Предисловие

Впервые я окунулся в мир исторических хроник Шекспира, когда мне было пятнадцать лет. Однажды, на дневном и вечернем спектаклях, я вместе с родителями посмотрел обе части «Генриха IV» в «Новом театре» Лондона. Нам очень понравился Фальстаф Ральфа Ричардсона, и, конечно, большое впечатление произвел Лоуренс Оливье в роли Хотспера, в особенности его манера делать паузы, напоминающие легкое заикание, на словах, начинающихся с «w»: они придавали неповторимую выразительность надменным монологам шекспировского героя. Но больше всего меня потрясло ощущение сверхъестественного переноса во времени в жизнь средневековой Англии. Ведь эти люди действительно когда-то ходили по той же земле, на которой теперь обитаем мы, говорил я себе, они испытывали те же эмоции, так же сокрушались, ненавидели и любили. Тогда же я впервые задумался и над извечным вопросом: а насколько реальна жизнь, изображаемая на сцене? Где история действительная, а где ее драматургическое истолкование? В следующий раз я испытал подобное чувство через двадцать лет в «Олдуиче», на спектакле Джона Бартона и Питера Холла «Война роз», продолжавшемся два дня. И это ощущение соприкосновения с далекой эпохой было еще сильнее: представление дополнялось программой, историческим резюме и, о чудо, подробным описанием генеалогического древа Плантагенетов. Как я жалею, что не сохранил эти шедевры театральной летописи! Не исключено, отчасти и по этой причине — из желания восстановить потерю — мне пришло в голову написать книгу, которую вы держите в руках.

Возможно, мне следовало назвать ее «Некоторые из королей Шекспира»: представлены они, естественно, далеко не все. В нее не вошли ни мифический король Лир, ни псевдоисторический государь Цимбелин. Не касался я «Короля Иоанна», пьесы, которая со всеми ее шероховатостями полностью или почти полностью все же написана Шекспиром; не включен и «Генрих VIII», большая часть которого, вероятно, принадлежит перу Джона Флетчера. Предмет моего исследования — печальная история семейства Плантагенет, породившая девять драм. Грандиозная серия начинается «Эдуардом III», продолжается двумя частями «Генриха IV», «Генрихом V», тремя частями «Генриха VI» и завершается «Ричардом III». Два монарха, хотя и относятся к Плантагенетам, остались за рамками исторической драматургии. Не удостоился отдельной пьесы и Эдуард IV, при котором англичане лет двенадцать жили в условиях мира, хотя он эпизодически появляется во второй и третьей частях «Генриха VI» и затем в «Ричарде III». Проигнорирован (что менее удивительно, поскольку юный монарх пробыл на троне всего несколько недель) его сын, малолетний и простодушный Эдуард V, самый несчастный король в истории Англии, оставивший след только тем, что стал наглядным примером злодейства своего дяди.

Определенное недоумение может вызвать включение в обойму шекспировских хроник «Эдуарда III». Должен сказать: приступи я к работе над книгой годом раньше, наверняка тоже обошел бы вниманием эту пьесу. Мне было известно, что ее считают апокрифом: один или два немецких исследователя в XIX веке с большой осторожностью пытались приписать авторство Шекспиру. Сам я еще не читал пьесу, она не вошла ни в Первое фолио, ни в какие-либо последующие многотомные издания Шекспира. Вдруг совершенно неожиданно это произведение обрело хозяина. В 1998 году оно появилось в Новом Кембриджском издании шекспировских пьес, а сейчас, когда я пишу эти строки, аналогичный вариант драмы, как мне известно, включается в Арденовское издание[1]. Читатели могут обратиться к этим выпускам в поисках свидетельств, либо подтверждающих, либо опровергающих причастность Шекспира к созданию этого произведения. У меня же нет никаких сомнений в том, что оно признано академическим сообществом. Возможно, пьеса и не является творением исключительно одного Шекспира — много ли таких произведений? — но, похоже, основная ее часть написана его пером. По крайней мере в ней немало фрагментов, которые написать под силу только Шекспиру:

Король Давид:

Не скоро наши конники уймутся:

Ни удилам, ни шпорам молодецким

В бездействии заржаветь не дадут,

Позолоченных панцирей не сложат

И вязовых упругих копий мирно

На стены городские не повесят;

Из перевязей кожаных не вынут

Своих мечей-кусак, пока не скажет

Ваш государь: «Довольно! Пощадите!»[2]

Аутентификация «Эдуарда III» — полный текст пьесы приводится в приложении — была ниспослана мне самим небом. Эдуарда можно считать патриархом королей, от него, так или иначе, произошли все государи, фигурирующие в нашем повествовании. Знакомство с этой незаурядной личностью открывает путь к пониманию практически всех основных событий в огромном историческом эпосе Шекспира, связанных и со Столетней войной, и с Войной Алой и Белой розы, и с низложением внука Эдуарда — Ричарда II, и с кровожадными амбициями его праправнука Ричарда III. История его жизни достойна отдельного рассказа. При помощи Шекспира я и попытался ее изложить.

Имея теперь в распоряжении тридцать девятую пьесу драматурга[3], мы могли бы выстроить практически беспрерывную линию повествования, в которой, правда, остался бы довольно значительный пробел протяженностью почти в полвека. «Эдуард III» заканчивается сентябрем 1356 года, когда после битвы при Пуатье на сцене появляются Черный Принц и его пленник Иоанн II Французский. Действие следующей пьесы, «Ричард II», открывается конфликтом между Томасом Моубри (Моубреем) и Генрихом Болингброком в апреле 1398 года, и она охватывает только последние полтора года горемычного правления Ричарда. Это обстоятельство создает одну существенную проблему для зрителя: из пьесы трудно понять, чем же король провинился, если его лишают трона. Ясно, что он обошелся несправедливо с кузеном, отобрав у него владения. Однако другой монарх мог бы его и казнить. В равной мере трудно уловить, почему и каким образом Болингброку удалось привлечь на свою сторону почти всю нацию и с невероятной легкостью захватить корону. Почему Ричард стал непопулярен в стране? Почему в последние годы правления он так и не обратился к подданным за поддержкой? Ответить на эти вопросы можно лишь в том случае, если проследить весь его жизненный путь.

Читатель, интересующийся главным образом исторической подоплекой шекспировской драмы, найдет нужную информацию в 2, 3 и 4 главах. Лишь в главе 5 я вновь обращаюсь к Шекспиру. Ведь вторая моя задача заключается в том, чтобы выяснить, насколько сценическое отображение исторических событий совпадает с реальностью. Задача непростая. Прежде чем уличать Шекспира в отклонении от действительности, мы должны сами установить ее истинность. Подобно драматургу нам приходится полагаться на свидетельства современников, собранные и препарированные ранними хронистами. Конечно, за четыре столетия, минувших со времени написания пьес, появились новые данные, о существовании которых Шекспир даже и не догадывался. Тем не менее и для нас, как и для драматурга, основным источником остаются эти старые хроники.

Академические издания обычно перечисляют около полудюжины источников, и самыми авторитетными по-прежнему остаются хроники Жана Фруассара (для «Эдуарда III» и, вероятно, для «Ричарда II»), Эдуарда Холла и Рафаэля Холиншеда: их имена постоянно упоминаются и в моем повествовании. Фруассар родился в Валансьене около 1337 года. В 1361 году он приехал в Англию, где прожил восемь лет, много путешествовал по стране, пользуясь покровительством королевы Филиппы, которая сама была родом из Геннегау (Эно). Вернувшись в 1369 году во Францию, Фруассар приступил к работе над первой из четырех книг своих «Хроник» — ярким и колоритным описанием Столетней войны: Шекспир наверняка был знаком с текстом, переведенным на английский язык в 1523–1525 годах Джоном Берчером (Буршье), лордом Бернерсом. Из всех хронистов только его, прирожденного писателя и поэта, можно и сегодня читать с истинным удовольствием.

В сравнении с ним два английских хрониста выглядят просто прилежными и добросовестными трудягами. Эдуард Холл, правительственный чиновник при дворе Генриха VIII, начал корпеть над своим сочинением «The Vnion of the Two Noble and Illustre Famelies of Lancastre and York» («Соединение двух благородных и сиятельных домов Ланкастеров и Йорков») около 1530 года. Книга была опубликована в 1548 году, через год после его смерти. На Рафаэля Холиншенда (нам известна лишь дата его смерти — около 1580 года) его работодатель, издатель Реджинальд Вольф, возложил титаническую миссию — написать историю мира от потопа до дней королевы Елизаветы. Неудивительно, что он задачу не выполнил, и в 1577 году вышла в свет небольшая работа — «The firste volume of the chronicles of England, Scotlande and Irelande… conteyning the description and chronicles of England from first inhabiting unto the Conquest»[4]. В действительности его хроники охватывают огромный период времени вплоть до дней жизни самого автора. Читать их нелегко, но они являются первым авторитетным описанием истории Англии на английском языке. Шекспир пользовался вторым, расширенным и слегка поправленным цензурой изданием 1587 года в работе и над историческими хрониками, и над трагедиями «Макбет» и «Король Лир», и над комедией «Цимбелин».

В Арденовском и Новом Кембриджском изданиях Шекспира приводятся и другие, менее значительные источники. Среди них следует упомянуть труд поэта, современника Шекспира Сэмюела Даниэля: его «First Fowre Bookes of the ciuile warres between the two houses of Lancaster and Yorke»[5] были опубликованы в 1595 году. Это была только первая часть грандиозной эпической поэмы, которую Даниэль хотел закончить правлением Генриха VII, но, дойдя до бракосочетания Эдуарда IV, решил написать историю Англии в прозе. Он был превосходным поэтом — некоторые его сонеты считаются лучшими из всех когда-либо сочиненных на английском языке, — и в 1604 году его не случайно назначили распорядителем пиров у королевы. Можно не сомневаться в том, что Шекспир знал его произведения; их влияние четко прослеживается в поздних пьесах — «Ричарде II», в обеих частях «Генриха VI» и в «Генрихе V».

Хотя драматург в целом следует источникам, в его пьесах предостаточно и отступлений. Иногда цензор требовал внести какие-то изменения, иногда из-за нехватки актеров Шекспиру приходилось убирать из текста малозначительные персонажи и приписывать их поступки другим действующим лицам. Встречаются и примеры проявления обыкновенной небрежности. Однако в большинстве случаев, когда Шекспир отходит от исторической правды, делает он это с одной целью — улучшить пьесу. Он же был все-таки драматургом, а не хронистом. Для него более важным явилось создание драматических коллизий, а не слепое копирование хроник. Кроме того, Шекспир был молод и неопытен. В числе самых ранних его пьес оказались такие серьезные драмы, как трилогия «Генрих VI» и «Ричард III», а всю серию исторических хроник он завершил, когда ему еще не исполнилось тридцати шести лет. Невероятно сложная задача — сценическими средствами отразить целую эпоху, которая и сегодня считается одной из самых бурных в истории Англии. Отсюда и вынужденные вольности, и неточности, и совмещения двух, а то и трех разных событий, происходивших с разрывом, измеряющимся месяцами и даже годами, в одной сцене. Удивительно то, как все же автору удавалось сплетать разнообразные сюжетные нити в единое эпическое полотно и создавать в целом правдивое, несмотря на отдельные огрехи, представление об эпохе. Студент, решивший изучить этот период в истории Англии только лишь на основе шекспировских пьес, может сделать некоторые ложные умозаключения, но его общее понимание данного времени, в том числе и правления Ричарда III, будет более или менее верным.

Свои исторические драмы Шекспир писал, не придерживаясь хронологии. Общепринято считать, что он начал с трилогии «Генрих VI». К работе над первой частью трилогии драматург, видимо, приступил в 1589 году; в следующем году написал вторую часть, а в 1591-м — третью; в этом же году он создал и «Ричарда III». Затем появился «Эдуард III», в 1592–1593 годах. Потом он отвлекся на «Укрощение строптивой», «Двух веронцев» и «Короля Иоанна». Лишь в 1595 году Шекспир вернулся к серии исторических хроник, написав «Ричарда II». После этого драматург снова переключился на другие темы: «Ромео и Джульетта», «Сон в летнюю ночь», «Венецианский купец». В 1596–1597 годах он создал «Генриха IV» в двух частях, которые спровоцировали его на написание третьей пьесы — чисто фальстафовской — «Виндзорские насмешницы». И наконец в 1599 году Шекспир завершил серию «Генрихом V».

В ряду исторических хроник «Генрих V» занимает особое место. Помимо того что это произведение венчает цикл исторических драм, на которые автор потратил десять лет своей жизни, оно является самым выдающимся его творением в этой серии из девяти пьес и признается всеми как его единственный патриотический панегирик, прославляющий истинного короля-героя. По крайней мере королеве пьеса бы наверняка понравилась, если бы ей довелось увидеть спектакль. Когда двадцатипятилетняя Елизавета принимала корону — в 1558 году, — Англия была нищей страной с хилой армией и флотом. Уже через тридцать лет — и в основном благодаря усилиям Елизаветы — она превратилась в мощную державу, разгромившую «Непобедимую армаду», самую большую военно-морскую флотилию, когда-либо подходившую к ее берегам, не потеряв при этом ни одного корабля. Америка, открытая менее столетия назад, предоставила англичанам такие ресурсы, о которых они не могли и мечтать. Подданные Елизаветы почувствовали в себе новые силы, обрели незнакомые прежде чувства уверенности и гордости, веры в свою королеву, собственное мужество, морское могущество и, самое главное, в свой национальный язык, который вдруг расцвел и зазвучал по всей стране — от королевского двора до окраин.

Что же случилось? Конечно, Англия была древним государством, обладавшим старейшей в Европе, после папства, политической системой. Со времени нормандского завоевания минуло уже пятьсот лет, и короли правили здесь и раньше — на протяжении предыдущих пяти веков. Страна стала распадаться еще при Эдуарде III, процесс гниения продолжился при его внуке Ричарде, только усилившись в результате его низложения, а после короткой ремиссии во время правления Генриха V окончательно вышел из-под контроля при его идиоте сыне. Война роз продолжалась с небольшими перерывами до гибели Ричарда III при Босворте. И только лишь при Генрихе Тюдоре пришло спасение. После столетнего хаоса Тюдоры наконец создали современное государство, которое ко времени появления на свет Уильяма Шекспира, родившегося в День святого Георгия в 1564 году[6], жило в мире и процветало. Что же способствовало переменам? Как монарх мог трансформировать нацию? И что это за должность такая — монарх?

Вопросы закономерные и непростые. В XVI веке на них можно было ответить только со сцены. Книги были предметом роскоши и по карману лишь ученым и богатым интеллектуалам. Театр же был доступен для всех социальных слоев, кроме бедноты, которую такие высокие материи вообще мало интересовали. А какие возможности подмостки предоставляли молодому честолюбивому писателю!

Не случайно, наверное, именно на исходе XVI столетия и стали особенно популярны исторические пьесы. Прежде, скажем в 1585 году, зритель знал только одну такую пьесу — «Король Иоанн», написанную не Шекспиром, а Джоном Бейлем, уроженцем Суффолка, с 1536 года служившим епископом Оссори в Ирландии. Лишь в последнем десятилетии — после разгрома «Испанской армады» в 1588 году, на фоне бурного роста национального самосознания — начали одна за другой выходить из-под пера писателей исторические драмы. Среди них можно упомянуть такие, например, произведения: анонимная пьеса, основанная на версии Бейла, «The Troublesome Raigne of King John»[7] (почти наверняка вдохновившая и Шекспира на создание собственного варианта); «The Famous Victories of Henry the Fifth»[8], тоже анонимная пьеса; «Sir Thomas More»[9] и «The Downfall of Robert, Earle of Huntingdon»[10] (основной ее автор Энтони Манди ассоциирует своего героя с Робином Гудом); «Edward I»[11] Джорджа Пила. Одни из них написаны получше, другие — похуже, но в любом случае заслуживает внимание лишь одно произведение, которое можно поставить в ряд шекспировских творений, — превосходная трагедия Кристофера Марло «Эдуард II».

Судьбы шекспировских хроник сложились по-разному. Меньше всего, то есть почти ничего, нам известно о перипетиях «Эдуарда III». Пьеса была издана в 1596 году, и на титульном листе было сказано лишь о том, что она «sundrie times plaied about the Citie of London» («Неоднократно ставилась в городе Лондон»). В следующий раз, похоже, ее поставили уже в 1986 году в театре Лос-Анджелеса «Глоуб плейхаус», через год — в уэльском театре «Клуид», открывшемся в городе Моулд, потом в Кембридже и, как это ни удивительно, в Таормине в Сицилии. Остается лишь надеяться на то, что через четыреста лет забвения обретение пьесой статуса шекспировской привлечет к ней внимание и театральных деятелей, и публики.

Непростая сценическая жизнь, правда, по иным причинам, и у пьесы «Ричард II». Впервые зритель увидел ее 7 февраля 1601 года — накануне незадачливого восстания графа Эссекса. Затем, уже 30 сентября 1607 года, пьесу поставила команда военно-морского корабля «Дракон», находившегося у берегов Сьерра-Леоне. Подмостки странные, но гораздо менее шаткие, чем сцена театра «Друри-Лейн», где в 1681 году власти запретили постановку Наума Тейта, не выдержав даже двух представлений, несмотря на то что драматург тактично изменил имена персонажей и назвал пьесу «Сицилийский узурпатор». Низложение монарха — во все времена тема щекотливая, и Карла II вряд ли стоит осуждать за излишнюю привередливость. Тем не менее только лишь в XIX столетии пьеса приобрела давно заслуженную популярность — с Эдмундом Кином и его сыном Чарлзом в главных ролях. Самой удачной, как мы знаем по откликам, была постановка Чарлза Кина в 1857 году с потрясающей сценой вступления в Лондон печального Ричарда и триумфатора Болингброка.

С самого начала несомненным успехом пользовалась пьеса «Генрих IV» — главным образом благодаря неотразимому очарованию Фальстафа. (Брюзжали только викторианцы, вообще редко бывавшие чем-нибудь довольны.) В силу каких-то причин постановщики долгое время предпочитали убирать политические и исторические пассажи и фокусировали все внимание на обворожительном старом нечестивце. Только лишь в 1913 году — и не в Лондоне, а в Бирмингеме — Барри Джексон дал публике возможность услышать весь шекспировский текст[12].

Удивительно — с точки зрения актерской игры и сценичности, — но «Генрих V» игнорировался с января 1605 года, когда пьесу смотрела вся знать на рождественском пиршестве при дворе, и до ноября 1735 года, когда ее поставил ирландский актер Генри Гиффард в своем новом театре на Гудменз-Филдз. С того времени роль короля-воителя с удовольствием исполняли такие актеры, как Кембл, Макреди и Чарлз Кин, хотя Дэвид Гаррик избрал для себя роль Хора. Понятное дело, особый спрос на эту патриотическую пьесу возник в годы войны. Лондонцы в Рождество 1914 года, возможно, хотели бы увидеть в облике доблестного Генриха кого-нибудь еще, а не пятидесятишестилетнего Фрэнка Бенсона. Но, надо заметить, эта постановка для них все-таки была предпочтительнее версии мисс Мэри Слейд и ее компаньонок, представленной ею через два года. «Генрих V» и «Ричард III» в серии исторических хроник выделяются еще тем, что на их основе дважды были сняты художественные фильмы[13]. В киноленте Лоренса Оливье, созданной в 1944 году — величайшее его достижение уже в силу трудностей военного времени и мизерного бюджета, — особый акцент, естественно, делается на патриотизме. Фильм Кеннета Браны, снятый через сорок пять лет, намного глубже: в нем нет никакой эффектности, режиссер концентрирует наше внимание на том, что война — это прежде всего грязь, кровь и страдания.

Три части «Генриха VI» всегда были и остаются самыми слабыми в каноне шекспировских исторических драм. Нам ничего не известно о ранних постановках этих пьес, если только не посчитать за первую часть пьесу «Harey the vj», которую театральный антрепренер Филипп Хенслоу упоминает в дневнике как сыгранную труппой «Слуги лорда Стрейнджа» 3 марта 1592 года. В Лондоне, кроме одноразового показа первой части в «Друри-Лейн» в 1738 году для неких «дам из высшего общества» и недельного представления второй части в 1864 году, эта трилогия в оригинале не ставилась вплоть до 1923 года, когда ее два вечера подряд вдруг продемонстрировал Роберт Аткинс в театре «Олд-Вик»[14]. Энтузиастам Шекспира пришлось ждать еще двенадцать лет — до лета 1935 года, чтобы посмотреть разом все исторические хроники на фестивале, устроенном директором театра «Пасадена плейхаус» Гилмором Брауном. За последние полвека постановки трилогии были крайне случайны и редки. (Я уже упомянул «Войну роз» Бартона-Холла, скомпонованную из трех частей «Генриха VI» и «Ричарда III», которую мне довелось посмотреть в первый и, боюсь, в последний раз в «Олдуиче» в субботу, 11 января 1964 года.)

Теперь о «Ричарде III», самой выдающейся исторической хронике Шекспира. Трудно поверить, но эта драма игнорировалась театрами большую часть XVII века и еще сто пятьдесят лет существовала в нелепой версии, скомпонованной актером-драматургом Колли Сиббером из фрагментов «Ричарда II», второй части «Генриха IV», «Генриха V», третьей части «Генриха VI» и собственных вставок. Публика смогла увидеть действительно оригинальную шекспировскую пьесу только в 1845 году, когда ее поставил Сэмюел Фелпс, но и тогда зрителю почему-то больше импонировала версия Сиббера. В 1861 году Фелпс сделал новую постановку, однако пьеса зажила своей собственной жизнью только на исходе XIX века: Фрэнк Бенсон регулярно показывал ее с 1886 по 1915 год. Настоящего Ричарда зритель увидел в 1944 году в облике Оливье — сущего дьявола, образ которого актер-режиссер воссоздал через одиннадцать лет и в знаменитом фильме. Время идет, теперь и его блистательное исполнение роли Ричарда, и игру Ральфа Ричардсона в образе Бекингема, а Джона Гилгуда в образе Кларенса затмил новый фильм, снятый в 1995 году на «Баттерси пауэр стейшн» с сэром Йеном Маккеленом в заглавной роли.

Незаметно, но я занялся критикой, что совершенно не входит в мои полномочия. Всем, кто интересуется текстами, датами, источниками и комментариями, я рекомендовал бы обратиться к Арденовскому и Новому Кембриджскому изданиям Шекспира, самым основательным и авторитетным на сегодняшний день[15]. Моя же цель простая и скромная: дать поклонникам Шекспира что-то вроде справочного пособия, которое и мне хотелось бы иметь, когда полвека назад передо мной впервые открылся увлекательный мир шекспировских историй.

Джон Джулиус Норидж (Норич, Норвич)

Касл-Комб, ноябрь 1998 года

Загрузка...