Из дневника последних лет жизни

8/28/91 11:28 PM

День на скачках начинается с заключения пари. Здесь становится скучно, даже если выигрываешь. Минуты ожидания между забегами, превращают жизнь в пустоту. Проходящие люди выглядят серыми. И я с ними. Но куда же я еще могу пойти? В Музей Искусств? Или сидеть весь день дома и изображать писателя? Я мог бы носить маленький галстук. Вспоминаю одного мужика, вечно нажратого: с болтающимися пуговицами на рубашке, блевотиной на штанине, с растрепанными волосами, развязанными шнурками — но у него был длинный, безупречно чистый галстук. Это должно было значить, что он поэт. Его произведения? Забудьте…

Вошел, искупался в пруду, направился на пляж. Моя душа в опасности. Всегда была.

Приближалась отличная темная ночь, мы сидели на кушетке с Линдой, когда раздался стук в дверь. Линда открыла.

«Подойди сюда Хэнк».

Я подошел к двери, разутый, в халате. Молодой блондин, молодая полная девица и еще одна, средняя.

— Они хотят твой автограф.

— Я не встречаюсь с людьми, — сказал я им.

— Мы хотим только автограф, — сказал блондин, — и обещаем больше не появляться.

Потом он начал смеяться, схватившись за голову. Девицы молча наблюдали.

— Но у вас же нет ручки или даже куска бумаги.

— О, — сказал блондин, убирая руки с головы, — мы вернемся с книгой! Может, в более подходящее время…

Халат. Босые ноги. Ребята подумали, что я слишком эксцентричен. Возможно.

— Не приходите утром, — сказал я им. И захлопнул дверь.

Теперь я здесь, пишу про них. С такими надо быть покруче, иначе достанут. У меня уже были проблемы с подобными посетителями. Многие думают, что когда-нибудь ты пригласишь их зайти, и будешь пить с ними всю ночь. Я предпочитаю пить в одиночестве. Писатель ничего не должен читателю, кроме напечатанных страниц. И что хуже, большинство приходящих, вовсе не читатели. Так, слышали краем уха. Читатель и лучший человек на земле — тот, кто вознаграждает меня своим отсутствием.