Искра, погружайся! В плену Янтаря

Глава 6. Космос – это не моё

ЯНТАРНЫЙ

Все это время меня не покидало чувство, что за мной следят. Я нигде не мог проколоться… тогда что это… если сейчас задание сорвётся… я стал бегать глазами по залу, пока не наткнулся на девушку с розовыми волосами, сидящую за отдалённым столиком, она игриво потягивала свой коктейль, и, не отрываясь, смотрела на меня, откровенно стреляя глазками… Понятно. Ложная тревога. Я поспешно отвернулся, стараясь не привлекать её внимания. Как-нибудь, в другой раз, сейчас я работаю…

В это время капсула номер семнадцать стала зеркальной, полностью скрывая то, что происходит внутри. Твою мать!

– Камилла! Взламывай их капсулу. Я не вижу, что внутри. Следи за девчонкой.

– Блин, я могу оставить цифровой след, и меня проследят. Это не одно и то же, что подключаться к камерам. В капсулах новое оборудование.

– Камилла!

– Ладно, ладно, придумаю что-нибудь…

Я прождал минут пять и спросил:

– Ну как, есть успехи?

– Ээ, ну вроде бы даа… легче, чем я думала, зря волновалась.

– Ну и отлично. Кстати…

– М?

– Все хотел спросить, почему опять астронавт? Ты питаешь к ним особую слабость? Это, по-моему, уже в четвёртый раз. Нельзя меня сделать кем-нибудь, в чём я хотя бы буду разбираться… связанным с военным делом к примеру…

– Астронавтов меньше всего знают в лицо, – прыснула со смеху она.

– Ну да, логично, и как я сам не додумался… – я мимолётно посмотрел на столик, где сидела девушка, но её там не оказалось. Куда, черт возьми, она подевалась. Я посмотрел правее… ну нет… – Эта розово-волосая идёт ко мне, чтоб её… – уже вслух выругался я.

– Что ещё за розово-волосая?! – сразу взбодрившись, спросила Камилла. – Чем ты там занимаешься? Мы же на задании!

– Ты что, ревнуешь? Мне сейчас если что не до шуток. Она может все сорвать. Сделай что-то…

– Что я могу сделать с ней?! Раз цепляешь девчонок, то разгребай все сам!

– Техник, вы получите выговор по моему приезду… – без энтузиазма сказал я, и посмотрел на девушку, севшую за мой столик.

– Ты что-то сказал мне? Я не расслышала, – мягким голосом спросила девушка.

– Нет. Вам показалось, – разочарованно выдохнув, ответил я.

– Я Оливия, приятно познакомиться.

Из-за всей этой суматохи, из моей головы вылетело имя астронавта, которым я являюсь сегодня. Я молчал неестественно долго, вспоминая его. Камилла, походу догадалась, в чем дело:

– Жак, – прошипела мне в ухо она. – Жак Пьер.

Я улыбнулся. Умница, техник.

– Жак, – повторил я за ней. Оливия явно приняла мою улыбку на свой счёт, и воодушевившись, с энтузиазмом продолжила:

– Почему же вы сидите в одиночестве, Жак? – тон девушки стал двузначным. Стоило отметить, что она была чертовски привлекательной… жаль, обстоятельства обязывают.

Я нехотя оторвал от неё взгляд и выловил глазами капсулу номер семнадцать, которая все так же оставалась зеркальной. Я посмотрел на лестницу, ведущую к ней, по ней шёл официант с каким-то оранжевым напитком.

– Что молчите? – отвлёк меня голос девушки.

– Простите, что вы сказали? – переспросил я её.

– Говорю, почему вы один.

– Вас ждал, – выпалил первое, что пришло на ум.

– Ну ты и сволочь, – опять прошипела Камилла.

– Правда? – такие же розовые, как и волосы, глаза девушки засияли. Она наклонилась ближе, обдавая меня сладким парфюмом, и положила свою изящную ручку на моё бедро. – И чем же вы занимаетесь… Жак? – её рука проскользила выше и начала поглаживать мой пах.

Вот тут я знал ответ безошибочно.

– Астронавт! – громко заявил я, девушка от неожиданности даже отпрыгнула. Но быстро собралась, моментально засияв пуще прежнего.

– Вау, правда, неужели? – девушка радостно захлопала в ладоши. – Моя мама – генеральный директор Мирового управления аэронавтики! Вот это совпадение! Не ожидала встретить тут кого-то из наших! Как, простите, вы сказали вас зовут? Жак…а фамилия?

Твою мать. Вот тебе и астронавт.

– Камилла… – тихо прорычал я.

– Жак Камилла? – девушка расширила глаза… такая странная фамилия.

– Да нет же, это не… Знаете что, простите, мне срочно нужно идти! По работе вызывают, – я вскочил из-за стола, не забыв прихватить с собой сигареты.

– Что? В такой час? Очень странно, хотите, я позвоню маме, отпрошу вас…

– До свидания, – сказал я и постарался скорее смешаться с толпой, подальше от назойливой девицы.

– Камилла, сделаешь из меня ещё раз астронавта, и я тебя придушу!

Она включила свой динамик, который до этого все время был выключен, и я услышал, как она заливается хохотом. Очень смешно, конечно. Резко она остановилась…

– Командир! Этот подонок заказал ей сок с психотропом.

– Не понял, – ответил я.

– Оказывается, тут есть сразу "заряженное" меню, – Камилла сделала паузу. В её соке наркотики… горячительные. Сделай что-нибудь, если этот парень с ней начнёт развлекаться, мы её никак не успеем забрать до трёх. В её соке ядерная смесь.

Я выругался.

– Вызывай Маркуса. Пусть приедет раньше.

Я начал думать, что делать. Внутри их четверо – два парня две девушки. Камилла может отключить камеры внутри капсулы, убью всех, кроме девчонки… на трёх отпрысков Правящих станет меньше. Прекрасно. Я полез за пояс, чтоб вытащить свои клинки, но девчонка видимо, решила обломать мне кайф и вышла из капсулы. Я досадно выдохнул.

Девчонка спустилась по лестнице, минуя меня. Оглушить её среди толпы тоже не получится, и я просто последовал за ней. Мы прошли в соседний зал, где она, сразу свернула и пошла в уборную. Я досадно фыркнул. Воровать девчонку прямо из женского туалета было ниже моего достоинства. И мне снова пришлось ждать. Я окинул взглядом потолок, ища камеры, которых оказалось, довольно таки много и открыл карту клуба.

– Камилла, я в центральном зале. Как Рош выйдет, отключай в нём камеры.

– Хорошо, Маркус будет на месте через двадцать минут, – ответила она.

– И что я буду делать тут двадцать минут, мать твою?

– Развлекайся, у тебя это прекрасно получается.

Да ты издеваешься, мысленно сказал я.

_____________

Девчонка наконец вышла.

Я хотел было уже подойти к ней, как к туалету подошла розово-волосая. Сегодня что, все сговорились?! Я спрятался за колонну, ожидая, что девчонка будет делать дальше. Она опять куда-то пошла, мне не оставалось ничего кроме как вновь идти следом. Одним утешением была возможность любоваться её аппетитным задом. Она резко остановилась, когда на сцене что-то объявили, и резко рванула в её сторону. Да что опять не так!

Она стала протискиваться через толпу ближе к сцене. Мне не прельщала идея стоять в прилипку с обдолбанной толпой мажоров, но выбора у меня не было. Я подошёл совсем близко к девчонке, но понимал, схвати её я сейчас, и она завизжит на весь клуб, привлекая всеобщее внимание.

Наконец заиграла музыка, пора приступать к делу и заканчивать этот цирк. Рош была в паре метров от меня. Первое что пришло мне на ум, это усыпить её хлороформом. Пока я взвешивал правильность этого решения – девчонка задвигалась в танце, отвлекая меня от размышлений.

Психотроп походу, уже начал действовать. Она уже была под кайфом. Её движения стали менее скоординированными.

Я наблюдал за её плавными движениями, как она извивалась в такт музыке, эластично двигая бёдрами. Как соблазнительно шёлк обтекал её покрытую мурашками, влажную кожу, как соски напряглись, отчётливо выделяясь через невесомую ткань платья. Определённо, картина пришлась мне по душе, в штанах стало тесно… Я бессознательно тянул время, наслаждаясь открывшейся картиной её эйфории.

Что бы сказал её подонок папаша, увидя эту маленькую шлюшку в таком виде?

Она остановилась, её начало качать из стороны в сторону, и она схватилась за голову. Пошла вторая стадия, она скоро начнёт впадать в беспамятство. Она потеряла равновесие, ещё чуть-чуть и упала бы, привлекая к себе ненужное внимание. Я одним рывком преодолел дистанцию между нами, на ходу отпихнув какого-то намыленного слюнтяя, и придержал её.

– Лео, ты так вовремя. Мне что-то не хорошо. – Сказала она громко.

При упоминании ублюдка, я вышел из наваждения и мысленно выругался. Ей же приглушённо сказал:

– Тише, держись крепче. – Ещё не хватало, чтоб на нас обратили внимание. Она попыталась встать самостоятельно, но не смогла. Что ж, пора. – Камилла, Маркус на месте?

– Да. Действуй, сейчас отключу камеры, выходи через чёрный ход.

Я посмотрел на обмякшую девчонку, подхватил её на руки и понёс к закулисью, через которое был запасной выход. Двигался я быстро, она была очень лёгкой. Навряд ли на нас кто-то обращал внимание, думаю такая картина тут не редкость. Наконец мы добрались до железной двери. Я ударил по ней ногой, она с жалобным писком поддалась. За ней нас уже ждал Маркус. Я поприветствовал друга, тот поспешил открыть заднюю дверь машины, потом увидел состояние девушки:

– Что ты с ней сделал, – сказал он изумлённым тоном, – ты что, вырубил её? Я же просил быть с ней поаккуратней.

– Это не я. Давай шевелись, надо спешить, по дороге все расскажу, или ни ты, ни я отсюда не выберемся, – нетерпеливо сказал я, все прошло более-менее гладко, совсем не хотелось в последний момент все испортить.

Маркус молча сел за руль.

Я положил девушку на заднее сиденье машины. Походу она ударилась, её лицо сморщилось от боли, она что-то промычала, и опять назвала меня Лео… Бесит.

– Маркус, давай жми на газ.

Я полез под сиденье и достал оттуда свою сумку. Первым делом стянул с себя клоунскую одежду и натянул военную униформу.

– Избавишься потом от этого хлама, хотя погоди, – я повернулся, разглядывая девчонку в её платье, которое больше открывало, чем скрывало её фигуру, этот момент я не предусмотрел. – Рубашку пожалуй оставлю, надо твою "тихоню" во что-то переодеть. Довези меня до границы платины, мы пересядем в трейлер, а потом возвращайся, избавься от машины.

– Куда вы потом? Я успею приехать?

– В яму. Тебе нет смысла ехать, заканчивай со своими делами, вернёшься потом сразу домой.

Он кивнул и прибавил скорости.

Прошло где-то часа три с момента, когда я похитил девчонку. Она крайне не вовремя, для себя, проснулась, пришлось извлекать трекер на живую. Терпеть не могу это занятие, особенно, когда это гражданские. Они всегда так визжат…

Я поднялся из подвала, в комнату, надеясь на то, что воду в прошлый раз не забыли заправить, не хотелось весь день ходить с окровавленными руками. Яма была крайне устаревшим бункером, служила кому-то частным домом после революции, а сейчас верно служит нам складом для оружия и боеприпасов. Находилась она между Бришалотом и Муравейником. Бункер хоть и старый, но вполне хорошо защищённый технически, со спутников его найти нельзя. Добравшись до ванной комнаты и открыв кран в умывальнике, я облегчённо вздохнул, когда из него потекла вода, помыл руки и вышел. Сел на стул, и сразу набрал своего лидера. Во время личных разговоров я мог общаться с ним без официального тона.

– Мы изъяли трекер. Все как положено. Нас не смогут отследить.

– Хорошо. Мы уже выставили требования Николасу Рошу. Думаю, уже к вечеру, система будет отключена. Не могу поверить, что спустя столько лет, мы наконец одержим победу, – Патрик откашлялся, и продолжил уже тише. – Сынок, я не представляю, что будет, если с моей внучкой что-то случится. Как мне сообщили, она пробудет в Кузне чуть дольше обычного. У них там какие-то неполадки, но, когда все починят, потом… – он прервался, – Моя дочь места себе не находит.

Я не знал, что ответить ему. Все знали, что будет потом. Ну как все – все среди повстанцев.

Подавляющее большинство жителей планеты даже не знали о существовании «потом». Дьявольская машина. Будь проклят тот, кто её изобрёл. Сраный вершитель судеб. Сраный Рош, алчная мразь.

Я снял с головы шлем, достал пачку своих сигарет и медленно затянулся. С дымом – привычней. Сегодня вечером, наконец, наше сопротивление одержит верх. Рош даже в угоду Провиданс, не потеряет… девчонку.

– Я буду ждать звонка, Патрик. Сообщи мне хорошую новость. – После долгой паузы сказал я и отключился.

Я посмотрел на часы. Вытащил из кармана ампулы, которые всегда носил с собой. Сделал крепкую затяжку, придержал сигарету зубами и затянул на локте жгут. Набрал содержимое одного флакона в шприц и сделал себе инъекцию. Запрокинул голову на спинку стула, прикрывая глаза, ожидая, когда блокатор начнёт действовать. Мои вены неистово пекло, но я уже привык.

Я отправил своих солдат сортировать груз, подготовить необходимое количество боеприпасов. Миссия с девчонкой прошла гладко, подержим её тут некоторое время, пока Рош не выполнит наши условия, отвезём обратно в столицу, и потом я поеду в Нур-Калет.

Невольно задумался о моей пленнице.

А девчонка дерзкая. Стоило отдать должное – держалась, она стойко. Трекер ей вживили довольно глубоко. Наверное, чтоб найти было тяжелее. Броуди хорошо постарался, раздобыл в самый последний момент и скальпель для трекер-деинсталляции9 и средства первой помощи. От мысли, что пришлось бы искать трекер обычным ножом, я поморщился. Не хотелось изуродовать девочке шею.

Я не садист, по крайней мере, по отношению к женщинам… гражданским.

Хотя признаюсь, видеть, как наследница Роша мучается, где-то глубоко внутри доставило мне толику удовольствия. Фактически, она отдувалась за отца, и даже не виновата в том, кто она, кем ей пришлось быть, но меня это никак не волновало. Я был не рад разрезать эту дурацкую блестящую штуку на её шее, но мне нужен был доступ к затылку. Не хотел – по крайней мере, перед солдатами. Воспоминания о её обнажённой груди заставили мой член больно сжаться. На моем лице появилась зверская улыбка, я мог прямо сейчас спуститься вниз и наказать её, за все грешки её подлого отца, ну и за её тоже, но есть проблемы по важнее.

Я задумался, что буду делать после нашей победы, когда война наконец закончится… Единственное, где я чувствовал себя полноценно живым, это на поле сражения. Мне стало тоскливо. Осяду? Остепенюсь? Я прыснул. Я никак не представлял себе жизнь гражданского, я вообще не видел своего будущего без войны. Сам факт моей природы отрицал это. Возможно, я бы мыслил иначе, не будь я тем, кто я есть.

Но мечтать о победе я погорячился…

Снова звонок. Опять Патрик, не успел я ответить, как он сходу взволнованно сказал:

– Он отказал нам в требованиях.

– Что?! – я вскочил так резко, что стул с грохотом упал на пол.

– Его представители связались с нами по выделенному каналу. Сказали, что Провиданс не будет отдан в руки кучке анархистов… никакой ценой.

Я бросил трубку. Гнев – единственное, что я сейчас чувствовал. Неопалимый, всепожирающий, поглощающий. Красная пелена застелила мои глаза. Придушу маленькую бесполезную дрянь собственными руками. Сука! Мне срочно нужен свежий воздух, и убраться по дальше от сюда, а то я действительно спущусь и с горяча, убью её, во мне все так и ревело сделать это.

Я поднялся на поверхность, шумно втянул ледяной воздух носом. Я кипел. Надо что-то делать, пока я не наломал дров… а я мог, и даже очень. И как же не вовремя Патрик позвонил с этой новостью, я только поставил инъекцию, блокатор ещё не начал действовать, моё нутро сейчас и без этого на пике. Я снял с себя куртку, затеем, стянул водолазку, и швырнул их в сторону. Морозный ветер обдал мою голую кожу, но я не чувствовал холода. Я чувствовал лишь ярость.

И я побежал, что есть мочи, бежал быстрее любого человека, заставляя сердце бешено биться о рёбра, изматывал себя, даря своему зверю свободу, хотя он хотел вовсе не этого, ему нужна была кровь.

Я глушил эту жажду, истязая свои мышцы нещадно. Останься я в яме, от Рош младшей сегодня не осталось бы и следа, моя извращённая фантазия уже во всех красных красках нарисовала картины её размазанных по стенам внутренностей, мечтая, чтоб на её месте был её отец. Рош оказался куда большей мразью, чем мы его считали. Свою власть и деньги он оценил выше этой маленькой суки. Мы просчитались.

Я бегал где-то час, выматываясь, Патрик позвонил мне за это время раз тридцать. Я уверен, он знал, в каком я сейчас состоянии, и пожалел, что позволил себе сказать эту информацию.

Когда я вернулся к яме, сил у меня практически не осталось, чему я был крайне рад. Я достал из кармана брюк сигарету, закурил и на ходу позвонил Броуди, приказывая привести девчонку в верхний зал.

Что мне теперь делать с ней? Она мне больше не нужна, но и отцу, я её конечно, не отдам. Отдам её Патрику, пусть делает с ней что хочет.

Плевать…

Брошенная отцом на произвол судьбы, я знаю какого это, но нет, мне не жаль её. Мне жаль время, упущенное на этот план. Каждый месяц просрочки – это сотни невинных жизней.

Я зол, невероятно зол.

Снова позвонил Патрик.

– Да, – сдавленно произнёс я.

– Что с девочкой? Ты сделал ей что-то? Сынок, ты же не посмел… Почему не брал трубку??

– Нет. Она в порядке. Я… бегал.

– Не трогай её, прошу, мы что-нибудь придумаем. Я обещаю тебе, Может Рош ещё передумает…

– Определённо, – фыркнул я. – Перезвоню позже, – сказал и бесцеремонно отключился.

Моё распаренное тело уже успело высохнуть, я докурил сигарету, выкинул бычок и поднял с пола одежду, натянул водолазку и спустился вниз. По дороге ко мне вышел Юджин, спрашивая у меня про количество взрывчатки, но мне было не до этого сейчас. Я отмахнулся от него и пошёл в зал.

Девчонка уже стояла там, рядом с Броуди. На ней была моя рубашка, на её маленькой фигуре она скорее выглядела платьем – ну и отлично, прекрасный саван для неё, я злорадно улыбнулся своим мыслям. При виде её, гнев заиграл во мне новыми красками, но, признаюсь, не так люто, как прежде.

Не трогать девчонку… не трогать, доставить живой – таков приказ, это приказ – ежесекундно настраивал себя я.

Я окинул её холодным взглядом, особое внимание уделяя босым ступням в рваных колготках. Может отправить её отцу фотоотчёт, вдруг так дело продвинется куда лучше? Или отдать её моим солдатам, и тоже отправить фотоотчёт… я жутко оскалился. Жаль, я в шлеме, и она не увидит этого.

Надо заканчивать этот цирк, и срочно ехать на базу. Смысла ждать в яме – нет…

Отправляю Броуди за ящиками винтовок, глоков и подрывными солями. Он быстро повиновался, Юджину было велено подогнать трейлер ближе – мы всегда паркуем наш транспорт по дальше от бункеров, чтоб не рассекретить местоположение.

Мои солдаты ушли.

В комнате мы остались с девчонкой вдвоём. Я подумал, что это было не лучшей идеей, надо было оставить кого то, потому что, если я сорвусь… хотя если я сорвусь, даже они оба не смогут меня остановить. Я уставился в её зелёные глаза… она тряслась от ужаса как осиновый лист, что крайне плохо сказывалось на моем самообладании. Я чуял её страх так отчётливо, практически физически осязаемо, будто она стояла не в нескольких метрах от меня, а впритык.

Я смотрел на неё выжидающе, оказывая моральное давление, зверь вновь просыпался во мне, ломая стены блокаторов, готовился к броску. Ярость, единственное, что я чувствовал. Мне нестерпимо хотелось переломить ей шею, за её бесполезность. Не источай она столько страха, столько адреналина я бы не начал вновь закипать.

Я приказал ей подойти.

И она робко пошла, как ягнёнок на заклание.

Я разрезал никчёмный жгут на её запястьях… неужели Броуди усилил таким образом меры безопасности, посчитав, что эта хилая девчонка сможет улизнуть от меня?

Я достал столь редкий в наши дни Катарский наручник. Не думал, что он мне всё-таки понадобится. Одним движением защёлкнул на её руке. Она ахнула, и, обвиняюще, посмотрела на меня. Я понял, что она знала, что это. Нехотя подметил её сообразительность, затем проделал то же самое со своей парой наручника, и указал девчонке следовать за мной.

Мы пошли на выход.

Я выбрался вновь на поверхность, затем помог подняться и ей.

Не трогать девчонку, не трогать, не убивать… но вот про "потрепать" ничего сказано не было…

Холодный ночной ветер ударил мне в лицо. Я знал, что она босиком и практически раздета. Знал, что ей будет больно идти по острым камням, и она замёрзнет. Краем сознания понимал, что это неправильно. Но у меня было необузданное желание наказать её, за то, в чём она даже не виновата. За то, что она дочь своего отца. Это её крест, её грех.

Внутри меня шла немая борьба. Я мешкал. Я ждал её слез, её мольбы о пощаде, что угодно, что заставит меня сжалиться. Что разбудит во мне человека, выключит зверя.

Но она молчала. Повозмущалась пару раз… но пощады так и не попросила. Ей же хуже.

Упрямая… как и её отец.

И я пошёл.

Я слышал её шаги, она медленно шла, отставая от меня, молча, не издавая ни звука. Я не оборачивался. Тихий голос, где-то глубоко внутри меня, молил Юджина подогнать машину быстрее. Я не знаю, чего именно хотел… какой-то первобытный инстинкт жаждал крови. Но это не я, а её отец вознёс дочь на жертвенный алтарь в угоду Провиданс.

Она, наконец, нарушила тишину тихим плачем, затем усилившимся, ставшим громким, беспомощным, обречённым… я обернулся. Девчонка осела на пол, превратившись в малюсенький содрогающийся комок, обнимая себя руками. Светлые волосы развивались на ветру, покрываясь снежными хлопьями.

Я думал, что буду наслаждаться её страданиями, но что-то оборвалось внутри меня, оставляя неприятное послевкусие. Это все неправильно. Это против меня.

– Чёрт.

Я сорвался с места, устремившись к ней.

Недолго думая, снял с себя куртку, и укутав её, поднял на руки. Она тряслась, была холодной как ледышка, кожа бледнее простыни. Прижалась ко мне в поисках тепла… к своему палачу.

– Что же ты так долго, Юджин, – сказал я тихо и понёс девчонку в известном мне направлении.

Может не такое уж я и чудовище …