История Грузии

ПАРСАДАН ГОРГИДЖАНИДЗЕ И ЕГО ИСТОРИЧЕСКИЙ ТРУД

Известный грузинский историк, литератор и переводчик второй половины XVII века Парсадан Горгиджанидзе занимает особое место в истории грузинской культуры. С его именем связан новый подъем грузинской историографии с последних десятилетиях XVII века.

Нашествие татаро-монгольских полчищ и их более чем столетнее владычество нанесли существенный вред развитию завоеванных культурных стран, в их числе Грузии. Как отмечено в грузинской историографии, «до уровня резко пониженных запросов эпохи общественных кризисов, переживаемых Грузией при тяжелом господстве монголов, опускается в своем падении и вся тогдашняя грузинская историография»[1]. Однако следует отметить, что несмотря на всеобщую разруху и упадок, в стране не прекращалась культурно-просветительная деятельность, строились церкви, велась плодотворная законодательная работа, обновлялась роспись храмов и т. д. В первой половине XIV века на грузинском языке было создано замечательное историческое сочинение, «Столетняя летопись» анонимного автора, в котором изложена история Грузии и соседних стран в эпоху монгольского господства[2]. По единодушному мнению специалистов, «Столетняя летопись» является ценным источником по истории Грузии XIII—начала XIV веков и занимает почетное место в историографии монгольской эпохи.

Не меньший ущерб причинили Грузии многочисленные нашествия полчищ Тимура на рубеже XIV—XV веков. До нас не дошли грузинские исторические памятники того тяжелого периода. Акад. И. А. Джавахишвили отмечал, что из-за гибели грузинских оригинальных исторических сочинений XIV— XV веков исследователи истории Грузии названной эпохи вынуждены пользоваться в основном иноязычными источниками[3].

В последующий период, в XV—XVI веках, грузинское историческое мышление также переживает упадок. С этого периода сохранились только незначительные хроники, содержащие лишь отрывочные сведения по истории отдельных провинций Грузии.

Новый подъем грузинской исторической литературы начинается во второй половине XVII века. Особенно примечателен тот факт, что первые шаги в этом направлении были сделаны по линии создания исторических поэм. Это фактически рифмованные исторические сочинения, имеющие сравнительно низкие художественные качества, но содержащие ценный материал по истории Грузни XVII века[4] (исторические поэмы Теймураза I, Арчила, Пешанги, Иосифа Саакадзе).

В последнем десятилетии XVII века, в Иране, в столице государства Сефевидов Исфахане, известный грузинский историк Парсадан Горгиджанидзе завершил свое историческое сочинение, посвященное описанию истории Грузии и соседних стран со времени распространения в Картли христианства до конца XVII века[5].

Парсадан Горгиджанидзе — один из замечательных деятелей своего трудного времени. В течение сорока лет он жил в Иране, где пользовался большим влиянием и занимал высокие административные должности при шахском дворе. Одновременно наш соотечественник активно подвязался на поприще грузинский культуры. В частности, как известно, он принимал деятельное участие в переписке, а также и переложении в стихи грузинских версий замечательного памятника персидско-таджикской литературы «Шах-наме»[6]. Он же составил грузинско-персидско-арабский словарь[7] и перевел на грузинский язык «Книгу мусульманских законов — Джами Аббаси» Баха ад-Дина Мухаммеда Амили[8].

Отрывочные сведения о жизни Парсадана Горгиджанидзе разбросаны в основном в его произведениях. Этот материал для восстановления картины жизни историка первьвм использовал М. Броссе[9]. Впоследствии этим же материалом воспользовались З. И. Чичинадзе, М. Г. Джанашвили, И. А. Джавахишвили, С. Н. Какабадзе, В. С. Путуридзе[10].

В начале ленинградского списка грузинского перевода «Джами Аббаси» П. Горгиджанидзе пишет: «Именем господа, силой и содействием его, в короникон татарский тысяча триста третийи в короникон грузинский триста шестьдесят девятый, в октябре месяце, окончена переписка рукой Парсадана Горгиджанидзе».[11] А в конце того же списка переводчик сообщает: «Я, бедный Парсадан, в сорок лет перевел эту книгу, а шестидесятипятилетним переписал в городе Исфахане»[12].

Если П. Горгиджанидзе в октябре 1691 г.[13] закончил переписку «Джами Аббаси» и в то время ему было 65 лет, следовательно, он должен был родиться в 1626 году. По его же словам, родом Горгиджанидзе был из города Гори[14].

Нашему будущему историку было всего десять лет, когда его увидел картлийский царь Ростом (1633—1658). Старому бездетному царю понравился смышленый и сообразительный мальчик, он взял его к себе во дворец и сам воспитал. Об этом историк рассказывает следующим образом: «Было во мне много смелости и расторопности, и царь Ростом воспитал меня как родного сына и оказал большие милости». Царь сам же женил своего питомца и даже присутствовал на его свадьбе вместе с царицей и многочисленной свитой.

Картлийский царь Ростом (он же Хосров-мирза), внебрачный сын Давида XI (Даутхана), с малолетства находился в Иране и там же провел большую часть жизни. В разное время он занимал высокие должности кулларагасы (начальника гвардейского конного корпуса гулямов) и даруги (губернатора) столичного города Исфахана. Уже в преклонном возрасте Ростом прибыл в Грузию и занял трон картлийского царя. Назначение воспитанного в Иране мусульманина грузина царем Картли было следствием компромиссной политики, которую иранские шахи вынуждены были проводить по отношению к Грузии[15]. Во дворце Ростома персидский язык был, вероятно, обиходным. Не удивительно, что Парсадан хорошо изучил персидский, и его, еще совсем молодого, несколько раз посылали в Иран с важными поручениями. После этого вся жизнь и деятельность Парсадана Горгиджанидзе тесно связаны с Ираном и с шахским двором Сефевидского государства.

В 1656 году иранский шах Аббас II (1642—1666), по представлению царя Ростома, назначил Парсадана Горгиджанидзе даругой столичного города Исфахана[16]. Правда, наш автор при этом не упоминает, что для этого ему пришлось выполнить одно важное условие — принять мусульманство[17]. Однако Парсадан недолго продержался в этой должности. Его современник, известный иранский историк, шахский летописец и крупный сановник Мухаммед Тахир рассказывает, что новый даруга по неопытности предъявил незаконные требования населению, что вызвало волнение среди горожан[18]. Верховный гражданский судья Сефевидского государства — диванбеги — Отурлу-бек, вместо того, чтобы успокоить население, наоборот, подстрекал горожан против нового даруги[19]. Действия диван-беги станут понятными, если вспомнить, что, по словам Горгиджанидзе, шах настолько уважал и ценил его, что часто поручал расследование судебных дел, т. е. исполнение обязанностей диванбеги. Это не могло не задеть верховного судью, тем более, что даруга столичного города находился в его подчинении. Этим и следует объяснить враждебные действия Огурлу-бека по отношению к Горгиджанидзе. По приказанию шаха было проведено расследование. Установив истинное положение дел и виновность обеих сторон, Парсадана сместили с должности, а его противника ослепили[20]. После этого шах Аббас II назначил бывшего даругу на должность эшикагасы (церемониймейстера) и определил ему постоянный доход[21]. Таким образом, Парсадан Горгиджанидзе навсегда остался в Иране, где и провел сорок лет своей жизни. Историк сообщает, что его семья осталась в Грузии, однако, видимо, некоторых своих близких он все-таки вызвал в Исфахан. Во всяком случае, в его сочинении упоминаются один брат Парсадана, Александр, который был главным мастером монетного двора (зарабибаши) города Исфахана и другой брат, Мелик Садат-бек, юз-баши (сотник): сын Парсадана, Давид, числился в шахском конном гвардейском корпусе гулямов. Всего шестнадцать лет было Давиду, когда шах пожаловал ему должность эшикатасы. Историк упоминает и племянников своих (со стороны братьев и сестры), которые также постоянно жили в Иране под его покровительством.

Оказавшемуся вдали от Грузии Парсадану Горгиджанидзе нелегко было сохранить высокое положение и даже жизнь. Ему не однажды пришлось испытать на себе все ужасы царившего в кызылбашском Иране произвола[22]. Наш историк был вынужден на основе личного многолетнего горького опыта выработать целую систему взглядов, основная сущность которой состояла в том, что человек обязан заботиться только о себе, о своем благополучии. Подсказанные полученным в чужой стране опытом эгоистические мысли, проповедующие скрытность, лицемерие и недоверие, сформулированы Горгиджанидзе в афоризмы и пословицы, которые обильно включены в разные части сочинения. Однако даже такая жизненная философия не спасла Парсадана. Он сам описал некоторые свои злоключения, пережитые в Иране. Выше уже было сказано, что сначала против него взбунтовалось население Исфахана и его сместили с должности даруги. Во второй раз по приказу шаха его сослали в город Шустер, где и провел шесть лет. В третий раз на него разгневался шах Сулейман (1666—1694). Значительные неприятности перенес Парсадан из-за брата и сына.

Надо отметить, что в «Истории Грузии» Горгиджанидзе содержится материал к его биографии, пока не использованный исследователями. Имеется в виду та часть труда, которая составлена на основе сочинения анонимного историка XIV века. В этой части Горгиджанидзе рассказывает, в частности, что хан Золотой Орды Берке (1257—1267) прошел через Дербендский проход и двинулся на Иран[23]. Государь созданного в Иране монгольского государства Ильханов Хулагу-хан срочно созвал войско и двинулся против наступавшего неприятеля[24]. В войске Хулагу-хана находились и грузины во главе с царем Давидом VII, сыном Георгия IV Лаша, а также правитель Самцхе Саргис Джакели. Их монгольский властитель назначил в передовую рать. По словам Горгиджанидзе (как уже было отмечено, этот рассказ заимствован им из сочинения анонима XIV в.), «произошла сильная тяжелая и жаркая битва на Шаберанском поле. Самоотверженно действовали царь Давид и его войско, особенно сам Саргис Джакели перед ханом бился славно и изящно» (указ рук., л. 73б). В этой битве, которая согласно сведениям анонимного историка XIV века и Горгиджанидзе, закончилась победой Хулагу-хана[25], особенно отличился Саргис Джакели, который спас от смерти ильхана Хулагу. За это удачливый Хулагу пожаловал Саргису город Эрзерум. Недовольные этим соперники Саргиса внушили грузинскому царю, что если так возвеличивать Саргиса, то он больше не будет подчиняться ему. Слабовольный царь встревожился, обратился к монгольскому нойону и добился отмены пожалования. После этого Горгиджанидзе добавляет: «Здесь говорит свой наказ Парсадан Горгиджанидзе. То, что царь Давид содеял с Саргисом, цари Багратионы дважды со мной проделали. Всякими неправдами и лживыми словами завистников, сказанными царю, который, не выяснив причины истины, поспешно поверил им, в возрасте тридцати лет разладили мне множество услуг и выполнение обязанностей перед царями. Еще больше добра и расторопности проявил я к другому царю в шестьдесят три года, но и он плохо обошелся со мной»[26].

Таким образом, Горгиджанидзе утверждает, что его дважды обидели грузинские цари, не оценили его услужливости и преданности. Первый случай, по словам историка, произошел будто, когда ему было тридцать лет, т. е. в 1656 году. Однако хорошо известно, что именно в этом году царь Ростом рекомендовал Парсадана на должность даруги Исфахана. И хотя его вскоре сместили с этой должности, грузинский царь тут был ни при чем. Картлийский царь Ростом был, как известно, воспитателем и благодетелем Парсадана Горгиджанидзе, поэтому вряд ли историк проявил бы такую неблагодарность, обвинив царя в своем злоключении. Видимо, заслуживает внимания и тот факт, что тридцатилетний Парсадан еще не успел бы сделать столько, чтобы иметь право говорить о «множестве услуг и выполнении обязанностей перед царями». Поэтому мы считаем возможным допустить, что историк в данном случае ошибся, и, может быть, вместо тридцати лет здесь следует подразумевать сорок лет. Из других источников известно, что нашему автору было именно сорок лет, когда шах Аббас II разгневался на него и вместе с младшим братом Мелик Садатом сослал в Шустер. В добавленных в конце переписанного им «Ростомиани» (грузинской прозаической версии «Шах-наме») строфах Горгиджанидзе называет себя умным и рассудительным, жалуется, что лживые люди осилили его и сообщает:

Кроме того, в добавленных в начале той же рукописи строфах Горгиджанидзе считает себя безвинно оклеветанным, молит бога о помощи, просит вразумить царей и в заключение говорит:

Как видим, Парсадан Горгиджанидзе и в данном случае повторяет, что был выслан по требованию грузинского царя. Из его же слов известно, что в 1666 году он был уже в Шустере и пробыл там шесть лет[30], до 1671 года[31].

Таким образом, можно с уверенностью сказать, что в словах Горгиджанидзе о том, что в тридцать лет не оденили его преданности, должен подразумеваться именно тот случаи, когда по приказу шаха Аббаса II его сослали в Шустер в 1666 г. (по неизвестной пока причине).

Что касается названного Горгиджанидзе второго несчастья, то оно приключилось с ним в 1689 году, когда историку было 63 года. Видимо, здесь следует подразумевать случай, когда Парсадан оказался замешан в интриге, возникшей между Ираклием I (Назарали-ханом) и его везиром Киясом, не смог угодить ни одной из сторон и впал в немилость. По поводу этого Горгиджанидзе пишет: «Счастливый шах из-за нерасторопности Назарали-хана был зол на меня. Назарали-хан также гневался, враги нашли удобный момент и стали доносить на меня» (указ. рук., с. 224б). Как видно, именно из-за этих доносов Горгиджанядзе снова оказался в опале.

Небезынтересно отметить, что как только Горгиджанидзе оказывался не у дел и у него появлялось свободное время, он усиленно начинал заниматься литературными делами. Если судить ло данному признаку, то на этот раз он должен был находиться в немилости около двух лет. Во всяком случае, в октябре 1691 года Парсадан закончил переписывать грузинский перевод «Джами Аббаси». Надо полагать, что в эти же годы он усиленно работал и над своим историческим сочинением.

Основным трудом Парсадана Горгиджанидзе является историческое сочинение, в котором описывается история Грузии и соседних стран со времени распространения в Картли христианства до конца XVII века.

Автографическая рукопись исторического труда Горгиджанидзе, ныне хранящаяся в Институте рукописей АН ГССР, в 1841 году была обнаружена известным грузинским историком Платоном Иоселиани и в том же году одолжена в Петербурге М. Броссе[32]. С этого автографа С. Табидзе переписал два списка для М. Броссе и Теймураза Багратиони. Оба эти списка находятся в Ленинградском отделении Института востоковедения АН СССР[33]. Интересно отметить, что в рукописи, переписанной для М. Броссе, переписчик поставил целью сделать точную копию оригинала со всеми ошибками и лакунами (М-41). Во второй список (Н 23), возможно, по указанию и при участии Теймураза Багратиони, внесены значительные изменения и дополнения и проведена определенная редакторская работа (некоторые страницы переписаны самим Теймуразом).

Историческое сочинение Горгиджанидзе в рукописях не озаглавлено. И. А. Джавахишвили считал, что «ему не предпослано какое-либо предисловие, и не видно, случайно не хватает начала рукописи или сам автор начал так необычно свою историю Грузии»[34].

В списке ЛО ИВАН, принадлежавшем М. Броссе (Н 41), на заглазном листе сделана надпись: “Histoire de Georgie, par Pharsadan Gorgidjanidze". На другом списке (Н 23) его владелец Теймураз Багратиони надписал: «История Грузии, собрании Фарсадана Георгиджанидзева». Такая же надпись вытеснена золотом на картонном переплете. Под влиянием русского и французского заглавии в грузинской историографии (включая и описания рукописей) историческое сочинение Горгиджанидзе было названо «Сакартвелос историа» или просто «Историа». Однако следует сказать, что наш автор вообще не знает или, во всяком случае, не употребляет слова «история». Во всех соответствующих случаях в его сочинении встречается дрезнегрузинское слово «цховреба» в значении истории. Поскольку в интересах удобства изучения и цитирования произведение необходимо озаглавить, то будет наиболее правильно если историческое сочинение Горгиджанидзе на грузинском языке назвать «Сакартвелос цховреба» («История Грузии»)»

И. А. Джавахишвили, подробно исследовавший историческое сочинение И. Горгиджанидзе, по характеру иопользованных автором источников, условно разделил его на четыре части, дал характеристику каждой из этих частей и показал их значение как исторических источников[35].

Первой частью ученый считал повествование от начала сочинения до восшествия на царский трон Тамар[36]. По мнению И. А. Джавахишвили, эта часть основана на полученных устным путем сведениях и имеет неправдоподобный характер, а несколько его письменных источников, как, например, «История армян» и повесть о Хосров и Ширин, также основаны на преданиях. На основе данных предпосылок исследователь заключил, что т. н. первая часть сочинения Парсадана Горгиджанидзе лишена всякого научного значения, она не представляла интереса и для современников[37].

Во вторую часть сочинения И. А. Джавахишвили поместил повествование со времени воцарения Тамар до начала XIV века. Эта часть «Истории Грузии» Гортиджанидзе составлена на основе материалов сочинений «Картлис цховреба», в частности, сочинений т. н. первого историка царицы Тамар («История и восхваление венценосцев») и анонимного историка XIV века («Столетняя летопись»). И. А. Джавахишвили установил, что в данной части автор излагает события согласно источнику и иногда довольно точно передает содержание оригинала, местами более простым языком. В целом же, по оценке ученого, вторая часть «Истории Грузии» Горгиджанидзе никакого значения для науки не имела и не имеет, тем более, что прекрасный оригинал его источника дошел до нас[38].

Третьей частью сочинения Горгиджанидзе принято считать повествование со времени нашествий Тимура до 1636 года. Эта часть в основном опирается на сведения персидских источников. Здесь наш историк попробовал самостоятельно восполнить пробел, имевшийся в «Картлис цховреба». Для этого он обратился к памятникам персидской исторической литературы[39]. Этой части сочинения И. А. Джавахишвили придавал важное значение, т. к. извлеченные из персидских источников сведения содержат обширный новый материал по истории Грузии XIV—XVII веков. И. Л. Джавахишвили считал также, что Парсадану Горгиджанидзе принадлежит большая заслуга перед грузинской историографией, т. к. он почти на два столетия раньше, чем академик;; Б. Дорн и М. Броссе, проделал работу по собиранию сведении персидских источников о Грузии. При этом Горгиджанидзе правильно прочитал и перевел ряд личных имен и географических названий, искаженных в персидском тексте[40].

Четвертая часть «Истории Грузик» посвящена событиям 1636—1696 гг. и написана, по мнению И. А. Джавахишвили, очевидцем и современником. В повествовании нередко встречаются автобиографические сведения, автор часто сам выступает участником описываемых событий. Горгиджанидзе занимал высокие административные посты при дворе Сефевидов и хорошо разбирался в событиях, происходивших в Грузии. Поэтому четвертая часть его сочинения содержит ценные сведения, имеющие большое значение для истории Грузии XVII века[41].

Разделение «Истории Грузии» Горгиджанидзе на четыре части принято и в современной грузинской историографии[42], хотя следует оговориться, что и в деление и в оценку отдельных частей уже внесены существенные коррективы. Во-первых, как выяснилось, т. н. первая часть не основана целиком на преданиях и услышанных автором устных сведениях. В этой части передана своеобразная версия мученичества Рипсиме и ее сподвижниц, еще не изученная исследователями. Кроме того, перед изложением истории царя Мириана и Вахтанга Горгасала историк предупреждает, что «не видел книги» и предлагает читателю: «Если кто-нибудь найдет их историю в книге, оттуда дополните ее»[43]. Это должно означать, что во всех других случаях Горгиджанидзе пользовался письменными источниками. В частности, выяснено, что наряду с армянскими и персидскими литературными памятниками (кстати, это признавал и И. А. Джавахишвили) автор для написания т. н. первой части своего сочинения использовал и грузинское историческое сочинение XI века.

И. А. Джавахишвили вполне справедливо считал, что в первой части сочинения Горгиджанидзе имеется много грубых ошибок. Однако это не означает, что автор не пользовался историческими источниками. Напротив, большая часть ошибок, допущенных автором, должна восходить к его источникам. Среди них, вероятно, основное место занимают армянские источники. Но в то же время в распоряжении нашего историка были и персоязычные сочинения, откуда и заимствована история любви Хосрова и Ширин[44].

Неоднократно отмечалось, что вторая часть «Истории Грузии» Горгиджанидзе составлена по материалам сочинений сборника «Картлис цховреба», но вопрос об использовании историком XVII века грузинских источников для написания первой части труда до последнего времени не ставился. Сравнительно недавно выяснилось, что повествование о приходе о Грузию трех братьев из потомков Давида заимствовано из хроники автора XI века Сумбата, сына Давида[45].

Относительно второй части исторического сочинения Горгиджанидзе также выяснено, что она не лишена всякой научной ценности как исторический источник. В данной части выявлен значительный материал, имеющий важное значение как для восполнения и установления текстов сочинений первого историка царицы Тамар и анонима XIV века, так и для выяснения многих вопросов истории Грузии XII—XIII веков[46]

По поводу третьей части сочинения следует отметить, что неправдоподобно такое точное определение ее хронологических рамок — до 1636 года. Сам Парсадан пишет, что описал с книге то, что видел и слышал с десяти лет, но это еще не значит, что оригинальная, написанная на основе собственных наблюдении часть книги, начинается именно с 1636 года. Дело в том, что в сочинении вообще невозможно выделить окончание третьей и начало четвертой частей, поскольку совершенно не виден хронологический рубеж — 1636 год. Кроме того, выясняется, что при описании событий середины XVII века автор прибегал и к письменным источникам, в частности, использовал персидский источник — сочинение известного иранского историка и государственного деятеля Мухаммеда Тахира[47].

Хронологические рамки четвертой части также определены неточно. Как указывалось, она должна начинаться не с 1636 года, а несколько позднее, примерно с 50-х годов. Что касается окончания сочинения, здесь также требуется уточнение принятой хронологии. Как известно, Парсадан Горгиджанидзе писал свой труд в Иране, в столичном городе Исфахане, и если бы действительно допел повествование до 1696 года (как это принято в грузинской историографии)[48], не пропустил бы такого значительного события как кончина шаха Сулеймана и восшествие на престол нового шаха[49]. Однако Горгиджанидзе вообще не говорит о смерти шаха Сулеймана. Более того, на последних страницах он упоминает шаха живым и желает ему здравия[50], а о Султан-Хусейне, вступившем на трон после Сулеймана, ничего не говорит. Конечно, можно было бы предположить, что в сочинении Горгиджанидзе не хватает конца и на последних страницах, возможно, говорилось о смерти шаха Сулеймана. Однако такая догадка лишена основания. Наблюдение над текстом показывает, что в последней части труда у автора явно недостает фактического материала для повествования. Поэтому последние страницы сочинения у него заполнены бесконечными советами и назиданиями, иногда повторяется уже рассказанный эпизод и т. л. Следует отметить и то, что в этой последней части Горгиджанидзе несколько раз замечает, что «четыре года шах не садился на коня» (л. 229а), что «государь не садится на коня» (л. 229б). Он же подчеркивает беззаконие, притеснения и взяточничество, царившие при дворе Сефевидов. Все это вполне отвечает характеристике последнего периода жизни шаха Сулеймана, скончавшегося в 1105 году хиджры[51], что соответствует 2.IX.1693—21.VIII.1694 г. по нашему летоисчислению. Поэтому можно сказать, что в «Истории Грузии» Горгиджанидзе повествование доведено не до 1696 года, как это было принято до этого, а лишь до 1694 года, и все сочинение закончено в первой половине того же года.