Истинно арийский попаданец. Книга 2 [СИ]

Глава 5 ВСТРЕЧНЫЙ БОЙ (часть третья)

Июнь 1941 года. Кремлевский кабинет.

Сталин повернулся к Шапошникову – Борис Михайлович, как вы себя чувствуете?

… После документов, с которыми мне дали ознакомится, и разговора с Гестой – предельно отвратительно.

Сталин ехидно усмехнулся – Ну, Геста на всех производит крайне раздражающий эффект, Лаврентий до сих пор считает, что его выводить на люди можно только на коротком поводке и в наморднике.

Геста и Лаврентий, которые на другом конце стола разбирали какие-то бумаги, услышав свои имена, подняли головы, а потом, услышав привычную подначку, вернулись к своей работе.

Шапошников тяжело вздохнул – Страшные бумаги и страшный вывод о результатах «победоносно завершенной» войны.

Теперь я понимаю принятые вами решения, которые раньше вызывали у меня удивление и неприятие.

… удивление и неприятие … – значит, в среде военных, нарастает все большее и большее возмущение принятой нами стратегией «война с минимальными потерями»!?

Да, товарищ Сталин – большая часть наиболее компетентных и ответственных товарищей считает, что имея значительное преимущество в танках и авиации; и достаточно сил для нанесение серии мощных контрударов – наши действия и реализуемая на сегодняшний день тактика привели к тому, что, на отдельных участках, враг вклинился на нашу территорию на глубину до 150км.

… вот то, что «… большая часть наиболее компетентных и ответственных…», как раз меня и настораживает против резкого изменения стратегии. Создается впечатление, что без разбитых голов эти товарищи ничему научиться не могут.

У правительства создается впечатление, что в результате того, что этих товарищей долго водили за ручку и не дали совершить фатальных ошибок, у них началось головокружение от успехов.

А каково личное мнение товарищей Рокоссовского и Жукова по этим вопросам?

Шапошников некоторое время помолчал, обдумывая не очень удобный для него вопрос.

Рокоссовский человек увлекающийся, причем он сейчас не в роли стратега, а, скорее, тактика, который получил великолепную игрушку – возможность претворить в жизнь свои стратегические и тактические наработки за прошедшие два года.

До тех пор пока не изменятся условия в «белорусском болоте» и Рокоссовский может разменивать одного своего бойца на 10-15 солдат противника, он в вопросы стратегии лезть не будет. Да и вообще, игра в политику – это не его стиль.

Жуков – очень серьезный и ответственный полководец, у него есть много интересных стратегических заготовок, некоторые из которых я видел – очень серьезные работы – но он не будет торопиться.

Та ситуация, в которую, в свое время, он попал на учениях в «особом военном округе» произвела на него очень большое впечатление.

Говоря про недовольство, я имел в виду, в основном, командиров среднего и старшего тактического звена – бригад, дивизий и тактических групп.

Люди хотят наступать и гнать противника с нашей земли.

… Что же, гнать противника с нашей земли это достойное и понятное желание, но второй генеральской фронды мы не допустим (имеются в виду чистки в армии в 1937году ). Принцип единоначалия в армии не должен нарушаться.

Скажите товарищ Шапошников, а как сами вы считаете – можем ли мы, на данном этапе, провести серьезную наступательную операцию и не попасть в то положение, в которое наши «герои» попали под Харьковом в реальности Гесты.

Товарищ Сталин, к сожалению Геста не профессиональный военный и, кроме того, чисто историю, в том числе и Великой Отечественной Войны его реальности, он знает, не считая технических деталей, на слабую тройку.

Та информация, о Харьковской операции, которую я смог с ним восстановить, достаточно фрагментальна и субъективна.

… Сталин ухмыльнулся – судя по тому, как он немедленно после этого сбежал на «Урал четыре» и вернулся только час назад, вы проделали очень большую работу….

Шапошников улыбнулся – Да, мы проделали с ним очень большую работу, и не его вина, что способы хранения информации в его реальности значительно отличаются от наших, а многие конкретные исторические факты были вне сферы его интересов.

… Вы считаете, что эти два факта взаимосвязаны?

Да, конечно – когда можно в течение нескольких минут подобрать и вывести на экран сотни уже отсортированных документов, нет необходимости заучивать конкретные факты и полагаться на память.

… Борис Михайлович, я понимаю, что вы хотите получить сравнительный анализ разведывательных сводок, над которым сейчас работают Лаврентий и Геста, но, все таки, мне хочется сначала услышать ваше независимое заключение.

В общих чертах удалось реконструировать сложившеюся в реальности Гесты тактическую обстановку – Шапошников достал из папки и развернул начерченную от руки карту.

Мне думается, что основными ошибками было:

… То, что не была учтена возможность смены стратегических приоритетов германского командования;

… Командование РККА было, почему-то, уверено, что вермахт будет поступать строго в соответствии с предполагаемой ими концепцией развития ситуации;

… Не был создан ни достаточный перевес сил на направлении главного удара, ни резерв на случай непредвиденного развития ситуации;

… Не было обеспечено на достаточном уровне взаимодействие и связь между группами;

… Не было в достаточной мере продумано материально-техническое обеспечение.

В результате этого, противник смог скрытно перегруппировать свои войска и, ударами со стороны Балаково и Барвенково, отрезать наступающие части РККА.

В результате потери связи между подразделениями, не имея полной информации и рассчитывая, что им, не имея достаточных резервов, удастся, только за счет мужества бойцов переломить ситуацию, командование не отдало своевременный приказ о прекращении наступательных операций, перехода к обороне и деблокировке окруженных войск.

… То есть вы считаете, что такой исход Харьковской операции явился, прежде всего, результатом недостаточно полной оценки командованием оперативно-стратегической обстановки, отсутствием правильной организации взаимодействия между фронтами и ударными группами, явных недочетов в управлении войсками и недооценки вопросов оперативного обеспечения.

Да, товарищ Сталин.

… Какая ситуация, на сегодняшний день, сложилась на фронтах по вашему мнению?

На сегодняшний день, немцы прекратили активные наступательные операции, и, по первому впечатлению, пытаются переосмыслить итоги начального этапа войны, и закрепиться на захваченных позициях. По докладам разведки, они начали прилагать значительные усилия по охране своих тыловых коммуникаций. Резко активизировалась их воздушная разведка, в том числе высотные полеты разведывательной авиации в глубину нашей территории.

Высотное радио сканирование выявило перемещение больших групп немецких войск на территории Польши – видимо производится перегруппировка и доукомплектация потрепанных в боях дивизий.

Наши войска пока придерживаются старой тактики, но она уже стала терять свою эффективность.

По всей линии фронта в основном идут бои местного значения.

Соотношение сил по всем основным показателям явно в нашу пользу, но если мы позволим немцам навязать нам выбранную ими тактику это преимущество может быстро сойти на нет.

… На каких участках немцы ведут наиболее активную подготовку к обороне.

Как ни странно, наиболее активно такие работы ведутся на Полоцком, Минском и Припятьском направлениях.

… Почему для вас это странно!? – Брест они до сих пор не могут взять и, вместе с армией Рокоссовского, он сидит у них в мягком подбрюшье очень неприятной занозой; на минском выступе их наступление захлебнулось и они имеют нарастающую угрозу на своих флангах от наших армий.

Видите ли, товарищ Сталин, до сих пор вся их стратегия, как в Европе и у нас, так и в Африке основывалась на концепции высокоманевренной войны, в которой кинжальные удары танковыми клиньями завершаются окружением противника с его последующим уничтожением.

Наступление Армий Группы Центр на минском направлении явно указывало, что попытка расчленить и уничтожить наши армии в Белоруссии с прорывом укреплений старой границы, выходом на оперативный простор и формированием атакующего клина в сторону Москвы было основной стратегической задачей на начальном этапе войны.

В свете такой наступательной доктрины, переход Армий Группы Центр к оборонительной тактике перед прекращением весенней распутицы и нормализации у немцев тылового обеспечения и материально технического снабжения выглядит, мягко говоря, подозрительным.

Я считаю, что это указывает на изменении ими ближайших приоритетных задач и смене главного направления наступательных операций.

… Не может оказаться, что немцы удовлетворились достигнутым и хотят закрепиться на захваченных территориях?

Это кажется весьма сомнительным – немцы должны понимать, что мы обладаем значительными человеческими и материальными ресурсами, и наше давление на их войска будет постоянно возрастать, до тех пор, пока мы, как минимум, не выкинем их прочь с нашей территории. Учитывая наше господство на этом направлении в воздухе, им никто не даст возводить долговременные оборонительные сооружения.

Сталин прошелся по кабинету и задумчиво проговорил – значит, изменение направления главного удара….

Из сообщение Сов Информ Бюро ….

…. В целом положение на фронтах стабильное и продвижение захватчика на линии Полоцкий район, Минск, Припятьский район остановлено. По всей полосе фронтов идут бои местного значения….

Июнь 1941 года. Минская область.

На июнь 1941 года в группе армий «Центр» насчитывалось всего 442 053 офицера, унтер-офицера и солдата, из которых только 214164 могли считаться окопными солдатами. К ним можно отнести еще 44 440 офицеров, унтер-офицеров и солдат отдельных частей резерва Верховного главнокомандования, которые по всей полосе группы армий служили артиллеристами, истребителями танков, связистами, санитарами и водителями автомобилей.

В те дни командование группы армий доложило главному командованию сухопутных войск, что ни одно из находящихся на фронте соединений неспособно отразить крупное наступление противника.

Одним из таких солдат отдельных частей резерва был оберканонир Курт Лемке, начавший войну во Франции в составе восьмого тяжелого арт дивизиона, затем срочно переброшенного со своим 88мм орудием на полугусеничном шасси в Африку, когда там появились новые мексиканские танки и вот наконец оказавшийся после Роммелевской сковородки в вполне комфортных славянских условиях.

Профессиональный солдат, он был тем типом вояк, кого через много лет, в другой реальности, один американский писатель назвал «возлюбивший войну».

А что плохого!? – На войне как на войне. Машины закатили в уже готовые, оставшиеся от русских артиллерийские окопы, только немного их подчистив и обложив фашинами (цилиндрические корзины из прутьев ) с землей. К плотному ужину удалось добавить неплохую кружку шнапса. Роте передали для поддержки три 37милиметровки и прожекторы для борьбы с русскими легкими бомбардировщиками.

Вот когда эта война будет победоносно завершена, можно будет и подумать о том, что бы получить где ни будь, примерно в этом регионе, кусок плодородной земли и восточных рабов, что бы организовать образцовое немецкое хозяйство. И, видит бог, оно будет организовано не хуже, чем его взвод, который он, не жалея кулаков, сколотил из этих ограниченно годных швабских свиней.

На фронте было затишье. Уже несколько дней никто ни на кого не наступал. Слышна была вялая стрельба, то на одном, то на другом направлении. Амфибийные войска иванов, начавшие после переброски на этот участок мобильных автоматических орудий, получать серьезный отпор затихли и уже редко вылезали ночью из обмелевших проток.

Хорошо замаскированные сетями и срезанными ветками орудия держались в резерве, для поддержки танковых атак, и русской авиацией ни разу не были обнаружены.

Чем не жизнь!?

Лемке еще раз обошел все четыре окопа, где расположились три его орудия и приданная 37милиметровка.

Строго посмотрел на тянущихся перед ним с перепуганными лицами солдат; попрыгал, проверяя как уложен деревянный настил, расширяющий платформу машины и облегчающий работу расчета; посмотрел, как складированы ящики с выстрелами.

Как всегда полный порядок. Можно идти спать в землянку, где под тремя накатами ему был оборудован завешенный брезентом уголок.

Еще раз осмотрел освещаемую редкими ракетами округу батареи. Какая то подсознательная тревога не давала зайти в землянку и заставляла опытного оберканонира раз за разом оглядывать залитую неверным белесым светом магнезия местность.

…. Фердаммтэ шайсэ! (е* твою мать! – нем ) …

От дальних кустов, которые с самого начала не нравились Лемке, и которые он заставил пристрелять наводчика автоматической пушки, раздался хлопок и сразу, посреди расположения, запрыгала яркая звезда сигнальной гранаты. Затем еще одна с другого направления.

… Ахтунг! … Ахтунг! … Ааршлохс! …. (гавнюки ) …

Все к орудиям … Шнейлер! … Шнейлер! …. (быстрей )…

Солдаты только кинулись снимать маскировочные сети с орудий, как прямо над расположением подразделения вспыхнули, медленно опускаясь на парашютах, осветительные «люстры», заливая нестерпимым белым светом позицию и отсекая стеной темноты округу.

Лемке, оттолкнув замешкавшегося наводчика, разрядил кассету зенитного автомата в сторону, откуда прилетели сигнальные гранаты, наводя в черноту по меткам, воткнутым около орудия.

Одна шрапнельная кассета …, вторая …. перенести огонь по второй цели …

… заряжающий … шнейлер …. шайскерль (мудак ) … шнейлер …. !

Азартный холодок, где то в подреберье … шнейлер …. шнейлер ….!

Полоса пыльных фонтанчиков вспухла перед орудием.

Руссишь мисткерль (русские сволочи ) Лемке повел стволом по кругу, пытаясь предугадать по фонтанчикам попаданий, где над слепящим светом «люстры» стрекочет ночная ведьма.

… заряжающий …

… и все вокруг вспыхнуло беззвучным красным огнем – содержимое термобарической кассеты легло прямо вокруг орудия…

Сержант Приходько, прижав залитую кровью, раздробленную кисть руки к телу, пытался одной рукой вытащить стонущего мехвода из развороченной сороковки.

Сука, … твою мать, … как видел гад, и поплавок и все отделение одной очередью снес…

… шоковое состояние и вколотый тюбик не давали болевому шоку свалить сержанта с ног, но перед глазами плыла пятнистая пелена и туманила сознание.

… мать твою – все отделение, сходу … с начала войны такого не было … да помогай же ты мне, придурок чертов … давай … давай … ножками … ходу отсюда … таких как мы в плен не берут…

Шесть легких бомбардировщиков-бипланов Поликарпова, сбросив кассеты в догорающие люстры, переключили двигатели, сбросивших груз машин, на глушители и тихо поплыли на свой болотный аэродром.

Внизу медленно разгорались дымным чадящим пламенем четыре машины зенитного взвода оберканонира Курта Лемке.

Разорванная, очередями зенитного автомата и ударом объемного взрыва, ночь снова вступила в свои права.

На западном фронте было затишье, только на разных участках этой гигантской дуги, вскипая ревом моторов, разрывами и треском выстрелов непрерывно шли кратковременные бои местного значения.

Июнь 1941 года. Ставка Армии Белорусского фронта.

Жуков взял трубку ВЧ связи.

… Да, товарищ Первый, я на связи…

… Да подтвердилось – мы провели в нескольких критических для нас пунктах разведывательные операции силами мобильных ударных групп Рокоссовского и разведротами минской группы войск.

На этих направлениях нам противостоят войска из группы войск генерала Ромеля, переброшенные из Африки. И вот что интересно, они заменили не самые потрепанные в наступательных боях дивизии, а сохранившие наибольшую боеспособность.

… Да понимаю.

… Мы ведем непрерывную разведку польской территории, как авиацией, так и силами осназа.

… Да подтвердилась – все глубокие немецкие тылы кипят. Идет спешная доукомплектация и перегруппировка сил, с последующей переброской их в район Кракова.

… Вы правы, я предполагаю, что они собираются, начать широкую наступательную операцию на Украинском фронте.

… По моему мнению, наиболее интересные для них направления это киевское и левобережье Днестра.

… Нет, форсировать Днестр они, скорее всего будут только в районе Кишинева и только после выхода своего основного танкового клина в район переправы.

… Да, это даст им возможность сконцентрировать войска для удара по левому флангу недостроенного Киевского УРа и захватить удобный плацдарм для наступления на Одесском направлении.

… Да понимаю. Мы подготовили несколько локальных наступательных операций в районе минского выступа.

… Да, товарищ Первый, сил хватит – на этом участке мы, на сегодняшний день накопили, как минимум, полуторное превосходство по всем родам войск. Тем более, что со стороны Припятьских болот по ним ударит Рокоссовский, у него тоже все готово к наступлению.

… Нет, переброска немецких войск со стороны Литвы маловероятна, там немцы изрядно завязли на линии Рига – Западная Двина.

… Да понимаем. Такой исход событий маловероятен. У нас имеется достаточно свежих дивизий на полевых укреплениях Минска и резервная группа войск на долговременных укреплениях старой границы.

… Спасибо товарищ Первый, придача нам авиационной ударной группы Особого Резерва это серьезное подспорье и значительно уменьшит наши потери.

… Так точно, понимаю. Постараемся свести потери и риск к минимуму.

… Нет, не согласен. После ликвидации котла нужно выходить к Бресту.

… У меня тоже ненужных солдат нет.

… Так точно, товарищ первый. Благодарю за доверие.

Июнь 1941 года. Белорусский фронт. В районе Минского выступа.

На белорусский фронт опустилась короткая летняя ночь. Два часа утра. Еще немного и на востоке появится тоненькая розовая полоска рассвета.

Удар пришелся на мирно спящие немецкие аэродромы. Термобарические кассеты, фосфорные бомбы и выливные приборы с напалмом несло все, что могло летать. Бомбы и ракеты почти не использовались, основной удар наносился по боевой технике.

В первой волне шли ударные машины Поликарпова всех комплектаций, машины Илюшина и Петлякова.

Во второй волне, на аэродромы, еще не пришедшие в себя после термобарического удара, пролился огненный дождю с машин старых типов, среди которых можно было увидеть всю историю советской авиации – начиная от стариков ТБ3 и СБ, поднявшихся с опережением аж с московских аэродромов и заканчивая кое как отремонтированными и поднятыми на крыло Р5, за штурвалами которых сидели курсанты аэроклубов и пилоты гражданской авиации.

Завершили удар ночные бомбардировщики, которые, летя на малой высоте, добивали своими гранатометами то, что не заметили их большегрузные собратья.

Над всем этим чадящим адом кружились кольца истребителей, собранных по всему западному фронту, уничтожая все, что смогло вырваться в воздух с горящих аэродромов.

Советское командование пошло на серьезный риск, оставив на несколько дней остальные участки фронта почти без авиационной поддержки.

Но этот риск был вполне оправдан.

Лишившись в течение первых часов советского контр наступления практически всей своей авиации, Группа Армий Центр могла противопоставить последующей массовой штурмовке своих, еще не полностью завершенных позиций, только зенитную артиллерию, в которую плотно вцепились не имеющие противника в воздухе легкие бомбардировщики и истребители.

На всех советских аэродромах белорусского фронта было состояние полного, трудно управляемого дурдома, которое даже сложно было называть боевой работой.

Непрерывно садящиеся самолеты сортировали прямо на посадочной полосе и те машины, которые не должны были участвовать во второй части операции, просто оттаскивали машинами, тягачами а, иногда и просто откатывали на руках на окраины аэродромов.

Их экипажи немедленно включались в работу аэродромных команд, к которым они были приписаны.

Час передышки на перезаправку и перевооружение основных ударных машин и третья волна – на этот раз уже по ближним тыловым структурам и артиллерийским позициям немецких дивизий, ведущих наступление на Минск.

Специально подготовленные эскадрильи легких бомбардировщиков начали «укладывать» кассеты маломощных термобарических гранат на, обозначенные ракетами с земли, минные поля, пробивая проходы.

Одновременно с авиацией ударила артиллерия всех уровней. Приятная любому артиллеристу команда – «снарядов не жалеть»…

И, наконец, как только над ближними тылами и арт позициями противника в воздух поднялась сплошная полоса разрывов, в почти безлунную, облачную июньскую белорусскую ночь с позиций РККА, прямо из упаковочных ящиков, у которых откидывалась одна стенка сорвались тысячи реактивных магниевых гранат.

Жизнь каждой гранаты была короткой – всего несколько секунд – 300-400 метров полета.

300-400 коротких, но очень ярких метров, которые на полторы, две минуты полностью выводили из строя зрение напряженно всматривающихся в ночь солдат.

Граната за гранатой, волна за волной, под прикрытием сияния которых, тяжело щурясь даже в отраженном свете, пошла мотопехота, поддержанная танками.

Пятьсот метров нейтральной полосы – земля, на много раз перекопанная минами и снарядами, устеленная рваной стальной колючкой и выжженная термобарическими зарядами – одна минута для броне трейлера, вихляющего за своей МПП и, вместе с ней, ведущие огонь по всему, что шевелится.

«снарядов и патронов не жалеть … «

Самый страшный вид боя – ночной штурм оглушенного и ослепленного противника.

Бой, когда все, стреляют во все – бой, когда короткая очередь или граната с подствольника сначала пресекают, замеченное в рвани мечущихся при пролете «фары» теней, движение и, только потом, разум оценивает, что это такое.

Ночной штурм – ситуация, когда привычное, наработанное в сотнях учебных боев озверение спецназовца натыкается на «мужество страха» обреченных.

Бой, где каждый сам за себя а, ударник с подхватом – это уже мощная тактическая группа.

За отрядами спецназовцев, ломающих оборону противника, в немецкие окопы хлынула мотопехота.

Команда «стрелять только в крайнем случае» – впереди спины спецназовцев, да и огневой контакт в черных при свете магния траншеях и окопах это слишком сложно для вчерашних мальчишек.

Штыком и прикладом. Сбить противника на землю и, в сплошном, уже не воспринимаемом реве штурма, с выбросом, приседая на ствол всем корпусом, бесшумно, вогнать в него штык.

Дальше, дальше – понимание от содеянного придет после, когда спадет горячечная истерика боя; тогда, когда вчерашний пацан, давя рвотные спазмы, будет пытаться стереть с себя горстью земли чужую кровь, хлестанувшую ему в лицо из разорванного штыком горла его немецкого ровесника.

Отчаянное сопротивление первой линии окоп дало немецким офицерам возможность отвести часть солдат и организовать оборону на запасных позициях, но слишком поздно – прямо над головами, присевших при звуке сирен своих солдат, через разбитые ударной авиацией и минометами батареи противотанковых пушек, стреляя на ходу из стабилизированных орудий, пошли танки.

Не все противотанковые орудия были разбиты и то тут, то там, снаряд от пятидесятимиллиметровой самоходки разбивал гусеницу или тусклым пучком искр рикошетил, не пробив броню.

Неприятной неожиданностью для наступающих танков стали спрятанные за задними склонами холмов, в глубоких капонирах 88мм зенитные флаки на полугусеничных машинах.

Сволочная техника – высунется на несколько секунд из-за гребня холмика, ударит в невидящую ее машину и спрячется назад, что бы выскочить, уже с другой стороны, и ударить по другой цели.

И так раз за разом, до тех пор, пока ее не накроют самоходные минометы или легкие ударные машины авиаотряда, приписанного к этому, нарвавшемуся на засаду, батальону.

Поднявшееся в мутной, багровой пелене солнце робко осветило разбитую и горящую технику, заглянуло в полу засыпанные землей и заваленные трупами траншеи.

Бой ушел вперед. Санитарные команды придут чуть попозже. Пленных в ночном бою не бывает.

10-е июля 1941 года. Москва. Штаб по чрезвычайным ситуациям.

Сталин мрачно смотрел через стекло на тревожную суету, кипящую в бункере штаба – трещали телетайпы и телекопиры, с какими-то бумагами и свертками карт, входили порученцы, передавая их офицерам штаба.

Подошел Шапошников – товарищ Сталин – окликнул он вождя.

Ну что, Борис Михайлович – иронично бросил он штабисту – переиграли вас умников немцы!?

… Переиграли, товарищ Сталин, но и своих целей тоже не достигли – они не ожидали такой ночной атаки и прорыва наших танковых клиньев с десантом за первые три часа на сто километров. Да и наличие у Рокоссовского в Припятьских болотах серьезной бронетехники и использование нами в массовом масштабе термобарических зарядов тоже стало для них неприятной неожиданностью.

По их планам, нашу авиацию, идущую на штурмовку немецких фронтовых аэродромов, должны были перехватить их истребители, которые были скрытно переброшены на вильнюсские аэродромы и, в это время, пехотные части вермахта должны были организовано, непрерывно контратакуя, отступить – часть к их новому Вильнюсскому УРу; а, остальные, вымотав РККА за неделю боев, за Западный Буг, на укрепления польской границы.

Та тактика, которую мы применили, спутала им все планы и их потери в результате того, что мы перемололи их части в припятьско-брестском котле очень велики.

В результате возникла патовая ситуация – немцы угрожают нашим флангам из укреп районов Вильнюса и Владова, но не имеют достаточно сил, что бы нанести удар; у нас, из за чрезмерно растянутой линии фронта, нет достаточно сил для прорыва этих УРов и мы вынуждены спешно закапываться в землю.

Перебросить, как планировалось, после разгрома немцев, наши ударные подразделения на Украину, мы тоже не можем из за серьезной угрозы нашим флангам.

Сталин скептически посмотрел на Шапошникова.

Если я вас правильно понял, у нас ситуация как у того охотника, поймавшего медведя – справиться с ним не может, а уйти, медведь не отпускает!?

… Да, чем-то напоминает.

Ну и что будем делать, товарищи полководцы!?

Опять шапками закидывать?

Вы понимаете, что у вас в ближайшее время возникнет угроза немецкого наступления на киевском направлении, с возможным ударом в направлении Одессы и Николаева!?

…. Да, товарищ Сталин. Хотя для такого наступления у немцев сил сейчас нет – слишком большие потери они понесли в припятьско-брестском котле и вынуждены спешно возвращать свои наиболее боеспособные дивизии в район Варшавы и Владова.

Сталин прошелся по застекленной коробочке кабинета – Как я понимаю ситуацию, победителем в ней окажется тот, кто первый сможет в кратчайшие сроки мобилизовать свои ресурсы.

Товарищ Шапошников, до конца августа мы должны любой ценой, я еще раз подчеркиваю – любой ценой не допустить нового наступления немцев и, еще лучше, выдавить их с нашей территории.

… Я понимаю товарищ Сталин, мы привлечем все возможные резервы.