Ищи ветра в поле.

Перед занавесом — скоморохи Ванюха и Петруха.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

В анюха.

Открывают занавес.

Картина первая

Изба Деда и Бабы. Печь. Стол. Лавка. За маленьким слюдяным окошечком осенний день. В трубе завывает ветер. Баба сиднт на лавке. Дед на карачках ползает по избе.

Дед. Сударыня-голубушка, смилуйся! С утра ползаю, коленки распухли, поясницу ломит, а ничего найти не могу.

Баба. Ни корочки?

Дед. Ни корочки.

Баба. Ни крошечки?

Дед. Ни крошечки.

Баба. Ни сухарика?

Дед. Ни сухарика.

Баба. Ни зёрнышка?

Дед. Ни зёрнышка.

Баба. Под столом искал?

Дед. Искал.

Баба. И под лавкою?

Дед. И под лавкою.

Баба. А за печкой смотрел? В дальнем углу?

Дед. И в дальнем смотрел, и в ближнем — всё как есть обыскал, каждый уголок обшарил!

Баба. И ничего не нашёл?

Дед. Ничегошеньки!

Баба. Значит, плохо искал! Не может такого быть, чтоб нигде сухарика не завалялось.

Дед. Да ведь вчера последний в водичке размочили и съели. Чего зря искать?

Баба. Не рассуждай, а делай, что тебе приказывают. Сама знаю, что съели, а всё же, может, какой ни на есть, а где-нибудь завалялся. Ищи, старый хрыч! (Замахивается на Деда кочергой.)

Дед (испуганно). Ищу, голубушка, ищу, ласточка моя, ищу, красавица... Нашёл!

Баба. Что нашёл?

Дед. Пёрышко.

Баба. Какое такое пёрышко?

Дед. От курочки нашей, от бедняжки! (Всхлипывает, разглядывая куриное пёрышко.)

Баба. Кому оно, пёрышко, нужно? Брось его! Брось, я говорю! Ну, чего нюни распустил?

Дед. Курочку жалко.

Баба. Ишь какой жалостливый. Ищи съедобное что-нибудь. Сухарик или корочку.

Дед. Нашёл!

Баба. Что?

Дед. Косточку.

Баба. Какую?

Дед. От куриного крылышка. (Всхлипывает.)

Баба. На что мне эта косточка? Она уже три раза обглодана, пять раз обсосана. Брось её! И перестань носом хлюпать!

Дед. Курочку жалко.

Баба. Ты не курочку жалей, а жену свою законную. Я есть хочу! Ты меня накормить должен, ежели ты муж. Ищи!

Дед. Ищу.

Баба. Лучше ищи!

Дед. Лучше ищу... Нашёл!

Баба. Что?

Дед. Гребешочек.

Баба. Мой гребень?

Дед. Не твой, касатка.

Баба. Так чей же?

Дед. Курочкин гребешочек. От курочки, от кормилицы нашей. Ишь как он засох... (Всхлипывает.)

Баба. Ты долго будешь по курочке слёзы лить? Съела я твою курочку — и дело с концом. А сейчас опять есть хочу. Понял?

Дед. Понял!

Баба. Ищи сухарик!

Дед. Ищу, касатка. (Ползает по избе. Тоненьким дребезжащим голосом поёт):

Баба. Молчи. Не растравляй душу.

Дед (ползая). Ой, никак, опять чего-то нашёл?

Баба (вскочив с лавки). Чего, чего нашёл?

Дед. Просо!.. Мы им курочку кормили, да она, видать, не всё склевала.

Баба. Что я тебе говорила? Собирай, собирай зёрнышки!

Дед. Собираю, касатка. Подай-ка мне чашку, я в чашку буду собирать.

Баба подаёт Деду чашку.

Целая горсть набралась!

Баба. Вот видишь? (Заглядывает в чашку.) Курочки-то нет, вот зёрнышки нам и остались. А была бы курочка, она бы их склевала. Так или нет?

Дед. Так.

Баба. Кто же из нас умный?

Дед. Так ведь я разве что говорю? Я ничего не говорю.

Баба. Ещё бы ты говорил! Твоё дело не говорить, а мои приказы исполнять. Надевай зипун и шапку, бери чашку с просом, ступай на мельницу. Мельник зёрнышки в муку смелет, мы из той муки пирожок испечём. Понял?

Дед. Понял.

Баба. Чего же стоишь? Или ухватом поторопить? (Замахивается ухватом.)

Дед. Бегу, касаточка. Бегу. Поспешаю! (Надевает зипун и шапку, берёт чашку с просом.)

Баба. Да не просыпь! А то знаю тебя, колченогого.

Дед. Не просыплю. (Открывает дверь.) Ох и ветер, ох и ветер сегодня!..

Баба. Дверь за собой закрывай, всю избу просквозил. (Про себя.) Покуда он на мельницу ходит, я печь растоплю.

Дед (в дверях, мечтательно). Хорошо бы пирожка с маком...

Баба (грозно). Ты ещё не ушёл?!

Дед. Ушёл! Ушёл я. (Уходит.)

Баба. С маком... А где его взять, мак-то? Нет мака, поедим и с таком!

Перед занавесом, на котором изображена далёкая ветряная мельница, появляются скоморохи.

Петруха.

Видал, Ванюха?

Ванюха.

Видал, Петруха.

Петруха.

Ну и лютая у старика старуха?

Ванюха.

А нам-то что? Мы скоморохи.

Веселим народ, как при царе Горохе!

Петруха.

Ответь мне, Ванюха, на четыре вопроса.

Ванюха.

Давай!

Петруха.

Что несёт старик в чашке?

Ванюха.

Просо.

Петруха.

Во что нужно просо превратить старику?

Ванюха.

В муку,

Петруха.

Ну, а кто молоть будет просо?

Ванюха.

Мельник.

Петруха. А где же старик?

Ванюха (вглядываясь за кулису). Во-о-он, бредёт через ельник!..

Прячутся. Входит Деде чашкой.

Дед. Ну, вот наконец и мельница. Еле добрёл. Хорошо, что ветер затих. По дороге-то я о камушек споткнулся, чуть все зёрнышки не просыпал. Страшно подумать, что было бы!.. Извела бы меня моя старуха, со свету бы сжила... Что я от неё терплю — уму непостижимо! Боюсь её пуще огня. Чуть что — безо всякого разговору то кочергой треснет, то ухватом огреет, то горшком в голову запустит. Вчерась поленом угодила. Берёзовым. Аккурат вот по этому месту. (Показывает.) Не баба, а прямо Змей Горыныч!.. Ну, а сейчас мне зернышки мельник смелет, принесу старухе мучки, — может, она и подобреет. Мельнику-то мне за помол платить нечем, вот беда. Да только он у нас частенько в гостях бывал, когда ещё курочка ряба нам яички несла. Угощали мы его на славу... Поклонюсь, попрошу, не может того быть, чтоб не смолол.

Скоморохи открывают занавес.

Картина вторая

Ветряная мельница. Крылья её неподвижны. Возле мельницы стоит толстый Мельиик, в переднике и картузе, весь обсыпанный мукой. Дед подходит и, сняв шапку, низко кланяется.

Дед. Здорово, Емельяныч!

Мельник. Здорово, Дед! Давненько не виделись. С тех самых пор, как ты меня яишенкой угощал. Славная была яишенка!

Дед. Просьба у меня к тебе. Выручай, сделай милость.

Мельник. Это как же — выручать?

Дед. Смели, Емельяныч, просо в самую мелкую муку. Баба моя пирожок испечёт, мы пирожка поедим. Смели, сделай одолжение.

Мельник. Почему не смолоть? Смолоть можно. Мы — мельники — тем и живём, что муку мелем. Давай своё просо. (Берёт у Деда чашку.) Да тут и зёрен-то кот наплакал. Раз, два — и обчёлся.

Дед. Маловато, что и говорить. Однако на маленький пирожок мучки смелется.

Мельник. Небось баба на яйцах тесто замесит?

Дед, Куда там! Мы уж позабыли, какие они, яйца-то.

Мельник. Это как же так?

Дед. Сварила моя старуха курочку рябу. Нет у нас больше яиц. Ни простых, ни золотых.

Мельник (презрительно). Стало быть, ты теперь голодранец?

Дед. Выходит, так.

Мельник. Вот оно что. Плохо твоё дело.

Дед, Хуже и быть не может. Так что смели, не откажи.

Мельник (подозрительно). А деньги у тебя есть — за помол заплатить?

Дед. То-то и беда, что нету. Кабы они были — и разговор другой.

Мельник. А нет, так и молоть не буду. За помол платить надо!

Дед. Сам знаю, что надо, да где же их взять, деньги-то? Ты уж, Емельяныч, того... сделай милость... По дружбе. Вспомни, как гостевал у нас, как мы тебя угощали, как я старухе говаривал: что есть в печи, всё на стол мечи!

Мельник. Это другая статья. Это к делу не относится, Ежели я без денег стану каждому молоть, я по миру пойду. А зачем мне это надо? Не надо мне этого!

Дед, (в отчаянии). Емельяныч! Мне без муки хоть домой не возвращайся. Загрызёт меня старуха.

Мельник. Чего ты там мелешь?

Дед. Я-то не мелю. Это ты мелешь.

Мельник (грозно). Да как ты смеешь мне такие слова говорить! Да ты что?!

Дед (испуганно). А я что? Я ничего.

Мельник. Я тебе — голодранцу — говорю: чего ты там мелешь? А ты мне в ответ, что это не ты мелешь, а я мелю?!

Дед. Так ведь мельник-то не я, Емельяныч, а ты! Стало быть, ты и мелешь.

Мельник (подозрительно). Ах, ты вот о чём... Ну ладно. Тогда ступай.

Дед. Емельяныч! Нельзя мне без муки!

Мельник. А мне какое дело — можно тебе или нельзя?

Дед (в отчаянии). Мели, Емеля!

Мельник. Ты опять мне дерзости говорить?

Дед. Помилуй, какие дерзости? Я прошу. Прошу я. Мели, Емеля!..

Мельник. Опять?!

Дед. Чего — опять? Ведь тебя же Емельяном звать или нет? Вот я и прошу. В ножки тебе кланяюсь. (Кланяется Мельнику в ноги.)

Мельник (самодовольно). Так-то лучше. Что же мне с тобой делать?.. Эх, не могу отказать, сердце у меня доброе. Так и быть, смелю я тебе твоё просо.

Дед. Вот спасибо, так уж спасибо!

Мельник. А на что мне твоё «спасибо»? Из «спасиба» шубы не сошьёшь. За помол я с тебя зерном возьму. Каждое второе зерно — моё. Идёт?

Дед. Не много ли?

Мельник. А много — ищи другого мельника.

Дед. Жадный ты, Емельяныч. Какой ты мельник? Ты ворон! Ну да ладно, ладно. Бери половину, только смели поскорей. Баба моя уже и печь небось растопила, ждёт меня с мукой.

Мельник. Моргнуть не успеешь! (Уходит с чашкой на мельницу.)

Дед. Была курочка — были яички. Были яички — была и яишенка. Была яишенка — и мельник в друзьях ходил. Вот она, дружбе-то его цена... Верно говорят: пока не обнищаешь, человека не узнаешь. Смолол бы хоть побыстрей.

Окошечко мельницы — высоко, между крыльями — открывается. Из него показывается Мельник.

Мельник. Эй, Дед! Дед. Здесь я!

Мельник. Не будет тебе муки.

Дед. Это почему же?

Мельник. А потому, что мельница не работает. Дед. Это отчего же?

Мельник. Оттого, что ветру нету. Ветер не дует — у мельницы крылья не вертятся.

Дед. Вот горе! Как же быть-то?

Мельник. Жди, пока ветер подымется.

Дед. Покуда я шёл — он дул, чуть с ног не валил. А пришёл — он и утих, словно его и не было.

Мельник. Это бывает. Дед. Ждать-то мне некогда!

Мельник (насмехаясь). Тогда попробуй сам подуй. Заместо ветра.

Дед (простодушно). Что же делать? Попробую.

Изо всех сил дует на крылья мельницы. Те не вращаются. Дует ещё и ещё. Мельник хохочет. Скоморохи из-за кулис пытаются помочь Деду и тоже изо всех сил дуют на крылья мельницы.

Петруха (зрителям).

Ванюха.

Дед, скоморохи и зрители усердно дуют.

Петруха. А ну, ещё разок, да посильней!.. Раз... два... три!

Крылья мельницы начинают медленно вращаться.

А ну-ка ещё!

Ванюха. Ещё усилье!

Петруха.

Гляди-ка, гляди-ка, Вертятся крылья!

Мельник (поражён). Завертелись! Это надо же! Ай да Дед! Ай да силач! Ну и лёгкие у тебя!.. Я-то пошутил, а ты и впрямь подул, мельницу в ход пустил!

Петруха (зрителям).

Дед. Сам удивляюсь, как это у меня вышло? Больно уж мне мука нужна. Без неё хоть домой не возвращайся.

Мельник (выходя из мельницы с чашкой в руке). Готово! Смолол твоё просо. На, держи. Муки полная чашка. За помол я, так и быть, с такого силача ничего не возьму. А будешь ты в тихую погоду ко мне приходить, заместо ветра дуть.

Дед. Это можно. Почему не подуть?

Ванюха (зрителям).

Дед. Спасибо тебе, Емельяныч. Теперь я домой пойду. Бабе муку понесу. Тихонечко, аккуратненько, чтоб, упаси господи, не просыпать. Прощай!

Мельник. Прощай, Дед!.. Заглядывай в тихую погоду!..

Занавес. Перед занавесом — куст. Под кустом кто-то спит. Дед идёт, осторожно неся чашку с мукой.

Дед. Ну, вот и хорошо. Вот и славно. Будет моя старуха довольна. (Чуть не наступил на спящего.) Ой, кто это?..

Из-под куста вылезает краснощёкий здоровенный парень в рубахе с длинными широкими рукавамн.

Ветер. Это я.

Дед. А ты кто будешь, добрый человек?

Ветер. А я вовсе и не человек.

Дед. Вот те раз. А кто же ты?

Ветер. Я Ветер.

Дед. Кто?

Ветер. Ветер я.

Дед. Какой ветер?

Ветер. Обыкновенный. Когда сильный, когда слабый, а когда и умеренный. Когда южный, когда восточный, когда западный, а когда и северный. Когда летний, когда зимний, когда весенний, а когда и осенний.

Дед. А на вид парень как парень.

Ветер. Это верно.

Дед. А ты, часом, не врёшь, что ты ветер?

Ветер. С какой стати мне врать?

Дед. А почему мельнице крылья не крутил, меня самого работать заставил? Ежели ты ветер, твоё дело — мельнице крылья крутить.

Ветер. А я и крутил весь день. А потом устал — прилёг под кустик отдохнуть. Что я, и отдохнуть не могу? То паруса надувай, то крылья крути. Работаешь и день и ночь как каторжный. Мне тоже отдых нужен!

Дед. Это конечно. Отдых каждому нужен. Только сомневаюсь я...

Ветер. В чём сомневаешься?

Дед. Сомневаюсь, что ты ветер. Обманываешь.

Ветер. Это я-то?

Дед. Ага.

Ветер. Обманываю?

Дед. Ой, обманываешь!

Ветер. Ну, держись, коли не веришь!

Надувает щёки, выкатывает глаза. Раздаётся страшное завывание, переходящее в музыку Ветра. Рукава рубахи у Ветра начинают развеваться. Куст гнётся, с него летят листья. С Деда слетает шапка, сам он едва стоит на ногах, прикрывая чашку с мукою.

А-ха-ха-ха-ха!.. 0-хо-хо-хо-хо!.. Что, здорово?.. Я ещё и не так могу!..

Дует ещё сильней. Из Дедовой чашки столбом поднимается мука и улетает.

А-ха-ха-ха-ха!.. 0-хо-хо-хо-хо!.. Ищи, старый дуралей, свою шапку!.. И муку ищи-свищи!..

Дед (в ужасе). Что же ты, озорник, наделал?! Что ты, разбойник, натворил?! Муку мою развеял... Без ножа зарезал... Как я старухе на глаза покажусь?

Ветер. Не моя забота!.. А-ха-ха-ха-ха!.. О-хо-хо-хо-хо!.. Теперь ищи ветра в поле! (Убегает.)

Дед. Пропал я! Домой лучше и не показываться. Горемыка я, горемыка! Пойду в лес, пусть меня лучше волки загрызут или медведь заест, чем перед старухой ответ держать. Несчастный я, разнесчастный!.. (Бросает пустую чашку и, плача, уходит.)

Вбегают скоморохи, поднимают чашку.

Петруха. Дедова чашка!

Ванюха. Пустая?

Петруха. Пустая.

Ванюха. А Дед где?

Петруха. В лесу.

Ванюха. А там — волчья стая!

Петруха. Осталась Баба, видать, без обеда!

Ванюха. Да что там обед? Не осталась бы без Деда!

Петруха. Ай-яй-яй, страсти какие!..

Скоморохи открывают занавес и убегают.

Картина третья

Лесная поляна. Пень. На пне сидит Дед, обхватив голову руками.

Дед. Вот так и буду сидеть, пока волки не набегут или медведь не набредёт. Пускай они меня сожрут — все мои беды одним разом и кончатся.

Из-за деревьев появляется женщина с лукошком. Дед её не видит. Она тихонько подходит к нему сзади.

Долго они не идут чего-то... Ждать надоело. Покличу их. (Кричит.) Эй, волки!.. Волки серые!.. Ау!.. Бегите сюда, тут для вас угощение приготовлено!.. Эй, Михайло Потапыч! Иди, заломай меня! Мне жить надоело!

Матушка Ветра (негромко). Это почему же?

Дед (в ужасе, боясь оглянуться). Докликался. Кто-то пришёл. Может, волк, а может, медведь... Ну, да пропадать так пропадать. (Громко.) А потому, что нет мне дома житья. Старуха курочку рябу сварила, меня чем попадя, по чему попадя колотит, а Ветер-озорник последнюю мучицу разметал, развеял». Не хочу я жить, сожрите меня, сделайте милость. Только сразу: хап! — и готово.

Матушка Ветра кладёт ему руку на плечо, он пугается.

Ай!.. Не надо!.. Боюсь!..

Матушка Ветра. Да не бойся, не бойся, мужичок. Никто тебя есть не собирается.

Дед (оглянувшись). Батюшки, так ты не волк?

Матушка Ветра (усмехаясь). И не медведь!

Дед. Кто же ты, матушка, будешь?

Матушка Ветра. А я матушка и буду.

Дед. Чья матушка?

Матушка Ветра. Матушка Ветра. Того самого, что твою муку развеял.

Дед. Вот он, сынок-то твой, что наделал. Погубил он меня. Как есть погубил.

Матушка Ветра. Не со зла он. По глупости. Он у меня не злой, а вот озорник — это верно. Не знает, куда силу девать. Сейчас я твоей беде помогу.

Дед. Неужто поможешь?

Матушка Ветра. Помогу, мужичок, помогу... (Зовёт.) Сыно-о-ок!.. Сыночек!

Возникает музыка, деревья начинают гнуться, выбегает, размахивая широкими рукавами, Ветер.

Ветер. Звала меня, матушка?

Матушка Ветра. Звала, сынок, звала. Подойди сюда.

Ветер (подойдя). Ну, вот он я.

Матушка Ветра. Где ты был?

Ветер. Где мне быть. Известно где...

Матушка Ветра. Так где же?

Ветер. В поле. Под кустиком спал.

Матушка Ветра. Спал?

Ветер. Спал.

Матушка Ветра. И не просыпался?

Ветер. Ну, просыпался.

Матушка Ветра. И что?

Ветер. На другой бок поворачивался.

Матушка Ветра. И этого мужичка не видел?

Ветер. Ну, видел.

Матушка Ветра. Да ты мне зубы не заговаривай! Ты лучше скажи, что ты, непутёвый, наделал, а? Ты что натворил?

Ветер (смущённо). Я?.. Я ничего...

Матушка Ветра. Это как же — ничего?

Ветер. А чего?

Матушка Ветра. А кто у бедного мужичка последнюю муку разметал? Вот он сидит, смерть свою кличет.

Ветер (виновато). Так я разве знал, что мука у него последняя? Не знал я. Кабы я знал...

Матушка Ветра. Сумел наозорничать, сумей дело поправить.

Ветер. Я бы рад, да как?

Матушка Ветра. Возмести мужичку убыток.

Ветер. А что? И возмещу. (Деду.) Дедушка, а дедушка?

Дед (обиженно). Чего тебе?

Ветер. Ты не обижайся на меня.

Дед. Да, «не обижайся»! Сперва обидел, а потом — «не обижайся»! Ишь как у тебя всё просто.

Ветер. Ты меня послушай, я тебе заместо твоей муки коробочку дам! (Достаёт из-за пазухи и подаёт Деду берестяную коробочку.)

Дед. А на кой мне ляд твоя коробочка? Ты что, насмешку надо мной строишь? Коробочку не сваришь, не изжаришь, сыт ею не будешь!

Ветер. Ещё как будешь-то!.. Принесёшь домой, поставишь на стол, скажешь: «Коробочка, коробочка, дай мне муки!» — будет у тебя мука. Скажешь: «Коробочка, коробочка, дай мне леденцов!» — будут у тебя леденцы. Что ни попросишь, в тот же миг то и будет.

Дед (недоверчиво). А ты не врешь?

Ветер. Опять сомневаешься?.. На, держи. Только я не насовсем тебе даю, а до полуночи. В полночь обратно заберу.

Дед (взяв коробочку). Коли так, спасибо тебе. И тебе, матушка, спасибо. Теперь можно и домой пойти, старуху мою утешить.

Матушка Ветра. А ты волков звал...

Дед (Ветру). Может, и шапку мою вернёшь? Ты её с меня сдул.

Ветер, Трудновато.

Матушка Ветра. Верни мужику шапку!

Ветер (покорно). Попробую, матушка. (Убегает.)

Поднимается ветер. Под музыку Ветра прилетает шапка. За ней вбегает Ветер.

Вот она!

Дед (поймав и нахлобучив шапку). Побежал я к своей старухе! Не терпится коробочку испытать. Эх, ёлки-палки, в кои-то веки счастье подвалило! (Ветру.) А где я тебя в полночь найду?

Ветер. А где меня искать? Ищи ветра в поле! Дед. Ясное дело! Найду. У меня не пропадёт. Попользуюсь и отдам. Мне чужого не надо! (Убегает.)

Занавес. Перед занавесом скоморохи.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Открывают занавес.

Картина четвёртая

Изба Деда и Бабы. Баба у растопленной печи в сердцах гремит кастрюлями и ухватами, подкладывает в печь дрова.

Баба. И что это с ним приключилось? Где запропастился? Его, старого хрыча, только за смертью посылать. Третий раз дрова в печь подкладываю, а его нет и нет, нет и нет. Ну, погоди у меня, лодырь! Погоди, дармоед! Заместо пирожка кочерги отведаешь!

Вбегает Дед.

Дед (весело). Заждалась, касатка?

Баба. Ты где же это, прохиндей ты этакий, пропадал столько времени?

Дед. Всё хлопотал, сударушка, по твоему поручению.

Баба. Моё поручение было просо смолоть да в тот же час домой возвращаться. А ты небось, ленивая ты орясина, где-нибудь на солнышке пригрелся да и заснул? Так, что ли?

Дед. Да что ты, ласточка, что ты? Как можно? Со мной что было-о-о!..

Баба. Чашка где?

Дед. Какая чашка?

Баба. Чашка с мукой.

Дед. Ах, чашка... Бросил я её. Чашку.

Баба. Это как понимать — бросил? С мукой?

Дед. Нет, муку сперва Ветер выдул, а потом я чашку и бросил. Потому — ни к чему она мне была. Пустая.

Баба. Ой, вижу, надо за ухват браться. Ну, держись, старая ты коряга! Кончилось моё терпение. (Бьёт Деда ухватом.)

Дед. Ай!.. Да ты что? Да ты за что? Да ты погоди драться, ты выслушай!

Баба. И слушать ничего не желаю. Наврёшь с три короба! (Бьёт Деда.)

Дед. Ой!.. Да что же это делается? Не вру я! И никакие не три короба, а одна коробочка. Вот она! (Ставит на стол берестяную коробочку.) Видала?

Баба. Это ещё что? (Осматривает коробку. Открывает её. Вытряхивает. Коробка пуста.) Она же пустая!

Дед. Неужто пустая?

Баба. Ах, ты ещё смеёшься надо мной, злыдень? На, получай! (Бьёт Деда.)

Дед. Ай!.. Да погоди ты, за ради бога, драться! Это не простая коробочка. Мне её Ветер дал. Взамен муки.

Баба. Как твои слова понимать?

Дед. А так понимать, что, если чего пожелаешь, коробочка враз тебе это всё предоставит.

Баба (недоверчиво). Чего пожелаю? Дед. Чего пожелаешь.

Баба. А если я муки пожелаю? И не горсть, а мешок?

Дед. Хоть два!

Баба. Да ну?

Дед. А ты, лапушка, пожелай.

Баба. И пожелаю.

Дед (про себя). Ежели Ветер меня обманул — крышка...

Б а б а (услышав последнее слово). Что ты там про крышку?

Дед (спохватившись). Ты у коробочки сперва крышку открой.

Баба (открывая крышку). Открыла.

Дед. Да нет, лучше закрой.

Баба (закрывая крышку). Закрыла.

Дед (про себя). Эх, была не была... (Бабе.) Теперь желай!

Баба молчит, глядя на коробочку.

Желай же!

Баба. Я желаю.

Дед. Да ты не про себя желай, а вслух! Чтоб коробка твоё желание услышала.

Баба. Можно и вслух... (Коробке.) Желаю мешок наилучшей пшеничной муки!

В ту же минуту крышка коробки со щёлканьем открывается и закрывается, а на лавке возникает мешок с мукой.

Батюшки! И правда...

Дед (Ликуя). Что я тебе говорил?

Баба. Чудеса!

Дед. Заживём теперь лучше прежнего! Баба. Чего бы ещё пожелать? (К коробке.) Желаю новый самовар, чайник с заваркой, кренделей, леденцов, баранок...

Дед (перебивая). Блюдо студня, жбан хмельной бражки...

Баба (перебивая). Сахару, пряников, печенья, сладкой наливки...

Дед (перебивая). Ещё одно блюдо студня!.. И этого... как его... Ещё студня!

И тотчас коробка, щёлкнув крышкой, выполняет все их желания: на столе появляется скатерть, а на ней кипящий медный самовар, пузатый чайник в розах, крендели, леденцы, пряники, бутыль наливки, блюдо со студнем, жареный гусь.

Баба. Глазам своим не верю!

Дед. Вот и нам счастье подвалило! И-эх!..

(Шлёпнув шапку об пол, от полноты чувств пускается плясать трепака.)

Баба. Садись, Дед, за стол. Я сейчас добрая.

Дед. Сел, сударушка.

Баба. Тебе с чем чаю? С крендельком или с леденчиком?

Дед. Я сперва наливочки отведаю, зорька ты моя алая!

Едят и пьют.

Баба. А я-то тебя ухватом! Ха-ха-ха!..

Дед. Хо-хо-хо!.. (Наливает брагу.) Здравствуй, стаканчик, прощай, бражка!..

Баба. Развеселилась я, Дед. Разыгралось моё сердце.

Дед. Веселись, касатка!

Баба. Гостей бы позвать. Угостить, как прежде угощали.

Дед. Гостей — это бы хорошо.

Пьют и едят. Слышен далёкий звон бубенцов.

Баба. Кажись, едет кто-то. Бубенцы звенят.

Дед (прислушиваясь). И верно — бубенцы. Ишь заливаются!

Баба (прежним грозным голосом). Что же ты сидишь, старый пень!

Дед (испуганно). А что?

Баба. Ступай узнай, кто едет, да зови в гости. Слава богу, кого хошь можем угостить, перед кем хошь погордиться!.. Не мешкай, злыдень, а то проедет человек мимо! (Выталкивает Деда из-за стола.)

Дед. Иду, касатка. Иду. Поспешаю! (Торопится к двери.)

Баба. Без гостя не возвращайся. Гостя мне предоставь! Хочу перед проезжим человеком покрасоваться, хочу павой походить, плечами поводить, хочу с ним разговоры разговаривать!

Занавес. Перед занавесом скоморохи. Звон бубенцов всё ближе.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

В а нюх а.

(Зрителям.)

Антракт!

На занавесе изображена деревенская улица. Избы. В окошках любопытные бабы и ребятишки. Перед занавесом скоморохи: один с балалайкой, другой с ложками. Они играют, поют и пляшут, а звон бубенцов всё ближе.

Ванюха.

Петруха.

Вместе.

Ванюха.

Петруха.

Вместе.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Вместе.

Скоморохи убегают. Выезжает тройка. В коляске сидит Барин, глядя в лорнет, и милостиво кланяется. Кучер (он же слуга) правит лошадьми.

Барин (на французский манер произнося букву «н» в нос). Степан, Степан!..

Степан. Слушаю, ваше сиятельство!

Барин. Узнай у этих добрых пейзан, как называется их село.

Степан. Эй, мужики! Как называется ваше село?

Мужик (из окна). Большое Голодухино!

Степан (Барину). Большое Голодухино, ваше сиятельство.

Барин. Очень приятно. Очень приятно. Мы уже близко от родительского дома. (Подносит к глазам платок, а потом оглушительно в него сморкается.) Степан, Степан!..

Степан. Чего изволите?

Барин. Я ужасно проголодался. Достань наши припасы и дай мне позавтракать.

Степан. Все припасы ещё вчера подъели, ваше сиятельство.

Барин. Как? Ничего не осталось?

Степан. Всё умяли подчистую.

Барин (капризно). Но как же так, Степан? И что это за выражение «умяли»?

Степан. Тут уж не до выражениев, когда брюхо подводит.

Барин. Тогда знаешь что? Купи у этого доброго поселянина какой-нибудь простонародной пищи. Пулярку. Корнишонов. Бриошей.

Степан. Они, мужики сиволапые, про такое и не слыхивали. Да и денег у нас нет, чтоб покупать. Всё промотали.

Барин. Степан, как ты смеешь? Ты забываешься, Степан!

Степан. В усадьбу приедем, там и перекусим, ваше сиятельство.

Барин. Но я хочу сейчас. Я голоден! Название этого села пробудило у меня зверский аппетит. Я испытываю большое, очень большое голодухино...

Входит Дед. Кланяется.

Чего хочет этот славный старичок?

Степан (Деду). Чего тебе?

Дед (Барину). Ваша милость...

Степан. Ваше сиятельство, а не ваша милость. Они — князь. Понимать надо, сиволапый!

Дед. Ваше сиятельство! Баба моя... Ну, супруга, значит, велела просить вашу милость, то есть вaше сиятельство, в гости! Не побрезгуйте мужицким угощением.

Барии (милостиво). Это мило. Это очень мило с твоей стороны и со стороны твоей почтенной супруги.

Дед (кланяясь). Не откажите.

Барин. Не откажу. (В сторону.) Представляю, чем они там собираются меня угощать. Ну, да выбирать не приходится... (Деду.) Благодарю за приглашение и охотно его принимаю... Степан, следуй за нами. (Деду.) Надеюсь, найдётся у тебя что-нибудь для моего слуги?

Дед. Как не найтись. И слугу вашего накормим, и коням овсеца зададим.

Барин. Это мило. Это очень, очень мило. Маленькое дорожное приключение... Я готов следовать за тобой, почтенный.

Вылезает из коляски и идёт за Дедом. Степан едет за ними. Когда все они скрываются за кулисами, скоморохи открывают занавес.

Картина пятая

Изба Деда и Бабы. На столе прибавилось угощений. Баба стоит возле коробки, поспешно отдавая приказания.

Баба. А теперь быстренько подавай мне парчовый сарафан, атласную ленту, жемчужный кокошник и козловые сапожки!

Коробка щёлкает крышкой — и тотчас на лавке появляются требуемые вещи.

И зеркало!

Появляется зеркало.

И румян! И белил!

Появляются румяна и белила.

Побегу принаряжусь. (Взяв в охапку все эти вещи, уходит.)

Входят Дед, Барин, затем Степан.

Дед. Прошу, ваше сиятельство. Чем богаты, тем и рады.

Барин (глядя в лорнет). Где же твоя супруга?

Дед. И верно, где же она? (Зовёт.) Сударушка! Я гостя привёл. Выходи, встречай, за стол приглашай! Баба (из-за двери). Сейчас я! Барин (разглядывает в лорнет стол). Какой роскошный стол! Кес-ке-се, фрикасе!

Входит Баба — разряженная, нарумяненная и набелённая. Кланяется. Барин смотрит на неё в лорнет.

Монплезир-сувенир. Какая прелестная особа! (Галантно кланяется Бабе.)

Та смущается и закрывается рукавом.

Дед. Супруга моя, ваше сиятельство.

Баба. Прошу не побрезговать, откушать с нами.

Барин. С превеликим моим удовольствием, мамзель-фриказель!

Все садятся за стол. Степан устраивается у порога, подле лавки, на которой стоит коробка.

Дед. Наливочки, ваше сиятельство?

Барин. Не скрою, друг мой, что предпочёл бы шампанское. Впрочем, если его нет...

Дед (бахвалясь). Что значит нет? Нет, так будет! (Подходит к коробке.) Желаю шампаньского!

Щёлкнув крышкой, коробка «выдаёт» шампанское. Барин и Степан ошеломлены.

Извольте, ваше сиятельство.

Барин. Изумительно! Я поражён!

Степан. Вот так коробочка!

Дед (бахвалясь). Чего ни пожелаю, она мне всё выдаст. Без отказу!

Барин. Поразительно! Я изумлён!

Степан (в сторону). Вот нам бы такую... Мы бы опять в Париж укатили... А что?.. Ведь можно её заполучить...

Баба. Отведайте угощения, гости дорогие!

Все едят и пьют.

Барин (Бабе). Петифур-гарнитур!

Баба. Чего?

Барин. Благодарю, мадам! (Целует Бабе руку.)

Баба. Кушайте на здоровье! (К Деду.) Слыхал, как ко мне благородные-то господа обращаются? Петифур-гарнитур, мадам, и ручку целуют. А ты всё «касаточка, касаточка». Необразованность!

Дед (сокрушённо). Это верно. Ох, верно, касатка.

Баба. Касатка?.. Чтоб никаких больше «касаток», а чтоб звал меня «мадам». Слышишь? И ручку каждый раз целовал.

Дед (со вздохом). Трудно мне будет с непривычки.

Баба. У меня быстро привыкнешь.

Степан. Хорошо бы лошадям корма задать, да овёс у нас кончился.

Дед. Это дело поправимое. Возьми коробку, пойди к лошадям, потребуй у неё овса и сена — она тебе сколько надо отпустит.

Степан. Послушается?

Дед. Она всех слушается, кто ей приказывает.

Степан. Это надо же!.. Так я возьму её, пойду к лошадям.

Дед. Ступай, милок, ступай.

Степан берёт коробку и выходит.

Барин. По всем заграницам проезжал — нигде такой коробки не видел. Ни в англицком королевстве, ни во французском, ни в голландском. Может, продашь, любезный, эту коробку?

Дед. Никак нельзя, ваше сиятельство. Не моя она. Мне её в полночь надо хозяину возвратить.

Барин. Жаль. А то бы я с превеликим удовольствием.

Баба. Угощайтесь, сделайте милость.

Барин. Мерси. Угощаюсь.

Входит Степан с коробкой.

Ставит её на прежнее место.

Степан. Лошади накормлены, напоены, можно ехать, ваше сиятельство!

Барин. Кес-ке-се, фрикасе, любезные хозяева. Давно не едал такого обеда!

Дед. Мы от чистого сердца.

Баба. И на дорожку вам кой-чего соберём. (Увязывает в узелок угощение.)

Дед ей помогает.

Степан (Барину, шёпотом). Ваше сиятельство, коробочку-то я подменил!

Барин (шёпотом). Как — подменил?

Степан. Взял да и подменил. У нас в коляске точно такая под сиденьем валялась.

Барин (возмущённо). Степан! Как ты мог? Это бесчестно!.. Хотя почему у серого мужика есть такая коробка, а у меня — у благородного князя — нету?.. Это несправедливо. Степан, как ты полагаешь?

Степан. Ещё как несправедливо!

Барин. Тогда едем. Заглянем в усадьбу, получим родительское благословение — и опять в Париж! А? Бланманже-компренэ?

Степан. Компренэ-бланманже!

Дед и Баба подходят к Барину.

Дед. Это вам на дорожку. (Подаёт узелок.)

Баба. Тут и прянички и бараночки. (Кланяется.) Не откажите.

Барин. Не откажу, Гран-мерси-бонжур-аревуар!.. Степан, возьми узелок!

Степан берёт узелок.

(Деду.) Так не продашь коробочку?

Дед. Рад бы уступить, да не могу. Чужая.

Барин. Тогда прощай. Я доволен. Очень доволен.

Баба. И мы премного довольны, ваше сиятельство!

Гости уходят.

Вот и мы гостей приняли. И не каких-нибудь, а самых что ни на есть благородных. Вот и я перед князем в парчовом платье покрасовалась, разговоры с ним поразговаривала.

Дед. Ты у меня раскрасавица, каса... (спохватившись) мадам!

Баба. Да уж этого не отнимешь. На! (Протягивает Деду руку.)

Дед. Чего?

Баба. Целуй!

Дед целует ей руку.

Вот так!..

Дед. Кваску бы теперь испить.

Баба. У коробки попроси.

Дед (коробке). Желаю жбанчик квасу. Холодненького, ядрёного, чтоб в нос шибало!.. Эй, коробка! Ты что, заснула? Квасу желаю!.. Что же это? Квасу мне!.. Оглохла? Квасу! Вот тебе раз!.. Застопорило. (Берёт коробку, трясёт, вертит так и этак.)

Баба. Это что же такое? Ты что же за коробку мне, старый хрыч, принёс? Она же не работает! (Коробке.) Желаю серебряные серёжки!.. Слышишь?.. Се-рёж-ки!.. Не даёт... Ничего больше не даёт. Надул тебя твой Ветер, испорченную коробку всучил!

Дед. А я-то откуда мог знать?

Баба. Растяпа ты, растяпа! Сейчас я тебя распатроню!

Гоняется за Дедом по избе с кочергой. Бьёт его. Дед вопит и выскакивает из избы. Баба швыряет ему вслед коробку.

Чтоб духу твоего здесь не было! И коробку свою никудышную забирай!

Занавес. Перед занавесом скоморохи.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

(Передразнивает Барина.)

Ванюха.

Петруха.

От них мужику только горе да беда.

Ванюха.

Петруха (вглядывается за кулису).

Ванюха.

Петр уха.

Входит, держась за поясницу, Дед. Несёт под мышкой подменённую коробку.

Дед. И за что на меня такие напасти, ума не пpиложу. Хочу как лучше, а выходит как хуже. Ох!.. Проклятая баба кочергой поперёк поясницы угодила... Ну за что терплю от неё такую муку!.. Робкий я. Смирный... А то бы!.. Да я бы!.. Да ей бы!.. Эх!.. «Чтобы духу твоего, говорит, не было!» А куда я пойду? Некуда мне пойти. Незадачливый я уродился.

Поднимается ветер, тихонько начинает звучать его музыка.

Ишь и ветер поднимается, одно к одному.

Вбегает Ветер.

Ветер. А, мужичок, старый знакомый!

Дед. Где-то я тебя видел, да не припомню.

Ветер. Ну и беспамятный ты! Ветер я.

Дед. И точно! Как же я не признал?

Ветер. А коробочку зачем принёс? До полуночи можешь пользоваться. По уговору.

Дед. Отказала она, парень. Начисто отказала. Сперва-то безотказно работала, а потом — стоп, машина. Ни тпру ни ну. Ни мычит ни телится.

Ветер. Быть не может. Дай-ка её сюда. (Берёт у Деда коробку, разглядывает.) Дед!

Дед. Чего?

Ветер. Обманули тебя.

Дед. Как так?

Ветер. Это не моя коробка.

Дед. А чья же?

Ветер. Этого я знать не могу. Только не моя. Подменили тебе её!

Дед. Батюшки светы! Неужто Барин? Слуга-то его, Степан, коробочку брал? Брал. Ходил лошадей кормить. А потом с Барином чего-то шептался... Верно! Подменили! Ах, мошенники, мошенники! Ай да Барин, а ещё князь, ваше сиятельство... (Ветру.) Парень, как же быть-то? Что делать? И коробку украли, и старуха моя лупит меня чем попало, по чему попало!

Ветер. Ладно, мужичок. Я тебя и на этот раз выручу.

Дед. Выручай, парень, выручай старика.

Ветер (выкатывая из-под кустов пустую кадку). Видишь?

Дед. Вижу. Кадушка. Бочка, стало быть.

Ветер. Кати её домой. Как начнёт тебя твоя старуха лупить, ты только скажи: «Где солились огурцы, поселились молодцы! А ну, ребятки, вылезай из кадки!» А как они своё дело сделают, ты скажи: «Друг за дружкой, по порядку, полезайте, хлопцы, а, кадку!»

Дед. И всё?

Ветер. И всё.

Дед. А коробку-то как обратно получить? Настоящую-то?

Ветер. А уж это ты сам думай. Но только к полуночи её предоставь. Как уговорились.

Дед (решительно). Предоставлю, моё слово твёрдое!.. Смирный-то я смирный, но только до Барина, обманщика, доберусь! Да заодно и старухе своей руки укорочу! Ежели овца в ярость войдёт, она лютей тигры становится!

Бросив ненужную коробку, уходит, катя перед собой громыхающую бочку. Из-за кулисы выглядывают скоморохи.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Подбегают к занавесу и открывают его.

Картина шестая

Изба Деда и Бабы. Баба сидит, пригорюнясь.

Баба. Дура я, дура! Надо было сразу у коробки всего потребовать: и золота, и серебра, и каменьев драгоценных. А я? Кренделей да леденцов пожелала. Словно маленькая. А ещё румян, да белил, да сарафан парчовый, словно я девка молодая. Ах, дура я, дура! А всё он, старый хрыч, виноват. Почему не отговорил меня леденцов у коробки просить? Должен был отговорить! Вот я ему рёбра ухватом пересчитаю.

Слышен грохот. Дед вкатывает пустую бочку в избу.

Дед (весело). А вот и мы, суда... мадам!

Баба. Кто это — мы?

Дед. Я да бочка.

Баба. Что за бочка?

Дед. Обыкновенная. А вернее сказать — кадка. Из-под огурцов.

Баба. Где взял?

Дед. Ветер подарил.

Баба. Опять этот прощелыга?

Дед. Ага. Я вышел в поле, а он там. Ну, поговорили о том о сём, он мне эту бочку и подарил.

Баба. Пустую?

Дед. Пустую.

Баба. А зачем она тебе?

Дед. В хозяйстве всё пригодится.

Баба. Ты бы у него коробку новую потребовал, чтоб все желания мои исполняла, а ты, безмозглая кочерыжка, бочку взял!

Дед. Бочку.

Баба. Пустую?

Дед. Пустую. (Смеётся.)

Баба (разъярясь). Ну, держись!

Грозно приближается к Деду с ухватом.

Дед. Эй, эй, касаточка! Полегче!.. (К бочке.)

Из кадки вырывается клуб дыма, а из дыма возникают шестеро одинаковых усатых молодцов.

Баба (опешив). Кто такие?

Дед. Сейчас увидишь, ласточка моя. Сейчас увидишь, сударушка. Сейчас увидишь, мадам ты моя разлюбезная! (Молодцам.) Вы кто, молодцы?

Молодцы. Мы — бывшие огурцы!

Дед. Можете за дело приняться?

Молодцы. Так точно! Рады стараться!

Дед. Ишь как складно говорят... Вы зачем покинули кадушку?

Молодцы. Поучить уму-разуму эту старушку.

Баба. Ой, не надо! Смилуйтесь! Дед, я больше не буду! Ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха!..

Дед. Она больше не будет.

Молодец.

(Бабе, деловито.)

Щекотки боишься?

Баба. Страсть как боюсь!

Молодец. Вот и хорошо. (Молодцам.) Щекотать её, ребята!

Баба. Ой, родненькие, не надо! Ой, миленькие, не надо! Ха-ха-ха!.. Хи-хи-хи!..

Дед (молодцам).

Молодцы тотчас исчезают в кадке.

Баба. Дед! Родненький! Выкинь ты эту поганую кадку в овраг! Я тебя никогда больше обижать не буду! Я глупая была, неразумная!

Дед. Нет, кадка нам ещё пригодится. Мы с этой кадкой к Барину, к мошеннику, наведаемся.

Баба. И коробку востребуем?

Дед. Само собой.

Баба. А когда?

Дед. А сейчас!

Баба. И я с тобой?

Дед. И ты со мной. Был я прежде смирный, а теперь — ужас какой отчаянный стал. Ух!.. Даже самому страшно.

Дед и Баба катят бочку из избы. Скоморохи закрывают занавес, поют и приплясывают.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Открывают занавес.

Картина седьмая

Вечер. Барская усадьба. Барин, в халате и колпаке, сидит в кресле иа балконе. Коробка стоит перед ним.

Барин. Степан!.. Степан!..

Степан (входя). Чего изволите?

Барин. Вещи уложены?

Степан. Уложены.

Барин. Значит, можем ехать?

Степан. Хоть сию минуту.

Барин. Отлично, Степан, отлично. Ты не представляешь, как я соскучился по Парижу. Вели запрягать лошадей.

Степан. Слушаюсь. (Собирается уходить.)

Барин. Погоди. Набей мне трубку англицким табаком.

Степан. Табак-то у нас кончился, ваше сиятельство.

Барин. Что значит кончился? Ты позабыл про коробку?

Степан. И верно, позабыл. (Коробке.) Его сиятельство желают англицкого табаку!

И тотчас коробка щёлкает крышкой, а перед Барином появляется пачка табаку.

Вот так. (Набивает трубку и подаёт Барину.) Извольте, ваше сиятельство.

Барин (курит трубку, пуская клубы дыма). Чудесный табак! Не понимаю, Степан, как мы до сих пор обходились без этой коробочки?

Степан. Да уж с такой коробочкой нигде не пропадём!

Барин. Ни здесь, ни в Париже. А мужику она ни к чему. Излишняя роскошь. Мужик и потребовать-то от неё ничего не сумеет.

Степан. И не говорите.

Барин. В самом деле, что он от неё может потребовать? А, Степан? Ну, хлеба каравай. Ну, этой, как её... браги. И всё.

Степан. Золотые слова.

Барин. Так ведь это же и без коробочки можно раздобыть. А больше он ничего и не придумает. Разве есть у мужика фантазия? А, Степан?

Степан. Нет у мужика фантазии.

Барин. Так зачем ему коробочка?

Степан. Вот я и говорю. Без надобности она ему.

Слышен отдалённый грохот.

Барин. Что это?

Степан. Гремит чего-то.

Барин. Гроза?

Степан. Да нет, небо ясное.

Входят Дед и Баба. Катят перед собой громыхающую бочку.

Каким это их ветром сюда занесло?

Барин (Степану). Кто такие?

Степан. Дед и Баба, ваше сиятельство. Те, у которых мы днём закусывали. (Шёпотом.) У которых мы коробку стибрили!

Барин. Степан, Степан, что за выражения? Не стибрили, а... как бы это сказать... позаимствовали.

Степан. Можно и так. Всё одно: что в лоб, что по лбу.

Барин. А что им от меня нужно?

Степан. Эй, сиволапые! Вам чего здесь нужно?

Дед (снимая шапку). Так что, ваше сиятельство, когда вы у нас кушать изволили, вы по ошибочке, стало быть, прихватили с собой вот эту коробочку. А она чужая. Мне её отдавать надо.

Барин. Какую коробочку?

Баба. Вот эту самую! (Хватает коробку.)

Степан. А ну не лапай! Отдай! Ишь ловкая какая! Это наша коробка!

Баба. Нет, наша!

Степан. Нет, наша!

Баба. Нет, наша!

Вырывают друг у друга коробку. Степан одолевает.

(Баба голосит.) Люди добрые, что же это делается? Коробку нашу украли, а я и не попользовалась! Ах, разбойники! Чтоб вас громом разразило, чтоб вас холерой поразило!

Барин. Степан, эта женщина нас оскорбляет. Гони её!

Степан. А ну, пошла вон! И ты, сиволалый, проваливай! И бочку свою дурацкую забирайте.

Дед. Нет, этак не годится. Мы без коробки не уйдём.

Степан. А по шее не хочешь?

Дед. Это от кого же — по шее?

Степан. А хоть от меня! (Наступает на Деда.)

Тот его отстраняет.

Дед. Ты, брат, лакей, а у меня с Барином разговор. (Барину.) Ваше сиятельство, отдайте коробку.

Барин. И думать об этом забудь.

Дед. Отдайте по-хорошему.

Барин. Степан, он меня раздражает.

Дед. Ну, тогда вот что. Тогда вызываю вас на эту... ну, как её... как это у вас, у господ, называется?.. Ага, на дуель!

Барин. Что-о-о?

Дед. На дуель.

Барин. Степан, ты слышал? Серый мужик вызывает меня, дворянина, на дуэль. (Хохочет.) Расскажу об этом в Париже, вот смеху будет!

Дед. На дуель, ваше сиятельство. Хоть на шпагах, хоть на пистолетах, а хоть и по-простому, на кулачках.

Барин. Ох, Степан, он меня уморит!.. «На кулачках»... (Хохочет.) Мужик, да ты, часом, не пьян?

Дед. Никак нет, ваше сиятельство. Вызываю вас на дуель.

Барин, Ты мне надоел. Степан, зови слуг, пусть они отколотят невежу палками и прогонят со двора.

Степан. Эй, ребята! Прошка! Ерошка! Тимошка!.. Гоните сиволапых прочь! Да палками их, палками!

Вбегают дворовые с палками.

Баба. Караул!..

Дед. Не голоси. Мы и без караула обойдёмся. (К бочке.)

Из кадки вырывается клуб дыма, а из дыма возникают шестеро молодцов, на этот раз — с дубинками.

Молодцы. Где?..

— Кого?..

— Как?..

— Чего?..

Дед. Проучите-ка, ребятушки, барских слуг, а перво-наперво самого Барина! И коробку нашу отберите.

Молодцы. А ну, держись!

Идёт потасовка. Молодцы и Дед теснят барских слуг. В потасовке, на стороне Деда, принимают участие и скоморохи. Дворовые бегут. Барин и Степан с воплями мечутся по балкону. Их ловят, растягивают на ступеньках и колотят. Они орут.

Дед (взяв коробку).

Молодцы скрываются в кадке.

Счастливо оставаться, ваше сиятельство. Расскажите в Париже, как мы вас тут отрапортовали, вот смеху-то будет!

Барин. Степан!.. Степан!.. По-моему, нас выпороли!

Скоморохи, закрывая занавес, пляшут и поют.

Петруха.

Ванюха.

Петр уха.

Ванюха.

Петруха.

Ванюха.

Жги, Петруха!

Петруха.

Жарь, Ванюха!

Ванюха.

Где старик и где старуха?

Петруха.

Ванюха.

Возникает музыка Ветра. Скоморохи, придерживая свои колпаки, чтобы их не сдуло Ветром, открывают занавес и убегают.

Картина восьмая

Та же полянка, на которой происходила последняя встреча Деда с Ветром. В ночном небе ярко светит луиа. Появляются Дед н Баба. Дед несёт коробку. Баба катит бочку.

Баба. Дед, а Дед! Может, погодишь отдавать? Дед. Никак нельзя. Уговор дороже денег. Дал слово — держись.

Баба. Хоть бы денёк ещё попользоваться. Дед. И не проси. Не смущай меня. Б а б а (умоляюще). Дед...

Дед (грозно). Цыц! Ты что, мадам, не слыхала, что я сказал? Или молодцов пригласить, чтоб тебя вразумили?

Баба. Ой, не зови ты меня «мадам»! И молодцы твои пускай в кадке сидят. Я молчу!

Дед. А вот молчать-то и не надо. Звать надо. Кликать его.

Баба. Кого?

Дед. Ветер кликать. (Кричит.) О-го-го-го-го!.. Эй, парень!.. Ветер!.. О-го-го-го-го!.. Давай сюда-а-а-а!.. Мы тебе коробку принесли! (Бабе.) Зови его, касатка, у тебя голос позвончей.

Баба. Ветер-батюшка-а-а!.. Ветеро-о-ок!.. Мы здеся-а-а-а!..

Дед. Не слышит он нас. Давай ещё.

Появляются скоморохи.

Петруха (зрителям).

Ванюха (зрителям).

Дирижируют.

Зрители. Ветер-ветерок, прилетай поскорее!

Петруха. Не слышит. А ну, погромче!

Зрители. Ветер-ветерок, прилетай поскорее!

Ванюха. Разве это громко? А ну ещё, по-настоящему!

Зрители (по-настоящему). Ветер-ветерок, прилетай поскорее!

Петруха.

Ванюха.

Петруха.

Убегают. Звучит музыка Ветра. Деревья начинают шуметь и гнуться. Дед и Баба поддерживают друг друга, чтобы устоять.

Дед. Услышал. Сейчас прибудет.

Баба. Держи меня, Дед, а то улечу.

Вбегает Ветер.

Ветер. Звали?

Дед. Звали, парень. Коробку принесли. Настоящую.

Ветер. Спасибо!

Дед. Это тебе спасибо.

Баба. Спасибо, батюшка.

Ветер. Баба твоя?

Дед. Она самая!

Ветер. Кочергой и ухватом больше не орудует?

Дед. Только у печки: кочергой угли мешает, ухватом горшки переставляет.

Ветер. Давно бы так. Значит, и бочку можно забирать?

Баба (радостно). Забирай, забирай её, милостивец!

Дед. Э, нет, бочку оставь. А то как бы моя касатка опять за прежнее не принялась.

Ветер. Ладно. Бочку оставляю. А коробку не могу. Для других дел нужна. Ну, да вы, я думаю, всё от неё востребовали, чего хотели?

Дед. То-то и беда, милый, что всего один разок поели-попили досыта.

Баба. Да я, глупая баба, румянами да белилами на старости лет обзавелась, да платьем парчовым.

Ветер. Чего же вы сплоховали?

Дед. Не успели, парень. У нас коробку-то Барин обманом увёз. А когда мы у него отобрали, срок пришёл тебе отдавать.

Ветер. Значит, ничем я тебе, Дед, не помог... Знаешь что? Покуда я здесь, одно твоё желание коробка исполнит. Смотри не прогадай.

Баба (Деду). Проси у неё драгоценных каменьев! Золота проси! Серебра!

Дед (про себя). Не буду слушать жадную Бабу...

(Коробке.) Верни ты нам, коробка... нашу курочку рябу!

Крышка коробки щёлкнула, открылась и закрылась, и па плече у Деда закудахтала курочка ряба.

Баба. Диво дивное! Ведь я же её съела!

Дед.

Ветер.

(Убегает, унося коробку.)

Баба. А мы куда?

Дед. Мы домой, касатка.

Баба. И курочка?

Дед. И курочка.

Баба (опасливо). И кадка?

Дед (весело). И кадка!

Уходят, унося курочку и катя кадку. Скоморохи следуют за ними с песенкой.

Петруха.

Деду с Бабой курочка

Нанесёт яичек,—

Они купят ситничек.

Они купят ситчик!

Ванюха.

Петруха.

Вместе.