Изборник

ПЕРВОЕ ПОСЛАНИЕ ИВАНА ГРОЗНОГО А. М. КУРБСКОМУ

…

Яко же и выше рех, какова злая пострадах от юности моея даже и доселе, пространнейшее изобличити. Се убо являет (аще убо и юн еси сих лет, но обаче ведети можеши): егда божиими судьбами отец наш, великий государь Василей,605 пременив порфиру ангельским пременением,606 тленное все и мимотекущее земное царство оставил, прииде на небесная во онь век нескончяемый, предстояти царю царем и господину государем, мне же оставшу со единородным братом, святопочившим Георгием,607 мне убо трею лет сущу, брату же моему лета единаго, родительнице же нашей, благочестивой царице Елене,608 в сицевых бедне во вдовстве оставше, яко же во пламени отовсюду пребывающи, ово убо от иноплеменных язык от круг преседящих, брани непременительныя приемлюще ото всяких язык, литаонских,609 и поляков, и Перекопи, Надчитархана,610 и от нагаи, и от Казани, ово же от вас изменников беды и скорби разными виды приемлюще, яко же подобен тебе, бешеной собаке, князь Семен Бельской да Иван Ляцкой611 оттекоша в Литву и камо не скакаша бесящеся? И во Царьград, и в Крым, и в Нагаи, и отовсюду на православия рати воздвизающе; и ничто же успеша: богу заступающу, и пречистые богородицы, и великим чюдотворцом, и родителей наших молитвами и благословением, вся сия яко же Ахитофель совет разсыпася.612 Тако же потом дядю нашего, князя Ондрея Ивановича, изменники на нас подъяша,613 и с теми изменники пошел было к Новугороду (и которых хвалиши! доброхотных нам и душу за нас полагающих называешь!) и те в те поры от нас были и отступили, а к дяде нашему ко князю Андрею приложилися, а в головах614 твой брат, князь Иван княжь Семенов сын, княжь Петрова Лвова Романовича и иные многие. И тако з божиею помощию тот совет не совершися. Ино то ли их доброхотство, которых ты хвалишь? Тако ли душу свою за нас полагают, еже нас хотели погубити, а дядю нашего воцарити? Потом же, изменным обычяем, недругу нашему литовскому почяли отчину нашу отдавати, грады Радогощ, Стародуб, Гомей:615 и тако ли доброхотствуют? Егда несть во своей земли, кем погубити от земля и славу в прелесть вселити,616 тогда ко иноплеменным примешаются любовию, точию да погубят безпамятно!617

Тако же изволися судьбами божиими быти, родительницы нашей благочестивей царицы Елене преити от земнаго царьствия на небесное;618 намь же со святопочившым братом Георгием сиротствующим родителей своих и ни откуду же промышления человеческого приемлюще, токмо на божье милосердие уповающе и на пречистую богородицы на милость, и на всех святых молитвы и на родителей своих благословение упование положихом. Мне же осмому лету от рожения тогда преходящу и тако подвластным нашим хотение свое улучившим, еже царьство безо владетеля обретоша, нас убо, государей своих, никоего промышления доброхотнаго не сподобиша, сами же ринушася богатству619 и славе, и тако наскочиша друг на друга. И елика тогда сотвориша! Колико боляр, и доброхотных отца нашего и воевод избиша! И дворы, и села, и имения дядь наших восхитиша и водворишася в них! И казну матери нашея перенесли в Большую казну и неистово ногами пихающе и осны620 колюще, а иное же и себе разделиша. А дед твой Михайло Тучков то и творил. И тако князь Василей и князь Иван Шуйские самовольством у меня в бережение учинилися,621 и тако воцаришася; а тех всех, которые отцу нашему и матери нашей главные изменники, ис понимания повыпускали и к себе их примирили. А князь Василей Шуйской на дяди нашего княж Андрееве дворе Ивановича учял жити, и на том дворе, сонмищем июдейским, отца нашего да и нашего дьяка ближняго Федора Мишурина изымав, позоровав,622 убили; и князя Ивана Федоровичя Бельского и иных многих в розная места заточиша, и на церковь вооружишася, и Данила митрополита,623 сведши с митрополии, в заточение послаша; и тако свое хотение во всем улучиша,624 и сами убо царьствовати начяша. Нас же, со единородным братом, святопочившим Георгием, пигати начяша, как иностранных, или убо якоубожайшую чядь.625 Таковая же тогда пострадах во одеянии и в алчбе! Во всем воли несть, но вся не по своей воли и не по времени юности. Едино воспомянути: нам бо во юности детская играющим, а князь Иван Васильевич Шуйской седит на лавке, локтем опершися об отца нашего постелю, ногу положа на стул, к нам же не приклоняяся не токмо яко родительски, но ниже властельски, рабское же ниже начяло обретеся. И таковая гордения хто может понести? Како же исчести таковая многая бедне страдания, еже во юности пострадах? Многажды поздо ядох не по своей воли. Что же убо о казнах родительского ми достояния? Вся восхитиша лукавым умышлением, будто детем боярским жалованье, а все себе у них поимаша во мъздоимание; а их не по делу жалуючи, верстая626 не по достоинству; а казну деда и отца нашего безчисленну себе поимаша; и тако в той нашей казне исковаша себе сосуды златые и сребряные и имя на них родителей своих возложиша, будто их родительское стяжание; всем люд ем ведомо: при матери нашей у князя Ивана Шуйсково шуба была мухояр627 зелен на куницах, да и те ветхи; и коли бы то их была старина, и чем было сосуды ковати, ино лутче шуба переменити, да в ысходке628 суды ковати. А о казнах наших дядей глаголати, но все себе восхитиша. По сем же на грады и на села наскочиша, и тако горчяйшим мучением многоразличными виды имения ту живущих без милости пограбиша. Соседствующим же от них напасти хто может исчести? Подовласных же всех аки рабы себе сотвориша, рабы же свои аки вельможа сотвориша; правити же мнящеся и строити,629 и вместо сего неправды и неустроения многая устроиша, мъзду же безмерную ото всяких собирающе, и вся по мзде творяще и глаголюще.

И тако им на много время жившим, мне возрастом телом преспевающе630 и не восхотех под властью рабскою быти, и того для князя Ивана Васильевичя Шуйсково от себя отослал на службу, а у собя велел есми быти болярину своему князю Ивану Федоровичю Бельскому.631 И князь Иван Шуйской, приворотя к собе всех людей и к целованию привед, пришед ратию к Москве,632 а болярина нашего князя Ивана Федоровичя Бельсково и иных боляр и дворян переимали советники его Кубенские и иные, до его приезду, да сослав его на Белоозеро и убили, да и митрополита Иоасафа с великим безчестием с митрополии согнаша.633 Таж князь Андрей Шуйской со своими единомысленники, пришед к нам в ызбу в столовую, неистовным обычяем перед нами болярина нашего Федора Семеновичя Воронцова изымавши позоровав, вынесли из избы да убить хотели. И мы послали к ним митрополита Макария, да боляр своих Ивана да Василья Григорьевичев Морозовых своим словом, чтоб его не убили, и оне едва по нашему слову послали его на Кострому; а митрополита затеснили и манатью на нем со источники634 изодрали, и боляр в хребет толкали. Ино и то ли доброхотны, что боляр наших и угодных нам супротивно нашему повелению переимали и побили и разными муками и гонении мучити? И тако ли годно и за государей своих душу полагают, еже к нашему государьству ратью приходити и перед нами сонмищем имати, и с нами холопу со государем ссылатися, и государю у холопа выпрашивать? Тако ли пригоже прямая служба? Воистинну вся вселенная посмиется, видя такую правду. А о гонении же что и глаголати, каковы тогда случишася? От преставления матери нашея и до того времяни шесть лет и пол635 не престаша сия злая!636

Нам же пятагонадесят637 лета возраста преходящим, и тако сами яхомся строити свое царство,638 и по божии милости благо было началося строити. Понеже грехом человеческим, повсегда божию благодать раздражающим, и тако случися грех ради наших, божию гневу разпростершуся, пламени огненному царствующий град Москву попалившу,639 наши изменные бояре, от тебе же нарицаемая мученики (их же имена волею премену),640 аки время благополучно своей изменной злобе улучиша, наустиша641 народ художайших умов, будто матери нашей мать, княгина Анна Глинского, с своими детьми и людьми сердца человеческая выимали и таким чяродейством Москву попалили; да бутто и мы тот совет ведали: и тако тех изменников научением болярина нашего князя Юрья Васильевичя Глинского, воскричяв, народ июдейским обычяем, изымав его в пределе великомученика Дмитрия Селунского, выволокши, в соборной и апостольской церкви пречистыя Богородицы против митрополичья места, безчеловечно убиша и кровию церковь наполниша, и вывлекши его мертва в передние двери церковные, и положиша на торжище, яко осуженника. И сие убийство во церкви всем ведомо, а яко же ты, собака, лжеши!642 Нам же тогда живущим во своем селе Воробьеве,643 и те изменники наустили были народ и нас убити за то, что бутто мы князь Юрьеву матерь, княину Анну, и брата его князя Михаила у собя хороним от них. Тако же убо смеху подлежит сия мудрость! Про что убо нам самим царству своему запалителем быти? Толика убо стяжания, прародителей наших благословение, у нас погибоша, еже ни во вселенной обрестися не может. Хто же безумен или яр таков обрящется, разгневался на рабы, да свое стяжание погубити? И он бы их и палил, а себе бы уберег. Во всем наша собачья измена обличаетца. Како же на такую высоту, еже Иван святый, водою кропити?644 Си убо безумие явъственно. И тако ли доброхотно подобает нашим боляром и воеводам нам служити, еже такими собраниями собацкими, без нашего ведома, боляр наших побивати, да еще и в черте кровной на мя.645 И тако ли душу свою за нас полагают, еже нашу душу от мира сего желающи на всяк чяс во он век препустити?..

Иван IV.

Дерево. Темпера. XVI в.

Датский национальный музей. Копенгаген.