История Испании

4. Рим катится к черту

В общем, жили мы поживали веке где-то в IV или V после рождества Христова в надутом на рынке недвижимости пузыре, числясь гражданами Римской империи; жили как епископы, но в миру, наслаждаясь мостовыми и акведуками, процветая как дай бог каждому, с квадригой последней модели, припаркованной у дверей, беря деньги под залог, чтобы провести каникулы в термах или прикупить второй domus на побережьях Бетики или Тарраконской Гишпании. Гуляй – не хочу. С бумом денария, экспортом вина в амфорах, сельским хозяйством, скотоводством, добычей полезных ископаемых, торговлей и балеринами города Гадес все шло как по маслу. И тут откуда ни возьмись – в том, что касается Истории, все оказывается старо как мир – пришел кризис. Люди бросали деревни и уходили в города, метрополия выкачивала все больше и больше ресурсов из провинций, истощая их, землевладельцы, окопавшись в своих латифундиях, становились все более амбициозными и алчными, бедные все больше беднели, а богатые – богатели. К тому же не было у бабы хлопот, так купила порося: мы стали христианами, чтоб на Небо попасть. Тут и показали свои первые зубки фанатизм и религиозная нетерпимость, которые нас никогда уже не покинут, и верхи испанского клира начали совать свой нос повсюду, не исключая крупных земельных владений и политики. Ко всему прочему, легионеры-ветераны, завоевавшие весь мир, сильно сдали и, вместо того чтобы укрощать варваров (первоначально варваром называли не дикаря, а иностранца), в чем и заключалась их обязанность, тоже полезли в политику, возводя и низвергая императоров. Тридцать девять их сменилось за полвека; и многие были убиты своими же коллегами. В те времена для защиты границ, ли́меса[12] по Дунаю, стены Адриана и других подобных им местечек, варварам с той стороны границы было сказано: «Слушай, Улаф, постой-ка здесь на страже со шлемом и копьем, а я пока сгоняю в Рим за табачком». И Улаф встал по эту сторону границы вместе со всей семьей, а когда понял, что он тут один и с копьем в руке, то кликнул своих кумовьев, Сигерика и Одилона, и говорит: «Айда сюда, пацаны, нам тут эти идиоты оставили все на блюдечке с голубой каемочкой». И вот тут уж все они, наточив топоры, и набежали. И произошло то, что потом будет названо нашествием варваров. А внутри Римской империи к тому же имелись и другие иммигранты: тевтоны, парфяне, пикты, нумидийцы, гараманты и прочие чуваки, прибывшие туда или рабами, то есть ни за понюх табаку, или же добровольно, чтобы делать ту работу, которую римлянам, к тому времени уж очень избалованным, делать было лень; а уж в кризис этим несчастным вообще больше ничего не оставалось, кроме как податься в гладиаторы – социального пакета-то у них не было, – а потом восстать, как Спартак, ну или искать еще менее приятный способ себя прокормить. А уж к этим, до кучи, присоединились еще и римляне с пропиской, то есть представители среднего и низшего класса, обедневшие по причине экономического кризиса, разъяренные налогами министров типа Монторуса[13], сукина сына своего времени, удушаемые латифундистами и запуганные священниками, которые к тому же запрещали прелюбодеяние – последнее утешение бедняка. Так что все они вместе, и с превеликим удовольствием, принялись ставить подножки Римской империи – кто снаружи, а кто изнутри. Только представьте себе политическую элиту того времени – плюс-минус сегодняшняя, управляющая нами, шантрапа – с государством-империей, в хлам разоренной, с коррупцией, краснобайством и праздношатанием, сенаторами типа Анасагасти и депутатами вроде Руфиана, а также разъяренной толпой в ту эпоху, когда в моду еще не вошла политкорректность и все решалось отрезанием головы. Добавьте к этому привычное «спасайся, кто может!» – и будет совсем легко представить, как оно сразу затрещало по всем швам, завершившись рекомендацией: «Чтоб обуздать неистовство войны – склоните пред законами главу» (которую изрек некий Пруденций[14], человек с подходящим к случаю именем). Набеги варваров приняли серьезный характер в начале V века: не только свевы и вандалы, германцы – белокурые бестии и все в таком духе, но и азиаты – аланы. Эти брюнеты совершили умопомрачительную прогулку (прикиньте, прям от Украины или около того), потому как были наслышаны, что Гишпания – такое Эльдорадо, где на каждого жителя приходится по две таверны. А штука в том, что, накатывая волнами одни за другими, эти бестии устраивали страшную бучу, грабя города и храмы, насилуя респектабельных матрон, которые еще оставались респектабельными, а также творя другие виды варварства, то есть именно то, что варварам и свойственно. В результате чего цивилизованная Гишпания, или то, что от нее еще оставалось, превратилась в «оторви да брось». Чтобы остановить варварские племена, собственных сил у Рима уже не было. И желания тоже. Так что для решения данного вопроса Рим нанял временную рабочую силу. Их называли готами. С такими странными именами, как Атаульф и Торисмунд. То есть еще одно племя варваров, хотя и чуть менее варварское.