Искушенная дьяволом

Я наклоняю голову к Эдди, и он встает со стула. Схватив Джорджио, он тащит этого ублюдка в конец комнаты, где его ждет аккумуляторная пила.

Эдди укладывает Джорджио на пол лицом вниз, а затем наступает на его сломанную руку, чтобы удержать ее на месте.

Я передергиваю плечами, присоединяясь к ним, и, взяв пилу, включаю ее.

Когда пила гудит, Джорджио начинает умолять: — Нет, пожалуйста! Я больше никогда к ней не прикоснусь. Пожалуйста, мистер Риццо! Пожалуйста.

Приседая перед ним, я говорю: — Можешь радоваться, что я не убью тебя сегодня.

Я хочу поиграть со своей жертвой, прежде чем покончить с его жалкой жизнью.

Не испытывая ни капли милосердия, я разрезаю гипс на его руке, и Джорджио начинает молить Бога о спасении.

Я останавливаюсь в ту же секунду, когда вгрызаюсь в его кожу, и усмехаюсь. — Если ты помочишься на мой пол, я отрежу и твой член.

— Господи, пожалуйста, мистер Риццо! Мне очень жаль. Мне так чертовски жаль!

— Недостаточно, — прорычал я, прежде чем опустить лезвие на его руку.

Крики Джорджио в агонии наполняют воздух, и, вспомнив о синяках на руках и ногах Виттории, я прорезаю кость и рассекаю его предплечье надвое.

Встав, я выключаю пилу и отбрасываю ее в сторону. Я встречаюсь взглядом с Эдди и приказываю: — Выброси это дерьмо в мусорку и доставь ублюдка в ближайшую больницу.

Подойдя к двери, чтобы вернуться к своей жене, я говорю: — Джорджио, тебе лучше вернуться на работу через неделю.

Сквозь истерические крики ему удается пробормотать: — Д-да, сэр.

Я выхожу из офиса с Большим Рикки за спиной и направляюсь прямиком из клуба к машине.

Устроившись поудобнее на заднем сиденье, я смотрю в окно и думаю о женщине, которая ждет меня дома.

Сегодня мы точно заключим наш брак, но я должен помнить, что она - нетронутая девственница. Я должен учитывать ее страхи и чувства.

Я не хочу травмировать Витторию, поэтому мне придется ее успокоить, а это то, что я не привык делать.

Так что не нужно терять контроль и трахать ее до тех пор, пока она не сможет ходить.

Уголок моего рта приподнимается, потому что у меня наконец-то есть Виттория, и ее тело принадлежит мне, чтобы наслаждаться им.

Только мое.

Когда Большой Рикки паркует машину у входа в особняк, я выхожу и направляюсь внутрь, чтобы застать Тайни в гостиной, где он смотрит повтор бейсбольного матча.

— Где она?

Он указывает в сторону лестницы. — В главной спальне.

— Можешь идти, — приказываю я, направляясь в свою спальню.

Тайни и Большой Рикки живут в квартире над гаражом, поэтому они всегда наготове.

Если Тайни может убить человека одним ударом, то Большой Рикки никогда не промахивается. Они были со мной с самого начала и, вероятно, будут со мной до конца.

Когда я захожу в спальню, то вижу Витторию, стоящую перед окнами от пола до потолка.

Она не слышит моего приближения, а когда я подхожу к ней сзади, в окне появляется мое отражение.

— Боже! — Она вздрагивает и прикладывает руку к сердцу, поворачиваясь ко мне лицом.

Мой взгляд скользит по зеленому платью, затем я говорю: — Ты переоделась.

Нервное выражение лица искажает ее черты, и она начинает бессвязно рассказывать: — Я приняла ванну. Надеюсь, ты не против. Я подумала, что это поможет мне успокоиться, и я хотела побриться, чтобы не быть совсем волосатой. — Высота ее голоса повышается с каждым словом, вылетающим изо рта. — Но ничего из этого не помогло, и у меня будет нервный срыв, потому что я не знаю, чего ожидать и что делать, и... и... и.

Взяв ее за плечо, я притягиваю ее к своей груди и обхватываю руками. — Шшш. Все будет хорошо, — говорю я, пытаясь унять ее тревогу.

Ее тело дрожит в моих объятиях, а я пытаюсь придумать, что еще сказать. Ничего не придумав, я просто провожу рукой вверх и вниз по ее спине.

Я целую ее дикие волосы, а другую руку кладу ей за голову и повторяю: — Все будет хорошо.

Она прижимается щекой к моей груди и, глубоко вздохнув, спрашивает: — Ты собираешься заводить любовниц?

— Нет.

Ее голос звучит уязвимо, когда она признается: — У меня нет опыта, поэтому я не знаю, что делать.

— Просто следуй моему примеру, и все будет хорошо.

Между нами воцаряется тишина, и, поскольку она не отстраняется, я продолжаю гладить ее по спине.

Через некоторое время она спрашивает: — Почему я?

Я опускаю рот к ее кудрям и глубоко вдыхаю ее мягкий цветочный аромат. — У тебя есть то, что я хочу.

Виттория поднимает голову и смотрит на меня, наши лица оказываются на расстоянии дюйма друг от друга. Почувствовав ее дыхание на моем рту, я испытываю сильное желание поцеловать ее.

— Что у меня есть? — спрашивает она.

Я ловлю ее взгляд и теряюсь в ее карих глазах, полных уязвимости. — Твоя невинность.

Она опускает взгляд к моей груди. — Ты мог бы просто взять ее.

Несмотря на то, что она не смотрит на меня, я качаю головой. — Мне нравится знать, что мою жену никогда не трогал другой мужчина.

Она зажала нижнюю губу между зубами, а затем снова посмотрела на меня. Подняв руку к ее рту, я освобождаю ее губу и провожу подушечкой большого пальца по выемке, оставленной ее зубами.

Никаких поцелуев.

Черт.

Это единственное, о чем она меня попросила, и я намерен уважать ее просьбу.

Делаю шаг назад и провожаю взглядом ее голые руки, на которых к старым синякам прибавились новые.

Гнев взрывается в моей груди, и на мгновение я думаю о том, чтобы взять Джорджио за другую руку.

Я поднимаю руку к ее бицепсу и провожу пальцами по фиолетовым и коричневым отметинам. — Сегодня я разобрался с Джорджио, и он больше никогда к тебе не прикоснется. — Когда ее глаза расширяются, а губы подрагивают, я говорю: — Не надо его прикрывать. Я позволил тебе солгать мне однажды, когда ты сказала, что ты неуклюжая. Второй раз я этого не потерплю.

Когда мои глаза встречаются с ее глазами, она кивает, прежде чем спросить: — Ты убил его?

Я качаю головой. — Пока нет.

Не желая вдаваться в ужасающие факты, я поворачиваюсь и начинаю расстегивать жилет. — Я иду в душ. Переоденься из платья в пижаму.

Я вынимаю из-за спины оружие и кладу его в прикроватный ящик, где смогу легко добраться до него ночью.

Поскольку она богобоязненная женщина, я знаю, что Виттория не попытается меня убить.

— А...

Я смотрю на нее и поднимаю бровь. — Ты будешь спать в одной постели со мной. Это не обсуждается.

— Дело не в этом. — Она обхватывает себя руками. — У меня нет ничего подходящего для брачной ночи.

Уголок моего рта приподнимается, и я иду в гардеробную, снимаю с вешалки одну из своих футболок и протягиваю ей. — Надень ее.

Ее брови сходятся вместе, когда она берет ее у меня. — Твою футболку?

— Да. Я хочу, чтобы ты спала в моих футболках, — объясняю я ей.

— Оу... хорошо.

— Только в рубашке, Виттория. Больше ничего не надевай, — приказываю я, прежде чем схватить пару треников и пройти в ванную, чтобы принять душ и вернуться к своей невинному маленькому олененку.

Глава 13

Тори

Я как можно быстрее переодеваюсь из платья в футболку Анджело.

Я чувствую его лесной запах, исходящий от футболки и от этого у меня в животе порхают бабочки.

От того, что мне не разрешают носить нижнее белье, я нервничаю еще больше.

До сих пор Анджело относился ко мне с пониманием, и я стараюсь сосредоточиться на этом, а не на том, каким опасным человеком его все знают.

Такие мужчины, как он, привыкли брать все, что хотят, и не заботиться о чувствах других людей, но он хотя бы пытается. Я очень благодарна ему за это.

Он даже обнял меня, и я должна признать, что это помогло мне немного успокоить нервы.

Но моя тревога снова возрастает, потому что, как только он выйдет из ванной, мы, вероятно, займемся сексом.

Святое дерьмо.

Я прижимаю руку к животу, который будто скручивается в тугой канат, и смотрю на кровать, застеленную безупречно белыми простынями.

Как ему удается поддерживать такую чистоту?

Боже, Тори. Ты собираешься лишиться девственности, а думаешь о простынях.

Сегодня вечером я буду обнажена перед мужчиной. В первый раз.

Мое сердцебиение ускоряется в миллионный раз за сегодня, и меня пробирает дрожь.

Я поворачиваюсь спиной к кровати, и мои глаза встречаются с Анджело, который прислонился плечом к дверному косяку, его взгляд сосредоточен на мне.

Матерь Божья.

На нем только черные треники.

Я ошеломленно смотрю на его голую грудь, покрытую татуировками. Ангел, протягивающий руку к дьяволу, окружен пулями, нарисованными на его коже.

От этого зрелища у меня по позвоночнику пробегает дрожь.

Анджело отталкивается от дверного косяка и медленно идет ко мне, его шаги кажутся хищными, как будто он охотится на меня.

Мгновенно мое дыхание учащается, и оно переходит в неглубокие выдохи.

Под его золотистой кожей проступают мышцы, а вены, бегущие по рукам, заставляют мой живот сжиматься от ощущения, которого я никогда раньше не испытывала.

Анджело останавливается в дюйме от меня, и я чувствую свежий аромат его геля для душа. Капля воды падает с его влажных волос и стекает по груди, исчезая лишь в поясе его низко висящих треников.

Я слишком остро ощущаю доминирование его темной ауры и тяжело сглатываю, когда поднимаю глаза к его лицу. Золотые искорки в его янтарных радужках горят, как пламя, и я чувствую жар на своей коже.

Когда он поднимает руку к моему лицу, я непроизвольно вздрагиваю, и от этого его глаза сужаются.

— Прости, — шепчу я, прежде чем мой язык выныривает, чтобы смочить пересохшие губы.

Его ладонь прижимается к моей щеке, и он наклоняется, пока я не чувствую, как его чисто выбритая челюсть прижимается к моей.

— Сделай глубокий вдох, piccola ceviatta. Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание на мне, — приказывает он, его голос звучит как раскаты грома.

Я делаю то, что мне говорят, но, поскольку мое беспокойство грозит выйти из-под контроля, это не слишком помогает.

Когда Анджело отступает на несколько сантиметров, мои глаза встречаются с его глазами, и я спрашиваю: — Это будет больно?

Его большой палец проводит по моей нижней губе, прежде чем он говорит: — Не знаю. У всех по-разному. — Его взгляд опускается к моему рту, и он снова проводит подушечкой пальца по моей губе. — Я сделаю так, чтобы тебе было максимально комфортно, прежде чем лишу тебя девственности.

Да, не думаю, что это возможно.

Его глаза становятся все темнее, когда он говорит: — Насчет твоего правила «не целоваться». Это касается только твоего рта?

Когда я киваю, он шепчет: — Спасибо, блять.

Он снова опускает голову, и когда я чувствую, как его губы касаются моей челюсти, по коже пробегают мурашки.

Я даже не осознаю, что делаю, когда хватаюсь за его бицепсы, но когда тепло его кожи согревает мои ладони, мурашки распространяются по моим внутренностям.

Анджело издает рык, но в нем нет угрозы. Наоборот, он, кажется, доволен тем, что я прикасаюсь к нему.

Внезапно его рот нащупывает мой бешеный пульс, а зубы впиваются в кожу.

Когда я чувствую, как его язык касается моей шеи, я задыхаюсь, и мои глаза закрываются.

О, Боже. Это ощущение такое... сильное.

Он наклоняется ко мне еще больше, и я чувствую его руки на внешней стороне бедер, затем они поднимаются вверх к бедрам и проскальзывают под рубашку.

Когда ткань движется вверх по моему телу, он отстраняется и приказывает: — Подними руки.

Моя грудь вздымается и опускается от отчаянных вдохов, и я медленно поднимаю руки над головой.

Воздух целует мою разгоряченную кожу, когда он стягивает с меня футболку, и, стоя перед ним обнаженной, я быстро пытаюсь скрестить руки на груди.

Анджело берет мои запястья и разводит их в стороны, так что я оказываюсь полностью обнаженной перед ним.

— Не прикрывайся. — Он делает шаг назад и окидывает взглядом каждый сантиметр моего тела.

Я начинаю неконтролируемо дрожать, и когда в его взгляде мелькает гнев, моя самооценка опускается на самое дно, потому что кажется, что он недоволен моим телом.

Его пальцы проводят по уродливому коричневому синяку на моем бедре, а затем его голос поражает, как молния. — Мне следовало отнять у этого ублюдка и вторую руку.

Мои глаза расширяются, и на долю секунды я задумываюсь, что он имеет в виду под этой угрозой, но потом понимаю, что он злится не потому, что считает меня некрасивой. Он расстроен из-за синяка.

Только тогда его взгляд переходит на мою грудь, и я наблюдаю, как гнев исчезает с его лица. Вместо него в его глазах загорается желание.

Его рука проводит по моему боку, и когда его ладонь накрывает мою грудь, я дрожаще втягиваю в себя воздух.

Анджело переводит взгляд на мое лицо и изучает его выражение, прежде чем сказать: — Ты прекрасна, Виттория. — Он снова сокращает небольшое расстояние между нами, и когда его рот касается мочки моего уха, он шепчет: — Ты - изысканное произведение искусства.

Моя самооценка взлетает до небес от его похвалы, и это заставляет меня чувствовать себя особенной.

Этот мужчина может заполучить любую женщину, и у него, наверное, их было десятки, и даже несмотря на то, что мое тело покрыто синяками, он считает меня красивой.

Словно прочитав мои мысли, он проводит пальцами по еще одному синяку возле ребер, а затем говорит: — Никто и никогда больше не оставит следов на твоей коже. — Его взгляд останавливается на мне. — Если только...

Мое сердце подпрыгивает к горлу. — Если только?

— Я оставляю на тебе следы укусов. — Уголок его рта приподнимается в хищной ухмылке. — Но я обещаю, что они принесут удовольствие, а не от боль.

Святое дерьмо.

Анджело так сильно возбуждает меня, что весь мир исчезает из моего сознания. Мое внимание на сто процентов сосредоточено на нем.

Он подается вперед, и его торс прижимается к моей груди. Я нахожусь на одном уровне с его грудью, и от прикосновения его кожи мой живот напрягается.

Используя свое тело, он толкает меня назад, пока мои икры не касаются кровати.

Он кивком головы приказывает мне забраться на матрас, и, пока я выполняю безмолвный приказ, нервы превращают мой желудок в сплошное месиво.

Когда я опускаю голову на одну из подушек, Анджело не снимает свои треники, а вместо этого ставит колено на кровать. Он берется за мои ноги и раздвигает их.

По шее и лицу разливается жар, и я изо всех сил стараюсь не захлопнуть ноги снова.

К счастью, он смотрит на мое лицо, а не вниз.

Он наклоняется ко мне, и я чувствую себя невероятно маленькой по сравнению с его гораздо большими размерами.

Он опускает голову и проводит губами по изгибу моей челюсти. — Постарайся расслабиться, Виттория.

Ага. Не получится.

Глава 14

Тори

Анджело ложится на меня сверху, и его вес вдавливает меня глубже в матрас. Его дыхание задевает мою шею, а затем он целует меня в плечо.

— Черт, твоя невинность опьяняет, — пробормотал он, а затем его зубы заскребли по моей коже, когда его рот переместился вниз к моей груди. — Я хочу поглотить тебя.

Чувство страха проникает в меня, и я с трудом сглатываю нервный ком в горле.

Его правая рука скользит по моему боку, а затем проникает между ног. Я зажмуриваю глаза, и мое лицо вспыхивает огнем.

Впервые ощутив его прикосновение, я не могу сосредоточиться на своих ощущениях. Мои эмоции слишком хаотичны.

Когда он раздвигает мои складочки и подушечкой большого пальца теребит мой клитор, он бормочет: — Открой глаза.

Когда я делаю то, что мне велено, я обнаруживаю, что все его внимание сосредоточено на моем лице.

Его большой палец поглаживает крошечный пучок нервов между моими ногами, отчего в животе нарастает предвкушение.

Волчья ухмылка появляется на его губах, а затем он движется вниз по моему телу, пока его широкие плечи не заставляют мои бедра раскрыться как можно шире.

Его теплое дыхание обдает мою чувствительную плоть, и я чертовски благодарна, что приняла еще одну ванну.

Мои мысли внезапно обрываются, когда язык Анджело лижет мои складочки. У меня вырывается писк, и, чертовски стесняясь, я прикрываю глаза левой рукой.

Он мрачно усмехается, прежде чем его рот впивается в мой клитор с такой силой, что моя спина отрывается от матраса.

— Боже, — вскрикиваю я, а правая рука летит вниз, чтобы схватить его за волосы.

Если секунду назад мне было мучительно стыдно, то теперь я не могу вспомнить свое чертово имя, пока Анджело поглощает меня.

Он не сдерживается. В нем нет нежности, только тонна похоти и отчаяния - как будто он всю жизнь голодал, и вот наконец перед ним оказалась еда.

Мои пальцы сжимаются в его волосах, и на мгновение я не уверена, стоит ли мне попытаться оттолкнуть его или прижать к себе.

Нити удовольствия разрастаются между моих ног, вызывая у меня стон.

Все мои заботы отходят на второй план перед тем, что делает со мной Анджело.

Страх, который я испытываю к нему, утихает, и на его место приходит желание.

Мои мышцы напрягаются, когда его зубы перебирают мой клитор, а большой палец массирует мой вход. Он делает с моим телом то, о чем я никогда бы не подумала до него.

Когда он начинает сосать сильнее, моя голова откидывается назад, а бедра приподнимаются над кроватью. Наслаждение растет и растет, и прежде чем я понимаю, что происходит, экстаз овладевает моим телом.

Мои брови сходятся вместе, и я начинаю хныкать.

Ладонь Анджело прижимается к моему клитору, а он осыпает мой живот поцелуями, поднимаясь вверх, пока его лицо не оказывается над моим.

Я не могу сдержать движения бедер и трусь о его ладонь, так как меня поглощает непреодолимое удовольствие.

Его глаза горят неконтролируемым голодом, и он рычит: — Господи, как же ты чертовски красива, когда кончаешь на мою руку.

Я все еще охвачена экстазом, когда он отодвигается назад и занимает позицию на коленях между моими дрожащими бедрами. Его палец обводит мою киску, а затем проталкивается внутрь на несколько сантиметров. Он не идет дальше, а повторяет круговые движения, медленно меня растягивая.

Его свободная рука захватывает мою грудь, и он начинает сжимать и разминать ее, а затем перекатывает сосок между пальцами.

Задыхаясь, я погружаюсь во все новые ощущения, которые испытываю. Наслаждения так много, что я вся дрожу, но все же во мне нарастает потребность в чем-то большем.

— Я полагаю, ты не принимаешь противозачаточные средства.

Мой голос хриплый, когда я шепчу: — Нет.

— Нам придется позаботиться об этом, потому что я не хочу, чтобы ты так скоро забеременела.

Мои брови сходятся вместе, и я задыхаюсь: — Почему?

Я бы думала, что он хочет наследника как можно скорее.

— Помимо того, что нам нужно узнать друг друга получше, — Анджело отстраняется от меня и, слезая с кровати, стягивает треники с мускулистых бедер, — я хочу насладиться твоим телом какое-то время, прежде чем мы заведем детей.

Мой взгляд останавливается на его мужском достоинстве, и я моргаю, как идиотка. Я никогда раньше не видела голых мужчин и ничего не знаю о размерах и обхватах, но, черт возьми...

Он ни за что не влезет в меня.

Пока я перевариваю шок от его размеров и откровенно пялюсь на его тело, которое выглядит как мощное оружие, он хватает презерватив с прикроватной тумбочки.

Зубами он разрывает упаковку, а затем надевает защиту на свой твердый член.

Я жду, что он снова ляжет на меня сверху, но вместо этого он берет меня за бедра, и я бесцеремонно переворачивает на живот.

Из меня вырывается вздох, а в следующее мгновение зубы Анджело впиваются в мою попу. Из меня вырывается странный звук, но затем он осыпает мою спину поцелуями. Его губы разминают кожу, язык нежно гладит, а зубы натягивают кожу, пока мое тело не начинает гудеть от удовольствия.

Анджело касается каждого сантиметра моего тела, прежде чем я снова переворачиваюсь на спину. Его черты лица напряжены с собственническим выражением, когда он проводит руками вверх и вниз по моей спине и бокам. Его ладони переходят на руки, затем на бедра, а затем спускаются по ногам.

И снова мои бедра раздвинуты, а когда он ложится на меня сверху, его рот приникает к моей шее. Его поцелуи становятся требовательными, пока он проталкивает свое мужское достоинство сквозь мои складки.

Я вцепилась в его плечи, и мое дыхание превратилось в прерывистые вдохи и выдохи.

Я не ожидала, что этот жестокий и неумолимый мужчина проявит ко мне столько нежности и желания. Честно говоря, я думала, что он заберется на меня сверху, сделает свое дело, а потом будет игнорировать мое существование.

Пока его рот осыпает мою шею и плечи дикими поцелуями, его твердый член продолжает тереться о мой клитор, и вскоре мой живот начинает напрягаться.

— Анджело, — шепчу я, мой голос наполнен благоговением от удовольствия, которое он заставляет меня испытывать.

Он поднимает голову, и его глаза смотрят на меня со жгучей страстью. — Еще раз ты так произнесешь мое имя, и я оттрахаю тебя по полной программе.

Что?

Я не понимаю, и когда страх сковывает мои черты, он быстро наклоняется так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах.

— Без поцелуев! — Я вскрикиваю как раз вовремя.

Анджело прижимается своим лбом к моему и, закрыв глаза, глубоко вдыхает воздух.

Его голос становится хриплым, когда он признается: — Это трудно.

— Что?

— Не терять контроль.

Только тогда я понимаю, насколько он внимателен. Анджело так много делает для меня, а я застряла в своих мыслях.

Желая показать ему, как я благодарна за то, что он делает этот опыт как можно более приятным для меня, я поднимаю голову и прижимаюсь поцелуем к его щеке.

Я обхватываю его шею и целую в щеку, прежде чем сказать: — Спасибо, что уделил мне столько внимания. — Затем я делаю вдох для храбрости и добавляю: — Лиши меня девственности, Анджело. Я готова.

Глава 15

Анджело

От поцелуя Виттории в щеку у меня что-то двигается в груди, а от поцелуя в шею - опасно ослабевает контроль.

— Спасибо, что уделил мне столько внимания. — Я слышу, как она делает глубокий вдох. — Лиши меня девственности, Анджело. Я готова.

Я использовал все свои силы, чтобы не торопить события, но ее разрешение вывело меня из равновесия.

Я просовываю левую руку под ее голову, и когда мои пальцы обхватывают ее шею, правая рука проникает между нами.

Мой разум затуманен желанием, когда я приставляю свой член к ее мокрому входу и с необузданной потребностью вхожу в нее жестоким толчком.

Ее киска чертовски туго обхватывает меня, прежде чем я с силой упираюсь в ее узкие стенки.

Я вхожу в нее лишь на четверть, и, не в состоянии ясно мыслить из-за сильного удовольствия, отступаю назад, прежде чем вогнать свой член в нее до упора.

Удовлетворенный стон вырывается из моей груди, а тело содрогается от того, как хорошо она ощущается.

Господи, нигде и никогда мне не было так хорошо.

Тело Виттории изгибается в моих руках, и она издает болезненный крик.

Этот звук мгновенно выводит меня из равновесия, и, когда я слышу, как она хнычет у меня на шее, я быстро обхватываю ее плечи правой рукой.

— Черт, mia piccola cerviatta. Ты в порядке?

Ее дыхание сбивается, и когда я слышу тихий всхлип, я осыпаю поцелуями ее кудри. — Мне так чертовски жаль.

Чтобы она привыкла к моему члену, я не двигаюсь и продолжаю целовать ее волосы и висок, пока ей не становится легче.

Ее дыхание согревает мою шею, а затем она шепчет: — Все в порядке. Ты можешь продолжать.

Схватив в кулак ее локоны, я отстраняю ее лицо от своей шеи, чтобы увидеть ее глаза.

Большая ошибка.

ОГРОМНАЯ.

Ее красные глаза и слезы на щеках бьют кувалдой по высоким стенам вокруг моего сердца и пробивают их насквозь.

Ее пальцы гладят волосы на моем затылке, а рот кривится в застенчивой улыбке. — Ты в порядке?

Нет.

Нет, не в порядке.

Я заставил Витторию выйти за меня замуж и лишил ее девственности, но вместо того, чтобы ненавидеть меня, она спрашивает, все ли со мной в порядке.

Опустив мои стены, она входит в мое черное сердце и чувствует себя как дома, и впервые в жизни я ощущаю прилив любви.

Я взял ее невинность, и вместо того, чтобы уничтожить ее своей жестокой натурой, она сияет светом в кромешной тьме моей души.

Желание поцеловать ее вызывает у меня стон, но мне приходится довольствоваться ощущением ее дыхания на своих губах, когда я медленно выхожу из нее.

Удовольствие уже очень сильное и делает мой член чувствительным.

Я не свожу свои глаза с ее глаз, когда я снова погружаюсь в нее, и я вижу, как боль отражается на ее лице. Я замедляю темп, пока она не перестает испытывать дискомфорт.

Когда я снова погружаюсь в нее, ее губы раздвигаются, и из них вырывается стон.

Я крепко держу ее за волосы, а правой рукой двигаю вниз, к ее боку, наклоняю голову и слизываю соль высохших слез с ее щеки.

Выйдя, я вхожу в нее, чтобы проверить ее реакцию. Когда она задыхается от удовольствия, а ее руки обхватывают мою шею, уголок моего рта приподнимается в довольной ухмылке.

Она готова.

Я поднимаюсь и, опустившись на колени между ее бедер, хватаю ее за бедра и подтягиваю ее задницу вверх, пока ее колени не упираются мне в бока.

Жестоко удерживая ее за бедра, я погружаюсь внутрь ее тугой теплоты. Прижимая ее к себе, я начинаю вбиваться в нее.

Виттория хватается за покрывало, и когда я смотрю вниз на ее киску, принимающую каждый дюйм моего члена, я вижу свидетельство ее девственности.

От вида ее крови, покрывающей презерватив, у меня в груди что-то переворачивается.

Блять!

Разозлившись на себя, я вырываюсь и срываю эту чертову резинку. Я издаю рык, снова входя в нее.

На этот раз, когда я выхожу из нее, пунцовый оттенок ее девственности покрывает мой член, и это вызывает дрожь в моем теле.

Моя.

Я слишком сильно прижимаю ее к себе и начинаю жестко трахать, наслаждаясь видом ее киски, растянутой вокруг моего члена, что заставляет меня чувствовать себя первобытным.

Звук ее кожи, шлепающейся о мою, заполняет комнату, и это только заставляет меня двигаться сильнее и быстрее.

Пот покрывает мое тело, дыхание перехватывает губы, и когда я слышу, как Виттория хнычет и стонет, я прижимаю ее к себе каждый раз, когда жестоко насаживаю ее на свой член.

Она начинает всхлипывать, и мои глаза переходят на ее лицо, но вместо слез я вижу удовольствие. Ее руки крепко вцепились в покрывало, а спина выгнулась дугой. Ее глаза зажмурены, а с губ срываются неузнаваемые звуки.

Я чувствую, как она сжимается вокруг моего члена, и только когда она отчаянно хнычет, я прижимаю большой палец к ее клитору.

Со следующим толчком я приказываю: — Кончи для меня, детка.

Я щелкаю по ее клитору, и она как будто разлетается на частички передо мной. Как и раньше, ее брови сведены вместе, и кажется, что ей больно.

Так чертовски красиво.

Ее губы раздвигаются, и, когда из нее вырывается крик, она начинает биться в конвульсиях.

Впиваясь глазами в оргазмирующую женщину, я трахаю ее так сильно, что мое тело теряет все силы в тот момент, когда удовольствие прорывается сквозь меня.

— Блять! — рычу я, оседая на нее сверху и прижимаясь лицом к ее шее, а мой член дергается внутри нее, когда я кончаю.

— Господи, Виттория, — стону я, экстаз парализует меня.

Я слышу, как она задыхается, когда мое тело продолжает биться о ее тело, и к тому моменту, когда я выплеснул последнюю каплю внутрь нее, мое сердце бешено колотится в груди.

Проходит около минуты, прежде чем ко мне возвращаются силы, и я отталкиваюсь от нее верхней частью тела. Когда я смотрю на Витторию, слова сами приходят в голову.

— Моя жена. — Я делаю столь необходимый глубокий вдох. — Ты принадлежишь мне.

Ее щеки раскраснелись, и она все еще задыхается, глядя на меня.

Честно говоря, похоже, что она в шоке.

Я хмурю лоб. — Ты в порядке?

Она кивает, но ее глаза начинают блестеть от слез.

— Используй слова, Виттория, — приказываю я.

— Я... я... я ошеломлена. — Когда у нее вырывается всхлип, она тянется ко мне.

Я быстро прижимаю ее к груди и прижимаюсь поцелуем к ее виску.

— Это было в миллион раз лучше, чем я думала, — пролепетала она сквозь слезы. — С-спасибо тебе. — Она прижимается поцелуем к моей ключице, и я слушаю, как стихают ее рыдания, когда она вновь обретает контроль над своими эмоциями.

Когда она поднимает на меня глаза, ее страх сменяется благоговейным взглядом.

Попытав счастья, я поворачиваюсь к ней щекой и приказываю: — Поцелуй меня.

Она быстро повинуется, и я наслаждаюсь ощущением ее губ на своей коже.

Отпустив Витторию, я отстраняюсь от нее. — Оставайся здесь.

Она кивает, все еще выглядя ошеломленной сексуальным опытом, который мы только что разделили.

Это мило.

Я хихикаю, когда иду в ванную за полотенцем, и ухмыляюсь, намочив ткань. Вернувшись к кровати, я упираюсь коленом в матрас и заставляю Виторрию снова раздвинуть ноги.

Я упиваюсь видом свидетельства того, что мы заключили наш брак, прежде чем нежно вымыть жену.

Она такая чувствительная, что ее тело подрагивает от каждого прикосновения мочалки к ее киске.

— Так чертовски идеально, — бормочу я, а когда заканчиваю, наклоняюсь и прижимаюсь поцелуем к ее набухшему клитору.

Я возвращаюсь в ванную и убираю все за собой, а затем возвращаюсь в постель, где моя жена все еще лежит на одеяле с сияющим после секса лицом.

Глава 16

Тори

Анджело выключает свет, а затем перекладывает меня на бок и ложится позади меня. Он просовывает одну руку под подушку, а другой обхватывает меня, упираясь ладонью между моих грудей.

Его пальцы ласкают мою шею, и я чувствую, как он целует мои волосы.

В темноте эта поза кажется интимной.

Мои мысли заняты всем, что произошло сегодня вечером. Эмоции переполняют меня, и я не могу сосредоточиться на чем-то достаточно долго, чтобы переварить это.

Теперь, когда послевкусие секса угасло, мои страх и растерянность вернулись в полной мере. То, что он доставил мне удовольствие, не означает, что он вдруг стал другим человеком.

Анджело по-прежнему один из боссов Коза Ностры. Он по-прежнему безжалостен и жесток.

Он все еще чужой.

Звуки в особняке и вокруг него незнакомы, и я чувствую себя совершенно не в своей тарелке, лежа на дорогих простынях.

Даже подушка странно ощущается под моей головой.

Анджело вздыхает, а затем его голос раздается позади меня. — О чем ты думаешь?

— О том, что мне нужно ко многому привыкнуть, — признаюсь я.

— Например?

Я пытаюсь переместиться в более удобное положение, но тут моя попа трется о мужское достоинство Анджело, и, почувствовав, насколько он тверд, я быстро замираю.

Черт, он задал мне вопрос. Что он там спрашивал?

Я на мгновение задумываюсь, но, не в силах вспомнить, спрашиваю: — О чем мы говорили?

Он усмехается. — Одно прикосновение моего члена к твоей заднице, и ты теряешь нить разговора.

Мое лицо вспыхивает, и я вжимаюсь в подушку.

Анджело вытаскивает меня из укрытия и перекладывает на спину. Он надвигается на меня, и мне ничего не остается, как раздвинуть ноги, чтобы прижаться к нему, когда его вес вдавливает мое тело в матрас.

В темноте я могу различить его силуэт, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Тебе больно?

Мои брови взлетают вверх, и, чувствуя себя неловко, я шепчу: — Там, внизу?

Он подносит руку к моему лицу, его пальцы ласкают мою щеку, когда он кивает.

— Неплохо. Просто неприятно.

У меня были периоды, которые были намного хуже.

Я не собираюсь врать. Мне неловко вести с ним такие личные разговоры.

Внезапно он отталкивает свое тело от моего и, встав с кровати, хватает с пола свои треники и надевает их.

Не говоря ни слова, он выходит из комнаты.

Я сажусь в кровати и смотрю на дверной проем.

Если он собирается надеть треники, то я надену футболку.

Я быстро слезаю с кровати и забираю футболку, после чего иду в ванную. Я включаю свет и закрываю за собой дверь.

Натянув футболку, я быстро опорожняю мочевой пузырь и иду к раковине, чтобы вымыть руки. Пока вода стекает по моим пальцам, я смотрю на свое отражение в зеркале.

Заметив красные пятна на шее, я вспоминаю, как Анджело сосал и покусывал мою кожу.

Я выключаю кран и вытираю руки, прежде чем поднять рубашку и посмотреть на свой живот, бедра и ляжки.

Вот это да!

Я отчетливо вижу отпечатки его рук на моих бедрах от того, как крепко он меня держал. Но эти следы отличаются от тех, что оставил на мне Джорджио, потому что Анджело не причинил мне боли.

Ну, за исключением того момента, когда он лишил меня девственности. Это было чертовски больно, но я не могу винить его за это.

— Виттория, — слышу я его зов.

— Иду.

Я быстро опускаю рубашку, а когда открываю дверь, то вижу перед ней Анджело.

Его глаза окидывают меня, останавливаясь на следах, которые он оставил на моей шее, а затем уголок его рта приподнимается в гордой ухмылке.

Его черты лица полностью меняются, превращаясь из смертельно опасных в чертовски сексуальные, и я таращусь на него.

Конечно, мужчина ничего не упускает из виду, и так же быстро, как появилась ухмылка, она исчезает. Мрачно нахмурившись, он спрашивает: — Почему ты смотришь на меня так, будто у меня выросли две головы?

Я качаю головой. — Это не так. Просто ты выглядишь по-другому, когда улыбаешься.

Его брови сходятся вместе. — По-другому?

Я же не могу сказать этому человеку, что он выглядит чертовски сексуально, когда улыбается.

Я прочищаю горло, а потом объясняю: — Более открытым.

Он смотрит на меня мгновение, затем берет мою руку и кладет мне на ладонь две таблетки. — Это от боли. Прими их. — Он жестом показывает на бутылку с водой, стоящую рядом с кроватью.

В моем сердце разливается тепло, потому что он заботится о том, чтобы мне не было больно.

Подойдя к прикроватной тумбочке, я откручиваю крышку и глотаю лекарство. Поставив бутылочку на место, я смотрю на Анджело и вижу, что он наблюдает за мной как ястреб.

Хотя я знаю, что не смогу долго спать, я забираюсь обратно в постель.

Придется потратить некоторое время, чтобы привыкнуть к делению постели с Анджело Риццо.

Он выключает свет, прежде чем забраться рядом со мной, и, как и раньше, перекладывает меня на бок и прижимает спиной к своей груди.

Он просовывает руку под ткань рубашки и снова упирается рукой в мою грудь.

— Спи, Виттория, — бормочет он, пока его рука сжимается, и я обнимаю его.

Я чувствую себя как никогда растерянной по отношению к Анджело, потому что никогда не думала, что он может быть заботливым и нежным.

Я делаю глубокий вдох и, закрыв глаза, стараюсь не обращать внимания на росток надежды, зарождающийся в моей груди.

Может быть... просто может быть, он будет хорошим мужем.

***

Пролежав без сна почти всю ночь и задремав только ранним утром, я резко просыпаюсь.

Открыв глаза, я обвожу взглядом чужую комнату и только через мгновение вспоминаю, что нахожусь в спальне Анджело.

— Боже, — простонала я, переворачиваясь на спину. Мое тело болит в местах, которые не стоит называть.

— Не давай мне это гребаное оправдание! — раздается голос Анджело из-за двери спальни. — Найди ублюдка и приведи его ко мне. Мне нужен каждый цент, который он у меня украл.

Я поднимаюсь в сидячее положение, и страх пробирает меня до дрожи.

Дверь открывается, и внутрь заходит чертовски злой Анджело. Его выражение лица мрачное и безжалостное, а глаза наполнены опасностью.

Черт.

Я слишком напугана, чтобы спросить, в чем дело, пока мой осторожный взгляд изучает дорогой костюм, в который он уже одет. Похоже, он не спит уже несколько часов. Я даже не заметила, как он встал с кровати.

Он подходит ко мне и роняет черную кредитную карту на белое покрывало. С яростью в голосе он прорычал: — Не надо спрашивать у меня разрешения каждый раз, когда хочешь что-то купить. На карте нет лимита.

Моя голова качается вверх-вниз, и я с трудом сглатываю страх, который он заставляет меня чувствовать.

Когда его взгляд встречается с моим, он спрашивает: — Где твой мобильный?

Я быстро качаю головой. — У меня его нет.

Он хмурит лоб и становится еще страшнее. — Ты, блять, шутишь, да?

Я снова качаю головой. — У меня не было времени купить новый после того, как мой старый сломался.

Я чувствую себя виноватой за эту ложь.

Джорджио разбил мой телефон в порыве гнева, а у меня нет денег на новый.

Анджело что-то бормочет себе под нос, а потом говорит: — Тайни отвезет тебя за телефоном. Пришли мне номер, как только он у тебя появится.

— Хорошо. — Я тяжело сглатываю, прежде чем прошептать: — Спасибо.

Глядя на безжалостного босса мафии, я не могу поверить, что это тот же самый человек, который лишил меня девственности прошлой ночью.

Росток надежды, который я питала, увядает, превращаясь в пепел в моем сердце.

Я знаю, что это лишь вопрос времени, когда я увижу настоящего монстра. Возможно, он сделает мне гораздо больнее, чем Джорджио.

А может, и нет.

Анджело смотрит на меня, прежде чем повернуться и выйти из спальни.

Я медленно выдыхаю и только тогда понимаю, как напряжена от страха.

Отец, я не представляю, как я переживу замужество с Анджело Риццо. О чем ты думал, когда позволил этому случиться?

Я наклоняюсь вперед и поднимаю карту, чтобы положить ее на прикроватную тумбочку. Поднявшись с кровати, я снова ощущаю боль в теле.

Когда я поправляю покрывало, в глаза бросается красное пятно, и я пристально смотрю на него.

Я разрываюсь между удовольствием, которое испытала прошлой ночью, и страхом перед неизвестным будущим в этом особняке.

В голове проносится обнаженное тело Анджело - каждый мускул и сантиметр золотистой кожи.

Можно ли назвать мужчину красивым?

Я помню, как он вошел в меня.

Боль. Ощущение полноты. Связь.

Я все еще чувствую его внутри себя.

Прижав руку к сердцу, я закрываю глаза и встряхиваю головой, чтобы избавиться от мыслей.

Если он был мил с тобой прошлой ночью и заставил тебя испытать неописуемое удовольствие, не значит, что он изменился со вчерашнего вечера.

Глава 17

Тори

Приняв ванну и переодевшись в джинсы, футболку и легкий кардиган, я крадучись выхожу из главной спальни.

Такое ощущение, что я нарушаю границы.

Перегнувшись через кованые перила и никого не увидев, я крадусь из спальни в спальню, осматривая особняк, который теперь стал моим домом.

Осторожно спускаюсь по лестнице, а глаза бегают по сторонам. Декор современный, и все кажется дорогим.

Когда я вхожу в гостиную, то вижу Тайни, сидящего на одном из диванов.

Он переводит взгляд на меня, а затем на его лице появляется кривая ухмылка. — Доброе утро, миссис Риццо.

— Доброе утро, — шепчу я. Я сглатываю сухость в горле, прежде чем спросить: — Где кухня?

Он показывает налево. — Вон там.

— Спасибо.

Когда я вхожу в кухню, оборудованную по последнему слову техники, там сидит женщина, которой на вид около пятидесяти или шестидесяти лет. У меня плохо получается угадывать чей-то возраст.

Ее глаза перебегают на меня, и в течение очень неловкого момента она рассматривает меня с ног до головы.

— Доброе утро, — говорю я, и неловкость, которую я испытываю, заметна в моем тоне.

Медленно на ее лице появляется улыбка, и она подходит ко мне ближе. — Доброе утро, миссис Риццо. Добро пожаловать в особняк. Я Рита, экономка мистера Риццо. — Она хихикает. — И ваша экономка тоже. — Она обводит рукой кухню. — Я делаю все, что вы от меня требуете.

— А... зовите меня просто Тори, — говорю я, потому что мне не нравится титул миссис Риццо. Придется некоторое время привыкать к своему семейному положению. Я жестом показываю на кофейник. — Можно мне немного?

Ее брови взлетают вверх, и она подходит ближе ко мне. Взяв меня за предплечье, она дружелюбно улыбается. — Это твое хозяйство, Тори. Ты не должна ни о чем просить.

От внезапного всплеска эмоций в груди у меня перехватывает дыхание.

Я так много пережила за последние двадцать четыре часа, и от того, что Рита добра ко мне, на глаза наворачиваются слезы.

Я машу рукой перед лицом и моргаю, как сумасшедшая, чтобы сдержать слезы. — Простите меня. Я немного эмоциональна.

Она проводит рукой по моему бицепсу и смотрит на меня с сочувствием. — Тебе не нужно извиняться. Я все понимаю. — Отойдя от меня, она направляется к кофейнику. — Какое кофе ты предпочитаешь?

— С двумя кусочками сахара и сливками, пожалуйста.

Мне удается восстановить контроль над своими хаотичными эмоциями, и, подойдя к ней ближе, я спрашиваю: — Я знаю, что вы экономка, но ничего, если я буду готовить ужины?

Ее глаза метнулись к моему лицу. — Конечно. Я здесь для того, чтобы облегчить тебе жизнь. Если ты захочешь что-то изменить, просто дай мне знать, чтобы я не наступала тебе на пятки.

Боже, какая она милая.

Мне вдруг захотелось обнять Риту, но я сжала руки в кулаки, потому что это было бы странно, ведь я только что с ней познакомилась.

Когда она протягивает мне чашку с дымящимся кофе, я едва не стону от облегчения. Я делаю несколько глотков, наслаждаясь вкусом, а затем бормочу: — Большое спасибо.

— Не за что — Ее взгляд скользит по моему лицу, затем она говорит: — Вы прекрасны. Теперь я понимаю, почему мистер Риццо женился на вас.

Мои щеки теплеют от ее комплимента. — Спасибо. — Желая завязать с ней отношения, чтобы не быть одинокой в этом огромном особняке, я говорю: — Надеюсь, мы сможем стать друзьями.

Ее улыбка становится шире, пока не достигает ее темно-карих глаз. — Я бы тоже этого хотела.

Встреча с Ритой заставляет меня чувствовать себя немного лучше после всего того безумия, через которое мне пришлось пройти.

Комфортный пузырь лопается, когда на кухню заходит Тайни. Если я вздрагиваю от его внезапного появления, то Рита остается спокойной.

Его взгляд останавливается на мне. — Мистер Риццо сказал, что мне нужно отвезти тебя в магазин. Во сколько ты хочешь выехать?

Я опускаю взгляд на чашку в своей руке, прежде чем ответить: — Как только я допью свой кофе?

Я не хотела, чтобы это прозвучало как вопрос, но Тайни пугает меня до чертиков.

Я имею в виду, я видела, как он тащил тело, словно это был всего лишь мешок картошки.

— Ладно. — Он идет к холодильнику и, открыв дверцу, берет себе бутылку воды.

Кажется, ему комфортно в этом особняке, и это заставляет меня надеяться, что и я скоро буду чувствовать себя так же.

Нравится мне это или нет, но теперь это место - мой дом.

Как только Тайни покидает кухню, я подхожу к холодильнику. Я осматриваю все, чтобы спланировать, что приготовить на ужин.

Закрыв дверцу, я бросаю взгляд на Риту, которая, прислонившись к стойке, наблюдает за мной с мягкой улыбкой.

— Какие блюда любит мистер Риццо?

Она пожимает плечами. — Он редко приходит домой на ужин, так что ты можешь приготовить все, что захочется.

Я чувствую облегчение, понимая, что, скорее всего, не увижу Анджело.

— Во сколько вы уходите домой? — спрашиваю я из любопытства.

— Я работаю с семи утра до четырех вечера.

Я киваю, допивая кофе, а затем ищу взглядом раковину. Заметив ее, я направляюсь к ней и нахожу посудомоечную машину. Я быстро ополаскиваю чашку, прежде чем поставить ее в прибор.

Глубоко вздохнув, я улыбаюсь Рите, прежде чем покинуть кухню и отправиться в главную спальню за сумочкой и кредитной картой.

***

Глядя на широкий выбор мобильных телефонов, я закусываю нижнюю губу.

Какой же мне выбрать?

Тайни возится с новейшим телефоном Samsung, а когда замечает, что я за ним наблюдаю, кладет его обратно. — Какой ты хочешь?

Я поднимаю плечо и надуваюсь. — Я не разбираюсь в технологиях. Мне просто нужно что-то, чтобы я могла отправлять сообщения и звонить.

Он снова берет в руки Samsung и придвигается ко мне. — Тебе стоит взять этот. Качество довольно хорошее, и он прост в использовании.

— Хорошо.

На его лице появляется ухмылка, а затем он спрашивает: — В каком цвете ты хотела бы телефон?

— А... из чего я могу выбрать?

— Есть лаймовый, серебряный, фиолетовый и графитовый.

Мои брови сходятся вместе. — Графитовый?

Тайни весело хихикает. — Это темно-серый цвет.

— Хм... — Я закусываю нижнюю губу, размышляя, какой из них выбрать, а потом говорю: — Я возьму фиолетовый.

Он одаривает меня довольной улыбкой. — Хороший выбор, миссис Риццо.

— Тори, — пролепетала я, но потом быстро пояснила: — Я не привыкла к миссис Риццо. Зови меня просто Тори.

Он кивает, а затем подает знак обслуживающему персоналу помочь нам.

Я позволяю Тайни выполнять всю техническую работу, а сама держусь рядом с ним.

Во время поездки в магазин он дал мне понять, что я никогда не должна уходить из его поля зрения. Я не хочу его злить, поэтому делаю все, что мне говорят.

Проходит чертовски много времени, прежде чем нас наконец отводят к кассе, чтобы мы могли расплатиться. Я достаю из бумажника кредитную карту, но когда вижу цену, у меня перехватывает дыхание.

Анджело убьет меня, если я столько потрачу.

Мои глаза переходят на лицо Тайни, и, наклонившись ближе, я шепчу: — Это слишком дорого. Анджело рассердится.

Он хмурится, качая головой. — Нет, не рассердится. Он приказал мне проследить, чтобы у тебя был мобильный телефон.

— Да, но не такой дорогой! — Я чувствую приступ паники и качаю головой, обращаясь к кассиру. — Извините, мне придется выбрать другой телефон.

— Дайте нам минутку, — говорит Тайни кассиру, прежде чем взять меня за руку и оттащить в сторону. Он достает из кармана свой телефон и кого-то набирает. — Мистер Риццо, не могли бы вы сказать Тори, что все будет в порядке, если она купит дорогой телефон? Она очень волнуется.

Неееет!

О Боже.

Черт.

Зачем он это сделал?

Секунду спустя устройство оказывается у меня в руках.

Ледяной страх покрывает мою кожу, а сердцебиение переходит в бешеное трепетание в груди.

Дрожащей рукой я прижимаю телефон к уху. Мои слова превращаются в писк: — Мне очень жаль. Я не думала, что Тайни позвонит тебе.

Голос Анджело звучит так, будто назревает разрушительный шторм, когда он спрашивает: — Разве я не говорил, что не хочу, чтобы ты спрашивала моего разрешения, когда тебе нужно что-то купить?

Мне хочется плакать, и, с трудом сглотнув, я шепчу: — Да.

— Пожалуйста. Мне очень жаль, — слышу я мужской голос, умоляющий на заднем плане.

Шок пронизывает меня насквозь, и дыхание замирает в горле, а кровь отливает от лица.

— Тогда купи этот чертов телефон, — приказывает Анджело.

Перед тем как он бросил трубку, я услышал что-то, очень похожее на выстрел.

Меня тошнит от страха и шока, я опускаю телефон, и, к счастью, Тайни забирает его у меня до того, как я роняю аппарат, потому что меня сильно трясет.

Словно в туннеле, я слышу, как он спрашивает: — Что он сказал?

Застыв в испуганном трансе, я могу только качать головой.

Тайни складывается чуть ли не на пополам, чтобы встретиться с моими глазами. На его лбу появляется озабоченность, а затем он бормочет: — Господи.

Меня берут за руку и тащат обратно к прилавку, где Тайни завершает покупку, после чего выпроваживает меня из магазина.

Неужели я только что подслушала, как Анджело убивает человека?

Только когда меня усаживают на заднее сиденье, а Тайни садится за руль, он спрашивает: — Что случилось?

Мои глаза встречаются с его глазами в зеркале заднего вида. — Кажется, я слышала, как Анджело стрелял в человека, как раз перед тем, как он бросил трубку.

Тайни облегченно вздыхает, а затем бормочет: — Вот что бывает, если украсть у босса.

Я обхватываю себя руками за талию и, опустив голову, закрываю глаза.

Не думаю, что когда-нибудь привыкну к насилию в Коза Ностре.

Глава 18

Анджело

Господи, мать твою.

Пока Большой Рикки и Эдди избавляются от тела, я сажусь за свой стол.

Я провожу рукой по лицу и сердито хмыкаю. Я не хотел быть таким резким с Витторией, но звонок поступил в самое неподходящее время.

Она была чертовски напугана.

Я качаю головой, размышляя, как, блять, мне заставить Витторию не бояться меня.

Большой Рикки возвращается в офис. — Что ты хочешь, чтобы я сделал с наркотиками?

— Смой их, — бормочу я.

Джекс, один из барменов, украл две тысячи, чтобы купить наркотики, и это был глупый поступок с его стороны.

Как я уже говорил, у меня нет привычки давать второй шанс.

Мои мысли вернулись к Виттории и к тому, как испуганно она говорила по телефону.

Я никогда раньше не заводил отношений, так что я оказался в неизведанных водах.

Господи, самые долгие отношения у меня были с Тайни и Большим Рикки. Они крепкие как гвозди, так что мне не приходится беспокоиться об их чувствах.

Я усмехнулся этой нелепой мысли.

Теперь у меня есть пугливый олененок в качестве жены, и как бы ни была пьяняща эта идея, она также нервирует.

Я должен серьезно смягчить отношение к Виттории. Я не могу относиться к ней так же, как ко всем остальным людям в моей жизни.

Но, Господи, я не отличаюсь мягкостью. Как мне решить эту проблему?

— Ты выглядишь обеспокоенным, — говорит Большой Рикки, садясь напротив меня.

Я вздыхаю. — Это все из-за семейной жизни.

Он поднимает бровь, а затем спрашивает: — Могу я быть откровенным?

Я жестом приглашаю его продолжать.

— Ты практически откусил голову Виттории, когда она позвонила. Тебе стоит извиниться.

Я фыркнул, но, видя, что Большой Рикки настроен серьезно, нахмурился.

Он ухмыляется, а потом говорит: — Не убивай меня, но я действительно думаю, что тебе нужно быть мягче в общении с ней.

Я сужаю глаза. — Мягче? Мне?

Он кивает. — Здесь ты босс, но дома ты ее муж. Она не еще один работник.

Я усмехаюсь, качая головой. — Если я буду слишком мягок с ней, она переступит через меня.

— Нет. Если ты будешь слишком строг с ней, она никогда не полюбит тебя.

Его слова ударили меня прямо в грудь.

— Послушай. — Он придвигается ближе к столу, его глаза смотрят в мои. — Ты выбрал эту девушку, потому что она невинная и добрая. Не заставляй ее становиться жесткой женщиной. Если ты не хочешь, чтобы она изменилась, ты должен сделать так, чтобы она чувствовала себя с тобой в безопасности.

— С каких это пор ты так хорошо умеешь давать советы по поводу отношений?

Он откинулся в кресле и, ухмыляясь, пробормотал: — Я научился правильному обращению с женщинами, просматривая романтические фильмы.

Я разражаюсь смехом, что бывает редко. Встав, я киваю в сторону двери. — Пойдем, нам нужно отправиться в ресторан.

***

Прилагая усилия для создания хорошего брака, я стараюсь быть дома в пять вечера, чтобы мы с Витторией могли получше узнать друг друга.

Не увидев ее в гостиной, я направляюсь в главную спальню, но ее там нет.

Я быстро принимаю душ и переодеваюсь в треники и футболку, после чего отправляюсь на поиски жены.

Моей жены.

Улыбка появляется на моем лице, а когда я подхожу к кухне, на меня обрушивается восхитительный аромат.

Боже, как же вкусно пахнет.

Тайни сидит у острова, а Виттория стоит перед плитой спиной ко мне.

Я прижимаю указательный палец к губам, жестом показывая Тайни, чтобы он не выдал меня, и быстро выхожу из кухни.

— Я вернусь через секунду, — слышу я слова Тайни, и через минуту он присоединяется ко мне в гостиной.

— Как она? — спрашиваю я.

Он качает головой. — Это был тяжелый день. Она на взводе с того телефонного разговора, и отказывается доставать новый телефон из коробки.

— Я разберусь. — Я наклоняю голову в сторону входной двери. — Ты можешь идти.

Кивнув, Тайни уходит, а я возвращаюсь на кухню. Прислонившись плечом к стене и скрестив руки на груди, я наблюдаю, как Виттория с полной серьезностью пробует соус.

На ее губах играет небольшая улыбка, когда она шепчет: — Идеально.

Оттолкнувшись от стены, я иду к ней, и в тот момент, когда я подхожу к ней сзади, она поворачивается в сторону.

Она испускает леденящий кровь крик и, пригнувшись вправо, чтобы избежать меня, теряет равновесие.

Я быстро реагирую и хватаю ее, чтобы она не упала. Инстинктивно я притягиваю ее к своей груди, обхватывая руками.

Она застывает в моей хватке, я слышу ее громкое дыхание.

Через пару секунд она шепчет: — Прости. Я не знала, что ты дома.

Я поднимаю руку к ее подбородку и приподнимаю ее лицо вверх, чтобы она посмотрела на меня, а затем, повернув свою голову вбок говорю: — Подари мне приветственный поцелуй.

Когда она встает на цыпочки, я наклоняюсь, и в тот момент, когда ее губы встречаются с моей щекой, в моем сердце вспыхивает тепло.

Ты здесь не хозяин. Ты ее муж.

Виттория отходит от меня на шаг и бросает взгляд на плиту. — Рита говорила, что ты редко приходишь к ужину.

Мой взгляд скользит по ее бледному лицу. — Это было до того, как я женился.

— О.

Я не пропускаю вспышку разочарования на ее лице, и она бьет меня прямо в грудь.

Ее взгляд метнулся между мной и плитой, а потом она спросила: — Ты ел?

Я качаю головой. — Что бы ты ни готовила, пахнет аппетитно.

Она осторожно подходит к плите. — Я готовлю ньокки и курицу со сливочным соусом песто.

— Звучит неплохо. — Я присаживаюсь у острова. — Тайни говорит, что ты отказываешься доставать телефон из упаковки.

Она снова замирает и, не отрывая глаз от кастрюли с соусом, говорит: — Он дорогой. Я сказала ему, что нам нужно купить что-нибудь подешевле.

— Виттория. — Ее глаза переходят на меня, и я постукиваю себя по бедру. — Присаживайся.

Ее брови сходятся, но она подчиняется. Ее тело чертовски напряжено, когда она садится ко мне на колени. Я снова беру ее за подбородок и подталкиваю ее лицо вверх.

— Я не собираюсь причинять тебе боль.

Ее взгляд ищет мой, прежде чем она говорит: — Прости за звонок.

— Все в порядке. — Ее цветочный аромат доносится до меня, и я почти наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но останавливаю себя.

Господи, как же я ненавижу правило «не целоваться».

Я тяжело вздохнул, прежде чем спросить: — Что я могу сделать, чтобы ты чувствовала себя комфортно со мной?

На ее лбу проступила озабоченность. — Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть. В будущем я буду вести себя лучше.

Моя рука перемещается к ее щеке, и я наклоняюсь чуть ближе. — Ты хороша, mia piccola cerviatta. Я спрашиваю, потому что хочу облегчить тебе жизнь.

— О. — Ее брови сходятся вместе, а глаза продолжают бегать по моему лицу. — Был бы...— Ее язык высунулся, чтобы нервно смочить губы. — Было бы лучше, если бы я знала, что делать и чего не делать, чтобы не злить тебя.

Обычно я раздражаюсь, когда мне приходится объяснять всякую ерунду, но тут я внезапно обрел недюжинное терпение.

Я качаю головой. — Я не злился на тебя. — Кажется, она немного расслабилась, и я снова спрашиваю: — Что я могу сделать, чтобы тебе было легче?

Она дрожаще выдыхает. — Быть менее устрашающим?

На моем лице появляется довольная улыбка. — Хорошо. Я сосредоточусь на этом. Что еще?

Как и накануне вечером, она смотрит на меня так, будто у меня выросли две головы. Вспомнив ее слова о том, что улыбка делает меня более открытым, я продолжаю кривить губы.

Ее глаза немного смягчаются. — Улыбка очень помогает.

— Я буду улыбаться чаще. — Я киваю. — Что еще?

Виттория наклоняет голову, продолжая смотреть на меня, затем, словно приближаясь к медведю, осторожно обхватывает меня за шею и обнимает.

— Обнимашки были бы кстати, — признается она, — Они помогают мне чувствовать себя лучше.

Я прижимаю ее к себе, и из моей груди вырывается неожиданный стон.

Боже, как же хорошо ее обнимать.

— Еда подгорит, — шепчет она мне на ухо.

Я хихикаю и неохотно отпускаю ее.

В ее глазах все еще плещется настороженность, но она выглядит менее напряженной, чем когда я вернулся домой.

Гордый собой, я смотрю, как она продолжает готовить.

Ты молодец, Анджело.

Глава 19

Тори

Такое ощущение, что меня ударили хлыстом.

С тех пор как Анджело напугал меня до смерти, он стал... милым, если не сказать больше.

Я чувствую на себе его взгляд, пока поливаю соусом песто ньокки, курицу и помидоры роза.

Дав блюду отдохнуть минут пять, я поворачиваюсь к нему и спрашиваю: — Хочешь поесть в столовой?

Ранее сегодня я ознакомилась со всеми комнатами в особняке.

Рита так хорошо справляется со своей работой, что мне нечем заняться, что меня немного беспокоит.

Анджело качает головой. — Мы можем поесть в гостиной.

Я киваю, беру две тарелки и накрываю для нас. Я убеждаюсь, что края тарелок очищены от соуса, а затем посыпаю еду свежей рубленой петрушкой и тертым пармезаном.

Взяв из ящика столовые приборы, я бросаю взгляд на Анджело. — Еда готова.

Он встает, и мой взгляд скользит по его треникам и футболке.

Должна признать, что в повседневной одежде он выглядит не так угрожающе.

Я протягиваю ему нож и вилку, но он бросает нож на стойку, а затем берет тарелку и направляется в гостиную.

Я беру свою тарелку и следую за ним. Когда я вижу, что он садится за стол, я выбираю самое дальнее от него место.

Я не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть на него, когда он откусывает кусочек, и через секунду завороженно слежу за тем, как двигается его челюсть во время жевания.

Неужели? Неужели то, как он ест, должно быть таким сексуальным?

Его глаза перебегают на меня, и он ловит мой взгляд.

— Очень вкусно, — пробормотал он. — Где ты научилась готовить?

Я опускаю глаза к тарелке. — В местной библиотеке.

— В библиотеке проводят кулинарные курсы?

Я издаю неожиданный смешок, который меня ошеломляет. — Нет, я брала книги с рецептами, чтобы практиковаться дома.

Он поднимает бровь. — Ты сама научилась готовить.

Я удивляюсь, когда он выглядит впечатленным.

Я откусываю кусочек еды и смотрю на тени, которые ветви старого дерева отбрасывают на пол.

Подняв голову, я смотрю на стеклянный потолок. — Красивое дерево.

— Мне оно тоже нравится. Именно поэтому я спроектировал дом так, чтобы оно занимало особенную часть.

Между нами воцаряется тишина, пока мы наслаждаемся остатками еды, а когда мы заканчиваем, я встаю и иду к Анджело. Я беру его пустую тарелку и несу посуду на кухню.

Я загружаю все в посудомоечную машину, а когда выхожу в основную часть кухни, то вижу, что Анджело ест остатки еды прямо со сковороды.

— Черт, прости. В следующий раз я приготовлю побольше.

— Порции, которые вы подала, были в порядке. — Он качает головой. — Но это так чертовски вкусно, что я захотел еще.

По моему телу распространяется странное чувство, потому что Анджело наслаждается едой, которую я приготовила. Джорджио никогда не мог сказать ничего положительного.

Он откладывает сковороду и, сократив расстояние между нами, обхватывает рукой мое бедро, а затем целует меня в лоб. — Спасибо, малыш.

И так же внезапно он отпускает и направляется к холодильнику. — Что тебе нравится пить?

Я чувствую себя чертовски растерянной. В один момент он весь в огне и сере, а в другой - он... идеален.

— Содовую, — бормочу я.

— Хм... у нас есть апельсиновый сок, клюквенный сок и пиво. — Он смотрит на меня через плечо: — Что выберешь?

— Клюквенный сок, пожалуйста.

Он протягивает мне бутылку, а затем говорит: — Давай сядем в гостиной, чтобы мы могли поговорить.

Я делаю укрепляющий вдох и следую за ним с замиранием в сердце.

Когда я нацеливаюсь на то же место, где сидела раньше, Анджело говорит: — Нет. Ты сядешь рядом со мной.

Выстрел.

Я меняю направление и, заняв место, оставляю пространство между нами.

Я открываю сок и делаю глоток, гадая, о чем он хочет поговорить.

— Повернись ко мне лицом, — приказывает он.

Я сдвигаюсь с места и упираюсь плечом в спинку дивана, после чего встречаюсь с ним взглядом.

Анджело кладет руку на подушку позади меня, и я чувствую его пальцы на своих волосах, когда он говорит: — Прости меня за то, что я сделал раньше.

Извинение застает меня врасплох. Это последнее, что я ожидала от него услышать.

— Я разбирался с... ситуацией, когда раздался звонок.

Прежде чем я успеваю проследить за выражением своего лица, моя бровь взлетает вверх.

И снова я удивлена, когда он хихикает. — Ладно, «ситуация» не совсем подходящее слово.

Да, не подходящее.

Осмелев, я говорю: — Я услышала мужской голос.

Анджело медленно выдыхает. — Это был сотрудник, который обокрал меня.

— Сколько он украл?

— Две тысячи.

Поскольку он не выглядит таким опасным, как обычно, я задаю больше вопросов. — И ты убил его за это? Почему бы просто не позволить ему расплатиться?

Он качает головой, и темнота возвращается в его глаза, заставляя меня пожалеть о своих вопросах.

— Неважно, украл ли кто-то десять долларов или миллионы. Я не даю вторых шансов.

Верно.

Я закусываю нижнюю губу и бросаю взгляд в сторону телевизора.

— Насчет телефона... — Мои глаза возвращаются к его лицу, когда он говорит: — Мне все равно, сколько он стоит.

— Я не понимаю. Ранее ты убил человека за две тысячи долларов, но ничего страшного, если я заплачу больше чем две тысячи за телефон? — И снова я мгновенно жалею о сказанном.

Его голос наполняется напряжением, когда он огрызается: — Он украл у меня, а ты - моя жена. Это огромная, блять, разница, Виттория.

Вместо того чтобы удивиться резкому тону его голоса, я чувствую себя виноватой.

Он отводит взгляд и делает пару вдохов, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Я понимаю, — шепчу я. — Я не хотела тебя расстраивать.

— Я не привык, чтобы меня допрашивают. — Когда я киваю, его рука скользит по моей шее, прежде чем он добавляет: — Но это не значит, что я не хочу, чтобы ты задавала вопросы.

— Ты очень запутанный, — пробормотала я.

Уголок его рта приподнимается, мгновенно смягчая черты лица. — Именно поэтому мы узнаем друг друга получше.

Я киваю и делаю еще один глоток своего сока.

— Давай поговорим о состоянии твоего гардероба.

Мои брови взлетают к линии роста волос.

— Как моя жена, ты представляешь меня, поэтому мне нужно, чтобы ты купила больше одежды. Те несколько вещей, которые у тебя есть, неприемлемы. — Я чувствую, как его пальцы касаются моей кожи, и от этого по коже бегут мурашки.

— И никаких ограничений по расходам, — добавляет он. — Я богатый человек, и тебе как моей жене принадлежит все, что принадлежит мне.

— Ааа... хорошо. Я позабочусь об этом как можно скорее, — говорю я, чтобы успокоить его. — Ты хочешь, чтобы я носила что-то конкретное?

Он качает головой. — Просто убедись, чтобы вещи не были через чур откровенными.

— Хорошо.

Он смотрит на меня какое-то время, а потом спрашивает: — Почему ты не работаешь?

Чувствуя себя неловко, я опускаю глаза на бутылку в своих руках и провожу большим пальцем по этикетке. — Мне не разрешали работать. Но я начну искать ее завтра.

— Я не это имел в виду. — Он переводит дыхание, а затем поясняет: — Я просто хотел узнать, хочешь ли ты работать или сидеть дома. Я просто даю тебе возможность выбора, но мне бы хотелось, чтобы ты оставалась дома и занималась хозяйством. — Уголок его рта приподнимается. — И после того как я попробовал твою еду, я был бы признателен тебе за приготовленную еду время от времени.

Улыбка расплывается по моему лицу. — Какие твои любимые блюда?

Он на мгновение задумывается, а затем отвечает: — Я не могу вспомнить ничего конкретного.

Когда он надолго замолкает, я поднимаю на него глаза и вижу, что его взгляд по-прежнему прикован ко мне.

Его рука опускается к моему кардигану, и он тянет за ткань. — Тебе не нужно прикрывать синяки, когда ты со мной.

Я ставлю бутылку на кофейный столик и быстро снимаю кардиган, прежде чем снова устроиться поудобнее.

Анджело выглядит таким расслабленным, что я начинаю забывать о том, что он босс мафии, и начинаю видеть человека, скрывающегося за всей этой жестокостью.

Он кладет руку мне на бедро и сжимает его, прежде чем спросить: — Как ты себя сегодня чувствуешь?

— Немного нежно.

Анджело опускает глаза к моему рту. — Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем мне будет позволено тебя поцеловать?

Я неловко хихикнула. — Я не знаю.

Внезапно он хватает меня за руку и тянет к себе на колени так, что я оказываюсь на нем. Он поднимает руки и обрамляет мое лицо.

— Тогда мне придется импровизировать.

Он сокращает расстояние между нами, и когда я чувствую, как его челюсть прижимается к моей щеке, в животе вспыхивают мурашки. Он обдувает мою кожу, отчего по рукам бегут мурашки, а глаза закрываются.

Его рука опускается на мою руку, когда он хихикает так близко к моему уху, что я чувствую вибрацию воздуха.

Боже правый.

Медленно, касаясь моей кожи, он поворачивает голову, пока я не чувствую его губы в опасной близости от моего рта. Я чувствую, как он твердеет под моей попой, и в моей голове проносятся воспоминания о страсти, которую мы разделили прошлой ночью.

Я переполнена ощущениями, и калейдоскоп бабочек порхает в моем животе, заставляя дрожаще меня дышать.

Святые угодники, это так интенсивно и интимно, а он едва прикасается ко мне.

— Ты такая чертовски красивая, — тихо рычит он, и я чуть не издаю стон. — Такая чертовски невинная. — Его челюсть снова касается моей, а щетина царапает мою кожу.

Это не похоже ни на что, что я чувствовала раньше, и мое тело начинает дрожать от предвкушения и потребности.

— Моя, — простонал он, его тон был наполнен обещанием секса и удовольствия.

Боже.

Я снова чувствую его губы в опасной близости от моего рта и испытываю сильное желание повернуть свое лицо к нему.

Когда я открываю глаза, то вижу, как голод сжимает его черты.

Боже, он такой привлекательный.

И только потом я понимаю, что ему действительно удалось заставить меня расслабиться настолько, что я чувствую желание к нему.

Глава 20

Анджело

Я расчесываю пальцами кудри Виттории, наслаждаясь каждой секундой, проведенной вместе с ней.

С желанием, горящим в ее глазах, она похожа на гребаную сирену.

Сохраняя мягкий тон, я говорю: — Расскажи мне о своем детстве.

Ее руки скользят от моих плеч вниз по груди, пока не упираются в мой пресс.

Мой член подрагивает от ее прикосновения. Я берусь за ее футболку и стягиваю ткань через голову. Мои ладони находят ее груди, и я разминаю их через тонкую ткань лифчика.

Ее щеки вспыхивают розовым румянцем, а голос дрожит, когда она спрашивает: — А... что ты хочешь знать?

На моих губах появляется ухмылка, и когда она откидывает голову назад, я забываю, о чем мы говорим.

Наклонившись вперед, я впиваюсь ртом в ее шею и начинаю лакомиться ее нежной кожей.

Руки Виттории летят к моим волосам, и ее пальцы перебирают пряди, когда она стонет: — Анджело.

Услышав мое имя, слетающее в ее губ, я обхватываю ее за поясницу и, встав, положил ее на диван. Мое тело опускается на ее, и я продолжаю лизать и посасывать ее кожу.

Оттянув вниз чашечку бюстгальтера, я нахожу ее сосок и покусываю нежную плоть, пока он не становится твердым. Я уделяю такое же внимание и другой груди, а затем осыпаю поцелуями ее живот.

Когда я добираюсь до застешки ее джинсов, я расстегиваю молнию и сдергиваю их с нее. Когда я покусываю ее бедро, ее попка приподнимается, и она издает еще один стон.

Обнажая ее под собой, я продолжаю сосать и покусывать ее кожу, пока не поднимаю ее одну ногу над своим плечом. Раздвигая ее пальцами, я провожу языком по клитору.

Ее вкус полностью подчиняет меня своим чарам. Я сосу и кусаю до тех пор, пока ее бедра не поворачиваются, а ее пальцы не угрожают вырвать мои волосы.

Я пирую на ее киске, и только когда она еле выдыхает: — Анджело, пожалуйста, — я проявляю милосердие.

Поднеся большой палец к ее клитору, я с нужной силой надавливаю на него, чтобы отправить ее за грань, а сам сажусь так, чтобы видеть, как она разлетается на части для меня.

Ее руки вцепились в диван по обе стороны от ее тела, и, как и раньше, похоже, что ей больно, так как ее тело начинает биться в конвульсиях, а с губ срывается крик.

Эта женщина - самое сладкое искушение, которое я когда-либо испытывал.

Как только она начинает кончать, я опускаюсь между ее дрожащих бедер и поедаю ее киску, как изголодавшийся мужчина. Я принимаю каждую каплю ее влаги, и из моей груди вырывается стон.

Виттория подрагивает от каждого движения моего языка, и это заставляет меня есть ее так, словно она моя последняя еда.

Я настолько погружаюсь в ее поглощение, что теряю счет времени и понимаю, что она снова кончает, только когда она кричит так, будто я ее убиваю. Я хихикаю, касаясь ее чувствительной сердцевины, а затем ползу вверх по ее телу.

Глядя на ее раскрасневшееся лицо, когда она отчаянно задыхается, я говорю: — Мне нравится, как ты кончаешь для меня.

Ее тело затекло от удовольствия, и я легко перемещаю ее, ложась так, что она оказывается наполовину на мне, а наполовину прижата между моим боком и диваном.

Пока она приходит в себя от удовольствия, я лениво провожу пальцами по ее спине, наслаждаясь тем, какая мягкая на ощупь у нее кожа.

Ее голос охрип, когда она говорит: — Я и не знала, что такое удовольствие существует.

— Это только начало, — пробормотал я.

Ее щека прижимается к моей груди, и я вижу только ее дикие кудри, когда она спрашивает: — Что ты имеешь в виду?

— Как только твоя киска перестанет болеть, мне не придется быть с тобой осторожным, а значит, я смогу трахать тебя до потери сознания, пока соседи не услышат твои крики.

Она выгибается, чтобы посмотреть на меня. — А будет снова больно?

— Возможно. — Заметив вспышку беспокойства, я добавляю: — Только пока ты не привыкнешь ко мне. Первый раз - самый худший.

Я закрываю глаза и продолжаю водить пальцами вверх и вниз по ее спине.

Этот момент идеален.

Виттория какое-то время лежит неподвижно, и как раз в тот момент, когда я уже готов заснуть, она перебирается ко мне на колени. Я держу глаза закрытыми, но уголок моего рта приподнимается, когда она задирает рубашку на моей груди.

Как только ее губы касаются моего пресса, мое тело вздрагивает, а член становится болезненно твердым.

Желая посмотреть, как далеко она зайдет, я решаю дать ей возможность немного потерпеть.

Взявшись за заднюю часть рубашки, я стягиваю ее через голову, и от этого действия у Виттории темнеет в глазах. На ее лице все еще сохраняется настороженность, но, по крайней мере, страх исчез.

Когда она целует и облизывает мои плечи, я чувствую, как ее груди касаются моего живота.

Господи, я сейчас кончу в штаны.

Я стягиваю треники, и Виттория быстро берется за дело, стягивая ткань с моих ног.

Прежде чем она успевает продвинуться слишком далеко вверх по моему телу, я приказываю: — Вылижи мой член.

Ее щеки вспыхивают ярким румянцем, но она наклоняется. Я быстро убираю ее локоны с дороги и наблюдаю, как ее язык проводит по чувствительной головке, на которой собирается сперма.

— Обхвати меня рукой.

Я смотрю, как ее рука приближается, и ее пальцы осторожно обхватывают основание моего члена.

Так чертовски хорошо.

— Сильнее, детка. — Она сжимает руку, но этого недостаточно. — Намного сильнее.

Ее пальцы превращаются в тиски, и я издаю удовлетворенный стон.

— Соси головку, пока гладишь мой член, — приказываю я.

Ее глаза перебегают на мое лицо, и ее губы смыкаются вокруг набухшей головки.

Господи, мать твою. Мне не хватит слов, чтобы описать открывшийся мне вид.

Пока она всасывает меня в жар своего рта, ее рука медленно двигается вверх-вниз.

Я долго не протяну.

— Вот так, детка. Мне нравится смотреть, как ты принимаешь мой член. — Мои хриплые слова придают ей уверенности, и она сосет сильнее, проводя языком по чувствительной головке.

Я содрогаюсь от сильного удовольствия, и только вид ее впалых щек толкает меня за грань.

— Отстранись, я сейчас кончу, — предупреждаю я, но она впервые не слушает меня, и, когда я начинаю кончать в ее горячий ротик, я наблюдаю, как она глотает мою сперму.

— Блять, детка, — стону я, мое тело содрогается от удовольствия.

Выпив из меня все до капли, она ложится на меня и делает глубокий вдох.

Я обхватываю ее руками и прижимаюсь поцелуем к ее волосам. — Ты такая хорошая, блять, девочка, что это меня убивает.

Она ничего не отвечает на мой комментарий, и по мере того, как в комнате меркнет свет и наступает ночь, я чувствую, как расслабляются ее мышцы и выравнивается дыхание.

Осознав, что она уснула на мне, я улыбаюсь и шепчу: — Я заставлю тебя полюбить меня так сильно, что ты не сможешь жить без меня. Я стану твоим богом и тем, кому ты будешь молиться. — Я протягиваю пальцы сквозь ее кудри. — И я буду любить тебя так, будто ты мое спасение.

Проходит несколько часов, и, когда я сам уже изрядно устал, мне удается выбраться из-под спящей жены и поднять ее на руки в стиле невесты. Я несу ее обнаженное тело в нашу спальню и осторожно укладываю на кровать.

Она шевелится и бормочет что-то нечленораздельное.

Опираясь руками по обе стороны от ее головы, я наклоняюсь над ней и смотрю на ее приоткрытые губы.

Я могу поцеловать ее прямо сейчас, и она никогда не узнает.

Искушение почти одолевает меня, но в последнюю секунду я отстраняюсь от нее и иду в ванную.

Глава 21

Тори

Проснувшись, я обнаруживаю, что лежу в постели одна. Только через мгновение я вспоминаю, что заснула на Анджело.

Должно быть, он отнес меня в постель.

Я не знаю, как относиться ко всему происходящему. Скажем так, сейчас я настроена сдержанно оптимистично.

Перевернувшись на спину, я вижу, что телефон, который я купила вчера, лежит на подушке Анджело. Я тянусь к нему, и когда разблокирую экран, там оказывается сообщение. Я открываю его, и мои губы кривятся в улыбке, когда я читаю его.

Анджело: Мой член скучает по твоему ротику. Наслаждайся покупками одежды и всего остального, что тебе нравится.

Не зная, что ответить, я продолжаю перечитывать текст снова и снова.

Через некоторое время я сдаюсь и просто набираю что-то общее.

Виттория: Доброе утро. Надеюсь, у тебя будет хороший день.

Я поднимаюсь с кровати и быстро поправляю одеяло и подушки, после чего направляюсь в ванную, чтобы принять ванну и подготовиться к дню.

Когда я лежу в мягкой воде, мои мысли обращаются к Анджело. Я поднимаю левую руку и внимательно рассматриваю обручальное кольцо на безымянном пальце.

Только тогда я замечаю ту же надпись, что и на кольце Анджело.

A & V.

Я ценю то, что он сделал прошлой ночью. По крайней мере, он пытается узнать меня получше и не относится ко мне как к дерьму.

Внезапно я вспоминаю, что могу написать ему, и хватаю мочалку и мыло. Я быстро намыливаю тело и поспешно выхожу из ванны.

Обернув полотенце вокруг тела, я беру телефон и вижу, что он прочитал первое сообщение, которое я отправила.

Я быстро набираю текст и наблюдаю, как он мгновенно его читает.

Виттория: Вчера вечером ты спрашивал о моем детстве. Одно из моих самых счастливых воспоминаний - это то, как мой отец наслаждался первой тарелкой еды, которую я приготовила, когда мне было пятнадцать. С тех пор как его не стало, никто не ценит мои старания. Я просто хочу поблагодарить тебя за то, что тебе понравился ужин, который я приготовила. Он много значил для меня.

Через несколько секунд он отвечает.

Анджело: Не за что, детка. Не могу дождаться, когда увижу, что ты приготовишь на ужин сегодня. Я буду дома ровно в пять вечера.

Улыбка кривит мои губы, и, чувствуя себя немного лучше из-за своего неопределенного будущего, я кладу телефон и одеваюсь.

Выйдя из спальни с телефоном в сумочке, я отправляюсь на поиски чашки кофе.

Я застаю Тайни и Риту на кухне, и, заметив меня, они замолкают.

Я уже собираюсь спросить, не прервала ли я важный разговор, когда Рита тепло улыбается мне. — Доброе утро, Тори. Кофе?

— Пожалуйста. — Я сажусь у острова и смотрю между ними. — Ребята, вы хорошо провели ночь?

— Нет, моя внучка заболела. Она не давала мне спать полночи, — говорит Рита.

Мои брови сходятся вместе. — О нет, мне жаль это слышать. Надо было отдохнуть, зачем ты пришла?

— Потому что есть работа, которую нужно сделать. — Она ставит передо мной чашку с вкуснятиной.

— Я спал как младенец, — бормочет Тайни.

— Младенцы почти не спят, — замечает Рита.

Он закатывает глаза. — Ладно... я спал как мертвый. — Его взгляд останавливается на мне. — Сегодня ты выглядишь лучше.

— Я чувствую себя лучше. — Я делаю глоток кофе. — Удивительно, но я проспала всю ночь.

Я ожидала, что у меня будут бессонные ночи в ближайшем будущем, но, похоже, это не так.

— Мистер Риццо сказал, что я должен отвезти тебя за покупками.

Я киваю. — Он хочет, чтобы я купила больше одежды.

Тайни достает свой телефон и смотрит на что-то. — Он дал мне название магазина, в который я должен тебя отвезти.

— Можно посмотреть?

Когда он поворачивает экран ко мне, я хмурюсь. — Oscar de la Renta. Никогда не слышала об этом месте.

— Допивай свой кофе. Ехать полтора часа.

— Неужели нам придется ехать так далеко только ради одежды?

Тайни кивает. — Приказ босса.

Я быстро допиваю свой кофе, а затем следую за Тайни к внедорожнику.

Я все еще чувствую себя очень неуютно рядом с Тайни, поскольку не знаю его настолько хорошо, поэтому вместо того, чтобы пытаться завязать разговор, я обдумываю все, что произошло.

Анджело - очень запутанный человек, и я изо всех сил пытаюсь понять его. Последние две ночи он был приятен в общении, но днем мне постоянно напоминают о его статусе в Коза Ностре.

Как мне разделить эти два понятия? И возможно ли это вообще?

Отказавшись от попыток выяснить, кто такой Анджело на самом деле, я перехожу к привычному образу жизни, который был у меня до того, как меня заставили вступить в этот брак.

Я очень надеюсь, что Анджело не будет возражать против того, чтобы я посещала церковь по воскресеньям и помогала во время кофе-часа.

Черт!

Ингредиенты для канноли все еще в моем старом доме.

Внезапно Тайни спрашивает: — Все в порядке, Тори?

Я на мгновение задумываюсь, а потом спрашиваю: — Мы можем остановиться у моего старого дома? Мне нужно забрать ингредиенты, которые я купила для приготовления канноли.

Он обдумывает мой вопрос, а потом говорит: — Посмотрим, будет ли у нас время после похода по магазинам.

По крайней мере, это не «нет»

— Спасибо.

Почувствовав облегчение, я напоминаю себе, что сегодня вечером должна поговорить с Анджело о своей церковной деятельности. Мне также нужно будет попросить у него разрешения продолжать готовить еду для отца Паризи.

Столько всего изменилось.

Я смотрю в окно на проплывающие мимо пейзажи и думаю о тех интимных моментах, которые я разделила с Анджело. Вчера вечером я думала, что потеряю сознание от удовольствия.

Этот мужчина заставляет меня чувствовать то, о чем я даже не подозревала.

Опустив голову, чтобы скрыть лицо от взгляда Тайни, я улыбаюсь, думая о том, как приятно, когда он хвалит меня.

Когда я делала ему минет, я чертовски нервничала, но вскоре моя уверенность возросла. Доведение его до оргазма наполнило меня гордостью.

При одной только мысли о том, как обнаженное тело Анджело лежит подо мной, пока я сосу его член, мои щеки краснеют, а в животе вспыхивают мурашки.

Несмотря на то что он все еще пугает меня, я не могу отрицать, что он меня привлекает.

Он невероятно красив, и мне все больше нравится его доминирующая манера владеть ситуацией.

Мои мысли настолько поглощены мужем, что я вздрагиваю, когда Тайни говорит: — Мы приехали.

Моя голова поднимается. — О.

Мы припарковались перед магазином Oscar de la Renta на Мэдисон-авеню, но магазин, похоже, закрыт.

— Они открыты? — спрашиваю я, когда Тайни придерживает дверь, чтобы я могла вылезти из внедорожника.

Он кивает, нажимая на брелок, чтобы запереть машину. Стоя очень близко ко мне, он наклоняет подбородок в сторону закрытых дверей.

Когда мы подходим к входу, женщина бросается ближе и быстро отпирает двери.

Зайдя в магазин, я встречаю вежливые улыбки персонала.

— Добро пожаловать, миссис Риццо. Мы очень рады помочь вам сегодня.

Застенчивая улыбка тянется к моим губам. — А... спасибо.

Когда я не вижу других клиентов, я наклоняюсь ближе к Тайни и спрашиваю: — Разве не странно, что мы единственные клиенты?

Он качает головой и шепчет: — Мистер Риццо попросил закрыть магазин на весь день, чтобы они могли уделить все свое внимание вам.

В моей груди вспыхивает тепло, и оно такое сильное, что я прижимаю ладонь к сердцу.

Анджело сделал это для меня.

Служащий, который, похоже, здесь главный, жестом показывает на небольшую зону отдыха. — Не желаете ли бокал шампанского?

Я хихикаю. — Спасибо, но для этого еще рановато.

— Кофе, чай или, может быть, стакан сока?

Моя улыбка расширяется, когда я говорю: — Кофе был бы кстати.

— Давайте два, — бормочет Тайни.

Я оглядываю всю красивую одежду, выставленную на всеобщее обозрение, и сажусь.

Мужчина садится напротив меня и, дружелюбно улыбаясь, говорит: — Привет, я Ян, продавец-консультант в Oscar de la Renta. Мы очень рады быть полезными для вас сегодня. Мистер Риццо сказал, что мы переделываем весь ваш гардероб. Он дал нам краткую информацию о том, что он предпочитает, чтобы вы носили, и я предварительно отобрал вещи, основываясь на его пожеланиях.

Святое дерьмо.

Мне очень лестно, что Анджело так старался ради меня. Это так тактично с его стороны.

Мое сердце сжимается от чуждых эмоций.

— Сначала я сниму с вас мерки, чтобы убедиться, что одежда сядет идеально.

— Хорошо.

Тайни берет у меня сумочку и одаривает меня зубастой ухмылкой, как будто ему это нравится не меньше, чем мне.

Меня просят встать, и Яну требуется всего минута или около того, чтобы снять все мои мерки, затем он улыбается кому-то через голову. — А, вот и кофе. Спасибо, Сьюзан. — Его взгляд возвращается к моему лицу. — Присаживайтесь и наслаждайтесь напитком, пока мы показываем вам выбранные вещи.

Я сажусь рядом с Тайни, который все еще ухмыляется от уха до уха. Наклонившись ближе, я шепчу: — Похоже, тебе это нравится.

Он наклоняет голову ближе. — Мне просто нравится видеть тебя счастливой.

Его комментарий застает меня врасплох, и впервые с тех пор, как я увидела этого мужчину-гору, я чувствую себя в безопасности в его присутствии.

Пока я потягиваю кофе, две женщины приносят несколько вещей, и мой взгляд останавливается на брюках с три четверти, украшенных цветочным узором. — Мне они очень нравятся.

Мне показывают множество блузок, брюк и юбок, и мне становится все труднее отказывать, потому что все великолепно.

Минуты превращаются в часы, пока мне показывают платья и платья, а когда мы переходим к жакетам и пальто, мой желудок начинает яростно урчать.

Тайни останавливает всю эту активность простым приказом: — Миссис Риццо нужно что-нибудь поесть.

— На соседней улице есть милая бубличная, — говорит Сьюзан. — Я могу быстро сбегать, если вы не против?

Тайни смотрит на меня в поисках одобрения, и когда я киваю, он отвечает. — Три рогалика со сливочным сыром.

— Спасибо, — добавляю я.

Переполненная вниманием, я продолжаю рассматривать сумочки, шарфы и обувь.

Хотя Анджело сказал мне не беспокоиться о том, сколько я потрачу, это легче сказать, чем сделать.

Когда Сьюзан возвращается с рогаликами, и мы делаем паузу, чтобы поесть, я шепчу Тайни: — Ты можешь узнать, сколько все это будет стоить?

Ян подслушивает мой вопрос и отвечает: — Мистер Риццо попросил, чтобы мы отправили счет ему, так что можешь не беспокоиться.

Да, этого не случится.

— Я все равно хотела бы знать, сколько все стоит, — требую я.

— Дайте мне минутку, пожалуйста. Ян уходит на несколько минут поговорить со своими помощниками, пока мы с Тайни наслаждаемся рогаликами.

Когда Ян возвращается, он говорит мне с широкой улыбкой: — В общем чуть меньше двухсот тысяч.

Я замираю от шока, мои глаза моргают, как будто у меня приступ.

Тайни похлопывает меня по спине и говорит: — Не спорь. Это то, чего хочет мистер Риццо.

Да, но все же...

Чувствуя себя очень неловко, я натягиваю на лицо улыбку и киваю.

Не нервничай.

Ты представляешь Анджело, и это его расстроит.

Но чеееерт... двести тысяч долларов.

Глава 22

Анджело

Сидя напротив Сальваторе, мы просматриваем графики работы флота, который сейчас находится в море.

— Груз Ренцо прибудет вовремя? — спрашиваю я.

— Да, я ожидаю его во вторник до обеда.

Сальваторе очень похож на меня. Он весь в делах и болезненно замкнут. Насколько я знаю, он живет как отшельник.

Но он чертовски предан и трудолюбив, а для меня это главное.

Мой телефон вибрирует, и когда я проверяю сообщение, то вижу, что оно от Тайни.

Тайни: Мы завершаем дела. Тори спросила, можем ли мы заехать на ее старое место, чтобы забрать ингредиенты для канноли, которые она хочет сделать. Ты не против?

Джорджио все еще в больнице, но я не хочу, чтобы Виттория приближалась к своему старому дому.

Анджело: Нет. Она не пойдет к своему старому дому. Просто езжайте в магазин за продуктами.

Тайни: Да, босс.

Убирая телефон обратно в карман, я перевожу взгляд на Сальваторе, а затем сообщаю: — Кстати, я женился.

Его брови взлетают вверх. — Это последнее, что я ожидал от тебя услышать. — Одарив меня недоверчивым взглядом, он спрашивает: — Ты серьезно?

— Я когда-нибудь шучу?

— Нет. — Он делает глубокий вдох. — Полагаю, поздравления уместны. Надеюсь, у вас будет хороший брак.

— Спасибо.

Мы продолжаем нашу работу, и когда мы закончили проверять статус каждого судна, я говорю: — Продолжай в том же духе.

— Обязательно. — Сальваторе улыбается мне. — Когда вы отправляетесь в медовый месяц?

Я поднимаю бровь, потому что эта мысль не приходила мне в голову. — Медового месяца не будет. — Вспомнив о предстоящей поездке на Сицилию, я говорю: — Я везу жену на Сицилию, чтобы она могла познакомиться с моей семьей.

— Сообщи мне, когда уедешь из страны.

— Обязательно. — Поднявшись на ноги, я иду к двери. — Увидимся на следующей неделе.

Большой Рикки уже ждет у внедорожника, когда я выхожу из склада, расположенного в задней части отгрузочной площадки.

Заметив меня, он открывает дверь, чтобы я мог забраться на заднее сиденье.

Как только он садится за руль, я говорю: — Мы должны проверить, есть ли у Виттории загранпаспорт, и если нет, то получить его для нее как можно скорее.

Его глаза встречаются с моими в зеркале заднего вида. — Это для поездки на Сицилию?

— Да. Я забыл об этом.

— Я займусь этим завтра утром. — Направляя машину к выезду, он бормочет: — Черт, завтра же суббота. — Его глаза снова переходят на мои. — Я займусь этим в понедельник.

Наступает минутное молчание, затем Большой Рикки спрашивает: — Ты берешь выходной на эти выходные?

— Я никогда не беру выходных, — бормочу я, обращая внимание на все электронные письма, пришедшие во время встречи с Сальваторе.

— Но ты же теперь женат.

Точно.

Я убираю телефон в карман и говорю: — Да, я должен проводить больше времени с Витторией.

Мои брови нахмуриваются, когда я думаю о том, чем мы можем заняться, вместо того чтобы просто сидеть дома.

Как будто Большой Рикки читает мои мысли, он говорит: — Ты можешь пригласить ее на ужин в Piccola Sicilia. Можете, посмотреть какое-нибудь шоу или кино.

Я хихикаю. — Я, смотреть кино? Ну и чувство юмора у тебя.

— Отлично, спроси Витторию, что бы она хотела сделать. Это покажет ей, что ты готов идти на компромисс.

— Господи, один раз, один раз я попросил у тебя совета, а теперь ты не затыкаешься, — бормочу я.

Он усмехается. — Я эксперт в общении с дамами, не забывай. Делай то, что им нравится, и...

Когда он обрывает фразу, я спрашиваю: — И?

— Знаешь... они очень податливы в постели.

Не желая знать о его сексуальной жизни, я ворчу: — Заткнись.

Но все равно не могу удержаться от того, чтобы не скривить губы в улыбке.

Большой Рикки останавливает внедорожник, и я, вылезая из него, говорю: — Ты можешь взять выходной. Я останусь с Витторией.

— Спасибо, босс.

Мы расходимся в разные стороны, и когда я захожу в особняк, на меня обрушиваются восхитительные ароматы.

В животе заурчало, а рот наполнился слюной.

Подойдя к кухне, я слышу, как Тайни говорит: — Это лучшее, что я когда-либо пробовал.

— Отлично. Ешь быстрее. Анджело вернется с минуты на минуту, а мне еще нужно накрыть на стол, — торопит его Виттория.

— Я отнесу тарелку в свою квартиру. Спасибо за еду, Тори.

Когда Тайни выходит из кухни, он запихивает в рот огромный кусок мяса и бормочет: — Привет, босс.

— У нее был хороший день?

Он кивает, проглатывая еду, а потом говорит: — Ей гораздо лучше.

— Хорошо. — Я киваю на входную дверь в знак того, что он может уходить, а сам направляюсь на кухню.

Я застаю Витторию перед плитой, но останавливаюсь, когда вижу ее голубое платье в цветочек. Оно доходит до самых ног, ткань мягкая и струящаяся. Она заплела волосы в косу, но непокорные локоны распустились.

Когда она поворачивается, я теряю способность дышать.

Это всего лишь второй раз, когда я вижу ее накрашенной, и едва заметные изменения делают ее чертовски изысканной.

— Ты выглядишь невероятно, — вздыхаю я, в полном восторге от своей жены.

Застенчивая улыбка кривит ее губы, когда она идет ко мне. Когда наши глаза встречаются, я не вижу в них привычного страха.

Положив руку мне на грудь, она обхватывает меня другой рукой за шею, прижимая к себе. Она нежно целует меня в щеку, но не сразу отстраняется.

Ее дыхание скользит по моей коже, и она говорит: — Спасибо тебе за все, Анджело. Я ценю это.

Я хватаюсь за ее бедро и, найдя ее глаза, бормочу: — Не за что.

Наши лица оказываются в опасной близости друг от друга, и когда ее взгляд опускается к моему рту, непреодолимое желание завладеть ее сладкими губами бьет меня прямо в грудь.

Прежде чем я успеваю поддаться, она отстраняется и бросает взгляд на плиту. — Ужин будет готов через двадцать минут.

— Я быстро приму душ, пока ты закончишь здесь.

Я иду к двери, но ее голос останавливает меня.

— Анджело. — Я оглядываюсь через плечо. — Спасибо, что так стараешься. Я знаю, что это нелегко. — Румянец на ее щеках становится еще выразительней. — Сегодня я почувствовала себя особенной.

Удовлетворенная ухмылка кривит мои губы. — Рад это слышать.

Я выхожу из кухни, чтобы переодеться в удобную одежду и вернуться к своей красавице-жене.

Войдя в спальню, я сразу же направляюсь к гардеробной. Улучив момент, я проверяю всю одежду, которую купила Виттория, и убеждаюсь, что ничего слишком откровенного нет.

Я доволен коллекцией, которую Ян выбрал для моей жены, и с улыбкой беру пару джинсов и футболку, а затем направляюсь в ванную.

Я замечаю новые бутылочки с шампунем и кондиционером, а также мыло для тела с цветочным ароматом. Там также есть небольшой флакон духов, и, взяв его в руки, я вдыхаю аромат.

Он пахнет Витторией, и я запоминаю название духов, чтобы потом купить ей еще.

Бросив одежду на стойку, я включаю краны в душе и, пока вода греется, раздеваюсь донага.

Подставив ноги под теплые струи, я вздыхаю, думая о предстоящих выходных. Это будет первый раз, когда я не работаю, потому что у меня никогда не было причин сидеть дома.

Зато я смогу провести время с Витторией, и я планирую узнать о ней как можно больше.

Я также планирую трахнуть ее до потери сознания.

Мне кажется, я дал ей достаточно времени, чтобы прийти в себя после потери девственности.

Глава 23

Тори

Зажегши две свечи, я быстро закрываю шторы, чтобы в комнате стало темнее.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на интимный уголок обеденного стола, и, довольная тем, что он выглядит романтично, спешу обратно на кухню.

Я хочу, чтобы сегодняшний вечер был особенным для Анджело. Это мой способ сделать попытку стать ближе к нему.

Я приготовила запеченные баклажаны с расплавленным пармезаном и запеченную утку с ежевично-апельсиновым соусом.

Перед тем как Рита ушла, она показала мне винный погреб и помогла подобрать идеальную бутылку к нашему ужину.

Я достаю из холодильника охлажденное Romanee-Conti и, взяв штопор, пытаюсь понять, как работает это приспособление.

— Нужна помощь? — неожиданно говорит Анджело позади меня.

— Боже! — Я испуганно хихикаю, а затем бормочу: — Пожалуйста.

Хотела бы я, чтобы этот человек издавал звуки при ходьбе, чтобы я слышала, когда он входит в комнату.

Я протягиваю ему бутылку и штопор.

Он проверяет этикетку. — Хороший выбор.

— Рита помогла мне выбрать вино, — говорю я, окидывая взглядом выцветшие голубые джинсы и белую футболку, в которые он одет.

Мой взгляд останавливается на его босых ногах, и я почти могу представить, что он обычный мужчина.

Но это очень далеко от истины.

Мое внимание привлекают его сильные руки, когда он выкручивает пробку из бутылки, и я любуюсь венами, бегущим по его рукам.

Пробка вылетает, и он возвращает мне бутылку.

— Что еще я могу сделать?

Я качаю головой. — Ты можешь присесть за обеденный стол.

Я выхожу за ним из кухни и замечаю пистолет, засунутый в пояс его джинсов. Это заставляет меня вспомнить, кто такой Анджело.

Войдя в столовую, он смотрит на ужин при свечах, который я приготовила, и я пытаюсь оценить его реакцию.

Когда он садится за стол, его глаза перебегают на меня, а затем он спрашивает: — Мы что-то празднуем?

Я наливаю немного вина и сажусь слева от него. — Я просто хотела сделать для тебя что-то особенное.

Его рука накрывает мою, и он сжимает ее. — Спасибо, mia piccola cerviatta.

Когда я кладу на его тарелку пару ломтиков запеченной утки и немного баклажанов с пармезаном, я спрашиваю: — Почему ты называешь меня своим маленьким олененком?

Я не владею итальянским языком в совершенстве, но знаю достаточно, чтобы понять это ласковое обращение.

— Ты пуглива, как олененок.

Я накладываю себе в тарелку немного еды и смотрю на него, пока он откусывает.

Все во мне замирает, когда я внимательно наблюдаю за ним.

Его глаза закрываются, и он издает стон. — Господи, утка тает во рту. — Он открывает глаза и окидывает меня гордым взглядом. — Тебе следовало бы стать шеф-поваром.

Счастливая от того, что ему понравилась еда, я улыбаюсь как идиотка.

Между его глазами появляется хмурая морщинка. — Это то, чем ты хотел бы заниматься?

— Что? — Я отрезаю маленький кусочек утки. — Стать шеф-поваром? — Положив кусочек в рот, я начинаю наслаждаться едой.

— Да.

Я качаю головой. — Я люблю печь и готовить, но это просто хобби. — Воспользовавшись предоставленным мне шансом, я говорю: — Я хотела тебя кое о чем спросить.

Он кивает, продолжая есть.

— Я бы хотел посетить мессу в воскресенье утром.

Его глаза встречаются с моими, и у меня сводит желудок.

Анджело делает глоток вина, а затем говорит: — Я не жду, что ты изменишь свой распорядок дня, Виттория. Ты можешь продолжать выполнять свои церковные обязанности.

Слава Богу.

Я облегченно выдыхаю, и он это замечает.

Протянув руку к моему лицу, он заправляет локон за ухо. — Если ты не планируешь делать что-то необычное, тебе не нужно спрашивать моего разрешения.

— Хорошо.

— Только не выходи из дома без Тайни.

Я киваю и смотрю на свою тарелку. — А... могу я также продолжать готовить еду для отца Паризи?

Уголок его рта приподнимается. — Конечно.

Чувствуя облегчение, я ем в тишине в течение минуты, прежде чем решаюсь спросить: — Как прошел день?

Анджело прочищает горло. — Ты действительно хочешь знать?

Точно. Хочу ли я услышать обо всех людях, которых он мучил и убивал?

Но он мой муж. Если я хочу научиться любить его, мне придется смириться с тем, чем он зарабатывает на жизнь.

Я делаю глубокий вдох, прежде чем кивнуть.

Он приподнимает бровь, а затем говорит: — Большую часть дня я провел на судостроительном заводе. На самом деле там было скучно.

Это не то, что я ожидала услышать.

— Почему ты там был?

— Я владею флотом, который перевозит нелегальные товары по всему миру.

Кивнув, я сделала еще один глоток вина. — Сколько всего у тебя бизнесов?

— Три. Piccola Sicilia1, Падшие Ангелы и флот. — Кажется, он расслабляется, поскольку разговор становится все более комфортным. — Но большую часть времени я провожу в клубе.

Не зная многого о Падших ангелах, кроме того, что Джорджио любит туда ходить, я спрашиваю: — Полагаю, в пятницу вечером в клубе многолюдно. Ты идешь туда после ужина?

Он качает головой. — У меня есть человек, который всем управляет. — Уголок его рта приподнимается в жаркой ухмылке. — Я твой на все выходные.

Он мой.

Эти слова ударяют меня прямо в сердце, и я быстро допиваю остатки вина.

— Пока не забыл, — говорит Анджело, откидываясь в кресле, — скоро мы отправимся в путешествие на Сицилию. У тебя есть загранпаспорт?

Я качаю головой. — Нет.

— Мы тебе его сделаем.

Мы едем в медовый месяц?

Волнение бурлит в моей груди. — Почему мы едем на Сицилию?

— У меня есть дела, о которых нужно позаботиться, и я хочу познакомить тебя с моей семьей.

Черт.

Я даже не подумала о семье Анджело. В животе мгновенно сжались нервы.

— Я сменил своего дядю, но он все еще участвует в бизнесе. Он управляет делами от моего имени на Сицилии, — сообщил мне Анджело. — Он будет рад услышать, что я наконец-то женился.

Я кручу бокал с вином по кругу, кивая в знак того, что слушаю.

— Когда мы будем у них, не волнуйся, если они затронут тему наследников.

Мои глаза переходят на его. — Я не буду возражать, если они это сделают.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала давление по поводу рождения детей.

Я неловко усмехнулась. — Я не принимаю противозачаточные, а ты снял презерватив прошлой ночью.

Его глаза сузились. — Тебя это беспокоит?

Я быстро качаю головой. — Нет. Мы женаты.

— Джорджио упоминал, что ты хочешь стать матерью, — говорит он.

Боже. Я даже не думала о Джорджио с момента свадьбы. Это отстой, что он даже не проверил, все ли со мной в порядке.

— Да, я всегда хотела иметь собственных детей.

Я просто никогда не думала, что они будут от Анджело Риццо.

Мой взгляд скользит по его лицу, и я думаю, будет ли он хорошим отцом.

— Если это сделает тебя счастливой, то мы не будем использовать презервативы.

Уголок моего рта приподнимается при мысли о том, что я буду держать на руках ребенка. — Это сделает меня очень счастливой.

Анджело тянется к моей руке и проводит пальцами по моей коже. От его прикосновения по коже бегут мурашки, и он выглядит очарованным моей реакцией на него.

Когда его пальцы проходят по тыльной стороне моей руки, я поворачиваю ладонь вверх и смыкаю свои пальцы вокруг его. Глаза Анджело переходят на мое лицо, и я чувствую трепет в животе.

Набравшись смелости, я признаюсь: — Я очень хочу, чтобы наш брак был удачным.

Черты его лица смягчаются, и впервые я вижу в его глазах нежность. — Я тоже этого хочу, mia piccola cerviatta.

Ощущения нарастают, и мне кажется, что мой желудок переворачивается.

— Скоро тебе придется сменить мне прозвище, — дразню я его.

— Почему?

— Потому-что я пугаюсь только незнакомых людей.

Уголок его рта приподнимается. — Значит ли это, что ты начинаешь привыкать ко мне?

Мой большой палец проводит по его золотистой коже. — Да.

— Приятно слышать. — Его тон низкий и интимный, от которого по моему телу пробегают мурашки.

Я делаю глубокий вдох и смотрю на наши пустые тарелки. — Ты готов к десерту?

— Будет десерт?

Улыбаясь ему, я высвобождаю свою руку из его и начинаю убирать со стола.

Анджело тоже встает и помогает мне отнести все на кухню.

Когда я открываю холодильник, чтобы достать клубнику и свежие взбитые сливки, я спрашиваю: — У тебя нет аллергии на что-нибудь?

— Нет. — Вместо того чтобы вернуться в столовую, он занимает место у острова. — А у тебя есть аллергия?

Я качаю головой и, поставив десерт на мраморную столешницу, говорю: — Ничего сложного. Я хотела придерживаться фруктовой темы.

Как и накануне вечером, Анджело похлопывает себя по бедру, обтянутому джинсами. — Садись сюда.

Мое лицо пылает, когда я сажусь к нему на колени, и обхватываю его шею левой рукой.

Эта поза такая чертовски интимная.

Он берет клубнику и намазывает ее сливками, а затем подносит к моему рту.

Мое сердцебиение учащается, и я раздвигаю губы, чтобы откусить кусочек. Как только мои зубы погружаются в клубнику, Анджело приказывает: — Не шевелись.

Почему?

Он наклоняется ближе и, наклонив голову, откусывает вторую половину. На долю секунды я чувствую прикосновение его губ, и мои эмоции превращаются в хаотичный беспорядок.

Святое дерьмо.

Я чувствую головокружение от интенсивности легкого прикосновения.

Наши глаза встречаются, и я задаюсь вопросом, каково это - целовать Анджело.

Он уже проглотил свой кусочек, когда усмехается: — Ешь фрукты, la mia tentatrice2.

Я не согласна. Это меня искушает дьявол.

Глава 24

Анджело

Я смотрю, как язык Виттории высунулся, чтобы смахнуть крем с ее губ, и это делает меня чертовски твердым.

Когда я надкусил клубнику, я почти сдался и потребовал ее рот.

Единственная причина, по которой я выполняю ее просьбу, заключается в том, что я хочу, чтобы она поцеловала меня по собственной воле. Судя по румянцу на ее щеках и желанию в ее глазах, я знаю, что долго ждать не придется.

Господи, надеюсь, что нет. Поцелуй никогда ничего не значил для меня, пока она не наложила на него ограничение. Теперь это единственное, чего я хочу больше всего на свете.

Ухватившись за ткань у ее бедра, я приказываю: — Накорми меня, детка.

Когда она потянулась за клубникой, моя рука скользнула вниз, к ее икрам.

— Мне нравится это платье, — говорю я ей комплимент.

— Конечно нравится. Оно стоит целое состояние, — бормочет Виттория, поднося фрукт к моему рту.

Откусив кусочек, я просовываю руку под ткань и провожу пальцами по ее ноге. По ее телу пробегает дрожь, и мои губы кривятся в ухмылке.

Пока я глотаю, Виттория подносит большой палец к уголку моего рта и смахивает немного крема с губ. Я смотрю, как она слизывает его с пальца, и мгновенно теряю контроль над собой.

Одним быстрым движением я поднимаюсь на ноги и, отпихнув клубнику и сливки, опускаю ее задницу на остров.

Нащупав молнию на платье, я стягиваю его, а затем разрываю рукава на руках, чтобы добраться до ее груди.

В тот момент, когда мой рот задерживается на ее соске, из моей груди вырывается удовлетворенный стон.

Пальцы Виттории вплетаются в мои волосы, когда она задыхается от моего внезапного нападения.

Я толкаю ее, чтобы она легла на остров, а затем говорю: — Ты - единственный десерт, который я хочу.

Я стягиваю с нее платье и нижнее белье, а когда она оказывается обнаженной, приказываю: — Не двигайся.

Заметив, как быстро исчезают синяки на ее теле, на моем лице появляется улыбка.

Черт, не могу дождаться, когда они все исчезнут.

Я подхожу к холодильнику и нажимаю на рычаг автомата для льда. Поймав кубик, я подношу его ко рту, медленно возвращаясь к ней.

Ее глаза следят за каждым моим движением, а грудь вздымается и опускается от учащенного дыхания.

Зажав лед между зубами, я кладу руки по обе стороны от ее бедер и наклоняюсь над ней. Я провожу тающим кубиком по ее соску и наблюдаю, как он твердеет.

Еще одна дрожь пробирает ее, и она взвизгивает, когда я перемещаю лед вниз, к ее животу.

Черт, как же мне нравится видеть, как по ее телу бегут мурашки.

Когда я провожу льдом по ее киске, ее бедра приподнимаются, и я издаю хищный смешок.

Когда кубик касается ее клитора, она хватается за мое запястье и выгибает спину. — Анджело!

— Хм?

— Холодно, — жалуется она.

Я двигаюсь вверх по ее телу, пока не оказываюсь с ней лицом к лицу. Поднеся руку к ее подбородку, я оттягиваю большим пальцем нижнюю губу и, когда она открывает рот, кладу ей в рот лед.

— Соси, детка.

Моя рука возвращается вниз по ее телу, пока я не добираюсь до ее мокрой киски, и, желая помучить ее, я делаю легкие прикосновения, массируя ее клитор.

Я наблюдаю, как она выполняет мой приказ, ее щеки впадают так же, как прошлой ночью, когда она сосала мой член, как хорошая девочка.

Когда ее губы раздвигаются и она вдыхает, ее бедра поворачиваются в поисках большего трения.

Одна ее рука опускается вниз и захватывает мое запястье, а другая обхватывает шею сзади.

Ее брови сходятся вместе, и она хнычет: — Анджело.

Я опускаю голову и позволяю своему рту полакомиться ее челюстью и шеей, прежде чем сказать: — Скажи мне, чего ты хочешь.

— У-удовольствия.

Ее спина снова выгибается, и она пытается подтолкнуть мою руку ближе к своей киске.

Я хихикаю ей в шею и чувствую, как дрожит ее тело, словно звук вибрирует в ней.

Чтобы довести ее до исступления, я перемещаю руку на внутреннюю сторону ее бедер и продолжаю водить пальцами по ее нежной коже.

— Скажи мне, что именно ты хочешь, чтобы я сделал, — приказываю я.

Она испускает разочарованный стон. — То же самое, что и прошлой ночью.

Я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом. — Никакого обмана, детка. Опиши в деталях, куда ты хочешь направить мою руку.

Черты ее лица напрягаются от еще большего разочарования, и она отводит взгляд. — Я хочу, чтобы ты погладил мой клитор.

— Посмотри на меня, — требую я. Когда ее глаза снова переходят на мои, я говорю: — У тебя чертовски горячее тело, Виттория. Я не хочу ничего, кроме как погрузиться в тебя по самые яйца.

Желание искрится в ее карих глазах.

Я провожу пальцем в опасной близости от того места, где она меня хочет, и приказываю: — Я хочу, чтобы ты чувствовала себя уверенно, когда мы будем заниматься сексом. Скажи мне, чего именно ты хочешь.

Она толкает меня назад, садясь, и, схватив мою рубашку, срывает ее через голову. — Я хочу, чтобы ты был голым, — требует она властным тоном, который заставляет мой член подрагивать от желания.

Повинуясь ей, я вынимаю из-за спины пистолет и кладу его на стойку, а затем расстегиваю молнию на джинсах и стягиваю их с ног.

Когда я подхожу к ней, она обхватывает меня за талию, а ее пальцы впиваются в мою задницу. — Я хочу, чтобы ты был во мне.

Я беру ее за подбородок большим и указательным пальцами и, наклонив ее голову к себе, опускаюсь и позволяю своему дыханию коснуться ее губ. — Ты такая хорошая, блять, девочка.

Она прижимается ко мне, и я ожидаю поцелуя, но в последнюю секунду она вырывается из моих пальцев, дразнящая ухмылка растягивает ее искушенный рот.

Господи, эта женщина станет моей погибелью.

Виттория придвигает свой зад к краю мраморной столешницы и обхватывает меня ногами.

Я смотрю вниз на ее блестящую киску и медленно ввожу член в ее складки.

— Да, — шипит она, откидывая голову назад, чтобы открыть мне доступ к своей шее.

Я обхватываю пальцами ее милую шейку и, надавливая сильнее, поглаживая членом ее клитор, сжимаю его до тех пор, пока кончики пальцев не погружаются в ее кожу.

С закрытыми глазами она наблюдает за мной, ее губы приоткрыты, когда она делает отчаянные вдохи.

Я продолжаю гладить ее клитор, пока головка моего члена болезненно не набухает и не покрывается ее влагой, тогда я приказываю: — Дай мне разрешение поцеловать тебя.

Уголок ее рта дергается, затем она шепчет: — Нет.

Мои глаза сужаются, и я рычу: — La mia tentatrice3.

Не предупреждая ее, я ввожу свой член глубоко в нее.

Ее рука шлепает по моей груди, ее черты лица напрягаются от боли, но она не разрывает зрительного контакта со мной.

Мое тело содрогается, когда ее тугие стенки сжимают мой член, как тиски.

Ничто и никогда не ощущалось так хорошо, как погружение в Витторию.

Господи. Ее киска заставит меня поверить в существование рая.

Еще одна дрожь пробирает меня, и, зарычав, я вытаскиваю член и снова погружаю его в нее.

Ее тело подрагивает от сильного толчка, вцепившись в мои плечи, она впивается ногтями в мою кожу.

Я полностью выхожу из нее и, ухватившись за ее бока, прижимаю ее к своей груди. Я поднимаю ее с мраморной столешницы и несу в гостиную, где сажусь с ней на колени.

Поднеся руку к ее лицу, я провожу пальцами по ее виску и щеке, а затем требую: — Верни мой член обратно в себя.

Виттория не разочаровывает: она протягивает руку вниз между нами и приставляет меня к своей киске. Она неуверенно опускается на мой член, пока ее клитор не начинает тереться о мой таз.

Я завороженно наблюдаю за тем, как моя жена узнает, что эта позиция дает ей возможность теребить свой клитор, как ей заблагорассудится.

По не нужно говорить, что делать, она сама начинает вращать бедрами и насаживаться на меня.

— Вот так, детка, — простонал я, мой член неимоверно вздымается от эротического зрелища.

Я переношу руки на ее груди и погружаюсь в их ощущение, разминая ее плоть и пощипывая соски.

Виттория крепче сжимает мою шею, и на ее лице проступает отчаяние.

— Тебе нужно, чтобы я трахнул тебя, детка? — бормочу я, мой голос охрип от желания.

— Да. — Ее голова покачивается вверх-вниз. — Да, пожалуйста.

— Пожалуйста, кто? — Я дразню ее, хватаясь за ее бедра, чтобы не дать ей двигаться.

Ее тело вздрагивает, когда она умоляет: — Пожалуйста, Анджело.

Я отстраняю ее от себя, и, когда я встаю, она бросает на меня растерянный взгляд.

— На колени, детка. Держись за спинку дивана, — приказываю я.

Она быстро становится на колени на диване и хватается за подушку.

— Раздвинь ноги пошире.

Она повинуется и смотрит на меня через плечо.

Наслаждаясь видом ее сексуальной попки, я ставлю свое колено рядом с ее коленом на диване, чтобы устоять, и крепко сжимаю ее бедра. Я нахожусь на одной линии с ее киской и заполняю ее своим членом одним жестоким толчком.

Снова погружаясь до упора в то, что стало моим любимым местом на земле, я издаю стон: — Ты так чертовски хорошо меня принимаешь. — Мои глаза закрываются от невероятного ощущения ее объятий. — Такая чертовски тугая маленькая киска, к которой прикасался только я, — шиплю я с чувством собственника.

Удерживая Витторию на месте, я втягиваю воздух сквозь зубы и начинаю безудержно трахать ее. Я наблюдаю, как краснеет ее попки от шлепков моего пресса, и это заставляет меня двигаться быстрее и сильнее.

С ее губ начинают срываться крики, и вскоре она уже всхлипывает: — Анджело. Да. Боже. Да. Боже.

Ее киска сжимается вокруг меня, когда наступает ее оргазм, и удовольствие обжигает мой позвоночник. Экстаз напрягает мое тело, и я падаю на нее, пока мой член дергается внутри нее.

Мои зубы впиваются в ее плечо, и я задыхаюсь от рыка, моя сперма заполняет ее.