Истории из рюкзака

Глава 2

Пополнение семьи в виде лебедя мама восприняла нервно. Папа в этом отношении был более спокоен.

— Будет нести яйца — будет жить, — сказал он довольно мрачно. — А нет — так к старому Новому году в пирог пойдет.

Саше, который в это мгновение держал лебедь на руках, показалось, что птица посмотрела на новоявленного мясника с ужасом.

— Как можно говорить такое при детях! — заявила мама папе. — На зимние каникулы оставим «это» у себя, а когда Сашенька поймет, какая это ответственность, сдадим в зоопарк.

— У нас нет зоопарка, — пробурчал Саша и направился к себе в комнату.

— Только не в зале! — закричала мама.

— Я ее пока на балкон, в корзину! — отозвался паренек.

Разобравшись с лебедью, он взялся за «вещмешок». Все учебники и тетради полетели на кровать, каждый шов рюкзака был тщательно проверен, застежки — прощупаны. Никаких явных и скрытых кнопок не обнаружилось.

— Иди есть! — позвала мама.

Саша поплелся на кухню. Он неожиданно почувствовал, что проголодался, и еще — что спину довольно ощутимо ломит.

«Полежал на снежке, — раздосадовано подумал Саша. — Все, жди к Новому году ангину или грипп».

Внезапно ему пришла в голову мысль, что лебедь, по сути дела, спасла ему жизнь. От этой мысли он даже поперхнулся куском минтая.

«Надо будет и ей рыбки принести, — размышлял Саша. — Жареной возьму, и хвостов наберу в помойном ведре».

— Мусор еще не выбросили? — нарочито бодро спросил мальчик.

— Опа! — вдруг подскочил за столом отец. — Я на работе кое-что забыл!

— Завтра съездишь, — сказала мама.

— Да мне срочно надо! Сейчас поем и быстренько смотаюсь. Заодно машину в гараж поставлю.

После ужина отец быстро собрался и принялся метаться по комнатам в поисках «подходящего контейнера для перевозки хрупких вещей».

— Ребенок, я твою котомку возьму! — крикнул он из зала.

— Нет! — закричал Саша.

Но было поздно — отец уже хлопнул дверью.

Через три часа дверь хлопнула снова. Саша выбежал встречать отца и замер в удивлении. Папаня стоял, покачиваясь из стороны в сторону. Лицо его было красным, а под левым глазом расплывался замечательный в своей огромности фиолетовый синяк. Левой рукой он прижимал к телу Санькину «котомку», а в правой держал какую-то палку, на конце которой, зловеще искря шипами, болтался металлический шар. Мама выглянула из кухни и тихо вскрикнула.

— Я не пьян, — медленно произнес отец. — Хулиганы. Больно опасные пошли хулиганы.

— Видали? — взревел он через секунду, потрясая шаром на цепочке. — С кистенями ходят, как в средневековье!

Через пятнадцать минут вся семья уже знала, что после того, как глава семейства поставил машину в гараж, он решил срезать дорогу через старый парк. И там, на мостике, он встретил тщедушного с виду мужичка. Вначале мужичок засвистел не хуже Соловья-разбойника, а потом попытался взять капитана спецназа врукопашную.

— Отнял я, значит, у него эту штуку. А потом говорю — уходи, мол, с глаз моих долой, иди проспись, пока я тебя здесь не зарыл. А он мне как вдарит в глаз — аж искры пошли. И пропал, будто не было. Под мост, видно, спрятался, а я не догадался, побежал по парку его искать. Я его, заразу, из-под земли достану! — медведем ревел отец.

— И чего ты там забыл, на работе? — в сердцах бросила мама.

— Так подарок твой, — отозвался неожиданно мягко отец. — Зеркальце тебе купил. Ты же давно просила зеркальце на тумбочку, чтобы у трюмо не стоять. Так я и купил…

С этими словами папа полез в Сашкин рюкзак и достал оттуда… Впрочем, это действительно было зеркальце. Только странное. Овальное, с массивной ручкой, даже на вид — очень тяжелое.

С первого взгляда на это «зеркальце» Сашка понял, что оно, и двадцать седьмой выпуск «Сатанинских обрядов» — одного поля ягода. Не надо было быть гением, чтобы связать появление этих предметов с покупкой странного «рюкзака», а потом и с котом Баюном. Да и лебедь в полынье посреди зимы… Сашка опасливо покосился на птицу. Лебедица пока не спешила оборачиваться царевной.

Но папа тоже оказался не лыком шит.

— … купил… серебряное, — пробормотал он растерянно. Потом вновь заглянул в котомку. Кажется, он тоже начал кое-что понимать.

Зато мама взвизгнула не хуже какой девчонки:

— Какая прелесть, — сказала она и поцеловала папу.

— Дорогущее, наверно, — и снова поцеловала победителя Соловья-разбойника. — Как из сказки. Свет мой зеркальце скажи, да всю правду доложи, кто на свете всех милее…? — и посмотрелась в зеркало.

Саша вздрогнул и заметил, как напрягся отец. На миг повисла тишина, а потом:

— Ты на свете всех милее, всех румяней и белее, — фальцетом ответило зеркальце.

— Ой, — взвизгнула мама. — Оно еще и на батарейках!

— Обязательно, — ответил папа. А потом повернулся к сыну. — Так, ребенок, рюкзак я твой конфискую…

Саша не стал спорить. Он прекрасно знал, куда папа спрячет его котомку…

Второго января, после двух дней празднеств (которые прошли чинно-благородно-запланированно, без всяких там чудес), Саша встал пораньше. Он включил телевизор, сделал звук погромче. Потом пододвинул к серванту стул и достал с антресолей связку ключей. Папа всегда хранил все запасные ключи в одной связке. Саша выбрал длинный и толстый ключ, подошел к высокому сейфу в углу комнаты, всунул ключ в скважину, и очень осторожно его повернул. Дверца открылась без скрипа.

То, что находилось внутри сейфа, могло заворожить любого. Даже тяжелый запах машинного масла, резкий пороховой и душистый кожаный — ввергали в трепет. Саша осторожно коснулся полированного металла, погладил его. Потом от автомата рука скользнула к винтовке с длинным и очень толстым оптическим прицелом. Пальцы коснулись рубчатой рукояти пистолета, прошлись по метательным ножам, зацепили тяжелый бронежилет. Саша догадывался, почему папе позволяли хранить это все дома. Иногда у отца даже не было времени, чтобы заехать в отделение, и он, под блеск восторженных мальчишеских глаз, надевал всю амуницию прямо в прихожей. Котомка тоже была здесь — рядом со знаменитым «краповым» беретом. Саша взял только её и со вздохом закрыл сейф.

— Проверить кое-что надо, — объяснил он лебеди, которая с тревогой наблюдала за мальчиком из корзины.

Он выскользнул из дома, не замеченный родителями.

— Как же она действует? — размышлял сам с собой мальчик. — Нажимать куда надо, или просто случайно?

Он решил вновь пойти к Катинской горке и проведать кота Баюна. Только теперь он не собирался слушать никаких сказок. Внезапно его кто-то схватил за шиворот. Сашка попытался вырваться — но не тут то было.

— Вот ты где, негодник, — произнес сочный бас.

Саша сумел повернуть голову и обомлел. Схвативший его мужик точно был из сказки. Во-первых — бородатый. Во-вторых — босой. В-третьих — в красном потрепанном кафтане без пояса.

— Попался, супчик. Или голубчик? Где твои братья? — грозно спросил бородач.

— К-какие братья? — спросил Саша заикаясь.

— Не увиливай! Знаю я вашу породу! Ну да ладно, я вас всех поймаю! От меня не уйдете! — проревел мужик и погрозил неизвестно кому кулаком. А потом поволок Сашу прямо по сугробам.

— Вы куда? Зачем? Вы кто? — пытался спрашивать мальчик.

— Вот ловкачи! — ревел мужичина, не обращая внимания на вопросы. — Сапоги стащили! Кошель срезали! Всех поймаю и съем!

— Так вы что, людоед? — догадался Саша.

— Еще какой! — расхохотался бородач. — Ну вот и пришли.

Он втолкнул Сашку в какой-то сарай, закрыл дверь и ушел. Паренек вдруг обнаружил, что руки у него уже связаны за спиной.

«Когда успел?» — изумился Сашка.

Он поднялся. Свет проникал в помещение только через дырявую крышу. Саша попытался сделать шаг, запнулся, упал, снова поднялся.

— А вот и я! — людоед ввалился в дверь. Теперь он был не босой, а в старых, изрядно потрепанных сапогах. Зато кафтан он снял, а вместо него надел фартук — длинный, грязный и в бурых потеках. Поставив Сашу на ноги, людоед поволок его куда-то в угол, что-то заскрипело, и мальчик почувствовал, как его руки, связанные за спиной, поднимаются все выше и выше.

«Дыба», — успел подумать он, пока боль в суставах не стала совсем нестерпимой. Огромным усилием воли он постарался не закричать.

— Когда папа узнает, что вы хотите сделать, он вас прикончит, — Саша говорил медленно, стараясь не сбиться в стон. Он понимал, что жалостью мучителя не проймешь, и пытался показать, что вовсе не боится.

— Ты что делаешь, гад?! — басом закричал Сашка, когда боль чуть не вывернула его наизнанку. — Папка узнает — он тебя на кубики покрошит и в мясорубку провернет!

— Что за мясорубка? — заинтересовался людоед.

Паренек понял, что надо «ловить момент».

— Механизм это такой, — сказал он задавленным шепотом.

— Чего? — не расслышал людоед.

— Веревку ослабишь — расскажу, — как можно тверже сказал Саша. В то же мгновение боль немного отпустила.

— Рассказывай, — потребовал мучитель.

— Механизм это такой, — медленно начал паренек. — Устройство, приспособление, штука такая с ручкой. Железная. Крепится она снизу. А зачем меня на дыбу?

— Чтобы, значит, мясо не запачкать, — немедленно отозвался людоед и тут же рявкнул:

— Не отвлекайся!

— Круг у нее впереди, металлический, а сверху горловина, а внутри что-то вроде винта, не знаю, как называется, а в кругу — дырки, — выигрывая время, Саша говорил как можно путанее.

«Хотя, зачем мне время? Никто не знает, что я здесь», — внезапно осознал Саша. Но жить хотелось очень сильно, поэтому он продолжал говорить:

— В горловину мясо кладется, начинаешь ручку вертеть, а спереди вроде как червячки вылезают, а все болтами закручивается и к столу на большом болте крепится, чтобы ручку вертеть удобней, а впереди — тазик…

— Вот это, что ли? — спросил людоед и сунул Сашке под нос самую что ни на есть мясорубку.

— Я ее мясокруткой называю, — с похвальбой сказал людоед. — Но твое название лучше. Буду мясорубкой теперь называть.

Мучитель вновь взялся за ворот дыбы.

— Папка! — жалобно позвал Саша.

И в тот же момент раздался страшный удар, и в полумрак сарая хлынул свет. Дверь, сорванная с петель, все еще летела к противоположной стене, когда Сашка услышал:

— Щелк, — а потом сразу:

— Клац-клац.

В проеме, что остался от двери, стоял отец. Снайперская винтовка была крепко прижата к плечу.

— Щелк, — щелкал боек.

— Клац-клац, — клацал затвор и блестящий, но давший осечку патрон летел в сторону. И снова:

— Щелк!

Винтовка не стреляла.

Сашка, по щекам которого потекли слезы, увидел, что отец отбросил оружие, в руках его появились метательные ножи, а потом один из ножей исчез, и мальчуган свалился лицом в жирную грязь.

— Заложники — на выход!!! — жуткий голос, казалось, заложил уши.

Саша с трудом поднялся и обнаружил, что руки его теперь свободны, но затекли до такой степени, что он не мог ими пошевелить. Отец оказался уже сбоку, одним легким движением отшвырнул сына к свету, а потом скользнул к людоеду. Саша только на мгновение увидел лицо отца.

Подобное выражение лица у родителя он уже видел. Это было года полтора назад, когда Сашка с ребятами играл на стройке. Потом, правда, пришла мама и попыталась позвать «дитё» домой, но Саша только смеялся и прятался от нее. Мама тогда ушла, зато через полчаса пришел папа, как-то очень быстро и ловко переловил всех «ребятёнков», выбрал нужного, и повел домой. Дома, не раздеваясь, он провел «чадо» в спальню и указал рукой на кровать. На кровати лежал толстый офицерский ремень… Саша не любил это воспоминание… Но сегодня, увидев лицо отца, он понял, что у людоеда есть очень серьезные причины опасаться за собственное здоровье. Сегодня одним ремнем папа не обойдется…

Саша вывалился на улицу. Снаружи, в почтительном отдалении от сарая стояли мама и какая-то девчонка в старом Сашином пальто.

— Сашенька! — вскрикнула мама и ринулась к ребенку. Она обхватила сына, попыталась поднять его на руки, но не смогла, и тогда потащила его подальше от страшного места.

Папа, меж тем, разбирался с людоедом. Из сарая слышался лязг, грохот, невнятные выкрики, что-то разбилось, что-то развалилось.

— Что ты делаешь, гад!? — раздался рев людоеда. — Пусти! Больно же!

После этого выкрика все смолкло. Прошло немало времени, прежде чем появился папа. В левой руке он держал винтовку, а правую — прятал за спину.

— Все, — сказал он коротко, и сквозь щели сарая пахнул жирный тягучий дым, словно только и дожидался этого слова.

— Что у тебя с рукой? — спросила мама.

Папа отвернулся, присел, вытер руки снегом.

— Ничего, — бодро обернулся он к маме. — Так, испачкался. Вот оптику разбил — жалко. Полторы тысячи — коту под хвост. Гаврилыч меня убьет, когда узнает…

— Кто с людоедом справился — тому ничего не страшно, — вдруг сказала девочка за спиной мамы.

— Это кто? — спросил Саша. — Царевна-лебедь или Серая Шейка?

— Это ты кто? — набросилась на сына мама. — Ушел, ничего не сказал. А если бы мы не успели вовремя?! Ты знаешь, что нам Маша тут рассказала!?

— Это — Маша? — тупо спросил Саша.

Девчонка скорчила рожицу и показала Сане язык.

— Повезло тебе, герой, — прогудел папа. — Ведь людоед — самое страшное, что может случиться. Даже если бы ты на Кощея попал — можно было бы живой и мертвой водой все исправить. А людоед бы съел — и воскрешать некого… Суму переметную давай сюда…

Сашка с удивлением осознал, что "рюкзак" все еще висит у него за спиной. Паренек с готовностью снял его и передал отцу.

— А мы утром просыпаемся — около кровати Маша стоит. Она нам рассказала, куда ты подался. Она тут свой человек, — говорил меж тем папа.

— Где это — "тут"? — спросил Саша.

— В сказке, — коротко ответил отец.

У Сашки поплыло перед глазами. Вообще-то он привык к тому, что взрослые все путают. Например, сначала взрослые убеждают малышей, что существуют Деды Морозы, людоеды, гномики. А детям потом, путем долгих проб и ошибок, на собственном опыте приходится убеждаться, что нечистой силы и аномальных явлений не существует. Сашины же родители приучили его чуть ли не с рождения не боятся бармалеев и упырей. До сего дня Сашка был твердо уверен, что их не существует! Что сказки — ложь! Что все это — выдумки! Минуту назад он знал, что «рюкзак» переносит его в параллельное измерение…

— Маша родилась в сказке, — сказала мама. — И про тебя нам рассказала, и тропинку к людоеду показала…

У Саши внезапно засосало под ложечкой. Лебедь-Маша спасла ему жизнь уже дважды. Многовато за неделю…

— И где она будет спать? — спросил тогда Саша отца, хотя прекрасно знал ответ…

Спать с девчонкой на одном диване Саша категорически отказался.

— Я буду спать на полу, — заявил он.

Вообще, он чувствовал, как в груди начинает ворочаться бешенство. Мало того, что мама называла Машу не иначе как — "дочка", так и папа поглядывал на «приблудку» (так Саша прозвал Машу про себя) с участием и даже уважением.

Иногда Саше даже хотелось закричать, напомнить родителям, что эта маленькая девочка — самый что ни на есть оборотень. И пусть она оборачивается лебедицей — это ничего не меняет.

Маша была на полголовы ниже, но язвительности у нее было с избытком.

Первым же вечером, когда Саша с кряхтением и негодованием устраивался на полу, на жестком и коротком матраце, она спросила невинным голоском:

— Хочешь, расскажу сказку?

— Нет, — отрезал Саша.

Но она, словно не расслышав ответа, начала рассказывать:

— Жил был на свете один дровосек. У него была жена и семь сыновей. Самый младший из них был такой маленький, что его так и прозвали: мальчик-с-пальчик.

Саша стиснул зубы и попытался уснуть под убаюкивающий голос «сестренки», как она, быстро проскочив первое, счастливое возвращением мальчиков из леса, дошла до людоеда. Сашка почувствовал, как волосы у него на голове встают дыбом. Слишком яркими были воспоминания…

— И вот, переполненный кровожадностью и голодом, людоед двинулся в спальню, чтобы зарезать мальчиков во сне…

— Хватит! — заорал тогда Саша. — Хватит!