Истинные мотивы

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Ее темные глаза светились от ужаса и возбуждения. Дыхание стало поверхностным.

— Фантазии?.. — Голос, вырвавшийся из пересохшего рта, резал ухо.

— Фантазии! — Его голос, наоборот, был низким, бархатным, соблазнительным. — Хотя сейчас это будет преждевременно, — искренне признался он. — Я выясню все твои тайны позже. Иди сюда, я тебя не вижу.

«Позже! Только бы не слишком поздно, — подумала она, — сделай это до того, как весь мир перевернется с ног на голову». Его рука скользнула по ее спине и легла между лопатками. Он слегка нажал ей на спину, и Ева оказалась на нем. Он потянул ее руку туда, где сходились его бедра.

— Помоги мне.

Ева почувствовала, насколько он возбужден. Тупая боль внизу ее живота стала нестерпимой. Все ее тело требовало его. «Это мне нужна помощь», — подумала она, постанывая, когда его язык жадно проник в ее рот. Ева ответила на его поцелуй с такой силой, что его голова снова оказалась на подушке.

Она слегка приподнялась и на ощупь нашла молнию на его брюках.

— Ты такой… вкусный, — начала она.

— Откуда ты знаешь? Ты еще не пробовала меня.

А она так хотела попробовать. Как можно было смотреть на эту гладкую золотистую кожу и не хотеть прикоснуться к ней, попробовать ее вкус? Она жадно рассматривала его широкую грудь и плоский живот. Усевшись на согнутые колени, она положила руки к нему на грудь.

Ее взгляд на минуту задержался на его лице, затем она наклонилась. Когда Ева наконец подняла голову, его мышцы слегка вздрагивали.

— Нравится? — спросила она, облизывая свои пересохшие губы. Чувство собственной женской силы охватило ее, когда она начала выпрямляться, собираясь закончить начатое.

— Осторожно! — вдруг закричал он, схватив ее за руку и дернув вниз.

Ева упала на локти. Его возбуждение передалось ей, и она застонала.

Его пальцы проскользнули под тонкую кружевную ткань ее трусиков. Он ласкал ее кожу теплой рукой и только потом снял их с нее.

— Избегай сотрясений, помнишь? — прошептал он в ее ухо. Помнишь? Сейчас она не помнила даже собственного имени! — Не останавливайся, — настойчиво добавил он, поглаживая дрожащей рукой ее бок. — Ты раздевала меня.

— Я раздевала тебя? — Она прикоснулась губами к тому месту, где на его шее билась жилка. Их мокрые от пота руки и ноги, слившиеся в единое целое, запах их сексуального возбуждения, игла пряжки его пояса, которая вонзалась ей в живот, — все это вместе взятое действовало как чудесный наркотик.

— Это освежает твою память? — Их пальцы переплелись, он тянул ее руку вниз. В ответ на ее легкое прикосновение его тело резко дернулось. Она прикусила губу, чтобы не закричать от боли, когда его пальцы судорожно вцепились в ее руку. — Я хочу тебя, Ева Гордон. О боже, как же я хочу тебя! — стонал он, метаясь по подушке. — Подожди минутку. Не прикасайся ко мне, — умолял он охрипшим голосом.

Не прикасаться к нему? Он просил слишком многого. Она хотела прикоснуться ко всему его телу, не пропустив ни кусочка. Ева принялась дергать пояс его брюк с агрессивностью дикого зверя.

— Хватит лежать как кукла! Может, ты мне поможешь? — задыхаясь, потребовала она.

Дрю посмотрел на голодный блеск в ее глазах, и хищная усмешка перекосила его напряженное лицо. Сексуальный вызов в его глазах пронзил насквозь ее тело. Ева сгорала от желания. Плавным движением он приподнял свои бедра, и брюки соскользнули до колен. Резкий толчок, и он полностью сбросил брюки. Его белые трусы последовали вслед за брюками.

Можно ли девушке смотреть на это? Повинуясь своим инстинктам, она чувствовала себя виноватой. Задыхаясь, Ева ловила воздух открытым ртом. Поспешно подняв глаза, она столкнулась с его взглядом. Ее щеки вспыхнули, когда она услышала его тихое «спасибо».

— Леди хочет продолжения? Думаю, я могу исполнить ее просьбу. — Легким движением он сбросил ее с себя, перевернув на спину. Дрю пожирал глазами ее стройное тело. — Они как сладкие, сочные ягоды, — хрипло сказал он, медленно обводя пальцем ее соски. — Спелая, сладкая ягода, — пробормотал он, подняв голову. Его щеки покрылись красными пятнами.

Ее тело задрожало от сексуального возбуждения. «Неужели это он раздвигает мои бедра?» — думала она, витая в облаках.

Еву захлестнула мощная волна чувств, способная снести все на своем пути. Этот чувственный поток спустил ее с облаков в реальность. Как будто мощный электрический разряд пропустили через ее тело. Затем последовало внеземное удовольствие.

Она откинула голову назад. Ее кожа блестела от тонкой пленки пота. Вдруг она испустила крик и вцепилась в напряженные мышцы его плеч, оставляя на них кровоподтеки. Но Дрю, казалось, не чувствовал боли.

Их горящие взгляды снова встретились. И ее лицо, и ее слова выражали одно и то же.

— Дрю… пожалуйста… — Ее шепот был едва слышен. Когда он приготовился к самому главному, Ева не почувствовала ни опасений, ни потребности скрыть реакцию неопытной девушки — только глубочайшее облегчение.

Дрю ощутил сопротивление ее тела, когда попытался войти в нее глубже. Хриплый, надломленный крик выразил его неудовольствие. Но очень скоро это сожаление растворилось в слепом осуществлении его физической потребности.

— Боже, как хорошо! — задыхалась Ева. Она обхватила его тело своими длинными ногами. Ее тонкие лодыжки описывали круги, когда каждая клеточка ее тела наливалась удовлетворением. — Я думала… — начала она. Она думала, что это будет больно, но никак не рассчитывала на такое восхитительное ощущение.

Он хрипло дышал, пытаясь не подчиняться принуждению войти глубже в это теплое тело. Его трясло от усилий.

— Я причиняю тебе боль? — заботливо спросила она, глядя на его напряженное, лихорадочное лицо. Может быть, она делала что-нибудь не так? Или чего-то не делала?

— Причиняешь боль? — Дыхание со свистом вырывалось из его рта и обдавало жаром ее груди, когда он наклонил голову. — Ты самая невероятная, просто невозможно устоять…

Движения ее бедер стимулировали его, или по крайней мере ей так казалось. Она положила руки на выступающие от напряжения мышцы его спины, когда его тело пришло в движение. Судорожно сжав пальцы, она впилась ногтями в его тело. С каждой секундой она дышала все резче и быстрее.

— О, ты восхитительный… восхитительный мужчина! — ликовала она, когда ее тело достигло высшей степени возбуждения. В полубреду она опустилась на подушку, чувствуя его последние толчки внутри своего горящего тела. — Классно! — лихорадочно дышала она, когда его голова бессильно опустилась на ее плечо. Ее пальцы перебирали его влажные от пота волосы.

«Классно». Это было любимое слово его племянника. Одно лишь это слово сразу напомнило ему, что Ева из другого поколения. Он начал думать, что все сделанное им за последние несколько минут — это чудовищное преступление.

Если бы он только знал… «Сейчас уже не время для „если“ и „но“», — сказал он себе, когда его сердце застучало как раскаты грома во время грозы. Было проще простого притвориться, что он вел бы себя достойно, если бы все знал. Но он не мог отрицать, что одна его часть испытала глубокое, животное удовлетворение оттого, что он был ее первым мужчиной. Другая же часть была ужасно напугана. Случившееся налагало на него нежелательную ответственность.

Ева зачарованно наблюдала, как все еще дрожали мышцы его плеч под блестящей кожей. Он лежал, тяжело дыша.

— Почему? — спросил он, не поднимая головы. «Надо прикинуться дурочкой», — решила она.

— Почему что?

— Не строй из себя невинную… хотя ты как раз и была такой совсем недавно! — обвинил он ее. Он резко перевернулся на спину и сел. Можно было бы восхититься грациозностью его движений, если бы в последнюю секунду он не ударился головой о металлическую планку кровати.

Для облегчения боли он в сердцах сказал несколько незнакомых Еве слов. Держась за голову, скатился с кровати и приземлился на колени.

— Почему ты ни разу не спала со своим профессором? — взревел он.

— Ты считаешь, что Тео — один из тех мужчин, которые спят с восемнадцатилетними девственницами? — Она с сожалением покачала головой. — Или даже с двадцатитрехлетними девственницами? — сухо добавила она. Возможно, Дрю был настоящим экспертом в финансовых вопросах, но он совершенно не разбирался в людях.

— А я один из них.

Она прищурила глаза, стараясь понять значение его слов.

— Я не это имела в виду, — бросилась уверять Ева. — Я хотела, чтобы ты переспал со мной.

— И теперь я знаю, почему. — Он боялся, что, возможно, она что-то чувствовала по отношению к нему.

Теперь стало нехорошо Еве. Он, наверное, догадывался, что она влюбилась в него.

— Ты полагаешь, что этот парень живет по высоким моральным принципам, а не просто страдает отсутствием интереса к неопытным девственницам? — презрительно усмехнулся он, убирая с глаз прядь потемневших от пота волос. — Или, может быть, он импотент?

— Надеюсь, нет, — сказала она, с беспокойством вспомнив, куда поехал Тео. Она огорченно взглянула на него. Конечно, Тео не был импотентом. Дрю внушал ей свои дикие, отвратительные идеи, а она вот так просто позволяла ему это. — Твои слова очень… очень циничны, — упрекнула она его. — Не знаю, почему ты так раздражен. Мне казалось, что тебе понравилось, даже если я и не соответствую твоим стандартам! — резко высказалась она, чувствуя, что ее негодование набирает силу с каждой секундой. Она не могла понять истинный смысл его намеков.

Лицо Дрю становилось все мрачнее и мрачнее. Вид у него был угрожающий.

— Предполагается, что ты предъявишь доказательства? Мне подписать заявление, подтверждающее, что ты больше не девственница?

— Это для тебя обычное дело? — мягко спросила она.

— Не спрашивай меня. Меня еще никогда не втягивали в ритуал лишения девственности! Ты подыскивала себе подходящего партнера задолго до нашей встречи? Или этот план — недавний плод твоей воспаленной фантазии?

Ева прищурилась. Ритуал лишения девственности! Вот теперь последняя деталь встала на свое место в этой невероятной мозаике. Он действительно думал, что она переспала с ним, чтобы потерять девственность, а потом стать подружкой Тео! Это была самая сумасшедшая идея, которую она когда-нибудь слышала!

Вообще-то она постоянно сомневалась, что Дрю безропотно проглотил ее фальшивую любовную историю. Еве всегда казалось, что она несколько слабовата для такого искушенного в подобных вопросах человека, как Дрю.

— Я не люблю Тео. — Она слишком долго пятнала честное имя бедняги. «Пора остановиться», — решила Ева, ощущая груз своей вины.

— Тогда почему же ты говорила, что он твой приятель?

«Ну, Ева, давай же, почему бы тебе не сказать ему все прямо сейчас?» — мысленно издевалась она над собой. Она сделала глубокий вдох. Нет, она была еще не готова к этому.

— Ты хотел считать меня подружкой Тео, чтобы получить удовольствие, доказывая всем, что можешь увести меня от него! — перешла в наступление Ева. Возможно, это было как раз то, что заставляло действовать стандартного мужчину. А Дрю внутренне был почти такой же, как все. Чем больше она думала об этом, тем разумнее ей казалась эта идея. — А с какой бы еще стати ты был так настойчив? Если бы я торопилась использовать твое тело, ты думаешь, я бы так долго не уступала?

Он вытер рукой лицо. Ева заметила проблеск неуверенности в его глазах.

— Тогда почему ты позволяла мне думать… — Его брови вытянулись в одну линию. — Ты даже не попыталась все мне рассказать. Ведь знала: я думал, ты живешь с Тео.

— Может быть, я считала, что моя сексуальная жизнь или, вернее, ее отсутствие — это не твое дело. Вообще-то я не хотела растягивать это надолго, — со вздохом призналась Ева. Она подтянула колени к подбородку и накрыла их простыней. — В первый раз я решила, что мы больше не встретимся, и выдумала образ приятеля в качестве защиты. Ты смотрел на меня свысока… твое превосходство и заставило меня пойти на это, — напомнила она. — Тео — старый друг нашей семьи. Он знал моих родителей по университету. — Ее мама читала лекции на художественном факультете, а папа преподавал социологию. — И, ради всего святого, он крестный отец Ника!

Она явно была права, но Дрю не мог избавиться от чувства недоверия. Он изо всех сил старался скрыть нахлынувшую на него волну унижения. Он вел себя как ревнивый молокосос. Он полностью погрузился в размышления над этой постыдной сценой, — сценой, которая, по его мнению, навсегда останется в его памяти.

— Ну а потом?.. — спросил он.

Внешне Ева встретила его взгляд спокойно, но внутри нее бушевали страсти. На его же лице было написано полное отсутствие интереса к теме разговора. Но она все-таки продолжила:

— А потом я узнала о Лотти, о том, что ты все еще любишь ее. — Она сделала паузу — специально, чтобы он успел опровергнуть ее слова. Его молчание как нож пронзило ее сердце. — Я не хотела стать твоим последним мимолетным увлечением перед тем, как ты вернешься к Лотти. Я не могла скрывать тот факт, что находила тебя привлекательным, но и не хотела, чтобы ты догадался, что я влюбилась в тебя.

Ева нисколько не жалела, что во всем призналась ему. Как бы она жила дальше, бесконечно притворяясь? Она почувствовала глубокое облегчение. Теперь можно забыть о кокетстве, считавшемся необходимым в таких случаях: это абсолютно не соответствовало ее натуре. Она привыкла говорить все прямо в лицо. И к черту достоинство. Не было ничего благородного в том, что она запуталась в паутине глупой лжи.

— Что ты сказала? — Его вопрос нарушил тишину, наступившую после ее шокирующего признания.

«И какого черта меня тянет к женщинам, которые, подобно мне, умеют отделять любовь от сексуального удовлетворения? А все потому, что я хотел именно эту женщину, и я мечтал о том, чтобы это повторилось снова», — размышлял он.

— Думаю, достаточно унизительно сказать это и один раз, — сухо ответила она.

Ева никак не ожидала, что услышит отголосок своего признания, по крайней мере вне собственных фантазий. Дрю реагировал на все так, как она и не предполагала. Из него словно высосали все соки.

— Я не знал.

— Я сама недавно узнала это, — искренне призналась она. — Не беспокойся. Я не стану преследовать тебя.

— Если уж я о ком и беспокоюсь, то только о тебе! Я никогда бы не воспользовался… — вскричал он. Какая бы еще женщина оставила себя безо всякой защиты перед оскорблениями? Ответом на этот вопрос были ее искренность и прямота, так часто приносящие ей боль, но делающие Еву совершенно отличной от всех женщин, с которыми он когда-либо встречался. Именно поэтому его так тянуло к ней.

Внезапно ему захотелось положительно ответить на ее признание. Но колебания продолжались лишь краткий миг, а затем он со злостью отогнал от себя эту мысль. Ведь он уже знал, что может случиться, когда человек влюбляется. Нет, ему достаточно секса безо всяких премудростей — химии, если так приятнее называть это.

— Ну что ж, полагаю, так лучше. Несколько минут назад я воспользовалась тобой. — Она вздохнула. — Давай будем считать, что я просто набиралась опыта, — скучным тоном предложила она.

«С нею мне было так легко», — грустно размышлял Дрю. Он прекрасно понимал, что нельзя было так реагировать.

— Тебе бы следовало рассказать мне, — проворчал он, нахмурившись.

— О чем именно? О том, что я девственница, или о своей любви? — Ему же хотелось узнать ее тайны.

— Ты же знаешь, что я не хочу…

— Любви?

— Осложнений, — съязвил он. — С какой стати ты говоришь об этом так весело?

— Я могла бы подробно рассказать тебе о своих растерзанных чувствах, а в конце закатить истерику, — резко ответила она. — Но дело в том, что я справлюсь со всем этим. — «Надеюсь, так оно и будет», — подумала она. Ее неуверенность объяснялась тем, что с такой болью, с такой ужасающей внутренней пустотой она столкнулась впервые в своей взрослой жизни.

— Конечно, ты справишься.

— Так же, как ты справился с отказом Лотти. — В ее упрямо вздернутом подбородке, сжатых губах, горящих глазах чувствовался вызов. — Многие обжигаются на этом, Дрю, но далеко не все позволяют своему печальному опыту влиять на дальнейшую жизнь. А что касается роли плейбоя, то это рано или поздно должно закончиться. Жалко смотреть на мужчину определенного возраста, который меняет блондинок как перчатки.

Она прекрасно знала, что Дрю выглядит моложе своих лет, но Еве было необходимо излить кому-то душу, и Дрю оказался подходящим кандидатом на эту роль.

— А я думал, блондин — это я сам. Блондин, седой или лысый.

— Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу, — с улыбкой сказала она. — Говорят, это заложено на генетическом уровне. Посмотри на своего отца, у него еще полно волос, а ты такой же, как он.

Ее голос дрогнул, и, громко хлюпнув носом, Ева смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Она выглядела настолько потерянной и одинокой, что Дрю испытал горячее желание обнять и поцеловать ее.

— На самом деле, я думаю, ты вообще не создан для роли плейбоя, — напрямую сказала она. Ева была убеждена, что он все еще хотел создать полноценную семью.

Уткнувшись подбородком в колени, Ева начала раскачиваться вперед-назад. На ее задумчивом лице появилась печаль. Ева подозревала, что, если Дрю согласится с ее словами, он побежит к Лотти со скоростью света.

— Ты имеешь то, что видишь, Ева. — Он, казалось, забыл, сколько она видела, когда он стоял перед ней с широко распростертыми руками. Он был прекрасен. Ева так хотела его тела. — Не думай, что я представляю собой нечто более глубокое. — Впервые его голос звучал настолько бесчувственно.

«Если все-таки он влюблен в меня, то я вынуждена буду принять решительные меры, чтобы пробудить его от этого сна и заставить по-другому взглянуть на мир. Только ведь он любит не меня», — напомнила она себе.

— Может быть, мне лучше уйти? — предложил он. Эта фраза воспринималась лучше, чем «я убегаю с такой скоростью, на которую способен человек», но, в сущности, между ними не было никакой разницы. Она с камнем на сердце смотрела, как он натягивает брюки на свои длинные ноги.

— Наверное, мне следовало бы переспать с Тео, — сказала она, внезапно рассердившись на Дрю. — Потому что ты слишком брезгливо относишься к девственницам. Ты не имел ничего против того, чтобы стать еще одним моим мужчиной. Ты просто не хотел быть первым в моей жизни! Удивительно, что на один чудесный миг ты забыл о своих правилах.

К сожалению, последняя фраза Евы не соответствовала действительности. Ему было намного интереснее флиртовать с женщинами, ищущими чего-то необычного, чем с теми, чья позиция по отношению к любви и сексу была известна заранее.

— Это не так, и ты прекрасно это знаешь, — без излишних эмоций ответил он. — Ты хочешь того, чего я не в состоянии тебе дать. Мне очень жаль, но это именно так.

— Неужели, Дрю? — Гнев моментально оставил ее. Судорога перекосила ее лицо, когда Дрю посмотрел на нее.

— Давай отставим все эти сентиментальности, — резко сказал он. — Я виноват, и признаю это. Но ведь ты не можешь вот так просто отдавать свое сердце! — вдруг закричал он. — Тебе будет слишком больно!

Он смотрел на нее глазами, полными ярости. Ее позиция окончательно сбила его с толку.

— Это мой выбор, — ответила она с грустной улыбкой.

Дрю вздохнул, так и не поверив ей, и выругался. Затем он повернулся к ней спиной и принялся надевать все остальное.

Глаза Евы сощурились. Разочарование и унижение трепали ее и без того истерзанные нервы. Она молча наблюдала, как он натянул рубашку и перекинул через плечо пиджак. Его идеальная фигура казалась сейчас такой несчастной.

«Может быть, мне нужно выставить ему ультиматум? Что-нибудь дерзкое и вызывающее, например „Если ты выйдешь через эту дверь, то никогда больше не увидишь меня“?»

Но через несколько секунд она пришла к выводу, что это бессмысленно, поскольку он и так не хотел больше встречаться с ней.

С минуту Дрю в нерешительности стоял перед дверью. На его лице отражалась внутренняя борьба.

— Позаботься о себе, — наконец произнес он и ушел.

«Потому что больше некому это сделать!» — подумала она, когда слова Дрю вдребезги разбили ее слабые надежды. Ева бросилась на кровать и разрыдалась.

На следующее утро, сидя на кухне с чашечкой кофе, Ева увидела в окне лицо Кэти Бек. Громко ойкнув, она вылила обжигающий кофе на свои голые колени. Ева вскочила на ноги и снова заохала, но теперь уже от боли.

— Извините, я не хотела напугать вас. — В кухню вошла высокая блондинка и принялась с нескрываемым любопытством осматривать комнату. — Я зашла, чтобы сказать вам… Вы одна в доме? — вдруг спросила она.

— Да.

— О! — Сестра Дрю помрачнела, но она была не из тех, кто подолгу предается грусти. — Вам надо приложить к ожогу что-нибудь холодное, — сказала она, критически глядя на безуспешные попытки Евы облегчить боль. — И чем скорее, тем лучше. У вас есть там что-нибудь замороженное? — Она невозмутимо порылась в холодильнике и вытащила оттуда пакет замороженного горошка. — Положите это на ожог, — предложила она, кладя пакет Еве на колени.

Ева автоматически выполнила приказание. Она подумала, что большинство людей делают то, что предлагает Кэти Бек. В действительности она была совсем не такой, какой казалась. За апатичной внешностью скрывалась крайне решительная и проницательная натура.

— В сущности, никакого ожога и нет.

— Да, правда, только немножко покраснело. Но все же лучше перестраховаться. Ну как, вам уже легче?

— Да. — Ева успокоилась.

— Прекрасно! Так вот, о чем я говорила? А, да… о наших мальчиках… Сегодня они хотят пойти с Аланом на рыбалку, если, конечно, вы не против. Что касается меня, то я не вижу ничего привлекательного в рыбалке при почти нулевой температуре, да еще вдобавок под дождем. Но вам нужно пойти. — Она выразительно пожала плечами. — Такая компания вам подходит. И потом, вы можете уйти когда захотите, — сказала она, медленно растягивая губы в ленивой улыбке.

— Я совсем не против. Хотите кофе? Я как раз…

— Я уже выпила чашечку перед тем, как прийти сюда. Но, если честно, не отказалась бы от еще одной. Боюсь, я не совсем пришла в себя после вчерашней вечеринки. — Она слегка дотронулась до несуществующих мешков под глазами, сделав несчастное лицо. — Как вы, несомненно, видите.

Ева не нашла подтверждения ее словам и сказала это ей. Она тоже бы с удовольствием почерпнула энергию из источника, который питал эту женщину. Прошлой ночью Еве так и не удалось заснуть, и сегодня утром ей пришлось приложить массу усилий, чтобы встать.

— Вы просто душка! Я говорю не только о вашей тактичности по отношению к моим кругам под глазами. Дэниел рассказал мне — на самом деле не он, а его отец — о том, что вы с Ником попытались сделать для него. Странно, не так ли? Родись он девочкой, мы бы с колыбели готовили его к тому, что не у всех мужчин добрые намерения. Но поскольку Дэн — мальчик, то он на собственном опыте должен понять, что есть нехорошие девушки.

— Надеюсь, вы не сердитесь?

— Сержусь? Боже мой, конечно, нет.

— Ваш брат… — На этом слове губы Евы задрожали, и она прикусила их, чтобы скрыть свой нелепый трепет. — Кажется, он думал, что вы будете недовольны.

Если Кэти и заметила слабую дрожь в ее голосе, то она не стала упоминать этого в разговоре, к огромному облегчению Евы.

— Только самой собой — за то, что плохо воспитывала Дэна и оставила его с Дрю.

— Дрю сделал все, что мог.

Кэти Бек задумчиво улыбнулась, услышав, как Ева защищает ее брата.

— Я не сомневалась, что он сделает все от него зависящее, — сказала она успокаивающим голосом. — Дрю нельзя обвинить в равнодушии, но в действительности было несправедливо бросать его с подростком. Я много раз говорила ему, что если он хочет поиграть в отца, то нужно начинать с кого-нибудь помладше, например с грудного ребенка. Я могу с полной уверенностью утверждать, что он клуша, — продолжила она, не обращая внимания на покрасневшее лицо Евы. — Как вы думаете, почему он решил провести свой драгоценный отпуск, сидя с племянником? Я скажу вам, почему. А потому, что он уже так накатался на лыжах, что они у него лезут из ушей! Парню нужно почувствовать реальность.

По тому, как сестра Дрю смотрела на нее, Ева поняла, что она должна показать ему эту реальность. «А что же, — подумала она с кривой усмешкой, — могло быть реальнее, чем мое лицо на следующее утро после вечеринки?»

— Он не любит меня, — сказала Ева.

— Он бы никогда в этом не признался, — успокоила ее Кэти. — Дрю сказал, что вы вели себя достаточно резко, и мне это нравится. Я думаю, вы бы подошли моему брату.

«Это я-то резко? Интересно, в состоянии ли Кэти оценить иронию своих слов? — думала она. — Если я когда-нибудь снова научусь смеяться, то воспоминания об этом разговоре прольют бальзам на мои раны».

— Но он так не думает. — Ева знала, что если она начнет размышлять на эту тему, то разрыдается как ребенок. Она быстро заморгала, чтобы из глаз исчезли выступившие слезинки.

— Ну вот, мой длинный язык расстроил вас. Я почувствовала такое облегчение, когда увидела вас. С тех пор, как я узнала о возвращении этой отвратительной женщины, я постоянно боялась, что она своей лестью вновь заставит Дрю полюбить ее. В обычном состоянии Дрю очень уравновешенный, но если дело касается Лотти… Вы, наверное, уже слышали эту сагу о Лотти?

— Я споткнулась об это, — сердито призналась Ева.

— Тогда вы должны понять, почему сейчас он не доверяет своему сердцу. Когда я думаю, что она… — Кэти сделала глубокий вздох, и на ее губах появилась грустная улыбка. — Верьте ему, — сказала она, залпом выпив целую чашку кофе.

По пути к двери она заметила лежащий на полу длинный кусок черной ткани. Кэти остановилась и подняла галстук, а затем с улыбкой обвязала его вокруг Евиной шеи.

— Думаю, вы встретитесь с ним еще до того, как это сделаю я, — весело сказала она.

Услышав голос Лотти, а вернее, два голоса, Ева спряталась за иву. Прижавшись спиной к дереву, она прислушивалась к беседе двух людей, проходящих по подъездной аллее в нескольких футах от нее.

Среди веселой болтовни Лотти изредка можно было услышать односложные фразы Дрю, произнесенные странным низким голосом.

Прошел месяц со дня ее последней встречи с Дрю и примерно столько же с тех пор, как она последний раз видела Лотти. Говорили, что теперь Лотти жила в столице с «другом». Очевидно, жизнь в их захолустье казалась слишком скучной для ее придирчивого глаза.

«С другом? Почему это шокировало меня? Я подозревала, что так и будет», — нетерпеливо сказала себе Ева. Если внешне вся острота ее чувств проявилась в легкой насмешке над собой, то внутренне она чувствовала себя невыразимо несчастной.

Ева видела его всего лишь несколько секунд перед тем, как трусливо скрыться за деревом. Но и того краткого мига было достаточно, чтобы понять, что она так и не смогла справиться со своими чувствами к Дрю. Он отрастил волосы, и теперь они падали на воротник его пиджака. Он выглядел выше, стройнее и даже более сексуальным, чем она себе представляла. Буквально за доли секунды ее охватила волна желания.

Лотти, даже на своих нелепых каблуках, не доходила ему до плеча. Дрю обнимал ее за плечи, как будто бы пытаясь защитить от всех невзгод. При виде этого жеста ревность глубоко закралась в душу Евы. Она и сейчас была там, но теперь Ева полностью себя контролировала. Со вздохом она вернулась в теплицу и снова принялась собирать первые помидоры.

— Меня послали за овощами.

Если бы на Еве не было двух пар перчаток, то она бы, наверное, уколола палец о секатор.

— О, дорогая, вы поранились?

— К счастью, это не душевная рана, — легко ответила Ева, мельком взглянув на красивое блюдо из китайского фарфора, которое держала Лотти. — Они еще не мытые, — объяснила она, понятия не имея, что вдохновило ее на такое проявление заботы. Лотти хотела посыпать солью ее раны, но Ева не собиралась выставлять их напоказ!

Ева была готова поклясться, что эти ухоженные руки с длинными ногтями никогда в жизни не держали сырого овоща, не говоря уже о не мытом. Сейчас руки ее беспомощно двигались, и Ева не могла не заметить, каким тонким было ее запястье, на котором звенел тяжелый золотой браслет. Скулы резко выступили под ее молочной кожей. Ева никогда не видела более беспомощной женщины, чем Лотти. Дрю всегда испытывал отвращение к беспомощности, но она, очевидно, была исключением из его правил.

«Наверное, Лотти была рождена для того, чтобы опираться на мужское плечо, — презрительно думала Ева. — Если бы я получила хорошее образование, то уж точно смогла бы назвать имя модельера, рукам которого принадлежала каждая ее вещь, начиная от кожаных туфель с изящным ремешком и заканчивая отлично сшитым серым жакетом. Надеюсь, Дрю не забывает оставлять ценники на своих подарках».

Глаза Евы расширились от ужаса, когда она осознала, насколько циничны ее мысли. Чтобы искупить свою вину, она дружелюбно улыбнулась Лотти.

— Если вы дадите мне минутку, я их помою, — предложила она.

— Не торопитесь, — сказала Лотти, пробираясь между камнями вслед за Евой. Она поспешно отскочила назад, когда Ева открыла кран, чтобы помыть помидоры. — Вы просто сокровище. — Беспокойный взгляд Лотти упал на термос и коробку для ланча, лежащие на скамейке. — Вы, наверное, собирались пообедать?

— Да нет, только слегка перекусить, — ответила Ева, протягивая коробку гостье. — Хотите кусочек?

Лотти смотрела на огромный кусок сдобного фруктового пирога круглыми от ужаса глазами. Ева равнодушно пожала плечами, когда та отрицательно замотала головой. Лотти приложила руку к идеально накрашенным губам и отвела глаза в сторону.

Ева, ожидая получить вежливый отказ, была слегка ошарашена такой бурной реакцией. Если бы кто-нибудь увидел эту сцену, то, вероятно, решил бы, что она предлагала Лотти мышьяк!

— Вы правы. Пожалуй, я начну.

— И вы собираетесь съесть все это? — Лотти смотрела на нее как на пугало.

— Вероятно.

— Разве вы не думаете о своем весе? — спросила она. Ева нахмурилась, не понимая такого страстного увлечения диетой.

— Нет.

— Твоя мама беспокоится, как бы ты не простудилась, Лотти.

— Дрю, дорогой, ты, наверное, помнишь Еву? Я как раз говорила ей, что она сокровище. — Она бросила на Дрю кокетливый взгляд, когда он накинул на ее плечи пальто. Но все ее кокетство быстро исчезло, стоило ей только увидеть, что Дрю смотрит прямо на Еву.

— Да, я помню Еву.

— Привет, Дрю. Как поживаешь? — Ее сердце давно не билось с такой бешеной скоростью. Она боялась, что потеряет сознание. Но усилием воли она все же заставила себя вежливо улыбнуться.

Дрю не обратил внимания на ее ответ. Его голодный немигающий взгляд был прикован к ее лицу.

Что он себе позволяет? Ведь на случайных знакомых так не смотрят! Она сделала все, что смогла, и даже почти по-дружески вела себя с Лотти. А он даже не старался скрыть, что очень хорошо знает Еву.

— Мы увидимся сегодня днем? — В его голосе не было даже намека на какие-то чувства к Еве; напротив, его вопрос был выражен настолько четко, что это можно было бы назвать грубостью.

— Да… нет… Не знаю.

— Я не шучу.

Ева не была уверена в этом. Она тоже не отрывала от него глаз, полных желания и подозрения одновременно.

— Скажи «да». — Он не приложил ни капли усилий, чтобы хоть как-то приукрасить свой приказ. — Мне нужно… — он усмехнулся своим словам, — нам нужно поговорить.

Вспомнив о присутствии Лотти, Ева прикусила язык, чтобы не выпалить возражение. Она бросила беглый взгляд в направлении Лотти. Женщине явно было неприятно, что разговор обходил ее стороной. Но, возможно, ее желание вернуть Дрю было настолько сильно, что она молча проглотила эту обиду.

— Я приду около двух.

«А на самом деле не приду», — подумала Ева. Он как будто читал ее мысли, потому что на его губах заиграла мрачная улыбка.

— Буду ждать, — мягким голосом сказал он.

— Но Дрю, дорогой, ты же обещал отвезти меня в город. — Рука с ярко накрашенными ногтями гладила его по рукаву.

— Тогда давай в три, Ева. — Он повернулся и ушел. Лотти следовала за ним по пятам, как щенок.

«Он, наверное, ждет благодарности за то, что выделяет мне время из своего напряженного графика? — думала она, глядя им вслед. — Ну ладно, я приду, — мрачно решила она. — Чтобы прояснить некоторые детали наших отношений». Возможно, он был бы счастлив стать «вторым» мужчиной, но она не собиралась становиться «второй» женщиной ни для кого и даже для Дрю.