История фашизма в Западной Европе

Борьба рабочего класса и компартий против фашизма в 1919—1923 гг.

Появление в 1919—1920 гг. фашизма на арене общественной борьбы, террористический поход итальянских фашистских отрядов против рабочего класса, их подготовка к захвату власти, возникновение фашистских организаций в Германии и ряде других стран, проявление профашистских тенденций в буржуазных партиях означали, что перед рабочим и коммунистическим движением встал враг, во многом отличавшийся от прежних реакционных буржуазных организаций. Несомненно, что познание этого врага и разработка эффективной политики, направленной против него, не могли быть достигнуты рабочим и коммунистическим движением сразу, а выковывались на опыте классовых боев и по мере того, как фашизм в своем развитии все яснее раскрывал свои черты, обнажал свои истинные цели.

Из всех политических партий рабочего движения только коммунисты сразу указали на то, что фашизм является террористическим орудием буржуазной реакции. В конце 1920 г. А. Грамши писал, что фашизм порожден кризисом буржуазного режима, ибо в ряде стран капитализм потерял надежду на то, что ему удастся с помощью прежних форм господства обеспечить свою социально-политическую и экономическую устойчивость[1065].

Коммунистическое движение, основываясь на ленинской теория империализма, рассматривало фашизм с момента его появления как тенденцию империализма ко все большей реакционности и открытому насилию в условиях новой исторической эпохи — эпохи крушения капитализма и пролетарских революций. В обстановке общего кризиса капитализма, резкого обострения классовой борьбы в ряде стран и усиливающейся неустойчивости господства капитала буржуазия все больше ориентируется на репрессии и террор, на методы вооруженного подавления рабочего и демократического движения. Уже I конгресс Коммунистического Интернационала (март 1919 г.) указывал на эту тенденцию, отмечая, что «в борьбе за сохранение капиталистического строя буржуазия прибегает к неслыханным приемам, перед которыми бледнеют все жестокости средневековья, инквизиции, колониального грабежа»[1066].

Кровавым примером, подтверждавшим эти слова, был контрреволюционный режим, установленный в Венгрии с помощью иностранных империалистов военными силами во главе с Хорти вскоре после поражения Советской республики. В Италии чернорубашечники, начав бандитский поход против революционных рабочих, в то же время выступали и против буржуазно-демократических свобод, против парламентской системы.

Коминтерн сразу обратил внимание на фашизм и определил задачи борьбы трудящихся с ним. Во время III конгресса Коминтерна Ленин, получив сведения о том, что трудящиеся Рима общим фронтом вышли на демонстрацию против фашизма, подчеркнул, что это выступление является хорошим образцом[1067]. Через месяц, 11 августа, Ленин попросил прислать ему подробную информацию «о событиях в Риме, когда рабочие всех партий объединились вокруг коммунистов в демонстрации против фашистов в июле текущего года»[1068]. 14 августа в «Письме к немецким коммунистам» он вновь говорил о необходимости отпора наступающему фашизму объединенным фронтом рабочих. Он цитировал из решений III конгресса Коминтерна то место, где указывалось, что Компартия Италии должна «связаться с массами пролетариата в профсоюзах, в стачках, в сражениях против контрреволюционных организаций фашистов, слить вместе движения всех организаций рабочего класса, превратить его самопроизвольные выступления в тщательно подготовленные сражения». Эти положения Ленин назвал существеннейшими местами тактической резолюции III конгресса[1069].

В это же время Ленин поставил ряд вопросов перед советским полпредом в Италии В. В. Воровским, который ответил из Рима 26 сентября 1921 г. большим письмом. Наблюдая рост политической реакции в Италии, В. В. Боровский отмечал, что «характерной формой этой реакции явились... боевые организации буржуазии, так называемые союзы, или «фаши» борьбы, набранные из сынков фабрикантов и помещиков, националистически настроенной учащейся молодежи и всяких послевоенных авантюристов, вплоть до уголовных типов. Правительство негласно дало возможность вооружить эти организации и предоставило местным полицейским властям свободу действий, выразившуюся во всемерной поддержке погромной деятельности фашистов»[1070]. В. Боровский разоблачал роль фашизма как внегосударственного террористического орудия буржуазии против пролетариата.

Развитие фашизма в Италии стало предметом пристального внимания Исполкома Коминтерна. В журнале «Коммунистический Интернационал» были опубликованы первые материалы, содержавшие попытку дать анализ фашистского движения, вскрыть его цели и тенденции развития. В статье Россо Ардито (Витторио Амброзини) движение Муссолини оценивалось как «выражение международной реакции в итальянских условиях»[1071]. Обращалось внимание на то, что фашизм имеет массовую базу в лице средних слоев, частично повернувшихся в сторону реакции. Автор статьи отмечал, что фашизм ловко использует чувство национального недовольства, а также разочарование трудящихся масс после поражения выступлений за захват фабрик и заводов. В то же время выражалось мнение, что мелкобуржуазная масса, хлынувшая в ряды фашизма, неизбежно приведет его к внутреннему кризису, к тому, что движение начнет борьбу против буржуазных партий.

Естественно, что в подобных оценках некоторые важные черты фашизма оставались еще не выясненными. Это относилось прежде всего к антидемократической направленности фашизма. Преувеличивалось воздействие мелкобуржуазной массы на цели фашизма. В целом же коммунисты верно определили контрреволюционную роль фашизма как террористического орудия буржуазии в условиях глубокого кризиса ее строя. Они указали на своеобразие фашизма как движения, опирающегося на вооруженные отряды, состоящие в основном из мелкой буржуазии, отметили роль террора, национализма и демагогии в практике фашизма. Против этого врага коммунисты повели активную бескомпромиссную борьбу.

В Италии в ответ на террор фашистских банд в 1921 г. во многих городах страны происходили демонстрации, забастовки протеста, а в ряде случаев и вооруженные столкновения рабочих с фашистами[1072]. Итальянская коммунистическая партия, образовавшаяся в январе 1921 г., призывала рабочих к борьбе против фашизма. Ряд местных организаций ИКП пытался создать объединенный фронт с социалистами против отрядов Муссолини. А. Грамши и некоторые другие деятели ИКП призывали коммунистов к поддержке движения «народных смельчаков», предлагая вступить в эти отряды и координировать их действия под общим руководством партии[1073]. Однако в силу ряда причин, в том числе капитулянтской позиции социалистов и сектантских ошибок руководства ИКП, возглавлявшегося группой А. Бордиги, антифашистская борьба в Италии не получила размаха, необходимого для того, чтобы остановить фашизм.

Итальянская социалистическая партия (ИСП) придерживалась тактики «пассивного сопротивления» фашизму, призывала защищаться от банд Муссолини лишь «методами демократии». Противоположную позицию занимала ИКП, которая рассматривала фашизм как злейшего врага трудящихся, вела мужественную борьбу против него. Но Бордига и его сторонники недооценивали опасности фашизма, считая, что близится контрнаступление пролетариата. Руководство ИКП отвергало какие-либо союзы и блоки с другими партиями против фашизма. Оно выступило с директивой формировать исключительно коммунистические боевые отряды для оборонительной и наступательной пролетарской борьбы, а в августе 1921 г. потребовало от коммунистов ухода из отрядов «народных смельчаков»[1074]. Это указание мотивировалось тем, что они ставят перед собой очень ограниченные цели — защиту трудящихся от фашистской опасности, в то время как ИКП должна вести пролетариат к победе революции. Никакого сотрудничества с теми, кто не стремится к немедленному разрушению буржуазного государства, бороться против фашизма только силами компартии и революционных рабочих — такова была позиция бордигианцев.

Э. Тельман говорил на V конгрессе Коминтерна: «Во время народного движения arditi del popolo в 1921 г. итальянская партия отказалась от использования этого народного движения, в то время как Ленин требовал использовать его в борьбе против фашизма. Уже тогда Ленин смотрел на дело правильно, а Бордига неправильно»[1075].

В. И. Ленин и Коминтерн делали все, чтобы помочь ИКП преодолеть сектантские ошибки. Так, на заседании ИККИ 24 января 1922 г. указывалось, что ИКП «сделала крупную ошибку» в вопросе об отношении к «народным смельчакам». Движение предоставляло благоприятный случай объединить под коммунистическим руководством большие массы, но компартия не использовала этого. То, что во главе движения стояли радикально-буржуазные, авантюристически настроенные элементы, отнюдь не могло служить основанием для его игнорирования. На заседании ИККИ говорилось, что самое существенное заключается не в том, чтобы размахивать всегда партийным знаменем, а в том, чтобы занять позиции в подлинно массовом движении, направлять это движение[1076]. В течение всего 1922 г. Коминтерн добивался, чтобы ИКП проводила в борьбе против фашизма широкую и гибкую политику единого фронта, способную сплотить пролетарские массы.

В ответ на усиление реакции и фашизма в Италии в феврале 1922 г. был создан координационный профсоюзный центр борьбы пролетариата — Союз труда, провозгласивший своей целью восстановление и защиту экономических и политических завоеваний трудящихся. Поскольку в Союзе труда большинство принадлежало реформистской ВКТ, трудно было ожидать от нового объединения решительных антифашистских действий. Тем не менее возникновение нового объединения расширяло возможности для активизации и сплочения демократических сил. На насилия чернорубашечников рабочие отвечали демонстрациями и забастовками. После выступления фашистов в начале июля в Новаре, после занятия ими муниципалитета и разрушения палаты труда в среде рабочих возникла мысль о проведении всеобщей антифашистской забастовки. Союз труда принял решение о подготовке к ней[1077].

Коммунисты были самыми горячими сторонниками организации всеобщего выступления итальянского пролетариата против фашистской угрозы и за разоружение фашистов. Через Союз труда они вновь и вновь предлагали рабочим, принадлежавшим к другим организациям, встать на путь активной революционной борьбы с фашизмом[1078].

В июне 1922 г. ИККИ в решении по итальянскому вопросу предлагал, чтобы ИКП «взяла на себя инициативу организации единого пролетарского фронта борьбы против фашизма». В этих целях ИКП должна была «смело и решительно выступить с предложением об организации местных рабочих комитетов борьбы против фашизма и привлечь в эти комитеты рабочих всех партий, а также беспартийных». Исполком Коминтерна нацеливал Итальянскую коммунистическую партию на развертывание антифашистской борьбы широким союзом сил. В письме В. И. Ленину Е. Ярославский в октябре 1922 г. писал: «...фашисты явно идут к захвату власти не только на местах, но и в государственном масштабе... Фашисты являются уже сейчас второй государственной властью в стране, законы которой не менее обязательны, чем законы королевского правительства»[1079]. Однако, отмечал Е. Ярославский, у руководства партии нет ясной линии в борьбе с фашизмом[1080].

Уроки событий в Италии рассматривались на IV конгрессе Коминтерна, состоявшемся 5 ноября — 5 декабря 1922 г. В. И. Ленин, выступая 13 ноября с докладом «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции», подчеркивал, что коммунистическое движение должно научиться правильно действовать не только в условиях революционного наступления, но и в условиях наступления буржуазной реакции. Подготовка возможности отступления, говорил Ленин, «имеет очень важное значение, и не только с теоретической точки зрения»[1081]. Коммунистам следует извлечь уроки из победы фашизма в Италии. Сам фашизм, говорил Ленин, может быть, разъяснит итальянским рабочим, «что они еще недостаточно просвещены и что их страна еще не гарантирована от черной сотни»[1082].

По воспоминаниям Камиллы Раверы, В. И. Ленин, беседуя накануне IV конгресса Коминтерна с делегатами от ИКП, высказался против недооценки фашистской опасности и заявил: рабочий класс всегда борется за то, чтобы завоевать и отстоять демократические права, даже если они ограничены буржуазной властью. А когда он теряет их, он борется за то, чтобы вернуть их, вместе с этим ищет себе союзников[1083]. Ленин подводил итальянских коммунистов к пониманию того, что фашизм противостоит демократическим свободам и в борьбе с ним необходимо защищать эти свободы, находить союзников.

Эти мысли нашли отражение в решениях IV конгресса Коминтерна, что явилось важным шагом вперед в разработке стратегии и тактики антифашистской борьбы. В «Тезисах о тактике Коммунистического Интернационала» отмечалось, что в современных условиях для буржуазии, стремящейся отстоять свое господство, оказывается уже недостаточно легальных методов подавления. «Поэтому она всюду переходит к созданию особой белой гвардии, которая специально направлена против всех революционных стремлений пролетариата и все более и более служит для насильственного подавления всякой попытки рабочего класса улучшить свое положение»[1084]. Конгресс ясно указал на то, что фашизм, это открытое господство белой гвардии, «направляется одновременно против основ буржуазной демократии вообще»[1085]. Это важнейшее обобщение давало ключ к пониманию реакционной, антидемократической природы фашизма и могло стать исходным пунктом для нового вывода — о необходимости сплочения против фашизма всех революционных и демократических сил. Однако к этому выводу еще предстояло прийти.

Конгресс оценил фашизм как явление международного характера, отмечая, что его опасность существует в ряде стран. На основе анализа итальянского опыта конгресс отметил, что особенностью фашизма является не только наличие вооруженных контрреволюционных организаций, но и попытки «путем социальной демагогии создать себе почву в массах: в крестьянстве, в мелкой буржуазии, даже в известной части пролетариата»[1086]. Конгресс обязал компартии «идти во главе рабочего, класса против фашистских банд, энергично применяя и здесь тактику единого фронта и обязательно прибегая к нелегальным методам организации»[1087]. В резолюции по итальянскому вопросу еще раз подчеркивалось, что положение, сложившееся после победы фашистской реакции, требует скорейшего объединения всех революционных сил пролетариата[1088].

Коминтерн, таким образом, наметил верный курс антифашистской борьбы, подчеркивая решающую роль в ней объединенного рабочего класса. Однако не все аспекты этой политики были выяснены до конца, в частности вопрос об отношении к социал-демократии в антифашистской борьбе. Коммунисты видели, что капитулянтская позиция реформистских вождей служит громадным препятствием для борьбы с фашизмом.

Видный деятель ИКП У. Террачини писал в июле 1922 г.: «Ни одна буржуазная партия не осмеливается честно сказать о необходимости открытой антифашистской политики. Даже социалисты, несмотря на то что многие из их товарищей пали жертвами фашистского террора, заявляют, что они хотят лишь правительства, которое могло бы вернуть уважение к закону и авторитету государства»[1089]. Чуждые целям новой демократии, которая расширила бы завоевания трудящихся, социалисты оказались несостоятельными в борьбе против первых же атак фашизма[1090].

Коммунисты вели борьбу против фашизма с позиций будущего, связывая ее с движением к конечной цели — социалистической революции и понимая, что корни фашизма будут окончательно вырваны лишь с уничтожением капитализма. Однако эта связь трактовалась вначале слишком прямолинейно, исключалась возможность переходных этапов борьбы, способных объединить широкие антифашистские силы. Считая, что против фашизма может действовать лишь фронт пролетариата, коммунисты тем самым сужали круг сил, которые можно привлечь к антифашистскому сопротивлению.

Из событий в Италии коммунисты стремились извлечь уроки, касающиеся как понимания природы и особенностей фашизма, так и путей борьбы с ним. В изданиях Коминтерна подчеркивалось, что фашизм — это стремление самых реакционных слоев капитализма задержать вооруженным насилием рост пролетарской революции и укрепить капиталистические отношения. Коммунисты ясно видели также, что участие широких мелкобуржуазных масс есть специфическое отличие фашистского движения от других контрреволюционных движений; это как бы маскирует истинную природу фашизма. Более глубоким становилось понимание противоречий между фашизмом и буржуазной демократией. Джулио Аквила (Дьюла Шаш) писал в первой половине 1923 г.: «...буржуазия плюет на «верховный принцип демократизма», на «правовое», «демократическое» государство и заменяет все это незаконными и террористическими средствами, вступая в вооруженную политическую борьбу против пролетариата, чтобы сломить его мощь, чтобы поставить его на колени...»[1091]. В книге отмечалось, что фашизм взваливает тяготы не только на рабочий класс, но и на мелкую буржуазию, и для борьбы с ним нужна не только мобилизация всех сил пролетариата, но и защита интересов пролетаризирующейся мелкой буржуазии от крупного капитала, освобождение ее из-под влияния фашизма[1092].

В 1923 г. начинает свою деятельность под председательством К. Цеткин Временный международный комитет борьбы против фашизма. В одном из своих первых документов он призвал рабочих всех стран к поддержке жертв итальянского фашизма и к решительному отпору бандам чернорубашечников. «Задача всех пролетарских организаций без различия их политической направленности, — говорилось в воззвании, — выполнить этот интернациональный долг чести»[1093]. Вскоре был основан боевой фонд международных действий против фашизма с местопребыванием в Берлине[1094].

Временный международный комитет борьбы против фашизма вместе с фабзавкомами Германии был организатором состоявшейся 17—21 марта 1923 г. во Франкфурте — на — Майне международной конференции, обсудившей вопросы борьбы против фашизма и угрозы войны (такая угроза усилилась в связи с оккупацией французскими войсками Рура). На конференции кроме коммунистов были представлены независимые социалисты Германии, Франции, Англии, а также синдикалисты[1095]. Конференция наметила конкретные мероприятия и предложила созданному ею Международному комитету действия (во главе с К. Цеткин и А. Барбюсом) «обратиться к Амстердамскому, II и Венскому интернационалам с требованием организовать в духе решений конгресса единый фронт борьбы в национальном и международном масштабах против оккупации Рура и против фашизма»[1096]. 15—22 апреля была проведена неделя пропаганды против войны и фашизма. 3 мая делегация, избранная конференцией, вела переговоры с лидерами Амстердамского интернационала профсоюзов. Заявив о согласии с целями борьбы комитета, реформистские вожди тем не менее отвергли единство действий[1097].

Важным этапом в разработке антифашистской политики Коминтерна был III расширенный пленум ИККИ, состоявшийся в июне 1923 г. В обстоятельном докладе К. Цеткин говорилось о дальнейшем росте фашизма в ряде стран и подчеркивалось, что «борьба против фашизма есть дело всего пролетариата»[1098]. В докладе и в прениях отмечалось, что фашизм — это орудие контрреволюционной буржуазии в эпоху кризиса и распада капитализма; особенность его заключается в том, что он имеет массовую базу; наряду с террором он ловко применяет методы демагогии, спекулирует национальными лозунгами, разжигает антисемитизм, использует разорение и неустойчивое положение средних слоев, разочарование части рабочих. Не осталось незамеченным и то, что фашизм выдвигает идею «сильного» тотального государства, а также стремится создать разветвленную систему организаций: не только вооруженные банды, но и фашистские профсоюзы, призванные занять место прежних классовых организаций пролетариата.

Коммунисты указывали, что фашизм, проводя политику крупного капитала, не может выполнить демагогические обещания, которые он дает различным группам трудящихся и средним слоям населения. Фашизм ведет и к противоречиям с линией «остатков либеральной и демократической буржуазии»[1099]. Ha пленуме говорилось, что фашизм обращен и против социал-демократии, которая «получает свое возмездие»[1100].

Пленум ИККИ выступил против социал-демократических взглядов на фашизм как на простое насилие буржуазии, являющееся якобы лишь ответом на направленное против буржуазного общества насилие, исходящее из рядов пролетариата. Коминтерн разоблачал тезис реформистов: «Не будь никакого коммунизма, не было бы и никакого фашизма», — взваливавший вину за фашистское наступление на революционный рабочий класс.

На пленуме были сделаны полезные выводы, касающиеся массовой базы фашизма и его внутренних противоречий. Однако здесь были допущены и определенные ошибки. Указывая на мелкобуржуазный состав фашистских массовых формирований, на охват этими формированиями и некоторой части пролетариата, пленум считал возможным говорить о двойственном характере фашизма и даже о присутствии в его массовой базе «революционных тенденций», которые могут заостриться против капитализма; переоценивались внутренние противоречия фашизма, которые рассматривались как элементы его разложения. Полагали, что фашизм сможет лишь временно играть роль боевого орудия в руках буржуазии, что сам социальный состав фашистского движения приведет его к неминуемому внутреннему разложению[1101]. Формула — фашизм есть наказание за неудавшуюся пролетарскую революцию — была неверной в той части, которая объясняла наличие отдельных пролетариев в рядах фашистского движения их разочарованием в неудаче пролетарской революции. В действительности же к фашизму примкнули наиболее отсталые группы рабочих, отравленные национализмом или обманутые демагогическими посулами. Наличие в рядах фашистского движения людей, которых можно было условно назвать романтиками, верившими, что фашизм стремится к перевороту во имя национальных интересов, не давало никаких оснований говорить о «революционных тенденциях», якобы присущих этому движению. «Революционность» здесь относилась лишь к внешней форме действий, реакционных по своему содержанию.

Несомненно, что коммунисты должны были апеллировать и к тем, кто был обманут фашизмом, кто считал его выразителем интересов всей нации, выводить их из заблуждений. Обосновывая эту линию на пленуме, К. Радек призывал привлечь соответствующие элементы в Германии к общей борьбе против антантовского империализма. Но при этом он допускал преувеличение противоречивости фашистского движения, возможностей развития его пролетарских и мелкобуржуазных участников в антикапиталистическом направлении.

Несмотря на отдельные ошибочные положения, III расширенный пленум ИККИ наметил программу борьбы против фашистского движения. Сознательный революционный авангард рабочего класса, говорилось в резолюции, «должен политически разоружить и одолеть фашизм и организовать рабочих для успешной и сильной самообороны против его насилия»[1102]. ИККИ призывал, чтобы во всех странах рабочие партии и организации образовали единый фронт против фашизма и особые совместные органы для руководства общей борьбой. Эти органы должны были создать отряды антифашистской самообороны.

Курс на сплочение рабочих всех политических направлений для борьбы против фашизма был органически связан с разработкой Коминтерном лозунга рабоче-крестьянского правительства; III расширенный пленум ИККИ понимал этот лозунг как средство мобилизации широких масс на борьбу за общенародные цели, за революционно-демократические преобразования и в то же время как средство подхода к борьбе за социалистические преобразования. Под лозунгом рабоче-крестьянского правительства нужно и можно было сплотить вокруг рабочего класса его союзников. Установки Коминтерна, открывавшие перспективу движения рабочего класса к конечной цели через переходные ступени, через борьбу за переходные политические лозунги, создавали и необходимую идейно-политическую базу для сплочения всех трудящихся против наступающего фашизма.

В практической борьбе эта связь воплощалась далеко не одинаково. В странах, где фашизм не стал серьезной опасностью, компартии рассматривали борьбу с ним лишь как один из многих элементов продвижения к рабоче-крестьянскому правительству. Для условий фашистской Италии лозунг рабоче-крестьянского правительства не мог быть политическим лозунгом дня. Здесь необходима была более широкая переходная политическая цель, способная объединить все силы, оппозиционные фашизму. Жизнь дала в это время яркий пример мобилизующей силы лозунга рабоче-крестьянского правительства для организации антифашистской борьбы. Этим примером стало Сентябрьское антифашистское вооруженное восстание 19,23 г. в Болгарии.

9 июня 1923 г. в стране произошел военно-фашистский переворот. Болгарская коммунистическая партия, преодолевая с помощью Коминтерна ошибочную, «нейтралистскую» позицию, занятую в момент переворота, взяла курс на создание единого фронта против фашизма, вовлекая в этот фронт Болгарский земледельческий народный союз (БЗНС) — массовую политическую крестьянскую организацию, находившуюся у власти до переворота. Г. Димитров обосновал необходимость широкого единого фронта труда против фашизма. Фашизм, писал он тогда, «является полным отрицанием всякого демократизма и всех политических прав и свобод для народных масс ... Фашизм вовсе не только антикоммунистичен, он в то же время и антинароден»[1103]. Приводя в пример Италию, Димитров говорил, что удары фашизма не менее свирепо, чем на головы коммунистов, сыплются также на социалистов и других радикалов. Поэтому необходимо сплотить всех трудящихся для отпора фашизму. Сентябрьское восстание 1923 г. в Болгарии было первым в мире массовым антифашистским вооруженным восстанием. Главным лозунгом восставших было свержение фашистской диктатуры и создание рабоче-крестьянского правительства.

Несмотря на поражение, Сентябрьское восстание 1923 г. в Болгарии имело большое значение для последующей борьбы против фашизма, обогатило эту борьбу. Исполком Коминтерна подчеркивал, что опыт Сентября 1923 г. «должен быть использован не только Болгарской коммунистической партией, но и всеми секциями Коминтерна»[1104].

Рост фашистской опасности в 1923 г. был в известной мере отражением поляризации классовых сил, приведшей к острым битвам в ряде стран. В Германии мюнхенский путч 8 ноября 1923 г. свидетельствовал об усилении фашистской угрозы. Коммунисты указывали массам на этот тревожный факт. Компартия Германия разоблачала реакционные планы не только гитлеровцев, которые тогда еще не были крупной силой, но и контрреволюционных организаций — «Стального шлема», «Консула», «Оргеша», «Викинга» и других, справедливо расценивая их как профашистские формирования. Компартия Франции предупреждала трудящихся о росте фашистских тенденций в стране. Она указывала, что носителями фашизма и поставщиками кадров для него являются организации «Аксьон франсэз», «Королевские молодчики» и другие, на которые опирается наиболее реакционная прослойка финансовой олигархии. Международный комитет действия против войны и фашизма издавал книги и брошюры, разоблачавшие фашизм, его организации, его зверства.

Жизнь показывала, что рабочему классу предстоит длительная и острая борьба как против фашизма, захватившего власть в ряде стран, так и против фашистских движений, только вышедших на политическую арену и игравших пока роль вспомогательного орудия империалистической реакции.

Проблемы антифашистской пролетарской борьбы в годы частичной стабилизации капитализма (1924—1928 гг.)

Изменение условий борьбы рабочего класса в связи с наступлением периода частичной стабилизации капитализма не могло не отразиться и на постановке многих проблем антифашистской политики. Большое внимание вопросам антифашистской борьбы было уделено на V конгрессе Коминтерна (июнь — июль 1924 г.) : коммунисты стремились извлечь уроки из событий в Италии и Болгарии, чтобы успешнее выступать против фашизма в предстоявших сражениях. При этом, естественно, возникала необходимость вернуться и к общим его оценкам, сверить прежнюю характеристику этого явления с данными общественной практики. В этом смысле важным было в резолюции V конгресса подчеркивание различия между классовой сущностью и социальным составом фашистского движения. «Фашизм, — говорилось в резолюции, — представляет из себя боевое оружие крупной буржуазии в борьбе с пролетариатом, который она не в силах сломить путем законных мер; он — внелегальное средство борьбы, которым она пользуется для установления и укрепления своей диктатуры. Однако по социальному составу фашизм должен быть признан мелкобуржуазным движением»[1105]. Конгресс не закрывал глаза на то, что мелкая буржуазия активно участвовала в ряде стран в фашистском движении и пыталась использовать его в своих интересах; но политическое лицо фашизма определяла крупная реакционная буржуазия.

Конгресс вновь призвал «к единому фронту всех рабочих масс против фашизма»[1106], рекомендовал компартиям усиливать антифашистскую агитацию, создавать дружины обороны, проводить контрдемонстрации в ответ на фашистские акции террора, использовать и такое оружие, как всеобщая забастовка. Однако на V конгрессе под давлением левосектантских элементов были приняты некоторые установки, сужавшие политику единого фронта. Лозунг рабоче-крестьянского правительства был истолкован как синоним диктатуры пролетариата, и тем самым перспектива мобилизации широких антифашистских сил вокруг промежуточных и переходных лозунгов не получила развития, а, наоборот, заменялась одной перспективой: борьба с фашизмом ведется фронтом, выступающим за пролетарскую революцию. И хотя в конкретных рекомендациях ИККИ отдельным партиям предлагалась более гибкая линия, это решение не могло не сказаться на постановке компартиями важнейших вопросов тактики антифашистской борьбы.

На V конгрессе Коминтерна Бордига[1107] и представитель КПГ Фреймут защищали тезис о том, что борьбу против фашизма можно вести только на почве коммунистической программы и соглашения с социал-демократией здесь недопустимы. «Социал-демократия и фашизм, — говорил Фреймут, — два средства, два орудия одной и той же общественной функции»[1108]. На основе подобных взглядов, разделявшихся и тогдашним председателем ИККИ Г. Зиновьевым, в резолюции было записано, что «фашизм и социал-демократия составляют два острия одного и того же оружия диктатуры крупного капитала. Социал-демократия поэтому никогда не может быть надежной союзницей в борьбе пролетариата с фашизмом»[1109]. Эти оценки, поддержанные затем авторитетом И. Сталина, явились основой тезиса о «социал-фашизме», исключавшего возможность сотрудничества компартий с социал-демократическими партиями в борьбе против фашизма.

В то время когда работал V конгресс Коминтерна, в Италии начали развертываться события, связанные с убийством депутата парламента социалиста Дж. Маттеотти.

ИКП стремилась использовать обстановку политического кризиса для развязывания массовой борьбы против фашистского режима вплоть до объявления национальной забастовки. V конгресс Коминтерна не поддержал мнения Бордиги, будто в Италии надо стремиться к ликвидации всех видов антифашистской оппозиции и замене ее прямыми действиями только коммунистической партии. В специальной Программе действия Итальянской компартии конгресс предлагал ИКП «объединить массы для борьбы против фашизма, вырвать из-под фашистского влияния недовольные и разочарованные пролетарские и мелкобуржуазные круги...»[1110] В то же время конгресс советовал, чтобы ИКП, используя действия конституционной оппозиции в деле ослабления и поражения фашизма, не довольствовалась ролью крайней левой в антифашистском блоке, а старалась или принудить оппозицию к активным выступлениям, или заставить ее сбросить маску; партии предлагалось «выявить классовый антагонизм и в самой оппозиции».

Несомненно, что против Муссолини необходимо было поднять прежде всего рабочий класс; немаловажную роль могло сыграть разоблачение непоследовательности и колебаний большинства партий и групп Авентинского блока. Однако советы, направленные на то, чтобы выявить классовый антагонизм в самой оппозиции, можно было истолковать как рекомендацию усилить все, что разъединяет антифашистскую оппозицию по классовому признаку.

На практике Исполком Коминтерна предупреждал против углубления разрыва с Авентинским блоком. Так, в письме от 24 сентября 1924 г. «В Центральный Комитет Коммунистической партии Италии» ИККИ подчеркивал необходимость давления на «блок оппозиции», чтобы толкать его к решительному осуществлению его программы. ИККИ рекомендовал создание антифашистских рабоче-крестьянских комитетов. Для руководства этой работой предлагалось создать Центральную комиссию, в которую вместе с коммунистами вошли бы максималисты, унитарные и беспартийные рабочие, крестьяне, представители реформистских профсоюзов, а в дальнейшем, если это окажется возможным, и представители оппозиции в фашистских профсоюзах. Коминтерн обращал внимание на важность выдвижения программы действий, «в которой наряду с призывом к борьбе против фашизма должен содержаться ряд экономических и политических требований, затрагивающих неотложные интересы рабочих (рабочий день, зарплата, свобода собраний и т. д.), крестьян, мелкой буржуазии, солдат». Но инертность Авентинского блока, его боязнь опереться на массовое антифашистское движение и отсутствие единого фронта рабочих партий позволили правительству Муссолини перейти в наступление. Фашисты начали в Италии окончательную ликвидацию буржуазно-парламентских форм правления.

Частичная стабилизация капитализма привела к тому, что во многих странах фашистские движения, активизировавшиеся в 1919—1923 гг., стали отходить на задний план. Экономические основы существования мелкой буржуазии во многих странах в это время несколько улучшились, и она вновь обрела надежды на сносную жизнь в условиях парламентского строя. Мелкобуржуазные слои стали покидать фашистские формирования. Коммунисты видели, что в условиях частичной стабилизации капитализма в большинстве буржуазных государств фашизм, как писал П. Тольятти, «не соответствует цели наступления против пролетариата... Борьба в этих странах ведется по другому плану, более «экономическими» средствами»[1111].

Однако именно в эти годы режимы фашистского типа были установлены в ряде стран Центральной и Юго-Восточной Европы, где острые классовые противоречия переплетались с национальными. Поэтому в противовес взглядам социал-демократии, объявившей фашизм страницей прошлого, движением, от которого осталась якобы только накипь, коммунисты заявляли, что фашизм нельзя рассматривать как нечто отжившее. Фашистская опасность, предупреждали компартии, таится в присущей империализму тенденции ко все большей реакционности; угроза фашизма вновь станет актуальной и в крупных странах, как только буржуазия окажется перед новым подъемом революционного движения трудящихся и ослаблением устоев своей власти. Поэтому компартии продолжали разоблачать деятельность фашистских организаций в Германии, Франции, Австрии, США и других странах, требовали разоружения и запрещения фашистских банд, строгого наказания фашистских террористов.

Об актуальности фашистской угрозы свидетельствовал переворот Пилсудского в Польше, совершенный в мае 1926 г. Компартия Польши в момент переворота ошибочно оценивала движение Пилсудского как бунт мелкой буржуазии, наносящей удар по крупному капиталу и помещикам. С помощью Коминтерна эта ошибка в сравнительно короткий срок была исправлена. В июне 1926 г. ЦК КПП призвал рабочий класс к борьбе против режима «санации». IV съезд КПП наметил соответствующую программу действий[1112].

Крупным событием явилось антифашистское выступление австрийских рабочих летом 1927 г. Вооруженные нападения фашистских бандитов на рабочих в Шаттендорфе (январь 1927 г.) вызвали возмущение в стране, стихийные забастовки протеста. Компартия Австрии потребовала запрещения фашистских организаций — хеймвера и национал-социалистской партии. 15 июля 1927 г., на следующий день после оправдания фашистских убийц, в Вене началась стихийная массовая демонстрация рабочих, вылившаяся в вооруженное столкновение с полицией. Около 20 тыс. рабочих, большинство которых принадлежало к социалистической партии, в том числе к ее боевым отрядам — шуцбунду, в течение двух дней вели героическую борьбу против полиции и вооруженных фашистов. Развертывалась всеобщая забастовка. Однако лидеры СПА, возглавившие ее, сумели быстро погасить порыв рабочих[1113]. События 15—16 июля показали решимость австрийских рабочих отвечать ударами на фашистские убийства и бесчинства.

Коминтерн и компартии сделали в этот период значительный шаг вперед в анализе фашизма. Дискуссии, которые развернулись в компартиях Италии, Польши, в руководящих органах Коминтерна, послужили толчком к новым важным выводам, помогли преодолеть некоторые неверные взгляды, в частности тезис о сравнительно небольших шансах для фашизма в странах, где мелкобуржуазная прослойка менее значительна. Разъяснению этого и других вопросов были посвящены выводы IV съезда Компартии Польши, подготовленные при участии представителей Коминтерна[1114].

Те же проблемы встали и на VI конгрессе Коминтерна, прежде всего при выработке Программы Коммунистического Интернационала. В программной комиссии, в работу которой решающий вклад внесли представители ВКП (б), и в выступлениях на пленарных заседаниях указывалось, что фашизм порожден эпохой общего кризиса капитализма, однако его нельзя рассматривать как адекватную политическую надстройку, соответствующую монополистическому капитализму. Это означало бы выводить фашизм с автоматической неизбежностью непосредственно из экономических отношений империализма, отрывая проблему от социально-политических условий[1115]. Фашизмом нельзя называть любую форму буржуазной реакции.

В Программе Коминтерна, принятой конгрессом, говорилось, что «процесс наступления буржуазно-империалистической реакции приобретает при особых исторических условиях форму фашизма. Такими условиями являются неустойчивость капиталистических отношений, наличие значительных деклассированных социальных элементов, обнищание широких слоев городской мелкой буржуазии и интеллигенции, недовольство деревенской мелкой буржуазии, наконец, постоянная угроза массовых выступлений пролетариата. Чтобы обеспечить себе большую устойчивость власти, ее твердость и постоянство, буржуазия все более вынуждается переходить от парламентской системы к не зависимому от межпартийных отношений и комбинаций фашистскому методу»[1116]. Коммунисты отвергли мысль, будто фашизм не может стать крупной силой в развитых капиталистических странах.

С особой силой на конгрессе подчеркивалось, что своеобразие фашистского механизма заключается в том, что фашизм стремится создать себе массовую базу, опереться на мелкую буржуазию городов и крестьянство; но эти слои не играют в фашистском движении самостоятельной роли, а являются орудием в руках буржуазной реакции.

Коминтерн отвергал узкое понимание фашизма как течения, заключенного в рамки «чисто» фашистской партии. Он глубоко вскрыл фашистские и профашистские устремления крупного капитала, проявляющиеся во всей общественно-политической жизни. В то же время на конгрессе звучали предупреждения против той ошибки, когда любое реакционное политическое течение объявлялось фашизмом[1117]. Конгресс не отрицал возможности обращения к рабочим социал-демократам и к низовым организациям социалистических партий с предложениями о совместной борьбе против фашизма.

Но конкретный политический курс коммунистического движения в этой борьбе в силу ряда причин был отягощен в последующие годы серьезными сектантскими ошибками. Одна из причин этих ошибок коренилась в характере взаимоотношений компартий и социал-демократических партий. Лидеры социал-демократии, пропагандируя теорию «организованного капитализма», проводя политику классового сотрудничества с буржуазией, преуменьшали опасность фашизма, распространяли среди трудящихся взгляд на фашизм как на мелкобуржуазное движение, направленное якобы и против капитализма[1118]. Германский социал-демократический журнал «Социалистише монатсхефте» писал в 1928 г.: «Применение силы не относится к элементам, определяющим существо фашизма; суть фашизма... антилиберализм и антикапитализм». Пропаганда таких тезисов вела к дезорганизации рабочих, примыкавших к реформистским организациям, объективно служила затушевыванию опасности.

Курс социал-демократии на ожесточенную борьбу против коммунистов и фактический отказ от активной борьбы с фашизмом во многом содействовали тому, что значительная часть коммунистов укреплялась в своих воззрениях на социал-демократию как пособницу фашизма.

Превращение фашизма в мировую опасность. Начало разработки Коминтерном новой политической ориентировки

Коммунистическое движение, опираясь на выработанную им научную концепцию общего кризиса капитализма, предсказало неизбежность краха капиталистической стабилизации и наступления глубокого экономического кризиса, в связи с которым, указывали компартии, следует ожидать резкого возрастания угрозы фашизма.

Мировой экономический кризис 1929—1933 гг. привел к поляризации классовых сил, резкому росту недовольства в массах и к обострению классовой борьбы. Оно происходило в условиях растущего влияния на сознание людей примера Советского Союза, единственной страны, не знавшей кризиса и успешно осуществлявшей величественную программу социалистического строительства. В ряде стран, прежде всего в Германии, стал назревать глубокий политический кризис, возникла неустойчивость буржуазной власти. Методы маневрирования и буржуазной демократии уже не могли остановить подъема классовой борьбы. Поэтому империалистическая реакция проявляла все большую склонность к открытому насилию и сделала в ряде стран основную ставку на фашизм. Она видела теперь в лице фашизма единственное средство для подавления нараставших выступлений рабочего класса и других трудящихся. Планы фашизации переплетались со стремлением реакционной буржуазии установить жесткое государственно-монополистическое регулирование экономики. В фашизме воплощались как историческая слабость буржуазии, так и бешеное желание любой ценой преодолеть эту слабость, установить открыто террористические режимы, не допускавшие ни малейшей оппозиции существовавшему строю.

В международном отношении фашизм был ярко выраженной реакцией империалистической буржуазии на укрепление СССР. На фашизм монополисты возлагали надежды как на ударный кулак в борьбе против Советского Союза, как на силу, которая должна была в истребительной войне уничтожить мир социализма и закрыть социалистическую перспективу для человечества.

Так в годы мирового экономического кризиса поднялась вторая волна фашистского движения. Как и прежде, но теперь в несравненно бóльших масштабах, фашизм улавливал в свои ряды охваченных чувством отчаяния разорявшихся мелких собственников, искавших виновников своего разорения.

Особенно опасные размеры приняло фашистское движение в Германии. Быстро усиливался фашизм во Франции. Росло фашистское движение в Испании, где в ответ на углубление буржуазно-демократической революции шла перегруппировка классовых сил. В Австрии национал-социалистская партия, выступавшая как филиал гитлеровской партии, укрепляла свои вооруженные отряды. Другая военизированная фашистская организация — хеймвер, опираясь на денежную поддержку Муссолини, завоевывала все новые позиции в государственном аппарате. Фашизм активизируется в эти годы во многих районах земного шара — США, Латинской Америке, Японии, Южной Африке. Общая картина мирового фашизма складывалась из стран фашистской диктатуры и режимов фашистского типа и быстро набиравших силу и рвавшихся к власти движений в ряде крупнейших капиталистических стран Европы. Фашизм стал всемирной опасностью.

Жизнь ставила перед рабочим классом необычайно насущную задачу — объединиться, а также сплотить все демократические слои, чтобы широким фронтом выступить против фашизма и разгромить его. Многое решала здесь политика рабочих партий, в частности социал-демократии, имевшей значительное влияние в массах.

Но в опасной ситуации, созданной наступлением фашизма, международная социал-демократия шла все дальше по пути классового сотрудничества с буржуазией, и это сделало ее неспособной оказать фашизму активный отпор. Обилие словесных заявлений против фашизма, протестов против фашистских расправ над социалистами не меняли сути дела. Свой главный удар лидеры социал-демократии направляли против компартий.

Наиболее законченно антикоммунизм и антисоветизм правой социал-демократии выразил К. Каутский, открыто объявивший белогвардейскую контрреволюцию и фашизм менее опасными, чем большевизм, и призывавший «убрать большевизм с дороги»[1119]. Лидеры социал-демократии повсюду призывали спасти капитализм от крушения, не стесняясь, заявляли, что они хотят быть врачами у постели больного капитализма, и т. д.[1120] Решения IV конгресса Социалистического рабочего Интернационала в Вене (август 1931 г.) ставили фашистов и коммунистов на одну доску, причем основной удар был направлен против опасности «коммунистической революции»[1121]. Поэтому социал-демократические лидеры фактически бездействовали перед наступающим фашизмом.

Дальше всех по этому пагубному пути пошла германская социал-демократия (СДПГ). В критическое время, когда в стране развертывалось яростное наступление фашизма, шла фашизация буржуазного режима, лидеры социал-демократии, ведя главный огонь против компартии и революционных рабочих, не выдвинули никакой программы эффективной защиты Веймарской республики от фашистских посягательств. С осени 1930г. лидеры СДПГ, заявляя, что они стремятся не допустить гитлеровцев к власти, стали проводить тактику «меньшего зла», т. е. поддержки реакционных буржуазных правительств[1122]. Эта тактика означала на деле содействие тем силам, которые расчищали дорогу фашистам.

Социал-демократия вводила своих сторонников в заблуждение и относительно характера фашизма, преуменьшала его опасность, его человеконенавистнические черты. В журналах СДПГ публиковались статьи, в которых оспаривалась или преуменьшалась связь фашизма с монополистическим капиталом. При этом утверждалось, что в тех странах, где буржуазно-парламентский строй укрепился до первой мировой войны, общественная борьба развертывается-де в рамках демократии и не существует серьезной опасности фашизма и что вообще «демократическая зона» обладает иммунитетом к нему[1123].

В кругах социал-демократии широко распространялась также выдвинутая исключенным из КПГ А. Тальгеймером теория, что фашизм — это бонапартизм, т. е. промежуточная диктаторская власть, стоящая над классами и возникающая в тех исторических условиях, когда буржуазия уже не в состоянии сохранять свое господство, а пролетариат еще не в состоянии установить свою власть[1124]. Фашизм, по мнению Тальгеймера, во имя сохранения социального господства буржуазии отстранял эту буржуазию от политического господства. В рядах социал-демократии стала расти оппозиция против такой трактовки. Однако левые социал-демократы, призывавшие открыть глаза на то, что фашизм есть наемное войско крупного капитала, и повести против него решительную борьбу, не сумели добиться перелома.

Коммунистическое движение являлось той единственной общественной силой, которая непримиримо и решительно выступала против фашизма, поднимала массы на борьбу против империалистической политики фашизации, разъясняла трудящимся истинную природу фашизма, его реакционные цели.

XI пленум ИККИ (март — апрель 1931 г.) указывал, что в связи с кризисом и его последствиями буржуазия все больше встает на путь усиления политической реакции, на путь фашизации. Она «организует террористические фашистские банды, громит рабочие и все другие революционные организации, лишает рабочих и трудящихся крестьян права собрания и печати, душит стачки принудительным арбитражем и насилием, расстреливает демонстрации безработных и бастующих рабочих, беспощадно подавляет революционные крестьянские движения»[1125].

Определяя пути мобилизации масс против наступления реакции, против подготовки империалистической войны и антисоветской военной интервенции, пленум уделил большое внимание конкретным вопросам антифашистской борьбы. Он осудил социал-демократические оценки фашизма и в то же время отверг отдельные неверные взгляды на фашизм, распространенные среди некоторой части коммунистов. В заключительном слове Д. Мануильский осудил упрощенческую оценку, согласно которой фашизм есть-де неизбежная историческая ступень в разложении капитализма, что он быстро ведет-де к развалу последнего[1126]. На пленуме отмечалось, что «фашизм есть и офензива и оборона капитала»[1127]. Установление фашистской диктатуры означало бы временное поражение пролетариата. Перед компартиями ставилась поэтому задача всеми силами бороться не только против фашистских диктатур, но и против всяких наступательных акций фашизма, против всех мероприятий реакционных правительств, расчищающих дорогу фашизму. Пленум обратил внимание коммунистов на особую опасность гитлеровского движения.

В сложной обстановке того времени в коммунистических партиях имела место переоценка темпов назревания революционного кризиса. Учитывая настроения только передовых рабочих, а не всей пролетарской массы, коммунисты считали, без достаточных на то оснований, что трудящиеся уже теряют интерес к защите буржуазно-демократических свобод и вскоре перейдут на позиции борьбы за социалистическую революцию. Исходя из этого компартии стремились поднять массы на свержение всех форм власти буржуазии, как фашистской, так и буржуазно-демократической. Определяя эту цель как непосредственную задачу, Коминтерн и его секции полагали, что в сложившихся условиях есть еще больше, чем прежде, оснований рассматривать социал-демократию, защищающую буржуазно-демократические режимы, в качестве основной социальной опоры буржуазии. XI пленум ИККИ заявлял, что процесс фашизации социал-демократии идет все глубже[1128] и необходимо усилить Удары против нее.

Эти установки, однако, не отвечали той весьма сложной и противоречивой конкретной ситуации, которая возникла в капиталистическом мире. Лозунг социалистической революции верный как конечная цель движения, еще не имел достаточной поддержки масс. К тому же сама объективная обстановка развивалась таким образом, что росло и углублялось противоречие империализма и его ударного отряда — фашизма — не только с рабочим классом, но и со всеми демократическими силами. И чем дальше наступал фашизм, тем сильнее пробуждалась в широких массах воля к защите общедемократических свобод. Сама жизнь все больше выдвигала на первый план общедемократические, антифашистские задачи. Их нельзя было решить силами одних сторонников пролетарской власти. Ясно, что и тезис о «социал-фашизме», несмотря на глубоко позорное, даже предательское поведение некоторых вождей социал-демократии, был ошибочным[1129]. Он мешал коммунистам вовремя заметить, что в рядах социал-демократии растут антифашистские настроения и в условиях фашистского наступления социал-демократия, за исключением ее правых лидеров, способна принять участие в борьбе с фашизмом.

XII пленум ИККИ (август—сентябрь 1932 г.), стремясь нащупать путь к объединению рабочих-антифашистов, сделал известный шаг вперед: он осудил взгляд, согласно которому фашизация захватила якобы и низовые звенья реформистских партий и профсоюзов, и поэтому-де невозможны никакие обращения к ним с предложениями о единстве действий. Напротив, в решениях пленума указывалось на необходимость таких обращений, на обязанность компартий вести самым активным образом борьбу за частичные требования, против насилия и террора, вовлекая в нее и социал-демократических рабочих. Однако этот шаг затрагивал лишь область тактики и пока еще связывался с прежними установками о заострении удара против социал-демократических партий. Существовала, как позже критически отметил VII конгресс Коминтерна, недооценка всей глубины фашистской опасности.

В отдельных компартиях левосектантские группы серьезно мешали созданию антифашистского единства рабочих. В компартии Франции группа А. Барбе — П. Селора, в компартии Германии группа Г. Неймана — Г. Реммеле, в компартии Испании группа X. Бульехоса — Г. Трилья и некоторые группы в других партиях выдвигали левацко-сектантские лозунги, препятствовавшие организации широкой борьбы против фашизма. Компартии с помощью Коминтерна идейно-политически разгромили эти группы, что открывало возможность развивать более действенную антифашистскую политику.

Самая большая тяжесть в борьбе против фашизма лежала на плечах компартии Германии, страны, где гитлеровцы бешено рвались к власти, прикрываясь социальной демагогией и выдвигая националистические лозунги. КПГ еще в Программе национального и социального освобождения германского народа, принятой летом 1930 г., показывала, что спекуляции гитлеровцев на национальных чувствах германского народа лживы, что цели фашистов не имеют ничего общего с действительными национальными интересами, а, наоборот, выражают устремления самых реакционных и агрессивных монополистических кругов. Пленум ЦК КПГ, состоявшийся в начале 1932 г., указывая на угрозу разгрома рабочего класса, призывал к объединению пролетарских сил в едином рабочем фронте. Политика единого фронта рассматривалась как главное звено политики партий, как средство, способное остановить фашизм[1130].

Французская коммунистическая партия, обновившая и укрепившая в 1930 г. свое руководство, организуя борьбу против нищеты, реакции и войны, разъясняла массам, что реакционные круги проводят политику фашизации, ведут атаки на права рабочего класса. Избирательную кампанию 1932 г. ФКП вела под лозунгами борьбы против войны, нищеты и фашизма. Партия энергично поддержала движение за созыв международного конгресса против фашизма и войны. На этом конгрессе в Амстердаме (август 1932 г.) французскую делегацию представляли не только коммунисты, но и многие социалисты, значительные силы прогрессивной интеллигенции[1131]. ФКП и КПГ выступили 26 октября 1932 г. с совместным воззванием против подготовки войны, против фашизма, за пролетарскую солидарность[1132]. По инициативе коммунистов 31 октября в Париже был проведен большой митинг, на котором М. Торез и Э. Тельман призвали трудящихся Франции и Германии к совместной борьбе против шовинистического натравливания народов друг на друга, против угрозы империалистической войны и фашизма[1133].

В Австрии компартия говорила трудящимся о растущей фашистской опасности и призывала рабочих к единому фронту защиты пролетарских свобод и требований. На конференции КПА 8 августа 1932 г. И. Коплениг заявлял: «Отныне самым важным является борьба против фашизма... Мы не ставим никаких условий, кроме одного, — ведения борьбы»[1134]. Но Социал-демократическая партия Австрии, влиявшая на большинство рабочего класса, проводила политику выжидания.

Антифашистская борьба достигла в ряде европейских стран значительного размаха. Однако силами только своих сторонников компартии не могли организовать отпор международному наступлению фашизма.

С приходом гитлеровцев к власти в Германии началась самая мрачная страница ее истории. Германия превратилась в центр мировой реакции. Здесь стал возникать главный очаг войны в Европе.

Победа гитлеровцев подхлестнула все реакционные силы в мире; одновременно она была тревожным сигналом, призывавшим противников фашизма к сплочению. Большинство лидеров социал-демократии, оставаясь на позициях антикоммунизма и в этот чрезвычайно ответственный час истории, не встали, однако, на путь решительной борьбы против фашизма. Лидеры СДПГ в момент прихода Гитлера к власти сорвали попытки компартии объявить всеобщую забастовку в целях свержения фашистского правительства. Они продолжали слепо верить в возможность борьбы на конституционной основе, некоторые из них даже пытались приспособиться к условиям фашистского режима, надеясь в то же время, что нацисты быстро «отхозяйничают». Такая преступная пассивность позволила Гитлеру укрепиться у власти.

Теоретики социал-демократии — Г. Брейлсфорд в Англии, Скотт Ниринг в США, Отто Бауэр в Австрии и другие — продолжали оценивать фашизм и его диктатуру как «бунт среднего класса»[1135], а некоторые, например Л. Лора во Франции, даже пытались изобразить фашизм в виде своеобразной переходной стадии от капитализма к социализму[1136]. Такие оценки обескураживали рабочих, вносили в их ряды замешательство, притупляли бдительность по отношению к фашистской опасности. Позже социал-демократические деятели оправдывались, что социал-демократия с ее гуманистическим мировоззрением не могла и думать, что фашизм несет с собой такие злодеяния. «...Мы сами являлись порождением гуманизма, — пишет австрийский социалист Н. Лезер, — и в своей ошибочной вере предполагали, что и противник стоит на той же высоте, а не является темной силой догуманистических времен»[1137]. Но этот наивный аргумент лишь подтверждает, что социал-демократия не видела грозной опасности фашизма, жила иллюзиями относительно «гуманности» финансового капитала и капитализма вообще.

Однако германские события вызвали и в рядах международной социал-демократии, прежде всего в ее низах, стремление извлечь уроки из поражения. Там все громче раздавались требования перейти к активной борьбе с фашизмом. В такой ситуации предложения коммунистов о едином рабочем фронте стали находить у социал-демократических рабочих широкий отклик, что заставило руководство ряда социал-демократических партий заговорить о необходимости переговоров с Коминтерном. Бюро Исполкома Социалистического рабочего Интернационала выступило 19 февраля 1933 г. с воззванием к рабочим всего мира, в котором говорилось о согласии вести такие переговоры и о необходимости прекратить взаимные нападки. Воззвание не содержало боевой конкретной платформы, в то время как жизнь властно требовала реальных шагов, способствующих сближению пролетариев-антифашистов[1138].

Такой шаг был сделан Коминтерном. 5 марта 1933 г. ИККИ обратился к рабочим с воззванием, выдвигавшим конкретную программу совместной антифашистской борьбы обоих рабочих объединений. Новым моментом было то, что ИККИ призывал коммунистические партии к установлению «единого фронта с социал-демократическими рабочими массами при посредстве социал-демократических партий»[1139], т. е. предлагал соглашения на уровне руководства партий. Осуществление этого предложения было бы серьезным шагом вперед к более широкой тактике единого рабочего фронта, к сплочению антифашистов.

Но руководство Социалистического рабочего Интернационала ответило на предложения Коминтерна отказом, заявляя, что они могут оказаться лишь маневром[1140]. Социал-демократические партии, к которым компартии обратились с соответствующими предложениями, также отвергли их. Лидеры социал-демократии требовали от компартий отказаться от своих принципиальных программных положений и только в этом случае соглашались вести переговоры о единстве действий[1141]. Тем не менее настроения в пользу антифашистского единства неуклонно росли и в рядах социал-демократии.

Немаловажную роль в сближении рабочих — коммунистов и социал-демократов сыграл Европейский антифашистский рабочий конгресс, состоявшийся в июне 1933 г. в парижском зале Плейель. Созванный по инициативе коммунистов, этот конгресс представлял более 3 млн. трудящихся различных политических направлений. Выработанная им программа, несмотря на наличие в ряде пунктов устаревших установок, в целом давала основу для совместных действий всех антифашистов, независимо от их партийной, профсоюзной или религиозной принадлежности. Созданный конгрессом Антифашистский центральный комитет стал организатором ряда крупных политических кампаний.

В августе 1933 г. Антифашистский ЦК и Всемирный комитет борьбы за мир, созданный на Амстердамском конгрессе в 1932 г., объединились. Был образован Всемирный комитет борьбы против войны и фашизма. Он возглавил движение, известное под названием Амстердам-плейельского, которое играло важную роль в разоблачении внутренней и внешней политики германского фашизма, в мобилизации трудящихся Европы на борьбу с фашистской опасностью, в сближении пролетариев с другими антифашистскими силами.

Сплочению всех противников фашизма способствовали международная кампания в защиту пламенного революционера Г. Димитрова и других обвиняемых-коммунистов по делу о поджоге рейхстага (сентябрь — декабрь 1933 г.) и выступления Г. Димитрова на Лейпцигском процессе. Гитлеровцы, организуя этот процесс, рассчитывали доказать, что коммунисты готовили гражданскую войну в стране и, пытаясь дать сигнал к восстанию, подожгли рейхстаг. Г. Димитров на процессе мужественно выступил как обличитель зверств и террористической политики фашизма. В своих выступлениях на суде Димитров показал, что суть тактики коммунистов состоит в установлении единства действий коммунистических и социал-демократических рабочих для отпора фашизму и защиты завоеваний рабочего движения[1142].

В месяцы, когда шел Лейпцигский процесс, в большинстве стран прокатилась мощная волна собраний, митингов и демонстраций протеста против гитлеровского террора, за освобождение узников фашизма. В таких условиях в международной социал-демократии стали усиливаться левые течения, требовавшие единства действий с коммунистами в борьбе против фашизма. На парижской сессии Исполкома Социалистического рабочего Интернационала (август 1933 г.), где его лидеры еще раз настояли на том, чтобы «изо всех сил сопротивляться любым маневрам единого фронта, проводимым Москвой»[1143], уже громко заявило о себе течение, представленное группами левых социалистов Франции, Италии, Австрии, молодежных социалистических организаций Испании и Бельгии.

Осознавая свою роль в борьбе против фашизма и войны, коммунисты настойчиво искали пути к сплочению антифашистов, к активизации антифашистской и антивоенной борьбы. На XIII пленуме ИККИ (ноябрь — декабрь 1933 г.), как уже отмечалось, было дано марксистское определение классовой сущности фашистской власти: это — открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических и наиболее империалистических кругов финансового капитала[1144]. Это определение, глубоко вскрывшее подлинную природу фашизма, указание на то, что монополистический капитал переходит к ликвидации парламентаризма и буржуазной демократии вообще, что существует противоречие между классовой сущностью фашизма и действительными интересами слоев, составляющих его массовую базу, — все это было исходным пунктом для будущих шагов к максимально широкому объединению всех антифашистских, демократических сил. Пленум ИККИ сделал ряд важных выводов для развертывания антивоенной борьбы, выдвинул положение о том, что пролетариат своей борьбой может задержать войну, опасность которой резко усилилась после установления фашистской диктатуры в Германии.

Однако в ряде вопросов пленум исходил из установок, которые нуждались в пересмотре; недооценивались, в частности, размеры наступления фашизма. По-прежнему социал-демократия рассматривалась как главная социальная опора буржуазии даже в фашистских странах. Как и раньше, схематически противопоставлялась тактика единства снизу тактике единого фронта сверху. Это мешало поискам широкой антифашистской политики, которые уже вело коммунистическое движение.

Перед компартиями стоял жгучий практический вопрос: как объединить против фашизма и империалистической реакции не только сторонников социалистического переворота, но и всех рабочих, отвергающих фашизм. Найти ответ на этот вопрос означало разрешить противоречие между потребностями борьбы и устаревшими политическими установками, выработать новую ориентировку. Поворот к новой ориентировке, ее разработка пошли быстрыми темпами в 1934 г. При этом Коминтерн и компартии опирались на богатый и во многом новаторский опыт антифашистской борьбы в ряде стран.

В февральские дни 1934 г., когда французские фашисты попытались захватить власть, единые выступления рабочего класса свели эти попытки на нет. Опираясь на поддержку и советы Коминтерна, ФКП разработала политику защиты демократических свобод, борьбы за ближайшие экономические требования не только рабочих, но и широких масс трудового крестьянства, мелкой буржуазии, интеллигенции. Компартия увидела благоприятные возможности сплочения всех противников фашизма и войны на основе общедемократической платформы. Благодаря настойчивым стремлениям ФКП и ее умелому подходу к рабочим-социалистам в июле 1934 г. был заключен пакт единства между ФКП и социалистической партией (СФИО); обе партии обязывались применять действенные методы классовой борьбы против фашизма и реакции. Создание единого фронта во Франции открыло путь для дальнейших успехов политики объединения демократических сил не только в этой стране, но и в других странах.

Серьезным уроком для международного рабочего движения послужили события в Австрии. Когда в феврале 1934 г. дело дошло до острого столкновения с фашистами и передовая часть рабочих, в том числе многие шуцбундовцы, поднялась на вооруженную борьбу, социал-демократия оказалась не в состоянии организовать сопротивление наступавшему фашизму[1145]. Если на примере Франции рабочие всего мира увидели возможность успешного отпора фашизму путем создания единого фронта, то пример Австрии еще раз убедил в том, насколько пагубна реформистская политика уклонения от решительной борьбы. События в Австрии в то же время показали, что низы социал-демократии идут влево, все более сознают, что необходимо единство действий с коммунистами для защиты буржуазно-демократических свобод и для борьбы за ближайшие экономические требования трудящихся.

Важный опыт проделала Компартия Испании, рассматривавшая разгром фашистских элементов как необходимое условие развития демократической революции в стране. Уже в 1933 г. компартия выдвинула лозунг антифашистского фронта, призывая в него всех демократов. Удалось добиться ряда совместных выступлений с социалистами, анархистами и левыми республиканцами. Вступление компартии в сентябре 1934 г. в «рабочие альянсы», созданные социалистами, и борьба за широкое представительство в альянсах крестьян были новыми шагами коммунистов на пути к созданию в стране антифашистского единства.

В октябре 1934 г., когда испанские рабочие поднялись на всеобщую забастовку, временная победа была достигнута лишь в Астурии, где социалисты, анархисты и коммунисты шли вместе. Несмотря на кровавую расправу реакции над рабочими, октябрьские события в Испании подтвердили важный урок: для победы над фашизмом жизненно необходимо единство действий рабочих всех политических направлений, необходимо преодоление сектантства, цеховщины и претензий на монопольное руководство движением, характерных для анархистов и для социалистической партии. Вместе с тем была практически доказана возможность единства коммунистов, социалистов и анархистов.

Поворот к политике единого рабочего фронта на антифашистской платформе совершала и Компартия Италии, на плечах которой лежала основная тяжесть борьбы в подполье. В марте 1933 г. ИКП призвала все антифашистские группы объединить свои усилия в борьбе за неотложные требования трудящихся. И хотя это предложение не нашло тогда широкого отклика, компартия продолжала курс на достижение антифашистского единства, способствуя тем самым процессам полевения в Итальянской социалистической партии (ИСП) и в группе «Справедливость и свобода». В августе 1934 г. было достигнуто соглашение между ИКП и ИСП о единстве действий. И хотя в нем еще не была определена общая платформа борьбы за свержение фашизма, обе партии брали на себя обязательство действовать совместно как в эмиграции, так и в самой Италии, в повседневной борьбе за экономические требования рабочего класса, против фашистского террора[1146].

Огромное значение имело выдвижение коммунистами лозунга Народного фронта, ускорившее разработку новой ориентировки. В октябре 1934 г. с этим лозунгом выступила ФКП, предлагая создать во Франции боевой союз народа, всех пролетарских и демократических сил для обуздания и роспуска фашистских лиг, для борьбы за удовлетворение насущных экономических интересов всех, кого угнетали «200 семейств»[1147].

Лозунг сплочения антифашистских сил становится главным в политике компартий Германии, Польши, Чехословакии, Великобритании, Греции, Румынии и ряда других стран. Найденные компартиями новые решения касались области тактики. Но они, и особенно лозунг Народного фронта, требовали ответа на вопрос о содержании и характере целой фазы борьбы международного пролетариата, связанной с отпором фашизму.

В руководящих органах Коминтерна, в подготовительных комиссиях по основным вопросам повестки дня предстоящего VII конгресса шли обсуждения, в ходе которых глубоко анализировались уроки событий во Франции, Испании, Австрии и других странах, обобщались новые идеи, связывались в единую концепцию. Из синтеза новаторского опыта антифашистской борьбы компартий и теоретических выводов Коминтерна рождалась новая политическая ориентировка. В ее разработку большой вклад внес Г. Димитров. Его письмо в ЦК ВКП (б) от 1 июля 1934 г. и речь 2 июля на заседании подготовительной комиссии явились теми документами, в которых были впервые поставлены не единично, а в широком объеме вопросы о смелом пересмотре устаревших и неправильных установок, мешавших действительному развитию единого рабочего фронта и развертыванию антифашистской борьбы[1148]. В обсуждении и разработке новых предложений ИККИ опирался на широкую поддержку ВКП (б). 14 июня 1934 г. представитель ВКП (б) в ИККИ Д. Мануильский на заседании подготовительной комиссии высказал мысль, что лозунг непосредственной борьбы за диктатуру пролетариата не отвечает условиям, сложившимся в данный момент во многих капиталистических странах, что, провозглашая социализм конечной целью движения, коммунисты должны иметь более конкретную программу борьбы: не пролетарская диктатура, не социализм, но программу, которая подводит массы к борьбе за пролетарскую диктатуру и социализм[1149]. Это было важное высказывание, свидетельствовавшее о том, что в руководстве Коминтерна созревало представление о неизбежности в капиталистических странах общедемократической антифашистской фазы борьбы.

В ходе обсуждений в ИККИ, в которых активное участие принимали Г. Димитров, Д. Мануильский, О. Куусинен, В. Пик, О. Пятницкий и др., формулировались новые выводы, касавшиеся антифашистской платформы единого рабочего фронта. Коминтерн по-новому оценил антифашистские потенции социал-демократии, в рядах которой усилилась дифференциация и началось значительное полевение, указал на необходимость расширения антифашистского фронта путем союза с непролетарскими слоями, развертывания борьбы против левацко-сектантских ошибок в компартиях и т. д. В середине октября 1934 г. руководство ИККИ рекомендовало Компартии Франции и ряда других стран выдвинуть лозунг создания широкого фронта трудящихся. Так накануне VII конгресса Коминтерна коммунистическое движение выработало важнейшие положения новой политической ориентировки.

VII конгресс Коминтерна

VII конгресс Коминтерна, состоявшийся в июле—августе 1935 г. в Москве, рассматривал как центральный вопрос задачи борьбы против фашизма и войны. Он дал глубокий анализ положения в мире, отметил историческое значение победы социализма в СССР для укрепления всех сил, борющихся против фашизма и войны. Победа социализма в СССР, отмечалось в резолюции, означает «новый крупнейший сдвиг в соотношении классовых сил в мировом масштабе в пользу социализма, в ущерб капитализму»[1150].

Огромное внимание конгресс уделил фашистской опасности и характеристике фашистской диктатуры. Определяя классовую сущность фашизма, Г. Димитров повторил в своем докладе формулу XIII пленума ИККИ, заостренную против любых попыток затушевать тот факт, что фашизм является порождением монополистического капитала. При этом конгресс предупреждал против схематического понимания этой формулы, указал на определенные национальные различия фашистского движения, на заметную роль в нем в ряде стран помещичьих кругов, военной и церковной верхушки. Подчеркивалась поэтому необходимость конкретного изучения и учета своеобразия развития фашизма и различных форм фашистской диктатуры в отдельных странах.

Принципиально важным был вывод о том, что приход фашизма к власти есть смена одной государственной формы классового господства буржуазии, буржуазной демократии, другой его формой — открытой террористической диктатурой. Этот вывод положил конец вредному приравниванию буржуазных парламентских режимов к фашизму, дал научную основу для понимания противоречий между фашизмом и буржуазной демократией.

Коммунисты подвергли резкой критике всякую недооценку фашистской угрозы, указали на опасность «иллюзий автоматического краха фашистской диктатуры»[1151], подчеркнули, что фашизм стремится установить свою диктатуру до решающего поворота масс к революции. Подробно и детально проанализировал VII конгресс массовую базу фашизма, методы националистической и социальной демагогии, с помощью которых фашизму удавалось одурманить значительные слои мелких собственников и другие группы населения. Была разоблачена идеология фашизма с ее шовинизмом, расизмом, культом фюрера и тезисом о всесилии государства. Коммунисты рассмотрели на конгрессе также причины победы фашизма в Германии и некоторых других странах. Всесторонняя и глубокая оценка фашизма VII конгрессом Коминтерна показала трудящимся, какой жестокий и коварный враг стоит перед ними, какая предстоит решительная схватка.

На конгрессе подчеркивалась особая роль германского фашизма, в котором воплотились самые реакционные и самые человеконенавистнические черты фашистского движения вообще. Германский фашизм выступал как ударный кулак международной контрреволюции, как главная сила мировой фашистской реакции, главный поджигатель новой империалистической войны[1152].

Фашизм, указал конгресс, — это огромный шаг назад по сравнению с буржуазной демократией; в условиях наступления фашизма «трудящимся массам в ряде капиталистических стран приходится выбирать конкретно на сегодняшний день не между пролетарской диктатурой и буржуазной демократией, а между буржуазной демократией и фашизмом»[1153]. Расширение объема общедемократических задач рабочего движения конгресс связывал прежде всего с наступлением фашизма, пытавшегося уничтожить не только классовые организации рабочих, но и все демократические права и свободы.

Конгресс ориентировал все силы международного пролетариата и трудящихся на борьбу против фашизма как главного врага. Важнейшая задача коммунистических партий состояла в создании единого рабочего и широкого народного фронта против фашизма и войны, который должен был стать центром сплочения всех антифашистских сил. По-новому было истолковано и его содержание. Прежде политика единого фронта связывалась главным образом с задачей вовлечения большинства рабочего класса в подготовку непосредственно социалистической революции. В новых условиях содержанием единого рабочего фронта, его платформой становилась преимущественно антифашистская борьба. Указывая на роковые последствия социал-демократической политики классового сотрудничества с буржуазией, что привело к капитулянтству перед фашизмом, конгресс в то же время отмечал, что в новых условиях позиции социал-демократии стали изменяться. Разгром фашизмом рабочих организаций, в том числе и социал-демократических, угроза фашистской агрессии ряду стран — все это, как говорил Г. Димитров, делало более затруднительным, а в некоторых странах прямо невозможным для социал-демократии дальнейшее сохранение ею прежней роли опоры буржуазии. Социал-демократия силой самих событий была поставлена в условия, когда она должна была выступать против фашизма. Коммунисты, не прекращая критики социал-реформизма как идеологии и практики, считали своей первостепенной задачей вовлечение социал-демократии в борьбу против фашизма и войны. Важную роль отводил конгресс созданию единых профсоюзов на платформе классовой борьбы, а также работе коммунистов в тех фашистских организациях, которые охватывали своими рамками значительные слои трудящихся. Конгресс рекомендовал коммунистам входить в эти массовые организации, использовать легальные и полулегальные возможности работы в них для разложения массовой базы фашизма.

Политика единого рабочего фронта рассматривалась на конгрессе в неразрывной взаимосвязи с задачей создания широкого межклассового антифашистского союза — Народного фронта. Развивая ленинское учение о союзе рабочего класса с другими слоями трудящихся, ленинские идеи о взаимоотношении борьбы за демократию с борьбой за социализм, конгресс всесторонне обосновал политику Народного фронта. Он обобщил живой, поучительный опыт ряда компартий, особенно французской. Конгресс показал, что Народный фронт может и должен объединить пролетариат, крестьянство, мелкую буржуазию города, трудовую интеллигенцию — всех, кто готов бороться против фашистского варварства. Была определена примерная платформа Народного фронта, ее содержание составляли общедемократические требования.

Конгресс с полным основанием полагал, что последовательная борьба широких масс, объединенных в Народном фронте, приведет к такой ситуации, когда старые реакционные правительства будут устранены и в порядок дня встанет вопрос о создании правительства единого рабочего или антифашистского Народного фронта, которое должно взять на себя проведение решительных мероприятий против фашизма и реакции, стать силой, подрубающей корни могущества монополистического капитала. Компартии должны были, постановил конгресс, поддерживать правительства Народного фронта в их борьбе против фашизма и войны, а при определенных условиях и участвовать в них.

VII конгресс Коминтерна, указав, насколько велика опасность развязывания фашистскими агрессорами грабительской истребительной войны, развил коммунистическое учение о борьбе против империалистических войн. Он сделал вывод, что в Европе возможны национально-освободительные войны против фашистского агрессора. В таких случаях рабочий класс и коммунисты должны встать в первые ряды борцов за национальную независимость и свободу, сочетая эту борьбу с защитой классовых интересов пролетариата и других слоев трудящихся. Провозглашая задачу защиты мира, Коминтерн выдвинул лозунг создания широкого фронта мира, охватывавшего СССР, рабочий класс и демократические слои всех стран, а также государства, которым угрожала фашистская агрессия. Борьба за мир рассматривалась как важнейшая составная часть борьбы против фашизма, за укрепление и расширение демократии, за социальный прогресс. Возможность отсрочить войну, предотвратить ее взрыв конгресс связывал прежде всего с ростом политического, экономического и военного могущества СССР на мировой арене, а также с усилением других отрядов международного революционного движения и всех демократических движений. Подчеркивая взаимозависимость судьбы первой страны социализма с борьбой против фашизма и войны, конгресс провозглашал священным долгом коммунистов решительную защиту СССР.

Решения VII конгресса Коминтерна имели всемирно-историческое значение для развития антифашистской борьбы. Они ясно определили новую стратегическую ориентировку компартий на сплочение всех революционных и демократических сил для разгрома фашизма и установления антифашистских демократических режимов, которые в дальнейшем проложат дорогу к социалистическому этапу борьбы. Конгресс четко очертил важнейшие задачи сил, выступавших против фашизма и войны, отбросил сектантские установки, мешавшие эффективному объединению противников фашизма. Эти решения касались не только коммунистов, они указали всем трудящимся ясный путь к выходу из кризиса, в котором очутилось человечество в результате наступления империализма и фашистской реакции.

Единый рабочий и широкий Народный фронт против фашизма (1936—1937 гг.)

Решения VII конгресса Коминтерна отвечали властному требованию времени — объединить все силы против фашизма и войны, поэтому они встретили самый широкий отклик во всем мире, в различных слоях населения.

То, что Коминтерн сумел разработать в середине 30-х годов глубоко верную политику, быстро сказалось на развитии антифашистской борьбы. 1936—1937 гг. становятся периодом подъема антифашистского движения, его больших успехов в таких странах, как Франция, Испания, Англия, Чехословакия и др. Важнейшую роль в развитии этого движения, в его победах играла политика единого рабочего и антифашистского Народного фронта.

Осуществление выработанной VII конгрессом политики встречало на своем пути немалые трудности. Против него ополчилась реакция, призывая противопоставить единому фронту сплочение сил господствующих классов стран капитала. Против единства антифашистов продолжала выступать правая социал-демократия[1154]. Существовала также реальная опасность правооппортунистического извращения тактики антифашистского единства, которая могла привести к беспринципным соглашениям и в конечном итоге к ослаблению антифашистской борьбы. Поэтому ИККИ, ломая сектантские предубеждения против новой ориентировки, в то же время выступил и против правооппортунистических шатаний. Но при этом ИККИ подчеркивал, что исправление правых ошибок, борьба против них ни в коей мере не должны стать препятствием для смелого проведения в жизнь политики антифашистского единства[1155].

На заседаниях Президиума ИККИ в марте—апреле 1936 г. были развиты решения VII конгресса о борьбе против фашистских поджигателей войны. Президиум потребовал от компартий тех стран, которым угрожала агрессия, разработки позитивной программы в области внешней политики, правильного отношения к оборонительным мероприятиям своих правительств. В решении Президиума ИККИ от 1 апреля 1936 г. указывалось, что компартии не могут поддерживать военную политику буржуазных правительств и военный бюджет в целом, поскольку буржуазия использует армию как инструмент подавления трудящихся. Однако они должны, исходя из интересов защиты трудящихся и всей нации от фашистской агрессии, поддержать меры по защите населения от ужасов войны, по укреплению обороноспособности народа, требуя одновременно демократизации всей общественно-политической жизни, особенно демократизации армии, ее Чистки от фашистских и реакционных генералов и офицеров, удовлетворения насущных нужд рабочих и крестьянских масс.

Эти и другие решения ИККИ способствовали творческому усвоению компартиями новой стратегии, ориентировали их на объединение всех революционных и демократических сил против фашизма и войны. Политика Народного фронта дала возможность трудящимся нанести серьезные удары по фашизму и реакции, заставить их на ряде участков отступить.

Особенно больших успехов достигло движение Народного фронта во Франции. Здесь в Народное объединение, оформившееся в 1935 г. — вошли партии коммунистов, социалистов, радикалов, республиканских социалистов, профцентры — ВКТ и УВКТ, Национальный комитет борьбы против войны и фашизма и другие — всего около 100 организаций и групп, выражавших волю большинства французов. Реакционные круги надеялись на то, что начавшееся движение — лишь волна энтузиазма, которая быстро спадет[1156]. Однако Народный фронт набирал силу. Терпеливая и настойчивая работа ФКП, ее гибкая тактика позволили преодолеть различные препятствия и в рядах СФИО (многие лидеры которой требовали для себя права «первой перчатки»), и в радикальной партии. Опубликованная в январе 1936 г. программа Народного объединения содержала требования разоружения и роспуска фашистских лиг, обеспечения демократических и профсоюзных свобод, отмены чрезвычайного законодательства, обеспечения коллективной безопасности и расширения системы пактов типа франко-советского, проведения ряда социально-экономических реформ для улучшения положения рабочих, крестьян, мелких торговцев, служащих, в частности установления 40-часовой рабочей недели, осуществления демократической налоговой реформы, предоставления рабочих мест молодежи, введения пенсий престарелым; выдвигалось также требование национализации французского банка и введения контроля за экспортом капиталов[1157]. Это была общедемократическая антифашистская программа, осуществимая в условиях капиталистического строя, но ставившая рамки хозяйничанию финансового капитала. Цель программы, как писал М. Торез, состояла в том, чтобы «облегчить нужду масс, преградить путь фашизму, обеспечить мир»[1158].

Борясь за укрепление Народного фронта, коммунисты стремились сплотить его ядро — единый рабочий фронт. При поддержке Коминтерна ФКП вырабатывает смелый план объединения революционных и реформистских профсоюзов на базе признания классовой борьбы[1159]. Руководствуясь этой линией, коммунисты Франции добились весной 1936 г. объединения УВКТ и ВКТ и создания единой Всеобщей конфедерации труда; ряд ответственных постов в ней был предоставлен коммунистам. Этот шаг открыл широкий путь для сплочения рабочего класса и бурного роста единых профсоюзов.

Создание Народного фронта, укрепление единого рабочего фронта изменили соотношение политических сил в стране. На очередных парламентских выборах в апреле—мае 1936 г. партии Народного фронта, выступив в едином строю, одержали большую победу. Они собрали 5,6 млн. голосов против 4,2 млн., полученных правыми партиями[1160]. Число депутатов ФКП увеличилось с 10 до 72, СФИО — с 97 до 146. Выборы показали, что партии Народного фронта опираются на большинство рабочего класса, крестьянства и городских средних слоев. На основе этих выборов было сформировано первое правительство, опиравшееся на Народный фронт, во главе с лидером СФИО Леоном Блюмом. В правительство наряду с социалистами вошли радикалы. ФКП заявила, что она будет честно и лояльно сотрудничать с правительством в осуществлении программы Народного фронта. Что же касается вхождения в правительство, то большинство членов Политбюро ЦК ФКП, вопреки мнению М. Тореза, сочло это нецелесообразным. Можно полагать, что, будучи в правительстве, ФКП приобрела бы важные рычаги прямого воздействия на осуществление программы Народного фронта[1161]. Отказываясь от этого, ФКП руководствовалась стремлением не допустить возникновения ситуаций, грозящих ослаблением и расколом Народного фронта. Эта позиция была одобрена Исполкомом Коминтерна.

Создание правительства Л. Блюма совпало с грандиозной волной забастовок, охвативших всю страну[1162]. Мощь забастовочного движения была такова, что предпринимателям пришлось идти на значительные, еще не виданные в истории капиталистических стран уступки. В ходе переговоров между ВКТ и предпринимателями, в которых в качестве третьей стороны выступали Л. Блюм и другие члены правительства, было достигнуто соглашение, удовлетворяющее большинство требований рабочих. Были удовлетворены также некоторые требования крестьянства и городских средних слоев. Так политика Народного фронта, провозглашенная коммунистами, принесла трудящимся Франции важные социальные завоевания.

Укрепление организаций рабочего класса и демократических слоев населения, их единство, наличие правительства, опирающегося на Народный фронт, позволили народу Франции расстроить планы фашистских лиг и дать фашизму решительный отпор. 18 июня 1936 г. был издан декрет о роспуске фашистских лиг. Правда, правительство Блюма, а затем правительство Шотана не приняли необходимых мер для полного осуществления этого декрета. Это позволило фашистским лигам перекраситься, сменить вывески, перейти к полулегальной деятельности. Фашизм во Франции не был искоренен. Он пользовался тайной, а нередко и явной поддержкой представителей «200 семейств». В 1937 г. готовился заговор кагуляров — «тайного комитета революционных действий»[1163]. Компартия повела энергичную кампанию за наказание фашистов, назвала имена главных заговорщиков — маршала Петэна, которого кагуляры прочили в диктаторы, миллиардера Ванделя, реакционного политического деятеля Тардье, генерала Вейгана и др. Но никто из них не подвергся преследованию.

В сентябре 1937 г. Политбюро ЦК ФКП заявило о необходимости срочных мер для полного пресечения деятельности фашистских террористов и действительной ликвидации всех фашистских лиг[1164]. Хотя реакция сумела спустить на тормозах расследование дела кагуляров, борьба народных масс Франции во главе с ФКП привела к тому, что фашизму не удалось широко распространить здесь свое влияние, не удалось установить во Франции фашистский режим. Это означало, что фашизм не смог в то время сделать всю Западную Европу своим бастионом.

В борьбе за требования Народного фронта французский рабочий класс все более утверждал себя как ведущая сила общедемократической антифашистской борьбы, как наиболее активная прогрессивная сила нации, последовательно защищающая интересы народа против монополистической верхушки. Пример Народного фронта во Франции имел огромное международное значение, вдохновляя на борьбу антифашистов других стран.

Чрезвычайно важным участком борьбы против наступающего фашизма стала в эти годы Испания. Создание Народного фронта, его блестящая победа в феврале 1936 г. на выборах в кортесы, приход к власти левореспубликанского правительства, подъем народного движения открывали широкие возможности для завершения буржуазно-демократической революции в стране и разгрома фашизма. ИККИ предупреждал испанских коммунистов против забегания вперед, нацеливал их на то, чтобы они сосредоточили все силы на завершении демократической революции[1165].

Компартия Испании (КПИ) придавала чрезвычайное значение налаживанию постоянного сотрудничества с социалистами и анархистами, поиску подходов к рабочим-католикам. Коминтерн одобрял эту линию — лояльно поддерживать левореспубликанское правительство, не отказываясь от критики, его непоследовательности, и ориентироваться на возможность создания в будущем правительства Народного фронта[1166].

В марте — июне 1936 г. одной из основных задач рабочего движения Испании стало предотвращение реакционного заговора против революции и республики, для чего коммунисты требовали уволить из армии реакционных генералов, демократизировать армию[1167]. Они призывали к бдительности и хотели, используя давление масс, побудить правительство осуществить энергичные меры против фашистских врагов республики. Однако большинство представителей левореспубликанской партии и республиканского союза в правительстве придерживались политики «умеренности и равновесия», что на деле помогало фашистским заговорщикам.

На вспыхнувший 18 июля военно-фашистский мятеж трудящиеся, получившие в руки оружие, республиканская милиция и часть армии, оставшаяся верной республике, ответили решительными действиями. Народный фронт стал в эти дни боевым объединяющим центром. Он руководил раздачей оружия трудящимся и созданием народной антифашистской милиции, координировал боевые операции. Опасность заставила коммунистов, социалистов, анархистов, республиканцев действовать согласованно. К антифашистскому лагерю примкнули националисты Каталонии и Страны басков.

Однако оказавшемуся на грани поражения мятежу пришли на помощь фашистские державы — Германия и Италия. Революционная борьба против мятежников, сопровождавшаяся глубокими общедемократическими преобразованиями: аграрной реформой, национализацией крупных предприятий, демократизацией общественно-политической жизни, — переплелась с борьбой против германо-итальянских фашистских интервентов. Революционная война в Испании превратилась в национально-революционную. Она была самым крупным вооруженным сражением с фашизмом накануне второй мировой войны. Сотни тысяч трудящихся Испании с оружием в руках шли в бой во имя антифашистских целей. Этот факт свидетельствовал о широком размахе борьбы против фашизма в международном масштабе.

В испанских событиях, как в фокусе, сконцентрировались все важнейшие проблемы антифашистского движения рабочего класса и демократических сил.

На основе испанского опыта было развито дальше учение о Народном фронте и обоснована концепция антифашистской, народно-демократической революции и антифашистско-демократического режима, осуществляющего гораздо более глубокие преобразования, чем любая буржуазно-демократическая революция.

Считая необходимым разделить с социалистами и республиканцами ответственность за руководство государством, вооруженной борьбой, компартия вошла в сентябре 1936 г. в состав правительства, возглавлявшегося левым социалистом Ф. Ларго Кабальеро. «Вопросом вопросов» антифашистской борьбы в Испании в то время была проблема армии, ее строительства и укрепления. На преодоление разногласий в этой сфере ушло немало времени, но победила идея регулярной армии[1168]. Создание новой армии дало возможность республике противопоставить наступлению генерала Франко и итало-германских интервентов организованную военную мощь, поднять народ на вооруженную борьбу. Это был один из кульминационных моментов борьбы против фашизма в масштабах всей Европы.

В самой армии рабочий класс Испании являлся главной социальной силой, своей стойкостью и героизмом увлекавшей на борьбу союзников. И в первых рядах сражавшихся находились коммунисты. Компартия последовательно добивалась укрепления и сплочения армии как военного орудия правительства Народного фронта. Благодаря героизму и энергичной работе компартия имела под своим влиянием значительные и хорошо вооруженные военные силы. Антикоммунистические подголоски пытались распространять слухи, будто КПИ тем самым готовится к захвату власти. В действительности же компартия ставила в центр своей работы укрепление Народного фронта, видя в этом главную предпосылку победы. Она выступала против любых действий, ослаблявших единство сил республики, особенно единство армии. Американский буржуазный историк Д. Кэтэл признавал, что «ближайшая задача — выиграть войну — была самой главной целью для коммунистов»[1169].

Добиваясь сплочения всех сил Народного фронта против фашистских мятежников и интервентов, компартия выступала за проведение такой политики, которая отвечала бы этой задаче. Особенно трудной оказалась проблема взаимоотношений с анархистами. КПИ, энергично поддерживаемая Коминтерном, выступила против безответственных действий анархистов, против перегибов в национализации промышленности и конфискации средней и мелкой собственности[1170] и особенно против насилий, творимых бесконтрольными анархистскими отрядами. Однако то была лишь одна сторона взаимоотношений коммунистов с анархистами. Другая, не менее важная и в перспективе выходившая на первый план, заключалась в укреплении сотрудничества с анархистами, в постоянном и кропотливом воздействии на них с тем, чтобы они извлекали уроки из событий и отказывались от своих пагубных установок, экстремистских замашек и антикоммунистических предубеждений. Генеральный секретарь ЦК КПИ Хосе Диас говорил, что компартия стремится сотрудничать постоянно с товарищами анархистами не только в ходе войны, но и после того, как она будет выиграна[1171]. Эту линию компартия проводила весьма гибко и последовательно, способствуя превращению анархистских отрядов в настоящие боевые части, воюющие против фашистов.

В вооруженной борьбе против фашизма происходило сближение коммунистов и социалистов, быстро рос авторитет КПИ. Несмотря на то, что многие лидеры ИСРП, защищая узкопартийные интересы, стремились ограничить влияние компартии, обвиняли ее в интригах и стремлении к власти, КПИ вела последовательную линию на укрепление братских отношений с ИСРП. Был поставлен вопрос об объединении двух рабочих партий. Сначала объединились профсоюзы, находившиеся под влиянием коммунистов и социалистов, затем молодежные организации. В Каталонии путем слияния рабочих партий возникла Социалистическая единая партия. В 1937 г. компартия и социалисты Испании образовали Национальный комитет связи и выработали совместную программу. Коммунистический Интернационал внимательно следил за этим процессом, подчеркивая, что на данном этапе главное — «единое действие обеих партий в правительстве, во всех органах власти, в профсоюзах, в армии, в руководстве промышленностью, равно как и совместное выступление на парламентских и муниципальных выборах»[1172].

Политика Народного фронта, единства действий всех пролетарских и демократических республиканских организаций сыграла решающую роль в мобилизации миллионов людей против мятежников и интервентов на фронте и в тылу. В течение нескольких лет они оказывали героическое вооруженное сопротивление наступающему фашизму, срывая сроки осуществления его планов в других районах Европы и побуждая антифашистов всего мира к активности.

Международный резонанс борьбы в Испании был чрезвычайно велик. Коминтерн и компартии организовали международную антифашистскую кампанию солидарности с Испанской республикой против итало-германской интервенции, за оказание испанскому народу всевозможной помощи. В сентябре 1936 г. Коминтерн начал всемирную кампанию со следующими целями: разоблачить нарушение нейтралитета фашистскими правительствами Германии, Италии и Португалии; бороться за недопущение поставок оружия мятежникам; организовать кампанию в защиту испанского народа; требовать свободы перевозок любых грузов для Испанской республики и «повести среди рабочих разных стран вербовку добровольцев, имеющих военную подготовку, чтобы послать их в Испанию»[1173].

ИККИ считал необходимым добиться согласия Социалистического рабочего Интернационала на проведение международной конференции рабочих организаций для обсуждения вопроса об оказании совместной практической помощи Испанской республике. Он рекомендовал организовать давление трудящихся на правительства ряда стран и Лигу наций, чтобы заставить фашистские державы прекратить поставку оружия мятежникам и обеспечить законное правительство Испании необходимыми средствами обороны.

По призыву коммунистов в Испанию стали прибывать добровольцы-антифашисты, из которых там формировались интернациональные бригады. И хотя в организации интернациональных бригад, в руководстве их боевыми действиями главную роль играли коммунисты (среди них П. Тольятти, Л. Лонго, Дж. ди Витторио, В. Кодовилья, М. Залка, Г. Баймлер, Ф. Далем, К. Сверчевский и др.), эти бригады объединяли антифашистов различных политических направлений. Президиум ИККИ в решении от 28 декабря 1936 г. подчеркивал, что интернациональные бригады являются «составной частью единой народной армии Испании, целиком подчиненной правительству и военному командованию Испанской республики»[1174], и не имеют каких-либо своих целей, отличных от целей правительства Народного фронта. В интернациональных бригадах боролись свыше 42 тыс. добровольцев из разных стран. В военном отношении они не могли идти в сравнение с огромной итало-германской армией интервентов. Но они олицетворяли дух солидарности всех трудящихся мира с борющимся испанским народом. На полях сражений в Испании реально возник международный антифашистский фронт, здесь была настоящая школа антифашистской войны и политики; ее прошли многие партии, политические и государственные деятели.

Активно выступал на стороне испанских трудящихся Советский Союз, рассматривавший их борьбу как часть общей борьбы с международным фашизмом. СССР оказал Испанской республике значительную помощь, отправил в Испанию десятки пароходов с продовольствием, медикаментами, танками, самолетами, артиллерийскими орудиями. На фронтах Испании воевали советские летчики, танкисты, артиллеристы, моряки, инженерно-технические работники. И хотя их было не очень много, они сыграли огромную роль и как бойцы, и как помощники республиканского командования.

«В ходе войны испанского народа против фашистского мятежа и против сил, объединившихся с фашизмом и международной реакцией, — писала Д. Ибаррури, — солидарность народов Советского Союза с испанским народом, его эффективная материальная помощь республиканскому правительству и испанским бойцам играли исключительно важную роль. Испанские трудящиеся во время своей освободительной борьбы узнали на собственном опыте, что такое пролетарский интернационализм, поняли, какое значение для освободительной борьбы рабочего класса и всех народов имеет существование Советского Союза»[1175].

Кампания международной солидарности с Испанской республикой охватила большинство стран мира. В августе 1936 г. в Париже состоялась европейская конференция в защиту Испанской республики, демократии и мира, созванная Всемирным комитетом борьбы против войны и фашизма. В воззвании конференции говорилось, что Испанская республика защищает дело мира и демократии в Европе, что путь фашистов на Париж идет через Мадрид. Конференция создала Международный комитет координации помощи Испании[1176]. Под его руководством во многих странах развернулся сбор средств, продовольствия и медикаментов в помощь Испанской республике, проходили митинги и демонстрации солидарности. Возникшие в ряде стран комитеты защиты Испанской республики и комитеты бдительности следили за тем, чтобы не допускать погрузки военных материалов для мятежников и интервентов. Вторая международная конференция в защиту Испанской республики (октябрь 1936 г.) заклеймила политику «невмешательства» как инструмент блокады Испанской республики и потребовала обеспечения законному испанскому правительству возможности покупать все необходимое для защиты республики.

Коминтерн и компартии стремились придать движению солидарности самые широкие рамки, вовлекая в него всех антифашистов, всех демократов. Но еще более важным они считали создание международного единства рабочего класса против фашизма, совместные действия с Социалистическим рабочим Интернационалом. В сентябре—декабре 1936 г. ИККИ неоднократно обращался к лидерам последнего с предложениями наладить совместную помощь испанскому народу[1177]. Но реформистские вожди не приняли этих предложений. Они ограничились сбором средств и общей моральной поддержкой Испанской республики, не сделав ничего практически, чтобы добиться снятия блокады с республиканской Испании.

Антифашизм большинства реформистских вождей не шел дальше признания буржуазно-парламентского строя альтернативой фашизму. Эти вожди боялись новой демократии, возникающей в борьбе масс против фашизма, страшились того, что она пойдет по пути, о котором говорили коммунисты. Отвергая из-за своего антикоммунизма единство действий в помощь республике, лидеры социал-демократии наносили тем самым удар и по всей антифашистской политике.

В странах тотальной фашистской диктатуры (Германия, Италия, Португалия) и в странах, где господствовали режимы фашистского типа (Греция, Австрия, Венгрия, Болгария, Югославия и др.), рабочее движение вело борьбу за создание Народного фронта в невероятно трудных условиях. Германскому и итальянскому фашизму путем социальной демагогии, внешнеполитических успехов, непрестанной идеологической обработки населения удалось одурманить значительные массы, а недовольных подавить жесточайшим террором. Но и в этой, казавшейся беспросветной, ночи фашистского господства компартии не прекращали борьбы -за объединение усилий антифашистов.

Состоявшаяся в октябре 1935 г. под Москвой IV конференция Коммунистической партии Германии (названная в целях конспирации Брюссельской), конкретизируя новую стратегию Коминтерна в соответствии с условиями своей страны, указывала: «Мы, коммунисты, хотим... создать антифашистский Народный фронт всех трудящихся, мы хотим создать этот боевой союз всех слоев и всех организаций трудящегося народа для свержения фашистской диктатуры, мы хотим далее, чтобы антифашистский Народный фронт согласовал свою борьбу с активностью оппозиционных групп буржуазии (в рядах немецких националистов, вермахта и т. д.). Все силы, враждебные гитлеровской диктатуре, должны быть использованы для ее свержения»[1178]. При этом германские коммунисты придавали особое значение объединению действий КПГ и социал-демократии.

. Представитель Итальянской коммунистической партии Р. Гриеко на конгрессе итальянских антифашистов-эмигрантов в октябре 1935 г. в Брюсселе заявил, что коммунисты считают необходимым объединить для свержения режима Муссолини не только революционные антифашистские силы, но и всех, кто находится в оппозиции фашизму[1179]. ИКП удалось убедить социалистов в необходимости расширения рядов Народного фронта, вовлечения в него трудящихся-католиков и антифашистов из буржуазных кругов. Летом 1936 г. в эмиграции был создан Итальянский народный союз, объединивший около 50 тыс. антифашистов.

Уже первые шаги борьбы за сплочение всех антифашистов показали, что лозунг свержения фашистской диктатуры недостаточен, что необходима позитивная программа, отвечающая на вопрос, что будет после устранения фашистов от власти. Некоторые коммунисты полагали, что в странах фашистской диктатуры, особенно в тех, где пролетариат стал большинством самодеятельного населения, противоречия в ходе борьбы будут настолько острыми, что победа трудящихся произойдет под лозунгами пролетарской власти или рабоче-крестьянского правительства. Такие мнения выражали и некоторые левые социал-демократы. Поэтому антифашисты из мелкобуржуазных и левобуржуазных группировок с известной настороженностью относились к лозунгам единого фронта с коммунистами и левыми социалистами.

Вопрос о будущем послефашистском режиме стал одной из основных политических проблем, от решения которой зависела консолидация антифашистских сил. Коминтерн и компартии стран фашистской диктатуры в мае—июне 1936 г. ясно определили главную цель борьбы в этих странах — установление антифашистских демократических республик. При решении этого вопроса Г. Димитров говорил в мае 1936 г., что если некоторые товарищи и социал-демократическая левая «очень радикально настроены и не хотят лозунга борьбы за демократическую республику, то это значит, что люди не понимают самых элементарных вещей и не хотят их понимать». Только выдвигая требование демократической республики, коммунисты сумеют завоевать широкий круг союзников и сплотить антифашистов[1180].

ЦК КПГ предложил в июне Директивы для выработки политической платформы немецкого Народного фронта, в которых выдвигался лозунг «создания и обеспечения демократической республики». КПГ призывала партии и группы Народного фронта заявить, что «новое государство будет демократической республикой, в которой народ будет свободно решать все вопросы хозяйства, внутренней и внешней политики, а правительство будет создано решением трудящегося народа на основе всеобщего, равного, тайного и прямого голосования... Новое государство должно быть сильной и могущественной демократией, опирающейся на волю народных масс, завоеванной в победоносной борьбе с фашистской реакцией»[1181].

Политбюро ЦК Компартии Австрии подчеркнуло, что лозунг демократической республики не является маневром или пропагандой, а определяет всю стратегическую ориентировку партии[1182].

В Италии вопрос о характере режима, который должен был быть установлен после свержения Муссолини, вызывал значительные дискуссии между коммунистами и социалистами. Если многие социалисты и группа «Справедливость и свобода» считали, что нужно создать такую политическую демократию, которая обеспечит переход к социализму, т. е. забегали вперед в постановке задач, то компартия в первое время после VII конгресса Коминтерна рассматривала Народный фронт несколько узко, лишь как оборонительный союз. Р. Гриеко в переписке с ИСП по поводу обновления пакта о единстве действий настаивал в феврале 1936 г., чтобы в общей платформе были определены задачи свержения фашизма и не ставились проблемы последующего развития, по которым между партиями существовали расхождения. Однако жизнь требовала решения вопроса о будущем режиме. Опыт борьбы во Франции и Испании заставил взглянуть на эти проблемы глубже, увидеть взаимосвязь демократической республики с перспективами создания народной демократии и движения к социализму. В возобновленном в июне 1937 г. пакте единства действий ИКП и ИСП говорилось, что в современной фазе классовой борьбы обе партии ставят своей целью завоевание демократической республики, которая уничтожит экономические основы фашизма: осуществит национализацию промышленного и банковского капитала, ликвидирует феодальные пережитки в деревне и тем самым откроет путь продвижения к социализму[1183].

В ряде стран, где установилась фашистская диктатура, компартии считали необходимым поставить в качестве ближайшей политической цели задачу восстановления буржуазно-демократических свобод, возвращения к парламентско-конституционному режиму. Вокруг такой цели могли объединиться все силы, оппозиционные фашизму, вплоть до отдельных буржуазных групп, католических кругов и т. д. Естественно, что борьба за восстановление буржуазно-демократических свобод в случае успеха означала бы крушение фашизма, что открыло бы путь к широким действиям масс.

В европейских странах буржуазно-демократического строя в 1936—193J гг. рабочий класс усилил борьбу против угрозы фашизма, дал отпор поднимавшим голову фашистским организациям, развернул широкое движение солидарности с народами, страдавшими под гнетом фашизма, с героической борьбой Испанской республики.

Важное значение имело развитие антифашистского движения в Англии; ведь действовавшая здесь сильная лейбористская партия задавала тон всему реформистскому Интернационалу. Массовое движение английских рабочих, отпор населения Лондона в октябре 1936 г. походу отрядов Мосли остановили наступление фашистов в этой стране.

В Англии образование Народного фронта больше, чем в любой стране, зависело от установления единства действий компартии с лейбористской партией. В конце 1936 г. было достигнуто соглашение Коммунистической партии Великобритании с Независимой рабочей партией и Социалистической лигой о единстве действий[1184]. Вскоре Компартия Великобритании повела борьбу за вступление в лейбористскую партию в качестве коллективного члена. Коммунисты были уверены, что осуществление единства рабочего движения приведет к большим прогрессивным изменениям и в самой лейбористской партии, а это дало бы возможность повести успешное наступление против реакционной внутренней и внешней политики правительства Чемберлена.

Антифашистская борьба, кампания помощи Испанской республике вызвали определенный сдвиг влево в тред-юнионах и лейбористской партии. Под давлением низов весной и летом 1937 г. конференции английских тред-юнионов высказались за поддержку и помощь Испании[1185]. В такой ситуации конференция лейбористской партии в октябре 1937 г. вынуждена была отказаться от своего прежнего решения в поддержку политики «невмешательства» и принять решение развернуть кампанию в защиту Испании. Однако в то же время лидеры лейбористов отвергали единство действий с коммунистами и тем самым ослабляли общие усилия антифашистов.

Политика Народного фронта в Чехословакии, Бельгии, Дании, Голландии имела ту особенность, что здесь она должна была объединить силы народа не только против внутренней реакции и фашизма, но и главным образом против угрозы гитлеровской агрессии. Все более реальной была угроза нападения фашистской Германии на Чехословакию. Коминтерн и КПЧ разоблачали планы Гитлера, призывали народ Чехословакии к бдительности, к антифашистскому единению. VII съезд КПЧ, состоявшийся 11 — 14 апреля 1936 г., т. е. сразу после известных решений Президиума ИККИ от 1 апреля, выработал такую программу Народного фронта, которая могла сплотить рабочий класс, крестьянство, мелкую буржуазию, интеллигенцию, все демократические и патриотические слои нации для спасения от внешней и внутренней угрозы фашизма[1186]. КПЧ выдвигала лозунг создания правительства Народного фронта, организующего действенную защиту республики от фашистского порабощения.

Коммунисты призывали: «Ударить по рукам каждого, кто хочет связать Чехословакию с Гитлером!»

Борьба трудящихся Чехословакии привела к тому, что в 1937 г. фашистские и профашистские силы были в определенной мере оттеснены[1187]. Однако отсутствие прочного единства действий рабочего класса, чему была виной политика лидеров социал-демократии, помешало развить этот успех.

Коммунисты неразрывно связывали борьбу против фашизма с борьбой против угрозы войны. Они ясно видели, что фашизм — это главный поджигатель войны; создание единого фронта защиты мира означало бы громадный успех в борьбе против агрессивных планов фашистских поработителей. Возможности воздействия миролюбивых сил на международные события зависели от сплоченности этих сил с СССР, от международного единства рабочего класса, от того, насколько широкие демократические массы встанут на путь активной борьбы за мир, от влияния масс на политику буржуазных правительств. Коммунисты добивались активизации действий Всемирного комитета борьбы против войны и фашизма.

В 1936 г. возникает новая, более широкая организация движения сторонников мира, которая окончательно оформляется на международном конгрессе мира в Брюсселе (3—6 сентября 1936 г.). Это — Всемирное объединение за мир[1188]. Оно вобрало в себя широкие круги трудящихся, интеллигенции, либеральной буржуазии, пацифистов, членов обществ друзей Лиги наций и т. д. Платформа, принятая конгрессом в Брюсселе, была минимумом того, что следовало сделать против, войны. Многие члены движения ВОМ еще не поднялись до понимания взаимосвязи между фашизмом и войной, поэтому, несмотря на существование ВОМ, коммунисты считали необходимым сохранить Всемирный комитет борьбы против войны и фашизма. Он должен был выступать и в рамках ВОМ как наиболее сознательная и целеустремленная сила и способствовать тому, чтобы Всемирное объединение за мир заняло более определенную позицию в отношении фашизма. Благодаря активному участию рабочего класса, особенно коммунистов, движение сторонников мира все больше поддерживало советскую идею коллективного отпора фашистским агрессорам.

Антифашистская борьба рабочего класса накануне второй мировой войны

В 1938—1939 гг. условия антифашистской борьбы европейского рабочего класса существенно ухудшились. Силы фашизма, империалистической реакции и войны, в течение двух-трех лет вынужденные в ряде стран отступать, вновь стали заметно теснить рабочее и демократическое движение. Это было прежде всего результатом перегруппировки сил реакции на основе антисоветского сговора фашистских государств и монополистических кругов держав англо-французского блока.

Боязнь растущей мощи СССР, движения Народного фронта, подъема революционного движения, страх перед возможностью победы народной власти в Испании — все это толкало крупную буржуазию нефашистских стран на путь соглашения с Гитлером. Перед лицом надвигающегося мирового столкновения империалистическая буржуазия ряда стран предпочитала быть вместе с гитлеровцами против СССР, против мирового революционного и демократического движения.

Антисоветский империалистический сговор достиг своего кульминационного пункта в Мюнхенском соглашении, заключенном в сентябре 1938 г. правительствами четырех держав — Германии, Англии, Франции и Италии. Это соглашение отдавало Чехословакию на растерзание немецко-фашистским агрессорам и поощряло их к нападению на СССР, к развязыванию второй мировой войны. Компартии 10 европейских стран, США и Канады в совместном обращений сразу же заявили народам мира, что «мюнхенское предательство не спасло мир, а лишь поставило его под угрозу, ибо оно нанесло удар союзу сил мира во всех странах и поощрило фашистов...»[1189]

Другой важной чертой изменившейся ситуации был поворот социал-демократии вправо, несмотря на то, что в ее рядах сохранялись стремления к активной, совместной с коммунистами борьбе против фашизма. Правые лидеры Социалистического рабочего интернационала, руководство подавляющего большинства социал-демократических партий, связанные с буржуазией политикой классового сотрудничества и напуганные перспективами развития Народного фронта, возможностями перерастания его в режим новой демократии, стали усиливать антикоммунистическую направленность своих действий. Социал-демократия по существу начинает свертывать свои антифашистские выступления и все больше склоняется к поддержке империалистической политики «умиротворения» фашистских агрессоров, надеясь таким путем сохранить мир. Она помогает разрушать Народный фронт там, где он существовал.

Так случилось во Франции, где пришедшее к власти в апреле 1938 г. правительство радикала Даладье стало наносить удары по компартии и Народному фронту, взяло курс на соглашение с фашистской Германией и Италией. Компартия Франции стремилась к сохранению Народного фронта, разъясняла массам, что только он может спасти страну от коричневой чумы, от порабощения. В конце мая 1938 г. ЦК ФКП обратился к социалистам с призывом продолжить единство действий в интересах борьбы за претворение в жизнь программы Народного фронта и проведение политики коллективной безопасности[1190]. Но социалистическая партия, раздираемая глубокими противоречиями, на своем съезде в начале июня 1938 г. приняла решение о поддержке правительства Даладье и, таким образом, отказалась от борьбы против курса попустительства агрессорам, против реакционной политики. Вслед за радикалами, которые в ноябре 1938 г. приняли решение о разрыве с Народным фронтом, руководство СФИО углубляет раскол в нем и в мае 1939 г. на съезде в Нанте запрещает социалистам входить в массовые организации Народного фронта под тем предлогом, что они якобы находятся под коммунистическим контролем[1191]. Народный фронт был разрушен, что значительно ослабило антифашистское движение в стране.

Трагический оборот принимало развитие событий в Испании, где фашистские мятежники и интервенты начали весной 1938 г. большое наступление, которое завершилось расчленением территории республики на две части. В это время Компартия Испании, опираясь на советы Коминтерна, провозгласила политику национального единения, т. е. сплочения всех слоев нации, которые не хотели быть рабами фашистской диктатуры и интервентов. Однако политика национального фронта не смогла развернуться в полную силу в трудных условиях продолжавшегося наступления войск генерала Франко и итало-германских частей. В республиканском лагере все шире распространялись капитулянтские настроения, которые поддерживались многими анархистами и некоторыми социалистами.

Чрезвычайно затруднили антифашистскую борьбу в Испании и внешнеполитические условия, в особенности Мюнхенское соглашение. После него германо-итальянские фашисты получили не только полную свободу действий для удушения Испанской республики, но и непосредственную поддержку со стороны правящих кругов Англии, Франции, США. Так называемые демократические правительства ряда стран и правые лидеры социал-демократии фактически помогли задушить Испанскую республику.

Мюнхенское соглашение было тяжелым ударом по международному рабочему движению, по антивоенному движению главным образом. Мюнхенское соглашение не только открыло семафор фашистской агрессии, но и подхлестнуло все реакционные силы в их борьбе против пролетариата и демократических сил.

В 1938—1939 гг. борьба против военной агрессии фашизма, за сохранение мира стала в еще большей степени, чем прежде, главным и определяющим содержанием политики единого рабочего и широкого Народного фронта. Коминтерн и компартии разъясняли массам, что агрессивные акции фашистских держав приобрели такой опасный характер, когда новый шаг агрессоров может означать начало второй мировой войны, начало осуществления кровавых планов порабощения и уничтожения фашистами целых народов.

Коммунистическое движение добивалось осуществления курса на решительный отпор фашизму и войне сплоченным фронтом всех трудящихся, всех демократов и патриотов. Компартии капиталистических стран выступили с платформой объединения тех, кто готов защищать мир, свободу и независимость своих стран перед опасностью фашистского нападения.

За сплочение всех миролюбивых сил вели постоянную борьбу компартии Франции, Англии, Чехословакии и многих других европейских стран. Лозунг национального фронта провозгласили также компартии малых стран Европы, стремясь в политической практике наполнить этот лозунг конкретным содержанием, отвечающим специфике данной страны. Что касается Балканских стран, то он сочетался с лозунгом Балканского оборонительного блока для защиты национальной и государственной независимости, против агрессии германского и итальянского фашизма[1192]. Этот блок должен был действовать в союзе с СССР.

В фашистских странах компартии, несмотря на непрекращающийся кровавый террор, продолжали работу в массах, призывая их воспрепятствовать планам поджигателей войны. Компартия Германии, ведя неимоверно трудную борьбу за существование своих организаций в стране, стремилась донести до немецкого народа, большинство которого было отравлено шовинистической фашистской демагогией, правду о политике Гитлера, ведшего страну к национальной катастрофе. На конференции 30 января — 1 февраля 1939 г., состоявшейся в Дравейле, близ Парижа (названной в целях конспирации Бернской), КПГ провозгласила программу объединения всех немецких антифашистов, всех свободолюбивых и миролюбивых немцев для свержения гитлеровской диктатуры и спасения немецкой нации от войны и краха[1193].

Компартии предпринимали все новые и новые усилия, чтобы мобилизовать трудящихся, всех патриотов против угрозы со стороны фашистской Германии. В связи с интервенцией в Испании, захватом Австрии, расчленением Чехословакии коммунисты вели активную кампанию в защиту жертв агрессии, разоблачали сговор правящих кругов своих стран с Гитлером. Коминтерн стремился мобилизовать все организации, примыкавшие к нему, все силы, на которые он мог оказать влияние, против военной угрозы фашизма.

Компартии повсюду стремились активизировать движение сторонников мира. Петиционная кампания за альянс мира в Англии, за национальный фронт в Чехословакии, Франции, Балканских странах, за подъем студенческого движения за мир, проведение в августе 1938 г. II Всемирного конгресса молодежи за мир, а в июле 1939 г. — II конгресса Международного студенческого альянса борьбы за социализм, широкая кампания во всем мире с целью заставить правительства Англии и Франции отказаться на переговорах в Москве от тактики затягивания и проволочек — все эти выступления проходили при активном участии коммунистов, левых социалистов, беспартийных рабочих, передовой интеллигенции и части мелкой буржуазии, антифашистов и демократов, примыкавших к движению Всемирного комитета борьбы против войны и фашизма.

В условиях, когда империалистическая реакция и фашизм на всех парах шли к мировой войне, а антифашистская и антивоенная борьба в капиталистических странах не была достаточно сильной, чтобы отвратить страшную угрозу истребительной войны и фашистского порабощения, еще более возрастала роль СССР как оплота всех антифашистских, миролюбивых сил. От всестороннего укрепления Советского Союза в большей мере, чем прежде, зависели теперь судьбы антифашистской борьбы.

Упрочение социализма в СССР, индустриализация страны, повышение ее военной мощи, коллективизация сельского хозяйства, создание морально-политического единства трудящихся СССР — т. е. внутреннее укрепление первой страны социализма — было великим вкладом ВКП (б) в дело международного коммунистического движения, в дело будущих побед революционных и демократических сил всего мира.

Коминтерн и компартии в своей политике неразрывно связывали борьбу против фашистской агрессии с борьбой в защиту СССР. Они разъясняли народам своих стран, что внешняя политика Советского Союза, направленная на обеспечение интересов страны социализма, всего мирового социализма, отвечает в то же время не только стремлениям международного пролетариата, но и чаяниям всех демократических сил, всех честных сторонников мира. Активная борьба СССР за коллективную безопасность, подчеркивали компартии, есть в то же время битва за будущее всего человечества, против фашистского варварства и войны. Весной и летом 1939 г. компартии Франции и Англии организовали массовые выступления антифашистов и сторонников мира за заключение соглашения этих стран с Советским Союзом о совместных действиях против все более наглевшего фашистского агрессора. Всемирный комитет борьбы против войны и фашизма провел в мае 1939 г. в Париже международную конференцию в защиту мира, демократии и прав человека. В ее резолюции подчеркивалось, что «все враждебные агрессии страны стоят перед настоятельной задачей безоговорочно и безотлагательно объединить свои материальные и моральные силы»[1194]. Конференция требовала заключения договора на основе равенства между Англией, Францией, Польшей и Советским Союзом.

Добиваясь сплочения всех миролюбивых сил, Коминтерн и компартии поставили перед Социалистическим рабочим Интернационалом и его партиями вопрос о возобновлении единства действий против фашизма и войны[1195].

В воззвании ИККИ к 1 мая 1939 г. Коминтерн предлагал Социалистическому рабочему Интернационалу и Международному объединению профсоюзов (МОП) в соответствии с волей рабочих всех стран начать немедленные переговоры о создании единого фронта борьбы против фашизма и поджигателей войны. ИККИ предлагал следующую платформу единства действий: защита мира на основе решительного сопротивления фашистской агрессии; организация коллективной безопасности; борьба в каждой капиталистической стране против предательской политики реакционной буржуазии, которая стремится к соглашению с фашистскими агрессорами за счет свободы и независимости своих собственных народов.

ИККИ предлагал провести на основе этой платформы конференцию рабочих организаций всего мира[1196]. Однако Исполком Социалистического рабочего Интернационала, заседавший 14— 15 мая 1939 г., не дал на это предложение никакого ответа[1197]. Конгресс Международного объединения профсоюзов в Цюрихе (июль 1939 г.) высказался против единства действий с советскими профсоюзами[1198]. Амстердамское объединение профсоюзов, подобно II Интернационалу, оказалось неспособным решительно противостоять фашизму и войне и шло к своему распаду.

Ряд трудностей возник в тот период в самом коммунистическом движении. «Негативные последствия культа личности Сталина коснулись и Коммунистического Интернационала, его кадров, ряда аспектов его политики»[1199]. Все это было использовано врагами социализма для нападок на социалистический строй; правые социалисты усилили раскольническую деятельность в рабочем и антифашистском движении, в рядах сторонников мира.

Сговор империалистических кругов ставит СССР к концу лета 1939 г. перед вынужденным выбором: или изоляция перед лицом всемирного фронта империализма, угрожающего советскому народу войной и с Запада, и с Востока, или временная передышка путем согласия на предложение германского правительства заключить договор о ненападении. Такой пакт был подписан. Несмотря на то, что пакт вызвал первоначально некоторое замешательство в рядах компартий и временно осложнил положение коммунистов, так как дал основу для новых яростных нападок буржуазных партий и правой социал-демократии на коммунистов и СССР, в целом он имел важное значение для судеб будущей борьбы с фашизмом. Этот пакт помешал образованию единого фронта империалистических держав против СССР, отодвинул на некоторое время гитлеровское нападение на СССР, что позволило советскому народу использовать это время для дальнейшего укрепления страны. Все эти факторы сыграли затем свою роль во всемирной военной схватке с фашизмом, обеспечили, следовательно, более выгодные позиции рабочему и коммунистическому движению в годы второй мировой войны.

Борьба европейского рабочего класса и компартий против фашизма в период между двумя мировыми войнами составляет одну из важнейших страниц истории международного рабочего движения. В ходе этой борьбы, прошедшей ряд этапов, рабочий класс нанес сильные удары по фашизму — головному отряду империалистической реакции, сумел задержать его наступление в ряде стран, что имело большое значение для расстановки политических сил в годы второй мировой войны. Хотя в Германии и Италии фашизму удалось укрепиться, а затем он победил и в Испании, борьба рабочего класса против фашизма не была бесплодной и здесь. Она вооружила коммунистов и всех антифашистов опытом, который оказался полезным на последующих стадиях антифашистской борьбы.

Рабочий класс выступал в антифашистской борьбе как ведущая социальная и политическая сила, сплачивающая вокруг себя народные массы. В сложной и трудной обстановке того периода компартии действовали как боевой авангард рабочего класса, разрабатывали политику антифашистской борьбы. Коминтерну и компартиям принадлежит заслуга глубокого анализа фашизма, его классовой сущности, характерных черт, его тактики и идеологии. Этот анализ все время обогащался на основе опыта борьбы, и компартии постоянно учили рабочий класс и трудящихся быть бдительными по отношению к фашистской угрозе. В противоположность социал-демократии, выступавшей против фашизма с позиций защиты буржуазно-парламентского строя, коммунисты связывали борьбу против фашизма с исторической миссией пролетариата — свержением капиталистического строя. Первоначально эта связь понималась слишком прямолинейно, и некоторые компартии считали, что против фашизма могут выступить лишь те социальные силы, которые идут под лозунгом пролетарской революции. Но, вскрывая антидемократический характер фашизма, преодолевая допущенные ранее ошибки, Коминтерн и компартии пришли к выводу о необходимости мобилизации против этого врага широкого фронта революционных и демократических сил. Эта политика нашла наиболее полное воплощение в решениях VII конгресса Коминтерна, обосновавшего новый стратегический курс — курс на создание правительств Народного фронта как правительств, подрубающих корни фашизма и открывающих перед трудящимися капиталистических стран перспективу движения — через борьбу за антифашистскую демократию к социализму. Понимание этой перспективы вооружало коммунистическое и рабочее движение на целый исторический период.

Политика единого рабочего и широкого Народного фронта явилась действенным оружием коммунистов в борьбе против фашизма и империалистической реакции, за интересы рабочего класса, всех трудящихся, всех сторонников мира. Борьба за единый рабочий и Народный фронт в большой мере повысила роль рабочего класса как ведущей силы в борьбе за общедемократические требования, за общенациональные интересы своих народов. Компартии ряда стран становятся в это время крупным политическим фактором в жизни своих стран, завоевывают большую поддержку масс. Они накопили ценный опыт сотрудничества с демократическими, антифашистскими силами, с широкими кругами сторонников мира, в практической борьбе проверили и обогатили свою стратегию и тактику антифашистской борьбы. Все это стало одной из главных основ будущей политики сплочения рабочего класса, всех антифашистов и патриотов в антифашистском движении Сопротивления.

Курс Коминтерна и компартий на сплочение всех революционных и демократических движений против фашизма и войны имел огромное значение не только для итогов общественной борьбы в капиталистических странах. Он явился глубокой подготовкой международного рабочего класса и угнетенных народов к вооруженной схватке с фашизмом и империализмом, к сотрудничеству пародов с Советским Союзом в этой исторической битве.

В антифашистской борьбе ярко подтвердилась историческая правота выработанной коммунистами ориентировки на создание единого рабочего и широкого Народного фронта, на союз всех антифашистских и антивоенных сил. Эта ориентировка обогатила стратегию и тактику международного рабочего движения, содействовала новым всемирно-историческим завоеваниям рабочего класса в последующие периоды.