Искуситель

Глава 7 Мер

Что бы ни говорили смертные, в Аду вовсе не жарко: не сверкает сутками пламя, не задыхаются от боли в котлах грешники. Ад на самом деле до жути неприветливое место, давно пришедшее в запустение. Скучаю ли я по нему? Нет, и никогда не стану. Меня уже несколько сотен лет подташнивает от однообразных каменистых пейзажей, болтающихся туда-сюда, как неприкаянные, демонов и отбившихся от рук душ. Вывернутых наизнанку, искаженных, давно непригодных в пищу. Отвратительных.

Лениво растянувшись на диване, я на мгновение прикрываю глаза. Уютная квартира Сильвии Хейли выглядит куда лучше полуразвалившейся клетушки, где я коротал последнюю пару веков. Здесь не несет разложением, пылью и грехом; здесь пахнет ее дорогими – удушливо-сладкими цветочными – духами, свежестью и легкой, едва уловимой кислинкой алкоголя. Жадно втянув аромат, я вновь открываю глаза.

Где угодно лучше, чем в Аду.

Смертные, в отличие от демонов, еще не разучились веселиться. Сколько они сейчас живут? Лет сто, если повезет? А жизни в них на всю тысячу – только дай волю, и смертный за один год успеет столько, сколько демон поленится сделать за десяток лет. И каждый раз, вырываясь на свободу из преисподней, я чувствую себя таким же жадным до праздной жизни. Хочется попробовать все и сразу, сунуться в каждый злачный уголок города, где мне посчастливилось оказаться, поиграть с кем-нибудь, может быть, перехватить пару душ. Сладких, как мед, или отвратительно-горьких. Любых.

Я согласен на все, лишь бы не видеть кислых рож братьев и сестер. С каждой декадой их призывают все реже, и они пожирают сами себя. Силы затухают, остатки рассудка меркнут, и демоны стремятся поскорее расстаться с унылой жизнью. От большинства давно остались лишь блеклые тени. Я же своего рода счастливчик, и бываю на Земле чаще сородичей. Похоть уже много лет занимает особое место в сердцах людей, и кто бы ни решил меня призвать, я найду ключ к его сокровенным желаниям. Почувствую их, как хищник добычу, и, если понадобится, отброшу в сторону любого, кто встанет у меня на пути.

Сильвия грохочет чем-то в ванной комнате, слышится приглушенный шум воды. Она торчит там уже второй час. На моих губах играет довольная ухмылка. Девчонка вызвала меня, сама не осознавая, о чем хочет попросить. Я помню ее расширившиеся от страха, а затем – от недоверия, неприязни глаза. Ее так и манит перспектива исполнить любое желание, но до чего же ей на самом деле страшно. Чего стоил только фокус с распятием и святой водой. Я до сих пор смеюсь, глядя на криво начертанную руну в коридоре. Смертные и впрямь готовы поверить в любую ерунду, лишь бы спастись.

Спастись Сильвия уже не сможет.

– Насколько вас таких много? – громко произносит она, едва появившись в дверях.

С обернутым вокруг головы полотенцем, в просторном махровом халате и босиком. Не иначе как обдумывала этот вопрос все два часа, что провела в ванной. Я криво усмехаюсь, лениво склонив голову.

– В смысле я никогда не слышала ни о какой магии, пока ты не свалился мне на голову. Я и поверить-то до сих пор не могу, что меня не упекли в психушку после той вечеринки.

Все в ней выдает напряжение: подрагивающие плечи, плотно сомкнутые губы, блуждающий взгляд. Сильвия смотрит куда угодно, только не на меня, словно я могу спалить ее дотла одним мимолетным взглядом.

Могу, конечно. Но только если очень захочу.

– Нет никакой магии, детка, – я прикрываю глаза и откидываю назад упавшие на лицо длинные волосы. – И демонов в Аду я могу пересчитать по пальцам. А то, что вы с подружкой сотворили, – всего лишь ритуал призыва. И каждый раз, когда кто-нибудь из вас думает, будто обладает какими-то чудесными способностями, он всего лишь одалживает чужую силу. Если ты вообразила, что вокруг тебя был сокрыт целый мир магии и волшебства, то прости, что разочаровал. Реальный мир сильно отличается от фантазий.

Уточнять, что именно от таких фокусов смертных и зависят демоны, я не стал. Некоторых вещей Сильвии знать не нужно. Наивная и не понимающая ровным счетом ничего о силе, с которой связалась, она – идеальный кандидат. Просто прекрасный. И я уверен, что у меня получится добиться от ее сверкающей души чего-то по-настоящему особенного.

В конце концов, ее сокровенное желание я уже выяснил.

Другие исполнять не обязан, но и об этом Сильвии лучше не знать. У нас впереди месяцы, быть может, годы – и за это время я намерен как следует развлечься. Почувствовать себя живым, а не старым пыльным куском дерьма. И раз уж деваться нам друг от друга некуда, малышке придется вести себя как подобает.

До чего же сладкими на вкус окажутся ее эмоции. О сладости души думать еще рано.

– Ангелы тоже существуют? – вдруг спрашивает Сильвия.

Замирает и смотрит с такой надеждой, будто ждет, что сейчас с небес спустится ангел-хранитель и избавит ее от контракта с демоном.

Обязательно, Сильвия, подожди, только пригладит сверкающую мантию и поправит нимб.

– Уже нет.

Улыбнувшись, я поднимаюсь с дивана. Потягиваюсь и разминаю затекшие плечи, бросаю взгляд на стакан воды на кофейном столике и опрокидываю его залпом. Совсем не то, что разбавлять пребывание на земле крепким алкоголем, но тоже ничего. Всяко лучше газировки, которую литрами пьет Сильвия.

– Но если ты надумала мучить меня вопросами, то оставь их до следующего раза. Я исполняю желания, детка, а не читаю лекции по истории.

– Тогда я хочу, чтобы ты помог мне привлечь внимание Дерека.

На светлую гостиную опускается тишина. За окном разрывается чья-то сигнализация и гудят машины, с кухни доносится мерный рокот холодильника, едва слышно поскрипывает кондиционер над просторным белым диваном. И в этой тишине мой веселый, не в меру громкий смех кажется оглушительным.

У Сильвии было несколько дней, чтобы свыкнуться с простой мыслью: у нее в руках инструмент настолько мощный, что любой смертный на ее месте выпрыгнул бы из штанов от радости. Может быть, свыкнуться у нее и получилось, только желания не изменились. Удивительно, какими глупыми и наивными могут быть девушки, всей душой жаждущие лишь одного. К сожалению, вовсе не какого-то там Дерека.

Успокаиваюсь я так же резко, как и разразился смехом.

– Нет, – улыбаюсь я.

– Но это мое желание! Разве ты не явился сюда только ради этого? Я не обязана терпеть тебя, если ты меня не слушаешься! – срывается Сильвия. Вывести ее из себя проще, чем щелкнуть пальцами и прикурить сигарету.

Пока я затягиваюсь, с удовольствием выпуская изо рта густое облако дыма, Сильвия кое-как берет себя в руки и говорит уже намного тише:

– Нечего курить у меня в квартире, понял?

– Попробуй меня остановить.

Несколько неуверенных шагов в мою сторону, один шаг назад. Сведенные к переносице брови и недовольно поджатые губы. Сильвии не к лицу злость, но она снова и снова наступает на те же грабли.

И хочется и колется, да, детка?

– Какого черта?! – Сильвия отскакивает в сторону как ошпаренная, едва приблизившись ко мне на расстояние вытянутой руки. – Ты же даже рта не открывал!

– Ты не представляешь, сколько у меня на самом деле талантов.

Стой она чуть поближе, я с удовольствием выпустил бы дым ей в лицо. Почувствовал, как ее сознание заливает чистое, ни с чем не смешанное возмущение, как оно трансформируется в злость и медленно сходит на нет, уступая место любопытству. Интересу. Желанию, пусть вовсе и не такому, какого я от нее жду. Но вместо этого я шагаю вперед и нависаю над Сильвией, как огромный черный коршун над добычей.

Сигнализация за окном умолкает.

– Не подходи, – она качает головой и отступает, пока не упирается спиной в стену. Висящая чуть повыше ее головы картина, изображающая разноцветную абстракцию, опасно покачивается. – Я серьезно!

Я замечаю, как подрагивают ее ноги – того и гляди подкосятся, – и широко, довольно улыбаюсь. Интерес и желание в ее сознании сменяются страхом. У страха Сильвии Хейли терпкий, пряный вкус.

– И в голову мне не лезь! – голос ее срывается на фальцет и затухает.

Страх превращается в панику.

Ну же, Сильвия, не сдерживайся и дай себе волю.

– Там места и так маловато.

Так мы и стоим друг напротив друга – я ухмыляюсь, изредка затягиваясь, а Сильвия успокаивает участившееся дыхание. Сигарета истлела почти до фильтра, пепел уродливой кучкой лежит на отполированном до блеска и наверняка дорогом паркете. Но Сильвии сейчас явно не до беспокойства о таких мелочах – ее сердце бьется с удивительной скоростью, грозясь выскочить из груди, а во взгляде мелькает недоверие.

Сильвия, я ведь и пальцем тебя не тронул. Поверь мне, что бы я ни сделал – ты сама этого захотела.

До чего же чудно расширяются ее серо-зеленые глаза, когда она слышит мой голос у себя в голове. Приоткрываются пухловатые губы, словно ей хочется ответить, но ни звука с них так и не срывается.

Вот и молодец, иногда лучше промолчать.

– Я же просила не лезть! Ни в голову, ни в мою жизнь, – говорит она уже гораздо тише.

Все также жмется к стене, но расправляет плечи и вздергивает подбородок – в ней вновь просыпаются гордость и уверенность, но я-то знаю, что в душе Сильвия всего лишь недолюбленная девочка. Девочка, которая готова искать эту любовь где угодно: у заносчивого, самолюбивого однокурсника – вот кто такой Дерек, что ж, запомню его имя, – у эгоистичной матери, у холодного и закрытого отца.

Даже у демона, что случайно появился в ее жизни.

– Я загадала желание, вот им и займись.

– Приказывать будешь кому-нибудь другому, – произношу я мрачно, беру ее за подбородок, и на светлой, мягкой после душа коже остаются красноватые следы от когтей. – Я исполняю только сокровенные желания, помнишь? И Дерек нужен тебе не так сильно, как ты думаешь. Даже если пару часов в ванной ты провела именно из-за него. Но, знаешь, я и в этом-то сомневаюсь.

Недовольство, возмущение, зависть, желание – они вспыхивают в ней поочередно, быстро сменяют друга, не успевая отразиться на лице. Сильвия заносит изящную ладонь и едва не залепляет мне пощечину, но в последнюю секунду останавливается, будто натолкнувшись на невидимую преграду.

Как обидно, что у тебя не получилось, детка, попробуй еще раз.

И это бесит ее сильнее. Она дергается и колотит меня кулаками в грудь, рассчитывая, что сделает хоть немного больно. Я самодовольно улыбаюсь и с легкостью перехватываю ее запястье.

Между нами остается не больше пары дюймов расстояния. Отсюда легко почувствовать не только привкус горячей, как раскаленная лава, злости, перемешанной с естественным желанием, но и запах лосьона для тела.

– Проваливай из моего дома, – шипит Сильвия, но ни на мгновение не пытается от меня отстраниться. – Хочешь исполнять желания – что бы ты под этим ни подразумевал, – пожалуйста, только не маячь у меня перед глазами больше! Какого черта я вообще тебя позвала? Еще в прошлый раз понятно было, что ничего хорошего от тебя ждать не стоит. Урод рогатый!

– Эти рога, – я наклоняюсь к ней, смещаю одну руку на шею и с легкостью прижимаю Сильвию к стене, – плод твоих фантазий. И если бы ты не была от них в восторге, я выглядел бы один в один как твой Дерек. Но что-то пошло не так, да? Малышка Сильвия мечтает вовсе не о самовлюбленном футболисте, м? Скольких твоих однокурсниц он уже перетрахал? От тебя завистью несет за милю.

Губы Сильвии дрожат, на глазах выступают слезы, и я чувствую отчаяние среди ярких, как полуденное солнце, эмоций. Горьковато-кислый привкус на несколько долгих мгновений топит все вокруг, и я прикрываю глаза от удовольствия. Этого достаточно, чтобы девчонка пришла в себя и все-таки залепила мне пощечину свободной рукой.

Привкус отчаяния растворяется в сладко-острой смеси ярости и желания. Может быть, Сильвия не так и безнадежна, как казалось поначалу. Может быть, исполнить ее сокровенное желание будет в какой-то мере приятно.

Она даже не представляет, сколько у нас на самом деле общего.

– Но гораздо сильнее тебе хотелось меня засосать, – ухмыляюсь я криво.

Злость Сильвии вспыхивает с новой силой, на щеках выступает румянец.

– И знаешь, я был бы даже не против.

– Проваливай!

Воспользовавшись короткой заминкой, она отталкивает меня в сторону и отходит подальше – за длинный белый диван, будто я не сумею обойти его, если захочу. Будто мне вообще нужно куда-то ходить.

– Хватит с меня твоих… фокусов!

– Это желание, детка?

Страх – такое же сильное чувство, как вожделение или зависть, и избавиться от него Сильвия не может. Мне не нужно читать мысли, чтобы понять: сейчас она судорожно представляет, что случится, потрать она желание на подобную ерунду. Кто знает, сколько их осталось? Может быть, сейчас я возьму и исчезну из ее квартиры вместе с ней. Утащу ее прямиком в Ад.

Ноль. У Сильвии не осталось желаний, потому что самое сокровенное она загадала в то же мгновение, когда капля ее драгоценной крови упала в центр круга призыва. Но к чему обременять бедняжку лишней информацией?

Я с трудом сдерживаю довольный смешок.

– Нет.

– Вот и чудно.

Отпуск на этот раз затянется на несколько долгих месяцев, если не лет. Никогда еще мне не попадалось настолько трудоемкое, липкое и отвратительно-приторное желание. Кто бы мог подумать, что единственным желанием Сильвии Хейли окажется искренняя любовь. Единственное чувство, какое я не в состоянии сотворить по щелчку пальцев или парой колких, бьющих по самым больным местам комментариев.