Испытание невиновностью

Глава 6

В зале кинотеатра вспыхнул свет. На экране замелькала реклама. Капельдинерши[14] принялись разносить лимонад и мороженое. Артур Колгари внимательно их разглядывал. Полненькая девушка с каштановыми волосами, высокая брюнетка и миниатюрная блондинка. Ради нее-то он и пришел. Жена Джека Аргайла. Вернее, вдова Джека Аргайла, а теперь жена человека по имени Джо Клегг. Смазливое пустое личико, покрытое толстым слоем пудры и румян, выщипанные брови, безобразно торчащие, испорченные дешевым перманентом[15] волосы. Артур купил у нее мороженое. У него имелся ее домашний адрес, и он намеревался к ней прийти, но сначала он хотел хорошенько ее рассмотреть, так, чтобы она его не видела. Да-а! Не такую невестку, наверное, желала бы иметь миссис Аргайл. Видимо, поэтому Жако и прятал ее от родственников.

Артур вздохнул, сунул пустой стаканчик из-под мороженого под сиденье и откинулся на спинку стула. Свет опять погас, экран засветился, и начался другой фильм. Немного погодя Артур встал и вышел из зала.

На следующее утро, часов в одиннадцать, он направился к ней домой. Дверь ему открыл мальчик лет шестнадцати. На вопрос Артура он сказал:

– Клегги? Это наверху.

Артур поднялся по лестнице, постучался в дверь. Его встретила сама миссис Морин Клегг. Без своей броской униформы и косметики она выглядела совсем по-другому. Теперь ее глуповатое личико было даже добродушным, но совершенно заурядным. Чуть сдвинув выщипанные бровки, она недоуменно на него уставилась.

– Моя фамилия Колгари. Мистер Маршалл, наверное, написал вам обо мне. Лицо Морин прояснилось.

– А, значит, это вы! Входите же. – Она отступила, пропуская его в комнату. – Извините, у меня тут все вверх дном. Нет времени навести порядок. – Она сгребла со стула скомканную одежду, сдвинула тарелки с засохшими объедками. Да садитесь же. Это очень любезно, что вы пришли.

– Счел своим долгом это сделать. Она смущенно хихикнула, кажется, не очень понимая, что он имеет в виду.

– Мистер Маршалл мне написал, – сказала она. – Эта история, которую наплел Джеки, в результате оказалась правдой. Про то, что в тот вечер кто-то подвез его до Драймута. Значит, это были вы, да?

– Да, – подтвердил Колгари. – Я.

– Мы с Джо полночи об этом проговорили. Просто не верится. Прямо как в кино, честное слово Ведь уже два года прошло?

– Около того.

– Нет, такое только в кино увидишь. Если рассказать, никто не поверит, скажет – какая чепуха, в жизни такого не бывает! Прямо дрожь пробирает, правда?

– А мне кажется, можно было предполагать нечто подобное, – сказал Колгари. Глядя на нее, он испытывал какое-то безотчетное болезненное чувство.

– А бедняга Жако умер и теперь даже порадоваться не может, – весело прощебетала она. – Схватил в тюрьме воспаление легких. Наверное, там было очень сыро.

«Какие у нее, должно быть, наивные представления о тюрьме, – подумал Артур. – Сырой подвал, шмыгающие под ногами крысы».

– А знаете, тогда, – продолжала она, – было даже к лучшему, что он умер.

– Да... Наверное...

– В смысле, лучше, чем сидеть за решеткой много-много лет. Джо сказал, что мне надо с ним развестись, и я как раз начала хлопотать.

– Вы хотели развестись?

– Ну какая радость быть связанной с человеком, который Бог знает сколько просидит в тюрьме? К тому же, хотя я, конечно, была влюблена в Джеки, просто его обожала, но надежным парнем его никак не назовешь. Я и не рассчитывала на то, что наш брак будет долгим.

– Вы начали оформлять развод, когда он умер?

– Ну да, в некотором роде. В смысле обратилась к частному поверенному. Джо меня заставил. Он, само собой, не выносил Джеки.

– Джо – это ваш муж?

– Да. Он электрик. Работа у него хорошая, и его там очень ценят. Джо все время мне твердил, что Джеки не подарок, но я тогда была совсем молоденькая и глупая. А Джеки, понимаете... перед ним было просто не устоять.

– Да, я от всех об этом слышал.

– Как он умел обхаживать женщин! Сама не пойму, как ему это удавалось. Он ведь совсем не красавец, ну совсем. Я его называла мартышкой. Но при всем при том он умел быть таким лапочкой. Не хочешь, а все равно сделаешь, как ему надо. Сколько раз он благодаря этим своим приемчикам выходил сухим из воды. Мы с ним только поженились, как вдруг стряслась беда – он что-то сотворил с автомобилем одного из клиентов. Он тогда в гараже служил. Я толком не поняла, в чем там было дело. Хозяин гаража был в ярости. Тут-то Джеки и принялся обхаживать его жену, старую мымру лет под пятьдесят. Подольстился к ней, стал заигрывать, совсем ей голову вскружил. В конце концов ей пришлось кое-что для него сделать. Заморочила мужу голову до того, что он согласился не подавать в суд, если Джеки покроет недостачу. Бедняге и в голову не пришло, что это его собственная жена снабдила Джеки денежками. Мы с ним потом до упаду хохотали. Артур посмотрел на нее с брезгливостью:

– Разве это... так уж смешно?

– А разве нет? По-моему, так просто умора! Старушенция так в него втюрилась, что как миленькая выгребла все свои сбережения.

Артур вздохнул. Никогда не знаешь, как все обернется. Человек, которого он с такой горячностью взялся защищать, с каждым днем нравился ему все меньше. Еще немного, и он начнет разделять точку зрения обитателей «Солнечного мыса», поначалу вызывавшую у него изумление.

– Миссис Клегг, я только хотел узнать, не смогу ли я... э-э... что-нибудь для вас сделать, чтобы как-то загладить свою невольную вину.

Морин Клегг, казалось, была озадачена.

– Очень мило с вашей стороны, честное слово, – проговорила она. – Но вам-то что за дело? У нас все хорошо. У Джо хорошее жалованье, у меня тоже есть работа. Я капельдинерша в кинотеатре.

– Да, я знаю.

– В следующем месяце телевизор купим, – похвасталась Морин.

– Рад за вас. Я безмерно счастлив, что это... это печальное событие не накладывает отпечатка... не бросает мрачной тени на вашу жизнь.

Артуру становилось все труднее и труднее подбирать подходящие слова в разговоре с этой молодой женщиной, которая была женой Джека Аргайла. Все звучало как-то напыщенно и неестественно. Почему ему не удается говорить с ней нормально?

– Я так боялся, что это горе сломило вас. Она не мигая уставилась на Артура. В больших голубых глазах было откровенное непонимание.

– Тогда, в первое время, действительно было ужасно, – сказала она. Вокруг только о Джеки и судачили, хотя, если честно, полицейские обходились со мной очень вежливо, так любезно обо всем расспрашивали.

Артуру хотелось выяснить, что она думает о трагедии, разыгравшейся в доме Аргайлов, и он прямо ее спросил:

– Значит, вы считали, что преступление совершил Джек?

– То есть считала ли я, что он укокошил свою мать?

– Да, именно.

– В общем... ну... что он мог, точно думала. Он-то, понятно, все отрицал, но разве можно верить тому, что говорит Джеки! По всему было видно, что это его рук дело. Понимаете, он, когда что не по нем, делался просто бешеный. Я знала, что у него какие-то неприятности. Он мне мало что рассказывал, а если я пыталась его расспрашивать, только еще больше злился. Но в тот день вроде бы успокоился, сказал, что все уладилось, что его мать выложит денежки. Ей, мол, придется раскошелиться. Ну и я, само собой, ему поверила.

– Насколько я понял, он своим близким не говорил, что женился, и вы с ними не виделись.

– Нет. Понимаете, они богачи, живут шикарно, у них большой дом, ну и все такое... Я бы им не подошла. Джеки решил, что лучше им меня не показывать. И потом он думал, что, если приведет меня в дом, его мать мною тоже начнет командовать. Говорил, что она не может не командовать людьми, и он уже сыт этим по горло, а нам с ним и так неплохо живется.

Она не выказывала ни обиды, ни возмущения и, похоже, находила поведение своего мужа совершенно естественным.

– Наверное, вы были потрясены, когда его арестовали?

– Да, конечно. Как он мог, подумала я. Но от фактов не отмахнешься. Говорю ведь, у Джеки нрав был бешеный, стоило вывести его из себя, он такое начинал вытворять...

– Иными словами, вас не слишком удивило, что ваш муж ударил свою мать кочергой по голове и украл у нее изрядную сумму денег, так?

– Мистер... э-э... Колгари, вы меня извините, но это уж как-то слишком. Он же не зверь какой. Не думаю, что он хотел так сильно ее ударить или тем более убить. Она отказалась дать деньги, и он, наверное, схватил кочергу, чтобы ее припугнуть, и только... А когда миссис Аргайл заупрямилась, он не сдержался, ну и... ударил. Уверена, он не хотел убивать. Просто ему не повезло. Понимаете, ему позарез нужны были деньги. Если бы он их не достал, его бы засадили в тюрьму.

– То есть... вы его не обвиняете?

– Нет, конечно, я его обвиняю... Как можно быть таким жестоким. Да еще к собственной матери! Нет, разумеется, я его осуждаю. И вообще, наверное, Джо был прав, когда говорил, что мне надо порвать с Джеки. Но вы же понимаете, как это бывает. Девушке так трудно на что-нибудь решиться. Джо-то сам всегда был положительный. Я его очень давно знаю. А Джеки, тот совсем другой. Образованный, с манерами. Думала, он хорошо зарабатывает, всегда деньгами сорил. Ну и, конечно, очень уж обаятельный, я уж вам говорила. Кого хочешь окрутит. Ну я и поддалась. Ты еще пожалеешь, милочка, сказал мне Джо. Зелен виноград – вот что я тогда подумала. Ну вы меня понимаете. А в конечном счете Джо оказался прав.

Артур смотрел на нее в недоумении. Неужели до ее сознания так ничего и не дошло?

– В каком смысле прав? – спросил он вслух.

– Ну ведь Джеки меня втянул во всю эту грязь. А я из порядочной семьи. Мамочка строго нас воспитывала. У нас в доме всегда была тишь да гладь. А тут моего муженька полиция арестовывает! И все соседи в курсе. И газеты о нас кричат. И «Ньюс оф де уорлд»[16], и другие. Кругом репортеры снуют, все выспрашивают. Короче, попала в переплет!

– Но, дитя мое, неужели вы не понимаете, что Джек ни в чем не виновен?

На ее хорошеньком личике выразилось недоумение.

– Ах да! Я же совсем забыла! Но все равно, он туда поехал, устроил скандал, угрожал матери... Если бы он ничего этого не натворил, его бы не арестовали, верно?

– Да, – не мог не признать Артур. – Что верно, то верно.

Может быть, эта хорошенькая глупышка рассуждает более здраво, чем он сам?

– Все это было ужасно, – снова заговорила Морин. – К его родственникам я обратилась не сразу. Подумала, они сами должны знать, что делать. А потом мамочка говорит, тебе, мол, лучше все-таки туда наведаться. В конце концов, покажи им, что у тебя есть права и ты знаешь, как их отстаивать. Вот я и поехала. Дверь мне открыла эта самая иностранка, и я сначала ничего не могла ей втолковать. Она не хотела мне верить. «Не может быть, – твердит, невероятно, не мог Жако на вас жениться». Меня это здорово задело за живое. А вот и мог, говорю я ей, мы не просто в мэрии зарегистрировались, а в церкви обвенчались. Это моя мамочка так захотела. А это облезлое пугало знай свое: «Не правда! Не верю!» А вот мистер Аргайл совсем другое дело, такой добрый. Не тревожьтесь, говорит, мы сделаем все возможное, чтобы защитить Джеки. Спросил, как у меня с деньгами, и стал каждую неделю выдавать мне содержание. И до сих пор выдает. Джо недоволен, что я беру эти деньги, а я ему говорю: «Не будь таким дураком! Дают – бери!» А когда мы с Джо поженились, мистер Аргайл прислал мне на свадьбу чек на кругленькую сумму. Сказал, что очень за меня рад и надеется, что этот брак будет счастливее, чем первый. Да уж, он такой добрый, мистер Аргайл, просто душка! Она обернулась на звук отворяемой двери:

– А вот и Джо.

Джо был белобрысый молодой человек с тонкими губами. Выслушав объяснения Морин, он немного нахмурился.

– Я-то надеялся, что с этой историей покончено, – с досадой сказал он, Извините, что говорю вам это, сэр. Не стоит ворошить прошлое, ничего хорошего из этого не выйдет, это точно. Скажу только, что Морин была несчастлива...

– Да. Мне понятны ваши чувства, – сказал Артур.

– Конечно, ей не следовало сходиться с этим парнем. Я знал, что он скользкий тип. Он и прежде попадал во всякие переплеты. Дважды его брали на поруки. Но раз уж кто встал на эту дорожку, тот не остановится. Сначала чужие деньги растратит, потом выманит у женщины ее сбережения, потом, глядишь, дойдет и до убийства.

– Но Джек Аргайл не убийца, – возразил Артур.

– Это вы так говорите, – возразил Клегг. Его, казалось, невозможно было разубедить.

– У Джека Аргайла неопровержимое алиби на все время, в течение которого могло быть совершено убийство. Он находился в моей машине, я его подвозил до Драймута. Так что, понимаете, мистер Клегг, у него не было никакой возможности совершить это преступление.

– Может, и так, сэр, – сказал Клегг. – И все-таки жаль, что вы ворошите прошлое, извините, конечно, в конце концов, он мертв, и ему уже все равно. А нам снова начнут кости перемывать.

Артур поднялся.

– Конечно, вы вправе иметь свое мнение. Однако, мистер Клегг, существует такое понятие, как справедливость.

– Я всегда считал, – сказал Клегг, – что ничего справедливее английского суда и быть не может.

– Даже самая совершенная система не застрахована от ошибок, – возразил Артур. – Правосудие находится в руках людей, а люди могут ошибаться.

Несколько минут спустя Артур шел по улице. Он и сам не ожидал, что будет так растерян и подавлен. Неужто и впрямь было бы лучше, если бы память о том дне никогда к нему не возвращалась? В конечном счете, как сказал этот самодовольный тип с вытянутыми в ниточку губами, Джек мертв. Теперь он предстал перед Судьей, который не ошибается. И ему уже все равно, кем его будут считать в нашей юдоли – убийцей или просто жалким воришкой.

Артур внезапно почувствовал, как в нем поднимается волна гнева. «Кому-то же Джек Аргайл должен быть не безразличен, – подумал он. – Кто-то же должен обрадоваться! Почему они не рады? Ну эту девицу еще можно понять. Жако вскружил ей голову, но она никогда его не любила. Вероятно, она вообще не способна кого-либо любить. Но остальные! Отец, сестра, няня... Они-то должны быть довольны. Должны были испытать облегчение, а уж потом начать бояться за себя. Да... Кому-то же он должен быть дорог...»

– Мисс Аргайл? Второй стол.

Артур немного помедлил, наблюдая за ней. Маленькая, тонкокостная, изящная, держится спокойно и деловито. Одета в темно-синее платье с белым воротничком и манжетами. Иссиня-черные волосы аккуратным валиком спускаются на шею. Кожа темная, у англичанок такой не бывает. Значит, это она – та самая девочка-полукровка, которую когда-то удочерила миссис Аргайл.

Девушка подняла на Артура темные непроницаемые глаза. Глаза, в которых ничего не прочтешь.

Голос у нее был низкий, приятный.

– Чем могу вам помочь?

– Вы мисс Аргайл? Мисс Кристина Аргайл?

– Да.

– Меня зовут Колгари. Артур Колгари. Может быть, вы уже слышали...

– Да. Я о вас слышала. Отец мне написал.

– Мне бы очень хотелось поговорить с вами. Она бросила взгляд на часы.

– Через полчаса библиотека закрывается. Не могли бы вы подождать?

– Конечно. Может быть, выпьете со мной где-нибудь чашку чаю?

– Благодарю вас. – И она обратилась к мужчине, стоявшему позади Артура. Чем могу вам помочь?

Артур отошел от стола. Побродил вокруг, рассматривая полки с книгами, а больше – наблюдая за Тиной Аргайл. Она была все так же спокойна и деловита. Полчаса тянулись медленно, но наконец прозвенел звонок, и девушка кивнула ему.

– Встретимся на улице через несколько минут. Ждать ему почти не пришлось. Вскоре она вышла. Без шляпы, в плотном темном пальто. Он спросил ее, куда бы им лучше пойти.

– Я плохо знаю Редмин, – объяснил он.

– Тут есть одно кафе – около собора. Не слишком хорошее и по этой причине менее многолюдное, чем другие.

Вскоре они уже сидели за маленьким столиком. Исхудалая утомленная официантка приняла у них заказ, не выказав при этом ни тени радушия.

– Приличного чаю здесь не дождешься, – сказала Тина извиняющимся тоном, но я подумала, что вы, наверное, предпочтете место относительно уединенное.

– Да, именно. Хочу объяснить, почему я вас разыскал. Понимаете, я уже встречался с другими членами вашей семьи, включая, так сказать, вдову вашего брата Жако. Вы единственная, с кем я еще не успел поговорить. Ах нет, еще я не виделся с вашей замужней сестрой.

– Вы считаете своим долгом повидаться с нами со всеми?

Она произнесла это безукоризненно вежливым тоном, но в голосе ее чувствовалась холодная отстраненность, от которой Артуру сделалось немного неуютно.

– Не потому, что жажду общения, – сухо произнес он. – И не из пустого любопытства. – «Так ли это на самом деле?» – мелькнуло вдруг у него в голове. – Мне необходимо лично выразить каждому из вас, как... как глубоко я сожалею о том, что во время судебного разбирательства не смог засвидетельствовать невиновность вашего брата.

– Понимаю...

– Если вы его любили... Вы его любили? Она немного помедлила с ответом.

– Нет. Я не любила Жако.

– Однако, как я слышал от многих, он был... очень обаятельный человек.

– Я ему не доверяла и не питала к нему нежных чувств, – отчетливо и бесстрастно выговаривая слова, призналась она.

– У вас не возникало никаких сомнений в том, что он... простите меня... убил вашу мать?

– Мне и в голову не приходило, что это мог сделать кто-то еще.

Официантка принесла поднос с заказом. Хлеб был черствый, масло несвежее, вместо джема странная затвердевшая масса, пирожные – точно краской разрисованные и на вид несъедобные. Чай жидкий.

Артур отхлебнул из чашки и сказал:

– Мне дали понять, что мои показания, снимающие с вашего брата обвинение в убийстве, могут иметь неприятные последствия. Могут принести всем вам новые тревоги.

– Потому что вновь начнется следствие?

– Да. Вы уже об этом думали?

– По-моему, отец считает, что это неизбежно.

– Сожалею. Искренне сожалею.

– Почему, доктор Колгари?

– Мне невыносима мысль, что я могу ввергнуть вас в новые неприятности.

– Но если бы вы смолчали, вы были бы недовольны собой?

– Конечно. По-моему, восстановить справедливость – дело чрезвычайно важное. Но теперь... я начинаю думать, что, возможно, есть еще более важные вещи.

– Например?

Он сразу подумал об Эстер.

– Например, защитить невиновных.

Глаза у девушки стали еще более непроницаемыми.

– О чем вы думаете, мисс Аргайл? Она немного помолчала.

– Помните, как сказано в Великой хартии вольностей[17]: «Никому не будет отказано в справедливом суде».

– Понимаю, – сказал он. – Таков ваш ответ...