Истинная для чудовища

Глава 19

Как только я открыла глаза и осознала, что уже утро, поняла и другое — Киро не приходил. Мне стало грустно, и я не понимала почему. Сама ж хотела защититься от него. Но вспомнила разговор с Фредом, и перед глазами всплыли образы убитых девушек. Это помогло мне взять себя в руки с мыслями «Так нужно, он убийца». Может, он и не умеет по-другому, но жить за счет других, убивать невинных… Это было слишком.

Я встала и привела себя в порядок. Настроения уже с утра не было. Хотелось забиться в угол кровати и прорыдать весь день. Но я не могла себе этого позволить: слишком много работы и обязанностей. Может, оно и к лучшему, хватит себя жалеть.

Я вышла на кухню и встретила дедушку. Тот уже сам взялся готовить, и по кухне плыл запах чего-то горелого. Ну и пусть. Пусть горит все синим пламенем. И оладьи, и чувства к Киро, и все на свете. Я чувствовала, что и мое сердце сгорело тогда, на опушке леса, вместе с верой в честность и любовь. Впервые я доверилась кому-то, впервые впустила в душу, и что в итоге? Злость на себя горела как сковорода в руке деда, и я, не выдержав, подошла к нему.

— Дед, ты сейчас весь дом сожжешь, чего это ты, не дождавшись меня, затеял готовку? — недовольно пробурчала я, прекрасно понимая, что раздражение мое к деду вообще никак не относится.

— Да вот, решил тебе настроение поднять. Слышал, как ты плачешь уже вторую ночь… — Дед замялся, высматривая мою реакцию на его признание.

А я что? Ну и как тут снова не заплакать под жалостливым взглядом старика?

— Дедушка, все хорошо, просто поссорилась с одним парнем. — Я решила не вдаваться в подробности.

Дед ухмыльнулся и со знанием дела протянул:

— О, дела любовные. Что хоть за парень? Влюбилась в него?

— А тебе все да скажи! — улыбнулась я, пряча за улыбкой страх. Что, если дед узнает, в кого влюбилась его внучка? Они же все ненавидят фавна.

— Давай завтракать? — предложила я дедушке, скорее потому, что хотела сменить тему.

Старик кивнул, и мы уселись за стол.

Льняная скатерть покрывала стол. На ней я собственноручно вышивала цветы и пчел. Эти рисунки напоминали мне о былой беззаботности. Тогда я думала, что моей самой большой проблемой является Джордж. Искренне считая себя самой несчастной девушкой на земле, я лила слезы за каждый синяк на своем теле. Сейчас же мне кажется, что тогда были совсем детские проблемы, и я уже лью слезы за каждый синяк на своем сердце. Тогда я не была влюблена в того, кто убивает девушек, и не боялась, что он в конце концов так же поступит со мной.

Легкий ветерок трепал белые в красный горошек занавески и обещал жаркий день. Мне уже хотелось пойти в лес или искупаться в речке. Но теперь дорога мне туда закрыта. Грустно вздохнув, я проигнорировала дедушкин вопросительный взгляд и поднялась из-за стола. Собрав грязную посуду, я быстренько нагрела воды и перемыла все, лишь бы занять руки.

Дедушка ушел на мельницу, а я решила затеять уборку. Если невозможно навести порядок в душе, наведу его в доме. До обеда я только и делала, что мыла, терла и выбивала. Когда уже все блестело, а пауки сбежали в самые дальние уголки дома, я села и задумалась. Нужно было хоть с кем-то поговорить. Неважно о чем, главное, отвлечься. Решение пришло быстро: нужно сходить к Паолине.

Ополоснувшись прохладной водой, я надела легкое чистое платье, завязала шляпу и вышла во двор. Застывшее посреди небосвода солнце достаточно сильно припекало сквозь одежду. Хорошо, что плечи прикрыты, иначе сегодня вечером я бы плакала еще и над ними. Вышла на дорогу и поплелась к Паолине.

Когда я свернула к мосту, навстречу мне вышел Джордж. Он сначала улыбнулся, а потом опомнился и сделал серьезное лицо. Я думала, он пройдет мимо, так как парень даже не смотрел в мою сторону. Что ж, имеет право. Но резко остановившись, он без приветствия сказал:

— Амедеа, ты должна перестать общаться с ним.

Я немного опешила от такого заявления. И не нашла ничего лучше, чем спросить:

— И тебе здравствуй! С кем я должна перестать общаться?

Джордж еще больше нахмурился и явно почувствовал себя не в своей тарелке.

— С тем парнем, что к тебе приходил! — буркнул он и уставился на носки своих тапочек. Я тоже на них посмотрела, а затем перевела взгляд на Джорджа.

Что ж, это очень интересно.

— И почему я должна это сделать? — уже игриво уточнила я.

Мне было приятно, что он ревнует. До этого я не знала, что такое, когда парень злится и дерется с соперником ради моего расположения. И мне хотелось насладиться этим чувством сполна. Я подошла ближе и улыбнулась.

Но парень не поддался на мои заигрывания. Он был напряжен и все так же серьезно ответил:

— Странный он какой-то. Я прям нутром чувствую, что он плохой.

— Это поэтому ты его поколотил? — не постеснялась уточнить я, понимая, что начинаю заводиться. Джордж большой любитель обижать слабых. Именно это он чувствует, а не то, что человек плохой. Значит, тот в чем-то ему уступает, и Джордж не упустит возможности уколоть, да побольнее. На себе испытано.

— Нет, не из-за этого… — Вдруг взгляд его стал помягче. — Из-за тебя!

— Ты набросился на парня только потому, что тот пришел к моему дому? Я что, по-твоему, твоя собственность? — вспылила я.

Джордж явно не думал, что разговор свернет в это русло. Но деваться было некуда. Он поднял на меня глаза и, собрав всю свою гордость, сказал:

— Нет, я знаю, что ты не моя… собственность. Но мне показалось, что он тебе не пара, только и всего.

Эти слова ни на минуту меня не успокоили, наоборот. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь вернусь самообладание. Открыв глаза, я посмотрела на парня и строго сказала:

— Значит, тебе показалось! Буду очень благодарна, если ты больше не будешь бить моих друзей! — Не дожидаясь ответа, я взмахнула юбкой и пошла дальше.

Ну надо же, ему показалось. Давно понятно, что этот парень не умеет держать себя в руках. Один раз сводил в таверну и думает, будто я теперь должна общаться только с ним! Нет уж! А еще эти слова про Фреда… Как не совестно? Чувствует он, что тот плохой, как же! Ничего по делу, только оправдания.

В этих мыслях я топала к Паолине, практически вслух возмущаясь. Редкие прохожие провожали меня удивленными взглядами, но мне было все равно. Я привыкла, что меня считают странной. Уже зайдя во двор, который встретил меня привычным запахом всевозможных цветов, я немного расслабилась. Может, и себе такой сад сделать? Можно сидеть и весь день разглядывать пчел, которые носятся от цветка к цветку, слушать их жужжание и ощущать этот неповторимый аромат… Но потом я вспомнила, что терпеть не могу возиться в земле, и идея сама собой отпала. Уж лучше вышивать.

Постучав в деревянную дверь, я отступила на несколько шагов и увидела Паолину. Та вышла из дома и мягко мне улыбнулась:

— Здравствуй, дорогая! Что привело тебя ко мне? Я тебя не ждала, извини. — Она пыталась заправить выбившиеся пряди и пригладить платье.

— Ты отдыхала? Прости, я не подумала, что в обед ты можешь лечь спать. Я пойду.

Развернувшись, я услышала быстрое:

— Нет уж, коль разбудила, то проходи, хоть поболтаем. На улице прям пекло. — Она пропустила меня внутрь, и я с благодарностью вошла.

Я была согласна — сегодня настоящая жара. Очень хотелось дождя. Давно уже на наши пыльные дороги не падало ни капли. Даже через ткань я чувствовала, как горит моя кожа. Солнце скоро превратит меня в облезлый помидор. Я развязала шляпку и плюхнулась на стул, обмахиваясь рукой.

Паолина села напротив и налила мне домашнего лимонада. То что нужно! Я тут же схватилась за кружку и выпила все, что было предложено, и наконец-то почувствовала облегчение.

Паолина с улыбкой наблюдала за мной.

— Если ты со своей нелюбовью к солнцу все же пришла ко мне, значит, у тебя что-то произошло.

Я замотала головой:

— Нет, ничего особенного, просто… — Я не знала, что ей сказать, но решила, что можно не называть имен, просто рассказать то, что меня больше всего волнует.

— Я влюбилась…

Паолина радостно хлопнула в ладоши, но, посмотрев на мое грустное выражение лица, уточнила:

— Вот так и «ничего особенного»! Так а что не сладилось? Он женат?

Господи, да что за мысли. Мне даже немного стало смешно, но я не показала этого женщине.

— Нет, просто он меня предал. Точнее, оказалось, что он предавал других девушек, своих бывших… Там все сложно.

Ну я и закрутила… Состроив гримасу, я уставилась на кувшин, наблюдая, как дольки лимона кружат в своем размеренном танце. Жидкость, подсвеченная солнцем, искрились и переливалась. Я пыталась отвлечься от грустных мыслей этим наблюдением за простыми вещами. Но сегодня этот прием не работал.

— А кто тебе рассказал, что он предатель? Он сам? — уточнила Паолина.

— Нет, один знакомый…

— Так, может, не стоит доверять каждому, а просто поговорить с тем, кого любишь? — Женщина всматривались в меня неожиданно мудрым взглядом. Я думала, Паолина из тех, кто воротит нос от всех, кто не так скажет слово или невпопад засмеется — слишком уж она критично и придирчиво выбирала товарищей. А мне же советует дать еще один шанс любимому. Эх, если бы это было не опасно… Как мне хотелось все ей рассказать! Но уверена, она не поймет. Узнай она правдивую причину моего поведения, вряд ли б стала советовать подобное.

— Я понимаю, о чем ты, но у меня есть все основания доверять словам знакомого. Уж очень они похожи на правду. — Я грустно вздохнула и отвернулась к окну. — К тому же не хочется, чтобы он и меня предал. — Хотелось сказать «убил», но я вовремя себя остановила.

— Да, решать тебе, но все же подумай над моими словами, — с улыбкой сказала женщина.

Уже уходя, я обернулась у двери и спросила:

— К тебе больше никто не приставал?

Мне почему-то вспомнилась та история с трактирщиком.

Паолина скривилась, словно съела лимон, и выдала:

— Нет, благодаря тебе он и носа не показывает. А если встретимся на улице — убегает в другую сторону. Спасибо тебе, помогла, я этого не забуду.

— Это не мне спасибо… — прошептала я, но женщина уже не слышала. И слава богу.

Я уже практически дошла до дома, когда увидела человека возле калитки. Присмотревшись, я поняла, кто это. Что ж, наплевав на предостережение Джорджа, я подбежала к гостю и с веселой улыбкой произнесла:

— Привет, Фред!