Исторический материализм

Марксизм показал, что вся предшествующая история человечества (за исключением истории первобытного общества, ещё не знавшего классового деления) является историей борьбы классов.

Марксистская теория классов и классовой борьбы позволила открыть закономерность в кажущемся хаосе исторических событий, причины революционных движений масс, приводящих к социальным революциям. «Только изучение совокупности стремлений всех членов данного общества или группы обществ способно привести к научному определению результата этих стремлений. А источником противоречивых стремлений является различие в положении и условии жизни тех классов, на которые каждое общество распадается». (В. И. Ленин, Соч., т. 21, изд. 4, стр. 41.)

Исторический материализм объясняет классовую структуру общества характером и особенностями способа производства.

Коренное отличие марксистско-ленинской теории классов и классовой борьбы от предшествовавших теорий

О том, что общество делится на богатых и бедных, имущих и неимущих, знали задолго до Маркса и Энгельса. Однако основы классового деления, его коренные причины оставались скрытыми. Во всех предшествующих капитализму антагонистических общественно-экономических формациях разделение на классы выступало в форме разделения на сословия, было прикрыто правовой (юридической) оболочкой, освящено традицией, правом, религией. Только с возникновением и развитием капиталистических отношений классовое расчленение обнажилось: в обществе все в большей и большей мере выступало разделение на два противоположных класса, один из которых владеет средствами производства, а другой — лишен их, обладая лишь своей рабочей силой. В эту эпоху, в эпоху капитализма, и были сделаны первые попытки вскрыть основу классового деления.

Крупнейшие представители английской буржуазной политической экономии конца XVIII и начала XIX в. — Адам Смит и Давид Рикардо пытались доказать, что деление капиталистического общества на классы — не случайное явление, что оно связано с экономическими отношениями. Смит утверждал, что весь общественный продукт распадается на три части — ренту, заработную плату и прибыль и «составляет доход трех различных классов народа: тех, кто живет на ренту, тех, кто живет на заработную плату, и тех, кто живет на прибыль с капитала. Это три главных, основных и первоначальных класса в каждом цивилизованном обществе». Таким образом, существование классов землевладельцев, пролетариев и капиталистов Смит объяснял различными источниками, способами получения дохода.

Хотя эта попытка открыть экономическую основу классового деления представляла шаг вперед в изучении общества, она еще не вскрывала действительных причин классового деления, ибо они лежат не в сфере распределения, а в сфере производства. К тому же у Смита и у Рикардо деление общества на три класса — землевладельцев, капиталистов, пролетариев — выступало как естественное и вечное. Ни Смит, ни Рикардо не видели того, что разделение общества на классы сложилось исторически.

Французские буржуазные историки 20 — 30-х годов XIX в., т. е. периода феодальной реставрации, Тьерри, Минье, Гизо подошли к анализу классов с другой стороны. Многообразные события буржуазных революций XVII — XVIII вв. рассматривались этими историками как проявление борьбы классов и прежде всего как результат борьбы «третьего сословия» против феодалов. Ключ к пониманию политической истории они искали в гражданском быте людей, т. е. в экономических условиях существования различных классов. Однако и французские историки подобно английским экономистам не сумели вскрыть подлинную основу классового расчленения. Происхождение классов они объясняли завоеванием, тем, что один народ, покорив другой, стал господствующим классом. Классовую борьбу эти буржуазные историки признавали «законной» и необходимой лишь до тех пор, пока ее вела буржуазия против феодалов; что же касается классовой борьбы пролетариата против буржуазии, то ее они считали «величайшим злом», «социальным бичом».

Не способны были создать научную теорию классов и утопические социалисты. Они подвергали острой критике капиталистический строй, но, будучи идеалистами в понимании общественных явлений, не могли понять материальную экономическую основу классового деления. Вследствие этого у утопических социалистов не было ясного представления о расчленении общества на классы. Так, например, Сен-Симон считал, что французское общество делится на два класса: «праздных» (тунеядцев) и «промышленников» (трудящихся). К последним Сен-Симон относил всех занятых в производстве как в качестве рабочих, так и в качестве предпринимателей. Противоречия между пролетариями и предпринимателями казались Сен-Симону несущественными, он считал возможным примирить эти противоречия и установить «идеальный промышленный строй», в котором «промышленники» станут первым классом. На взглядах Сен-Симона, как и других утопических социалистов начала XIX в., лежал отпечаток незрелости капиталистических отношений, когда противоположность между буржуазией и пролетариатом еще недостаточно проявилась.

Чтобы выработать научную теорию классов, нужно было стать на позиции нового класса, последовательно революционного, заинтересованного в уничтожении всякой эксплуатации и способного ввиду этого безбоязненно вскрыть глубочайшие основы классового деления. Идеологами такого класса — революционного пролетариата — и выступили Маркс и Энгельс.

В противоположность буржуазным теориям, увековечивавшим классовое деление, Маркс и Энгельс не рассматривали классы как нечто вечное и незыблемое, а, напротив, открыли исторически преходящий характер каждой формы классового общества и классового деления вообще. Они впервые открыли связь между разделением общества на классы и условиями материальной жизни общества, показали, что существование классов вытекает из способа производства, господствующего в данном обществе.

«Что касается меня, — писал Маркс Вейдемейеру 5 марта 1852 г., — то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собой. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, 1947, стр. 63.)

Значение марксистско-ленинской теории классов и классовой борьбы заключается в том, что она дает научную основу для политики, тактики пролетариата и указывает ему пути борьбы за социализм. Марксизм впервые с научной точностью определил положение и роль каждого из классов капиталистического общества и с полной ясностью выразил историческую роль пролетариата как единственного класса, способного возглавить борьбу за свержение капитализма, за создание бесклассового коммунистического общества. Маркс и Энгельс всесторонне, научно доказали, что классовая борьба пролетариата с необходимостью ведет к завоеванию им политической власти, к установлению диктатуры пролетариата, которая является важнейшим орудием для построения коммунизма.

«Тактической основой научного социализма, — указывал товарищ Сталин, — является учение о непримиримой классовой борьбе, ибо это — лучшее оружие в руках пролетариата. Классовая борьба пролетариата — это то оружие, при помощи которого он завоюет политическую власть и затем экспроприирует буржуазию для установления социализма». (И. В. Сталин, Соч., т. 1, стр. 353.)

Марксистско-ленинская теория классов и классовой борьбы является надежным идейным оружием революционной партии пролетариата.

Классы и классовое неравенство рассматриваются многими буржуазными социологами как вечное и естественное явление, вытекающее из «природы» человека. Такой взгляд не имеет ничего общего с наукой, а служит лишь оправданию классового господства буржуазии.

В действительности классы — продукт исторического развития, они не вечны. Возникновению классового общества повсеместно предшествовал первобытно-общинный строй, при котором не было ни разделения людей на классы, ни эксплуатации человека человеком. Из разложения первобытно-общинного строя возникли первые классовые общества. На Востоке — в древнем Египте их возникновение датируется концом пятого и началом четвертого тысячелетий до н. э. В Европе классовое общество появилось намного позднее: на Крите — во втором тысячелетии, а в древней Греции — не раньше начала первого тысячелетия до н. э. История классового общества охватывает, следовательно, всего около 6 — 7 тыс. лет и представляет относительно небольшой отрезок человеческой истории. Но за эти несколько тысячелетий человечество прошло несравненно больший путь развития, чем за все предшествовавшие сотни тысяч лет своего существования.

Предпосылки возникновения классов

Первой предпосылкой появления классов было увеличение производительности труда. «Пока производительность труда не достигла определенного уровня, — указывал Маркс, — в распоряжении рабочего нет того избыточного времени, без которого невозможен прибавочный труд, невозможны, следовательно, и капиталисты, но невозможны в то же время и рабовладельцы, феодальные бароны, одним словом — какой бы то ни было класс крупных собственников». (К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 514 — 515.)

Развитие производительных сил привело к тому, что стало возможным часть производимого продукта отчуждать от работника, одним людям жить за счет труда других. Эта возможность превратилась в действительность в результате появления общественного разделения труда, а вместе с ним — частной собственности на средства производства, что и явилось второй важнейшей предпосылкой классового деления общества. С появлением частной собственности стало неизбежным имущественное неравенство внутри общины: отдельные роды и семьи богатели, другие нищали и оказывались в экономической зависимости от первых. Этим и были созданы предпосылки для возникновения классов.

Пути образования классов

Первым расчленением общества на классы было разделение на рабовладельцев и рабов. Рабство возникло первоначально путем обращения военнопленных в рабов. Возникновение рабства предполагало уже сравнительно высокую ступень экономического развития общества. До того как общество достигло этой ступени, вооруженные столкновения между племенами не приводили к появлению рабства; пленных съедали, убивали, иногда принимали в общину как равноправных членов.

Превращать пленных в рабов могли лишь тогда, когда: 1) производительность труда настолько возросла, что пленный стал производить больше, чем необходимо для его физического существования, и 2) возникла потребность в привлечении дополнительных рабочих рук. Оба эти условия начали складываться на той общественной ступени, когда получило значительное развитие скотоводство, земледелие и домашнее ремесло. Первые зачатки рабства развились в рамках патриархальной родовой общины. Это было домашнее, или патриархальное, рабство, при котором раб использовался в качестве домашней прислуги, челяди. По свидетельству путешественников, такой характер рабство носило, например, у гиляков и ульчей; в рабство у них обращались исключительно чужеплеменники. Общая численность рабов была сравнительно невелика. Рабский труд имел подчиненное значение: рабы использовались главным образом на домашних работах, основная производственная работа по-прежнему выполнялась свободными членами рода. Рабы считались помощниками своих хозяев, жили в одном доме с ними, питались той же пищей, иногда даже вступали в брак со свободными. Рабство еще не было наследственным. У племен, достигших более высокого развития (например, у индейцев северо-западного побережья Северной Америки), рабство начало принимать уже иную форму. Значительно увеличилось число рабов. Рабский труд стали применять в наиболее важных областях производства. Получила значительное развитие работорговля; рабы наряду со скотом и другими товарами служили предметом обмена между племенами. Рабство стало наследственным, дети рабов должны были навсегда оставаться рабами. Впоследствии на смену патриархальному рабству, еще уживавшемуся с родовыми отношениями, пришла новая форма рабства. «...Рабство, только возникавшее и бывшее спорадическим на предыдущей ступени развития, становится теперь существенной составной частью общественной системы; рабы перестают быть простыми помощниками; десятками их гонят теперь работать на поля и в мастерские». (Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, Госполитиздат, 1949, стр. 169.)

Развитие рабства подрывало первобытное равенство членов рода и способствовало росту имущественного расслоения среди свободного населения. Расширившаяся работорговля, военные походы за рабами представляли множество удобных случаев для обогащения отдельных лиц. Собственниками рабов становились вожди племени и главы состоятельных семей. Используя труд рабов, они имели возможность еще быстрее умножать свое богатство. Так из массы членов рода выделялась родовая знать, как, например, эвпатриды в Греции, знатные у древних германцев и т. д.

Выделению родовой знати в сильной мере способствовало учащение войн. Участившиеся войны привели к созданию военной дружины. Военный вождь собирал вокруг себя толпу предприимчивых и жаждавших добычи молодых людей, превращал их в отряды телохранителей, в постоянное, готовое к бою войско. Такие постоянные дружины существовали, например, у древних германцев. Как указывает Энгельс, в них содержался уже зародыш упадка старинной народной свободы, во-первых, потому, что они явились зачатком особой вооруженной власти, находившейся в распоряжении военного вождя, во-вторых, потому, что их организацию можно было сохранить только путем постоянных войн и разбойничьих набегов. Еще Тацит в своем описании древних германцев заметил, что «прокормить большую дружину можно только грабежом и войной». Грабительские войны усиливали власть верховного военачальника и других вождей. С усилением их власти, с укреплением военной дружины эти органы родового строя начали отрываться от породившего их общества, их интересы оказались в противоречии с интересами массы населения.

Обособлению племенной знати способствовала также наследственность общественных должностей. Вошедшее в обычай замещение родовых должностей членами определенных семей превратилось в мало оспариваемое право этих семей на занятие общественных должностей. Эти семьи, и без того могущественные благодаря своему богатству, начали складываться в особый привилегированный класс.

Так наряду с расчленением общества на рабов и рабовладельцев сложилось и другое классовое деление, возникла противоположность между богатыми и бедными, «благородными» и простым народом. Эта противоположность вполне отчетливо выступает, например, в греческом обществе в эпоху Гомера. Верхний слой общества составляли родовая знать, главы родов, обычно входившие в состав старейшин, и базилевсы, выполнявшие функции военачальников, судей и верховных жрецов. Гомер именовал их «владыками богатых», «обладателями нив хлебородных», «садов плодоносных», называл их «равными богам», «благородными», «хорошими», «жирными», «тучными» людьми и противопоставлял «худородным», «дурным» людям. Основную массу населения в гомеровской Греции составлял простой народ — «демос», состоявший из свободных земледельцев и ремесленников.

Дальнейшее развитие привело к усилению господства родовой знати и разорению массы свободного населения, попадавшего в долговую зависимость от богатых. В VII — VI вв. до н. э. на полях Аттики повсюду торчали столбы с надписями, извещавшими, что этот участок земли заложен такому-то лицу. По свидетельству Аристотеля, «бедные находились в порабощении не только сами, но также и дети и жены. Назывались они пелатами и шестидольниками (Это название объяснялось тем, что они должны были отдавать владельцу земли пять шестых урожая. — Г. Г.), потому что на таких арендных условиях обрабатывали поля богачей. Вся же вообще земля была в руках немногих. При этом, если эти бедняки не отдавали арендной платы, можно было увести в кабалу и их самих и детей». (Аристотель, Афинская полития, Соцэкгиз, 1936, стр. 29 — 30.)

Господство родовой знати, эксплуатировавшей своих же сородичей, стало с течением времени невыносимым. Между тем развитие производства, рост торговли, увеличение населения разрушали прежнее единство рода и племени. Благодаря разделению труда выросли города — центры ремесла и торговли. Развитие производства и торговли вело к образованию в городах нового слоя богатых — промышленников и купцов, успешно конкурировавших со старой, родовой знатью.

В ряде политических революций, начиная с преобразований Солона и кончая переворотом Клисфена, в Афинах были разрушены остатки старого, родового строя. Родовая знать была оттеснена и уступила место новому эксплуататорскому слою, не связанному рамками родовых отношений. В результате этого народившееся в Афинах классовое общество освободилось от оболочек родовых отношений, и на первое место выступил антагонизм между основными классами рабовладельческого общества — рабовладельцами и рабами.

Критика теории насилия

В буржуазной социологии распространена теория, объясняющая происхождение классов насилием. Один из сторонников этой теории, Дюринг, утверждал, что истинное начало частной собственности — это захват имущества по праву сильного. Порабощение одних людей другими объявлялось последователями этой теории результатом завоевания. Многие из них добавляли к этому, что народы делятся на «высшие» и «низшие» расы, что побеждает всегда «высшая» раса, которая подчиняет и покоряет себе «низшую» расу.

Эта антинаучная и реакционная теория получила распространение еще в прошлом веке, но особенно широко пропагандируется империалистической буржуазией в XX в. Теория насилия служит идеологам империализма «обоснованием» права на военные захваты и подавление народов зависимых стран. Эта теория занимала видное место в человеконенавистнической идеологии фашизма, а ныне используется империалистами США и Англии.

Еще Маркс и Энгельс вскрыли полную несостоятельность теории насилия и подвергли ее уничтожающей критике. Возникновение частной собственности, указывал Энгельс в «Анти-Дюринге», не было результатом обмана или насилия. Институт частной собственности должен был существовать раньше, чем грабитель получил возможность присваивать себе чужое имущество: «...насилие, хотя и может сменить владельца имущества, но не может создать частную собственность как таковую». (Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1950, стр. 152.) Насилием никогда не определяется характер присвоения чужого имущества. «И способ грабежа опять-таки определяется способом производства», — указывает Маркс. (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XII, ч. 1, стр. 188.) Как будет использовано захваченное имущество, в чью собственность оно поступит, это зависит от господствующих общественных отношений, а вовсе не от самого факта насилия. Так, например, первоначально имущество, захваченное на войне, обращалось в общественную, а не в частную собственность. По свидетельству М. Ковалевского, у осетин военная добыча — скот, рабы — была объектом общего присвоения. Военнопленный становился рабом всей общины, продукты его труда поступали в общую казну. (См. М. Ковалевский, Современный обычай и древний закон, М. 1896, т. I, стр. 127.) Только с течением времени, когда внутри общины появляются частнособственнические отношения, военная добыча становится средством личного обогащения и ускоряет рост имущественного неравенства. Из этого видно, что сам по себе факт насилия еще не объясняет возникновения частной собственности.

Как показывает история, классы возникали и у тех народов, где не было никакого завоевания (об этом наглядно свидетельствует приведенный выше пример возникновения классов в Афинах). Когда же завоевание действительно имело место, то его результаты определялись тем, на какой ступени экономического развития находились завоеватель и завоеванные. Почему, например, завоевание Рима варварскими племенами способствовало крушению рабовладельческого строя и подготовке условий для формирования в дальнейшем феодального строя? Это объясняется не фактом завоевания, а прежде всего теми историческими условиями, при которых завоевание совершалось.

Отвергая теорию насилия, основоположники марксизма вместе с тем указывали, что насилие играло и играет значительную роль в истории. Насилие не было первопричиной появления частной собственности, классового деления общества и классовой эксплуатации, но оно способствовало их усилению и закреплению. Насилие играло в истории также и другую, а именно революционную роль. По выражению Маркса, насилие являлось повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым. При помощи насилия революционные классы ломали отжившие отношения старого общества. Однако ни в том, ни в другом случае насилие не было самодовлеющей силой; прежде чем стать причиной изменения экономических отношений, оно являлось их следствием.

Способ производства и классовая структура общества

Сущность классовой эксплуатации состоит в присвоении одной частью общества, владеющей средствами производства, труда непосредственных производителей. «Всюду, где часть общества обладает монополией на средства производства, — указывал Маркс, — рабочий, свободный или несвободный, должен присоединять к рабочему времени, необходимому для содержания его самого, излишнее рабочее время, чтобы произвести жизненные средства для собственника средств производства, будет ли этим собственником афинский... [аристократ], этрусский теократ... [римский гражданин], норманский барон, американский рабовладелец, валашский боярин, современный лэндлорд или капиталист». (К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 240.)

Каждому антагонистическому способу производства присуща особая форма присвоения чужого труда, особый способ классовой эксплуатации. Какие именно средства производства становятся объектом классовой монополизации (земля, орудия труда или сам работник, рассматриваемый как средство производства), — это зависит от конкретных исторических условий, от особенностей данного способа производства, от уровня развития производительных сил. А в связи с этим изменяются и способы эксплуатации.

Рабство, крепостничество, наемный труд образуют три сменяющие друг друга способа эксплуатации, характеризующие ступени развития классового общества. «Рабство — первая форма эксплуатации, присущая античному миру, — говорил Энгельс; — за ним следуют: крепостное право в средние века, наемный труд в новое время. Таковы три великие формы порабощения, характерные для трех великих эпох цивилизации». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, 1948, стр. 307.)

Рабовладельцы и рабы, феодалы и крепостные крестьяне, буржуа и пролетарии — это основные классы соответствующих общественно-экономических формаций. Их существование непосредственно вытекает из того способа производства, который характерен для данной общественно-экономической формации. Без них этот способ производства невозможен. Это классы-антагонисты, в их взаимоотношениях и борьбе выражается основное противоречие данного способа производства.

Каждый из антагонистических способов производства порождает лишь два основных класса. Однако наряду с господствующим способом производства в классовых формациях могут сохраняться и остатки прежних способов производства или возникать ростки новых способов производства в виде особых укладов хозяйства. С этим связано существование неосновных, переходных классов.

Из объективного положения каждого класса в системе общественного производства вытекает и его социальная роль. Является ли данный класс революционным или консервативным, заинтересован ли он в ниспровержении или в упрочении существующего общественного порядка, это зависит от занимаемого им места в исторически определенной системе общественного производства, от исторической ступени развития данного способа производства.

«История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов», — указывали Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», характеризуя классовые общества. (К. Маркс и Ф. Энгельс, Манифест Коммунистической партии, Госполитиздат, 1950, стр. 32.) Борьба классов пронизывает собою всю историю классового общества. Ее результатом являлось, как указывали авторы «Манифеста», революционное переустройство всего общественного здания или общая гибель борющихся классов.

Классовая борьба является движущей силой развития классового общества. Только через борьбу классов осуществляется переход от одного способа производства к другому. Смена одного общественного строя другим, более высоким общественным строем происходит путем революции, представляющей самую острую форму столкновения классов.

Классы никогда добровольно не сдаются. Реакционные классы, выступающие как носители отживших производственных отношений, не уходят добровольно со сцены. Революционным классам приходится силой свергать их господство, устанавливать свою власть, чтобы упразднить старые производственные отношения и утвердить новые.

Поэтому без ожесточенной борьбы с отжившими классами ни одна великая революция не могла довести до конца своих задач, а новый общественный строй всегда рождался из старого в жестоких муках борьбы. В беседе с английским писателем Уэллсом И. В. Сталин говорил:

«Вы правильно констатируете, что старый мир рушится. Но Вы не правы, когда думаете, что он рухнет сам собой. Нет, замена одного общественного порядка другим общественным порядком является сложным и длительным революционным процессом. Это не просто стихийный процесс, а это борьба, это процесс, связанный со столкновением классов». (И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 10, стр. 607.)

Классовая структура докапиталистических обществ

При первых двух формах эксплуатации — рабстве и крепостничестве — производитель являлся в той или иной степени лично зависимым и приравнивался к средствам производства.

Раб представлял собственность рабовладельца, которая ничем не отличалась от собственности на вещь. Присвоение прибавочного продукта в рабовладельческом обществе осуществлялось посредством прямого принуждения. С этим в свою очередь были связаны крайне грубые и жестокие формы эксплуатации.

В рабовладельческих обществах существовали не только основные классы — рабовладельцы и рабы, но и мелкие земледельцы — крестьяне, а также ремесленники, сохранившиеся от патриархальной эпохи. По мере развития рабовладельческого способа производства, роста торгово-денежных отношений крестьяне разорялись, попадали в долговую зависимость от ростовщиков, вытеснялись более дешевым рабским трудом. История рабовладельческого общества знает немало революционных движений крестьян, пытавшихся отстоять себя от крупных землевладельцев. Такой характер имело, например, в Риме движение крестьян, возглавлявшееся братьями Гракхами (133 — 123 гг. до н. э.). Маркс указывал, что «в античном мире классовая борьба разыгрывается преимущественно в форме борьбы между должником и кредитором и в Риме кончается гибелью должника-плебея, который замещается рабом». (К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 142.) Это приводит к еще большему обострению основного противоречия рабовладельческого общества — антагонизма между рабами и рабовладельцами.

История рабовладельческого общества заполнена борьбой рабов против своих угнетателей. Из истории древней Греции известны, например, восстания рабов в Аргосе в 494 г. до н. э., восстания в городах Сицилии, в Спарте и т. д. Восставшие рабы иногда объединялись с беднотой из свободных и совместно боролись против своих угнетателей. Из истории древнего Рима также известны многочисленные восстания рабов, например восстания под руководством Евна и Клеона в Сицилии в 138 — 132 гг. до н. э., восстание рабов и свободных под предводительством Аристоника в Малой Азии и, наконец, величайшее восстание рабов древности под предводительством Спартака, в котором участвовало более 100 тыс. рабов и которое продолжалось около трех лет (74 — 71 гг. до н. э.).

Революционные движения рабов в конце концов подорвали рабовладельческий строй и привели его к гибели. Ослабленная изнутри противоречиями рабовладельческого способа производства, под ударами революции рабов и натиском варварских племен извне рабовладельческая Римская империя в конце V в. пала. Однако революция рабов, сыгравшая крупную историческую роль в ликвидации рабовладельческого строя, не увенчалась и не могла увенчаться победой рабов и приходом их к власти. Это объясняется тем, что класс рабов не был носителем нового, более прогрессивного способа производства. Рабы мечтали освободиться от рабства, но не были в состоянии создать новое общество, не могли даже ясно понять, к чему приведет их борьба.

Классовая борьба в рабовладельческом обществе и высшая форма этой борьбы — революция рабов — подготовили переход к феодальному обществу, постепенно сложившемуся на развалинах Римской империи.

На смену рабовладельческой форме эксплуатации явилась феодальная. В отличие от раба крепостной крестьянин уже располагал своим небольшим хозяйством, некоторыми орудиями производства. Однако феодал был собственником главного средства производства — земли, что и давало ему возможность присваивать труд крестьянина. Феодальная система хозяйства, так же как и рабовладельческая, предполагала личную зависимость производителя. В феодальной деревне производство осуществлялось руками класса крепостных крестьян.

Производство в феодальном городе осуществлялось ремесленниками, сословно организованными в цехи и корпорации. В городах позднего средневековья цеховые мастера превратились в слой эксплуататоров, а подмастерья — в эксплуатируемую массу производителей.

История феодального общества представляет картину ожесточенной классовой борьбы эксплуатируемых против эксплуататоров, крестьян против феодалов, подмастерьев против мастеров. Угнетенные крестьяне во всех странах боролись за землю, которая была захвачена феодалами, и за освобождение от крепостной зависимости. Эта борьба вылилась в ряд восстаний, в которых крепостные крестьяне пытались покончить со своими угнетателями. Крупнейшими из этих восстаний были: в Англии восстание крестьян под предводительством Уота Тайлера (1381), во Франции — движение крестьян, получившее название «Жакерия» (1358), в Италии — восстание Дольчино (1303 — 1307), в Германии — крестьянская война (1524 — 1525), в России — грандиозные крестьянские восстания под предводительством Ивана Болотникова (1606 — 1607), Степана Разина (1666 — 1671), Емельяна Пугачева (1773 — 1775). Все эти крестьянские восстания были подавлены феодалами, но тем не менее сыграли крупную историческую роль в подготовке условий для свержения феодализма.

Слабость крестьянских движений была в их стихийности и неорганизованности. Как указывали основоположники марксизма-ленинизма, крестьяне могли одержать победу над феодалами лишь под руководством сплоченного революционного класса города. Такой класс складывался в недрах феодального общества по мере развития нового, капиталистического способа производства. С развитием ремесла и торговли росла торговая буржуазия, появились неимущие плебеи, подмастерья и т. д. Все эти слои общества участвовали в классовой борьбе. Наиболее решительные выступления против феодализма связаны с движениями не только угнетенного крестьянства, но и плебейства — низшего слоя городского населения, подмастерьев, городской бедноты. Однако городская беднота была слишком слаба, неорганизованна и темна, чтобы стать вождем крестьянства. Тем классом, который возглавил борьбу крестьян, стала в буржуазных революциях XVII — XIX вв. на Западе буржуазия. С ростом классовой борьбы пролетариата буржуазия превратилась в реакционный класс, и в XX в. в России и других странах вождем крестьянства стал революционный пролетариат. Под руководством пролетариата крестьянство России освободилось от царского гнета, от власти помещиков и капиталистов.

Особенности классовой структуры капиталистического общества

В результате победы буржуазных революций место феодального строя занял капиталистический строй, ставший ареной острейшей классовой борьбы между эксплуатируемыми и эксплуататорами, прежде всего между основными классами этого общества — пролетариатом и буржуазией.

Капиталистический способ производства заменил феодальную форму эксплуатации капиталистической. При капитализме рабочий считается юридически свободным, но находится в экономической зависимости от капиталиста. Основой производственных отношений при капитализме является собственность капиталиста на средства производства, тогда как пролетарий владеет только своей рабочей силой, которую он вынужден, чтобы не умереть с голоду, продавать капиталисту. В соответствии с этим капиталистический способ эксплуатации характеризуется присвоением прибавочного труда рабочего, осуществляемым в результате найма рабочего капиталистом. Такую систему эксплуатации Маркс и Энгельс характеризовали как систему наемного рабства.

Этой особенностью капиталистической формы эксплуатации объясняется и то, что при капитализме деление общества на классы освобождается от сословных оболочек.

При рабовладельческом и феодальном строе классовое деление общества принимало форму деления на сословия. Принадлежность к тому или иному сословию считалась наследственной. Каждому сословию были присущи определенные юридические права и обязанности. Таким образом, «различие классов фиксировалось и в сословном делении населения, сопровождалось установлением особого юридического места в государстве для каждого класса. Поэтому классы рабского и феодального (а также и крепостного) общества были также и особыми сословиями. Напротив, в капиталистическом, буржуазном обществе юридически все граждане равноправны, сословные деления уничтожены (по крайней мере в принципе), и потому классы перестали быть сословиями. Деление общества на классы обще и рабскому, и феодальному, и буржуазному обществам, но в первых двух существовали классы-сословия, а в последнем классы бессословные». (В. И. Ленин, Соч., т. 6, изд. 4, стр. 97.)

Однако пережитки сословного деления сохраняются в большинстве капиталистических стран. Особенно значительны они в тех странах, где не была проведена решительная ломка отживших феодальных отношений (например, в Германии, Японии, Англии и др.). В эпоху империализма наиболее реакционные круги буржуазии (прежде всего итальянские и германские фашисты) пытались даже восстановить сословное деление.

В свое время, когда буржуазия была еще революционным классом, она боролась против сословных привилегий. Ныне реакционная буржуазия, чтобы удержать свое классовое господство, готова вернуть общество к средневековью, готова защищать самые дикие сословные предрассудки. Но, как и всякие попытки повернуть историческое развитие вспять, эти реакционные стремления осуждены на провал. Об этом достаточно убедительно свидетельствует крах германского и итальянского фашизма.

Антагонизм между буржуазией и пролетариатом

Устранив сословные деления, капитализм упростил классовые противоречия, сделал более явным раскол общества на два больших, стоящих друг против друга враждебных класса — буржуазию и пролетариат.

Вопреки фактам и очевидности буржуазные идеологи нередко пытаются представить устранение сословных делений как исчезновение всяких классовых делений. В этом отношении особенно характерна своим бесстыдством и наглой софистикой американская пропаганда. Американские буржуазные политики, социологи, журналисты усердно распространяют легенду о том, что в США нет различных классов, что там каждому предоставлен «свой шанс» и каждый чистильщик сапог может стать миллионером. В арену этой лживой пропаганды была превращена даже сессия Экономического и Социального совета организации Объединенных наций, где в 1948 г. официальный представитель США Торп выступил с россказнями о том, будто в США рабочие являются предпринимателями, а предприниматели — рабочими.

Эти лживые сказки, служащие для одурачивания простаков, разоблачаются капиталистической действительностью на каждом шагу. Чего стоит болтовня об отсутствии классов в США, если статистика показывает, что 1% населения США — капиталистическая верхушка — владеет 59% всего богатства страны, 12% населения владеют 33% богатства, а на долю остальных 87% населения — рабочих и фермеров — приходится лишь 8% национального достояния! Чего стоят разглагольствования о «равных шансах», если большей частью достояния нации распоряжаются 60 семейств США. (Цифры взяты из книги Ф. Ландберга «60 семейств Америки», 1948, стр. X.) Жизнь убеждает пролетария, что ему предоставляется лишь один «шанс»: трудиться, пока есть силы, подвергаясь постоянной угрозе безработицы, а по достижении 45 — 50 лет оказаться окончательно выброшенным за ворота завода без всяких средств к существованию.

Развитие капитализма неуклонно ведет к усилению эксплуатации пролетариата. Об этом свидетельствует прежде всего рост нормы прибавочной стоимости, которая представляет мерило капиталистической эксплуатации. (Нормой прибавочной стоимости Маркс называет отношение прибавочной стоимости к переменному капиталу, или, иными словами, отношение прибавочного труда к необходимому труду. Норма прибавочной стоимости есть, по словам Маркса, «точное выражение степени эксплуатации рабочей силы капиталом, или рабочего капиталистом». (К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 224.)) По данным американской «Ассоциации по исследованию проблем труда» за 50 лет, с 1889 по 1939 г., норма прибавочной стоимости в обрабатывающей промышленности США увеличилась почти в полтора раза (на 41%). (Исчислено по данным таблицы, приведенной в исследовании «Некоторые тенденции в развитии американского капитализма», Государственное издательство иностранной литературы, 1950, стр. 95.) К этому следует еще добавить систематический рост интенсивности труда, преждевременно старящей рабочего. Именно США являются родиной «потогонной системы» организации труда Тэйлора, конвейерного производства, при котором у рабочего не остается времени даже для того, чтобы отереть пот с лица.

Антагонизм между основными классами капитализма — пролетариатом и буржуазией — вытекает из природы капиталистического способа производства, из законов его развития. На основе анализа капиталистического способа производства Маркс доказал, что при капитализме неизбежно относительное и абсолютное обнищание рабочего класса. Сформулированный Марксом закон капиталистического накопления гласит:

«Чем больше общественное богатство, функционирующий капитал, размеры и энергия его возрастания, а следовательно, чем больше абсолютная величина пролетариата и производительная сила его труда, тем больше промышленная резервная армия. Свободная рабочая сила развивается вследствие тех же причин, как и сила расширения капитала. Следовательно, относительная величина промышленной резервной армии возрастает вместе с возрастанием сил богатства. Но чем больше эта резервная армия по сравнению с активной рабочей армией, тем обширнее постоянное перенаселение, нищета которого обратно пропорциональна мукам его труда. Наконец, чем больше нищенские слои рабочего класса и промышленная резервная армия, тем больше официальный пауперизм. Это — абсолютный, всеобщий закон капиталистического накопления». (К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 650.)

Относительное обнищание рабочего класса выражается в том, что систематически снижается доля рабочего класса и, наоборот, возрастает доля капиталистов в народном доходе. Но дело не только в относительном обнищании рабочего класса. Как указывал Ленин в 1912г., «рабочий нищает абсолютно, т. е. становится прямо-таки беднее прежнего, вынужден жить хуже, питаться скуднее, больше недоедать, ютиться по подвалам и чердакам». (В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 405.)

Развитие капитализма все больше и больше подтверждает выводы Маркса и Ленина об относительном и абсолютном обнищании рабочего класса. Все глубже становится пропасть между богатством, накапливающимся на одном полюсе, и нищетой, растущей на другом полюсе капиталистического общества. В результате исследования распределения доходов, проведенного в 1939 г., около двух третей всех семейств США было отнесено к разряду находящихся «постоянно на грани голода» или «борющихся с нищетой».

После войны положение трудящихся в США еще более ухудшилось. Сократилась и продолжает сокращаться реальная заработная плата рабочего класса и вследствие наступления на нее со стороны предпринимателей и вследствие роста безработицы и инфляции. По подсчетам прогрессивного немецкого экономиста Ю. Кучинского, в конце 1947 г. нужно было бы повысить заработную плату рабочих США почти на 50%, чтобы она только покрывала стоимость жизни. (См. Ю. Кучинский, История условий труда в США с 1789 по 1947 г., Государственное издательство иностранной литературы, М. 1948, стр. 385.)

Если таково положение пролетариата в США, то что же говорить о положении рабочих в «маршаллизированной» Западной Европе, которую американский монополистический капитал все больше и больше старается подчинить своим хищническим поползновениям! Во Франции доля заработной платы рабочих и служащих сократилась с 45% национального дохода в 1938 г. до 39% в первой половине 1948 г., тогда как доля капиталистов возросла с 29% до 43%. Под давлением американского капитала сокращается производство в жизненно необходимых отраслях промышленности Франции, Италии и других западноевропейских стран, и рабочие выбрасываются на улицу, пополняют армию безработных.

Все это с неизбежностью ведет к обострению классовых антагонизмов в капиталистическом мире.

Неосновные классы при капитализме

Как указывал Маркс, «капиталист и наемный рабочий — единственные деятели и факторы производства, отношение и противопоставление друг другу которых вытекает из сущности капиталистического способа производства». (К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, т. II, ч. 1, Партиздат, 1936, стр. 195.) Но кроме этих основных классов в большинстве капиталистических стран существуют неосновные классы: крупные землевладельцы (помещики), мелкая буржуазия (ремесленники, мелкие крестьяне). В зависимости от степени развития капитализма удельный вес этих слоев, а также их положение в обществе бывают весьма различными.

В ряде капиталистических стран, в особенности в странах со слабо развитой промышленностью, сохранились до сих пор сильные пережитки феодализма. К числу этих пережитков относится крупное помещичье землевладение, связанное с эксплуатацией малоземельного крестьянства. В качестве особого класса помещики существовали в ряде стран Юго-Восточной и Восточной Европы (Венгрия, Польша, Румыния и др.). Установление в этих странах народно-демократической власти, которая осуществила решительные аграрные реформы, привело к ликвидации класса помещиков. Сильное влияние оказывали помещики на общественную и политическую жизнь Германии. Прусские юнкеры (помещики) вместе с магнатами монополистического капитала вскормили и поддерживали германский фашизм. После разгрома германского фашизма помещичье землевладение в советской зоне оккупации Германии полностью ликвидировано; однако в западных зонах Германии оно продолжает существовать при поддержке американских и английских оккупационных властей. Как особый класс сохранились помещики в многочисленных колониальных и полуколониальных странах, где их поддерживают как свою опору империалисты господствующих капиталистических стран. Сращивание помещиков с монополистическим капиталом, взаимная поддержка, которую помещики и буржуазия оказывают друг другу в борьбе против демократии, против народа, характерны для эпохи империализма.

Мелкая буржуазия, в особенности крестьянство, также представляет собой слой, сохранившийся от феодализма. В большинстве капиталистических стран этот слой довольно многочисленен и составляет от 30 до 45% населения. В странах капиталистически менее развитых средние слои (крестьяне, ремесленники и т. п.) представляют значительное большинство населения (до 60 — 70%). По своему экономическому положению эти средние слои, связанные с мелкотоварным производством, занимают промежуточное положение между пролетариатом и буржуазией. Их роднит с пролетариатом то, что они живут личным трудом, являются трудящимися и угнетаются помещиками и капиталистами; их роднит с буржуазией то, что они являются частными собственниками, товаропроизводителями. По мере развития капитализма средние слои размываются, расслаиваются, распадаются: подавляющее большинство ремесленников, мелких крестьян разоряется, нищает, теряя свою собственность и переходя в ряды пролетариата; небольшое меньшинство обогащается, пробирается в ряды буржуазии. Поэтому с развитием капитализма крестьянство перестает быть единым классом, распадаясь на сельский пролетариат и сельскую буржуазию.

Социальная роль крестьянства может быть различна в зависимости от тех исторических условий, при которых совершается развитие капитализма. На Западе после буржуазных революций XIX в. крестьянство представляло слой свободных мелких землевладельцев, придавленных господством капитала, распыленных, атомизированных, не способных к совместным действиям. В России, стоявшей в конце XIX — начале XX в. накануне буржуазно-демократической революции, крестьянство еще оставалось классом, но классом не капиталистического, а крепостного общества, т. е. классом-сословием. В то же время социальная дифференциация крестьянства уже получила в России сильное развитие. «Поскольку в нашей деревне, — писал Ленин в 1902 г., — крепостное общество вытесняется «современным» (буржуазным) обществом, постольку крестьянство перестает быть классом, распадаясь на сельский пролетариат и сельскую буржуазию (крупную, среднюю, мелкую и мельчайшую). Поскольку сохраняются еще крепостные отношения, — постольку «крестьянство» продолжает еще быть классом, т. е., повторяем, классом не буржуазного, а крепостного общества. Это «поскольку-постольку» существует в действительности в виде крайне сложного сплетения крепостнических и буржуазных отношений в современной русской деревне». (В. И. Ленин, Соч., т. 6, изд. 4, стр. 97.)

Исходя из этого, Ленин определял и политику пролетарской партии по отношению к крестьянству. В борьбе против помещиков и самодержавия — на буржуазно-демократическом этапе революции — пролетариат мог рассчитывать на поддержку всего крестьянства. Отсюда и вытекал лозунг Ленина: вместе со всем крестьянством против помещиков и самодержавия при нейтрализации буржуазии за демократический переворот. При переходе к социалистической революции — в борьбе против капитализма — пролетариат не мог рассчитывать на поддержку всего крестьянства, а лишь на поддержку беднейшего крестьянства, полупролетарских слоев населения; здесь на первое место должен был выступить классовый антагонизм внутри крестьянства. Отсюда и вытекал лозунг Ленина: вместе с беднейшим крестьянством и вообще полупролетарскими слоями населения против буржуазии при нейтрализации мелкой буржуазии, за социалистический переворот.

Классовая борьба в России в революциях 1905 и 1917 гг. подтвердила правильность этого ленинского анализа. В ходе революционной борьбы был на деле осуществлен союз пролетариата с крестьянством, о котором пророчески писал Ленин еще в своей книге «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» Тем самым была практически доказана реальная возможность превращения крестьянства, его эксплуатируемого большинства, из резерва буржуазии, каким оно было в революциях на Западе, в резерв пролетариата, в его союзника.

Следуя примеру русского рабочего класса, пролетариат во всех капиталистических странах ныне успешно ведет борьбу за завоевание трудящегося крестьянства на свою сторону. За последние годы значительно возросло влияние коммунистических партий на крестьян во Франции и Италии. Развитие аграрного кризиса, усиление эксплуатации деревни монополистическим капиталом все нагляднее показывает мелкому и среднему крестьянству, что капитализм несет ему лишь разорение и гибель. Французские коммунисты, по словам М. Тореза, разъясняют крестьянам, что перед ними два пути: «или путь, на который их до сих пор тянет буржуазия... это путь капитализма, путь эксплуатации, путь нужды, неизбежной экспроприации и войны; или путь социализма в союзе с рабочим классом, т. е. земля для тех, кто ее обрабатывает, возвращение земли тем, которые были ее лишены, и, таким образом, как в городе, так и в деревне экспроприация экспроприаторов и мир для всех». (Цит. по газете «За прочный мир, за народную демократию!», 16 сентября 1949 г.) В Италии, где в 1949 г. развернулось широкое движение крестьян и батраков, занимающих пустующие помещичьи земли, рабочий класс оказывает могучую поддержку этому движению, организуя забастовки и манифестации, протестуя против полицейских расправ с крестьянством. Борьба пролетариата за превращение трудящегося крестьянства в резерв социалистической революции увенчалась полной победой в странах народной демократии, использующих богатейший опыт социалистического строительства в СССР.

Общественные прослойки капиталистического общества

Наряду с основными и неосновными классами в обществе могут существовать более или менее многочисленные группы и прослойки людей, которые не занимают самостоятельного положения в производстве материальных благ, а потому и не составляют особого класса.

Своеобразный общественный слой составляет интеллигенция. Она возникла еще в рабовладельческом и феодальном обществах, но большее развитие получила при капитализме. К интеллигенции в современном обществе относятся инженеры, техники и другие представители технического персонала, врачи, адвокаты, артисты, художники, писатели, учителя и работники науки, большая часть служащих — экономисты, статистики, бухгалтеры и т. д. Все это люди, для которых занятие тем или иным видом умственного труда является профессией, т. е. служит основным источником существования.

Интеллигенция никогда не была и не может быть особым классом. Но она не является внеклассовой. Она представляет слой людей умственного труда, служащий тому или иному классу: буржуазная, мелкобуржуазная, пролетарская интеллигенция.

Ввиду того что в капиталистическом обществе доступ к образованию для детей трудящихся крайне затруднен, ряды интеллигенции пополняются по преимуществу выходцами из имущих слоев: из буржуазии, дворян, чиновников, отчасти имущих крестьян и лишь в самой незначительной степени из рабочих.

Не представляя собой самостоятельной силы, интеллигенция в капиталистическом обществе в основной своей массе обслуживает интересы господствующих, эксплуататорских классов. По характеру своей деятельности большая часть интеллигенции тесно связана с имущими классами. Так, например, техническая интеллигенция выполняет не только функции руководства технологическим процессом, но и функции надзора за рабочими. Капиталисту нужны, по выражению Маркса, «промышленные обер-офицеры» (управляющие) и «унтер-офицеры» (мастера), распоряжающиеся во время процесса труда от имени капитала. Другая часть интеллигенции — буржуазные ученые, писатели, учителя, художники, артисты и т. д. — разрабатывает или распространяет господствующую в капиталистическом обществе идеологию, внедряет в сознание масс буржуазную идеологию и мораль, идеологически оправдывает господство буржуазии.

В прошлом интеллигенция, особенно интеллигенция мелкобуржуазная, народническая, нередко пыталась ставить себя над классами. Она объявляла себя «независимой», «внеклассовой» силой, несущей в общество идеалы «высшей справедливости», разума и т. д. На самом же деле интеллигенция служила имущим классам, защищала и отстаивала их грязно-корыстные интересы. Иллюзии «независимости», «неклассовости» интеллигенции были давно развенчаны марксистами, а в революционные годы сама жизнь развеяла эти иллюзии в прах. Достаточно напомнить, каким упорным и злостным сопротивлением часть старой интеллигенции встретила Октябрьскую социалистическую революцию в России, каким долгим и мучительным оказался процесс дифференциации старой интеллигенции, когда ей пришлось выбирать, с кем идти — со своим народом, с рабочими и крестьянами, освобождающимися от эксплуатации, или против народа, с разбитыми революцией помещиками и капиталистами.

При этом отношение различных слоев интеллигенции к пролетарской революции не было одинаковым, что объяснялось разнородностью ее состава в капиталистическом обществе. В среде интеллигенции имелись богатые верхи, тесно связанные по своему жизненному положению с имущими классами и в своем большинстве явно враждебно отнесшиеся к пролетарской революции; имелись средние слои, близкие к мелкой буржуазии и долго занимавшие выжидательную позицию; имелись многочисленные низы (низшие служащие, учителя, фельдшеры и др.), положение которых немногим отличалось от положения наемных рабочих; эта наиболее многочисленная часть старой интеллигенции вскоре после победы революции присоединилась к народу и пошла за Советской властью.

Интеллигенция не способна к самостоятельной политике, ее деятельность определяется тем, каким классам она служит. При капитализме интеллигенция в массе своей обречена на роль служанки капитала. Как бы ни утешала она себя надеждами на то, что будущее принадлежит «технократии» (т. е. власти технической интеллигенции), ее надежды остаются иллюзорными. Иногда проповедники подобных иллюзий ссылаются на то, что капиталисты постепенно теряют организаторские функции в производстве, что эти функции переходят к представителям интеллигенции: техническим, коммерческим и финансовым руководителям предприятий, администраторам, инженерам и т. д. На этом основании матерый изменник социализма австрийский социал-демократ К. Реннер готов даже объявить, что капиталист уже «исчез», что техническая и административно-техническая интеллигенция становится новой силой, которая способна, подобно мажордому, лишить короля трона. (С такими утверждениями выступил К. Реннер в своей брошюре «Новый мир и социализм», изданной в Вене в 1946 г.)

Рассуждения Реннера преследуют одну цель — отвлечь массы от атаки на частнокапиталистическую собственность. Что же касается роли интеллигенции при капитализме, то нужно обладать поистине безграничными способностями к жульничеству и наглой софистике, чтобы наемников капитала, выполняющих по приказу собственников функции управления и надзора, объявить господами производства, его действительными руководителями.

В беседе с английским писателем Г. Уэллсом И. В. Сталин показал всю иллюзорность представлений о самостоятельной роли «организаторов» капиталистического производства, технической интеллигенции. «...Капитализм, — говорил товарищ Сталин, — будет уничтожен не «организаторами» производства, не технической интеллигенцией, а рабочим классом, ибо эта прослойка не играет самостоятельной роли. Ведь инженер, организатор производства работает не так, как он хотел бы, а так, как ему прикажут, как велит интерес хозяина». (И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 10, стр. 605.) Товарищ Сталин отметил главное условие, при котором интеллигенция может обрести действительную, а не иллюзорную силу:

«Интеллигенция может быть сильна, только если соединится с рабочим классом. Если она идет против рабочего класса, она превращается в ничто». (Там же, стр. 611.)

Пролетариат, будучи классом эксплуатируемым, лишенным доступа к образованию и культуре, не имеет при капитализме сколько-нибудь благоприятных условий для формирования своей интеллигенции; эта задача решается им в основном после завоевания политической власти. Однако формирование пролетарской интеллигенции начинается еще при капитализме, где в ходе революционной борьбы пролетариата из его среды выдвигается все большее число «революционеров по профессии» (Ленин). На сторону пролетариата переходят также наиболее смелые и революционные люди из среды буржуазной интеллигенции, решившие связать свою судьбу с судьбой рабочего класса. «Как и всякий другой класс современного общества, — отмечал Ленин, — пролетариат не только вырабатывает свою собственную интеллигенцию, но и берет себе также сторонников из числа всех и всяких образованных людей». (В. И. Ленин, Соч., т. 6, изд. 4, стр. 176.) Выходцами из среды буржуазной интеллигенции были основоположники научного коммунизма Маркс, Энгельс, Ленин. Складывающаяся при капитализме революционная пролетарская интеллигенция играет чрезвычайно важную роль в выработке социалистической идеологии пролетариата.

В прошлом только единицы и десятки смелых и революционных людей из интеллигенции переходили на сторону рабочего класса. В современную эпоху, когда загнивание капитализма привело общество в тупик и угрожает гибелью всем завоеваниям культуры, когда все явственнее становится духовный маразм буржуазии, широкие слои честных и мыслящих людей из среды интеллигенции переходят на сторону коммунизма. Борьба рабочего класса за мир, за социализм, за народную демократию, против империалистических поджигателей войны, против фашистской империалистической реакции ныне привлекает на свою сторону все более и более широкие слои интеллигенции капиталистических стран. Такие люди, как крупнейший американский писатель Теодор Драйзер, незадолго до своей смерти вступивший в коммунистическую партию, писатель Говард Фаст, певец Поль Робсон, крупнейшие французские физики Поль Ланжевен и Жолио-Кюри, художник Пикассо, английские физики Берналл, Блеккет, немецкие писатели Томас Манн, Келлерман и тысячи других, вступили в ряды борцов против империалистических поджигателей войны и против фашистской реакции. Вместе с тем загнивание капитализма влечет за собою моральную деградацию и разложение значительной части буржуазной интеллигенции, все более откровенно и цинично служащей империализму и содействующей ему в подготовке новых захватнических войн.

Кроме интеллигенции в капиталистическом обществе существуют и другие общественные прослойки. Жесточайшая капиталистическая эксплуатация ведет к разорению народных масс, к росту нищеты и порождает довольно многочисленную прослойку деклассированных элементов, так называемый «люмпен-пролетариат» (нищие, проститутки, воры, жулики и т. д.). Эта прослойка состоит из людей, опустившихся «на дно», потерявших постоянную работу и живущих нищенством, подачками, случайными заработками, воровством и т. п. Как свидетельствует история, этот слой может быть легко подкуплен и использован буржуазией для борьбы против революционного пролетариата. Особенно широко использует для этой цели «люмпен-пролетариев» современная империалистическая реакция: гитлеровцы в своих штурмовых отрядах и отрядах СС, фашистские банды Ку-клукс-клана в США и т. п.

Пролетариат — единственный последовательно революционный класс

На основе анализа классовой структуры и закономерности развития капиталистического общества Маркс и Энгельс пришли к открытию всемирно-исторической роли рабочего класса как единственного класса, способного низвергнуть капитализм и привести общество к коммунизму.

Маркс и Энгельс показали, что пролетариат, освобождая себя, освобождает всех трудящихся, ибо он уничтожит частную собственность на средства производства и тем самым ликвидирует всякую эксплуатацию. Пролетариат лишен собственности на средства производства, не владеет ничем, кроме своей рабочей силы, и вследствие своего пролетарского положения наиболее революционен. Пролетариям нечего терять в революции, кроме своих цепей, приобретут же они весь мир, заявили Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии».

Всемирно-историческая революционная роль пролетариата определяется также тем, что он является таким трудящимся классом, который связан с наиболее передовой формой хозяйства — с крупным производством — и ввиду этого растет как класс из года в год. В силу условий своего труда на крупном производстве пролетариат легко поддается организации, он больше, чем какой-либо другой из трудящихся классов, способен к сплоченным, сознательным, организованным действиям. Пролетариат стоит несравненно выше остальных трудящихся по степени своей классовой сознательности.

Согласно учению Маркса и Энгельса пролетариат является единственным последовательно революционным классом капиталистического общества. Остальные трудящиеся, в том числе и крестьяне, бывают при капитализме революционны лишь при известных условиях. Если они революционны, указывали Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», то постольку, поскольку им предстоит переход в ряды пролетариата или поскольку они борются под руководством пролетариата.

Пролетариат ведет борьбу против капитализма не в одиночестве. В противоположность оппортунистам II Интернационала, отрицавшим революционные возможности трудящегося крестьянства, марксизм-ленинизм учит, что пролетариат может и должен вести за собой трудящееся крестьянство в борьбе против капитализма. Продолжая учение Маркса и Энгельса об исторической роли пролетариата, Ленин и Сталин разработали вопрос о гегемонии пролетариата в революционном движении. Они исходили из того неоспоримого факта, что капитал эксплуатирует не только пролетариев, но и миллионы людей из полупролетарских слоев города и деревни, которые поэтому могут и должны стать союзниками пролетариата в борьбе за свое освобождение от капиталистического гнета. Свержение капитала осуществляется не изолированным пролетариатом, а пролетариатом — гегемоном (т. е. руководителем, вождем) революционного движения, ведущим за собой своих союзников — полупролетарские массы города и деревни, в том числе большинство крестьянства. Как единственный до конца революционный класс современного общества, пролетариат призван быть вождем трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за их освобождение. «Пролетариат революционен лишь постольку, поскольку он сознает и проводит в жизнь эту идею гегемонии», — учил Ленин. (В. И. Ленин, Соч., т. 17, изд. 4, стр. 201.)

Жизнь полностью подтвердила ленинско-сталинскую идею гегемонии пролетариата. В России в силу особенностей ее исторического развития сложился революционнейший в мире рабочий класс. Переплетение в царской России капиталистического гнета с гнетом крепостническим, колониальным, военным, безобразные формы эксплуатации на предприятиях, нестерпимый политический гнет — все это порождало со стороны русского пролетариата особую силу революционного отпора. В России в отличие от Западной Европы каждая серьезная стачка превращалась в громадный политический акт, противопоставлявший рабочих всему существовавшему в стране политическому режиму и закалявший их. Революционной организованности русского пролетариата способствовала также небывалая концентрация промышленности. На крупных предприятиях (с количеством рабочих более 500 человек) в России работало 54% всех рабочих, тогда как в США — 33%. Как указывал товарищ Сталин, уже одно это обстоятельство при наличии такой революционной партии, как партия большевиков, «превращало рабочий класс России в величайшую силу политической жизни страны». (И. В. Сталин, Соч., т. 6, стр. 128.) В России, несмотря на меньший сравнительно с главными странами капитализма удельный вес пролетариата в населении страны, сила его была несравненно большей, ибо он представлял собой закаленный в революционных боях класс, во главе которого стояла наиболее революционная и испытанная пролетарская партия — партия большевиков, нанесшая сокрушительное поражение всем оппортунистическим партиям. Под руководством этой партии в ходе трех русских революций — буржуазно-демократической революции 1905 г., буржуазно-демократической революции в феврале 1917 г. и социалистической революции в октябре 1917 г. — пролетариат России закалился как класс, проявил себя классом-руководителем, вождем революционного движения, сумевшим объединить вокруг себя многомиллионные массы трудящегося и эксплуатируемого люда. В этой борьбе вырабатывались славные революционные традиции русского рабочего класса, развивалась и крепла та замечательная черта, которую товарищ Сталин назвал русским революционным размахом.

Формы классовой борьбы пролетариата

По определению основоположников марксизма-ленинизма, классовая борьба пролетариата имеет три формы: экономическую, политическую и идеологическую.

Экономическая борьба пролетариата в условиях капитализма имеет своей задачей главным образом отстаивание профессиональных интересов пролетариата, т. е. повышение заработной платы, сокращение рабочего дня, улучшение условий труда и т. д. Это необходимая борьба за повседневные нужды рабочих. Марксисты-ленинцы организуют эту борьбу и не могут отказаться от нее, если они не хотят стать на позиции гибельного для дела пролетариата «сектантства», ведущего к отрыву от масс.

Однако экономическая борьба за повышение заработной платы, уменьшение рабочего дня и т. п. не является для марксистов-ленинцев самоцелью, ибо они знают, что в рамках капитализма нельзя добиться коренного улучшения положения пролетариата. Поэтому нельзя ограничиваться борьбой за улучшение условий продажи рабочими своей рабочей силы капиталистам; необходимо вести борьбу за уничтожение самих экономических отношений, вынуждающих рабочих продавать свою рабочую силу, за освобождение пролетариата от капиталистической эксплуатации. Таким образом, кроме профессиональных интересов пролетарии имеют еще общеклассовые интересы, которые заключаются в уничтожении капитализма и построении социализма.

Осуществить эти коренные, общеклассовые интересы можно только путем революционного свержения политической власти буржуазии и установления диктатуры пролетариата. Этим и определяются задачи политической борьбы. В политической борьбе получают наиболее концентрированное выражение коренные экономические интересы пролетариата. Вот почему главной, определяющей формой классовой борьбы пролетариата является политическая борьба.

Разъясняя коренное различие между марксистским и либеральным понятиями классовой борьбы, Ленин писал:

«Всякая классовая борьба есть борьба политическая. Известно, что эти глубокие слова Маркса оппортунисты, порабощенные идеями либерализма, понимали превратно и старались истолковать извращенно... «Экономисты» думали, что любое столкновение между классами есть уже политическая борьба. «Экономисты» признавали поэтому «классовой борьбой» борьбу за пятачок на рубль, не желая видеть более высокой, развитой, общенациональной классовой борьбы за политику...

Далее. Мало того, что классовая борьба становится настоящей, последовательной, развитой, лишь тогда, когда она охватывает область политики. И в политике можно ограничиться мелкими частностями, можно идти глубже, вплоть до основного. Марксизм признает классовую борьбу вполне развитой, «общенациональной» лишь тогда, когда она не только охватывает политику, но и в политике берет самое существенное: устройство государственной власти». (В. И. Ленин, Соч., т. 19, изд. 4, стр. 97 — 98.)

К такой вполне развитой, общенациональной классовой борьбе за установление своей государственной власти пролетариат приходит не сразу. Как показали Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», вначале борьбу против капиталистов ведут рабочие отдельных фабрик, затем рабочие одной отрасли труда в данной местности. На этой ступени развития рабочий класс еще разрознен, он еще не осознал своих коренных классовых интересов и, по выражению Маркса, является классом «в себе». Но историческое развитие с необходимостью ведет к консолидации рабочего класса. Рабочие начинают выступать сообща, создавать свои организации для совместной борьбы против капиталистов. С течением времени борьба рабочих отдельных местностей сливается в общенациональную классовую борьбу: от борьбы против отдельных эксплуататоров пролетарии переходят к борьбе против всего класса капиталистов, против самого капиталистического способа производства и защищающего его государства; пролетариат осознает свои коренные классовые интересы, организуется в политическую партию и становится классом «для себя». Так осуществляется «...организация пролетариев в класс, и тем самым — в политическую партию». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Манифест Коммунистической партии, 1950, стр. 43.) На этой ступени своего развития классовая борьба пролетариата необходимо становится борьбой политической.

Огромное значение для пролетариата имеет также идеологическая борьба. Классовая борьба находит свое отражение в области идеологии в виде столкновения передовых идей революционных классов с реакционными идеями отживающих классов. Революционный класс выступает не только как носитель нового способа производства, но и как носитель новых общественных идей. А так как революция не является стихийным процессом, то в эпоху революционных переворотов особенно ярко выступает великая роль новых общественных идей, призванных организовать и сплотить массы в политическую армию, способную низвергнуть отжившие порядки. Отсюда и вытекает огромное значение социалистической теории и социалистических идей в классовой борьбе пролетариата.

Выработка и распространение социалистических идей в массах пролетариата не может быть результатом стихийной классовой борьбы. Ленин и Сталин со всей силой подчеркивали, что в капиталистическом обществе рабочим усиленно навязывается буржуазная идеология, которая является господствующей идеологией. Эта идеология прививается рабочим через школу, церковь, печать, искусство и т. д. Поэтому необходима сознательная борьба за освобождение рабочих от буржуазных идей и предрассудков, за внесение социалистического сознания в массы пролетариата. Такую борьбу способна успешно вести только политическая партия пролетариата. Коммунистическая партия вносит социалистическое сознание в рабочий класс, помогает ему осознать свои коренные общеклассовые интересы.

Внесение социалистического сознания в рабочее движение, осознание рабочим классом своей исторической роли является необходимым условием превращения стихийной классовой борьбы в борьбу сознательную. Опыт рабочего движения в России под руководством партии Ленина — Сталина показывает, что только сознательная классовая борьба пролетариата, вооруженного идеологией марксизма-ленинизма, способна привести кратчайшим путем к победе над буржуазией, к ниспровержению капитализма и утверждению социализма. С другой стороны, опыт рабочего движения в Англии и США, где пролетариат в течение ряда десятилетий находится под влиянием тред-юнионистской, реформистской идеологии, показывает, что пролетариат, не осознавший своей исторической роли, обречен влачить ярмо капиталистической эксплуатации.

Буржуазия крайне заинтересована в том, чтобы затемнить классовое сознание пролетариата, отравить его своей тлетворной идеологией, подорвать его веру в собственные силы. В наши дни, когда капитализм изжил себя и вступил в эпоху своего крушения, реакционная буржуазия при помощи своих холопов — правых социалистов — вроде Бевина и Эттли в Англии, Блюма и Ги Молле во Франции, Спаака в Бельгии, Реннера в Австрии, Шумахера в Германии, Сарагата в Италии и др., особенно рьяно старается отравить душу рабочего класса ядом сомнения и неверия в собственные силы, яростно клевещет на коммунизм и восхваляет капитализм. В этих условиях борьба революционной партии пролетариата против буржуазной идеологии приобретает исключительное значение.

Социалистическая революция — решающее средство ниспровержения капитализма

Характеризуя формы классовой борьбы пролетариата, основоположники марксизма всесторонне выяснили значение таких средств борьбы, как забастовки, демонстрации, участие в парламентах, вооруженные выступления и т. д. «Классовая борьба пролетариата имеет многообразные формы, — указывал товарищ Сталин. — Классовой борьбой является, например, стачка — всё равно, будет она частичной или всеобщей. Классовой борьбой являются, несомненно, бойкот, саботаж. Классовой борьбой являются также манифестации, демонстрации, участие в представительных учреждениях и пр. — всё равно, будут ли это общие парламенты или местные самоуправления. Всё это различные формы одной и той же классовой борьбы». (И. В. Сталин, Соч., т. 1, стр. 344.)

Ленин и Сталин учат, что каждая из этих форм нужна пролетариату. Партия пролетариата должна владеть всеми формами классовой борьбы, выдвигая и используя каждую из них сообразно конкретной исторической обстановке. Она должна умело сочетать легальные и нелегальные формы борьбы, парламентские и внепарламентские. Попытки раз и навсегда выпятить какую-либо одну из этих форм, отбросив другие, Ленин и Сталин всегда решительно отвергали как метафизические, односторонние и вредные. Вместе с тем Ленин и Сталин указывали, что стачки, бойкот, участие в парламентах, манифестации, демонстрации являются лишь подготовительными средствами, но ни одна из этих форм борьбы, взятая отдельно, не представляет собой решающего средства, при помощи которого пролетариат сумеет разрушить капитализм.

Так, например, всеобщая стачка представляет могучее средство борьбы пролетариата, но нельзя разрушить капитализм только всеобщей стачкой. Это наглядно подтвердила всеобщая забастовка в Англии в мае 1926 г., в которой участвовало свыше 5 млн. рабочих. Несмотря на громадный размах движения, эта забастовка потерпела неудачу. Ограничив забастовку экономической борьбой, предатели рабочего класса, лейбористы и реакционные лидеры профсоюзов, обрекли ее тем самым на неминуемый провал. «Ибо, как показывает история, общая забастовка, не переведённая на рельсы политической борьбы, неминуемо должна провалиться». (И. В. Сталин, Соч., т. 8, стр. 162.)

Не является решающим средством свержения капитализма и парламентская борьба. Оппортунисты II Интернационала и их еще более гнусные преемники — нынешние правые социалисты — рассматривают парламентскую борьбу как главную форму борьбы, проповедуют возможность мирного завоевания власти пролетариатом. Ленин и Сталин беспощадно разоблачали такую предательскую политику.

«Ограничивать борьбу классов борьбой внутри парламента, или считать эту последнюю высшей, решающей, подчиняющей себе остальные формы борьбы, значит переходить фактически на сторону буржуазии против пролетариата», — указывал Ленин. (В. И. Ленин, Соч., т. XXIV, изд. 3, стр. 646.) Коренные вопросы борьбы классов решаются не голосованием, а всеми формами классовой борьбы, вплоть до вооруженного восстания и гражданской войны. Вот почему коммунисты, не отвергая участия в парламенте, решительно борются против «парламентских иллюзий», против оппортунистических представлений о возможности для пролетариата достичь власти без серьезной борьбы, лишь путем завоевания большинства голосов. С такими оппортунистическими «парламентскими иллюзиями» в своих рядах пришлось вести борьбу и после второй мировой войны французской, итальянской, японской и другим коммунистическим партиям.

Ленин и Сталин учат, что решающим средством, при помощи которого пролетариат может свергнуть капиталистический строй, является социалистическая революция. Пролетариат должен организоваться под руководством коммунистической партии и повести решительную атаку на буржуазию, чтобы до основания разрушить капитализм. А этого нельзя достигнуть без открытых схваток между классами, без вооруженного восстания, которое является самой острой и решающей формой борьбы классов. Не готовясь к вооруженной борьбе, не создавая пролетарской гвардии, немыслимо одержать победу над отжившим строем. Этому учит опыт всех трех русских революций и особенно Великой Октябрьской социалистической революции. Победа Китайской народной революции, возглавляемой рабочим классом и коммунистической партией, еще и еще раз подтверждает, что только вооруженная борьба дает возможность свергнуть отживающий строй, разгромить силы реакции.

Критика реформистских теорий «примирения» классов

В противоположность марксистам-ленинцам, стоящим на позициях непримиримой классовой борьбы пролетариата и пролетарской революции, правые социалисты отстаивают политику «примирения» классов, политику реформ. Оппортунисты выхолащивают и урезывают классовую борьбу, сводят ее к борьбе за реформы, за отдельные «улучшения» существующего порядка или же, как это делают правые социалисты и профбюрократы типа Грина и Мэррея в США, совершенно отказываются от классовой борьбы против буржуазии, перейдя на сторону последней и предавая пролетариат.

Стремление сгладить, примирить антагонизм между классами — характерная черта мелкобуржуазных политиков, реформистских партий и течений, которые не видят или не хотят видеть коренной материальной основы противоположных классовых интересов и считают, что их можно примирить добрыми пожеланиями, уговорами. Идея примирения классов, теория гармонии классовых интересов служит эксплуататорам, призвана затушить революционную освободительную борьбу угнетенных классов.

Предательская политика реформистов нередко обосновывается при помощи так называемой «распределительной» теории классов. Эту теорию усердно проповедовали теоретики II Интернационала — Бернштейн, Каутский и др. Приверженцами распределительной теории классов в России были «легальные марксисты», «экономисты», эсеры и др. Распределительная теория усматривает основу классовых различий в различии источников и размеров их дохода и тем самым смазывает антагонизм классов. Ведь различия в источнике и размерах доходов существуют не только между классами, но и внутри классов. На этом основании некоторые представители распределительной теории выделяют в особые классы чиновников, врачей, деятелей искусства и т. п. Вместо двух основных классов-антагонистов у них получается множество общественных классов.

Коренной порок распределительной теории классов Ленин определял следующими словами: «Искать основного отличительного признака различных классов общества в источнике дохода, значит выдвигать на первое место отношения распределения, которые на самом деле суть результат отношений производства. Ошибку эту давно указал Маркс, назвавший не видящих ее людей вульгарными социалистами. Основной признак различия между классами — их место в общественном производстве, а следовательно, их отношение к средствам производства». (В. И. Ленин, Соч., т. 6, изд. 4, стр. 235.)

В противоположность реформистам, которые ограничивают сферу классовой борьбы пролетариата борьбой за распределение общественного дохода на почве существующего строя, в пределах капиталистического способа производства, революционные марксисты указывают, что классовая борьба ведется пролетариатом за уничтожение капиталистического способа производства, за коренное преобразование всего общественного строя.

Скатываясь все дальше по пути предательства интересов рабочего класса, правые социалисты ныне окончательно отреклись от марксистской теории классов и классовой борьбы. Предатель рабочего класса Леон Блюм заявлял, что социализм осуществится не в результате классовой борьбы, а в результате «нравственного самоусовершенствования» отдельных индивидов. «Мы должны сделать жизнь лучшей, совершенствуя самих себя», — лицемерно взывал этот мошенник и холуй буржуазии. Он призывал рабочих к христианскому смирению, уговаривал их: не боритесь со своими угнетателями, а совершенствуйтесь духовно! Чтобы оценить всю подлость рассуждений защитника англо-американского империализма Леона Блюма, нужно еще добавить, что он уверял рабочих, будто главным препятствием на пути к социализму является классовое сознание рабочих и их классовая борьба. Это поистине верх цинизма и лакейства перед буржуазией! В соответствии с установками Блюма французские правые социалисты на своем съезде в 1946 г. исключили из программы партии понятие «классовой борьбы» как якобы «несвойственное марксизму».

Из тех же установок исходят и английские лейбористы. Лейбористский теоретик Ласки уговаривал английскую буржуазию и рабочих сотрудничать друг с другом, чтобы избежать революции. Накануне парламентских выборов в Англии в 1945 г. лейбористы называли себя партией «всего народа», а один из их лидеров, Моррисон, утверждал, что только лейбористы могут с успехом защищать интересы всех классов, всех слоев населения. Но кому же ныне не известно, чьи интересы «с успехом» защищают английские лейбористы?! Это интересы монополистического капитала, интересы империалистов, перед которыми они пресмыкаются, а вовсе не интересы народа!

Еще более цинично и нагло предают интересы пролетариата американские правые социалисты и реакционные профсоюзные лидеры. Вожаки Американской федерации труда Грин и др. призывают рабочих повышать производительность труда, уверяя их, будто это приведет к увеличению доли рабочих в национальном продукте, к росту заработной платы и предотвращению кризисов. Лидеры Конгресса производственных профсоюзов Мэррей и др. заявляют, будто в США нет классов, а стало быть, нет классовой борьбы. Реакционные профсоюзные лидеры срывают забастовки американских рабочих, организуют штрейкбрехерство, подрывают единство рабочего класса, раскалывают профсоюзы, чтобы поставить их на службу монополистическому капиталу в его наступлении на рабочий класс и в подготовке новой империалистической войны.

Американские профбюрократы открыто выступают против демократии, против национально-освободительного движения, они поддерживают агрессию американского империализма против Корейской народно-демократической республики, против Китая, против Вьетнама; тем самым они разоблачают себя, как агентуру монополистического капитала, империалистической реакции.

Если в прошлом реформисты, стремясь отвлечь пролетариат от борьбы за завоевание власти, урезывали и ограничивали его классовую борьбу, сводили ее к отвоеванию отдельных уступок у капиталистов, к борьбе за мизерное повышение заработной платы, за незначительные улучшения условий труда и т. д., то ныне правосоциалистические предатели и реакционные лидеры профсоюзов отреклись даже от такой экономической борьбы. Под флагом налаживания «сотрудничества» классов они помогают империалистам переложить все тяготы подготовки новой войны на плечи трудящихся, снизить реальный жизненный уровень рабочего класса и еще более умножить и без того непомерные прибыли капиталистических монополий. (До какой степени предательства дошли реакционные профсоюзные вожаки, свидетельствует заключенная в мае 1950 г. сделка между председателем профсоюза рабочих автомобильной промышленности Уолтером Рейтером и компанией «Дженерал моторс». По этому соглашению вожаки профсоюза, получив подачку от компании «Дженерал моторс», обязались в течение пяти лет не проводить забастовок на ее автомобильных заводах. Таким образом, рабочие заводов «Дженерал моторс» запроданы своим хозяевам без права протестовать на срок в пять лет.)

Идея «сотрудничества» антагонистических классов всегда служила и служит средством укрепления господства эксплуататоров, оправданием предательства интересов рабочего класса, орудием идейного разоружения и одурачивания масс в интересах буржуазии. Неудивительно, что правые социалисты, продавшиеся душой и телом капиталу, сделали эту идею своим символом веры.

Марксизм-ленинизм противопоставляет реформистским вымыслам суровую правду классовой борьбы, непримиримость интересов противоположных классов. Разоблачая буржуазную теорию «солидарного» общественного прогресса, Ленин указывал на роль классовой борьбы как двигателя истории.

«По учению социализма, т. е. марксизма... — писал Ленин, — действительным двигателем истории является революционная борьба классов... По учению буржуазных философов, двигатель прогресса — солидарность всех элементов общества, сознавших «несовершенство» того или иного учреждения. Первое учение — материалистично, второе — идеалистично. Первое — революционное. Второе — реформистское. Первое обосновывает тактику пролетариата в современных капиталистических странах. Второе — тактику буржуазии». (В. И. Ленин, Соч., т. 11, изд. 4, стр. 54.)

Лучшим опровержением реформистского учения о «солидарности» классов служит сама действительность. История капиталистических стран показывает, что классовую борьбу нельзя надолго отодвинуть, заглушить, что рано или поздно противоположность классовых интересов неизбежно проявляется и ведет к открытым столкновениям классов.

Классовая сущность политических партий

Во всяком обществе, где имеются противоположные классы, развертывается классовая борьба, которая неизбежно принимает характер политической борьбы. Этой борьбой руководят политические партии. Буржуазные социологи и политики стараются затушевать связь между партиями и классами; они рассматривают партию лишь как идейное объединение, как союз единомышленников, придерживающихся одинаковых политических взглядов, вне всякой зависимости от их классовой принадлежности.

Ревизионисты и в этом вопросе плетутся в хвосте за буржуазными профессорами. Один из теоретиков II Интернационала, Г. Кунов, заявлял, что партия есть не более как «идеологическое образование, представительница особого комплекса политических идей». «В рядах всякой партии, — говорил он далее, — в том числе и социал-демократии, находятся элементы различных классов, с различными классовыми интересами. С точки зрения теории классов, партия отнюдь не есть нечто цельное». (Г. Кунов, Марксова теория исторического процесса, общества и государства, т. II, М. — Л. 1930, стр. 57, 58.) Такое определение партии отрывает партию от ее материальной классовой основы; оно выражает политическое соглашательство партий II Интернационала.

В действительности деление на партии и партийная борьба являются не чем иным, как самым полным и оформленным выражением политической борьбы классов. И это особенно наглядно видно в переломные моменты исторического развития.

«Всего яснее выступает деление всякого общества на политические партии во время глубоких, потрясающих всю страну, кризисов...— указывал Ленин. — Серьезная борьба отметает прочь всякие фразы, все мелкое, наносное; партии напрягают все свои силы, обращаясь к массам народа, и массы, руководимые верным инстинктом, просвещенные опытом открытой борьбы, идут за теми партиями, которые выражают интересы того или иного класса». (В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 29.)

Политическая партия всегда выражает интересы того или иного класса. По своему составу она есть часть класса и притом его наиболее активная часть. Однако это вовсе не означает, будто все партии открыто признают себя защитниками интересов того или иного класса. Если революционная партия пролетариата выступает открыто, не имея нужды скрывать, интересы какого класса она защищает, то реакционные буржуазно-помещичьи партии тщательно прячут свое подлинное классовое лицо. Они прикрывают свою корыстную защиту интересов эксплуататоров всякого рода лживыми фразами об интересах «народа», «демократии», «человечества» и т. д.

Маркс отмечал, что чем более обостряются классовые противоречия, тем лицемернее становится буржуазия, и чем более она становится лицемерной, тем возвышеннее становится язык ее идеологов. Так в наши дни корыстные интересы американских империалистов, претендующих на мировое господство, стремящихся к закабалению других народов, прикрываются лживой космополитической фразеологией насчет установления «всемирного гражданства», «объединения» всего человечества. Так враги свободы рядятся в одежды свободы, продажные наемники капитала объявляют себя бескорыстными защитниками труда, предатели национальных интересов именуют себя «национальными» партиями.

Ленин учил трудящихся не давать себя обманывать подобного рода лживыми заверениями, учил вскрывать подлинное классовое лицо буржуазных и мелкобуржуазных партий, проверять партии не по их вывескам, словам, лозунгам и резолюциям, а по их делам.

«Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, — указывал Ленин, — пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов». (В. И. Ленин, Соч., т. 19, изд. 4, стр. 7 — 8.)

Буржуазные и мелкобуржуазные партии

В большинстве капиталистических стран существует многопартийная политическая система. Как правило, число политических партий в этих странах бывает больше, чем число классов.

Так, например, в царской России в IV Государственной думе, избранной в 1912 г., было представлено около десятка различных помещичьих, буржуазных и мелкобуржуазных партий и партийных группировок: правые (монархические помещичьи партии националистов, националистов-прогрессистов и др.), опиравшиеся на черносотенный «Союз русского народа», октябристы (буржуазно-помещичья партия «Союз 17 октября»), кадеты (конституционно-демократическая партия) и прогрессисты, эсеры (социалисты-революционеры), социал-демократы — меньшевики и др. Многочисленность политических партий в царской России объяснялась прежде всего сложностью классовой структуры страны: в России наряду с классами капиталистического общества (буржуазией и пролетариатом) продолжали существовать классы феодально-крепостнического общества — помещики и крестьяне. К тому же некоторые партии являлись выразителями интересов отдельных слоев, групп одного и того же класса. Конечно, расхождение между такими партиями не могло быть глубоким, оно касалось лишь второстепенных вопросов, тогда как в разрешении главных, решающих вопросов они действовали заодно.

Пестрота политических группировок в капиталистическом обществе используется буржуазией для того, чтобы сбить с толку трудящихся, затруднить им ориентировку, прикрыть, затушевать основной классовый антагонизм между эксплуататорами и эксплуатируемыми. Так происходит, например, во Франции, где частая смена кабинетов министров и правящих партий прикрывает классовую сущность государства — господство класса капиталистов.

В отличие от многопартийной системы, которая характерна для большинства капиталистических стран, в некоторых странах (Англия, США) имела место двухпартийная система. В Англии на протяжении всего XVIII в. и первой половины XIX в. чередовались у власти две политические партии — тори и виги, представлявшие соответственно интересы земельной аристократии и буржуазии. В дальнейшем их наследниками явились партии консерваторов и либералов, а в наше время — консерваторы и лейбористы. В Соединенных Штатах Америки с середины XIX в. сложились две большие партии — демократы и республиканцы. С течением времени и в Англии и в США все больше стирались различия в классовой основе и в программах этих партий. Ленин отмечал, что после гражданской войны 60-х годов XIX в. в США «...разница между той и другой партией становилась все меньше. Борьба этих партий велась преимущественно из-за вопроса о большей или меньшей высоте таможенных пошлин. Никакого серьезного значения для массы народа эта борьба не имела. Народ обманывали, отвлекали от его насущных интересов посредством эффектных и бессодержательных дуэлей двух буржуазных партий». (В. И. Ленин, Соч., т. 18, изд. 4, стр. 373 — 374.)

Основное назначение двухпартийной системы заключается в том, чтобы отвлечь внимание трудящихся от борьбы за их коренные классовые интересы, помешать возникновению самостоятельной рабочей партии. И надо признать, что эта цель на протяжении длительного времени достигалась господствующими классами Англии и США. Однако с ростом политической сознательности масс, с развитием классовой борьбы пролетариата стал неизбежным упадок и крах двухпартийной системы. Об этом, между прочим, ярко свидетельствует создание третьей партии в США. Оно показывает, что значительные слои американского народа глубоко разочаровались в политике обеих правящих партий — и демократов и республиканцев. Эти партии все больше и больше разоблачают себя как партии поджигателей войны, партии империалистической реакции, борющиеся за интересы капиталистических монополий, против демократических прав трудящихся США.

В некоторых капиталистических странах (Германии, Италии, Испании и др.) империалистическая буржуазия пыталась установить однопартийную систему. В этих странах фашисты уничтожали все остатки буржуазной демократии, истребляли инакомыслящих и устанавливали господство одной — фашистской партии, осуществлявшей открытую диктатуру самых реакционных слоев империалистической буржуазии. Но однопартийная система в условиях капитализма не могла и не может быть прочной. Никакими террористическими средствами нельзя надолго заглушить классовую борьбу. Если остаются классы, то остается и классовая борьба, которая в конце концов должна прорваться наружу, появляясь в форме борьбы партий, представляющих противоположные классы.

Пролетарская партия

Как и другие классы капиталистического общества, пролетариат создает свою политическую партию. Учение о партии рабочего класса разработано Лениным и Сталиным.

Марксистская партия представляет собой передовой отряд, авангард пролетариата. Все другие организации пролетариата — его профессиональные союзы, кооперативы, культурно-просветительные объединения и т. п. — служат ему опорными пунктами в классовой борьбе, но не могут разрешить ее коренной задачи — организовать пролетариат для ликвидации капиталистических порядков, для социалистической революции. Только политическая партия способна объединить деятельность всех пролетарских организаций и направить ее в одно русло, превратить пролетариат в сознательный класс, подготовить его к социалистической революции и привести к победе социализма.

Марксистско-ленинская партия способна осуществить эту задачу, потому что она вбирает в себя лучших людей из всех массовых организаций рабочего класса, потому что она обладает наибольшим опытом и закалкой в классовой борьбе, потому что она представляет высшую форму классовой организации пролетариата.

Марксистско-ленинская партия — это руководитель революционной борьбы рабочего класса, его политический вождь. Условия, обстановка классовой борьбы пролетариата крайне сложны. Они не менее, если не более, сложны, чем условия современной войны. И, подобно тому как на войне ни одна армия не может обойтись без опытного штаба, если не хочет обречь себя на поражение, так и в классовой борьбе рабочий класс не может обойтись без своей политической партии. Партия — это штаб пролетариата, осуществляющий руководство всей его борьбой. История классовой борьбы непреложно доказала, что без опытной и умелой революционной партии пролетариат не может одержать победу над своими классовыми врагами, свергнуть их власть и установить свое политическое господство. Тем более не может пролетариат без руководства партии укрепить и удержать завоеванную им государственную власть и добиться осуществления социализма.

Чтобы партия пролетариата была способна осуществить свою роль вождя, руководителя его классовой борьбы, она должна представлять собой передовой, сознательный, организованный отряд пролетариата, спаянный единой волей, сильный своей сплоченностью и железной дисциплиной. Сравнивая класс пролетариев и партию пролетариев, товарищ Сталин указывал, что «партия пролетариев, как боевая группа руководителей, во-первых, должна быть гораздо меньше класса пролетариев по количеству своих членов; во-вторых, должна стоять выше класса пролетариев по своей сознательности и своему опыту; и, в-третьих, должна представлять из себя сплочённую организацию». (И. В. Сталин, Соч., т. 1, стр. 63.)

На протяжении всей истории марксистской партии в России Ленин и Сталин постоянно вели борьбу против оппортунистов, которые стремились стереть грань между партией и классом, растворить партию в беспартийной массе и тем самым свести на нет, упразднить ее руководящую роль. Вместе с тем Ленин и Сталин подчеркивали, что различие между передовым отрядом и остальной массой рабочего класса не должно превращаться в разрыв. Партия не может руководить классом, если она не связана с беспартийными массами, если она не развивает и не укрепляет связи с массами. Партия есть воплощение связи передового отряда рабочего класса с миллионными массами рабочего класса.

Значение пролетарской партии особенно возросло в эпоху империализма, когда пролетарская революция стала прямой практической необходимостью, когда обострение классовых противоречий вплотную подвело рабочий класс к задаче штурма капитализма. «Партия, — говорит товарищ Сталин, — не могла бы подняться так высоко в своём значении, и она не могла бы покрыть собой все остальные формы организации пролетариата, если бы пролетариат не стоял перед вопросом о власти, если бы условия империализма, неизбежность войн, наличие кризиса не требовали концентрации всех сил пролетариата в одном пункте, сосредоточения всех нитей революционного движения в одном месте для того, чтобы свергнуть буржуазию и завоевать диктатуру пролетариата». (И. В. Сталин, Соч., т. 6, стр. 180.)

Задачи пролетариата в условиях эпохи империализма потребовали партии нового типа, партии боевой и революционной, способной повести пролетариат на борьбу за власть. Такой партией нового типа явилась большевистская партия, созданная в России Лениным и Сталиным. Она сложилась и выросла в борьбе с оппортунистическими партиями, социал-демократическими партиями старого типа.

Социал-демократические партии на Западе сложились в период более или менее мирного развития капитализма, наступивший вслед за поражением Парижской Коммуны (1871) и продолжавшийся до первой русской революции (1905). Условия относительно «мирного» развития способствовали росту оппортунизма в рабочем движении, распространению оппортунистических иллюзий о возможности «мирного врастания капитализма в социализм», «примирения» классов и т. д. Вербуя себе сторонников среди социалистических парламентариев, многочисленных чиновников рабочего движения и «сочувствующей» интеллигенции, оппортунисты приобретали все больший вес и влияние в западноевропейских социал-демократических партиях.

Социальной основой оппортунизма в рабочем движении явилась неоднородность рабочего класса, наличие в его составе недавних выходцев из мелкой буржуазии и рост рабочей аристократии. Рабочая аристократия — это верхушка пролетариата, его наиболее обеспеченная часть, которую капиталисты ставят в привилегированное положение по отношению ко всей остальной массе рабочих. За счет сверхприбыли, полученной от грабежа колоний и экономически зависимых стран, империалистическая буржуазия имеет возможность выше оплачивать, подкупать и развращать этот слой рабочих, раскалывая тем самым рабочий класс.

Способствуя росту оппортунизма в рабочем движении крупнейших империалистических держав (особенно таких, как Англия, Германия, США и др.), империализм в то же время привел к обострению всех противоречий капитализма. Уже первая русская революция (1905 — 1907) показала, что полоса «мирного» развития закончилась, наступал новый исторический период, период открытых столкновений классов и грандиозных революционных битв. Этот период потребовал от пролетариата перестройки всей партийной работы на новый, революционный лад, подготовки и подтягивания резервов революции, упрочения международных связей пролетариев всех стран, установления прочного союза с освободительным движением колоний и т. д.

Нужно было подвергнуть пересмотру весь арсенал II Интернационала, отбросить прочь его обветшалые теории, его методы и организационные формы, его тактику и выковать новое теоретическое и тактическое оружие. Эта задача была разрешена Лениным и Сталиным путем создания большевистской партии — партии нового типа.

Особенности большевистской партии — партии нового типа

В чем же принципиальное отличие большевистской партии как партии нового типа от старых социал-демократических партий? Западноевропейские социал-демократические партии еще задолго до войны 1914 г. выродились в партии социальных реформ, партии «гражданского мира», возлагавшие свои упования не на революционное ниспровержение, а на мирное, постепенное преобразование капиталистического строя. Именно потому, что социал-демократические партии выродились в оппортунистические партии, партии социальных реформ, они оказались в хвосте рабочего движения. Они плелись за стихийным движением, предавая коренные интересы пролетариата в угоду его минутным интересам, направляя рабочее движение исключительно по линии «выполнимых», «приемлемых» для капитализма требований. Тем самым партии II Интернационала превратились в орудие буржуазной политики, в проводников буржуазного влияния на рабочий класс.

Напротив, большевистская партия — это партия нового типа, партия социальной революции, выросшая в условиях ожесточенных классовых битв и поставившая своей задачей подготовить пролетариат к решительной схватке с буржуазией, организовать победу пролетарской революции и установить диктатуру пролетариата. Организовать победу пролетарской революции способна лишь партия, являющаяся передовым отрядом рабочего класса, идущая впереди своего класса, умеющая поднимать массы до уровня классовых интересов пролетариата, партия, вооруженная революционной теорией, сильная своей сплоченностью и организованностью, умеющая владеть всеми формами и средствами революционной борьбы. Такой партией и явилась большевистская партия.

Западноевропейские социал-демократические партии были партиями блока пролетарских и мелкобуржуазных элементов. Эти партии представляли собой «смесь, мешанину из марксистских и оппортунистических элементов, из друзей и противников революции, из сторонников и противников партийности — с постепенным идейным примирением первых с последними, с постепенным фактическим подчинением первых последним». («История ВКП(б). Краткий курс», стр. 135.)

В противоположность партиям II Интернационала большевистская партия сложилась как монолитная партия революционного пролетариата. «Партия укрепляется тем, что очищает себя от оппортунистических элементов — в этом один из лозунгов большевистской партии, как партии нового типа, принципиально отличной от социал-демократических партий II Интернационала». (Там же, стр. 137.)

Историей доказано, что нельзя одержать победу над врагом, имея в своем собственном штабе лазутчиков и агентов врага. Поэтому без очищения рядов партии от оппортунистов — лазутчиков и агентов буржуазии — нельзя создать партию пролетарской революции, нельзя разгромить капитализм. Этим и объясняется та забота об идейной и классовой чистоте состава партии, которая всегда отличала большевистскую партию. Еще на II съезде партии, в 1903 г., Ленин, борясь с меньшевиками, говорил: «Наша задача — оберегать твердость, выдержанность, чистоту нашей партии. Мы должны стараться поднять звание и значение члена партии выше, выше и выше...» (В. И. Ленин, Соч., т. 6, изд. 4, стр. 459.) Эту же мысль отстаивал товарищ Сталин в своей замечательной работе «Класс пролетариев и партия пролетариев», сравнивая большевистскую партию с крепостью, двери которой открываются лишь для достойных.

Западноевропейские социал-демократические партии отнюдь не являлись руководящей силой пролетарского движения. Так как главной формой классовой борьбы оппортунисты считали избирательную борьбу, то партии II Интернационала выродились в простой придаток к собственным парламентским фракциям, в аппарат для парламентской избирательной борьбы.

В противоположность партиям II Интернационала большевики рассматривают партию как высшую форму классовой организации пролетариата, призванную руководить всеми остальными пролетарскими организациями, от профсоюзов до парламентской фракции. Такую партию, ставшую руководящей силой пролетарского движения, строили и построили Ленин и Сталин.

В труднейших условиях царской России, отражая бесчисленные удары царизма и его опричников, борясь против буржуазии и ее предательской агентуры в рабочем движении — «экономистов», меньшевиков, троцкистов, анархистов, эсеров, националистов и пр., — Ленин и Сталин камень за камнем воздвигали фундамент пролетарской партии. Важнейшую роль в строительстве этой партии сыграли исторические работы Ленина «Что делать?», «Шаг вперед, два шага назад», «Две тактики социал-демократии в демократической революции», «Материализм и эмпириокритицизм», заложившие идеологические, организационные, тактические и теоретические основы партии нового типа. «25 лет пестовал товарищ Ленин нашу партию и выпестовал её, как самую крепкую и самую закалённую в мире рабочую партию», — говорил И. В. Сталин у гроба Ленина. (И. В. Сталин, Соч., т. 6, стр. 46.)

Политические партии, как и отдельные люди, проверяются в испытаниях, в борьбе. Известна судьба старых социал-демократических партий западноевропейского типа. Предательски изменив рабочему классу в годы первой империалистической войны, они скатывались все ниже и ниже по пути служения буржуазии. После первой мировой войны, когда под влиянием общего кризиса капитализма и победы Великой Октябрьской социалистической революции зашатались устои капитализма во всем мире, социал-демократические партии помогали «своей» буржуазии проводить вооруженную интервенцию против страны Советов, спасали капитализм от пролетарской революции, организовывали кровавую расправу с рабочими. После второй мировой войны, когда общий кризис капитализма еще более углубился, когда авторитет и влияние Советского Союза колоссально выросли, а от системы империализма отпали новые страны, ставшие на путь социализма, правые социалисты еще раз показали себя буржуазными партиями в рядах рабочего класса. Они всеми силами пытаются расколоть единство рабочего класса и спасти капитализм.

Десятки лет оппортунисты убаюкивали и убаюкивают рабочий класс лживыми россказнями о мирном «врастании» капитализма в социализм, о прелестях «хозяйственной демократии» и социального мира. Но ныне трудящиеся капиталистических стран могут наглядно видеть, что есть только один путь к избавлению от ярма эксплуатации — путь, указанный еще много лет назад партией Ленина — Сталина и проверенный на опыте СССР.

Большевистская партия пронесла незапятнанным знамя пролетарского интернационализма. Через годы борьбы, через пролетарскую революцию она привела трудящихся СССР к свободной и счастливой жизни. Под ее руководством воздвигнуто на одной шестой части земли величественное здание победившего социализма, ставшее оплотом и надеждой трудящихся всего мира.

По типу большевистской партии пролетариат во всех капиталистических странах создал коммунистические партии. Коммунистические партии, вооруженные теорией марксизма-ленинизма, ведут пролетариев и трудящихся всех стран по пути, проложенному партией Ленина — Сталина, к свержению капиталистического гнета, к диктатуре пролетариата, к победе бесклассового коммунистического общества.

Изменение расстановки классовых сил и обострение классовой борьбы после второй мировой войны

В результате второй мировой войны, приведшей к разгрому германского, итальянского и японского фашизма, значительно изменилась расстановка классовых сил как внутри капиталистических стран, так и на международной арене.

Во время второй мировой войны, которая носила характер войны антифашистской, освободительной, наличие общих противников обусловливало на время возможность совместных действий различных по своей природе классов и государств. В этой войне, как известно, сложилась антифашистская коалиция государств, в которую входили Советский Союз, США, Великобритания и другие государства. Однако это не значит, что цели участников коалиции были тождественными. Напротив, «в лагере союзников уже во время войны существовало различие в определении как целей войны, так и задач послевоенного устройства мира. Советский Союз и демократические страны основными целями войны считали восстановление и укрепление демократических порядков в Европе, ликвидацию фашизма и предотвращение возможности новой агрессии со стороны Германии, создание всестороннего длительного сотрудничества народов Европы. США и в согласии с ними Англия ставили себе в войне другую цель — избавление от конкурентов на рынках (Германия, Япония) и утверждение своего господствующего положения». («Информационное совещание представителей некоторых компартий в Польше в конце сентября 1947 года», Госполитиздат, 1948, стр. 6.)

Не совпадали в войне и цели противоположных классов внутри капиталистических стран. И во время войны каждый класс таких стран, как США и Англия, действовал сообразно своей природе, своим интересам. В 1942 — 1943 гг. народные массы Англии, заинтересованные в разгроме гитлеризма и скорейшем окончании войны, требовали немедленного открытия второго фронта, тогда как правящие круги, представлявшие интересы монополистического капитала, старались оттянуть открытие второго фронта, затянуть войну, рассчитывая тем самым умножить свои прибыли и ослабить Советский Союз. В расхождении по вопросу о том, как вести войну, отражалось глубокое различие классовых интересов. Оно стало еще более явным с окончанием войны.

Окончание войны повлекло за собой обострение классовых противоречий как внутри капиталистических стран — между пролетариатом и буржуазией, так и на международной арене — между социалистической и капиталистической системами. Имевшие место еще в период второй мировой войны разногласия внутри антигитлеровской коалиции государств углубились и привели к образованию двух противоположных лагерей: лагеря социализма, мира и демократии во главе с СССР и лагеря империализма, реакции и войны во главе с США.

Разгром гитлеровского блока во второй мировой войне и победа демократических сил во главе с Советским Союзом усилили позиции лагеря демократии и социализма. Расчеты империалистических кругов США и Англии на то, что война ослабит Советский Союз и укрепит систему капитализма, оказались тщетными. Война привела не только к усилению страны победившего социализма — СССР, но и к отпадению от системы капитализма ряда стран Центральной и Юго-Восточной Европы, в которых возник народно-демократический строй. Серьезнейший урон понесла система империализма также в Азии в результате исторической победы народно-демократической революции в Китае. Таким образом, в итоге второй мировой войны углубился общий кризис капитализма, резко изменилось соотношение сил между двумя системами — социалистической и капиталистической — в пользу социализма.

Взяв курс на развязывание новой войны и установление своего мирового господства, империалисты США и Англии повели наступление против демократических прав трудящихся. Подготовка к новой империалистической войне сопровождается фашизацией буржуазных государств. Об этом свидетельствуют такие факты, как преследование прогрессивных деятелей и открытый террор против коммунистических партий в США, Японии, Франции, Италии, Австралии, в странах Латинской Америки и др., принятие фашистских антирабочих и антипрофсоюзных законов в США.

Усиленная подготовка войны, гонка вооружений ложится тяжелым бременем на плечи рабочего класса и всего трудящегося населения капиталистических стран. Назревание экономического кризиса еще более ухудшает тяжелое экономическое положение трудящихся. К концу 1949 г. число безработных и полубезработных в капиталистических странах достигло 45 млн. человек. Проведенное в 1949 г. по указке империалистов США обесценение валют в большинстве капиталистических стран значительно снизило реальную заработную плату рабочих, привело к новому ограблению трудящихся в пользу буржуазии.

Все это не может не вести к резкому обострению классовых противоречий в капиталистических странах, не может не вызывать серьезных классовых боев. Грозным для империалистов признаком является мощный рост забастовочного движения. Во Франции в сентябре и октябре 1948 г. развернулась грандиозная забастовка шахтеров, для подавления которой были двинуты войска, занимавшие с боем каждую шахту, каждый рабочий поселок. По приказу министра-«социалиста» Мока полиция и войска расстреливали стачечников и применяли против безоружных рабочих танки, бомбы со слезоточивыми газами и артиллерию. В Англии во время забастовок лондонских докеров в 1948 и 1949 гг. по приказу «социалиста» Эттли были введены в порт войска; предатели-лейбористы применили против рабочего класса закон о чрезвычайных полномочиях правительства, проведенный консерваторами в 1926 г., во время всеобщей забастовки.

В Италии против бастующих рабочих, против батраков и беднейших крестьян реакционное правительство «христианских демократов» де Гаспери и Шельбы посылает войска, вооруженные бронемашинами, артиллерией, автоматическим оружием. Во многих городах и селах Италии пролита кровь рабочих и крестьян, кровь борцов за мир, демократию и социализм.

В цитадели современного капитализма — в США — классовые противоречия и классовая борьба все больше и больше обостряются. В 1946 г. число забастовок достигло почти 5 тыс., в забастовках участвовало 4650 тыс. рабочих — больше, чем в любой другой год в истории США, включая и 1919 г., когда была достигнута высшая точка подъема стачечного движения американских рабочих (4160 тыс.). (Данные о стачечном движении в США см. в сборнике «Труд и капитал в США» (Издательство иностранной литературы, М. 1949, стр. 126) и «Факты о положении трудящихся в США (1947 — 1948 гг.)» (Издательство иностранной литературы, М. 1949, стр. 126).) При помощи антирабочего закона Тафта — Хартли и судебных репрессий реакционеры пытаются подавить забастовки. В 1948 г. объединенный профсоюз горняков за организацию забастовки был оштрафован на 1 млн. 420 тыс. долларов. Восемь угольных компаний штата Огайо предъявили судебный иск профсоюзу горняков с требованием возместить в двойном размере 11 млн. долларов, которые они, по их словам, потеряли за время забастовки в 1949 г.

Несмотря на судебный террор и фашистские методы подавления, борьба рабочего класса против наступления капитала становится все более организованной, принимая характер решительного контрнаступления. Все более широкие массы трудящихся во всех странах поднимаются на борьбу против капитализма.

Империалисты ищут средство своего спасения, путь к укреплению капитализма в новой мировой войне, в военном разгроме сил демократии и социализма. Поэтому классовая борьба пролетариата и всех трудящихся против капитала приобрела характер борьбы за мир, против поджигателей новой войны.

Борьба пролетариата за прочный мир, за национальную независимость, за демократию, за социализм

В обстановке усиливающейся угрозы новой войны трудящимся необходимо использовать все средства, для того чтобы добиться прочного и длительного мира, организовать и сплотить силы мира против сил войны. Эта задача является в настоящее время центральной задачей коммунистических и рабочих партий, ей подчинена вся их деятельность.

Подготовка англо-американским империализмом новой мировой войны встречает растущий отпор народных масс. Во Франции, в Италии и в других странах рабочие развертывают массовую борьбу против производства и транспортировки военных материалов. Портовые рабочие и железнодорожники отказываются выгружать и перевозить американские военные материалы; рабочие металлургических, машиностроительных и других заводов отказываются выполнять военные заказы. Грандиозный размах приняло движение сторонников мира, охватившее не только рабочий класс, но и широкие народные массы. Впервые в истории человечества возник организованный фронт мира. На Всемирном конгрессе сторонников мира в Париже и Праге в 1949 г. было представлено 600 млн. организованных борцов за мир. Во всех странах десятки и сотни миллионов людей подписали воззвание стокгольмской сессии постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира о запрещении атомного оружия.

Борьба пролетариата и возглавляемых им народных масс за мир сливается воедино с борьбой за национальную независимость. Американские империалисты, стремясь осуществить свои планы мирового господства, попирают национальную независимость народов Европы, Азии и других континентов. Захватническая империалистическая политика правящих кругов США прикрывается идеологией космополитизма. Космополитическое отрицание национального суверенитета, проповедь установления «мирового правительства» и «всемирного гражданства» является лишь оборотной стороной, прикрытием, маскировкой воинствующего американского национализма и шовинизма.

Американским империалистам усердно помогают господствующие эксплуататорские классы западноевропейских стран и их агентура в лице правых социалистов. Они делают черное дело, подрывая национальную независимость своих народов и отдавая свои страны под ярмо американского капитала.

Давно известно, что эксплуататорские классы всегда предают свою родину, предают национальные интересы, если интересы нации оказываются в противоречии с их корыстными классовыми стремлениями. Так было, например, во Франции в 1870 г., когда спасти честь Франции, защитить Париж от наступавших пруссаков можно было, вооружив пролетариат. Но буржуазия боялась пролетариата, боялась вооружить социальную революцию. «В этом конфликте между национальным долгом и классовым интересом, — писал Маркс, — правительство национальной обороны не поколебалось ни на мгновение превратиться в правительство национальной измены». («Архив Маркса и Энгельса», т. III (VIII), 1934, стр. 381 — 383.) Действительным врагом, против которого оно оборонялось, был, по признанию одного из членов правительства Тьера, «не прусский солдат, а парижский рабочий». (Там же, стр. 383.) А спустя несколько десятилетий та же картина повторилась, когда магнаты французского капитала, напуганные ростом народного движения, положили свою родину под ноги Гитлеру.

Политика правящих ныне буржуазных правительств является антинациональной, предательской, а сами эти правительства — приказчики агрессивного американского империализма. Опасаясь роста демократического движения, развернувшегося в годы борьбы против германского фашизма и после его разгрома, будучи не в состоянии противостоять один на один собственному народу, буржуазия Франции, Италии, Австрии, Бельгии и других западноевропейских стран отбрасывает национальный суверенитет как ненужную ветошь. Во имя сохранения своих капиталов и капиталистической системы она предпочитает пойти навстречу хищническим поползновениям американского империализма и призывает его себе на помощь в борьбе против своего народа. «...Нас могут защитить только Трумэн и Пентагон», — вопит французский реакционный «писатель» Франсуа Мориак. Мориак выразил мысли и настроения французской реакционной буржуазии.

В таких исторических условиях для пролетариата западноевропейских стран по-новому ставится вопрос о соотношении его классовых задач и задач общенациональных. Пролетариат является ныне единственным классом, способным сплотить вокруг себя все демократические и патриотические силы и взять в свои руки знамя защиты национальной независимости и национального суверенитета. Его борьба за мир, за национальную независимость, за демократию неразрывно связана с борьбой за социализм.

На современном этапе пролетариат выступает как вождь, руководитель общедемократической борьбы против империалистической реакции, угрожающей миру, безопасности и национальной независимости народов. Ввиду этого на коммунистические партии, стоящие во главе демократических сил, ложится задача развернуть борьбу против американского империализма, его союзников и пособников. Коммунистические партии должны взять в свои руки дело защиты национальной независимости и суверенитета своих стран, собирая вокруг себя все демократические и патриотические силы народа.

«В дни войны против фашизма коммунистические партии были авангардом всенародного сопротивления захватчикам; в послевоенный период коммунистические и рабочие партии являются передовыми борцами за жизненные интересы своих народов, против новой войны». («Совещание Информационного бюро коммунистических партий в Венгрии во второй половине ноября 1949 года», Госполитиздат, 1949, стр. 14.)

Борьба за единство рабочего класса

Важнейшим условием успеха в этой борьбе является единство рабочего класса. Вторая мировая война наглядно показала значение объединения всех демократических и патриотических сил в борьбе против реакции. В странах, оккупированных фашистскими захватчиками, сложился единый демократический фронт (народный фронт, отечественный фронт), в котором объединялись на общей платформе борьбы против оккупантов все патриотические и демократические силы. Народный фронт был направлен против иностранных захватчиков, а вместе с тем и против реакционных классов и слоев общества (помещиков, монополистической буржуазии и т. д.), изменивших своему народу и сотрудничавших с фашизмом. В народный фронт входили люди, принадлежавшие к разным партиям, представлявшим различные классы и слои общества: пролетариат, крестьянство, городскую мелкую буржуазию, интеллигенцию, часть буржуазии. Ведущей силой народного фронта являлись коммунистические партии — партии пролетариата, возглавившего борьбу против фашизма.

Результатом самоотверженной борьбы коммунистов за интересы народа против фашистских оккупантов явился рост влияния коммунистических партий почти во всех странах Европы, где раньше господствовал фашизм или имела место фашистская оккупация. Как указывал товарищ Сталин, «рост влияния коммунистов нельзя считать случайностью. Он представляет вполне закономерное явление. Влияние коммунистов выросло потому, что в тяжёлые годы господства фашизма в Европе коммунисты оказались надёжными, смелыми, самоотверженными борцами против фашистского режима, за свободу народов». (И. В. Сталин, Интервью с корреспондентом «Правды» относительно речи г. Черчилля 13 марта 1946 года, стр. 12.) Ныне число коммунистов во всем мире превысило 25 млн. человек. Среди зарубежных коммунистических партий имеются такие массовые партии, как итальянская, насчитывающая 2300 тыс. членов, французская, насчитывающая 800 тыс. членов, китайская, число членов которой составляет около 5 млн., и др.

Опыт борьбы народно-освободительного фронта в годы второй мировой войны особенно наглядно показал, что: 1) победа над реакционными силами может быть достигнута лишь путем объединения всех демократических сил во главе с пролетариатом; 2) пролетариат может успешно отстоять свои классовые интересы лишь при том условии, если он действует не изолированно, а выступает как гегемон общедемократической борьбы.

Опыт, приобретенный рабочим классом в годы войны, способствовал установлению единства его рядов. После войны были достигнуты значительные успехи в борьбе за единство рабочего класса, что позволило коммунистическим партиям — последовательным борцам за пролетарское единство — достигнуть в ряде стран (Италии, Франции и других странах капитализма) серьезных побед на пути завоевания большинства рабочего класса.

Значительные успехи достигнуты также в объединении демократических сил не только в национальном, но и в международном масштабе. Об этом свидетельствует деятельность таких международных организаций, как Всемирная федерация профсоюзов, объединяющая около 80 млн. трудящихся, Международная демократическая федерация женщин, насчитывающая 80 млн. членов, Всемирная федерация демократической молодежи, объединяющая 70 млн. молодых рабочих, крестьян, служащих, учащихся и др.

Пытаясь парализовать влияние коммунистов, реакционная буржуазия при помощи своих лакеев — правых социалистов напрягает все усилия для раздробления и дезорганизации пролетарских и общенародных сил. По прямым указаниям американских и английских империалистов правые социалисты пытаются разрушить созданные в послевоенное время единые организации рабочего класса. Так, например, английские лейбористы при поддержке американской профсоюзной бюрократии выдвинули требование о том, чтобы Всемирная федерация профсоюзов прекратила свою деятельность. Однако эта попытка взорвать изнутри Всемирную федерацию профсоюзов получила отпор со стороны подавляющего большинства входящих в нее профсоюзов.

Исторический опыт последних десятилетий доказывает, что империалистической реакции удавалось наносить поражения пролетариату именно там, где он был расколот вследствие предательской политики правых социалистов. Политика раскола рабочего движения занимает одно из первых мест в арсенале средств, применяемых империалистами для развязывания новой войны, подавления сил демократии и социализма, для снижения жизненного уровня трудящихся.

Единство рабочего класса может быть создано только в борьбе против правых социалистов, проводящих буржуазное влияние, раскалывающих рабочее движение, вносящих в него разложение. Лидеры правых социалистов вроде Эттли и Бовина, Ги Молле, Шумахера, Реннера, Сарагата, Спаака и т. д. — это лакеи империализма, которые по части предательства интересов трудящихся оставили далеко позади своих предшественников из лагеря II Интернационала — Каутского и Гильфердинга, Макдональда и Реноделя. Если последние предавали интересы пролетариата в угоду «своей» национальной буржуазии, то нынешние лидеры правых социалистов предают и интересы пролетариата, и общенародные интересы, и национальную независимость своих стран. Они нашли себе хозяев в лице американских империалистов, чью разбойничью политику прикрывают лживыми фразами о «демократии» и «социализме». Правые социалисты выступают ныне как злейшие враги трудящихся, как предатели дела независимости народов и демократии, «не только как агенты буржуазии своих стран, но и как агенты американского империализма, превращая социал-демократические партии европейских стран в американские партии, в прямое орудие империалистической агрессии США». («Совещание Информационного бюро коммунистических партий в Венгрии во второй половине ноября 1949 года», стр. 17.) Особо реакционную роль в рабочем движении играют правые лидеры американских профсоюзов — Грин, Мэррей и др. Это — открытая агентура американских монополий по подавлению рабочего движения в США и по расколу рабочего движения в европейских странах. Вот почему разоблачение правых социалистов, изоляция их от масс является необходимым условием сплочения всех сил рабочего движения в единую, могучую армию, способную дать отпор реакции и низвергнуть капитализм.

Одной из гнуснейших разновидностей империалистической агентуры является троцкистско-фашистская клика Тито — Ранковича в Югославии, жульнически прикрывающаяся флагом социализма. У этой банды англо-американских шпионов и провокаторов с социализмом столько же общего, сколько было у гитлеровцев, называвших себя «национал-социалистами». Не надеясь завоевать власть под своим открытым флагом, буржуазия прибегает к помощи провокаторов и шпионов типа Тито — Ранковича, Трайчо Костова, Райка и т. п. Пролетарская бдительность, беспощадная борьба с этими провокаторами, агентами англо-американских и других буржуазных разведок, — одно из важнейших условий победоносной классовой борьбы пролетариата и его марксистских партий.

Значение революционной бдительности особенно возросло в современных условиях, когда империалистическая реакция избрала в качестве средства осуществления своих агрессивных планов методы фашистского террора. Не довольствуясь полицейским преследованием коммунистических партий и демократических организаций, реакционные круги капиталистических стран, и прежде всего США, прибегают к помощи фашистских убийц и провокаторов, рассчитывая таким путем обезглавить коммунистические партии, подавить демократическое движение. Однако расчеты реакции обречены на провал. Переход правящих империалистических кругов к тактике террора и политических убийств вызывает мощный отпор со стороны народных масс, заинтересованных в сохранении мира и демократических свобод.

Уничтожение классов и создание бесклассового коммунистического общества — конечная цель партии пролетариата

Уничтожение классов и создание бесклассового коммунистического общества — конечная цель партии пролетариата. Уже первая коммунистическая организация, созданная Марксом и Энгельсом, — «Союз коммунистов» — провозгласила эту цель. «Целью Союза, — говорилось в уставе, принятом в 1847 г., — является: свержение буржуазии, господство пролетариата, уничтожение старого, основанного на антагонизме классов, буржуазного общества и основание нового общества без классов и без частной собственности». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. V, стр. 579.)

Эта цель была впервые научно обоснована и определена Марксом и Энгельсом. Правда, сознание несправедливости классовых различий появилось задолго до возникновения марксизма. Однако все призывы социалистов-утопистов к уничтожению классового неравенства оставались только мечтой до тех пор, пока развитие общественного производства не создало материальных предпосылок осуществления этой цели. Уничтожение классов, указывал Энгельс, становится осуществимым не благодаря убеждению, что их существование противоречит справедливости, равенству и т. п., не вследствие простого желания отменить эти классы, а лишь вследствие новых экономических условий. «Пока общественный труд дает в совокупности продукцию, едва превышающую самые необходимые средства существования всех, пока труд отнимает все или почти все время громадного большинства членов общества, до тех пор это общество неизбежно делится на классы». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, Госполитиздат, 1948, стр. 141.) До тех пор общество может развиваться лишь при условии разделения его на громадное эксплуатируемое большинство, занятое исключительно подневольным трудом, и незначительное эксплуататорское меньшинство, освобожденное от прямого производительного труда.

Но если раньше существование классов имело свое историческое оправдание в недостаточном развитии производства, то в дальнейшем ликвидация классов стала настоятельной необходимостью. Развитие производительных сил капиталистического общества, как мы видели, уже создало материальные предпосылки для перехода к более высокому, коммунистическому обществу.

Развитие капитализма привело к превращению буржуазии в паразитический нарост на теле общества. Господство буржуазии мешает полному использованию производительных сил, а ее кровавые истребительные войны угрожают гибелью цивилизации, ведут к разрушению уже созданных человечеством материальных и духовных ценностей. Все это свидетельствует о том, что свержение буржуазии и ликвидация ее как класса стали исторической необходимостью.

Развитие капитализма создало и тот класс, который призван осуществить эту необходимость, — революционный пролетариат. Это единственный класс, который вследствие своего положения в системе общественного производства способен осуществить ликвидацию всех и всяких эксплуататоров, привести трудящихся к уничтожению классов вообще. «Его цель — создать социализм, уничтожить деление общества на классы, сделать всех членов общества трудящимися, отнять почву у всякой эксплуатации человека человеком». (В. И. Ленин, Соч., т. 29, изд. 4, стр. 358.)

Уничтожение классов путем ожесточенной классовой борьбы пролетариата

Марксизм впервые научно определил пути уничтожения классов и указал, какие задачи необходимо решить, чтобы навсегда покончить с классовой эксплуатацией. Марксизм показал, что для уничтожения классов нужно уничтожить капитализм и создать социалистический способ производства. Так как классовое деление имеет своей предпосылкой частную собственность на средства производства, то уничтожение классов предполагает ликвидацию частной собственности и установление общественной собственности.

«Уничтожить классы, — писал Ленин, — это значит поставить всех граждан в одинаковое отношение к средствам производства всего общества, это значит — все граждане имеют одинаковый доступ к работе на общественных средствах производства, на общественной земле, на общественных фабриках и так далее». (В. И. Ленин, Соч., т. 20, изд. 4, стр. 128.)

Марксизм-ленинизм учит, что задача уничтожения классов может быть решена лишь путем революционного ниспровержения эксплуататорских классов и установления диктатуры пролетариата.

Враги марксизма не раз выражали «недоумение» по поводу того, как совмещается у Маркса и Энгельса лозунг диктатуры пролетариата, предполагающий установление политического господства одного класса, с требованием уничтожения всякого классового господства. Если пролетариат будет господствующим сословием, рассуждал злейший враг марксизма Бакунин в своей книге «Государственность и анархия», то над кем же он будет господствовать? Значит, останется еще другой пролетариат, который будет подчинен этому новому государству? «(Это значит, — отвечал Маркс, — что покуда существуют еще другие классы, в особенности класс капиталистический, покуда пролетариат с ним борется (ибо с приходом пролетариата к власти еще не исчезают его враги, не исчезает старый общественный строй), он должен применять меры насилия, стало быть, правительственные меры; если сам он остается еще классом и если еще не исчезли экономические условия, на которых основывается классовая борьба и существование классов, они должны быть насильственно устранены или преобразованы, и процесс их преобразования должен быть насильственно ускорен)». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XV, стр. 186.)

В отличие от всех предшествующих господствующих классов пролетариат берет в свои руки политическую власть не для того, чтобы навсегда закрепить свое классовое господство, а для того, чтобы уничтожить всякое деление общества на классы и осуществить переход к коммунизму.

Уничтожить классы возможно только путем ожесточенной классовой борьбы пролетариата против всех сил старого мира, упорно сопротивляющихся его господству. Задолго до социалистической революции основоположники марксизма-ленинизма предсказывали, что после захвата пролетариатом власти классовая борьба не прекратится, а, наоборот, станет еще более острой.

Ленин и Сталин не раз подчеркивали, что марксистом является лишь тот, кто доводит признание классовой борьбы до признания диктатуры пролетариата. Развивая эту мысль дальше, Ленин и Сталин указывали, что и диктатура пролетариата есть продолжение классовой борьбы в новых формах и новыми средствами. Оппортунистические теории о «затухании» классовой борьбы в эпоху диктатуры пролетариата Ленин и Сталин рассматривают как полный разрыв с марксизмом.

«Уничтожение классов, — учил Ленин, — дело долгой, трудной, упорной классовой борьбы, которая после свержения власти капитала, после разрушения буржуазного государства, после установления диктатуры пролетариата не исчезает (как воображают пошляки старого социализма и старой социал-демократии), а только меняет свои формы, становясь во многих отношениях еще ожесточеннее». (В. И. Ленин, Соч., т. 29, изд. 4, стр. 359.)

Таким образом, единственный путь к уничтожению классов лежит через ожесточенную классовую борьбу пролетариата, через установление диктатуры пролетариата. Это подтверждено опытом победоносной борьбы за социализм в СССР. Это ныне подтверждается опытом классовой борьбы в странах народной демократии. Заговоры, саботаж, вредительство, шпионаж, терpop против представителей рабочего класса — все самые острые средства борьбы пускают в ход представители свергнутых, но еще не добитых там бывших правящих классов.

Опираясь на опыт СССР, коммунистические партии стран народной демократии имеют возможность быстрее разоблачать происки врагов и ускорить строительство социализма.

Марксистско-ленинская теория классов и классовой борьбы вооружает коммунистические партии всех стран пониманием исторической неизбежности и закономерности классовой борьбы пролетариата. Она обосновывает революционную пролетарскую политику и беспощадно разоблачает предательскую реформистскую политику «гармонии интересов» пролетариата и буржуазии. Марксистско-ленинская теория классов и классовой борьбы учит партию пролетариата «не тушить классовую борьбу, а доводить ее до конца». (И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 541.)