Истребительный батальон (очерк 1942)

II. ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ АВГУСТА 1942 ГОДА

Фронт был близко и это чувствовалось на всей жизни заводского поселка.

По широкой фронтовой дороге, пробегавшей через поселок, нескончаемой шумной вереницей пели в обоих направлениях колонны автомашин с боеприпасами, бензиновозы, артиллерия, шагали бойцы…

Вокруг поселка, на подступах к Сталинграду спешно возводились оборонительные укрепления. С утра и до поздней ночи там было многолюдно, шумно, работали с энтузиазмом, спеша к сроку выполнить боевое задание Городского Комитета Обороны. В воскресные дни туда выходили работать и все свободные рабочие и служащие Тракторного завода.

Ни частые воздушные тревоги, ни налеты вражеской авиации не смогли нарушить ровного трудового ритма большого завода и напряженного труда рабочих.

Ни на минуту не замолкая, гудел, вздыхал гигант-завод. Из низко срезанных труб ТЭЦ валил густой черный дым. застилая вокруг улицы, дома, парк.

Дважды в день поселок заполнялся толпой замасленных, закоптелых, усталых рабочих, отстоявших фронтовую смену. Люди работали много, не считаясь со временем, работали самоотверженно, знали, что враг близко, что нужны танки; и давали их столько, сколько требовал фронт. Из заводских ворот – на платформах, а на близкий фронт к Дону своим ходом уходили, одна за другой боевые машины.

23-е августа 1942 года. Жаркий солнечный день. Сухой, знойный ветер из Заволжья обжигал лицо, дышалось тяжело.

Завод и поселок жила обычной, по-фронтовому суровой жизнью и ничто, казалось, не предвещало, что этот день станет историческим днем начала великой битвы за Сталинград.

Время приближалось к полдню. На западе – глухие орудийные раскаты. К ним уже привыкли, но в этот раз их гул не только не затихал, но с каждым часом нарастал и приближался.

Вскоре за поселками Орловкой и Городищем стали видны громадные столбы пыли и дыма. Пахло гарью. В бинокль можно было рассмотреть десятки немецких бомбардировщиков и частые белые облачка наших зенитных разрывов. То тут, то там, пока еще вдалеке от поселка, вспыхивали воздушные бои.

Время шло… Было за полдень, Черные столбы от разрыва авиабомб приближались. На западе что-то ярко горело. Степь, насколько окидывал ее взгляд, была закрыта дымом. В дело начали вступать ближние зенитные батареи. Невооруженным глазом стали видны тучи немецких бомбардировщиков, пикирующих все ближе и ближе к Волге.

Позднее к гулу орудийных выстрелов зениток, грохоту от разрыва авиабомб стали примешиваться пулеметные и автоматные очереди. Они шли со стороны Дубовки, из-за бугра, но пыль мешала уточнить обстановку.

Положение усложнялось. Тревога нарастала. Связи с городом уже не было: провод не работал. Город беспощадно бомбился врагом. На фоне темнеющего неба резко вырисовывалось зарево пожаров, зажженных вражеской авиацией.

Требовалось принять срочные меры к охране поселка и завода в первую очередь, так как становилось очевидным, что прорвавшийся враг именно с северо-западной окраины хочет с ходу овладеть городом. Зенитные батареи, первыми принявшие бой, не могли, конечно, задержать продвижение врага.

Немедленно были брошены в бой два учебных танковых батальона, находившиеся на танкодроме Тракторного завода. Но нужны были новые подкрепления, и тогда по боевой тревоге собрали и отправили на передовую линию обороны истребительные батальоны города и народное ополчение Тракторнозаводского района.

В штабе истребительного батальона Тракторнозаводского района в этот воскресный день налицо был только караул и немного бойцов – рабочих завода, свободных от работы. Одни из них чистили винтовки, другие подучивали устав, читали газеты.

Когда был дан, много раз проверенный в учебных условиях, вызов по боевой тревоге то бойцы и командиры быстро собрались в штаб. Многие из них явились с работы из цехов, Другие только что сменились. Дома никто из них не был, но ни один не обратится с личной просьбой к командиру.

В сосредоточенном молчании бойцы разбирали оружие – винтовки, гранаты, одевал снаряжение, каски и бесшумно расходились по укрытиям.

Командир батальона, начальник 8-то отделения милиции капитан Костюченко, выслушав мой, как начальника штаба батальона, краткий доклад, отдал приказ – немедленно занять оборону по Мечетке и выставить заслоны к мостам. Отряд наш дополнительно вооружили пулеметами, гранатами. патронами.

Вместе с отрядом бегом по знакомым местам на боевую позицию. Каждый из нас сознавал что идем на ответственное дело: защищать завод, выстроенный своими руками, защищать родной город и Волгу.

От встречных, работавших на оборонительных рубежах, стало известно, что немецкие танки прорвались к поселку Латошинка и сейчас за бугром ведут бой с нашими зенитными батареями. Мы прибавили шагу.

Вот, наконец, и знакомая позиция. На ней во время учебных, тактических занятий, мы много раз проходили условную оборону поселка Быстро застучали лопатки, замелькала земля. Окопались, установили пулеметы.

Завечерело. Движение по дороге затихло Впереди за бугром слышны редкие пулеметные очереди и дробная трель автоматов Вдруг завывающий свист и сзади резкий, крякающий разрыв. Первая мина', Бойцы настораживаются Старый буденовец, командир взвода Москалев приземистый, широкоплечий мастер СТЗ расположившись в пулеметном гнезде, вспоминал об огне немецких окопных мортир в первую мировую войну.

Вскоре была установлена связь со штабом батальона и связной Талдыкин, молодой комсомолец из 10-го цеха завода, отразился с первым донесением к командиру, батальона. Штаб батальона прислал заводскую машину с дополнительными боеприпасами, а вслед за ней подошла группа бойцов батальона, задержавшаяся на работе в заводе.

Смерклось. Минный обстрел продолжался, но мины перелетали через наши головы, немцы вели огонь, явно не видя нас. В воздухе появились разноцветные нити трассирующих пуль.

Ночь темная, душная вступала в свои права, надо было выслать боевое охранение. По переданной вполголоса команде быстро собрались командиры рот. Первым явился Иван Александрович Симонов, рослый, плотный с серыми, спокойными глазами. На нем спецовка. подпоясанная ремнем с двумя подсумками. На поясе две гранаты. Работая заведующим автогаражем на заводе, он прошел в батальоне путь от командира отделения до командира роты. Требовательный к себе и подчиненным, товарищ Симонов отдавал батальону и обучению своих бойцов все силы. Командир второй роты Константин Данилович Блюмкин, преподаватель физики Механического Института, оставался прекрасным педагогом и в батальоне, сумев подготовить отличный командный состав роты. Оба командира были уважаемы, любимы бойцами.

Вскоре же неслышными черными тенями ушло вперед боевое охранение.

Со связным тов. Талдыкиным направились в поселок на оперативное совещание в штаб. Медленно брели мы в кромешной тьме вдоль своего боевого расположения. Приходилось все время раздвигать ветки, обходить ямы. идти ощупью.

Сзади изредка слышны очереди, высоко прорезали воздух нити трассирующих пуль – зеленые, красные. Иногда вспыхивали немецкие ракеты, заливая все вокруг мертвым, белым светом. Наше расположение молчало. Чем ближе к поселку, тем ярче и больше багровое зарево, занявшее четверть горизонта. Это горел Сталинград. Несколько домов пылает и в поселке. Но большинство улиц темны. пусты, лишь изредка проходят патрули, да около некоторых домов видны узлы, мешки и дети. – это женщины собираются на переправу. Всюду под ногами битое стекло, следы бомбежки, а в окнах кровавые отсветы горящего города.

Штаб батальона работал. С завода подвозили новые пулеметы, их разбирали, прочищали, слегка смазывали и сейчас же отправляли на позицию. У распакованных с патронами ци-нок набивали диски и укладывали по четыре в новые заплечные сумки. Тут же выполнялась и другая срочная работа: формировались и отправлялись караулы 'для охраны складов и других объектов в Горном и Южном поселках завода. Быстро провели оперативное совещание. Связи с центром города по-прежнему нет. Одно было ясно, что город подвергся невиданному, варварскому разрушению, а к

Волге у поселка Латощинка прорвалось крупное немецкое соединение. У ворот родного города – смертельная опасность.

Наш долг – до конца защищать завод и город. Впереди для нас всех боевое испытание.