История России с древнейших времен до 1861 года

Иного плана вельможи окружали трон Елизаветы Петровны. Фаворит из бывших пастухов и певчих украинец Розум, пожалованный императрицей графским титулом (стал Разумовским), был, как и повелительница, человеком незлобным, доброжелательным и настолько ленивым, что не вмешивался в дела управления. Он заботился только о своей многочисленной родне, наделяя ее вотчинами, чинами и званиями. Сменивший Разумовского фаворит императрицы Иван Иванович Шувалов отличался многими редкостными в те времена качествами: бескорыстием, образованностью, мягким характером.

Ни в какое сравнение с Остерманом не шли и вельможи, на долю которых выпала роль первых лиц в управлении государством: А. П. Бестужев-Рюмин и особенно родственник фаворита Петр Иванович Шувалов, человек хотя далеко и не бескорыстный, но плодовитый прожектер, в котором просматриваются черты крупномасштабного государственного деятеля.

Елизавету Петровну сменил ее племянник Петр III. За полугодовое царствование он не успел обзавестись вельможей, одолевшим всех своих соперников и подобным Остерману и Шувалову, оказывавшим безраздельное влияние на монарха. Его фаворитка Елизавета Романовна Воронцова - личность серая, не блиставшая ни умом, ни красотой, тем не менее так очаровала императора, что тот намеревался отправить свою супругу в монастырскую келью, чтобы жениться на ней. Воронцова не претендовала на роль Помпадурши, и ее влияния на внутреннюю и внешнюю политику не прослеживается.

Конечно, те, кто занимал трон, их фавориты и вельможи придавали определенный колорит царствованиям, но при всем том их влияние на ход событий было ограниченным - надо помнить, что жизнь текла своим чередом независимо от того, кто царствовал, Петр Великий или его бездарный внук Петр III: крестьянин возделывал пашню, купец торговал, в канцеляриях скрипели перья, чиновники ездили на службу и вымогали взятки, солдаты проводили время в казармах или на поле брани.

Перейдем к рассмотрению событий на троне. Петр I после продолжительной болезни скончался 28 января 1725 г., не воспользовавшись изданным им Уставом о наследовании престола: преемника он не успел назначить. Старая знать хотела видеть на престоле сына царевича Алексея, малолетнего Петра. Но эта кандидатура не сулила ничего хорошего вельможам, выдвинувшимся при Петре I и принимавшим активное участие в розыске по делу царевича Алексея и суде над ним. В противовес Петру они поддерживали кандидатуру жены умершего императора - Екатерины. Спор о преемнике решили гвардейские полки. Дворянские по своему составу, они с этого времени превратились в основное орудие борьбы за власть между соперничавшими группировками.

Выдвинувшаяся при Петре I новая знать, заручившись поддержкой вызванных ко дворцу гвардейских полков, возвела на престол Екатерину. Эта была женщина недалекая, неграмотная, не способная управлять огромной империей, но пользовавшаяся популярностью, благодаря своей доброте часто выступавшая ходатаем перед суровым супругом за лиц, подвергшихся опале, и умевшая укрощать его гнев. Практически власть оказалась, однако, в руках умного и честолюбивого князя А. Д. Меншикова. При императрице, в 1726 г. был создан Верховный тайный совет, в состав которого, помимо представителей новой знати во главе с Меншиковым, был включен также олицетворявший родовитую аристократию князь Д. М. Голицын.

Верховный тайный совет стал высшим учреждением в государстве, ему были подчинены три первые коллегии (Военная, Адмиралтейская и Иностранных дел), а также Сенат. Последний потерял титул правительствующего и стал называться высоким.

После смерти Екатерины I в 1727 г. императором согласно ее завещанию был провозглашен внук Петра I - Петр II, а к Верховному тайному совету перешли функции регента. Столь резкое изменение позиции Меншикова, ранее не желавшего слышать о сыне казненного царевича Алексея, было связано с планом женить малолетнего императора на своей дочери. Но не знавшее границ честолюбие временщика вызвало недовольство даже у его недавних союзников. Накануне смерти Екатерины I против него готовился заговор, возглавлявшийся Толстым. Заговорщики были разоблачены и поплатились ссылкой. Но расправой с Толстым Меншиков расчистил путь к власти для аристократии, что в конечном счете ускорило его собственное падение. В сентябре 1727 г. Меншиков был арестован, сослан в далекий Березов, где вскоре и умер. Его колоссальные владения, насчитывавшие свыше 100 тыс. крепостных, были конфискованы.

Падение Меншикова означало фактически дворцовый переворот. Во-первых, изменился состав Верховного тайного совета, в котором из вельмож петровского времени остались лишь Остерман и Головкин. Большинство в Верховном тайном совете приобрели представители аристократических семей Голицыных и Долгоруких. Во-вторых, изменилось положение Верховного тайного совета. 12-летний Петр II вскоре объявил себя полноправным правителем; этим был положен конец регентству Верховного совета.

Добившись преобладающего влияния в Верховном тайном совете, аристократическая группировка имела в виду пересмотреть преобразования и отчасти восстановить порядки, существовавшие в России до их проведения.

При дворе большое влияние приобрел Алексей Долгорукий, недалекий интриган, выдвинувшийся благодаря бесшабашному сыну, проводившему время с Петром II в попойках, охоте и грубых развлечениях. Долгорукие, подобно Меншикову, пытались закрепить свое влияние осуществлением нового проекта брачного союза. Они были близки к цели - на середину января 1730 г. была назначена свадьба Петра II и дочери А. Г. Долгорукого, но император во время очередной охоты простудился и скоропостижно умер. Сенаторы, генералитет, члены Синода, гвардейцы, а также многочисленные представители провинциального дворянства, прибывшие в столицу на ожидаемые торжества, стали участниками важных политических событий.

Верховники на тайных заседаниях обсуждали возможных кандидатов на престол. Выбор пал на Анну Иоанновну, дочь брата Петра I - Ивана Алексеевича. Петр I выдал замуж Анну Иоанновну за герцога курляндского, но она тут же овдовела и 20 лет провела среди чужого ей курляндского дворянства. В глазах верховников герцогиня была наиболее подходящей кандидатурой, которой можно предложить корону с ограниченной властью. Анна Иоанновна, по мнению верховников, давно покинув Россию, не имела здесь сторонников, на которых могла бы опереться. В глубокой тайне Д. М. Голицын с В. Л. Долгоруким составили кондиции, т. е. условия вступления Анны Иоанновны на престол.

Анна Иоанновна должна была управлять государством не в качестве самодержавной императрицы, а совместно с Верховным тайным советом, без ведома которого ей запрещалось объявлять войну и заключать мир, вводить новые налоги, награждать чином выше полковника, жаловать или отнимать вотчины без суда. Командование гвардией переходило к Верховному тайному совету. Таким образом, кондиции ограничивали самодержавие, но не в интересах всего дворянства, а в пользу его аристократической верхушки, заседавшей в Верховном тайном совете.

Слух о "затейке" ограничить "самодержавство" проник в дворянскую и гвардейскую среду и вызвал там явно враждебную реакцию. В противовес кондициям верховников различные группы дворянства составили свои проекты с изложением взглядов на политическое устройство страны. Если кондиции верховников имели в виду интересы небольшой кучки аристократов, то авторы дворянских проектов требовали сокращения срока службы, отмены ограничений в наследовании недвижимого имущества, облегчения условий службы в армии и на флоте путем организации специальных учебных заведений для подготовки офицеров, более широкого привлечения дворян к управлению и т. д.

Анна Иоанновна, безропотно подписавшая кондиции в Митаве, после прибытия в Москву быстро обнаружила, что "затейка" верховников не пользуется поддержкой ни у массы дворян, ни у гвардейцев. В их присутствии и при их поддержке она надорвала лист бумаги с подписанными ею кондициями. Этим самым она провозгласила себя самодержавной императрицей. Верховный тайный совет был упразднен, а членов его (Голицыных и Долгоруких) под разными предлогами выслали из столицы, чтобы несколько лет спустя подвергнуть казням.

Ленивая и невежественная, отличавшаяся высоким ростом и чрезвычайной полнотой, императрица, которую приводили в восторг грубые шутки карлиц, не проявляла никакого интереса к государственным делам. Вместо упраздненного Верховного тайного совета при ней было организовано примерно такое же по компетенции учреждение, но под новым названием - Кабинет министров. Новым был и состав Кабинета министров, куда вошли доверенные лица императрицы.

Анна Иоанновна тяготилась участием в государственных делах и в 1735 г. издала указ, которым подпись трех кабинет-министров объявлялась равноценной императорской подписи.

В царствование Анны Иоанновны небывалых размеров достигло влияние иностранцев. Наплыв их в Россию начался еще с конца XVII в., однако до воцарения Анны Иоанновны они не играли существенной роли в политической жизни страны. Иным стало их положение при Анне Иоанновне. Тон при дворе задавал невежественный фаворит императрицы, курляндский немец, бывший конюх, Бирон, не занимавший официальных постов, но пользовавшийся безграничным доверием Анны Иоанновны. Под его покровительством проходимцы из иностранцев занимали высшие и хорошо оплачиваемые должности в административном аппарате и армии. Многие из них безнаказанно грабили казну.

В годы бироновщины, а вернее остермановщины, ибо правил страной Остерман, иностранцы пользовались преимуществами при назначении на доходные должности и продвижении по службе. Это вызывало протест со стороны русского дворянства, лишенного части доходов и ущемленного в национальных чувствах.

Выразителем его стал кабинет-министр А. П. Волынский, вместе с кружком единомышленников разработавший "Проект о поправлении внутренних государственных дел". Волынский требовал дальнейшего расширения привилегий дворянства, заполнения всех должностей в государственном аппарате - от канцеляриста до сенатора дворянами, командирования дворянских детей за границу для обучения, "чтобы свои природные министры со временем были". Духовные пастыри от сельских священников до высших должностей в церковной иерархии тоже должны замещаться выходцами из дворянства. Резкие отзывы об Анне Иоанновне ("Государыня у нас дура, и как-де ни докладываешь, резолюции от нее никакой не добьешься"), осуждение действий Бирона и его окружения привели в 1740 г. Волынского и его сообщников на плаху.

Незадолго перед смертью императрица назначила себе преемника - сына дочери своей племянницы Анны Леопольдовны (герцогини Брауншвейгской), причем регентом грудного ребенка была определена не мать, а Бирон. В условиях всеобщего недовольства Бироном и ропота гвардии, которую регент пытался "раскасовать" по армейским полкам, Миниху, президенту Военной коллегии, без особого труда удалось совершить очередной дворцовый переворот (8 ноября 1740 г.), лишивший Бирона прав регента, которыми он пользовался всего три недели. Миних провозгласил регентом Анну Леопольдовну - даму недалекую, чуравшуюся всяких забот об управлении государством, как и ее предшественники. Чуждая русскому дворянству, она, запершись, проводила время в обществе своей фрейлины.

Переворот не мог удовлетворить интересов широких кругов русского дворянства, так как он сохранил за немцами руководящее положение в государстве. Влиятельным лицом в стране стал фельдмаршал Миних, чрезмерно честолюбивый и столь же бездарный полководец. Он мечтал то о получении звания генералиссимуса русской армии, то о должности первого министра. Из-за интриг ловкого Остермана, конкурировавшего с фельдмаршалом в борьбе за власть, Миних не получил чина генералиссимуса, о котором мечтал, и ушел в отставку. Фактическая власть оказалась в руках Остермана.

Распри между немцами ускорили падение их влияния при дворе. Во время очередного переворота, совершенного 25 ноября 1741 г. в пользу дочери Петра I - Елизаветы, были арестованы воцарившиеся на престоле представители Брауншвейгской семьи: маленький император Иван Антонович, его мать и отец. Свергнутого императора Елизавета Петровна и Екатерина II держали в строгом заточении вплоть до 1764 г.

Вступление на престол Елизаветы Петровны сопровождалось двумя особенностями: претендентка на трон сама отправилась добывать корону, сама возглавила отряд гвардейцев, свергнувших Брауншвейгскую фамилию. Вторая особенность переворота состояла в стремлении привлечь к нему иностранные государства - Швецию и Францию. По согласованию с Елизаветой Петровной Швеция объявила России войну. Подлинная цель войны - пересмотр условий Ништадтского мира - была завуалирована заботой об освобождении России от немецкого засилья. Предполагалось, что в Петербурге заговорщики при подходе шведских войск поднимут восстание, на троне окажется Елизавета Петровна, в благодарность за оказанную помощь готовая подписать выгодный для Швеции мир. Цесаревна, однако, отказалась подписать обязательство вернуть Швеции земли, отвоеванные ее отцом. Переворот был совершен без участия в нем шведских войск и дипломатов Франции.

Переворот 1741 г. сопровождался, кроме того, арестом Миниха, Остермана и других влиятельных немцев и ссылкой их в Сибирь. Рота Преображенского полка, участвовавшая в событиях, стала называться лейб-компанией. Участники переворота получили щедрые награды крепостными. Те из них, кто не имел дворянского звания, были возведены в дворянство.

Новая императрица упразднила Кабинет министров, восстановила Главный магистрат, ликвидированный Верховным тайным советом. Были возрождены также Мануфактур- и Берг-коллегии, слитые ранее с Коммерц-коллегией, и объявлено о том, что Сенату возвращается вся полнота власти, которой он располагал в петровское время. Однако и Елизавета Петровна не могла обойтись без учреждения, несколько напоминавшего Верховный тайный совет и Кабинет министров, - во время Семилетней войны возникло постоянно действовавшее совещание, стоявшее над Сенатом и названное Конференцией при высочайшем дворе. В работе Конференции участвовали руководители военного и дипломатического ведомств, а также лица, специально приглашенные императрицей.

Современники отмечали необычайную красоту Елизаветы Петровны. Более всего ее интересовали заботы о своей внешности, маскарадах, балах и фейерверках. Двор утопал в роскоши, расходы на его содержание были столь велики, что императрица порой не знала, как расплатиться по мелким счетам. Беззаботная, жившая в свое удовольствие Елизавета Петровна, лишь изредка вспоминала, что у императрицы кроме права иметь 15 тысяч платьев были еще и обременительные обязанности. В последние годы жизни ей было ненавистно всякое упоминание о делах и приближенным приходилось по нескольку недель выжидать удобной минуты, чтобы она подписала указ. Опасаясь дворцового переворота, она предпочитала в ночные часы бодрствовать, а спать днем.

Безалаберная жизнь рано свела ее в могилу - она умерла в конце 1761 г. в возрасте 52 лет. Ее сменил Петр III - внук Петра Великого, сын его дочери Анны Петровны и герцога Голштинского. Волею случая он стал наследником трех корон: герцога Голштинского, Швеции и Российской империи. Предусмотрительно его нарекли Петром Фридрихом: Петром, на тот случай если он займет трон в России, и Фридрихом - если в Швеции. Воцарившаяся Елизавета Петровна поспешила срочно доставить его в Петербург, где он принял под именем Петра Федоровича православие и был объявлен наследником престола.

Отрок, еще будучи в Киле, проявлял болезненную страсть к экзерцициям. Эту привязанность он сохранил и в годы, когда стал взрослым. Устойчивыми у вздорного императора были три качества: неприязненное отношение к народу, которым он должен был управлять, пренебрежение к православию, третирование духовенства и подобострастное отношение к Фридриху II, которого он боготворил и которому пытался безуспешно подражать. Большую часть времени он проводил в попойках, в игре в карты и вахтпарадах.

Супруга Петра III, ангальтцербтская принцесса, до принятия православия именовавшаяся Софьей Фредерикой Августой, нареченная Екатериной Алексеевной, была полной противоположностью своему нелепому супругу. Умная, энергичная и образованная, она после приезда в Россию из немецкого захолустья вынашивала мечту занять престол и умело завоевывала популярность у двора и столичного дворянства.

В противоположность Петру III, гримасничавшему в храмах во время богослужения, она демонстрировала набожность и горячую приверженность к православию. Супруг издевался над русскими обычаями, супруга, напротив, неукоснительно их придерживалась. Вспыльчивому нраву и самодурству Петра III Екатерина противопоставляла спокойствие и рассудительность. В итоге Петр III своими непредсказуемыми поступками вызывал у придворных и вельмож неуверенность в будущем. Это облегчало Екатерине путь к трону. Возглавляемые ею гвардейцы-заговорщики 28 июня 1762 г. низложили Петра III. Началось 34-летнее царствование Екатерины Великой.

Итак, трон на протяжении 37 лет после Петра I занимали либо дети, либо дамы, совершенно не подготовленные к управлению огромной империей. Жизнь, однако, шла своим чередом, и чем бесталаннее были лица, занимавшие трон, тем менее заметное влияние, замедляющее или ускоряющее, они оказывали на течение этой жизни. Сельское хозяйство, как известно, менее всего поддавалось правительственной регламентации. Здесь наблюдался традиционный экстенсивный путь его развития: ни в орудиях труда, ни в агротехнике сколько-нибудь заметных изменений не произошло. Главным источником увеличения производства зерна оставалось освоение новых земель в Северном Причерноморье и Предуралье. Зерно еще не шло на экспорт, его товарные излишки использовались преимущественно в винокурении.

Более существенные сдвиги произошли в промышленности. Главное новшество состояло в изменении социальной структуры владельцев мануфактур: падал удельный вес казенных мануфактур и соответственно росло значение частных предприятий.

Из десятилетия в десятилетие увеличивалось число мануфактур и выпускаемой ими продукции. Так, выплавка чугуна выросла с 800 тыс. пудов в 1725 г. до 3663 тыс. пудов в 1760 г. Раздвинулись границы уральской металлургии на юг, на земли Башкирии. Бесспорны успехи в развитии текстильной промышленности, где в 1763 г. насчитывалось 205 мануфактур вместо 39 в 1725 г. Здесь важно отметить, что если в петровское время текстильное производство сосредоточивалось преимущественно в Москве, то теперь предприятия переместились на периферию, поближе к источникам сырья; заметными в текстильной промышленности стали мануфактуры, принадлежавшие дворянам.

Если в промышленной политике преемники Петра в основном придерживались норм, установленных в годы преобразований, особенно в сфере обеспечения предприятий принудительным трудом, то внешнеторговый тариф 1731 г., действовавший до 1757 г., значительно снизил ввозные пошлины, установленные покровительственным тарифом 1725 г., - здесь налицо отступление от политики Петра, вызвавшее менее активный торговый баланс. Так, торговый договор с Англией, заключенный в 1734 г. не без участия Бирона, за взятку покровительствовавшего английским купцам, нанес урон русской торговле. Он хотя и ставил отечественных и английских купцов в равное положение, но так как иностранцы были богаче и организованнее, то и извлекали из этого "равенства" пользу.

2. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА В 1725 - 1762 гг.

Главным во внутренней политике правительства рассматриваемого времени является вопрос о судьбах дворянства. Оно распоряжалось троном и не упускало случая, чтобы заявить о своих притязаниях.

Исходным пунктом, отталкиваясь от которого можно прояснить внутреннюю политику правительства, является петровское время, ибо последующие десятилетия можно рассматривать либо как продолжение петровских преобразований, либо как существенное отступление от них. Последнее относится к политике по отношению к дворянству: при Петре Великом оно было обременено различными повинностями; после его смерти начался медленный, но неуклонный процесс освобождения от них. Впрочем, если на проблему взглянуть шире, то принципиальные различия между политикой Петра и его преемников отсутствовали: все они возвышали дворянство, но разными средствами и приемами; не было бы принудительных мер, обязывавших дворян служить и учиться, преемники Петра не могли бы освободить их от этих обязанностей; урожай с семян, посеянных Петром, собирали его наследники.

За эти десятилетия дворянство изменило свой статус: из служилого сословия оно превратилось в привилегированное, отчасти в землевладельческое, более всего заботившееся о своем хозяйстве, а отчасти в сословие, из которого комплектовались офицерский корпус и бюрократия.

При Петре в отличие от предшествующего времени ратная служба дворянина стала обязательной и пожизненной. Изменение характера службы повлекло за собой новую, ранее неведомую обязанность учиться. Надлежало овладевать знаниями либо в созданных при Петре учебных заведениях, либо за границей, где волонтеры не столько обучались теории, сколько овладевали мастерством на практике. Недоросля выдергивали из лона семьи и нежных родительских забот и отправляли в столицу, где он должен был напрягать умственные и физические силы, где усердие стимулировалось розгами.

Помыслы многих дворян были направлены на то, чтобы уклониться от пожизненной службы, избавить себя от необходимости тянуть лямку рядового в гвардейском полку. Во взаимоотношениях государства и дворянина наблюдались две противоположные тенденции: дворянин пытался уклониться от обучения и службы, а государство, напротив, стремилось нейтрализовать эти попытки и поставить его в такие условия, чтобы он сам, без понуканий, тянулся и к знаниям, и к службе. В итоге появился указ о единонаследии.

После смерти Петра дворяне настойчиво домогаются облегчения условий службы, сокращения ее сроков и, наконец, объявления ее необязательной.

В 1731 г. правительство Анны Иоанновны отреагировало на шляхетские требования, выдвинутые ими в проектах 1730 г., и учредило Воинскую комиссию, которая пришла к выводу о необходимости ограничить срок службы дворянина 25 годами. Проект был реализован только манифестом 31 декабря 1736 г. Выразительна мотивировка его обнародования: "для лучшего содержания шляхетских домов и деревень". Дворянин, имевший несколько сыновей, одного из них мог оставить для управления имением. Прочие сыновья по достижении 20-летнего возраста должны были служить 25 лет. Множество дворян, состоявших на военной службе, изъявили желание уйти в отставку. Среди них встречалось немало лиц, получивших право на отставку вследствие того, что их записали в полки в младенческом возрасте и ко времени обнародования манифеста они едва достигли 30 лет. Так как появилась угроза армии, воевавшей с Османской империей, остаться без офицерского корпуса, действие манифеста пришлось приостановить до окончания войны, установленные им нормы стали претворяться в жизнь с 1740 г.

Дворяне тяготились и 25-летней службой и домогались полного от нее освобождения. Вопрос интенсивно обсуждался Уложенной комиссией Елизаветы Петровны (1754 - 1766). Установлено, что статьи проекта Уложения легли в основу Манифеста о вольности дворянской 1762 г. и являлись реализацией мероприятий, подготовленных еще при Елизавете Петровне. Из этого следует, что Манифест отнюдь не продукт государственной мудрости Петра III, эта идея носилась в воздухе и занимала умы ближайшего окружения императрицы.

Манифест 1762 г. объявлял право дворян уходить в отставку (увольнение запрещалось только во время военных действий и за три месяца до их начала). Кроме того, дворянину была предоставлена возможность беспрепятственного отъезда за границу, но с обязательством возвратиться в Россию.

Если руководствоваться свидетельством мемуариста М. Т. Болотова, то Манифест вызвал у дворянства восторженный прием. "Не могу вообразить, вспоминал он, - какое неописанное удовольствие произвела сия бумажка в сердцах всех дворян нашего любезного отечества".

Болотов напрасно восторгался манифестом от имени всего дворянства; он не имел ни желания, ни склонности к военной службе, а главное - он владел крепостными, обеспечивавшими ему возможность в деревенской тиши заниматься агрономической наукой. У беспоместных дворян, и дворян, владевших двумя пятью десятками крепостных, источником благополучия являлось жалованье, поэтому они не могли воспользоваться Манифестом.

Процесс освобождения дворян от службы переплетался с мерами по ее облегчению. Правительство пошло навстречу требованиям дворян, изложенным в шляхетских проектах 1730 г., и в 1731 г. учредило сухопутный шляхетский корпус. Контингент учащихся в нем был ограничен и не охватывал всех дворянских недорослей и поэтому вслед за ним сеть сословных учебных заведений была расширена: Морскую академию в 1752 г. преобразовали в Морской шляхетский корпус, Артиллерийская и Инженерная школы в 1756 г. были объединены, превратившись в 1762 г. в Артиллерийский и инженерный шляхетский корпус. Еще раньше, в 1759 г., был основан Пажеский корпус, готовивший молодых дворян для придворной и гражданской службы.

Если в петровское время обучение считалось обременительной обязанностью дворян, то с возникновением узкосословных по составу учащихся учебных заведений оно превратилось в привилегию: пребывание в шляхетских корпусах считалось престижным и чадолюбивые родители спешили пристроить туда своих отпрысков. Московский университет не относился к привилегированным учебным заведениям, и правительство, чтобы привлечь в него детей дворян, предписало присваивать выпускникам, определенным на гражданскую службу, обер-офицерские чины.

Одновременно с расширением сети сословных учебных заведений детям обеспеченных родителей предоставлялась возможность приобретать знания в домашних условиях. Манифест 1736 г. предусматривал проверку результатов домашнего обучения четырьмя смотрами недорослей, последний из которых проводился в 20-летнем возрасте: лиц, не овладевших знаниями, определяли без выслуги в матросы.

Манифест 1762 г. значительно ослабил контроль за обучением и отменил строгости за нарушение порядка овладения знаниями. Вместо угрозы наказания манифест взывал к совести главы семьи - никто не должен уклоняться от обучения наукам, пристойным "благородному сословию". Манифест породил категорию митрофанушек, ярко и со знанием дела выведенных Фонвизиным в знаменитой комедии. Недорослей, едва умевших читать, расплодилось под крылышком сердобольных родителей великое множество, и директор Сухопутного шляхетского корпуса И. И. Шувалов вскоре после опубликования Манифеста доносил, что многим было отказано в приеме в это учебное заведение из-за незнания грамоты.

В итоге Манифест 18 февраля 1762 г. положил начало новому этапу в истории дворянства. До 1762 г. оно являлось тяглым сословием в том смысле, что, подобно прочим сословиям, оно было обременено обязанностями. Правда, тягло дворянина отличалось от тягла крестьянина или посадского - тягло последних состояло в уплате подати и поставке рекрутов. Тягло дворянина включало службу и обучение, от рекрутчины и уплаты налогов он был освобожден. Но Манифест дал возможность дворянам служить и учиться без принуждения, обратив обе обязанности в привилегии.

Сословные привилегии дворян оказали влияние на все сферы жизни общества, его социальную структуру, хозяйственную деятельность, культуру и быт. К важнейшим сословным привилегиям дворянства относится восстановление монополии на право владения крепостными крестьянами.

Уложение 1649 г. предоставило право владения крепостными не только дворянам, но и богатым купцам: гостям разрешалось покупать земли и крестьян. Петр 1 предметом своих первейших забот и попечений считал не торговлю, а промышленность - владельцам мануфактур он разрешил покупать крепостных. При Петре и в особенности при его преемниках мануфактуристы пользовались еще двумя источниками комплектования предприятий принудительным трудом: припиской государственных крестьян к заводам и закреплением навечно за крупными предприятиями работных людей и членов их семейств. Если труд приписных крестьян использовался на вспомогательных работах (заготовка древесного угля и отчасти руды на металлургических заводах), то работные люди составляли костяк квалифицированных кадров мануфактур.

Так продолжалось до 1762 г., когда указ Петра III лишил мануфактуристов права покупать крепостных. Еще раньше были исчерпаны ресурсы государственных крестьян, приписываемых к заводам, - все государственные деревни, более или менее близко расположенные к предприятиям, к середине 50-х годов оказались приписанными. Прекратилась и практика навечного закрепления квалифицированных работников за мануфактурами - после 1739 г. она осуществлялась лишь эпизодически.

Перечисленные меры правительства оказали двоякое влияние на социально-экономическое развитие страны. С одной стороны, восстановление монопольных прав дворян на использование принудительного труда в промышленности ставило предпринимателей-дворян в более выгодное положение, ибо повышало их конкурентоспособность, поскольку труд крепостных оплачивался ниже труда наемных. Тем самым для дворянского предпринимательства создавались тепличные условия. С другой стороны, перекрытие источников комплектования кадров мануфактур принудительными работниками, вопреки намерениям правительства, способствовало развитию капиталистических отношений в промышленности, что в конечном счете подрывало крепостнические порядки.

Дворянским предпринимательством было охвачено прежде всего полотняное и суконное производства, в которых помещики использовали сырье своих вотчин. Удельный вес вотчинных мануфактур был невелик. Еще меньшее влияние на развитие дворянского предпринимательства оказала такая правительственная акция, как передача казенных заводов в частные руки. Подобная практика поощрения мануфактурного производства внедрялась Петром Великим, но тогда казенные предприятия передавались купцам, что благотворно сказалось на промышленном развитии страны. Передача казенных заводов в частные руки при Елизавете Петровне внешне напоминала промышленную политику петровского времени, а по существу являлась формой грабежа народного достояния. В роли расхитителей народного добра выступали вельможи (П. И. и А. И. Шуваловы, С. П. Ягужинский, И. Г. Чернышов и др.), в руках которых оказалось 32 действовавших завода. Ни один из вельмож не удержался на предпринимательском плаву. Это была форма пожалования, нацеленная на поддержание привычного уровня жизни. Хищнически исчерпав ресурсы предприятий, вельможи расстались с ними, продав их промышленникам из купцов или возвратив казне, причем по цене, во много раз превышавшей прежнюю.

Самой широко распространенной отраслью переработки сырья, получаемого в вотчинах, было винокурение, сулившее дворянам сиюминутные выгоды, ибо при минимальных затратах на оборудование и использовании товарных излишков собственного зерна помещик мог рассчитывать на устойчивый спрос на готовую продукцию со стороны питейных дворов.

В первой четверти XVIII в. дворянам принадлежало лишь 17% винокурен, остальными владели купцы - обязательная служба, неукоснительно требуемая царем, лишала дворян возможности основательно заняться вотчинным хозяйством. Удельный вес дворянского винокурения постепенно повышался в связи с ограничением срока обязательной службы и к середине XVIII в. ДОСТИГ уровня, способного вместе с казенными винокуренными заводами обеспечить потребности в вине питейных дворов. В 1754 г. последовал указ, предлагавший купцам в шестимесячный срок либо сломать свои винокурни, либо продать их дворянам. Помещикам, таким образом, предоставлялась монополия на винокурение и поставку вина в казну. В данном случае государство устранением конкурентов приносило в жертву свой интерес интересам дворян. Самыми крупными поставщиками вина выступали вельможи; первую строку в списке подрядчиков в 1765 г. занимали сенаторы: сын известного прожектера елизаветинского царствования директор Ассигнационного банка А. П. Шувалов, за ним следовал обер-прокурор Сената А. И. Глебов, генерал-фельдмаршал С. Ф. Апраксин и другие титулованные дворяне.

Правительство использовало еще одно средство оказания дворянам экономической помощи - оно обеспечило их дешевым кредитом и тем самым избавило от опасности оказаться в цепких объятиях ростовщиков; в 1754 г. в России было создано два банка - Дворянский и Купеческий. О предпочтительном отношении к интересам дворян свидетельствует изначальный капитал Дворянского банка в 750 тыс. руб., в то время как капитал Купеческого - 500 тыс. руб.; срок погашения ссуды в Дворянском банке достигал трех лет, а в Купеческом - шесть месяцев.

По идее Дворянский банк был призван поддерживать начинания дворян в перестройке их крепостного хозяйства. Практически 6% ссуды банка вместо 20% у ростовщиков оказались у вельмож, использовавших их не на рационализацию хозяйства, а на потребительские нужды.

П. И. Шувалов сочинял проекты, по справедливой оценке Екатерины II, "хотя и не весьма для общества полезные, но достаточно прибыльные для него самого". В порядке исключения он осуществлял реформу, полезную не только ему, но и всему населению страны. Речь идет об отмене внутренних таможенных пошлин. Понесенный ущерб казна компенсировала увеличением пошлины на ввозимые и вывозимые товары, доведя ее до 13%. Шувалов был прав, когда убеждал Сенат принять его проект: "Чрез сей способ неописанное зло и бедство, которое происходит крестьянству и купечеству, так и многим конец свой возьмет". Выгоду от отмены внутренних таможенных пошлин извлекали и дворяне, ибо упрощение купли-продажи повышало доходы крестьянского хозяйства, часть которых поступала помещику в виде оброка.

К неудачным начинаниям в пользу дворянства следует отнести предпринятое по совету П. И. Шувалова генеральное межевание земель. Его цель состояла в документальном оформлении прав дворянина на землю, а также в установлении границ между владениями. К межеванию проявило интерес и правительство, рассчитывавшее увеличить фонд казенных земель за счет изъятия у помещиков площадей, захваченных у казны, на которые у их реальных владельцев отсутствовали соответствующие документы. Межевая инструкция 1754 г. обязывала межевщиков строго проверять наличие документов. Межевщику инструкция предоставляла огромные права, в том числе право изъятия земли в пользу казны, если отсутствовали необходимые документы. Если межевщик обнаруживал умышленную порчу межевых знаков, то ему предоставлялось право без суда взыскивать с виновника сторублевый штраф.

Причина неудачи елизаветинского межевания была заложена в инструкции: она преследовала интересы казны в ущерб интересам помещиков, что вызывало их повсеместный протест - посыпались жалобы на произвол межевщиков, на утрату документов вековой давности и т. д. В итоге за 11 лет было отмежевано чуть больше 57 тыс. десятин земли.

Превращение дворян в привилегированное сословие сопровождалось расширением их прав на личность и труд крестьянина. В результате выросли повинности крестьян в пользу помещика, усилилось их бесправие.

Труд крестьянина являлся источником благополучия его самого, государства и помещика. Чем больше брало государство, тем меньше оставалось помещику и крестьянину; чем больше изымал помещик, тем меньше становилась квота каждого из двух других претендентов на результаты труда.

Из многочисленных повинностей крестьян и посадских фиксированной, т. е. с точно установленным размером, была лишь одна - подушная подать в 70 коп. с крестьянской души мужского пола, принадлежавшей помещику, монастырю и царской фамилии, 1 р. 10 к. - с государственных крестьян и 1 р. 20 к. с посадских. Другая тяглая повинность крестьян и горожан рекрутская - не считалась величиной постоянной и зависела от того, в мирное или военное время производились рекрутские наборы, а также от размера потерь на театре военных действий. Обычно один рекрут поставлялся с определенного количества крестьянских и посадских душ: чем больше была потребность в рекрутах, тем с меньшего числа душ их брали.

К непостоянному размеру повинностей относились периодически производившиеся мобилизации драгунских лошадей, привлечение крестьян и горожан к строительным работам, подводная и постойная повинности.

Повинности в пользу помещика тоже никто не регламентировал, и их размер, как и формы, зависели от множества обстоятельств. В черноземной полосе помещик предпочитал вести собственное хозяйство, и уже в первой половине XVIII в. отчетливо прослеживается тенденция к переводу крестьян черноземья на барщину. Напротив, в нечерноземных районах помещик предпочитал взимать оброк - из-за низкого плодородия почвы и возможности крестьян извлекать доходы из неземледельческих промыслов.

Вовлечение помещичьего хозяйства в рыночные отношения повышало заинтересованность помещика в увеличении товарных излишков зерна, мяса, кожи, сала, шерсти и т. д. При рутинной технике сельскохозяйственного производства главным условием увеличения излишков, например, зерна могло стать только экстенсивное использование труда крепостного крестьянина, достигавшееся либо увеличением числа дней его работы на барской пашне, либо увеличением продолжительности рабочего дня. Оба способа использования крепостного труда могли привести к исчезновению условий для простого воспроизводства крестьянского хозяйства, на котором держалось благополучие барина. Это соображение вынуждало барина искать оптимальный размер крестьянских повинностей.

В первой четверти XVIII в. четырехдневная барщина встречалась редко, в 60-х годах четырехдневная и даже пятидневная барщина уже не являлась исключением. Только этим и можно объяснить появление в 1797 г. известного указа Павла I о трехдневной барщине.

Рост владельческих повинностей легче всего проследить на размере оброка - он из десятилетия в десятилетие неуклонно повышался: если в 1724 г. подушная подать была определена в размере 74 коп., а помещичий доход с мужской души в 40 коп., то совершенно очевидно, что государственный интерес превалировал над интересом дворянского сословия.

На протяжении XVIII в. размер подушной подати оставался неизменным, в то время как денежный оброк в пользу помещика повысился и к середине столетия достиг одного-двух рублей. Чтобы помещик мог извлекать повышенный оброк или принуждать крестьянина выполнять дополнительные работы на барщине, надобно было барину предоставить дополнительные права над этим крестьянином в сферах судебной, административной, полицейской. Здесь действовал не столько закон, сколько обычное право. Этот факт признал даже Манифест 1861 г.: "Права помещиков доныне обширны и не определены с точностью законом, место которого заступили предания, обычай и добрая воля помещика".

Важным источником обычного права являются вотчинные инструкции. Известны три типа инструкций, адресованных управителям основных разрядов крестьян: помещичьих, монастырских и дворцовых. Если каждая из помещичьих инструкций уникальна, поскольку отражает личность владельца, его вкусы, нравственный облик, меру образованности и милосердия, а также специфику региона, где находилось имение, то инструкции дворцового и монастырского ведомств являлись типовыми творениями безликих чиновников монастырской и дворцовой администрации. В них имеется множество статей административно-полицейского содержания, заимствованных из текущего законодательства: об организации делопроизводства, обязанностях канцелярских служителей, о сборе подушной подати и неокладных доходов и т. д. Инструкции управителям дворцовых волостей содержали пункты, обязывавшие их обнаруживать шпионов, вести борьбу с разбойниками и корчемством.

Инструкции определяли судебные функции вотчинной администрации и меру наказания крестьян и управителей за провинности. Изобретательность авторов помещичьих инструкций относительно наказаний крепостных не идет ни в какое сравнение с инструкциями дворцовыми и монастырскими. Определение степени виновности крестьянина и определение меры наказания зависели от свойств характера и вкусов помещика и его приказчиков. Одни из инструкций преследовали леность и неучтивость, другие главным пороком, которому объявлялась беспощадная война, считали пьянство, третьи к главным преступлениям относили воровство и сквозь пальцы смотрели на прелюбодеяние, четвертые, наоборот, прощали воровство и жестоко наказывали супружескую неверность. Мера наказания также зависела от произвола помещика. Из карательной власти барина и его приказчиков исключались лишь три вида преступлений: по слову и делу, разбоям и смертоубийствам. Барин чинил над подвластными крестьянами суд и расправу, не ограничивавшуюся наказаниями розгами и плетьми, а, подражая государственной администрации, прибегал к пыткам, причем столь жестоким, что они завершались смертью истязаемого.

Принято в качестве примера жестокого произвола и изуверства помещиков рассказывать об истязаниях своих крепостных Дарьей Салтыковой, вошедшей в историю под именем Салтычихи. Овдовев в 1756 г., она шесть лет мучила своих дворовых, преимущественно женщин и девушек, подвергала их изощренным пыткам, отправив на тот свет десятки человек.

Салтычиха была больной женщиной с явно садистскими наклонностями, и ее пример нельзя считать типичным, но и здоровые, просвещенные помещики, пользуясь полной безнаказанностью, прибегали к истязаниям. Так, родоначальник отечественной исторической науки В. Н. Татищев рекомендовал наказывать провинившегося не розгами и палками, не кнутом и батогами, а штрафом и голодом. Известный публицист второй половины XVIII в. М. М. Щербатов в отличие от Татищева допускал истязание палкой, но рекомендовал во время экзекуции "весьма осторожно поступать, дабы смертоубийства не учинить иль бы не изувечить". Отсюда совет: "бить по спине и ниже, ибо наказание чувствительнее будет". Агроном и мемуарист М. Т. Болотов наказывал столяра, подверженного пьянству и воровству, так: "Посекши его немного, посади я его в цепь в намерении дать ему посидеть в той несколько дней и потом повторять сечение по немного несколько раз..."

3. ЦЕРКОВЬ НА СЛУЖБЕ ГОСУДАРСТВА

В истории церкви рассматриваемых десятилетий протекало два внешне несхожих, но органически связанных между собою процесса, завершившихся превращением церкви в безропотную служанку государства. Один из них затронул материальные условия жизни духовенства, поставившие его в зависимость от светской власти, - была проведена, хотя и не окончательно, секуляризация владений черного и белого духовенства; другой процесс протекал в духовной сфере и сопровождался бесплодными попытками части духовенства восстановить порядки, существовавшие до проведения церковной реформы Петра I, нацеленные на возрождение патриаршества.

Частичную секуляризацию церковных владений Петр осуществил еще в 1701 г., но два десятилетия спустя вернул вотчины в полное распоряжение духовенства. Однако секуляризационный процесс приобрел столь явные черты необратимости, что уже при Екатерине I было решено реформировать Синод, разделив его на два департамента по шесть персон в каждом: первый, состоявший из духовных иерархов, должен был ведать чисто церковными делами; второму, укомплектованному светскими чиновниками, поручалось управлять вотчинами черного и белого духовенства. Мера мотивировалась стремлением облегчить заботы духовенства, которому поручалось попечение лишь о духовных делах. Позже второй департамент получил наименование Коллегии экономии и в 1738 г. был передан из Синода в ведомство Сената. До завершения секуляризации оставался один шаг, и Анна Иоанновна готова была сделать его, но помешал случай: инициатор реформы Платон Иванович Мусин-Пушкин оказался причастным к делу А. П. Волынского и попал в немилость, а императрица, наложившая на его донесении резолюцию "учинить по сему представлению", через полгода умерла. Синоду после ее смерти удалось добиться ликвидации Коллегии экономии и создания вместо нее Канцелярии синодального экономического правления, полностью ему подчинявшейся.

Казалось бы, судьба церковных вотчин в правление набожной Елизаветы Петровны должна была находиться в полной безопасности, но даже она не могла противиться властному велению времени и в 1757 г. передала управление вотчинами из рук монастырских служек в руки штаб- и обер-офицеров, которым было велено составить опись монастырского имущества и обстоятельный перечень крестьянских повинностей. Секуляризация, однако, не была проведена: Синод и монастырские власти всячески саботировали деятельность офицеров, а набожная императрица не проявила настойчивости, заявив, согласно молве: "Как хотят после моей смерти, а я не подпишу".

И все же деятельность офицеров оказала влияние на секуляризацию земель: духовенство убедилось, что изъятие у него земель неизбежно, и поэтому принялось хищнически эксплуатировать крестьян. Те ответили неповиновением монастырской администрации и отказом выполнять повинности. Упорное сопротивление крестьян многих монастырей ускорило секуляризацию земель.

Указ о полной секуляризации церковных земель был подписан Петром III 21 марта 1762 г. Сделал он это с необычайной легкостью, во-первых, потому что секуляризация долго вызревала и плоду оставалось только упасть; во-вторых, Петра не одолевали, подобно Елизавете Петровне, сомнения, и он не был обременен ни глубокой верой, ни чувством уважения к православному духовенству. Указ, однако, не был претворен в жизнь - через три месяца после его обнародования Екатерина Алексеевна свергла с престола своего супруга.

Напряженные отношения между светской и духовной властью сопровождались раздором в среде самого духовенства, в большинстве своем враждебно относившегося к церковной реформе Петра Великого и его сподвижнику, претворявшему ее в жизнь, - Феофану Прокоповичу. Если при жизни Петра никто из церковных иерархов не осмеливался открыто нападать на Феофана, то после смерти императора он уже не чувствовал себя в безопасности: волна доносов следовала она за другой и ему довелось изощренно обороняться.

Первым состряпал донос псковский иеромонах Савватий, действовавший по указке новгородского архиерея Феодосия, второго вице-президента Синода. Феофану, обвиняемому в хищении драгоценностей с икон, удалось не только оправдаться, но и выдвинуть встречные обвинения против невоздержанного на язык Феодосия, придав им политическую окраску. В итоге Феодосий оказался в ссылке, лишился новгородского архиерейства, а Феофан его приобрел.

Этот прием оказался успешным, и Феофан в дальнейшем наносил удары своим противникам, возводя их проступки в ранг политических преступлений, сотрудничая при этом с Тайной канцелярией. В 1726 г. последовал новый донос, обвинявший Феофана в недоброжелательном отношении к императрице и во враждебности к православию. Прокоповичу и на этот раз удалось оправдаться, и доносителя за неправый донос посадили за решетку.

Самые тяжелые времена для Феофана наступили после смерти Екатерины I, когда отрок император Петр II оказался под влиянием Долгоруких, ненавидевших первого вице-президента. Если бы Петр II не умер так неожиданно и скоропостижно, то Феофану не миновать бы падения и заточения в каком-нибудь глухом монастыре. Но он удержался, а после воцарения Анны Иоанновны укрепил свое положение настолько, что стал полновластным хозяином Синода, - ему без труда удалось изгнать из него таких противников, как Георгий Дашков, претендовавший на патриаршее место, Игнатий Смола, Феофилакт Лопатинский и др.

Анна Иоанновна благоволила к Прокоповичу за оказанную им услугу во время бурных февральско-мартовских событий 1730 г. Ему покровительствовали Бирон и Остерман. В итоге Прокопович стал проводить такую же политику преследований противников в духовном ведомстве, какую осуществляли Бирон и Остерман в светском, - они учинили над поверженными Голицыным и Долгорукими, не представлявшими для них никакой опасности, жестокую расправу. Таким же чувством мести руководствовался и Феофан Прокопович, зорко следивший за условиями жизни своих противников в монастырском заточении, требуя ужесточения содержания, хотя они не представляли угрозы ни для Прокоповича, ни для церковной реформы. Таким образом, Прокопович вошел в историю в двух ипостасях: соратника Петра I, образованнейшей личности, теоретика и практика преобразований и человека жестокого и мстительного, действовавшего наперекор христианской морали и чувству милосердия.

Расправившись с оппозицией и смирившись с ролью учреждения, целиком подчиненного светской власти, Синод в последующие десятилетия сосредоточил усилия на распространении христианства среди народов Сибири и Среднего Поволжья, а также на просвещении духовенства. Принятие христианства народами Сибири власти поощряли освобождением от уплаты ясака, а также бесплатной выдачей муки, соли, одежды и даже освобождением от наказания за тяжкие преступления. Для христианизации народов Поволжья в 1740 г. была учреждена Контора новокрещеных дел, считавшая, что за 15 лет ее деятельности (1741 - 1756) около 407 тыс. чувашей, черемисов, удмуртов приняли православие.

Не всегда миссионерская деятельность протекала мирно, без конфликтов и даже вооруженных столкновений. Нередко принятие христианства носило формальный характер: новокрещеный не понимал сути новой для него религии, не знал русского языка и, крестившись, продолжал молиться идолам, не почитая икон. Чтобы получить льготы, они крестились повторно, иногда многократно. С другой стороны, представители местной администрации вымогали с новокрещеных взятки, сажали их в тюрьму. В 1744 г. Сенат назначил в Казанскую, Нижегородскую и Воронежскую губернии специальных офицеров, поручив им следить, чтобы новокрещейым не чинили обид.

Синод занимался и образованием духовенства. Указ 1730 г. обязывал открыть школы для детей священнослужителей во всех епархиях. К началу 1740-х годов в стране насчитывалось 17 семинарий, через 20 лет их было уже 26 с шестью тысячами учащихся. Церковь, таким образом, выполняла роль распространителя просвещения - часто на селе единственными грамотными людьми были священник и дьячок, услугами которых пользовались не только крестьяне, но и дворяне для обучения своих детей.

4. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

Внешняя политика России во второй четверти XVIII в., в общем, продолжала традиции Петра I. Россия вела борьбу с Османской империей за выход к Черному морю, добивалась решения украинского и белорусского вопросов, а также стремилась закрепить успехи, достигнутые в Прибалтике в результате Северной войны. Одновременно с перечисленными основными направлениями внешней политики русской дипломатии пришлось решать проблемы, связанные с Прикаспием.

Говоря о преемственности внешней политики, следует вместе с тем подчеркнуть, что во второй четверти XVIII в. внешнеполитические задачи решались менее энергично, намеченные планы часто не осуществлялись. В значительной мере это объяснялось перенапряжением внутренних ресурсов во время длительной Северной войны, а также иностранным засильем, поразившим прежде всего армию, где многие командные должности захватили немцы. В результате немецкого засилья армия утратила часть традиций героев Полтавы, стала менее боеспособной. Командовавший русской армией фельдмаршал Миних приказал перелить орудия петровского времени по западноевропейским образцам. От этого артиллерия стала менее подвижной, так как вес пушек увеличился. По плану Миниха было осуществлено строительство нескольких оборонительных линий вдоль южной и юго-восточной границ России. Эти линии не обеспечили безопасности страны, но на их сооружение были затрачены огромные средства. В армии была введена прусская система обучения, солдат одели в немецкие мундиры, заставили носить букли и косы, пользоваться пудрой. Русский флот, ранее бывший сильнейшим на Балтийском море, тоже пришел в упадок: строительство новых кораблей значительно сократилось, экипажи не были укомплектованы. Лишь после восшествия на престол Елизаветы Петровны, заявившей о том, что она будет во всем следовать заветам отца, во флоте и армии началось возрождение традиций, сложившихся в первой четверти XVIII в.

Клонившаяся к упадку и терявшая значение суверенного государства Речь Посполитая позволяла более сильным соседям вмешиваться в свои внутренние дела. В 1733 г. умер король Август II, и в стране началось бескоролевье, сопровождавшееся борьбой магнатско-шляхетских группировок. Франция поддерживала своего ставленника на престол - Станислава Лещинского. С утверждением на польском престоле Лещинского Франция могла создать послушный себе блок государств вдоль границ России в составе Речи Посполитой, Швеции и Османской империи.

Российское правительство, действовавшее в контакте с Австрией, поддерживало своего претендента на престол - Августа, сына Августа II. Путем подкупов, интриг и прямых угроз Франции удалось добиться избрания королем Лещинского. Тогда сторонники Августа обратились к России, Австрии и Пруссии с "Декларацией благожелательных", в которой просили защитить польскую "форму правления" от вмешательства Франции. Это дало повод для начала войны за польское наследство. Военные действия продолжались с 1733 по 1735 г. Рассчитывая на помощь французского флота, Ленинский оставил Варшаву и обосновался в Гданьске. После разгрома и пленения французского десанта русскими войсками Лещинский вынужден был бежать из осажденного города, и королем стал Август III.

Французская дипломатия с целью ослабления усилий России на Западе пыталась создать для нее второй фронт на южных рубежах. Однако стремление разжечь русско-турецкий конфликт не дало желаемых результатов, так как Порта в это время вела безуспешную войну с Ираном, да и внутренние неурядицы в самой Османской империи вынуждали ее временно воздерживаться от выступлений. И все же в 1735 г. русско-турецкая война началась. Поводом к войне послужило нарушение границ России 20-тысячным отрядом крымских татар, следовавших на Кавказ.

Российская дипломатия, зная об агрессивных намерениях Порты, пыталась заручиться дружественной поддержкой Ирана, только что изгнавшего со своей территории османских захватчиков. С этой целью Россия в 1735 г. возвратила ему владения вдоль западного и южного берегов Каспийского моря. По условиям Ганджинского трактата Иран не должен был допустить, чтобы уступленной территорией овладело какое-либо иное государство (подразумевалась Османская империя). Однако, как только в Стамбуле стало известно об этом трактате, в Закавказье для завоевания уступленных Россией территорий были направлены крымские татары.

Петр Великий, преодолевая огромные трудности, овладел побережьем Каспийского моря. Его преемница, ссылаясь на непосильные расходы на содержание гарнизонов, отказалась от приобретений, стоивших стране немалых жертв.

Военные действия между Россией и Османской империей начались осенью 1735 г., когда 40-тысячный корпус во главе с генералом Леонтьевым двинулся к Перекопу. Вследствие бездорожья и плохо организованного снабжения войска, не достигнув цели и понеся большие потери, он вынужден был вернуться обратно.

В кампании 1736 г. русские перешли Перекоп, заняли столицу ханства Бахчисарай, но не уничтожили крымских войск. Командовавший войсками Миних боялся оказаться запертым на полуострове возвращавшимися из иранских провинций татарами и поспешно отступил из Крыма. За время этого похода армия только от болезней потеряла около половины своего состава. Более успешно русские войска действовали под Азовом. Летом 1736 г. крепость перешла к России.

В кампанию 1737 г. России удалось занять крепость Очаков. Однако эти победы не имели решающего значения. Порочная тактика Миниха, избегавшего генерального сражения, давала противнику возможность сохранить свою живую силу. Все же летом 1737 г. по инициативе султанского двора российские, османские и австрийские представители на конгрессе в Немирове начали мирные переговоры. Опасаясь усиления России, австрийские дипломаты стремились ограничить ее приобретения одним Азовом и в то же время сами намеревались овладеть Молдавией и Валахией. Конгресс в Немирове не привел к миру, и война возобновилась. Наиболее крупное сражение произошло в 1739 г., когда османы, разбитые русскими войсками под Ставучанами, вынуждены были поспешно отступить и отказаться от обороны крепости Хотин. Но в этом же году союзница России Австрия терпела одно поражение за другим. После больших потерь Австрия, нарушив свои обязательства перед Россией, заключила сепаратный мир с Османской империей. Вслед за этим в сентябре того же года в Белграде был подписан мирный договор между Османской империей и Россией.

По Белградскому договору Россия получила Азов, но должна была срыть его укрепления. К России, кроме того, отошла небольшая территория на Правобережной Украине. Большая и Малая Кабарда на Северном Кавказе, а также значительная территория к югу от Азова были признаны "барьером между двумя империями". Таким образом, четыре года напряженной войны, стоившей России больших жертв, окончились весьма скромными результатами - частичной отменой условий Прутского мира 1711 г. Россия по-прежнему не имела доступа к Черному морю, а овладение Азовом не давало ей права держать флот на Азовском и Черном морях.

Третий по счету конфликт - русско-шведская война 1741 - 1743 гг. был продуктом не только русско-шведских, но и европейских противоречий. В 1740 г. прусский король Фридрих II решил воспользоваться смертью австрийского императора Карла VI для захвата Силезии. Началась война за австрийское наследство. Враждебные Австрии Пруссия и Франция пытались склонить Россию принять участие в конфликте на своей стороне. На худой конец их устраивало и невмешательство в войну. С этой целью французская дипломатия употребила немало усилий, чтобы толкнуть Швецию на войну с Россией и тем отвлечь внимание последней от европейских дел. Но у шведского правительства были и свои реваншистские цели - оно пыталось вернуть утраченные по Ништадтскому договору прибалтийские земли.

Хотя войну объявила Швеция, но она оказалась слабо подготовленной к вооруженной борьбе. Военные действия, развернувшиеся на прибрежной территории Финляндии, принесли ряд успехов русским войскам. Война окончилась Абоским миром, по которому к России отошла небольшая территория Финляндии. Главный итог этой войны состоял в том, что Швеция вновь подтвердила приобретения России в Прибалтике.

Во второй четверти XVIII в. усилилось влияние России на Казахстан. К этому времени казахи разделились на три жуза (орды): Младший, Средний и Старший. Младший жуз занимал территорию современного Западного Казахстана, следовательно, граничил с Россией. Основным занятием казахов было кочевое и полукочевое экстенсивное скотоводство.

Казахские земли являлись ареной междоусобных войн между феодалами. Кочевья казахов, кроме того, подвергались набегам калмыков с юго-запада, сибирских казаков и башкир - с севера, среднеазиатских ханов - с юга. Опустошительными были набеги джунгаров. Разобщенность казахов позволяла джунгарам безнаказанно их грабить. Особенно разорительным был набег джунгаров в 1723 г.

В поисках защиты от набегов взоры казахов обратились к России, способной обеспечить безопасность их земли. Но и у России были свои мотивы для сближения с Казахстаном - через его территорию проходили торговые пути в Среднюю Азию и Индию. Сначала переговоры велись на уровне посольств, а в 1731 г. Анна Иоанновна подписала грамоту о принятии части Казахстана в российское подданство. Осенью того же года хан Младшего жуза Абулхаир и старшины присягнули России. В течение 1740 - 1743 гг. к России добровольно присоединились казахи Среднего жуза.

Добровольное вхождение Младшего и Среднего жузов в состав России являлось поворотным пунктом в исторических судьбах казахского народа. Соединение с Россией предотвратило опасность новых губительных вторжений джунгар, способствовало развитию экономических и культурных связей казахского народа с русским и другими народами нашей страны, преодолению междоусобиц ханов и султанов. Уже в XVIII в. значительно возросли торговые связи с Россией. В обмен на продукты скотоводства, особенно кожу и шерсть - сырье для русских предприятий, Казахстан получал из России металлические и текстильные изделия, посуду и другую бытовую утварь.

Показателем возросшего влияния России на международную жизнь явилось ее активное участие в общеевропейском конфликте середины XVIII в. - в Семилетней войне 1756 - 1763 гг. Усиление Пруссии, вероломные действия ее агрессивного короля Фридриха II вызвали существенные изменения во взаимоотношениях европейских государств. Прежние союзники Пруссии Франция и Россия - оказались в стане ее врагов. Дальнейшее усиление Фридриха II создавало угрозу российским владениям в Прибалтике. Против Пруссии выступала и Франция, опасавшаяся превращения ее в гегемона Европы. В итоге сложилась коалиция государств в составе Австрии, Франции и России, к которым в дальнейшем примкнули Швеция и Саксония. На стороне Пруссии выступила Англия, поддерживавшая свою союзницу громадными субсидиями.

Фридрих II сколотил многочисленную и хорошо вымуштрованную армию. Пользуясь отсутствием согласованных действий союзников, он быстро перебрасывал армию с одного театра войны на другой и по очереди наносил удары каждому из своих противников. Так, летом 1756 г. Фридрих вынудил капитулировать саксонскую армию, а в следующем году он нанес поражение австрийским и французским войскам.

Россия вступила в войну в 1757 г., когда в Петербурге ожидали серьезных перемен: состояние здоровья Елизаветы вызывало опасения и престол мог оказаться в руках Петра III, не скрывавшего своего пренебрежительного отношения к русским. Он был настолько горячим и преданным поклонником прусского короля, что готов был считать его врагов своими врагами. В этих условиях от командующего русской армией требовались не столько полководческие дарования, сколько умение чутко прислушиваться к пульсу жизни царского двора. Именно этими качествами обладал Апраксин, накануне назначения главнокомандующим пожалованный чином генерал-фельдмаршала, - тучный великан и сибарит, поднаторевший в придворных интригах, но лишенный необходимых знаний и военного опыта.

В первом же сражении у деревни Гросс-Егерсдорф 19 августа 1757 г. русские войска нанесли прусским жестокое поражение, но Апраксин не стал преследовать деморализованного противника, наоборот сам предпринял отступление, что позволило Фридриху II собрать остатки разгромленной армии и перебросить ее против французов.

Между тем Елизавета Петровна выздоровела, Апраксин был смещен с поста главнокомандующего и оказался под следствием. Его место занял немец Фермор, не пользовавшийся уважением и доверием русского генералитета и армии. У него, по свидетельству современника, была репутация "человека, вполне преданного нашим врагам". В начале 1758 г. русские войска овладели Кенигсбергом, и население Восточной Пруссии присягнуло императрице. Кампания этого года завершилась сражением при деревне Цорндорф. Оно носило упорный и кровопролитный характер, Фридрих лишился лучшей части своей армии, но ни одному из противников перевеса достичь не удалось, что, однако, не помешало королю и Фермору отслужить благодарственные молебны по случаю победы над врагом.

В 1759 г. Фермор был заменен П. С. Салтыковым, человеком, ничего не искавшим при дворе, преданным интересам родины и армии. Располагая 60-тысячной армией против 48 тыс. Фридриха, Салтыков 1 августа дал сражение у дер. Кунерсдорф. Поначалу успех сопутствовал пруссакам, но затем началось их беспорядочное бегство, сопровождавшееся утратой армии, из 48 тыс. осталось 3 тыс. деморализованных солдат. Сам король едва не попал в плен к казакам.

Салтыков тоже оказался неугодным Конференции, из Петербурга руководившей действиями главнокомандующих и требовавшей от них во что бы то ни стало наступательных операций. Салтыкова сменил А. Б. Бутурлин фаворит Елизаветы в годы ее молодости. Он не имел ни малейшего понятия о военном деле и даже не умел читать топографическую карту.

Кульминацией кампании 1760 г. было взятие Берлина 28 сентября, оставленного пруссаками накануне штурма его корпусом под командованием Захара Чернышова. Овладение столицей Пруссии мыслилось как временное мероприятие, имевшее моральное значение и выгодное с точки зрения финансов: город должен был уплатить контрибуцию. Фридриха II спас резкий поворот во внешней политике России, вызванный вступлением на престол Петра III. Новый император тотчас разорвал военный союз с Австрией, прекратил военные действия против Пруссии и даже предложил Фридриху военную помощь. Лишь свержение Петра III предотвратило участие России в войне против своих вчерашних союзников. Однако Россия больше не оказывала помощь Австрии.

Участие России в Семилетней войне не дало ей никаких территориальных приобретений, оно в значительной мере было связано с крайней неприязнью Елизаветы Петровны к прусскому королю. Тем не менее победы над прусской армией, считавшейся лучшей в Европе, укрепили престиж России.

5. КУЛЬТУРА РОССИИ В 30 - 50-е годы XVIII в.

Развитие национальной культуры продолжалось во второй четверти XVIII в., с тем, однако, отличием от предыдущего периода, что на нее оказывало большое влияние дворянство, а также засилье иностранцев.

Выдающимся идеологом дворянства второй четверти XVIII в. был Василий Никитич Татищев (1686 - 1750) - историк, географ и администратор. Татищев обнаружил Краткую редакцию "Русской Правды" и Судебник 1550 г., написал первый обобщающий труд по отечественной истории - пятитомную "Историю Российскую", опубликованную после его смерти. Татищеву принадлежит первая попытка составить русский энциклопедический словарь - "Лексикон российской", доведенный до буквы "К".

Научные интересы Татищев совмещал с государственной деятельностью. В 30-х гг. он возглавлял Оренбургскую экспедицию, управлял уральской промышленностью, а в 40-х гг. занимал должность астраханского губернатора.

Практическую и научную деятельность Татищев подчинил возвышению дворянства, которое он считал "главнейшим и честнейшим станом государства". Татищев - сторонник монархической формы правления: в России, по его мнению, "демократия никак употребиться не может, ибо пространство великое государства тому препятствует". Опыт истории страны в период феодальной раздробленности свидетельствует о непригодности и аристократической формы правления, так как это время сопровождалось междоусобной борьбой удельных князей, ослаблением Руси и завоеванием ее монголо-татарами. В итоге рассуждений Татищев пришел к выводу, что "самовластное правительство у нас всех прочих полезнее, а прочие опасны".

Обоснование сохранения привилегий дворянства сочеталось у Татищева с требованием предоставить купечеству льготы, ибо, "где оное свободно торгует, там и богато, а когда купечество богато, то все государство богато, сильно и почтенно".

Татищев защищал крепостническую систему и феодальную эксплуатацию крестьян. Он считал, что в России "вкоренившийся обычай неволи переменить небезопасно". Но крепостное хозяйство Татищев мыслил организовать не по старинке, а с учетом развивавшихся денежных отношений. Отсюда забота Татищева о повышении продуктивности вотчинного хозяйства, о наделении крестьян землей, скотом и орудиями производства, о распространении грамотности среди крестьян, так как он считал невежество причиной выступлений Болотникова и Разина: "Где науки процветают, там бунты неизвестны".

Усиление влияния дворянства сказалось и на характере просвещения. Часть учебных заведений, основанных при Петре I и рассчитанных на обучение детей не только дворян, но также посадских и разночинцев, постепенно превращалась в школы закрытого типа. Так, Навигацкая школа, в 1715 г. реорганизованная в Морскую академию, с 1752 г. превратилась в Морской шляхетский корпус для дворянских детей. Позже на базе Артиллерийской и Инженерной школ был организован Артиллерийский и инженерный корпус. Кадетские корпуса находились под особым попечением правительства. Вместе с тем развивалась сеть духовных учебных заведений, тоже постепенно терявших всесословный характер и приобретавших черты сословной замкнутости. Наиболее распространенным типом начальной школы были гарнизонные школы, в состав которых влились сохранившиеся от петровского времени цифирные школы.

Центром научной мысли становится Академия наук. Ее первыми членами были иностранные ученые, среди которых было немало крупных знатоков своего дела. Творческая деятельность талантливейшего математика XVIII в. Л. Эйлера, автора множества научных работ по механике, астрономии, кораблестроению и кораблевождению, связана с Петербургской Академией наук. Участие в работе Академии Эйлера и другого выдающегося математика Б. Бернулли превратило ее в крупнейший математический центр мира. Для плодотворной работы ученых были созданы благоприятные условия. Швейцарец Бернулли в связи с переездом для работы в Петербург своих сыновей писал: "Лучше несколько потерпеть от сурового климата страны льдов, в которой приветствуют муз, чем умереть от голода в стране с умеренным климатом, в которой муз обижают и презирают".

Наряду с учеными, много и плодотворно работавшими в Петербургской Академии наук, в ее составе было немало чиновников и проходимцев, которым были чужды интересы русской науки и которые нанесли прямой вред развитию и распространению научных знаний в России. К ним в первую очередь относился советник канцелярии и библиотекарь Академии наук Шумахер, угодливый и раболепный по отношению к влиятельным лицам и заносчивый, надменный к ученым, в особенности к русским. М. В. Ломоносов писал о Шумахере: "...мой ненавистник и всех профессоров гонитель и коварный и злохитростный приводчик в несогласие и враждование".

Академия наук приняла активное участие в организации второй Камчатской экспедиции, продолжавшейся 11 лет.

Результаты первой Камчатской экспедиции (1725 - 1730) не удовлетворили правительство, так как не удалось обнаружить американский берег и решить вопрос о том, "есть ли соединение Камчатской земли с Америкой". Несколько лет (1733 - 1743) продолжалась вторая Камчатская экспедиция, грандиозная по масштабам и фактически состоявшая из трех самостоятельных отрядов: 1) собственно Камчатской экспедиции, базировавшейся на Камчатке, во главе с В. Берингом и А. И. Чириковым; ее задача состояла в том, чтобы открыть морской путь в Америку; 2) Северной экспедиции, состоявшей из пяти отрядов, составлявших карту и описание Северного морского пути с целью изучения возможности продвижения судов из Архангельска в Тихий океан. Северные отряды экспедиции, руководимые бесстрашными мореплавателями С. И. Челюскиным, В. В. Прончищевым, С. Г. Малыгиным, Д. Я. и Х. П. Лаптевыми и другими, нанесли на карту и описали почти все северное побережье Сибири; 3) сухопутного отряда, снаряженного Академией наук, в который вошли ботаник Гмелин, историк Миллер, астроном Делиль и другие ученые, а также пять студентов, среди которых находился "студент натуральной истории" С. П. Крашенинников.

Путевые наблюдения Гмелин изложил в записках "Путешествие по Сибири". В четырехтомном труде "Флора Сибири" он описал около 1200 видов растений. Усилия Миллера были направлены на разыскание и копирование документов, связанных с освоением русскими Сибири и историей географических открытий. Им, в частности, были обнаружены документы, свидетельствующие об открытии Дежневым пролива, отделяющего Азию от Америки. В коллекции Миллера сохранились копии уникальных документов, подлинники которых давно утрачены.

С. П. Крашенинников считается основоположником русской этнографии. Им составлено "Описание земли Камчатки", в котором собраны сведения о природе полуострова и его населении: быте, обрядах, одежде и т. д. Труд Крашенинникова, переведенный тогда же на основные европейские языки, не потерял своего научного значения и в настоящее время.

Главный научный подвиг второй Камчатской экспедиции состоял в достижении северо-западных берегов Америки. В июле 1741 г. В. Беринг, А. И. Чириков и их спутники первыми из европейцев увидели северо-западное побережье Америки, о котором они сообщили достоверные сведения.

Русская литература во второй четверти XVIII в. вступила в стадию классицизма, представленного произведениями А. Д. Кантемира, В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова. Литература теряет прежний анонимный и рукописный характер, появляются профессиональные писатели, печатным словом оказывающие активное влияние на развитие общественной мысли.

Классицизм является общеевропейским литературным направлением XVII XVIII вв. Его характерные особенности состояли в гражданской тематике произведений, в воспевании разума, считавшегося мерилом ценности человека, в проповеди просвещенного абсолютизма. Классики изображали не конкретного человека, а абстракцию, воплощавшую сумму пороков или добродетелей: невежество и образованность, скупость и щедрость, жестокость и человеколюбие и т. д.

Русский классицизм, зародившийся позже западноевропейского, наряду с общими с ним чертами имел и ряд особенностей. Представители русского классицизма в меньшей мере обращались к античным сюжетам, отдавая предпочтение национальной тематике, стояли ближе к современной жизни и делали попытки отражать ее проявления в своих произведениях, теснее были связаны с традициями устного народного творчества. Наиболее распространенной формой произведений русских классиков была стихотворная: сатиры, оды, лирические песни, басни.

Антиох Дмитриевич Кантемир (1708 - 1744), по определению Белинского "первый светский поэт на Руси", был образованнейшим человеком своего времени, превосходным знатоком древних и западноевропейских языков. Первоначально он занимался переводами, но широкую известность получил в качестве автора сатирических произведений, проникнутых горячей защитой петровских преобразований и высмеивающих невежество, взяточничество, ханжество. Кантемир перевел с французского и издал в 1740 г. книгу академика Фонтенеля "Разговоры о множестве миров", популяризирующую гелиоцентрическое учение Коперника. Синод, признав эту книгу "противной вере и нравственности" и подающей "причину к натурализму и безбожию", приказал ее "везде отобрать". Антиклерикальный характер творчества Кантемира выразился в том, что он в одной из своих сатир вывел мракобеса, противника просвещения Г. Дашкова. "Адам дворян не родил, - смело заявил Кантемир, - все люди произошли от простых земледетелей", "между вольным человеком и холопом природа никакой разницы не поставила в составе тела: та-ж кровь, те-ж кости, та-ж плоть". Сатиры Кантемира приобретали общественное значение именно потому, что сюжеты для них взяты из российской действительности.

Первый профессиональный писатель России Василий Кириллович Тредиаковский (1703 - 1769) прошел тяжелый жизненный путь. 20-летним юношей он покидает отчий дом, занимается в Славяно-греко-латинской академии в Москве, а затем в университете Парижа.

Литературная деятельность Тредиаковского началась с перевода романа французского писателя Поля Тальмана "Езда в остров Любви" - первого печатного художественного произведения на светскую тему, появившегося в России. Перу Тредиаковского принадлежит большое количество од, пышно и торжественно воспевавших несуществующие добродетели и величие бездарных императриц. Однако Тредиаковский заслужил признательность потомков не своим поэтическим творчеством, в котором он уступал многим своим современникам, а теоретическими изысканиями в области совершенствования русского языка и приемов стихосложения. Он написал учебник по теории поэзии "Новый и краткий способ к сложению российских стихов", ряд критических и историко-филологических работ: "Рассуждение об оде вообще", "Рассуждение о комедии вообще" и др. Утверждению новых форм русская литература обязана не Тредиаковскому, лишенному значительного поэтического дарования, а его более талантливым современникам, и прежде всего Ломоносову.

Биография вдохновенного поэта и ученого с мировым именем Михаила Васильевича Ломоносова (1711 - 1765) имеет много общего с биографией Тредиаковского. 19-летний Ломоносов отправился из Холмогор в Москву, где в 1731 г. поступил в Славяно-греко-латинскую академию. В 1736 г. в числе других 12 лучших учеников был направлен в Петербургский академический университет, а в конце того же года командирован в Германию, откуда вернулся на родину в 1741 г. В 1745 г. Ломоносов стал первым русским профессором, членом Академии наук. Ученый проявил универсальность интересов. Недаром Пушкин писал о нем: "Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом". Ученый занимался изысканиями в математике и физике, химии и астрономии, географии и геологии, биологии и языкознании, философии и истории. Во всех этих отраслях знаний Ломоносов достиг крупных успехов, иногда опережавших его век. Ему принадлежит открытие закона сохранения материи и движения. Он его формулировал так: "Все перемены, в натуре случающиеся, такого суть состояния, что, сколько чего у одного тела отнимается, столько присовокупится к другому, так ежели где убудет несколько материи, то умножится в другом месте". И здесь же добавлял: "Сей всеобщий естественный закон простирается и в самые правила движения".

Ломоносов являлся одним из создателей учения о теплоте как о молекулярном движении, опровергавшего господствовавшую тогда теорию теплорода, согласно которой нагревание и охлаждение тел происходит в результате проникновения в них и исчезновения невесомой жидкости теплорода. Им высказан ряд интересных суждений об атмосферном электричестве, его происхождении, способах борьбы с грозовыми разрядами. Он предвидел большое будущее электричества; его использование, по мнению ученого, открывало "великую надежду к благополучию человеческому".

Теоретические работы Ломоносова были тесно связаны с практикой, он сконструировал многочисленные приборы, приспособления и инструменты: самопишущие метеорологические приборы, перископ, ночезрительную трубу, с помощью которой можно было ночью лучше различать скалы и корабли.

Велики заслуги Ломоносова в развитии горного дела и минералогии. В 1745 г. он закончил исследование "О вольном движении воздуха, в рудниках примеченном", в котором изложил начальные сведения физической теории проветривания глубоких шахт. В конце жизни он составил руководство "Первые основания металлургии или рудных дел", содержащее множество практических советов. Ломоносов положил начало разработке научной терминологии, ввел в оборот слова и понятия, употребляемые в настоящее время: "атмосфера", "чернозем", "горный хребет", "удельный вес", "клин" и т. д.

В области гуманитарных наук деятельность Ломоносова была не менее разнообразной и плодотворной. В 1755 г. он выпустил "Российскую грамматику", чем подготовил почву для создания современного русского языка, очищенного от архаичных церковнославянских слов. Интерес к прошлому нашел отражение в написанной Ломоносовым "Древней Российской истории", направленной против норманнской теории происхождения Русского государства.

Увеличение естественного прироста населения за счет сокращения смертности и повышения рождаемости Ломоносов считал важнейшим условием развития производительных сил. Он протестовал против неравных и насильственных браков, требовал ведения эффективной борьбы с разбойниками и т. д.

Сторонник просвещения, Ломоносов отдавал много сил организации преподавания в гимназии и университете при Академии наук. Но главная его заслуга в распространении просвещения состояла в основании вместе с И. И. Шуваловым в 1755 г. Московского университета. План организации университета, составленный Ломоносовым, предусматривал преподавание на русском, а не на латинском языке, предоставлял возможность учиться представителям непривилегированных сословий.

Ломоносов вошел в литературу в 1739 г., когда написал знаменитую оду "На взятие Хотина". В его дальнейшем творчестве русский классицизм достиг наивысшего расцвета. Поэзию Ломоносова отличали оптимизм, высокая гражданственность, глубокая вера в будущее России. Он твердо верил в творческие способности русского народа и был убежден, что может "собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать".

Глава XVII

РОССИЯ ПРИ ЕКАТЕРИНЕ ВЕЛИКОЙ

1. ПЕРВЫЕ ГОДЫ ЦАРСТВОВАНИЯ

Первые два-три года царствования Екатерины II заслуживают специального рассмотрения по двум причинам: в эти годы императрица разбирала "завалы", оставленные предшествующими царствованиями, а с другой стороны, в эти же годы выявились зачатки новой политики, получившей название просвещенного абсолютизма.

Спустя семь лет после переворота, когда положение Екатерины на троне стало достаточно прочным и, казалось, ничто ей не грозило, она мрачными красками обрисовала положение страны в год, когда заняла престол: финансы находились в запущенном состоянии, отсутствовали даже сметы доходов и расходов, армия не получала жалованье, флот гнил, крепости разрушались, повсюду народ стонал от произвола и лихоимства приказных служителей, повсюду царил неправый суд, тюрьмы были переполнены колодниками, в неповиновении находились 49 тыс. приписных к уральским заводам крестьян, а помещичьих и монастырских крестьян в Европейской России - 150 тыс.

Рисуя столь безотрадную картину, императрица, конечно же, сгустила краски, но во многом она соответствовала действительности. Более того, Екатерина умолчала о двух главных своих бедах, несколько лет лишавших ее покоя: первая состояла в насильственном овладении престолом, права на который у нее отсутствовали совершенно; вторая беда - это наличие трех законных претендентов на престол в лице двух свергнутых императоров и наследника - сына Павла Петровича.

От свергнутого супруга удалось избавиться - через несколько дней после переворота его лишили жизни гвардейцы, приставленные для охраны. Сын Павел серьезной угрозы не представлял, поскольку он не имел опоры ни в гвардии, ни при дворе, ни среди вельмож. Самым опасным претендентом Екатерина справедливо считала томившегося в Шлиссельбургской крепости 22-летнего Иоанна Антоновича. Не случайно императрица вскоре после воцарения пожелала на него взглянуть. Он выглядел физически здоровым, но многолетняя жизнь в полной изоляции нанесла невосполнимый урон - он оказался умственно неразвитым и косноязычным молодым человеком. Екатерина несколько успокоилась, но полной уверенности, что имя Иоанна Антоновича не станет знаменем борьбы против нее, не обрела и, как показали последующие события, была совершенно права.

Екатерина, кроме того, не упомянула о внешнеполитическом наследии, полученном от супруга: разрыв с союзниками по Семилетней войне, заключение союза со вчерашним неприятелем Фридрихом II, передача в его распоряжение корпуса Чернышова и подготовка к войне с Данией.

Проще и выгоднее всего для Екатерины было дезавуировать внешнеполитические акции Петра III - они были крайне непопулярны как в обществе, так и в действующей армии и особенно в гвардейских полках, по повелению императора готовившихся к походу против Дании. Однако отказ от внешнеполитического курса супруга был неполным: Екатерина не пожелала пребывать в лагере союзников, чтобы продолжать Семилетнюю войну, но к радости изнеженных гвардейцев отменила датский поход и отозвала корпус Захара Чернышова. Не разорвала она и союза с Фридрихом II, поскольку имела виды на благожелательное отношение прусского короля к судьбам трона Речи Посполитой, где ожидали скорой смерти Августа III, а также Курляндии, где императрица намеревалась вернуть герцогскую корону Бирону.

Сложнее обстояло дело с решением внутриполитических задач. Именно в этой сфере от императрицы требовалось проявить максимум осторожности, предусмотрительности, умения лавировать и даже действовать вопреки своим убеждениям. Этими качествами она обладала в полной мере. Начнем с того, что переворот Екатерины в отличие от переворота Елизаветы Петровны не сопровождался сменой вельмож: сохранили свои посты канцлер М. И. Воронцов, генерал-прокурор А. И. Глебов, обласкан был Миних, находившийся в свите Петра III и дававший ему советы, как эффективнее бороться с супругой, а также генерал П. А. Румянцев, назначенный императором главнокомандующим русскими войсками в войне с Данией, и др.

Двух заслуженных вельмож - Якова Петровича Шаховского, отправленного в отставку Петром III с поста генерал-прокурора, и канцлера Алексея Петровича Бестужева-Рюмина, лишенного чинов и званий и отправленного в ссылку в деревню Елизаветой Петровной, - Екатерина велела вернуть ко двору. Тем самым Екатерина демонстрировала намерение осуществлять внутреннюю политику кадрами, унаследованными от супруга.

Преемственность политики в отношении дворян императрица подтвердила указом 3 июля 1762 г., повелевавшим крестьянам находиться в таком же беспрекословном повиновении помещикам, как и прежде. Заметим, личные воззрения Екатерины на крепостное право вступали в вопиющее противоречие с ее законодательством, т. е. практическими мерами, не ослаблявшими, а усиливавшими крепостной гнет. Преемственность политики проявилась и в подтверждении Екатериной нормативных актов предшествующего царствования: она оставила в силе указ Петра III о запрещении владельцам мануфактур покупать крестьян и его же указ об упразднении Тайной розыскных дел канцелярии.

Оба указа затрагивали интересы немногочисленной прослойки населения. Первый указ ущемлял мануфактуристов, но их в стране насчитывалось несколько сотен и их протест можно было игнорировать. Что касается Тайной розыскных дел канцелярии, то ни Петр III, ни Екатерина не уничтожали орган политического сыска, а всего лишь изменили его наименование - отныне политическими преступлениями стали ведать Тайные экспедиции при Сенате и при Сенатской конторе в Москве. Полная преемственность карательных учреждений подтверждается тем, что штат Тайной экспедиции был укомплектован сотрудниками Тайной розыскных дел канцелярии во главе с кнутобойцем Шешковским.

Едва ли не самые неприятные заботы о наследии, полученном от предшественников, были связаны с подавлением крестьянских волнений на Урале. Они начались еще во второй половине 50-х годов, отличались упорством и вооруженным сопротивлением воинским командам, пытавшимся принудить приписных к заводам крестьян выполнять работы по рубке дров и заготовке угля.

Во главе отправленной на Урал экспедиции был поставлен генерал-квартирмейстер А. А. Вяземский. 6 декабря 1762 г. императрица утвердила ему инструкцию, предписывавшую сначала привести крестьян "в должное рабское послушание и усмирить", т. е. принудить их выполнять возложенные на них работы, и только после этого выяснять причины, вызвавшие волнения.

Зачитываемый крестьянам манифест убеждал их беспрекословно повиноваться властям, поскольку "собственное сопротивление, хотя бы и правильными причинами понуждаемо было, есть грех, непростительный противу Божьей заповеди". Если крестьяне будут продолжать сопротивляться, то их надлежало усмирять "огнем и мечом и всем тем, что только от вооруженной руки произойти может".

Вяземский и сменивший его в начале 1764 г. А. И. Бибиков действовали неумолимо жестоко и подавили волнения. В общей сложности ими было наказано плетьми и батогами свыше 400 крестьян. В некоторых случаях были наказаны и приказчики, отличившиеся в истязании крестьян и вымогательстве взяток. Императрица высоко оценила деятельность Вяземского, назначив его генерал-прокурором вместо уволенного корыстолюбивого А. И. Глебова.

Наконец, Екатерине II довелось "расчищать" еще один завал, оставленный ей в наследие Елизаветой Петровной, опубликовавшей в 1752 г. манифест о проведении в стране межевания земель.

Манифестом 1765 г. Екатерина отказалась от проверки владельческих прав на землю и руководствовалась принципом оставления за помещиками земель, которыми они владели к 1765 г. Таким образом, все земли, ранее захваченные у казны, однодворцев и соседей, передавались помещикам в безвозмездное пользование. Мемуарист А. Т. Болотов назвал его "славным манифестом", вызвавшим "великое потрясение умов". Только в XVIII в. в руках помещиков оказалось около 50 млн. десятин земли, на владение которой они юридических прав не имели. Манифест 1765 г. положил новый этап межеванию, значительно ускорив его проведение.

Главная цель Екатерины II состояла, однако, не в подтверждении или развитии законодательных инициатив своих предшественников и в особенности супруга, а, напротив, в доказательстве никчемности законотворчества Петра III: надлежало опорочить его царствование, убедить подданных, что страна в его правление катилась в пропасть и единственное ее спасение состояло в низложении опасного для судеб нации монарха. В частности, надлежало определить будущее двух важнейших нормативных актов шестимесячного царствования Петра III: манифестов о вольности дворянства и о секуляризации церковных имений. В обоих случаях Екатерина действовала вопреки личным убеждениям.

Ученице Вольтера, конечно же, импонировала секуляризация, но она, зная недовольство церковников манифестом Петра III, поспешила обвинить бывшего супруга, что он "начал помышлять о разорении церквей", и объявила секуляризацию мерой "непорядочной и бесполезной", заверила церковников, что у нее нет желания "присвоить себе церковные имения". 12 августа 1762 г. императрица ликвидировала Коллегию экономии и вернула вотчины духовенству. Это была тактическая мера. В конце того же года она поручила рассмотреть судьбу церковных имений специальной комиссии. Укомплектованная сторонниками секуляризации комиссия сочинила угодный императрице доклад, и она 26 февраля 1764 г. утвердила его - недвижимые и движимые имения черного и белого духовенства подлежали секуляризации. В спор светской и духовной власти за право владения церковным имуществом вмешались монастырские крестьяне, отказавшиеся повиноваться монастырским властям. Это укрепило Екатерину в намерении осуществить секуляризацию.

Императрица полагала, что освобождение дворян от обязательной службы усилит их независимость от трона, что противоречило ее представлениям о роли в обществе абсолютной монархии. Однако отменить манифест Петра III она не отважилась, как не отважилась и подтвердить его. Она решила спрятаться за спину специально учрежденной комиссии, которой дала два исключающих друг друга поручения. С одной стороны, она осудила манифест Петра III, ибо он, по ее мнению, "в некоторых пунктах еще более стесняет ту свободу, нежели общая отечеству польза и наша служба теперь требовать могут". Из этого повеления следует, что императрица намеревалась расширить дворянские привилегии.

С другой стороны, этой же комиссии было поручено изобрести способы, как заинтересовать дворян в продолжении службы. Комиссия сочинила доклад, расширявший дворянские привилегии (освобождение от телесных наказаний, от внесудебных репрессий и др.), но не изыскала мер, вынуждавших дворян служить.

Реакции императрицы на доклад комиссии не последовало, все оставалось без изменений: манифест Петра III хотя и не был подтвержден, но им дворяне широко пользовались два с лишним десятилетия.

В годы, когда императрица разбиралась с наследием супруга, она стала претворять в жизнь и меры, положившие начало новому этапу в истории России. Расположив их в хронологической последовательности, мы обнаружим, что они в совокупности создают целостное представление о намерении императрицы руководствоваться идеями просвещенного абсолютизма.

В течение 1762 - 1764 гг. были отменены монополии на торговлю смолой, а также на производство обоев, сусального золота и серебра, кроме того, объявлена свобода рыбных, тюленьих и табачных промыслов и свобода открывать сахарные заводы.

В 1764 г. состоялось открытие Смольного института благородных девиц. Это был новый тип учебных заведений.

К этим же годам относятся две акции Екатерины, внесшие существенные изменения в структуру административных органов. Одна из них связана с проектом Н. И. Панина об учреждении Императорского совета и реформой Сената. Создание Императорского совета Панин мотивировал необходимостью устранить влияние на управление страной "припадочных" людей, как он называл фаворитов, людей своекорыстных и властных, но чуждых интересам государства. Фаворитизм порождал угодничество, произвол, казнокрадство, безнравственность. "Государь, - рассуждал Панин, - сколь бы он ни был талантлив, трудолюбив и проницателен, не в состоянии охватить все стороны управления страной". Ему должно было помочь постоянно действующее учреждение - Императорский совет из шести - восьми членов, среди которых четыре статс-секретаря, ведавших внешней, внутренней политикой, военными и морскими делами.

Екатерина поначалу согласилась с проектом, назначила даже членов совета, подписала манифест о его учреждении, но в последний момент надорвала лист со своей подписью. Некоторые историки, опираясь на мнение генералфельдцейхмейстера Вильбуа об этом проекте (он обнаружил в нем олигархические тенденции), считали возможным сравнить его с кондициями верховников, ограничивавших власть Анны Иоанновны. В действительности ограничение власти предполагалось только в отношении фаворитов. Этого, однако, оказалось достаточно, чтобы отклонить проект.

Зато реформа Сената прошла безболезненно. Рациональное зерно разделения Сената на шесть департаментов с пятью сенаторами в каждом состояло в том, что его громоздкий состав позволял многим сенаторам бездельничать, считать своей главной обязанностью не работу, а присутствие в учреждении. В департаментах сокращалась возможность прятаться за спины других, повышалась в 6 раз эффективность работы Сената.

Столь же безболезненно произошла и ликвидация гетманства на Украине. Восстановление гетманского правления, упраздненного еще при Петре Великом, являлось плодом фаворитизма: Елизавета Петровна в 1750 г. назначила гетманом 22-летнего К. Г. Разумовского, который был братом фаворита императрицы Алексея.

Самодержавному строю присуща унификация органов власти, ему противопоказаны автономии и учет специфики в управлении окраинами, населенными нерусскими народами. Сохранение особенностей в управлении Екатерина называла "глупостью".

Разумовский под влиянием беседы с императрицей сам попросился в отставку, тут же удовлетворенную. 10 ноября 1764 г. последовал указ об упразднении гетманского правления и учреждении Малороссийской коллегии во главе с П. А. Румянцевым.

В 1765 г. были введены еще два крупных новшества. Первое из них открытие Вольного экономического общества. Оно должно было помочь помещикам рационально организовать хозяйство, приспособить его к рыночным отношениям. В издаваемых Вольным экономическим обществом "Трудах" печатались агротехнические советы, образцовые инструкции приказчикам, наставления, как содержать скот, рекомендации по переработке сельскохозяйственного сырья, сведения о новых орудиях труда. Помещики, добившиеся успехов в организации хозяйства, делились своим опытом.

Впрочем, далеко не всегда помещики могли воспользоваться разумными рекомендациями "Трудов", ибо крепостнический режим, с одной стороны, обусловливал потребительский характер хозяйства и исключал вложение средств в производство, а с другой - подневольный труд крепостного крестьянина отличался низкой производительностью и ему была противопоказана интенсивная агротехника.

Другое новшество было связано с объявлением Вольным экономическим обществом конкурса на лучший ответ на вопрос: "Что полезнее для общества, - чтоб крестьянин имел в собственности землю или токмо движимое имение, и сколь далеко его права на то или другое имение простираться должны?" В течение двух лет Экономическое общество получило 162 конкурсные работы, в том числе 129 прислали немцы, 21 - французы, 7 - русские. Конкурсные работы прислали Вольтер и Мармонтель, Граслен и Эйлер. Они подвергли резкой критике крепостничество, считали его противоречащим природе и человеческому разуму, писали о неминуемом упадке общества, в котором господствует рабство, об угрозе выступлений народа, доведенного до отчаяния, о паразитизме дворянства.

Конкурсное сочинение, выполненное представителем дворянского либерального лагеря А. Я. Поленовым, тоже содержало "по здешнему состоянию неприличные выражения" в адрес крепостничества. Но, раскритиковав крепостное право, Поленов не предлагал его отменить. Он всего лишь считал возможным предоставить крепостному крестьянину право наследственного владения "недвижимым имением" и право собственности на свое движимое имущество.

Первую премию получил член Дижонской академии Беарде де Лабей за сочинение под девизом, отражавшим взгляды автора: "В пользу свободы вопиют все права, но есть мера всему. Могущество государства основано на свободе и благосостоянии крестьян. Но наделение их землей должно было последовать за освобождением от крепостного права". Автор рекомендовал не спешить ни с освобождением крестьян, ни с наделением их землей, ибо опасно спустить с цепи медведя, не приручив его. Надлежит сначала подготовить крестьян к восприятию свободы, а потом уже приступить к наделению их землей.

Взгляды Беарде де Лабея вполне соответствовали умеренно-просветительским воззрениям императрицы, по инициативе которой проводился конкурс. Путь крепостных крестьян к свободе, намеченный французским автором, вполне устраивал императрицу - в годы, когда проводился конкурс, Екатерина усиленно штудировала "Дух законов" Монтескье и сочиняла свой знаменитый "Наказ". Конкурс являлся своего рода пробным шагом, проверкой исповедуемых ею идей относительно судеб крепостных крестьян в России.

Перечисленные проявления политики просвещенного абсолютизма еще не приобрели всеобъемлющего характера и касались частных сторон жизни общества. Эта политика наиболее яркое воплощение приобрела в созыве в 1767 г. Уложенной комиссии.

2. УЛОЖЕННАЯ КОМИССИЯ 1767 - 1768 гг.

Просвещенный абсолютизм - политика, порожденная временем разложения феодальной системы и вызреванием в ее недрах капиталистических отношений, нацеленная на устранение мирными средствами устаревших феодальных порядков. Просвещенный абсолютизм отличался от обычного деспотизма декларированием соблюдения законов, одинаковых для всех подданных. Теоретические основы просвещенного абсолютизма были разработаны выдающимися деятелями французского просвещения Монтескье, Вольтером, Д'Аламбером и др. Эти просветители умеренного крыла призывали к эволюционной, без потрясений, смене общественно-экономических отношений, что устраивало монархов Европы и способствовало возникновению союза королей и философов, способного, как полагали короли, предотвратить угрозу их тронам. Идеи просвещения разделяли прусский король Фридрих II, шведский король Густав III, австрийский император Иосиф II и др. Но самые близкие отношения просветители установили с Екатериной II. Тому способствовали два обстоятельства: благодаря крепостническому режиму, низкой грамотности населения и общей отсталости Россия представлялась просветителям страной, где реализация их идей должна была принести самые ощутимые плоды; кроме того, Екатерина оказалась прилежной ученицей просветителей, намеревавшейся энергично претворять их идеи в жизнь. Гримму императрица писала: "Я люблю нераспаханные земли - поверьте, это лучшие земли... Я годна только для России".

Подобно тому как на родине Просвещения, во Франции, Вольтер, Д'Аламбер, Дидро не могли найти общего языка с Людовиками, так в России не получился диалог между Екатериной и Новиковым. Зато императрице удалось пленить умы просветителей из Франции, с которыми она вела оживленную переписку. К хору домашних льстецов присоединились панегиристы из-за рубежа. Если учесть, что эти почитатели императрицы были властителями дум передовых людей Европы, то станет очевидным, что употребляемые ими эпитеты "северная Семирамида", "Северная звезда", "Великая Екатерина" создавали вокруг ее имени ореол славы и добродетели. Вольтер, признанный патриарх французского Просвещения, писал ей: "Мы трое - Дидро, Д'Аламбер и я - мы воздвигаем вам алтари; вы делаете из меня, государыня, язычника".

Ученица просветителей хотела быть достойной восхваления. Она не упускала случая, чтобы напомнить своим корреспондентам, что "у короля обязанность - желать блага своим подданным", что "вся моя наука заключается именно в том, что все люди братья, и всю мою жизнь я проведу в изучении искусства поступать согласно этому правилу". Не скупилась императрица и на комплименты. Она писала Вольтеру: "Ваши сочинения приучили меня размышлять"; "прошу вас быть уверенным, что Екатерина II всегда будет иметь особливое уважение и почтение к знаменитому фернейскому пустыннику". Сочинение Монтескье "Дух законов" Екатерина называла "молитвенником государей".

Особый восторг просветителей вызвала материальная помощь нуждавшемуся Дидро: императрица купила у него библиотеку за 15 тыс. франков, предоставив ему право держать ее у себя до смерти; более того, Екатерина назначила Дидро хранителем его библиотеки, определив жалованье в 1000 франков в год с выплатой его на 50 лет вперед. Д'Аламбер писал Екатерине в связи с этой акцией: "Вся литературная Европа рукоплескала...", а Вольтер: "Все писатели Европы должны пасть к стопам ее величества".

Настала пора реализации широкомасштабных реформ в духе идей Просвещения. Тому способствовали два благоприятных условия: Екатерина после гибели Иоанна Антоновича почувствовала себя на троне увереннее, чем прежде; уверенности, что справится с грандиозной по замыслу затеей, прибавила и достаточная осведомленность о трудах просветителей. В конце 1766 г. она приступила к осуществлению важнейшей акции своего царствования - созыву комиссии для составления нового Уложения.

Надобность в совершенствовании законодательства ощущалась уже при Петре Великом, и им, а также его преемниками предпринимались многократные попытки привести законы в соответствие с изменившимися обстоятельствами в области социального и политического строя, экономики и нормами уголовного права. При Петре I таких попыток было три: в 1700 г., когда учреждена была Палата об Уложении, в 1714 и 1719 - 1729 гг. Аналогичные попытки, впрочем, закончившиеся столь же безрезультатно, предпринимались при Екатерине I, Петре II и Анне Иоанновне. Как составитель нового Уложения известен П. И. Шувалов, по инициативе которого была создана Уложенная комиссия, действовавшая с 1754 г. Формально она была распущена в 1767 г., а фактически прекратила существование в 1764 г.

Уложенная комиссия, созванная Екатериной, отличалась от предшествующих по крайней мере тремя особенностями: более широким представительством - право избирать депутатов было предоставлено дворянам (по одному депутату от уезда), горожанам (по одному депутату от города), государственным и экономическим крестьянам (по одному депутату от провинции при трехступенчатых выборах: погост - уезд - провинция), оседлым "инородцам" (тоже по одному депутату). Кроме того, каждое центральное учреждение посылало в Комиссию по одному своему представителю. Таким образом, права избирать депутатов были лишены крепостные крестьяне, составлявшие большинство населения страны, а также духовенство.

В итоге в Уложенную комиссию было избрано около 450 депутатов, из коих 33% составляли выборные от дворянства, 36% - выборные от горожан, около 20% - выборные от сельского населения, 5% - правительственные чиновники. Если учесть, что чиновники являлись дворянами, а некоторые города и государственные крестьяне избирали депутатами дворян, то удельный вес дворянства в Уложенной комиссии, составлявшего 0,6% населения страны, значительно повысится.

Депутатам предоставлялись существенные льготы и привилегии: помимо жалованья, выдававшегося сверх получаемого на службе, депутаты до конца дней своих освобождались от смертной казни, пыток и телесных наказаний; имения депутатов не подлежали конфискации за исключением случаев, когда надлежало расплатиться за долги; решение суда относительно депутатов не приводилось в исполнение без благословения императрицы; за оскорбление депутата взыскивался двойной штраф; депутатам выдавался особый знак с девизом: "Блаженство каждого и всех".

Вторая особенность екатерининской комиссии состояла в новшестве, неведомом предшествовавшим комиссиям: императрица составила "Наказ" с изложением своих взглядов на задачи Уложенной комиссии, которыми должны руководствоваться депутаты. Расхожее мнение о "Наказе" как компилятивном сочинении нуждается в уточнении. Основанием для подобной оценки явились слова самой императрицы, писавшей Д'Аламберу: вы "увидите, как там я на пользу моей империи обобрала президента Монтескье, не называя его".

Основной текст "Наказа" включал 20 глав, поделенных на 526 статей, из которых 245 восходят к "Духу законов" Монтескье, 106 - к книге итальянского ученого-юриста Ч. Беккариа "О преступлениях и наказаниях". Кроме того, Екатерина использовала труды немецких авторов Бильфельда и Юста, а также французскую энциклопедию и русское законодательство. "Наказ", однако, являлся продуктом творческого переосмысления идей Монтескье, бравшего за образец английский парламентаризм, и был приспособлен к русской действительности.

Императрица была глубоко убеждена, что размеры территории России обусловили для нее единственно приемлемую форму правления в виде абсолютной монархии: "Государь есть самодержавный, ибо никакая другая, как только соединенная в его особе власть не может действовать сходно с пространством столь великого государства... Всякое другое правление не только было бы для России вредно, но и вконец разорительно".

Екатерине, однако, не всегда удавалось приспособить идеи просветителей к русской действительности и преодолеть противоречия между реалиями феодальной структуры общества и по сути буржуазными догмами, исповедовавшимися деятелями Просвещения. Так, "Наказ" постулировал девиз "Блаженство каждого и всех", а также провозглашал, что "равенство граждан всех состоит в том, чтобы все подвержены были тем же законам", в то время как эти постулаты противоречили сословному строю. Равенству всех перед законом противопоказаны сословные права и обязанности, зарегистрированные в том же "Наказе". "Земледельцы живут в селах и деревнях... и сей есть их жребий", в то время как дворяне находятся на службе и вершат правосудие. Равенству всех перед законом противоречит и статья "Наказа", осуждающая ситуацию, "когда всяк захочет быть равным тому, который законом учрежден быть над ним начальником".

Заслуживают положительной оценки статьи, предохранявшие общество от деспотизма, произвола монарха. Учреждениям дано право обращать внимание государя на то, "что такой-то указ противен Уложению, что он вреден, темен, что нельзя по оному исполнять". Прогрессивное значение имели статьи, определившие экономическую политику правительства, включавшую заботу о строительстве новых городов, развитии торговли и промышленности и особенно земледелия как важнейшей отрасли хозяйства.

"Наказ" предусматривал реформу судоустройства и судопроизводства. Автор руководствовался принципом: "Гораздо лучше предупреждать преступления, нежели наказывать". "Наказ" протестовал против норм Уложения 1649 г., предусматривавшего одинаковое наказание за умысел и действие: "Слова не вменяются никогда во преступление, разве оные приуготовляют или последуют действию беззаконному". Запрещались пытки в качестве способа судебного доказательства, содержание под стражей подозреваемого, вина которого не доказана. "Наказ" провозглашал веротерпимость, "ибо гонения человеческие умы раздражали".

Самым уязвимым местом "Наказа" считается решение им крестьянского вопроса. В первоначальном варианте "Наказа", который императрица давала читать вельможам для критики, крестьянскому вопросу было уделено больше внимания и решался он более радикально, чем в опубликованном тексте. "Я зачеркнула, разорвала и сожгла, - писала Екатерина, - больше половины, и Бог весть что станется с остальным". Из сохранившихся черновиков видно, что в "Наказе" говорилось о желательности освободить рабов от личной зависимости, оставив помещикам право на часть их труда. Императрица считала возможным разрешить крестьянам обретать свободу за выкуп. Сколь решительно были настроены "разномыслящие персоны", как называла Екатерина своих критиков, на сохранение незыблемым крепостнического режима, явствует из отзыва на "Наказ" просвещенного поэта и драматурга А. П. Сумарокова: "Сделать крепостных людей вольными нельзя, скудные люди ни повара, ни лакея иметь не будут, и будут ласкать слуг своих, пропуская им многие бездельства, вотчины превратятся в опаснейшие жилища, ибо они (помещики. Н. П.) будут зависеть от крестьян, а не крестьяне от них".

В опубликованном "Наказе" императрица излагала свое отношение к крестьянскому вопросу в духе секретного письма А. А. Вяземскому: "Надо относиться к крестьянам так, чтобы человеколюбивыми поступками предупредить грядущую беду" - выступления доведенных до отчаяния крепостных. Екатерина не предлагала регламентировать повинности крестьян в пользу помещика, а всего лишь рекомендовала помещикам, чтобы те "с большим рассмотрением располагали свои поборы".

Противоречивость "Наказа", сочетавшего просветительские идеи буржуазного плана с консервативными взглядами, уходившими корнями в феодальные порядки, не помешала фернейскому мудрецу назвать его "самым прекрасным памятником нашего века".