Из ложно понятых интересов службы

Глава 22

Глава двадцать вторая. Моральное падение.

Март одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Кафе «Затейница» была типичным заведением общепита начала девяностых, с пролетарским колоритом рабочего Левобережья Города.

Солидные и неторопливые официанты советской эпохи исчезли, сменившись молодыми и шустрыми девчонками с шалыми глазами, что носились по полутемному залу, расточая направо и налево белозубые улыбки. У барной стойки возвышались два могучих тела охранников, с трудом втиснутые в импортные пиджаки с фирменными лейблами на рукавах. Обладатели тел сурово оглядывали посетителей, стараясь не встречаться глазами с большой компанией бритых ребят, занявших два сдвинутых стола в дальнем углу зала. Но пока ребята вели себя прилично, особо не орали и официанток за попы, обтянутые коротенькими мини-юбками, не хватали.

Я тщательно проверил карманы, переложив все необходимое из куртки в джинсы. Пусть и выгляжу нелепо, с торчащими из американских штанов бумажником и ключами, но так надежнее, вид швейцара — гардеробщика доверия не внушал.

Хостес, блондинистая деваха, почему-то в красном платье, расшитом золотистыми китайскими драконами, бросилась мне навстречу, а узнав, с кем я встречаюсь, повела к, находящемуся в уютном закутке, небольшому столику на троих, из-за которого мне приветливо махал дорого упакованный дядя в пиджаке из темно-синего бархата.

— Добрый вечер. — мужик встал и протянул мне руку с широким браслетом, как пишется в официальных документах, из желтого металла и такой-же печаткой с черным агатом: — Вы Павел Николаевич? А я Сергей Геннадьевич, я вам звонил.

— Здравствуйте, взаимно. — я коротко пожал широкую ладонь и уселся за сто, после чего тревожно оглянулся — за столами лысых бандюганов начались какие-то разборки.

— Я себе уже заказал. — мужчина барственно кивнул на меню в дорогой обложке натуральной кожи: — Не стесняйтесь, заказывайте что хотите, я, как лицо, пригласившее вас, с удовольствием все оплачу.

— Благодарю. — я ткнулся в меню: — Что-то посоветуете, а то я, честно говоря, по ресторанам редко хожу.

Я и правда последние несколько лет в подобных заведениях появлялся только по делам службы, или разнимая драки, или расследуя преступления, поэтому на отдых в общепите у меня пока аллергия, которая закончится только к началу двух тысячных годов. Но, мой собеседник, судя по взгляду, которым он окинул мой любимый серенький свитер из Стамбула и потертые «Вранглеры», пошитые где-то в Юго-Западной Азии, сделал совершенно иные выводы.

— Рекомендую вам заказать министерский салат, котлету по-киевски, ну и под водочку давайте возьмем гренок с селедочкой.

У меня было ощущение, что я сижу за одним столом с русским барином Михалковым Никитой Сергеевичем, а я, в лучшем случае, управляющий его поместьем, вышедший из разночинцев и допущенный к столу из показательной демократичности.

— Как вам работа? — улыбнулся мне собеседник, когда шустрая девочка приняла заказ и упругой походкой двинулась в сторону кухни.

— Интересно. Познавательно. Хорошая оплата. — я откинулся на удобную спинку стула.

— Вы раньше где работали? — продолжил расспросы мой предшественник, выбивая по скатерти пальцами такт зажигательной мелодии «Два кусочека колбаски».

— На госслужбе, но сами понимаете, там зарплаты даже на колбаску не хватает. — я горько улыбнулся.

— И какая специализация у вас была?

— Природоохранная деятельность и экология. — зачем-то сказал я.

— Ну да, очень сейчас актуально. — понимающе покивал головой Сергей Геннадьевич: — Наверное трудно, с непривычке, в договорную работу погружаться.

— Вы абсолютно правы. — я увидел быстро приближающуюся к нам официанточку, несущую на подносе запотевший графинчик с прозрачной жидкостью, стопки и мисочки с поджаренным черным хлебом, селедочкой и лучком. Я даже облизнулся и на официантку, и на ее ношу. Сегодня на заводе, в столовой, рабочих потчевали слипшимися макаронами и отварным минтаем, так что, кроме Светиного тортика, у меня во рту крошки с утра не было.

— В чем я прав? — с усмешкой посмотрел на меня Сергей Геннадьевич.

— Очень, очень трудно начинать. Все эти договора, переуступки прав, кто кому чего переуступает, кто и что гасит. Я от актов сверки с ума схожу. — пожаловался я и потянулся к графинчику: — Вам налить7

— Да, половинку.

— За знакомство. — я сделал маленький глоточек, чтобы был запах, и налились кровью глаза, они у меня с первой рюмки краснеют. Оставшаяся часть водочки, да простит меня Создатель, тихо скользнула по серому, машинной вязки, рукаву и упала брильянтовыми каплями на серый бетонный пол вместе с моими слезами.

Поджаренные с чесночком кусочки «Бородинского», с кусочками жирненькой селедочки и хрустящим, «не злым» лучком, были чудо как хороши. А следом девочка с блестящими глазами, ставшая за последние пять минут еще красивей, уже расставляла на столе хрустальные салатницы.

— Повторим? — горлышко графина повисло над моей стопкой, и я кивнул, глядя как прозрачная струйка потекла по стеклу. Очевидно, что Сергей Геннадьевич не хотел терять время зря.

Вторую стопку водки я, с сердечной болью, отправил мимо рта, по проложенному маршруту, и третью тоже. Ничего, дома у меня в морозилке дежурная бутылка водки всегда остужается, приеду, выпью с горя.

Я старательно занюхал рукавом четвертую стопку, пронесенную мимо рта и с дурацкой улыбкой попытался сосредоточится на лице моего собутыльника.

— Так что вы хотели, уважаемый Сергей Геннадьевич?

— Говорят, что вы старые договора проверяете? — настолько равнодушно ответил вопросом на вопрос мой предшественник, что я понял, что это именно тот вопрос, из-за которого этот мужчина решил стать моим спонсором.

— Я много чего делаю. И договора проверяю. А что? Вы говорите, говорите, я открыт для взаимовыгодного сотрудничества. — я попытался удержать серьезное выражение лица, но оно расплылось в похотливую улыбочку, которой я проводил пробегавшую мимо официантку.

— Просто ко мне люди обратились, по старой памяти. Попросили с вами поговорить, как с коллегой, чтобы вы не обращали внимание на некоторые шероховатости в договорах. Вы меня понимаете?

— Вы говорите, говорите, я слушаю…- я вошел в роль, что даже язык у меня стал сам собой заплетаться.

— Да я, собственно говоря, все сказал. — мужчина улыбнулся.

— Да? — я поморщился: — Подскажите, а мой интерес в чем?

— Одну секунду. — Сергей Геннадьевич деланно огляделся вокруг, после чего вытащил из нагрудного кармана бархатного пиджака почтовый конверт самого дешевого вида и сунув его под тарелку, стал подталкивать в мою сторону.

Я с радостным предвкушением вытянул конверт из-под блюдца, под столом отогнул клапан конверта…

Разочарование на моем лице было вполне искренним, после чего конверт, небрежно всунутый под миску, вернулся к хозяину.

— Это вот что было? — я с отвращением кивнул на конверт.

— Это деньги.

— Извините, но это не деньги.

— Да? Судя по вашим словам, еще неделю назад, вам надо было месяц работать, чтобы получить эту сумму в вашем отделе по экологии. — Сергей Геннадьевич на мгновенье потерял все свое благодушие.

— Может быть неделю назад так и было, но теперь у меня все по-другому. — я невзначай оттянул ворот свитера, чтобы мой собеседник увидел желтый блеск цепочки на двадцать грамм (серебро, но позолота качественная, многие покупаются).

Мужчина открыл рот, чтобы поставить меня на место, но тут-же захлопнул его, и, с прежней, ласковой снисходительностью, произнес:

— И сколько вы хотите?

— Ну, по крайней мере, в сто раз больше.

— Сколько⁈ — вальяжный барин побагровел, но быстро взял себя в руки, помолчал, после чего встал и со словами «Мне надо посоветоваться с заказчиком», отошел к барной стойке.

Вернулся Сергей Геннадьевич минут через пять, уже в более взвешенном состоянии, с улыбкой предложил мне повторить по водочке под фирменную горячую закуску, но я отказался, рукав свитера был уже весь мокрый.

— Такую сумму заказчики смогут собрать только послезавтра. Но все реально. — улыбка моего визави была доброй, а глаза злыми, как будто деньги мне будут переданы из его личного кармана.

— Два дня потерпеть я готов. — я слюняво улыбнулся: — Но не больше.

И пальчиком так погрозил перед носом у сжавшего губы юриста.

А потом за окошком кафе появились странно- знакомые фиолетовые отсветы, и Сергей Геннадьевич, извинившись, сказал, что ему надо на пару минут отойти.

— Да идите, если надо. А кофе с мороженным здесь подают? — я удобнее устроился на стуле и опустив голову, смежил глаза, следя из-под ресниц, как широкая спина в бархатном пиджаке скрывается в тамбуре входной двери. После чего я бодро встал, и уточнив у пробегавшей официантки, где туалет, вышел из кафе через кухню и подсобные помещения.

Свою «Ниву» я припарковал у соседнего дома, метрах в пятидесяти от входа в «Затейницу», поэтому Сергей Геннадьевич и два милиционера, стоящие у патрульного УАЗика даже не смотрели в мою сторону, пока я садился в свою машину и заводил двигатель. Опыт не пропьешь, и я не ошибся — фиолетовые отсветы на стенах кафе исходили от «мигалки» на крыше «лунохода», видимо юрист позвонил в местный РОВД, вызвал милицию по какому-то пустяковому поводу в кафе, а крутящийся радом автопатруль, по взаимной договоренности, вызов на происшествие принял, и подъехав, всполохом мигалки вызвал моего собутыльника.

Сейчас Сергей Геннадьевич, уверен, описывает мои приметы и где я сижу, после чего отойдет куда-нибудь, а милиционеры зайдут в кафе меня «принимать», а дальше будет все по полной программе — медицинский вытрезвитель, протокол за появление в общественном месте в нетрезвом состоянии, оскорбляющем человеческое достоинство и общественную нравственность. А в довершение, как вишенка на торте — сообщение на работу, для принятия мер общественного воздействия. И хотя я на ПО «Энергоспецремонт» официально не работаю, я думаю, что сообщение обязательно придет и попадет на стол лично генеральному директору. А зная его отношение к выпивке, можно даже не сомневаться, что вылечу я с завода вперед собственного визга. Очень жадный товарищ оказался Сергей Геннадьевич. Уверен, милиция была простимулирована на выполнение своего служебного долга любой из половин от суммы, что мне пытались всучить в сереньком конверте из дешевой бумаги.

Между тем разговор юриста и правоохранителей был закончен, Сергей Геннадьевич дружески похлопал милиционеров по спинам и зашел в соседний гастроном, а патрульные шагнули в кафе.

Уверен, что Сергей Геннадьевич не откажет себе понаблюдать через немытую витрину гастронома, как меня, бестолково орущего и вырывающегося, будут садить в «собачник» патрульной машины.

Заговорщики собрались у машины минут через десять. Очевидно, патрульные, не обнаружив меня за нашим столиком, выяснили, что я отошел в туалет, после чего прождали какое-то время, затем установили, что в уборной я отсутствую. И теперь, два усатых сержанта что-то зло объясняли выбежавшему из магазина юристу, тыча его пальцем в бархатную грудь. Потом юрист забежал в кафе, видимо, хотел убедится, что я исчез. Затем они что-то долго втроем обсуждали, в растерянности разводя руками. В завершении милиционеры уехали, получив от юриста тот самый конверт, а минут через десять злой Сергей Геннадьевич в кашемировом черном пальто нараспашку прошел мимо моей машины и скрылся в за углом.

Посидев в машине еще несколько минут, я вошел в кафе, взял свою куртку по номерку и спокойно поехал домой, раздумывая, какие следующие шаги предпримет мой недоброжелатель по моей дискредитации.

Следующие утро, семь часов утра.

— Шеф, разрешите? Пять минут найдете? — я засунул голову в кабинет генерального. Говорят, что он приезжает на работу в половину седьмого утра, а начальников цехов собирает на планерку в семь часов двадцать минут, не всем это нравится.

— Заходи, что у тебя?

— Докладываю. Вчера, ближе к вечеру… — я коротко рассказал работодателю о своей вчерашней встрече.

Когда я закончил свой рассказ, директор несколько минут молчал, барабаня пальцами по полированной столешнице, потом поднял на меня глаза.

— А если бы тебе согласились дать озвученную тобой сумму?

— Не согласились бы. Он или они жадные. Не зря два моих предшественника отсюда очень быстро были уволены. Уверен, по цене не договорились, вот и случились у них неприятности. Кроме того, пока вы хорошие деньги мне платите, я работаю только на вас, у чужих ничего брать не буду. Это принципиальная позиция.

— Хорошо. Что предлагаешь дальше делать?

— Пока не знаю, Григорий Андреевич, ждем следующего их хода и работаем. Вы делаете вид, что я вам ничего не говорил, а я изображаю, что жду деньги и продолжаю договора просматривать. Если вы не против, то я пойду.

Спустившись по пустой лестнице, я быстрым шагом дошел до своего кабинета и запер дверь на ключ. Не надо никому видеть, что я настолько рано приехал на работу.

В запертую дверь пару раз кто-то стучался, но я птица вольная и к восьми часам утра приезжать не обязан, поэтому дверь не открыл. В половине десятого утра я услышал знакомый стук каблучков, звонко разносящийся по пустому коридору и успел на цыпочках подбежать к двери и щелкнуть замком.

— Привет. — в кабинет заглянула Светлана Владимировна: — Чай будешь?

— Буду, заходи, я сегодня чайник свой из дома принес и чашки с ложками. — я сделал приглашающий жест: — Присаживайся, сегодня я за тобой поухаживаю.

Крадучись, подойдя через пять минут, с наполненным водой чайником, к входной двери кабинета, я через щель в неплотно прикрытой двери разглядел, что моя гостья склонилась над стопкой с отложенными мной вчера документами.

Пришлось скользнуть на два шага назад, а потом вернутся, громко топая ботинками.

Света сидела на стульчике, в паре шагов от стола, сложив ладошки на круглых, аппетитных коленках, изображая примерную девочку.

Я включил чайник, стал сервировать стол, не забыв вытащить из портфеля коробку с шоколадными конфетами «Птичье молоко».

Разливая по чашкам с чайными пакетиками кипяток, почувствовал движение за своей спиной, после чего мягкая женская грудь ткнулась мне в спину, а по волосам на затылке пробежали нежные пальчики.

— Ты что такой лохматый? Где вчера был?

Мою короткую, «модельную» стрижку, вряд ли можно было взлохматить, но прикосновения молодой женщины были весьма-весьма…

— Так твой же знакомый меня вчера в кафе зазвал…- внезапно охрипшим голосом, ответил я, замерев и желая, чтобы приятное мгновение длилось подольше.

— А Сергей Геннадьевич сегодня позвонил, сказал, что ты вчера куда-то пропал, беспокоился, все ли с тобой в порядке? — Света, не отстранившись от меня, да еще, чтобы не убежал, наверное, ухватила меня за локоть сзади, а второй рукой старательно разглаживала, якобы взлохмаченные, волосы.

Я почувствовал себя офицером германского генштаба, у которого на коленях, танцует свой приватный танец Мата Хари.

— А! А я то думал он куда то пропал! — я сумел справится с голосом и дальше говорил уже вполне нормально: — Да там ребята гуляли, из бандитов. Ну и один одноклассником моим оказался, за свой стол позвал. Я вроде-бы не долго там сидел, а когда вернулся, мне девочка-официант сказала, что мужчина, что со мной за столом сидел, уже рассчитался за все и ушел.

Светлана наконец закончила возиться с моей прической и снова превратилась в пай-девочку — выпила пол чашки чаю, откушала шоколадную конфетку и откланялась, наверное, выполнила задание моего вчерашнего собутыльника.

Я проводил взглядом стройную фигуру и снова уткнулся в опостылевшие договора и соглашения, а в бухгалтерии меня ждало еще несколько килограмм такого-же увлекательного чтива.

Перед обедом я позвонил в компьютерный салон.

— Да, Павел Николаевич, факс прислали. — бодро доложил мне Алексей: — Почему не позвонил раньше? Так он вот только-только пришел…

Бестолковка на той стороне телефонного провода явно врет, не зная, что время приема факсимильного сообщения автоматически печатается в конце сообщения, но искать сейчас нового сотрудника мне некогда, а Руслан, который вроде бы является моим компаньоном в этом проекте со своей подружкой — генеральской дочуркой, явно будет против замены своего родственника… Я махнул рукой и побежал на второй этаж, в канцелярию.

С пятого раза Алексею удалось отправить документ на факс завода. Я оторвал документ от ползущей из аппарата бумажной полосы, не дав любопытной начальнику канцелярии рассмотреть содержимое, пообещал опешившей женщине вечную любовь на небесах и шоколадку завтра, после чего вернулся на свое рабочее место.

— Здравствуйте! — у моего кабинета стояло несколько человек инженерно- технического облика, парочка даже в очках, а один с окладистой бородой: — Вы же новый юрист? Мы вас давно ждем!

— Заходите господа и не надо меня грузить- я отсутствовал ровно пять минут, будучи в канцелярии по служебным делам. — господ инженеров надо сразу ставить на место, а то будут по предприятию рассказывать сказки, что меня в кабинете застать невозможно.

— Присаживайтесь — я махнул в сторону пары стульев, стоящих у двери: — Чем могу помочь?

— Вы нам вчера договор вернули на переделку, но мы с вами не согласны.

— Да? Давайте договор.

На стол передо мной легла затасканная, смутно знакомая бумажка с кучей виз на обороте.

— Ну правильно, вернул. А с чем вы не согласны?

— Вы написали, что у нас написано в заголовке «Договор оказания услуг», а надо написать «Договор подряда»…

— Ну правильно, я так написал.

— Мы с вами не согласны. — на стол шлепнулась увесистая брошюра из серии «Составь договор сам»: — Тут подходит договор оказания услуг.

Молодец с бородой иронично смотрел на меня, ожидая, что против печатного слова мне будет тяжело выгребать.

— Господа, вы же из литейки?

— Да, оттуда.

— Вы знаете разницу между… — я задумался: между бронзой и латунью?

— Конечно знаем. — иронии в глазах у инженеров прибавилось.

— Ну так и я знаю разницу между договором услуг и подряда. Меня этому учили. Ну а если кто-то из вас настойчиво желает узнать разницу между этими договорами, то я готов, для всех добровольцев, в обеденный перерыв устроить занятия по юридическим вопросам. Кого из вас записать?

В обед, по всем бытовкам завода либо гремели кости домино, либо стучали шары, перемещаясь по зеленым биллиардным столам, отдельные интеллектуалы играли в шахматы. Предлагаю устроить курс лекций в обеденный перерыв я ничем не рисковал, зная, что желающих записаться будет ровно ноль. Так оно и получилось. Ссылаясь на сильную занятость, инженеры поспешили ретироваться.

Желая закрепить успех, я крикнул в спину уходящим специалистам, что могу договорится с директором о проведении курса лекций после рабочего дня, но никто даже не обернулся.

— Привет! Что от тебя люди бегут? — в кабинет заглянул высокий, усатый парень в мохнатой ушанке из чернобурки.

— Привет. Пришли меня юриспруденции поучить, но почему-то убежали.

— Ты новый юрист? Я, когда в отпуск уходил, вроде другой мужик здесь сидел. Я, кстати, председатель профсоюза местного, Костя Герлингер.

— Громов Павел. — я встал из-за стола и пожал протянутую руку.