Исчезающий трон

Глава 35

Сегодня Хогманай (Канун Нового Года), последний праздник перед Новым Годом. Скоро наступит 1848, но, несмотря на все то время в плену, я все еще чувствую, будто должны идти последние недели 1844. Все то время, что я пропустила… мне трудно поверить, что оно ушло.

Я прогнала все эти мысли из своей головы, встала напротив зеркала в спальне в наряде, который для меня создал Деррик. Он насыщенного темно-красного цвета, что более подходит для моей кожи. Рукава закрывают шрамы, а высокий воротник подчеркивает наклон плеч. Талия обхвачена в экстремальном изгибе, прежде чем взорваться пышными юбками, драпированными белым кружевом.

Под слоем юбок я одела привычные ботинки и брюки. Несмотря на это, я нахожу себя столь же обмотанной, как одна из тех чертовых рождественских елок посреди площади Шарлотты. Теперь я точно знаю, почему терпеть не могу эти проклятые вещи.

— Я не могу дышать, — говорю я Деррику.

— Я сделал тебе платье, которое в случае необходимости, можно по щелчку превратить в пальто, а ты жалуешься на способность дышать? Как неблагодарно! — он перелетел на мое плечо и сморщил нос. — Ух! Ууууух! И ты пахнешь как daoine sìth. Он оставил свой запах на тебе, как будто дерево пометил.

— Деррик!

Он улетел с моего плеча, будто за ним гнались все гончие ада, вместо этого усевшись на моем грязном пальто. Представляю, как оно пахнет грязью, потом и мной.

— Теперь я не могу даже посидеть у тебя на плече, — прохныкал он. — Он все разрушил. Не могу поверить, что ты с ним после всего того, что рассказала Кайлих.

Я взглянула на него и снова проверила платье. Он даже вшил в него скрытые карманы для оружия. Я вложила меч Эйтиннэ в специальный карман, где он ощутимо повис у моего бедра — но просто взглянув на меня, вы не узнаете, что он там. Боже правый, Деррик потрясающий, моя жалоба на невозможность дышать осталась в стороне.

— Ты говорил, что не хочешь, чтобы я ненавидела его, — напомнила я.

Деррик надулся, его крылья запорхали сильнее.

— Это было до того, как он испортил твое такое идеальное плечо, на котором я обычно сижу, своим ужасным запахом.

— Ну хорошо, — я смахнула его с пальто и на мгновение укутала этой тканью свои плечи. Я пыталась не съежиться от того, как это пахнет. И обо что я только терлась на том пляже? — Вот. Теперь я воняю морскими созданиями. Доволен?

Деррик подлетел ко мне и понюхал. Он все еще не выглядит особо довольным, но все-таки приземлился среди моих волос.

— Пойдет. Полагаю.

Я вздохнула.

— Ты собираешься вплести больше сил в защиту? Мы, вероятнее, отправимся в путь завтра.

— Айе. Мне, возможно, придется сделать это еще несколько раз к уходу, чтобы удостовериться, что она будет держаться, — он полетел к двери, затем остановился, усмехаясь. — Хочешь пойти со мной? — посмотрев, на выражение моего лица, он продолжил: — Ты умерла, тебя вернули, и тебе ни капельки не любопытно увидеть, какие еще дары ты получила вместе со Зрением?

— Конечно, хочу.

После металлического цветка, который я создала, я хочу испробовать пределы своей силы. Я хочу увидеть, что смогу сделать Лоннраху, когда снова его увижу.

Я окинула взглядом свое отражение в зеркале, ожидая увидеть хотя бы крошечные изменения. Возможно, более фееподобную себя. В конце концов, во мне кровь Благой Королевы. Увы, я все та же веснушчатая рыжая девчонка, которой я была вчера, и даже ни капельки, хотя бы чуть не более блистательная.

— Я не чувствую изменений, — говорю я.

— Конечно же, нет, — ответил Деррик. — Ты уже была рождена с силой, глупышка. Ее просто нужно было пробудить, — он полетел к двери. — Ну?

— Я обещала Гэвину, что спущусь еще полчаса назад, — я наклонилась к нему и прошептала: — Прилетай за мной через пятнадцать минут, просто в случае, если меня придется спасать.

— От кого? — Деррик встрепенулся крыльями. — Только не говори, что ты уже готова сражаться с Киараном после того, как ты и он…

— Ради Бога, — я уставилась на него, — не от Киарана. Дэниэля. Или, возможно, Кэтрин. Я ей еще не сказала, что мы уходим.

Деррик зашелся смехом.

— Не сказала…? Ох, не могу дождаться, чтобы увидеть это.

Я посмотрела на него.

— Пятнадцать минут.

— Тридцать. Я планирую съесть все пироги со столов.

— Ты можешь съесть все за десять. Дам тебе двадцать пять только в случае, если тебе придется выйти наружу, чтобы прочистить желудок.

Он выглядел удовлетворенным.

— Договорились.

Я кивнула раз и вышла из комнаты. Меня тут же охватил аромат сосны, мясных пирогов, огня и специй от подогретого с пряностями вина. Я сразу вспомнила о доме, торжествах в Залах для приемов, танцевальных залах, освещенных светом от камина. В то время я считала их такими приземленными, такими унылыми и утомительными. Теперь я никогда не перестану наслаждаться ароматом, теплом, огнями танцевального зала.

Фонари парят вокруг зданий, освещая некоторые самые темные переулки между высокими многоэтажными домами.

А если вдруг какое-то, относительно затемненное, место фонари пропускали, огоньки, натянутые от окна до окна, более чем исправляли это. Город — сверкающее место, оживленное, красивое и яркое. Оркестр расположился в центре площади, скрипачи играют мелодию, которую я помню со своего пребывания в стране. Люди танцуют в центре вокруг костра, веселый танец с хлопками, смехом и кружением юбок. Они все выглядят такими счастливыми, такими радостными, как будто ничего ужасающего не происходит за этими стенами или в их прошлом. Я восхищаюсь ими за это.

Деррик пролетел мимо меня, ликуя.

— Прошу прощения, уверен, я видел несколько мясных пирогов, которые срочно должны оказаться в моем рту, — подмигнув, он устремляется вниз и энергично набрасывается на стол с пирогами.

Улыбнувшись, я покачала головой и облокотилась о перила. Я напеваю мелодию, играющую внизу, покачиваясь в такт музыке. Если я закрою глаза, то смогу притвориться, будто вернулась в Зал для приемов в Эдинбурге. Слушаю похлопывания танцующих, смех и разговоры. Скрипачи играют энергичную мелодию.

Вот поэтому мне не хочется уходить. Время, проведенное здесь, может и не было идеальным, но слышать, как люди танцуют, смеются, играют на инструментах — мне не хватало этого. Когда я была в плену, думала, что больше никогда не увижу другого человека. Я не слышала музыку. Не было радости или голосов, кроме тех, что были в моих воспоминаниях.

Если я уйду завтра, не знаю, когда снова все это получу.

— Ты собираешься спуститься вниз или будешь просто смотреть? — сказал голос.

Я обернулась и обнаружила на балконе позади меня Гэвина, держащего две дымящиеся кружки. Он одет прямо так, как я его помню — совершенным джентльменом. Черное трико и шелковый жилет, темно-синий шейный платок, завязанный отличным узлом, безукоризненно сидевшее на нем пальто. Я узнаю эту одежду. Он одевал ее в ночь сражения, когда должен был сопровождать меня в Зал для приемов для объявления о нашей помолвки. Даже волосы удалось приручить, они приглажены, как положено. Все это, в отличии от его шрамов (несовершенство, которое, с другой стороны, было безупречным) было внешним видом джентльмена.

Шрамы Гэвина служат мне напоминанием, что он не тот мужчина, которым когда-то был. Ни один из нас уже не тот.

— Буду ли я там желанна, если спущусь?

Гэвин вручил мне одну из кружек. Аромат подогретого с пряностями вина заполняет все мои чувства: пьянящие специи, сладость. Боже, я обожаю этот аромат. На протяжении зимы мама часто звала меня в библиотеку на вино с пряностями. Мы пили его у камина и играли в шахматы или собирали паззлы, если снаружи шел дождь. Это были спокойные дни, безопасные. Моя мама обычно делала глоток вина и каждый раз заявляла, что оно идеально.

— Конечно же, будешь, — сказал Гэвин, его голос прервал мое воспоминание. — Только потому, что ты уходишь, не значит, что ты не желанна.

— Предсказания Дэниэла пугают его, — говорю я. — Я не виню его за то, что он не хочет, чтобы я оставалась здесь.

— Айе, — сказал он тихо. — Но это не значит, что я не хочу, чтобы ты осталась.

— Может после того, как я убью Лоннраха. Но до этого… я не хочу рисковать, — я положила руки на балкон, посмотрела вниз туда, где Кэтрин танцевала со своим мужем. — Я все еще не знаю, как сказать Кэтрин.

— Это просто. Просто произносишь слова.

Дэниэл покидает свое место в кадрили, чтобы покружить Кэтрин, движения полностью выбиваются из ритма. Она смеется.

— Просто? — я грустно засмеялась. — Что будет, когда она узнает, что во мне кровь фейри?

— Эйтиннэ все мне рассказала, пока Деррик зашивал ее. О Королевствах. О тебе. Знаешь, о чем я сразу подумал?

— О чем? — я боюсь того, что он скажет.

Гэвин пожал плечами, небольшая улыбка промелькнула на его лице.

— Что это полностью все меняет.

Я врезала ему по плечу.

— Ты подлец. Ты специально пугаешь меня.

Его улыбка исчезла.

— Айлиэн. Это всего лишь одна вещь из того, что делает тебя той, кто ты есть. Как цвет глаз или волос, или веснушки у тебя на носу, — его глаза встретились с моими. — Думаешь, от этого ты будешь меньшей подругой, чем была? Менее значима? — его голос стал еще тише. — Менее человечней?

Я отвела взгляд. Сразу же вспомнились слова Киарана прошлой ночью: «Каждый день я задаюсь вопросом, когда твоя человеческая жизнь закончится, и это чертовски пугает меня». Может, в моих венах и течет кровь фейри, но однажды он потеряет меня.

— Нет, — шепчу я. — Я никогда не чувствовала себя более человечной. — потому что Охотницы всегда умирают молодыми. Всегда. А я уже однажды обманула смерть. Так же, как и Гэвин. — Ты никогда не рассказывал мне, что ты видел на той стороне.

Гэвин напрягся. Я вижу отражение парящего фонаря в его глазах, такого яркого и красивого. Энергичная музыка начала замедляться и переходить на вальс, а песня заставила мое сердце болеть. Cuachag nan Craobh, «The Cuckoo in the Grove».(название песни и исполнителя). Я не слышала ее многие годы, с тех пор, как была ребенком.

— Нет, — сказал он тихо, — не рассказывал.

— Все в порядке, — я наблюдала за людьми внизу, как они кружатся и кружатся в вальсе. Их смех не соответствует моему внезапному мрачному настроению, — ты не обязан.

Мне стало интересно, если бы у меня был выбор, я бы сохранила в секрете все, что мне рассказала Кайлих? Возможно, я бы похоронила все эти воспоминания о Киаране глубоко в самом дальнем уголке своего сердца, где заперта моя скорбь. Мне бы не хотелось помнить его убийств, его даров.

Я могла бы целовать Киарана, а он мог бы касаться меня и шептать мне слова, и я могла бы притвориться, что Кадамах был совершенно отдельной личностью; двойник, дьявол. Мне бы не хотелось знать, что эта часть его все еще здесь, и единственное отличие лишь в том, что Киаран лишился своей силы, выбрал человеческое имя, и что у него были тысячи лет, чтобы нести отметины каждой жизни, что он забрал.

Гэвин и я теперь молчали. Он наблюдал за танцующими внизу и отпивал свое пряное вино. Напряженность в его теле была совершенна очевидна по тому, как крепко он держал кружку.

— Ты когда-нибудь слышала историю о Томасе Рифмоплете? — спросил он внезапно.

Я покачала головой. Я помню это имя, но никогда не читала истории. Я перестала читать человеческие истории о фейри после смерти моей мамы. Именно эти истории научили меня тому, что железо защитит меня. Что все, что мне надо сделать — это пересечь воду, и я буду в безопасности. Что, если я буду держаться города, то фейри никогда не найдут меня. Правда в том, что это ложь, которую люди рассказывают, чтобы чувствовать себя в безопасности от фейри. И эта ложь чуть не убила меня.

— Сэр Томас уверял, что Королева фейри забрала его в Sìth — bhrùth на какое-то время. Когда он вернулся, у него был дар пророчества, — в голосе Гэвина звучит горечь, как будто он вспоминает историю, которую ненавидит с каждым разом все больше. — Он предсказал войну и смерть в стихах, — потом он посмотрел на меня загнанным взглядом. — Я читал ее, когда обрел Зрение. Я задаюсь вопросом, может, Томас все понял превратно? Может, он думал, что находится в реальности фейри, но вместо этого на самом деле умер?

Гэвин остановился и, когда казалось, что он уже не продолжит, я подалась вперед.

— И что же?

Мне бы хотелось забрать его воспоминания. Мне бы хотелось забрать все плохие и закрыть их в том же месте, где я храню свои.

Он допил вино.

— По правде говоря, Томас был лживым ублюдком. Если бы он видел хоть долю того, что видел я за завесой, он бы не написал поэмы. Он бы пожелал остаться мертвым.

Ты тоже предпочел бы оставаться мертвым? Я почти задала ему этот вопрос, но потом решила, что лучше не надо.

Гэвин уставился вниз на танцующих.

— Знаешь, я видел их, — он продолжил спустя некоторое время. — Всех тех людей, что так и не удалось спасти от фейри. Я смотрел, как они умирают, их трупы придавливали меня к земле, пока я больше не мог дышать. Мне пришлось прорываться через них.

Я замешкалась, а потом взяла его за руку. Это такой знакомый жест, но я не уверена, что должна была это делать. Затем его пальцы сжали мои, и я почувствовала загрубевшие мозоли, которых не было до моего пребывания в Sìth — bhrùth. Его гладкие руки джентльмена стали грубыми, трудолюбивыми руками выжившего.

— Я не стала рассказывать Эйтиннэ всего, — сказала я. — Я пропустила ту часть, где они взывали ко мне. Все, кто умер в Эдинбурге — я дотронулась до лица Гэвина, потом до его шрамов. — Ты намного смелее меня. Ты видел, как это случилось. Я бы хотела избавить тебя от этого.

Как будто он и не слышал моих слов. Этот загнанный взгляд никогда не покидал его лица.

— Ты говоришь о храбрости, — сказал он. — Я никогда не чувствовал себя храбрым.

Я улыбнулась.

— Тебе и не нужно ощущать себя таковым, чтобы это было правдой.

Я допила свое пряное вино. От напитка покраснели щеки, напоминая мне о днях, когда я не сражалась с фейри и была лишь девочкой в белых платьях.

Я снова могла побыть той девочкой, всего лишь на несколько часов. Только этой ночью.

— Так ты собираешься пригласить меня на танец?

Призрачная улыбка заиграла на его губах.

— Кажется я совсем забыл о манерах, да? — он вытянул руку ладонью вверх. — Окажете мне честь?

— Всегда, — говорю ему.

Мы опустились с балкона в город внизу, и Гэвин сопроводил меня в центр площади. Никто не остановился, чтобы посмотреть на меня. Никто не заставил меня чувствовать себя нежеланно или некомфортно. Не было напряженности среди танцующих, никаких повернутых шей или перешептываний о смерти моей мамы. Здесь у меня не было прошлого, не было репутации, которую нужно поддерживать. Никакого титула, который нужно чтить.

Гэвин и я начали шаги шотландки, и меня захватили воспоминаниями о том, как мы детьми танцевали в его гостиной. Я снова девочка в белом платье. Я смеялась и кружилась, мы переплетались с другими парами. Пьянящий вкус подогретого с пряностями вина дошел до моей головы, и от огней закружилась голова. Это не та официальная шотландка, к которой я привыкла. Это простой задорный, радостный танец со скрипками, хлопками и смехом.

— Я не видел, чтобы ты так смеялась, — сказал Гэвин, когда танец закончился, — с тех пор, как мы были детьми.

Я улыбнулась ему.

— Могу сказать тоже самое о тебе.

Он взял мою руку, склонил голову, и быстро поцеловал. Этим все было сказано: прощение, раскаяние, сожаление. Надежда.

Кто-то позади нас прочистил горло. Я повернулась и увидела неуверенно стоящего Дэниэла. Его одежда и близко не была так хороша, как Гэвина, но он все же хорошо одет, привлекательно. Предположу, что фейри что-то сделали, чтобы все сегодня были хорошо одеты.

— Леди Айлиэн, могу я поговорить с вами? — он посмотрел на Гэвина. — Ты же не возражаешь?

Я удивленно уставилась на Дэниэла, но Гэвин заговорил первым.

— Конечно нет, дружище, — он хлопнул его по плечу. — Тогда мне нужно просто найти другого партнера, да?

Дэниэл предложил свой локоть, чтобы сопроводить меня. Чуть замешкавшись, я приняла предложение. Он повел меня в тихий уголок на площади, рядом с дымящимися кружками подогретого пряного вина, и вручил мне одну. Я сделала глоток, ожидая, что он заговорит, но он молчал. Как будто бы теперь он не знал, что сказать.

— Мне очень жаль, что я вел себя так, пока ты была здесь, — наконец, сказал мне Дэниэл. — Я хотел, чтобы ты знала это.

— Это Кэтрин тебя надоумила?

Дэниэл оглянулся на свою жену. Гэвин увел ее у партнера и затанцевал с ней вокруг другой пары.

— Я так и не сказал ей еще, — он заметил мое лицо. — Вижу, и ты тоже.

— Честно говоря, я избегала этого, — сказала она. — Я сомневаюсь, что она будет рада услышать это от любого из нас, — особенно от меня. В прошлый раз, когда я хотела удержать Кэтрин в безопасности, она чуть не погибла. — Я собиралась сказать ей завтра, прямо перед тем, как уйти.

Я пыталась подумать о месте, куда пойду. У меня нет дома. Мне снова придется оставить всех, о ком я забочусь, чтобы они были в безопасности. В любом случае, разве не такова жизнь Охотницы? Не имеет значения, как хорошо я сражаюсь или насколько сильна, само мое существование всегда будет подвергать риску людей, которых я люблю.

Спустя мгновение, Дэниэл прочистил горло и сказал:

— Ты же знаешь, она захочет, чтобы ты осталась.

Я уставилась на Кэтрин в ее длинном платье, смеющуюся, пока она танцует с Гэвином. Несмотря на все то, через что она прошла, она все та же. Ее сердце не ожесточилось, и она не сломлена, она никогда не теряет веру в меня. Никогда. Мы, может быть, и не связаны мамой или папой, но Кэтрин моя сестра и всегда ею была. Мы сильнее крови.

— Мы оба знаем правду, не так ли, мистер Рейд? — говорю я. — Мы должны сделать все, что можем, чтобы выжить, и пожертвовать всем для тех, кого любим. Иногда в этом нет места сантиментам.

Дэниэл сделал глоток своего напитка, и я заметила, что это не подогретое пряное вино — это виски. Отличный выбор.

— Никогда не думал, что настанет день, когда Эдинбургская дебютантка скажет такое, — он долго и тяжело посмотрел на меня. — Я готов был поспорить, что скорее вытащу золото из своей задницы.

Я улыбнулась.

— Как ты думаешь, чему нас учили на уроках этикета?

— Полагаю, как заманить в ловушку мужа? — он растягивал слова в своем грубом акценте.

— Неверно, — говорю я, — в том мире, мы выживали в замужестве. В этом учимся приспосабливаться. Эдинбургская дебютантка научена самосохранению с детства. Это все, что мы знаем.

Впервые за то все время, что я видела Дэниэла, он выглядел настолько ошеломленным.

— Получается, у нас есть кое-что общее?

Я вспомнила, что он говорил о своем отце, его первой смерти.

— Айе. Я просто надеюсь, что ты понимаешь, насколько тебе повезло. Она удивительная женщина, которая считает тебя достойным.

Дениэл уставился на свою жену.

— Это так, — сказал он. — И поверь мне, я это знаю.

Как будто услышав их, Кэтрин взглянула на Дэниэла, и я увидела, как сильно она его любит. Как ее глаза засветились, а губы изогнулись в улыбке от взгляда на него.

Я посмотрела вниз на вино и сделала глоток.

— У меня так и не было шанса поблагодарить тебя.

Он нахмурился.

— За что?

— За то, что спас ее жизнь, — говорю я. — Это из-за меня она оказалась на той дороге. Если бы я…

— Они приходят быстро, как ночь, — прервал он. — Они спускаются, как тени. Ты могла закрыть ее в подвале, и они все равно нашли бы ее. Знаешь, что является на самом деле бременем в имении Зрения? — он посмотрел на Кэтрин, как она танцует. — Это знание, как быстро они убивают. Что если ты спасаешь одного человека, ты не можешь спасти еще сотню других. Это знание, что я оказался на той дороге, когда ее экипаж атаковали, вместо того, чтобы оказаться на другой дороге с другой каретой. Там, где другие люди не выжили. И жить с этим каждую ночь. Ты же кое-что знаешь об этом, да?

— Айе, — шепчу я. — Я знаю. Я…

Толпа замолчала. Весь город погрузился в совершенную тишину вокруг нас. Скрипачи перестали играть, и все прекратили танцевать. Я услышала несколько почти беззвучных шепотов и посмотрела на источник их внимания.

У меня перехватило дыхание. Это были Киаран и Эйтиннэ, каждой мелкой деталью выглядящие, как правители фейри. Эйтиннэ надела изящное сиреневое платье, которое струится, как водопад по ее длинным ногам. Никаких нижних юбок, никакого корсета. Просто красивое, обтягивающее фигуру платье, которое блестит так, как будто усеяно звездами. Ее длинные темные волосы распущены и, сияя, спускаются вниз к талии.

И Киаран … я уже видела его, одетым как джентльмена, но никогда — так. Не в вечерней одежде, с темными брюками, жилетом и отлично завязанным шейным платком. Затем его глаза встретились с моими. И я никогда прежде не видела такого неприкрытого желания в них. Как будто он поглощает меня. Я могла бы утонуть в его взгляде.

Теперь он направляется через молчаливую толпу прямо ко мне, и внезапно оказывается здесь, моя рука в его руке. Его губы у моего уха.

— Потанцуй со мной.

А потом мы танцевали, и больше ничего не имело значения. Его рука прижималась к моей талии, наши тела сближались, когда мы кружились. Как будто мы были одни. Никто и ничто не имело значения. Ни музыка, ни шепот, ничего. Только Киаран и я, и этот наш первый танец. И это так же изящно и плавно, как, наши сражения. Мы связаны вместе, мое тело напротив его, его щека прижимается к моей, пока мы кружимся.

— Ты никогда не говорил мне, что умеешь танцевать, — замечаю я.

Я почувствовала его нежную улыбку.

— Разве не этим мы занимались каждую ночь? — прошептал он у моей кожи. — Мы всегда дрались, подобно этому. Как будто вальсировали.

Потом я открыла глаза и увидела море людей вокруг, уставившихся на нас. Не знаю, как долго мы танцевали без музыки. Это могло длится минуты. Могли быть часы. Это неважно.

— Все пялятся, — шепчу я.

— Конечно, они пялятся.

Глаза Киарана встретились с моими. Теперь, когда у меня есть Зрение, я увидела насколько они яркие. Я вижу прожитые годы. Боль, восторг, даже проблески Кадамаха. Но это неважно, потому что он смотрит на меня и видит меня, и он — Киаран, а я — Кэм.

— Они задаются вопросом, почему я пришел этой ночью, — говорит он. — Почему я выбрал тебя, — его губы касаются моей щеки. — Почему я целую тебя.

— Почему ты выбрал меня? — это все что я могу сделать, чтобы удержать свой трезвый ум при себе, когда он целует меня так. Потому что, когда Киаран целует, он делает это каждой частичкой себя.

Он кружит меня вокруг себя с таким изяществом, как будто совсем не прикладывает усилий.

— Потому что ты бросаешь мне вызов, — сказал он. А потом мы больше уже не танцевали. Мы стояли прижавшись друг к другу, наши руки переплетены. — Я выбрал тебя, потому что ты — равная мне.

Потом мы поцеловались прямо там, на глазах у каждого. И ничего больше, похоже, не имело значения. Определено, никакой этикет, или, о чем подумают остальные. Только его губы на моих, нежный нажим. Только мы. И я не могу прекратить…

Именно тогда из ниоткуда появился Деррик и постарался расположиться на моем плече беспорядочно перебирая крыльями и конечностями.

— Привеееееет! Не обращайте внимания, я всего лишь прерываю ваши наглые крепкие объятия, чтобы украсть леди на пару минут.

Ох, проклятье, только не сейчас. Теперь я действительно сожалею, что не дала Деррику сверх того те пять минут.

— Деррик, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Я делаю шаг назад от Киарана и пытаюсь поймать извивающееся тело пикси в моих волосах. — Нет…

— Мой Бог, — Деррик приземлился на мое плечо. — Я объелся пирога. Я едва могу передвигать крыльями. Я… — он искоса смотрит на Киарана и восхищенно улыбается. — Оу, привееет, мерзкое ничтожество!

Киаран явно не впечатлён этим.

— У тебя крошки от выпечки на жакете.

Деррик подхватил кусочек и съел его.

— Просто приберег немножко на потом, — захихикал он.

О, ради Бога.

Я умоляюще посмотрела на Киарана.

— Просто … сохрани ту мысль. Никуда не уходи, — я бы хотела продолжить поцелуй. — Я вернусь назад…

— Киараааааааан, — хихикал Деррик. — Или предпочтешь, чтобы я называл тебя мерзким ничтожеством? Я так и не спросил.

Киаран приподнял бровь.

— Думаю это зависит от того, предпочитаешь ли ты называться занозой в моей заднице?

Деррик взорвался в приступе смеха.

— Задница! Айлиэн. Он сказал задница.

— Черт, — выругалась я. — Простишь меня, я на минутку?

Я не ждала ответа Киарана. Забрала Деррика с собой к лифту и ни слова не сказала, пока мы не достигли четвертого этажа.

— Позволь мне просто сказать, если кто-то дал тебе мед, я…

— Нет, нет, нет, — говорит Деррик, соскальзывая с моего плеча. Теперь он выглядит подозрительно трезвым. — Ты сказала спасти тебя по прошествии двадцати пяти минут. Я так и сделал.

— Я сказала спасти меня, если рядом будет Дэниэл, и, если я, очевидно, буду в беде, — не тогда, когда я целую кого-то, явно получая удовольствие.

— Во-первых, я из тех, кто был в беде, наблюдая как ты целуешь Киарана и ууууххх, — Деррик пальцем тыкнул в меня. — И во-вторых, ты ничего не говорила про быть в беде, ты сказала…

— Забудь, что я сказала, — я сузила глаза. — Хочешь сказать, что внизу ты все разыграл?

Он усмехнулся.

— Я был бы отличным актером, ты это хотела сказать?

— Святые небеса, — пробормотала я. По крайней мере мне не придется иметь дела с пьяным пикси. — Давай просто проверим защиту, ладно?

Я последовала за Дерриком на балкон и передвинула рычаг в верхнее положение. Когда мы поднимались над городом, музыка эхом преследовала нас до вершины пещеры. Ясная луна освещает празднество, добавляя свой свет к свету парящих фонариков. Выглядит так, будто это все не наяву.

Балкон поднимал нас все выше и выше, мимо фонариков и ближе к лунному свету. Все пространство сверху занимали ниши, вырубленные в скале. Сверху не было дверей, людей, ничего, кроме черных кристаллов, специально расположенных вдоль ниш, один за другим. Различных размеров — некоторые маленькие, с мою ладонь, а другие длинной в мою руку.

Я замерла, когда увидела их, тут же обдумывая слова Киарана. Они говорили, что кристалл из дворца все еще здесь, спрятанный где-то.

Кристалл. Прямо как этот.

— Кристаллы? — спросила я настороженно.

— Конечно, дурочка, — сказал Деррик перелетая весь балкон. — Кристаллы лучше всего подходят для направления силы. Все это знают.

Я вздохнула с облегчением и открыла балконные ворота, чтобы последовать за ним. Мое платье шелестело от взаимодействия со скалой, пока я продвигалась к Деррику, который завис перед кристаллами. Хотя выступ обрамляют перила, я достаточно высоко, из-за чего мой живот сжимается.

Деррик прижался руками к наиболее большому кристаллу.

— Эти связаны с neimhead, — сказал он с нежной улыбкой. — Город построен прямо поверх него.

— Кэтрин говорила мне об этом, — проговорила я. — Как вы пользуетесь им?

— Сюда, — Деррик пригласил меня поближе.

Он обхватил один мой палец и прижал к поверхности кристалла.

Внутри камня свет стал ярче. От давления моего пальца поверхность зарябила, как вода. Я почувствовала, как электрический ток прошелся по моему телу, от макушки до пят, кристалл настолько наполнен энергией, что я задрожала. Это не неприятное чувство, а теплое, могущественное.

— Чувствуешь это? — на мой кивок, он продолжил. — Это neimhead.

— Ты никогда не рассказывал мне об этом, — говорю я, прижимая палец еще сильнее к камню. Как будто кристалл взаимосвязан с чем-то внутри меня. Энергия проходит по моим венам, под моей кожей.

— Большинство были уничтожены человеческими разработками, — сказал Деррик. — Это королевство расположено на самом могущественном neimhead из сохранившихся. Вот почему нам никогда не нужно было быть частью королевств, чтобы процветать отдельно, — он с гордостью улыбнулся. — Мы не нуждались в этих ублюдках.

Энергия из кристалла даже заставила почувствовать меня легкое головокружение. Не удивительно, что фейри строили старые королевства на них, если они так могущественны.

— Тогда что же они делают?

Деррик подлетел и уселся на выступ кристалла. Как только он прикоснулся к нему, свечение внутри усилилось, как свет под водой.

— Они накапливают силу, которая питает весь город. Я слышал, что она может много для чего использоваться, но прямо сейчас мы используем ее для того, чтобы усилить наши силы для удержания защиты, — он коварно ухмыльнулся. — Почему бы тебе не попробовать?

Я отпрянула назад, выпучив глаза.

— Мне?

— Нет, другой рыжеволосой, одетой в платье достаточно большое, чтобы спрятать стадо рогатого скота, — он потянулся за моей рукой и схватился за палец, я хотела вернуть палец назад, но оставила на месте. — Давай же. Не время быть трусишкой. Разве не хочешь увидеть, на что ты способна?

— Ну, конечно хочу…

— Тогда попробуй… — Деррик подбадривающе мне улыбнулся. — Просто выдохни это, как воздух. Это не сложно, — он махнул рукой. — Сейчас закрой глаза.

Я подняла бровь и вздохнула.

— Серьезно?

Он посмотрел.

— Если ты не закроешь глаза, я изменю это платье так быстро, что ты будешь выглядеть, как пушистый цитрусовый фрукт, прежде чем сможешь обозвать меня ублюдком.

Я нахмурилась, но сделала, как он просил, он запорхал крыльями, как колибри, и его ноги оказались на моем запястье, когда он прижал кончики моих пальцев к кристаллу.

Я снова ощутила ее, силу внутри меня, как будто вода стекает по моим ладоням. Меня окружил аромат моря — соль, песок и ветер над городом — как будто прикосновение воды стало током, который проходит по моей коже, через мои вены. Как будто все нагревается вокруг меня, воздух становится гуще и с каждым вдохом становится все труднее дышать. Жгучая боль распространяется по моей груди.

Деррик тоже тяжело задышал.

— Чувствуешь это? — на мой кивок, он продолжил. — Хорошо. Это твоя сила.

Боль распространяется, становясь более острой. Поначалу я пытаюсь вытолкнуть ее, но затем она словно копьями прошла через мое тело, быстро и болезненно. Я еле сдержалась от крика.

— Это больно.

— У тебя ее слишком много, — сказал он коротко. — Теперь толкни ее в кристалл, глупышка, пока не ослабела.

Выдохни, так он говорил.

Я сделала это медленно. С каждым выдохом, я подталкиваю силу вниз по руке. Прижимаюсь ладонью к твердой поверхности кристалла. Он отвечает мне, снова становясь спокойным током — как будто волна подавляет огонь. С каждым выдохом боль начинает спадать, пока, наконец-то, не проходит полностью. И у меня такое чувство, будто я только что пробежала через полностью перерытую местность.

Я открыла глаза и увидела Деррика, уставившего на кристалл с растущей улыбкой на лице.

— Ты сделала это, — воскликнул он. — Посмотри!

Кристаллы сияли, и, когда я посмотрела вглубь одного из них, увидела, будто звезды вращаются там. Целые галактики, которые я создала. Вся линия кристаллов опалена светом, который украшает вершину строения, как маяки.

Когда я смотрю на них, то не чувствую радости, восторга, или облегчения. Отдача слишком, слишком сильна. Это ощущалась так, будто я провела три раунда с красными колпаками и практически проиграла. Что-то не так.

Слова Киарана снова и снова проигрывались в моей голове. Истории о первом королевстве sìthichean.

«Место огромной силы, созданной старой магией, которой больше не существует …»

«Место огромной силы. Наподобие сильнейшего neimhead из оставшихся».

— Деррик, — шепчу я, страх заполняет меня. — Что такое neimhead?

Деррик выглядит сбитым с толку.

— Я же говорил тебе, это…

— Нет, — мой тон резок. — Как оно выглядит? Из чего сделано?

— Я не знаю! Оно было здесь еще до моего рождения… — я замерла. Глаза Деррика расширились, как будто он внезапно понял, о чем я спрашиваю. — Ты думаешь, что я думаю, о чем ты подумала?

Я уже начала двигаться, прежде чем он успел сказать еще хоть слово, побежала через балкон к лифту. Сердце бешено колотилось в груди, от страха кожа горела. Мы должны выбираться отсюда. Надо сейчас же выводить всех отсюда.

Деррик проносится рядом со мной.

— Мне следовало бы знать, — говорит он. — Я черт побери, должен был знать.

— Не зацикливайся на этом теперь, — я передвинула рычаг, чтобы лифт начал опускаться. — Лети и предупреди Киарана и остальных. Поторопись!

Он пронесся вниз к толпе. И секунды не прошло, как вокруг меня вспыхнула предупреждающая сирена, резкий визг проник в мои уши. Ниже, в городе, я слышу, как люди начинают разбегаться.

Они уже здесь. Слишком поздно.

Балкон остановился, и я поспешила открыть ворота.

— Киаран! — я вижу, как он расталкивает толпу, зовя меня по имени. Когда он достигает меня, я пытаюсь говорить через сбившееся дыхание.

— Это neimhead. Вот что Лоннрах хочет. Они…

Внезапная боль пронзает мою голову, от чего я шатаюсь. Я кричу и падаю на колени.

— Кэм?

«Охотница, — голос Лоннраха эхом разносится у меня в голове, отчего внутри все холодеет. — Нашел тебя.»

«Бегите», — пытаюсь прокричать, но слова застревают в горле. Влияние Лоннраха не прошло, он придавливает меня, я не могу пошевелить языком. Я взываю к своим силам, дыша так, как говорил Деррик. Лоннрах сильнее сжимает хватку, это больно, как и его укусы.

Сирена внезапно замолкает и громкий «Бум!» сотрясает город, словно раскат грома доносится с вершины улья. Все замолкают. Я прослеживаю за их взглядом — это все что я могу сделать, все, что Лоннрах мне позволяет.

Сверху пещеры появляется трещина, трещина в скале. О Боже. Еще один «Бум», щелк, и трещина расширяется. Сила кристаллов — Деррика и моя сила, не пускающая других фейри — деформирована, проверяется на прочность. Фейри наверху снова атакуют.

Я кричу от боли. Киаран сжимает мои руки, но я едва могу слышать, что он говорит, через всю эту боль. Я могу чувствовать, как мои силы напрягаются, чтобы избавиться от воздействия Лоннраха и в то же время удерживать защиту.

Голос Лоннраха снова врывается в мой разум. Клянусь, я могу слышать его улыбку.

«Ты не сможешь сдерживать их долго. Сдавайся сейчас».

Еще один удар фейри по защите. Мое тело трясет от усилий. Я смутно понимаю, что из моего носа течет кровь, и люди толкаются вокруг меня, убегая. Киаран кричит что-то, но я не могу услышать его в нахлынувшем потоке тепла от силы во мне, я едва могу продержаться дольше.

Снова.

И я чувствую первую каплю воды у себя на лице. Ледяная, прямо как море.

— Бегите! — прокричал кто-то, и понимаю, что это была я.

В одном последнем, отчаянном усилии я выталкиваю свои силы из себя, как делала это с кристаллом, чтобы избавиться от влияния Лоннраха надо мной. Только тогда я осознаю свою ошибку — моя хватка над защитой рушится. Я напрягаюсь, чтобы стабилизировать силы и удержать фейри снаружи, но я слишком отвлечена хаосом вокруг себя. Внезапно все бегут в задний конец пещеры, распихивая друг друга по пути.

Мой контроль ломается, и верхушка пещеры падает вниз. За ней следует стена морской воды, которая устремляется вниз.

Глава 36.

Я хватаю Киарана за руку, и мы бежим через городскую площадь, чтобы избежать водопада. Вода все прибывает. Волны обрушиваются вокруг нас, ледяная вода уже по щиколотку. Низ моего платья промок насквозь, материал стал тяжелым.

— Кэм! — Киаран останавливает нас, когда мы уже достаточно далеки от каскада. Все же я едва могу слышать его в возникшем хаосе за падающими обломками. — Мы должны сейчас же вывести людей!

Люди кричат, их крики заглушаются, когда на них обрушиваются потоки водопада. Не мешкая, Киаран останавливает нас и вытягивает ладонь. Вспышка силы, исходящая из него, довольно сильная, отчего мне становится дурно.

Затем, время как будто остановилось. Стена воды замерла, над нами все затихло. Люди, разбрызгивая воду, прокладывали свой путь мимо нас, чтобы сбежать отсюда, кто-то выкрикивал указания и слова подбадривания.

— Ты можешь ее сдерживать? — спрашиваю я Киарана.

Он выглядит так, будто едва может выдать ответ.

— Пока что.

Я пользуюсь затишьем, чтобы сдернуть свое платье, отрывая верхний слой так, как Деррик показывал. Потом я быстро избавляюсь от юбок, сбрасывая их на затопленную улицу. Оставшаяся ткань выглядит, как длинное пальто поверх моих брюк, свисающее прямо до ботинок. Если уж мы собираемся драться, я хочу быть готовой.

Лицо Киарана — маска глубокой концентрации, его глаза светятся этим странным ярко-сиреневым цветом.

— Они борются со мной, — говорит он. — Я не смогу удерживать всех от проникновения.

Я кивнула и направилась через воду к Гэвину и Дэниэлу, которые помогали Кэтрин с ее отяжелевшим, пропитавшимся водой платьем. Люди останавливаются, засмотревшись на Киарана, на застывшую стену воды.

— Вперед! — призываю я.

Дэниэл смотрит на меня, когда я приближаюсь, затем оглядывается на людей, мчащихся из пещеры.

— Туннель ведет к подземной реке в одну из глубоких пещер. Она выводит к морю. Феи построили нам корабль в случае чрезвычайной ситуации.

— Возьми его, — говорю я. — Не останавливайся ни для чего. Мы задержим их.

Затем я услышала его — отдаленный грохот, которого я боялась. Mortair. Они прибывают, прорываясь через пробоины наверху. Огромные куски скалы падают сверху пещеры и ударяются о воду в нескольких футах от нас.

Ох, черт. Они разбивают верхушку пещеры, для того чтобы попасть внутрь.

— Кэм! — предупреждающий крик Киарана эхом разнесся по пещере. — Они начинают проскальзывать!

Гудение привлекает мое внимание, когда Деррик слетает с верхнего балкона.

— Айлиэн, — задыхается он, сев ко мне на плечо, — Лоннрах уничтожил кристаллы. Я не смог укрепить защиту…

— Я знаю, — сказала я, сжав зубы. — Я не смогла удержать их, — я не могу взглянуть на лицо Деррика. Не тогда, когда знаю, что его дом снова уничтожен, теперь из-за меня. — Помоги другим выбраться в безопасное место.

— Но…

Треск над нами заставляет меня подпрыгнуть. Другой крупный кусок падает сверху скалы и врезается в один из домов, отчего стена с шумом рушится на землю. Затем вода обрушивается, забрызгивая все вокруг, достаточно высоко. Я не могу видеть..

Когда вода улеглась огромное котоподобное металлическое создание встало во весь рост. Оно гладкое и сияющее, как серебро, с которого капает вода, когда он возвышается над домами через площадь.

— Бегите! — снова выкрикиваю я.

Котоподобный mortair направляется к нам. Его гладкое металлическое тело рассекает воду, как лезвие, посылая разрушающие волны по городу. Его внутреннее оружие развернулось и начало вращаться, сияющие конечности направились вперед с головокружительной скоростью. Люди никогда не смогут убежать от такой штуки. Они не успеют отчалить, если я не сделаю что-нибудь.

Я вытаскиваю меч из скрытого кармана моего платья — превращается — в–пальто и устремляюсь прямо к mortair. Эйтиннэ появляется рядом со мной, как будто бы из ниоткуда. Одетая в брюки и короткий черный жакет, не меньше.

— Привет! — усмехнулась она. — Я ведь ничего веселого не пропустила?

— Где, черт побери, ты была?

— Проверяла, чтобы остальные феи безопасно покинули место вместе с людьми. А сейчас, если ты извинишь меня, — подмигнула Эйтиннэ, — этот мой.

Она подняла меч, который я ранее не видела, золотой и блестящий.

— Мне нужно испытать новое оружие.

Прежде чем я успеваю возразить, она с разбегу прыгает вперёд, чтобы приземлиться на тело mortair. Такая же плавная и быстрая, как хищник, она перебирается на его спину и отсекает ему голову одним взмахом своего нового лезвия.

Я останавливаюсь, чтобы восхитится, как эффективно она убивает. Работа чертовски хорошо сделана.

Мое восхищение длилось недолго, поскольку сверху спрыгнул другой mortair, и еще один, и еще… Я не могу уследить за ними. Волны разбрызгиваются высоко и окатывают меня ледяной морской водой. Я едва могу устоять на ногах от нескончаемых волн, брызги настолько интенсивные, что я не могу сквозь них разглядеть металлических созданий.

Как только наступление заканчивается, у меня едва появляется момент, чтобы прийти в себя, прежде чем я оказываюсь между массивными ногами двух mortair. Я дугой заношу меч и рублю им по щиколоткам. Лезвие легко скользит сквозь них, аромат опаляемого металла накрывает мои чувства.

Металл стонет надо мной, когда mortair падают, их конечности мечутся в воде. Я прикрываюсь от брызг, соль щиплет глаза. Слишком поздно я замечаю, как mortair поднимает лапу справа от меня. Свет оружия вращается очень быстро в его ладони.

Проклятье! Я нырнула под воду, поскользнувшись на влажной улице из булыжника.

БУМ. Строение надо мной разрушилось и упало. Камни летят на землю вокруг меня. Кто-то схватил меня за предплечье сзади. Киаран. Он укрыл мое тело своим, когда стена здания разбилась о его спину.

Он сбросил ее с раздраженным стоном.

— Ненавижу эти проклятые вещи.

— Просто продолжай удерживать море и так много фейри, как сможешь. Мы с Эйтиннэ сделаем остальное.

Он одарил меня взглядом.

— Просто продолжай удерживать море, сказала она, — помотав головой, он снова занял свою позицию, глубоко сконцентрировавшись.

Я снова присоединилась к Эйтиннэ в борьбе с mortair. Мы шли за ними, один за одним, с таким рвением, что дождь из грязи и камней окружил нас.

Киаран использует свою силу, чтобы защитить нас — но mortair все еще прибывают. Их, по крайней мере, дюжина, возвышающихся над городскими строениями. Их большие тела занимают так много места внутри центральной части пещеры, что я едва могу видеть здания вокруг нас.

Все, что я вижу, это металлические конечности и вращающиеся оружие. Это удушающе. Среди воды и mortair места становится все меньше — ощущения горящего металла такое подавляющее, что я едва могу вынести его.

Моя сила разворачивается внутри, сильная и горячая, она проходит по моим венам. Она делает меня более быстрой. Держит сосредоточенной. Мое тело — оружие, изящное и плавное. Я вращаюсь в воде, как танцор, как фейри, отрезая и пронизывая так же быстро, как Эйтиннэ. Вместе мы всех их уничтожим.

Затем я подняла взгляд и увидела, как один из mortair направляется прямо за Киараном, и я даже не задумывалась. Я прыгнула перед ним, внезапное воспоминание голосом Кайлих всплывает в моей голове: «В тебе течет кровь моей дочери, ее сила. Моя кровь».

Время проверить, на что еще я способна.

Я наблюдаю как котоподобный mortair идет на меня, его острые, как лезвия, металлические зубы обнажены, он скалится. Я вытягиваю руку, и моя сила проходит внутри меня. «Остановись», — это все, о чем я думаю, — «остановись». И меня омывает сжигающее ощущение огня, проходящее по венам.

Когда я открываю глаза, замечаю, что окружена светом. Он золотой и такой яркий, что обжигает глаза. Это так отличается от того, когда я ощущала силу Киарана. Это не сила за пределами меня, не что-то, что находится вне моего контроля, или будто она не принадлежит мне.

Это я, это то, для чего я предназначена. Эта сила в моих венах, свет в моей крови и прекрасное ощущение освобождения ее. Она моя.

Я остановила создание на полпути. Острый запах сгоревшего металла заполнил мой нос, когда я глубоко вздохнула, вспоминая слова Деррика. Ты просто выдыхаешь это, как воздух.

Мои глаза встретили его, и я увидела там намек на разум, боль, которую я вызвала, но мне все равно. Я выталкиваю больше этого света. Он вырывается из меня, пульсирует, расширяется, и я даю только одну команду: «Гори!»

Воздух между нами накаляется, становится плотнее и переливается, как мираж. Создание светится красным и плавится, как металл под воздействием огня. Точно так же, как я делала металлический цветок, созданный из часов, я скрутила его конечности. Я заставила их обернуться вокруг друг друга.

Я заставила воду подняться, потянув капли усилием мысли, пока mortair не скрылся в воде, чтобы остудить горячий металл. Я выпустила вспышку, единичный импульс из глубин себя, вытолкнула силу, которая разрушила металл, словно стекло.

Создание рухнуло в спокойную воду, как пепел. Ничего не осталось, кроме одного клыка размером с мою ладонь. Он подлетел ко мне, и я зажала его в кулак. Сувенир. Драгоценность. Трофей.

Затем одновременно вся эта сила вернулась обратно в меня. Мне стало больно от того, что весь этот свет снова наполнил меня до такой степени, что закружилась голова, а в глазах все расплылось. Когда все исчезло, я шаталась на своих ногах.

Кто-то обхватил меня за талию, ликуя. Эйтиннэ.

— Ты сделала это! — она смотрит с гордостью, с гордостью за меня. — Ты была великолепна.

Я расплавила mortair, используя силы, прямо как фейри. Не человек.

«Достаточно человечна», — голос Кайлих шепчет в моей голове, когда я раскрываю кулак и смотрю на одинокий металлический клык. Он отпечатался в ладони, от чего пошла кровь. Достаточно человечна.

Киаран прокричал мое имя, и я подняла взгляд, чтобы увидеть, как еще больше mortair прыгают через разлом сверху и приземляются с другой стороны площади. И не только mortair, но также и другие фейри. Красные колпаки, cù sìth и daoine sìth, и все сопротивляются силе Киарана. О Боже, я не могу сражаться с таким количеством.

— Время бежать, — говорю я Эйтиннэ. И уже бегу, разбрызгивая воду. — Киаран, уходим!

Стена воды рухнула вниз. Мы все бежим, огромная волна позади нас заполняет город с неимоверной скоростью. Эйтиннэ прокладывала нам путь впереди по улице, пока мы старались не отставать.

Вода сбивала нас с ног, замедляя движения, но мы продолжали, продолжали бежать. Я услышала щелчки и нарастающие удары металлических конечностей позади себя, и поняла, что создания прямо за нами, преследуют нас по воде.

Моя одежда прилипла к коже, ограничивая движения и заставляя прикладывать больше сил для бега. Тело замерзло, конечности окоченели и устали, одна только воля заставляла меня продолжать.

Эйтиннэ направила нас через туннель, прямо к другому узкому проходу со светом в конце. Единичной вспышкой силы она разрушила часть пещеры позади нас. Прибывающая вода замедлилась, но все же просачивалась через камни; вскоре она продолжит свой путь.

«Продолжай бежать», — думаю я, — «продолжай двигаться».

И тогда я увидела, что Дэниэл, Кэтрин и Гэвин все еще в туннеле, Деррик отчаянно жужжал вокруг них.

— Они ранены, — сказал Деррик, достигнув меня. — Вода добралась через другой выход.

У меня едва было время заметить глубокую рану на лбу Кэтрин и то, как кровоточит нога Гэвина.

Кэтрин ослабла и Киаран подхватил ее на руки.

— Через другой путь! — прокричал Дэниэл.

Позади нас вода врывается в туннель, разрывая каменную дамбу на части.

Если мы хоть на немножко замедлимся, она потопит всех нас. Мы не выживем. Я думаю о свете, о силах, раскрывшихся в результате моей первой смерти, и принимаю решение.

Я останавливаюсь, чтобы противостоять стене воды.

— Кэм, не надо! — слышу, как кричит Киаран позади меня.

Я смотрю на него, затем на Кэтрин в его руках.

— Спаси ее, будто ты спасаешь меня.

И поворачиваясь лицом к воде, откуда приближаются металлические создания, шепчу:

— И позволь мне дать вам больше времени.

Я снова разворачиваю свои силы. Весь свет, что есть внутри меня, становится одним потоком, который ударяет в стену воды и механических созданий с такой силой, что я скольжу назад на ногах. Я пытаюсь вытолкнуть еще, но в этот раз у меня не хватает сил. Недостаточно.

«Достаточно человечна», — думаю я, — «слишком человечна». Я стараюсь сфокусироваться на том, чтобы сдержать воду и фейри за ней. Я отпускаю все мысли прочь; боль от использования такого большого количества силы растет и растет до тех пор, пока из меня не вырывается крик.

Я рухнула на колени, и первые потоки воды пробились и нахлынули на меня.

Я оглянулась назад, чтобы убедиться, что мои друзья почти в конце туннеля. Почти там. Почти. Мне только нужно продержаться чуточку дольше.

Вода обрушивается на мое укрытие из света быстрее и быстрее. Чернота просачивается на внешних краях моего зрения и начинает смыкаться вокруг меня темными щупальцами. Всего лишь немного дольше.

Затем я ощущаю чье-то присутствие. Эйтиннэ. Встает рядом со мной, несмотря ни на что. Она хватает меня за руку, и своим пропадающим зрением я встречаюсь с ее поразительными глазами.

— Я не хочу, чтобы ты умерла молодой, — шепчет она. — Ты позволишь мне показать тебе?

Я кивнула — единственное движение, на которое я еще способна.

Ее сила проходит через меня потоком, который заполняет меня и заставляет вены гореть раскаленным добела огнем, будто я разрываюсь на части. И все что я могу — это слышать голос Кайлих у себя в голове, шепчущий: «Достаточно человечна достаточно человечна достаточно человечна…»

— Ты сопротивляешься, — говорит Эйтиннэ, — позволь всей твоей силе выйти.

Я чувствую, как мое тело шатается от усталости. Мое человеческое тело. Мое человеческое тело, которое никогда не предназначалось для удержания силы фейри или владения ею подобным образом. Мое тело сильное для человека. Для человека мое тело исключительное. Но этого недостаточно, чтобы удержать силу Эйтиннэ. Это оболочка смертности. Опустошенная вещь с кожей и костями.

Я покачиваюсь вперед. Рука Эйтиннэ сильнее сжимается на моей ладони.

— Просто дыши. Позволь всему выйти, — шепчет она. — Ты справляешься. Ты можешь закончить это.

И я делаю. Я чувствую, как свет выходит из меня, и чувствую, как это, словно, ломает мои кости. Словно, моя кожа горит. Словно, я отделилась и у меня больше нет формы. Механические создания вопят, горят докрасна, и рассыпаются пеплом.

И тьма наконец-то смыкается вокруг меня.

Глава 37

Я уловила аромат огня, услышала треск дерева и почувствовала тепло пламени. Я прижалась пальцами к земле — едва уловимые движения, которые только и смогла сделать — и поняла, что лежу на толстом шерстяном одеяле, которое так мягко ощущается под моими пальцами.

Все, что я помню, это как нас с Эйтиннэ вынесло из пещеры. Остальные помогли нам пробираться через лес, поскольку в глазах все кружилось, кружилось и кружилось. Я не помню, как отключилась, когда мы только нашли место, чтобы переждать остаток ночи. Я даже не помню, как закрыла глаза.

Все тело болит. Глаза так устали и веки отяжелели, что я едва открываю их. А когда открываю, я вижу деревья, возвышающиеся надо мной. Они покрыты снегом, с голыми ветками, которые трещат и стонут. Снег падает на мои ресницы, щеки, охлаждая меня.

Шорох донесся откуда-то неподалеку, но я не могу повернуть голову. Лицо Кэтрин внезапно появляется в поле видимости, ее брови нахмурены от беспокойства.

— Ох, слава Богам. Я боялась, что ты … ну… Ну, ты знаешь, — она оглянулась через плечо. — Она очнулась.

Внезапно, гигантский шар света мчится на меня. И вот Деррик у моей шеи, его крошечные руки прижимаются к моей коже.

Он вьется вокруг меня, теплые крылья трепещут о мою кожу.

— Ты что, собираешься стать мученицей? Это единственное объяснение, почему ты осталась в этой пещере с гигантской стеной воды, ты чертова сумасшедшая, — он запутал себя в моих волосах, крылья щекотали мое ухо. — Позволь мне просто сказать: тебе везет, ты как чертова кошка с девятью жизнями, иначе ты была бы морским кормом. С возвращением!

Я сглотнула. Горло сухое, болезненно сухое.

— Что случилось после того, как мы выбрались из пещеры? — мои слова больше похожи на карканье, едва различимый хрип. — Я мало что помню.

— Немного. Ты уничтожила практически всех фейри в том туннеле, поэтому нам удалось сбежать через лес, пока остальные перегруппировывались. Вам с Эйтиннэ едва удалось это, и теперь вы обе выглядите неважно, — он передернул плечами.

Мне удалось повернуть голову — мучительное движение — чтобы увидеть рядом все еще спящую Эйтиннэ. Она была укутана еще больше, чем я, ее легкие формы потерялись в этом море одеял. Кожа бледная. На ресницах снег, а губы синие.

«Я не хочу, чтобы ты умерла молодой».

Эйтиннэ столько раз помогала мне. Она могла позволить мне умереть и получить всю свою силу назад, все свои силы в качестве Благой Королевы. Она была бы той фейри у костра: высокой, гордой и ужасающе красивой, способной заткнуть кого-то взмахом руки. Она могла бы дать этой стене воды

добраться до меня, отступить назад и снова занять свое место в качестве монарха. Но она не стала. Она не дала мне умереть.

Какие бы силы я не потеряла … это сделало меня немного более человечной.

Игнорируя боль в мышцах, я потянулась под одеяло, чтобы сжать ее руку. Даже под теплым мехом ее пальцы на ощупь ледяные и вялые в моих ладонях. И когда я прижимаюсь своей кожей к ее, я чувствую ее силу также уверено, как свою. Кровь к крови. Вид к виду. Как будто мы продолжение друг друга.

Крылья Деррика болезненно задели мою чувствительную кожу.

— Я не понимаю, как они нашли нас с поднятой защитой.

— Лоннрах уничтожил бы весь остров, пока не нашел бы его, — сказала я. — Это был лишь вопрос времени.

Интересно, помогла ли им Кайлих. Не думаю, что у нее остались силы снова расширять свое влияние через завесу, нет, учитывая, что моя мама была последней Соколиной охотницей, которую она помогла убить. Но, возможно, она попыталась в последний раз.

— Я так сожалею. Обо всем, — проговорила я, посмотрев на Кэтрин.

— Это не твоя вина, — она резко посмотрела на меня

Я почти сказала ей, что Лоннрах знал, что город находится на Скае, потому что извлек это из моих воспоминаний. Я была довольно-таки наивной, веря, что защита сможет сохранить нас в безопасности. На самом деле, они никогда не будут в безопасности. Не тогда, когда он все еще жив.

Кэтрин снова посмотрела на огонь, ее глаза сузились от злости.

— Правда в том, что они просто выжидали день, когда найдут и убьют нас всех.

Мои веки снова стали тяжелыми, и я зажмурилась, затем спросила:

— Остальные? Что с ними?

Кэтрин задрожала и укрылась одеялом, потуже обернув вокруг себя. Она одета лишь в нижнее белье, ее бальный наряд, должно быть, промок и порвался при беге. Мои собственные брюки и рубашка теперь, кажется, были сухими — спасибо Богам за маленькую услугу.

— Дэниэл, Гэвин и … и … Киаран… — она произнесла его имя так, будто говорила его впервые, как будто бы слово не укладывалось на ее языке, — отправились проверить обстановку. Чтобы убедиться, что здесь безопасно. Фейри отступили не так давно.

Я помню слова Лоннраха в своей голове, его ехидство по этому поводу, радость: «Нашел тебя». Я помотала головой.

— Что с городом? Кто-нибудь еще?

— Некоторые забрали корабль и отчалили вместе с нашими союзниками-феями. Не дождавшись, — она уставилась вдаль. — Это всегда был наш изначальный план. Если на нас снова нападут феи, мы уходим по туннелям, забираемся на корабль и уходим в море. Даже феи не могут открыть портал в открытом море, чтобы атаковать.

Крылья Деррика запорхали у моей щеки.

— Это потому, что им это и не нужно. Я только надеюсь, что ваши люди не попадутся морским sìthichean. Они держатся особняком, как пикси. Не являются частью королевств. Отвратительные создания. Они воняют, у них ужасные манеры и они едят людей.

Кэтрин вежливо уставилась на него.

— Мой Бог, ты определенно знаешь, как успокоить леди, не так ли?

— О, я точно знаю, как успокоить леди.

Кэтрин пристально посмотрела на него, а затем сосредоточила свое внимание снова на мне.

— Мы уходили последними, поэтому, я думаю, что практически все выбрались, — ее выражение стало отстраненным, грустным. — Я только видела несколько пожилых людей. Не знаю… — она тяжело сглотнула. И я заметила тогда, что ее глаза стали влажными. — Полагаю, нам просто нужно найти другое место?

Она проговорила это так легко, как будто пыталась не беспокоиться. Но я видела правду, которую она пыталась спрятать. Снова нет дома. Мы все сироты, странники. Ищем дом, пока не будем отколоты друг от друга, или убиты вместе.

Мы все замолчали. Правда, что говорить после потерь? Кэтрин проходила через это так много раз прежде — находя что-то, оставаясь там на короткое время, только чтобы это было уничтожено. И люди каждый раз умирают.

Я потянулась к Кэтрин, движение, которое ощущается так, будто тебя укалывают тысячи иголок. Моя рука легла на одеяла, ладонью вверх. Предложение. Извинение. Просьба о прощении. Она скользнула своей рукой в мою и сильно сжала. Моя сестра, не по крови, но по связи. Разве это не лучший вид сестры?

— Мне жаль, Деррик, — шепчу я, — ты тоже потерял свой дом.

Деррик забивается в пространство между моей шеей и плечом, где толстое шерстяное одеяло соприкасается с теплом моей кожи. Его крылья словно шелк.

— Терял его прежде, — пробормотал он едва слышимым голосом. — Я жил без него тысячи лет. Уверен, что смогу пережить это.

Он пытается спрятаться за беспечностью, но я могу услышать тоску в его голосе. Все осталось там. Его шкаф. Гобелены с изображением его побед. Его прежняя жизнь теперь осталась врагу.

— В любом случае, слишком много печальных воспоминаний.

— И счастливых, — указала я, думая о его гобеленах.

— Ты прекрасно знаешь, насколько запятнанными они могут стать, — сказал он тихо.

Мне нечего сказать на это. Он прав.

— Где мы? — спрашиваю я.

— Лейтир Фура, — сказала Кэтрин. — Или, по крайней мере, где-то поблизости. Отец записывал свое путешествие в дневники, а я часто читала их. Ясень так далеко не распространялся до прихода фей.

До прихода фей. Я смотрю на шрамы на ее запястье, как они обвиваются вверх по ее руке в виде полумесяцев и длинных царапин. До этого, когда Кэтрин не нужно было делать все, чтобы выжить.

— Нам скоро нужно будет двигаться, — проговорил Деррик. — Я могу спрятать нас сейчас, но, если мы останемся на одном месте слишком надолго, они найдут нас.

Кэтрин кивнула, в глазах огонь.

— Конечно, — я услышала легкий скачок в ее голосе. Она звучит нерешительно, отвлеченно.

— Кэтрин?

Она не смотрела на меня.

— Это было так глупо с моей стороны? — она тщательно контролирует свой голос, но я слышу боль под этим. Тоску. Печаль. — Надеяться, что мы наконец — то… — она моргнула и посмотрела вниз, на наши переплетенные руки. — Они же все уничтожат?

Ее глаза встречаются с моими, и я вижу в них огонь. Я узнаю его так же точно, как если бы смотрела в зеркало.

— Я ненавижу их, — яростно шепчет она, слезы наконец-то падают ей на щеки. Я обернула руки вокруг нее, и она всхлипнула у меня на плече, ее слезы горят на моей коже, — я так сильно их ненавижу.

Я держу ее. Не знаю, как долго она плачет. Это могут быть минуты. А могут быть часы. Я держу ее, позволяю ее гневу выйти. И шепчу ей все это время. Два простых слова:

— Я знаю.

Глава 38.

Мой сон наполнен прерывистыми видениями преследующего меня костлявого лица Кайлих, ее иссушенной кожи. В моих снах она шепчет мне на ухо, передает сообщение: «Теперь ты знаешь, что я не могу позволить тебе жить. Теперь ты знаешь, почему я не могу позволить тебе жить».

Сорча тоже в моем сне. На заднем плане, позади Кайлих. Всегда здесь, всегда наблюдает, всегда ожидает. До тех пор, пока Кайлих не исчезает, и Сорча остается одна напротив меня, говоря на своем языке, слова неразборчивые, хриплые и лиричные.

Затем что — то сжимает мою грудь, a боль, проходящая сквозь меня, заставляет меня покачнуться. А Сорча смеется и смеется.

Я просыпаюсь в напряжении, задыхаясь. Я потею под шерстяными одеялами, дыхание рваное, сердцебиение неустойчивое.

— Плохой сон?

Я поворачиваюсь, Сорча здесь, стоит между деревьев. Она одета в длинное пальто, которое кажется сделанным из шелка, мех идет по краям воротника и окаймляет ее бледное лицо. Она выделяется среди снега, ее губы налиты красным, ее глаза такие зеленые, что едва выглядят реальными. Сорча никогда прежде не выглядела более красивой, более опасной.

«Алый идет тебе больше всего», — сказал ее голос из моего воспоминания. Я прогнала это воспоминание прочь, зарывая его поглубже внутрь, где я прячу части себя, которые оставляют меня наиболее уязвимой.

Она наблюдает за мной блестящими глазами, заполненными преступным намерением, убийством — а я одна с ней. Огонь догорел, только пустые одеяла вокруг пепла говорят о том, что остальные были здесь вместе со мной.

Моя рука скользит по бедру за мечом, но его нет. Я на мгновение закрываю глаза. Проклятье.

Сорча смеется и вытягивает меч из-за спины.

— Это ищешь? — она попробовала лезвие меча пальцем. — Он просто чудесен, не правда ли? Эйтиннэ всегда делала исключительные вещи. Уверена, тебе он больше не понадобится.

Она отступает и бросает его в деревья, ее фейская сила, запускает его глубоко в лес. Самодовольная ухмылка заставляет меня хотеть перерезать ее горло.

— Если ты обидела моих друзей, я…

— Ты что? Убьешь меня? — сказала она, смеясь. — Я отослала каждого на их собственную охоту. Интересно, как много останутся в живых. Между нами, я ставлю против человеческой блондинки.

Я выкручиваюсь из-под своих одеял и кидаюсь на нее, но мое тело до сих пор такое медленное после использования моих сил. Сорча хватает меня за горло еще до того, как я успеваю моргнуть. С острозубой усмешкой она толкает меня к дереву.

— Сейчас это было некрасиво, не так ли? — Сорча осматривает меня ближе. — Посмотри на себя. Немного менее человеческая, с тех пор как я видела тебя в прошлый раз, — ее пальцы плотнее сжались вокруг моей шеи, и я пытаюсь не задохнуться. — Знаешь, как Лоннрах нашел город? Человек, использующий силу Благой Королевы без знания, как скрыть ее… — она цокнула языком. — Ты подобно маяку в шторм, маленькая Охотница. Даже щит того пикси не сработал, чтобы заблокировать такое количество энергии.

«Достаточно человечна», — голос Кайлих прошептал в моих воспоминаниях. Деррик, должно быть, думал, что он спрятал меня, когда я соприкоснулась с neimhead, не осознавая, что часть моей энергии вырвалось наружу. Маяк в шторм. Проклятье.

Я отталкиваюсь от нее, но она стала еще сильнее.

— По крайней мере, ты перестала говорить свою отговорку, что ты здесь чтобы помочь, потому что это еще большая ерунда, и я собираюсь проткнуть тебя чем-нибудь острым.

— О, но ты ошибаешься, — прошептала Сорча. Вaobhan sìth выдохнула на мою шею, и, если бы она захотела, она могла бы выпить мою кровь менее чем за минуту. — Я не могу соврать, Охотница. Я помогала. Только не тебе.

«Что если я скажу, что я на твоей стороне, Кадамах? Что я хочу, чтобы ты победил моего брата?»

— Киаран, — сказала я тихо, — это все для него.

— Это всегда было для него, — сказала она. — В отличии от Кадамаха, я не отказываюсь от своих друзей.

Она протягивает острым ногтем вниз вдоль моего горла.

— Видишь ли, если бы я позволила Лоннраху снова схватить тебя, он бы упрятал тебя в такое место, где никто не смог бы добраться до тебя, до тех пор, пока он не найдет кристалл, даже я. Я не могу рисковать, чтобы он проводил ритуал один, не тогда, когда моя жизнь и жизнь моего супруга на кону.

С рукой на моем горле или без нее, меня чуть не вырвало, когда она назвала Киарана своим супругом. Потребовалось все мое умение, чтобы удержать выражение лица прежним.

— Ты же помогала Кайлих, — когда она заморгала, я продолжила. — Ради Бога. Ты не кажешься мне такой безмозглой. Она хочет смерти Киарана каждой частичкой, так же, как и Лоннрах.

— А, Кайлих, — Сорча смеется. — Если подумать, я когда-то безмерно наслаждалась ее небольшим крестовым походом с целью прервать линию Соколиных охотниц. Но затем я встретила тебя — последнюю.

Ее ноготь двинулся обратно вверх к моей щеке, где он практически поранил кожу.

— Я собиралась убить тебя, но Лоннрах упомянул, что есть способ украсть твою силу и забрать трон себе. Тогда я поняла, как могу использовать тебя. Кайлих будет неважна, — она сверкнула своими зубами в пугающей улыбке. — Что касается Лоннраха, все что мне требовалось сделать, это уверить его, что я поймаю тебя, пока он сосредоточится на поиске, точно, как мне это нужно. Мой брат такой забывчивый. Он был бы ужасным правителем.

Ее голос больше не такой эффектный, как в прошлый раз, когда я видела ее, не такой красивый или успокаивающий. Мои пробудившиеся силы, должно быть, дали возможность слышать, не поддаваясь влиянию ее голоса. Я чувствую ее в своем разуме, как будто бы она решила проверить это. Маленькие, исследующие усики ее силы змеей проползают в мое сознание.

Сорча прорывается в мой разум, а я выталкиваю ее назад. Она выглядит так, словно ей нравится это.

Я сжимаю свои зубы из-за внезапной боли от ее ногтей, что впиваются в мою шею, пуская кровь.

— И как ты собираешься использовать меня?

— Сорча хочет твои силы для себя, — я повернулась, чтобы увидеть Киарана между деревьями, кровь забрызгала перед его рубашки, с лезвия тоже капает. Он тяжело дышит, как если бы только что убил маленькую армию. — Не так ли? Твой брат ищет neimhead чтобы собрать достаточно энергии для переноса силы, а ты ждешь, когда он его найдет, — он сильнее сжал свой меч. — Ни один из вас не займет место Кайлих. Я убью тебя первым, даже если это будет значить, что умру сам.

— Какое же низкое мнение у тебя обо мне, Кадамах, — улыбнулась Сорча. — Когда все закончится, ты еще скажешь мне «спасибо».

— Отпусти Кэм, Сорча, — сказал Киаран тоном, который получается, когда сдерживаешься перед тем, как что-то ударить. Он может нанести раны Сорче, даже если не может ее убить.

— Кэм, — Сорча произносить это слово так, будто это грязь. — Так ты зовешь ее? — ее ногти впиваются глубже в нежную кожу на моей шее, и я прикусываю язык, чтобы не закричать. Кровь распространяется у меня во рту, и я ощущаю ее сильный запах. — Твоя последняя маленькая Соколиная охотница, зверушка. Похоже, этому уроку мне придется учить тебя дважды, Кадамах.

Сорча обхватывает меня грубым объятием, и, прежде чем я успеваю моргнуть, уносится со мной прочь со скоростью шторма.

Мы летим над утесами посреди моря, так близко к месту, где был город. Руки Сорчи плотно сжимают меня, и мы начинаем падать, падать, падать.

Она приземляет нас на один из морских утесов в снегу, где волны бросаются на камни и брызгают воду в мое лицо. Феи здесь: cù sìth, красные колпаки и маленькие mortair, механические создания с крыльями и острыми клювами, которые клюют землю.

Они роют глубоко в равнину, что была раньше частью города, красные колпаки раскалывают камни своими молотами и оставляют гончим и механическим созданиям копать оставшуюся часть пути.

Массивная стена морской воды приостановилась с одной стороны от них, колеблясь в воздухе, как будто может упасть в любой момент. Феи, должно быть, убрали прочь все здания города — или возможно большая часть их была уничтожена, когда подводные пещеры были разрушены. Сейчас они используют свои силы, чтобы держать воду подальше, пока ищут кристалл.

Я помню, как Тэвиш наблюдал за ними, когда они нарушили границы, сразу после моего прибытия. Они копали. Я думала — мы все думали — они ищут меня. Но это Лоннрах сделал бы после, он хотел neimhead. И я помогла привести его прямо к нему.

Лоннрах осматривает раскопки с удовлетворенной улыбкой. Его солено-белые волосы развеваются на ветру, пока солнце садится позади него. Он выглядит красивым, каждым дюймом Благого фейри, которым однажды был.

Затем пронеслась вспышка воспоминания, прежде чем я успела остановить ее. Второй и третий ряд острых как бритва опускающихся зубов Лоннраха.

Я замерла. Нет. Нет, нет, нет. Я не хочу возвращаться к этому. Я не хочу снова быть его пленницей. Я не хочу позволять ему взять даже маленькую частицу себя снова. Я не хочу позволять ему забрать способность бороться.

Сорча пытается оттащить меня от утесов, но я сильнее отпихиваюсь от нее. Она ненадолго теряет свою хватку, и я ладонью бью ее в лицо.

— Ты отвратительная маленькая..

Я обхватываю пальцами ее запястье.

Плавься. Я выдыхаю свою силу, точно, как меня учили. Я управляю ею. Я чувствую, она ревет в ответ. Плавься. Я хочу, чтобы она умерла как mortair. Я хочу увидеть, как она превратиться в пепел. Я хочу…

Пальцы Сорчи внезапно вцепились в мои волосы. Она тянет меня к себе. Ее нос кровоточит, резко выделяясь на ее бледной коже.

Ее губы изогнулись в улыбке.

— Это щекотно, — она притягивает меня ближе. — Пока я связана с Кадамахом, ты не можешь убить меня своей силой. Тебе не хватит ее.

Она тянет меня за волосы по траве. Я пытаюсь снова ее атаковать — пинаю и ударяю кулаком в солнечное сплетение, но она сильнее сжимает мою шею, погружая ногти глубже, пуская кровь. Она использует свою силу на мне, и боль так остра, что я кричу.

Лоннрах оборачивается на мой крик.

— Моя потерявшаяся пленница, — он взглянул на свою сестру. — Это было довольно-таки долго.

Я ненавижу его голос. Я ненавижу то, что он заставляет меня ощущать, будто я вернулась в зеркальную комнату, в его власть. Я снова на коленях, неспособная сопротивляться. Я уже начинаю дрожать, как происходило каждый раз, когда он приближался.

— Мне пришлось иметь дело с тремя людьми, двумя формальными правителями и чрезвычайно злым пикси, — Сорча щелкает своими пальцами. — Справился бы ты лучше?

Взгляд Лоннраха проследил, как Сорча держит меня за волосы.

— Мне никогда не приходилось тянуть ее куда-либо. — Тогда он сверкнул своими зубами, как бы говоря: «Помнишь их?» — У всех есть слабое место, даже у Соколиных Охотниц.

— Ты не сломил ее полностью, — сказала Сорча, — раз уж она сбежала.

Лоннрах сузил глаза, затем продолжил смотреть, как феи копают, с видом сосредоточенности и нетерпения, которое я не ожидала от бессмертного — но он так ждал этого момента.

Губы Сорчи изогнулись в улыбке, когда она склонилась, и я мельком увидела ее гладкие клыки.

— Смотри, Охотница.

Я проследила за ее взглядом и увидела, что фейри внизу увеличили их скорость. Они отбрасывают грязный щебень, их руки и когти сгребают настолько быстро, что превращаются в пятно. Они откапывают что-то. Они скрываются дальше, вниз, и вниз, и вниз, вокруг чего-то — это темный острый камень в почве.

Я затаила дыхание. Это кристалл.

Я не ожидала, что он такой большой. Он великолепен и не похож ни на какой драгоценный камень, который я когда-либо видела. Даже самый полированный из алмазов никогда не сравнился бы с ним в красоте. Он мерцает, как море в полночь, даже с этого расстояния, с неземным внутренним огнем. Тысячи и тысячи огней в нем вспыхивают, блестят, кружатся друг вокруг друга. Они создают свет, который горит словно маяк.

— Он прекрасен, — только когда я слышу слова, понимаю, что говорила вслух.

Глаза Сорчи свирепы, ожидание заставляет ее клыки удлиняться, пока единственная капля крови не появляется и протягивает свой путь вниз к ее нижней губе. Она слизывает ее языком.

— После всех этих историй, — пробормотала она, — мы нашли его.

Она так очарована кристаллом, что хватка, которой она держит мое горло, ослабляется, и, в конечном счете, она убирает руку. Она даже не смотрит на меня. Возможно, думает, что я не смогу сбежать, или, возможно, просто слишком очарована. И Лоннрах тоже. Кристалл огромный, по крайней мере, столь же высокий, как любой из многоквартирных домов в Эдинбурге, и феи все еще не достигли основания.

Сорча взглянула на меня со все еще самодовольной улыбкой.

— И все это время он был под королевством пикси.

Воспоминание в моей голове возвращает меня к гобеленам Деррика: сражения, кровь и смерть изображены на стенах.

Один гигантский гобелен был старее других. Деррика не было на нем. Он показывал, как пикси собирались на бой. Смутное очертание на заднем плане, которое я приняла за замок. Только это не замок: это гигантский кристалл. Феи защищали его. И если они спрятали его, на это должна была быть веская причина.

Я медленно двигаюсь подальше от Сорчи, отступаю из поля ее зрения, пока зрелище ниже захватывает ее внимание. Моя рука скользит к потайному карману для оружия в пальто, что для меня сделал Деррик. Я надеялась на маленькое лезвие, но там ничего нет. Черт бы побрал его.

Я взглянула на Сорчу и Лоннраха. У каждого есть меч, у Сорчи он спрятан под складками ее длинного пальто.

Но меч Лоннраха здесь, в пределах досягаемости руки.

Один шаг назад. Два. Медленней, медленней. Два фейри даже не заметили. Оглушительные звуки скалы и металла, размалывающегося, пока феи откапывают кристалл, перекрывают любой хруст, который разносится от моих ботинок в траве. Я жду, пока металлический клюв mortair ударит по камню, и достаю меч Лоннраха из ножен.

Он делает выпад на меня, крича, но моя рука с мечом быстра. Я режу его по туловищу. Кровь пересекла его белоснежную рубашку, когда он падает на колени. Я практически двинулась нанести убийственный удар, но остановила себя.

Его убийство не принадлежит мне.

— Охотница.

Сорча схватила меня за пальто, но я бью своим ботинком по ее бедру. Ее хватка слабеет, и я мчусь туда, где копают фейри, мои ноги скользят вниз в расщелину в леднике, весь вес приходится на лодыжку, которая мучительно болит. Я не останавливаюсь, не тогда, когда Сорча предупреждающе кричит сверху.

Другие фейри повернулись ко мне, их странные глаза заблестели, и они атаковали.

Моя сила отозвалась внутри меня в ответ. Это — жестокая сила, которая принимает меня, зажигает меня. Мой украденный меч становится продолжением меня, горящий пламенем. Я прорезаю первого красного колпака, который пришел ко мне, размахивая молотом, не делая никаких усилий вообще.

Механические создания уже на ногах, и каждый прыгает в воздух прямо на меня. Я режу. Легкие взрывы и мой меч легко проходит через металл.

Затем я слышу крик сверху. Эйтиннэ.

— Уничтожь кристалл!

Уничтожить его?

Еще больше фейри начинают атаковать, прежде чем я успеваю ответить. Я рассекаю своим мечом воздух, погружая его в другого фейри. Все происходит в одно мгновение. С моей проснувшейся силой я быстрее, проворнее, сильнее. Я внезапно понимаю, что Киаран и Эйтиннэ сражаются с фейри со мной.

Их мечи разрезают, их силы опаляют камень. Я наблюдаю, как скала исчезает, а земля рушится от силы их ударов. Сильные штормовые волны выше наших голов созданы фейри для сопротивления. Вода прорывается из остановленной стены моря сильнейшей волной, которая сшибает меня с ног.

Кристалл. Я должна добраться до кристалла. Я кручусь и режу другого фейри. Мои движения быстры, когда я обрушиваюсь на него снова, мои ботинки быстро передвигаются по неровной земле, пока я уклоняюсь от атак.

Но, прежде чем я достигаю кристалла, появляется Сорча, ее меч движется быстро по дуге и почти достигает меня. Я уклоняюсь и парирую удар. Но она проворная, намного быстрее меня. Я попала однажды, порезав ей щеку. Ее пальцы потянулись к ране, и она взглянула удивлено.

— Что-то на память обо мне, — сказала я ей.

Она сверкает своими зубами, слизывая кровь, и прыгает на меня. Я кручусь, мои движения оборонительные.

С каждым ударом моего меча я напоминаю себе, что, хотя я и не способна убить Сорчу своими силами, но этот меч был выкован из фейского металла. Ее тело не такое неуязвимое, как Киарана. Если я нанесу смертельный удар, Киаран умрет вместе с ней, скрепленный их клятвой.

Я делаю только то, что могу: я защищаю себя от ее нападения, мой меч лязгает против ее, выпуская искры силы. Я отбрасываю его на нее, чтобы оттолкнуть подальше.

Затем я ощущаю ее присутствие в своем разуме. Мощное присутствие, как она давит на меня.

— Ты можешь иметь силу, Охотница, но я знаю все способы, чтобы сломать тебя.

Сорча показывает мне девочку, которой я была когда то, девочку в крови у тела ее матери. Она пытается извлечь это воспоминание из моего сердца.

Она не понимает.

Я больше не создание мести. Я уже не девочка, чей дар — хаос. Я умерла и вернулась. Я девочка, которая пережила это.

Я сбиваю ее с ног. Я заношу свой меч, практически двигаясь в смертельном ударе к ее животу…

«Убьешь ее — убьешь Киарана».

В последнюю секунду лезвие меняет траекторию, задевая ее плечо. Я шиплю от разочарования, и она улыбается.

— Не можешь убить меня, Охотница? Ты еще не готова попрощаться с Кадамахом.

— Прекрати болтать!

Я бросаюсь на нее, но она поднимается на ноги, прежде чем я успеваю моргнуть, уклоняясь от моей атаки. Она быстра. Она двигается так же быстро, как кошачий охотник, уклоняясь от моего удара.

Она проникает в мой разум, копая, копая, копая. На этот раз не показывает девочку, но пытается повернуть меня к себе. Я отклоняюсь назад, вскрикивая от боли, выстрелившей в моих висах.

Пока я дезориентирована, она выбивает меч у меня из руки и проводит своим лезвием по моей щеке. Рана жалит, и я чувствую, как кровь стекает по щеке, зеркальное отражение раны, что я оставила на ней.

— Что-то на память обо мне, — шепчет она. Она взглянула туда, где Киаран сражался с mortair, — я надеялась, что он придет за тобой.

Я замерла.

— Что?

— Приманка, — пробормотала она. — Часть плана.

Приманка. Я подняла взгляд на Киарана, изо всех сил борющемся с фейри. Его сила подпаливает черную землю. Приманка. Она знала, что они придут. Я открыла рот, чтобы прокричать ему, чтобы он уходил.

— Киа…

Кулак Сорчи ударил меня по лицу. Я спотыкаюсь, сплевывая кровь на грязную землю. Прежде чем я могу оправиться, она хватает меня за руку и бросает. Я качусь через грязь и врезаюсь прямо в основу кристалла.

— Кэм!

Сорча не останавливается. Как будто бы понимая, другие фейри обрушиваются на Киарана и Эйтиннэ и окружают их. Десятки фейри оттесняют их назад, пока Сорча поднимает меня за шею. Она швыряет меня на кристалл.

— Я ждала этого, — шепчет она. — Последняя Охотница унаследовала достаточно сил Эйтиннэ, чтобы я смогла усилить их через neimhead. Достаточно, чтобы пересилить ее.

Я поднимаю взгляд на нее, слизывая кровь с моих губ.

— Значит, ты хочешь украсть мои силы, чтобы убить Эйтиннэ? — сказала я резко.

— Нет, глупая. Твои силы вернутся назад их законному владельцу, — ее ногти впиваются в мою кожу, достаточно сильно для вмятины. — Видишь ли, это Эйтиннэ связала часть Кадамаха, ту, что делает его Неблагим Королем. Мне нужна ее сила, чтобы вернуть его часть, — ее губы изгибаются в кошмарную улыбку. — Она допустила ошибку, поместив свою силу в человеческие тела. Тела, которые я могу убить, все до последнего. И с помощью кристалла, у тебя есть достаточно сил, чтобы освободить ту его часть. Все закончится с тобой.

Затем она двинула мечом через мою грудь к кристаллу за мной.

Что-то сломалось внутри меня. Фейри перестали сражаться, поскольку Киаран с криком, что пробирает меня до самой души, упал на землю. Тени поднялись из земли, обволакивая его темными щупальцами. Он горбится, его пальцы зарываются в грязь. Внезапно фейри вокруг него так же падают, падают на колени, поскольку его сила покидает их. Даже Сорча корчится в агонии.

Мое зрение затуманивается, но я могу видеть, как тело Киарана дрожит, как трясутся его плечи. Почва разрывается, появляется ужасная трещина на земле вокруг его ладоней. Тени становятся гуще, темнее, пока я больше не могу его видеть. У него нет формы, он стал окутанным тенями.

— Нет, — шепчет Эйтиннэ, бросаясь ко мне. Ее глаза влажные, когда она беспомощно смотрит вниз на меч. — Охотница. Я не могу излечить это, — ее голос ломается.

Я не могу говорить. Я чувствую головокружение, слабость и чувство, как будто я лечу. Я борюсь за жизнь. Но у меня не получается. Я ощущаю, как покидаю свое тело, так же как, когда Киаран держал меня в море. Лечу … лечу.

Тени рассеялись, и Киаран посмотрел вверх. Во время моего последнего вдоха, я встретила его темный, голодный взгляд, и я знаю, он больше не Киаран. Он Неблагой Король.

Глава 39.

Я стою на вершине утеса напротив заката. Далеко — далеко подо мной волны обрушиваются на скалы в успокаивающем ритме. Брызги леденят мою кожу. Пахнет свежо: солью, смешанной в воздухе с ароматом вереска.

Деревья простираются вдоль вершины утеса по обе стороны от меня. Цвета, как осенью в Шотландии, красные и оранжевые оттенки, только более яркие. Выглядит, будто вся береговая линия в огне.

«Где я?»

Мимолетная мысль заменена спокойствием. Здесь так умиротворенно и безмятежно. На горизонте глубокие бирюзовые воды встречаются с пылающим небом. Пока солнце опускается ниже, подобные огню облака становятся более насыщенными. Поразительные оттенки, как будто насыщенные мазки краски. Я ненадолго закрываю глаза, ловя прекрасное тепло.

Я ощущаю чужое присутствие за мной, внезапное знакомое ощущение холодных кончиков пальцев по моей спине. Без злобы, как в прошлый раз, без угроз. Напоминание.

Она здесь.

Я не поворачиваюсь, когда она встает рядом со мной на утесе. Уголком глаз я замечаю, что ее лицо не изменилось с того раза. Оно осталось костлявым, кожа ветхой и старой. Ее плащ из теней обвит вокруг нее, глубоких и темных тонов.

Внезапно я все вспоминаю. Сорча направила меч через меня в кристалл. Боль прошла через центр груди, где лезвие пронзило кость. Я прижала туда руку. Я позволила боли успокоится, прежде чем смогла здраво мыслить.

Киаран. Его темный, голодный взгляд, когда его связанные силы вернулись внутрь него. Теперь ему снова нужна Дикая Охота, чтобы выжить.

«Ты когда — нибудь чувствовал себя проклятым?»

«Каждый день.»

Он вернется в человеческий мир, неся бремя своего проклятья, а я … Я …

«Охотница. Я не могу излечить это».

Слезы щиплют глаза.

— Ты ведь не просто в очередной раз посещаешь меня во сне?

— Нет, mo nighean.

Я слегка усмехаюсь.

— Полагаю, твое желание исполнилось? В этот раз я правда мертва. Эйтиннэ вернула свои силы. Пришла позлорадствовать?

— Я пришла сделать тебе предложение, — сказала Кайлих мягко. Она кажется такой слабой, ее голос дрожит.

— Тогда я отказываюсь, — говорю ей. — Можешь угрожать сколько хочешь. Я не хочу твоей правды.

На этот раз я встречаю ее древний взгляд. Я удивлена, увидев там печаль, неловкость. Кайлих прожила тысячи жизней. Она создала землю, сформировала миры. И она исчезает, прямо как я. Как человек.

«В конце, мы все олени».

— Я не правду предлагаю тебе, mo nighean. Не в этот раз.

Я практически боюсь спрашивать.

— Тогда что?

— Я создала твой и мой миры, — сказала она. — Когда я умру, миры разрушаться. Это уже началось в Sìth — bhrùth. Ты видела это.

— Айе.

— Мои дети отказались от моих сил, — сказала она тихо. — Мне нужен сосуд, чтобы передать их дальше. Я предлагаю их тебе.

Я резко смотрю на нее. Я была бы шокирована, если бы не была такой подозрительной. Фейри не предлагают ничего просто так. В прошлый раз Кайлих угрожала убить мою семью. Она пыталась убить меня.

— Зачем тебе это? Почему я должна доверять тебе?

Теперь она выглядит ожесточено.

— Ты моя единственная кровь.

— Вижу. Ты умираешь, и я твой последний шанс передать твое наследие.

— Я эгоистична, mo nighean, — сказала она напряженно. — Так же, как и ты. Ты хочешь вернуться к своим человеческим друзьям, и я предлагаю тебе еще один шанс пожить. Ты хоть представляешь, как это редко бывает у людей — вернуться из мертвых дважды?

Кайлих уже пыталась убить меня раньше. Я не могу так просто довериться ей.

— Какая цена?

Когда она отвела взгляд, я почти засмеялась. Конечно же, есть цена. Всегда есть последствия, когда нарушается естественный порядок. Я знаю это лучше других. И даже сама Кайлих не может изменить этого.

— Я могу вернуть тебя обратно к жизни, — говорит она мне, — Но со временем мои силы убьют тебя.

— Значит, я буду мертва в любом случае. Почему я должна принять твое предложение?

Ее губы сжались в тонкую линию. Я заметила, как дрожат ее плечи, будто она едва способна стоять.

— Спроси мою дочь о leabhar cuimhne. Книге воспоминаний. Если ты найдешь ее, ты сможешь снять проклятие. Это мой последний подарок для них, — ее взгляд опустился на океан под нами.

— Проклятие? — спрашиваю я.

— Моя дочь объяснит, — она задыхается. — Прими предложение, дитя.

Я была бы дурой, поверив ей, но все же … Боже помоги мне, но это искушение.

— А если не приму?

— Наши миры будут уничтожены, — я едва могу слышать ее. Каждое слово произнесено с придыханием, как будто это причиняет ей боль. Кайлих внезапно стала выглядеть намного слабее. Она быстро исчезала.

— Книга была потеряна, когда пало старое королевство. Тебе придется найти ее, — прошептала она исчезающим голосом. — Достойный сможет найти дверь.

Достойный?

— Подожди. Где эта дверь? Что за дверь?

Но она увядала, ее кожа отделялась от черепа. Глаза впадали внутрь. Она умирала, ее тело разлагалось и усыхало, как труп.

— Соглашайся, — выдохнула Кайлих. Ее лицо искажается от боли. — Ты должна согласится сейчас.

У меня едва есть время подумать. Она превращается в пыль прямо у меня на глазах. У меня нет выбора, больше нет времени на другие вопросы.

— Хорошо, — шепчу я. — Я согласна.

В вспышке силы ее костлявая рука хватает мою. Мучительная боль ставит меня на колени. Ее сила разрывает меня, впечатывается в мои кости и оставляет свои отметки в моих венах. Я кричу. Тело как будто разбили пополам, каждый кусочек был перекован мощью ее силы.

Голос Кайлих прозвучал у моего уха.

— Я боюсь, mo nighean.

Ее иссохшее тело обхватывает мое. Я держу ее, пока ее сила ломает меня. Я держу ее, пока ее кожа распадается, а тело разлагается. Я удерживала ее даже пока ее кости превращались в пыль.

Затем ее не стало, а я открыла глаза.

И я жива.