История Тверского края

§ 1. ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ЗАСЕЛЕНИЕ ТВЕРСКОГО КРАЯ

Археологи нашли в Тверской области около 3000 поселений каменного века. Её заселение человеком стало возможным в конце и после таяния валдайского ледника — с 10-го тыс. до н.э. или несколько ранее.

Юг и восток области были свободны ото льдов и прежде. Вероятно, небольшие кратковременные поселения существовали неподалёку от ледовой кромки. Но найти их очень трудно, потому что таявший ледник сильно изменил поверхность.

Отсчёт человеческой истории на Великом водоразделе ведётся с финального палеолита — заключительного этапа древнего каменного века. К этому времени относятся поселения Подол 3 и Тёплый ручей 1 (Селижаровский район), Усть-Тудовка 1 (Ржевский район), Троицкое 3 (Зубцовский район).

Более интенсивное заселение Тверского края началось в мезолите — среднем каменном веке. Его хронологические рамки охватывают 8—6 тыс. до н.э. В начале этой эпохи климат был суровым, с тундровой растительностью и соответствующим ей животным миром. Немногочисленное население занималось в основном охотой на северного оленя. Повышение температуры привело к тому, что эта территория полностью покрылась лесами. Позднее зона южной тайги[1] стала даже замещаться широколиственными лесами. В таких условиях успешно развивалось охотничье хозяйство. Помимо зверя добывали боровую дичь[2]и водоплавающих птиц, освоили рыболовство.

Систематическое изучение мезолитических поселений началось в 1950-е гг., когда археологи раскопали стоянку у д. Бутово в Старицком Поволжье. Она располагалась у небольшого озера, примыкавшего к Волге. Обитатели стоянки вели комплексное хозяйство[3], занимаясь охотой и рыболовством. Орудия труда — наконечники стрел, резцы, скребки, ножи — изготовлены из пластин, сколотых с кусков кремня. Стоянка существовала в 7-м тыс. до н.э.

От оснований жилищ эпохи мезолита в песчаном грунте остаются едва уловимые следы. На поселении у д. Соболеве в Кимрском районе в раскопе выявили овальное пятно, более тёмное, чем культурный слой. Его окружали камни и пересекали по всей длине столбовые ямки. Внутри пятна найдены два очага: маленький при входе и большой, с мощным кострищем, в дальнем конце жилища. Это всё, что сохранилось от наземного дома типа шалаша или чума[4],построенного 8 тыс. лет назад.

На стоянке у д. Дмитровское близ Твери в 1970 г. впервые нашли обработанные кусочки кремня трапециевидной формы. Их использовали в качестве лезвий режущих орудий, гарпунов, наконечников стрел. В 1975—1976 гг. археологи раскопали поселение мезолита у восточной окраины Твери, близ д. Иенево. Результаты этих работ получили европейское признание. Среди найденных изделий есть своеобразные наконечники стрел с боковой выемкой. Центр тяжести у них смещён, поэтому они вибрировали и даже вращались в полёте. Попадая в животное, наконечник разворачивался и наносил рваную рану, увеличивавшуюся при движении бегущего зверя. При раскопках обнаружено также несколько десятков трапециевидных наконечников. Поселение находилось у протоки из древнего озера в Волгу. Ныне озеро заболочено, но болотце до сих пор остаётся пристанищем водоплавающих птиц. Их-то и добывали в мезолите с помощью лёгких луков, оснащённых такими наконечниками.

На Иеневской стоянке многие орудия труда изготовлены из отщепов — осколков кремня разнообразных очертаний. Отщеповая техника позволяла мастеру изготовить орудие любой необходимой формы. Это техническая черта уже следующей исторической эпохи — нового каменного века. А строгие очертания ножевидных пластин[5] не допускали широкого разнообразия форм орудий: ведь в основе этой заготовки всегда длинный и узкий прямоугольник.

В результате иеневцы смогли приспособиться к изменяющимся природным условиям и к нехватке высококачественного кремня на Волге ниже Старицы.

Стоянка у д. Иенево оказалась не единственной с таким набором орудий и с такой техникой их обработки. Впоследствии были найдены десятки похожих, хотя и не столь ярких поселений, в основном на берегах Волги — от Зубцова до Ярославского Поволжья включительно. В Тверской области это стоянки у д. Горбуново под Зубцовом, на ручье Журавец и у д. Култино в Старицком Поволжье, группа стоянок у д. Старая Константиновка на восточной окраине Твери, у д. Титово под Кимрами, у д. Авсергово близ Калязина. Схожие поселения открыты на Вазузе, на Средней Мологе, в соседних с Тверской областях центра России.

Археологи пришли к выводу, что все эти стоянки оставлены двумя общностями разного происхождения. По самым типичным раскопанным поселениям археологические культуры[6] получили названия "бутовская" и "иеневская". Бутовцы — потомки того населения, которое жило в приледниковой полосе, то есть в верховьях Днепра, на Оке и в Ярославском Поволжье, ещё в конце палеолита. Иеневцы — пришлое население, продвинувшееся на водораздел с юго-запада. Среди находок на некоторых поселениях, например, у Старой Константиновки, есть изделия, типичные для той и другой культуры. Это показатель мирных контактов и совместного проживания.

Поселения мезолита носили в основном сезонный характер. Их обитатели переходили из одного промыслового лагеря в другой с изменением условий охоты и рыболовства. Одно и то же место могло посещаться из года в год в определённый сезон. На поселении у д. Дмитровское найдено небольшое жилище типа полуземлянки, а также разнообразный набор охотничьего снаряжения. Учёные считают это поселение зимним. Напротив, стоянка у д. Култино — лагерь рыболовов весеннего времени или начала лета. Здесь полностью отсутствуют орудия охоты, но исключительно много кремнёвых пластин, из которых делали ножи для разделки рыбы. На поселении у д. Иенево жили, скорее всего, осенью, во время перелётов птиц. При определении сезонности учёные учитывают высоту поселения над водой, особенности рельефа местности, условия жизни зверей, птиц и рыб, которых могли здесь добывать.

Другие культурные общности расселились в Ржевском Поволжье, на озёрах Валдайской возвышенности, в Верхнем Подвинье. Средний каменный век изучен там пока неравномерно. Стоянки под Ржевом — результат контактов населения Валдайской возвышенности, Тверского Поволжья и коллективов, продвинувшихся из Северо-Восточной Белоруссии вверх по Западной Двине, а также из Верхнего Поднепровья. Запасы кремня, обильные здесь, способствовали оседлости[7] населения. Группы людей разного происхождения, живя рядом и привыкая друг к другу, создавали новую культуру. Замкнутой она не была, поскольку занимала берега Волги — главной реки региона, крупнейшей в Европе. Поселения располагались гнёздами близ выходов кремня на поверхность. Запасы его здесь таковы, что в виде сырья, полуфабрикатов и готовых изделий он расходился из местных мастерских на многие сотни километров. Видимо, кремень обменивали на пушнину, вяленые и копчёные продукты, соль, янтарь и др.

Помимо Ржевско-Старицкого Поволжья значительные запасы кремня имеются на Верхневолжских озёрах, на Селигере. Тверские археологи открыли мастерские и в бассейне Западной Двины — близ Андреаполя, Нелидова, Белого, в Жарковском районе.

Берега Селигера и Верхневолжских озёр были заселены в мезолите довольно плотно. Имеются данные о поселениях среднего каменного века и восточнее Селигера — под Бологим, Вышним Волочком и Удомлей.

Всего в Тверской области известно более 350 стоянок этой эпохи, из них 62 — в Верхнем Подвинье. Но раскопаны там лишь две стоянки: у д. Курово под Андреаполем и у д. Озёры в Жарковском районе. Заселение Подвинья шло, видимо, с запада, что подтверждается сходными находками в Латвии, Беларуси, Псковской и Смоленской областях.

Главные надежды в изучении древнейшей истории Тверского края археологи связывают с поисками и раскопками поселений на берегах древних озёр, ныне заболоченных и заторфованных. В болотных отложениях хорошо сохраняются вещи, конструкции,[8]отходы производства из дерева, кости, рога. Они значительно расширяют наши представления о мезолите, о культуре и быте древнейших жителей края.

§ 2. ТВЕРСКОЙ КРАЙ В ЭПОХУ НЕОЛИТА

Около середины 5-го тыс. до н.э. на пространствах лесной и лесостепной зон Европы совершился переход от одной исторической эпохи к другой — от мезолита к неолиту. Он шёл сотни лет, и не все стороны жизни изменялись одновременно. Но из нашего времени события, происходившие тысячи лет назад, воспринимаются как резкая смена материальной культуры. Что же составляет содержание перехода к неолиту?

С нарастающим повышением температур таёжные породы замещались дубом, липой, вязом. Промысловое значение получили такие животные как медведь, бобр, мелкие пушные звери,[9] а также копытные; лось, кабан, благородный олень, косуля. Существенным подспорьем была охота на птиц. В ведущую отрасль хозяйства превратилось рыболовство, давшее человеку величайшее завоевание — оседлость. Постоянное проживание на одном месте обеспечивалось регулярно добываемой рыбой. Спокойное существование в местах, изобилующих добычей, привело к значительному росту населения.

Поселения переместились в основном на озёра. "Главное" поселение обычно располагалось у выхода реки из озера. На побережье могло быть значительное число поселений и кратковременных стоянок. Это зависело от размеров озера, высоты берега, очертаний береговой линии, вида почвы, обилия рыбы и т.д. Конечно, больше всего стоянок неолита на огромном озере Селигер.

Ещё недавно лесной неолит называли "пережиточным", поскольку в это время в степной зоне и к югу от неё люди уже осваивали земледелие и скотоводство. Но справедлива ли такая оценка? Ведь рыболовческо-охотничье хозяйство лесной зоны обеспечило рост населения, расцвет техники обработки камня, кости, рога, дерева. Завершалось сплошное заселение обширных территорий. Устойчивыми были родоплеменные отношения. Сложное и глубокое содержание имела духовная культура. Это совсем не пережиточный, не тупиковый путь развития. Он полностью соответствовал природным условиям края лесов, рек и озёр.

Именно начиная с неолита, Великий водораздел становился одним из центров взаимодействия европейских и азиатских культур.

В Тверской области открыто огромное число поселений неолита — более 2000. Территория Верхневолжья традиционно относилась археологами к области распространения льяловской неолитической культуры (по стоянке у д. Льялово Московской обл.). Для этой культуры, в частности, было типичным изготовление глиняной посуды, украшенной ямочно-гребенчатым орнаментом.[10]

Время существования льяловской культуры — от начала 3-го до первой трети 2-го тыс. до н.э. Таким образом, выявился огромный разрыв между концом мезолита (начало 5-го тыс. до н.э.) и самыми ранними из льяловских поселений.

Но в столь благоприятных климатических условиях население не могло покинуть местность, богатую зверем и рыбой. Для территории Тверского Поволжья эта загадка была решена в 1972 г. раскопками поселения у д. Языково в Кашинском районе. Оно занимало участок острова, отделённого от берега узкой протокой. Здесь были настилы, свайные постройки[11] и, вероятно, рыбацкие заколы,[12] служившие и мостками на коренной берег. В нижней части культурного слоя на острове и под толщей торфа найдены обломки толстостенных горшков с накольчатым орнаментом, не встречавшиеся прежде при раскопках. Вместе с ними археологи обнаружили скребки и резцы на ножевидных пластинах, рубящие орудия на отщепах и другие изделия, типичные больше для мезолита. Сходные поселения были открыты также в Ивановской и Ярославской областях.

Образцы торфа и дерева из этих раскопок датированы физическими методами[13] 5—4 тыс. до н.э. Разрыв между мезолитом и льяловской культурой оказался заполненным. За годы, прошедшие со времени открытия, поселения археологической культуры, получившей название верхневолжской, найдены повсюду в Тверской области, включая Верхнее Подвинье.

Раскопки поселения у д. Языково дали обширную коллекцию кремнёвых, сланцевых и костяных орудий труда и оружия: наконечников стрел, дротиков и копий, резцов, ножей, свёрл, пилок, топоров, тёсел, долот и т.д. Разнообразны обряды погребения в найденном здесь же могильнике. Помимо обычных захоронений обнаружены костяки без черепов. Одному из покойных на шею был положен крупный камень. На женском костяке в этом же погребении встречено ожерелье из нескольких десятков зубов животных: в центре — медвежий клык, по обе стороны от него располагались резцы бобра, лося, кабана, клыки и резцы волка, лисицы. Разнообразие обрядов отражало сложные представления о загробном мире.

Рис. 4. Погребение на поселении Языково 1, Кашинский район. Неолит. Раскопки 1977 г.

В одном из детских погребений могильная яма оказалась насыщена охрой — буроватой краской минерального происхождения, символизировавшей (как и янтарь) огонь, тепло, жизнь, солнце. В погребении найдены две подвески: янтарная и яшмовая. Эти украшения показывают направления первобытного обмена и связей Великого водораздела с другими территориями. Янтарь имеет балтийское происхождение, а яшма добыта в одном из приуральских месторождений.

Поселения рыболовов и охотников неолита раскопаны в Тверской области повсеместно: на Петровских озерах восточнее Твери, на Мологе под Бежецком, во всех уголках Валдайского Поозёрья — от Лесного (стоянка Иловец) до Осташковского и Пеновского районов (стоянки Синяя Гора и Остров Дубовец).

Особый культурный мир, связанный с Юго-Восточной Прибалтикой, представляет собой Верхнее Подвинье, где найдено свыше 600 поселений неолита. Плотность заселения берегов некоторых озёр здесь удивительна: на оз. Охват более 100 стоянок каменного века; на небольших озёрах, через которые протекает речка Туросна в Жарковском районе, — около 160 поселений.

В середине 4-го тыс. до н.э. на Великий водораздел пришли с северо-восточных территорий древние финны. Их передвижения связаны с климатическими изменениями. Финны остались здесь на тысячи лет и оказали огромное влияние на этническую и хозяйственную историю края. В средние века они растворились среди славян. Продвижение финнов на запад в основном ограничивалось течением Волги от Селижарова до Зубцова, хотя отдельные их коллективы проникали и в Верхнее Подвинье. Там же расселились и прибалтийские финны, продвинувшиеся навстречу с берегов Чудского и Псковского озёр и с побережья Финского залива.

В археологических материалах территории водораздела нет свидетельств враждебных отношений местного и пришлого населения: следов убийств — в погребениях, разрушений конструкций — на поселениях, а также обособленного проживания. Напротив, представители культур, обитавших здесь в 4—3 тыс. до н.э., заимствовали друг у друга технические приёмы и изобретения, орнаментацию керамики,[14]типы украшений и т.д. Этому способствовали смешанные браки, товарообмен, совместная добыча кремня.

Хотя поселения располагались в основном на озёрах, но в Ржевско-Старицком Поволжье на речных берегах продолжали действовать мастерские по обработке кремня у месторождений этого сырья, а при них основывались поселения. Мастерские обрели новую жизнь с возросшей потребностью в рубящих орудиях для строительства домов и изготовления лодок. Огромная мастерская у д. Дорки существовала, с перерывами, несколько тысячелетий. Сырьё, как и прежде, расходилось едва ли не по всей лесной и даже лесостепной зоне в пределах Русской равнины.

В конце 3-го тыс. до н.э. каменный век в лесной Европе завершался. Кремень даже в искусных руках мастеров исчерпал свои природные свойства. Население стало испытывать временами нехватку добычи. Развитие общества не могло идти дальше на прежней сырьевой основе. Хотя среди археологических находок есть совершенные по обработке орудия труда и украшения, практического значения такая техника уже почти не имела. Стабильность жизни сохранялась некоторое время за счёт изобилия рыбы в водоёмах, разумного потребления добычи и освоения не занятых прежде пространств.

В конце 3 — начале 2-го тыс. до н.э. на основе смешения верхневолжской и льяловской (древнеевропейской и древнефинской) культур сложилась волосовская культура (по поселению у д. Волосово Нижегородской обл.). На озёрах строились уже настоящие посёлки.

Используя преимущества проживания на Великом водоразделе, волосовцы очень многое переняли у ближних и дальних соседей. Они изобрели своеобразную пористую керамику,[15]влиявшую на процесс приготовления пищи, освоили сложные и эффективные приёмы обработки кремня, технику пиления и сверления сланца. Рыбу добывали острогами,[16] гарпунами,[17]сетями, вершами,[18] использовали крючки, колотушки, пешни.[19]

На раскопанных поселениях найдено множество костей животных и птиц. Для волосовцев характерны культы лося и медведя[20] — основных промысловых животных. В охоте использовалась собака, прирученная ещё в мезолите. Сооружались жилища двух типов: прямоугольные столбовые дома, а также округлые большие по площади землянки. Растительной пиши, собираемой в окрестностях поселения, хватало небольшому коллективу, поэтому о земледелии у волосовцев можно говорить лишь предположительно.

§§ 3—4. ТВЕРСКОЙ КРАЙ В БРОНЗОВОМ И РАННЕМ ЖЕЛЕЗНОМ ВЕКАХ

В конце 3-го тыс. до н.э. природные условия в центре Русской равнины вновь изменились. Климат стал более сухим и холодным. Сокращались площади озёр, падал уровень воды в реках. Меньше стало широколиственных лесов, больше — сосны, берёзы и даже тундровой растительности. В лесах появились северный олень, росомаха, куница и некоторые другие животные, обитавшие здесь ещё в мезолите. Природные изменения совпали с эпохой волосовской культуры. Сформировавшись в неолите, эта общность продолжала существовать и позднее.

Для территории Великого водораздела самым главным событием бронзового века, охватившего 2-е тыс. до н.э., стал приход на Валдайскую возвышенность населения фатьяновской археологической культуры (по могильнику у д. Фатьяново Ярославской обл.). Волосовцы не только общались с фатьяновцами, но и смешивались с ними. На волосовских стоянках найдены вещи и посуда обеих культур.

С фатьяновской культурой связано возникновение и становление в лесной зоне производящего хозяйства и начало обработки металла. Она — часть огромной общности, для которой характерна круглодонная керамика, украшенная оттисками перевитого шнура, и каменные сверлёные боевые топоры. Эта культурная общность длительное время занимала обширные территории от Франции до Урала и от Скандинавии до Карпат.

На большей части пространств своего расселения, в том числе и на территории Тверской области, фатьяновцы известны нам только по могильникам. Их поселения здесь пока не найдены.

Погребения совершались в ямах, без каких-либо насыпей или других зримых признаков. Как правило, могильники обнаруживают неожиданно, например, во время хозяйственных работ. При этом многие из них случайно уничтожаются или получают большие повреждения.

Фатьяновские могильники — родовые кладбища. Они расположены на холмах и грядах близ берегов рек и озёр, обычно на большой высоте. В верованиях фатьяновцев важнейшее место занимал культ солнца,[21] проявившийся в погребальном обряде, орнаментации керамики и янтарных украшениях.

В Тверской области выявлено около 30 таких могильников. 11 из них раскапывались, остальные известны по случайным находкам боевых и рабочих топоров.

Фатьяновцы продвигались в верховья Западной Двины и Волги с запада и юго-запада. Территория Верхнего Подвинья была для них промежуточной, надолго они там не задержались. Основные места расселения фатьяновцев на Верхней Волге — под нынешними Тверью и Бежецком, в Краснохолмском, Сонковском и Кесовогорском районах. Материалы бежецких могильников свидетельствуют о длительном обитании на одном месте.

Богатство и бедность разных погребений указывают на имущественное неравенство. "Вожди" похоронены на самом высоком, центральном месте. Погребённые почти всегда лежали на боку: мужчины на правом, женщины на левом, в скорченном положении. В Тургиновском могильнике на р. Шоше встречен обряд трупосожжения, отражающий представления об очищении огнём (южная традиция). В погребения ставилась шаровидная посуда изящной выделки со шнуровым орнаментом. На днищах горшков нарисованы круги и кресты в круге — отражение культа солнца. Часты находки каменных и кремнёвых топоров, кремнёвых ножей. Редкие экземпляры медных топоров есть только в захоронениях вождей. Зато украшения из меди и бронзы, из костей, зубов и раковин обычны в женских погребениях.

Рис. 6. Внешний облик фатьяновца. Реконструкция

При переходе в загробный мир человеку, по представлениям фатьяновцев, нужна была пища. В могилы клали части туш свиней, овец и коров. В Болшневском могильнике под Бежецком найдено погребение собаки — верного помощника пастуха-фатьяновца.

Если свидетельства о земледелии довольно неопределённы, то охота и рыболовство продолжали играть значительную роль. Главное, что внесли фатьяновцы в местную культуру наряду со скотоводством, — металлические изделия и навык получения и обработки бронзы.

Родовая организация их, как и других пастушеских обществ, была патриархальной.[22]

Движение фатьяновцев шло, вероятно, с территорий Литвы, Беларуси и Восточной Латвии, поскольку именно особенности лесного скотоводства диктовали кочевой образ жизни. Они испытывали также сильное влияние южных культур. Фатьяновцы, скорее всего, являлись предками современных балтов.[23] Их хозяйственные и культурные традиции прослеживаются даже в раннем средневековье, особенно на востоке области.

Едва ли не самым неизученным периодом древней истории Тверского края является конец бронзового века (конец 2-го — начало 1-го тыс. до н.э.). Считается, что сюда с востока вновь продвинулись финно-угры, потеснив или включив в свой состав местных жителей. За этой общностью, сложившейся ещё в начале 2-го тыс. до н.э., закрепилось название "культура текстильной керамики". Дело в том, что одна из самых заметных её черт — изготовление глиняной посуды с орнаментом, напоминающим отпечатки грубой ткани. В Верхневолжье и Подвинье культура текстильной керамики по-настоящему заметна с началом новой исторической эпохи — раннего железного века, то есть с VIII—VII вв. до н.э.

По археологической периодизации наша современность тоже относится к железному веку. Значит, первый период знакомства с железом, его добычей и обработкой правомерно называть ранним железным веком.

Железо стали добывать повсюду в лесной зоне из болотных и луговых руд, переняв знания у уральского, карпатского и ещё более южного населения. Получить эти знания было не очень сложно, учитывая разветвлённые и давние связи Великого водораздела со многими культурными очагами и мирами.

Новый металл имел явные преимущества перед бронзой: руда была повсюду у поверхности земли; кроме того, железо твёрже меди и бронзы. В отличие от каменных орудий труда, железные изделия можно отковать любой формы и величины. Сломанные вещи пускались в переделку почти до бесконечности. Бытовые предметы, инструменты и приспособления, оружие также стали изготовлять из железа. Всё это вызвало со временем настоящую революцию в технике и способствовало повсеместному развитию производящего хозяйства — скотоводства и земледелия.

Главным богатством стал домашний скот. Зерно, металлические изделия и одежда также производились не только для ежедневных нужд, но и про запас. Для защиты от нападений и грабежа прежние места поселений перестраивались. Возникали поселения нового типа — укреплённые городища. Их появление фактически совпало с началом раннего железного века.

Городища чаще всего строили на довольно высоких прибрежных мысах, отдельных холмах и отрогах коренного берега.[24] Это обеспечивало хорошую защищённость с двух сторон, обращённых к воде. С незащищённой стороны прокладывали ров, земля из которого использовалась для насыпки оборонительного вала.

Со временем укрепления становились более сложными: создавались двойные и тройные системы рвов и валов.

Размеры жилых площадок, обнесённых частоколом, не превышали обычно 400—600 м2. Наиболее древними типами жилищ на тверских городищах были, видимо, круглые землянки и длинные дома, примыкавшие к оборонительным сооружениям и образовывавшие сплошные "жилые стены". В последние века до н.э. на городищах строили уже срубные дома прямоугольной формы.

На площадке помещался загон для скота, ради защиты которого и укрепляли городище, а также железоплавильные печи, мастерские, святилище.[25]

В раннем железном веке обширное пространство Великого водораздела населяли носители двух археологических культур: дьяковской (по городищу в с. Дьяково в черте Москвы) и днепро-двинской.

Рис. 8. Городище Поминово, Калининский район. Первые века н.э. Реконструкция

На территории Тверской области раскопано довольно много городищ дьяковской культуры: Лихачёвское близ Зубцова, Топорок напротив Конакова, Борки под Вышним Волочком, Пентурово и Дулёво под Старицей, Отмичи и Поминово под Тверью, Графская Гора и Дьяков Лоб в Кимрах, Орлов Городок в Молоковском районе и др.

Санниковское городище в Кимрском Поволжье защищено двумя валами и тремя рвами. Железа здесь не хватало, применялись даже кремнёвые орудия труда, а преобладали костяные изделия. С наличием этого сырья проблем у скотоводов-дьяковцев не возникало. Среди железных вещей в Санникове: ножи, булавки, шилья, серп; есть бронзовые украшения.

На городищах и селищах часто встречаются так называемые "грузики дьякова типа" — глиняные грибки со сквозным отверстием и примитивным орнаментом. Каких только предположений не строили относительно назначения этих предметов! Большинство учёных связывают их с ткацким производством, считая "грузики" насадками на веретёна или грузами на нитях.

Около III—IV вв. н.э. дьяковская культура, видимо, потеряла единство под давлением балтов, а также в связи с хозяйственными и социальными изменениями. Славяне впоследствии без особых усилий вобрали в себя местное население, но кое-где (например, в низовьях р. Тьмы и в Кимрском Поволжье) финны жили обособленно вплоть до XI—XII вв. В средневековом курганном[26] могильнике у д. Плешково под Кимрами в погребениях XII в. среди богатого набора женских украшений найдены и славянские, и финские, и балтские вещи. Это яркий пример того, что древнерусская народность складывалась из племён разного происхождения.

В Верхнем Подвинье в раннем железном веке шли схожие хозяйственные и общественные процессы. В бассейнах рек Торопы, Западной Двины, Велесы очень много городищ днепро-двинской культуры. Местные природные условия, то есть пойменные луга, рощи в долинах рек и озёр и дубравы, особенно устраивали скотоводов. Раскопаны городища у д. Курово под Андреаполем, у д. Городок и в урочище Подгай под Торопцем.

На городище Подгай найдены остатки двух землянок. В одной из них открыт очаг с развалом сосуда, содержащего кости рыб и животных; в другой обнаружен богатый инвентарь и украшения: костяные острия и рыболовный крючок, железные долотца и нож, бронзовая трубочка, глиняная поделка. Этот жилой комплекс относится к самому раннему этапу заселения городища. А в верхней части культурного слоя раскопаны основания 14 прямоугольных жилищ столбовой конструкции.[27] Найдены обугленные зёрна пшеницы и ячменя.

В середине 1-го тыс. н.э. Верхнее Подвинье стало районом усиленного славянского освоения. Эпоха первобытности на Русской равнине заканчивалась.

§ 5. СЛАВЯНСКОЕ ОСВОЕНИЕ ВЕЛИКОГО ВОДОРАЗДЕЛА

Во второй половине 1-го тыс. н.э. начался длительный процесс расселения славян на север и северо-восток Русской равнины. Первая волна нового населения пришла на Валдайскую возвышенность с запада и распространилась до верховьев Мсты. С течением времени славяне плотно расселились в верховьях Западной Двины и Волги. Так территория Тверского края, населённого балтами и финнами, включалась в славянский культурный мир и славянскую историю.

Семейные и родовые общины[28]славян, имевшие давние навыки земледелия, искали свободные площади для посевов. Тверские земли не были плодородны, а значит, требовалось часто менять угодья. Леса выжигали и раскорчёвывали под пашню. Такой способ хозяйствования называют подсечно-огневым земледелием. Сеяли прямо в золу — весной ячмень, лён, горох, пшеницу, просо, а осенью рожь и пшеницу. Подсеку можно несколько раз возделывать без удобрений, она даёт довольно высокий урожай. Когда земля истощалась, её забрасывали, а через 10—20 лет возвращались, повторяя процедуру вырубания и выжигания. Термины подсечно-огневого земледелия дали названия многим ныне существующим тверским деревням: Дор (от "драть"), Присеки (от "сечь"), Теребени (от "теребить"), Гари, Жар, Палиха, Пожоги и др.

Повсеместно осваивалось производство железа и кузнечное дело. Заметно улучшилось изготовление домашней утвари,[29] инструментов и приспособлений, плетение и ткачество.

Письменных свидетельств о путях расселения славян по территории Великого водораздела нет. Основные источники, по которым археологи восстанавливают содержание этой эпохи, — курганные могильники и остатки поселений. Устные предания и история языка дополняют наши знания о жизни предков.

В освоении Тверского края участвовали два больших славянских племенных союза[30]— кривичи и словене.

Кривичи, включившие в свой состав часть балтов, расселились на обширных пространствах в верховьях Немана, Западной Двины и Днепра. По Волге они дошли до её костромского течения, освоив и северную часть Волго-Окского междуречья.

Будучи язычниками,[31] кривичи хоронили умерших сородичей обычно под курганными насыпями. У них был особый вид усыпальниц — длинные курганы. Эти валообразные насыпи высотой около полутора метров до сих пор сохранились в значительном количестве в верховьях Западной Двины и Волги. Место для кургана выжигалось и расчищалось. Покойного сжигали на разведённом неподалёку погребальном костре, а обожжённые кости помещали в ямку или в лепной глиняный сосуд. Таковы могильники у с. Березовский Рядок близ впадения Березайки в Мсту, у д. Дивинец к северу от Вышнего Волочка, у д. Подол под Бологим. Над захоронением сооружали насыпь, которая удлинялась с каждым новым погребением. Поскольку украшения, ножи, шилья и другие предметы погребального инвентаря сильно обожжены, сохранность их очень плохая. С IX в. длинные курганы сменялись у кривичей округлыми насыпями небольших и средних размеров со следами сожжений.

Кривичи продвинулись в Тверское Поволжье в основном не ранее XI в., что подтверждается обилием могильников с округлыми курганами. Часть их раскопана археологами у дд. Избрижье и Дуденёво близ Твери, у д. Загорье под Конаковом, у д. Плешково в Кимрском районе.

В конце 1-го тыс. н.э. с северо-запада по Ловати, Поле, Мсте, Мологе в северной части Верхневолжья расселился ещё один славянский племенной союз — словене новгородские (ильменские). Если кривичи вступали в контакты с балтами, то словене в верховьях Мсты и на левых волжских притоках встретились с весью — финским племенным союзом. Нестор-летописец, автор "Повести временных лет", упоминает о веси в районе Белого озера, но эти племена расселились на юг вплоть до Бежецкого Верха и Валдайского Поозёрья. В Тверском и Кимрском Поволжье кривичи и, отчасти, словене стали соседствовать с финноязычной мерей — народом, проживавшим здесь с глубокой древности. Постепенно славяне растворили финнов в своей среде.

Словене сооружали особые погребальные памятники — сопки. Это высокие, до 5—7 м, насыпи с крутыми склонами и уплощенными вершинами. В их основании нередко выложены круги из довольно крупных камней. Все захоронения в сопках совершены по обряду сожжения. В отличие от длинных курганов кривичей, погребения здесь расположены одно над другим. Словене, как и кривичи, сжигали умерших вне курганов, а остатки сожжения помещали в насыпи в урнах или ямках.

Рис. 11. Сопки у погоста Бежицы, Бежецкий район. IХ-ХI вв.

Поселения славян представлены двумя видами: неукреплёнными селищами и укреплёнными городищами. Часто они располагались по соседству. Посёлки строили в основном по берегам крупных рек и озёр. Плодородная почва долин стала основой земледелия в наших краях. Осваивая территорию, славяне находили пригодные для посевов земли также и вдали от больших водоёмов. Постепенно они приобрели знания обо всём Тверском крае: о реках и озёрах, почвах, растительности, животном мире. Повсюду отмечены следы соседства, совместного проживания славян с балтами и финнами на селищах и городищах.

Можно говорить о мирной славянизации местного населения. Это подтверждено раскопками селищ на оз. Пловец в Лесном районе и у с. Еськи в Бежецком районе, городищ Орлов Городок в Молоковском районе и Варварина Гора в Фировском районе. С объединением племён новые укрепления строились главным образом в пограничных городках. Некоторые из них стали первыми городами Тверского края. В землях кривичей это Торопец и Белый. Малое городище у оз. Соломено на окраине современного Торопца даёт свидетельства развитой городской жизни уже в начальную пору его истории. Первое письменное упоминание торопчанина, купца по имени Чернь, относится к 1074 г.

Сходную с торопецкими находками датировку имеют отдельные предметы с городища в Белом.

В землях, заселённых словенами, древнейшим центром Тверского края был Торжок (Новый Торг) на р. Тверце. Раскопки позволяют говорить о возникновении здесь городского поселения на рубеже X—XI вв.

§ 6. ФОРМИРОВАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТЕРРИТОРИИ

В X—XI вв. славянское расселение в Тверском крае проходило уже в условиях формирования Древнерусского государства и его территории. Границы Ростовской земли доходили на северо-западе до устья Медведицы и до Бежецкого Верха. Далее простирались владения Великого Новгорода. Верхнее Подвинье и часть Ржевского Поволжья вошли в государственную территорию Смоленского княжества. Границы между землями имели ещё довольно размытые очертания и не оставались неизменными.

В домонгольское время в Тверском крае не было самостоятельных земель кроме посадничества в Новом Торге (Торжке) и Торопецкого княжества, выделившегося во второй половине XII в. из состава Смоленского княжества. Торопец располагался на важнейшем ответвлении знаменитого пути "из варяг в греки".[32]Это определило его место в политической и хозяйственной истории Северо-Западной Руси. Первым князем торопецким стал Мстислав Храбрый, впоследствии княживший в Смоленске и Новгороде и укрепивший отношения Торопца с северо-западными русскими землями. Более четверти века княжил в Торопце его сын Мстислав Удалой, дед Александра Невского. Сам Александр Ярославич венчался с полоцкой княжной Александрой именно в Торопце. Не исключено, что он владел в это время торопецкими волостями.[33]

Археологическое изучение торопецких земель показывает большую плотность расположения сельских поселений. Некоторые из них были центрами округи. Торопецкие земли не миновать при передвижениях в любом направлении: из Прибалтики на восток и в Новгород, из Смоленска на север, из Ростовской земли в Полоцк и далее на запад. Торговля, культурная и хозяйственная жизнь здесь были оживлённей, чем у живущих поодаль от речных перекрёстков соседей.

Верхневолжье приобрело черты государственной территории за счёт расселения из новгородских земель. Существовало не менее трёх путей проникновения сюда славян. Эти водные пути известны людям с глубокой древности.

Один из этих путей шёл с Ильменя вверх по Поле до впадения в неё Щеберихи и далее по этому притоку до оз. Щебериха. Волок от озера приводил к Берёзовскому городищу на одноимённом плёсе[34]озера Селигер, сообщающегося с Волгой. Этот путь, называвшийся "серегерским", был непростым для преодоления, но использовался постоянно. По нему озёрный край и был освоен новгородскими словенами. С Селигера попадали на Волгу, двигаясь затем вниз по ней до Ржева, устья Тверцы и далее.

Водный путь по Мсте был короче, но опаснее из-за больших порогов; чаще приходилось идти по берегу. Зато, перейдя через неширокий волок на истоки Тверцы, удавалось быстро и беспрепятственно спуститься до её устья и выйти к границам Ростовской земли.

Третий путь являлся вариантом второго: с верховий Мсты не сложно попасть на Бежецкий Верх, двигаясь вниз по Волчине, а затем вверх или вниз по Мологе. Перейдя с верховий Волчины или Тверцы на Медведицу, сплавившись по ней до Волги и поднявшись по Нерли до Переяславля, попадали в центральные районы Ростовской земли.

Все эти пути имели множество ответвлений по небольшим речкам, образующим в Верхневолжье густую сеть. Так обеспечивалось быстрое хозяйственное освоение бассейнов Тверцы, Медведицы и Мологи, волжского побережья.

На границах земель и на перекрёстках водных путей иногда ставили памятные каменные кресты. Один из них был установлен в 10 км от истока Волги, в месте её впадения в большое оз. Стерж, недалеко от водораздела с Полой. На одной стороне креста выбита надпись: "6641 /1133 г./ месяца июля в 14 день почахъ рыти реку сю язь Иванко Павловицъ и крест съ поставихъ". После смерти посадника Иванка соединение Волги с Полой осталось незавершённым.

По водным путям в тверские земли и южнее шли различные товары из Новгорода, а навстречу везли зерно из Ростовской земли, со Средней Волги, сырьё и продукты из Верхневолжья. Районами активного земледельческого освоения стали земли по реке Тьме в Старицком Поволжье; бассейн Осуги, самого крупного притока Тверцы; берега Мологи в районе Бежецких озёр.

В древнейшей русской жалованной грамоте,[35] данной киевским князем Мстиславом Великим новгородскому Юрьеву монастырю в 1130 г. на владение землями и селениями на них, упомянута волость Буйце. Удалось точно определить её местонахождение. Волость занимала часть Андреапольского района по берегам озёр Бросно и Бойно (прежнее его название — Буйце). В этой местности найдено несколько значительных городищ, селищ и курганных могильников. Плотность их расположения и материалы из раскопок показывают значительную оживлённость хозяйственной и социальной жизни населения в этой части новгородско-смоленского порубежья в XII—ХIII вв.

Рис.12. Формирование государственной территории на Великом водоразделе в XII - начале XIII в.

Смоляне, рано появившиеся в верховьях Волги и основавшие здесь несколько городков, в том числе Хотшин (ныне д. Хотошино Селижаровского р-на), соперничали с Новгородом.

Временами противостояние сменялось союзами, поскольку на востоке у них был общий противник — сильное Ростово-Суздальское княжество. Борьба новгородцев с суздальцами и определила судьбу края в середине XII — первой трети XIII в.

Поход новгородцев на ростовские земли в 1134 г. вызвал встречную активность в Верхневолжье ростово-суздальского князя Юрия Долгорукого. Шаг за шагом он укреплял здесь свои позиции, основывая городки-крепости и размещая в них гарнизоны. Крепости строились в ключевых местах — в устьях волжских притоков. Основанный Юрием в 1134 г. Кснятин (на территории нынешнего Калязинского р-на) перекрыл для новгородцев устье Нерли, то есть дорогу на Переяславль и Ростов, а также путь вниз по самой Волге. Суздальцы держали под контролем и низовья Медведицы. В результате новгородцы оказались почти полностью отрезаны от прямого выхода на Волгу.

В 1147 г. Юрий начал войну с Новгородом и захватил Торжок и земли по Мсте, взимая с них дань в течение трёх лет. Вероятно, к этому времени Поволжье было ростовским уже вплоть до устья Тверцы. Под 1149 г. летопись сообщает о походе киевского и смоленского князей на суздальцев. Поход был успешным: объединённое войско захватило все городки по Волге вплоть до Ярославля. В числе этих городков могли быть Дубна, Шоша и Тверь в устьях одноимённых притоков Волги, но прямых указаний на их основание нет.

Преемники Юрия Андрей Боголюбский и Всеволод Большое Гнездо продолжили борьбу за Верхневолжье, не давая возможности усиливаться здесь своим соперникам. В 1180 г. киевский князь Святослав организовал большой поход на Всеволода. "На Волзъ устье Тъхвери" он соединился с войсками своего сына, новгородского князя Владимира. "Тъхверь" в данном сообщении — название реки (ныне Тверца), но учёные допускают, что это одновременно и косвенное упоминание города. Разорив земли по Волге, Святослав встретил противника и отступил без боя. В результате этой борьбы к концу XII в. влияние владимиро-суздальских князей расширилось на запад до устья Вазузы, то есть дальше, чем когда-либо прежде. Они наложили дань на новгородские города Торжок и Волок Ламский.

Рис. 13. Тверская берестяная грамота №1. Найдена при раскопках кремля 23 сентября 1983 г.

Первое достоверное летописное упоминание Твери относится к 1209 г. в рассказе о несостоявшемся походе Всеволода на Новгород. Постепенно Тверь становилась центром новых владений владимирских князей на западе. Раскопки в городском кремле[36] дают отдельные находки конца XII — начала XIII в.

С кончиной Всеволода Большое Гнездо Владимирское княжество стало дробиться. Так, Тверское Поволжье вошло в состав переяславских земель, чей князь Ярослав Всеволодович с переменным успехом вёл борьбу с Новгородом. В 1216 г. Ярослав захватил Новый Торг, организовав хлебную блокаду страдающего от голода Новгорода. Отчаявшихся новгородцев выручил торопецкий князь Мстислав Удалой. В описании его похода впервые упоминаются подвластный ему Ржев и захваченный у переяславцев Зубцов. Мстислав сумел одержать решительную победу над объединённым владимирским войском. Но это событие было лишь ярким эпизодом, не изменившим общей политической картины. Перед лицом немецко-шведской угрозы новгородцы вскоре вернули Ярослава на свой княжеский престол.

События на северо-востоке Верхневолжья были более мирными. Административная и хозяйственная политика Новгорода в верховьях Мологи и Мсты привела к образованию здесь крупных сельских поселений — погостов[37] и к интенсивному земледельческому освоению края. Городецко, предшественник Бежецка, и другие городки по Мологе стали центрами большой юго-восточной новгородской провинции.

Есть основания рассматривать некоторые городища XII— XIII вв. в бассейнах Волги, Западной Двины и Мсты как складывающиеся города. Каждый из них являлся административным, религиозным, торговым и ремесленным центром обширной территории.