История о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство фей

ГЛАВА 18

Одинокая Темница

в которой наконец Сентябрь добирается до дна мира, и неожиданно оказывается долгожданной гостьей.

Грозы и ураганы водили сапфирово синий хоровод вокруг Одинокой Темницы. Не сторонящиеся друг друга и не чуждые друг другу, они постоянно устраивали массовые мероприятия; так, наступление летней жары отмечалось оголтелыми плясками, а приход осени – продолжительными котильонами. Свадьбы бурь, похороны бурь и крестины бурь всегда с радостью принимали в качестве гостей шторма, которым хватало силы и порывистости ветра добраться до нужного места. Жизни более счастливой, чем в этом обществе, нигде не существовало. Никто из бурь и гроз никогда не мечтал о далеких странах и чужих землях; никто из штормов не грезил о транс-океанической экспедиции. Словно прикованные ко дну мира, они жили здесь, не задаваясь вопросами, отчего так получилось, - просто потому, что здесь они жили всегда; и их предки и прапредки утаптывали эти же земли. И с самого начала мира, когда весь континент содрогнулся под пятой первоначального шторма, танцы не стихали здесь.

Всё таинственное существует, чтобы оказаться явленным. Но я, Дорогой Читатель, хитрый и безнравственный рассказчик, так что следуй за мной вглубь, ориентируясь на отсвет моего фонарика и стук моей кирки.

Единственное течение Опасного и Несговорчивого Моря, приспособив для движения множество желобов и гротов в основании Одинокой Темницы, вырывалось наружу с другой стороны ужасающих, огромных башен и оттуда поворачивало в обратный путь вокруг рожка Королевства Фей. Циркуляция воды не прекращалась ни на мгновение, и именно от этого и вздымались здесь ураганы и шторма, - как поднимается облачко пыли за быстро бегущим по грязной дороге человеком. Так было, и так будет. Так поднялась и возвысилась и Одинокая Темница, (которая на самом деле не всегда была темницей), в результате дыхания древнего, убеленного сединами чудовища, жившего здесь еще до того, как появилось Королевство Фей. Напоминая не то дракона, не то рыбу, не то горный ручеек, она жила глубоко в земной тверди. Вдыхая, она высасывала из камня хрустальные капли, а выдыхала уже полыхавшие красным стеклянные пузыри; они громоздились друг на друга беспорядочной кучей, но холодное плещущееся море остужало их, наделяя крепостью и массивностью. Это единственное, что создала за свою жизнь старуха, поскольку известно, что всё время она спит. Возможно, потому что она излишне огромна и невероятно стара, и ничего другого, кроме дыхания, у нее не получается. Но и сейчас, если отвлекаться и коситься по сторонам, можно заметить мерцающие среди волн фрагменты ее дыхания, сферические и красные как лампы на причалах.

Сентябрь их видела. Но совершенно не догадывалась, что же это такое, (в этом, конечно, главный недостаток героини по сравнению с рассказчиком), - в ее глазах лишь нечто вспыхивало красным и потухало, вспыхивало и опять потухало. В беснующемся водовороте шторма, девочка изо всех сил сжимала гаечный ключ и пыталась направить корабль к мерцающим огням. Холодный дождь заливал лицо и глаза, не давая ни дышать ни смотреть. Кожа практически посинела и давно уже потеряла чувствительность; мышцы ныли и удержаться на курсе становилось всё труднее. Единственной помощью была Мерца, которая героически сопротивлялась ветру, бросавшему ёё из стороны в сторону, и двигалась невысоко над Сентябрь, - всего лишь бледно-оранжевым крохотным шариком в таком плотном, насыщенном мраком вихре. Неожиданно сверкнула молния, и на мгновение всё вокруг стало прозрачно ясным. Сентябрь подняла голову и увидела огромные трещины в своем оранжевом парусе, - белые, как и всё вокруг. Налетевший порыв ветра прикончил платье, разорвав на клочки, оторвав рукава и сдернув его с мачты. Отчаянный крик Сентябрь шторм проглотил, как сладость. Других сладостей он не мог знать в жизни.

Свет исчез, и во мгле Сентябрь разглядела крупные золотистые буквы, заполнившие все намокшее тело Мерцы:

ГЛЯДИ!

Рождаемые ровным глубоким мерцанием красного огня тени заполняли всё обозримое пространство; они были примерно одного размера, они слипались вместе или расталкивались внутри рокочущего вихря. Сентябрь утирала с лица и глаз воду, надеясь понять, что же хотела сказать подруга-фонарик, - и неожиданно заметила, что большая часть фиолетово-серых теней начинает возникать внутри обширной густой черной тени, которая разрасталась прямо на глазах. Она возносилась высоко вверх, неструктурированными огромными округлостями напоминая снизу ожиревшие формы Гаргантюа, однако ближе к вершине походя на неотесанные купола. Крохотные бледные огоньки в вышине напоминали оконца в башнях. Когда снова ударила молния, Сентябрь увидела мох и зелено-сиреневые водоросли, покрывшие уже всю поверхность непосредственно над морем. Растительность вытягивала остроконечные языки вверх, к главным куполам башни, - которые были чисты и стеклянны и в которых преломлялись, сверкая, фиолетовые косы урагана.

Но не успел белый свет схлынуть, как плот, пронзительно заскрипев, раскололся надвое. Заостренный стеклянный валун, на который он наскочил, расшвырял скипетры по сторонам. Сентябрь с ужасом обнаружила, что еще бы сантиметр, и он распорол бы ей ногу. Но всё обошлось, и неожиданно девочку почувствовала, что довольно еще и тем, что волосы (коротко остриженные теперь, намокшие, но едва прикрывающие лоб) не мешают ей видеть и смотреть по сторонам. Она вытащила зеленый жакет из уцелевшей части плота и поспешила надеть его. Теперь, когда платье было порвано и совсем не пригодно, жакет хотел обнять Сентябрь вдвое крепче, унять ее дрожь, согреть ее, снять усталость и напряжение борьбы со штормом. Когда Сентябрь туго затянула пояс, зеленый жакет незамедлительно принялся расти, немного вширь и в длину, и совсем скоро сделался как платье. Он не сделался шерстяным, но излучал тепло, как только был способен. Вытащив из плота Ложку, верой и правдой служившей ее в качестве мачты, она на ковбойский манер заткнула ее за пояс с другого бока, - и вместе с гаечным ключом это были теперь ее надежные оружия.

Мерца протянула Сентябрь длинную бледно-зеленую руку, и, взявшись за нее, девочка принялась карабкаться вверх по замшелым покатым стеклянным валунам Одинокой Темницы.

Седая старуха, которая не была ни драконом, ни рыбой, ни горным ручьём, глубоко-глубоко внизу размеренно вдыхала и выдыхала, вдыхала и выдыхала.

-Мерца! – прошептала Сентябрь, - Слетай, пожалуйста, к самой верхушке башни и посмотри, ждут ли меня еще красный виверн и ультрамариновый Марид.

Мерца, запылав чуть ярче обычного, стремглав, словно стрела, полетела вверх, скоро исчезнув во мраке ревущего урагана. Сентябрь опустила глаза и приткнулась к очередной нелепой выпуклости. Она лежала, не двигаясь, чтобы не соскользнуть по лишайнику и водорослям вниз. Ей не хотелось думать о том, что можно воспользоваться дверями. В тюрьмах есть ворота, но, разумеется, есть и стражники, - здесь, в Одинокой Темнице ворота были стиснуты железными скобами.

«Чтобы не рвались наружу» - догадалась Сентябрь, глядя на блеск железа при вспышках молний, - «оно же непереносимо для них».

По обеим сторонам ворот сидели два синих льва. Звезды ярко сияли на кончиках хвостов и в гривах, которые развевались, медленно разбиваясь на пряди и закручиваясь, словно находились под водой. Львы спали, как обычно; но это не успокоило Сентябрь, потому что ее друзей они похитили, не то, что не моргнув, даже не открыв глаз, и с нею одною они тоже церемониться не станут.

Вступать со львами в бой было безрассудно, - ведь каждый из них был размером с дом! Если уж Дол не смог одолеть их, то что уж и говорить о ее шансах. Сентябрь исступленно изобретала план, оценивая имеющийся у нее арсенал: Ложку, Гаечный Ключ и насквозь мокрый жакет. «Вот еще незадача, Ложка-то не моя. Мне наверное не следует на нее рассчитывать. Тем более, что я смыслю в ведьмовской науке? За все время даже не попросила ее пирог мне сделать. С шариком мороженного на верхушке в серединке».

Однако Ложка захватила все ее мысли. Она словно пульсировала внутри головы. Она словно знала, что делать. Сентябрь осторожно огляделась вокруг и приметила поблизости, в маленьком углубленье лужицу. Подползя поближе, она опустила в холодную воду руку и нащупала на стеклянных стенках немногим меньше десятка мидий. Вместе с грязью и мертвыми ламинариями получится суп, разве нет? Не придавая значения тому, что окажется в ладони, девочка поскребла по валунам, на которых лежала, и вскоре в ее супе, - который она готовила как смелая, опытная ведьма, знающая точно, что за чем следует, - оказались кусочки мха и лишайника и маленькие крупицы еще какой-то мерзости. Сентябрь вытащила из-за пояса Ложку, опустила ее в крохотную котловинку и принялась мешать суп против часовой стрелки, (ох и дурная это примета).

-Пожалуйста, - прошептала она, сильно зажмурившись, словно загадывала желание, - Покажи мне будущее, в котором я уже миновала ворота, и то, как я это сделала.

Долгое время грязная вода в лужице оставалась, как и была: темной и вонючей. Ураган, глядя на девочку, безудержно смеялся, бросая по сторонам молнии одну за другой, - но она продолжила мешать. Ложка описывала круги быстрее, а Сентябрь недоумевала, неужели есть что иное, что следует делать ведьме. Она вспомнила также, что на ней нет шляпы. И что одета она не с иголочки, так что результата , наверняка, не выйдет. «Мы должны одеваться прилично, иначе будущее не воспримет нас всерьез», - так говорила До Скорого. Значит котловинке с супом было видней; тем более, что на девочке не было даже обуви.

Вода подернулась рябью и потом начала медленно дрожать. «О, ну давай же!» лихорадочно подгоняла её девочка. На поверхности замерцала нечеткая картинка, - это было уменьшенное изображение железных ворот, крепких и единых, с маленькими львами, сидевшими по обеим сторонам, - то и дело ее перечеркивали тонкие белые полосы, как в кинолентах с истершейся пленкой. Львы на самом деле были не синие, а какого-то грязно-зеленого плесневелого оттенка. К ним приближалось что-то зеленое и невероятно маленькое. Позади этого крохотного и зеленого плыло круглое пятнышко света, еще более мелких размеров. Вдвоем (а Сентябрь узнала себя и Мерцу) они шли к воротам как будто напролом. То, что было ею, достало что-то, что скрывал зеленый плащ, и высоко подняло над головой. Не прошло и секунды, как львы улеглись перед маленьким зеленым существом и накрыли глаза лапами.

-Гаечный Ключ! – догадалась Сентябрь, - Они его узнали! Еще бы им не узнать, ведь это же меч Королевы Мэллоу! Хоть она и пропала, а кошачья преданность еще жива в них.

И в этот момент, пикируя сверху, с высот залитой дождем башни, появилась Мерца. Фонарик пристроился невдалеке от Сентябрь и, прикрывшись с двух сторон валунами, высветил на мокрой истрепавшейся обивке бледно-золотистые буквы:

Твои друзья за решеткой на самой верхушке башни.

Тот который красный, по-моему, присмерти.

-Дол! Я уже здесь! Я уже иду! – прошептала Сентябрь.

Вдвоём Сентябрь и Мерца приблизились к воротам. Девочка изо всех сил старалась казаться такой же смелой и самоуверенной, как крохотная болотно-зеленая версия себя самой, которую она видела в лужице. Конечно, если бы она не потела, не задыхалась, стараясь удержать сердце в груди, и не думала о своем Вивертеке, - то сходство оказалось бы просто поразительным. Глядя на львов, которыми теперь казались ей куда большими (по сравнению с прошлым разом, когда она увидела их впервые), Сентябрь размышляла, действительно ли они живут у самой границы пробуждения? Могут ли они проснуться вообще? На их веках горели маленькие звезды, выстроившись в ряд; может быть, они просыпаются и наоборот становятся ласковыми и добрыми? Она достала из-за пояса медный гаечный ключ. Продолжали сверкать молнии, и ключ блестел в них по-особому; однако Сентябрь ждала, что вот-вот подымется огромная синяя лапа и смахнет ее, как пылинку, со стеклянной скалы. Но львы улеглись перед нею, поочередно, сначала тот, который слева, потом тот, который справа. Оба накрыли лапами глаза.

Сентябрь подбежала к воротам, шлепая босыми ногами по лужам, толкнула створки вперед и проскользнула внутрь. За ней проскользнула Мерца. А за ней уже три громоподобных хлопка, один за одним, очень ритмично: «бумс!»-«хлоп!»-«ба-бах!».

Внутри Одинокой Темницы от полыхавшего огня было тепло и уютно. Только схватившееся поленья задорно трещали в большом белом камине; свечи, оправленные в замысловатые серебряные канделябры, горели по нескольку штук на каждой из стен. Снаружи сверкали, как крупные бриллианты, капли дождя. Воздух призрачно отливал здоровым чуть розоватым румянцем. Свирепого ливня не было слышно совсем, и облака, бурлившие влагой, переливавшиеся фиолетовым, голубым и бледно золотым, создавали на стеклянных стенах башни умиротворяющее подобие живописи. Не менее красочным, (а в нем, казалось, были все цвета, что имелись на свете) был толстый ковер, целиком покрывавший пол в огромной зале.

В дальнем ее углу с шумом распахнулась дверь. Застигнутая этим врасплох, Сентябрь приготовилась дать отпор, если таинственный незнакомец пожелает напасть первым. Ради Дола и Субботы, от которых теперь ее отделял всего-навсего один подъем по лестнице вверх.

Стеклянная разноцветная зала наполнилась радостным смехом, и маленькая девочка выскочила из двери, и подобно крохотному белому облачку в своем свободном белом платьице, побежала навстречу гостье. Золотистые кудри, развевавшиеся на ходу под изысканой шляпой, ударили Сентябрь по плечам, когда, остановившись, девочка обняла ее, как с давних пор пропадавшую, но наконец нашедшуюся сестренку.

-Сентябрь, ты жива! – кричала девочка от радости, - Как же здорово, что ты пришла, наконец. И гляди-ка, ни единой царапинки!

Чуть отодвинувшись от Сентябрь, Маркиза ласково и заботливо поднесла обе руки к ее лицу, приподнимая ладонями подбородок.

-Какое веселье мы сейчас закатим!

-Веселье? – вскрикнула разъяренно Сентябрь. Капли дождя всё еще стекали по лицу с волос, и она еще полностью не оправилась от холода. – Веселье? После того, как ты украла моих друзей и натравила на меня Цукумогами! Из-за тебя я сломала ногу и чуть-было не умерла, а потом чуть-было не окоченела в этом ужасном шторме! И ты – обманщица! Я на самом деле могла успеть за семь дней доставить тебе гаечный ключ, но из-за тебя теперь Долу нужна помощь, и мне нужно торопиться, и по-твоему это – весело?

Злость на Маркизу захлестнула Сентябрь. Прежде, чем она смогла понять, что творит ее правая рука, девочка с размаху влепила Маркизе пощечину. Слушая вопли Сентябрь, Маркиза не улыбалась, но теперь засмеялась опять. Ее волосы стали бледно-лазуревыми, а красный отпечаток ладони рдел на ее щеке.

-Ну еще бы, конечно я обманула тебя. Ради чего мне поступать иначе? Ты бы принесла мне мечь, как достойнейшая из рыцарей, случись всё по-твоему, - однако что мне было делать с этой диковинной штукой? Я бессильна что-либо делать им, даже просто прикасаться. Мне нужна была именно ты со своим преданным клинком. Именно здесь.

-Но тогда зачем приказывать этому хламу убить меня?

Маркиза наклонила голову немного вбок, её шляпа забавно покачнулась, вовсе не думая сваливаться.

-Пойми, Сентябрь, ведь главное, чтобы ты не подозревала, что за всем этим стою я. Чтобы ты действовала своими силами, чтобы ты понимала всё время, что другого пути нет. После того, как каждый говорил тебе, какое же я жестокое и бессовестное чудовище, мне ни к чему было доказывать тебе обратное. Но теперь ты сама знаешь, насколько опасна бывает жизнь в Королевстве Фей. Сколько времени нужно этим милым созданиям, этому крошечному чудаковатому народу, чтобы повернуть всё с ног на голову и уничтожить тебя. Разве ты согласилась бы изначально понять это. Делать то, что делаю я. На самом деле, это не я жестокая и порочная здесь. Это они. А я наоборот внутри ужасно добрая, Сентябрь.

-Но я бы согласилась. – негромко ответила Сентябрь, глядя в сияющие голубые глаза Маркизы. – Ради спасения друзей. Сделала бы всё, что ты попросишь.

-Да не в этом дело, - с сожалением вздохнув, сказала Маркиза. – При чем тут спасение друзей? Поверь мне, Сентябрь, я всё это самым тщательным образом продумала. В сравнении с проделанным объемом подсчетов, твоя душа покажется пустозвоном. Напомни-ка, что обычно говорят все злодеи, когда история подходит к концу? Как же мы похожи, даже больше, чем ты думаешь. Так кажется, – она взяла руку Сентябрь и нежно поцеловала. – Да, это так. Мы просто как две капли! Я никогда не желала тебе зла; наоборот, мне хотелось защищать и оберегать тебя, как когда-то мне хотелось, чтобы так же поступали со мной. Пойдем со мной к окну, Сентябрь. Взглянем вместе. Это не так трудно. Назовем это «шоу веры».

Сентябрь не отняла руки и позволила подвести себя к одной из стеклянных стен. За нею, беспокойно пылая, туда же подплыла Мерца. Внизу, у стен башни бушевало море. Брызги и пена разлетались во все стороны. Маркиза вытянула вперед руку, – и море успокоилось во мгновение ока, и начался отлив. Подобно распустившемуся ирису, в фиолетово-серых тучах появился круг чистого неба, густо обсыпанного звездами. Появилась половинка луны. А внизу отступившее море открыло огромные каменные колеса, наполовину подтопленные водой. Они поворачивались, отсчитывая определенный интервал. Тик. Колеса имели крупные квадратные зубья, которыми зацеплялись друг за друга. Они были похожи на шестеренки. Огромные и древние. Тик. Неумолимые в своем ходу, поворачивающие друг друга. Тик.

-Что это за штуковина? – спросила Сентябрь.

-Привод Мира. Мы находимся в потайном месте, Сентябрь, внутри сердца Королевства Фей. Отсюда берет начало единственное течение Опасного и Несговорчивого Моря, и здесь же оно заканчивается. И не только оно. Не только.

Маркиза вновь подняла руку, и море отступило еще. Отлив обнажил другие шестеренки, железные, аккуратно и добротно выкованные. Каменные и железные зацеплялись воедино.

-Мы с тобой там, где твой мир смыкается с нашим. Где всего мгновение мир людей и мир фей существует как единое целое. Благодаря этому месту у населения появляется возможность перемещаться из одного мира в другой. Да - случайно, и да – неведомыми путями. Ты знаешь, прикосновение к железу забирает у фей силу, - поэтому они не могут обрушиться на ваш мир и поработить его. То же самое для людей и камней. Но некоторым, единицам, переходы удаются. Если бы не этот короткий поцелуй между камнем и железом, миры бы разошлись навсегда и существовали бы, не зная друг о друге. И никто бы никогда не смог почувствовать себя в мире, как в ловушке: ни в твоем, ни в моем. Детей бы не подменяли на гоблинов, или, что гораздо хуже, вообще бы оставляли кроватки пустыми, повергая матерей в глубокую скорбь. Никто бы никогда не терялся, не сбивался с пути.

-Вот это…

-Ты понимаешь? Понимаешь, что ты должна сделать.

-Но я не хочу.

-Но надо, потому что это разумно. Возьми Материн Меч, Сентябрь. Ты единственная девочка в Королевстве Фей, кому ларец позволил вытащить гаечный ключ. Единственная, чья мама любит копаться в моторах и двигателях. Как только ты рассказала мне о ней, я сразу, сразу почувствовала, что нам необходимо встретиться именно здесь, где оканчивается всё. Расторгни миры, Сентябрь. Разъедини их, - чтобы больше никто не посмел перетаскивать через границу несчастных, потерявшихся детей и оставлять их в мире одних, совсем без друзей.