полезно. Очень полезно.


— Где мы можем найти его?


— Я слышал, он растет вдоль реки по другую сторону двери, но я туда не пойду.


«Мы не ходим туда. Никогда не ходи туда».


Как будто он прочел мои мысли, он сказал:


— Нет. Даже не думай об этом.


Полагаю, что было бы не мудро указывать на очевидное: у того Гэвина не было абсолютно никакой проблемы, попросить фейри за дверью подвергнуть меня пыткам, когда я появилась тут.


Я сжала челюсть и отвела взгляд от него.


— Тогда мы можем попросить Эйтиннэ достать его.


— Я бы не стал просить ее делать это, — сказал Деррик. — Ты рискуешь перемешать ее энергию с твоей в brigh. Это могло бы затенить твой путь через завесу.


— Тогда мы пройдем за дверь.


Деррик остановился, только закончив стежок.


— И это я тоже не предлагал.


— У тебя есть лучший план?


— Ну, нет, — он посмотрел на Гэвина, как будто говоря: «Не мог бы ты помочь, пожалуйста?»


Гэвин поднял руки вверх.


— Не смотри на меня в поисках идей. Я всего лишь хочу сохранить в целости части своего тела.


Деррик нахмурился.


— Отлично, — он застегнул пальто. — Вот. Теперь ты не выглядишь настолько неприятной.


Я смотрю на него.


— Ты можешь найти Эйтиннэ?


— Она, скорее всего, будет за дверью с остальными. Там остается ее след, который пахнет подснежниками и дождливым утром, — он выглядит покорным, когда видит взгляд на моем лице. — Очень хорошо. Пойдемте.


Деррик вылетает из шкафа мимо меня и следует за ароматом Эйтиннэ через затемненные лабиринтообразные тоннели к двери фейри за полями seilgfluir. Когда он достигает двери, он проводит пальцами по резным фигуркам и сопит.


— Айе, — сказал он, — она определенно там. Боже, это ужасный план.


Я подхожу к двери и прислоняю к ней ухо, но не слышу ничего, даже успокаивающей музыки, которая привлекла меня к ней в первый раз. Теперь, когда я близко, понимаю, что за символы вырезаны в дереве. Я вдыхаю аромат пепла и хватаю ручку двери.


— Подожди, — говорит Гэвин. — Возможно, Деррик должен пойти вперед и посмотреть, все ли чисто.


Деррик запорхал рядом со мной, на уровне его взгляда.


— О, я понимаю. Просто отправь пикси к волкам, да? — на непонимающее выражение Гэвина он добавил: — Для меня это так же небезопасно, возмутительный придурок! Они думают, что я — предатель, потому что Айлиэн мой компаньон и я разрешил людям остаться здесь. Боже мой, ты ничего не понимаешь?


— Джентльмены, — сказала я резко. Достала свой меч из ножен и взглянула на Гэвина. — Я собираюсь внутрь. Если вы — нет, то ступайте назад.


Деррик немедленно прилетел на мое плечо и уселся там.


— Я тоже иду. Только на тот случай, если этот идиотский план провалится.


Гэвин покорно шагнул рядом со мной.


— Полагаю, что должен пойти с тобой, чтобы убедиться, что ты не начнешь войну, — он резко посмотрел на меня. — Без убийств. Если ты убьешь кого — то из них, ты нарушишь перемирие. Только это останавливает их от убийства всех в этом городе.


Я ненавижу напоминание о соглашении. То, что Кэтрин рассказала мне это, еще не делает его правильным. Это похоже на проживание со львом с широко открытой дверью клетки.


— Хорошо.


— Обещай мне.


Обещай мне? Не могу поверить, что он просит об этом.


— В отличие от тебя, — сказала я плотно сжав зубы, — я всегда держу свое слово.


Гэвин вздрогнул.


— Ауч, — выдохнул Деррик, — ты заслужил это, Видящий.


Вспышка боли пересекла лицо Гэвина.


— Если что — то случится, мы побежим, — сказал он. — Люди из города, которые заходили туда, никогда не возвращались назад.


Я успокаиваю тревогу, которая появилась от его слов, и киваю. Потом расправляю плечи и кручу ручку.


Тут тихо и темно, когда я захожу. Так темно. Так тихо.


— Ты видишь что — нибудь? — шепчу я Деррику. У фейри зрение лучше, чем у меня.


До того, как он смог ответить, внезапно включился свет. Как будто по единственному выключателю щелкнули и все — каждое здание — внезапно осветилось изнутри. Я осматриваю все это — пылающая металлическая архитектура, резные мраморные улицы, изогнутые, согнутые деревья — и я не могу не трепетать перед этой красотой. Он даже еще больше, чем человеческий город. Каждое здание было тщательно покрыто узорами, вырезанными на металле, символами и изображениями деревьев и цветов.


Дома резкие, возвышающиеся. У каждого имеются арки над входами, такие же, как те, что я видела за пределами тюрьмы в Sith — bhruth.


Под стеклянным куполом, который охватывает весь город, мерцают и вертятся огни. Нет — не огни. То, что освещает город, не является электричеством, но это огонь. Мерцающий огонь, который плавает под колеблющимися стеклянными лампочками на всем протяжении города. Они распространяются к небу, отбрасывая тени на дороги.


Сами улицы сделаны из того, что похоже на белый мрамор, но я-то знаю, что мрамор так не сияет. Мрамор не выглядит так, будто внутри него заперли сверкающие драгоценные камни.


— Не могу сказать, что ожидал такого, — Гевин тихо выругался.


— Шшшш…


Тут до сих пор не было видно фейри. Я аккуратно ступаю вперед и шум с левой стороны поражает меня. Когда я оглядываюсь, то ничего не вижу. Рука Гэвина внезапно хватается за мою. Его ладонь горячая и липкая.


— Не нравится мне это, — прошептал Деррик. — Не нравится…


Еще до того, как я успела моргнуть, появились фейри. Везде. Сползали вниз по зданиям, пролетали по улицам, скользили по мрамору, проходили прямо рядом со мной. Их сотни. У некоторых мелькали зубы, как бритвы, другие с крыльями, которые выглядят достаточно острыми, чтобы разрезать сталь. Их глаза пылают странным светом, они как будто рычат на меня, встают ближе, группой.


Здесь были фейри, которых я никогда прежде не видела — самых различных видов. Пробежалась в памяти по урокам с Киараном, чтобы идентифицировать их всех. Мои глаза окинули черноглазых, цвета глины, фейри в серых одеждах. Крупные животные из семейства кошачьих размером с волков с двумя рядами зубов — они, рыча, проносятся мимо. Фейри, которые скользят, как тени по земле.


— Я всего лишь скажу, — пробурчал Гэвин. — Я действительно сожалею об этом решении.


Он подпрыгнул, когда котоподобный фейри выпрыгнул из окна здания возле нас и с легкостью приземлился на лапы.


— Действительно… Действительно сожалею об этом.


Не могу сопротивляться моим инстинктам: я достаю из ножен свой меч и удобней хватаюсь за него.


— Не надо, — шепчет Деррик. — Помни, что сказал Гэвин.


Черт. Я на мгновение закрываю глаза, но меч не убираю. Мне может понадобится пригрозить оружием, чтобы удержать фейри в страхе.


— Два заблудившихся человека, — сказал один из созданий теней. A brollachan, судя по внешнему виду. Это бесформенное создание.


Я наблюдаю, как он скользит к Гэвину. Тот напрягается, его пальцы сжимаются в кулаки.


— Он мне нравится, — шепчет он и ползет по ноге Гэвина. — Пойдем со мной. Я могу взять тебя.


Другая фейри появляется и улыбается острыми зубами. Вода стекает с ее волос и одежды, в то время как ее беспросветные темные глаза уставились на меня.


Внезапно она наклоняется вперед, ее язык высовывается и оставляет влажный след на моей щеке. Я вздрагиваю, и она хватает меня за запястье в сильном захвате, прежде чем я успеваю отпрянуть в сторону.


— Эта пахнет сладко, — она шепчет таким голосом, что я начинаю дрожать.


Деррик срывается с моего плеча и рычит.


— Назад, грязная ведьма.


Ведьма, шипя в замешательстве, отпрянула назад.


— Предатель пикси, — другие фейри зашипели его имя. Они все знают, кто он. — Я могла бы взять твоего человека, — прошептала она, — я съела бы ее и оставила тебе кости.


У меня перехватило дыхание, когда когти прорвали брюки, дотянувшись до моей кожи. Фейри посмотрел на меня пронзительными, как изумруды, глазами, его крылья похожи на черные, вертящиеся листья. Я не помню таких по урокам с Киараном.


Он облизал кровь с моей ноги.


— Соколиная охотница, — прошипел он.


Фейри обнажили клыки, щелкая зубами. Быстрым взмахом меча, я прижимаю лезвие к щеке фейри, который поранил меня.


— Сделаешь это снова, и я перережу тебе глотку.


Гэвин напрягся позади меня. Он не понимает, что это всего лишь угроза, я не намереваюсь ее выполнять, но фейри этого не знает.


— Проклятье, Айлиэн, — выругался Гэвин.


— Убей охотницу, — зашипел один фейри из толпы.


— Высоси из нее кровь, — другие шепоты, — съешь их обоих.


— Айлиэн … — сказал Деррик неопределенно.


Я отошла от толпы настолько, насколько это возможно, но они подступают. Они готовы атаковать.


— Бери Гэвина и найди Эйтиннэ, — говорю я Дерреку. — Остальные последуют за мной. Я побегу и найду brigh.


Некоторые начинают окружать Гэвина, как будто ощущая, что его легче взять. Я должна отвлечь их. Его тело не способно пережить их укусы, если они достанут его, он не сможет бежать так же быстро, как я.


— Река сразу за зданиями, — говорит Деррик понизив голос. — Цветок синий и испускает немного тепла. Ты не пропустишь его. Удачи.


Он перелетел на плечо Гэвина и прошептал ему что — то на ухо.


Готовы.


— Хотите моей крови? — обратилась я к толпе.


Затем подняла меч, заскользила по открытой ладони и удержала свою кровоточащую руку наверху. Создания зашипели, и их глаза вспыхнули в темноте.


— Попробуйте взять меня.


Они бросаются на меня вихрем зубов и когтей. Я отскакиваю в сторону, скользя по гладкому мрамору. Когда я встаю на ноги, тут же бегу. Я ныряю в темный проход между зданиями, громкие крики фейри доносятся сзади.


Я допустила ошибку, посмотрев вверх. Фейри ползут вдоль зданий по обе стороны от меня, когти режут металл. A cat sith — гигантские котоподобые фейри — прыгают на меня, разрывают мое новое пальто, едва — едва не достигая кожи.


Деррик убьет меня за порчу его новой работы.


Я пригнулась к земле, уклоняясь от них. Держу в руке меч, когда делаю выпад вперед. Как раз в то самое время, когда я нацелилась в существо, чтобы убить его, я вспомнила. Если убьешь хотя бы одного из них — нарушишь соглашение.


Проклятье. Я сильно бью рукояткой меча в висок кота и пинаю его в ребра краем моего ботинка. Он шипит и воет от соприкосновения.


Я смотрю вверх и вижу, что другие фейри приближаются ко мне. Я сжимаю кровоточащий кулак, таким образом, что кровь капает на землю. Двое фейри остановились, чтобы слизать ее с земли. Другие завыли, быстрее догоняя меня.


Я оббегаю другое здание и вижу впереди ряд темных, изогнутых деревьев. Река. Я ломлюсь к ней, прыгая по траве. Я отталкиваю ветви деревьев, но они цепляются за меня. Вода сильным потоком течет по камням у берега.


«Цветок синий и испускает немного тепла. Ты не пропустишь его».


Фейри близко. Я могу слышать топот их ног, вибрации проходят через почву. Где же оно, где же оно?

Я просматриваю берега и нахожу клумбы тонких ярких цветов рядом с водой. Я извернулась на одном большом речном камне и схватила растения не останавливаясь. Они вырвались из земли легко, вместе с корнями, затем убрала их в карман пальто.


Пора выбираться отсюда.


Я бегу назад в направлении двери, придерживаясь пустой стороны улицы, мои ботинки стучат по мрамору. Я проскакиваю через скрученные деревья в центре площади, через посадки колючей ежевики и тернистых роз. Моя одежда цепляется за ветки, и я тяну за нее, разрывая. Башни города вокруг меня кажется никогда не закончатся, и негде спрятаться.


Как раз в то самое время, когда я думаю, что трудное уже позади и достаточно темно, чтобы спрятаться, пылающие огни следуют за мной группой фейри. Моя кровь капает на землю, пока я бегу. Фейри останавливаются, чтобы слизать ее и борются друг с другом, чтобы попробовать ее, прежде чем погнаться за мной вновь.


Как только я заворачиваю за угол Деррик спускается сверху здания.


— Сюда, — говорит он мне, тяжело дыша. Его крылья жужжат, пока он летит передо мной. — Назад к двери.


Я задыхаюсь, ноги горят, когда я пробегаю под стеклянной аркой одного из зданий.


— Где Эйтиннэ и Гэвин?


— Как раз впереди.


Деррик проводит меня по другой улице. Мои мышцы напрягаются, чтобы успевать за ним, он мчится через сквер, который я еще не достигла. Надеюсь, он, черт побери, знает, куда ведет нас.


Рычание позади привлекает мое внимание. Я бросаю взгляд через плечо и вижу, что фейри близко. Так близко, что они практически кусают меня за пятки. Я размахиваю руками, пытаясь ускориться, когда узнаю проход, ведущий к двери. Прямо впереди, почти на месте. Я бегу быстрее, моя грудь болит, я задыхаюсь.


Лишь перед тем, как достичь дверь, я вижу Эйтиннэ и Гэвина. Эйтиннэ схватила меня за плечи, чтобы я не врезалась в нее. Посмотрев на меня с отчитывающим взглядом, она нежно оттолкнула меня к Гэвину и шагнула между нами и надвигающейся ордой.


Ее глаза пылают, оборачиваясь литым серебром, такими они становятся, когда она использует свои силы. Прежде чем я успеваю заговорить, она протягивает свою руку в направление фейри ладонью вперед. Вспышка силы, что исходит от нее, такая сильная, что обволакивает мой язык и горло.


Рябь проходит сквозь толпу, замораживая всех фейри на месте. Почти так же, как делала Сорча во время сражения. Ни один из них не двинулся.


— Вы все выглядите смешными, — сказала Эйтиннэ с отвращением. — Деретесь за людей, как животные. Неудивительно, что они ненавидят нас, — она сжала свою поднятую руку в кулак, и все они начали задыхаться, как будто их душили. От ее силы мой живот сжался. — Возможно, мне следует сделать им одолжение.


— Эйтиннэ, — резко проговорил Гэвин. — Не надо.


— Мы сами зашли на их территорию, — сказала я. Неважно, какие бы злобными фейри не были, Кэтрин предупреждала меня держаться подальше. — Отпусти их.


Я могу ненавидеть соглашение и факт, что фейри могут забрать любого человека, кто забредет на их территорию, но это мир, который я оставлю позади. Это то, как Кэтрин, Гэвин и их город выживают. Я уже нанесла достаточно ущерба их хрупкому перемирию, только придя сюда и угрожая им мечом.


Эйтиннэ удержала их всех в сильном захвате немного дольше.


— Возвращайтесь обратно, — сказала она фейри. — Все вы. Люди уходят со мной.


Она отпустила их, не обращая внимания на низкое протестующее рычание, когда проводила нас всех к двери.


— Плохая идея, — сказала Эйтиннэ, качая головой, когда сопровождала нас к выходу. — Это была такая плохая идея. Если бы Дэррик не пришел за мной, один из этих sìthichean, возможно, преподнес бы мне ваш кишечник, чтобы я носила его как ожерелье. А мне ведь даже не нравятся украшения.


— Но мы нашли тебя, — сказал Дэррик, сияя. — Так что, как видишь, миссия выполнена!


— Немного нелепое выполнение, но, по крайней мере, вы не умерли, — сказала она. — Теперь скажите, что же было такого важного?


Я рассказала Эйтиннэ все, что говорила Деррику, но не рассказала, что я на самом деле думаю. Я не сказала ей, что хочу это сделать, потому что, если после этого я смогу сражаться с Лоннрахом, то это стоило бы того. Я не говорила ей о том, что то, что сделал со мной Лоннрах, так напоминало смерть, что она меня больше не пугает.


Я не сказала ей, потому что она это уже поняла. Могу судить об этом по тому, как она смотрит на меня. Она знает. Она отлично знает почему.


«Мы заставим его заплатить. Я собираюсь помочь тебе».


Как будто услышав мои мысли, она кивнула, но все равно выглядела озадаченной. Ее взгляд недоверчиво сузился на Гэвине.


— Подождите. Это твоя идея?

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги