История наследия

2. Харрисон

Энн Сноу.

Прошло чертовски много времени.

Она была удивлена, увидев меня. И разозлилась тоже. Она никогда не умела держать себя в руках, когда злилась.

Ее щеки были красивого розового цвета, того же оттенка, что и губы. Ее ярко-голубые глаза вспыхнули. Но этот гнев только делал ее еще более привлекательной. Один взгляд, и у меня сжалось сердце.

Не так уж много женщин были настолько красивы, что от них становилось трудно дышать.

Лучший мужчина отказался бы от этой поездки, когда узнал, что его бывшая девушка едет с нами. Лучший мужчина позволил бы ей провести выходные с друзьями. Но я не был лучшим мужчиной. И прошло слишком много времени.

— Сколько лет прошло? Пять? — спросил я.

Ее ноздри раздулись.

— Шесть.

— Шесть. Ха, — я отпил пива. — Если ты считала, значит ли это, что ты скучала по мне?

Взгляд Энн метнулся к моим лыжным палкам, прислоненным к стене рядом с лыжами в прихожей. Она уставилась на металлический наконечник, как на идеальное оружие.

— Я гораздо лучше целюсь с близкого расстояния.

— Кристофер, — Аманда обняла Энн за плечи, в то время как Джессика взяла её сумку и отложила в сторону. — Энн умирает с голоду.

— Сейчас, — он развернулся и исчез на кухне, откуда доносился звон тарелок и мисок.

Аманда протащила Энн мимо нас с Мэттью, прикрывая их по пути на кухню.

— Может, мне следовало предупредить ее, — плечи Джессики поникли. — Упс.

— Все будет хорошо, — сказал я, поднося пиво к губам, чтобы сделать еще глоток.

Эта вражда между нами в любом случае длилась слишком долго. Прошло шесть лет. Мы не в старшей школе. Мы больше не подростки. Мы сможем вести себя цивилизованно в течение этих выходных, верно?

Мэттью притянул Джессику к себе, наклонился, чтобы поцеловать ее огненно-рыжие волосы, затем повел в гостиную, где мы провели последние несколько часов, ожидая прибытия Энн.

Огонь, который мы развели ранее, вовсю трещал в камине, и его пламя согревало бревенчатую хижину. До приезда Энн я сидел в одном из четырех кожаных кресел, стоявших вокруг кофейного столика. Но когда она уселась за обеденный стол со своей тарелкой, миской и бутылочкой пива, я отодвинул стул рядом с ней.

Она бросила на меня сердитый взгляд, пока ела свой первый кусочек рагу.

— Привет, дорогая.

— Не называй меня дорогой.

Она ткнула ложкой мне в нос.

Я с трудом сдержал улыбку.

— Раньше тебе это нравилось.

— Ты мне тоже когда-то нравился. Времена меняются.

Она отправила в рот ещё кусочек, глядя в окно, где с неба падал снег.

— Как у тебя дела?

Она проглотила, отпила пива, затем съела ещё ложку.

— Это здорово, — сказал я, притворяясь, что она ответила. — У меня тоже всё хорошо. Работаю на ранчо. Вот-вот начнется отел, так что у меня будет несколько долгих ночей.

Энн моргнула, затем отрезала кусочек желтого кукурузного хлеба, намазанного растопленным маслом и медом.

— Энн, хочешь шампанского?

Аманда появилась у стола, дернув подбородком, чтобы я шел в гостиную, но я только ухмыльнулся и глубже устроился в кресле. Она закатила глаза, затем подняла бутылку шампанского.

— О, нет, спасибо. Мне и так хорошо, — сказала Энн. — Пожалуй, ограничусь пивом.

В моей голове вспыхнуло воспоминание о летней ночи, о которой я не вспоминал целую вечность.

Мы с Энн в салоне моего пикапа ехали по грунтовым дорогам ранчо. Она сидела посередине, так что я мог обнять ее за плечи. Ее рука лежала на моем бедре. А на полу стояла упаковка из шести бутылок пива, которую мы могли бы выпить, пока были в походе.

Конечно, никто из нас не был достаточно взрослым, чтобы употреблять алкоголь. Ее родители думали, что она проводит выходные с Амандой. Мои — что я в походе с ребятами.

У нас с Энн было всего несколько таких походов, и мы пили дешевое пиво, которое я упросил одного из работников ранчо купить мне. А потом, прежде чем мы дожили до следующего лета, Энн бросила меня.

Ни с того ни с сего.

— Итак, ты слышала о том, что случилось с Джонни Уэллсом? — спросила Аманда, садясь на стул рядом с Энн.

— Нет, а что? — Энн повернулась на стуле, садясь ко мне затылком. Кончики ее темных шелковистых волос касались талии.

Они стали длиннее, по крайней мере, на пятнадцать сантиметров, чем были в старших классах. Ее лицо тоже изменилось, повзрослело. Лицо женщины. И тело женщины, стройное, но с правильными изгибами.

Джессика присоединилась к нам за столом, одарив меня таким же взглядом, чтобы я исчез. И на этот раз я подчинился, встал со стула и присоединился к ребятам в гостиной. В основном потому, что позже у меня будет время донимать Энн.

— Отличный домик, — сказал я Мэттью.

Он принадлежал его деду, построен в шестидесятых годах. Отдаленный, но у них было всё необходимое. Электричество. Проточная вода. Внутренняя сантехника.

— Спасибо, — сказал он. — В последнее время он проводит здесь не так много времени зимой. Ему нравится быть поближе к городу.

— К счастью для нас, — сказал Кристофер. — Я рад уехать из города на выходные.

— Я тоже, — сказал Мэттью. — Хотя я бы хотел, чтобы у него был телевизор. Было бы здорово посмотреть игру. Я годами умолял его купить его, но ему нравится приезжать сюда и отключаться. Читать.

Мне, например, было наплевать на телевизор. Я редко смотрел его дома, слишком занятый работой, и сегодня вечером был еще один объект, привлекавший мой интерес.

Энн зевнула за столом, прикрыв рот тыльной стороной ладони, в то время как Аманда и Джессика продолжали болтать, посвящая ее в последние сплетни о Куинси. В основном они говорили о своих бывших одноклассниках. Кто женился. Кто уже развелся. Кто слишком много пил и провел несколько ночей в тюрьме.

Лично меня не очень волновали слухи. Если это не касалось меня, моей семьи или одного из наших предприятий, я не обращал на это внимания. И, судя по опущенным глазам Энн, по ее второму, третьему и четвертому зевку, ей тоже было всё равно.

— Хочешь еще пива? — спросил Кристофер.

Я оторвал взгляд от Энн и посмотрел на свою бутылку.

— Да. Конечно.

— Я подброшу в огонь еще одно полено, — сказал Мэттью, подходя к камину.

Энн снова зевнула, на этот раз рискнув бросить взгляд в сторону гостиной и прикрыв рот рукой. Встретив мой выжидающий взгляд, она свирепо посмотрела на меня.

Я посмеялся.

В ней всегда был дух, даже когда она училась в десятом классе, а я был выпускником старшей школы Куинси. Ничто во мне никогда не пугало Энн. Это было чертовски сексуально. Тогда. Сейчас.

— Я так устала, — сказала она девочкам. — Вы не рассердитесь, если я лягу спать пораньше?

Прежде чем они успели ответить, Энн встала из-за стола, отнесла пустую миску и тарелку в раковину. Она быстро вымыла их, поставив сушиться на стойку, затем направилась к двери, на мгновение исчезнув, прежде чем вернуться со своей спортивной сумкой.

Но чего она не заметила, пока убирала, так это взгляда, которым обменялись Аманда и Джессика.

Взгляд, который Энн не понравился бы.

— Тебе пока нельзя ложиться спать, — сказала Джесс, вставая. — Ты только что приехала.

— Но у нас впереди все выходные, верно? — Энн глубоко вздохнула. — Эта поездка выбила меня из колеи. Обещаю, завтра утром я буду как новенькая. Просто укажите мне, где моя подушка.

Аманда перевела взгляд на Джессику. Затем они обе посмотрели на Мэттью, который закончил с огнем и вернулся на свой стул рядом со мной.

Он прочистил горло и встал.

— Да, в этом домике раньше было четыре спальни. Я не был здесь с лета. Полагаю, во время сезона охоты этой осенью дедушка решил занять одну из этих комнат и переоборудовать ее в комнату для перезарядки оружия.

— Окей, — протянула Энн, оглядывая гостиную. Она дважды моргнула, как будто только сейчас осознала, что здесь нет диванов.

Очевидно, дедушка Мэттью предпочитал стулья.

— Нам, эм, вроде как приходится… делить комнату на двоих, — сказала Джесс.

— Делить комнату на двоих? — повторила Энн.

— Я знаю, это отстой. Но мы взяли спальни поменьше, — сказала Аманда. — У них только полноразмерные кровати. Вон там двуспальная кровать.

Она указала на открытую дверь спальни рядом с гостиной.

Когда мы приехали, и я пошел отнести свою сумку в свободную спальню, только чтобы найти пустые гильзы от дробовика, разбросанные по столу, мы поняли, что возникнет проблема.

— Подождите, — Энн подняла руку, переводя взгляд со своих друзей на меня.

Я пожал плечами.

— Обещаю не храпеть.

У нее отвисла челюсть, затем она с громким щелчком закрыла её, прежде чем покачать головой.

— Нет.

— Брось, Энн, — сказал я. — Это не такое уж большое дело.

Ее взгляд скользнул мимо меня, в сторону спальни.

Мысль, пришедшая ей в голову, с таким же успехом могла быть написана у нее на лбу.

Она сорвалась с места, промчавшись через гостиную.

— Твою мать.

Я перепрыгнул через свой стул, чуть не опрокинув его и не споткнувшись сам, но мне удалось приземлиться, мои носки заскользили по деревянному полу.

Я был ближе к спальне. Ненамного, но ближе.

Мы достигли дверной рамы в одно и то же время, оба попытались протиснуться в проем. Но наши тела столкнулись, прижав нас друг к другу на пороге.

Ее локоть уперся мне в живот.

— Эй. Ты их затачивала?

— Ты спишь на полу.

Она стиснула зубы, пытаясь забраться внутрь, но я обнял ее, удерживая на месте.

Как только она окажется в той комнате, она захлопнет дверь у меня перед носом и щелкнет замком.

— Я не буду спать с тобой в этой кровати, — прошипела она.

— Я не буду спать на полу.

То есть, я бы так и сделал, если бы пришлось. Но эти полы были твердыми, как скала. Дедушка Мэттью не использовал мягкую древесину, вместо этого он построил дом из необработанного дуба.

— Отпусти меня, — она вырывалась, стряхивая мои руки. Затем одним широким шагом оказалась в спальне.

Я следовал за ней по пятам.

— Убирайся, Харрисон.

Я нахмурился.

— Не то чтобы я раньше не видел тебя голой.

Не стоило этого говорить. Я понял это слишком поздно.

Спортивная сумка Энн подлетела в воздух и ударила меня по лицу.

— Убирайся. Вон.

— Почему это так важно? — я махнул рукой в сторону кровати. — Ты останешься на своей стороне. Я останусь на своей. Нам даже не нужно разговаривать. Если только ты, наконец, не захочешь объяснить мне, почему ты бросила меня в старшей школе.

Никогда, ни разу, она не объяснила мне причину. Она просто рассталась со мной. Без предупреждения. В один день я пригласил её на свидание. На следующий — между нами все было кончено.

По сей день я понятия не имел почему. Она даже не объяснила этого Аманде или Джессике.

Взгляд Энн устремился к стене, ее челюсти сжались.

— Я заключу с тобой сделку, — самодовольная ухмылка растянулась на моем лице. Может быть, я все-таки смогу обратить это в свою пользу. По крайней мере, боль в спине от дерьмовой ночи на полу того стоит. — Ты расскажешь мне, почему порвала со мной в старшей школе. И кровать будет в твоем полном распоряжении.

— Я не обязана тебе ничего объяснять, — отрезала она. — Ты знаешь, что ты сделал.

— Нет, не знаю.

Я понятия не имел. Но я что-то сделал. И она, казалось, намеревалась злиться на меня всю оставшуюся жизнь.

Мы встречались год. Разве я не заслуживал объяснений? Что ж, возможно, ночь в одной постели побудила бы её поделиться.

Я направился к своей сумке, которую оставил на матрасе ранее. Затем изобразил зевок.

— Знаешь? Я тоже очень устал. Думаю, лягу спать.

— Харрисон, — предупредила она.

В ответ я начал снимать рубашку. Жемчужные пуговицы расстегнулись от воротника до подола.

— Что ты выберешь, дорогая? — я выгнул бровь. — Разговор? Или обнимашки?

Губы Энн скривились.

— Хорошо.

На мгновение я подумал, что она действительно заговорит. Наконец-то, спустя шесть лет, я узнаю, почему она разбила мне сердце.

Но она так и не открыла рта. Она бросила свою сумку на пол и вместо этого открыла ее, доставая ночную рубашку. Затем встала и указала пальцем в мой нос.

— Если ты будешь храпеть, я придушу тебя своей подушкой, пока ты будешь спать.