Исчезновение атомохода

Глава 2

1976 год.

Море Лаптевых близ Новосибирских островов.

10 часов 03 минуты по местному часовому поясу.

Кабина вертолёта Северной дислокации отдела метеорологии.

Свистел и выл весь воздух целиком. Турбулентные потоки вихрями закручивались в спирали от бешено вращающихся несущих винтов, создавая иллюзию циклопической воронки. Мощный корпус вертолёта «Ми-6», казалось, вспарывал собой пространство, разделяя его на две части. В кабине пилотов было душно, а снаружи на иллюминаторах выступили испарения мёрзлого конденсата. Солнце хоть и било нестерпимо в глаза, но абсолютно не грело. За бортом было ощутимо холодно. Характерная для этой местности погода отчего-то с самого утра совершенно изменилась, повернув циклоны вспять, будто ими руководила какая-то невидимая гигантская рука.

- Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Илья второго пилота Сергея. Тот поправил ларингофон, убедился, что наушники скрывают грохот винтов и пожал плечами:

- Сам знаешь, как нас внезапно вызвали на облёт этого квадрата. Кто-то там, в Гидрометцентре, будто бы усмотрел в движении циклонов некую хаотичность, совсем не свойственную данному региону. Затрудняюсь даже ответить, что именно мы сейчас наблюдаем. Костя-радист получил по рации указание из Тикси, что мы должны направить нашу машину в район котловины Амундсена.

- А что там?

- Туда, в эпицентр, якобы движутся все циклоны, словно всасываемые гигантским пылесосом, - Сергей хохотнул. – Наши синоптики рвут и мечут. Такого прежде с погодой никогда не случалось. Подумать только, - он постучал костяшками пальцев по прибору определения высоты, - сразу три соседних циклона, вместо того, чтобы находиться в положенных им местах, вдруг внезапно, как по команде меняют направление, и едва ли не под прямыми углами уходят в сторону котловины Амундсена. Как тебе такое?

- Это синоптики обнаружили?

- Да. Сейсмическая станция со вчерашнего утра только и трубит о каких-то внезапных циклонах, изменивших направление буквально в одну минуту. Крутились себе в спиралях, вращались, как положено, и тут на тебе – бац! – Сергей прищёлкнул пальцами. – Сразу ушли все три в одном направлении. Чувствуешь, как нестерпимо бьёт солнце в глаза? А ведь сегодня по недельному прогнозу должно быть облачно и дождливо, вместе с мокрым снегом. О чём это говорит?

- Что здесь нет циклона.

- Точно! Ушёл к котловине в компании своих «собратьев» в кавычках. Первый циклон, как и положено, располагался над хребтом Бырранга на Таймыре. Второй над Норильском, и третий – наш – как раз над Тикси, откуда мы вылетели. Но это располагались. Иными словами, до вчерашнего утра. И тут вдруг, как сказал один из сейсмологов, внезапно собрались в кучу, устремившись всей благочестивой компанией к котловине Амундсена.

- То есть, они все трое, как приятели, собравшись в группу, прошли над Новосибирскими островами и ушли в открытое море?

- Точнее, в Северно-Ледовитый океан. Вот и верь после этого нашим учёным. Нагородят с три короба, а нам расхлёбывать. Скажи мне на милость, командир, за каким хреном мы летим к чёрту на кулички, чтобы только проверить, будут там циклоны или нет? У них что, у этих учёных, своих зондов не хватает? Запустили бы в стратосферу пару десятков приборов со всякими датчиками, и дело с концом.

- Ну-у, - протянул Илья, - здесь как раз всё закономерно. Если всполошилась не на шутку вся природа над Арктикой, то всполошился и Гидрометцентр. А всполошились синоптики – нам сразу на вылет. Мы ведь числимся в Северной дислокации региона моря Лаптевых. Верно?

- Верно-то оно верно, - нехотя откликнулся по микрофону Сергей. – Но к каким чертям собачьим нас сейчас несёт, вот в чём вопрос. Я ещё с утра заметил нестабильность в погоде. Если нет циклона, то каким образом он умудрился примкнуть к двум другим, словно ими кто-то руководит. Не приходила такая мысль? Как могут атмосферные вихри громадной площади одним махом менять направление почти под прямым углом? Природа-матушка на такое не способна. Это ж тебе не грузовик или трактор: нажал на педаль – и развернулся. А тут, выходит, целые атмосферные климатические образования воздушных масс изменили направление, причём по своей прихоти: куда захотели – туда повернули. Вот это и сбивает с толку.

- Костя! – позвал Илья в ларингофон, обернувшись через плечо. – Слышишь наш разговор?

- Слышу, командир.

- Ещё были какие-нибудь радиограммы?

- Нет.

- То есть? – удивился тот. – За целый час ни одного указания? Тогда действительно, какого беса мы летим к этой котловине, если о нас попросту забыли. Вот черти, чтоб их в душу мать, этих горе-учёных! – выругался он. – Вылетайте немедленно! Вылетели. Направляйтесь мимо Новосибирского архипелага! Направились. Подлетайте к котловине Амундсена! Подлетели. А дальше что? Нас попросту игнорируют в эфире, так выходит?

- Не так, - ответил радист. – Связь утеряна ещё полчаса назад.

- Как утеряна?

- Просто. Мы не слышим - нас не слышат.

- И ты молчал всё время? Почему не доложил?

- Проверял. Настраивал. Думал сбой какой-то. Теперь вот докладываю.

- Час от часу не легче. В каких координатах утрачена связь?

- Когда миновали под собой Новосибирский архипелаг.

- И что?

- Сплошное молчание в эфире. Вызывал, настраивал, посылал даже сигнал бедствия по протоколу. Пустота. Ноль в квадрате. Полное безмолвие.

- А как с другими станциями?

- Никого. Абсолютный вакуум. Приёмники словно умолкли навсегда. Сразу, в один миг, одновременно.

- Ты засёк квадрат?

- Так точно.

- Аномалия какая-то, - вклинился в разговор Сергей. Константин только хмыкнул:

- Я вам больше скажу. Уже полчаса я не могу настроить вектор радиоантенны. Мало того, что не ловит ни одного позывного нашей Северной дислокации, так ещё не ловится ни одна гражданская волна.

- Это как? Поясни.

- Любая радиопередача в эфире, транслируемая в пределах радиостанций Мурманска, Тикси или Новосибирских островов, должна улавливаться нашим пеленгатором. Скажем, политические новости или концерт какой-нибудь. Сводка погоды та же.

- И что?

- И ничего. Даже обычную музыку не могу поймать. Ту, которую слушают в любом автомобиле, если он оснащён обыкновенным радиоприёмником.

Наступила зловещая пауза. Что-то не нравилось Илье в этом сплошном молчании эфира. Что-то гнетущее и утраченное закралось в душу, оставляя неприятный тревожный осадок. Грохот винтов за бортом по-прежнему рассекал воздушные потоки на две части. Небо, теперь уже хмурое и свинцовое, расступалось перед могучей машиной, деля пространство надвое.

- А вот и первый наш «братец» в кавычках! – передал Сергей. – Заметили, как внезапно исчезло солнце в тучах? Этот циклон, очевидно, тот, что был над Норильском.

- Ты им имена ещё дай. Откуда такая уверенность, что именно он?

- Наугад сказал.

- Послушать тебя, так они расположились в ряд, следуя друг за другом, как по цепочке.

- А отчего и нет, командир? Мы же не знаем их чёртову природу происхождения. И если целые воздушные массы в сотни километров радиусом способны повернуть вспять, то и по цепочке могут следовать.

- Я же говорю, - повторил Константин, - аномалия: правильно ты сказал. Причём, глобальная. Почти над всей Арктикой.

Командир на миг задумался, тревожно наблюдая, как приборная панель винтокрылой машины начала мигать красными лампочками оповещения опасности.

- Этого ещё не хватало! – процедил он в ларингофон, восстанавливая положения приборов, сверяясь с инструкцией. – Проверь у себя, Сергей, уровень высоты. Похоже, ребятки, нас всасывает в какие-то непонятные турбулентные потоки.

- Так ты говоришь, - обратился Сергей к радисту, исполняя команды Ильи, - что мы сейчас летим в сплошном пустом эфире?

- Да! – прокричал тот, перекрикивая грохот винтов, который каким-то необъяснимым образом стал проникать через наушники. – Как корова языком слизала. Полное абсолютное молчание.

- И мы, выходит, теперь отрезаны от всего цивилизованного мира? Так получается?

- Точно так, умник ты наш. Иначе я не стал бы тебе это рассказывать. Своих дел по горло. Не могу поймать ни одну волну. Тикси замолчал полчаса назад. Мурманск ещё раньше. Норильск тоже молчит. Пеленгующая станция нашей Северной дислокации не подаёт никаких сигналов.

- Нас не видит ни один радар на планете? – изумился Сергей. – Так что ли? Мы стали невидимы?

- Выходит, что так. Попали в какой-то своеобразный кокон, из которого не вырываются ни одни радиоволны. И не проникают внутрь, кстати, тоже.

Оба замолчали. Вертолёт трясло и бросало в стороны. Такая громадная машина, как мощный «Ми-6», по всем видимым причинам не могла справиться с буйством турбулентных потоков.

- Это что-то новое! – натужно прокричал в микрофон Илья, с силой принимая руль на себя. Красные лампы оповещения опасности на приборной панели теперь светили все разом, отбрасывая в кабине причудливые зловещие тени. Сразу потемнело. За бортом с каждой секундой начинало твориться что-то невообразимое.

- Выходим из зоны турбулентности, командир? – прокричал Сергей, всматриваясь с тревогой во фронтальное окно кабины.

- Не могу! – заорал тот. – Бери дублирующий руль, рви на себя! Нас засасывает в воронку смерча!

Что-то полыхнуло с мощной силой. Что-то разорвалось за бортом, что-то треснуло в обшивке.

- Ничего себе, циклончик! – прокричал Костя-радист. – Так и в преисподнюю попасть можно!

Их машину швыряло, радиста мотало из стороны в сторону, он едва удерживался в кресле, пытаясь дотянуться до аппаратуры.

- Что там? – прокричал он в микрофон.

- Болтает, как при шторме на корабле! - крик Сергея потонул в грохоте и треске. Казалось, природа за бортом взбесилась в мгновение ока, обрушившись на теперь уже беззащитную машину всей своей циклопической массой.

– Не вижу моря под нами, командир! Облачность такая низкая, что идём в сплошном тумане. Где ориентиры?

- Костя! – обернулся вспотевший Илья. В кабине стало гораздо жарче. – Что там с пеленгаторами?

- Не настраиваются!

- А навигатор что показывает? В каком мы сейчас квадрате?

- Приближаемся к тектоническому разлому котловины Амундсена.

- Иными словами, мы почти на месте?

- Так точно.

- Вот они, голубчики! – прокричал Сергей. – Сразу три в одном флаконе. Перемешались между собой эпицентрами, отсюда и такой коллапс. Настоящая бойня!

- Что ты имеешь в виду?

- Они сейчас как три гигантских вируса, командир. Столкнулись в одном месте, привлеченные какой-то неведомой нам гигантской мощной энергией. Теперь, можно сказать, вступили в схватку. Бьются до смерти между собой, отвоёвывая друг у друга территорию. Так ведут себя вирусы в микромире. Кто сильнее – тот выживает. Будут истреблять друг друга, пока полностью не выдохнутся и не останется единственный победитель – самый мощный из них. О таких вирусах писали Нильс Бор, наш Бехтерев, даже известный селекционер Мичурин упоминал. Собственно, наше человечество, как цивилизация, - тот же вирус на планете. Истребляют себе подобных, отвоёвывая жизненно необходимое пространство.

- И мы сейчас как раз в центре их бойни?

- Так точно. Абсолютно противоположные полярности столкнулись между собой, создавая мощнейшее электрическое поле радиусом в несколько сотен километров. Это, если сформулировать научно, настоящий апокалипсис природы-матушки. Такого прежде никогда не бывало, чтобы три циклона сразу были привлечены неизвестной чужеродной силой в один и тот же эпицентр катастрофы. Это не характерно не только для Арктики, но и для всей планеты в целом. Тут задействована какая-то искусственная энергия.

- Не понял тебя. Как это, искусственная?

- Природа не способна на такие эксперименты, командир, - отдуваясь, откликнулся второй пилот, едва удерживая рули. Вокруг корпуса вертолёта бушевали раскаты грома, полыхали зигзаги молний, громадные клубы свинцовых туч закрывали всю видимость в любых направлениях. Пилоты вели машину вслепую. Одна, особенно мощная молния, прочертила воздушное пространство едва ли не в пяти метрах от вращающегося винта.

- Нас по-прежнему куда-то всасывает! – кричал Сергей. – Как пылесосом. Громадным мощным невидимым пылесосом.

Рванув рули на себя, оба пилота едва не потеряли сознание от бешеной перегрузки, настигшей их машину. Казалось, всё небо обрушилось на них в один момент, пытаясь раздавить своей громадной массой. Ещё секунда, и вертолёт стал проваливаться в образовавшуюся воздушную яму, возникшую буквально ниоткуда. Только что под ними была сплошная облачность с тысячами разрядами молний, и вдруг все облака разом расступились, образуя бешено вертящуюся воронку, в которую устремлялись потоки воздушных масс. Циклоны буйствовали не на шутку. Верно определил Сергей: да, это была самая настоящая бойня! И крохотная винтокрылая машина была в этом природном коллапсе сродни скорлупки ореха.

- Чего замолчал, командир? –попытался проорать в шутку Сергей, очевидно полагая, что они низвергаются в самый настоящий кромешный ад.

- Настроение паршивое, - откликнулся Илья, следя за быстро снижающимся набором высоты. Прибор методично с каждой секундой отстреливал показания метров, оставшихся до поверхности воды. Она уже была видна в иллюминаторы. Стенания и хрипы с рёвом ветра постепенно стихли за бортом. Вертолёт продолжало швырять, но уже не с такой силой. Вскоре свинцовые тучи с разрядами электричества остались вверху, позволив пилотам полностью сконцентрироваться на управлении. Вертолёт несло вниз. Он падал в воздушную яму, проваливаясь в неё всей своей массой, словно вниз его влекла чья-то невидимая рука.

- Ничего не могу поделать с управлением, - натужно отдуваясь, брякнул Сергей. Теперь было не до шуток. Их действительно влекло вниз какой-то необъяснимой энергией, возникшей сразу после раскрывшейся в зеве воронки.

Полыхнуло ослепительной вспышкой, озарившей едва ли не всё небо. Во фронтальный иллюминатор ворвался пронзительный луч ослепляющего света, будто зажгли сразу одновременно несколько сотен мощных прожекторов. Вспышка была настолько ослепительной, что все невольно зажмурили глаза. Где-то сбоку от фюзеляжа послышался громоподобный оглушающий хлопок, едва не разорвав барабанные перепонки. Спасли наушники.

- Костя! – прокричал Илья, когда убедился, что управление машиной невозможно. – Выкидывай в эфир пеленгующие координаты! Немедленно! И сигнал бедствия. Мы, черти его возьми, катастрофически падаем!

- Понял тебя, командир! Выкидываю!

- Может, хоть эта уловка сработает, и нас кто-нибудь услышит, - изрёк Сергей. – Превосходно! Ещё несколько часов назад я попивал кофе в постели, а теперь буду кувыркаться в льдинах с белыми медведями.

- Не будешь, - проникновенно и как-то загадочно откликнулся Илья.

Наступила пауза. Грохот винтов за бортом постепенно нормализовался. Машину перестало бросать из стороны в сторону, курс полёта выровнялся и вертолёт вошёл в спокойное пространство. Буйство циклонов осталось позади.

- Не понял тебя, командир, - Сергей повернул в его сторону вспотевшее лицо. – Вместе будем купаться в Ледовитом океане на радость прожорливым касаткам. Разве не очевидно, что мы падаем?

- Уже не падаем. И не в Ледовитом океане ты будешь купаться.

- А где?

- Взгляни в свой иллюминатор! – прокричал в микрофон Костя-радист. – Ослеп, что ли?

Только тут второй пилот, ослабив хватку руля, смог, наконец, обернуться к иллюминатору и взглянуть вниз. Взглянул и замер, едва не выпустив руль управления. Внезапно изменился в лице и открыл безмолвно рот.

То, что он увидел под собой, заставило его оцепенеть на месте.

********

…Прямо под днищем их машины, куда бы он ни бросал взгляд, во всех направлениях до самого горизонта от края до края, простиралось ровное чистое и тихое море, абсолютно свободное ото льдов.

Их не было. Ледовых полей попросту не существовало.

- Что за… - поперхнулся он, - что за хрень? Где льды, командир? Ты видишь то же, что и я? – Затем к Костику: - Ты тоже видишь?

- А ты как думал? Иначе, с какой стати я тебе кричал? Уже несколько секунд наблюдаю. С того момента, как нас выбросило из циклонов.

- Так мы уже не падаем?

- Нет, - облегчённо выдохнул Илья. – Рули высоты стабилизировались. Сколько на твоих приборах?

- Восемьсот метров над водой… - и тут же запнулся. – Над какой, к чёрту водой??? Где льды, я вас спрашиваю?!

Машина теперь шла ровно, скользя в спокойных потоках воздушных масс, словно и не было несколько минут назад того кошмара, что им пришлось испытать.

- Где котловина Амундсена? Где ледяные шапки, айсберги и торосы? – изумлению его не было предела. – Это ведь… - Сергей запнулся, подыскивая слова. – Это ведь уже не Северно-Ледовитый океан, так я понимаю? Не море Лаптевых? – брови его ползли всё выше и выше. Глаза, ошарашенные и недоуменные, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Мне мама говорила в детстве, что я полный идиот девяносто шестой пробы, но, позвольте! Не до такой же степени?

- Снижай машину. – Голос Ильи был не менее озабоченным. – Дублируй управление. Снижаемся до четвертого уровня.

- Есть! - машинально отрапортовал Сергей, всё ещё сжимая рули управления. Бросил взгляд на приборы, пробежался пальцами по тумблерам, выключая необходимые функции. Грохот винтов за бортом стал ощутимо слабее. Машина выровнялась и пошла гораздо спокойнее.

- Выбрались! – выдохнул Илья. – Поболтало и пошвыряло капитально. Думал уже, развалится к чертям собачьим наша скорлупка. А ну-ка! Побывать в таком апокалипсисе, когда в воздушном пространстве сошлись вместе сразу три циклона! Кому скажешь – не поверят.

- А кому говорить-то теперь? – озабоченно констатировал Сергей. – Нас зашвырнуло к чёрту на кулички. Если это не Ледовитый океан и не море Лаптевых, тогда что?

Подал голос Константин:

- А ты взгляни под собой, умник. – Затем спустя секунду. - Командир, тебе тоже не мешало бы. Что видите?

Сам радист прильнул в наушниках к своему иллюминатору и уже несколько секунд наблюдал за происходящим под днищем их вертолёта.

Оба пилота разом посмотрели в свои боковые иллюминаторы. Наступила пауза. По прошествии нескольких секунд, Сергей едва не заорал на всю кабину:

- Пресвятой Николай-угодник, чтоб вас бесы съели! Кого я вижу!

- Увидел?

- Ага.

- Кого?

- Дельфинов, конечно же, кого ещё! Резвятся и выпрыгивают из воды. Мать моя дивизия, но откуда, позвольте спросить? Откуда, здесь, под нами, дельфины, чтоб их черти съели? Мы что, в тропиках? Я хочу сказать, в тропических водах?

А последнее слово он вообще произнёс зловеще, растягивая по буквам:

- Мы… у экватора???

********

Прошло несколько минут, прежде чем все трое пришли в себя от полнейшей растерянности. Первым подал голос Илья.

- Что характерно, так это то, что мы абсолютно не знаем, где находимся, друзья мои. Топливо на исходе, и куда теперь возвращаться, одному Богу известно. Изначально, когда вылетали из Тикси, подразумевалось, что сделаем посадку на ледоколе, находящемся в том районе котловины Амундсена. Там бы и дозаправились. На ледоколе должны были получить радиограмму о нашем прибытии.

Он повернулся к бортинженеру и радисту в одном лице:

- Костя!

- Да?

- Как там у тебя с навигацией? Есть координаты?

- Абсолютно никаких, командир. Атомоход был обозначен заранее, но мы так и не вышли в тот квадрат. Точнее, как раз вышли, но не успели его запеленговать. Связь пропала, прежде чем мы попали в циклоны. Возможно, ледокол так и остался в той точке, поджидая нас. – Он секунду помолчал. – Если, разумеется, экипаж атомохода принял радиограмму из Тикси. Тогда бы и ожидали. Топлива у них в трюмах было припасено достаточно, чтобы заправить нас. Вопрос только, получали ли они эту чёртову радиограмму или нет? Судя по тому, что я никак не мог с ними связаться, возникает второй вопрос. А именно: ждали ли они нас ВООБЩЕ? Может, они и не знали о нашем прибытии.

- О чём вы беседуете, дети мои? – озлобленно воскликнул Сергей. – О каком атомоходе может идти речь, если нас зашвырнуло в совершенно иную климатическую зону? В своём уме? Мы же не знаем, куда нас забросило! Я предполагаю, что здесь не обошлось без какого-нибудь прокола в пространстве. Был Ледовитый океан, была Арктика с белыми медведями, и вдруг – бац! Чистое море безо льдов, жара и дельфины! Я не удивлюсь, если на горизонте появятся берега Африки.

- Ну, это ты хватанул! – расслабленно, после всех ошеломлений, подцепил его Костя. – Это тебе не пресловутая машина времени, чтобы одним махом перенести нас в иное измерение.

- Да? А что тогда? Объясни мне, болвану девяносто шестой пробы, каким-таким макаром мы оказались в одну секунду выброшенными из эпицентра циклонов в гости к дельфинам? Или хочешь убедить, что по-прежнему видишь под собой айсберги?

- Тише вы! – осадил их Илья. – О перемещениях и машинах времени будем думать позднее, когда определимся, в какую зону планеты нас занесло. Тут и сам старик Эйнштейн не разберётся, попади он на наше место. Сейчас, прежде всего – вопрос топлива. Где будем садиться? Костя – в твоей задаче определение координат, пеленгация, радары, карты-схемы и географические ориентиры. В течение пяти минут определи, в каком мы районе. Хотя бы приблизительно. И есть ли поблизости какая-нибудь суша. А мы с тобой, - повернулся он вправо от себя к Сергею, - займёмся полной инвентаризацией кабины с салоном. Проверка рабочего состояния приборов после катаклизма, что мы побывали. Просмотрим наличие пресной воды и пайков провизии. Должны быть десяток ракетниц, спасательные жилеты, другая амуниция. Это на случай, если придётся вынужденно приземляться. Топливо почти на нуле. Слишком много двигатели сожрали, борясь с выходом из циклонов. Могли бы ещё лететь часа полтора.

- Уже не нужно лететь! – прокричал Костя. – Заворачивай влево, командир. Ложись на левое крыло. Вижу вдалеке под нами крупное судно. Явно с вертолётной площадкой. – Затем помедлил и как-то проникновенно произнёс. – Странное дело. А на радарах не показывает. Не пеленгуется.

Только тут, бросив взгляд влево от себя в иллюминатор, Илья разглядел почти на горизонте какое-то судно, судя по всему, весьма ощутимых размеров.

- Точно! – крикнул он радостно, сразу сбрасывая с плеч огромный груз накопившихся тревожных эмоций. – Молодчага, товарищ радист! Могли бы и пропустить. Говоришь, не улавливается радарами?

- Так точно. Ни пеленга, ни позывных, ни ориентира по координатам. Это судно словно невидимо.

- «Летучий Голландец» хочешь сказать? – разом обмякнув в расслабляющей неге, хохотнул Сергей. Он, как и командир, почувствовал полное облегчение. Перестали дрожать руки. Прояснилось в голове.

- Скорее, «Мария Селеста», - понял его шутку Константин. – «Летучий Голландец» - собирательный образ, обросший легендами. А вот «Мария Селеста» действительно существовала.

- Идём к вашей «Марии», - заворачивая руль и кренясь влево в бок, прокомментировал Илья, облегченно выдохнув из груди. Машина легла на левый борт, делая дугообразный поворот.

- Интересно, видят они нас? Что за судно, Костя? Ты у нас специалист по морской технике.

- Судя по конструкции, - радист примостил к глазам бинокль, - атомный ледокол пятого поколения. Нет, погоди…

- Не понял? – поднял брови Сергей. Костя и сам ошарашено вглядывался в бинокль, ещё не совсем правильно видя очертания далёкого корабля. Затем навёл резкость, поперхнулся и закашлялся.

- Что там? – прокричал Илья в микрофон.

- Это… - бортинженер и радист в одном лице вдруг потерял дар речи. – Это… - секунду помедлил, протирая глаза от выступившей влаги. Потом что есть мочи заорал:

- Мать частная! Да это же самый настоящий ато-мо-ход!

- Чего? – не понял Сергей.

- Атомоход, Серёга. Ле-до-кол! Собственной персоной.

Они приблизились настолько, что можно было делать первый круг облёта, постепенно, виток за витком, сужая радиус, чтобы разглядеть вертолётную площадку. Уже можно было видеть само судно целиком, палубы, надстройки и внешний блок узла антенны. С последующим витком они смогли разглядеть надпись на борту.

- «Росатомфлот» - прочёл Сергей и обомлел, впадая в самый настоящий ступор.

- Атомоход пятого поколения, порт приписки Тикси, - прокомментировал не менее ошарашенный Константин.

- Едрит его в пень, - пролепетал Сергей. – Так и в дурдом можно угодить. – Потом что есть мочи заорал:

- Откуда? Откуда, я вас спрашиваю, ЗДЕСЬ, в тропических водах, где кругом дельфины и русалки, чтоб их черти съели, может находиться советский ледокол пятого поколения? Да ещё и с припиской к порту Тикси? Мы что, снова в Ледовитом океане? Тогда где айсберги и льдины? Что делает наш советский атомоход в водной глади тропического климата, в сплошном спокойном море, свободном ото льдов? А? Я вас спрашиваю!

- Не ори, - поморщился Илья. – Сейчас разберёмся.

- Я не ору. Я констатирую факты. Психбольницу никто не заказывал? Или санитаров со смирительными рубашками?

Сергей почесал затылок, умерив всплеск эмоций, едва не переросших в тотальную панику.

- Это же НАШ атомоход! - уже более спокойно резюмировал он. – Наш, советский. Из Тикси.

При втором витке голос подал Константин:

- А не тот ли это ледокол, что должен был поджидать нас для дозаправки? Я имею в виду, у котловины Амундсена.

- И где же она, твоя котловина? – обозлился Сергей. – Ни льдов, ни айсбергов, мы даже не в море Лаптевых. Кругом одни дельфины.

- Тише вы! – осадил обоих Илья. – Вижу площадку. При четвёртом витке снижаемся. Сергей – руль посадки на твоей совести.

- Понял, командир. – Второй пилот подобрался и весело хохотнул: - Встречайте, гости дорогие. Вы не ждали, а мы припёрлись.

- Что-то не вижу я никаких хозяев, - озадаченно откликнулся Илья. – Радист, ты видишь кого-нибудь на палубах?

- Никак нет. Вся верхняя платформа атомохода пуста. Ни души. А ведь должны уже заметить. Хоть бы кто выбежал, махая руками.

- Никого?

- Никого.

- Я же говорю – «Летучий Голландец»! – Сергей едва не захлебнулся от восторга, настолько был поглощён происходящим. Его удивительная черта моментального перехода организма из растерянности в бурное веселье иногда забавляла товарищей, и никто не обижался на его кратковременные, в общем-то, безобидные выпады.

– Этот транспорт в броне вынырнул из иного пространства тем же макаром, что и мы, - резюмировал он. - Как чёртик из табакерки. Очевидно, воронки разъярённых циклонов швырнули в эти тропики не только нас. Как бы то ни было: есть экипаж или нет, но топливом мы теперь обеспечены.

- Вижу площадку, командир! – подал голос радист. – Снижаемся?

- Да. Приготовиться к посадке.

Вертолёт пошёл вниз к совершенно пустынной палубе, свободной посадочной платформе и совершенно пустому судну.

…Они ещё не знали, что ожидает их впереди.

********

Когда винты остановились, первым из кабины спрыгнул Сергей. Вдохнул всей грудью тёплый воздух, отчего-то чихнул и зажмурился от непривычно яркого солнца.

- Сверим часы, - тут же подал команду Илья. – На моих 15:04.

- Принято. На моих тоже.

Следом за командиром выпрыгнул Константин, прикидывая мысленно в уме:

- Больше пяти часов находились в небе. Из них почти час пытались выбраться из разбушевавшихся циклонов.

Громадное судно тихо и мерно стояло в окружающей спокойной воде, не подавая абсолютно никаких признаков жизни. На корабле царило безмолвие.

- Э-эй! – выждав пару минут, заорал Сергей. – Есть кто на палубах? Мы пришли к вам с миром! В лице человечества приветствуем вас на нашей планете!

- Прекрати! – осадил его Илья. – Может, тут трагедия произошла, а ты паясничаешь.

- Что-то я стенаний никаких не слышу. Судно целое, а экипаж как сквозь землю провалился.

- Сейчас выясним. Я на капитанский мостик. Костя – определись, где здесь радиорубка, это по твоей части. - Он раздал рации, прихваченные из салона вертолёта. – Связь по этим трансиверам. Тебе, Сергей, сразу в машинное отделение. К реактору. Осмотри состояние. Если никого по-прежнему не встретим, переговоры по передатчикам. Каждый занимается своим делом. Необходимо выявить причину отсутствия экипажа и рабочее состояние корабля в целом. Всё ясно? Если обнаружатся раненые или погибшие, сразу мне доклад по трансиверу. Костя, попытайся связаться с материком. На тебе вся связь. Я в рубку капитана. Займусь бортжурналом и определением координат.

- Ясно, командир!

Все трое двинулись по переходам в разные стороны. Проходя мимо узла внешней антенны, Костя отметил в трансивер:

- Странно, командир.

- Что там у тебя?

- Прохожу блок антенного узла.

- И что?

- Пока не пойму. Но светится как-то странно.

- Антенна?

- Так точно. Какое-то необычное свечение, словно окутавший ореол. Светится и мерцает неоновым светом. Как в больницах. И огоньки какие-то мелкие бегают.

- Ясно. Думаешь, статическое напряжение?

- Скорее, какие-то неопознанные разряды электричества. Вокруг антенны клубятся испарения, будто окутывая её со всех сторон.

- Понял тебя. Осмотром антенны займёмся позднее, когда встретимся у неё через час. Сергей, слышишь нас?

- Ясен пень, слышу. Что там за испарения?

- Не важно. Ты спускаешься?

- Ага. Везде пусто. Ни следов экипажа, ни русалок. Я уж грешным делом подумал, что это они захватили корабль. А вообще, скажу вам, внутренности транспорта представляют удручающее зрелище. Такое ощущение, что ледокол швыряло из стороны в сторону, как нашу скорлупку недавно. В покинутых каютах всё разбросано, валяется, как попало. Перевёрнута мебель, имеются мелкие повреждения переборок. Кричу, зову – в ответ тишина. Спускаюсь в переход, ведущий к реактору. А как там у Костика?

- Я прошёл кают-компанию. Тоже кругом бардак, будто судно побывало в мощном шторме. Но это же ледокол! Громадина, которую сдвинуть волнам, что передвинуть Эверест на другое место.

Они ещё около часа обследовали отсеки пустынного покинутого корабля, через каждую минуту переговариваясь по трансиверам, делясь мнениями и планами. Илья никого на мостике не нашёл, как, впрочем, и ожидалось. Сколько не звали, не кричали, никто не отзывался. Из капитанской рубки Илья вышел по внутренней связи, предупредив, если кто жив, через полчаса встретиться у блока внешней антенны. Убедившись, что реакторы в полной сохранности и рабочем состоянии, только непонятно кем заглушенные, Сергей заглянул в трюмы, известив командира, что топлива им хватит на несколько дней полёта. Костя радист обследовал радиорубку Валентина, но, кроме вышедших из строя приборов ничего конкретного не обнаружил. Связь с внешним миром, тем самым, отпадала напрочь. Ни один приёмник не работал. Альбома с нарисованными обнажёнными барышнями он так и не заметил. Зато Илья, разыскивая бортовой журнал, наткнулся на нечто любопытное. Это была запись на магнитофонную плёнку, оставленная на кассете. Кто-то, возможно, сам капитан записывал на неё ежедневную сводку погоды за бортом, добавляя личные ощущения по ходу продвижения вперёд. Бегло прокрутив запись, Илья с удивлением отметил про себя, что последняя запись, датируемая вчерашним днём, внезапно обрывалась, словно комментатора что-то отвлекло, не дав договорить до конца. Последние слова гласили:

«Старший механик Кузьмич привёл на мостик лаборанта Толика, который рассказал нам о неудачно проведённом в лаборатории эксперименте. Опытами проколов во времени занимался академик Рябышев, взятый нами на борт в порту Тикси. Радиограмма с разрешением проведения опытов последовала из Мурманска. Её принял радист Валентин Шелестяк. Со слов Анатолия, что-то в лаборатории пошло не так. Собранный академиком генератор выдал в пространство какой-то чужеродный сгусток энергии, из-за которого сами по себе, без моего или чьего-либо участия самопроизвольно остановились реакторы. Я, как капитан судна, дал указание отвести Анатолия к узлу внешней антенны, куда должны были подойти старпом Брянцев с академиком Рябышевым. Со слов лаборанта, у внешней антенны происходило что-то непонятное. Она светилась неоновым светом, излучая какие-то вспыхивающие импульсы энергии. Закончу запись, отправлюсь за ними…»

На плёнке последовал какой-то неразборчивый шум, возгласы удивления и нарастающий гул. Запись обрывалась протяжным криком:

«О боже! Нас обволакивает каким-то свинцовым облаком! Судно не в состоянии продвигаться дальше. Ледокол остановился. Кругом бушуют вихри. Весь корабль накрыло каким-то свечением. А в небе… о, господи!»

Крик перешёл в самый настоящий ужас:

«Кто поверит? Мы видим ЭТО! Над нами кружат неведомые создания».

И через секунду:

«Будь я проклят! Но… но этого же не может быть. Это… это… ПТЕРОДАКТИЛИ!».

Последние слова кричались в самой настоящей панике:

«Куда… куда нас, к чертям собачьим занесло? Что сотворил этот академик? Судно трясёт и вибрирует. Нас закручивает в какую-то циклопическую воронку. Старпому Брянцеву срочно на мостик! Экипажу полная эвакуация! На радаре видим недалёкую сушу. Будем спускать шлюпки, чтобы добраться до неё…»

Запись оборвалась окончательно. Последними звуками на плёнке были мощные завывания магнитных бурь, помех и вихрей. Сколько Илья не прокручивал дальше, слышался только свист вперемежку с противными хрипами. Отложив кассету, он на миг задумался, вызывая:

- Костя, Сергей, я знаю причину свечения антенны.

- Откуда, командир? – откликнулись оба.

- Прослушал запись, оставленную в магнитофоне. Записывал сам капитан ледокола.

Он вкратце передал содержание.

- Неизвестно, что именно с ними случилось, но, судя по всему, само судно не пострадало. Неизвестно так же, куда делся экипаж, поскольку все спасательные шлюпки на месте, не пропало ни одной. Да и о каких шлюпках речь, если они остановились посреди сплошных ледовых полей? Встречаемся у антенны. Я засёк по радару: в нескольких десятках кабельтовых виднеется далёкая суша. О ней упоминал капитан. Если по-прежнему никого из живых не обнаружим, дозаправимся топливом и вылетим в том направлении. Может, на этой суше найдём ответы на свои вопросы. Костя, связи с материком так и нет?

- Как и не было, командир. Я уже возле антенны.

- Я тоже подхожу, - добавил Сергей. – Ждём тебя. Насосы для закачки топлива я приготовил.

- Хорошо. Иду к вам.

Спустя несколько минут Илья был на месте.

А ещё через полтора часа, взяв запасы провизии и необходимого обмундирования, трое пилотов окинули прощальным взглядом пустые палубы, забрались в салон вертолёта, взлетели и взяли курс на далёкую землю.

Никто из них не заметил, как под днищем вертолёта из воды показалась длинная изогнутая шея с непропорциональной маленькой головой. Уродливое и грациозное животное проводило летающую машину бессмысленным взглядом и вновь опустилось в пучину.

Учёные окрестили бы это создание плезиозавром.

А то, что они совсем недавно принимали за дельфинов, были никто иные, как… ихтиозавры.

...На планете Земля воцарялась эпоха мезозоя.

Сделав крутой вираж, винтокрылая машина устремилась… в НЕИЗВЕСТНОСТЬ.