Испытание любовью

11

Личные отношения Габриэля и Грейс свелись к минимально необходимому общению, но в офисе Габриэль, верный слову, появлялся регулярно и вел себя безупречно. Он проверял бухгалтерию, подсказывал, где и на чем сэкономить. Кэтрин и Микки внимали ему с открытыми ртами. Но самое главное заключалось, пожалуй, в том, что Габриэль сумел вдохнуть в них надежду на успех. Он оказался прирожденным руководителем, способным не только находить пути решения проблем, но и заражать своей уверенностью других.

Грейс варила кофе в задней комнате, когда услышала, как Габриэль сказал Кэтрин, что собирается на ланч. Дождавшись, когда за ним закрылась дверь, она достала из холодильника пакет молока и завернутые в вощеную бумагу сандвичи и вышла в большую комнату.

— А ты разве не идешь на ланч? — удивилась Кэтрин.

— Нет, — коротко ответила Грейс, садясь за стол. — Если хочешь…

— Немного позже. — Кэтрин нерешительно помялась. — Послушай, это, конечно, не мое дело, но…

— Ты права, это действительно не твое дело. — Слова выскочили непроизвольно, и Грейс тут же пожалела о них. — Извини, Кэтрин, но у меня нет ни малейшего желания обсуждать эту проблему.

— Конечно, конечно, — поспешно сказала Кэтрин. — Но в любом случае я на твоей стороне.

— Спасибо. — Грейс невольно улыбнулась. — Мне бы знать, на чьей я стороне.

Габриэль вел себя согласно их уговору, и все же Грейс неприятно задел тот факт, что он отправился на ланч в одиночку, даже из вежливости не предложив ей пойти с ним. А когда через полчаса Габриэль позвонил и сказал, что встретил приятеля и вернется позже, чем обещал, на душе у нее стало совсем тоскливо.

С кем он мог встретиться? С каким приятелем? А может быть, с приятельницей?.. Грейс гнала от себя неуместную ревность, но она возвращалась снова и снова, и воображение уже рисовало пикантные сцены с участием Габриэля и роскошной молодой девицы, почему-то блондинки.

Габриэль вернулся через полтора часа и, усевшись за отведенный ему стол, огляделся. Равнодушный взгляд мазнул по Грейс и, не задерживаясь, заскользил дальше. Грейс отвернулась и сняла трубку, чтобы позвонить на киностудию, но, когда услышала ответ, вдруг с ужасом обнаружила, что забыла, зачем звонит.

Из офиса они ушли порознь — Габриэль раньше, Грейс позже. Она медленно шла по улице мимо отбрасывающих солнечные блики витрин и открытых летних кафе. Внимание ее привлек большой магазин, специализирующийся на детских товарах. Побродив по отделам, Грейс купила для Стефани несколько вещичек, которые, будь она в возрасте Стефани, с удовольствием надела бы сама.

Пока она делала покупки, мысли о Габриэле не оставляли ее. Правильно ли она сделала, настояв на том, чтобы их отношения ограничились строго деловыми рамками? Не усугубила ли она этим и без того нелегкую ситуацию? И почему Габриэль вообще так рассердился? Ему ничего не стоит заполучить в свою постель едва ли не любую красавицу. Что есть в ней такое, чего нет у других? Ничего. Она не молода, не потрясает красотой, думает только о работе и уже забыла, когда в последний раз спала с мужчиной. Не считая, конечно, ночи, проведенной с Габриэлем. Может быть, сыграло роль то, что она просто оказалась под рукой? Известно, что для многих мужчин секс и чувства существуют по отдельности. Ясно одно: чем скорее завершится процедура удочерения, тем лучше.

Конечно, мысль о том, что придется расстаться со Стефани, каждый раз отзывалась в сердце Грейс болью — за короткое время она успела привязаться к девочке, — но в конце концов так будет лучше для всех. Придет время, Габриэль встретит достойную его по социальному статусу и более подходящую ему по возрасту женщину. У него будет настоящая, а не придуманная семья. Она расплатится с ним, вернет все деньги, до последнего цента, и постепенно изгладится из его памяти, станет смутным воспоминанием.

Грейс оплатила покупки и, подхватив объемистый пакет, направилась к выходу. Ее ждал очередной трудный вечер с мужчиной, за которого она совсем недавно вышла замуж.

Сидящая на диване женщина была красива: фигура модели, длинные, стройные ноги, тонкие ухоженные руки, нежные плечи… Она знала, какой эффект производит на мужчин, и пользовалась этим, демонстрируя красоту с расчетливостью торговца, выставляющего на всеобщее обозрение самый лучший товар.

Габриэль видел эту красоту не в первый раз, но сейчас думал лишь о том, что предпочел бы не видеть ее вообще. Но что делать — Саманта здесь, и он не мог отказать ей в гостеприимстве.

— Тебе ведь скоро двадцать пять, не так ли?

— Ты еще не забыл? Как мило, — протянула она.

— Не забыл. У меня вообще хорошая память, — бесстрастно сказал Габриэль. — Что же касается твоей просьбы, то я, конечно, наведу справки об этом господине, но мне понадобится некоторое время.

— Я не спешу, — многозначительно заметила Саманта.

Габриэль сделал вид, что не услышал намека.

— Ты познакомилась с ним в Барселоне?

— Да, три месяца назад. У него бизнес в Испании.

Он покачал головой.

— И все же я бы на твоем месте не спешил за него замуж. Три месяца слишком короткий срок, чтобы узнать человека.

Саманта подтянула ноги на диван, так что теперь Габриэль мог при желании любоваться оголившимся бедром бывшей любовницы.

— Жизнь так быстротечна, дорогой. Ты сам это знаешь. Посмотри, как изменилась твоя. Не спорю, Лос-Анджелес ничем не хуже Барселоны, но теперь у тебя на шее не только Стефани, но и эта не первой молодости американка. Мы ведь не дети и понимаем, что, если женщина осталась незамужней до тридцати с лишним лет, значит, с ней что-то не так. Уж и не знаю, как только ты все это вынесешь!

Габриэль с трудом удержался от улыбки. Красотки вроде Саманты упиваются своей молодостью, считая ее главным, если не единственным, товаром, который может предложить женщина. Он же придерживался иного мнения, полагая, что хорошее вино со временем становится только лучше. Впрочем, будучи специалистом в этой области, Габриэль знал, что свои достоинства есть и у молодого вина, и у старого — как говорится, о вкусах не спорят.

Саманта продолжала излагать свои взгляды на жизнь, а ее молчаливый собеседник то и дело поглядывал на часы. Грейс еще не вернулась с работы. Стефани, так и не дождавшись ее, ушла к себе и, наверное, уже уснула. Стараясь успокоить себя, Габриэль раз за разом повторял, что Грейс, очевидно, задержалась на работе, что с ней все в порядке, но тревога не проходила. Где она? С кем она? Конечно, он вовсе не собирался воспринимать их брак как нечто долгосрочное и не был влюблен в нее, но, черт возьми, в трудный час эта женщина стала ответом на его молитвы, и он питал к ней определенные чувства. В конце концов муж несет ответственность за жену.

— Милый?

Голос Саманты вернул его к реальности. Габриэль отпил успевшего нагреться белого вина и с гримасой отставил бокал в сторону.

— Извини, задумался. Много дел завтра. Прости.

— Понимаю, милый. Мне так жаль тебя. Как это ужасно. Я говорю о бедняжке Рэе. Конечно, мы встречались всего лишь несколько раз, но он мне нравился. Представляю, каким ударом стала для тебя его смерть.

Саманта была права. Иногда Габриэлю казалось, что, потеряв Рэя, он потерял какую-то часть себя самого. С Рэем он мог обсудить что угодно, поделиться проблемами или просто поболтать, облегчить душу. Теперь, с уходом Рэя и Кристы, в душе образовалась пустота, заполнить которую ничто не могло.

— Как ты чувствуешь себя здесь? — Саманта окинула взглядом гостиную.

Он пожал плечами.

— Не знаю. Это дом Рэя и Кристы. Здесь все напоминает о них. Здесь они были счастливы. Да, мне трудно. Но я должен думать о Стефани, которой гораздо труднее, чем мне. Когда все документы на удочерение будут готовы и я стану ее отцом, мы оба попробуем начать новую жизнь.

— А эта женщина… твоя временная жена… она уйдет? — нерешительно осведомилась Саманта.

Да, их с Габриэлем пути разошлись, но она не была бы женщиной, если бы поставила крест на одном из самых восхитительных мужчин, о котором у нее остались самые лучшие воспоминания. Сейчас, глядя на него, Саманта видела — ему недостает женского внимания.

Того внимания, которое могла предложить она.

— Да, — сказал Габриэль, глядя мимо нее, в пустоту. — Она… уйдет.

— О, милый. — Саманта соскользнула с дивана и, подойдя к креслу, опустилась на подлокотник и обняла Габриэля за шею. — Мне так жаль тебя. — Она изогнулась и поцеловала его в щеку. — Ты… — Вторая попытка не удалась — Габриэль напрягся и отстранился. Саманта вздрогнула, словно от пощечины. — Милый, я так скучала. Ты ведь тоже скучал, признайся? Хоть немного…

Он вспомнил, как, придя в квартиру, которую снимал для нее в Барселоне, услышал доносящийся из спальни звонкий смех, а войдя, увидел свою юную любовницу в постели с Рони, наглым, с завитыми волосами сопляком, курившим его «гавану». Воспоминание отдалось неприятным ощущением в желудке, как будто он съел что-то несвежее. Габриэль поднялся, прошелся по комнате и еще раз бросил взгляд на часы. Теперь к беспокойству о задержавшейся где-то Грейс примешивалось еще и раздражение. Ну где можно так долго болтаться!

— Ты можешь, если хочешь, остаться на ночь, Саманта. В комнате для гостей. Но утром тебе придется вернуться в отель. Утром мне нужно отвезти Стефани в школу, потом я займусь делами, так что развлекать тебя никак не смогу.

— Хорошо, Габриэль, я понимаю. Все еще злишься на меня из-за Рони, да? Но ведь ты и сам отчасти виноват. Все время работал и работал. Или уезжал куда-то. А ведь женщину нельзя надолго оставлять без внимания. — Она медленно, по-кошачьи грациозно наклонилась, подняла туфельки, выпрямилась и, обольстительно потянувшись, улыбнулась. — Проводи меня в комнату, Габриэль. Я слишком устала и не хочу ждать такси.

Конечно, он предпочел бы отправить ее в отель, но в данном случае радоваться приходилось уже тому, что она не стала задерживаться в гостиной. С плохо скрываемым облегчением Габриэль провел нежеланную гостью по коридору и, указав нужную дверь, поспешно ушел.

Стараясь не шуметь, Грейс открыла дверь и включила свет. Сняв туфли, она поставила на столик пакет с покупками и пошла в кухню.

Грейс наливала в стакан минеральную воду, когда за ее спиной скрипнула дверь и раздался глуховатый голос Габриэля. Она вздрогнула и едва не выронила стакан и бутылку.

— Я принесу тапочки, пол холодный, еще простудишься.

Он исчез и вскоре вернулся с тапочками.

— Спасибо.

Грейс благодарно кивнула, допила воду и поставила стакан в мойку.

— Делала покупки?

Габриэль видел в прихожей пакет с фирменной эмблемой магазина, и его подозрения по поводу долгого отсутствия Грейс частично развеялись. И все же ему хотелось знать, почему она вернулась так поздно.

— Да. Вообще-то я позволяю это себе не часто.

Грейс поймала себя на том, что ее объяснение звучит слишком похоже на оправдание. Габриэль еще подумает, что она тратит его деньги на свои личные нужды.

— Для женщины поход по магазинам — что-то вроде психотерапевтического сеанса.

— Намекаешь на существование неудовлетворенных эмоциональных потребностей?

— А ты все пытаешься изображать психоаналитика? Перестань, Габриэль, эта роль не для тебя.

Он рассмеялся — негромко, хрипло, сексуально.

— Так, значит, ты полагаешь, что я пытаюсь тебя раскусить?

Она пожала плечами.

— Называй как хочешь: раскусить, препарировать, разложить по полочкам. Я хочу кофе. Выпьешь со мной?

По ее слегка изменившемуся тону он понял — что-то произошло. Может быть, у него с языка сорвалась неосторожная фраза, а может быть, Грейс превратно истолковала вполне невинное слово. Чтобы показать, что ей нечего опасаться и что он не собирается нарушать установленные ими границы, Габриэль нарочито широко зевнул, потянулся и покачал головой.

— Нет, спасибо. Ты вернулась, так что я отправляюсь спать. Завтра у нас много дел.

— Спасибо, что дождался меня, но, право же, тебе не стоило это делать. Ты не обязан засиживаться допоздна только ради того, чтобы подать мне тапочки.

— Спокойной ночи. — Он загадочно улыбнулся и подмигнул. — До завтра, Грейс.