Истинно арийский попаданец. Книга 2 [СИ]

Глава 20 И МИР ПРОСНУЛСЯ ДРУГИМ

21 сентября 1941 года. 16.00. Аэродром на окраине Львова.

Павел и Геста сидели, прислонившись к стенкам капонира, под камуфляжной сетью, наблюдая, как техники колдуют над самописцами звука анализаторов, тестируя двигатели перед ответственным полетом (реальная технология после 1980х ).

Первый не выдержал напряжения Павел – скажи Геста, мы не перемудрили, отправляя спецборт из Львова с дозаправкой над Краковом!?

Зачем вообще надо отправлять заправщики из Кракова, если мы имеем вполне приличные аэродромы в Болгарии.

Мы ведь отправляем оттуда машины разведчики второй волны. И аэродромы приличные и столько сил на их охрану тратить не надо – дружественная страна.

… Вот именно потому, что страна всегда будет нам дружественной, с нее спецборт и машины обеспечения отправляться не должны.

Не понял!?

А оно тебе надо!? – Геста скептически посмотрел на своего партнера

Я не знал, что это не мой уровень допуска – в голосе комиссара явно слышалась обида.

Да нет, дело не в уровне. Просто подумал, зачем тебе в это дерьмо лезть. Политика – всегда дерьмом пахнет.

Тут, понимаешь, только на Марсовом Поле погибнет более сорока тысяч человек.

Да мы еще и не уверены, что будет с городом.

В общем, да и в частности тоже, возникает ситуация, которая в памяти поверженной нации держится поколениями.

Как ни странно, нас они будут вполне способны понять и простить – мы враги и осуществляли свое право мести, причем не всему народу, а именно организаторам этой войны.

А вот бывших союзников или холуев, с аэродромов которых поднялись эти самолеты, они не простят. То, что, реально, машины, наносящие удар, уйдут из Кракова, немцы запомнят на века. Рано или поздно панам это аукнется.

Такого развития событий с дружественной Болгарией или относительно лояльной Чехословакией нам не нужно.

……

Геста покосился на помрачневшего Павла – Вот видишь, такой, хитрожопый, расклад тебе сходу не по нраву.

Знаешь Петрович, мужик ты с головой – на любом участке работы на своем месте будешь, тебе просто надо определиться, что ты сам хочешь и что для тебя допустимо.

Хотя знаешь, я бы конечно предпочел, что бы ты на этом месте остался, хотя тебя от нашей «интеллигентной» работы явно подташнивает.

Понимаешь, без принципа «минимально необходимого зла» в большой политике и работе органов не обойтись, а вот если на твое место отморозок встанет, тогда минимальное «необходимое зло» может стать просто большим злом и, причем, со вкусом выполненным.

Ты ведь читал подборку документов по проверке работы органов по репрессированным!?

… Павел помрачнел еще больше – Читал.

Вот то-то и оно!

Ты думаешь, почему Лаврентий лезет в технические и административные вопросы как ишак на водопой!? Он от грязи и крови устал, они ему уже к горлу подступили.

Ты думаешь Сталин не видит, что тот уже на гране срыва!?

Еще как видит.

А заменить некем – или дурней или отмороженные.

И не поймешь, что для страны хуже.

Подошел руководитесь полетов – Только что получили подтверждение от работников службы погоды. По всей разрешенной трассе, самолеты разведчики идут в ясном небе и без особых попыток противодействия со стороны ПВО. Немцы, как обычно, сопровождают засеченный разведчик на верхнем пределе своей высотности и не более того. Новых немецких радио сканирующих постов не обнаружено. Как было приказано, разведчики действуют строго в пределах проложенной трассы и не подходят к цели ближе чем на 200км.

Павел уточнил – чьи разведчики сейчас на трассе?

… Один с югославского аэродрома и второй с моонзундской военной базы.

Я собственно подошел не для этого – вам личная телеграмма, товарищ комиссар.

Павел протянул руку и пробежал глазами телетайпную распечатку.

«… у тети все в порядке, вся детвора на своих местах и с воодушевлением играется в театр …»; «…девочку, которую искал Гурин нашли, чувствует себя хорошо, рассказала много интересного…» – Фитин.

Комиссар буркнул – Юмористы – и протянул телеграмму Гесте.

Руководитель полета откозырял и пошел по своим делам

Геста недовольно проворчал – Зря я наверно настоял, что бы мы из Москвы сюда прилетели. Вся наиболее важная информация сейчас там, в центре собирается.

Сюда только выжимки присылают – как бы чего не проглядели!

Павел рассмеялся – остался бы там, нервничал о том, что здесь могут что-то недоглядеть.

… Поподкалывай еще – герой ты наш, черно-белый, без страха и упрека. Будешь над старшими товарищами издеваться, сообщу твоей невесте, что официантке в столовой комплементы кидал.

Какие комплименты!? Какой официантке!?

… А вот это, при плохом поведении, дома объяснять будешь.

Ладно, пойдем еще раз на «спец борт» взглянем.

«Спец борт» стоял в отдельном капонире, сформированном в конце летного поля из отдельных тележек, на которых на высоту трех метров были выложены стены из мешков с песком, оставляющие только двухметровый зазор для работы группы обслуживания между металлом машины и мешками. В зазорах между тележек лежала группа прикрытия. Весь этот блокгауз был прикрыт маскировкой, на которой была тщательно прорисовано эта часть летного поля.

Геста, с нажимом, провел рукой по матово черной, бархатистой поверхности крыла. Посмотрел на ладонь. Чисто!

Сколько труда и нервов потратили, пока не научились изготавливать гидрофобную подложку с наклеенными на нее, как тончайший пух, нитями натурального шелка, покрытыми углеродом.

Сумасшедшая работа, при сумасшедшей стоимости и все это выдерживало только один– два испытательных полета.

Зато, во время полета, не один из поднятых перехватчиков или наземных радаров машину не видел,– не было ее в небе – да и визуально, она тоже была почти не заметна, так, темная тень, заставляющая на мгновение гаснуть звезды.

Сумасшедшие затраты и изуверский план!

Но опять же – принцип «меньшего зла».

Сотворенное один раз, оно позволит планете, на долгое время, избежать возрождение фашистской идеологии – слишком страшная, к тому же, в последствии, обрастающая легендами, будет совершена казнь над ее последователями.

Результаты термоядерного взрыва, совершенного в центре Европы и частично зацепившего город, помогут Сталину повыворачивать руки всем партнерам по переговорам, добиваясь от них принятия одностороннего моратория на разработку, изготовление и применения ядерного оружия и, возможно, под шумок, что ни будь похожее на этот мораторий в области ракетных технологий.

Россия на долгие годы станет полным монополистом в этих областях и с полным контролем над международными командами ученых, работающих в области физики высоких энергий и космонавтики.

А там будет видно.

Но это уже будут их проблемы.

21 сентября 1941 года. 16.00. Апартаменты Фюрера в Нюрнберге.

Начальник охраны Гитлера и подчинявшийся только лично ему, обергруппенфюрер Ганс Раттенхубер вошел в комнату, где фюрер, стоя у окна, задумчиво смотрел на площадь около здания.

Мой Фюрер! Несколько радиограмм, относящихся ко дню Х.

Рейхсканцлер не оборачиваясь произнес – Хорошо, Ганс, прочитайте.

… Первая – «…15.30, «Дельта2 вышла к побережью», время передачи соответствует, пеленг передачи соответствует, условные маркеры в наличии, почерк радиста соответствует…»

… Вторая – «… 15.45, «Дельта2прим вышла из прибрежных вод», время передачи соответствует, пеленг передачи соответствует, условные маркеры в наличии, почерк радиста соответствует…»

… Третья – «… демон переместился на аэродром Львова…»

… Четвертая – «…засечены два высотных разведчика, один в районе Берлина – предположительный аэродром базирования военно-морская база Моонзун, второй в районе Мюнхена – предположительный аэродром базирования на территории Чехословакии…»

Мой Фюрер! Вашего приема ожидает штурмбанфюрер СС Вольфрам Зиверс.

Гитлер оживился – Да, конечно, впусти!

Вошедший штурмбанфюрер молча отдал партийное приветствие и, дождавшись когда начальник охраны выйдет из комнаты, произнес – Великий Магистр! (Гитлер был великим магистром мистического ордена «Германенорден») Реликвии из замка Вайсбург доставлены.

… Хорошо.

Есть ли у вас информация от господина Шпеера!?

Так точно – вся техническая часть полностью подготовлена. Информированные лица ждут только вашего появления на трибунах и команды.

Единственное затруднение – невозможность засечь появление в воздухе «демона» радиосредствами.

… Что сделано в этом отношении!? Вы, надеюсь, понимаете, что из-за несовершенства аппаратуры мы должны очень точно выдержать начало церемонии?

Так точно! По всему предполагаемому маршруту появления «демона» расположены опытные наблюдатели с астрономическими приборами. Судьба нам благоприятствует, небо на маршруте следования чистое и астрономы должны засечь тень, затмевающую звезды.

Гитлер задумчиво повторил – «… судьба нам благоприятствует …тень, затмевающая звезды».

…..

Потом поднял голову и встревожено спросил – Господин Зиверс не слишком ли мы рассчитываем на русских!?

Эти славяне всегда отличались редкой способностью сначала задумать, а, потом, провалить самый гениальный план.

… Мы отследили выход в эфир двух неучтенных радиостанций в пригороде Нюрнберга, прилегающем к партийному комплексу. По техническим особенностям раций есть основания предполагать, что они одного типа.

Почерк радиста «два» опознан – по картотеке он проходит как функционер «красной капеллы».

Необычно уже то, что радисты, не считаясь с возможностью провала, работают без системы уплотнения данных, хотя и вышли в эфир на предельно короткое время.

Видимо, радиостанции должны быть высоко мобильны.

Специалисты считают, что агенты попытаются наладить визуальный контроль за этапами прохождения съезда и есть реальная возможность взять их после того, как они выполнят свои функции.

Гитлер пожал плечами – а зачем!? В этой, начавшейся сегодня игре, когда наши противники начинают сами подготавливать почву для создания Нового Рейха, эти идейные борцы за извращенно понимаемое ими будущее Великой Германии могут стать полезными пешками.

…. Мой Магистр! Меня настораживает определенная пассивность русских – они не могут не понимать, что, имея даже такого информатора из будущего, мы должны предполагать вариант с «демоном». Разведка коммунистов уже должна обратить внимание, что мы слишком откровенно подставляемся.

Но, даже если мы, как всегда переоцениваем русскую разведку, у них есть «пришелец», который имеет другой строй логики, пусть этот человек или демон не всегда нам понятен, но он явно умеет мыслить нестандартно и находить неожиданные решения.

Пришелец молчит. Анализируя этот этап «Исхода» мы не видим его характерного почерка, хотя сам полет «демона» это явно результат его многолетней планомерной работы.

Не получилось ли так, что мы, где-то, совершив логическую ошибку, выпали из круга проблем, которые он считает достойные своего внимания, и он нас перестал принимать в расчет!?

Фюрер прошелся по комнате.

Логическую ошибку!? … Тень, закрывающая звезды!?

Нет, я чувствую, что судьба нам благоприятствует! Я вижу наши когорты там, в далеком будущем, на зеленом поле Нюрнбергского стадиона.

Гитлер, напряженно вытянувшись и сжав кулаки, отсутствующе смотрел в даль.

А чужак … ?

Что ж, вполне возможно, что происходящее сейчас вполне укладывается в созданную им схему.

Я тщательно сравнивал два варианта истории – тот, который должен был возникнуть, и создаваемый им.

Он явно бережет Германию для великих задач!

Эх Геста, Геста – почему ты не пришел ко МНЕ, какое будущее для планеты Земля мы бы сотворили?!!

….

Фюрер поморщился.

Да, кстати, а что в отношении «плюмера»?

… В общих чертах, его подготовка закончена и он вполне может послужить нам социальным и юридическим консультантом в ТОМ времени. Хотя, как вы сами понимаете, качественно подготовить юриста или дипломата за такой короткий срок из существа такого психотипа – это слишком сложная и мало реальная задача.

Но, думаю, это и не так важно – в любом случае, его будут опекать и держать под полным контролем.

Рейхсканцлер кивнул – Да, конечно, я понимаю сложность вашей задачи, но, другого индивидуума из будущего у нас нет, и даже учитывая, что ход истории сложился иначе и нас не могут априорно считать военными преступниками, юридические и социологические консультации нам будут необходимы.

Хотя бы на первое время, до того момента когда мы сможем разморозить средства из депозитариев и нанять профессиональных юристов и менеджеров.

Кроме того, меня не покидает ощущение, что сама по себе эта заблудшая в двух телах душа, в случае, если команда «дельта» не справится со своей задачей, может служить якорем, который привяжет нас к будущему, станет для нас маяком, не позволившим заблудиться во временах и пространствах.

… Скажите мой Магистр, может быть, мы совершаем ошибку, не пытаясь перетянуть на свою сторону этого сталинского чужака!?

Вы ведь сами неоднократно говорили, что общие цели у него и у Вас схожи – создание единого Евроазиатского пространства.

Гитлер снисходительно улыбнулся – мой друг, для мастера вашего посвящения непозволительно не знать, что самая большая конфронтация в политике, это выбор между «почвой» и «кровью».

И эти пути никогда не пересекаются!

Мы идем путем «крови» – созданием расы Ариев, единокровных воинов кшатриев; элиты стоящей над поверженным человечеством!

Наш путь это путь жесткого искусственного отбора; создание Сверхчеловека, который отринет все условности старого мира, в том числе и муки совести, поставив выше всего «кровь» и долг.

Путь Гесты и Сталина это путь выбора «почвы» – создание Евроазиатского сообщества домохозяев, проявляющих взаимное гостеприимство.

Это путь нивелирования различий и разбавления крови.

Путь, в котором создание Высшей Расы, попытаются заменить воспитанием.

Такой путь ущербен в своей основе – внутри человека, как бы его не облагораживали и не окультуривали, всегда сидит дикий зверь и эгоист.

Не нужно идти против природы – нужно Создавать Сверхчеловека, объединив зверя и эгоиста.

Только у такого совершенного существа есть будущее и вся человеческая история, включая то, что мы узнали об обществе пришельцев, это только подтверждает.

21 сентября 1941 года. 16.30 местного времени, высота 10 000 метров. Первая контрольная точка. Краков.

Я «борт» …, заправку выполнил …, ухожу на позицию «3».

Полностью заправленная машина, в сопровождении двух «собачек», которые поднялись с краковского поля, натужно гудя моторами начала набирать высоту.

Микола перебрался из кресла у заправочной станции в башню стрелка.

Поворочал стволами, приноравливаясь к новой центровке машины.

Усё, Василич, в норме, залились под горлышко, танкер только крылышками покачал.

Роденский поправил облегченную кислородную маску, которую по рекомендации врачей не снимал несмотря на герметичную кабину, и осмотрел приборы и индикацию автопилота, занимавшего всю левую часть борта, являясь по сути дела даже не просто автопилотом, а программируемой, с летящей рядом «собачки», системой дистанционного управления, которую, в штатном режиме, пилот только контролировал легким касанием пальцев.

Три черные тени, построившись этажеркой, медленно набирали рабочую высоту.

«Борт».. , я второй …, мы на курсе на точку три…, высота четырнадцать тысяч… .

Я «борт»… , Вас понял … .

Микола, убедившись, что машина набрала положенные четырнадцать тысяч и, приняв контрольный сигнал от наземных радио сканеров, «чистое небо», не усидел на месте.

Василич, тебе кофе и бутерброд оформить!?

Нет, спасибо, чуть попозже.

… Ну, тогда я «ляльку» взгляну.

Пилот грустно улыбнулся. То, как механик, потерявший, в этой никому не нужной войне, всех своих близких, говорил об изделии: называя ее «лялькой»; «девонькой»; обращаясь как к человеку – было страшно и смешно одновременно.

Нет, скорей просто грустно – сволочи, сверхнечеловеки, сколько жизней поломали.

То, что мы с вами сделаем, будет самой малой карой за содеянное – только уж слишком быстро, Геста говорил, миллисекунды.

Надо бы только постараться город поменьше зацепить.

Роденский еще раз посмотрел на закрепленную на планшетке подробную схему «партийного комплекса».

Будет вам сволочи – и комплекс, и съезд, и все в комплексе.

Если, после отстрела консолей, пилотажные будут не хуже чем у учебного борта, на котором отрабатывали пикирование, а, это на первых метрах видно будет, я вам точно по центру уложусь, мяу сказать не успеете.

…..

Роденский вспомнил тот случайный разговор с Гестой на берегу реки.

Сейчас он даже не мог вспомнить, почему он попросил – Геста расскажите о себе!?

…..

Геста некоторое время помолчал, потом повернулся к комиссару и сказал – Павел, без обид, сходи, погуляй по бережку.

….

Невероятный и страшный рассказ – даже сейчас, когда он должен, на своем, пусть и маленьком, но очень важном участке сделать то, что изменит у нас ход истории, было обидно за народ и страну, которую смешали с дерьмом в реальности Гесты.

В чем то, их с Гестой судьбы были даже похожи – полет в один конец. Ну что ж, на войне такое бывает постоянно.

Им даже и легче, чем мальчишкам пилотам, штурмующим через плотный зенитный огонь вражеские позиции – заранее известен результат удачной штурмовки.

Ну, Гесте, пожалуй, до конца и неизвестен, но все равно сделать за три года мужику удалось удивительно много, хотя тот и сам признает, что во многом это был значительный элемент удачи – удалось сразу убедить Сталина и очень быстро найти и подобрать людей, способных потянуть такую задачу.

Вернулся Микола, забрался в кресло стрелка и доложился – В рабочем отсеке все нормально: охладитель циркулирует; температура в норме; тикает тоже в норме, в зеленом секторе.

Василич, как ты думаешь, а после того как мы их трахнем, война скоро закончится!?

… Если хорошо трахнем, наверно скоро.

Вся главная фашистская шобла должна там, на стадионе, собраться, во главе с их Гитлером.

Военным твоя «лялька» тоже хорошим уроком будет, десять раз задумаются, прежде чем войну продолжать.

Такая силища – один удар и укрепрайон как корова языком слизала.

А народу что, народу война не нужна. Там наверно тоже устали похоронки получать.

Оно точно, середина сентября уже – на полях столько работы. У нас в Полесье наверно озимые уже высевают, да навоз на поля вывозят. Скотницы к зиме готовят.

Скорее бы долететь – не правильно это, когда нелюдь человеков на человеков натравляет.

Микола скукожился в кресле, вращая башню по полусфере обстрела.

Не правильно это.

Я ведь как глаза закрою, своих вижу, зовут они меня, плачут – останови нелюдь!

21 сентября 1941 года. 19.30 местного времени. Марсовое поле Партийного комплекса в Нюрнберге.

Обергруппенфюрер Ганс Раттенхубер, подошел к Гитлеру, который возбужденно ходил из угла в угол в комнате ожидания под трибунами.

Мой Фюрер, радиограммы с наблюдательных постов – «… демон прошел Рёц и приближается к Амбергу… « ; «… прогнозируемое время подлета к Нюрнбергу 20.00 – 20.30 …»

Колонны построены. Все ждут вашей команды о начале церемонии.

Фюрер остановился, скрестил руки на груди, вскинул голову – Хорошо, начинайте, я выйду на трибуну через пятнадцать минут.

…………………

Наконец Фюрер и почетные участники вышли на трибуну.

На поле прозвучала команда и две двадцатитысячные колонны, под грохот барабанов слитным движением раздвинулись, освобождая дорогу оркестру и стоящим за ним коробочкам сводной колонны .

Гитлер, с расширенными как у наркомана зрачками, прошептал Зиверсу, стоящему около него – запомните этот час мой друг, отсюда мы начинаем марш в будущее!

Посмотрите на свастики, реющие над колоннами – они символ мира, вращающегося в бесконечных циклах предопределенности и деградации.

Только приход Мессии, способного понять «змею, кусающую себя за хвост», способен вывести человечество из этого лабиринта нелинейного времени!

Мессии, способного встать и над судьбой, над роком и над «землей»!

Мессии способного пролить свою «кровь», во имя великой цели и поднять массу на новый виток космического цикла!

…..

Гитлер прикрыл глаза и продекламировал

«… не многим видеть тот дано безмолвный и пустынный берег

И снова как давным-давно мы падаем у черной двери

Толпимся молча у реки как будто бы достигли цели

Но незаметны и редки кто сумрак вод преодолели

Сквозь частую проплыли сеть спокойны к злу и милосердью

Они не победили смерть

Они возвысились над смертью…» (Будда )

Потом, с пафосом, произнес.

Зиверс!

Наша судьба быть в центре вихря! – «.. Нет бога, кроме человека. Он имеет право жить по своим законам. Жить как хочет и где хочет. Имеет право умереть, как хочет. Убить тех, кто ограничивает его в этих правах…» (цитата из «Книги Законов» Восточных Тамплиеров к одной из ветвей которого предположительно относился Гитлер )

21 сентября 1941 года. 19.45 местного времени, высота 14 000 метров. Пятая контрольная точка. Рёц.

Три черные тени, идя этажеркой, казалось замерли в фиолетовом небе с тонкой красной полоской на Западе.

«Борт».. , я второй …, прошли пятую контрольную точку…, выходим в створ цели…, высота четырнадцать тысяч… через пятнадцать минут будем в круге прицеливания… небо чистое … .

Я «борт»…, Вас понял … .

Микола встал за креслом пилота, смотря через носовой блистер на россыпь огоньков на земле – Красиво, как бы отражаются в пруду небесные созвездия.

Роденский рассмеялся – да ты у нас поэт, я и не знал!?

… А ты не смейся Василич – светлое есть в душе каждого человека, если он в себе не пытается это убить. Ну, а если он в себе это светлое убил, тогда, только бог ему судья, а человек имеет право взять на себя Грех стать его палачом.

Мы ведь не убивать летим, мы идем Карать.

Карать за все, что эти нелюди сотворили и еще большее желают сотворить.

Пилот проворчал – молись лучше философ, что бы погода над целью была хорошая, а то прожектора снизу засветят облака так, что и ночной прицел не поможет.

Зацепим, за грехи наши, город – такого там накараем…

… А я и молюсь, за грехи наши, с того момента, как поднялись со Львова. В душе молюсь. Бог он с нами. Он завсегда с теми, кто людям собой служить идет. Ему без разницы верующий ты или атеист и на каком языке, и какому имени Его ты молитву возносишь – что ЕМУ слова!?

Роденский откинулся на оголовник кресла, проглотил еще одну таблетку, очищая разум от телесной боли и наклонился вперед, проверяя инфракрасный прицел.

На краю сознания мелькнуло – А ведь Микола прав, что Ему наши слова. А вот, что ему люди – это тоже большой вопрос!? Так что мы уж лучше сами с усами – и осудим и покараем, и возьмем на себя этот грех!

Вот только бы город не зацепить!

За это бы помолился.

21 сентября 1941 года. 20.00 местного времени. Главная трибуна Партийного комплекса в Нюрнберге.

Штурмбанфюрер СС Вольфрам Зиверс наклонился к Гитлеру – Пора, Демон прошел Амберг, пять минут до Момента Истины. Мы закончили зарядку накопителей.

Гитлер вышел на трибуну, скрестил руки перед грудью сакральным крестом и произнес – Друзья мои, Партайгеноссе …

….

Конденсаторы, расположенные около прожекторов, начали отдавать запасенную энергию в мощные электромагниты оптической системы, смонтированной на месте защитного стекла прожекторов. Четыреста тонких, поляризованных синхронно вращающимся магнитным полем, ярких спиц, проткнули легкую ночную дымку над марсовым полем, создавая в ней, из возникших в возбужденном воздухе бесчисленных кольцевых гало, интерференционную картинку, похожую на гигантскую пентаграмму, раскинувшуюся над колоннами.

Создавая тончайший муар наложения, повторяющий, нет – не Великую Голограмму Бытия, а, скорее ЕЁ простейшую кодограмму, способную при достаточно большой закаченной мощности вступить во взаимодействия с Великой Структурой, хотя бы на самом низшем уровне и на кратчайший миг.

…

Фюрер поднял подбородок, всматриваясь вдаль – Сегодня мы не просто собрались отметить Великую годовщину своего партийного съезда, здесь и сейчас, мы начинаем свой великий поход в наше будущее …

И, в этот момент, в восьмистах метрах над центром поля вспыхнул СВЕТ.

Заполненная энергией кодограмма тронула Мироздание, меняя, в одной ничтожной точке, метрику пространства и, одновременно, вызывая к себе интерес.

Сумрачный тевтонский гений учел все. Более того, используя отрывочную информацию, полученную от пришельца и сакральные тайны Древнего Мира, он смог на столетие опередить нормальное течение науки своей реальности.

Он, загипнотизированный рассказами пришельца о будущем, совершил только одну ошибку, не учел только одного – нельзя с произвольной скоростью и направлением перемещаться вдоль временной линии, можно только менять свое положения относительно временных линий, перемещаясь между пластами реальностей, находя нужную для себя страницу бытия.

Мироздание изменило свою структуру на неуловимый миг и на опустевшее марсовое поле обрушилась раскаленная до миллионов градусов волна термоядерного взрыва, превращая партийный комплекс в спеченный пирог из земли и развалин.

И где то там, в той реальности, которая по неизвестной причине стала Великим Отстойником, дрогнуло пространство ….

Великий Игрок тоже обладал своеобразным чувством юмора.

Но это будет уже другая – четвертая книга, а, скорее всего, приквел.