История Индий

З. И. Плавскин, Г. В. Степанов «История Индий» как памятник испанской литературы и языка

Ожесточенная полемика, которая в течение нескольких столетий ведется вокруг книги Бартоломе де Лас Касаса, касается преимущественно оценки ученым-гуманистом испанской конкисты. Все остальные вопросы, возникающие при изучении «Истории Индий», оказались при этом отодвинутыми на задний план и освещались лишь бегло. Это относится, в частности, к вопросу о роли и месте книги в истории испанской литературы и языка. Между тем «История Индий», несомненно, весьма своеобразный памятник испанской прозы, ценный источник для изучения языка Испании и тех сдвигов, которые происходили в языке в XVI столетии.

«Историография и эпос находятся в самом близком родстве, — писал выдающийся испанский ученый Рамон Менендес Пидаль. — Как в одном, так и в другом получают выражение общие чаяния и стремления, оба они преследуют аналогичные цели. И в историографии, и в эпосе находит воплощение стремление людей продолжать жить в памяти грядущих поколений и воскресить картины жизни прошлого. Таким образом, историография и эпос по-своему осуществляют двойную связь, которая соединяет прошлое с настоящим и будущим»[99].

Это внутреннее родство историографии и героического эпоса особенно отчетливо обнаруживается в период раннего средневековья и прослеживается в литературах многих стран Западной Европы. В более поздние времена, однако, пути развития испанской историографии начинают все более существенно отличаться от того, что мы наблюдаем в других западноевропейских странах.

В пору расцвета феодального общества, примерно с XI века, во Франции, классической стране феодализма, литература все более разделяется на два потока: с одной стороны, продолжает развиваться народное творчество — лирическое и эпическое, а с другой стороны, формируется «ученая» — клерикальная и рыцарская — литература на французском языке. Оба эти потока, конечно, взаимодействуют между собой, и все же для представителей «ученой» литературы Франции, к которым принадлежали и авторы исторических повествований, характерно стремление не только отгородить, но и противопоставить свое творчество «грубой», «плебейской» традиции. По-иному пошло развитие литературы в Испании. Своеобразие социальных процессов в этой стране, связанное с многовековой борьбой за высвобождение испанских земель из-под владычества арабов (реконкистой), привело к тому, что, хотя в Испании и появилась в XII–XIII веках «ученая литература» (так наз. mester de clerecía), но в творчестве ее представителей, начиная с первого известного нам по имени испанского поэта Гонсало де Берсео, явственно прослеживается живая и многогранная связь с народной, «хугларской» литературой (так наз. mester de juglaría).

Испанская историография XIII–XV веков может служить одним из самых ярких примеров органического переплетения «ученых» и народных элементов, прежде всего эпического творчества народа. Тот же Р. Менендес Пидаль отмечал: «В Испании эпос лишь едва задел своим крылом историографию в наиболее древние периоды (то есть периоды, когда между ними не существовало резкой грани). Однако в то время, когда составляли „Всеобщую хронику“, в обстановке большого культурного подъема при Альфонсе Мудром разрыв между этими жанрами не увеличивается, как следовало бы ожидать. Напротив, происходит их полное слияние. Два растения, выросшие на могиле прошлого, тесно сплели свои побеги Ничего подобного нельзя найти во французской историографии, хотя в этой соседней с нами стране эпос достиг даже большего расцвета, чем у нас»[100].

Далее ученый справедливо подчеркивал, что этот факт — одно из свидетельств стремления испанских историографов средневековья не только изложить факты прошлого и дать им политическую оценку, но и художественно осмыслить историю. Начиная с «Всеобщей хроники», составленной в конце XIII века при Альфонсе X Мудром (или Ученом — Alfonso el Sabio) и его преемниках, все наиболее значительные испанские исторические труды при изложении соответствующих событий истории широко включают прямо или в прозифицированном виде народные предания и поэмы.

Этим, однако, дело не ограничивается. Такие фрагменты остались бы в хрониках инородным телом, если бы историографы не пытались вести все свое повествование в том же стилистическом ключе, в каком создавался героический эпос. Вот почему, стремясь не только поведать своим читателям факты истории, но и воссоздать образ прошлого, испанские историки нередко обращаются к специфически художественным средствам.

Подобное художественное осмысление истории, делающее испанскую историографию одним из своеобразных видов художественной литературы, остается характерным на протяжении многих столетий. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить «исторические» новеллы из знаменитого сборника новелл инфанта Хуана Мануэля «Граф Луканор» («El Conde Lucanor», 1335), перекликающиеся с его же «Краткой хроникой» («Crónica abreviada»), «Хронику» («Crónica») и «Поэму о придворной жизни» («Rimado de Palacio») Перо Лопеса де Айялы (1332–1407), «Море историй» («Mar de historias», 1450) Фернана Переса де Гусмана (1376?-1460?).

В эпоху Возрождения, когда в историографии Испании, как и других стран, усиливается стремление к научной достоверности и документальной точности повествования, эта характерная для испанских исторических сочинений тяга к художественному осмыслению фактов прошлого, пожалуй, выступает еще рельефнее, чем прежде. Одно из самых интересных и ярких свидетельств этого — знаменитая книга Хинеса Переса де Иты (1544?-1619?) «Гражданские войны в Гранаде» («Las guerras civiles de Granada»). Повествуя в первой части о последних годах мавританского владычества а во второй — о подавлении восстания морисков в середине XVI века, Х. Перес де Ита, основываясь не только на исторических, но и на фольклорных источниках, создает удивительный сплав исторической хроники и новеллистического вымысла. Такое же стремление авторов создать образную картину исторического прошлого своей страны мы наблюдаем и в «чисто» историографических трудах испанских гуманистов, вплоть до всемирно известной «Истории Испании» («Historia de España») Хуана Марианы (1535–1624).

Сходные черты мы обнаруживаем и в многочисленных историографических трудах, посвященных завоеванию испанцами «Индий», то есть Нового Света. Эти труды (разумеется, речь идет лишь о произведениях XVI — начала XVII века) весьма разнообразны по своему происхождению и характеру. Тут и записи непосредственных участников конкисты, обычно простых солдат, и официальные донесения и памятные записки испанских должностных лиц и католических монахов, и сочинения, написанные представителями индейской «знати», и, наконец, первые обзоры событий конкисты, принадлежащие перу профессиональных историков. Совершенно очевидно, что степень «художественности» этих разнообразных произведений очень различна. Естественно, что менее всего образное осмысление фактов присуще официальным источникам — всякого рода мемориалам и донесениям конкистадоров и священнослужителей. Однако даже в этих нередко наспех написанных реляциях короне новизна и оригинальность сюжета заставляют авторов выходить за пределы сухого изложения фактов. Необычный, поражающий воображение европейца мир открылся глазам завоевателей, и в своих донесениях они стремятся запечатлеть не только события конкисты, но и черты своеобразного быта, культуры, природы Нового Света. В еще большей мере это художественное осмысление происходящего выступает наружу в таких трудах, как воспоминания о конкисте ее непосредственных участников, или в книгах, написанных потомками низвергнутых конкистадорами былых правителей Индий. В этих трудах личное, индивидуальное видение мира окрашивает все повествование, определяет собой повышенную эмоциональность рассказа. И конечно же, такие классические произведения этого рода, как «Истинная история завоевания Новой Испании» («Historia verdadera de la conquista de la Nueva España») участника экспедиции Э. Кортеса в Мексику Берналя Диаса дель Кастильо, или «Королевские комментарии инков» («Comentarios reales de los Incas») потомка инкских правителей Перу Гарсиласо де ла Веги (1536–1616), представляют собой не только ценнейшие исторические источники, но и замечательные памятники испанской литературы своего времени. В ряду этих выдающихся трудов книге Бартоломе де Лас Касаса «История Индий» принадлежит одно из самых почетных мест не только потому, что автор ее во весь голос сказал жестокую правду о конкисте, но также и потому, что стремление к исчерпывающему и всеобъемлющему обзору событий первых десятилетий конкисты здесь сочетается с элементами яркого, художественного изображения этих событий.

Лас Касас рассказывает в своей «Истории Индий» о событиях, свидетелем и участником которых по большей части был он сам. Этот факт он неоднократно подчеркивает в своем труде. «Я видел все то, о чем рассказываю, и многое другое», — эти слова, можно сказать, подобно рефрену то и дело звучат на страницах «Истории Индий». Столь настойчивая характеристика своего повествования как свидетельства очевидца важна для Лас Касаса не только как доказательство достоверности сообщаемых им фактов; в неменьшей мере это служит объяснением того, что личность автора, его собственные симпатии и антипатии неизменно присутствуют в историческом повествовании, придавая ему отчетливую эмоциональную окраску.

Повествуя об эпизодах, в которых он сам принимал непосредственное участие, Лас Касас иногда прибегает к своеобразному приему «самоотчуждения», рассказывая о себе как бы в третьем лице. Таковы, например, главы, посвященные участию Лас Касаса в походе Нарваэса в кубинскую провинцию Камагуэй и рассказывающие об отказе Лас Касаса от принадлежавших ему индейцев. В этих «автобиографических» эпизодах, где личность автора выдвигается на передний план, Лас Касас всячески стремится подчеркнуть «объективность» повествования, что и достигается изображением этих событий как бы со стороны. Во всех остальных случаях, когда Лас Касас выступает не в роли центрального персонажа, а лишь в качестве свидетеля и очевидца, он не только не пытается скрыть, но даже выпячивает свое личное, субъективное отношение к изображаемому. Гнев и презрение, любовь и ненависть, — все человеческие страсти бушуют на страницах его книги, определяя самый тон повествования.

Лас Касас не просто излагает факты истории конкисты, но страстно отстаивает свою точку зрения на важнейшую проблему, поднимаемую им в книге: проблему свободы индейцев, которая для него равнозначна проблеме свободы человеческой личности вообще. Страстный, полемический характер книги усиливается еще и тем обстоятельством, что работа над ней завершалась тогда, когда уже были позади несколько десятилетий упорной и бесплодной борьбы за признание прав индейского населения Америки на свободное существование. Наконец, немалую роль сыграла и необходимость защитить себя и свою книгу от наветов многочисленных клеветников, не раз пытавшихся оболгать писателя и исказить истинные цели его трудов. Все это и определяет тот особый эмоциональный строй книги, который сближает ее в одних частях с политическим памфлетом, в других — с утопическими и идиллическими произведениями о «золотом веке» человечества.

В «Истории Индий», если рассматривать ее как литературное произведение, отчетливо обнаруживается переплетение двух линий: одна идет от ораторской, патетической речи проповедника и направлена на обличение деятелей конкисты, а другая, к которой Лас Касас обращается при изображении жертв конкисты, связывает его с традициями гуманистической утопии.

«Кто поведает всю правду о голоде, притеснениях, отвратительном, жестоком обращении, от которых страдали несчастные индейцы не только в рудниках, но и в поместьях, и повсюду, где им приходилось работать?»— вопрошает Лас Касас в 40-й главе второй книги. Вопрос этот скорее риторический, ибо вся «История Индий» и есть ответ на него.

Повествуя о событиях конкисты и ее деятелях, Лас Касас последовательно и систематически «дегероизирует» и саму конкисту, и ее деятелей. Когда читаешь другие испанские книги о конкисте, с их страниц встают образы героев рыцарских романов, перенесенных из фантастических стран в реальную действительность Нового Света. Образы конкистадоров, нарисованные Лас Касасом, не имеют ничего общего ни с героями рыцарских романов, ни с величественными героями эпоса. Не открыватели новых миров, а жестокие поработители, не носители более высокой культуры, а отвратительные изверги, не слуги христовы, а служители дьявола, — такими предстают на страницах «Истории Индий» испанские завоеватели. Во всем, что касается изображения испанцев, «История Индий» — это история без героев, это рассказ о мелких людишках, движимых самыми низменными чувствами — алчностью и человеконенавистничеством. Ничего величественного не видит Лас Касас и в действиях конкистадоров.

«Победы, одержанные Васко Нуньесом над индейцами, нагими или едва прикрытыми травой, были не более великим подвигом, чем побоище, учиненное в курятнике» (III, 52), — пишет он. И это решительное отрицание героического начала подчеркивается в «Истории Индий» каждый раз, когда речь заходит о деяниях испанских конкистадоров. Сами определения «подвиг» и «герой» применительно к конкисте используются в книге лишь в откровенно ироническом плане. Побоище, устроенное испанцами в одной из областей Индий, Лас Касас именует «евангельской проповедью», карательные экспедиции против индейцев в погоне за золотом и рабами — «святыми паломничествами» (см. III, 48, 62, 67 и др.).

Именно задача «дегероизации» конкисты и определяет собой включение в книгу великого множества леденящих душу описаний зверств испанцев. Иногда при этом автор не избегает и преувеличений. Вряд ли буквально достоверно утверждение Лас Касаса о том, что один конный испанец за час перебил 10 тысяч индейцев. Противники Лас Касаса охотно приводят подобные примеры в доказательство того, что книга эта не может претендовать на историческую точность и достоверность. Однако эти доводы противников Лас Касаса совершенно неосновательны, ибо, как и авторы художественных произведений, в частности героического эпоса, Лас Касас прибегает к гиперболе как средству усиления выразительности. Для него в данном случае важнее не точное число индейцев, истребленных тем или иным конкистадором в том или ином сражении, а то, что в результате конкисты погибло бесчисленное множество туземцев. «10 тысяч» в данном контексте расшифровываются как синоним множества.

Характерно, что гипербола появляется у Лас Касаса и тогда, когда цели исторического повествования вовсе того не требуют. Рассказывая о стае ворон, он замечает, что, пролетая, они «затмили солнечный свет»; в другом случае бабочек было, по его словам, столько, что «казалось, они вытеснили воздух», а от множества черепах «море как будто загустело». Такого рода гиперболические сравнения и метафоры отнюдь не могут служить доказательством отступления Лас Касаса от исторической истины, о них следует судить по иным критериям: как и другие средства художественной выразительности (риторические вопросы и восклицания, специфические приемы ораторской речи и пр.), они соответствуют памфлетному, повышенно эмоциональному характеру книги в целом.

В ином стилистическом ключе описывает Лас Касас жизнь, быт и нравы индейцев, окружающую их природу. Рассказывая о коренных обитателях Индий, автор стремится доказать, что они не только имеют такое же право на мирное и свободное существование, как испанцы, но что в нравственном отношении они стоят намного выше своих поработителей, хотя им и неведома «истинная вера». Характеризуя обстановку, в которой жили индейцы до конкисты, Лас Касас сопоставляет открывшуюся его глазам реальность с утопическими представлениями о «золотом веке» человечества. Идеи эти, разработанные в античности Вергилием, Овидием, Сенекой и другими авторами, получили широкое распространение в среде итальянских и испанских гуманистов эпохи Возрождения. Напомним одну из самых блестящих характеристик этой идиллической поры человечества в «Дон Кихоте» Сервантеса. В беседе с козопасами (часть I, глава 11) Дон Кихот говорит: «Блаженны времена и блажен тот век, который древние называли золотым, — и не потому, чтобы золото, в наш железный век представляющее такую огромную ценность, в ту счастливую пору доставалось даром, а потому что жившие тогда люди не знали двух слов: твое и мое. В те благословенные времена все было общее. Для того чтобы добыть себе дневное пропитание, человеку стоило лишь вытянуть руку и протянуть ее к могучим дубам, и ветви их тянулись к нему и сладкими и спелыми своими плодами щедро его одаряли. Быстрые реки и светлые родники утоляли его жажду роскошным изобилием приятных на вкус и прозрачных вод… Тогда всюду царили дружба, мир и согласие. Правдивость и откровенность свободны были от примеси лжи, лицемерия и лукавства…» и т. д.

Лас Касас, образованный писатель-гуманист, конечно, был хорошо знаком и с античными и с современными ему представлениями о «золотом веке». И вот, оказавшись в Новом Свете, в обстановке, столь не похожей на привычный ему европейский уклад жизни, в странах, поражавших воображение европейца своим плодородием и богатствами, он, казалось, воочию в настоящем увидел то, что всегда изображалось как далеко и безвозвратно ушедшее в небытие прошлое человечества.

О том, что созерцание жизни и быта индейцев вызывало у Лас Касаса отчетливые ассоциации с описаниями «золотого века», сам автор «Истории Индий» заявляет в своей книге неоднократно. Индейцы, — пишет он, — «поистине вели существование, подобное жизни людей Золотого века, которую столь восхваляли поэты и историки» (II, 44). При этом он называет имена писавших о «золотом веке» древних авторов — Плиния, Помпония Меллу, Вергилия и др. (I, 40).

Под пером Лас Касаса картины жизни аборигенов Нового Света приобретают идиллическую окраску. Земли, открытые Колумбом, — пишет он, — «населены множеством людей, которые принадлежат к различным бесчисленным народностям и говорят на разнообразных, отличных друг от друга языках, но хотя в некоторых и даже многих вещах, обычаях и верованиях они непохожи друг на друга, все или почти все подобны, по крайней мере, в одном: все они — люди простодушные, миролюбивые, покорные, скромные, щедрые и самые терпеливые из всех тех, кто имеет Адама своим прародителем» (I, 76).

Особенно восторженны отзывы Лас Касаса о жителях Лукайских островов и Кубы. Лукайцы, по мнению Лас Касаса, «…намного превосходили жителей всех этих Индий и, я полагаю, жителей всего света кротостью, простодушием, скромностью, миролюбием и спокойствием, а также и другими природными добродетелями, так что казалось, что они слыхом не слыхали об Адамовом грехе…» (II, 43). В сходных выражениях характеризует он и обитателей Кубы: «Грехопадение отца нашего Адама словно не коснулось этих созданий, и были они исполнены величайшего простосердечия и величайшей доброты, и чужды пороков, и быть бы им блаженнейшими из смертных, ведай они истинного бога» (III, 2). Даже луки и стрелы раньше, до появления испанцев, нужны были им не для ведения войны, а лишь для охоты и рыбной ловли (II, 44). Индейцы не имели представления о собственности и брали в любом жилище то, что им было необходимо, «как если бы все здесь принадлежало всем» (I, 90). «Их цари и повелители правили без свода законов, manu regia[101], подобно тому, как римляне в древнейшую пору повиновались не законам, а разумению и воле царя; и индейцы на этом острове Куба тоже, должно быть, управлялись своими правителями, и те правили ими, как велит миролюбие и справедливость, ибо мы застали в их селениях покой и порядок. А когда жители какого-то царства, города или селения живут в мире, довольствуясь собственным достоянием, это ясно и непреложно свидетельствует о том, что в этом царстве, городе или селении существует и соблюдается правосудие, либо люди эти добродетельны по самой своей сути» (III, 23).

Идиллически изображенному строю жизни и внутреннему миру коренных обитателей Индий соответствует их внешний облик и окружающая природа, обрисованные Лас Касасом в том же стилистическом ключе. Лас Касас одним из первых в европейской литературе положил начало изображению индейцев Нового Света как идеальных существ. Позднее эта тенденция получила развитие в просветительской, сентименталистской и романтической литературе XVIII–XIX веков, в которой индеец стал воплощением «естественного человека», от природы наделенного всеми гражданскими и личными добродетелями. Заметим, что многие сторонники теории «естественного человека» прямо опирались на описания быта индейцев у Лас Касаса.

Противники Лас Касаса не раз фиксировали внимание на преувеличениях, легко обнаруживаемых в его описаниях индейцев. Однако и в данном случае мелкие неточности и несоответствия отступают на задний план перед верностью писателя тому целостному восприятию Нового Света, как воплощенной в действительности утопии Золотого века, которое Лас Касас последовательно и целеустремленно проводит через все свое повествование.

Исследователи Лас Касаса не раз отмечали, что стиль писателя неровен, что в его книге нередко обнаруживаются следы спешки, стилистической небрежности и т. д. В этих замечаниях немало справедливого. И сам Лас Касас указывал, что у него нет времени, чтобы возвращаться к уже написанному и исправлять его; он просит своих будущих читателей извинить его за возможные повторения и даже ошибки, невольно вкравшиеся в повествование.

Все это так. Но несмотря на то что он пишет длинными, иногда непомерно длинными периодами, что в его повествовании нередко встречаются повторения одних и тех же образов и т. д., несмотря на все это, книга Лас Касаса обладает цельным и своеобразным стилистическим обликом. Одна из исследовательниц творчества Лас Касаса, Мария Роса Миранда, справедливо отмечала: «Пишет он поспешно, иногда неряшливо, но глубоко искренне; он бросает свои мысли на ветер и терпеть не может канцелярскую упорядоченность. Употребленный им стиль необычен; надо свыкнуться с ним, чтобы различные мелочи не резали глаза. Но когда этого добиваешься, тогда за его словами начинаешь различать силу волновавших его чувств и осознаешь те цели, к которым он постоянно стремился. Перелистывая страницы его книги, мы как будто читаем в его собственном сердце, которое он, не отдавая себе в этом отчета, бесхитростно раскрывает перед нами»[102].

Нельзя не согласиться с М. Р. Мирандой, которая подчеркивает непосредственность, естественность и искренность, характерные для стиля Лас Касаса. Вместе с тем нам представляется несомненным, что, трудясь над своей «Историей Индий», Лас Касас стремится не только честно рассказать об истории конкисты, но и сделать это максимально выразительно. Помимо фактов и их оценки, он стремится дать образы людей и картины событий.

Так появляются в книге Лас Касаса многочисленные портреты. Не ограничиваясь нравственной характеристикой своих персонажей, он изображает их внешний облик и внутренний мир. Таково, например, описание Дьего Веласкеса, наместника испанцев на Кубе: Веласкес, — пишет Лас Касас, — «нрава был веселого и приветливого и вел речи единственно о потехах и удовольствиях, как это в обычае среди не слишком благонравных юнцов, хотя в нужный момент умел проявить свою власть и заставить подчиниться ей». Он «имел приятные черты лица и был статен, что помогало ему быть обходительным, и хотя с годами стал немного тучен, это его не портило…» (III, 21). Ближайший сподвижник Веласкеса Нарваэс «был высокого роста, с белокурыми, почти рыжими волосами. Это был вполне достойный человек, честный, разумный, хотя и несколько беззаботный, обходительный в разговоре, приятного нрава». (III, 26). Заметим, что эти и многие другие портреты характеризуют Лас Касаса как тонкого и наблюдательного психолога: обличая зверства, учиненные в Новом Свете Веласкесом, Нарваэсом и другими конкистадорами, он отнюдь не изображает их только как черных злодеев, а показывает сложность и противоречивость их душевных движений.

Описания событий Лас Касас насыщает многочисленными подробностями, необязательными в историческом труде, но воссоздающими более рельефно картину, образ. Его повествования изобилуют описаниями-«картинками»: «…Правитель и касик острова, с палкой в руке, переходил с места на, место и поторапливал своих индейцев, чтобы как можно лучше угодить христианам. Тут же стоял один испанец и держал на цепи собаку, которая при виде суетящегося касика с палкой все время порывалась броситься на него…, и испанец с большим трудом ее сдерживал, а потом сказал, обращаясь к другому испанцу: „А что если мы ее спустим?“ И, сказав это, он или другой испанец, подстрекаемый самим дьяволом, в шутку крикнул собаке: „Возьми его!..“ Собака, услышав слова „Возьми его!“, рванулась, как закусившая удила могучая лошадь, и потащила за собой испанца, который, не в состоянии ее удержать, выпустил из рук цепь, и тут собака бросается на касика, хватает его за живот и, если мне не изменяет память, вырывает у него кишки… Индейцы подбирают своего несчастного правителя, который тут же испускает дух…; испанцы же забирают отличившуюся собаку и своего товарища и, оставив за собой столь доброе дело, спешат на каравеллу» (II, 7). В подобных описаниях-«картинках» Лас Касас особенно широко использует различные средства художественной выразительности, в данном случае, например, прямую речь, образные сравнения, ироническую интонацию и т. д.

Иногда, создавая такие впечатляющие картины событий, Лас Касас прибегает к приемам, характерным для фольклора, например к параллелизму описаний, гиперболе и повторам, призванным усилить эмоциональное звучание рассказа. Приведем один из многочисленных примеров этого рода. Испанцы, — начинает иронически свой рассказ Лас Касас, — «совершили немало выдающихся подвигов, и об одном из них я расскажу. Два всадника, искусные наездники, с которыми я был хорошо знаком, по имени Вальденебро и Понтеведра, как-то раз увидели индейца на просторной открытой поляне, и первый говорит второму: „А ну-ка, я поеду и убью его“, пришпоривает коня и скачет по направлению к индейцу. Последний, увидев, что тот его догоняет, поворачивается к нему… Вальденебро, вооруженный копьем, пронзает его насквозь; и тут индеец берется за копье руками, вонзает его в себя все глубже и глубже, приближается к лошади и хватает поводья; тогда всадник выхватывает меч и погружает его в тело индейца, а тот отбирает у него меч, и он остается в его теле; тут Вальденебро вынимает кинжал и вонзает в индейца, а тот отбирает у него и кинжал…» (II, 8). Далее точно то же самое происходит и со вторым испанцем. Так гипербола, повтор и нагнетание параллельных конструкций помогают Лас Касасу создать эпически величественный образ героического, стойкого в страданиях индейца. В данном случае обращение писателя к приемам, характерным для народного эпоса, вполне закономерно.

Многие из подобных описаний по четкости и завершенности картины напоминают своего рода вставные новеллы, которые, при всей их краткости, имеют свою завязку, более или менее стремительно развивающуюся интригу и развязку. Таковы, например, рассказ Лас Касаса о беседе касика Хатуэя перед казнью с монахом, предлагающим ему принять христианство (III, 25), красочный рассказ о том, как главный командор Ларес хитроумно сплавлял в Испанию провинившихся в чем-либо подчиненных (II, 40) и многие другие.

При всей самостоятельной значимости подобных живописных картин и описаний книга Лас Касаса сохраняет стилистическую цельность и единство. В этих эпизодах получают лишь концентрированное воплощение те изобразительные средства, к которым Лас Касас обращается на протяжении всего повествования. Некоторые из этих средств — ироническую интонацию, риторические вопросы, восклицания и другие приемы ораторской речи, прямую речь и диалоги, параллельные конструкции и т. д. — мы уже отмечали. Сейчас добавим еще некоторые наблюдения.

Одним из излюбленных стилистических приемов автора «Истории Индий» является образное сравнение. При этом он обращается не только к простым, напрашивающимся и постоянным сравнениям (индейцы у него почти всегда сражаются точно львы или тигры, а испанцы подобно псам грызутся из-за золота; испанцы расправляются с индейцами, «как режут и убивают ягнят на бойне» (II, 8); индейцы «поступали как цыплята или птенцы, которые улетают, прячутся и замирают, увидев или почуяв приближение коршуна» (II, 11) и т. п.); нередко сравнение у него развертывается в более или менее обширную метафорическую картину. Так, например, характеризуя действия членов Королевского совета, санкционировавших насильственное переселение индейцев с Лукайских островов на Кубу, автор пишет, что они допустили это, «видимо, полагая, что разумные люди ничем не отличаются от веток, которые можно срезать с дерева, перевезти на другую землю и там посадить» (II, 43). В другом случае, говоря о неэффективности тех предупреждений об ответственности, которыми лицемерно сопровождалась передача испанцам индейцев, Лас Касас прибегает к целой «цепочке» развернутых сравнений, подчеркивая, что подобные предупреждения столь же мало действенны, сколь «слова для голодного волка, которому передают овечек, говоря: „Смотрите, волк, я вас предупреждаю, что в случае, если вы их съедите, я буду вынужден передать вас собакам, которые разорвут вас на куски“ Точно так же и юноше, ослепленному страстью и любовью к девице, можно сколько угодно угрожать последствиями, и он может всячески заверять и клясться, что никогда и не помыслит приблизиться к ней, но попробуйте оставить его в комнате наедине с этой девушкой… Представьте себе, наконец, что некоему безумцу разрешают держать в руках остро отточенный нож и оставляют его в одном помещении с принцами и принцессами…» (III, 37).

Казалось бы, эта развернутая цепь сравнений убедительно раскрывает мысль Лас Касаса. Но он не довольствуется этим и в заключение этого пассажа, вновь возвращаясь к тем же сравнениям, подчеркивает, что «никакие сравнения не могут сколько-нибудь удовлетворительно объяснить, что означала передача индейцев в энкомьенду испанцам… Корысть и алчное стремление к золоту столь велики, что с ними ни в какое сравнение не идут ни голодный волк, ни юноша, охваченный любовной страстью, ни даже буйный безумец». И сами сравнения, и эти заключительные слова выполняют одну и ту же функцию — показать масштабы преступлений испанцев, их несоизмеримость с миром обычных отношений, и выполняют эту функцию весьма убедительно. Те же цели преследует Лас Касас, когда для усиления эмоционального эффекта прибегает к параллелизму определений и эпитетов, использует различные испанские пословицы и поговорки, насыщает свою речь метафорическими оборотами и т. д.

Подводя итог, следует сказать, что книга Бартоломе де Лас Касаса — не только один из самых ярких и интересных образцов испанской историографии эпохи Возрождения, не только замечательный человеческий документ, обличающий зверства колонизаторов на заре колониальной системы, но и талантливое и самобытное произведение испанской литературы, значение которого до сих пор еще в достаточной мере не оценено.

Труд Лас Касаса «История Индий» представляет собой ценный лингвистический документ. Он может быть объектом специального изучения по крайней мере в трех чисто языковедческих аспектах: 1) как документ, помогающий осмыслить некоторые особенности (главным образом лексические) формирования новой разновидности испанского языка на американском континенте; 2) как документ, отражающий проникновение туземной индейской лексики в словарь испанского языка; 3) как документ, отражающий элементы разговорной речи соответствующего периода развитая испанского языка.

Американизация элементов исконного испанского лексического фонда началась уже в самый ранний (военный) период колонизации Индий. Все виды артиллерийских орудий получают здесь родовое наименование tiros (букв. «выстрелы»). Именно в военной среде бронза стала называться словом metal, поскольку самый распространенный европейский металл — железо — в условиях влажного тропического климата вытеснялся бронзой. Использование камней в качестве метательных снарядов сделало слово piedra ‘камень’ синонимом bala ‘пуля’, откуда появилось сочетание типа doscientas piedras de plomo ‘двести свинцовых камней (пуль)’ Изменился объем понятия слова hierba (yerba) ‘трава’: произошло расширение смысла от частного значения «растительный яд» к значению «яд» вообще. Переход же от значения «трава» к значению «яд», «отрава» удостоверяется примерами из Лас Касаса вроде следующего: la yerba que ponen en las flechas con que matan (III, 37)[103]. В современных говорах мексиканской провинции Табаско словом yerba называют тарантула и других ядовитых насекомых.

Для обозначения новых предметов американской действительности испанцы обычно использовали уже имеющиеся слова. Выбор слова из арсенала маличных лексических средств определялся (а, следовательно, и ограничивался) наличием связи между новым предметом (понятием) и прежним значением слова. Возможность приспосабливания прежнего слова к обозначению нового предмета (понятия) возникала из наличия общего признака в содержании прежнего понятия (отраженного в прежнем значении слова) и нового понятия. Именно таким образом решали Лас Касас, Овьедо и другие «бывалые люди» задачу номинации новых «американских вещей» уже имевшимися лексическими средствами испанского языка. Новая географическая среда, иные культурно-исторические условия меняли содержание представлений, отраженных и закрепленных в старом слове, изменяя объем понятия, а вместе с ним и значение прежнего слова.

Новое применение испанского слова estancia (первоначальное значение — «пребывание», «жилище») для обозначения понятий «земельное владение», «поместье» сопровождается у Лас Касаса словами-синонимами, которые «толкуют» новое значение слова: están muchas estancias que llaman en nuestra Castilla cortijos, у en ella muchas haciendas de la tierra, huertas у granjerías (I, 13) ‘находится множество эстансий, которые у нас в Кастилии называют фермами и (в каждой эстансии) много угодий, огородов и построек’.

Лас Касас часто называет «американские вещи» испанскими словами общего значения, и единственными спецификаторами служат обычно детерминативы в форме неопределенных или притяжательных местоимений: unas raíces букв. «некие корни» (здесь «растения»); una cierta fructa букв. «некий плод»; sus camas букв. «их кровати» (речь идет о гамаках).

Разделение на «свое» и «чужое» Лас Касас иногда отмечает в самой общей форме: Cañas y cañaverales difieren de las de Castilla (III, 38) ‘(Здешний) тростник и тростниковые заросли отличаются от кастильских’ Нередко можно встретить замечание о том, что автор не знает, как обозначается новый предмет: el nombre no me recuerdo ‘Я не помню названия’; no se me acuerda el nombre dellas ‘Я не припомню их названия’ (III, 22).

Осознание неполного сходства вновь обозначаемых предметов с уже известными приводит к оговоркам. Описывая американского крокодила (caimán), Лас Касас использует слово crocodilos, затем указывает, что «мы неточно обозначали их словом ящер» (crocodilos que llamamos impropiamente lagartos — III, 22).

Изменение объема понятия в старом слове, приспособляемом для обозначения нового предмета, раскрывается обычно в более или менее развернутом описании: длиннохвостый заяц (исп. vizcacha; по классификации Дарвина — lagostomus trichodactylus; русск. вискаша) сравнивается с кроликом (conejo), который «телом своим (hechura) и хвостом напоминает крыс (ratas), а по размеру несколько меньше кастильских кроликов» (III, 26).

Изучение приемов использования старых испанских слов для обозначения новых американских реалий представляет не только практический (фактологический) интерес, но и теоретический. В частности, эти приемы позволяют усвоить «технику» наложения старой языковой сетки на новую действительность и установить, что акт номинации новой вещи прежним словом есть более сложный процесс, чем простое механическое наложение готовой семантико-понятийной сетки на объекты внешнего мира. Внимательный анализ подобных процессов позволяет избежать тех крайностей, которые характерны для создателей и приверженцев так называемой «теории лингвистической относительности»[104].

Индейская лексика, в отличие от всех прочих словарных заимствований, оказала существенное влияние на обособление испанского языка от других романских языков и наречий, а также явилась важным фактором дифференциации как внутри испаноязычного ареала, так и внутри испано-американского варианта (по зонам, странам, провинциям). Если сравнить испанский язык с другими романскими языками, то можно утверждать, что после «арабизации» испанского языка «индианизация» его лексики была вторым крупным этапом в процессе языкового (лексического) обособления испанского языка в семье романских языков. Достаточно привести хотя бы несколько простейших примеров: испанским индианизмам maiz ‘маис’ и tomate ‘помидор’ в итальянском соответствуют granturco и pomidoro, индианизму papa ‘картофель’ — французское pomme de terre и т. д.

Как известно, первыми землями, открытыми Колумбом в Новом Свете, были острова Вест-Индии. Первыми туземцами, с которыми столкнулись испанцы, было население Антильских островов, говоривших на арауакском и карибском наречиях. Из этого арауак-карибского источника испанский язык и почерпнул значительную часть лексических американизмов. Индейским словам антильского происхождения принадлежит особая роль в американизации испанского языка вообще и испано-американского варианта в частности и в особенности.

Состав индианизмов в «Истории Индий» Лас Касаса отражает общие принципы использования индейских слов в речи испанцев раннего периода колонизации: 1) отказ от использования индейских языков малого радиуса распространения (ибо слова из этих языков становились бесполезными уже через «двадцать лиг»), 2) использование первых усвоенных слов широко распространенного арауак-карибского наречия как некоего вспомогательного средства при контактах с носителями других индейских языков. Практика введения Лас Касасом антильских слов подтверждает тот факт, что испанский язык, рано включивший арауак-карибские элементы, оказался единственным живым языком, который мог их распространить в процессе дальнейших завоеваний (поскольку сами носители живого арауак-карибского наречия практически были истреблены). Иными словами, распространение лексических антилизмов, как это ни покажется парадоксальным, было результатом прогрессирующей испанизации «Индий», а вместе с тем и фактором унификации лексики американского варианта, поскольку антильская лексика вытесняла не только местные наименования малого радиуса действия, но и слова авторитетных индейских языков. Так, например, Лас Касас при описании плода, увиденного в Никарагуа, замечает — Çapotes que llamamos mameyes (II, 15). Mamey — уже привычное для него слово антильского (арауакского) происхождения, и он пользуется им для объяснения нового слова из языка науатль çapote. При первом употреблении слова mamey Лас Касас толкует его (как и обычно в таких случаях) при помощи испанского melocotón (сорт персика): la fructa que los indios llamaban mameyes… podremos dar alguna semejanza comparándola en algo a alguna de las de Castilla y ésta es a los melocotones (I, 13) ‘плод, который индейцы называют словом mameyes… мы можем в какой-то мере сравнить с одним из плодов Кастилии, а именно с персиками’. Ставя знак равенства çapote = mamey, Лас Касас объясняет, почему плоды, называемые в Никарагуа словом çapote, он передает через антильский эквивалент: por арагесег a los de esta Española (III, 50) ‘потому что они похожи на плоды острова Эспаньола’. При описании некоторых перуанских реалий Лас Касас также пользуется антилизмами: Estos vocablos cotaras (род обуви), macanas (палицы), bixa (красная краска), y maíz (маис), y maguey (американская агава, пита) fueron vocablos desta isla (т. e. Эспаньолы) y no de la Tierra Firme, porque рог otros vocablos allá estas cosas llaman (III, 36)[105].

Индейская лексика в «Истории Индий» Лас Касаса включает не только термины ботанического или зоологического характера, но и названия предметов одежды, пищи, обозначения жилища, празднеств, церемоний и т. д. Индианизм обычно толкуется при помощи испанских слов: xagueyes = aljibes (aljibes о xagueues), guabines = truchas, dahos = albures, diahas = mojarras, tetí = pece-rey, hicoteas = galapagos и др. Часто толкование осуществляется посредством соотнесения индейского слова с целым рядом испанских обозначений. Так, например, слово cocuyo толкуется при помощи gusano (видимо, «светлячки», ср. gusano de luz ‘светляк’), avecitas pocturnas букв. «ночные птички», luciemagas «светляки», escarabajos que vuelan букв. «жуки, которые летают». Описание нового вида животного — ламы (llama, а также guanaco, vicunia, paco) включает сравнение с европейской овцой: una especie de ovejas; las cabezas como las ovejas de Castilla, poco más о menos; ganados ovejunos; с ослом: tan grandes como bestias asnales, mayores algo que los de Cerdeña; с верблюдом: los pescuezos cuasi como de camellos (III, 6)[106].

Сопоставление индианизмов, зафиксированных Лас Касасом, с другими источниками разных жанров и разных эпох позволяет высказать несколько общих соображений по поводу характера бытования американизмов этой категории.

В начальный период завоевания и колонизации общий фонд индианизмов, фигурировавших в записках «бывалых людей» (вроде Лас Касаса, Овьедо, Лисарраги и др.), в хрониках и т. д., был больше, нежели в документах последующих эпох. В ранних текстах индианизмы распределялись более или менее равномерно в испанском языке, функционировавшем по обе стороны океана. Разница, однако, состояла в том, что в пиренейском испанском общие индианизмы входили в состав письменного языка, тогда как в американской среде они получали более широкое распространение в качестве элементов не только письменной, но и устной речи (вспомним частые замечания Лас Касаса: que aquí decimos, que aquí llamamos, т. е. «которые мы здесь называем»).

В дальнейшем количество индейских слов общеиспанского фонда уменьшается за счет перехода многих из них в разряд пассивной лексики (в пиренейской среде) либо вследствие полного забвения. Американизация лексики колониального варианта испанского языка происходит, таким образом, параллельно исключению избыточного индейского элемента из пиренейского обращения. Анализ индианизмов, включенных в первый академический словарь (так называемый «Словарь Авторитетов»), показывает, что «рекомендательный список» насчитывает в нем меньшее количество индейской лексики по сравнению с тем, который можно было бы составить на основании более ранних «авторитетных» употреблений (отсутствуют такие слова, как mamey, chile, mangle, которые часто встречаются у Лас Касаса, Овьедо и др.).

В пиренейском испанском индейская лексика раньше начала фигурировать в официально-канцелярском языке и только в дальнейшем — в языке художественной литературы. По сравнению с количеством индианизмов в произведениях Лас Касаса, Овьедо, Берналя Диаса, у Сервантеса, Лопе де Веги, Аларкона их несравненно меньше. У Сервантеса часто встречаются такие слова, как caimán (‘крокодил’), bejuco (‘лиана’), huracán (‘ураган’), chacona (‘чакона’). Наибольшее количество индианизмов (около восьмидесяти) отмечено в произведениях Лопе де Веги. Иную картину мы наблюдаем в одном из первых художественных произведений, возникших в Америке, — в «Элегиях» Хуана де Кастельянос (1522–1607), которые представляют собой своеобразный художественный отчет о делах в Индиях. В «Элегиях» количество индианизмов почти так же велико, как и в «Истории Индий» Лас Касаса.

Хотя Лас Касас не проявлял особого интереса к чисто языковедческим вопросам (например, в отличие от Саагуна), его запись индейских слов и непременные сведения по акцентологии, остроумные и подробные толкования экзотических лексем, сведения о семантической эволюции элементов исконного словаря поставили «Историю Индий» в ряд наиболее надежных источников изучения американизмов в составе единого испанского языка.

«История Индий», будучи письменным памятником эпохи, вместе с тем обнаруживает в некоторых своих частях близость к разговорной речи. Это относится в первую очередь к синтаксису, довольно свободному и не строго регламентированному, что вполне согласуется с непринужденной манерой повествования. Сравнительно частое употребление слов с уменьшительными суффиксами, воспроизведение формул прямой речи, вариативность синонимичных словообразовательных построений, отсутствие нарочитости в подборе лексических синонимов — все это делает возможным использование произведения Лас Касаса в качестве источника для воссоздания модели разговорного языка первой половины XVI века.

Разумеется, проза Лас Касаса не низводится им до обыденной практической речи, но она, несомненно, опирается на нее. Ко времени появления записок «бывалых людей» жанр исторического повествования — как отмечалось выше — был уже представлен блестящими образцами, среди которых главное место занимает, безусловно, «Первая всеобщая хроника» Альфонса X. Истории о делах Индий создавались в тот период, когда среди испанских читателей особой популярностью пользовались «выдуманные истории» — романы, повествующие о рыцарских подвигах. Язык этих рыцарских романов, при всем различии мастерства и умения их авторов, был весьма стереотипным. Выдумка и фантастичность, наивная легендарность и обязательный пафос являлись непременным стилеобразующим началом историй об Амадисах и Пальмеринах. В контексте эпохи произведения Лас Касаса, Фернандеса де Овьедо, Кабесы де Вака, Гомары, Сьесы де Леона и т. д. могли рассматриваться как своеобразная реакция на этот поток «искусственных» историй, рассказанных «искусственным» языком. Очевидцы, повествующие о делах в Индиях, всегда подчеркивали правдивость своей истории (verdadera historia). Подлинность фактов требовала соответствующего языкового оформления. Принцип «escribo como hаЫо» («пишу так, как говорю»), заимствованный испанскими возрожденцами у классиков древности, как нельзя лучше подходил для целей «натурального» рассказа, ибо он наилучшим образом гарантировал восприятие описываемых событий как достоверных, доподлинных. Элемент личной оценки объективных событий, эмоциональное начало в описании «правдивой истории» никогда не приводили испанских хронистов к тому аффектированному стилю (afectación), который в культеранистской поэзии принял уродливые формы. Эмоциональная приподнятость изложения, характерная для Лас Касаса, создавалась не столько за счет нарочитого выбора (selectión) редких слов, выражений и фразовых конструкций, сколько вследствие намеренного отбора волнующих объектов описания. Стилистический изыск или — тем более — манерничанье (параллелизм конструкций, внутренняя рифма, регулярное употребление спаренных или строенных синонимов) могли бы лишь ослабить впечатление от тех трагических событий — трагических самих по себе, — о которых рассказывает Лас Касас. Натуральность языка (naturalidad), которым защитник обездоленных индейцев разговаривает со своими современниками, была, таким образом, важным компонентом общего замысла «Истории Индий». И тот факт, что горячая проповедь справедливости и резкая отповедь ее врагам достигает порой такой огромной силы воздействия, которая свойственна только художественному обобщению, лишний раз доказывает возникающий из самой жизни примат содержания над формой. Формирующая роль содержания проявилась в стиле Лас Касаса с ничем не маскируемой откровенностью и заставила автора во имя достижения задуманного и выстраданного пользоваться всеми доступными испанскому языку и воображению испанцев средствами: сухо рассказанным драматическим фактом, хитро вплетенной иронией, неприкрытым сарказмом, убийственным сравнением, осуждающей метафорой, ошеломительной гиперболой, упрямыми повторами, ссылками на господа бога и даже прямыми признаниями своего бессилия описать пером все ужасы, творимые соотечественниками.

Будучи темпераментным проповедником, Лас Касас обращается к широкой читательской аудитории и рассчитывает при этом на ее активную реакцию; поэтому он не темнит стиля, не прячет своих чувств за логической схемой построения, где субъект всегда предшествует предикату, не стремится к формальному подражанию великим античным мастерам ораторского слова, он обращается к своему читателю на естественном языке и ждет от него естественного отклика.

Аннотированный указатель имен

Абенамачеи, касик.

Абибейба, касик.

Абрайба, касик.

Абрайме, касик.

Августин, святой или «блаженный» (354–430), епископ, один из первых христианских богословов, автор трактата «О граде божьем», в котором обосновывалась идея главенства церковной власти над светской.

Авила, Франсиско де, капитан одного из кораблей в армаде Грихальвы, обследовавшей п-ов Юкатан.

Агилар, Маркос де (ум. 1527), лиценциат, главный судья при Д. Колоне; в 1526–1527 гг. был главным судьей в Мехико, в книге упоминается также без имени как «главный судья».

Агилар, Херонимо де, солдат, находившийся в плену у индейцев; переводчик Э. Кортеса во время его похода.

Агилон, испанец, житель о. Эспаньола; впервые в Индиях стал добывать сахар из сахарного тростника.

Адам, библейский персонаж.

Аделантадо см. Колон, Бартоломе.

Адмирал см. Колумб, Христофор.

Адмирал см. Колон, Дьего де.

Адмирал-отец см. Колумб, Христофор.

Адрианико, кубинский индеец, находившийся в услужении у Б. де Лас Касаса.

Айора, Гонсало де, приближенный Педрариаса.

Айора, Хуан де, конкистадор, командир одного из отрядов Педрариаса.

Аламинос, Антон, моряк, участник второй экспедиции Х. Колумба и многих морских экспедиций в Новом Свете, в том числе к побережью Юкатана; в книге упоминается также без имени как «главный кормчий флота».

Аларконсильо, лиценциат, королевский чиновник, присланный в Дарьен.

Алонсо, Хуан, конкистадор.

Альберка, Дьего де, монах-доминиканец, находившийся на Кубе.

Альбитес, Дьего де, конкистадор, позднее командир одного из отрядов Педрариаса.

Альбуркерке, Родриго де, комендант крепости в Веге (о. Эспаньола), позднее репартидор индейцев.

Альварадо, Педро де (ок. 1486–1541), капитан одного из кораблей в походах Грихальвы и Кортеса к берегам Мексики; Кортес назначил его своим заместителем; позднее завоевал территорию нынешней Гватемалы Альваро Португальский, председатель Королевского совета в начале XVI в.

Амвросий, святой (340–397), итальянский богослов, епископ миланский.

Ампудиа, Гутьерре де, монах-доминиканец, проповедовавший на Кубе против дурного обращения с индейцами; в книге упоминается также как «брат Гутьерре».

Анакаона (по-индейски «золотой цветок»), супруга касика Каонабо и сестра касика Бехечио; после смерти последнего стала правительницей Харагуа (о. Эспаньола).

Ансисо (правильнее Фернандес де Энсисо), Мартин, баккалавр; моряк и астроном, один из конкистадоров и автор «Общей географии» (1519), содержащей ценные сведения об Индиях.

Арболанча, конкистадор, уроженец Бискайи.

Аргуэльо, приближенный В. Нуньеса де Бальбоа.

Аристобул, король Иудеи в 79–63 гг. до н. э.

Аристотель (384–322 гг. до н. э.), великий греческий философ; одно из основных его произведений — «Политика», трактат о происхождении и формах государства.

Арсе, Алонсо де, нотариус в гор. Консепсьон де ла Вега.

Артаксеркс, в библейском предании под этим именем имеется в виду, по-видимому, древнеперсидский царь Артаксеркс I Долгорукий (465–425 гг. до н. э.). В библейской «Книге Есфирь» рассказывается, что по настоянию своего советника Амана Артаксеркс приказал истребить всех евреев, но в результате заступничества Есфири царь отменил этот указ и казнил злого советника и его сыновей.

Архиепископ севильский см. Деса, Дьего де Арьяга, Луис де, севильский дворянин, один из участников экспедиции Х. Колумба.

Астете, Мартин, один алькальдов Дарьена.

Атодо, Себастьян де, идальго из гор. Веги (о. Эспаньола).

Атьенса, Блас де, солдат из отряда В. Нуньеса де Бальбоа.

Бадахос, Гонсало де, конкистадор, приближенный Педрариаса.

Бадильо, солдат, по имени которого была названа местность близ Дарьена.

Бараона, Хуан, индеец.

Бартоломе, испанец, находившийся с отрядом конкистадоров в районе Панамы.

Бермудес, Бальтасар, идальго, приближенный Д. Веласкеса.

Бесерра, Франсиско, конкистадор, один из командиров в отряде Хуана де Айоры.

Бехечио, касик.

Биру, касик.

Бобадилья, Исабель де, супруга Педрариаса де Авилы; в книге упоминается также как «жена Педрариаса донья Исабель».

Бобадилья, Франсиско де (ум. 1502), командор, в 1500–1502 гг. наместник на о. Эспаньола; арестовал и отправил закованными в кандалах Х. Колумба и его братьев.

Боно, Хоан, конкистадор, уроженец Бискайи.

Бононайма, касик.

Ботельо, конкистадор, приближенный В. Нуньеса де Бальбоа.

Брионес, Фернан, испанский купец, один из первых жителей гор. Санто Доминго.

Булаба, касик.

Бучебука, касик.

Вадильо, Педро де, заместитель наместника в гор. Сан Хуан де ла Магуана, (о. Эспаньола).

Валенсуэла, житель гор. Сан Хуан де ла Магуана, хозяин индейца Энрикильо, восставшего против испанцев.

Валенсуэла, конкистадор, приближенный Педрариаса.

Вальденебро, солдат-конкистадор.

Вальдеррабано, солдат, друг В. Нуньеса де Бальбоа.

Вальдивия, конкистадор, позднее один из рехидоров гор. Дарьена.

Валье, маркиз дель см. Кортес, Эрнан.

Вальехо, Франсиско де, конкистадор, приближенный Педрариаса.

Васкес де Айльон, Лукас, баккалавр, алькальд гор. Консепсьон, затем королевский судья на о. Эспаньола.

Веласкес, солдат из отряда Гаспара де Моралеса.

Веласкес де Куэльяр, Дьего (ок. 1465–1523), конкистадор, завоеватель и первый губернатор Кубы.

Великий канцлер см. Соваж, Жан де.

Великий капитан см. Фернандес де Кордова, Гонсало.

Великий король Кастилии см. Карл I.

Вельоса, баккалавр, врач гор. Санто Доминго (о. Эспаньола), впервые применивший мельницы «трапиче» для изготовления сахара из сахарного тростника.

Вильялобос, Нуфло де, конкистадор.

Вильяман, Мартин де, комендант одной из крепостей на о. Эспаньола.

Вируэс, Хуан де, чиновник, погибший близ Дарьена.

Второй адмирал см. Колон, Дьего.

Гален, Клавдий (ок. 130 — ок. 200) древнеримский врач и естествоиспытатель.

Гамарра, солдат из отряда Хуана де Айоры.

Гаравито, Андрес, конкистадор, приближенный В. Нуньеса де Бальбоа.

Гаравито, Франсиско, брат Андреса, конкистадор, приближенный В. Нуньеса де Бальбоа.

Гарай, Франсиско де (ум. 1523), конкистадор, спутник Х. Колумба, позднее губернатор о. Ямайки.

Гарсес, Хуан, конкистадор, позднее вступивший монахом в орден доминиканцев.

Гарей-Альварес, офицер из отряда Хуана де Айоры.

Гаэтано (или Кайетано), Томас де Вио (1468–1534), глава (великий магистр) ордена доминиканцев.

Гектор, один из главных героев «Илиады», сын царя Трои Приама.

Герра, Кристобаль, моряк и конкистадор, участвовавший в покорении индейцев на землях Картахены.

Гиппократ (ок. 460–377 до н. э.), выдающийся греческий врач и естествоиспытатель.

Гиркан II, царь Иудеи с 79 по 38 гг. до н. э.; убит в 30 г. до н. э.

Главнокомандующий, см. Грихальва, Хуан де.

Главный командор см. Овандо, Николас де.

Главный судья см. Агилар, Маркос де.

Гомара (правильнее Лопес де Гомара) Франсиско (1512–1557), духовник и историограф Э. Кортеса, автор «Истории Индий и завоевания Мексики» (1552).

Гомес, Алехо, конкистадор, участник завоевания провинции Хигей (о. Эспаньола).

Гонсалес де Авила, Хиль (ум. 1543), конкистадор, участвовал в завоевании Панамы, а затем в экспедициях Франсиско де Гарая и Э. Кортеса.

Гримальдо, Джеронимо, итальянский купец, один из первых жителей гор. Санто Доминго (о. Эспаньола).

Грихальва, Хуан де (погиб в 1527), конкистадор, приближенный Д. Веласкеса, обследовавший земли п-ва Юкатан; в книге упоминается также без имени как «главнокомандующий».

Гуайбона, Андрес, касик.

Гуаканагари, касик.

Гуарионекс, касик.

Гуарокуйя, касик.

Губернатор см. Овандо, Николас де.

Гусман, Нуньо де, испанец, житель гор. Пуэрто Плата (о. Эспаньола).

Гусман, Тельо де, конкистадор, командир отряда, завоевывавшего тихоокеанское побережье Центральной Америки.

Гутьерре, брат см. Ампудиа, Гутьерре де.

Дабайба, касик.

Давид, библейский персонаж.

Даса, Дьего де, испанский конкистадор, воевавший в отряде Гаспара Моралеса.

Деса, Дьего де (1443–1523), архиепископ севильский; в тексте он иногда упоминается без имени.

Диас, Мигель, чиновник, при Д. Колоне исполнявший обязанности главного альгвасила о. Сан Хуан.

Дьего см. Колон, Дьего (старший).

Епископ или епископ бургосский см. Родригес де Фонсека, Хуан.

Епископ Дарьена см. Кабедо, Хуан.

Есфирь, библейский персонаж.

Ибарра, лиценциат, главный алькальд о. Эспаньолы.

Игуанама, индианка.

Изабелла Кастильская, королева Кастилии в 1474–1504 гг.; вместе со своим супругом Фердинандом Арагонским с 1479 г. правила всей Испанией; в книге упоминается также без имени как «королева» и вместе с Фердинандом как «короли» и «их величества».

Император см. Карл I.

Императрица, жена императора Карла V, Изабелла Португальская.

Иоанн, святой.

Иов, библейский персонаж.

Иосиф Флавий (37–95), историк Иудеи, автор «Иудейских древностей» и других исторических трудов.

Исабель, жена Педрариаса см. Бобадилья, Исабель де.

Исла, Педро де, житель гор. Санто Доминго, позднее вступивший в монашеский орден францисканцев.

Иуда, библейский персонаж.

Их величества см. Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский.

Кабедо, Хуан, первый епископ Дарьена; в книге упоминается также без имени как «епископ Дарьена».

Кабрера, Габриэль, конкистадор.

Кабреро, Хуан, арагонский дворянин, королевский камергер.

Кайседо, Хуан де, чиновник, посланный В. Нуньесом де Бальбоа с донесением к королю.

Камачо, старик-индеец, прислуживавший Б. де Лас Касасу.

Камина, граф де, секретарь короля Филиппа Красивого.

Камина, графиня де.

Каонабо, касик.

Капира, касик.

Карета, касик.

Карл I, король Испании с 1516 по 1555 г., а с 1519 по 1558 г. император «Священной Римской империи германской нации» под именем Карла V; в книге упоминается также как «принц дон Карлос», «король», «король дон Карлос», «великий король Кастилии», «император Карл».

Карлос, имя, которым нарекли при крещении касика Комогре, см. Комогре.

Каррильо, Луис, лиценциат, по поручению Педрариаса осуществлявший заселение гор. Анадеса близ Дарьена.

Кастаньеда, испанец, житель гор. Аклы.

Католический король см. Фердинанд Арагонский.

Кема, касик.

Кесборо, касик.

Кодро, мессир, итальянский астролог.

Кокера, касик.

Колон, Бартоломе (ок. 1437–1515?), брат Христофора Колумба, первым получивший почетный титул «Аделантадо»; в книге упоминается иногда без имени как «Аделантадо».

Колон, Дьего (старший) (ок. 1445–1515), брат Христофора Колумба, наместник на о. Эспаньола.

Колон, Дьего (1474–1526), сын Христофора Колумба, правитель о. Эспаньола и губернатор всех Индий в 1508–1515 гг.; в 1520–1523 гг. — вице-король Индий. В книге упоминается также без имени как «Адмирал», «второй адмирал», «молодой адмирал».

Колон, маркиз де Верагуа, Луис (род. ок. 1520), внук Христофора Колумба, с 1540 г. получил титул капитан-генерала о. Эспаньола.

Колумб, Христофор (1451–1506), великий мореплаватель; в книге упоминается также без имени как «Адмирал», «адмирал-отец», «первый адмирал», «старый адмирал».

Кольменарес, Родриго де, конкистадор, один из рехидоров гор. Дарьена.

Командор см. Овандо, Николас де.

Командор, имя, которым нарекли при крещении касика провинции Макака (о. Куба).

Командующий см. Эскивель, Хуан де.

Коместор, Педро (XII в.), французский теолог, автор «Схоластической истории».

Комогре, касик.

Компаньон, Франсиско, конкистадор, приближенный Педрариаса.

Кончильос, Лопе, секретарь короля Фердинанда Арагонского.

Кордова, Педро де (1460–1525), викарий монастыря монахов-доминиканцев на о. Эспаньола.

Королева см. Изабелла Кастильская.

Короли см. Изабелла Кастильская и Фердинанд Арагонский.

Король см. Карл I.

Король см. Фердинанд Арагонский.

Корраль, баккалавр, королевский чиновник.

Кортес Эрнандо (1485–1547), конкистадор, секретарь Д. Веласкеса, позднее руководитель мексиканского похода; за услуги, оказанные короне, получил титул маркиза дель Валье.

Кортес де Монрой, Мартин, отец Э. Кортеса.

Коса, Хуан де ла (ум. в 1510), бискайский кормчий и картограф, участник экспедиций Х. Колумба.

Котубанама, см. Котубано.

Котубано, касик.

Куареква, касик.

Кутара, касик; упоминается также как «касик Парис».

Куэльяр, Кристобаль де, старший казначей о. Эспаньола, а затем о. Куба.

Куэльяр, Мария де, дочь Кристобаля де Куэльяра.

Лазарь, святой, библейский персонаж.

Ларес, Амадор де, королевский казначей о. Куба.

Ласаро, касик.

Леброн, Кристобаль, лиценциат, назначенный репартидором индейцев после смерти Д. Колона.

Лев X, папа римский в 1513–1521 гг.

Леонико Томео, Николао (1456–1531), венецианский философ, автор «Различных историй».

Лопес, Хуан, конкистадор.

Лопес де Паласьос Рубьос, Хуан (1450?-1525?), доктор, член Королевского совета.

Лопес де Сауседо (или Сальседо), Дьего (ум. 1530), племянник Николаса де Овандо, комендант крепости Санто Доминго; позднее занимал ряд административных постов в Мексике, а с 1527 г. губернатор Гондураса.

Люсия, донья, жена касика Энрикильо.

Маккавеи, жреческий род древней Иудее.

Маккавей, Иуда (ум. 160 г. до н. э.), полководец древней Иудеи.

Малинче см. Марина.

Мальдонадо, Алонсо, лиценциат, главный алькальд о. Эспаньола, позднее судья в Мексике и Гватемале.

Марина (индейское имя — Малинче), индианка из знатной семьи, ставшая переводчицей Э. Кортеса во время его мексиканского похода.

Мария Толедская, жена Д. Колона.

Мартель де Лапуэнте, Алонсо, королевский казначей, посланный в Дарьен.

Мартин, святой (316?-397), епископ турский, способствовавший распространению христианства среди германских племен.

Мартин, Алонсо, моряк и конкистадор, посланный В. Нуньесом де Бальбоа на разведку тихоокеанского побережья.

Мартин, Бенито, священник, посланный Д. Веласкесом к королю.

Мартир де Англерия, Педро (испанизированная форма имени), итальянский гуманист Пьетро Мартире д’Ангьера (1459–1526); с 1518 стал первым историографом Индий в Королевском совете Индий, автор исторического труда «Декады Нового света» (1530).

Матьенсо, Томас де, монах-доминиканец, духовник короля Фердинанда.

Менесес, конкистадор.

Мехиа, Педро, настоятель монастыря францисканцев и прелат собора в гор. Санто Доминго.

Мехиа Трильо, Родриго, командир отряда конкистадоров, позднее управлявший гор. Пуэрто Реаль и Ларес де Гуахаба (о. Эспаньола).

Мигель, Перо, конкистадор.

Михаил, архангел.

Молодой адмирал см. Колон, Дьего.

Монтесино, Антон (или Антонио) (ум. в 1545), монах-доминиканец, проповедовавший в защиту индейцев.

Монтесума (или Моктесума) (род. ок. 1466 — ум. 1520), последний индейский правитель Мексики.

Монтехо, Франсиско де (ок. 1479–1548), моряк и конкистадор, капитан одного из кораблей, направленных Д. Веласкесом к Юкатану.

Моралес, Бернардино де, конкистадор из отряда Гаспара де Моралеса.

Моралес, Гаспар де, командир отряда конкистадоров, приближенный Педрариаса.

Моранте, Кристобаль де, испанец, житель о. Куба.

Морла, Франсиско де, капитан одного из кораблей Кортеса.

Муньос, Эрнан, приближенный В. Нуньеса де Бальбоа.

Муса, касик.

Нарваэс, Панфило де (ок. 1470–1528), капитан, командир отряда, участвовавший в завоевании Кубы, Мексики и Флориды.

Ната, касик.

Никуэса, Дьего де (ум. после 1511), конкистадор, обследовавший побережье Южной Америки (территория нынешней Колумбии).

Ниньо, Андрес (род. ок. 1475 — ум. после 1532), моряк, обследовавший берега Центральной Америки (нынешние территории Панамы Никарагуа).

Нуньес де Бальбоа, Васко (ок. 1475–1517), конкистадор, провозгласивший себя губернатором Дарьена; открыл Южное море (Тихий океан).

Нуньоростро, граф, один из испанских грандов.

Овандо, Николас де (ок. 1460–1518), испанский государственный деятель и колониальный администратор, обладатель одной из высших степеней в духовно-рыцарском ордене Алькантары — титула «Командора де Лареса», а позднее «Главного командора»; в 1502–1509 гг. был наместником на о. Эспаньоле. В книге иногда упоминается без имени как «Ларес», «губернатор», «Командор», «Главный командор».

Овьедо см. Эрнандес де Овьедо, Гонсало.

Окампо, Себастьян де, моряк и конкистадор, в 1508 г. обогнувший Кубу; участник завоевания Дарьена.

Олано, Льопе де, конкистадор, участник мятежа Ф. Рольдана против Х. Колумба; позднее капитан-генерал экспедиции Дьего де Никуэсы.

Ордас, Дьего де (ум. 1532), моряк, в 1511 г. принял участие в экспедиции Д. Веласкеса, затем командовал одним из кораблей в эскадре Э. Кортеса.

Орозий, Паулус (род. ок. 390), христианский теолог и историк, автор «Семи книг истории».

Охеда, Алонсо де (ок. 1466 — ум. в конце 1515 или в начале 1516), конкистадор; открыл побережье Венесуэлы.

Очоа де Кайседо. Лопе, испанец, живший на Кубе.

Павел, апостол.

Пакора, касик.

Пакра, касик.

Паласьос Рубьос, Хуан Лопес де см. Лопес де Паласьос Рубьос, Хуан.

Пананоме, касик.

Парапета, касик.

Парис см. Кутара.

Парурака, касик.

Пасамонте, Мигель де, королевский казначей о. Эспаньола.

Педрариас, имя, которым испанцы крестили касика о. Перлас.

Педрариас Давила, конкистадор, племянник губернатора Дарьена.

Педрариас де Авила (или Давила) (1440?-1530), испанский государственный деятель и колониальный администратор, губернатор Дарьена.

Педрариас, Мария де, дочь губернатора Дарьена.

Пелайо, дон, легендарный астурийский король, в битве при Ковадонге (718) остановивший продвижение арабов на север Пиренейского п-ва.

Пеньялоса, капитан в отряде Гаспара де Моралеса.

Пеньяфьель, Херонимо де, доминиканский монах, в 1522–1540 гг. епископ Панамы.

Первый адмирал см. Колумб, Христофор.

Перес, Родриго, священник, друг В. Нуньеса де Бальбоа.

Перес де Менесес, Эрнан, офицер в отряде Хуана де Айоры.

Перес де ла Руа, Алонсо, конкистадор, офицер в отряде Г. Бадахоса.

Перикетен, касик.

Петр, апостол.

Петрарка, Франческо (1304–1374), итальянский писатель-гуманист; одно из его последних произведений — аллегорическая поэма «Триумфы».

Писарро, Франсиско (ок. 1475–1541), один из руководителей испанских конкистадоров, участвовавший в завоевании различных стран Центральной и Южной Америки.

Плутарх (ок. 46–126), древнегреческий писатель-моралист, автор «Сравнительных жизнеописаний».

Покороса, касик.

Помпей, Гней (106–48 гг. до н. э.), римский полководец и политический деятель.

Понка, касик.

Понсе, Эрнан, конкистадор, капитан в отряде Г. де Эспиносы.

Понсе де Леон, Хуан (1460–1521), завоеватель о. Сан Хуан, куда позднее был назначен заместителем наместника; затем участвовал в экспедиции во Флориду.

Понтеведра, конкистадор.

Принц дон Карлос см. Карл I.

Пуэртокарреро, Алонсо, конкистадор, солдат отряда Э: Кортеса, назначенный алькальдом гор. Веракрус.

Райя, солдат из отряда В. Нуньеса де Бальбоа.

Ремихио, монах из монастыря францисканцев на о. Эспаньола.

Рентерия, Педро де ла, один из алькальдов о. Кубы, друг Б. де Лас Касаса.

Родригес де Фонсека, Хуан (1451–1524), епископ бургосский и председатель Королевского совета Индий; в книге упоминается часто без имени как «епископ», «епископ бургосский» или под неполным именем Хуана де Фонсеки.

Рольдан, кормчий.

Рольдан Хименес, Франсиско (1462–1502), участник 1-й экспедиции Х. Колумба; на о. Эспаньола был главным судьей; встал во главе заговора и мятежа против Х. Колумба; вызванный в Испанию для дачи показаний, утонул во время бури в виду о. Эспаньола.

Ромеро, племянник касика Тамайо.

Рохас, Габриэль, конкистадор, капитан одного из отрядов Педрариаса.

Самудио, Хуан де, конкистадор, главный алькальд Дарьена.

Сан Мигель, Эрнандо де, житель гор. Бонао (о. Эспаньола).

Сант-Роман, Франсиско де, фра, монах-францисканец, обличавший бесчеловечное обращение с индейцами.

Сантьяго, святой, покровитель Испании.

Сантьяго, лиценциат, член Королевского совета.

Сапата, Луис, лиценциат, член Королевского совета.

Сатурнин, святой (III век), первый христианский епископ Тулузы.

Саул, библейский царь Иудеи.

Сауседо, Хуан де, испанский дворянин, приближенный Д. Веласкеса.

Секатива, касик.

Семако, касик.

Серон, Хуан, губернатор о. Сан Хуан при Дьего Колоне.

Серрано, Кристобаль, конкистадор.

Сигуайо, индеец, поднявший мятеж против испанцев на о. Эспаньола.

Скавр, губернатор Сирии во времена Гнея Помпея (I в. до н. э.).

Соваж, Жан де (ум. в 1518), фламандский дворянин, Великий канцлер при Карле I.

Соса, лиценциат, член Королевского совета, позднее епископ Альмерии.

Соса, Лопе де, испанский дворянин, назначенный губернатором Дарьена.

Соса, Хуан Алонсо де, сын Лопе де Сосы; в Индии прибыл вместе с отцом; позднее был казначеем Новой Испании.

Сото, Эрнандо де (ок. 1496–1542), командир одного из отрядов конкистадоров; участвовал в завоевании Панамы, Никарагуа, Перу и Флориды.

Сотомайор, Кристобаль де, галисийский дворянин, участник экспедиции Х. Колумба.

Старый адмирал см. Колумб, Христофор.

Стефан святой, библейский персонаж.

Табор, касик.

Тавира, Хуан де, чиновник, сопровождавший Педрариаса.

Талья, Андрес де, солдат из отряда Э. Кортеса.

Тамайо, индеец, восставший против испанцев на о. Эспаньола.

Тамахе, касик.

Тапья, Кристобаль де, участник экспедиций Х. Колумба, позднее занимал различные посты в колониальной администрации.

Тапья, Франсиско де, брат Кристобаля де Тапьи; комендант крепости на о. Эспаньола.

Таракури, касик.

Татарачеруби, касик.

Теаотхан, касик.

Тигран II, царь древней Армении в 95–56 гг. до н. э.; потерпел поражение в войне с Г. Помпеем и признал себя вассалом Рима.

Тит Квинтий, в 79–81 гг. римский император, в 70 г. во время Иудейской войны разрушил Иерусалим.

Тобилья, Кристобаль де ла, испанский историк, автор «Варварской истории».

Торагре, касик.

Тотанагуа, касик.

Тотонга, касик.

Тубанама, касик.

Тумако, касик.

Тунмака, касик.

Тутибра, касик.

Уррака, касик.

Уртадо, Бартоломе, один из командиров отрядов конкистадоров; участник завоевания территории нынешней Гватемалы и Коста Рики.

Уртадо, Бенито, конкистадор, приближенный Педрариаса.

Фердинанд Арагонский, король Арагона с 1479 по 1516 г.; вместе со своей супругой Изабеллой Кастильской правил всей Испанией; в книге упоминается также без имени как «король», «католический король», а также вместе с Изабеллой как «короли» и «их величества».

Фернандес де Кордова, Гонсало (1453–1515), испанский полководец, прозванный Великим капитаном.

Филипп I Красивый, супруг Хуаны Безумной, унаследовавший после смерти ее матери Изабеллы кастильскую корону; считался королем Кастилии до своей смерти в 1505 г.

Филипп II, царь Македонии с 359 по 336 г. до н. э., видный полководец и дипломат, отец Александра Македонского.

Фома Аквината, святой (1225–1274), крупнейший средневековый схоласт-богослов.

Фонсека см. Родригес де Фонсека, Хуан.

Франсискильо, шут Д. Веласкеса.

Франциск Ассизский, святой (1182–1226), религиозный деятель, основатель монашеского ордена францисканцев.

Хатуэй, касик.

Хигорото, касик.

Хуан, дон, инфант, сын «католических королей» Фердинанда и Изабеллы.

Хуана Безумная, дочь Фердинанда и Изабеллы; юридически в 1504–1555 гг. королева Кастилии и в 1516–1555 гг. — Арагона; однако фактически не правила из-за психического расстройства.

Хурви, касик.

Чакина, касик.

Чаме, касик.

Чаука, касик.

Чепанкре, касик.

Чепо, касик.

Черу (Чиру), касик.

Чиапес, касик.

Чикакотра, касик.

Чиорисо, касик.

Чиру см. Черу.

Чирука, касик.

Чучама, касик.

Экскегуа, касик.

Энрике см. Энрикильо.

Энрикес, Энрике, арагонский гранд, дядя короля Фердинанда Арагонского.

Энрикильо, касик, поднявший восстание на о. Эспаньола в 1520–1530 гг.; в книге упоминается также как «Энрике».

Эрнандес, Франсиско, конкистадор, командир охраны Педрариаса.

Эрнандес де Ансисо, Мартин см. Ансисо, Мартин де.

Эрнандес де Кордова, Франсиско, конкистадор, совершивший путешествие на корабле к Юкатану.

Эрнандес де Овьедо, Гонсало (1478–1557), известный испанский политический деятель и хронист, с 1548 г. хронист Королевского совета Индий; автор «Всеобщей и естественной истории Индий» (1526); одно время был в качестве королевского чиновника при Педрариасе в Дарьене.

Эрран, Франсиско, конкистадор.

Эскарай, Хуан де, конкистадор.

Эскивель, Хуан де, конкистадор, активный участник завоевания о. Эспаньола, позднее губернатор о. Ямайка.

Эскобар, Дьего де, конкистадор, участник мятежа Ф. Рольдана против Х. Колумба.

Эсколиа, касик.

Эскудеро, Хуан, конкистадор из отряда Э. Кортеса.

Эслава, конкистадор из отряда Х. де Айоры.

Эспиналь, Алонсо дель, глава миссии монахов-францисканцев, прибывших на о. Эспаньола в 1502 г.

Эспиноса, Гаспар де, лиценциат, старший алькальд Педрариаса, позднее командир отряда конкистадоров.

Указатель географических названий

арх. — архипелаг.

бух. — бухта.

гор. — город.

гос-во — государство.

дол. — долина.

зал. — залив.

обл. — область.

оз. — озеро.

о-ва — острова.

о. — остров.

п-ов — полуостров.

прол. — пролив.

р. — река.

шт. — штат.

Акла, гавань на северо-западе Панамского перешейка.

Акла, гор., основанный близ гавани того же названия В. Нуньесом де Бальбоа.

Алонсо, небольшие о-ва, лежащие между побережьем Венесуэлы и о. Маргарита.

Альмехас, бух. на тихоокеанском побережье Панамы, неподалеку от о. Табогас.

Анадес, р., протекающая в 7 лигах от гор. Дарьена.

Анадес, гор., основанный на р. того же названия Луисом Каррильо.

Андалусия, название, данное обл., простиравшейся от мыса Вела до зал. Ураба.

Арагон, одно из крупнейших королевств Испании.

Аримас, р. на Кубе.

Армения, древнее гос-во на Кавказе.

Арройос, местность в нескольких лигах от гор. Санто Доминго, где находились рудники.

Асуа де Компостела, во времена Б. де Лас Касаса поселение на о. Эспаньола (Гаити); ныне так называется одна из провинций Доминиканской республики.

Атра, р.; по-видимому, речь идет о р. Атрато (Колумбия), впадающей в зал. Ураба.

Ачарибра, старинное название одной из обл. на тихоокеанском побережье Панамы.

Багамский прол., ныне называется Старобагамским; отделяет Багамские о-ва от Кубы.

Бадахос, гор. в Испании.

Бадильо, ранчо, старинное поселение, ныне не существующее; название это теперь носит р. в департаменте Магдалена (Колумбия).

Байямо, обл., ныне составляющая часть провинции Орьенте на Кубе.

Бальса, р. на территории нынешней Коста Рики.

Баоруко, гористая местность в районе оз. Энрикильо (ныне Доминиканская республика).

Баракоа, гор. и порт в восточной части Кубы (ныне провинция Орьенте).

Барселона, гор. в Испании.

Бастиментос («Провиант»), старинное название о. Провисьон, входящего в арх. Бокас дель Торо (республика Панама).

Берланга, гор. в Испании.

Бимине (правильнее Бимини), название легендарного о., на котором, по преданиям индейцев, находился источник вечной молодости. Х. Понсе де Леон, искавший этот о., получил от испанского короля титул Аделантадо Флориды и Бимини. Б. де Лас Касас отождествляет Бимини с Флоридой. См. Флорида.

Бискайя, обл. на севере Испании.

Бонао, старинное испанское поселение на о. Эспаньола (Гаити), близ гор. Санто Доминго.

Бразиль, см. Якимо.

Бреда, гор. в Нидерландах (Голландия).

Бургос, гор. в Испании.

Бурика, п-ов в Панаме на побережье Тихого океана.

Валенсия, гор. в Испании.

Вальядолид, гор. в Испании.

Вега, гор., см. Консепсьон де ла Вега.

Вега Реаль, плодородная дол. на о. Эспаньола (Гаити); иногда называется в книге просто «Вегой».

Вела, мыс на побережье Колумбии в Карибском море.

Венесуэла, во времена Б. де Лас Касаса одна из южноамериканских колоний Испании; ныне независимое гос-во.

Верагуа, название, данное Колумбом открытой им территории нынешней Панамы; сейчас название Верагуа сохранилось лишь для п-ова на тихоокеанском побережье Панамы.

Вера Крус, бух. на о. Сан Хуан де Улуа.

Вера Пас, поселение, основанное в обл. Харагуа на о. Эспаньола (Гаити).

Виборас («Гадюки»), мели и рифы близ о. Ямайки в Карибском море.

Вилья де Сантьяго см. Сантьяго.

Вилья Рика де ла Вера Крус, гор., основанный Э. Кортесом на побережье Мексиканского зал.; сейчас называется Веракрус.

Гавана, иначе называемая Каренас или Сан Кристобаль, гор. на Кубе, ныне столица Кубинской республики.

Гавана, провинция на Кубе.

Гваделупа, о. из группы Малых Антильских о-вов.

Гватемала, гос-во в Центральной Америке.

Гвинея, обл. в Западной Африке на побережье Гвинейского зал., ныне самостоятельное гос-во; во времена Б. де Лас Касаса здесь португальцы захватывали в рабство негров.

Гранде или Гранде дель Дарьен, р. в Панаме, впадающая в зал. Ураба.

Грасиас а Дьос, мыс на восточном побережье Центральной Америки, где теперь проходит граница между Никарагуа и Гондурасом.

Греция, гос-во в Европе.

Грихальва, р. в провинции Табаско (Мексика); индейское название Табаско.

Гуакаярина, индейское название обл. севере о. Эспаньола (Гаити).

Гуанабо, о., расположенный в нескольких лигах от юго-западного побережья о. Эспаньола (Гаити).

Гуанахас, этим названием Б. де Лас Касас обозначает цепь о-вов Ислас де ла Байя в Гондурасском зал., самый восточный из которых носит название Гуанаха.

Гуахаба, индейское название обл. на севере о. Эспаньола (Гаити); ныне так называется один из о-вов в арх. Хардин дель Рей.

Дабайба (правильнее Дабейба), обл. и поселение на территории нынешней Колумбии (провинция Ураба).

Дарьен, гор. поблизости от Дарьенского зал.

Дарьен, старинное название обл. на Панамском перешейке.

Дарьен, р., впадающая в зал. Сан Мигель в Панаме.

Доминика, о. из группы Малых Антильских о-вов.

Дон Бенито, гор. в провинции Бадахос в Испании.

Иерусалим, гор. на Ближнем Востоке.

Изабелла, гор. и порт на севере о. Эспаньола (Гаити), основанный Х. Колумбом во время второй экспедиции.

Икайягуа, индейское название обл. на северо-востоке о. Эспаньола (Гаити).

Исла Рика, название, данное первоначально испанцами Юкатану, который они считали о-вом, см. Юкатан.

Испания, гос-во в Западной Европе. См. также Кастилия.

Италия, гос-во в Южной Европе.

Иудея, древнее гос-во на Ближнем Востоке.

Кабо Гранде де ла Флорида, название, данное Х. Понсе де Леоном мысу на п-ве Флорида, ныне называемому мысом Кеннеди.

Камагуэй, обл. в центральной части Кубы.

Кампече, индейское поселение на п-ве Юкатан, ныне — центр шт. того же названия в Мексике; испанцы переименовали это поселение в «Ласаро».

Канарские о-ва, группа о-вов в Атлантическом океане у северо-западных берегов Африки.

Каньяфистола, один из о-вов в дельте р. Гранде.

Каонао, индейское селение, находившееся на севере нынешней провинции Камагуэй (Куба).

Капира, горы и обл. в Панаме.

Каренас см. Гавана.

Карибана, индейское название побережья зал. Ураба (Колумбия); теперь сохранилось лишь как название мыса на этом побережье.

Картахена, гор. и порт на территории нынешней Венесуэлы в Карибском море.

Картахена, обл. на территории нынешней Венесуэлы на побережье Карибского моря.

Кастилия, одно из двух главных королевств Испании; Б. де Лас Касас часто употребляет название Кастилии как синоним Испании.

Кастилия дель Оро («Золотая Кастилия»), старинное название побережья Карибского моря от зал. Ураба до зал. Сан Хуан дель Норте (ныне берега Республики Панамы и Коста Рики).

Кауто, самая большая р. на Кубе, впадающая в зал. Гуаканаябо.

Кодера, мыс на карибском побережье Венесуэлы, неподалеку от гор. Каракаса.

Коиба, о. близ тихоокеанского побережья Панамы (провинция Верагуас).

Кокавира, р. на территории нынешней Панамы.

Колуа, индейское название земель Мексики, названных испанцами Новой Испанией, см. Мексика.

Коми, индейское название части о. Косумель.

Комогре, индейское название одной из обл. близ Дарьена.

Комогре, индейское название одной из р., впадающих в Дарьенский залив.

Консепсьон де ла Вега (или Вега), гор., ныне центр провинции Вега в Доминиканской республике.

Кордова, гор. в Испании.

Коринф, гор. в Греции.

Коробари, индейское название одной из р., впадающих в Дарьенский зал.

Косумель, о. в Карибском море, отделенный узким прол. от п-ва Юкатан.

Коточе, мыс на п-ве Юкатан.

Куба, о. в Карибском море.

Кубагуа, о. между побережьем нынешней Венесуэлы и о. Маргарита.

Кубе, индейское название части о. Косумель.

Кумана, небольшая р. на юге Кубы.

Кумана, район и селение в нынешней Венесуэле на берегу р. Мансанарес, в непосредственной близости от побережья Карибского моря.

Куэба, индейское название одной из местностей близ Дарьена.

Куэйба, индейское поселение на Карибском побережье Кубы.

Куэльяр, гор. в Испании.

Ла Корунья, гор. в Испании.

Ларес де Гуахаба, гор. на территории нынешней Доминиканской республики (другое название — Инча).

Ла Саванна см. Сальватьерра де ла Саванна.

Ласаро, испанское название поселения Кампече см. Кампече.

Лас Пальмас, гавань на Кубе.

Ледесма, гор. в Испании.

Лукайос (или Юкайос), старинное название Багамских о-вов, расположенных на северо-западе от Кубы и о. Эспаньола (Гаити).

Магуана, обл. на о. Эспаньола (Гаити).

Мадрид, столица Испании.

Майей, мыс на крайней восточной оконечности Кубы.

Макака, гавань и индейское поселение на южном побережье Кубы.

Маргарита («Жемчужина»), ныне принадлежащий Венесуэле о. в Карибском море неподалеку от Жемчужного берега.

Матансас, гор. и порт на Кубе, восточнее Гаваны.

Меделин, гор. в Испании.

Медина дель Кампо, гор. в Испании.

Мексика, индейское гос-во, упоминается в книге также под индейским названием «Колуа» и как «Новая Испания».

Мехико (индейское название — Теночтитлан), столица Мексики.

Миунте, древний ионический гор. на реке Меандро (ныне Большой Мендерес) в Малой Азии.

Монсон, гор. в Испании.

Мухерес («Женщины»), принадлежащий ныне Мексике о. близ Юкатана.

Навидад, первое испанское поселение, основанное Х. Колумбом на о. Эспаньола (Гаити), примерно там, где сейчас находится Кап Гаитьен.

Ната, индейская обл. на тихоокеанском побережье Панамы, иначе называемая Паракетой.

Ната, испанское поселение на побережье Тихого океана (ныне провинция Койле Республики Панамы).

Негро, небольшая р. на территории Панамы, приток р. Гранде.

Нейба, р. в центральной части о. Эспаньола (Гаити), вытекающая из сьерры того же названия.

Никарагуа, обл. в Центральной Америке, ныне самостоятельное гос-во.

Нил, р. в Африке.

Новая Испания, название, данное испанцами Мексике, см. Мексика.

Номбре де Дьос, прибрежное поселение, основанное испанцами на Панамском перешейке; в настоящее время — небольшой поселок в провинции Колон Республики Панамы.

Оса («Медведица»), старинное название зал. Дульсе («Сладкий») в Коста Рике.

Отроке, о. близ тихоокеанского побережья Панамы.

Панама, гор. на Панамском перешейке, ныне столица Республики Панамы.

Панама, обл. в Центральной Америке, ныне самостоятельное гос-во.

Пануко, территория в Мексике, расположенная по берегам р. того же названия (теперь входит в штат Веракрус).

Паракета, см. Ната.

Париба (или Париса, Парис), индейская обл. в гористых районах Панамы.

Париба, р., протекающая в обл. того же названия.

Пария, зал. на западном побережье Венесуэлы в Атлантическом океане, отделенный от Карибского моря п-вом того же названия.

Пеньон, гавань в Мексиканском заливе неподалеку от гор. Халапы.

Перлас («Жемчужные»), арх. в зал. Панама (Тихий океан).

Перу, гос-во в Южной Америке.

Пласенсия, гор. в Испании.

Плата см. Пуэрто Плата.

Принсипе, порт в центральной Кубы.

Пуэрто де Пиньяс (или Пунта де Пиньяс), гавань и мыс на тихоокеанском побережье Панамы в восточной оконечности Панамского зал.

Пуэрто дель Асуа см. Пуэрто Эрмосо.

Пуэрто Десеадо («Желанный порт»), бух. на побережье п-ва Юкатан близ Чампотона; название в наши дни не сохранилось.

Пуэрто Плата («Гавань Серебро»), порт, расположен на северном побережье о. Эспаньола (Гаити) на территории Доминиканской республики.

Пуэрто Реаль («Королевская гавань»), гор. и порт на о. Эспаньола (Гаити), ныне в Доминиканской республике.

Пуэрто Рико, гор, на о. того же названия.

Пуэрто Рико, см. Сан Хуан (Баутиста), о.

Пуэрто Эрмосо («Прекрасная гавань»), иначе называемый Пуэрто дель Асуа или Пуэрто Эскондидо, гор. и порт на побережье о. Эспаньола (Гаити), ныне входит в Доминиканскую республику.

Пуэрто Эскондидо («Тайная гавань») см. Пуэрто Эрмосо.

Редес, р. на Панамском перешейке недалеко от Дарьенского зал.

Рика, о. из группы Перлас (см.), теперь называется Сан Мигель.

Рика, название, первоначально данное испанцами Юкатану, ошибочно принятому за о., см. Юкатан.

Рим, столица Италии.

Саванна, см. Ханигуайяба.

Сакрифисьос («Жертвоприношения»), см. Сан Хуан де Улуа, о.

Саламанка, гор. в Испании.

Сальватьерра де ла Саванна, старинное испанское поселение на о. Эспаньола (Гаити).

Сальсас, гор. и крепость во французских Пиренеях.

Сан Антон (правильно Сан Антонио), мыс на северном побережье Кубы.

Сан Антон, р. и гавань в Мексике на п-ве Юкатане.

Сан Кристобаль см. Гавана.

Сан Кристобаль, рудники в провинции Орьенте на Кубе.

Санкти-Спиритус («Святой дух»), название, данное испанцами одной из бухт п-ва Флорида, в настоящее время не сохранилось.

Санкти-Спиритус, гор., основанный Кубе Д. Веласкесом.

Сан Лукар, гор. в Испании.

Сан Мигель, зал. на тихоокеанском побережье Панамского перешейка.

Сан Педро и Сан Пабло, р.; сейчас — название одного из рукавов реки Усумасинта в Мексике при впадении в Мексиканский зал.

Санта Каталина, один из цепи о-вов Ислас де ла Байя, которые Б. де Лас Касас ошибочно называет Гуанахас.

Санта Крус («Святой крест»), р., у устья которой был основан гор. того же названия в Колумбии.

Санта Крус, гор. на территории нынешней Колумбии.

Санта Крус, о. из северной группы Малых Антильских о-вов.

Санта Марина («Святой флот»), один из цепи о-вов Ислас де ла Байя в Гондурасском зал., которые Б. де Лас Касас ошибочно называет Гуанахас.

Санта Мария дель Антигуа, поселение в Дарьене, основанное баккалавром Ансисо.

Санта Мария де Ремедьос, название, данное испанцами о. Косумель, см. Косумель.

Санта Марта, гавань и порт в провинции Магдалена (Колумбия).

Санта Элена, мыс на п-ве Флорида, название ныне не сохранилось.

Санто Доминго, о., см. Эспаньола, о.

Санто Доминго («Святое воскресенье»), гор. на о. Эспаньола (Гаити), ныне столица Доминиканской республики.

Санто Матиас, о. близ тихоокеанского побережья Панамы.

Сантьяго, крупное поселение о. Эспаньола (Гаити), ныне центр одной из провинций Доминиканской республики.

Сантьяго де Куба, один из крупнейших гор. Кубы.

Сан Хуан (Баутиста), старинное название о. Пуэрто Рико («Богатая гавань») в Карибском море, ныне присоединенного к Соединенным Штатам Америки.

Сан Хуан де ла Магуана, гор., основанный в междуречье р. Нейба и Яки в центральной части о. Эспаньола (Гаити).

Сан Хуан де Улуа, о. в Мексиканском зал. в 3 милях юго-восточнее Веракруса; испанцы называли его «Сакрифисьос».

Саона, о., расположенный в Карибском море, у побережья о. Эспаньола (Гаити).

Себако, о., самый большой в зал. Монтихо на тихоокеанском побережье Панамы; Б. де Лас Касас называет «Себако» и все близлежащие о-ва.

Северное море, название, данное испанцами в XVI в. той части Карибского моря, которая лежит к северу от о. Эспаньола (Гаити) и Кубы.

Севилья, гор. на юге Испании.

Семпоала, гор. племени тотнаков в Западной Мексике.

Сену (правильнее Сину), р. в Колумбии, впадающая в зал. Морроскильо.

Сену (Сину), обл. в Колумбии, по которой протекает р. того же названия.

Серракана, индейское название одной из обл. близ Дарьена.

Сибао, горный хребет в южной части о. Эспаньола (Гаити), где было заложено множество рудников по добыче золота; название происходит от арауакского «сиба» («камень»).

Сирия, древнее гос-во Востока.

Табаско, индейское название р. Грихальвы, см. Грихальва.

Табаско, индейское поселение и обл. в Мексике, прилегающие к р. Грихальве, ныне шт. Мексики.

Табога, принадлежащий Колумбии о. в Тихом океане южнее мыса Панама.

Таскала (правильнее Тласкала), провинция в центральной Мексике.

Терареги, индейское название о-вов Перлас.

Тибурон, мыс на западной оконечности зал. Ураба, на границе Панамы и Колумбии.

Тичири или Тичирико, лагуна и селение близ Дарьена.

Толедо, гор. в Испании.

Тортуга («Черепаха»), о. севернее о. Эспаньола (Гаити).

Трепадера, р. на Панамском перешейке.

Тринидад, старинное испанское поселение на Кубе.

Тринидад, о. близ зал. Пария.

Турция, гос-во в Передней Азии.

Тутибра, селение касика того же имени.

Уланче, дол. в провинции Никарагуа.

Улуа, часть побережья Мексики в районе гор. Веракрус.

Ураба (иначе Дарьей дель Норте), зал. в Карибском море у восточной оконечности Панамского перешейка.

Ураба, обл. на территории нынешней Колумбии (департамент Антиокия).

Утила, о. в Карибском море близ побережья Гондураса.

Фернандина, один из центральных Багамских о-вов, ныне носящий название Лонг-Айленд.

Фландрия, провинция, принадлежавшая в XVI в. Испании; ныне входит в состав Бельгии.

Флорида, п-ов на юго-востоке Северной Америки, ныне территория Соединенных Штатов Америки.

Франция, гос-во в Западной Европе.

Фуэнтеррабия, селение и крепость в провинции Сан Себастьян (Испания) на границе с Францией.

Фуэрте, о. в Карибском море.

Хагуа, бух. и порт на северном побережье Кубы в нынешней провинции Санта Клара.

Хагуа, обл., прилегающая к бух. того же названия.

Халиско, обл. в Мексике, ныне один из шт. Мексики на побережье Тихого океана.

Ханигуайяба, обл. в западной части о. Эспаньола (Гаити); испанцы называли ее Саванной.

Харагуа, гор. и обл. на о. Эспаньола; ныне сохранилось как второе название оз. Энрикильо.

Хардин де ла Рейна («Сад королевы»), арх. мелких о-вов, расположенных юго-восточнее Кубы в непосредственной близости от нее.

Хардин дель Рей («Сад короля»), арх. небольших о-вов юго-западнее Кубы в непосредственной близости от нее.

Хардинес («Сады»), общее название о-вов Хардин де ла Рейна и Хардин дель Рей.

Хигей, индейская провинция, расположенная на юго-востоке о. Эспаньола (Гаити), ныне в Доминиканской республике.

Чагре, обл. на Панамском перешейке (Республика Панама).

Чампотон, гор. и р. на территории современного мексиканского шт. Кампече.

Чирики, обл. и селение в Панаме близ Карибского моря.

Эсиха, гор. в Испании.

Эспаньола, о. в Карибском море; назывался также Санто Доминго, теперь называется Гаити.

Южное море, название, данное испанцами части Карибского моря южнее Кубы и о. Эспаньола (Гаити).

Южное море, название, которое первоначально было дано омывающему берега Центральной и Южной Америки Тихому океану.

Юкайос см. Лукайос.

Юкатан, п-ов в Центральной Америке; испанцы первоначально предполагали, что это о. и назвали его Рика.

Яки, р. в северной части о. Эспаньола (Гаити).

Якимо, индейское название гавани на о. Эспаньола (Гаити); испанцы основавшие там поселение, называли ее «Бразиль».

Ямайка, о. в Карибском море.