Искушение

У меня нет другого выбора, кроме как пойти вместе с ним. До сих пор ее отец вел себя более-менее прилично, но игры закончатся, если мы не подчинимся ему.

Я разрываюсь между верностью своей семье, клятвой преданности, которую дал, тем, зачем я здесь… и защитой Веры.

Не могу позволить ей пострадать, несмотря ни на что.

— Один бокал, сэр, пожалуйста. Поймите, мы не хотим обидеть вас, но вы сами просили меня защищать Веру, а она хочет домой. Вы, конечно, понимаете, после той тяжелой работы, которую она проделала на этой неделе.

Иванов кивает, его взгляд затуманен. Он уже в стельку пьян.

Это значительно облегчает мне задачу.

Я связался с Алексом еще в комнате, и он предоставил мне данные и расположение всех его охранников. Если мы сможем остаться с Ивановым наедине в его комнате, и получится изолировать Веру…

Я смогу защитить ее. Знаю, что смогу. Но если я убью ее отца… что это сделает с ней?

Ее отец болтает без остановки, перечисляя имена знакомых ему людей. Вера молчалива и держится отстранено, но играет свою роль, отвечая ему. Он не оставил нам выбора. Конфронтация с ним добром не кончится. Нам придется подчиниться, чтобы не дать ему повода использовать свое положение.

Можно отправить ее домой… раньше меня. Я не только убийца ближнего боя, но и опытный снайпер. Могу убить ее отца, и она никогда не узнает, что это был я.

А потом попрощаться с единственной женщиной, которую я когда-либо любил.

Господи.

Держу в руках тяжелую бутылку водки, которую он мне подарил, когда мы выходим из лифта на верхний этаж, где он снял номер. Вера смотрит на меня широко раскрытыми глазами, в которых зарождается страх. Я не совсем понимаю почему. Посылаю ей ободряющую улыбку за спиной ее отца.

Я люблю тебя.

Я уже потерял надежду на счастливый конец и «единственную настоящую любовь».

Но с Верой мне показалось, что нашел ее. Если бы мы не были теми, кто мы есть… если бы наши семьи не были заклятыми врагами…

— А местный художник здесь, в Москве, любезно подарил мне свою последнюю высоко оцененную картину. — Когда никто из нас не реагирует, ее отец добавляет: — Она оценивается более чем в три миллиона долларов.

— Вау, — говорит Вера, поднимая брови. — И он просто подарил ее тебе?

Даже сейчас меня удивляет, насколько она невинна. Никто не «дарит» бесценное произведение искусства могущественному Пахану просто по доброте душевной.

— Да, — говорит ее отец, его губы изгибаются в улыбке, от которой у меня мурашки по коже. — Люди всегда дают мне то, что я хочу, Вера.

— М-м, — сухо, хотя и вежливо, отвечает она. — Я помню.

Небольшая группа охранников стоит у двери его комнаты, выстроившись по обе стороны. Они знакомы мне, так как сопровождали его на ужине, когда мы впервые встретились.

— Она уже здесь?

— Да, сэр, — отвечает один из мужчин.

Мы с Верой обмениваемся взглядами.

Кто здесь?

— Я говорил, что у меня есть сюрприз для тебя, Марков, — говорит Петр, поворачиваясь ко мне с мутными глазами и улыбкой. — Я бы не стал просто дарить тебе бутылку водки, правда? Заходи. Твоя тетя ждет нас.

И он открывает дверь.