Как-то Льюис сказал мне: «Почему вы говорите с венецианцами на венецианском диалекте (я говорил как умел и, вероятно, не очень блестяще), а не на обычном итальянском?» Я ответил, что это отчасти привычка, отчасти желание быть лучше понятым. «Может быть оно и так, — сказал Льюис, — но по мне это все равно, что обращаться к ирландцам с ирландским акцентом».