История одной авиакатастрофы

Глава 1

Да, что не говори, а жизнь состоит из чёрных и белых полос! После страшного кошмара зимней сессии, холода и слякоти зимнего города, бессонных ночей за бредовыми вопросами бредовых билетов по бредовым предметам (да, сессия меня крепко достала), битвы с голодом, сном и собственной тупостью на экзаменах, истрёпанных нервов такая удача! Явно чёрная полоса закончилась, наступила белая. Йо-хэй, мы летим отдыхать!!! На Филлипины, тёплые, далёкие, таинственные Филлипины! И как бы почувствовав угрызения совести за издевательства надо мной во время сессии, неизвестный бог подарил мне ещё одну радость — в составе нашей разношёрстной тургруппы, нелепо толпившейся в зале отлёта святого для каждого интуриста аэропорта «Шереметьего-2», обнаружились два прелестных создания. Две очаровательных девушки были, наверное, мне ровестницами, но смотрелись куда более презентабельно (в плане того что их легко было можно назвать молодыми женщинами, а обозвать меня молодым мужчиной было довольно сложно. И ничего тут смешного нет — такой уж уродился). На самом деле таких красавиц я ещё не встречал. Нет, это не были худосочные фотомодели, из доставшей всех смертных (и, наверное, бессмертных тоже, с Маклаудом никто не знаком? Спросите для интереса, как увидите, а?) рекламы. Девушки были более естественными, натуральными… Описывать их бесполезно, даже «великий-могучий» не передаст такого… Ну можно сказать что одна была высокой шатенкой, другая хрупкой маленькой брюнеткой, с улыбчивым, чуть детским личиком, что фигуры их были просто идеальны: высокие крепкие груди, молодые упругие ягодцы… (чтой то описать их правда сложно, «молодые ягодицы..» тьфу! балда бездарная, где ты видел термин «старые ягодицы»? ох уж эти бездарные ново-писатели, запятые и то стоят кое как, а всё туда-же: мемуары свои, блин, писать…) Но бесперспек… безпртс… безперстим… б… б… бля! безперспективняк, короче их описывать! Не передашь и части их неземной красоты, нечего даже метаться…

Тем временем, пока я любезно пытался описать читателю этих богинь во плоти, необузданное и оголодавшее за сессию лебидо (оголодавшее лебидо как вам термин?) начало всё упорнее указывать на свою голодность. Первым индикатором этого необратимого процесса стал некий орган, перешедший с положения 18:30 в положение 11:30. Ну что поделаешь: озабоченное молодое поколение, куда деваться, примета времени и всё такое… Вторым признаком было то, что мозг мой, загруженный ранее всякой фигнёй типа как бы правильно всё задекларировать и не быть задержанным доблестной таможней (которая, как известно из всем известного фильма (каламбурчик-с вышел..), не всегда даёт добро), переключился на вычисление стратегического подката к красавицам, с целью познакомится и очаровать их. Однако беспристрастный и жестокий самоанализ упорно бубнил что «типа ничего тебе, козёл, не светит»! «Сам козёл» — заявил я самоанализу и немного подумав добавил: «и сам не светит!». Что значит «будь храбрее?» это кто там из читателей пытается советы давать? Вам понятно, похотливые злыдни, постельную сцену подавай… Я бы и сам рад бы… А! Я же себя не описал, вот и заблуждается уважаемый (местами) читатель. Итак давайте занакомится (что ты, балда, лапой своей в монитор тычешь? Как я тебе руку пожму, меня-ж в цифровой вид захреначили!): итак зовут меня Саша, можно Александер, можно Александр Валерьевич, можно Шурик, Можно Алекс, можно Лександр, можно… (мне просто редактор сказал что чтобы моё творение издать под видом повести, надо объёмы бы поболее, вот и стараюсь, потерпите уж чуток)

Шурик, можно Шура, можно просто Шурка. Имею я 19-ть лет отроду, коренной, понимаешь, Москвич. Но вот беда, не тяну я на свой возраст. Типа хиловат, мелок и вообще мордой лица сугубо не вышел (да, да, самокритичность это круто, похлопаем товарищи!). Нет, контакт с женской половиной нашей многострадальной, отбитой всякими там тунгусскими метеоритами, земли я довольно часто имел, ибо лебидо, как уже упомяналось ранее, ненасытно и вечно голодно до неприличая.

Но связи мои были, как правило, кратковременны и проходили под девизом «поебаться и расстаться!». Не нашёл я ещё, понимаешь, единственной и неповторимой, в дефиците они сейчас…. Или ищу плохо? Или и то и другое?

Да и все бывшие мои пассии были сероваты на фоне этих кисок. Обычно я выезжал на юморе и обоянии, в народе такая фишка зовётся новомодным словом «харизма», но в этом случае, боюсь, умения мои не прокатят. Ну уж слишком шикарны были эти крошки, не моего полёта птички, куда деваться! Всё это мне угрюмо бубнил самоанализ, переодически вставляя нравоучения, типа: «Был бы менее ленивым — ходил бы в спортзал, и вообще спи, дон Жуан хренов!». Спать, однако, мне не хотелось. Разругавшись в пух и прах с самоанализом я украдкой, сидя на чемоданах с вещами, наблюдал за заинтересовавшими меня особами. Неожиданно к ним подошло нечто шкафообразное габаритами 2х2 (да не «два хэ два», а «два на два»…), с мобилой за поясом и золотым «роллексом» на запястье, толщиной в мою ногу (о боже, ну за что мне такие читатели достаются? Да не «роллекс» толщиной в ногу, а запястье у него как моя нога по толщине!). Так вот значит подвалил к ним этот быкообразный и начал что то бубнить, параллельно раздевая красоток взглядом. Я ощутил, почему то, укол ревности… и почему то в почки…

Хотя нет, это не ревность, это мы вчера мой отъезд с друзьями обмывали… Так о чём это я? А! Ну дык вот товарисч этот ушёл, жестоко посланный, через пару секунд после триумфального подхода. А ведь красив довольно был, на мой скромный вкус (Эй-эй!! сугубо авторский анализ, при чём тут «автор — гей!»?), не чета мне, убогому. Однако старая испытанная истина: «Не рискнув ни разу, всю жизнь будешь мучаться от платонической любви», не раз выручавшая меня, помогла и на этот раз. Подбодрив себя обычным: «Ты, блин, мужик, или как?» я, с видом провинциала впервые увидевшего электронный банкомат, подошёл к девушкам, волоча за спиной свой чемодан, и спросил скучным голосом, не таращась, как это делали остальные мужики в радиусе 200-т метров, на их прелести, а смотря угрюмым тусклым взором в лицо: «Простите пожалуйста, где тут на рейс «Москва-Манила», и что это за циферки на табло рядом с номерами рейсов?». Слово «циферки» было ввёрнуто не случайно, оно должно было растопить лёд между незнакомыми людьми, ибо всякие уменьшительно-ласкательные суффиксы обычно показывают девушкам чувствительность твоей натуры. Шутка, просто первое что на ум пришло — то и ляпнул, работа экспромтом самая чистая и очень естественная, без вариантов. Удивлённые моим игнорированием их прелестей и успокоенные отсутствием хитрого блеска похотливых глазёнок, который обычно возникает у всех, жаждущих подцепить девушку, красавицы наперебой начали мне сочувственно объяснять устройство электронного табло. «Один-ноль, Шура, ты мужик!» — подбодрил я себя и уже смелее начал скользкий путь знакомства.

В итоге получилось довольно неплохо — мои анекдоты и весёлые байки, всякое отсутствие надоедливого к ним интереса, как к сексуальным объектам (вы бы знали что мне стоило этот интерес скрывать!), выслушивание их мыслей и признавание их крайне оригинальными и умными (ну то что мне думалось в реале — не стоит выдавать) сделали своё чёрное дело. Девушки вполне заинтересовались мной и вскоре мы уже втроём направились на наконец-то объявленную регистрацию пассажиров. Я чувствовал себя на седьмом небе от счастья. И хотя для них я был всего лишь милым весёлым попутчиком, не более, мне было приятно их внимание и завистливые взгляды мужской половины очереди. Да, все эти почтенные главы семейств, молодые крепкие парни и даже прыщавые подростки, все они хотели бы быть на моём месте, чтобы хотя бы находится рядом и непринуждённо болтать с этими богинями юности и красоты во плоти. Особенно негодовал тот боров, отшитый ими ранее. Какие же он на меня взгляды бросал…

Неразбериху и смятение в ряды мужской части очереди вносила и одежда моих прекрасных попутчиц: Ира (шатенку звали Ирой, брюнетку — Катей) была одета в туго обтягивающие прекрасные бёдра джинсы и узенькую полоску топика, который с трудом вмещал под собой высокую красавицы. Выпуклые соски прекрасных грудей, явственно обозначенные под топиком, прямо выражали нелюбовь Ирины к бюстгальтерам. Особую пикантность её наряду придавал коротенький плащ, наброшенный на плечи (зима, холод, но это у нас, а по прилёте плащ можно будет убрать и оказаться одетой по погоде). Катерина же была одета в длинную узкую белую юбку, которая так же, как и у подруги, обтягивала прекрасную округлую попку красавицы, а чёрный облегающий свитер подчёркивал достоинства верхней части тела. Нет, описалова не удаются у меня, похожи на труды почётных сценаристов из «эротических фантазий плейбоя», голяк… Ладно, проехали…

Место в стареньком «ТУ-154» мне досталось у окна, тьфу, иллюминатора (на самолёте ведь иллюминаторы), но вняв просьбам очаровательной Катюши (девушке страшно хотелось увидеть свой дом с высоты птичьего полёта) я уступил своё место ей. Но ничуть об этом не пожалел, так как нам достались все три места с левого борта. Таким макаром я оказался в центре, между двумя богинями.

Аромат их духов, их милое щебетание, их улыбки… Всё это сводило меня с ума, это была пытка, но пытка сладострастная и безумно приятная. Ах какая хорошая штука эти откидные столики в самолётах! Только этот столик спасал меня — мой погибающий от спермотоксикоза, стоящий без передышки последние три часа перед вылетом, член, отчётливо проступал под штанами. В очереди меня спасал чемодан с вещами, но после посадки в самолёт прикрываться стало нечем, и если б не чудесные откидные столики я бы попал в неудобное положение. В общем летайте самолётами «Аэрофлота» и всё такое!

Чуток отвлёк меня от похотливых мыслей скрежет и стук двигателей самолёта на взлёте, но потом необычные звуки исчезли и я, решив что так и должно быть, снова сосредоточил внимание на своих попутчицах….

Прошло полтора часа полёта, в салоне самолёта стало жарко. Под нами во все стороны расстилалась водная гладь, море — этим всё сказано. Я травил очередной анекдот когда самолёт потряс страшный удар. В ту же секунду лайнер накренился и набирая скорость понёсся вниз. Дальнейшее я помню с трудом — вопли пассажиров, вываливающиеся из багажных полок вещи, срывающиеся с мест люди — всё слилось в едином ужасном кошмаре. Я не буду утверждать что я сохранил хладнокровие, нет, скорее просто сработал рефлекс: не проронив ни слова, борясь с мучительными перегрузками я ухитрился-таки убрать столик (благо на мой всё ещё торчащий орган уже никто не обратит внимание) и пристегнуть ремень безопасности себе и обезумевшим от страха Кате и Ире.

Тем временем пилоты с переменным успехом пытались выровнять повреждённую машину — полёт наш периодически становился пологим, но потом мы снова, как на каких-то дьявольских «американских горках» срывались в крутое пике. Кажется в авиации даже есть такой термин — «кабрирование» (господи, какая же ерунда лезет в голову в экстремальных ситуациях!). Самолёт сильно трясло…

Когда мы коснулись воды я перестал что-либо понимать, помню лишь страшный удар, треск ломающегося металла, вода в лицо…. Позднее я видел расшифровку «чёрных ящиков» погибшего самолёта: в последний момент перед касанием воды пилоты выровняли-таки непослушную машину, от удара об воду обшивка самолёта дала гигантскую трещину, куда и вынесло часть кресел левого борта. Включая и наши три места. После этого пилоты ухитрились снова поднять слегка задевшую водную гладь машину в воздух и протянуть ещё около семидесяти километров, прежде чем самолёт окончательно рухнул в море…. Но это я узнал потом, в тот момент я вообще ничего не соображал и не понимал. Как мы выжили в этом аду? Я не могу ответить на этот вопрос, говорю же белая полоса жизни. Научно это не объяснишь — счастливые стечения обстоятельств, невероятный, один из миллиарда шанс выжить. И мы не упустили этот шанс….

Соображать и понимать что-то я понял лишь когда наша спарка из трёх кресел врезалась на страшной скорости в воду и начала быстро идти ко дну. Плаваю я неплохо, несмотря на костлявое телосложение (не верьте что только толстяки хорошо плавают — стройные перцы, типа меня, тоже могут чувствовать себя в воде как рыба, иначе как бы я смог выжить?), поэтому легко освободившись от ремней я под водой помог проделать эту операцию своим спутницам. Ира держалась молодцом, а вот хрупкую Катю пришлось общими усилиями, уже без сознания, выталкивать на воздух. Да, только там под водой, я понял какой же кайф дышать, просто дышать чистым воздухом. Набирать полную грудь, до боли в наглотавшихся солёной воды лёгких. Наш самолёт как испарился, пока мы возились под водой, он успел исчезнуть за горизонтом, ещё бы — такая скоростища…

Ира была в полном трансе и тупо выполняла мои команды, Катя вообще без сознания, я поддерживал её на плаву (слава тебе Катюша, твоя диета спасла тебе жизнь, будь бы ты хоть на пару десятков кэгэ потяжелее — не удержал-бы, покоилась-бы ты сейчас на морском дне… В общем занимайтесь спортом девушки, сидите на диете, и вас всегда смогут спасти ловкие и весёлые парни, типа меня!) Поверхность моря представляла собой жалкое зрелище: обломки, масляные пятна…. Но ни одного человека, кроме нас троих, на тысячи километров вокруг.

Только много позднее я узнал что при ударе о воду из самолёта вывалилось четыре ряда, по три кресла в каждом. Из всех пассажиров злополучного рейса № 459 «Москва-Манила» выжили лишь мы втроём. А вы говорите судьба….

От созерцания водной глади меня отвлёк кашель Кати. О, слава богам! Она приходила в себя. Не знаю чему я больше обрадовался — тому что она жива, или тому что мне не надо больше поддерживать её на плаву. Как ни странно возвращение к жизни Катюхи внесло надежду в наши с Иркой сердца, ибо только очнувшись Катя с трудом выдавила: «Остров!». Вот тебе на! Действительно, поддерживая Катю на плаву я не видел что творится слева, а там, совсем близко маячил небольшой остров. Песок, пальмы… Мираж что ли, больно не верится в такую удачу? Нет, действительно остров. Собрав последние силы мы поплыли к берегу. И хотя я плыл с трудом, но процесс был не лишён приятности: сама Катя плыть ещё не могла, поэтому я плыл на спине, обхватив девушку за талию и буксируя над собой. На деле до острова оказалось довольно далеко, еле доплыли.

Выбравшись на берег, мы вповалку рухнули на землю. От усталости я не мог даже говорить, просто закрыл глаза и уткнулся лицом в тёплый песок. Подняться и оглядеться я смог только через минут десять. Однако обозреть пейзаж мне так и не удалось: взгляд мой упал на распростёртую возле меня Катю… О… О… О…

Красота — страшная сила. Пять минут назад я не мог даже открыть глаза, а теперь готов был изнасиловать девушку прямо здесь и сейчас! Находящаяся в полуобмороке девушка не контролировала себя и не обращала внимания на свой вид. А посмотреть было на что: её юбка разодралась и получившийся таким образом разрез доходил почти до середины бедра. Открывшийся вид показал мне что девушка не носит нижнего белья… Член мгновенно восстал из небытия и разрывал брюки. Не знаю, что бы случилось через секунду, если бы Ира, тоже очнувшаяся, не кинулась к подруге. Слава богу, что она умела делать исскуственное дыхание, ибо если бы его начал делать я, то точно не выдержал бы, и отымел крошку прямо на пляже. Ну или мне так только казалось, не мой профиль как никак…

Когда Катюшка очнулась, и все мы более-менее пришли в себя я предложил осмотреть остров (естественно, предложение это я делал стоя к красавицам спиной и, типа, глубокомысленно оглядывая джунгли острова, член-то, собака, всё ещё не мог успокоится и стоял себе как пизанская башня какая-нибудь). Предложение моё было воспринято без энтузиазма. Девушки ещё не совсем пришли в себя, но ужас положения начинал понемногу доходить до них. Я, как мог, пытался отвлечь и развеселить их, однако теперь мои шутки не находили их поддержки….

Правда Катя очень долго благодарила меня за своё спасение, но настроение у девчонок всё равно было очень подавленное.

Через час и двадцать семь минут (если мои разбитые часы шли правильно) мы снова пришли на пляж, с которого началось наше знакомство с островом.

Боже ж ты мой! Весь остров можно обойти кругом за полтора часа! И естественно (сам знаю что не оригинально, и уже было, но не выбирал я этот остров!) остров абсолютно не обитаем! Ни одной человеческой души! Зато есть птички, какие-то зверушки, при нашем приближении убегающие в чащу леса, родничок с пресной водой, известный вам уже пляж и джунгли. Много труднопроходимого леса. Райский уголок вроде бы, но не в нашем положении. Да, если бы у меня была яхта, куча провизии и спиртного я бы первый восславил этот остров, но в тот момент он казался мне противным. Девушки же вообще едва сдерживали слёзы. Поняв что от моих попутчиц сейчас мало толку, я, сказав им оставаться на пляже, пошёл искать что-нибудь поесть, ибо в самолёте нас так и не успели покормить, а вся эта беготня по острову и предшествующий этому героический заплыв очень нагуляла нам аппетит. Походив с часок по острову я нашёл кокосовую пальму (что было не сложно, так как пальмы были там повсюду, просто я искал что-то типа земляники или кустика клубники и не сразу допёр, что кокосовая пальма — самое оно в нашей ситуёвине) и поймал на мелководье здорового краба. Но важнее было другое — я в одиночестве собрался, наконец, с мыслями. Логично предположить что нас будут искать (боже, что творится с родителями!), логично предположить что остров наш сразу проверят, соответственно боятся нечего и надо весело проводить время. Тем более компания просто потрясающая. Теперь я остался для них единственной надеждой, опорой, родственной душой. Единственным мужчиной на всём острове. Единственным мужчиной на тысячи километров вокруг. Что ж, приятно. Натянув на себя маску хронического улыбчатого оптимиста я вернулся на пляж, бубня про роскошный, экологически чистый ужин, из кокосов и одного краба (на троих-то человек, деликатес однако). Девочки, похоже, успокоились и даже обрадовались моему приходу (моему приходу, или еде?). Расколотив несчастные орехи и поджарив-таки несчастного краба (слава богу, как у курящих людей, в зажигалках недостатка у нас не было) мы поели и растянувшись на пляже начали строить планы на будущее. Я обнадёжил девушек, поделившись своими размышлениями по поводу острова и нашего спасения, после чего их настроение ещё больше улучшилось (о боже, знали бы мы что самолёт упал в семидесяти километрах от нашего острова…). Мы, со свойственной молодёжи бесшабашностью, решили что уж коль мы остались живы, значит судьба такая и ничего тут не изменишь. Надо просто радоваться жизни, тем более остров этот (особенно после обеда и под полуденным солнцем, да ещё после впечатлений зимней сессии и катастрофы) оказался не таким уж и плохим местом. На жаре нас скоро потянуло купаться. Логично предположив, что раз во время нашего заплыва нас не съели акулы, а значит их тут нет, мы решились-таки немного поплавать. Тут-же встал вопрос об одежде. Решительная Иришка, мило спросив не против-ли я (неужели я так похож на идиота?), сразу стянула топик и джинсы, оставшись таким макаром только в белых тоненьких трусиках. Катюха медлила, и я знал причину — под юбкой у нашей крошки же ничего не было. Тогда-то я и решил пойти ва-банк.

Заявив что нечего лишний раз мочить одежду и что все мы тут свои, да ещё и объединённые общей бедой, я предложил купаться голышом. «Да ты наглец!» — как-то по новому взглянув на меня улыбнулась Ирина. «Но одежду мочить, действительно, не стоит!» — закончила за неё Катя (Не, Катюх, тебя я всё-таки хочу больше чем Ирку), решительно стаскивая свитер (под ним тоже ничего не оказалось) и юбку. О боги! Что у неё было за тело! Прекрасное, соблазнительное, великолепное…. Но самое удивительное и интересное было в другом — внизу она была чисто выбрита, и её киска была видна в мельчайших подробностях (Так, что ты, о злобный зритель… тьфу! читатель, угораешь? Как я тебе написать должен был? «лысая пизда»? У меня-ж тут, бляха-муха, в натуре, чисто литературное, высокохудожественное произведение! Я же, блин, культуру, поднимаю, злыдня позорная. Романтика там, типа эротизм лёгкий… Ну типа лёгкое примитивное чтение, активирующие всякие там основные инстинкты, понял?

Аж весь кайф от воспоминаний мне, злодеянец, поломал..) Поняв что так таращится нехорошо, я, пробубнив что-то про её интересные вкусы, перевёл взгляд на Иру… Вот уж из огня да в полымя! Каштановая полоска Иркиной киски возбуждала не менее сильно, чем её высокая молодая грудь с большими розовыми сосками. В штанах у меня снова началась революция. Взглянув на моё плачевное состояние девчонки не сговариваясь весело рассмеялись и взявшись за руки побежали к воде… Сзади они выглядили не менее (если не более) соблазнительно. Поняв, что будет неприлично оставаться одетым (здорово звучит, да?), я стянул футболку, штаны и трусы и ломанулся в воду, моля бога чтобы быстрее добраться до воды и упрятать свой торчащий конец в спасительную глубину вод. Когда это наконец произошло мне неожиданно в голову пришла мысль что будет обидно, если в бухте окажуться-таки акулы и одна из них откусит мне мой исстрадавшийся девайс (какой же идиотизм иногда лезет в голову!). Эта мысль немного отвлекла меня и напрочь убила желание купаться. Что называется порыв был порван. А вот девчонки резвились в воде как маленькие, обнимались, брызгались и звонко смеялись. Взглянув на них я решил что хрен с ними, с этими акулами и ломанулся спасать бедную Катюшку, жестоко забрызганную подругой.

Косметика на их лицах поплыла (ну то есть она поплыла ещё при падении, но всё равно надо было это упомянуть), что придавало зрелищу особую пикантность (я уж не говорю обо всём остальном). С моим приходом стратегическая обстановка резко изменилась. Действуя в четыре руки мы забрызгали Иринку и повергли её в позорное бегство к берегу. Весело смеясь и крича воинственные вопли вслед убегающей Ирине мы совсем развесилились. Всё ещё смеясь Катюшка повернулась ко мне и… Этот момент я буду помнить до гробовой доски — Катя неожиданно обняла меня за шею, прижалась ко мне своим телом и поцеловала в губы. Её маленький юркий язычёк ураганом промчался по моему нёбу. Я ответил на поцелуй, обняв её за талию прижал к себе. Юркая ручка моей новой знакомой скользнула под воду и… (меня до сих пор, после стольких-то лет, трясёт при одном лишь воспоминании об этом) легко скользнув по налившимся в предвкушении удовольствий яйцам цепко схватила мой член! От неожиданности и необычности ощущений я глупо ойкнул…

И тут Катюшка, второй рукой, легко оттолкнула меня. Не удержавшись на ногах я ушёл под воду, подняв целый фонтан солёных брызг, а Катюшка заливаясь смехом и соблазнительно сверкая ягодицами, бросилась к берегу… Лишь сжав волю в кулак я не бросился следом (хотя может и надо-бы было), а поднявшись спокойно и с достоинством (насколько это возможно при торчащем на 11:30 члене) побрёл к берегу. Взглянув на моё несчастное выражение лица и стоящий орган Ирка язвительно заметила: «Гармоны играют, малыш?». Девчонки рассмеялись. Я тоже рассмеялся но смех получился натянутым и хриплым. «Ну я-же не импотент…» — начал было я, но был безжалосто прерван язвительной Ириной: «Да мы уж видим!».

Смущённый и обиженный, нудно бубня себе под нос и всем своим видом выражая обиженного мученника я улёгся на песок и демонстративно отвернулся от девчонок. Однако Ирина, видимо, решила достать меня. «Сашенька, золотце, сделай мне пожалуйста массаж, а? А то что-то после этих всех заплывов у меня все мышцы болят..» — чувственным нежным голоском пропела она. Однако я, всё ещё поддерживая имидж обиженного спасателя человечества, заявил что обиделся и вообще загараю. Тогда Ира обратилась с аналогичной просьбой к Кате. Катюшка, добрая душа, согласилась обслужить подругу. Я тем временем, разморённый горячим солнышком и недавним обедом слегка задремал. Разбудил меня протяжный стон, резко обернувшись на звук я увидел… Ох что я, типа благодарные читатели и всё такое, увидел… Ага! А вот и не скажу что увидел, чисто от подлости нрава. Вам ведь интересно, глазёнки загорелись… А хрен вам! И снова (мне так нравится издеваться над читателем, это что то!) ХРЕН ВАМ! Хотя ладно, если слишком сильно злить читателя он может обидеться, что ударит по моему авторитету супер свойского такого сочинителя, который с читателем на короткой ноге. Итак увидел я следующее: Девушки слились в объятиях, Катя увлечённо облизывала юрким язычком пышную грудь Иры, а пальцы левой руки нашей красавицы вовсю орудовали во влагалище партнёрши. «Ох бля!» — вырвалось у меня.

Не обращая ни малейшего внимания на меня девушки слились в страстном французском поцелуе. Не в силах больше сдерживаться я поднялся на ноги и направился к месту соития этих, практически, двух лесбийских нимф 20-го века.

Отчаянно делая вид что просто прогуливаюсь (а я что? я ничего!) я подбирался всё ближе. Девушки не обращали на меня никакого внимания, что меня, с одной стороны, радовало (уединились, понимаешь, любящие подружки, а тут вываливаюсь извращенец-вуайерист я, со своей елдой, устремлённой в небо, и порчу весь кайф), а с другой обижало — типа по всем законам жанра меня должны были начать обнимать, целовать, ну и далее по логике… (Эй, писатель, уж коль ты меня в такую ситуацию загнал — выручай, сам стесняюсь что либо предпринимать…)

[ «ХОРОШО» — СЖАЛИЛСЯ ПИСАТЕЛЬ, зови меня просто: и.о. бога (Примечание писателя)]

Ира, словно очнувшись, заметила меня, скромно стоящего себе с хером наголо в отдалении и пожирающем действо глазами. Слегка улыбнувшись моему, должно быть крайне нелепому… в тот момент… да и по жизни тоже, виду она отстранила Катюшу и, поднявшись с песка, подошла к месту моей локации. Нежные ручки обхватили меня за шею, юркий язычок начал нежно обследовать мой рот…

(Йо-хэй, и.о. бога, я тебя ценю и уважаю, ты настоящий мужик!) Дальше можно долго описывать подробности нашего бурного совокупления, как к нам присоединилась возбуждённая Катя, как прекрасна маленькая групповушка…

Но не буду! Вот из вредности не буду. Купи себе касету с порнухой и смотри, а я тут на высококультурное произведение претендую. Не дадим аморальному поведению из гнилой американской культуры проникнуть на просторы великой Российской литературы! Урр-р-рра товарищи, урр-р-р-р-р-р-рррааааааа!