Исторические тайны Российской империи

ЗА ЛЮБОВЬ И ОТЕЧЕСТВО. ЗАГАДКИ РУССКИХ НАГРАД

Мне хочется начать с нескольких загадок, связанных с русскими орденами и медалями. Истории эти краткие, но любопытные. Относятся они к разным эпохам и весьма показательны для судеб нашей державы.

Загадка первая связана с вопросом кардинальным: когда же в России появились награды и как они выглядели? Был ли орден Святого апостола Андрея Первозванного, учрежденный Петром Великим в самом конце XVII века, первой российской наградой?

А может быть, в России существовали награды, но мы просто не знаем, как они выглядели?

Историки давно обратили внимание на то, что в русских летописях говорилось о «золотых», которыми награждали солдат и командиров на Руси. И знаменитый нумизмат Орешников писал: «Под именем золотых московок подразумевались золотые монеты, чеканенные в Москве».

Но в этом нумизмат ошибался. Он забыл о том, что в Москве как раз золотых монет со времен князя Владимира не чеканилось. Все монеты на Руси были серебряными и плющились из серебряной проволоки.

А в музейных коллекциях в то же время встречались золотые денежки, точно такие же, как монеты серебряные, но плющенные из золота.

Золотых денег не было, а в музеях они лежат!

И вот постепенно ученые поняли, что золотые монетки – это и есть первые в мире медали, награды, которых в других странах еще не придумали.

Для изготовления золотых медалей из Европы специально привозили золотые монеты. Великий писатель и историк Карамзин, который первым догадался о сущности русских наград, писал так: «„Золотые" были иногда золотые иностранные деньги, иногда же нарочно битые в Москве и назывались «московками». Я видел их несколько разной величины… Воеводам давались большие с изображением лика государева».

Золотые награды были разными. Рядовые получали маленькую чешуйку и нашивали на рукав, а воеводы – большую золотую медаль в десять дукатов весом на золотой цепи. Иван Грозный и себя наградил за взятие Казани большой золотой медалью.

Так что в России была тщательно разработана наградная система, и это однажды привело к международному скандалу.

У королей было принято обмениваться подарками. И вот английская королева в 1600 году прислала Борису Годунову среди прочих даров образцы новых, только что отчеканенных в Лондоне золотых монет. Полюбуйтесь, пожалуйста, какие красивые монеты мы выпускаем!

А теперь попробуйте встать на место русского царя.

Для него золотые монеты – это не монеты, а награды. Причем от размера награды зависит положение награжденного. А Борис Годунов видит, что английская королева прислала ему одну медаль размера, который предназначен для рядового воеводы, а остальные и того меньше – офицерские и солдатские награды.

Ясно!

Меня и в моем лице нашу великую родину намерены обидеть эти западные спесивцы!

Годунов тут же послал монеты обратно, а к ним присовокупил гневное письмо: «Меж нас, великих государей, прежде того не бывало, и государь наш… тех поминок иметь не велел ».

Елизавета расстроилась этим недоразумением и в ответном письме попыталась объяснить, что просто послала «прелестный подарок» и неловко государям упрекать своих друзей малой стоимостью подарка. Ведь не в стоимости дело. Даже если вы пришлете мне подарок вдесятеро дешевле, я не обижусь. Ведь «мы бы приняли ваш дар не из-за самой вещи, но из уважения к превосходству того, кем она подарена».

Но так великие государи друг друга и не поняли.

Традиционная русская система наград развивалась вплоть до XVIII века. В последней войне, которую вела старшая сестра Петра царевна Софья, никак не желавшая расставаться с властью, награды стали совсем уж невероятными. Провалившему поход воеводе Голицыну была вручена медаль весом в триста червонцев, то есть не меньше трех килограммов.

«Золотые» просуществовали до начала Северной войны, и Петр Первый награждал за первые бои именно «золотыми». Лишь со временем он перешел к медалям, похожим на те, что существуют и сегодня.

Первый же орден, учрежденный Петром Великим, орден Святого Андрея Первозванного, очень скоро приобрел двойника со знаком минус. И это тоже исторический казус.

Первым кавалером первого ордена 10 марта 1699 года стал верный спутник Петра по путешествиям Федор Головин, адмирал русского флота. Основа ордена – косой крест, на котором, по преданию, был распят святой Андрей, проповедовавший христианство в русских землях, с изображением фигурки святого.

Второй кавалер у ордена появился через год. Им стал украинский гетман Мазепа за «тринадцатилетние успехи в войне с крымцами». Сам Петр получил знаки ордена только в 1703 году, после того как принял участие в морском сражении. Тогда он сам и Меншиков стали кавалерами.

Когда же через десять лет стало понятно, что Мазепа изменил царю и переметнулся к шведам, гневу Петра не было границ. Он решил отомстить гетману и уже через несколько дней после Полтавы приказал Меншикову распорядиться о специальной награде для Мазепы.

Результатом этого решения стало такое письмо, отправленное Меншиковым в Петербург президенту Ижорской канцелярии:

«Господин президент.

По получении сего сделайте тотчас монету серебряную весом в десять фунтов, а на ней велите вырезать Иуду, на осине повесившегося, а снизу тридцать сребреников лежащих, а при них мешок, а назади надпись против сего: «Треклят сын погибельный Иуда еже за сребролюбие давится». И к той монете сделав цепь в два фунта, пришлите к нам по нарочной почте немедленно. Подлинное за подписью светлейшего князя. Из обоза от Полтавы июля 11 дня 1709 года».

Можно представить себе растерянность, царившую на Ижорском заводе, ибо по такому письму никакой медали не изготовишь. Даже трудно понять, чего же от тебя требует светлейший князь Меншиков.

А тут что ни день – новое письмо из Москвы! Не иначе как каждый день о медали вспоминал царь и грозно торопил Александра Даниловича.

Несмотря на все окрики и угрозы, тяжелую посылку из Москвы Меншиков, бывший к тому времени в польской Торуни, получил только в конце сентября. И ничего больше не произошло. Меншиков словно потерял в одночасье интерес к медали.

Так и было.

22 августа сломленный позором и тяжелыми испытаниями старый гетман скончался.

А ведь орден Иуды предназначался именно Мазепе!

Кавалеру удалось скрыться на тот свет.

Знак весом в двенадцать фунтов серебра Меншиков долго возил в своем обозе, и никто его не видел.

Говорить о нем говорили, в воспоминаниях писали. А где он – никто не знал. И за исключением Меншикова, никто ордена Иуды не видел. Он как бы перешел в область мифов. Но через год всплыл в самом неожиданном месте. Вот что писал голландский посланник при дворе Петра:

«Среди прочих шутов на балу был один по имени князь Шаховской. Звали его кавалером ордена Иуды, потому что он носил изображение Иуды на большой цепи на шее, весящее 14 фунтов».

Тот шут Шаховской был гадок характером и с удовольствием принимал пощечины за червонцы.

Так что орден, прежде чем кануть в вечность, некоторое время использовался почти по назначению.

Через несколько лет в России появился женский орден.

Возникновение его для человека, незнакомого с тонкостями отношений внутри России и России с ее соседями, может показаться непонятным. Он – клубок противоречий.

Случилось вот что. После Полтавы Петр двинулся к югу, так как Турция объявила России войну. Поводом к войне были интриги Карла XII при султанском дворе и ненависть к Петру крымского хана.

Отправившись в поход на Турцию, Петр взял с собой свою «прачку», верную жену Екатерину, женщину простую и не изменившую своим привычкам до конца жизни. В одном из писем к своему Петруше она писала: «Хотя и есть у вас, чаю, новые портомойки, однако же и старая не забывает». Отправившись в поход, Петр рассчитывал на помощь славянских народов, порабощенных Турцией, но, как писал ему из Черногории Милорадович, «христиане хотят подняться за русских, но все это воины добрые, только убогие. Пушек и прочих военных припасов не имеют». Петр прибыл к армии.

Турки отрезали русскую армию от ее славянских союзников, стояла жара, трава в степи выгорала. 7 июля русская армия была окружена турками. Их было впятеро больше, чем русских, которые встали укрепленным лагерем и огрызались на попытки турок взять лагерь штурмом.

Дальнейшие события объяснялись плохой разведкой с обеих сторон. Русские, видя, как много турок вокруг, и не понимая, как можно вырваться из кольца врагов под дулами трехсот турецких пушек, думали, что они обречены. А турки боялись штурмовать русский лагерь. К тому же они знали, что к Петру идет подкрепление, которое может ударить им в тыл. Боялись они и восстаний у себя в тылу.

Русские первыми пошли на переговоры. Впереди ехал трубач, за ним министр иностранных дел Петр Шафиров. Но надежды не было никакой. Шафиров уехал и пропал.

Шли вторые сутки. Петр жег документы, чтобы не достались в руки врагу. Он заранее переживал невероятный позор: попасть в плен к туркам! И это после того, как он столь блистательно разгромил шведов под Полтавой!

Офицерский совет постановил: императору не сдаваться ни под каким видом. Прорываться вдоль реки!

Только один человек не падал духом – царица Екатерина. Она была, как всегда, весела, добродушна и уверена в себе. Как могла она утешала подавленного мужа.

А тем временем после суточного ожидания Шафирова привели в шатер великого визиря, который командовал турецкой армией.

Шафиров был поражен – визирь предложил ему сесть. Турки никогда не вели себя подобным образом с побежденными.

Значит, случилось нечто, неизвестное Шафирову. И хитрый русский дипломат уверенно уселся на подушки.

Грозным голосом турецкий визирь стал перечислять требования к заключению перемирия. И они оказались куда мягче тех, на которые готов был согласиться Петр.

Правда, визирь требовал за это гигантской взятки. Причем лично себе. Сейчас же и секретно.

Таких денег у Петра не было. Но Шафиров соглашался на все. Он сказал, что привезет деньги, и отправился обратно в лагерь, где его уже не ждали.

Петр передал Шафирову армейскую кассу. Мало.

И тогда императрица принесла свою заветную шкатулку, где хранились все ее драгоценности, которые она ценила так высоко, что гордый Петр и не помышлял попросить их у жены.

Шафиров отвез визирю взятку.

Договор о мирном уходе русской армии был подписан. Это было поражением. Но не разгромом.

Узнав о мире, в лагерь прискакал Карл Шведский. Он кричал на визиря и требовал хотя бы часть армии, чтобы взять русский лагерь штурмом. Он-то, опытный полководец, понимал, что положение русских безнадежно.

А визирь знал, что его армия ненадежна и штурмовать русский лагерь слишком опасно. Можно потерять время, и с тыла ударят враги.

Говорят, что Карл рассказал в Стамбуле о ненадежности визиря, и тот за жадность был казнен.

Может быть.

Вернувшись в Петербург, Петр учредил орден в благодарность своей жене.

Знаки ордена богаты символикой. И если ты не глуп, то сообразишь, что скрывается за его девизами.

На овальном, наложенном на алмазный крест медальоне нарисована великомученица Екатерина, держащая в руках белый крест. На лучах креста первые буквы девиза: «Господи, спаси царя!» Как вы понимаете, настоящая великомученица, которой будто был посвящен орден, ни о каких царях не заботилась.

На оборотной стороне латинская надпись: «Трудами сравнится с супругом». Это тоже не могло относиться к девственной великомученице. А на орденской ленте был вышит девиз ордена: «За любовь и Отечество». И он также не имел никакого отношения к великомученице Екатерине.

Этот орден – благодарность жене.

В XVIII веке был еще один таинственный орден.

У Петра было две дочери – Анна и Елизавета. Как мы знаем, Елизавета захватила престол в 1741 году. Племянника Петра, сына рано умершей Анны, Елизавета привезла в Петербург и поселила рядом с собой, чтобы после ее смерти монархом стал он.

Когда Петр дождался смерти тетки, он занял престол под именем Петра III. Через полтора года его жена, Екатерина Алексеевна, свергла мужа с престола, а гвардейцы задушили его подушкой.

Сын Петра и Екатерины ненавидел мать-убийцу. Он считал, что престол по праву принадлежит ему, как наследнику Петра.

Муж Анны был герцогом Голштинским. И в честь своей покойной жены он учредил орден Святой Анны. Петр III считал его своим, домашним орденом, и Павел, его сын, также почитал этот орден куда выше, чем ордена нелюбимой матери.

Но орден Святой Анны был включен в капитул русских орденов, и Павел не имел права награждать им даже своих друзей.

Павел мучился, мучился и придумал хитрый шаг.

Он вызвал к себе своих приближенных (приставленных к нему шпионов матери) Растопчина и Свечина и показал им секретно изготовленные маленькие красные крестики. Павел сказал, что возводит их в звание кавалеров ордена Святой Анны, но, так как мать не должна об этой тайне узнать, он велел прикрепить крестики к внутренней стороне эфеса шпаг.

Придворные сердечно поблагодарили наследника престола и крепко задумались, что делать дальше. И орден нельзя выбросить – завтра Павел спросит, где он, – и императрица может сильно осерчать.

Свечин выбрал Павла и привинтил орден к эфесу шпаги, а Растопчин кинулся к Екатерине и во всем признался.

Императрица лишь вздохнула и сказала:

– Ах он, горе-богатырь! Мог бы и лучше чего придумать. Носи, Растопчин, орден, не бойся, а я этого не буду замечать.

Тогда Растопчин решил стать героем. Он привинтил свой крестик на внешнюю сторону эфеса, чтобы любой мог его увидеть.

– Что ты делаешь! – воскликнул Павел. – Ты себя погубишь!

На что Растопчин ответил, что готов погибнуть ради царевича, чем Павла сердечно растрогал.

А когда Павел стал императором, он ввел для ордена Святой Анны третью степень, знак которой крепится к эфесу шпаги или сабли. Это была память о собственной находчивости. И об отчаянной «храбрости» верного Растопчина.