Испанский смычок

От автора

В этом романе вымышленный пианист Хусто Аль-Серрас испытал разочарование, когда узнал, что «Ночи в садах Испании» Мануэля де Фальи были навеяны дешевой книжкой, которую известный композитор приобрел на улице Ришелье в Париже (Аль-Серрас узнал об этом от самого Фальи. Я прочитала об этом в аннотации на конверте пластинки, написанной Филиппом Хушером). Альгамбра — это реальное место, и Фалья позднее жил недалеко от него. Но испанский композитор работал над партитурой, не побывав в Альгамбре, и преуспел в передаче романтизма этой мавританской крепости.

Почему же Аль-Серрас был так недоволен? Пианисту всегда трудно решить, благоволит ли он факту или фикции, романтике или реальности. (Даже утверждение Аль-Серраса, что он является сыном прекрасной Отеро, не может быть полностью надежным: известная куртизанка была явно стерильна. Но кто может знать наверняка?)

Все мы одобрительно относимся к тому, что та или иная история основана на реальных фактах. Я тоже.

Но не меньше любим и беллетристику — вид литературы, позволяющий найти смысл и содержание в сбивающем с толку водовороте жизни. Не важно, к какому жанру относится произведение, в большинстве случаев конечным результатом является коллаж.

Я люблю коллажи. (Разве удивительно, что я нашла в этом романе место для Пикассо?) Мне нравятся картинки, склеенные из фрагментов бумаги и ткани, нравится, что знакомые вещи при этом выглядят незнакомыми. Таким коллажем является и этот роман. Хотя в нем больше вымысла, чем исторической правды, но нельзя сказать, что он — целиком плод моего воображения.

Как родилась эта книга? В конце 2001 года, почти десять лет назад, я начала работать над документальным очерком о жизни испанского виолончелиста Пабло Казальса. До этого я писала статьи об охране окружающей среды, но обилие терминологии и прохладное отношение к этой проблеме слишком большого числа людей, с которыми я общалась, быстро отбили у меня охоту продолжать заниматься этой темой. Потом случился кошмар и сентября, заставивший меня пересмотреть все свои планы. Я стала задавать себе вопрос: если бы я могла сделать только одну вещь в своей жизни, написать только об одной вещи — что это была бы за вещь?

В ту осень мне больше всего хотелось соприкоснуться с чем-то светлым, исполненным оптимизма. Для меня олицетворением надежды и человечности всегда было звучание виолончели. (Почему виолончели? Я писала эту книгу, в частности, и для того, чтобы найти ответ на этот вопрос.)

После сентябрьской трагедии я уверилась, что мне нужна героическая история. Поиски героя привели меня к Казальсу, виолончелисту, известному своими антифашистскими взглядами. В начале 2002 года я побывала в Пуэрто-Рико, где музыкант провел последние годы жизни. Здесь я изучала архивные киноматериалы, тщательно просматривала документы и встречалась с людьми, которые знали маэстро или его учеников.

Но чем глубже я знакомилась с жизнью Казальса, тем яснее понимала: он не совсем устраивает меня как герой. Попутно я узнавала о фактах из жизни других музыкантов, которые больше отвечали моему замыслу. Также появилась масса вопросов, на которые невозможно было найти ответ в документах. Журналисту это показалось бы непреодолимой преградой, но писателя подобные трудности не пугают. А главное, я пришла к выводу, что жизнь Казальса, музыканта и публичной фигуры, имела много общего с историями жизни многих других европейских музыкантов, композиторов и даже художников. Эти люди бились над одними и теми же проблемами, решали одни и те же морально-нравственные вопросы. Это давало большой простор для творчества.

Одним словом, я сама не заметила, как вместо документалистики занялась сочинением романа.

В книге описаны вымышленные события. Тем не менее не исключено, что разбирающиеся в музыке читатели обнаружат между ее главным героем Фелю Деларго и Казальсом немало сходства. И тот и другой выросли в Каталонии, пользовались королевским покровительством (правда, разных королев), владели смычком, украшенным самоцветом, и разделяли республиканские политические взгляды. Но Казальс родился в 1876 году, а Фелю — в 1892-м, следовательно, реальный человек и придуманный персонаж общались с разными музыкантами, политиками и монархами, были свидетелями и участниками разных общественно-политических событий. Казальс никогда не совершал турне с человеком, подобным Аль-Серрасу или Авиве, не встречался с Франко и никогда не выступал ни перед каудильо, ни перед фюрером. Хотя и Казальс, и Фелю принципиально отказались от выступлений (подобно многим музыкантам 1930–1940-х годов) по политическим мотивам, происходило это в разных исторических обстоятельствах и имело разные последствия.

Точно так же Хусто Аль-Серрас некоторыми внешними признаками (крупное телосложение и любовь к розыгрышам) напоминает испанского пианиста и композитора Исаака Альбениса, хотя различий между ними гораздо больше, чем сходства. Годы жизни Альбениса — 1860–1909, то есть большая часть описанных в книге событий не застает его в живых. Он не подвергался политическим гонениям, не участвовал в испанской гражданской войне, не исчез бесследно в конце жизни. Он никогда не концертировал с известным виолончелистом. Его композиции, в отличие от композиций Аль-Серраса, были хорошо известны публике и пользовались успехом.

Вместе с тем признаюсь, что я наделила многих второстепенных персонажей характеристиками, заимствованными из реальной жизни: частично для того, чтобы усилить ощущение достоверности происходящего, частично ради собственного удовольствия и удовольствия главных героев, частично — чтобы было чем их пугать. Таковы король Альфонсо XIII и королева Испании Эна, Мануэль де Фалья, сэр Эдуард Элгар, Пабло Пикассо, Вэриан Фрай, Франсиско Франко, Адольф Гитлер, Бертольт Брехт и Курт Вайль. Конечно, я позволяла себе с ними некоторые вольности.

Одной из важнейших составляющих моей работы над романом были поездки в описываемые мною места. (Я и в самом деле предпочла самостоятельно пройтись по садам Альгамбры, а не полагаться на буклеты с улицы Ришелье.) Многие детали я почерпнула из книг, в числе которых — самые серьезные исторические исследования и музыковедческая литература.

В 2002 году я побывала на концерте симфонического оркестра Сан-Хуана в Пуэрто-Рико и не могла не восхититься мастерством виолончелиста Йезуса Моралеса. Продемонстрировав широчайшую терпимость к моим более чем скромным музыкальным способностям, он согласился дать мне несколько частных уроков игры на виолончели и объяснил сущность некоторых особенностей испанского стиля исполнения. Кроме того, Моралес пригласил меня на концерт, организованный в доме Пабло Казальса в Сан-Хуане, где он исполнил сюиты для виолончели Баха. Это было одно из самых сильных впечатлений всей моей жизни.

Я благодарна моему редактору Ребекке Салетан за ее доверие к автору-новичку и совместную работу. Без поддержки моего агента Элизабет Шейнкман я бы не написала ни страницы. Благодарю также Стаею Деккер, Давида Хоу, Джудит Маккоун, Кэти Ригс, Лиз Деметер, Дженифер Гилмор и всю команду издательства «Харкорт» за их редакторские, дизайнерские и административные таланты, а Равви Мирчандани, Джасон Артур и Джами Бинг из Соединенного Королевства — за их своевременную помощь.

Мой муж Брайан и мои дети Ари и Тзипора, сопровождавшие меня в этом путешествии, демонстрировали неизменную готовность идти в любое место и испробовать все что угодно — во имя музыки, литературы и испанского шоколада. Спасибо друзьям-писателям с Аляски Биллу Шервониту, Ли Гудмен, Эллен Белавски, Нэнси Дешу, Соне Сенковски и Джил Фредстон за их советы и поддержку; моим сестрам Оноре и Элизе и моей маме С. Романо за то, что они читали первые варианты рукописи; виолончелисткам Линде Марш-Ив и Линде Оттам за их уроки, а также Карен и Стюарту Фергюсон за более чем десятилетнюю дружбу и прекрасные советы. Я выражаю искреннюю благодарность Дэйву Стейну из Фонда Курта Вайля; сотрудникам музея Пабло Казальса в Пуэрто-Рико и Культурного центра Мануэля де Фальи в Гранаде (Испания).

Осуществлению проекта помогла щедрость Фонда Расмусона и Совета по вопросам искусства Аляски, которые в критические моменты оказывали мне моральную и финансовую помощь.

И наконец, я стоя аплодирую потрясающим виолончелистам, ныне живым и ушедшим от нас, — Пабло Казальсу, Ханне Чанг, Гамильтону Хейфицу, Линн Харрелл, Йо-Йо Ма, Жаклин Дю Пре, Натаниэлю Розену, Яносу Старке и Джулиан Ллойд Уэббер. Их записи звучали в моих наушниках на протяжении тысяч часов, пока я писала книгу. Я надеюсь, что этот роман поможет читателям найти для себя музыку, которую невозможно описать словами.