Искатель. 2014. Выпуск №2

Глава 1. Введение в историю

2 мая 20… года, 23 часа 15 минут.

Секретная военная база

«Муари-2000». Пендинские Альпы,

Кантон Вале, Швейцария

Профессор Дени Армон вышел из душной лаборатории на улицу и с удовольствием вдохнул чистый, прозрачный горный воздух, насыщенный вечерней свежестью и цветочными ароматами. Солнце уже скрылось за далекой скалистой грядой и золотило лишь пики самых высоких утесов. До наступления сумерек оставались считанные минуты. В Альпах ночь наступает не так внезапно, как на экваторе, но в ущельях, цирках и низинах темнеет значительно быстрее, чем на равнине. В почти безоблачном, быстро синеющем небе начали проявляться первые робкие звезды.

Профессор стоял и, задрав голову и засунув руки в карманы джинсов, любовался неземной красотой засыпающих гор и гаснущего небосвода.

На душе было непривычно легко — он только что положил на бумагу последние математические выкладки к описанию аппарата, над созданием которого проработал более десятка лет. Когда он несколько лет назад был приглашен на работу в швейцарское специальное отделение Европейского центра ядерных исследований (ЦЕРН), то уже долгое время работал над проблемой беспроводной передачи энергии, пытаясь повторить предположительно имевшее место открытие Николы Теслы[1], погибшего, как считают некоторые, во время таинственного эксперимента, а не скончавшегося холодным январем 1943 года в номере нью-йоркской гостиницы от банального воспаления легких. Жители Колорадо-Спрингс в штате Колорадо, США, долго еще вспоминали и испытания, и сам эксперимент Теслы. При взрыве оборудования, способного, как утверждали общавшиеся с изобретателем, передавать на расстояние в несколько десятков километров мегаватты энергии, и сам аппарат, и построенные сербом приемо-передающие мачты («башни Теслы») были разрушены настолько, что восстановить их и понять принцип действия оказалось невозможным. Металлические конструкции, находившиеся в 35 километрах друг от друга, частично испарились, частично оплавились в мгновенной, в двадцать тысяч градусов вспышке «холодной» плазмы гигаваттной электрической дуги. Грохот взрыва был слышен на расстоянии в 15 километров. Многое указывает на то, что эксперимент увенчался успехом, просто Тесла использовал слишком большую мощность, с которой не смогли справиться его патентованные конденсаторы и трансформаторы. До сих пор многие исследователи считают, что «Тунгусский метеорит» — никакой не метеорит и не потерпевший катастрофу космический корабль пришельцев из космоса, а следствие эксперимента великого инженера по беспроводной передаче энергии на колоссальные расстояния. Мысль, идея как всегда опережали реальность с ее скромными возможностями…

Еще раньше в лаборатории Теслы на окраине Нью-Йорка произошёл необъяснимый пожар, уничтоживший почти все записи ученого. Самого Теслу это не очень огорчило — обладая феноменальной памятью, он мог воспроизвести практически все расчеты, но по поводу причины пожара не дал никаких вразумительных объяснений ни нью-йоркским брандмейстерам, ни полиции.

По одним данным, оставшийся после его смерти архив был конфискован ФБР. Материалы Теслы якобы использовались ВМС США при разработке сверхсекретного проекта «Качели», закончившегося нашумевшим «филадельфийским экспериментом»[2]. По другим — документы выкрали агенты абвера и переправили в Германию, где с их помощью нацисты пытались сконструировать летающую тарелку люфтваффе. По некоторым сведениям, разработками в этом направлении руководил сам профессор Петер Тиссен[3] в рамках проекта «Меч возмездия» германского уранового гения Вернера Гейзенберга[4]. И не стоит с улыбкой относиться к нескольким десяткам метров военной немецкой секретной кинохроники, запечатлевшей полеты опытных образцов летающих тарелок — экспертиза подтвердила подлинность пленки. Принцип, который использовался для создания подъемной силы аппаратов и придания горизонтального импульса движения, возможно, был связан с разработками Теслы в области создания мощных электромагнитных наведенных полей и беспроводной передачи энергии.

Поговаривают, что в немецкой лаборатории, кроме нескольких ФАУ, оставались даже действующие образцы этой техники, но они загадочным образом исчезли. Не стоит забывать, что во время Второй мировой войны союзниками — в основном американцами — было проведено немало успешных операций в рамках секретной программы «Paper Clip». Главной задачей этого проекта был поиск и похищение научных разработок германской военной машины. Справедливости ради стоит отметить, что эта программа блестяще оправдалась. Достаточно вспомнить ядерную программу американцев, развернутую под кодовым названием «Манхэттенский проект» и ракетно-космическую, которой руководил фон Браун[5].

Проблема беспроводной передачи энергии СИТ (Cordless Energy Transport) уже давно будоражит умы яйцеголовых во всем мире, немногим уступая таким вопросам, как открытие гравитационных волн и антигравитация, получение антивещества и управляемая аннигиляция. В крупнейших научных центрах планеты созданы секции, занимающиеся этой проблематикой. Они укомплектованы высокопрофессиональными кадрами, финансируются из государственных фондов и крупнейшими транснациональными корпорациями, оснащены самым современным оборудованием и используют нанотехнологии. Но, несмотря на весь задействованный научно-технический и финансовый потенциал, практических результатов почти нет. Есть какие-то мелкие шажки вперед, но все они оказываются в смежных либо пограничных прикладных сферах — так называемый побочный продукт. Казалось бы, мы все ближе приближаемся к таинствам природы, но с каждым новым открытием выясняется, что остался еще путь, который придется пройти, раскрывая секреты Вселенной. Что-то вроде силлогизма Зенона[6] «Ахиллес и черепаха»: пока Ахиллес бежит к черепахе, та пройдет какой-то путь. Пока Ахиллес будет бежать к новому местонахождению черепахи, она опять Проползет отрезок пути, и так до бесконечности. То есть Ахиллес Никогда не догонит черепаху. Мудр был Сократ, воскликнув: «Я знаю, что ничего не знаю!»

Тем не менее научное сообщество упорно ведет исследования и этих областях, надеясь либо на закон перехода количества в качество, либо на бифуркацию, либо просто на везение или случай…

Однако пример Николы Теслы совсем другое дело! Ведь, похоже, он все-таки изобрел СИТ, и надо лишь нащупать путь, по которому шел физик…

А Роже Боскович[7]?! Этот сербский гений, член английского Королевского общества, иезуит, опередивший, по всеобщему признанию, свое время лет на двести — двести пятьдесят, писал в 1780 году коллеге и другу Генри Кавендишу[8]: «Уяснил суть природы силы тяжести. Рассчитал. Это вольны, как и свет, кои я нажал гравитационными (gravitas). Любопытно то, что, как и в случае со световыми волнами в оптике, возможно их отражение или, если хотите, высокочтимый коллега, инверсия. Условно я назвал это явление управляемой антигравитацией. Но, думаю, людям рано думать о таких вещах — время еще не пришло». Вот так! Ни больше и ни меньше. Трудно смириться с мыслью о том, что серб открыл природу гравитации и овладел (теоретически) антигравитацией более двухсот лет назад. Двухсот!

А «теорема Ферма»?

Математик Пьер Ферма[9] сформулировал ее в общем виде в 1637 году на полях труда греческого математика Диофанта Александрийского «Арифметика», который он в тот момент изучал, с припиской, что доказательство ее слишком примитивно, но длинно, чтобы поместиться здесь же — на полях. Три с половиной иски сотни математиков пытались доказать ее! Сколько было пролито чернил и переломано перьев! Многие приходили к выводу, что доказательства не существует, а комментарий ученого — лишь издевательская шутка. Но — о чудо! — в 1995 году Эндрю Уайлс[10]смог доказать ее! Вот это был номер! Выходит, Ферма не шутил и обогнал свое время на несколько столетий.

Да мало ли еще примеров! Значит, забытые, утерянные, уничтоженные знания можно восстановить! Можно!

И нужно.

Такие мысли роились в голове слегка растерянного профессора. Около сотни страниц нескончаемых формул, расчетов и пояснений… С десяток чертежей аппарата на кальке… И сам Аппарат. «СИТ-1.А». Есть чем гордиться, есть с чем идти на очередной симпозиум и есть чем утереть нос проклятым скептикам, критикам, демагогам и идиотам.

«Я им докажу!.. Я выступлю с таким докладом плюс демонстрация!..» Армон пригладил воинственно поднявшиеся усы и несколько раз глубоко вздохнул. Зачем волноваться раньше времени и предвкушать сладость победы? Спокойнее!

Дэни резко провернулся на каблуках, так что шуршнул мелкий гравий под ногами, и зашагал в сторону центра жилой части научного поселка, туда, где располагалось известное всему персоналу базы заведение под названием «У Эйнштейна».

Глава 2. Предыстория

25 апреля 20… года, 10 часов 20 минут.

Нион, кантон Во, Швейцария

— Если вы уверены, что Физик закончил работу и образец изделия с «инструкцией пользователя» готов — действуйте. Помните, что накладок быть не должно. Никаких накладок. Всё!

— Принято.

Брэндон отнял от уха мобильник и взглянул на дисплей — напрасно: никакого номера на нем не проявилось, да он и не надеялся — так, на всякий случай. Он сидел один за столиком в кафе небольшого швейцарского городка Нион на берегу Женевского озера и потягивал бельгийский «Орвал». Погода стояла ветреная, но ясная и теплая, и все озеро было усыпано разноцветными парусами виндсерфингистов. Метрах в пятидесяти от кафе рябили покачивающимися мачтами ошвартованные в небольшом порту прогулочные парусные яхты. Неподалеку возвышался низкорослыми башнями хорошо отреставрированный средневековый форт, соседствующий с футбольным полем, на котором гоняли мяч студенческие команды, подбадриваемые немногочисленными болельщиками.

Брэндон смотрел на озеро, на пробегающие по набережной стайки ребятишек, на проглядывающие сквозь синеватую дымку контуры Альп на том берегу, но почти не видел окружавшей его безмятежной красоты. Теперь ему предстояло «включить» всех, кто имел отношение к конечной стадии операции — в общей сложности около двух десятков человек, — из которых лишь он да Фрэнк держали в руках все ниточки хитро сплетенной паутины. Брэндон ни на мгновение не сомневался в исходе операции, он был абсолютно уверен в собственных силах и во Фрэнке, с которым провел не одну сложную акцию. Они работали, понимая друг друга с полумысли, с полужеста. В основном операции были успешны. В редких случаях, когда что-то срывалось и грозило крупными неприятностями, как это произошло недавно в Сиднее, они с Фрэнком отрабатывали вариант «запасной парашют», который разрабатывался ими с не меньшей тщательностью, чем основной план. В Сиднее, правда, это был не совсем обычный парашют, а два легких параглайдера, на которых они ночью спрыгнули с крыши окруженного спецподразделениями австралийской полиции многоэтажного отеля и долетели, незамеченные, до ожидавшей их на рейде небольшой скоростной яхты. До сих пор все обходилось, да и сейчас не было особых причин для беспокойства. Яйцеголовый объект — сорокалетний физик — вообще не представлял угрозы. Место, где он торчал последние годы — секретная, хорошо охраняемая военно-научная база в швейцарских Альпах, — орешек покрепче, но и он колется. Опасность могли представлять лишь русские или американцы, которые, похоже, что-то пронюхали про изобретение, и эти странные чужаки, вышедшие недавно на Фрэнка и намекнувшие на очень высокую оплату за отказ от участия в проекте.

Если с русскими и американцами модель поведения и действий на случай чрезвычайной ситуации были понятны (с ребятами из СВР, спецназовцами ГРУ, цереушниками Брэндон не раз имел дело), то с чужаками возникало много вопросов, на которые Пока не было разумных ответов, укладывающихся в объяснимую Котику поведения спецагентуры или ОПГ. Доклад Фрэнка о встрече с ними вызывал, по крайней мере, недоумение. Как на него вышли, через кого, откуда информация о них? Черт знает что!

Брэндон вздохнул, потер затылок, машинально огляделся и набрал номер на мобильнике.

— Да! Слушаю, — прозвучало в трубке.

— Фрэнк. Номер раз.

— Понял.

— Отбой!

Отключившись, он встал, положил на стол пятифранковую монету и, кивнув официанту, направился к набережной. Облокотившись на каменный парапет, открыл заднюю панель своей «Нокии», вынул батарейку и извлек из паза крошечную сим-карту. Сломав пополам одним движением пальцев, он незаметно бросил ее в воду.

10 часов 25 минут. Церматт,

кантон Вале, Швейцария

В ста с лишним километрах от Ниона в ванной комнате отеля «Анита» горнолыжного курорта Церматт высокий длинноволосый крепко сложенный мужчина закрыл мобильник-раскладушку и, высунувшись в дверной проем, бросил его через весь коридор в комнату. Трубка приземлилась точно на измятую подушку разобранной кровати. Неторопясь добрившись, он обтер лицо горячим влажным полотенцем, пшикнул Олд Спайсом и придирчиво осмотрел себя в зеркале.

Через полчаса, расплатившись за номер и позавтракав, одетый в легкую куртку и светлые льняные брюки он вышел из гостиницы и, прежде чем направиться к вокзалу, прошел рядом со служебным выходом, где были подготовлены мусорные пакеты для вывоза. Проходя мимо, он незаметно проткнул один из них и засунул в него сломанную сим-карту.

Погода была теплая — майская. В безоблачном небе лишь на пике Маттерхорна на высоте 4 478 метров, как всегда клубился белесый снежный туман. Маттерхорн — легендарная, красивейшая гора. Это последний из альпийских четырехтысячников, покорившийся альпинистам в 1865 году. Уникальная четырехугольная пирамидальная форма горы делает ее не только фантастически красивой, но и чертовски привлекательной для восхождений различной сложности. Знаменитая Северная стена Маттерхорна причисляется к опаснейшим альпийским комбинированным стенам. По ней проходят экстремальные маршруты высшей категории сложности. Фрэнк был одним из тех, кто прошел его.

В это время в Церматте туристов обычно немного — только те, кто предпочитает горные лыжи любому другому активному отдыху. Катание на леднике Плато Роза возможно круглый год, и даже в летний период работает несколько телефериков, поднимающих горнолыжников до высоты 3 000 метров и выше. Слегка необычно видеть спортсменов в шортах и майках с лыжами на плече, спешащих к станции канатной дороги, гремя по брусчатке тяжелыми горнолыжными ботинками. Передвигаться в такой «ортопедии» трудно, даже переведя их в режим «ходьба», и поэтому многие пользуются услугами электротакси или переобуваются непосредственно на станции. Автомобили с двигателями внутреннего сгорания здесь запрещены.

Пройдя по Банхофштрассе мимо шикарных бутиков и двух почерневших от времени и смолы Мазо[11], Фрэнк вышел на площадь и, зайдя в здание вокзала, купил в автоматической кассе билет до Тэша на горную железную дорогу, называемую здесь «зубчаткой». Расположившись на улице на скамейке и окинув незаметным, но цепким взглядом всю площадь, он достал свой КПК и углубился в изучение электронной записной книжки.

На противоположной стороне площади неприметный подросток затолкал в рот остатки вафельного рожка с фисташковым мороженым, обтер руки о потрепанные штанишки, проверил карманы — все ли на месте — почесал макушку и с независимым видом двинулся в сторону станции канатной дороги.

Часы на башне пробили 9. Пора. Фрэнк выключил и убрал в карман КПК, отлип от скамейки и пошел к перрону.

Поезд «зубчатки» чем-то напоминает вагон метро с той лишь разницей, что здесь очень много приспособлений для закрепления лыж и специальные места для хранения рюкзаков и другой горнолыжной амуниции. Ну и пол в вагоне под некоторым уклоном, соответствующим среднему градусу подъема-спуска состава.

Вагон заполнился не более чем на треть, пневматика с шипением затолкала двери в пазы, и поезд тронулся в пятикилометровый путь с перепадом высот в одну тысячу метров.

Фрэнк хотел было снова достать КПК, ведь ехать минут двадцать, но передумал. Перед глазами снова и снова всплывала вчерашняя встреча с чужаком.

…В углу ресторанчика на небольшом возвышении, символизировавшим, видимо, сцену, на электропиано Ямаха негромко наигрывал музыкант. Играл он неплохо — в основном транс, нью вэйв, хоум, арт… Фрэнку его мелодика нравилась. Жаль, что больше он не сможет послушать его — железное правило никогда не приходить в одно и то же место дважды — исключало такую возможность. Поэтому медленно, со вкусом поедая свой шатобриан с лисичками в сметане, он старался не пропустить ни одной ноты.

— Месье Шеннон?

Только врожденная реакция и многолетние психотренинги не позволили Фрэнку вздрогнуть. В мире существовало не более десятка людей, знающих его настоящую фамилию, в живых из них был только один — Брэндон. Но он — вне подозрений.

У столика стоял мужчина среднего возраста в черной сутане священника. В руках он держал посох… нет, скорее длинную трость необычного вида. Лицо было совершенно нейтральным.

— Вы ошиблись, падре.

— Нет. И вы это знаете. Разрешите?

Фрэнк слегка пожал плечами. Незнакомец сел. Сразу же возник официант:

— Падре?…

— Перье с лимоном и фисташковое мороженое.

— Все?

— Пока да.

Официант исчез.

Фрэнк продолжал медленно отрезать кусочки мяса, макать их в сметанно-лисичный соус и, неторопясь, отправлять в рот. Незнакомец заговорил:

— Месье Шеннон, откажитесь от выполнения заказа и назовите ваши условия.

Фрэнк взял стакан с мартини, отпил немного, повертел в руках и поставил обратно. Он уже понял, что сидящий перед ним чужак не блефует. Он знает все. Это провал.

— Нет, месье Шеннон, не провал. Это просто сделка.

Фрэнк вытер губы салфеткой. Чужак, наверное, здесь не один, лихорадило память. Просто так от него не избавишься.

— Кто вы?

— Зачем вам это? Называйте условия. Мы их выполним.

— Почему я должен вам верить?

— Придется.

Если положить его прямо здесь, судорожно думал Фрэнк, то — прощай легенда, документы и…

— Я ухожу. Думайте.

Чужак стремительно встал из-за стола, направился к выходу и исчез.

Музыкант меланхолично перебирал клавиши — «Tangerine Dream»…

— Месье! Падре! Перье, мороженое! — взвыл неожиданно появившийся официант. — С-сука…

С шипением распахнулись двери вагона — «зубчатка» доползла Тэша. Фрэнк тряхнул головой, отгоняя воспоминания, вышел из вагона и поспешил к огромной автостоянке недалеко от вокзала, где позавчера оставил свою «Субару Импрезу WRX».

Вырулив с паркинга и направляясь вдоль ущелья в сторону Фиспа, он по-прежнему видел перед собой бесцветные водянистые глаза чужака. И трость… трость!

Глава 3. История

Ночь с 02 на 03 мая 20.. года,

23 часа 51 минута.

Близ военной базы «Муари-2000»

Под ногами, в пятистах метрах внизу, переливаясь холодными газовыми огнями, лежала секретная швейцарская военная база «Муари-2000». Ее контуры были четко очерчены периметром галогенных прожекторов. В центре заметно выделялся один объект, освещенный ярче других, и Фрэнк прекрасно знал, что это бар «У Энштейна». Единственное место, где жители базы могли позволить себе иногда оттянуться. Километрах в двух севернее, там, где была кромешная тьма, должно было находиться горное озеро Муари, от которого и пошло название базы. Еще дальше на север, ниже по ущелью, приютился на живописных зеленых склонах небольшой городок Грименц. Там его ждет Брэндон.

Вчера во второй половине дня Фрэнк и пять парней, каждый из которых имел, кроме уникального боевого опыта, серьезные навыки в альпинизме, совершили скрытое и быстрое восхождение по маршруту невысокой сложности до отметки 2 500 метров. Переждав на холодной вершине несколько часов, пока окончательно не стемнеет, они начали подготовку к спуску с другой стороны хребта. Спуск предполагался необычным способом — бейз-джампингом[12] на специальных парашютах. Риск большой. Ветер, дождь или другие погодные условия могли похоронить эту затею. Но не зря Брэндон нанял серьезного швейцарского метеоролога, исчерпывающе подробно рассказавшего о климате и погодных условиях в этом горном районе. Это и решило дело в пользу бейз-джампинга.

Фрэнк еще раз проверил снаряжение своих людей — готовы. Ребята, как на подбор. Спецназ любой страны был бы рад заполучить таких бойцов. Кстати, никто из пятерки никогда не служил в спецназе. Да, все прошли армию, трое — десантники, один сапер, один снайпер. Но никаких краповых беретов, никаких морских котиков… Два француза, немец, колумбиец и русский. Дидье, Рене, Карл, Хосе и Серж.

Еще раз взглянув в пятисотметровую чернильную бездну и опустив на глаза прибор ночного видения, Фрэнк тихо скомандовал:

— Вп-е-е-ред!

Шесть фигур, разбежавшись, впрыгнули в ночное безмолвное небо.

350–400 метров пролетели в миг, затем захлопали раскрывающиеся парашюты. Фрэнк завертел головой — почти ничего не видно, но три купола засек.

Теперь он сосредоточился на управлении — надо приземлиться точно на крышу дальнего лабораторного корпуса. Размер мишени — 10Х40 метров — достаточен для точного приземления даже ночью, загвоздка в другом. Тут и там на крыше понатыканы космические и радиоантенны, протянуты кабели, торчат какие-то трубы…

Под ногами приближались и медленно проплывали постройки базы. Кое-где на крышах и дорожках лежал снег. Самый опасный момент — приземление. Последние 10–15 метров полета их всех будет видно в отраженных лучах прожекторов.

Контакт! Ботинки Катерпиллер зашуршали по заснеженному гравию, насыпанному на крыше лабораторного корпуса. Бемс! Это автомат Узи задел параболическую антенну. Фрэнк быстро погасил купол и присел. Рядом с ним приземлился и упал кто-то из ребят. Сел второй… третий. Последний из приземлившихся никак не мог схлопнуть купол и его волокло к краю крыши. Две тени метнулись к нему и помогли.

Отстегнув ремни трапеции и сбросив ее, Фрэнк поднял руку, призывая ребят замереть, и прислушался. Было тихо. Похоже, их не заметили. Тридцать секунд на упаковку куполов, чтобы явно не бросались в глаза, десять на взлом замка, запирающего люк на крышу, и отряд спустился на верхний третий этаж лабораторного корпуса № 6.

На центральном пульте охраны базы вспыхнул и замигал красный маячок. Ганс переключил пару тумблеров и всмотрелся в экраны. Ничего тревожного, но маячок сенсора движения продолжал мигать. Охранник включил микрофон:

— Тревожная группа один на выход! Лабораторный корпус № 6! Крыша! Доклад — немедленно!

Двумя этажами ниже лейтенант Вольфганг Диц выпрямился и бросил на стол игральные карты:

— Группа! За мной!

Четверо бойцов спецподразделения швейцарской гвардии «Скорпион» мгновенно повскакали с коек, расхватали оружие и сгрудились у двери.

— Вперед. — Тихо скомандовал Вольфганг, и пять фигур в камуфляже бесшумно выскользнули на улицу.

Фрэнк осторожно выглянул в темный коридор блока и замер. Все тихо. Но только он собрался выдвинуться, и уже поднял было руку, привлекая внимание своей группы, как произошло то, что он потом будет долго вспоминать. В коридоре открылась одна из дверей, и из нее вышел подросток. Мальчишка шел и уплетал мороженое. Фрэнк окаменел.

Невысокая фигурка прошла совсем рядом с вжавшимся в стену Фрэнком и стала удаляться по коридору. Фрэнк уловил даже запах фисташкового мороженого. Прежде чем исчезнуть в дальнем темном конце коридора, подросток оглянулся и взмахнул рукой. С легким дребезжанием захлопнулась дверь, из которой он вышел. Фрэнк привалился к стене, закрыл глаза и досчитал до пяти. Господи, что это? Сделав несколько глубоких вдохов, он рванул в коридор. Подбежав к двери № 4, он с ужасом осознал, что это именно та дверь, из которой вышел этот призрак. Черт, черт, черт! Протягивая руку к ручке, он уже знал, что там увидит.

Невдалеке раздался громкий взрыв, а за ним автоматные очереди. Фрэнк не знал, что и думать. Кто стреляет, в кого? Обернувшись в темный коридор он громко прошептал:

— Хосе, Дидье — на крышу!

Бойцы стремительно взобрались по лестнице и исчезли в потолочном люке.

Зайдя в лабораторную комнату, Фрэнк убедился, что ни аппарата, ни документации нет.

Протаранив и завалив ворота, Хаммер с грохотом разляпился в секторе КПП и, пыхнув пробитыми шинами, уткнулся в стену. Из машины выскочили люди в камуфляже, открывшие шквальный огонь. «Скорпионы» на въездном посту не остались в долгу. Короткая автоматная очередь свалила одного из нападавших. Но и швейцарской гвардии досталось: из четверых охранников уже двое лежали на асфальте, еще одного придавило упавшими воротами. Последнему из оборонявшихся ворвавшиеся не давали высунуться, стреляя по окнам и двери здания КПП.

Двое из нападавших воспользовались суматохой и, отделившись от группы, короткими перебежками направились вглубь базы.

Из-за угла корпуса, расположенного в пятидесяти метрах от КПП, по Хаммеру ударила длинная пулеметная очередь — подоспело еще несколько бойцов «Скорпиона». Взорвалась граната. В ближайшем строении лопнули и посыпались стекла.

Тем временем двое отделившихся от оставшейся у КПП группы быстро приближались к лабораторному корпусу № 6. С другой стороны к нему выдвигалась тревожная группа гвардейцев, ведомая Вольфгангом.

- Отход через первый этаж. Работаем запасной вариант! — Прошипел в рацию Фрэнк и побежал вниз по лестнице.

На крыше корпуса дважды с секундным интервалом чмокнула снайперка Хосе. Спустя секунды три — еще раз. Можно было не сомневаться, что ни одна пуля не потрачена зря. Дидье, сидевший на корточках позади него, дернул Хосе за ремень и, пригнувшись, побежал к люку. Хосе успел лишь слегка приподняться и тут же получил несколько пуль. Дидье обернулся на выстрелы и увидел обмякшего снайпера. Возвращаться не имело смысла, все и так было понятно, и он нырнул в черный проем.

На первом этаже Карл высадил окно, и вся группа высыпала на улицу и стала свидетелем завязавшегося боя между двумя хаммеровцами и гвардейцами.

Что здесь происходит? — металось в голове у Фрэнка. Кто этот мальчишка? Что это за отряд? Русские? Американцы? Хезболла? Кто? Зачем они здесь? Напрашивался самый неприятный вывод: они здесь за тем же, зачем и он. Только тут он заметил, что их пятеро.

— Хосе?..

Дидье развел руками.

При первых выстрелах, донесшихся с улицы, профессор оторвался от хайбола и замер. Ухнул взрыв, второй…

Среди немногочисленных посетителей бара, было несколько военных, которые мгновенно вскочили и бросились к дверям. Оставшиеся — в основном ученые, лаборанты и обслуживающий персонал, всего человек десять, молча, напряженно переглядывались. Бармен машинально, как робот, протирал полотенцем стаканы и ставил их на стойку.

В голове Армона зашевелились смутные подозрения: а не из-за его ли прибора весь сыр-бор? На улице, тем временем, продолжались выстрелы, взрывы, звон разбивающихся стекол, звуки возни, и топот тяжелых ботинок, но что самое удивительное — не было никаких криков, стонов и воплей. Люди убивали друг друга и умирали молча.

С треском распахнулись и повисли на сломанных петлях входные двери бара. В помещение ворвались три человека в защитной форме с автоматами и оптикой ночного видения на головах. Один остался у дверей, второй подбежал к окну и, присев, занял позицию. Третий приблизился к замершим посетителям, сдвинул на лоб оптику и завертел головой, вглядываясь в лица. Остановив глаза на Дени, он скомандовал:

— Профессор, за мной. Без разговоров! — И, схватив остолбеневшего Армона за плечо, поволок его к выходу. По окнам полоснула автоматная очередь, и брызги стекла дробинами сыпанули по стенам и потолку. Лопнула неоновая вывеска под потолком и пара бутылок за спиной бармена, продолжавшего протирать стакан. Посетители бросились на пол. Боец у окна, привстав, ответил двумя короткими очередями.

Подталкиваемый в спину, профессор, спотыкаясь, выскочил на улицу и тут же попал вместе с незнакомцами под плотный автоматный огонь. Его схватили за шиворот и поволокли в сторону, но, вывернув голову, он успел заметить, как один боец из их группы спрятался за парапет крыльца и швырнул что-то в проем между домами напротив. Громыхнуло.

Бойцы молча бежали, слегка пригибаясь, улочками научного городка. Спустя минуту они подбежали к участку внешней стены. В этом месте один из галогеновых прожекторов не горел, и было достаточно темно. Группа, тяжело дыша, остановилась, и командир достал небольшой прибор.

Вчера ночью два снайпера-арбалетчика подобрались в этом месте к внешней стороне охранного периметра на расстояние прицельного выстрела и всадили аккуратным кружком в стену несколько коротких стрел с пластидом. Заряды были снабжены дистанционными детонаторами. Прибор в руках Фрэнка был пеленгатором. Пройдя несколько метров вдоль стены, он остановился, когда загорелся зеленый индикатор, и позвал не оборачиваясь:

— Рене!

Один из бойцов подбежал к Фрэнку, на ходу отстегивая от ремня плоский круглый предмет. Оторвав с тыльной стороны защитную пленку, освобождая липкий слой, Рене с силой прижал диск к стене там, где указал Фрэнк. Отбежав метров на десять, все распластались на земле. Раздался негромкий взрыв, и в стене образовался овальный проход.

Оказавшись у проема в облаке оседающей пыли, Фрэнк обернулся и схватил за руку одного из своих:

— Где Серж?..

— Остался вместе с Дидье…

— Ясно. Уходим. Я замыкаю.

Бойцы, подталкивая Дени, скрылись в проходе. Фрэнк включил рацию:

— Первый, пятый! — Рация молчала. — Первый, пятый!!! — Только шипение и хрип помех.

Последний раз бросив взгляд в сумрак базы, Фрэнк, пригнувшись, исчез в проломе стены, вслед за своей командой.

Оказавшись за периметром, они сразу же провалились по колено в наметенный у стены сугроб. Бежать до спрятанных в низкорослом ельнике квадроциклов Судзуки предстояло метров 300–400 вниз по заснеженному склону, на котором тут и там уже появились большие проталины.

Хуже всех приходилось Армону: мало того, что его кроссовки сразу же промокли, он ощутимо чувствовал холод, проникающий под мокрую от пота ковбойку. Ведь его теплая куртка и горнолыжная шапка так и остались на вешалке в баре.

Наконец они добежали до трех спрятанных мотовездеходов, окрашенных в белый цвет с коричневыми и серыми пятнами. На фоне пейзажа они были практически не видны.

Впрыгнув на сиденье, Фрэнк запустил мотор и махнул рукой Дени. Профессор взгромоздился на сиденье сзади. Рене и Карл запрыгнули на два других вездехода, и кортеж рванул с места, разбрызгивая снег и скальную крошку.

В это же время двое оставшихся в живых хаммеровца отрабатывали отход с базы. Один из них, в слегка обгоревшем камуфляже, заметно прихрамывал. Они отбежали от опрокинутых ворот уже метров на пятьсот, а погони все еще не было. Гвардейцы понесли серьезные потери, но рассчитывать на то, что они будут долго перегруппировываться не стоило — это были бойцы опытные, умелые и упорные. А сейчас они были еще и очень злы. Кроме этого, не пройдет и получаса, как, несмотря на ночь, прилетит и вертушка.

Две фигуры в камуфляже спешили изо всех сил. Вдалеке послышался звук натужно ревущего мотора и металлический скрежет.

— Оттаскивают ворота! — выдохнул хромой.

— Вперед, блин! — второй выплюнул слова вместе с кровавой слюной и, перекинув руку товарища через спину, стал помогать ему карабкаться вверх по скользкому склону.

Вскоре они добрались до скалы, отвесно уходящей в слепое ночное небо. Сверху свисали несколько фалов с карабинами. Быстро пристегнувшись, они дистанционным управлением привели в действие электролебедку, установленную на гребне, и заскользили вверх, отталкиваясь от скалы ногами. Наверху их ждали портативные парапланы.

Оказавшись на гребне скальной стены, высотой около 200 метров, хаммеровцы убедились, что и остальные фалы втянуты на вершину, и ничто внизу не выдаст направления, в котором они скрылись. Помогая друг другу, они надели парапланы, проверили все лямки и ремни трапеций и, сделав несколько шагов, канули в пропасть.

Теперь на вершине скалы о пребывании людей напоминала наглухо принайтованная к камню пиропатронами лебедка с пятью намотанными на вал фалами и три свертка — парапланы, которыми уже не воспользуются их владельцы…

Несколькими минутами ранее в заведении «У Эйнштейна» открылась дверь, и в зал вошел подросток. Лавируя между поднимающимися с пола посетителями, опрокинутыми столиками и разбросанными стульями, паренек, поглощая фисташковое мороженое, подошел к стойке и спросил у потерявшего дар речи бармена:

— Бертран, скажите, а профессор Армон случайно не заходил?

Глава 4. Новая хронология

03 мая 20.. года, 12 часов 17 минут.

Главный Штаб Федерального департамента

обороны Швейцарской Конфедерации, г. Берн

Начальник Генштаба полковник Кристиан Воган слушал доклад коменданта военной базы «Муари-2000» капитана Антонио Ванцетти и командира спецподразделения «Скорпион» лейтенанта Вольфганга Дица и все больше мрачнел. Судя по информации на базе произошло из ряда вон выходящее ЧП. В результате ночного нападения четверо убито, семеро ранены, из них трое тяжело, профессор Дени Армон вместе с аппаратом и чертежами погиб или украден. Правда, у нападавших тоже потери — пять трупов и один в коме в реанимации госпиталя города Сьерр, но это слабое утешение. Судя по всему, террористы действовали двумя группами. Одна, отвлекая внимание, пошла напролом через КПП, в то время как другая скрытно приземлилась на парашютах на лабораторный корпус, выкрала документы и аппарат, а затем захватила и профессора в баре.

Был еще один момент, который его сильно беспокоил. Скрыть происшедшее не получится. Прокуратура кантона Вале возбудит (если уже не возбудила — у них масса своих осведомителей) уголовное дело по факту вооруженного нападения и покушения на убийство. Научные круги тоже поднимут такой шум — мертвых подымут… Полковник, пожалуй, впервые в жизни почувствовал, что не он диктует правила игры, что он если и не пешка, то уж не ладья — это точно. И этого здесь еще терпеть приходится — представителя ЦЕРНа…

Воган поднял глаза на капитана, продолжавшего доклад.

— … и первая группа — которых мы условно назвали парашютисты — ушла в составе четырех человек на квадроциклах. Направление на север — вдоль озера вниз по ущелью в сторону Грименца, где на окраине и были найдены три мотовездехода. Сейчас они переданы экспертам на предмет обнаружения каких-либо следов и выяснения места, время покупки и личности покупателя. Судя по кадрам видеокамеры наблюдения — аппарата при них не было. Прибор достаточно объемен и тяжел, чтоб его не заметить. Отсутствие прибора подтверждают и видеоматериалы камер в районе боестолкновения второй группы — отвлекающей — с гвардейцами у КПП. Дым от горящего «Хаммера» не дает четко разглядеть отходящего противника, но, похоже, что их двое и они налегке. Эти двое пока бесследно исчезли.

Буквально час назад я получил очередной доклад моего заместителя. Так вот, датчики движения на крыше корпуса № 6 сработали в 23 часа 53 минуты 45 секунд, а в 23 часа 51 минуту 15 секунд, то есть, за две с небольшим минуты до этого, сработала система разблокировки двери бокса № 4 в шестом лабораторном корпусе. Причем вскрыта она была личным кодом профессора Армона. Но сигнал этот не вызвал у дежурных подозрений — профессор частенько заходил в лабораторию и поздно вечером. Подтвердить свое присутствие в лаборатории он должен был по телефону в течение трех минут. Их не хватило…

— И какой из этого следует вывод? — поднял брови Воган.

— Не вывод, а предположение, мой полковник.

— Ну, и…

— В бокс № 4 проникла третья группа, которая нигде не засветилась. Она и унесла прибор.

— Вы это серьезно, капитан? Тогда потрудитесь объяснить, как они в обход всех систем безопасности попали на сверхсекретный объект, а главное — как они ушли незамеченными, да еще с прибором впридачу?

— Не могу знать, мой полковник. Но другого объяснения я не вижу. Обе группы, которые мы обнаружили, выполняли, судя по всему, отвлекающий маневр.

— Если бы это было так, то они не приземлялись бы на крышу именно шестого корпуса, а где-нибудь в другом месте — как можно дальше от него, капитан! Это понятно даже ребенку! А что вы думаете, лейтенант?

Диц вскочил и вытянулся по стойке смирно:

— Мой полковник! Несмотря на все неправдоподобие версии, высказанной господином капитаном, я вынужден признать, что она имеет под собой и основания, и логику. Я тоже склоняюсь к мысли, что групп было три. Однако я не уверен в том, что все группы действовали сообща. Если в действиях двух первых можно найти единую логику, то действия третьей в нее не укладываются. Более того — с учетом близкого расположения шестого корпуса от места прорыва второй группы, допускаю возможность, что все три группы никак не связаны между собой.

— Час от часу не легче, лейтенант! По-вашему выходит, что три различные боевые группы — очень серьезные боевые группы, можно сказать элитные — решают, совершенно независимо друг от друга, предпринять сложнейшую и опаснейшую акцию в один и тот же день, в одну и ту же минуту, в одном и том же месте! Это бред!

— Мой полковник! Разрешите? — вскочил капитан.

— Сидите, капитан, да и вы лейтенант не стойте, как соляной столб, — махнул рукой Воган.

Офицеры сели.

— Выбор места нападения понятен — на базе сверхсекретный действующий образец прибора СИТ, — продолжил Ванцетти. — А вот время… Хотя… Если они были информированы об окончании работ над аппаратом и о том, что на 3 мая, то есть на сегодня, назначена операция «Исход», то вчера был последний день, когда можно было заполучить все: и аппарат, и чертежи, и самого профессора в одном флаконе. Ведь уже сегодня профессор был бы в Гренобльском центре нанотехнологий[13], чертежи размножены, а аппарат готовился к испытаниям в крайне труднодоступном месте — подземном хранилище ЦЕРНа в Женеве.

— Но почему не провести операцию раньше?

— Мой полковник, — взял слово Диц, — они были абсолютно уверены и правы в своей уверенности, что накануне «Исхода» все «составные части» будут собраны вместе.

— Ими достигнута еще одна цель, — подал голос до сих пор молчавший представитель ЦЕРНа профессор Ален Дюмон, горбоносый человек среднего роста и возраста в очках. — Изобретение утеряно, и монополией на него обладает сейчас кто-то неизвестный и, по-видимому, очень опасный. Я не берусь судить, кто это, но вот, посмотрите, еще один необычный факт.

Профессор надел очки и поднес к глазам лист бумаги.

— После разблокирования дверь бокса № 4 открывалась дважды: во второй раз датчики объема, установленные в помещении, зарегистрировали уменьшение объема свободного пространства, а затем идентичное увеличение. Проще говоря, кто-то зашел и вышел, причем ничего крупногабаритного не вынес. Этот кто-то ушел ни с чем. А вот первое открывание… как бы это сказать, необычно. Датчики зарегистрировали лишь увеличение свободного объема, словно кто-то, давно и недвижно находившийся в помещении, взял да и вышел. Однако дверь-то разблокирована снаружи, а не изнутри… внутри и сканера нет для считывания карточки.

— Что это значит, профессор? — напрягся Воган.

Ванцетти и Диц замерли, догадываясь, что сейчас прозвучит нечто фантастическое.

— А это значит, господа офицеры, что прибор и чертежи просто исчезли из бокса, в который никто не входил.

Профессор снял очки, протер их замшевой тряпочкой, повертел в руках, положил в клапан пиджака и взглянул на притихших военных близорукими умными глазами.

На столе полковника зазвонил телефон, но хозяин кабинета его не слышал. Внутри он весь заледенел…

Глава 5. Горизонт событий

03 мая 20.. года, 15 часов 25 минут,

г. Тонон-Ле-Бэн, департамент

Верхняя Савойя, Франция

Ничем не примечательный «Фольксваген Гольф» серого цвета съехал с департаментской дороги № 1005 около Тонона и вырулил на 26-ю. Проехав несколько километров, «Гольф» остановился в пригороде Тонона, в деревушке Л'Эрмитаж у заросшей плющом ограды неприметного коттеджа цвета беж с красной черепичной крышей и невысокой белой трубой, пыхавшей дымком. Из машины вышел мужчина и, повозившись немного с замком, распахнул ворота. Загнав машину во двор, он пошел закрывать створки, а из «Гольфа» вылез второй и, прихрамывая, поднялся на крыльцо, толкнул дверь и скрылся в доме. Спустя минуту в доме исчез и первый.

— Так что же все-таки произошло, Феликс? — повесил вопрос седовласый человек, сидящий у камина в кресле-качалке.

На вид ему было под шестьдесят — аскетичная внешность, худой, среднего роста. На колени был накинут плед шотландской расцветки, будто даже у камина в этот теплый день было холодно. В одной руке он держал погасшую трубку, в другой — стакан виски.

— Мы тебе все рассказали, Макс, — устало проговорил один из сидящих в кресле рядом с ним. — Прибор и чертежи были украдены за несколько минут до нас другой группой. Найти самого профессора не получилось — сами еле ноги унесли. Боб, который был в шестом корпусе вместе со мной, подтвердил бы это, но он погиб при отходе. Билл, — кивок в сторону хромого, который тоже сидел в кресле и потягивал виски, — мало что может прояснить. Он остался один и бился со взводом «Скорпионов» у КПП, был ранен, обгорел. Но к корпусу не ходил. Так что, Макс, тебе придется поверить мне на слово.

— У вас не сложилось впечатления, что нападение не было неожиданностью для охраны?

— Ни в коем случае! Если бы это было так, нас бы сожгли из гранатометов на подъезде к базе.

— Зачем? Может, стоило посмотреть, за чем вы пришли?

— Сомневаюсь, что на базе было еще что-то, представляющее такую же ценность, — вступил в разговор Билл, подливая себе немного двенадцатилетнего «Гленливета».

— Резонно… — проговорил Макс и, поставив стакан на журнальный столик, пошуровал кочергой в камине. Поленья заиграли алыми угольками и разгорелись поярче. Повисло тягостное молчание. Было слышно, как тикают напольные часы у стены.

— Так вот. Чтобы начальство не оторвало нам головы, просто необходимо: максимум — вернуть прибор и чертежи; минимум — выяснить, кто был заказчиком и где находится интересующее нас; минимум прим — где профессор? Времени в обрез, обратный отсчет пошел. Ума не приложу, что я буду сегодня докладывать НСС?! — сорвалось у Макса.

Его собеседникам нечего было ответить на это. В комнате опять повисла гнетущая тишина. Макс Грубер и был представителем НСС[14] в центральной Европе. За время своей работы он повидал всякое, но такого крупного срыва у него еще никогда не случалось. К тому же он недолюбливал резидента ЦРУ в Швейцарии — этого молодого выскочку Рассела.

— Хорошо, — наконец заговорил он, — давайте продумаем план действий.

03 мая 20.. года, 16 часов 55 минут,

г. Коппэ, кантон Во, Швейцария

Выгрузившись из «Фольксвагена Шаран», поредевшая группа Брэндона проследовала через засыпанный крупным гравием двор к небольшому трехэтажному дому. К удовольствию прибывших сюда впервые Дени, Рене и Карла, дом был рассчитан на проживание двух, а то и трех семей, поэтому и ванных комнат было по одной на каждом этаже, и все довольно быстро привели себя в порядок, сходив в душ. Новая одежда нашлась и для профессора.

Армон все больше и больше удивлялся — он не чувствовал себя пленником или заложником. Да, с ним обходились довольно бесцеремонно, но никакого унижения он не испытал, хотя и не тешил себя иллюзиями насчет того, с кем имеет дело.

Из кухни появился Рене с тарелками в руках и сказал по-французски: «Все за стол!».

Подъезжая к Коппэ, они остановились у придорожной пиццерии и купили несколько разных пицц. Сейчас Рене их просто разогрел в микроволновке.

Необычная компания разобрала тарелки и расселась в большом холле. Раздалось шипение — кое-кто открывал пиво, кто-то коку или сок. Минут десять все сосредоточенно ели. Наконец, зашевелился шеф.

— Джентльмены, — встал Брэндон, — благодарю всех за работу. Молюсь о тех, кто не дожил до этой минуты. Задача-минимум выполнена. Спасибо! Рене, Карл, — повернулся он к двум наемникам, — сейчас вы получите расчет, плюс сумма расчета трех безвозвратных. После этого мы расстаемся. Вы выезжаете ночью. Несколько недель — никаких телодвижений. Если мне понадобятся ваши услуги — я знаю, как вас найти. Мне надо что-то добавлять? Вопросы?

Рене и Карл отрицательно мотнули головами.

Фрэнк встал и, кивком головы пригласив ребят следовать за собой, вышел из комнаты. Минут через пять он вернулся, взял с тарелки треугольник пиццы, сунул в рот и плюхнулся на диван. На улице завелась машина и, хрустя гравием, быстро отъехала.

— Ребята уехали.

— Уже? — удивился Брэндон.

— Да. Они спешат. Уж больно громкое дело выходит. Становится жарко.

— Они правы, — проговорил Брэндон и открыл вторую бутылку пива.

В холле повисла тишина.

Профессор продолжал делать вид, что его очень интересует пицца и пиво, которые ему предложили. Брэндон понемногу отпивал из стакана и бросал быстрые взгляды на профессора.

— Профессор, — наконец заговорил он, — что вы там наизобретали такого, что все на ушах стоят? Нас чуть всех не поубивали… Давайте, признавайтесь.

— Хотелось бы и от вас получить хоть какие-то объяснения, — пробурчал Армон.

— Бросьте, не в вашем положении диктовать условия, профессор. Лучше ответьте — вы можете воссоздать то, что мы не нашли на базе?

— Откуда я знаю, что вы там такое искали?

— Ваш прибор, профессор, ваш. И чертежи к нему! Но — увы и ах! Ни вашей технической заморочки, ни чертежей — ничего в четвертом боксе шестого лабораторного корпуса не было.

— То есть как это — не было?! Все было у меня в лаборато… — Армон прикусил язык. Все — выдал себя с головой. Проклятье! Но как же так? Если эти террористы не врут, то, выходит, все похищено кем-то другим?..

— Ничего н-не понимаю… — промямлил профессор, осознавая, что возражать или скрывать что-либо бесполезно.

— Ну а все-таки, профессор. Что изобрели-то? Рассказывайте. Мы с Фрэнком не только школу заканчивали, уж постараемся понять.

Дени глотнул пива, засунул в рот очередной кусок пиццы и задал вопрос:

— Как мне к вам обращаться?

— Я - Брэндон, он — Фрэнк, но это чистая условность.

— Ага… Ну да, ну да, конечно…

Брэндон с любопытством посматривал на Армона — забавный персонаж.

— Хорошо, — Дени собрался с мыслями. — Итак, в конце позапрошлого века в США под руководством выдающегося изобретателя и инженера-электротехника Николы Теслы были проведены несколько экспериментов по беспроводной передаче энергии. То, что произошло и в Колорадо Спрингс, и в Филадельфии до сих пор покрыто завесой секретности. Однако, доподлинно известно — эксперимент оказался успешным, несмотря на произошедшие при его проведении разрушения! Сгорели дотла две башни с медными шарами (индукционные катушки-трансформаторы), находившиеся друг от друга на расстоянии нескольких десятков километров, и сам прибор. Утверждали даже, что сам Тесла погиб при взрыве, но это, скорее всего, домыслы. После эксперимента нет никаких фактов, говорящих о том, что он продолжил исследования в этой области. Может быть, он понял, к каким последствиям это может привести, а скорее всего, заболел, и ему было не до экспериментов. По официальной версии, буквально через несколько дней после эксперимента изобретатель был сбит машиной, серьезно пострадал и через несколько месяцев скончался. К сожалению, почти все его записи были уничтожены во время пожара в нью-йоркской лаборатории, а то, что осталось, было изъято и засекречено ФБР. Меня же это всегда страшно интересовало. Сразу после окончания университета мне не удавалось заняться этой проблематикой. И лишь около десяти лет назад мне посчастливилось поработать в кэмбриджской королевской лаборатории Генри Кавендиша и провести несколько многообещающих по результатам исследований и экспериментов. Потом гренобльский Центр нанотехнологий, наконец — ЦЕРН. И… вдруг вы!!!

— Как видите, не только мы, профессор!

Брэндон и Фрэнк терпеливо ждали, пока Армон не допьет стакан пива.

— В двух словах — мне удалось создать прибор, передающий электроэнергию без проводов. Пока по мощности это несколько киловатт, а по дальности 1–2 километра. Довольно скромно. Но, главное, разработанный принцип верен и работает. Передать энергию можно по-разному. Если там, где она требуется, построено приемно-передающее устройство, то можно либо зарядить аккумуляторы механизмов, либо питать их энергией в процессе работы. Мощность передачи можно варьировать в соответствии с потребностью. Причем нет необходимости строить передающие антенны в пределах прямой видимости. Играя на разности потенциалов в разных местах поверхности планеты, энергию теоретически можно передать в любое место земного шара точечно. Передача проходит практически без потерь мощности. Отпадает необходимость строительства ЛЭП, да что там ЛЭП! Отпадает необходимость в добыче нефти для производства бензина, а это 80 % от всей выкачиваемой нефти! Становятся ненужны миллионы километров проводов различного сечения — от сотых долей миллиметра до витых канатов, выдерживающих сотни киловатт напряжения, а это десятки тысяч тонн цветных и редкоземельных металлов, сотни тонн металла платиновой группы! Вы хоть на секунду представляете, что это значит?

— Догадываюсь. Это значит, что мировая экономика просто рухнет.

— Рухнет? Это не то слово. Она взорвется! Катастрофически сократится добыча нефти, встанет нефтеперегонка, кроме, разве что, нефтехимии, черная и цветная металлургия кардинально сократят производство металла и проката, придется перестраивать судостроение, автомобилестроение, авиастроение, да мало ли еще что!? Как вы думаете, все те, кто владеет всеми этими заводами, комбинатами, шахтами будут сидеть, сложа руки? Еще чего! Они… — профессору не хватило воздуха, он судорожно вдохнул и замолчал.

— Сделают все, чтобы изобретение не появилось на свет, — задумчиво закончил за него Фрэнк.

— Либо исчезло, либо попало в монопольное владение, — добавил Брэндон.

— Именно так, — подтвердил отдышавшийся профессор, отхлебнул еще пива и вытер рот тыльной стороной ладони.

— Я не экономист, но, боюсь, крупнейшего мирового кризиса не миновать, — проговорил Брэндон. — Возникает вопрос, профессор — а чего в вашем изобретении больше — пользы или вреда? Ведь кризис такого масштаба — это и гиперинфляция, и массовая безработица, и черт знает, что еще! А? Как вы сами-то считаете?

— Что-то я не припомню, чтобы кто-то заморачивался нравственными дефинициями при изобретении атомной бомбы, — огрызнулся Армон. — Если вы помните историю, то это произошло в самом конце второй мировой войны, и американцы ничтоже сумняшеся сбросили парочку на Японию. Причем я уверен, что сделали они это в экспериментальных целях, а не в отместку за Перл Харбор, или чтобы напугать русских, как принято считать, — они просто поставили очередной опыт. Хиросима — средний город с каменными постройками, Нагасаки — маленький, по большей части деревянный. Какая разница, что в опыте погибнут сотни тысяч людей, главное — довести до ума технику!

И прошу не забывать, что существует и мирный атом — атомные электростанции. И хотя доля электроэнергии, вырабатываемая на АЭС пока невелика, это только начало пути, да еще эта авария в Чернобыле, конечно, сильно подпортила репутацию их надежности. Но пройдет время, поверьте мне, — десять-двадцать лет — и вся электроэнергия будет вырабатываться на ГЭС и АЭС, если не придумают что-то новенькое… Ветряные электростанции слишком маломощны и исчезнут сразу же, как заработает система СИТ…

— Что-что? Какая система? — удивился Брэндон.

— Cordless Energy Transport, сокращенно — СИТ, — немного высокомерно, как нерадивым студентам на лекции, разжевал Армон. — И вообще, как только заработает система СИТ, исчезнет необходимость в маломощных источниках энергии, начиная с батареек и заканчивая всякими ветряными, солнечными накопителями. Ведь можно будет адресно передавать практически любое количество энергии и любой мощности — стоит лишь построить на планете несколько тысяч «Башен Теслы». Представьте: вы в тайге, мороз за сорок, а вы спокойненько расставляете палатку, включаете переносной приемник СИТ — и, о чудо! — у вас зажегся фонарь, закипела вода в чайнике, заработал переносной телевизор, мобильный телефон и даже включился отопитель… И не надо с собой тащить ни батарейки, ни громоздкий бензиновый движок… Только СИТ! Осознаете? У вас работает любое оборудование без батареек, без динамомашин, только благодаря небольшому прибору СИТ!

— Профессор, уймитесь! Ваши рекламные кампании здесь никого не интересуют! — рявкнул Брэндон.

Армон замер, осознав, что его занесло.

— Профессор Армон, а может ли ваше изобретение использоваться как оружие?

— А? Что? Не знаю, — растерялся совершенно не ожидавший подобного поворота событий Дени.

— Как это — не знаю! — вскипел Фрэнк. — Идеалист, твою мать! А о чем ты, черт тебя дери, думал?

— Профессор, вы что же, даже не думали об этом? — был потрясен Брэндон.

— Да-а как-то, нет…

— Мда-а-а… А как рассуждал об атомной бомбе, Хиросиме и Нагасаки! Какое человеколюбие проявлял! Все вы яйцеголовые — сопливые, инфантильные интеллигенты. Но этой своей инфантильностью вы и опасны! Большинство бед из-за вас! Недоработал с вами Святой престол, ох, недоработал! Я бы Торквемаде[15], если б мог, посоветовал бы, как с вашим ученым братом обращаться, а не с иудеями и басурманами возиться! А он — нет, чтоб на вас переключиться, так с подачи Шпренгера и Крамера[16], на ведьм и колдунов набросился, а зря. Надо было вами заниматься, вами! Жалко, конечно, Джордано Бруно[17] — он-то был чистый философ, попал под общую раздачу, под горячую руку… А этот, видите ли, «не думал»! Тьфу! А я, старый дурак, развесил…

Гневная тирада Брэндона, мерно колыхаясь и затихая, уплыла и растворилась в пространстве эфемерным облаком. В голове Дени тихо загудело, и возникло ощущение полета, или, скорее, раздвоения. Такое накатывало на него, когда начинали генерироваться новые идеи, концепции, решения…

Он вдруг осознал, что был слеп, как крот. Господи! Ну конечно. Он все время работал над двусторонней связью, а оружие — это одностороннее действие! Если придать энергетическому шнуру направление, не обеспечив его нормальный прием в конечном пункте, то энергии некуда будет деваться, кроме как разрядиться в ближайший предмет или окружающее пространство. Казалось бы, все просто — берешь мощный генератор электрического тока, один полюс заземляешь, а другой, в виде воздушного металлического разрядника — «ствола» направляешь на цель. Если цель хорошо заземлена, разряд должен замкнуть электрическую цепь и поразить мишень.

Но на практике такого не получится — электрический ток течет по «линии наименьшего сопротивления», поэтому разряд будет бить в землю рядом. Это происходит потому, что электрическое сопротивление воздуха на пути к цели гораздо больше электрического сопротивления воздуха между «стволом» или «орудием» и землей, находящейся под ним.

А если использовать мощный лазер, работающий в ультрафиолетовом или рентгеновском спектре электромагнитного излучения, которое может обеспечить сильную ионизацию атмосферного воздуха? А что? Идея! Это сделает электрическое сопротивление воздуха между установкой и целью гораздо меньшим, чем между установкой и землей. Да, как я мог забыть! Ведь именно этот принцип американцы пытаются реализовать в новом оружии ближнего боя «Тайзер»[18].

В стволе разрядника проделать небольшое электроизолированное отверстие, по которому пустить луч ультрафиолетового или рентгеновского лазера. Иначе говоря, при включении лазера, луч со скоростью света создаст «канал» ионизированного воздуха от «орудия» к намеченной цели. Как известно, ионизированный воздух — хороший проводник электрического тока — и электрический разряд ударит в мишень.

Мощность и дальнодействие установки будет зависеть от мощности генератора или накопителя электрического разряда, мощности ультрафиолетового или рентгеновского лазера, расстояния до цели, и даже высоты над землей самого электрического орудия (чем выше, тем будет больше электрическое сопротивление воздуха от разрядника до земли).

Техника и живая сила стоят на «грешной» земле и хорошо заземлены. Установка будет работать по ним превосходно. Причем «огонь» вести можно будет с очень высокой точностью и скоростью и, наверное, даже в автоматическом режиме. Отпадает баллистический расчет полета снаряда или упреждения при любом движении цели — куда упал луч лазера в зоне прямой видимости («прямой наводки»), туда мгновенно выстреливается электроразряд. Принцип фонарика — что осветил, то и… Какой там фонарик — Смерть-лампа! Скорость полета энергозаряда — практически скорость света, поэтому эффективность поражения будет почти стопроцентной… Стопроцентной! Боже мой!

Так, теперь борьба с ВМС — корабли тоже неплохо заземлены, поскольку находятся в морской или речной воде, которая является проводником второго рода — электролитом.

Возможно даже использование устройства в качестве оружия против незаземленных целей или даже воздушных целей (вертолеты, самолеты, ракеты).

Господи, прямо как в романе Жюль Верна… Скорость полета «снаряда» — скорость света, мощность… — практически любая. Доставка не вызывает трудностей. Так, так. Воздушные цели — тут немного сложнее — они не заземлены. Практически не известно случаев, чтобы попадание молнии в летящий самолет стало причиной катастрофы. Максимум выходит из строя часть авионики. Значит, перед выстрелом цель надо заземлить. Как? Может, спаренным ионизированным воздушным каналом? Вполне возможно… Для этого нужно два разных полюса электрического генератора подсоединить к уже двум воздушным электрическим разрядникам — желательно удаленных друг от друга на максимально возможном расстоянии. Тогда уже два ультрафиолетовых или рентгеновских лазера одновременно пробьют два ионизированных воздушных канала, и корпус самолета или вертолета замкнет воздушную электрическую цепь. Взрыв.

Принципиально возможно использование орудия для создания противоракетного щита в плотных слоях атмосферы.

Правда, все это в атмосфере и в прямой видимости. Но надо еще подумать. На высоте 2 метра над поверхностью дальность наблюдения горизонта составляет 6 километров, но уже на высоте 100 метров — 35 километров! А если, например, устанавливать орудие на самолеты — это уже прямая видимость на сотни километров!

— …перед кем я тут распинаюсь? Очнитесь, профессор! Да что с вами? Вам плохо? — закончил вопросом свое выступление Брэндон.

— Да, Брэндон, вы правы. Можно, да еще как, — пропустив последнюю тираду, твердо произнес Армон.

— Что можно?.. — начал было Брэндон, но вдруг понял.

Все замерли.

В наступившей паузе от сквозняка громко хлопнула форточка где-то в доме. Армон вздрогнул. В руке Брэндона треснул стакан.

— Рассказывайте, профессор. Всё. Подробно.

Глава 6. Здравствуй, Дедушка Мороз!

04 мая 20.. года, 10 часов 35 минут.

Постоянное Представительство США при

Отделении ООН и других международных

организациях в Женеве, Швейцария

— …всего пять человек. Но один — почти полный инвалид и передвигается в электроколяске, второй ослеп после того, как рядом с ним взорвалась осветительная граната, третий после неудачного глубоководного погружения, вернее, всплытия, поражен кессонной болезнью и прикован к койке. Остаются двое. Первый — Питер Кристоф О'Хара, 1967 года рождения. Настоящий профи. На его счету операции в Ольстере, Белфасте, Мадриде, Лондоне (в том числе знаменитый минометный обстрел аэропорта Хитроу в 1993 году). Начинал свою деятельность в рядах ИРА[19]. Тесно контактировал с политкрылом этой организации — «Шинн Фейн». Есть сведения, что он лично знаком с ее руководителем Джерри Эвансом. Имеет высшее образование — закончил Америкэн Колледж в Дублине по специальности социальная психология. Плотно занимался исследовательской деятельностью и написал несколько серьезных работ на темы: «Психология толпы», «Психология экстремальных ситуаций и околосмертных переживаний»…

— Веселые темы… — поежился моложавый, спортивного вида мужчина, стоявший спиной у окна кабинета и внимательно слушавший седовласого. Это был резидент ЦРУ в Женеве Энтони Рассел. За окном расстилался неплохой вид на озеро, фонтан, горы Салев и Монблан. Над Салевом, как вороны, кружили черные точки — парапланеристы.

— Да. Причем работы, по утверждению специалистов, при минимальной доработке могли бы претендовать на кандидатские диссертации. И еще. Служил в армии в десантном подразделении, прекрасно владеет приемами рукопашного боя. Хорошо разбирается во всех видах взрывчатки, опытный подрывник. Имеет твердый характер, способен подчинять себе людей. Упорен и изобретателен.

Второй — Лючиано Морелли[20], 1960 года рождения. Начинал с Красных Бригад. Боевое крещение — участие в похищении и убийстве в 1978 г. Альдо Моро[21]. Был близок к Ренни Кукчо — руководителю и основатерю Красных Бригад. Разработку взрыва нашего посольства в Ливане приписывают ему. Нет полной уверенности, но, похоже, что во время подготовки операции «Башни-близнецы» именно он несколько раз мелькнул в окружении Усамы Бин-Ладена. С тех пор больше не всплывал, но доподлинно известно, что он жив. Имеет среднее образование, учился не ахти как, но с детства, по свидетельству его одноклассников, имел исключительно острый ум, был способен ориентироваться и действовать в самых сложных ситуациях. Смел и напорист. Разрабатывая план операции, не упускает ни одной мелочи. Имеет тягу к театральным эффектам: идея бросить труп Альдо Моро точно на полпути между штаб-квартирами коммунистов и христианских демократов принадлежит именно ему.

Где сейчас О'Хара мы пока не выяснили, а вот в отношении Лючиано Морелли есть некоторые зацепки, — закончил доклад седовласый.

Повисла пауза.

— Хорошо. А первые трое — они что, неспособны разрабатывать операции и руководить, сидя в инвалидных колясках или находясь в лечебницах? Подумаешь — ослеп! Да некоторые слепые многим зрячим сто очков вперед дадут! Я это конкретно знаю, на примерах. Что на это скажешь, Макс? — повернулся к нему Рассел.

— Рамиреса кессонная болезнь поразила настолько, что он полностью парализован, ведет затворнический образ жизни, никого не принимает, кроме патронажных сестер и врачей. Увлекся астрономией, купил несколько мощных телескопов. Наблюдает звезды, лежа в койке… Слепой Николс постригся в монахи и удалился в монастырь под Брюгге, где и живет в отдельной келье, грехи замаливает. Но и там есть кому за ним приглядеть на всякий случай. А «электрический» Иваненко сейчас в Киеве и больше озабочен финансовыми проблемами. Даже инвалидную электроколяску сам не смог купить — подарила ветеранская организация воинов-афганцев. Живет в подвале и пьет горькую. Так что, шеф, нет — они отпадают.

— Прямо сюжет для дешевого романа, — усмехнулся шеф.

— Нет! Не поверите — реальная история, но только с другими персонажами — с экипажем «Аполло-11»[22]. Нейл Армстронг уволился из НАСА и теперь в Южной Америке ищет следы посещения Земли инопланетными цивилизациями, Майкл Коллинз — постригся в монахи и удалился в монастырь, а Эдвин «Баз» Олдрин ночами сидит один в темной комнате перед открытым окном, смотрит в звездное небо и молча пьет горькую… — Макс рассказывал, немного наклонив и повернув голову.

— Хватит лирики. Работайте Лючиано. Только!.. — Рассел поднял палец, — Знаю я вас — все пострелять охота! Как дети в войну — ей-Богу. Мне нужна информация, а значит, Лючиано должен говорить, а говорить, будучи трупом, он не сможет. Все ясно, Макс?

— Да шеф. Но есть один нюанс.

— Слово-то какое нашел, — ухмыльнулся, но насторожился резидент, — нюанс.

Макс подошел к персональному компьютеру на рабочем столе шефа, вставил в системный блок небольшую флэшку и несколько раз щелкнул клавишами.

…«…а вот первое открывание… как бы это сказать, необычно. Датчики зарегистрировали лишь увеличение свободного объема, словно кто-то, давно и недвижно находившийся в помещении, взял да и вышел. Однако дверь разблокирована снаружи, а не изнутри… внутри и сканера-то нет для считывания карточки.

— Что это значит, профессор?

— А это значит, господа офицеры, что прибор и чертежи просто исчезли из бокса, в который никто не входил».

Голоса и шорохи записи затихли, звуковой файл на микрофлэшке закончился. Рассел сел, положил руки на журнальный столик и застыл, глядя в окно. Скорее всего, он ничего не видел. Просидев так около минуты, он помассировал пальцами виски и повернулся к Максу:

— Нюансы!.. Что это значит, Макс? Что это за Икс-файлы, Скалли и Малдер, черт подери!? Вы уверены, что это не инсценировка, например, «Войны миров»? А? С Томом Крузом в главной роли? Это что, действительно записано в Берне?

— Сожалею, шеф, информация вполне достоверна. Работы нам отныне прибавится, причем мы будем, скорее всего, мальчиками на побегушках, потому как сюда пришлют специальную профильную бригаду, которая и будет принимать все решения.

— Какого хрена я согласился на назначение сюда? Польстился на Альпы, жру в ресторанах этот гребаный сыр фондю… Дьявол! Предупреждали же меня опытные люди: не лезь в этот серпентарий, не стоит! Нет, вляпался… Макс, что это?

— Похоже, мы имеем дело с Санта Клаусом[23].

— С чем… с кем?

— Шеф, вы все прекрасно поняли…

Рассел замер на несколько мгновений, затем вспомнил и выпалил:

— Но проекты, как их там… это… «Синяя книга» и «Знак», кажется, давным-давно закрыты!

— Да. Но не проекты «Сигма» и «Маджестик-12»[24]. Они до сих пор работают, собирают информацию, анализируют. Вспомните засекреченный «Доклад № 14» института Беттела! Русские тоже, между прочим, не сидят, сложа руки! Достаточно вспомнить их мощнейший проект — ответ нам — «Сетка МО + АН»[25]. Он тоже не закрыт. Хотя… извините, шеф, но вы молоды и не можете знать всю подноготную тех событий — только по документам, да и то они почти все засекречены до середины этого века. А я в то время не только уже работал в конторе, но и был включен в комиссию по расследованию некоторых особых обстоятельств, связанных с полетом «Аполло-11» и его пребыванием на Луне. Должен вам сказать, что и до сегодняшнего дня многие вопросы, поднятые во время работы комиссии, остаются без ответа. Помните… Ах, да, нет, конечно. Что это я? В общем, астронавтов что-то сильно насторожило, если не сказать напугало, при посадке на Луну. Они не решились сразу выйти из посадочного модуля «Игл» и просидели в нем, как в консервной банке, несколько часов. Переговоры с Землей стал неожиданно, вместо Армстронга, вести Олдрин. Судя по всему, Армстронг здорово перенервничал, мягко говоря. А что докладывал Олдрин? Сначала он вел переговоры с Землей по открытому каналу, который прослушивался всеми радиолюбителями планеты (это было космическое видеошоу планетарного масштаба), и только потом, по приказу из Хьюстона, перешел на резервный. Что он говорил? А говорил он своим спокойным монотонным голосом примерно следующее, отчего у наших ученых и военных волосы на головах зашевелились: «Наблюдаю чужие космические корабли на противоположном гребне кальдеры кратера. Вижу свет и движение. Земля, Земля, подтверждаю — у нас в гостях Санта Клаус!». В какой-то момент, наслушавшись такой чертовщины, Коллинз, остававшийся один на лунной орбите, запаниковал и сообщил на Землю, что готовится к срочному возвращению. Его с трудом удалось успокоить. Было это или не было, предмет спора для любителей и дилетантов, но мы-то знаем, что это так и было! Мы эту запись переговоров слушали и беседовали с астронавтами по возвращении. А Розуэлльское дело? Все эти ролики со вскрытием инопланетянина ерунда, но ведь разбилось же что-то непонятное в пустыне! Анализ сохранившихся обломков дал такие результаты, что химики в это поверить не могут! В земных условиях получить такие сплавы и материалы невозможно априори. Так что, шеф, все шло к тому, что… к чему пришло. Вы что, думали, это рассосется? Как бы не так! Это как беременность — само не рассасывается! И нам надо выбирать — делать аборт или дать родить!

— Попрошу без истерик, — несколько повысив голос, проговорил резидент, встал, подошел к бару и плеснул себе виски, потом повернулся и кивнул Максу. — Не стесняйся.

Макс налил себе буквально несколько капель и обильно разбавил содовой.

— Над Санта Клаусом, боюсь, голову ломать не нам с вами придется, уж не знаю теперь, к лучшему это или нет. Я доложу в Центр. А за вами — Лючиано. Где он там у вас? Как быстро вы сможете его доставить к нам?

— Этот говнюк обосновался на западе Алжира в городе Оран, шеф. Подходящее место для таких персонажей, как он. Крупный порт, один из основных перевалочных пунктов наркотрафика из Африки в Европу — так называемая «Ось Оран — Марсель». Население — более двух с половиной миллионов. С его южной внешностью затеряться в этой арабской помойке легче легкого. На операцию потребуется два-три дня. Вас же попрошу войти в контакт с нашими ВМС, принимающими участие в операции «Щит Бога».

— Два дня — максимум! Действуйте! И как можно оперативнее! У меня такое впечатление, что кто-то включил обратный отсчет, черт возьми! Но не забывайте, что там мы на чужой территории — наших агентов привлекать к боевой части акции (если такая будет необходима) только в крайнем случае. Продумать несколько вариантов отхода, в том числе и ложных. Разрешаю при необходимости на месте применить психотропную обработку вплоть до высшей категории для получения интересующей нас информации. Докладывать немедленно в любом случае! Все, идите, Макс, выполняйте. С ВМС я свяжусь и попрошу о содействии.

Макс поставил стакан на стойку минибара, повернулся и вышел.

— Надо же… как его там — Санта Клаус!.. С Рождеством, едрёна мать! — шеф в сердцах грохнул стаканом об стол.

Глава 7. Сирокко

06 мая 20.. года, 22 часа 45 минут,

г. Оран, Алжирская Народная

Демократическая Республика

День выдался солнечный, но на удивление не очень жаркий. А к вечеру с моря нагнало туч, и захмарило так, что, казалось, вот-вот пойдет дождь. Со стороны Сахары начал поддувать желтый Сирокко, неся в себе тонны янтарного песка, отчего все небо было грязно-бежевого цвета. Пустынный песок проникал всюду — он был в еде, воде, за шиворотом, он скрипел на зубах… спасенья от него не было никакого. Алжирцы к этому испокон века привыкли и почти не обращали внимания, а вот европейцы чувствовали себя в такие дни не в своей тарелке — быстрая смена атмосферного давления, влажности, чистоты вдыхаемого воздуха — все это не могло не влиять на непривыкших к такому климату людей.

Двое мужчин, оба в светлых брюках и легких куртках, в чем-то похожем на тагельмусты[26] на головах, шли по грязной, заплеванной улице района Гамбетта в Оране. Здесь проживали алжирцы среднего достатка. Тем не менее, кроме трехэтажных шестиквартирных коттеджей, уныло протянувшихся вдоль улицы и размахивающих с балконов несметным количеством развешенного сушиться белья, тут и там попадались отгороженные от назойливых глаз высокими бетонными заборами небольшие виллы и особняки. Зелени практически никакой не было — под ногами заасфальтированная улица и посыпанные крупным гравием тротуары. Кое-где у заборов на корточках сидели алжирцы и флегматично жевали свою легкую наркотическую жвачку, от которой зубы годам к тридцати становились отвратительного коричнево-черного цвета. Годам к сорока, если их не лечить (а большинство местного населения не придавало этому ровным счетом никакого значения), зубы начинали крошиться и выпадать. Так что встретить здесь что-то похожее на голливудскую улыбку было трудно.

Уже начало смеркаться, когда два «туарега» подошли к дому № 168, остановились и присели у глухой стены неподалеку. Метрах в тридцати, дальше по улице, к бордюру прислонился старенький, замызганный полугрузовой фургон «Рено».

Шло время. Город погружался в сон, и все окрест начала обволакивать особенная африканская тишина, разбавленная треском цикад. Солнце опускалось все ниже над горизонтом и предметы вокруг постепенно приобретали все более явный оранжевый оттенок.

Наконец калитка в высоком заборе одной из вилл открылась, и из нее показался молодой высокий араб. Немного постояв и повертев головой налево-направо, он махнул рукой тем, кто был внутри. Из калитки вышли еще два человека, один из которых был, скорее, европейцем-южанином, и все втроем они двинулись вверх по улице, приближаясь к фургону. Два «туарега» за спиной троицы встали и отлипли от стены.

Дальше все произошло молниеносно. «Туареги» быстро достали пистолеты с глушителями и открыли огонь. Но за какую-то долю секунды до этого коренастый, среднего роста европеец, проворно присел, одновременно развернувшись на 180 градусов и, достав пистолет «Глок», выстрелил. Один из «туарегов» будто споткнулся и, роняя оружие, стал валиться вперед. Тело продолжало двигаться, а ноги уже не шли. Арабы, сопровождавшие европейца, получили каждый по пуле — один в затылок, второй между лопаток — и мешками осели на гравий.

В это же время открылись задние створки и боковая дверь фургона, стоявшего в каких-то десяти метрах от места событий, и оттуда выскочили три человека с оружием. Европеец же, перекатившись пару раз вбок и продолжая стрелять, почти скрылся в боковой улочке. Оставшийся «туарег», присев на одно колено и держа свою «Беретту-92» двумя руками, вел прицельную стрельбу, пытаясь отсечь его от проулка и не дать в него нырнуть.

Европеец перенес огонь на троицу из фургона, которая подбегала к нему, но некстати закончилась обойма. Тогда, увернувшись от первого из нападавших, он нанес второму сокрушительный удар кулаком в диафрагму и, не медля ни секунды, попытался достать ногой третьего. Не совсем удачно — удар пришелся в плечо и лишь немного ошеломил противника. Этой передышки ему хватило, чтобы ухитриться сменить обойму, но это было последнее, что он успел — два контакта «Тайзера», пробив рубашку, впились в кожу, и 50 тысяч вольт разбухли в его мозгу ослепительной вспышкой…

07 мая 20.. года, 00 часов 05 минут,

поселок Кристель близ г. Оран, АНДР[27]

В кромешной темноте четыре фигуры спустились на песчаный пляж по выдолбленным еще в 16 веке в скале ступеням, неся длинный тяжелый сверток, и подошли к воде. Море слегка накатывало чернильными волнами на песок, который был немногим светлее и самого моря и скал, окружавших со всех сторон этот небольшой и уютный днем пляж.

Легенды утверждали, что сам Барбаросса присмотрел эту небольшую гавань для своих боевых кораблей. Несмотря на песчаный пляж, глубина уже в двадцати метрах от берега достигала 6–8 метров, что позволяло кораблям подходить почти вплотную к берегу и быть незаметными с моря. Чуть дальше на скалах ржавели брошенные здесь же в те времена якоря. На некоторых из них даже частично сохранились деревянные детали.

Положив ношу, трое сели, а один отошел чуть в сторону и тихо проговорил в рацию:

— Посылка со мной. Готов передать в квадрате 50–90. Послушав хрипящее-шипящий ответ, он произнес:

— Понял. Даю пеленг. Ждем. Отбой.

После этого сложил антенну, положил трубку космической связи «Иридиум» в объемный нагрудный клапан куртки и присел рядом со своим отрядом.

Часа через два командир, бросив взгляд на мерцающий экран пеленгатора, встал и тихо скомандовал:

— Товсь…

Бойцы вскочили и приготовились поднять безжизненный сверток.

С моря донесся едва слышный шум двигателя, и на пляжный песок въехала, взрыхлив верхний слой, легкая спортивная лодка. Бойцы подняли сверток и, зайдя по колено в теплые чернила Средиземного моря, погрузили его на глиссер. Обменявшись несколькими словами с человеком, управлявшим катером, он повернулся и по очереди пожал остающимся спутникам руки. Спустя несколько минут глиссер растворился в черноте ночи, унося и сверток и их командира.

Постояв некоторое время на берегу, группа молча проследовала обратным маршрутом, загрузилась в фургон «Рено» и исчезла во тьме.

Чернильное море с легким шорохом продолжало бросать небольшие волны на черно-серый песок, изредка зеленовато сверкая люминисцентным планктоном…

07 мая 20.. года, 02 часа 45 минут,

фрегат ВМС США «Хейес»,

Средиземное море

— Лючиано, ты уже прекрасно понял, что нам от тебя надо. Больше никаких вопросов не будет, — Макс поставил стакан на округлую металлическую раму иллюминатора и скрестил руки на груди. Международный бандит сидел перед ним, привязанный к принайтованному к полу железному стулу.

— Все я понял, черт тебя дери. Но ты обратился не по адресу! Я не при делах, понял? Я завязал с прошлым. Тихо-мирно занимаюсь своим бизнесом в этой алжирской дыре! Уже давно! — Морелли сплюнул на пол.

Макс говорил с Лючиано уже битый час и начинал осознавать, что спецсредства, может, и не понадобятся — бандюга, похоже, действительно ничего не знает.

— Не может быть, чтоб ты ничего не слышал о разборке в Швейцарских Альпах в Муари.

— Старина, ты мне надоел. Мне больше нечего сказать. Все!

Макс нажал кнопку на столе. Секунду спустя в каюту зашел здоровенный негр в морской форме.

— Эванс, сделай клиенту прививку правды.

Внимательно посмотрел на Морелли и добавил с нажимом:

— Полную.

Это значило, что Лючиано больше не жить. Понял это и сам Лючиано.

— Эй, эй! Вы че? Я же все сказал! Даже под вашим наркозом я не смогу сказать ничего больше! Стой! Не смей!!!

Поздно. Негр уже выстрелил ампулу из медпистолета в предплечье Морелли.

— Прежде чем ты отключишься, скотина, я тебе скажу, что испытаю огромное удовольствие, наблюдая твою смерть. Ведь именно ты, мразь, помог Усаме с терактом в Нью-Йорке! О других твоих геройствах и вспоминать не хочется. Ты очень многим нормальным людям жизнь испоганил. Тебе место в аду, гнида, туда ты с моей помощью и благословением и отправишься! Это, чтобы ты знал, пока не отключишься. Считай, что ты уже прыгнул с сотого этажа без парашюта. А сейчас мы немножко подождем, пока ты дойдешь до кондиции, и я тебя спрошу о самом сокровенном, а ты ответишь.

— А-а-а-а!.. — простонал Морелли и затих.

Через полчаса Макс понял, что, к сожалению, был прав — бандит ничего не знал.

— За борт эту скотину. Акулам на корм.

Два дюжих матроса отвязали и поволокли еще живого, что-то лепечущего Морелли на палубу. Спустя минуту негромкий всплеск поставил точку в карьере Лючиано Морелли, известного в специфических кругах как «Лаки Люк».

Макс постучал в дверь каюты капитана фрегата, из-за которой доносилась легкая музыка кантри. «Манго Джерри» — с удовольствием отметил он про себя.

— Войдите, — послышалось из каюты, и Макс взялся за ручку двери.

Через пятнадцать минут с геликоптерной площадки «Хейеса» поднялся вертолет противолодочной разведки «Си Хок» и взял курс на запад.

Надев интерфон, Макс попросил бортинженера соединить его с шефом.

— Пустышка, босс. Пустышка… — прокричал он в микрофон, когда связь установилась.

В наушниках долгое время плескались только треск и шорохи. Затем, сквозь разряды статики и атмосферного электричества, послышался хриплый голос:

— Ясно. Работайте ирландца! Ирландца, понятно? Время не ждет. Как только приземлитесь, с тобой свяжется офицер из штаба базы и передаст приказ. Есть информация по местонахождению объекта. По местонахождению! Все ясно?

— Понял, шеф, отбой, — выдохнул Макс.

Ни под брюхом вертолета, ни сверху не было видно ровным счетом ничего — первобытная тьма. И лишь на пульте управления горели сине-зеленым пламенем округлые иллюминаторы приборов, светились лимбы и перемигивались разноцветные светодиодные индикаторы, отчего все происходящее вокруг казалось не вполне реальным. Даже сквозь наушники интерфона прорывался натужно-оглушительный стрекот двигателя. Машину сильно болтало над невидимыми волнами, перекатывающимися по антрацитовой поверхности моря в двустах метрах ниже.

— Сильный бриз, шеф, держитесь! — прокричал в интерфон пилот.

Макс, стараясь не обращать внимания на болтанку, пытался сосредоточиться на своих невеселых мыслях.

Да… С О'Харой придется повозиться. Это не Морелли, который отошел от дел и в значительной степени потерял сноровку. Хотя, как сказать — оказал такое сопротивление при задержании, что один агент убит, а у второго разорвана селезенка. Здоровый был лось! О'Хара… С ним, по слухам, давно работает некто Ричард Шеннон, тоже креатура ИРА. Характеризуется как исключительно опасный и опытный террорист… Все они опасные, зло подумал Макс, будто есть добрые и хорошие. Всех бы их в одну кучу свалить и…

Неожиданно Макса сначала вдавило в ложемент, будто припечатал гигантский невидимый кулак, а потом резко отпустило до состояния невесомости и желудочного протеста. При этом, в захлесте, лопасти винта надрывно и страшно грохнули своим титаном — воздушная яма, черт ее дери!.. «Если б не ремни, улетел бы к чертовой матери сквозь фонарь» — невесело подумал Макс, провел ладонью по лицу и понял, что из носа идет кровь…

Глава 8. Поворот

07 мая 20.. года, 10 часов 20 минут,

г. Анси, департамент Верхняя Савойя,

Франция

— Звонил заказчик, — сказал Брэндон, входя в гостиную. Фрэнк поднял голову и вопросительно посмотрел на напарника.

— Судя по всему, нас ждут крупные неприятности, Фрэнк.

— А ты что же, думал, нам все это сойдет с рук? Нет Брэндон, если уж мы ввязались в это дело, то надо быть готовым ко всему. Что ты ему сказал?

Брэндон твердо взглянул на Фрэнка:

— Что профессор, по-видимому, погиб в перестрелке, а прибор, судя по всему, был захвачен до нас второй группой, так как в лаборатории его не было.

— Ну что ж, по крайней мере, все ясно. Все точки расставлены. Поверил он или не поверил — разницы никакой. И в том, и в другом случае нас постараются убрать…

— Да, но искать нас будут и эти… другая группа, конкуренты. Они-то уверены, что и профессор и аппарат у нас. В общем, в покое нас не оставят ни те, ни другие. Времени в обрез. Что будем делать? Ладно, зови профессора. Мы вроде как теперь заодно.

Фрэнк вышел, а Брэндон подошел к окну, потирая правой ладонью затылок. За стеклом раскинулся великолепный вид на горное озеро Анси и живописные окрестности. С учетом высоты расположения дома (около ста метров над уровнем озера), виден был почти весь водоем и город вдали. Над горами, окаймлявшими долину и поросшими у основания высокими елями, курились легкие невесомые облака. По слегка рябой поверхности воды медленно плавали прогулочные лодки, а вдали слышался шум моторов — молодежь гоняла на аквабайках.

Вернулся Фрэнк, и следом за ним в проеме двери появилась помятая, невыспавшаяся усатая физиономия Дени, обрамленная черной гривой волос. Брэндон жестом пригласил их присесть за стол, отодвинул стул, сел сам и внимательно посмотрел на своих спутников. Он всегда чувствовал себя неуютно, когда не было четкости и определенности в развитии ситуации.

— Ну, что ж, господа, у кого какие будут соображения, комментарии и идеи? — начал он.

07 мая 20.. года, 11 часов 50 минут,

офис ОАО «Промнефтегаз» г. Москва,

Россия

— … по имеющимся сведениям, ни прибор, ни сам профессор Дени Армон нигде пока не объявились. С одной стороны это несколько обнадеживает, но с другой — пока мы не будем доподлинно знать судьбу профессора и прибора, мы не сможем уверенно чувствовать себя на рынке. Спецгруппу, чтоб их черти съели, вынудили ввязаться в бой с гвардейцами охраны, в котором она потеряла половину состава, замешкалась и, не имея времени, не смогла обнаружить ни профессора, ни прибора. Вернее, профессор, по их словам, погиб. Ее дальнейшую судьбу решит наш европейский центр. Но есть любопытная деталь: просочилась информация, что на днях сотрудники НСС также проводили в Европе какую-то операцию, и тоже неудачно — потеряли несколько человек. Нам неизвестно пока, где они действовали, но почему не предположить, что там же, где и мы? Тогда возникает опять же вопрос: если операция американцев закончилась неудачей (предположим, что это не дэза), то где профессор и прибор? Швейцарцы всю страну перетряхивают. Слыханное ли дело — на дорогах кордоны с повальными проверками и обысками машин, в горы ушли десятки отрядов горных стрелков и альпийских спасательных бригад, задействована авиация, космос — значит, профессор и прибор исчезли, к гадалке не ходи. Но кто их выкрал? А? Неужели была третья группа? Тогда кто они? Чей заказ выполняли? Саудитов? Это невероятно! Невероятно!

Эдгар Штилер, Председатель совета директоров ОАО «Промнефтегаз», мужчина лет за сорок, с тонкими усиками на верхней губе, бросил золотую ручку Монблан на стол, откинулся на спинку кресла, сцепил пухлые пальцы рук и обвел взглядом присутствующих на совещании. За широким овальным столом кроме него сидело еще три человека — все в строгих дорогих костюмах.

— Да, ситуация явно выходит из-под контроля, — проворчал Ханук Сафаров, самый пожилой из четверки. На вид ему было около шестидесяти. — Если предположить, что прибор у саудитов, как вы говорите, то можно ли с определенной степенью достоверности предположить, как они поведут себя, как будут действовать? Что нам от них ждать? И еще. А если швейцарцы все-таки найдут либо прибор, либо профессора?

— В интересах саудитов не допустить утечки информации. Они будут молчать, как рыбы. Сидеть, сложа руки, они не станут, займутся дальнейшими исследованиями в этой области, особенно просто это будет сделать в том случае, если и профессор у них. Так что сами они нам ни в коем случае не помощники и не попутчики. Будут все отрицать. Равно как и швейцарцы, — взял слово молчавший до этого Борис Вексельрод, мужчина в больших очках с огромными диоптриями. — Поэтому нам самим придется все выяснять. И пока мы этого не сделаем, мы не можем быть спокойны. Не можем, — повторил он с нажимом и мельком взглянул на сложный циферблат своего «Фрэнка Мюллера».

— Хорошо, я дам необходимые указания, — заговорил последний из участников совещания, достал тонкую дамскую сигарету и закурил. Это был Тарас Бруденко (настоящая фамилия Бероев), представитель правительства в совете директоров компании, помощник Президента России. Ему было понятно, что главный невысказанный вопрос, который мучил присутствующих «коллег», касается, главным образом, заполняемости собственных счетов в закордонных банках. Эти землю будут рыть, лишь бы не потерять ни копейки. Можно, конечно, и их припугнуть, вплоть до смены памперсов, личным мужеством никто из них не отличается. Но это позже. Сейчас главное другое.

— Складывается впечатление, что все возможное сделано для того, чтобы миссия была провалена. Будто специально, черт возьми, будто специально… — закончил он задумчиво.

Присутствующие молчали.

08 мая 20.. года, 00 часов 10 минут,

г. Анси, департамент Верхняя Савойя,

Франция

Брэндон, Фрэнк и Дени вырулили на «Рейндж Ровере» из двора виллы на узкую дорогу и двинулись в сторону Бельгарда, избегая автострад и крупных департаментских дорог. Оттуда им предстояло подъехать к швейцарскому Мейрану, но с той стороны, где пограничный пункт работает только днем — через деревеньку Сатиньи по проселочной дороге.

Вчера часа полтора с утра они потратили на то, чтобы разработать хоть какой-то план. Как ни странно, профессор подал несколько довольно дельных идей. Собственно, его мысли и легли в основу всей концепции. Их первая остановка — ЦЕРН. Там, по словам коллеги Дени, профессора Алена Дюмона, все было подготовлено к приему прибора. Работу можно было бы начинать без раскачки — сразу. Однако здесь возникло препятствие в виде мнения Армона. Внимательно выслушав рассказ Фрэнка относительно всего, произошедшего на базе «Муари-2000» и особенно того, что касалось посещения лаборатории № 4 в шестом лабораторном корпусе, профессор минут на двадцать погрузился в размышления. Брэндон и Фрэнк не мешали ему. Потом профессор заговорил.

— Все-таки, Фрэнк, я думаю, что ты видел нечеловека.

— А кого? Привидение? Тень отца Гамлета?

— Фрэнк, не до смеха! — одернул его Брэндон.

— Фрэнк встретил то, что называется на слэнге црушников Санта Клаус. Что-то неземное. Инопланетянина.

— Вы это серьезно, Армон?

— Серьезней некуда.

Теперь надолго затихли Брэндон и Фрэнк.

— Брендон, похоже, что это может быть правдой, — заговорил Фрэнк. — Сопоставь все, что связано с этими чужаками и мальчишкой в лаборатории. Клянусь, тот cвященник в ресторане тоже заказал себе фисташковое мороженое, и как только я раньше не вспомнил этого! Он ушел раньше, чем принесли заказ, и официант матерился по этому поводу. А трость? Я долго не мог сообразить, что же в ней меня так насторожило, и только теперь понял. Эта трость больше похожа на гобой или флейту, да, именно на гобой — вроде трость, а присутствуют какие-то небольшие клавиши, патрубки, отверстия… Это не трость, это какой-то прибор!

— Возможно… даже наверняка, но сейчас не об этом. Что все это значит и как отразится на нас? Им понадобился прибор. Зачем? Допускаю, что не для получения патента. Скорее, речь идет о своего рода запрете на изобретение и использование принципа СИТ на Земле. Чужие, по каким-то только им известным причинам, не заинтересованы, мягко говоря, в этом. Следуя этой логике, они и со мной должны решить вопрос — заставить замолчать или просто устранить. Веселая перспектива. Мы должны получить помощь!

— От кого? Кто захочет нам помогать? — удивился Брэндон.

— Ну… не знаю… русские или американцы. Хотя вряд ли. И те и другие, да и саудиты, конечно, заинтересованы не допустить производства СИТ. Кто нам может помочь? Тот, кто от этого выиграет! Тот, кто не добывает нефть, газ, уголь… Да те же швейцарцы!

— Этого еще не хватало! — взвился Фрэнк. — Мы только что друг другу набили морды, а теперь давай помогать? Да вся Швейцария поставлена на уши, ищет нас, а мы сами к ним пойдем! Под каким соусом мы к ним подкатимся?

— Я не вижу другого выхода.

— Профессор, Фрэнк прав. Нам нужны хоть какие-то гарантии, вы не можете не понимать этого.

— Хорошо. Брэндон, у вас есть связь, которую нельзя отследить?

Брэндон и Фрэнк переглянулись:

— Есть.

— Долго я смогу говорить, пока не вычислят? — поинтересовался Дени.

— Две минуты максимум.

— Тогда набирайте, — Дени продиктовал номер.

Фрэнк набрал на мобильнике цифры и протянул трубку Армону.

— Ален? — выдохнул тот.

— Дени??? Ты где? Что с тобой? Мы тут все… — всполошились на том конце.

— Ален, дорога каждая секунда. Слушай меня внимательно…

Дени очень кратко, тезисно обрисовал ситуацию и изложил свое видение решения проблемы. Выслушав такой же короткий ответ, он дал отбой.

— Все. Нас ждут в ЦЕРНе. Въедем в Швейцарию со стороны Сан-Жени-Пуйи по проселку — там нет пограничного КПП. Нас встретят в деревне Сатиньи.

— Кто нас встретит? — поинтересовался Фрэнк, открыв заднюю панель телефона и выковыривая симку.

— Дюмон и представитель Генштаба Швейцарии. С ним вы обговорите гарантии. Ничего другого предложить не могу. Но все равно нас могут перехватить и на территории Франции.

Брэндон и Фрэнк переглянулись.

— Ну, что, старина, рискнем? — спросил Брэндон.

— Ничего больше не остается, шеф, — пожал плечами Фрэнк и сломал сим-карту.

— Тогда за дело! Фрэнк — подготовь все необходимое, а мы с вами, профессор, посетим парикмахера — придется расстаться с пышной шевелюрой и усами. Потом мы соорудим документ с вашим новым имиджем.

Дени собрался было возмутиться, но передумал и махнул рукой: лес рубят — щепки летят.

Машина неслась в сторону Бельгарда по узкой коммунальной дороге. В этот час ночи было пустынно — им встретилось едва ли более трех-четырех встречных, да одну они обогнали. Ехать оставалось около часа.

Глава 9. Ноктюрн «Supernova»

07 мая 20.. года, 15 часов 20 минут,

ЦЕРН, подземные лаборатории

протонного суперсинхротрона (SPS)[28]

г. Мейран, кантон Женева, Швейцария

— Да вы с ума сошли, профессор! Это же террористы! Террористы!!! У них на руках кровь невинных людей, мирных жителей, полицейских, наших гвардейцев! Они вне закона! — брызгал слюной полковник Воган. — А я-то, дурак, примчался сюда по первому вашему зову, думая, что вы действительно знаете что-то важное! А у вас, видите ли, план! Да еще какой! Работать совместно с бандитами! Никогда! Ни-ког-да! Я отдаю приказ арестовать их в Сатиньи. Все!

— Да, полковник, вы можете их арестовать. Но имейте в виду, что сейчас они наши союзники. Более того — они очень важные и единственные свидетели, встречавшиеся с чужими. Если вы думаете, что, находясь в камере, они станут разговорчивее, то вы ошибаетесь. В общем, они нам нужны на нашей стороне, а не как противники. Полковник, мы столкнулись с тем, что, быть может, намного важнее открытия профессора Армона. Я повторяю: давайте встретимся с ними и спокойно обсудим сложившееся положение. И с точки зрения прибора, и с точки зрения чужаков, и еще… с точки зрения монополии на изобретение.

— Монополии?

— Да, именно. Кто-то же нанял обе группы! Полковник, на встречу мы поедем с вами одни, или вы возьмете одного-двух человек для сопровождения?

Полковник стоял спиной к профессору и, заложив руки за спину, незряче смотрел на прибитую к стене зеленую доску, исписанную графиками и формулами. Внутри него все кипело и протестовало против возможного сотрудничества с террористами, с другой стороны он понимал всю неординарность происходящего. Видимо, до какого-то момента придется с ними сотрудничать, а потом…

— Я возьму лейтенанта Дица и одного из его «Скорпионов». Все.

— Ну, что ж, на том и порешим.

Ален встал, снял белый халат, повесил его на крюк возле двери и вышел в коридор.

Воган проводил его недобрым взглядом и протянул руку к телефону.

08 мая 20.. года, 00 часов 35 минут,

дорога № Д 984, Департамент Эн,

Франция

«Ну и что теперь прикажете делать», — невесело размышлял Дени, сидя на заднем сиденьи несущегося в ночи «Ровера». Что будет дальше? Его ищут заказчики Брэндона и Фрэнка, и даже помощь этих двух опытных террористов вряд ли будет эффективной, в случае, если их вычислят. Его ищет вторая группа, чужие и, вполне возможно, кто-то еще. Так. Давай-ка разобьем всю эту толпу по их интересам. Что хотят заказчики Брэндона? Получить аппарат и Дени. Что хочет вторая группа — аппарат и Дени, что могут хотеть остальные, «земные» группы — аппарат и Дени… Что хотят «чужие» — Дени, а аппарат уже у них, это точно. Трудно представить себе, что они стоят на близкой к нам ступени технического развития и гоняются за этой разработкой. Просто им невыгодно наличие аппарата и самого принципа его работы на Земле. Почему? Этот вопрос придется оставить до лучших времен. Значит, им нужен Дени. Но, видимо, чтобы уничтожить. Получается, что «земляне» отличаются по интересам от «чужих». «Землянам» нужен аппарат и Дени. Для чего? Одним, судя по всему, для того, чтобы скрыть изобретение. Это выгодно странам-производителям нефти, газа, угля и постиндустриалам… Трудно поверить в их альтруизм и меценатство: вряд ли кто из них поделится открытием, чтобы улучшить жизнь бедных стран, понастроить там «Башен Теслы», электрифицировать самые дальние уголки планеты вплоть до мелких и затерянных в океанах островов. Одно слово — золотой миллиард. Да и вопросы создания мощнейшего оружия не позволят им действовать иначе. Постиндустриалы… да, примерно, то же самое. Остаются бедные страны, что нас мало заинтересует, и развитые, но которые не зависят полностью от своего промышленного производства. Швейцария. Да, почти идеал. Доля в ВВП от банковских операций — более 10 %! На швейцарские банки приходится до 45 % мирового управления собственностью и имуществом частных и юридических лиц. Страна входит в первую десятку государств мира по конкурентоспособности экономики. И почти полное отсутствие полезных ископаемых, а главное — нефти, газа и угля.

Да. Швейцарцы. Кто еще? ООН? Может быть… Но ведь это сборище международных бюрократов, отвратительный террариум ползучих пресмыкающихся чиновников, пекущихся только о своих личных интересах. Все остальное, о чем они так воодушевленно и пафосно вещают с международных трибун, брызгая слюной, не более, чем словесная трескотня, отвлекающая нормальных людей от той мышиной возни, которой занимаются в своих корыстных интересах эти международные упыри. Нет, ООН отпадает — сборище подонков! Что там еще у нас есть? ОБСЕ? Такая же банка с пауками!

Получается, что выбора нет. И не будет. Если не швейцарцы, то больше никто… А с другой стороны — гельветы тоже могут повести себя очень эгоистично. Так что же делать? Где выход? Замкнутый круг.

Если бы он только знал, что его звонок Дюмону был все-таки зафиксирован американцами, отслеживающими его и полковника Вогана! Дело было не в оплошности Брэндона, Фрэнка или Дени. Их местонахождение зафиксировано не было, в разговоре двух ученых не произнесено ни одного названия — одни только им одним известные намеки, время разговора тоже было соблюдено для исключения засечки. И, тем не менее, Макс, примчавшийся частным рейсом в женевский аэропорт «Контрэн» с американской военно-воздушной базы в Испании, и Феликс не зря потратили несколько часов, слушая запись разговора и вычисляя те места, где чаще всего могли пересекаться ученые, и где сейчас они назначили встречу. В конце концов, они пришли к общему знаменателю. Но времени на разработку детального плана и проведение операции практически не оставалось.

08 мая 20.. года, 01 час 40 минут,

д. Сатиньи, кантон Женева, Швейцария

Ночью не видно ни ровно подстриженного кустарника, ни аккуратных домиков, окруженных игрушечными оградами, ни чистых тротуаров, ни брусчатки или гранитной плитки, выложенных перед въездами во внутренние дворики вилл. Неоновые лампы скудно освещают лишь перекрестки и калитки у домов швейцарской деревеньки Сатиньи. Все остальное тонет в темноте спокойной теплой майской ночи. Пухлый серп грязно-желтой Луны завис где-то у горизонта, а в небе переливаются горным хрусталем яркие прохладные звезды. Почти полное безмолвие и бездвижие, и лишь ночные мотыльки роятся вокруг редких фонарей, обжигая себе крылья и падая на землю.

Профессор Дюмон и полковник Воган стояли на окраине деревни. Невдалеке, почти незаметный в черноте кустов обочины, стоял армейский джип «Ламборгини» с лейтенантом Дицем на переднем сиденьи и одним из «Скорпионов» за рулем. Перед ними, почти неразличимая в темноте лежала Привокзальная площадь. До назначенной встречи оставалось пятнадцать минут.

Мысленно проклиная науку, ученых с их эпохальными изобретениями, ЦЕРН с его синхротроном, Швейцарию с ее шоколадом и сыром и еще много чего, Феликс и три его человека (все надежные агенты, кого он успел собрать за отпущенный срок), пробирались короткими перебежками вдоль неширокой асфальтированной дороги, стараясь производить как можно меньше шума. Машину они оставили за полтора километра до Сатиньи. У каждого на голове слегка зеленел в темноте прибор ночного видения, а на шее висела компактная израильская штурмовая винтовка «Тэйвор». У двоих агентов винтовки были снабжены 40-миллиметровыми подствольными гранатометами.

«Все кончится тем, что проведу я остаток своей жизни в швейцарской тюрьме, и хрен меня обменяют на кого-нибудь» — невесело подумал Феликс и обернулся. Группа не отставала.

Выйдя на окраину деревушки, они не успели углубиться и на сто метров в улочки, как Феликс присел и сделал знак агентам замереть. Он словно зверь: еще не увидел, но уже ощутил присутствие жертвы. Жестами он дал целеуказания, и группа рассыпалась в стороны перед У-образным перекрестком. Впереди, метрах в ста, возвышалось здание железнодорожной станции. Сейчас она была закрыта, ночью здесь поезда не ходили.

«Рейндж Ровер» скатился на обочину. Фрэнк заглушил мотор, погасил фары и открыл дверь. Минуты две все трое просидели в машине, напряженно вслушиваясь и всматриваясь в окружающий мрак.

— Все, пора, — прошептал Брэндон.

Они вышли из машины и практически наощупь двинулись в сторону вокзала. Проводником выступал Дени — он хорошо знал эти места и мог ориентироваться здесь даже ночью. На всякий случай они сошли с дороги, перебрались через насыпь железнодорожного полотна и двинулись к месту встречи по почти неразличимой тропе вдоль путей. Подойдя вплотную к станции, они обогнули здание, прошли мимо трансформаторной будки и оказались совсем рядом с привокзальной площадью. Брэндон осторожно высунулся из-за угла и оглядел слепую темноту площади. «Ни черта не видно», — тоскливо подумал он, оглянулся на своих спутников и застыл: чуть позади Фрэнка и Дени, слегка выделяясь серым, стоял человек в сутане. Чужак, понял Брэндон.

— Месье О'Хара, сожалею, но профессор пойдет со мной, — послышался негромкий голос, и почти одновременно «Узи» Фрэнка и Брэндона тихо прошелестели двумя короткими очередями. Фигуру чужака отбросило назад, и он провалился в темноту. Что-то металлически звякнуло об асфальт.

— Вперед! — скомандовал Брэндон и рванул на площадь.

Выскочив на открытое темное пространство и пробежав метров десять, Брэндон остановился и присел. Обернувшись, он обнаружил сзади лишь Фрэнка.

— Профессор!.. — прошипел он.

Фрэнк метнулся обратно к зданию, но оттуда уже показалась смутная фигура Дени.

— Быстрее, быстрее! — сипел Брэндон, и они все вместе бросились бежать через площадь.

Заслышав тихие, но отчетливо слышимые шлепки выстрелов, Феликс замер, завертел головой, определяя направление, и перебежками направился в сторону станции. Агенты, соблюдая интервалы, двинулись следом. Забежав за угол трансформаторной будки, он встал: в инфракрасной оптике было видно, как размытая фигура, одетая в какой-то балахон, с трудом поднимается, шаря по земле руками, будто что-то разыскивая.

— Стоять! — негромко скомандовал Феликс, одновременно отпрыгивая в сторону.

Фигура на секунду замерла и, вдруг… исчезла. Но за мгновение до этого за спиной раздался жуткий вопль, и ночь осветилась огнем — один из агентов Феликса превратился в живой факел. Мозг Феликса заработал в аварийном режиме: он мгновенно вспомнил подробнейшую карту местности. Рядом, метрах в двадцати, на площади есть небольшой фонтан — только бы в нем была вода!

— Фонтан! На площади! — шепотом крикнул он, и два агента, схватив горящего, извивающегося человека, быстро потащили его. Приборы ночного видения сейчас были не нужны — огонь освещал все вокруг метров на тридцать.

Дотащив обгорающего до фонтана, агенты перевалили тело через высокий парапет и бросили. Послышался громкий всплеск, шипение, и свет померк. Слава Богу, мелькнуло в голове у Феликса.

— Джо, остаешься с ним и действуешь по обстановке. Сэм, ты — со мной. Вперед! — понимая, что операция почти провалена, он не мог позволить себе не использовать все возможности, любой, даже самый призрачный, шанс. Кроме этого он понимал, что происходит нечто выходящее за рамки обыденного, а значит, надо попытаться выяснить, что это.

Опять опустив инфракрасные окуляры прибора, пригибаясь, он побежал в ту сторону, где ему послышался шум и топот ног. Вдруг прямо перед ним возникла фигура в балахоне. Не раздумывая ни секунды, сходу, Феликс выстрелил навскидку, но пули ушли в пустоту — фигура исчезла.

— Что за бред… — пробормотал он и продолжил бег. Сзади тяжело дышал в затылок Сэм.

Брэндон, Фрэнк и Дени сломя голову неслись к месту рандэву с Дюмоном. Сзади раздались крики, и что-то ярко вспыхнуло, выбелив мрак ночи на многие десятки метров вокруг. Через несколько шагов они увидели Дюмона, Вогана и Дица с автоматом «Бруггер-Томэ» наперевес. В руках у полковника была «Беретта-92».

Дени оступился, неловко пробежал по инерции еще пару шагов и растянулся на асфальте, выронив длинный предмет, похожий на гобой, который держал в руках. «Гобой» звякнул об асфальт, раздался негромкий низкий гул, и из «нижнего» его конца вырвался ослепительный белый луч, упершийся в станцию. Какую-то долю секунды ничего не происходило, только слегка дрогнул и поплыл воздух над площадью. В следующее мгновение на месте здания вспух бело-голубой фурункул сверхновой и с оглушительным грохотом погас, разбрызгав далеко в стороны быстро тускнеющие искры расплавленного камня и металла. Всех обожгло раскаленной ударной волной. На площади земля рдела темно-рубиновым ожогом. Судя по всему, деревушка лишилась своей железнодорожной станции. Волосы у всех встали дыбом — наэлектризованность атмосферы была предельной.

— В машину! — не своим голосом закричал полковник и замахал рукой. Вся группа, кроме лейтенанта, бросилась к «Ламборгини». Диц поднял свой «Бруггер» на уровень глаз, упер приклад в плечо и вовремя: из серой мглы на него выскочили две фигуры. Лейтенант, присев, открыл огонь. Одна тень, раскинув руки, грохнулась на землю, вторая быстро и профессионально откатилась в сторону, скрывшись в гуще кустов. Просвистели несколько пуль. Дицу разорвало щеку и ухо. Превозмогая боль, он дал три короткие очереди по кустам, повернулся и тоже побежал к джипу. Ошметки щеки звучно шлепали по шее лейтенанта.

Около уже заведенной машины на земле распластался незнакомец, над ним склонился другой. Судя по растекающейся луже крови, ранение было серьезным.

— Фрэнк!..

Воган тоже присел и попытался нащупать пульс на сонной артерии у раненого.

— Все. Он мертв! Уходим. Уходим!

Незнакомец поднялся с колен, вскинул свой «Узи» и выпустил всю обойму в сторону исчезнувшего в кустах агента.

Через полчаса, когда вокруг уже вовсю завывали полицейские, пожарные и медицинские сирены, Джо, оставив обгоревшего агента, который не подавал явных признаков жизни, тащил к машине хрипящего Феликса. Пуля из «Узи» Брэндона попала ему, лежащему в кустарнике, в плечо, сломала ключицу, зацепила легкое и застряла, расколов правую лопатку. Все это выяснится позже, на операционном столе, а сейчас было ясно одно — он надолго выбыл из строя.

— Кто этот дьявол, кто??? Нелюди, оборотни… — сипел он, цепляясь одной рукой за куртку Джо и сплевывая с губ пузырящуюся розовую пену.

Глава 10. Дети подземелья

08 мая 20.. года, 04 часа 15 минут,

ЦЕРН, подземные лаборатории

Большого Адронного Коллайдера (LHC)[29],

г. Босси, кантон Женева, Швейцария

Завезя раненого Дица в кантональный госпиталь, где его сразу повезли в операционную, оба профессора в сопровождении разномастной троицы приехали в городок Босси, к одному из малоиспользуемых шлюзов для спуска на стометровую глубину, где располагалась и сама «кольцевая труба» коллайдера и все вспомогательные помещения. Здесь научные лаборатории, помещения для операторов, комнаты с компьютерными терминалами главной супер-ЭВМ ЦЕРНа (500 терафлопс[30]) и несколько крошечных комнат для отдыха дежурных лаборантов и обслуживающего персонала располагались на двух уровнях: нулевой — на той же глубине, что и «труба», первый — шестью метрами выше.

В наземном бункере шлюза Босси пришлось задержаться. На швейцарских охранников удостоверение полковника не произвело ровным счетом никакого впечатления. Дюмону пришлось разбудить начальника охраны ЦЕРНа лейтенанта Джоди Циммерманн, которая приехала очень оперативно, быстро вникла в ситуацию и отдала необходимые распоряжения, не забыв, однако, взять письменное заявление с Вогана и твердо заявив, что пропустит остальных только в ее сопровождении. Пришлось согласиться, тем более что никто не возражал против присутствия рядом тридцатилетней красивой русоволосой женщины, военная форма которой только подчеркивала ее ладную фигурку. Наверху было приказано остаться лишь «скорпионовцу», который тут же развалился в кресле, прислонив к стене свой «Бруггер» с ночным прицелом и длинным глушителем, и принялся шуршать фольгой, достав пакет «НЗ».

Один из двух скоростных лифтов доставил всю группу на нулевой уровень, двери медленно раздвинулись, и пахнуло прохладным сыроватым воздухом подземелья. Пройдя слабо освещенными коридорами, группа столпилась у железной двери. Дюмон достал свою карточку-ключ и вставил в приемник. Замок отщелкнулся, и профессор открыл дверь, за которой оказалась довольно просторная лаборатория. Жестом он пригласил всех войти.

Пятерка расселась на стульях, а Дени положил на стол «гобой» чужака. Выглядел артефакт необычно: он напоминал утрированный вороненый пистолет с непомерно длинным стволом и отдельными хромированными деталями. Верхняя часть представляла собой ручку, очень похожую на рукоятку пистолета. Вместо спускового крючка, вдоль всей передней части рукоятки располагалась длинная скоба. На месте «затворной» части, имеющей около 200 миллиметров в длину, виднелись несколько кнопок, а с другой стороны пятипозиционный фидер. «Ствол» «гобоя» постепенно сужался, чтобы окончиться короткой дульной насадкой. Калибр «ствола» составлял 25 миллиметров.

— Длина — 820 миллиметров, — закончил предварительный осмотр Дени. — Принцип работы «гобоя» пока непонятен, но, похоже, что это воздушный электрический разрядник большой мощности. Как мы сами не сгорели при выстреле, черт его подери?..

— Дени, необходимо прямо сегодня, сейчас сформировать группу, которая будет заниматься изучением «гобоя». Часть группы будет восстанавливать твой СИТ. У тебя есть соображения, кто нам нужен?

— Да, конечно, — Дени назвал несколько фамилий.

— Отлично! — Ален сел к телефону.

— А теперь позвольте мне, — поднялся полковник. — Я так понимаю, что наши действия должны быть направлены по нескольким векторам. Первый вектор — изучение «гобоя» и воссоздание образца СИТ; второй — обеспечение безопасности исследований и персонала, с соблюдением полной секретности на уровне грифа «государственной важности». Профессор Дюмон, прошу вас в обязательном порядке собрать подписки о неразглашении со всех, кого вы привлечете в группу; третий — проведение разведмероприятий по выяснению стран или корпораций — заказчиков похищения прибора и разработка срочных мер по нейтрализации их возможной враждебной деятельности; четвертый — контакт или противодействие «чужим». — Воган посмотрел на Брэндона. — Что вы можете сказать по поводу ваших заказчиков, кто они?

— Это что, допрос? — вскинулся Брэндон.

— Нет. Пока нет. Вы прекрасно поняли, что я сказал, и информация, которой вы располагаете, может нам всем помочь. Так вам есть, что сказать?

— Почти ничего, что может представлять практический интерес, — выдавил из себя Брэндон и рассказал то немногое, что знал.

— Лейтенант! — полковник повернулся к Джоди Циммерманн. — Надо обеспечить значительное усиление охраны тех лабораторий и шлюзов, где будет работать группа Армона. Но надо сделать так, чтобы это не бросалось в глаза. Речь идет только о шлюзах на территории Швейцарии. Я очень надеюсь, что сегодняшнее празднование годовщины Победы во Франции отвлечет их от наших мероприятий. Ясно?

— Так точно! — спокойно ответила Джоди. — Могу ли я рассчитывать на помощь со стороны Департамента обороны, Генштаба для усиления защиты объектов на поверхности?

— Да, конечно. Сколько объектов планируете задействовать?

— Шлюзы Босси и Колле, они оба в лесу, усиление их охраны не будет столь заметно, как в других местах, например в Мейране.

— Согласен, — полковник повернулся к профессорам. — В лабораториях этих шлюзов вы сможете наладить работу группы? — Дени и Ален кивнули. — Хорошо. Продолжайте, лейтенант.

— Трансформаторные подстанции в Женто и Вернье. Пока все.

— Приступайте! Помните — полная секретность. Если есть малейшее сомнение — немедленно отстраняйте людей и докладывайте мне.

— Слушаюсь. Кто со мной свяжется?

— Лейтенат Диц, если его залатают в госпитале, либо капитан Ванцетти. Они оба в курсе происходящего, и я им полностью доверяю. Я дам необходимые распоряжения.

— А куда прикажете мне? — поинтересовался Брэндон.

— А вы сейчас поедете со мной. Хочу взглянуть на парней, убитых в Сатиньи и Муари, и вам показать — авось кого признаете. Есть вопросы?

— Разрешите, полковник? — выпрямилась Джоди.

— Да, лейтенант.

— Я считаю, что в любом случае необходимо доложить о происходящем Президенту Конфедерации.

— Несомненно, лейтенант. С вашего позволения это я возьму на себя. А теперь — за дело!

08 мая 20.. года, 09 часов 15 минут,

Дом Правительства, г. Москва, Россия

— … компьютерщики говорят уверенно — звонок был сделан из французского департамента Верхняя Савойя на мобильный швейцарский номер. Точнее сказать нельзя, разговор длился менее двух минут. Кроме этого, разговор представителя нашего европейского центра с исполнителем подтверждает эти выводы. Однако и в этом случае исполнитель был осторожен и прервал разговор не дожидаясь истечения двух минут.

— Что еще?

— Практически все. Эти сим-карты, к сожалению, не дают возможности прослушать разговор, но мы определили номер вызванного абонента.

— И кто это?

— Невозможно сказать со стопроцентной уверенностью, контракт оформлен на дирекцию ЦЕРНа, а значит, этим номером пользуется в служебных целях один из членов руководства центра.

Тарас Бруденко слушал доклад начальника управления связи Федеральной службы охраны и все больше мрачнел. Дело может обстоять даже хуже, чем он предполагал вначале. Если сим-карта активировалась, то, скорее всего, это сделал один из командиров группы.

Если бы задание было просто провалено, это одно. Хуже, что есть выжившие и еще хуже, что эти выжившие продолжают теперь уже неподконтрольную Центру деятельность. Но самое ужасное — профессор с ними, причем не в качестве пленного! Что это может означать? Это может означать, что бандиты и профессор непостижимым образом спелись и начали действовать совместно. Какая у них цель? Что они хотят? Строят наполеоновские планы, или просто скрываются? Но в любом случае, они должны осознавать, что им одним, без серьезной поддержки крупного игрока, не позволят ничего сделать. Причем игрок этот должен быть очень серьезным, не менее чем европейского масштаба. Значит, они будут искать такого игрока. Кого? Они связывались с кем-то из ЦЕРНа, о чем это говорит? Черт знает что! Неужели придется расконсервировать «спящих»? Но они — только на крайний случай. А сейчас какой случай, обычный, что ли? Думай, Тарас, думай!

На столе зазвонил один из восьми телефонов, но вместо того чтобы снять трубку, Бруденко нажал кнопку на «Каскаде» и вызвал секретаршу.

08 мая 20.. года, 07 часов 05 минут,

Постоянное Представительство США при

Отделении ООН и других международных

организациях в Женеве, Швейцария

Энтони Рассел, американский резидент ЦРУ в Женеве, сидел за столом в своем кабинете и сверлил глазами собеседника — смертельно уставшего, невыспавшегося и голодного Макса Грубера.

— …не считаю, что операция провалена. Мы получили подтверждение нашим предположениям: первое — прибор СИТ существует и работает; второе — Армон жив и действует совместно с О'Харой (один из трупов, обнаруженных на месте боя, опознан и принадлежит его помощнику Ричарду Шеннону); третье — чужие (Санта Клаус) существуют и охотятся за изобретением, — бубнил Макс.

— Ничего себе наборчик успехов! И что прикажете со всем этим делать? Отличная работа, ничего не скажешь! Прибор, видите ли, действует! Но у кого он действует? У нас? Нет! Профессор и О'Хара живы, но где они? Что они затевают, с кем вошли в контакт? И наше великое открытие века — Санта Клаус существует! Слава Богу, а я-то волновался, спать не мог, пузыри в подушку пускал! Но чужие не только существуют, но, как это ни странно, действуют сами по себе, не так как нам хочется, и их логика нам малопонятна и враждебна. Ох, Макс, чувствую, что нам придется собирать чемоданы. После такого доклада в Центр, там быстренько примут соответствующее кадровое решение… по нам с тобой.

— Тони… ты же понимаешь, что силами нашей агентуры мы больше не в состоянии влиять на развитие событий. Необходимо привлечение новых сил и на совсем другом уровне.

— Куда ты клонишь, Макс?

— Пришло время «Сигмы», Тони.

— А третью мировую войну случайно не планируешь начать? Ты все сказал? Теперь слушай меня. Где ты хочешь, чтоб они действовали? В Швейцарии, во Франции? Ты представляешь себе последствия, если будет «утечка»? А если «Сигма» допустит реальное боестолкновение с ранеными, трупами, жертвами среди мирного населения, разрушениями? Это не скандал, это хуже… нет, лягушатники наверняка такой вой поднимут — уши заложит! Опять принципиально выйдут из НАТО или демонстративно войдут куда-нибудь, в какой-нибудь другой международный «орган». Ты ведь знаешь известное определение, характеризовавшее позицию Франции до ее возвращения в военную организацию НАТО? Нет? Так вот. Позиция французов по отношению к НАТО такая же, как у яиц: участвуют, но не входят. Да и сейчас они придерживаются ее. Швейцарцы тоже молчать не будут. Раздуют свое коронное про нейтралитет, несколько веков без войны… Правозащитнички всех мастей полезут, Гринпис, антиглобалисты, чтоб их всех приподняло и пришлепнуло! Я думаю, что даже направь мы подразделение «Сигмы» в Россию, воплей было бы меньше — наши с русскими покрошили бы друг друга на винегрет, президенты высказали бы друг другу свои озабоченности, пободались бы в ООН, и все вернулось бы на круги своя. А тут так не прокатит, не прокатит, Макс. Иди, готовь проект депеши!

— Я вставлю уровень «Сигмы», — упрямо скривил рот Макс.

— Черт с тобой, вставляй! Как вы мне все надоели со своими принципами и капризами! Привыкли рассуждать, ковыряя в носу, а как до дела доходит, то все профукиваете. Фантазеры, вашу мать! Иди, Макс, с глаз моих долой! Пусть мне сообщат, когда закончишь.

Субтильный Макс почил за благо без задержки выскользнуть из кабинета и направился в спецотдел постпредства. Посмотрев на часы, он с тоской осознал, что заказать кофе и круассан сможет не раньше, чем через полтора часа. Под ложечкой засосало.

08 мая 20.. года,09 часов 40 минут,

Шлюз Колле, кантон Женева, Швейцария

«Рейндж Ровер» подкатил к мрачным сооружениям шлюза, больше похожим на капонир линии Мажино[31] времен Второй Мировой войны. Метрах в двадцати, трудноразличимая в кустах, стяла бронемашина «Пиранья-2». Рядом с ней и около самого шлюза Брэндон насчитал 7 гвардейцев группы «Скорпион», один из которых был вооружен пулеметом «ФН Миними СПВ». Полковник вышел из джипа и пошел к входу. Над бункером шлюза уже была натянута маскировочная сетка, скрадывавшая и абрис сооружения и более гармонично вписывающая его в окружающий живописный ландшафт.

Они вернулись из поездки по моргам Женевы и Сьерра, где Брэндон смог, как ему казалось, опознать один труп — судя по всему, это был Сэм, один из мелких агентов, привлекавшийся иногда НСС США для участия в несложных акциях. Но что это давало? Теперь с большой степенью уверенности можно сказать, что вторая группа, с которой они столкнулись и на базе и в Сатиньи, это американцы. Ну, и что дальше?

По поводу бойца, находящегося в коме, Брэндон не сказал ничего. Но он узнал Сержа.

— Брэндон! — вернул его к действительности голос Вогана. — Что вы там застряли?

Брэндон повернулся на каблуках и направился к ожидавшему его полковнику.

Пройдя КПП внутри шлюза, где кроме двух дежурных охранников теперь находились и двое спецназовцев, Воган и Брэндон вошли в скоростной лифт, который быстро доставил их на нулевой уровень коллайдера. Выйдя из кабины лифта и пройдя несколько десятков метров по сырым коридорам, они заглянули в просторную комнату над дверью которой было обозначение: «Сектор «К», Уровень 0, № 17». В комнате было сильно накурено и довольно душно. Рассевшиеся на стульях люди слушали человека в белом халате.

— Таким образом, я делаю вывод: необходимо сконцентрировать все наши усилия на изучении «гобоя», работая одновременно над воссозданием прибора СИТ профессора Армона. Поверьте, эти две параллельные прямые пересекутся, как в неевклидовой геометрии! Чужаками же должны заниматься не мы, а армия. Они враждебны, сейчас только мешают нам, и мы должны защищаться, — выступавший выждал паузу, осмотрел присутствующих и сел.

— Ничего себе! Мы в кои-то веки получили подтверждение и возможность контакта и… собираемся воевать? Не уверен, что это правильная позиция! — подал голос горбоносый пожилой ученый, что-то черкавший в своем блокноте.

Воган глазами нашел Дюмона и кивком головы предложил тому выйти в коридор.

— Что это за дискуссии, профессор? Вы должны работать, а не заниматься всякой демагогией, словоблудием и пустобрехством! Кто разрешил? — накинулся в коридоре на профессора Воган.

— Стойте, стойте, полковник. Ученые не солдаты, они должны вникнуть в проблему, осознать ее, повертеть туда-сюда… В две минуты они вам не решат, что делать и как. И прошу не повышать на меня голос! Я на вашей стороне и делаю все, что в моих силах.

— Ну хорошо, хорошо. Извините. Что происходит?

— Научный диспут.

— И что он решит?

— Что нам делать в приоритетном порядке. Не волнуйтесь, полковник, все, кто сейчас в этой лаборатории — здравомыслящие прагматики. Они примут правильное решение. Им просто надо дать немного времени, чтобы высказать свои точки зрения.

— Черт! И когда они примут решение?

— Минут через тридцать-сорок, не больше.

— Ладно… Вот что, профессор. Передайте им, что в целях их же безопасности им запрещено покидать сектор. Все необходимое им будет доставляться немедленно, по заявке. Здесь мобильники действуют?

— Нет.

— Вот и хорошо, — Воган повернулся, собираясь уходить, но Дюмон поймал его за локоть.

— Полковник, считаю, что эту информацию должны им сообщить вы сами. И не спорьте!

Воган сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, поиграл желваками на щеках, но промолчал и решительно зашел в лабораторию.

Спустя пять минут из-за закрытой двери послышался гул недовольных голосов и возмущенные возгласы. Дюмон взглянул на Брэндона, стоящего поодаль, и усмехнулся.

За сорок минут, конечно, ученые мужи не смогли ничего решить — им на это потребовалось три часа. Но они определились…

— Как разобрать эту хрень? — вопрошал один из профессоров, склонившись над «гобоем». — Просканировать что ли сначала?..

— Стоп. Просканировать — обязательно. Но у меня есть знакомый, который может разобрать и собрать все, что угодно — от мотора машины до авионики самолета, — вмешался другой ученый. — Эй, Армон! Ты сможешь вызвать сюда…

— Кого и когда угодно. Говори адрес и телефон, — мгновенно отозвался Дени.

Спустя два часа в подземельях ЦЕРНа появился необычный «экспонат» — долговязый длиннорукий, длинноволосый субъект лет тридцати в драных джинсах, сандалиях на босу ногу и давно нестиранной майке с трафаретом «Rammstein». В руках у него был металлический ящик для инструментов. Субъекта тут же прозвали хиппи.

— Разберешь? — спросил его Дени, показывая на «гобой». — Только имей ввиду — это оружие, и его принцип действия нам неизвестен.

— Ни винтов, ни гаек, ни клепок… Блин! Кто собирал эту херню? — удивился хиппи, но, повертев несколько минут в руках артефакт, сел за лабораторный стол, раскрыл свой саквояж с инструментарием и углубился в работу.

Профессор Дюмон сидел за пультом терминала супер-ЭВМ ЦЕРНа. Перед его глазами на дисплее мелькали графики и цифры, которые он мгновенно считывал. Рядом с ним сидел Армон, готовый к любым неожиданностям. Немного наклонившись, Дюмон спросил в микрофон:

— Паро-вакуумные насосы отработали свое? Что? Какая концентрация вещества в трубе? 10 в минус 13 степени миллибар? Сколько еще надо для идеала? Быстрее, черт возьми!

— Месье, вакуумные ловушки с трудом справляются с такой нагрузкой! Вымораживание на пределе! — прохрипело из небольшого динамика.

— Продолжать! Подключить резервные криогенные насосы!

— Продолжаем, но зафиксирована утечка жидкого гелия в секторе М-23!

— Все равно — работаем! Утечка серьезная?

— В пределах 5 грамм в минуту на 35-ом супермагните.

— Ерунда. Продолжайте.

Большой адронный коллайдер постепенно, как маховик гигантского мотора начинал раскручиваться. Он медленно просыпался, как колоссальных размеров молох. Молох, который будет, возможно, способен воссоздать условия возникновения Вселенной… И тогда… Кто знает?

В обычном режиме для вывода его на рабочую мощность требуется не менее трех недель. Сейчас же, когда раскрутка началась 12 дней назад, для подготовки и проведения планировавшегося тогда эксперимента, было необходимо обеспечить требуемую вакуумную глубину выморозки рабочей части трубы и накопить нужную энергию. Все это не так просто, как кажется с первого взгляда. Но в экстренном режиме — в том, в котором сейчас работали коллеги Дюмона и Армона, можно было попытаться завершить подготовку за сутки — двое.

— Свяжите меня срочно либо с Паломарской либо с Бюраканской обсерваторией. Если Паломар, то буду говорить с доктором Эвансом, если Бюракан — с профессором Арутюняном, — неожиданно попросил Армон.

— Сейчас, профессор, сейчас, сейчас… Готово! Говорите, на связи Бюракан!

В динамиках щелкнуло, и послышался далекий голос:

— Арутюнян. Слушаю вас.

— Ашот, здравствуй! Это Армон, если помнишь такого.

— Дени? Сколько лет, сколько зим! Рад тебя слышать, старина. Очень рад. Как продвигается твоя работа по тесловскому наследию? Надеюсь успешно? Чем обязан в этот раз? Ведь ты, хитрец, никогда не звонишь просто так? Всегда тебе что-то надо от старины Ашота.

— Все верно, Ашот. У меня к тебе конфиденциальная просьба.

— О как! Ну, кто бы сомневался. Я весь внимание.

— Задачка не из простых, более того, я не уверен, что ты сможешь выполнить мою просьбу по чисто техническим причинам. Но ты единственный, кто реально может помочь. Я рассчитываю на тебя, Ашот.

— Не тяни резину, Дени, выкладывай!

— Мне необходимо, Ашот, чтобы ты организовал тотальное сканирование неба Земли с помощью оптики, радио и что там у вас еще есть. Тебе придется привлечь к этому многие обсерватории мира — сканирование должно быть только стопроцентным. Можешь объяснять свою просьбу чем угодно, но не ссылайся при этом на меня и на ЦЕРН. Хорошо?

— Зачем это надо? — спустя долгую паузу донеслось с Кавказа, — что мы будем искать?

— Какое-нибудь необычное атмосферное или иное возмущение в околоземном пространстве. Скорее всего, искусственное…

— Дени, ты это серьезно? Может Спилберга с Лукасом насмотрелся?

— Ашот, серьезней некуда. Есть очень веские основания полагать, что над Землей барражирует НЛО. Нет! Я неверно выразился — корабль чужих. Я не шучу, Ашот. Поверь мне. Дело приобрело критический оборот. Настало время принятия серьезных решений.

Повисла мучительная пауза, затем в трубке проворчало:

— Дени, если бы мне это сказал кто другой, я бы посмеялся, ей-богу. Но тебе верю. Хорошо, говори, как мне с тобой связаться, если потребуется?

Глава 1. Станция

8 мая 20… года, 13 часов 30 минут по Гринвичу.

Космическая станция МКС,

343 километра над поверхностью Земли

Астронавт Тони Грэгсон, бортинженер экипажа МКС-29, добрался наконец до новейшей лаборатории «Купол», поочередно открывая и вновь закрывая за собой герметичные люки жилых, служебных и научных модулей, которых было уже пристыковано к станции немало. Лабораторный модуль «Купол» был скорее похож на небольшую смотровую площадку и являлся цилиндром диаметром 4 и длиной 8 метров. Один конец модуля был оснащен стыковочным узлом и крепился к модулю жизнеобеспечения «Нод-3», а вот другой… Другой конец модуля представлял собой прозрачную сферу из сверхпрочного сапфиро-углеродного стекла, откуда открывался совершенно фантастический вид космического пространства, Земли и Луны. «Купол» был также оснащен небольшим, но достаточно мощным телескопом-рефлектором и пультом управления наружными манипуляторами. Внутри, как и на всей станции, было тесновато, но для двух человек места вполне хватало. Напротив пультов управления различной астрономической техникой располагались два небольших ложемента, которые использовались экипажем в случаях небольших коррекций орбиты и при стыковке с прибывающими на станцию кораблями. В модуле Тони был один — их, астронавтов, на станции дежурило четверо, но работы хватало каждому. Попав на МКС, он с удивлением обнаружил, что свободного времени, кроме как для сна и приема пищи, практически нет. График проведения экспериментов, исследований, других научных изысканий, а также мероприятий по поддержанию и проверке работоспособности различных систем и узлов станции был сверхплотен у всех членов экипажа. Рухнули его надежды ежедневно вести записи в дневнике. Придя со смены и поев в компании коллег, он буквально валился с ног, если это выражение применимо в условиях невесомости. Но эксперименты по наблюдению Земли, Луны, далеких и сверхдальних космических объектов, которые выполнялись в «Куполе», всегда нравились Тони. Некоторые исследования, проводимые на станции, были на первый взгляд настолько «земными», что иногда забывалось, что ты находишься в космосе, и только невесомость возвращала к реальности. Но в «Куполе» все было по-другому. Панорама Вселенной и Земли завораживала и притягивала к себе. Создавалось ощущение причастности к вечности и к неразгаданным тайнам космогонии…

Проплывая между двумя небольшими иллюминаторами, Тони задержался у того, который смотрел на станцию. Первое, что делали, попав в «Купол», — осматривали доступные взгляду внешние панели модулей, ферм и пластины солнечных батарей МКС на предмет внешних повреждений. Внимательно оглядев станцию, Тони оторвался от иллюминатора и подплыл к стеклянному своду. Он пристегнул к комбинезону несколько ремешков, которые позволяли ему, не отлетать далеко от рабочего места при неосторожном движении, щелкнул тумблерами, бросил взгляд на осветившиеся приборы и замигавшие индикаторы и проговорил к интерфон:

— Алекс, это Тони. Я в «Куполе». Системы работают нормально. Давление в норме. Наружный осмотр — норма. Пристукаю к наблюдениям.

— Понял тебя, Тони. Успехов, — ответил командир экипажа, русский космонавт с двенадцатилетним стажем и двумя космическими экспедициями за плечами, Алексей Богатырев.

Тони подождал, пока раскроются противометеоритные шторки, и потратил несколько минут на созерцание ночной Земли (они в эти минуты облетали ночную сторону) и необычайно ярких звезд, переливавшихся алмазами на угольно-черном фоне Вселенной. Ну, пора начинать. Астронавт запустил программу управления телескопом, вставил в компьютер флэшку с координатами и временем сегодняшних наблюдений и приник к монитору.

Спустя несколько часов, просматривая очередную серию снимков, Тони был удивлен фотографией поверхности северной части Атлантики. Сначала ему показалось, что над самой поверхностью океана почти незаметно для глаза раскручивается гигантская воронка тайфуна. Тогда он сделал еще несколько снимков при различной поляризации. Нет, это действительно не на поверхности, это в атмосфере. Тони защелкал клавишами. Ага! Похоже, что-то происходит в термосфере в районе линии Кармана[32]. Но что это такое там происходит? Станция отлетела от подозрительного участка Атлантики уже на большое расстояние, и новые фотографии можно будет сделать через полтора часа, когда аппарат снова пролетит над этим местом. Может, и к лучшему, подумал Тони, будет время подготовиться серьезно.

Через полтора часа Грэгсон снова недоуменно всматривался в монитор. Ни черта не понятно, что это за образование. Более того; невозможно точно определить высоту наблюдаемого феномена: от тридцати до ста километров. Ничего себе разброс!

— Алекс, Тони на связи.

— Как дела, Тони? Завершаешь?

— Алекс, над северной Атлантикой обнаружено необычное, возможно атмосферное, явление. Высота точно не определяется; может находиться в районе линии Кармана. Прошу…

— Тони, а не может это быть северное сияние? Оно же формируется именно на этих высотах.

— Нет, совсем не похоже, ничего общего. К тому же из космоса такие явления почти не видны. Алекс, прошу разрешения на использование дополнительной мощности.

— Что хочешь предпринять, Тони?

— При фотосъемке одновременно применить наш бортовой лазер для изучения атмосферы.

— Переориентация станции потребуется?

— Нет. Феномен в секторе работы лазера.

— Хорошо, согласен. Кстати, мы этот лазер еще толком и не опробовали, так что действуй. Предупреждение об импульсе за десять, пять и одну минуту. За двадцать секунд — обратный отсчёт!

— Понял тебя, Алекс.

— Сейчас сообщу по общей связи всему экипажу.

Когда станция вновь приблизилась к месту атмосферного феномена, Тони был полностью готов. Телескоп и лазер были синхронизированы, камера телескопа приведена в режим видеосъемки с разными вариантами поляризации.

В течение последнего часа с ним неоднократно связывались члены экипажа Пьер Барсак и Ронни Белл. Они живо интересовались его открытием и с нетерпением ждали эксперимента. Ронни даже хотел приплыть в «Купол», но работа по отладке внешнего капризничающего японского манипулятора требовала его присутствия в дальнем модуле. Через два дня они ожидали Прибытия грузовика «Прогресс», и к тому времени манипулятор должен работать.

Тони включил общую связь и начал обратный отсчет.

— …два, один, ноль!

Лазер успел дать три импульса-

МКС тряхнуло. Погас монитор, потухли приборы, и включилось аварийное освещение.

— Всем осмотреться в отсеках! Доклад! — прозвучал голос

Алекса по внутренней связи.

— Это Пьер, модуль «Дестини», нет электропитания, кроме аварийного, видимых повреждений нет, давление в норме…

— Это Ронни, модуль «Кибо» — идентичная картина, манипулятор опять заело.

— Эго Тони, модуль «Купол» — работает аварийное электропитание, повреждений внешних панелей, обшивки, ферм и фотоэлементов станции не наблюдаю, давление нормальное. Продолжаю осмотр.

— Пьер, немедленно переходи в модуль «Нод-3» и попробуй оценить работоспособность систем обеспечения. Ронни — ко мне в модуль! Тони, продолжай внешний осмотр и попробуй определить, что случилось, — жестким голосом приказал Алекс.

Минуту спустя начали оживать некоторые приборы. Тони сквозь стекло сферы до рези в глазах рассматривал внешние панели станции и вдруг замер — все маневровые двигатели работали!

— Алекс, это Тони. Работают все маневровые двигатели, что в поле моего зрения!

— Понял. Отключаю.

Прошло несколько секунд.

— Алекс, они продолжают работать.

— Черт! Пробую еще раз!

Но попытки Богатырева ни к чему не приводили, маневровые двигатели продолжали работать. Топлива в них было не так уж много — на пять-семь минут работы максимум. Неприятно другое — они потеряют возможность ориентировать станцию до прилета «грузовика», а это сопряжено со многими трудностями и неприятностями.

— Алекс, двигатели третий, четвертый, пятый и шестой отключились. Первый и второй продолжают работать.

— Бензин кончился, — послышалось в ответ с холодным смешком.

— Это Пьер, я в «Нод-3». Начинаю перезагрузку систем.

— Давай, Пьер, давай.

Шли секунды, десятки секунд, а два двигателя продолжали работать. В «Куполе» засветился монитор и запустился компьютер. Погасло аварийное освещение, включились почти все приборы.

— Алекс, это Пьер. Системы перезапущены. Выходят на штатный режим.

— Хорошо, Пьер. Оставайся покатам.

Наконец Тони увидел, что двигатели «сдохли». Но только он собрался сообщить об этом, как его внимание привлекло другое — станция заметно потеряла стабильность и явно начала медленное вращение вокруг собственной оси со сложной конфигурацией. Так вот откуда легкое головокружение, которое он почувствовал!

— Алекс, это Тони. Двигатели выключились, но станция начала вращение!

— Тони, продолжай наблюдение.

Связавшись с ЦУПом, Алексей сжато изложил ситуацию. Ответил главный оператор ЦУПа Владимир Погодин:

— Алексей, на связи Погодин. Мы все видим по телеметрии. МКС получила небольшое боковое ускорение — не во всех двигателях было одинаковое количество топлива, и это привело к медленному кувырканию. Сейчас мы попробуем просчитать, сможете ли вы исправить положение с помощью корректирующих двигателей.

— Хорошо, Володя. А что случилось?

— Вас зацепило каким-то мощным импульсом излучения. Сейчас проверяем. Ваша скорость немного снизилась, и это следствие импульса.

Тони слышал переговоры с Землей, так как Алексей не отключил общую связь. Тряхнув головой, будто сгоняя сон, он снова застучал по клавиатуре компьютера, вызывая на монитор последниё фотографии. Электроника работала, но со сбоями и постоянно тормозила. Минуты через две запрашиваемый файл раскрылся. Не веря своим глазам, Тони всматривался в снимок и не мог оторваться. В месте атлантического феномена, при активации первого импульса лазера МКС, проявилось материальное тело, скрытое до этого искусственным атмосферным возмущением. Изображение на экране не требовало особых комментариев — это был объект темно-серебристого цвета сферической формы, отдаленно напоминающий перевернутую тарелку! В другой раз Тони с удовольствием посмеялся бы над «фотографом», создавшим подобный фотошедевр для апологетов уфологии, но сейчас было не до смеха — шедевр был его. Всегда собранный и четкий в реакциях, Тони висел в пенале «Купола» в трехстах километрах над Землей, смотрел на экран монитора и, наверное, впервые в жизни не знал, что надо делать. Наконец, стряхнув оцепенение, он проговорил:

— Алекс, тут такой косяк… Лови на свой монитор картинку. Трудно поверить, но, похоже, это «Санта Клаус», — и переслал фото Богатыреву.

— Что там? — послышались взволнованные голоса Ронни и Пьера. Тони сбросил снимок и коллегам на мониторы.

— Центр! Пересылаю фото. Жду указаний, — выпалил Богатырев и замолчал.

Через несколько секунд затих и ЦУП. Видавшие многое на своем веку руководители международной космической программы «Орион» с неподдельным удивлением начали просматривать материал, отснятый Тони в течение двух с половиной секунд. Но и этого вполне хватало, чтобы понять — на Земле наступила новая эра. Эра осознания своей ординарности, а не исключительности, эра тяжелых уроков и трудного познания, эра отказа от привычного и попыток приобщения к вечному…

Генерал Кременцов и полковник Рейли первыми пришли в себя и бросились к спецтелефонам — один звонил в Кремль, другой в Белый дом. Набрал номер на своем мобильном и всегда подтянутый и одетый с иголочки полковник Блан — как не доложить в Елисейский дворец?

— Видео? — деловито осведомился руководитель научной части программы «Орион» доктор Ванхаймер. Уроженец Цюриха, этот швейцарец ничем не отличался от своих соседей-нем-цев — был предельно лаконичен и точен.

— Тони, видео? — переадресовал вопрос командир.

— Конечно, доктор! — откликнулся Тони. — Не обижайте…

— Немедленно сюда! — скомандовал швейцарец.

— Извините, доктор, — прервал Ванхаймера Погодин. — Алексей, мы тут подсчитали. Сейчас перегоним вам на комп программу выхода из вашего кувырка, все будет о’кей! Но есть один неприятный момент — МКС потеряла скорость, и два двигателя, работавшие дольше других, прижимали ее к Земле. Короче, потеряв немного скорости и получив незначительный вертикальный импульс, станция начала терять высоту со скоростью 1,1 метра в секунду.

— Неужели за какие-то секунды движки разогнали трехсоттонную станцию до такой скорости? — с недоумением спросил Богатырев.

— Ну, во-первых, скорость не ахти какая. С такой скоростью лифты в жилых домах работают. А во-вторых, двигатели первый и второй работали не несколько секунд, а почти восемь минут. Из этих восьми пять минут все двигатели работали одновременно и взаимокомпенсировали тяги. Но после выключения третьего, четвертого, пятого и шестого почти ровно три минуты два двигателя создавали тягу, работая на понижение орбиты, и этого оказалось достаточно, чтобы придать эту вертикальную скорость.

— Это сильно осложнит наш полет? — спокойно спросил Богатырев.

— Да, Алексей, боюсь, что да.

— Алекс, с вами говорит профессор Сертиз, — вмешался в разговор трескучий старческий голос, принадлежащий заместителю руководителя космической программы «Орион», американцу Дональду Сертизу. — Вам надо активировать пустотные скафандры. Скорее всего, придется применить баллистическую посадку в спасательной капсуле.

— Минуточку, а станция, профессор?!

— Или ваши жизни, командир. Через двое суток, к моменту подхода грузовика «Прогресс», потеря высоты составит более ста девяноста километров. Это уже в критической близости к линии Кармана. Фактически, это уже почти линия Кармана. В этом высотном коридоре вам будет крайне сложно, если вообще возможно, произвести стыковку. А без стыковки, вы не сможете дозаправить маневровые двигатели и остановить падение станции. Минуточку! Алекс, подожди, Хьюстон на связи… — перебил себя профессор. — Так, так, понял, Стив. Спасибо!.. Алекс, Хьюстон сообщает, что будет готов отправить шаттл «Констеллейшн» через трое суток, не раньше. Нет, это не выход!

— Автоматический режим? — встрял Ванхаймер.

— Стыковка с грузовиком в автоматическом режиме, без подстраховки экипажа станции? Нет, это тоже не выход! Велика вероятность ошибки, которую некому будет исправить. Подстраховка из ЦУПа малоэффективна. Но не может быть, чтобы не было решения. Профессор, задайте работу вашему коллективу! — не сдавался Богатырев. — Ведь какое-то время еще есть. Например, у нас имеются два американских скафандра «Базальт» и четыре российских «Орлана». Они опробованы, проверены. Запас кислорода в автономном режиме в американских — восемь часов, в российских — семь. При необходимости и те и другие оборудованы системой «подвесных» баллонов, продляющих жизнеобеспечение систем до десяти — максимум двенадцати часов. И дело вовсе не в кислороде, его можно взять и больше, дело в батареях скафандров — через двенадцать часов они гарантированно разрядятся. Реактивными ранцами оснащены «Базальты». «Орланы» — только маневровыми пиропатронами. Есть экспериментальный норвежский скафандр «Викинг». По заводским характеристикам термоизоляции и герметики он немного лучше, а по энерговооруженности — лучше вдвое. Его двигательная установка, по идее, мощнее в три раза «Базальтов». Но никто его еще не испытывал…

— Вы это к чему, сэр? — растерялся профессор Сертиз.

Тони слушал этот диалог и чувствовал, как у него холодный пот струйками побежал по спине. Что задумали на Земле? Что задумал Алексей? Что происходит, черт возьми?

— Экипаж, говорит командир, — прошкворчали динамики. — Приготовиться к активации программы ориентации. Пьер, переходи в стыковочный модуль «Звезда» и готовь скафандры к возможному выходу. Тони — в «Нод-3». Бегом! Ронни, запускай программу! Даю обратный отсчет!

Тони судорожно дернулся, оглядел всю панель приборов, дезактивировал накачку лазера и управление телескопом, включил режим пассивного ожидания и, отстегнув держащие его ремешки, легко направил свой полет в сторону гермолюка, соединяющего «Купол» с модулем «Нод-3». На прозрачный свод стали медленно надвигаться противометеоритные шторки, закрывая грандиозный космический пейзаж.

Замок гермолюка подался легко, открылся, впустил Тони в «Нод-3» и закрылся за ним с легким всасывающим хлопком. Оказавшись в модуле, Тони огляделся, нашел рудиментарный ложемент перед пультом систем жизнеобеспечения, устроился в нем и пристегнулся. Убедившись, что все системы работают в штатном режиме, он доложил:

— Алекс, это Тони. Я в «Нод-3». Системы в норме.

— О’кей.

В это же время в модуле «Звезда» Пьер Барсак спешно готовился к расконсервации пустотных скафандров.

— Алекс, это Пьер. Какие готовить и сколько? Два?

— Готовь два «Базальта» и «Викинг». От «Орланов» приготовь пиропатроны.

— Алекс, готов к коррекции, — произнес сидящий рядом с командиром Ронни.

— Всем закрепиться в отсеках! Земля, начинаю обратный отсчет!

Тони теперь не мог наблюдать за работой двигателей, он лишь ощутил появление слабой силы тяжести, вектор которой постепенно менялся. Появилось неприятное ощущение медленного переворота через спину. Показатели приборов систем жизнеобеспечения были в норме. Спустя две минуты сила тяжести исчезла.

— Завершение маневра! — это рявкнул Ронни, сидящий в легком ложементе рядом с Богатыревым.

— Земля, визуально наблюдаю прекращение кувыркания. Подтвердите, — прозвучал голос командира.

— Сейчас, Алексей… Да, подтверждаем, коррекция прошла успешно… Но, э-э…

— Володя, ну что там еще? — нетерпеливо перебил Богатырев.

— Увеличилась скорость падения, Алексей. Не намного, но все же, — виновато проговорил оператор.

— В абсолютных цифрах?

— До 1,2 метра в секунду. И использовать корректирующие двигатели больше нельзя. В них топлива — только-только для стыковки с грузовиком. Причем едва хватит на две попытки. Сейчас мы пытаемся выяснить, насколько можно ускорить пуск «Прогресса».

— Прямо как на лифте спускаемся… — это пробормотал Ронни.

— Господин Богатырев, вы к чему говорили о скафандрах-то? Что у вас за идея? — опять проявился профессор Сертиз.

— Действительно, что у вас на уме? — поддакнул Ванхаймер.

— Да вот, вспомнил картину художника Репина «Бурлаки на Волге».

— Что-что? Что такое бурлаки? Репин? Не понимаю…

Стало слышно, как кто-то на английском языке объясняет американцу и швейцарцу про бурлаков и Илью Репина. Спустя минуту вновь прорезался голос Сертиза:

— A-а, я, Кажется, понял. Спасибо… Что ж, оригинально. Тянуть станцию своими же реактивными ранцами вверх, приподнимая ее. Да-а… А мне, извините, командир, почему-то больше импонирует сравнение с бароном Мюнхгаузеном, когда он на лошади в болоте тонул. Нудаладно, сейчас мы просчитаем, выйдет из вашей затеи что-нибудь или нет. Я временно отключаюсь, командир, до связи!

— Считайте быстрее, профессор, мы ждем! Пьер! Как там скафандры?

— Алекс, я активировал программу для двух «Базальтов», «Викинга» и, на всякий случай, одного «Орлана». Пока все идет нормально, сбоев нет. Думаю, через два часа «Орлан» и «Базальты» будут в кондиции. Насчет «Викинга» пока затрудняюсь сказать точно, но тоже порядка двух часов. Пиропатроны подготовил.

— Отлично, Пьер! Ронни, иди готовь шлюзовую камеру четвертого стыковочного модуля и помоги Пьеру проверить и приготовить дополнительные баллоны с воздушной смесью. Ронни, кстати, сколько могут работать реактивные ранцы «Базальтов» при полной тяге?

— Восемь — десять минут, Алекс, не больше, при тяге в 0,12 тонны.

— А «Викинг»?

— Заводская характеристика — не менее двадцати пяти минут. Да и тяга по ТТХ мощнее почти в три раза — 0,32 тонны. Но это — на стенде в лаборатории. На практике, в открытом космосе, — кто знает…

— МКС! Вы уходите в тень! Связь через тридцать минут.

— Отбой, — сквозь все более сильные помехи прорвался и исчез голос Погодина.

— Понял, Земля, отключаюсь.

Над головой Богатырева погас небольшой монитор видеосвязи с ЦУПом, затихли шумы в динамике. Воцарилась тишина, прерванная спустя несколько долгих минут спокойным голосом командира:

— Ну, и что это было, джентльмены?

Экипаж загалдел одновременно, как в курятнике.

Глава 2. Вакуум

— Таким образом, имеется шанс если не остановить потерю высоты, то, по крайней мере, значительно замедлить скорость падения. Это позволит в более или менее штатном режиме состыковать с МКС грузовой «Прогресс», дозаправить станцию и попытаться откорректировать орбиту. Если не получится, то шаттл «Констеллейшн» поможет внести окончательную корректировку по высоте. Какие новости из Хьюстона? — профессор Сертиз нашел глазами своего ассистента.

— Взлет с мыса Канаверал планируют через шестьдесят восемь часов, профессор!

Дональд Сертиз положил мел, вытер влажной губкой руки, отошел от доски, исписанной формулами, и обвел усталыми глазами небольшой зал, в котором собралось около тридцати ученых и инженеров программы «Орион». Кроме них присутствовали представители космических агентств основных стран — участниц МКС: ESA (Европейский Союз), CSA (Канада), JAXA (Япония), NASA (США) и Роскосмоса. Чуть в стороне на треноге стояла видеокамера, и рядом с ней светились четыре больших экрана, обеспечивая прямую видеоконференцию с несколькими космическими центрами Земли: Хьюстонским (мыс Канаверал), Лонг-Бич (океанский стартовый комплекс «Sea Launch»), Гвианским (космодром «Куру») и Плесецким.

— Прошу высказываться, коллеги, — произнес профессор и сел.

В зале поднялся легкий гул — ученые обменивались мнениями, кто-то делал расчеты на бумаге, кто-то тыкал пальцами и клавиши научных калькуляторов, но выступать никто не спешил. Сидевший рядом с Сертизом доктор Ванхаймер снял очки, протер стекла, водрузил оправу обратно на нос и, хищно повертев головой налево и направо, выстрелил:

— Дискуссия закончена?

Все молчали.

— Все это очень интересно, господа ученые, даже занимательно. Будто читаю Жюля Верна в русском переводе, — едко донеслось из зала. Говорил полковник Рейли, одновременно листая блокнот, лежащий у него на коленях. — Только идя на поводу русского менталитета, можно представить себе такое. Додуматься вручную таскать с орбиты на орбиту космическую станцию! Это вам что, тачка с песком? Какие колледжи вы оканчивали, господа ученые? Какие оценки получали в школе? Да это то же самое, что пытаться буксировать авианосец африканской пирогой! Выбросьте эту идею из головы. Необходимо, вместо озвучивания пустопорожних идей, придумать настоящий, серьезный, научно обоснованный план спасения станции. Я категорически против вашего нелепого предложения. Это — потеря времени, а значит, проигрыш и гибель МКС.

— Понятно, — сказал слегка озадаченный Сертиз. — Вернее, совсем непонятно. А что вы предлагаете делать? Ну же, смелее. Я хочу услышать ваши предложения. Молчите? Ясно. Кто еще хочет высказаться?

— Позвольте? — прозвучало с монитора, транслирующего группу ученых на космодроме «Куру». — А мне сдается, что расчеты близки к истине, и попробовать стоит. В любом случае это шанс. Ну а экипаж, если будет неудача, использует спасательную капсулу и совершит баллистический спуск. Ничего не поделаешь.

На экране было видно, что все стоящие вокруг говорившего молодого человека в халате одобрительно закивали.

— Команда Sea Launch поддерживает эксперимент с использованием тяги пустотных скафандров. Предлагаем окончательно определиться самому экипажу. Ведь рисковать будут они, — донеслось из Лонг Бича.

— Хьюстон? — повернувшись к экрану, спросил Сертиз.

— Придется поддержать вашу авантюру, черт возьми! Хотя лично мне это напоминает ремонт бритвы посредством ее битья о паровую батарею! — проворчал Стив Варсон, руководитель ЦУПа в Хьюстоне.

— Плесецк?

— Поддерживаем… хоть и не очень нравится мне все это, — проговорил директор космодрома Царев.

— Можно подумать, что все в восторге от сложившейся ситуации, — едко заметил кто-то.

Это еще не все.

— Продолжайте, Плесецк.

— Мне только что доложили… В аварийном режиме готовится «Клипер—3М». В отличие от частично многоразового «Клипера-1», эта модификация полностью многоразовая, трехместная, с герметичным грузовым отсеком, стыковочным узлом и кессонной камерой. Монокок кабины достаточно большой, в нем располагаются три противоперегрузочных ложемента и два спальных места для экипажа, свободного от вахты. При необходимости спуск аппарата можно производить с пятью космонавтами на борту, двое из которых закрепятся на спальных местах. В любом случае это намного безопаснее баллистического спуска в спасательной капсуле. Еще один момент. Переход экипажа МКС на «Клипер» возможен без стыковки — кессон способен принимать по два космонавта одновременно каждые двадцать пять минут. То есть переход экипажа можно произвести в штатном режиме за один час. Опытный пилот у нас есть.

— Сроки готовности «Клипера» к старту?

— Сейчас… — Было видно, как Царев отвернулся от камеры и что-то спрашивает у одного из своих сотрудников. — Понятно… понятно. Профессор, мои спецы обещают максимально разгрузить «Клипер», оставив лишь все необходимое для систем жизнеобеспечения. Тогда, я облегченном варианте, с одним пилотом на борту, запуск можно будет произвести с самолета-матки, без подготовки разгонного блока ЖРД «Фрегат», а использовать уже полностью готовые к старту твердотопливные бустеры «Мезон», аналог ваших «Скайлифтов». Правда, со времен «Бурана» мы такие запуски не практиковали, придется монтировать на транспортник-матку специальные направляющие и закреплять на них «Клипер». По времени реален срок… двадцать-тридцать часов, плюс подлетное время — еще три-четыре часа. Не больше.

— Господин Царек, прошу вас продолжать подготовку «Клипера» — это очень важно. Думаю это реальный шанс на благополучное возвращение экипажа МКС в случае неудачи с ручной буксировкой. Спасибо, это хорошая новость.

— Господин Царев, — влез в разговор Ванхаймер. — Подвесьте на «Клипер» дополнительно пару малых бустеров класса «Элевейтор». Конструкция позволит?

— Да, доктор, позволит. Согласен, подвесим на всякий случим два разгонных блока «Протон», мало ли что, тем более что весят они всего по сто пятьдесят килограммов каждый.

— Владимир, — обратился к Погодину профессор Сертиз. — Как у нас со связью? Можете соединить с МКС?

— Да, уже могу!

— …чем согласованнее будет работа всех троих, тем выше результат. Главное, постараться соблюсти единый вектор усилия. Я считаю, что шансы замедлить, а то и вообще прекратить падение станции, очень высоки, — говорил профессор Сертиз. — И это не только мое мнение. Практически все считают, что попробовать стоит. Тем более что у нас есть еще одна хорошая новость. Русский «Клипер-3М» будет готов стартовать через сорок часов. К моменту его подлета у вас еще будет достаточный запас высоты даже в случае неудачного «ручного» перемещения станции. Однако все считают, что окончательное решение должно быть за вами. — Профессор замолчал и откинулся на спинку стула.

— Мы обсудили этот вопрос и готовы попытаться перетащить станцию. — На мониторе связи был виден Богатырев, а из-за его плеча медленно всплывал Белл. — В космос выйдут Пьер, Тони и я. На МКС остается Ронни. Мы с Тони возьмем «Базальты», а Пьер, который лучше нас знаком с норвежской моделью, — «Викинг». С вашего разрешения приступим к подготовке.

— Алексей, Царев говорит.

— Да, Иван Петрович! Слушаю вас.

— Алексей, судя по всему, к вам полетит Сергей Григорьев на «Клипере». Ты его хорошо знаешь. Если потребуется доставка оборудования или чего там еще, связывайся со мной без промедления! Успеха!

— Ну, с Богом! Приступайте, Алекс. Успеха! Мы на связи, — закончил Сертиз.

Первым высунулся из люка кессонной камеры Богатырев. Несмотря на весомый опыт полетов в составе экипажей МКС, это был его первый выход в открытый космос. От развернувшейся бесконечности перехватило дыхание, показалось, что…

— Алекс, не выбирайся наружу, не закрепив страховочный фал!

Громкие слова Ронни вернули его к действительности. Он неуклюже пошарил по складкам скафандра руками в толстенных жестких перчатках, нащупал тонкий фал и пристегнул карабин к наружной скобе комингса люка. После этого медленно «вывинтился» наружу и всплыл над (или под — трудно сказать) модулем.

— Ронни, все нормально, я снаружи, закрепился. Задраиваю люк!

— О’кей! Тони, готовься — ты следующий.

— Понял, Ронни.

Богатырев закрыл массивную крышку люка и запер ее. Теперь пройдет не менее пятнадцати-двадцати минут, пока появится Тони. Можно осмотреться, еще раз проверить системы скафандра и изучить на предмет повреждений ближайшие детали внешнего корпуса станции.

Хватаясь руками за различные монтажные детали корпуса, он начал медленно продвигаться в сторону основной оси МКС, сформированной из нескольких десятков ферм и модулей. На «носу» и «корме» раскинули свои многометровые крылья пластины солнечных батарей. Вскоре Богатырев почувствовал, что порядком замерз — МКС пролетала над ночной стороной Земли, погрузившись в ее тень. Пришлось включить обогрев скафандра. Добравшись до центральной монтажной фермы, он пристегнул карабином к скобе второй фал, а первый отстегнул от скафандра и тоже прикрепил к скобе рядом. Теперь его коллегам будет достаточно надеть страховочное кольцо на закрепленный им трос и по нему быстро добраться до монтажной фермы.

— Ронни, фал закрепил.

— Понял, Алекс.

В тени Земли было очень темно, и даже ксеноновый фонарик на шлеме и светодиодный на грудном щитке скафандра не особо выручали. Вдруг Богатырев почувствовал, что натянутый им между шлюзовым модулем и монтажной фермой фал дрогнул. Судя по всему, из люка выбирался Тони, что и подтвердилось спустя секунду голосом в наушниках:

— Тони, закрепи страховочное кольцо на тросе!

— Сделано. Задраиваю люк.

— Пьер, к выходу!

— Понял, Ронни.

В нескольких метрах от Богатырева проступили очертания громоздкой фигуры в скафандре. Космонавт медленно перебирал руками трос, но уверенно и довольно быстро приближался к монтажной ферме. Оказавшись рядом с командиром, Тони закрепил свой фал на корпусе станции и отстегнул страховочное кольцо.

— С прибытием, — усмехнулся Богатырев.

— Хай! — ответил Тони.

— Пьер, у нас на связи постоянно будет находиться главный инженер проекта «Викинг» Олаф Свенссон. Если будут заморочки со скафандром — задавай вопросы, он уже в эфире.

— Здравствуйте, Пьер! — послышался приятный мужской баритон. — Это Олаф. Готов ответить на все ваши вопросы.

— Спасибо, Олаф. Но пока, слава Богу, все идет нормально. Выбираюсь из шлюза.

— Пьер! Страховочное кольцо! — напомнил о себе Богатырев.

— Закрепился, люк задраил. Плыву к вам, ребята.

Когда вся «буксировочная» команда оказалась в сборе, Ронни скомандовал:

— Всем закрепить по два фала на корпусе! Готово? Отстегнуть страховочные кольца! Заблокировать инерционные катушки фалов!

В это время станция вынырнула из земной тени, и глазам Ронни и всех находящихся на связи со станцией на Земле предстала захватывающая видеокартинка: три могучие фигуры космических рыцарей, облаченных в тяжелые пустотные доспехи, стояли в ряд на монтажной ферме МКС. От пояса каждого к корпусу тянулись по два тонких троса. Средняя фигура была немного выше и шире в плечах своих товарищей — это был Пьер в «Викинге».

— Приготовить двигатели к работе!

— Готово!

— Ослабить блокировку катушек фалов! Дать самую малую тягу!

Три космонавта медленно воспарили над корпусом фермы.

— Стоп! Заблокировать фалы! Начинаем ориентацию! Проверяю… Так, так… О’кей! Ну, с Богом! Малая тяга! — скомандовал Ронни.

И спустя несколько секунд:

— Полная, полная тяга!

Из заплечных ранцев скафандров вырвалось едва заметное синее пламя, фалы натянулись и завибрировали, принимая на себя всю нагрузку тяги в 0,56 тонны. «Базальты» управлялись двумя выдвижными штангами наподобие подлокотников, «Викинг» — одной штангой, оканчивающейся джойстиком. Система гироскопов помогала компенсировать неловкие движения как в невесомости, так и в условиях силы тяжести, равной единице. Таким образом, пустотные скафандры позволяли, при наличии элементарных навыков, уверенно управлять ими. Именно поэтому всем трем космонавтам удавалось довольно четко удерживать единый вектор усилия.

Истекли десять минут, и синее пламя реактивных ранцев погасло на скафандрах Алексея и Тони. Норвежский аппарат продолжал тянуть. Богатырев и Тони достали специальные пистолеты и стали стрелять пиропатронами, создавая пусть небольшую, но дополнительную тягу.

— Пьер, когда ты почувствуешь, что двигатели выключились, не забудь воспользоваться двумя спасательными бустерами. Они проработают не более полутора минут, но мощность у них все-таки 0,12 тонны на двоих, — послышался в наушниках приятный голос Олафа.

— Спасибо, Олаф. А если сейчас? — спросил Пьер.

— К сожалению, не выйдет. Они запускаются только при условии неработоспособности основного двигателя, будь то поломка или отсутствие топлива.

— Понял.

— Докладываю предварительные показания телеметрии и мониторинга МКС, — донесся с Земли голос Погодина. — Скорость снижения станции уменьшилась и составляет 0,85 метра в секунду. С момента пуска реактивных ранцев прошло шестнадцать минут. Оценочный запас топлива в «Викинге» — десять минут. Продолжай, Пьер!

У Алексея и Тони закончились пиропатроны, и они просто висели рядом с Пьером, ранцевый двигатель которого все еще продолжал работать.

Но вот истекли двадцать шесть минут, и реактивная струя, вырывавшаяся из миниатюрных дюз, иссякла.

— Пьер, активируй бустеры! — раздался в гермошлемах голос Олафа.

— Включаю! — ответил Пьер и нажал аварийную кнопку на джойстике управления.

Из сопел двух небольших твердотопливных ускорителей вырвалось малиновое пламя, и фал, ослабший было после выключения ранцевого двигателя, снова натянулся и задрожал, передавая усилие от скафандра к станции. Шли секунды, выгорали твердотопливные брикеты…

Наконец выгорели и спасательные ускорители.

— Возвращайтесь, вы и так уже почти два с половиной часа снаружи, — посоветовал сидящий в служебном модуле Ронни. — Проход шлюза в том же порядке, как и выход, — первый Алекс.

Все трое по очереди пристегнули страховочные кольца к фалу, отстегнули карабины от корпуса станции и, перехватывая руками фал, двинулись в сторону комингса шлюзовой камеры. Спустя час все трое благополучно прошли кессон и сняли скафандры. Алексей и Тони поплыли в служебный модуль к Ронни, а Пьер остался для обслуживания скафандров: заправить топливо, добавить воздушной смеси, проверить и подзарядить аккумуляторы. Инструкции и опыт требовали, чтобы все системы МКС регулярно проверялись и обслуживались, в особенности средства спасения. Когда он закончит со скафандрами, то ему* наверное, придется прогнать тестовую программу и у спускаемого спасательного аппарата, или, как его называют русские, «фары». Аппарат действительно внешне напоминает автомобильную фару. После многочисленных экспериментов, тренировочных и реальных спусков, прогонов в аэродинамической трубе, споров и километров расчетов и выкладок оказалось, что эта форма наиболее устойчива при спуске с орбиты. Пьер припомнил, что первые спускаемые аппараты русских «Восток» были шарообразной формы, но практика, как всегда, внесла свои коррективы.

В динамиках зашипело.

— Говорит ЦУП. Погодин. Докладываю данные телеметрии. Скорость падения уменьшилась почти наполовину. С учетом расчетного времени подлета грузовика «Прогресс», через.49 часов МКС окажется на орбите на высоте 225 километров, что вполне приемлемо для нормальной штатной стыковки. Подготовка «Прогресса» проходит в ускоренном режиме. Эй, господа руководители полета и ученые, продолжаем ли мы готовить «Клипер» и «Констеллейшн»?

— Пока не будет полной ясности, я бы продолжил подготовку «Клипера»… да и американского «Констеллейшн», — проговорил Царев из далекого Плесецка. — Я, например, планирую заправить «Клипер», поставить на носитель и загнать эту этажерку в подходящий по размерам ангар. По крайней мере три-четыре дня мы сможем поддерживать всю систему в полной готовности к взлету. Стив, а как у тебя? — перевел он разговор на Хьюстон.

— Как, как… Иван, будто ты не знаешь! Если я подготовлю «Констеллейшн» к запуску, я не смогу держать его на стартовом столе более полутора… ну, ладно — двух суток! Это максимум по технике безопасности! Потом мне придется сливать окислитель, проверять аккумуляторы, перепрограммировать… Да что я тебе объясняю! Я могу подготовить аппарат через шестьдесят… семь часов, но я должен быть уверен, что старт будет дан! Иначе меня и представители Белого дома, и конгрессмены, и мои собственные инженеры-заправщики, и стартовики поедом съедят. Предлагаю вот что: мы готовим «Констеллейшн» к запуску на мысе Канаверал по почти полной программе, кроме заправки окислителем. Шаттл будет находиться на старте столько, сколько позволит погода и аккумуляторы; сама заправка будет произведена в случае необходимости на старте и займет около пятнадцати часов. Ничего лучше я придумать не могу, черт возьми!

— Не кипятись, Стив. Мне твое предложение нравится, — откликнулся Царев. — Что мы имеем в сухом остатке? Первое — запускаем «Прогресс». Если все проходит в штатном режиме, то ни «Клипер», ни «Констеллейшн» не понадобятся и будут сняты с дежурства. Второе — в случае сбоя со стыковкой «Прогресса», командуем запуск «Клипера», который будет иметь две задачи: дозаправку МКС для корректировки орбиты, а в случае невозможности выполнить это и критически низкой орбиты станции — прием на борт экипажа и его доставку на Землю.

— Понятно, — проворчал с экрана Стив Варсон. — И если «Клипер» не выполнит своего задания, то на авансцену выступает «Констеллейшн», так?

— Как догадался, Стив?

— Брось эти шуточки, Иван! Не время!

— Действительно, господин Царев, давайте будем серьезны! — _ч влез в разговор Сертиз. — Вы предложили, на мой взгляд, оптимальный план разрешения создавшейся аварийной ситуации. Трехступенчатая система страховки — «Прогресс», «Клипер», «Констеллейшн» — должна сработать в любом случае…

— Если не вмешается другая сила, — донеслось с МКС.

— Какая сила, Алексей? — удивился Погодин.

— Вы же видели фото, что удивляетесь?! Я практически уверен, что в околоземном пространстве находится космический аппарат чужих, да это и не только мое мнение, это мнение всего экипажа. Мы предлагаем назвать его условно… Гость. К сожалению, контакт получился, мягко говоря, холодный. У нас вот какое предложение: необходимо немедленно, повторяю — немедленно, организовать круглосуточное наблюдение за околоземным пространством с помощью всех имеющихся у нас средств: оптики, радиотелескопов, радаров…

— Вы кого имеете в виду? Участников проекта «Орион»? Спонсоров МКС? — подал голос Ванхаймер.

— Нет! Всех, кто имеет в своем распоряжении подобную технику! Оповестите все обсерватории и радиоастрономические обсерватории мира, все радиолокационные военные станции слежения, поднимите в воздух на постоянное дежурство комплексы АВАКС и их аналоги. Мы тоже на МКС удвоим усилия по сканированию атмосферы. Господи, даже астрономы-любители могут помочь!

— Стоп-стоп-стоп! — вмешался в разговор генерал Кремен-цов. — Как это, поднять в воздух на дежурство, приказать РЛС сканировать небо? Здесь вам не песочница в детском саду! Я не могу дать такой приказ без согласования с Генштабом!

— Полностью согласен с генералом! — тут же поддержал Кременцова полковник Рейли. — Смею добавить, что здесь пахнет не согласованием с Генштабом, а многосторонними переговорами ядерных держав для выработки единой позиции. Может быть, в рамках ООН?

— Полковник, пока вы с генералом будете согласовывать и переговариваться в многостороннем формате, рак свистнет!

— Что?.. Кто свистнет? — Рейли растерялся.

— Это значит, долго будете переговариваться, до морковкиного… это, как его… а ну вас! — в сердцах плюнул Богатырев.

— Господа офицеры, а ведь экипаж прав— дорога каждая минута, — подал голос полковник Блан. — Может, пока наука и астронавты обмениваются мнениями, мы с вами организуем свою — армейскую — видеоконференцию?

Кременцов и Рейли согласно кивнули, и вся троица быстро покинула основной контрольный зал ЦУПа.

Глава 3. Воздушный старт

08 мая 20… года, 22 часа 50 минут.

Шлюз Колле, кантон Женева,

Швейцария

— Алло! Дени?

— Да-да, Ашот, это я! Надеюсь, у тебя есть новости для меня? — Армон искренне обрадовался звонку.

— Не знаю, с чего начать, Дени. Все не так просто. Но слушай. Сегодня около 19 часов по Гринвичу на станции МКС…

Дени внимательно слушал своего коллегу по научному цеху и вдруг вспомнил, как впервые встретился с ним на одной научной конференции в Париже лет шесть назад. Их познакомил ответственный секретарь конференции, и они быстро нашли общий язык. Веселый и общительный Ашот Арутюнян ему откровенно импонировал. Это был еще молодой человек около сорока, с очень светлыми, почти седыми волосами, что было не совсем обычно для армянина. Они невольно обменялись любезностями. Астрофизик Ашот с удивлением узнал, что Армон довольно неплохо подкован в его дисциплине: читал и Карла Сагана[33] и Шкловского[34] и Хокинга[35]. Знаком был и с работами Амбарцумяна[36]. Физик Армон был со своей стороны приятно удивлен серьезной подготовленностью астрофизика в вопросах теоретической и прикладной физики, электромагнетизма, а главное — его знаниями исследований и экспериментов Теслы. За разговором они и сами не заметили, как оказались в небольшом парижском ресторанчике на улице Сент-Оноре неподалеку от Лувра. Быстро сделав заказ гарсону, они продолжили увлеченный разговор. Ашот оказался потрясающим популяризатором и рассказчиком. О самых запутанных и сложных для понимания космогонических идеях, топологических многомерных матрицах виртуальных пространств, о конечности бесконечной Вселенной и многом другом загадочном, мрачном, подчас пугающем и непонятном он рассказывал так просто и интересно, что Армон его спросил, не пишет ли он научно-популярные статьи или книги. На это Ашот рассмеялся и сказал, что еще на научные статьи у него иногда находится время, а на такие вещи, как книги, — нет. «Ведь иногда хочется и элементарно отдохнуть, съездить куда-нибудь, окунуться в море, пропустить пару-другую бутылочек пива, черт возьми!» — полушутя-полусерьезно закончил он.

Позже, уже далеко за полночь, они сидели в небольшом номере гостиницы, которую устроители конгресса сняли на время форума, и, наполнив стаканы виски и льдом, продолжали интересную для обоих беседу. Когда Армон подробно изложил Ашоту все факты, связанные с таинственными экспериментами Теслы, армянин догадался, над чем работает англичанин, и обещал, в случае обращений, непременно помогать. «Мне тоже небезразлично, можно ли передавать энергию без проводов!» — подкрепил он тогда свое обещание.

После этой встречи в Париже, Дени и Ашот частенько звонили друг другу и иногда встречались на научных симпозиумах. Ашот не забыл своего обещания и при обращении Дени всегда старался ему помочь, и небезуспешно. Его подсказки были точны и предметны. Комментарии Ашота если не вели Дени сразу же к решению задачи, то неизменно указывали на какой-либо момент, который он сам упустил из виду, но который не ускользнул от взора способного глобально мыслить астрофизика. Сейчас же Дени нужна была помощь совсем другого рода. Он рассчитывал на то, что незаурядный научный авторитет и наличие огромного количества связей в самых разных кругах помогут Арутюняну осуществить задуманное сканирование неба.

— …в общем, станцию «притормозили», но исправить положение они смогут только после прибытия грузовика через примерно двое суток. Мне удалось заполучить несколько фото, сделанных Грэгсоном, пересылаю их тебе. Далее. Заметно активизировалась деятельность военно-космических станций оповещения и слежения за космосом. Американцы зашебаршились на своих базах на Аляске и Скандинавии, у русских в повышенную боевую готовность переведены Габалинская РЛС «Дарьял» и оптико-электронный узел «Нурек» программы «Окно». В состав персонала комплекса «Нурек» входят несколько научных сотрудников, один из них мне и шепнул на ухо, что уже несколько дней онц периодически наблюдают необъяснимые возмущения в атмосфере. Судя по всему, это то, что тебя интересует. Но, Дени, локализовать этот объект почти невозможно: он передвигается на первый взгляд бессистемно и фантастически быстро. Вычислить алгоритм его движения пока никто не смог. Вот коротко, что мне удалось узнать. Вопросы, Дени?

— Ашот, а не может быть такого, что станцию сбили с орбиты именно…

— Электрическим разрядом? Ты это хотел сказать?

— Ашот, ты все хватаешь на лету.

— Очень похоже, Дени, очень.

— Ашот, извини меня, но ты нужен здесь! Как быстро сможешь добраться до Женевы?

— Эй! He так быстро! Ты уверен, что мое присутствие в Женеве продуктивнее отсутствия в Ереване?

— Абсолютно, Ашот. Я, Дюмон и еще несколько известных тебе личностей ждут тебя для проведения… гм, как это назвать… вселенского опыта.

— Ты меня заинтриговал. Но имей в виду, заказ билетов, вычисление пересадок…

— Ашот, ни о чем не беспокойся. Когда ты готов вылететь?

— Через полчаса.

— Диктуй данные твоего паспорта. Все билеты и визы будут ждать тебя в аэропортах. Просто поезжай в аэропорт и на стойке регистрации показывай паспорт. До скорой встречи!

Дени развернулся в кресле и нажал на тумблер панели управления:

— Вогана мне, побыстрее!

Спустя минуту в динамиках раздался голос полковника:

— Воган слушает!

— Полковник, дайте указание своим людям обеспечить оплату проезда, билеты и визы профессору Арутюняну, вылетающему ближайшим рейсом из Еревана в Женеву. Просил бы также обеспечить ему прикрытие в пунктах пересадок, на всякий случай. Данные паспорта высылаю вам сейчас же!

— Понял. Хорошо. Профессор, вы полностью уверены, что это нужно?

— Да, Воган!

Открылась тяжелая металлическая дверь, и в помещение протиснулся «хиппи» со своим чемоданчиком:

— Разрешите?..

— Заходи, заходи! С чем пожаловал?

— Да вот, покопался в той хрени, которую мне дали…

— Ну и?..

— Судя по всему, это прибор для передачи энергии на расстоянии. Принцип я пока до конца не понял.

— От какого источника энергии работает сам «гобой»?

— А вот здесь — сюрприз! «Гобой» собран с применением бериллиевых сплавов, способных выдерживать колоссальную температуру. Та батарейка, что была в нем, рассчитана на десять-пятнадцать выстрелов мощностью до трех-пяти мегаватт каждый. Похоже, что можно использовать и всю мощность для одного выстрела. Но это еще не все. Я не вижу никаких препятствий для присоединения этого «гобоя» к источнику энергии тераваттной мощности. Конструкция выдержит. Уверен. Схему подсоединения я уже разработал. Сделать ее — несколько часов, при наличии материалов. Если, конечно, ваша контора осилит покупку таких составляющих…

— Пиши список, прямо сейчас, и передай его Дюмону. Все? Или есть что-то еще?

— Нет.

— Тогда — бегом!!!

Видимо, впервые в жизни хиппи осознал, что принимает участие не просто в каком-то конкурсе изобретателей и фантазеров, а в реальных, земных событиях, где живут и побеждают, проигрывают и умирают по-настоящему. Он развернулся и ринулся вон из помещения. Зацепился своей нестираной майкой за торчащий у двери кронштейн, но, продолжив движение, с треском порвал ее и вылетел в коридор, громко грохнув инструментным ящиком о цементный угол…

— Дюмон! — повернувшись к экрану и микрофону, проговорил профессор.

— Да, Дени, слушаю тебя.

— Сейчас к тебе придет наш хиппи, обеспечь, пожалуйста, срочную доставку всех тех материалов, которые он укажет.

— Понял. Что еще?

— Как коллайдер?

— Через десять-двенадцать часов выйдем на проектную мощность.

— Отлично. Скоро сюда прилетит Арутюнян. Помнишь его?

— Конечно. Рад буду с ним пообщаться.

Космонавты не верили своим глазам — на расстоянии трехчетырех километров от МКС на той же высотной орбите материализовался Гость, которого сумел сфотографировать Тони несколько часов назад.

— Я в «Купол»! — прокричал Грэгсон и проворно нырнул в раскрытый межмодульный шлюз.

— Земля! Наблюдаю Гостя 90 градусов по курсу справа! — открытым текстом рявкнул в космос Богатырев.

— Спокойно, мы все видим, — донесся из ЦУПа голос Сер-тиза. — Ничего не предпринимайте. Замрите и наблюдайте.

— Как это — наблюдайте? Обеспечить контакт всеми… — кто-то предусмотрительно отключил микрофон Ванхаймера.

— Что-то мне все это совсем не нравится, совсем… — раздался голос Царева.

09 мая 20… года, 04 часа 45 минут.

Космодром «Плесецк», Россия

Царев отключил свой микрофон и резко повернулся к стоящим за его спиной ученым и техникам космодрома «Плесецк».

— Какова готовность «Клипера»?

— Ну-у… — замялся один из присутствующих, — семь-восемь часов… Если уменьшить этот срок, то…

— Так! Слушать мой приказ! Закончить подготовку «Клипера» в течение часа! Бросить все и заниматься только «Клипером»! Проверить боеготовность челнока: полный боекомплект дляпушек «Электрон», подвесить восемь ракет «Марс».

— Не получится, Иван Петрович, — возразил один из воен-. спецов. — Придется снимать разгонные блоки.

— Что, ни одной не сможем подвесить?

— Две, наверное, сможем.

— Хорошо, пусть две. Майора Григорьева и командира экипажа самолета-носителя немедленно ко мне! Выполнять! Время пошло!

Через десять минут он уже разговаривал с двумя летчиками.

— Ребята. Вряд ли я ошибаюсь, намерения чужих явно враждебны. Чтобы с самого начала «контакта» у них не было иллюзий насчет того, что мы готовы постоять за себя, необходимо срочно вмешаться в события на орбите. Напугать их мы, конечно, сильно не сможем, но, в случае чего, помочь экипажу МКС — да. Вы готовы выполнить эту задачу? Связываться с Кремлем я не буду — беру всю ответственность на себя. Это пусть они со мной связываются.

— Так точно, товарищ директор, готовы! — хором ответили оба пилота.

— Тогда — действуйте!

— Есть! — отрапортовали летчики, отдали честь и, щелкнув каблуками, стремительно вышли из кабинета директора.

Выскочив на улицу, где каждого из них ждал свой «уазик», пилоты остановились и посмотрели друг на друга.

— Андрей, как твой экипаж? — спросил Григорьев.

— Не дрейфь, космос. Доставим на высоту пуска в лучшем виде! — подмигнув ему и шутливо пихнув плечом, ответил командир экипажа «ИЛ-76» МД Андрей Озеров. — Разбегаемся?

— Держи пять! — протянул ему руку Сергей.

Григорьев вскочил в «уазик» и укатил в лабораторно-технический блок — посидеть на унитазе, выпив пару специальных таблеток для освобождения организма от всех шлаков, а потом надевать скафандр. Эта процедура занимала не меньше тридцати минут. Озеров же сломя голову помчался к своему «ИЛу» — подготовка к полету, чтение «молитвы»[37] займет около сорока минут.

Надевая скафандр и автоматически отвечая на вопросы обслуживающих его медиков и технарей, Сергей никак не мог сосредоточиться на одной, но очень важной мысли — что происходит? Почему такая спешка? Ему было известно о событиях на МКС, но о том, что происходило вокруг этих событий, он знал крайне мало.

— …твою мать? Ты в каких облаках витаешь? — Мат одного из техников вернул его к действительности.

— Виноват, замечтался.

— Замечтался… Клапан пять?

— В норме!

— Клапаны шесть и восемь?

— Норма!

Хмурый техник улыбнулся и хлопнул его по плечу:

— Готов! Двигай!

Неуклюже шагая в громоздком скафандре и неся в руке «чемодан» с жизнеобеспечением этой спасательной скорлупы, Сергей наконец осознал, что его миссия необычна, если не сказать больше.

Неожиданно из скупо освещенного пространства возник Царев:

— Сергей, будет, может быть, очень трудно. Но чем сможем, мы поможем. К тому же на МКС Лешка Богатырев, да и американцы с французом вроде не из паникеров, и опыт у них есть. Вы должны справиться! Ну, давай, с Богом!

Сергей подошел к лестнице, которая вела в кабину «Клипера», установленного на «спине» «ИЛа» — предстояло подняться примерно на пятый этаж — такова была высота всего сооружения.

Уже усаживаясь в ложемент пилота, Сергей спросил:

— Андрей, а че здесь стоят под парами «сушки»?

— А, так, почетный эскорт.

— Зачем?

— Не знаю, Петрович приказал. Ладно, хватит болтать! Экипаж, начать подготовку к взлету!

Пока экипаж Озерова вслух читал «молитву», Григорьев, шевеля губами, производил проверку всех систем своего «Клипера-3М». На панели управления все больше и больше светодиодов перекрашивались из красного в желтый, а затем и в зеленый цвет. Сергей почувствовал толчок — «ИЛ» тронулся с места.

— «Полсотни два», готов к взлету? — перешел на сухой официальный тон Озеров.

— «Две сотни пять», готов! — поддержал Григорьев.

Только по приборам Сергей мог определить, что Андрей вырулил на основную ВПП. «Клипер» был закреплен на «ИЛе» таким образом, что визуально наблюдать из кабины взлетную полосу, да и вообще землю, было практически невозможно.

— Я «две сотни пять», прошу разрешить взлет, — прозвучал в наушниках голос Озерова.

— Я «база». «Две сотни пять», взлет разрешаю. Ветер норд-норд-ост семь узлов. Удачи!

— Спасибо! Экипаж, взлетаю.

Пробежав по ВПП более двух километров, «ИЛ» медленно задрал нос и лениво оторвался от бетона. Его позиционные огни стали постепенно уменьшаться и тускнеть в ночном небе. Следом, один за другим, в воздух поднялась пара сопровождающих истребителей «СУ-47 Беркут».

— Сергей, будь готов, через десять минут входим в зону расстыковки на высоте девять и пять, скорость — восемьсот, — голос Андрея звучал спокойно и уверенно. Григорьев познакомился с ним только здесь, в Плесецке, две недели назад и ничего не мог сказать о качествах майора. Однако краем уха слышал, будто Озеров не раз попадал в непростые авиационные передряги и выходил из них с честью. Сейчас от слаженной и синхронной работы Сергея и всего экипажа «ИЛа» под командованием Андрея зависела успешная расстыковка и воздушный старт челнока.

— Андрей, понял тебя. Десятиминутная готовность, — сам себе скомандовал пилот «Клипера» и приступил к подготовке корабля к расстыковке и к запуску двигателей.

Спустя десять минут все были готовы к старту.

— «Две сотни пять», отключаю замки!

— «Полсотни два», отключение прошло! Есть расстыковка! Снижаюсь!

Это был самый опасный момент воздушного старта. В связи с тем, что «Клипер» крепился на «ИЛе» сверху, пилот транспортника должен был быстро, но очень аккуратно, сразу после расстыковки, уйти вниз и в сторону. При этом надо было подбирать газ, чтобы отстать от челнока и не задеть его огромным килем.

— «Полсотни два», мы отвалили. «Беркуты» тоже.

— Понял тебя, «две сотни пять». Даю форсаж! Счастливо!

— Удачи тебе!

Даже в разреженном воздухе на почти десятикилометровой высоте ожившие двигатели «Клипера» и два ускорителя завыли просто оглушительно. Еле заметный силуэт корабля, начавший было клевать носом, дернулся, перешел в горизонтальный полет и стал быстро удаляться, забирая все выше и выше, туда, где светились яркие холодные полярные звезды.

Транспортник начал плавный разворот для возвращения на базу — даже если что и случится, не дай Бог, с «Клипером», помочь он ничем не сможет. «Беркуты» тоже развернулись, качнули своими странными, загнутыми вперед крыльями, прощаясь, и стремительно исчезли во тьме неба. Керосин уже был на исходе, и им придется садиться на ближайшую базу ВВС.

Все системы «Клипера» работали нормально. Бустеры «Мезон» выполнили свою задачу и отстрелились. Корабль набрал необходимую орбитальную скорость, стабилизировался и начал сближение с удивительной парочкой — МКС и НЛО.

Сквозь лобовые стекла фонаря кабины на Григорьева медленно наплывала самая фантастическая картина, которую он когда-либо в жизни видел.

Глава 4. Орбитальный «сход-развал»

09 мая 20… года, 09 часов 10 минут.

Шлюз Колле, Швейцария

В дверь постучали.

— Войдите! — откликнулся Дени.

Тяжелая металлическая створка приоткрылась и пропустила уставшего, голодного и немного растерянного армянина.

— Ашот!

— Дени!

Друзья обнялись.

— Ты голоден? Сейчас перекусишь здесь. Тебе принесут. Извини, но времени нет. — Он повернулся к пульту: — Ален! Бери хиппи и дуй ко мне. Здесь Ашот.

— Понял, сейчас будем.

В комнату постучали, и вошел техник из обслуживающего персонала ЦЕРНа. В руках он держал небольшой поднос, на котором в одноразовой посуде угадывалась лазанья, салаты, фрукты и бутылка Перье. Поставив снедь на стол, техник бесшумно удалился.

— Ашот, ты давай налегай на еду, а я тебя введу в курс дела. Значит, так. О моих разработках ты знаешь. И мне удалось…

Астрофизик жевал и слушал поразительный рассказ друга. Все, что он слышал, с трудом укладывалось в голове: все эти НЛО, «гобои», мгновенно перемещающиеся чужие, американцы, еще кто-то и еще что-то.

В комнату ворвались Ален и хиппи и плюхнулись на стулья.

— Таким образом, — заключил Дени, — мы потеряли наш СИТ, но случайно заполучили «гобой» и более-менее разобрались в нем. Чужие нас вряд ли оставят в покое — секрет «гобоя» еще можно скрыть или уничтожить вместе с нами. Крупные игроки, те, которые нанимали Брэндона, американцев и других, проиграли уже потому, что принцип СИТ выходит из секретной зоны и становится, но еще не стал, достоянием всех. — В комнату заглянул Воган. — Заходите, полковник. Знакомьтесь — профессор Арутюнян.

Воган и Ашот пожали руки.

— Я заканчиваю. Считаю, что чужие, а может быть и еще кто-то, предпримут попытку завладеть своим «гобоем» и уничтожить носителей информации. Поэтому нам надо нанести упреждающий удар.

От этих слов брови полковника поползли на лоб.

— Профессор, какой удар, чем? У вас что, есть в загашнике космическая рогатка, стреляющая астероидами?

— Нет, полковник. Бить будем их же оружием, но уже усовершенствованным нами! А профессор Арутюнян будет, если хотите, «наводчиком» у нашей пушки.

— Каким еще наводчиком? — в свою очередь оторопел Ашот.

— А мы дадим вам космический оптический прицел к рогатке, — улыбаясь, добил армянина Ален.

— Да вы что, сговорились, что ли?! Объясните все толком немедленно! — рассвирепел начальник Генштаба Швейцарии.

В динамиках зашуршало:

— Профессор Армон, вы просили докладывать обо всех значимых ЧП на Земле и в космосе…

— Да. Что случилось?

— Похоже, НЛО сбил орбитальную станцию МКС.

Воцарилось молчание. Первым пришел в себя полковник:

— Это Воган! Подробности?

— Полковник, пока мало что известно. Вроде НЛО не стрелял, а просто протаранил станцию и расколол ее надвое.

— Экипаж?

— Нет информации…

— Полковник, срочно прикажите вашим людям доставить исех нас вместе с «гобоем» на обсерваторию Ля Барилетт. Мы их предупредим о приезде, — повернулся к Вогану Дени.

— Это вроде где-то рядом?

— Да, полковник, километров пятнадцать.

В проеме двери показалась тусклая физиономия Брэндона — он сильно переживал потерю друга.

— Брэндон! — окликнул его Дени. — Давай с нами!

— Конечно, профессор! — просветлел ирландец и побежал собираться.

Дени обернулся и взглянул на Дюмона:

— Ален, тебе придется остаться и контролировать выход коллайдера на рабочую мощность. После мы свяжемся и решим вопрос о передаче энергии на обсерваторию. Надеюсь, ее оборудование выдержит.

Через час у шлюза Колле собралась целая колонна: три армейских грузовика, в которых сидели ученые и были погружены различные ящики и контейнеры, джип «Ламборгини» Вогана и две бронемашины «Пиранья», битком набитые до зубов вооруженными гвардейцами. За погрузкой пришла проследить и Джоди Циммерманн.

— Все готовы? — садясь в джип, обернулся полковник. — Тогда вперед!

Военно-научная колонна покатилась на северо-восток, в сторону отрогов гор Юра, туда, где на высоте 1528 метров гармонично встроилась в великолепный пейзаж швейцарская обсерватория Ля Барилетт.

09 мая 20… года, 11 часов 15 минут по Гринвичу.

Околоземная орбита, высота 289 километров.

Многоразовый космический корабль «Клипер»

НЛО, протаранив МКС, мгновенно переместился на восемьдесят километров в сторону и замер на этом удалении. Визуально наблюдать его было практически невозможно, но на дисплее радара засветка была. Собственно говоря, корабль чужих протаранил МКС своим защитным полем, а не корпусом, это и в иллюминатор было видно, и на видеозаписи потом. Но сейчас некогда было особо следить за действиями чужих и рассуждать о защитных полях — надо было спасать экипаж развалившейся надвое станции.

С большим трудом Сергею и ЦУПу удалось связаться с МКС. Информация Богатырева была неутешительна: половина солнечных батарей уничтожена, от сильного толчка в одном из модулей взорвался кислородный баллон и разгерметизировал отсек. Пришлось срочно задраивать переходной шлюз. Серьезно ранен Грэгсон — он без сознания. Счастье, что хоть трое из космонавтов оказались в момент удара в одной части станции. Хуже другое: Пьер остался один на меньшей, отвалившейся.

— Сергей, — хрипел и потрескивал в наушниках голос Богатырева, — одна спасательная капсула осталась на оторванной части, другая, та, что рядом, не отвечает на автотестирование. Придется ее расстыковывать вручную. Пьер сообщил, что его фара в полной исправности. ЦУП, можем ли мы, надев скафандры, переправиться на осколок Пьера?

— Алексей, вряд ли это возможно, с учетом состояния Тони и того, что две части все дальше и дальше уходят друг от друга…

— Алексей, — вмешался Царев, — предлагаю следующий алгоритм действий: ты, Ронни и Тони переходите из своей части станции на борт «Клипера». Пьер делает то же самое чуть позже.

— Это невозможно, господин Царев, — сквозь сильные помехи послышался голос Пьера. — У меня нет здесь ни скафандра, ни исправной шлюзовой камеры.

— А спасательный высотный костюм есть? — это прорезался из Хьюстона Стив Варсон.

— Сейчас посмотрю, в модуле «Спектр» должен быть.

— Пьер! «Куру» на связи! В модуле «Спектр» высотный костюм есть. Предлагаем тебе постараться самостоятельно его надеть, перейти в спасательную капсулу и одному совершить спуск на Землю. А уж получится он плавным или баллистическим — посмотрим… В любом случае мы поможем с пилотированием.

— Стойте, а как же Алекс, Ронни и Тони? — возмущенно спросил Пьер.

— Они перейдут в «Клипер», у них и скафандры и шлюз есть.

— Согласен с таким планом, — донеслось из Хьюстона.

— Да, наверное, это оптимальный вариант, — согласился из ЦУПа Погодин. — И Сертиз и Ванхаймер тоже его поддерживают.

— Пьер, это говорит Янник Блан.

— Приветствую вас, мой полковник! — откликнулся француз.

— Пьер, предложение, которое ты сейчас услышал, дельное и, похоже, единственно верное. Я как представитель генштаба Франции и Аэроспасьяль его поддерживаю. Предлагаю тебе согласиться на него.

Возникла пауза.

— Пьер, это Богатырев. Все верно, соглашайся, другого пути нет.

— Хорошо, я готов. Диктуйте мне мои действия, — прошелестело в динамиках.

— Так, Алексей, пока мы переведем Пьера на запасную частоту и будем ему подсказывать. Вам же необходимо прямо сейчас надеть пустотный скафандр на Тони…

Спустя сорок минут из люка МКС вывинтился Ронни, закрепился и нырнул в люк по пояс, доставая бесчувственное тело Тони. Спустя еще двадцать минут над комингсом показался шлем Богатырева. Все трое были одеты в скафандры «Орлан», так как в других практически кончился кислород, а дозаправить они не успели. Реактивных ранцев у них не было, но они захватили пиропатроны. Скрепившись друг с другом и одним фалом со станцией, Ронни и Алексей завертели головами, стараясь найти позицию «Клипера», который Должен был находиться в ста метрах.

— Включаю посадочные огни, — крикнул им Сергей.

— Ага, вижу! — откликнулся Ронни.

Аккуратно поддерживая Тони, они выстрелили несколько пиропатронов и медленно поплыли в сторону «Клипера». За ними неспешно разматывался закрепленный на комингсе люка страховочный фал. Через три минуты они достигли «Клипера», и Ронни, ловко извернувшись, умудрился закрепить фал прямо рядом с люком шлюзовой камеры.

— Сергей, открывай, гости! — невесело усмехнулся Алексей, отстегивая фал, соединявший всю троицу с МКС.

Бережно запустив в люк Тони, Ронни тоже следом влез в кессон челнока. Спустя пятьдесят минут Григорьев отрапортовал:

— Экипаж МКС на борту «Клипера». Все в порядке. Состояние Грэгсона стабильное.

— «Клипер»! Теперь подойдите поближе к Пьеру, он скоро будет готов стартовать.

— Есть подойти к Пьеру!

«Сидя» в центральном ложементе, Сергей заработал джойстиками управления двигателями. «Клипер» стал медленно разворачиваться носом к постепенно удаляющейся части МКС, где находился Барсак. Ронни и Алексей расположились в креслах справа и слева От центрального ложемента командира, чуть позади. Алексей — в кресле второго пилота, Ронни — штурмана бортинженера. Вскоре они приблизились к слегка кувыркающемуся обломку МКС.

— Пьер, это «Клипер», как у тебя дела?

— Да вот, учусь одеваться сам, — довольно спокойным голосом ответил Пьер, пыхтя и сопя, влезая в высотный скафандр. — Сейчас, ребята, еще две минуты, и я буду готов.

— Не спеши. Время есть, запас высоты и кислород тоже, — подбодрили из ЦУПа.

— Все, готов! Перехожу в капсулу!

В динамиках послышались возня и тяжелое дыхание.

— Перебрался, задраиваюсь!

— Пьер, теперь слушай меня, — сухо проговорил Погодин. — Проверь герметичность люка… Хорошо, закрой шлем… хорошо… проверь ремни безопасности… Давление… Теперь проверяем…

Все это время «Клипер» висел рядом с обломком. Наконец экипаж услышал:

— Ну, Пьер, с Богом. Автоматика сама все сделает, а если придется перейти на ручное — ты прошел спецтренажер и, надеюсь, не забыл принцип управления фарой. Подожди… Если ты расстыкуешься через двадцать одну минуту, то предположительное место посадки будет Франция. Устроит?

— Хорошо бы на Елисейские поля, а еще лучше — на крышу «Мулен Ружа»! — взбодрился Пьер.

— Тогда включаю обратный отсчет! Полковник Блан, предупредите ваши спасательные службы!

— …три, два, один, расстыковка!

Экипаж «Клипера» мог наблюдать, как спасательная капсула — фара — медленно отделилась от станции. После того как она отошла на расстояние в несколько десятков метров, у нее заработали маневровые двигатели, которые переориентировали фару, а затем направили вниз. Создавалось полное ощущение, что капсула не снижается, а падает на Землю. Причем все быстрееи быстрее.

— Командир, — обратился к Сергею Ронни. — Корабль чужих начал снижение параллельно фаре.

После секундного раздумья Григорьев запросил ЦУП:

— Разрешите параллельное снижение?

— Будьте предельно осторожны… Разрешаю.

Глаза 5. Линия Мажино

09 мая 20… года, 11 часов 00 минут.

Обсерватория Ля Барилетт.

Кантон Женева, Швейцария

Обсерватория примостилась на полуторакилометровой горе, густо поросшей лесом, с единственной довольно узкой спиральной дорогой, ведущей к вершине. Кроме самого сферического купола здесь же располагалось несколько небольших вспомогательных построек — жилой дом, электроподстанция, котельная, будка КПП на въезде, радиостанция с двадцатиметровой антенной, старый, вросший в землю бетонный бункер с капониром времен, видимо, Первой мировой войны и роскошная кирпичная будка местного любимца Треша — огромного флегматичного сенбернара. Чуть в стороне белела шестиметровая тарелка спутниковой связи. Вид отсюда открывался оглушительный — озеро Леман, сверкающий Монблан, как на ладони гряда высочайших альпийских вершин в дымчатом горизонте.

В главном зале обсерватории, наверное, впервые за все время гс существования происходила такая суета и шум. Сооружались какие-то рампы, коммуниковались компьютеры…

— И все-таки, профессор, что вы задумали? — не отставал от Дени Воган.

— Полковник, вкратце: мы немного переделали «гобой», повысили многократно его мощность, сейчас синхронизируем его г телескопом, который будет играть роль оптического прицела, и, когда корабль чужих попадет в прицел, выстрелим, используя нею мощность коллайдера. Это несколько сот мегаватт как минимум! Да, кстати, коллайдер!

Дени подбежал к компьютеру и по «скайпу» связался с Аленом.

— Ален, как дела?

— Вышли на проектную мощность, готовы к началу эксперимента.

— Ален, ты помнишь, мы с тобой вместе смотрели схему подъемных ЛЭП коллайдера и окружающих сооружений, включая обсерваторию? Так вот, одна из мощных силовых линий вела именно к обсерватории.

— Да, Дени, припоминаю… Причем она никак не была связана с коллайдером. Схему подземных электрокоммуникаций мне, немедленно! — крикнул Ален кому-то из своих коллег.

К Дени подошел Арутюнян:

— Что-то новое?

— Ашот, а не могут ли здесь находиться мощные электрические накопители?

— Откуда? Да и зачем?

Дени поискал глазами директора обсерватории:

— Альбер!

К ним подошел пожилой человек в белом халате с добродушным улыбчивым лицом.

— Дени?

— Альбер, а если предположить, что в обсерватории находятся, мощные электронакопители, где они реально могут разместиться?

— Дени, это фантазии. Нет. здесь никаких накопителей. Да что мне тебе объяснять! Ты сам знаешь, что подобные накопители, если бы они существовали, занимали бы место не с чемодан размером…

— Дорогой Альбер, я все понимаю, но спрашиваю не из праздного любопытства, ведь ведут же сюда электрокабели толщиной с ногу Шварценеггера! Куда ведут, зачем?

Альбер Труман, директор обсерватории, задумался, отошел в сторону и присел на ящик, коих во множестве лежало на полу обсерваторной площадки.

— Вот! Дени! — заорал Ален по «скайпу». — Кабель проходит в стороне от Колле, но совсем рядом со шлюзом Босси, и, судя по схеме, имеет модули подключения!

— Ален, немедленно найдите это место, немедленно!

— Дени, в последний раз я полностью инспектировал все свое хозяйство лет двадцать назад. Тогда же приказал заварить намертво дверь в старинный бункер, который торчит здесь испокон века и весь зарос мхом, — вернулся к ним задумчивый Альбер.

— А ты туда заходил?

— Конечно, но там два помещения, а дальше — завал, и ничего нет…

— Полковник! Пойдемте со мной! Эй, здесь есть сварщик с аппаратом?

— Да! — послышалось почти из-под купола обсерватории.

— Будьте готовы, вы можете нам понадобиться! Ашот, Альбер, вы знаете, что делать.

Дени, Воган и Брэндон выскочили на улицу и помчались к старому бункеру. Брэндон слегка поотстал — он тащил на плече огромное кайло. Подбежав к вросшему в землю реликту первой мировой, все трое остановились — стало ясно, что без земляных работ не обойтись. Дверь бункера на треть была засыпана плотно утоптанной землей.

— Блин! — вырвалось у Вогана. — Здесь работы до…

— Гранаты есть? — деловито осведомился Брэндон, отбрасывая ненужное кайло.

Полковник мгновенно поднес к лицу рацию:

— Диц, гранаты к бункеру. Быстро!

У них было несколько минут, и, пока Брэндон копошился у двери, готовя ее к подрыву, Дени обошел бетонный ДОТ.

Да, действительно, угадывалось что-то похожее на капонир долговременной огневой точки: бетонные плиты были подогнаны друг к другу под небольшими углами для облегчения рикошета снарядов, попавших в ДОТ, и имелось забитое землей отверстие, нет, не отверстие — бойница для орудия. На железной двери когда-то что-то было написано, но теперь разобрать это ()ЫЛО невозможно. Единственное, что смотрелось современно в сооружении, так это следы от аргонной сварки по периметру всей железной двери. Если это действительно ДОТ, то…

— Полковник!

— Да? — откликнулся Воган.

— Что это за сооружение?

— ДОТ, профессор, никаких сомнений.

— А что, ДОТ так и строится — вырыл яму, закрыл бетоном и поставил внутри пушку? И все?

— Нет, конечно. Любой ДОТ — это целая система оборонительных сооружений. Кроме орудийного каземата должны быть, как минимум: бункер для боеприпасов, скрытые наблюдательные пункты, пулеметные казематы, бытовые, тайный выход, — четко отрапортовал Воган.

— Спасибо. Исчерпывающе.

Подбежал Диц с забинтованной головой и с ним гвардеец с ящиком.

— Мой полковник, мы доставили не только гранаты, но и пластит и детонаторы на всякий случай!

— Хорошо! Гвардеец, помоги… э-э… Брэндону.

— Есть! — Гвардеец грохнул ящик с взрывчаткой у двери, где орудовал Брэндон. Тот неодобрительно взглянул на молодое лицо парня.

— Легче! Взрываем только дверь, сами еще поживем.

Когда пыль от взрыва рассеялась, они поднялись с травы и подошли к бункеру, Брэндон оказался мастером своего дела — дверь отсутствовала, а из проема на них смотрел слепыми глазами мрак подземелья.

— Фонари есть, Воган?

— Конечно.

— Ну, тогда пошли, — выдохнул Дени и спрыгнул внутрь ДОТа. Пушки здесь никакой не было, помещение было практически пустым, за исключением нескольких полусгнивших ящиков вдоль стен. Пошарив по стенам фонариком, он нашел дверь. К ней уже подошел Брэндон, осмотрел и крикнул:

— Гвардия! Давай сюда кайло!

— Не ори, несу уже, — ответил скорпионовец, спрыгивая на пол ДОТа.

Он подошел к двери, примерился и двумя точными ударами сбил ржавый замок вместе с толстенными проушинами. Вся группа, посвечивая фонариками, осторожно втянулась во второе помещение. Эта комната тоже была почти пуста — валялось лишь несколько разбитых ящиков и мешок с сухим цементом, теперь превратившимся в камень. Следующая дверь была открыта, и Дени с Брэндоном вошли в нее. Отсюда начинался коридор, уходивший направо и налево и слегка вниз. Высота потолка коридора была очень мала — можно было поднять руку и коснуться влажного бетона. Посветив фонарями влево, они сразу обнаружили то, о чем говорил Альбер, — метрах в десяти громоздился завал до самого потолка. Пройдя по коридору направо, они через двадцать пять метров уперлись в крохотное помещение — наблюдательный пункт и место для снайпера, как пояснил Воган. Только вот наблюдать и стрелять было неоткуда — все сооружение, видимо, было засыпано землей уже много лет назад. Снаружи не пробивалось ни единого луча света.

— Брэндон, ты можешь что-то сделать с завалом? — спросил Дени.

Брэндон пожал плечами и направился к обвалившейся части коридора. Минут пять он буквально ползал по обрушению, совал в разные места черенок от лопаты, несколько раз зачем-то крик-йул. Потом взял пластид и рассовал брикеты одному ему известным способом.

— Все, выходим.

Группа быстро вылезла из бункера и отошла метров на десять.

— Гарантии дать не могу, но, похоже, под завалом люк вниз. Я попробую его очистить, не повредив… попробую. Ложись!

Вся подземная экспедиция бросилась на землю, и спустя несколько секунд раздался глухой взрыв.

Первым в ДОТ сунулся Воган, отпрянул, остановив всех жестом руки, и прокричал:

— Диц, противогазы сюда!

Дело было в том, что поднявшаяся пыль не скоро уляжется, а времени — в обрез.

Уже через несколько минут вся группа в противогазах опять спустилась в ДОТ. Каково же было их удивление, когда они на месте завала сквозь туман неосевшего цемента и кирпичной крошки, увидели слегка выгнутый металлический люк в полу. Поган, Брэндон, Диц и скорпионовец вчетвером с огромным трудом приподняли за скобы и откинули крышку. Снизу пахнуло сыростью, даже через фильтры противогазов чувствовалась затхлость воздуха. Вниз вела простая металлическая лестница.

Первым начал спуск скорпионовец — включив налобный фонарь и сняв с предохранителя свой «Бруггер». За ним пошел Дени, потом Брэндон…

— Здесь огромное помещение! — донеслось снизу с легким эхом.

Дени спрыгнул с лестницы и осмотрелся, посвечивая фонариком. Помещение было очень большим — метров пятьдесят на пятьдесят по площади и по высоте метров пятнадцать. Но самое главное — в углах этого подземного ангара стояли четыре гигантских шкафа с трубами, пружинами, изоляционными катушками, и все огромных размеров. У каждого агрегата был свой стенд с приборами и индикаторами. Все было покрыто толстым слоем пыли.

— Вот вам и накопители! — дрогнувшим голосом произнес Дени.

— Господи, чье это? Кто это сделал? — враз охрип Воган.

— Да какая сейчас разница! Полковник, прошу вас, обеспечьте связь отсюда с обсерваторией и шлюзом Колле.

Уже через полчаса в ДОТ были проведены свет и телефонная связь.

— Ален, ну как там у вас?

— Нашли, Дени, нашли! Сейчас подсоединяем сверхмощные контакты и коммутируем нитку с сетью ЦЕРНа.

— Отлично! Сможешь организовать нам срочную доставку — прямо сейчас — электрокабелей сечения…

Работа закипела. Директор обсерватории только качал головой. Он привык к тихим научным будням и совершенно не был готов к такому переполоху, который творился сейчас у него на объекте.

Спустя час на гору взобрались две фуры под прикрытием двух «Пираний» и доставили необходимое оборудование. Из бункера к телескопу протянулись толстенные электрокабели.

В зале телескопа работа подходила к концу. Теперь параллельно тубусу телескопа шли две дополнительные трубы, одна из которых напоминала слегка измененный «гобой» чужих. К станине телескопа, или, вернее, «гобоя», были приварены электрокабели. Ашот сидел в подвесном кресле у основного окуляра телескопа и внимательно всматривался в небо.

Брэндон деловито проверил свой «Узи», потом «Беретту», надел на голову прибор ночного видения и собрался двинуться вдоль расчищенного левого коридора.

— Стой. Куда? — За спиной стоял Диц с «Бруггером» наперевес, чуть дальше него маячил знакомый Брэндону скорпионовец.

— Здесь открытый неизученный участок, лейтенант. Надо проверить.

— Хорошо, пошли вместе.

Втроем, с приборами ночного видения на головах, они двинулись вдоль темного, сырого коридора. Свет провели лишь до бункера с накопителями. Под ногами скрипела бетонная и каменная крошка, местами по стенам стекали струйки воды, а с потолка иногда противно капало за шиворот. Преодолев около пятидесяти метров, Брэндон и гвардейцы подошли к первой двери. Она не была заперта, а только прикрыта. Заглянув в нее, Брэндон понял, что это опять наблюдательный пункт, плюс позиция для стрелка. Диц и скорпионовец огляделись.

— Идем дальше? — спросил Диц.

Брэндон молча повернулся и продолжил движение по коридору. Еще несколько раз им попадались наблюдательные пункты, один раз — казарма с койками и камбузом, а через двести метров коридор раздвоился. Один коридор, тот, что слева, уходил в сторону без уклона, другой — правый — резко шел вниз.

— Я пойду вправо, — сказал Брэндон и направился вдоль коридора.

— Ладно, я — влево. Сержант, ты с ним. Держи связь, — отдал приказ Диц и растворился в темноте.

Скорпионовец, поправив прибор ночного видения и проверив оружие, пошел следом за Брэндоном. Очень скоро он его догнал и пристроился сзади. Так они прошли еще метров восемьдесят. По пути попались еще два наблюдательных пункта, последний из которых оказался пулеметным казематом. Самое удивительное — около узкой амбразуры стоял на закрепленной в полу треноге пулемет. С одной стороны в стене были ниши, в которых стояло несколько коробок с патронами. Правее амбразуры пулеметчика располагалась амбразура наблюдателя-стрелка. Сержант потянул за пучок травы, и, к удивлению обоих, амбразура пропустила свет и оказалась не засыпанной землей. Вторая амбразура также была свободна. Подойдя поближе, они выглянули наружу.

— Отличная позиция, ничего не скажешь. Простреливается весь склон. А когда-то он еще не порос деревьями и укрыться вообще было негде. Этот ДОТ был бы крепким орешком для атакующих, — высказался сержант.

Брэндон посмотрел на него и подошел к пулемету. Сержант тоже приблизился.

— Немецкий МГ-08, образца 1915 года, — пробормотал Брэндон и провел рукой по затворной рамке. На ладони остался масляный след. — Хоть сейчас стреляй!

Любопытства ради они заглянули в несколько патронных коробок. В них, аккуратно переложенные пропитанной маслом бумагой, лежали пулеметные ленты.

— Чудеса, да и только, — пробормотал пораженный сержант. — Здесь совсем рядом, в нескольких километрах в сторону города Гланд, существует открытая для туристов фортификационная линия Променхаус, построенная в тридцатые годы. В народе ее называют «тропинкой Тоблеронов». Противотанковые плиты напоминают по форме наш шоколад «Тоблерон», вот и прозвали. И под Ивердоном, километрах в сорока отсюда, подземный форт Валлорб. Он тоже открыт для посещения. Но почему этот укрепрайон никому не известен?

— Мы многое забываем, — тихо проговорил Брэндон.

Пройдя еще метров тридцать по коридору, они оказались перед небольшой железной дверью, закрытой на проржавевший засов. Брэндон попробовал открыть задвижку, и она подалась с легким хрустящим звуком. Сержант потянул за ручку двери и открыл ее вовнутрь. Проход почти до самого верха был забит плотно слежавшейся землей, а в узкую пустую полоску у самого потолка было видно, что снаружи все густо поросло травой.

— Тайный лаз, — прокомментировал сержант, закрыл дверь и задвинул засов. — Пошли назад.

Проходя мимо пулеметного каземата, Брэндон не удержался и снова зашел в него. В каземате не было темно — свет сквозь две амбразуры худо-бедно, но освещал помещение. Сержант остался в коридоре, что-то разглядывая на потолке.

— Слушайте, а знаете, зачем под потолком вот эти горизонтальные штанги протянуты? — Сержант оказался неплохим знатоком фортификационных сооружений. — Это для перевозки…

— Сержант, тебя как звать-то? — шепотом прервал его Брэндон.

— Юрген, — машинально ответил гвардеец.

— Так вот, Юрген, — по-прежнему шепотом сказал Брэндон, — сейчас нам придется вступить в бой. Связывайся со своим Дицем, только тихо. Там кто-то есть, — и Брэндон рукой махнул на амбразуру.

Сержант мгновенно подскочил к ней и посмотрел наружу. Так и есть — несколько человек в камуфляже и с автоматами крались вверх по склону. Не успел сержант поднять руку с рацией, как из коридора, со стороны тайного лаза, явственно послышалось царапанье металла о металл.

— Откапывают дверь! Черт, они знают этот ДОТ! Кто это? Опять америкосы, мать их? Или…

— Лейтенант! На северном склоне обнаружен противник. Пока видим четырех человек. Скрытно продвигаются к вершине. Они обнаружили тайный лаз ДОТа и откапывают дверь. Судя по всему, этот укрепрайон им хорошо знаком, — прошептал в рацию сержант.

— Понял, иду к вам. Объясните, где вы.

Воган выслушал доклад Дица и сразу начал командовать:

— Первая «Пиранья» — к КПП! Вторая — к северному обрыву. Один пулеметчик и два стрелка — к северному обрыву. Остальным занять круговую оборону.

Подбежав к своему джипу, он сорвал трубку армейской рации:

— База Дюйе! База Дюйе, ответь! Воган на связи!

— Слышу вас, полковник!

— Немедленно поднимайте обе вертушки! Цель — живая сила, квадрат семьдесят пять — шестьдесят, северный склон горы Доль.

— Есть, полковник!

Территория обсерватории резко обезлюдела, даже Треш забрался в свою будку от греха подальше.

Буквально через пятнадцать минут Воган увидел, что со стороны озера к обсерватории приближаются две черные точки — это летели вертолеты «Еврокоптер».

Только полковник собрался навести их на цель, как произошло невероятное — обе боевые машины мгновенно исчезли в ослепительной вспышке взрыва. И почти никаких обломков. Спустя несколько секунд докатился гром взрыва.

— Что там происходит? — удивился сержант, услышав грохот.

И тут же рвануло в конце коридора — нападавшие взорвали дверь тайного лаза. Брэндон перекинул через плечо «Узи», схватил патронный ящик и, достав ленту, начал заправлять ее в пулемет.

— Вода, здесь есть вода? А то заклинит!

Сержант показал ему рукой в угол каземата, где из стены торчал кран, а под ним стояла канистра. Брэндон метнулся в угол и с трудом отвернул вентиль. Тонкой струйкой потекла ржавая вода. Подставив канистру, он вернулся к пулемету. Оглушительно грохнул «Бруггер» сержанта. Это он выпустил короткую очередь в сторону взорванного лаза, прикрываясь железной дверью пулеметного каземата. В ответ раздались очереди из темноты, и пули защелкали по металлу и бетону, рикошетируя и высекая снопы искр.

— Это Диц. Я различаю вас в оптике. Занял позицию в десяти метрах позади вас в районе наблюдательного пункта, — заскрипела рация Юргена.

— Понял, лейтенант. Вступили в бой.

Брэндон наконец справился с лентой и подскочил к канистре. Она набиралась, но медленно. Он не стал ждать, подтащил ее к пулемету, откинул кожух дульного резервуара и вылил туда все, что было. Поставив ее опять под струю, передернул затвор и приник к пулемету. Под ухом опять грохнул автомат сержанта, и тут же его поддержали две короткие очереди лейтенанта. В темноте коридора кто-то надрывно закричал.

Брэндон взялся за удобную револьверную ручку, вложил в плечо приклад и настроил прицельную рамку.

На склоне грохотнул взрыв, и спустя несколько секунд перед изумленным взором Брэндона по склону вниз прокатился дымящийся и разбрызгивающий ошметки огня броневик «Пиранья». Прежде чем скрыться из поля зрения Брэндона, он на секунду замер перед невысоким каменным уступом и медленно перевернулся набок, продолжая валиться вниз. Судя по всему, он слишком близко подобрался к обрыву и подставился под огонь ПТУРа. Больше не размышляя, Брэндон нашел прицелом одну из фигур в камуфляже, которая пряталась за небольшим деревом метрах в ста пятидесяти, и нажал на курок. Весь каземат наполнился невыносимым громом. Выпустив три короткие очереди, он увидел, что ствол дерева расщепило и оно повалилось на землю. Бойца в камуфляже не просматривалось. Если он попал, то бойца должно было просто порвать на куски. Зато одна из пуль противника влетела в соседнюю амбразуру и расплющилась о стену. Брэндон перевел огонь на следующего атакующего. Разворотив в клочья то место, где только что скрывался диверсант, Брэндон с удивлением осознал, что те и не думают отступать. «Они что, были готовы к такому отпору, готовы умереть? — поразился Брэндон. — Кто же они?» Он опять нашел цель и спустил курок. На склоне рухнуло еще одно дерево…

В коридоре тоже грохотало и освещалось вспышками рикошетов пуль. Все опять заволакивала пыль… «Откуда она, здесь ведь сыро», — отстраненно подумал Брэндон…

09 мая 20… года, 13 часов 05 минут.

Постоянное Представительство США

при Отделении ООН и других международных

организациях в Женеве, Швейцария

Энтони Рассел повернулся на стук в свой кабинет и произнес:

— Войдите.

Дверь приоткрылась и впустила Макса Грубера. Сделав несколько шагов, он нерешительно застыл посреди комнаты. Но резидент и не думал предложить ему присесть.

— Они приняли твое идиотское предложение по подключению группы «Сигма».

— Почему идиотское? Я все взвесил…

— Взвесил он! Ты знаешь, что сейчас творится под Нионом, в районе обсерватории? Нет? Ну так поинтересуйся! Почему именно я вам всем должен докладывать о том, что творится под вашим носом, работнички? Там идет настоящий бой с применением бронетехники и авиации. Есть убитые и раненые, уничтожена бронемашина «Пиранья», сбиты два. боевых вертолета «Еврокоптер»… Кораблем чужих сбита орбитальная космическая станция МКС! Шаттл «Констеллейшн» срочно готовится к взлету! Русские на своем «Клипере» уже на орбите! А мы здесь телеграммки пишем в Центр: «Сигму» нам давай. Какая, к едрене фене, «Сигма»?! Происходит черт знает что! Это катастрофа планетарного масштаба! Заварили кашу, долбари из спецназа.

— Я же говорил, что… — попытался встрять Макс.

— Что ты говорил? Что?! Говорят, что Женева — сборище всех шпионов мира. Нет, это сборище непуганых идиотов!

— Шеф, а если спокойнее, что произошло?

Рассел молча подошел к своему столу и, взяв один из листков, протянул его Максу:

— Читай.

Пробежав глазами весь текст, Макс растерянно взглянул на Рассела:

— Шеф, «Сигма» здесь ни при чем. Они еще не долетели, они в воздухе! Я только что связывался с разведкой шестого флота.

— Что? А кто же тогда… — Резидент метнулся к столу и нажал на кнопку. — Немедленно соедините меня с командиром разведки шестого флота. Немедленно! Я жду!

Макс, не спрашивая разрешения, присел на один из стульев.

— Тони, в чем дело, черт возьми? У нас и без тебя дел полон рот! — рявкнули динамики компьютера.

— Полковник, где сейчас группа «Сигма»?

— Блин, я только что все сказал твоему Максу! Вы что там, перепились, что ли?

— Да у нас тут…

— Знаю. Что ты хочешь?

— «Сигму» надо вернуть! Срочно! Будет колоссальный скандал. Вы не понимаете, во что мы ввязались!

— Еще чего захотел, канцелярская крыса! Боевая задача поставлена. Да, условия усложнились, но задача будет выполнена. Будет, понял? Более того, считаю, что в данной ситуации практически все спишется на эту неизвестную группу и чужих, ха! Обеспечьте оговоренную поддержку «Сигме»! Она прибывает… через десять минут! Все!

— Полковник!

Динамики замолчали.

Рассел затравленно взглянул на Макса.

— Что делать? Что?!

— Вы, шеф, делайте что хотите, а я действую по утвержденному плану!

— Я звоню президенту! — закричал Рассел.

— Хоть Папе римскому! — разозлился наконец Грубер и, хлопнув дверью, вышел.

09 мая 20… года, 13 часов 15 минут.

Обсерватория Ля Барилетт.

Кантон Женева, Швейцария

Полковник Воган впервые попал в такую переделку. Бой шел нешуточный: нападавших оказалось не менее десятка, все хорошо вооружены и обучены. Их никак не удавалось сбросить с северного склона. Более того, атакующие смогли захватить часть помещений ДОТа, уничтожили одну «Пиранью». Внизу, в коридорах и казематах, тоже шел упорный бой. Воган поднес к губам рацию:

— Профессор, как вы там?

— Полковник, у нас почти все готово, продержитесь еще с четверть часа!

— Понял! — Полковник поднял свой любимый двадцатичетырехкратный цейсовский морской бинокль и не поверил глазам: над озером, на высоте не более трехсот метров, явно в их сторону летел какой-то объект. Еще один НЛО? Нет, вряд ли. Воздушная поддержка? Но он не запрашивал…

Пока все эти мысли бились в голове Вогана, объект приблизился и сделал плавный разворот над обсерваторией. Теперь стало ясно, что это В-2 «Невидимка». Полковник никак не решался дать команду сбить гостя — а вдруг свои? Черт его знает, что происходит!

Тем временем «Невидимка», отстреливая тепловые ложные цели, сделал еще один разворот, и из него посыпались черные точки — парашютисты. Полковник насчитал семь куполов. Сто семнадцатый опять довернул к озеру и почти на бреющем стал удаляться, продолжая отстреливать ложные теплоцели и разгоняясь. Но не помогло: ослепительная вспышка поглотила бомбардировщик в своей белизне. И опять — почти никаких осколков, только свет и дым да грохот через несколько секунд.

Глубоко вздохнув, полковник Воган вызвал Генштаб и попросил подкрепление.

В дыму и пыли подземелья почти ничего не было видно. Где-то явно начинался пожар. Чему здесь гореть? Брэндон продолжал молотить из пулемета по склону, но не был уверен в том, что попадает по целям. Но даже такой огонь приносил пользу, он не

давал возможности противнику перегруппироваться и вести эффективный ответный огонь. Вдруг пулемет замолчал… Раздосадованный Брэндон опустил руки: забыл залить воду в охлаждающий кожух. Но жаловаться было грех: три коробки патронов отстреляны; Брэндон сорвал с плеча «Узи» и шатнул к двери.

— Юрген, ты здесь?

— Где же еще? — послышалось снизу. Сержант лежал на полу коридора, скрываясь за дырявой железной дверью каземата, висящей на одной погнутой петле и перекрывающей почти весь коридор.

— Надо отходить, сержант. Как Диц?

— Не отвечает уже минут пять.

— Он не менял позицию?

— Нет, он у последнего наблюдательного пункта!

— Тогда прикрой меня — я туда!

Когда заработал автомат Юргена, Брэндон со всех ног бросился вверх по коридору, туда, откуда они не так давно пришли. Почти упав у открытой двери наблюдательного пункта, он увидел на полу Дица. Приложив руку к шее лейтенанта, он ощутил слабое биение артерии.

В районе только что оставленного им пулеметного каземата раздался взрыв, взвизгнули осколки и наступила тишина.

— Юрген! — крикнул в дым и пустоту Брэндон. Нет ответа.

Тогда он поднял «Узи», дал длинную очередь в сторону дальнего секретного лаза, схватил неподвижного Дица за шиворот и поволок его вверх по коридору. Добравшись до развилки, где они с Дицем разошлись, он приостановился, чтобы поменять руку, которой тянул лейтенанта, и не посмотрел в боковой коридор, а зря: из темноты выступили две фигуры с штурмовыми винтовками «Хеклер-Кох» наперевес…

Двум спецназовцам «Сигмы» тоже не повезло: выпустив несколько пуль в Брэндона, они не заметили, что отстрелили одну из ручных гранат, закрепленных на груди ирландца, и она откатилась прямо им под ноги. Один из спецназовцев погиб на месте, второму оторвало кисть руки, и он свалился на бетонный пол. Коридорный перекресток оказался завален телами убитых и раненых.

Воган подозвал к себе младшего сержанта и приказал:

— Возьми пулеметчика и двух гвардейцев, спускайтесь в коридоры ДОТа и займите оборону метрах в пятидесяти от каземата с накопителями. Приказываю: отбить все попытки проникнуть i. каземату! Возьмите мешки с песком, они есть в одном из наблю дательных пунктов. Все, выполняй!

— Есть, мой полковник! — Боец убежал.

Полковник взял из джипа «Бруггер», призывно свистнул од ному из скорпионовцев и в его сопровождении двинулся в сто рону западного склона горы, туда, где приземлился десант г «Невидимки». Много пройти не удалось. Ударила автоматная очередь и, чудом не задев полковника и гвардейца, впилась и будку Треша, отколов от нее куски кирпичей. Спустя секунду невредимый, но до смерти перепуганный альпийский спаса тель, с обломками коньячной бочки на ошейнике, промчался, подвывая, мимо залегших вояк, распространяя вокруг себя запах спиртного и страха. Полковник и гвардеец переглянулись и расположились под прикрытиями: один затаился за высоким канализационным люком, второй за красивой цветочной клумбой.

— «Пиранья-два»! Прикрой сектор пять! — гаркнул в рацию полковник.

Практически тут же со стороны КПП ударила тяжелая очередь крупнокалиберного пулемета. В сотне метров от гвардейцев на землю посыпались срубленные ветки деревьев и щепа. В оптический прицел «Бруггера» Воган увидел сразу трех десантников «Невидимки» и, не раздумывая, дал туда две короткие очереди. Его поддержал гвардеец, а главное, наводчик с «Пираньи». От КПП снова ударила длинная очередь, разбросав землю, камни и ветки там, где только что были десантники.

Ожила рация Вогана:

— Мой полковник, это «броня». Мы на подходе. Какие будут указания?

— Это Воган, уничтожить все цели в пятом секторе!

— Есть уничтожить цели в секторе пять!

Полковник обернулся к гвардейцу:

— Отходим, а то и нас накроют!

Короткими перебежками они двинулись обратно. «Пиранья-два» их прикрывала, поливая опушку леса и склон короткими частыми очередями.

На западном склоне горы началась канонада — три «Леопарда-2» и две «Пираньи» с расстояния в четыреста метров обрабатывали пятый сектор.

Глаза 6. Космические снайперы

09 мая 20… года, 12 часов 15 минут по Гринвичу.

Околоземная орбита, высота 220 километров.

Многоразовый космический корабль «Клипер»

«Клипер» снижался, не теряя из вида фару с Пьером на борту. Нов восьмидесяти километрах от них точно так же шел на снижение корабль чужих.

— НЛО нанес лучевой удар по поверхности!!! — взорвался динамик голосом Погодина. — В районе Женевского озера!

— Зачем? Что там такое? — недоуменно спросил Сергей.

— Выясняем, сейчас свяжемся с французами и швейцарцами! Как у вас?

— Пока без изменений. Удаление от НЛО девяносто километров, от фары — семьсот метров. Так что там у Женевского озера происходит?

— Подождите, подождите… Сейчас. Ничего себе! Ребята, — невольно перешел на просторечье Погодин, — вы не поверите. Гам происходит боестолкновение с применением авиации и тяжелой бронетехники. Это данные со спутника КА-366. Алло, Варсон, вы тоже это видите?

— Да, черт побери! — прогремело в динамиках. — И это называется мирная нейтральная добропорядочная Швейцария! Рейли, вы можете дать какие-нибудь пояснения, или вы, Блан?

— Месье Варсон, извините, мне сейчас не до этого. Но я запросил информацию. Жду доклада от своих, — проворчал полковник Блан.

— Пьер, ты все ускоряешься, мы за тобой поспеть не можем. Скоро прервется связь. Поковник Блан сообщил, что все готово к твоему приему в «Мулен Руж», — говорил в лингофон Алексей.

— Надеюсь, друзья. До встречи! Как там Тони?

— Удачи тебе, Пьер! Не волнуйся за Тони, он без сознания пока, но так даже лучше, — зашумел экипаж МКС-29.

Точка капсулы исчезла из поля видимости, и только по приборам «Клипер» и ЦУП отслеживали теперь его высоту и курс.

— Пьер, держись, сейчас начнет нещадно трясти! — предупредил из ЦУПа Погодин. — А связь оборвется. Высота двести пять-двести четыре… двести три…

— «Клипер», а где у нас воинственная тарелка, черт ее дери? — неожиданно раздался голос Царева.

— Удаление… ого! Уже сто десять! — быстро ответил Григорьев.

— Вы вот что, ребятки, не отпускайте ее далеко, но и не особенно приближайтесь. Предчувствие у меня…

Никто на Земле и в космосе не решился спросить Царева, что это за предчувствие. Все ждали развязки.

— Что это, что это?! — неожиданно раздалось в наушниках. — «Клипер», «Клипер»! НЛО нанес лучевой удар по фаре! По фаре, вы поняли?

— Поняли, ЦУП! — Сергей посмотрел на Алексея и Ронни. — Сволочь! Надо сбить гада!

Две пары глаз спокойно смотрели на командира.

— Что делать, говори!

— Леш, ты меня подстраховывай, читай эшелон, скорость, а ты, Ронни, раз уж сел на место оператора, слушай. Вытяни бирюзовый рычаг управления, утопленный сейчас в пульте, да-да, правильно… Включи реле подкачки…

Через семь минут новоиспеченный космический орудийный наводчик был готов к выполнению задания. Он задал лишь один вопрос:

— Почему ракет только две?

— Ронни, пришлось цеплять бустеры.

— Понял.

«Клипер» медленно накренился влево и дал сначала слабую тягу. Расстояние между ним и НЛО стало сокращаться.

— Экипаж, полная тяга на форсаже бустеров! — выкрикнул Сергей.

«Клипер» начал быстрый разгон.

— Удаление от цели сто пять… сто четыре, — это считывал приборы Алексей.

— Цель вне зоны поражения! — докладывал Ронни.

— Эй, на «Клипере», вы что там задумали? Отставить! ОТСТАВИТЬ… ВАШУ МАТЬ! — загремел в наушниках голос генерала Кременцова.

— Василий, оставь их в покое — они сами способны принять решение! — ответил из Плесецка Царев. — Что там у нас с Пьером?

— Судя по телеметрии, фара не разрушена, но все больше скатывается к тяжелой, крутой баллистической траектории. Больше сказать ничего невозможно, связь отсутствует, но на радаре капсула есть! — откликнулись из ЦУПа.

— Удаление восемьдесят! — пробубнил Богатырев.

— Появилась засветка цели! Ввожу координаты в машину! — радостно сообщил Ронни.

— Добро, Ронни, сейчас еще ближе подойдем, чтоб наверняка…

09 мая 20… года, 14 часов 15 минут.

Обсерватория Ля Барилетт.

Кантон Женева, Швейцария

— Полковник, мы готовы! — раздался в рации голос Дени.

Воган, уже выйдя из пятого сектора, бегом направился в главный купол обсерватории. Там по-прежнему царила суматоха, но уже не столь нервная, как два часа назад. Телескоп теперь был похож скорее на осьминога — весь опутан проводами, кабелями, шнурами… У станины телескопа сидел в кресле оператора Ашот Арутюнян, рядом, вперившись в монитор компьютера, — Дени, муть поодаль — Альбер.

— Дени, он в прицеле! — крикнул Ашот.

— Ален! Как у тебя с мощностью, можешь поделиться? — связался с ЦЕРНом Дени.

— Конечно, Дени, эксперимент вот-вот начнется, задействовано девяносто процентов мощности. Сколько тебе кинуть? — ответил Ален.

— Сто мегов! Сможешь? Выдержат ли накопители?

— Если они продержат всю мощность не более десяти секунд, ю — да! Поэтому сброс — только по сигналу!

— Жду, не отключаюсь.

Шли минуты, минуты…

— Есть! Девяносто пять процентов вероятности поражения цели! Готов! — закричал Ашот.

— Сброс! — приказал по скайпу Дени.

— Даю!

Даже из зала обсерватории было слышно, как подземелье бункера наполнилось всепоглощающим гулом. Все замерли. Настал момент истины.

— Ашот? — тревожно позвал Дени.

— Огонь, — с этим словом Ашот переключил тумблер, освобождая сто мегаватт энергии и направляя по ионизированному воздушному каналу в космос.

— Удаление пятьдесят пять, высота сто пятьдесят! — бубнил Алексей.

— Держу цель!

— Вижу, гада, на радаре, — проговорил Сергей. — Ронни, даю добро на запуск.

— Понял. Первая… Пуск! Пошла. Вторая… Пуск! Пошла, — прокричал Ронни. — Ракеты ушли. Ждем.

— Как подводники с торпедами, не хватало только секундомера, эх, «маринески»[38]… — тихо, скорее про себя пробормотав Алексей.

Неожиданно все увидели на мониторе радара, что НЛО дернулся и четче проступил на экране.

— Попали? Уже? — удивился Григорьев.

— Нет, первая только на подлете… пять секунд до контакта! — ответил Ронни. — Три… две… одна…

На радаре НЛО чуть распух и опал, спустя две секунды это повторилось.

— Попали?!

— Уверен. Но повредили ли, черт его знает, — с сомнением в? голосе ответил Ронни.

— «Клипер»…вашу мать!!! До попадания ракет НЛО был атакован лучевым импульсом! Защита, видимо, отключилась, и ваши «марсы» попали точно. Наблюдаем хаотичное падение НЛО! С отделением мелких фрагментов… Дымовая полоса, пожар. Вы его сбили! СБИЛИ!

— Каким лучевым импульсом? Вы это о чем? И почему НЛО падает? Он что, настолько потерял в скорости, что сходит с орбиты? — опешил Григорьев.

— Сергей, не знаю, действительно непонятно. Но ты не забывай, что, по наблюдениям, НЛО не обязательно иметь орбитальную скорость, чтобы держаться на орбите, они же иногда просто зависают на любой высоте, и все! — ответил Погодин.

— Расчетный квадрат падения? — оживился Богатырев.

— Сейчас… секунду… Так, если не изменятся горизонтальная и вертикальная скорости, то компьютер дает расчетную точку примерно двенадцать — четырнадцать градусов северной широты и сто сорок один — сто сорок семь градусов восточной долготы. Это у нас западная часть Тихого океана… Ого, как бы тарелка не затонула в Филиппинском желобе или Марианской впадине!

— А какова ее скорость? — включился в разговор Ванхаймер.

— Горизонтальная — пять тысяч шестьсот километров в час, вертикальная — тридцать пять метров в секунду… Стоп! Скорости медленно, но падают; похоже, пилот, если в ней есть пилот, пытается что-то сделать!

— Господин Пирогов, прошу вас держать нас в курсе полета НЛО постоянно? — попросил профессор Сертиз.

— Стив! — позвал Хьюстон Царев.

— Да, Иван, слушаю тебя!

— Я бы на твоем месте срочно известил ваши ВМС. Тарелку надо будет искать! А я сейчас узнаю, наши суда там есть или нет… В любом случае батискаф понадобится. Так что и с Академией наук придется говорить.

— Я думаю, у полковника Рейли это получится лучше, — ответил Варсон. — Вы слышите наш разговор, полковник?

— Да, Стив, уже связываюсь с базой ВМС «Арпа-Харбор» и базой ЮСАФ «Андерсен» на Гуаме.

— Что с Пьером? — подал голос Ронни.

— Фара спускается по сумасшедшей баллистической траектории… — виновато ответили из ЦУПА.

— Так! Начинаем спуск! Экипаж, проверить все системы! — Григорьев принял решение. — Плесецк, будьте готовы к нашему приему. Напоминаю, на борту раненый. Прошу ЦУП подготовить для возможного перелета воздушное судно.

— Хорошо, Сергей, — ответил из ЦУПа Погодин.

— Эй, Сергей, мне тут здорово начистили задницу по поводу твоего несанкционированного запуска на «Клипере», так что терять мне уже нечего. Даю приказ подготовить для вас ТУ-160. Ждем вас в Плесецке.

— А как же его вооружение? — усмехнулся Алексей. — Кто же его пропустит в свое небо?

— Ракетоносец будет нести только оборонительное вооружение — ракеты «воздух-воздух» и «воздух-космос». Надеюсь, мне поверят на слово.

— Придется, — это пробормотал полковник Блан.

— Входим в верхние слои атмосферы, — вместо ответа сообщил Григорьев.

«Клипер» круто накренился и заскользил к Земле, постепенно окутываясь ореолом горящей атмосферы.

После точного энергетического удара «гобоя» из обсерватории Ля Бариллет, НЛО резко обозначился в видимом диапазоне спектра на высоте ста пяти километров от Земли. По его более чем стометровому корпусу пробежало несколько исполинских электрических разрядов, рассыпавшихся миллионами искр. Спустя несколько секунд, не встретив препятствия в виде силового поля, две экспериментальные ракеты «Марс» класса «космос-космос» вонзились в левый борт тарелки и взорвались внутри, пробив внешний корпус. Тарелка, которая на самом деле имела скорее форму сплошной подковы или эллипса с одной срезанной острой стороной, резко потеряла орбитальную скорость, выбросила из своего чрева несколько дымных огненных сгустков вместе с 06-1 ломками и, сделав пару бочек, с тяжелым переваливанием через левое «крыло», устремилась к Земле, с небольшим углом атаки, оставляя за собой черный дымный след.

09 мая 20… года, 16 часов 30 минут.

Постоянное представительство США

при Отделении ООН в Женеве

На позывной Макса откликнулись три человека. Не прошло и получаса, как все они собрались в условленном месте и забрались в фургон американского постпредства с дипломатическими номерами. Один спецназовец был серьезно ранен — у него была оторвана кисть и рука на уровне плеча туго перетянута жгутом. Необходимо было срочно его госпитализировать. Пока спецназовцы переодевались и помогали переодеться в гражданское шипящему от боли раненому, Макс по рации связался со своим; отделом в постпредстве и предупредил, чтобы врач срочно был готов выехать в кантональный госпиталь вместе с дежурным дипломатом и пациентом.

Постпредский врач, увидев ранение, зашептал:

— А как мы объясним, что конкретно произошло?

— Скажете, что при сварочных работах взорвался газовый баллон! — обращаясь не к врачу, а к побледневшему дипломату, раздраженно ответил Макс. — Возьмите, — он протянул сотруднику листок бумаги, на котором были написаны имя, фамилия и другие данные раненого.

— Объясните, что документы подвезут позже, не до этого, мол, было. А я распоряжусь направить в госпиталь факс с нашими гарантиями оплаты операции и лечения. Идите!

Отправив раненого в госпиталь, Макс подождал, пока двое оставшихся спецназовцев умоются и приведут себя в порядок. После этого, хмуро взглянув на мало что выражающие лица, он жестом пригласил их следовать за собой и направился к кабинету Рассела. Ничего хорошего от этой встречи он не ждал, но и не, очень уж боялся за свою задницу: в конце концов, решение о проведении такой операции принималось в Центре, вот и пусть между собой там разбираются. А если его и отзовут — так оно и к лучшему: ему здесь уже порядком надоело.

09 мая 20… года, 21 час 40 минут.

Дом Правительства. Москва,

Россия

Тарас Бруденко сидел в своем кабинете и сосредоточенно грыз ногти. Его самолюбие было уязвлено. Кто же знал, что все так получится?

Дело в том, что несколько часов назад он был срочно вызван к Президенту, который потребовал от него объяснений по поводу участия агентов ФСБ и ФСО в европейско-американской научно-фантастической шпионской заварушке. Присутствовавший на первой части беседы шеф ФСО сделал вид, что все это прошло не просто мимо него, а вопреки его четким указаниям, и он еще разберется с этим делом и навешает тем, кто к этому причастен, с чем и был отпущен без особых комментариев. Все комментарии достались Тарасу…

Заранее заготовленная на такой случай аргументированная речь Тараса не произвела ровным счетом никакого впечатления на Президента, он оказался на удивление осведомленным, вплоть до мелочей, во всем происходящем и четко дал понять, что просто так все это дело не оставит. Более того, во время аудиенции в кабинет неожиданно зашел премьер и тоже въедливо стал расспрашивать, явно хорошо ориентируясь в теме. Единственное, что удалось Бруденко, так это скинуть часть вины на Президента Чечни, якобы его служба безопасности совсем от рук отбилась и часто действует совершенно самостоятельно, не утруждая себя докладами руководству. Президента и премьера эта аргументация не очень смутила. Более того, премьер, нагло усмехнувшись, напомнил ему, что знает, с каким тейпом дружит «хохол» Тарас Бруденко, и поэтому алгоритм решений помощника для него — открытая книга.

Тарас понял, что уже, видимо, сдан своими подельничками в лице Штилера, Сафарова и Вексельрода. Сколько он для них, сволочей, сделал! Сколько позволил перевести денег за границу, сколько залоговых и других аукционов подтасовал так, что только они и могли их выиграть! И за все за это — такая неблагодарность! Была бы его воля — перестрелял бы всю эту олигархическую шпану на месте!

В пылу обиды он и не вспомнил, что этими людьми ему были открыты счета в западных банках, куда затем они же и кидали немалые деньги.

Концовка аудиенции была более чем удручающая — немедленная и безусловная отставка, и тогда его оставляют в покое и не трогают счетов в банках, или…

Нет, нет и нет! Мы еще посмотрим, кто кого!

Но набранные номера мобильных его «друзей» не отвечали…

Ну, ничего, ничего… Он что-нибудь придумает. Что-нибудь такое, от чего у его противников волосы дыбом встанут. Он уже видел, как в прямом эфире на первом канале… Так-так, надо бы позвонить Кириллу Рюнсту, пока до него не докатились слухи о его отставке. Пусть на своем канале выделит ему немного времени. Тарас набрал по вертушке номер Кирилла.

— Рюнст слушает.

— Привет, Кирилл! Это я — Тарас.

— А-а-а… Привет, рад слышать тебя. — Однако тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений в том, что собеседник испытывал как раз обратные чувства к звонившему.

«Как, неужели уже все знает, скотина? Откуда?» — оторопел. Бруденко. Тём не менее постарался взять себя в руки и продолжил разговор:

— Кирилл, мне тут пришла в голову интересная мысль. Хотелось бы заручиться твоей поддержкой по поводу одной передачи. Надо встретиться! Я бы тебе все рассказал. Вместе обсудим сценарий…

— Тарас, ни сегодня, ни завтра я — никак. Ты же сам знаешь — то госсовет, то совещание, то переговоры, то министры. Давай так: позвони мне на следующей недельке, и тогда обо всем договоримся.

— Ладно, Кирилл… Спасибо, пока.

Тарас шваркнул трубку на рычаг кремлевки. Всё! Если знает этот шоумен, то знают все. Нет никакого смысла кому-либо звонить, он реально выпал из обоймы. Совершенно ясно, что утечка организована специально. Его переиграли и не дали времени предпринять ответные действия. А если Президент, вдобавок к этому, «забудет» свое обещание насчет банковских счетов? Что тогда? А что, если ему перекроют кислород с выездами, как он сможет контролировать свои финансы? А если?.. Как он мог быть таким самоуверенным? Идиот! Почувствовав, что почва начинает уплывать из-под ног, он бессильно сжал кулаки так, что хрустнули пальцы.

Глава 7. Океанский «Stone Skipping»

10 мая 20… года, 05 часов 20 минут.

Филиппинское море,

западная акватория Тихого океана,

район о. Гуам

Взлетевший более трех часов назад с авиабазы «Андерсен» на острове Гуам самолет Боинг Е-3 Sentry (дозорный) Авиационной системы раннего предупреждения и управления (АВАКС), или «Борт 39–45», позывной «Флай» («Муха»), находился примерно в ста семидесяти километрах на юго-запад от острова на высоте семи тысяч метров. Экипаж работал в штатном режиме, несмотря на то что взлет был срочным, а полетное задание получено уже в воздухе. И это задание было из ряда вон выходящим: обнаружить и сопроводить приземление (скорее, приводнение) объекта «Санта Клаус», то есть НЛО!

Командир экипажа майор Гленн Грант, прочитав телеграмму с полетным заданием, врученную ему бортрадистом Беном (по кличке «Большой Бен» из-за своего двухметрового роста), внимательно посмотрел на младшего сержанта. Тот, поняв невысказанный вопрос, попытался вытянуться по стойке смирно, саданулся головой о верхний край порога двери пилотской кабины и, сморщившись от боли, отрапортовал:

— Командир, здесь все точно. Ошибки в дешифровке нет, я дважды перепроверил.

— Хорошо, свободен.

Сержант, с трудом развернувшись в узком проходе, потирая темечко, протопал в свою маленькую конуру, напичканную электроникой, и с трудом втиснулся в нее. Впрочем, весь самолет был просто до предела забит этим добром. Хотя для экипажа условия были еще сносные — места командира, второго пилота, штурмана, бортмеханика и радиста были просторны по сравнению с рабочими местами шестнадцати операторов РЛС. В кабине экипажа работал автономный климат-контроль, не то что в остальных отсеках самолета — один на всех без индивидуальной регулировки.

За кабиной экипажа располагался первый отсек, где находились рабочие места старшего оператора РЛС и его помощника, и чуть дальше — двух операторов сопровождения и целеуказаний и четырех операторов дальнего обнаружения. Во втором отсеке располагались восемь операторов. Каждый из двенадцати операторов дальнего обнаружения обслуживал тридцатиградусный сектор горизонта. Четвертый отсек — бытовой. Небольшая кухня с микроволновками и холодильным шкафом; через переборку крохотная столовая (на каждом борту по столику, один — на два, другой на четыре места) с телевизором и небольшой видеотекой; еще через одну переборку шесть узких спальных мест для свободных от вахты членов экипажа и операторов и в самом конце — две туалетные комнаты. Дальше находилась только постоянно закрытая дверь в хвостовой отсек. Там ровными рядами вдоль бортов стояли электронные модули приемо-передающих устройств главной РЛС авиакомплекса. Шкафы с микросхемами протянулись на двенадцать метров к килю самолета, а там находился запертый на ключ командира люк, ведущий в хвостовую башню стрелка. Ложемент стрелка был подвешен на сервоприводных механизмах по центру кабины. Внушительного вида спаренная скорострельная авиационная 20-миллиметровая пушка М-61 «Вулкан» с двумя шестиствольными вращающимися блоками управлялась с помощью почти компьютерных джойстиков с программным обеспечением поиска, нахождения и сопровождения цели. Но место стрелка практически с самого момента сборки самолета и его пуска в эксплуатацию пустовало. Во-первых, сегодня этот авиационный артиллерийский «плутонг» был малоэффективен против истребителей даже старого, третьего поколения, а во-вторых, сейчас он был подключен к мощному компьютеру авиакомплекса и мог быть применен без участия стрелка, в автоматическом режиме, и даже с более высокой точностью.

Грант знал, что на рейд военно-морской базы «Арпа-Харбор» на острове Гуам вышли несколько боевых кораблей, в том числе атомный ракетный крейсер УРО ЮСС «Порт-Ройял» класса Тикондерога, пара скоростных сторожевых кораблей и малый противолодочный корабль с вертолетом на борту. «Неужели все это придется задействовать в этой экстраординарной операции?» — недоумевал командир.

Ровный гул моторов убаюкивал, а опущенные на стекла шторки светофильтров и цикадное пощелкивание множества электронных приборов создавали совсем уж нерабочую обстановку. Гленн искренне позавидовал своим коллегам, которые дрыхли сейчас без задних ног, покачиваясь в легких гамаках на веранде офицерского общежития авиабазы. Взглянув на второго пилота, он понял, что мысли его подчиненного бродят где-то там же. С другой стороны, когда еще доведется участвовать в подобной операции? Подумать только: они, возможно, увидят настоящий НЛО! Не дрожащие и скачущие кадры, снятые случайным свидетелем на слепую камеру мобильного телефона, не летящую шляпу, умело отретушированную с помощью фотошопа под летающую тарелку очередным психом или любителем розыгрышей, а реальный объект! С ума сойти…

— Гленн, курс двести семьдесят пять, пожалуйста! — прозвучал в наушниках голос старшего оператора Даррелла Смита и вернул Гранта в реальность. Сейчас работала команда РЛС, и, со-. гласно инструкции, он должен был стремиться к наиболее точному следованию рекомендациям Даррелла относительно курса.

За все время барражирования в западной части Филиппинского моря, они меняли направление уже семь раз.

— Высота, скорость?

— Нет, Гленн, оставайся в этом эшелоне.

— Командир, — спустя несколько минут заговорил штурман. — Через пятнадцать минут придется сменить высоту до семи пятисот — сближаемся с гражданским рейсом 23–14.

— Слышал, Даррелл?

— Да, Гленн, это нам не помешает, крути свою баранку! — засмеялся оператор.

Нынешнее их задание и у Смита вызвало массу вопросов. Уж сколько он летает на АВАКСах, в том числе два с половиной года с командиром Грантом, ничего подобного в его карьере не было. Бывали иногда необычные засветки на экранах радаров, но они так и оставались непонятными и, видимо, все-таки атмосферными явлениями. Правда, не раз он слышал рассказы летчиков о встречах с НЛО, погонях, попытках сбить, но никогда не относился к ним серьезно. Он не склонен был упрекать авиаторов в вымысле, но считал, что в небе многое, при наличии толики фантазии и желания, можно принять за НЛО. Сегодня же он вместе со всей своей бригадой операторов и экипажем вынужден был констатировать, что в рассказах пилотов правды намного больше, чем можно было ожидать. В любом случае, какое бы задание ни было, выполнять его надо.

Грант произвел постановку «Боинга» на новый курс и включил автопилот. Неожиданно он почувствовал приглушенный внутренний радиообмен между операторами. Явно они что-то засекли. Начинается, подумал летчик.

— Гленн, курс сто восемьдесят три!

— Выполняю! Штурман, следить за высотой и курсом! Бортмеханик — смотреть небо! Всем — пристегнуть ремни!

«Сентри», сильно опустив левое крыло, начал разворот на 90 градусов на юг.

— Есть, кэп! — ответил штурман. — Пошла потеря высоты и скорости. Курс двести шестьдесят два… двести шестьдесят…

— Джерри, выбирай газ, выбирай! — приказал командир второму пилоту.

— Выполняю! — тут же ответил пилот.

Все в самолете ощутили значительную потерю веса, некоторые — неприятные ощущения в желудке. Но тут же на новой, более высокой ноте загудели двигатели. Где-то на камбузе упала и разбилась бутылка.

— Обороты восемьдесят пять процентов! Восемьдесят шесть-восемьдесят семь… — докладывал второй пилот. — Скорость семьсот девяносто…

— Высота шесть тысяч девятьсот девяносто… девятьсот восемьдесят пять… девятьсот восемьдесят три… — это бубнил свое штурман. — Полет горизонтальный! Высота шесть тысяч девятьсот восемьдесят пять! Курс двести сорок пять.

Тяжелый авиакомплекс постепенно нашел опору под крыльями, сбалансировал полет и закончил вираж, потеряв всего сто семьдесят метров высоты — сущий пустяк для такой махины и такого срочного маневра.

— Гленн, теперь, как только сможешь, курс сто пять, высота шесть тысяч двести, — как всегда, вежливо и спокойно попросил Даррелл.

На этот раз Грант заложил еще более крутой вираж, и спустя всего две минуты они, опять немного снизившись, легли на нужный курс.

— Гленн, прошу связи с базой.

Старший оператор имел полное право по регламенту связываться с базой самостоятельно, без разрешения командира, и даже, при необходимости, по секретному индивидуальному каналу. Но, по сложившейся традиции, операторы не прибегали к этой неприятной для командиров экипажей практике.

— «База один», я «Муха»! Веду две цели, даю координаты, азимут, скорость и динамику… — Даррелл перечислил все необходимые параметры. — Продолжаю вести обе, до вашего указания!

— «Муха», здесь «База один»! Ведите первую цель, высотную можете отпустить — это начал спуск с орбиты русский «Клипер». На нем и наши ребята, если вы помните. Его ведут отдельно и Плесецк и Хьюстон, так что они в надежных руках. Все внимание — первой цели! Если произойдет визуальный контакт — включить все бортовые камеры и снимать! Но главное — как можно точнее засечь место падения. Мы не знаем, утонет объект или нет, но если утонет — попробуйте поставить радиобуй.

— Буй? «База один», как вы себе это представляете, здесь такие глубины! Его быстро отнесет течением. Да и мы не вертолет и не бомбардировщик, чтобы сбросить с высокой точностью. Плюс-минус пятьсот метров, не меньше, — вклинился в разговор Гленн.

— «Муха», вы не рассуждайте, а выполняйте! У вас что, есть более рациональное предложение? Мы уж постараемся, чтобы ВМС подошли к точке как можно скорее. Более того — мы запеленгуем позывные со спутника.

— «База один», — не унимался Гленн, — я прекрасно помню, как мы с вами в прошлом году запеленговали упавшую «Сессну». Как морячки потом мучились? А ведь затонул аппарат не в самом глубоком месте, можно сказать, почти на Малой Магеллановой банке[39]. Так что…

— «База один», «База один»! — вмешался в перепалку Даррелл. — Объект вошел в зону четкой фиксации. Азимут двести семьдесят пять, высота девятнадцать, удаление восемьсот двадцать, скорость два и четыре десятых маха! Оператор десятого сектора, вынести телеметрию цели на дисплей.

Началась обычная «спокойная суматоха» боевой работы.

— Даррелл, цель точно придет с кормы? — на всякий случай поинтересовался Гленн.

— Да, если не поменяет направление…

Пожалуй, это был тот редкий случай, когда Грант пожалел, что у его самолета нет зеркал заднего вида, как на машине.

— Герберт! — позвал бортмеханика Грант.

— Да, командир!

— Давай быстро отправляйся На пост стрелка, подсоедини к компьютерному коллиматору артиллерийской спарки видеокамеру и выведи управление сюда. Сможешь?

— Да, командир! Только…

— Люк я открою, не беспокойся.

Гленн поколдовал над компьютером, который монитором нависал у него с левой стороны, а клавиатурой постоянно мешал при работе с системами связи. Бортмеханик скрылся в проходе и двинулся к корме. Его продвижение сопровождалось шутками и комментариями операторов, которых он невольно задевал.

— «Муха», я «База один». В район предполагаемого визуального контакта вылетели два звена Ф-16, цистерна[40] тоже на подходе, на всякий случай, — доложили с Гуама.

Тяжелый «Сентри» нехотя набирал скорость.

— Гленн, разгоняй, как можешь, свой керогаз, — скороговоркой приказал Даррелл. — Объект нас догоняет, и очень быстро.

— Крис, полный газ! Взлетный режим! Взлетный!

— Есть, кэп, взлетный! — откликнулся второй пилот.

Турбины «Сентри» ответили нарастающим ревом, и все почувствовали, что их слегка прижало к спинкам сидений, кроме тех операторов, которые сидели спиной по ходу.

Тарелка, оставляя за собою легкий дымный след, снижалась и теряла скорость. Первая пара Ф-16 пошла на разворот, пристраиваясь к ней в кильватер. Спустя полминуты вторая пара выполнила маневр и зашла на цель.

Скорость НЛО снизилась до одного и девяти десятых маха, потом до одного и шести десятых…

«Сентри» в это время разогнался до рекордной для него скорости в девятьсот десять километров в час и шел параллельным курсом чуть сбоку и впереди.

— Всем наблюдать, снимать, отслеживать! — гаркнуло из штаба.

— Да чтоб вас всех приподняло и пришлепнуло!.. — в сердцах пробормотал Гленн.

— Ниже, ниже, Гленн! — заорал Даррелл.

— …Вашу мать! Снижаюсь!

— Скорость объекта один и две десятых маха, удаление пятнадцать, высота шесть! — доложил оператор десятого сектора.

— Держать цель! — бросил Даррелл.

— «Муха», «Муха», я «Танго»! Вхожу в ваш квадрат… — это проявился заправщик КС-135 Stratotanker.

— «Танго», «Танго», я «Муха»! Немедленно покиньте квадрат тридцать три — пятьдесят! Повторяю…

«Вот только вашей керосинки здесь не хватало!» — выругался про себя Гленн.

В пилотскую кабину заглянул бортмеханик:

— Командир, я все сделал, можете выводить картинку на свой монитор.

Гленн пощелкал клавишами, и на его дисплее появилось изображение, получаемое камерой с хвоста самолета из кабины стрелка. Он пошевелил джойстиком управления артиллерийским комплексом, и вместе с орудиями камера послушно сместилась вбок.

— Отлично, молодец! — похвалил Герберта командир.

Тем временем корабль чужих, хоть и терял скорость, но все же нагонял «Сентри». Теперь он был в нескольких километрах от авиакомплекса, и его уже можно было увидеть невооруженным глазом, не говоря об оптических и цифровых трансфокаторах, установленных на видеокамерах.

— Скорость ноль девяносто семь маха, удаление четыре ты-. сячи триста метров, высота четыре и пять! — продолжал докладывать оператор.

— «Муха», «Муха», я «Сапсан»! Тарелка перестала дымить! — это прозвучал голос командира звена Ф-16, по-прежнему сопровождавших НЛО.

И действительно, дымного шлейфа за кораблем чужих больше не наблюдалось.

— Понял, спасибо. Штурман, где у нас там цистерна болтается? Они вышли из квадрата?

— Да, развернулись. Уходят на юг.

— Хорошо.

— Скорость восемьсот… Командир! Объект поменял курс! — удивленно воскликнул оператор.

— Азимут? — тут же запросил Даррелл.

— Сто тридцать! Удаление две тысячи, высота три и девять. Теперь заправщик по курсу! — тревожно сообщил оператор.

— Высота цистерны?

— Четыре и три!

— «Танго», «Танго», это «Муха»! Объект довернул вправо до ста тридцати, вы прямо по его курсу. Срочно поднимитесь до пяти!

— «Муха», я «Танго», понял, начал набор!

— Подбирай газ, подбирай, — приказал Грант второму пилоту. — Надо сбрасывать скорость…

Одновременно Гленн, управляя хвостовой телекамерой, поймал в объектив корабль чужих, зафиксировал цель и включил запись.

Тарелка, продолжая снижаться, больше не теряла скорость, а ее полет стал более ровным и плавным. Когда до поверхности океана оставалось около полутора тысяч метров, вокруг НЛО будто вспыхнуло почти невидимое, чуть голубоватое газовое пламя и окутало весь его абрис. Спустя несколько секунд объект практически исчез из видимого диапазона, и только легкие возмущения атмосферы и голубоватые всполохи могли указать на его местонахождение. В это время она догнала «Сентри» и пошла, снижаясь, параллельным курсом.

— «Муха», я «Сапсан», объект исчез из поля зрения! — спокойно, даже как-то равнодушно передал командир звена Ф-16, не страдающий, видимо, избыточной впечатлительностью.

— Засветка цели исчезла с радаров! Лазерные дальномеры не фиксируют объект! — доложили Дарреллу.

— Черт! Съемка ведется?

— Так точно!

— «Муха», я «Сапсан». Поправка: с трудом, но объект виден.

Посмотрев левее и немного вперед по курсу, Гленн тоже раз личил легкие невесомые и зыбкие очертания тарелки. Судя но всему, работало силовое поле. Оно было непроницаемо для радаров, но в видимом диапазоне не могло полностью скрыть объект, и он был виден не только как расплывчатый, туманный контур, но и как деформация предметов на удалении, на которые надо было смотреть сквозь защитное поле НЛО, как расплываются очертания далеких автомашин в жаркий день из-за рас каленного асфальта, над которым поднимается горячий воздух.

— Вижу, «Сапсан», спасибо!

— Операторам: вести объект визуально! прозвучал приказ Даррелла.

— Что у вас там происходит? Я «База один»! Отвечайте! — раздалось с Гуама. — «Муха», «Муха», почему не докладываете?

Выматерившись про себя, Гленн кратко доложил на «Базу» суть происходящего в квадрате тридцать три — пятьдесят.

— …Продолжаю снижение, но ниже пятисот не пойду — опасно. Скорость триста шестьдесят, — закончил он.

— «База один», я «Сапсан», доведу объект до поверхности, не волнуйтесь! — вмешался командир истребительного звена.

— Хорошо, «Сапсан», только максимум осторожности, максимум!

Дальше события разворачивались стремительно, масштабно и феерически.

Тарелка на скорости в 230 километров в час снизилась до уровня поверхности океана и коснулась силовым полем верхушек невысоких волн, гонимых легким теплым ветром. На несколько десятков метров в стороны со звуком орудийного выстрела разлетелась белая пена, а на поверхности осталось белесое пятно. Пролетев еще около сотни метров на высоте метра-полутора, тарелка снова, уже сильнее, ударилась полем о поверхность воды. Опять была выброшена пена, и опять тарелка срикошетировала от воды. Это было похоже на полет плоской гальки, брошенной с берега параллельно поверхности воды и отскакивающей от нее при каждом касании, так называемый «stone skipping». Но скорость падает, каждый следующий удар о воду происходит все чаще и чаще до самого…

Наконец, при очередном, уже очень сильном ударе о воду, тарелка скапотировала и на приличной еще скорости под углом в 30 градусов воткнулась в море передним, срезанным ребром. Захлест волны, образовавшейся от такого удара, поднялся на высоту пятидесяти метров, а сама волна, с быстро погасшим буруном сверху, достигла высоты десяти-двенадцати метров и солитоном[41] покатилась на юго-запад. Несколько десятков секунд НЛО тонул, медленно покачиваясь с бака на ют. Это было фантастическое зрелище — практически невидимый призрачный корабль погружался в пустоту, созданную в воде вокруг него силовым полем.

Наконец волны сомкнулись над верхней частью силовой сферы, и циклопический пустотный кокон с застывшим, как муха в янтаре, космическим кораблем внутри стал постепенно растворяться в лазурной глубине океана.

«Сентри» в это время уже делал обратный разворот для захода па точку затопления, чтобы сбросить радиобуй. Место погружения НЛО все еще выделялось на поверхности белесой плешью.

Гленн рискнул сбросить обороты почти до минимума и снизиться до критической высоты в 150 метров.

— Штурман! Наводи на цель! — приказал он машинально, хотя и сам отчетливо видел метрах в пятистах эту проплешину на легкой зыби поверхности. — Бортмеханик — к сбросу буя!

— Еще… еще… — шептал штурман. — Сброс!

— Есть сброс! Буй пошел! — тут же доложил Герберт.

— Взлетный режим, Крис! Набор высоты! — приказал Гленн второму пилоту.

— «Муха», я «Сапсан». Отбомбились. Отличная работа, буй сброшен точно. «База один», срочно пеленгуйте! Буй будет сносить ветром! — это вклинился в радиообмен командир звена истребителей.

— Без паники, «Сапсан», без паники. Уже пеленгуем…

Несколько минут в эфире хранилось молчание, а затем:

— Все! Пеленг получен, точные координаты есть. Всем спасибо за работу. Все — домой!

Вскоре, подлетая к базе «Андерсен», Гленн, выполняя разворот и начиная посадочную глиссаду, увидел, что два сторожевика, стоявшие на рейде, взяли курс на юго-восток, к месту затопления НЛО. Судя по большим белым бурунам, они шли самым полным и часа через четыре подойдут к нужному квадрату.